|
|
||
Джинн-тоник
комедия в трех частях.
Часть 1. Вовка
Инна, 35 лет, хозяйка однокомнатной квартиры.
Вера - ровесница Инны.
Надежда - женщина лет сорока.
Инна и Вера сидят за журнальным столиком. Хозяйка наливает чай в чашки.
Вера в черном платье, она только что вошла в комнату и еще не выпустила из рук сумку.
Инна:
- Что-то тебя давно не было?
Вера:
- Не получалось.
Инна:
- Заварка вчерашняя.
Вера:
- Сегодня мне все равно.
Инна:
- Что-то случилось?
Вера:
- Инна, ты Вовку помнишь?
Инна:
- Какого Вовку?
Вера:
- Какого, какого? Нашего. Нашего Вовку помнишь?
Инна:
- А что его помнить? Он мне три дня назад звонил...
Вера:
- Три дня назад не мог...
Инна:
- Но звонил.
Вера:
- Наверное, четыре дня назад?
Инна:
- Может, четыре. Завтра он должен прийти ко мне телевизор чинить.
Вера
- Не придет.
Инна:
- Почему это?
Вера:
- Три дня назад он умер.
Инна:
- Верка, ты что говоришь! Володька умер? Как умер?
Вера:
- Как все умирают. Взял и умер. Я на похороны 200 рублей сдала. Коля-маленький приходил, собирал... Сказал, что многие сдали. Говорил, что и тебе позвонит.
Инна:
- Да, нет, мне никто не звонил... Да, я этого Колю практически и не знаю... Может, у него и нет моего телефона... Когда в прошлом году Ленка, помнишь, в больнице лежала, он тоже собирал. Но тогда он ко мне на работу сам приходил. Двести рублей ему дала.
Вера:
- Нет, я на Ленку только 150. Все-таки мы сейчас с ней не очень близкие подруги. Когда-то, да, мы дружили. Еще лет пять я бы ей и 300 рублей дала.
Инна:
- А мне ее жалко стало. Муж ребра переломал...
Вера:
- Нечего ее жалеть... Ей все мужья ребра ломают... Сама виновата... А этот Коля прямо активист какой-то. Когда Алексей умер, он тоже собирал. На Алексея я сто рублей выделила.
Инна:
- А на кладбище не ходила?
Вера:
- Да... Как тебе сказать... Ну, в общем не ходила.
Инна:
- И я не пошла. Но сдала 300 рублей. Все-таки моя первая еще школьная любовь.
Вера:
- Ради любви могла бы и сходить.
Инна:
- Я всю ночь перед похоронами не спала. Думала. Ради нашей любви я и не пошла на кладбище... Пусть он в моей памяти останется тем самым Алешенькой, с которым мы когда-то в пионерском лагере целовались на берегу моря... Человека все равно не вернешь. А мертвецов я боюсь... Так а когда Вовкины похороны?
Вера:
- Сегодня в десять.
Инна:
- Утра?
Вера:
- Но не вечера же. Наверное, уже похоронили.
Инна:
- Так что ж ты раньше не сказала? Надо ж было сходить... Я цветы бы ему на могилу принесла.
Вера:
- Я подумала, что в выходные дни ты так рано не встаешь.
Инна:
- Все равно могла бы позвонить. Хорошо, что хоть сегодня пришла, а то бы я завтра весь день его ждала. А погоды сейчас стоят такие хорошие...
Вера:
- Жалко Вовку...
Инна:
- Да Вовку, действительно, жалко... У меня в груди какое-то щемящее чувство.
Вера:
- Интересно, а эта его Людмила на похороны пришла?
Инна:
- Ну, если она не пришла, тогда и не знаю, кто пришел...
Вера:
- Я ее Людку практически и не знаю.
Инна:
- А я пару раз ее видела. Под руку шли. Важные такие... Она ему костюм купила. Мне показалось, что она даже выше него. А еще у нее взрослый сын и, вроде бы, квартира есть.
Вера:
- Но жили у Вовки?
Инна:
- Сын у Людки уже почти взрослый. А Вовка очень щепитильный в этом отношении.
Вера:
- Стеснительный, я бы сказала... Да, мало пожил Вовка...
Инна:
- Как-то неудобно покойника Вовкой называть. Пусть будет Владимир Николаевич.
Вера:
- Эх, Владимир Николаевич. Хороший ты был мужик.
Инна:
- Да, Вера Петровна, тут я с тобой согласна. Безотказный мужик. Пусть земля ему будет пухом... Володя... Владимир Николаевич... В последний раз звонил, спрашивал, где рыбцов купить, мол, в коммандировку еду...
Вера:
- Рыбцов лучше на Профсоюзной брать.
Инна:
- И я ему так сказала.
Вера:
- А как же он умер?
Вера:
- Да, никто толком не знает. Говорят, нашли в Александровке избитого в одних трусах. В руках авоська. Очки разбиты... Рядом следы от автомобиля. Может, по пьянке?
Инна:
- Да нет, он и не злоупотреблял в последнее время. Наверное, таксисты убили... Ты читала, сейчас в городе банда таксистов орудует?.. Может, у него не было денег на такси. А он все-таки сел и поехал.
Вера:
- Мне Коля-маленький сказал, что у Владимира Николаевича и мать недавно умерла.
Инна:
- Жалко, жалко. А он никому о смерти матери и не рассказывал. Даже мне.
Вера:
- Он всегда немного скрытный был. Господи, так проживешь рядом с человеком всю жизнь и ничего о нем и не знаешь...
Инна:
- Он никогда не хотел людей понапрасну тревожить.
Вера:
- Жалко. До слез жалко... Немного бестолковый был. Но добрый. Подслеповатый немного. А я, признаться, когда-то была влюблена в него. Еще в студенческие годы. Ведь если разобраться, он был самым симпатичным на курсе.
Инна:
- Ему бы женщину хорошую, глядишь и пожил бы еще. А что та Людмила? Так... Несерьезно все это. Я бы за него замуж пошла. Мне он тоже немного нравился.
Вера:
- А что ж не пошла?
Инна:
- А что плодить нищету?
Вера:
- По молодости еще можно было. Сейчас-то, конечно.
Инна:
- Владимир Николаевич был самым порядочным человеком из всех, кого я знала.
Вера:
- Бескорыстным. Он мне микроволновку починил. И денег не взял... А у матери его, что своей квартиры не было?
Инна:
- Была, двухкомнатная. Вроде бы, Володя после ее смерти там ремонт начал. Хотел переехать. Да не успел.
Вера:
- Да, не пожил мужик.
Инна:
- Надо будет сходить к нему на кладбище.
Вера:
- Давай вместе сходим. В следующее воскресенье.
Инна:
- Если погода будет хорошая.
Вера:
- А я такая, что и в церковь бы сходила. Свечку поставила. За упокой его нежной души.
Инна:
- Ой, Вера, я сейчас заплачу.
Вера:
- Не говори, Инна. Не ценим мы мужика при жизни. Ни в грош не ставим, а потом нам остается только плакать.
Звонок в дверь.
Вера:
- Интересно, кто это может быть?
Инна:
- Не знаю, сейчас посмотрим.
Уходит открывать дверь. Возвращается с Надеждой. Она вся в черном, на голове черная косынка, в руке алая роза.
Надежда:
- Я просто вне себя от ярости.
Инна:
- Надя, Вова умер...
Надежда:
- Умер... Что вы говорите? Что вы говорите?
Вера:
- Его тело нашли в Александровке. Он был в одних трусах.
Надежда:
- Ага! А мать его тоже умерла за неделю до смерти сына? Умерла мать, да?
Инна:
- Ну, да. Ты была на кладбище? Какая ты молодец.
Надежда:
- Нет, на кладбище я не была. Слава богу. Я была в морге. Купила цветы за двести рублей, приехала в морг к девяти утра, как сказал Николай, этот его приятель. Стою, жду. Думаю, почему же это нет моих дорогих подруг? И друзей нет. И родственников нет. Никого нет. Без пятнадцати десять. Покойников забирают одного за другим, а наших никого... А я с цветами. Одиннадцать алых роз.
Вера:
- Да ты понимаешь, Надя, мы не смогли... Очень хотели, но не получилось.
Инна:
- Мы в выходные на кладбище сходим.
Надежда:
- Сходите, сходите... Но только сначала дослушайте... Так вот, стою я с цветами и спрашиваю у работников морга, может быть, раньше забрали Владимира Николаевича? Может его отпевать повезли? Или кремировать. А работник мне говорит, что у них и в помине не было никаких Владимиров Николаевичей за последнюю неделю. Более того, они обзвонили другие морги - и там их не было. Я не понимаю, что происходит. Совершенно бессознательно набираю телефон квартиры их матери. И что вы думаете?
Инна:
- Что?
Надежда:
- Трубку берет Вовка. Голос я его узнала.
Вера:
- И что?
Надежда:
- Спрашиваю: "А мама дома?" Не знаю, зачем спросила именно про маму. Он говорит: "Сейчас позову".
Вера:
- Позвал?
Надежда:
- Не знаю. Я выключила телефон. 10 роз - в мусорник, одну себе оставила... На память.
Инна:
- Вот это да!
Вера:
- Не понимаю я этих мужиков.
Надежда:
- А что тут понимать. Володя - человек пьющий. Решил собрать денежки на опохмел. А этот мудак Коля-маленький ему в этом помог.
Вера:
- Ай-яй-яй! А я ему 200 рублей дала.
Надежда:
- Ха! Двести! Я - пятьсот, да еще и цветы!
Вера:
- Это прямо какая-то комедия.
Инна:
- Но с таким вещами нельзя шутить. Это плохая примета.
Надежда:
- Наверное, они сейчас с этим Колей бухают, да над нами посмеиваются.
Вера:
- Я всегда подозревала за Вовкой какой-то порок. Года два назад - уже при Людмиле, между прочим, - говорили, что он гомосексуалист, а я не верила.
Надежда:
- А я верила, да и Людмила на мужика похожа.
Инна:
- А, может, брак у них был фиктивный?
Вера:
- Вовка, Вовка, лучше б ты все-таки умер, чем такой позор!
Инна:
- Слушай, он же говорил, что в командировку собирается. Хотел с нашими деньгами в Москву убежать?
Надежда:
- Конечно. Я в этом не сомневаюсь.
Вера:
- Просто интересно, сколько еще таких дураков по всему городу нашлось?
Инна:
- А мы к нему на кладбище собирались. Как к человеку. А это какой-то подонок.
Надежда:
- Теперь я разочаровалась в людях. К ним всем сердцем, а они отвечают черной неблагодарностью. Я эту розу засушу и ему под дверь положу. На 40 дней.
Инна:
- Он и в студенческие годы был не слишком щепитилен в выборе средств. Бабник... Хотя и страшный... Очкарик...
Вера:
- Такие вещи нельзя прощать. А микроволновка, которую он мне починил, через неделю опять сломалась.
Инна:
- А что этот Коля-маленький из себя представляет?
Надежда:
- Совершенно невзрачное существо. Кажется, он не совсем в своем уме...
Вера:
- Но рассказывал очень убедительно. Я даже на бумажке какой-то расписалась. Когда деньги сдавала.
Надежда:
- Девчата! Алешкин телефон у кого-нибудь есть?
Инна;
- А что?
Надежда:
- Да то. Может быть и Алексей нас обманул. Мы ведь о его смерти от кого узнали?
Вера:
- От Коли-маленького.
Надежда:
- Правильно. А в гробу его кто-нибудь видел?
Инна:
- Нет, я не видела.
Вера:
- И я не видела.
Надежда:
- А я и подавно... Все сходится. Это у них отработанный прием. Собрать деньги со знакомых, якобы на похороны, а потом их пропить.
Инна:
- А сейчас проверим. У меня есть его номер.
Роется в сумке.
- Вот он мой блокнотик. Давайте телефон!
Инна набирает номер.
- Алексея Викторовича можно?.. Можно? Так я и думала. Алексей Викторович, это вы? Рада слышать. Как здоровье? Хорошо? Ну слава богу... Нет, не Анна... Мое имя вам ничего не скажет... Одна из ваших прежних почитательниц... Не Джульетта... Нет... Нет... Нет... Откуда звоню? С того света, идиот... Из ада звоню... Повесил трубку... Вот сволочь...
Надежда:
- Да, подруги. Это - номер. Триллер какой-то. "Восставшие из Ада"
Инна:
- Хорошо, что я не пошла к Алексею на похороны. Эх, первая любовь, поцелуи у моря... Как после этого жить? Не ожидала я этого от Алешки. Не ожидала.
Вера:
- А я теперь ничему не удивляюсь.
Надежда:
- Девчата! А кто у нас еще за последние годы умирал? Давайте вспомним всех поименно.
Инна:
- Александр из параллельной группы. Год назад. Но он вроде бы в автомобильной катастрофе разбился. Я в газетах об этом читала.
Вера:
- А я не верю. Ты что веришь тому, что пишут газеты?
Инна:
- Вадик тоже вроде бы умер. Сердце. А в газетах об этом ничего не писали.
Надежда:
- А я его жену недавно видела. Никакой скорби на лице. Выглядит отлично. Говорит, в Турцию собираюсь.
Инна:
- Одни мужики умирают. Подозрительно.
Вера:
- То-то и оно. То-то и оно... Лучше жить одной...
Инна:
- Но тогда получается, что и Ленку муж не бил и ребра ей не ломал?
Вера:
- Думаю, что Ленку муж, все-таки бил.
Инна:
- Можем позвонить и спросить.
Надежда:
- Не надо. Муж ее регулярно бьет. Что мы интересно спросим? Тебя бил муж год назад? Зачем человека расстраивать?
Вера:
- Да она уж и не помнит.
Инна:
- Ты права.
Длинная пауза. Женщины обдумывают происходящее.
Инна:
- Слушайте подруги! А ведь если бы вы мне не рассказали, что Володя умер, я бы об этом и не узнала? Может, он хотел умереть только для вас, а ко мне завтра придет и починит телевизор? Значит, для меня он хотел отстаться в живых?
Надежда:
- Конечно, ты - особенная!
Вера:
- И ты после всего этого ужаса можешь ему доверять?
Инна:
- Но меня же он не обманывал. А мне надо твердо знать: придет он завтра или нет? Ждать мне его или нет? Что ж я весь день дома буду сидеть?
Надежда:
- Ну, позвони, позвони. Если не терпится.
Инна:
- Страшно. А вдруг он все-таки умер?
Надежда:
- Да я ж тебе говорю, что сегодня разговаривала с ним.
Инна:
- Хорошо, позвоню.
Набирает номер:
- Владимир Николаевич, привет, да это я!.. Ты дома?... Не дома? А где? Ты не умер?.. Шучу, шучу... Кругом столько смертей... По телевизору видела... Да, да, который у меня не работает. (подругам) Уже в поезде, в коммандировку отправили... А я ж тебя завтра ждала... Не получается? Ну, ладно, приедешь, звони. Целую!.. Так, что завтра, девки, можно и на природу. Погоды стоят... Сами видите какие.
Надежда:
- Тьфу, как ты можешь говорить "целую".
Инна:
- Я ж в лоб его целую. Не в губы.
Часть 2. Джинн - тоник
Купе желенодорожного вагона. Володя заходит в купе. Там сидит пара в спортивных костюмах - обоим лет 35. Она - полная дама. Он тощий лысоватый мужичок. Оба уже не совсем трезвы. Стол заставлен пустыми банками из-под джин-тоника. На верхних полках ящики.
Володя:
- Фух, успел... Не помешаю?
Олег:
- Если место в нашем купе, то и не помешаете.
Лида:
- Занимайте любую полку. Проводник говорит, что уже до самой Москвы никого не будет.
Олег:
- А мы уж на нижних обосновались.
Лида:
- А я на верхнюю, наверное, уже и не залезу.
Володя:
- Ну, тогда я по ходу лягу. Так лучше спится. Спокойнее.
Олег:
- Говорят, что в Лисках паровоз к хвосту поезда прицепят... Поедем в обратную сторону.
Володя:
- Да, не угадаешь.
Лида:
- Алек, убери, ради бога, ящики. Может, товарищ лечь хочет...
Олег:
- Ну, Лида, уберу, конечно. Тяжелые какие ящики. Булькают родные...
Лида (немного кокетничая):
- А вас как звать?
Володя:
- Володя.
Олег (протягивая руку):
- Олег.
Лида:
- Лида.
Все долго молчат.
Олег:
- Да у нас тут небольшой банкет... По случаю...
Лида:
- Да по какому случаю, не слушайте его. К теще в Рязань на праздники едем. Вот и весь случай.
Володя:
- А я в коммандировку... В Москву... Тоже в общем-то случайно...
Олег:
- Ну, и чудесно. Значит, нас свел случай... Может, вы присоединитесь к нашему банкету?
Володя:
- Я в общем-то сыт. Рыбцы есть. Но это я в подарок везу. Московскому начальству. Но один могу выделить.
Олег:
- Принимаем. Хотя джин-тоник с рыбцами не очень вяжется.
Лида:
- Зато хоть залейся этим джин-тоником
Володя:
- Целых два ящика. Тоже в подарок везем. Матери.
Лида:
- Да вот, чувствую, не довезем мы эти подарки, Алек.
Олег:
- Довезем. Все будет хорошо. Лида, наливай... Володя, не знаю как по батюшке, прошу к нашему столу.
Володя:
- Может, я за пивом сбегаю? К рыбцу.
Олег:
- Не суетись, Володь! Потом сбегаешь.
Лида:
- Да, действительно, садитесь, Володя... Вот рассудите нас, Володя. Мне кажется, что лет десять назад джин-тоник был лучше. А сейчас он мылом отдает.
Олег:
- Тьфу ты, Лида, ну каким он может мылом отдавать?
Лида:
- Тебе, что конкретную марку назвать... Не знаю, каким, но отдает.
Володя пробует:
- Да вроде нормально. Но я не специалист в этом деле.
Лида:
- А в каком деле вы специалист?
Володя:
- Да больше по телевизорам.
Олег:
- Телефизик? Физики и лирики, значит здесь собрались?
Лида:
- Алек, ну, ты уже набрался.
Олег:
- Ни капельки... Я, между прочим, джин-тоник в обиду не дам... Джин-тоник, джин-тоник, джин-тоник! Звучит, как новогодняя песня.
Лида:
- Да кто ж обижает твой джин-тоник?
Володя:
- А никто и не смеет его обижать... А ты обижаешь... Слышишь, как он шипит... Песня... Поэзия...Шорох осенних листьев. Шуршание шелка, стекающего по бедрам девуш-ш-ки...
Лида:
- Совсем чокнулся.
Олег:
- А помнишь, как мы радовались джин-тонику, когда он появился? Как дети...
Лида:
- Лет десять назад... Я же и говорю, что он был совсем другим. Это было что-то сказочное. Все говорили, что это почти шампанское только гораздо дешевле!
Володя:
- И мы так говорили. Даже была мода на джин-тоник. После Амаретто. Потом сразу джин-тоник.
Лида:
- Володя, этот тип, клялся мне в любви и говорил, что от джин-тоника не болит голова...
Олег:
- Ну, мы ошибались! Теперь это очевидно. Но мы верили, что это так, и голова болеть не будет, а если и будет, то совсем от других напитков... Которые мы потом выпьем...
Володя:
- Между прочим, голова и не болела, она кружилась!.. Насколько я помню.
Олег:
- И на душе было легко. И мы смотрели на вещи сквозь пальцы...
Володя:
- Теперь мы видим только пальцы.
Олег:
- В смысле?
Володя:
- Раньше смотрели сквозь них, а теперь видим сами пальцы...
Лида:
- Вы совершенно правы. Совершенно...
Олег:
- Дулю мы теперь видим, вот что он имеет в виду.
Лида:
- Володя, у нас дома 5 ящиков джин-тоника...
Олег:
- А что делать? Не выбрасывать же? Такие вот, Володя, издержки профессии... Разве ты, Лидка, могла мечтать десять лет назад, что я буду работать на комбинате, где производят этот самый джин-тоник?
Лида:
- Если честно, не мечтала.
Олег:
- А что я буду мастером на участке розлива?
Лида:
- Врать не буду, я даже представить этого не могла.
Олег:
- Володя, ты не поверишь. Был фантастический конкурс. Сто человек на место. Как будто в космос отправляли. Это ж почти инофирма. Они спросили меня: вы не злоупотребляете алкоголем, вы не склонны к воровству, вы не тунеядец? Они проверяли меня на детекторе лжи. И детектор поверил мне.
Володя:
- Говорят, детектор можно обмануть. Если канцелярскую кнопку в ботинок положить.
Олег:
- Я не врал... Не обманывал детектор. Нет. Все было по-честному. Правда, Лид?
Лида:
- Ну, да. Так все и было.
Володя:
- Было и прошло...
Лида:
- Все хочу у тебя спросить, Алек. У вас на комбинате все тянут?
Володя:
- За топ-менеджеров не скажу. Может, и они тянут, но мы об этом не знаем. А так все... Упаковщики. Водители тянут. Грузчики... Операторы розлива. Кому повезет - несут в банках. Кому не повезет - в грелках. Но в грелках газ быстро выходит. Уборщицы в грелках выносят. Без газа. У меня всегда с газом. Обычные банки. Только некрашенные. Вот посмотри, Володь. Некрашенная.
Володя:
- А я подумал, что это меня зрение подводит.
Лида:
- Тебе везет, Алек.
Олег:
- Да, мне везет. Меня ни разу не поймали. Но я не наглею. Две банки - моя норма.
Лида:
- Завтра опять будет расстройство желудка...
Олег:
- У нас у всех расстройство желудка, Володь... Это профессиональная болезнь. Что ты хочешь! Обратная сторона медали. Чтобы не было расстройства, надо активированным углем заедать. Пачку после трех банок. Вот, возьмите, Володя. Завтра не пожалеете.
Лида:
- Володя, это какой-то ужас. Я уже не могу видеть этот уголь. У нас в каждом углу - уголь. Будто мы топим этим углем...И банки, банки, банки...
Олег:
- Между прочим, господа. В каждой десятитысячной банке - золотая юбилейная монета. Рекламная акция нашего комбината.
Лида:
- Что ж ты раньше не сказал, а вдруг я проглотила монету?
Олег:
- Ты бы почувствовала.
Лида:
- А если нет? Ты бы мог и предупредить.
Олег:
- Да пошутил я. Пошутил. А ты и поверила.
Лида:
- Ты всю жизнь меня обманывал.
Володя:
- А вот, смотрите, какая-то тяжелая банка. Тяжелее других.
Олег:
- Ну-ка, дай попробую. Да, вроде, нет. Обычная.
Лида:
- Давайте я открою. Люблю дергать за колечко.
Колечко ломается и банка не открывается.
Лида:
- Не открывается. Зараза.
Олег:
- Лапочка, ну, что ты ругаешься?
- Я - не лапочка.
- Рыбка.
- На, открывай свою банку, котик.
Володя:
- Дайте я...
Лида:
- Пусть Алек открывает. Он профессионал в этом деле.
Володя:
- А я однажды дрелью пробку сверлил.
Лида:
- Прямо снаряд какой-то. Сталь. Может, бомба?
Олег:
- Обязательно... Водородная. На углекислом газе.
Лида:
- Алек, ты ножом поддень.
Олег:
- Бракованная какая-то... Порезался из-за тебя. Бог с нею. Вон их еще сколько...
Лида:
- А может, эта была самая вкусная? А мы ее так и не попробовали.
Олег:
- Вероятность необыкновенного вкуса этой конкретной банки приближается к нулю.
Лида:
- Ну, ты загнул... Все-таки, Володя, вы согласны, что в последнее время джин-тоник отдает мылом?
Олег:
- Господи, я же тебе говорил, что этого не может быть.
Лида:
- А вы разве не моете использованные банки?
Олег:
- Все банки - одноразовые.
Лида:
- Ну, может, кастрюли не моете?
Олег:
- Какие кастрюли, Лида? У нас современное производство. Нанотехнологии..
Лида:
- Может, кто-то специально бросает мыло...
Олег:
- Ты после джин-тоника какая-то дурная.
Лида?
- Я всегда такая.
Олег:
- Не всегда... Володя, у тебя есть жена?
Володя:
- Да, как сказать...
Лида:
- Вы не расписаны?
Володя:
- Ну, вроде того.
Лида:
- А дети?
Володя:
- Да нет, откуда? Я ей иногда телевизор чиню.
Лида:
- А у нас двое. Юра и Ольга. Двойняшки. Оля на полчаса старше Юры.
Олег:
- Володя, не поверишь, иногда я думаю, что без детей лучше.
Лида:
- Ну, конечно, с таким отношением к детям... Недавно слышу, Юрочка говорит Ольге: лучше б я родился сиротой. Меня бы взяли в шоу сирот. Говорят, что есть такое шоу.
Володя:
- Я, кажется, что-то слышал. В смысле - про шоу.
Лида:
- Совсем детям голову этими шоу заморочили.
Олег:
- Хочешь анекдот. Даже лучше. В первом классе детям дали задание. В нашей школе, между прочим.
Лида:
- Тоже, между прочим, идиоты...
Олег:
- Написать сочинение на тему "О чем бы я попросил джинна по имени Тоник?". Ну, в смысле, открывает ребенок банку с джинн-тоником, а оттуда бородатый в восточном халате мужик выскакивает. Я, мол, джинн. Нет, не старик Хоттабыч, а старик Тоник. Но все равно исполняю любые желания.
Володя:
- Типа исламского террориста.
Лида:
- Ага... Идиоты.
Олег:
- Это наша служба по связям с общественностью придумала. Мол, школа подшефная. Почти все родители работают на комбинате... Пусть дети сотрудников напишут про джин-тоник. Так сказать, сказка сливается с реальностью.
Лида:
- В голове не укладывается.
Олег:
- Оля написала, хочу, чтобы мать стала валютной проституткой.
Лида:
- Смешно, да?
Олег:
- Не смешно, Лида. Ты ж кроме как о деньгах ни о чем и не говоришь... Хочу много денег. И не в будущей жизни - не через десять лет, а сейчас.
Лида:
- Да... Зато уж тебя Юра на фабрику звезд отправил. Тоже мне творческая личность.
Олег:
- Почему, нет? Я хорошо играю на гитаре. Стихи сочиняю.
Лида:
- Ой, не смеши. У попа была собака, он ее любил.
Олег:
- Это не мои стихи.
Лида:
- Какая разница...
Олег:
- Это так наши дети представляют счастье своих родителей. Прикинь, Володь, да? Мать - проститутка? Валютная. То есть подзаборная - плохо. Валютная - другое дело... Это все телевидение.
Все замолкают.
Володя:
- Интересная тема... А я даже и не знаю, о чем бы попросил этого джинна.
Лида:
- Здоровье, надо просить. Все остальное приложится.
Володя:
- Про здоровье, я тоже подумал. А что еще?
Олег:
- Счастья проси!
Лида:
- Любви!
Олег:
- Попросишь любви, проституткой и станешь.
Лида:
- А я бы для детей что-нибудь попросила. Хорошего образования, крепкой семьи.
Володя:
- А вот в раю - я читал - не будет никаких желаний. В раю все желания уже осуществились.
Олег:
- Значит, мы в аду. Лида, наливай!
Все задумываются. В дверь купе стучатся.
- Марина, открой (с кавказским акцентом). Это Гиви и Ахмед.
Лида (кривляясь):
- Нет здесь никакой Марины, дарагой.
Володя:
- Это черти за нами пришли!
Голос:
- Открой, я знаю, что ты здесь.
Лида:
- Я ж тебе сказала, нет здесь Марины. В Ростове вышла. (Володе) Вы ее место заняли. Террористы кавказские.
Володя:
- Хорошо что дверь на замке.
Лида:
- А мою подругу однажды в поезде изнасиловали.
Опять все надолго замолкают. Олег, что-то бормоча себе под нос, все-таки пытается открыть неподдающуся банку.
Олег:
- О-о-о! А вдруг! О-о-о-! Мне сейчас удивительная мысль пришла в голову... Вдруг это моя мать у какого-нибудь джинна попросила, чтобы я на комбинате мастером смены работал? Ужас! Вдруг так оно и было... Я мечтал, может, стать кем-нибудь другим, а мать попросила, чтобы мастером на комбинате. После того, как я год без работы сидел... Так, мол, надежнее... Не знаю. А, может... Или это ты, Лидка! Признайся, ты просила? Чтобы джин-тоник всегда в доме был?
Лида:
- Идиот. Уж если кто и просил, то это ты. Чтобы я медсестрой в поликлинике вкалывала. Чтобы на старости лет тебе в жопу уколы делала? Просил? Я бы, может, тоже на фабрике звезд хотела. А в детстве я мечтала детей учить.
Олег:
- Но ты же хорошая медсестра, у тебя - золотые руки.
Лида:
- Значит, ты просил, просил... Я так и знала... А я-то - дура.
Олег:
- Почему это, интересно, ты думаешь, что если бы я встретился с джинном, то я не попросил бы здоровье. Или новую жену.
Лида:
- Потому... Что ума б у тебя не хватило.
Олег:
- Ну, конечно...
Володя:
- А я и не знаю. Иногда такие страшные мысли в голову приходят... Я бы вот хотел приехать в ту же Москву, зайти в метро. И чтоб там был в этот момент взрыв. Теракт. Все бегут назад. Я достаю паспорт и бросаю его среди погибших. Его находят и все думают, что меня больше нет. Хоронят пустой гроб или с чужими останками, что найдут - от кого рука, от кого нога. На заводской проходной вывешивают некролог... А я на перекладных - домой, домой, домой... Всегда хотел знать, что напишут обо мне после смерти. Хотел посмотреть, кто будет плакать...
Олег:
- Ну, ты даешь... А если никто не будет плакать? Это еще страшнее, знать, что после твоей смерти никто не будет плакать. А что потом?
Володя:
- Ну, сказать, что это розыгрыш.
Лида:
- Да пока ты до дома доберешься, тебя из твоей гостинки на хрен выкинут. Где потом жить будешь? А на работу как явишься?
Володя:
- Да, да, да. Это я как-то не подумал...
Лида:
- Ой, поезд, кажется, стоит.
Олег (выглядывает в окно):
- Лиски. Стоянка 40 минут. Локомотив меняют.
Володя:
- Теперь можно и полку занимать... Теперь только в одну сторону...
Олег:
- Лид! Пирожков хочешь?
Лида:
- Сиди! Отстанешь от поезда, что я буду с этими ящиками делать? Одна не донесу.
Олег:
- Я по-быстрому. Туда и обратно.
Володя:
- А я, наверное, лягу... Что-то устал.
Лида:
- Ты все-таки активированного угля выпей. Завтра не пожалеешь...
В купе гаснет свет.
Когда он вновь загорается, Володя в купе один, попутчики вышли. На столе вчерашняя банка джин-тоника. Которую не смогли открыть.
Володя:
- Забыли... Хорошо... Я ее сам открою. Вечером... Или сейчас открыть? А вдруг там джинн? Что я ему скажу? Ладно вечером открою... Вот банки делают.
Занавес.
Часть 3. Поцелуй меня, Федерико!
Пустой кинозал. Володя (в спортивном костюме, какой-то несвежий и с похмелья, в руках полиэтиленовый пакет) сидит в первом ряду. Ему очень хочется спать. Его голова время от времени западает назад. Идет фильм Дольче вита. К Володе подходит пожилая полноватая женщина лет 70-ти, одета вызывающе - шляпка с пером, розовые волосы и т.п. Хотя все места свободны, она садится рядом с ним.
- Вам нравится этот фильм?
- Вроде ничего. А что за фильм?
- Вы не знаете, какой фильм смотрите?
- Я не посмотрел на название... Здесь были самые дешевые билеты.
- Вам не нравится этот фильм... Я вижу... А я смотрю его уже в сотый раз... Да вы спите... Я вам не мешаю?
- Не знаю. Может быть, и не мешаете.
- Мне нужен мужчина.
- Женщина, вы знаете, я очень устал.
- Конечно, вы можете продолжать спать...
- Да, я немного посплю. Не спал всю ночь.
- Но не советую... Мне нужно поговорить с мужчиной, а вы здесь единственный в зале... На первом сеансе всегда мало людей. (наклоняется к Володе). Спать не советую, вы меня поняли?
- Говорите тише...
- Мы здесь одни... Вам не страшно?
Володя засыпает. Долгая пауза.
- Можно, я положу вам свою руку на колено.
Женщина кладет руку Володе на колено, он просыпается и замирает от ужаса.
- Кто вы?
- Вас интересует мое имя?
- Не знаю...
- Голубчик, вы уверены, что вам нужно знать мое имя?
- Можете не говорить.
- Ну, ладно уж, скажу. Меня зовут Джульеттой, но, если вам удобнее, называйте меня Юлией... Муж называл меня собакой... Говорил, что у меня взгляд потерявшейся собаки.
- А меня зовут Володей. Паспорта у меня нет - украли. Но поверьте, меня действительно зовут Володей.
- Боб!
- Что - Боб?
- Можно я вас буду называть этим чудесным именем?
- Как хотите, но лучше Володей.
- А моего мужа звали Федерико. Очень красивое имя, не правда ли?
- Он умер?
- Да, лет двадцать назад.
- Жаль.
- Не жалейте его... Он прожил счастливую жизнь...
- Завидую.
- Ему завидовали многие... Но, Боб, почему от вас так ужасно пахнет?
- Перегар?
- Да нет, что-то другое...
- Это рыбцы.
- Что такое рыбцы?
- Рыба такая. Донская... У меня с собой десять рыбцов... Будь они не ладны... Пахнут...Чувствуется?
Долгая пауза. Володя опять борется со сном.
- Боб, у вас есть девушка?
- Девушка? Есть... Людмилой зовут, соседка...
- Люсия... У меня была подруга Люсия.
- Вы иностранка?
- Я родилась в Джорджо ди Пиано?
- Не слышал о таком городе...
- Это в Италии...
- Вы так хорошо говорите по-русски.
- Я десять лет живу в России. После смерти мужа я переехала в Москву. Я не могла оставаться в Италии, слишком больно. А здесь мне ничто о нем не напоминает... Россия - холодная страна, здесь так мало солнца... Здесь я постепенно остываю... Я ведь очень чувствительная натура... Подарите мне свою фотографию.
- Нет у меня никакой фотографии, паспорт и тот украли... Костюм украли. Все украли. Избили. Только рыбцы в пакете остались... Вот так в командировку съездил.
- Не ругайтесь, Боб! Лучше шутите... Женщинам нравится, когда мужчины шутят... А мой муж в первую же нашу встречу попросил у меня фотографию. Я сниму о вас фильм, сказал. Я тогда работала на радио. Ведущей.
- Ваш муж снимал фильмы?
- Да, он был очень известным кинорежиссером. "Дольче вита" - его работа.
- Не слышал.
- Да, да, это очень известный фильм... Он попросил у меня фотографию, а потом пригласил в ресторан. Ужасно дорогой ресторан. Я думала, у него не хватит денег расплатиться даже за чашку кофе. Но он достал пачку купюр - небрежно, с вызовом - я потом у него никогда столько денег не видела. Расплатился... А через две недели он переехал ко мне. Я стала его женой. После венчания мы отправились в кинотеатр. Конферансье попросил публику поприветствовать нас аплодисментами. Это был его свадебный подарок. А бриллиантовые диадемы он мне никогда не дарил... Чтобы там о нас не говорили... Вот так...
- Хороший человек был?
- Прекрасный. Мне с ним было очень весело...
- А я в кино снимался. Когда студентом был. Это был фильм про гражданскую оборону. Что делать в случае ядерного взрыва.
- Я видела этот фильм...
- Не может быть!
- Все может быть, мой дорогой!
- Ну, тогда вы должны помнить молодого человек в противогазе. Это я!
- Да, конечно, помню. Вы так эффектно упали, подняв руки к солнцу, запоминающаяся роль.
- Это был не я. Я играл пораженного ядерным взрывом... Я по сценарию не успевал в бомбоубежище. Только надел противогаз, а уже взрывная волна пошла.
- Вы играли мертвеца?
- Пораженного... Да, мертвеца, если называть вещи своими именами.
- Значит мы коллеги... Я ведь тоже актриса. Правда, давно не снималась. Очень давно... Человек в противогазе - ваша единственная роль?
- Да... Вообще-то я инженером-технологом работаю. Позавчера в Москву приехал, вчера обокрали, паспорта нет, ночевал на улице. Замерз, как собака... Это у них летом называется... Да у нас зимой теплее... Думал в кинотеатр зайду, погреюсь. Часок вздремну... А тут вы.
- Жалеете?
- Да нет... Хоть одна живая душа. Тут в Москве и поговорить мне не с кем было... Считай два дня молчал... А давайте выпьем за встречу! У меня с собой бутылка коньяка и рыбцы есть. Джинн-тоника банка была. Но я ее вчера вечером выпил... В полном одиночестве. Такая какая-то тоска была...
- Давайте свой коньяк! Я с удовольствием выпью!
Выпивают.
- А рыбца вам почистить?
- Да, нет спасибо. Лимона у вас не найдется?
- Нет, Юленька, лимона у меня нет...
Володя прикуривает. Пытается в свете зажигалки рассмотреть лицо соседки.
- А вот лицо мне ваше знакомо. Впрочем здесь так темно. Как ваша фамилия?
- Ма-зи-на. Ударение на втором слоге.
- Не слышал... Не слышал... Чем сейчас занимаетесь?
- Да, можно сказать, на пенсии... Лечусь, знаете ли... Годы дают о себе знать.
- А я бы вам больше тридцати не дал...
- Спасибо, вы очень любезны...
- Юлией вас зовут, говорите? Хорошее имя... По второй?
- Ну, тогда за моего мужа! Не чокаясь.
- Поддерживаю. Я, между прочим, человек интеллигентный. В первом поколении, конечно. Чехов - мой земляк, если не знаете. И Шолохов тоже... Я вот вчера в метро ехал и подумал: метро - это вещь! Чтобы ни говорили... Метро - это внутренний мир города.
- Да вы романтик, Боб! В каждом из нас живет романтик! Просто в некоторых он умирает. Мой отец, Жетано, был превосходным виолончелистом. Но тогда начинающим музыкантам платили очень мало. А он хотел жениться на моей матери, нужны были деньги. Он пошел на фабрику минеральных удобрений - кассиром. В нем умер виолончелист...
- Может быть, во мне умер поэт. Вот я вчера смотрел в метро на этих девушек с оголенными пупками и думал о названиях станций. Какие названия! Как клички женщин легкого поведения - Комсомольская, Курская, Таганская. Красные ворота! Это вообще-е-е! Красные воро-о-ота! О! Позвольте, девушка, войти в ваши красные ворота. Не говорите, ради бога, "нет", позвольте войти - с букетом гвоздик и бутылкой коньяка... Вон его еще сколько осталось (смотрит на бутылку).
- А Проспект мира, Китай-город? Эти названия вас возбуждают?
- Тоже эротика, если разобраться. Китай-город - это что-то загадочное. Мадам, давайте встретимся в Китай-городе! Не хотите, предпочитаете проспект Мира? Не возражаю. Значит, ровно в полночь на проспекте Мира... Проспект Мира - это какое-то иносказание, типа бугорка Венеры, солнечного сплетения, внутреннего уха... На проспекте Мира душа мужчины обретает покой, там всегда тепло, там юные девы - одна лучше другой - подают пиво в маленькой кафешке на берегу Азовского моря.
- Почему именно Азовского?
- К дому ближе, да и я - не слишком взыскательный человек.
- Боб, вы сексуальный маньяк? Признайтесь!
- Ну почему? Любви сердце просит! Ноет от одиночества! Вот вы, судя по всему, прожили счастливую жизнь. Муж у вас был какой-то необыкновенный! У вас были дети?
- Через несколько недель после свадьбы я упала с лестницы и потеряла еще не рожденного ребенка. Потом я родила мальчика. Мы его назвали Федерико. В честь мужа. Но через две недели он умер. Больше детей у нас не было.
- Да... Значит, вы сейчас совсем одна... Тогда вы меня поймете... Я тоже один. Абсолютно... Ни детей, ни жены, ни любви...
- А Люсия, ваша соседка?
- Я ей нужен только для того, чтобы чинить телевизоры, я в этом разбираюсь. А телевизоры у нее постоянно ломаются... Я их чиню, чиню, а они опять ломаются. Я ей говорю: купи новый телевизор. Она: а зачем, у меня же есть ты... Ну, иногда мы спим вместе. А душа просит тепла, дома, праздника!.. Выпьем?
- Ну, наливайте, что с вами поделаешь! Мой муж тоже любил праздники, сладкую жизнь, как он говорил. У нас постоянно были гости - Марчелло, Альберто, Тонино, их подруги...
- Здорово! Я люблю, когда приходят гости... Он вам изменял?
- А что за праздник без женщин? Да, у него были женщины, но и я не безгрешна... Знаете, Федерико мне постоянно врал, говорил, что прочитал всего три книги и плохо учился в школе, что никогда не играл в футбол. Но я знала, что он был отличником, играл в футбол и читал запоем... Он говорил, что к нему приходят феи, нимфы. Знакомься, Джульетта, это Ливия, или Касандра... Иногда феи оставались на ночь... Но я любила своего мужа. Я просто обожала его. Я была счастлива с ним... Мы превратили нашу жизнь в игру...Веселую, легкую игру... Когда он умер, от меня осталась лишь оболочка. Во мне умерла любовь... Вы меня понимаете?.. Давайте, Боб, выпьем!
Пьют. Долгая пауза. Владимир внмательно смотрит на соседку. Щелкает зажигалкой - пытается разглядеть Юлию. Под взглядом Владимира она прихорашивается.
- У вас голос приятный... Юлия, а вы бы могли в меня влюбиться?
- Ну, я не знаю... Ваше предложение так неожиданно...
- У нас очень мало времени... Подумайте... В принципе я получаю неплохо. Могу ремонтировать телевизоры. А это существенный приработок. Мы поселимся на Юге, будем ходить в кино, в театр, во дворцы... культуры. Обещаю! Устроим себе праздник! Пригласим нимф... Обещаю...Марчело или Тонино пригласим... Мы не будем скучать... Подумайте над моим предложением.
(Она долго думает).
- Хорошо, едем! Но тогда позвольте мне называть вас Федерико. А вы называйте меня не иначе как Джульеттой.
- Джульетта!
- О мой, Федерико, забери меня отсюда, из этого холода, из Москвы!
- Едем, Джульетта! Любимая!
- Поцелуй меня, Федерико, и пригласи на танец!
- Приглашаю! (целует Джульету)
Долго танцуют. Полная темнота.
Голос Володи:
- Ты знаешь, у меня есть теория - каждое мгновение мы находимся перед выбором, и вся наша дальнейшая жизнь зависит от того, встанем мы с правой ноги или с левой. Встаем с правой, а там, куда должна ступить эта нога лежит пивная крышка. Острыми краями вверх.
Мы пугаемся, раним ступню, падаем на спину, ударяемся головой о груду кирпичей, которые украли на стройке, с надеждой когда-нибудь использовать их для будущего ремонта. Все, смерть! И причина смерти - наше мещанское желание отремонтировать квартиру.
- Да, Федерико! У нас не будет никаких ремонтов! Жизнь - это праздник! Я устроюсь на радио ди-джеем. Ведь там у вас есть радио?
- Конечно, Джульетта!
- Я буду вести свою передачу. "Джульетта и духи". Об экстрасенсах... У меня будет много слушателей, мне будут писать письма... Много писем. Я ведь была самой популярной ведущей на римском радио... Не веришь?
- Верю. Конечно верю.
- Как ты думаешь, меня возьмут на ваше радио?
- Обязательно, моя любимая.
- Любимый.
Зажигается свет в зале. У выключателя стоит милиционер. Володя, уже довольно пьяный, оглядывается по сторонам. Он в общем-то впервые видит Юлию при ярком освещении, видит, что она очень старая. На его лице ужас и удивление.
Милиционер:
- Это что за непорядок? Курили в зале? Выпивали? А ведь немолодые уже люди.
Володя:
- Все нормально... Сейчас дотанцуем и уйдем...
Милиционер:
- Предъявите документы, граждане.
Володя:
- А никаких документов у меня нет. Я этот... Командировочный... А документов у меня никаких нет. Украли.
Милиционер:
- Гражданка, а у вас паспорт имеется?
Джульетта:
- У меня только билет в кино.
Володя:
- И у меня есть билет. Вот, посмотрите!
Милиционер (взяв билет):
- Понятно. Билет не подтверждает личность.
Джульетта:
- Но, в порядке исключения, может, будет достаточно и билета?
Милиционер:
- Мы никому не делаем исключений.
Володя:
- А вы сделайте, Джульетта, между прочим, в Риме на радио работала.
Милиционер:
- А вы сами случайно в кино не снимались? Что-то лицо мне ваше знакомо.
Джульетта:
- Вы зря иронизируете, молодой человек! Перед вами очень известный киноактер.
Милиционер:
- И как же вас зовут?
Володя (после некоторого раздумья):
- Федерико!
Милиционер:
- Понятно... Придется пройти в отделение, Федерико! И вам, Джульетта, тоже...
Милиционер достает рацию. "Алле, алле, алле.... Джин, джин, ответьте, говорит "Тоник". Джин, вы меня слышите? Тоник на проводе... Срочно требуется подкрепление, как поняли? Я - в кинотеатре... Двое... Не знаю... Может быть... Не исключаю... Нет, не подростки... Пьяные... Мужчина лет сорока и дама лет семидесяти. Джульетта и Федерико... Не шучу... Джульетта и Федерико... Ничего не слышу... Ничего не слышу... Джин, ответьте. Это я, тоник... Да, так лучше слышно... ОМОН? Они сейчас рядом? Ну пусть ОМОН... Да я же говорю, что двое... Нет, не подростки... Мужчина средних лет и дама пенсионного возраста. Опять не слышу. Это кто? Кто на проводе? Я - тоник. По буквам: Т, О, Н, И, К... Ну, это же не я придумал... Не знаю... Так точно, товарищ майор. Как вы не знаете такого позывного? Джин, это ты? Все шутишь? Опять помехи... Джин, ты куда пропал? Ответь... Как понял? Как понял? Не слышу. Ответь... Умоляю...
Речь милиционера может длиться бесконечно долго. Он уже не обращает внимания на Володю и Джульетту, которые, взявшись за руки, медленно выходят из зала.
Занавес
Сергей Артурович Медведев, Ростов-н-Д, 2006 год