Я продолжаю публиковать отдельные материалы, связанные со сквозной темой моего исследования "Пушкин как панда". На этот раз я хочу представить вашему вниманию совместное исследование с петербургским Пушкинским музеем-квартирой, в котором я рассматриваю "медвежью тему" в графике Пушкина. Хочу поблагодарить сотрудников музея Д.А. Тарасову и Н.Э. Сапсан за неоценимую помощь в подготовке статьи.
"Александр Сергеевич мыслями постоянно был в мире животных..."
Мы достоверно знаем, что Пушкин от природы был одарен не только литературно. Талант рисовать, может быть, и не получил полноценного развития в нем, но, тем не менее, во все времена сопровождал его поэтическую деятельность. Александр Сергеевич был поистине одаренным художником - как много его рукописей содержат на полях как быстрые наброски, сделанные пером, так и целые этюды. Эти зарисовки зачастую не являются прямыми иллюстрациями к тексту произведения, а скорее отражают настроение Пушкина, спонтанные образы, возникающие во время работы, дорогие воспоминания.
Пушкин часто рисовал людей. Широко растиражированы пушкиноведами знаменитые профили и женские ножки. Правда, при этом без внимания часто остается другое направление художественной мысли автора - мир природы, растений и животных. А Пушкин рисовал животный мир действительно много. Научный сотрудник петербургского музея-квартиры Пушкина Дина Тарасова много лет посвятила кропотливому исследованию пушкинской "спонтанной графики" на полях рукописей. И вот что она в частности рассказала:
"Вы, конечно, никогда не думали, кого Пушкин рисовал чаще - животных или людей? Так вот, представьте себе, изучив все имеющиеся в музейном архиве рукописи, я обнаружила, что изображений животных среди них почти в полтора раза больше, чем изображений людей. Складывается странное впечатление, будто Александр Сергеевич мыслями почти постоянно был в мире животных"....
И действительно, фауна очень широко представлена в сохранившихся пушкинских рисунках и набросках. Это орлы, другие фантастические птицы, лошади, летучие мыши, многочисленные коты. Особенно много поэт рисовал медведей, и это неслучайно. Он действительно питал особенную страсть к этим животным, да и образ медведя настолько часто встречается в его творчестве.
Медвежатушки испугалися, За медведиху бросалися, А медведиха осержалася, На дыбы подымалася.
("Сказка о Медведихе")
Упала в снег; медведь проворно Ее хватает и несет; Она бесчувственно-покорна, Не шевельнется, не дохнет
("Евгений Онегин")
Пчела ужалила медведя в лоб.
Она за соты мстить обидчику желала;
Но что же? умерла сама, лишившись жала.
Какой удел того, кто жаждет мести?- Гроб.
("Мстительность")
Опомнившись, учитель увидел привязанного медведя, зверь начал фыркать, издали обнюхивая своего гостя, и вдруг, поднявшись на задние лапы, пошел на него... ("Дубровский")
Медведь, беглец родной берлоги, Косматый гость его шатра...
("Цыганы")
И этот список можно продолжать бесконечно!
"Один добрый человек, да и тот медведь..."
Современники говорят, что Пушкин любил медведей до такой степени, что стремился в своих многочисленных графических набросках запечатлеть самые разнообразны их позы и движения, наверняка представлял себе ход их мыслей и самую их жизнь. Как граф Толстой писал и думал о лошадях, так и Пушкин много размышлял о медведях, одарял их в своем воображении человеческими свойствами. Среди множества сохранившихся рисунков есть несколько удивительных, в которых медвежата как будто похожи на него самого, словно бы он перевоплотился в медведя.
Чувство внутреннего родства и безотчетной связи с медвежьими было присуще Пушкину. В знаменитой книге "Жизнь Пушкина" Г. Чулков пишет:
"Однажды в Царском Селе Захаржевского медвежонок сорвался с цепи от столба, на котором устроена была его будка, и побежал в сад, где мог встретиться глаз на глаз, в темной аллее, с императором, если бы на этот раз не встрепенулся его маленький шарло и не предостерег его от этой опасной встречи. Медвежонок, разумеется, тотчас был истреблен, а Пушкин при этом случае, не обинуясь, говорил: "Нашелся один добрый человек, да и тот медведь".
Юрий Лотман в своем обширном комментарии к "Евгению Онегину" подробным образом анализирует сон Татьяны, тот самый эпизод, в котором появляется "взъерошенный медведь". Именитый исследователь при этом замечает, что образ медведя у Пушкина получился отнюдь не традиционным.
"Большой, взъерошенный медведь... Казалось бы, медведь во сне Татьяны - хозяин леса, враждебная человеку сила, двойник "лесного черта", лешего. Такой образ согласуется со всем комплексом народных верований (Иванов Вяч. Вс.. Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965. С. 160--165). Но Пушкин вскрывает и другую, добрую, "свою", человекообразную природу персонажа. Подчеркивает его роль как проводника. Странно, что поэт, всегда тонко чувствующий весь комплекс традиционных народных архетипичных установок, в данном случае осознанно или бессознательно отступает от привычной трактовки образа и рисует свой - образ медведя-человека, медведя-спасителя".
Вместо заключения
Это небольшое исследование было завершено почти год назад. Только теперь, в свете открывшихся мне фактов и документальных свидетельств, я могу в полной мере оценить, насколько важной была эта работа. Ведь все те казалось бы косвенные "улики", которые можно разглядеть в этой небольшой статье, лишний раз убедительно доказывают широкой общественности, что связь Пушкина с пандами и медведями вообще невозможно отрицать.