Ночной троллейбус на другую сторону реки.  
Зеленоватое свечение вокруг голов некоторых пассажиров 
говорит совсем не о святости,  а о чём-то ещё. 

Я сижу и ем свой оставшийся после рабочего дня 
горький шоколад (глубокий коричневый  цвет, 75%)  - 
тёмное в темноте так тяжело найти,  
но я справляюсь. 

Я думаю: почему эти люди светятся и мерцают как звёзды? 
Тогда  я тоже буду мерцать, чтобы не выделяться. Я сам себе звезда. 

Я дожёвываю свой шоколад, запихиваю последнюю плитку за щёку
и сооружаю из обёртки-фольги простую корону в виде звезды. 

Я надеваю её на голову. Вот он я - 
в пиджаке из секонда "Мегалюкс", 
за который на прошлой неделе  подрался с каким-то назойливым дедом (а чего вы хотели? скидки), 
в своей звёздной блестящей короне 
я сияющая лжезвезда. 

Другие мерцающие пассажиры смотрят на меня неодобрительно. И немерцающие тоже - 
их головы имеют странные формы. 
И хорошо, что у меня с собой нож - 
с финкой даже звезда звучит куда убедительней. 

И  кондуктор с лицом-луной идёт по вагону взад - вперёд 
проверить билеты, 
но в карманах у всех вместо билетов 
какой-то сплошной космический мусор. 

Так, я нахожу в своём кармане маленький корабль "Союз". 
В детстве у меня был точно такой же игрушечный, 
а с ним ещё был "Аполлон", 
но сейчас его нет. 
Видимо, он где-то затерялся. 

Кондуктор с лицом-луной долго вертит мой корабль "Союз" в руках, 
утвердительно кивает, что всё в порядке, 
говорит: 
- Оплата проезда произведена. 
И возвращает мне корабль обратно.

Маленькие космонавты внутри моего корабля бунтуют, 
их можно понять, ведь они теперь никогда не выполнят свою миссию, 
так как "Аполлон" мы проебали. 
Верней, это я проебал "Аполлон" когда-то в глубоком детстве, 
а мама мне так и не купила новый 
(да, признаюсь, я не могу в одиночку нести ответственность). 

Я встаю со своего места и спрашиваю: 
- У кого-нибудь  здесь есть корабль "Аполлон"?" 
Все синхронно оборачиваются и молчат, 
смотрят на меня очень злобно, 
как будто я 
вырубил всю растительность на их планетах, загадил их солнечные системы 
и погасил сияние вокруг их странных голов. 

Пассажир с головой в виде метеорита делает два уверенных шага вперёд, 
но когда я демонстрирую нож, 
он отступает обратно. 

Бледным светом сияют кратеры на его затылке. 
Злятся космонавты в корабле "Союз", крепко зажатом в моей ладони, 
требуют связаться с Землёй,
созвать профсоюз 
и отменить их миссию. 

Я сижу, безразличный, холодный, звёздный, 
и на моей шапке погнулся луч, 
так что звезда я теперь, конечно, такая себе. 

Между тем,  наш троллейбус прибыл,  
конечная станция -  "Чёрная дыра". 
Кондуктор с лицом-луной говорит:
- Пожалуйста, выходите. 
Потом  становится злым, говорит:
- Выметайтесь  к чёрту. 

Но  мы сидим на своих местах
и все как один держимся за спинки кресел.
И никто не выходит,
всем страшно, 
всем ебануто,
всем странно. 

И вдруг  этот человек с головой - метеоритом, 
которого я уже ненавижу
(чтобы ты, сука, сгорел в атмосфере!) 
показывает на меня пальцем и  говорит так громко, 
чтобы все точно услышали: 
- Он  - самозванец. Он - не звезда. 

Я сопротивляюсь изо всех сил, 
но все же они меня 
коллективно выкидывают наружу, 
вот же космические  уебки.
Троллейбус уезжает, сверкая в небе колёсами, 
ну а я остаюсь

на станции "Чёрная дыра". 
Я  одиноко стою 
на пустой остановке в помятой шапочке из фольги на голове 
с  мятежным кораблём  "Союз" в руке 
и с очевидным переломом в другой руке. 

И, как гласит расписание,  следующий троллейбус 
придёт через тысячу лет, 
а это значит, что, возможно, за это время 
я одичаю, начну пугаться всякого звука,
забуду русский язык и вид человека,
совсем разрушу свою личность, 
вернусь к истокам, 
познаю бога, 
прозрею, 
а может быть и нет. 

Одно я знаю точно:  если я начну считать звёзды 
(одна звезда, две звезды, три звезды), 
то за отведённое время 
точно их все посчитаю, каталогизирую, 
издам свой собственный атлас, 
стану известным учёным, 
так что может быть заработаю на ёбаное такси. 

Такое  пространство для мысли, свобода для действия, 
такая вот звёздная ночь.