Доживем ли мы до счастливого дня, когда на всю страну объявят, что никакой угрозы Чернобыль не представляет? Накануне 19-й годовщины чернобыльской аварии журналисты посетили ЧАЭС, встретились с ведущими специалистами предприятия и получили ответы на вопросы, интересующие многих. Дышит ли сейчас реактор и сколько радиации уходит в атмосферу? На каком этапе работы по созданию нового укрытия над старым саркофагом? Где будут храниться радиоактивные отходы? Есть ли внимание со стороны нового правительства к проблемам "Государственного специализированного предприятия "Чернобыльская атомная электростанция"?
Вооружен и очень опасен
"Там же радиация! Куда ты едешь? У тебя дети!" -- возмущались родственники. "Смотри не клади в карман всякие радиоактивные сувениры", -- предупреждали более продвинутые друзья. На все мои возражения, мол, Чернобыль уже не опасен, с сомнением пожимали плечами: а кто его знает, может рвануть в любой момент... Так все-таки опасен или не опасен? С одной стороны, если бы объект "Укрытие" (ОУ) был опасен, туда не пускали бы журналистов, министров и послов, там не работали бы 3860 человек и не жили в зоне отчуждения 374 самосела, включая девочку Марийку, которая здесь родилась и в этом году собирается в первый класс. А если бы ОУ не был опасен, то не продолжалась бы суета вокруг него и не было бы инвестиций, которых требуется уже $1 млрд 91 млн... Такое впечатление, что злополучный 4-й энергоблок -- бездонная прорва, на дне которой живет наглое чудовище, все время требующее новых жертвоприношений. Отняв жизни, искалечив судьбы, оно жаждет все больше золота. Но оставим метафоры и возвратимся к вопросу об угрозе со стороны ОУ. Собравшимся на пресс-конференции журналистам Анатолий Гора, замдиректора ГСП ЧАЭС по управлению качеством и международным проектам ответил так:
-- ОУ безусловно опасен. Он недостаточно изучен и контролируем. Нет методик, чтобы определить срок службы старых конструкций 4-го энергоблока (год пуска -- 1984 г. -- Прим. редакции). Мы ориентируемся на срок службы ОУ -1, сооруженного сразу после аварии, причем наспех, 30 лет. И он, конечно, неплотен. Станет плотным после возведения нового безопасного конфайнмента (НБК). Только тогда мы сможем заявить о том, что защитили окружающую среду от выбросов. Тем не менее сейчас опасности для персонала и окружающей среды нет. Согласно мониторингу, выбросы не превышают нормы. Датчики на смотровом павильоне показывают 1,14 миллирентгена в час. В Славутиче -- десятки микрорентгенов в час.
Итак, жить и работать в зоне можно, но это личный выбор каждого, и 100-процентный гарантии на ближайшее будущее никто не дает. Но потенциальная опасность есть. Так, отголоски более или менее мощного землетрясения в Карпатах могут привести к непредсказуемым последствиям. Толчки 1989 года в Румынии докатились до Чернобыля и дали 2,5 балла. Достаточно 4 баллов, чтобы обрушились конструкции и поднялось радиоактивное облако или, не дай Бог, началась самопроизвольная ядерная реакция. Поэтому постоянно ведется тщательный контроль за состоянием ОУ. Начаты работы по созданию интегрированной системы автоматизированного контроля, включающей четыре подсистемы: контроль за топливосодержащими материалами (ТСМ), строительными конструкциями, радиационной обстановкой снаружи внутри ОУ, и сейсмический контроль. Это технический проект международного консорциума во главе с фирмой "Ансальдо" (Италия), с ним уже заключен контракт "под ключ", и после оценки, проверки и технической экспертизы будет дано разрешение на его реализацию. Завершение работ планируется к середине 2006 года.
Уверена, всех волнует вопрос, почему "План мероприятий на объекте "Укрытие" (SIP) осуществляется так медленно и печально. Почему только спустя два года после создания в 2001 году предприятия ГСП ЧАЭС концептуальные задачи стали переходить в конкретные действия? Нам надо уяснить одно: закрытие атомной станции нельзя провозгласить, оно не может быть завершено даже через десять или двадцать лет. Понадобится минимум столетие. Кроме того, надо учитывать, что энергоблоки N1, 2, 3 Чернобыльской АЭС находятся в режиме снятия с эксплуатации, их реакторы загружены и, можно сказать, вооружены ядерным топливом. Его следует извлечь и поступить с ним так, как требуют международные правила. Сделать это можно будет только после строительства промежуточного хранилища отработанного ядерного топлива ХОЯТ-2, поскольку старое ХОЯТ-1 не может вместить все топливо и имеет ограниченный срок эксплуатации -- до 2016 года. Сейчас на промплощадке ЧАЭС находится столько отработанного ядерного топлива, что можно загрузить 13 реакторов. Оно хранится в бассейнах выдержки и хранилище, а свежее -- на складе. Строительство ХОЯТ-2, рассчитанного на 100 лет, ведет консорциум "Framatome" (Франция). Стоимость проекта, который финансируется за счет средств международной технической помощи, 95270025 евро. Объект должны были сдать в эксплуатацию 31 августа 2005 года, но в апреле 2003 работы были приостановлены из-за несоответствия проекта технической спецификации. Среди основных недостатков -- отсутствие или несоответствие требованиям нормативной документации по обращению с отработанными отходами. Руководство предприятия пыталось сдвинуть с мертвой точки замороженное строительство, договорившись с подрядчиком о поэтапном введении в эксплуатацию ХОЯТ-2, предусматривающем строительство первой очереди, где будет храниться герметичное ядерное топливо (его 97%). Такой алгоритм решения позволит перейти от этапа прекращения эксплуатации ЧАЭС к этапу окончательного закрытия. А его можно начать только тогда, когда будет вывезено все отработанное ядерное топливо.
Также на площадке ЧАЭС строится промышленный комплекс по обращению с твердыми радиоактивными отходами, в который входят установка по извлечению твердых радиоактивных отходов всех категорий из существующего хранилища твердых отходов, завод по сортировке и переработке низко- и среднеактивных твердых отходов, специально оборудованное приповерхностное хранилище низкосреднеактивных короткоживущих твердых отходов (на площадке комплекса "Вектор" в зоне отчуждения). Строительство "под ключ" ведет подрядчик RWE NUKEM GmbH (Германия).
Внимательный читатель заметил, что зарубежные, а не отечественные подрядчики выигрывают тендеры. Анатолий Гора объясняет это тем, что в Украине очень мало организаций, способных и, главное, желающих вести работы в условиях радиационных полей, где на стройплощадке коллективная доза по проекту составляет 41 зиверт, а средняя доза облучения в день на человека составляет 0,03 бэр. В доказательство он приводит такие примеры:
-- Когда проводились открытые торги по участию в стабилизационных мероприятиях, в которых могло участвовать все мировое сообщество, мы получили всего два предложения, а когда вскрыли конверты, поняли, что по сути одно -- от консорциума в составе "Атомстройэкспорт" (Россия) и ОАО "Южтеплоэнергомонтаж" (Украина). И такая тенденция во всем.
-- Согласно контракту подрядчик останавливает работу, если обнаруживаются высокоактивные отходы, -- добавляет Владимир Каштанов, зам. главного инженера по объекту "Укрытие". -- А мы должны в 3-дневный срок их изъять. Когда начнется возведение нового безопасного конфайнмента, сутки простоя могут обходиться в 240--260 тысяч долларов. Пока наша сторона свои обязательства выполняет. Кроме того, оказалось сложно соединить западный менеджмент и украинский менталитет. Очень уж разные подходы к работе, и законодательная база другая. Тем не менее в общем наладить взаимопонимание удалось.
Под давлением все ухудшается --
гласит закон термодинамики Мерфи. Надо пояснить, что Чернобыльская АЭС -- бюджетная организация. Чтобы выполнить простой ремонт силами подрядной организации, необходимо заключить договор, который возможен при условии проведения тендера. А это время, деньги и прочее. Такой подход неадекватно воспринимается работниками станции. Зачем отдавать кому-то работу, платить деньги, если ее можно выполнить самим? Тем самым сэкономить средства, повысить качество выполняемых работ и получить возможность мобильного реагирования на ситуацию. В последнее время удалось изменить старые подходы, и в первом квартале на ремонтные работы не привлечено ни одной подрядной организации, что позволило сэкономить 10 млн грн. В общем, атомщики уже почти смирились с тем, что им пришлось переквалифицироваться в строителей и ремонтников. Они долго надеялись, что ЧАЭС не закроют, и решение о снятии станции с эксплуатации восприняли неоднозначно. Согласитесь, с психологической точки зрения разрушать гораздо труднее, чем созидать. Люди, которым доверено работать в сфере мирного, но все-таки атома, обладают высочайшей квалификацией. Ведь техника, с которой они имеют дело, не терпит некомпетентности. В то же время слова "демонтаж", "разборка", "расчистка" ассоциируются, скорее, с черной работой. Коллектив потерял веру в будущее. Однако руководство во главе с директором Смышляевым считает, что сможет превратить Чернобыльскую атомную станцию в современное предприятие. Мало того, согласно государственной программе в течение ближайших пяти лет планируется увеличение заработной платы в четыре раза, а она и так немаленькая -- 2400 грн. Профсоюз считает, что накануне 20-летия катастрофы имеет право заявить, что "ЧАЭС просто обязана быть в дружной семье атомщиков -- в НАЭК "Энергоатом", но никак не в МинЧС".
Новое руководство министерства топлива и энергетики Украины уже посетило станцию, провело два совещания и подвергло критике ход реализации работ -- отставание от графиков строительства и ввода в эксплуатацию завода по переработке жидких РАО и промышленного комплекса по переработке твердых РАО. Министр потребовал более жестких требований к подрядчикам в отношении соблюдения графиков контракта вплоть до применения исковых претензий, а замминистра обвинил коллектив станции в иждивенческих настроениях: "условия "под ключ" привели к тому, что персонал станции устранился от своих обязанностей. Это неправильно, ведь есть четкие законы -- эксплуатирующая организация должна нести ответственность за все. В том, что строительство многих объектов ведется с большим отставанием от графиков, вина не западных контрактеров, она полностью лежит на коллективе станции".
Руководство ГСП ЧАЭС так не считает. При проведении тендера на строительство ПКОТРО победителем признали компанию, предложившую самую низкую цену, несмотря на то, что она была значительно ниже реальной. К тому же по условиям проекта "под ключ" заказчик не имеет возможности влиять на подрядчика до завершения строительства.
-- Если бы в стране было более стабильное положение, не менялись бы с пугающей быстротой министры, то и на ЧАЭС порядка было бы больше, -- заявляет Анатолий Гора. --
Метод кнута, конечно, хорош, но только в сочетании с пряником, а между тем на финансирование предприятия в бюджете выделено 247 млн грн вместо 386. Не прибавляет оптимизма и тот факт, что за последние четыре года практически не выделялись деньги на реализацию "Программы социальной защиты работников ЧАЭС и жителей города Славутича". Да и о каких быстрых темпах или экономии ресурсов вообще можно говорить, если до сих пор не решен вопрос упрощенного пересечения украинско-белорусской границы? Ради интереса посмотрите на карту: из Славутича в Чернобыль есть две дороги -- прямоезжая и окольная. По территории Украины мы в объезд ехали пять с половиной часов, а могли добраться за час. Ни персонал станции, ни транспорт с грузами не имеет такой возможности. Представляете, сколько денег на ветер?
Сколько стоит чужое горе?
Вопрос дополнительного финансирования плана SIP встал в 2003 году. И не снят до сих пор. Первоначальная сумма в 758 млн (доля Украины -- 50 млн) выросла до 1 млрд 91 млн. Почему же предварительная смета так отличается от реальной?
-- Очень трудно сделать предпроектное исследование, учесть повышение рисков и соответственно стоимости, -- объясняет господин Гора. -- В смете 1997 года не предусматривалось таких объемов работ, не прогнозировалось непредвиденных расходов.
И потому вот уже два года ЕББР проводит так называемые интенсивные консультации с рабочей группой "Большой семерки" и Европейской комиссии. Разосланы предложения и отчеты 28 странам-донорам. Дело двигается, но медленно. А ведь по правилам чернобыльского фонда "Украина" (ЧФУ) только после этого может быть заключен контракт на проектирование и строительство НБК. И хотя страны "Большой семерки" в начале апреля подтвердили готовность выделить дополнительно только 160 млн долларов для чернобыльского фонда "Укрытие", особого беспокойства со стороны руководства ЧАЭС по этому поводу не наблюдается. Если объективно, время еще есть: по графику арка должна быть завершена к 2009 году. Такие сроки вызывают, с одной стороны, удивление. Получается, что на бумажное согласование выделено чуть ли не столько времени, сколько на строительство. С середины 2003 года начали собирать деньги, с марта 2004-го был объявлен тендер беспрецедентного масштаба даже для ЕББР. Были получены предложения от трех участников, и с ноября 2004 года проводится их экспертная оценка. Оказалось непросто оценить подрядчика и принять решение, лучше семь раз отмерить. Тем более, что уже обжигались с ХОЯТ-2 и ПКОТРО. Если технические предложения признают приемлемыми, то подрядчику будет направлен запрос о финансовом предложении. В конце декабря планируют заключить контракт на выполнение проекта. На октябрь запланированы подготовительные работы: демонтаж строений на территории, ее очистка и подготовка устройства фундаментов. Сейчас уже сооружается малая стройбаза -- площадка для разгрузки материалов, подъездные пути, склады и административный корпус, которая в мае будет сдана. Завершена реконструкция системы пылеподавления, закуплены материалы и оборудование для проведения безопасных работ, приемлемые в соотношении цена--качество--соответствие нашим стандартам. В мае будет сдан санпропускник на 1430 мест.
Руководство ЧАЭС боится, что нехватка денег станет одной из причин срыва графика. Правда, США уже пообещали дополнительно $45 млн фонду "Укрытие". Остальные доноры тянут время (или копят деньги) и потребовали от ЕББР и ЧАЭС отчет о финансировании интегрированной программы обращения с РАО. А так как интегрированная схема отсутствует, ЕББР требует отдельных средств на ее реализацию в размере $ 100 млн. Всего-навсего. Сейчас ЧАЭС разрабатывает стратегию обращения с ТСМ и РАО на короткую перспективу -- до 2013 года. Этот документ только определит программу действий по разработке долговременной стратегии. Пока что есть только программное решение о "Предварительной стратегии извлечения ТСМ и обращения с РАО", в котором предусмотрено, что массовое извлечение ТСМ из ОУ возможно через 30--50 лет при условии создания хранилища для окончательного захоронения долгоживущих высокоактивных РАО. Такого хранилища в Украине пока нет.
Радует одно: если раньше атом был фактором разобщенности ядерных держав, то сейчас его можно назвать фактором партнерства, взаимодействия и мира.