Арсений Михайлович не любил, когда его отрывали от мыслительного процесса. Можно даже сказать, что он боролся с этим вопиющим проявлением неуважения к личности всю сознательную жизнь.
В детстве, когда Арсений Михайлович, потирая затылок, размышлял, стоит ли решить еще одну задачку на дроби, или хватит двадцати трех уже решенных, его немало раздражали доносившиеся с улицы призывы пойти поиграть в футбол. Футбол Арсений Михайлович не любил, и все об этом хорошо знали, что впрочем только забавляло оравших под окнами. Боролся с этими возмутительными действиями Арсений Михайлович радикально - он вдевал беруши и с энтузиазмом принимался за новую задачу.
Борьба продолжилась и в педагогическом университете, где Арсений Михайлович преподавал вышку. Немало его раздражали врывающиеся в кабинет и требующие проверить домашнюю работу студенты. О чем в это время думал обычно Арсений Михайлович доподлинно неизвестно, однако результат для нахала был плачевный. Работа заканчивала жизнь в корзине под столом, а студент отправлялся молиться шаре, чтобы получить на экзамене хотя бы три.
В тот удивительный день Арсений Михайлович, стоя перед насквозь проржавевшим мусорным баком, размышлял о самом насущном на данный момент вопросе. Вспоминая преподавательское прошлое, Арсений Михайлович мог бы сказать, что он решал оптимизационную задачу. Что же все-таки способно принести ему больше пользы: стул без одной ноги (ну это не проблема, кирпичи для того и придуманы), или неведомо каким глупцом брошенные медные прутья? С одной стороны, медные прутья уже в ближайшей перспективе могли принести Арсению Михайловичу несказанное удовольствие в виде трех бутылок "Синопской". "Столичная" стоит конечно дешевле, но на здоровье Арсений Михайлович старался не экономить. С другой, Арсений Михайлович еще не оставлял надежд завлечь в свое оборудованное в подвале не слишком элитной многоэтажки жилище соседку Олечку, к которой питал в некотором смысле нежные чувства. Жилище же всем было хорошо, там даже было не так уж сыро, но вот с мебелью наблюдались явные проблемы. Сам Арсений Михайлович спокойно обходился грязным порванным матрасом и ящиком, из каких азербайджанские гастарбайтеры продают овощи на рынках. Ящик выполнял роль сейфа и хранил в себе столь необходимые в хозяйстве вещи, как сгоревший кипятильник, несколько пачек старой жевательной резинки и странное приспособление, назначение которого хозяин представлял себе с трудом, но вещь определенно выглядела полезной. Однако для женщины, для женщины Арсений Михайлович был готов пойти на многое, даже если она и не претендовала на звание мисс вселенная (а Олечка не претендовала), потому что раньше у Арсения Михайловича как-то не было возможности поближе познакомиться с противоположным полом. Пожалуй, самым близким опытом общения с девушками стоит признать прием экзаменов по высшей математике.
Мыслительный процесс у Арсения Михайловича был в очередной раз совершенно бесцеремонно прерван. А ведь он так надеялся, что нашел хоть одну положительную сторону в своем новом социальном статусе.
- Эй ты, разговор есть.
Арсений Михайлович обернулся и увидел перед собой начисто бритого парня с лицом, которое безо всяких зазоров влезло бы в квадрат подходящего размера. Черный костюм, кажется, немного жал ему в плечах, а галстук, словно свешенный язык, болтался за спиной. Тем не менее, вид его не давал ни единого шанса отказаться от столь любезного приглашения. Парень махнул рукой в сторону припаркованного у обочины тонированного "Мерседеса". Надо сказать, в "Мерседесе" Арсений Михайлович сидел единственный раз в жизни, когда декан факультета после знатной пьянки подвозил его до дома. Правда тот экземпляр автомобиля мирового концерна скорее всего мог собственными фарами видеть еще живого фюрера, так что говоря откровенно, сейчас у Арсения Михайловича предстоял первый опыт общения с настоящим "трехлучевым" автомобилем. Но если бы кто спросил его мнения, Арсений Михайлович с радостью бы отказался, только бы его не трогали. Беда заключалась в том, что спрашивать его никто не собирался. Бросив многострадальный стул рядом с прутьями, он проследовал к открывшейся двери. Когда он проходил рядом с квадратноголовым, у того противно защипало в носу и на глаза навернулись слезы, хотя с первого взгляда на наличие таковых у субъекта Арсений Михайлович не поставил бы и ломаного гроша.
Сев своим изрядно запачканным жизнью задом на белоснежную кожу заднего сиденья, Арсений Михайлович обнаружил рядом пожилого мужчину в темных очках. В салоне было не сказать, чтоб очень светло. Откровенно говоря, вообще что-то различить можно было с трудом. Арсения Михайловича, как человека наблюдательного, то есть снабженного природой самым необходимым для его образа жизни качеством, заинтересовала столь явная нестыковка.
- Зачем вам очки?
- Что? Эээ... Тут я задаю вопросы, - не сразу нашелся мужчина, - вернее, я не задаю вопросы. Я делаю предложение.
Арсений Михайлович посмотрел на мужчину слегка недоуменным взглядом. Честно говоря, ему еще никто не делал предложения. И вообще он подозревал, что никогда и не сделают. Скорее уж, он волновался о том, сделает ли сам когда-нибудь и кому-нибудь предложение. Но уж никак не наоборот. Тем не менее, молниеносно оценив ситуацию, критически осмотрев внутреннее убранство "Мерседеса", Арсений Михайлович пришел к выводу, что ради такого некоторые неудобства он может и перетерпеть. Жаль было только Олечку, но в конечном итоге...
- Я согласен! Поехали в ЗАГС.
- А? Что?
Когда до мужчины дошел смысл сказанного, он заметно побагровел, это было видно даже в полумраке салона. Что было тому виной, смущение, ярость или радость, Арсений Михайлович определенно сказать не мог, но что-то ему подсказывало, что он поторопился с ответом.
- Кретин! Другое предложение!
Жизнь как обычно, отвернулась от Арсения Михайловича в самый ответственный момент. Он уже во всех красках представлял себя прогуливающегося по пентхаусу в шелковом халате с "Ред Дениелсом" в одной руке и кубинской сигарой в другой. Ни того, ни другого, ни третьего он и в глаза не видел, но воображал все очень достоверно.
- И... какое?
- Вы бы не хотели стать мэром?
Арсений Михайлович почувствовал легкое головокружение и дрожь в коленях, после чего его голова грациозно проследовала на плечо из всех сил пытающегося вжаться в дверь мужчины. Последние слова он слышал уже сквозь туман:
- Э, да он же отрубился!
* * *
С этого самого момента с Арсением Михайловичем стали происходить вещи совсем уж удивительные. Его привезли в какой-то загородный дом, хотя назвать его замком мешала разве что недостаточная глубина рва. Все-таки такой можно телами запрудить, а дальше уж по спинам, по спинам... Правда потом еще лезть через стены, верней через забор. Хороший, вообще-то, дом. Мужчина в темных очках лениво пояснил, что теперь "Ты Сеня, будешь жить здесь". Арсению Михайловичу он тут же понравился. И дом, и мужчина.
Встретившая его в прихожей длинноногая брюнетка в короткой форменной мини-юбке отбила у Арсения Михайловича последнюю охоту терзаться угрызениями совести по поводу Олечки. Она окинула его придирчивым взглядом, но даже бровью не повела.
- Диана. Я буду вашим референтом.
Что значит загадочное слово "референт" Арсений Михайлович понятия не имел, но у него было стойкое ощущение, что это как-то связано с услугами интимного характера. А может он просто хотел в это верить.
Потом его отмыли. Постригли. В том числе ногти. В том числе на ногах. Костюм по нему сшили прямо на месте, пять ушлых портных. Когда уже к вечеру Арсений Михайлович вышел в холл, обставленный в лучших традициях императорских залов, сидевшие там мужчина в темных очках и референт Диана переглянулись.
- Ничего себе.
- Один в один просто. А ты хорошо потрудилась.
Арсений Михайлович, кажется впервые за день взглянувший в зеркало, и увидевший там себя, опять почувствовал предательскую дрожь в коленях.
- Ненене, - закричал мужчина в темных очках и бросился к нему. И вновь его плечо стало отличной посадочной площадкой для головы Арсения Михайловича. "Ну почему не Диана?" - успел подумать он, прежде чем вновь забыться.
- Какой-то нервный он у вас, - критически заметила муза.
- Так жизнь тяжелая, - перетаскивая нового мэра на диван, отпарировал мужчина.
* * *
Огромная толпа людей бесновалась перед трибуной. В стоявшем в засаде "Мерседесе" сидели Арсений Михайлович в черном фраке, мужчина в темных очках, которого звали Александром. Третьей была референт Диана, которая за все две недели так и не удосужилась оказать новому мэру ни единой услуги интимного характера, а занималась только тем, что вдалбливала в Арсения Михайловича приемы публичного поведения, заставляла учить странные слова и столь же странные жесты. Когда же она предупредила Арсения Михайловича, что с этих пор ему предстоит отзываться на позывные "Леонид Андреевич", у него появились первые тревожные подозрения. Они только подтвердились, когда на его просьбу съездить в город, Диана, широко улыбаясь, ответила, что это никак не возможно, только если не под ручку с Александром. Буквально через два дня Арсений Михайлович предпринял попытку бегства, пресеченную еще до того, как он попытался перебраться через ров. Дом-замок оказался хорошо охраняемым.
Вообще, идея быть дублером популярного кандидата в мэры города Леонида Андреевича Поддубного, известного своей честностью и бескомпромиссностью, не вызывала у Арсения Михайловича никакого воодушевления (особенно учитывая, что референт Диана не спешила оказывать ему услуги интимного характера). Не то, чтобы он не любил гражданина Поддубного, наоборот, он был глубоко симпатичен ему своей честностью и бескомпромиссностью. Но такими людьми лучше всего восхищаться дома на диване, а не стоять вместо них на отлично простреливаемой площади. Так что в данный момент Арсения Михайловича, которого все уже две недели в целях установления нужного рефлекса называли Леонидом Андреевичем, изрядно нервничал. Это могло плохо закончиться как для нового костюма от "Версаче", так и для белоснежного дивана "Мерседеса", поэтому Александр уже торопился вывести лже-кандидата на публику. Однако команды пока не поступало.
- Меня убьют? - во взгляде Арсения Михайловича виднелась жалость всего мира.
- Не знаю, - честно признался Александр, - но вот если ты где-то облажаешься, тогда да, определенно. Я сам тебя в землю зарою.
- Отличный психологический ход, - пробурчала Диана, - он скоро столбняк заработает. И насмарку вся моя работа.
Александр проигнорировал замечания обворожительной референтки.
- Скажи слова, - решительно обратился он к Арсению Михайловичу.
- Ааа.. Ну это.. Дорогие друзья. Спасибо, что пришли эээ... поддержать меня в эту ответственную минуту. Верю, что вместе мы того... победим.
- Не фонтан, - презрительно скривился Александр, поправляя свои темные очки.
- А ты и не просил, чтобы я сделала из него Цицерона. А на Поддубного очень даже похоже.
Здесь Диана надо сказать, ни единым словом не грешила против истины. При многочисленных положительных качествах этого всеми (почти всеми) уважаемого человека, среди которых не устаем отмечать честность и бескомпромиссность, красноречие никогда не входило в сферу его талантов. Даже речь, несущая в себе глубокую цель пояснения желаемого Леонидом Андреевичем меню на завтрак, давалась ему с превеликим трудом, и заканчивалась обычно: "Ну эээ.. может яйца?" Глубоко внутри Диана была уверена, что бомжик, как она его любя за глаза называла, даже слишком хорош для этой роли (да и вообще, он ей нравился куда больше, чем сам Поддубный), но не разучивать же его в конце концов говорить. Мало того, что это было антигуманно, Диана не особо представляла, как же это делается. В конце концов, таким вещам ее не учили. Она надеялась на то, что волнение заставит Арсения Михайловича говорить скованней, и кажется, не ошиблась.
Включилась рация и оттуда захрипели "Вперед!". Арсений Михайлович хотел было в очередной раз приложиться к плечу Александра, но тот, наученный опытом, держал наготове бутылку с нашатырем. Бегство в блаженное ничто не удалось. Тяжело вздохнув, Арсений Михайлович выбрался из машины, где его с распростертыми объятиями встречал тот самый квадратноголовый паренек, с которого и начались все его мытарства.
* * *
На трибуне Арсения Михайловича, кроме квадратноголового, окружали еще несколько политиков, окинув которых общим взглядом любой здравомыслящий наблюдатель окрестил бы сборищем старых пердунов. Плешивость была у них определенно в чести, так что лже-кандидат даже испуганно потрогал свою шевелюру - не успела ли ушлая Диана и ее под шумок привести к общему знаменателю.
Толпа ревела как мотор ВАЗ-2101 в ожидании капремонта. Ощетинившись алыми полотнами с лозунгами непонятного содержания, люди качались из стороны в сторону, удивительным образом умудряясь не завалиться ни в одну из них, хотя на несколько замутненный переживаниями взгляд Арсения Михайловича, крайние ряды в секунды кризиса ложились почти горизонтально. В этом чувствовалось что-то магическое.
Немного придя в себя, Арсений Михайлович глазами кролика оглядел фасады ближайших домов в поисках своего удава со снайперской винтовкой в руках. Удава пока не наблюдалось, хотя особого облегчения это не приносило. Откровенно говоря, с куда большей радостью Арсений Михайлович оказался бы сейчас под трибуной, нежели на ней. Единственный удав, присутствовавший на собрании, пытался в своем костюме от "Ферре", который всегда предпочитал "Версаче", и темных очках затесаться среди беснующейся толпы. Это было не проще, чем горному троллю затесаться в толпе цветочных эльфов, но Александр не оставлял попыток.
Лысый толстячок, которому по уже слегка просветлевшему взгляду Арсения Михайловича, отчаянно не хватало кепки, воодушевленно вещал в микрофон, забрызгивая слюной все вокруг, то и дело сбиваясь на поросячий визг.
- Друзья! Мы так рады! Рады приветствовать! Глубокоуважаемого Леонида Андреевича! Он! Такой занятой человек! Готов пожертвовать! Бесценными минутами! Чтобы...
Сзади злобно зашипели, но толстячок обратил на это внимания не больше, чем крейсер Аврора на врезавшуюся в него прогулочную посудину.
- Это великий! Великий человек! Он приведет нас! К светлому будущему! Сегодня он здесь! Он с нами! Какое счастье!
Александр в бешенстве помахал кулаком, за что чуть не поплатился - кому-то из соседей показалось, что этим он хотел выказать неуважение к выступающим на трибуне (а он действительно хотел), а значит и всем здесь присутствующим (эту логическую связь Александр не прочь был бы оспорить). Под действием красноречивого "Ты что, опух?" ему пришлось срочно менять место дислокации в толпе.
Тем временем, верно расценивший призыв босса квадратноголовый незаметно подкрался к выступающему из-за спины и столь же незаметно засадил своим чугунным кулаком по селезенке толстячку. Тот подпрыгнул и хрюкнул одновременно (не верите, что это возможно? - попробуйте сами), обиженно обернулся, но не обнаружил сзади никого. Квадратноголовый уже стоял за спиной лже-Поддубного и демонстративно разглядывал ногти на руках.
- Да-да, - заметно тише сказал толстячок - прошу вас, Леонид Андреевич.
Арсений Михайлович сделал два шага к микрофону под одобрительный гул толпы.
- Дорогие друзья.
В этот момент он отчетливо заметил в окне пятого этажа противоположного здания солнечный зайчик. Лицо лже-претендента приняло жалостливое выражение и обратилось к стоящему за спиной квадратноголовому. Тот ответил недоуменным взглядом и продолжил рассматривать ногти.
Толпа замерла в смущенном ожидании. Было слышно, как над головами лениво прожужжал трутень, уставший от бессмысленности собственного бытия и впервые задумавшийся о самоубийстве. Александр смотрел на Арсения Михайловича, как должен смотреть не евший неделю крокодил на пьющего из реки оленя. На самом деле Александр смотрел еще плотоядней. Он был готов залезть на сцену и самолично удушить "этого непроходимого идиота". Останавливало его только одно - будет сложно объяснить, как достопочтимый Леонид Андреевич воскрес для следующего предвыборного интервью. Фокусов с двойниками этот народ не любил со времен загадочной группы "Ласковый май".
Тем временем Арсению Михайловичу было не до шуток. Он уже не мог сопротивляться тяге к провалу сквозь трибуну и сделал все, что от него зависело для достижения - повалился на пол. Шокированный квадратноголовый подумал, что просто так люди на пол не падают и повалился следом. Затем упала вся группа старых пердунов, принявшие увиденное за ритуальное упражнение от вождя.
Завидев такой политикопад на трибуне, испуганная толпа немедленно сообразила, что оказалась в эпицентре настоящей мясорубки и с разной степенью ловкости каждого отдельного индивида тоже, что характерно, повалилась. Стоять остался один совершенно очумевший от всего увиденного Александр.
Такого эффекта хулиган Колька, баловавшийся с зеркальцем от маминой пудры "Люмене" на захламленном балконе собственной квартиры, не мог представить и в самых смелых своих хулиганских мечтах.
А потом раздался выстрел. Последним, брызгая во все стороны кровью, рухнул Александр.
- Чертова сука, - только и успел пробормотать он.
Вздернутый на ноги неизвестно откуда взявшимся чувством долга квадратноголовый, ощущавший смутную обиду от произошедшего с боссом, рухнул с простреленной головой через мгновение.
Арсений Михайлович в это время вполне бодро по-пластунски пробирался к стоящему за углом "Мерседесу". Он вполз в машину за секунду до того, как на водительское кресло села Диана. Она улыбаясь заткнула за пояс пистолет, протянула Арсению Михайловичу свою изящную ручку и сказала:
- Поздравляю Арсений Михайлович, теперь вы полноправный Леонид Андреевич.
Он посмотрел на девушку взглядом объевшегося бегемота. Но затем к нему пришло понимание.
- Его вы тоже... того?
Диана лучезарно улыбнулась.
- Господи, я хочу снова стать бомжом.
- Поздно Леонид Андреевич. Теперь вы ответственны за миллионы ваших избирателей.
- А как же угроза убийства? У меня теперь тоже будут двойники?
- Глупости, - усмехнулась она, - это я все придумала.
- Но зачем?
- Вы и не заметили, как я смотрела на вас с задней парты на лекциях. Но я вас не забыла.
- Ничего себе, услуги интимного характера, - пробормотал Леонид Андреевич и посмотрел в окно на улицу. Улицу своего города.