Отечественная пищевая промышленность порой преподносит замечательные в своей простоте и выразительности иллюстрации по структуре и функциональной организации человеческого общества. Таким образом, прежде чем удовлетворить голод телесный, можно непосредственно перед приемом пищи посвятить несколько минут вырабатыванию пищеварительного сока и удовлетворению голода интеллектуального - пристальному изучению этих нечаянных социологических пособий.
Недавно случилось мне купить в магазине банку-лодочку азово-черноморской хамсы специального посола. Надо сказать, обычно я предпочитаю кильку, законсервированную тем же способом, но в тот день отчего-то захотелось внести в свое меню небольшое разнообразие.
Хамса, попадающая в пластиковые лодочки, имеет примерно те же размеры, что и килька (от пяти до пятнадцати сантиметров), но спутать эти два вида рыб невозможно. Маленький, будто женский, рот кильки направлен вверх, как у аквариумных гуппи или меченосцев. Рассматривая такой беззащитный и женственный ротик, испытываешь своего рода умиление. У хамсы же рот почти как у барракуды или щуки - огромный, от одной жаберной крышки до другой, хищный и жадный. И лично у меня он не вызывает ни единого положительного отклика. Голову, оснащенную таким "хавальником" хочется без промедления отсечь ножом и выбросить в мусорник.
Придя домой, я снял с лодочки овальную крышку, нарезал черного хлеба и открыл бутылку светлого пива, охлажденного до приемлемой температуры в 15 0С, после чего приступил к выработанному за последний год ритуалу. Происходит это следующим образом: рыбка извлекается двумя пальцами из рассола, располагается на разделочной доске, предварительно закрытой газетным листом, затем декапитируется (иначе говоря, у нее отрезается голова сразу за жаберными крышками). Обезглавленная тушка кладется в рот, хвостовой плавник откусывается зубами и откладывается на газетку, ибо не имеет никакой пищевой ценности. После чего тушка тщательно разжевывается вместе с кусочком черного хлеба до гомогенизированного состояния, и всё это запивается глотком пива.
Как видите, ритуал прост и тривиален. Повторяется до достижения чувства сытости или же до истощения запасов рыбы, хлеба или пива. Но в этой банке меня поджидал сюрприз, нарушивший размеренное исполнение ритуала.
Скажу даже больше: исследование содержимого этой банки доставило мне немало приятных минут - ощущения некоего прозрения. Только потому, что наряду с вышеупомянутой хамсой, здесь присутствовала незначительная примесь килек, а на самом дне лодочки обнаружилась небольшая скумбрия! Этот вид рыб мне известен исключительно по тушкам горячего копчения, столь лакомым в определенном душевном состоянии, но в засоленном виде не попадался никогда.
Конечно же, все три обнаруженных вида рыб были мною съедены - то есть независимо от различного генетического кода, внешнего вида, занимаемых экологических ниш в биотопе моря, они стали лишь органикой в моем пищеварительном тракте. Череда нивелирующих процессов привела к полному стиранию отличия этих видов рыб. Процессы лова косяков в сети, сортировки улова, засола, фасовки и неизбежного последующего поедания свели на нет весь миллионолетний путь дивергентной эволюции. Очевидно, потому что система пищевой промышленности (и, говоря более общо - система массового потребления), образуемая перечисленными процессами, заинтересована в единообразии сырья, но не стандартизации продукции. Никто не будет тратить время и силы, чтобы добиться видовой чистоты в четырехсотграммовой банке-лодочке, потому что наш неизбалованный потребитель скушает под пиво или водочку всё, что найдет под овальной крышкой.
Не находите ли вы, что система, образуемая взаимодействием современного общества, государства и капитала, также весьма заинтересована в том, чтобы минорные примеси всяких скумбрий и килек никоем образом не отличались от "титульного" вида - хамсы? Это касается и национальных, и религиозных меньшинств и уж тем более секс-меньшинств. Пока они исправно отдают свой потребительский, гражданский и налоговый долг, их формальные и фактические отличия систему не заботят.
После того, как проходит опьяняющее действие пива, мне приходится переживать крайне неприятные минуты мрачной бессмысленности бытия и тотальной безысходности. И уверенность жжет изнутри: все мы только пережеванная органика в бездонном пищеварительном тракте системы, именуемой современной Цивилизацией. А потому выделиться, отличиться, продемонстрировать свою исключительность возможно только в собственных глазах.
Глазах, которые вместе с отрезанной головой будут очень недолго лежать на пропитанной рассолом газетке и взирать на бесстрастный мир, пережевывающий твое тело с кусочком черного хлеба.