Петр, выглядит на 12-13 лет.

Мать, Людмила Михайловна, около 35

Отчим, Николай Алексеевич, 40.

Леонид, друг Петра, одноклассник.

Татьяна - одноклассница Петра

Толик и Саня - бандиты, им по 20

Лариса Михайловна - учительница, 70 лет.

Семен - бандит, 50 лет.

Василий, сокамерник.

Михась, 60 лет, польский бандит.

Два гопника из детдома (в принципе это ипостаси Толика и Сани, их могут играть те же артисты).

Девушка-проститутка, 18 лет.

1. 1939 год. Квартира, где живут Петр с матерью и отчимом.

Людмила и Николай в концертных костюмах. В руках у Николая баян, он играет на нем с закрытыми глазами. Останавливается, прячет баян под кровать, пытается обнять жену, она отбивается.

МАТЬ. Коль, прекрати.

ОТЧИМ. Не прекращу. Люда, Людка моя, дети, это очень важно, это как роспись под документом. Это невозможно выразить словами. Да что там говорить, ты все сама понимаешь. Хочешь, я еще сыграю. Хочешь?

МАТЬ. Конечно.

Николай берет аккордеон, играет.

ОТЧИМ. Эх, ты наверное, не понимаешь. Это мой первый ребенок. А мне уже сорок. Боже мой! Мальчик! Мой мальчик.

МАТЬ. Ну, еще точно ничего неизвестно. Даже врачи не решили. Может, девочка.

ОТЧИМ. Известно, известно, посмотри, какие у тебя волосатые ноги.

Отчим задирает платье у матери, она смущается.

МАТЬ. Не надо, Коль, они у меня всегда такие.

ОТЧИМ. Нет, не всегда. Не всегда. Когда мы с тобой познакомились, они были не такими. Я не в упрек, наоборот. Волосатые ноги - значит, будет мальчик. Это русская народная примета. Народная! Ей уже века. Века! Можно, я послушаю, что там происходит внутри тебя? (слушает) Он живой! Он пытается нам что-то сказать! Мне даже кажется, что он поет! Да, да! Какая-то песня. Музыкальный мальчик. Я бы назвал его Людвигом. Как Бетховена.

МАТЬ. Коля, не надо, пусть будет Сережа, зачем портить ребенку жизнь.

ОТЧИМ. Почему сразу портить? Скажем, что Людвиг - это русское имя. Это аббревиатура. "Люди" плюс "подвиг" равняется Людвиг. Хорошее современное имя. Ну, поцелуй меня... Амадей, тоже, прекрасное имя.(целуются.)Видишь, я плачу, это от счастья. Модест, может быть? Как Мусоргского. Конечно, я бы назвал Петей - в честь Петра Ильича. Он мой любимый композитор.

МАТЬ. Петя у нас уже есть.

ОТЧИМ. Ну, это у тебя есть. А у меня нет.

МАТЬ. Не у меня, а у нас есть.

ОТЧИМ. Все-таки больше у тебя.

Людмила осуждающе смотрит на мужа.

ОТЧИМ. Ты меня осуждаешь?

МАТЬ. Нет.

ОТЧИМ. Осуждаешь, я вижу. Я тебе кажусь плохим, может, жалким? Потому что я не чувствую Петьку своим?

МАТЬ. Коля!

ОТЧИМ. Ну что - Коля? Такова природа человека. Мы же не звери! Это им все равно, чьего ребенка воспитывать.

Отчим опять громко играет на баяне.

МАТЬ. Петь не играй так громко, Петька спит.

ОТЧИМ. Хорошо, пусть спит. Включи радио.

Отчим прекращает играть, включает радио.

"Верховный Совет утвердил государственный бюджет СССР на 1940 год. С величайшим энтузиазмом делегаты проголосовали за крупное увеличение наших расходов на оборону. Наша страна должна иметь более мощную Красную Армию и Флот, чтобы охладить пыл поджигателей войны. Пятьдесят семь миллиардов рублей, которые будут потрачены на усиление нашей обороны, помогут Красной Армии и Флоту решить любые проблемы, связанные с безопасностью нашего государства".

Мать выключает радиоприемник.

ОТЧИМ. Люд, ну я не могу, чтобы радио молчало. Это же такое достижение техники. Люди тысячи лет жили без радио. А нам повезло. У нас есть радио. Без радио мне не по себе. А вдруг скажут что-то важное? Вдруг война? Не могу, чтобы радио молчало.

ЛЮДМИЛА. Петька спать лег.

ОТЧИМ. Ну, знаешь... Захочет, заснет. Я сейчас еще репетировать буду. "Ода к празднику". В духе Бетховена.

ЛЮДМИЛА. Коля, ну не надо, у тебя и так хорошо получается.

ОТЧИМ. Нет, Князев говорит, что у меня получается плохо. Плохо у меня получается. Спрашиваю: Почему плохо, в чем плохо, я где-то сбиваюсь? Не говорит (играет несколько тактов, плачет). Знаешь, Люд. Послушай меня. Это не окончательное решение, пока что это только рабочая гипотеза, генеральная линия. Направление мысли. Попробуй меня понять. Я так устал жить в нищете. Играешь на баяне, играешь. У меня нет костюма, Люд. Хожу в концертном. Красно-синем. Странно, что пока не обратили внимание в парткоме.

МАТЬ. Коля, я тоже хожу на рынок в концертном платье.

ОТЧИМ. У тебя списанное. А в этом я и выступаю, и по улице хожу.

МАТЬ. Хочешь, продадим велосипед, купим тебе костюм?

ОТЧИМ. Эх, я сейчас не о костюме. Я думаю, Петю надо отдать в детский дом или интернат. Там, говорят, сейчас очень хорошо, не как раньше. Скоро у нас будет свой ребенок. Мы не потянем двоих.

МАТЬ. Это же мой сын.

ОТЧИМ. Это сын врага народа.

МАТЬ. Ты же знаешь, что никакой он не враг.

ОТЧИМ. Этого никто не знает. Ладно, ладно, ладно, забудь про Петьку, жизнь покажет. Я просто сказал, а ты уже начинаешь. Ты знаешь, как я не люблю истерик.

Мать плачет

ОТЧИМ. Ну что ты плачешь, Люда, закрой дверь, вдруг Петя проснется.

2. Вечер. Зима. Темная улица. Леонид (он выглядит намного старше Петра, хотя они ровесники) и Петр возвращаются из музыкальной школы, им страшно. У обоих в руках баяны. У Петра длинные волосы, но они не видны под шапкой.

ЛЕОНИД. Петь, а ты боишься умереть?

ПЕТР. Нет.

ЛЕОНИД. Это еще почему?

ПЕТР. Потому что я не умру.

ЛЕОНИД. Понятно, боишься. Но надо справляться со своими страхами. Я тренируюсь. Вчера с гаражей прыгал. Ты прыгал когда-нибудь с гаражей?

ПЕТР. Нет.

ЛЕОНИД. Хорошая тренировка.(пауза) Петь, ты хочешь быть взрослым?

ПЕТР. Зачем?

ЛЕОНИД. Бабы, раз...

ПЕТР. На баб деньги нужны.

ЛЕОНИД. Ты прав. Да, без баб можно обойтись. Но главное, что взрослые ничего не боятся. Мой отец ничего не боится. Знаешь, как он поздно возвращается с работы. Один, через весь город. И ничего не боится. Потому что взрослый.

ПЕТР. Потому что он милиционер.

ЛЕОНИД. Это да. А ты кем хочешь быть?

ПЕТР. А я еще не решил. Может, математиком, или музыкантом, может дипломатом.

ЛЕОНИД. Везет тебе, ты же почти отличник. У тебя все получается. Все дороги открыты.

ПЕТР. По поведению тройка.

ЛЕОНИД. Это не считается. Посмотришь, в году у тебя тройки не будет. Ты думаешь, учителям не нужна успеваемость? А я буду милиционером, как отец. Буду всех арестовывать. Я бы половину класса уже сейчас на Беломорканал отправил. А вторую - в тюрьму посадил. Хулиганье.

ПЕТР. Милиционеры не сажают, а только задерживают. Сажают судьи по требованию прокурора.

ЛЕОНИД. Ты умный. Жаль, что не сажают. Ну, может, я судьей буду. Или прокурором. Но опасные профессии. А я трус. Но я борюсь с собой. (пауза, идут молча) А ты кровь когда-нибудь пил?

ПЕТР. Нет. А зачем?

ЛЕОНИД. А я регулярно пью. Чтобы быстрее стать взрослым. Видишь, у меня уже усы растут. Попробуй. Я один раз брился.

ПЕТР. Здорово. А у меня не растут.

ЛЕОНИД. У меня конституция сильная.

ПЕТР. Это потому что ты еврей.

ЛЕОНИД. Я не еврей. Бабушка - армянка. У отца волосы даже на спине, он по-русски плохо разговаривает.

ПЕТР. Класс!

ЛЕОНИД. Петь, и зачем мы пошли мимо Когиза?

ПЕТР. Так короче. А ты боишься?

ЛЕОНИД. Не боюсь. Но зачем нарываться?

Некоторое время идут молча, оглядываясь по сторонам.

ЛЕОНИД. Петь, ты так здорово играешь. Слушай, как у тебя получается? Ты дома пальцы тренируешь?

ПЕТР. Нет. Не тренирую, само получается.

ЛЕОНИД. Ты молодец. Отец помогает? Он же у тебя в народном оркестре.

ПЕТР. В оркестре, но он мне не отец - отчим. Отец в тюрьме, он инженер.

ЛЕОНИД. Ну, ты все равно - молодец, а я в этом деле баран. Баран в чистом виде. Баран, баран! Почему на этой улице фонари никогда не горят?

Из темноты появляется парень лет 20-ти, его зовут Саней.

САНЯ. Эй, товарищи, а кто тут меня бараном назвал?

Петр и Леонид останавливаются.

ПЕТР. Никто вас так не называл.

САНЯ. Называл. Я сам слышал. Слышу - баран, баран! (Пете, сняв с него шапку)Ты, овца, за барана ответишь.

ПЕТР. Я - не овца.

САНЯ. Да? А кто?

ПЕТР. Я - пацан.

САНЯ (Леониду). Он и, правда, пацан?

ЛЕОНИД. Правда. Мы учимся в одном классе.

САНЯ. Эй, Толик, иди, посмотри на пацана.

Появляется Толик.

ТОЛИК. Не верю, что пацан. Не похож. Девка какая-то. Сейчас проверим. Раздевайтесь!

САНЯ. Слышите, что Толик говорит.

ТОЛИК. Раздевайтесь. Быстро, быстро. Нет времени.

ЛЕОНИД. И я? Холодно же.

САНЯ. А ты что особый? Оба!

ЛЕОНИД (начинает раздеваться). Полностью?

ТОЛИК (Леониду) Там видно будет. Пальто снимай. Сань, смотри, какое у него хорошее пальто.

ПЕТР. Я не буду раздеваться.

ТОЛИК. Посмотрим (достает нож).

ПЕТР. Режь!

ТОЛИК. На хера мне тебя резать?

Толик бьет Петра в лицо. Петр падает, встает, снимает пальто.

САНЯ. Ну, а говорил, не буду. А что у вас в ящиках?

ЛЕОНИД. Баяны.

ТОЛИК. Сань, помнишь, я тебе говорил, что хочу на баяне научиться?

САНЯ. Помню. Я тоже хотел. Будем вместе ходить в дом культуры.

ЛЕОНИД. Не трогайте баян. Отец убьет меня.

ТОЛИК. Отца боишься? И что, мне теперь из-за твоего отца не заниматься музыкой?

3. Мать и Петр (очень коротко стриженный) идут по улице. В руке у Пети чемодан.

ПЕТР. Ну, не надо плакать, мам. Все будет хорошо.

МАТЬ. Плачу, потому люблю тебя. Меня мама знаешь, как любила. Тоже глаза на мокром месте были. Ты же помнишь бабушку?

ПЕТР. Не помню, мам.

МАТЬ. Ну, как же ты не помнишь бабушку? Когда она умерла, тебе три года было. Должен помнить. Как она тебя любила! Все время целовала. Ну, помнишь, она в деревне жила. Там такие горы. Помнишь, снег на вершинах. Небо синее-синее. А если в горы подняться, можно обгореть. И на солнце смотреть нельзя.

ПЕТР. Это та бабушка, которая курила?

МАТЬ. Нет, то по отцовской линии курила. К ней мы больше не ездим. У них в поселке ничего особенного. Одни шахты. А вот у этой бабушки, моей мамы, у нее целых две реки в деревне, кроме гор. Богатая природа. Неужели не помнишь? Зря. Любовь к детям это у нас семейное. Ты потом поймешь, когда свои будут. Ты меня спрашивал, что я нашла в Николае Алексеевиче? А он тоже детей любит, и тебя он любит. Вот я еще, что хотела тебе сказать. Ты только не думай, что это все из-за баяна.

ПЕТР. Я и не думаю.

МАТЬ. Ты знаешь... Ты знаешь, сколько стоит баян?

ПЕТР. 600 рублей?

МАТЬ. Если бы. 750 рублей он стоит. Петь, нельзя было убежать?

ПЕТР. Нельзя.

МАТЬ. Нельзя? Даже Коля, Николай Алексеевич убегал в прошлом году от шпаны. Ну ладно. Сейчас детские дома, знаешь какие хорошие. Это же не тюрьма. Всегда будешь под присмотром врача. Эндокринолога. Он кстати, говорит, что ты должен есть яйца вместе со скорлупой. У тебя в организме не хватает кальция. Потому ты плохо растешь, моя деточка.

ПЕТР. Хорошо, мам, я буду есть яйца со скорлупой. Мама, ну что ты все плачешь? В древней Греции детей отдавали на воспитание в гимназии.

МАТЬ. То Греция, а у нас Советский Союз. Ладно, не буду плакать. Ничего страшного не произошло. Это я себя сама накручиваю, такой характер. Ты будешь ходить в ту же школу, просто жить будешь отдельно. Всего год, потом поступишь куда хочешь. Или работать пойдешь, общежитие дадут. К тому же ты можешь приходить к нам по воскресеньям.

4. Учительская. Перед преподавательницей математики Ларисой Михайловной стоят Петя и очень красивая девочка Таня, которая на голову выше мальчика.

ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА. Понимаете дети, земля погибнет рано или поздно, не дай бог, конечно, но представим такое. Сгорят в огне государства и цивилизации. Что останется? Тань, ты ответь!

ТАТЬЯНА. Любовь?

ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА. Ну, какая любовь, Таня! Кто кого будет любить? Все же сгорело.

ТАТЬЯНА. Может, просто, любовь как идея.

ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА. Нет, не правильно.

ПЕТР. Музыка?

ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА. Нет, не музыка. Ладно, сама скажу. Математика останется. Математика! Почему? Потому что останутся физические законы. Надеюсь. А какие физические законы без математики? Как их опишешь. "Е" всегда будет равно эм-цэ квадрату. Многие физические законы, как отмечал, например, немецкий математик Герман Вейль - читал кто-нибудь, нет, не читал, и так знаю - в свою очередь основываются на законах симметрии, которая воспринимается человеком как символ красоты. Приведите мне пример симметрии. Тань, ты первая!

ТАТЬЯНА. Снежинка.

ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА. Молодец. Но, может, есть более интересный пример.

ПЕТР. Подсолнухи имеют радиальную симметрию с интересным типом симметрии чисел, известным как последовательность Фибоначчи.

ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА. Молодец! Но что-то я отвлеклась. У меня для вас важное сообщение: вы вдвоем будете представлять нашу школу на математической олимпиаде. Как лучшие по этому предмету. Но не зазнавайтесь. Считайте мои слова авансом на будущее. А тебе, Таня, так вообще надо много работать, если твой отец хочет золотую медаль. Бери пример с Пети - живет в детском доме, но принимает активное участие в общественной жизни школы. Петя Акимов - лучший тимуровец района. А ты? Ты живешь с родителями, и не принимаешь никакого участия в общественной жизни. И, между прочим, Петр не ограничивается математикой - у него большие успехи в немецком. А выпускные не за горами. И не думайте, что вы такие уж особенные. Вы - самые обычные. Можете идти.

5. Таня и Петя идут по улице, подростки возбуждены - это они возвращаются с математической олимпиады.

ПЕТЯ. А ты знаешь, что еще 10 тысяч лет назад в здесь, в 100 метрах было море. Все что на левом берегу Дона было залито водой. Наверное, здесь было очень красиво. Представляешь, мы бы сейчас шли по берегу моря.

ТАТЬЯНА. И солнце бы вставало из моря.

ПЕТЯ. Да. Это же как раз восток.

ТАТЬЯНА. Я бы хотела жить в то время. Каждый день ходила бы на море. Я люблю солнце и море. (Декламирует) Солнце оправдает, солнце не осудит, Любящее море вновь в него поверит... Это вечно было, это вечно будет, Только силы солнца море не измерит! Моя мама говорит, что это ее любимое стихотворение.

ПЕТЯ. Не слышал.

ТАТЬЯНА. Это запрещенное. Северянин. Отец ругает ее, когда она читает такие стихи.

ПЕТР. Твоя мама любит отца?

ТАТЬЯНА. Конечно, а как иначе? Отец шутит: "Разве можно в наше время не любить торгового работника?"

ПЕТР. А мне, кажется, моя не любит. Они просто живут вместе. Но они музыканты.

ТАТЬЯНА. Может, они не выставляют свою любовь напоказ? А ты бы выставлял?

ПЕТР. Как это? Ходить и всем говорить, я ее люблю.

ТАТЬЯНА. А девушкам это приятно. (пауза). Так, что, ты все примеры на олимпиаде решил?

ПЕТР. Пять из шести.

ТАТЬЯНА. Везет некоторым. А я пятый пример не успела. Это плохо. А если такой пример попадется на экзамене? А я же на мехмат собралась.

ПЕТР. Не бойся, это олимпиада. На экзаменах в десять раз проще будет.

ТАТЬЯНА. Хотя образование для девушки - это не главное. Это я так думаю. Главное - семья. Вообще-то нет, сейчас главное это учеба. А только потом - семья. А у меня по немецкому тройка.

ПЕТР. Хочешь я помогу тебе с немецким?

ТАТЬЯНА. Ты предлагаешь мне дружбу? Но я выгляжу гораздо старше тебя. И выше. Какой у тебя рост?

ПЕТР. Метр шестьдесят пять. Но я еще вырасту. Надо есть яйца со скорлупой, но я не ем.

ТАТЬЯНА. А, с другой стороны, девушки в 16 лет выглядят гораздо старше мальчиков. Это обычное явление.(пауза)Ты мне нравишься. Но у тебя есть чувство юмора? Как говорит папа, в мужчине это главное. Расскажи мне анекдот, проверим, есть ли у тебя чувство юмора. Ты знаешь анекдоты?

ПЕТР. Знаю много неприличных и один математический, он не очень смешной.

ТАТЬЯНА. Давай.

ПЕТР. Еврею зaдaют зaдaчу:У тебя есть шесть яблок, если ты отдашь половину брaту, сколько останется? Ответ: "пять с половиной".

ТАТЬЯНА. Да, не очень анекдот. Ну, все, мне туда. Я рядом с Когизом живу.

ПЕТР. Провожу.

ТАТЬЯНА. Не надо. Там опасно.

ПЕТР. А я не боюсь.

ТАТЬЯНА. Какой шустрый.

ПЕТР. Тренируюсь.

Татьяна заходит уже в подъезд, но к Петру подходят Толик и Саня.

ТОЛИК. Танька, а ты чего с малышней связалась?

ТАТЬЯНА. А тебе какое дело?

САНЯ. С малышней гуляешь, а со мной в кино не хочешь, а я классно целуюсь. Пойдем завтра?

ТАТЬЯНА. Еще чего. Облезешь. Ладно, Петь, я пошла.

Татьяна демонстративно целует в щеку Петю и убегает. Петр остается одни на один с бандитами.

ТОЛИК. Стоп, а я его где-то видел.

САНЯ. А это же наш баянист. Почему без баяна? Бросил?

ТОЛИК. Точно. Старый знакомый. Подстригся. Это правильно.

САНЯ. На нашу Таньку глаз положил. Рискнул здоровьем.

ТОЛИК. А я сначала его и не узнал. Богатым будет.

САНЯ. А может, он уже стал богатым. Ну-ка, покажи, что у тебя в карманах.

Саня пытается обыскать Петра. Петр бросается на него.

ПЕТР. Я убью тебя. Запомни.

САНЯ. Гля, бешеный.

Гопники избивают Петра. Кажется, что они его убьют - Петр уже не сопротивляется. Мы видим, как в окне на втором этаже мелькает силуэт Татьяны, она видит происходящее, потом задергивает занавеску на окне. Рядом с дерущимися появляется Семен.

СЕМЕН. А ну разбежались. Хватит, я сказал.

6. Полуподвальное помещение. Петя (с разбитым носом, в крови), Семен, Толик и Саня. Сидят за столом. На столе бутыль самогона, огурцы. Все уже немного нетрезвые.

ПЕТР. Да если бы я был постарше. Я бы разве... Они бы разве смогли... Нет, никогда. Вот вырасту.

СЕМЕН. Да ты пей, пей, самогон - лучшее лекарство от побоев.

САНЯ. Пей, тимуровец!

ТОЛИК (смеется). Сегодня Петьку немного побили.

СЕМЕН. Молчи, Толян, тебе слово не давали.

ТОЛИК. Хорошо. Могила.

СЕМЕН (Петру). Живешь где?

ПЕТР. В детском доме.

СЕМЕН. А сколько лет-то будет?

ПЕТР (долго думает). 14.

СЕМЕН. Ты выглядишь моложе. Не набавляй.

ПЕТР. 12, если честно.

СЕМЕН. Уже есть?

ПЕТР. Через месяц.

СЕМЕН. Ну, это другое дело. Эх было бы мне одиннадцать, я бы развернулся. И никакой ответственности. Ты смелый парень. Один против этих придурков.

САНЯ. Почему это мы придурки?

СЕМЕН. Молчи, Санек, и слушай. Так вот. Пацан на взрослых мужиков полез. Я бы и то десять раз подумал. Храбрый, да? Но ты понимаешь, храбрый не тот, кто страха не знает, а кто узнал и все равно навстречу ему идет. Страх - это такая машина. Вы идете навстречу друг другу, и ты, чтобы победить ее, должен знать ее повадки, когда у нее кончится бензин, где у нее вообще бензобак, ее скорость, способна ли она переехать через эту канаву или застрянет. Но когда ты идешь на эту машину, ты часто не знаешь ответы на эти вопросы. Ты должен догадаться. Вот такие дела, вот так жизнь устроена. Ты знаешь вопросы, но не знаешь ответов. Но иначе и быть не может. Если бы мы сразу знали ответы, то зачем жить? Ты меня понял?

ПЕТР. Спасибо, дядь Семен.

СЕМЕН. Рано, говорить мне спасибо. Ты же не знаешь, что внутри у меня. Ты же не знаешь, кто я такой, что я за машина, мои сильные стороны, слабые. Может, я хочу тебя убить.

ПЕТР. Не надо меня убивать, я еще маленький.

СЕМЕН. Ладно, выпьем (выпивают). Слушай дальше. Ты еще пацан, сопляк. И ты не ценишь жизни, ни своей, ни чужой. И они - придурки - не ценят жизни. А иногда надо уметь убежать, на это тоже надо смелость иметь. Против танка не попрешь с голыми руками.

ПЕТР. Я не сопляк.

СЕМЕН. Молчи, слушай, что дядя говорит. И еще запомни, долги надо отдавать. А кто сегодня кому задолжал? А? (смотрит по сторонам) Кто ответит? Никто. Значит так, ты, Толик, и ты, Санек, сейчас встанете по стойке смирно, там у стены, а ты Петруха, врежешь им как следует. В нос, по зубам, в ухо. Как они тебе.

САНЯ. Дядь, Семен, за что?

СЕМЕН. А за то, чтобы маленьких не обижали. Ну!

Санек и Толик нехотя становятся по стойке смирно. Петр в замешательстве.

СЕМЕН. (Петру). Бей! Не держи зла в себе! Хочешь, возьми палку.

Петр бьет по лицу Толика и Санька. У них из носов течет кровь. Толик хныкает.

СЕМЕН. Ну вот. Еще бей.

Петр берет палку, хочет ударить Санька по колену, но передумывает, бьет по лицу рукой, Санек в крови.

СЕМЕН. Понравилось? Ну, хватит. Теперь мы все одна семья. Никто ни на кого не держит зла. Раз семья, мы должны помогать друг другу.

ПЕТР. Да я для вас, дядь Семен, все сделаю. Клянусь.

СЕМЕН. Не говори "ап", пока не перепрыгнешь. Завтра приходи, обсудим перспективы. Тут надо, тимуровец, одной гражданке помочь. Освободить квартиру от лишних вещей, тетя ремонт собралась делать.

7. Петр и Леонид прыгают с гаража, тренируют храбрость.

ПЕТР. Ленька, только поклянись, что никому не скажешь.

ЛЕОНИД. А вдруг меня будут пытать?

ПЕТР. Никто тебя не будет пытать, просто пообещай держать язык за зубами.

ЛЕОНИД. На таких условиях, клянусь!

ПЕТР. Как ты думаешь, Ленька, надо слово держать всегда, или есть случаи, когда можно взять слово обратно?

ЛЕОНИД. Слово надо держать. Иначе перестанешь себя уважать.

ПЕТР. А если я сдержу слово, и тем самым сделаю что-то плохое?

ЛЕОНИД. Ну ты и вопросы задаешь, у меня голова пухнет. Все равно, наверное.

ПЕТР. Что все равно?

ЛЕОНИД. Надо держать. Но, смотря кому, ты дал слово. Если плохому человеку, то я бы не держал.

ПЕТР. А я вот матери в прошлом году давал слово, что на все пятерки закончу год. Но не сдержал. Теперь я себя не должен уважать? Или мать, получается, плохой человек?

ЛЕОНИД. И я давал обещание матери, что курить не буду, и тоже не сдержал. Теперь я себя не уважаю.

Пауза.

ПЕТР. Понимаешь, я поклялся. Мы поклялись, что теперь мы все друзья, и все, о чем они меня попросят, я должен сделать.

ЛЕОНИД. Кто это "они"?

ПЕТР. Ты их не знаешь. Короче, меня попросили залезть в форточку 30-й квартиры на втором этаже и открыть дверь изнутри.

ЛЕОНИД. Зачем? Они что ключи потеряли?

ПЕТР. Не знаю.(Пауза) Но если честно, то знаю. Они хотят ограбить квартиру.

ЛЕОНИД. Но тебя же посадят.

ПЕТР. Но я ничего не буду брать, я только открою дверь. Все будет хорошо.

ЛЕОНИД. Ты что дурак?

ПЕТР. Я им пообещал... Мы теперь друзья.

ЛЕОНИД. Что же это за друзья такие, если им не жалко, что тебя посадят?

ПЕТР. Понимаешь, они не знают, сколько мне лет. А я сказал, что 12 еще нет, значит, не посадят. На то и расчет.

ЛЕОНИД. Так скажи им, что тебе почти 16. Паспорт скоро дадут.

ПЕТР. Не могу. Получится, что я им врал. Да ничего не будет. Что я такого сделаю? Я же не буду ничего брать, я просто залезу в форточку и открою дверь.

ЛЕОНИД. Заладил. Просто залезу. Это ты следователю расскажешь. Петька, а если убежать?

ПЕТР. Куда?

ЛЕОНИД. Не знаю. А что если моему отцу рассказать?

ПЕТР. Ты что? Ты же поклялся.

ЛЕОНИД. Я не настаиваю. Дело твое.

ПЕТР. Давай, поклянемся, что никогда не предадим друг друга.

ЛЕОНИД. Ты чего мне не веришь? Ну хорошо, клянусь, никогда не предам друга.

ПЕТР. И я клянусь.

8. В тюрьме. Свидание. Мать, отчим, Петя. Говорят очень быстро.

ОТЧИМ (смотрит на часы). Нам разрешили только на три минуты. Скажи спасибо ленькиному отцу.

МАТЬ. Господи, да ты совсем исхудал, сыночка мой. Ты ешь яйца со скорлупой? Тут есть доктор? Как твоя нога? Бедненький мой (плачет)

ОТЧИМ. Люда, не плачь, он уже взрослый. Надо отвечать за свои поступки.

МАТЬ. Судья сказала, что ты кроме 30-й квартиры еще в прошлом году ограбил ювелирный магазин и склад райпотребсоюза, и что в ваших планах был универмаг, и Андреевский райком партии. И еще что-то, я уже не помню.

ПЕТР. Нет, я не грабил. Я только в форточку залез в тридцатой квартире. Ничего не брал. Но пришла хозяйка. Я сказал, что сейчас уйду. Но она все равно вызвала милицию. Я хотел убежать, спрыгнул со второго этажа и сломал ногу.

МАТЬ. Они на тебя наговаривают?

ОТЧИМ. Люда, ты не фантазируй. Как они могут наговаривать?

ПЕТР. Я не знаю, мама! Но ты мне веришь, я никогда не был в ювелирном магазине, и я не знаю, где склад райпотребсоза.

ОТЧИМ. Осталось две минуты.

ПЕТР. Верь мне.

МАТЬ. Верю, сыночка.

ОТЧИМ. Что значит, верю? Верить можно в бога. Что он - бог? Ты еще в церковь сходи, свечку поставь, вот это будет помощь сыну, особенно, если кто-то увидит. Суд должен разобраться.

МАТЬ. Ты не веришь Пете?

ОТЧИМ. Я же сказал, надеюсь... Надеюсь, что суд разберется.

МАТЬ. Да, я тоже надеюсь.

ПЕТР. Ну а как вы поживаете?

ОТЧИМ. Я марш написал. Военный. Всем нравится. А вам газеты дают читать? Ты в курсе международной обстановки?

ПЕТР. У нас бывают политинформации. Все нормально.

ОТЧИМ. Это главное.

ПЕТР. Как Сережа?

ОТЧИМ. С ним все хорошо. Кушает хорошо. Уже произносит несколько слов. Папа, например. (Отчим смотрит на часы) Все, нам пора. Что у тебя еще? Только самое главное.

ПЕТР. Я тут письмо написал одной девушке, положите его в конверт и бросьте его в почтовый ящик, вот адрес.

МАТЬ. Что за девушка, я ее знаю?

9. Дома, вечер, отчим читает матери письмо Петра

ОТЧИМ. Здравствуй Таня! Долго думал, что я могу тебе написать. Ничего не приходило в голову. Сегодня придумал. Я опишу тебе свой вид из окна. Вообще-то, что-то можно увидеть, только если стать на цыпочки. Тогда можно увидеть полоску неба и несколько веток, судя по всему, акации - слишком маленький фрагмент, чтобы определить породу. Ночью, видны звезды. Я могу различить пару десятков, не знаю, из каких созвездий. Если бы у меня была подзорная труба или хотя бы бинокль, можно было бы увидеть гораздо больше звезд даже в эту микроскопическую дырку. Но бинокля у меня нет. Но все равно, я знаю, что эти звезды есть, вижу я их или нет. Как бы не сложилась в дальнейшем моя жизнь, я считаю, что мне повезло. Потому что я знаю, что эти звезды есть. Вчера к нам прилетала какая-то черная птица. Неизвестной мне породы - не рассмотрел, было плохо видно. Наверное, ворона. Будь счастлива, учи математику! Я еще многое хотел тебе сказать, но нет бумаги, пишу на конфетном фантике.

Петр. 1 июня 1941 года.

ОТЧИМ. Бред какой-то, Люд. Типа авангарда. Или шутка?

МАТЬ. А мне кажется, это какое-то зашифрованное послание. Не даром он упоминает математику. Может, он боится говорить то, что думает.

ОТЧИМ. Ты это брось. Зашифрованное! Такое скажешь. Предсказания Нострадамуса.

МАТЬ. Он что-то хотел сказать, но боялся, что его письмо прочитает кто-то другой.

ОТЧИМ. Кто его прочитает, он же нам отдал?

МАТЬ. Но ты же прочитал.

ОТЧИМ. Во-первых, мы вместе прочитали, во-вторых, мы родственники, так что это не считается.

МАТЬ. А если попробовать прочитать по буквам с которых начинаются предложения. Дай-ка, я попробую. Смотри, смотри(читает). ПДЯНОВНАЗТКСПНОДТ.... Нет. А если, брать только вторые буквы в словах. Так, подожди. Т, А, Н, Я, опять Я.... ТАНЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Ну вот, что я говорила. Моя, бедный мальчик.

ОТЧИМ. Не может быть. (читает). Действительно. Вот паршивец. Я думаю, это письмо нельзя отдавать Татьяне. Вдруг она его отнесет в милицию.

МАТЬ. И что?

ОТЧИМ. Как что? Как что? Во-первых, такие письма запрещено отправлять по почте. Во-вторых, а вдруг там есть еще какое-нибудь послание. И про Таню - это отвлекающий маневр.

МАТЬ. Я тебя прошу, не сочиняй.

ОТЧИМ. Я не сочиняю, но накажут в первую очередь нас. А у нас маленький ребенок. Я думаю, не надо отправлять. Могут быть неприятности. Скажут, пронесли письмо. А этого нельзя. И у Лёнькиного отца могут быть неприятности, если узнают. Скажут, договорился о свидании, а они подвели. И никаких свиданий больше не будет.

10. Тюрьма. Василий (ровесник Петра, но выглядит старше) и Петька в тюремных робах играют в шахматы.

ВАСИЛИЙ. Интересно, какой вид спорта будет самым популярным через сто лет?

ПЕТР. Футбол, не сомневаюсь.

ВАСИЛИЙ. Я тоже так думаю. Может быть, у нас в городе будет даже две футбольных команды в классе "А".

ПЕТР. Ты не отвлекайся. Тебе шах.

ВАСИЛИЙ. Если будет две команды, будет много драк, такие у нас люди.

ПЕТР. Это точно.

ВАСИЛИЙ. Петька, вот ты такой умный. Как думаешь, в будущем, за кражу будут сажать на пять лет или на больше?

ПЕТР. Думаю, на больше. Все к этому идет. До революции нас могли за кражу через две недели выпустить. Максимум - через два года. А нам пять лет сидеть, статья 162. Это минимум. А так, может, и расстреляют.

ВАСИЛИЙ. Думаешь? Ужесточат наказания? Из-за международной обстановки?

ПЕТР. Все может быть. Если будут делать упор на социалистическую собственность. Между прочим, нам повезло. Раньше за кражу могли и в кипятке сварить.

ВАСИЛИЙ. Тю! Ценили свое имущество. Суки.

ПЕТР. Могли нос отрезать или язык.

ВАСИЛИЙ. Суки, суки! Интересно, можно было выбирать, нос или язык? Ты бы что оставил?

ПЕТР. Язык, конечно.

ВАСИЛИЙ. А я нос. Внешний вид для меня важнее.

ПЕТР. Тебе - мат.

ВАСИЛИЙ. Мат? Ну и хер с ним. Что-то мне тревожно. Как ты думаешь, будет война? Будет, я знаю. А нас тогда расстреляют? Или выпустят? Как думаешь? Нет, расстреляют. Жопой чувствую. Я хочу сделать себе татуировку - Сталина над сердцем. Не будут же в Сталина стрелять.

ПЕТР. Не будут. В затылок выстрелят.

11. В поезде. ПЕТЬКА И ВАСЬКА. Петр ножиком изготовленном из ложки вырезает дыру в полу. Чтобы никто не видел, они накрылись какой-то тряпкой. Стук вагонных колес.

ПЕТР. Уже землю видно.

ВАСЬКА. Ну и как она там эта земля? Холодом тянет.

ПЕТР. Не на юг едем.

ВАСЬКА. Ты думаешь, мы уже у немцев?

ПЕТР. По идее за две недели должны были доехать. Но, может, еще в Польше. Польша - плохо, я не умею по-польски.

ВАСЬКА. Никогда за границей не был (вздыхает). Интересно на мир посмотреть. А вообще тоска.

ПЕТР. А что тоска?

ВАСЬКА. Да как-то жизнь не складывается. То два года в тюрьме отсидел, привык уже, а теперь в Германию угоняют.

ПЕТР. Так и я ж о чем. Надо бежать. (Петр все время ковыряет в полу). Смотри моя голова уже почти проходит.

ВАСЬКА. Твоя проходит, потому что ты маленький. А моя не пройдет. У меня, смотри, какая большая голова. Но нас же не убьют? Мы же как рабочая сила. Это же неразумно, рабочей силой разбрасываться.

ПЕТР. Не убьют, так сами умрем.

ВАСЬКА. Ну, предположим, мы убежали. И куда дальше?

ПЕТР. Скажем, что наш дом разбомбили русские. Кто будет проверять?

ВАСЬКА. Как я им это скажу? Я ни слова по-немецки я не понимаю.

ПЕТР. Я понимаю. Скажем, что ты глухонемой. Что ты мой брат. Глухо-немой немецкий юноша.

ВАСЬКА. Со Сталиным на груди.

ПЕТР. А ты не показывай.

ВАСЬКА. А если они меня в армию захотят забрать.

ПЕТР. Какая армия, ты же глухонемой.

ВАСЬКА. И так я буду молчать до смерти? Что же это за жизнь? Нет, это все ерунда.

ПЕТР. Хорошо, будем жить в лесу. Может, найдем партизан, должны же быть партизаны, я слышал. А не найдем, выроем землянку, разведем коз. Ты читал Робинзона Крузо?

ВАСЬКА. Ничего я не читал. Ссу я.

ПЕТР. Ты же смелый. Ты магазин ограбил.

ВАСЬКА. Так я ж не магазин грабил, я перед пацанами выделывался.

ПЕТР. Все. Готово. Голова проходит. Значит и все остальное пройдет.

ВАСЬКА. А для меня еще полдня ковырять. Я не побегу.

ПЕТР. Я вот чего не могу понять: вчера за попытку побега расстреляли Витька и этого, не знаю имени, они знали, что их расстреляют, и все равно покорно шли. Лучше же броситься - и кулаками, зубами, всем, что попадется... Хоть одного. Почему так?

ВАСЬКА. А потому что у людей есть надежда, что все обойдется. Лично с ними.

ПЕТР. Ты думаешь, у них была надежда?

ВАСЬКА. Или мало опыта. Если бы их второй раз расстреливали, то я думаю, они бы сопротивлялись. А так, кто ж знал, что все так закончится.

12. Петр и дед Михась чистят оружие.

МИХАСЬ. Вот Петька, ты веришь в бога?

ПЕТР. Не знаю, дед Михась.

МИХАСЬ. А я бы на твоем месте поверил. Вот представь. Тебя уже давно не должно было быть на этом свете. Один раз тебя могли убить у дома этой Тани, а второй раз ты должен был умереть от голода здесь, в Польше.

ПЕТР. Еще немцы могли расстрелять. И в тюрьме наши тоже могли. Четыре раза получается.

МИХАСЬ. Может, и четыре, это под вопросом, но два раза - точно ты мог умереть. И два раза тебя спасали. Да?

ПЕТР. Ну да.

МИХАСЬ. Кто спас?

ПЕТР. Ну...

МИХАСЬ. Да не стесняйся, я не обижусь. Уркаганы тебя спасли. Так?

ПЕТР. Так.

МИХАСЬ. Это знак?

ПЕТР. Не знаю.

МИХАСЬ. Зато я знаю. Это знак. Задумайся о своем будущем. Дальше. Ты не растешь. Тебе на вид лет 11-12.

ПЕТР. Но я вырасту.

МИХАСЬ. Неизвестно. Ты убежал - обрати внимание - через дырку в полу, в форточку по сути. В Польше, зимой, нашел дорогу к нашей деревне. Здесь нет немцев, тебя не расстреляли, ты остался в живых. Это знак?

ПЕТР. Повезло.

МИХАСЬ. Дальше. Тебя подобрал единственный на сто километров человек, понимающий по-русски. Нет, вы русские ни во что не верите. Даже в чудо. А ведь это же чудо, что я тебя нашел. Я, Михась, единственный, кто в нашей деревне понимает по-русски. И я проходил мимо. А почему я проходил мимо? Потому что шел за вот этими пистолетами к партизанам. Это бог меня послал. Ничего случайного не бывает.

ПЕТР. Еще получается, что бог посадил вас в тюрьму, чтобы вы выучили русский язык?

МИХАСЬ. Да. В девятисотом году, при Николае II. Мне было двадцать лет. За вооруженный грабеж в Варшаве меня отправили на каторгу в Сибирь.

ПЕТР. Это совпадение.

МИХАСЬ. Совпадение!? Это божий промысел. Господь дает тебе знаки, а ты не слышишь его и не видишь его перст указающий. Ты, Петр - прирожденный форточник. У тебя для этого есть все. Ты маленького роста, юркий, довольно сильный, ты умный, ты знаешь иностранные языки, математику, умеешь играть на баяне. Ты - идеальный форточник.

ПЕТР. Зачем для этого знать математику, дядь Михась?

МИХАСЬ. Чтобы красоту этого мира чувствовать, его симметрию, ты же сам говорил. Чтобы сразу определить, какие вещи в квартире самые красивые и ценные.

ПЕТР. Я не хочу быть форточником.

МИХАСЬ. Это судьба, хлопчик. Ты думаешь я хотел быть медвежатником? Нет, я хотел быть съемщиком. Но пальцы не те. Смотри какие у меня пальцы, грубые нечувствительные, в носу ковырять неудобно. Но я - лучший медвежатник, потому что сильный. Так было угодно богу. И кстати, мы должны работать вместе. Медвежатник и форточник - идеальное сочетание. Ты думаешь мы случайно встретились?

ПЕТР. Не знаю.

МИХАСЬ. Не случайно. А встретились мы для того, чтобы мы завтра с тобой пойти на одно дельце, где тебе понадобится знание немецкого языка. Будем брать немецкую комендатуру. Ради освобождения Польши. Приблизим победу над врагом. И немножко для себя возьмем продуктов.

13.Квартира родителей Петра - на стенах фото отчима и матери. В углу стоит баян. Действие происходит почти в полной темноте. Петр осматривает свою квартиру, находит яблоко, надкусывает его. Достает из ящика баян, играет. Слышно, как поворачивается ключ в двери, Петр гасит свет, прячется за занавеску. Свет вновь зажигается, появляется отчим. Он слышит какой-то шум, замирает.

ОТЧИМ. Кто здесь? (пауза) Товарищи воры, если вы хотите что-то украсть, то вы ошиблись адресом. Мы живем очень бедно, я инвалид войны. Вот, видите, с рукой проблема. Большая проблема. Нет руки. У меня очень маленькая пенсия, кот наплакал. А коты мало плачут, потому что терпеливые животные. Живем втроем в одной комнате. Раньше было две, но в одну попала бомба - там жил наш пасынок, слава богу его посадили. А так бы его убило. Жена играет на скрипке в оркестре, оркестр паршивый, зарплата, сами знаете, тот же кот наплакал. 300 рублей. А бутылка водки стоит 60, как килограмм сливочного масла. Сын Сережа учится в школе, сплошные траты. Скоро, говорят, школьную форму введут. А откуда деньги? Бутылка пива - 7 рублей! 7 рублей! У нас было три тысячи сбережений, но в сберкассу мы положить не успели. Очереди. А я стоять долго не могу, а жена весь день на работе. Так что, сами знаете. Один к десяти обменяли, было три тысячи стало 300 рублей, одна ее зарплата. А по мне так лучше карточки... Баян продавать не стал. Все-таки недвижимость. Хотя предлагали. Может, сын будет играть, когда-нибудь. Если бы я мог играть, то тогда, конечно, заходите, берите. Если что-то найдете. (замолкает). Так есть здесь кто-нибудь? А то я разговорился. Но я не жалуюсь, не подумайте. Главное, жив. Это чудо. Это только сейчас я понял. После войны. Жив, и на том спасибо. И другого не надо. (пауза) Есть кто-нибудь? Есть здесь кто-нибудь? (осматривает помещение, отдергивает занавеску, где должен был по идее стоять Петр, но там никого нет.) Никого нет. Только форточка почему-то открыта. Надо решетку на окно поставить. Жена говорит, второй этаж, кто залезет? А я знаю, что залезть можно. Было бы желание. Если есть желание, никакой этаж не остановит. Это я уже никуда не залезу.

Отчим находит недоеденное яблоко, надкусывает, закрывает форточку.

ОТЧИМ. Я ждал, что кто-то придет. Вчера птица ударилась в окно. Примета есть такая. В бога я не верю, но приметы - это другое дело.

14. Петр стучит в окно квартиры Леонида (он живет на первом этаже). Ночь.

ЛЕОНИД. Кто здесь?

ПЕТР. Тихо. Это я, Петя. Выходи!

ЛЕОНИД. Какой Петя?

ПЕТР. Акимов. Ну, Петя, твой друг.

ЛЕОНИД. Петька! Ты где был?

ПЕТР. Где был, там меня сейчас нет. Давай, выпьем за встречу, хлопчик!

ЛЕОНИД (спрыгивает с окна). У тебя польский акцент.

ПЕТР. Есть такое, я в Польше жил какое-то время.

ЛЕОНИД. Дай, я на тебя посмотрю. Ты совсем не изменился. А я, видишь, какой. Мужик с животом. Совсем старый. На спине волосы растут.

ПЕТР. Выпьем за встречу? (достает коньяк)

ЛЕОНИД. Да, да, конечно. Коньяк? Ух ты! Пять звезд! Эгреси. Грузинский.

ПЕТР. Ну да.

ЛЕОНИД. Никогда не пил. Только водку. Ты что, разбогател? Или банк ограбил?

ПЕТР. Что-то вроде того.

ЛЕОНИД. Это плохо, нельзя банки грабить. Сейчас с этим строго. Так чем занимаешься, работаешь, учишься?

ПЕТР. Ничем не занимаюсь. Так, какие-то идеи есть. Но на работу не берут. Говорят, маленький еще.

ЛЕОНИД. Причем тут - маленький? Мало ли, как мы выглядим. У тебя же паспорт есть.

ПЕТР. Есть свидетельство о рождении. По свидетельству мне сейчас 12. И зовут меня Михаилом Иосифовичем Тукаевым.

ЛЕОНИД. Почему? Как получилось?

ПЕТР. Так было проще, чем всем объяснять, кто ты такой, откуда и почему ты до сих пор жив.

ЛЕОНИД. Понятно. Ну да, ты все правильно сделал. Сообразительный. Это да, всем не объяснишь, многие вообще слов не понимают. Но смотри, подделка документов тоже строго карается.

ПЕТР. Я знаю. Закурим? (Петр достает сигареты)

ЛЕОНИД. Закурим. Смотри какие у него сигареты! Лаки Страйк. Я таких отродясь не видел.

ПЕТР. Это американские. По лендлизу поставлялись.

ЛЕОНИД. Нам в часть не поставлялись.

ПЕТР. Возьми себе. А Таньку видишь?

ЛЕОНИД. Конечно, вижу. Она на обувной фабрике работает. Такая баба стала. Типа нашей учительницы математики. А ты где живешь? У матери?

ПЕТР. Там мне нельзя. Там меня могут найти. Я ж личность подозрительная.

ЛЕОНИД. Ну какая ж ты подозрительная личность! Ты же у нас всегда был почти отличником. Ты выдающаяся личность почти.

ПЕТР. Ты что, я как все.

ЛЕОНИД. Как все. Я тебе изнутри скажу, как все - это ничего хорошего, скучно. (пауза) Какие интересные сигареты. Слушай. Может, тебе мой совет покажется странным, но скажу. Поезжай в какой-нибудь другой город, где тебя никто не знает и попросись в детский дом. И живи там себе. А что! Кормежка бесплатная, крыша над головой, обмундирование, медосмотр, можно целыми днями гулять по городу, ты ж уже все знаешь, зачем учиться. Потом пройдет какое-то время, получишь паспорт, и все дороги - перед тобой. Как в песне.

ПЕТР. Я подумаю.

ЛЕОНИД. А что тут думать, хорошая идея. (пауза) У меня, Петь, нельзя остановиться. Просто говорю, вдруг ты рассчитывал. Жена беременная, да и работа у меня такая.

ПЕТР. А кем ты работаешь?

ЛЕОНИД. Да милиционер я, как отец, куда мне еще? Наш райотдел как раз напротив Танькиной фабрики. Я ж говорю, что мы часто видимся.

15. Детский дом. Петя спит на кровати, к нему подходит дылда (парень лет 16, крепкого телосложения), срывает одеяло. Другой такой же детдомовец стоит рядом.

ПЕРВЫЙ ДЕТДОМОВЕЦ. А ты чо тут спать будешь? Он спать собрался. Нет, подъем! Встать.

Петр,не реагируя лежит на кровати,поджав ноги.

ВТОРОЙ ДЕТДОМОВЕЦ. Не встает. Ты чо такой борзый? Отличник, блядь, что ли? Ты откуда взялся? Нам тут такие в детском доме не нужны. У нас тут все троешники. Мария Степановна ему наши тетрадки на проверку отдает. Развит не по годам. Как там она сказала - вундеркинд. Я усыкаюсь. Такого у нас еще не было.

ПЕРВЫЙ ДЕТДОМОВЕЦ. Он мне кол по математике поставил. Сука.

ВТОРОЙ ДЕТДОМОВЕЦ. Да охереть просто. Эй ты, чмо, ты хоть сам понимаешь, что так пацаны себя не ведут. Ты вообще кто - пацан или фраер какой-то. А? Не слышу. Бля, я не слышу.

ПЕРВЫЙ. А он с нами не хочет разговаривать.

ВТОРОЙ. Да? Петь, не хочешь с нами разговаривать?

ПЕРВЫЙ. А Петь, Петруха, Петюнька? А как по-польски будет петух? Не знаешь? Сейчас узнаешь, как это будет по-русски.

ВТОРОЙ. Саш, не надо. Вдруг он расскажет. Это статья.

ПЕРВЫЙ. Ты думаешь, расскажет? Еще никто не рассказывал. Да я его удушу вот этими руками, если расскажет. Снимай с него трусы.

Первый набрасывает на голову Петра одеяло.

ВТОРОЙ. Не надо, Саш, что-то у меня плохое предчувствие.

ПЕРВЫЙ. Черный воронок опять снился? Ты меньше на ночь ешь. Снимай, с него трусы, тебе сказал. Пока я его держу.

Детдомовцы пытаются раздеть Петра. Петька сопротивляется. Но силы не равны.

ПЕРВЫЙ. Бля, он кусается, как баба. А давай его в 6-ю комнату, к девкам отведем. Пусть полюбуются на нашего вундеркинда. Что у него там под трусами. Это ж не статья? Снимай с него трусы.

16. Петр и дядя Семен сидят в той же полуподвальной комнате, что и в 6-ом эпизоде.

СЕМЕН. Петька, ты что болен?

ПЕТР. Почему вы так решили?

СЕМЕН. Ну, ты совсем не изменился. А уж семь лет прошло.

ПЕТР. Еще наверстаю, дядь Семен.

СЕМЕН. Непорядок. Мы все должны меняться, стареть, умирать. Это называется развитием. Ладно, не мое дело. Зачем пришел?

ПЕТР. Мне нужен пистолет.

СЕМЕН. Убить кого-то хочешь или просто испугать?

ПЕТР. Не знаю, еще не решил. Убить, наверное. Обидели меня.

СЕМЕН. Хочешь отомстить? Подумай. Если пришел за пистолетом, значит, не очень хочешь. Значит, еще можешь терпеть. Было бы невмоготу, так что дышать не можешь, побежал бы на кухню, взял нож, какой есть, и зарезал. Бритвой бы по горлу. Или задушил. Кирпичом бы убил, гвоздем, да чем угодно. Не думая.

ПЕТР. Не могу я так еще.

СЕМЕН. Учись. Но если просто хочешь попугать, то достаточно ножа. Вот смотри, какая у меня есть замечательная финка (достает из кармана финку). Еще с царских времен, сосед на день рождения подарил. Берешь? Даром отдам. У меня много.

ПЕТР (Берет финку, рассматривает ее). Беру. Но пистолет тоже нужен.

СЕМЕН. Вот молодежь, пистолет им подавай. Пистолетом каждый может, пистолетом не страшно, за сто метров пальнул, и нет фраера, ты и не рассмотришь его. А вдруг не тот? А ты попробуй ножом, так чтобы в живот, чтобы он умирал на твоих руках. Чтобы в глаза смотреть, и чувствовать, как уходит его тепло. Это другое, совсем другое.

ПЕТР. Я научусь, но сейчас нужен пистолет.

СЕМЕН (долго смотрит на Петьку) Я тебя понимаю. Заебали!

Урка задирает штанину, снимает ботинок, мы видим, что у него ботинок на огромной платформе.

СЕМЕН. У меня одна нога короче другой на 5 сантиметров. Пожалел бог материала.(Уходит, хромая, возвращается с пистолетом). Убей их всех.

ПЕТР. Убью, обещаю, дядь Семен.

17. Комната. Кровать со множеством подушек. С потолка свисают кольца. Под кроватью - гантели. Петр играет на баяне. Перед ним молча сидит девушка легкого поведения, ей чуть больше 18. Петр заканчивает играть, пару раз подтягивается на кольцах.

ПЕТР. Надо держать себя в форме. Работа такая.

ДЕВУШКА. Миша, расскажите о себе.

ПЕТР. Зачем?

ДЕВУШКА. Интересно, вам всего тринадцать, вы крутой, у вас есть деньги, вы известный...

Девушка задумывается, как назвать Петра.

ПЕТР. Бандит?

ДЕВУШКА. Ну, я не знаю. Бандит - это же не оскорбление? Вас все боятся.

ПЕТР. Меня все боятся?

ДЕВУШКА. Ну да.

ПЕТР. И ты боишься?

ДЕВУШКА. Я нет. Мне кажется, вы хороший.

ПЕТР. А ты в школе хорошо училась?

ДЕВУШКА. Так себе. Училась, да не доучилась. Математичка просто вывела меня из себя. Из-за не ушла.

ПЕТР. Тебе не нравилась математика?

ДЕВУШКА. Что там может нравится? Логарифмы, тангенсы и синусы. Фуфло какое-то. Квадратный корень. Кому это надо?

ПЕТР. Давай, будем заниматься с тобой математикой. Каждый вечер будем заниматься.

ДЕВУШКА. Как это? Я боюсь. Может лучше, просто так, без извращений?

ПЕТР. Не бойся. Математика - это красота, симметрия. Все в этом мире основано на симметрии.

ДЕВУШКА. Шутите? Как это?

ПЕТР. Ну вот ты такая красивая, потому что симметричная. У тебя две руки, две ноги, две груди. Всего по два. Сердце только одно. Это потому что природе почему-то важнее внешний вид, а не содержание. У некоторых людей два сердца, но это дефект. Так вот, симметрия. Представь, если разрезать тебя пополам. От макушки до попы...

ДЕВУШКА (падает на колени). Не надо меня разрезать пополам, Михаил Иосифович. Можно я пойду домой. У меня мать и маленький брат.

ПЕТР. Куда? Стоять. Не буду разрезать. Я просто хотел проиллюстрировать идею симметрии.

ДЕВУШКА. Спасибо, Михаил Иосифович.

ПЕТР. А вот скажи, ты могла бы меня полюбить?

ДЕВУШКА. Конечно. Но вы же еше маленький. Когда вырастете.

Петр берет гантели. Начинает было "разминку". Отставляет гантели в сторону.

ПЕТР. А ты не любишь маленьких?

ДЕВУШКА. Ну вы скажете, Михаил Иосифович. Я всяких люблю. Женщине главное, чтобы мужчина не жадный был и цветы дарил. Можно я пойду?

ПЕТР. Иди.

ДЕВУШКА. Завтра приходить?

ПЕТР. Нет, завтра поеду в Ростов.

18. Петр перед зеркалом.

ПЕТР. Таня, ты узнаешь меня? Это я - Петя Акимов. Ужасно соскучился, захотелось увидеться.

Петру не нравится его облик, он надевает кепку.

ПЕТР. Танюха, это ты? Почти не изменилась. Хорошо выглядишь. Как поживаю? Нормально, как все. То есть, хорошо. Мимо пробегал.

Петр пририсовывает себе усы.

ПЕТР. Татьяна, разрешите представиться, Петр Акимов. Как поживаете? А я по работе в ваших краях.

Петр вытирает нарисованные усы. Надевает женский парик и платье.

ПЕТР. Вы же Татьяна? У меня к вам письмо от одного человека, он просит о встрече.

Петр опять переодевается. На нем строгий мужской костюм.

ПЕТР. Ну что, Петр Акимов, как дела? Не очень? А это жизнь такая.

. Проходная обувной фабрики. Петя с букетом цветов, в костюме. У входа охранник - тот самый бандит Санек. Санек не узнает Петра.

САНЕК. Пацан, а ты чего тут крутишься, стырить чо хочешь?

ПЕТР. А тебе чего?

ОХРАННИК. Да ничего, просто нельзя здесь посторонним стоять, режимный объект, обувная фабрика, для солдат сапоги шьем. Вдруг ты нам помешать хочешь?

ПЕТР. Слышь, ты, глохни.

САНЕК. А ну пошел отсюда, придурок!

Появляется Татьяна, в ней можно угадать черты той самой Таньки, но это уже зрелая женщина, склонная к полноте.

ТАТЬЯНА. Санек, ты че к пацану пристал? Может, он мамку пришел встретить. Смотри, как вырядился, с цветами. Мальчик, у тебя, мамка здесь работает? В каком цеху?

ПЕТР. Никто у меня здесь не работает.

САНЬКА. Вот видите, Татьяна Николаевна, пацан борзый, цветы на клумбе стырил, пиздюлей ему надо надовать.

ТАТЬЯНА. Ну, надавай, если хочешь, Саня.

САНЬКА. Вы же вечером придете на банкет?

ТАТЬЯНА. Обязательно, Александр. Как же комсомольский секретарь может не придти на банкет, посвященный великой революции. Ты же отвезешь меня потом домой?

САНЬКА. О чем разговор, Танечка!

ТАТЬЯНА. Тогда до вечера.

САНЬКА (Петру) Так что, дать тебе пиздюлей?

ПЕТР. Ты что ли дашь?

САНЬКА. Предположим, я.

ТАТЬЯНА (внимательно смотрит на Петра, кажется, что она узнала его, но это только кажется). Мальчик, а как тебя зовут?

ПЕТР. Михаил Иосифович.

ТАТЬЯНА. Понятно. Ладно, мальчики, вы тут сами разбирайтесь, я пошла.

Санька хватает Петю за шкирку, опускает ему пендель.

19. Проходная обувной фабрики. Ночь. Мелькают какие-то тени.

ГОЛОС ПЕТРА. В глаза мне смотри, сука.

САНЬКА. Е-мое. Разве так делают? Ты чего, пацан? Я ж только из тюрьмы, я - свой, я только жить начал.

На некоторое время устанавливается тишина, затем раздаются крики:

Витьку зарезали!

Кто?

Он туда побежал.

Где милиция?

Выстрелы.

Кажется попал.

Там кто-то прячется.

20. Петька в подворотне, над ним фонарь. Петька ранен.

Появляется милиционер, это Леонид. Он направляет фонарик в лицо Петру, узнает.

ЛЕОНИД. Петь, это ты? Ты что здесь делаешь? Ты знаешь, какой здесь бандитский район. Только что охранника обувной фабрики зарезали. Сюда побежал, урод. Я в него выстрелил. (пауза) Так что ты здесь делаешь, Петь. А то я подумал, какой-то ребенок плачет.

ПЕТР. Я ранен.

ЛЕОНИД. Ты ранен? Кто тебя?

ПЕТР. Ты, наверное.

ЛЕОНИД. Я? Я? (пауза)Я не хотел. Я еще плохо стреляю.(пауза, Леонид начинает понимать, кто такой Петр) И что же теперь делать? Что? Что же теперь будет? Ну, придумай что-нибудь, Петь. Ты же умный.

ПЕТР. Я не знаю.

ЛЕОНИД. А я и подавно. Что ты молчишь? Говори.

ПЕТР. Что говорить? Я не знаю.

ЛЕОНИД. Ладно... По-простому спрошу, ты хочешь жить?

ПЕТР. Да.

ЛЕОНИД. Понял.(кричит). Нет, здесь никого. Он, кажется, в сторону 16-ой улицы побежал. Всем туда.

Леонид убегает

ПЕТР (говорит едва слышно). Мама, мамочка, у меня все будет хорошо. Я исправлюсь. Еще же не поздно. Я попробую. Я же способный. Ты мне веришь, мамочка. Верь, пожалуйста. Ну, почему я такой маленький. Я же не виноват.

21. Спустя два года. Мать и отчим сидят за столом. Одеты так же как и в 1-ой сцене. Отчим читает газету. Играет радио (Моцарт). Людмила хочет выключить, отчим не дает, мы так и слышим его текст под музыку.

ОТЧИМ. Люд, ну я не могу, чтобы радио молчало. Это же такое достижение техники. Люди тысячи лет жили без радио. А нам повезло. У нас есть радио. Без радио мне не по себе. А вдруг скажут что-то важное? Вдруг опять война? Не могу, чтобы радио молчало.

ЛЮДМИЛА. Сергей заснуть не может, а ему рано вставать..

ОТЧИМ. Ничего. Я тоже заснуть не всегда могу. И радио тут не при чем. Я вот что подумал, а давайте, завтра сходим в цирк. Всей семьей.

ЛЮДМИЛА. Сереже завтра в школу.

ОТЧИМ. А пусть прогуляет. Что тут такого. Я, знаешь, сколько прогуливал. Смотри (показывает газету), завтра в цирке акробаты из Владивостока, уникальное представление "Под куполом звездного неба".(читает) "Михаилу Тукаеву всего тринадцать, а он уже даст фору многим знаменитым артистам нашего цирка. Прирожденный акробат, говорят о нем наставники". Интересно посмотреть. Не хочешь? Хочется праздника!

ЛЮДМИЛА. Ладно, пойдем. Мне тоже хочется праздника!

Занавес.