Мендяев Пюрвя Николаевич. Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

Мендяев Пюрвя Николаевич : другие произведения.

Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Оставить комментарий © Copyright Мендяев Пюрвя Николаевич (mendiaev@gmail.com) Размещен: 12/12/2021, изменен: 22/12/2021. 98k. Статистика. Глава: Детектив Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: С 1917 года, когда произошли две русские революции, приведшие к краху Российской Империи и изменившие весь мир, прошло уже больше ста лет. О значении этих событий еще рано судить категорично. Вспомним что китайский политик Чжоу Эньлай в 200-ю годовщину Великой французской революции на вопрос журналистов - "Что вы можете сказать о значении Великой французской революции?" ответил - "Об этом еще слишком рано судить". А великий русский поэт Сергей Есенин писал: "Лицом к лицу, лица не увидать. Большое видится на расстоянии". Большое событие, действительно лучше видится на расстоянии. Революции 1917 года еще только предстоит осмыслить. Но уже и теперь, когда появилась некоторая историческая перспектива, отдельные события, которые было раньше трудно выделить из потока общественной жизни тех бурных лет, начинают смотреться для заинтересованного исследователя не как проявление общественного хаоса, а как элементы некого плана, реализованного заинтересованными лицами. Таким событием было опубликование в России в начале 20 века "Протоколов Сионских мудрецов" (ПСМ).

се козыри у меня на руках.

Вместо ответа Холмс стремительно вскочил с места и ударом ребра ладони сбил с ног стражника. Комаров попытался выхватить пистолет из кобуры, но мой друг опрокинул на него стол, а потом ударом в голову лишил чувств. Тут дверь открылась, и в неё влетел Бадма с винтовкой наперевес. Восстанию с оружием в руках всегда предшествует восстание идей. Уэндел Филлипс Вступление. С 1917 года, когда произошли две русские революции, приведшие к краху Российской Империи и изменившие весь мир, прошло уже больше ста лет. О значении этих событий еще рано судить категорично. Вспомним что китайский политик Чжоу Эньлай в 200-ю годовщину Великой французской революции на вопрос журналистов - 'Что вы можете сказать о значении Великой французской революции?' ответил - 'Об этом еще слишком рано судить'. А великий русский поэт Сергей Есенин писал: 'Лицом к лицу, лица не увидать. Большое видится на расстоянии'. Большое событие, действительно лучше видится на расстоянии. Революции 1917 года еще только предстоит осмыслить. Но уже и теперь, когда появилась некоторая историческая перспектива, отдельные события, которые было раньше трудно выделить из потока общественной жизни тех бурных лет, начинают смотреться для заинтересованного исследователя не как проявление общественного хаоса, а как элементы некого плана, реализованного заинтересованными лицами. Таким событием было опубликование в России в начале 20 века 'Протоколов Сионских мудрецов' (ПСМ). Ученые Ю. Делевский, В. Бурцев, Н. Кон и их многочисленные последователи считают, что авторы ПСМ сотрудники шефа русской тайной полиции П.И. Рачковского (работал в Париже с 1884 по 1902 г.) М. Головинский и И. Манасевич-Мануйлов. Последние якобы сфабриковали ПСМ в Парижской национальной библиотеке по образцу "Диалога" Мориса Жоли, а за работой по фальсификации их застали княгиня Екатерина Радзивилл и Генриетта Херблетт. Для начала двадцатого века эта версия выглядела убедительной. Евреям в Российской империи было запрещено жить за пределами черты оседлости. Антисемитизм был фактически официальной политикой в стране. Царская охранка для передовой общественности не только России, но и всего цивилизованного мира была символом вселенского зла. В глазах всего мира русская политическая полиция была заочно виновата в любых преступлениях против мира и демократии. Так что людей, которые тогда посмели бы оспорить то, что это не охранка сфабриковала ПСМ, передовая общественность быстренько бы втоптала в грязь. Но если отбросить предубеждения тех дней начала 20 века, то обратим внимание на некоторые моменты, которые не вяжутся с версией о том, что ПСМ это провокация, организованная царской охранкой. В Берне, на процессе дамам, основным свидетельницам по делу, задавался вопрос: когда они видели, как фабриковался документ? Ответ был таков: в 1904 или в 1905 году. Но в это время Рачковского уже два года как не было в Париже, а русский текст ПСМ четырежды был опубликован в России. Да и Манасевич-Мануйлов был евреем по национальности и в связи с этим мало подходил для создания антисемитского пасквиля. На мой взгляд, логично было бы предположить, что царская охранка не создала ПСМ, а сама заинтересовалась тем, откуда появились эти странные протоколы и какие цели преследовали те люди, что передали их российским гражданам для публикации в России. Естественно, что охранка царская понимала, что цели заговорщиков серьезные, судя по общественному резонансу, вызванному ПСМ. Вероятно, в Парижской национальной библиотеке российские агенты действительно были, и виделись там с княгинями, но занимались они там точно не созданием ПСМ. А розыском их авторов. Компьютеров и прочих приспособлений нашего века электронных чудес тогда не было, и поэтому работа по поиску создателей ПСМ заняла пару лет. Алгоритм работы агентов понятен. Сначала агенты изучили досконально рукописи и определили источники, на которые опирались авторы. Потом направились в крупнейшую научную библиотеку страны и там попробовали выявить группу лиц, кто использовал данные источники в своей научной работе в интересующий их период времени. Потом проверяли их и их связи. В том числе обязательно изучали и их работы. Смотрели на то, что они написали в последние годы. Изучали стиль, манеру письма. Огромная работа. Княгини агентов и застали за этой деятельностью. Косвенно так же подтверждает, что Головинский проводил розыск, и искал возможные источники появления ПСМ то, что он работал в Париже в 'Фигаро' вместе с Шарлем Жоли (1860-1905). По-видимому, этот Шарль был сыном Мориса Жоли, французского адвоката и публициста, автора памфлета 'Разговоры Макиавелли и Монтескье в царстве мертвых', направленного против политического режима Наполеона III. Этот документ и был использован, как один из основных источников для написания ПСМ. Я не знаю, как завершил свои дни Шарль Жоли, но что-то подозрительное есть в том, что он ушел из жизни именно в 1905 году в свете всей этой истории. Предполагаю, что его ликвидировали для того, чтобы оборвать нить, ведущую к авторам ПСМ. Агент охранки Головинский подобрался слишком близко к месью Шарлю, и это напугало подлинных авторов и заказчиков ПСМ. Это не всё не просто измышления. Было проведено охранкой по приказу Столыпина тайное расследование, которое выявило, что ПСМ являются сфабрикованной информацией. Царь Николай II написал на докладе резолюцию: 'Оставьте 'Протоколы" и тем самым было остановлено дальнейшее расследование. Но кто бы мог быть подлинным автором ПСМ? Кто создал мистификацию, и кто ее заказал? ПСМ это нечто похожее на самоисполняющееся пророчество - предсказание, которое влияет на реальность таким образом, что в итоге оказывается верным. Люди сегодня говорят о том, что события последующих лет в России, после публикации ПСМ в начале XX века, подтвердили состоятельность доктрины 'мудрецов'. То есть за протоколами стояли реальные мудрецы, без всяких кавычек. Недавно я предположил, что нужно искать авторов ПСМ, оказавших огромное влияние на историю 20 века, среди выдающихся ученых того времени. Протоколы впервые, по некоторым данным, появились в Лозанне. Там где работали два выдающихся ученых экономиста и социолога, работы которых известны всему миру. Господа Леон Вальрас и Вильфредо Парето. Паретто это итальянский инженер, экономист и социолог. Один из основоположников теории элит. Он разработал теории, названные впоследствии его именем: статистическое Парето-распределение и Парето-оптимум, широко используемые в экономической теории и иных научных дисциплинах. Вальрас французский экономист, лидер лозаннской школы маржинализма. С 1870 по 1892 гг. являлся профессором Лозаннского университета. Основатель теории общего экономического равновесия. На мой взгляд, этим гениальным ученым и их ученикам было вполне по силам создать ПСМ и тем самым изменить мир. Напомню. Принцип Паретто - в наиболее общем виде формулируется как '20% усилий дают 80% результата, а остальные 80% усилий - лишь 20% результата'. Может использоваться как базовая установка в анализе факторов эффективности какой-либо деятельности и оптимизации её результатов: правильно выбрав минимум самых важных действий, можно быстро получить значительную часть от планируемого полного результата, при этом дальнейшие улучшения неэффективны. То есть, если предположить, что есть задача развалить Российскую Империю, то нет смысла пытаться воздействовать на всю массу населения страны. Нужно выбрать некую небольшую, но активную часть населения и использовать её в своих целях. Эффект будет ошеломляющим. И что же? Революция в России доказала, что малочисленная группа революционеров смогла в корне изменить ситуацию в стране. Этим самым они полностью подтвердили верность идей Парето. Парето и Вальрас, как ученые, теоретически обосновали к моменту начала истории с ПСМ совершенно новое понимание принципов функционирования больших социальных сообществ. И соответственно могли знать, как на такие системы эффективно воздействовать. Кроме того, одним из важнейших направлений в работе этого научного центра в Лозанне было разработка эффективных систем налогообложения и экономического устройства общества. И еще один немаловажный момент. Если мы посмотрим на наиболее активных участников революционного движения не только в России, но и в иных империях, то увидим среди них большое количество выпускников швейцарских университетов. К примеру. Вениамин Михайлович Нахимсон, еврей, выпускник Бернского университета служил главным инженером на 3-й Государственной электрической станции в Петрограде. В октябре 1917 года в ночь Октябрьского переворота В. М. Нахимсон по личной просьбе В. И. Ленина перекрыл электроэнергию, оставив в разведённом состоянии основные мосты. В то время, как на дальних подступах к столице латышские стрелки, управляемые Семёном Михайловичем Нахимсоном, так же выпускником Бернского университета блокировали отправку правительственных войск в Петроград, его родной брат - В. М. Нахимсон оградил от возможного 'усмирения' непосредственно центр города, захватываемый большевиками. Кстати. Сам Ленин жил и работал в Берне и Цюрихе. Выпускники швейцарских университетов были организаторами революционного движения в Османской империи. Теперь о моем романе. Авторы ПСМ создали своё детище на основе произведений нескольких писателей. Мое произведение создано по аналогичной схеме. Я написал свою книгу о 'Протоколах сионских мудрецов', опираясь на произведения великих писателей 19 и начала 20 века - Конан Дойля, Гоголя, Грина и других авторов и используя, их персонажи и сюжетные ходы. Глава 1 Начну я своё повествование с напоминания о том, что после женитьбы в 1888 году моя жизнь претерпела сильные изменения. Я открыл частную врачебную практику и целыми днями был занят своими клиентами и в связи с этим не имел больше возможно уделять время совместным с Холмсом расследованиям. Только иногда, когда того требовали особые обстоятельства я с удовольствием, как в старые добрые времена вместе с моим знаменитым другом занимался раскрытием сложных преступлений. Но это случалось все реже и реже. В ноябре 1890 года Холмс мне сообщил о том, что на время закрывает свою практику в Лондоне и переезжает во Францию по приглашению французского правительства по чрезвычайно важному делу. Весной 1891 года я получил от своего друга два письма, из которых заключил, что, по-видимому, его пребывание во Франции сильно затянется. Прошло совсем немного времени после того, как я получил эти письма, как неожиданно меня посетил Холмс. Он был невероятно бледен и худ. Узнав о том, что моя жена в отъезде Холмс поведал мне о том, что он вступил в смертельную схватку с главой преступного мира Лондона неким профессором Мориарти. - Кто это? - недоуменно спросил я. - Мне это имя неизвестно, хоть я благодаря знакомству с вами хорошо знаю преступный мир Лондона. - Удивительное дело, Ватсон - сказал мне Холмс. - Мориарти контролирует преступный мир Лондона, но никто даже не догадывается об этом. Для всех он знаменитый ученый, практически с безупречной репутацией. Когда ему исполнился двадцать один год, Мориарти написал трактат о биноме Ньютона, завоевавший ему европейскую известность. После этого он получил кафедру математики в одном из наших провинциальных университетов и стал почетным профессором ряда европейских университетов. - Возможно ли, чтобы почтенный профессор математики был главой преступного мира Лондона? - засомневался я. - Я всегда считал, что большими преступниками становятся чаще всего люди невероятно ловкие, дерзкие и предприимчивые, но при этом не обладающие высоким интеллектом. Представить не могу профессоров, врывающихся толпой в банк с пистолетами в руках и требующих у кассиров деньги или на заседании научного совета обсуждающих то, как им эффективней обложить данью торговок цветами. - Тем не менее, Мориарти Наполеон преступного мира Лондона - сказал Холмс ледяным голосом. - Он создал глубоко законспирированное могущественное преступное сообщество в Лондоне. Я сначала не имел о нем никаких известий, но несколько раз раскрывая сложные дела, приходил к пониманию того, что в Лондоне есть некая скрытая преступная сила, которая стоит за определенными преступлениями. А потом во время моей работы во Франции и Швейцарии я вышел на след этой организации и постепенно смог выяснить, что возглавляет её Мориарти. Вчера я вернулся в Лондон с документами, полностью обличающими преступную деятельность профессора. А сегодня утром ко мне пожаловал сам Мориарти. - Как он смог узнать о вашем приезде? - спросил я. - Профессор Мориарти вероятней всего получил информацию из Франции от своих агентов - ответил Холмс. - Но точно я не знаю. Как бы там ни было, утром ко мне в кабинет вошел человек, средних лет, который был очень тощ и высок, лицо его было бледным от ярости. Я сразу узнал Мориарти. Он предложил мне уйти с его дороги и оставить в покое его и его преступную организацию. Естественно, что я отказался. Тогда Мориарти предупредил, что ему придется убрать самому меня со своей дороги. Вскоре после этого разговора я вышел из дома, и в течение очень небольшого промежутка времени на мою жизнь было совершенно три покушения. Мне нужно всего три дня и с Мориарти будет покончено, но пережить их мне будет невероятно сложно здесь, поэтому я должен срочно покинуть Лондон и отправиться на материк. Я хотел бы, чтобы вы, мой друг, сопровождали меня в этом опасном путешествии. Безусловно, я не мог оставить друга в беде. Мы вместе отправились на материк. Остальное вы знаете. Я, как и все друзья Шерлока Холмса, долгое время оплакивали его, поскольку считали, что он погиб в схватке с профессором Мориарти и упокоился навечно на дне Рейхенбахского водопада вместе со своим смертельным врагом. Но вам, дорогие читатели, пока не известно о том, что великий сыщик на самом деле не погиб. Он вернулся к себе на улицу Бейкер-стрит, по истечению долгого периода времени, когда все мы уже начали о нём потихоньку забывать. Конечно, вы, мои читатели, спросите меня - почему Холмс инсценировал свою гибель и где он был столько времени? После возвращения моего знаменитого друга я попросил рассказать его, почему он решил объявить себя погибшим и почему так долго не давал о себе знать? И еще я спросил своего друга о том, где он был так много лет? Холмс отвечал мне, что ему удалось сбросить профессора Мориарти в водопад, где он и нашел свою погибель. После этого ему пришла в голову идея, что это удобный случай объявить себя погибшим. Ведь поиск тела будет весьма непросто вести в глубоком ущелье. Так что то, что труп бесследно исчез не вызовет ни у кого подозрений. А причиной, почему Холмс постарался инсценировать свою смерть, было то, что он посчитал, что иначе бы его жизнь постоянно находилась бы в опасности, так как члены банды Мориарти были на свободе и могли отомстить за смерть своего главаря его убийце. Холмс никого не предупредил о том, что остался жив. Только старший брат его знал об этом. Майкрофт помог Шерлоку с деньгами и тот отправился в путешествие. По рассказам Холмса он два года пропутешествовал по Тибету под именем норвежца Сигерсона, посетил из любопытства Лхасу и провел несколько дней у Далай-ламы. Затем он объехал всю Персию, заглянул в Мекку и побывал с визитом у калифа в Хартуме. Вернувшись в Европу, Холмс некоторое время провел в научных изысканиях во Франции и в 1894 году вернулся в Лондон. Хоть я и лишь бледная тень моего великого друга, но все же вовсе не лишен способности к логическому мышлению. Признаюсь вам. Объяснения, данные Холмсом, не показались мне убедительными по целому ряду причин. Во-первых. Изначально вся эта история с необходимостью срочного отъезда на континент с течением времени стала восприниматься мной, как некий фарс. Согласитесь. Если Холмс смог, не смотря на опасность, добраться до моего жилища, то вероятней всего он должен был суметь добраться и до апартаментов своего брата Майкрофта. Брат абсолютно точно смог бы организовать ему надежную охрану в Лондоне на три дня, которые были необходимы для того, чтобы дождаться разоблачения Мориарти и его банды. Вся полиция Англии была к его услугам. Проблема была, вне всякого сомнения, снята Майкрофтом. Никакой реальной необходимости в побеге на континент не было. Зачем тогда понадобилось нам бежать? Всё это впоследствии показалось мне очень странным и нелогичным и вызвало у меня много вопросов. По каким-то непонятным мне причинам Холмс не попросил брата организовать его охрану в Лондоне. Хотя, как оказалось впоследствии, Майкрофт прекрасно был осведомлен о проблемах брата. Он так же, как и мы оказался на континенте, и помог брату скрыться от Мориарти. Во-вторых. Я никогда не смогу поверить в то, чтобы профессор Мориарти, человек без сомнения умный и, к тому же обладающий сильной волей, по рассказам самого Холмса, вдруг настолько потерял самообладание, что решил собственными руками покончить со своим противником в схватке один на один на краю водопада. Это фантастическая нелепица. И в-третьих. Какой смысл было объявлять себя покойником, опасаясь мести членов банды Мориарти, когда ближайший соратник и помощник главаря преступной организации полковник Моран, владелец знаменитого бесшумного духового ружья, по словам самого же Холмса, пытался убить его уже после того, как преступный профессор упокоился навечно на дне Рейхенбахского водопада. То есть членам банды Мориарти было прекрасно известно о том, что Холмс жив. Получается, что инсценировав свою смерть, Холмс ни в коей мере не ввел этих преступников в заблуждение, но только своих собственных друзей. Снова какое-то странное, непонятное и главное нелогичное поведение весьма умного и рационального Холмса. Я впоследствии долго думал над рассказом Холмса. Над теми несуразностями, что были в нем. И со временем у меня появилась версия, которая могла бы объяснить то, что произошло с нами на самом деле в 1891 году. Этой своей версией я сейчас поделюсь с вами. Рискну предположить, что Холмс и его брат Майкрофт участвовали в какой-то хитроумной операции. Вероятней всего, целью этой операции могло быть, как мне это теперь видится, заманить Мориарти в Швейцарию. Итак. Холмс приезжает в Лондон с некоторыми документами, обличающими преступную деятельность профессора Мориарти. Как-то об этом узнает сам глава преступного мира Лондона. Враги встречаются, но договориться им не удается. Профессор организует несколько покушений на жизнь Холмса. Но тот остается жив. После чего Холмс обращается ко мне с просьбой помочь ему скрыться на континенте от банды Мориарти. Я не могу отказать другу в помощи, и мы вместе отправляемся на континент. Так я раньше всё воспринимал. Теперь же мне представляется, что Холмс и его брат, а в его лице тайная полиция Англии оповестили каким-то неизвестным мне способом профессора Мориарти о том, что Холмс возвращается в Лондон с документами способными его полностью разоблачить. Профессор пытается выкупить эти документы у Холмса. Но тот отказывается продавать документы. Тогда профессор прямо предупреждает моего друга о том, что уберет его со своего пути. И действительно, на жизнь Холмса организуются три покушения за день. Вероятней всего его охраняли специальные агенты тайной полиции, и он смог уцелеть. После этого Холмс обращается ко мне за помощью. Знаменитый тандем снова в действии. Мы отправляемся на континент. Но по каким-то причинам профессор Мориарти всё время не теряет наш след. Хотя мы прилагали все усилия, чтобы замести свои следы. Думается мне, что профессору кто-то из тайных агентов её величества королевы подбрасывал необходимую информацию о том, где искать нас с Холмсом. И вот мы в Швейцарии. В селении расположенном примерно на равном расстоянии от Цюриха и Базеля. Вскоре Мориарти снова выходит на наш след. И здесь наступает развязка. Холмс инсценирует свою гибель в смертельной схватке с профессором Мориарти. Как я уже говорил, со слов Холмса мне стало известно о том, что для членов банды Мориарти не было секретом то, что он не погиб на дне водопада. Но тогда кого хотел ввести в заблуждение Холмс? Неужели мы, его старые друзья, так надоели бедному нашему гениальному другу, что он вынужден был изобразить свою погибель только ради того, чтобы мы перестали ему докучать? Хотя мы действительно вероятней всего смертельно надоели Холмсу, но согласитесь, что вряд ли это стало причиной его решения инсценировать свою смерть. Тут явно была иная очень важная причина. Какая? Логичней всего было бы предположить, что те люди от кого хотел скрыться на время Холмс хоть и были связаны с профессором Мориарти, но не имели прямых сношений с членами его банды и не могли от них узнать о том, что великий сыщик жив. Как я теперь понимаю эти люди, которых опасался мой друг, должны были располагаться территориально где-то неподалеку от того места, где произошла развязка нашей с Холмсом истории в Швейцарии. То есть либо в Цюрихе, либо в Базеле. То есть я хочу сказать, что вероятней всего профессор Мориарти был заманен именно сюда в отдаленное местечко в швейцарских горах не просто так. Явно за ним велась слежка лучшими агентами британских тайных служб. По воле того плана, что проводился в жизнь Холмсом и его братом профессор Мориарти оказался в том месте, где он мог выйти на контакт с какой-то интересующей британские тайные службы организацией. Главарь лондонского преступного мира был искусно поставлен в ситуацию, когда он был вынужден прилагать самые отчаянные усилия для того чтобы выжить самому и сохранить свою преступную организацию. В этой положении он просто обязан был немного растерять свою обычную осторожность и обратиться напрямую за помощью к кому-то явно обладающему властью и могуществом, кто мог ему здесь оказать помощь. Профессора, похоже, гнали агенты тайной службы её величества на встречу с кем-то тайным и опасным для короны, как волка гонят егеря на то место, где укрылись охотники. Охота велась явно тайными службами британской короны не за бандой Мориарти, а за более крупной дичью. Хотя у меня нет никаких прямых доказательств того, что моя версия верна, но ничто иное мне на ум не приходит, что могло разъяснить загадку событий 1891 года в Швейцарии. Но несмотря на то, что рассказ Холмса не вызвал у меня доверия, я никаким образом не стал выказывать ему, что не удовлетворен данными им объяснениями. Главное что Холмс вернулся к нам живым и здоровым. Остальное для меня было тогда не важно. Шерлок между тем строил планы на будущее. Он собирался возобновить свою частную практику. Холмс время от времени восклицал, что отныне никто не помешает ему заниматься разгадкой тех интересных маленьких загадок, которыми так богата сложная лондонская жизнь. И действительно, вскоре Холмс вернулся к привычной для себя работе частного сыщика. Но многое теперь изменилось в его деятельности. Он стал скрытен, действовал под иным именем, коего мне не хочется сейчас раскрывать. Объяснение тому он давал очень простое. Дескать, привык за несколько лет отсутствия в Лондоне к тому, что его не узнают. Он признавался мне, что невыносимо устал от той славы и известности, которая не давала ему раньше покоя. Поэтому мой друг посчитал, что оповещать широкую публику о своём воскрешении не нужно. Так что на имя Шерлок Холмс было наложено им табу. Его он запрещал упоминать при нем нам, тем немногим его друзьям, которые знали о его возвращении в Лондон. Да и характер Холмса претерпел сильные изменения. Раньше это был жизнерадостный человек, любитель шуток и розыгрышей. Теперь же Холмс редко улыбался. И мне временами казалось, что он пережил сильное жизненное потрясение, надломившее его психику в то время, когда он был вдалеке от Лондона. Хоть всё это вызывало у меня непонимание, я не стал задавать моему другу неудобные вопросы, в тайне надеясь, что придет время, и он даст сам на всё честные ответы. Жизнь продолжалась. К великому моему несчастью трагические изменения произошли в тот год и в моей жизни. Моя дорогая супруга после тяжелой болезни умерла. Свет жизни померк и для меня. Я не мог оставаться в моем опустевшем доме, где всё напоминало мне о моей невосполнимой потере. И вскоре я переехал на квартиру к Холмсу. Мы снова стали вскоре вместе заниматься расследованиями различных преступлений. И я признаюсь, быстро забыл о своих размышлениях, о том, что на самом деле произошло в 1891 году в Швейцарии. Глава 2 Прошло несколько лет. Наступила осень 1898 год. Надо сказать, что в то время Холмс находился достаточно долго в ужасной меланхолии. Он постоянно жаловался мне на то, что давно не было ни одного приличного дела, ни одной неразрешимой задачи не ставили перед ним преступники Великобритании. К тому же осень выдалась в этом году на редкость слякотная, сутками над Лондоном моросил надоедливый дождь со снегом. И вот однажды в последних числах ноября к нам пожаловал один любопытный посетитель. Как сейчас помню, в кабинет Холмса быстрой походкой буквально ворвался высокий молодой человек, примерно тридцати лет от роду, крепко скроенный, при этом очень элегантно одетый. На его бледном овальном лице сияла доброжелательная улыбка. Вся его внешность словно говорила - я ваш друг. На визитной карточке, которую он протянул мне, значилось - журналист Мишель Арно, корреспондент газеты 'Универ'. Мужчина сразу же, никого не спросив, приземлился в одно из кресел. И тут же сказал: - Друзья мои, мне нужна ваша помощь. Я специально сегодня приехал в Лондон из Парижа и тут прямо с трапа парохода отправился к вам. Только вы можете спасти меня и нашу газету. Умоляю! Не откажите в помощи! - Чем мы можем помочь вам и вашей газете? - спросил настороженно Холмс. - Нам, как воздух нужна громкая сенсация - ответил журналист. - Мой редактор, господин Жак Бове приказал мне хоть вывернуться на изнанку, но отыскать громкую сенсацию для нашей газеты, которая в последнее время стала терять популярность. Если я не дам то, что требует господин редактор, меня ждет увольнение. Это очень неприятно. Я прирос душой к нашей газете. Без неё жизнь моя потеряет всякий смысл. Так что я готов на всё лишь бы исполнить приказ моего редактора. - Боюсь, что мы ничем вам тут не сможем помочь - сказал холодно Шерлок Холмс. - Никакими сенсационными сведениями мы с вами поделиться не можем, поскольку не располагаем таковыми. Если вам больше ничего не нужно, то на этом давайте попрощаемся. У нас много дел. - Как это неприятно мне слышать, ваши слова разбили вдребезги все мои надежды - воскликнул месье Арно. - Может быть, всё-таки вам известны какие-нибудь сведения, которые могли бы вызвать большой интерес у парижской публики? Подумайте хорошенько. Уверен, что вы умеете прекрасно это делать. Ведь вы долгое время, если я не ошибаюсь, даже пропагандировали какой-то особый способ мышления, который помогает вам раскрывать преступления. Кажется, это был дедуктивный метод. - Вы, похоже, с кем-то меня путаете - ответил с явной угрозой в голосе Холмс. - Возможно, вы путаете меня с тем джентльменом, что жил и работал здесь прежде. Я не помню, как его звали. - Всё может быть - сказал наш гость, и лицо его расплылось в доброжелательной улыбке. - Людям свойственно заблуждаться. Возможно, я действительно спутал вас с господином Шерлоком Холмсом. Этот человек жил в этом доме и был известным сыщиком. Он погиб несколько лет назад в Швейцарии в схватке с каким-то жутким злодеем. Как жаль, что вы не Шерлок Холмс. Представляете, как было бы замечательно, если бы он был сейчас здесь. Я бы тогда, вернувшись в Париж, написал статью под заголовком 'Шерлок Холмс жив!'. Такая сенсация сразу бы увеличила тираж нашей газеты в три раза. - Если бы великий сыщик был здесь, то это была бы большая сенсация - признал мой друг. - Но я вынужден напомнить о том, что никакого Шерлока Холмса здесь нет, а значит, нет никакой сенсации для вашей газеты. Не смеем вас больше задерживать. - Так и быть, я ухожу - сказал журналист, вставая с кресла. - Но вы скоро услышите обо мне. Потому что я сразу же по возвращению в Париж опубликую в нашей газете статью, в которой поведаю читателям о том, что мистер Шерлок Холмс не погиб в Швейцарии, а остался жив и сейчас продолжает работать там же, где жил и работал раньше. В Лондоне на Бейкер-стрит. Представьте себе. Через три дня к вам сюда станут ломиться толпой сотни посетителей каждый божий день. Вы просто озолотитесь благодаря моей статье в нашей газете. У вас появится много клиентов. Не нужно предлагать мне деньги за бесплатную рекламу. Я жаден, признаю это, но не на столько, чтобы требовать с вас деньги, мистер Холмс за такую пустяковую услугу. - На вашу газету могут потом подать в суд - сказал зло Холмс. - Пусть так - ответил журналист. - Но сенсационный материал я опубликую. И плевать на последствия. После этих слов журналист направился к выходу из кабинета. - Вас зовут Иван Фёдорович Манусевич-Мануйлов? - неожиданно спросил мой друг. - Я не ошибся? - Вы ошиблись - ответил наш гость. - Возможно, вы хотите, чтобы я вас называл по-другому? - снова спросил Холмс. - Ведь при рождении вас звали Исааком Тодресовичем Манасевичем. Могу вас так называть. Насколько мне известно, вы еврей, принявший сначала лютеранскую веру, а позднее православную. Сейчас служите в царской охранке. Скажите мне теперь, что вас на самом деле привело сюда ко мне? Молодой мужчина замер на месте, словно пораженный громом. Через некоторое время он произнес: - Во-первых, я служу не в охранке, как пренебрежительно говорят наши недруги, я агент русской охраны. То есть я служу в охранном отделении русской полиции. Во-вторых. Откуда, черт возьми, мистер Холмс вам известно кто я такой? - Вы не ответили на мой вопрос - сказал Холмс. - Нет, сначала вы ответьте на мой вопрос - стал настаивать на своем Манусевич-Мануйлов. - Нет ничего проще - ответил Холмс. - Неделю назад я заметил, что вы следите за мной. У меня есть здесь помощники. Я поручил им выяснить, где вы остановились и вообще собрать о вас всю доступную информацию. С этой информацией я обратился к своему брату. Тот связался со своими людьми в Париже. Через небольшой промежуток времени мне стало известно, что вы работаете в составе заграничной агентуры Департамента полиции в Париже. - Как всё прозаично - сказал немного сконфуженно Манусевич-Мануйлов. - Я думал, что вы, господин Холмс, сейчас начнете говорить нечто похожее на то что, судя по кляксе на рукаве сюртука, оставленной английскими чернилами я могу предположить, что вы приехали в Лондон не сегодня, а неделю назад. И так далее. Признаюсь, я немного разочарован. - Не надо так сильно расстраиваться - ответил Холмс. - В знак примирения я скажу вам, что привела вас ко мне некая рукопись, сделанная в Швейцарии примерно около года назад. В ваши руки рукопись попала в России, не в Швейцарии. И еще. Я рискну предположить, что её содержание каким-то образом связано с так называемым еврейским вопросом. Похоже на то, что это дело вам поручено доверенными людьми самого русского самодержца. - Но как? - спросил сильно удивленный Манусевич-Мануйлов. - Элементарно, мой друг - ответил Холмс. - У вас рукопись во внутреннем кармане сюртука. Я мельком увидел её, когда вы ёрзали на кресле. Определить возраст рукописи для меня не составило большого труда. Впрочем, и определить, где была произведена бумага, мне тоже оказалось вполне по силам. Так же на рукописи я заметил штамп российской имперской канцелярии. В Париже большой штат сотрудников русского охранного отделения. Но дело поручили именно вам, еврею. Я предположил, что это неслучайно. Так что всё просто. - Прекрасно, мистер Холмс - сказал Манусевич-Мануйлов. - Вы я вижу, хорошо осведомлены о методах работы российских тайных служб. - Мне приходилось несколько раз работать вместе с русскими тайными службами, во время расследования преступлений в России, и я неплохо осведомлен о том, как там поставлена работа - ответил Холмс. - В частности я осведомлен о том, что у вас часто поручают вести дела связанные с разными народами, населяющими вашу огромную империю представителям этих самых народов. Польские дела ведет поляк, литовские литовец, калмыцкие калмык. Логично было бы предположить, что дело, связанное с еврейским вопросом было поручено вести еврею. Манусевич-Мануйлов пожал плечами, не в силах что-либо возразить, и положил перед нами на стол рукопись, на которой было написано на французском языке название - 'Протоколы собраний Сионских мудрецов'. На какое-то время в кабинете Холмса воцарилась тишина. Потом наш гость начал свой рассказ: - Я давно знаком с графом Путиловским. Он близок к императору и заведует в его канцелярии тайными делами. Это один из самых больших умов нашего времени. Я думаю, что в данный момент истории нужно быть одним из двух: или революционером, или охранником. Я предпочел охрану, а не революцию. И именно потому, что на стороне реакции и правительства всегда было больше умных людей, чем у революции. Ну, кого революция может назвать, как свою гордость? Между тем, реакция в своих рядах числила такие большие и редкие умы, как гр. Д. Толстой, Победоносцев и Катков, П. А. Столыпин и, конечно, граф Путиловский. Вы, мистер Холмс, насколько я понимаю, тоже фактически выбрали сторону охраны. Вы служите не только своим клиентам, но, если в том возникает необходимость, обслуживаете интересы английского правительства. Да и на русское правительство вам приходилось уже не раз работать. Так вот. Мы с вами можно так сказать, в каком-то смысле коллеги. - Я действительно обслуживал интересы нашего правительства - сказал Холмс. - И мне приходилось работать и на русское правительство. Но я не чиновник, я частное лицо, я не на службе у государства. И услуги мои, это услуги частного сыщика. Так что коллегой вы меня назвать не можете. Но это я просто уточнил некоторые моменты. Продолжайте свой рассказ. - Около трех лет назад граф вызвал меня к себе вместе с моим давним знакомым Матвеем Головинским, который, так же как я, работает в охране - сказал русский агент охраны. - В течение последних двух лет мы с Матвеем сотрудничали в популярных петербургских газетах. Я был репортером, всегда первым оказывался на месте преступлений или несчастных случаев. Головинский хорошо писал статьи. Это устраивало нас обоих. Мы дополняли друг друга. Граф Путиловский, сидел за столом своего роскошного кабинета с сигарой в зубах. Он холодно осмотрел нас и, сделав нетерпеливый жест, пригласил: - Присаживайтесь. Ну, чем вы оба сейчас занимаетесь? Я уселся в наиболее комфортабельное из кресел и сказал: - В настоящий момент мы обдумываем одну идею и собираем материалы. Через неделю у нас будет готово нечто, способное потрясти публику. - Это хорошо, но вашу идейку придется пока отложить, - прервал меня граф. - Я приготовил для вас сюрприз. Вы срочно отправитесь оба в Париж. - А что вы там для нас раскопали? - спросил я, невольно поежившись, хотя я отношусь к графу с огромным уважением, но при этом понимаю, что поручения его могут быть чрезвычайно опасными для меня. Граф извлек из ящика стола папку. - Известно ли вам, что в нашей стране много людей, которые всерьез обеспокоены угрозой всемирного еврейского заговора и что подобные люди есть и в ближайшем окружении его императорского величества? Надеюсь, что да. Так вот. Странная история. С недавних пор я заметил, что к нам в канцелярию стали поступать от близких к царскому двору вельмож разного рода рукописи, в которых говорится о всемирном еврейском заговоре. Все эти рукописи были написаны на французском языке и были переданы нашим соотечественникам в Швейцарии и во Франции. В Лозанне, Базеле и Париже. Чутье моё меня никогда не подводило. Я чувствую, что здесь есть некая опасность для престола. Я хочу, чтобы вы тотчас же начали распутывать эту историю. Я должен знать всё об этих рукописях. Кто авторы? Какие цели они преследуют? И я, и Матвей почувствовали облегчение. Последнее время мы безуспешно пытались раскрыть одно сложное дело, начальство было нами страшно недовольно, так что предложение графа показалось нам достойным выходом из сложной ситуации. К тому же поручение не казалось чересчур опасным. Заниматься поисками авторов и заказчиков какой-то странной рукописи, что может быть безопасней? - А что там за история? - поинтересовался я. - В августе приехала из Парижа фрейлина двора Юлиана Дмитриевна Глинка - сказал граф. - Она привезла с собой очередную рукопись, повествующую о всемирном еврейском заговоре. Позже мне стало известно, что эта дама встречается с разным народом и рассказывает о том, что написано в рукописи. Вроде бы ничего необычного. Это случалось и раньше. Уже несколько раз она привозила подобные рукописи, и они никакого особого влияния ни на кого не произвели. Но в этот раз то, что попало ей в руки, кажется, мне намного серьезней всего, с чем мы имели дело раньше. Это мощный документ, способный серьезно взбудоражить российскую публику. А это нам не нужно. Страна наша усилиями множества славных мужей отечества отгорожена от влияния тлетворной западной цивилизации. Да мы отстали на многие годы от просвещенной Европы, но любая серьезная попытка модернизации нашей страны может привести к необратимым для неё последствиям. Самодержавие лучшая форма власти для России. Наш царь это главный оплот спокойствия и мира в стране. Поэтому мы должны хранить Россию от любых потрясений. Нашим врагам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия и православный царь во главе её! Поэтому тех наших врагов, что подбрасывает нам сие пасквили, которые могут вызвать в стране волнения нужно выявить и обезвредить. Путиловский, отложив досье, испытующе посмотрел на меня. - Ну как, подойдет вам такой сюжет? - осведомился он. Я-то знал, что подойдет, но особого энтузиазма не выразил. - Сюжет заманчивый, - заметил я, - Но, что заграничная агентура Департамента полиции в Париже? Она разве не смогла выяснить происхождение рукописи? - Наша агентура в Париже давно засвечена - ответил граф. - С ней никто не хочет сотрудничать. Но я этой историей с таинственной рукописью заинтересовался и готов раскошелиться. Свидетели охотнее развязывают языки, когда делают это не задаром. Уверен, что в этом деле кроется нечто чрезвычайно опасное для России, и хочу, чтобы вы оба им занялись. - Ну что ж, попробуем... - я потянулся за досье. - Здесь собрана вся информация? - Немногим больше, чем я уже рассказал - ответил граф. - Вам придется в Париже начинать практически с нуля. - А как насчет расходов? - поинтересовался я. Граф взглянул на меня исподлобья и сказал: - Жадность твоя тебя погубит, Ваня. Ясно? За каждую потраченную копейку мне отчитаешься после возвращения из Парижа. Стыдись. Ты же сын богатого купца. Капитал огромный получил в наследство. У тебя денег куры не клюют. А ты норовишь казну императора обчистить. Как тебе не стыдно? - Во-первых, не так и богат - возразил я. - Ни от отца, ни от жены я не получил столько, сколько угодно кому-то об этом распространять слухи. Это первое. А во-вторых, европеец всегда был большой поощритель всех искусств и мануфактурностей, но государственную ассигнацию предпочитал всему. "Это вещь, - обыкновенно говорит он, - уж нет ничего лучше этой вещи: есть, не просит, места займет немного, в кармане всегда поместится, уронишь - не расшибется". Так что без солидного бюджета и думать нечего ехать в Париж искать авторов рукописи. Граф примирительно взмахнул рукой и сказал: - Будет вам бюджет. Солидный. Главное найдите мне авторов пасквиля. После этой беседы мы с Матвеем и отправились в Париж, исполнять поручение графа. Глава 3 Шерлок Холмс, внимательно выслушав речь нашего гостя, после короткой паузы сказал: - Ваш рассказ весьма любопытен, господин Манусевич-Мануйлов. Но признаюсь честно, я так пока и не понял, что вас привело ко мне? Какая вам нужна от меня помощь? - Дело в том, что хотя времени и денег мною и моим товарищем было затрачено немало, но мы за время нашего пребывания в Париже в 1895 году так нисколько не продвинулись в деле поисков авторов пасквилей на тему еврейского всемирного заговора - ответил Манусевич-Мануйлов. - У этой нашей неудачи было много причин. Как оказалось задание, данное нам графом Путиловским, было, отнюдь вовсе не такое простое, как виделось нам поначалу. Очень скоро мы поняли, что отыскать иголку в стоге сена гораздо легче, чем найти в Париже следы авторов пасквиля. Здесь огромное количество различного рода изданий. Великое множество журналистов. Огромные библиотеки с гигантскими фондами. Всё это создало для нас просто неразрешимые проблемы. Мало того. С первого дня своих поисков я почувствовал серьезное противодействие своей работе. Вскоре я выяснил, что противодействие это организовано сотрудниками заграничной агентуры Департамента полиции в Париже, за которыми стоял их шеф господин Рачковский. Я думаю, вам известны некоторые подробности моих парижских злоключений. - Я слышал краем уха о вашем конфликте с главой заграничной агентуры Департамента полиции в Париже господином Петром Ивановичем Рачковским - сказал Холмс с каменным выражением лица. - Да этот конфликт сильно помешал мне в работе над поиском авторов и заказчиков рукописи о всемирном еврейском заговоре - признал наш гость. - Но что было мне делать? Мне удалось в Париже узнать о том, что фрейлина двора Юлиана Дмитриевна Глинка смогла получить рукопись протоколов при содействии господина Рачковского. Я пытался узнать от его людей, подробности того, как рукопись была получена, но со мной никто из сотрудников заграничной агентуры Департамента полиции в Париже не хотел говорить об этом деле. Я оказался в тупике. Тогда я попытался поговорить с самим Рачковским, но тот очень холодно принял меня. И дал недвусмысленно мне понять, что он крайне отрицательно относится к тому, что я, еврей по рождению веду по поручению знатного русского вельможи дело о всемирном еврейском заговоре. И что никакого содействия в моей работе по поиску авторов и заказчиков рукописи он оказывать мне не станет. Мало того. Он прямо запретил своим людям помогать мне в моей работе. А Матвея Головинского Рачковский воспользовавшись подвернувшимся случаем, отправил снова в Россию, и я остался в Париже один. - Насколько я понял, вы не смирились с таким положением дел - сказал Холмс. - Вы правы - признал Манусевич-Мануйлов. - Так как моей натуре не свойственно безропотно признавать свое поражение, я начал действовать. В кафешантане 'Casino' я встретился с одним из агентов парижской префектуры, занимающимся русскими делами, и за стаканом вина объяснил ему, что состою при Министерстве внутренних дел и командирован за границу для контроля деятельности парижской агентуры, которою в Петербурге сильно недовольны. И в заключение предложил агенту, за вознаграждение, содействовать в исполнении возложенного на меня поручения. Для доказательства же, что я действительно лицо официальное, я рассказал агенту, что в прошлом году прямой начальник г. Рачковского, полковник Секеринский был в Париже, где останавливался по адресу бульвар Магента 133. Рачковский якобы оставался об этом в полном неведении и узнал лишь четыре дня спустя после отъезда полковника из Парижа. Потом я рассказал агенту о том, что Рачковский, которого я прекрасно знаю, еврей. Помощником Рачковского состоит в настоящее время поляк Милевский - человек, не заслуживающий никакого доверия и к тому же картежник. В прежние годы Рачковский ходил, будто бы без сапог и жил мелким репортерством в газете 'Новости'. По протекции он попал в полицию и тут при поддержке некоего барона сделал себе карьеру. И еще я сообщил, что скоро барон уйдет в отставку и тогда Рачковского погонят поганой метлой со службы. Поэтому разумно было бы агенту стать моим помощником прямо сейчас. И денег заработаешь, и после увольнения Рачковского карьера будет обеспечена. - Вы бойкий молодой человек - сказал Холмс с ехидной улыбкой. - Я бы так не смог себя повести в подобной ситуации. - Каждый сам кузнец своего несчастья, видимо я сильно перестарался, рассказывая небылицы о своем враге в тот раз - сказал наш гость. - Агент пошел к своему шефу и случился огромный скандал. Рачковский сразу же пригласил меня к себе и в присутствии того самого агента, которого я пытался завербовать учинил мне допрос. Я признаюсь, каялся, плакал, просил прощения, но мне ничто не помогло. В лице Рачковского с той поры я получил своего самого жестокого недоброжелателя. В конце концов, я был вынужден покинуть Париж и вернуться в Россию. Но история с протоколами, рассказывающими о всемирном еврейском заговоре, на этом не закончилась, в октябре этого года меня снова вызвал к себе Путиловский и передал новый вариант рукописи, по мнению графа, авторы текста продолжают работать над его улучшением. И вот я снова сначала в Париже, а теперь уже в Лондоне. Граф еще более чем прежде озабочен этими рукописями о всемирном еврейском заговоре. Холмс нетерпеливо сказал: - Вы очень много рассказали интересного господин Манусевич-Мануйлов, я узнал массу любопытной для меня информации, но пока вы ничего не сказали о том, почему вы посетили меня, и чем я, по вашему мнению, могу вам помочь? - Я извиняюсь за свое многословие - сказал с невинной улыбкой на лице наш гость. - Я не виноват, я просто хотел, как можно полно обрисовать ту ситуацию, в которой я сейчас оказался. Теперь я перехожу непосредственно к тому, почему я посетил вас, господин Холмс. - Слава богу - сказал саркастически Холмс. - Из-за конфликта с Рачковским я лишен был возможности получать всю секретную информацию, получаемую Департаментом полиции в Париже - произнес Манусевич-Мануйлов. - Так вот. Вернувшись в Россию, я через некоторое время получил возможность ознакомиться с секретными донесениями нашей агентуры в Париже за последние годы. Из одного донесения стало известно о том, что вы, господин Шерлок Холмс в 1890 и 1891 годах приняли участие в расследовании деятельности неназванной в донесении международной организации штаб-квартира, которой расположена в Швейцарии. Холмс весь напрягся, на лбу выступили капельки пота, после короткой паузы он спросил: - Что вам известно об этом деле? - Насколько мне известно, это расследование вы вели по заданию французского правительства - ответил наш гость. - Во время расследования, как сообщил наш источник, вы информировали правительство Франции о некоем известном английском ученом-математике, который вёл какие-то научные изыскания совместно со швейцарскими коллегами. Вы запрашивали информацию о том, с кем ваш английский ученый-математик работает во Франции и в Швейцарии. Но это нам не интересно. Интересно иное. Вы так же просили французское правительство информацию о некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. Больше ничего наш источник сообщить нам не смог, так как вы спешно покинули Францию, а потом появилось известие о вашей гибели, и вся информация о вашей деятельности была засекречена правительством этой страны. Но возможно вы всё же получили от французского правительства то, что запрашивали. Вот эта информация и интересует меня. Вы понимаете, что я готов заплатить за эти сведения солидные деньги. Точнее. Мой начальник граф Путиловский готов заплатить. Назовите только сумму и вы получите свои деньги. Холмс недовольно поморщился и сказал: - Я не смогу вам ничем помочь. Наш разговор на этом окончен. Прощайте. Друг мой, проводите нашего посетителя. - Почему? - спросил Манусевич-Мануйлов. - Разве вам совсем не нужны деньги? - Во-первых, потому что история мне эта мне лично неприятна - ответил Холмс. - Я пережил много плохого в то время и поэтому я не хочу возвращаться к воспоминаниям о тех событиях. Кроме того. Я не получил никакого ответа от французского правительства на свой запрос о рукописи. Мне было тогда не до того, нужно было срочно покинуть Францию, а позже вся информация по делу была засекречена и у меня нет сейчас доступа к ней. Так что мне нечего вам предложить на продажу. Хоть русские деньги мне сейчас бы и не помешали, но соответствующего товара у меня нет. Так что я вынужден отказать вам в вашей просьбе. Поймите меня верно и по возможности не обижайтесь на меня за мой отказ с вами сотрудничать. Давайте завершим этот неприятный для меня разговор и попрощаемся. - Я не обижаюсь - ответил наш гость. - Но я еще не завершил свой рассказ о том, почему обратился к вам за помощью. Мне есть еще, что вам рассказать. - Хорошо - сказал Холмс с недовольной гримасой на лице. - Я слушаю вас. Только ради бога. Говорите коротко и по существу. - Я постараюсь говорить только по существу, можете не сомневаться, так вот, в прошлом году я был отправлен моим руководством в Персию ко двору шаха с секретным заданием - начал говорить Манусевич-Мануйлов, а я увидел, что лицо моего друга вдруг стало бледным, словно он увидел перед собой приведение. - Против друга России шаха в Тегеране был организован заговор, в котором участвовали его ближайшие сподвижники. Во главе заговора, как это удалось нам, потом узнать, стоял племянник шаха и глава шахской тайной полиции. Русской разведке удалось вовремя узнать о том, что в Тегеране готовится нечто опасное для интересов России и были приняты определенные меры. Я выехал в Персию под видом журналиста газеты 'Вече'. Не стану перегружать вас рассказом о том, как удалось мне раскрыть заговор против шаха. Важно для меня сейчас то, что во время моей работы в Тегеране на мои глаза попалась секретная переписка руководителей французских и персидских тайных служб. Там было много интересного. Но главное, что в переписке упоминались вы, мистер Холмс и некий английский профессор математики Джеймс Мориарти. Этот профессор в свое время, в 1891- 1892 годах пытался организовать исламскую революцию в стране. Шахские полицейские, как удалось мне узнать в Тегеране, при вашей помощи и при помощи французской тайной полиции смогли предотвратить революцию. Шах наградил вас орденом Льва и Солнца за помощь в раскрытии заговора. Все заговорщики были схвачены. После ужасных пыток они были казнены. Так, во всяком случае, считалось раньше. - Что же удалось вам выяснить в Тегеране об этом профессоре? - спросил Холмс, с каменным выражением лица. - И что значит, считалось раньше, что все они казнены? - Ваш соотечественник профессор математики подвергся ужасающим пыткам, ему отрезали нос - сказал наш гость. - И по документам его в тот же день повесили в тюрьме Тегерана. - Всё так и было - сказал Холмс. - День казни профессора Мориарти я никогда не забуду. Мне пришлось лично присутствовать при исполнении приговора. Как сейчас я вижу, как палач отрезал нос профессору. Ужасное зрелище. На истекающего кровью мученика на моих глазах одели петлю и вскоре он провалился в дыру в полу. Так умер этот неординарный человек. - Но между тем профессор математики Джеймс Мориарти жив - сказал с улыбкой на лице русский агент охраны. - Иногда ошибается и великий Шерлок Холмс. Точнее иногда можно обмануть и вас, мистер Холмс. Как мне удалось выяснить, на самом деле начальник тайной полиции Персии решил по каким-то своим собственным тайным причинам сохранить англичанину жизнь. И это ему блестяще удалось. - Вполне возможно, что меня могли обмануть в тот раз - сказал Холмс. - Я был сам не свой после того, что мне пришлось увидеть в тот день. Много жестоких казней было совершено на моих глазах и к тому моменту, когда пришло время казни Мориарти душевные силы мои были на исходе. Я мог пропустить многие важные подробности, на которые обязательно обратил бы внимание в обычном состоянии. Но что стало с Мориарти? - Мориарти подлечили, и он остался в тюрьме - ответил Манусевич-Мануйлов. - Через какое-то время, как удалось мне узнать, профессор из Англии стал кем-то вроде тайного советника при главе персидской тайной полиции. Именно он позднее стал душой и главным разработчиком того заговора, который был организован против шаха. Когда заговор был раскрыт и все его руководители были нами арестованы, выяснилось, что английский профессор математики смог сбежать. В Персии нами проводились усиленные поиски беглеца. Но найти следы профессора нам долго не удавалось. Мы уже потеряли всякую надежду, что нам удастся узнать что-то об англичанине, но тут в руки местной полиции попались торговцы, которые рассказали о том, что они отвезли одного человека со страшно изувеченным лицом на своем судне по Каспийскому морю к калмыцким поселениям и высадили его возле хотона под названием Цомок. Человек представился калмыком, так как язык этого народа практически никому неизвестен в Персии то и вопросов ему много не задавали, а без носа определить к какой нации принадлежит человек весьма затруднительно. К тому же беглец хорошо заплатил за проезд. - Есть ли какие-нибудь сведения о том, где может находиться этот человек сейчас? - спросил нетерпеливо Холмс. - По той информации, что мы располагаем, этот человек по сей день скрывается в калмыцких селениях на Каспии и на Волге - ответил Манусевич-Мануйлов. - Сведения о нем время от времени приходят к нам. Но проблема в том, что местность там очень сложная для поисков. На сотни километров раскинулись густые заросли камыша. Так что найти там скрывающегося от закона человека очень сложно. Несколько раз полиция пыталась задержать беглеца, но тот всякий раз умудрялся уйти от облавы. - Всё это очень интересно - сказал задумчиво Холмс. - Однако, у вас милый друг очень плохая репутация. Вы известны, как человек, для которого ложь является основой существования. О вас говорили ваши сослуживцы в Париже, 'врёт, как дышит'. Так что мне нужны хоть какие-то подтверждения правдивости ваших слов. Не обижайтесь, прошу вас. Но ваши слова у меня признаюсь, вызывают очень серьезные сомнения в их правдивости. Есть ли у вас какие-либо доказательства достоверности вашего рассказа о событиях в Персии? - Я не стану обижаться на вас, хотя для себя отмечу, что мне стыдно за то, как отвратительно организована работа агентуры Департамента полиции в Париже господином Петром Ивановичем Рачковским - сказал с усмешкой Манусевич-Мануйлов. - Наши агенты в Париже рассказывают всем встречным и поперечным о том, каков я и чем я славен. Но я ведь я не просто еврей из местечка, я агент по особым поручениям, государственный человек. Но это бог с ним. С этим я позже разберусь. А сейчас я хотел вам представить доказательства того, что вас не ввожу в заблуждение относительно событий имевших место в Персии около года назад. - Очень буду вам признателен за это - сказал Холмс с легким поклоном. - Вот вам документы, читайте сами - сказал наш гость. Холмс начал читать: - Товарищ министра иностранных дел гр. Ламздорф письмо от 29 января 1898 г. за ? 487 по I департаменту Мин. ин. дел министру внутренних дел: 'Пребывающий в Санкт-Петербурге персидский посланник уведомил Министерство иностранных дел, что его величество шах персидский пожаловал орден Льва и Солнца журналисту Мануйлову. Сообщая о сем вашему высокопревосходительству, Министерство иностранных дел имеет честь покорнейше просить вас благоволить уведомить, не встречается ли с вашей стороны каких-либо препятствий к исходатайствованию названному лицу высочайшего соизволения на принятие и ношение пожалованного ему ордена'. Ответ Департаменту полиции: 'Полагал бы уведомить I департамент Министерства иностранных дел, что к исходатайствованию Мануйлову разрешения на принятие и ношение ордена Льва и Солнца препятствий по делам департамента не имеется. Мануйлов под руководством полковника Пирамидова успешно выполнил в Персии особо важное поручение. 11 февраля 1898'. Ответ астраханской полиции о розыске сбежавшего из Персии англичанина, у которого был отрезан нос. 'Сообщаем, что англичанин с отрезанным носом, по сведениям наших осведомителей продолжает скрываться на территории губернии. Мы предпринимаем меры по его задержанию, но на настоящий момент оный англичанин не пойман'. - Надеюсь, теперь вы верите в то, что иногда я все же говорю правду? - спросил наш гость, не дав дочитать документ Холмсу. - Приходится признать это - ответил Холмс, продолжая внимательно изучать документ. Глава 4 Агент царской охранки дал некоторое время Холмсу на ознакомление с представленными ему документами, а затем вкрадчивым голосом, сказал: - Так вот, хочу вам сообщить о том, что примерно через год после возвращения из Тегерана я был вызван к графу Путиловскому. От него я получил тот самый вариант протоколов, что лежит перед вами мистер Холмс. Граф выразил мне свою крайнюю обеспокоенность положением дел с распространение среди приближенных к императорскому двору лиц данного документа. Новый вариант протоколов сильно напугал его. Он, по мнению графа, способен вызвать в случае своего опубликования серьезные потрясения в империи. Всем прекрасно известно насколько сейчас накалена ситуация во Франции в связи с делом Дрейфуса. Страна на грани антисемитского переворота. Армия готова свергнуть законную власть и начать массовые еврейские погромы. Всё это говорит, по мнению графа, о наличии крупного международного заговора. По каким-то только одному ему видным признакам Путиловский предполагает существования исключительно масштабного плана, который воплощается в жизнь некоей тайной силой, стоящей над государствами и над законом. И тут я и рассказал графу о том, что вы работали на правительство Франции и крупнейших европейских денежных мешков в 1890-1894 годах и в это время запросили французское правительство информацию о некоей рукописи о всемирном еврейском заговоре. А потом рассказал об англичанине, который готовил в Персии революцию. И который остался без носа и скрывается теперь в калмыцких степях. И поведал графу о том, что разоблачили его вы, мистер Холмс. За что получили высокую награду от шаха. - И что же граф Путиловский? - спросил Холмс. - Граф тут же предложил мне навести подробные справки о вас и доложить ему, через день мы снова встретились и после моего доклада Путиловский выразил желание чтобы я немедленно отправиться к вам и предложил вам взяться вместе со мной за расследование интересующего нас дела - сказал Манусевич-Мануйлов. - Интересно - сказал Холмс. - Что вы собственно хотели бы, чтобы я сделал для графа? - Нам нужно чтобы вы помогли раскрыть тайну происхождения 'Протоколов сионских мудрецов' - сказал Манусевич-Мануйлов. - Нам нужно знать всё. Кто автор? Кто заказчик? Какие цели преследуют заказчики? Кто в России и, особенно в российских спецслужбах причастен к этому делу? Это исключительно важное дело. Я надеюсь, что мои пояснения и представленные документы изменили ваше первоначальное негативное отношение мистер Холмс к моему предложению о сотрудничестве? - Изменили - сказал Холмс. - Признаю, вам удалось заинтересовать вашим делом меня. - Прекрасно - сказал Манусевич-Мануйлов, выдохнув с облегчением. - Значит, мистер Холмс, вы готовы рассказать мне сейчас всё то, что знаете об интересующем меня деле. Речь в первую очередь идет о вашем запросе 1891 года. Не беспокойтесь. Я заплачу вам за сведения сейчас же немедленно двести пятьдесят фунтов стерлингов. - Финансовая сторона данного дела меня не сильно интересует - ответил Холмс с вызовом в голосе. - Я осведомлен мистер Холмс о том, что после вашей успешной работы на правительство Франции и крупнейших европейских денежных мешков в 1890-1894 годах в финансовом отношении вы стали абсолютно независимым человеком - сказал Манусевич-Мануйлов, внимательно наблюдая за реакцией на свои слова моего друга. - Но согласитесь, двести пятьдесят фунтов это солидные деньги. Даже для вас. - Я не спорю, вы предлагаете мне серьезные деньги - сказал Холмс. - Но дело в том, что мне нечего вам предложить взамен. - Поясните - попросил Манусевич-Мануйлов. - Я действительно запрашивал информацию о некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре французское правительство - ответил Холмс. - Но ответа на свой запрос, как уже говорил, так и не получил. Ничего нового сказать не могу по данному поводу. - Но каковы были причины, побудившие вас сделать такой запрос? - спросил наш гость. - Расследуя преступную деятельность Мориарти, который сейчас находится у вас в России, я узнал о том, что он несколько раз пересылал пакеты с документами в адрес ряда частных лиц в Швейцарии и Франции и получал пакеты с документами от них же - ответил Холмс. - Я перехватил несколько таких пакетов и тайно ознакомился с их содержимым. Делалось это так, чтобы о том, что документы просматривались, никто не узнал. В одном из таких пакетов, направленных Мориарти в Швейцарию была рукопись, рассказывающая о всемирном еврейском заговоре с его замечаниями и предложениями по тексту. Явно профессор был каким-то образом замешан в создании некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. Я заинтересовался этой рукописью, и так как было уже принято решение о том, что Мориарти будет арестован в Швейцарии, то направил её в полицию Берна и попросил правительство Франции предоставить мне информацию по данной теме. Но почти сразу же после этого моего запроса я был вынужден покинуть и Францию и Швейцарию и отправиться вслед за Мориарти на восток. Так что был ли мне дан ответ или нет мне до сих пор не известно. Остальное вы знаете. Мориарти был схвачен в Тегеране и, как я предполагал, казнен. - Вам удалось допросить профессора Мориарти в Тегеране, после его ареста? - спросил наш гость. - Нет - ответил Холмс. - Я не был допущен к профессору. Кроме того, мне было необходимо покинуть Персию. Мориарти действовал не один. С ним были его товарищи, весьма опасные люди. Им удалось избежать ареста. Я продолжил их преследование. Так что мне не удалось расспросить профессора о рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. - До нас дошли некие смутные сведения о тех делах, которыми вы занимались по поручению ряда европейских держав в Тибете и прочих местах - сказал Манусевич-Мануйлов. - Да, мне пришлось много путешествовать в то время - признал с неохотой Холмс. - Но что с теми людьми, с которыми вел переписку профессор Мориарти? - спросил наш гость. - Вам известно что-нибудь о них? - Это были все подставные лица - ответил мой друг. - Они просто получали письма, а потом по договоренности с некими неизвестными им лицами за небольшую плату относили их в определенное место и там оставляли их. Ничего узнать не удалось от них. Людей, с которыми вёл переписку Мориарти, нам выследить не удалось. И сам профессор тоже использовал подставных лиц, и лишь случай помог нам обнаружить факт его переписки со своими сообщниками на континенте. Один из его помощников попал в руки к полиции с письмом и был завербован. Благодаря его информации нам и удалось перехватить несколько писем. Но вскоре наш информатор был разоблачен. Труп его был найден возле какой-то грязной пивнушки. Дело было обставлено так, что якобы наш информатор стал жертвой обычной пьяной драки. Но я прекрасно понял, что это дело рук Мориарти. - Так получается, что я приехал к вам сюда в Лондон только ради того, чтобы узнать о том, что разгадку тайны 'Протоколов сионских мудрецов' нужно искать в России? - удивленно спросил Манусевич-Мануйлов моего друга. - Вы правы - ответил Холмс. - Единственный человек, который, как мне известно, может располагать какой-то достоверной информацией о подлинных авторах 'Протоколов сионских мудрецов', если верить донесениям донесению астраханской полиции находится сейчас в России. И прячется в калмыцких степях. - Неожиданно - сказал наш гость и развел руками. - Но всё к лучшему - ответил Холмс. - Дадите приказ астраханской полиции, назначите хорошее вознаграждение за любую информацию об иностранце без носа, и очень скоро Мориарти будет пойман. Без носа ему долго не удастся скрываться от властей. Так что тратиться на мою помощь вам абсолютно не нужно. - Просто я хотел бы пояснить вам, что в данном случае я не представляю российское государство, а действую, как частное лицо, в интересах другого частного лица - сказал Манусевич-Мануйлов. - И обращаемся к вам за помощью тоже, как к частному сыщику. - То есть ваша миссия не пользуется поддержкой официальных властей? - спросил удивленно Холмс. - Да, это так - сказал наш гость. - Мало того. Весьма влиятельные люди в России и за её пределами заинтересованы в том, чтобы помешать моей миссии. Поэтому я хочу, чтобы наше сотрудничество с вами нигде бы не афишировалось. - Я обязуюсь сохранить в тайне наш сегодняшний разговор и никогда в разговорах не упоминать имени сиятельного графа - сказал Холмс. - Уверен, что и Ватсон даст такое же обещание вам и выполнит его, без всякого сомнения. - Можете не сомневаться - заверил я нашего гостя. - Спасибо, но этого мало, мистер Холмс - сказал Манусевич-Мануйлов. - Я просил бы вас вместе с другом выехать со мной в Россию и помочь в розысках профессора Мориарти и дальнейшем расследовании его участия в деле о рукописях, рассказывающих о всемирном еврейском заговоре. - Хорошо, я принимаю предложение графа Путиловского о сотрудничестве в деле поиска и задержания профессора Мориарти в России и расследования его участия в создании интересующих вас рукописей - ответил Холмс. - Оставьте мне сейчас все документы, что вы с собой привезли, я поработаю с ними, а завтра вечером, в семь часов приходите сюда снова. Поговорим о том, как будем действовать дальше. - Возьмите сейчас двести пятьдесят фунтов, мистер Холмс, завтра я принесу еще столько же - сказал наш гость. - А окончательный расчет с вами я произведу после завершения дела. - До встречи завтра в семь вечера - сказал Холмс и, получив деньги, написал расписку. Наш гость поклонился, забрал расписку из рук Холмса и, одарив нас на прощание ослепительной улыбкой, быстрой походкой отправился к выходу. А вскоре мы услышали, как русский агент быстро спустился по лестнице. - Я понимаю, Ватсон, что вы ждете моих объяснений - сказал Холмс, как только стало понятно, что незваный гость покинул здание. - Я давно хотел вам рассказать правду о событиях 1891 года и о том, чем я был занят в то время, когда вы считали меня умершим. Но всё не решался это сделать. Если бы не этот сегодняшний посетитель, я бы, наверное, никогда не рассказал вам о том, что произошло в то время. И всё, потому что те события легли на мои плечи тяжелым моральным грузом. До сих пор мне неприятно вспоминать то, что пришлось мне пережить тогда. Если бы я знал, как будут дальше разворачиваться события, я бы никогда не дал своего согласия на участие в них. Но что теперь в моем позднем раскаянье? Прошлое не воротишь. Но сейчас нет больше смысла мне молчать. Хочу в первую очередь поблагодарить вас, друг мой, за тот такт, с которым вы отнеслись к тому, что я скрыл от вас правду в 1894 году. Я видел по вашему лицу, что вы о многом догадываетесь. Что данные мною объяснения нисколько не убедили вас в своей правдивости. Но, отдаю вам должное, несмотря на то, что вы горели желанием узнать подлинную историю моей войны с профессором Мориарти, я это видел, у вас хватило мудрости не настаивать на том, чтобы я рассказал вам всю правду. И я мог спокойно хранить в тайне историю о том, что произошло со мной в те годы, когда я был вынужден скрываться, инсценировав свою смерть. - Признаюсь, что я действительно сильно усомнился в 1894 году в правдивости данных вами, мой друг объяснений, и желал сильно узнать правду - сказал я. - Ватсон, признайтесь, вы ведь разработали для себя какую-то версию, которая объяснила бы вам все нестыковки в моем рассказе о событиях 1891-1894 годов? - сказал Холмс. - Да, я долго думал и пришел к определенным выводам - начал я свою речь в ходе, которой рассказал Холмсу ту свою версию, с которой я вас, мои читатели уже познакомил. В завершении я сказал: - Я понял, что целью вашего внезапного приезда в тот год было выманить из Лондона в Швейцарию профессора Мориарти. Что вам и удалось прекрасно осуществить. В итоге профессор Мориарти, попавший в безвыходное положение, оказался в том месте, где он мог выйти на контакт с какой-то интересующей британские и французские тайные службы организацией. В этом и заключалась цель операции. - Поразительно! - воскликнул Холмс. - Вы практически всё правильно угадали. - Рад слышать это от вас, мой друг! - ответил я с улыбкой. - Тайная служба её величества королевы подготовила все условия для того, чтобы заманить профессора Мориарти в ловушку - сказал Холмс. - Была организована утечка информации. Глава преступного мира Лондона был оповещен о том, что я приезжаю в Лондон с документами, полностью изобличающими его преступную деятельность. Так же Мориарти был оповещен о том, что мой брат Майкрофт, который якобы был в Милане, через два дня вернется на родину и тогда документам будет дан ход. Мориарти был поставлен в условия, когда он должен был действовать немедленно. У него не было времени на долгие размышления. - А как же ваш визит ко мне? - спросил я. - Обращение к вам за помощью так же было продумано и запланировано заранее - признал Холмс. - Ко времени моего приезда в Лондон было сделано так, что вашу супругу пригласили родственники к себе погостить, так что я знал о том, что вы один дома и что я смогу вас попросить сопровождать меня в моем мнимом бегстве на континент. Мориарти должен был поверить в то, что я нахожусь в отчаянном положении. К кому бы я обратился в минуты смертельной опасности за помощью? Конечно, только к вам, моему самому близкому другу. С кем бы я попытался скрыться от опасности на континенте? Конечно, только с вами. Только так поступив, я мог убедить Мориарти в том, что в моих действиях нет фальши. И наша задумка сработала. Мориарти попался на крючок и начал преследовать меня. Так мы его и смогли заманить в Швейцарию. Оказавшись там, профессор Мориарти встретился с рядом весьма неожиданных для нас персонажей и попросил их о помощи. Так что вы не ошиблись в своих предположениях. Нам удалось задержать нескольких серьезных преступников. Кроме того в наши сети попались крупные ученые, которые вели дела с профессором Мориарти. Но их всех нам пришлось быстро оставить в покое. Это были европейские светила с безупречной репутацией. Все их контакты объяснялись общими научными интересами. Никаких связей с преступным миром у этих ученых обнаружить не удалось. Но это только часть дела, я хотел бы сейчас рассказать о том, с чего началась для меня эта эпопея и чем она завершилась. - Я слушаю вас - сказал я. Глава 5 Холмс некоторое время собирался с мыслями, а потом начал свой рассказ: - Ваша женитьба, мой друг, на некоторое время отдалила нас друг от друга. Семейная жизнь поглотила все ваше внимание. А я оставался жить в нашей квартире на Бейкер-стрит, окруженный грудами своих старых книг и, как и прежде был глубоко увлечен расследованием преступлений. Я отдавал свои способности и дар наблюдательности поискам нитей к выяснению тех тайн, которые официальной полицией были признаны непостижимыми. Время от времени до вас, вероятно, доходили слухи о моих делах. В то время я много и успешно работал. Несколько раз я покидал надолго Лондон. Кстати. Побывал по приглашению императорского двора в России, где принял участие в расследовании одного запутанного дела. Выезжал я и в иные места в то время. - Да я слышал о вашей поездке в Одессу, и о том, что вам удалось пролить свет на загадочную трагедию братьев Аткинсон в Тринкомали,- признал я. - В газетах писали так же о поручении голландского королевского дома, выполненном вами. Но помимо этих сведений о вашей деятельности, я мало знал о ваших делах. - Да, работы у меня было много в то время, но самое большое значение имело для меня дело, о котором я хочу вам сейчас поведать - сказал Холмс. - Началось оно в самом начале 1890 года. Тогда Бейкер-стрит пришел крупный чиновник французского правительства. Я внимательно выслушал его. Суть проблемы, с которой он по поручению своего правительства и правительства Швейцарии обратился ко мне, состояла в том, что с некоторых пор подозрительно выросли убытки самых известных казино в этих странах. Тот факт, что одновременно все наиболее крупные казино потеряли огромные деньги, неприятно поразил власти в этих странах. Ведь дело это совершенно невозможное в принципе. Теоретически можно было предположить, что какое-то одно казино понесет убытки, но никак нельзя было предположить, что разом все казино начнут прогорать. Это противоречило безупречной математической логике, на которой построена работа казино. Так что власти быстро пришли к выводу, что кто-то вёл большую мошенническую игру против казино, но делал это так тонко, что никто не мог понять, что происходит. Полиция была в тупике. - Представляю себе, как загорелись ваши глаза, во время рассказа вашего посетителя - сказал я. - Невиданное таинственное дело европейского масштаба. Никто не может разгадать загадку преступлений и вот за решением обращаются к вам, лучшему сыщику в мире, власти двух европейских государств. - Да, я с воодушевлением взялся за новое дело - подтвердил мою догадку Холмс. - Масштаб преступной деятельности расследованием, которой мне было поручено заниматься, поразил мое воображение. Но при этом, я еще не всё вам рассказал. Как поведал мне всё тот же французский чиновник, что посетил меня, по имеющейся у их правительств информации что-то странное стало происходить и на ряде европейских бирж в последнее время. Целый ряд непостижимых взлетов курсов акций никому не известных предприятий, и такое же непостижимое их последующее падение заставили обратить на себя пристальное внимание правительств ряда европейских государств. Значительные капиталы самым неожиданным образом абсолютно неконтролируемо со стороны правительства меняли своих владельцев. Но делалось всё так хитро, что власти не могли понять, кто реально стоял за этими финансовыми операциями. Всё это не могло не вызвать серьезного беспокойства правительств и крупных финансовых магнатов. Мне было предложено за баснословно высокое вознаграждение поучаствовать в расследовании обоих дел, поскольку власти и финансовые воротилы были убеждены в том, что они имеют много общего и возможно за ними стоят одни и те же люди. - Невероятно, мой друг! - воскликнул я. - Как можно было не рассказать мне об этом удивительно интересном деле? - Такова судьба частного сыщика - признался Холмс. - Часто даже самые близкие люди не знают о том, какими делами он занят. Повторяю, если бы не сегодняшний визит гостя из России я бы не стал бы ничего рассказывать вам, друг мой, о событиях, связанных с расследованием крупных финансовых махинаций во Франции и в Швейцарии, которое я проводил, начиная с января 1890 года. - Я ценю вашу откровенность, но прошу вас, продолжите свой рассказ - сказал я. - Я сгораю от любопытства. Холмс хотел было продолжить своё повествование, но тут внизу раздался шум, и ему пришлось умолкнуть. Вскоре к нам в кабинет вошел высокий тощий мужчина средних лет в плаще и с чемоданом в руке. Резким движением он снял плащ, положил чемодан на пол. Бакенбарды у него были такого рода, какие можно видеть у людей отправляющих разные полицейские обязанности. Эти бакенбарды шли по самой середине щеки и прямо доходили до носа. Мне показалось, что этот человек служит в полиции. - Майор Ковалев - представился вошедший мужчина. - Боже мой - воскликнул Холмс. - Какая встреча! Кто бы мог подумать, что вы найдете время для того чтобы посетить меня в Лондоне. - Вы знакомы? - удивленно спросил я. - Вместе с майором Ковалевым, который был тогда представителем российской полиции при мне, мы во время моего посещения России занимались расследованием таинственного убийства известного российского государственного деятеля Трепова в 1889 году - ответил Холмс. - Славное было время, и очень интересное дело пришлось нам раскрыть вместе тогда. - Как же так? - удивился я. - Насколько я знаю из газет, господин Трепов умер своей смертью в Киеве, после долгой и продолжительной болезни. О каком убийстве тогда может идти речь? - Нельзя слепо доверять всему, что пишут в газетах - ответил Холмс. - Однако хочу вам, мистер Холмс, напомнить о том, что данное дело до сих пор засекречено и в моем ведомстве есть ваша расписка о неразглашении - сказал резким тоном майор Ковалев. - Хорошо, ни слова больше о старых делах - ответил Холмс. - Рассказывайте, господин майор, что вас привело ко мне сейчас? Насколько я понял вы сегодня прибыли в Лондон из Парижа. А в Париж из Киева вы прибыли так же сегодня, но только утром. Что за спешка? - Я не понял, откуда вы узнали о том, что я в спешке отправился из Парижа сюда и что приехал из Киева в Париж сегодня рано утром? - спросил наш гость, явно теряя самообладание. - За мной следили? - Нет - ответил Холмс. - Я совсем недолгое время общался с вами в 1889 году. Но успел все же привыкнуть к тому, что воротничок вашей манишки был всегда чрезвычайно чист и накрахмален. Всегда. Но не сегодня. Вряд ли вы сильно изменили свои привычки. Значит, вы действовали в последние сутки в сильной спешке и у вас не было времени для того чтобы привести себя в порядок. Это раз. Из Киева в Париж мой поезд прибыл в 1889 году рано утром. Расписание не меняли, насколько мне известно. Если прикинуть, то всё прекрасно складывается по времени. Время в пути от Парижа до Лондона, плюс время на общение с коллегами. Я делаю вывод, что вы приехали из Киева. Это два. Так что вас привело ко мне господин майор? - Мне странно, милостивый государь, мне кажется, вы должны знать свое место - сказал майор Ковалев, нервно теребя в руках картуз. - И вдруг я о вас такое узнаю. Согласитесь. Это невозможно. Я не мог не приехать! - Извините меня, я не могу взять в толк, о чем вы изволите говорить - сказал Холмс. - Объяснитесь. - Милостивый государь, как вы знаете, я майор - сказал Ковалев. - Мне ходить вокруг да около, согласитесь, это неприлично. Какой-нибудь торговке, которая продает на Воскресенском мосту очищенные апельсины, можно болтать целый день всякую чушь, но я, будучи во многих домах знаком с дамами: Чехтарева, статская советница, и другие, не могу вести себя недостойно. Мне решительно невозможно. - Успокойтесь и скажите, что вас привело ко мне? - спросил Холмс. - Вы всё прекрасно понимаете - ответил возмущенный майор Ковалев. - Не с вашим умом разыгрывать передо мной комедию. - Ничего решительно не понимаю, - ответил Холмс. - Изъяснитесь удовлетворительнее. - Милостивый государь - сказал Ковалев с чувством уязвленного собственного достоинства, - я не знаю, как понимать слова ваши. Здесь все дело, кажется, совершенно очевидно. Или вы хотите сказать, что ни о чем не знаете? И не понимаете, почему я к вам сегодня пришел? Холмс посмотрел на майора, и брови его несколько нахмурились. - Вы ошибаетесь, милостивый государь - сказал мой друг. - Я действительно не знаю, почему вы пришли ко мне. - И предположить, милостивый государь, ничего не можете? - спросил майор Ковалев. - Я, безусловно, могу предположить, что ваш визит как-то связан с недавним посещением нас одним вашим соотечественником - ответил Холмс. - Но не более того. - Милостивый государь, тамбовский волк соотечественник этому прохвосту Мануйлову, а не я - гневно воскликнул майор Ковалев. - Вам, мистер Холмс, следует помнить о том, что ваше место среди нас, людей принадлежащих одной расе. А не среди представителей иных враждебных рас. Не забывайте это. А об этом злодее мне всё известно, пусть и вы от меня узнаете всю правду о Мануйлове. Преодолевая в себе естественное чувство брезгливости, я вынужден поведать вам всё то, что точно не расскажет о себе этот юркий жид. Подлинную историю его жизни. Так знайте. Еврейского происхождения, сын купца, Мануйлов, еще учеником училища, обратил на себя внимание известных в Петербурге растлителей малолетних Мосолова и редактора газеты 'Гражданин' князя Мещерского, взявших под свое покровительство красивого мальчика. Юношу Мануйлова осыпали деньгами, подарками, возили по шантанам и другим вертепам, и, под влиянием покровителей, у него развилась пагубная страсть к роскоши, швырянию деньгами, картам, кутежам и тому подобному. Специально был распущен слух о том, что Мануйлов был внебрачным сыном князя Петра Мещерского, поскольку он в дальнейшем постоянно пользовался покровительством своего предполагаемого брата - влиятельного в правительственных кругах журналиста Владимира Мещерского. Но хочу вас уведомить о том, что существует весьма распространенное мнение в кругах близких к Мануйлову, что разговоры об этом родстве служат ширмой для гомосексуальной связи. Как бы там ни было, приняв православие, он при содействии князя Мещерского и Мосолова поступает на государственную службу и оказывается в охранном отделении. Для характеристики Мануйлова могу прибавить, со слов одного близко его знающего лица, что он человек с удивительно покладистой совестью и с полной готовностью сделать все из-за хорошего куша. - Возможно, вы и правы - сказал Холмс. - Возможно, человек, посетивший нас до вашего прихода действительно весьма неприятная личность. Но вы так и не объяснили мне, что вам от меня нужно сейчас? - Извольте - ответил майор Ковалев. - Из письма этого грязного жида Мануйлова к Наделю, своему агенту, который перешел на нашу сторону и действует отменно, мы узнали, что он собирается вскоре в Париж. Мы приказали агенту выведать у Мануйлова, когда тот приедет цель его приезда. И тот прекрасно справился с заданием. Нам стало известно, что Мануйлов намерен отправиться в Лондон по поручению графа Путиловского для того чтобы привлечь к расследованию интересующего его дела вас, мистер Холмс. Вас намеривались просить вновь посетить Россию. Но на этот раз по частному приглашению видного вельможи. Я не участвовал в этом деле с самого начала, потому что прибыл в Париж из России уже после того, как Мануйлов отправился в Лондон. Но я сразу же последовал за ним, как только узнал о том, что он собирается обратиться к вам за содействием в интересующем его деле, так как я единственный в нашей организации кто лично знаком с вами, мистер Холмс. В Лондоне за Мануйловым присматривал наш человек. Он мне доложил о том, что произошло. Долгое время Мануйлов следил за вами и собирал информацию о том, чем вы сейчас заняты, мистер Холмс. А сегодня видимо он решил, что готов к разговору с вами. И отправился к вам. Признаюсь честно. Мне было велено лишь вести слежку, но я посчитал, что невозможно мне будет не прийти к вам и честно обо всем рассказать. Не связывайтесь, прошу вас с этим негодным человеком и с его покровителями. Ни к чему хорошему вас это сотрудничество не приведет. Поверьте мне на слово. Откажитесь от всякого сотрудничества с Мануйловым. И живите спокойно. - Благодарю вас, господин майор за прямоту, но вы немного опоздали - сказал Холмс. - Я уже принял предложение господина Манусевича-Мануйлова об участии в расследовании. Мало того. Мною уже получен аванс. Речь идет о весьма значительной сумме. Так что я не могу просто так отказаться от своих слов, это невозможно. Извините меня, но я сейчас не могу ничего сделать. - Но всё что я рассказал об этом низком человеке? - сказал майор Ковалев. - Разве всё это ничего не стоит? Разве можно пойти фактически в услужение растленному с детства жиду, вам человеку, которого мы все считаем примером для подражания для всего цивилизованного населения мира? Не забывайте о том, что для нас, ваших почитателей, вы являетесь эталоном европейца и джентльмена. Невозможно вам стать подручным у юркого жида. Никакие деньги вас в этом случае не спасут от презрения ваших бывших поклонников. Подумайте об этом! - Я не понял - сказал Холмс холодно. - Уж не угрожаете ли вы мне дорогой Платон Ковалев? Я очень уважаю вас, знаю о том, что вы блестящий офицер прославленный герой кавказской войны, но я никому не позволю проявить неуважение ко мне. - Я не угрожаю вам, я вас предупреждаю, ради вашего же блага, нарушая при этом указания моего начальства - возразил майор Ковалев. - Ваше право прислушаться ко мне или нет. Но вы должны отдавать себе отчет в том, что в случае посещения вами по приглашению графа Путиловского России вас у нас будут принимать не как в прошлый раз, когда вы были официально приглашены российским двором и вам содействовали все полицейские силы страны. Теперь вы приедете к нам, как частное лицо, приглашенное так же частным лицом для проведения частного расследования. Ни о каком содействии полиции речь идти не будет. Хуже того. Для многих в стране ваше расследование будет прямым актом вмешательства английских подданных в наши российские дела. Так это они будут рассматривать. И соответственно они станут относиться к вам, как к врагам. Вы не представляете себе всей сложности своей миссии в России. Думаю, что граф Путиловский не сможет создать для вашей работы подходящие условия. А вот противная сторона сможет серьезно испортить вам жизнь в стране. Это я вам гарантирую. Знаю, какой расклад получился. - Тем неимение я остаюсь при своем мнении - ответил Холмс. - Я собираюсь посетить Россию по приглашению графа Путиловского. - Я буду успокаивать свою совесть тем, что сделал всё что мог, чтобы предостеречь вас, будьте здоровы милостивые господа - сказал майор Ковалев, нервно кивнул головой на прощанье, покинул нас. Глава 6 Как только мы остались одни, Холмс после короткой паузы сказал мне: - Друг мой, я хочу предупредить вас о том, что намерен завтра отправиться в путешествие в Россию. - Надеюсь, что вы позволите мне сопровождать вас в этом путешествии? - спросил я напрямик моего друга. - Я буду рад, если вы отправитесь вместе со мной в Россию - сказал Холмс. - Но хочу вас предупредить, что слова майора Ковалева о том, что нас могут крайне недружелюбно встретить там, вовсе не лишены основания. Противостояние внутри российских полицейских сил, судя по всему, приняло крайне опасные формы и может серьезно испортить нам жизнь в ходе путешествия по России. Я боюсь даже предполагать, чем этот внутрироссийский конфликт может обернуться для нас. Зная решительность и полную неразборчивость в средствах российских полицейских властей можно ожидать всего. Ничего нельзя исключать. - Значит, решено, мы отправляемся в Россию вдвоем - сказал я. - Двоим нам в любом случае будет легче там противостоять любым напастям. - Не хочу вас обижать, но признаюсь честно в том, что не уверен я в том, что вы, мой друг сможете мне сильно помочь во время поездки в Россию, - сказал Холмс с виноватой улыбкой на лице. - Почему? - спросил я обиженно. - Да потому что я работал в этой стране, я был там несколько раз - сказал Холмс убежденно. - Я знаю русский язык, знаю немного русскую культуру, знаком с жизнью этой страны. А что вы, мой друг? Что вы знаете о России? Эта страна сильно отличается от милой нашему сердцу Англии. Мы можем оказаться в ситуации, когда нам придется прятаться среди местного населения. Не будете ли вы мне обузой там в такой ситуации? Не зная языка и обычаев этой страны, вы в таком случае же сразу выдадите нас! А это может стоить нам жизней обоим. Я не хочу вас обижать отказом, но в сложившейся ситуации считаю, что разумнее мне отправиться в Россию одному. - Я, как говорят в России, тоже не лаптем щи хлебаю, я знаю эту страну не понаслышке - ответил я на чистом русском языке. - Во время службы на востоке я много раз сталкивался с русскими солдатами и офицерами. Не всегда в мирной обстановке. Интересы наших стран в Афганистане и в районах, прилегающих к Каспийскому морю расходятся, как вы знаете. Официально война не объявлялась, но военные действия между нашими войсками и русскими войсками велись. В этом вооруженном противостоянии мне пришлось принять непосредственное участие. Сопровождал я, к примеру, как врач группы наших разведчиков, проникавших на территорию Российской Империи. Перед этим я проходил специальную подготовку. Учил язык, знакомился с культурными особенностями жизни в России. Безусловно, я владею русским языком далеко не в совершенстве, но, несмотря на это из-за меня ни одна группа не была разоблачена и уничтожена. Мы, всегда успешно выполнив задание, возвращались к своим товарищам. Так что я уверен в том, что польза от меня в путешествии по России будет весьма внушительной. Поэтому отбросьте все сомнения. Я вам не буду в России обузой. - Вот ведь интересно как получается - сказал Холмс удивленно. - Не только вы узнали много нового сегодня обо мне, но и о вас я узнал нечто новое для себя. Я знал о том, что вы воевали в Афганистане, но не думал, что вам пришлось побывать в России. - Я неоднократно посещал южные окраины этой страны и общался там с русскими людьми на их родном языке - ответил я. - Это помимо того, что мне много раз приходилось лечить русских солдат и офицеров. Многим из них я спас жизнь. Общался я со своими русскими пациентами на русском языке. Я уверен в том, что сейчас в России многие бывшие русские солдаты и офицеры, участвовавшие в восточной компании, поминают меня добром, как своего спасителя. - Раз так, то тогда приношу вам дорогой друг свои извинения, все сомнения теперь отброшены, решено, отправимся в Россию вместе - сказал Холмс. - Так что давайте завершим сейчас все наши разговоры и начнем собираться в дорогу. - Вы правы, если наш отъезд намечен на завтра, то времени у нас осталось критически мало - признал я. - Я сейчас же покину вас и начну заниматься подготовкой к нашему отъезду в Россию. *** Ко времени назначенной встречи с господином Манусевичем-Мануйловым мы были уже практически готовы отправиться в путь. Все необходимые действия мы произвели, все распоряжения нами были отданы, наши чемоданы были собраны, деньги на расходы в пути Холмс мне выдал. Помощники Холмса наняли кэб и перенесли в него наши вещи. Кэб ожидал нас на задворках дома рядом с черным входом. Мы же с Холмсом расположились в кабинете и стали ждать нашего клиента. Незадолго до семи часов вечера Холмс предупредил меня: - Уясните для себя, пожалуйста, то, что я ничего не собираюсь рассказывать господину Манусевичу-Мануйлову о том, что нас посетил майор Ковалев. Объяснение тут простое. Платон поступил благородно, предупредив нас о том, что из-за конфликта внутри российских полицейских сил возможно в ходе исполнения поручения графа Путиловского у нас могут возникнуть серьезные проблемы. Майор Ковалев был искренен в разговоре с нами и мне совершенно не хочется, чтобы он пострадал из-за своей излишней откровенности. Я понимаю его порыв. Русский офицер явно рассчитывал на то, что я выслушаю его информацию о нашем новом клиенте и откажусь от сотрудничества с господином Манусевичем-Мануйловым. И тут же прекращу всякое общение с этим человеком, узнав то, что мне рассказал о нем майор Ковалев. Но Платон ошибся. Я уже принял для себя решение, и отказываться от него не имею никакого желания. - Но почему вы не прислушались к словам майора Ковалева? - спросил я. - Ведь его аргументы были весьма убедительными. Господин Манусевич-Мануйлов точно не ангел, а скорее он настоящий бес. Конечно, согласие вами было дано, деньги получены, но всегда есть возможность найти повод для отказа. Вернуть деньги не проблема. - Признаюсь честно - сказал Холмс. - Дело не в том, что майор Ковалев не смог меня переубедить. Никто не смог бы меня сегодня переубедить в том, чтобы я отказался принять предложение поучаствовать в поимке профессора Мориарти. Ведь я теперь абсолютно уверен в том, что он жив. Вы, мой друг, не можете представить, какие чувства я сейчас испытываю. Великий шахматист, потерявший навсегда своего гениального соперника, наверно переживает невозможность вернуть то время, когда он сражался с равным по силе игроком за шахматной доской. Так и я переживал втайне от всех невозможность вновь столкнуться в битве не на жизнь, а на смерть с этим своим соперником, Наполеоном преступного мира не уступающим мне в хитроумии. Но вот произошло чудо, и мой соперник воскрес из мертвых. Я не могу отказаться от того чтобы попытаться вновь победить Мориарти. - В любом случае вы можете полностью рассчитывать на меня - сказал я. - Но вернемся к господину майору Ковалеву. Он сказал, что доверенный человек Манусевича-Мануйлова, через которого он ведет все дела, теперь работает на его руководителя главу заграничной агентуры Департамента полиции в Париже господина Рачковского. То есть если мы не предупредим нашего клиента о том, что его человек предал его, то все наши планы станут известны его противникам. Но в тоже время предупредить его мы не можем, потому что это будет не джентльменский поступок по отношению к майору Ковалеву. Какой-то тупик. - Не беда - сказал Холмс с лукавой усмешкой на лице. - Мы что-нибудь придумаем. Теперь мне хотелось бы рассказать вам, мой дорогой друг о том, что сообщили мне мои помощники. По их информации майор Ковалев спешно покинул Лондон и отправился на материк сегодня рано утром. - Что же его могло заставить так быстро отправиться в обратный путь? - спросил я. - Вряд ли причиной его поспешного отъезда стал вчерашний неудачный для него разговор. - И я так думаю - ответил Холмс. - Скорее всего, наш клиент стал слать послания об итогах наших с ним переговоров графу Путиловскому и своему человеку в Париже, который предал его. И послание графу агентам Рачковского удалось перехватить. А сообщение Наделю, и перехватывать не нужно было. После того, как майору Ковалеву и его шефу стало известно, что некий весьма опасный секрет хранит безносый человек в калмыцких степях, то сразу же было вероятней всего принято решение отправить майора в Астрахань. - Что же нам делать? - спросил я. - Когда окажемся в Париже, вам, мой друг, следует узнать, не уехал ли в Россию господин майор Ковалев, если уехал, то это будет подтверждением того, что сообщение Манусевича-Мануйлова перехвачены - сказал Холмс. - И хватит об этом. Клиент наш должен уже подойти сюда. Не нужно чтобы он услышал наш разговор. Наш гость пришел к нам с небольшим опозданием. Первым делом он вручил Холмсу деньги и взял с него расписку. Холмс нетерпеливо спросил нашего гостя: - Есть ли у вас для нас какая-нибудь новая информация? - Всё готово к нашему путешествию в Россию - ответил Манусевич-Мануйлов. - Я вчера, сразу же после того, как покинул вас, тут же пошел на телеграф и отправил подробное сообщение графу Путиловскому. Он сейчас сопровождает семью императора в Крыму. Туда я и направил свой отчет о нашей вчерашней встрече. А сегодня я получил телеграмму от графа. Он попросил меня передать свою благодарность вам мистер Холмс и вам мистер Ватсон за то, что вы согласились принять его предложение о сотрудничестве. Граф надеется на то, что не только сам мистер Холмс приедет в Россию, но привезет с собой своего лучшего друга мистера Ватсона. Со своей стороны граф Путиловский лично попросил Астраханского губернатора взять под контроль поимку опасного безносого преступника, скрывающегося в калмыцких степях. Мало того. Попросил граф, чтобы после задержания безносого злодея заключили в одиночную камеру и держали там его там без всякой возможности общения с другими заключенными вплоть до нашего приезда в Астрахань. Вот такие прекрасные новости у меня для вас. Но и это не всё. Кроме того, я дал подробные указания моему человеку в Париже. Он приготовит для нас номера в своей гостинице. Там мы на время остановимся и оттуда отправимся на вокзал. Мой человек приобретёт для нас билеты на поезд. Как видите, у меня всё спорится в руках. Похвалите меня мистер Холмс. - Вы молодчина Иван Фёдорович - сказал мой друг. - Граф прав, я поеду сейчас в Россию вместе с мистером Ватсоном. Он дал свое согласие. Так что осталось мне только выяснить у вас, господин Манусевич-Мануйлов, как думаете, когда лучше будет отправиться в дорогу нам? - Всё зависит от вас - ответил русский агент охраны. - Я хоть сейчас готов отправиться в путешествие. Все мои вещи при мне. С гостиницей я расплатился. С вами мы достигли понимания. Так что ничто меня здесь в Лондоне больше не держит. Всё что мне здесь было нужно сделать, я сделал. - Прекрасно - сказал Холмс. - Мы тоже полностью готовы к путешествию. Раз так всё прекрасно получается, то не будем зря терять время. Отправимся в путь прямо сейчас. Билеты мною для нас всех уже приобретены. Мы отправляемся в 20:45 вечерним поездом из Лондона в Дувр, оттуда пароходом доберемся до Кале и оттуда снова поездом выедем в Париж. Завтра в 7:20 мы должны прибыть на Северный вокзал Парижа. А там будет видно. Сейчас же покинем дом через черный вход. Там нас ожидает кэб. Он нас отвезет на вокзал. - Но я не успею предупредить моего человека в Париже - сказал Манусевич-Мануйлов. - Нас в Париже никто не встретит. Да и графа мне хотелось бы проинформировать о том, что я с вами вместе мистер Холмс отправляемся в путешествие. - И черт с вашим агентом, что мы маленькие дети и сами в Париже заблудимся? - сказал гневно Холмс. - Обойдемся мы прекрасно без помощи вашего агента. А графу из Парижа телеграфируем. - Действительно, убедили, черт с этим Наделем, без него мы сами точно в Париже не пропадем - сказал весело агент русской охраны. - Да и графу можно будет спокойно завтра в Париже отправить телеграмму. Так даже лучше. - Тогда следуйте за нами - сказал Холмс. Мы все отправились к черному входу. Вскоре мы сели в кэб, и он нас помчал на вокзал. *** Точно по расписанию утром поезд прибыл на Северный вокзал Парижа. Здесь Холмс предложил русскому агенту начать действовать порознь. - Я хочу остановиться в Париже на той квартире, где жил в 1890-1891 годах - сказал Холмс. - Мне не хочется, чтобы там был кто-то кроме меня. У каждого человека есть свои маленькие тайны, есть они и у меня. Так что я поживу один некоторое время здесь. А вы, уважаемый Иван Федорович вместе с вами мистер Ватсон отправляйтесь в гостиницу к вашему агенту. - И долго вы собираетесь оставаться в Париже? - спросил сбитый с толку русский агент охраны. - Ведь вы знаете о том, что нас ждут в Астрахани, а это самый что ни на есть другой край Европы. За день туда не доберешься. - Я всё прекрасно понимаю - ответил Холмс. - Но у меня есть очень серьезные основания для того чтобы немного задержаться в Париже. Поверьте мне. У меня есть тут неотложные дела как раз связанные с нашим расследованием. И вам с Ватсоном я уверен, тоже найдется, чем заняться здесь. - Хорошо, я вам верю, раз вы считаете, что вам имеет смысл задержаться на некоторое время здесь, то пусть так и будет - сказал Иван Федорович. - Но как мы с вами будем поддерживать связь? Ведь всякое может быть. Вдруг нам срочно будет нужно связаться с вами или вам с нами. - Ваш адрес в Париже мне известен, точнее название гостиницы, где вы собираетесь разместиться - ответил Холмс. - Я буду отправлять туда вам телеграммы в случае необходимости. На углу улиц Турлак и Коленкур есть кабачок 'Юркий кролик'. Мне туда отправляйте телеграммы. И я вам отвечу. Но довольно разговоров. Нам всем следует поспешать. Дела не ждут. После этих слов мы попрощались. Холмс отправился по неизвестному нам адресу, а мы с господином Манусевичем-Мануйловым отправились в гостиницу, к господину Наделю. Хозяин гостиницы очень сильно удивился тому, что мы приехали заранее, не предупредив его. Но, несмотря на некоторое смущение владельца гостиницы, он быстро расплылся в улыбке и устроил так, что меня разместили в очень неплохом номере. Оставив свои вещи в гостинице, я отправился на станцию Париж Восточный. Тут потратив несколько франков, я узнал о том, что вчера в 18:57:00 майор Ковалев на поезде выехал в Россию. Я тут же со станции отправил телеграмму Холмсу в кабачок 'Юркий кролик'.

Оставить комментарий
Размещен: 12/12/2021, изменен: 22/12/2021. 98k. Статистика.
Глава: Детектив

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"