Аннотация к разделу: WE SHALL OVERCOME? Вообще-то это удивительная песня, словно и не американеры ее придумали. Она переполнена столь искренним оптимизмом, ничего общего не имеющим с американской спесивостью и индюковой надутостью, будто ее сотворили русские коммунисты, ей-богу! Почти что 'Марсельеза', четное слово! Если бы мы не знали, кого и что они преодолели и продолжают преодолевать, можно было бы янки принять за людей, - особенно если вы пьяны и близоруки одновременно. Свиньи, лики которых мы наблюдаем на исторической сцене, подобное сотворить бы не смогли. Следовательно, и среди янкосов могут иногда встречаться люди, или существа, очень и очень похожие на гомо сапиенс. Тот, кто эту песенку придумал, вряд ли в момент ее создания думал о бомбардировках Вьетнама, Камбожди с Лаосом, или еще какого-нибудь Ирака с Афганистаном в придачу. А подхватили-то ее именно те самые янки, звериный лик которых смотрит на нас сквозь прицелы. И воображают, наверное, что это о них написано, о так называемом 'бремени белого человека' согласно выражению Киплинга. Это все равно, как если бы Гитлер возлюбил 'Интернационал', а Черчилль - гимн СССР. Ни к лицу этой нечисти такие возвышенные и возвышающую душу мотивы. Но зачастую песни живут своей жизнью, вне зависимости от личности или убеждений автора. Вот Руже де Лилль, автор Марсельезы, всю жизнь был монархистом, каких еще поискать. И, тем не менее, сотворил один из самых революционных в мире музыкальных шедевров. Чертовы лягушатники до сих пор по праву (или безо всякого на то основания) считают эту песню своим государственным гимном. Эх, если бы они ему хоть в чем-то соответствовали! То же самое насчет нашего, Россиянского гимна. Придумали-то его в самые-самые коммунистические времена, и он прекрасно им соответствовал. Теперь же, когда наступила Эпоха Желтых Измен, он, донельзя изуродованный и исковерканный, нелепо звучит во дворцах правителей и на официальных встречах-приемах. И соответствует он нашим новым порядкам и традициям как корове седло. Ну, и взять кое-кого из бардов, этих выразителей мятущегося народного духа. Какие прекрасные песни сочинял и исполнял покойный Булат Окуджава! Хоть пророком его провозглашай. Но вот наступили мрачные времена Железной Буржуйской Пятки, и он запел совсем не то! Вот его слова, произнесенные по поводу танкового расстрела Верховного Совета:- Как и все нормальные люди, я испытываю при виде всего этого чувство огромной радости! Ну, тут даже Бог не выдержал, и призвал к себе нашкодившего барда для проведения инструктажа на тему: что можно говорить прилюдно, а о чем лучше бы промолчать. Но было поздно: на личность автора легла глубочайшая тень. Считается, что гениальное творение живет своей жизнью, и начхать ему на душу и личность своего создателя. Так-то оно, конечно, так, да только не для автора этих строк. Ничего не могу с собой поделать: в моем представлении автор и его творчество почему-то сливаются. С тех самых пор слышать не могу эти любимые когда-то песни. И в самом деле, что это за душа, в которой спокойно совмещались прекрасные слова:Я все равно паду на той, на той единственной Гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной… С радостью по поводу публичного расстрела тех самых комиссаров? Нет, не может все-таки Гитлер петь 'Интернационал'; если запел, то это уже не фюрер. Да и Сталин, распевающий во все горло 'Боже, царя храни', или, к примеру, 'Дойчланд, дойчланд юбер аллес', перестает быть пролетарским советским вождем. Так что бард, угодливо прогнувшийся перед самой омерзительной в мире властью, может со спокойной совестью (если что-то от нее еще осталось) выходить из рядов этой славной корпорации. Все равно ведь выгонят оттуда пинками, и правильно сделают. Вообще-то функцию хорошей песни весьма точно определил советский писатель Борис Полевой в своей 'Повести о настоящем человеке'. Помните, в госпитале там умирал комиссар, сосед Маресьева по палате? Он рассказал летчику, как отряд красногвардейцев выходил из окружения где-то в среднеазиатских песках. Вода и еда давно закончились, сил не оставалось, и тут кому-то пришло в голову запеть уж не помню какую, но соответствующую моменту песню. И всем стало как-то легче, и совершенно нематериальный предмет вдруг воплотился в энергию бойцов, и они сумели-таки дойти до цели. Благодаря песне. Не такой уж это пустой звук, товарищи. И не знаю, сумели бы французы побить интервентов, если бы им в этом не помог 'Марсельский марш'. И что из того, что те же французы сто раз предавали революцию, затем и Родину, когда к ним прискакали фашисты? 'Марсельеза'-то тут совершенно не при чем. Она, собрав в себя все лучшее, чем располагал французский национальный характер, осталась в истории сама по себе, отделившись не только от личности Руже де Лилля, но и от опозорившейся нации. Она продолжила свою эпопею в русском варианте, в так называемой 'Русской Марсельезе':- отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног! Нам враждебны златые кумиры, ненавистен нам царский чертог… мы пойдем к нашим страждущим братьям…' и так далее. И какое дело нам до французских коллаборационистов