Аннотация: Новая, отредактированная версия старого рассказа, когда-то опубликованного в интернет-журнале "Клео". Переписана специально для конкурса в журнале "Девять месяцев".
- Только вместе берите билеты, - приговаривала Анна Михайловна, отправляя дочь с подругой за билетами. - И смотрите, какие места: чтобы не у двери, не боковые, не верхние...
Таня уезжала в подмосковный городок С. на рождественские праздники. Не важно, что скоро зимняя сессия, не важно, что родители будут волноваться, не важно, не важно, не важно... Уехать из Питера предложила Танина подруга, Алина, собравшаяся к друзьям в Первопрестольную. "Развеешься, забудешься, отдохнёшь..."
В ящике стола осталась фотография с надписью "Любимой"... Ерунда. Она никогда не была любимой - по крайней мере, для кого-то, кроме родных. Сама Таня знакомилась легко и влюблялась беззаветно, искренне и от всего сердца, которое через полгода-год все разбивали и никак не могли разбить до конца симпатичные и ветреные парни...
"Давай с тобой умчим - Куда-нибудь туда, Куда зовут огни и мчатся поезда..." - напевала Таня только что придуманную песню, складывая вещи в дорогу. Напевала, а на душе лежала тяжесть. Не спасала ни радость зимних каникул, ни пушистый, волшебный снег за окном... Хотелось плакать.
- Не знакомься по дороге ни с кем, - напутствовал отец. Слушаешь ведь новости - столько подонков, столько маньяков
Таня согласно кивала. Какие знакомства, когда Ромка, единственный, неповторимый Ромка, ради которого Таня была готова на всё... У Ромки есть теперь другая девушка, другая жизнь, другие увлечения. Забудь его, Таня, забудь... Не забудешь ведь. Не нужен тебе никто другой...
- Девочки, в ночь на седьмое января только два билета, плацкартные, - голос из окошечка кассы вернул девушку к действительности.
- Давайте!
- В разных вагонах... Крайние, верхние боковые...
Таня с Алиной переглянулись.
- Но твоя мама сказала...
- Давайте, - Таня решительно просунула в окошко паспорт и деньги...
* * *
Три дня побывки лейтенанта Дмитрия Баранова пролетели, как сон - не то чтобы кошмарный, но не очень приятный. Излишняя забота чересчур хлопотливой матушки, надоевшие грубоватые шутки отца-отставника, да ещё разговор с Ириной... Словом, Дима возвращался на службу в часть при городе С. почти с радостью. Чересчур прагматичная Ирина сделала свой выбор. Ну что, мечтательный вьюноша, не надоело тебе верить в сказки? Не забудешь ее, не забудешь...
Что-то торопливо говорит мама, рассказывая про припасы в дорогу. Всё равно. Хоть отец молчит, и то ладно. "Через месяц приеду", - угрюмо бросает Дима и демонстративно делает большой глоток из пивной бутылки. Скорее бы отправление...
Хрупкое существо - девушка с неземными серо-зелёными глазами аккуратно ставит рюкзачок на верхнюю полку, как раз у Димки над головой. Машет кому-то в окно, скидывает боты и залезает наверх. Достаёт из рюкзака тетрадку, и бумагу начинают наполнять неровные быстрые строчки.
"Колёса стуча, как будто "прощай" шепчут,
Но утро придёт, и день принесёт встречу...
Забыть обо всём - былом, не былом - просто,
И кажутся сном в покое лесном звёзды...."
- Провожающих прошу выйти...
Дима рассеянно кивает в ответ на мамины причитания, невпопад кивает отцу. Весь мир сжался до размеров узенькой верхней полки плацкартного вагона, и молодой человек ещё сам не может понять, что его так завораживает в этой маленькой незнакомой девушке.
Беспочвенные страхи часто лезут в голову, спорят со здравым смыслом. А порой и желания наши любят притворяться кошмарами: мы часто боимся пожелать себе счастья, словно боимся спугнуть его.
Таня вполглаза наблюдала за соседом с нижней полки. "Ужас какой... Парень. С пивом. Сейчас ведь знакомится полезет... Не хочу никого видеть, не хочу..." - дописав набросок к будущей песне, Таня старательно уставилась в узкую полоску оконного стекла.
- Девушка, а Вы не хотите поменяться? - словно угадав ее мысли, юноша тут же завёл разговор.
- Представьте себе, не хочу, - как можно неприветливее буркнула Таня, но не удержалась и добавила:
- Мне интересно.
- Интересно что? - не понял он.
- На каком километре я отсюда свалюсь, - улыбнулась девушка.
- Вот как.. Ну, тогда придётся Вас поймать. - И они рассмеялись, и растаяла, словно снег, скованность и усталость.
Открылась тяжёлая, неуклюжая дверь и в вагоне объявилась Алина.
- Ну, как ты тут устроилась? - чуть покровительственным тоном осведомилась она. - У меня там просто ужас, целый вагон школьников...
- А у нас тихо, - улыбнулась Таня. - Вот, познакомься, это Дмитрий...
Алина, опытная сводница, всё поняла без дальнейших слов, и только почувствовала лёгкую досаду, что в этот раз всё устроилось без неё.
- Привет, привет... Ну, раз у тебя тут есть компания, пойду к своим вещам. А то как бы эти мелкие гопники плеер не утащили...
Алина скрылась за дверью, утешая себя мыслью о том, что поездку всё-таки организовала она, а значит, свою задачу выполнила...
Поезд мчался через спящие посёлки, через леса и поля, дремлющие до весны под снежным покровом.
- Я люблю синие огоньки, которые горят на земле у железнодорожных разъездов, - сказала Таня. - Есть в них нечто таинственное, волшебное...
- А я лес люблю. У нас вокруг части такие леса удивительные! С одной стороны - бор, с другой - дубрава...
- И я люблю в лесу гулять, - и Дима живо представил собеседницу, отчего-то босой и в огромном венке из душистых луговых трав.
Они сидели на нижней полке и болтали - легко и непринуждённо, словно знали друг друга несколько лет. Они любили одну музыку, читали оба одни и те же книги, а автобус до Димкиной части ходил мимо дома, где жила Танина тётушка...
"Наверное, это судьба", - появилась шальная мысль. И показалась не такой уж странной...
- Интересно, вагон-ресторан ещё работает? - подумал вслух Дима.
- Хочешь проверить? - улыбнулась Таня.
- Приглашаю! - и молодые люди стали продвигаться через засыпающий плацкартный вагон...
Вагон-ресторан не мог похвастать изысканными блюдами в меню или примечательным интерьером. В углу висел телевизор, по которому без звука крутили невнятный боевик. Дима с Таней устроились в уголке, спиной к экрану.
- Шампанского?
- Ну, разве что чуть-чуть...
- За знакомство...
Танюшке было тепло и уютно. Целую вечность, казалось, поезд летел не из Петербурга в Москву - из одной, не удавшейся, жизни к другой, пока ещё неясной, но полной светлой надежды.
- А у тебя... ты извини... есть парень?
Таня вздрогнула.
- Есть... то есть был. А что, у тебя нет девушки?
- Да тоже... была...
Они помолчали - каждый о своём, будто отпуская прошлое, чтобы даже тень его больше не вставала между ними.
- Я помню странный сон - задумчиво и нежно, так падал первый снег декабрьских ночей - качается вагон, летя от жизни прежней в двадцатый-с-чем-то век, грядущий - но ничей...
- Что это?
- Экспромт...
- Ты пишешь стихи?!
- Немного...
И Димка пока ещё не решился признаться, что сам, снимая вечерами маску брутального вояки, втихаря пишет баллады и поэмы о рыцарях и прекрасных дамах, отважных декабристах и их верных жёнах - не решился, потому что Ирина когда-то посмеялась над его юношескими порывами. Он слегка позавидовал тому, с какой непринуждённостью Таня рассуждала о своих случайных строках.
- И ты не стесняешься?
- А зачем? - она улыбнулась ему и позволила его пальцам скользнуть по тонкому запястью. - Ведь это - часть меня. Я верю себе, и верю своей судьбе. Если мне хочется говорить стихами - я делаю это. Если мне хочется быть счастливой...
Она осеклась, но Дима понял, что она хотела сказать. Он поймал её взгляд и долго, бесконечно долго всматривался в серые с зеленоватыми искорками глаза.
- ...ты будешь счастлива, - одними губами закончил он.
Колёса мерно перестукивались, и падающий снег еле слышно шуршал о стёкла, рассказывая двум одиноким сердцам рождественскую сказку. Сказку о волшебных синих огоньках на стрелках рельсов. О том, что боль проходит, и в памяти остаётся только всё самое светлое. О том, что полгода спустя этот же поезд, по этим же самым рельсам повезёт Татьяну и Дмитрия Барановых в их свадебное путешествие - все в тот же подмосковный городок С. Сказку о том, что в Рождество сами сказки становятся былью...