Аннотация: Космическая фантастика об освоении Солнечной системы, относительности свободы воли и принуждения в обществе, где каждый чих под контролем, и неизбежных бунтарях-нонконформистах.
Внешний шлюз тюремного отсека украшала эмблема из переплетенных букв ТС. Заключенные блока G3-17 перед рабочим днем еще раз полюбовавшись на символ несвободы.
Винсент Пол по кличке Ловкач, а ныне просто заключенный номер 17-976, неторопливо двинулся в полумраке к вездеходам, которые доставят смену к выработкам. Обозначение G3-17 для него и нескольких сотен таких же отщепенцев означало семнадцатый барак тюрьмы номер три на Ганимеде. Половина из них попарно выходила на поверхность изрытого метеоритами юпитерианского спутника. Под массивными ботинками скафандра мягко пружинила вездесущая пыль. Громадный диск Юпитера, на четверть скрытый горизонтом, внимательно и неотвратимо следил за Ловкачом, словно присоединившись к глобальной системе тотального контроля, с которым Винсент неудачно сцепился на Земле.
Нельзя сказать, что назначенное ему наказание было незаслуженным. Сам Ловкач понимал свою вину не в том, что натворил, а что попался. Если в первый раз отделался достаточно легко, то сейчас ему отвалили на полную катушку. Судья выписал два срока исправительных работ на спутниках Юпитера. Поэтому увидеть Землю предстоит только через 26 лет после старта с нее.
Несмотря на символы Total Control (сокращенно - TC), намалеванные в нескольких местах космической тюрьмы, мелочная слежка за каждым заключенным на Ганимеде почти отсутствовала. Действительно, куда деваться? По безжизненной поверхности спутника расползлись четыре десятка таких же добывающих контор с персоналом из заключенных и небольшого числа контрактников. Юпитер сближается с Землей раз в дюжину лет, столь же часто предоставляется возможность вернуться домой. Нигде, кроме колонии не получить воздух и пищу. То есть достаточно выскочить из структуры, и ты труп. Иными словами, сбежать легко, но некуда.
Единственное средство надзора - видеокамера на шлеме скафандра, непрерывно транслирующая однообразные красоты ганимедского пейзажа на тюремный сервер. Она объективно нужна. Обитатели барака не похожи на выпускниц школы благородных дам. Они периодически затевают конфликты, которые могут окончиться увечьем и даже смертью заключенных, на которых потрачены некоторые средства по транспортировке сюда. Поэтому если случалось ЧП, записи просматривались на предмет выяснения кого назначить виноватым и примерно наказать.
Старожилы говаривали, что бдительность охраны чуть возрастает в год близости Земли, но ненамного. Земные корабли взлетают и садятся на Каллисто, где нет осужденных. Угнать шаттл и проникнуть на межпланетный транспорт абсолютно нереально, но такие попытки случаются почти каждый раз. Отчаявшихся уголовников не останавливает отсутствие шансов на успех.
Условно-досрочно с половины наказания отпускают узников, которые умудрились совершить натуральный подвиг, как то спасти жизнь вольнонаемному или раскрыть заговор среди сокамерников. Понятно, что таких крайне мало. Гораздо чаще за провинности накидывали третий срок, который дотянуть не удавалось никому, или переводили в барак особого режима, из которого освобождались уже через полгода-год. Вперед ногами.
В стотысячный раз перекрутив в мозгу неприятный факт, что он находится в тюрьме на Ганимеде и не имеет представления, как досрочно покинуть сей курорт, Ловкач спрыгнул с платформы неподалеку от буровой установки, на которой ему предстояло сменить другого осужденного, и потопал к месту 24-часового дежурства. Физически работа не сложная, но однообразная до скрежета зубовного - контролировать автоматику, управляющую добычей с небольшой глубины разных минералов, полезных для колонистов на Каллисто, и проводить разведку недр. Впрочем, и в тюремном отсеке развлечений не слишком много. Иначе какое это наказание?
Бур с воем ушел в грунт. В безвоздушном пространстве звук не распространяется, однако вибрация передавалась через корпус машины, наполняя ее кабину негромким, но мерзким гулом.
Ганимед постепенно превращался головку сыра, испещренную дырками. Открытые разрезы, глубокие шахты, а также мелкие скважины наподобие той, что сверлил агрегат Ловкача, изуродовали и без того непривлекательную поверхность. Рукотворные шрамы неузнаваемо исказили прежний ландшафт, сформированный в основном метеоритными кратерами.
До прибытия планетолетов Земля-Каллисто-Земля оставалось немногим больше года. Винсент перебрал в голове свой архив, который невозможно доверить внешним носителям без риска, что он станет известным администрации. Накоплены десятки идей, как обмануть охранные системы и пробраться на корабль. К сожалению, все они - рваная цепочка предположений, что при определенном раскладе ему удастся пробраться в грузовик, отвозящий добытое сырье на соседнюю луну Юпитера, обосновать свое присутствие на земном судне и не раскрыться до посадки. Более того, на родной планете он снова попадет в лапы контроля, а система не ждет его раньше, чем через 26 лет со дня отправки на космические рудники.
Ловкач проверил программу бурения, убедился, что комбайн работает штатно, доложился оперативному дежурному тюремного комбината и откинулся на сиденье, продолжая размышлять на единственную по-настоящему актуальную тему - о побеге. Перспектива оттрубить полные два срока не прельщала абсолютно. За восемь десятков лет существования тюремных колоний на Ганимеде столько выдержали считанные единицы заключенных. Радиация и атрофия мускулатуры вследствие пониженного тяготения приканчивали даже самых здоровых и выносливых. Выписанный в наказание третий срок означал гарантированную смерть на Ганимеде.
Несмотря на кажущуюся безысходность нынешнего положения, Винсент никогда не жалел, что выбрал стезю сопротивления ТС. Пропагандистская шелуха о пользе глобального управления и контроля за обществом не могла затмить одного простого факта: человек по природе своей хищник и воин. Запирание его в узкие навечно установленные рамки превращает личность в бессловесное стадное существо.
Тогда, в начале двадцать второго века, все выглядело совершенно иначе. Чтобы избежать повторения войн и иных катаклизмов, обеспечить равные юридические права и личную безопасность, либеральные лидеры Земли договорились отслеживать каждый шаг каждого индивидуума с фиксацией его в бездонных хранилищах памяти тысяч серверов.
Еще через десять лет господа либералы и демократы решили полностью отменить наличное денежное обращение, перейдя на единую электронную валюту планеты - геодоллар. Теперь любой доход и расход запечатлялся банковскими накопителями. Чтобы подать нищему на паперти нужно перевести сумму милостыни на его счет.
Политики рассчитывали пресечь незаконные доходы. Сама по себе мера решила проблему лишь частично. Хочешь, например, пригласить проститутку или купить наркоты - девушка или драгдиллер выпишут тебе счет за эскорт-сопровождение или услуги гида/переводчика. Поэтому в мелком криминальном бизнесе теплилась жизнь. Но потом вмешивались камеры. Как только источники дохода начинали казаться подозрительными, камеры отслеживали телодвижения подобной эскорт-специалистки. Если эскортирование сопровождалось немедленной отправкой в мотель или в специально арендованную квартиру, женщину тут же оприходовала полиция.
В результате тотального контроля за всеми сторонами жизни в обществе окончательно сложилась жесткая кастовая структура. До ХХII века рожденный в "низах" инициативный индивид мог украсть средства для начального капитала или заработать их незаконным способом - торговлей наркотиками или контрабандой, а затем легализовать средства и зажить респектабельной жизнью обеспеченного буржуа. Система ТС зарубила эту возможность на корню. Если мелкие махинации еще могли проскочить безнаказанно, то появление из ниоткуда сколько-нибудь заметного капитала неизбежно влекло глубокую проверку и арест.
Ежегодно в целях пропаганды два или три десятка тщательно отобранных лузеров из нижних слоев общества получали пинок пониже спины и взлетали к лучам славы и успеха. Они делали карьеру как спортсмены, певцы или еще какие одаренные творческие личности. Соответственно, каждый оставшийся на дне получал надежду на подобный успех.
Ловкач очень рано раскусил обман. Сделать высококлассного спортсмена или певца весьма дорого. Конечно, природные данные тоже кое-что значат, но главное - деньги, деньги и еще раз деньги.
Справедливости ради надо сказать, уровень жизни родителей Винсента и всего их окружения на той же скромной социальной ступеньке был достаточно высок по сравнению с средним классом прошлого века. Тотальный контроль ограничил рождаемость, а природные и промышленные ресурсы Земли обеспечивали каждой семье удобное жилье, скоростной глайдер, приличную одежду, крутую бытовую технику, возможность отдыха и путешествий. Если бы не одно, но очень серьезное "но". Мир тотального контроля еще был миром рекламы.
Если у человека отобрать возможность развиваться и вырываться из предписанных рамок, ему нужно дать другой понятный стимул - потребление. Рекламный бум, призывающий покупать, жить ради приобретений, закладывать ради потребительского кредита свои доходы до пенсии, снова покупать и хапать, начался еще в ХХ веке. В следующем усилился безмерно и беспредельно, а к двадцать второму снова вырос в несколько раз.
На фоне рекламы глайдеров, лунных вилл, орбитальных парков, шикарных поместий на изолированных островах Карибского бассейна головидение заполняли репортажи из жизни звезд искусства, бизнеса, спорта и политики. Рядовой гражданин глобализированной Земли XXIII века имел многое по сравнению с предшествующими эпохами. Но звезды могли позволить себе в миллион раз больше. Это раздражало, угнетало и вызывало нездоровую зависть.
Если единственная цель и главное благо - приобретательство, родителям Винсента приходилось конкурировать с друзьями Свенсонами из соседнего блока, которые голоэкранами завесили все стены квартиры. Чтобы утереть им нос, пришлось вмонтировать голопанель в дверь туалета, чтобы не отрываться от шоу Рози Бриссборн во время необходимых дел. Но Ловкач хотел конкурировать с самой Рози. В конце концов, чем она лучше? Все преимущества - папочка оплатил безумно дорогой комплекс пластических процедур, нанял авторов для шоу и спонсировал рекламную компанию на первоначальную раскрутку. Увы, отец будущего ганимедского заключенного был способен лишь продать прошлогодний глайдер за полцены, дабы частично погасить задолженность банку за новую модель, тоже, естественно, купленную в кредит.
И однажды Винсент, которого еще никто не называл Ловкачом, взбунтовался. Нет, он ничего никому не сказал, не занялся преступным бизнесом и даже ничего не поменял в текущей жизни. Он начал готовиться к сражению с ТС. А для этого решил подобраться поближе к святая святых - компьютерной безопасности.
Заканчивая калледж, худющий угловатый подросток, достаточно слабый еще до того, как низкая гравитация Ганимеда сгубила и без того хилую мускулатуру, вывел одно важное правило: уровень охраны тайн банков и корпораций за последние десятилетия вырос незначительно. Все уповают на контроль за денежными потоками. Если невозможно легализовать полученные средства, пропадает смысл в корыстных преступлениях. В тюрьмы ныне попадают в основном убийцы, завалившие жертву сгоряча да по неосторожности, насильники, не обуздавшие природный инстинкт, и редкие неудачники, полагавшие обмануть ТС. Нет смысла красть, если нет возможности воспользоваться добычей.
Защита от хищения средств со счета, то бишь незаконного перевода на счет подставного бенефициара, последние полвека производилась безо всяких изменений: 30- или 40-значный пароль из случайно сгенерированных знаков с возможностью ввода лишь двух вариантов до сработки охранной системы, экспресс-анализ ДНК оператора плюс пара-тройка хитростей. Как ни смешно, труднее всего с паролем. Фрагмент волос или слюны сотрудника обворовываемой организации всегда можно получить, так же как обмануть сканер сетчатки или отпечатков пальцев, каковым любили оснащать системы контроля прошлого.
Постепенно вникая в защитные технологии, Винсент понял главное. Каждая корпорация или банк представляют собой огромную виртуальную крепость, на укрепление обороны которой тратятся колоссальные средства. Лазутчик, диверсант-одиночка или, назовем вещи своими именами, кибернетический вор не располагает и миллионной долей тех сил и денег. Но он волен искать лазейки, уязвимые места и обходные тропы. Комендант крепости вынужден тратить внимание на весь периметр охраны. Одна-единственная дырочка в системе безопасности делает бесполезными дорогостоящие бастионы на крепостных валах.
Есть только один тип компьютеров, надежно защищенных от сетевого проникновения - выключенные. Даже электрически отсоединенные от локальной или глобальной сети, они генерируют электрические поля и сами никогда не могут быть изолированы от них на 100%. Хотя современные машины отличаются от массивных уродцев ХХ века как межпланетные корабли от каравелл Колумба, этот принцип хакинга и разработки защитных мер от несанкционированного доступа не изменился ничуть.
Любой элемент глобальной сети, даже если не передает и не принимает файлы, а также не принимает участия в работе пользовательской программы, все равно получает и отправляет пакеты данных. При этом не нужно ни пароля, ни идентификации отправителя пакета.
Через эти уязвимости Винсент осторожно прокрался "сбоку" на сервер компании, в которой после калледжа работал на неприметной должности, отслеживая собственные незаконные телодвижения со служебного терминала. Ничем не навредив работодателю, он остался крайне доволен: впервые в своей биографии смог найти лазейку хотя бы через первый уровень защиты и не попался.
Дальше шли этапы большого пути. Молодое дарование создало себе рабочее место с удаленным доступом на сервере крупного банка. Конечно же против владельцев сервера он не играл. Но в случае засветки система ТС искала бы нарушителя исключительно среди сотрудников того финансового учреждения.
Следующий шаг, на реализацию которого ушло полгода, состоял в создании виртуальной личности - полноценного несуществующего человека, имеющего регистрационные номера, код ДНК, код социального страхования и, что оказалось весьма трудным, иногда попадавшего в объективы камер внешнего наблюдения. Для простоты Винсент отправил его в одиночную экспедицию за южный полярный круг, где камер мало. Зато у виртуального друга имелся банковский счет, управление которым в доверительном порядке оказалось передано банку, где Винсент пробил удаленный доступ.
За месяц работы в бета-режиме с мелкими операциями по счетам хакер убедился, что при отсутствии тревожных симптомов компьютерного мошенничества никто не обращает внимания на его мелкие шалости. Можно двигаться дальше.
Виртуальный Джон Доу зарегистрировал консалтинговую компанию. Действительно, консалтингом можно промышлять даже из пластиковой палатки в глубине Земли Королевы Мод. С фирмой появился банковский счет, а вскоре еще одна псевдоличность.
На размышления, каким образом разорвать цепочку между счетом, откуда похищены деньги, и счетом, благодаря которому можно жить припеваючи, ушло много времени. Нужна огромная яма, при падении в которую средства обезличиваются. И двадцатипятилетний мистер Пол добился кредита на открытие собственного сетевого казино на имя несуществующего Джона Доу-2.
Когда все шестеренки вспомогательного механизма оказались притерты, обкатаны и смазаны, Винсент приступил к основной части операции по незаконному обогащению, ради которой все и затевалось. В нескольких банках появились зарегистрированные договоры на оказание консалтинговых услуг, за которые фирма первого виртуального Джона еженедельно получала по три-пять тысяч геодолларов. Будущий Ловкач рассчитал допустимую сумму ежедневной и еженедельной погрешности на округлениях, действиях людей-операционистов и других мелких неисправностях банковской системы, игнорируемых на фоне многомиллиардных суточных оборотов.
Джон Доу-1 оказался весьма азартной личностью. Заработанные от консалтинговых услуг средства он тотчас спускал в казино, принадлежащем Джону Доу-2. По странной случайности сразу после этого казино посещалось Винсентом, ставившим на карту недельный официальный заработок и неизменно выигрывавшему.
Так продолжалось два года. Сетевое казино влачило существование с годовой прибылью около тысячи геодолларов, половину из которых съедали налоги. Автор аферы по мелочи тратил в четыре-пять раз больше, чем получал на основной работе, получая главное удовольствие не от материальных благ, а от сознания, что оставил в дураках систему ТС.
Как часто бывает, его сгубила девушка. Он не раскрыл ей источника своего дохода, но не вынес ее вздохов по поводу безысходной принадлежности кавалера к низкой ступеньке социальной лестницы, тем более что ее родители, как и бабушки-дедушки, зарабатывали куда больше, чем предки Винсента. И однажды в идиотском порыве, характерном скорее для психа или придурка, но никак не для осторожного сетевого взломщика, он купил ей кольцо с настоящим марсианским делеритом, которое даже родителям пассии не по карману.
Компьютер магазина сопоставил цену покупки с заявленной в электронной карте более чем скромной профессии покупателя и отправил данные в ТС. Через несколько пикосекунд полицейский сервер получил сведения обо всех операциях через казино и вывел закономерность между математически невероятной удачливостью Винсента и такой же невозможной невезучестью Доу-1. Совершенно неприметно для хакера его взяли под опеку многочисленные передвижные камеры, а серверы ТС отследили каждый байт, исходящий от терминалов, к которым прикасался покупатель роскошного перстня. Через сутки Винсента арестовали, а виртуальные Доу-1 и Доу-2 прекратили существование, как и учрежденные ими бизнес-предприятия.
Через два года он отбыл срок на Луне и вернулся на Землю, узнав, что упал с социальной лестницы, оказавшись на уровень ниже, чем его весьма небогатые родственники. Хакера не брала на работу ни одна компания, ни один банк не давал ссуду на открытие дела, ни один терминал, опознав осужденного за кибервзлом, не пускал дальше базовых меню. Винсент сел на пособие и опустился на самое дно общества. Отсюда не подняться, но и падать некуда.
Потом был год протестов. Неорганизованные толпы стихийно вырвались на улицы, выкрикивая лозунги против глобализации, тотального контроля и все круша на своем пути. Конечно же Винсент, получивший на лунной зоне кличку Ловкач, оказался в первых рядах бунтующих. Здесь его, с ног до головы замотанного в темную ткань, вычислили и схватили безо всяких компьютерных штучек. Винсента просто сдали другие арестанты, прельстившиеся на посулы о смягчении наказания.
Это был крах. Суд состоялся в год отправки корабля к Юпитеру, поэтому место отбывания наказания само нашло Ловкача. С Ганимеда не вырваться, пока Юпитер снова не сблизится с Землей. С Марсом на одной линии к Солнцу гигант становится еще реже, да и затеряться на Красной планете куда сложнее, чем среди деклассированных отбросов Земли, существующих на пособие. Четверть века, которые предстоит провести в неверном свете газового гиганта и поразительно ярких здесь звезд, болтаясь между буровыми установками и казарменном блоком, кажутся вечностью.
Оттрубив смену, Ловкач вернулся в блок G3-17, выспался и вернулся к любимому занятию - многочасовому просиживанию за терминалом. Глаза на экране, руки на сенсорных панелях. Парадокс, но хакер с 26-летним сроком отсидки получил уровень доступа, не положенный ему на Земле меж двумя судимостями.
Беспечность тюремной администрации поражала. Компьютерная техника устарела лет на тридцать, системы безопасности - на все сто. А чего, собственно, бояться? Локальная сеть Ганимеда имеет некоторый контакт лишь со спутниками. Передача-прием пакетов данных с астероидами, Марсом и Землей происходит вручную, а ожидание ответа растягивается на десятки минут и даже часы. На тюремном шарике нет не только наличных, но и виртуальных денег. Снабжение производится по нормам: наивысшая контрактникам, намного меньшая зэкам, еще меньшая - оштрафованным уголовникам. Деньги для вольнонаемных падают на счета, открытые в далеких земных банках.
Ловкач начал понемногу лазить в запретные зоны. Защита там стояла от честных людей, не надежнее щеколды в отхожем месте. Видимо, хакер его уровня ни разу не пакостил в сети Ганимеда.
Самый простой вариант - скостить себе срок в личном деле или выписать условно-досрочное освобождение - Винсент отмел сразу. За чертову дюжину лет две сотни зэков настолько примелькались контрактной охране, что такое диво как невесть откуда взявшееся изменение срока наверняка привлечет внимание.
Единственный способ, хоть отдаленно сулящий шансы на успех, заключался в том, чтобы отправиться в Сентрал-Сити под личиной подлежащего освобождению зэка, причем втайне от администрации блока G3-17. Не хватало лишь двух составляющих плана - надежного соучастника, желательно в хорошей физической форме, и счастливчика, у которого можно позаимствовать билет на Землю.
Строго говоря, один счастливчик был - престарелый Ван Споук, прибывший на Ганимед в 20-летнем возрасте и в свои сорок пять выглядевший как дряхлый пенсионер. Он единственный, кто выжил в блоке из предпоследней партии, хотя нет ни малейшей уверенности, что зэк не склеит ласты прямо накануне освобождения.
А потом появился Ян Врублевский, здоровенный мужик с мордой отъявленного убийцы, который получил два срока за разбитые головы собутыльников, расколотые что орехи прямо под объективами камер ТС. За какое-то нарушение его перевели в семнадцатый блок с зоны более мягкого режима. Почти столько же времени, сколько Ловкач проводил за терминалом, детина качался в спортзале или даже просто в общем зале, используя как спортивные снаряды любые тяжелые предметы. Разглядев в нем такого же бунтаря как он сам, только с наклонностью к буйству, а не к компьютерным диверсиям, хакер попробовал установить с ним контакт.
В тот редкий момент, когда заключенный 17-1078 не спал, не качался и не отрабатывал смену в шахте, Ловкач подкатился к нему с вопросом - почему тот постоянно упражняется.
- Какого хрена тебе это нужно знать?
- Да так. У нас одинаковый приговор. Еще следующий срок пахать. Рассчитываешь сохранить здоровье до освобождения?
- В жопу освобождение. Через четырнадцать лет буду выглядеть как старый Споук.
- Ну и нафиг корячиться?
- Выжить надо хотя бы ближайшие два года, когда нас будет иметь новая смена. Что, не отрывался в первый год?
Ловкач сообразил, о чем речь. В земных сообществах старожилы верховодили над новичками. В тюрьмах Ганимеда - наоборот. Свежие зэки после нескольких месяцев в кораблях с искусственным тяготением были сущими богатырями по сравнению с предыдущей сменой, раскисшей от силы тяжести всего в 14,6% от земной и пораженной кучей болячек из-за радиационного облучения. Сам хакер никогда не отличался большой физической силой, но после доставки в блок G3-17 легко бы расправился с любым, кроме редких неандертальцев типа того же Врублевского.
Тюремная администрация следила лишь затем, чтобы заключенные не уродовали сокамерников до увечий, влекущих нетрудоспособность. Побои, сексуальное насилие и отъем мелкого имущества считались нормальными развлечениями, скрадывающими длительное пребывание на зоне.
- Ян, вечером разговор есть, - Ловкач показал жестом на вход вентиляционного отсека.
Здоровяк не ответил, неопределенно махнув головой. Но вечером откликнулся на приглашение.
- Ну?
- В этом коридоре нет камер и микрофонов.
- И чо?
- Второй срок мы не переживем. Предлагаю рвать когти.
Врублевский сгреб Ловкача за фиолетовую ткань комбинезона и поднял над полом. Еще бы, тот на Ганимеде весил едва десять килограмм.
- Хочешь сдать меня кумам, с-сука, и досрочное урвать?
Отброшенный мощным тычком, хилый зек отлетел и врезался в стенку. Вес невелик, но массу и инерцию никто не отменял. Он весьма чувствительно приложился головой и спиной, отчего стек на пол по стене как сломанная кукла.
На грудь ему наступил ботинок 48 размера, тяжелый даже на Ганимеде. Из-под ботинка донеслось:
- Я вправду собираюсь бежать. Мы с тобой ничем не рискуем. Даже если третий срок вкатят, мы и второй не протянем. Дальше семнадцатого блока не пошлют.
Ловкач снова взлетел к потолку. Похоже, его собеседник не знал других дискуссионных приемов.
- Я сумею изменить файлы в сервере Сентрал-Сити. Нас отправят на Каллисто навстречу земному транспорту.
- За лохов их держишь?
- Нет. Было бы все так просто, не стал бы тебя звать на подмогу. Если не трудно, опусти меня на пол.
Врублевский подтянул Ловкача к себе, практически прикоснувшись к его носу своей толстой грушевидной сопелкой с гневно расширенными ноздрями.
- Если решил меня обуть, тебя никакое условно-досрочное не спасет. Понял? Пусть мне три срока докинут.
- Договорились, напарник. Схему тебе сейчас объяснить или после завтрака?
Разумеется, битюг пожелал выслушать все и немедленно. Да и чего ждать. 24-часовые сутки на Ганимеде - чистая условность. Спутник вращается вокруг планеты, все время обращенный к ней одной стороной. В зоне семнадцатого блока Юпитер наполовину торчит над горизонтом и своим отраженным от Солнца светом работает здесь главным фонарем. Желтое солнечное пятно периодически всходит и заходит, не сильно влияя на освещенность, поэтому на звездные сутки здесь практически никто не обращает внимания.
Ловкач рассказал только часть плана. Главное, он скрыл, что у Врублевского шансы попасться гораздо выше. Себе он решил присвоить личину старого Споука, бросив того в бараке. Все равно развалина не сможет насладиться освобождением.
До прибытия земного корабля здоровяк получил задание натырить не менее шести картриджей для рециркуляции воздуха в скафандре. Ян попросту отбирал их по одному у других заключенных под видом хулиганства, мерзко гыгыкая. Зэки отрабатывали смену на одном картридже, которого хватало впритык. Чуть перерасходовал воздуха - удушье и смерть. Потом хулигана осадила администрация. Десятка картриджей к тому времени оказалась аккуратно спрятана.
Затем еще раз повезло. Из восемнадцатого блока перевели Джека Мвонго, смуглокожего неврастеника пассивно-педерастического типа. Его настолько достали сокамерники, что он сдал их, когда те подготовили бунт и собирались брать в заложники охрану тюремного блока. Джек пугливо жался по стенкам, понимая, что слава о его незавидной масти неизбежно достигла и этой тюрьмы. Стукачество, чем бы оно не было вызвано, не вызывает сочувствия среди заключенных. Зато Джек получил сокращение наказания. Ему принадлежал второй билет на планетолет, на который положил глаз будущий беглец.
Врублевский с каждым днем бесил Ловкача все больше. Крохотные мозги здоровяка, уместив одну крупную идею, были не в состоянии работать над чем-то еще. Он чисто на автомате и рефлексах отбывал смены, качался, жрал, спал и при каждом удобном случае не реже раза в день зажимал Винсента в коридоре, рассказывая, как бедняге станет невыносимо плохо, если акция не удастся.
За два месяца партнеры начали незаметно складировать запчасти для ремонта двигателя вездехода, который замер в трех километрах от блока. Ловкач, вызвавшийся тогда диагностировать поломку, заявил о выходе из строя электронного блока управления, который нужно заказывать с Земли. На самом деле там полетела сущая ерунда. Вездеход постепенно покрывался тонким слоем пыли, и на него перестали обращать внимание.
За десять дней до дня "N" хакер занервничал не на шутку. Врублевский истеричил так, что его боялся весь барак. Психованного заключенного выдернули к начальнику блока, который устроил допрос, какого черта зэк терроризирует окружающих. Удивительно, но безволосая горилла нашла удобоваримый ответ. Бугай заявил, что боится мести новоприбывших, так как около тринадцати лет назад сам настолько замучил старожила, что тот открыл шлем скафандра в вакууме.
Наконец, компьютер блока получил предписание доставить доходягу Споука и стукача Мвонго в Сентрал-Сити через три дня. Крохотная вирусная программка выделила это сообщение, прибавила к обозначенной дате десять суток и информировала Ловкача. Час настал. Сегодня или только через тринадцать лет.
Врублевский был готов ломать выходной тамбур и бежать прямо сейчас. Он орал так громко, что у Винсента все обрывалось внутри - их перепалку могли засечь микрофоны или услышать другие зэки. С огромным трудом удалось убедить маргинала дождаться утра и действовать по плану.
Соучастники заняли свои места в буровых агрегатах, доложились диспетчеру о заступлении на вахту. Через пять минут после их докладов в компьютере администрации заработала вторая программка. Теперь на сервер поступала информация с камер наблюдения исключительно о бдительном несении дежурства. Конечно, существовал шанс, что электронные мозги буровой установки выявят неисправность, затребуют устранения и поднимут крик, что оператор не бросился чинить. Но это - неизбежный риск.
К вездеходу Ловкач добрался вторым. Врублевский сграбастал его, прижался шлемом к шлему и грозно прорычал:
- Я думал, ты, сучара, не придешь. Трындец тебе, понял?
- Обрати внимание, что я уже пришел. Чиним машину или предлагаешь отменить наше путешествие?
Двигатель ожил лишь через час. Чек-панель вся горела красным - Ловкач оборвал канал связи с сетью Ганимеда, отчего бортовой компьютер демонстрировал глубину своего расстройства. Он не мог доложиться начальству о местонахождении и пожаловаться на недолеченные неисправности. Оттолкнувшись от последних координат, где машина провела последние месяцы, компьютер выписывал маршрут на карте, исходя из направления по гирокомпасу и пройденного пути по одометру. Просто каменный век.
Через сутки угнанный вездеход миновал зону очередной горнодобывающей активности. Ловкач сжался. Одинокий колесный транспорт, прокладывающий себе путь в полумраке в неровном прыгающем свете фар и не отмеченный маркером на карте в связи с отсутствием действующего маячка и сетевого устройства, должен казаться в высшей степени подозрительным. Из-за малой силы тяжести дальние перевозки на Ганимеде осуществлялись летательными аппаратами. Энергией ядерных установок растапливали подземный лед (слово "подганимедный" не прижилось), расщепляли воду на кислород и водород, чем заправляли ракетные установки грузовиков. Гораздо экономичнее, нежели тратиться на прокладку автодорог.
Пронесло. Видно, в поле работали одни осужденные - им наплевать на неопознанные нелетающие объекты.
В середине вторых суток накатилась усталость. Беглецы тринадцать лет привыкали к ритму из суточной смены, потом восемь часов сна. Они менялись за рулем, но утомление брало свое. Вскоре Ловкач угодил в расщелину, и они с трудом вытащили машину. Врублевский взбеленился, угрожая бросить напарника тут же.
- Ян, как ты собираешься объяснить компьютеру, какого черта делаешь за полторы тысячи километров от тюрьмы, где должен сидеть второй срок?
- А ты, мать твою?
- Увидишь, партнер. До тех пор береги мое здоровье. Я - твой пропуск на свободу.
Километров за двести от Сентрал-Сити бугай перевернул вездеход. Ловкач выбрался из-под него и с удовольствием расправил утомленные бесконечной тряской части тела. Стало светлее. Главный и единственный городок Ганимеда расположился на стороне, обращенной к газовому гиганту. Юпитер высоко поднялся над горизонтом. Знаменитое красное пятно сердитым оком подглядывало за двумя уголовниками.
Они поднатужились и вновь поставили аппарат на колеса. Теперь за руль сел Ловкач. Снова понеслись навстречу кратеры, расщелины, камни и ямы.
Оба настороженно поглядывали друг за другом. Мелкий беглец понимал, что без напарника не добыл бы картриджей, не отремонтировал бы движок и не смог бы вытаскивать вездеход из ям. Но польза от громилы закончилась, дальше от него одна головная боль.
Врублевский не доверял Ловкачу ни на грош. На зоне все кучковались. По понятиям одиночка - что-то непонятное и вредное. Хиляк пережил первый год, когда прибывшие с Земли отрывались на слабосильных старожилах, и его никто не трогал. Потом умудрился прожить двенадцать лет, ни с кем не ссорясь и не сближаясь. Его не слишком часто били и даже ни разу не опустили. Короче, подобный тип - последний кроме опущенных, в компании с которым хочется лезть в аферу.
Сентрал-Сити нарисовался на горизонте к исходу вторых суток. Компьютерный аферист загнал машину с полусдохшими аккумуляторами меж двумя скалами и пошлепал к ближайшему шлюзу пешком. Сзади поспевал амбал, непрерывно матерящийся внутри шлема и неслышный никому вследствие выключенного радио и отсутствия воздуха.
Ловкач понимал, что сутки назад сменщики обоих зэков обнаружили их отсутствие. По третьей зоне объявлена тревога. Скорее всего, местность прочесывается. Вряд ли кто сходу вспомнит про давно брошенный вездеход, но могут обратить внимание на следы его шин, уходящие за пределы разрабатываемой местности в сторону столицы. Или не обратят - как карта ляжет.
Воздушный шлюз впустил парочку без всяких формальностей. Хоть Ганимед - большая тюрьма, в центральном городе уголовников не держали, до ближайшей группы бараков не менее 400 километров. Чего опасаться?
Оба скафандра немилосердно воняли - памперсы не рассчитаны на 50 часов. Пищевые концентраты тоже давно кончились, как и вода. Наскоро напившись и обтеревшись в переходном отсеке, беглецы прихватили чистые комбинезоны и отправились на поиски администрации пересылки.
- Ян, предупреждаю. Молчи! Если снова начнешь ныть и угрожать, нас моментом вычислят и схватят. Тогда, клянусь бабушкой, я найду способ свести тебя в могилу. Понял?
Врублевский с презрением зыркнул на подельника. Ладно, не время. Окажемся на земном корабле, придушу мелкого в тихом углу, решил он для себя и сдержался, чтобы немедленно не открутить башку ненавистной мелюзге.
Ганимед Сентрал-Сити велик. Здесь проживает около двадцати тысяч колонистов. Поэтому парочка беглых зэков долго шлялась меж секциями, изумляясь огромным пространствам под герметичным куполом. Наконец, они нашли тюрьму. Сонный офицер, явно считавший последние сутки до смены, небрежно спросил фамилии и личные номера, затем затребовал генную идентификацию. Этого момента Ловкач опасался. Он снабдил неандертальца прядью волос Джека Мвонго, а сам запасся образцами ДНК старого Споука. Фотографии и антропометрические данные в обоих личных делах заключенных давно подправлены, но на файлах с генокодами стояла дополнительная защита. Сломать ее легко, но могли остаться следы.
Врублевский скормил сканеру волосы Джека и получил подтверждение. Ловкач повторил процедуру и расслабился. Они временно легализованы.
- Да, а где сопровождающий конвоир?
- Хрен его знает. Носится где-то, - зевнул мелкий зэк.
Тюремный офицер скривился, но больше никак не отреагировал. Конечно - нарушение. Но вряд ли конвоиру бояться за двух готовых к отправке задохликов, отмотавших срок и дрожащих при мысли, что из-за малейшей провинности им откажут в месте на земном корабле.
- Проходите.
- Сэр, мы можем получить номер и питание?
Тюремщик первый раз оживился.
- Вы охренели, ребята. Ваш срок кончается только завтра. Поэтому добро пожаловать на нары.
Под свирепым взглядом Врублевского Ловкач проследовал в камеру пересылки. Просидеть в ней сутки - не проблема. Настоящая проблема появится, если соотнесут наличие Мвонго и Споука сразу в двух местах - в Сентрал-Сити и блоке G3-17, сопоставив с исчезновением пары бурильщиков.
На следующий день после утренней пайки и официального уведомления об освобождении беглецы попали на шаттл до Каллисто Сентрал-Сити. Поразительная беспечность в отношении их розыска могла быть объяснена только одним обстоятельством - убывающая смена тюрьмы G3 предпочла переложить головную боль по обнаружению двух скафандров с бездыханными телами на следующую смену.
- Плохо, что ты такой здоровый.
- Не понял?
- Прикинь. Сменный наемный персонал тюрем скоро развезут по местам. Тех, что нас охранял, отправляют на Землю. Я - мелкий и никому не нужный. А если тебе кто-нибудь попадется из зоны G3, как пить дать опознают.
- Что же ты раньше не говорил, урод?!
- Тише. Побег всегда рискован. Что, отказался бы?
Врублевский подумал.
- Наверно, нет. Но все равно ты - гад.
- Лучше поразмысли о том, что будешь делать на Земле. Если идентифицируют, очень удивятся, что тут делает пропавший без вести на Ганимеде беглый заключенный. Ни пособия, ни жилья. Везде камеры ТС, - видя очередную гримасу злости, Ловкач прикрылся ладошками и заявил. - Эти вопросы я не подписывался для тебя решать. Ступаем на Землю и разбегаемся в стороны.
- Да. Меня уже сейчас от тебя тошнит.
Потом здоровяк подуспокоился и совершенно здравым тоном заявил:
- По любому не отправят к Юпитеру. Зато я смогу почувствовать капли дождя на лице.
Винсент, наверное, свалился бы из кресла, если бы не привязные ремни. Врублевский - последний персонаж во вселенной, от которого можно было ожидать такие слова. Неужели в его крохотном уродливом мозгу сохранилось хоть что-то, кроме грубости и агрессии?
Каллисто Сентрал-Сити значительно разросся по сравнению с тем, каким он запомнился Ловкачу тринадцать лет назад по пути на Ганимед. Здесь люди оставались навсегда, а не сбегали на Землю по окончании срока контракта. Небольшое собственное магнитное поле спутника плюс более глубокое погружение в поле Юпитера кое-как предохраняло от радиационной ионизации, да и стандарты жизни здесь поддерживались на более высоком уровне, чем в царстве шахт и тюрем.
- Зарегистрируемся в гостинице и поживем как люди? - с Врублевского вроде как слетела обычная пессимистическая угрюмость.
- Ни в коем случае. В системе учтен перелет Мвонго и Споука на Каллисто. Как только нас отождествят с ними, начнется поиск. Наша задача - пережить сутки до погрузки на земной рейс и не светиться без нужды.
- Жрать охота, - проворчал крупный зэк, давно переваривший легкий ланч на борту шаттла.
- Надо найти рабочую столовку. Сейчас хлынет толпа новых контрактников, поведут колонны пересыльных осужденных. Среди них затеряемся. Переночуем в какой-нибудь дыре.
- Твою мать. Вырвались на свободу чтобы жить по щелям и жрать дерьмо.
- А ты как думал? На Земле будет еще хуже. Там - тотальный контроль, - Ловкач вздохнул. - Зато капли дождя капают на лицо.
Пропостившись день и ночь, имея для приема внутрь только воду из крана в туалете, беглецы наутро затесались в толпу новоприбывших контрактников. В общепите смогли спереть с общего стола пару калорийных блюд и напихать галеты в карманы.
Огромный экран посреди столовки демонстрировал здоровенный силуэт "Гюйгенса". Самый большой из когда-либо построенных планетолетов висел на орбите Каллисто. Между спутником и кораблем сновали транспорты, монтируя колоссальную и малопонятную конструкцию. В развитие заложенной еще двести лет назад концепции по использованию Каллисто в качестве трамплина к внешним планетам корабль дооборудовался перед продолжением полета.
Врублевский презрительно хмыкнул. Сверхдолгая экспедиция, члены которой останутся на внешних планетах до конца жизни, а экипаж чрезвычайно не скоро вернется на Землю, не укладывалась в его крепкой голове. Оттрубив дюжину лет за пределами родной планеты, он не мог представить, что кто-то добровольно согласится оставить ее навечно.
Потом экран показал лица обоих беглецов. Два опасных преступника сбежали из барака G3-17 и разыскиваются по всему Ганимеду. Оба сотрапезника как по команде наклонили головы пониже. Администрация третьей тюрьмы призналась, что не нашла заключенных или их останки, распространив розыск на весь спутник. До обнаружения факта их перемещения на Каллисто остались считанные часы, о чем Ловкач честно предупредил напарника.
- Хрен им. Живым не сдамся.
- Не надо подвигов. Шаттлы носятся между земными кораблями и Сентрал-Сити. Пробирайся на любой и затеряйся в вспомогательных отсеках до старта. Дальше - как повезет. Ради тебя точно не повернут назад.
- А ты?
- Не знаю. Может, проберусь на другой корабль. Дальше вдвоем опасно.
- Помоги залезть в земной корабль, и мы в расчете.
Будто я ему что-то должен, подумал Ловкач, но согласился. Если Врублевского арестуют на борту одного из земных планетолетов, там же будут искать и второго дезертира с тюремного фронта. Транспорты огромны. Обыск займет много времени.
Трехкилометровый тоннель между главным куполом Сентрал-Сити и космопортом был заполнен сверх всякой меры, как и всегда в дни нахождения на орбите больших кораблей. Все заняты своими проблемами, и никаких препятствий по пути к грузовым шаттлам не возникло. Отследив по маркировкам контейнеров, адресуемых на Землю, подходящий для Врублевского борт, Ловкач указал тому направление. Влившись в суету погрузки, здоровяк вместе с контейнером нырнул в чрево шаттла. Даже не попрощались, подумал Винсент. Впрочем, особого желания не было.
Деловым шагом он отправился в дальний конец космопорта, где шла подготовка мелких габаритных грузов для "Гюйгенса".
- Осторожно, вы его уроните!
Пара операторов на погрузочном роботе недоуменно уставилась на крикуна. Тот продолжил нагнетать нервозность:
- На стенке надпись - хрупкое. Эх, придется контролировать и дальше.
Пока весть о наличии беглых заключенных не разнеслась по Каллисто, пробраться на шаттл и улететь на орбиту оказалось чрезвычайно просто. Еще проще получилось затеряться в громадных отсеках судна. На воде и остатках галет Винсент протянул еще четверо суток, когда прозвучали сирены предстартовой готовности. Он занял ближайшее запасное кресло, пристегнулся и замер. Если и теперь его не покинет странное везение, он больше никогда не попадет на Ганимед.
Тяжесть навалилась как кошмар. Корабль уходил от спутника с ускорением в один "же", которое навалилось на слабое тело неподъемной гранитной глыбой. Винсент в одночасье потяжелел раз в семь по сравнению с полем тяготения Ганимеда и Каллисто. Не имея сил не то что идти, но хотя бы пошевелиться, он безвольно лежал в кресле и чувствовал себя умирающим. Там его нашел кто-то из экипажа и переправил в медицинский отсек.
Через неделю, когда Винсент минимально начал адаптироваться к чудовищной нагрузке, его посетил начальник экспедиции. Как и все земляне, он провел под воздействием одного "же" периоды ускорения и торможения на пути к Юпитеру, поэтому чувствовал себя привычно.
- Мне доложили о вас. Трудно говорить? Не мудрено после стольких лет низкой гравитации.
Винсент тщательно моргнул, изображая "да".
- По крайней мере, вы понимаете мои слова. Медики предположили, что вы из Каллисто Сентрал-Сити, участвовали в погрузке и каким-то образом забыли покинуть борт. Пока с Каллисто хорошая связь, я приказал сообщить о вашем обнаружении, чтобы там не волновались. Странно, но там не обнаружили пропажи персонала.
Винсент смотрел не моргая.
- И так, кто вы?
- Беглый заключенный, - с трудом прохрипело распятое в медицинском агрегате тело.
- Невероятно! А, главное, зачем вы бежали на "Гюйгенс"? Мы идем к Плутону и другим телам пояса Койпера чтобы основать постоянное поселение. Хоть большую часть пути придется провести погруженным в ламбда-сон, корабль вернется к Земле не раньше чем через тридцать лет. Если доживете, там я буду вынужден сдать вас полиции.
- Чт... кхе-кхе, что вас удивляет?
- Вы добровольно променяли сравнительно тихую жизнь на Ганимеде на участие в опасной экспедиции, где комфортом и не пахнет.
- А вы ушли в космос с Земли.
- То есть хотите сказать, что я и мои спутники пожертвовали большим?
- Да. Зачем?
- Вы - странный человек. Видимо, бунтарь. И против чего изволили бунтовать?
- Против ТС.
- Занимательно. Знайте, что подавляющее большинство летящих с нами вполне благополучных людей отправилась в дорогу в один конец с единственной целью - больше не оглядываться на вездесущие камеры слежения и не задумываться о том, что каждый твой чих записан в памяти сервера.
- Я тоже.
- Вижу, говорить вам трудно. Поэтому единственный вопрос: как вам удалось пробраться с Ганимеда на "Гюйгенс", вращающийся на орбите Каллисто?
- Изменил данные в компьютере.
- Хакер. Теперь у меня появилась новая опасность на борту.
- Нет. Могу помочь.
- Ладно. Окрепни. Там увидим. От тебя сейчас хочу лишь одно: ты присоединяешься к экспедиции, клянешься соблюдать ее порядки и подчиняться ее офицерам?
- Да. На Землю не хочу.
- Тогда ты принят. Не разворачивать же "Гюйгенса" ради твоей персоны.
Начальник экспедиции удалился. Винсент попытался привстать. Удавалось плохо, но куда лучше, чем в первый день.
Он вынес себе приговор, на этот раз более окончательный, нежели судья на Земле. Всю оставшуюся жизнь придется существовать в коридорах станций, тоннелей, куполов и наземных герметических блоков, под открытое небо выходить лишь в скафандре. Никогда не ощутить капли дождя на лице. Разве что душа, воду в котором придется беречь пуще крови. Зато никогда больше не чувствовать на себе цепкие взгляды вездесущих видеокамер ТС.
Пусть экспедиция в пояс Койпера - еще худшая тюрьма, чем Ганимед, он ее выбрал самостоятельно и добровольно. Это в корне меняет дело.