Аннотация: Грустный юмор про незаконные финансовые операции в начале 1990-х годов
Уставшая от жизни магнитола "Гродно-304" с шипением сообщила последние экономические новости. Сидящий за рулем Анатолий негромко выругался. Нежно любимое государство изобрело новые меры против массового снятия наличных денег со счетов, очередной раз осложнив жизнь владельцам финансовых помоек. На государство нельзя обижаться. Оно - неизбежное зло, как осенняя распутица, СПИД или старость.
Анатолий завел двигатель. Магнитола, приделанная к колесам, гордо именовалась автомобилем "Жигули". Уродливое создание еще советского автопрома фыркнуло, завелось, затем сравнительно быстро доставило наездника к офису, оборудованному неслыханно щедро для самого начала девяностых: компьютер с надписью IBM, шумный матричный принтер, копир и факс.
Включив технику и засунув в темную щель мягкую дискету на 360 килобайт, хозяин кабинетной роскоши на минуту зажмурился и замер. Нужно срочно придумать что-то новое для обработки денег, которые продолжали сыпаться на счет.
Пальцы нащупали клавиатуру, прикоснулись к привычной шеренге букв, затем забарабанили, стремительно набирая темп. Вскоре противно зарычал принтер, наполнив офис звуком сберкассы. Щелкнули ножницы, копир превратил пазл в единый листик, а факс придал правдоподобную видимость, что документ получен издалека.
Затем на свет божий появился строгий костюм, вытеснивший привычную спортивку, и дежурная коробка конфет. Стандартный дешевый набор для похода на поклон.
Управляющей банком не было в кабинете. С трудом отловив ее на одном из коридоров, Анатолий запинающимся языком понес несусветную чушь, что представляемая им организация совсем недавно приобрела в лизинг двадцать четыре большегрузных автомобиля и получила постоянный заказ на перевозки от Санкт-Петербурга до Владивостока. А так как водителям приходится заправляться за наличные, очень хочется увеличить лимит на их снятие.
Управляющая не поверила, несмотря на убедительные копии документов, но полет фантазии оценила и поставила визу, положив бумагу на спину Анатолию. Тот радостно сунул ей конфеты и умчался в бухгалтерию, а потом в кассу - на разведку, сколько будет налички утром.
Очередь пришлось занять в половине шестого. К шести к банку сползались другие любители финансовой халявы.
На правом сиденье "Жигулей" мерзкого желтого цвета в полудреме развалился Игорь. Услышав стук дверцы, потянулся, протер глаза и напомнил компаньону:
- Не забудь второй чек, если блатные часть выгребут.
Анатолий кивнул, достал чековую книжку и начал заполнять бланк. Действительно, бывало, что касса не могла выдать всю сумму, что была на утро. Управляющая подсылала блатных, которые снимали сливки.
Спросонья и после вчерашнего руки дрожали. Для того, чтобы хорошо накарябать подписи, пришлось достать дубль карточки с образцами закорючек мифических директора и главного бухгалтера. Феноменальные люди - столько лет в гробу, а деньжищами ворочают как живые.
Повезло. Касса распахнула свои недра, осыпав бумажным дождем на всю сумму первого чека. Анатолий сдал задом, "Жигуль" шваркнул днищем по бордюру и прижался к подъезду. Игорь вытащил первый мешок из-под картошки, плотно набитый ассигнациями, затем второй и третий. Обесценившиеся бумажки представляли из себя хоть какую-то ценность, только если их объемное количество составляло хотя бы полкуба.
Низко сидящий на продавленных пружинах железный ублюдок дымил и тихо катился к офису. После физической нагрузки Игоря почему-то всегда тянуло на философию.
- Вот скажи, - вопросил он. - Какой высший смысл в профессии гангстера? Зачем врываться в банк, махая стволами, когда тебе и так все отдают и даже помогают донести к выходу.
- Романтика.
- Наверно. А у нас неблагодарный черный труд.
Начался снег. Изношенные дворники скрипели по лобовому стеклу машины, перевозящей во много раз большую сумму, чем стоила она сама.
В офисе факсовая бумага лежала на полу. Просмотрев факсы, Анатолий схватился за голову. Конец финансового года, и государственные предприятия судорожно сливали неосвоенные суммы на известный узкому кругу директоров счет. Черная телефонная трубка в потной руке битый час выслушивала объяснения, что до конца финансового года договорные обязательства в таком объеме выполнить невозможно.
Затем наступили приятные минуты. Отвалив в сторону законные клиентские деньги, Анатолий и Игорь честно поделили верхушку пополам.
На следующий день везение их оставило. Игорь, как положено, занял очередь в полшестого. Анатолий не появился ни в шесть, ни через час. В полдевятого запиликал пейджер: "Жигули не завелись. Лови такси".
От короткой, но энергичной тирады смутились даже охранники. Слава Господу, в это утро были сравнительно крупные купюры, вместившиеся в один мешок.
На крыльце банка Игорь хукнул и забросил трехпудовую ношу на плечо. Пошел снег. До стоянки такси он дошел запорошенный. Вдобавок картофельный мешок и вправду был из-под картошки. Густая пыль перепачкала лицо и одежду, причудливо перемешавшись с тающим на щеках снегом. Естественно, в таком виде ни один таксист пассажира в машину не пустит.
Проклиная погоду и компаньона, жадничающего купить нормальную машину, Игорь поплелся к троллейбусу. Шагать пришлось около километра. Мешок сполз с плеча на спину, человек шел, сильно согнувшись вперед.
Пролетарии, спешащие к восьми, и кабинетные мученики, у которых рабочий день с девяти, уже схлынули. Троллейбус наполнила самая неприятная публика - торговля и сфера обслуживания, добиравшаяся к станку к десяти часам. Пыльный и грязный колхозник с туго набитым картофельным мешком вызывал у них не просто классовое - органическое отвращение. За остановку до офиса Игоря оштрафовали за безбилетный проезд.
Ноу-хау с караванами до Владика таки помогло обнулить счет за пару дней до окончания банковского года. Анатолий с удовлетворением спалил документы покойницкой конторы, спрятал печать и достал новую папочку. Там держателями акций и владельцами подписей - беспокойные дети гор, вряд ли понимавшие, для чего их водили к нотариусу.
Но отдохнуть не удалось.
- Толян, выручай, горю. Мотнись со мной по банкам.
- За 30 процентов твоего навара.
- Шутишь? Десять - и по рукам.
Сошлись на двадцати. Скоро двадцать четвертая "Волга" с просевшим от нагрузки задом тормознула у отказавших на морозе желтых "Жигулей". Рядом уже рокотала мотором следующая машина. Коллега Анатолия по финансовому цеху перекидал в багажник "Жигулятора" знакомые до боли раздутые мешки. Один раскрылся, наглядно показывая, что в мешке - отнюдь не картошка. Брикет денег полетел в салон, олицетворяя гонорар таксиста.
- Стой! - Анатолий заглянул в багажник под запасное колесо. - Там пару брикетов под запаску закатились.
- Некогда. Погнали!
Таксист с неведомыми чаевыми в багажнике уехал за новыми пассажирами, а финансисты отправились в турне по банкам. Педантичный Анатолий все очень тщательно паковал и застегивал. Такси постепенно заполнялось мешками, сумками, коробками. Пожилой флегматичный водитель безо всяких видимых эмоций созерцал, как "Волга" наполнялась до крыши.
- Не волнуйся, отец. Студенты мы. Для общежитийской библиотеки книжки собираем, ага.
- Деньги хоть у вас есть, студенты? Цельный день ездим, на обед даже не сходил.
- Не обидим.
У последнего банка пришлось совсем туго. Анатолий завалил коллегу коробками так, что он скрылся под ними, упершись верхней в потолок. Сам забрался на переднее сиденье, пристроив ноги поверх мешка. Втащил с улицы последнюю сумку, взгромоздил на колени, с трудом закрыл дверь. Такси, цепляя глушителем за ледяные выступы, медленно потащилось к конечной точке маршрута.
Когда вся груда упакованной цветной бумаги была выгружена у подъезда, от обоих финансистов валил пар. Еще предстояло перетащить в лифт, плюс содержимое багажника "Жигулей".
Такси урчало двигателем, наполняя морозный воздух запахом выхлопа. Таксист курил, наблюдая за мельтешением "студентов". Наконец Анатолий, под конец дня расслабившийся и переставший фильтровать базар, расстегнул сумку с брикетами, прикидывая, сколько кило денег дать шоферу. Не определив внутри себя конкретную сумму и достав два кирпича в полиэтиленовой вакуумной обертке, он обернулся к напарнику.
- Что с водителем делать будем?
Таксист, увидавший характер груза, истолковал последнюю фразу в духе стоявших на дворе девяностых. Перепугался, с матюками прыгнул за руль, дал газу, щедро осыпав клиентов ледяной крошкой. "Волга" как была, с открытым багажником, умчалась в ночную тьму.
- Нервные нынче таксисты, - решил Анатолий.
Сложенная в углу спальни груда денег заняла приличную часть помещения. Мастера финансово-помойных дел отправились отметить окончание операции, а в квартиру зашла теща Анатолия с его двухлетним сыном.
В спальне ребенок увидел рукотворную пирамиду и сразу догадался - кубики! Через час бабушка, обеспокоенная продолжительной тишиной, также посетила спальню и увидела домик высотой с того ребенка, аккуратно составленный из вакуумных денежных брикетов. История донесла до нас только одну фразу бедной учительницы начальных классов с педагогическим стажем сорок пять лет:
- Когда Анатолия посадят, что с нами со всеми будет?
За новогодним столом сидела семья, только теща отсутствовала - "скорая помощь" свезла ее в кардиологию. Финансовый год закончился удачно.