Садись поближе, солнышко,
Ведь эта сказка страшная!
В ней зависть, месть, проклятие,
Убийство, колдовство,
Но наш герой - удачливый,
Весёлый и находчивый,
И в сказке обязательно
Добро накажет зло.
 
Часть первая
 
Во времена далёкие
Вокруг большого озера
Селились люди добрые,
Кормила их земля.
Беды село не ведало,
Пока в лесу за озером
Не поселилась женщина
По прозвищу Змея.
 
Ночами ведьма чёрная
В село ходила, крадучись,
Таскала на съедение
Овечек, кур, гусей.
Её боялись до смерти,
Ходили байки страшные,
Что ведьма порчу делает
И жарит малышей.
 
Шепнёт слова заветные -
Запоры открываются
И живность полусонная
Не квохчет, не рычит.
Возьмёт потолще курочку,
Яичком не побрезгует,
А петуха надутого,
Что в ступоре сидит,

По клюву щёлкнет весело:
'Что беспокоит? Горлышко?
Чего молчим? Контузия?
Оглох ли? Паралич?'
Потом гусей пощупает,
Возьмёт большого, жирного...
Овечку кучерявую
Пожарить и постричь
Уводит на веревочке.

'Пока, шашлык', - похлопает
Барана бестолкового
По морде ошарашенной...
Два слова, взмах руки -
И псы, обычно злющие,
На спину тут же валятся,
Подставив пузо мягкое,
И даже мужики,

Кто из дому выскакивал,
Почувствовав неладное,
Или женою посланный
Добро своё спасать,
То падал как подкошенный.
Змея ногой потрогает
И переступит весело:
'Не спится? Надо спать!'
 
Однажды смелых семеро,
Кто с ружьями, кто с вилами,
Облаву ей устроили:
Теперь ты не уйдёшь!
Но ведь она, проклятая,
Их издали почуяла,
Вороной перекинулась.
Колдунья - что возьмёшь.
 
Ещё в гадюку чёрную
Преображалась запросто -
Средь бела дня удобнее
Малозаметной быть.
Подсматривать, подслушивать,
О чём судачат кумушки,
И тем, кто слал проклятия,
Больнее отомстить.
 
Глядишь - там мор у кроликов,
Там вишня вся осыпалась,
Там огород повытоптан,
Как будто слон прошёл,
Вода в колодце горькая,
Коровушка не доится,
В постель ребёнок писает,
И муж к другой ушёл.
 
Петровна, баба хитрая,
Была не лыком шитая
И вечером с молитвою
Весь обходила дом.
Свечой церковной истово
Крестила дверь и брызгала
Курятник, двор и Тузика
Святой водой притом.
 
Гадюка подколодная
Петровну ненавидела
И обходила женщину
Десятой стороной,
Ведь все заклятья без толку,
Сто раз у дома в бешенстве
Рвала колдунья волосы
И билась головой.
 
Ей хоть бы что, конечно же,
А на воротах вмятины,
И краска покоробилась,
У кошки нервный тик,
Собака заикается,
Зато Петровне весело:
Скотина вся целёхонька
И жив-здоров старик.
 
Такое поведение
В селе никто не жаловал,
Ведь шутки плохи с ведьмою
И месть её страшна.
Причину этой смелости
Лишь старожилы помнили,
Ведь тридцать лет без малого,
Как началась вражда.
 
Часть вторая
 
Петровну при рождении
Крестили Василиною,
Но Веселиной сызмальства
Все кликали её.
Смеялась заразительно,
Так громко и заливисто,
Что разлеталось волнами
В испуге комарьё.
 
Из школы шла с подружками -
Её слыхали издали:
У церкви и на улицах,
В полях, и даже те,
Что жили через озеро,
В селе соседнем Липовом,
А некоторые думали,
Что даже на Луне.
 
Пусть не была красавицей,
Резвушка многим нравилась,
И хоть боялись парубки
Остаться с гарбузом,
К ней постоянно сватались
Богатые и ладные,
Но кашу гарбузовую
Все кушали потом.
 
Семья, отец особенно,
Замучили упрёками:
'Ведь неспроста кобенишься!
Скажи, кто сердцу мил?
Гляди, одна останешься!'
Она смеялась: 'Батюшка,
Неужто тыквы кончились?
Что ж мало посадил?'
 
Конечно, так случается,
Что ни один не нравится,
Но приходилось девушке
Любовь свою скрывать.
Ей не хотелось жалости:
О том, что дело гиблое
Узнают - да и примутся
Стенать и причитать.
 
Зря Василина гордая
Не слушала родителей.
А может, правду баяли:
Не изменить свой рок.
Есть смысл в народной мудрости -
Так на роду написано,
Когда родиться каждому
И умереть - свой срок.
 
Шла девушка решительно
На встречу с этим будущим
И верила: заведомо
Всё будет хорошо!
Ведь разобраться: родственны
Слова 'судьба' и 'суженый',
С судьбой шутить бессмысленно
И спорить с ней смешно.
 
Так вот, судьбой отчаянной
И дружбой незапамятной,
Мечтой её несбыточной
Был парубок Андрей.
Он жил в лесу, у озера,
На самой на околице,
Где мастерскую выстроил
Подальше от людей.
 
Андрей работал с деревом
И чудеса выделывал:
Резную мебель всякую,
Лошадок для детей,
Салазки, сани на зиму,
Посуду и наличники,
Коньки на крышу, лавочки -
Понятно, без гвоздей.
 
А уж какие чудные
Свистульки он вырезывал!
Нальёшь воды - затёхкает,
Ну чистый соловей!
Бывало, прямо очередь
Выстраивалась шумная
Из ребятишек жаждущих
До самых до дверей.
 
'Но это всё безделицы, -
Любил он приговаривать, -
Чтоб только время зимнее
Нескучно скоротать'.
С весны до поздней осени
Он занимался лодками
И знал одни лишь праздники -
Их на воду спускать.
 
Однажды шёл он по лесу,
Искал стройнее дерево,
Нашёл, срубил и вытащил
На просеку сушить.
Когда навес устраивал,
Чтоб солнце не испортило,
Змея его увидела
И принялась следить,

Как ладно он работает,
И даже не заметила,
Что день к закату клонится,
Что спать ложится солнышко
В багровых облаках,
Вокруг трава-муравушка
Почти по пояс выросла,
А сердце в грудь колотится,
Как иволга в силках.
 
Очнулась - он заканчивал,
Рубашку снял с терновника,
Она себе промолвила:
'А ну-ка, отомри!
Моим он будет завтра же!'
И всё стояла, думала,
Покуда таял на небе
Последний луч зари.
 
Совпало замечательно:
На небе полнолуние,
И день Луны пятнадцатый -
Под символом змеи -
У магов и астрологов
Гекаты днём считается,
Когда богиня магии
Вершит дела свои.
 
Туда Змея направилась,
Где три дороги сходятся,
Три свечки в землю вставила:
На север, юг, восток,
Лицом к востоку крикнула
Три раза имя милое -
И вихрь пронёсся по лесу,
И взвыл в чащобе волк,

В деревне детки малые
Проснулись и заплакали,
Ягнята в страхе скучились,
Сплелась в узлы трава,
Когда, взметнувши юбками,
Змея крутнулась гарпией
Три раза в леву сторону
И медленно ушла.
 
С тех пор пропал наш молодец.
Пропал для света белого.
Друзей, подруг, родителей
Почти не замечал.
Работал он по-прежнему,
Заказы в срок заканчивал,
Но на вопросы коротко,
Как зомби, отвечал.
 
Лишь только берег озера
Окутывали сумерки,
Вставал и, как сомнамбула,
Он шёл к Гадюке в плен.
И так два года канули,
Пока простая девушка
Колдуньи наваждение
Не превратила в тлен.
 
В конце зимы всё общество
На Масленицу сытную
Пекло блины, готовилось
Жечь чучело Зимы.
Вдруг Василине вздумалось
Из теста сделать голову,
Придав маленько чучелу 
Подобие Змеи.
 
Она была искусницей,
И с детских лет на лавочке
С солёным тестом крученым
Ей нравилось играть.
Её игрушки милые
Большим и малым нравились,
И даже дед на ярмарку
Возил их продавать.
 
Короче, вышло здорово.
Она вложила в чучело
Не только вдохновение
И теста два ведра:
Из глаз - слезинки горькие,
Из горла - ком отчаянья,
Из сердца - упование
Проклятье - с языка.
 
Девчата просто ахнули:
'Ох, Веселина, смелая!
Играть с огнём ты вздумала!'
'А я люблю играть! -
Она задорно крикнула.
- Ещё спасибо скажете.
А вдруг Змея исправится
И бросит колдовать?'
 
А про себя подумала:
'Мне свет не мил, подруженьки.
Чем так всё время мучиться,
Уж лучше помереть.
Но плакать завтра будете,
Сегодня больно хочется
Смотреть, как эта гадина
В аду начнёт гореть!'
 
Конечно, если б девушки
Змеи достали волосы,
А может, вещь какую-то
И с чучелом сожгли,
Она бы точно сгинула
И перестала пакостить,
А так вреда смертельного
Змее не нанесли.
 
Зато весь год не видели.
А поначалу думали:
Неужто ведьма сгинула?
Подохла иль ушла?
Спасибо тебе, Господи!
Но нет. Потом заметили:
Вечор окошко теплилось
И струйка дыма шла.
 
Лет этак через несколько
Народ стал поговаривать,
Что в доме ведьмы - девочка
Всё время под замком.
Судачили, злословили, 
Что та больна на голову
И что вполне естественно, 
С рогами и хвостом.
 
Часть третья
 
Андрей от чар избавился,
Три дня гулял на радостях!
Как бешеный, отплясывал
И лез всех целовать.
И все, без исключения -
Тссс! - по секрету молвили:
'А неспроста же девушка
Взялась тебя спасать!'
 
К Покрову свадьба сладилась,
И жили в общем счастливо,
Одна беда - ребёночка
Не вышло народить.
Кто думал - порча ведьмина,
Кто - Божье наказание,
И Василина бросила
В конце концов просить
Себе у Бога дитятко.

Давно забыли многие,
Как звали бабу в юности,
И смех её заливистый
Не слышали сто лет.
Так Веселина-девушка
Петровной стала бабушкой
И своего любимого
Звала сурово - дед.
 
Она частенько думала,
Что жизнь к концу приблизилась,
И что ни день повадилась
К Андрею приставать:
'Тоска заела горькая,
Ты вырежи мне куколку
Да из берёзы люлечку,
Чтоб куколку качать'.
 
Дед чуть не ляпнул: 'Вылепи
Себе из теста куколку', -
Но спохватился вовремя
И прикусил язык.
Махнул рукой и выскочил
За дверь. Пошёл на озеро,
Сел в лодку и задумался,
И головой поник.
 
'Совсем Петровна двинулась,
Впадает в детство, видимо, -
Или затменье временно
Нашло', - подумал дед.
Но он ошибся. Куколку
Пришлось таки выстругивать,
А баба сшила ситцевый
Весь в ленточках конверт.
 
Была готова люлечка
И к потолку подвешена.
Поёт Петровна песенку,
Качает и поёт:
'Ой, люли, люли, баюшки,
Ты не ложись на краешке,
Придет волчонок серенький,
Утащит, унесёт'.
 
И начала задрёмывать.
У деда слёзы капают -
Он вышел. Вдруг на улице
Столкнулся со Змеёй,
Что шла с корзиной ивовой.
Увидев деда, бросила
И, обернувшись иволгой,
Вспорхнула над землёй.
 
Дед глянул: там ребёночек.
'Ты что же, ведьма, делаешь?' -
Он закричал и палкою
В колдунью запустил:
В сердцах, не целясь, в темную.
'Не голоси, он брошенный, -
Сказала ведьма издали, -
Уже почти застыл.
Волной прибило к берегу'.

Однако пискнул свёрточек.
Андрей сказал: 'Живёхонек!'
Зашёл в избу на цыпочках
И в люльку положил,
А куклу вынул быстренько.
Проснулась баба. Вскрикнула:
'Ах, мне послал ребёночка
Архангел Михаил!
 
Он мне приснился только что,
Приплыл ко мне на облаке -
В полнеба крылья белые,
С малюткой на руках.
Сказал: бери, выхаживай,
Корми его, воспитывай
На старость лет помощника -
И скрылся в облаках'.
 
Часть четвёртая
 
Дед с бабой призадумались
Над именем для мальчика.
Впервые в жизни спорили
До хрипоты почти.
Дед предлагал Василием,
Петровна - нет, Иванушкой!
Как поп крестил, неведомо:
История молчит.
А сказка про Ивасика -

Такое вышло имечко.
Рос не по дням ребёночек,
А по часам, как водится,
Он кушал хорошо!
И деда с бабой радовал
Забавными вопросами,
И раньше разговаривал,
Чем ножками пошёл.
 
Когда совсем был маленьким,
Двух букв не выговаривал,
Смешно свою фамилию -
Терешин - говорил:
'Телесин. Звать Ивасиком,
Ивасиком Телесиком!'
'Да ты поэт, - все ахали, -
Как складненько сложил'.
 
Ивасик рос помощником:
Гонял гусей на озеро,
Овечек пас на выгоне,
Рвал кроликам траву -
Тысячелистник мягонький.
Когда подрос, у батюшки
Просить стал лодку с парусом:
'За рыбкой поплыву'.
 
Андрей в отказ: 'Ты маленький,
А парус - штука хитрая,
И вёсла слишком грузные,
Не справиться тебе!'
'А ты построй мне лёгкую!'
'А вдруг ты потеряешься?'
'Покрасим в краску жёлтую,
Чтоб видно на воде!'
 
Дед думал: 'Ах ты, умница!
Гляди, какой находчивый!'
Ивасик аж подпрыгивал
И продолжал мечтать:
'Добавим стружку медную,
Она блестит, как золото,
А вёсла - в цвет серебряный,
Чтоб зайчиков пускать!
 
Ловить я буду утречком,
Недалеко от берега,
И только в день безветренный.
А плавать я могу!
Ты ж видел, как я плаваю!
На всякий случай досочку
Привяжешь для спасения,
И я не утону!
 
Пожалуйста-пожалуйста!'
Дед усмехнулся в бороду:
'Ну, ладно, я подумаю.
Почти уговорил.
Осталось дело плёвое -
Петровны разрешение.
Его тебе не выпросить...
Такие пироги'.
 
Ивасик пригорюнился:
У бабы слово твёрдое,
Сказавши 'нет', из принципа
Потом не скажет 'да'.
Стал ждать момента тёплого,
Допустим, дня рождения,
Христова Воскресения -
Легко просить тогда.
 
Дед, млея в умилении,
Всем по два раза хвастался:
'Слышь, ждёт, покуда выскочит
Зверь прямо на ловца
И спросит: 'Что ты, сыночка,
В подарок хочешь?' 'Лодочку!'
Нет, свет ещё не видывал
Такого хитреца!'
 
Часть пятая
 
Летят, как птицы, месяцы,
И дни, как в стае селезни -
Похожие и разные,
Но цель у всех одна.
К ней всё живое тянется:
К теплу и красну солнышку.
И в сказках то же самое -
Пришла весна-красна.
 
Сбылась мечта Ивасика!
И вот он важный, с удочкой
Чуть свет выходит из дому,
С ним гуси, тоже гордые,
Толкаясь, гогоча,
Сминая строй в калиточке,
Крыло к крылу - на улице,
Задрав носы пунцовые
Вплоть до его плеча,

Вышагивают к озеру.
Они - за свежей зеленью,
А он - за свежей рыбою,
И баба обязательно
Их крестит из окна
И машет на прощание
Рукой от теста белою -
Муки пылинки сыплются
На листики цветка.
 
К обеду с пирожочками,
С любимыми, с капустою,
С горшком сметаны, с яблоком
В чистейшем узелке
Идёт Петровна к берегу,
Ждёт ветерка попутного.
Сложив ладони рупором,
Вот так, рука к руке,
 
Зовет: 'Агов, Ивасику,
Ивасику-Телесику,
Плыви скорее к бережку,
Обедать принесла!'
Слова её последние
В гусином тонут гоготе -
От крика, как от выстрела,
Их паника взяла.
 
Особо бестолковые
Помчали к лесу тёмному.
'А ну, вернитесь, ироды!' -
Петровна им кричит.
Они ещё ускорились.
'Да пропади вы пропадом,
У вас и мясо глупое,
Пусть вас Змея съедит!
 
Тьфу, съест! Совсем запуталась! -
В сердцах Петровна плюнула.
- Возьму на завтра Тузика,
Я бегать не могу!'
Тут лодочка причалила,
Ивасик вылез: 'Матушка,
Я их верну, я быстренько!' -
Ей крикнул на бегу.
 
Схватив лозину длинную,
Помчал, сверкая пятками,
А гуси оголтелые
Уж углубились в лес.
Пока Петровна думала,
Где ей присесть под кустиком,
Он добежал к ракитнику
И в зарослях исчез.
 
В лесной чащобе сразу же
Гусиный пыл убавился,
И только по инерции
Они по тропке шли.
Увидев дом со ставнями,
Умом не одарённые,
Подумали сердечные:
Ура, домой пришли!
 
Алёнка, дочка ведьмина,
В окошко их увидела,
Мать позвала, запрыгала:
'Гляди их сколько, вот!'
Слюну сглотнув, та молвила:
'Ещё такого не было, 
Чтобы жаркое в очередь
Толпилось у ворот.
 
Пойди впусти их, доченька,
Да не спугни, закутайся.
Мне некогда, там варево
Уже почти кипит.
Червя не кину вовремя -
Отрава не получится,
Ведь солитёр не курица -
Капризный паразит'.
 
Алёнка, как приказано,
Шаль намотав на голову,
'И неизвестно, - думает, -
Кому ещё страшней.
Они шипят, щипаются,
Возьму ухват, наверное'.
А тут Ивасик радостный
Догнал своих гусей.
 
Взмахнувши хворостиною,
Сказал: 'А ну построились!
Стоять! Равняйсь! Не кланяться!
Не царь я - командир!
Куда бежали, голуби?
Мозги совсем куриные?
За вой сирены приняли
Звонок на перерыв.
 
Кто напугал вас до смерти?
Не самолёты с бомбами!
Не волк, не коршун - женщина!
Бойцы! - вошёл он в раж, -
Мне стыдно, что вы струсили!
Позор! Где ваша выдержка?
В разведку с вами без толку.
Купаться шагом марш!'
 
И тут калитка скрипнула,
В проём ухват просунулся,
Потом нога чумазая
И головы кочан.
Шипя, к ней гуси сунулись,
К земле пригнувши головы,
Алёнка громко взвизгнула,
У ведьмы выпал чан,

Всё расплескалось варево
И ногу ей обрызгало.
Мгновенно вздулись жирные
Медузы-пузыри,
И в каждом что-то двигалось.
Змея взревела яростно:
'Семь дней трудилась попусту!
И жжёт, черт подери!'
 
Всё, что Алёнке сказано,
Не повторю я, солнышко,
А вот Ивасик сделался
Врагом номер один.
Змея грозилась: 'Маленьким
Сварить тебя не сладилось.
Но это даже к лучшему:
Большим тебя съедим'.
 
Часть шестая
 
Шумели ливни летние,
А ведьма планы строила,
Покуда ногу вылечить
Ей всё же удалось.
Уж чем она не мазала!
Но черви проклятущие
С ноги всё мясо выели,
Осталась только кость.
 
Змея совсем скукожилась
И шкандыбала медленно -
Моторности уж не было
С ногою костяной.
С клюкой ходила, сгорбившись,
И только злее сделалась.
Её дразнили сказочно!
Как? Бабою Ягой!
 
Выслеживать Ивасика
Змея ходила к озеру,
Поближе к лесу тёмному
И к дому своему.
Неделю ведьма пряталась
Среди ветвей ракитника,
Чтоб тайно сцапать мальчика,
Без шума, по уму.
 
Неделю ведьма слушала,
Как мать зовёт Ивасика,
Слова её запомнила
И повторяла вслух.
Заметив солнце на небе,
Когда она является,
Язвила: 'Ух, ты точная,
Ну прямо как петух'.
 
Во вторник день был пасмурный,
И солнца видно не было.
'Пора, - Змея подумала, -
До полдня полчаса'.
И стала звать: 'Ивасику,
Ивасику-Телесику!
Плыви скорее к бережку!
Обедать принесла!'
 
Ивасик было лодочку
Направил сразу к берегу,
Потом подумал: 'Голос-то
Какой-то не такой!
Какой-то толстый, сдавленный,
Не то что голос матушки.
Петровна, хоть и бабушка,
А голос молодой!'
 
'Нет-нет, давай-ка, лодочка,
Плыви назад, касаточка', -
Сказал Ивась, уверенно
На весла приналёг.
Змея от злости плюнула,
Ногой, забывшись, топнула
И, взвыв от боли, шлёпнулась
Спиною на песок.
 
Пришла Петровна вскорости
И крикнула: 'Ивасику,
Ивасику-Телесику,
Плыви скорее к бережку,
Обедать принесла!'
Он услыхал и радостный
Поплыл и приговаривал:
'Теперь уж точно матушка,
Матусечка пришла'.
 
О странном происшествии
Решил он не рассказывать,
Хотя вообще обманывать
Ивасик не привык,
Молчал и так отчаянно
Уписывал он булочки,
Что раза два закашлялся
И прикусил язык.
 
Он знал: Петровна сразу же
Смотать прикажет удочки,
Вообще не пустит к озеру
И даже погулять.
Сказал себе решительно:
'Я не боюсь опасностей!
При встрече с ними батюшка 
Учил не отступать!'
 
И в среду не сработали
Все хитрости змеиные.
Она, проснувшись, выпила
Штук сто сырых яиц,
Но голос не прорезался.
Напрасно ведьма мучилась
И полоскала горлышко
Отваром из остриц.
 
Пришла: 'Агов, Ивасику!
Ивасику-Телесику,
Плыви скорее к бережку,
Обедать принесла'.
А он сидел, подшучивал:
'Сегодня лучше крикнула.
Хоть голос и не матушкин,
Но громкость подросла!'
 
'Ну что ж, - Змея подумала, -
Пойдём другой дорогою.
Хоть не мытьём, так катаньем
Тебя я обману'.
Надела лапти мягкие
И в долгий путь отправилась,
А дочку полоумную
Оставила одну.
 
Три дня она потратила
На путь по лесу частому -
На остров среди озера,
Где жил её отец.
Уже лет сто, наверное,
Как он от мира спрятался,
А раньше был искуснейший
Во всей стране кузнец.

Змея с поклоном молвила:
'Пришла просить о помощи,
Хоть поклялась я в юности
К тебе не приходить.
Мне нужен голос тоненький.
Смотри, что люди сделали.
Но ногу мне не надобно.
Хочу я только мстить'.
 
Ответил он: 'Ты сызмальства
Была самостоятельной,
Вменив себе, как именно
На белом свете жить.
Дурное ты задумала.
Я не хочу участвовать'.
'Ни разу я не кланялась, -
Колдунья говорит.

- Ни разу, даже при смерти,
Хоть знала, где скрываешься.
Раз гордость я оставила,
Так значит, припекло'.
'Ну как же мне не прятаться?
Ты стала ведьмой чёрною!
Всё, что в тебя я вкладывал,
Ты обратила в зло.
 
Но так и быть, - он сказывал, -
Твою я просьбу выполню,
Хоть вижу: это в будущем
К страданьям приведёт.
Решила окончательно?'
Кивнула. Из шкатулочки
Он вынул совки куколку
И положил ей в рот.
 
Губами он дрожащими
Сказал: 'Учти, несчастная,
Личинка дело сделает
Один лишь только раз.
Немой должна ты сделаться.
Откроешь рот - и вылетит
Твой голос в виде бабочки.
Прощай. Иди же с глаз'.
 
Змея для пущей скорости
В ворону перекинулась.
Чтоб сделать это, надобен
Особенный кураж:
Опасность, риск, волнение.
Всё это было, солнышко.
Прощальный круг над островом,
На юг крутой вираж.
 
Змея спустилась к озеру
И превратилась в женщину.
Дождавшись полдня, крикнула
Звенящим голоском:
'Ау-ау, Ивасику,
Ивасику-Телесику! -
Из рта её мохнатая
В червлёных крыльях бабочка
Взметнулась огоньком.

- Плыви скорее к бережку'.
Он и приплыл, конечно же.
Змея - как снег на голову,
Он и не пикнул - шок!
Шепнула слово сонное
И понесла сердечного,
Взвалив на спину будто бы
Картофельный мешок.
 
Придя домой усталая -
Ивасик был упитанный -
Змея его покудова
Решила усыпить:
Колючку ядовитую
Ему вколола в голову.
Дрожа от нетерпения,
Печь принялась топить,
Съев мухомор для бодрости.

Потом решила из лесу
Покликать нечисть разную -
Хотелось ей похвастаться.
Алёнке говорит:
'Печь раскалится докрасна -
Засунь туда Ивасика,
Поглубже, чтоб прожарился.
Лопата вон стоит'.

Ушла, вспушивши волосы.
Ивасик спит на лавочке,
А кошка Соня чёрная,
Любимица Алёнкина,
С опаской подошла
И начала обнюхивать:
Он рыбой пах заманчиво
И зельем валериановым,
Которое для сна -
Колючка им пропитана.
 
Тереться стала мордочкой,
Шип выпал и прямёхонько
Скатился в щель широкую
Меж досками в полу,
Ударив мышку спящую
Тупым концом по темечку.
Ивасик встал и - к выходу:
'Домой я побегу'.
 
Алёнка брови вскинула
И говорит: 'Ну здравствуйте,
Тебе же лучше жариться,
Пока ты спишь, дурак!'
Взяла лопату хлебную:
'Садись давай-ка живенько'.
Он сел, как на скамеечку.
'Ну нет, совсем не так!'
(А мышь колючку нюхает).

Он сел верхом. 'Неправильно!
Так тоже не получится,
Тут две ноги болтаются.
Ты ноги подними!'
Он лег, вверх ноги вытянул.
'Не так, ты не поместишься!'
'Меня ещё не жарили...
А ты мне покажи!' 
 
Змеючка лоб наморщила:
'Держи лопату, бестолочь'.
Уселась, ноги согнуты
Руками обхватив.
Тут мышка очумелая
Как из подполья выскочит!
За нею кошка молнией,
Горшок с печи свалив -

Прям под ноги Ивасику.
Он прыгнул, как ошпаренный,
Перецепившись, шлёпнулся,
Не выпустив из рук
Лопату злополучную.
Алёнка в печку въехала
И там, как спичка, вспыхнула!
А глупый её дух

Из тела тут же вылетел,
Чтоб девочка не мучилась,
И в мышку эту серую
Вселился в тот же миг.
В ползке Ивасик ринулся
К огню, но что поделаешь...
Глаза закрыл он ручками
И головой поник,
Сидел, молился Боженьке.

Прошло немало времени.
Вдруг слышит шум за окнами -
Змея и гости с гоготом
К калитке подошли.
Змея кричит: 'Алёнушка,
Открой, бо руки заняты!' -
Боровичков десяточек
Они в лесу нашли.

'Копуша, что ты возишься?' -
Змея уже ругается.
В окно Ивасик выскочил,
К туалету побежал,
Оттуда крикнул: 'Мамочка,
В уборной я, я скоренько'.
Закрылся крепко-накрепко
И там сидел, дрожа.
 
Грибы на землю высыпав,
Гадюка, щёлкнув пальцами,
Открыла дверь и в горницу
Компанию завела.
Расселись все. Из погреба
Достала ведьма вкусности,
Грибочки и наливочки,
Соленья подала.
 
'Давайте ж есть Ивасика! -
Она вскричала весело, -
А то уже от запаха
Сосем с ума сойдёшь'.
Ивасик же мучительно
Соображал, как выбраться -
Всё было заколдовано,
Куда ты ни пойдёшь.
 
Калитка крепко держится,
Забор высок: подпрыгивай -
До верха не дотянешься.
'Я вырою подкоп!' -
Подумал он, под деревом
Совок увидев маленький,
И стал копать под досками
Быстрей, насколько мог.
 
Итак, жаркое съедено.
Змея хватилась дочери.
'Алёнка, где ты, доченька? -
Кричит она в окно.
- Не бойся этих дяденек,
Они совсем не страшные,
А главное, что сытые,
Шучу, шучу'. 'Смешно', -
Ивасик грустно думает.

'Алёнка, хватит прятаться,
Иду тебя разыскивать'.
Ивасик влез на дерево.
'Ма, у меня понос!' -
Оттуда крикнул жалобно.
Все ржут, а ведьма ласково:
'Опять наелась, гадина,
Зелёных абрикос.

Выходим все, продышимся,
На травке поваляемся,
Ивасик переварится -
И полечу её.
Она ж дитя недужное
И разумом убогое,
И потому счастливое.
Что ржёте, дурачьё?'
 
Все плюхнулись под явором,
Где наш Ивасик прятался.
'Эх, здорово, ребятушки, -
Им ведьма говорит. -
Сбылась мечта заветная -
Сожрали мы подкидыша,
А главное - сумела я
Петровне отомстить'.
 
И в лицах всю историю
С ругательствами страшными,
Которые я, солнышко,
Не в силах повторить,
Змея гостям поведала.
Ивасик слышал летопись
Впервые, разумеется,
И начинал, как минимум,
Три раза слезы лить.
А ведьма всё куражится:

'Петровна убивается,
А я лежу счастливая
И ковыряю палочкой
Застрявшего в зубах
Сынка ее любимого'.
Ивасик тут не выдержал:
'Ага, но только доченьку,
Застрявшую в зубах'.
 
Змея привстала: 'Слышали?
Неужто мне почудилось?
Там кто-то есть!' - и голову,
Прищурясь, подняла.
Увидела Ивасика,
Вскочила, руки вскинула,
Но замерла и рухнула -
Она всё поняла.
 
А нечисть аж подбросило:
Кто к ведьме сразу ринулся,
Стал ей давать пощёчины,
Чтоб в чувство привести.
Кто стал её обрызгивать,
Кто воду лил на голову,
Кто стал ругать Ивасика
И дерево трясти.
 
Вдруг небо, словно сеткою,
Накрыл рыбак невидимый:
От горизонта к озеру
Летит гусей косяк.
И 'кыга, кыга' горестно
Кричат они, прощаются.
У рта ладошки рупором
Соединив вот так.

Ивасик крикнул жалобно:
'Ах, если б я, как гусюшки,
Имел бы быстры крылышки!
Рукой подать - виднеется
Родная сторона.
Эй, гуси, гуси, гусюшки,
Возьмите меня, милые,
Домой снесите, к матушке,
Она вам даст пшена!'
 
Они ему ответили:
'Ты, мальчик, средних спрашивай,
Мы вожаки, мы первые,
Прокладываем путь'.
Он снова ручки рупором:
'Эй, гуси, гуси, гусюшки,
Снесите меня к матушке,
Она так убивается,
Что сердце рвётся - жуть.
 
Накормит всех вас досыта -
Зерно у нас отборное,
Вода в колодце сладкая!
Спасите, гуси милые,
Не оставляйте тут
На гибель неминучую'.
Они: 'Строй не положено
Ломать! Мы тут центральные.
Пусть задние возьмут'.
 
Ивасик: 'Гуси-гусюшки,
Подайте ваши крылышки,
А нет - возьмите палочку
Вы в клювики свои.
Схвачусь я крепко-накрепко,
И вы меня подхватите,
Я лёгонький, как пёрышко,
Под силу я двоим.
 
Во двор меня вы спустите,
Там травушка-муравушка,
Гусыни ходят белые,
В корыте - пуд зерна'.
А тут Змея очухалась,
Всех растолкала яростно,
Метнулась пулей к явору, 
Куда там лезть - нога!
 
Впилась зубами бешено
И стала грызть, как косточку,
Скрести ногтями дерево,
Рычала, словно волк.
Но всё, конечно, попусту.
А черти, хмыкнув весело,
Пошли пилу разыскивать -
Тогда и будет толк. 
 
Ивасик чуть живёхонек
Дрожит, как лист осиновый,
Со светом он прощается,
Читает 'Отче наш'.
Надежды нет - последние
Не взяли гуси серые.
И вдруг - один отбившийся
От стаи. Нет? Мираж?
 Да, это гусь, но хиленький.

'Эй, гусик, гусик миленький, -
Вскричал Ивась отчаянно, -
Спаси меня, пожалуйста,
Меня сейчас убьют.
Ведь это точно Боженька
Послал тебя, родимого,  
Как ангела-спасителя,
Ко мне, сюда, я тут!'
 
А в это время дерево
Трястись, шататься начало -
Вовсю уже нечистые
Орудуют пилой.
Гусь опустился низенько,
Его за лапку правую
Донельзя потянувшийся
Ивась поймал рукой.
 
Гусь закричал испуганно,
Чуть не упал от тяжести,
Но выровнялся сразу же
И взвился над землёй.
А тут как раз и дерево
Упало так, что ветками
Накрыло всех помощников,
Кто был там со Змеёй.
 
Покуда они выбрались,
В погоню было двинулись,
Но поздно: через озеро
Уже наш гусь летел.
Вот к берегу приблизились
И возле дома снизились,
Ивась на землю плюхнулся,  
Перевернулся, сел.  
 
А дед и баба бедные
Ходили, как лунатики,
Почти совсем уверены,
Что сын их утонул.
Ведь лодочку бесхозную
Волной прибило к берегу -
Петровна в полдень в ужасе
Нашла её одну.
 
Придя домой разбитая,
Она к иконам бросилась,
Старик же сразу к озеру -
Ивасика искать.
Вернулся - баба молится.
Увидев мужа, медленно
На три прибора к ужину
Накрыла механически
И стала подавать.
 
'Уже мне легче, - молвила, -
Съем пирожок, наверное.
Ты тоже, дед, не мучайся,
Тебе не грех поесть'.
'А мне?'- Ивасик весело
В окно спросил и спрятался.
Петровна, вздрогнув, охнула
И попыталась сесть.
 
'Ты слышал, дед? Почудилось?
Или то кошка мявкнула?
Не чуешь, нет? Да ну тебя,
Ты всё равно глухня.
Бери, покуда тёплые, -
И пирожки подвинула.
- Я съем вот этот, маленький'.
Ивасик вновь: 'А я?'
 
Вдвоём в окошко свесились,
А там Ивасик! Господи!
'Ты что ж там?' 'Ногу вывихнул!'
Они к нему скорей.
Смеются, плачут, тискают
И причитают жалобно:
'Опухла! Может, сломана?
А ну-ка, дед, проверь'.
 
И тут Петровна гусика-
Спасителя увидела:
'Гусь приблудился. Жирненький!
А ну его словлю!'
'Он спас меня от гибели!' -
Вскричал Ивась. 'Ай, умница!
Идите в дом, я гусика
Пшеничкой покормлю'.
 
И так его родимого
Все холили и нежили,
Что гусь в края заморские
Раздумал улетать.
Ходил он за Ивасиком,
Как хвост, как пёсик преданный,
А как зима нагрянула -
Остался зимовать.

А что Змея? Неведомо...
С тех пор её не видели.
Никто, во всяком случае,
Особо не страдал.
А дом её заброшенный
С годами не разрушился:   
Всё было в нём нетленное - 
Застыло навсегда.
 
Вдруг ведьма там не мёртвая,
А лишь окаменелая,
Лежит под сводом призрачным,
Где время вспять течёт?
И в доме заколдованном
Она проснётся девушкой,
Когда спустя столетия
Урочный час пробьёт.