Начало начато давно, и потому длинно, середка - коротка, а конца нет и не было.
А вообще-то это сказка для одной маленькой любопытной девочки.
Давным-давно, когда меня еще на свете не было, а мой дед пешком под стол ходил, в зеленых предгорьях Трайкветроса, на берегу быстрой холодной речушки жил пастух по имени Яни. Весной, когда сходил снег и земля покрывалась свежей молодой травкой, Яни выгонял коров и овец повыше в горы, на пастбища, а на зиму возвращался в селение. Был он молод, хорош собою, весел и приветлив, и хотя он не был богат, многие девушки заглядывались на него. И был он любезен со всеми, но ни одной не отдал предпочтение, потому что превыше всего ценил свою свободу, и не желал связывать себя никакими узами.
И вот однажды, в то время, когда весна начинает переходить в лето (что бы там ни врал по этому поводу календарь), Яни выгнал скот на новое пастбище и присел под кустик, чтобы позавтракать, молоком и сыром. И вдруг услышал стук копыт, и увидел, что на тропинку выезжает молодая леди на гнедой лошади, свежая, как капля утренней росы, и нежная, как цветок жасмина. Она остановилась и воскликнула: "Ах, как здесь чудесно!". Через некоторое время из-за поворота выехал седой слуга молодой леди и начал ворчать, что если она сломает себе шею, пустившись в галоп, ему придется головой отвечать, а она, голова, хотя и лысеет уже, но все ж таки будет нужна ему, как он надеется, лет так еще не меньше десяти.
Яни никогда не видел ее раньше, хотя знал многих в окрестности, и даже в городе, до которого было целых три дня пути. Леди не могла заметить его из-за густых кустов, зато он прекрасно видел, как она бегала по лугу, собирала цветы, разглядывала мелких букашек в густой траве, слышал, как она смеялась и напевала разные песенки. Он не один раз собирался выйти, поздороваться и затеять разговор, но так и не решился до тех пор, пока ей не наскучило здесь гулять. А после этого было уже поздно. Она и ее слуга сели на лошадей и поехали обратно.
После того прошла неделя, другая, и ни разу больше она не появлялась на той дороге. А Яни все думал о ней, и не выходила из головы у него эта леди, даже сна лишился. Расспрашивал он о ней многих, но никто не понимал, о ком это он речь ведет. Тогда решил Яни пойти к человеку, который один может знать то, что другим неведомо. Жил в тех горах колдун по имени Лохарт, и мог он многое, и знал самые тайные тайны, но дурная молва шла о нем меж людьми. Мол, если даст совет, или поможет в чем-то, то непременно помощь эта боком выйдет, и расплата за нее будет больше, нежели польза. В свое время даже король не погнушался спросить у Лохарта совета, и совет был дельный, а завершилось все войной долгой и жестокой, но это уже другая сказка. Кто ж виноват, что король оказался слишком жаден, и отвечает ли дающий совет за глупость человеческую? Но это уже третья сказка, а мы еще даже первую не рассказали.
Яни не боялся никакого колдовства, ни духа лесного, ни демона злого, положил сыру в мешок, и пошел по неприметной тропке через темное ущелье, и дальше, куда поведет. А повела его тропинка по зеленым склонам, мимо сосенок корявых, которые поперек ущелья растут и корни с обрыва свешивают, мимо можжевеловых кустов, по каменным осыпям, долго ли, или не долго, - и вывела в долинку, где стояла убогая хижина.
Он смело постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел вовнутрь. В хижине царил полумрак, такой, что Яни даже не сразу разглядел, что там внутри. Холодно было в хижине, несмотря на то, что в маленькой печке горели кривые полешки. А когда глаза его отдохнули от яркого дневного света, он увидел во первую очередь грубый дощатый стол, на котором лежала стопка древних, изгрызеных мышами книг, желтый череп, закапанный воском и... Ну, на череп-то Яни и засмотрелся. Так, что даже не поздоровался с хозяином хибары, который сидел тут же, за столом. И остро отточенным пером записывал что-то в толстую книгу. Лохарт (а это был таки именно он) оторвал глаза от книги и тихо спросил:
- Кто ты, человек, и зачем пришел ко мне?
Яни быстро вспомнил, что он ничего не боится и смело ответил:
- Я - пастух Яни, и хочу видеть известного волшебника Лохарта.
- И это все, чего ты хочешь? Как же легко удовлетворить твои желания... Если это, конечно, единственная причина твоего визита. Что ж, смотри, если хочешь, - и Лохарт отбросил капюшон, почти полность скрывавший его лицо. Был он не молод и не стар, не красив, и не уродлив, у него даже глаза в темноте красным светом не светились... Но Яни на всякий случай еще раз вспомнил, что он ничего не боится. И рассказал Лохарту о своей встрече с незнакомкой. Лохарт задумался.
- М-да, - сказал он. - Нелегко будет тебе с ней встретиться. Видишь ли, судя по твоему рассказу, леди эта очень нездешняя. Скорее всего, она из страны, которая примыкает к вашей с изнаночной стороны мира. А переход открывается только в определенные фазы луны, - ну, это как раз просто... А вот то, что его место и направление зависит от количества росы на траве и сусликов, которые пересекли тропу в течении предыдущих трех дней - это все существенно усложняет. Трое суток держать под контролем всех окрестных сусликов - на это даже моего могущества не хватит. Можно было бы попытаться поискать обходные пути, но скажи мне, Яни, чем ты можешь заплатить мне за это?
Яни не очень хотел на изнаночную сторону, его деревня была с с этой стороны, и его стадо - тоже с этой. Он замахал руками.
- Да мне хоть бы видеть ее иногда, больше ничего не надо.
Лохарт поднялся.
- Видеть? Иногда видеть? - переспросил Лохарт. - Подожди. Мне нужно подумать.
Долго думал Лохарт, мерил шагами комнату, смотрел в огонь и растирал в ладонях какие-то душистые порошки. Потом подошел к стене. Возле стены стояло что-то большое, завернутое в грубый холст. Лохарт развернул холст и Яни увидел старинное зеркало в резной раме.
- Смотри, - велел Лохарт, и Яни посмотрел в зеркало. Посмотрел - и чуть не ахнул, когда из темного стекла на него вдруг брызнул солнечный свет, и он увидел ее. Да, она шла по парковой аллее, и...
Яни изумленно оглянулся на Лохарта.
- Это она! Как ты узнал об этом?
Лохарт скривился - мол, ты, парень, к волшебнику пришел, или на базар за капустой? Но ничего не сказал. Про капусту. Спросил только:
- Хочешь, я отдам тебе это зеркало?
Яни недоверчиво покосился на Лохарта.
- Хочу. Но что ты потребуешь взамен? Учти, меня не проведешь, я не верю во все эти штучки-дрючки.
Лохарт хмыкнул.
- Зеркало я тебе дарю. Но с одним условием. Если ты вернешь мне мой подарок, то будешь служить мне, пока я не отпущу тебя.
"Еще чего! - подумал Яни. - Если это зеркало начнет из меня душу пить, или как-нибудь иначе воздействовать, я его разобью или в пропасть скину, но не дождешься ты меня в слуги!" А вслух сказал:
- Хорошо. Если я верну его, я буду тебе служить. Даю слово.
Яни завернул зеркало и, насвистывая, пошел домой. Пришел, развернул, и начал глядеть. А что ему? Забот никаких, выгнал коров, и жуют они там себе целый день. Ну, там, подоить, сено покосить, или еще что-нибудь - все равно времени полно. Нравилась ему эта леди, гораздо больше простых деревенских девушек. Может быть, стоило сказать, что он в нее влюбился с первого взгляда, но я не сказал. Думаю, если бы он полюбил ее так, как любят в сказках, он захотел бы пойти к ней за тридевять земель через все изнанки и грани. Но... Но как бы там ни было, когда он смотрел на нее, у него на душе становилось светлее, и хотелось петь песни. Скоро он узнал ее имя, ее привычки, имя ее собаки, и многое-многое другое. Забавно: для него она была как старая знакомая, но даже не догадывалась о том, что далеко-далеко у нее есть друг. И не нуждалась в нем. Да, это важно. Если бы у нее случилась какая-нибудь беда, или она просто была бы несчастна, все было бы иначе. Да. Но - нет.
Он привязался к ней. И даже не отворачивался от зеркала, когда оно показывало что-то такое, чего не стоит видеть постороннему пастуху. И все больше времени он проводил у зеркала, и все труднее ему было от него оторваться и пойти поделать какие-нибудь дела.
А время шло. Прошло лето. Наступила осень. Яни каким-то чудом умудрился не потерять половину стада, вернулся в селение, где у него был маленький уютный домик и... И все продолжалось. К леди посватался молодой принц, они полюбили друг друга и были помолвлены. Яни видел, как они встречались, как смотрели друг на друга, и ему уже не хотелось петь. Ему, пожалуй, хотелось пойти и дать кому-нибудь в морду. И не то, чтобы Яни совсем не понимал, что происходит, но ведь всегда найдутся отговорки для себя - "Ну, еще немножко", "Вот, еще сегодня посмотрю, а завтра точно буду крышу чинить, а то что-то в том вон углу протекать начало"... Да.
Соседи судачили между собой - то ли ворожка сглазила парня, то ли горные эльфы украли душу, сердце, или какой другой важный орган, то ли сам старик Лохарт опутал. Приходили к нему, пытались выяснить, что стряслось, помочь как-то, развеселить или устыдить, но Яни никому не сказал про зеркало, и не скрывал, что не рад гостям. В конце концов соседи махнули рукой и отстали от него. У них жизнь продолжалась. У молодой леди жизнь продолжалась. А Яни сидел в нетопленом доме, заросший, грязный, угрюмый, и все смотрел, как она... (М-да... На все то, о чем детям слушать не положено.)
Так и зима прошла. Пришла весна. Запах голой земли, какой бывает только когда сходит снег... Синее-пресинее небо... Крыша течет, но уже никто не собирается ее чинить. Зачем?
И было так. Однажды Яни огляделся вокруг, взял в руку камень, и размахнулся, чтобы разбить зеркало. Но в этот момент леди повернулась. Она причесывалась, и там, у себя, тоже смотрела в зеркало, а получалось - будто прямо ему в глаза. И Яни опустил руку. Сжал зубы, достал холстину, обернул зеркало три раза, перемотал веревкой, и завязал на несколько самых запутанных узлов. Вышел на улицу. Посмотрел вокруг. Мимо ходили совершенно чужие ему люди, которе его не любили, и которых он не любил. В соседском огороде греблись куры, выкапывая из земли то ли червяков, то ли свежепосеянные семена. Поздоровался с соседкой. Поговорил с ней о погоде. Вернулся в дом, ходил из угла в угол. Начал распутывать узлы на веревке. Помаялся так еще немного, потом взял зеркало под мышку и пошел по неприметной тропке через темное ущелье, мимо сосенок корявых, которые поперек ущелья растут и корни с обрыва свешивают, мимо можжевеловых кустов, по каменным осыпям - к убогой хижине.
Оглянулся назад, постоял немного на пороге и вошел.
- Возьми, - сказал Яни, и протянул зеркало Лохарту.
Тот не говоря ни слова, взял зеркало и поставил к стене. Некоторое время они молчали, потом Лохарт сказал:
- Мне нужно, чтобы ты отправился...
Яни слушал его, и думал о том, сможет ли он начать новую жизнь.
Лохарт смотрел на него и думал: "Пожалуй, сможет".