Хрустальная душа. Великая княжна Александра Николаевна
В семье Романовых было немало умных, интересных и талантливых личностей, но в 1825 году Небеса послали в эту семью удивительную по чистоте и силе душу.
Младшая дочь Николая I, Александра или Адини, как девочку звали в семье, с самого раннего детства отличалась невероятной гибкостью и грациозностью. Адини была любимицей отца-императора, она неплохо рисовала и профессионально пела - с Великой княжной несколько лет занимались лучшие итальянские педагоги.
Однако главным в Великой княжне были даже не её таланты, а удивительная доброта. Это качество её натуры отмечали все, кому довелось общаться с Александрой.
Незадолго до семнадцатилетия голос девушки стал меняться не в лучшую сторону - что-то случилось с лёгкими. Занятия пением пришлось прекратить - для Адини это было огромным ударом. Итальянец Соливьи, учитель пения Великой княжны, пытался переговорить с врачами, рассказать о своих подозрениях относительно здоровья Александры, однако придворные эскулапы, увы, не обратили внимания на его слова. Итальянцу пришлось спешно покинуть Россию...
В 1843 году Адини обручилась с немецким принцем Вильгельмом Гессенским - тот приехал в Россию как предполагаемый жених Ольги, старшей сестры Адини, но, увидев Александру, был покорён и очарован ею.
Принц сделал предложение Адини. Девушка, ответив вежливо, но неопределённо, бросилась к отцу-императору и просила его согласиться на брак - в императорской семье было не принято, чтобы младшая княжна выходила замуж прежде старшей.
Николай I, видя, что любимая дочь не на шутку влюблена, согласился. Вскоре состоялась помолвка. Счастье влюблённой пары смущал лишь тяжёлый и частый кашель Александры, но на него ни жених, ни невеста, ни придворные врачи не обращали внимания.
А за пару недель до свадьбы эскулапы обнаружили у Адини туберкулёз лёгких.
Конечно, юной, счастливой девушке ничего не сказали, как ничего не сказали и её жениху. Надежды на исцеление не было, но эту жуткую правду поначалу знали только Николай I и императрица.
И вот настал тот январский день 1844 года - день венчания. В восемнадцатилетней невесте всё дышало чистотой и поэтичностью - и тонкое, нежное лицо в обрамлении густых тёмно-русых волос, и невысокая, гибкая фигура.
Череда пышных празднеств, посвящённых бракосочетанию, подточила и без того истощённое болезнью здоровье Александры Николаевны, но, пока оставались хоть крохи сил, Великая княгиня вечерами очень любила допоздна играть на рояле. Она на удивление хорошо исполняла сложные музыкальные пьесы.
Из-за болезни Адини новобрачные остались в Петербурге до весны, а в апреле они планировали переехать в Копенгаген - именно здесь, в Дании, на родине матери принца, собиралась жить молодая чета.
Однако к апрелю Александра, ожидавшая малыша, совсем ослабела. С начала мая молодая женщина, измученная постоянными приступами кашля и сильной рвотой, не вставала с постели.
Того, что дни Адини сочтены, не хотел понимать никто: все упрямо ждали чуда. И чудо, казалось, произошло. Свежий царскосельский воздух как будто оживил Александру, и в начале июня молодая женщина стала выходить на коротенькие прогулки.
Родные вздохнули с облегчением, лишь мудрый, опытный врач Мандт, лечивший Великую княгиню, грустно качал головой. И он оказался прав: это была лишь последняя вспышка сил молодого организма, не желавшего покоряться смерти.
В начале июля молодая женщина слегла - и больше уже не поднялась. Утром 10 августа Великая княгиня родила недоношенного ребёнка, который был тут же крещён дедом-императором под именем Вильгельм-Николай - ждать священника было опасно: все понимали, что шансов на жизнь у крохи нет.
Александра услышала крик своего новорожденного ребёнка, и вскоре, побеждённая усталостью, уснула. Малыш прожил всего полтора часа, а ближе к обеду, не просыпаясь, вслед за сыном в небытие отправилась и Адини.
Говорят, ранняя смерть - удел самых чистых и цельных натур. Принц Вильгельм Гессенский больше девяти лет носил траур по своей юной супруге, а Николай I до конца жизни был уверен, что смерть Александры - воздаяние неба за муки декабристов и кровь, пролитую в 1825 году.