Аннотация: Фэндом: ФМА. Сборник фиклетов разной степени веселости, в рамках канона и вне оных.
Дискриминация по форм-фактору
Отец Гомункулусов опустил тяжелую руку на политическую карту и произнес, роняя слова, точно камни:
- Это что?! Это круг, я вас спрашиваю?!
Зависть поежился, Похоть слегка изменила позу, как бы показывая, что уж она-то тут ни при чем, а Обжорство поднес палец ко рту. Даже темнота в углах, традиционно представляющая Гордыню, как-то вздрогнула. Один молодой Кинг Брэдли остался невозмутим, хотя, именно на него и было обращено отцово недовольство.
Нет, еще не отреагировал Лень, но он попросту спал. Отец относился к нему с каким-то подозрительным снисхождением. - Вот тут река делает изгиб, очень удобно было занять плацдарм, - спокойно произнес Гнев. - А вот здесь мой предшественник столкнулся с ожесточенным сопротивлением... - Мой сын, - произнес Отец Гомункулусов, и все присутствующие вздрогнули вторично: от этого словосочетания в устах Отца ничего хорошего ждать не приходилось. - Что если я пошлю тебя туда одного? С циркулем в руках? Я думаю, если так сложно выполнить задачу на карте, то закрепление материала... По извечной привычке подпевал Зависть захихикал.
- Ты зря смеешься, - моментально среагировал Отец. - У тебя тоже есть своя часть работы. Лень будет туннель рыть под этими... - он бросил на карту взгляд, который, казалось, говорил: "О Истина, с кем приходится работать!", - с позволения сказать, границами.
Зависть немедленно встрепенулся:
- Эй, эй, а я тут при чем? Лень-то для этого предназначен, а я... - А я ты будешь метить. Ориентироваться по карте, надеюсь, тебя учить не надо?
- Что, прямо метить? - слабым голосом вопросил Зависть.
- Прямо метить, - подвел черту Отец своим церковным басом. - А Лень за тобой дорогу находить по запаху. Он карту читать как раз не умеет.
Когда Зависть покидал зал вслед за Ленью, он успел услышать: "А с тобой, Гнев, мы еще не закончили. Не пора ли приставить к тебе Гордыню для напоминания?" Это вызвало у гомункула смешок - несмотря на общую плачевность его собственного положения.
Спустя несколько недель его согревали только воспоминания об этом мимолетном злорадстве. Зависть пробирался по снежным отрогам Бриггсовых гор на шести лапах. Ветер трепал карту, вырывая ее из левой передней лапы, ветер издевательски выл среди каменных вершин и кидал в лицо ледяную крошку.
- Отче! - простонал Зависть, но Отец, запертый под Столицей, его не слышал. - Это ж сколько я еще снега должен сожрать?!
Мужская мода
- Ну я не знаю, - недовольно протянул Эд, разглядывая плащ. - Чем тебе не нравится кожаный? - Всем нравится, - немного устало, но все еще терпеливо заметил Ал. - Но хочу тебе напомнить, что нечто подобное носят завсегдатаи мест вроде "Дьявольского гнезда". Я знаю, тебе нравится драться, но ты ведь вроде собирался... - Нет, я решил драться как можно меньше, - со вздохом перебил Эдвард, вешая черный кожаный плащ-пальто на место. - Пора взрослеть. Ал хмыкнул, предусмотрительно чуть повернув голову, чтобы брат не заметил, и спросил вполне невинным тоном: - В смысле, что ты перестанешь кидаться с кулаками на любого, кто не так отзовется о твоем ро... - Я же сказал я повзрослел! - рыкнул Эдвард. - Ладно, кожаный не годится. А как насчет этого? - Красный? - неуверенно спросил Ал, щупая ткань. - А тебе не кажется, что это тоже... как бы будет излишне привлекать к тебе внимание в толпе? Да и качество... - Ужас какой! - Эдвард демонстративно плюхнулся на низкую магазинную скамеечку. - Выбирать с тобой одежду - кошмар ходячий! Ты ужасно усложняешь элементарное дело, Ал. Лучше бы я один пошел. - Ты не понимаешь всю важность одежды, брат! - патетически возгласил Альфонс. - Носить одежду - это такая радость! Одежда возвышает человека, одежда позволяет нам рассказать о себе, одежда делает джентльмена джентльменом. В концов, ощущать на теле хорошую ткань необыкновенно приятно... Две продавщицы, совсем молоденькая и постарше, зааплодировали, глядя на Ала с немым обожанием. - Ладно, ладно, - вздохнул Эдвард. - Возьму-ка я вот это тогда. Штука удобная. Думаю, против классики у тебя возражений нет? У Ала не было возражений. А комментарий на счет того, что этот коричневый плащ - один в один как у Гогенхайма, младший из Элриков благоразумно оставил при себе. А то Эд вполне мог бы из чувства протеста проходить всю осень в одной рубашке. - Ладно, а как ты? - миролюбиво спросил Эдвард, довольный, что сложный выбор остался позади. - А я уже! - сказал Альфонс и гордо предъявил ему модель: еще на вешалке и со всеми бирками. Эдвард неверяще уставился на образчик модной одежды, потом сложился пополам и расхохотался. - Что? - обиженно спросил Ал. - Что смешного? - Голубенький! Ой не могу, голубенький! Настоящий джентльмен, блин... - Во-первых, не голубой, а скорее серый! Во-вторых, голубой - прекрасный цвет, - решительно возразил Ал. - Символизирует внешнюю мягкость и внутреннюю решимость, очень по-мужски... Да что ж ты ржешь-то! Эд держался за живот, тихо всхлипывая. Всю дорогу домой, в Ризенбург, он периодически начинал фыркать и бормотал под нос: "Голубенький! Ну надо же!" Ал с достоинством не реагировал. И плащ он все-таки купил.
Женская солидарность
- Ты знаешь, - задумчиво произнесла Лиза, подливая в бокалы вино, - мне действительно очень нравится генерал Мустанг... Но... как бы тебе объяснить? - Да-да? - подбодрила Винри, накрывая кусочек яблока кусочком сыра и закусывая. - Раз уж у нас чисто женский разговор... - Раз уж у нас чисто женский разговор, - вздохнула Лиза с некоторой неловкостью, - сказать по правде, меня никогда не возбуждали мужчины. - Да, у меня то же самое, - с энтузиазмом кивнула Винри. - Только автомэйлы. - А меня - оружие. - А ты не пробовала давать ему в руки пистолет? - поинтересовалась Винри с нездоровым интересом. - Пробовала. Масштаб не тот. - Я знаю, что делать! - воскликнула Винри. К алкоголю, пусть даже легкому, она не очень привыкла, и щеки у нее раскраснелись значительно сильнее, чем у собеседницы. - Где у тебя телефон? Еще через минуту Винри уже, сидя на краю стола, весело говорила в трубку: - Да, Оливия, представляешь, так и сказал! Говорит, "не верю, что эта штука может двигаться", и все тут. Нет. Да, Эдвард рассказал. Ну, ты же знаешь Мустанга... Короче, я вот тут подумала... может быть, ты согласишься прислать в Ист-Сити парочку новых танков?..
Обычаи страны
- Послушай, - сказал Линь, - я ничего не имею против, ну побил ты его и побил, мало ли у меня министров... Но почему бы тебе не отпустить волосы? - А что? - рассеянно спросил Ал, наполняя крошечные стаканчики себе и собутыльнику. - У моего брата длинные, ничего хорошего. Слив забивают постоянно. - Какой слив? - не понял Линь. - В ванной, круглая такая дырка. - Ааа! Я все забываю приказать, чтобы у нас так сделали... Поможешь мне у вас сантехников достать? - Да легче легкого, генерал только рад будет помочь. - С ума сойти, я войду в историю, как первый император, который провел в Тайный Дворец горячую воду... Но не отвлекайся от темы! Тебе нужно отпустить волосы, потому что короткие волосы носят только рабы. А у тебя еще и рожа чужеземная. Не хочешь, чтобы постоянно кто-то... приглашал в дальние покои - одевайся как свободный. - Фансервис... - пробормотал Ал, заглатывая теплую рисовую водку - в отличие от привычного виски она шла на диво легко. - Нигде от него не скрыться... - Что-что? - Ничего. Добавки?
***
- Видимо, кто-то сверху тщательно следит, чтобы у всех мужчин в нашем семействе были длинные волосы, - вздохнул Ал, глядя в зеркало. - Мне нисколько не идет! - А по-моему, очень мило, - заметила Лань Фан. - М-да? - Ал покрутился немного перед зеркалом. - Ну завяжи тогда хвостик, - и протянул ей черную ленточку. Лань Фань приподняла брови. - Ну мне же неудобно, - пояснил Ал. - Они пока что короткие. И вообще, это был приказ императора. - Ну раз приказ императора... - с сомнением произнесла Лань Фань, принимая ленточку. Она пока еще не решила, вправду ли аместриец с ней флиртует, или ей только чудится. А волосы у него были хорошие. Мягкие.
Мужские игрушки
Ал со счастливым вздохом поставил чемодан на пол в прихожей.
- Ну наконец-то я дома!
Аккуратно повесив плащ на вешалку, он снял с пояса меч и положил на столик под зеркалом. Затем достал из внутренних карманов пиджака два метательных ножа, скинул сам пиджак, снял двойную кобуру...
- А я думал, что очень крутым стал, когда начал носить с собой два пистолета и нож, - хмыкнул Эд. - Тебе не мало оружия-то?
- Ну, у меня еще пистолет в одной брючине, нож в другой, и сюрикены в специальных карманах под рубашкой, - серьезно объяснил Ал. - Но, боюсь, без них я чувствую себя просто голым.
- М-даа... Ты сильно изменился за лето.
Пешее эротическое
Рано или поздно они должны были поссориться. Сложно сказать, что послужило катализатором: то ли то, что Ал, как выяснилось, за время отсутствия тела проштудировал множество кулинарных книг и оказался очень уж придирчивым дегустатором, то ли он просто слишком часто выходил посидеть вечером на террасу, когда там же уже обретались Эд и Винри, с предложением обсудить какую-нибудь новую книгу, но в результате Винри заехала ему гаечным ключом по башке, а Эд пожелал отправиться куда подальше и тщательно исследовать там слово fuck и все его однокоренные.
Правда, они оба сразу же извинились, а Винри даже собственноручно залепила пластырем образовавшуюся ссадину. Ал извинения охотно принял, сделал свои выводы и до самого отъезда в Столицу старался не мешать парочке. Однако слова Эдварда заставили его задуматься.
Когда пять лет живешь без тела, начинаешь верно расставлять приоритеты.
Через несколько лет братья снова встретились в Ризенбурге. Эд весьма подробно рассказывал о своих странствиях, причем описания эпических боев с местной шпаной чередовались с панегириками библиотекам и прочувствованными одами заходящему солнцу над каналами Кретской столицы. Ал же был немногословен.
- Ну-ка, ты что-то от меня скрываешь! - Эд двинул брата локтем под ребра.
- Н-ну... в общем, да. Но во-первых, - Ал понизил голос, показав на щебечущих в соседней комнате Мей и Винри, - Мей не обо всех знает, а во-вторых, это попросту нескромно по отношению к дамам...
- Что?! - Эд чуть не подавился лимонадом. - Однако, - мрачно сказал он. - А я-то думал, почему у меня черновиков оказалось на пять тетрадей больше...
- У тебя почерк крупнее, - безмятежно отозвался Ал.
Жажда власти
- Брат, я все понимаю, но... как тебя угораздило? - осторожным тоном, каким разговаривают с самоубийцами на краю карниза, произнес Ал Элрик. - Ну... случайно, - Эдвард явно чувствовал себя не в своей тарелке. - Там помог, здесь посоветовал... Вот меня и выбрали мэром. - Но ты же терпеть не мог исполнительную власть! - воскликнул Ал. - Ну... люди меняются, - Эд поскреб в затылке. - И как же наши планы? Я ведь тебе говорил, необходимо еще сплавать через Южное море, там явно свои традиции алхимии, которые уходят корнями еще в древнее шаманство - помнишь выписки, которые я тебе присылал? - Н-ну... да... - Эд отвел глаза, потом как будто взорвался. - Слушай, о чем ты говоришь! Куда я могу уехать из дома, пока Винри беременна?! Все равно мне торчать в Ризенбурге как минимум год! - Срок полномочий - четыре года, на случай, если ты не знал. - Будет время для второго, - нашелся Эдвард. Ал шлепнул себя по лбу. Видно, действие оказалось полезным, потому что внезапно Ал нашел неотразимый аргумент. - Ты хоть понимаешь, во что ты превратился? - патетически воскликнул он. - Жажда административной власти - дурное влияние полковника Мустанга! Ты от него заразился! - Ч-черт... - Эдвард ощутимо побледнел. - Думаешь, надо было все-таки отдать ему 520 сенов?
Мама или папа?
Сына называть было просто: хотели Ван или Юрий. Ну или Юрий Ван, хотя это имя звучало с каким-то подозрительным дежавю. Потом подумали-подумали, прикинули вероятность, что генерал и майор таки сочетаются законным браком -- и назвали Маэс. С дочерью оказалось сложнее. Нина или Триша? Триша или Сара? А может быть, Изуми? Или в честь прабабушки? - Ладно, - сказала Винри в итоге. - Зачем вешать на ребенка чужие имена? Пусть будет Дейзи. - Ну уж нет, - запротестовал Эдвард, ревниво поправляя на дочери одеяльце, - какое-то дурацкое, простецкое имя! Тогда уж Прозерпина или Джиневра... - Хорошо, дорогой, - подозрительно кротко согласилась Винри. И девочка стала Прозерпиной Джиневрой Дейзи Элрик, или просто Дейзи. Казалось бы, мама победила. Но в шестнадцать лет Дейзи неожиданно, ничего не сказав, уехала "зайцем" в Столицу, отрезала лишние буквы и вступила вокалисткой в новомодную рок-группу "Шок и натиск" под псевдонимом Пи-Джей-Ди. Так что кому из родителей торжествовать победу, оставалось неясным. - Разумеется, я выиграл! - заявил Эдвард, побывав на концерте. - Девочка унаследовала мой безупречный художественный вкус.