Снег наметает постель для разбросанных мыслей. Я против воли своей думаю их и отправляю прямо из поезда: сквозь пол, оконные стекла, шумных пассажиров, выходящих курить, или в проходах между вагонами. Им сладко и больно одновременно от того, что их подумали. От того уставшие и удовлетворенные они укрываются снегом, прильнув к нежной шпале и засыпают. Что с ними случается потом я точно знать не могу, но полагаю, что они замерзают там насмерть, или их подбирает лиса, или давит колёсами, или может, однажды, нам предстоит еще встретиться, когда они подрастут и окрепнут - я поеду домой или из дому, и они выйдут ко мне на 12-минутную остановку на перронах в каком-то Красноуфимске как раз в тот момент, когда я затянусь сигаретой или вдохну облака. А пока я обтёсываю зубы и когти своей доброты обо всё, что можно в этой дрянной и разтрахавшейся повозке.
Жалко мысли? Ими усыпаны все 900 километров или все 13 часов. Мне не жалко.
В белой синеве, такой вязкой от дыхания прохожих, такой плотной от выхлопных газов, расцветают жёлтые кострища столбов и гостиных. Где-то чувствуется праздник - безумные гирлянды, снежинки на стеклах и запах салатов и спирта на кухне. Семья у телевизора что-то смотрит на первом канале, малой играет в Майн Крафт, старшая переписывается с кем-то и собирается пойти гулять. Отец начинает дремать, и заливистый сопливый храп расплывается по полу такой холодной снаружи и такой теплой внутри коробки с человечками. Все раздраженно обернулись на меня, телевизор сделали погромче...
Тем временем, поезд унес меня уже на сотню километров, а еще в тысяче таких же домов на параллельных и перпендикулярных улицах, отец проворчал и перевернул подушку холодной стороной к тяжелой красной голове. Ой, ну что за голова у человека за 30? Это раздутая вишня или смятый арбуз, весь в морщинах и пятнах. Волосы имеют чисто декоративный характер - за них можно таскать или дёргать их щипцами - что угодно, одним словом. Им нравится расти там, где их не ждут - в ушах, выглядывать из носа, прорастать на бородавках. А ещё, говорят, у некоторых женщин растут усы, и даже ноги волосатые. Хотя к голове это отношения не имеет, но в целом картину передаёт - люди отвратительны.
Где-то разбили тарелку - это отнюдь не салют в мою честь.
А вообще поезд едет презрительно-медленно. Хотя поезд не виноват, это время подводит. Хотя и времени глубоко наплевать, как идёт, так идёт, а я под него прогибаюсь - то вдруг бегу, не замечая ни пейзажей, ни себя самого, то вот растекаюсь по листу и не знаю, как излить своё. А бокал уже налит, посмотрите на небо! Это же "белый русский" - такое тёмное густое снизу и белое воздушное - вверху. Скорей бы сойти с поезда и вдохнуть аромат коктейля, замешанного на родном уральском.
Впрочем, всё что мы делаем на протяжении своего циферблата, это только подгоняем и тормозим поочередно секундные стрелки, в надежде зависнуть где-то между пятью и шестью.