Аннотация: Что чувствует человек, видя, как тот, кого он боготворил, медленно умирает на его глазах? Ему нельзя ничем помочь, нельзя ничего сделать, можно только смотреть или...
- Ты у меня одна.
Словно степи сосна,
Словно в ночи луна,
Словно в году весна...
Анна стояла в переходе метро и пела старую песню, сочиненную еще в союзе, перед девушкой стояла картонная коробка, куда прохожие изредка кидали монеты, некоторые на пару минут останавливались послушать, но многие все же проходили мимо. Она не обращала внимание ни на пошучивающих над ней парней, ни на бабку, решившую поучить ее жизни, продолжая играть на гитаре и петь, смотря в одну точку. Остановилась она только, когда почувствовала, как горло начинает болеть, но сделав глоток воды, продолжила пение. Лишь когда стрелка на часах дошла до одиннадцати, она прекратила и убрала гитару в чехол. Сгребя мелочь и купюры в карман, Аня повесила музыкальный инструмент на плечо и быстрым шагом пошла к автобусной остановке. Доехав до дома, она зашла в грязный вонючий подъезд и открыв дверь, тихо зашла в квартиру. С кухни доносился громкий смех вперемешку с матами, а коридор был застелен плотным слоем табачного дыма. Она даже не стала проходить туда, а лишь сняв куртку и разувшись, пошла в свою маленькую комнату, где с трудом умещалась кровать и шкаф. Спрятав деньги, что сегодня заработала, девушка улеглась на кровать и уставилась в потолок, закинув руки за голову.
- Катя! Катя, больно, Катя! - надрывалась бабушка. Ее голос был очень тонким, ломающимся от боли, а иногда он переходил в рычание и стоны.
"Замолчи... - устало думала Аня, зажав уши, - Мам, но подойди к ней, она же тебя зовет..."
Мама не отвечала, лишь музыка на кухне стала громче. Может это и правильно. У бабушки рак, а обезболивающие больше не помогают, нужны наркотики, которые смогут заставить боль отступить, а разум погрузят в туман.
- Катя!
Аня вздохнула и встав, пошла в комнату. Похоже, бабушка не докричится до мамы. Хотя, сама девушка была уверенна в том, что она слышит ее, просто не обращает внимание.
- Катя! - снова стон.
В комнате пахло мочой и лекарствами, окна были плотно закрыты, что бы соседи не жаловались на крики. Бабушка каталась по кровати, вцепившись руками в одеяло и до крови закусывая руку, что бы не кричать, но все равно орала, рычала и стонала. Она смотрела на Аню и не видела внучку. Старческое лицо было искажено гримасой страдания.
- Катя! - снова крикнула она. Наверное, она понимала, что Катя не придет к ней, где-то там, в глубине изъеденного болью разума понимала, но все равно звала ее, надеялась, что она придет, что поможет.
- Это я, бабуль, - тихо проговорила Аня, наполняя шприц. Это была последняя доза. Сегодня она узнала, что дилера с которым у нее была связь, посадили, а значит героина больше не будет, а это было единственным, что могло помочь бабушке.
- Катя! - она не реагировала, казалось, что она забыла все слова, кроме этого. Аня не обижалась на бабушку, ведь ей было так больно, даже представить себя насколько. Надев жгут на руку и перехватив покрепче тонкую кисть, Аня вколола ей наркотик. Спустя несколько минут лицо бабушки было спокойным и умиротворенным.
- Катя... - прошептала она. Аня села рядом и погладила бабулю по голове.
- Это Аня... - тихо сказала она, не надеясь, что бабушка узнает ее. Девушке было больно видеть ее такой - сколько она себя помнила, бабушка всегда была сильной, веселой и жизнерадостной, она всегда учила ее не отчаиваться, что бы не случилось. И сейчас, эта неунывающая женщина превратилась в беспомощное существо, живущее от дозы до дозы. Она смотрит ей в глаза, пытаясь найти там хотя бы тень того человека, которого Аня когда-то боготворила, но не находит.
- Катя... - опять. Она все забыла, она держится лишь за то, что дочь ее услышит и поможет, но это ложь. Понимает ли она это? Или боль настолько захватила бабушку, что она позабыла обо всем?
Аня берет в руки одну из подушек, стараясь на касаться кровавых пятен и накрывает лицо бабушки, нажимает, чувствует, как слабые старушечьи руки вцепляются в запястья, пытаясь оттолкнуть от себя и давит сильнее, садясь на нее сверху и ждет. Та начинает биться под ней, а Аня нажимает сильнее. Через несколько минут сопротивление прекращается. Она ждет еще немного для верности, а после встает с тела старухи и садиться рядом на пол. Закуривает, берет мобильный телефон, набирает номер. Все равно узнают, зачем тянуть с этим? Короткий разговор и вот она отключается и кладет телефон на пол. Закрывает глаза и откидывает голову назад.
- Ты у меня одна. Словно степи сосна...
Бабушка так любила эту песню, она учила ее играть на гитаре и они часто пели вместе. Все было так хорошо...
Она идет в ванную, где вынимает лезвие из старой опасной бритвы, а после возвращается в комнату. Музыка все еще играет, значит мама до сих пор веселиться.
- Катя! - позвала она и прислушалась. Ничего, а музыка опять стала громче. Значит, не придет. Значит, она узнает об этом после приезда полиции... Смешно даже, впервые за столько лет позвала маму, а она не пришла,- Словно в ночи луна. Словно в году весна... - снова запела она, докуривая сигарету и крутя лезвие в пальцах, - Нету такой другой, Ни за какой рекой...
Лезвие выскользнуло из ослабевших пальцев.
Она сидела на полу, держа за руку старческую ладонь, крепко сжимая ее, а грязные простыни окрашивались в алый цвет.