Халина Кулешова, Лилит Мазикина : другие произведения.

Ветер - встречный

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.64*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Умеют ли лошади танцевать? Как начинается настоящая дружба? Какие секреты взрослые прячут от тебя по шкафам? Две девочки, конь Тангенс, летние каникулы, 2000 год, Москва.
  Лошадь Рина ни в чём не винила. Лошадь - животное, а у человека - гражданские права и гражданская ответственность. С другой стороны, и человека Рине винить не хотелось. Ведь бывает и просто досадная случайность. Если такая оборачивается травмой, то её называют несчастным случаем. Хотя бабушка сказала, что это год виноват, високосный, двухтысячный. Но она, конечно, несерьёзно. Год был прекрасный во всех отношениях, да и бабушка в приметы не верила.
  
  Всё началось с дяди Бори, хотя дядя Боря ничего не сделал. Ну, просто любое стечение обстоятельств откуда-то начинается. Дядя Боря - хозяин и директор конного клуба "Ветер", и зовут его на самом деле Бурхан Искандарович. Когда-то приехал из Сирии учиться на врача и остался.
  
  Так вот, дядя Боря говорит по-русски отлично, лучше не бывает. Но когда встречается с кем-то по важному делу - очень боится понять или сказануть что-нибудь не так. Ну и берёт с собой на встречи кого-нибудь из клуба. Того, кто, если честно, просто увернуться не успел.
  
  Вот и вышло, что в этот раз не было Ольги Сергеевны. Уехала с дядей Борей. Тренировку проводила Блошка, Наталья Блохина. Тренер она ненастоящий пока, потому что в мастера спорта пока только кандидат. Опыта ей немного не хватает.
  
  Как уже после несчастного случая сказала Ольга Сергеевна:
  
  - Опыт приходит к тому, кто до него успевает дожить, и талант тут не всегда помогает.
  
  Несчастная Наташа тогда чуть под землю не провалилась. Покраснела так, что веснушки исчезли. Но вообще Ольга Сергеевна её уколола чисто на нервах: Блошка почти всё правильно сделала. Смену собрала как учили: сильные всадники впереди на жеребцах, потом мерины, а новички на кобылах замыкают.
  
  Кто ж знал, что Женька Самохина будет ворон считать - и проворонит, что потеряла дистанцию. А её Гоблин, напротив, это заметит сразу и тут же примется развлекаться. Мысли в его большой голове маленькие, простые, как у первоклассника-хулигана: нет ничего веселее, думал Гоблин, чем хорошенько цапнуть кого-нибудь зубами. И как было бедняге удержаться, если мягкий аппетитный круп Блошкиного Орлика оказался у него прямо перед носом?
  
  Тут и началось! Орлик - известный паникёр. Взвизгнул, отбил копытами назад и огромными заячьими прыжками помчался спасаться.
  
  Гоблин же от копыт, понятное дело, шарахнулся и сбросил Женьку. Смена поломалась, а дальше, как в поэме "Бородино", смешались в кучу кони, люди...
  
  Орлика Наташа привела в чувство быстро, но, конечно, было поздно. Лошади носились по рабочему полю бешеной колбасой. Новички сыпались в разные стороны. Кто-то визжал, Наташа выкрикивала команды. Жуть, короче, что творилось.
  
  Главное, обидно: Тангенс, конь умный и добрый, к веселью даже не пытался присоединиться. Наоборот! Аккуратно выбрался из свалки и послушно отошёл в сторонку, к ограде. Рина уже бросила стремена и собралась спрыгнуть, чтоб помочь Блохе навести порядок, но не успела самую малость. Злопакостный Гоблин, удирая от Самохиной, заметил неподвижную мишень и коварно напал сзади. Таня от неожиданности мячиком скакнул вверх и вперёд, Рина потеряла равновесие и полетела прямо на железную перекладину.
  
  В этот драматичный момент и вернулся дядя Боря.
  
  "Э-э, трэщщина! А может и перелом!" - сказал он и велел вызывать скорую.
  
  "Трещина, возможно - перелом", - сказала скоропомощная тётенька и повезла Рину в больницу делать рентген.
  
  "Трещина, но возможен перелом", - сказал врач в больнице и отправил накладывать на ногу гипс.
  
  "У нас тут каскадёрша, с лошади свалилась. Алибабаева её фамилия", - сообщила медсестра, которая привезла Рину на каталке в отделение.
  
  "Алибабаева - это я, у лошадей фамилий не бывает", - уточнила Рина, а прозвище "Каскадёрша" закрепилось за ней сразу и намертво.
  
  
  **
  
  Пока что Рина была единственной на этаже, к кому не приходила мама с гостинцами. Всё приносила бабушка. Больничную еду она ни во что не ставила, наставляла больше ложки этой странной пищи не есть. Притаскивала вместо того сухой паёк на сутки: бутерброды с сыром, несладкое печенье, овощи и фрукты. И даже воду в бутылке, чтобы внучка не вздумала из-под крана напиться. Рина каждый день сгрызала столько моркови и яблок, сколько обычно приносила Тангенсу на конюшню. Под чай они шли нормально. Больничная еда ей и самой не нравилась, кроме рисовой молочной каши и какао.
  
  Выздоровление оказалось скучным делом. С соседками не повезло: одна была совсем мелкая, лет, наверное, четырёх. Тут же, в палате, ночевала её мама. Четвёртую койку занимала мрачная девица лет пятнадцати с гипсом сразу на руке и ноге - лежала целыми днями с плеером, испускала из наушников ритмичные тыдыц-тыдыц и окружающим миром как будто вообще не интересовалась. Для неё Рина человеком не была - малявка, и тринадцати ещё не исполнилось.
  
  Рина просила у бабушки принести из дома что-то почитать, но бабушка говорила, что на книги хорошо садится зараза. Так что в больницу лучше их не таскать. От безысходности приходилось листать старые, советские ещё журналы для подростков. Такие, где вместо портретов певцов и актёров были советы, как сколотить скворечник и помыть пол щёлоком. Журналы эти лежали в холле, где больные могли посмотреть телевизор. То есть могли бы, если бы он работал.
  
  Наконец врач велел осторожно расхаживаться по коридору, и Рина принялась ковылять по несколько раз в день туда и обратно, стуча костылями. Это было прямо совсем уж тоскливо, так что она скоро стала бормотать под нос, как Винни-Пух.
  
  Она складывала на ходу несуразные стишки, ходила и бубнила себе под нос. "Аллаху молится", - как-то сказала одна медсестра другой. Рину это насмешило, но возражать она не стала. А то придётся объяснять да втолковывать, зачем ребёнок вроде бы в своём уме бормочет рифмованную чепуху. Рина даже стала сообщать другим в палате, когда шла расхаживаться: "Молиться иду!" Вот от этой неразберихи с Аллахом, как сильно позже поняла Рина, и всплыла семейная тайна Алибабаевых.
  
  - Каскадёрша! А ну иди сюда!
  
  Это в дверь палаты просунулась медсестра.
  
  Рина только что отходила положенные четверть часа и отлёживалась с гудящей от усталости левой и ноющей правой ногой, но костыли в руки взяла и поскакала к двери. Не хотелось идти ни капельки, но смысла спорить она не видела: медсестру, небось, врач послал. Может, осмотр дополнительный или процедуры.
  
  По долгому больничному коридору шли не спеша. Сестра хотела бы, наверное, ускориться, но Рина нарочно путалась в костылях, вставала передохнуть и выразительно шипела сквозь зубы. Ближе к середине коридора уже непритворно. Наконец перед какой-то дверью они остановились. Дверь была не в кабинет - в палату.
  
  - Алибабаева, значит так, - бодро сказала медсестра. - Там девчонка из ваших сидит, из Алибабаевых...
  
  Рина озадачилась. Потому что никаких других Алибабаевых она не знала, кроме себя, мамы, папы и бабушки. Эту фамилию их семья получила совсем недавно, по прозвищу прадеда. Тот всех уверял, что знает, где пещера Алибабы и однажды соберётся туда идти - и сказочно разбогатеет. Вот его и звали - Алибаба, а сына записали Алибабаевым. Дикие были времена, детей называли Революциями и Полиграфами, так что Алибабаев - ещё не самый тяжёлый случай. Сын у прадеда выжил один, и он был папой папы. Рина никогда не слышала, чтобы у дедушки и бабушки были другие сыновья, кроме её отца.
  
  Но сказать этого она не успела, потому что медсестра продолжила тараторить:
  
  - Мы с ней бьёмся, бьёмся, а она по-русски ни бельмеса не понимает! Зовут её Багира, а фамилия? Не можем никак оформить её. Нас за такое по головке не погладят. Ты ей объясни на вашем, что нам фамилия её нужна и телефон, родителей вызвать. А то нам придётся их через милицию искать! Ты ей скажи, что иначе она в детдоме окажется. Вот так.
  
  - Как я ей объясню?! - поразилась Рина, поняв главное: неизвестная Багира не говорит по-русски.
  
  - Все тюркские языки похожи, - сказала медсестра загадочное, втолкнула Рину в чужую палату и зацокала каблуками прочь по коридору.
  
  
  **
  
  "Медицина оказалась бессильной, мы её потеряли", - пробормотала Рина и замерла у порога, вглядываясь в девочку, сидящую на самой дальней койке - у окна. Девочка была, наверное, лет двенадцати. В казённой больничной пижаме, которая ей была везде велика, она смотрелась очень худой. Прямо как ветка. Даже кожа коричневая, как кора. Чёрные волосы спускались ниже плеч; на кончиках у них была толстая жёлто-рыжая кайма - словно их красили перекисью водорода. Глаза тоже казались чёрными. Они глядели на Рину с заметной насмешкой - во всяком случае, правый. Левый скрывался за роскошным свежим фингалом. У Рины зимой был такой же - обычное дело, когда одноклассники идиоты и вместо снежков кидаются ледышками.
  
  Но в больницу из-за синяков не забирают. Руки и ноги у Багиры были без гипса, так что, видать, лежала она здесь с сотрясением. Может, поэтому и не говорит: стукнули по башке и привет, так и будет теперь сидеть и улыбаться. Рина невольно фыркнула, но ощутила слабый укол совести и попыталась придать лицу дружелюбное выражение. Девчонке и так плохо - голова, небось, болит, кругом чужие люди и, главное, тюркских языков никто не знает. Ладно, Чип и Дейл уже спешат на помощь. Как могут, так и спешат.
  
  Каскадёрша постучала костылями к дальней кровати.
  
  Багира подняла уголки рта и сделала "пф-ф-ф" сквозь губы. В этом было что-то такое лошадиное, что Рина невольно вспомнила: у неё в кармане как раз лежит несколько прихваченных на сестринском посту кубиков сахара (а чай на посту пить, между прочим, запрещено, тем более - оставлять его без присмотра). И только потом сообразила, что Багире просто смешно. Тоже, значит, юмористка. Ну-ну.
  
  Каскадёрша села на соседнюю койку, прямо на голый матрас. Костыли она с облегчением прислонила к краю койки и сказала Багире:
  
  - Привет!
  
  - Привет! - отозвалась Багира, и тут же заговорила, быстро, весело, стреляя глазами в дверь за спиной Рины. Говорила она, конечно, не на русском, но... Но Рина с удивлением осознала, что понимает отдельные слова. Даже много отдельных слов. Потому что это были те странные словечки, которыми пересыпала свою речь её бабушка, Октябрина Михайловна. Рина всегда была уверена, что эти слова бабушка сама выдумала из головы, для смеху.
  
  - Диле - это дураки, да? - невольно переспросила она Багиру. Багира так и покатилась со смеху. Так и захохотала!
  
  - Дили это ту, - сказала она пополам на "тюркском языке" и на русском. - Чего не признаёшься? Русей-Марусей себя выставляешь?
  
  - О, смотрите все - чудесное исцеление! Заговорила! Сама-то чего притворяешься, стукнутая? Ты же знаешь русский, да?
  
  - А ту романес?!
  
  - Не понимаю, - призналась Рина. - Это на каком вообще на языке?
  
  Багира всё хохотала и уняться не могла.
  
  - На цыганском, дили ту дили! Ты думаешь, я так и поверила, что ты не цыганка? Я же лицо твоё вижу, я головой стукнутая, а не слепая!
  
  Самое время было сказать "окулисту врать будешь" и хромать обратно в свою палату - но загадка тайного бабушкиного языка требовала остаться.
  
  - А шеро - голова? А тэхав... техав - кушать?!
  
  Наверное, у Рины сделалось такое лицо, что Багира поняла наконец: девочка с костылями не шутит.
  
  - Голова... и кушать. Ну ты и малахольная. Ты правда по-цыгански не говоришь? Откуда тогда слова знаешь? Как тебя зовут, ты кто вообще?
  
  - Ой, как хорошо, что ты напомнила! К одной малахольной тут скоро милиция приедет, в детдом для глухонемых забирать, - ласково улыбнулась Рина. - Пока едут, давай поболтаем немножко. Ты, значит, у нас стукнутая Багира, гроза джунглей. А я - Каскадёрша со сломанной ногой, тоже круто звучит, скажи? Прикинь, я реально думала, что бабушка этот язык выдумала. Ну, как Толкин эльфов придумал...
  
  Багира, которая при слове "милиция" заметно поскучнела, снова захохотала, да так, что даже на постель завалилась и ногами задрыгала.
  
  - Толкинельфов! Ой, не могу! Ты сама как выдуманная!
  И снова затараторила на цыганском. На этот раз Рина знала примерно половину слов - это были бабушкины междометия в горе, и в радости, и вообще при любом неожиданном повороте событий.
  
  - Так у меня что, бабушка по-цыгански говорит? Ничего себе!
  
  - Да уж точно, говорит! Ты себя в зеркало видела, черномазая? Это ты в бабушку такая? А дедушка русский был, да? Или что? Как ты русской-то оказалась?
  
  - Учти, все твои наезды я записываю в чёрный блокнот, десять строчек - один раз костылём по загривку. Продолжаем разговор. Дедушка был Алибабаев. То есть подожди, не знаю, кто он был. Я не думала. Но он тоже был брюнет, и немного смуглый - тоже...
  
  - Кто он был?
  
  - Э... Черномазый.
  
  Самое интересное, что Рина прямо сейчас поняла, что может так описать и папу, и маму! Хотя это слово с ними никак не вязалось. Оно было какое-то некультурное, как говорила бабушка - "рабоче-крестьянское". А мама с папой у неё были люди интеллигентные. И себя Рина тоже считала человеком интеллигентным - половину книжек дома уже успела прочитать. А книжек у них было на целую библиотеку, не шутки.
  
  Никогда, никогда раньше она не думала о том, почему она так выглядит и почему так выглядят её родители. Её в школе, бывало, задирали: "Бабай!" - но Рине казалось, что это больше за чудную фамилию и совсем немного - за внешность. И то - скорее за сказочность. У неё вечно чёрные кудряшки торчали во все стороны, как в мультиках у чертей.
  
  - С ума сойти, - сказала она. - У меня что, вся семья - цыгане?!
  
  Багира закатилась в новом приступе хохота. Рина машинально потянулась за костылём возмездия, но шокирующее открытие захватило её настолько, что угроза вышла неубедительной. Багира словно шоу смотрела - и от души веселилась. Рина на неё поглядела, поглядела - и тоже начала хохотать. Только минут через десять они успокоились.
  
  - Слушай, так если ты по-русски говоришь, почему ты притворяешься нерусской?
  
  Багира снова по-лошадиному фыркнула. "Притворяется нерусской" - Рина и сама сообразила, как смешно это звучит. Но так сказать было короче всего.
  
  - Ну, узнают они фамилию, позвонят родителям. Будут разборки с документами. Может быть, меня вообще выкинут из больницы, потому что у меня гражданства нету. А меня лечить надо. К тому же тут кормят хорошо и я дома не ем - другим больше достанется.
  
  - Гражданства нету? - осторожно переспросила Рина. - Никакого? А документы какие-то есть?
  
  - Да уж есть какие-то!
  
  - Понимаешь, тут какое дело - даже без гражданства тебя выкинуть не имеют права. А вот если ты без документов, и родители неясно где, тебя отдадут в милицию и оттуда в детский дом, - объяснила Рина. Багира удивилась:
  
  - Кто меня будет лечить без гражданства? Меня без него и в школу не взяли!
  
  - Как не взяли? - поразилась Рина.
  
  - Никак!
  
  Дикость какая-то!
  
  - А откуда ты без гражданства?
  
  - Из Махалы... Из Дубоссар, - Багира как-то разом подобралась и больше весёлой не казалась. - Там жить просто больше было нельзя. Стреляли и... разное творилось.
  
  Слово "Дубоссары" было знакомо, но смутно. Что-то из политики и истории десятилетней примерно давности.
  
  - Ну и нормально, - сказала Рина. - В Москве вообще все приезжие. Да и под Москвой... Дед мой Алибабаев был знаешь откуда? Из Таганрога.
  
  - Нормально, - эхом откликнулась Багира. - Так мне что делать? Говорить фамилию или нет?
  
  - И фамилию говори, и телефон. Лучше пусть тебя выпихнут из больницы... но это вряд ли... чем в детдом отдадут.
  
  Багира подумала.
  
  - Но давай всё равно говорить, что я по-русски не понимаю. Будешь "переводить". А то меня тут все бесят!
  
  - А ты мне за это развлечение что? - резонно спросила Рина.
  
  - В карты играть можно.
  
  - Нет, в карты двое развлекаются.
  
  - Ну, а тебе что надо?
  
  Ответ казался Каскадёрше очевидным:
  
  - Поучи немного цыганскому.
  
  - Немного ты и так знаешь, зачем тебе больше?
  
  - Так тебе переводчица нужна?
  
  Багира наклонила голову набок:
  
  - Торгуешься, как наши на рынке! Давай, буду учить понемногу. Будешь приходить. Где твой блокнот? Пиши мою фамилию.
  
  - Так запомню.
  
  Багира надиктовала к своим данным ещё и номер участкового ("у нас телефона нету, а он хороший дядька"). Рина для верности повторила его и застучала костылями прочь, бросив: "До завтра, не пропадай, стукнутая".
  
  У медсестры на посту, конечно, нашлись и ручка, и бумажка, чтобы всё записать. Приняла она информацию довольно равнодушно, словно разговорить маленькую цыганку было раз плюнуть. Ну да, она же думала, что дело только в "тюркском языке".
  
  - В общем, вы зовите, если что, я Багире переведу, - сказала ей Рина.
  
  У себя в палате она подошла к раковине ополоснуть лицо - и заглянуть в зеркало. Глаза у неё были чёрные, факт. И чёрные кудряшки во все стороны. А вот кожа - белая, почти как бумага, даже без румянца. Июнь холодный выдался, а потом она в больницу угодила. Какой тут румянец и где тут загореть... Неужели так и выглядят цыганки? Ну и дела! Вопрос обязательно надо было прояснить с бабушкой.
  
  **
  
  Бабушка, стоило ей прийти, тут же бросалась Рину расчёсывать. Всё ей казалось, что кудряшки у Рины торчат оттого, что она не постаралась. Внучкины волосы бабушка перебирала сначала пальцами, чтобы расчёска не драла. А потом долго работала над Рининой головой, пока нормальные человеческие кудри не превращались в натуральный пух.
  
  Бабушка всегда, когда увлекалась делом, напевала без слов один и тот же мотив - за готовкой, за уборкой. Вот и с расчёской в руках она начинала петь и заканчивала только когда от спиралек на голове у Рины и следа не оставалось.
  
  Получившийся пух бабушка приглаживала мокрыми руками и прижимала ободком. Ободок Рина, конечно, срывала сразу после её ухода. И, конечно, забывала надеть на следующий день. Ободок был ничего, красивый, мамин подарок - широкий, ярко-фиолетовый, с узором из пластиковых "жемчужин". Но чувство свободы Рине нравилось больше.
  
  Вот и снова бабушка выложила на тумбочку пачку печенья, одинокое варёное яйцо ("обязательно сегодня съешь, не держи!"), целую гору яблок и термос с бульоном. Она считала, что ребёнок может летом хоть месяц питаться всухомятку, если каждый день выпивает пол-литра тёплого бульона. Рина под её взглядом вылила в себя сразу всё - и бабушка, довольная, тут же запустила внучке руки в волосы . Начала разбирать пряди на прядки, кудряшки на локоны. Рина тоже времени не теряла: принялась хрустеть яблоком.
  
  - Бабусь, - перед очередным укусом сказала она. - Можешь мне одну вещь сказать?
  
  - Я тебе и тысячу могу, да толку не выходит. Не идёт тебе моя наука впрок, - сурово отозвалась бабушка. - Опять ходишь растрёпой. Как из подворотни вылезла.
  
  - Это модная причёска, называется "афро", - как всегда, отмахнулась Рина. - Ты вот мне скажи, мы цыгане, да?
  
  - Мы-то? - бабушкины руки на мгновение остановились, но снова принялись за работу. - Тебя что, дразнит кто-то? Наверное, из-за волос и дразнят. А вот давай я тебе сейчас два пучка сделаю. Это причёска тоже модная, я у девочек по телевизору видела. Словно ушки на макушке. Будет очень аккуратно.
  
  Она потянула Рину за вихры, прикидывая, как будет скручивать пучок, и Рина взвыла:
  
  - Не надо, ба! Не ношу я пучков, хвостиков и косичек, у меня с ними лицо широкоугольное!
  
  - Не выдумывай, - сказала бабушка, но тянуть волосы перестала. - Скулы - это красиво. Их даже специально подчёркивают, а ты маскируешь.
  
  - Красиво - это овал. Овалу подходит любой тип причёски... Тут в соседней палате девчонка есть. И знаешь, она говорит вот точно как ты!
  
  - Про скулы?
  
  - Нет, как ты, когда ругаешься на что-то. И она говорит, что это по-цыгански. Ещё она говорит, что я тоже цыганка.
  
  Обычно бабушкино лицо Рина хорошо себе представляла. Смуглое, с чеканным профилем, когда строгое, нахмуренное, когда удивлённое, с приподнятой бровью, когда добродушное, с улыбкой в уголках всегда тщательно прокрашенного рта. Но сейчас, может быть, первый раз в жизни, понятия не имела, какое на нём выражение. Только руки приостановились снова, прежде чем бабушка схватилась за расчёску и принялась энергично, даже немного больно, Рину расчёсывать. Безо всяких песенок.
  
  - То есть в соседней палате какая-то девочка ругается, а ты её и слушать рада? Что это за девочка? Ты знаешь, откуда она, из какой семьи, из какого класса? Чего ты её слушаешь?
  
  - Она ни из какого класса, бабусь. Её в школу не взяли, потому что у неё гражданства нет. Но умная - просто конец света. Я ей детективные задачки из журналов читаю, она их как орешки щёлкает.
  
  Движения расчёски стали ещё энергичнее. Словно бабушке захотелось срочно вычесать Рине из головы что-то противное - мусор, насекомых. Или неправильные мысли.
  
  - Так откуда эта девочка?
  
  - С Махалы. Это место, где была война. Они оттуда убежали, когда Багира была маленькой.
  
  - В какой это, интересно, стране?
  
  - Багира говорит, что сейчас это никакая страна.
  
  - Такого не бывает.
  
  - Ну, ей так сказал кто-то, наверное. Не придумала же она.
  
  - Ясно.
  
  Бабушка плотно надела Рине на голову ободок. Можно было в зеркало не глядеться - и всё равно быть уверенной, что сейчас её внучка больше всего похожа на одуванчик. Только пух тёмный, а не белый.
  
  - Дорогой товарищ Октябрина, - самым своим строгим голосом сказала Рине бабушка. - Слушай меня и повинуйся, потому что я сейчас скажу очень важную вещь. Не разговаривай с этой девочкой. А если разговариваешь, то не слушай, что она несёт. Про себя она может говорить что угодно, себя она знает хорошо. А ты ей чужой человек, и говорить про тебя она права не имеет. Ни цыганкой тебя называть, ни что-нибудь ещё тебе внушать. Поняла меня?
  
  "Здесь скрывается какая-то тайна", - подумала про себя Рина - и кивнула. А бабушка стала ей пересказывать всякие новости. А потом пообещала принести интересную книжку.
  
  **
  
  Когда бабушка ушла, Рина долго не могла успокоиться. Всё вспоминала бабушкину реакцию. О таком она только читала - в приключенческих книгах. Например, была повесть, где прятали принцессу, потому что всю королевскую семью убили. И при принцессе нельзя было упоминать ничего из её прошлой жизни, а ей нельзя было задавать вопросов о своей семье и о доме, который она смутно вспоминала.
  
  Но где принцессы и где она, Октябрина Алибабаева-младшая?
  
  Рина попробовала повертеть в голове ещё разные версии, но все они складывались одна фантастичнее другой. Когда дело дошло до того, что дедушка Алибабаев украл какой-то волшебный цыганский артефакт и теперь за его потомками охотятся наследники древних жрецов, она решила, что пора прекращать.
  
  Только одна мысль её больше не волновала. Правда ли она цыганка.
  
  Реакция бабушки ей показалась крайне убедительной.
  
  Все Алибабаевы - цыгане. И она, Рина, тоже.
  
  Впрочем, бабушкин запрет она нарушать не собиралась. Тот, который второй - если говорить с Багирой, то не про Алибабаевых. Историю их семьи Багира знать точно не могла, так что и смысла разводить разговоры Рина не видела. Было много других тем для болтовни.
  
  - Так, ну это не наши цыгане. Это цыгане из книжки такое рассказывали. В Махале был цыган, у которого была книжка со сказками, и вот оттуда он это взял... У одной девушки жених помер, короче...
  
  Никто не знает, почему, но если уж ты с другим ребёнком в больнице или там лагере, то рано или поздно принимаешься рассказывать страшилки. У Рины с Багирой это тоже само по себе вышло. Рина уже поделилась с Багирой историями про красное пианино, пирожок с ногтями, синие пальчики и чёрную простыню. Паровозиком пошли криминальные новости о разных маньяках. Все истории Багиры были об оживших мертвецах. Как они только людям ни являлись и чего только от них ни хотели!
  
  На этот раз мёртвый жених вернулся за невестой. Увёз её на мотоцикле за город и подвёз к могиле. Велел спуститься - мол, вот он, наш дом, будем здесь жить. Но сообразительная невеста порвала на шее бусы и стала причитать: ой-ой-ой, это бабушкины! И собирать начала. И мертвецу пришлось собирать, чтобы справиться скорее. А пока он отвернётся, девушка половину собранного на землю рассыпала... И так протянула, пока петух не закукарекал! Тут жених сквозь землю провалился и больше уже к невесте не ходил. Она жива осталась.
  
  - Это самое верное средство, - пояснила Багира. - Петушиного крика всякие черти боятся. Иногда можно схитрить, самому закричать, если тебя чёрт или призрак не видит.
  
  - Кукареку! - немедленно завопила Рина, представив себе укрощение нечистой силы собственными человеческими силами.
  
  - Нет, так он не поверит, дили ту дили! Вот так надо...
  
  И Багира испустила петушиный клич - от настоящего не отличишь. Рина попробовала - немного не то. Багира терпеливо повторила, и объяснила, что с горлом делать и что с языком. И дальше они кукарекали наперебой до тех пор, пока сердитая медсестра не просунулась в дверь палаты и не потребовала прекратить хулиганство. После чего оставалось только хохотать - раз уж кричать петухом нельзя.
  
  Вот так Багира научила Рину куче премудростей. И как рожки делать, чтобы тебя сглазить не могли. И как ведьму узнать. И как удачу к себе привязать (но способ оказался таким живодёрским, что девочки обе решили никогда его не пробовать). А ещё после Багириных страшилок Рина порадовалась, что всегда носит с собой соль. Мало ли кого придётся обезвреживать. Так-то она обычно подсаливала сухарики для Тангенса.
  
  Кстати, о еде. Больничный паёк теперь оказался не таким уж бесполезным. Рина отдавала свои порции Багире, а та лопала так, что только за ушами трещало. Ей столовская еда нравилось.
  
  - Мама, конечно, лучше готовит, - сказала она про качество пищи, но тут же прибавила всё прояснявшее:
  
  - Когда есть из чего.
  
  Обедали они теперь вместе.
  
  - А я сразу говорила, что они споются, - говорила всем та самая медсестра, которая свела девчонок по принципу алибабаевости.
  
  Бабушка, по счастью, больше про Багиру не спрашивала. Врать ей не хотелось, выслушивать нотации - тоже. Рина сама сразу направляла бабушкины мысли куда надо: принималась спрашивать обо всём, что дома или во дворе произошло. Ну, и просила новые книжки. Проглатывала она их моментально.
  
  **
  
  Выписали девочек одновременно. За Риной, понятное дело, пришла Октябрина Михайловна. За Багирой - старший брат, худой, слегка усатый, дочерна загорелый парень лет семнадцати. Они сидели в разных концах вестибюля, и Багира с Риной разошлись, не глядя друг на друга...
  
  Как вдруг медсестра, которая их привела, сказала:
  
  - Вещи-то забирать будете? Вещи в гардеробе. Каскадёрша, переведи стукнутой, у неё, может, тоже какие-то есть...
  
  И прибавила:
  
  - Гардероб в подвале. Вон за той дверью.
  
  Рина немедленно застучала костылём к двери - чтобы ни в коем случае бабушке в голову не пришло самой сходить за ветровкой. Ринулась к двери в подвал и Багира. Лишние минут пятнадцать вместе, просто на прощание - разве не здорово?
  
  Путь до гардероба оказался тускло освещённым коридором, весь в кафеле - сверху, снизу и по стенам. Рина почувствовала, как предательски оскальзывается костыль. Отчаянно забалансировала на здоровой ноге - и тут же её подхватила под рёбра Багира. Так вместе и пошли, составной конструкцией, поглядывая на стены. Там то и дело повторялась табличка "Гардероб" - и стрелочка в нужную сторону. Это было очень кстати, потому что от коридора ещё шли какие-то ответвления. К другим корпусам больницы, как сообразила Алибабаева.
  
  Из одного бокового прохода тянуло паром и моющими средствами.
  
  - Автоклавы, - сказала Рина, взглянув в ту сторону. - Простыни больным кипятят.
  
  Ей тут же сам по себе в голову прыгнул образ Автоклавы. В смысле - робота-прачки по имени Клавдия. Стоит себе такая железная фигура в заклёпках, помешивает в баке с кипятком бельё длинной палкой. Рина хмыкнула и с сожалением подумала, что Багире шутку будет долго объяснять.
  
  В другом боковом проходе, тёмном, освещённом только лампами из их коридора к гардеробу, сидел на корточках мужик с большой сумкой и копошился. Сумка копошилась тоже. Приглядевшись, Рина увидела, что мужик суёт в сумку крыс. Настоящих таких городских диких крыс, с бурой шерстью. Ей захотелось даже подойти рассмотреть получше, но тут мужик поднял голову и посмотрел на них круглыми, как у совы, светлыми глазами - и Багира срочно потащила Рину дальше, словно смутившись.
  
  Багире в гардеробе выдали стоптанные сандалии с порванными на пятках ремешками и замызганную холщовую сумку - с такими за продуктами ходят. Это всё, с чем её привезли в больницу.
  
  Рина быстро проверила карманы ветровки. Там, собственно, ничего ценного, чтобы красть, быть не должно было - но самой интересно стало, с каким багажом она сюда угодила. Яркий леденец в прозрачной обёртке, зажигалка - для хозяйственных нужд на конюшне, проездной по городу. Проездной она сунула в руки Багире:
  
  - Пригодится небось. Я бабушке скажу, что потеряла.
  
  - Так он за прошлый месяц, наверное? - спросила Багира. И верно, пока Рина отлёживалась в больнице, настал июль.
  
  - Точно... Тогда смотри, сделаем его визиткой.
  
  Рина потянулась за ручкой, которой в гардеробе надо было за вещи расписываться. Быстро начертила печатными буквами свой адрес, ближайшую станцию метро, номер телефона. Повторила их вслух для надёжности. Багира читать умела, но не слишком уверенно.
  
  - Можем с тобой погулять немного, мороженого поесть. Только бабушке на глаза не попадись, поняла?
  
  Багира кивнула, сунула "визитку" в сумку. Они вышли из гардероба. Багира шла медленно, нога за ногу.
  
  - Как думаешь, мужик с крысами там ещё? - спросила она вдруг.
  
  - Да ты что, его боишься? - удивилась Рина.
  
  - Ну да... Ты видела, что он делал?
  
  - Крыс потравленных собирал. Дератизатор, профессия такая.
  
  - Он не потравленных, он живых хватал. Приманивал их так рукой, они шли, и он хватал.
  
  Рина посмотрела Багире в лицо. Та испугана была не на шутку - глаза чуть не выскакивали. Раньше Багира посмеивалась над Риной, что она "простых вещей не понимает". Теперь впору Каскадёрше было смеяться над подругой - да вот как-то не тянуло смеяться, когда другой человек от ужаса белее бумаги.
  
  - Да ты что, такое только в сказках бывает! Тебе показалось!
  
  - Нет, не показалось! И сказок таких нет! Я бы знала! Ты думаешь, я только цыганские сказки знаю? Я и "Красную Шапочку", и "Синюю Бороду", и вообще все, где кого-нибудь режут и убивают, знаю!
  
  - А "Гаммельнского крысолова"? Знаешь, был такой мужик, играл на дудочке. Крысы его дудочки слушались, и он их уводил из города. Ему за это деньги платили. А один город не заплатил, потому что там жили жадины. И он увёл из города всех детей. Не осталось ни одного...
  
  Рина болтала, конечно, для того, чтобы отвлечь Багиру от дурных мыслей.
  
  Но у той, кажется, только мрачнее стали.
  
  - У нас в Махале такое было. Ну, не в Махале, а в одном месте под Тирасполем. А в Махале потом рассказывали. В одном месте дети пропадали. Как день пройдёт, так ребёнка нет. И детей там не осталось совсем. Вот вообще ни одного...
  
  "Да что ж такое-то", - подумала Рина. Только воспоминаний о всякой жути не хватало.
  
  Снова дохнуло паром и кипячёным бельём. Значит, коридор с крысоловом они потихоньку прошли. Багира это тоже поняла и приободрилась.
  
  Они так и вышли в вестибюль, вдвоём.
  
  - Бабусь, там везде кафель, - в ответ на взгляд Октябрины Михайловны сказала Рина-младшая. - Я чуть вторую ногу не сломала. Они сделали кафельный пол в травматологии. Ты прикинь?
  
  - Прикидывают палец к носу, - сухо ответила бабушка. - Надо говорить "представь себе".
  
  Она помогла Рине обуться, и они потихоньку пошли к автобусной остановке. Багира в своих рваных босоножках ускакала много раньше, практически сразу, как вылезла из подвала, и куда - Рина даже не представляла.
  
  **
  
  Через три дня врач в поликлинике удивился, что ногу Рине так надолго запаковали в гипс - и сразу его снял. Сказал аккуратно разминаться, делать лечебную физкультуру. Слово "физкультура" Рина вынесла бабушке как знамя. Потом ещё сутки обрабатывала, доказывая, что на конюшне никто не падает каждый день, кони ни на чьих ногах не пляшут, и вообще не обязательно сразу прыгать в седло, а вот тихонько походить с лошадью на поводу - полезно. Надолго же оставлять животное без хозяйки, наоборот, вредно очень. Перестанет узнавать и, чего доброго, кусаться начнёт!
  
  На этом аргументе у бабушки сделалось такое лицо, что Рине пришлось все аргументы перебирать сначала (и больше никаких укусов не поминать).
  
  В общем, на пятый от выписки день она не очень верной, но безусловно счастливой походкой пошла от дома к автобусной остановке. Дорога её лежала за МКАД, в совхоз "Ясный путь", в народе известный как "Красная рука". А шла дорога всё дворами, минут десять на обычных ногах и где-то двадцать - на только что освобождённой от гипса конечности.
  
  Через два двора её окликнули:
  
  - Каскадёрша! Куда бежишь?!
  
  Рина сразу поняла, чей это голос - ещё до того, как развернулась. Завопила в ответ по-цыгански:
  
  - Багира, пропади я пропадом, ты что здесь делаешь?
  
  Хотелось бы, конечно, лихо выразиться - "каким ветром тебя сюда принесло", но так Рина пока по-цыгански не могла.
  
  Багира быстро подошла к ней - и Алибабаева поняла, что идёт подруга от мусорки. В руке у неё была всё та же замызганная сумка, и в сумке позвякивали пустые бутылки. Длинная, как на фотографиях из японских школ, юбка на резинке тоже была та, в которой Багира выписывалась.
  
  Бутылки Багира сдавала, чтобы принести деньги домой.
  
  - Как ты здесь вообще оказалась? - быстро обняв подругу, спросила Рина уже по-русски. Багира вдруг смутилась, заскользила взглядом над Рининым плечом, почесала нос. Тут Рина и сама сообразила. Багира её тут "пасла". Позвонить не смогла, в дверь стучаться - может бабушка открыть. Вот и бродила по окрестностям. Рина поспешила сменить тему:
  
  - Я знаешь куда иду? На конюшню, к лошади моей. Хочешь со мной?
  
  - А это далеко?
  
  - Нет, это на автобусе доехать можно. Полчаса и на месте.
  
  Багира снова почесала нос. Теперь её явно волновала финансовая сторона вопроса.
  
  - Я приглашаю - я и плачу. Это, между прочим, элементарная вежливость. Пойдём, пообедаем тоже там! На лошади покатаю.
  
  Багира наконец решилась. Кивнула:
  
  - Веди, поехали.
  
  В автобусе встали на задней площадке, у поручня - стояли и смотрели в большое окно. Рина, конечно, прислонилась ещё и к боковой стенке, а то было не устоять. От дурашливого настроения она половину дороги рассказывала Багире глупые школьные анекдоты, а вторую половину - объясняла их, потому что Багира не знала удивительно много вещей о жизни. Точнее, о хорошей, нормальной, квартирной жизни, как Рина снова сама сообразила.
  
  Багира в основном ухмылялась и хмыкала, но несколько раз, когда шутка дошла сразу, звонко и коротко хохотала. И тут же - быстро оглядывалась на пассажиров, как лесной зверёк, который заигрался и вдруг вспомнил, что рядом бродят дачники или дачные собаки.
  
  После МКАДа выходить было почти сразу. Багира снова подхватила Рину под рёбра, помогая спуститься. На остановке их не встречала ни одна живая душа - только гигантский крашенный в красный цвет кулак. Скульптура советских времён. Прежде из кулака ещё торчали жестяные серп и молот, но потом их кто-то свистнул.
  
  День наконец-то стоял солнечный, очень тёплый. Багира шла бок о бок с Риной, тихо хлопая своими порванными сандалиями, и то и дело мотала, как жеребёнок, головой, откидывая с глаз пряди волос.
  
  - Ну вот, - сказала Рина, увидев знакомые ворота. - Вот тут и живут лошади.
  
  Она ускорила шаг, и Багира как-то сразу отстала. Рина обернулась. Подруга стояла, опустив сумку с бутылками на землю, и лицо у неё застыло - словно для фото позировала. Только без улыбки. Улыбка с лица сползла.
  
  Никаких крысоловов тут, посреди поселковой улицы, точно не было...
  
  - Ты чего? Идём давай. А то простоим, пока все разъедутся, а мне надо с тренершей поговорить.
  
  - Ну, ты иди, поговори, - тусклым голосом сказала Багира. - Я погуляю пока. На солнышке. Только еды вынеси.
  
  - Мы же договорились тебя на лошади покатать?
  
  - Погонят меня оттуда, дурочка.
  
  Рина снова поглядела на ворота. Под клуб дядя Боря выкупил недостроенную усадьбу "нового русского", который то ли разорился, то ли наоборот так разбогател, что продал всё что мог и переехал жить за границу. Внутри почти всё перестроили заново, но забор остался прежний. Выглядел он шикарно: трёхметровый, кирпичный, со вставочками из литого чугуна. Поверху шли раздвоенные зубцы, как на кремлёвской стене. Под стать такому великолепию были и сами ворота - похожие на крепостные, со сверкающими на солнце медными заклёпками и резными петлями. За такими воротами должен быть небольшой дворец, не меньше. А во дворцы девчонок во рваных сандалиях пускают только на кухню, кастрюльки мыть.
  
  Откуда Багире знать, что роскошный забор словно золочёная перевязь хвастливого мушкетёра Портоса - спереди богато, а сзади попросту. Кирпичная стена охватывала меньше половины участка, сменяясь обычной железной сеткой. Дальние ворота, за которыми левады и рабочее поле, были вообще из жердей сколочены.
  
  - А, думаешь, тут богатенькие! Забор-то для вида, чтобы с улицы смотрели и завидовали. А внутри обычное всё. Да и вообще, ты со мной, так что никто тебя не погонит точно. Сама сейчас увидишь, пойдём-пойдём!
  
  Рина схватила Багиру за руку и потянула за собой.
  
  **
  
  Протиснувшись за приоткрытую могучую створку, девочки оказались на усыпанном мелкой каменной крошкой дворе. Потрёпанный боевой УАЗ директора стоял на своём обычном месте. Рядом стояла "парадная машина" - пожилой мерседес, на котором дядя Боря ездил в город. Ещё несколько легковушек тренеров и владельцев лошадей занимали почти всё свободное пространство слева от ворот. Справа, у двухэтажного дома, был припаркован прицеп-коневоз, а посреди двора гордо красовался новенький трактор - недавнее приобретение клуба.
  
  - Смотри, тут у нас контора, - Рина хозяйским жестом показала направо. - В ней директор сидит и те, кто приходит покататься за деньги. Нам сюда можно, но пока не нужно, потом зайдём пообедать в буфете. А вон, видала, какой трактор? Будем осенью новое поле на нём пахать, чтоб овёс коням выращивать. Покупать очень дорого, а теперь будет своё. Пошли, конюшня дальше.
  
  За машинами чахли неухоженные клумбы. На газоне вольно колосилась высокая, по пояс, трава. Из буйной зелени робко выглядывала каменная верхушка альпийской горки.
  
  - Это для прежнего хозяина делали - тут у него садик с цветочками был. Но он всё это продал, а у нас ухаживать некому, - продолжила экскурсию Рина. Она поглядела Багире в лицо. Та и впрямь от вида запущенных газонов расслабилась, смотрела теперь с любопытством.
  
  - За конторой гараж, в нём шорная мастерская, снарягу чинить. Ну, сёдла, уздечки, всё такое. Туда только со взрослыми можно. Чтоб никто сильно умный себе пальцы на станке не отпилил.
  
  По вымощенной гранитными плитками дорожке они миновали газонные заросли и подошли к дальним воротам. На жердях сохли разноцветные куски ткани.
  
  - Это для чего? - живо спросила Багира. - Как у нас во дворе одеяла. Почему кривые такие?
  
  - Потому что это не одеяла, а попоны. Такие как бы пальто для лошадей, чтобы в холода не мёрзли. И после работы накрывать потных, от простуды. А вот эти, поменьше, - вальтрапы, их под сёдла подкладывают, как носки в ботинки. Вот это, войлочное, - потник называется, он вроде стельки, его к седлу пристёгивают. Похоже, вчера была большая стирка. А я дома отсиживалась, эх... Ладно, отработаю. Гляди, нам вон в тот длинный дом. Раньше это всё был совхоз, тут коров держали. Потом совхоз разорился, коров съели, землю богатенькие купили, а потом тоже разорились, и всё теперь дяди Борино. Ну, не всё, а вон до тех деревьев - видишь, за полем, заборы. Это уже не наше.
  
  Рина пролезла в просвет между жердями и захромала вперёд. Багира, вертя головой по сторонам, шла за ней.
  
  На конюшне Рину обнял привычный родной запах. Пахло опилками, сеном, ячменной кашей с отрубями, мытым бетонным полом, немножко навозом - и, конечно, лошадьми. Длинный темноватый коридор уходил прямо от дверей, а справа и слева в проход высовывались конские головы. Вороные, гнедые, рыжие - всякие. Двадцать пар любопытных круглых глаз, двадцать носов, подрагивающих в надежде унюхать угощение. Кое-кто уже и зубы приготовил - Гоблин, как всегда, ловил момент, чтобы тяпнуть. Копыта глухо постукивали по устилающим полы свежим опилкам. Один конь шумно отфыркивал приставшую к ноздрям травинку. Редко и звонко падали капли из главного крана в пожарную бочку.
  
  Тангенс, которому надоело ждать, когда его человек наконец подойдёт и даст яблоко, деликатно поскрёб передней ногой деревянную стенку и забормотал-заклокотал, словно орёл или, скорее, гигантский закипающий чайник.
  
  По этому сигналу к приветствию подключились обитатели всех двадцати денников: одни тем же манером бормотали, другие весело и нетерпеливо взвизгивали, а кто-то попросту ржал в голос.
  
  - Тих-ха все! - на шум из каптёрки выглянула Ольга Сергеевна.
  
  - А, Рина вернулась. А я твоего Таню уже отработала с утра. Не знала, что ты придёшь. Часа два теперь подожди, если будешь его брать. Займись пока чем-нибудь... да, надо газон у конторы покосить, зарос неприлично. Или ты ещё с ногой, тогда не надо, сама потом сделаю. Девочка - с тобой? Новенькая? Да замолчите уже, как будто не кормят вас!
  
  Привычная к стремительному бегу мысли главного тренера Рина бойко отрапортовала:
  
  - Здрасьте, Ольга Сергеевна! Я поправилась, работать могу. Это Багира, моя подруга, я её покатать хотела, если вы не против. Сейчас я Тангенсу яблоко скормлю - и пойду косить газон, а Багира пока лошадей посмотрит.
  
  - Не, - помотала головой Багира. - Чего это. Я тоже косить буду.
  
  - Умеешь? - уточнила Ольга Сергеевна, внимательно её разглядывая.
  
  - Да ну конечно! Я думала - она не умеет... Ну, городские не умеют.
  
  - Вот и славно! Вдвоём быстро управитесь. Рина, покажи Багире, где косы, а потом зайди ко мне на минутку.
  
  Косы показать - дело недолгое, так что Рина очень быстро присела на диванчик в каптёрке и доложила, что вся буквально внимание.
  
  - Да, очень хорошо, - пробормотала Ольга Сергеевна. Она, похоже, собиралась с мыслями. Встала, немного походила от стенки к стенке.
  
  - Танина, я хотела бы обратить твоё внимание...
  
  "Танина" Рина была по коню, Тане-Тангенсу. Прозвище по лошади в клубе было у каждого. Почтенный местный обычай. Было бы здорово, если бы и тут, конечно, Рину стали звать "Каскадёршей", но оснований не было: таких каскадёров на конюшнях всегда полна коробочка.
  
  - У нас тут на постое недешёвые лошади. Тебе ли не знать, твоя лошадь тоже у нас... Мало того, что животные дорогие, так ещё и хозяева при деньгах, то есть, если что, устроить нам весёлую жизнь могут...
  
  Ольга Сергеевна присела рядом с Риной на диванчик.
  
  - Я должна тебе сказать, что Багира - цыганка. А с цыганами знаешь, какие порой бывают инциденты. Если лошади рядом...
  
  - Ноги ломают, - предположила Рина.
  
  - Ноги? - удивилась тренерша.
  
  - Ну, я ведь тоже цыганка, - пожала плечами Рина. - Пока я только ногу ломала, других инцидентов не было. Да и перелома-то, если честно, не было. Так, трещина.
  
  Ольга Сергеевна посмотрела на неё так, словно впервые увидела.
  
  - Ну да, логично. Я просто хочу сказать, ты привела совсем чужого человека. Ты из интеллигентной семьи, я помню твоих родителей, а Багира... Прости, но это видно... Из неблагополучной среды. Я хотела бы, чтобы ты ответственно отнеслась к... Ко своему покровительству над Багирой.
  
  Вроде ничего особого Ольга Сергеевна не сказала, и Рина о ней знала, что тренерша - хороший человек, но от злости вдруг слегка зашумело в ушах.
  
  - Ну, ладно тогда, - небрежно сказала она. - Побегу. А то она там уже минут пять одна косит, может, какого-то коняшку уже и... подрезала.
  
  Ольга Сергеевна встала вместе с ней, придержала за плечо. Смущённо улыбнулась:
  
  - Прости... Танина, прости, ну, лезут иногда в голову глупые мысли. На то она и голова, да?
  
  В ушах снова стало нормально.
  
  - У всех бывает, - бодро сказала Рина и похромала косить.
  
  **
  
  
  Багира стояла с косой в руках и смотрела на дядю Борю. А дядя Боря, наклонившись к ней, что-то говорил с серьёзным лицом. Ох, только бы не ту же чепуху, что и тренерша! Рина ускорила шаг, насколько могла.
  
  Когда она подошла, дядя Боря уже от Багиры отвернулся. Быстро поздоровавшись с Алибабаевой, он ушёл.
  
  - Это наш директор, - сказала Рина подруге.
  
  - Да, я знаю.
  
  - А что он тебе говорил?
  
  - Сказал в этих сандалиях на лошадь не садиться. Сказал попросить у тебя сапоги.
  
  Рина кивнула:
  
  - И сапоги, и штаны тренировочные. Иначе нельзя. Называется - техника безопасности.
  
  Она подняла вторую косу.
  
  Примерилась встать так, чтобы по Багире не заехать лезвием.
  
  - Ну, товарищи, за работу!
  
  Именно так, по мнению Рины, должны были говорить в совхозах.
  
  Косы дружно засвистели. В воздухе остро запахло срезанной травой - один из лучших летних запахов.
  
  После покоса умылись под колонкой. Сегодня солнце жарило вовсю, не то что в июне. Освежиться было очень приятно.
  
  Рина взглянула на электронные часики на запястье. Она всегда их надевала в конюшню. Тут порядки были строгие, так что за временем надо было следить.
  
  - План такой: сейчас поедим, а потом кататься.
  
  - И что, ты меня в самом деле на лошадь посадишь? Одну?
  
  - Там посмотрим, одну или вдвоём, - усмехнулась Рина.
  
  В буфете, пересчитав деньги, она прикинула, что пирушки не выйдет. Оставалось как раз немного перекусить и на обратную дорогу. Что ж, Багира - человек не избалованный. Если взять ей (как и себе) стакан морса и два беляша, не будет спрашивать, а где первое и второе. Да и вообще, объедаться перед ездой - не лучшее дело.
  
  И правда, Багира и при виде такого нехитрого обеда повеселела.
  
  - Дядя Боря, если что, директор замечательный, - сказала Рина. - Он сириец. Где Сирия, знаешь?
  
  Багира пожала плечами.
  
  - А тут он всё время живёт?
  
  - Ну да. Он жару не любит, говорит. А там стало жарко.
  
  Подруга внимательно посмотрела на Рину:
  
  - Ты знаешь, что так обычно говорят о том, где стреляют?
  
  Рина раньше как-то не задумывалась. Прожевав очередной кусок, схватилась за тему безопаснее:
  
  - Ты раньше каталась на лошади когда-нибудь?
  
  - В телеге.
  
  - Ну, это немного другое. Хотя тоже считается. Не каждый видел живую лошадь.
  
  Багира удивилась:
  
  - На них ведь каждый день в парках возят. За деньги.
  
  - А ты думаешь, много людей в парки ходит?
  
  Багира снова пожала плечами. Ей-то на улице приходилось быть подолгу, и парки ей нравились - это Рина уже знала. Помимо прочего, там народ всегда оставлял у скамеек много бутылок. Главное было не подраться за эти бутылки с мальчишками, которые их тоже сдавали. Не то чтобы Багира сама первая дралась...
  
  - И что, эта лошадь - она прямо твоя?
  
  - Ну, пока не полностью. Она у меня как бы в ипотеку. Это, знаешь, когда квартиру покупаешь, но не всю сразу. Платишь каждый месяц немного, а тем временем пользуешься. Если всё не сможешь оплатить, у тебя её, правда, отнимут, сколько бы ты ни заплатил уже... Вот у меня - конь в ипотеку. Это был подарок от родителей на десятилетие. Половину лошади мы уже выкупили. Осталось не оплошать со второй половиной.
  
  - Богатые у тебя родители, - заметила Багира.
  
  - С родителями повезло, - согласилась Алибабаева и не удержалась, чтобы не похвастаться. - Они мне на день рожденья мобильный телефон обещали. Видела такой?
  
  - Да, в рекламе. И что, он прямо в самом деле без провода будет? Или надо с собой провод носить и перевтыкать всё время?
  
  - Ну, - озадачилась Рина, - наверное, совсем без провода. Странно с собой провод носить, розетки всё время искать... Зачем такой телефон нужен?
  
  Багира согласно кивнула. Беляши тем временем кончились, и девочки пошли знакомить с Багирой Тангенса.
  
  **
  
  Что назавтра её не будет, Рина, как всегда, в клубе всех предупредила. Багира всё равно не могла поехать к лошадям снова: банный день. В частном секторе, где её семья снимала домишко, такой день был большим событием, мероприятием не на час и не на два. Но главным было не это. Главным было, что в этот день дома не будет бабушки.
  
  Бабушка раз в месяц ездила проведывать свою старую подругу, женщину, которая жила на пенсии очень одиноко. Рине обычно вменялось в обязанность ездить вместе с бабушкой. Всегда находилось, чем бабушкиной подруге помочь - на рынок ли сбегать или в доме полы помыть. Рина на эту ежемесячную повинность смотрела философски - считай, что волонтёрство. Но в этот раз уклонилась, сказав бабушке, что у неё после тренировки нога очень устала.
  
  Это, конечно, означало, что бабушка, уезжая, дала ей заданий почти как Золушке. Раз уж такая большая девица дома сидит, то может и тут прибраться, и там помыть, считала Октябрина Михайловна. Но Рина ведь затеяла всё не для того, чтобы от работы отлынивать. Ей предстояло приступить к расследованию семейной тайны, а для этого надо было дома оказаться одной.
  
  Квартира у Алибабаевых была шикарная, четырёхкомнатная. Комната Рине, комната Октябрине Михайловне, комната маме с папой и ещё - гостиная. У Рины вообще не было знакомых с отдельной комнатой под гостиную, так что она себя чувствовала маленькой хозяйкой усадьбы, убираясь дома или принимая гостей-одноклассников. Эту квартиру купили, когда ей было лет пять; "пришлось покрутиться", - со вздохом говорили родители.
  
  Неудивительно, что книжных шкафов в такой квартире помещалось не один, не два - родители сделали настоящую стенку из квадратных книжных полок. Эта стенка шла из прихожей в гостиную и в гостиной занимала целых две стены. Полки шли от пола до потолка, словно соты в улье, и выкрашены были глянцевитой чёрной краской. Смотрелось стильно, как в журналах про интерьер. Возможно, мама, большая любительница таких журналов, из одного и почерпнула идею.
  
  И всё же, кроме полок, стоял один отдельный книжный шкаф, и именно в гостиной. Его стеклянные двери запирались на ключ. Зачем и от кого - неясно. Ключ при этом висел всегда на красивом витом шнуре прямо на ручке правой дверцы - подходи да открывай.
  
  В этом шкафу не было журналов, газет, полных собраний сочинений в обложках из искусственной кожи и затрёпанных приключенческих романов. Там стояли картонные коробки, оклеенные обоями разного цвета и узора. В некоторых из них лежали Ринины рисунки и поделки - ещё с садика. А на самой верхней полке была коробка со старыми фотографиями, тех времён, когда мама и папа ещё не поженились. Октябрина Михайловна изредка перебирала карточки из этой коробки со строгим, даже скорбным лицом, усевшись на диван. Было в ней в этот момент что-то, из-за чего Рину не тянуло соваться со своим любопытством.
  
  Но вот теперь, когда бабушки не было дома...
  
  Алибабаева открыла дверцу шкафа ключом. Потом притащила табуретку с кухни - табуретка была крепкая, основательная, сколоченная когда-то лично дедом-Алибабаевым, земля ему пухом. Не без опаски - нога и правда ныла - забралась на табурет. Вытянула ту самую, "бабушкину", коробку с фотографиями и так же опасливо с ней спустилась. А потом, в точности как Октябрина-старшая, села на диван полубоком, поставив коробку рядом.
  
  Открыла коробку - и сердце ёкнуло. Сверху лежали дедушкины фото. Из последних, таким дедушку Рина застала и помнила. Отдельно портрет из студии, а ещё - вместе с бабушкой где-то на природе, и за семейным столом... Рина не сразу поняла, что уже долго смотрит на дедушкино лицо, бесконечно перебирая взятые в руки снимки. Со вздохом отложила на крышку от коробки.
  
  Эти фотографии были цветными. Дальше пошли почти сплошь чёрно-белые. Много папы в детстве: в школе, на хоровом кружке, в пионерлагере, в садике; на море, дома (в той квартире, что была на снимке, Рина родилась, но не помнила её). Папа был один, с друзьями, с родителями. Он был на Рину очень похож: "широкоугольное" упрямое лицо, чёрные вихры, которые, видно, быстро отрастали из приличной школьной причёски в подобие папахи, лохматой горской шапки. Только смуглый. У мамы кожа была гораздо светлее, и Рина, хотя загорала легко и без ожогов, смотрелась возле папы беленькой.
  
  Она вдруг поняла, что его в школе тоже дразнили Бабаем. Логически обосновать не смогла бы. Это было как наитие. Вдруг становится ясно, и всё.
  
  Бабушка с дедушкой тут тоже были, становясь с каждым слоем фотографий всё моложе и моложе. Они позировали на застольях, над салатами и бокалами; на фотографиях рабочего коллектива (так и было подписано - рабочий коллектив такой-то, и список имён); в отпуске в Геленджике; в лесу на пикнике (или в походе?) На фотографиях обязательно карандашом надписаны были даты, и имена: Николай, Октябрина. Так сказать, по алфавиту.
  
  Дедушка на коллективных фото всегда был в центре. Он работал директором ювелирного магазина. Бабушка же скромно стояла среди прочих. Она была начальницей отдела в каком-то скучном учреждении из тех, чьё название - зубодробительный набор букв.
  
  Просмотренное Рина перекладывала всё туда же, на отложенную крышку коробки.
  
  Очередное фото её удивило. Она и не сообразила сразу, что до свадьбы у бабушки должна была быть другая фамилия. Показалось было, что нашла ту самую семейную тайну. Потому что на фотографии пятьдесят второго года бабушка, совсем молодая девушка, была подписана "Октябрина Вдовенко".
  
  Мама ведь тоже до свадьбы была не Алибабаевой, верно? Она была Орловская.
  
  Что ж, надо искать дальше. Рина вынула из коробки очередную стопочку снимков. И с первым же повезло. Снова - "рабочий коллектив", теперь "бригады метростроя номер ...", и в списке - Вдовенко Михаил. Бабушкин папа. Смуглый невысокий мужчина с чёрной волной волос на одну сторону и тонкой щёточкой усов.
  
  Рина просмотрела весь список. Потом вскочила, заковыляла к себе в комнату за ручкой и тетрадкой. Переписала имена, номер бригады, год снимка - тридцать четвёртый. Это снова было как наитие: отсюда вот и надо брать след.
  
  На всякий случай она ещё раз просмотрела фото с бабушкой, папой и дедушкой, записала номера школ и классов. И снова уставилась на список в своей руке. Сколько в тридцать четвёртом году было прадедушке лет? Двадцать пять, например? Остальные на снимке выглядели не старше. Примерно тринадцатый-восемнадцатый годы рождения. Теоретически, кто-то сейчас мог бы остаться в живых.
  
  Правда, после тридцатых были сороковые, Великая Отечественная. Тридцатилетние мужчины должны были оказаться на фронте, а вернулся не каждый. Это не считая прочих жизненных поворотов. Но и на снимке - сорок шесть человек. Кто-то ещё должен быть жив - и живёт наверняка в Москве!
  
  В двери завозился ключ. Рина заметалась, собирая фотографии обратно в коробку, задвигая коробку на место, запирая дверцу шкафа и забрасывая закрытую тетрадь за диван - потом достать не проблема. Табуретку отнести в кухню она уже не успевала. Только переставила под люстру и с умным видом уставилась на лампочки. В этой позиции бабушка Рину и застала.
  
  - Ты там чего высматриваешь?
  
  - Да лампочка тут со мной шутит. Вдруг загорелась, а потом опять погасла. Сама. Как полтергейст.
  
  - Соседи никак с ремонтом не уймутся. Может, что-то повредили... А ты что, электрик, в лампочки лазить? Быстро вниз!
  
  Бабушка была не просто строгая - сердитая. Рина чуть не скатилась с табуретки на пол.
  
  - Отойди оттуда!
  
  Рина отошла. Бабушка, глядя на люстру, щёлкнула выключателем. Какая удача! Одна из лампочек, едва засветившись, вдруг вспыхнула, громко хлопнула - и потухла.
  
  Рине-то было ясно, что лампочка перегорела. Но бабушка сказала:
  
  - Люстру пока не включаем. Позвоню в жилконтору.
  
  И, оглядевшись, принялась ворчать:
  
  - Ты чем вообще занималась? Ни полы ни мыты, ни пыль ни вытерта. Стиральной машины тоже не слышу!
  
  - Прости, бабусь, ленилась, - покаянно отозвалась Рина. - Я думала, ты позже придёшь, и я всё успею. Ты чего так быстро? Случилось что-то?
  
  Бабушка села на диван. Уставилась перед собой - прямо на книжный шкаф. Рина занервничала.
  
  - Случилось. Зое Петровне "скорую" пришлось вызывать. В больницу её увезли - предынсультное состояние. Давление... Хорошо, я рядом была.
  
  Рина тихонько села рядом, приобняла бабушку за плечи. Голос у Октябрины Михайловны потихоньку становился из сердитого горестным.
  
  - Мне с ней не дали в "скорую" сесть, проследить хотя бы, как её там устроят... Сказали - я ей никто. Ник-то. По закону. А мы, Рина, с ней подруги с сорок второго года. С тех пор, как в школу пошли. Тогда ещё немцы под Москвой были. Вся Москва в маскировке... Это ведь особенная связь - такая дружба! Лучшая подруга детства - это навсегда. Жаль, ты у меня бирючок такой, нет у тебя такой подруги... Многое ты, Рина, теряешь...
  
  У Рины такая подруга тоже была. Катя Смирнова. Они с первого дня в школе ходили не разлей вода. Но на каникулах после второго класса Катины родители уехали жить в США. Катю, конечно, забрали с собой. А с другими одноклассницами уже не сложилось.
  
  - Давай, бабусь, я тебе чаю сделаю, - предложила Рина. Бабушка кивнула, и девочка похромала на кухню. Краем уха она услышала, как бабушка, всё вздыхая, бормочет под нос по-цыгански. "Сердца нет у людей", - единственное, что ей удалось разобрать.
  
  **
  
  После банного дня, признаться, Багира выглядела много приличнее. Дело, правда, было ещё и в том, что она вдруг - впервые на памяти Рины - забрала волосы в хвостик. Он был похож на лисий, только раскрашен наоборот - весь чёрный, а кончик рыженький. Уже знакомую юбку на резинке сменил потёртый джинсовый сарафан. Но, кажется, майка под ним была всё та же, только стираная.
  
  Несчастные ремешки от сандалий Багира оторвала, и они превратились в видавшие виды сланцы. Холщовая сумка, пока что пустая, висела на плече. Её тоже простирнули.
  
  Девочки шли от автобусной остановки, поднимая ногами клубы пыли. За несколько дней солнце высушило грунтовку, и обочина в пыли утопала. Вот и навстречу едущий автомобиль грозил обдать их не какой-нибудь там грязной водой, как обычно делают автомобили, а пылюхой.
  
  Автомобиль притормозил, и Рина тоже встала. С ней остановилась и Багира. Водитель внутри наклонился, чтобы опустить стекло в окне с их стороны:
  
  - Алибабаева, здравствуй, сколько лет, сколько зим!
  
  Широкая улыбка водителя сверкала золотыми зубами.
  
  - Здравствуйте, дядя Володя!
  
  - Как родители, звонят?
  
  - Через два дня звонить будут.
  
  - Привет им передавай. Как конь? Здоров, не хулиганит?
  
  - Отличный конь, дядя Володя!
  
  - Это подружка с тобой?
  
  - Да. Мы вместе тренируемся.
  
  - Ну, молодцы. Поеду, бывайте здоровы!
  
  Стекло в машине поднялось обратно, и автомобиль поехал прочь.
  
  - Это, - сказала Рина, - дядька, который нам Тангенса в ипотеку продал. И если мы не сможем выкупить у него коня полностью, обратно заберёт. У него тут своя конюшня, отдельная от нашей.
  
  Багира посмотрела вслед уехавшей машине, потом на Рину, словно собираясь что-то сказать. Но просто хмыкнула и дальше пошла.
  
  В клубе на парковке менял колесо "мерседесу" дядя Боря. Работа это была нудная, в жару так и вовсе невесёлая, но дядя Боря как будто был доволен. Даже песенку под нос мурлыкал:
  
  - Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл...
  
  Заметил девочек, весело крикнул:
  
  - Каскадёрша, привет!
  
  - Здрасьте, дядь Борь! - отозвалась Рина. Багира поздоровалась тоже, и директор ей кивнул.
  
  - Откуда это он знает, что я "Каскадёрша"? - спросила Алибабаева, когда они с Багирой отошли чуть подальше. На самом деле, идея у неё была, конечно.
  
  - А это я тогда, - сразу призналась Багира. - Он подошёл и говорит: "Ты кто?" А я испугалась и забыла, как тебя зовут. Говорю: "Я с Каскадёршей". А он такой: "Какой каскадёршей?" Я говорю: "Я с ней в больнице лежала". А он такой: "А-а-а!"
  
  - А-а-а! - отозвалась и Рина.
  
  День обещал быть насыщенным. Сначала Багира, как они договорились, должна была показать ей цыганский танец. Потом час верховой езды под руководством Ольги Сергеевны - сперва тренировка, потом учить Багиру держаться в седле. Пока только шагом, но Багира осваивала науку быстро - не сегодня-завтра поскачет. Потом чистить денник - в четыре руки это быстро.
  
  Ещё Рина хотела выкроить время и позаниматься с Тангенсом. Она давно задумала обучить его показывать фигуры выездки без всадника, просто по команде. Зверь-то умный. Он уже много чего умел: осаживать назад по счёту, принимать вправо и влево, красиво скрещивая ноги, держать леваду - то есть, попросту говоря, стоять на задних ногах в позе коня Петра Первого на всем известном памятнике. Ещё Таня умел вставать на одно колено и кланяться - но это так, мелочи, многие лошади могут.
  
  Главным же своим достижением Рина считала пиаффе. Как научить коня рысить на месте, высоко подкидывая ноги, ей показала Ольга Сергеевна, но договаривалась с Тангенсом Рина сама. Впрочем, Тане это было в радость - он всегда охотно поддерживал затеи двуногой подруги, а подскакивать и грохотать копытами оказалось забавно. Почти так же весело, как пинать ногами и головой большой пёстрый мячик, который редко лежал в каптёрке без дела с тех самых пор, как десятилетней Рине его вручили вместе с конём.
  
  После тренировки Рина обещала сходить с Багирой на свалку за посёлком. Багира хотела разведать, как там насчёт металлолома:
  
  - Если есть металл, папа приедет и на машине увезёт.
  
  - А у вас машина есть?!
  
  - Есть.
  
  У Рины в голове в бедность и машина не соединялись. С другой стороны, что она знала о бедности?
  
  - У нас нет, - сказала она.
  
  - Вы богатые, вы на такси можете ездить и металл вам искать не надо.
  
  Это было чистой правдой.
  
  Урок танца оказался очень коротким. Сначала Рина попробовала повторить движения ногами - это было что-то вроде задорного притопывания. Но быстро заболела выздоравливающая нога. Тогда она стала повторять быстрые, ритмичные щелчки руками, которые у Багиры выглядели детской забавой. Теперь заболели и руки.
  
  Над головой, басовито гудя, пролетел самолёт. Рина воспользовалась поводом бросить танец. Встала, подняв лицо к небу.
  
  - Смотри - на посадку пошёл!
  
  Багира завертела головой.
  
  - Ого, здоровенный какой. У нас над посёлком так низко не летают... гляди, гляди - у него колёса вылезают! Как у птицы лапы!
  
  - Ну да, он же сейчас садится будет. А пока летит, он их внутрь втягивает, чтоб ветром на скорости не оторвало. Я читала, - с видом знатока объяснила Рина.
  
  Багира задумчиво покивала.
  
  - А как он вперёд летит, если ему ветер в нос дует? Не читала?
  
  - Ну его ведь не ветер толкает, а мотор... Погоди, да ты прикалываешься! Ну вот, ещё и ржёт как лошадь, посмотрите на неё!
  
  - Ага, думала - я дикая, да? Встречный ветер самолёту на пользу, взлететь помогает. Мне брат рассказывал. Он всё детство хотел самолёт водить, картинки из журналов собирал.
  
  - А сейчас?
  
  - А сейчас уже не хочет.
  
  Подруги помолчали. Чтобы разбить тишину, Рина сказала первое, что пришло в голову:
  
  - У нас клуб называется - "Ветер". Если бы я тут не занималась, то не попала бы в больницу. А так попала, и мы встретились. Вот и получилось: ветер встречный.
  
  - У нас два года тому с крыши всё железо сорвало, такой ветер был, - так же невпопад отозвалась Багира.
  
  - Да, по телевизору тогда говорили, что это ураган. Что ж, кто-то летит, а кому-то крышу срывает, так и живём. Ладно, пошли переодеваться - и на конюшню. Хотя постой... Сама переодеться найдёшь, где? Мне на минутку отойти.
  
  Вдали прошла Ольга Сергеевна, а Рина как раз хотела её кое о чём спросить до занятий.
  
  Багира кивнула, и Рина побежала за тренершей.
  
  - Ольга Сергеевна, здрасьте!
  
  - Здравствуй, Танина.
  
  Тренерша остановилась, посмотрела туда, откуда прибежала девочка:
  
  - Ты бы с подружки своей брала пример. С убранными волосами намного безопаснее, чем с распущенными. Цапнет конь за гриву - ой-ой, как больно будет! И вообще хорошо бы шлемы всем носить, развёл директор вольницу, а потом травмы, больницы... Понимаешь?
  
  - Я подумаю об этом, - пообещала Рина. - Ольга Сергеевна, можно вас как взрослого человека о чём-то спросить?
  
  - Спрашивай, конечно...
  
  - Вот если мне надо найти человека, который жил в Москве в тридцать четвёртом году... Я знаю, как его зовут... Мне где можно поискать?
  
  - В тридцать четвёртом? - Ольга Сергеевна задумалась. - Есть варианты. Если ты знаешь, где он учился или где работал, можно туда отправить запрос. Только нужно обоснование предъявить. Документы о родстве или там от газеты бумагу.
  
  - Ну, вот он строил метро.
  
  Ольга Сергеевна покачала головой:
  
  - В тридцать четвёртом году метро строило несколько тысяч человек. Попробовать написать запрос, конечно, можно... Но легче через журналистов, мне кажется. Знаешь передачу "Жди меня"?
  
  - Нет...
  
  - Ну, найди в телепрограмме. Если направить запрос им, то они всё сами сделают. Надо только, чтобы твоя история журналистов заинтересовала.
  
  - Чтобы заинтересовала... Спасибо, Олечка Сергеевна!
  
  Благодарность Рина крикнула уже на бегу, бросившись догонять Багиру.
  
  **
  
  - Ме пьяв... Ту пьес... Во пьел... - твердила Рина в такт движению скребницы по конской шкуре.
  
  Язык давался легко - слова как будто лежали и ждали в какой-то мысленной коробке, а теперь их вытряхнули и расставляют по порядку.
  
  - Ме пьяв... Багира, я жёсткую щётку забыла, можешь принести? Только с чужими не спутай, щётки индивидуальные!
  
  - Растяпа! А ты ещё вальтрап забыла... индивидуальный! - скорчила рожицу Багира и вприпрыжку умчалась по проходу в каптёрку.
  
  - Мерав те пьяв! - с выражением сказала Рина.
  
  Пить и вправду хотелось - который день стояла духота, а Таня, как назло, хорошенько извалялся в свежих опилочках и выскрести мелкую белую пыль из плотной гнедой шерсти было непросто. Чувствуя недовольство хозяйки, конь вывернул длинную шею и подпихнул руку со скребницей лбом. Не злись, мол, лучше почеши.
  
  Прибежала Багира - в одной руке забытый вальтрап и щётка, в другой - ведро.
  
  - Давай его мокрой тряпкой протрём, быстрее будет, - предложила она.
  
  - А давай! Сама догадалась?
  
  - Ну да. Но я спросила Блоху - можно так? Она говорит - можно, если жара, бери ведро и тряпку.
  
  - Супер. Давай ты с той стороны тряпкой, а я щётку намочу и буду с этой стороны. И дальше учи, я всё уже запомнила!
  
  Седлали тоже вдвоём. Это оказалось проще, чем в одиночку: на седле два ремешка-приструги, за один надо тянуть вверх, чтоб застегнуть подпругу, а за второй - вниз, чтоб седло держалось на месте. Теперь на приструге повисала Багира, а Рина затягивала подпругу двумя руками. Не по правилам, конечно, но зато быстро.
  
  На поле, получив свою порцию замечаний и советов Ольги Сергеевны, Рина важно командовала подруге:
  
  - К лошади подходим всегда слева! Повод из рук не выпускаем... С лошадиного лева подходим, ты забыла, что ли?
  
  - А что будет, если справа подойти? - поинтересовалась Багира.
  
  Рина слегка растерялась.
  
  - Да ничего, в общем, не будет. Ну, просто все на свете люди взяли и договорились: с лошадью всё начинать делать слева - чистить, седлать, садиться. Чтоб всех лошадей одинаково учить. Это как время, или вот год у всех сейчас двухтысячный. По уговору.
  
  - Про ерунду всякую договорились, а как жить не придумали, - проворчала Багира, но Таню обошла.
  
  Рина хотела возразить, что календарь - вовсе не ерунда, но поняла, что прозвучит это глупо. Поэтому просто продолжила звонко выкрикивать команды:
  
  - Стремя на широкую часть ступни! Пятку вниз! Колени прижаты! Дай шенкель, пошли шагом!
  
  И Таня послушно шёл шагом.
  
  После тренировки всегда голодная как зверь и вся пахнешь лошадиным потом. Просто удивительно, что ты при этом ещё и счастлива, словно с праздника топаешь с подарками. Раньше Рина набирала в буфете целый поднос еды и уминала его в мгновение ока. Но вот теперь денег, которые бабушка на день даёт, хватает только на проезд туда-обратно, два пирожка и стакан морса или компота - платить-то приходится за двоих.
  
  Когда еды на подносе мало, стараешься есть, не спеша, жевать как следует, чтобы растянуть обед.
  
  - Лошади - это просто песня, - сказала Багира, задумчиво глядя во вторую половину пирожка. - Жаль, что скоро сюда нельзя будет.
  
  - Почему нельзя?
  
  - К нам Крысолов приходил. Сказал, что скоро в посёлке де... дети... детирезация будет.
  
  - Дератизация.
  
  - Ну, да. Папа его послушал и сказал, что вообще надо бы домой. Там, наверное, всё успокоилось, можно устроиться. Если старого дома нет, новый потихоньку поставить. Там и дешевле, и теплее, и меня в школу пустят, наверное...
  
  - Подожди, какой крысолов?
  
  - Из больницы, страшный этот.
  
  - И вам из-за него уезжать надо?!
  
  - Не из-за него. Просто надо. Не прижились мы здесь, и без жилья, того гляди, останемся.
  
  Рина подавленно молчала. Только она с кем-то подружилась... И снова-здорово: родители увозят, вспоминайте добрым словом. Хоть плачь.
  
  Пирожки, как их ни жуй, кончаются быстро, когда их по два на человека. Девочки молча поставили к мойке подносы с тарелками и стаканами.
  
  - На свалку теперь? - спросила Рина.
  
  - Ну да.
  
  Свалка многобещающей не казалась. То есть она уже была гигантская, но металлом там и не пахло. Пахло совсем другим.
  
  Побродили вокруг. Багира подобрала длинную сухую ветку и аккуратно приподнимала какие-то фрагменты мусора, методично проверяя на что-то огромную, протянувшуюся вдоль грунтовой дороги кучу.
  
  - Надо было к железной дороге идти, - наконец сказала Рина. - Там, говорят, старые комбайны и трактора где-то свалены. Здесь-то откуда металлолом? Разве что у кого-нибудь ворота упадут.
  
  - Не упадут, наверное, - вздохнула Багира. Девочки развернулись, чтобы пойти к выходу с "Красной руки"... и замерли. Оказывается, чуть не вплотную к ним беззвучно подошла дикая собачья стая.
  
  - Эй! Пошли! - заорала Рина. Собаки не шелохнулись. Кто-то начал тихо рычать. Рина сделала вид, что шарит по земле и что-то оттуда поднимает (поднимать что-то настоящее тут совсем не хотелось); замахнулась, будто бросит сейчас камень или кирпич.
  
  Вожак - большой грязно-жёлтый пёс с угрюмой квадратной мордой - и ухом не повёл. Видно, знал этот фокус и не боялся. Собаки подошли ближе. Казалось, они не столько скалятся, сколько усмехаются.
  
  Рина подумала о ветке в руках у Багиры, но та для боя не годилась. Жердиной бы собачкам по ногам провести - они б точно разбежались. А тут ветку просто из руки вырвут. К тому же атака станет сигналом к контратаке - то есть, Багира один раз замахнётся, а её уже десятеро морд кусают.
  
  "Этим летом", - мысленно написала она начало школьного сочинения - того самого, что в сентябре пишут каждый год - "я попала в приключение. Меня насмерть загрызли дикие псы".
  
  Внезапно позади неё раздался хриплый, озверелый лай. Рина аж на месте подпрыгнула. А собаки... бросились прочь. Да так, словно их ужасом ошпарило. Впереди всех улепётывал вожак.
  
  Рина оглянулась - Багира стояла на земле на четвереньках и лаяла вслед разбегающейся стае. Оглянулась снова - собак и след простыл.
  
  - Всё, сбежали... Вставай. Ну, ты даёшь! Они решили, будто оборотня увидели. Я тоже, знаешь, чуть петухом не заорала на всякий случай.
  
  Девочки неторопливо, настороженно пошли от свалки прочь. Багира под загаром побледнела. Рина и сама тряслась. Ещё бы, сходили, называется, за металлоломчиком. Она только собралась сказать это вслух, но Багира опередила:
  
  - Это всё он... Крысолов...
  
  - Что Крысолов?
  
  - Собак на меня натравил. Я видела, там сначала крысы прыснули. Словно привели собак и разбежались.
  
  По спине поползли мурашки.
  
  - Багира, ты не выдумывай. Это же просто помоечные шавки. Они со свалки кормятся, а тут чужие люди. Не принесли мусор, а как будто унести его хотят. Мы для них были воришками, вот они и обозлились. Знаешь, какое у собак чувство собственности? Ого! Они потому и охранники хорошие.
  
  - Вечно ты мне не веришь, только зубы заговариваешь, - мрачно сказала Багира. - Пока мне детирезацию не устроят, так и будешь болтать чепуху.
  
  Рина растерялась. Что на такую претензию скажешь?
  
  Вот и вышло, что в автобусе они ехали молча, а из автобуса разошлись - то ли поссорившись, то ли нет, непонятно.
  
  Про себя Рина решила - если послепослезавтра, когда они в следующий раз на конюшню ехать собирались вместе, Багира придёт, значит, и не поссорились.
  
  **
  
  В телепрограмме передачу Рина быстро нашла. Но показывали её только раз в неделю, в восемь вечера. Пришлось подождать.
  
  Багира в условленный день всё же пришла к остановке автобуса. Увидев Рину, заулыбалась с облегчением. Рина и сама заулыбалась: значит, мир!
  
  - Как родители? - спросила Багира.
  
  - Довольны жизнью, - отозвалась Рина. - За границей-то хорошо!
  
  Шутка вышла глупее некуда, но обе всё равно рассмеялись.
  
  В этот раз Рина учила Тангенса делать пируэт, и он практически сразу понял, что от него требуется. Крутился на месте волчком, только заодно от усердия задирал верхнюю губу и выпучивал без того большие глаза - морда становилась глупая-преглупая. Над этим надо было как-то ещё поработать.
  
  - Не конь, а танцор Большого Театра! - оценила случившаяся рядом Женька Самохина. - У тебя, Танина, педагогический талант!
  
  - Спасибо, Гошкина. Это просто Тангенс ужасно умный, - скромно сказала Рина. Всё равно было приятно. Женька зря не скажет - недаром прошлой осенью поступила в институт на учительницу.
  
  Гошкиной она была у конюшенных из-за Гоблина, своего коня.
  
  - Мой паразит тоже умный. А толку-то? - вздохнула Самохина.
  
  Рина громко клацнула зубами ей вслед.
  
  Таня стоял довольный и хрупал морковкой, которую ему подсунула Багира.
  
  А вечером следующего дня Рина устроилась в гостиной перед телевизором и, оглянувшись на бабушкину комнату (нет, ну а что такого?), включила "Жди меня".
  
  С экрана заговорили добрыми голосами ведущие: блондинка-актриса, которую Рина помнила смутно, и темноволосый актёр, которого она видела в комедии "Человек с Бульвара Капуцинов". В этом фильме то и дело кто-нибудь скакал верхом, и такое кино Рина котировала.
  
  Она рассеянно слушала драматичные истории гостей передачи, пытаясь и из историй, и просто сама понять, как бы ей написать про своего прадедушку и его товарищей, чтобы журналисты за это взялись. Похоже, придётся как следует поработать... У неё-то история не драматичная, не знаешь, чем и зацепить!
  
  Ведущих с гостями прервала реклама. Первый же ролик предлагал выиграть квартиру в Москве. "Повезти может каждому!" - широко улыбаясь, говорила красивая девушка. Рядом стоял парень и уточнял: "Каждому, у кого есть талантливый зверь". "Приводи свою собаку, кошку, любого другого питомца, участвуй с ними в шоу талантов, порази жюри - и въезжай в новенькую квартиру в Москве! Чтобы записаться на просмотр для конкурса, звони..."
  
  Ролик сменился другим, про тётю Асю и средство для стирки, а потом ещё другим, восхваляющим шоколадку с тропическим вкусом, как Рину вдруг захватила мысль.
  
  А чем её Тангенс-то не талант? Где они ещё найдут танцующего коня?!
  
  Серьёзно, чем вообще можно перебить танцующую лошадь?!
  
  Рина сорвалась с места - побежала в кухню делать чай, чтоб за чаем подуспокоиться и обдумать идею.
  
  Квартира в Москве - это недвижимость в России. Недвижимость в России ведь даёт право жить и учиться? Или как?
  
  Да точно, даёт, как иначе-то!
  
  К тому же, если сделать так, чтобы с Тангенсом выступила Багира, то Багира станет знаменитой. Знаменитых все любят, им все помогают!
  
  Руки повело, и, разбавляя чай холодным, Рина плеснула воду из кувшина на стол. Быстро вытерла, схватила чашку, похромала назад к креслу - досматривать передачу. Правда, теперь уже мысли не о том - но вдруг случится ещё одно озарение!
  
  Спешка до добра не доводит, особенно если нога у тебя ходит кое-как. Ровное ведь место - пол в коридоре, а Рина грохнулась, и чашка из рук покатилась. Да так неловко - лужа подбиралась к особенной, бабушкиной полке. Туда Октябрина Михайловна сложила книги, которые забрала с работы, когда вышла на пенсию. Их должны были списать, и она их спасла. С одной стороны - место им вроде как на свалке, а значит, не жалко. А с другой - ведь бабушкины!
  
  Тем временем дверь в комнату Октябрины-старшей приоткрылась:
  
  - Рина, ты чего там падаешь?
  
  - Ничего, бабусь, нога подвернулась. Чай пролила и больше ничего страшного. Сейчас вытру, - бодро сказала Рина и снова похромала в кухню с пустой чашкой в руках. Бабушкина дверь закрылась.
  
  Девочка схватила тряпку и вернулась к чайной луже. Встала на колени и аккуратно принялась собирать жидкость. Взглянула на полку, чтобы проверить, не пострадали ли книги...
  
  Что за вечер такой чудесатый!
  
  Она снова быстро поглядела на бабушкину дверь и тихонько потянула на себя один из четырёх крайних томов, в чёрной "кожаной" обложке. Это была телефонная книга города Москвы, за тысяча девятьсот семьдесят первый год. И, как с замиранием сердца убедилась Рина, заглянув внутрь - со списком владельцев телефонов по фамилиям, с домашними адресами! Выглядели номера телефонов в точности как и теперь.
  
  Почти не дыша, она поставила книгу на место - до завтра, когда бабушка поедет в больницу кормить подругу - и пошла полоскать тряпку.
  
  Следующее утро она просидела как на иголках. Невидяще уставилась в какую-то приключенческую книжку, ожидая, когда бабушка соберётся и уедет. Чуть не сразу, как хлопнула дверь, подошла к телефону с тетрадью. Номер для талантливых животных Рина ещё вчера записала, когда рекламу повторили.
  
  В трубке некоторое время гудело отрывисто и быстро - "занято". Рина положила трубку, вздохнула, попробовала ещё раз. И вот - торопливый, чуть раздражённый голос по ту сторону провода:
  
  - Горячая линия конкурса "Пет-шоу Супер"! Вы хотите записаться на просмотр?
  
  - Здрасьте, - сказала Рина. - Хочу.
  
  - Возьмите ручку и бумагу, чтобы записать информацию.
  
  - Взяла...
  
  - На отбор необходимо явиться по адресу: Московская область, база отдыха "Рассветная". В любой день недели, кроме воскресенья и четверга, с 8 утра до 17 дня. С собой принести видеозапись номера и документы. Внимание, животное приводить или приносить не надо! Только видеозапись с ним! Отбор проходит до 20 августа включительно, сам конкурс пройдёт 27 августа на базе отдыха "Рассветная". Всё записали?
  
  - Да, спасибо.
  
  - Повторяю, животное приводить не надо! Только видеозапись!
  
  Рина плюхнулась на диван с тетрадкой и ручкой в руках. Первый шаг сделан. Но если честно сказать - столько ещё надо сделать. Во-первых, съездить и записаться. Во-вторых, чтобы съездить и записаться, нужна видеозапись. То есть - надо достать камеру и кассету. В-третьих, чтобы было что записывать, надо придумать сам танец, и подобрать музыку, и где-то взять костюмы и обувь. В-четвёртых, надо ещё обязательно уговорить Багиру! Нет, Рина и сама сможет выступить, конечно... Но нужного шика, наверное, не будет. А с Багирой точно всё получится.
  
  Она быстро написала всё обдуманное. Потом, вздохнув, добавила ещё пункт - перевозка коня. Если съёмки на другом краю области, своим ходом туда лошадь гонять нельзя.
  Время, однако, поджимало. Всё, что касается лошадиных дел, можно было обсудить и в клубе назавтра. А сейчас... Рина раскрыла первый том телефонного справочника и принялась за поиски.
  
  **
  
  Голодной целый день ходить Рине надоело, и она придумала, как брать из дома еду без лишних бабушкиных вопросов. Ночью сходила, тихонько в кухне сделала бутерброды с сыром - и спрятала в своей комнате, чтобы с утра незаметно взять с собой. Морковин взяла, собираясь после завтрака, чуть больше обычного. И Тангенсу хватит, и Рине с Багирой. Не забыла и заветную тетрадь.
  
  - Каскадёрша, привет! - крикнула Блошка. Она шла подругам навстречу с мотком корды в руках. С лёгкой руки дяди Бори новое прозвище начало пускать корни. - Привет, Багира!
  
  Девочки в ответ поздоровались тоже.
  
  Урок танцев получился минут на десять длиннее, чем в прошлый раз. Кажется, нога у Рины стала потихоньку приходить в себя, и руки почти поймали ту точность движения, которая нужна была для "цыганских" щелчков. Вот бы ещё научиться совмещать ноги и руки... Прежде Рине казалось, что с этим проблем у неё не бывает.
  
  За чисткой Тангенса Рина принялась излагать Багире свой план. Багира отреагировала сдержанно. Ну, хоть отказываться не стала. Только спросила:
  
  - И что для этого нужно?
  
  Рина, вздохнув, изложила всё, что обдумывала накануне.
  
  - Значит, коневоз - дорого? - уточнила Багира. - Даже для тебя дорого?
  
  - "Даже"... Мы, конечно, богатые, но... У половины моего класса дома компьютеры есть. А мне сказали выбрать - компьютер или лошадь. Я лошадь выбрала. И за постой мы платить не можем, если на самом деле. Тангенс свой постой сам отрабатывает.
  
  - Это как это?
  
  - Ну, в те дни, когда я на нём не тренируюсь, он тут работает прокатным конём. У нас и договор есть. Ну, то есть, у кого лошади нет, а кататься хочется, тот коня берёт в прокат. Тангенс не один такой, это обычное дело. В конце месяца считают: вот столько Таня заработал, а столько постой стоил. В первый год мы в декабре серьёзно доплатили за постой, потому что он ещё молодой был, на нём только детям разрешали ездить. А занимаются чаще взрослые.
  
  - Угу.
  
  Багира повертела услышанное в голове, спросила:
  
  - А когда ты в больнице лежала, он же всё время был прокатным? Может, ты тогда попросишь, чтобы он до конца лета только твой был? Так и сможешь каждый день репетировать.
  
  Рина обрадовалась:
  
  - Точно, пойду к дяде Боре сегодня говорить! Может, там ещё денег набежало - как раз на перевозку. А ты-то со мной репетировать будешь?
  
  Подруга вздохнула:
  
  - А меня, наверное, каждый день-то не пустят.
  
  - Ну, можно так, чтобы каждый день только мы с Таней, а ты через день... Через два...
  
  - Можно, - согласилась Багира. - Не знаю только, успеем ли. Сегодня тринадцатое июля, так? А отрепетировать надо не позже, чем к двадцатому августа, даже чуть раньше. Чтобы видео снять и чтобы записаться.
  
  Рина заскрипела мозгами.
  
  - Давай твоим родителям скажем, что ты теперь в цирке работаешь? И тебе хорошие деньги заплатят.
  
  Багира засмеялась:
  
  - Да они такого и представить не могут. В цирке! Кто меня возьмёт!
  
  - А вот и возьмёт, там иногда выступают дети.
  
  - Ну всё равно. Или заплатят в конце лета - или я трижды за неделю денег за бутылки принесу. Есть разница.
  
  - Много ли денег с тех бутылок...
  
  - Макароны можно купить. Малышам молока у соседки. Мыла кусок. Смотря что сегодня нужнее.
  
  Рина снова приуныла.
  
  - Багира, ну ты же умная, неужели ты ничего не придумаешь?
  
  - Я умная, и я всё это время сдавала бутылки. Значит, не придумываю.
  
  Опять у них разговор ушёл в невесёлое молчание.
  
  - Ну, ладно, - встряхнулась Рина. - Пойду перед тренировкой в контору, спрошу, какой у коня бухгалтерский баланс и сколько стоит его отвезти.
  
  - Куда отвезти?
  
  - На конкурс, дили ту дили!
  
  - Коркори ту дили, конкурс-то где, не забудь сказать! Ты это место знаешь вообще? Когда договариваться идёшь, надо всё сразу узнать.
  
  - А! У конюшенных поспрашиваем тогда.
  
  Блошка-Наташа на каптёрке сообщила, сморщив лоб, что это, кажется, по шоссе в сторону аэропорта, и предложила взять у Ольги Сергеевны атлас области. Воркующие в сторонке Аня и Дима, местная сладкая парочка, сказали, что область не знают вообще.
  
  Рина почти уже решила отложить вопрос до тех пор, пока не выпросит у тренерши атлас, как проходящая мимо Ани с Димой долговязая Самохина крикнула, что это возле посёлка. Имела она в виду свой дачный посёлок. На дачу Женька перебиралась каждое лето, чтобы поближе было ездить к лошадям. Езды оттуда на велосипеде было как раз час. Она даже иногда забирала туда ночевать Гоблина - конским шагом выходило два часа.
  
  Рина с облегчением вычеркнула из тетради коневоз.
  
  Стоило заикнуться о балансе дяде Боре, как он насторожился и чуть не ушёл в глухую оборону. Деньги наличными он явно давать не хотел, а разница в пользу Алибабаевых за июнь вышла серьёзная. На окончание школы сразу нескольким девочкам подарили уроки верховой езды в клубе "Ветер", и клубные кони хорошо поработали.
  
  Но как только дядя Боря понял, что Рина живых денег не хочет - сразу пошёл навстречу. Назвал разницу и сказал, что с учётом постоя в июле и августе ещё остаётся лишнее, оплатить часть сентября. На том и порешили.
  
  Ещё одна головная боль долой.
  
  На следующий день Рина поехала уговаривать родителей подруги. Одежду она надела самую новую и лучшую, кроссовки привела в идеальный порядок, часики протёрла от налипшей за лето пыли и нацепила на запястье. Достала украшения, которые лежали для праздников - золотой кулончик, золотые же серёжки с бирюзой. Жаль было, что мобильного телефона пока нет. Очень надо было пустить пыль Багириным родителям в глаза.
  
  **
  
  Дом, в котором жили Морари - такая у них была фамилия - совсем был плох. Двор зарос бурьяном. Со стен облупилась голубая краска. Размеры говорили, что внутри - только одна комната, она же и кухня. Явно не желая показывать эту комнату, Морари вынесли во двор стол и табуретки - чаем гостью поить.
  
  Уж неясно, как точно рекомендовала Багира подругу, но глядели Морари-старшие настороженно. Рина, улыбаясь как кинозвезда, поздоровалась и поставила на стол пакет с угощением. Для угощения пришлось грохнуть копилку. Сумма накопилась не ахти, но купить колбасы, конфет, сыра и хлеба к столу хватило.
  
  Стоило начать выкладывать еду, и вокруг стола сами собой образовались остальные Морари, целая толпа Морарей-младших. Старший брат Багиры - Рина его помнила; младшая сестра, лет девяти; и двое мальчиков-погодок лет трёх-четырёх. Рина сообщила Багириной маме, что малыши очень милые.
  
  Теперь было самое сложное. Врать Рина не очень-то любила. Но иногда, как она уже знала из книг и от взрослых, требовалась тактическая хитрость. И она принялась за чаем расписывать чудеса цирковой жизни. О том, как эта жизнь устроена, Рина узнала в прошлом году - у них в школе тогда три месяца проучился мальчишка из цирка. Буквально из цирка - и мама была циркачка, и папа циркач, и он уже выступал. И Рину, кстати, подбивал идти в цирковые, узнав, что она ездит верхом. Так что Алибабаева просто теперь за ним повторяла. В главном-то она не врала! Конников берут работать в цирк!
  
  Вот она и разливалась соловьём. Если, мол, Багира выучит номер и начнёт выступать уже осенью, то кататься будет как сыр в масле. У Багиры, сообщила Рина, настоящий талант вольтижёра. На арене на лошади она будет неотразима. А выучится быстро, может, за месяц, может, за два.
  
  Худая, с тёмными кругами вокруг глаз мама слушала жадно и недоверчиво. Папа глядел откровенно скептически.
  
  - У неё нет даже во что обуться, - сказал он. - Спортивной одежды нет, чешек, ничего.
  
  - Я поделюсь, - заверила Рина. - Багира чуть меньше меня, я ей для тренировок отдам свой старый костюм.
  
  - Ей ездить не на что.
  
  - Я свой проездной отдам. И на месте будет обедать забесплатно.
  
  - В купальнике я ей выступать не разрешу. Нельзя, чтобы она как голая была.
  
  - Этого не надо, что вы! Она будет разодета, как танцор самбы. Пышную блузку пошьют, штанишки блестящие... Она не гимнастка, ей необязательно в купальнике.
  
  - А кто её будет учить? Мужчине не разрешаю.
  
  - Я её и буду учить. Себе на замену, чтобы у меня хоть выходные были. И вольтижировке научу... То есть на лошади фокусы делать... И читать-писать будем заниматься. Немного нагонит школьную программу.
  
  - И российского гражданства у неё нет.
  
  - Так наоборот, через место работы можно будет легализоваться! Главное же уцепиться, показать себя!
  
  - Она несовершеннолетняя, - выдвинул последний аргумент папа Морарь. Рина мысленно утёрла пот.
  
  - А как в кино несовершеннолетние снимаются? Вот так у нас в цирке. Всё возможно устроить, на всё есть свои законы.
  
  Чай, конфеты и бутерброды кончились ещё до того, как Рина и Багирин папа пришли к соглашению.
  
  - Только до осени пока, - сказал папа. - Пусть до осени учится. А если ничего из этого не выйдет, мы её забираем. И уезжаем.
  
  - Но до осени не уедете, да? - уточнила Рина.
  
  - До осени ещё поживём.
  
  Таким образом, переговоры прошли успешно.
  
  Рина демонстративно посмотрела на часы.
  
  - Что ж, в гостях хорошо, а дела зовут. Была очень рада познакомиться. Ещё раз хочу отметить, что вы воспитали умную и талантливую дочь, родители вы замечательные, и я теперь поняла, как сильно вы заботитесь о дочке. Багира, проводишь меня на электричку?
  
  Багира всё это время стояла у старой, собственным весом перекошенной яблони, нервно срывала с неё листья и ощипывала их по кусочкам.
  
  - Пойдём.
  
  Пока шли к электричке, Багира десять раз оглянулась назад.
  
  - Ну, ты здорова врать, - наконец, сказала она. - Школьная программа, легализоваться, самба... У тебя проездной по городу, а мне на электричку тогда надо. Ты его где возьмёшь?
  
  - Придумаю, - пробормотала Рина. - А вот без музыки мы сейчас остались.
  
  - В смысле?
  
  - Ну, я думала на деньги из копилки купить кассету. А то у меня дома только бабушкины, с классикой, и немного рока. В итоге, видишь, колбасы взяла.
  
  - А в парке катать?
  
  - Что? Кого?
  
  - Детей. Там в парке часто катают. За день в парке на три кассеты наберём, там к лошадям очередь стоит покататься.
  
  Рина от возмущения округлила глаза.
  
  - Ты ещё побираться скажи. Как эти, - она скорчила унылую рожицу и гнусаво затянула:
  
  - "Пода-а-айте на корм лоша-а-адке!"
  Видя, что подруга совсем не понимает, она пояснила:
  
  - Это у лошадников позор-позорище. Те, кто в парке и у метро катают и выпрашивают, лошадей на мясокомбинате берут. Только не спасают, а просто наживаются на них. Весной купят, до осени так "поработают", а потом обратно на колбасу сдают. Нет, бывает, что по правде денег нет, чтоб кормить, тогда как угодно будешь выкручиваться, конечно. Но всё равно, нормальные хозяева до последнего стараются, чтоб на покатушки не ходить. Лошадь ведь не велосипед. Прикинь, каково ей весь день на жаре топтаться, и каждые пять минут на неё какая-то незнакомая задница плюхается! И даже если бы мы на такое пошли - захотят у нас Таню отобрать, и что? Милиция не поможет, от неё самим бегать придётся. Короче, плохая идея.
  
  Рина выдохлась и замолчала. Багира, готовую поначалу возражать, аргумент про милицию обезоружил. Она поцокала языком и выдала следующее предложение:
  
  - За "Красной рукой" лес, мусора много, я видела.
  
  - Да. Не бережёт у нас турист родную природу.
  
  - Можно походить, бутылки пособирать. Может быть, хватит на кассету.
  
  - Попробовать можно. Но если соберём, то сначала тебе проездной пойдём покупать.
  
  Шагали молча. Каждая думала, что ещё можно сделать. Хватит ли на музыку, если купить проездной? Хватит ли на проездной? Где взять музыку, видеокамеру, костюмы?
  
  Домой Рина приехала выжатая, как лимон. Бабушка снова была в больнице у Зои Петровны. А значит, отдыхать некогда - Рина пошла за тетрадью и к телефону. В тетради был длинный список подходящих фамилий из справочника, с номерами, но пока без адресов. Половина списка была уже вычеркнута. Абоненты жили или не те... или не жили.
  
  Удача, так щедро подкинувшая Рине в один вечер и справочник, и конкурс, пока больше помогать не хотела. Приходилось поработать самой.
  
  **
  
  Багира пришла к остановке с журналом в руках. Это был один из тех ярких подростковых журналов, которые обожали читать одноклассницы Рины. Сама она к ним приобщалась изредка, за компанию. Половины звёзд, о которых там сплетничали с читателями, она даже не знала. В лицо же узнавала вообще только Майкла Джексона.
  
  - Смотри, - сказала Багира, в волнении подсовывая журнал чуть не под нос Рине.
  
  - Ты где это взяла? - спросила Алибабаева, забрав его и принимаясь лениво листать страницы.
  
  - В парке лежал, на скамейке.
  
  Внутри было большое интервью с группой "Штар". Группа, как оказалось, была цыганская.
  
  - Здорово, - сдержанно сказала Рина. - Знаменитые цыгане. Что они поют?
  
  Багира посмотрела на неё, как на дикую:
  
  - Это красное платье... Словно пламя в объятьях вольного костра...
  
  - А, слышала такую. Я просто другую музыку обычно слушаю. Не такую лёгкую. "Металлику", например.
  
  - "Такую!" - обиделась за "Штар" Багира. - Это супер группа, её все цыганские девчонки знают. Кассеты до дыр заслушивают.
  
  - А у вас там ещё цыгане живут? - вежливо спросила Рина, не зная, как выйти из неловкого разговора.
  
  - Нет, я просто с девчонками в электричке иногда вместе езжу. Разговариваем.
  
  - Ну, ясно.
  
  Подошёл автобус в область, и подруги привычно забрались на заднюю площадку. Багира уткнулась обратно в журнал и молчала половину дороги.
  
  - Да что там интересного? - не выдержала Рина.
  
  - Идеи для костюмов.
  
  Рина заглянула через плечо. Костюмы певиц на фотографиях были в основном в варианте "купальник с дополнениями". Такой, конечно, соорудить можно, но если потом Багирин папа увидит.... Ой-ой! Да и Октябрина Михайловна не одобрит.
  
  - Гляди, - сказала Багира. - Видеосъёмка на выпускной, день рожденья, свадьбу! Может, можно заказать съёмку номера? Наверное, дешевле. Это же быстрее, чем свадьба?
  
  Она показала страничку объявлений. То, что о съёмке, было самым большим. Рина сомневалась, что такая реклама будет у дешёвой услуги, но взяла в руки журнал, вырвала страничку и сложила в карман джинсов:
  
  - Из дома позвоню...
  
  Сыр в ночных бутербродах по такой погоде плавился, пропитывал жиром хлеб. Но так к обеду казалось даже вкуснее. Тем более, что обед был почти праздничным. Обсудив возможности коня, девочки решили, что танцевать лучше всего чечётку. Он уже умеет пиаффе - почти готовый степ, надо только научить держать нужный ритм по счёту.
  
  Попробовали - всего через четверть часа Тангенс уловил, что от него хотят. Когда он пятый раз подряд уверенно отстучал копытами, пока Рина тихо считала до двадцати, девчонки заорали "ура!" и полезли с ним целоваться. Вот и пошли на обед - как на банкет, победительницами.
  
  - А что это вы такое репетируете всё время? - спросила в буфете Наташа. - Я который день смотрю - то пируэты, то поклоны, то лунной походкой конь ходит. А сегодня чечётку бил.
  
  - Ну так, на конкурс один, - скромно сказала Рина. Лунная походка! Это звучало круче, чем казённое "осаживание". - Мы тоже танцевать будем, одного Таню работать не заставим, не бойся!
  
  После обеда пошли в лес. Сегодня сумку принесла не только Багира - Рина тоже взяла пакет. План был - по лесу, кругом, обойти "Красную руку" и выйти к остановке.
  
  Путь не близкий, но нахоженный поселковыми жителями - то там, то сям на обочине валялись смятые банки, окурки, пакетики от чипсов и прочий мусор. Вкладывались в пейзаж и горожане, любители летних пикников. Бутылки попадались, хотя и не всегда целые, и в сумке Багиры уже позвякивала добыча. Ринин пакет пока был не нужен.
  
  - О, ещё грибочек! - радостно воскликнула Рина, указывая пальцем на развесистые лопухи - каждый лист с тарелку.
  
  - Где? - Багира зашарила глазами по траве.
  
  - Ну вот же, в лопухах стекло блестит.
  
  - А говоришь - грибы. Зачем путаешь? Грибов бы я сейчас поела... отнесла бы домой, мама суп сварит, - мечтательно проговорила Багира.
  
  - Ну, анекдот такой есть, про дурачка и грибочек, - пояснила Рина. - А тут-то, понятно, только дрянь всякая. Если за грибами, это надо поглубже в лес заходить, у дороги всё оборвали. И машины ездят, от них эти, как их - канцерогены.
  
  Багира засмеялась.
  
  - Учёная-мочёная! Где слова такие берёшь, как только в голове помещаются?
  
  Рина погналась за подругой, чтобы затеять шуточную потасовку, но тут грунтовка сделала поворот, девочки, хохоча, выбежали к железнодорожному переезду и остановились: шлагбаум был опущен, на светофоре перемигивались красные фонари.
  
  - Перебежим? Электрички не слышно пока, - предложила Багира.
  
  - Что нам дороже - жизнь или сэкономленная минута?.. Погоди, что это? Слышишь?
  
  По ту сторону путей дорога тоже почти сразу уходила в поворот. Из-за поворота долетел быстро приближающийся топот.
  
  - У дяди Володи лошади сбежали! Айда, нельзя, чтоб на рельсы выскочили! - крикнула Рина и помчалась через переезд.
  
  Беглецов возглавляла вороная Марсель - лучшая дядиВолодина кобыла, порода - ахалтекинская. За ней скакали Звонок, Беляш и Антверпен - у него на боку болталось съехавшее седло.
  
  Сердце у Рины колотилось где-то в горле, но она решительно раскинула руки крестом и срывающимся от бега и волнения голосом протяжно закричала:
  
  - Ша-а-агом! Ша-а-агом!
  
  Марсель угрожающе наклонила узкую щучью голову, будто предупреждая: иду на таран, прочь с дороги. Изящная-изящная, а весила она полтонны.
  
  - А ну, стой, чёртова скотина! - рявкнула Рина неожиданно прорезавшимся басом.
  
  И Марсель остановилась. На морде у неё читалось выражение "а что это я тут делаю, так далеко от дома?"
  
  - Ти-и-ихо, ти-и-ихо... Ша-а-агом... - пропела Рина. - Вот умная девочка, вот какая молодец... шагом... Стой!
  
  Она оглянулась. Багира стояла рядом, тоже раскинув руки.
  
  Позади загрохотал товарный поезд.
  
  - Фу, вот это мы удачно зашли, - пробормотала Рина и добавила уже громко: - Багира, резких движений не делай, сейчас я её поймаю. Смотри, чтоб жеребцы к дороге не прорвались.
  
  В кармане по намертво въевшейся привычке лежали кусочки рафинада. Одной рукой Рина достала сахар, другой медленно расстегнула и вытащила из джинсов ремешок.
  
  - У дяди Вовы какой-то прокатчик свалился, - объясняла Рина, пока они шагали по тропинке в сторону конюшни соседа. - Видишь, у Пенька седло под пузом висит. Уздечку сорвал, а седло не смог. И он, наверное, побежал к летней леваде, она у дяди Володи в лесу, чтоб коней солнце не пекло...
  
  Антверпен фыркнул, словно подтверждал: так всё и было.
  
  - А Марсель увидела и стала к нему ломиться, это ведь её сынок. А другие тоже навалились и воротца вынесли. Она же у них вождиха, все делают то же, что она.
  
  Марсель, которую Рина и Багира с двух сторон вели за самодельный ошейник, тоже согласно кивала - всё так, всё так. Звонок, Беляш и Антверпен весело трусили за предводительницей.
  
  Из-за очередного поворота выскочил на девочек потный круглый дядька - и тут же шарахнулся прочь от лошадей.
  
  - Ах ты, пропади я пропадом, - сказал он по-цыгански, переводя дух, и Рина в изумлении уставилась на него. Раньше она от дяди Володи - а это был, конечно, он - ни словечка цыганского не слышала.
  
  - Что же вы, - укоризненно сказала Рина, - к лошадям приставили каких-то растяп? Мы коней сейчас из-под поезда вытащили.
  
  - Товарного, - добавила Багира. Дядя Володя поглядел в ту сторону, откуда грохотали колёса.
  
  - Спаси вас, девочки, Господь, - с сердцем сказал он. - Спаси Господь.
  
  Он сделал рукой такое движение, словно хотел положить Марсели руку на шею. Кобыла чуть мотнула мордой, и дядя Володя опять шарахнулся.
  
  - Боюсь я их, - со смешком признался он. - Люблю, не могу. Но боюсь.
  
  Он ещё несколько раз глубоко вздохнул, выравнивая дыхание.
  
  - Конюхов нет сегодня, я же добрый. У меня отгул просят - я даю. А клиент важный, большой человек. Приехал - не пошлёшь. Пустил его одного кататься. Надо поискать, жив ли...
  
  Девочки пошли следом за дядей Володей и вышли к разгромленной изгороди. Там же с понурым видом стоял другой дядька, высокий, плечистый и лысый. В руке он вертел уздечку.
  
  - Сергей Васильевич! - закричал издалека дядя Володя. - Как вы?
  
  Сергей Васильевич поднял глаза и явно обрадовался:
  
  - Владимир Николаич! Вы лошадь нашли!
  
  - Я всех лошадей нашёл, - с достоинством сказал дядя Володя.
  
  - А я что-то шлёпнулся, а конь стрекача задал, как арестант от конвоя. Я, как поднялся, побежал искать, но только уздечку нашёл.
  
  Он посмотрел на сломанную изгородь и добавил:
  
  - Это от жары. У всех лошадей сегодня ум за разум зашёл.
  
  - От жары, конечно, - согласился дядя Володя и забрал у Сергея Васильевича уздечку. Все вместе, взрослые и девчонки, загнали лошадей в леваду, расседлали Антверпена. На место выбитых ворот дядя Володя приспособил несколько жердин.
  
  - Вам помочь упряжь отнести? - спросила Рина.
  
  - Помоги, - отозвался дядя Володя. Повернувшись к клиенту, сказал нежно:
  
  - Дочка знакомых. Хорошая девочка, воспитанная очень. Всегда поздоровается.
  
  Сергей Васильевич покровительственно кивнул Алибабаевой.
  
  Девочки набрали в руки лошадиную амуницию и пошли за взрослыми на конюшни. На ходу у Багиры зазвенели бутылки. Дядя Володя обернулся:
  
  - Это что там у вас?
  
  - На мороженое бутылочки собрали, - невинно сказала Рина. - Лесом шли, а там кругом стекло.
  
  - Всё чище будет, - заметил дядиВолодин клиент одобрительно.
  
  - Я вам сейчас в конторе лимонада налью, - сказал дядя Володя. - У меня там холодильник стоит.
  
  Девочки пили лимонад в лаунже - а попросту говоря, в комнате с креслами и низенькими столиками - и ждали хозяина, чтобы культурно попрощаться.
  
  - Спасли, Бог видит, спасли меня, лошадок моих спасли, - едва войдя, заговорил дядя Володя. - В долгу я перед вами. Просите, не откажу. Нельзя после такого отказывать.
  
  - А простите Рине, сколько она за Тангенса должна, - предложила сразу Багира.
  
  Рина поперхнулась лимонадом. Дядя Володя заметно растерялся, молча сел в кресло. Половина лошади - это немалые деньги.
  
  - За Тангенса мне Рина ничего не должна, - сказал хозяин, налив лимонада и себе. - У меня договор с её родителями. Это другие дела. Рину мы сюда мешать не можем.
  
  - Договор есть договор, - быстро сказала Рина. - Я другое хотела попросить на самом деле.
  
  Она встала, доставая из кармана журнальную страничку. Стряхнула сахарные крошки, протянула дяде Володе:
  
  - Можете нам видеосъёмку заказать?
  
  Это было тоже недёшево, но Рина надеялась, что подешевле половины коня.
  
  - А зачем вам съёмка? - уточнил дядя Володя, разглядывая объявление. - День рождения?
  
  - Нет, нам для конкурса надо снять, как мы с Тангенсом танцуем. Не прямо сейчас. А где-то недели через две-три.
  
  - Так это вам ничего заказывать и не надо, - дядя Володя отложил листок на столик. - Это я приду и поснимаю. Кассету вам запишу и отдам. Камера-то у меня есть, и штатив есть, чтобы в руках не держать.
  
  Девочки переглянулись, секунду переваривая услышанное - и второй раз за день завопили "ура!" Да так заскакали, что дядя Володя засверкал в улыбке золотыми зубами и сказал, что они сами как кобылки.
  
  Так Рина вычеркнула ещё одну проблему из списка.
  
  ***
  
  Абонент уехал в Израиль. Абонент давно переехал. Абонент умер. Такого не знаем.
  
  Рина ставила в тетради пометку за пометкой. Под эти звонки она выделила весь понедельник. В понедельник Зою Петровну выписывали, и бабушка везла её домой. Это на целый день.
  
  Осталось четыре имени. Рина вздохнула и набрала очередной номер.
  
  Ответили сразу.
  
  - Алло? Слушаю.
  
  Голос был сухим и ветхим, как листья в гербарии.
  
  - Добрый день. Можно мне услышать Фёдора э... Иванова? Простите, отчества не знаю.
  
  - Тоже Иванович. А кто беспокоит?
  
  - Беспокоит вас внучка Октябрины Вдовенко, правнучка Михаила Вдовенко. Меня зовут тоже Октябрина, можно просто Рина.
  
  В трубке помолчали.
  
  - Приятно познакомиться, барышня. Что вы мне хотели сообщить?
  
  - Я не хотела... Я наоборот. Я хотела немного расспросить вас о моём прадедушке. Я очень мало о нём знаю.
  
  Фёдор Иванович вздохнул.
  
  - Это не телефонный разговор, барышня. Вы приезжайте ко мне, поболтаем.
  
  - Я приеду! А когда? А куда?
  
  - Я всегда дома, так что когда хотите. Пишите адрес...
  
  Рина схватилась за ручку, не сообразив, что раз телефон совпал по справочнику, то и адрес должен был совпасть тоже. Записала улицу, дом, квартиру. Уточнила станцию метро.
  
  - Я прямо сейчас приеду, можно?
  
  - Можно и прямо сейчас, - согласился Фёдор Иванович.
  
  - Тогда до встречи!
  
  - До свиданья, барышня.
  
  Рина положила трубку, быстро надела то, что поприличнее, если верить бабушке: белую рубашку, школьную юбку. Подумала - и расчесала волосы, забрала их ободком. Схватила проездной и побежала к метро.
  
  Район, где жил Фёдор Иванович, был совсем незнакомый. Пришлось походить, расспрашивая людей, пока нашла сначала нужную улицу, а потом и дом - обычную московскую хрущёвку в тихом зелёном дворе. На двери в подъезд был кнопочный замок, но кнопки кода уже заметно залоснились от частого использования, так что вошла Рина без труда. Влетела на третий этаж - и нос к носу у нужной квартиры столкнулась со старичком, закрывающим дверь на замок.
  
  - Фёдор Иванович?!
  
  Старичок в изумлении обернулся.
  
  - Вы уходите? А вы же сказали прямо сейчас приезжать...
  
  Старичок молчал.
  
  - Фёдор Иванович, я Рина, Михаила Вдовенко правнучка!
  
  - Рина, как же, Рина, - оживился дедушка. - Я отвлёкся и забыл, что жду вас. Вам сколько лет?
  
  - Мне тринадцать скоро будет.
  
  - Тогда я на "ты" к тебе, пожалуй. Я в магазин собрался. Пойдём-ка вместе, как на это смотришь?
  
  Фёдор Иванович бодро зашагал вниз по лестнице, крепко хватаясь за перила. Рина спускалась следом.
  
  - Гроза будет, - сказал дедушка, выйдя на улицу. - Который день парилка стоит. Сегодня польёт.
  
  Он осмотрел Рину при солнечном свете:
  
  - Как ты на прадедушку похожа!
  
  - Я? - удивилась Рина.
  
  - Ну, тоже видно, что цыганка. А лицо у него потоньше было, хорошо его помню. Красивый был парень, пока война не сломала.
  
  Они пошли по двору, неторопливо, со стариковской скоростью.
  
  - Он ведь герой был, твой прадедушка, - пояснил Фёдор Иванович. - Тогда почти всем пришлось геройствовать. Война пришла - мужчины из домов ушли. От семей, от жён, от деток. Я туберкулёзный был, я остался в тылу, войны не нюхал. Работал в Москве по-прежнему. Когда под Москвой шли бои, тут вроде блокады было. Еды толком нет. Ничего нет. Я чуть от туберкулёза не умёр. А снова стала еда - и вроде на ноги встал. А после войны меня уже в специальную больницу на юге на два года положили. За два года вылечили. Без малого мне девяносто годков. Здоровые померли все, а я скриплю.
  
  Он остановился, чтобы посмотреть на Рину со значением:
  
  - Тут главное - режим соблюдать. Здоровые привыкли, что поначалу проблем нет особых. Вот они не спят, курят, едят что попало. А я режим соблюдаю - и живу.
  
  - Ага, - вежливо сказала Рина. Ей не терпелось услышать что-то о прадеде. - Так он воевал?
  
  - Зря тебе не рассказывали. Нехорошо это... Воевал. С войны пришёл, кажется, только раз или два раненый, нетяжело. Мы все ходили его проведать, все, кто жив остался. Любили Михаила очень, добрый был парень и в самодеятельности всегда первый. На гармони играл на всех маёвках. И никогда... никогда ни о ком плохого слова не сказал. Тебе и не понять, сколько это значило в то время.
  
  Фёдор Иванович перевёл дух, вздохнув тяжело, как тогда в телефоне.
  
  - А он плакал. Он после войны быстро поседел и слепнуть стал. Всё плакал он... У него в Ростове-на-Дону мама жила, папа старый уже, брат с женой... Ну, брата сразу на фронт отправили, и он не вернулся уже, много кто не вернулся... Жена брата жила с детками. Миша приехал - первым делом, конечно, жену обнял, доченек. Две было доченьки. А потом телеграмму отправил: мама, папа, я жив! В Ростов.
  
  У Рины поползли по коже холодные мурашки.
  
  - Это ему участковый ответил, значит. Тоже телеграммой. С прискорбием сообщаю, что ваши мать и отец, племянники и мать их... расстреляны такого-то числа гитлеровцами... тела в общей могиле, опознать не представляется возможным. Змиёвская балка. Слышала такое название? Там и пленных наших, и евреев... Коммунистов...
  
  Рина покачала головой.
  
  - Расстреляли за то, что цыгане. Вот он плакал... Лучше б мы, говорил, собаками родились, чем цыганами... Живы бы были... Это правда, гитлеровцы собак жалели чаще, чем людей. Октябринка встанет, папу за шею обнимет - и тоже с ним плакать. До сих пор перед глазами они вдвоём стоят. Вторая-то дочка, Сонечка, под поезд в сорок шестом попала, Октябринка одна у него осталась.
  
  Они с Фёдором Ивановичем вышли со двора на улицу.
  
  - Пойдёшь со мной в магазин? - спросил дедушка Рину.
  
  - Если вам помощь нужна...
  
  - Спасибо, но я о себе пока сам могу позаботиться. Я тебе хотел купить шоколадку. Напомнила ты мне Мишку, расчувствовался я.
  
  - Нет, простите. Мне домой надо...
  
  Бабушка уже была дома. Месила фарш на голубцы да пела свою песню без слов. Рина подошла и порывисто обняла её.
  
  - Ох, у меня руки все в мясе, осторожнее... Случилось что, Риночка?
  
  - Нет, бабуся... Ничего не случилось, - сказала Рина.
  
  И зарыдала, не в силах сдержать в себе новое знание. Знание о том, что иногда собакой лучше быть, чем человеком.
  
  **
  
  Багира подругу встретила сияющая. Сразу на остановке полезла в сумку и выудила маленькую пластиковую коробочку. В таких продавали музыкальные кассеты.
  
  - Я принесла музыку!
  
  Рина взяла коробочку в руки, повертела. Никаких этикеток или просто надписей.
  
  - А что за музыка и где взяла?
  
  - Девчонки из электрички дали. Там "Красное платье", "Ту балвал", "Атомная любовь", "Когда невеста хороша и молода", "Цыганка Сэра", "А в ресторане", "Ясный мой свет"... Это с одной стороны. А с другой снова "Ту балвал", "Три розы белых", "Ветер с моря дул", "Натали", "Свадебные цветы", "Звёзды как она" и "Если он уйдёт".
  
  - Ну и память у тебя, - пробормотала Рина. Изо всех песен она уверенно опознала, может быть, три или четыре. - И под какую танцевать будем?
  
  - У нас клуб "Ветер", давай про ветер!
  
  - Значит, давай про ветер. Тебе эту кассету когда вернуть надо?
  
  - Я сказала, что осенью.
  
  - Хорошо. Но на всякий случай надо подумать, не записать ли песню отдельно на чистую кассету. Чтобы не спутать, когда музыку будем ставить на выступлении.
  
  - Это тоже можно устроить, - сказала Багира. - Но, наверное, не сразу.
  
  - Давай это я устрою. У меня дома магнитофон есть, можно с кассеты на кассету переписать. Только чистую достать надо.
  
  Коня в итоге седлать не стали. Стали придумывать танец. Сначала друг на друге соображали, потом уже и с Тангенсом попробовали. Сначала они просто туда-сюда поворачивались да щёлкали пальцами, пока конь бьёт копытами, а когда Таня кругом пошёл, они внутри этого круга, взявшись за руки, вдруг завертелись - просто от восторга. И в конце концов с конём вместе поклонились.
  
  Поклон был встречен аплодисментами. Оглянувшись, девочки увидели половину конюшенного народа - даже Ольга Сергеевна тут стояла.
  
  - Ну, здорово получается! - сказала Самохина. - Танина, я же говорила, у тебя талант! Только знаешь, что? Пусть ещё леваду делает вначале. Красиво будет. Он ведь умеет у тебя леваду, грех не использовать.
  
  - Сразу видать, что конь цыганский, - похвалила и Ольга Сергеевна. - Багира, ты его ещё гадать научи!
  
  - Да я и сама не умею, - призналась Багира с таким озадаченным лицом, что все рассмеялись.
  
  - Фанэру нужно. Чтобы звук был, - сказал дядя Боря. - Завтра дам фанэру.
  
  Таня ткнулся горбоносой мордой Рине в плечо, напоминая, что достоин морковки. Конечно же, он сразу её получил. Они с Риной никогда друг друга не обижали.
  
  Ещё немного порепетировали, пока Багира не сказала:
  
  - Ой, всё. Я с ног валюсь.
  
  Отвели Таню в денник и пошли обедать.
  
  - Быстро тебя сегодня Тангенс укатал, - заметила Рина, принимаясь за бутерброд.
  
  - Да нет... Не он... Малыши сегодня ночью куролесили. У нас когда один ревёт, то и другой сразу тоже. А тут оба зелёных яблок налопались. То на горшок бегают, то просто сидят, за живот держатся. И ревут, ревут... Папа с братом ушли на двор спать, а мы все бегали всю ночь.
  
  - А что это папа с братом не побегали? - недовольно спросила Рина.
  
  - Им с утра на работу. Они летом на огородах работают.
  
  - Ох, Багира... Не смогла бы я так жить, чтобы все друг у друга по головам ходили. Тяжко тебе.
  
  - Мне не тяжко. Я бы не смогла жить, если бы мамы и папы не было рядом. И всех остальных тоже. А они здесь.
  
  "Как будто мне очень весело живётся, когда мама и папа мне только по телефону звонят", - подумала грустно Рина. Даже если телефон с осени будет сотовый - какая разница?
  
  - Вообще танец у нас славный выходит, мы его уже к следующей неделе, наверное, отрепетируем, - сказала она вслух. - И можно будет снимать. А значит, пора костюмы для съёмки сделать.
  - А как сегодня давай тоже будем крутиться?
  - А почему бы и нет? Так интереснее выходит. Только давай не за руки, а спина к спине. Так у нас шаг будет неторопливый, как у коня, и вольт ему придётся поменьше делать.
  
  Багира согласно кивнула.
  
  - Надо принести тебе померить мои прошлогодние туфли школьные, - продолжила Рина. - А на будущий год мне бабушка только-только новые вещи купила. Я расту равномерно, можно до августа не тянуть, а в июле дешевле всего. Если тебе туфли придутся впору, то мы в них выйдем. Они одинаковые и лакированные.
  
  - Ещё надо блузки красивые и юбки!
  
  - Я думала блёстками спортивную форму просто украсить...
  
  - Нет, ну мы же цыганское танцуем. Давай юбки?
  
  - Можно и юбки, понять бы, из чего их соорудить... А блёстки я тогда на школьные концертные блузки наклею. Потом склею обратно.
  
  - Здорово, - сказала Багира и зевнула.
  
  - Давай мы тебя в каптёрке на диванчике уложим! Люди, правда, туда-сюда ходят, но мне кажется, ты уже не заметишь.
  
  - Давай, - согласилась Багира. В общем, после обеда вместо репетиции получилась у Рины обычная тренировка. Но Таня был только рад - он езду любил.
  
  **
  
  - Бабусь, - деловито сказала Рина вечером. - Бабусь, мне нужна чистая кассета.
  - Зачем тебе чистая? - удивилась бабушка. - Песни петь будешь?
  - Ты чего, бабусь, я сроду не пела!
  - Ну и зря. Моя бабушка знаешь, какая песельница была? Прочесть ни буквы не могла, зато ноты сердцем чувствовала. Может быть, у тебя тоже талант...
  - Может быть, - согласилась Рина. - Но кассета мне для отчётного нужна.
  - Для чего?
  - Отчётное мероприятие. По верховой езде.
  "Мероприятие" - слово, старшему поколению понятное. Бабушка сказала:
  - Ну, значит, купим кассету. Тебе до какого числа?
  - До двадцатого августа.
  - До двадцатого успеем. А меня хоть позовёшь посмотреть?
  У Рины сердце так и ухнуло. Но что делать?
  - Ну, если тебе выездка интересна, то позову, - сказала она с невозмутимым лицом. И тут же уцепилась за спасительную идею:
  - Если только там пускают, конечно. Я сама ещё не знаю, может быть, там только жюри сидит.
  Пункт с музыкой из списка проблем можно было вычеркнуть.
  Весь вечер, стараясь не шуметь, Рина потрошила гигантский шкаф-стенку в своей комнате. Там лежала не только её одежда, прошлогодняя, ещё не пристроенная бабушкой по знакомым, и новая, но и просто разные штуки, которые взрослые больше не придумали, где хранить. Например, большая коробка с клубками пряжи, каждый из которых был намертво замотан в целлофан. Из этой пряжи бабушка иногда брала клубок-другой, когда на неё находило настроение связать что-нибудь. В других коробках лежали куски кружев и тесьмы - и пайетки, которые Рина и искала. Специальные блёстки для одежды.
  Нашлись и целые залежи белья и штор, которые на Рининой памяти никогда не использовали. Аккуратно пересмотрев все тряпки, Рина выудила скользкие жёлтые занавески с большими красными розами. Кто мог вообще такое купить в их дом - непонятно, потому что вкусы у бабушки были строгими. Так что, рассудила Рина, сильно ругаться за юбки из занавесок она не будет.
  Всю следующую неделю вечерами Каскадёрша сидела с клеем, пайетками и блузками - обрабатывала. Полностью обклеить две блузки пайеток бы не хватило, так что Рина придумала наклеить их треугольником на груди - углом от плеч к животу. После этого хватило ещё сделать маленькие треугольнички на спинах.
  Багира, осмотрев блузки, в восторг не пришла, но сказала, что издалека сойдёт. Туфли ей, кстати, оказались впору. А вот материал на юбки Багиру привёл в восторг:
  - Ну, чистый театр! В таких по телевизору танцуют!
  Она же ловко раскроила занавески. После того, как куски ткани сшили, юбки стали похожи на настоящие, с широкими складками. За швейным процессом наблюдал весь клуб - шили девочки прямо на газоне.
  - Резинка нужна на пояс, - сказала Багира, примеряя готовый продукт.
  - Я могу принести, - предложила Наташа Блохина, добрая душа.
  Так что юбки были готовы тогда же, когда и номер.
  Небольшая накладка случилась было с музыкой. Сначала немного ещё без неё репетировали, а потом Рина принесла магнитофон и включила "Ветер с моря". Песня была в середине кассеты, Рина прикинула, где - и быстро нашла. Но Багира чуть со смеха не померла.
  - Ай, дили, ты что включила? Мы же цыганский танец танцуем!
  - Ты сама сказала - "Ветер"!
  - Я про цыганский "Ветер"! Про "Балвал"!
  "Балвал" должен был быть в начале. Рина послушно отмотала и включила снова. И охнула: песня была та самая, которую вечно мурлыкала под нос бабушка.
  - Ну ты идёшь танцевать-то? - нетерпеливо затеребила Багира. - Отматывай снова на начало, нечего там слушать, песне сто лет в обед, ничего нового не услышишь.
  - Дай хоть разберу, про что поют.
  - Цыганка умерла - никто не заплачет... Это юмор такой.
  Те ещё шуточки, подумала Рина, но песню на начало отмотала - и вышла танцевать.
  Первого августа дядя Володя торжественно установил штатив и водрузил на него видеокамеру, а Самохина положила руку на кнопку Рининого магнитофона. За дядей Володей, чтобы не лезть в кадр, тихо встали конюшенные с дядей Борей и Ольгой Сергеевной. Почти все лицом старались показать, как они болеют за Рину и Багиру. Вслух подбадривать было нельзя - Тангенс шума не боялся, он сам шумел громче, но видео хотелось получить чистое, без лишних звуков.
  Таня стоял между девочек в роскошной цыганской шляпе. Это была обычная соломенная шляпа конструкции "брыль", только Рина раскрасила её в чёрный цвет, вырезала дырки для ушей и наклеила кружочки жёлтой бумаги, словно монетки, прямо над полями. Самое сложное в шляпе было - не дать коню её пожевать.
  - Мотор! - сказал дядя Володя. Самохина втопила кнопку. Полилась музыка. Конь застучал копытами по сцене-фанере.
  У Рины от волнения сердце бухало - казалось, что в следующий такт обязательно не попадёт, пропустит движение. А ещё ведь надо было подавать команды коню! Но вот они с Багирой, уперев руки в боки, покружились спина к спине, разошлись и раскланялись вместе с конём. Песня закончилась, дядя Володя и Женька одновременно остановили камеру и магнитофон, и конюшенные разразились аплодисментами.
  Рина почувствовала, что обливается потом - и что рот сам собой растягивается в довольной улыбке.
  - Заходите за кассетой завтра, девочки, - сказал дядя Володя и оглянулся на дядю Борю.
  - По чайку? - предложил дядя Боря.
  - По чайку, - согласился дядя Володя и быстро собрал аппаратуру. Мужчины удалились в сторону конторы.
  - Что это за конкурс такой, он когда будет? Туда можно прийти посмотреть? - засыпали вопросами девочек.
  - Дайте нам хоть переодеться, - отбивалась Рина. - Двадцать седьмого августа будет, ещё месяц впереди. Я узнаю про прийти и посмотреть. А конкурс просто всяких номеров с животными.
  - А я думал, танцевальный, - сказал Дима.
  - Собачий вальс наверняка там будет, - успокоила Рина. - Тангенс, идём.
  Завтра дядя Володя отдаст кассету, значит, в пятницу четвёртого уже можно будет съездить и записаться! А это, кажется, последний пункт в списке проблем!
  Ура!
  
  **
  
  В четверг, кроме похода за видеокассетой, на Рину с Багирой нашлось ещё одно дело: пришла пора отработать фанеру. Привезли сено.
  Сено продаётся или брикетами, или россыпью, на развес. Брикетами брать удобнее и дороже. Так делает дядя Володя. На развес дешевле, и потом приходится упихивать в специальный сарайчик-сенник. Такое сено покупает дядя Боря. Зато, говорит дядя Боря, в рассыпное сено гниль не подсунешь - сразу видно, что берёшь.
  Чтобы уложить небрикетированное сено в сенник, надо, чтобы его туда вилами закидывали взрослые. Потом они останавливаются ненадолго, и какие-нибудь подростки в сеннике принимаются скакать на сене, как на батуте - чтобы умять. А то оно ложится воздушно, и много в сарай не поместится.
  Об отработке дядя Боря предупредил с вечера, так что Рина с утра подготовилась как следует. Вместо стильной рубашки-поло, которые так любила покупать ей бабушка, нашла на полке простую дешёвую футболку. К концу дня её можно будет, конечно, выжимать, так что Алибабаева уложила чистую рубашку на сменку в маленький рюкзачок, который мама купила ей в Египте. Обычно Рина эту игрушку на лямках терпеть не могла - никто с такими не ходит, да и цвета у него были мультяшные, вырви глаз. Но теперь он пришёлся кстати.
  Достала старые кроссовки для Багиры - босиком или в шлёпках мять сено не очень удобно. Багирины треники, они же бывшая Ринина форма для физры, постоянно лежат на конюшне вместе с Риными рабочими штанами. Стираются они прямо в клубе.
  Алибабаева посмотрела на отросшие кудряшки и решила, что, пожалуй, стоит их завязать. И завязала два хвостика-шара по бокам. А чёлку, которая падала уже на глаза, как у пони, уложила назад и прижала ободком.
  Некоторое время озадаченно рассматривала отражение. Лицо было странным. Рина даже не сразу поняла, что не так. Оказывается, она уже сильно загорела, почти как Багира - а лоб остался почти что белым! Так что лицо теперь было двуцветным. В общем, придётся остаток августа проходить с убранной чёлкой - всё лучше, чем полоса на лице.
  Багира, конечно, видок сразу оценила: прямо покатилась со смеху.
  - Тебе лоб как будто чем-то намазали, прикинь?
  - Есть такая шутка, первоапрельская: "у вас вся спина белая". Ну, а у меня лоб...
  - Какая-то непонятная шутка.
  - Я тоже не понимаю, - пожала Рина плечами.
  В автобусе каждая думала о своём. Алибабаева прикидывала, когда бы снова залезть в коробку с фотографиями. Надо было узнать что-нибудь и о дедушке. Багира тоже размышляла о чём-то. Вдруг она повернулась к подруге и спросила:
  - А можешь мне после конкурса видео отдать?
  - Наверное, могу. Если кассеты возвращают. А тебе зачем? У тебя ведь не на чем посмотреть.
  - Ну, всё равно. Пусть будет. Может, однажды девочкам покажу, у них видик есть, и телевизор тоже. А я там прямо настоящая артистка.
  Рина сообразила, что Багира говорит о своих подружках из электрички.
  - Ну, тогда очень-очень попросим запись потом вернуть. И пусть у тебя лежит.
  Багира счастливо улыбнулась.
  Гора сена уже лежала посреди двора перед сенником. Сотрудники клуба во главе с дядей Борей орудовали вилами. Крикнули девочкам:
  - Каскадёрша, Багира, привет!
  - Привет! Привет! - отозвались девочки и побежали переодеваться-переобуваться.
  А потом - прыгать на сене!
  Летнее сено пахнет дурманяще. Немного срезанной травой, только сухо, а не мокро; немного мёдом; немного, наверное, просто летом. Прыгать на нём - одно удовольствие.
  Слой за слоём сено поднималось в сарайчике ввысь. А Рина с Багирой слой за слоем уминали его вниз. Но сенник всё равно заполнялся, и на последних прыжках Багира треснулась макушкой о дощатый потолок:
  - Ой!
  - Бэз больницы там давайтэ, - заглянул внутрь строгий дядя Боря.
  - Да я ничего, это просто шишка, - отозвалась Багира. Директор всё равно махнул ей рукой, чтобы слезала. Рина осторожно допрыгала, и взрослые закинули остатки сена.
  У колонки девочки умылись, побежали к Тангенсу - его надо было выводить каждый день. К дяде Володе пошли после обеда.
  - Садитесь, - сразу предложил девочкам дядя Володя. Он вынул из холодильника в углу бутылку лимонада и разлил им по стаканам. - Сейчас покажу ваш танец.
  Кассета была уже вставлена в видеомагнитофон, оставалось только включить. На экране защёлкали пальцами маленькие Рина и Багира в жёлтых юбках. Щелчков было неслышно, потому что бил копытами конь, но ритмичное движение рук было заметно. Танец вышел гладким, без сучка, без задоринки. Рина гордо оглянулась на подругу - а у той опять лицо было счастливое-счастливое.
  - Жаль, по телевизору меня не покажут, - вздохнула Багира.
  - Почему не покажут? - удивился дядя Володя. - Вы же на "Пет-шоу Супер" готовитесь? Там новости снимать будут. Покажут по областному каналу. Ну, может, не всё. Но вас точно, у вас лошадь танцует.
  - Это если нас ещё возьмут, - сказала Рина. Багира тут же поплевала через плечо, по-детски, одним звуком:
  - Ты-ты-ты!
  - Я себе копию сделал, - сказал дядя Володя, выключая телевизор с видиком и вынимая запись. - Если вы не против. Всё же Тангенса я растил. Хочу им хвастаться.
  - Да пожалуйста! - Рина аккуратно забрала кассету и положила в рюкзачок. Дядя Володя только сейчас, кажется, вгляделся ей в лицо, показал себе на лоб:
  - Рина, ты как будто чем-то испачкалась...
  - Это моя кожа, - сказала Рина. - Она без загара вот такая.
  - А! Вот как!.. - он сразу сменил тему. - Я тогда и на конкурсе вас поснимаю, хорошо? Я коллекцию видео с моими лошадками собираю. Клиентам показываю, ну и сам лошадок люблю.
  - А нам копию дадите? - сразу принялась торговаться Багира.
  - И вам дам, - засверкал золотыми зубами в улыбке дядя Володя. - Авторский экземпляр! Один на двоих!
  - Ух, круто! - не сдержала Багира вопля счастья.
  - Это очень, очень любезно с вашей стороны, - сказала Рина. - Багира, пойдём, нам на автобус успеть надо.
  Бабушка уже, конечно, готовила ужин.
  - Посмотри на себя, Рина! - сказала она. Октябрина-младшая растерялась. Ей казалось, что она перед уходом из клуба привела себя в порядок.
  - Что, бабусь?
  - Рина, ты в кои-то веки похожа на культурного человека! У тебя убраны волосы! Между прочим, тебе очень идёт.
  - А... Спасибо.
  - А я купила тебе твою кассету. Лежит на столе в твоей комнате.
  - Спасибо, бабусь, - куда эмоциональнее теперь отозвалась Рина и побежала к себе. Стоило, конечно, сначала принять душ, но ведь перезаписать песню с одной кассеты на другую - дело пяти минут! А если с обеих сторон кассеты по треку, просто на всякий случай, то десяти.
  
  **
  
  Прямо на въезде на базу отдыха девочки увидели указатель: "Конкурсный отбор". Среди домиков, расставленных порой причудливо, такие же указатели провели их к длинному павильону, у которого толкалась настоящая толпа. Приглядевшись, Рина поняла, что это четыре очереди. Пристроилась с Багирой в одну из них.
  Очереди двигались довольно быстро. Минут пятнадцать - и девочки уже стоят на регистрации. Уставшая тётенька за стойкой сразу спросила:
  - Видеозапись с собой?
  Рина молча подняла руку с кассетой. Тётенька взяла из стопки картонку с яркой надписью "Карточка кандидата", быстро надписала номер, вбила тот же номер в компьютер:
  - Фамилия?
  - Алибабаева.
  Тётенька даже глазом не моргнула, хотя обычно Рину все переспрашивали. Вбила и фамилию.
  - Комната восемь.
  Рина отошла от стойки; за ней и ошеломлённая, тихая Багира.
  За спиной кто-то заорал возмущённым голосом:
  - Ну сказали же, без животных! Это отбор, а не зоопарк!
  - А куда я его дену? Мы с ним из Калуги ехали!!! - так же возмущённо заорал другой голос.
  Рина чуть не наступила на крохотного шпица, увернулась от локтя какого-то дяденьки и проскользнула в следующую часть павильона. Проверила: Багира рядом.
  - Кто в комнату восемь последний?! - крикнула она, что есть сил. Среди гама кто-то отозвался:
  - Я!
  Алибабаева вгляделась в толпу, определила хозяйку голоса и пошла пристраиваться рядом.
  Уже через минуту пришла её очередь кричать: "Я!" Для верности Рина подняла руку, и возле неё встал следующий кандидат - отчаянно рыжий, весь в веснушках, мальчик лет десяти.
  Эта очередь двигалась медленнее, чем та, что на регистрации, но тоже бойко. Минут через двадцать ожидания Рина с Багирой вошли в комнату восемь.
  - Запись, - сразу протянула к ней руку какая-то девушка. Рина отдала кассету. Девушка всунула её в тут же стоящий проигрыватель. На большом экране посреди стены появилось их с Багирой видео. Багира на него, конечно, уставилась, а Рина предпочла осмотреться.
  Кроме телевизора, проигрывателя и девушки, в комнате восемь были ещё длинный стол и шесть человек за этим столом. На одного, высокого, плечистого, с выбритой головой, Алибабаева посмотрела с изумлением. Это был Сергей Васильевич, который свалился у дяди Володи с лошади. Сергей Васильевич почувствовал её взгляд, оглянулся, улыбнулся и откинулся на стуле.
  Запись прекратилась, люди за столом зашевелились, забормотали.
  - Девочки, встаньте вон туда, - сказала женщина в очках. - Расскажите о себе в двух словах.
  Рина за руку потащила Багиру на пространство перед столом. Встала, тряхнула кудряшками - волосы пришлось распустить, чтобы закрыть белую полосу на лбу. Улыбнулась, как киноактриса - во все зубы.
  - Меня зовут Октябрина Алибабаева, я занимаюсь конным спортом уже несколько лет. Сначала каталась на пони, а теперь у меня есть своя лошадь. Это конь Тангенс. Мы с ним большие друзья. Ещё я дружу с Багирой Морарь...
  Она положила руку на плечо оцепеневшей Багире.
  - Мы вместе дрессируем коня и учим его танцевать. Костюмы для номера сшила тоже Багира.
  Она замолчала, не зная, что говорить дальше, и просто стояла, улыбаясь, как под прицелом камеры.
  - А Багира нам что-нибудь скажет? - спросила женщина в очках.
  - Здравствуйте, - чуть не под нос забормотала Багира. - Меня зовут Багира Морарь... Мне двенадцать лет.
  Она замолчала. Люди за столом немного подождали.
  - Ну что, - сказала женщина с очками. - Давайте обсуждать.
  - Вторая девочка просто деревянная, - сказал её сосед. - Никакой харизмы. Маленькое Буратино.
  Рина сжала зубы, не переставая улыбаться.
  - Но зато цыганочки. С лошадью. Это экзотика, это цепляет, - отметил дяденька с конца стола.
  - Да вот именно, с лошадью. Всё-таки предполагались собачки, кошки, вороны, попугаи. Представляете, если нам эта лошадь навалит прямо на сцене? Или копытами её разобьёт.
  - Мы фанеру можем принести, чтобы Тангенс на ней танцевал, - вскинулась Багира.
  - Ого, голосок прорезался! - сказал тот дядька, который назвал её Буратино. Люди за столом засмеялись.
  Некоторое время они ещё спорили, пока девочки стояли перед ними столбом. Вдруг на своём стуле выпрямился Сергей Васильевич. Наклонился, опираясь на стол локтями:
  - Подводя итог, я думаю, ясно. Девочки участвуют. Танцующий конь нам нужен.
  И тут все остальные, даже те, кто только что был против, заговорили наперебой, что да, конь станет приятным разнообразием, и номер хороший, и девочки интересные. Женщина с очками что-то начеркала в бумажке перед собой, потом взяла из стопки карточку вроде той, что были на регистрации. Почеркала и на ней, протянула Рине:
  - В комнату четырнадцать.
  Девушка у видика сунула Багире их с Риной кассету:
  - Идите, всё уже, всё.
  Девочки чуть не бегом вышли в коридор. На двери в следующую часть павильона была бумажка: "Комнаты 10-14". Рина взяла Багиру за руку и потащила туда.
  За дверью людей было намного меньше. Алибабаева посмотрела на карточку в руке. На этой было написано: "Карточка участника", и, от руки, номер. Поняла, что её трясёт и Багиру трясёт тоже. Улыбнулась подруге:
  - А мы с тобой, выходит, блатные.
  - Какие?! - испуганно спросила Багира.
  - Ну, за кого вступаются.
  Они нашли комнату четырнадцать. В павильоне она была последняя - и самая большая. Там расставлены были столы с компьютерами, ксероксами, принтерами и телефонами, за столами сидели сотрудницы, всё это жутко громко стрекотало и грохотало, и куда соваться с карточкой в руках, было неясно.
  - Следующий! - крикнула одна из сотрудниц. От её стола отходил мужчина в ветровке. Ветровка на животе у него оттопыривалась и шевелилась, но дядька сохранял невозмутимое лицо.
  Девочки подошли. Возле стола был только один свободный стул, и они замешкались, не понимая, кому сесть. Рина протянула сотруднице свою карточку. Та в ответ протянула бланк. Так они обменялись бумажками, и женщина принялась быстро, громко печатать что-то в компьютере, а Рина, наконец, приземлилась на стул, чтобы заполнить бланк. Ручка нашлась тут же, на краю стола.
  Мелкими, узенькими буквами она умудрилась вписать в бланк в графу "Имя участника" и своё имя, и Багирино. Ниже стояло - "Животное (вид / кличка)". Вписала коня Тангенса. Ещё ниже - "Номер". Чуть не начала выводить номер телефона, но вовремя сообразила, что спрашивают о выступлении. Так что - "Танец".
  Сотрудница взяла карточку, стала вбивать с неё. Два имени её ничуть не смутили, и Рина вздохнула с облегчением.
  
  - Документы, - потребовала женщина. Рина с Багирой торопливо вытащили одинаковые маленькие книжечки с гербом СССР на обложках - свидетельства о рождении. Женщина быстро их взяла, пропустила через ксерокс, достала из стола папку и вложила копии внутрь. Потом взяла бланк, карточку участника и наклеила на папку снаружи. Вернула свидетельства. Повернулась к одной стопке бумаг, взяла бумаги оттуда; повернулась к другой, взяла оттуда тоже. Карандашом надписала на одном из листов номер. Протянула стоящей Багире:
  
  - Памятка участника, контракты. Контракты должны законные представители подписать - родители, опекуны. Принесёте с ксерокопиями паспортов.
  
  - Чьих паспортов? - обалдело спросила Багира.
  
  - Родителей. Или опекунов. Тех, кто подписывает. Надо занести с двадцать первого по двадцать четвёртое число включительно. Сюда же.
  
  И закричала:
  
  - Следующий!
  
  Рина с Багирой буквально выскочили в коридор. А оттуда - бегом через весь павильон на свободу.
  
  - Плохо это всё, - сказала Багира, когда они встали под какой-то берёзкой отдышаться.
  
  - Что плохо?
  
  - Везёт слишком. Романи бахт...
  
  - Цыганская удача?
  
  - Да. Она знаешь какая? Если сильно везёт, то потом будет плохо. Или если сильно везёт, но совсем не с тем, тоже она. Кривая.
  
  - Да ладно. Что может пойти не так?
  
  Багира перебрала листочки у себя в руках. Некоторые были скреплены друг с другом.
  
  - Наверное, разрешение мне не подпишут. Ни папа, ни мама.
  
  - Почему не подпишут-то? Скажешь, что это конкурсный отбор на представление. С дрессированными животными. Потом с цирком выступать можно будет.
  
  - Не знаю... Мне кажется, паспорта копировать испугаются.
  
  - Но у них ведь есть паспорта?
  
  - Ну, какие-то есть...
  
  Багира вздохнула ещё раз и отдала Рине её памятку и договор.
  
  **
  
  У самой Рины никаких проблем не возникло. Она явилась перед бабушкой с новостью, что для отчётного мероприятия нужна бабушкина подпись. И сразу ловко обратила её внимание на абзац договора о том, что за участие дают грамоту. К подписи законного представителя, понятное дело, и ксерокопия паспорта нужна.
  
  Сообщила она всё это прямо перед уходом бабушки к Зое Петровне, и бабушка, быстро посмотрев на абзац про грамоты, договор подписала, а копию пообещала сделать по дороге к подруге. И уже вечером у Каскадёрши на руках было всё нужное.
  
  Багира же приходила в клуб каждое утро с опрокинутым лицом, и день на третий-четвёртый сказала мрачно:
  
  - Дохлый номер. Я их каждый день упрашиваю, плачу весь вечер, а они упёрлись. И копию сделать денег стоит, и вообще паспорт нероссийский...
  
  - Так не проверяют гражданство, только согласие родителей на участие?
  
  - Я объясняла. Но дома просто злятся. Сейчас огородные работы. Все работают, говорят, а я развлекаюсь с лошадьми. Хорошо, не дома обедаю...
  
  - То есть, если б шаталась абы где, бутылки собирала, им бы больше понравилось, - не выдержала Рина. Багира совершенно серьёзно подтвердила:
  
  - Да, понравилось бы. Для них я и так абы где шатаюсь, только все приносят пользу, а я нет.
  
  Рина буквально схватилась за голову - ну как, руки закинула, как бывает, когда задумаешься.
  
  - Ну, так... Может, будем и бутылки собирать? Номер отработан, нам теперь репетировать можно понемногу, потихоньку. А потом - по лесу походить. Там бутылок не уменьшается, только прибавляется.
  
  - Можно, - согласилась Багира. Правда, веры в успех не чувствовалось. - Буду собирать, а они пусть сдают.
  
  За обедом Рине вдруг пришла в голову мысль.
  
  - Тётя Катя, - спросила она буфетчицу, - а у вас в конце дня не остаётся пустых бутылок? Таких, чтобы можно было сдать за деньги.
  
  - Остаётся. А что?
  
  - Тётя Катя, а можно мы их у вас брать будем?
  
  - Мне самой нужны, - покачала буфетчица головой.
  
  - Тётя Катя, милая, нам очень-преочень надо, прямо хоть режь, и это только на две неделечки. А мы будем вам посуду мыть, полы убирать!
  
  - Чтобы посуду мыть, надо до семи вечера тут оставаться. Буфет так работает - с десяти до семи.
  
  - Мы будем оставаться! Каждый день!
  
  - Но бутылок набирается не много. Вам подходят только вот от этого лимонада, - показала тётя Катя на полку. - Даже в жаркий день его берут на две, на три бутылки. Морс дешевле, все морс пьют.
  
  Это было правдой. Рина и сама всегда брала морс.
  
  - Две бутылки тоже хорошо очень!
  
  - Ну, тогда договорились. Но не больше, чем на две недели! - подняла палец буфетчица.
  
  Между тренировкой и семью вечера как раз было время пройтись по лесу. С собой на случай встречи с собаками девочки брали жердь. Оказалось, при сборе бутылок это очень полезная вещь! Можно не лазить по зарослям бурьяна на обочине, а просто нашаривать и выкатывать стеклотару.
  
  По прямому назначению - от собак - жердь, к счастью, ни разу не пригодилась. Видно, стая хорошо запомнила ужасную девочку-оборотня и старательно избегала новой встречи.
  
  После сбора бутылочного урожая подруги возвращались в клуб. Наскоро споласкивали добычу от пыли и шли к тёте Кате. Та поначалу отнеслась к их помощи скептически: мол, нынешние дети больше посуды расколотят, чем отмоют, веник сломают, а тряпку бросят где-нибудь, потом не найдёшь. Но девчонки так ловко управлялись, что мнение буфетчица поменяла быстро.
  
  Особенно блистала в уборке Багира. Она помогала матери по хозяйству с малых лет. А в буфете ещё и не надо было греть на печке вёдра с водой - дядя Боря давным-давно организовал в клубе все современные удобства. Откроешь кран - горячая вода сама течёт из крана. Только тряпкой маши, делов-то!
  
  В общем, тётя Катя могла теперь спокойно отдыхать, попивая кофе под болтовню добровольных работниц.
  
  Вечером второго дня буфетчица вместе с бутылками из-под лимонада выдала Багире пакет - в нём оказался неизрасходованный нарезанный хлеб и слегка подсохшие бутерброды с колбасой. "По жаре мясное плохо идёт, а завтра уже совсем неликвид будет", - ворчливо пояснила тётя Катя. Обычно-то она такие пакеты забирала домой, но, должно быть, из-за жары и ей сервелата не хотелось.
  
  Теперь кроме полной сумки стекла Багира тащила домой хлеб и бутерброды. А ещё - пластиковую бутылку с малиной. Малиновые кусты в лесу все усыпаны были спелыми ягодами. Девочки сами ели и набирали домой всему семейству Морарь.
  
  И всё равно каждый день Багира приезжала из дома мрачнее тучи и при виде Рины просто молча мотала головой.
  
  Но двадцатого числа на остановке автобуса она чуть не подпрыгивала на месте, сияя, как стёклышко. Издалека показала прозрачный файлик с бумагами:
  
  - Мама подписала! Подписала, прикинь!
  
  - Сработали бутылочки-то? - улыбнулась и Рина, а самой от счастья тоже скакать хотелось.
  
  - Ага. И тётьКатина колбаса. А ещё она нашла наше видео, когда вещи перебирала. И пошла с ним к участковому, у него есть где посмотреть. Они вдвоём посмотрели, и участковый ей говорит: "Луиза, ты обязательно пусти Багиру выступать! Тебе за это ничего плохого не будет, а потом ты пожалеешь, если не пустишь!" Я говорила, он хороший дядька?! Вот бы я сразу к нему пошла!
  
  Багира приплясывала от радости, как Тангенс на репетициях.
  
  И на следующий день девочки съездили на базу "Рассветная" и преспокойно сдали документы всё той же тётеньке (по номеру на одном из договоров она нашла их папку - вот он зачем был). Благо теперь людей было намного меньше, даже в очереди не пришлось постоять.
  
  - Всё, - сказала Рина. - Всё. Осталось только выступить нормально. И ты смотри, из туфель не вырасти. У меня бабушка всё охает, что я могу из новых вырасти, потому что есть стала много. А так бывает, когда быстро растёшь. Знаешь, бутербродов с сыром и моркови стала уничтожать - ужас!
  
  Они с Багирой засмеялись.
  
  Три дня прошли в блаженной эйфории. И бумаги все подписаны, и номер готов, и лоб - наконец-то! - загорел. Правда, бутылки девочки решили приносить до самого конкурса. Просто на всякий случай. А то мало ли что - в последний момент кто-то опять скажет, что от Багира пользы нет.
  
  А у той тоже за лето отросли волосы, и она стала, как Самохина, заплетать их в две косички. Только у Женьки получалось куда аккуратнее. Туфли Багира теперь примеряла каждое утро. Надевала, немного ходила, и со вздохом облегчения (не малы ещё!) убирала назад в Ринин рундучок.
  
  Но вот за три дня до конкурса Алибабаева пришла домой и застала бабушку сияющей от счастья. И ничто не предупредило Рину, что это не к добру. Сердце не ёкнуло, в голове не мелькнула мысль - ни-че-го. Наоборот, Рина даже обрадовалась. Обняла бабушку, чмокнула в щёку:
  
  - Бабусь, так хорошо, когда ты улыбаешься!
  
  - Ты сейчас тоже до потолка запрыгаешь, - пообещала бабушка.
  
  - Я на ногах не стою после тренировки, куда мне прыгать-то...
  
  - Папа с мамой звонили сегодня. Двадцать седьмого прилетают. К твоему дню рождения. Неделю погостят - и назад. Самолёт приземляется во Внуково в семнадцать ноль пять. Так что отменяй свои мероприятия, не сбегут. Поедем их встречать!
  
  **
  
  Рина, конечно, попробовала бабушку поуговаривать, что может маму с папой и дома встретить, после выступления. Но бабушка так рассердилась, так принялась её стыдить, что пришлось отступиться.
  
  Настал Ринин черёд на остановку прийти как в воду опущенной.
  
  - Такая бахт, - снова сказала Багира со значением. - Не видать нам квартиры. Да и по телевизору нас не покажут.
  
  Рина рассердилась:
  
  - Бахт, бахт! Встала проблема - надо решить! Вот и всё!
  
  - Как ты решишь? Сама говоришь, начинаешь спорить - она сердится. Накажет тебя ещё. Не допросишься у неё разрешения.
  
  На это Рине захотелось сказать что-то хлёсткое, афористичное. Но в голове о разрешении был только один афоризм: "легче получить прощение, чем разрешение". В итоге она смолчала, а мысль застряла и крутилась в голове весь день. Пока не превратилась в план.
  
  Двадцать седьмого августа бабушка с самого утра ходила довольная, даже песни напевала. Рина тишком собрала рюкзачок: хотя костюм хранился в клубе, но надо было взять расчёску и капроновые подследники, чтобы туфли не натёрли. Ещё туго скатанную куртку-дождевик, потому что вечером обещали проливной дождь, а когда точно вечером - неясно. Подумала, упаковала и плащик-дождевичок, для Багиры. Рюкзачок округлился, застёгивался теперь с усилием.
  
  Написала записку, сунула в карман джинсов.
  
  Она несколько раз с робкой улыбкой высовывалась из комнаты, но пройти мимо бабушки возможным не представлялось. Пока бабушка не принялась на кухне печь свой коронный во всех смыслах пирог - рулет в форме короны, с начинкой из мака и творога.
  
  Катая тесто, она, конечно, пела. Песня становилась всё громче - а значит, бабушка уже увлеклась, поняла в какой-то момент Рина. Кухонный стол, где она раскатала тесто, был как раз закрыт от прихожей углом стены. А значит, и прихожей от него было не видно. Рина тихо надела кроссовки, положила записку у зеркала и выскользнула из квартиры.
  
  Автобус пришлось ждать ещё двадцать минут, и девочка нервно поглядывала в сторону дома: как бы бабушка не бросилась следом. Наконец, подошла Багира и сразу после этого - автобус в область. Девочки встали на задней площадке - как всегда.
  
  От клуба ехали на Тангенсе вдвоём: Рина в седле, а Багира сзади, держась за пояс подруги. Впереди рысила на Гоблине Женька, показывая дорогу. Её девочки упросили заранее, да той и самой было интересно. Рине и Багире полагалось по одному бесплатному месту на трибунах, для родственников; Самохиной они места и отдали, для неё и для её парня. Костюмы тоже везла Самохина, в настоящем, хотя и небольшом, туристическом рюкзаке. Рина себе тоже такой хотела как-нибудь купить.
  Успели к повторной регистрации участников: надо было отметиться, что прибыли, и сдать музыку для номера. Девушка на стойке маркером надписала номер на кассете, которую Алибабаева ей отдала.
  - А назад потом забрать можно? - спросила Рина.
  
  - Ну, сходите к звукооператору, заберёте, - махнула рукой куда-то, невесть куда, девушка.
  
  Выступление должно было пройти на большой летней эстраде, до которой девочки в прошлые разы так и не дошли. Эстрада и амфитеатр скамеек перед ней были на самом дальнем конце базы.
  
  - Там летом рок-концерты, - поделилась Женька, пока вела их маленький отряд на место. - А раньше тут была не база, а пионерлагерь, ну и там самодеятельность всякую ставили. Ну, понятно, сцену с тех пор немного достроили.
  
  От лошадей люди шарахались, смотрели с любопытством. Тангенс воспринимал толпу вокруг философски, а за Гоблином Самохина следила очень внимательно. Не хватало скандалов с покусаниями.
  
  Возле эстрады снова нашёлся павильончик, только теперь поменьше. Внутри были гримёрки, а возле гримёрок - множество закутков, сооружённых из жердей и плотной ткани. У входа в каждый закуток висела бумажка с номером. Девочки нашли свой, и Женька встала с конями - ждать, пока Рина с Багирой переоденутся. Это много времени не заняло. Там же, в гримёрке, оставили лошадиную сбрую - еле поместилась в шкафчик, который им дали. По счастью, он запирался на ключ, иначе бы у Рины сердце было не на месте. Седло стоило как половина коня.
  
  - Поеду, Гоблина на дачу отведу, у меня там навес есть, - сказала Женька. - Боюсь я его здесь оставлять. И вернусь болеть за вас.
  
  Рина молча кивнула. Чем дальше, тем больше колотилось сердце, и во рту от этого пересыхало - языком не шевельнёшь.
  
  Надели коню шляпу. Подбодрили его морковкой.
  
  Подошла та женщина в очках, которая сидела в комиссии на отборе:
  
  - Готовы уже? Молодцы. Вы среди последних пойдёте, в четыре. Коня заводить по пандусу, там есть такой, аппаратуру втаскивать. Мы для вас сцену укрепили, цените!
  
  - Спасибо, - выдавили из себя девчонки.
  
  Подошёл весёлый дядя Вова в белом летнем костюме. Показал видеокамеру:
  
  - Готовы стать звёздами?
  
  Ему девочки слабо улыбнулись.
  
  - Ну! Не дрожать! Боевые же девчонки! - сказал он и ушёл.
  
  Зрители расселись, объявили начало конкурса. Ведущий долго рассыпался в благодарностях строительной компании "Лучезар", производящей дома и домики для животных и их хозяев, и лично её главе Сергею Васильевичу Бородкину, организатору и главному спонсору конкурса "Пет-шоу Супер". Потом он так же многоречиво представил жюри. Наконец, объявил первый номер.
  
  - Давай по очереди ходить из-за кулис номера смотреть? - предложила Рина.
  
  - Чур, я первая! - тут же сказала Багира и убежала.
  
  Заиграла весёлая музыка. Кто-то на сцене показывал дрессированного ворона. Что мог вытворять дрессированный ворон, Рина и представить себе не могла.
  
  Внезапно рядом как из-под земли выросла Багира. Глаза у неё были квадратные, а лицо обморочное.
  
  - Каскадёрша... Слушай, он там. Он - там!
  
  - Кто он? Где там? - не поняла Рина.
  
  - Крысолов! За столом сидит перед сценой!
  
  Алибабаева постояла, соображая.
  
  - А ну-ка, побудь с Тангенсом пока...
  
  Она поднялась за кулисы по лесенке сзади сцены как раз когда дядька с вороном раскланивался. Ворон раскланивался тоже, растопыривая крылья. Он сидел у дядьки на руке.
  
  Рина вытянула шею, рассматривая жюри. Крысолова она видела лишь раз, в больнице, в полутьме. Запомнила только длинное лицо, длинный нос и большие светлые глаза.
  
  Дядька с таким лицом и правда сидел за столом жюри, но был ли это тот самый крысолов - сказать Рина не могла.
  
  Ладно, а какая разница, если это он? Если подруга себе нафантазировала ужасов, не обязательно в них тоже верить. Он же из СЭС, наверное, если крысами занимается. Или из ветконтроля. Конечно, его на конкурс позвали. И за порядком проследил, и заодно в жюри сколько надо людей.
  
  Рина пробралась обратно к Багире с Таней.
  
  - Сидит? - спросила Багира.
  
  - Конечно, сидит. Если он встанет, будет зрителям мешать.
  
  Багира посмотрела на Рину жалобно. Её заметно трясло, и загар снова казался краской, прозрачным гримом на побледневшем лице.
  
  Тангенс, почувствовав Багирин страх, тревожно всхрапнул, мотнул головой. Рина погладила ему нос, похлопала по шее:
  
  - Хороший мальчик...
  
  А Багире сказала строго:
  
  - Нельзя бояться при животном. Тангенс пугается, ему же ничего не объяснишь. Тебе не жалко Тангенса?
  
  Багира посмотрела ещё жалобнее.
  
  - Иди пока, умойся, успокойся, - велела Рина. - Крысолов из-за стола во время конкурса точно не встанет, раз он в жюри. Вот и не трясись даром. Потом уже можно, разрешаю.
  Багира медленно, словно у неё ноги были желейные, пошла прочь, туда, где они видели питьевой фонтанчик по пути к эстраде.
  
  Тангенс опять тревожно всхрапнул.
  
  - Хороший мальчик, тихо, тихо...
  
  **
  
  Багиры не было так долго, что Рина испугалась - не сбежала ли с испугу. Нет, появилась. Всё ещё бледная, но, кажется, не такая обморочная.
  
  - Я Женькиного парня видела, - сказала она. - Он ещё длиннее, чем Гошкина. И журналистов видела, которые для телевизора снимают. А ещё там часы большие висят. Вон там, смотри.
  
  Она ткнула пальцем в сторону. Рина огляделась: поодаль высилась тонкая башенка с острой крышей, а на верхушке у неё красовался циферблат. Секундной стрелки было не видно, только минутную и часовую.
  
  - Как думаешь, они точно идут?
  
  - Щас...
  
  Багира отошла из закутка и почти сразу вернулась:
  
  - Сейчас полвторого. Точно?
  
  По циферблату время она определять не умела.
  
  Часы на башенке показывали где-то час двадцать восемь.
  
  - Точно.
  
  Всё оставшееся время Багира провела у Тангенса в закутке. Рина то поднималась посмотреть чужой номер, то забегала проверить шкафчик - не вскрыт ли, то возвращалась подбадривать подругу.
  
  Без пяти четыре в закутке появилась девушка с регистрации:
  
  - Девочки, вы следующие. Коня знаете, как заводить?
  
  - По пандусу, - дружно ответили подруги. Девушка довольно кивнула и ушла.
  
  Рина подождала немного и повела Тангенса к дальнему концу сцены. Именно там был пандус. Багира, замешкавшись, пошла следом.
  
  - Ты не смотри на жюри, а смотри на дядю Володю, - посоветовала ей Рина. - Он же там в первом ряду сидит, снимает. Вот и смотри в камеру. Как будто это тот день, когда мы видео готовили для отбора. Всё такое же - конь, музыка, дядя Володя, камера.
  
  Багира очень серьёзно кивнула.
  
  Ведущий уже пятый раз за день поблагодарил фирму "Лучезар" и Сергея Васильевича.
  
  - А теперь, - многообещающе сказал он, - вы увидите очень неожиданное животное. И, конечно, очень талантливое, как все наши сегодняшние участники. Встречайте: цыганочки Багира с Октябриной и их танцующий конь Тангенс!
  
  Зрители громко захлопали. Рина откинула за кулисы недоуздок, воткнула ключ от шкафчика за ободок на голове, и они с Таней и Багирой вышли на середину сцены.
  
  "Крысолов" глядел большими светлыми глазами и, кажется, не моргал.
  
  В тишине встали посередине, как на репетициях. Подняли согнутые в локтях руки, сложили пальцы.
  
  Полилась музыка. Пальцы сами собой защёлкали.
  
  Снова было страшно, словно несёшься с очень высокой горки на ледянке вниз. Или на тарзанке летишь, чтобы прыгнуть с неё в речку. Снова казалось, что вот-вот собьёшься с ритма, опоздаешь щёлкнуть, шагнуть, повернуться.
  
  И снова получалось успеть, попасть, уложиться.
  
  Покружиться. Разойтись. Ещё немного. Вот! Поклон!
  
  Публика взорвалась аплодисментами. Кто-то даже одобрительно завопил. Рина испугалась, что Тангенс шарахнется при очередном вопле, положила руку лошади на шею.
  
  - Спасибо, девочки! - вынырнул впереди них ведущий. - Можете пока что отдохнуть до оглашения результатов, а мы уже готовы смотреть следующий номер!
  
  В закутке Рина отдышалась, посмотрела на часы. Конечно же, начало пятого. Не полчаса же они танцевали. Прикинула про себя: впереди ещё несколько номеров, потом у жюри совещание, потом награждение. Где-то к пяти закончат.
  
  Папа с мамой от аэропорта пойдут на остановку экспресса до города. Он ездит раз в час, кажется, в сорок пять минут. Можно попробовать их поймать на остановке экспресса у аэропорта. По шоссе тут по прямой, не заблудишься, и довольно близко...
  
  Поскакать на Тане? Он и так весь день на жаре простоял, оттанцевал, ну и вообще, галопировать по шоссе - издевательство над животным. Можно покалечить.
  
  Поймать такси? На шоссе такси не ездят, как в городе - стаями.
  
  Попутка? Не хватало только нарваться на маньяка. Две девчонки, может, и отобьются, но незабываемых приключений не хочется.
  
  Возможность увидеть папу с мамой, встретить сразу с самолёта так близко - а как ею воспользоваться, неясно.
  
  В закуток заглянула женщина в очках.
  
  - В костюмах ещё? Молодцы. Никуда не уходите до конца конкурса. Слышите? Никуда не уходите, - торопливо прошептала она и сразу ушла.
  
  Рина с Багирой взволнованно переглянулись.
  
  Неужели?..
  
  - Ты-ты-ты, - поплевала через плечо Багира. Её снова затрясло.
  
  Чтобы скоротать время, Рина сходила за упряжью. Вдвоём с Багирой они снова оседлали Таню. Женин рюкзак и Ринин рюкзачок взяли пока в руки.
  
  Рина постоянно поглядывала на часы. Багира ни о чём не спрашивала.
  
  Наконец, и номера закончились, и жюри посовещалось. В закуток заглянула девушка с регистрации и велела быстро пойти к сцене. Девочки пошли вместе с Тангенсом и у пандуса остановились в растерянности - с ним подниматься, если что, или без него?
  
  Без пяти пять. Самолёт подлетает.
  
  - Давайте сюда, - услышали они дяди Володин голос. Дядя Володя подошёл, протягивая руку. - Повод, говорю, давайте, я подержу!
  
  Был он весь праздничный, сияющий, словно это ему лично собирались давать приз.
  
  - Вы же лошадей боитесь, - удивилась Рина. Дядя Володя засмеялся и взялся за уздечку. Тангенс внимательно его обнюхал.
  
  - Первое место, квартиру в Москве, получает... - дошёл, наконец, до главного ведущий. Девчонки замерли, дрожа в ужасе и восторге. - Получает Валерия Курочкина и её чудесные собачки-плутовки!
  
  Публика захлопала. Багира посмотрела на Рину, и из глаз у неё побежали слёзы.
  
  Курочкину Алибабаева видела. Девушка лет двадцати пяти, красивая, как Мила Йовович, изображала на сцене, как гонится за собачками, которые воровали у неё разные вещи. Выходило у неё смешно, Рина сама хохотала...
  
  - Второе место... Я знаю, вы их полюбили... Октябрина Алибабаева и Багира Морарь с, буквально, зажигательной конской дробью!
  
  Девчонки спешно скинули рюкзаки в траву и ринулись на сцену. Там уже стояла Курочкина с огромной картонкой в руках. На картонке был нарисован план квартиры. Вместе с ней Курочкина сжимала ключ на брелке и диплом победителя. Рядом с ведущим стоял Сергей Васильевич.
  
  - Девочки получают денежный приз. Квартиры на него не купишь, а вот мороженым можно объесться!
  
  Уже знакомая Рине девушка с регистратуры подала Сергею Васильевичу большую розовую свинью-копилку. Спонсор подошёл к девочкам, вручил свинью Рине, диплом Багире и пожал обеим руки:
  
  - Поздравляю! Молодцы, молодцы!
  
  Он снова отошёл к ведущему. Свинья-копилка вблизи оказалась жестяной шкатулкой на защёлке. Рина, вымученно улыбаясь, подняла её над головой. Какой-никакой, а приз.
  
  Багира по-прежнему плакала.
  
  - Наконец, третье место - Илюшин Матвей и его коты-баскетболисты! Порадовал так порадовал! Матвей получает музыкальный центр с возможностью проигрывать кассеты, компакт-диски, слушать радио и устанавливать будильник. Матвей, поднимайся сюда скорее!
  
  Возле девочек встал рыжий мальчишка, тот самый, что оказался их соседом по очереди на отборе. Сейчас он был таким красным, что конопушек не увидать. Сергей Васильевич преподнёс ему красивый магнитофон в форме летающей тарелки и тоже пожал руку. Матвей магнитофон поднять над головой не решился - тяжёлый, и просто прижал к груди вместе с дипломом, широко и счастливо улыбаясь.
  
  Когда отпустили со сцены, часы показывали пять ноль пять ровно. Самолёт приземлился.
  
  **
  
  Прямо за кулисами Рина открыла шкатулку. Внутри было две пачки денег, стянутых резинкой. Они с Багирой взяли каждая по пачке, Рина быстро пересчитала купюры.
  
  - На квартиру и правда не хватит.
  
  - А на лошадь? На половину лошади?
  
  - Всё вместе? Да, но ты даже не думай. Никуда Таня не денется от меня, а твоей семье эти деньги нужны. Бери свои.
  
  Рина свернула свои деньги трубочкой, спрятала в кулаке.
  Багира сделала так же. Быстро сошли со сцены; шкатулка так и осталась за кулисами. Взяли только диплом.
  
  Дядя Володя стоял у пандуса и расцеловывал Тангенса в морду:
  - Золотой ты конь, драгоценный, звезда ты, а не конь, до чего же ты мой хороший!..
  
  Рина бросилась к нему:
  
  - Дядя Володя! Дядя Володя! У меня сейчас мама с папой из самолёта выходят. Дядя Володя, можете нас с Багирой в аэропорт довезти?! Я заплачу!
  
  - Не надо платить, я твоего папу сам рад буду встретить, - сказал цыган. - Я-то довезу, но коня мы куда денем?
  
  - Я сейчас...
  
  Рина бросилась в сторону зрительских скамеек. Навстречу ей уже шла Самохина:
  
  - Каскадёрша, ну, вы круты с подружкой! По-хорошему, первое место за вами!
  
  - Женечка, милая, можешь нам последний раз помочь? - перебила её Рина. - Мне вот прямо сейчас в аэропорт надо, до зарезу. Дядя Володя готов отвезти, если кто-то коня уведёт. Можешь взять Таню до завтра? Я его уже оседлала, Жень!
  Самохина согласилась сразу, ни одного вопроса не задала:
  
  - Хорошо, только сначала позвоню из конторы в клуб, что вас не будет. Но ты завтра всё обязательно расскажи!
  
  - Женечка, спасибо! Всё расскажу, Жень!
  
  Повод перешёл из дядиВолодиных рук в Самохинские. Багира уже держала оба рюкзака, большой и маленький.
  
  - Ну, бежим! - засверкал золотозубой улыбкой цыган. Они втроём порысили к парковке. Там стояла дядиВолодина белая "газель".
  
  Пять двенадцать.
  
  "Газель" выехала с базы на грунтовку, с грунтовки на шоссе. Шоссе стремительно полетело навстречу.
  
  - Они на остановке экспресса у аэропорта, - сказала дяде Володе Рина.
  
  - Знаю, где это! - отозвался он.
  
  Часов в салоне не было, и своих часиков Рина не брала. Время отстукивало её сердце. По два удара в секунду: бух, бух!
  
  Аэропорт показался вдалеке.
  
  Потом показалась и остановка.
  
  А потом можно стало разглядеть на остановке людей. И папу, и маму, и бабушку тоже.
  
  Дядя Володя притормозил возле Рининого папы, опустил стекло:
  
  - Такси вызывали?
  
  - Володька! - удивился и обрадовался папа. От звука его голоса Рина как-то сама собой выскочила из машины - и бросилась папе на шею. А потом маме. А бабушка в изумлении спросила:
  
  - Рина, ты что, замоталась в занавеску?!
  
  - Да, бабусь, - просто ответила Рина. - Поехали домой?
  
  Расселись в "газели": Рина и Багира, как и прежде, сзади, а бабушка с мамой посередине. Багажу, понятно, тоже нашлось место. Отец попросился за руль - насиделся в самолёте пассажиром. Дядя Володя сказал, что ему же проще, и перелез на пассажирское место. Тронулись.
  
  - Мама, - сказала Рина, - это моя лучшая подруга Багира. Мы с ней сейчас с лошадью выступали. И заняли второе место!
  
  Багира подняла диплом - только так, словно хотела им прикрыть лицо.
  
  - Поздравляю! - сказала мама. Папа поглядел в зеркальце заднего вида, похвалил:
  
  - Вот молодцы!
  
  Поглядеть обернулась и бабушка:
  
  - Рина, ты что, блёстки наклеила на школьную блузку? На концертную?!
  
  - На две, - призналась Рина. - Я их потом склею.
  
  - Боюсь, блузки уже не спасти, - сказала мама. - Обещай так больше без разрешения не делать.
  
  Она пыталась быть строгой, а сама так и сияла от того, что дочка рядом.
  
  Рина пообещала, конечно.
  
  Потихоньку шоссе за окном сменилось городскими улицами. Над домами низко нависли серые тучи. Их пригнало быстро, словно из ниоткуда вытащило. Потом так же резко, неожиданно полил дождь, и в машине стало холодно.
  
  - Надо было прогноз погоды послушать, - огорчилась мама. - Я бы из чемодана кофточку вынула. А теперь Ринка простудится.
  
  - А я прогноз послушала!
  
  Рина торжественно вытянула из рюкзачка два плотных комка - куртку и плащ. Запихнула обратно выпавшую расчёску, плащ отдала Багире:
  
  - Я к поворотам событий готова!
  
  - Рина, - снова подала голос бабушка, - вы эти занавески что, порезали, что ли?
  
  - Так вышло, - покаялась Алибибаева-младшая. - Прости, бабусь.
  
  - Мои занавески! Рина!
  
  - Вы их вообще-то мне подарили, на первую годовщину свадьбы, - заметила мама. - Рина, я тебя прощаю.
  
  Бабушка покачала головой, но больше ничего не сказала.
  
  - Закажем из дома пиццу? - спросил спереди папа.
  
  - Да!!! - Рина ещё никогда пиццу домой не заказывала, хотя уже видела такую рекламу. Так что круче папа и придумать не мог. - Пап, а можно Багира её с нами поест?
  
  - Конечно, можно!
  
  - Ну, и я тогда с вами, - вставил дядя Володя.
  
  - Да уж куда мы без тебя! И накормим, и напоим, и спать уложим, - улыбнулся ему папа.
  
  Рина купалась в волнах блаженства, чувствуя себя просто в сказке.
  
  - Вон там направо свернуть, - сказала бабушка, и Рина поняла, что уже приехали. - Ага... Во-о-он там встать можно.
  
  "Газель" припарковалась, и вся развесёлая компания выбралась наружу. Дождь уже утратил первую ярость, но не сдавался, капал и капал, холодя сквозь куртку. Бабушка с мамой первыми пошли к подъезду. Папа с дядей Володей вытаскивали багаж. Рина с Багирой тоже вылезли, и тут Багира ойкнула:
  
  - Смотри... Мои...
  
  Она рванула к потрёпанным "Жигулям", припаркованным у соседнего подъезда. Из них вылез папа Морарь. Рина пошла к нему тоже.
  
  - Здравствуйте, - сказала она. Морарь молча кивнул. Посмотрел поверх неё в сторону "газели", потом снова на Рину.
  
  - Мы за Багирой, - сказал он. - Уезжаем мы.
  
  Всё так и ухнуло внутри. Холод от куртки перебрался под кожу.
  
  - Когда? - спросила Рина.
  
  - Сейчас. Все уже на вокзале. Я с сыном в больницу ездил и за Багирой.
  
  Рина удивилась, как папа Морарь догадался искать её именно здесь. А потом вспомнила проездной с торопливо записанным адресом, который унесла из больницы Багира.
  
  И вдруг до неё, наконец, дошло слово "сейчас".
  
  Но ведь... Осень ещё не наступила? Ещё четыре дня впереди?
  
  Рина посмотрела в салон машины. Брат Багиры сидел на месте возле водителя, глядя перед собой. Головы он не поворачивал, словно не мог или не хотел. В профиль выделялись губы - набрякшие, чёрные, с трещинками, сочащимися кровью. Словно он сильно обо что-то ударился ртом.
  
  - Туда, в Махалу?
  
  - Ну да. Прощайтесь, и едем.
  
  Рина неловко повернулась к Багире. Как прощаться с подругой навсегда? Ей никто никогда не рассказывал. Катя Смирнова тогда просто перестала ходить в школу, и всё. Никакого прощания не было.
  
  - Ну... Плащик себе тогда оставь, - сказала Рина хрипло. - Удачи тебе. Весело было... вместе. Жаль расставаться. Но... такая бахт.
  
  Багира кивнула:
  
  - Цыганская удача... Прямым путём не ходит.
  
  Они посмотрели друг на друга и обнялись. Немного постояли. Рина выпрямилась первая, скользнув руками по плащу. Заторопила:
  
  - Ну, езжайте. Давайте. Все ждут.
  
  Багира как будто что-то хотела сказать ещё, но не нашлась со словами. Кивнула и залезла в машину. Залез и её папа.
  
  Рина отошла, чтобы дать им нормально уехать. Теперь ей хотелось, чтобы машина с Багирой умчалась отсюда как можно быстрее. Не задерживаясь ни на минуту. Сердце снова заколотилось, отмеряя половины секунды: бух, бух!
  
  "Жигули" развернулись и выехали со двора. Рина облегчённо вздохнула. Теперь, если Багира слишком быстро найдёт подсунутые ей в карман деньги - мокрые от того, что Рина так долго сжимала их в кулаке - никто уже назад не повернёт. Вокзал ждёт, а на вокзале поезд.
  
  А если повернёт, она, Рина, ни за что не откроет дверь.
  
  Этих денег, может, и не хватит на квартиру ни в Москве, ни в Махале, но хоть на какой-то домишко - хоть не под открытым небом ночевать... Тем более, если машину они здесь бросят.
  
  Она побежала к подъезду, где встали, глядя на неё тревожно, взрослые.
  
  - Багира домой поехала, - коротко сказала она. - Ну что, пицца будет?
  
  И первая пошла к лифту.
  
  Пока поднимались, дядя Володя, посмеиваясь, рассказывал, как танцевал Тангенс, и как ему с девчонками хлопали, и включал запись на камере, а папа с мамой удивлялись и хвалили, и бабушка задумчиво кивала.
  
  Гурьбой вошли в квартиру. Рина замешкалась, давая взрослым пройти вперёд - чтобы не заметили, что у неё глаза на мокром месте. Дождалась, когда останется одна, скинула туфли, стала стаскивать куртку. Из перекошенного кармана на пол что-то упало. Рина присела рядом...
  
  "Наверное, она хотела, чтобы я всё-таки выкупила Тангенса", - подумалось почти отстранённо, как о чужом человеке или даже о двух чужих людях - Багире и Каскадёрше.
  
  На полу лежали всунутые Багирой в карман куртки деньги. И Рина ясно представляла, когда она их туда засунула. Когда они обнимались. Идеальный момент, она и сама им воспользовалась.
  
  Подняла деньги с пола, снова сжала в кулаке. Повесила куртку.
  
  В прихожую заглянула удивлённая мама:
  
  - Рина, ты чего там возишься?
  
  Отвечать, придумывать что-то не было сил.
  Мама подошла вплотную:
  
  - Рина, ты чего... Такой день хороший, мы с папой дома, а ты в три ручья ревёшь... Рина, ты чего на меня так смотришь? Чего плачешь-то?
  
  - Может быть, - сказала Рина, - может быть, это потому, что вы пропустили моё детство.
  
  У мамы совсем веселье сползло с лица. Она обняла дочь, прижала к себе, утешая. Вздохнула над макушкой:
  
  - Ринка, ты бы знала, какая сложная штука - жизнь...
  
  И дочь ей ответила:
  
  - Знаю.
  
  ---
  
  Если повесть вам нравится, мы будем очень рады поддержке:
  
  - посту, даже коротенькому, о ваших впечатлениях от повести в вашем блоге / канале / на вашей страничке,
  - донату абсолютно любого размера Илоне Махотиной на её образовательный проект (она его ведёт прямо у себя на ВК-странице) о культуре и истории цыган, на ЮМани 4100 1161 4611 9722
Оценка: 8.64*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"