Серая пелена кроет глаза. Чёрный зонт не даёт увидеть неба. Грязные сапоги отвлекают от иной земли. Деревянные занозы закрывают горизонт.
И так изо дня в день, из года в год, под урчание души равномерно разбирать империи угодные камни, послушно впитывать навязанное наказание за несовершённые грехи. Вся жизнь при этом переходит в автоматический режим: ты идёшь туда, куда привык идти каждые сутки, ты делаешь то, что тебе приказывают каждые сутки. Она становится холодной, словно край, в котором всё это происходит, останавливается, так и не начавшись. И ном, сидящий в бараке, случайно подцепит тишину впервые за тяжёлый день и посмотрит на обычное сено, на котором спит. Чем он отличается от того же сена? Его судьба также в чужих руках, она предрешена была произошедшей десятки лет назад историей и закрыта на засов на неопределённый срок. Как жить, зная, что твоё существование полностью не в твоих руках, как продолжать жить, когда знаешь, что весь свой срок проведёшь в тянущей физической боли и душевном голоде. Увидит ном камень и наполнится пугающими раздумьями, но страшно идти во тьму, страшно думать об этом. А поэтому пустое по-настоящему серое существование продолжает свой ленивый принуждаемый ход и дальше, переключась на автоматическое следование приказам.
В голове пустота, безнадёжность. Время сливается воедино: нет уж больше прошлого или будущего, всё это становится настоящим и таковым остаётся навсегда. Если бы были отличительные черты от шагающих по мёртвым головам трудовым дням, неважно приятные или нет, тогда бы был хоть какой-то смысл от махания кирками и употребления скверной пищи два раза в день.
Но в отчаянных попытках уцепиться за нить бытия, мозг всё равно придумывает ориентиры. Не во всех лагерях, где держат потомков номских воинов, находятся подходящие кандидаты, но в некоторых есть. Для номов большая удача жить с девушками в одном бараке, они могут направить свои душевные усилия, найти какой-то резон в этой непонятной картине. После тяжёлых будней, в тёмной комнате, отдыхая от молчания, они рассказывают друг другу всё подряд: свои измышления, то, каким образом именно они махают руками при работе и так далее. Их сердца начинают дышать, и они хотят добиться дамы, культурно и честно. Это своего рода соревнование личностей, среди которых много одинаковых на первый взгляд, но девушка сама выберет, кого полюбить. И в итоге, в одну из бесчисленных ночей один из "кавалеров" добьётся своего и в конце концов у них родится ребёнок. Дети в лагерях - это святое, их хранят, как зеницу ока все рабочие: скрывают от охраны, делятся едой с матерью, делают всё, чтобы вырастить его, чтобы внести свою лепту в сохранение расы, чтобы она существовала и дальше. Охрана чаще всего знает об этом, но ничего не делает, ведь нужны же новые рабы для шахт и других особо трудовых объектов. В итоге с каждого лагеря приходится около максимум пятидесяти детей, что удивительно из-за того, в каких условиях всё это происходит. Всё из-за уникальности расы: номы - одни из самых стойких разумных существ, когда легендарное Каду Розо создавало их, оно хотело, чтобы они были идеальными охотниками с большой выносливостью и выживаемостью, чтобы были символом суровых условий. Иммунитет их раза в три или четыре сильнее, чем у остальных живых существ, кроме Каду. Поэтому у младенцев номов более малый шанс умереть в таком возрасте из-за болезни. Ещё это из-за того, что растут они довольно быстро поначалу, несмотря на то, что живут примерно лет восемьдесят. Уже в двенадцать лет они достигают физиологического совершеннолетия, а после стареют куда медленнее, чем остальные расы.
Но стоит вернуться к лагерному быту. Некоторым номам, что живут в лагерях близ границ империи, удаётся сбежать. Это очень сложно не только из-за того, что охрана в лагерях надёжна, но ещё и из-за того, что в восточном направлении примерно в километрах ста пятидесяти нет ни души, а также не редки холодные бури со снегом и дождём. На севере преимущественно тундра, поэтому чего-либо съестного найти нелегко. Но когда ном дойдёт до леса, то его шансы на выживание повысятся в разы, ведь в лесу есть много растительной пищи и животной, но главное быть внимательным к тому, что есть. Уже после примерно ста пятидесяти километров ном наткнётся на племена синейцев недалеко от берега Великого озера Каду. Тогда можно чувствовать себя в относительной безопасности, но лучше побыстрей убраться оттуда, даже несмотря на то, что синейцы сами по себе не враждебны. Они поклоняются расе Каду, и кто знает, что взбредёт им в голову, поэтому лучше продолжить свой путь дальше на юг до степей Велчо после того, как организм восстановится. Уже там обитают кочевые племена велчонцев, в безопасности которых можно не сомневаться. А потом, куда судьба понесёт: на восток к Герсонскому хребту и Вирийской равнине, на юго-восток к королевствам Жёлтого залива или на запад к Великим горам, Канвии и Тетраврии. На юг лучше не соваться, так как там потенциальный союзник Эльмении - Вампирия, которая может сама себе нома в рабы записать или отправит его обратно в Эльменскую империю.
Но скорее всего бежавший умрёт ещё на первой стадии просто потерявшись в тундре и замученный голодом.
Но стоит поговорить о других номах, не потомках военных, а потомках обычных жителей. Они стали личными рабами у дворян и важных лиц. Там уж как повезёт: одни могут обращаться с номскими рабами, как с мусором, а другие заботиться о них, как о стоящей рабочей силе в хозяйстве. Но всё равно эльменские дворяне обращаются с ними, как с вещами и если кто-то просто убьёт нома, то ничего ему не будет, а может даже от государственных лиц одобрение получит. Девушки-номы нередко становятся объектом изнасилований дворянами, но несмотря на это, высшее сословие начинает делать их в меру приближёнными при взаимности, но чаще всего просто используют, а после "выкидывают".
С популяцией при таком номском рабстве дела обстоят немного лучше, ведь условия куда лучше, по сравнению с лагерями. Можно сказать номы живут в обычных деревнях при землевалдельце-эльмене, а там развивается вполне обычная жизнь, если сравнивать с судьбой военных потомков. Да, трудовой день также тяжёл, ведь длится по пятнадцать часов в день и за этим наблюдают специальные эльменские стражники, но контроля куда меньше, чем в специальных лагерях. Голод также присутствует и нередки смерти от него, ведь эльмен может забрать урожая столько, сколько ему угодно, оставив меньшую часть рабам. Это даже не по желанию или выбору землевладельца происходит, а скорее по закону, где записано, какой процент урожая нужно забирать, для того, чтобы "номская раса отбывала своё заслуженное наказание за многочисленные грехи".
Именно поэтому некоторые считают, что нужны людские рабы, ведь на них такая жёсткая обязанность не распространена, хотя также есть множество ограничений. Они считают, что их использование будет куда эффективнее и в разных деловых разговорах это яро доказывают, словно рассуждая о вещах.