Annotation

     В сталинском фильме «Молодая гвардия» есть очень сильный эпизод, лучше сказать, гениальный эпизод, аналог которого ещё попробуй найди в мировом кинематографе. ТИТРЫ 1948 Это эпизод танца Любы Шевцовой перед немцами. НЕМЦЫ ПОДПЕВАЮТ В этом эпизоде есть чрезвычайно мощный шаманско-жреческий аспект, поэтому этот эпизод мы обязательно покажем полностью, но прежде обратим внимание на некоторые в нём детали.

     Люба Шевцова, в будущем сталинский Герой Советского Союза, танцевала перед немцами не просто так, а через несколько десятков минут после того, как участвовала в успешной диверсии по поджогу биржи труда, ребята, как ныне считается, всего лишь уничтожали списки принудительно отправляемых на работу в Германию. КАНИСТРА ПОЖАР Но если усомниться, что дело ограничивалось всего только уничтожением списков, а предположить, что диверсия имела шаманско-жреческий аспект, то стазу станет заметна огромная странность, размышление над которой открывает проход к глубинным смыслам.

     В поджоге биржи, согласно плану, должно было участвовать трое молодогвардейцев. Этих троих было из кого выбирать – в «Молодой гвардии» состояло 93 человека, включая и Иуду-предателя. Каждый, согласно устава не имел права отказаться от участии в диверсии. Парней в «Молодой гвардии» было немало, были даже трое офицеров Красной армии, которые добровольно сдались в плен, а потом были отпущены или, как они утверждали, бежали, но вместо них всех была выбрана Люба Шевцова – хотя по бытовому взгляду на жизнь уж кто-кто не должен был участвовать в поджоге, так это Люба Шевцова. Хотя бы потому, что она была гвоздём программы – будь она задержана, под угрозой ликвидации оказалась бы великолепная явка в виде клуба самодеятельных артистов – ликвидирована вместе с самими артистами и администрацией. Вообще со всеми причастными к клубу.

     От клуба, в котором молодогвардейцы устраивали концерты гитлеровцам, до биржи примерно два километра. Не просто так темноты неосвещённых улиц, но темноты полной немецкими патрулями, плюс полицейскими патрулями. Шаги бегущего человека патрули в ночной тишине услышали бы издалека.

     И без того патрули стреляли во всех сомнительных случаях, но, учитывая зарево со стороны разгорающейся биржи, выпустили бы на звук или на тень все наличные патроны.

     Так что, будь Любка Шевцова неадекватна, то вероятность не дойти от горящей биржи до клуба для неё была бы велика. Если бы её подстрелили на улице или задержали бы, то это означало для всего коллектива художественной самодеятельности верный расстрел – с предваряющими пытками. А пытали молодогвардейцев, что называется, на все сто. Когда после прихода Красной армии трупы казнённых молодогвардейцев были извлечены из шурфа и эксгумированы, то обнаружилось, что немцы и полицаи у молодогвардейцев выкалывали глаза, отрубали кисти рук и стопы, выворачивали суставы, подвешивали за волосы, у Любки Шевцовой на теле были вырезаны звёзды, и всё это не считая избиений и пыток помельче, вроде загнанных под ногти иголок. Так что молодогвардейцы, давая согласие на участие Любки в поджоге биржи и объявляя её выступление перед немцами, рисковали всем. АФИША Все эти детали говорят о том, что Люба была и в диверсии по какой-то причине незаменима, и что это вообще была не диверсия, а нечто иное, не укладывающееся в бытовой взгляд. Что до последующего её выступления перед немцами, то оно было настолько важно, что десятки парней и девушек были готовы рискнуть ради этого выступления самоей жизнью.

     Шаманско-жреческая суть выступления Любы Шевцовой вот в чём. Дело в том, что Люба – чистая девушка, а танец чистой девушки это отнюдь не кабацкое развлечение, а шаманско-жреческое действо. Если бы перед немецкими мародёрами выступала блядушка, то немцы преисполнились бы похоти. Но если перед людьми, пусть даже и мародёрами, будет танцевать чистая девушка, не просто целка, но ещё с такой философией жизни, что никогда не станет блядушкой, то её танец приведёт к образованию коллективного разума – по меньшей мере, его приближения.

     То, что во время танцев Любки Шевцовой у зрителей начинала работать мысль, в фильме не только показано, и сказано прямым текстом. ПОКА ТАНЦЕВАЛА Я ПОДУМАЛ, ПОДУМАЛ, 3 РАЗА. Эту технику усиления танцем психоэнергетической вести о мире чистоты и справедливости у Любки была возможность отшлифовать и до Войны и с началом Войны – выступая с агитационными концертами. После выступлений Любки люди добровольцами шли на фронт и вообще склонялись на разного рода благородные дела. Они же дела естественные.

     Даже у мародёров, немецких или каких иных, есть естественные потребности, суть которых – чистая жизнь со смыслом, другое дело, что мародёры все свои естественные потребности, вроде потребности созерцать чистую девушку, пытаются закопать. Закопать под кучи актов прислуживания блядям – хоть молодым, хоть старым. Но это не счастье. Прислуживая дерьму, то есть не чистым, получаешь нечто вроде наркоза, дурмана, с помощью которого отделываешься от возвышающей мысли, что надо жить в полноте, по-человечески, счастливо. Сопротивление естественному желанию жить, как личность, очень тягостно, что-то приходится менять. Можно начать жить как человек, а можно наоборот, чтобы забыться, прибегнуть к психоэнергетическим наркотикам, вроде холуйства. Под наркозом от прислуживания говну жить как бы легче, чем на распутье – но это не счастье. Возможно, немцы, пришедшие в клуб, вообще никогда со счастьем не соприкасались в своей фашистской Германии, выбравшей в президенты антисталиниста. Но, сосредоточившись на танце Любы Шевцовой – со счастьем соприкоснулись. Сделали усилие над предыдущими своими нечестиями, обратились к своему естеству – и оценили чистую девушку как более прекрасную, чем любая грязная блядь из всей их предыдущей жизни. Не у всех есть опыт счастья, даже мимолётного. Далеко не у всех.

     У обычных людей ассоциативное мышление преобладает, плохой человек или хороший, они определяют по ассоциации, так что немцы теперь, после выступления пред ними диверсантки и партизанки, и придания ей статуса прекрасной, при патрулировании, встретив партизана после диверсии, или просто партизана или подпольщика, его задержать будут не способны, а то и вовсе ему будут одобрительно улыбаться. А то, думаете, случайно по всем оккупированным территориям были множественные провалы подпольщиков, которых распознавали по ассоциативному механизму, а именно в Краснодоне по ассоциативным механизмам не был задержан ни один молодогвардеец? Это не случайно. Это – один из плодов танцев Любы Шевцовой. ЧТО-НИБУДЬ Но плод не единственный.

     Люба всегда была заметной, замечена она была и немецким гарнизоном и полицаями. Когда те из этих категорий, кому понравилось соприкоснуться с миром вечности открывающимся, среди прочего через танец чистой девушки, то есть те, кто хоть сколько-то заступил в мир чести и красоты, узнали, что она – партизанка, у них всех должны были руки опуститься. Уж, наверное, они смогли сообразить, хотя бы на уровне подсознания, что воюют они против мира чистых девушек, пусть и крайне редких даже в сталинскую эпоху, против чистоты, а значит, воюют ради обслуживания дешевых блядей – с собственной шеи. Не могли же они не сообразить, что такой направленности жизнь омерзительна. Омерзительная, подлая и не счастливая. А с такими осмыслениями много не навоюешь. Опыт Сталинграда показал, да и не только Сталинграда, что после того, как в войне неправый понимает, что он воюет против правой стороны, то ему остаётся или перейти на правую сторону, – не сдаться, а именно перейти, – или сойти с ума, покончить с собой, на войне самый простой способ – словить пулю. Что немцы в Сталинграде и делали. ГВИДО КНОП? Так что можно не сомневаться, что немало полицаев и немцев из краснодонского гарнизона, когда появилась возможность, пули именно словили. И они не на счету тех красноармейцев, которые, стреляя, мазали, а на боевом счету Любы Шевцовой, и не только Любки Шевцовой, но и всей организации молодогвардейцев, которые обеспечивали Любке возможность выступить перед немцами с танцем девушки непосредственно после диверсии.

     Вся эта шаманско-жреческая комбинация, приводящая к тому, что неправые сами начинали ловить даже случайные пули, возможна только при условии наличия чистой девушки. Деталей, из которых отчётливо видно, что Любка Шевцова именно чистая девушка, сохранилось множество. Всё начинается, естественно, со взаимоотношений с отцом. А они у Любки были уж точно не типичные. Типичные – это когда дочь отца не уважает – или жалеет. Снисходительно. А у Любки всё было иначе. Отец Любки работал на шахте, работа, как известно, трёхсменная, очередная смена могла закончиться и ночью, так Любка, несмотря ни на что, даже ночью вставала и шла встречать у шахты отца. Вместе они шли в сторону дома, но свой дом проходили мимо, шли дальше, а потом медленно возвращались. Понятно, что не молчали, а разговаривали. Мать от этого единения дочери с отцом приходила в бешенство, как и все матери, но рассорить мужа с дочерью у неё, как она ни старалась, не получалось.

     Отец Любы был стахановцем. Принадлежал к тому самому контингенту, который был столь ненавистен антисталинистам. РАБОТАЛ ЧЕСТНО РОДИНУ НЕ ПРЕДАВАЛ Отец Любки был даже больше, чем стахановцем – знатным забойщиком. Был знаменитым Шевцовым. Стахановец – это не тот, кто просто много и быстро работает, и потому его результаты недосягаемы для подкаблучников, а тот, кто умеет результативно мыслить и изобретать. Так что любимый собеседник у Любки был сталинский стахановец и изобретатель. Не удивительно, что Любка, пытаясь помочь немцам и полицаям, антисталинистами вообще, стать хоть сколько-то людьми, находила нетривиальные решения. Всё строго закономерно – собеседница изобретателя. Вот уж точно, что в Любке поражает, так это её нетривиальные решения. Решения, как мы увидим в следующей серии жреческие.

     Интересная деталь есть в романе Фадеева: отец Любки был красив старинной русской красотой. Фадеев не мог себе позволить сказать, что в стахановце Шевцове угадывался богатырь, ведь богатырь у массового читателя ассоциируется с крупными телесными формами, а Шевцов выглядел примерно так. Девушка – это Любка, а мужчина с мотком провода на плече – её отец, знаменитый по тем временам Шевцов. Из фильма 1948 года отношения Любки с отцом, увы, срезаны.

     Но есть ещё более жёсткое доказательство аномальной духовной чистоты Любки Шевцовой. Но восприятие этого доказательства замутнено постулатами субкультуры шлюх – поэтому пару ложных постулатов от маменек придётся разъяснить. Шлюхи, или что то же самое бляди, веруют, что популярность надо завоёвывать. Веруют, что девушку, как бы хороша она ни была внутренне, никто не заметит. Если она к тому не приложит усилий – ни накрасится, ни сверкнёт в нужном месте нижнем бельём. Блядушки, а все они страдают от недостаточного к ним внимания, это невнимание используют так. Раз, как они веруют, внимание мужчин определяется числом показа трусов, а она страдает от недостатка поклонников, то не очень-то она и блядь – по сравнению с другими. Верное, как ей мерещится, доказательство, что она не блядь.

     Но по жизни всё не так. Даже совсем наоборот. Ценится то, что редко. Блядей вокруг пруд-пруди, а чистой девушки не сыскать. Уже из одного этого можно сообразить, что в центре внимания мужчин, действительно мужчин, а не маменькиных сынков, будет наиболее чистая девушка. Но чистая интересна не только как коллекционная редкость, но и с ней интересно непосредственно.

     С ней интересно поговорить – мы уже говорили каких собеседников выбирала Любка, но есть и оборотная сторона – им было с ней интересно. Такое вот качество у чистых, а следовательно, сообразительных – с ними интересно, как следствие, они в центре внимания.

     Вот поэтому Герой Советского Союза, это звание ей было присвоено посмертно, Любка Шевцова всегда была в центре внимания. Нравилась всем – кроме блядей. Те ей вслед корчили рожи и даже плевали. Даже будущий Герой Советского Союза Ульяна Громова при первом своём разговоре с Любкой ужаснулась, приписала ей синоним бляди, что-де Любка отреклась от сталинского комсомола. Можно себе представить, что приписывали Любке бляди реализовавшиеся буквально и сполна. Какие душные оргии им мерещились. Таким образом, то, что Люба Шевцова всегда была в центре внимания, ещё одно доказательство, что она – чистая девушка. Конечно, по местам, да ещё в малом масштабе в центре внимания может оказаться и шлюшка – но только если рядом нет чистой. Была бы чистая в момент бы затмила.

     Шлюхи – частный случай предателей, Любку должны ненавидеть или хотя бы старательно не замечать предатели вообще. То, насколько шлюхи и предатели ненавидят Любу Шевцову, даже мёртвую, у меня была возможность наблюдать самолично. В бытность свою студентом московского Нефтяного института имени Губкина я учился в лучшей группе института, аббревиатура группы НХС-74-4. Как на первом курсе завоевали это звание – так до самого конца, до последнего курса, это первое место и удерживали. За то, что мы лучшие во всём институте, нас, всю группу, каждый год награждали бесплатной поездкой по Советскому Союзу. Были мы и в Краснодоне. В музее я и наблюдал эту ненависть шлюх к Любе Шевцовой. В нашей группе была, выражаясь языком химика, фракция провинциальных евреек – с Украины и Молдавии. Еврейка из Москвы была только одна. Вешалки они были самые отвязные. Так в Краснодоне по поводу Любы Шевцовой они как с цепи сорвались. Доказывали разве что не с пеной у рта, что Люба – блядь, дура и дерьмо. А «Молодая гвардия», дескать, ничего не сделала. И что поездка в Краснодон напрасная. Причём другие девушки из «Молодой гвардии» наших евреек нисколько не интересовали – только от Любки Шевцовой они впадали в неописуемую ненависть. Ну, ещё, пожалуй, от всей «Молодой гвардии» в целом. Увы, я тогда был их подпевалой. Впрочем, пути наши впоследствии разошлись, а большинство этих евреек эмигрировали. Так корень их ненависти к Любке, похоже, в этой эмиграции. Девушки иных национальностей из нашей группы тоже были вешалками ещё теми, ничем в принципе в этом отношении от провинциальных евреек не отличались, но по поводу Любки Шевцовой помалкивали. Не защищали, но помалкивали.

     Еврейки от остальных из группы девиц отличались тем, что намылились эмигрировать. Как раз в те годы и началось массовое намыливание. Но скрывали – потому что это считалось предательством, а предательство считалось позором. Думается, что если бы в те годы намылились не еврейки, а скажем, немки, то именно немки активней прочих хулили бы Любу Шевцову. Так что предатель, как бы он ни скрывался, легко распознаётся по отношению к Любе Шевцовой. Или вообще к чистой девушке.

     В этом отношении интересно отношение к Любе Шевцовой выживших молодогвардейцев. К примеру, Георгия Арутюнянца, по кличке Абрек. Он из числа 11 молодогвардейцев, которые антисталинистами казнены не были. Не Герой Советского Союза. Абрек всю последующую жизнь выступал от имени молодогвардейцев и был окружён почётом. А ещё он писал книгу о молодогвардейцах, но опубликовать её не успел, и опубликована она была в электронном виде уже после его смерти – его женой. Книга получилась скучная, что говорит о неприязни автора к кому-то из лучших молодогвардейцев.

     В своей книге Абрек, в частности, описывает тот день, когда он впервые увидел Любку Шевцову. Практически прямо пишет, что он был готов со стыда под землю провалиться, что рядом с ним посмела оказаться такая шлюха. ЗАТКНИСЬ ПОЖАЛУЙСТА

     Первая встреча Абрека с Любой произошла уже во время оккупации, в дни гастролей в Краснодоне Ворошиловградского театра, который выступал в том же помещении, где танцевала Любка после поджога биржи. ТАНЕЦ Абрек пишет, что он с прочими заговорщиками выбрал в переполненном людьми фойе уголок потемнее и они намёками обсуждали дела подполья. Внезапно на их группу налетает Любка Шевцова, начинает со знакомыми обниматься-целоваться, громко взвизгивает, словом, как показалось Абреку, внимание всего фойе сконцентрировалось на их группе. Вот они и захотели провалиться под пол от стыда за то, что в знакомых такая девица. Судя по тексту книги, Абрек так до самой смерти и не понял, что это такое в фойе было.

     А была ситуация типичная для начинающих подпольщиков. С молодогвардейцами боролось СД, руководили – эсэсовцы, начальник над эсэсовцами из СД – Гейдрих. НАСТОЛЬКО КОНСПИРАТИВНО, ЧТО ИХ ОСТАНАВЛИВАЛИ ПЕРВЫЕ ЖЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ Точно так же и молодогвардейцы, которые не Герои Советского Союза. На них, таких подчёркнуто конспиративных, неминуемо должен был обратить внимание первый же сотрудник СД, вышедший из зала в фойе. Любка всю эту конспирацию тоже видит, последствия ей понятны, и она немедленно находит способ ребят от провала спасти. Устраивает представление с поцелуйчиками и обниманиями. Причём делает это так вычурно, настолько шокирующе, что конспираторы забывают о своём конспиративном состоянии, и стоят, разинув рты, но даже если бы о своём конспиративном статусе и не забыли бы, то всё одно всё внимание Любка вызывала на себя.

     Она ребят спасла, а Абрек посчитал её блядью. Интересно, что Арутюнанцу подпольщики впоследствии поручали работу на дому, а именно печатать листовки, чтобы он на улицу выходил пореже и своим ярко конспиративным видом не выдал всю организацию. ПРИДЕРЖИ ЯЗЫК (ЭВАКУАЦИЯ) Своей спасительнице Арутюнянц быть благодарным не пожелал до самой смерти. Умер Арутюнянц рано, 48 лет, будучи преподавателем Истории КПСС в её антисталинском варианте. То есть варианте лживом донельзя. Холуйская версия – для холуёв.

     К Любке с ненавистью, часто замаскированной под вялотекущую неприязнь, относились многие. Она конфликтовала с учителями, часть из которых при оккупации работали на немцев, прислуживали, выдавали и предавали. В книге упомянутого Арутюнянца-Абрека есть очень обширная глава, в которой описывается, как молодогвардейцы, не Герои Советского Союза, до войны боготворили учителя истории, который очень ревностно служил фашистам. Гад был конкретный. Жаль, у Арутюнянца в книге нет описания, где и как этот кумир матриархатной молодёжи, этот, прости Господи, историк, был НКВДшниками повешен или расстрелян.

     Неприязненно к Любке относились и милиционеры. Её конфликт с милиционерами, которые позорно драпали из Краснодона, настолько позорно, что Любка взялась их пристыдить, великолепно описан в первых главах «Молодой гвардии» Фадеева.

     Ну, а кто же тогда к Любке благоволил? Ведь быть же такого не может, чтобы только отец и Серёжка Тюленин, который сидел с Любкой за одной партой, пока учителя их не рассадили? А благоволили к Любке НКВДшники. По меньшей мере, преподаватели Ворошиловградской партизанской разведшколы, которые и выдали Любке целиком и полностью положительную характеристику. И вообще в разведшколу взяли – учиться по специальности «радистка». Это в романе «Молодая гвардия» есть.

     Кстати НКВДэшники тоже умели танцевать – и всех в том превосходили. Ведь в танце не важна ни музыка, ни хореография – главное, кто танцует. ОТРЫВОК? Вот когда нет чистой девушки или честных парней для танца, тогда и начинается бодяга с музыкой и хореографией.

     История не сохранила видеозаписи танца Любы Шевцовой. По фильму трудно судить о танце Любы Шевцовой, ведь в кадре танцует обычная актриса – Макарова. Это надо не забывать – а то, отождествив фильм с реальностью, можно и улететь. То есть впасть в созерцание не «Молодой гвардии», а недостатков актёров, из-за которых они сами не стали действительно молодогвардейцами. Но некоторое представление о силе танце Любки Шевцовой можно получить по тому, как танцевали НКВДшники, те, кто Любу Шевцову поддерживал. Эта запись тех времён гуляет по Интернету под видом танца красноармейцев, но по синим штанам легко можно понять, что танцует НКВД. БРЕЙК ДАНС

     Люба Шевцова на шаманско-жреческий манер не только танцевала, но и пела. С шаманской песней Люба воспарила и тогда, когда её выводили на расстрел из здания жандармерии в Ровеньках. На её месте любому было бы трудно идти, ведь антисталинисты её пытали и вырезали на теле звёзды, которые, естественно кровоточили – но Любка пела шаманскую песню, шаманская песня помогала приблизиться к источнику силы, и сопричастная звёздам девушка шла легко. О том, какая именно это была песня, сохранилось несколько воспоминаний тех случайных задержанных в Ровеньках, которые были выпущены и выжили. Но ни случайные задержанные, ни полицаи смысла последней песни честной девушки понять не могли. Потому что смысл шаманской песни не в словах.

     Песня, которую пела Люба Шевцова, даёт достойным доступ, пусть только экскурсионный, в Круг Героев, он же Круг Бессмертных, он же Круг Великих шаманов. А соприкосновение с Кругом Бессмертных событие в жизни значительное, радостное, по-настоящему радостное. Это – понятно. Ведь всё-таки вечность – и не только возможность возращения. Но у наоборотников на эту тропу в Круг Бессмертных должен быть иной взгляд. Те, кто смотрят наши ролики, думается, уже освоились с тем, что такое наоборотничество. Песнь радости и победы наоборотники наверняка объявят чем-то вроде похоронной. Так произошло и с последней шаманской песней Любы Шевцовой, песней расправляющей крылья и при честности души открывающей доступ к великой силе.

     Петь последнюю песню Любы Шевцовой в одиночку менее результативно, чем вместе с товарищами, а в городе труднее, чем в лесу, скажем, партизанском. У кого нет возможности петь последнюю песню Любы Шевцовой хором, у тех жизнь напоминает заплыв в безбрежном море говна. А те, у кого не было возможности присоединиться к песне ни разу в жизни, желательно, у костра, и вовсе в этом море говна неразличимы. Ведь это означает, что в пятёрку товарищей такого не принимают.

     А тот, кто блядь себе на шею посадил, и она к его шее приклеилась, даже встать при звуках этой шаманской песни не в состоянии.

     Законы природы необоримы. Перестали в России эту песню петь, кроме как в потаённых местах, и жизнь закономерным образом превратилась в дерьмо. Причём дерьмо унылое – посмотрите на эти унылые рожи в метро или за рулём автомобилей. А ведь даже экскурсионное соприкосновение с Кругом Бессмертных дарует желание жить, проверено-перепроверено. Залюбуйся – и жить начинает хотеться конкретно.

     Такой вот шаманско-жреческий аспект жизни девушки, которая ходила встречать отца с работы, которая проходила с ним мимо дома дальше, а затем, разговаривая, они медленно возвращались. ВЫ ЖЕРТВОЮ ПАЛИ КАДРЫ ИЗ ФИЛЬМА И ФОТО САМОЙ ЛЮБКИ

     Источник: https://vairgin.com/shamano-zhrecheskiy-aspekt-molodoy-gvardii/