Аннотация: Герои наряжаются, дают волю своей фантазии, восхищаются. Остальные персонажи строят предположения и ищут потерянное.
Глава 4
- Да ни за что на свете я не надену на себя пыльные тряпки столетней давности!
- Где же ваша выдержка, Чжинхо? Вы ведь славитесь спокойствием и неприхотливостью на съемках.
- Разве где-то здесь идут съемки? Не идут. Вот и спокойствия от меня не стоит ждать. Тем более неприхотливости.
Чжинхо сам себя не узнавал. Ему хотелось капризничать, упрямиться, выводить эту невозможную женщину из себя.
Как она лопатой махала! Это надо было видеть! И он не упустил возможности понаблюдать, снова и снова жалея, что нет при нем камеры или хотя бы родного смартфона, полученного в дар от "бескорыстного" спонсора. Впрочем, вскоре актер нашел, чем себя утешить. Улыбнувшись воспоминанию и похлопав по карману, он опять натянул маску недовольства.
Повод возмущаться у него, конечно, был.
Закончив свои упражнения на снежном воздухе, женщина (весьма молодая, как уже мог позволить себе заметить Чжинхо) заявила, что он должен переодеться. Это само по себе было неплохо. Не ходить же ему в одежде с чужого женского плеча, тем более с такого узкого плеча. Такого нежного и гладкого на ощупь плеча...
Встряхнувшись от ненужных воспоминаний, актер прислушался к обладательнице тех самых плеч, сбивших его недавно с мысли. А она между тем заявила, что собирается одеть Чжинхо в какой-то театральный костюм! Откуда бы он у нее был?
И тут, в ответ на невысказанные сомнения, Марина указала на железную лестницу, угрожающе прислоненную к стене, и сообщила, что полезет на чердак и достанет ему одежду. После этого его терпение лопнуло, и он заявил, что пыльные тряпки носить не намерен. Разве это не резонно? А она в ответ только усмехнулась и потребовала, чтобы он держал лестницу, пока она будет совершать по ней восхождение.
Ну... в этом тоже были свои плюсы. У Марины не только плечи были привлекательные - и ноги тоже радовали глаз. С этой частью ее тела ему удалось познакомиться поближе. Она как раз переоделась в свое нелепое короткое платьишко, которое сама называла халатом, а стройные икры обтягивали какие-то гетры, кажется вязанные.
Чжинхо на безопасном расстоянии с удивлением наблюдал, как его неожиданная знакомая подтаскивает лестницу в небольшой коридорчик перед входной дверью, раскладывает, устанавливает и машет ему.
- Сюда идите, быстро! Забыли уже, что должны меня удержать. Тьфу, то есть не меня - а стремянку.
С еще более недовольным видом актер повиновался.
- Кто бы мне сказал вчера, что сегодня я буду абы где, абы с кем, абы чем заниматься, - мечтательно пробормотал он, любуясь открывающимися видами.
- Вы там полегче, а то у меня на чердаке много причудливых вещей есть, - бросила через плечо женщина, возясь с каком-то деревянным окошком в потолке, а затем неловко подтянулась в открывшееся отверстие и исчезла.
- Эй, а мне что так и стоять? С твоей стремянкой в обнимку? - Чжинхо пытался не думать о том, какие именно причудливые вещи, по ее мнению, могут его напугать. Имеется в виду, напугать больше, чем вся ситуация в целом: он в чужой стране с незнакомыми женщинами и кошками и без малейшего представления, как он здесь очутился. На ум приходили какие-то извращения. Но именно они его почему-то совершенно не пугали. Наоборот, он бы не отказался увидеть Марину в костюме укротительницы и с хлыстом, который можно отобрать, сломать об колено, выбросить и заняться с обладательницей этого страшного оружия чем-то интересным. Ничего, что он выше ее лишь на полголовы - сил должно хватить...
- Не нравится стремянка - обнимайтесь с елкой, пожалуйста. Или могу кошек позвать. Кис-кис... - ответил сверху приглушенный голос.
- Нет уж, потерплю, - подавленно отозвался Чжинхо, очнувшись от своих неподобающих фантазий. Как ему вообще такое могло прийти в голову? Ачжумма, конечно, оказалась симпатичнее, чем он думал, но все равно это было чересчур.
Потерпит он. Терпеливый какой нашелся!
Марина полусогнувшись передвигалась впотьмах. У бабули царил порядок и на чердаке. Своеобразный, правда, порядок. Артистический. Все находилось на своих местах, но что это были за места. Чучело совы громоздилось на тоненьком вертящемся табурете, какие обычно стоят перед роялями. Скелет, очевидно, из какой-то готической постановки с привидениями, разлегся на стареньком кресле с обивкой в мелкий цветочек. Были еще какие-то пуфики, мимо которых надо было пробираться, не задев их, так как на каждом стояли картонные коробки, и никто бы не поручился, что в одной из них не спрятан богемский хрусталь. Ведь у Марго и он был - набор старинных стаканов с графином. И его утрату бабуля восприняла бы менее спокойно, чем появление неизвестного молодого человека у Марины в комнате рано поутру, что не мешало ей, впрочем, раз в полгода терять это самое дорогущее стекло из Чехии ("когда его сотворили, это была еще Австрийская империя, деточка") и перерывать полдома в поисках, чтобы, найдя, перепрятать, и через полгода опять пуститься в поиски. Одно было хорошо: свою коллекцию театральных костюмов Марго берегла как зеницу ока и хранила действительно в одном месте: в просторном, хотя и невысоком шифоньере. Каждый наряд в своем чехле с лавандовым мешочком, привязанным к плечикам.
Эх... сколько тут было воспоминаний. Перед глазами предстали образы прошлого. Вот она в школе на постановке играет Джульетту. Ромео, конечно же, был Никита. Расшитое серебром нежно голубое платье с кружевами. Этот рукав он целовал. И не только на сцене (и не только рукав). Вот в институте на посвящении студентов-первокурсников, общем для юристов и экономистов, изображает Фемиду - в греческом многослойном складчатом хитоне с пеплумом и сандалиях. А Никита в шутку радуется, что хотя бы лицо наполовину скрыто за повязкой, а то бы умыкнули его богиню прямо со сцены.
Нет, сейчас она уже не та для этих костюмов и не верит ни в игры, ни в то, что сама может творить волшебство на сцене.
Быстро отыскав одежду для своего нежданного гостя, Марина стала спускаться. Кажется, на актера можно было положиться - стремянку он держал вполне надежно.
- Переодевайся скорее! - звонкий голос Марины отвлек Чжинхо от любования ее стройными ногами, которые даже эти уродливые, грубые гетры не портили. И тут же на него бросился сверху какой-то тюк. Актер отшатнулся и упал под хвойное дерево, как какой-нибудь рождественский подарок. Какие маленькие комнаты у них - падал в коридоре, а оказался в гостиной! Но он даже подняться не смог, чтобы продолжать поддерживать спускавшуюся женщину. На него самым подлым образом напали.
- У вас, Чжинхо, что же совсем реакции никакой нет? - секунду наклонилась над ним Марина, отряхивая его от пыли и отгоняя стаю пушистых убийц, вырвавшихся из-под опеки пожилой женщины и набросившихся на актера.
- Ну, девочки, не навязывайтесь нашему малышу, он вам, кроме автографа, ничего не даст.
Чжинхо был готов поклясться, что урчащие чудовища поняли каждое слово хозяйки, потому что они нехотя, но отступили.
- Так, - довольно улыбнулась женщина, развязывая тюк. - Я не ошиблась: это он. И ведь не помялся. Хватайте ваш наряд, сударь, и в костюмерную. То есть в мою комнату.
- Ты предлагаешь мне надеть это? - ужаснулся Чжинхо. Вот уж кого он никогда не играл и пока не собирался становиться в их ряды. По крайней мере еще года два.
- А выбора-то нет. Это - единственный приличный наряд из коллекции Марго. Ты же не хочешь вырядиться доктором Айболитом или пиратом? А костюм Колобка для тебя немного маловат.
Единственным, что понял, Чжинхо, было про пиратов. Но остальное на слух явно было не лучше, так что он решил сдаться, но все же поспорить для виду.
- Да ведь это же... Хочешь меня раньше срока туда отправить?
- Ну ладно вам. Вам ведь не привыкать наряжаться. Какой из вас красавчик пожарный получился в недавнем фильме! И полицейских неплохо изображаете. Как еще догадались, что это именно форма - таких ведь сейчас не носят.
- То полицейские, а это... понимать надо! Думаешь, очень хочется туда?
- А разве нет? Одевайтесь, Чжинхо. Будете настоящим мужчиной с виду хотя бы. А то пока я нам путь освобождала, снег убирала, вы сами прохлаждались. Нет чтобы даме помочь!
Нормально, а? Что эта Марина возомнила о себе, так его задирать? Подумаешь, не помог он ей лопатой махать! Так ведь это не его работа, в конце концов, а ей это занятие определенно было по душе - так уж ладно все получалось - залюбуешься. И очень удачно, что у нее на тумбочке у окна как раз лежал слегка запылившийся "полароид". Чжинхо еще раз похлопал себя по карману.
- Ты, женщина, не слишком-то... - начал было он, убедившись, что компромат на сварливую хозяйку никуда не пропал и не растворился, как он сам рано по утру из своей сеульской квартиры, но легкий щелчок по носу, а еще больше угрожающее "кис-кис" убедили его не возражать.
- Вы поймите, мы все-таки идем ко мне домой, а там мама и отчим. Не могу же я привести к родителям какого-то замарашку. Олег Николаевич, между прочим, не таких вольных взглядов, как Марго. Может, и допрос тебе устроить. Хотя... - женщина наморщила довольно миленький носик... - вы ведь все равно друг друга не поймете... Ну не важно. Скажем, что вы один из студентов-иностранцев, которых Марго иногда обучает. Нет, скажем, что вы - ее любимый студент и она вас пригласила праздновать Новый год вместе. И вы пришли с новогоднего утренника для детей, на котором играли... кого же такой красавец мог играть... ну, скажем, одного из иностранных гостей на балу у принца в "Золушке". Там и реплик-то нет, так что... Да и вообще на принца вы не тянете... А потом Марго вдруг решила отправиться на новогодний бал для тех, кому сильно за тридцать, и выпроводила нас. Вот.
Женщина немного помолчала, как будто что-то неприятное обдумывала, и продолжила:
- Вопросы есть?
- А почему это я на роль принца не гожусь? - раздосадовано поинтересовался актер. Уж кому-кому, как ни ему быть воплощением девичьих грез, хоть это ему и не очень-то нравилось.
- Ну, если честно, внешность у вас далека от местных представлений о красоте... - немного виновато развела Марина руками и перевела разговор на другую тему. - Я, кстати, тоже могла бы наряд надеть - бабу ягу изобразить.
Чжинхо задумался. Стоит ли вообще куда-то идти с этой опасной женщиной? Делать было нечего: сам он точно никуда не выберется.
Наряд для принца был найден, принц был препровожден во временные апартаменты для переодевания. Оставалось объяснить как-то резкие изменения в планах на встречу Нового года бабуле. Но тут все прошло более-менее гладко. Только Марина заикнулась о том, что уйдет со своим ранним посетителем домой, старая кокетка лукаво прищурилась и, погрозив наманикюренным пальцем, заявила, что прекрасно понимает нетерпение своей юной подруги.
- Да-да, моя дорогая, надо ковать железо пока горячо, надо подавать следующую реплику, не дожидаясь суфлеров со стороны.
Так как Марина непонимающе уставилась на собеседницу, та пояснила:
- Ну ты, разумеется, хочешь познакомить свой иноземный трофей с Евгенией и Олежиком, не так ли? А уж от Олежика он никуда не денется... Эх... был бы Олег с вами восемь лет назад... и тот прохвост бы легко не отделался... А может, и к лучшему - вон этот-то, новый, как на тебя облизывается - так бы и съел...
Бабуля просто обожала нового маминого мужа, считая его идеальным супругом для измученной жизненными невзгодами крестницы. Это было слышно и сейчас в ее одобрительных словах об Олеге Николаевиче. Он, мол, будет стоять на страже Марининого счастья... Но как ей в голову могло прийти, что Чжинхо как-то не так смотрит на нее, Марину? И зачем, спрашивается, опять вспоминать историю с Никитой? Еле-еле спаслась от встречи с ним, а тут еще Марго масла в огонь подливает. Но, подведя баланс всему сказанному, Марина не могла не признать: что-то в этой идее есть. Какое-то смутное предчувствие, легкое ощущение чуда впервые с начала предновогодних выходных защекотало душу.
Поэтому опровергать бабулины домыслы Марина не стала и лишь загадочно улыбнулась. Надо было еще посмотреть, как подойдет наряд, и тогда в ее план можно будет внести малюсенькие поправки. Ведь Чжинхо ничего не поймет, а значит, и не расстроится. И не разозлится - что еще более важно. Да и вообще - мечтать не вредно!
Через четверть часа Марина и Марго с удивлением и восхищением рассматривали их нежданного гостя, облаченного в костюм Печорина - точнее, некоего абстрактного военного позапрошлого века. Мундир, эполеты, все дела. Как будто на Чжинхо пошито было. И было совсем не важно, что и ткань не та, и эполеты, и шнуры, и галуны - жалкая подделка, призванная восхищать лишь издалека. На нем все казалось таким же драгоценным и удивительным, как он сам. Кстати было и то, что роста он был среднего - как раз по меркам сухощавого Печорина, каким его изображают обычно.
Встретившим взглядом с объектом своего пристального внимания, Марина вздрогнула. До нее только теперь окончательно дошло, что у нее в гостях каким-то чудом оказался ее любимый актер. Тот, с кем она уже давно привыкла проводить ночи напролет - разумеется, созерцая милые черты на экране. А сейчас она просто неприлично на него пялится и не знает, что сказать и что сделать. И эти карие глаза... Этот серьезный сосредоточенный вид... Конечно, он ждет не дождется, как бы выпутаться из непонятной ситуации, в которой они оба очутились.
- Что, друзья мои, оставляете меня в одиночестве встречать Новый год? - насмешливая реплика Марго прервала ход мыслей девушки.
Чжинхо как-то дернулся и вопросительно посмотрел на Марину. И та вдруг заметила, что ее "бабуля"-актриса весьма кокетливо похлопывает своего коллегу по крепкому плечу с эполетом. То ли пыль выбивает на всякий случай, то ли заигрывает. А тот не знает, что делать. Как будто и нет у него долгосрочного опыта избегания поклонниц.
- Так уж и в одиночестве! А то я тебя не знаю, - Марина осторожно отодвинула родственницу от Чжинхо, как от хрупкой вазы допотопной династии, и улыбнулась. - Наверняка к тебе толпа поклонников набежит!
- Что верно то верно, я все еще очень и очень популярна у настоящих мужчин, в отличие от тебя, моя дорогая. Хотя... - Марго картинно закатила глаза, завернулась в ажурную шаль и продолжила, поглядывая на их общего неожиданного гостя, - сегодня мои надежды на твое счастливое будущее начинают возрождаться...
"Как хорошо, что Чжинхо ничего не понимает из ее слов. А то засудил бы за домогательства и клевету. Нас. Обеих. Это вдобавок к обвинениям в похищении... А если он поймет, кем я собираюсь его представить родителям... то мало не покажется", - содрогнулась Марина своим мыслям.
- Так мы идем или нет? Хотелось бы еще сегодня успокоить мою компанию и фанатов, - на этот раз из ступора вывел ее сам грозный герой ее мыслей.
- Так, моя дорогая! - всплеснула руками Марго. - А сама-то принарядиться не забыла?
Похоже, трудностей предстояло больше, чем Марина предполагала. Но если честно - разве такое вообще можно представить? Она вдруг ведет знакомиться с родителями не кого-нибудь, а Ю Чжинхо... Действительно, надо было приодеться.
- Извините, Чжинхо, но придется еще подождать минут пять.
- Сомневаюсь, что всего лишь пять, но мне выбирать не приходится, - буркнул заморский гость, свалившийся как снег на голову. Ну и не только на голову, но об этом Марина опять в который раз решила не вспоминать. А то ведь так можно наброситься на бедного ни о чем не подозревающего Чин-Чина прямо в трамвае... Ведь, судя по его виду, он как раз ничего о раннем утре не помнит.
- Как. Это. Понимать?! - орала выпускница элитного заведения для ведающих, бросала об пол и в свою мечущуюся цель заранее приготовленные дешевые стаканы и зачем-то теребила в руках садовый инструмент.
- Дорогуша, не надо так кипятиться. Ты же еще молодая - в ад нескоро!
- Ах ты, морда косорылая, даром что Чонмином обернулся, морда и есть!
- Попрошу без оскорблений, милочка! Настоящая ведьма должна быть толерантной! - ужом увернулся от очередного броска демон, скользя в пределах круга вызова и безуспешно высматривая щель. Что ни говори - девушка могла собой гордиться. Их действительно хорошо учили безопасным связям с нечистью.
- Поговори у меня еще, мерзавец! Где мой Чин-Чин?
- Вот зачем так кричать, птичка моя сладкоголосая? Горлышко простудишь, заклинаньице произнесешь неправильно - и привет!
Запыхавшись от негодования и усталости - все-таки полчаса обстреливать вертлявого нечистого духа посудой было довольно утомительно, хрупкая с виду блондиночка уселась на пол, утерла трудовой пот и уставилась на проштрафившегося исполнителя.
- Я. Жду. Объяснений.
- Нет, вообще-то это я их жажду услышать, заинька, - осклабился злыдень.
Он вообще ни капельки не пострадал и сейчас внушительно стоял, скрестив руки на груди.
- А ты не обнаглел? - стукнула кулаком об пол ведьма и охнула, встряхнув руку.
- Вот-вот, сама себе и вредишь, а сваливаешь потом на нас. Все вы такие! Почему, о премудрая и прекрасная, - издевательски полупоклонившись, продолжил нечистый, - ты меня так не по-детски подставила? Почему, лапуля, я должен так рисковать своей шкурой? Почему ты бросила меня прямо в их удушающе любящие и доброжелательные объятия?
- Какие еще объятия? Что ты мне мозги тут пудришь? - скрипнула зубами ведьма.
- Ангельские, кошечка, ангельские, а то, может, и повыше чином! Я, пупсик мой, чуть копыта не отбросил, что, сама понимаешь, лишило бы меня одного из главных украшений!
- Вот-вот, до тебя начинает доходить, рыбонька! Да я тебя вообще могу засудить за нарушение техники безопасности и угрозу существованию работника по контракту!
Это наглое утверждение привело ведьму в чувства.
- Вот же лживое создание! Какие еще ангелы? Ты не оборзел, пугать меня бабкиными сказками? Может, еще и русалки, сидя на деревьях, тебя за копыта хватали или, например, змей-Горыныч пролетал и тебя ошпарил? - блондинка вскочила на ноги и опять ухватилась за секатор. - Не заговаривай мне зубы! Почему ты не выполнил обещанное? Где! Мой! Чин-Чин?!
- Ну и ну, - задумчиво почесал за ухом узкоглазый и скуластый обманщик. - Чему вас только учат, современных колдунов да ведьм? Но уж от меня рассказов об ангелах ты не дождешься - само слово язык так и жжет. Хотя раз уж ты об ангелах не знаешь, то и натравить их на меня никак не могла. А значит, и думать об этом не будем.
- Вот-вот, не надо мне тут сказочки рассказывать, закон божий преподавать! - усмехнулась ведьма.
Демон в облике корейца вздрогнул:
- Ты уж лучше, лапонька, кричи, как раньше, а такими словами жуткими не бросайся! И вообще давай-ка я тебе расскажу, что произошло...
Ведьма вздохнула, но приготовилась терпеливо выслушать провинившегося исполнителя ее воли. Нервный он какой-то стал по сравнению с прошлым разом, хоть и подольщается по-прежнему изобретательно.
Вся квартира была наполнена запахами готовящейся и приготовленной еды, оттененными легким хвойным ароматом. Мелодичный звонок встроился в симфонию кипящих кастрюль, скворчащих подсолнечным маслом сковородок и мурлыкающего в полголоса какой-то новогодней комедией крошечного телевизора. Евгения Петровна Бекетова ловко перевернула жарящиеся куски карпа и, мимолетным движением вытерев руки о специальную салфетку, нажала на кнопку "ответить".
- Мам! - голос Маринки как всегда заставил сердце болезненно сжаться. Бедная девочка одинока, а она сама, Евгения, второй раз встречает любимого человека. Разве это справедливо? Хотя какая уж в любви справедливость?
- Да родная! Как вы там с Марго? - женщина подавила в себе желание просить дочь вернуться немедленно. И Марго надо пожалеть: одинокая актриса заслуживает капельку внимания. К тому же... не стоит девочке сыпать соль на раны...
- Все отлично! Марго цветет и пахнет! А я...
Голос дочери показался Евгении Петровне каким-то растерянным. Но перебивать женщина не стала.
- Я приду к вам встречать Новый год. Мам, я сейчас выхожу. Дома поговорим, когда мы доберемся, - быстро проговорила дочка, и в трубке биением пульса раздались гудки.
Машинально выключив шипящую сковородку, женщина уставилась в окно - на белые пушистые деревья, во множестве украшавшие их двор.
- Бедная девочка! - прошептала Евгения Петровна. - Ну чему быть, того не миновать... Минутку! - остановила женщина свои горестные размышления и выключила одну из кастрюль, где томились куски гусятины - для гостей со стороны. Олежек специально просил пожалеть своих не постящихся молодцов и приготовить побольше мясных блюд.
- И все-таки я не ослышалась: Маринка действительно сказала "мы". Неужели она придет с бабулей? Эх... тогда скандала не избежать. И так ведь кое для кого сюрприз будет не из приятных, когда он увидит меня. Но я хотя бы не собираюсь его отчитывать. Пусть просто сидит и гадает - заговорю я с ним о прошлом или нет. А уж если Марго столкнется с обидчиком своей драгоценной воспитанницы и наследницы... то одними моральными муками дело не закончится. А у скорой помощи под Новый год и так дел невпроворот...
- Хотя... может, Маринка пригласила какую-нибудь одинокую подругу, которой негде встречать праздник? Ведь может такое быть? - с надеждой прошептала женщина. - Тогда она сможет встретиться с Никитой спокойно. Ведь никто не будет подогревать ее обиду, набрасываясь на обидчика с обвинениями и кулаками. В конце концов, надо встречать трудности лицом к лицу, а не бегать от них... бедная моя девочка...
О том, что ее взрослая дочь может прийти с мужчиной, поклонником или даже кем-то более значимым, Евгения Петровна даже и не мечтала. Уже предположение о подруге было довольно смелым. Не то чтобы Марина была нелюдимой. Ей просто совершенно некогда было обзаводиться новыми друзьями, а старых она почему-то сторонилась. Или они ее. Уж тем более некогда ей было встречаться. Бедная дочка - так она объясняла матери свои одинокие вечера перед компьютером с выдуманными красавцами-иноземцами. Но сердце матери все болело и болело и гадало, сможет ли ее дитя когда-нибудь вновь доверять кому-то еще, кроме трех самых близких людей - ее, бабули и отчасти Олега Николаевича, хоть тот и был мужчиной.
А в далеком Сеуле, в крупной, хотя и не самой большой, продюсерской компании готов был разразиться скандал. Непогрешимый и корректный во всех делах Ю Чжинхо опаздывал на предновогодний радио-эфир. Это уже было шоком для всех, кто когда-либо сталкивался с пунктуальной звездой. Но к тому же его нигде нельзя было найти. Программа-маячок, которую предусмотрительно и с согласия самого Чин-Чина установил на его телефон менеджер Сон Шинву (в целях безопасности, разумеется), показала, что актер тихо-мирно сидит у себя в апартаментах, хотя и не отвечает почему-то на звонки. А когда Шинву примчался на всех парусах и ворвался в огромную квартиру с криками: "Хённим! Хённим! Ты живой?", то в гостиной не обнаружил никого и ничего, кроме самого телефона, издевательски лежащего на низком столике.
- Значит, он все-таки дома и крепко спит. Умаялся, бедняга - год выдался напряженный, - немного успокоился Шинву. Он знал, что без телефона его подопечный старался из дома не выходить: память на числа у него была чудовищная, поэтому ни один телефонный номер на память Чжинхо воспроизвести не смог бы. Это, впрочем, не мешало ему запоминать молниеносно и точно свои роли, он даже подсказывал партнерам по съемкам их реплики иногда.
- Ничего не поделаешь, хенним, я должен тебя разбудить.
Пройдя в спальню, менеджер резко остановился и нахмурился: кровать актера была пуста. Осмотр ванной комнаты тоже ничего не дал. Вернувшись в спальню в подавленном настроении, Сон Шинву заметил кое-что необычное: нехарактерная небрежность для Чин-Чина - на полу раскрытая, корешком вверх валялась какая-то потрепанная толстенная книга.
Подобрав неаккуратно разлегшийся в комнате своего подопечного том, прочитать название Шинву не смог: книга была иностранная, но и неплохое знание английского языка было напрасным. Листая тяжелую книгу, обложка которой, толстая и неровная, от времени была покорежена, менеджер нервно приподнимал и снова опускал на нос очки в невидимой оправе.
"Тут, кажется, много лишних букв. Зачем такие сложности? Непонятно. Наверное, это на русском языке..." - вздохнул Шинву. - "Точно, хённим ведь собирается сниматься в адаптации этого ненормального Достоевского!"
К сожалению, от потрепанного тома ничего узнать не удалось бы, и обеспокоенный еще больше менеджер продолжал искать. В телефоне он проверил журнал. Кое-что показалось интересным. Вчера днем Ю Чжинхо получил сообщение от молодого директора Ли Чжихвана с приглашением посидеть вечером вместе в баре. А зная собранность своего подопечного, Шинву голову дал бы на отсечение, что именно директор Ли - человек, который последним видел Чжинхо-хеннима. Вряд ли, зная о предстоящем интервью, актер отправился бы после встречи куда-нибудь еще, кроме собственной квартиры. А если и отправился, то...
- Хм... они, конечно, оба серьезные, ответственные люди, но даже такие могут иногда (скажем, раз в столетие) загулять, увлечься. Может, они до сих пор где-нибудь сидят в полубессознательном состоянии и выпивают... - с надеждой и тревогой в голосе бормотал сыщик-любитель.
Нужно было совершить немыслимое. Но ведь это и входило в его обязанности - каждый день идти на маленькие подвиги ради своего подопечного. Скрепя сердце, Сон Шинву нажал на вызов, чтобы связаться с одним из представителей вышестоящего начальства. И пусть потом его накажут за своеволие и непочтительность, за нарушение субординации и прочее. Сейчас его главная задача - найти любимца нации Ю Шинву. Хоть и памятник ему за это никто не поставит...
Разговор, однако, не порадовал. Директор Ли, к счастью, не рассердился на его наглый звонок. Все-таки, это был не бешеный Хван, его старший брат, с которым никто не желал связываться. Так что тут Шинву, можно сказать, повезло. Но ничего утешительного Ли Чжихван тоже не сообщил. По его словам, Чжинхо-хенним ушел раньше и отправился прямиком домой.
- И кровать не заправлена! Домработницу он отпустил на неделю - под Рождество... Сам довольно аккуратен, так что вряд ли такое безобразие осталось со вчерашнего утра... - бормотал менеджер, закончив как можно более вежливо разговор с директором Ли. Тоже еще забота! Этот богатенький бездельник, получивший пост только благодаря семье, еще и обязал его сообщить, как только Чжинхо-хенним отыщется. Беспокоится он о друге, видите ли! Нечего было приличного актера в бары приглашать. Бедный хенним, наверное, подцепил по дороге какую-нибудь страшную женщину, и та его опоила и похитила, а теперь фотографирует в неприличном виде и выкладывает фотки в сеть. Точно! Там Шинву еще не искал - а ведь каждый шаг беззащитного Ю Чжинхо, милашки Чин-Чина, широко освещается этими бездельницами - фанатками-сталкершами. И уж если его страхи по поводу коварной похитительницы были, скорее всего, лишь страхами, то вездесущие поклонницы вполне могли увидеть Чжинхо, выходящим по утру из отеля, например, или из круглосуточного бара. Увидели и сфотографировали... Проклятые смартфоны! Как просто было актеру сохранять загадочность и недоступность образа лет двадцать назад! И самому актеру просто и менеджеру!
И продолжая сетовать на безжалостный прогресс, Шинву вышел в Интернет с помощью ноутбука своего подопечного.
Но на официальном сайте фанклуба Чин-Чина никакой полезной информации тоже не было. Никаких сенсаций вроде изображения всеобщего любимца, переходящего дорогу, пошатываясь и на красный свет. Никаких восклицаний в стиле "Я видела его в метро! Он коснулся моего плеча локтем - теперь я повешу эту футболку на стену и буду любоваться!". Только одна ненормальная девица в разделе "Всякая всячина" опубликовала фотоотчет о своем ночном дежурстве перед домом "Чжинхо-оппы". Бывают же такие упертые! Как только ее охрана не отфутболила?! Поругиваясь, менеджер открыл просмотр фотографий. Темные, неясные, непрофессиональные снимки - чего тут еще можно было ожидать? И все же Сон Шинву, поправив очки на носу и смахнув пот, принялся изучать каждую - пристально, миллиметр за миллиметром.
- Так, так... а что это у нас такое? - Шинву глазам своим не поверил. - А он-то тут еще откуда взялся?
Как и обещала, Марина справилась с переодеванием в пять минут. Благо, ее лучшее платье в особой подготовке не нуждалось. Ярко-синее, приталенное, с прямой юбкой до колен. Простое, но элегантное. А главное, немнущееся и немаркое.
Бабуля одобрительно улыбнулась и удалилась в свою спальню, заманив перед этим кошек на кухню, чтобы не крутились в восторге под ногами и не мешали обуваться их гостю. Да... у Марго не дом, а просто музей одежды, и почему-то преимущественно мужской... Неплохие зимние ботинки достались Чжинхо от некоего Михаила Антоныча, славного мужчины, но несколько нервного, как мимоходом упомянула Марго. Были они немного велики, но некритично. Профицит - не дефицит, в конце концов... Короткая дубленка, удачно скрывающая все поддельное роскошество военного мундира XIX века, напомнила бабуле, доставшей ее из своего платяного шкафа, о дорогом Равиле Ибрагимовиче. Марина, наблюдая за тем, как одевается Чжинхо, гадала, почему все бабулины знакомые оставляли у нее предметы одежды. Неужели один сбегал от другого? Или это они ее бдительность усыпляли, когда уходили навсегда, но не забирали все, чтобы Марго надеялась на их возвращение? А может, это вообще бабуля одежду покупала и требовала вернуть при разрыве все подарки? Бурная у нее все-таки была молодость, не то что у самой Марины. А главное, ни один не оставил после себя приличного костюма, в который можно было бы одеть Чжинхо. Нельзя полагаться на таких ненадежных типов! Правильно Марго давала им отставку!
И все-таки звезда остается звездой в любом наряде. Даже старомодные вещи Чжинхо ни капли не испортили. Надо будет его как-то загородить от окружающих, чтобы никто не сглазил. Пусть Марина и не соврала ему раньше, когда сказала, что для большинства ее сограждан азиатский тип красоты не самый привлекательный, но этот конкретный красавчик запросто может заставить передумать любую смеющуюся над "косоглазенькими" особу женского пола. А там и хлопот не оберешься... Хоть и не стоит он ее забот. Ничего даже и не сказал о том, как она выглядит. Только хмыкнул и отвернулся, ожидая, пока Марго уведет Шило, Шекс и Астру.
Снег скрипел под ногами, искрился под солнцем, повернувшим к ночи. По узкой тропинке они шли между двумя рядами низеньких, приземистых, но каких-то довольно милых разноцветных хижин. Можно было бы подумать, что это декорация к какому-нибудь сериалу в жанре фэнтези. Например, о жизни в Лапландии. Хотя Россия тоже вполне себе сказочная страна. Он же каким-то чудом здесь оказался. В том, что Марина в его странном перемещении не виновата, Чжинхо сомневался все меньше и меньше. Особенно после того, как увидел ее по-настоящему. Да он бы сам, наоборот, ее умыкнул куда-нибудь! Такой красавице уж точно незачем воровать корейских актеров. Интересно, неужели он с утра пораньше целовался и прочее вот с этой изысканной леди? Леди, но определенно не бесплотно-субтильной. А наоборот... аппетитной и румяной, как тот "пирожок" - так он, кажется, называется? - которым родственница Марины угостила его, пока та преображалась. По жестам и кивкам достойной пожилой дамы Чжинхо догадался, что приготовила их сама Марина, поэтому... Да ну глупости! Вовсе не поэтому он с таким удовольствием его слопал, а просто проголодался уже... К сожалению, второго "пирожка" ему так и не предложили. А может, и к счастью, а то бы он и поперхнуться мог, когда из спальни Марины появилось волшебное виденье в платье цвета индиго.
Хорошо еще, что вокруг такой холод. Актер усмехнулся. На кого бы он был похож, реши вдруг прижать свою спутницу к какому-нибудь заборчику и попытаться продолжить то, что они начали утром. Ведь даже ее жуткий пуховик и серый вязаный платок на голове теперь уже не могли его ввести в заблуждение. Да, да, холод - это просто отлично.
- Что это вы так головой мотаете? Капюшон вот с головы соскользнул. Не боитесь шею повредить? Или простудиться...
Его спутница очень вовремя принялась ворчать и наводить порядок. Она накинула соскочивший незаметно для Чжинхо капюшон ему на голову и туго затянула шнурки-завязки, да еще и шарфом пол-лица прикрыла.
- Так мне будет спокойнее.
- Что, меня все-таки могут узнать в далекой и снежной России, хоть я и не гожусь в принцы?
- Нет, тебя могут не узнать в еще более далекой Корее, если ты отморозишь нос или щеки.
Возразить было нечего, и актер покорно снес необходимые издевательства. Все-таки лучшее отрезвление от женских чар - это бабская болтовня и суета. И вообще, почему это она с ним то на вы, то на ты общается? Надо решить эту проблему поскорее, а то как-то неловко. Сколько ей, как она говорила, лет? Тридцать? Наверняка наврала для солидности... А если она моложе, то фамильярностей он терпеть не намерен!