Матросов Михаил Александрович : другие произведения.

Всадник Золотое Копьё

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Всадник Золотое Копьё

ПРЕДИСЛОВИЕ

Современные представления о Понтие Пилате.

Как создавался современный образ Понтия Пилата.

Что мы знаем о Пилате сейчас?

Анализ имени и происхождение.

Должность.

Возможно ли восстановить какие-то ещё данные?

Свидетельства о Понтии Пилате

Флавиевы свидетельства.

Филоново свидетельство.

Сравнение рассказов Флавия и Филона.

Характеристика случая с изображениями. Запрещение Тиберием иудаистского культа.

Христианские апокрифы и раннехристианские авторы о Пилате.

Понтий Пилат в новозаветных сказаниях

Странности в новозаветных изложениях.

Как всё могло быть на самом деле?

Заключение.

Смещение Пилата с должности прокуратора и его дальнейшая судьба

Разбор Флавиева рассказа.

Луций Вителлий.

Жестокость или чрезмерная старательность?

Дальнейшая судьба Понтия Пилата.

Послесловие.

  

Дополнения

  

СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПОНТИЕ ПИЛАТЕ

   Источник наших знаний о личности Понтия Пилата - это, в первую очередь, Новый Завет. Даже люди, которые не сталкивались близко с Евангелиями, прекрасно знают, что так звали римского прокуратора в Иудее, по чьему приказу был распят Иисус Христос. Многие, не зная о том, что - помимо евангелий - существуют ещё какие-то рассказы об этом прокураторе, всерьёз считают, что только этим распятием роль Пилата в истории и ограничилась. Однако, такой вывод неверен. Существуют и другие, более достоверные, свидетельства о его деятельности. Хотя - как мы увидим это дальше - свидетельств таких крайне мало и полной картины жизни и личности Понтия Пилата нам не дают...
  
   По этой причине представления о Пилате даже у людей мыслящих порой доходят до элементарной фантастики. Мне приходилось слышать мнение (правда - от человека, вообще склонного ко всякого рода оккультизму), что Пилат и Христос - это собирательные понятия, обозначающие определённые божественные силы (кажется, Добра и Зла - точно не помню). Современный человек воспринимает евангельские события в духе противопоставления "Пилат - Христос". Представлять их в таком свете не чуждо даже самой христианской церкви: хотя такой антагонизм и входит в противоречие с изначальным смыслом евангельских повествований. Об этом мы ещё поговорим.
  
   Атеистически настроенные люди склонны вообще отрицать реальность существования этой личности, равно как и всего описанного в Новом Завете. Более-менее надёжное подтверждение реальности Понтия Пилата получено только недавно: и, как ни странно, особого отклика это открытие не получило даже в церковной среде. А за две тысячи лет, в течение которых мы могли только ссылаться на письменные источники и бесконечно перетолковывать на свой лад их содержание, имя Пилата обросло таким количеством легенд, что само в легенду и превратилось. "Мастера и Маргариту", например, читали многие - там Пилат именуется "сыном короля-звездочёта": это взято из средневековой легенды. Имена разбойников, распятых вместе с Га-Ноцри - Дисмас и Гестас - Булгаков позаимствовал из "Евангелия от Никодима": ни в одном из канонических книг таких имён нет.
  
   В нашем языке имя Пилата стало нарицательным; этим словом обозначают жестокого человека, мучителя. Так, в словаре Даля можно найти слово "пилатить", которое и означает "мучить, тиранить". Это уже само по себе говорит о том представлении, какое сложилось о Понтии в русском народе. В не столь давнее перестроечное время, когда в обличающих коммунистический режим публикациях в ходу были всякого рода красочные собирательные понятия с отрицательным смыслом, встречалось и "пилаты". Часто - опять же с этим смысловым оттенком: "мучители, тираны".
  
   С этим именем связано также известное выражение "умывать руки". В древности этот обычай указывал, что человек не берёт на себя ответственность за происходящее, символически "смывает с себя грех". В русском языке это выражение стало обозначать "снимать с себя ответственность за то, что происходит". В Евангелии от Матфея рассказывается, как Пилат, когда увидел, что никакими средствами ему не удаётся убедить евреев и освободить Назарянина, совершил омовение рук и сказал: "Невиновен я в крови праведника сего - смотрите вы!". Надо ли говорить, что выражение это также приобрело далеко не уважительный смысл. Обычно так говорят о том, кто остаётся в стороне от происходящих событий, хотя и имеется возможность как-то повлиять на их ход.
  
   Это что касается общепринятого - "народного" - представления о Понтие Пилате. Оценка его деятельности, которую дают исследователи евангелий и раннего христианства, в общем-то ничем не лучше. "В довершение всего прокуратором Иудеи был Понтий Пилат, человек грубый и ограниченный, не понимающий психологии населения управляемой им провинции, словом, тупой римский чиновник", - пишет З.Косидовский в "Сказаниях евангелистов". В другой книге высказывается мнение, что Пилат был снят с должности прокуратора Иудеи "за жестокость". А в хронографе на сайте, посвященном истории Древнего Рима, 36 год сопровождается такой пометой: "Понтий Пилат отзывается в Рим за плохое управление". Ничего выходящего за рамки логики в таких характеристиках с первого взгляда нет. Наместники провинций не так уж редко попадали под суд и за жестокость, и за вымогательства. Совершенно не исключено, что в ряду наместников, применявших в своей практике и жестокость, и вымогательство, находится и Понтий Пилат. Честно говоря, было бы по меньшей мере странно, если б однажды оказалось, что Пилат был "отцом родным" для вверенной ему провинции. Но вот что касается "плохого" управления - так это как посмотреть...
  
   О "хороших" или "плохих" деятелях - равно как и о "мягких" и "жестоких" - мы знаем из источников, принадлежащих авторам определённой народности. Каждая книга создавалась человеком со своими привычками, убеждениями, симпатиями и антипатиями. котор в восторженных тонах писали об Октавиане Августе, то это абсолютно не из-за того, что он за всю свою жизнь и мухи не обиЕсли римские авторы приписывают императору Тиберию излишнюю и даже бессмысленную жестокость, то Филон Александрийский пишет о нём в самых восторженных тонах - якобы он "хранил иудейское богослужение", и дальше в том же духе. А объясняется этот восторг всего лишь тем, что никаких мер против иудаизма на территории Палестины Тиберий не принимал. В то же время из книг Тацита и Светония мы знаем, что на территории Италии иудаизм был при нём одно время запрещён: последователи этой религии ссылались в провинции. Сопоставив это, можно так выразить отношение Тиберия. Не так уж он был расположен к иудаистам, как это радужно расписывает Филон; но в то же время отдавал себе отчёт в том, что действия против иудаистов в Палестине может привести к очень нежелательным последствиям. Если бы он действительно стал проводить репрессии в отношении яхвистов в Иудее, то война там имела бы все возможности начаться на 30 - 35 лет раньше, чем началась на самом деле.
  
   Изложение иудея Флавия в местах, где речь идёт о Понтие Пилате, не сопровождается какими-либо яркими эпитетами типа "мучитель", "тиран", "изверг" и так далее. Идёт повествование об определённых достойных - с точки зрения автора - упоминания событиях, и притом довольно обстоятельное. Вполне возможно, что спокойный тон связан с тем, что книги Флавия были написаны в Риме - "Иудейские войны" были лично просмотрены Веспасианом и одобрены. Естественно допустить, что если в исходнике подобные отзывы и были - то они были просто убраны в последующих экземплярах. Филоново же свидетельство, как мы увидим, буквально "лучится" всякими "красочными" характеристиками. Если б не было для сравнения обстоятельных рассказов Флавия, то можно было бы подумать, что при Пилате в Иудее только и было дел, что взятки и массовые казни. Тональность Филонова рассказа так же имеет свою причину. Подробности будут потом, сейчас ограничимся кратким замечанием. Рассказ о Пилате у Филона приводится как фрагмент из письма, адресованного Гаю Калигуле. Вот и возникает вопрос: почему Флавий в сочинении, которое оценивал Веспасиан, убрал характеристики Пилата, в то время, как в письме Калигуле эпитетов и определений хоть пруд пруди? Ведь и Калигула, и Веспасиан - оба были римскими императорами; а Флавий и Агриппа, письмо которого цитирует Филон - оба были иудеями.
  
   В "Сказаниях евангелистов" Косидовский рассматривает события, описанные в книгах Флавия и относящиеся ко времени прокураторства Пилата в Иудее. Он упоминает инцидент с императорскими изображениями, размещёнными в Иерусалиме и строительство водопровода. Но умалчивает он ещё об одном событии, описанном Флавием: это - описание того, каким образом Пилат был снят со своей должности. А момент этот оказывается очень и очень важным. Из изложения Флавия совершенно не получается сделать вывода, что Пилат был никудышным или чересчур жестоким правителем. Наоборот - несмотря на крайность мер, им принятых в отношениях самарян, в его поведении есть логика.
  
   Сомнения в исключительной жестокости или тупости Пилата вызываются ещё и молчанием, которое сложилось вокруг него в источниках римского происхождения. Об этом - также в своё время.
  
   Собственно говоря, нигде в современных трудах я не встречал подробного исследования на эту тему. Если масса бумаги и талантов израсходовано на то, чтобы в миллионные разы доказывать, что Назарянин существовал или не существовал в действительности - то вокруг личности Пилата как "железный занавес" какой-то. Вся оценка деятельности этого прокуратора сводится к повторению общепринятых утверждений без попыток переосмыслить его личность.
  

КАК СОЗДАВАЛСЯ СОВРЕМЕННЫЙ ОБРАЗ ПОНТИЯ ПИЛАТА

   Необходимо хотя бы вкратце проследить, как был создан тот образ Понтия Пилата, который мы имеем сейчас.
  
   В новозаветных сказаниях мы практически не наблюдаем указаний на Пилата-мучителя и тирана. В Евангелии от Луки содержится указание, на которое очень часто ссылаются, иллюстрируя жестокость его правления. Однако, повествование того же Луки о событиях в Иерусалиме даёт повод для сомнений, что в 13 главе речь идёт о каком-то тотальном избиении, учинённом Пилатом. Если вспомнить, что для осуждения галилеянина Иисуса Пилат счёл нужным отправить его к тетрарху Ироду, территорией которого и была Галилея (если исходить из того же Луки) - то как можно объяснить избиение галилеян, о котором идёт речь в 13 главе?
  
   В целом же все четыре евангелиста оценивают иерусалимские события как раз-таки в том смысле, что в смерти Назарянина виновны именно иудеи, а не римский прокуратор. Их не смутило даже то обстоятельство, что Пилат объявил Назарянина невиновным по римским законам - и это в то время, когда Иисус виновен как раз-таки по римскому закону "об оскорблении величества"! С чем связан эпизод с Варравой и Назарянином? С еврейским обычаем на Пасху отпускать одного из осужденных на казнь. У Иоанна говорится, что евреи, приведя Назарянина в преторию, сами туда не пошли - "дабы не оскверниться": римский прокуратор САМ выходил к ним!
  
   Итак, ряд мест свидетельствует о том, что авторы Евангелий как раз-таки наоборот пытались умалить роль Пилата в казни Назарянина. Для этого даже понадобилось придумывать соответствующее имя для другого, не менее хрестоматийного, персонажа Евангелий - "Иуду" Искариота. Помимо имени, наименование "Иуда" обозначалось как обозначение иудейского народа вообще, по имени своего патриарха.
  
   Однако, не только Евангелия позволяют сделать вывод о проводившемся "оправдании" Пилата. Во-первых, развиваться и распространяться христианству приходилось всё-таки на территории Римской империи - и с этим нельзя было не считаться совершенно. Во-вторых, косвенно об этом говорят и такие факты, как то, что уже при Константине 1-м, например, был издан эдикт, запрещавший браки христиан с иудеями. Было ли "иудейское предательство" реальным или мнимым - неясно, однако, для христианской Европы раннего средневековья оно было исторической аксиомой: и это сыграло свою роль в отношении всех остальных наций к евреям. Только в сравнительно недавнее время в сознание человека стала входить идея интернационализма: для средневековых людей она была неведома. Если авторы тех времён и повествуют о каких-либо еврейских погромах, то ясно, что не с точки зрения возмущения "антисемитизмом".
  
   В книге Валентина Пикуля "Ступай и не греши" есть эпизод, ясно показывающий отношения между иудаизмом и христианством даже в гораздо более поздние эпохи - а именно, в конце 19 века. Главная героиня этой книги - Ольга Палем, еврейка - решает перейти в православную веру, но не может сделать этого открыто, поскольку её, как вероотступницу, могут закидать камнями. Обратный переход, по-видимому, теоретически был возможен без таких последствий - но как принимали иудеи новообращенных, я точных данных не имею. Могу сказать лишь то, что сам момент весьма показателен для отношений, которые издавна укоренились между двумя этими вероучениями. Кроме того, само отношение христиан к своему - казалось бы, священному для них - городу Иерусалиму, достаточно красноречиво обо многом свидетельствует.
  
   Поэтому для средневековых христиан не представлял никакого сомнения тот факт, что Назарянин был казнён из-за предательства именно иудеев, а Пилат относился к виновникам распятия настолько же, насколько и любой представитель власти может быть виновен в утверждаемой им смертной казни. "Ибо Ирод, царь иудеев, и Понтий Пилат, прокуратор императора Клавдия, сошедшись осудили Его на распятие (ср. Лк. 23:7 сл.). Ибо Ирод боялся, что Он будет земным царем, которым он может быть низложен с своего царства. Пилат же вынужден был Иродом и окружающими его иудеями предать Его на смерть против своей воли, когда он предпочел сделать это, чем действовать против императора спасением человека, который носил имя "царь", - сообщает христианский писатель 2 века Ириней Лионский в книге "Доказательство апостольской проповеди". Другой древнехристианский автор - Тертуллиан - пишет так в своей "Апологетике": "эти книжники и вожди так ожесточились против Него, что наконец, представив Его к Пилату Понтийскому, правившему в то время Сириею со стороны Рима, насильственно истребовали у него согласия отдать им Иисуса на распятие". Все эти цитаты взяты из сочинений людей, которых называют "Отцами Церкви" - а ведь одним из критериев, по которому христиане судят о истинности или еретичности изложения - это соответствие содержания тому, что устанавливалось этими самыми "Отцами".
  
   Однако, когда в сознание человека всё больше и больше начала входить идея того, что все мы люди - независимо от того, к какой национальности человек относится, идея иудейского предательства стала отходить на второй план. Говорить об антисемитских основаниях своей религии у христиан как-то стало не принято - начались поиски мест Священного Писания, в которых якобы указывались пусть даже малозначащие детали, но указывающие на причастность к смерти Назарянина Понтия Пилата и человека, носящего имя "Иуда" (происхождение коего уже загадочным образом забылось). Современные христиане (по крайней мере - те из них, кому не улыбается прослыть антисемитом и этим дискредитировать положение об интернационализме, якобы присущем всему христианскому вероучению) предпочитают не акцентировать внимание на тех местах, где указывается, что именно иудейский народ требовал казни Христа. Из писания этого, конечно, не выкинешь - но многие ли внимательно читают это Писание? А если и обратят внимание - так всегда можно показать, что данное место "необходимо толковать не так". В богословии даже специальная дисциплина есть, где изучаются способы толкования Библии и Писания - герменевтика.
  
   Кроме того, в верующих постоянно поддерживался миф об исключительности страданий, перенесённых Иисусом в Иерусалиме. А так как эти страдания объявляются исключительным, то каким в сознании мог остаться человек, который предаёт человека подобным страданиям? Конечно же - в такой же мере жестоким. Подобные же оценки представителей римской власти мы видим во многих неканонических христианских источниках - житиях святых и мучениках, например. Естественно, многие такие оценки сейчас пересматриваются и даже отвергаются из-за того, что в повествующих об этом произведениях встречаются элементарные противоречия с историческими данными.
  
   Достоверных же свидетельств о Понтии Пилате осталось от античного времени совсем немного (все, что удалось разыскать - мы приведём или разберём ниже). Во-первых, это, конечно, Евангелия. Во-вторых, Пилат часто упоминается в апокрифической литературе, назначением которой было заполнение встречающихся в евангельских повествованиях пробелов. У раннехристианских писателей, как мы уже видели и ещё увидим, имя Пилата тоже упоминается - однако, связаны эти упоминания только с Назарянином и для установления каких-либо достоверных данных о Пилате нам ничего не дают.
  
   Из более достоверных источников можно назвать только книги Флавия - "Иудейская война" и "Иудейские древности" и "О посольстве к Гаю", написанное Филоном Александрийским. Таким образом, упоминается этот прокуратор исключительно в источниках, авторы которых имели иудейское происхождение - а эта мелочь значение всё-таки имеет. В крупнейших источниках, где идёт речь о временах Назарянина - "Анналах" Тацита и "Жизнеописаниях" Светония - о Пилате практически ни одного слова. В первой из перечисленных книг упоминание встречается лишь только в связи с Иисусом - в месте, которое сейчас воспринимается как более поздняя вставка христианского переписчика. А ведь "плохое управление" Иудеей, расположенной вблизи восточных границ империи недалеко от Парфянского царства, с которым Рим постоянно воевал, было бы весьма заметно. Мы ещё обратим внимание на Луция Вителлия - сирийского наместника, имеющего прямое отношение к снятию Пилата с должности прокуратора.
  
   На основании этого более реальным видится тот вывод, что Пилат был вполне рядовым случаем наместника провинции. С точки зрения римлян он не был ни хорошим, ни плохим. То есть, такие явления, как взяточничество или казни, место имели - но не в тех масштабах, за какие обычно попадали под суд римские наместники по жалобам провинциалов или римских граждан. Мы ещё увидим дальше, что Пилата по сути дела и под суд не отдали - он просто был отправлен в Рим "для оправдания перед Тиберием". Если бы его тирания по отношению к иудеям была действительно такой исключительной - наверняка где-то бы встретилось упоминание об этом. Правда, в этом отношении дело осложняется ещё и тем, что если б такой процесс и был - то какие основные источники мы могли бы использовать? Тацита и Светония. Но последний не писал подробную хронику - да и его сочинение дошло до нас целиком: там о каком-то процессе над Пилатом, как и о нём самом, вообще ни слова. А в "Анналах" Тацита та часть, что соответствует правлению Гая Калигулы, ОТСУТСТВУЕТ ПОЛНОСТЬЮ!
  
   Из этого рассмотрения ясно, что Пилат вовсе не был чем-то из ряда вон выходящим для своего времени: ни по хорошей стороне своего управления, ни по плохой. Что, собственно, и требуется показать.
  

ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ПОНТИИ ПИЛАТЕ СЕЙЧАС?

АНАЛИЗ ИМЕНИ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ

  
   Кое-какую информацию позволяет получить имя прокуратора. Правда, насколько она достоверна - это большой вопрос, но наличие вариантов в любом случае лучше, чем их отсутствие.
  
   Что касается имени. В те времена, когда императорская власть в Риме только устанавливалась и во многом ещё опиралась на республиканские основы, у римлян была определенная система в именах. Полный вариант имени состоял из трёх частей. Первая - это имя личное, которое давалось при рождении; вторая - родовое; третья - прозвище. То есть, например, "Марк Туллий Цицерон" означает человека с личным именем "Марк из рода Туллиев по прозвищу Цицерон (Горошина)". Бывало и так, что одно прозвище переходило от предков к потомкам как наследственное, и к имени таким образом прибавлялось ещё одно личное (в придачу к наследованному). Вот вкратце то, что касается мужских имён в Древнем Риме.
  
   В источниках, само собой, полный вариант имени мог так или иначе сокращаться. Иногда упоминалось только личное прозвище - "диктатор Сулла", иногда опускалась только одна часть. Причём, чёткой системы здесь, по-видимому, не было. Например, в имени "Марк Красс" опущено родовое "Лициний", а в "Юлий Цезарь" опущено личное "Гай". А в имени "Марк Антоний" отсутствует личное прозвище. Так что, по-видимому, выбор делался произвольно или согласно тому, как это имя лучше закреплялось в памяти.
  
   То, что "Пилат" - это личное прозвище, это ясно сразу. Происходит оно, скорее, всего, от слова "pilus" - "дротик, метательное копьё" (вспомните, у Булгакова - "всадник Золотое Копьё"). Прозвище такое давалось, естественно, не сразу с рождения (правда, очень часты случаи наследования прозвищ). Символ копья вообще многое значит в символике древнего Рима. Римляне называли сами себя "квиритами" - от слова "quiris" - "копьё".
  
   Принятое Ромулом имя "Квирин" иные считают соответствующим Эниалию, иные указывают, что и римских граждан называли "квиритами" [quirites], иные - что дротик или копье древние называли "квирис" [quiris], что изображение Юноны, установленное на острие копья, именуется Квиритидой, а водруженное в Регии копье - Марсом, что отличившихся на войне награждают копьем, и что, стало быть, Ромул получил имя Квирина как бог-воитель или же бог-копьеносец. Храм его выстроен на холме, носящем в его честь название Квиринальского

(Плутарх, "Сравнительные жизнеописания", Ромул)

  
   В рассматриваемое нами время высшие звания центурионов назывались "primus pilus", а название "sesquipilarius" носил старший солдат, получавший большее жалование, чем простой легионер. Происхождение прозвища "Пилат" связывают ещё с "почетным копьём", которое получил в качестве награды либо сам Понтий, либо кто-то из его предков.
  
   Остаётся выяснить насколько это возможно - является ли имя "Понтий" личным или родовым. Среди употребительных у римлян личных имён такого не фигурирует. Но тем не менее - в источниках присутствуют упоминания нескольких Понтиев, что позволяет предположить: Понтий - имя родовое.
  
   В плутарховском "Жизнеописании Камилла", действие которого происходит в первой половине 4 века до новой эры, говорится, что среди римлян был некий Понтий Коминий, "человек не очень знатного происхождения". О нем рассказывается следующее.
  
   В 390 - 387 годах до новой эры Рим был захвачен галлами под предводительством Бренна. Город был разграблен и практически уничтожен - только Капитолий ещё продолжал отбивать атаки варваров. Часть галлов, после успешного взятия Рима, начала грабить окрестности. Однажды на хорошо "подгулявших" кельтов напал пришедший из Ардеи Фурий Камилл с вооруженной молодёжью и всех перебил. После этой победы Камиллу стали предлагать стать командующим над армией, которую удастся собрать для войны с галлами - но он не согласился, мотивировав это тем, что его на этот пост не ставили более высокопоставленные люди, которые находились как раз в осаждённом Капитолии. Если они, сказал Камилл приехавшим к нему гонцам, дадут своё согласие и вынесут соответствующее постановление, то - вопросов нет. Римляне решили отправить одного человека в Капитолий, чтобы сообщить о Камилловой победе, а заодно испросить согласия сенаторов на назначение Камилла командующим. Имя человека, который вызвался выполнить такое поручение - Понтий Коминий. Об этом случае рассказывает в своей истории Тит Ливий. Рассказы разнятся в некоторых деталях, но суть обоих одна и та же: Понтий Коминий пробрался в Капитолий с целью получить постановление сенаторов на избрание Камилла диктатором Рима.
  
   Ещё один Понтий встречается в "Жизнеописании Суллы": раба некоего Понтия, предвозвестившего ему победу, Сулла встретил возле Сильвии. Кем был этот Понтий, чем он занимался, когда родился и когда умер - неизвестно. Упоминание о нём есть только у Плутарха и только в связи с этим случаем.
  
   Около 60 года до нашей эры упоминается претор Гай Понтий, который привёл к покорности взбунтовавшихся аллоборгов. Ещё один Гай Понтий упоминается "Анналами" Тацита как последний при жизни Тиберия консул.
  
   Тит Ливий рассказывает о некоем самнитском полководце Гае Понтии, обезглавленном в Риме около 290 года до новой эры (полное имя - "Гай Понтий Самнит" (Авл Гелий)). Первый раз он встречается в книге как полководец и сын Геренния Понтия, который славился у самнитов своей мудростью. С 321 году до нашей эры он ведёт войну с Римом. Мы видим, что и у Геренния, и у Гая в именах одинаковый родовой элемент - "Понтий", следовательно, род Понтиев всё-таки существовал. Давность событий, о которых идёт речь у Плутарха и Ливия, тоже имеет огромное значение. Можно предполагать, что Пилат - предок какого-либо из этих самых Понтиев, то есть - представитель довольно древнего, хотя - судя по малости упоминания - мало прославленного рода.
  
   В раннехристианских источниках иногда встречается упоминание о Пилате не с действительным именем, а с прибавкой "Понтийский". Так, в "Евангелии от Никодима" - более позднем варианте рассказа о иерусалимских событиях, говорится, что было это всё во времена при "наместнике Понтийском Пилате". То, что должность прокуратора и должность наместника - это далеко не одно и то же, мы ещё увидим. А вот о прибавке "Понтийский" сказать самое время. Что под ней подразумевали - не совсем ясно. Скорее всего, это истолкование имя "Понтий" как "понтиец, житель Понта (провинции на территории современной Турции, на черноморском её побережье)". Может ещё быть вариант истолкования "Понтийский" - прозвище, данное Пилату за какие-либо победы или особые заслуги, имевшие место в этом самом Понте. Но какой бы мы из этих вариантов ни взяли - любой оказывается неверным. Пилат не мог быть родом из Понта: иначе даже в римских источниках не появилось бы прозвище "Пилат" - он был бы "Понтийцем". Pontium Pilatum - так обозначается он в оригинале (то есть, в изложении на латинском языке, а не на исходном экземпляре, который уже никто и никогда не увидит) тацитовых "Анналов". Если бы подразумевался "понтиец", должно было бы писаться "Pontum". Почётное прозвище также отпадает, поскольку человек, его получивший, должен был бы хоть где-то упоминаться в связи с этой провинцией. Пилата мы видим в источниках только как иудейского прокуратора - и всё. Так что, подобная прибавка к "Пилату" - не более, чем неправильное истолкование старого италийского родового имени "Понтий" (от слова "pons" - "мост").
  
   Личное имя прокуратора Пилата не упоминается нигде: его можно только предположить, исходя из того, что римские роды имели обычно очень небольшое количество личных имён. Например, в роду Корнелиев Сципионов было только три имени - Гней, Публий и Луций. Имя "Гай", видимо, было в роду Понтиев очень распространено - поэтому вполне возможно, что полное имя Пилата было "Гай Понтий Пилат" - достовернее уже ничего не выяснишь.
  
   Из наличия у Пилата родового имени легко установить его сословное происхождение. На должность прокуратора во времена ранней империи кандидатуры могли выбираться из двух сословий: императорских вольноотпущенников и всадников. Однако, судя по имени, к вольноотпущенникам Понтий Пилат не относился. Рабы, отпущенные господином на волю, обычно принимали личное и родовое имя. Но в этом случае должно было быть "Гай Цезарь Пилат" или "Тиберий Юлий Пилат" - ни того, ни другого мы нигде в источниках не наблюдаем. Хотя, конечно, всегда остаётся запасной вариант, что Пилат мог быть вольноотпущенником некоего владельца с родовым именем Понтий - однако, сомнительно, чтобы отпущенника малоизвестного владельца, поставили на такой пост. Должность прокуратора вкратце можно охарактеризовать как должность личного императорского управляющего в провинции - так что, если на неё и назначали кого-то из вольноотпущенников, то - только из императорских.
  
   Так что, думаю, можно остановиться на следующем заключении: (Гай) Понтий Пилат, по происхождению - всадник.
  
   Интересно рассмотреть, что из себя представляло римское "всадническое сословие". Хотя само название вроде бы ясно говорит, что всадник - человек, служащий в коннице (соответственно, и суть самого этого сословия такая же) - на самом деле всё намного сложнее. Происхождение всаднического сословия действительно связано с людьми, служившими в римской коннице. В связи с этим стоит заметить, что в республиканское время существовала должность "начальника конницы", занимающий которую считался помощником (заместителем) диктатора. В армии такая должность приблизительно соответствует современному начальнику штаба.
  
   Теоретически в иерархии magister equitum (начальник конницы - М.М) был подобен преторам; на практике же, поскольку на должность набирали среди консуляров, он был выше их. Он имел право на курульное кресло, на тогу-претексту, на шесть ликторов, и на офицерский меч. Во всех обстоятельствах начальник конницы имел те же полномочия, что и диктатор, но как помощник, второго ранга. В армии он выполнял функции начальника штаба; если диктатор оставался в Риме, он представлял его на поле сражения, или в Риме, когда тот вел войну. Он мог выполнять и специальные поручения, например, набирать новые легионы. Когда диктатор назначался не rei gerendae causa, но для какой-либо другой функции, начальник конницы, тем не менее, был его помощником. Так, Тит Ливий демонстрирует нам их обоих, когда они руководили вместе уголовным процессом в Риме, или когда описывает празднование религиозной церемонии, которая состояла в забивании гвоздя в cella Капитолийского храма [CLAVUS]. Некоторые тексты приписывают начальнику конницы право собирать народ и созывать сенат, но, как говорит Моммзен, "нет примеров первого и неудовлетворительны имеющиеся в отношении второго, так что этот вопрос остается спорным".
   (Рене Канья. Magistre equitum)
  
   Выделение всадничества как сословия связана с "реформами Сервия", когда люди, служащие в коннице, начали представлять отдельную избирательную группу при голосованиях. Описание этой реформы есть у Тита Ливия (книга 1,43). Полагаю, стоит вкратце описать, в чём состояла суть этих реформ - тогда легче понять, каким образом часть войска выделилась в отдельное сословие, часть которого потом могла вовсе не иметь отношения к военной службе.
  
   Время проведения этих реформ историки относят примерно к середине 6 века до новой эры: но датировка эта выводится из описаний Рима царского времени античными историками. В наше время отношение к этим описаниям двойственное. С одной стороны, многие события этих времён, о которых говорят источники, явно либо приукрашены в соответствии с римской идеологией, либо в соответствии с ней же выдуманы. Практически однозначно легендой признаётся существование таких царей, как Ромул и Нума Помпилий. В то же время оснований полностью отвергать эти легенды нет, поскольку альтернативных объяснений попросту нет. Записи римской истории начинаются не раньше, чем почти через 100 лет после завоевания Рима галлами (а это примерно - конец 4 или начало 3 века до новой эры). А традиционной датой изгнания последнего римского царя Тарквиния Гордого считается 509 год: это составляет разрыв почти 300 лет. Кто мог за это время удержать подробности действительной истории в голове? Но как бы оно ни было, для нас важно то, что легенда о реформах Сервия отражает действительно проведенные в Риме реформы по переустройству общества.
  
   Владения Рима в те времена были более чем скромными: фактически самим Римом и ближайшими окрестностями они и ограничивались. Часто происходили войны с окрестными племенами, и участие в них должно было принимать практически всё мужское население города. Поэтому оно было поделено на 2 возраста: младший (от 16 до 45 лет), который принимал участие во внешних войнах; и старший (от 46 лет), который участвовал исключительно в обороне города. Как войско, способное воевать население было поделено на два других класса - пехоту и всадников. Первый класс был поделен на 5 разрядов согласно установленной стоимости их имущества (первый разряд - люди, имеющие 100 тысяч ассов и более; пятый - от 11 тысяч до 25). Каждый разряд разбивался на центурии (сотни), каждая из которых выставляла одного представителя на голосования по государственным вопросам. Второй класс населения - то есть, конники (всадники) - образовал 18 центурий. Набирались эти центурии "из виднейших людей государства", по выражению Ливия.
  
   Со временем выделились ещё две категории всадников, помимо традиционных 1800 римских граждан, служащих в коннице. Человек, имущество которого подпадало под имущественный ценз всадника, мог быть по каким-либо причинам не призван на службу или признан для неё негодным. Или, наоборот, человек, стоимость имущества которого не подходила под установленные для всадника пределы, мог быть призван на эту службу. И те, и другие стали считаться всадниками: первые - вследствие богатства, вторые - из-за соответствующей службы. Разница между тем и другим слоем всадничества постепенно стиралась, поскольку со временем на службу стали брать не только римских граждан, но и людей, гражданства не имевших.
  
   Интересная цитата присутствует в жизнеописании Сципиона у Плутарха. Рассказывая о том, что он был в своё время назначен цензором, Плутарх говорит ещё, что цензор "мог опозорить развратного молодого человека, отобрав у него коня". У него же, в жизнеописании Катона эта тема повторяется- "...их-то называют цензорами: они властны отнять у всадника коня", то есть - исключить человека из всаднического сословия.
  
   Гай Гракх, желавший получить себе поддержку как можно большего числа слоёв римского общества, добился проведения закона, по которому всадникам переходили судебные права, принадлежащие до этого времени исключительно сословию сенатскому. Кроме того, всадничество по этому закону приобретало исключительное право на откуп налогов в западной части Малой Азии. Через 40 лет Сулла вернул судебные права сенату, а через 12 лет опять был проведён закон, возвращающий всадникам эти права.
  
   Ко временам Августа всадничество занималось преимущественно делами, связанными с торговой и финансовой стороной жизни империи. Так, откупом налогов с провинций занималось исключительно всадничество. На этом сословии лежали также военные поставки. Октавиан начал привлечение всадников к государственной службе: должность прокуратора, например, была почти исключительно всаднической во времена его правления. К этому сословию и относился Понтий Пилат.
  
   Поэтому совершенно не исключается, что откупом налогов с Иудеи занимался и наш прокуратор. Думаю, необходимо сказать пару слов о том, что такое откуп налогов. Откупщик платил в государственную казну сумму, которую требовалось собрать с определённой провинции. После этой выплаты у государства, понятно, налоговых претензий к провинции не было - но они появлялись у того человека, который эту сумму выплатил. В результате сбор налогов с области становился не государственным делом, а переходил в руки частного лица - откупщика, который и взимал с местного населения сумму, намного превышающая реальные затраты. Нередко было и так, что по приезде в провинцию откупщик платил местным властям, которые впоследствии оказывали ему посильное содействие во взимании денег.
  
   С точки зрения римлян откуп не был ни хорошим, ни плохим делом. Это было весьма доходное предприятие, которым брались заниматься, правда, даже не все представители всадничества. Но противозаконным предприятием откуп налогов не был - это точно, потому что казна государства в своих интересах ущемлена не была. Во времена Октавиана Августа откупная система сбора податей стала отживать. Она была слишком разорительной для хозяйства провинций: экономический урон от них восстанавливался порой с большим трудом. Всадникам-откупщикам в качестве компенсации за потерянный источник дохода предоставлялись должности префектов, прокураторов. Государственная должность была всё-таки более стабильным и более перспективным занятием.
  

ДОЛЖНОСТЬ

   Из всех вопросов, связанных с личностью Понтия Пилата, этот - казалось бы - и вопросом не является. Кем же он мог быть, как не прокуратором? Об этом же все говорят, все это признают единогласно...
  
   В том-то и дело, что не все говорят об этом и не все это признают. Флавий перечисляет его в ряду иудейских прокураторов, но при изложении случая с изображениями в "Древностях" называет его "претором". В современных изданиях его ещё называют иногда "наместником" - что в общем-то неверно, но для изложения, рассчитанного на широкую публику, может, и допустимо. В своём роде должность прокуратора была аналогом должности наместника провинции. "Наместником" Иудеи именуется он и у Филона. Возможно ли, чтоб переводчик смешал две должности или он называется так уже в оригинале? Неизвестно.
  
   В 1961 году при раскопках на месте амфитеатра в бывшей Цезаре Стратоновой была обнаружена стела с надписью, принадлежащей Пилату. Там наименование должности его оканчивается на "-ectvs", что вообще исключает именование "прокуратором" или "наместником". Принято мнение, что Пилат в этой надписи означен как "префект". Следовательно, мы имеем уже - как минимум - четыре разных титулования одного и того же человека: и все они восходят ко времени, не столь уж от него отдалённому.
  
   Какую же тогда должность он занимал на самом деле? Кем он был, например, для своих начальников в Риме и Сирии? Прокуратором, наместником или префектом?
  
   То, что эти должности не были перепутаны при переводах, мы увидим при сравнении русского и латинского вариантов "Анналов". Вителлий, "наместник Сирии" обозначается "praesida"; Капитон, "прокуратор Азии", обзначается как "procurator"; должность "префект" на латинский переводится "praefectus". Как видим, слова "прокуратор" и "префект" практически одинаковы для обоих языков; а что касается "наместника" - тогда было бы естественней, если б Пилата "иудейским президентом" назвали. Но такого не наблюдается нигде. Так что, смешение при переводе исключается. В то же время могли ли допускать ошибку авторы, называя его "наместником" и "прокуратором" (а Флавий - даже и "претором")?
  
   Прежде, чем искать "ошибку", лучше всего поискать "совместимость". Представьте себе человек, который занимает должность директора завода и в то же время является, скажем, депутатом городского совета. Возможно такое? Вполне. Соответственно, в документах, касающихся его, он именуется как "директором", так и "депутатом". Но тем не менее, это будет совсем не одно и то же. Там, где речь идёт, например, о приказе уволить такого-то или выделить средства участкам - может ли фигурировать "депутат"? А если документ касается его, как работника Горсовета, может ли он фигурировать как директор завода?
  
   Но интересно ещё вот что. Если в один прекрасный момент все бумаги с того времени, когда он был директором, исчезают - остаётся только упоминание как о депутате в некоторых документах, будет ли он восприниматься как директор завода? Понятно - нет. Похоже, такая примерно история и с Понтием Пилатом.
  
   Как "наместника", обозначает Пилата Филон Александрийский. Мы знаем, что наместником (praesida) называлась должность управителя провинции. Флавий его именует либо "прокуратором", либо - "претором". Насчёт последнего: в сноске к месту в имеющемся у меня издании дано удовлетворяющее объяснение. Одно время наместник Сирии хотя формально и существовал, но в своей провинции он так и не появился. Поэтому и получилось, что Пилату пришлось заниматься ещё и его делами. А ранг наместника Сирии был преторский.
  
   Это, кстати, ещё раз объясняет, насколько "плохим" было управлением Понтия Пилата. Не зря подмечают, что вряд ли бы Пилат смог 10 лет находиться на своей должности, если б не умел справляться со своими задачами. А если к тому же он одно время умудрялся выполнять не только свою работу, но и наместника Сирии, то комментарии излишни.
  
   Мы уже говорили, что между должностями наместника и прокуратора при всей их внешней схожести имелись кое-какие различия. Самое время пояснить их.
  
   Самое первое: наместник был должностью сенаторской, прокуратор - всаднической. Наместником был, как правило, человек, который отслужил год в римской магистратуре (наместник Сирии, сместивший Пилата, Луций Вителлий был до этого консулом). Эту должность занимали люди сенаторского сословия. Прокуратор назначался лично императором и был обычно человеком сословия всаднического - позже, правда, на этом посту стали преобладать вольноотпущенники.
  
   От особенностей назначения зависела и инстанция, перед которой несли ответственность наместники и прокураторы. Наместник отвечал за свои действия перед Сенатом; прокуратор - перед принцепсом. Должность прокуратора во времена Тиберия была ещё новой: она была учреждена Октавианом Августом, взявшим под личное управление некоторые из провинций империи. Человеком, отвечающим за доходы принцепса в этих провинциях и ведающим императорским имуществом в них и был прокуратор. У наместников права, видимо, были пошире: они не были связаны конкретным родом задачами, а должны были поддерживать порядок в провинции. А прокуратор не имел права, например, использовать военную силу. Тацит сообщает, что у прокуратора Азии, который таким образом превысил свои полномочия, были неприятности.
  
   Тогда все дела еще рассматривались сенатом, так что пред ним предстал и прокуратор Азии Луцилий Капитон, привлеченный к суду по предъявленному этой провинцией обвинению, причем принцепс решительно заявил, что он предоставил Капитону право распоряжаться лишь его, принцепса, имуществом и рабами, а если тот присвоил себе преторскую власть и пользовался в своих целях воинской силой, то тем самым превысил свои полномочия; так пусть же сенаторы выслушают союзников. По расследовании дела подсудимый был осужден

(Тацит. "Анналы", книга 4, 15)

  
   Наместники, по-видимому, имели право руководить войсками, расположенными в их провинции. В "Анналах" же говорится о легате Марке Требеллии, "присланном" Вителлием - то есть, легат (начальник легиона) явно подчинялся наместнику.
  
   В руках наместников находились и судебные дела провинции (правда, прокураторы тоже имели права в этой области). Смертные приговоры местных судов должны были обязательно утверждаться наместником.
  
   В течение трех лет ни одно судебное дело не решалось иначе, как по мановению его бровей; не было ни одного имущества, унаследованного от отца или деда, которое не было бы отчуждено судебным приговором по повелению Верреса. Огромные деньги были взысканы с земледельцев на основании введенных им новых, преступных правил; наши преданнейшие союзники были отнесены к числу врагов, римские граждане были подвергнуты пыткам и казням, словно это были рабы; преступнейшие люди были за деньги освобождены от судебной ответственности, а весьма уважаемые и бескорыстнейшие, будучи обвинены заочно, без слушания дела были осуждены и изгнаны

(М.Цицерон. "Против Вереса")

  
   Вопрос подчинения или неподчинения армии прокуратору несколько усложняется, если принять во внимание, что некоторые императорские провинции были местами постоянного расположения легионов. Так, в Иудее в 68 году располагалось 3 легиона - во времена Пилата, может, армия была поменьше (68 год - это как раз преддверие Иудейской войны): но нет оснований считать, что её вообще не было в этой восточной провинции, которая мало того, что сама по себе была постоянным источником беспокойств, да ещё и достаточно близко находилась от Парфии.
  
   То, что Пилат располагал воинской силой - мы увидим из цитат. И выслали из Иудеи его отнюдь не из-за того, что он превысил свои полномочия в этом отношении - то есть, его действия здесь находились в рамках закона. А ведь будь он только заведующим имуществом и доходами принцепса - то есть, прокуратором - к его вмешательству в военные дела можно было бы очень и очень прицепиться. Не понадобилось бы и казни самарян, причина была бы стопроцентная.
  
   Таким образом, помимо власти над императорским имуществом и налоговой жизнью провинции, мы имеем все основания считать, что Пилат имел власть и военную, и судебную (это уже исходя из Евангелий видно: тот факт, что Пилат производил суд - общий для всех этих рассказов).
  
   Впрочем, ничего сногсшибающего в этом факте нет. Иудея, как мы сказали, была местом расположения войск - да ещё и беспокойной провинцией. Римская администрация, вернее всего, решила вопрос просто: прокуратор Иудеи мог получать дополнительные права. Для вопроса должностных терминов это мало что решает - но даёт хорошую иллюстрацию "плохого" пилатовского управления. Если бы он действительно был не компетентным или тупым, но в Риме не испытывали желания его "обижать" - гораздо логичнее было бы засунуть его куда-нибудь в Каппадокии, где от прокураторов только и требовалось, что собирать налоги да следить, чтобы местное население не писало неприличных слов на императорских статуях.
  
   Итог можно подвести только один: больно уж прокураторство Пилата смахивает на наместничество. Ни Филон Александрийский - называя Пилата "наместником", ни Иосиф Флавий - называя его "прокуратором" - видимо, неправды не сказали. Если б не сословное различие между двумя этими должностями, на таком компромиссе можно было бы и успокоиться. Но самое интересное ведь в том, что от наличия той или другой должности зависит принадлежность Пилата к сенаторскому или всадническому сословию.
  
   Надо сказать, в рассказах с христианским происхождением есть места, из которых можно было бы говорить и о сенаторском происхождении Понтия. "Преторий", куда привели первосвященники арестованного Назарянина, канцелярия "наместника". Правда, непонятно, откуда преторий взялся в Иерусалиме, где римских учреждений не было: все они располагались в Цезарее. В апокрифических сказаниях Пилата иногда именуют "проконсулом", что соответствует должности наместника сенаторской провинции при Тиберии.
  
   Ситуация называется - "понимай, как знаешь". Даже должность Пилата мы устанавливаем из источников. Иосиф и Филон - иудеи: они при всём своём уме могли и не разбираться в названиях и функциях многочисленных римских должностей. Но Филон - современник Пилата - прямо называет его "наместником", а Евангелия, в основе которых должен был лежать какой-то более ранний источник, говорят о "претории" - учреждении "наместника". "Прокуратор" же впервые мелькает у Флавия, затем - у Тацита: то есть - позднее свидетельств современников. Каких-то официальных документов (о назначении на должность, о снятии с должности, распоряжение, ответы), по-видимому, не сохранилось.
  
   Что же касается префектов - то такая должность была очень распространена. В "Анналах" можно увидеть упоминание о префекте преторианцев, префекте гребцов, префекте пожарной охраны, префекте лагеря. Наместник, управлявший Египтом, также назывался "префектом". Особый префект выделялся в Риме для празднеств - к нему в эти дни переходила консульская власть. Был и префект Рима. Из "Истории" того же автора можно пополнить этот список префектом городской стражи, префектом германской флотилии, префектом кавалерии (в "Анналах" встречается "префект всадников"), префектом, ответственным за подвоз зерна в Рим. Этот внушительный список показывает, для каких разнообразных целей служила должность префекта.
  
   Часть из этих префектов относится непосредственно к самому Риму (занимались подвозом зерна, пожарной охраной, стражей) и Египту, который считался личным императорским владением. Ещё одна часть относилась к армии (префекты легионов, преторианцев, флотилии, кавалерии, лагеря).
  
   У Тита Ливия мелькает сообщение, что в 317 году до н.э. стали избирать префекта для города Капуи. Может, в сами описываемые времена подобная должность называлась и по-другому, а Ливий обозначает её через наиболее подходящее по смыслу современное ему слово. Для нас это очень важный вывод: следовательно, "префект" по смыслу мог значить "градоначальник". Но конкретного упоминания о каком-либо префекте Цезареи Стратоновой в имеющихся документах найти так и не удалось. Возможно, Пилат был префектом располагавшихся в Иудее войск, то есть - в более понятных нам терминах - "начальником армии".
  
   В заключение хочу обратить внимание на странность, которая наблюдается во всех источниках, где находится упоминание о "прокураторе" Понтии Пилате. Как у всякого прокуратора, у Пилата область полномочий должна была ограничиваться в основном налогами: может, ещё и строительством (как в случае с водопроводом). Все известные фрагменты приводятся ниже. Скажите-ка, как с точки зрения прокураторства понимать то, что "претор Иудеи повёл своё войско на зимнюю стоянку". Прокуратор участвовал в военных действиях? Обратите внимание на фрагмент, где повествуется о смещении Пилата. Он имеет власть выслать отряды всадников и пехоты; имеет власть казнить влиятельнейших самарян (последнее, впрочем, оказывается не самым существенным, поскольку и прокураторы имели ограниченную судебную власть). Таким образом, "прокуратор" Понтий Пилат, оказывается, имеет право распоряжаться военной силой. И ни одного фрагмента, где повествовалось бы о том, как он занимался какими-либо налогами.
  

ВОЗМОЖНО ЛИ ВОССТАНОВИТЬ КАКИЕ-ТО ЕЩЁ ДАННЫЕ?

   В этой книге использовано если не всё, то многое из имеющегося в руках историков материала о Пилате. И практически всё, что можно было взять из этих свидетельств - взято ещё задолго до нас.
  
   Уже в процессе разработки темы выяснилось, что ещё человек, занимающийся личностью Пилата - "однофамилец" прокуратора Борис Пилат. Выпущена его книга "Понтий Пилат". Эта информация взята с исторического форума "Новый Геродот" - цитаты из разговора там я привожу в разделе "Добавления". Судя по прочитанному, для своего исследования Борис Пилат использовал материалы даже из Ватиканской Библиотеки. Это обстоятельство, конечно, интригует: но с другой стороны - если допустить, что в ватиканских архивах и сохраняется какая-то достоверная информация о Пилате, то значит, считается нежелательным выносить этот материал на широкую публику. А следовательно, и нет гарантии, что в книге указанного автора сведения достоверны. Материал-то исследователю представили какой-то, но вряд ли ему позволили бродить по архивам и отбирать этот материал самостоятельно.
  
   Могли существовать какие-либо воспоминания реальных свидетелей того же суда и казни Назарянина. Но уничтожение церковью таких источников было просто неизбежным. Даже при поверхностном размышлении оказывается, что персонажи реальные весьма и весьма расходились с персонажами Евангелий. Какие-либо документы могли быть в Цезарее и Риме. В первом случае если они и сохранились, то их пока не нашли. Что касается Рима - есть определённая вероятность, что в архивах Ватикана какая-то достоверная информация и содержится. Но во-первых, вряд ли она когда-либо будет обнародована; во-вторых, её так же может оказаться недостаточно. Погромы в Риме, которые устраивались готами и вандалами, вошли в хрестоматии: но кроме этого, нельзя сбрасывать со счетов, что и до варварских нашествий Рим подвергался пожарам. Документы могли уничтожаться и правителями Рима для "заметания" каких-то "следов".
  
   Поэтому вопрос о материале очень и очень спорный. Такие данные, как год рождения или смерти Пилата, его судьба после отъезда из Иудеи, наличие детей - все это может устанавливаться лишь как "рабочие версии". Из того, что на посту прокуратора он проявил себя компетентным - с точки зрения римлян - правителем, можно предполагать, что вступил он на этот пост, уже имея за плечами кое-какой опыт и в военных делах, и в делах управления. В этом случае ему могло быть лет 40 - 50. То есть, год рождения (16 год до н.э), который предположительно вычисляет Б.Пилат, может быть и достоверной датой. Тогда вполне правдоподобно его участие в германской войне, о котором упоминается в "Мастере и Маргарите". Война с германцами, о которой рассказывает булгаковский Понтий Пилат, событие не вымышленное. В 9 году нашей эры наместник Германии Квинтилий Вар потерпел поражение в сражении с германцами в Тевтобургском лесу. И по возрасту Пилат вполне мог принимать в ней участие. Речь у Булгакова могла идти ещё об одной германской войне, уже в правление Тиберия её вел племянник принцепса - Германик, отравленный в 19 году наместником Сирии Гнеем Пизоном.
  
   Но всё это только предположения - которые, правда, всё-таки можно использовать для поиска "исторического" Пилата.
  
   Не дальше предположений мы уходим и в вопросе семейного положения Пилата. Церковная традиция называет его жену даже по имени - "Клавдия Прокула". Но в исходном источнике - Новом Завете - имя пилатовой супруги так и не называется. А то, что сцена с её вещим сном рассказывается только в матфеевском варианте, сразу переводит эпизод в разряд "малодостоверных".
  
   Резиденция иудейского прокуратора находилась не в Иерусалиме, а в Цезарее Стратоновой - там Пилат и жил постоянно. Единственная причина, по которой он мог присутствовать в Иерусалиме на Пасху - это опасение, что на празднование могут начаться беспорядки и придётся принимать решительные меры. Но если цель, с которой он приехал в Иерусалим, была чисто служебной - спрашивается, что там могла забыть его супруга? Но, может, она такие "приключения" любила или знакомых каких повидать хотела - этого мы уже точно не узнаем.
  
   Во-вторых - если кто помнит: супруга просит Пилата не казнить Назарянина потому, что видела сон, связанный с ним ("Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него"). Дело явно носило религиозный характер - а римский чиновник вряд ли бы стал влезать в местные божественные дрязги. Разве только если усмотрел в этом опасность для своей власти или выгоду для своего кармана. Если бы речь касалась того, что Назарянин нарушает иудейские установления - Пилат скорее всего просто спихнул бы его обратно священникам. А если бы те как следует "подмазали" - то дело бы решилось абсолютно без супруги (да против материальной выгоды вряд ли бы стала возражать). Есть версия, что за время пребывания в Иудее она стала приверженкой местной религии: тогда, скорее всего, её "сон" объяснялся какими-то другими, далеко не божественными, мотивами.
  
   Так что, и в вопросе супружества Пилата тоже полная недостоверность. Остаётся исходить только из чисто житейской логики: человек с высоким общественным положением, состоятельный. Но и тут у нас нет уверенности ни в каких выводах.

Свидетельства о Понтии Пилате

ФЛАВИЕВЫ СВИДЕТЕЛЬСТВА

   2.В Иудею Тиберий послал в качестве прокуратора Пилата. Последний приказал однажды принести в Иерусалим ночью изображение императора? называемое римлянами signa. Когда наступило утро? иудеи пришли в страшное волнение; находившиеся вблизи этого зрелища пришли в ужас? усматривая в нем нарушение закона (так как иудеям воспрещена постановка изображений в городе); ожесточение городских жителей привлекло в Иерусалим многочисленные толпы сельских обывателей. Все двинулись в путь по направлению к Кесарии к Пилату? чтобы просить его об удалении изображения из Иерусалима и об оставлении неприкосновенной веры их отцов. Получив от него отказ? они бросились на землю и оставались в этом положении пять дней и столько же ночей? не трогаясь с места.
  
   3.На шестой день Пилат сел на судейское кресло в большом ристалище и приказал призвать к себе народ для того будто? чтобы объявить ему свое решение; предварительно же он отдал приказание солдатам: по данному сигналу окружить иудеев с оружием в руках. Увидя себя внезапно замкнутыми тройной линией вооруженных солдат? иудеи остолбенели при виде этого неожиданного зрелища. Но когда Пилат объявил? что он прикажет изрубить их всех? если они не примут императорских изображений? и тут же дал знак солдатам обнажить мечи? тогда иудеи? как будто по уговору? упали все на землю? вытянули свои шеи и громко воскликнули: скорее они дадут убить себя? чем переступят закон. Пораженный этим религиозным подвигом? Пилат отдал приказание немедленно удалить статуи из Иерусалима.
  
   4.Впоследствии он возбудил новые волнения тем? что употребил священный клад? называющийся Корбаном? на устройство водопровода? по которому вода доставлялась из отдаления четырехсот стадий. Народ был сильно возмущен? и? когда Пилат прибыл в Иерусалим?он с воплями окружил его судейское кресло. Но Пилат? уведомленный заранее о готовившемся народном стечении? вооружил своих солдат? переодел их в штатское платье и приказал им? смешавшись в толпе? бить крикунов кнутами? не пуская? впрочем? в ход оружия. По сигналу? данному им с трибуны? они приступили к экзекуции. Много иудеев пало мертвыми под их ударами? а многие были растоптаны в смятении своими же соотечественниками. Паника?наведенная участью убитых? заставила народ усмириться

(Иосиф Флавий. "Иудейская война", книга 2, глава 9)

  
   1.Когда претор Иудеи Пилат повел свое войско из Кесарии в Иерусалим на зимнюю стоянку, он решил для надругания над иудейскими обычаями внести в город изображения императора на древках знамен. Между тем закон наш возбраняет нам всякие изображения. Поэтому прежние преторы вступали в город без таких украшений на знаменах. Пилат был первым, который внес эти изображения в Иерусалим, и сделал это без ведома населения, вступив в город ночью. Когда узнали об этом, население толпами отправилось в Кесарию и в течение нескольких дней умоляло претора убрать изображения. Пилат не соглашался, говоря, что это будет оскорблением императора, а когда толпа не переставала досаждать ему, он на шестой день приказал своим воинам тайно вооружиться, поместил их в засаде в здании ристалища, а сам взошел на возвышение, там же сооруженное. Но так как иудеи опять возобновили свои просьбы, то он дал знак и солдаты окружили их. Тут он грозил немедленно перерубить всех, кто не перестанет шуметь и не удалится восвояси. Иудеи, однако, бросились на землю, обнажили свои шеи и сказали, что они предпочитают умереть, чем допускать такое наглое нарушение мудрого закона. Пилат изумился их стойкости в соблюдении законов, приказал немедленно убрать из Иерусалима [императорские] изображения и доставить их в Кесарию.
  
   2.Затем Пилат соорудил водопровод в Иерусалиме. На это он употребил деньги святилища. Водопровод питался ключами, находившимися на расстоянии двухсот стадий от города. Однако население воспротивилось этому, и много десятков тысяч иудеев собралось около рабочих, занятых сооружением водопровода, и стало громко требовать, чтобы наместник оставил свой план. Как то обыкновенно бывает в таких случаях, некоторые из них позволили себе при этом оскорбить Пилата ругательствами. Последний распорядился переодеть значительное число солдат, дал им дубины, которые они должны были спрятать под платьем, и велел им окружить толпу со всех сторон. Толпа, в свою очередь, получила приказание разойтись. Но так как она продолжала поносить его, то он подал воинам условный знак и солдаты принялись за дело гораздо более рьяно, чем то было желательно самому Пилату. Работая дубинами, они одинаково поражали как шумевших мятежников, так и совершенно невинных людей. Иудеи, однако, продолжали держаться стойко; но так как они были безоружны, а противники их вооружены, то многие из них тут и пали мертвыми, а многие ушли, покрытые ранами. Таким образом было подавлено возмущение.
  
   3. Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили Его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени.

(Иосиф Флавий. "Иудейские древности", книга 18, глава 3)

   1.Таким образом, иудеи, вследствие гнусности четырех человек, были изгнаны из города. Также и самаряне не удержались от возмущения. Их смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться к нему на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших [отовсюду] самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея. Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору. Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен, Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов.
  
   2.Когда этим дело кончилось, представители верховного совета самарян явились к бывшему консулу Вителлию, который теперь был прокуратором сирийским, и стали обвинять Пилата в казни их погибших единоплеменников, говоря, что последние пошли в Тирафану вовсе не с целью отложиться от римлян, но для того, чтобы уйти от насилий Пилата. Тогда Вителлий послал Марцелла, одного из своих приближенных, в Иудею, чтобы принять там бразды правления, Пилату же велел ехать в Рим для ответа перед императором в возводимых на него обвинениях. Проведя в Иудее десять лет, Пилат поехал в Рим, так как не смел ослушаться приказания Вителлия. Но раньше, чем он успел прибыть туда, Тиберий умер

(Иосиф Флавий. "Иудейские древности", книга 18, глава 4)

  

ФИЛОНОВО СВИДЕТЕЛЬСТВО

   А вот тебе в придачу образец его честолюбия, и хоть при жизни Тиберия мне весьма часто приходилось несладко, правда мне дорога, а тебе почетна. Одним из людей Тиберия был Пилат, ставший наместником Иудеи, и вот, не столько ради чести Тиберия, сколько ради огорчения народа, он посвятил во дворец Ирода в Иерусалиме позолоченные щиты; не было на них никаких изображений, ни чего-либо другого кощунственного, за исключением краткой, надписи: мол, посвятил такой-то в честь такого-то. Когда народ все понял -- а дело было нешуточное, то, выставив вперед четырех сыновей царя, не уступающих царю ни достоинством, ни участью, и прочих его отпрысков, а также просто властительных особ, стал просить исправить дело со щитами и не касаться древних обычаев, которые веками хранились и были неприкосновенны и для царей, и для самодержцев.
   Тот стал упорствовать, ибо был от природы жесток, самоуверен и неумолим; тогда поднялся крик: "Не поднимай мятеж, не затевай войну, не погуби мира! Бесчестить древние законы -- не значит воздавать почести самодержцу! Да не будет Тиберий предлогом для нападок на целый народ, не хочет он разрушить ни один из наших законов. А если хочет -- так скажи об этом прямо приказом, письмом или как-то иначе, чтобы мы более не докучали тебе, избрали бы послов и сами спросили владыку".
   Последнее особенно смутило Пилата, он испугался, как бы евреи в самом деле не отправили посольство и не обнаружили других сторон его правленья, поведав о взятках, оскорбленьях, лихоимстве, бесчинствах, злобе, беспрерывных казнях без суда, ужасной и бессмысленной жестокости. И этот человек, чье раздраженье усугубило природную гневливость, оказался в затруднении: снять уже посвященное он не отваживался; к тому же он не хотел сделать хоть что-нибудь на радость подданным; но вместе с тем ему были отлично известны последовательность и постоянство Тиберия в этих делах. Собравшиеся поняли, что Пилат сожалеет о содеянном, но показать не хочет, и направили Тиберию самое слезное письмо.
   Тот, прочитав, как только не называл Пилата, как только не грозил ему! Степень его гнева, разжечь который, впрочем, было непросто, описывать не буду -- события скажут сами за себя: Тиберий тотчас, не дожидаясь утра, пишет Пилату ответ, где на все корки бранит и порицает за дерзкое нововведенье, и велит безотлагательно убрать щиты и отправить их в Цезарею, ту, что стоит на побережье и названа в честь твоего деда, а там посвятить в храм Августа, что и было сделано. Тем самым ни честь самодержца не была поколеблена, ни его обычное отношение к городу.

(Филон Александрийский. О посольстве к Гаю, глава 38)

  

СРАВНЕНИЕ РАССКАЗОВ ФЛАВИЯ И ФИЛОНА

   При сравнении рассказа Филона с тем, что описывает Флавий, сразу же возникает такой вопрос: один ли и тот же случай описывают оба автора или это различные события? Слишком уж разнятся между собой эти два описания, и даже не в мелких деталях. Судите сами.
  
   По Флавию, в Иерусалим были внесены императорские изображения на древках знамён; Филон сообщает, что Пилат принес в город щиты, кому-то посвящённые. И если в первом случае посягательство на законы иудеев было налицо (так как у них запрещены какие бы то ни было изображения) - то во втором, видимо, смысл происходящего не сразу дошёл до народа. По крайней мере, именно на такую мысль наталкивает выражение "когда народ всё понял". И ни тот, ни другой явно ничего не напутали: у Флавия изображения упоминаются в обеих книгах, а у Филона щиты упоминаются не один, а два раза: то есть, он был уверен, что речь ведётся именно о щитах.
  
   Флавий говорит, что народ после этого двинулся в Кесарею - резиденцию, где находился Пилат - и несколько дней просил его убрать изображения и оставить их религию в неприкосновенном виде. То есть - сам прокуратор при внесении знамён не участвовал и в Иерусалиме его не было. Филон пишет совершенно неопределённо - евреи выставили вперёд своих влиятельных людей (детей царя, вельмож) и стали просить Пилата убрать щиты. Из этого рассказа создаётся впечатление, что дело происходило в Иерусалиме. Кстати, стоит обратить внимание на подобную черту в Евангелиях. Там рассказывается, что претория Пилата находилась в Иерусалиме: по крайней мере, Иисуса приводят именно в "преторию". Однако, были в Иерусалиме такие учреждения римской администрации, как претория, или нет - но резиденцией, в которой жил иудейский прокуратор, была Кесарея. И в "богодухновенных" книгах совершенно не поясняется, приехал ли Пилат на праздник в Иерусалим или жил там постоянно (последнее, впрочем, позволяло бы обличить божественную книгу во лжи сразу). Потом, Филон упоминает некоего "царя", четырёх сыновей и остальных отпрысков которого "выставили вперёд" евреи. Попытки конкретизировать этого самого царя приводят к любопытным результатам. О каком из них идёт речь? Их было два!
  
   У Флавия мы узнаём, что правитель (то есть - прокуратор) присылался формально не для всей Иудеи, а лишь для той части, которая была обращена в провинцию. "Этнархия Архелая была? таким образом?превращена в провинцию. Другие же? Филипп и Ирод с прозвищем Антипы? правили еще в своих тетрархиях", - вот как характеризуется расстановка правящих лиц на иудейской территории в то время. То есть - римский прокуратор имел свою территорию, Филипп и Антипа свою. Что весьма любопытно, оба тетрарха были потомки царя Ирода Великого, который в своё время был единоличным (хотя и зависимым от римлян) правителем Иудеи и имел, кстати, четырёх сыновей. Но что любопытнее всего - так это то, что ко времени Пилата этого великого Ирода и в живых не было, равно как и по меньшей мере одного из этой четвёрки царских отпрысков! Ирод Великий умер ещё во время правления Октавиана Августа. Один его сын, Антипатр, был казнён незадолго до его смерти (как говорит Флавий, Ирод пережил Антипатра всего лишь на 5 дней). Архелай, ещё один потомок Ирода, был отправлен в ссылку в Галлию, в Виенну, а его владения стали римской провинцией.
  
   Получается так, что у Филона в качестве "царя" выставлен человек, который к тому времени уже умер? Но с другой стороны, его книга была написана не так уж много времени спустя всех этих событий: почему же такая невнимательность к конкретным деталям?
  
   Последующая часть событий обоих авторов - это вообще одно сплошное противоречие.
  
   Во-первых, Флавий не говорит ровно ничего о каком-либо испуге Пилата. Наоборот, убедившись, что по-хорошему евреев не урезонить, он решает действовать "радикальными" методами. Собирает народ в здании ристалища якобы для того, чтобы объявить своё решение. Там же, в засаде, поставил воинов, которые должны были по его знаку окружить евреев. Филон же вроде бы передаёт какие-то подробности разговора, но какие-то эти подробности не убедительные. Особенно последнее - "избрали бы послов и сами спросили бы владыку". Они, конечно же, могли отправить посольство к Тиберию - сомнений нет. Наместников и прокураторов не так уж редко отдавали под суд из-за жалоб провинциалов. Странно само выражение - "владыку". Тем более странно становится, когда знаешь, сколько "головной боли" доставляла "владыкам" в то время неспокойная Иудея. Даже сама мотивировка упорства у Филона выглядит как-то странновато: якобы всё это было затеяно Пилатом с единственной целью - досадить местным жителям. А упорствует он только оттого, что по природе своей жесток, самоуверен и неумолим (Новый Завет, например, полностью разрушает такую характеристику Пилата: мы ещё обратимся к этому дальше). У Флавия же Пилат отвечает отказом на том основании, что если он уберет изображения из Иерусалима, то тем самым оскорбит императора. Вот эту мотивировку нам с вами следует сейчас запомнить.
  
   Далее. У Филона всё дело заканчивается вмешательством Тиберия, которое присылает Пилату грозное письмо с приказанием убрать раздражающие евреев щиты, что прокуратор и делает. У Флавия же описывается так. Когда евреи несмотря на предупреждение Пилата продолжали свои просьбы, Пилат сделал знак своим воинам выйти из засады и разогнать собравшихся. Он ещё раз объясняет, что если народ сейчас не разойдётся по домам - все будут порублены. В ответ на это евреи бросаются на землю и кричат, что лучше уж быть убитыми здесь, чем видеть, как преступается их закон. Удивлённый такой стойкостью прокуратор приказывает убрать из Иерусалима изображения и отвезти их в Кесарею.
  
   Вроде бы, исходя из такого множества противоречий в рассказах, можно было бы думать, что это - два разных события. Однако, тем не менее описывается одно и то же событие. Это понятно хотя бы по тому, что какой бы случай ни брать первым - второй становится просто невозможным. Если первым был инцидент со щитами - то, получив свидетельств личной благосклонности принцепса к иудеям, он не стал бы повторять такой опыт. А если первым был случай с изображениями, то Пилат в нём получил достаточное свидетельство того, как защищают евреи свои законы. Повторение подобного инцидента можно было бы ждать от какого-нибудь тупого человека, а к таковым Пилата уж совсем не отнесёшь. Так что - случай один и тот же. Другое дело, что описан он до поразительности различно. Сам по себе это событие знаменательно тем, что это был первый раз, когда римские власти повели себя таким образом по отношению к иудейским законам.
  
   Перед нами становится интересный вопрос. "Иудейская война" Флавия была написана в 76 году, то есть примерно через 45 лет после описываемых событий. Филон же, как утверждает Евсевий Памфил в своей "Истории", современник этих событий. Более того - Филон упоминается уже в трудах самого Флавия. Описание случая с Пилатом - это часть приводящегося в "Посольстве" письма царя Агриппы к принцепсу Гаю (Калигуле). Кто же тогда рассказывает правду - Филон или Иосиф?
  
   Отчасти, конечно, возникшие противоречия можно объяснить самими событиями, с которыми связана книга Филона. Гай Калигула распорядился поставить в Иерусалимском храме своё изображение и Агриппа пишет письмо, в котором уговаривает Калигулу этого не делать. Но представить случай с Пилатом, где речь шла бы также об изображениях, видимо, просящий опасался. Принцепс мог усмотреть в таком сравнении намёк на себя - поэтому ничего удивительного, что Пилата пишущий намеренно очернил, а в описании случая поменял многие существенные детали.
  
   Но есть и моменты, которые позволяют сомневаться в подлинности авторства фрагмента (речь идёт не о Филоне, конечно, а об Агриппе). Во-первых, что за "четыре сына" царя? Четыре сына было у царя Ирода Великого. Но Антипатра и Архелая к этому времени не было в живых, а Филипп и Антипа тогда (во время прокураторства Пилата) были тетрархами, территории владения которых были совершенно другие, чем у прокуратора. во-вторых, он говорит, что Тиберий за 23 года своего правления не посягнул на еврейское богослужение и, более того, даже "свято хранил" его. Неужели он мог быть совершенно неосведомлён о том, что в Италии было проведено постановление, запрещающее иудейский культ?
  
   Хотя кому бы ни принадлежал текст письма на самом деле (действительно ли Агриппе или Филону) - в знании дела всё-таки отказать нельзя. Но в то же время знание родственных связей Калигулы и Августа или точное высказывание о том, что Ирод Великий является дедом Агриппы - ещё не есть однозначное доказательство его подлинности. Это мог знать каждый образованный еврей. Заниматься доказательствами или опровержения мы, впрочем, не будем. Прежде, чем выбирать тот или иной источник в качестве исходного, следует принять во внимание то, что лейтмотивом обращения Агриппы к Калигулы служит благосклонное отношение к евреям со стороны его предков - Августа и Тиберия. А другого случая, подобного описанному, в его правление, по-видимому, найти просто не удалось.
  
   Перед тем, как перейти к следующей главе, хочется показать ещё один пример того, каким образом и сейчас поддерживается образ Пилата. В издании "Иудейской войны" (источник в списке литературы) в комментариях приводится такое:
  
   Такие кровопролития, судя по другим древним источникам, Пилат производил не один только раз. Он был первый из прокураторов, который начал посягать на неприкосновенность еврейской религии. Знаменитый александрийский еврей Филон, живший в одно время с Пилатом, дает следующую характеристику его личности (Legatio ad Cajum 38): "Однажды иудеи стали увещевать его добрыми словами, но свирепый и упрямый Пилат не обратил на это никакого внимания; тогда те воскликнули:
   "Перестань дразнить народ, не возбуждай его к восстанию! Воля Тиберия клонится к тому, чтобы наши законы пользовались уважением. Если же ты, быть может, имеешь другой эдикт или новую инструкцию, то покажи их нам, и мы немедленно отправим депутацию в Рим".
   Эти слова только больше раздразнили его, ибо он боялся, что посольство раскроет в Риме все его преступления, его продажность и хищничество, разорение целых фамилий, все низости, затейщиком которых он был, казнь множества людей, не подвергнутых даже никакому суду, и другие ужасы, превосходившие всякие пределы". Депутация самаритян жаловалась на него тогдашнему сирийскому наместнику Вителлию, который назначил правителем Иудеи одного из своих друзей, Марцелла, а Пилату приказал ехать в Рим оправдаться перед императором. Таким образом, Пилат после десятилетнего правления должен был с позором покинуть Иудею

(И. Д., XVIII, 4, 2)

  
   Выше мы уже приводили цитату из филоновского "Посольства". Любопытному читателю остаётся только сравнить одно с другим, чтобы всё встало на свои места. В использованной "некорректной" цитате делается упор, по-видимому, на слово "однажды": то есть, настал такой момент, когда евреи решили всерьёз поговорить с прокуратором по-хорошему или действовать по-плохому, через депутацию в Рим. В издании, которое использовалось при работе с этой книгой, параллель приведённого фрагмента связана с вполне определённым случаем - без всяких "однажды", "когда-то" или "некогда".
  
   Возможен вопрос такого рода: почему я говорю так, будто точно знаю, что случай с изображениями у Флавия и случай с щитами у Филона Александрийского - это один и тот же случай? Столь авторитетный исследователь этой области, как З.Косидовский, например, в "Сказаниях евангелистов" рассказывает о двух этих случаях как о разных.
  
   Конечно, масса противоречий в рассказах обоих авторов наводит сначала именно на такую мысль. Тем более, что очень сложно объяснить, как одно описание могло трансформироваться в другое. Филон Александрийский был современником этих событий - и, казалось бы, не мог ошибаться. С другой стороны, рассказ Флавия, написанный через 40 лет после всего этого, настолько обстоятелен, что нет причин сомневаться и в его достоверности. Что касается филонова рассказа: мы уже сказали, по какому поводу он был написан. Царь Агриппа сильно бы рисковал - если не жизнью, то отношениями с принцепсом - если б дал ему возможность усмотреть в своём описании недвусмысленное указание на него самого. Поэтому вполне естественно, что вместо знамён с императорским изображением в рассказе появились щиты без каких бы то ни было изображений: только с посвящениями.
  
   Это - основной аргумент.
  
   Есть и ещё один довод в пользу сделанного утверждения.
  
   Я начну с такого примера: не кажется ли странным, что каким бы ни был плохим, например, принцепс Нерон, но время его правления весьма продолжительно - 14 лет? Может, не таким уж плохим и было это "венценосное чудовище" на самом-то деле? Точно так же и Пилат. Если принимать версию, что рассказы Филона и Флавия содержат в себе два разных случая, придётся признать, что иудейский прокуратор был настолько туп, что позволил себе два раза наступить на одни и те же грабли. Впрочем, так его Косидовский и характеризует - "тупой римский чиновник". Но ведь, если верить Флавию, Пилат вынужден был убрать знамёна из Иерусалима, потому что был поражён фанатичностью иудеев в делах исполнения своих религиозных законов. Если же он один раз оказался вынужденным уступить - что заставило его упорствовать во второй раз до той степени, что иудеям для того, чтобы добиться своего, пришлось посылать посольство к Тиберию? А если случай с щитами, наоборот, был раньше по времени - то после нагоняя от принцепса какой тупой чиновник посмел бы повторять свой эксперимент? И в любом из этих случаев, если Пилат действительно был так непроходимо туп, каким же образом он удержался на посту прокуратора целых 10 лет в такой беспокойной провинции, как Иудея? Вот это тогда совсем непонятно.
  

Характеристика случая с изображениями.

Запрещение Тиберием иудейского культа

  
   Первое, на чём нужно основываться вообще в исследовании любого человека (к истории ли это относится или к простым жизненным ситуациям) - дураков на этом свете нет. Поведение каждого, пусть даже если поступки нам кажутся непонятными или абсурдными, бессмысленными - всё-таки имеет свою внутреннюю логику, вызывается какими-то соображениями. Даже умалишённый является таковым не в том смысле, что абсолютно лишён ума - а в том, что логику его и мотивацию мы просто не понимаем и не принимаем. Тем более, иудейского прокуратора Понтия Пилата к умалишённым никак не отнесёшь. Честно говоря, после рассмотрения источников, стыдно даже глупым человеком его называть. Но обобщать будем позже - сейчас наша задача собрать материал к этому обобщению.
  
   Итак, случай с изображениями в Иерусалиме - первый случай, когда представитель римской власти открыто посягнул на иудейские законы. Впрочем, первый ли на самом деле? Я прошу обратить внимание на это обстоятельство - через почти 100 лет после завоевания страны римский прокуратор впервые позволяет себе такое нарушение местного закона! Хорошая иллюстрация к жестокому угнетению иудейского народа римлянами!
  
   Был ли инцидент в Иерусалиме простой прихотью прокуратора? Или это событие имело свой смысл и свои основания - большие, чем простая выходка местного "царька", считающего себя в подвластной ему провинции господином и богом? Чтобы объяснить это, нам придётся ответить на вопрос: а каково вообще было отношении к евреям и их религии на территории Римского государства? Если действительно к ним относились так благосклонно, как об этом повествует Филон Александрийский, то поступок Пилата иначе как выходку самоуверенного "царька" не оценишь. А если нет - то не было ли это событие отражением какого-то процесса, происходящего в стране?
  
   Время правления Октавиана Августа было тем периодом, когда у римлян наконец-то начало складываться представление о своей стране, как о едином, монолитном "организме". В республиканскую эпоху метрополия (Рим) и провинция очень резко противопоставлялись друг другу. Провинциальные области рассматривались исключительно как источник дохода для римского населения; как место, где можно набрать в случае нехватки новых рабов.
  
   Законы государства в Риме республиканского времени действовали совершенно не так, как это понимается сейчас. Они не были общими для всего государства, а имели силу действия только для Рима (и в позднереспубликанскую эпоху - и Италии). Римское гражданство для провинциалов было недоступно: соответственно, таким же недоступным делом было получить все права с точки зрения римского закона и стать полноценным жителем страны с точки зрения тех же самых коренных римлян. Впрочем, такое положение долго сохраняться не могло, потому что Римское государство после 3 века до новой эры постоянно расширялось, всё время обрастало новыми территориями, на которых - как ни крути - проживали люди, имевшие свои личные интересы. А их надо было также учитывать во избежание постоянных мятежей и восстаний.
  
   Долгое время римское гражданство было привилегией исключительно коренных жителей Рима. Только в начале 1 века до новой эры Союзническая война открывает иностранцам (в том случае - жителям некоторых итальянских городов) римское гражданство: несмотря на то, что война закончилась победой римлян. Политику привлечения на свою сторону местной знати путём дарования гражданства использовал Цезарь в Галлии и восточных провинциях. Таким же образом действовал и Октавиан Август, хотя при нём гражданство давалось далеко не всем.
  
   В "истории стереотипов" весьма распространен такой взгляд, что будто завоеватель подчиняет всю жизнь завоеванной страны одним лишь своим интересам и потребностям. Примером тому может служить взгляд на татарское нашествие. "Традиционная" историография преподносит дело так, будто после нашествия всякая внутренняя жизнь на территориях бывшей Киевской Руси полностью прекратилась. Однако, это далеко не так: продолжалась и борьба русских князей за уделы, а помимо монгольских баскаков по Руси ездили и свои собиратели налогов. Каждая завоёванная страна привносит во внутреннюю жизнь завоевателя свои проблемы, от которых отмахнуться просто нельзя и невозможно по поводу и без повода применять одну лишь позицию силы, дабы показать "кто есть главный". Иначе начинаются постоянные восстания и беспорядки.
  
   Случай Рима в этом ряду совершенно не является исключением. "Завоевание" Иудеи является прекрасным примером того, что просто так ничего не происходит. Появление римлян в Иудее связано в первую очередь с борьбой за власть в самой Иудее между братьями Гирканом и Аристобулом. Во-первых, разрываемая постоянной борьбой за власть страна показалась Помпею лёгкой добычей; во-вторых - как свидетельствует Флавий - к нему вдобавок явились послы от обоих соперников с просьбой оказать помощь в разрешении вопроса. Иными словами: своё завоевание иудеи сами призвали к себе на голову.
  
   И сколько такой головной боли прибавлялось римскому государству в тот период - можно представить хотя бы по одному списку создаваемых тогда провинций.
  
   92 до н.э. КИЛИКИЯ
   67 до н.э. КРИТ И КИРЕНАИКА
   74 до н.э. ПОНТ И ВИФИНИЯ
   63 до н.э. СИРИЯ И ПАЛЕСТИНА
   52 до н.э. ГАЛЛИЯ ЛУГУДУНСКАЯ
   52 до н.э. БЕЛГИКА
   52 до н.э. АКВИТАНИЯ
   46 до н.э. НОВАЯ АФРИКА -- НУМИДИЯ
   30 до н.э. ЕГИПЕТ
   27 до н.э. ИЛЛИРИК
   27 до н.э. АХАЙЯ
   25 до н.э. ГАЛАТИЯ
   19 до н.э. ЛУЗИТАНИЯ
   15 до н.э. РЕЦИЯ
   15 до н.э. НОРИК
   15 до н.э. МЁЗИЯ
   10 до н.э. ПАННОНИЯ
   6 до н.э. ДАЛМАЦИЯ
   16 ВЕРХНЯЯ ГЕРМАНИЯ
   16 НИЖНЯЯ ГЕРМАНИЯ
   17 КАППАДОКИЯ
   40--41 ТИНГИТАНСКАЯ МАВРЕТАНИЯ
   40--41 ЦЕЗАРЕЙСКАЯ МАВРЕТАНИЯ
   43 ЛИКИЯ И ПАМФИЛИЯ
   44 БРИТАНИЯ
   46 ФРАКИЯ
  
   Как видно из этого списка, к концу гражданских войн Римское государство было уже многонациональным. Оно включало в себя самые различные области: здесь и Ахайя и Египет - к тому времени уже имевшие свою культуру и историю, и полупервобытные ещё Белгика и Норик. Чтобы полноценно управлять всеми этими, столь различными, областями, необходима была не только военная сила. Во многих этих странах местные религии и законы оставались неприкосновенными. На примере той же Иудеи мы видим, что провинцией Рима она стала не сразу. Первоначально она рассматривалась как вассальное царство, имевшее хотя бы тень самостоятельности. Никто и не думал насильственным путём отменять иудейскую религию - тем более, на территории самой Иудеи. Римлянам было достаточно того, что они являются настоящими хозяевами в этой стране и без их ведома ничего в ней не произойдёт.
  
   Свидетельством этого является и отношение к иудейским делам Октавиана Августа. Как рассказывает Флавий, отношения между Августом и иудейским царём Иродом Великим поддерживались дружественные, несмотря на то, что тот в период гражданских войн оказывал поддержку Марку Антонию. Впрочем, как говорится в "Иудейской войне", Октавиан не мог считать себя полностью победителем до тех пор, пока Ирод оставался с его противником. Однако, Антоний в свою очередь находился под влиянием египетской царицы Клеопатры, из-за претензий которой тот растерял очень много сторонников (почему, возможно, и проиграл эту войну, потому что по своим военным силам он считался более сильным, чем Октавиан). А рядовых римлян абсолютно не устраивало воцарение в их столице чужестранки Клеопатры. Ясно, что заполучить такого сторонника, как иудейский царь Ирод, Октавиану было выгодно. Поэтому когда тот приезжает на Родос, Август заверяет царя, что никто его не тронет. И даже более того - утверждает Ирода в его царском звании. Впоследствии Ирод обеспечивает Октавиану и его армии лёгкий переход через Сирию в Египет, и принцепс в благодарность ещё расширяет владения царя. Ещё через 10 лет Ирода назначают наместником всей Сирии.
  
   После смерти Ирода в Иудее наступает полоса волнений. В результате Октавиан разделяет страну на три части: Идумея, Иудея и Самария достаются Архелаю; остальная же часть делится между сыновьями Ирода Великого - Филиппом и Антипой. В 6 году по жалобе иудеев и самаритян на жестокое правление, Архелая ссылают в Галлию. А его владения обращаются в римскую провинцию. Между тем Филипп и Антипа продолжают править в своих тетрархиях: первый - до своей смерти; второй - до ссылки (уже при Гае Калигуле).
  
   0x08 graphic
   Рисунок 1. Палестинские земли при Тиберии
  
   Как мы видим, Август довольно долго сохранял за Иудеей относительную самостоятельность (по крайней мере - формально). Да и образование провинции на владениях Архелая диктовалась скорее необходимости устранить там беспорядок, который происходил из-за постоянного передела верховной власти. В областях, подвластных тетрархам, по-видимому, ничего из ряда вон выходящего не происходило. Поэтому за этими формальная независимость так и осталась.
  
   Отношение к местным религиям было у Августа тем более лояльным. Тем более, что принцепс прекрасно понимал значение религии для народа. Римляне вообще относились к религиозным делам, как к совершенно отдельной сфере. Недаром в законодательстве их действовал принцип: "Пусть делами богов занимаются сами боги".
  
   Подобное отношение к религиям провинциального населения, по-видимому, было и у преемника Августа, Тиберия. Известно, что за восемь последних лет правления Августа в Иудее сменилось три прокуратора, а за всё время правления Тиберия - 23 года - только два.
  
   Можно упомянуть об инциденте между иудаистами и римскими властями, случившемся во время принцепса Тиберия. О нём повествуют как иудей Флавий, так и римлянин Тацит.
  
   В это время из Иудеи бежал человек, боявшийся обвинения в нарушении некоторых законов и наказания за это. Вообще, это был гнусный человек. Он тогда проживал в Риме и соединился здесь с тремя подобными ему негодяями. К ним примкнула Фульвия, знатная женщина, принявшая иудаизм. Они убедили ее послать пурпур и золото в Иерусалимский храм, и когда та сдала им это, то они присвоили его себе, как то и было их первоначальным намерением. Тиберий, которому по желанию Фульвии сообщил об этом муж ее Сатурнин, бывший с императором в дружественных отношениях, распорядился изгнать из Рима всех иудеев. Консулы выбрали из них четыре тысячи человек и послали их в качестве солдат на остров Сардинию. Гораздо большее число, однако, они предали казни, потому что те отказались от участия в военной службе, благодаря запрещению этого иудейскими законами

(Иосиф Флавий. "Иудейские древности", кн.18, 3)

   В том же году были изданы строгие указы сената против распутного поведения женщин и строжайше воспрещено промышлять своим телом тем, чьи деды, отцы или мужья были римскими всадниками. Поводом было то, что Вистилия, дочь претора, объявила эдилам, что занимается проституцией, -- поступила же она так в соответствии с принятым у наших предков обыкновением, согласно которому достаточной карою для продажных женщин почиталось их собственное признание в своем позоре. Были потребованы и от Титидия Лабеона, мужа Вистилии, объяснения, почему он не наказал, согласно закону, свою изобличенную в непотребстве жену. И так как в свое оправдание он сослался на то, что предоставленные ему по закону шестьдесят дней на обдумывание еще не прошли, сочли достаточным принять постановление против Вистилии, и она была сослана на остров Сериф. Обсуждался и вопрос о запрещении египетских и иудейских священнодействий, и сенат принял постановление вывезти на остров Сардинию четыре тысячи зараженных этими суевериями вольноотпущенников, пригодных по возрасту для искоренения там разбойничьих шаек, полагая, что если из-за тяжелого климата они перемрут, то это не составит большой потери; остальным предписывалось покинуть Италию, если до определенного срока они не откажутся от своих нечестивых обрядов

(Тацит. "Анналы", кн.2, 85)

  
   Чужеземные священнодействия и в особенности египетские и иудейские обряды он запретил; тех, кто был предан этим суевериям, он заставил сжечь свои священные одежды со всей утварью. Молодых иудеев он под видом военной службы разослал в провинции с тяжелым климатом; остальных соплеменников их или единоверцев он выслал из Рима под страхом вечного рабства за ослушанье. Изгнал он и астрологов, но тем из них, кто просил помилования и обещал оставить свое ремесло, он даровал прощение

(Светоний. "Жизнь двенадцати цезарей", Тиберий)

  
   Как мы видим, отношение Тиберия к иудаизму было не столь радужным, как это представляет себе Филон. Впрочем, для восторгов по отношению к Тиберию были и веские основания. Письмо Агриппы адресуется всё-таки преемнику Тиберия, Гаю Калигуле. Противопоставление предков потомку было использовано, видимо, скорее для выразительности, как приём.
  
   Да и ещё одно примем во внимание. Действие римских законов нельзя полностью уподоблять действию современных законов. Если, скажем, на Украине был бы принят закон об оскорблении величества, он действовал бы одинаково как в Закарпатье, так и в Севастополе или в Донецке. Иными словами, он действует для украинских граждан, которыми становятся люди, постоянно проживающие на всей территории Украины. В Римской империи картина была совершенно другой. Римское гражданство могли получить даже не все знатные провинциалы - а о населении низших слоёв общества и говорить не приходится. Для римского закона их как бы не существовало. Но для такого, не-гражданского населения империи, существовали законы местные. В нашем случае - иудейские. Таким образом, подчинённость Иудеи Риму в качестве провинции никоим образом не отменило полностью действие иудейских законов, хотя и поставило их во второстепенное положение. Местная власть сохранялась, оставались на своих постах первосвященники, частью еврейских земель правили местные цари (тетрархи) - а одно время, при Цезаре и Августе Ирод Великий считался царём всей Иудеи: хотя в то время она была формально частью Римской империи, но провинции там ещё не было.
  
   У Тацита мы видим замечание, которое и ставит всё на свои места - "остальным предписывалось покинуть Италию", то есть - территорию, на которой римские законы действовали повсеместно. В самой Иудее преследовать иудеев не стали, поскольку это могло привести к совершенно никому не нужным осложнениям.
  

ХРИСТИАНСКИЕ АПОКРИФЫ И РАННЕХРИСТИАНСКИЕ АВТОРЫ О ПИЛАТЕ

   Как мы говорили в предисловии, у раннехристианских авторов Понтий Пилат встречается лишь в связи с событиями, происшедшими в Иерусалиме. Ни случай с изображениями, ни - с водопроводом в христианской литературе того времени не встречается. Тем более, не встречается никакой дополнительной, хоть сколько-нибудь достоверной, информации.

   За то, что Он Своим учением обличал книжников и вождей иудейских, в особенности же за то, что весьма многие делались последователями Его, эти книжники и вожди так ожесточились против Него, что наконец, представив Его к Пилату Понтийскому, правившему в то время Сириею со стороны Рима, насильственно истребовали у него согласия отдать им Иисуса на распятие

Тертуллиан. Апологетик. Глава 21,18)

   Пилат, сам уже по своему убеждению христианин, сообщил все это относительно Христа тогдашнему императору, Тиберию. Да и сами императоры открыто признали бы то, что сообщено им о Христе, если бы не были необходимы миру, или если бы христиане могли быть императорами

Тертуллиан. Апологетик. Глава 21,24

   Ибо Ирод, царь иудеев, и Понтий Пилат, прокуратор императора Клавдия, сошедшись осудили Его на распятие (ср. Лк. 23:7 сл.). Ибо Ирод боялся, что Он будет земным царем, которым он может быть низложен с своего царства. Пилат же вынужден был Иродом и окружающими его иудеями предать Его на смерть против своей воли, когда он предпочел сделать это, чем действовать против императора спасением человека, который носил имя "царь"

Ириней Лионский. Доказательство апостольской проповеди (74)

   Ибо Понтий Пилат был наместником Иудеи и питал тогда вражду к Ироду, царю иудеев. Но потом, когда Христос связанный был приведен к нему, Пилат послал его к Ироду, предоставляя ему допросить Его, чтобы точно узнать, чего он хотел в отношении к нему, воспользовавшись Христом, как предлогом, чтобы примириться с царем

Ириней Лионский. Доказательство апостольской проповеди (77)

   Помимо канонических новозаветных писаний, существует много литературы, которая в Новый Завет не вошла. Эта литература была названа "апокрифической" (то есть - "подложной"). Некоторые образцы этой литературы были созданы с целью заполнить те пробелы, которые были в новозаветных сказаниях.
  
   Например, в Евангелиях нет описания внешнего вида Иисуса. Не совсем понятно, почему евангелисты, вроде бы бывшие свидетелями распятия в Иерусалиме, не оставили его словесного портрета.
  
   Некоторые связывают это с тем, что в христианстве ещё какое-то время после отделения от иудаизма оставался запрет на изображения. Интересно, что в раннехристианский период единого изображения Иисуса также не существовало. С другой стороны, при внимательном сравнении Евангелий начинаешь замечать, что при всех содержательных различиях (вплоть даже до прямых противоречий) суть учения, выраженная в высказываниях самого Назарянина, остаётся одна и та же. Как бы смехотворно или, наоборот, дико не звучали некоторые отдельные фразы, но в целом сама система, извлекаемая из высказываний Назарянина, не имеет никаких противоречий. Это говорит о том, что события, которые описаны в Евангелиях - это нечто вроде "оправы"; оформление, без которого все эти высказывания остались бы простым сводом цитат и изречений.
  
   Но какой бы ни была действительная причина, факт остался фактом: описания внешнего вида Иисуса нам не дали ни Евангелия, ни какие бы то ни было ещё канонические писания. Этот пробел в средние века попытались заполнить, создав "Письмо Лентула к сенату и Римскому народу". Вот это описание:
  
    Он - человек высокого роста и благородной наружности; вид Его важен и выразителен, так что смотря на Него, нельзя не любить и вместе с тем не бояться Его. Волосы у Него волнистые и кудреватые, немного потемнее и сильно блестящие там, где они спадают на плечи. Они разделяются на две стороны по обычаю назореев. Чело у Него гладкое и чудесно спокойное; на лице Его нет ни морщин, ни каких-либо пятен, а румянец делает Его щеки прекрасными. Нос и уста Его совершенны. Он имеет густую коричневатую бороду в цвет Его волос, не длинную, но разделенную надвое. Глаза у Него - яркие и как бы имеют различный цвет в различное время. Он страшен в Своих угрозах, спокоен в Своих увещаниях, Человек любящий и любимый, бодрый, но постоянно серьезный. Никогда никто не видел Его смеющимся, но часто видели плачущим. Руки и другие члены тела Его совершенны. Речь Его ровна и важна, Он смирен и кроток, прекраснейший из сынов человеческих
  
   0x08 graphic
   Рисунок 2. Каноническое изображение Иисуса
  
   Вот - изображение Иисуса на иконе. Ко времени создания "Письма" окончательный вариант изображения уже утвердился, но это должно было быть как-то обосновано, для чего это сказание и было создано. В действительности же никакой Лентул в связи со случаем Назарянина не упоминается. Хотя имя в античных источниках попадается не так уж редко: например, в описаниях подавления восстания Спартака. Вероятно, какого-то, найденного в античной литературе, Лентула и взяли в качестве автора письма.
  
   В средние же века имела хождение и "Переписка апостола Павла с Сенекой". Тогда было широко распространено убеждение, что Сенека был христианином, поэтому такая переписка, с одной стороны, воспринималась вполне правдоподобно - а с другой стороны, подчёркивала важность христианской религии в римской жизни из-за того, что абы с кем приближенный к императору Сенека переписываться бы не стал. Тем более, что и христианином Сенека на самом деле не был.
  
   Теперь о предмете нашего повествования. Апокрифические сказания с упоминаниями о Пилате столь же достоверны, как и вышеупомянутые сказания. Приводить полностью их я здесь не буду - просто рассмотрим их содержание и на каких-нибудь моментах по мере необходимости остановимся. Основной целью их создания было, очевидно, дать дополнительную информацию о Пилате, так как, видимо, вопросы о том, кем он был, как он умер и другие, всё-таки церковникам задавались. И оставлять их без ответа даже при всей прочности позиций христианской церкви в средневековой Европе было бы глупо.
  
   "Письмо Клавдии Прокулы к Фульвии". Клавдией Прокулой звали жену Понтия Пилата. Откуда взялось это имя - не ясно. В новозаветных книгах это имя не встречается нигде. Во 2-м послании Тимофея, правда, упоминается какая-то Клавдия, но Прокула она или нет - об этом ничего не говорится. Элементарный анализ имена не даёт нам никаких удовлетворительных результатов.
  
   Личного имени у женщин не было: следовательно, имя это - родовое. Получается, что супруга Пилата была из рода... Клавдиев. Истолковать прозвище "Прокула" (вероятно, от слова procul - "вдали, издали, поодаль, прочь") тоже как-то определённо не получается. Что же касается адресата легендарного письма - Фульвии, тут можно предположить, что имя это взято из книг Флавия, где оно встречается (и естественно, Флавий ни слова не говорит о какой-либо дружбе этой Фульвии с женой иудейского прокуратора Пилата).
  
   Как явствует из этого письма, до приезда в Иудею Пилат был якобы "потомком древнего и знаменитого рода", во время женитьбы занимал "важную государственную должность в Иберии", а через 5 лет после свадьбы ("сыну минуло 5 лет") был назначен "проконсулом" (так в оригинале) в Иудее. О роде Понтиев мы уже говорили достаточно. Род этот действительно был древний, вот только вряд ли он был сильно знаменит, поскольку упоминаний о его представителях очень уж немного (а что касается именно рассматриваемого времена, то описанием Флавия дело и ограничивается). То, что Пилата здесь называют "проконсулом" Иудеи, так же выдаёт неосведомленность автора в системе римских должностей. В источниках он называется "прокуратором"; Флавий иногда называется его ещё "претором", что тоже имеет свои основания; в пределах допустимого ещё было бы сказать, что Пилат был "наместником". Но должности проконсула в провинциях тогда попросту не было. Это было сенаторской должностью - нечто вроде годичного правителя Рима.
  
   В Иерусалиме, как сообщает "Письмо", у Клавдии круг общения состоял в основном только в жене начальника синагоги - Саломии и её дочери Семиды (ещё одно имя, вырванное из книг Флавия - Саломеей звали сестру царя Ирода Великого, а дочь Саломеи называется только одна - Береника). Однажды Семида заболела и скончалась на руках у матери. Клавдия пришла к Саломее, чтобы попрощаться с умершей, и там увидела Иисуса, который воскресил Семиду, сказав ей: "Встань, дитя моё!". За ужином Клавдия рассказала об увиденном мужу. Реакцию Пилата на сообщение я не могу не привести: настолько она, мягко говоря, странная со стороны представителя римской власти:
  
   Он поник головою и сказал: "И ты видела Исуса Назаретского? Это Его ненавидят фарисеи и саддукеи, люди Ирода и лукавые левиты. С каждым днем возрастает эта ненависть, и мщение витает над головою Его. А между тем речи Назарянина - речи мудреца, и чудеса Его - чудеса Истинного Бога. За что они ненавидят Его? За то, что Он обличает их пороки и непокорность. Я слышал Его однажды: "Убелённые гробы, порождение ехидны, - говорил Он фарисеям. - Вы взваливаете на рамена братий ваших ноши, до которых бы не хотели коснуться концом пальца; вы платите подати за травы - мяту и тмин, но мало заботитесь об уплате должного по законам веры, правосудия и милосердия". Смысл этих слов, глубоких и истинных, раздражает этих надменных людей, и горизонт мрачен для Назарянина". "Но ты будешь защищать Его, - вскричала я с ужасом, - ты имеешь власть!" "Моя власть не что иное, как призрак пред этим мятежным, коварным народом! Между тем я бы душевно страдал, если бы должен был пролить кровь этого Мудреца".
  
   Фразу "Моя власть не что иное..." я специально выделил жирным. Она особенно впечатляюще выглядит из уст человека, который имел право снимать или ставить первосвященников. Дальнейшие события разворачиваются в общем и целом по Евангелию. Хотя автор, конечно, не удовольствовался простым пересказом канонов как бы с точки зрения Клавдии. Появляется сцена, когда в судилище Клавдия падает перед Пилатом на колени и просит спасти Назарянина от казни. Ответ Пилата и здесь на высоте: "Всё, что происходит, ужасает меня самого - но что я могу сделать? Римская защита слишком слаба и немногочисленна в сравнении с народом-демоном. Гибель угрожает всем нам...".
  
   Через несколько лет Пилата сняли с должности, он с женой вернулся в Европу. И по всем законам христианского жанра - удача семье уже не сопутствует, они скитаются из города в город, сын умирает у Клавдии на руках. В общем - всё закончилось как полагается.
  
   "Обращение Пилата". Здесь рассказ о возвращении Пилата в Рим уже ведётся по другому. На него якобы рассердились из-за тьмы, которая наступила по всей земле во время казни, и император приказал доставить прокуратора, закованного, в столицу. Что, понятно, и было исполнено. После двух допросов Пилату отрубают голову, а начальник восточных провинций Лициний уничтожает народ иудеев, а тех, кто уцелел - отдаёт в рабство другим народам. Это сказание тоже впечатляющее - я даже не удержусь: приведу один любопытный диалог между прокуратором и императором. До какой же степени жестокими завоевателями были эти римляне, если бы такой диалог действительно когда-либо происходил?
  
   - На что ты дерзнул, видя такие чудеса, творимые тем человеком? Решившись совершить злое дело, ты принес погибель всему миру. Пилат же сказал: - О всемогущий царь! Не виноват я в этом, зачинщики же и виновники - иудеи. Тогда Цезарь спросил: - Кто они? Пилат сказал: - Ирод, Архелай, Филипп, Анна, Каиафа и весь иудейский народ. - Почему же ты последовал их совету? - спросил Цезарь. И ответил Пилат: - Потому, что народ этот мятежен, беззаконен и не подчиняется твоей власти. И сказал Цезарь: - Когда они передали Его тебе, ты должен был в безопасности отправить Его ко мне и не допустить, чтобы они распяли такого человека, справедливого и творящего чудеса, как ты сам сообщил в своем донесении, ибо ясно из этих чудес, что Он был Иисус Христос, царь Иудейский.
   Как понимать такой диалог между двумя завоевателями - предоставляю судить читателю. Стоит только добавить, что упоминаемый в этом писании начальник восточных провинций Лициний - это реальная историческая личность. Но только жил этот Лициний гораздо позже, чем Пилат: а именно, в начале 4 века. Это указывает на то, что происхождение "Обращения" - средневековое. Написано оно было, видимо, гораздо позже 4 века, когда уже почти никогда не знал о том, что Пилат никак не мог жить одновременно с Лицинием. Но есть и более смешная сторона в казусе с этим самым Лицинием: тот, кого представляют истребителем иудеев, на самом деле прославился своими гонениями на христиан!
  
  
   "Смерть Пилата". Тяжело больной Тиберий узнаёт о существовании в Иерусалиме некоего целителя Иисуса и посылает за ним своего нунция Волузиана. Однако, приехав в Иерусалим, Волузиан узнает о том, что человек, который мог бы вылечить Тиберия, распят Пилатом. Прокуратор объясняет свой поступок тем, что Иисус был злодеем и смущал палестинский народ. По дороге от Пилата в гостиницу Волузиан встречает Веронику, которая рассказывает ему о том, что недавно произошло. Здесь проходит вариация апокрифической истории с изображением на платке. Нунций с Вероникой, которая берёт также платок с запечатлённым образом Иисуса, приезжают в Рим и приходят к Тиберию. Тот, посмотрев на образ, исцеляется.
  
   Затем в Рим привозят Пилата, закованного в цепи. Перед тем, как предстать перед Тиберием, прокуратор надевает несшитую тунику Иисуса. Она производит такое действие, что Тиберий при виде Пилата забывает весь свой гнев. Когда же того уводят, император опять приходит в ярость и грозится расправиться с прокуратором. Наконец, Тиберий приказывает отобрать христову тунику у Пилата и выносит свой приговор. Прокуратора сажают в тюрьму и приговаривают к позорнейшей казни. Пилат же, не дожидаясь исполнения над ним приговора, кончает жизнь самоубийством. Труп бросают сначала в Тибр, потом вылавливают и отвозят в Галлию, где бросают его в Рону ("Родан-реку", по оригиналу).
  
   Насколько достоверна эта история - уже, думаю, ясно. Единственное, что упоминание самоубийства Пилата промелькивает ещё в "Истории" Евсевия Памфила, жившего в 4 веке. Происхождение же этого рассказа явно средневековое. Это выводят из того, что версия рассказа о Веронике здесь в деталях разнится с более ранней версией. Потом - употребление звания "нунций", которого в поры, когда жил Пилат, попросту не было вообще. Оно появилось уже в период расцвета папства в Европе. Имя "Волузиан", правда, встречается в источниках - у Тацита в "Анналах" людей с именем "Волузий" несколько. Луций Волузий, Квинт Волузий и наварх Волузий Прокул (вот это весьма любопытно!). Но если верить тому, что экземпляр тацитовых сочинений был обнаружен только в конце 15 века - то вряд ли Тацит использовался как источник при выборе имени. Хотя, опять же, не гарантия, что Тацита не имелось в какой-либо из монастырских библиотека или ватиканских архивах. Фамилия Волузиев, как пишет о ней Тацит, довольно известная, но представители её выше должности претора не поднимались: хотя Луций и Квинт Волузии были консулами (первый - при Августе, второй - при Нероне). Ещё встречается император Волузиан, правивший между 251 и 253 годами - у Евтропия в "Краткой истории". Совершенно исключено также, что под "нунцием" имелся в виду "консул". За всё время прокураторства Пилата в Риме не было ни одного консула Волузия.
  
   Есть ещё один момент - свойства туники Иисуса. Вообще, сама туника - чисто римская, а не еврейская деталь одежды. Да и в Новом Завете нигде не говорится о какой-либо тунике. Во-вторых, само наличие каких--то целительных свойств у одежды (равно и у запечатленного на платке образа) может быть связано только с культом реликвий, которого у ранних христиан не было. Основоположницей этого культа считается мать императора Константина Великого Елена - в начале 4 века она якобы привезла из Иерусалима обломки креста, на котором был распят Христос. Но первые из этих реликвий вовсе не использовались в качестве чудодейственных медикаментов, они призваны были быть свидетельствами подлинности событий, описанных христианскими книгами.
  
   Итак, рассказы, которые вроде бы поясняют, кем был Пилат до вступления на должность прокуратора и что с ним стало после, созданы гораздо позже евангельских событий и достоверность их практически нулевая. Имена, которые там содержатся, отчасти взяты из других источников. И относились эти источники иногда совсем к другому времени - как мы видим это в случае Лициния, который якобы был начальником восточных провинций во времена прокураторства Пилата.
  
   Посмотрим в заключение ещё одно свидетельство - уже не из апокрифической литературы, а из упомянутой выше "Церковной истории" Евсевия Памфила.
  
   Стоит обратить внимание, что тот самый Пилат, живший во времена Спасителя, впал, по преданию, при императоре Гае в такие беды, что вынужден был покончить с собой и собственной рукой наказать себя: Божий суд, по-видимому, не замедлил настигнуть его. Это рассказывают греческие писатели, отмечавшие Олимпиады и события, происшедшие в каждую из них

Евсевий Памфил. "Церковная история" (книга 2,7)

   Это - уже без чудодейственных туник и полудетских разговоров. Достоверность свидетельства Евсевия вполне можно допустить хотя бы потому, что здесь присутствует ссылка на то, откуда он взял эту информацию. Неизвестно, сохранились ли те записи греческих писателей: скорее всего, что - нет. В труде Памфила присутствуют ссылки на книги, которые до нашего времени не дошли: делать из этого вывод, что книг этих никогда не было, было бы неправомерно. В то время, когда писалась его "История", эти книги могли быть вполне доступны - а значит, сведения могли быть проверены. Самая, пожалуй, характерная черта христианского стиля изложения истории того времени далеко не в том, что искажались какие-то факты, хотя было и это. Но со стороны римлян так же не исключена какая-либо подделка документов или создание заведомо подложных источников.
  
   Судите сами. В 70-х годах Иерусалим практически полностью разрушен войсками Веспасиана и Тита; а в 135 году, после неудачного восстания Бар-Кохбы его, как сообщает тот же Евсевий, на некоторое время стёрли с лица земли. Должны же были от времени Пилата остаться хоть какие-то документы? Например, в 20-х годах 4 века упоминаются какие-то "Акты Пилата". Ясно, что до нашего времени эти акты так и не дошли. Ни клочка папируса, ни обломка дощечки - в то время, как христианская литература сохранилась достаточно хорошо. А в принципе-то, что могло оставаться от тех событий? Донесения прокуратора Тиберию, поскольку по долгу своей службы он обязан был извещать принцепса обо всём важном, происходящем в Иудее. Не те ли акты это и были? Какие-то обвинительные заключения, какие-то тексты приговора - ничего не осталось!
  
   Ну хорошо, скажем, от иерусалимских документов ничего не осталось. "Акты Пилата", о которых заговорили в 4 веке, могли быть и истинными - но не исключено, что могли быть и подложными. Но от пребывания бывшего прокуратора в Риме уж что-то должно было остаться? Без сомнения - и осталось бы, будь не противоречащим христианской версии мотивов гибели Пилата. Но, видимо, что-то у "святых отцов" не клеилось с их религиозными объяснениями. То, что могло быть самоубийство - вполне вероятно, но причины его были вызваны далеко не Божьим гневом. Чьим-то гневом, более земного происхождения...
  
   Итак. Из всех рассказов, где говорится что-либо о жизни Пилата после того, как он был снят с поста прокуратора, опираться мы можем только на рассказ Евсевия. Ну что ж, примем версию: бывший прокуратор Иудеи Понтий Пилат чем-то не понравился преемнику Тиберию, Гаю Калигуле, и покончил жизнь самоубийством.
  

Понтий Пилат в новозаветных сказаниях

СТРАННОСТИ В НОВОЗАВЕТНЫХ ИЗЛОЖЕНИЯХ

   Множество нестыковок евангельских сказаний друг с другом обнаружено уже давно. Свидетельства этому приводятся как и у антихристиански настроенных писателей, так и у писателей самой церкви. Ещё Августин Блаженный писал, что "сам бы не верил в Евангелия, если б делать этого не велел авторитет Церкви". А вот ещё одна цитата из Августина - в письме к Иерониму он пишет следующее: "Если я в Библии встречаю ошибки, то я думаю, что это ошибки не сказавшего их Господа Бога, а ошибки переписчиков или переводчиков. Если я убеждаюсь, что здесь нет ошибок переписчика или переводчика, то я думаю, что это я сам чего-то здесь недопонимаю. А если я убеждаюсь, что здесь дело не в моем недопонимании, что ошибка очевидна, противоречие в самой Библии налицо, - то я думаю, что правильное понимание библейских ошибок мне откроет сам Господь Бог на том свете, если я после смерти попаду в рай. На этом и успокаиваюсь.". Я думаю - сказано исчерпывающе: добавить просто нечего. Кто после этого попробует тыкать христиан носом в противоречия, которыми напичканы их писания - только зря потратит время.
  
   В предисловии уже упоминалось о странностях в рассказах евангелистов, среди всего прочего встречающихся и в описании суда и распятия в Иерусалиме. Теперь рассмотрим их поподробнее.
  
   Во всех евангелиях встречается следующий диалог Пилата и Назарянина.
  
   "И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь"

(Матф, 27; 11 - Марк, 15; 2 - Лука, 23; 3)

  
   "Пилат сказал Ему: итак, Ты Царь? Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо Мне? Пилат отвечал: разве я иудей? Твой народ и первосвященники предали тебя Мне; что Ты сделал? Иисус отвечал: Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было моё царство, то служители мои подвизались бы за меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Моё не отсюда. Пилат сказал ему: итак, ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что я Царь. Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий от истины, слушает гласа Моего"

(Иоанн, 18; 37)

   Как мы видим, вопросо-ответный фрагмент диалога присутствует во всех четырех рассказах. Поэтому очень возможно, что эта часть диалога восходит к какому-то более раннему источнику, на который ссылались и материал которого использовали все евангелисты. В то же время, как мы видим из цитаты, у Иоанна этот кусок диалога дополнен.
  
   У Луки после ответа Назарянина "ты говоришь" сразу следует: "Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в этом человеке". Иоанн, видимо, более реально смотрел на разговоры подобного рода - поэтому прежде чем написать о том, что Пилат не увидел никакой вины в Иисусе, снабдил речь Назарянина обширным пояснением. У Матфея вслед за ответом следует молчание Иисуса, а затем изложение переходит на происшествия, связанные с пасхальным празднеством. Здесь Пилат уже не заявляет прямо о невиновности Назарянина - хотя сцена умывания рук, встречающаяся только в этом рассказе, указывает на то, что прокуратор остался явно недоволен кандидатурой на предстоящее освобождение. У Марка же лишь указывается на то, что Пилат знал причину, по которой первосвященники хотят погубить Назарянина ("Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти..."), но "желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие". Открытого признания невиновности Назарянина нет и в этом рассказе.
  
   Откуда могла взяться такая разница? То, что рассказывает Лука - выглядит совершенно неубедительно. Человека обвиняют в самозванстве, в претензии на право царствовать - а тому, чтобы оправдаться, хватает только вывернуться: мол, про царя не я брякнул, а ты, так что я тут не при делах. А речь шла ни более ни менее как о преступлении против закона об оскорблении величества! Иоанн делает такой оборот более сглаженным - хотя повествование от этого становится явно надуманным.
  
   У Иоанна же появляется такое высказывание: "От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху. Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете человека сего?". Заметьте, прокуратор, который первый позволил себе пойти против местных иудейских законов (случай с изображениями) - выходит навстречу иудейским первосвященникам, потому что те боятся оскверниться и поэтому не хотят заходить в преторию! Любопытно, что после такого начала Пилат заходит в преторию, зовёт туда зайти Назарянина и уже там спрашивает: "Ты ли царь Иудейский?". В остальных рассказах такой странной подробности нет.
  
   У Луки есть такой, отсутствующий у других эпизод. Когда Пилат узнает, что Назарянин - из Галилеи, он отсылает его к тому, кто и должен его судить - то есть, к тетрарху Ироду (тот - по сообщениям Луки - был также в Иерусалиме). Ирод почему-то очень обрадовался, когда к нему пришёл Иисус: дескать, он был наслышан о чудесах, которые тот творил - и наконец ему представилась возможность посмотреть на чудотворца вживую. Он начинает задавать ему вопросы - даже наверняка просил сотворить что-нибудь этакое, чудесное... Какую же тактику избирает Назарянин - начинает объяснять невозможность показать хоть малейшее чудо или хотя бы просто отказывает тетрарху? Нет, отнюдь нет! Он как будто бойкот решил объявить - Лука говорит, "Он ничего не отвечал". Реакция Ирода совершенно естественна: над "чудотворцем" посмеялись, одели в светлые одежды (в белые одежды обычно одевали сумасшедших) и отправили с глаз долой, к Пилату. А дальше - если верить Луке - дело принимает вовсе неожиданный оборот: после того, как Пилат удружил таким образом тетрарху, они вдруг становятся друзьями! "Ай да Понтий! Ай да юморной мужик! Я думал - солдафон солдафоном, а он, оказывается, знает толк в шутках! Какой проказник!". Повторюсь - этого эпизода больше ни в одном из евангелий нет.
  
   Приступы молчания - вообще интересный момент всех этих повествований. Такое впечатление, что там где Назарянин как воды в рот набирает, евангелист просто не мог придумать связного ответа. Мы наблюдаем эти бойкоты на протяжении трёх рассказов - Матфея, Марка и Луки. У первых двух Назарянин немеет после слов "ты говоришь"; у Луки же - при посещении тетрарха. У Иоанна тоже встречается подобный бойкот - Иисус становится нем после вопроса Пилата: "Откуда ты?". Зато на замечание про то, что в воле прокуратора отпустить арестованного или предать казни Назарянин разражается философской тирадой.
  
   То, что Евангелия писались не свидетелями иерусалимских событий, а на основе уже имеющегося устного или письменного материала - секретом сейчас не является. Здесь уже ничего нового не откроешь. Известна если не достоверно установленная, то - по крайней мере - наиболее вероятная последовательность написания новозаветных книг, из которых евангелия оказывается не самыми старыми, как это должно было быть, если они действительно написаны свидетелями. Литература, посвященная этой проблеме, огромна - поэтому привнести что-то совершенно новое в эту сферу я вряд ли сумею. Отрывки, о которых говорилось, разобраны лишь по той причине, что они имеют прямое отношение к предмету этой книги. А именно - к иудейскому прокуратору Понтию Пилату.
  
   Уже из евангелия от Марка мы видим, что Пилату была известна подоплёка дела Назарянина (он знал, что того предали из зависти) - и он ищет причину отпустить арестованного. Однако, собравшиеся иудеи хотят освободить Варавву - и прокуратор, "желая сделать угодное народу", поступает так, как хотят они. Вот на мотивировке решения прокуратора и остановимся: сейчас для нас важна именно она. И представим себе картину происходящего. Праздник Пасхи. В Иерусалим стекаются толпы народа, среди которых не только мирные обыватели, но и - в самом лучшем случае - всякого рода "пророки", "целители". Надо понимать, вся эта разнородная толпа и собралась под преторией тогда, когда решалось, отпустить Назарянина или казнить. И тут Пилат оказывается в очень неловком положении. С одной стороны, он не видит какой-то опасности от Назарянина - для него гораздо важнее Варавва, открытый мятежник и убийца.
  
   То есть - вполне закономерно, что сам Пилат скорее бы отпустил Назарянина, чем Варавву в такой ситуации. Но народ требует обратного (и Марк не скрывает - что подразумевается под словами "первосвященники возбудили народ просить", мы прекрасно понимаем). Чем бы всё могло закончиться, освободи Пилат - как он то и думал - Назарянина? Уж он-то не мог не понимать, что за фанатики эти евреи и какую ответственность он на себя берёт, если из-за этого происшествия в Иерусалиме начнутся беспорядки! Однако, Марк говорит - Пилат желал сделать угодное народу.
  
   То есть - независимо от того, был Марк свидетелем событий в Иерусалиме или не был - уже в его, самом раннем повествовании наблюдается такой "сдвиг" в оценке действий прокуратора.
  
   Обратим внимание ещё на следующее. В синоптических евангелиях имеется такой момент, когда Пилат спрашивает у народа, кого им отпустить, и видя, что они упорно желают освободить мятежника и убийцу Варавву, спрашивает - какое же зло им сделал Назарянин? Ответ народа просто блистает какой-то глубокомысленностью - "да будет распят". Опять всё та же тактика уклонения от ответа на поставленный персонажем вопрос - но уже с другим оформлением. Этот момент показывает, что: во-первых, евангелист либо не знал, в чём собственно обвиняли Назарянина, либо по каким-то причинам не хотел это говорить; а во-вторых - пробел, который возникал в результате умолчания, заполнил на свой вкус, показал, до какой степени евреи хотел распятия Иисуса, что даже не стали отвечать на вопрос прокуратора, а продолжали талдычить своё.
  
   Скорее всего - в этом моменте реальные обвинения просто умалчиваются. Попробуем представить себе, что Пилат получает ответ на свой вопрос. Ведь дальше обязательно нужно было бы вставлять объяснения прокуратора по поводу того, что эти обвинения не относятся к кругу его полномочий или что они несущественны, ложны - и так далее. Но такой поворот сюжета совершенно "перекосил" бы создаваемую евангелистом картину. А так - при минимуме информации максимум динамики в действии: может, и неправдоподобно, зато как воспринимается!
  

КАК ВСЁ МОГЛО БЫТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ?

   Поставить такой вопрос легко. Ответить - трудно. Но варианты предложить возможно.
  
   Во всем этом происшествии смущает такое обстоятельство. По всем четырём Евангелиям Назарянина не приводят сразу в преторию; сначала его дело рассматривает синедрион, и только затем священники выдают арестованного Пилату. Во всех, опять же, четырёх рассказах либо прямо, либо косвенно даётся понять, что прокуратор был склонен отпустить Назарянина на все четыре стороны - но не делал этого из-за того, что обвинения ему предъявляли евреи. Весь казус в том, что - опять же - настрой прокуратора в пользу Назарянина объяснялся тем, что с точки зрения законов римских арестованный был невиновен: как это следует из слов Пилата "я не нахожу в нём вины". В то же время казнят Иисуса типично римской казнью - распятием. То есть, осужден он был, получается, так же по римским законам, как и казнён?
  
   Эту несуразицу, видать, уловил автор Евангелия от Иоанна и попытался устранить недоразумение. "Возьмите его вы и распните", - говорит он настаивающим на казни первосвященникам. Общий смысл, надо понимать такой: с точки зрения римского закона Назарянин не виновен, но если он виновен по местным - то берите его и наказывайте в соответствии с этими законами. На это лестное предложение первосвященники отвечают оригинально и - можно даже сказать - не без юмора: "мы имеем закон и по закону нашему он должен умереть, потому что сделал себя сыном Божиим". Как это понимать? Из слов Пилата совершенно ясно следует, что если Назарянин по иудейским законам достоин смерти - то пусть хоть холодец из него сделают. В ответ ему начинают объяснять, что он достоин смерти именно по иудейским законам. По логике вещей первосвященники должны были распрощаться с прокуратором, забрать Назарянина и где-нибудь закидать камнями, как то предписывалось их обычаями. Но они этого не сделали. Продолжение ещё больше впечатляет: "Пилат, услышав это слово, больше убоялся...". Происходит очередной разговор (на этом месте как раз имеются упомянутые бойкот Назарянина на вопрос "откуда ты?" и философская тирада по поводу высказывания Пилата о том, что в его воле отпустить или распять арестованного). Более того - брякнув про свою власть распоряжаться жизнью или смертью арестованных в Иудеев, Пилат затем "искал отпустить его". Заметьте - не иудеи искали способ обвинить Назарянина; римский прокуратор, который объявил о своей власти распять или отпустить Назарянина, искал способ освободить его из рук иудеев, подчинённого народа! В результате - попытавшись загладить одну нелепость, Иоанн наговорил кучу других.
  
   Обратимся к Евангелию от Марка - будучи самым ранним, оно наверняка должно было быть наиболее близким к истинному ходу событий. И вот что мы наблюдаем здесь. "И первосвященники обвиняли его во многом. Пилат же опять спросил его: Ты ничего не отвечаешь? Видишь, как много против тебя обвинений. Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился". Уже здесь - как только речь заходит об обвинениях со стороны иудеев, Назарянин превращается в рыбу. Может, мы зря прицепились к этой сцене: ведь мы же знаем, что перед Пилатом дело Назарянина рассматривал синедрион. Не говорилось ли там чего-то конкретного?
  
   "Первосвященники же и весь синедрион искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать его смерти; и не находили". Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Далее упоминаются слова Назарянина про разрушение храма рукотворенного и воздвижение нерукотворенного. "Но и такое их свидетельство не было достаточно". Вот уж что называется - "получи, фашист, гранату"... Дальше следует вопрос: "Ты ли Христос, Сын Благословенного?". Иисусу бы отвертеться, как позже с прокуратором: ты брякнул эту глупость, при чём здесь я? Так нет же - "Я"! "Тогда первосвященник разодрав одежды свои, сказал: на что нам ещё свидетелей? Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали его повинным смерти". В результате очень хорошо получается: арестовали Назарянина бог весть по какому поводу, попытались найти за что - не получилось, не было за ним ничего предосудительного; тогда с помощью провокационного вопроса что-то и состряпали на скорую руку.
  
   И ладно, если б один Марк умолчаниями согрешил: так все авторы, как сговорились - то Иисус немеет, но на иудеев разговорчивость нападает!
  
   Зато посмотрите, как кардинально меняется всё, когда арестованного приводят к римскому прокуратору. Нам не поясняют, откуда взялся этот пресловутый "Царь Иудейский" - но без всяких предисловий Пилат прямо ставит вопрос Назарянину: "Ты Царь Иудейский?". Заметьте - без каких-либо предварительных объяснений, так и спрашивает. Одного подобного обвинения было бы достаточно, чтобы по римским законам распять самозванца, а по политическим соображениям тетрархов - убрать лишнего претендента на иудейский трон. Но... арестант отделывается изящным "переводом стрелок". И Пилат ищет повода, чтобы отпустить арестованного по закону об оскорблении величества: несмотря на то, что если б кто-то донес об этом в Риме, прокуратору недолго бы осталось жить на этом свете - при Тиберии такие вопросы решались разом, собственно, как и во многие другие времена.
  
   Но самое весёлое заключается вот в чём. Мы не знаем, в чём обвиняли первосвященники Назарянина: если следовать Марку, то ему вообще ничего "пришить" не могли. Только провокационным вопросом до чего-то и докопались. А ведь это были люди, которые по идее должны быть вдоль и поперёк знать всё, о чём говорится в Ветхом Завете, установления которого и были основой иудаистского культа. Открываем Ветхий Завет - книга "Второзаконие", глава 13. И читаем:
  
   "Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: пойдём вслед богов иных, которых ты не знаешь и будем служить им, - то не слушай слов пророка сего или сновидца; ибо через сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего, от всего сердца вашего и от всей души вашей... а пророка того или сновидца того должно предать смерти за то, что он уговаривал вас отступить от Господа, Бога вашего, выведшего вас из земли Египетской..."
  
   Уже незнание этих строк из Второзакония, установления которого являются основами иудейского закона, выдаёт с головой все обвинения евреев в адрес Назарянина. Их, попросту говоря, и в природе не было! Вот и объясняются все неожиданные бойкоты.
  
   Сошлюсь также на книгу Косидовского "Сказания евангелистов" - в ней тоже есть небезынтересное для нашей темы утверждение:
  
   Суд синедриона над Иисусом давно уже вызывал у историков серьезные сомнения. Прежде всего, возникал вопрос, откуда евангелисты знали все подробности, если на суде отсутствовали даже ближайшие сподвижники Иисуса. Ведь, согласно евангельской версии, все они покинули его и бежали. К тому времени, когда создавались Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, после суда прошло уже несколько десятилетий. А тот факт, что евангелисты так расходятся в изображении множества деталей, доказывает, что они пользовались сведениями из вторых или даже из третьих рук. Матфей и Марк рассказывают о двух судебных заседаниях, первое из которых состоялось вечером, а второе - с утра. Что же до Луки и Иоанна, то они упоминают лишь об одном, утреннем заседании. Авторитеты в области истории иудейского права утверждают, что заседание синедриона после захода солнца, особенно в канун пасхи, когда священники были заняты подготовкой к великому празднику, никак не могло состояться. А крупный протестантский библеист, профессор университета в Геттингене Э. Лозе обнаружил в этом сказании евангелистов целых 27 нарушений судебной процедуры синедрион. Исходя из этого, некоторые библеисты пришли к выводу, что суд синедриона над Иисусом вообще не имел места. И в самом деле, если убрать из текста отрывок об этом суде, остальная часть сказания евангелистов становится вроде бы даже более убедительной
  
   Итак. Мы видим подробности, указывающие на то, что вряд ли у Назарянина действительно были проблемы с иудейскими законами. А по каким же законам он тогда мог быть осужден? Только по римским - и это мог сделать только прокуратор.
  
   На след реального обвинения Назарянину нас наводит упоминаемая во всех четырёх евангелиях табличка, которую прибили к кресту над головой у распятого. Формулируется она в деталях по-разному, но общий смысл одинаков: "Царь Иудейский". Практика подобных табличек была не нова даже в то время. А такие примеры, как повешение партизан или коммунистов с подобными табличками во время Второй Мировой - уж и вовсе хрестоматийны.
  
   Я приведу в пример один эпизод, взятый из книги Л.Таксиля "Священный вертеп". В нём табличка не фигурирует, но содержание, пожалуй, даже более впечатляющее. По сравнению с этим "Царь Иудейский", пожалуй, выглядит детской забавой.
  
   Стефан седьмой, сын священника и куртизанки, в течение всей своей жизни на каждом шагу подтверждал столь благородное происхождение. В начале Понтификата ему пришла в голову мысль, одинаково мрачная и забавная: вырыть из могилы тело святейшего папы Формоза, пролежавшее в земле уже семь месяцев, и покарать бывшего узурпатора. Перед собранием высших церковников в Риме разыгрался омерзительный спектакль: труп Формоза приволокли за ноги и усадили на трон; его облачили в парадную одежду, на голову возложили тиару, а в руки вложили жезл. Покойнику дали адвоката - правда, не столько для защиты, сколько для публичного покаяния. Выступая от имени клиента, который не мог ни подтвердить, ни опровергнуть обвинений, этот поистине странный защитник обвинял своего подопечного во всех смертных грехах. После окончания речи святой отец провозгласил приговор, отлучавший Формоза от церкви, и одним ударом ноги свалил бывшего папу с престола. Но даже этот акт дикого зверства не укротил взбесившегося кретина; по его распоряжению с трупа сняли священные ризы, отрубили три пальца правой руки, переломали руки и ноги и только после того, как палач отсек ему голову, изуродованные останки бросили в Тибр
  
   Подобный случай известен со времени Ивана Грозного: только там живого подозреваемого посадили на трон и долго над ним издевались, и лишь затем казнили. Так что - жестокий Пилат ещё помилосердствовал, если выразил насмешку над "царём" только прибитой к его кресту табличкой с соответствующей надписью. Ничего выходящего за рамки логики тут вовсе нет.
  
   В описываемое нами время на территории Палестины было около 30 разных пророков, предрекавших освобождение евреев потомком Давида. Знает ли кто-нибудь, сколько - в соответствии с такими пророчествами - в Палестине развелось тогда "потомков Давида", мне неизвестно. Одним из таких "детей лейтенанта Шмидта" Назарянин, вероятно, и был. Если принять во внимание примененную к нему казнь - это наиболее возможный вариант.
  
   Говорил ли сам о себе Назарянин как о "потомке Давида" или так преподнесли его Пилату первосвященники - сказать трудно. Всё, что в моих силах - это выдвинуть версию, опираясь на евангельский фрагментов, вокруг которого мы всё крутились в начале этого раздела: а именно, краткий вопросо-ответный диалог прокуратора с арестованным. Вопрос "Ты Царь Иудейский?" мог символически выражать то, что это обвинение было только предъявлено Назарянину. А ответ "ты говоришь" замещает "я не называл себя царем; меня в этом подозревают и на этом основании арестовали". Как бы смешно ни выглядела эта "расшифровка", но примите во внимание то, что вопрос ставится в настоящем времени. И формулировка его, к тому же, совершенно нелепа в устах римского прокуратора: ему самому-то, может, и без разницы, кто будет царём в этой зависимой стране, но на данный момент правителями являются другие люди. И вопрос, поставленный в той форме, в какой это было сделано в писаниях, соответственно бессмыслен. Равно как нелепо звучит буквально понятый ответ Иисуса.
  
   Решать вопрос, на основании чего такое подозрение возникло, я не берусь. Но вот представим ситуацию: первосвященники ли, Искариот ли преподносят Пилату дело Назарянина именно в таком ключе. Дескать, провозглашает себя потомком Давида, а в народе разговоры идут, что из рода этого царя произойдет освободитель евреев. Представьте себе, как должен был реагировать на подобную информацию прокуратор, который за беспорядки у себя в провинции нес ответственность лично перед принцепсом.
  
   К тому же - вот ещё что. Как бы ни различались рассказы в отношении Иуды Искариота, все они сходятся в том, что именно он привел поимщиков на место, где находился Назарянин с учениками. То есть - вероятнее всего, что это место содержалось также и в исходнике, который использовали авторы. Если всё, что делал Иисус в Иерусалиме, ограничивалось бы только религиозной проповедью - такой тайны в его местонахождении не было бы. Они могли, конечно, избрать место подальше от людей - но зачем им было бы скрываться настолько, что никто не ведал, где они находятся? Когда Назарянина арестовывали - выяснилось, что у Петра был с собой меч. Они ещё и вооруженные были, оказывается! По крайней мере - один из них носил с собой оружие...
  
   Общей для всех рассказов является также сцена с выполнением обычая на Пасху отпускать одного из осужденных. На Пасху в Иерусалим стекалось много приезжего народу, да и для своих - деньги всегда есть деньги. Так что, подкуп со стороны иудейских первосвященников - более, чем вероятно - имел место. Подобные вопросы во все времена решались с помощью денег. Даже в наше время - ведь какие деньги угрохали кандидаты, чтобы вытащить на Майдан толпы "патриотов, болеющих за будущей своей незалежной родины". И это особо не скрывалось - механизм воздействия денег на решения "народных" собраний общеизвестен. Но могли быть приведены и более веские соображения - помимо денег...
  
   Участников событий, происходящих тогда в Иудее, можно отнести к одной стороне: людей, которые в этих событиях имели свой определенный интерес. Политический или религиозный - в любом случае определенный личный интерес был. Но таких, как правило, не большинство. Всегда существует многочисленная прослойка людей, которым все эти общие вопросы не нужны - всё, что они хотят, это просто спокойно жить без каких-либо дальних интересов. Таких в Иерусалим на Пасху тоже, наверняка, съехалось достаточно: в отличие от политики, традиции есть традиции - это святое. Да и местных подобных хватало.
  
   Общеизвестной стало высказывание первосвященника по поводу устранения Назарянина: "Лучше одним пожертвуем, но народ сохраним в покое" (не дословная цитата). Вот в этой фразе и лежит тот самый довод, о котором сказано выше. Поверь люди в то, что Назарянин - тот самый потомок Давида, который - как говорит пророчество - станет освободителем евреев: ведь нет гарантии, что не пойдут они за ним. И пойдут, и с римлянами воевать начнут - и ещё, не приведи господи, со своими посчитаются за всё хорошее. А "со своими" - это, значит, и с первосвященниками тоже заодно. Это одна сторона. А вторая сторона в том, что воевать с римлянами Иудея не в состоянии, а как Рим расправляется с мятежниками - иудеи имели возможность убедиться. Что ж тогда в стране начнётся?
  
   Кого - деньгами, кого - такого рода доводами - вот и создали первосвященники "народное мнение", на основании которого освобожден был именно убийца Варавва, а не Назарянин.
  
   Итак, повторим всю версию от начала до конца. Неугодного иудейской верхушке Назарянина (причину сказать не могу, но - может - и в самом деле, за потомка Давида себя выдавал) решают выдать римским властям. При помощи Искариота Иисуса арестовывают и передают Пилату уже как "давидова потомка" со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прокуратор, опасаясь беспорядков в провинции, соответствующим образом реагирует. А так как дело происходит как раз накануне Пасхи, когда по традиции (или закону) должен быть отпущен один осужденный, то иудеи формируют угодное им "народное мнение". Таким образом и решается вопрос о том, кого отпустить в честь предстоящего праздника, а кого - казнить. Как потенциального мятежника - в глазах Пилата с подачи иудейской знати - Назарянина приговаривают к распятию, а так как при этом фигурирует ещё вопрос о его происхождении от царя Давида, то отсюда и та самая насмешливая табличка. Распятие, впрочем, применялось римлянами и к беглым рабам - так что могло также быть такой своеобразной насмешкой над "царским" потомком. Подобный "чёрный" юмор со стороны Пилата выглядит не столь уж абсурдно, как может показаться.
  

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Итак, в отличие от сочинений историков, в евангелиях мы наблюдаем противоположное толкование личности Понтия Пилата.
  
   Оценка Пилата недвусмысленно высказывается у Филона Александрийского. Иосиф Флавий, хотя и не грешит чрезмерным употреблением эпитетов в рассказах, но можно легко догадаться о его неодобрительном отношении к действиям прокуратора. Обратное было бы более, чем непонятно - сам Флавий происходил из Иудеи, и был представителем того самого сословия "фарисеев и книжников", то есть - иудейской знати. И, конечно, не надо забывать о том, что его книги, которые создавались в Риме и для римских читателей, несомненно, корректировались ("Иудейскую войну", как мы уже знаем, вычитывал сам Веспасиан).
  
   На характеристики Пилата, данные нам в Новом Завете, повлияли главным образом - обстановка, в которой христианству приходилось (и долго ещё предстояло) находиться, и отношение к ним со стороны иудеев.
  
   Давайте на минуту вообразим, будто в Евангелиях так и говорится, что распял Назарянина Понтий Пилат, усмотревший в нём самозванца - со всеми вытекающими отсюда моральными оценками событий и участвовавших в них людей. Утверждение, что прокуратор Иудеи распял царского потомка как беглого раба недвусмысленно прозвучало бы обвинением в адрес римских властей - даже одним своим содержанием: "смотрите, дескать, что на завоеванных землях творят римляне!". А возникший вдруг культ какого-то безродного Назарянина, выдавшего себя за потомка царя Давида, с самого начала был бы просто осмеян - на последователей в будущем назореи могли в таком случае даже не рассчитывать.
  
   Итак - сказать, как всё происходило на самом деле - первые христиане просто не имели ни желания, ни возможности. Как ни крути, а жить новому учению предстояло именно в Римской империи - и писалась новозаветная литература не на восточных задворках страны, Сирии и Палестине, а в культурных её центрах: Риме, Пелле, Антиохии. С этих центров империи и распространялись эти книги, обращались всё новые и новые приверженцы. С учётом различных слоёв населения, среди которых христиане вели свои проповеди, и корректировались тексты исходного источника, рассказывавшего о реальном Назарянине, добавлялись какие-то легендарные события. Не зря замечают, что чудеса, которые приписываются Иисуса, были как бы подобраны с учётом возможности и эффектности их театральной постановки. Они должны были производить впечатление на как можно больший круг людей: поэтому в канонических книгах они как правило затрагивают круг таких явлений, как воскрешение, исцеление. Заметьте, что нигде в Евангелиях нет таких чудес, как денежные дожди, волшебные постройки роскошных дворцов - короче говоря, при всех своих чудесах Назарянин не становится на уровень некоей "золотой рыбки". И при всей своей неброскости такая тактика - надо это признать - оправдала себя с очень крупными процентами. На таком глубинно важном для каждого человека вопросе, как жизнь и смерть, церковь и до сих пор с успехом спекулирует.
  
   А то обстоятельство, что христианство расширялось не только по "горизонтали", но и по "вертикали" страны, со временем охватывая все более высокие слои общества, обусловило и рост Назарянина с точки зрения "родословной". Безродного основателя культа вряд ли бы приняли люди богатые - а ведь известно, что уже в 140 году в это учение вкладывал средства состоятельные судовладелец Маркион, основатель одной из "ересей". Тенденция придавать Назарянину если не божественное, то царское происхождение - а, скорее, подкреплять одно другим - хорошо видна в апокрифическом "Евангелии от Никодима". У Евсевия в "Истории" приводятся цитаты из мифической переписки Иисуса с царём Авгарем: неужели царь бы, дескать, стал переписывать с каким-то безродным проповедником?
  
   В итоге - чтобы иметь возможность дальнейшего распространения новозаветных писаний, просто необходимо было откорректировать их так, чтобы даже при наличии каких-то антиримских высказываний римляне не смогли их углядеть в тексте. Естественно, это повлияло и на оценку роли Пилата в иерусалимских событиях.
  
   Кроме того, был ещё вопрос отношений христиан с иудеями. Это - уже более сложная проблема, рассматривать которую надо особо. Частично, впрочем, мы на эти отношения уже указывали. Поэтому ограничимся лишь краткими замечаниями. Очень красноречиво в этом плане говорит "Церковная история" Евсевия. О судьбе Иерусалима там рассказывается. Но интересно одно его высказывание, что списка иерусалимских епископов он так и не нашёл.
  
   Списка иерусалимских епископов, указывавшего бы время их служения, я нигде не нашел (говорят, правда, что они были недолговечны). Из письменных источников я только узнал, что до осады Иерусалима Адрианом их было пятнадцать, преемственно сменявших друг друга
  
   Это уже показатель того, что христиане чувствовали по отношению к "святому городу" своего учения. Естественно - всё имеет свои причины. Палестинские иудеи практически так и не приняли христианства даже до сих пор. Кто знает - в то время, может, они помнили, кем был Назарянин и что произошло в Иерусалиме на самом деле: поэтому с точки зрения иудаизма христианство и было объявлено ересью. проследить с большой точностью возникновение именно того учения, которое сейчас называется "христианство", очень трудно - даже нереально. Хотя варианты предложить можно.
  
   В "Деяниях Апостолов" Павел заявляет о себе как о "римском гражданине". Оговорка эта значит очень многое. Речь-то идёт о нероновом времени - а тогда римляне ещё абы кому гражданство не раздавали. Каково было его положение в обществе - можно себе представить: это был явно не безродный малоазиатский обыватель! То есть, уже во время написания "Деяний" (примерно - во время Веспасиана или Домициана) такой случай, как христианин с римским гражданством, уже был мыслим. И именно римских граждан, а не иудейских жрецов, могли себе помыслить христиане как поддержку: отсюда и следует смещение акцентов в оценке происшествия с Назарянином.
  
   Основы того христианства, какое мы знаем сейчас, во многом закладывал этот самый апостол Павел (или его прототип). Из всех христианских и околохристианских течений евангелизм оказался самым живучий из-за того, что избрал, пожалуй, оптимальный путь. Исходным пунктом служил определенный случай, разукрашиваемый и корректируемый с учетом потребностей, обстановки, аудитории. Рыбак или сборщик податей до этого бы просто не додумался - уже такая простота и вместе с тем надежность избранной тактики развития говорят о том, что её автор должен был быть умным, а главное - хорошо образованным человеком. А при наличии поддержки у имеющих определённое положение и состояние римлян становится вполне естественным, что в смерти Назарянина целиком и полностью обвинили иудеев, сняв какую-либо ответственность с римского прокуратора.
  

Смещение Пилата с должности прокуратора и дальнейшая судьба

РАЗБОР ФЛАВИЕВА РАССКАЗА

   Фрагмент из книги Флавия, где описывается смещение Пилата с должности прокуратора, мы уже приводили. Теперь, я думаю, самое время перечитать его ещё раз внимательно.
  
   Также и самаряне не удержались от возмущения. Их смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться к нему на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших [отовсюду] самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея.
  
   Тут всё пока ясно. Явился к самарянам очередной шарлатан, каких тогда по Иудее множество ходило. Убедил народ собраться на священной горе: дескать, хочу показать священные чаши, которые я нашёл. Евреи, падкие на такие вещи, поддаются на эти убеждения и собираются идти с этим человеком на священную гору Гаризим. Слегка, правда, озадачивает применённый автором эпитет "лживый"
  
   Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору.
  
   Вот и вопросы появились. Интересно, зачем было вооружаться, если речь шла о том, что народ соберётся на этой горе, чтобы увидеть свои религиозные реликвии. Они боялись перемещаться безоружными по своей стране или это надо было ещё зачем-то? Этого нам автор не говорит - прямо не говорит...
  
   Теперь давайте на миг задумаемся: будь вы на месте прокуратора, как бы вы в такой ситуации поступили? Вы узнаёте, что множество народа в вашей провинции зачем-то вооружаются и собираются в деревушке Тирафане. К ним постоянно приходят всё новые и новые люди (и, надо понимать, также вооружённые). Прокрутите эту ситуацию в голове раз-другой, а теперь скажите, что нелогичного сделал в данных условиях Пилат:
  
   Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен, Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов
  
   Жестоко? Ещё бы! Но вы вспомните того же Флавия - случай с постройках водопровода. Пилат явно нарушает иудейские законы, забирая деньги на строительство из церковной кассы. Само собой, народ начинает возмущаться - и чем всё это заканчивается? Можно сказать, ничем. Для Пилата. А ведь было налицо посягательство на законы местного населения - если уж вышестоящие действительно так заботились об иудеях, как о том повествует Филон Александрийский, то где бы они нашли ещё более удобный случай вмешаться и покарать местного самодержца? Так нет же - ничего подобного! А тут такое....
  
   Флавий умалчивает о том, оказывали ли какое-то сопротивление самаряне прокуратору или нет, но я думаю, что хотя бы слабые попытки сопротивления да были. Пусть даже сам тот шарлатан и не призывал к антиримскому мятежу - допустим, надо было подойти к реликвии во всём вооружении, чтобы совершить какие-то религиозные обряды... Но неужели же все, кто пришел в Тирафану, так буквально и поняли? Честно говоря, не верится совершенно.
  
   Когда этим дело кончилось, представители верховного совета самарян явились к бывшему консулу Вителлию, который теперь был прокуратором сирийским, и стали обвинять Пилата в казни их погибших единоплеменников, говоря, что последние пошли в Тирафану вовсе не с целью отложиться от римлян, но для того, чтобы уйти от насилий Пилата.
  
   Реакция самарян на этот устроенный Пилатом разгром вполне понятна. Им ясно, что с иудейскими властями им не договориться - они идут на поклон к властям Сирии. А вот то, как самаряне объяснили свои действия Вителлию, даже как-то шокирует. Только в начале фрагмента нам говорилось, что они собирались, дабы увидеть священные чаши Моисея - а теперь выясняется, что они хотят уйти от насилий Пилата! Впрочем, вряд ли эта несогласовка происходит из-за небрежности Флавия. Священные чаши - это был предлог собрать самарян в Тирафане; а последнее - это уже оправдание самарянами своих действий перед римской властью в лице наместника Сирии Вителлия. Куда, кстати, тот "почитатель реликвий" делся - Флавий опять же не говорит. Надо полагать, в визите к Вителлию он участия не принимал: то ли погиб, то ли убежал
  
   Тогда Вителлий послал Марцелла, одного из своих приближенных, в Иудею, чтобы принять там бразды правления, Пилату же велел ехать в Рим для ответа перед императором в возводимых на него обвинениях. Проведя в Иудее десять лет, Пилат поехал в Рим, так как не смел ослушаться приказания Вителлия. Но раньше, чем он успел прибыть туда, Тиберий умер
  
   Так стало быть вовсе не Тиберий вызывает прокуратора в Рим, а его отправляет туда Вителлий! Отправляет для оправданием перед принцепсом в своих непонятных грехах. Если можно верить в этом случае Флавию, то грех Пилата воистину шит белыми нитками.
  
   Тацит говорит о том, что наместником Сирии Вителлий отправлен для того, чтобы руководить делами, затевавшимися Тиберием на Востоке.

ЛУЦИЙ ВИТЕЛЛИЙ

  
   Как бы то ни было, Публий Вителлий из Нуцерии, будь он из древнего рода или от низких родителей и предков, заведомо был римским всадником и управителем имений Августа; и он оставил четырёх сыновей, достигший высшего звания, - все они носили одно родовое имя и отличались только личными: Авл, Квинт, Публий и Луций. Авл скончался в должности консула, которую занимал вместе с Домицием, отцом императора Нерона; славился он роскошью и особенно блистал великолепием пиров. Квинт лишился звания когда по воле Тиберия решено было исключить и удалить из сената нежелательных лиц. Публий, приближённый Германика был обвинителем и добился осуждения Гнея Пизона, его убийцы; потом, уже после преторства, схваченный как сообщник Сеяна и отданный под надзор брату, он вскрыл себе жилы перочинным ножом; правда, после этого он позволил перевязать и лечить себя, не столько из страха смерти, сколько из-за просьб домочадцев, однако заболел и умер, не дождавшись освобождения. Луций достиг консульства и был назначен наместником в Сирию; здесь он великим своим искусством заставил Артабана, парфянского царя, не только пойти на переговоры с ним, но даже воздать почёт значкам легионов. Затем при императоре Клавдии он ещё два раза был с ним консулом и один раз цензором, а во время его британского похода принимал на себя заботу о государстве. Человек он был честный и деятельный, но запятнал себя любовью к вольноотпущеннице - даже слюну её он смешивал с мёдом, чтобы лечить ею горло, как снадобьем, и не изредка или незаметно, а повседневно и при всех. Отличался он и удивительным искусством льстить. Гая Цезаря он первым начал почитать как бога: вернувшись из Сирии, он, чтобы приблизиться к нему окутал голову, подошёл отвернувшись и простёрся на полу. Перед Клавдием, которым помыкали жёны и вольноотпущенницы, он также не упускал ни одного способа выслужиться: у Мессалины он попросил, как величайшей милости, позволения её разуть и, сняв с неё правую сандалию, всегда носил её на груди между тогой и туникой, то и дело целуя; золотые изображения Нарцисса и Палланта он почитал среди домашних ларов; и это он воскликнул, поздравляя Клавдия со столетними играми: "Желаю тебе ещё не раз их праздновать!". Умер от паралича на другой день после удара, оставив двух сыновей от Секстилии, женщины достойной и знатной; обоих он успел увидеть коснулами, и при этом в одном и том же году, так как младший сменил старшего через шесть месяцев. Сенат почтил умершего погребением на государственный счёт и статуей на форуме с надписью: "Неколебимо верен императору"

(Светоний. "Жизнеописание Вителлия")

  
  
   Но Тиберий не отказался от начатого: теперь он избирает в соперники Артабану Тиридата, происходившего от той же крови, что и Фраат, а для отвоевания Армении -- ибера Митридата, которого мирит с царствовавшим в своей стране братом его Фарасманом; во главе всего, что затевалось им на Востоке, он ставит Луция Вителлия. Мне известно, что об этом человеке в Риме ходила дурная слава и что он оставил по себе позорную память, но провинциями он управлял с поистине древнею доблестью. Возвратившись оттуда, он из страха пред Гаем Цезарем и из-за близости к Клавдию впал в гнуснейшее раболепие и слыл у потомков образцом омерзительной льстивости, так что ранние заслуги его поблекли перед позднейшими подлостями и деяния его молодости запятнала постыдная старость

(Тацит. "Анналы")

  
  
  
   При последнем сирийский наместник Вителлий, прибыв в Иерусалим и удостоившись от жителей весьма блестящего приема, желал им выказать свою за это благодарность, и так как они просили вернуть им это священное облачение, написал о том императору Тиберию. Тиберий согласился вернуть священное одеяние иудеям, и таким образом оно оставалось у них до смерти царя Агриппы

(Иосиф Флавий. "Иудейские древности")

   После него тогдашний наместник сирийский Кассий Лонгин и наместник Иудеи Куспий Фад (44 - 46 годы) приказали иудеям положить это облачение в крепость Антонию, ибо римляне одни должны были быть хозяевами, как они были таковыми и раньше. Тогда иудеи послали послов к императору Клавдию с соответственными представлениями. Когда послы эти прибыли в Рим, находившийся там как раз царь Агриппа Младший обратился по этому поводу с просьбою к императору и получил разрешение вернуть иудеям облачение, причем соответственное распоряжение было послано верховному сирийскому наместнику Вителлию.

(Иосиф Флавий. "Иудейские древности" (продолжение предыдущей цитаты))

   "Император Клавдий Германик, в пятый раз облеченный властью народного трибуна, в четвертый раз консул и в десятый раз главный военачальник, отец своего отечества, сим посылает привет начальникам, членам совета, населению иерусалимскому и всему вообще иудейскому народу. Так как мой любезный Агриппа, которого я воспитал и который так предан мне, представил мне ваших послов, поблагодаривших меня за мою заботливость о вашем народе и усердно и почтительно просивших меня представить в ваше собственное распоряжение священную одежду и головной убор первосвященника, я сим выражаю свое на это согласие, подобно доблестному и любезнейшему мне Вителлию. На эту вашу просьбу я согласился, во-первых, как вследствие своего благочестия, так и желания, чтобы каждый мог исполнять по-своему требования религии; а во-вторых, я согласился на это потому, что знаю, что этим я доставлю удовольствие царю Ироду и младшему Аристобулу, преданность которых ко мне и заботливость которых о вас мне одинаково известны. К тому же я особенно расположен к этим отличным и милым людям. Вместе с тем я послал своему наместнику Куспию Фаду соответственное распоряжение. Это письмо вручено Корнелию, сыну Керона, Трифону, сыну Фейдиона, Дорофею, сыну Иоанна. Составлено оно за четыре дня до июльских календ, в консульство Юлия Руфа и Помпея Сильвана"
  
   В 43 и 47 годах Клавдий и Вителлий совместно занимали должности консулов. В бумаге, выданной иудеям, Клавдий говорит о "уподоблении" своего поступка недавнему поступку Вителлия. В предыдущей же цитате говорится, что Вителлию было отправлено распоряжение Клавдием (ошибка?)
  

ЖЕСТОКОСТЬ ИЛИ ЧРЕЗМЕРНАЯ СТАРАТЕЛЬНОСТЬ?

   Объяснение, что Вителлий отправил Пилата для оправдания в Рим только из-за казни влиятельных самарян - не самое подходящее из всех, что можно предложить для данного случая. Конечно, не исключено, что наместнику Сирии как следует "позолотили ручку" - но и в этом случае не складывается что-то. Был Пилат подчинен ему или нет - ещё вопрос: но он, в отличие от Вителлия, был вроде личного императорского служащего. То есть - вместе с Пилатом Вителлий должен был отправить какие-то объяснения. Что ж там должно быть содержаться? Что самаряне для того, чтоб увидеть священные чаши Моисея, обязательно должны вооружаться? Что оказали сопротивление Пилату, в результате чего тот совершенно ни за что казнил сколько-то знатных самарян? Что пришел некий человек, подбил идти смотреть чаши, а потом - по пути - они вдруг за что-то обиделись на прокуратора и решили вообще уйти и забрать с собой свои религиозные сокровища? А куда они вообще собрались идти? В Сирию? В Армению? В Парфию?
  
   Как хотите, но не складывается что-то объяснение. Да и какой, скажите, резон Вителлию было затевать такое дело, подставлять своего соотечественника под суд из-за такой явной нелепицы? Вызвал, разнёс как следует - это понятно. Наказал как-то - это понятно. Но отправлять Пилата в Рим - это практически он отдавал его под суд: только из-за одного случая или мы ещё чего-то не знаем?
  
   И вот ещё. Флавий пишет, что Пилат не посмел ослушаться Вителлия, отправился оправдываться перед императором - но перед тем, как он появился в Риме - Тиберий умер. Это мы уже видели в цитированном выше фрагменте "Древностей". Весьма прискорбно только, что не оставил Иосиф точной хронологии. Он говорит, правда, что Вителлий - "бывший консул": это правда, консульство Луция Вителлия приходится на 34 - 35 годы. После консульства его назначают наместником в Сирию - то есть, от его приезда до смерти Тиберия - примерно год: может, немногим больше.
  
   Мы уже сказали, что Тиберий послал Вителлия наместником в Сирию, чтобы он руководил тем, что затевалось на Востоке. В выдержке из Светония сказано - "здесь он великим искусством заставил Артабана, парфянского царя, не только пойти на переговоры с ним, но и воздать честь значкам римским легионов". Короче говоря, Вителлий был послан в Сирию, чтобы разрешить проблемы, возникшие в это время в отношениях с соседним Парфянским царством.
  
   Необходимо сказать, что Парфия была противником серьёзным. Походы на это царство предпринимал ещё Красс в 53 году до н.э. Кампания закончилась позорным поражением: Красс был убит. В 39 - 38 году до н.э. с парфянами успешно сражалась армия Басса - полководца в армии Антония. Ещё через два года поход предпринял сам Антоний, но вынужден был отступить из-за отчаянного сопротивления парфян. Во время правления Августа и Тиберия крупных столкновений двух государств не было, но обстановка на восточных границах империи была постоянно напряжённой. Вот что Тацит рассказывает о событиях, предшествовавших назначению в Сирию Вителлия.
   0x08 graphic
   Рисунок 3. Парфянское царство и восток Римской империи
  
  
  
  
   В 35 году (по Тациту - в год после консульства Вителлия) в Рим прибывает тайное посольство из Парфии. Речь ведётся о том, что Артабан нагнетает обстановку на границах с Римской империи, чем может вызвать войну между двумя странами, отношения которых и без того стабильными не назовёшь. Против него возник заговор, но вместе с этим в головах придворных появился вопрос: кому доверить престол после Артабана? В Риме же в это время находился Фраат - сын парфянского царя, отправленный ещё при Августе в качестве заложника в Рим. Послы попросили Тиберия отпустить Фраата на родину с тем, чтобы тот принял парфянский трон и восстановил в стране порядок. Тиберий соглашается, и царевича с помощью отправляют в Парфию. Но в Сирии он неожиданно умирает (Тацит утверждает, что причиной была резкая смена обстановки). Артабан тем временем узнаёт о существовании заговора против него - и начинает планомерно "прореживать" ряды своих противников: кого устраняют при помощи яда, кого - лестью и подкупом переманивает на свою сторону. Тиберий, узнав о смерти Фраата в Сирии, не отказывается от начатого и выдвигает на парфянский трон Тиридата. А для улаживания вопроса и производит назначение бывшего консула Вителлия наместником Сирии.
  
   Флавий излагает эту историю по другому. Он не говорит о какой-либо борьбе за власть, а причину объявляет ту, что Тиберий поручил Вителлию разрешить конфликт с Артабаном, который - в этом Флавий согласен с Тацитом - начинает создавать напряжённую обстановку на границу с Римской империей.
  
   Ту или иную мотивировку принимать - несомненно одно: у Рима назревали неприятности с восточной соседкой Парфией, и игнорировать их нельзя было ни в коем случае. Слишком серьёзен был этот противник. Вот в свете этой, возникшей на окраине империи, неурядицы и посмотрим на происшествие, в результате которого Понтий Пилат был отстранён от прокураторства в Иудее.
  
   Первый вопрос такой. Самаряне объяснили Вителлию, что они не желали отложиться от римлян, они только хотели уйти от насилий Пилата. Но не сказано здесь, куда же они хотели идти! Да и куда они могли идти? Переселиться в Сирию? Или, может, всё-таки объяснили, что жить дальше становится невозможно - поэтому они хотели уйти в соседнюю Парфию, но при этом не имели ни малейшего намерения сражаться против римлян? Флавий об этом не говорит.
  
   Второй вопрос такой. Флавий рассказывает, что воины Пилата напали на самарян неожиданно. То есть - о его приближении собравшиеся в Тифаране любители священных реликвий ничего не знали. Если бы мы знали, что самаряне действительно собирались только для осмотра чаш, то можно было бы смело говорить, что Пилат - просто изверг. Хотя для него - человека, несущего личную ответственность за порядок во вверенной ему провинции - такое сборище народа даже и невооружённое должно было стать подозрительным.
  
   А самаряне эти мало того, что были вооружены - так к ним ещё постоянно прибывали какие-то новые люди. Как это можно было воспринять? Он, видимо, на самом деле имел по-солдатски прямолинейное мышление, потому что в чём связь между осмотром своих реликвий и массовым вооружением - понял, а соответственно, и отреагировал на это, по-своему. Мы уже упоминали, что Иудея того времени была наводнена всякого рода "пророками", "учителями", просто разбойниками или недовольными римским режимом людьми. Также и о положении на границе с Парфией он просто не мог не знать. Если кто считает действия Пилата в этом случае нелогичными или чрезмерно жестокими (даже для римских понятий) - пусть ответит, как он должен был расценивать такое вооруженное сборище в своей провинции?
  
   Есть ещё такая возможность, что оружие они брали с собой для того, чтобы в случае чего иметь защиту от разбойников - которых, как уже сказано было, в Палестине было хоть пруд пруди. Но в изложении Флавия эти высказывания построены именно так, что дают повод полагать, что люди, которые шли просто смотреть на священные чаши Моисея - должны были обязательно вооружаться для этого. Если даже оружие бралось только для самозащиты, то и в этом случае невозможно увидеть в реакции Пилата что-то особо тиранское. То, что он напал "неожиданно" - могло объясняться тем, что он не имел каких-то конкретных сведений о том, что происходило в Тифаране: донесли о том, что вооруженные самаряне стали собираться в этой деревушке, что к ним постоянно приходят всё новые и новые люди. Правда, практически невероятно, чтобы имевший дело с военными действиями Пилат не поинтересовался такими элементарными вещами, сколько человек собралось, как вооружены?
  
   Впрочем, мудрствовать тут можно бесконечно. Чем больше анализируешь, тем больше вылезет нелепостей даже в рассказе, понятном для дурака. Оставим эту часть в покое - лишь за тем исключением, что причина вооружения народа остаётся непонятной (хорошо, пусть - на разбойников спишем: отступлений от логики тут нет). То, что прибывал народ можно объяснить тем, что посмотреть на такие диковинки, как чаши Моисея, возможность появляется не каждый день - а всем интересно.
  
   Пилат же, когда узнаёт о таких сборах, расценивает их как подготовку мятежа. И реагирует соответственно. Зная, что евреи вооружены, предпочитает действовать неожиданно и решительно. Бог их знает, в самом деле, чего от них ожидать можно? Отсюда и неожиданность нападение, и последующие казни. И уж как божий день ясно, что пострадали в первую очередь те, кто мыслился как зачинщик - то есть, наиболее влиятельные из бывших в Тифаране евреев.
  
   Идём дальше. Происходит разгром, часть самарян Пилат казнит. Знатные самаряне засылают делегатов к Вителлию, приходят к нему. "Вот, батюшка, помоги. Проблемка у нас с прокуратором" - "А что случилось?" - "Да он нас доконал уже: мы уйти от него хотели на все четыре стороны, а он не дал, да ещё множество наших перебил".
  
   Человек, который так "достал" своих подчинённых, что они даже с родной земли готовы уйти - воистину ещё больший чудотворец, чем Христос. И заслуживал он описания гораздо более обширного, чем то, что дано Флавием.
  
   Фальшь в этой мотивировке бросается в глаза сразу. Но так как просьбы, конечно же, подкрепляются ещё и щедрыми подарками - то и тут всё опять становится на свои места. Вителлий обещает самарянам разрешить их проблему и отпускает с миром. Человек он был в этих краях новый. Выше мы сказали, что между его приездом в Сирию и смертью Тиберия прошло немногим больше года. Мог ли он за это время так хорошо освоиться в делах этих провинций, чтоб уличить самарян? Вряд ли. Конечно, невероятно, чтобы в Риме совершенно не знали о положении вещей в Иудее - но то, что их знали вплоть до подробностей, вероятно не более.
  
   Но даже если он и освоился настолько хорошо, чтобы распознать ложь самарян - были и ещё соображения, которых он игнорировать не мог никак.
  
   Его последующая поездка в Иерусалим и сделанные там распоряжения показывают, что Вителлию обстановка в Палестине была не безразлична. Почему - мы уже прекрасно понимаем. Дело доходило до столкновения с Парфией, а тут - не так уж далеко от неё - такие беспорядки творятся.
  
   Ход мысли Вителлия вполне понятен. С одной стороны, самарянские подношения вынуждают принять меры против старательного прокуратора; с другой стороны - забота о сохранении хоть какой-то стабильности в районе, где лишние беспорядки совершенно не к месту. Поэтому он решает вопрос так. Раздражать местное население совершенно ни к чему, а оставить Пилата в Иудее - это было всё равно, что "гусей дразнить". Однако, с манерой Понтия действовать так решительно неизвестно что произойти может. А волнение в Иудее - это лишний противник у себя в тылу в случае войны с Парфией. А таких врагов Вителлий, как человек всё-таки не глупый, наживать себе не хотел.
  
   Поэтому он и поставил в Иудее своего человека, Марцелла, а Пилата спровадил в Рим. Заодно и разрядил обстановку. Съездил на Пасху в Иерусалим, где его по случаю прощания провинции с Пилатом ожидала радушная встреча, а заодно - и меры кое-какие принял. Флавий говорит, что он навсегда отменил налог на ввозимые в Иерусалим и продаваемые в нём плоды. А также - вернул иудеям-священнослужителям право надзора за первосвященническим облачением и относящимися к нему предметами культа.
  
   После этого Вителлий поехал в Иудею и прибыл в Иерусалим как раз во время праздника Пасхи. Так как он был встречен радушно, то Вителлий навсегда освободил население от платежа налога на привозимые и продаваемые [в городе] плоды. Вместе с тем он разрешил держать первосвященническое облачение и все к этому относящееся в храме, предоставив надзор и охрану этих вещей священнослужителям, как то было некогда раньше. Теперь же эти облачения хранились обыкновенно в так называемой крепости Антония, по следующей причине: некий Гиркан, первый из целого ряда первосвященников, носивших это имя, построил себе вблизи храма башню, в которой обыкновенно и жил. Здесь у него хранилось его облачение, надевать которое он один только был вправе, и когда он уходил в город, то облекался в свою простую собственную одежду. Так поступали затем его сыновья и их дети. Овладев царством, Ирод Великий роскошно отстроил эту башню, названную им в честь своего друга Антония Антониею, и как нашел там первосвященническое облачение, так и продолжал хранить его там, не думая, что возбудит этим неудовольствие народа против себя. Такого же образа действий держался и преемник и сын его Архелай. Овладев областью последнего, римляне удержали у себя также облачение первосвященника, которое сохранилось в каменном здании, запечатанном печатями священнослужителей и казначеев, причем начальник стражи башни обязан был ежедневно заботиться о том, чтобы перед этим помещением всегда горел светильник. За семь дней до наступления праздника облачение выдавалось священнослужителям начальником стражи. Освятив облачение, первосвященник возвращал его через день после окончания праздников, и оно продолжало по-прежнему храниться в башне. Так делалось в каждый из трех больших ежегодных праздников и в день поста. Вителлий разрешил иудеям хранить облачение у себя и запретил вмешиваться в это дело начальнику стражи, но предоставить иудеям пользование облачением, когда в том представится надобность. Этим он расположил народ в свою пользу. Затем он сместил первосвященника Иосифа Каиафу и назначил на его место Ионатана, сына бывшего первосвященника Анана. После этого Вителлий вернулся обратно в Антиохию.

(Иосиф Флавий. "Иудейские древности", книга 18, 4)

   Хочется добавить ещё вот что. Несмотря на то, что Флавий вроде бы прямо говорит, что Пилат был отправлен в Рим для оправдания перед императором - такая мотивировка вовсе не следует однозначно из его слов. Изложенные выше рассуждения позволяют и на эти слова посмотреть в несколько ином свете. О каком-либо процессе над иудейским прокуратором в начале правления Гая Калигулы источники молчат. У Тацита фрагмент "Анналов", соответствующий времени его правления, отсутствует. Биография в изложении Светония сжата и поэтому вполне естественно, что такой процесс мог в любом случае не попасть в неё. Ни Флавий же, ни Филон Александрийский так же не говорят ни слова о подобном процессе.
  
   Когда Пилат прибыл в Рим - Тиберия уже не было в живых. Занятые сменой власти, римские власти и без того наверняка были все "в мыле". Оправдываться Пилату было уже не перед кем, да никто и не требовал никаких объяснений от него - не до того было. Но равно возможен и тот вариант, что Вителлий вовсе и не собирался отдавать Пилата под суд. Про оправдания - это могло быть сказано для того, чтобы лишний раз создать себе репутацию среди иудеев; а кто знает, о чём они разговаривали между собой, иудейский прокуратор и сирийский наместник? А то, что конфиденциальный "разбор полётов" был - в этом можно не сомневаться. Так что - нельзя исключать и то, что Пилата тихо - мирно отправили с глаз подальше. В данной ситуации его присутствие действительно могло только повредить...

ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА ПОНТИЯ ПИЛАТА

   Как складывалась судьба Пилата в дальнейшем - достоверных известий нет. Косидовский в "Сказаниях" ссылаясь на "кое-какие" данные, говорит о том, что он был наместником где-то в Южной Галлии (как своеобразное искажение этого реального события, можно трактовать место из апокрифа, где труп Пилата сначала бросают в Тибр, а затем - вылавливают, отвозят в Галлию и бросают в Рону).
  
   Евсевий Памфил сообщает в своей "Истории", что Пилат при Гае Калигуле попал в опалу и вынужден был покончить жизнь самоубийством. Это, как он пишет, сообщают греческие писатели, которые отмечали события, происходящие во время Олимпиад.
  
   В апокрифических сказаниях, ещё с первых веков создания христианства, содержится информация, что якобы Пилат стал христианином. Насколько это верно - я также судить не возьмусь. На что стоит обратить внимание - так это на молчание раннехристианских авторов по этому поводу (хотя о каких-то упоминаниях на эту тему у авторов 2 века в современных источниках мелькнуло). Молчит об этом и Евсевий: хотя вроде бы, как церковный историк, он должен был бы упомянуть такое важное для христианства событие. Мало вероятно, чтобы он принял этот культ - хотя на примере апостола Павла мы видим, что и в самую первую пору существования христианства состоятельные римские граждане принимали участие в этом учении, содержали общины. Возможно, что и Пилат имел какую-то связь с некоторой общиной - но это уже только туманные предположения, не больше.
  
   Сообщения апокрифов о том, что "Пилат уверовал в Бога, которого распял", можно смело не использовать в качестве опоры. Сама специфика евангелизма даёт понять, что поначалу за Иисусом не признавалось ничего особо божественного. Евангелия (по крайней мере - первые три: от Марка, Матфея и Луки) - это прежде всего рассказы о иерусалимских событиях, целью которых было зафиксировать сведения, имеющиеся у авторов. Конечно, уже и там всему придаётся религиозный смысл - но от христианских авторов было бы по меньшей мере смешно искать в описываемых событиях другой "подкладки". Но ясно одно: ни в Евангелиях, ни в других принятых канонами новозаветных рассказах нет упоминаний о том, чтобы Пилат принял христианство. Эта информация содержалась в апокрифах - книгах, которые либо с самого начала были объявлены подложными; либо были признаны таковыми после полного оформления Нового Завета в 5 веке. Утверждение же, подобное тому, что мы привели в начале этого абзаца, могло иметь смысл только для христианского читателя. Для язычника сама возможность распять бога представлялась совершенным абсурдом.
  
   Так что, вопрос о принятии Пилатом христианства остаётся только вопросом. Равно как и всё остальное, связанное с его судьбой после отъезда из Иудеи.
  

ПОСЛЕСЛОВИЕ

   В данной работе я старался прибегать только к первоисточникам. В первую очередь потому, что все современные знания о Пилате основываются именно на них, а современные статьи на эту темы грешат прилагательным, оценочными наречиями и эпитетами порой не меньше, чем христианские писания. Кое-что, конечно, использовать всё-таки пришлось - "Сказания евангелистов" Косидовского, например. Но многие из использованных современных работ, которыми я пользовался, имеют к Пилату опосредованное отношение.
  
   Рядить Понтия Пилата в "белые одежды", как это делалось авторами Евангелий и раннехристианскими авторами, совершенно не стоит. По-видимому, это был рядовой наместник без особых минусов, но и без выдающихся плюсов. Те недостатки, которые присущи людям с подобной должностью, наверняка были в той же мере присущи и Пилату. Как мы видели из приведённых фрагментов, в выяснениях отношений с подчиненным ему народом прокуратор избирал путь силы: и применял его не скупясь. Не исключены совершенно также откуп налогов с Иудеи и взяточничество.
  
   Но в то же время даже в современных публикациях принято представлять как его прокуратора, правившего с исключительной жестокостью. Вот на этом моменте сомнения действительно возникают. Ниже мы приведём список иудейских прокураторов и сообщим вкратце, что известно о каждом из них. Судите сами, насколько случай Пилата исключителен среди них. Вот список римских прокураторов Иудеи до времени Пилата (сюда вошёл также поставленный Вителлием на смену Пилату Марцелл):
  
   Кононий 6-9
   М. Амбибул 9-12
   Анний Руф 12-15
   Валерий Грат 15-26
   Понтий Пилат 26-36
   Марцелл 36-41
  
   В 41-44 гг. прямое римское правление было временно отменено, и страна вернулась к статусу самоуправляющегося вассального царства. Далее следует ещё ряд прокураторов - до времени Иудейской войны - но это уже выходит за рамки настоящего изложения.
  
   О первых трёх прокураторах у Флавия известий немного. Ко времени правления Конония он относит появление Иуды Галилеянина, призывавшего иудеев к вооружённой борьбе с римлянами. Флавий рассказывает также об осквернении самарянами иерусалимского храма перед Пасхой - как раз во время его проявления. Самого Конония он не характеризует никак: равно как и двух следующих прокураторов. О Грате мы имеем некоторые подробности. Флавий рассказывает, что за 11 лет своего правления он сменил четырёх первосвященников: пятым был Каиафа, который был смещён со своей должности лишь Вителлием в 36 году. Как мы видим, Пилат не отличался склонностью к переменам в образе управления. Видимо, он был из того разряда правителей, которые предпочитали создать себе определённое постоянное окружение. В стиле управления Пилата и его предшественника Грата есть бросающееся в глаза различие. Последний, по-видимому, предпочитал менять местное управление, дабы в Иудее не создавалось каких-то устойчивых связей. Пилат же, видимо, больше рассчитывал на римское оружие и действовал больше силой военной.
  
   Однако, какие же случаи приводятся как образцы насилий и тиранств, творимых Пилатом в подвластных ему провинциях? Случай с самарянами мы уже разбирали подробно и не нашли в нём ничего, из ряда вон выходящего. Как бы ни жестоки были меры Пилата в этой ситуации, но они были закономерны и для своего времени довольно обычны для случаев такого рода.
  
   Случай с изображениями иллюстрирует попытку казалось бы совершенного беззакония. Однако, не кажется ли читателю странным, что ещё кто-то до Пилата не попытался сделать то же самое? Это же всё равно, как если б немцы, заняв какой-нибудь советский город, за всю войну так и не внесли туда флага со свастикой. А римляне за почти 100 лет до Пилата и не попытались внести свою символику в иудейский город, посчитались с религиозными законами завоеванного народа?
  
   События, касающиеся строительства с водопровода, кажется, тоже начинают ставить исследователей в тупик. Собирая материал для дополнений, я наткнулся на интересное замечание, что в Иерусалиме была только старая канализация и старый водопровод. А ещё была церковная касса, которую - как мы видим - до Пилата жестокие завоеватели-римляне не тронули. Да и Пилат - уже из описания видно - позарился на неё отнюдь не в своих шкурных интересах. Случай, как вы сами понимаете, довольно двусмысленный. Особенно если учесть, что в Иерусалиме ни римская администрация постоянно не проживала, ни войск не было в самом городе: по соображениям религиозных законов затираненных римским игом евреев. Не странно ли это всё это выглядит?
  
   Для восполнения возможных "пробелов" в описаниях я решил создать в конце книги дополнительный раздел, куда помещаю наиболее интересное из современного материала, который удалось раздобыть в Сети по рассматриваемой теме.
  
  

ДОПОЛНЕНИЕ

1

   0x01 graphic
   Рисунок 4. Копия "надписи Пилата" в национальном парке "Кесария"
  
   На камне, найденном в Кесарии Приморской, бывшей резиденции римских наместников Иудеи, высечено на латыни: ...STIBERIEVM ...NTIVSPILATVS ...ECTVSIVDA...E ...E... что предположительно читается как "[Dis augusti]s Tiberieum [Po]n tius Pilatus [praef]ectus Juda[ea]e [fecit d]e[dicavit]", "Богам священным Тиберия Понтий Пилат, префект Иудеи посвятил". Что именно "посвятил" богам известный всему миру всадник (который, заметьте, именуется здесь не прокуратором, а префектом, неизвестно, но пока это -- единственное археологическое доказательство существования Пилата. На фото копия, установленная в историческом парке "Кесария". Оригинал хранится в Национальном музее Израиля в Иерусалиме.
  

2

   Пилат Понтий (или Понтийский) -- римский прокуратор ("правитель", "игемон", ?????????), управлявший Палестиной как частью римской провинции Сирии во время земной жизни Иисуса Христа.
  
   Он был преемником Валерия Грата и 5-м прокуратором Иудеи. Подчиняясь легату Сирии как главному военному начальнику провинции, он имел, однако, значительные полномочия по делам своей области. Ко времени его прокураторства, продолжавшегося около десяти дет (26--36 н. э.), относятся главные евангельские события: выступление Иоанна Крестителя с проповедью и вся общественная деятельность Иисуса Христа.
  
   О Пилате есть упоминания у светских писателей, напр., у Иосифа Флавия и Тацита; по словам последнего, auctor nominis ejus Christus, Tiberio imperante, per procuratorem Pontium Pilatum supplicio affectus erat, т. е. виновник этого названия (секты христиан), Христос, в царствование Тиверия прокуратором Понтием Пилатом был предан казни (ann. XV, 44). Самнитянин по происхождению, Пилат, по всей вероятности, состоял в родстве с самнитскими героями того же имени (от pilus -- дротик, копье). Своей высшей должности он достиг, по-видимому, далеко не чистым путем. Обычной его резиденцией была Кесария, но по большим праздникам и для важных административных дел он приезжал в Иерусалим и подолгу оставался там. Это был человек высокомерный и жестокий, с презрением относившийся к иудейскому народу. Его прокураторство было ознаменовано многими жестокостями и несправедливостями, до крайности ожесточившими против него весь народ. Величайшей его несправедливостью было его, хотя и неохотное, согласие на казнь ни в чем не повинного, по его собственному сознанию, Галилейского Учителя. Этой уступкой озлобленным врагам Христа Пилат хотел отчасти примирить их с собой и загладить перед ними прежние свои грехи; но он не достиг цели, на него был сделан в Рим донос (после жалобы самаритян на кровавую расправу, учинённую над ними Понтий Пилатом, в 36 римский легат в Сирии Вителлий отстранил его от должности и отправил в Рим), он лишен был должности императором Калигулой и, по преданию, лишил себя жизни (Евсевий, "Церковная история", II, 7), по другим сообщениям, Понтий Пилат казнён Нероном.. По другому преданию, он отправлен был в ссылку в Галлию, где и умер.
  
   Судьба Пилата сделалась предметом разных легенд, из которых одна приводит в связь с его бедственной судьбой название одной из гор в Швейцарии (см. соотв. ст.), где он будто бы и доселе ежегодно появляется в великую пятницу и умывает себе руки, тщетно стараясь очистить себя от соучастия в ужасном преступлении.
  
   Первоначальная враждебность христианства к Понтий Пилату постепенно исчезает, и "раскаявшийся" и "обратившийся к христианству" Понтий Пилат становится героем ряда новозаветных апокрифов, а коптская церковь даже канонизировала Понтий Пилата и его жену.
  

Источники

  
   Кроме последних глав четвероевангелия, см. Philo, "Leg. ad Caj." (XXXVIII); Josephus, "Antiquitates" XVIII, 3, 1, 2; 4, 1, 2 и "Bell.", II, 9, 2--4. Пилату приписывают так назыв. "Деяния Пилата" -- отчет императору Тиверию по делу о Христе; о них см. Lipsius: "Die Pilatus-Acten" (Киль, 1871).

3

Найдена стелла с именем Понтия Пилата

  
   Почти незамеченным прошло интересное открытие, совершенное в 1961 г. итальянскими археологами в Палестине. Раскапывая лестницу античного театра Кесарии Палестинской, археологи, возглавляемые профессором Антонием Фровой, обнаружили камень с выбитыми на нем буквами. Осторожно сняв с него слой грязи и пыли, ученые прочитали: "Caesarianis Tiberinum Pontius Pilatus Prefectus Iudaeae dedit" т. е. "Кесарийцам Тибериум (театр, посвященный имени Тиберия, - прим. пер.) Понтий Пилат Префект Иудеи подарил".
  
   Открытие это многозначительно. Как и многие другие современные открытия, оно опровергает антихристианские домыслы профессора Бруно Бауэра и пастора Артура Древса, утверждавших, что ни Иисуса Христа, ни апостолов, ни Понтия Пилата, ни других лиц, упоминаемых в Евангелии, не существовало, что все они являются "позднейшими мифами". Теория эта очень понравилась богоборческим кругам, как на Востоке, так и на Западе; в Советском Союзе еще двадцать лет тому назад многомиллионными тиражами печатали произведения Древса.
  
   Но исторические открытия последних десятилетий в корне опровергли эту лживую теорию. Однако еще писатель Д. С. Мережковский приводил утверждения двух как он пишет "свободных и в церковной апологетике не подозрительных критиков", свидетельствующих: "Мы вынуждены признать за христианскими документами первых поколений после 30-х годов о главных событиях жизни Иисуса меру достоверности наивысшую, какая только возможна в истории". И еще: "Сведения наши о Сократе менее достоверны, чем об Иисусе, потому что Сократ изображен писателями-сочинителями, а Иисус - людьми неписьменными, почти неграмотными".
  
   Открытие стеллы с именем Пилата является одним из звеньев серии открытий, приведших к таким заключениям и неверующих исследователей.
  
   В новооткрытой надписи для историков неожиданным оказалось наименование Пилата "префектом" Иудеи. Еще со времен первого церковного историка Евсевия, хотя и неизвестно на каких основаниях, за Пилатом утвердился титул "прокуратора". Но префект - это правитель военный, а прокуратор - правитель гражданский. По-видимому, в Иудее, ввиду беспокойности ее населения, Рим предпочитал иметь военного.
  
   Подлинность найденной надписи и правильность наименования Пилата префектом твердо установлены в настоящее время в науке. Тем не менее Британская Энциклопедия продолжает именовать, без всяких оговорок, Пилата прокуратором. Очевидно, раз открытие сделано итальянцами, а не англичанами, на него можно не обращать внимания.
  
   В связи с этим событием в археологической литературе оживился интерес к Понтию Пилату. Сделано несколько интересных изысканий о его происхождении. Он - из самнитского рода. Самниты - латинское горное племя, родственное римлянам, но долго воевавшее с ними. Род Понтиев пользовался известностью и почетом среди самнитов. Иосиф Флавий и Филон Александрийский рассказывают о нескольких эпизодах столкновений Пилата с иудеями. Иудеи жаловались на него императору Тиберию. Император приказывал Пилату быть более снисходительным к бунтующему народу и внимательнее относиться к его верованиям и предрассудкам.
  
   Но в немилость у императора Пилат впал не из-за иудеев, а из-за самарян, которые, вопреки его запрету, собрались в великом множестве у горы Гаризим, поверив некоему лжепророку, убедившему их, что тут чудесно откроются сокровища, будто бы скрытые Моисеем. Пилат приказал им расходиться. Когда же они не повиновались, двинул на них войска. В последовавшей рукопашной схватке пало много самарян и римских легионеров.
  
   Разгневанный Тиберий сместил Пилата и вызвал его на суд в Рим. Пилату грозило суровое наказание. Но пока он плыл в Рим, Тиберий умер, а его преемник Гай Калигула отменил все постановления Тиберия.
  
   Средневековые предания о дальнейшей судьбе Пилата не находят себе исторических подтверждений, и автор большого исследования о жизни Понтия Пилата, английский историк, профессор Пауль Л. Мейер, предполагает, что Пилат последние годы своей жизни мирно провел в Риме.
  

4

Посмертная судьба Понтия Пилата

Джаспер Гриффин

  
   Ann Wroe. Pontius Pilate. - Random House, 2001.
  
   Как известно, природа боится пустоты. Это абсолютная истина, справедливая для всего неодушевленного мира. Но человеческая природа тоже боится пустоты и по-своему стремится ее заполнить. Нас всегда огорчает неполнота сведений о многих знаменитых людях, участвовавших в важных исторических событиях: мы хотим знать об этих людях как можно больше, намного больше, чем знаем. Именно такому человеку посвящена книга Энн Роу: в ней рассказывается история наместника Иудеи Понтия Пилата, во время правления которого Иисус Христос был объявлен преступником и приговорен к смертной казни, - того самого Пилата, чье имя навеки покрыто позором, но о чьей жизни мы не знаем почти ничего достоверного.
  
   Энн Роу далеко не первый автор, пишущий на эту тему. Только в минувшем столетии было опубликовано по меньшей мере двадцать книг, в названиях которых фигурирует имя Пилата, такие как "Пилат сказал свое слово" Клэрис М. Крессуэл (1920) и "Страсти по Пилату" Ли Гордона (1951), "Пилат-Паша" Мишеля Фоссэ (1939) и "Жена Пилата" Урсулы Блум (1978), не говоря о сочинениях с еще более броскими названиями, в свое время пользовавшихся шумным успехом: "Бумаги Пилата" Уоррена Кеффера (1976), "Заговор Пилата" Мартина Пейджа (1979) и даже "Пленки с голосом Пилата" Винцента О'Салливена (1986).
  
   Недавно был опубликован и чисто академический труд Хелен К. Бонд "Понтий Пилат: исторические данные и их интерпретация" (1998). Что же касается книги Йорга фон Утманна "Переписка Понтия Пилата" (Гамбург, 1991), предложившего остроумную реконструкцию посланий, якобы написанных римским наместником, то ее трудно отнести к разряду научных исследований. Тем не менее ходит слух, что какие-то профессиональные ученые, пожелавшие дополнительных разъяснений, сразу же после выхода книги в свет просили у изобретательного автора дозволения ознакомиться с оригинальными документами, которые, по его уверениям, он лишь перевел на английский. Не знаю, стоит ли упоминать такой курьез, как книгу Ричарда Хаггитта "Понтий Пилот. Лучшие католические анекдоты, шутки и остроты" (1986). Но, вне всякого сомненья, нельзя не вспомнить Пилата, описанного в романе Мастера - героя классического произведения Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита". "...О чем, о чем? О ком? - заговорил Воланд, перестав смеяться. - Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы?"
  
   Желание как можно больше знать об истории распятия Христа возникло очень рано: уже в IV веке н.э. святая Елена, мать первого христианского императора Константина, отправилась в Иудею с целью найти Истинный Крест, и, понятное дело, его нашла. Не меньший интерес вызывало и все, что имело отношение к судьям, игравшим столь важную роль в евангельских событиях. Одна из легенд сообщает, что благочестивых паломников, прибывших в Святую землю в VIII веке, препроводили к зданию, в котором, как говорили, прежде находилась резиденция Пилата, и показали им написанную по его распоряжению фреску, изображавшую Христа. В эпоху позднего Средневековья имело хождение поддельное описание внешности Христа, будто бы составленное для его розыска по приказу Пилата. Если верить этому описанию, Христос имел русые, орехового оттенка волосы, выше висков гладкие, а ниже - более темные, ниспадающие на плечи блестящими локонами. Посредине их разделял прямой пробор...
  
   Позже, в XVI веке, какой-то испанец снискал большой успех, подделав текст смертного приговора Христу, произнесенного Пилатом.
  
   С самого начала проблема Пилата оказалась неотделима от важнейшего и в то же время чрезвычайно сложного вопроса: кто был виновен в осуждении Христа? Вопрос еще более актуальный: кого и по сей день следует считать виновным в богоубийстве? Уже в Евангелиях просматривается отчетливое желание возложить ответственность главным образом на евреев. Никто не оспаривает тот факт, что именно римский наместник был вынужден провозгласить смертный приговор; однако не менее очевидно и то, что в Евангелиях Пилат изображен весьма снисходительно. Он склонен пощадить узника и лишь под давлением еврейских первосвященников и толпы вынужден осудить его на смерть: "И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших!" (Матф. 27, 25). В то время, когда писались Евангелия, новой секте было гораздо выгоднее обвинять в происшедшем не римское государство, с которым они, возможно, надеялись прийти к соглашению, но своих могущественных соперников в религиозной сфере.
  
   Еще дальше идет сохранившееся в отрывках апокрифическое Евангелие от Петра, написанное, по-видимому, во II веке. Здесь евреи поначалу радуются осуждению Христа и лишь затем, уже после его смерти, "осознав, какое великое зло сотворили, принимаются стенать и рыдать: "Горе нам по грехам нашим! Близок день суда и конец Иерусалима"". Пилат же, напротив, говорит: "Нет на мне крови Сына Божьего, вы сами хотели того, что случилось". Еще в одном апокрифе - "Деяниях Пилата", возможно написанных в IV веке, - Пилат обращается к евреям с пространным назиданием, ссылаясь на их собственное писание: они-де грешили неблагодарностью к Богу и прежде, когда Он извел их из египетского плена, так что отвержение Христа стало лишь естественным продолжением их истории. В этом апокрифе Иосиф Аримафейский, предавший тело Христа погребению, называет Пилата "человеком с обрезанным сердцем, хотя и не обрезанным по плоти", фактически признавая его истинным евреем. Раннехристианские авторы II века утверждают, что на самом деле Пилат был христианином. Особый интерес вызывала сделанная по приказу Пилата надпись на доске, прикрепленной к распятию: "Иисус из Назарета, Царь Иудейский". Как известно, Пилат не послушал первосвященников, требовавших: "не пиши Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский", и ответил им так: "что я написал, то написал". На этом основании уже в самом начале христианской эры был сделан вывод, что в действительности Пилат считал Христа Царем Иудейским, то есть был верующим христианином.
  
   На христианском Востоке это представление было распространено куда более широко, чем на Западе. Эфиопская церковь и в наши дни почитает святого Пилата (его праздник - 25 июня). Живущие в Египте копты объявили Пилата мучеником, умершим за веру. Известен фрагмент коптского папируса, уцелевший при весьма романтических обстоятельствах: он был найден среди обломков после крушения судна, которое везло его в Англию. В этом папирусе, хранящемся в настоящее время в Оксфорде, сообщается, что Пилат верил в Бога, которого предал распятию. Книга Энн Роу начинается блестящим анализом этого загадочного текста, его истории и значения.
  
   Совсем иной была посмертная судьба Пилата на суровом Западе. Западные христиане не могли примириться с тем, что Библия умалчивает о смерти Пилата, - по их мнению, столь великий грешник непременно должен был кончить жизнь в страшных муках. Неудивительно, что в многочисленных средневековых текстах Пилат претерпевает бесконечные страдания: на него обрушивает свой гнев разъяренный римский император, его пытают, приговаривают к смерти, распинают на кресте (в некоторых текстах не один раз), наконец, он кончает жизнь самоубийством. Однако этим история Пилата не исчерпывается. Его бренные останки притягивали к себе демонов и были причиной всевозможных несчастий и стихийных бедствий. Сначала, как и следовало ожидать, тело Пилата бросили в Тибр - таков был обычный конец многих знаменитых римлян, пользовавшихся при жизни дурной славой, начиная с императора Тиберия ("Tiberium in Tiberim!", "Тиберия в Тибр!" - кричала толпа во время его погребения) и кончая папой Пием IX, который жил в XIX веке. Затем тело выловили из воды, но оно никак не могло найти места упокоения, попадая то в одно кошмарное место, то в другое (на какое-то время угодив даже в жерло Везувия), пока, наконец, согласно наиболее распространенной версии легенды, не оказалось поблизости от Люцерна, в альпийском озере, раскинувшемся под так называемой горой Пилата. По преданию, путешественникам, ночевавшим в этих местах, случалось видеть призрак томящегося и скорбного Пилата, который умывал руки. Это зрелище предвещало его свидетелям безвременную и скорую смерть.
  
   Однако и ужасной смерти Пилата, и его загробных мучений было недостаточно: болезненное любопытство и жажда справедливого отмщения побуждали западных христиан дополнять историю его жизни не только в конце, но и в начале. Каковы обстоятельства его рождения? Кем были его родители? Как он рос и воспитывался? Ответы на все эти вопросы должны были так или иначе указывать на что-то порочное, отвратительное. Существует несколько вариантов предания. Наиболее распространенная версия изложена в "Золотой легенде" Иакова Ворагинского - собрании нравоучительных историй, которое пользовалось в Средние века чрезвычайно широкой популярностью. Согласно этой версии, некий король соблазнил девушку по имени Пила, дочь мельника Атуса. Родив сына (разумеется, внебрачного), она дала ему имя "Пилат", составленное из собственного имени и имени своего отца. Уже в раннем детстве Пилат убил своего сводного брата, законного наследника престола, и вскоре был отослан в Рим. Там он подружился с юным сыном французского короля, но потом убил и его. Впоследствии Пилат был отправлен на "остров Понт", где жил непокорный, суровый народ, и назначен правителем этого острова - отсюда его прозвание "Понтийский". Жестокостью своего правления он привлек к себе симпатии царя Ирода, и тот сделал Пилата наместником Иудеи; отправляя эту должность, Пилат приговорил к смерти Христа, а затем и сам нашел ужасный конец. Обо всем этом, пишет Иаков Ворагинский - отнюдь не бывший доверчивым простецом, каким его часто считают, - "мы читаем в одной повести, по-видимому не вполне достоверной".
  
   "Золотая легенда" потчует нас точно такими же баснями об Иуде Искариоте - надо полагать, самоубийство, о котором говорится в Евангелиях, в Средние века и для него казалось недостаточным наказанием. Родители Иуды, напуганные предсказанием о его будущей страшной участи, "как мы читаем в некоей повести, по-видимому не вполне достоверной", сразу же после рождения сына положили его в корзинку и бросили в море, которое отнесло младенца на "остров, называемый Скариот". (Ох уж эти острова с этимологически прозрачными названиями!) Его тоже усыновила королевская семья, он опять-таки играл с маленьким принцем и убил его, а затем бежал. Когда Иуда явился к Пилату, "тот почувствовал, что гость пришелся ему по сердцу", - при столь невероятном сходстве судеб этому едва ли можно удивляться! Что же, теперь двух злодеев водой не разольешь. Однажды Пилату страстно захотелось отведать яблок (ни дать ни взять святой Августин, а то и наши прародители Адам и Ева) из сада, принадлежавшего, как выяснилось позже, отцу Иуды. Иуда тайком забрался в сад, чтобы нарвать яблок для Пилата, и, неожиданно столкнувшись с владельцем, убил его. Потом он женился на вдове - то есть на собственной матери. Когда эта история, скроенная по образцу мифа об Эдипе, вышла на свет, Иуда стал учеником Иисуса, но не настоящим, а ложным: предав своего господина за плату, он в отчаянии покончил с собой. Таким образом, Христос был жертвой двойного предательства: Иуда предал его из алчности, а Пилат из страха.
  
   Энн Роу внимательно изучила все эти легенды и множество им подобных. Как утверждает одна из них, Пилат был родом из Испании: его дом (Casa de Pilato), крытый изящной голубой черепицей, можно и сейчас видеть в Севилье. В нем по-прежнему стоит стол, на который Иуда, тщетно пытаясь облегчить муки совести и решив вернуть "цену крови", высыпал свои тридцать сребреников. Нельзя не отметить поразительный дар предвидения, которым обладал нанятый Пилатом архитектор, - он выстроил дом в готическо-мавританском стиле, сложившемся спустя тысячелетие после смерти наместника Иудеи.
  
   Неясен вопрос о жене Пилата, бегло упомянутой в Евангелии от Матфея: во время суда над Христом она прислала к мужу гонца и, ссылаясь на увиденный ею дурной сон, просила помиловать праведника. Как здесь не вспомнить жену Юлия Цезаря, которая точно так же верила снам и пыталась роковым мартовским утром уговорить мужа не ходить в сенат? Больше в Евангелии от Матфея госпожа Пилат не появляется, и в чем смысл этого единственного упоминания, не так-то легко понять. Некоторые считают, что она втайне сочувствовала новому учению, и причисляют ее к первохристианам; по мнению Оригена, ее следует признать первой язычницей, обратившейся в христианскую веру. В календарях некоторых восточнохристианских церквей она даже была названа святой. Западная же традиция, как и в случае с самим Пилатом, куда менее снисходительна. В мистериях, которые Энн Роу удачно привлекает в качестве вспомогательного материала для своего анализа, жена Пилата предстает чувственной красавицей, одетой в роскошное платье. Некоторые утверждают, что просить о помиловании Христа ее подвигла вовсе не вера, а бесы, которые преследовали свои собственные темные цели: если бы распятие удалось предотвратить, божественный замысел спасения человеческого рода потерпел бы неудачу.
  
   "Так из бледной тени, мелькнувшей в Евангелии, возникла полнокровная и сладострастная женщина. Больше того: логика средневековой легенды требовала, чтобы Пилат наряду с женой был наделен и детьми..."
  
   Когда речь идет о детях Пилата, обычно упоминают сына и дочь. Булгаков пополняет число его домашних еще и собакой - волкодавом Бангой.
  
   Но на ком все-таки Пилат был женат? Евангелист Матфей об этом умалчивает. Опять пустота, которую мы так не любим! В одной из наиболее пространных версий средневековой легенды женой Пилата названа некая знатная римлянка по имени Клавдия Прокула - ни больше ни меньше как дочь Юлии, которая, в свою очередь, приходится дочерью самому императору Августу. Разумеется, серьезная историческая наука не обмолвилась об этой мифической фигуре ни единым словом, так что по существу о жене римского наместника мы не можем утверждать ничего определенного.
  
   Сам Пилат, как его изображают Евангелия, более всего похож на измученного колониального администратора, которому поручено управлять какой-нибудь беспокойной провинцией, населенной таинственным и строптивым народом (что-то вроде Ирландии или Индии), и приходится постоянно охлаждать пыл упрямых религиозных смутьянов. Даже когда Пилат строит акведук для снабжения Иерусалима водой, неблагодарные местные жители приходят в ярость, обвиняя его в том, что он растратил деньги из сокровищницы Храма, - между тем как в любом другом городе Римской империи этот поступок не вызвал бы никаких возражений. Чрезвычайно красноречив евангельский эпизод, в котором Пилат задает Иисусу свой знаменитый вопрос: "Ты Царь Иудейский?", на что тот отвечает: "От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо Мне?" Пилат взрывается: "Разве я иудей?" (Иоан. 18, 35) - как бы говоря: "Неужели ты всерьез думаешь, что я понимаю хоть что-нибудь в этой чуждой и нелепой стране?" Затем, с трудом овладев собой, он продолжает: "Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?"
  
   Здесь напрашивается сравнение с британской властью в Индии. Как обронил однажды видный итальянский журналист Джованни Папини, Пилат, родись он англичанином, наверняка читал бы Милля, Суинберна, Байрона и Теннисона - замечание, выдающее, по-видимому, не слишком точную осведомленность о читательских пристрастиях большинства колониальных служащих (хотя, с другой стороны, Маколей, живя в Мадрасе, перечитал всю греческую классику). По правде говоря, во все времена и во всех странах Милль и Суинберн имели не так уж много по-настоящему преданных поклонников. При чтении этого евангельского эпизода, пишет Энн Роу, приходят на ум и попытки английского вице-короля завязать диалог с Ганди. Исследовательница напоминает также о знаменитой беседе Христа и Великого Инквизитора в "Братьях Карамазовых".
  
   Фоном евангельских диалогов Христа и Пилата служит вечное и неизменное противостояние тупой мирской власти - которая, по словам Одена, "всегда гнетет одним и тем же гнетом" - и чего-то ей не покоряющегося, ускользающего, вырывающегося из ее тисков даже в тех случаях, когда они сжимаются до предела, обрекая жертву на мученическую смерть. "Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было бы Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня".
  
   Пилат не впервые оказался в столь сложной ситуации. Сразу же по прибытии в Иудею он вывесил в Иерусалиме римские военные знамена, украшенные изображениями императора. Это было обычной практикой в любой провинции Римской империи, но Иерусалим до сих пор был исключением. Оскорбленные евреи попросили наместника убрать знамена. Пилат приказал вооруженным солдатам взять просителей под стражу и пригрозил им смертью. Тогда евреи пустили в ход последнее средство, к которому прибегают фанатики, - они сделали вид, что готовы броситься на мечи стражников у него на глазах. Пилат был вынужден уступить. Теперь повторялась та же история, но на этот раз наместник имел дело не с обычными представителями еврейского священства, пусть и крайне разгневанными, а с чудаком-одиночкой, причем сами евреи - так, по крайней мере, свидетельствуют Евангелия - требовали от него применения силы. <...>
  
   Когда Пилат беседует с Иисусом, их реплики поражают какой-то мучительной недосказанностью, они как бы повисают в воздухе. "Ты Царь Иудейский?" - "Ты говоришь". Ответ Иисуса намеренно темен. Что он хочет этим сказать? Притязает ли на что-то или, напротив, отказывается от всяких притязаний? Далее звучит еще один незабываемый вопрос Пилата, резко обрывающего диалог: "Что есть истина?" Хочет ли он тем самым обнаружить свою философскую искушенность ("Мне известно, что это излюбленный конек философов, и при желании я мог бы рассуждать на эту тему, но не стану - во всяком случае, я не намерен говорить об этом здесь и с тобою")? Или это всего лишь проявление усталого цинизма ("Разве мы оба не знаем, что истина - условный термин, за которым ничего не стоит?")? А может быть, попросту нежелание продолжать надоевший разговор ("Хватит, я больше не намерен тратить мое драгоценное время на досужую болтовню!")?
  
   Папини представлял себе Пилата членом партии консерваторов с неизменным "Таймс" в руках; Эрнест Ренан сравнивал его с либералом. Анатоль Франс изображает его в преклонном возрасте, оставившим службу: бывший наместник перебирает в памяти события прошлого и никак не может вспомнить дело Иисуса ("Иисус? Иисус из Назарета? Нет, такого не припоминаю"). Как мы видели, в одном из христианских апокрифов Пилат полемизирует с евреями, обсуждая их собственное священное писание. В мистериях он, напротив, может претендовать на искушенность в греко-римской языческой культуре ("Я стяжал признание среди философов!"). Однако чаще его изображают как велеречивого провинциального тирана, падкого до низменных удовольствий. Иногда же он предстает обычным чиновником, заурядным и бесцветным. В XX веке Иисуса нередко были склонны считать радикалом и революционером, жертвой политических преследований, а Пилата, соответственно, своего рода фашистским палачом. Впрочем, уже в Средние века кто-то попытался приписать Пилату непосредственное участие в избиении младенцев, которое на деле происходило примерно тридцатью годами раньше его прибытия в Иудею. Видимо, сочинитель этого мифа решил подправить историю и сделать так, чтобы Пилат появился на сцене в "нужный момент".
  
   Энн Роу называет свою книгу "биографией человека, которого выдумали". Пилат - лицо историческое, но мы знаем о нем крайне мало, и глубокое, прекрасно написанное исследование Роу дает нам возможность понять, как разные эпохи и страны заполняли этот досадный пробел. Прежде всего книга интересна именно этим, однако у нее есть и другие достоинства: автор подробно и весьма проницательно реконструирует самоощущение Пилата, пытается, если можно так сказать, "влезть в шкуру" человека, который носил римское платье, брился заточенным клинком, служил в римской армии, с удивлением глядел на древний Иерусалим, над которым еще возвышался Храм, и был вынужден находить общий язык с загадочными и далеко не покладистыми евреями. Исследование, предпринятое Энн Роу, было чрезвычайно трудоемким. Она изучила множество источников - книг, написанных на разных языках и относящихся к разным историческим периодам. Достойна всяческих похвал способность исследовательницы мысленно представить себе жизнь и службу римлянина, занесенного на дальнюю окраину великой империи, в чужой мир Иудеи, ее умение построить на этой основе живой и большей частью убедительный рассказ. Сочинение Роу не имеет ничего общего с многочисленными новейшими романами, где современные персонажи (политики, торговцы наркотиками, частные детективы и т.п.) и современные события насильственно переносятся в Древний Рим. В отличие от подобных романов, ее книга может с полным правом считаться художественным произведением.
  
   Сожаление вызывает лишь то, что Энн Роу не всегда прибегала к советам профессионала, который наверняка помог бы ей устранить некоторые маловажные, но в то же время весьма показательные недочеты. То, что они ускользнули от глаз многочисленных рецензентов и широкого круга читателей, свидетельствует, видимо, об известном нежелании части ученых принимать всерьез даже самые интересные и популярные сочинения, посвященные предмету их научных интересов.
  
   Кое-какие ошибки касаются исторических лиц и мифологических персонажей. Особа из императорского дома, на чью руку претендовал выскочка Сеян, была, конечно же, не "Ливией Юлией, перешагнувшей рубеж семидесятилетия", но соблазнительной Ливиллой, которая годилась престарелой матроне самое меньшее во внучки. Урана оскопил не Хронос, олицетворяющий время, а совсем другой бог, которого звали Кронос. Мифический властелин ветров был не "Эолом, царем Фессалии", сыном Эллина и родоначальником племени эолийцев, а Эолом, потомком Гиппота, правителя плавучего острова, названного в мильтоновском "Лисидасе" "мудрецом Гиппотадом". Фрагмент стихотворного диалога из сатиры Горация, в которой поэт беседует со своим другом и покровителем Меценатом о гладиаторах, переведен так: "Думаешь, Фракиец может тягаться с Куренком Сиром?" У Горация вопрос звучит иначе: "Куренку Фракийцу по плечу ли тягаться с Сирийцем?" Всех этих погрешностей, встречающихся только там, где Энн Роу отклоняется от своей темы, вообще можно было избежать, - ведь в подобных отклонениях не было никакой нужды. Очень жаль, что стремление автора украсить текст излишним ученым орнаментом дает университетским профессорам предлог для того, чтобы строить саркастические мины и недоуменно поднимать брови. Но Энн Роу может утешать себя тем, что, кроме этих мелких придирок, специалистам отыграться нечем, - в остальном они могут только завидовать яркой, талантливой писательнице, осмелившейся так складно рассказать о предмете их научных штудий.
  

The New York Review of Books

Перевод Г. Маркова

  

Библиография:

   Jacobus De Voragine, William Granger Ryan (Translator). The Golden Legend (In Two Volumes). - Princeton University Press, 1973.
   Paul L. Maier. Pontius Pilate. - Kregel Publications, 1996.
   Helen K. Bond. Pontius Pilate in History and Interpretation. - Cambridge University Press, 1999.
   Л.Н. Сухой. Понтий Пилат. - Феникс, 2000.
  

5

   0x01 graphic
   Рисунок 5. Изображение Пилата из бельгийской Псалтыри (13 в)
  
   "Вот я, Понтий Пилат, пославший Христа на смерть, был римским прокуратором..."
  
   Художник, иллюстрировавший в 13 веке эту бельгийскую псалтирь, изобразил его в образе еврея в момент умывания рук после вынесения приговора.

6

Пребывание Понтия Пилата на посту наместника Иудеи

  
   Ухудшение в отношениях между римскими властями и евреями наступило в период пребывания на посту наместника Понтия Пилата, 26-36 гг. н.э. Жестокость, тиранические наклонности и частые провокации по отношению к еврейской религии снискали ему дурную славу. Когда Понтий Пилат приказал внести в Иерушалаим знамена римских легионов, на которых был изображен император, и попытался конфисковать имущество Храма, возникло народное движение сопротивления ("Иудейские древности", книга 18). Филон рассказывает о том, что когда Пилат поместил во дворце Ирода в Иерушалаиме щиты с изображением императора, члены семьи Ирода и другие видные иудеи послали протест императору Тиберию, который распорядился перенести щиты в Цезарею ("О посольстве к Гаю", 299-305). Подобное поведение и частые казни, совершавшиеся по его приказу, вызвали к нему всеобщую ненависть.
  
   Иосиф Флавий и Филон Александрийский упоминают несколько острых конфликтов, разгоревшихся между евреями и наместником. Евангельский образ справедливого и честного Пилата противоречит имеющейся о нем информации из других источников; из нее следует, что он был жесток по отношению к своим подданным, евреям и самаритянам.
  
   Жестокая политика Пилата, и, в особенности, беспощадные наказания и казни самаритян, заставила наместника Сирии Вителлия сместить его с должности и отправить для императорского суда в Рим ("Иудейские древности", книга 18, 4:2). Вителлий склонялся к проведению более мягкой политики, стремясь умиротворить жителей Иудеи. Во время своего посещения Иерушалаима в 36 г. н.э. он отменил установленный ранее налог на продажу фруктов. Надзор за облачением первосвященника он передал из рук наместника представителям священнослужителей. Вителлий также отстранил первосвященника Кайафу, который во многом символизировал период правления Пилата, и назначил на его место одного из выдающихся представителей еврейского общества Ионафана, сына Анана. Очевидно, что Вителлий считался с религиозными чувствами евреев. Когда он отправился на войну против набатейцев, то, по просьбе евреев, распорядился, чтобы его легионы, на знаменах которых были человеческие изображения, обошли стороной Иудею, а во время своего второго визита в Иерушалаим он принес жертву в Храме. Вителлий также назначил наместником Иудеи Марцелла, 36-37 гг. н.э., а вслед за ним Марула, 37-41 гг. н.э., правление которого завершилось с воцарением на престоле Иудеи царя Агриппы.

7

Руслан Хазарзар

Понтий Пилат

  
   Резиденция римских прокураторов находилась не в иудейской столице, Иерусалиме, а в Кесарии Приморской, за сотню километров от Иерусалима. Когда римляне завоевали Палестину, Кесария еще именовалась Стратоновой башней. Помпей объявил ее независимым городом и включил в состав римской провинции, однако Юлий Цезарь отдал ее Ироду Великому (Josephus Flavius. Antiquitas Judaeorum.XIV.4:4; XV.7:3). Когда Ирод уже был царем Иудеи, он приступил к перестройке Стратоновой башни и к 10 или 9 г. до н. э. она была заново отстроена. Теперь кругом всей гавани тянулись дома из белого мрамора. Среди них возвышался холм, на котором стоял храм в честь Юлия Цезаря. В этом храме находились две статуи: одна из них олицетворяла Рим, а другая изображала самого Юлия. Ирод Великий построил также в городе театр, равно как и амфитеатр за городом у южной оконечности гавани. Вследствие своей красоты и дороговизны материалов, затраченных на перестройку города, Стратонова башня получила название Кесарии (Jos. Flav. Ant. Jud.XV.8:5; 9:6).
  
   Прокуратор Иудеи, Идумеи и Самарии Понтий (Pontius), прозванный Пилатом (Pilatus), вероятно, вследствие пожалованного ему или одному из его предков почетного дротика (pilum), был неплохим администратором, потому и удержал свой пост целых десять лет (Jos. Ant.XVIII.4:2).
  
   Procurator provinciae Judaeae мог казнить виновных и даже невиновных в пределах своих владений, но должность его была не столь уж высока, ибо он находился под надзором имперского легата Сирии (Jos. Ant.XVIII.1:1; 4:2). В подчинении прокуратора находились военные силы, о которых мы скажем несколько слов.
  
   Римский легион (legio -- букв. набор) подразделялся на 10 когорт (cohors). Первая когорта включала в себя 1110 пехотинцев и 132 всадника, остальные девять -- по 555 пехотинцев и 66 всадников. Когортой командовал трибун или старший центурион (кентурион). Первая когорта имела 10 штатных центурионов (centuriones), остальные девять -- по 5. Кроме легионов, римская пехота состояла также из вспомогательных войск (auxilia), которые посылались племенами, находившимися в союзных или договорных отношениях с Римом. По своем вооружению, обучению и дисциплине эти отряды мало чем отличались от легионов. Наряду с ними имелись и так называемые нумери (numeri) -- части, комплектовавшиеся из малороманизированных племен и народов и сохранявшие свое вооружение, организацию и технику. Однако нумери широко распространились лишь к III веку н. э. (Vegetius. Epitoma rei militaris.II.1,2,6,8).
  
   Прокураторы Иудеи в мирное время имели в своем подчинение только вспомогательные войска[1], ибо римские легионы находились в Сирии -- в подчинении имперского легата.
  
   Уже в первые годы своего правления Пилат, отправляясь из Кесарии Приморской в Иерусалим на зимовку, внес во дворец Ирода позолоченные щиты (signa) -- символ Римской империи. Иосиф Флавий утверждает (Jos. Ant.XVIII.3:1), что на них были изображения императора. Филон Александрийский, напротив, говорит, что "не было на них никаких изображений, ни чего-либо другого кощунственного, за исключением краткой надписи: мол, посвятил такой-то в честь такого-то" (Philo. De legatione ad Gaium.38).
  
   Как бы то ни было, иудеи стали требовать, чтобы Пилат снял римские щиты и не осквернял заповедей Торы. По версии Филона, иудеями по этому поводу даже было послано письмо императору Тиберию. Пилат же, однако, приказал бунтовщикам разойтись по домам, пригрозив, что в противном случае применит оружие. Но тут случилось непредвиденное: евреи не дали запугать себя и все как один, обнажая спины, бросились на землю в знак того, что предпочитают погибнуть, нежели отступить (Josephus Flavius. Bellum Judaeorum.II.9:2-3).
  
   То ли фанатизм евреев (Jos. Ant.XVIII.3:1), то ли приказ Тиберия (Philo. De leg. ad Gaium.38), -- что-то заставило Пилата вернуть императорские знаки обратно в Кесарию (ср. Jos. Bell. Jud.II.9:2-3).
  
   Впоследствии Пилат соорудил в Иерусалиме водопровод. На это он употребил деньги святилища Храма -- так называемый КорбАн (???? -- букв. жертва). Водопровод питался ключами местности Эль-Аррув, находившимися на расстоянии двухсот стадий[2] от города. Однако население воспротивилось этому, и множество иудеев собралось около рабочих, занятых сооружением водопровода, и стало требовать, чтобы прокуратор оставил свой план. Пилат же распорядился переодеть значительное число воинов в еврейскую одежду, дал им дубины и бичи, которые они должны были спрятать под хитоном, и велел им окружить толпу со всех сторон. Толпа, в свою очередь, получила приказание разойтись. Но так как она продолжала поносить Пилата, то он подал воинам условный знак, и солдаты принялись за дело гораздо более рьяно, чем то было желательно самому Пилату. Работая дубинами и кнутами, они одинаково поражали как мятежников, так и совершенно невинных людей. Иудеи, однако, продолжали держаться стойко; но так как они были безоружны, а противники их вооружены, то многие из них тут же были убиты, а многие ушли, покрытые ранами. Таким образом было подавлено возмущение (Jos. Ant.XVIII.3:2; Bell.II.9:4).
  
   Такие кровопролития Пилат производил не единожды. Он был первым из прокураторов, который начал посягать на неприкосновенность еврейской религии. По свидетельству Филона Александрийского (Philo. De leg. ad Gaium.38), Ирод Агриппа I в письме к императору Калигуле обвинял Пилата в продажности и хищничестве, в разорении целых фамилий, в казни множества людей, не подвергнутых даже никакому суду, во всех низостях и ужасах, затейщиком которых был Пилат и которые превосходили все пределы.
  
   А волнения происходили не только в Иудее, но и в Самарии. Так, некий человек побудил самаритян собраться к нему на гору Гаризим (?????) и стал уверять их, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея (ср. 2 Макк.2:4-8). Самаритяне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут же к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большей толпой подняться на гору. Однако Пилат предупредил это действие, выслав вперед воинские отряды, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они также захватили многих в плен, и Пилат распорядился казнить самых влиятельных из них (Jos. Ant.XVIII.4:1).
  
   После этого самаритянские старейшины явились к бывшему консулу Вителлию, который теперь был имперским легатом Сирии, и стали обвинять Пилата в казни их единоплеменником, говоря, что последние пошли в Тирафану вовсе не с целью отделиться от Рима, а для того, чтобы уйти от насилий Пилата. Тогда Вителлий послал Марцелла (Marcellus), одного из своих приближенных, в Иудею, чтобы принять там бразды правления, Пилату же велел ехать в Рим для ответа перед императором в возводимых на него обвинениях. Понтий Пилат отправился в Рим, ибо не смел ослушаться приказания Вителлия, но прежде, чем низложенный прокуратор успел прибыть в столицу Империи, Тиберий умер (Jos. Ant.XVIII.4:2).
  
   По-видимому, после своей отставки Пилат получил от Гая Калигулы новое назначение. Впрочем, Евсевий, ссылаясь на неких греческих писателей, утверждает: "Следует обратить внимание, что тот самый Пилат, живший во времена Спасителя, впал, по преданию, при императоре Гае в такие беды, что вынужден был покончить с собой и собственной рукой наказать себя: суд Божий, видимо, не замедлил настигнуть его" (Eusebius. Historia ecclesiastica.II.7). С этой легендой в некоторой мере согласуется апокриф "Смерть Пилата", согласно которому Пилат покончил самоубийством, когда узнал, что осужден на казнь по приказу Тиберия. Однако у нас нет оснований доверять этой христианской легенде. Еще меньше оснований доверять апокрифу "Обращение Пилата", согласно которому Пилат не только был осужден по приказу Цезаря, но и обезглавлен.
  
   Во времена псевдонаучного атеизма советского периода одно время даже господствовала идея, якобы не только Иисус, но и Пилат был мифологической личностью, хотя о Понтии подробно рассказывал Иосиф Флавий и упоминал Тацит. Наконец, недоразумение было исчерпано, когда в июне 1961 года итальянские археологи под руководством доктора Фровы (Dr. Frova) при раскопках амфитеатра древней Кесарии Приморской обнаружили т. н. надпись Пилата.
  
   0x08 graphic
   Рисунок 6. Надпись Пилата
  
  
   Эта монументальная надпись в четыре строки на известняковой плите размером 82 x 65 см является частью большего освящения Тиберия. Надпись гласит:
  
   [...]STIBERIEVM
  
   [...]NTIVSPILATVS
  
   [...]ECTVSIVDA[..]E
  
   [...]E[...]
  
   Предположительное прочтение: "[Dis augusti]s Tiberieum [... Po]ntius Pilatus [... praef]ectus Juda[ea]e [... fecit d]e[dicavit]", -- дает следующий перевод: "Богам священным Тиберия(-ем)... Понтий Пилат... префект Иудеи... освятил". Показательно, что здесь Пилат именуется не прокуратором, а префектом[3].
  
  
   Ныне надпись Пилата хранится в Национальном музеи Израиля (Иерусалим), точная копия -- в Кесарии.
  
   [1] Ренан Э. Ж. Жизнь Иисуса. -- СПб., 1906, стр. 284. Даже тысяченачальник (ciliarcoV) римского гарнизона в Иерусалиме не имел римского гражданства по рождению (Деян.22:28).
  
   [2] Так в Иудейских древностях (Jos. Ant.XVIII.3:2); в Иудейской войне (Jos. Bell.II.9:4) Иосиф определяет это расстояние в 400 стадий.
  
   [3] Procurator -- попечитель, заведующий, управляющий; прокуратор мог заведовать доходами императора в провинции, быть управляющим имениями, быть правителем государства-провинции. Praefectus -- начальник, заведующий, смотритель, блюститель; префект мог быть военачальником, градоначальником или правителем государства-провинции, заместителем консула.
  

8

О судьбе Понтия Пилата, его жены и других

   Елена 22/08/2002
  
   Здравствуйте, отец Олег !
   Меня очень интересует, не располагает ли предание Церкви какой-либо информацией о судьбах людей, упомянутых в Библии. Я имею в виду Понтия Пилата и его жену, которая во сне много пострадала за Христа и разбойника Варравву, которого фарисеи просили отпустить вместо Христа. А также праведного Иосифа Аримафейского, Никодима, ночью приходившего ко Христу и Марию Магдалину - как сложился их жизненный путь?
   Заранее спасибо за ответ.
  
   Ответ отца Олега Моленко:
  
   Конечно же, церковное Предание имеет повествования об указанных тобой лицах. Что касается св. прав. Иосифа Аримафейского и Никодима, а также равноапостольной Марии Магдалины, то лучше всего прочесть их жития. Все они еще послужили делу благовестия Христова и Церкви Его.
  
   Понтий Пилат был наказан промыслом Божиим и умер страшной смертью. Жена его стала святой мученицей Церкви Христовой. Чтобы рассказать подробнее, надо поднять соответствующую литературу, а это уже более дело читателей, чем мое. У меня не хватает времени на это. О Варавве не известно, чтобы он покаялся или уверовал во Христа.

9

Почему в Символе Веры увязывание времени распятия Иисуса Христа произведено относительно имени Понтия Пилата?

  
   Вопрос:
  
   Почему в Символе Веры увязывание времени распятия Иисуса Христа произведено относительно имени Понтия Пилата. В чем смысл упоминания в Символе Веры православных имени язычника, принявшего решение о казни нашего Господа? Неужели не было другой возможности указать время или в этом есть какой-то другой смысл?
  

Борис

Москва

  
   Ответ:
  
   Уважаемый Борис, это указание придает событию крестных страданий Спасителя максимальную историческую конкретность и достоверность. Христианство, как религия историческая, в истории существующая, всегда этой исторической конкретностью дорожила. Как вы знаете, в эпоху, когда на первом и втором Вселенских соборах был принят Символ Веры, счет лет велся либо от основания Рима, что христианам не очень хотелось делать; либо по годам правления того или иного императора, что не всегда было достаточно конкретно. Отсчет же, что от сотворения мира, что от рождества Христова, (в особенности последнее) появляется значительно позднее. Поэтому указание на правление Понтия Пилата как раз является указанием, ведущим к максимальной исторической достоверности

10

Все распинавшие Христа умерли страшной смертью

  
   По прошествии двух тысяч лет довольно трудно восстановить историческую судьбу каждого из тех, кто упоминается в Евангелиях: родственников, учеников Христа, а особенно тех, кто принимал решение распять Его. Биографии многих из этих людей сильно искажены театральными и кинопостановками, а писатели и художники добавили в них самые немыслимые подробности. Ученые-библеисты также выдвинули массу гипотез о том, как же жили персонажи Евангельской истории до и после Распятия и Воскрешения Господа. Страна.Ru попыталась обобщить и упорядочить эти сведения.
  

Святой Понтий Пилат покончил с собой

  
   Пятый римский прокуратор Иудеи, Самарии и Идумеи при императоре Тиберии Понтий (Pontius), прозванный Пилатом (Pilatus), вероятно, вследствие пожалованного емy или одномy из его пpедков почетного дpотика (pilum), был неплохим администpатоpом, потомy и yдеpживал свой пост целых десять лет. О его происхождении сведений нет, известно только, что он принадлежал к сословию всадников и, возможно, сменил Валерия Грата в должности прокуратора в 26 н.э., оставив эту должность в начале.
  
   По свидетельству Филона Александрийского, правление Пилата было жестким, безжалостным и коррумпированным. Он оскорбил религиозные чувства евреев, позволив своим солдатам внести в Иерусалим штандарты с римской символикой, а также использовал средства, хранившиеся в священной сокровищнице, для строительства акведука. Последнее, что известно из достоверных источников - правление Пилата закончилось после учиненной им резни самарян, которые собрались на горе Гаризим, чтобы выкопать священные сосуды (их, как уверял некий самозванный мессия, закопал там еще Моисей). В результате Пилату было приказано возвратиться в Рим.
  
   Велика роль Пилата в суде над Иисусом, которого он мог сразу признать преступником, но всячески пытался избежать принятия решения. Согласно евангелисту Марку, Понтий просто соглашается с приговором Синедриона и требованием народа. Евангелист Матфей, описывая эту сцену, прибавляет к ней еще и эпизод с умыванием рук, символизирующий отказ принимать на себя ответственность за убийство невиновного. В третьем и четвертом Евангелиях - от Луки и Иоанна - Пилат постоянно говорит о невиновности Иисуса, отступая лишь под давлением первосвященников и толпы.
  
   Относительно последующей, после распятия Христа, жизни Пилата существует множество легенд, историческая достоверность которых сомнительна. Так, согласно Евсевию Кесарийскому, Пилат был сослан во Вьен в Галлии, где различные несчастья в конце концов вынудили его к самоубийству. По другой апокрифической легенде, его тело после самоубийства было брошено в Тибр, и это произвело такое возмущение воды, что оно было извлечено, отвезено во Вьен и утоплено в Роне, где наблюдались те же самые явления, так что в конце концов его пришлось утопить в бездонном озере в Альпах.
  
   Однако раннехристианские авторы II века утверждают, что на самом деле Пилат считал Христа Царем Иудейским, а сам был верующим христианином. Эта версия подтверждается тем фактом, что сделанная по приказу Пилата надпись на доске, прикрепленной к распятию, гласила: "Иисус из Назарета, Царь Иудейский". Таким образом он вступил в конфликт с первосвященниками, требовавшими, чтобы на доске было написано несколько другое, а именно - вина Иисуса: "Человек, который считал себя Царем Иудейским".
  
   Известен фрагмент коптского папируса, хранящегося в настоящее время в Оксфорде, где сообщается, что пятый прокуратор верил в Бога, которого предал Распятию. Кстати, в Коптской и Эфиопской Церквах Понтий Пилат причислен к лику святых как мученик, умерший за веру. И день святого Пилата отмечается 25 июня.
  

Клавдия Прокула - первая обращенная язычница

  
   Согласно историку Церкви епископу Евсевию, мать Клавдии Прокулы (жены Понтия Пилата) была супругой императора Тиберия, а бабушка - императора Августа. Сама же Клавдия Прокула упомянута только в Евангелии от Матфея: во время суда над Христом она прислала к мужу гонца и, ссылаясь на увиденный ею сон, просила помиловать праведника. Считается, что она втайне сочувствовала новому учению, и, по мнению Оригена, ее следует признать первой язычницей, обратившейся в христианскую веру.
  
   В календарях восточнохристианских Церквей Клавдия была прославлена как святая, первохристианская мученица с именем Прокла.
  

Ирод Великий избивал младенцев и снижал налоги

  
   Царь Ирод родился в южной Палестине в 73 году до н.э. В это время Иудея пользовалась видимостью независимости под властью династии Хасмонеев. Захватив южную Палестину, где обитали эдомитяне, Хасмоней Иоанн Гиркан принудил их к принятию иудаизма. Его сын Александр Яннай назначил местного аристократа Антипатра наместником всей этой области. А его сын, также носивший имя Антипатр, и был отцом Ирода. Взяв жену из западной Аравии, Антипатр обеспечил себе поддержку богатых и влиятельных арабов-набатеев. Таким образом, его дети, хотя и исповедовали иудаизм, были арабами и по отцу, и по матери.
  
   В 26 лет Ирод - римский гражданин по отцу - был назначен правителем Галилеи, а в 41 году до н.э. Марк Антоний, с которым Ирод дружил с юных лет, сделал его тетрархом (царем) Галилеи. В следующем году в Палестину вторглись парфяне, началась междоусобная борьба, что вынудило Ирода бежать в Рим. Там сенат назначил его царем Иудеи, наделил войском и отправил назад.
  
   В 37 году до н.э. царь Ирод сделался единоличным владыкой Иудеи и оставался им 32 года. Палестина при нем, вопреки расхожему мнению, процветала: известно, например, что Ироду удавалось дважды существенно снижать налоги. Кроме того, Ирода можно назвать и царем-строителем. Так, в Иерусалиме при нем была совершена полная перестройка Храма. Царь был достаточно плодовит, что по тем временам не было большой редкостью: у Ирода было десять жен и четырнадцать детей.
  
   К несчастью, была в характере тетрарха и темная сторона, выражавшаяся в патологической подозрительности и кровожадной ревности. Последние годы жизни Ирода были омрачены душевным и физическим упадком. Ирод трижды менял завещание и, в конце концов, лишил наследства и казнил своего первенца с "родовым" именем Антипатр. Окончательное завещание предусматривало, что с разрешения Августа царство будет разделено между тремя сыновьями - Архелаем, Антипой и Филиппом. После неудавшейся попытки самоубийства Ирод умер в конце марта или начале апреля 4 года до н.э. Отданный незадолго до смерти приказ перебить младенцев в Вифлееме вполне подтверждает его критическое состояние в конце царствования.
  

Тот самый Ирод

  
   Среднего сына Ирода Великого - Антипу - Христос (Лука 13:32) называет "лисицей". После изгнания Архелая Антипа сделался главой рода и принял имя Ирод, под которым он и выступает в Евангелии. Он отверг свою законную жену, ради Иродиады, жены своего сводного брата Филиппа. Это вызвало войну с набатеями и навлекло на правителя упреки Иоанна Предтечи, которого он в итоге казнил.
  
   Именно Антипа и был тем самым Иродом, перед которым предстал Иисус перед Распятием. Когда его племянник Агриппа I сделался царем Северной Палестины, Антипа, подстрекаемый Иродиадой, отправился в Рим, чтобы истребовать это царство для себя. Однако Агриппа объявил Антипу предателем, и Антипа был сослан в маленький город у подножия Пиренеев, где умер в 39 году.
  

Каиафа подписал себе смертный приговор

  
   Воины, схватившие Иисуса, повели Его через поток Кедрон к дворцу Анны, бывшего первосвященника. Анна был старейшим главой священнического рода, поэтому из уважения к его возрасту люди по-прежнему признавали его первосвященником. Ему первому надлежало увидеть Иисуса и присутствовать на допросе, так как первосвященники опасались, что менее опытный Каиафа не сумеет осуществить то, что они хотели совершить. (Каиафа - прозвище иудейского первосвященника Иосифа, саддукея, преследовавшего Христа и апостолов. Имя Каиафа произошло либо от к иврита "коэн яфэ" - священнослужитель, либо, как написано в Именном указателе Брюссельской Библии, Каиафа - это исследователь.)
  
   Официально осудить Христа должен был Синедрион, а у Анны Его предварительно допросили, так как по римскому закону Синедрион не имел права приводить в исполнение смертный приговор. Вот почему Христа надо было обвинить в таких деяниях, которые показались бы преступлениями и римлянам, и иудеям, среди которых было немало сторонников Христа. Священники хотели выдвинуть два обвинения: богохульство (тогда Его осудили бы иудеи) и подстрекательство к бунту (тогда бы его, наверняка, осудили и римляне). Именно Анна, не дождавшись предполагаемых ответов, прославился тем, что начал истязания, ударив Христа по лицу.
  
   Анна приказал отвести Иисуса к Каиафе из саддукеев - самых непримиримых врагов Иисуса. В ожидании членов Синедриона, Анна и Каиафа снова допросили Иисуса, и снова не добились успеха. Каиафа, видя в Иисусе соперника, хотел поскорее вынести приговор. Наконец, он поднял правую руку к небу и торжественно обратился к Иисусу: "Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам. Ты ли Христос, Сын Божий?". На что получил ответ: "Ты сказал".
  
   В этот момент Каиафа совершает самый неожиданный, но знаменательный поступок - в ярости разрывает священнические одежды. Пытаясь оказать давление на судей и добиться осуждения Христа, первосвященник сам осудил себя, поскольку лишился права на священство. Ведь, согласно закону Моисея (Лев. 10:6), первосвященник не должен был раздирать свои одежды под угрозой смерти. Правда, среди иудеев существовал обычай разрывать одежды во время смерти близких, но на священников даже этот обычай не распространялся. Надлежало, чтобы одежды священника были из цельного куска ткани и блистали чистотой. Эти прекрасные одежды предназначались для служения в храме и символизировали Великую Реальность. Так Каиафа сам приговорил себя к смерти.
  
   На месте дома Каиафа была поставлена Церковь Святого Петра в Галликанту - именно здесь Петр отрекся от Иисуса. В 1990 году здесь была обнаружена могила Каиафы и оссуарий - сосуд из глины, камня или алебастра для хранения костей умершего.
  

Иуда Искариот как Моисей и Эдип

  
   Согласно "Золотой легенде" Иакова Ворагинского (собранию средневековых нравоучительных историй), родители Иуды, напуганные предсказанием о его будущей страшной участи, сразу же после рождения сына положили его в корзинку (почти как Моисея) и бросили в море, которое отнесло младенца на "остров, называемый Скариот". Его усыновила королевская семья, где он играл с маленьким принцем. Но уже тогда он проявил свое коварство: Иуда убил принца и бежал. А затем (и тут видна перекличка с греческим Эдипом) он женился на вдове, оказавшейся его собственной матерью. Но, как считают исследователи, все это сплошные выдумки.
  
   Как известно из Библии, Иуда Искариот ведал расходами общины учеников Христа, нося с собой "денежный ящик" для подаяний. Он предложил первосвященникам свои услуги за назначенную цену - 30 серебреников. На Тайной вечере Иуда Искариот слышит слова Христа: "Один из вас предаст меня". В знак того, что это сделает именно Иуда Искариот, Христос подал ему кусок хлеба. Узнав об осуждении Христа судом Синедриона и выдаче его на расправу Понтию Пилату, Иуда Искариот в раскаянии возвратил 30 серебреников со словами: "Согрешил я, предав кровь невинную". Эти деньги пошли на уплату за земельный участок некоего горшечника, на котором было устроено кладбище для иноземцев, а Иуда Искариот в отчаянии удавился. Место Иуды Искариота в кругу 12 апостолов было по жребию передано Матфию.
  
   В фольклоре дерево, на котором повесился Иуда Искариот ("иудино дерево") - осина, которая с тех пор не перестает дрожать. В живописи и иконописи Иуда Искариот изображается иногда с мешочком для денег, что напоминает о словах из Евангелия от Иоанна, сказанных Иудой Марии Магдалине: "Для чего не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?" Бороду Иуды часто рисуют желтой - это цвет как трусости, так и предательства.
  
   Примечательно, что циркумцеллионы - африканская секта самоистязателей - резали, жгли себя, бросались в воду, во имя Христа. Порой целые толпы их с пением псалмов кидались в пропасти. Они утверждали, что самоубийство "во славу Божию" очищает душу от всех грехов. Народ чтил их, как мучеников. Однако циркумцеллионы никогда не вешались - потому что Иуда Искариот повесился.
  

Варавву звали Иисусом

  
   Варавва, совершивший во время мятежа убийство, был самым опасным из всех преступников, находившихся в тюрьме незадолго до Распятия. О нем упоминают все четыре евангелиста. Само прозвище Ваpавва является чем-то вроде отчества. С арамейского "Баp-Рабба" Варавва переводится как "сын учителя", а "Баp-Раббан" означает "сын учителя нашего". Однако настоящее имя "разбойника" в большинстве изданий Нового Завета (кроме Евангелия от Матфея) вообще не упоминается, поскольку, как оказалось, Ваpаввy звали Иисусом. Имя Иисyс, применительно к Ваpавве, встречается в Тбилисском кодексе "Коридети" (IX в.), в Армянской версии и в ряде минyскyльных pyкописей X-XV веков.
  
   С точки зрения римлян, Варавва был преступником, но ради удовлетворения иудеев они помиловали его. Пилат, не оправдывая невиновного Иисуса, делает попытку повернуть ход событий так, чтобы народ сам отпустил Его, так как он поддерживал обычай в честь праздника выпускать узников, за которых попросит народ. Пилат велит привести Варавву, ставит рядом с Иисусом и говорит: "Кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом?"
  
   Что стало с Вараввой, после того, как его выпустили из тюрьмы на Пасху - неизвестно.
  

Иосиф Аримафейский умер в Англии

  
   Иосиф Аримафейский был тайным учеником Христа. Как член Синедриона он не участвовал в "совете и деле" иудеев, вынесших смертный приговор Спасителю. А после Распятия и смерти Иисуса он дерзнул пойти к Пилату и просил у него Тело Господа, Которое и предал погребению при участии праведного Никодима, тоже тайного ученика Господа. Они сняли с Креста Тело, обернули плащаницей и положили в новом гробе, в котором никто ранее не был погребен (этот гроб святой Иосиф приготовил заранее для себя) - в саду Гефсиманском, в присутствии Богоматери и святых жен-мироносиц. Привалив тяжелый камень к двери гроба, они удалились.
  
   Английская куртуазная литература 13 века уверяет, что именно Иосиф из Аримафеи собрал кровь распятого Христа в чашу, из которой Иисус пил во время Тайной Вечери - Чашу Грааля. По приказу голоса Иосиф с обращенными в христианство людьми покидает Иерусалим, неся с собой чашу. Как утверждается, Святой Иосиф скончался мирно в Англии, отдав Грааль сподвижникам.
  

Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса

  
   Почти через 2000 лет найдено историческое свидетельство существования Христа, вырезанное буквами на камне. Надпись найдена на древней урне с прахом и гласит: "Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса". Арамейские слова, выгравированные на боку урны, представляют собой курсивную форму письма, использовавшуюся приблизительно с 10 до 70 гг. н.э. Что было подтверждено известным палеографом Андре Лемэром Сорбонна в Париже. Сама урна-оссуарий датируется приблизительно 63 годом н.э.
  
   Древние надписи этого типа характерны для царских памятников или могил знатных людей, и делались в память о правителях и других официальных фигурах. Но в первом веке нашей эры у евреев был обычай переносить прах своих умерших из погребальных пещер в оссуарии. Такая практика прекратила свое существование после разрушения еврейского храма в 70 году н.э. Никто точно не знает, почему эта практика существовала и почему она прекратила свое существование.
  
   Лабораторные тесты, проведенные Институтом Геологии в Израиле, подтверждают, что известняк, из которого изготовлена урна, был взят в области Иерусалима. Патина - тонкий налет, который образуется на камне и других материалах от времени, - имеет форму цветной капусты, такого рода налет обычно образуется в пещерной среде. Оссуарий Иакова - один из редких древних артефактов, содержащих упоминание фигур Нового Завета.
  

Апостол Петр был распят вниз головой

  
   Один из 12 апостолов Иисуса Христа, называемый в Новом Завете по-разному: Симоном, Петром, Симоном Петром или Кифой. Уроженец Вифсаиды в Галилее, он был сыном Ионы и братом Андрея. Петр, как его брат и товарищи, Иаков и Иоанн занимался рыбной ловлей. К моменту начала служения Христа Петр был женат и проживал в Капернауме - именно там, "в доме Петровом", его теща была чудесно исцелена от горячки. Петра впервые привел к Иисусу его брат Андрей, который, как и Иоанн, сын Зеведеев, принадлежал к числу последователей Иоанна Крестителя. (От Христа Симон получил новое имя, по-арамейски звучащее "Кефа" - камень, скала, которое указывало на его место в Церкви. В Новом Завете это имя чаще встречается в переводе на греческий - "petros", откуда образовано латинское Petrus и русское Петр.) Тремя днями позже он присутствовал вместе с другими учениками на брачном пиру в Кане, где Христос сотворил свое первое принародное чудо. Петр сопровождал Христа и его учеников в Иерусалим, а затем - через Самарию - назад в Галилею, где на короткое время возвратился к ремеслу рыбака, пока он и его брат не были призваны Иисусом оставить свои сети и сделаться "ловцами человеков".
  
   Начиная с этого момента, евангелисты изображают Петра как постоянного спутника Христа, занимающего особое положение среди других учеников, его имя фигурирует первым в различных перечнях 12 апостолов.Петру было свойственно мужество, что проявилось, когда он, выхватив меч, отрубил ухо воину в Гефсиманском саду. Он же и наиболее глубоко из всех апостолов "пал" - трижды отрекся от Христа. Но в то же время Петр был и первым из апостолов, кому Христос явился после своего Воскресения. В Пятидесятницу он произнес первую проповедь перед народом, возвестив о смерти и воскресении Иисуса, обратив этой проповедью около трех тысяч человек. А затем, исцелив хромого у врат Храма, Петр стал первым из апостолов, сотворившим чудо "во имя Иисуса Христа Назорея". Он крестил центуриона Корнилия в Кесарии, положив начало вступления в Церковь многочисленных язычников.
  
   В 49 году апостол Петр возвратился в Иерусалим, где сыграл ключевую роль на Соборе, после которого он возобновил свои миссионерские походы и обосновался в Риме. Там апостол Петр был казнен между 64 и 68. По свидетельству Оригена, Петр по его собственной просьбе был распят вниз головой, так как считал, что недостоин подвергнуться той же казни, которую претерпел Господь. Он был погребен на Ватиканском холме, и над местом его погребения в настоящее время расположен главный алтарь Собора св. Петра.
  
   Примечательно, что считая себя преемниками апостола Петра, ни одни из римских пап до наших дней не решился на то, чтобы взять его имя.
  

Мария Свешникова 20.04.2005

11

ПОНТИЙ ПИЛАТ

   По?нтий Пила?т (I в.), пятый римский прокуратор Иудеи, Самарии и Идумеи при императоре Тиберии.
  
   О его происхождении сведений нет, известно только, что он принадлежал к сословию всадников и, вероятно, сменил Валерия Грата в должности прокуратора в 26 н.э., оставив эту должность в начале 36. Относительно длительный срок его правления, по-видимому, должен свидетельствовать о его компетентности. Вместе с тем, по свидетельству Филона Александрийского, правление Пилата было жестким, безжалостным и коррумпированным; он оскорбил религиозные чувства евреев, позволив своим солдатам внести в Иерусалим штандарты с римской символикой и изображениями и использовав средства, хранившиеся в священной сокровищнице, для строительства акведука. Его правление закончилось после учиненной им резни самарян, которые собрались на горе Гаризим, чтобы выкопать священные сосуды, которые, как уверял некий самозванный мессия, закопал там еще Моисей. В результате Пилату было приказано возвратиться в Рим, и это - последнее, что мы знаем о нем из достоверных источников.
  
   Пилат в суде над Иисусом и в осуждении последнего проявил себя как имперский чиновник, столкнувшийся с угрозой общественному спокойствию. Апологетические тенденции евангелий, подчеркивающих его нежелание выносить обвинительный приговор Иисусу, возможно, объясняются тем, что древние христиане хотели возложить ответственность за смерть Иисуса на евреев. Так, согласно Марку (15:1-15), Пилат просто соглашается с приговором синедриона и требованием народа, а Матфей (27:11-25) придерживается той же версии, прибавляя к ней эпизод с умыванием рук. В третьем и четвертом Евангелиях (Лк 23:13-25; Ин 18:29; 19:16) Пилат постоянно говорит о невиновности Иисуса, однако отступает под сильным давлением первосвященников и толпы.
  
   Относительно последующей жизни Пилата и его самоубийства существует множество легенд, историческая достоверность которых сомнительна. Согласно Евсевию Кесарийскому, он был сослан во Вьен в Галлии, где различные несчастья в конце концов вынудили его к самоубийству. По другой апокрифической легенде, его тело после самоубийства было брошено в Тибр, и это произвело такое возмущение воды, что оно было извлечено, отвезено во Вьен и утоплено в Роне, где наблюдались те же самые явления, так что в конце концов его пришлось утопить в бездонном озере в Альпах. Впоследствии считалось, что Пилат стал христианином, и в Коптской и Эфиопской церквах он причислен к лику святых. Его жена, Прокула, была канонизирована Греческой церковью.

12

Praenomen Понтия Пилата

(выдержки из диалога на форуме "Новый Геродот")

   - Вот такой вопрос занимает меня. Римлянин Понтий Пилат должен был иметь первое имя (praenomen). Пилат - прозвище (cognomen - букв. "копье"), Понтий - родовое имя (nomen).
   А есть какие-нибудь догадки о том, каков был praenomen Понтия Пилата? Может, кто знает источники, где об нем сказано? У меня есть одна догадка, но я пока временно хочу ее попридержать. Догадка - она и есть догадка. Может, кто знает источник, где об этом говорится. Тогда догадка окажется совершенно ни при чем.
  
   - Вообще-то, "pilatus" - "вооружённый дротиком", а сам дротик - "pilus". И информация о praenomen`е Пилата до нашего времени не сохранилась
  
   - Да, поправку принимаю, именно, вооруженный. Только pilus всё-таки копье, а не дротик, по-моему. Впрочем, неважно, дротик - это уменьшенное копье. Я вам поверю. Что не сохранилась. Я-то думал - а вдруг? Тогда вот вам мои размышления. Вы знаете, кто был отцом Понтия Пилата? Это очень интересно. Я раскопал. Пилат - это почетное прозвище, которое тот получил за военные заслуги. А прозвище его отца было другим. Короче, отца его звали Публий Понтий Аквила. Ничего не напоминает? Правильно. Персонаж с таким же точно именем посмел не встать перед Цезарем во время триумфа. Помните, еще Цезарь говорил потом язвительно "Если Понтию Аквиле будет так угодно!". Только этим персонажем был не отец Пилата, а его дед, которого тоже звали Публий Понтий Аквила (попрошу не путать с Луцием Понтием Аквилой, который был в числе заговорщиков против Цезаря, может, и родственник деда Пилата, скорей, даже наверняка). Так вот, исходя из того, что и деда, и отца Пилата звали Публий, а Пилат был, кстати, единственным сыном у Публия Понтия Аквилы и Эмилии Тальпы (так звали мать Пилата, по-моему, но тут я могу несколько имя спутать, оставляю процент на погрешность), то очень логично предположить, что и Понтия Пилата звали Публий. Как вам моя догадка? Теперь, если вам интересно, где я это откопал, я, конечно, скажу. Но вот вам намек. Поинтересуйтесь, кто еще имеет такое имя - Пилат. Этот другой Пилат - большой ученый. Более того, то же имя заставило его очень глубоко рыть на протяжении всей его жизни под истинного Понтия Пилата (в плане информации, конечно). Он просто помешан на истинном Пилате. Ну, и, конечно, написал про того кое-что.
   - Да, я понимаю, что первое имя прокуратора было неизвестно. Борис Пилат о нем и не говорит ничего. Но до того, как получить заслуженный cognomen Пилат, его звали Понтий Аквила. Так утверждает Борис Пилат. Вот что пишет Борис Пилат по поводу cognomen-а Пилат:
  
   От слова pilum - почетное копье. Вергилий. Энеида 12.121
   Марциал. Эпиграммы. 1.32; 10.43; Плутарх. Жизнь Ромула.
  
   Конечно, pilum.
   Pilus - это сочетание я тоже помнил. Думал, откуда?
   Потом вспомнил. Помните как назывался как назывался главный центурион легиона ? Примипил. На латыни - primus pilus.
  
   - Я не утверждаю, вне зависимости от того, что покажет проверка Януса, что эта информация - истина в последней инстанции. Борис Пилат, кстати, не говорит, что Понтия Пилата звали Публий. Эта лишь моя догадка, которая зиждется на информации Бориса Пилата.
   Озвучить ее можно так: если допустить, что информация Бориса Пилата верна, т.е, что отца и деда Понтия Пилата звали Публий Понтий Аквила, то тогда с достаточно большой вероятностью можно предположить, что и praenomen Понтия Пилата тоже был "Публий".
   Всё лишь гипотеза, я ни в коем случае не претендую на ее историческую истину и на то, что я сделал историческое открытие, вычислив praenomen Понтия Пилата

13

0x01 graphic

Рисунок 7. Старорусская икона "Приведение Христа к Понтию Пилату"

0x01 graphic

Рисунок 8. Старорусская икона "Народ просит Пилата о выдаче тела Христова"

14

   Пилат Понтий (или Понтийский) -- римский прокуратор ("правитель", "игемон", ?????????), управлявший Палестиной как частью римской провинции Сирии во время земной жизни Иисуса Христа. Он был преемником Валерия Грата и 6-м прокуратором Иудеи. Подчиняясь легату Сирии как главному военному начальнику провинции, он имел, однако, значительные полномочия по делам своей области. Ко времени его прокураторства, продолжавшегося около десяти дет (26--36 до Р. X.), относятся главные евангельские события: выступление Иоанна Крестителя с проповедью и вся общественная деятельность Иисуса Христа. О Пилате есть упоминания у светских писателей, напр., у И. Флавия и Тацита; по словам последнего, auctor nominis ejus Christus, Tiberio imperante, per procuratorem Pontium Pilatum supplicio affectus erat, т. е. виновник этого названия (секты христиан), Христос, в царствование Тиверия прокуратором Понтием Пилатом был предан казни (ann. XV, 44). Самнитянин по происхождению, Пилат, по всей вероятности, состоял в родстве с самнитскими героями того же имени (от pilus -- дротик, копье). Своей высшей должности он достиг, по-видимому, далеко не чистым путем. Обычной его резиденцией была Кесария, но по большим праздникам и для важных административных дел он приезжал в Иерусалим и подолгу оставался там. Это был человек высокомерный и жестокий, с презрением относившийся к иудейскому народу. Его прокураторство было ознаменовано многими жестокостями и несправедливостями, до крайности ожесточившими против него весь народ. Величайшей его несправедливостью было его, хотя и неохотное, согласие на казнь ни в чем не повинного, по его собственному сознанию, Галилейского Учителя. Этой уступкой озлобленным врагам Христа Пилат хотел отчасти примирить их с собой и загладить перед ними прежние свои грехи; но он не достиг цели, на него был сделан в Рим донос, он лишен был должности императором Калигулой и, по преданию, лишил себя жизни (Евсевий, "Церковная история", II, 7). По другому преданию, он отправлен был в ссылку в Галлию, где и умер. Судьба Пилата сделалась предметом разных легенд, из которых одна приводит в связь с его бедственной судьбой название одной из гор в Швейцарии (см. соотв. ст.), где он будто бы и доселе ежегодно появляется в великую пятницу и умывает себе руки, тщетно стараясь очистить себя от соучастия в ужасном преступлении. Кроме последних глав четвероевангелия, см. Philo, "Leg. ad Caj." (XXXVIII); Josephus, "Antiquitates" XVIII, 3, 1, 2; 4, 1, 2 и "Bell.", II, 9, 2--4. Пилату приписывают так назыв. "Деяния Пилата" -- отчет императору Тиверию по делу о Христе; о них см. Lipsius: "Die Pilatus-Acten" (Киль, 1871).

15

Архимандрит Никифор.

Библейская Энциклопедия.

  

Пилат

  
  
   Пилат (Ин 19:1), или Понтий Пилат (Мф 27:2) -- был назначен Римским правителем, или прокуратором Иудеи в 29 году по Р. Х. Жил он в Кесарии, но являлся в назначенные времена в Иерусалиме для наблюдения за сбором податей Римскому правительству и в то же время производил здесь и судебные разбирательства (Ин 19:20) во дворце или претории, воздвигнутой, как кажется, именно для этой цели (Ин 18:28). Его правление было вообще крайне неприязненно для Иудеев, так как он нисколько не колебался продавать за деньги правосудие и произносить какой бы то ни было приговор вопреки справедливости. Историки передают о его хищничестве, его убийствах, тех мучениях, которыми он подвергал невинных без судебного разбирательства; кратко, по их словам, он отличался крайне суровою жестокостью во все время своего правления (Лк 13:1). Вызванный в Рим по делу об убийстве Галилеян по его распоряжению в самом храме во время жертвоприношения, Пилат, по определению суда, был низложен и сослан в заточение в Вену в Галлию, где мучимый угрызениями совести, лишил себя жизни (Евсев. Ц. Ист. кн. 2 гл. 7; Древ. кн. XVIII, гл. 4, ї 1, 2). Личность Пилата имеет особое значение для Христиан, потому что по суду его был предан на поругание и крестную смерть Господь наш Иисус Христос. Явная невинность Божественного Страдальца долго удерживала Пилата, хотя и привычного к смертным приговорам, от осуждения Господа. Он старался уклониться от суда над Ним, несмотря на настойчивые требования о том первосвященников и народа (Лк 23:4--11); на суде до трех раз защищал невинность Иисуса, при чем ссылался и на засвидетельствование о невинности Его от Ирода, решению которого Пилат попытался предоставить решение участи Подсудимого. К заступничеству за Иисуса побуждала Пилата и жена его: не делай ничего праведнику тому, просила она Пилата, потому что я ныне, во сне много пострадала за Него (Мф 27:19). Первосвященники, книжники и фарисеи отвечали на все ужасным воплем, когда-либо вырывавшимся из человеческих уст: "кровь Его на нас и на детях наших" (Мф 27:25). После чего Пилат, вероятно из опасения лишиться своей должности (Ин 19:12), велел бичевать Его и затем, умыв руки перед народом, при чем сказал еще раз "неповинен я в крови праведника сего", предал Его в руки разъяренной толпы на распятие. По крестной смерти Господа Иисуса, Пилат составил форму надписи, которая была прибита на кресте; и когда Иудеи просили его переменить надпись, чтобы представить Иисуса важным преступником -- притязателем на царство Иудейское, Пилат, быть может сознавая, что он уже пожертвовал правосудием, решительно отказался исполнить эту просьбу (Ин 19:19--22). Он дал Иосифу позволение снять тело Иисуса с креста и положить его в своем гробе и наконец, по просьбе Иудеев, поставил стражу ко гробу (Мф 27:57--66).

16

   0x01 graphic
   Рисунок 9. Двор Понтия Пилата - Церковь Тернового Венца в Иерусалиме

17

   0x01 graphic
  
   Рисунок 10. Стены Старого Города (Иерусалим)
   0x01 graphic
  
   Рисунок 11. Старый Город (Иерусалим)
  
   0x01 graphic
  
   Рисунок 12. Башня Давида в Иерусалиме
  
   0x01 graphic
  
   Рисунок 13. Теверия, Галилейское море
  
   0x01 graphic
  
   Рисунок 14. Русский монастырь, на месте которого по церковной легенде в пещере жил Иоанн Креститель
  

17

Образ Понтия Пилата в литературе

   Мировая литература не обошла образ пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата стороной. Я не считаю нужным останавливаться на работах таких авторов, как Фаррар, Анри Дидон, Ренан, Штраус, так как все они в той или иной степени отражают догмат официальной церкви, то есть стремятся нарисовать евангельский портрет прокуратора. Посему я сразу обращаюсь к художественной литературе, чтобы сделать обзор литературных интерпретаций характера Понтия Пилата.Начну я с русской литературы и приведу в качестве примера 3 произведения:
  
   1) Кирилл Еськов "Евангелие от Афрания"
  
   "А теперь послушай меня внимательно, трибун - промолвил Пилат ровным глуховатым голосом, и я внутренне подобрался: в этой ипостаси прокуратор являлся не часто, а только она и давала представление о том, сколь опасен может быть этот человек, - Мы сейчас расстанемся, и дальше ты будешь действовать самостоятельно, безо всяких консультаций со мной. Полагаю, что у тебя хватит здравого смысла сохранить Назареянина и воспользоваться для этого пасхальным помилованием. Я же сейчас сяду играть в поддавки с Синедрионом; они ведь наверняка захотят не только устранить Назареянина, но и перепихнуть саму казнь на меня. Только этот номер у них не пройдёт. А пока мы с Каиафой будем перепихивать арестанта друг дружке, ты вполне успеешь подготовить толпу на площади перед преторией".
  
   2) Чингиз Айтматов "Плаха"
  
   " Так думал Понтий Пилат, наместник римского императора, можно сказать, сам полуимператор, во всяком случае в этой части Средиземноморья, когда отлучился с допроса, чтобы оставить Иисуса Назарянина на несколько минут наедине с собой, - пусть тот почувствует зияющую бездну, над которой висит. Надо было сломить его дух, заставить униженно ползать, отречься от Бога, единого для всех, от всеобщего равенства, чтобы потом, как гада с переломленным хребтом, вышвырнуть вон из израильских земель - пусть бродяжничает и сгниёт без вести, недолго бы так протянул, свои ученики и прибили бы, изверившись в нём..."
  
   3) Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита"
  
   "Но прокуратор, по-прежнему не шевелясь и ничуть не повышая голоса, тут же перебил его:
   - Это меня ты называешь добрым человеком? В Ершалаиме все шепчут про меня, что я свирепое чудовище, и это совершенно верно, - и так же монотонно прибавил: - Кентуриона Крысобоя ко мне. Прокуратор обратился к кентуриону по-латыни:
   - Преступник называет меня "добрый человек". Выведите его отсюда на минуту, объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но не калечить"
  
   Европейская литература тоже богата разнообразными интерпретациями образа Понтия Пилата. Я так же приведу 3 примера:
  
   1) Роберт Грейвз "Царь Иисус":
  
   "Бывший офицер преторской стражи, Пилат был обязан своим прокураторством пользовавшемуся дурной славой Сеяну, правой руке императора Тиберия. Храбрый, жадный и беспринципный Пилат очень любил жестокие розыгрыши. В пространном письме к императору Калигуле Филон называет его упрямым и безжалостным, но всё же главным в нём был его чёрный юмор, а самое большое наслаждение он испытывал, когда получал возможность унизить жестоких, умных, но совершенно лишённых чувства юмора вельмож Великого Синедриона! Он послал известить, что будет счастлив, если первосвященник разделит с ним и госпожой Варватой завтрак. Вкусные запахи еды витали в коридорах дворца."
  
   2) Норман Мейлер "Евангелие от Сына Божия":
  
   "Говорил Пилат:
   - Вы обвинили этого человека в том, что он хочет обратить ваш народ в иную веру. И прислали ко мне. Но я не нахожу его виновным в подстрекательстве к бунту против римлян. Ирод тоже не видит его вины. Смотрите, Ирод даже надел на него пурпурные одежды. Поэтому я велю его выпороть и отпустить. Смертный приговор можно вынести лишь за серьёзные провинности. В конце концов, смерть слишком тяжкое наказание.
   Я понимал: это не состязание в логике, это игра. Каиафа ничем не выдал своего недовольства. Он лишь печально улыбнулся, словно зная, что римское правосудие обойдётся ему сегодня дорого. Понтий Пилат наверняка готов меня казнить - но за свою цену."
  
   3) Мария Корелли "Варавва":
  
   "С раздирающей сердце болью, ошеломлённый и уничтоженный видом страдающего и не сопротивляющегося величия, Пилат отбросил край багряницы, словно она жгла его, и, высоко подняв руки, не заботясь о том, поймут ли его, закричал на своём родном языке:
   - Ecce Homo!
   В припадке смеха и плача он снова судорожно схватил край одежды Обречённого, уткнулся в неё, чтобы заглушить рвущие душу стоны, и внезапно упал лицом вниз".

18

Гигиена важнее бога

  
   В Иерусалиме была очень старая канализация. И старый водопровод. На улицах воняло. Городу грозили эпидемии. Пилат неоднократно писал в Рим, чтоб дали денег на починку. Столица отмалчивалась. А местные религиозные власти в лице фарисеев и саддукеев денег на коммунальное хозяйство жалели, полагая, что канализация находится в федеральном подчинении, зато исправно вкладывали капиталы в валютные спекуляции и в предметы роскоши лично для себя. Пропасть между нищими иудейскими массами и правящей левитской верхушкой все увеличивалась. Вызванное этим имущественным расслоением социальное напряжение и без того росло как на дрожжах. А тут еще добавлялось недовольство горожан плачевным положением дел с канализацией и водоснабжением. Причем, случись эпидемия, граждане-то будут все валить на проклятых оккупантов!
  
   А не дай бог, волнения! Мало того, что их придется подавлять силами вверенного Пилату гарнизона, так еще и из Рима по шапке настучат: чего это ты так доуправлялся, милый друг? А не пора ли на заслуженный отдых?..
  
   И Пилат решился на смелый ход. Он силой взял деньги из корвана - казны Храма. И на эти деньги провернул огромные строительные работы - обновил канализацию, водопровод построил, городские бани. Естественно, в Рим тут же полетели доносы и жалобы от первосвященников: "Мы все налоги заплатили, а Пилат из священной казны деньги забрал!!! Нецелевое расходование средств! Вор!" В Риме по этому поводу даже сенат заседал. Тогда Пилату удалось отвертеться. Ему было что ответить сенаторам: ребята, здесь по улицам дерьмо течет, у меня завтра половина гарнизона с дизентерией сляжет; так я бани новые построил известного архитектора такого-то - загляденье просто бани вышли...
  
   И сенаторы оправдали Пилата: "Бани важнее Храма!" А уж прилипло ли сколько-нибудь от этого ремонта к рукам Пилата, того мы не знаем. Может, и прилипло. Чиновники все одинаковы.
  
   ...Но сейчас повторить тот же трюк Пилату уже не удастся. В Риме тут же станет известно, что прокуратор опять взял из корвана кучу денег. "А зачем?" - тут же спросят сенаторы. Не ответишь же, что на заговор... Значит, надо подумать. Крепко подумать.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

  
  
   Иосиф Флавий. "Иудейские древности"
   Иосиф Флавий. "Иудейская война"
   Тацит. "Анналы"
   Тацит. "История"
   Филон Александрийский. "О посольстве к Гаю"
   Светоний. "Жизнь двенадцати цезарей"
   Евсевий Памфил. "Церковная история"
   Сульпиций Север. "Хроника"
   Евтропий. "Краткая история Рима от основания Города"
   Цицерон. "Против Верреса"
   Новый Завет
   Апокрифы:
  
   "Письмо Клавдии Прокулы к Фульвии";
   "Обращение Пилата";
   "Смерть Пилата";
   "Евангелие от Никодима";
   "Письмо Лентула к Сенату и римскому народу"
  
   Ириней Лионский. "Доказательство апостольской проповеди"
   Тертуллиан. "Апологетика"
   Плутарх. "Сравнительные жизнеописания"
   Тит Ливий. "История Рима от основания Города"
   З.Косидовский. "Сказания евангелистов"
   Е.Фёдорова. "Имена в античных латинских надписях"
   Л.Таксиль. "Священный вертеп"
   М.Булгаков. "Мастер и Маргарита"
   В.Пикуль. "Ступай и не греши"
   В.Даль. "Толковый словарь живого великорусского языка"
  
   Использованы также различные материалы с:
   http://www.ancientrome.ua
   http://www.biblicalstudies.ru
   http://www.fictionbook.ru
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   9
  
  
  
   Как Христа, его обычно и знают. Однако, слово "Христос" в переводе с греческого означает "помазанник", то есть - обозначает царя, который при короновании проходил обряд миропомазания. Ещё в прошлом веке российского самодержца Николая Второго называли "помазанником божьим" (а если перевести на древнегречески - то "Христом"). Поначалу Иисус и воспринимался как Помазанник Божий - впоследствии, слово "Христос" перешло в имя собственное - вероятно, из-за особенностей вероучения, проповедуемого в Антиохии. Эта двусмысленность и позволила позже привязать к содержанию Евангелий некоторые пророчества из Ветхого Завета и обосновывать таким образом, что пришествие Иисуса было предсказано ещё в незапамятные времена. Именно из-за этой двусмысленности здесь Иисус будет именоваться либо по имени, либо - как "Назарянин" (по месту рождения - городу Назарету). Именно с таким прозвищем он был известен современникам (как "Назорей (Назарянин)", а не как "Христос").
   У римлян, как это ни странно, подобного обычая не было. Пилат снимал с себя ответственность за происходящее по местному - еврейскому - обычаю. Да и встречается этот эпизод только в матфеевском описании. Поэтому вставка его в повествование, скорее всего, продиктована соображениями самого автора.
   Матф, 27; 24
   http://www.ancientrome.ru
   Римский историк Публий Корнелий Тацит (55 - 120). Упоминание о запрещении иудаизма в Италии содержится в его книге "Анналы".
   Гай Светоний Транквилл (70 - 140), автор книги "Жизнеописание 12 цезарей".
   Как сообщает сам автор, "Иудейская война" писалась для римлян, чтобы они узнали об этих событиях информацию "из первых рук". Сам Иосиф Флавий был участником этой войны: сначала воевал на иудейской стороне, затем перешёл на сторону римлян.
   Цитата будет приведена ниже
   Как выяснилось в ходе работы над темой, это не совсем так. Труды, посвященные Пилату, всё-таки есть - и предположения о "белых пятнах" в его жизни и личности тоже существуют. Но тем не менее - их количество несопоставимо с количеством различных, возникших в последнее время, трактовок и интерпретаций евангельских событий и Иисуса Назарянина.
   Лука, 13; 1
   В подчинении римского прокуратора было только 3 области в Палестине. Это - Иудея, Идумея и Самария. Первые две области располагаются от Мёртвого моря до Средиземного моря, последняя лежит севернее. Галилея считалась владением тетрарха - местного царя Ирода-Антипы, поэтому никаких действий в отношении галилеян без согласия на то тетрарха Пилат формально совершать не мог.
   Такая точка зрения основывается не на одних лишь евангелиях: мотив "иудейского предательства" звучит и в других - канонических и неканонических - рассказах.
   Закон об оскорблении величества был реакцией Тиберия на недовольство его правлением среди приближённых. Впоследствии с этим законом был связан ряд репрессий, жертвами которых становились даже невиновные.
   Иоанн, 18; 28-29
   Дав такое имя Искариоту, евангелисты символически показывали, что Назарянин был предан именно иудеями, а не обличён римскими властями в каких-то преступлениях
   Этот вопрос разбирается ниже - в гл. "Пилат в новозаветных сказаниях"
   Если говорить точнее, то отношение средневековых христиан к Пилату было, конечно, намного сложнее. См. "Добавление"
   Ириней Лионский был во времена Марка Аврелия епископом в Лугдунуме (совр.Лион). Причислен к "Отцам Церкви". Основные труды: "Против ересей", "Доказательство апостольской проповеди"
   Изучение трудов и деятельности Отцов Церквей составляет отдельную дисциплину в богословских науках - патристику, или патрологию.
   Здесь мы употребляем это слово как синоним к "прокуратору": однако, следует иметь в виду, что эти должности - совершенно не одно и то же. Впрочем, дальше мы ещё увидим, что даже определение реальной должности Пилата вызывает затруднения
   Труд Тацита дошёл до нас не полностью.
   При написании раздела об имени основным источником стала работа Е.Фёдоровой "Имена в античных латинских надписях"
   Как выяснилось в процессе работы, самнитское происхождение Пилата сейчас считается наиболее распространённой точкой зрения в этом вопросе. Альтернативных вариантов не существует.
   Ещё ссылаются на сборник средневековых христианских легенд, где говорится о пребывании Пилата на некоем острове Понт. Острова такого, разумеется, римляне совершенно не знали.
   Существует точка зрения, что личное имя Пилата - Публий. Основана на родстве его с Публием Понтием Аквилой, деятелем времён Цезаря.
   И.Ньютон "Краткая хронология"
   "Центурия" с латинского переводится как сотни. Звание центуриона - начальника сотни - было в ходу до конца Римской империи.
   "Принцепсами" назывались первые римские императоры. Более точное значение этого слова - первый человек в сенатских списках. Ещё при Августе такие "первые лица" стали сосредотачивать в своих руках все основные должности своего времени, за счёт чего получали фактически неограниченную власть в стране. Так, Август был членом сената - но одновременно и цензором (то есть - выолняющим чистку сенатских списков), и народным трибуном (единственная должность, в права которой входила отмена принятых сенатом решений). Название "император" возникло позднее, когда стало прочным понятие о единовластии человека над государством.
   Провинции под личным управлением принцепса относились к категории императорских; те, которые находились под управлением Сената - сенаторскими. Это разделение произошло при Августе.
   Развалины этого водопровода существуют и по сей день
   Любопытно, что именно Виенну называют местом, где впоследствии якобы наместничал Пилат. В Галлию же некоторое время сошлют и тетрарха Ирода-Антипу. Есть связь? Нет?
   Это изречение приписывается Тиберию
   В те времена различались две Иберии: одна - это современная Испания, вторая находилась на Кавказе.
   По одной христианской легенде, Вероника даёт идущему на распятие Иисус платок, чтобы тот обтёр с себя пот. На платке запечатлевается лицо Иисуса. Легенда это в Евангелиях отсутствует и, соответственно, относится к более поздним временам
   "Акты Пилата" упоминаются в книгах Евсевия Памфила
   Марк, 15;10
   Марк, 15; 15
   Лука, 23; 9
   Синоптическими называют три первых евангелия: Матфея, Марка и Луки
   Матф, 27;23 - Марк, 15;14 - Лука, 23;22. У Иоанна такое место отсутствует: в этом месте происходит другой разговор (Иоанн, гл.19, 6-11)
   Евангельские книги не были жизнеописаниями. Они создавались для того, чтобы объяснять суть и основания христианского вероучения. Поэтому перечисление обвинений, предъявляемых Назарянину синедрионом, с этой точки зрения казалось излишним. Авторов больше волновало, как будут восприниматься эти писания: отсюда, помимо отсутствия конкретной информации, множества вставок с придуманным содержанием - типа иисусовых чудес.
   Иоанн, 19;7
   Иоанн, 19;8
   Иоанн, 19;12
   Марк, 15;2-4
   Марк, 14; 55
   Марк, 14; 59
   Марк, 14;61
   Марк, 14;64-65
   З.Косидовский. "Сказания евангелистов"
   Косидовский высказывает версию, что по крайней мере трое из апостолов, в том числе - Пётр и Искариот - были членами действовавшей тогда группировки "зелотов" ("кинжальщиков"), целью которых была вооруженная борьба с римлянами в Иудее
   Обычно толкуют о том, что Пилат призывал иудеев задуматься получше, прежде чем выбирать кандидатуру на освобождение. Но при этом никто не говорит, что это могла быть такая чисто формальная процедура. Широко известны обычаи символических отказов людей, избираемых на высокую должность. На памяти Пилата Август два раза просил сенат освободить его от правления: на что, разумеется, следовали всеобщие просьбы остаться. Обычаи такого рода были распространены не только у римлян, но и у других народов
   Как пример: когда Иисус проходит мимо знаменосцев, знамёна сами собой начинают склоняться перед ним.
   Задача установления срока от приезда Вителлия в Сирию до смерти Тиберию проста только с виду. Срок смены консула в то время приходился на январские календы (1 января). Но 1 января 35 года - дата по нашему или по римскому календарю? Если - второе, то срок окончания консульства приходится на 1 января годом позже - по нашему календарю, на 1 января 36 года (у римлян год начинался с 1 марта). В первом случае - этот срок был 26 месяцев, во втором - на год меньше, 14 месяцев.
   Город на средиземноморском побережье; резиденция наместника Сирии.
   До пятого века существовала категория "сомнительных" писаний: после - книги расценивались либо как "подлинные", либо как "подложные".
   На этот пункт внимание обращали уже античные критики. Порфирий в своём труде "Против христиан" пишет: "Как это Иисус дал себя распять с позором? Почему Христос, когда его привели к первосвященнику и к прокуратору, ничего не сказал, что было бы достойно мудрого и божественного человека, нечто такое, что могло бы просветить судью и присутствующих и исправить их, а позволил, чтоб его били тростью, чтоб на него плевали и увенчали его терниями. Почему он не поступил, как Аполлоний, который, произнесши смелую речь перед императором Домицианом, исчез из дворца и через несколько часов открыто показался всем в городе Дикеархии, называющемся теперь Путеоли?".
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"