Аннотация: Однажды в обычной среднестатистической семье появилась на свет уникальная девочка. :)))))
СКАЗКА С ВОПРОСАМИ
Однажды в обычной среднестатистической семье появилась на свет уникальная девочка. Нет, она не родилась с полным набором зубов или с жабрами, не стала читать акушеркам вслух газету и не заговорила на иностранном языке... Уникальность этой девочки, на ее горе, была в одной странной и совершенно неисследованной врачами особенности: у девочки была полная непереносимость вопросов. Стоило ей услышать вопросительную интонацию, как бедняжка начинала плакать, кричать, сердиться и всячески протестовать.
Неприятности начались сразу же в момент рождения. Утомленная и измученная мать спросила врачей: "Кто у меня родился, мальчик или девочка?" Новорожденная тут же, без обычного в таком случае шлепка, зашлась в крике.
Дальше было хуже. Дома младенца окружили плотной стеной вопросов. "А как мы ее назовем? Когда вы будете крестить ребенка? А у кого это такие маленькие розовые пяточки?" - рой вопросов носился над колыбелькой, и бедная девочка плакала не переставая. Назвали ее, кстати говоря, Никой. Все родственники сошлись во мнении, что младенец очень нервный и беспокойный. Мать часто брала девочку на руки и с тоской вопрошала: "Ну чего Ника плачет? Что Ника хочет?", этим только усугубляя страдания дочери, которая при всем желании не могла ей ничего ответить.
Когда Ника подросла, вопросов тоже стало больше. С самого утра мать склонялась над ней с дурацким вопросом: "Мы уже проснулись?". Потом следовали "Мы будем кушать вкусную сладкую кашку? Мы пойдем гулять, да, моя прелесть?" и бесконечное "А кто это такой нехороший намочил штанишки?" Все это привело к тому, что девочка поразительно рано научилась говорить, а также без требования усаживаться на горшок, поедать всю предложенную кашу и застегивать пуговицы. Казалось бы, родителям можно успокоиться. Но тут в игру включались приходящие родственники. Видимо, у них регулярно случалась потеря памяти, потому что вопросы они задавали одни и те же: "А как нас зовут? А сколько нам лет? А кого мы больше любим, маму или папу?" Неудивительно, что после каждого гостя у девочки от криков и слез поднималась температура, так что со временем ее перестали демонстрировать взрослым и предоставили самой себе. Ника успокоилась и с нетерпением стала ждать обещанной отправки в детский сад. Родители обещали, что там много детей, с которыми можно играть весь день. Наивные люди, они уже забыли, чем является детский сад на самом деле.
Детский сад оказался местом ужасным по количеству задаваемых вопросов. Воспитательница ни на минуту не закрывала рот и постоянно допытывалась: "Какого цвета этот кубик? Колесо круглое или квадратное? Как называется эта птичка? Когда идет снег?" Это у нее называлось "развивающее обучение". Естественно, Ника начинала плакать с момента, когда переступала порог группы, потому что воспитательница имела дурную привычку спрашивать всех детей: "Это кто к нам пришел?" Девочка забивалась в угол, но и там ее настигали вопросы: "Дети, мы пойдем на прогулку? Дети, мы будем лепить из пластилина? Дети, вы убрали игрушки?" Воспитательница любила, чтобы на ее вопросы дети отвечали дружным ревущим "Да!!!!". Это, по ее мнению, сплачивало детский коллектив. Няня тоже не отставала: "Кто еще не помыл руки? Кто не доел кашу? Кто там еще не спит?" - разносились по группе ее грозные басистые окрики. Очень быстро Ника поняла, что в детском саду ее ничего радостного не ждет, стала часто болеть и ждать вожделенную школу. Мама рассказывала ей, что в школе дети сидят молча, а учитель рассказывает им разные интересные вещи.
Однако и школа не принесла желанного успокоения. Вместо одной горластой воспитательницы там оказалось много не менее горластых учителей, которые тоже, оказывается, обожали задавать вопросы, причем в совершенно ужасной форме. Учительница по языку и литературе все время приставала: "Где у этого слова суффикс? Это простое предложение или сложное? Как проверить безударную гласную?" и по поводу каждой прочитанной книги интересовалась: "Что хотел нам сказать автор?" Учитель физики после каждой своей фразы добавлял: "Понятно? Вы поняли? Точно все поняли? Объяснить еще раз?" Он исходил из лучших побуждений, но на его уроках бедную Нику всегда начинало тошнить. Учитель математики задавал вопросы такого плана: "Ты куда уставился? Я к кому обращаюсь? Мне долго еще ждать, пока все замолчат?" А учительница истории имела нехорошую привычку разговаривать в таком вот ключе: "И что же сделал король? Вы думаете, он понизил налоги? Думаете, Людовик был такой добрый монарх? Думаете, он любил свой народ?". И даже физрук, при весьма ограниченном запасе слов, умудрялся за урок десять раз спросить: "Сколько раз отжался? Кто так подает? Ты что, безрукий?". Поэтому школа для Ники пролетела как длинный кошмарный сон. Закончив девять классов, она сбежала прочь из данного учебного заведения и больше никогда и нигде не училась.
С аттестатом в руках Ника принялась выбирать профессию. Это оказалось делом очень непростым. Она не понимала, почему ей вдруг становится плохо, но интуитивно чувствовала: плохо там, где много незнакомых людей, где нужно с ними много разговаривать. А ведь почти все профессии таили в себе опасность постоянного общения. Стать врачом? Врача все постоянно спрашивают: "Я буду жить? Это лечится? Больно не будет?". Учителю тоже нелегко все время отвлекаться на вопросы: "А в какой тетради писать? А мы будем проверять домашнее задание? А что вы мне поставили? А можно выйти?". Продавец за день выслушивает тысячу "Сколько стоит? Как это носить? Мне идет?", а аптекарь - десять тысяч "А от чего это лекарство? А сколько раз в день принимать? А что бы вы посоветовали от простуды?". В конце концов, почти на любую работу не устроишься без высшего или хотя бы среднего специального образования. Ника обошла с десяток кадровых агентств, где ее довели до гипертонии вопросами: "Что вы закончили? Где работали раньше?" и в результате стала дворником. Там не требовалось образование, не нужно было общаться с другими людьми, ей просто показали участок улицы, на котором она должна обеспечивать чистоту. И Ника обеспечивала чистоту. Она любовно подметала, сгребала листья, расчищала дорожки от снега, посыпала лед песком с солью, выполняла показатели по сдаче картона и пластика... Она была довольна своей жизнью, потому что теперь не приходилась зажимать руками уши, корчиться от ужасной головной боли или тошноты и выбегать прочь от людей, недоумевающих, что же такое ужасное они сказали...
Ника была очень одинока. Она все время сидела дома, в своей маленькой комнатке. Никому не звонила, потому что в трубке все время спрашивали: "Алло? Вам кого? Кто это говорит?". Не ходила в гости к родственникам, потому что за дверью сначала интересовались: "Кто там?", а потом за чаем и печеньем выпытывали: "А какая у тебя зарплата? А у тебя есть молодой человек? А ты скоро выйдешь замуж?" И даже просто гулять было опасно: вдруг неожиданно встретится старый знакомый и оглушит безразличными "Как дела? Как жизнь?" или вообще уже абсурдным "Как твое ничего?" А незнакомые люди на улице подстерегали несчастную девушку, чтобы спросить у нее "Который час? Как пройти в библиотеку?" или просто крикнуть вслед: "Барышня, куда вы так спешите?" Она гуляла по безлюдным паркам и набережным, а чаще сидела дома и вышивала или вязала, иногда рисовала и писала стихи. У нее не было телевизора, потому что оттуда каждые пять минут неслось: "Вы готовы обменять наш порошок на две пачки обычного порошка? Какая жевательная резинка самая лучшая? Вы все еще кипятите?", и не было радио, из которого обрушивались прямые эфиры ("Алло? Как вас зовут? Откуда вы звоните?") и нескончаемые "Что тебе снится, крейсер Аврора?", "С чего начинается родина?" и современные изыски вроде "Я не знаю, что мне делать с этою бедой?". Мир был полон вопросов и не уставал их задавать...
Любой выход на улицу был для Ники пугающим и неохотным, потому что наверняка заканчивался контактом с вопрошающими людьми и приступом боли и слез. В магазинной очереди приходилось выслушивать: "Кто последний? Что дают?", а у прилавка: "Что вам? Сколько вешать?", поэтому она покупала все только в упаковках и давала деньги без сдачи, чтобы ее не настигло "Пять рублей найдете?". Она не ходила в кафе, чтобы избавить себя от "Что будете заказывать", и не стриглась в парикмахерской, потому что там нужно было терпеть "Что будем делать?" и " Как вас стричь?". Она не обращалась к врачам, потому что врачи сразу начинали: "Что вас беспокоит? Где болит? Может, вы беременны?". Ника, к счастью, была абсолютно здорова, потому что много гуляла на природе (там нет людей с их вечными вопросами), мало ела (чтобы реже ходить в магазины) и всегда ходила пешком, даже на далекие расстояния. Ведь в общественном транспорте со всех сторон ее окружали вопросы: "Вы выходите? Лишнего талончика не будет? А этот автобус до парка идет?", а в такси ездить было не только дорого, но и бессмысленно, ведь стоило сесть, как к тебе сразу обращали привычное: "Куда едем?".
У Ники не было молодого человека. Ведь все знакомства обычно начинаются с традиционного вопроса: "Девушка, можно с вами познакомиться?" Естественно, увидев реакцию на свой вопрос, все молодые люди в панике убегали. Но вот однажды нашелся приставучий тип. Он повторял свой вопрос раз двадцать. Девушка ускорила шаг, но он не отставал и упрямо бубнил: "Можно с вами познакомиться? Ну куда вы так бежите? Ну почему я вам не нравлюсь? Хотите в кино сходить?" Чтобы как-то остановить этот "поток сознания", Нике пришлось сказать сразу на все вопросы "Да!!!". Так она познакомилась со своим женихом. Он стал приходить к ней в гости каждый вечер и спрашивать: "Как поживаешь? Как ты провела день? Что нового на работе?". Потом они шли гулять, и он покупал ей мороженое ("Ты какое больше любишь? Земляничное или банановое? А может, с орешками?"), водил в кино ("Сядем в первом ряду или последнем? Тебе нравится этот актер? Не страшно? Правда, смешно?"), рассказывал о своей жизни ("Знаешь, как меня на работе уважают? Знаешь, сколько я однажды в лотерею выиграл? Знаешь, как моя мама вкусно готовит?"). Через месяц жених решил, что пора приступать к самому главному, поэтому начались вопросы иного содержания: "А ты меня любишь? А я у тебя первый? Ты согласна выйти за меня замуж?"). Как обычно, она на все отвечала "Да!!!!!", чтобы он поскорее замолчал. И как-то раз после очередного "Да!!!" опомнилась перед строгой тетенькой в загсе. Рядом стоял жених, сзади - торжествующая толпа родственников. Тетенька стала задавать вопросы, и у Ники переполнилась чаша терпения. "Согласны ли вы?" - тянула тетенька, смакуя фразу и отводя родственникам время смахнуть слезы умиления. "Нет!!!!!!" - закричала Ника, сообразив, что ведь не обязательно со всем всегда соглашаться. Тут начался кошмар. Ее обступили со всех сторон и стали спрашивать, спрашивать, спрашивать: "Что случилось? Тебе плохо? Ты передумала? Ты что, с ума сошла? Ты знаешь, сколько денег мы вложили в банкет?" Девушка затравленно огляделась - и упала в обморок.
Очнулась она в больнице, в странной рубашке с рукавами, которые завязывались на спине. Все соседи по палате и санитары старались обходить ее стороной. Оказывается, Нику сочли сумасшедшей, ведь на любую фразу врачей ("Как вы себя чувствуете? Где у вас болит? У вас раньше были такие припадки?) она отвечала слезами, криками и истерикой. Врачи не могли поставить диагноз. Они попробовали выяснить, ориентируется ли девушка во времени и пространстве. "Какой сегодня день? Какой месяц? Где вы живете? Вы знаете свой адрес?", - допытывались они. Девушка продолжала плакать, а врачи, качая головой, ставили в своих записях минусы и галочки. Вскоре ее предоставили самой себе, заметив, что в одиночестве она сразу успокаивается и не шумит. Она жила теперь в палате со странными тихими людьми, ходила гулять с больничный парк, ела в столовой. Ей разрешили заниматься своими любимыми вышивкой, вязанием и рисованием. Никто не обращался к ней с вопросами, и плакать было не из-за чего. Нике даже стало нравиться ее новое место жительства. Спокойствие нарушали только редкие визиты жениха. Он садился на скамейку, брал девушку за руку и горестно вопрошал: "Ты меня узнаешь? Ты меня помнишь? Ты меня любишь? Ты скоро поправишься?". Естественно, каждый раз Нику в истерике уводили в палату, и вскоре главврач запретил ее навещать, за что она была ему очень благодарна. Теперь девушка была уверена, что жизнь наладилась, что больше никто не причинит ей боль своими необдуманными и зачастую лишними словами.
Но вот как-то раз в больницу на практику пришли студенты. Главврач стал водить их по палатам и показывать достопримечательности: самых сложных или опасных пациентов. Он похвастался человеком-прокладкой; человеком-унитазом; больным с нарушением последовательности действий (он сначала съедал яблоко, а потом его мыл); человеком с редким нервным тиком (у него дергались волосы на голове). Когда экскурсия вошла в палату, где жила Ника, главврач сказал студентам: "А вот очень необычный случай. Девушка реагирует слезами и истерикой на любую попытку пообщаться с ней. Лучшие врачи страны не могут поставить диагноз. Нарушение коммуникативной способности, - вот все, что нам пока удалось выяснить. Ни причин, ни средств лечения мы не знаем. Придется этой несчастной всю жизнь провести в больнице".
Студенты покачали головой, записали редкий случай в свои конспекты, и экскурсия пошла дальше. Но один студент вскоре вернулся. Ему очень понравилась Ника. У нее от частых слез были очень большие и выразительные глаза с длинными ресницами. Из-за боязни парикмахерских она никогда не стриглась, не делала химию или окрашивание в другой цвет, поэтому волосы ее были до пояса, густые и блестящие. От продолжительных прогулок на свежем воздухе у Ники был удивительно нежный цвет лица, а от малого количества покупаемых в магазине продуктов - стройная хрупкая фигурка. Красоту девушки не портили даже частые истерики, разве что придавали ей трагический и загадочный вид. Как известно, красивых людей всегда жалеют охотнее, и Студент попросил главврача направить его на практику именно к этой больной. Ему хотелось раскрыть загадку болезни и спасти прекрасную девушку от одинокой больничной жизни.
Каждый день Студент стал приходить к Нике. Он старался не говорить с ней, но всякий раз приносил ей подарок: цветок или открытку, ленточку или зеркальце, - в общем, то, что он мог себе позволить купить на маленькую стипендию. Ника его подарки принимала радостно, даже с каким-то приятным удивлением. Она улыбалась ему, кивала, а однажды утром сказала: "Привет! Я соскучилась!" "Привет", - осторожно сказал Студент. Ничего страшного не произошло, она не начала плакать или кричать, а так же ровно ему улыбалась. И тут он допустил ошибку и спросил "Как дела?", не подозревая, что сейчас начнется... Позже, сидя дома и обдумывая прошедший день, он никак не мог понять, в чем же причина такой резкой перемены настроения.
Самое горькое было то, что Ника сама не понимала свою болезнь. Если бы девушка осознала, что ее так мучит, то давно бы объяснила врачам и родственникам: "Не задавайте мне вопросов, и все будет прекрасно!". Но она не догадывалась об этом, хотя интуитивно избегала любых ситуаций, в которых ее могли о чем-то спросить.
На следующий день Студент принес Нике шоколад. "Спасибо", - сказала она. Ободренный успехом, Студент сказал: "Я не знал, какой сорт шоколада ты любишь...". "Именно такой", - быстро, пока он не спросил, выпалила девушка. Они посидели молча, съели вместе шоколадку. Потом Студент спросил: "Вкусно было?" - и Нике снова стало плохо.
Ничего не понимая, Студент продолжал приходить к ней каждый день. Иногда разговора не получалось, если он с порога говорил: "Прекрасная погода, не правда ли?" или "Ну, как у нас сегодня настроение?". Но иногда ему удавалось провести с Никой час или даже полдня, пока нечаянным вопросом он не провоцировал новый приступ агрессии и негодования.
Так продолжалось несколько месяцев. Потом практика у Студента кончилась, он засел писать диплом и к Нике больше не приходил. Девушка загрустила, заскучала. Она привязалась к Студенту, ведь он единственный здесь относился к ней не как к сумасшедшей, а как к другу. Ника забросила все свои прежние увлечения, перестала вязать, рисовать и вышивать. В отчетах главврачу медсестры писали, что больная Н. потеряла интерес ко всем своим увлечениям, что она сидит, разглядывая подарки Студента, и откровенно по нему скучает. "Скучает??? - в недоумении воскликнул главврач. - Но разве может скучать по кому-то человек, который ненавидит общение?" Медсестры пожимали плечами, они не разбирались в психиатрии и просто жалели хорошенькую девушку с такой тяжелой судьбой. Но главврач задумался всерьез и даже что-то понял.
А Студент защитил диплом, окончил университет и приехал работать в ту самую больницу. Он тоже соскучился по своей странной пациентке. А тут главврач тактично намекнул ему, что иногда смена остановки очень благотворно действует на психику больных. И что если Доктор (а Студент стал уже настоящим Доктором) захочет провести эксперимент и забрать какую-нибудь пациентку из больницы, то он, главврач, не возражает.
Доктор понял намек. Волнуясь, он вошел в палату Ники. Девушка сидела на кровати, разложив перед собой зеркальце, ленточку, открытку и все остальные маленькие подарки Студента. Он стоял в дверях и не знал, что сказать, чтобы она вдруг не расплакалась. Потом просто постучал по открытой двери. Ника увидела своего любимого Студента, бросилась к нему и тоже не знала, что сказать, потому что от недостатка общения совсем не умела признаваться в любви. Так они стояли и смотрели в глаза друг другу. Потом Доктор молча взял девушку за руку и увел к себе домой. Конечно, не для эксперимента, а чтобы больше никогда с ней не расставаться.
Он не сразу догадался о причине ее болезни. Просто запоминал фразы, от которых Ника плачет, и никогда больше их не произносил. Не спрашивал "Будешь чай?", а молча приносил кружку и ставил перед ней. Не интересовался: "Ты меня любишь?", а повторял: "Я тебя люблю". Не говорил: "Что тебе подарить на день рождения?", а покупал пять разных подарков, зная, что хоть один ей понравится точно. Конечно, бывали и ошибки, и периодически девушка плакала и кричала, зажав руками уши. Тогда Доктор хмурился, обнимал ее и успокаивал, а потом заносил в черный толстый блокнот очередную фразу, запрещенную отныне в их доме. Постепенно такими фразами заполнился весь блокнот, и как-то вечером, перечитывая и заучивая их, Доктор внезапно вздрогнул, уставился в блокнот, хлопнул себя по лбу и расхохотался. Он только сейчас обратил внимание, что в конце каждой запрещенной фразы стоит вопросительный знак. Тут же он пошел в комнату к Нике и провел с ней два часа в непринужденной беседе, не задав ни одного вопроса. Он был счастлив.
Они поженились, просто надев друг другу кольца, без свидетелей и штампов в документах. Потом поехали в путешествие - на своем автомобиле, с палаткой, к озеру, над которым красиво всходило солнце. Они не посещали рестораны и театр, не ездили в заграничные путешествия, не гостили у родственников, не подходили к телефону и не смотрели телевизор. Доктор ходил на работу в больницу, Ника ждала его дома, готовила еду, наводила порядок, рисовала и вязала. Потом они вместе ужинали и шли гулять или оставались дома и разговаривали. И никогда не задавали друг другу вопросов.