|
|
||
Dest Melkor
Конец Сказки,
глава 7 - Месть
Наступал вечер. В Викере зажигались факелы, городской шум постепенно затихал. Улицы были почти пусты, поскольку большая часть викерцев в эти минуты находилась в Церкви Всевышнего, где епископ Ирдес читал проповедь. Просторное помещение, которое, однако, с трудом вмещало настолько большое количество пришедших, было сполна освещено свечами. Викерцы, кто сидя, кто стоя, внимательно слушали речь, вдохновенно произносимую епископом. - Всевышний, бог наш, создал род людской слугами своими неисчислимые годы назад, и с той поры мы - носители силы его, воли его, доброты его. Осветил он пред нами путь к добродетели, от Тьмы защитил и разумом одарил. Восславим же бога нашего словом, в коем сам он воплощен. Слово сие - Свет! - Свет! - вторя епископу, выдохнули несколько сотен ртов. - Долгое время пребывали вы в неведении. - продолжил Ирдес. - Ныне же ведомо вам, как коварен мир вокруг нас, как злы и жестоки те, кого соседями своими считали вы. Вас предали? Да, отвечу я. И нет, отвечу я. Ибо вина нелюдей за жизни ваших родных и близких, отнятые ими, неоспорима. Но могут ли предать те, кто испокон веков желает смерти роду людскому? Предать может друг, но не враг. Вот зачем мы, слуги Всевшнего, пришли сюда, на землю Нерклотскую - нести Свет, спасать от заблуждений! В стародавние времена, когда Война Света и Тьмы едва окончиться успела, ангелы, что были первыми и старшими слугами Всевышнего, создали Орден Света. Орден тот призван был защищать невинных и карать Тьмы прислужников. Но прошли годы, и ангелы, узрев, что работа их завершена, а демоны истреблены, покинули нас. Вернулись они к создателю своему. Но ошибались они, думая, что лишь демоны угрозой миру нашему были, и потому не обращали взор свой на прочие народы. А нелюди меж тем распустили Орден Света, надеясь извести род людской. Но не бросил Всевышний слуг своих в беде, и создана была Священная Инквизиция, и поныне охраняющая мир от зла, его заполонившего. Все вы видели символ наш, кресту подобный, но ведомо ли вам значенье его? Крест сей есть взор Всевышнего, устремлённый единовременно во все четыре стороны света. Одним взором своим способен Всевышний ослабить силы тьмы, а то и вовсе изгнать их прочь. Ибо нет никого, кто внушал бы врагам людским страх больший, чем сам Всевышний! Ирдес замолк на некоторое время и внимательно окинул взглядом паству. Люди взволнованно смотрели на него, и это было хорошим знаком. В их взгляде читалась мольба, они беззвучно просили указать им путь, указать цель. Он знал, что они хотят услышать, он готовил их к этому достаточно долго. Он менял их мировоззрение, внушал им заветы Инквизиции через страх и покорность. Именно соитие этих двух чувств способно произвести на свет агрессию. Это человеческое дитя будет медленно расти и заполнять собою каждого из этих людей, пока наконец не вырвется на волю. И именно он станет тем, кто выпустит это благословенное слепое дитя и станет его поводырём. Люди ждали. - Настало время объединиться! - сказал епископ, и голос его с каждым словом набирал силу. - Должно всем нам, каждому, кто человеком рождён, сплотиться под знамёнами Света супротив врагов наших! Ибо единство - залог победы над любым врагом, залог мира и процветания! Лишь сплотившись, сумеем мы одолеть Тьму и отомстить прислужникам её за всё зло, ими причинённое! И, видя единство наше, Всевышний ниспошлёт благословение своё в помощь нам! Свет будет с нами! Свет воссияет над миром, когда очистим мы земли наши от скверны! Паства ответила радостными возгласами, Ирдес ощущал их энергию, рвущуюся наружу, требующую выхода. Люди жаждали жертвы, но пока он не мог позволить им тратить гнев попусту. Они ещё не были готовы. Епископ воздел руки, призывая толпу к спокойствию. - Вижу я решимость вашу. - заявил он. - Видит её и Всевышний, и радуется сему. Однако и о смирении забывать не должно. Помните о том. Потому окончим мы наше собрание молитвою. Помните, чем усердней и искренней вы молитесь, тем лучше слышит вас бог наш. Помолимся же, братья и сёстры! Первым на колени опустился король Балер, что стоял в первом ряду вместе с десятком рыцарей и толпой вельмож. За владыкой последовали и прочие горожане. Ирдес был доволен решением Балера посетить церковь и присутствовать на проповеди: благодаря подобным действиям, король, уже завоевавший народную симпатию и ставший героем Викера, подкреплял свой авторитет в глазах простолюдинов. Благодаря этому доверие росло и в отношении Инквизиции. Со временем страх людей превратится в уважение и преданность, привычка ходить в церковь Всевышнего станет традицией, а грядущие поколения викерцев с самого рождения будут безропотными слугами Тиквана.
По окончании проповеди, король заглянул в апартаменты Ирдеса. - Рад видеть тебя в добром здравии. - сказал он отдыхавшему епископу. - В последнее время ты редко заглядываешь в замок, так что после того удара, что ты перенёс... Многие из нас беспокоились, сможешь ли ты продолжать. Но, гляжу, твои выступления по-прежнему вдохновляют народ. - Благодарю. О здоровье моём беспокоиться не надобно, всё уже позади. - улыбнулся Ирдес. - Отмечу, что присутствие твоё нынче в церкви также оказало благостное влияние на паству нашу. - Я бы хотел переговорить о недавних событиях. - Балер старался подобрать подходящие слова, чтобы лишний раз не нервировать собеседника. - С чего бы начать... - Для начала присядь. - рука Ирдеса в чёрной перчатке указала на соседний стул. Балер тотчас уселся напротив епископа, и внимательно посмотрел на того. - Слышал, ты беседовал с начальником городской стражи несколько раз. Насчёт побега. Может, он обмолвился о чём-то ещё? О чём-то, чего при мне не говорил? - Сожалею, брат, но слова его подтверждают многие, в том числе и простой люд. Молвит он, будто причина отравления людей его, и его самого, есть распри постоянные меж подчинёнными его. Молвит, будто горожане, коих мы избрали в городской страже служить, суть люди ненадёжные, нечистые на руку, оттого и мира промеж гвардейцев нет. - Сваливает вину на новичков? Что, говорит, это они его траванули? Не находишь это слабоватой отговоркой? Нелюди устроили погромы и побег именно в ту ночь, когда гвардейцы решили учинить разборки... - Ты прав, в сие верится с трудом. Однако же не единожды беседовал я с Тростом, и с людьми его, и с викерцами, к страже не относящимися. По всему выходит совпадение. - Я не доверяю ему. Если уж на то пошло, я никому из местных не доверяю. Но этот вот командир... Эльфийскую суку так и не нашли, а теперь побег. И там и там он выходит крайним. Он не смог организовать охрану должным образом. Если он настолько плох, не пора ли освободить эту должность? Народ давно не развлекался казнями. - В иное время я бы лично огласил приговор, но не теперь. Вспомни речь мою сегодня. Я говорил о сплочении, о единстве. Не следует нам сейчас предавать суду и казням кого бы то ни было. Даже нелюдей. Нам нужны люди. Послушные люди, преданные. Потому я лишь велел Эмилю Тросту пересмотреть привычки свои. Горожане Викера слишком долго предавались праздности и лени, и гвардейцы в том - не исключение. "Коли желаешь ты и дальше служить во благо королевства, научиться тебе надобно мир творить не только на улицах, но и промеж своих людей. Усилили мы ряды ваши людьми, оружием способными владеть, не ради перепалок, но ради улучшения защиты города." - вот что сказал я ему. - Говоря о защите... Королевский выродок прислал гонца. Взгляни, что пишет этот щенок! - Балер протянул епископу свиток. Ирдес пробежался глазами по бумаге, и, нахмурившись, вернул письмо королю. - Ну, каково? Только скажи, и я мобилизую весь город. Чем тебе не сплочённость? Ирдес позволил себе ухмыльнуться. В глазах Балера он заметил не только гнев и решимость, но ещё и страх. Провозглашённый Инквизицией монарх почувствовал угрозу своей власти перед лицом законного наследника, посмевшего заявить своё право на трон. Не так давно до Викера стали доходить слухи о том, что принц Эстрод, младший сын Густава, наконец возвращается в Нерклот, заручившись поддержкой Индора. Некоторые земли королевства начали поддерживать принца и переходить на его сторону, оказывая сопротивление Инквизиции. Однако слугам Всевышнего пока удавалось сохранять позиции возле границ Нерклота и пресекать большинство бунтов. Но куда важнее сейчас было как можно скорее заполучить расположение народа в столице. Только так Инквизиция надеялась удержаться в королевстве и одолеть незваного соперника. - Скоро ты сумеешь воплотить сие в жизнь. - произнёс Ирдес. - Но не нынче. Покамест ещё рано. - Но почему? Меня бесит это безделье. - стиснув зубы, процедил Балер. - Я благодарен тебе за твой труд, за общение с народом. Но я - воин, и мне тошно сидеть сложа руки, пока мелкий гобнюк шлёт мне свои драные скоморошьи памфлеты! Да ещё и нелюди творят что им вздумается, а в городе им продолжает помогать какая-то крыса. И если это не твой Трост, то кто-то близкий к нему, зуб даю. Мы лишь сидим взаперти, получаем слухи от купцов и ничего не можем поделать! Король вскочил со стула, и навис над епископом своей громадой. - Послушай, Ирдес. - он едва держал себя в руках, голос его дрожал, как и руки. - Я пленил орков, там, в лесу. Позволь мне хотя бы завершить начатое дело. Мне нужно выпустить гнев, мне нужно что-нибудь делать! Если ты не позволяешь мне разбить жалкую армию сопляка, то хотя бы не откажи в столь малом! Издыхающие твари хоть немного поднимут мне настроение. - Ты оставил орков в лесу... - Ирдес припомнил историю короля о путешествии в соседнее королевство и обратно. - Истинно, стоило бы прикончить тех тварей нечистых, буде они не издохли с голода. А заодно, мнится мне, надобно отправить гонца в Гриэдван. Сказывал ты, они обещали работников и воинов прислать нам в помощь... Отстроим город, вооружимся, и сумеем одолеть любого врага. - Не забудь о нелюдях в самом лесу. Мне нужны мои ребята для охраны тамошних угодий. Ты ещё не забыл мою идею о лесопилке? Этим мы обеспечим хороший доход в казну. Да и народ нам спасибо скажет - работёнки подкинем, и свой авторитет поднимем заодно. - Истинно так. - улыбнулся Ирдес. - Молю Всевышнего, чтобы всё так и случилось. - Что ж, - Балер расслабился, и, казалось, даже повеселел. - тогда обсудим это подробней сегодня за ужином.
- Мне тут сказали, что ты меня звал. - в проёме входа в логово Велерада возникла высокая фигура. - Да. - отозвался демон. Он неспеша вышел наружу, потянулся, будто только что встал с постели, пошевелил суставами крыльев, и воззрился на стоящего напротив оборотня. - Твоя помощь даёт результаты. Беженцы быстро обучаются владению оружием. Хочу поощрить тебя за это. - Ну, давай. - хмыкнул Темнозор, скрестив руки на груди. - Я выяснил то, о чём ты просил. О вампирше. - Да ладно! - Темнозор опешил от неожиданности, а затем не смог сдержать радостной улыбки. - Ну, так где она? - Здесь. - был ответ. - Я переместил её сюда. С этими словами Велерад отошёл в сторону, и перед взглядом оборотня предстала та, кого он безуспешно искал почти с самого момента пробуждения в склепе. Та самая графиня, ставшая его наваждением. Цель наконец-то была достигнута. - Здравствуй. - произнесла Мелисента, заметно нервничая. Темнозор не ответил, оторопело уставившись на неё. Она нисколько не изменилась, да и не могла измениться. Юность навсегда осталась с ней, с того самого мгновения, когда она, умирая, вкусила крови своего учителя. И вот теперь она стояла здесь, переминаясь с ноги на ногу, напряжённо сцепив руки. Её взгляд скользил по поляне, стараясь избегать глаз оборотня. - И... что теперь? - наконец дрожащим голосом спросила Мелисента. - Вот она я, здесь, перед тобой. Чего ты этим добился? Зачем искал? Темнозор вздрогнул. И в самом деле, что теперь делать? Всё, что он хотел высказать, мгновенно выветрилось из головы. Он ощутил досаду, которая с каждой секундой разрасталась, становясь гневом. В голосе вампирши не было ни намёка на теплоту, радость от встречи, приветливость... Эта женщина пользовалась им, его чувствами, расчётливо помыкала им. А затем, когда он стал не нужен, просто избавилась от него. Вампиры всегда так делают, и она - не исключение. Напрасно он что-то там себе навоображал. Она - такая же эгоистичная двуличная тварь, как и все кровососы! Низкий рык оборотня перерос в звериный рёв. Разрывая одежду, он превращался в чудовище. Густая жёсткая шерсть покрыла тело, которое ломалось и искажалось с поразительной скоростью. Лицо вытянулось, зубы удлинились и превратились в клыки, ногти выросли и затвердели, грудная клетка с хрустом раздалась в размерах. Через минуту перед демоном и вампиршей стоял громадный получеловек-полуволк. Всё, что осталось от прежнего облика - янтарные глаза, светящиеся в темноте. Гнев полностью захватил Темнозора. Он ещё раз посмотрел в холодные глаза Мелисенты, но она снова отвела взгляд. Взревев, чудовище рванулось вперёд, сбило вампиршу с ног, придавило к земле и вгрызлось ей в горло. Мелисента успела лишь испуганно взвизгнуть, прежде чем клыки разодрали ей связки. Широко раскрытыми и полными ужаса глазами она беспомощно наблюдала, как оборотень неистово раздирает её тело. - Что, теперррь чувствуешь? - прорычала оскалившаяся, измазанная в крови волчья морда, нависнув над ней. - А серррдце тебе зачем?! Когтистая лапища проломила рёбра вампирши, и Темнозор принялся выгрызать содержимое её грудной клетки. Глаза Мелисенты закатились, кожа потрескалась. Не прошло и мгновения, как от прелестного создания осталась лишь горстка пепла. Оборотень, тяжело дыша, свирепо смотрел на тлеющие останки, и ярость его медленно иссякала.
Темнозор проснулся, и тихо зарычал с досады. Опять эти сны... С каждым разом всё реалистичнее. Опять этот лес... Как же всё это его достало! Снова унылая, постылая темнота с зелёными светильниками. Снова перепалки с упрямыми беженцами, которые плевать на него хотели. Мало помог даже факт условного признания гномами. В какой-то из дней после своего возвращения, Темнозор в очередной раз препирался с бородачами, не желавшими - как, впрочем, и все остальные торчащие в лесу нелюди - видеть своим предводителем чудовище с человеческой личиной. В ходе жаркого спора, неожиданно вспомнили о Борке, и остаток дня оборотень провёл, сидя среди собравшихся вокруг него гномов и травя байки о старом пирате. Поминки удались на славу. Гномы перестали артачиться, хотя он знал, что, воздав почести их сородичу, он не купил себе абсолютного доверия и расположения беженцев. Лишь иллюзию: то, о чём раньше не стеснялись говорить ему в лицо, теперь просто шептали за его спиной. Но Викер населяли не одни лишь бородатые карлики. И разрешению конфликта не помогло даже невольное и случайное спасение инквизиторских рабов. Темнозор и сам не испытывал к этому сброду никаких тёплых чувств, но Велерад сбагрил ему всю разномастную ораву бывших горожан, и с ними приходилось контактировать против своей воли. Он с удовольствием дал бы дёру и из Проклятого Леса, и из Нерклота, оставив демона и его проблемных иждивенцев на произвол судьбы, однако существовала вещь, мешавшая подобному. Нет, в то, что Велерад когда-нибудь соблаговолит поведать ему о Мелисенте, оборотень уже давно не верил. А вот наложенные на него перед походом к Скаархолу демонические чары - это было уже серьёзно. Сняты ли они сейчас? Спрашивать об этом самого Велерада было слишком рискованно - чего доброго, наложит новые, если прежние рассеял. А рисковать собственной шкурой ради проверки - не очень-то и хотелось. Раздражённо пыхтя, Темнозор выполз из шалаша и обвёл взглядом поляну. Как будто на ней что-то могло измениться... Всё те же бесконечные полумрак, деревья, трава, озеро вдали и куча нытиков под боком. Его жилище по-прежнему располагалось в стороне от остальных шатров и шалашей, и раньше такой порядок дел оборотня вполне устраивал. Но раньше с ним был старый, хоть и не очень добрый, Борк. В последнее же время оборотня одолевала хандра. Хотелось поговорить с кем-то, кто мог его понять, пропустить стаканчик-другой чего-нибудь обжигающе крепкого... Но теперь здесь это стало невозможным. Темнозор не был тем, кому всегда необходима компания, в иные времена он мог запросто пребывать в одиночестве хоть полгода. Однако он знал, что потом может зайти в какой-нибудь город, и там обязательно наткнуться на старых знакомых. Борк был последним из таких, и это вгоняло оборотня в бездну отчаяния и печали. Он никогда бы не подумал, что, будучи мерзавцем-одиночкой, способным при необходимости сдать с потрохами любого своего приятеля и побратима (а то и лично прикончить - такое тоже бывало), он, в конце концов, окажется настолько зависим от общества бывалых пройдох и головорезов. Он мог бы завести новые знакомства, что и делал последние пару лет, но это были уже иные люди и нелюди, это было иное время, и он был в нём чужой. Он никак не мог до конца понять и принять мир, который, с одной стороны, ничуть не изменился, но с другой - поменялся кардинально. Ему было едва за тридцать, а он уже являлся пережитком глубокой древности. - Доброго вечера! - услышал он приветливый голос, доносящийся из высокой травы. Валдо, хоббит, утверждавший, будто однажды оборотень и вампиры спасли ему жизнь, возник из густых зарослей и улыбнулся во всю ширь своей щекастой физиономии. Этот тип был в числе бежавших из Викера рабов. Оказавшись в сравнительной безопасности, он решил, что Темнозор нуждается в его обществе, и теперь регулярно появлялся возле шалаша. Добродушный и простоватый хоббит не был виноват в том, что хотел подружиться со своим, как он говорил, "дважды спасителем", проблема была в том, что Темнозор не искал его общества. Это был совершенно чуждый оборотню тип. Однако Валдо, похоже, подобная холодность не смущала, и он просто навещал угрюмого здоровяка, рассказывая тому о жизни в рабстве у людей, о былой работе до восстания, о том, как сейчас устроена столица, да и много о чём ещё. Хоббиты любят поболтать, и Валдо был самым что ни на есть типичным представителем этого народа. Возможно, та информация, которую исторгал из себя этот коротышка, могла оказаться полезной, но оборотень предпочитал пропускать его словесный поток мимо ушей. - Знаешь, я сегодня не один. - заявил Валдо, несколько нервничая. - Зашибись. - вздохнул Темнозор, ожидая, что болтун притащил с собой второго такого же хоббита, и они будут теперь трещать тут вдвоём. - Ну, просто ты же кто-то вроде представителя того жуткого демона, а он здесь самый главный, но к нему обращаться боязно, так что мы вот решили обратиться к тебе. - взволнованно выдал какой-то дикий набор слов Валдо. Темнозор снова вздохнул, и уселся на торчащий из земли корень растущего вдалеке дерева. - Ну, валяй. - бросил он без энтузиазма. Трава снова зашуршала, и перед оборотнем появился гоблин. По виду, он был уже в летах, но возраст для гоблинов, как и для гномов, не являлся серьёзной помехой в физическом плане. Опираясь на трость - и где он только её раздобыл здесь, в лесу? - хмурый носач взглянул на Темнозора и ухмыльнулся. - Знач, эт ты нам помог? - не столько спросил, сколько констатировал факт он хриплым скрипучим голосом. - Когда мохнатый был, выглядел повнушительней, да... Лады, мы те благодарны. А, да, меня Грезо звать. - Ближе к делу. - Эге, ну, сталбыть, есть у меня к те просьба. Иль предложенье - как сам решишь. Вощем, в Викере ныкается ельфа одна. Она всё спланировала, побег то исть. Девка толковая, котелок варит, и мы все терь ей обязаны по гроб. Дык это, у городских есть недовольные крестами и их парашивым режимом. - Мне что, и их сюда притащить? - фыркнул оборотень. - Да дай договорить-та, туебень ты стоеросовый! - прикрикнул Грезо, стукнув тростью о землю. - До главного не дошли ж ещё! Пока на нашей стороне люди, пущай их и немного, у нас есть глазы да ухья в Викере. - Только отдельно от вас. - заметил Темнозор. - Ну, и каким боком тут я? - А ты глянь на себя-та. Кто в город может спокойно залезть, да обратно пришкондыбать? Ты! А знач, ты нам всем шибко подсобишь, организуя этот... как иво... способ связи, во! Заодно и ельфу сюдыма притащишь. - Мне, по-твоему, мало учить всех местных белоручек владению оружием, которого тут - палка да корешок? Такое ощущение, что я, блин, всем и каждому тут должен, хотя, вообще-то, наоборот. - Эт я заметил. И как раз предлагаю те избавиться от части проблем с местными. Покумекай, наскока изменится их отношенье, если ты ещё и их лидершу спасёшь? Тут, полагаю, и нашим и вашим выгода, а? Темнозор задумался. С одной стороны, спасение беженцев почти никак не повлияло на отношение остальных нелюдей к нему. Но, быть может, та эльфийка и правда обладает серьёзным весом в их обществе? Стоило попробовать. Хуже уже всё равно не будет, да и живот своей песней намекал на необходимость прогуляться. - Хрен с тобой, гоблин. - сказал он, поднимаясь. - Выкладывай подробности, и я пошёл.
Трост плёлся домой, отчаянно стараясь выглядеть бодро и невозмутимо. Голова его гудела, мысли путались. В последнее время начальника городской стражи донимала мигрень, а тут ещё пришлось тащиться в церковь и слушать проповедь епископа. Помимо этой, в сущности, досадной мелочи, дела его складывались не лучшим образом. После побега нелюдей, всем гвардейцам, включая и их командира, устроили знатную вздрючку. Недели допросов, проверок, обысков, включая ночные вторжения в дома... Инквизиция свирепствовала, король рвал и метал. К счастью, Трост предусмотрел всё это. Он и его парни были готовы давать заученные показания в любое время, даже если бы их вытащили из постели и подвесили к потолку вверх ногами. В семьях заговорщиков никто не знал о тайне побега нелюдей. Насчёт своей жены Трост был спокоен - Эвелина не выдала бы его даже под пытками. Фейниэль же переждала инквизиторские вторжения, укрывшись в потайной комнате, находящейся в лабиринтах подземных ходов. Вследствие настолько серьёзной оплошности со стороны городской стражи, обострились отношения и внутри коллектива. Это тоже было ожидаемо. Гвардейцы Троста и ставленники Инквизиции и так терпеть друг друга не могли, но теперь всё готово было вот-вот перерасти в серьёзную конфронтацию. Тросту это было на руку: конфликты между гвардейцами сбили дотошных монахов с толку, заставив взять на вооружение и озвученную Эмилем версию об отравлении своими же сослуживцами. Вряд ли кресты взаправду поверили в эту историю, но, по крайней мере, благодаря оной, они незначительно сняли подозрения с его команды. Однако надолго ли? Каким бы суровым человеком ни казался Трост, сейчас он всерьёз беспокоился за свою жизнь. На его удачу, в расследовании побега присутствовал один интересный факт: по всему выходило, что нелюдям активно помогал бежать один небезызвестный оборотень. Трупы дозорных с характерными следами клыков и когтей были обнаружены даже раньше, чем пустые бараки и открытые городские ворота. Благодаря такой удаче, давление на гвардейцев оказалось не настолько сильным, каким бы могло быть. Король же, узнав новости, впал в такую ярость, что всевозможные дворяне и вельможи со страху пару дней и носа не показывали в замке. Но, разумеется, в безалаберности были обвинены как рыцари, так и гвардейцы, хотя все прекрасно понимали: вот эти шматы мяса, когда-то бывшие живыми людьми, как раз таки и пытались противостоять чудовищу. Городская стража снова оказалась на грани роспуска, Трост понимал, что время его истекает с каждым днём: он более неугоден ни королю, ни тем более епископу. Оставалось уповать на чудо и надеяться, что придуманный покойным шутом план успеет исполниться до того, как на эшафот взойдёт сам старый солдат. Совершенно подавленный, начальник городской стражи добрался до дома. Всё, чего ему сейчас хотелось - рухнуть в кровать и забыться глубоким сном. Но нужно было ещё повидать эльфийку. Хорошее обращение с ней и внимание к её персоне были залогом успешного исхода союза с беглецами. Фейниэль и сама это понимала, однако в её состоянии одиночество и изоляция влияли на её разум довольно пагубно. Вдобавок, пока она находилась в подземном убежище, к ней снова вернулись панические атаки и приступы неконтролируемой истерики: глухая комнатушка с холодными каменными стенами напоминала ей место заточения в замке. К счастью, вернувшись в дом Тростов, Фейниэль снова вела себя спокойно. Переговорив с женой о сегодняшних событиях, Эмиль поднялся на чердак. Там всё уже было как прежде - плотные занавески скрывали окна, эльфийский светильник висел под потолком, возле старой кушетки стоял низкий столик с табуреткой, а сама эльфийка буднично продолжала тренировать свои руки. Прогресс был заметен: её пальцы почти полностью вернули подвижность, хотя дрожь в руках ещё оставалась, и движения кистей были неловкими и медленными. Синяки, раны и страшная худоба почти исчезли, теперь из живой костлявой гематомы, она превратилась в женщину, будто бы переборовшую тяжёлую болезнь: тощую, ослабленную, но уверенно идущую на поправку. Даже волосы крохотным пушком начали покрывать её обожжённый череп. Фейниэль по-прежнему не жаловала зеркала, хотя временами подолгу разглядывала свои шрамы, оставшиеся после пыток. Эти метки отныне останутся с нею до конца жизни. Единственное, что тревожило Троста - ноги Фейниэль. Они заживали медленнее всего, и эльфийка до сих пор не могла даже стоять без чьей-либо помощи. В случае необходимости, передвигаться ей приходилось ползком. - Што нового? - буднично прошепелявила она, удостоив Троста лишь взгляда. - Если мы говорим о сегодняшнем дне, то ничего. - Эмиль уселся напротив и нахмурился, глядя в пол. - Помню, ты спрашивала, чего я хочу взамен твоего спасения... - Придумал? - усмехнулась Фейниэль. - Вряд ли меня оставят в живых до того, как Эстрод доберётся до столицы. Если он, конечно, вообще доберётся. Чем больше я думаю об этом, тем явственней понимаю, что не только тебе придётся покинуть город. - Знашит, ждешь нам нихто уже не поможет. - Ошибаешься. Ты видела моих парней, они проведывали тебя, пока шли обыски. Они же помогали мне вытащить тебя из замка. Сейчас нас поддерживают три знатных семьи, ещё пара дворян также на нашей стороне, но втайне от родни. - Доверяешь им? Каждому? - Я всё-таки начальник стражи. Я знаю этот город и его обитателей, и не раз проверил каждого, прежде чем хотя бы начать намекать им о наших планах. - Знашит ли это, што фторое моё требование ты выполнишь? - Да. Как и обещал, оружие у вас будет. Полагаю, ты понимаешь, что не сразу и не на всех. Большая часть ваших запасов из складов хранится у нас, но всё это разом вывезти из города или даже куда-то переправить вне ратуши - уже серьёзная проблема. Для более успешного исхода нашей авантюры остаётся лишь одна деталь. Мохнатая и клыкастая. Ты ведь знаешь, о ком речь? - Поверь, знаю. Но пока я заперта здешь - нишем не могу помошь. - Разумеется. Поэтому нам остаётся ждать. Отчасти именно он заварил всю кашу с нашим подпольем, но уже два месяца не появляется, хоть и обещал. В Викере долгое время не случалось убийств инквизиторов по ночам. - Он много шего мох наобещать. Может, он уже давно шбежал иж королевштва... - Я тоже так думал. Пока не обнаружилось, что он помогал нелюдям с побегом. Фейниэль уставилась на Троста широко раскрытыми в изумлении глазами. - Ты никак не связывалась с ним? Я не силён в ваших эльфийских штуках. Может, кроме светильников у вас есть какие-то средства... - Нет. Ешли его кто-то жвал, то не я. И вряд ли подобное могли жделать пленники. - Тогда я не понимаю, что за игру он ведёт. В любом случае, ему стоит поторопиться со следующим шагом.
Поговорив с эльфийкой, он спустился вниз и зашёл в спальню. Эвелина уже готовилась ко сну, и, взглянув на неё, старый гвардеец сел на кровать и обхватил голову руками. - Не переживай. У нас ведь ещё есть время. - попыталась успокоить его жена. - В том-то и дело, что почти нет. - ответил Трост. - Кресты и их бандюганы скоро разберутся со мной, возможно, втихаря. Понимаешь, я ведь не о себе беспокоюсь, и не о нашем секрете на чердаке. Я боюсь за тебя. И за королевство. Ты ходила в церковь, а значит, видела, во что кресты превращают народ. Уберут меня - и ты... Я не могу этого позволить. - Я буду на твоей стороне, что бы ни случилось. - улыбнулась Эвелина, обняв мужа. - Что бы ни случилось, мне не о чем сожалеть за все эти годы. Трост молчал. Постоянные допросы, слежка, работа в городе и подполье, вечное нервное напряжение подвели его к той черте, перед которой предстоит принять, должно быть, самое важное, и, возможно, последнее в его жизни решение. Пожертвовать королевством ради спасения жизней тех, кто ему дорог, или же пожертвовать многими жизнями - в том числе и своей - ради королевства? Стать подлым героем или героическим подлецом? Одну из двух сторон, на поле которых он играет, придётся предать. - Хватит хмуриться. - Эвелина ущипнула мужа за густые усы, а затем поцеловала его. - Ложись спать. Утро вечера мудренее. - И то верно. - тяжело вздохнул Трост, забираясь под одеяло. - Верно...
Прошло не так уж много времени, когда в дверь внизу настойчиво постучали. Эмиль резко вскочил, и, велев жене идти к Фейниэль, сам направился в гостиную. Осторожно подойдя к двери, Трост прислушался. Тишина. Затем снова раздался стук. Оглянувшись назад и отметив, что Эвелина уже выводит эльфийку вниз, он, крадучись, отошёл недалеко, и крикнул: - Иду уже, иду! Нужно было ещё немного потянуть время. Но тут за дверью раздался голос: - Открывай уже. Свои пришли. Хватит там мотаться туда-сюда. Оборотень пожаловал? Это было совсем уж неожиданно. Трост вновь подошёл к двери, но открывать не стал. - Приходи завтра. - велел он. - Сейчас не время для беседы. - Я, вообще-то, по делу. - недовольно проворчал Темнозор. - Я ждал тебя месяц, теперь твой черёд. - тихо, но сурово ответил Трост. - Придёшь завтра - и поговорим. А сейчас - уходи, да поскорее, пока тебя никто не заметил. И парней моих трогать не смей! За дверью послышалась тихая ругань. - Учти, начальник, если завтра не откроешь, я эту твою дверь выломаю к чертям. - прорычал оборотень. Трост тяжело вздохнул, облокотившись на стену. Значит, Темнозор всё-таки вернулся. А с ним вернутся и упыри... Регулярные ночные убийства снова приведут в ужас весь город, Инквизиция с гвардейцев три шкуры сдерёт. А посылать на ночное дежурство - почитай, на верную смерть - своих ребят Трост не хотел. Они и так натерпелись достаточно от инквизиторов... Его самого казнят, теперь уж точно. Что же делать?.. Ответ был на поверхности, но подобный итог всей его работы Тросту не нравился. Столько всего теперь предстоит успеть сделать... И слишком многим пожертвовать. Однако, похоже, иначе ему теперь не выжить. Чертыхнувшись, Эмиль Трост направился к чулану - сперва надо успокоить Эвелину и отнести Фейниэль обратно. А затем - всего лишь одна ночь на размышления и обдумывание правильности его грядущего поступка.
Ужин в замке был великолепен, тепло разливалось по телу Ирдеса, и настроение его оставалось приподнятым. День прошёл просто чудесно, поэтому закончить его стоило на хорошей ноте. По окончании трапезы епископ попрощался с присутствовавшими за столом, благословил всех на благие труды, и покинул залу. Теперь путь его лежал наверх, к заветной комнате. Монахи-стражники отперли дверь, один из них услужливо протянул Ирдесу свечу, и епископ вошёл внутрь. При появлении гостя и свете свечи обитатель комнаты вздрогнул и сжался в углу, бряцнув цепями. - Пожалуйста...- зашептал он. - Пожалуйста, не надо больше... Не надо... - Читал ли ты молитву нынче? - мягко спросил Ирдес, усаживаясь на стул в центре комнаты и ставя свечу перед собой. - Читал! Дважды читал! - выпалил узник. - Смилуйтесь, прошу вас... Ирдес некоторое время молчал, позволяя себе насладиться нарастающим страхом и отчаянием собеседника. - Всевышний милостив к тебе, дитя. А я - воля его, и потому просьба твоя удовлетворена. - наконец ответил он. - Скажи, отчего молил ты о милости к себе? - Я... Не помню. Так долго здесь... Один, в темноте... Стал забывать всё, что было. Даже то, что недавно случалось... Наверно... Не помню, может, и не было этого... Помню, что если открывается дверь... Если горит свеча, меня будут терзать и мучить. - Вот как... Но ведь нет на теле твоём ран тяжких. - И правда. Что же тогда... Но... если не пытали меня, откуда же помню я страдания, и боль, и отчаяние всякий раз, как сюда кто-нибудь заходит? Неужели всё это... - Разум твой слаб, дитя. - мягким тоном проговорил Ирдес. - Оттого и воображаешь ты всякое. Помнишь ли ты, что стряслось с тобою? Помнишь ли, кем был ты? Человек вздрогнул, замер и долго молчал. - Я помню лишь смутные образы... Обрывки памяти. Всё как в тумане. - простонал он, потирая голову. - Помню... горечь, отчаяние, злость... Какая же причина? Мммннн... Я... Почему я здесь? - неожиданно спокойным тоном задал он вопрос. - Ты и сие забыл? - нарочито заботливо поинтересовался Ирдес. - Бедное, бедное дитя... Мог бы я поведать тебе о том, кто ты таков, однако же... Он взглянул на собеседника. Тот напрягся, жадно ловя каждое слово. Повисло молчание, и в свете свечи лицо человека менялось с настороженного и заинтересованного на отчаянно молящее. Епископ улыбнулся. Даже сейчас, истощённый и беспомощный, потерявший всё, даже собственную память, этот человек мог порадовать своего мучителя. - Ты метался в беспамятстве, бросался на всех. - наконец изрёк Ирдес, смакуя каждое слово. - В состоянии таком мог ты покалечить братьев наших. Своих братьев. Лицо узника вновь менялось. Он выглядел озадаченным, пытаясь сопоставить полученную информацию со своими призраками в голове. - Пришёл час, когда велика нужда наша в помощи твоей. - продолжил епископ. - Готов ли ты исцеление принять? Готов ли позволить гневу своему вновь обрушиться на врагов наших? - Но... как же, ведь... "Смерь злобу свою, спесь свою и гнев свой"... - Отрадно, что помнишь ты псалмы наши. Но смиренным быть надобно в мирные дни. Ныне же враг наш близко. Услышь же слова мои, вспомни, кто ты есть и вернись к нам. Склонившись над узником, епископ приобнял его и зашептал: - Вспомни, брат! Ты был рождён здесь, в Викере. Был ты благочестив, принял ты Всевышнего всем сердцем своим. Помнишь ли ты короля? - Король... Да, короля я помню. Он... его образ - то немногое, что отчётливо видится мне. Я часто видел его? - Истинно так. В казематах королевского замка был ты найден нами, когда прибыли мы в град сей. Король чернокнижником нечестивым был, жаждал он погибели Инквизиции, забвения бога нашего. Творил он зло, потворствовал нелюдям, Тьме присягнувшим тайно, в гнусных делах их, устраивал ритуалы и держал при себе нечисть. - Ох... О, нет! - В чём дело, дитя? - Я вспомнил! Образ женщины. Она пугала меня... Одноглазая! Клыкастая упырица! Я вспоминаю, брат! Молю, продолжай! - Надеясь погубить всех, кто во Всевышнего уверовал, велел король схватить каждого горожанина, кто веру нашу исповедует. Был схвачен и ты. Король пытал тебя. Он клеймил каждого из наших братьев, будто преступников. Почувствуй, убедись... - взяв руку пленника в свою, Ирдес провёл пальцами по клейму, выжженному на груди несчастного. Человек испуганно вздохнул, затем стиснул зубы и засопел. - Вот она, та боль... То, что я помнил! - произнёс он. - Этот жар, эти насмешки! Темница... - Король Густав лично, своею рукой содеял сие. - шептал Ирдес. - А теперь... Теперь нужда в тебе толкает меня на горький грех. Прости мне, брат, ибо в забытьи твоём благо твоё. Прости мне то, что открою я тебе. Помнишь ли ты семью свою? - Семья? Сейчас, сейчас... Всё... было так... будто так давно... - узник обхватил голову руками. - Что же со мной сделали? Почему я помню лишь обрывки? Где моя семья? У меня ведь была жена... и дочь? - Истинно так. Крохотное дитя и юница верная были семьёю твоей. То, в чём повинен король, слишком ужасно. Нет слов у меня, нет сил во мне, чтобы поведать сие. Но есть то, что, быть может, сумеет помочь памяти твоей... Ирдес поднёс свечу к лицу собеседника, и тот уставился на пламя полубезумным взглядом. - Огонь... Огонь! - выдохнул тот. - О, нет! Нет, нет, нет, нет, нет! Зачем? Зачем всё это?! Нет, прошу, скажи, что это лишь дурман! Скажи, что мои образы в голове - это болезнь рассудка! Прошу, их ведь не... не... - Не в силах сломить дух твой, король и его нелюди-подданные решили погубить самое дорогое, что было у тебя. Еретиками были объявлены вы. И жена твоя, и дочь были... - Не говори этого! - слёзы текли по измождённому лицу страдальца. - Вы ведь успели? Вы же спасли их? - Были сожжены. - закончил Ирдес, медленно смакуя каждое слово. Узник рухнул на пол и забился в рыданиях. Епископ стоял рядом, с улыбкой наслаждаясь результатом. Физическая боль и страдания плоти - ничто в сравнении с той болью, которую способна испытать душа. Вот почему он, Ирдес, намного опытней своих братьев-инквизиторов. Их пытки и истязания еретиков и врагов человеческих столь примитивны в сравнении с его искусством страданий. Он - настоящий мастер пыток, и его лучшее творение завершено. Ещё никогда он не заходил столь далеко в играх с человеческим разумом. Сломить того, кто когда-то был спесивым принцем, было приятно, но вылепить из опустошённого безумца, которым тот стал, новую личность - поистине задача, достойная гения. Осталась лишь пара штрихов, чтобы выковать из этого человека орудие Всевышнего. Действенное, непоколебимое, яростное... - Мы успели спасти лишь тебя, дитя. - Ирдес обнял узника и погладил по голове. - Успели в последний момент. Король повержен был карающей десницею Всевышнего. Нелюди бежали прочь. Бежал и его сын, Эстрод. Трусливый изувер сей лично поджигал солому у ног твоих братьев и родных. Он же опорочил жену твою у тебя на глазах, клеймил и измывался над дочерью твоею.. Говоря всё это, епископ не без скрытой радости замечал, как пламя гнева разгорается в глазах узника. - Эстрод вернуться замыслил. Армию собрав, грозит он пересечь границы нерклотские и вернуть королевство себе, дабы потворствовать Тьме вновь, дабы дело отца его жило. - Не бывать этому! - взревев, пленник вскочил на ноги. Его всего трясло от ярости, грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, пальцы сжались в кулаки, лицо исказилось гримасой злобы. - Злодей должен быть наказан. - сказал он, взглянув на отпрянувшего Ирдеса. - Благодарю тебя, брат, за то, что вернул мне воспоминания. Ты всё сделал правильно. Я готов излить свой гнев на убийцу. Лишь укажи, где он засел, и я мечом проложу путь к проклятому выродку! А если меч сломается, так я голыми руками вырву мерзкое сердце из его груди, если там оно вообще есть! Всевышний свидетель моим словам! Выслушав этот монолог, Ирдес немного поаплодировал, но не рвению новообращённого инквизитора, а себе, как создателю. Из складок рясы он извлёк ключ. Два щелчка - и цепи упали с запястий узника. Его игрушка обрела свободу, навеки оставаясь цепным псом. - Идём же, брат. - ласково произнёс епископ, направляясь к двери. - Подготовим тебя.
Едва проснувшись следующим утром, Ирдес получил сообщение, что с ним желает поговорить сам начальник городской стражи. Причём прямо сейчас. Это было необычно, и оттого подозрительно, но при этом любопытно. Помолившись и одевшись, епископ велел впустить неожиданного посетителя. Появившийся перед ним человек лишь отдалённо напоминал бравого гвардейца и был будто не в себе. Растрёпанный, бледный, осунувшийся, словно бы постаревший на несколько лет разом. Епископ видел его вчера в толпе прихожан, и сейчас был поражён, как изменился его гость всего за одну ночь. - Утро доброе. - мягко поприветствовал гостя Ирдес. - Чем обязан я визиту столь раннему? Ты выглядишь прескверно, Эмиль. Присядь, чем обеспокоен ты? Быть может, какая-то болезнь поразила тебя? - Благодарю за заботу. - Трост тяжко опустился на стул. - Со мной всё хорошо. Разве что... не спал всю ночь. Потому и пришёл. У меня есть... новости. О беглых нелюдях. - Вот как? Отрадно. Сколь же они важны, коли ты явился спозаранку? - Я поймал организатора побега. - немного помолчав, ответил Трост. - Помните ту пропавшую эльфийку? Которую вы держали отдельно от остальных заключённых. А затем она... её похитили. Или, лучше сказать, помогли ей сбежать. - Ах, эту... Да, конечно. Чьих же сие рук дело? - прищурился ирдес. - Я расскажу и об этом. Важно то, что она схвачена. Пока об этом знают только семеро, включая меня... и вас. Я могу передать её вам сразу. Но у меня есть предложение, которое... может удвоить добычу, так сказать. - Продолжай. - протянул Ирдес. - Мне придётся раскрыться. Уверен, вы и без того во многом меня подозреваете, было бы глупо ничего не замечать. Возможно, в ваших глазах я бесполезен. Возможно, ваши люди в рядах стражи изрядно рассказали обо мне. Что ж, теперь я хочу, чтобы вы всё узнали из моих уст. Но взамен дайте мне слово, что всё сказанное мною здесь и сейчас, до поры останется между нами. - Хорошо. Как священник я согласен принять исповедь твою, и молчать о том, что услышу. Моё слово - слово Всевышнего. - Теперь слушайте. Моя служба схожа с вашей: вы всецело служите Всевышнему, я же - королевству. Я не только гвардеец, но и тайный агент. Я выказал лояльность и верность королю Балеру и Инквизиции, но не мог предложить свои услуги из-за опасности срыва ряда операций. Вам нужно было считать меня лишь тем, кем я официально служу - до поры, разумеется. В свою очередь, ваши враги должны были убедиться, что мне можно доверять. Это было непросто сделать. Они давили на меня, вы дышали мне в затылок. Чтобы оставаться вне подозрений, пришлось пожертвовать множеством осведомителей и помощников, включая королевского шута. Без него пришлось куда сложнее. Итак, я был шпионом нелюдей, который на самом деле шпионил за ними самими. Упрежу ваше возмущение - да, мне приходилось действовать против Инквизиции. Но всё это было ради грядущей победы. Нашей общей победы. Иначе было нельзя, войны не ведутся без потерь и смертей. И теперь, прежде чем вы бы распорядились покончить со мной, я пришёл сам. Я располагаю информацией, которая будет вам весьма полезна. Вам необходимо знать, что нашими врагами руководит очень могущественный... некто. В его руках - огромная сеть связных по всему миру. Однако кто это - мне до сих пор неизвестно. Ни имени, ни даже того, к какому народу он принадлежит. Не знают этого и нелюди, даже их предводители оказались бесполезны в подобном вопросе. Скажу без утайки, король Балер опрометчиво подгадил моей работе, вторгшись в Проклятый Лес в прошлом месяце. Из-за его действий мои сведения теперь могут оказаться бесполезными. Мне приходилось подолгу и скрупулёзно собирать крупицы информации: нелюди не из тех, кто нынче много болтает... Трост выдержал паузу, подбирая слова и готовясь ко второй части монолога. - Теперь к недавним событиям. Эльфийка, как вы знаете, являлась членом Тайного Совета. Её освободил лично я по приказу из леса. Среди нелюдей я заработал неплохую репутацию этим поступком, но, в то же время, похищение настроило против меня вас. То, чего я не мог предвидеть и контролировать - её неадекватное состояние, вызванное вашими стараниями. Недавний побег - её рук дело. Точнее, не только её. - Всё же ты сознаешься? - улыбнулся Ирдес. - Дослушайте. Обглоданные фрагменты истерзанных тел, следы когтей, размозжённая голова вашего рыцаря... По-вашему, это всё могла сделать толпа усталых работяг? Мы оба знаем, о ком идёт речь. - Оборотень... - Его зовут Темнозор, и он - ключевая фигура в рядах нелюдей. Своего рода каратель и глашатай в одном лице. Судя по всему, он знает кто таков этот загадочный предводитель нелюдей. Оборотень лично ведёт переговоры со мной и изъявляет его волю. Я следил за этим типом с самого его появления в Викере. А объявился он здесь как раз незадолго до треклятого восстания. - Что ж, вижу я, что грехи твои тяжелы. И покаяние твоё избавило тебя лишь от части оных. Нечестивая эльфийка же для нас ныне ценности не представляет, ибо ничего не удавалось вызнать у неё нам, пока пребывала она в заключении. - И это логично. Её хозяин понимает это, и ограничивает своих слуг в информации. Понимают это и сами нелюди. Когда на кону - целое королевство, риск и жертвы всегда оправданы. Она готова пожертвовать собой. В этом она не отличается от моих людей, ведь они есть и среди ваших соглядатаев. Вы не сможете вычислить их среди всех прочих. Именно им я велел отравить гвардейскую еду, дабы отвести подозрения. Именно на них я указывал, как на виновников, когда начались допросы. Опять же, чтобы отвлечь внимание. Мне нужно было время, но вы уже слишком туго затянули узел на моей шее. Эльфийка поступила глупо, слишком рано... Чтобы сохранить своё положение помощника нелюдей, мне пришлось закрыть глаза на её самоуправство. Темнозор скоро вернётся, а заодно принесёт свежие новости. - Эмиль Трост оказался непрост. Так кому же служит он? - Я служу Нерклоту. Так было и так будет всегда. Сейчас пришло время, когда мы сможет нанести серьёзный удар по врагу. Я ведь так и не озвучил своё предложение, о котором говорил вначале. Эльфийка будет приманкой, с помощью которой мы поймаем Темнозора. Как вы смотрите на это? - Твоё предложение заманчиво, но могу ли я доверять тебе? - Эльфийка и оборотень уже доверяют мне. - ответил начальник городской стражи. - И я пришёл к вам в надежде на понимание. Если решите посадить меня в темницу или казнить - воля ваша, но тогда все мои старания пойдут прахом. Инквизиции никогда не удастся ни поймать Темнозора, ни даже раскрыть личность того, кто руководит заговором против человечества. Оборотень явится ко мне завтра ночью. Скорее всего, ему нужна эльфийка, и если вы хотите быстро и решительно победить врага, лучшего момента для удара не найти. - Убедительны речи твои. - задумчиво помолчав некоторое время, изрёк епископ. - Желаю я увидеть всё своими глазами. Сберу людей я надёжных, и будем ожидать мы наступленья ночи в доме твоём. Всевышний да поможет нам! Однако помни, Эмиль Трост, что отныне и за тобою следить я буду внимательно. Будет ночь сия испытанием преданности твоей. - Всё ради Нерклота. - поклонился Трост. - И во славу Всевышнего. - напомнил Ирдес. - Разумеется, разумеется. Прошу простить. - ответил начальник стражи, вновь поклонившись и покинув комнату.
Земля дрожала, топот конских копыт гулко разносился по широкому полю. Большое войско неслось вдоль края леса, пугая птиц, зайцев и полёвок. Это был монолит мощи и ярости, готовый смести всё на своём пути. Две дюжины рыцарей Ордена Креста и инквизиторов на лошадях мчались вперёд, готовые к бою. Выехав рано утром, уже вечером отряд должен был оказаться на месте битвы, произошедшей более двух недель назад. По крайней мере, теперь их не замедляли обозы с провизией, а возглавляющий отряд Балер гнал во весь опор.
Стемнело быстро, монахи и рыцари зажгли несколько факелов. Чернота неба почти сливалась с бескрайними просторами поля, а свет от огня давал слишком слабую видимость, поэтому всадникам пришлось сбавить темп. Наконец, впереди показался ещё свежий курган, сооружённый инквизиторами почти две недели назад. Балер остановился, посмотрел на могилу собратьев, и махнул отряду. - Дождёмся рассвета. - сказал он. - Наберите хвороста, остановимся здесь. Спешившись, король взял факел у одного из рыцарей и прошёлся по месту битвы. В жухлой траве то тут, то там поблескивали куски железных пластин, обрывки кольчуги и обломки оружия. Поднявшись на холм, Балер взглянул на черноту оврага внизу. Его по-прежнему переполняло негодование от бездействия и запретов Ирдеса, и он искал какое-нибудь место, чтобы немного побыть в одиночестве. Король спустился к выжженной низине, где в беспорядке валялись разбитые фрагменты орочьей утвари. Балер подошёл к одному из торчащих в золе глиняных кувшинов, и пнул его носком сапога. - Всё не так, как должно быть. - сквозь зубы прошептал он в темноту. - Слишком много всего против меня теперь. Я хочу действовать. Я должен действовать! Должен доказать им всем, что моя власть сильна! После своего возвращения из Форхота, он в который раз понял, насколько ничтожной выглядит его столица. Наполовину разрушенный, сожжённый город с перепуганными бесполезными жителями, которых держит в ежовых рукавицах исключительно Ирдес. Епископ с недавних пор начал раздражать Балера. Король понимал, что он сам - лишь выгодная фигура в загадочной игре безжалостного святоши. Да и не король он вовсе. Настоящим владыкой не только Викера, но и всего Нерклота был как раз таки Ирдес. Балер же всё чаще выступал изъявителем воли, куклой на троне, потому что сам епископ не мог втиснуться сразу в обе роли. Вспомнились нередкие перешёптывания между знатью на приёмах. Вспомнилось то, как они смотрели на него. Нет, это не был взгляд подданных на короля. Они смотрели на него так же, как и на Густава. Они считали его бездарным, бесполезным истуканом, за спиной которого можно продолжать свои ничтожные интрижки. Он был героем, но не владыкой. Его боялись? Да, но куда больший страх им внушала фигура епископа, маячившая рядом. Они знали, что король не посмеет перечить священнику, поэтому всячески угождали именно Ирдесу. Он, Балер, постепенно становился для всех пустым местом! Король фыркнул и взбежал по холму, взглянув на стоянку своих людей. Костёр уже был разведён, и вокруг него собрался весь отряд. О чём они на самом деле думают? Воспринимают ли его до сих пор как своего брата и предводителя? Ещё немного, и эти бывалые воины могут перестать выказывать уважение к нему. Раньше он был их командиром... А теперь? Теперь ими командует Йонас, новоявленный Пророк Всевышнего. Почти безродный глупец, умеющий чесать языком. И Балер сам сделал этого идиота военачальником и пророком. Надеялся обзавестись преданным слугой? Не тут-то было! Стоило Ирдесу узнать о пророческом даре, как Йонас тут же оказался по горло занят болтовнёй с инквизиторами. А уж те сумеют вылепить из наивного рубаки верного слугу, лишив последних крупиц самостоятельности. Рыцари встанут за Пророка горой, а король останется один. Без войска, без преданной челяди, без народного уважения... Балер нахмурился и стиснул зубы. Должен быть выход. Даже сейчас, отправившись выпускать пар на вонючих орках, он повёл себя как юнец, сбежав из собственного замка. Он должен уничтожить каждого, кто угрожает его королевству. Нелюдей, принца, всех! Он должен возвыситься, покрыть себя славой и подвигами, стать могущественным и внушающим страх и уважение правителем! А Ирдес и Йонас сами станут его марионетками. Он не позволит сладкоречивому епископу помыкать собой. Ирдес тоже показал свою слабину, пусть и относительно здоровья. Значит, нужно сделать его слабым. Немощным. Должно быть что-то, с помощью чего и этого незыблемого старика можно будет подмять под свою пяту. У каждого есть слабости, и они есть у Ирдеса. Колдун! Вот оно! С ним епископ договаривался по поводу свержения Густава. А затем Ирдес же не позволил расправиться с мерзавцем, несмотря на предательство и покушение на короля. Слишком уж он заботится о проклятом колдуне. Что если... Король застыл, как громом поражённый. Ирдес требовал оставить колдуна для своих утех, но разве епископ хоть раз спускался в казематы за последние пару недель? Стоит расспросить стражу получше. И, если его догадка оправдается... Уже он сам будет дёргать набожного старикашку за ниточки. - Всё же выбираться из города иногда полезно. - прошептал Балер, усмехнувшись. - А чёртово самокопание и свежий воздух нередко бывают действенней толпы советчиков. Успокоившись, король Нерклота спустился с холма и присоединился к своему отряду.
Поляна пустовала. Вернее, на ней по-прежнему валялись трупы дикарей, но самой армии орков в овраге и след простыл. Балер несколько минут молча разглядывал место заточения нелюдей. Рыцари и инквизиторы покорно ждали, когда их предводитель придёт в себя. Все они знали, на что способен тот в ярости. - Где он? - медленно ледяным тоном произнёс король, не оборачиваясь. Никому не требовалось пояснений, чтобы понять, о ком идёт речь. Толпа монахов буквально выплюнула из себя Кеннера, тут же споткнувшегося о корень, торчащий из земли. Горе-инквизитор успел сделать несколько шагов в сторону Балера, прежде чем растянуться в траве. Тот подошёл к человеку, рывком поднял его и взглянул на перепуганного бедолагу. - Ты солгал!! - рявкнул король в полной тишине. Кеннер ощутил два жестоких удара в лицо, а затем Балер швырнул его в сторону. Он перелетел через пару кустов и врезался спиной в толстый ствол дерева. Закашлявшись, юноша затряс головой, приходя в себя. Из носа капала кровь - похоже, он был сломан. Тяжёлые шаги раздавались всё ближе. Балер вновь сгрёб его в охапку и прижал к дереву. Кеннер с трудом взглянул в лицо короля, и тут же пожалел об этом. Балер был красен от злости, вены на его лбу вздулись, стиснутые зубы, казалось, вот-вот сломаются друг о друга. Но страшнее всего был взгляд. Досада, ненависть и безумие слились воедино в пылающем взоре громадного воина. - Поверь, государь... я удивлён... кха... не меньше твоего! - выдохнул Кеннер, дёргая ногами. - Я непричастен... к исчезновению... кха-кха... поганых тварей! - Ну да, разумеется! - проревел Балер. - Непричастен! Он снова швырнул мага-инквизитора, на сей раз в тот самый овраг. Кеннер едва не свернул шею несколько раз, но всё же, приземлившись на спину, отметил, что по-прежнему цел. Продолжая кашлять, маг-недоучка молящим взглядом уставился на возвышающийся над оврагом могучий силуэт Балера. Из глаз брызнули слёзы, нос предательски засопел. - Я не знаю, что приключилось! - сдавленно выкрикнул Кеннер; кровь из разбитых носа и губ смешивалась со слезами и соплями. - Я наложил сильное заклинание! Орки... ну... никак не могли выбраться оттуда! Никак! - Но они выбрались. - грозно процедил Балер. - Это... невозможно... Такое заклинание им не по зубам! - проскулил юноша. - Я не понимаю... как это случилось! Я не выпускал их, клянусь Всевышним! По... поверьте! - Я уже поверил тебе однажды. - хмыкнул Балер. - И что? Где орки? Где целая, мать твою, армия?! Бродят по лесу? Или удрали к себе под гору?! Из-за тебя мы упустили их! Ничего, камеры пыток у нас давненько не получали новых гостей. Там ты расскажешь всю правду о своих способностях. Йонас был прав, стоило тебя сразу прикончить после моего исцеления. - Я говорю правду, король! - взмолился Кеннер, рыдая. - Я... я не ведаю ничего о том, что здесь стряслось! Всё не должно... не должно было быть так! Они должны были... оставаться здесь! Если... если только... - Ну? - Я слышал от викерцев, что... ну, что в этом лесу... засели нелюди. И... они могли, ну... освободить... - вытирая жижу под носом, просипел монах. - Там же тоже... могут быть маги... И ещё... с орками, тогда... помните, вы поймали то чудовище? Может быть, оно... ну... умеет колдовать... Балер некоторое время обдумывал слова юнца, а затем, развернувшись, отошёл от оврага. - Вылезай, червяк. - послышался его голос. - Ты ещё пригодишься. Мы возвращаемся.
Осторожно постучав в дверь, Темнозор принялся нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Наконец, щёлкнул замок, и в дверном проёме появилось знакомое усатое лицо. - Привет, дедусь. - хмыкнул оборотень. - Не занят уже? А то прохладно тут, снаружи. - Явился всё же... - буркнул начальник стражи, пропуская гостя внутрь. - Давай сразу к делу. - Темнозор прошёл в гостиную и, зевнув, уселся на стул. - И так ясно, что ты в курсе всего, что случилось за последнее время. Так вот, сбежавшие желают свою королеву. Образно, конечно. Некая особа прячется где-то в городе и умудряется устраивать массовые побеги. Так что мне не помешала бы твоя помощь. - Я тоже не из любителей тянуть кота за хвост. - ответил Трост, проходя мимо оборотня и направляясь к лестнице на чердак. - Хочешь найти эльфийку? Изволь. Он отодвинул крышку прохода наверх, и жестом пригласил гостя внутрь. - Хочешь сказать, она у тебя там сидит? - усмехнулся тот. - А ты проверь. - донёсся голос Троста сверху. Оборотень вздохнул, поднялся со стула и последовал за хозяином дома. Отчего-то его преследовало нехорошее предчувствие какой-то подлянки, которое, однако, рассеялось, стоило ему оказаться на чердаке и увидеть воочию тайну дома Тростов. В углу тёмного помещения, довольно тесноватого для оборотня и заваленного по краям всяким хламом и мешками, сидела, съёжившись, женщина. Пространство тускло освещалось парой свеч, так что Темнозор с трудом различил даже её силуэт. - Ну, быстро твоя проблема решилась? - кивнул на неё довольный Трост. - Правда? - ссутулившийся под нависавшими балками оборотень присел рядом с эльфийкой и вгляделся в её лицо. - Ни фига себе тебя покорёжило, мать! С трудом, но он узнал её. Та самая бедовая знахарка, которая помогала с питанием и выхаживанием вампира. Та самая пленная эльфийка, которую инквизиторы привязали к столбу в одну из дождливых ночей, выманивая своих убийц. Кажется, её зовут Фейниэль... - Как видите, я не лгал. - произнёс Трост, по-прежнему стоя возле входа. - Он здесь, и он ваш. Темнозор насторожился, и резко юркнул вбок. Свист, и арбалетный болт влетел в стену там, где секунду назад была его шея. Оборотень взглянул вокруг - возле Троста возник силуэт в рясе и с арбалетом, а то, что он в полумраке принял за мешки, поднялось и оказалось затаившимися инквизиторами. Пятеро вооружённых мечами человек в рясах осторожно приближались к нему. Чёртовы кресты знали, как сбить с толку того, кто видит в темноте, и специально зажгли тусклые крохотные огоньки. Но почему он не почуял их, не услышал? Значит, всё же засада. - Ежели смирение проявишь, обойдётся без кровопролития. - заявил святоша с арбалетом. - Сложи оружие, чудовище, и предай себя в руки Священной Инквизиции! - Твою ж мать, начальник! - прорычал оборотень. Он мельком глянул на Фейниэль. Той было страшно. Всё это время она в ужасе дрожала и не могла пошевелиться. Несомненно, ей было известно о планах Троста, но вряд ли она могла бы чем-то помочь. Срочно требовалось что-то сообразить - монахи были уже близко, пытаясь взять оборотня в полукольцо. Драться в таком месте было делом сложным. Достать оружие Темнозор уже не мог, да и размахивать на чердаке здоровенной секирой было проблематично и глупо. Превращение тоже заняло бы слишком много времени: к моменту, когда Темнозор был бы готов рвать и кромсать людишек на части, те успели бы отрубить ему голову. Оборотень отступил назад, к окну, проверяя, насколько то может оказаться его спасением. К его вящей досаде, окошко оказалось слишком крохотным для его габаритов. - Ладно, ублюдки, - Темнозор проверил, хорошо ли сидят на руках латные перчатки, и сжал кулаки. - начнём веселуху! А, да... Подержи-ка. - он насмешливо нахлобучил шляпу на почти безволосую голову эльфийки. Подскочив к монаху, оказавшемуся ближе всего, оборотень увернулся от выпада, и изо всех сил двинул инквизитору в живот коленом. Остальные тотчас атаковали. Проявляя чудеса изворотливости, и ощущая, как лезвия мечей проносятся в паре сантиметров от его шкуры, Темнозор поднырнул под очередной выставленный клинок и ухватился за вытянутую руку противника, одновременно оттолкнув остальных ногами. По инерции врезавшись в стену и продолжая держать инквизитора, оборотень заломал тому руку за спину, и резко дёрнул вверх. Сустав щёлкнул, а затем и вовсе хрустнула кость. Монах глухо охнул - но и только. Вместо того чтобы съёжиться от боли, он дёрнулся назад, подпрыгнул и врезался затылком в челюсть Темнозора. У того на секунду искры посыпались из глаз, но стоило торопиться, и оборотень швырнул изувеченного человека в толпу его товарищей. Хотя все пятеро крестов и грохнулись на пол, прошмыгнуть мимо них не удалось: новый выстрел из арбалета заставил Темнозора отскочить обратно к окну. Между тем уже трое монахов поднялись и вновь атаковали. Оборотню пришлось продемонстрировать все чудеса акробатики в застенках крошечного чердачного уголка, чтобы не напороться на мелькающие тут и там клинки. Он даже немного обрадовался тому, что секира ещё висит за его спиной, когда вражеские мечи пару раз чиркнули по ней. В остальном же длинный кожаный плащ и громоздкое оружие мешали. Один из инквизиторов дёрнулся навстречу оборотню, махнул мечом, целясь в шею, но Темнозор юркнул вниз, схватил ноги мечника, и, недолго думая, рывком отправил того под потолок. Звук, который раздался следом, Темнозору понравился. Тело монаха немного посучило пятками, а затем всё же грянулось вниз с кусками древесины. От черепа парня мало что осталось, и под телом монаха начали расползаться два тёмных мокрых пятна. Воспользовавшись заминкой инквизиторов, Темнозор схватил меч из руки покойного, и взмахнул им пару раз, отгоняя противников подальше. - Так, гобно, ставки повышаются. - обратился он к ним, оскалившись. - Вас теперь чуть меньше, а я - чуть опасней. Сказав это, он свирепо взглянул на Троста и стоявшего рядом с ним инквизитора. Этих двоих паршивцев хотелось пустить в расход больше всего. Прыжок - и удар. К сожалению, всего лишь по мечу. Отскок - два взмаха там, где он только что стоял. А святоши ловкачи, однако. Хотя теперь лежащий в центре боя труп будет мешать не только ему, но и им. А ещё втроём по-прежнему сложно размахивать мечами в этакой тесноте. О, вот и четвёртый решил присоединиться к товарищам - будет махаться левой рукой. Ладно, удачи этим идиотам. Темнозор резко проскользнул вперёд, пригнувшись и размахивая мечом. Он видел, как двое стоящих перед ним инквизиторов меняют положение, полагая, что он вновь атакует снизу. Один опускал меч, надеясь, что противник напорется на него, второй же, наоборот, замахивался оружием, намереваясь обрушить его на череп приближающегося оборотня. Людей так просто обмануть... Темнозор подпрыгнул, ухватился рукой за балку, повис над ней, и обеими ногами от души пнул двух остолопов. Не давая им передышки, он тут же опустился на пол и пронзил грудь одного, заодно отбив пару ударов и крутанув второго за челюсть с такой силой, что свернул тому шею. Пришла пора небольшой передышки. Оборотень отскочил к уже становящемуся родным окошку, возле которого сидела, дрожа, Фейниэль, и улыбнулся как можно гаже. - Передавайте привет своему боженьке. Он, похоже, решил соснуть часок. Только вот он спит, а отсасываете вы. - прорычал он.