Аннотация: Фантастический рассказ о том, как двое детей попали в самое начало войны, в 1941 год, в Белоруссии.
СЛУЧАЙ У ДЕРЕВНИ КУЛИШКИ
Белорусская деревня Кулишки со всех сторон была окружена лесами и болотами. Таня и Ваня оказались здесь впервые благодаря дяде Васе. Дядя поехал в командировку в Минск, а заодно забрал детей к бабушке, которая по ним сильно скучала. Бабушке было уже под девяносто, однако все она успевала, и за огородом присмотреть, и за продуктами в магазин сходить, и в доме за порядком следить.
Брат с сестрой учились в девяносто первой школе. Ваня в шестом классе, Таня в четвертом. Были они выдумщики и забияки. Поменьше были, не поделив игрушки, меж собой частенько дрались. Подросли и пошли в школу, стали, не разлей вода. Ваня на каток, Таня следом. Ваня с дворовыми ребятами в футбол играет, Таня тут же, болеет за брата. И наоборот, Таня занимается оригами, Ваня помогает, советы подает.
Дети давно мечтали съездить к бабушке, да больно далеко она жила, на самом западе Белоруссии. Дед, Петр Иванович, мамин папа, не дотянул до девяноста, недавно умер. Во время войны они с бабушкой партизанили. О тех временах бабушка вспоминать не любила, слишком страшно тогда было.
Наконец, возможность навестить бабушку представилась. Дядя Вася оставил ребят в деревне, а сам отправился в Минск, на радиоэлектронный завод. Пообещав на обратном пути через две недели, за ними заехать.
К несчастью, конец июня выдался дождливый и холодный. Приходилось больше сидеть в доме, слушая бабушкины байки о деревенском житье-бытье. Ну, и самим рассказывать о школе, о том, какие сейчас предметы изучаются.
- Батюшки, светы! - бабушка всплескивала руками. - В наше-то время, все проще было. Арифметика да русский язык, ну, еще география. На немецкий, правда, мы сильно налегали. Знали, война скоро будет. Все эти "хенде хох!", и "цурюк!" задолго до начала войны крепко заучили.
- И пригодилось? - спросил Ваня. За окном было темно, моросил мелкий противный дождик. В печке весело потрескивали березовые поленья, в избе было тепло и уютно. Бабушка помрачнела и вздохнула.
- Как не пригодиться, дед-то ваш, Петр Иванович, партизанил, приходилось языков добывать. Радистка потом в центр сведения передавала.
Таня и Ваня посмотрели на фотографию деда, которая висела на стене. Улыбающийся мужчина, в кожаной куртке, военные галифе заправлены в кирзачи, с автоматом ППШ на ремне.
- Как война началась, вы сразу в партизаны ушли? - спросил Ваня. Бабушка посмотрела на него долгим взглядом.
- Если бы сразу, - сказала она, - дед ваш пограничником был, я его сильно раненного, в сарае прятала. Чуть он не помер тогда. Как ему полегчало, мы в леса подались, на болотную поляну, к партизанам. В Кулишках немцы штаб устроили, соседние села пожгли, а нас до поры не трогали. Когда штаб переехал ближе к линии фронта, нашей деревне черед приспел. От изб одни головешки остались. Кто не ушел, всех немцы перебили. Говорили, приказ у них такой был, от Гитлера, в живых никого не оставлять.
Ваня представил, что здесь творилось, и ужаснулся. Могло ли такое быть?
- Повезло деду, что выздоровел, - сказала Таня, - это сейчас к доктору пойти можно, а у вас, наверное, и лекарств никаких не было?
- Господь нам помог, - неопределенно ответила бабушка. Видно было, что ей неприятен этот разговор.
Дождь, тем временем, кончился, на улице прояснилось. Соседский Толька постучал в окошко.
- Эй, городские, айда гулять!
Таня с Ваней переглянулись.
- Ступайте, ступайте, - сказала бабушка, - я пока к ужину картошки сварю.
Ребята вышли на крыльцо. На улице потеплело. Было душно, парило, как будто снова должен был пойти дождь. Решили идти без курточек, в футболках.
- А где это, болотная поляна? - спросила Таня, когда они с Толькой вышли за околицу.
- Это дальше, по дороге в лес, - ответил парень. - Не советую туда ходить. Там нечистый шалит.
- Леший, что ли?
- Если бы леший! Привидение бродит.
- Привидений не бывает! - безапелляционно заявил Ваня.
- Еще как бывает! Если у человека осталось важное недоделанное при жизни дело, привидение так и будет ходить, людей пугать. Пока кто-нибудь не поможет дело завершить.
- А ты откуда знаешь? - спросила Таня.
- Бабушка рассказывала. У нас в прошлом году дядька Евлампий в реке утонул, так пока его не нашли и не схоронили, привидение каждую ночь у Черного брода появлялось.
- А не врешь? - спросил Ваня.
- Вот те крест! - мальчик истово перекрестился. - Мы с ребятами тогда раков ловить ходили. Я как увидел на берегу туманную фигуру, со страху до дома без оглядки бежал.
Таня презрительно фыркнула. Толик искоса на нее посмотрел.
- А ты, неужто бы не испугалась?
- Мы с братом отчаянные!
- Что ж, вон дорога к лесу заворачивает. Километр пройдете, прямо будет Чертов палец, а слева болотная поляна.
- Что за палец? - в один голос спросили брат с сестрой.
- Скала не скала, а большой камень с трехэтажный дом. Назвали его так потому, что давным-давно там капище было. Язычники жертвы приносили. Место это считается нечистым. А как привидение объявилось, люди за версту обходить стали. Что, страшно?
- А вот и нет! - Таня решительно направилась по дороге, брат после секундной заминки за ней. Толька посмотрел им вслед, пожал плечами и отправился на другой конец деревни к друзьям. Не такой он был дурак, чтобы искать встречи с привидением.
Наши герои вскоре добрались, до Чертова камня. Огромная коричневая глыба казалась в этом топком лесу чем-то чуждым. Вот уж самое место для языческих ритуалов! А если действительно призрак появится? Таня уже не рада была, что привела сюда брата. Что они надеялись увидеть на знаменитой партизанской поляне? Блиндажи, землянки? Если что-то здесь и осталось, давно было засыпано землей, заросло травой и кустарником. Ребята вздрогнули, когда рядом раздался чей-то голос.
- Здравствуйте!
Бородатый мужчина средних лет, в видавшей виды телогрейке, солдатские брюки подпоясаны веревкой, на ногах стоптанные сапоги. Лицо осунувшееся, взгляд усталый.
Откуда взялся этот сельский житель? Может, вышел из чащи, а может, незаметно подошел сзади. Очень уж увлеклись ребята осмотром поляны.
- Здравствуйте, а вы кто? - приветливо ответила Таня.
- Я из соседнего села. А вы что здесь делаете?
- Пришли посмотреть на партизанские места, - ответил Ваня.
- У брата дома много книжек о войне, - сказала Таня, - о танках, о самолетах, о разном оружии. А уж военные фильмы смотреть любит, хлебом не корми.
- Хлебом, говоришь..., - незнакомец задумчиво посмотрел на Ваню.
- Любит, любит, братик военную историю. Генералом мечтает стать.
- Ну, уж скажешь! - смутился тот.
- Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, - серьезно сказал мужчина. - Могу показать вам одно интересное место у скалы. Связано оно, прямо скажем, с историей прелюбопытной.
- Что за история? - поинтересовалась Таня, которая с незнакомцами ходить куда-либо опасалась.
- Скоро узнаете. Да это тут, рядом, - человек махнул рукой в сторону трехэтажной глыбы.
Любопытство пересилило, ребята двинулись вслед за незнакомцем. Решили, что посмотрят на таинственное место и сразу вернутся домой. Тем более, день клонился к вечеру, смеркалось.
- Ой, пещера! - воскликнула Таня и оглянулась. Их спутника след простыл. Куда он успел подеваться? Впрочем, теперь он им был не нужен. Наверняка пещера и была тем самым необычным местом. Осталось только ее обследовать. Потолок в пещере был высокий, можно было ходить, не сгибаясь.
Едва они вошли под темные своды, как увидели вырезанный на стене знак в виде глаза в треугольнике. На полу виднелись остатки кострища, прогоревшие угли и какие-то кости.
- По-моему, здесь когда-то приносили жертвы, - почему-то шепотом сказал Ваня. Ему стало сильно не по себе. Вместо ответа Таня дотронулась до каменного глаза. И словно сработал скрытый выключатель, далеко впереди забрезжил бледный свет.
- Не нравится мне это, давай вернемся, - сказал Ваня.
- Вот еще, - сестра упрямо повела плечами, - сначала дойдем до конца, вернуться всегда успеем.
Они вышли в летнюю жару, в полуденное пекло и замерли от изумления. Каким образом оказались они возле деревни? Громыхали отдаленные громы, словно некий великан стучал за горизонтом железной кувалдой. Несколько самолетов с большими черными крестами пронеслись низко над головой. За лесом что-то горело, оттуда поднимался жирный столб черного дыма. В деревне грязно раскрашенные тентованные грузовики медленно ползли по улицам, следом шагали колонны чужих солдат.
- Куда делся этот, Чертов палец? - наконец спросил Ваня, озираясь по сторонам. Ни поляны, ни скалы не было. Неожиданно рядом остановились мотоциклисты, возглавляющие колонну из двух грузовиков с солдатами.
- Дерефня Лучики, ви знайт?
В мотоцикле двое, в форме и касках. Спрашивал тот, что за рулем, второй с видом полного превосходства небрежно развалился в коляске. Черный зрачок пулемета смотрел на ребят.
- Лучики дальше, по дороге, затем налево, - словно в трансе, ответила Таня. Ваня хотел ее поправить, но промолчал. Дорога налево тупиковая, уводила в непроходимые болота. О такой дороге Иван Сусанин мог разве мечтать. Ее проложили, рассчитывая на грандиозные планы осушения болот. Так и осталась дорога ведущей в никуда. К счастью, ребята не знали немецкого языка. Дальнейший разговор привел бы их в ужас.
"Надо было ехать с полковником".
"Мы должны сегодня же уничтожить Лучики".
"А что делать с этими детьми?".
"Они здесь все коммунисты и евреи. Пристрели их".
"Нет, постой!".
Мотоциклиста с пулеметом заинтересовал рисунок на футболке мальчика. И надпись на немецком языке: "München". Цитадель коричневых, город фюрера и пивного путча! Брови его поползли вверх, на холеном круглом лице отразилось недоумение. Что-то здесь было не так. После чумазых плохо одетых деревенских ребятишек эти двое производили странное впечатление. Им бы больше пристало гулять по дорогам цивилизованной Европы, а не в диких, забытых богом лесах коммунистической Белоруссии.
"Оставь, с ними разберемся потом. Вперед!"
Мотоциклы и грузовики взревели моторами, окутали наших героев облаком сизого дыма, и умчались туда, где испокон веков не было никаких Лучиков. И куда Макар телят не гонял.
Ваня не знал, что жизнь им спасла футболка, которую дядя Вася в прошлом году привез из Германии.
- Давай вернемся в пещеру, - сказал Ваня. Ему не терпелось унести ноги из этого страшного места.
- И бросить здесь бабушку и больного деда?
Ваня вспомнил бабушкин рассказ. Неужели они каким-то чудом оказались в июне сорок первого?
С какой целью судьба забросила их сюда? Что они могут? Ваня устроил мысленную ревизию своим запасам. Перочинный ножик в кармане, коробок спичек для разведения костра. Сто рублей, которые мама дала на мелкие расходы, и на которые здесь ничего не приобретешь, кроме неприятностей. У Тани вообще ничего не было, у нее брюки были без карманов. Так он размышлял по дороге к деревне, и все больше ему становилось не по себе. О том, что они могут отсюда не выбраться, он старался не думать.
На околице они увидели мальчишку, похожего на давешнего Тольку. Чумазая рожица, рваная майка, короткие штанишки. Он сосредоточенно и хмуро наблюдал грохочущую колонну угловатых танков с крестами. Оглянулся, подозрительно уставился на наших героев. Спросил неприязненно:
- Вы откуда такие?
- Мы из Минска, - ответил Ваня.
- То-то гляжу, одежда у вас не наша, не деревенская, - смягчился мальчик. - У кого остановились?
Ваня замешкался с ответом, Таня сказала: "У Анны Николаевны".
- Пойдемте, провожу вас дворами, - предложил новый знакомый. Выяснилось, что звали его Мишкой.
- Почему бы по улице прямо не пройти? - не понял Ваня. Мишка искоса на него посмотрел.
- Вы с луны упали? В деревне людей, как уток стреляют, а тех, кого забрали, больше никто не видел. Генка пьяница теперь в полицаях ходит, на глаза ему лучше не попадаться, редкостная сволочь. В школе немецкий штаб, а в милиции гестапо. Вон, какая силища прет, и конца ей не видно! - мальчик в сердцах сплюнул и повел ребят через переулок.
Ваня знал, что спустя короткое время штаб отправится вслед за войсками на восток, а деревня Кулишки разделит печальную судьбу многих других белорусских деревень.
- Вот что, Миша, - серьезно обратился он к добровольному проводнику, - при первой возможности уходите в лес, к партизанам. С мамой и папой.
- Где их найдешь, партизан!
- Только не проболтайся. Они на болотной поляне.
- Папа у меня далеко, а маму уговорить трудно. Она от дома не хочет ни на шаг отходить.
- Мое дело предупредить, - сказал Ваня, - в деревне оставаться нельзя. Скажи маме, пусть с бабушкой переговорит.
- С какой бабушкой? - удивился Мишка.
- С тетей нашей, Анной Николаевной, - поправила брата Таня, незаметно толкнув его локтем. Бабушке в сорок первом было всего двадцать четыре!
- Ну да, с тетей, - спохватился тот.
- Вот и пришли, - сказал Мишка, - я побежал, а вы, будет время, заходите. Третий дом от леса.
- Зайдем непременно, - пообещала Таня. Наши герои остановились у калитки, не решаясь войти.
Анна Николаевна, молодая и стройная, вышла на крыльцо, огляделась с опаской, и торопливо направилась к сараю. Ребята с трудом узнали ее благодаря старым фотографиям. Она была совсем не похожа на ту старенькую бабушку, с которой они общались не далее, как сегодня утром.
"Если бы немцы нашли деда, расстреляли бы обоих", - подумал Ваня и обратился к сестре: "Что будем делать?".
- Пошли в дом, вот только что скажем?
- Может, представимся беженцами?
Таня фыркнула.
- Из нас такие же беженцы, как марсиане. Ладно, что-нибудь придумаем.
В доме они уселись за стол и стали ждать. Обстановка здесь почти не изменилась. Стол был накрыт белой скатертью с голубыми цветами, стояли четыре стула, старенький диван. Под потолком висел розовый абажур. Рядом с дверью располагалась русская печь с чугунными горшками. В такой печи бабушка накануне испекла пирожки с вареньем. Таких вкусных пирожков ребята раньше не пробовали. Окна выходили в сад, где за кустами малины виднелся соседский забор.
Все здесь казалось таким мирным. Вот сейчас войдет бабушка и скажет: "С каким вареньем чай пить будете?". Только отдаленные взрывы, да лязг немецких танков на улице напоминали о войне.
- Но как это возможно? - задала Таня риторический вопрос. - Война закончилась давным-давно.
Ваня и сам это знал. Тем не менее, где-то далеко стреляли орудия, а город был занят вражескими войсками.
Вошла бабушка. На лице озабоченность, глаза покраснели от слез. Молодая и красивая, окинула ребят внимательным взглядом и спросила: "Вы откуда, ребятки?".
- Мы к соседке вашей приехали, а дом сгорел, - нашлась Таня.
Она засуетилась, разожгла огонь в печи, достала котелок. Пока бабушка грела суп, Таня беззастенчиво врала. А у Вани, словно язык к небу прирос. Он сидел и с удивлением слушал, как сестра разливается соловьем. О том, что они с братом якобы приехали из Риги навестить родственницу. Да вот началась война, по дороге поезд разбомбили, дядька, с которым они ехали, куда-то подевался, и они добирались до Кулишек самостоятельно. Ваня мысленно похвалил сестру за выдумку по поводу Риги. Их одежда прекрасно соответствовала легенде.
Бабушка слушала, охала, ахала, при этом, не забывая наливать в тарелки добавку. Суп оказался вкусным, впрочем, бабушка всегда готовила так, что пальчики оближешь. Так что, наши герои, если и испытывали легкое чувство голода, теперь, казалось, насытились на год вперед.
- Не вовремя вы затеяли по гостям разъезжать, хотя, что теперь вовремя? Все деревни в округе с землей сравняли. Называется "тактика выжженной земли". Нас почему-то пока не тронули. Страшно, ох, страшно! Новый порядок немцы завели, "орднунг". Хватают всех, без разбору. Стреляют, вешают. Дома сжигают вместе с жителями. Звери, а не люди. Уходить нужно в лес. Лес укроет, лес выручит.
- А вы, почему не ушли, Анна Николаевна? - спросила Таня.
- На то есть причина, - в глазах бабушки блеснули слезы. Наши герои знали, что муж ее, Петр Иванович, раненый и больной, находится сейчас в сарае. Но ведь он должен выздороветь? Или...? В голове у Вани мелькнула некая мысль. Не в этом ли состоит цель их пребывания здесь?
Бабушка хотела еще что-то сказать, но в это время в дверь принялись громко стучать.
Бабушка побледнела.
- Пойду, посмотрю, кто там. Как бы беды не вышло.
Минуту спустя вслед за бабушкой в дом по хозяйски ввалился высокий худощавый мужик с карабином в руках. На рукаве у него была белая повязка полицая, одет он был в форму без знаков различия.
- Признавайся, кого в доме прячешь? - сказал он, смачно дыхнув перегаром и чесноком. Взгляд его остановился на наших героях.
- Чьи будете?
- Мы из Риги, - сказал Ваня, - к родственнице приехали, а дом сгорел.
- Какая, такая родственница? - подозрительно спросил полицай.
- Матрена, соседка, - подсказала бабушка.
- Тебя не спрашивают, - грубо осадил ее полицай, - муж у тебя командир, коммунист, значит. Тебе за него ответ держать!
- Он у меня, Гена, по снабжению командир, - спокойно сказала бабушка, - и в партию вступить не успел.
- Знаем эти сказки, - отмахнулся мужик, - ты вечером приходи на сеновал, там поговорим, успел он в партию, или нет. Иначе плохо тебе будет. Так, что вы в Риге делали?
- Батя там раньше фабрику держал, - принялся вдохновенно врать Ваня. Таня слушала и глазами хлопала. - А как красные пришли, фабрику у нас отобрали. Батю хотели посадить, да не успели, немцы Ригу заняли.
- Здесь-то чего вам понадобилось? - въедливо поинтересовался полицай. Ребята уже догадались, что это был тот самый Гена, о котором упоминал Мишка. От него так несло чесноком, что Таня старалась не дышать. Только плохо у нее получалось. Мужик это заметил.
- От нашего, мужицкого духа никто еще не помирал, - сказал он, и добавил, - вам, ребятки, повезло, что краснюков прогнали. Фабрику вам непременно вернут.
Он повернулся к бабушке.
- Не забудь, Анна, про сеновал-то, - с кривой ухмылкой напомнил и был таков.
Едва за ним захлопнулась калитка, из бабушкиных глаз покатились слезы.
- Умрет, воспаление легких у него, - запричитала она.
Ваня сразу понял, о ком речь.
- Нужно антибиотики проколоть, - с видом знатока сообщила Таня.
- О чем ты говоришь, девочка, какие такие "биотики"?
- Пенициллин.
- Решили меня утешить, выдумщики, - бабушка улыбнулась сквозь слезы. Улыбка получилась вымученной.
- Придется мне сбегать, - решил Ваня. Он вспомнил, что к началу войны пенициллина еще не было. Теперь ему стало ясно, для чего их сюда направили. Он поднялся из-за стола.
- Я скоро вернусь, - сказал он.
- Я с тобой, - сказала Таня, - не оставляй меня одну!
Ваня был уверен, что с сестрой ничего плохого не случится. Ни с ней, ни с бабушкой. Потому что та дожила почти до девяноста лет.
- Вдвоем попадемся, - сказал, как отрезал. Пришлось Тане смириться.
Быстро обернуться не получилось. Центральная площадь оказалась перекрытой плотным полицейским кордоном. Проверяли документы, обыскивали всех, не пропускали ни старых, ни малых. Стоял гвалт, крики, плач. Мальчик юркнул в переулок. У забора лежала мертвая собака. Кто-то в упор расстрелял бедного пса. Ваню затошнило, он поспешил на соседнюю улицу, но и та оказалась оцепленной солдатами. На большом здании развевался флаг со свастикой. Наверное, здесь расположился штаб. Отовсюду доносилась немецкая речь. Ваня запаниковал, затем его осенило. Нужно обратиться к новому знакомому, к Мишке! Он знает все ходы и выходы. Где он говорил, живет? Третий дом от леса?
Мишка, к счастью, оказался дома.
- Куда ж вы собрались? - всплеснула руками мама приятеля. - Ужас и смерть повсюду! Не пущу!
- Мам, успокойся, - по-взрослому сказал Мишка, - мы задами, да дворами. Никто не увидит.
"Да и кому интересны какие-то пацаны", - подумал Ваня. Мишке и впрямь как проводнику цены не было. Пятнадцать минут спустя они шагали по лесу к болотной поляне.
- Что тебе там понадобилось? - спросил приятель.
- Скажу, так не поверишь.
Мишка искоса посмотрел на приятеля. Слишком отличался его новый знакомый от своих сверстников. Даже от городских ребят, которые раньше приезжали в деревню погостить на каникулы. Идет себе, как ни в чем не бывало. Словно войны никакой нет. Что скрывает?
- Дальше не пойду, если все не расскажешь, - Мишка с решительным видом остановился. Далеко впереди сквозь листву просвечивала глыба скалы, за которой укрылась болотная поляна. Набежали облачка, капнула первая слезинка дождя. Отдаленно громыхнуло. Не поймешь, гром, или канонада.
- Пойдем, сам увидишь, - нехотя ответил Ваня.
Подошли к скале. Ваня показал вход в пещеру.
- Что скажешь? - спросил. Приятель посмотрел в недоумении.
- Этот камень тут испокон веку лежит.
- Я не о камне, я по поводу пещеры.
- Какой пещеры?
- Да вот же! - Ваня в нетерпении вошел внутрь. Мишка не поверил глазам. Мальчик погрузился в коричневую, покрытую мхом стену, и исчез. Затем вновь появился, словно выпрыгнул наружу.
- Ну что?
- Как ты это делаешь? - Мишка, точно сомнамбула, положил ладонь на шероховатую поверхность. Холодная на ощупь скала казалась твердой и незыблемой.
До Вани стало доходить, что пещера открылась только им с Таней. Для прочих ее не существовало. Приходилось как-то объясняться. Врать не хотелось. Ваня начал издалека.
- Тебе известно, что здесь давным-давно было капище язычников?
Приятель кивнул. Еще бы, вся деревня об этом знала!
- Похоже, кто-то из древних богов открыл нам с Таней пещеру. - Он вспомнил неопрятного бородача в телогрейке и усмехнулся. Бородач на бога явно не тянул!
- Куда ведет пещера? - от волнения у Мишки пересохло во рту. Ваня задумался. Как объяснить? Время поджимало, приходилось торопиться. Он пошарил в кармане и достал измятую сторублевку.
- Я ненадолго, - он протянул бумажку приятелю, - ты пока посмотри, почитай, что там написано. Подумай. Вернусь, отвечу на вопросы.
С той стороны был ясный день, припекало солнышко, в лесу мирно щебетали птицы. Ваня припустил бегом к деревне.
- Где вас носит? - накинулась на него бабушка. - Пропащие! Со вчерашнего дня ищу!
- Бабушка, мне нужны ампулы пенициллина и шприц, - отдышавшись, с порога выпалил Ваня. У бабушки вдруг затряслись руки.
- Сейчас, сейчас! - сказала и выбежала за дверь. Ваня вдруг почувствовал зверский аппетит. Он открыл холодильник. Помимо других продуктов там лежали три куска пирога. Два сунул в карман, один проглотил, почти не жуя. Вскоре явилась бабушка. В руках она держала сверток.
- Мне предсказали, что однажды, когда я буду старой, явится мальчик и попросит пенициллин. Не верила я, представить не могла, что этим мальчиком окажешься ты. А теперь вижу, надпись на майке, да и весь облик точь-в-точь, как в сорок первом. Но как это возможно?
- Не знаю.
- Я пойду с тобой.
Ваня покачал головой.
- Бабушка, тебя туда не пустят.
- А вдруг с вами что случится?
- Ничего не случится. Мы вернемся. - Он собрался уходить и вдруг остановился. - Скажи, полицай Генка, что с ним стало?
Бабушка смотрела на него круглыми глазами.
- У него нашли листовку и расстреляли.
Ваня сбегал в кладовку за рюкзачком, с которым приехал в деревню, достал тетрадь и фломастер и выбежал на улицу.
Та сторона встретила его отдаленной канонадой и ревом самолетов в небе. По-прежнему, они летели на восток.
Мишка сидел на пеньке, около Чертова пальца, и нервно грыз травинку. Едва они двинулись к деревне, посыпались вопросы.
- Значит, ты из будущего?
- Вроде того, - отвечал Ваня.
- Кто победил?
- Мы победили давным-давно.
- А Сталин у вас все еще главный?
- Сталина мы уважаем, - уклончиво ответил Ваня.
- А "СССР" где? Почему на деньге написано "Банк России"?
- Полвека прошло. Ты думал, ничего не изменилось? - Мишка помрачнел.
- А не врешь? Может, немцы победили, и теперь от Союза осталась одна Россия?
Он с подозрением покосился на футболку, где красовалась надпись: "Мюнхен".
- Если бы они победили, от России бы пшик остался, - ответил Ваня. Такой ответ Мишку удовлетворил. Он покосился на сверток в руках приятеля.
- Это что у тебя?
- Лекарство. Дед серьезно болен.
- Спрячь подальше, задержать могут и отобрать. А то и в гестапо отправить.
Ваня мысленно себя обругал. Расслабился, привык к мирной обстановке. Он последовал совету и убрал лекарство за пазуху.
- А тетрадка зачем? И что это у тебя, карандаш, не карандаш. На ручку перьевую не похоже.
- Мы перьевыми ручками не пишем, а насчет тетрадки...
Ваня рассказал приятелю о том, что задумал написать листовку и положить полицаю в карман. Мишка пришел в восторг.
- Доверь это дело мне, - сказал он, - Генка к нам часто заходит. Тут я ему бумажку и подсуну.
- А написать сможешь? Чтобы можно было подумать, что взрослый сочинил.
Мишка поскреб затылок.
- У меня по русскому всегда тройки были, - смущенно ответил он.
- Тогда давай сейчас, и напишем, - Ваня нашел подходящий пенек, большой и ровный и расстелил на нем тетрадку. Он вспомнил первые фразы исторической речи Сталина, которую слышал из документальных передач про войну, и вывел жирными печатными буквами: "Дорогие братья и сестры!". Дальше, оказалось, написать проще простого. Мишка горячо подсказывал, Ваня писал аккуратным ровным почерком. Получилось, что надо. Листовка, как сказал поэт, должна была "глаголом жечь сердца людей". Она же являлась приговором ненавистному полицаю.
Дописав, Ваня хотел тетрадку убрать, но Мишка сказал: "Вторую надо бы повесить либо на здании штаба, либо гестапо. Тогда они зашевелятся".
- Смотри, чтобы тебя не схватили, - предостерег Ваня.
- Я все сделаю незаметно. Комар носа не подточит.
Они написали вторую листовку. Мишка забрал тетрадь, листовки и фломастер, которым не уставал восхищаться. Ваня фломастер ему подарил, приятель был вне себя от счастья.
У бабушкиного дома они расстались. Ваня боялся, как бы за время его отсутствия чего не случилось, но, слава богу, обошлось.
Ваня обратился к бабушке.
- Анна Николаевна, много лет спустя, к вам явится мальчик, такой же, как я и попросит это лекарство, - Он протянул бабушке сверток. - Вы должны будете ему помочь.
- Что это? - бабушка развернула сверток и увидела ампулы и шприц.
- Это то, что поможет раненому выздороветь. Как только ему станет лучше, уходите в лес, на болотную поляну. Прихватите нашего приятеля Мишку с мамой. Они живут в третьем доме от леса. Деревню скоро сожгут, не оставят камня на камне.
- Откуда вы знаете про моего мужа...?
- Когда-нибудь вы все поймете. А сейчас нам пора идти.
- Может быть, стоит рассказать, - возразила Таня.
- Нет времени, - отрезал брат. У него было острое чувство человека, опаздывающего на поезд. Они вполне могли застрять здесь навсегда.
- Может, покушаете на дорожку? - забеспокоилась бабушка.
Ваня извлек из-за пазухи два куска пирога, один вручил сестре, другой бабушке.
- Откуда это, кто испек? - удивилась та.
- Наша бабушка, - ответил он.
- Бабушка всегда вкусно готовит, - подтвердила Таня.
- Молодец она у вас, - бабушка не догадывалась, что похвалила сама себя. На этом они расстались.
На площади по-прежнему было много солдат. Стояли грузовики, некоторые из них разгружались, в другие, наоборот, загружали какие-то ящики. Подъехал черный легковой автомобиль. Может быть, это был "Хорьх", любимая марка фюрера, а может, "Опель". В довоенных машинах Ваня не разбирался. Легковушка остановилась напротив ребят, которые замерли, прижавшись к обшарпанной стене кирпичного дома. Из машины появилась девушка лет двадцати в коричневой форме и пилотке. Она неторопливо огляделась. Лицо у нее казалось добрым, так же как и открытая улыбка. Вслед за девушкой выбрался офицер, который отдавал какие-то указания шоферу.
Неожиданно взгляд девушки задержался на наших героях. Она прочитала надпись на футболке, брови ее полезли вверх.
Она что-то удивленно спросила. Ваня не нашел ничего лучшего, как ответить:
"Гитлер капут!". Глаза девушки зло сверкнули, рука потянулась к кобуре. К счастью, ее на мгновение отвлек офицер. Наши герои нырнули в переулок. Далеко убежать не успели. Навстречу мчались три мотоцикла, которые резко затормозили, подняв столб пыли.
- Старий знакомий, - услышали они голос водителя передней машины. К своему ужасу ребята обнаружили, что в коляске одного из мотоциклов сидит Мишка.
У него был подбит глаз, и вообще он являл собой весьма жалкое зрелище.
- Куда вы его везете? - хмуро спросил Ваня.
- Не хочет сказать, где фзяль это, - немец достал из планшетки тетрадь и фломастер. - Может, ви знайт?
- Это моя тетрадь, и мой карандаш. Я нашел их в лесу, там еще много таких вещей, - ответил Ваня. Он надеялся, что Мишку отпустят, а они с сестрой, обманув немцев, скроются в пещере.
- С ума сошел, - шепнула Таня, - теперь нам конец!
Немец услышал ее шепот.
- Полезайт в коляск, - решил он, - будешь показать дорога.
Пришлось сесть в коляску. Пулеметчики потеснились, ребята уселись. Мишку отпускать и не подумали.
Мотоциклы взревели и помчались по дороге к лесу. Ваня трясся в коляске. Мысли его были чернее тучи. Им наверняка припомнят деревню Лучики, дорогу в никуда, по которой они прошлый раз направили этих немцев.
В лесу дорога была ухабистая, скорость снизилась.
Водитель первого мотоцикла, Генрих, наткнулся на артефакты случайно. К нему привели местного парнишку. Солдаты только что расстреляли полицейского, у которого в кармане оказалась вражеская листовка. Вторую, точно такую листовку, мальчишка пытался наклеить на задний фасад гестапо. С расстрелом Генрих не спешил. Мальчишка должен был сказать, откуда у него эти странные вещи. Потом его можно будет пустить в расход. Генрих верил, что его ждет слава первооткрывателя. Он это понял, как только увидел тетрадь с указанием года: "1997", неизвестной конструкции карандаш, и, что самое интересное, сторублевую купюру с аналогичной датой. Ему приходилось читать Уэллса "Машину времени". Генрих был уверен, что артефакты, несомненно, принадлежат будущему. Смущало одно. В будущем эти, и прочие, по крайней мере, вплоть до Урала, территории, должны были составить протекторат великой Германии. Ни о какой России речь идти не может. Хотя, то, что на бумажке отсутствовала ненавистная аббревиатура "СССР", уже являлось хорошим знаком.
Генрих мечтал совершить открытие. Может, в лесу отыщется тропинка в будущее? Он был мечтателем, мечтателем и умер, когда пуля из ППШ попала ему в лоб.
Под звуки автоматных очередей, мотоцикл перевернулся. Ваня упал на пыльную дорогу. Кругом кричали по-русски и по-немецки.
Вскоре немецкие голоса затихли.
"Как-то там Таня и Мишка, живы ли?", - со страхом подумал Ваня. Он с трудом поднялся. Все тело болело, хотя руки и ноги были целы. Рядом лежал убитый водитель. Каска слетела у него с головы, на лице застыло удивленное выражение.
Прихрамывая, подошел Мишка. За ним Таня. Похоже, ребята отделались синяками.
- Слава богу! - выдохнул Ваня.
- Никто не ранен? - спросил подошедший мужчина средних лет в телогрейке, с автоматом на груди. Ваня обмер. Этот человек привел их к пещере. Позже он узнал, это был первый командир партизанского отряда, Иван Григорьевич, который погиб в сорок втором. После него командиром стал Петр Иванович, бабушкин муж.
- Нам пора, - сказал Ваня, решительно взяв сестру за руку. Пещера была рядом, в каких-то ста шагах.
- Куда вы пойдете? Оставайтесь! - пробасил второй мужик, появляясь из-за деревьев. Он деловито оглядывал убитых фашистов, собирая трофеи.
- Вы мне о себе так ничего и не рассказали!- запинаясь, сказал Мишка.
- Некогда, мы опаздываем, - ответил Ваня. Позже он узнал от бабушки, что Мишка с мамой благополучно пережили трудные времена в партизанском отряде. К сожалению, до конца века, и даже до пенсии дожить ему было, не суждено.
- Куда тут можно опоздать, лес кругом? - удивился Иван Григорьевич.