Два подростка тайком стоят у раскрытого окна. Они внизу, т.к. окно на высоте бельэтажа. Переминаются, о чем-то перешептываются на ухо. Кругом половодье сирени. Густые кусты, усыпанные гроздьями цветов, издают пьянящее благоухание, настолько терпкое и густое, каким может быть запах цветущей весенней сирени. Вата тополиного пуха стелется под ногами, иногда прилепляясь к их одежде. Из окна раздаются звуки фортепианного этюда, старательно разучиваемого кем-то. Их головы запрокинуты вверх. Один жадно ловит звуки из окна, пытаясь услышать что-то, известное только ему...
Такие вечерние "стражи" продолжались в течение целого года. И только юность, ранняя, невинная юность может быть такой постоянной и стойкой.
Осень. Слегка примораживает. Желтые листья застилают приготовившуюся к дремоте землю. Осенний ветерок шуршит опавшей листвой, пробирая до костей легко одетые фигурки двух стражников...
Эмка был влюблен в нашу одноклассницу, дочь военного. Его серо-голубые выразительные еврейские глаза все время следили за ней. На уроке, на перемене, по дороге домой. И под окнами ее дома он мог простаивать часами, слушая не совсем стройные звуки мучаемого пианино, часто для компании беря и меня с собою. А главное, он хотел услышать ее голосок, увидеть мелькнувший в окне силуэт. Мне это казалось немного смешным, хотя душою хорошо понимал его. Она была одной из принцесс нашего класса, и, кажется, так у него ничего и не вышло.
Когда я случайно повстречался с нею в Ленинграде, то увидел перед собою самую заурядную девушку, в которой ничего не осталось от принцессы детства.
Выяснилось, что она и не представляла, что он был в нее влюблен, и даже не догадывалась о его бдениях.
Эмка был другом моего детства. Одним из "трех мушкетеров", облик которых остался запечатленным на выпускной фотокарточке 7-б класса средней школы Љ4 имени Короленко города Речицы. Мы были вместе и в школе, и на занятиях спортом, и в радио кружке. Часто встречались в домах, занимаясь, играя, фантазируя и мечтая. Эмка среди всех нас был сиротою.
Со скупых слов его скромной и доброй аидеше мамы, военной вдовы, в одиночестве растившей сына, отец погиб на фронте.
Папа уважал моих друзей, но особенно чувствительным он был к сиротам.
-Никогда не обижай сироту. Еврей должен помогать сиротам, ведь даже Б-г лично помогает им.
При редких встречах он беседовал с Эмкой, расспрашивал о доме, о жизни, об учебе. У меня он пробовал выяснить, как можно помочь его матери, ему самому. Кажется, родители делали попытки в этом плане. Но эти заботы были так далеки от меня.
Мать всегда старалась принять его приветливо, пыталась чем-то угостить из того небогатого ассортимента, который был в доме.
***
Мы окончили школу. Пути наши разошлись. Я слышал, что Эмка окончил строительный техникум, женился, работает строителем... Сведения я получал через Марика, с которым наши пути изредка пересекались.
Жене я много рассказывал о своем детстве в Речице, о друзьях детства, но для нее, на 10 лет младшей меня, это было давнишней легендой.
Мы уже долго жили в Израиле, когда легенда стала обрастать плотью.
Появился Марик с Эллочкой. В разговорах за субботним столом мы живо вспоминали детство, юность, школу и, конечно, Эмку Богданова...
И вдруг Марик выяснил, что Эмка - в Америке. Узнав адрес, я с трепетом написал первое письмо. Первое письмо через вечность. Кто он, чем дышит мой Эмка?
Завязалась переписка, обменялись фотографиями, где нам обоим с большим трудом удалось различить знакомые черты на портретах пожилых людей.
Но детство нельзя заменить ничем. Детская душа, еще не испорченная, чуткая, ранимая, чувствительная к горю и радости, вероятно, ближе всего к исходному положению, когда В-вышний вкладывает в нас чистую вечную Свою частицу.
А вот уже нашелся наш старый учитель Комиссаров (комиссар)...
Речицкие - это особая порода. Речицкие евреи всегда были необычными. Эмка в свои годы неплохо акклиматизировался в Америке. Подрабатывает на почте, водит машину, изучает английский язык, и даже написал недурственное сочинение на нем о городе нашего детства. Вот его перевод с английского.
ГОРОД МОЕГО ДЕТСТВА
Это городок на юго-востоке Белоруссии под названием Речица. Здесь я вырос и женился. Город моего детства и юности.
Время идет, но память часто возвращает меня к этому изумительному времени и месту. В своих мечтах я вновь здесь.
Городок расположен вдоль широкого Днепра и возвышается на обрыве над рекой. Когда приходит весна, тает снег, и ломаные льдины наполняют быстро текущую реку, Днепр разливается так, что, кажется, будто вода и небо сливаются на горизонте.
Но самое замечательно время, это - лето. Запах цветущих каштанов, акаций и различных цветов заполняет воздух своим пьянящим ароматом, особенно в тихие, теплые летние вечера. Речичане прогуливаются вдоль центральной улицы по широким тротуарам. Стайки молодежи порхают среди гуляющих. Издали слышна музыка вальса или танго. Это в парке над Днепром играет духовой оркестр. Там на знаменитой танцплощадке бесконечно кружатся танцующие пары, за которыми с жадным любопытством наблюдают дети и старики, стоящие на мостике, возвышающемся над танцующими. Пожилые, вспоминая свою молодость, выискивают среди танцующих своих детей. Может быть, они также высматривают там будущих женихов и невест для своих отпрысков.
"Нет лучшего места в мире, чем Речица" - строка из песен тех лет.
Я не был здесь более сорока лет. Так хочется вновь окунуться в то замечательное время.
Я ему послал две свои первые книжки, получил его отзыв, важный для меня. И вот уже пишу воспоминания об отце. Я посвящаю Эмку в свои переживания, связанные с этими воспоминаниями. Прошу его воспоминания о моем отце, которого он знал не один год. И вот в этой карусели нелегкого писания я получаю письмо с газетной вырезкой от друга моего детства Эммануила Григорьевича Богданова.
НАЙДЕН ОТЕЦ-ГЕРОЙ
"... Думаю, что творческие планы позволяют забыть о приближении неумолимой старости. Я пытаюсь тоже что-то сделать, но провалы памяти все время отодвигают мои планы.
У меня произошло важное, грандиозное событие моей жизни.
Накануне 65-тилетия раздался телефонный звонок. Звонил писатель из Голландии и спрашивал о моем отце. Я чуть было не упал в обморок. Ведь прошло уже 58 лет, как я ничего не знал о нем. А 2 сентября этот писатель прилетел на мой день рождения. Гостил у меня 3 дня, и все рассказывал и расспрашивал.
Я посылаю тебе фотокопию этой вырезки из газеты. В ней все сказано. Он пишет книгу об отце и его друзьях. Очевидно, в следующем году она выйдет из печати. Я с дочерьми собираемся поехать на ее презентацию в Голландию..."
Буквально накануне Дня Победы я получил письмо из Голландии, от аспиранта Амстердамского университета Йориса Верстейха. Он писал: "Обращаюсь к вам по рекомендации Иерусалимского института Яд-Вашем. Помогите мне найти какие-либо данные о еврее Грише Богданове. Кроме имени и фамилии, мне известно, что призывался он в Узбекистане, - больше ничего. Он бывший военнопленный. Чтобы спасти жизнь, выдал себя за армянина, и был направлен нацистами в армянский строительный батальон на юг Голландии. В этом батальоне была создана сильная подпольная организация, одним из руководителей которой был Гриша Богданов. Она готовила восстание военопленных в предвидении приближения англо-американских войск. А до этого, как могла, вредила проводимым строительным работам. Накануне восстания нацисты узнали о нем, и семерых его руководителей, включая Гришу Богданова, 9 декабря 1944 года расстреляли. На месте их казни в Голландии поставлен памятник, на котором указаны лишь имена погибших. Первым наверху слева указано имя "Гриша".
Прошу Вас помочь найти в архиве сведения о месте и годе рождения Гриши Богданова, месте призыва, времени пленения, возможно, адреса родственников".
Прежде чем ехать в архив, где, как мне было совершенно ясно, никаких надежд на успех не было, я просмотрел первый том "Книги памяти воинов-евреев, павших в боях с нацистами в 1941-1945" и на странице 180 обнаружил нужные мне сведения: "Богданов Гирш Янкелевич, 1907-1943 родился в местечке Холмеч, Гомельской области. Призван Андижанским РВК, Узбекистан. Красноармеец. Пропал без вести. (ЦАМО, опись 18004, дело 371, лист 141 об.)
По готовым данным на всякий случай решил проверить в военном архиве - всё точно! Но больше ничего. Искать родственников очень сложно. Может быть, им попадется на глаза этот номер газеты, и они напишут в редакцию?!
Так с помощью голландского аспиранта мы впервые узнали еще об одном еврее-герое сопротивления нацистам.
Ф. СВЕРДЛОВ
Вот и подумайте. Столько лет не виделись с другом детства!
Всю жихзнь он ничего не знал о погибшем отце.
Я пишу воспоминания о моем отце, возбуждаю его память о забытом прошлом, и вдруг - он получает, именно в этот момент, сообщение о месте гибели отца - героя Сопротивления, фото его памятника и сообщение, что об отце пишется книга!