"И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды". (Быт. I: 6)
Последующее, шестое уплотнение Духовных Умов "Господства" российского этнического Разума на VI ступени Акта Творения IV Российской цивилизации образует материальную форму своих Духовных Умов, которые называются "Власти". Эти умы составляют Нижний чин в Средней иерархии Духовных умов, и на VI ступени Акта Творения они способствуют закреплению знаний, полученных на предыдущей, V ступени, непосредственно на практике.
Духовные Умы "Власти" по чистоте своего Духа равны Духовным Умам "Господства" и "Силы", поэтому также способны к принятию Божественных озарений и устройству премирного духовного владычества. Свободно и благочинно к Божественному восходящие, так и других к Нему приводящие. И сколько возможно уподобляющийся Источнику и Подателю всякой власти, и изображающий Его, сколько возможно для Ангелов, в совершенно-истинном употреблении своей владычественной силы.
На VI ступени Акта Творения происходит формирование взаимоотношений между духом, душой и телом. Происходит четкое их разграничение по их свойствам, возможностям, правам и обязанностям.
На VI ступени Бог устанавливает обязательные условия взаимоотношений человека с Ним, а значит и со всеми Его творениями, то есть со всем миром. Эти взаимоотношения основываются на взаимной чистоте и искренности помысла, исключающие корысть, лицемерие, самолюбование, а главное самовозвеличивание. Другими словами, как Бог чист и искренен в Своих помыслах к человеку, так и человек должен быть всегда искренен и чист с Богом и со всеми творениями Его. В противном случае Бог не услышит человека, и творения Божии не раскроют перед человеком знания о Боге, а значит, человек не получит духовной пищи, необходимой ему для жизни.
На шестой ступени начинаются процессы по формированию центра управления государства. Определяется приемлемая форма правления, как вид взаимоотношений между субъектами внутри самого государства, а так же вид взаимоотношений с соседями. Попутно намечается географическое положение будущего центра управления, то есть, происходит последующий этап его материального оформления.
1 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1197 года по 26 июля 1199-го -
Смирив Ольговичей, Великий Князь Всеволод Георгиевич с торжеством возвратился в столицу как государь, любимый народом, и победитель. В Смоленске и в Чернигове сделались важные перемены, благоприятные для его властолюбия.
Давид Ростиславич князь Смоленский, предчувствуя свой конец, уступил трон племяннику, Мстиславу Романовичу, постригся вместе с супругою в монахи, отправил юного сына, Константина, на воспитание к брату Рюрику и велел нести себя, уже больного, из дворца в обитель Смядынскую. Там он и преставился 23 апреля 1197 г., пребывая в молитвах, пятидесяти семи лет от рождения, оплакиваемый дружиною, иноками и мирными гражданами.
Летописцы, уважая дела набожности более государственных, сказывают, что никто из Князей Смоленских не превзошел Давида в украшении храмов. Что церковь Св. Михаила, им созданная, была великолепнейшею в странах полунощных и что он ежедневно посещал ее. Но сей князь, христианин усердный, слыл грозою мятежников и злых, и набожность не ослабляла в нем строгости правосудия, ни веледушной гордости княжеской, противной Андрею Боголюбскому, неприятной и Всеволоду, который тем более любил Давидова наследника, своего добродушного свата, ему преданного.
В 1198 году в Чернигове умер Ярослав, верный последователь братней, коварной системы, и Великий Князь с удовольствием сведал, что Игорь Северский, старейший в роде, сел на Черниговском престоле. Ибо внук Олегов менее других славился умением вести хозяйство, то есть, плохо разбирался в делах финансовых, что было весьма выгодно для укрепления власти Всеволода Георгиевича Большое Гнездо.
Не имея опасных соперников внутри России, Всеволод старался утвердить безопасность границ своих. Половцы за деньги служили ему, но в то же время, кочуя, беспокоили его южные владения, особенно же пределы Рязанские. Великий Князь сильным ополчением устрашил варваров, ходил с юным сыном, Константином, во глубину степей, везде жег зимовья половецкие, и ханы, сняв свои многочисленные вежи, от берегов Дона с ужасом бежали к морю.
2 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1199 года по 20 декабря 1201-го - время, когда происходит осознание своего разотождествление с образом, созданном на предыдущем акте творения, на предыдущей ступени, что всегда выражается в попытке реставрации порядка существовавшего на предыдущей ступени.
Чего не добился Андрей, то сделал хитрый Всеволод, он на несколько лет совершенно подчинил себе мятежную столицу князей - Новгород.
Действуя осторожнее Андрея, Всеволод не думал осаждать их столицы, а мешал им только купечествовать на Руси и собирать налоги в Двинской земле, зная, что любостяжание скоро одержит верх над упрямством людей торговых.
Кончилось это тем, что архиепископ Мартирий и чиновники поехали во Владимир, чтобы потребовать у Великого Князя его сына на престол Новгородский.
Всеволод изъявил притворную нерешимость, хотел еще советоваться с дружиною и как бы из снисхождения дал новгородцам сына, Святослава-Гавриила, предписав им условия содержания четырехлетнего младенца князя, согласные с честью княжеской. Произошло это в 1200 году.
Всеволод, обласкав и угостив чиновников, дал понять им, что отныне славная воля Новгородская вряд ли останется в прежней своей силе. Также, придя к согласию с посадником, он дал Новгороду и нового архиепископа на место Мартирия, который, не доехав до Владимира, умер близ Осташкова. Великий Князь окружил юного Святослава опытными боярами и чрез них управлял областью Новгородской, так же, как и южным Переяславлем, где другой, десятилетний сын Всеволодов, Ярослав-Феодор, властвовал по кончине своего двоюродного брата, Ярослава Мстиславича.
В то время Роман Волынский завоевал себе сильную Галицкую область в южной Руси, проявив при этом, по заявлению польских летописцев, неслыханную до той поры жестокость.
Знаменитый род Володаря Галицкого пресекся: сын Ярослава, Владимир, освободив наследственную область свою от ига Венгров, чрез несколько лет умер и не оставил детей. После чего вся южная Русь пришла в движение: каждый князь хотел овладеть богатой землею. Но Роман Мстиславич опередил соперников. Воспитанный при дворе Казимира Справедливого, связанный ближним родством с его юными сыновьями и вдовствующей супругой, Еленою, дочерью Всеволода Мстиславича Бельзского, которая участвовала в важнейших делах государственных, он прибегнул к Ляхам и с их помощью вступил в страну Галицкую.
Народ уже знал и не любил сего Князя, жестокого нравом. Вельможи, бояре явились в стане Польском, моля Казимирова сына, герцога Лешка, "чтобы он сам управлял ими или чрез своего наместника и таким образом избавил бы их от бедственного участия в междоусобии князей русских". Бояре предлагали дары, серебро, золото, ткани драгоценные, а граждане вооружались. Однако ж поляки силою возвели Романа на престол Галицкий. Тогда сей князь, озлобленный общей к нему ненавистью Вельмож, начал свирепствовать как второй Бузирис в своих новых владениях. Так пишет историк, епископ Кадлубек, повествуя, что Роман умертвил лучших бояр Галицких, зарывал их живых в землю, четвертовал, расстреливал, изобретал неслыханные муки. Многие спаслись бегством в другие земли, но князь старался возвратить их, обещая им всякие милости, и не обманывал. Но чрез некоторое время измышлял на них клевету, обвиняя их во мнимых злоумышлениях, и казнил, чтобы присвоить себе их достояние.
3 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1201 года по 14 мая 1204-го - время образования основы данного акта творения, проявления света его основного замысла.
Возможно, современник тех событий польский историк, Краковский епископ Викентий Кадлубек, в чем-то и сгустил краски, но тот факт, что очень скоро Рюрик, объединившись с Ольговичеми, захотели отнять у Романа Галицкие земли, говорит о том, что Роман очень быстро ослабил это княжество. И сделать это он мог исключительно за счет своей тиранией.
В 1202 году Рюрик и Ольговичи, которые были до той поры в дружбе с Романом, соединились в Киеве, чтобы идти к Днестру.
Но деятельный Роман Мстиславич опередил их. Князья еще не вышли в поле, когда знамена Романа уже развевались на берегах Днепра. Хитрый Роман, успел сговориться с могущественным Всеволодом, с Черными Клобуками, с наместниками многих южных городов, и удостоверился в их доброжелательности.
Берендеи и торки приехали к нему в стан, откуда он направился к Киеву. По пути города не оборонялись, жители прежде битвы встречали его как победителя, и киевляне без малейшего сопротивления отворили Копыревские ворота Подола.
Рюрик и Ольговичи, находившиеся в то время за каменной стеной в верхней части города, были побеждены без боя. Они с радостью приняли мир и выехали из Киева: Рюрик в Овруч, Черниговские в их наследственную область.
По условию договора с греками и Великим Князем, отдав Киев двоюродному брату своему, Ингварю Ярославичу Луцкому, Роман поспешил, защитить Греческую Империю, которую опустошали половцы во Фракии (область на востоке Балкан). Алексий Комнин III и Митрополит Российский молили его быть спасителем христиан единоверных. Мужественный Роман вступил в землю половецкую, завоевал многие вежи, освободил там пленных россиян, отвлек варваров от Константинополя и, принудив оставить Фракию, с торжеством возвратился в Галич.
4 СТУПЕНЬКА - с 14 мая 1204 года по 8 октября 1206-го - время разделения света основного замысла на отдельные составляющие его части, проявление ими своей индивидуальности. Время первого религиозного переживания.
Но Роман Галицкий ошибся, думая, что Ольговичи и Рюрик не дерзнут нарушить мира. Не жалея казны своей, не жалея отечества, они наняли множество половцев и взяли приступом Киев 1 января 1204 года.
Варвары опустошили домы, храм Десятинный, Софийский, монастыри, умертвили старцев и недужных, оковали цепями молодых и здоровых, не щадили ни знаменитых людей, ни юных жен, ни Священников, ни Монахинь.
Одни купцы иноземные оборонялись в каменных церквах столь мужественно, что половцы пошли с ними на переговоры. Удовлетворившись частью их товаров, они не сделали им более никакого зла.
Город пылал, везде стенали умирающие, невольников гнали толпами. Киев никогда еще не видел подобных ужасов в стенах своих. Но мало-помалу он снова наполнился жителями, которые укрылись от меча половцев и спаслись от неволи, но город, дважды разоренный, лишился своего блеска. В церквах не осталось ни одного сосуда, ни одной иконы с окладом. Варвары похитили и драгоценные одежды древних князей Российских, Св. Владимира, Ярослава Великого и других, которые на память вешали в храмах.
Рюрик и Черниговские князья, довольные злодеянием, вышли из Киева. Судьба наказала первого. Роман пришел с войском к Овручу и сверх чаяния предложил тестю мир, убеждая его отказаться от союза с Ольговичеми. Он склонил даже и Всеволода Георгиевича забыть досаду на Рюрика и снова отдать ему Киев, как бы в награду за разорение оного.
Но такое великодушие было хитростью: Князь Галицкий желал только отвлечь легковерного тестя от Черниговских владетелей (которые тогда удачно воевали с Литвою). Он примирил их со Всеволодом и в доказательство своей мнимой дружбы к Рюрику ходил с ним, в жестокую зиму, на половцев, где взял немало пленников, скота, и вдруг, будучи в Триполе, без всякой известной причины велел дружине схватить сего несчастного князя, отвезти в Киев, заключить в монастырь.
Рюрик, жена его и дочь - супруга Романова, одновременно были определены в монастыри, а сын его, зять Всеволодов, отведен пленником в Галич, вместе с меньшим братом. Наказав тестя, Роман возвратился в свою область, и хотя, в угодность Великому Князю, отпустил Рюриковых сыновей, но бедный их отец остался монахом. Довольный освобождением зятя, Всеволод посадил его на престол Киевский.
Неутомимый Роман, уступив Великому Князю честь располагать судьбою Киева, обратил свое внимание на Польшу, где коварный Герцог Мечислав, обманув юного Лешка, присвоил себе единовластие. Князь Галицкий весною вступил в область Сендомирскую, взял два города и прекратил военные действия лишь после того, как услышав о смерти старого Герцога, врага своего и победителя, но возобновил их, сведав, что сын Мечиславов объявил себя Государем в Кракове.
Беззащитные села горели вокруг Сендомира, и послы Лешковы молили Романа оставить их землю в покое. Соглашаясь на мир, он требовал денег за убытки, им понесенные, и за кровь россиян, убитых в сражении с Мечиславом. В тоже время он отсрочил платеж, но хотел, чтобы ему отдали в залог область Люблинскую.
В это время прибыл к Галицкому князю посол Иннокентия III, властолюбивого Папы Римского.
Уже давно ревностные проповедники латинской веры желали отвратить наших предков от Восточной Церкви. Знаменитый епископ Краковский Матфей около половины XII века торжественно возлагал на аббата Клервоского, миссионера по имени Бернард, обязанность вывести их из мнимого заблуждения. Эти усердные домогательства Римских фанатиков не имели успеха, и Папа, слыша о силе Романа Мстиславича, грозного для Венгров и Ляхов, надеялся обольстить его честолюбие.
Велеречивый посол Иннокентия доказывал нашему князю превосходство Закона Латинского, но, опровергаемый Романом, искусным в прениях богословских, сказал ему наконец, что Папа может его наделить городами и сделать Великим Королем посредством меча Петрова. В ответ Роман, обнажив собственный меч свой, с гордостью ответствовал: "Такой ли у Папы? Доколе ношу его при бедре, не имею нужды в ином и кровью покупаю города, следуя примеру наших дедов, возвеличивших землю Русскую".
В 1205 году князь Роман Мстиславович скоро погиб от неосторожности: снова объявив войну Ляхам, стоял на Висле, с малою дружиною отъехал от войска, встретил неприятелей и пал в неравной битве. Галичане нашли его уже мертвого.
Роман, называемый в Волынской летописи Великим и Самодержцем всея Руси, надолго оставил память блестящих воинских дел своих, известных от Константинополя до Рима. Жестокий для Галичан, он был любим, по крайней мере, уважаем, в наследственном уделе Владимирском. Народ славил в нем ум мудрости, дерзость льва, быстроту орлиную и ревность Мономахову в усмирении варваров. Под щитом героя не боясь ни хищных ятвягов, диких обитателей Подляшья, ни свирепых литовцев, коих историк пишет, что сей князь, одерживая над ними победы.
Летописцы Византийские упоминают о нем с похвалою, именуя его мужем крепким, деятельным.
Даниил и Василько, сыновья Романовы, второго брака, остались еще младенцами под надзором матери. Галичане сомневались, однако ж присягнули в верности Даниилу, имевшему не более четырех лет от рождения.
Находившийся в монастыре Рюрик, услышав о смерти зятя и врага своего, приободрился. Покинув монастырь, он сел на престоле в Киеве. Хотел забрать и жену свою, но та, осуждая его легкомыслие, немедленно приняла схиму.
Рюрик возобновил союз с князьями Черниговскими и спешил к Галичу в надежде, что младенец Даниил не в состоянии ему противиться и что тамошние Бояре не захотят лить кровь свою за сына, претерпев много от жестокости отца.
Андрей, король Венгерский, все еще именовался Королем Галиции, хотя при Романе не претендовал на нее, а лишь поддерживал с Мстиславовичем дружеские отношения и даже был его названным братом. Однако, после смерти Романа интерес к Галиции у него снова возник, и он принял в ее судьбе живейшее участие.
Вдовствующая Княгиня виделась с Андреем в Саноке, напомнила ему дружбу Романову, представила Даниила, на что Андрей дал слово быть ее сыну вторым отцом. Действия соответствовали обещаниям. Сильная дружина Венгерская окружила дворец княжеский и заняла крепости. Так что Рюрик, вступив с Ольговичами в Галицкую землю, встретил боеспособное войско, поэтому сражался без всякого успеха и не смог взять ни одного укрепленного места. Ему ничего другого не оставалось, как возвратиться домой так и не снискав себе воинской славы.
Сын Рюриков, зять Великого Князя, выгнал только Ярослава Владимировича, свояка Всеволодова, из Вышегорода, и союзники распустили войско. Рюрик уступил Белгород своим друзьям Черниговским, которые отдали его Глебу Святославичу.
* * *
Между тем Всеволод Георгиевич спокойно господствовал на Севере Руси: отряды его войска тревожили волжских болгар, князья Рязанские отражали Донских хищников, а новгородцы Литву. Жители Великих Лук с воеводой, по имени Нездило, ходили в Летгалию, или в южную часть нынешней Лифляндской губернии, и привели оттуда пленников. Новая ссора россиян с варягами, возникшая по торговым делам, не имела никакого следствия: варяги вынуждены были на все согласиться, чтобы мирно купечествовать в наших северо-западных областях.
Но Всеволод, желая защитить Новгород от внешних неприятелей, велел объявить тамошним чиновникам, что он дает им старшего сына своего, Константина, ибо отрок Святослав еще не в силах быть их покровителем. Надо думать, что бояре Владимирские, пестуны юного Святослава, не справлялись с народным своеволием, на что Великий Князь хотел этой переменой еще более утвердить власть свою над Новгородом.
Двадцатилетний Константин уже славился мудростью, великодушием, христианскими добродетелями, так что граждане Владимирские с печалью услышали, что сей любимый юноша, благотворитель бедных, должен их оставить. Отец вручил ему крест и меч.
"Иди управлять народом - сказал Всеволод - будь им судьею и защитником. Новгород Великий есть древнейшее Княжение в нашем отечестве: Бог, Государь и родитель твой дают тебе старейшинство между всеми Князьями Русскими. Гряди с миром; помни славное имя свое и заслужи оное делами".
Братья, вельможи, купцы провожали Константина: толпы народные громогласно осыпали его благословениями. 20 марта 1206 года новгородцы также встретили сего Князя с изъявлением усердия: архиепископ, чиновники ввели в церковь Софийскую, и народ присягнул ему в верности. Угостив бояр в доме своем, Константин ревностно начал заниматься правосудием, охраняя народ, охранял и власть княжескую, желая действительно быть правителем в своей области. Мирные граждане засыпали спокойно, но властолюбивые и мятежные могли быть недовольны.
5 СТУПЕНЬКА - с 8 октября 1206 года по 2 марта 1209-го - время обретения своего статуса каждой разрозненной частью. Время передела территории и сфер влияния, а, соответственно, и время зарождения будущего лидера.
Всеволод не имел войны с Черниговскими князьями, но и не позволял дружественным ему князьям искать союза с ними. Несмотря на это, сват его, Мстислав Смоленский, желая угодить Рюрику, вступил с ними в тесную связь. Хотя и опасался утратить расположение к себе Великого Князя, он все же послал к нему епископа Смоленского, Игнатия, с дружескими уверениями, не желая отстать от князей Черниговских.
Главою их, по смерти Игоря и старшего брата, Олега, был тогда Всеволод Чермный, сын Святослава. Подобный отцу в кознях, гордый и властолюбивый, наняв половцев, объединившись с Рюриком, Мстиславом Смоленским и с берендеями, он предпринял попытку завоевать Галицкую область, а для верного успеха призвал еще и Ляхов.
Уведомленный о том, король Венгерский Андрей поспешил защитить юных сыновей Романовых. Уже полки его спустились с гор Карпатских, но Даниил и Василько не дождались прибытия Андреева. Слыша, что с одной стороны идут русские князья, а с другой ляхи, видя также страшное волнение в земле Галицкой, вдовствующая княгиня бежала с детьми в наследственный удел ее супруга, Владимир Волынский.
Но Андрей не дал соединиться полякам с Ольговичами, стал между ними близ Владимира и вступил с первыми в мирные переговоры. Следствием этих переговоров было то, что венгры, ляхи и россияне вышли из Галича, а жители, с согласия Андреева, послали в Переяславль за сыном Великого Князя, юным Ярославом, желая, чтобы он в их земле господствовал.
Но Черниговские князья имели в Галиче доброхотов, в особенности Владислава, знатного вельможу, бывшего изгнанником в Романово время. Он вместе с другими единомышленниками внушил согражданам, что Ярослав слишком молод, а Великий Князь слишком удален от их земли, и что им нужен защитник поближе и поопытнее, что Ольговичи без сомнения не оставят Галицкой области в покое и что лучше добровольно поддаться одному из них.
Галичане, тайно отправив послов с предложением Владимиру Игоревичу Северскому быть их Государем. Обрадованный Владимир ночью укрылся от своих родных, друзей, союзников, не сказав им ни слова, и прискакал в Галич тремя днями ранее Ярослава, который прибыв в Галич и увидев, что его место уже занято, вынужден был с досадою уехать назад в Переяславль.
Но гонение на семейство Романова тем не кончилось. Владимир Игоревич, исполняя совет злопамятных Галицких бояр, велел объявить гражданам Владимирским, чтобы они выдали ему младенцев, Даниила и Василька, приняли к себе княжить брата его, Святослава Игоревича, или готовились видеть разрушение их столицы. Возмущенный народ хотел убить его посла, но того спасло только заступничество некоторых бояр.
Вдовствующая же Княгиня, опасаясь злобы Галичан, измены собственных вельмож и легкомыслия народа, по совету Мирослава, пестуна Даниилова решила удалиться, в темную ночь она бежала из дворца как преступница, вместо сокровищ взяв с собой только одних сыновей. Мирослав вел Даниила, Священник Юрий и кормилица несли Василька на руках; видя городские ворота уже запертые, они пролезли сквозь отверстие стены, шли во мраке, не зная куда; наконец достигли границ Польских и Кракова.
Там их и приютил Лешко Белый. Осыпав ласками княгиню, он послал Даниила в Венгрию с вельможей Вячеславом Лысым, написав Андрею: "Вступимся за изгнанников, введем их с честью в области наследственные".
Андрей принял младенца со всеми знаками искренней любви, но более ничего не сделал, охлажденный, может быть, в своем великодушном покровительстве дарами Владимира Игоревича, коего послы, не жалея ни золота, ни льстивых обещаний, усердно работали в Венгрии и в Польше.
Сей бывший Князь Удела Северского, вдруг облагодетельствованный счастьем, едва верил своему величию, опасному и ненадежному. Без сопротивления заняв всю область Владимирскую, он уступил ее Святославу Игоревичу, а Звенигород другому брату, именем Роман.
Хитрый Всеволод Чермный, имев надежду сам господствовать на плодоносных берегах Днестра и Сана, завидовал Игоревичам, но скрывая свое неудовольствие, остался им другом. Он решил иначе удовлетворить свое властолюбие. Будучи союзником Рюрика и Мстислава, он стал их врагом, силой заняв Киев, и разослав своих наместников по всей области Днепровской.
Рюрик ушел в Овруч, сын его, зять Великого Князя, в Вышегород, а Мстислав Смоленский затворился с дружиной в Белгороде. Они уже не имели права требовать защиты от Великого Князя, но Чермный сам дерзнул оскорбить его.
"Иди к отцу - велел он сказать юному Ярославу Всеволодовичу - Переяславль да будет княжением моего сына! Если не исполнишь сего повеления или будешь домогаться Галича, где властвует теперь род нашего славного предка, Олега, то я накажу дерзкого, слабого юношу".
Ярослав выехал из Переяславля, а Всеволод Чермный скоро бежал из Киева, когда увидел у стен его знамена Рюрика и Мстислава Смоленского. Но не успокоился, а нанял половцев, которых Рюрик сперва отразил, но затем Чермный призвал союзников, Владимира Игоревича Галицкого и Князей Туровских, потомков Святополка-Михаила, неблагодарно изменивших своему зятю. Ничто не могло им противиться.
Рюрик вторично удалился в Овруч. Мстислав, осажденный в Белгороде, просил только свободы возвратиться в Смоленск. Триполь, Торческ сдалися, и Святославич сел опять на престоле Киевском. Половцы отметили счастливый успех грабежом и злодействами в окрестностях Днепра, бедный народ, стеная, простирал руки к Великому Князю.
Всеволод Георгиевич наконец вооружился, и выступил к Москве, где ожидал его Константин с войском Новгородским. На берегу Оки к ним присоединились князья Муромский и Рязанские. Все думали, что целью сего ополчения будет Киев, но случилось то, чего никто не ожидал.
Великому Князю донесли, что Рязанские Владетели суть изменники и тайно держат сторону Черниговских. Он поверил и решился наказать их строго. Не предвидя для себя никакого бедствия, они собрались 22 сентября 1207 г. в ставке у Всеволода, чтобы веселиться за княжеским столом его. Всеволод, в знак дружбы, обняв несчастных, удалился, после чего боярин его и Давид Муромский явились уличать действительных или мнимых изменников, которые тщетно именем Бога клялись в своей невинности. Но Всеволод осудил Романа Глебовича и Святослава, брата его с двумя сыновьями и племянниками, детьми Игоря, также некоторых бояр. Он велел отвезти их во Владимир, окованных цепями, а сам вступил с войском в область Рязанскую.
Жители Пронска, преданные своим кнзьям, отвергли мирные предложения Всеволода Георгиевича. Юный Князь их, Михаил, бежал к тестю своему, Всеволоду Чермному, но граждане, призвав к себе другого князя Рязанского, Изяслава Владимировича, брата Олегова и Глебова, оборонялись мужественно.
Рать Всеволода Георгиевича стояла на берегу реки, горожане, не имея колодцев, изнемогая от жажды, ночью выходили из города и в тишине наполняли сосуды водою. Узнав о том, Великий Князь поставил стражу пред городскими воротами. Кровь лилась ежедневно в течение трех недель. Мужество граждан уступило, наконец, крайности, ибо многие люди умирали от жажды, и Пронск сдался. Всеволод наградил им Олега Владимировича, взял множество добычи и пленил жену Михаила.
Во время этой осады рязанцы нападали на суда Всеволодовы, подвозившие Окою съестные припасы войску, но быв отражены, изъявили покорность. Не имея надежды с успехом противиться Всеволоду, народ Рязанский прислал к нему остальных князей своих, с их детьми и женами, во Владимир, куда сей Государь возвратился, сведав, что Рюрик опять выгнал Чермного из Киева.
Всеволод Георгиевич уже не хотел расстаться с Константином и забрал его себе. А новгородцев милостиво одарил в Коломне и велел им идти с миром в свою отчизну, вернув им все их права людей свободных и все уставы князей древних.
Но и это была очередная хитрость властолюбивого Князя, поскольку он знал неудовольствие граждан, которые жаловались на отяготительные подати и разные действия княжеского самовластия. Всеволод, отпустил их войско, но удержал в Владимире посадника Димитрия (раненного в битве) и семь знаменитейших граждан в залог верности.
Между тем народ спешил воспользоваться древней вольностью, ему объявленною, и на шумном Вече осудил Димитрия, доказывая, что он и братья его были виновниками многих беззаконных налогов. Судьи обратились в мятежников, разграбили, сожгли домы обвиняемых, продали их рабов, села, разделили деньги: каждому гражданину пришлось по нескольку гривен, а Князю оставили право взыскивать платеж с должников Димитрия по счетам и письменным обязательствам. Многие чиновники разбогатели, тайно присвоив себе большую часть взятого имения.
Еще волнение не утихло, когда привезли из Владимира в Новгород тело умершего Димитрия посадника. Озлобленный народ хотел бросить его с моста, но архиепископ Митрофан удержал неистовых и велел предать оное земле в Георгиевском монастыре, подле могилы отца Димитриева.
В 1208 г. сын Великого Князя, Святослав, вторично приехал управлять Новгородской областью. Он взял оставленную ему часть из имения осужденных и согласился довершить народную месть ссылкою их детей и родственников в Суздаль. Не достигнув еще и юношеского возраста, он повелевал только именем и не мог предводительствовать войском, которое сражалось тогда с Литвою под начальством Владимира Мстиславича. Сей юный Князь, сын Мстислава Храброго, княжил во Пскове с согласия новгородцев или князя их.
Поручив область Рязанскую наместникам и тиунам, Всеволод скоро отправил туда княжить сына своего, Ярослава-Феодора. Народ повиновался ему неохотно, жалея о собственных князьях, заключенных во Владимире. Летописец Суздальский обвиняет Рязанцев даже в явном бунте, сказывая, что они уморили в темнице многих бояр Владимирских.
Сею ли дерзостью или чем другим оскорбленный, Всеволод пришел с войском к Рязани. Ярослав выехал к нему навстречу вместе с послами, которые именем народа предложили свои оправдания или требования, но столь нескромно, что Великий Князь, еще более разгневанный, явил пример излишней строгости, велев жителям, выйти с детьми из города и зажечь его.
Напрасно хотели они молением смягчить грозного судию, сия столица удела знаменитого обратилась в кучу пепла, и бедные граждане, лишенные отечества, были расселены по отдаленным местам Суздальского княжества. Ту же участь имел и Белгород Рязанский. Сам епископ Арсений как пленник был привезен во Владимир. Князь Изяслав Владимирович, который спасся от неволи, и Михаил, зять Чермного, попытались отомстить Всеволоду опустошением Московских окрестностей, но сын Великого Князя, Георгий, разбил их наголову.
6 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1209 года по 26 июля 1211-го - время определения приемлемой формы взаимоотношений друг с другом, с соседями и с Богом.
В 1209 году Мстислав, старший сын Мстислава Храброго, племянник Рюрика, княживший в Торопецком уделе, зная, сколь память отца его чтима в Новгороде, и что многие чиновники и сам народ не любят там опеки Всеволодовой, он смело воспользовался их тайным расположением и вступил с дружиною в Торжок. Там он пленил дворян Святославовых, оковал цепями наместника его и взял их имение.
Посол Мстиславов явился в Новгород и сказал народу следующие слова от имени Князя: "Кланяюся Святой Софии, гробу отца моего и всем добрым гражданам. Я сведал, что Князья угнетают вас и что насилие их заступило место прежней вольности. Новгород есть моя отчина: я пришел восстановить древние права любезного мне народа".
Сия речь пленила новгородцев: они прославили великодушие Мстислава, единогласно объявили его своим князем, а Святослава с боярами Владимирскими заключили в доме Архиерейском.
Мстислав, встреченный с громкими восклицаниями радости, немедленно собрал войско, желая опередить Великого Князя, но Всеволод, или опасаясь, чтобы новгородцы в озлоблении не умертвили Святослава, или зная их легкомыслие и надеясь управиться с ними без кровопролития, не хотел битвы, а предложил мир, назвался отцом Мстислава. Затем, довольный освобождением сына, отпустил всех купцов Новгородских, задержанных в Суздальской области. Обе рати возвратились, не обнажив меча, и Константин, начальник полков Владимирских, привез Святослава к родителю.
В 1210 году Великий Князь, завоевав берега Пры, где еще держались Изяслав и Михаил Рязанский, доказал любовь свою к общему спокойствию, заключив мир с Ольговичами. Глава Духовенства, Митрополит Матфей, был посредником и сам приехал во Владимир, к удовольствию народа. Обласканный всем княжеским домом, он склонил Всеволода предать забвению наглое, обидное изгнание сына его из Переяславля. Новые клятвы утвердили союз. Всеволод Чермный столь любил Киев, что согласился отдать за него древнюю столицу своей наследственной области: Рюрик взял Чернигов, а южный Переяславль, где злодействовали тогда половцы, остался уделом Великого Княжения.
Митрополит исходатайствовал свободу княгиням Рязанским, но не мог избавить князей от неволи. Все были довольны, и Чермный в залог верности прислал во Владимир дочь свою, которая совокупилась браком с Георгием, вторым сыном Великого Князя 10 апреля 1211 года.
* * *
В сии дни общего мира земля Галицкая горела, став жертвой коварных иноплеменников и собственных врагов. Несмотря на внешние и внутренние опасности, на угрозы Венгров и Ляхов, на строптивость народа и мятежный дух бояр, безрассудные Игоревичи искали неприятелей друг в друге. Роман Звенигородский, озлобленный старшим братом, ушел в Венгрию и, с помощью короля Андрея изгнав Владимира Игоревича, сел на престоле Галицком, к изумлению Данииловой матери, которая надеялась, что Андрей отдаст сие княжение сыну ее. Другой покровитель Даниилов также изменил своему обету.
Видя междоусобие Игоревичей, Лешко Белый соединился с Александром Бельзским, сыном умершего Всеволода Мстиславича, и приступил к городу Владимиру. Жители не хотели обороняться, отворили ворота и сказали Полякам: "Вы - друзья наши, с вами племянник Великого Романа". Сии мнимые друзья ограбили дома, церкви, пленили Святослава Игоревича и отдали Владимир Александру. Лешко женился на его дочери, Гремиславе и, чтобы не оставить сыновей Романовых совершенно без удела, отпустил малолетнего Василька княжить в Брест, исполняя требование тамошних граждан: Александр уступил ему после и Бельз.
Таким образом, обнаружилось намерение Венгров и Ляхов: они имели случай и не захотели из опасения восстановить могущество дома Романова. Разделение областей Галицкой и Владимирской (в самое сие время опустошаемой ятвягами и Литвою) казалось благоприятным для политики Андрея и Лешка. Вероятно также, что Роман Игоревич и не менее слабый Александр, обязанные милостью этих монархов, должны были господствовать только в качестве их данников, или подручников.
Первый не сдержал слова: для того Андрей прислал войско в Галич с вельможей Бенедиктом, который, схватив Романа (беспечно мывшегося в бане), отправил в Венгрию, а сам начал свирепствовать как антихрист, по выражению летописца, удовлетворяя гнуснейшим вожделениям своего развратного сердца, тесня чиновников и граждан. Кто имел богатство или прекрасную жену, не мог быть спокоен; кто обличал тиранство, подвергался казни или заточению.
Народ и вельможи искали способа избавиться от иноплеменного злодея. Первый опыт был неудачен. Мстислав, прозванный Немой, сын Ярослава Луцкого, господствуя в Пересопнице, взял на себя изгнать Бенедикта. Он приехал с дружиною к Галичу, но застать венгров врасплох не удалось: стражи их стояли у ворот, тишина царствовала в городе, и Мстислав, боясь участи Берладникова сына, удалился.
* * *
Всеволод в 1209 году сочетался вторым браком с дочерью Витебского Князя Василька Брячиславича. Первою его супругою была Мария, родом Ясыня, славная благочестием и мудростию. В последние семь лет жизни страдая тяжким недугом, она изъявляла удивительное терпение, часто сравнивала себя с Иовом и за 18 дней до кончины постриглась; готовясь умереть, призвала сыновей и заклинала их жить в любви, напомнив им мудрые слова Великого Ярослава, что междоусобие губит Князей и отечество, возвеличенное трудами предков. Советовала детям быть набожными, трезвыми, вообще приветливыми и в особенности уважать старцев, по изречению Библии: во мнозем времени премудрость, во мнозе житии ведение.
Летописцы хвалят ее также за украшение церквей серебряными и золотыми сосудами, называют Российскою Еленою, Феодорою, второю Ольгою. Она была материю восьми сыновей, из коих двое умерли во младенчестве. Летописец Суздальский, упоминая о рождении каждого, сказывает, что их на четвертом или пятом году жизни торжественно постригали и сажали на коней в присутствии епископа, бояр и граждан. Что Всеволод давал тогда пиры роскошные, угощал Князей союзных, дарил их золотом, серебром, конями, одеждами, а бояр тканями и мехами.
Этот достопамятный обряд так называемых постриг, или первого обрезания волос у детей мужеского полу, кажется остатком язычества. Он знаменовал вступление их в бытие гражданское, в чин благородных всадников, и соблюдался не только на Руси, но и в других землях Славянских: например, у Ляхов.
* * *
В княжение Всеволода был завоеван крестоносцами Царьград: происшествие важное и горестное для тогдашней Руси, тесно связанной с Греками по Вере и торговле! Взятие Царьграда случилось в 1204 году. Французы, Венециане, ограбив богатые храмы, похитив драгоценности искусства и мощи Святых, избрали не только собственного императора, но и Патриарха Латинского. Греческий Патриарх, оставив им в добычу казну Софийскую, в одном бедном хитоне уехал на осле во Фракию.
Папа Иннокентий III, желая воспользоваться сим случаем, писал к духовенству нашему, что Вера истинная торжествует, что вся Греческая империя уже ему повинуется, что одни лишь Россияне хотят быть отверженными от паствы Христовой, что Церковь Римская есть ковчег спасения и что вне оного все должно погибнуть. Что кардинал Г., муж ученый, благородный, посол Папы, уполномочен от него быть просветителем Руси, истребителем ее заблуждений, и прочее. Это пастырское увещание не имело никакого следствия, и Митрополиты всея Руси были с тех пор поставляемы в Никее, новой столице Греческих Константинопольских Патриархов, до самого изгнания Крестоносцев из Царьграда в 1261 году.
В то же время другие крестоносцы, осевшие в Ливонии, сделались опасными для северо-западной Руси. Преемники Меингарда, проповедника Латинской Веры в Ливонии, утверждаемые Главою Бременской Церкви в сане епископов, для верного успеха в деле своем прибегли к оружию, и Папа отпускал грехи всякому, кто под знамением креста лил кровь упрямых язычников на берегах Двины. Поскольку литовцы в то время были еще не крещеными вовсе и придерживались языческого верования.
Ежегодно из Немецкой земли толпами отправлялись туда странствующие богомольцы, но не с посохом, а с мечом, искать спасения души в убийстве людей. Третий епископ Ливонский, Альберт, избрав место, удобное для пристани, в 1200 году основал город Ригу, а в 1201 Орден Христовых воинов, или Меченосцев, которым папа Иннокентий III дал устав славных Рыцарей Храма, подчинив их епископу Рижскому: крест и меч были символом сего нового братства.
Россияне назывались господами Ливонии, имели даже крепость на Двине, Кукенойс (ныне Кокенхузен), однако ж, собирая дань с жителей, не препятствовали Альберту волею и неволею крестить идолопоклонников. Сей хитрый епископ от времени до времени дарил князя Полоцкого, Владимира, уверяя его, что немцы думают единственно о распространении истинной Веры. Но Альберт говорил как христианин, а действовал как политик, он умножал число воинов, строил крепости, хотел и духовного и мирского господства.
Бедные жители не знали, кому повиноваться, россиянам или немцам, единоплеменники финнов, Ливь, желали, чтобы первые освободили их от тиранства Рыцарей, а Латыши изъявляли усердие к последним.
Наконец, князь Владимир объявил войну опасным пришельцам: осадил Икскуль, но не мог в 1200 году взять Кирхгольма. Владимир снял осаду, услышав, что многие чужеземные корабли приближаются к берегам Ливонии, и Двиною возвратился в Полоцк. Флот, испугавший Россиян, был Датский: король Вольдемар в угодность Папе шел оборонить новую Церковь Ливонскую. Он плыл к Эзелю, желая основать там крепость, но вдруг, переменив мысли, удалился, отправив в Ригу Лунденского архиепископа, знаменитого ученостью Андрея, который в сане Римского посла должен был способствовать успехам Католической Веры в сих пределах.
Скоро большая часть жителей крестилась, ибо они видели, что их ничтожные идолы, разрушаемые секирами христиан, не могли защитить себя. Сей бедный народ в течение веков не забывал насилия своих жестоких просветителей!
Довольный услугами Рыцарей, епископ Альберт уступил им третью часть покоренной Ливонии, но все же старался более утверждать там свое владычество. Он выгнал Россиян из укрепленного замка Кукенойса, принудив удельного Князя Двинского, именем Всеволода, быть данником Рижской Церкви. Сей Князь, женатый на дочери одного знатного Литовца, господствовал в Герсике (нынешнем Крейцбурге), он делал много зла не только немцам, но и россиянам, свободно пропуская Литовских грабителей чрез Двину и доставляя им съестные припасы.
Епископ Альберт сжег столицу Всеволода, пленил его Княгиню, многих жителей и с тем условием возвратил им свободу, чтобы сей Князь отказался от союза с Литовцами и навсегда подарил свою область Богородице, то есть епископу. Всеволод под тремя знаменами клялся верно служить Матери Божией, торжественно назвал Альберта отцом, признал себя его наместником в Герсике!
Но северная часть Ливонии оставалась еще независимою от немцев: там хотел господствовать храбрый Мстислав Новгородский. Приняв меры для безопасности границ своих, укрепив южные границы новыми городами и поручив охранять Великие Луки брату, Князю Владимиру Псковскому, он ходил с войском в 1212 году на западные берега Чудского озера собирать дань и смирять непокорных. Он осадил крепость Медвежью Голову, или Оденпе, и взял с жителей 400 гривен ногатами или кунами. Немецкий Летописец прибавляет, что Князь Новгородский, крестив тогда некоторых язычников, обещал прислать к ним своих попов, но Альбертовы миссионеры предупредили Россиян и скоро ввели там Веру Латинскую.
* * *
Матфей стал киевским митрополитом до 1210 г. и умер 19 августа 1220 года. Матфей был преемником Никифора, который скончался, возможно, вскоре после 1201 г. В таком случае он мог быть посвящен еще патриархом Иоанном X Каматером, который после падения Константинополя в 1204 г. и до самой своей кончины в начале 1206 г. имел местопребывание во Фракии. С другой стороны, вполне допустимо и предположение, что вследствие крушения Византии Киевская кафедра несколько лет пустовала. Если так, то Матфей мог быть поставлен только новым Никейским патриархом Михаилом IV Авторианом, вступившим в должность весной 1208 г., и прибыл в Киев не ранее 1209 года.
В историографии иногда встречается ошибочное мнение, что Матфей был назначен великим князем Всеволодом Большое гнездо, хотя это предположение опирается единственно на слова В. Н. Татищева. Как бы там ни было, в 1210 г. Матфей по поручению Ольговичей прибыл в качестве посредника во Владимир-на-Клязьме, где он был почтен богатыми дарами. Благодаря состоявшемуся тогда примирению Всеволод Большое гнездо был признан старшим среди русских князей. Всеволод Чермный из рода Ольговичей смог снова занять Киевский стол, а его дочь вышла 15 мая 1211 г. замуж за сына Всеволода Большое гнездо Юрия. Вскоре по окончании этой миссии весной 1211 г. Матфей рукоположил нового новгородского архиепископа Антония на место смещенного 23 января 1211 г. князем Мстиславом Удалым и новгородцами Митрофана.
После смерти в 1212 г. Великого Князя Всеволода Большое гнездо, и раздела княжества между его сыновьями, старое ростовское епископство было разделено на два. 10 ноября 1213 (1214?) г. Матфей посвятил в Ростовские епископы Пахомия, до тех пор настоятеля Петровского монастыря в Ростове. А в начале 1214 (1215?) г. - игумена Симона, некогда монаха Киево-Печерского монастыря, в епископы Владимира Суздальского.
После смерти Пахомия Ростовским епископом стал в начале 1216 г. Кирилл. В конце жизни Матфею пришлось еще раз заниматься новгородскими делами. В результате политических пертурбаций в Новгородской республике смещенный ранее Митрофан вернулся в Новгород и в конце 1219 г. снова оказался на кафедре в новгородской Софии. Однако архиепископ Антоний вовсе не собирался добровольно уступать свой пост, и поэтому в Новгороде решили отправить обоих архиепископов в Киев, предоставив митрополиту выбирать между ними. Матфей восстановил Митрофана, который вернулся в Новгород 17 марта 1220 г.; но и Антонию Матфей оказал "честь", сделав его епископом в Перемышле. Тем самым основание Перемышльской кафедры, прежде входившей в состав Галичской епархии, надо рассматривать как результат договоренности между Митрополитом и Галичским князем Мстиславом Удалым, с 1219 г. покровительствовавшим Антонию.
7 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1211 года по 20 декабря 1213-го - время мирного благоустройства, время отделения Божественного от земного.
В то время Роман Игоревич бежал из Венгрии и примирился с братом Владимиром. К ним обратился несчастный народ Галицкий, обвиняя себя в том, что не умел прежде ценить благословенного их княжения. Они собрали войско и заставили Бенедикта уйти в Карпатские горы. Спокойствие восстановилось. Роман удовольствовался Звенигородом, Святослав Игоревич, освобожденный Поляками, взял себе Перемышль, Владимир, как старший, остался княжить в столице, отдав сыну Теребовль, а другого сына послав с дарами к королю Венгерскому, чтобы обезоружить его и властвовать безопасно.
Желая утвердиться на шатком троне Галицком, коря прежнюю слабость свою в потокании излишнего самовольстве тамошних вельмож, и приписывая блестящее ведение дел в государстве Романа Мстиславича одной только его строгости, Игоревичи вздумали казнью первостепенных Бояр обуздать народ, чем и погубили себя невозвратно. Без предъявления вины, без суда и следствия исполнители княжеской воли хватали знатнейших людей, убивали, чем и произвели всеобщий ужас.
Но многие из обреченных на смерть успели спастись, и в том числе боярин Владислав, которому Игоревичи обязаны были престолом Галицким. Сей Вельможа, вместе с другими скрывшись в Венгрии, молил Андрея, чтобы он дал им отрока Даниила и войско для изгнания жестоких Игоревичей, неблагодарных забывших милость королевскую.
Непрестанно лаская Даниила, обещая то усыновить, то женить его на своей дочери, Андрей до сего времени благодетельствовал ему одними словами. Тогда еще не имея сыновей, по крайней мере взрослых, рассудив, что гораздо надежнее управлять Галициею именем ее законного Князя, нежели собственным, чрез Венгерских баронов, ненавистных россиянам. Он рассчитывал, что юный Даниил, отчасти им воспитанный, охотнее Игоревичей может быть его подручником.
Андрей исполнил требование Галицких Бояр, и Владислав, окруженный полками Венгров, вступил с князем-отроком в пределы отечества. Города сдавались.
Граждане Перемышля выдали ему Святослава Игоревича.
Роман в Звенигороде оборонялся, призвав половцев. Но все соседствующие князья восстали на Игоревичей: Александр Владимирский, Ярославичи, Ингварь Луцкий и Мстислав Немой. Также и малолетний Василько прислал из Бельза к брату Даниилу свою дружину. Даже Ляхи соединились с Венграми, чтобы участвовать в выгодах сего ополчения. Романа Звенигородского пленили в бегстве: Владимир ушел.
Юному Даниилу вручили державу княжескую. Родительница спешила обнять его, но он сначала не узнал матери, быв долго в разлуке с нею, но тем более изъявил чувствительности, видя ее радостные слезы.
Среди вельмож и народа сей величественный отрок уже казался повелителем, благородной наружностью предвещая свою будущую знаменитость.
Но еще не мог он властвовать самолично: Венгры, Ляхи, князья соседние и гордые бояре рассчитывали пользоваться его малолетством. Ему отдали Галич, но Владимир остался за Александром, Червен за Всеволодом, Александровым братом. В самом Галиче Даниил находился под опекою своевольных недостойных вельмож и не мог спасти русского имени от поношения, будучи свидетелем гнуснейшего злодеяния.
Воеводы Андреевы, Великий Дворецкий, именем Пот, и другие, пленив Игоревичей, хотели отвезти их к королю, но Бояре Галицкие, движимые злобою, требовали сих несчастных для торжественной казни. Венгры колебались. Наконец, убежденные дарами, те выдали им жертвы, и Галичане редким неистовством заслужили в древней Руси имя безбожных, данное им в летописи. Они били и терзали своих бывших князей, а потом их повесили. Сие государственное преступление должно бы было вооружить всех потомков Св. Владимира, но, к сожалению, кончина Великого Князя и новые междоусобия отвлекли их внимание от мятежной земли Галицкой.
* * *
Всеволод, призвав к себе Константина из Новгорода, назначил ему в удел Ростов с пятью городами. За несколько же времени до смерти назвал его преемником Великокняжеского достоинства с тем, чтобы он уступил Ростовскую область брату Георгию. Константин не хотел выезжать из своего удела, желая наследовать целое Великое Княжение Суздальское. Раздраженный столь явным неповиновением, отец созвал Бояр из всех городов, епископа Иоанна, игуменов, священников, купцов, дворян и в их многочисленном собрании объявил, что наследником его должен быть второй сын Георгий, что он ему поручает и Великую Княгиню и меньших братьев.
Константина любили, уважали, но смирились перед священной властью отца: сын ослушник казался преступником, и все, исполняя волю Великого Князя, присягнули избранному наследнику. Константин оскорбился, негодовал и, как говорят летописцы, со гневом воздвиг брови свои на Георгия. Добрые сыны отечества с горестью угадывали следствия.
Всеволод Георгиевич, Княжив 37 лет, спокойно и тихо преставился на пятьдесят восьмом году жизни 15 апреля 1212 г., оплакиваемый не только супругою, детьми, боярами, но и всем народом, ибо сей государь, называемый в летописях Великим, княжил счастливо, благоразумно от самой юности и строго наблюдал правосудие.
Новейшие Летописцы, славя добродетели сего Князя, говорят, что он довершил месть, начатую Михаилом, казнил всех убийц Андреевых, которые еще были живы. А главных злодеев, Кучковичей, велел зашить в короб и бросить в воду. Сие известие согласно отчасти с древним преданием: близ города Владимира есть озеро, называемое Плавучим; рассказывают, что в нем утоплены Кучковичи, и суеверие прибавляет, что тела их доныне плавают там в коробе!
Доказав свою набожность, по тогдашнему обычаю, сооружением храмов, Всеволод оставил и другие памятники своего княжения: кроме города Остера, им возобновленного, он построил крепости в Владимире, Переяславле Залесском и Суздале.
В 1212 году Новгородцы, недовольные Святителем Митрофаном, без всякого сношения с главою Духовенства, Митрополитом Киевским, изгнали своего архиепископа и выбрали на его место бывшего знаменитого гражданина, Добрыню Ядренковича, который незадолго до того времени ездил в Царьград и постригся в монастыре Хутынском, основанном в конце XII века Св. Варлаамом, близ Новгорода. Так Новгородцы судили и Князей и Святителей, думая, что власть мирская и духовная происходит от народа.
8 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1213 года по 14 мая 1216-го - время генеральной уборки. На этой ступеньке происходит своеобразная чистка, время избавления от всех накопившихся негативов, которые мешают дальнейшему развитию. Время материального проявления Света данного акта творения.
На шестой ступени акта творения Русь продолжает делиться. Венгрия и Польша использовали усобицы как повод для постоянных вторжений на Русь. В 1214 году Галицко-Волынское княжество подверглось разделу. Одна его часть попала под власть венгров, другая - поляков. Малолетний князь Даниил Романович сохранил в своих руках Владимир-Волынский. Раздоры между Венгрией и Польшей привели к тому, что польский король Лешек призвал на помощь князя Мстислава Удалого, покинувшего Новгород. Мстислав изгнал венгерского королевича Кальмана и занял Галицкий стол.
В свою очередь было поделено и Владимиро-Суздальское княжество между пятью сыновьями Всеволода Большое Гнездо.
На VI ступени борьба за власть происходит в основном уже не между князьями, а между боярами. Князья же в управлении своих княжеств, подчас, играли лишь номинальную роль в качестве военной силы. Даже тысяцких им выбирало вече, где тысяцкие занимались в основном сбором налогов.
Но не было единства и в самих вечах. Бояре часто делились на отдельные партии в борьбе за власть, при этом у каждой партии был свой князь, который поддерживал свою партию силой оружия. Но партии не были долговечными, очень скоро они распадались, князья изгонялись, образовывались новые клики и в них приглашались другие князья.
Еще большее уплотнение материи привело к тому, что стало происходить смешение духовного и материального, подмена власти духовной светской властью, а ту в свою очередь подменяла власть бояр.
Вече выбирало князей, как правило, слабых, послушных их воле, князья по указке бояр учреждали в своих городах епархии. Вече указывало епископам, какого им князя необходимо благословлять на княжение, князья же посильней пытались повлиять на решение бояр силой. Епископы слушались и князей и бояр, так как были зависимы и от тех, и от других. Все это окончательно подорвало могущество Руси.
* * *
Совершив погребение отца, Георгий, с одобрения Вельмож, возвратил свободу князьям Рязанским, всем их подданным и епископу Арсению. Великое Княжение Суздальское разделилось тогда на две области: Георгий господствовал в Владимире и Суздале, Константин в Ростове и Ярославле, оба желали единовластия и считали друг друга хищниками.
Братья их также разделились: Ярослав-Феодор, начальствуя в Переяславле Залесском, взял сторону Георгия, равно как и Святослав, получив в удел Юрьев Польский. Димитрий-Владимир остался верным Константину.
Ростовский князь обратил в пепел Кострому, пленил жителей. Георгий два раза приступал к Ростову и, заключив весьма неискренний мир с Константином, выслал Димитрия из Москвы, дав ему во княжение южный Переяславль. Димитрий, как бы предчувствуя бедствие, неохотно поехал в сей удел, некогда знаменитый и столь любезный для его деда. Он женился там на племяннице Всеволода Чермного и, едва отпраздновав свадьбу, должен был сразиться с половцами, но не смог одолеть варваров и, плененный ими, был отведен в вежи. Он года чрез три освободился и княжил после в Стародубе на Клязьме.
* * *
Рюрик скончался: Князь трезвый, набожный, усердный строитель церквей, впрочем не имевший доброй славы братьев своих: ни кротости Романовой, ни твердости Давида, ни воинской доблести Мстислава Храброго. Всеволод Чермный, желая один начальствовать в южной России и не боясь уже никого по смерти Великого Князя, изгнал сыновей и племянников Рюриковых из уделов Киевского княжества.
Изгнанники, удалившись в область Смоленскую, требовали защиты от Мстислава Новгородского. Сей мужественный Князь был тогда стражем северо-западной России: с одной стороны тревожили оную Литовцы, с другой - властолюбие Немцев угрожало ей великими опасностями.
Первые дерзнули ворваться в Псков, жители которого, изгнав князя своего, Владимира Мстиславича, за его дружескую связь с Рижским епископом, ходили в ту пору в Чудскую землю для собрания дани. Литовцы не могли завладеть городом, но выжгли и разорили окрестности.
Мстислав Новгородский дал Псковитянам иного князя, своего племянника двоюродного, Всеволода Борисовича, а Владимир удалился в Ригу, будучи верным союзником Ордена и тестем брата епископа, Дитриха.
Принятый им как друг и свойственник, он имел случай оказать Немцам важную услугу. Летописец Ливонский рассказывает, что князь Полоцкий, Владимир, желая объясниться с епископом Альбертом, назначил ему свидание на берегу Двины; близ нынешнего Крейцбурга. Альберт приехал туда с Рыцарями, старейшинами ливонскими, купцами немецкими и с Владимиром Мстиславичем. Князь Полоцкий говорил Альберту, чтобы он не тревожил язычников и не принуждал их креститься, что немцы должны следовать примеру Россиян, которые довольствуются подданством народов, оставляя им на волю верить Спасителю или не верить. На что епископ ответил резким отказом, поскольку это было против его долга перед Папой.
Князь грозился обратить в пепел Ригу и в гневе обнажил меч, рыцари также изготовились к битве, но Владимир Мстиславич встал между ими, молил, убеждал и сделал, наконец, то, что Князь Полоцкий, отдавая справедливость неустрашимости Рыцарей, уступил им всю южную Ливонию.
Через несколько лет он думал поправить свою ошибку и выгнать немцев, но упал мертвый в самую ту минуту, когда хотел сесть в ладью и плыть к устью Двины, чтобы осадить Ригу.
Господствуя в южной Ливонии, рыцари желали покорить и северную, вместе с Эстонией. Узнав, что отряды их грабят тамошних жителей, Мстислав Новгородский собрал 15000 воинов, вместе с Князем Псковским и Давидом Торопецким, братом своим, выступил в поле, дойдя до самого моря. Но не встретив нигде немцев, которые заблаговременно ушли назад в Ригу, он требовал дани с Чуди, осаждал Воробьин, или Верпель, взял с граждан 700 гривен ногатами и разорил многие окрестные селения.
Мстислав, отдав две части взятой дани новгородцам, а третью своим дворянам, или дружине, поспешил от берегов Балтийского моря к Днепру. Прибыв в Новгород, он собрал Вече на Дворе Ярослава и предложил народу отмстить Всеволоду Чермному за обиду князей Мономахова племени. Граждане любили Мстислава и сначала приняли его призыв с воодушевлением, но потом вдруг охладели на пути.
Новгородские воины поссорились с смоленскими, убили одного человека в драке, и торжественно объявили, что не хотят идти далее. Напрасно князь звал их на Вече, напрасно думал усовестить неблагодарных: никто не слушал его повеления. Мстислав без всякой укоризны дружески простился с ними и вышел с братьями из Смоленска.
Новгородцы изумились, тогда посадник Твердислав напомнил им, что предки их гордились усердием к добрым князьям, охотно умирали за Ярослава Великого и служили примером для других Россиян.
Его речь тронула новгородцев, легкомысленных, однако ж чувствительных к народной чести, к славе великодушных подвигов. Они догнали князя и, пылая ревностью, нетерпеливо желали битвы. Скоро война кончилась. Города отворяли ворота; два князя сдались в плен. Всеволод Святославич бежал из Киева, заключился в Чернигове и с горести умер, а брат его, Глеб, видя опустошение земли своей, покорностью и дарами купил мир. Победители отдали Киев Ингварю Ярославичу Луцкому, который добровольно уступил его Князю Смоленскому.
Здесь, на этом примере мы уже можем наблюдать рождение авторитарной формы отношений между князьями, боярами и народом, взамен выборной вечевой формы. Вечевая форма заметно уступала авторитарной, поскольку изначально не предполагала абсолютного подчинения выбранному решению и абсолютному следованию намеченной цели, поэтому при вечевом выборе цель никогда не достигалась.
* * *
В 1215 году Мстислав Храбрый, учредив порядок в завоеванной Днепровской области, возвратился в Новгород, но скоро объявил жителям на Вече, что дела отзывают его в южную Русь, что он будет всегда защитником новгородцев, однако ж дает им волю избрать себе иного князя. Народ сожалел о нем, долго рассуждал, кем заменить князя столь великодушного, наконец, отправил посадника, тысяцкого и десять старейших купцов звать Феодора Всеволодовича, зятя Мстислава.
Ярослав-Феодор начал свое правление с наказаний, проявляя при этом определенную строгость. Он сослал в Тверь некоторых окованных цепями чиновников, велел разграбить двор тысяцкого, оклеветанного врагами, взяв под стражу сына и жену его.
Действия князя, направленные на очищение Новгорода от негативов, мешавших его нормальной жизни, возбудило и народ искать новых преступников. Они умертвили без суда двух знаменитых граждан, а князь с досады на их своеволие уехал в Торжок.
Между тем в окрестностях Новгорода тот год выдался неурожайным. Ярослав, ослепленный злобою, захватил весь хлеб в изобильных местах и не пустил ни воза в столицу. Тщетно послы убеждали князя возвратиться, он и послов задержал в Торжке и отозвал к себе жену из Новгорода, где уже свирепствовал голод.
Бедные ели сосновую кору, липовый лист и мох, отдавали детей всякому, кто хотел их взять, томились, умирали. Трупы лежали на улицах, оставленные на съедение псам, и люди толпами бежали в соседние земли, чтобы избавиться от ужасной смерти. В последний раз новгородцы молили Ярослава утешить их своим присутствием. Но он задержал и этих послов, вместе с купцами новгородскими. Чиновники скорбели, граждане были в отчаяние, а наместник Ярослава и дворяне его были равнодушными зрителями народного бедствия.
11 февраля 1216 года в Новгород приехал Мстислав, и новгородцы с радостью встретили его. Сей князь говорил, что он помнит свое обещание быть всегда их другом, что освободит невинных граждан, заключенных в Торжке, восстановит благоденствие Новгорода, или положит свою голову.
Народ клялся жить и умереть с добрым Мстиславом, который, взяв под стражу бояр Ярослава, чрез одного умного священника объявил зятю, чтобы тот, если желает остаться ему сыном, выехал из Торжка и немедленно возвратил свободу всем боярам и купцам новгородским.
С гордостью отвергнув мирное предложение, Ярослав изготовился к войне, и прислал сто знаменитых новгородцев в отчизну их с приказанием выпроводить оттуда его тестя. Но сии люди, видя единодушие сограждан, присоединились к ним с радостью. Тогда озлобленный Ярослав собрал на поле всех бывших у него новгородцев, числом более двух тысяч, оковал цепями и послал в свой город, Переяславль Залесский, отняв у них коней, деньги, все имение. В надежде на могущество брата, Георгия Владимирского, он грозился наказать тестя, начав кровопролитное междоусобие.
Состояние Новгорода было крайне тяжелым: голод, болезни истребили немалую часть его жителей, другие скитались в чужих землях. Знатные люди стенали в темницах Суздальской области, дома и целые улицы опустели.
Мстислав, собрав Вече, воодушевлял граждан своим мужеством. Все казались единодушны с князем отстоять свою вольность, однако ж некоторые, тайно доброжелательствуя Ярославу, бежали к нему в Торжок. Мстислав выступил с остальными и с братом, князем Владимиром Псковским (который, быв несколько времени начальником маленькой области в Немецкой Ливонии, снова господствовал тогда во Пскове).
Сия война имела важное следствие: Князь Новгородский, хотев прежде дружелюбно разделаться с Ярославом, но принужденный искать управы мечом, взял бразды правления как искусный военачальник и политик. Предвидя, что Георгий Всеволодович будет всеми силами помогать меньшему брату, Мстислав заключил тайный союз с Константином и дал ему слово возвести его на престол Владимирский.
Военные действия начались в Торопецкой области. Святослав Всеволодович, присланный Георгием к Ярославу, с десятью тысячами осадил Ржевку, где находилось только 100 воинов, но князь Новгородский подоспел с 500 всадниками, заставил осаждающих удалиться и взял укрепленный Зубцов. Дружина Мстиславова хотела прямо идти к Торжку, но сам Мстислав, призвав Владимира Рюриковича из Смоленска, вдруг обратился к Переяславлю Залесскому, чтобы удалить театр военных действий от Новгородской области.
Наконец обе рати сошлись близ Юрьева. Константин с полками своими находился в стане Новгородском: Георгий, Ярослав и князья Муромские, действуя заодно, вооружили поселян и в большом скоплении своих рядов стали на берегу Кзы. Летописцы сказывают, что Князь Владимирский и меньший брат его имели 30 знамен, или полков, 140 труб и бубнов.
Благоразумный Мстислав еще надеялся отвратить кровопролитие. Послы Новгородские говорили Георгию, что они не признают его врагом своим, будучи готовы заключить мир и с Ярославом, если он добровольно отпустит к ним всех их сограждан и возвратит Торжок с Волоком Ламским. Но Георгий ответствовал, что враги его брата суть его собственные, а Ярослав, надменный и мстительный, не хотел слушать никаких предложений.
Мстислав вторично представлял Георгию и Ярославу, что война междоусобная есть величайшее зло для Государства, что он желает примирить их с большим братом, который уступит им всю область Суздальскую, если Георгий отдаст ему, как старшему, город Владимир.
Послы с горестью удалились, и князь Владимирский, пируя в шатре с Вельможами, желал знать их мнение. Один Боярин советовал не отвергать мира и признать Константина старейшим Государем земли Суздальской. Он говорил, что князья Ростислава племени мудры и храбры, а воины Новгородские и Смоленские дерзки в битвах, что Мстислав в деле ратном не имеет соперника и что превосходящие силы уступают иногда превосходному искусству.
Князья слушали Боярина неодобрительно. Вельможи, льстя их самолюбию, говорили, что никогда еще враги не выходили целы из сильной земли Суздальской, а уж с новгородцами и подавно сумеют расправиться.
Одобрив сию безрассудную надменность и собрав военачальников, князья дали им приказ не щадить никого в битве: убивать даже и тех, наказывали они, на ком увидят шитое золотом оплечье.
Отпустив воевод, Георгий с меньшими братьями заперся в шатре и задумал уже делить всю Россию: назначил Ростов для себя, Новгород для Ярослава, Смоленск для третьего брата, а Киев для Ольговичей, оставляя Галич на свое дальнейшее распоряжение. Написав договорную грамоту и взаимною клятвою утвердив оную, сии князья послали сказать неприятелям, что желают биться с ними на обширном Липецком поле.
Мстислав принял вызов. Он долго советовался с Константином, обязал его торжественными обетами верности и ночью выступил из стана к назначенному для битвы месту, с трубным звуком, с грозным кликом воинским. Встревоженные полки Георгиевы стояли всю ночь вооруженные и в боевом порядке, ожидая нападения, и едва было не обратились в бегство.
На рассвете Мстислав и Константин приблизились к неприятелю, который расположился на горе, окруженной плетнем. Напрасно Мстислав предлагал Георгию или мир, или битву на равнине, тот отклонил все предложения. Мстислав стал на другой горе, велев отборным молодым людям ударить на полки Ярослава.
![[]](/img/m/melxnikow_i_a/vistupenaktatvoreniyarossiiskoycivilizacii1197-1269/173.gif)