«Её путь на сцену через убийство» по мюзиклу «Чикаго» (2002)

      ВЕСЬ МИР СПЛОШНОЕ «НЕТ»

     Вот так, мечтает быть на сцене, в лучах прожекторов, вокруг ревущая от восторга толпа, ей рукоплещут — да вот облом, на сцену никто не пускает. Пустили для пробы один раз — но лучше бы не пускали. ОНА ВСЕХ УМОРИТ. Словом, это — знаменитый мюзикл «Чикаго». Этот мюзикл сопровождал успех чуть ли не по всему миру, только в России то ли не был принят, то ли позорно провалился.

     Но блондинку всё-таки пустили на большую сцену, вот тебе, пожалуйста, и прожекторы, и ревущие толпы. Что произошло? И как? Какого прежде недоставало элемента?

     По словам самих двух дамочек, персонажей знаменитого мюзикла, успех был потому, что обе они были убийцами. Мокрушницами. Дескать, аттракцион. Дескать, публика это любит. Кровища и всё такое. Но мы попытаемся показать, что всё срослось по совсем другой причине, по причине, которая обеим мокрушницам не по уму, не по росту, вот они эту причину и не озвучивают. Ведь в мюзикл вплетено не только словесное объяснение этих двух мокрушниц, есть и другое объяснение. Оно — в сюжете.

     Начнём с того, что обе мокрушницы друг друга люто ненавидели. ЕДИНСТВЕННЫЙ БИЗНЕС, В КОТОРОМ ЭТО НЕ ВАЖНО Они никогда не договорятся. Ни одна не позволит другой быть командиром. А в любой совместной деятельности нужен командир, демократия — всегда провал.

     То есть, если над этими двумя появится третий, сильно от них отличающийся, скажем, дед, то каждая из мокрушниц, чтобы не подчиняться другой, поневоле изберёт командиром этого третьего, с которым себя не отождествляет. Избирая командиром третьего, отличающегося, каждая, тем самым, доказывает, что её товарка дура, дрянь и дерьмо. Тут-то, наконец-то, и кончается демократия, и начинается единоначалие. Пусть вымученное. Как следствие – успех.

     Если в большом шоу-бизнесе, как и на войне, успех в единоначалии, в слаженности коллектива, законы функционирования которого мало кто понимает, то сюжет «Чикаго» становится понятен. Типичная женщина считает всех прочих мудаками. Я ВСЁ РЕШАЮ. ТЫ И ЕСТЬ ДУРА. Всех мудаками, а себя, недоразвитую, соответственно, совершенством. Каждая из наших мокрушниц по отдельности считает себя совершенством. Даже совокупностью совершенств. А раз считает, что её план действия лучше, то продюсера будет считать мудаком, соответственно его плану будет вредить. Женщины ведь такие — даже дышать не могут, если кому-нибудь не вредят. Но при соединении мокрушниц в пару, вредить они будут друг другу — а вот продюсеру вредить не будут, просто заняты друг другом, вполне удовлетворены. Свою ненависть стравливают на другую, следовательно, шоу пройдёт по плану продюсера-логика и будет успех.

     Каждая из этих мокрушниц в отдельности, конечно, полагает, что её продюсер подобрал потому, что у неё есть опыт убийства, и, в связи с убийством, широкая известность. На самом деле, продюсер потому их подобрал, что у обеих, прежде всего у блондинки, есть опыт подчинения носителю разума — редчайший опыт. Только осязаемая угроза повешенья заставила обеих, прежде всего блондинку, подчиниться адвокату, и на суде врать не по собственному разумению, тогда бы их повесили, а врать по сценарию адвоката. Так что продюсер подобрал их после тюрьмы вовсе не потому, что они убийцы, а потому, что они после убийства и следствия смогли выжить. А чтобы выжить, им пришлось себя, как недоразвитых переломить. Если уж не совсем переломить, то хотя бы надломить. АБАЖУР НЕ НАДЕНУ. ПОВЕШЕНЬЕ. ВСЁ КАК ТЫ СКАЖЕШЬ БИЛЛИ. Надломить хоть сколько-нибудь.

     Практика показывает, что обычным женщинам здравая мысль о примате в любом деле носителя разума недоступна. Ну, не в состоянии сообразить. Но вот появляется осязаемая угроза повешенья — и некоторым — некоторым, но не всем — мысль о примате становится понятна. Этой вот угроза повешенья не помогла. Не поняла. Упивалась ощущением собственного совершенства. Это значит, что на суде эта типичная обычная доказывала присяжным, что они придурки, и судье доказывала, что он придурок. Вела себя так же как с отцом или мужем, то есть выпёрдывалась. Вы знаете это поведение женщин: каждым словом, каждой фразой, каждым жестом и интонацией она ничего не объясняет, никакой логики, напротив доказывает, что собеседник мудак. А она, соответственно, совершенство. Этим занималась и эта. То есть своим выпёрдыванием раздражала и присяжных, и судью. Результат закономерен.

     А адвокат это поведение у подзащитной блондинки нейтрализовал. На суде блондинка сотрудничала с адвокатом, центром её внимания был он, а не суд. Совершенно иной настрой. И она никого на суде не раздражала.

     Плюс этот фокус с платьем. Можно подумать, что такое платье-абажур нравилось присяжным, и адвокат надел это платье на блондинку, чтобы она больше нравилась именно платьем. На самом деле, это блондинка в этом платье-абажуре чувствовала себя уродкой, поэтому и не выпёрдывалась. Отсутствие выпёрдывания воспринимается психоэнергетически, а к не выпёрдывающимся присяжные благосклонны. Такое платье было нужно блондинке, а не присяжным. Такие вещи женщинам понять не по уму — иначе бы одевались по-другому. И вообще много чего делали бы по-другому, скажем, не перечили мужу, и не навязывали бы никому своего, наоборотнического. Так что адвокат, действительно, спас блондинку от виселицы. Спас не тем, что обманул присяжных, а тем, что хотя бы ненадолго привёл подзащитную, как говорится, в чувство. Убил в ней, хотя бы на время, обычную женщину, то есть выпёрдывающуюся. Обычную женщину в блондинке убил, а Рокси, соответственно, спас.

     Обычные — это те, которые не поняли — вот и прозябают. Но и наши две мокрушницы с этой мыслью о примате сами по себе не справились и узнать об этом мы можем по тому, что порознь их ни в какое шоу даже после тюрьмы, суда и освобождения не брали. Не брали. Взяли только в паре. Замкнув их ненависть друг на друга.

     Исток успеха дуэта мокрушниц понять не получится без учёта того, что успех шоу был вовсе не у дуэта, а у тройки, у коллектива. Другое дело, что третий в троице, лучше сказать, центровой, не утруждал себя появлением на сцене. Скорее всего, этот третий какой-нибудь дед, дед понимающий жизнь, который и дома-то своего не покидает. Исполнительные продюсеры, промежуточные звенья, которые на виду — не в счёт.

     То, что блондинка с брюнеткой люто ненавидели друг друга и на сцене — и вообще только ненавистью и живут — в «Чикаго» показано отчётливо. Женщины всегда визуально разыгрывают противоположное от собственного состояния. Все актрисы. Все и всегда. Трусят — разыгрывают отважных, изменяют — разыгрывают добропорядочных, ненавидят — им хочется говорить о любви. И эти кривляния тем, кто не достиг уровня развития закулисного деда, кажутся, ну, очень убедительными. Вплоть до восторгов и рукоплесканий. И закулисный дед эту тягу мокрушниц говорить о любви использовал — сделав им шлягер, в котором они объясняются в любви — и к жизни, и к публике, и ко всему прочему.

     Главный элемент троицы успеха, проще говоря, закулисный дед в фильме просто блистает своим отсутствием. Почему этот закулисный дед не показан? Хотя бы мельком? Разве сценарист и режиссёр «Чикаго» не в курсе, что всё определяет главное звено? Ответ простой: и сценарист, и режиссёр достаточно развиты, чтобы понимать, что им ещё не по росту понимать закулисного деда. Изображение того, что не понимаешь, вызывает у зрителя ощущение фальши. Так что совершенно правильно, что деда не показывают. Пусть зритель о деде догадывается — рассматривая его предваряющую ступень — адвоката. Адвоката в «Чикаго» показывают как бы дважды. Очень много показывают не его, а фантазию женщин о нём. Фантазию. МЫ ХОТИМ ТЕБЯ БИЛЛИ. В этой фантазии женщин об адвокате, он интересуется только женским мясом. В этой фантазии фантазёрки чувствуют себя значимыми. Понятно: только их и хотят. Эдакая единственная цель жизни. Но есть и другой адвокат, реальный, тот, который понимает жизнь, пусть только отчасти, и, как следствие судебные процессы всегда выигрывает — если подзащитная с ним сотрудничает. Этого настоящего, реального адвоката женское мясо не интересует. ПРЕДЛОЖЕНИЕ РОКСИ Его интересуют даже не деньги, деньги так, способ установления правильных отношений учитель—ученик, его интересует педагогика. Этого реального адвоката показывают мельком. Из коммерческих соображений, чтобы прокат фильма принёс доход. Народ уровень адвоката не понимает, ему подавай фантазии, она же ложь. Итак, реальный адвокат как педагог учит своих подзащитных главному в жизни человека — умению признавать примат разума, примат носителя разума. В фильме из педагогических приёмов адвоката больше всего показан только один. Стоит блондинке или брюнетке начать выпёрдываться, стоит начать диктовать свои условия — адвокат тут же демонстрирует полный к ней неинтерес, и демонстративно смотрит на другую женщину. НЕ СМОТРИТ НА БРЮНЕТКУ, А НА РОКСИ НА БАЛКОНЕ Этим неинтересом, который женщины в состоянии заметить, он помогает подзащитным преодолеть главную ступень в развитии — признания примата носителя понимания жизни.

     В дуэте закулисному деду интересна прежде всего блондинка. Адвокату тоже интересна блондинка. Сценаристу и режиссёру фильма — тоже. Блондинка значима только как объект интереса носителей разума. Значимость блондинки, если не понимает, то хотя бы чувствует даже брюнетка. Не случайно именно брюнетка таскается уговаривать блондинку, а не наоборот. НА СТОЛ ЖИВОТОМ

     Но блондинка не сама по себе лидер, на самом деле, она ближе к деду, чем все прочие дамы в фильме. Она в развитии страшно от деда далеко, но по сравнению с другими женщинами ближе. Это приближение в фильме показано отчётливо.

     Все женщины убийцы. В душе. Но далеко не всем удается реализоваться как убийцам. Но реализовавшихся достаточно много. Если все женщины-убийцы и в тюрьме и вне тюрьмы убивали или своих мужей, или своих сожителей, аналогов мужа, то только одна Рокси, блондинка, убила приходящего любовника. Типичной женщине в ненависти всё равно кого мочить, ведь она всех ненавидит, главное для неё — замочить, а кого как бы неважно. Центр ненависти обычно главный в её жизни Учитель, практически всегда это муж. Больше помогать женщине выбраться из идиотизма никто не берётся. У блондинки очень интересный и мудрый муж, ему не в лом ради интересов дела разыгрывать из себя клоуна, за это он достоин уважения, даже достоин отдельной серии. Будь Рокси не звездой, а обычной женщиной — она бы попыталась убить мужа. Руки, конечно, коротки, он бы увернулся, но она хотя бы попыталась. Но Рокси не обыденная, она — звезда, то есть более развита в секторе, который массы не понимают, такой её воспитал, скорее всего, муж, ОН ОРЁТ не гнушающийся разыгрывать клоуна-недотёпу, поэтому, блондинка ОН ОРЁТ перевоспитанная мужем, и убивает не мужа, а любовника, расходный, по сути, материал. Очень важно, что она иная не по поступкам, а по мировоззрению. Можно повторить: она иная не по поступкам, а по мировоззрению, поступки — следствие. Естественно, её такую хоть немного очеловеченную возьмётся защищать лучший адвокат, а она ему подчинится, на суде присяжные её оправдают, перед ней будет пресмыкаться брюнетки, и ей предоставят большую сцену — чтобы в зале те немногие, кто способен учиться, учились бы. Имея ввиду, разумеется, приближение к невидимому деду. МАЛЕНЬКАЯ ЧАСТЬ ФИНАЛЬНОГО НОМЕРА.

     Обычные зрители «Чикаго» видят в блондинке только то, что она шлюха. Да, действительно, она — шлюха, но только в начале фильма, и в начале заключения в тюрьме. Но в фильме очень коротко мелькает деталь, из которой видно, что ещё в тюрьме её перековали, она перестала быть шлюхой, преодолела это качество типичной дегенератки.

     Вот эта деталь.

     Жильё без тёплого клозета — это нищета. Блондинка при своей известности могла позволить себе быстро стать содержанкой, которой наймут жильё с тёплым клозетом. Ей достаточно только согласиться. Но она на это не идёт. Если бы пошла, большой сцены ей бы не предоставили. Это только недоразвитым мерещится, что внимание публики привлекает та, которая, как говорится, востребована, то есть скачет с одного левого матраса на другой. Практика жизни показывает, что интересна та, которая развивается. Действительно развивается, то есть совершенствует мировоззрение, а не меняет одно только поведение. Которая не отвергает помощи учителей, то есть людей более развитых. А мировоззрение воспринимается психоэнергетически: одно — раздражает, другое — вызывает желание помочь, принять в коллектив.

     Адвокат говорит об этом прямо. РАСКАЯВШАЯСЯ ГРЕШНИЦА

     Блондинка, хоть с мужем Эмисом и кривлялась, хоть его здравым мыслям и сопротивлялась, но полностью помощи мужа по обретению здравого мировоззрения не отвергла. Блондинка не отвергла и помощи адвоката. Не отвергла она и совет продюсеров о дуэте. При таком обильном опыте побед над собой, над собой как над дерьмом, она не остановится, и будет развиваться дальше. Только такие развивающиеся и интересны. Могут над такой насмехаться и издеваться, напоминать ей, что она бывшая шлюха, даже презирать будут, передавать из уст в уста мерзкие о ней истории, вымышленные, конечно, но только такая и интересна людям и смотреть на неё будут. Для многих эта закономерность внимания тайна за семью печатями.

     Они полагают, что на сцене сплошь уроды. Да, на уродов ходят смотреть, как в Паноптикум, в котором Пётр Первый собирал заспиртованных уродцев. Но уроды это так, мимолётное, чуть что сразу забывают. А о блондинке Рокси Харт не забывают уже скоро столетие, ведь история эта началась в 1924 году, история эта подлинная. Всё новые экранизации, всё новые постановки о редкой женщине способной развиваться, а не кривляться под развитую.

     Так что в зрительном зале, смотря на блондинку на сцене, те немногие, кто развились до умения соображать хоть немного, будут даже учиться. Опять-таки, имея ввиду приближение к невидимому деду.

     https://vairgin.com/eyo-put-na-stsenu-cherez-ubiystvo/