Настоящий весенний день! Довольно тепло (плюс шесть градусов), снег бежит ручейками вдоль паребриков, лужи вырастают перед самым носом, а с неба спускаются медленно, словно на парашютах, тяжелые крупные капли первого весеннего дождя. Не люблю зонтики, а потому черные ручейки раскрасили лицо в грустную маску трагического мима. Люблю дождь. Люблю тени облаков и пока еще черные скелеты деревьев. Голубые ели не в счет! Они вообще не из этого мира, не из мира бетонных гробов и счастливых гримас телевизоров. Кап-кап. Не холодная вода, а горячее вино небес запутывается в волосах. Слипшаяся копна рыжих волос. Смокшиеся ресницы.
Туман завесой небытия
Смывает грязь мечты с лица.
И призрак солнца на коне
Гарцует на моем окне.
Аккордов пять в седой тиши -
Танцуй, играй или смеши.
Зеркальный блеск от черных дыр,
Рогатый месяц, словно сыр -
Награда за труды тому,
Кто предпочел семье войну.
И капли звонкие в висок,
И струн волшебных песнь-курок...
Раскрасить мир в цвета асфальта,
Зажечь пожар, чтоб стало ярко
Стеклянный камень крепче клятвы
И горько плачет чаек стайка.
После концерта. Ночь с 3 на 4 марта.
На соседней табуретке дремлет кошка. Тихое урчание вторит капели за окном. Снова мокрые волосы. Притихший дождь. Наушники молчат. Почти оглохла в клубе. Почти севший голос Джем. Его простуженное горло и дымный маленький подвал, где когда-то пел Цой. Ставший Безумным Бардом, если верить Иару. Всего час вместо обещанных двух. Боковые места и какое-то разбавленное водой из-под крана пиво. Любимой песни не было. Зато Дракон в голос подпевал под свои любимые "Два эльфа". Спасибо и за это!.. Со злости вылила на кого-то пиво. Естественно, случайно. Конечно же, в кавычках. Три купленных диска - почти детская радость. Четыре красные гвоздики пьяно стоят в вазочке. Им плевать на гитару. И тем более на скрипку, которой почти не было слышно. Первая сигарета за неделю. Или за две. Кухня коммуналки. Сушки с маком и холодный чай. Дождь по карнизу. Он явно "дошел до точки"... Пол пачки Кэптэн Блэк - и я в порядке. Пиво - не в счет. Даже эти три литра. Хочу сюда свой кальян. Любимый, маленький, такой домашний и почти пушистый. На молоке. Мята, вишня и щепотка корицы сверху. И мертвые наушники. И уснувшее на середине лунное затмение. Мне нельзя. Спать. Пока рука пишет, а сердце болит...На одном недавнем литконкурсе мне сказали, что я не умею писать, потому что пишу душой! Расправляются за спиной полотнища крыльев. Но мне еще рано туда.
Кошка ушла охотиться на домового. А он подождал минутку на шкафу, пока та не скроется с гордым видом в коридоре, и забрался на табуретку, держа в руках банку клюквенного варенья. Знает, паршивец, чем меня подкупить! Пьем чай с вареньем, второй час слушаем молчащие наушники. Ему нравится. Сушки кончились. Сигареты тоже. Скоро утро. Дождь не торопясь отбивает ритм и завораживает своим низким голосом: "моя душа сошла на ноль..."