Холодный ветер, дующий со стороны Студёного моря, не утихал уже много дней. Для начала весны, это было чем-то из ряда вон выходящим. Тяжёлые дождевые тучи нескончаемой вереницей наплывали на материк, укрывая собой высокие горы. Казалось, что эти древние исполины, называемые в народе Камнем, просто исчезали в это время с лица земли. Лишь блёклое ещё не разогретое Солнце, на какое-то время разрывало серую пелену, открывая на короткий срок горбатые, ещё покрытые снегом, кряжи вечных стражников.
Кутаясь от всепроникающего ветра в тулуп, Светлоок спускался вниз к Ельцу, оставив за спиной последнюю не высокую гряду Снежной Горы. За узким горлом неширокого Ельца, до дома уже рукой подать. Выбравшись на свободный от снега уступ, следопыт обстучал прилипший к меховым чуням мокрый снег и ещё раз осмотрелся. И в этом месте тропа была не тронутой. То, что называлось тропой, на самом деле таковой не являлась. Было место, по которому она яко бы проходила и всё. Каждый день Светлоок, должен был проходить по этой тропе и следить за тем, что бы на ней не появилось человеческих следов и вообще присутствия человека. Путь на эту тропу закрыт для всех, и знают о ней очень не многие. Куда ведёт эта тропа, не знал даже он. Под страхом смерти сам Атеон запретил подниматься на северный склон Горы, а если Светлоок, заметит на тропе чужие следы, то должен об этом сразу же сообщить воеводе Олегу.
Перепрыгивая с камня на камень, он быстро пересёк Елец и поднялся на пригорок. Отрезанный от гор глубокими ущельями, перед ним, как на ладони лежал Китеж. Небольшой потерявшийся в необъятных просторах земли и времени, городок, обнесённый высокими бревенчатыми стенами. За этими стенами в несколько рядов стояло около сотни жилых срубов из отёсанного кедра. В центре города возвышался детинец. Здесь жили старцы и сам воевода.
На краю Китежа, почти у самых крепостных стен приютилась маленькая избушка Чёрного Колдуна. Старый сгорбленный старик с длинной седой бородой жил один и чурался людей. Жители города отвечали ему тем же, но проходя мимо него, всегда кланялись, признавая ни сколько его почтительный возраст, сколько опасаясь его дурного глаза. Среди людей ходила молва, что старик тот, всегда одетый в чёрную хламиду, занимается ворожбой и знается с оборотнями. Однако, как бы там ни было, но его часто видели в присутствии старцев и воеводы. Одним словом Колдун был вхож в детинец, да и к нему в избу частенько наведывались именитые гости.
Пройдя городские ворота, Светлоок столкнулся лицом к лицу с Фарлофом и Веремудом. Дружинники, обрадовавшись такой встрече, обхлопали его своими огромными руками по плечам. От их дружеских похлопываний у Светлоока, подогнулись колени.
- Мы уже думали, - Фарлоф не убирал свою руку с его плеча - что будем искать тебя до самого вечера.
Светлоок отступил на шаг, сбрасывая тяжёлую руку дружинника.
- Зачем я вам?
Веремуд тут же схватил его снова и слегка сжал, что бы их находка невзначай не убежала. Светлоок поморщился от боли. Не обращая на это внимания, Веремуд сказал:
- За тобой нас воевода послал.
- Зачем я ему понадобился?
- О том он тебе сам скажет.
Огромного роста дружинник, наконец, отпустил затёкшую руку Светлоока.
- Тебе велено идти в избу Колдуна и там ждать.
- Чего ждать? Смерти?
Дружинники рассмеялись. Веремуд хотел ещё раз хлопнуть парня по плечу, но тот ловко увернулся.
- Мы не знаем, чего ты будешь там ждать. Олег с Колдуном сейчас у Атеона. Видимо разговоры ведут про твою душу.
Прекратив смеяться, Фарлоф сказал серьёзным голосом:
- Как бы там ни было, ты знаешь, что бывает за ослушание. Иди и жди, как велено.
Дружинники, выполнив свою миссию, повернули и пошли к детинцу, что-то обсуждая между собой. Светлоок проводил их взглядом и вздохнул. Деваться действительно было не куда. Ослушаться старейшин мог только полоумный. Не зная, что его ждёт, он побрёл к избушке Колдуна.
Не постучав, он отворил скрипучую дверь и вошёл внутрь. В избе было тепло и пахло какими-то травами. Прикрыв за собой дверь, Светлоок оказался в полной темноте. В избе не было ни одного окна, если не считать маленькую щель в восточной стене, через которую Колдун наблюдал восход Светила. На одной из стен ещё теплилась не догоревшая лучина. Вытащив её из трещины, Светлоок раздул маленькое пламя. В его слабом свете он увидел пригоршню сосновой щепы, лежащей тут же у стены на полу. Сжав в руке целый пучок этой щепы, поднёс его к огню. Когда разгорелось яркое пламя, Светлоок, осмотрелся вокруг. Большая комната, в которой он находился, вся была заставлена деревянными истуканами. Фигурки вырезанных из дерева Богов в человеческий рост, стояли вдоль стен, и казалось, наблюдали за ним своими чёрными угольками глаз. Стало немного жутковато. Поборов в себе страх, следопыт, подняв выше свой небольшой факел, пошёл вдоль стен, рас-сматривая уродливые лица этих истуканов. Доски пола скрипели под ногами, издавая противную какофонию звуков. Неожиданно к этой какофонии прибавился ещё один звук - звук ломающегося дерева. Пол так же неожиданно ушёл из-под ног, и он начал проваливаться в какую-то бездну. Больно зацепившись рукой о край сломанной доски, с ужасом почувствовал, что опоры под ногами всё ещё нет, и он летит куда-то вниз. Казалось, что это падение ни когда не кончится. Ударившись несколько раз спиной о твёрдую каменную стену, вдоль которой он летел, ноги, наконец-таки коснулись твёрдой опоры. Пучок горящих лучин так и остался в крепко зажатой руке, освещая узкую глубокую щель подполья Колдуна. Осмотревшись, Светлоок понял, что находится в каменном мешке. Узкий проход шёл только в одном направлении, удаляясь куда-то вниз и в сторону от злополучного капища. Пока горели лучины, следопыт пробирался по этому каменному коридору, не представляя, куда он его выведет. Скоро стены прохода стали расширяться и идти стало намного легче. Небольшой факел догорел до половины, когда Светлоок вышел в широкое помещение. Слабый свет от догорающих лучин не давал возможности разглядеть, что было в этой каменной комнате. В одной из расщелин он увидел торчащую из неё толстую палку, обмотанную древесной паклей. От души отлегло. Это был факел, сделанный и оставленный тут кем-то из людей. Запалив от огня лучин пропитанную смолой паклю, он вытащил его из расщелины. Подняв над головой вспыхнувший ярким огнём факел, осмотрел комнату. От того, что он увидел, ком поднялся к горлу, а ноги приросли к каменному полу. Вдоль стен стояли большие короба доверху набитые сокровищами. Золотые самородки с кулак величиной, горой лежали в этих коробах. Самоцветы искрились и переливались от малейшего попавшего на них лучика света, всеми красками. Изумруды, сапфиры, рубины - наполняли открытые сундуки. Горы глыб малахита и какого-то чёрного камня, занимали почти всё пространство этой комнаты. Светлоок, любуясь сокровищами, забыл о своём недавнем страхе. Забыл, почему и зачем он здесь. Сейчас время для него остановилось. Очнулся он от того, что чуткий слух уловил непонятные ему звуки, идущие из глубины пещеры. Ещё раз осмотревшись, следопыт направился на этот звук. Нужно было как-то выбираться отсюда. Как оказалось, проход в комнату с сокровищами был не длинным. Уже скоро свет от факела упал на вырубленную в породе лестницу. Поднявшись по этой лестнице вверх, он упёрся в плоскую скальную глыбу. Как же это так? Подумал он. Лестница есть, а двери нет. В который раз на душе стало не хорошо. От отчаяния Светлоок выронил из рук факел и тот покатился по лестнице вниз, забирая с собой спасительный свет. Сил спускаться вниз уже не было. Охватившее его отчаяние сменила безудержная ярость. Что есть сил, он начал колотить руками по преграждавшей выход глыбе. То ли Боги его услышали, то ли сама скала смилостивилась над несчастным следопытом, но неожиданно, раздался громкий щелчок, и глыба медленно стала подниматься вверх. После темноты, яркий свет, ударивший по глазам, на некоторое время ослепил его и заставил зажмуриться. Когда всё прошло и Светлоок вновь открыл глаза, то в образовавшемся проёме он увидел перед собой Чёрного Колдуна и воеводу Олега.
- Пока мы думали, кого посылать, - Колдун добродушно рассматривал следопыта - Боги сами сделали выбор.
Они без всякого укора рассматривали перепуганного парня.
- Выходи из пещеры. - Воевода подал ему руку. - Стена сейчас начнёт опускаться.
Схватившись за предложенную руку, тот мигом выскочил наверх.
- Я не знал. - Начал заикаясь, оправдываться Светлоок. - Пол провалился и я упал. Я не нарочно.
- Мы знаем. Действительно, как говорит Колдун, тебя выбрали Боги.
Олег взял его под руку и повёл по какому-то ущелью к городу. Как оказа-лось, следопыт ушёл под землёй достаточно далеко от него. Этой дороги он не знал, хотя мог бы поклясться, что знает каждую тропинку в окрестностях Китежа. Когда они опять оказались в избе Колдуна, его усадили на скамью. Сам Колдун разжёг лучины, беспорядочно торчащие из бревенчатых стен. После того, как слабый свет осветил страшную комнату, он вернулся к своим гостям. Олег присел рядом и, пытливо разглядывая незадачливого следопыта, продолжил разговор:
- То, что ты видел в пещере, это принадлежит не нам.
- А кому?
- Придёт время, и ты всё узнаешь, а пока забудь о том, что видел. Об этом, не должен знать ни кто. Теперь ты посвящённый и на тебе, как и на всех нас лежит обет молчания. Любое опрометчиво сказанное слово - смерть.
Светлоок вздрогнул всем телом, косясь на чернеющую дыру проваленного пола. Теперь он понимал, куда и зачем ходили городские мужики, пропадая почти на всё лето, а вернувшись, были усталыми и неразговорчивыми. Олег продолжал:
- Ты знаешь все тропинки и дороги. Можешь читать следы, оставленные даже на камне. Только ты можешь отыскать пропавший обоз.
Ни чего пока не понимая, Светлоок переводил взгляд с Олега на Колдуна и обратно.
- Какой обоз?
- Из Новгорода вышел к нам обоз. Этот обоз не дошёл до условленного места и пропал. Тебе предстоит найти этот обоз или то, что от него осталось.
- Где же я буду его искать?
- Ты знаешь нашу тайную дорогу, ведущую на запад. По ней и пойдёшь. Обоз и людей нужно найти. С ними князь передал для нас бересту. Если её не сожгли, нужно принести её будет сюда. Возьмёшь любого коня и, не мешкая в путь.
Колдун подтолкнул следопыта в плечо.
- Чего сидишь? Если всё понятно, то собирайся в дорогу. Время не ждёт.
Глава 1.
Сытник стоял у окна и всматривался в обложенное тучами небо. Лютые морозы отпустили давно, но долгожданное тепло не спешило греть прозябшую землю. Третий день к ряду лили проливные дожди, смешанные со снежной крупой. Дороги развезло так, что ноги коней вязли в грязи по самое брюхо, а колёса телег напрочь застревали в ней, как в болоте. Не желающая отступать зима сделала людей заложниками своей прихоти. Горестно вздохнув, Сытник почесал округлившийся за зиму живот, зевнул и посмотрел на тёплые полати большой печи. Спину ломило от долгого лежания, но придумать, чем бы заняться ему в этот день он так и не смог. Всепоглощающая лень накрыла его, словно пуховым одеялом. Так и не определившись с делами, он подошёл к большой кадке с водой, стоявшей около печи и, набрав из неё полный ковш воды, жадно выпил всё до капли. Вытерев рукавом рубахи подбородок, с обречённостью опять посмотрел на полати. В этот момент с улицы забарабанили в дверь и, не дожидаясь приглашения, распахнули её настежь. Холодный ветер тут же ворвался в избу, вытесняя накопленное за ночь тепло. Такая бесцеремонность вывела Сытника из себя.
- Почто, как медведь вваливаешься без спросу? - Тут же гневным голосом добавил, - дверь затвори, а то тепло уходит!
Вошедший быстро затворил дверь и, обстукивая об пол грязные сапоги, обернулся лицом к хозяину избы.
- Не гневайся хозяин. - Незваный гость улыбался во всё лицо, продолжая сбивать грязь со своих сапог. - Праздник сегодня! Народ к детинцу потянулся княжича славить. Один ты на печи лежишь и ни чего не знаешь.
Перед Сытником стоял княжеский приказчик Власий. Стянув с головы меховую шапку, он мял её в руках, переминаясь с ноги на ногу, втаптывал в пол занесённую грязь. Это ещё больше разозлило хозяина.
- Да не топчись ты как мерин! Говори толком, что случилось? О каком ещё княжиче толкуешь?
Хитро прищурившись и не обращая внимание на что-то бурчащего Сытника, улыбающийся Власий, пояснил:
- Да радость то всем, какая! У князя нашего сын родился!
- А не врёшь? - Сытник пытливо посмотрел на приказчика, но по его улы-бающейся физиономии понял, что не врёт. - Слава Богам! Дождались.
Сменив гнев на милость, продолжил:
- Ну а от меня, тебе что надо?
Власий опять затоптался на месте, превращая истоптанную грязь в большую грязную лужу.
- Так князь тебя к себе зовёт.
- Раз зовёт, значит приду.
- Немедля зовёт.
- Немедля и приду. А ты ступай и скажи князю, что Сытник уже идёт.
Власий насунув свою шапку на самый лоб, быстро выскочил из избы. По-смотрев на оставшуюся после приказчика грязную лужу, растёкшуюся по всему полу, хозяин тяжко вздохнул. Говорили ему, что в доме хозяйка нужна. За работным людом глаз да глаз нужен, а ему всё не с руки челядью командовать. Особо ни куда не торопясь, он опустился на лавку, не сводя глаз с натоптанной лужи. Что княжич родился, это хорошо. Давно ждали. Наконец будет, кому людьми править после Рурика. Постарел князь. Рука уже не та. Трудно ему народом управлять. Всё подобру хочет, да только это добро ему же боком выходит. Поднявшись с лавки, Сытник стянул с себя нательную рубаху. Однако идти надо. Раз зовёт, значит, что-то просить будет. Да оно и так понятно. Сытник облачился в свежую, вышитую узорами рубаху, накинул поверх её меховой тулуп и, натянув на ноги сыромятные высокие сапоги, выйдя на улицу, направился к детинцу.
На улицах Новгорода и впрямь было людно. Не смотря на раннее утро, народ выходил из домов и, кляня почём свет непогоду, подтягивался к княжескому дому. Настроение у всех было приподнятое. Шутка ли - у князя сын родился! В предвкушении за такое событие княжеских щедрот, ещё не доходя до детинца, из всех уголков неслись здравицы и хвалебны князю, а так же новорождённому княжичу. У людей был праздник. Пропитываясь всеобщим настроением, Сытник подходил к детинцу. Новый высоченный каменный дом был виден издалека. Ни чета прежнему в Городище. Перед широким крыльцом, на самом верху массивной арки из цельного куска дуба, умельцами была вырезана фигура сокола - княжеский герб. У крыльца расположилось десятка два дружинников в полном боевом снаряжении для присмотра за самыми любопытными, готовыми вломиться в детинец доброхотами, что бы лично лицезреть княжича. Обстучав свои сапоги об доски настила, Сытник поднялся на крыльцо. Хоть и не частым гостем он был здесь, но стража его узнала и пропустила в дом. Внутри дома царила такая же суета, как и на улице. Работные девки и тётки почти бегом сновали по столовым комнатам, готовя угощение и прибирая большую людскую комнату. Сегодня к вечеру съедутся знатные гости со всего Новгорода. Здесь внизу его встретил всё тот же Власий.
- Ты долго собирался. Князь заждался тебя.
Его противная улыбка на лице напомнила Сытнику об оставленной грязной луже в его передней. Подойдя к приказчику ближе, Сытник схватил его за грудки одной рукой и притянул к себе. От такого обращения у Власия мигом слетела с лица его слащавая улыбка. Крепко сжимая рукой ворот его рубахи, Сытник процедил сквозь зубы:
- Ни когда больше не говори мне упрёков, смерд княжий. Удавлю.
Сказав это, Сытник оттолкнул от себя напуганного приказчика и поднялся по лестнице в княжеские покои. Если бы у него на затылке были глаза, то он бы увидел, как приказчик с ненавистью посмотрел ему в след.
В верхних покоях было тихо. Здесь ни кто не смел понапрасну тревожить князя. Личная охрана, стоявшая у широкой лестницы, пропускала лишь тех, кого князь сам хотел видеть. Сытника пропустили, заведомо зная, что князь посылал за ним. Кивнув головой в знак приветствия начальнику стражи Следаку, он открыл тяжёлые дубовые двери и вошёл внутрь. Стоявший у двери Следак, не ответил на приветствие, но проводил Сытника долгим изучающим взглядом. Пройдя по тёмному коридору, он повернул вправо и шагнул под вырезанную в стене арку, завешанную тяжёлым бархатом.
- Здравствуй Сытник. - Рурик сидел в просторном кресле и читал какую-то грамоту. - Ждать заставляешь.
Сытник поклонился князю.
- И ты будь здрав княже. Дороги к тебе развезло, вот и задержался малость. С наследником тебя.
- Единственная радость за последнее время. Подойди ближе и садись рядом. Разговор у нас будет не для чужих ушей. Знаю тебе можно довериться. Ты не раз доказывал свою преданность, потому тебя и выбрал.
Сытник подошёл ближе к князю и сел в предложенное кресло.
- Значит, тайный разговор у нас будет?
Рурик разгладил свою густую бороду и пристально посмотрел на Сытника.
- Аль боишься ты тайных разговоров?
Сытник пожал плечами.
- С тобой князь, я готов обсуждать любые разговоры. Но только с тобой и ни с кем более.
Удовлетворённый ответом Рурик, кивнул головой.
- Ты прав. Время сейчас такое, что верить можно далеко не всем. Ты сиди и слушай, что я буду тебе говорить. Внимательно слушай.
Князь был не на шутку встревожен, и эта тревога начала передаваться и Сытнику.
- Как мне стало известно, киевляне со своим правителем Диром заключили тайный союз с конунгом норманн Эйриком. Этот союз не сулит нам ни чего хорошего, поскольку направлен он против нас. Дир отдаёт Эйрику на разграбление наши города Изборск и Белоозеро, включая сам Новгород. Его дружины во главе с Аскольдом не выступят на нашей стороне, но и не будут мешать норманнам завоёвывать русские земли. Эйрик собрал большое войско и готов к войне. Новгородских дружин не хватит, что бы противостоять им. Нужно звать на помощь кривичей, но Аскольд уже перекрыл все дороги и выставил на них свои вооружённые отряды так, что мышь не проскочит. Более помощи нам ждать неоткуда. Древляне, как всегда займут выжидательную позицию и ни кому помогать не будут. Получается, что сейчас мы в кольце своих недругов. Свой поход Эйрик может начать уже этой весной. Времени, что бы отвести от Новгорода эту угрозу, у нас почти нет. Нужно торопиться.
Закончив говорить, Рурик взял со стола закрученное трубочкой берестяное послание, которое до этого держал в руках и протянул Сытнику.
- Вот прочти. Я этот свиток уже который раз перечитываю.
Сытник развернул свиток и пробежал глазами по кривым строчкам письма.
- Ты уверен, князь, что эта грамотка подлинная? - Прочитав свиток, Сытник вернул его князю. - Может завистник какой специально её состряпал, что бы ты с Диром сцепился?
- В том-то и дело, что подлинная. Тому человеку я верю, как самому себе.
- Позволь узнать, что за человек такой, которому ты доверяешь судьбу своего народа?
Рурик пристально посмотрел в глаза Сытника, но тот не отвёл глаз и про-должил:
- Говори, князь. Раз ты мне доверился, то доверяй до конца, иначе согласия меж нами не будет.
- Ты прав. Раз доверился, то и утаивать нечего. - После короткой паузы он сказал:
- Этот свиток привёз Ефанде человек Рагнера. Рагнер - брат Эйрика, а Ефанда - сестра его по отцу. У Рагнера с Эйриком давняя вражда за престол, потому он не поддерживает своего брата идти войной на Новгород. Эйрику наплевать, что какая-то его родственница жена новгородского князя. Для него родственные узы ни что по сравнению с властью и деньгами. Такое же отношение у него и к Рагнеру. Эйрик пошлёт его во главе войска в надежде, что его просто убьют в одной из битв.
- Почему Рагнер не повернёт это войско против самого Эйрика?
- Не так всё просто. Рагнер военачальник шутовской. На самом деле войском заправляют люди Эйрика. При малейшем подозрении в измене, Рагнера просто зарежут.
- Однако, дела. - Сытник почесал свою взъерошенную шевелюру. - А что же ты князь от меня хочешь?
Рурик открыл было рот, но не сказал ни слова. В этот момент в комнату вошла сама княжна Ефанда. Сытник поднялся из кресла и поклонился ей в пояс.
- Будь здрава княжна. С княжичем тебя.
Ефанда улыбнулась ему и, подойдя к мужу, обняла его, не стесняясь гостя.
- Спасибо, Сытник. Вижу у вас с князем доверительные беседы? - Ефанда обратилась к князю. - И о чём вы тут секретничаете?
Рурик улыбнулся жене, но на её вопрос так и не ответил.
- Зачем ты встала? Ты ещё слаба. Как там Игорь?
- Игорь наелся и спит, как положено любому младенцу. С ним сейчас тётки. Ты не ответил на мой вопрос.
Князь пожал плечами.
- Это тебе будет неинтересно. О торговых делах мы беседуем.
Княжна поняла, что зашла не ко времени, но хитро прищурившись, она усмехнулась.
- А Сытник первый купец в Новгороде.
Князь удивлённо посмотрел на Ефанду. Сытник понял о чём речь и решил не встревать в разговор, надеясь на сообразительность князя.
- Ты о чём радость моя? О том, что Сытник был когда-то у меня военачальником? Так это давно было, а сейчас он по другим странам разъезжает и казну нашу увеличивает.
- Обиженная недоверием Ефанда, направилась в свои покои, на ходу бросив:
- А ты его спроси, он считать умеет? На его руках мозоли от рукояти меча не сходят. - Подойдя к двери, она обернулась. - Прошу, не затевай ни чего. Может ещё всё обойдётся.
Сказав это, она шагнула через порог и прикрыла за собой скрытую драпировкой дверь в самом углу приёмной комнаты князя. Рурик поднялся из кресла и, вздохнув подошёл к завешенной портьерами арке. Откинув тяжёлую ткань, он вышел к лестнице. Убедившись, что его охрана на месте, вернулся в комнату.
- Наш разговор не для чужих ушей, и княгине лучше всего не знать. У неё сейчас одна забота - Игорь.
- Что же ты от меня-то хочешь князь? - Сытник вернул разговор в прежнее русло. - Чем я могу помочь тебе?
- Речь идёт не обо мне. Мы сейчас говорим о жизни всего нашего народа. Если Дир сядет на наших землях, то он продолжит свои набеги дальше на восток и на юг. Подомнёт под себя все славянские племена. Разорит города и истребит много народа. Он откроет путь на север степнякам и хазарам.
- Неужели он сам этого не понимает? Ведь он, то же славянин.
- Да, он славянин. Однако его корни происходят от древних воинствующих племён. Когда-то его род наводил ужас на соседние племена, которых уже нет и в помине по причине их полного истребления. Дир чтит своих предков и мечтает о былом могуществе своего племени.
- Ты хочешь его уничтожить?
- Хотелось бы, но уже поздно. Дружины я отправил в Изборск на помощь Трувору и Синеусу. В Новгороде осталась дружина только для обороны города. Идти сейчас на Киев просто невозможно.
- Что же тогда делать? Сидеть и ждать, когда норманны придут?
- Сидеть мы не будем. Для того я тебя и вызвал.
Князь какое-то время помолчал, что-то про себя обдумывая, потом сказал:
- Дорога дальняя тебе предстоит. На Камень пойдёшь. Под видом купца, загрузишь телегу товаром. К кому идти я скажу позже. Хочу сказать тебе, что путь этот знаю только я и ни кто более. Этот путь тайный и его ни кто не должен знать. Прежде чем я тебе его открою, дай клятву, что о нём ни кто не узнает.
Рурик поднял глаза на Сытника. Тот, в свою очередь, уже понял, о чём речь. В народе ходила молва, что князь знается с нечистой силой. Рассказывали, как очень давно, при битве на берегах Руссы, полчища степняков он пожёг колдовским огнём. Ещё говаривали о том, что Рурик владеет заговоренным мечом, потому не проиграл ещё ни одного сражения. Люди про меж себя этот меч назвали "Кладенец". Того кто владеет этим мечом не победить ни кому потому, как этот меч даже камни перерубает напополам. Говорили много чего, но говорили очень тихо, что бы слова эти не дошли до князя. Сытник понял, что сейчас князь открывает перед ним дверь в свои тайны. Было не много жутковато.
- Клянусь, князь. Ты можешь на меня положиться.
- Добро.
Князь опять поднялся из кресла и прошёл под арку. Назад он вернулся с начальником своей охраны Следаком.
- Я думаю, что этого человека ты знаешь. - Рурик подвёл Следака ближе к Сытнику. - Пойдёте вместе. Одному это дело не осилить.
Сытник поднялся со своего кресла и, не отрывая глаз от Следака, сделал шаг ему навстречу.
- Ну что ж князь, этого воина я хорошо знаю. - Он протянул Следаку руку. - Если считаешь, что мне такое дело не по зубам одному, тогда пойдём вдвоём.
Они пожали друг другу руки и повернулись к князю. Рурик нахмурился после слов Сытника.
- Я не хотел тебя обидеть, но и ты меня должен понять. Слишком многое стоит за вашей тайной поездкой. Я не могу рисковать судьбой целого народа.
В разговор вступил Следак, обращаясь к Сытнику:
- Все знают тебя как бесстрашного воина, но то, что сейчас происходит од-ному не понять. Ты ещё многого не знаешь.
Сытник метнул взгляд на князя.
- Ты что-то от меня утаил?
В его голосе звучала обида. Князь ухмыльнулся.
- Вот потому вы и пойдёте вдвоём, что бы понять, что вообще происходит.
Сытник сбитый с толку переводил взгляд с князя на Следака и обратно. Предстоящая поездка ему не нравилась всё больше.
- Да объясните мне, наконец, что произошло на самом деле.
Князь посмотрел на Следака.
- Объясни. У тебя лучше получится.
Тот кивнул головой и приступил к рассказу.
- Последнее время происходят странные вещи. Тайный гонец от норманн, передавший князю свиток исчез. Мы обыскали всё в округе и ни чего не нашли. Ни гонца, ни его тела. Хорошо, что он свиток успел передать.
Сытник перебил его:
- Может он скрытно ночью ускакал, что бы его ни кто не видел? Вот и все дела.
Следак затряс головой.
- Как только вечером он прибыл в Новгород, я его отвёл к амбару. Там есть потайная комната, и передал ему, что князь велит дождаться его. Ночью мы с князем прошли в амбар. Комната эта была пуста. Гонец просто исчез.
- И, что дальше?
- Ни чего. Поднимать шум было нельзя. Искали ещё два дня и ни чего не нашли.
Сытник почесал затылок.
- Да - а, дела.
- Это ещё не всё. - Следак взглянул на князя и тот кивнул головой, видимо разрешая говорить. - Месяц назад ушёл целый обоз в сторону Камня.
- Ну и что сталось с этим обозом?
- Он, то же исчез. Исчезли люди, кони, телеги. Всё исчезло.
Сытник удивлённо смотрел на Следака.
- Может они ещё не пришли к месту? Чего зря шум поднимать?
- Они просто не дошли до места. Если бы они там были, мы бы узнали.
В разговор вступил князь:
- Теперь ты понимаешь, что вы должны ехать, не привлекая к себе ни какого внимания? Я думаю, что здесь в Новгороде, есть тайные люди Дира. Ваша поездка может пролить свет на многие вещи. Главное, конечно, вам нужно добраться до Камня. За речкой Усой, перед Камнем есть городок Китеж. На его окраине найдёте избу Чёрного Колдуна. Он отведёт вас к Большой Снежной Горе. Там он скажет, что вам делать дальше.
- Как мы найдём этот Китеж?
- Вы будете идти по указанному пути на северо-восток до Белоозера. Там вас встретят надёжные люди и укажут ваш дальнейший путь. Что бы эти люди вас узнали, возьмите вот это. Князь протянул им в руке нательные обереги.
- Наденьте их себе на шею и не снимайте, пока не вернётесь назад.
Сытник взял из руки князя оберег и внимательно его рассмотрел. На лицевой части золотой пластины была выбита фигура сокола. На обратной, мелкими буквами вырезана фраза " Иди и найдёшь свой путь". Покрутив в руках оберег, Сытник повесил его себе на шею.
- Это всё, что ты даёшь нам в дорогу?
- Нет, не всё.
Рурик подошёл к своему столику для письма и выдвинул маленький ящичек, приделанный снизу столешницы. В этом ящичке находилась свёрнутая в трубочку небольшая берестянка. Грамота была плотно перетянута бичевой и вся залита воском. Через толстый слой жёлтого воска просматривалась княжеская печать в виде того же сокола. Князь протянул её Сытнику, как бы подчёркивая его старшинство, но обратился к обоим:
- Берегите её пуще жизни. В ней наше спасение. Если будет угрожать явная опасность, то уничтожьте её. Эту грамоту вы передадите только тому человеку, у которого на шее будет такой же оберег, как и у вас и больше ни кому.
Приняв от князя грамоту, Сытник поклонился ему.
- Не переживай князь. Головы сложим, но грамоту доставим по назначению.
Стоявший рядом с Сытником Следак, так же поклонился князю.
- Всё выполним, как ты велишь, князь. Когда нам выступать?
- Когда гулянье будет в разгаре, тогда и выступайте. - Князь глянул на Сытника. - Я надеюсь, товар ты соберёшь? Купец, как ни как.
- Не тревожься за это. Кое-что в моих закромах осталось с осени.
- Ну, тогда в путь. Помните, что только от вас зависит мир на нашей земле. Идите. Боги помогут вам.
Сытник и Следак ещё раз поклонились князю, и вышли из его комнаты. Спустившись по лестнице к крыльцу, они увидели заполненную разным людом площадь перед детинцем. Люди, размахивая руками, кричали князю здравицы. На площадь уже выкатывались из княжеских кладовых бочки с пивом и мёдом. Стряпухи выносили на больших противнях испеченный хлеб, мясо и разносолы. Гулянье начиналось. Осмотрев ещё раз толпу народа, Сытник дёрнул за рукав своего напарника.
- Нужно спешить. Скоро эти бочки опустеют, а от мяса останутся только кости. Сытый и пьяный народ разбредётся по домам, и мы будем в городе со своей телегой, как чирий на носу.
Прибавив шаг, они, утопая в весенней жиже из грязи и снега, быстро пошли к дому Сытника.
Сборы были не долгими. В готовую повозку накидали разных вещей, не представляющих особой ценности. Отрезы сукна, куски кожи. Глиняная посуда и другая домашняя утварь была беспорядочно свалена на задки телеги. В обширном сарае Сытника всё валялось в беспорядке, потому в телегу бросалось всё, что попадало под руку. Перебирать вещи просто не было времени. Пройдя в дальний угол сарая, Сытник достал из-под стога сена объёмный свёрток. Развернув его, Следак увидел целый арсенал разного оружия. Здесь были короткие мечи, широкие ножи и узкие кинжалы. Пара коротких хазарских луков и несколько колчанов со стрелами. Тут же лежали куски круглых прутков, заострённых с обеих сторон. Следак удивлённо посмотрел на Сытника.
- Это ещё что?
- Потом объясню. Укладывай всё в телегу и не забудь накрыть сеном.
Пока Следак натаскивал в телегу сена, Сытник зашёл в дом. Собрав в холщёвый мешок продукты, он на какое-то мгновение остановился. Осмотрел дом. На душе стало тоскливо. Каждый раз, собираясь в дорогу, Сытник проделывал этот ритуал. Не потому, что привык, а потому, что считал свой дом живым существом. Живя в одиночестве, он не раз разговаривал вслух, чего-то ожидая от бревенчатых стен дома. Иной раз просто вслушивался в тишину, ища ответа на свои сказанные вопросы. Ответы приходили сами собой, рождаясь в его голове. За это он был благодарен дому и искренне верил в его живой дух, а так же знал, что в его отсутствие, он ждёт его и сам тосковал по родным стенам. " Ну, прощай. Не знаю, увидимся ли мы снова. Но ты не надейся, что тут будет жить кто-то другой. Я обязательно вернусь. А ты жди ". Поклонившись дому у порога, Сытник направился в сарай к Следаку.
- Ты где был так долго? - Следак впрягал в телегу пару коней. - Ни как с домом прощался?
Все знали о такой странности Сытника и иногда подшучивали над ним.
- Не твоего ума дело.
- Да не серчай. Я ведь всё понимаю.
- Раз понимаешь, нечего и спрашивать. Выводи телегу во двор, сердоболь-ный.
Следак улыбнувшись, взял коней под уздцы и вывел их вместе с телегой из сарая.
- Больно кони у тебя хорошие. Жалко таких в телегу впрягать.
- Этим коням я жизнью обязан. Они наученные. Своё дело знают.
Сытник подошёл к коням и потрепал их по холке. Наклонившись, подтянул ремни небольших сёдел, заранее накинутых на их спины.
- Кажется, всё. Пора выдвигаться.
Он кинул в руки Следака широкую накидку с капюшоном.
- Надень. От сырости спасёт, да и от дурного глаза.
Накинув на плечи такую же накидку, он запрыгнул на телегу и взял в руки вожжи.
- Ну, родимые, пошли помаленьку.
Кони послушно дёрнули повозку, и пошли, набирая ход к северным воротам города.
Людское гулянье было в самом разгаре. Объезжая детинец стороной, путники видели большое скопление народа. На радостях люди что-то пели, кто-то выплясывал прямо посреди большой лужи. Было весело. Народ радовался рождению своего княжича. На их телегу ни кто не обращал внимания. Все были заняты весельем. Через некоторое время телега скрылась из поля зрения гуляющего народа. Ворота были уже не далеко. Сытник скинул с головы капюшон, мешающий ему смотреть за дорогой, и сказал:
- Кажется, проскочили.
- Похоже на то.
Если бы путники были чуть осторожнее, они бы увидели, как из толпы людей их телегу провожает пара внимательных глаз. Когда телега с Сытником и Следаком, увязая в грязи, миновала северные ворота, чуть погодя через восточные ворота Новгорода проскочил одинокий всадник и взял направление на Ладогу.
Глава 2.
Княжеский детинец напоминал растревоженный улей. К вечеру со всего Новгорода и подвластных князю городов съехались дорогие ему гости, что бы чествовать рождение княжича Игоря. Давно ждали появления на свет приемника Рурика, потому весть об этом событии обрадовала многих. Но и многих заставила задуматься, а некоторых откровенно огорчиться. Желающих занять место князя было достаточно. Прибывший из Изборска Синеус - брат Рурика, не скрывал этого и с кислой миной вливал в себя из огромного кубка княжеский мёд. Длинные столы, поставленные в людской, ломились от яств. Здесь же рядом со столами стояли бочки с пивом и мёдом. Сновавшая вдоль столов прислуга едва успевала наполнять ими пустые чаши и убирать со стола обглоданные кости. Скоморохи во всю дули в свои флейты и били в бубны. Голоса захмелевших гостей становились громче. Здравицы княжичу начали переходить в открытые вечно неразрешённые споры между боярами и купцами. Что бы доказать свою правоту, некоторые стали хвататься за рукояти мечей. Каждый хотел доказать свою значимость и незаменимость на службе князю. Пожилой купец Коснятин из Городища, шатаясь на ногах и тыча указательным пальцем в грудь боярина Борислава, кричал во весь голос:
- Это не ты, а я опора князя! От меня зависит толщина княжеского кошелька! А ты из этого кошелька только брать умеешь! Вот и скажи, какой от тебя прок князю? Дармоед ты!
Борислав, перехватив рукой упирающийся в его грудь палец, дёрнул его резко вниз, причиняя Коснятину боль. Тот что-то закричал, пытаясь вырвать свой палец из боярской руки. Не обращая внимания на его вопли, Борислав кричал ему в ответ:
- Ты, купеческая рожа, запомни на всю оставшуюся жизнь, что мы, бояре на то князем и поставлены, что бы жили такие, как ты! Дай тебе волю, ты простых людей голодом заморишь, лишь бы кошель свой набить! Бороду отрастил, а не понимаешь, что всё княжество не на тебе держится, а на простом люде! Не будет людей работных, чего ты жрать тогда будешь?
Боярин отпустил палец Коснятина и толкнул его обратно на лавку. Тот кулем рухнул на седалище, дуя на распухший палец и бросая из подлобья косые взгляды на Борислава.
Веселье продолжалось. После таких стычек по всему залу раздавался дружный смех и одобрение выигравшему спор. Сам Рурик сидел во главе столов, на возвышении в кругу своего брата Синеуса, воеводы Крута и нескольких бояр. Слушая перепалки своих гостей он, то хмурился, то смеялся вместе со всеми. Однако, по его виду было заметно, что князь чем-то озабочен. Порой во время веселья, Рурик сидел с отрешённым видом, глядя куда-то в сторону. Иногда тяжко вздыхал, посматривая на большую дубовую дверь, ведущую в его покои. Перехватив его взгляд, Синеус спросил:
- Здоров ли ты князь? Вижу, не радует тебя веселье. О чём думаешь и тревожишься?
- Не обращай внимания. Устал я за последние дни. Покоя хочется.
- Ой, ли?
В разговор вмешался Крут:
- Не гоже гостям показывать свою скуку. Потерпи князь, уж скоро все перепьются. Больно мёд твой крепок, а пиво хмелит быстро. - Не дожидаясь ответа от князя, он продолжил: - Лучше скажи мне, зачем ты все дружины в Изборск отправил? Чем я Новгород защищать буду? Одной дружины маловато будет.
За князя ответил Синеус:
- Твои дружины сейчас там нужнее, а город можно и с одной дружиной за-щитить.
Крут возмутился, по прежнему обращаясь к князю:
- Ты что-то мне не договариваешь. Вижу, что не доверяешь мне. Что происходит, князь?
Рурик поставил на стол чашу с мёдом.
- Ни чего я от тебя не скрываю. Закисли твои воины в Новгороде. У Трувора с Синеусом они быстро жир порастрясут.
- Какой жир, князь?
Рурик ударил кулаком по столу.
- Дружины сейчас нужнее в Изборске! - Успокоившись, продолжил: - Да угомонись ты, воевода и поверь, что я от тебя ни чего не скрываю.
Синеус поддержал:
- Норманны больно обнаглели. Несколько поселений пожгли. Без твоих дружин нам сейчас ни как.
Его слова мало в чём убедили Крута.
- Из-за горстки шкуродёров, дружины на помощь звать?
К их разговору стали прислушиваться. Слева от князя подал голос боярин Калина:
- Не уж-то князь так норманны озорничают, что приходится Новгород без защиты оставлять?
Князь кривился от таких вопросов. Шутка ли оставить город без дружин. Всё это он понимал. Но понимал ещё и то, что если норманны высадятся на этих северных рубежах, горе будет великое всем. Ещё он понимал, что говорить об этом пока ни кому нельзя. Если узнают о тайном соглашении Дира с Эйриком, начнётся паника. Бояре будут настаивать на взятии Киева. Они давно этого добиваются. Завязнув в Киеве, можно пропустить главного врага - норманнов. Они пострашнее Киевлян будут. И пока есть угроза с севера, Киева ему не взять. Хорошо бы если все это поняли. Не время ещё, ох, не время.
- С Новгородом ни чего не случится, а северных своих соседей поддержать надо. Хватит об этом!
Князь, что бы сменить тему разговора поднял вверх свою чашу и громко крикнул:
- Слава молодому княжичу! Слава Игорю!
Гости поднимались со своих мест и тянули свои чаши вверх, вторя князю, выкрикивая славу молодому княжичу. Чаши опрокидывались, и крепкий мёд лился в открытые рты, стекая по бородам и усам гостей. Вытираясь рукавами кафтанов, мужчины садились обратно на свои скамьи и тут же опустевшие чаши вновь наполнялись до краёв. Рурик остался стоять перед своими гостями. Когда его чашу вновь наполнили хмельным напитком, он продолжил:
- Теперь верю, что скоро придёт время и мой сын закончит то, что не успел сделать я. Об одном думаю - об объединении всей земли Русской. От студёных северных морей, до тёплого Чёрного моря. Велика земля наша Русская, да только согласия меж общинами нет. Каждый князь на себя одеяло тянет. Не понимают, что сила наша в единстве нашем. Не воевать нужно нам, а дружить крепко под единым началом. Тогда нам ни кто не страшен. Ни степняки, ни хазары. Ни норманны, ни венеды. С черемисами мир заключим и до самого Камня свои владения расширим. Верю, что будет это. А вы, - князь обвёл зал рукой, - помощники мои, служите Игорю, как мне служите и детям своим накажите служить только одному, истинному князю Русскому. От наших славянских кровей династия пойдёт, и с тем править всей Руссией будем. Над всем миром станем. По справедливости жить будем сами и других научим.
Князь вскинул руку с зажатой в ней чашей вверх, и громко выкрикнул:
- За Игоря! За единую Русь!
По огромному залу прокатилась волна рёва. Трудно было понять в этом гуле голосов, кто поддерживает князя, а кто нет. Однако все чаши были опрокинуты и мёд выпит. Громче засвистели флейты и загремели бубны. В зале началось обсуждение княжеской речи. Шум от голосов перекрывал звуки издаваемые скоморохами.
- Бросил ты князь полено в огонь, - Крут с тревогой посмотрел на Рурика, - как бы теперь терем твой не сгорел.
- Ни чего. Пусть знают, что от слов своих я не отступлюсь. Посмотрим, кто после этого смуту поднимать будет. Мне и сыну моему настоящие друзья нужны, а не псы скулящие. Сегодня он мне хвостом вильнёт, а завтра тому же Диру. Таких лучше сразу извести и всю кровь ихнюю. Плохая кровь ни когда хорошей не станет, как не мешай её.
- Не слишком ли ты жесток, князь?
- Лучше сейчас быть жестоким. На себя всё взять. Упустим время, потом в крови потонем.
- Да, князь, - слушавший их разговор Синеус опрокинул в себя чашу с мёдом, - жестокое ты нам время определил.
Рурик вспылил.
- Какие люди - такое и время! Так всегда было, так всегда и будет!