Когда вызывает глава технического обеспечения Земной миссии, второй человек после собственно посла, и, между прочим, твой непосредственный начальник, прибыть к нему следует незамедлительно.
- Читай! - сказал Семён Андреевич и сунул мне в нос распечатку, едва я приоткрыл дверь в его кабинет.
Я спокойно взял лист, вошёл, закрыв за собой дверь, и прочитал:
"Я, посланник джезака Блистательной Тумбрии, сына Имрира, брата солнца и планет малых, внука и наместника Создателя на земле, властелина царств Эхтии, Дромбана, Кергаза, Великого и Малого Ома, царя над царями, властителя над властелинами, несравненного рыцаря, никем непобедимого воина, владетеля древа жизни, попечителя самого Создателя, надежды и утешителя тумбрийцев, устрашителя и великого защитника небесных странников, повелеваю вам от имени Огюста сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими просьбами не заставлять беспокоиться".
- Это что? - уточнил я на всякий случай.
- Вот и я спрашиваю - что это?! - Семён Андреевич заходил передо мной с размеренностью маятника Фуко. - Это то, что ты мне прислал в качестве перевода.
- Перевода чего? - ещё раз уточнил я.
- Не тупи, Игорь! Это официальная речь посланника Кербедза, которую он соблаговолил произнести на встрече с главой нашей миссии на Тумбрии. Приветствия, пожелания и намерения. В твоей интерпретации, так сказать. И ты мне предлагаешь отослать её на Землю в качестве волеизъявления Огюста, наследного джезака Тумбрии?
- Нет, ну, если подумать, то почему нет? - я держался из последних сил, сохраняя серьезное выражение на лице.
- Да потому!! - Семён Андреевич остановился, подпрыгнул на месте и больно ткнул меня в грудь пальцем. - Ты, судя по всему, вообще не думаешь о последствиях! Конечно! О последствиях думаю я! И что случится, когда на Земле прочтут данный текст?
Семён Андреевич отобрал у меня пластиковую бумажку, брезгливо потряс ею перед моим лицом, злобно скомкал и метко запустил в расщепитель. Техника утробно сглотнула и принялась уничтожать слова посланника. Судя по натужным вздохам, даже она с трудом могла переварить речь Кербедза. Главный техник снова заходил по кабинету, продолжая объяснять свою позицию.
- Во-первых, они подумают, что мы над ними издеваемся. Тогда нас быстренько уволят, отзовут с Тумбрии и назначат куда-нибудь подальше - например, общаться с разумными лишайниками на Эмбересте. Во-вторых, они воспримут всю эту дребедень всерьёз. И ответят посланнику в том же духе. А я далеко не уверен, что обратный перевод получится адекватным, и после получения аналогичной ноты Огюст захочет с нами дальше разговаривать. В-третьих, обоюдное непонимание договаривающихся сторон вполне может привести к конфликту! Ты хочешь военного конфликта?! А только так цивилизации первого уровня привыкли решать проблемы.
Конфликта я не хотел. О чём и сказал Семёну Андреевичу.
- Тогда немедленно сделай с этим текстом что-нибудь! Чтобы он читался по-человечески!
- Но ведь его говорил совсем не человек... - попробовал возразить я.
- Игорь! Твои отговорки начинают меня раздражать. Смотри... Я могу объявить конкурс на твоё место. И думаю, от желающих отбоя не будет.
- Но Семён Андреевич! - возмутился я. - Это же не моё творчество. Чего машина выдала, то я вам и распечатал.
- Значит, настрой переводчика. Чтобы он переводил адекватно. Всё. Иди. Работай. Времени у тебя - до завтрашнего утра. Успеха.
- Подождите, Семён Андреевич! - взмолился я. - Мне нужно больше данных! Велась же съемка встречи? Может быть, мимика или жесты Кербедза позволят дать иную интерпретацию его слов?
Начальник вздохнул, достал из внутреннего кармана ключ-допуск и кинул его мне.
- Бери. Только смотри, без фокусов. Не светись, где не надо.
Светиться я не собирался. Так только последние лохи делают. Ну, или молодые специалисты, пришедшие в радужных надеждах поддерживать человеческие миссии на других планетах. Ни к тем, ни к другим я уже не относился, считая себя прожженным специалистом по части технической поддержки. Ещё бы! Четвертая успешная миссия! Пара решённых проблем! Чувство сопричастности к настоящему делу! В таком вот разрезе. Неудача на Тумбрии вполне могла свести на нет прежние успехи. Кто их помнит? А вот неудачи запоминаются надолго. Особенно начальством.
Первым делом, вернувшись в лабораторию, я отыскал у Семёна Андреевича записи с официальной встречи. Пять видеороликов, снятых микрокамерами с различных точек: трёх стационарных и двух подвижных. Непосредственно наблюдать за утренним действом у меня не получилось, так что было интересно. Это вам не общение поликристаллов, которые модулируют разночастотные электромагнитные импульсы и передают их непосредственно на жёсткие диски. Тумбрийцы по общепринятой систематике являются гуманоидами. Причем, достаточно близки к собственно людям. Только если подойти к ним поближе и как следует присмотреться, можно обнаружить отличия в фенотипе. Конечно, специалист заметит их сразу и будет с возмущением указывать профанам на бросающиеся в глаза несоответствия, но... К таким специалистам я не относился. И моя работа заключалась всего лишь в обслуживании техники, помогающей специалистам не упасть лицом в грязь при налаживании контактов. Хотя, помнится, падение нашего посла в грязь здорово помогло миссии на Кесорге достичь нужных соглашений.
Так вот. Когда мы неделю назад высадились на Тумбрии и развернули посольство, я по сторонам не глядел. Некогда было. Натуральных тумбрийцев видел всего два раза и то мельком. Семён Андреевич показал, когда они мимо нас проходили. Помню, я тогда даже плечами пожал: люди, как люди, ничего интересного. Едва мы обустроились, нас заставили смотреть обучающие фильмы по общению с местными жителями и их распознаванию. Ну, да. По форме зрачков, цвету глаз, их разрезу и выражению. Ну, и по одежде, само собой. Только зачем нас этому учили - не понятно. Участники миссии друг друга в лицо знают - неоднократно общались по пути на Тумбрию, - а других людей тут быть не должно. Следовательно, любой незнакомец окажется аборигеном. Так что я обучался не слишком внимательно. В основном запоминал запреты. Чтобы не попасть впросак. А то посмотришь не туда, плюнешь не там, бумажку выбросишь ненароком в святом месте, а тебя - раз и казнят. И всё по закону. Наши даже заступаться не будут. В крайнем случае, перед моментом казни выкрадут. Ну, если повезет.
Впрочем, за всеми техническими делами я ещё в город выйти не успел. Тем любопытнее ожидалось содержание записей с официальной встречи.
Я внимательно просмотрел первый ролик. И ничего не понял.
Сначала камера снимала с высоты. Узкие улочки, массивные каменные дома суровой окраски. Те, что покрасивее, явно принадлежали местным богатеям. Дворец. Большой, разноцветный и по местным меркам наверняка впечатляющий. Нашу делегацию принимали во втором дворе от центрального входа. Посол вышел вперёд, сказал заготовленную речь, его помощники вынесли и поставили перед тумбрийцами приготовленные подарки: что-то блестящее и переливающееся на свету. Потом помощники отошли назад, оставив посла в одиночестве перед местной делегацией, и я приготовился внимательно слушать и анализировать речь посланника.
И не дождался.
Посланник Кербедз ничего не сказал. Не только официальную речь, но и вообще. Ни звука. Я сначала подумал, что случайно убрал уровень громкости. Но нет - фоновые шумы слышались вполне явственно и классифицировались однозначно: журчание ручья в канаве, шорох песка, переносимого ветром, стук деревянных дверей вдали, отрывистый лай местных аналогов собак, ну, и другие звуки, характерные для раннецивилизованного города. Ещё Кербедз рисовал палочкой на песке. Не на том, который не убирается со столичных улиц, а на специальном, принесённом помощниками посланника в четырёх ящиках. В таком случае, что же я переводил? Ну, не я, а машина-переводчик. Оказалось, текстовое послание. Которое передали после ухода Кербедза. То самое, песчаное. Его тщательно зафиксировали и отправили в технический отдел. Нам.
Сначала я подумал, что тумбрийцы вообще не разговаривают. А зачем? Песка повсюду завались - пиши, где и что хочешь. Общайся, места достаточно. В качестве плюса - всегда можно указать собеседнику, что он утверждал час назад, и попробуй отопрись. Но нет. Информ-центр утверждал, что в быту аборигены говорят совершенно обычным способом. И только в особенных случаях прибегают к письменной речи. Ну, да - встреча с послом, как раз такой случай. Кроме того, утверждалось, что никакой разницы между устной и письменной речью нет и что всё это подтверждено опытным путём.
Кем подтверждено, как - про это не уточнялось. Дескать, верь, Игорь, информации, а куда не надо - не лезь. Я бы и не стал, если б не прямое указание начальства: всё исправить. А как тут исправишь, если непонятно, с какого конца подступаться. Может, с алгоритмом перевода проблема? Может, тут сотня диалектов, которые на слух едва отличаются, а на письме абсолютно различны? Информ-центр молчит в тряпочку, и внятного ответа от него не добиться. Полный цейтнот.
И тут мне в голову пришла мысль обратиться к первоисточнику. К аборигенам, то есть. Сами-то они должны знать все нюансы. Пускай поделятся. Перенастрою переводчика, и он выдаст адекватные слова. Я тут же связался с Леночкой из контактной группы и предложил ей пообедать. Всё равно делать пока нечего. Она согласилась, и мы встретились в приватной обстановке в нашей столовой. Сделали заказ, получили его и принялись уплетать за обе щёки. Ну, я принялся. А Леночка сидит, ковыряется вилкой в лазанье и как-то не очень расположена. Ни ко мне, ни к разговору, ни вообще к чему-либо. Грустная сидит и печальная.
- Лен, что с тобой? - спросил я. - Чего кусок в горло не идёт?
- Да ерунда, - отмахнулась Лена. - Предчувствия дурацкие. Туда не ходи, там не смотри, ничего не трогай и ни с кем не разговаривай. Ничего нельзя: запретили.
- Что, Иван Карлович?
- Да, он, - Леночка исподлобья посмотрела на меня и закинула в рот поджаристую корочку. - Вот почему послы такие упёртые?
- Осторожные - ты хотела сказать.
- Я и говорю - перестраховщики.
- Ну, у вас работа такая. С людьми. Психология, туда-сюда, - я прожевал последний кусок и сожалением посмотрел на пустую тарелку. - Вот у нас всё по-другому. Чего надо - то и делаем. Хотим так машину настраиваем, хотим - иначе. Свобода. Вот сейчас мне для настройки абориген надобен. Не дашь контактик - с кем это дело обговорить можно?
Леночка фыркнула и в нескольких словах пополнила мои знания о работе миссии. Не так-то просто оказалось осуществить мою идею. В смысле - найти тумбрийца. Мы, видите ли, не имеем права налаживать контакты с местным населением, пока не издан официальный протокол о намерениях.
- Чего? - спросил я. - Мы его как раз и не можем дать, пока не выясним всё о тумбрийцах. Вот я лично не выясню.
- Тогда действуй, Игорёк! - Леночка отодвинулась от стола, так что посуда задребезжала. - Я думала, ты просто поболтать хотел, а ты вон что - о работе! И без тебя тошно!
Лена встала и уцокала из столовой. А я остался - чай допивать. Понятно, что контактная группа ничем не поможет. Значит, нужно самому. Выходить с базы, искать аборигена, как-то с ним договариваться и общаться. А потом узнавать - в чём наш прокол при переводе. Хороший план, да. Самому понравился.
Поэтому я не стал никому ничего говорить. Отметился в журнале командировок и спокойно вышел в город. Разумеется, меры безопасности принял. Личный маячок, универсальная вакцина, маскировка под местного, все дела. Даже легенду получил под свой облик. Дескать, торговец я с запада. Там как раз такие высокие и бледные живут. Ищу новые рынки сбыта для нашей продукции. Что за продукция? Ну, как же. Рыба копчёная, рыба солёная, рыба мороженая, рыба свежая... Свежая - обязательно. А специальные бочки с водой на что? Прибыльное дело - рыбой торговать. Вот конъюнктуру смотрю и рынок. Будет спрос ли. Ну, и ищу с кем обо всех этих делах поговорить.
Нужного субъекта я обнаружил почти сразу. Разумеется, не начальника торговых рядов, а того, кто мне сможет объяснить про особенности местного разговора. Это оказался тщедушный старикашка в выцветших обносках, сидящий на земле и что-то вдохновенно выписывающий острой палочкой, когда к нему обращались прохожие. Я неназойливо понаблюдал за ним несколько минут. Потом подошёл и встал перед ним. Старик улыбнулся и жестом предложил присоединиться к нему. Я сел. А чего ж не сесть, если предлагают? Ну, и начал разговор завязывать. Дескать, как дела? Как жизнь? Какие новости и что тут вообще творится?
Разумеется, сам я на тумбрийском ни бум-бум. У меня вокализатор под языком приделан. Чтобы моментально на местный язык переводить, что я хочу сказать. Ну, и прямая связь с нашей переводческой машиной. Всё круто. Старикашка послушал меня и ответил в таком духе, что дела и жизнь так себе, а из новостей может вспомнить только небесных странников, что давеча объявились и чегой-то от них хотят.
Ну, это мы чего-то от аборигенов хотели, стало быть. Прямо таки жаждали. Вот только я сам не знал толком - чего именно. Посол нас в свои высокие дела не посвящал. Я покивал на слова старика, а потом заявил, что хотел бы одну работку высокоучёному тумбрийцу предложить.
- Какую работку? - заинтересовался старик.
- Простую. По твоей профессии. Я с местным говором не очень. Сам понимаешь - на западе всё не так. Вот некоторые слова и не понимаю. Для бизнеса это хуже некуда. А ты - человек грамотный, вмиг мне всё разъяснишь и по полочкам разложишь.
- Когда?
- Да вот прямо сейчас. Чего откладывать. Пойдём, тут недалеко. Аванс дам, все дела.
Старикашка поднялся, отряхнул песок с одежд и кивнул: веди, дескать. Ну, я и повёл. А чего не повести, если он сам согласился, без принуждения. Всё в рамках главной концепции контакта о добровольности.
Пришли на базу. В принципе, по внешнему виду её от местных домов не сильно отличишь. Разве что богаче, да размерами больше. Но не дворец, нет. А если с заднего хода проникать, так вообще не подумаешь, что попал на земную базу. По коридорам я провёл старика во двор, чтобы глаза начальству не мозолить, и показал на ящики с письменами.
- Вот.
- Что - вот?
- Не понятно, что человек в виду имел, когда писал. Прочитаешь?
Старик обошёл каждый ящик, поприглядывался, щуря глаза, и ответил:
- Кто писал?
- Да какая разница-то? - удивился я. - Ну, не помню, как его имя. А что - это важно?
- Конечно, важно. Как же иначе. От этого весь смысл и зависит.
- От имени, что ли?
- Нет, от значимости человека. И от манеры, как он пишет. Очень тут всё индивидуально.
- Но в общих чертах ты можешь мне объяснить - что тут написано? А то такая белиберда получается - хоть плачь, - я попытался сделать жалостливое лицо, не знаю уж как получилось.
Старикашка усмехнулся.
- У меня - тоже. Я говорю - знать надо. Давай аванс и я пойду.
- Стой, стой! Сейчас сообразим.
По всему выходило, что старику надо запись показать, иначе не расшифруешь послание Кербедза. Но как же эту запись показывать, если местные жители ещё ни сном, ни духом о технических достижениях землян? Тут прямым нарушением пахнет. Впрочем, выхода у меня не было. Что так уволят - если не расшифрую, что этак - если приобщу аборигена к цивилизации. Хотя, конечно, можно его потом усыпить и внушить, что ему всё приснилось или почудилось. Мало ли тут какие одурманивающие средства в ходу. Всё на них и спишем.
Я таинственно кивнул старику и повёл его обратно в дом, смотреть запись. Старичок оказался стрессоустойчивым. В обморок не падал, тёмных углов не пугался и на технику особого внимания не обращал. Будто ему всё это не в новинку. Я даже на некоторое время предположил, что он - агент наших конкурентов по наведению контактов с тумбрийцами. Навешает мне лапши на уши, и от моих советов послу только хуже станет. Но нет. Когда я запись включил, старикашке явно не по себе стало. Забормотал, руками затряс, глаза прикрыл ладонью и за всем действом сквозь пальцы наблюдал.
- Ну, что? - спросил я, когда выступление Кербедза закончилось. - Всё понятно или надо повторить?
Старик руками замахал: дескать, не надо, одного раза хватило.
- Разобрал суть? Рассказывай.
Он и рассказал. Всё удобоваримо и в рамках приличия. Без угроз и ненужных титулов. Дескать, Огюст предлагает взаимовыгодное сотрудничество, как равный с равным.
- Ну, ладно, - сказал я. - Прочитать мы прочитали, а что теперь на это отвечать?
- Главное - не что, а как.
- Ну, и как?
- Зависит от ваших целей, разумеется. Если хотите, чтобы с вами считались, нужно отмести все титулы нашего джезака, выказать ему презрение и в свою очередь предложить ему стать вашим подданным. И всё это письмом.
Я поёжился, представляя, как предлагаю послу вариант речи, в которой обзываю Огюста местными нечистыми животными, непременно намекая, что тот родился от противоестественной связи его мамаши с одним из них. А потом заявляю, что земляне наверняка применят тяжелое вооружение, чтобы сравнять с землей столицу Тумбрии, если джезак не подчинится.
- Меня начальство не поймет, - погрустнел я.
- А так Кербедз не поймёт. Выбирай, чьё непонимание тебе удобнее.
Я посмотрел свысока на плюгавенького старикашку и подумал, что тот слишком много о себе возомнил. Кто он, а кто мы?
- Ты хоть понимаешь, кому советы даешь и где находишься? - не удержался я от наезда. - Смотри, как бы тебе это боком не вышло...
Старик с довольным видом кивнул.
- Вот. Оно самое. Так и надо. В таком духе. И - письменно. Ещё потренируйся.
- Да пошёл ты на хрен! - не сдержался я. - Мы тут вообще продвинутые по части всякого! У самих голова на плечах! И не тебе нам указания давать! В нашем же доме!
Сказал, и сразу мне стыдно стало за нецивилизованное поведение перед низшими по уровню развития. Но старикашка не смутился.
- Я уже понял, что нахожусь в доме небесных странников. И что вы ни черта в переговорах не понимаете.
Вот так он прямо и сказал. Ну, в переводе, конечно.
- Почему это не понимаем? - оскорбился я. - Не первый раз этим занимаемся, слово даю.
- Да потому что никак понять не можете, что обыденная речь ну никак не может быть такой же, как торжественная. И то, что твой посол сказал нашему посланнику, никакого смысла до Кербедза не донесло. Не будешь же к птице прислушиваться, когда та человеческие слова повторяет. Посмеешься и всё. Надо официально отвечать. То есть, молча. Уразумел?
- Я - да. Но как это до Ивана Карловича донести - ума не приложу.
- Твои заботы. Твои проблемы. Твоё решение. Давай оплату. Больше ничем тебе помочь не могу.
Что ж. Пришлось заплатить. Я проводил старикашку до выхода и ещё немного по улицам, чтобы убедиться, что у него деньги не отнимут, и пошёл на доклад к Семёну Андреевичу.
Тот выслушал, прочитал новый перевод, сказал, что вот, совсем другое дело, можешь же, если захочешь, главное - нужную мотивацию подобрать. Тогда я несмело поинтересовался, что же посол будет отвечать?
- Что-что? Какая тебе разница? Алгоритм-то найден? Это теперь его забота, как до аборигенов наши идеи донести.
- Тут немного другой алгоритм, - попытался объяснить я. - Комплексный. Не говорить нужно, а писать, в определённом ключе. Я могу объяснить...
- Хорошо-хорошо, - прервал меня начальник, - составь служебную записку, оформи её, как полагается, и в должный момент Иван Карлович прочтёт, что ты ему хочешь сказать. Ты же знаешь, у нас ничего без служебных записок не проходит.
- Но это очень срочно и важно...
- Игорь! Важность того или иного процесса в моей компетенции. Ты сказал. Я - понял. Дальше - моя забота. Всё, иди, работай.
Ну, я и пошёл. А что делать-то? Не будешь же с начальством спорить - не поймёт. Может, посол вовремя служебку прочитает и избежит главной ошибки.
Саму служебную записку я написал быстро и тут же отправил. А вот с текстом ответной речи промучился. Пришлось влезать в смежные разделы: биологию, религию, политологию, историю, культуру и искусство. Причём, тумбрийские. В земных невозможно разобраться, а тут такая экзотика. Так что провозился чуть ли не до утра. Даже в свою комнату не пошёл. Отправил текст начальству и завалился спать в кресле у стола.
И все дальнейшие события благополучно проспал.
Семён Андреевич разбудил меня жестко и решительно, попросту вцепившись в плечо и тряхнув изо всех сил.
Он внимательно меня оглядел, раздумывая: уточнять ли - кто именно мудрил, но промолчал.
- И что теперь? - спросонок я никак не мог понять природу беспокойства начальства.
- Слышишь?
- Шумит что-то?
- Что-то! Игорь, не тупи! Это аборигены идут нас убивать.
- Серьезно, что ли? - не поверил я.
- Ещё один фома неверующий... На монитор посмотри.
Я посмотрел, чего ж. Шла прямая трансляция с нескольких камер. И на всех на них толпы тумбрийцев, потрясая холодным оружием, бежали в сторону нашей миссии.
- Э-э-э, - попытался я сформулировать вопрос.
- Без вариантов, Игорь. - Семён Андреевич переключил монитор с камеры на карту. - Зелёный кружочек - миссия, красные точки - аборигены. Им бежать ещё минут двадцать.
- Но...
- И я не думаю, что они жаждут сложить оружие у нашего порога. Вряд ли.
- Так надо же эвакуацию объявлять! - сообразил я. - Срочно!
- Уже. Дипломаты, считай, на полпути к орбитальному комплексу.
- А мы?
Семён Андреевич криво усмехнулся.
- А мы, Игорёк, здесь. Прикрываем отход, так сказать. А потом на авиетке улетим в горы. В последний момент.
- Я-я-я... - я собирался сказать, что совсем не хочу здесь оставаться, даже в горах. Местные и там нас наверняка найдут.
- И я. Вдвоём. Обеспечиваем сбор последних данных и техническую поддержку систем. Или у тебя есть другие варианты?
- А чего вы меня раньше не разбудили? - нагло спросил я.
- Не нашли, - Семён Андреевич развёл руками. - Ладно, чего там. Глуши систему и выходим.
Что ж. Аварийное отключение у нас отработано на пять с плюсом. И по существу, и по скорости. Так что за десять минут мы с Семёном Андреевичем управились. Вышли во двор миссии, к авиетке. Начальство село на заднее сиденье и говорит:
- Чего ждешь? Забирайся!
А я стою дурак-дураком и не знаю, что делать.
- Я думал, вы поведёте...
- Там всё равно автопилот. Садись, выруливай.
- У меня прав нет, - с испугом сказал я. - Да и вообще не умею я на авиетке. Давайте вы.
- Я - тоже, - мрачно сказал главный техник. - Автопилот-то сможешь запустить?
- У нас автопилот через систему идёт, а мы её отключили. А если вы про локальные карты, то я их не загрузил. Не успел, - я развел руками. - Вы мне совершенно другую задачу поставили с этим переводом.
- Весело. Ты хорошо бегаешь?
Я посмотрел на клубы пыли, которые приближались к миссии со всех сторон, и сказал, что бегать-то я могу, но вот вопрос - куда именно бежать. И предложил запереться. Авось, они не сразу в здание проникнут. Устанут, образумятся, вступят в переговоры, а там и наши с тяжёлым вооружением подлетят. Припугнут тумбрийцев, и всё наладится.
- Не наладится, - разочаровал меня Семён Андреевич. - После такого нам с Тумбрией дипломатические отношения не светят. Уж лучше самим помереть.
- Я свою жизнь так просто не отдам! - я выхватил лучевой резак из аварийного комплекта авиетки и бросился за ворота.
Чего я в тот момент хотел - самому не понятно. То ли погеройствовать, то ли адреналиновая эйфория так подействовала, но вернее - разум напрочь отключился. А что с дурака взять? Нормальный человек один против тысячи не выйдет: сомнут, не заметят.
Толпа аборигенов ещё до ворот не добежала. Я очумело выскочил и удачным импульсом из лучевика смёл весь песок с улицы в лицо толпе. На задних рядах это никак не сказалось, но передние явно сбавили ход. Не давая возможности им очухаться, я принялся вырезать на дорожном камне текст послания джезаку. Не совсем так, как оно у меня в голове запечатлелось, а сокращенный вариант. Спасибо идеальной памяти и гипно-курсу местного языка.
Несколько хлестких фраз, но хватило и нелицеприятных сравнений, и матерных выражений, да и вообще на плагиат смахивало. Одно скажу: послание произвело на толпу неизгладимый эффект. И содержанием, и экспрессией, с какой наносилось, и, главное, тем, что осталось в камне навсегда. То есть, навечно.
Как дружественный ответ Огюсту, наследному джезаку Тумбрии.