Наконец поймал это ощущение. Сродни азарту охотника. Нет скорее игрока, ощутившего вкус удачи. Но сейчас главное, вовремя остановиться. Я сумею это сделать. В этом весь смысл. Подавить в себе жалость, и тогда добыча обречена. В мире хищников жертва всегда виновата. Не мой афоризм, подслушал где-то.
На этот раз что-то насторожило. Так, слегка. Какая-то чертовщинка в её огромных, карих глазах. Как и все остальные она не была очень красивой. Жертва не должна быть броской. Идеально, если это будет наивный, сентиментальный человечек, способный легко влюбиться. Всегда приходилось перебирать множество вариантов. Требовало дополнительного времени, но зато почти никогда не ошибался.
Эта же кареглазая сама на меня налетела, когда я выходил из машины...
Красивый, высокий парень легко знакомился с женщинами. Подкупала его улыбка. Детская, располагающая. Монстра, который за ней скрывался, невозможно было распознать. Да он и сам тут же прекращал отношения, если чувствовал, что дама начинает хоть в чём-то сомневаться. Благо выбор велик и он терпеливо подбирал подходящую кандидатуру.
Всех этих садистов-маньяков я считал примитивными недоумками. Ну что такое убить человека? Пусть даже самым изуверским образом? Сродни работе забойщика, на какой-нибудь старой скотобойне. Просто и грубо. Вот попробовали бы они искалечить душу.
Все эти ножи, пилы, крюки? Я использовал инструменты пытки поизощрённее. У последней жертвы руки покрылись пятнами - витилиго. Врачи ей сказали, что от сильного эмоционального стресса. А я просто купил билеты в театр и не пришел, исчезнув навсегда...
Это мой любимый способ казни. Резко оборвать отношения, ничего не объясняя. Выживали единицы ...
Мне доставляло наслаждение наблюдать, как мучается жертва. Первый звонок почти сразу же: "Куда пропал?". Потом бесконечные смски, то с обвинениями, то с просьбой простить, то с мольбой дать о себе знать, что просто жив. Мучений никто не избежал.
Единственное, чего не знаешь заранее, кто из них ограничится лёгким стрессом, а кто что-то с собой сделает - будет резать вены, наглотается таблеток, или просто попадёт в психушку. Да, впрочем, какая разница?
Если предательское чувство жалости всё-таки подкрадывалось, я вспоминал виноватое выражение глаз матери, когда она меня сдавала в приют, вернувшись из очередной командировки. Уезжая, она оставляла меня каждый раз на попечение соседки, и на растерзание её сыновьям оболтусам, десяти и двенадцати лет.
Представляете пятилетнего пацана, которого мать бросала каждую неделю? Как он ждал её возвращения, а его, верящего в обещания, что мама сменит работу и всегда будет с ним, и вовсе сдали в дом-интернат.
В пятнадцать, когда я уже не очень-то в ней нуждался, она забрала меня из приюта. Открыла фирму, дела у неё пошли очень хорошо. И, как бы заглаживая вину, без ограничения снабжала деньгами. Позднее купила мне отдельную квартиру, машину.
Всегда было интересно узнать, что испытывают палач, и жертва во время казни. В детстве, когда мне было лет шесть, поймал лягушку и стеклом, живую, разрезал. Испытал разочарование. Всё так быстро произошло. Конечно, умирать страшно. Больно и страшно тому, кого убивают. В последнюю минуту, наверное, и приходит осознание насколько сильно хочется жить.
А что надо сделать с человеком, чтобы он сам захотел умереть? Каким дьявольским даром должен обладать тот, кто способен заставить расстаться с жизнью другого?
Начал с её секретарши. Мне тогда уже исполнилось восемнадцать. Валька оказалась самым подходящим объектом для эксперимента. Позднее, отточил своё "мастерство", но вот, как это произошло тогда, запомнилось навсегда.
То, что она была по-настоящему красива, моя ошибка, потом я её не повторял. Сам едва не влюбился. Ну а то, что она была по-настоящему наивна и от природы наделена мягким и безгранично добрым характером, было просто удачей.
История появления её в офисе банальна. Приехала, аж из Костромы, поступать в театральный и завалила творческий конкурс. На ресепшн требовалась красивая девочка и её взяли. Она оказалась из семьи преподавателей, прекрасно образована, схватывала всё на лету и очень скоро стала секретарём генерального директора фирмы, то есть моей матери.
Я старался вовсю. Дарил цветы, писал стихи, изображал страдания. Красавица сдалась и ответила взаимностью. Опыта у меня тогда ещё было маловато, но я интуитивно чувствовал, что эффект усилится, если она влюбится.
Ко всему, оказался ещё и её первым мужчиной. С ней поступил примитивно. Это я потом начал придумывать, как считал, тонкие психологические ходы: " Вчера ещё в глаза глядел". Резко менял отношение, вызывал ревность, исчезал. А Вальку просто подставил. Ну, о чем здесь можно говорить - мне тогда было только восемнадцать.
Подставил так, чтобы она знала, что это сделал я, но ничего доказать не могла. Впрочем, она и не пыталась. Выбросилась из окна. Выжила, но осталась инвалидом.
Я пришел к ней в больницу, родители её только через два месяца смогли в свою Кострому забрать, и рассказал, почему всё это сделал. Попытался добить. Но она и после этого выжила. Первый блин комом...
Жертву влечёт к своему палачу. Вернее она сама налетела на меня, столкнувшись так, что мы оказались лицом к лицу.
"Извините".
"Да ничего. Вы не ушиблись?" - я с ходу начал "работать", изображая галантность.
"Александр" - надо было её как-то зафиксировать, чтобы сразу же не убежала.
"Анна"
"На шее?"
"Нет. Меня в честь Ахматовой назвали. Отец профессор - филолог, мать его аспирантка. Недавно защитилась. По творчеству Анны Андреевны" - второй раз за сегодня Валю вспомнил - у неё тоже родители литераторы.
У нас с тёзкой Ахматовой развивалось всё как-то уж стремительно. Вновь возникло лёгкое сомнение - что-то идёт не так. Эта кареглазая и сама была быстрая, постоянно тропилась куда-то, но меня к ней влекло.
Обычно на подготовку уходил месяц-два. Разрыв должен был попадать на самый пик букетно - конфетных отношений. Меньше нельзя, потому что она ещё не успевала влюбиться, дольше - отношения становятся привычными, начинают даже немного надоедать и потеря "любимого" не воспринимается так болезненно. Конечно, в каждом случае всё по-своему, построено на интуиции, надо чувствовать жертву, уловить состояние наибольшей уязвимости. Это момент, когда она абсолютно счастлива, идеализирует своего возлюбленного, не видит его явных недостатков, он кажется ей верхом совершенства ну и так далее. Короче словами не расскажешь. Можно сравнить с творческим вдохновением. Начинаешь прокручивать день и ночь в голове каждый жест, слово. Выстраиваются какие-то комбинации, просчитываются ходы...
Я понял, что с ней ничего этого не выйдет ещё до нашей следующей встречи на квартире, которую недавно снял. Не та она девушка, которая что-то станет с собой делать из-за парня. Такие осечки часто бывали, я воспринимал их спокойно. Ну, нет, так нет. В лучшем случае переспим и мирно расстанемся, в худшем просто исчезну. Машина по доверенности, а квартиры я всегда снимал через посредника, найти которого, а уж тем более меня, было бы более чем проблематично. Да и не ищут они никогда.
Едва я открыл дверь, она ворвалась, вновь чуть ли не сбив меня с ног.
"Где у тебя кухня? Будем готовить ужин. Держи пакеты".
"Да я всё из ресторана заказал".
"Ничего страшного. Здесь в основном зелень, приправы. Сделаем по-кавказски. Ты знаешь, что я всё детство в Грозном прожила?"
"Нет, не знаю. Откуда?"
"Ну, так знай!"
Она сняла куртку. Одеяние из черной кожи, платье с каким-то красным фартуком, резко меняло тот образ, который я уже успел нарисовать для себя. Ещё обратил внимание на пакеты. Один из них был из отдела промтоваров шведского мегамаркета, который находился в другом конце города. У неё не было своей машины. Тащилась ко мне с покупками через весь город? Здесь продуктовый под окнами. Как-то мне всё это не нравилось. Интуиция ещё никогда не подводила, но на этот раз меня на один ход опередили...
"Пока я готовлю, накрой на стол. Хочу сделать сюрприз" - и надо сказать, что он ей удался. Мы сели. Я разлил по бокалам красное вино...
Когда очнулся, то оказалось, что крепко примотан к стулу скотчем.
Понял, что меня тогда насторожило. Я попытался помочь ей разобрать пакеты с продуктами. В одном из них было две катушки с липкой лентой. И она меня сразу же выпроводила с кухни. Наряд её, меня отвлёк. Не успел сложить два и два.
"А ты думал, что нашел дурочку, себе на потеху?" - она сидела напротив, пила вино, и ждала, когда я открою глаза.
"Что?"
"Ты хочешь знать что? А то. Привет тебе от Вали. От покойницы. Скоро встретитесь".
Бог троицу любит. Вот и в третий раз, за сегодняшний день, пришлось свою первую жертву вспомнить.
"Когда мне Валюшка всё рассказала, я тебя приговорила. Она умерла месяц назад и вот я здесь...
Мы были беженцами, и её родители приютили нас. Помогли моим устроиться на работу в университет. Сами к ректору ходили. Добрейшие люди. Валя такая же. Из-за тебя ещё пять лет прожила, не вставая с кровати. Перед смертью простила".
"Знаю, видел её в больнице, сказала, что Бог мне судья".
"Бог судья? Может быть, но я то твой палач. Валечке пообещала, что осуществлю её мечту и поступлю в театральный, а себе дала слово, что найду тебя и убью. Я хоть и русская, но выросла на Кавказе. Слов на ветер не бросаю. Всё. Некогда мне тут с тобой, уже бежать надо"...
Вот, что меня к ней влекло... Как она меня будет убивать? Ну, конечно же. Нож для колки льда. Тоже был в пакете. Актриса. Наверняка "Основной инстинкт" смотрела.
Значит, так они мучались во - время казни. Вернуть бы всё. Господи, как больно...