Тьма вокруг стала почти осязаемой. Становилось все холоднее. Ветер вдруг обрушился, норовя залезть в ушные раковины, нашептывая что-то странными свистящими голосами.
Кто я?
Впереди забрезжил неясный свет. Он расплывался перед глазами, сливаясь красками с тьмой вокруг. Голоса, приносимые ветром, стали громче. Звуки кружили вокруг меня, оглушая и пугая одновременно. Свечение вдалеке стало ближе, в нем начали угадываться неясные контуры... фигур? Контуры складывались в силуэты. Ослепительно белое марево света вдруг рванулось прямо к моему лицу.
-Все мертвы.
Кто это сказал?
Голоса приблизились вплотную. Вопли их были неразличимы, но они оглушали. Становились громкими до ультразвука. Я попытался закрыть уши ладонями.
Стойте.
Лицо? Я слепо протянул руки к глазам, в надежде почувствовать...
Пальцы прошли сквозь воображаемые глаза как нож сквозь масло.
Что за?..
Ужас стремительными волнами начал захлестывать мое сознание, как вдруг тьма слитая со светом в одно целое бросилась ко мне, сознание вспыхнуло тысячью огней.
-Просыпайся, Стив. Время пришло.
1 глава
-Стив! Дружок, просыпайся. Мы приехали, - ласково пропел над ухом голос Брианны, моей жены. Самого дорогого для меня человека.
-Хорошо, дорогая, - нехотя приоткрыл глаза я. - Уже приехали?
Красивые, глубокие глаза моей жены взглянули на меня:
-Да, милый. Осмотрись вокруг.
Я выглянул через запотевшее окно автобуса, на котором мы приехали к нашему новому дому. Вдоль улицы тянулся ряд старых покосившихся от времени и отсутствия жильцов домов. Сквозь разрушенную черепицу стекала дождевая вода. Окна, разбитые и наглухо заколоченные прогнившими досками. Дожди здесь шли часто. Свинцово-серое небо, затянутое серыми тучами, не пропускало солнечного света, поэтому на улицах царила бесцветная серость.
Я вздохнул. Уныние уже накатывало на сознание, затягивало его в тугой узел депрессии и апатии...
Меня зовут Стив. Стив Хант. Я родился и вырос в Нью-Йорке, где в двадцать три года стал журналистом. Работа мне нравилась, статьи писались легко. Похвалы от редактора. Большая зарплата. Большая квартира в центре. Молодая жена. Счастливый брак.
Все рухнуло за один год. Это произошло мрачным вечером четверга. Я ехал с работы на машине, слушал любимую музыку. Как вдруг впереди, в черноте дороги вспыхнули два огня. Я не успел повернуть.
Удар, грохот, тьма, окутавшая сознание, погасившее его как огонек свечи.
Я очнулся в больнице, состояние было не из лучших, но я еще легко отделался, сказал я тогда себе. Перелом руки, нескольких ребер. Все будто бы обошлось.
Худшее было впереди. Меня начали мучит кошмары и головные боли. Ночью я боялся заснуть, страшась того, что увижу во сне.
Но сильнее всего травма сказалась на моем таланте. Статьи не шли и не писались. Те жалкие подобия моих прошлых материалов, не шли с ними ни в какое сравнение. Моя слава и авторитет позволили продержаться еще полгода. Потом меня уволили. Точнее я сам ушел. Не хотел продлевать эту муку. Меня отговаривали и начальник, и коллеги. Но смысла продолжать занимать чужое место я не видел
Во всем этом кошмаре наяву я смог выжить только благодаря Брианне и ее заботе. Мои мать с отцом погибли в автокатастрофе, когда мне было двадцать два. От полной депрессии меня спасла только работа. Я писал и в каждой строке топил частичку своего горя, одновременно заполняя каждой написанной строчкой пустоту, оставшуюся в душе после гибели родителей.
Но теперь я лишился и этого. Работа за работой. Город за городом. Свою квартиру я продал, что бы были деньги для обустройства в другом городе. Но нигде не получалось укрепиться и начать работать.
Больше всего я благодарен Брианне, за то, что она терпела все это и оставалась со мной несмотря ни на что. Без нее... Я не знаю... Я бы просто сгорел в огне несчастий и краха всей моей жизни.
Кошмары не проходили. Я постоянно просыпался посреди ночи, сидел на кровати с мокрой от холодного пота спиной и дико колотившимся сердцем. Сами кошмары я не помнил. При попытке вспомнить ночные ужасы начинала адски болеть голова, и я бросал попытки.
Странным было то, что врачи не обнаружили никаких признаков травмы мозга. Я был здоров, но боли и кошмары продолжали терзать меня. Они сказали, что дело просто в пережитом во время аварии ужасе. Время и отсутствие источников стресса вылечат вас, говорили они. Но в сейчас в моей жизни стрессы стали неотъемлемой ее частью. О выздоровлении не могло идти и речи.
В этом городке находился мой последний шанс. Издательство местного журнала согласилось взять меня на работу, но скорее всего только из-за моих прошлых заслуг.
Я приехал сюда этим дождливым утром. От одного вида города пробирал внутренний озноб, но что мне оставалась?
Человеку без будущего.
2 глава
Хозяин гостинцы "Риттерхелл", в которую я заселился с Брианной, оказался старым ворчливым старцем с копной седых волос и жутковатым взглядом. Его водянистые глаза смотрели как будто прямо в душу, и по телу пробегала легкая дрожь...
"Риттерхелл" представлял собой устрашающее зрелище. Здание архитектуры сороковых годов выглядело таинственно и пугающе. Когда-то. Сейчас фасад частично осыпался, стены были в крупных им мелких трещинах.
Когда мы приехали заселяться, все еще шел дождь. Водная пелена затмевала глаза, искажала форму деревьев, растущих в лесу неподалеку. Они были похожи на старых, больших и уродливых великанов, которых какая-то темная сила навеки пригвоздила к месту. Под мрачным пологом леса мы подошли к входу.
Я дернул за ручку, оказалось, что дверь заперта. Пришлось несколько раз ударить кулаком по старому дереву, и из глубины здания послышались семенящие шаги и бормотание:
-Да, да. Уже иду, дорогие гости. Будете как дома, - шептал себе под нос старик.
Наконец в замке заскрежетал ключ, и дверь медленно приоткрылась. Хозяин гостиницы посмотрел на нас невидящим взглядом, точно мы были для него пустым местом:
-Эээ, здравствуйте, мистер... Мы б хотели снять у вас номер на какое то время... Извините, но как вас зовут? - растерянно проговорил я в спину странному старцу.
-Имена.. что есть имена.. - не глядя на меня ответил задумчиво хозяин. - Ну что ж, если для вас это так важно, то зовите меня Джейком Брейтоном, да.. Да, - утвердительно закончил он и снова зашаркал дальше.
-Меня Стивен Хант. Мистер Брейтон, не могли бы вы рассказать нам об этом городке? Мы с Брианной, это моя жена, здесь впервые... - я попробовал завязать беседу. - Только что приехали, знаете ли...
-Что говорить, город как город. Не хуже других, - старик явно не хотел разговаривать и я замолчал.
Лестница, по которой мы поднимались, была выстлана старым толстым, багрового цвета ковром. При каждом шаге из ковра вздымалось облако пыли.
Я оглянулся на Брианну, она была явно подавленна хозяином гостиницы и общей обстановкой. Вещи вокруг были старинные и в полумраке коридоров выглядели жутко. В проходе висела только одна лампочка, еле освещавшая пространство вокруг себя.
Старик подвел нас к высокой покрытой пылью двери, загремел своей огромной связкой ключей и открыл вход в номер:
-Проходите. Все удобства есть. Вот ваш ключ, осматривайтесь пока, а я пойду вниз, - прошамкал Брейтон и поспешил уйти во тьму коридора..
Я включил свой фонарик, чтобы разогнать темноту в нашей комнате. В центре воздвигалась широкая старая кровать, ножки ее оканчивались лапами, в виде оскаленных звериных морд. Рядом у стенки стоял небольшой письменный стол, покрытый толстым слоем пыли. На полу лежал такой же пыльный ковер, настолько толстый, что шаги по нему были беззвучными.
Я подошел и крепко прижал уставшую и испуганную жену:
-Спасибо тебе за все, любимая. Вот увидишь, у нас все станет как прежде, вернемся домой... - прошептал я.
Она вдруг заплакала, негромко, но я ощутил все чувства, царящие сейчас в ее душе, будто мы были одним целым.
Капли дождя барабанили в окна, вода неутомимо текла по стеклу, будто сочувствуя нам и нашим слезам.
Потоки влаги непрестанно лились на землю, а мы так и стояли, обнявшись, растворившись в наших чувствах и этом осеннем дожде.
3 глава
На что ты надеешься, глупец?
Ты все потерял и ты уже ничего не вернешь...
Иди... к свету...
Если не хочешь навеки провалиться во мглу.
Иди к свету... Иди...
Но тьма все ближе.
Она окружает, закрывает свет, и ты начинаешь делать ложные шаги...
В никуда.
День закончился, но ночь впереди.
***
Я с шумом выдохнул воздух, резко сев на кровати. Сердце билось так сильно, что я буквально слышал удары, эхом отдающиеся в комнате. Темнота вокруг казалась почти осязаемой, черной и густой как смола. Ночной кошмар вновь посетил меня, и я опять не помнил того, что видел. Может оно и к лучшему.
Страх подымался и опускался внутри меня, как волны, беспрестанно обрушивающиеся на берег. Я не видел ни пяди вокруг себя. Неведение породило ужас. Находясь в темной комнате, мы больше всего страшимся неизвестности. Практичный человеческий разум не приемлет ничего неизвестного. Это страшит его, напоминая о древних временах, когда люди боялись тьмы и зверей, таящихся в ней. Костер спасал и обогревал, но стоило ему погаснуть... как инстинкты снова накрывали с головой и заставляли цепенеть от страха и беспомощно вглядываться туда, где скрываются незримые чудовища.
Я протянул руку, надеясь ощутить пальцами тепло тела Брианны, но нащупал лишь смятую простыню. Брианны не было. Я резко выдохнул, мрак, будто почуяв мой ужас, окутал еще теснее. Я попытался нащупать свой мобильный, который положил на прикроватную тумбочку, но тут же вскрикнул и дернулся в сторону, слетев с кровати на толстый ковер, покрывавший пол. Пальцы, вместо сотового, нащупали нечто склизкое и ледяное. Неуклюже поднявшись на ноги, я вжался в пыльную портьеру, молясь про себя всем богам, которые только существуют на земле. Все мое естество пропиталось чувством, близким к полной и неконтролируемой панике. По комнате пронесся легкий ветерок, сковавший, тем не менее, холодом мои члены. Шепот тысячи голосов, неразличимый, но жуткий донесся до меня. Разобрать что-либо было невозможно, но от страха я тихо застонал.
Если это был кошмар, то очень правдоподобный. Будто это происходит наяву. Но нужно было что-то делать. Бежать туда, вперед, к выходу из спальни? Но странное тело там не давало мне успокоиться. Мне нужен был фонарь. Так я сойду с ума от паники, начавшей порабощать разум. Я сделал маленький шажок влево и ногой нащупал нечто твердое. Сначала я в ужасе замер, но потом нашел в себе силы и осторожно потянулся за ним, стараясь не наклоняться лицом во мрак. Предмет, нащупанный мной, оказался, как ни странно, лампой. Я осторожно зажег ее, еще теснее вжавшись в портьеру, страшась того, что могу увидеть. Свет от нее освещал крошечное пространство, но я смог оглядеть весь номер. Он был пуст, если не считать крупного черного предмета. Лампы не хватало, чтобы осмотреть его... И он лежал рядом с кроватью. Я судорожно сглотнул слюну, что вышло болезненно из-за пересохшего горла. И осторожно двинулся в сторону выхода. Ручка лампы скользила в потной руке, ноги отказывались переставляться.
Шаг.
Другой.
Вот оно... Я резко согнулся пополам и начал судорожно блевать на ковер.
Передо мной лежал изуродованный труп того самого старика, мистера Брейтона, хозяина гостиницы. Узнал я его только по одежде, которая была залита кровью, черной в свете лампы. С большей части лица была содрана кожа. Обнаженная плоть страшно поблескивала на свету. Хуже всего были глаза. Черные провалы, при взгляде на которые хотелось броситься прочь со всех ног.
Глаза самая страшная часть человека. В ней отражается душа и все внутреннее, что внешность может умело скрывать. При взгляде в глаза знаменитых психопатов, маньяков и убийц, тебя прошибает натуральная волна ледяного ужаса, окатывающая с головы до пят. Безумие в их глазах... Может свести с ума любого.
Вдруг Брейтон судорожно дернулся и издал нечленораздельный звук, я в испуге отпрянул. Старик все еще был жив. Жуткое лицо дернулось и просипело.
-Беги, парень... Оно уже здесь.
4 глава
Брейтон дернулся и затих. Я дрожал от страха, но нужно было идти дальше и искать Брианну. В отеле творилось что-то ужасное. Что значит "оно"? О чем сказал старик перед смертью? Что здесь происходит, мать вашу?! Я закрыл глаза, сглотнул и попытался успокоиться. Ничего не вышло.
Мне очень не хотелось выходить в зияющий чернотой провал коридора. Казалось, что там притаилось нечто, нечто страшное. Что происходит?..
Я будто попал в ужастик Стивена Кинга, и это чувство было не самым лучшим. Одно дело сидеть у камина, закутав ноги в теплый и пушистый плед, и читать историю, ежась от приятного будоражащего чувства страха. И совсем другое - оказаться в таком кошмаре наяву, оказаться наедине с ночными ужасами и книжными страхами.
Все было пугающе реально, настолько, что я уже не считал происходящее ночным кошмаром.
Я вышел в коридор, держа фонарь дрожащей рукой, нетвердо освещая стены вокруг. На стенах я увидел странные картины, которые не заметил когда шел сюда с покойным Брейтоном и Брианной. На полотнах были изображены то депрессивные пейзажи в мрачных тонах, пугающие и угнетающие одновременно, то люди, подвергнутые пыткам и казни. От увиденного у меня вновь возникло неприятное ощущение. Человек, разрываемый лошадьми, разорванные мышцы и сухожилия, кровь, орошающая землю. Картины были ужасны, но хуже всего были лица несчастных. Ужас и отчаяние. На них была видна такая адская мука, что по коже бежали мурашки, и взгляд сам собой отводился от зрелища.
Тьма коридора звала меня, и я был вынужден ей подчиниться. Никогда прежде мне каждый шаг не давался с таким трудом. Мышцы были парализованы страхом. Картины продолжали тянуться по сторонам от меня. Коридор все не кончался. Свет от фонаря был слишком слаб, что бы осветить хотя бы десять метров. Я шел слишком долго, лестница вниз должна была появиться давным-давно, но спасительного поворота все не было.
Коридор то... удлинялся, то становился короче. Я устал. Мне казалось, что я стою на месте и не продвинулся ни на метр до выхода.
Вдруг по глазам ударила вспышка ослепительного света.
***
Дорога в никуда.
Дорога без возврата.
Поворот остался позади
Выхода нет.
Я стоял посреди дороги. Оно было окружено туманом, не дающим разглядеть ничего. Фонарные столбы уходили в даль, тонули в дымке и тумане. Все вокруг было погружено в тяжелые и мрачные тона, давившие на мозг.
Я с ужасом обнаружил, что не могу двигаться. Тело было сковано незримыми путами. Кто я? Наблюдатель?
Я услышал позади себя нарастающий гул автомобильного мотора, зрачки расширились, я начал судорожно метаться, пытаясь сойти с места, как вдруг машина прошла через мое тело и рванула вперед по дороге.
Это была моя машина.
Машина, в которой я попал в аварию в тот роковой день.
Я не мог ее спутать ни с чем.
И в ней... было два силуэта.
Навстречу ей неслась тойота. Та самая, которая врезалась в мой форд.
Очередная вспышка осветила лицо водителя. Оно было до боли похоже на лицо... мистера Брейтона. Свет погас, и все вновь погрузилось во мрак. Но два железных монстра неслись на встречу друг другу.
Он не успеет повернуть.
Удар.
Время будто остановилось.
Секунды застыли, годы замерли, тысячелетия остановились.
Машины, как игрушки, разлетелись в стороны, разбрасывая вокруг куски железа.
Все сдохли. Ты - следующий.
5 глава
Больно. Как же больно. Боль растворяется в каждой клеточке тела, пропитывает ее, проникает во все органы. Впивается в мозг.
Боль.
Но есть ли она?
Или я придумал ее?
***
Смотрю в старое зеркало, по которому залегла старая трещина. Трещина проходит по моему небритому лицу, преломляет его на сегменты искаженной реальности. Тело ноет от усталости. Кто я? И что здесь делаю? Мне кажется, что здесь уже много лет, но не могу узнать это место. Есть ли оно?
Я придумал его?
Или оно меня?
***
-Вставай, соня. Ты проспал до обеда, но уже надо встать. Пошли, милый. Погуляем по городу, - разбудил меня ласковый шепот Брианны.
-Бринни... Мне снился ужасный сон... Ты не поверишь..., - пробормотал сквозь сон я и расслабленно потянулся.
Солнечные лучи проникали сквозь окна, бросая золотые пятна на пол. И рядом лежала Брианна, целая и невредимая. Это утро отличалось от всех прочих одним - я помнил все, что видел этой ночью. Последнее видение... Моя авария. Ничего не понимаю.. надо посоветоваться с Брианной.
-Хорошо, Стиви - сейчас пойдем, ты мне все расскажешь. Вставай, - также ласково ответила она. Это меня озадачило. Столько ласки... Очень необычно. Конечно, мы с Брианной очень любим друг друга, но такое утро было редкостью.
Я открыл глаза и взглянул в глаза жены. Пустота. Вот все, что было в них. Она смотрела мне в глаза, но в то же время, будто сквозь меня, куда-то далеко.
-Бринни... Что с тобой? - дрожащие, как листья на ветру, слова вырвались наружу.
-Ничего, милый. Все хорошо, пойдем погуляем, - как проклятая твердила Брианна. - Все замечательно.
-Нет, не все, - я резко сел и отодвинулся от нее. Глаза Брианны все так же смотрели в одну точку, где лежал я.
Я осторожно встал с кровати, подошел и слабо толкнул ее в плечо. Тело качнулось, как гипсовая статуя, и упало на бок. Оно рассыпалось на мельчайшие частицы пепла, которые тихим снегопадом упали на одеяло. Они падали, словно в замедленной съемке, зависая в воздухе. Я отшатнулся на несколько метров и бросился к двери. Двери не было, на ее месте было всего лишь продолжение стены, монолитное и страшное. Резко развернувшись, я увидел, что в комнате исчезло все. Кровать, тело жены, шкаф, стол - все исчезло. Остались только голые стены и тьма.
Тьма вокруг стала почти осязаемой. Становилось все холоднее. Ветер вдруг обрушился, норовя залезть в ушные раковины, нашептывая что-то странными свистящими голосами
Впереди забрезжил неясный свет. Он расплывался перед глазами, сливаясь красками с тьмой вокруг. Голоса, приносимые ветром, стали громче. Звуки кружили вокруг меня, оглушая и пугая одновременно. Свечение вдалеке стало ближе, в нем начали угадываться неясные контуры... фигур? Контуры складывались в силуэты. Ослепительно белое марево света вдруг рванулось прямо к моему лицу.
В столпе света стоял стол. Над ним, ниспадая из свечения, висела веревка с завязанной петлей. Я медленно приблизился к столу, неловко вскарабкался на него. Свечение надо мной обдавала теплом лицо, согревало и манило одновременно. Я понял, что нужно было сделать, чтобы слиться со светом в одно целое, окончить весь этот кошмар. Дрожащими руками я взялся за петлю и продел сквозь нее голову. Вроде все. Тьма вокруг будто качнулась ближе, стараясь не пропустить ничего.
Я медленно качнул столик ногами, теперь он стоял всего на двух ножках, одно движение и все закончится.
Тихонько надавливаю на стол, он резко опрокидывается, петля сжимается, горло пронзает страшный хрип.
Из тьмы в меня врезается машина марки форд на полном ходу. Мужчина за рулем мертв. Кровь залила ему лицо, вытекая из пустых глазниц.
Джейк Брейтон встал из своего удобного кресла, поправил очки и быстрым шагом вышел из кабинета.
-Что случилось, Алекс? - бросил он своему помощнику. - Что за происшествие?
-Пациент... ну тот самый... Господи, да что ж это такое! Быстрее, за мной!
Лечащий врач больницы для людей с острыми психиатрическими расстройствами поспешил за Алексом. Что случилось на этот раз? Думать совершенно не хотелось. Судя по поведению Гриффина это что-то серьезное. Только этого не хватало.
Алекс тем временем подбежал к двери в палату пациента и на негнущихся ногах вошел внутрь. Джейк последовал за ним. Черт...
Пациент висел в петле, привязанной к толстой проводке, вытащенной из под разбитой лампы. На полу лежал перевернутый маленький деревянный столик, который был в каждой палате. Брейтон увидел свое лицо, отражавшееся в треснутом зеркале на противоположной стене. Он медленно вошел в комнату, обошел висящее тело и подошел к письменному столу. На нем лежал кусок бумаги, на котором было написано скачущим огромным почерком несколько фраз.
Ненавижу тебя.
Так хочу вырвать тебе глаза и заставить сожрать их.
Где Брианна?
Что ты с ней сделал?!
Я убью тебя, убью!!!!!!!!
Брейтон перевернул листок. На второй стороне слова были выписаны более четко. Почерк был аккуратным и разборчивым.
Не успел повернуть.
Ее не вернуть.
Что я и кто я?
Поворот проехан.
Не спас.
Не смог.
Этот пациент был одним из самых тяжелых, безнадежным. Успешный журналист, в прошлом. После той аварии, про которую писали в газетах, в которой погибла жена этого парня, Ханта, он повредился рассудком и попал сюда. На него то накатывали волны ярости, во время которых он пытался убить Брейтона, считая, что он сидел за рулем в той машине...
То моменты спокойствия, когда Хант глухо сожалел и каялся в смерти Брианны, своей жены.
Его рассудка более не существовало. Он погас как огонек свечи, фитиль которой сжали двумя пальцами. Кто знает? Возможно, для него смерть была наилучшим выходом. Что он чувствовал? Никто никогда не узнает.