До конца каникул оставалось всего два дня, поэтому сходить в часовню ещё раз времени не было - девочки готовились к началу нового учебного семестра в школе, а так как идти туда совсем не хотелось, сборы продвигались медленно.
Наконец этот препротивный день под названием понедельник настал, и подруги, скрепя сердце, надели портфели и пошагали в школу, точнее, в гимназию.
Люба стояла возле подъезда, недовольно поглядывая на часы. "Интересно, Вера забыла, что сегодня каникулы кончаются, или она мне назло опаздывает?" - сердито думала она. Девочка уже подумывала о том, чтобы оставить на снегу их секретный знак - два перекрещенных следа правой ноги, который означал, что одна из подруг здесь была, но ушла и её надо догонять, - но тут домофон запиликал, дверь подъезда со скрипом открылась, и из него на свежий морозный воздух выбежала Вера.
- Ну наконец-то! - нетерпеливо воскликнула Люба.
- Извини, я как всегда, - ответила девочка, смущенно глядя на подругу.
- Да ладно! - отмахнулась та, разворачиваясь в сторону школы. - Ты мне лучше скажи, тебе Наташа не звонила? Не знаешь, когда собрание?
- Какое? - Вера в недоумении глянула на спутницу, вслед за ней ускоряя шаг.
- Против Марго! А какое ещё?
- Ну, мало ли, Наташа ведь староста. Откуда я знаю, может, ты имела в виду родительское собрание?
- Вот ещё! Ты же знаешь, мои предки на собрания всё равно не ходят, так чего мне про них спрашивать?
Вера пожала плечами.
- Ну, так что? - нетерпеливо повторила вопрос Люба, спускаясь по лестнице, ведущей к школьному двору.
- Нет, не звонила, - рассеянно отозвалась Веруня, как обычно думая о чем-то своем.
- Эй, привет, а где Надя? Вы что, поссорились? - раздался чей-то голос, и перед подругами появилась розовощекая, крепко сбитая девчонка по имени Лакизо Оля - самая сильная из женской половины класса, всё время озорная, веселая и неутомимая, постоянно хвастающаяся тем, что в её дневнике 64 замечания за опоздания и ещё 28 за плохое поведение, не считая записей о неподобающей для гимназии одежде. По правилам, не полагалось носить ничего слишком яркого или спортивного, макияж был нежелателен, а бриджи и джинсы категорически запрещались. Оля же в основном носила бриджи со стразами, пестрые майки и топики, красила волосы в красный и синий цвета, носила кольца с черепами, а про маникюр вообще лучше промолчать. Ресницы Ольга подкрашивала не какой-нибудь тушью, а с блестками, требовала ото всех учителей звать её "Олечкой", и только в одном она постоянна: никакие запреты не заставят её снять свои любимые старые кроссовки. Девиз её жизни: "Пинай судьбу или она пнет тебя".
- С чего ты взяла, что мы поссорились? - изумилась Люба.
- Ну, не знаю, просто я ещё ни разу за этот год не видела вас порознь, - Ольга сгрызла остатки чупа-чупса и швырнула оставшуюся палочку в замёрзшие кусты.
- Видела бы, если бы хоть раз пришла вовремя, - фыркнула Люба. - В школу мы никогда вместе с Надей не ходим. Верин дом мне по пути, поэтому я за ней захожу, а Надина остановка в противоположной стороне от школы, ей знаешь какой крюк делать надо, что бы к подъезду Веры попасть? Жуть! Сразу в школу намного быстрее.
- А вот и я! Привет, девчонки! - поздоровалась слегка запыхавшаяся Надя. - Пошли?
Подруги вопросительно глянули на Олю.
- Не, я на крылечке Аньку подожду, - отозвалась Олечка, сладко зевнув.
Анька - лучшая Олина подруга. Вляпываются в неприятности они обычно вместе, поэтому и подружились. И хотя характеры у них похожи, внешне они сильно отличаются: Оля высокая, под метр семьдесят пять, а Аня ниже всех в классе. Ольга ширококостная, тренированная, да и вообще выглядит внушительно, а Анюта - хрупкое существо с тонкими чертами лица. И если первая предпочитает ярко одеваться, то Анна - краситься. Причем так, что индейцы племени Юта отдыхают в санатории. Красные ресницы, блестящие наклейки на лицо, губы покрашены двумя цветами: нижняя розовым, верхняя бордовым, а волосы... Волосы у Ани от природы темно-коричневые, почти чёрные (во всяком случае, сама Аня так говорит, хотя из её одноклассников мало кто об этом помнит, так как с натуральным цветом волос её не видели с третьего класса). Но Аня сделала мелирование. Потом ей это показалось недостаточным, и волосы стали отливать рыжим. Нет, и этого мало! Две передние пряди окрасились розовым. Казалось - куда больше? Больше можно всегда! И Аня снова решительно идет в парикмахерскую. Теперь кончики волос стали зелёными. Пока что Аня довольна, но все (включая Анну) думают, что это не надолго.
Четыре одноклассницы побрели в школу. Поднявшись на лестницу, группа разделилась: три подруги зашли внутрь, а Ольга осталась караулить Анюту.
- Ой, слушайте, надо было у Оли спросить, когда собрание! - спохватилась Вера.
- Какое собрание? - удивилась Надя.
- О боже мой! Ещё одна! Эпидемия тупости, надеюсь, не заразно! Весь прошлый месяц только об этом и говорили, и нате вам! - закатила глаза Люба, объяснила, про какое собрание идет речь, и задала тот же вопрос, что и Вере.
- Заразно, и ещё как! - обрадовала подругу Надя. - Нет, не звонила.
- Ну ладно, гляньте, вон сама Наташа идет, сейчас у неё и спросим! - махнула Вера в сторону девочки с пышными вьющимися волосами рыжеватого оттенка, пушистым облачком обрамлявшими лицо, и в куртке им в тон. Девочка помахала друзьям и подбежала к ним.
- Ой, привет, девчонки! Давно вас не видела! - как всегда весело и с улыбкой сказала Ната. В свое время она тоже пострадала от Маргариты, и сейчас, когда Люба объявила ей войну, взялась организовывать против неё первое собрание.
- Слушай, Нат, а чего ты нам не позвонила и не предупредила, когда начало? - поинтересовалась Люба, заходя в раздевалку для седьмых и восьмых классов.
- Начало чего?
- Ну, собрания!
- А-а-а... Значит, забыла. Извините, в списке имен запуталась. Трудно всё помнить!
Вера молча снимала свое стёганое пальто. Она почему-то чувствовала себя не очень уютно.
- Короче, сегодня, насколько я знаю, Гарпии не будет, заболела, кажется. Замены нет, можно будет прямо на уроке...
- А как ты узнала?
- У-у-у! Секрет! - Ната сделала большие глаза и добавила: - Я же староста...
- Так, всем привет, какой у нас первый урок? - ввалилась в раздевалку Анюта в сопровождении Ольги. Девочки, которые пришли раньше, оглянулись и замерли, а у Веры вырвалось: "Ой, мамочки!". Симпатичное смуглое личико Анюты было толстым слоем намазано чем-то блестящим, так что казалось, что на девочке надета сверкающая маска, а на щеке было стразами выложено сердечко.
- Аня, ты в своем уме? Отдавая мозги в починку, требуйте квитанцию, а то вам их не вернут! - изумлённо прокомментировала Ната, глядя на почти неузнаваемое лицо одноклассницы и пытаясь повесить куртку на крючок (и куртка, уже два раза свалившаяся на пол, и крючок отчаянно сопротивлялись).
- Было бы что возвращать, - потрясенно пробурчала Вера.
- А чё? Прикольно, - отозвалась переливающаяся всеми цветами радуги Аня, стаскивая с себя куртку, заставив всех снова разинуть рты.
- Слушай, а ты уверена, что это подходящая одежда для января? - поинтересовалась Ната, разглядывая розовую мини-юбку и голубой топ. В ушах у Анны болтались огромные пластмассовые кольца, на руках такие же браслеты, а на ногах - коротенькие сапожки. Если бы не эти сапожки, Аню можно было бы принять за папуаску, живущую где-нибудь в Африке, а не за школьницу, которая пришла учиться январским днем в родную гимназию.
- Ой, Анечка, а ты лечиться не пробовала? - страдальчески произнесла Надя.
- Пробовала. Ничего не помогает. Так какой сейчас урок?
- Математика, - наморщив нос, ответила Ната, вглядываясь в выуженное из портфеля расписание.
Шумная толпа без умолку болтающих восьмиклассниц ворвалась в раздевалку, и Вера, Надя, Оля, Аня, Ната и Люба поспешили её освободить, направляясь в кабинет N311 на урок, под страшным названием "математика".
Проходя мимо зеркальных колонн, Люба внезапно кинулась за одну из них и присела, вглядываясь в проходящую неподалеку группу мальчишек.
- Эй, Любчик, ты чего? - поинтересовалась Ольга, засовывая в рот жвачку.
- Это он, - сдавленным голосом прошептала Люба, в ужасе стукнувшись лбом о колонну. - А я, наверное, сейчас ужасно выгляжу!
- Ты выглядишь отлично! Но, думаю, он удивится, если увидит тебя сидящей за колонной и бьющейся об оную лбом с расширенными от ужаса глазами. - Вера тоже увидела в группке пацанов, остановившихся напротив, шестиклассника Вову, предмет воздыханий Любы (на данный момент). - Пойди, поздоровайся с ним! - она тихонько пнула скорчившуюся подругу носком сапога.
- Может, лучше не стоит? Ведь мы встречались с ним всего пару раз, - Люба снизу вверх смотрела на друзей жалобными зелёными глазами.
- Нет, стоит. Ты ведь мне только вчера по телефону жаловалась, что он про тебя забыл! Так напомни ему! Сама ведь потом себя за нерешительность на колбасу пустишь, да ещё и упакуешь, и в магазин отошлёшь!
Люба тяжело вздохнула, встала, поглядела в зеркало и, пригладив слегка растрепавшиеся волосы, решительно подошла к мальчишкам. Стараясь приветливо улыбаться и унять клацавшие от страха зубы, она обратилась к Вовочке и обменялась с ним парой фраз, а потом с триумфальным выражением на лице возвратилась к терпеливо поджидающим и отчаянно за неё болеющим одноклассницам.
- Ну, как?
- Что он сказал?
- А как отреагировали его друзья? - посыпались вопросы.
- Всё в норме. Потом расскажу. Мне надо прийти в себя. Но какой же он красивый! - выдохнула Люба, на секунду присев и прижав руки к груди, а потом, решительно взяв Надю и Веру под руки, пошла по направлению к лестнице, дав остальным понять, что разговор окончен и будет продолжен на уроке с помощью "секретного оружия" - тетради по переписке.
На математике Люба села с Верой и, разложив на парте все необходимые принадлежности, поманила рукой сидящую на соседнем ряду Надю.
- Ну что, сейчас у Максима спросим, или на истории? - спросила она, выискивая в гомонящей толпе одноклассников отличника.
- Про что, про отпечаток в часов...
- Тс-с-с! Да.
- А чего шептать-то? Все равно нас никто не слушает, у всех свои проблемы, а если кто и услышит, то все равно не поймет, про что мы, - заметила Вера, присаживаясь на парту.
- А как будем спрашивать? - поинтересовалась Надя. - Нужно сформулировать вопрос.
Но тут зазвенел звонок, в класс вошла училка по кличке Терезка, и Надя поспешно убралась на свою парту. Терезка начала объяснять новую тему, но Надя быстро поняла, что тема скучная и непонятная, и стала наблюдать за подругами. Вера и Люба тоже не обращали на учительницу никакого внимания, они о чем-то увлечённо спорили. Однако вскоре они успокоились, а ещё через минуту Наде на стол пришла крохотная записка. Девочка с сожалением подумала, что придется вырывать лист из своей тетради, так как на этом клочке бумаги ответ не поместится. И почему они не захотели воспользоваться тетрадкой для переписки? Но, прочтя записку, она поняла, что ответа не потребуется. Там было всего два слова: "На истории". Возражения явно не принимались.
* * *
Всласть помусолив в тетради встречу Любы и Вовы, все одноклассницы, которые были в курсе её любовных дел, успокоились, а сама Люба с трудом дождалась перемены, чтобы спокойно обсудить поведение возлюбленного с теми, кому доверяла больше всего: с Верой и Надей.
Подруги вышли из кабинета и заперлись в туалете. Люба печально уселась на свой портфель и вздохнула.
- Послушай, - первая прервала молчание Вера. - Я, конечно, понимаю, что тебе необходимо с кем-то поделиться своими переживаниями, но скажи честно, почему ты рассказываешь обо всём всему классу? Ну, сама подумай: из семнадцати девчонок нашего класса двенадцать, не считая тебя, знают про каждого твоего нового парня во всех подробностях! Неужели тебя это не смущает?
- Ну, не знаю... Так как-то само получается. Случайно. Да и они сами спрашивают...
- Потому, что привыкли, что у тебя каждую неделю новая любовь! Может, пора остановиться, ты так не считаешь?
- Ну, во-первых, не каждую неделю, - возмутилась Люба. - Взять хотя бы того, который был перед Вовочкой - целых два месяца! Да и сам Вова уже месяц...
- Это метафора, смысл-то один и тот же - ты слишком часто влюбляешься и слишком многим об этом рассказываешь! - слегка раздраженно прервала её подруга.
- Может быть, но что я могу с собой поделать? - Люба снова вздохнула. - Ну да ладно. Мне сейчас хочется просто все спокойно с вами обсудить. В тетради ведь всего не расскажешь... В общем, мне не совсем понравилось как он, или, точнее, его друзья на меня смотрели.
- А в чём дело? - поинтересовалась доселе молчавшая Надя, с непонятным упорством отколупывая от стены белую плитку.
- Ну, как вам сказать, - последовал очередной вздох. - Насмешливо, что ли. А Вова очень прислушивается к мнению друзей. Сначала он мне улыбнулся, а потом увидел рожи своих приятелей, и тоже стал смотреть на меня... как бы свысока. И говорил как-то неохотно... Я тогда была очень рада что его увидела и не обратила внимания, а теперь...
- Ну, зато теперь ты сможешь сделать несколько выводов: во-первых, ты ему нравишься, но он тебя не любит. Во-вторых, чтобы завоевать его любовь, ты должна будешь понравиться всем его приятелям, или хотя бы большинству. В-третьих, из второго пункта ты можешь понять, что ты для него значишь намного меньше, чем друзья. И, наконец, в-четвертых, третий пункт должен заставить тебя понять, что твой Вовочка - ничего не стоящая эгоистичная свинья, и что самый выгодный для тебя вариант - послать его куда подальше, - закончив свою длинную триаду, Вера села на батарею и, закинув ногу на ногу, выжидательно уставилась на подругу, ожидая ответа.
Люба же беспомощно глянула сначала на Надю, потом на её портфель, потом в окно, потом на бочок унитаза, словно ожидая от них помощи. Наконец она посмотрела на Веру и тихо сказала:
- Не могу.
- Но почему?! - подпрыгнули от удивления обе девочки, которые привыкли, что Люба никогда не расстраивается из-за парней, да и вообще, она сама бросала их чаще, чем они её.
- Я люблю его, - еще тише сказала девочка, глядя в пол. - Наверное, первый раз в жизни по-настоящему люблю. Очень сильно.
Вдруг раздался стук в дверь:
- Эй, вы там чего, заснули, что ли? Там никто никого в унитазе не топит?
Никто из девчонок не отреагировал.
- Ладно, - наконец произнесла Люба.
Стук повторился.
- Ну, чего, не видно, что занято, что ли?! - не выдержала Вера. - Уже утопили, осталось только разрезать труп на кусочки и смыть в унитазе, идите пока отсюда! Туалетов в школе мало?
- Да ладно, пошли, нам все равно уже пора, звонок через минуту. Скажут оценки за контрольную, которую мы писали ещё в прошлой четверти, а оценки пойдут в эту, так что лучше не опаздывать, - заметила Надя. Подруги встали, надели портфели и вышли из туалета, за дверями которого выстроилась длинная очередь.
* * *
В кабинет русского языка N339 вошли со звонком. Учителя ещё не было, но на партах уже лежали тетради с проверенными контрольными. Класс шумно обсуждал свои оценки.
- Тебе что? - подскочила к Любе, которая на этот раз села с Надей, довольная Вера.
- Семь, - призналась подруга.
- А мне шесть, - заявила Надя. - Три ошибки в тексте. А у тебя что не так? - она пихнула подругу локтём в бок, призывая подвинуться и показать тетрадь.
- Да вот, запятую забыла поставить, и ещё в будущем времени от глагола "любить" написала "выйти замуж", - Люба выглядела довольно смущённой.
Девчонки прыснули.
- Ну даёшь! О чём только думала? - поинтересовалась Вера.
- Сама не знаю. Кстати, а тебе что? А то такая довольная ходишь!
- Восемь, - гордо ответила подруга. - Перепутала буквы "р" и "л" в слове "отворите". Там предложение было: "Братцы, отворите!". Ну, а вышло: "Братцы, отвалите"...
Тут в класс вошел учитель русского языка и одновременно классный руководитель 7 "А" Кутас Сергей Владимирович по кличке Кутасёнок.
- По местам! - скомандовал он. - Люба, Лакизо, опять в джинсах пришли!
- Сам ты Кутас! А я - Олечка!
- А ты мне не хами! Ну, садитесь, садитесь!
Пару человек послушались и сели за свои парты, остальные продолжали громогласно высказывать недовольство своими оценками.
Кутасёнок попытался призвать класс к тишине. С третьей попытки ему это удалось, и он начал говорить:
- Перед тем как мы начнём наш урок...
- Который через двадцать минут заканчивается, - хмыкнул кто-то с задней парты.
- ... я должен сделать объявление, - как ни в чем ни бывало продолжил привычный к подобным комментариям учитель. - Директор оповестил всех классных руководителей, что они обязаны каждый месяц водить вверенные им классы в театр, музей, на выставку, в общем, "обогащать вашу культурную программу". Поэтому я сообщаю, что на этой или на следующей неделе, ну, в крайнем случае, не позже чем через месяц, мы всем классом пойдем на художественную выставку! И никаких отговорок! - Кутас произнес это железным голосом, но по выражению его лица было видно, что он с превеликим удовольствием остался бы дома на диване перед телевизором пить горячий чай с булочками, вместо того, что бы тащить куда-то кучку оболтусов по высочайшему директорскому повелению.
Со стороны парт послышалось ворчание:
- Да на кой нам эта выставка?!
- Что мне, делать больше нечего?
- Офигели они там вообще! Каждый месяц куда-то таскаться!..
"Да уж, наш класс не горит желанием приобщаться к культурной жизни", - подумала Надя и поделилась своими мыслями с Любой. Та в ответ так посмотрела на соседку по парте, словно это она была во всём виновата.
- Вот ещё! Шиш им всем! Никуда я ходить не собираюсь! - заявила она, гневно сверкнув глазами.
- Родителям позвонит, - покачала головой подруга.
- Ну и пусть звонит!!! Уверена, мои предки меня полностью поддержат! - с этими словами она достала из портфеля тетрадь по переписке и начала строчить там длинную гневную триаду Вере, надеясь услышать (точнее, увидеть) от подруги слова утешения.
Когда Кутасу наконец удалось восстановить тишину, до конца урока оставалось около пяти минут, и ему ничего не оставалось сделать, кроме как, пробормотав "еще один урок 7-му "А" под хвост", написать на доске задание и отпустить класс на перемену. Его утешала только одна мысль: на дом он задал сочинение, и всему классу придется над ним попотеть.
- О-о-ой, сейчас история, а в нашем жестоком мире история = Барисова! Надо срочно повторять прошлые параграфы! Вер, дай мне книгу, а то я свою дома оставила, - попросила Люба. Друзья шли мимо входных дверей, в которые трое мужчин, кряхтя и обливаясь потом, втаскивали нечто, прикрытое грубым ярко-синим чехлом.
- Интересно, что там? - с любопытством спросила Вера, проигнорировав просьбу подруги.
- Не знаю. Но, судя по тому, как выглядят эти ребята, эта штука весит не немало, - оценивающе взглянув на рабочих заметила Надя.
- Вера, мне, конечно, тоже было бы интересно узнать, что там находится, но, если ты забыла, осмелюсь тебе напомнить, что сейчас урок истории, который ведет Барисова, которая обещала вызвать меня в этой четверти. А еще добавлю, что свои обещания она выполняет, а я дома готовилась спустя рукава, а книгу забыла, и сейчас прошу тебя мне её дать, что бы я смогла повторить то, что не доучила дома, так как мне совсем не улыбается в первый день занятий тащить домой кол по истории, - монотонно произнесла Люба, устало глядя на подругу.
- Ага, сейчас, - неопределенно отозвалась та, всё ещё с интересом оглядываясь на рабочих, громко проклинающих предмет в чехле, лестницу и гимназию в общем, и того, кто нанял их тащить сей предмет на третий этаж (а им, как вытекало из их слов, был директор) в частности.
- Меня она вроде не должна вызывать, - обеспокоенно произнесла Надя. - Я три урока назад отвечала.
- Ну, вроде не должна, - согласилась Вера.
- Послушай, - не выдержала Люба, - дашь ты мне эту идиотскую книгу, или нет?!
- Дам, дам, - успокаивающе сказала девочка, остонавливаясь и открывая портфель. - На, поцелуйся со своей историей, - добавила она, сунув книгу подруге под нос.
- Спасибо, - недовольно буркнула Люба и стала лихорадочно листать страницы.
- Кстати, - спохватилась Вера, - вы помните про Максима?
История тот час была забыта, Люба остановилась на лестничной площадке между этажами и с энтузиазмом схватила Веру за плечо.
- Точно!
- Постойте, - задумчиво произнесла Надя. - У меня к вам вопрос. А зачем мы все это делаем? Что нам это даёт? Ну, пусть даже если мы узнаем, что висело в этой часовне, что сомнительно. И что дальше?
- Ну, во-первых это просто интересно было бы узнать. А во-вторых... У меня какое-то странное чувство, как будто с этой часовней связано... что-то, - Вера задумчиво отковырнула краску с оконной рамы. Она не сказала Наде главную причину, из-за которой ей хотелось разузнать об этой часовне как можно больше. Главная заключалась в том, что девочка действительно чувствовала, что какая-то тайна окутывает найденную ей и подругами в лесу старую часовню. И в глубине души надеялась, что разгадка этой тайны приведет их к Приключению, настоящему, опасному, захватывающему Приключению, о котором она мечтала всю жизнь.
Надя внимательно наблюдала за лицом подруги.
- Послушай, неужели тебе самой не хочется узнать об этой часовне побольше? Ведь мы могли бы провести настоящее расследование! Подумай, как это здорово! - воскликнула Люба и взмахнула руками, глядя Наде в глаза. Она надеялась, что сможет заинтересовать подругу.
- Не знаю... Может, и хочется. В этой часовне действительно есть что-то странное. Оно как будто... притягивает меня, - вздохнула она. В ней боролись противоположные чувства: с одной стороны, ей было любопытно узнать, какая же все-таки тайна кроется в деревянном домике, который они нашли. А с другой, ей было страшно лень что-либо предпринимать, чтобы хоть немного продвинуться в этой истории. Да и вообще, это может оказаться опасным делом, а она таких вещей боится!
Однако, взглянув на лица друзей, она сказала:
- Ну хорошо. Но только мы всё равно ничего не сможем узнать...
Физиономии подруг просияли:
- Ничего, хотя бы попытаемся!
Хорошее настроение было восстановлено, вопрос Максиму - сформулирован, а Люба вспомнила об истории и Барисовой.
* * *
Прозвенел звонок, и учительница грузной поступью вошла в класс. Ученики тихо расселись по местам. Барисова, усевшись за учительский стол, грозным взором обвела класс, выискивая очередную жертву. Её глаза задержались на Вере, и та сжалась, словно хотела стать незаметнее. Но тут внимание Барисовой привлекла шевелюра Анюты, переливающаяся разными цветами (блёстки с лица Аня предусмотрительно смыла), и её взгляд стал хищным:
- Исрафилова!!!
Аня испуганно съёжилась, так как это именно её фамилию только что выкрикнула учительница.
- Что? - пискнула Анечка, готовясь к словесному бою с её вечным врагом.
- Сядь, как подобает ученице!
Аня выпрямилась.
- Чего ты сидишь?!!! Встань, когда с тобой разговаривает учитель!!!
В классе послышались смешки, но Барисова настроилась на Аню и остальных уже не замечала.
- Ну? - грозно спросила она.
- Э-э-э... Что - "ну"? - не поняла девочка.
- КАК ЭТО "ЧТО - "НУ"?!!! ТЫ КАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЕШЬ?!!! Да ты посмотри на себя в зеркало! Накрасилась, как дикобраз!!! Да с такими волосами я тебя к Мороз отведу!
Мороз Ольга Игоревна - невероятно строгая завуч по воспитательной работе и заместитель директора в одном лице, а так же преподаватель физики у старших классов. Старшеклассники боялись её чрезвычайно, так что Анна мгновенно отказалась от словесного поединка. Барисова же продолжила лекцию:
- Ты бы лучше выставляла на показ свои знания! К тому же, краска сильно портит волосы, вот станут они у тебя жидкие и слабые, тогда поплачешь! Вот, тем более ты учишься не где-нибудь, а в гимназии, и я считаю, что в общественных местах с такой прической появляться неприлично! Нужно украшать свой ум, а не внешность! Да! Вот так вот! И выбрось жвачку в мусорку, а то на плечи налеплю! - учительница гордо оглядела класс, словно надеялась, что кто-то поздравит её с победой.
Потом она начала просматривать список учеников. Все затаили дыхание. Наконец Барисова произнесла:
- Радько Люба!
Люба медленно поднялась, пробормотав про себя "старая бегемотиха". Естественно, этим эпитетом она угостила свою учительницу истории.
- Ты параграф читала? - сурово спросила Тамара Ивановна.
- Читала! - пискнула Люба
- Это роман или книгу можно читать, а историю нужно учить! - изрекла историчка.
Вера задумчиво наблюдала за отвечающей подругой. Вроде, у неё получалось неплохо. Сидящая рядом с Любой Надя шептала подсказки. Иногда, когда Люба останавливалась, Барисова вызывала других учеников, и они дополняли Любин ответ. Наконец девочка плюхнулась на место и, заметив, что Вера на неё смотрит, показала оттопыренный большой палец. Барисова начала рассказывать об очередной французской революции, тщательно продиктовывая фразы, которые надо было записать в конспект.
Однако Верины мысли были далеки от истории. "Что же было в том синем чехле?" - вертелось в мозгу. И в самом деле, что же там было? Это люди шли на третий этаж... А что находится на третьем этаже? Хранилище, библиотека, изостудия, несколько кабинетов музыки... Куда же ЭТО могли нести? И что, что ЭТО было?
Вера на секунду подивилась своему внезапно возникшему любопытству, но тут ход её мыслей очень грубо прервали.
- Вера!!! Матвеенская! - прогремел над ухом до боли знакомый голос. - Ты почему не пишешь?!
Девочка испуганно подняла глаза. Перед ней, закрывая обзор своими массивными телёсами, стояла Барисова.
- Я для кого диктую?! Ты же ведь не одного слова не записала!
Вера молчала.
- Где, скажи мне, твои конспекты? Ну-ка, сейчас проверим, внимательно ли ты меня слушала. В каком году и по каким причинам произошла Варфоломеевская ночь?
От расправы похлеще той, что была учинена в Варфоломеевскую ночь, девочку спас звонок. Вера быстро сгребла в охапку лежавшее на парте имущество, другой рукой схватила портфель и выскользнула из класса - благо, дверь была совсем рядом.
За ней выбежали Надя и Люба.
- Ну ты даешь! - хмыкнула последняя, помогая подруге запихивать в сумку прихваченный в спешке скарб. Упрямая книга всемирной истории никак не хотела лезть внутрь. Вера в отчаянии пнула портфель и затащила его за угол: из кабинета выходила Барисова.
- Фу-у-ух, - выдохнула Вера, выглядывая из-за спин друзей, когда учительница скрылась на лестнице. - Ну, как ответила? Что поставили? - обратилась она к Любе.
- Восьмерку! Жирная гадина! - моментально вскипела Люба. - Я ей на все вопросы ответила, даже дополнительное задание сделала (правда, наугад), а она...
- Я знаю, знаю! - нетерпеливо отмахнулась Вера. - Слушай, Максим, можно задать тебе один вопрос? - спросила она, подбежав к отличнику.
- Да, Вера, конечно, я слушаю, - с самым серьезным видом ответил тот.
- Раньше, где-то во времена Возрождения, в церквях всякие там иконы и остальные изображения святых в больших таких овальных рамах делали?
- Какие церкви?
- В смысле - какие? Ну, часовни там...
- Нет, я имею в виду ответвление христианства. Именно церковь, или, может, костёл?
- Православные.
- Иконы в православных церквях разных периодов, а так же периода Возрождения в основном делали в прямоугольных формах. Случаи, когда изображения святых делали в округлых рамах очень редки, но они упоминаются в...
- Очень, очень большое, просто огромное тебе спасибо, Максим! - прервала его Вера, испугавшись, что тот начнет читать ей длинную лекцию о православии, православных церквях, иконах в православных церквях, и иконах периода Возрождения в православных церквях.
Девочка нагнала подруг по пути в столовую.
- Ну что? - друзья чуть не сбили её с ног.
- Потом расскажу, - отмахнулась Вера. - Я жутко хочу есть. Однако, похоже, придется поголодать - пахнет не очень аппетитно, - добавила она, потянув носом. Пахло чем-то тошнотворно-кислым.
- Да уж, чем наша гимназия не может похвастаться, так это хорошей едой, - вздохнула Люба.
Подойдя к столу 7 "А", возле которого столпился уже почти весь класс, девчонки смогли узреть стоящие на липких клеенках две дюжины тарелок с выщербленными краями, на которых покоились отвратительно воняющие котлеты вперемежку с солёными огурцами.
Со вздохом, полным обреченности, Вера взяла в руки тарелку с вилкой и принялась ковырять огурцы.
- Ты же говорила, что лучше немного поголодаешь, чем будешь есть эту гадость? - усмехнулась Люба, беря свою порцию.
- Ну, если я съем это, то получу только расстройство желудка, а если нет - умру с голода. Из двух зол выбирают меньшее, - философски заметила девочка.
Люба хмыкнула, а Надя покачала головой:
- Это не смешно, прошлый раз у меня два дня болел живот, после того как нам по ошибке дали просроченные глазированные сырки.
Тут к ним подошли Наташа и Полина Корней.
- Эй, девчонки, вы не забыли, что на этом уроке собрание? - тихо спросила Ната.
- Нет, не забыли, - так же тихо ответила Люба, покосившись на стоящую неподалеку Марго - невысокую, хрупкую худенькую девочку с волосами, заплетенными в две косички с большими бантами. У девочки были огромные, красивые, очень светлые глаза.
- А ты уверена, что Гарпии нету? Может, нам дадут замену? - обеспокоено спросила Надя. - Ох, не нравится мне всё это...
- Нет... Нет, всё будет ОК. Я уверена. - Наташа задумчиво глядела на Шуйского Андрея и Игната со смешной фамилией Кочан - эти двое были известными лоботрясами, и в данный момент развлекались тем, что засовывали котлеты в стаканы с чаем.
- Кстати, - хмыкнула Полина, ткнув Наташу локтём в бок. - Вы знаете, что какие-то работяги пили на кухне водку, и бутылка случайно (а может и не случайно, кто их знает?) упала в суп, который должны были дать восьмому-штрих классу?
- Пустая бутылка? - удивилась Надя.
- Да нет, почти полная.
- Ну, штрихам от этого хуже не будет. Они и так там все законченные дебилы. Не зря у них даже буквы нету - не 8 "А" или "Б", а 8-штрих! У них вместо мозгов - прочерк, поэтому и "штрих", - фыркнула Люба.
- А ты-то как об этом узнала? - поинтересовалась Надя, дёрнув Полину за рукав.
- О, сие великая тайна есть... - начала было Полина, но взглянула на скептическую Надину физиономию и фыркнула. - Сейчас 9 "Б" дежурит. А у меня там знакомая есть, Таня, она сегодня в столовке, так она нам с Натой сейчас всё и рассказала.
- И когда это было? - оживилась Вера при упоминании о рабочих.
- Что?
- Ну, когда эти рабочие водку в суп уронили?
- А, так на этом уроке. Повариха ещё орала, что продукты на суп потрачены, а детям давать его нельзя, так что деньги придется вернуть.
- А ты не знаешь, что эти рабочие здесь делали? Ну, кроме выливания водки в суп?
- Да нет, спроси у Таньки, если интересно, может, она знает.
- А Таня, это которая? - спросила Вера, глядя на двух девчонок в фартуках, которые сидели за столом в углу и, пока ещё все едят, пытались настроить старый магнитофон.
- В красном. А зачем тебе?
- Да так, просто. Я сейчас, - обратилась она к подругам.
- И охота тебе была... - поморщилась Люба, но девочка уже начала протискиваться сквозь недовольно ворчащую толпу старшеклассников.
- Привет, ты Таня? - обратилась она к девушке в красном фартуке.
- Ну, я, - кивнула девица.
- Слушай, а что там с этой водкой, я что-то не поняла?
- Ну, слушай... - и девчонка, явно гордясь тем, что стала свидетелем такого знаменательного события, как бутылка с водкой в супе, радостно повторила рассказ Полины.
- А что эти рабочие у нас вообще делали?
- Кажется, какую-то фигню на третий этаж перетаскивали.
- А какую? В смысле, чего они перетаскивали?
- Ой, а я-то откуда знаю? Знаю только, что эту штукенцию на машине привезли.
- А откуда знаешь, что на машине?
- Так я ведь сегодня в столовке дежурю, на уроки ходить не надо, мы тут приберём за всеми, и всё - делать нечего. Ну, пацаны-то в шахматы режутся, а мы с Катькой от скуки в окно пялимся. Ну, а там эта машина...
Ничего не выяснив, Вера какое-то время рассеянно кивала, не особо прислушиваясь, а потом поняла, что Тане, в принципе, всё равно, слушают её, или нет, и оставила беззаботно болтавшую девчонку, приготовившись к преодолению полосы препятствий: сначала надо было протолкаться среди мощного вида одиннадцатиклассников, не наступив при этом на разбросанные по полу котлеты, потом миновать Шуйского, который пытался облить чаем любого, кто проходил мимо, и, наконец, придумать, как оправдаться перед Надей и Любой, которые стояли у дверей и явно были не очень довольны тем, что приходиться ждать занимающуюся ерундой третью подругу - то бишь, Веру.
- Где ты так долго?! - накинулась на неё Люба, но тут мимо пронесся Кочан и на ходу шлепнул её пониже спины.
- Придурок озабоченный! - возмущенно крикнула ему в след девочка, хотя было заметно, что в глубине души Любе всё же приятно мужское внимание, даже если оно исходит от мелкого белобрысого Кочана, который ниже её на голову. - Послушай, - повернулась она к Вере, - почему тебе так интересно, что припёрли эти мужики?
- Ну... - промямлила девочка.
- Так, ладно, забыли, - раздраженно отмахнулась Люба. - Пойдёмте, нас ждут великие дела! А по дороге расскажешь про Максима.
* * *
В замену 7 "А" дали молоденькую учительницу, которая с очаровательной улыбкой сообщила классу, что они могут просто тихо посидеть и заняться своими делами, а сама занялась своими.
- Интересно, как это у неё получается одновременно красить ногти, болтать по сотовому и читать роман? - удивлённо прошептала Люба.
- Тренировка, - с уважением отозвалась Вера, глядя как Полина и Наташа составляют вместе две парты, чтобы получился один большой стол, и приставляют к нему стулья.
Из "доклада" Максима девочки поняли, что на стене висела не икона, а так как за исключением формы им об этом предмете ничего известно не было, часовню оставили в покое, решив при первом удобном случае заняться Книгой.
Все расселись по местам, и собрание началось.
- Ну, - прошептала Наташа (Марго сидела неподалеку и кидала в сторону собрания хмурые взгляды), - для начала, думаю, следует посчитать, сколько нас здесь собралось.
Каждый оглядел стол, считая присутствующих.
- Восемь... Да, восемь, - сказала Аня, еще раз обводя взглядом стол. - Вера, Люба, Надя, я, Оля, Наташа, Полина...
- И Прохор Коля, - хихикнула Оля, глядя на Надю. Та в ответ недовольно поморщилась
- Чего ты смеешься? - поинтересовалась Ната.
- А он сначала был за Марго, а потом влюбился в Надю и как миленький к нам перебежал. Только его сегодня в школе нету.
- Не нужна мне эта горилла лохматая! - обиженно пробурчала Надя.
- Да ладно вам, - поспешила вмешаться Вера. - Значит, восемь? И, кстати, на гориллу он не похож! Нормальный парень.
- Ой, нет, ведь ещё Шуйский с Кочаном! - спохватилась Аня.
- Как?! Они же были за Марго!
- Были. А теперь они мне сказали, что будут за нас, только что бы мы этого не показывали, а то она им конфеты давать перестанет. Поэтому они с нами и не сели, - довольно сказала Аня.
- А по-моему, тут сыграло роль то, что ты Кочану нравишься. Он же даже поэму про тебя написал, - хихикнула Люба.
- И полдня гонялся, что бы поцеловать! - развеселилась Олечка.
- Ой, да ему все девчонки в школе нравятся, - Аня жеманно трепыхнула густо накрашенными ресницами. - Поэму он в шутку написал, а поцеловать пытался, потому что Шуйский ему за это пятьсот рублей обещал, - отмахнулась Анюта, хотя губы у неё растянулись в довольной улыбке.
- Выходит, десять, - подвела итог Полина.
- Я думала, что Юра тоже с нами будет, а он... Предатель! - обиженно сказала Люба. Самый крупный и высокий, в общем, по всем параметрам огромный, но очень добродушный с виду мальчик, услышав свое имя, оторвался от журнала с компьютерными играми и оглянулся. Он недавно заявил, что члены собрания занимаются ерундой и что им просто делать нечего. - А ведь я считала его самым нормальным пацаном в нашем классе! Он отличник и знает английский лучше всех в классе, даже лучше Максима, и немецкий тоже знает, и ещё какие-то языки учил, да ещё и программированием занимается, - продолжала причитать девочка.
- Да ладно тебе! Давай лучше думай, какую пакость нам сделать Марго! - посоветовала Оля, методично жуя жвачку.