Он толкает и толкает эту тележку. То вверх, то по равнине, то вниз. Представляешь? Вниз тоже надо толкать! Скрипят колёсики, вздрагивает кузовок. Вот выпала одна деталька из него. Не ново - ведь правда? Змея поползла ногой. Или - нога змеёй? Ногой толкающего. Тележку толкающего. Он бы конечно вспотел с удовольствием, но сил потеть не осталось у него. А он почему-то толкает. Главное чтобы вперёд. Тележке не надо пересилить того, кто её толкает. Ведь в этом смысл. В гониве в никто. Поездка просто так. Без остановки и пути. Красивая фикция. Ему не мешает бездорожье. Он толкает свою тележку по ровному серому асфальту. И каждый раз перед ним бесконечный извилистый путь. Только остановок он не может делать, и день его не кончается. Просто, ему в какой-то момент, кажется, что начался новый день. Однако у него никогда не бывает ощущения ночи и отдыха. Эта происходит волнами. Что называется - накатывает. Осознание того, что все его дни начинались, но ни одному из них не предшествовала ночь. Тогда очередные слёзы его усыхают навечно. Так иссох пот, кровь в некоторых венах, а теперь и вода. Вода, не где-то конкретно, а вообще. Просто исчезла. Потому и ушла от него змеёю нога. Скоро и всё остальное уйдёт. Хотя, как знать, когда это "скоро" настанет. У него есть ощущение только лишь того, что это "новый" день.... А какой по счёту - это для него значения не имеет, потому и не дано ему знать. То есть он хотел бы знать, но однажды ему довелось показать своё неумение обращаться с дарами. Он их стянул в одну точку и превратил в некую безродную массу. Вот и остался у него тот единый дар, ради которого он всё извёл. И нога как змея,
И руки словно гвозди
Изойдут из этого дикого дома...
И голова
Опустошённым резиновым детским шариком
Сползёт к ногам
Пресмыкающимся, ползающим.
Тело же,
Как принято,
Разойдётся мелкою трухой. Но вот дар. В чём заключается он? Что же за алтарь себе соорудил он, на который бросил всё? Ради чего?
Вот ответ: Он будет идти, и толкать бесконечно свою тележку. И не будет у него не рук, не ног. И головы у него не будет, и сердца не будет, и ногтей, и души. Однако будет продолжать катить невидимым свою тележку, будет чувствовать, что от него всё ушло. Отсутствие всех органов, и даже лёгких. Будет бесконечно задыхаться обезвоженным. Но упорно и безвольно продолжит катить своего деревянного друга по исключительно ровной серой дороге. Это продолжится до тех пор, пока его тележка не превратится в женщину. Женщина полюбит толкающее её вперёд ничто, и сантиметр за сантиметром оживит это. И всё начнётся опять.