Аннотация: 2 часть Это правда, меня тогда не сильно ругали:)
В детском саду воспитательница каждый день водила нас на площадку. Я очень любила гулять, поэтому сразу же бежала в раздевалку и быстро переодевалась. Но потом начиналась настоящая скукотища, ведь приходилось очень долго стоять у двери и ждать остальных. В это время, как правило, я и Аня (она была второй по одеванию после меня) стояли и ковыряли обои. Дети вообще любят всё ковырять, и во всём ковыряются. Но не проходило и десяти минут как мы уже шли по коридору навстречу свежему воздуху. Всегда очень хотелось побежать, но впереди шла воспитательница и никого не пускала. А когда мы вели себя шумно, вообще останавливалась и выжидающе на нас смотрела. Мы понимали - это значило, что нужно идти ровным молчаливым строем.
Была весна. Погода выдалась солнечная и, на удивление, жаркая. Мы с особым удовольствием прохаживались вдоль заборов и ковыряли палками кирпичи соседних гаражей. Представляя себя шпионами, мы пытались проделать дырки в стенах, чтобы подглядывать и подслушивать за взрослыми усатыми дяденьками, ремонтирующими свои автомобили. Но, по мнению воспитательницы, мы все должны были заниматься настоящим делом, поэтому она дала каждому из нас по куску мела и объявила конкурс на самый лучший рисунок на асфальте. Теперь мы, неудавшиеся герои родины, шпионы, внедренные на вражескую территорию для выполнения особо секретной миссии, превратились в художников.
Вовка рисовал машину. Он мечтал стать водителем, поэтому мысли у него всё время были только о машинах. Антон, тяжело вздыхая, выводил крысу. Его мама почему-то отказывалась покупать домой даже самую маленькую мышь, но он не терял надежды когда-нибудь поймать что-нибудь "живенькое" на улице и забрать к себе на воспитание.
- Эх, - говорил Антон, - Если бы у меня была крыса, я назвал бы её Глаша. Я кричал бы ей: "Глаша! Глаша! Иди сюда!".
Аня нарисовала классики. Это она здорово придумала! Теперь можно будет устроить соревнование или даже олимпиаду! Я хотела помочь Ане обводить линии, но она отказалась принимать меня в игру. Тогда я решила нарисовать свои классики, чтобы ребятам было из чего выбрать. Но вскоре мне надоело. Да и клеточки получились слишком маленькие и кривые: чтобы попасть камешком на какое-нибудь из чисел, нужно было бы быть косым как заяц!
Я снова стала думать, что же мне нарисовать, но так и не придумала, а оставшийся кусок мела сунула в карман. У каждого шпиона должен быть тайный запас.
Вечером, когда меня забрали из садика домой и мама пошла на кухню готовить ужин, я вспомнила о спрятанном в кармане трофее. И так невыносимо сильно захотелось порисовать, что я не смогла сдержаться! В моей голове, словно бешеный табун лошадей, скакали идеи. Можно было нарисовать и цветы в вазе, как нас учили, и маму, и кота Ваську из соседнего подъезда... Но кусок мела был таким маленьким... "Нарисую маму, - решила я,- Мамам всегда приятно, когда их рисуют".
Осталось только решить, где рисовать. Я попробовала на полу, но линолеум был слишком мягким, и на нем не было видно следов мела. Стол - слишком светлый. И тут меня озарила очередная потрясающая идея! Ничего не подойдет лучше на роль асфальта, чем новая лакированная стенка темно-коричневого цвета. Я вскочила на спинку кресла, стоящего рядом со шкафом, и принялась за работу.
Мне казалось, что я великий художник. Моё имя будут знать все дети даже через сто тысяч лет, а дверцу, на которой я рисую, поставят в музей. А может быть, её купит какой-нибудь миллионер. Хотя одно другому совсем не мешает.
Мои мечты о том, как я стану знаменитостью, закончились быстро. Проходящий мимо папа, подпрыгнул на месте, ойкнул и стал громко звать маму, чтобы она бежала смотреть на "шедевр". Жаль, что я не успела нарисовать маму в полный рост, тогда бы портрет ей точно понравился, и она не вытирала бы его тряпкой с такой космической скоростью. К счастью, стенка не поцарапалась, и меня почти не ругали.