Мерзлякова Наталья Александровна : другие произведения.

Часть 2. Наблюдатели

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Часть 2. Наблюдатели.
  Глава 1. "У Лысого Беса".
  Утром, проснувшись, но не открыв глаз, Далек опять спросонья решил, что он дома, в Озерках. До уха доносилось уютное позвякивание посуды, треск лучины и гул пламени - точь-в-точь как в детстве по утрам, когда мать засветло растапливала печь. Далек даже удивился, когда открыл глаза и вместо матери с кочергой увидел незнакомую полупустую комнату.
  Через миг он вспомнил все. В комнате было светло, хоть окно и заслоняла занавеска. Наверное, время уже позднее. Юноша встал, поискал одежду и нашел только башмаки. Остальное сушилось на дворе. Он поддернул исподние штаны и босиком прошлепал в коридор. Наличием последнего и отличался дом от деревенской избы. Свернув в кухню, Далек с удивлением обнаружил Ириса, - эльф обернулся на шаги, держа на отлете кастрюльку.
   - А! Проснулся!
   - Доброе утро.
   - Иди - иди, не мешай. Терпеть не могу, когда подглядывают.
  Далек усмехнулся, но ничего не сказал, а вышел на крыльцо. Отчего-то вид Ириса с кастрюлькой насмешил его, хотя в лесу он ничему не удивлялся. Утро было отличным, а день обещал стать совсем чудесным, солнце так и сияло в листве. Поднялось оно, вопреки ожиданиям, не так и высоко, даже роса местами не просохла. И одежда - тоже.
  Вернувшись в дом, Далек застал в общей комнате, где спал, Харфека. Воин отчего-то тоже был в исподнем и босиком.
   -Здорóво! Кошмары не снились?
   - Мне вообще ничего не снилось. Ты чего не одеваешься?
   - Не хочу. Да ты сам, я смотрю, не при полном параде.
   - Ну мне, предположим, нечего еще надеть.
   - А мне неохота. Кому какое дело. Мой дом: хочу - голым хожу, хочу - шубу надеваю. И вообще, что мы здесь стоим. Там, я слышу, - Харфек ткнул в стену, - идет неравный бой. Ирис, тебя что, горшком прибило?!
  В дверном проеме образовался эльф.
   - Нет, живой.
   - Соизволили встать, благородные господа люди?
   - Куда деваться, - в тон Ирису ответил Харфек. - Эльфы дерзкие пошли, обязанности забыли, завтрак в постель не несут.
   - В постель? - переспросил Ирис. - Ты уверен? Смотри, я ведь принесу - не обрадуешься. А тебе, Далек, куда завтрак принести?
   - Мне хорошо бы его в тарелку положить. Из постели я есть не умею.
   - Хвала Небу. Что вы встали? Вас с торжественными песнями на кухню проводить?
  На кухне Далек огляделся, хоть и видел все вчера и самолично здесь грязь отскребал. Вот теперь здесь было хорошо: горел огонь в глубине небольшой печи, чем-то пахло, что-то скворчало в сковороде. По полкам рядком были расставлены баночки: вчера Далек в них заглядывал, но ничего не понял. Только расчихался, понюхав какого-то серого порошка. Теперь с нескольких баночек были сняты крышки и запах шел приятный, но совершенно незнакомый.
   - Для чего это? - Далек ткнул наугад в одну из баночек и прежде чем Ирис успел открыть рот, Харфек отозвался.
   - Это сушеные лапки тараканов.
  Далек подпрыгнул.
   - С них девушки больше нравятся.
   - У меня с девушками и так все нормально, - юноша пристально посмотрел на Харфека. Тот был абсолютно серьезен. - Мне сроду никто кроме них и не нравился.
   - Да это не для тебя. Я вот уже старею...
   - То-то ты в Форне от хозяйки бегал, - усмехнулся Далек. - А от этого кто начинает нравится?
   - Никто, - отрезал Ирис. -А сам ты начинаешь нравиться. Стареющим усатым дядькам. Садись, не стой.
  Далек решил, что раз уж Ирис взялся их кормить, нужно позволить ему довести дело до конца и уселся за немалый для троих стол. Юношу немного волновали лапки тараканов - не насыпал бы Ирис в еду чего особого, но до той поры, пока он не увидел содержимое тарелки. Сразу же стало волновать другое - а можно ли это есть. И главное - стоит ли?
  Приготовленное Ирисом, судя по всему, было когда-то яичницей. Когда-то давно, возможно, еще до того, как эльф проснулся. Что после пробуждения делал повар с таким нехитрым блюдом, неизвестно, но результат более всего напоминал чьи-то мозги годичной давности, вывалянные в сухарях.
   - Ирис, это что такое? - задал Далек неосмотрительный вопрос.
   - Яйца большого мокрозада в собственном поту с гарниром из семени морского дракона, - без запинки сказал Харфек.
   - Это было когда-то яйцами, - покачал головой Далек, - но с ними случилось что-то нехорошее.
   - Не нравится, не ешь, -
   - Ешь, не бойся, -
  Хором в один голос сказали Ирис и Харфек. Далек опасливо начал жевать кусочек чего-то и впрямь напоминающего вареные молоки. Не так уж и страшно.
   - Ну? - спросил Харфек.
   - Ничего. Нормальный морской дракон.
  Съев все подчистую, Далек понял одну хитрость. Неизвестно, чего натолкал в яичницу эльф, а только небольшим куском юноша наелся, кажется, на год вперед. Он сказал Ирису, тот только плечами передернул.
   - Это еще ничего, - объяснил Харфек. - А вот как мы одной лягушкой на двоих наелись...
   - Лягушкой? Не семенем липкого мокробрюха?
   - Да я серьезно! Ирис, скажи!..
   - Это была очень большая лягушка. Размером с небольшую кошку, так что заслуги мои сильно преувеличены.
   - Где же это такие лягушки живут?
   - На Энортиоле, в тамошних лесных болотах. И кроме этих тварей да комаров там больше никого нет.
   - Что же вы комаров не сварили?
   - Как раз и сварили, - усмехнулся Ирис. - Они не спрашивали - хочешь или нет - их там столько, что вода через миг становится черной.
   - И в тех болотах вы ползали тоже по заданию Сибара?
   - Нет, это еще до него было, - сказал Харфек. - Сейчас бы я ни за что в тамошнюю гниль не полез.
  В окончании завтрака Ирис налил всем в крошечные чашечки бурой жидкости с сильным лекарственным запахом. Далек поморщился, Харфек хмыкнул в усы и опрокинул содержимое в рот. Далек последовал его примеру и горько о том пожалел. Мало того, что жидкость была довольно горячей и нестерпимо горькой, в ней, очень похоже, купали линяющего ежа. Далеку показалось, что в горло впилась добрая сотня иголок. Он поперхнулся и закашлялся до слез. Харфек от души огрел его по спине - Далек едва лбом в стол не ткнулся.
   - Ты... хоть... предупреждай, - выдохнул юноша наконец. - Так и убить недолго.
   - Не успел, - признался Ирис. - Ты больше на других смотри, может быть, еще большую дурь учинит.
   - Что это было? Только не говорите, что чье-нибудь семя.
   - Не скажем. Неохота за тобой убирать.
   - Это был отвар из травы болотицы, круглолистки, если правильнее.
   - И что он?.. Мертвых оживляет? - Далек все не мог избавиться от жжения во рту. - Ведь эта отрава должна что-то совсем особое делать, чтобы ее пить.
   - Скажем так, теперь на тебе можно до вечера воду возить. Без особенного вреда для тебя.
   - Зачем тебе столько воды?
   - Вода мне ни к чему, - улыбнулся Ирис, - а вот ясная голова кому-то понадобится. Или у тебя Сибарово золото все желание учиться отбило?
   - Нет! - подскочил Далек. - Когда учить станешь?
   - Когда вы сходите на рынок и соизволите купить все необходимое. На пальцах чтению я обучать не мастер, письму - тем более.
   - Почему - "вы сходите"? А ты куда денешься?
   - Мне одну вещь нужно закончить. Дабы завтра "У Беса" лицом в грязь не ударить.
   - Причем в прямом смысле, - добавил Харфек.
  В следующие несколько минут Далек выяснил, отчего вчерашние полупьяные приятели так усиленно зазывали Ириса к некоему Бесу: Ирис умел сочинять песни. Кроме того, он и петь их умел. Потому всякий приезд друзей в Рианлот расценивался завсегдатаями упомянутого кабака как появление бродячих музыкантов. И вот теперь эльфу хотелось закончить последнюю песню (когда тот успел ее начать, Далек так и не понял), а хождения по рынку тому бы только помешали.
  В следующие два часа выяснилось, что сочинению мешают и они с Харфеком. Ирис побродил по общей комнате, потом лег, потом сел и мутно уставился в стену. Затем принялся что-то подсчитывать на пальцах и наконец объявил, что, дескать, если в ближайшие пять минут кое-кто не уберется из дома, тому вечным домом станет городское кладбище.
  Харфек и Далек вышли в сад от греха подальше. Причем воин так и был в исподнем. Далек решил одеться, ходить кругами среди деревьев показалось очень тоскливым. Лучше сходить на рынок, пусть и во влажных штанах. Харфек критически оглядел юношу.
   - Надо будет тебе одежду поприличней купить.
   - Знаю, - кивнул Далек. - И ботинки другие.
   - Купим. Все купим. А к тому времени наш поэт, глядишь, и родит чего-нибудь. Кидаться хоть перестанет.
   - Он всегда такой, когда песню сочиняет?
   - Это он еще спокойный, ты на него влияешь. Меня бы он давно уже убил и в землю закопал. Ну да оно того стоит. Я где-то слышал, чем дольше баба родами страдает, тем ребенок умнее родится. Не знаю, как там у баб, а у нашего эльфа точно так. Чем дольше мается, тем песня потом лучше выйдет. Ладно, ты сохни, я сейчас.
   - А я думал, ты в подштанниках и пойдешь.
   - Я бы пошел, да ведь ты со мной идти откажешься, - ответил Харфек и скрылся в доме.
  Через минуту вернулся одетый, сунул Далеку его ботинки.
   - А деньги мои где?
   - У меня, - воин хлопнул себя по боку. - Это ведь тебе не Форн и не Телегуин с его двумя лавками, вмиг обчистят.
   - А у тебя не украдут? Куда ты там его сунул?
   - А у меня под ребром дыра - как раз под такие случаи.
   - Хочешь сказать, и мне придется такую заводить?
   - Заведешь. И не одну, - пообещал Харфек юноше.
  Так, болтая ни о чем, они добрались до рынка. На сей раз не пришлось ползти через весь город - в Рианлоте было две базарные площади.
  Против ожиданий, чересчур большой толпы на рынке не скопилось. Народ, конечно, был, и немало, но не так, чтобы уж совсем не протолкнуться. Далек стал подозревать, что карманников Харфек придумал нарочно - чтобы как-нибудь расплатиться за Далекову покупку из собственного кошелька.
  Перво-наперво зашли в лавку готовой одежды. Хозяин в один миг без вопросов сообразил, что требуется покупателям, и исчез в недрах лавки. Харфек тотчас сунул юноше теплый бархатный кошелек.
   - Твой-твой, мне чужого не надо, - сказал он еле слышно.
  За полчаса переодеваний Далек жутко устал, задохнулся от пыли и духоты, но все-таки выбрал целых два костюма: получше и попроще, да еще штаны с рубашкой поодиночке. Никогда в жизни у него не было столько одежды разом. Даже верилось с трудом. Покупки они отослали домой с мальчишкой (не предупредив, правда, о кровожадном эльфе - сочинителе), а сами отправились гулять дальше.
  В обувной лавке картина повторилась с той разницей, что купленные туфли Далек сразу и надел, а ботинки они подарили хозяину лавки, хоть тот и отказывался, говоря, что не работает старьевщиком.
  Солнце припекало нещадно, над рынком висел гул голосов, перемешанный с дымом от жаровен и сотнями всевозможных ароматов. Два друга не спеша гуляли мимо лавок и прилавков, лениво оглядывали товары и здоровались с то и дело попадающимися на пути знакомыми Харфека. То есть лениво оглядывал ненужные ему ткани или мясо усатый воин, а Далеку было интересно все заподряд. И расписные платки, и шитые золотом седла, и невиданные доселе овощи, более всего напоминающие покрытые рыжеватым пухом яйца, и благовония, и куры с огромными красными сережками и мохнатыми ногами...
  Харфек же оживился дважды: первый раз, когда они с Далеком битых полчаса не могли оттащить друг друга от оружейной лавки, а второй, когда пошли ряды со сладостями. Воин остался верен себе и сладкого за прошедшие полгода не разлюбил. Немало не смущаясь скопившейся вокруг мелюзги, он протолкался к прилавку и щедрой рукой загреб целую охапку прозрачных сахарных петушков на палочках. Далек толкнул друга в бок, тот не так понял. Кинув в рот разом три конфеты, Харфек смачно захрустел, а остальные, не долго думая, раздал притихшим от удивления ребятишкам. Меду у этого торговца не нашлось, а потому Харфек пошел дальше, нисколько не заботясь о том, как выглядит со стороны здоровенный усатый мужик с палочками от сахарных петушков во рту. Мед они, конечно, нашли и тоже отправили домой. Харфеку, похоже, пришлась по вкусу мысль, отомстить Ирису за то, что выгнал их из дома.
  Далек озирался по сторонам, - глядя на Харфека, ему тоже захотелось чего-нибудь эдакого, но ничего поприличнее петушков он пока не видел. На этот раз воин понял друга правильно.
   - Вон, - ткнул он в сторону.- Хочешь?
  Далек разглядел целую очередь, чинно выстроившуюся к одному торговцу. Товар же и вправду был занятным, и в очереди стояла не столько голопузая шантрапа, сколько вполне взрослые люди. Торговец ловко пек на железной решетке что-то напоминающее блины, сейчас же закручивал их кульком и надевал стопочкой на торчащие вокруг решетки штырьки. Пока пекся очередной блин, он снимал подсохший и остывший кулек, чем-то наполнял, бросал сверху крошечное, не больше ногтя, яблочко и вручал ожидающему в очереди. А еще сдачу успевал сдавать и руки вытирать.
  - Что это за штуки? - тихонько спросил Далек, пока стояли в очереди.
   - Рианская вертушка. Эту штуку один умник лет двадцать назад выдумал. С тех пор их каждый день продают.
   - Неплохая выгода, наверное?..
   - Да уж... Говорят, выдумщик тот сначала и муку-то в долг брал, а теперь у него дом в центре и где-то еще поместье, вроде даже у Красной Балки.
   - Это там, где Стрелок зайцев изжарил? Тогда нет у него, наверное, больше никакого поместья.
   - Как бы ни так, - отозвался Харфек. - Голову даю, теперь у него есть еще одно. Эледин ведь тоже по миру не побирается.
  Получив по кульку, друзья направились наконец к лавкам для грамотных. Вертушка вполне стоила того, чтобы заработать на ней дом и не один. Обертка упоительно хрустела, а белый крем так и таял на языке. Странноватый был вкус: сладкий, немного с кислинкой, ничуть не приторный.
   - Из чего они крем делают?
   - А шут его знает! Ушлое семейство - за жаровней, кстати, внук того затейника. Они чужих на полет стрелы к рецепту не подпускают.
   - И хорошо делают, - кивнул Далек. - Слушай, а долго грамоте учиться?
   - Годам к сорока освоишь.
   - Да я тебя серьезно спрашиваю!
   - Знаешь, если ее по-настоящему учить, только к этому времени и управишься. А так, чтобы читать - писать - это меньше, чем за полгода осилишь.
   - Что же в грамоте еще есть, кроме того, чтобы уметь читать и писать?
   - Муть всякая, - авторитетно заявил Харфек. - У Ириса спроси. Он тебе за четверть часа такого наговорит... Вроде по-человечески, а ни слова не понять. Толи бредит, то ли матом ругается.
   - Зачем же такое учить?
   - Да кто его знает. Кто ведь что: кто травки собирает, кто мечом машет. А кто вот в буквах копается. Начни-ка я какой-нибудь книжной мыши виды мечей перечислять - тоже ведь ни слова не поймет.
  Далек кивнул. Они шли мимо книжных лавок. Здесь было тихо, шум рынка едва долетал. Пахло не рыбой, не дымом и не пряностями, а кожей, пергаментом и чернилами.
  Харфек довольно часто приостанавливался, окидывал придирчиво какой-нибудь прилавок или перекидывался с торговцем парой слов. Не прав был Ирис, не только надписи на заборах умеет читать воин. В чем, впрочем, и раньше, по умению без запинки говорить по-эльфийски, не возникало сомнений.
  У лавки, крытой синим полотном, Харфек радостно воскликнул:
   - О, и этот здесь! Пошли, герой, тут все и возьмем. Здравствуй, Рианнар! - громко сказал он, входя.
  Стоящий за прилавком к ним спиной мужчина в темном обернулся и с улыбкой ответил:
   - Добрый день. Добро пожаловать.
   - Как дела, Рианнар? Давно в городе?
  Эльф покачал головой.
   - Вторую неделю. Дела у меня как всегда, без особенных изменений. Ирис с тобой?
   - Если ты имеешь в виду "на рынке", то нет. А если вообще в Риане - да, дома сидит. Трудные и затяжные роды у него.
   - Так он не бросил?
   - Скорей пьяница бутылку бросит. Да ты приходи - послушаешь, оценишь, спесь с него собьешь.
  Торговец еле заметно улыбнулся.
   - Может быть, и зайду. Вы надолго?
   - Не знаю, - признался Харфек. - Не знаю. Пока ничего не предвидится. Только завтра нас не будет, Ирис решил по кабакам зарабатывать
   - Я постараюсь заглянуть на днях. А ты что-то конкретное ищешь? Или гуляешь?
   - И то, и другое. Сочинитель этот хуже бешеного ежа, на людей кидается, да и дело есть. Вот этот молодец, - Харфек указал на Далека, рассматривающего ряды темных с золотым тиснением переплетов по бокам лавки, - наш друг.
  Рианнар наклонил голову, не выразив ровно никакого удивления. Далек представился.
   - Есть у тебя что-нибудь легкое, с картинками можно... Такое, знаешь, для начинающих...
   - Но не для дураков, - добавил Далек немедленно.
   - Для дураков я книг не держу, - отозвался эльф. - А легкое и с картинками... Что ж, можно...
  Рианнар оглядел свое добро и быстро вынул откуда-то с середины полок несколько больших книг.
   - Так, молодой человек, выбирай. Это - о живых тварях разных земель, это - о народах и странах, это корабли и морские путешествия...
   - А о травах у Вас что-нибудь есть? - вспомнил Далек о конечной цели обучения грамоте. - О травах и целебных зельях.
  Рианнар не удивился. Он что-то прикинул в уме, вытащил из-под прилавка лестницу и полез под качающийся потолок лавки. Далек зашуршал страницами.
   - Ого, черт меня побери, земляной змей! - заглянул через плечо юноше Харфек. - Похож.
  На странице была в красках изображена жуткая тварь: длинное тело, длинные усы, блестящая чешуя и огромные зубы.
   - Ты его видел?
   - Ну да. На Скорпионовых эта тварь водится.
  Далек полистал, нашел шерна - этого он сразу узнал; нашел снежных коз, какие водились далеко на севере Форнтиола и тысячу других замысловатых зверей, птиц и гадов.
  Открыв вторую книгу, юноша не сдержался и охнул. Во всю страницу красовался почти голый человек в неописуемом виде. В носу деревянный гвоздь, волосы дыбом, в мочке уха что-то вроде небольшого булыжника на веревке, на шее перья и чьи-то зубы и весь изрисованный. Невольно на ум пришла фея с ее не вполне приличными рисунками по голому телу. На лбу у книжного чучела шли белые линии, на носу - одна красная, щеки в полосах (вспомнились лесники) охряного цвета, на плече синие точки. А в руке копье.
  Далек обернулся, Харфек внимательно рассматривал ту же картинку.
   - Такие что, в самом деле на свете бывают?
   - Бывают и хуже. Нормальный человек, опять же со Скорпионовых.
   - Совершенно верно, это абориген Скорпионового Архипелага, - подтвердил Рианнар, спускаясь с небес на землю, - в парадной раскраске.
   - Ты не смотри, что он на крашеное пугало похож, - словно прочел мысли юноши Харфек. - Эти сукины дети с рождения воины. Копье на двадцать шагов в яблочко им раз плюнуть... Десять вот таких на тридцать наших, и еще неизвестно, чья возьмет.
   - И вновь ты прав, - кивнул хозяин лавки. - Туземный народ отличается крайней воинственностью и, кстати, очень немалым умом.
  Далек перевернул страницу и снова вздрогнул. На него смотрела бледно-голубая насмешливая рожица с ярко-зелеными глазами и крошечными зубками в издевательской усмешке. Юноше жутко, не сходя с места, захотелось научиться читать, чтобы узнать, что пишут о пикси в умных книгах.
   - Перелистни ты эту рожу, смотреть тошно!
  Далек закрыл книгу. Он решил купить всё, даже если придется просить в долг у Харфека.
   - Вот травник, - Рианнар положил на прилавок толстую книгу. - Полный, подробный, с хорошими иллюстрациями и вполне доступный для понимания. На первое время ничего большего и не нужно.
   - Покажи-ка мне вон ту, - вдруг указал Харфек на чудовищный том в стопке. - Что-то она мне напоминает.
   - Это сочинения Тиллира из Голубого Дола. Избранное.
   - Я и говорю - напоминает. Это здесь он о жизни и смерти рассуждает?
   - Да. Глава "О вечном".
   - Куплю, - полез за кошельком Харфек. - Проверю, не соврал ли мне один мой товарищ. А, погоди, вспомнил! Что-нибудь из стихов у тебя есть?
   - Конечно. А что конкретно тебя интересует?
   - Решай сам. Чтобы на Ирисово было похоже.
   - Сюрприз? - Рианнар перекладывал книги с места на место и чем-то шуршал под прилавком.
   - Ага. Пусть поучится, как умные эльфы стихи пишут.
   - Вот, посмотри. Из нового, но очень достойный уровень.
   - Сколько все это стоить будет? - отчего-то шепотом спросил Далек, пока его друг шелестел страницами и что-то неразборчиво бормотал.
  Рианнар назвал цену. Далек мысленно охнул, за такие деньги можно было купить корову и не одну. Отступать было некуда, и юноша начал отсчитывать звенящие монетки.
  Харфек расплатился за свои книги и попросил эльфа упаковать им покупку. Тот, уже и не спрашивая, начал это делать. Вообще спокойствие владельца книжной лавки поражало воображение Далека. Даже если бы в лавку явилось полдюжины голых раскрашенных воинов с копьями, Рианнар и тогда бы, наверное, только спросил, не ищут ли господа чего-то конкретного.
   - А, черт, совсем забыл! - обернулся уже у выхода Харфек. - Нам ведь еще бумага нужна, перья и всякое такое...
   - Все уже там, - кивнул на объемистый пакет эльф. - Чернила у меня, кстати, новые, потом скажете, понравились ли.
   - Спасибо, будь здоров. И заглядывай, не тяни. Ты же знаешь, мы себе не указ. Как Сибару взбредет куда-нибудь к черту на рога отправить...
   - Вы будете тому только рады, - невозмутимо закончил эльф. - Загляну. Послезавтра. Удобно будет?
   - Я тебе уже говорил, неудобно тебе будет меня на кладбище навещать. А ведь дотянешь...
   - Нет - нет. Приду. Вечером, - добавил Рианнар через паузу.
   - Да уж, пожалуйста, не с утра.
  В этот момент матерчатый полог отлетел в сторону, в лавку вошли четверо - все эльфы. Харфек кивнул Рианнару, обменялся вежливыми поклонами со Старшими, и они с Далеком вышли на свет.
  Стало уже жарко, гулять расхотелось, да и большой пакет книг мешал протискиваться сквозь набежавшую неведомо откуда толпу.
   - Ты почему книги не отправил? - спросил Далек через пять шагов. - Боишься, как бы третьего приносящего Ирис совсем не убил?
   - Не. На физиономию его охота взглянуть. Он теперь нам месяц кряду должен завтраки готовить - и то не отделается.
   - За одну книжку?
   - Не веришь? - ухмыльнулся Харфек. - Увидишь.
  До дома добрались около полудня. В коридоре царила тишина и блаженная прохладная полутьма. Харфек произвел шума больше, чем стадо быков на водопое. Сначала он хлопнул дверью так, что пыль полетела, потом постучал сапогами, а под конец ахнул об пол всю драгоценную стопку с книгами. Далек удивился, почему стопка не провалилась в подпол.
  Выдержка у Ириса оказалась отличная, Харфеку пришлось, ворча, поднять книги и поволочь их в общую комнату. У самого проема он наткнулся на эльфа и сунул ему всю стопку.
   - Не знал, что ты глохнешь.
   - Это ты дуреешь. А мне вообще после ваших медоносов что-то расхотелось выходить. Вдруг там еще мешок зерна принесли или что похуже.
  Ирис хлопнул книги на кушетку. Харфек осмотрел открытую бутылку на столе, рядом стоял бокал, но ни капли не убыло из бутылки, и кинул Ирису нож.
   - Там вообще-то чернила где-то были, - заботливо предупредил эльфа Далек, встревоженный швырянием книг туда-сюда.
   - У вас голова есть?! - Ирис спихнул открытый уже пакет на пол, на этот раз аккуратно подхватив.
  Харфек безмятежно глотнул вина. Эльф тем временем раскладывал по полу покупки. Бумага свитками, перья в связке, закрытый колпачком большой хитроумный пузырек (и ничего не пролились чернила)...
   - Так, - сказал Ирис, пролистав первую книгу с плывущими по страницам кораблями. - Это Далеково. Это тоже. Оп, бестиарий!
  Книги легли одна на другую. Далек уже понял, что маленькая серая книжица окажется последней. А Ирис будто не замечал, что на него смотрят. Он читал травник.
   - Это ты решил с места в карьер... Хорошая книга, по-настоящему хорошая. И, что... о, Небо! - ты и философией интересуешься?
   - А ты как думал, - ответил Харфек. - Он еще хотел полное собрание Тиллира приобрести, да денег не хватило.
   - Что же ты не помог? На пару вы волне смогли бы осилить и "Досужие размышления". В финансовом плане. Поскольку, чтобы осилить их в плане чтения, прежде с ума нужно сойти. А это что такое? О-о-о...
  Глаза Ириса расширились и стали почти круглыми. Он смотрел на первую страницу книжицы, будто на лик святого. Как в забытьи, эльф перевернул несколько страниц - не небрежно, как поступал с предыдущими книгами, а осторожно, почти благоговейно. На лице его появилась восхищенная улыбка.
   - С ума сойти...
   - Ну, что, - подал голос Харфек, но Ирис вскочил на ноги - одним прыжком, как когда-то в Телегуине.
   - Где взял?
   - Да шел... на дороге валялась. Хотел было ее в нужник приспособить...
   - Я тебя сейчас придушу, - звенящим шепотом сказал Ирис.
   - Ладно - ладно, не хотел я ее в нужник. Ты посмотри, она от пыли-то отряхнулась?
   - Нет, я не буду тебя душить, - кровожадно усмехнулся Ирис. - Далек, будь другом, закрой зверь. И там где-то были клещи...
  Харфек довольно расхохотался.
   - Полсотни золотых. И дорогу покажу.
  Ирис огляделся, словно ища что-то потяжелее.
   - Литарну свою ищешь? Вон валяется. Ладно, шут с тобой, еще вконец озвереешь. Рианнар приехал.
   - Да ты что! - глаза Ириса сверкнули как у кошки.
   - Ага, обещался зайти. Может, я дождусь, еще не помру.
   - Надо будет мне зайти, напомнить.
  Эльф уже вновь читал.
   - Ирис!
   - А...
   - Тебя сейчас убить или погодить?
   - Меня-то за что?
   - Еще спрашивает... Ну, являй, чего ты там родил, сочинитель.
   - Нет, - не отрываясь от строк, ответил эльф. - Завтра.
   - Черт, я же свихнусь до завтра.
   - Делом займись. А не поможет - головой о стену побейся. Как-никак занятие.
   - Да убери ты ее, с тобой люди разговаривают!
   - Ирис, ты обещал с сегодня и начать.
  Эльф вздохнул и отложил книгу.
   - В самом деле. Читать такое наспех - кощунство. Так, мы с Далеком займемся духовным ростом, а ты иди, иди отсюда. Найди себе какое-нибудь занятие. Полезное, желательно.
   - Ну, мне расти дальше некуда...
  Харфек мигом переоделся и исчез за дверью. Далек собрал свои книги, положил на стол и заглянул в открытую книгу Ириса. По странице бежали строки разной длины, кудрявые эльфийские завитушки. "Ничего себе, - сказал Далек внутри. -Ничего себе, надписи на заборах".
  Ирис тем временем навел на столе свой порядок, сдвинул все на край, оставил бумагу и чернила.
   - Итак, для начала буквы... Надо было, наверное, вам азбуку купить... А, и без нее справимся.
  Эльф быстро написал на листе бумаги буквы в столбик: большие и малые, двух видов.
   - Вот, теперь тебе предстоит их выучить. Чем быстрее с этим делом справишься, тем быстрее научишься читать. Вот эти буквы прописные, ими от руки пишут, а эти - печатные, они в отпечатанных книгах встречаются. Похожи, как видишь.
   - Ага...
  Далек смотрел на ряды завитушек, которые видел тысячу раз, и заново пытался запомнить их вид. В течение следующего часа Ирис терпеливо повторял названия букв и учил Далека держать перо. Затем вручил новый лист и велел написать все буквы, красиво и чисто, так, чтобы их столбики заняли весь лист. То есть раз по пять каждый столбец.
  Пустяковое, казалось бы, дело. Сам Ирис потратил на свои первые столбцы от силы минуты две. Далек потратил четыре часа и три листа. Пять раз он переделывал, потому что буквы срисовываться не желали и с каждым разом все больше расплывались и ерундили.
  Наконец он откинулся на стуле, не чувствуя ни пальцев, ни спины; в голове шумело и перед глазами скакали завитушки. Стукнула дверь, Далек сполз со стула и кое-как разогнулся. Ирис перебрал листки, критически осмотрел и не пришел в восторг.
   - Что же они у тебя такие дрожащие? А эти - наоборот...
  Далек опешил. По его мнению, вышло очень неплохо. Однако, еще раз взглянув на ровнешенькие Ирисовы буковки, юноша вынужден был признать поражение. Его буквы в самом деле дрожали, шатались и падали, точно пьяные. К тому же отчего-то они вышли разной величины.
   - Ну, ничего, - смягчился Ирис. - Для первого раза не так и плохо. А как с названиями? Запомнил?
   - А... - сказал Далек. - М-м-м...
   - Точно, есть такие буквы. Точнее, звуки.
   - Да не издевайся ты над человеком, - вступился вошедший Харфек. - Звуки, буквы... Как он тебе их за раз запомнит? Сам-то их, небось, несколько лет учил.
  Ирис улыбнулся.
   - Наверное. Не помню.
   - Слушай, грамотей, а из съедобного у нас только лежалый окорок да грязные тарелки?
   - Тарелок нет, - быстро ответил Ирис. - Точнее, есть, но чистые. Тебе такие, наверное, не по вкусу придутся.
   - Ладно, ногу тоже надо доесть. Сгниет.
  До вечера Далек с друзьями не только осилили ногу, но и окончательно навели блеск в саду перед домом, и поучили буквы.
   - Ты реши, на что какая похожа, - подсказал Ирис, - подбери слово на эту самую букву - так легче будет.
   - Я так и делаю, - Далек остервенело уставился в закорючки, которые с каждым мигом становились все бессмысленней, - да только они ни на что не похожи.
  Засыпал Далек с головной болью. Он чувствовал себя еще хуже, чем при обучении подслушиванию мыслей. Теперь мыслей стало слишком много. Или ума поубавилось.
  Наутро все повторилось. С той разницей, что вопреки своему обещанию месяц жить за счет Ириса, завтрак готовил Харфек. Сам же эльф снова усадил Далека за буквы. Из названий юноша помнил треть, да и то не по порядку.
  В полдень, совершенно ошалев, Далек с радостью бросил перо и взялся помогать Харфеку мастерить кровать. Спать на кушетке было тесно и неудобно. Так и вечер подошел. За беготней и буквами Далек забыл о назначенной встрече у Беса.
  Вспомнил только тогда, когда Харфек начал переодеваться. Денег с собою ни он, ни Ирис отчего-то не взяли, зато эльф повесил на плечо свою старую потертую литарну. Зеленые улицы Рианлота были полны народа, воздух посвежел и дневная жара заметно спала. Друзья какими-то задворками прошли к тесно застроенной небогатой части города, располагавшейся недалеко от ворот. Зелени здесь было куда меньше, а грязи - больше; сами улицы сузились, а дома лепились тесно друг к другу. Миновав такую улицу, троица вышла в тупичок. Сюда выходили задние стены домов, под ногами неожиданно захлюпало и кривая тропинка вывела к полудеревянному - полукаменному зданию самого неприглядного вида.
  Подойдя ближе, далек различил крики и гомон, доносящиеся изнутри, и только у самых выщербленных ступеней заметил ржавую размытую вывеску. Страшноватые покореженные буквы походили на те, что писал Далек меньше, чем старый горбун на молодую красавицу.
   - "У Лысого Беса", - прошептал Ирис, кивая на вывеску. - Верное название.
  Дверь поддалась с трудом. Вошедшего Далека поразил одновременно страшный шум и почти полная темнота в полуподвале, куда они спустились. Протолкавшись к стойке, Харфек грохнул об нее кулаком. За стойкой образовался словно из воздуха абсолютно лысый мускулистый мужчина. Усы у него были еще шикарней Харфековых, концы их спускались до небритого подбородка. А глаза быстрые, цепкие и голубые-голубые, даже удивительно.
   - Здорово, Бес.
   - Здорово, коли не шутишь. Снова без денег?
   - А когда мы к тебе с деньгами ходили? Мы же еще не свихнулись.
   - Мне ведь все равно, - пожал плечами Бес и плеснул какого-то прозрачного вина в грязный стакан. - За вас заплатят - налью, нет - так пойте.
   - Оп-па, ка-а-кой ма-альчик, - пропел хриплый голосок у Далекова уха.
  Юноша ощутил руку у себя на плече и подскочил. На него смотрела опухшая рожица - с пьяной, бессмысленной, но даже в таком состоянии недвусмысленной улыбкой. Далеко не равнодушный к противоположному полу, юноша только попятился. Он ни за что не определил бы возраста потаскушки - могло быть и тридцать, а могло и пятнадцать. Глаза подведены, губы красные, опухшие, волосы торчком... Кофточка на ней была не то что расстегнута, а, кажется, совсем не имела ни шнуровки, ни застежек, потому все то, что у обычных девушек тщательно скрыто, у этой лежало на виду, как яблоки на прилавке. Однако Далека и это не всколыхнуло; ему почудились следы черных пальцев на и без того нечистой коже.
   - Ка-а-кой славный, - засмеялась потаскушка и прилипла хуже пиявки. Совсем маленькая, ниже плеча, она провела ладонью по волосам юноши, приподнялась и обдала таким перегаром, что Далек чуть не захмелел. - Ты откуда, такой хорошенький?
   - У меня денег нету, - шепнул ей на ухо юноша.
   - А мне вс... вс.. мне плевать.
  Кабацкая девица обхватила Далека за шею обеими руками, так что кофточка ее распахнулась - дальше некуда.
   -Э-э, подруга, - Харфек твердой рукой ухватил потаскушку за локоть и отодрал от Далека. - Ты не очень-то... Ему еще жить и жить.
   - Отцепись! Я чистая, от меня еще никто не помирал!
   - Значит, недолго им осталось. Глаза разуй, он ведь вовсе не про тебя. Других мало, что ли?
  Харфек говорил как с ребенком, и Далек еще раз убедился во мнении, что лет потаскушке ничуть не больше, чем ему самому. Что-то екнуло внутри; здесь ведь только одни пьяные мужики, лет тридцати - сорока, а она все-таки женщина, ей нормального кого-нибудь, наверное, хочется. Да и без ее пьяных приставаний Далек знал, что на внешность грех ему жаловаться - не урод, это точно. Однако, глянув еще разок на потаскушку, юноша внутренне поморщился и позабыл жалость.
   - Мало! Тебе какое дело! Ты вон со своим дружком и я компании хочу!
   - И он тоже мой друг. Ясно тебе? А ты ведь и на Ириса вешалась. Забыла?
   - Я?! Да нужен он мне, эльф твой! - потаскушка уже вопила. - И чего это все красивые парни - твои друзья?! Чего ты к нему прицепился! Ревнуешь, что ли?!
  В их сторону пооборачивались, Харфек наклонился к скандалистке.
   - Ты ведь, Далька, меня знаешь, я баб не обижаю... Ты, я вижу, перебрала сегодня, - воин взял потаскушку за подбородок, - да? Так протрезвляйся и молчи. Если не хочешь, чтобы тебе наутро вовсе паршиво стало.
  Он слегка толкнул девчонку в зал, та пошатнулась, но устояла.
   - Вон, народу полно. Иди, другим заразу раздавай.
   - Ирис, Харфек! - заорал кто-то.
  Дальку оттеснили в сторону. Вокруг вмиг собралась компания из примерно дюжины человек. Далеку это понравилось не больше, чем объятия пьяной потаскушки.
   - Явились, и года не прошло!
   - Чего Датти отшил? Брезгуешь, зараза? А нам ничего, нам и такая хороша.
   - Я и смотрю, - хмыкнул Харфек, - с носом у тебя что-то не так.
   - Не всем же Заринка дает!
   - Да Датти лучше всякой Заринки. Ту-то, поди, еще упрашивать надо? А, Ирис?
   - Надо, - спокойно ответил тот. - Её - надо, в отличие от тебя.
  Оскорбленный что-то заорал, на вопли его утонули в общем хохоте.
   - А это что за красавчик? Это и есть ваше прибавление?
  Далек стоял точно между Харфеком и Ирисом, так что сравнить потянуло бы не только пьяных. Про себя юноша поблагодарил судьбу за то, что совершенно не похож на друзей. Трудно сказать, что бы говорили в таком случае, а так пришлось удовольствоваться предположениями.
   - Нет, ребята, че-то у вас разладилось. Ну на лицо же измена.
   - Че, Ирис, Харфеку изменяешь?
   - С кем, интересно...
   - А волосы-то светленькие... Что, Ирис, Заринку все ж таки уломал?
   - Еще раз такое скажешь - зубы на полу будешь искать, - пообещал эльф. - Вслепую.
   - А-а, за Заринку обиделся...
   - Дурак, Зарина здесь не при чем. Просто шестнадцать лет назад ей было от силы года четыре.
  Компания опять захохотала. Кто-то из наиболее трезвых сказал:
   - А ваще, какая разница, четыре или сорок четыре? Тебе-то, Ирис, она все одно как вчера народившаяся.
  Ирис не успел ответить.
   - Да что вы все про баб да баб! Эти трое, я слышал, в Телегуине Гартаха Чокнутого натянули.
   - Да к черту! Брешешь!
   - Я вижу, - громко сказал Ирис, - здесь и без нас о нас много знают.
   - Да, черт тебя, че ты обижаешься!..
   - Я не обижаюсь. Только не был ли кто на месте Гартаха, если так подробно все знает?
   - А, вот они! - сквозь толпу протиснулся Садар. - Здорово, ребята! Хорошо, что заглянули, а то тут скучно делается.
  Садар подмигнул друзьям и подтолкнул вперед невысокого толстячка, розового и пухлого, совсем не к месту смотрящегося в кабаке.
   - Я приятеля привел, а тут скука, хоть вешайся. Бес, ты помои-то свои чем разбавляешь?!
   - Ослиной мочой, - отозвался трактирщик. - Неужто не признал?
   - Долго мы еще стоять будем! Эй, вы, недоноски, освободите стол!
  Мигом на сдвинутых двух столах образовались кружки пива, в том числе и для безденежных друзей, колбаса, рыба, какие-то страшненькие местные соления и бутыль мутноватой жидкости.
   - Пей, Ирис! Пей и пой!
   - Петь мне или не петь, это я сам решу. Для начала неплохо бы вам помолчать.
  Эльф отхлебнул пива, подумал, сделал еще глоток и отодвинул кружку.
   - Нет, это не ослиная моча. Это гораздо хуже.
  Харфек приостановился на очередном глотке.
   - Бес соврал. Это его собственная моча, - выдал он и продолжил пить.
  Пиво и в самом деле имело вполне определенный запах и привкус, зато, как в последствии убедился Далек, ударяло в голову не хуже стенобитного орудия.
  Ирис незаметно перехватил свою литарну и тихонько повел по струнам рукой. Вся компания стихла, только где-то в противоположном углу слышался истерический хохот.
   - Давай про бастарда, а, Ирис.
   - Нет, ты новое че-нить. Пока мы еще соображаем.
  Эльф холодно глянул на болтунов, те разом притихли. Далек тихонько отпил пива и стал слушать. Ирис ничего не объяснял - ни как песня называется, ни о ком она, голос его звучал бесстрастно, и сами песни были недлинными. Словом, ничего даже отдаленно похожего Далек раньше не слышал и теперь сидел с открытым ртом, позабывая про пиво и совершенно забыв о еде.
  Бумажный кораблик плывет по волне,
  Мальчишек на подвиг маня.
  Отправиться в детстве хотелось и мне
  За солнцем, в чужие края.
  
  В чужие края, где горячий песок,
  Где солнце сожгло всю траву
  Меня уносил в снах кораблик - листок -
   Пешком я хожу наяву.
  За столом негромко разговаривали, так, чтобы хорошо слышать. Кто-то стучал ногой по полу, кто-то пытался подпевать, - песня, видимо, была хорошо знакома.
  Но что со мной,
  каков герой!
  Нашлась моя стезя,
  А я хочу домой,
  домой,
  И повернуть нельзя.
  Да, подобных песен Далек раньше не слыхал. Почти все они были словно о самом певце - "я", но чувствовалось, не только себя имел в виду Ирис. В конце концов Далеку стало мерещиться, что все песни о нем самом.
  Богатство чужих городов - жалкий тлен,
  Все разом готов я отдать
  За родины дальней живительный плен -
  Охотников нету менять.
  
  Охочих немного оставить тепло
  И выйти под звезд тусклый лед,
  Смертям и тоске ядовитой назло
  Идти, не склоняясь, вперед.
  Никогда раньше, ни разу, слушая длинные песенные сказания о героях, битвах и воинах, юноша не представлял настолько хорошо себя на месте этих героев себя.
  Тернистый путь
  сквозь мглу и муть
  С трудом найти я смог.
  А сам хочу свернуть,
  свернуть
  Подальше от дорог.
  Ирис то без передышки пел две - три песни, то останавливался, перекидывался с кем-нибудь парой слов или просто молчал. Пива он больше не пил, заметив это, слушатели вмиг набросились на Беса и стрясли с трактирщика бутылку темного вина, но и оно не произвело на эльфа впечатления.
  И пусть я судьбу свою сам выбирал
  И некого в том мне винить,
  Но я и бездомным скитаться устал,
  И дом свой успел позабыть.
  
  Не море вокруг - полевые цветы,
  Не пена, а чахлых бурьян...
  Зато быстр и легок кораблик мечты,
  Который построил я сам
  Случайно окинув взглядом стол, Далек увидел толстячка, проведенного Садаром. Тот великолепно вписывался в пьяную компанию, хоть сам выглядел на удивление трезвым. Смеялся, рассказывал на ухо соседям что-то явно непристойное, но глаза его, обращенные к певцу, были серьезны и внимательны.
  Пиво скоро проявило свой коварный нрав, и у Далека в голове начались провалы. По временам он соображал ясно и четко, а иногда голоса сливались в шум морского прибоя, а стены кабака кренились не хуже бортов яхтанги в шторм.
  В одно из просветлений Далека поразила тишина в кабаке. Ириса слушали все, исключая разве что спящих. Даже Бес за стойкой старался не звенеть, хоть изо всех сил мастерил на лице безразличие. Затем, вновь вынырнув из тумана, Далек попал на середину новой песни.
  Мост горбатый, фонари
  В небе блеклом до зари
  Светит желтая луна.
  Пьяный смех и звон монет,
  Не беда, что денег нет -
  Эту ночь я пью до дна!
  Рядом захлюпало, и что-то мокрое ткнулось в руку. Юноша без особого удивления обнаружил рядом рыдающую навзрыд, вытирающую нос о его рубашку, Дальку. Краска с век у нее размазалась под глазами, но сама она будто бы стала не такой уж страшной.
  Я заплачу тебе своею жизнью
  За краткий миг хмельной любви.
   - У-у, стерва, - всхлипнула Далька, она же Датти. - Сучка бессовестная.
  По интонациям Далек понял, что имеет в виду девчонка кого-то вполне конкретного.
  Опомнившись в третий раз, Далек нашел свою руку на талии Датти. Та гладила его по голове и что-то шептала в ухо. Поймав себя на мысли, что в девчонке явно есть что-то симпатичное, юноша понял - пить ему больше нельзя.
  Наконец кто-то потряс его за плечо.
   - Пошли, герой. Бросай свою девку.
  Далек столкнул с колен Датти, спящую у него на плече. Девчонка не проснулась, только вместо плеча улеглась щекой на стол. Кофточки на ней уже вовсе не было. Переоценив собственные силы, Далек встал и чуть не упал. Пол решительно накренился, а лавка поехала в сторону.
   - Пошли, - повторил Харфек и направился к двери.
  Юноша, с трудом соблюдая равновесие и обходя как лунатик столы, лавки и неподвижные тела, направился за другом.
  В городе наступила ночь. После подвала Беса она не показалась темной, скорее, наоборот. Все же Далек влип в лужу и чуть не налетел на Ириса, который ждал их снаружи. Эльф придержал юношу за рукав и стал прощаться с Садаром и его приятелем. По большей части, именно с приятелем, потому что сам Садар висел на плече у толстячка подобием пустого мешка.
  По пути к дому ночная прохлада привела Далека в чувство. Улицы расцветились фонарями и фонариками, было дивно и хорошо. Ирис молчал, Далек не захотел дожидаться.
   - Он сказал что-нибудь, этот приятель? Ведь это тот самый, что нужен был? Ирис?
  Эльф обернулся. От его доброго настроения не осталось и следа.
   - Сказал. Массу всего интересного.
   - Случилось что?
   - Да. Дома скажу.
  Больше Далек ни о чем не спрашивал. Едва они переступили порог дома, Харфек выдал:
   - А по-моему, ты зря кипятишься, Ирис. Без повода.
   - Хорошо бы.
   - Да случилось-то что?!
   - Не ори, - Харфек засветил свечу. - Ничего не случилось. Помер тот кривоносый шулер. Только и всего.
   - Ничего себе...
   - А ты чего хотел? Для Глубокого Кармана и день - много. А ты, Ирис, хотел бы, чтоб его на поруки выпустили, что ли?
   - Нет, конечно, - поморщился эльф, словно у него внезапно заболела голова. - Нет. Но... слишком быстро. Слишком невыгодно для самого Сибара.
   - Вот в том-то и дело, что невыгодно! Это какой же кретин станет самому себе гадить? Оплошка вышла, недосмотрели, перестарались, вот он и помер. Бывает.
   - Бывает, - с сомнением повторил эльф.
   - Не пори горячки. Что бы не говорил Стрелок, а Сибар здесь не при чем. До святого ему еще далеко, а кривоносого он не убивал. Потому что тогда чушь полная выходит.
  Далек молчал. Он помнил, что Ирис говорил - от Сибара скоро потребуют доказательств преданности столице. Куда же доказательство лучше: живой предатель под замком. Или выяснилось на допросе, что он не предатель?
  Ирис в сомнении смотрел на свечу.
   - Ладно, ты как хочешь, а я спать.
  Ирис кивнул, но не двинулся с места. Далек решил, что Харфек прав. Пусть не в том, что Сибар не при чем, а в том, что нечего себя попусту изводить, и отправился следом за Харфеком. Хмель не прошел, голову слегка обносило и последнее, что увидел Далек в полуотворенную дверь - еле теплящийся свет одинокой свечи и силуэт Ириса с книгой в руках.
  Утром у Далека слегка болела голова и не оставляло мерзкое ощущение во тру. При воспоминании же о Дальке он вздрогнул и долго торчал под Ирисовым дождиком, упорно представляя, что вся зараза уходит под доски и просачивается в почву. Из пристроя бани юноша вышел повеселевшим и почти в добром здравии. Не успел он сделать и четырех шагов к дому, как что-то свистнуло мимо. Инстинктивно отдернувшись, юноша увидел торчащую из морщинистого ствола дерева напротив тонкую светло-серую стрелу, родную сестру его собственных.
  Вокруг - ни души. Далек еще оглянулся, хоть понимал, что это ни к чему. Он видел как умеют стрелять лесные братья Эледина. Тонкое древко было обмотано клочком бумаги, перевязанной ниткой. Видимо, второй раз в том доме встреч Эледин появляться не желал.
  Войдя в дом, далек молча положил стрелу на стол.
   - Это что?- глуповато спросил Харфек.
   - Это у нас нынче в саду растет. Заместо яблок.
  Ирис уже раскрывал записку.
   - То же самое, - хмыкнул он, толкая ее Харфеку.
   - Ну и что? Стрелок теперь дерганый, что ты хотел, чтобы он написал?
   - Меня не Эледин волнует, его мнение я знаю. Меня беспокоит молчание Сибара, ведь сутки прошли, как этот шулер умер.
  Харфек помолчал, дунул в усы.
   - Знаешь, что я думаю, - сказал он наконец. - Что Сибар недалеко от Стрелка ушел мерещится ему. Мы, кажется, дожили - нас теперь проверяют.
   - Это было бы самым благоприятным исходом, - пробормотал Ирис.
  Далек так не считал.
   - Зачем же вас проверять? Разве вы не доказали, вот только что, на деле, что...
   - Доверяй да проверяй, - напомнил избитую истину Харфек. - Ирис же эльф.
   - И что? А прежде он им не был? Почему сейчас проверять?
   - Далек, - сказал Ирис, - ты помнишь наш первый с Эледином разговор в лесу? Помнишь, кого называл Эледин в качестве предполагаемых заказчиков убийства Телаха Тагайна?
   - Эльфов, - тихо ответил юноша.
   - Вот именно. При чем, не каких угодно, а очень и очень лояльных по отношению к людям. За исключением Шеанодара. Да и тот никогда ничего вслух себе не позволит высказать. Поневоле, а задумаешься. Так что в этом случае я Сибару только сочувствую.
   - Да ладно, что гадать. Было бы что конкретное, а то двести возможностей, и все разные. Только распсихуешься раньше времени.
   - Ты прав, - кивнул Ирис. - Ничего конкретного у нас нет. А как Эледин, на основании неприязни обвинять... я так не могу. В одном Стрелок прав, нельзя сейчас покидать город.
  Харфек кивнул в знак согласия. Более ни о Сибаре, ни об Эледине, ни о странной смерти шулера не говорили. Далек, как говорящий скворец, в сотый раз тупо твердил буквы и впервые сумел узнать каждую и повторить их названия без запинки.
  Ирис тотчас же задачу усложнил. Теперь он написал буквы парами и долго объяснял, как такие пары называются, для чего нужны и как буквы в них соединяются. Далеку вновь предстояло писать буквы, но не поодиночке, а для каждой подобрать все возможные пары. Да не просто написать, нужно еще и сказать каждую пару, как она правильно читается. Сам Ирис вновь решил проявить способности повара, - не в последнюю очередь потому, что после вчерашних песен есть хотелось ему одному. В результате Далек сидел на кухне, пыхтел над буквами и, спотыкаясь, читал их сквозь звон посуды.
   - Пэ и А.
   - Как-как? - переспросил Ирис, не оборачиваясь.
   - Пэ - А, - пробормотал Далек.
   - Вместе, вместе читай. Не отрывай одну от другой.
   - Па.
   - Теперь верно.
  И так до бесконечности...
   - Пэ - Е.
   - Что?
  Во всеобщем алфавите было тридцать букв и двадцать две из них были согласными (Далек так и не понял, кто и за что их так обозвал), дело подошло к середине, а у юноши уже язык заплетался. Никогда в жизни он столько не говорил. Наконец Ирис сжалился над учеником.
   - Достаточно. Остальные - после.
   - Обед буду готовить я! - быстро сказал Далек.
   - Пожалуйста, - пожал плечами Ирис. - Карты в руки, как говорят игроки. Или ты ждешь, что я возражать начну?
   - Можешь и возражать, - улыбнулся Далек, - а только я все равно не хочу без перерыва буквы писать. Слушай, - вспомнил он ни с того, ни с сего, - а вот насчет игроков... С чего решили, что тот шулер кривоносый и в самом деле шулер? На лбу у него написано?
   - На руке, - серьезно ответил Ирис.
   - Как?
   - Шулеру, если его в третий раз поймают, на руке, на предплечье вырезают "гарш" - "собака" по-энортиольски.
   - Ножом?
   - Иногда и каленым прутом. Смысл в том, что не сотрешь. Это для тех, у кого память совсем плоха. Заметка на будущее.
   - И если еще попадутся?..
   - С рукой могут распрощаться.
   - Ага, - сказал Далек и замолчал.
  После завтрака юноша дописывал осточертевшие уже пары, причем слушал его Харфек. Эльф же, решив, что выполнил свой долг, моментально исчез в соседней комнате. Вскоре донеслось нестройное побрякивание струн литарны. Сосредоточившемуся Далеку шум не мешал, а вот Харфек через пять минут заорал:
   - Да прекрати брякать! Башка трещит!
  На миг все стихло.
   - Башка у тебя трещит по другой причине, - услышал Далек из-за стены. - Не я в том виноват.
  Перебирание струн возобновилось. Харфек гаркнул:
   - Я тебе ее на голову надену! Хочешь играть - играй что-нибудь путное! Что ты ее насилуешь без толку?!
  На такое замечание Ирис ничего не ответил, но и брякать перестал. Минуты через три из-за стены послышалась неторопливая грустная мелодия, чем-то напомнившая Далеку обычный на Форнтиоле поминальный плач. Это сбивало с толку.
   - Эдак и свихнуться недолго, - проворчал Харфек. - В одно ухо слоги, в другое - какая-то покойницкая...
  Ирис перебрал несколько мелодий, и всякий раз юноша спотыкался, забывая читать буквы. Только он наконец сосредоточился заново и окунул перо в чернильницу, как из-за стены раздалось что-то очень знакомое. Далек вздрогнул, на буквы села ужасающая клякса, но юноша уже не хотел ничего видеть. Его вынесло из-за стола и потащило в соседнюю комнату. Харфек только удивленно глянул вслед.
  Ирис лежал на кушетке в странном и неудобном положении - голова внизу, ноги на подлокотнике, - и тихонько трогал струны.
   - Ты что? - приподнял он голову. Музыка стихла.
   - Я ее знаю! Ирис, я ее слышал!
   - Где?! - эльф рывком принял сидячее положение.
   - В Чародоле. Огни, огни в долине... - сбивчиво заговорил Далек. - Когда я прыгнул из окна, была как раз эта музыка.
   - Уверен?
   - Конечно, я хорошо ее запомнил. А слова у нее есть?
   - Есть, но я их не помню, - признался Ирис. - Я не знал, что эта песня настолько давняя... возможно, из другого мира... Да, вот окажется, что все теперешние шедевры - попросту перевод песен Дальних...
   - Ты совсем слов не помнишь?
   - Я помню только, что песня о птицах. О птицах, которые поют в лучах восходящего солнца. М-м... нет, не вспомню... Да и вспомню, вряд ли сумею достойно перевести. Не говоря о том, что мне ее не спеть.
   - Почему? - удивился Далек.- Ты хорошо поешь.
   - Там, где петь не требуется. А на эту у меня ни слуха, ни голоса не хватит. Мне нот таких не взять.
   - Разве что... прищемить тебе в двери, - сказал неведомо когда появившийся за спиной юноши Харфек. - Тогда споешь. Правда, я слышал, что такое лучше делать в детстве - голос лучше сохранится. Но да ведь ты еще не старый.
   - Харфек, - Ирис снова лег, - я на тебя жалобу Сибару напишу. За поношение чести и достоинства Старшего Народа.
   - Добро бы ты был... - Харфек осекся на полуслове. - А, шут с тобой, пиши. Меня посадят, Далек в знахари уйдет - один останешься по Островам прыгать.
   - Вы все буквы написали? - прищурился Ирис, словно не заметив оговорки друга.
   - Написали, - кивнул Харфек. - Написали, прочитали и чернилами сверху полили.
   - Молодцы. Теперь переписывайте.
  Далек в ужасе помотал головой.
   - Ничего не знаю, - объявил эльф и закрыл глаза. - И кто-то еще обед обещал приготовить.
  До вечера успели и буквы написать, и обед сварить и съесть, а вечером пришел долгожданный Рианнар.
  Далек все удивлялся, почему друзья его не пошлют в трактир за ужином, - ведь гости, но торговец книгами воспринял пустой стол как нечто само собой разумеющееся.
  После приветствий выяснилось, что пришел Рианнар не с пустыми руками. Он выложил на стол сверток, в котором оказались три книги - по одной на каждого. Далеку достались "Начала лекарских искусств. Целебные зелья". Юноша пролистал страницы с изображением неведомых приборов и решил, что будет переписывать столько раз, сколько скажут, а грамотой овладеет.
  Харфеку Рианнар со скупой улыбкой вручил большой том "Выдающиеся философы Старшего Народа. Жизнеописание и основы учений". Ирис только головой покачал. Самому поэту вновь достались стихи на родном языке. Открыв книгу, Ирис долго не мог ничего сказать. Наконец посмотрел на Рианнара с восхищением.
   - Нравится? - спокойно спросил тот.
   - Издеваешься! - обрел дар речи Ирис. - Как это может не нравится?!
   - Что там? - Харфек заглянул в книгу. - Оп, надо же, Дальние!
   - Дальние? - переспросил юноша.
   - Ну да, - Харфек уже листал книгу. - О, а вот эту я слышал. Звезды - осколки... Черт, а это что еще - оригинал? А, Рианнар?
   - Да. Транскрипция, разумеется, наша, но звучание оригинальное. Я надеюсь, что так. Хотя, никто из знакомых мне Дальних претензий не выражал.
   - Ты знаешь язык Дальних? - тихо спросил Ирис.
   - Устную речь, - наклонил голову продавец книг. - Письменность видел всего несколько раз.
   - И... как перевод? - Ирис словно растерялся и не знал, о чем спросить еще.
   - Неплох. Что же касается "Разбитой выси", то попросту, без оговорок - хорош. Хотя, оригинал еще лучше.
  Такой разговор продолжался еще некоторое время. Из всего угощения гостю наконец предложили вина, тот долго отказывался, но соизволил все же внять просьбе хозяев.
   - Ирис, у тебя-то что нового? Концепцию творений не изменил?
   - Какая концепция! - брякнул Харфек. - Какие изменения! Как пел про себя, так и поет.
  Ирис ядовито заметил:
   - Вообще-то мало-мальски образованным людям свойственно отличать личность автора от личности лирического героя.
   - А по мне, у тебя и совет ста лучших поэтов ничего не отличит. Нету у тебя никакого лирического героя.
   - Я не знаю, что такое этот герой, - вмешался Далек, - но, по-моему, Харфек прав. Ты о себе в песнях говоришь.
   - Ах, конечно! Я и бастард, я и бездомный скиталец, я и покойник, наконец. Спасибо, добрые критики.
   - Всегда пожалуйста. А что до покойников и бастардов, то это иносказания. Ме-та-фо-ры!
   - Ирис. Не будь голословным, - сказал с той же, едва намечающейся улыбкой, Рианнар. - Докажи обратное.
  Ирис потянулся за литарной.
  Доказать он ничего не смог. Рианнар согласился с Харфеком, согласился в таких запутанных выражениях, что если бы воин не кивал, Далек вполне мог бы решить, что эльф противоречит. В утешение гость спросил поэта:
   - Ирис, а ты не думал издать книгу?
   - Нет! - испуганно ответил тот. - Не думал. И думать не хочу.
   - Почему? - серьезно сказал тот. - Я знаю многих, кто мог бы взяться за это дело. Не говоря уж о том, что найдется много больше тех, кому такая книга пришлась бы по душе.
   - Нет, - твердо ответил Ирис. - Спасибо, Рианнар, но нет. Я пишу песни. Не стихи, Рианнар, песни. Ты и сам слышишь... без музыки... и четверти не останется. Только мертвые строки. И потом, я не хочу, чтобы их читали. Понимаешь меня?
  Рианнар внимательно и печально посмотрел на Ириса и кивнул.
   - Понимаю. Понимаю хорошо. Жаль, но ты прав. Не стоит.
  Они поговорили еще, Рианнар давал Ирису советы, Далек откровенно скучал. Он не понимал ни слова из разговора на всеобщем. Харфек же скучал, потому что понимал все, но считал разговор бесполезным.
  Скоро Рианнар стал прощаться. Он вежливо поклонился, пожелал доброй ночи - для всех, успехов в овладении знаниями - Далеку; долгих лет - Харфеку, а на Ирисе споткнулся.
   - Пожелал бы я тебе творческих успехов, - тихо сказал он, - но, думаю, не стоит. И думаю, ты меня тоже понимаешь. Удачи тебе.
  После ухода торговца книгами друзья долго молчали, глядя на пламя оплывающих свечей. В дверь неожиданно постучали.
   - Кого еще принесло, - проворчал Харфек, только погрузившийся в своих философов. - Заходите! - заорал он на полгорода. - Открыто!
  Вошел человек в темной одежде, невысокий, невзрачный. Тихо прошел к столу, тихо положил у свечи большой конверт.
   - Господа, - все так же негромко сказал он, отходя назад. - Благородный Кондатир Сибарра а"Донавеста передает вам, что изложенное в послании надлежит исполнить на рассвете. Доброй ночи.
  Стукнула дверь. Ирис криво усмехнулся и вскрыл конверт. Выпал небольшой лист с коротенькой надписью крупными буквами. Ирис показал бумагу Харфеку и толкнул к Далеку.
   - Читай.
   - Как?
   - Вслух.
   - Эн и А.
   - Вместе читай, слитно.
  Далек собрался с силами и прочел. Прочел и хотел спросить "правильно?", как до него дошел смысл слов.
  "На лошадей и в столицу. Во весь дух. Жду. Сибар".
  
  Глава 2. Петля Телара.
  Бледная розовая заря застала друзей уже за воротами Рианлота. Отдохнувшие сытые лошади неслись по той самой дороге, что привела их в город, подгонять их не было никакой нужды. Далек не представлял, где находится столица Кассира и сколько до нее. Сколько бы ни ехать, а от знания путь короче не станет. Да и не сказали бы версты или мили Далеку ничего вразумительного, он ведь привык соизмерять расстояния с путешествием пешком, а теперь они верхом.
  Не доезжая до леса, друзья свернули на отвилок тракта. Дорога поднималась вверх и скоро открылась широкая равнина, вся в цветных пятнах полей, полосах рек, бородавках лесов. Кое-где коричневато топорщились крыши сел и деревень. За спиной, нежась в золотой дымке, спал во пенистой зелени Рианлот.
   - Красиво... - пробормотал Харфек.
  Ирис кивнул и двинул Ласточку вперед. Часам к десяти, когда тракт оживился чрезвычайно, а солнце рассиялось вовсю, Далек хотел лишь одного - сойти с лошади.
  Будь это обыкновенная поездка, он бы так и сделал, прошелся пешком, дал отдохнуть и Искре, но им было сказано: "во весь дух", потому не жалели ни себя, ни лошадей.
  Пестрая толпа: неспешные всадники, у которых не было Сибара, кареты и телеги проносились мимо разноцветным вихрем и оставались далеко позади. Друзьям уступали дорогу, и вороная Ласточка летела вперед, едва касаясь копытами каменного горячего тракта.
  Через два часа, около полудня, пришлось приостановиться. Лошади утомились, даже Ласточка приуныла, а поэтому их пустили быстрым шагом. Долго отдыхать не стали. На маленьком постоялом дворе у дороги остывших лошадей немного напоили, сами перехватили юноша не успел понять чего, и снова двинулись в путь.
  Самую жаркую часть дня, часов до четырех, лошадей не погоняли, это было бы только во вред. Далек взмок так, что рубашку можно было выжимать, а под мышками - варить кашу; солнце же висело высоко в небе и жарило во всю мочь.
  Ближе к вечеру лошадей пустили хорошей рысью, а когда сгустились сумерки и стало прохладней, Ирис пришпорил Ласточку и та северным ветром рванулась вперед. Вылетели искры из-под копыт, вороная перешла на бешеный галоп, и Гнедко с Искрой без понуканий устремились за ней.
  Теперь всадники не делали передышек. Даже упавшая ночная тьма не заставила лошадей умерить бег. Ласточка летела на корпус впереди, казалось, она не хуже Ириса знает, куда и к какому времени им нужно успеть. Вороную не нужно было ни понукать, ни пришпоривать, она сама чуть сбавляла ход, если чересчур уставала и через малое время мчалась еще быстрее.
  Далей невольно задумался, где же Стрелок добыл таких чудесных лошадей. Ведь за его Искру любой барышник не меньше ста золотых запросит, а на Ласточку только посмотреть за эту цену позволит.
  Ночь становилась все темней, где-то трещали сверчки и перекликались ночные птицы, еле слышные за бешеным стуком копыт. Тьма вихрем неслась мимо, встречный ветер трепал волосы и отгонял усталость. По подсчетам Далека должно было перевалить за полночь, когда впереди в конце прямого как стрела тракта из черной влажной темноты стало вырастать еще более темная громада. Лошади рванулись из последних сил, и скоро грохот копыт разорвал тишину спящей столицы.
  В свете неярких фонарей Далек смутно видел темные каменные дома, тесно смыкающиеся крыши и изредка - кусок звездного неба вверху. В темноте он не понимал толком, куда они едут, запомнил, что повернули налево, затем дважды вправо, затем запутался. Они проскочили ярко освещенные кварталы - из окон выплескивалась веселая музыка и смех - миновали мост и ворота и въехали в тихий парк.
  Через минуту Ирис уже соскочил со взмыленной Ласточки на противоположном конце аллеи, у внушительного приземистого и длинного здания, обращенного к друзьям задней стеной. Лошадей привязали к перилам, а сами, едва не бегом бросились вверх по лестнице, в каменную глотку здания.
  За дверью царил кромешный мрак, Далек невольно вытянул руку и нащупал плечо Харфека. Ирис впереди дернул на себя очередную дверь и на друзей обрушился водопад света. Сияла огнями невообразимая лестница, крытая ковром - пустая и безжизненная сейчас. Дом же не спал. Сверху доносилась музыка и какой-то шуршащий шум. Далек только через миг понял, что от многих нарядных колышущихся и шелестящих по полу платьев и ног танцующих. У лестницы их встретил неприметный человек, чем-то похожий на того, что приносил письмо.
   - К Сибару, - коротко сказал Ирис.
  Человек кивнул, не удивившись неуважительному поименованию головы Рианлота и сделал жест следовать за ним.
  Чудовищная лестница привела в череду огромных, роскошных и пустынных комнат. От обилия золота у Далека заболели глаза. Провожатый их свернул, провел друзей мимо вереницы зеркал (юноша увидел, что вновь похож ни трубочиста или истопника) и остановился в небольшой тупиковой комнате.
   - Подождите, - наклонил голову человек, отходя назад.
   - О лошадях не забудьте, - бросил Харфек.
  Человек вновь неспешно наклонил голову и исчез. Спустя пять минут появился Сибар. Градоначальник был одет настолько роскошно, что Далек в первый миг его не узнал. Длинный, затканный золотом кафтан бросал блики на раскрасневшееся лицо и розовую лысину, только горбатый нос да глаза оставались прежними.
   - Ну и вид у вас, - усмехнулся одними губами Сибар.
   - Видел бы ты себя со стороны, - чуть поклонился Ирис.
   - Знаю, - ответил Сибар, - знаю. Упрел как бес у жаровни.
  Раззолоченный кафтан полетел в кресло.
   - Что случилось?
   - Ничего, - передернул плечами градоначальник. - Ничего, кроме того, что завтра мне надлежит предстать пред светлые очи владыки Кассира. И я предпочел бы не делать этого в одиночестве.
  Ирис молчал и внимательно смотрел на градоначальника.
   - Шулер, сволочь кривоносая, сдох позавчера. То есть, уже третьего дня. Но я все равно его повесил, так что имейте в виду.
   - Будем, - кивнул Ирис.
   - Перестарались? - поинтересовался Харфек.
  Сибар спазматически дернул щекой.
   - Если бы... Припадок с ним случился. Посинел весь. Впрочем, для удавленника так даже удобней. Я его видел - не знаю, чем так нарочно можно угробить. И люди мои, даже из Кармана - так не умеют.
   - А что Саллатта говорит?
   - Ничего. Могла, говорит, жила внутренняя лопнуть... А могла и не лопаться, - Сибар вздохнул. - Я всю охранку на уши поставил, каждого до седьмого колена перечел - некому травить и незачем. А главное - никак невозможно.
  Ирис покивал. Харфек сказал:
   - Вот это вернее всего. Невозможно.
   - Только невозможность отравления вряд ли покажется а"Солаверте убедительной, - Сибар оборвал сам себя. - В общем, завтра, с утра - быть в надлежащем виде. Валите все на Княжества и на Ксарру, больше на Ксарру, государь на них зол. Утром зайду.
  Дверь хлопнула, друзья переглянулись. Ирис едва заметно помотал головой, Харфек усмехнулся в усы, но оба промолчали.
  Наутро к девяти часам все трое были готовы. От друзей разило розовой водой, с нее у Далека чесалось в носу и хотелось чихнуть. Юноша чувствовал себя очень неуютно и глупо в ярком как летнее небо голубом золоченом костюме. Глянув раз в зеркало, он пришел в ужас и теперь старательно отворачивался от всех отражающих поверхностей. По его мнению, так не пристало одеваться даже публичной женщине.
  Спустя полчаса они подпрыгивали в грохочущей карете по мостовой, ведущей к дворцу. После вчерашней бешеной скачки казалось, что карета движется в обратную сторону. Они еле плелись, несмотря на четверку холеных гнедых в узде и несмотря на скорость покалеченной улитки, зацепили колесами все камни и трещины мостовой.
  Далек разочаровался в сказках, ведь в тамошних каретах ездили нежные красавицы, иной раз даже не просыпаясь. А такая езда разбудила бы и пьяного солдата и вытрясла все внутренности у старого моряка. Впрочем, сказочные кареты частенько запрягались летающими лошадьми... а, с другой стороны, в летающей карете еще больше укачает...
  Дворец был огромен, гораздо больше того, что Далек видел в Чародоле. Все эльфийский руины легко уместились бы в одном крыле обители человеческого правителя. И все же дворец Далеку понравился ничуть не больше Чародольских развалин. Огромные колонны, потолки выше неба и бесконечные лестницы заставляли ощущать себя мелким и ничтожным и одновременно рождали странное и неприятное чувство роскошной, пустой и холодной темницы.
  Раньше Далек наивно полагал (ох, и какой только чуши он не думал!), что любой дворец просто обязан трещать по швам от балов, пиров, гостей и знати со всех краев света. Этот дворец не трещал. Он стоял нерушимо и надменно глядел в небо остроконечными башнями, а на приходящих - сотней с пожарным отсветом позолоты внутри.
  Сибара в сопровождении трех наблюдателей щеголь со снисходительной ухмылкой под подвитыми усишками провел по череде комнат без дверей и с умопомрачительным количеством золота.
  Далек невесело подумал, что если один раз протереть здесь стены и мебель тряпкой, то потом на эту тряпку сможет несколько лет безбедно жить не одна деревенская семья. Наконец отворилась единственная во всех комнатах золотая с перламутром дверь и щеголь елейным голосом доложил:
   - Его сиятельство благородный господин Кондатир Сибарра а"Донавеста, доверенный в Рианлоте.
  Спутники благородного сиятельства, не имеющие титулов, поименования не удостоились.
   - Оставьте нас, а"Гиратта, - услышал Далек хриплый голос.
  Щеголь проскользнул мимо, дверь закрылась за его спиной и все четверо замерли в низком поклоне перед обширным столом.
   - Довольно.
  Повинуясь хрипловатому голосу, Далек выпрямился и встретился взглядом с сидевшим за столом. Владыка Кассира был далеко немолод, и, как сразу уверился Далек, обладал скверным характером. Глаза его, серые со стальным отливом, сверлили до самого мозга, а орлиный нос, казалось, готов был рвать и плоть, и душу.
  Грузный Сибар как-то сразу уменьшился и похудел, а вот Харфек с Ирисом не изменились. Правитель Кассира сжал сухими морщинистыми пальцами, более похожими на когти хищной птицы, подлокотник и слегка приподнялся.
   - А"Донавеста, что у Вас вышло со Стрелком? - без обиняков в лоб спросил правитель родича.
   - Вышло то, мой государь, - поклонился Сибар, - что кое-кому не дает покоя мое положение и мое, не побоюсь этого слова, доброе отношение к лесникам.
   - Кое-кому? - поморщился а"Солаверта. - Кое-от-чего и кое-для-чего? Это все, что у Вас есть?
   - Нет, государь. От зависти и для вполне определенных целей. Рианлот мешает, как мешал Телегуин. Я неудобен, как неудобен был Тагайн, потому что уживаюсь - как и он - и с людьми, и с эльфами.
   - Доказательства, - потребовал владыка.
   - Соизвольте, государь, выслушать моих хм... наблюдателей. Они знают много очень интересных подробностей, и слова их заслуживают доверия.
   - Неужели? Эльф, пожилой вояка и молокосос...
   - Государь, я доверяю им более двадцати лет, в самых важных вопросах...
   - Двадцать лет назад одного из них и в планах не было. Ну, хорошо, я слушаю. Говорите. И покороче.
  Заговорил, разумеется, Ирис. Очень быстро, вежливо и кратко он изложил суть их с Харфеком изысканий на севере, описал ситуацию в Телегуине, рассказал о покушении на Стрелка и о причастности ко всему выше перечисленному Ксарры и Свободных Княжеств.
   - Как, повтори, его звали?
   - Шедерра. Коррал Шедерра, - наклонил голову Ирис.
  Владыка Кассира черкнул пером по лежащему перед ним листу бумаги. Он несколько мгновений смотрел на эльфа в упор, тот все же не отвел глаз.
   - Почему ты эльфов не упомянул?
   - Потому что смерть Тагайна им, государь, не выгодна. Да, законы сделали их привилегированными в Телегуине, но послушали бы Вы, государь, что говорят люди! Эльфам не выгодна человеческая ненависть, он нее и до Дофинора один шаг.
   - Ты говоришь "эльфам", - заметил а"Солаверта. - Почему не "нам"?
   - Потому что de jure я - человек.
  Владыка желчно усмехнулся. Ирис добавил:
   - А de facto все, кто мне дорог - люди.
  А"Солаверта помолчал и вдруг спросил, обращаясь к Сибару:
   - Что с организаторами диверсии?
   - Один не при чем, государь, - ответил тот. - Другого я повесил.
   - Когда?
   - Третьего дня. Поздним вечером.
   - Бумаги!
  На стол легли свитки с мощными сургучными печатями. А"Солаверта читал едва ли минуту, затем оттолкнул свитки резким движением руки.
   - Мне все ясно. У меня последний вопрос - к тебе, эльф. Ты сказал, что юридически являешься человеком - отчего же я вижу тебя целым и невредимым? Или в Телегуине настолько вежливые палачи?
   - Государь, я сказал правду, - ответил Ирис. - Телегуинцы не отличаются вежливостью, даже по отношению к эльфам. Что же касается меня, то о своем юридическом статусе я не кричал по перекресткам. А пока соответствующие лица поняли, что ко мне применимы и привычные, обыкновенные способы - было чересчур поздно их применять.
   - Обыкновенные и привычные? - сощурился правитель. - Объясни.
   - Извольте, государь.
  Ирис быстро поведал о чудовищном зелье телегуинских тюремщиков.
   - Хм... и ты промолчал?
   - Зелье явным образом недоработано, государь. Оно могло бы убить, но с необратимостью заставить говорить пока не может. Пока.
   - Хорошо, для вас аудиенция окончена. А"Донавеста, задержитесь.
  Трое друзей низко, еще ниже, чем перед тем, поклонились и, пятясь, покинули комнату. За дверью Далек понял, что насквозь вымок.
  Тот же самый щеголь выпорхнул откуда-то из-за драпировок и без слов вывел троицу из дворца на выходную бесконечную лестницу.
   - Куда мы теперь? - шепотом спросил Далек.
  О владыке и его решении он и не думал заговаривать, ему не показалось бы удивительным, услышь а"Солаверта его шепот с другого конца города.
   - К "Кабану", - ответил Харфек. - Постоялый двор такой. Наши лошадки наверняка уже там.
   - Я не понял, государь нам поверил? Или нет? - спросил все же юноша через сотню шагов.
   - Вопрос не в том, поверил или нет, а в том, какие выводы он из этого сделает. Наперед у а"Солаверты никто ничего знать не может.
  Друзья замолчали. В молчании же пришли в "Кабана" - уютную, чистую гостиницу с пухлой симпатичной хозяйкой и такими же хорошенькими служанками. Выяснилось, что комната для них уже заказана, и лошади в стойлах, и еда на столе, и пиво охладилось - словом, живи - не хочу. Троице же не елось, не пилось и не отдыхалось.
  Харфек ходил по комнате из угла в угол, Далек бездумно смотрел в стену, а Ирис играл монеткой, подбрасывая ее и вновь ловя.
   - Ну всех к чертовой бабушке! - ни с того, ни с сего сказал вдруг воин. - Я в зал, вы идете?
  Ирис молча отрицательно помотал головой.
   - Не хочу, - ответил Далек. - Я лучше погуляю.
   - В жару только по улицам и слоняться...
   - Все лучше, чем в духоте пиво пить.
  На том и разошлись. Спустившись в зал, воин направился к стойке, еще издали улыбаясь хозяйке. Далек вышел под солнце, Ирис остался наверху.
  Кассавирт был гораздо более схож с Телегуином, чем с Рианлотом, хотя Далеку представлялось наоборот. Ночью он ничего не разобрал, и теперь ходил и таращился на дома, лавки и горожан. Зелени не в пример Риану было много меньше, улицы шире, дома богаче.
  Далек зашел на рынок, побродил, попробовал почитать вывески, да бросил. Толпа, снующая туда-сюда, не позволяла задерживаться у затейливых букв, а без задержки Далек и узнавать их не успевал. Он бродил по рынку более двух часов и осмотрел все, что можно было. И оружие, и книги, и пряности, и соленое мясо, и все на свете.
  Вот здесь - на рынке, а совсем не во дворце сошлись народа, государства и города. Юноша видел и резную деревянную утварь, будто сейчас из его родной деревни, и какие-то эльфийские финтифлюшки, и горы сверкающих тканей, и совсем диковинные вещи. Длинные - длинные узкие отрезы материи, похожие на бесконечные полотенца; крошечные кастрюльки с длиннющей ручкой и узким горлышком; куколки с фарфоровыми головками, дивно раскрашенные, в роскошных платьях, более всего похожие на людей и меньше всего на игрушки - этому Далек хоть какое-то назначение мог придумать. А вот для чего нужны выдолбленные изнутри деревяшки, узкие с одной стороны и широкие с другой, чем-то схожие формой с детскими свистульками? Что делают с высоким сосудом, от которого во все стороны отходят какие-то трубочки и горлышки? Как и что можно есть ложкой с дырками?
  Далек ходил меж диковинных товаров, забыв обо всем, в том числе и о том, что удивленная физиономия мало подходит к роскошному костюму столичного жителя. В мясных лавках он видел чьи-то голые хвосты; в рядах со сладостями торговали розовыми, желтыми и красными дрожащими кубиками; одна женщина, удивительно подходящая на роль жены для крашеного воина со страниц Рианнаровых книг, с приглашающей улыбкой протянула Далеку горсть шевелящихся черных жуков и еще облизнула темные губы - мол, вкусно, пальчики оближешь. Далек и в самом деле, лучше взялся бы лизать пальцы, возможно, и не свои, чем рискнул бы сжевать жука.
  В маленькой лавке юноша покраснел (а если у тебя светлые волосы, красная физиономия, ох как заметна) от смущения. Он увидел в продаже маленькие посудинки, всем похожие на молочные рожки для детишек, которые еще не могут пить из чашки. Только вряд ли они делались для детей, ведь горлышко посудинки, то, по которой в рожке текло молоко, в точности имитировало мужской детородный орган. Во всех подробностях.
  Не единожды Далека хватали за локоть и предлагали из-под полы крашеные картинки (а иной раз и хитроумные движущиеся фигурки), точно показывающие, чем могут заниматься по ночам мужчина и женщина. До сегодняшнего дня Далек и не предполагал, что таким действительно кто-то занимается. Последний торговец непристойностями едва не довел юношу до сумасшествия, явив картинки, из которых следовало (если только Далек не ослеп от жары), что подобными делами могут заниматься не только мужчины и не только с женщинами.
  Ошалев от солнца, толпы, сотен цветов, запахов и звуков, Далек уже не замечал, куда идет. Его в очередной раз поймали за рукав.
   - Молодой человек, - шепнул в ухо сладкий прерывающийся голос, - взгляните... такого ни у кого еще нет.
  На ладони у торговца лежали землистого цвета шарики размером чуть больше горошины. Отчего-то они разом Далеку не понравились.
   - А если для барышни желаете, то вот... о лучшем и мечтать нельзя.
  На ладонь выкатились зеленоватые, меньшие шарики. Тоже очень неприятные.
   - Ни у кого нет, говоришь? - Далек попытался усмехнуться как давешний щеголь во дворце. Рукав отпустили. - Мне еще неделю назад фунт принесли.
  Сбежав от замешкавшегося торговца, юноша решил потихоньку выбираться с рынка. Может быть, уже от Сибара что-то известно. Может быть, их уже повесить ищут.
  Выбираясь, Далек свернул не туда и попал в плотную пахучую толпу, облепившую дешевые лавки. Толпа напирала, колыхалась океанской волной и вскоре Далек против воли очутился в самой ее гуще.
  Отбросив вежливость, он наступил кому-то на ногу, кого-то пихнул локтем, сам получил тычок в спину, толпа немного раздвинулась, и Далек вдруг увидел чужую руку в собственном кармане.
  Остолбенев от подобной наглости, юноша немедленно пришел в себя и крепко ухватил руку поперек запястья. Схваченный не лыком был шит, он так извергнул кисть, что Далек почти отпустил, а другой рукой ударил прямо в живот. Будь дело в Фирне, Далек упустил бы вора, но теперь, после пикси и боя в лесу, после Гартаха и Форнской шпаны, упрямства в нем изрядно прибавилось. Стиснув зубы, юноша дернул чужую руку на себя что было сил, вор - мальчишка младше самого Далека, пошатнулся. Далек с силой и злостью ударил локтем прямо в солнышко. Каким-то чудом, почувствовав опасность, он обернулся - лезвие ножа прошло мимо. Далек пнул нападающего по голени, вцепился ему в запястье так вывернул, что нож ушел куда-то под ноги толпе.
  "Сука", - прошипело в затылок. Юноша решил не искушать судьбу. Не церемонясь совершенно, он двинул кого-то локтем и полез через толпу назад к богатым лавкам. Не слушая ругательств, он старался двигаться как можно быстрее, вовсе не желая получить ножом в спину. Его оттеснили к прилавкам, кто-то вцепился в полу, но прочная дорогая ткань выдержала.
  Толпа напирала, Далек понимал, что еще немного, и он упадет - юноша со всего маху, не жалея, врезал кому-то в морду. Раз, другой, с силой, до крови - и своей и чужой. Натиск ослаб, Далек вскочил на рыбный прилавок, пробежал по головам склизких страшных рыбин, проехался по грязным доскам и очень вовремя соскочил вниз, мало не на голову торговцу.
  За прилавком громоздились корзины, горы чешуи, чаны с водой, - прыгая не хуже дикого снежного козла, Далек миновал все преграды и уперся в дощатый заборчик. За спиной орали, ругались матом, кого-то уже били, Далек перескочил заборчик, упал, поднялся и припустил что было духу мимо штабелей корзин и горы ящиков. Сзади догоняли, юноша на ходу обрушил за собой секцию ящиков, за спиной заорали. И почему всякое самостоятельное знакомство с городом всегда начинается у него дракой?
  Петляя, словно спятивший заяц, он добрался до высокого забора, ограждающего территорию рынка по окружности. Вскарабкался на доски, для чего-то сложенные у забора и, обернувшись, наконец разглядел преследователей. Трое парней, не сказать, чтобы оборванные: у двоих ножи, третий сжимал в руке обрывок цепи.
  Далек глянул на доски под ногами и придумал. Вместо того, чтобы вскочить на забор, он поднырнул под доски, точно в просвет между штабелем и забором. Доски лежали лесенкой, одни выше, другие ниже, какие-то вплотную к забору, какие-то не доставали. Попросив Небо не позволить ему обрушиться вниз вместе со всем штабелем, Далек подлез по верхнюю торчащую доску, набрал в грудь воздуха и, расслышав дыхание преследователей совсем близко, резко выпрямился. Край доски пришелся по затылку до боли в глазах, что-то хрустнуло в спине, но зато и все короткие доски, лежавшие поверх, посыпались на малолетних грабителей.
  Вновь вспрыгнув на укоротившийся штабель, Далек ухватился за край забора, подтянулся и перемахнул через него. Падая по ту сторону, он здорово расшиб локоть и колено, свернул свое почти зажившее плечо и разодрал рукав вдоль до плеча. Все же это было определенно лучше двух дыр в боку и одной в голове.
  Юноша живо вскочил и бросился наутек, сам не зная, куда бежит. Свернул в проулок, перелез через стену, проскочил двор с едва не захлебнувшимся от злости псом, а когда остановился, понял, что не знает, куда теперь идти и в какой стороне искать "Кабана".
  Вокруг тянулись обшарпанные задние стены домов: без единого окна, с наглухо забитыми черными дверями, и совершенно безлюдные улицы. Не верилось, что каких-то четверть часа назад его едва не расплющили в толпе, стояла дикая тишина, казалось, будто город в одночасье вымер. Далек пожал плечами и решил идти, пока куда-нибудь не придет, не до края же света тянется улица.
  Улица же окончилась тупиком - уперлась в стену дома, далек повернул назад, еле пролез в щель меду домами и очутился на родной сестре покинутой улочки. Выщербленная мостовая этой привела в путаницу дворов, где у юноши голова кругом пошла. Он то и дело путался, дважды и трижды проходил по одному и тому же месту, наконец плюнул и полез на крышу.
  Дом был невысоким, так что рынка Далек не увидел, зато увидел проходной двор внизу и новую, вполне широкую улицу за ним.
  Окончательно ободрав свой голубой костюм, он начал спускаться во двор. Очень неудачно: содрал и без того кровоточащий локоть, упал на дохлого голубя, едва не свалился с крыши и так свернул плечо, что в глазах потемнело.
  Двор был полутемным, неухоженным, но и не захламленным. Наоборот, на нем царила пустота, как в амбаре у них с матерью после смерти отца. Ветер перегонял всякий сор: листья, дохлых жуков, пыль, Далеку отчего-то стало вдруг тоскливо на душе. Так паршиво, что хоть вой. Он и взвыл бы, да еще раз угораздило - с улицы донесся скрип колес, цокот копыт и окрики возчика.
  Лошадь попалась на диво упрямая, Далек услышал фырканье и бряцание удил, а возчик так и не смог подвести свою клячу к воротам. Остановился в нескольких шагах. Юноша юркнул в нишу, прижался к стене, сам не понимая, чего так боится. Не убьют же его за лазание по крышам. Однако, на глаза хотелось попадаться меньше всего на свете. Ниша была устроена настолько хитро, что виделась из нее часть двора, а самого Далека рассмотреть было затруднительно. Он присел на корточки и сейчас же вскочил - под ногами валялось с пяток дохлых крыс. Давно лежали.
  В ворота пошли люди, все как один с небольшими ящичками. Они проходили через двор и скрывались где-то внутри, где лязгала железная дверь. На торговцев люди похожи не были, на воров и того меньше, да и подозрений особых уже не внушали. Далек едва дождался, пока закроют дверь, ворота и отъедет наконец повозка со строптивой лошадью.
  Во дворе ничего не изменилось, юноша перелез через ворота, сплетенные из чего-то наподобие железной рыбацкой сети, а на ту сторону почти упал.
  Солнце, верно, голову напекло. Кто же бродит жарким днем с открытой макушкой. Ну, только он, Далек.
  Плутать пришлось недолго, да, можно сказать, и не пришлось. Улица вывела в темный парк, а оттуда к какой-то лавке. На вывеске красовалось нечто страшное, а по буквам выходило вроде "Птица". Из лавки доносился аромат жареного (отчего-то это было неприятно), и Далек решил, что не слишком ошибся. Птицу, наверное, здесь жарят.
  Через четверть часа он был у порога "Кабана". После жаркой улицы внутренность гостиницы пробрала мерзлой сыростью. Далеку очень хотелось умыться, снять грязные, рваные и потные голубые тряпки, а того пуще - выпить ведро воды. Можно даже не слишком чистой.
  Но отчего-то он пошел не к хозяйке, не на кухню, а к себе наверх. Может быть, не хотел суеты вокруг себя, не хотел, чтобы хозяйка причитала и бегала, а она засуетится, если увидит его физиономию. Далек добрался до площадки как в полусне, толи от жары, то ли от открывшейся раны его шатало во все стороны. Дверь была не заперта, но комната пуста. Далеку пришло в голову, что объявились вести от Сибара, он поискал, но не нашел никакой записки. Неужели случилась беда? "Нет, - ответил юноша сам себе. - нет, а то и меня бы тут поджидали".
  Голова вдруг закружилась, подкатила тошнота, далек ухватился за кресло, чтобы не упасть. Плечо разболелось так, что казалось - гвоздь раскаленный вколачивают. Нагулялся... Юноша открыл дверь в соседнюю комнату - там было меньше света и больше прохлады. "Полежу чуток, - решил Далек. - Совсем минуту", - и на полпути к кровати свалился на пол без сознания. Хлопнула, закрываясь, дверь, и по грязно-голубому шелку расплылось темное пятно.
  Когда юноша пришел в себя, то обнаружил, что лежит на кровати лицом к окну, а в стекло бьет кровью и золотом закат.
  "Ничего себе! Провалялся", - мелькнуло в шумной голове. Головокружение унялось, осталось легкое подташнивание и страшная слабость. Собравшись с духом и чуть приподнявшись, Далек увидел Харфека - тот сидел на стуле и смотрел в стену тупым усталым взглядом.
  "Плохие вести от Сибара? Государь все же не поверил эльфу, который человек?".
   - Харфек, - сказал Далек и сам поразился осипшему голосу. - Что... - договорить он не успел.
  Друг его подскочил, уронил стул и заорал:
   - Ирис, иди сюда!
  Хлопнула дверь - эльф явился раньше, чем смолк вопль Харфека. Оба они смотрели на Далека так, что тот даже обиделся.
   - Вы чего? Ну, я... я на солнце гулял...
   - Ну и напугал ты нас, герой, - не слушая Далека, тихо сказал Харфек.
   - Как ты себя чувствуешь? - Ирис, того пуще, наклонился над юношей, точно над смертельно больным.
   - Да хорошо! Нормально! Чего вы так на меня смотрите - ну, подумаешь, голову напекло, подумаешь - вечер уже...
   - Вечер, - тихо ответил Ирис, глаза его, Далек сейчас заметил были такими же уставшими, как и у Харфека. - Вечер. Двадцать седьмого июня.
   - А... Что?!
   - Ты двое суток не приходил в себя, - еще тише сказал эльф и опустился на корточки рядом с изголовьем.
   - Но... с чего? Почему? Рана, что ли, открылась?
   - Открылась, но она здесь не при чем. Далек, где ты ходил? Что ты делал?
   - Да ничего, - юноша все не мог понять странного тона эльфа. - Я гулял по рынку, смотрел... Да что со мной такое?! Что вы так смотрите, будто я уже умер?!
   - Ты чуть было не умер, - губы Ириса дрогнули в непроизвольной горькой усмешке. - Ты уже одной ногой был... - эльф оборвал фразу.
  Далеку показалось, что кто-то сошел с ума: или он все же перегрелся до безумия, или друзья его бредят. С чего бы ему умирать! Ирис тем временем поднялся.
   - Посмотри мне в глаза.
  Далек подчинился.
   - Теперь закрой глаза и ни о чем не думай, - на лоб легла рука. - расслабься.
   - Что ты делаешь?
   - Молчи, не разговаривай. Представь, что спишь. Ну, Далек... Вот! - рука дрогнула и отдернулась. - Все, открывай глаза.
   - Ирис, ты что, умеешь колдовать?
   - Ну! Что молчишь?
  Эльф улыбнулся, подмигнул друзьям.
   - Все хорошо. Не чисто, но уже не опасно для жизни. Нет, Далек, ты же знаешь, я не маг. И не целитель. Я только проверял.
   - Что проверял?
   - Ауру.
   - Что-что? - Далеку показалось, что с ним говорят на смеси эльфийского и энортиольского.
   - Ауру. М-м... как бы... в общем, я проверял, нет ли в тебе следов чужого магического вмешательства.
   - Порчу он искал, - перевел Харфек.
   - Какую порчу?!
   - Обыкновенную, - хмыкнул воин. - Или ты думаешь, ты от нечего делать едва в гроб не угодил.
  Далек перевел взгляд на Ириса. Ему все же казалось, что друзья слегка повредились в уме.
   - Порчей это называется в просторечии. Точнее будет - проклятие. А еще точнее - кто-то хотел тебя убить. И почти получил, что хотел.
   - На меня навели порчу?
   - При чем - на смерть.
   - Да, очень сильную, очень действенную и очень на порчу непохожую.
   - Почему же я не умер?
  Ирис вновь улыбнулся, почти радостно.
   - Видимо, в роду у тебя все же что-то было... Есть в тебе Сила - немного, но несомненно есть.
   - Какая сила?
   - Магическая. Ты сам, того не ведая, замедлил действие проклятия. Это тебя и спасло.
   - А еще Ирис постарался, - добавил Харфек, наконец поднимая свой стул и садясь.
  Эльф тряхнул черными волосами.
   - Нет. Нет, я только решил проверить ауру. Сам не знаю, что меня надоумило...
   - Ты, видно, тоже из рода колдунов и пророков, - объяснил ему Харфек. - Понимаешь, Далек, какая-то паскуда грохнула тебя очень уж замысловатой порчей, от горячки, какая при гноящейся ране бывает и не отличишь. А колдовством, вроде, и вовсе не пахнет. Однако же, Ирис унюхал, глянул... А она, аура то есть, почернела уже вся...
   - И кто же порчу отводил?
   - Сами.
   - Как?!
   - Водой, - пожал плечами Ирис. - Чем сложней заклятие, тем, как правило, проще способ борьбы. Живой водой.
   - Намоленной, - объяснил Харфек.
   - Это все равно, как называть. Суть в том, что помогает. И звать никого не пришлось.
   - Никто не знает? - облегченно вздохнул Далек. - И Сибар?
   - Никто. Сибар знает, что ты нездоров, но предполагает как раз заражение раны. До владыки, я думаю, и это не дошло.
   - И как все закончилось-то? Что сказал государь Сибару?
   - Не знаю, Сибар нам отчета не давал. Но, судя по тому, что мы еще не повешены, все обошлось. Это все неважно. Важно сейчас одно - кто и для чего бросил такое проклятие. Это ведь не шутка, такое не всякий осилит... Поэтому я и спрашивал - где ты был в тот день? Что делал? С кем говорил? Кому мог перейти дорогу?
   - Никому, - Далек помотал головой. - Я же говорю, ходил по рынку, смотрел. Потом пришлось побегать.
   - Это еще почему?
   - Да, там какие-то уроды, обокрасть хотели. Ну, я в морду дал... Да нет, Ирис, они не колдуны, они если бы хоть что-то умели, разве стали бы за ножи хвататься.
   - Опять ножи, - вырвалось у Харфека. - Ну и везет же тебе.
   - Везет. И на этот раз повезло, я удрал. Потом... - Далек споткнулся, вихрем налетел тошнотворный миг головокружения, - я ходил по улицам...
   - Что с тобой?
   - Ничего. Не прошло еще просто...
   - И что же было после? - Ирис склонился над Далеком. - Ты ходил... Куда же ты зашел?
   - Там было написано "Птица" или как-то так... Запах такой, жареный... Нет, это было после...
  Далек не понимал, что с ним творится. Комната расплывалась, лица друзей и окно отдалились и покрылись туманом, а в голове все кружилось и подступала тошнота, и снова разболелось плечо. Далек не мог видеть, как разом побледнел до покойницкой синевы, а глаза обессмыслились и обратились внутрь. Харфек схватил со стола большой кувшин.
   - Нет!
  Ирис приподнял юношу, крепко обхватив его за плечи.
   - Далек! Ты слышишь?! Смотри мне в глаза. Смотри, не отрываясь. Не моргай.
  Не моргать было очень трудно, все в глазах плыло, как ленты в косах девушек, когда те пляшут. Но какая-то часть Далека - та, что раньше не позволила умереть и не хотела сейчас подчиняться всяким паршивым колдунам, знала - Ирис хочет помочь. Надо делать, как он говорит.
  Поймав темно-зеленые, с чуть оттянутыми к вискам уголками глаза эльфа, Далек решил уже не отпускать взгляда. Как бы тошно не было. Ничего, кроме зелени, он не видел, но вдруг муть прояснилась и из нее выплыло лицо эльфа - бледное, со стиснутыми зубами.
   - Далек! Вспомни все, что было после того, как ты ушел от воров. Где ты был, какие улицы проходил. Слышишь? Смотри мне в глаза, вспоминай.
   - Я сначала...
   - Нет - нет, не трать сил, не говори! Только вспоминай. Иди по тем улицам - я следом.
  Кто никогда не вспоминал с открытыми глазами, да еще, когда сморгнуть нельзя, тот пусть попробует. Узнает - легко ли.
  Далек медленно, не позволяя себе сбиться, шел по узким извилистым улочкам. Вот здесь он свернул, нет... раньше, а потом была стена. Каждый мысленный шаг давался с трудом, как в оковах; скоро далек не видел ничего, кроме бедных запушенных кварталов до мостовой в трещинах и траве. Он не видел зеленых глаз Ириса, но чувствовал, что кто-то неотрывно смотрит в спину, и упрямо шел вперед.
  Обитатели небольшого двухкомнатного номера напоминали в эти минуты причудливую скульптурную группу. Харфек поставил кувшин на стол, но продолжал его держать, будто боялся, что тот выпрыгнет в окно.
  Ирис неотрывно всматривался в промелькивающие в тумане незнакомые улицы. Он отлично знал столицу, но таких улиц не мог припомнить и пока не понимал, где их искать и существуют ли они вообще на свете. Кружился каменный водоворот, и эльф готов был уже поверить, что мерзкое заклинание заработало вновь и у Далека бред, как небо бросилось вниз и обрушилась под ноги черепитчатая крыша.
  Ириса затрясло - там, внизу, колыхалась тьма, как вода в глубине колодца. Такая жуть в жилом квартале, в столице, под носом у придворных магов?! Эльф едва верил глазам, ведь это все равно, что оставить голодного шерна посреди людной площади в дощатой клетке. Тьма рванулась навстречу - Далек в своем воспоминании спрыгнул с крыши, а в яви стал терять сознание.
   - Очнись! - Ирис встряхнул юношу. Безрезультатно. - Далек, держись! Иначе забудешь!
  Далек, только что чувствовавший себя более или менее уверенно, вдруг окунулся в трясину. В точности как в Заповедном Лесу в болоте - ни вздохнуть. Ни охнуть, ни рукой пошевелить. Словно топят тебя спящим, а ты все никак не проснешься. Откуда-то юноша слышал шепот: "Не поддавайся! Забудешь, забудешь навсегда!", узнавал голос Ириса, но по-прежнему не мог пошевелиться. Ирис же ничего не мог разобрать в тумане, а потому с силой шлепнул Далека по щеке - одновременно с тем Харфек выплеснул добрую половину кувшина в лицо юноше. Тот вздрогнул.
   - Не моргай! - завопил Ирис. - Где это?! Где эта мразь?!
  Далек вынырнул из омута, двор прояснился и перестал кружиться всплыли сетчатые ворота, люди с ящиками...
   - Кто это? - тотчас же спросил Ирис.
   - Не знаю, - связно ответил Далек и внезапно, рывком вернулся в обыкновенный мир.
  Ничего у него не болело, не кружилось и не ныло, если не считать покрасневшей щеки. Далек не считал. Он посмотрел на затаившего дыхание эльфа и не сдержал улыбки. Дорога ясно лежала перед глазами, как и у всякого нормального человека, и не нужно больше сходить с ума, пытаясь вспомнить ее.
   - Ну, - не выдержал Ирис, - говори.
   - Зачем? - усмехнулся Далек, утираясь краем простыни. - Я сам туда могу вас отвести. Я вспомнил.
   - Ты с ума сошел?! - хором вырвалось у обоих друзей.
   - Вовсе нет. А не возьмете - сами ищите. Авось, отыщете.
   - Далек, ты не понимаешь... - горячо начал Ирис. Харфек оборвал эльфа.
   - А пусть пойдет. Пусть сам отыщет. А мы посмотрим.
  Подхлестнутый насмешливым тоном, юноша спрыгнул с кровати и не упал на пол только потому, что Ирис был начеку.
   - Ты полегче, - попросил он, помогая Далеку подняться. - Я чуть успел.
  Далек не верил собственному телу. Вот руки и ноги - на месте, и силы как будто не иссякли, а он не то, что идти, он и стоять-то толком не может.
   - Проклятие такой силы сразу не рассеивается, - объяснил Ирис, когда юноша сел на кровати. Тому хотелось лечь, но он решил не поддаваться слабости.
   - И долго так будет?
   - Нет. День - два. Сиди, ходи - но только не так, как пытался, осторожно. Потом все вернется. Ну, как добраться до той мерзости?
   - Почему мерзости?
   - Какой мерзости?
  Ирис объяснил.
   - Так потому там было так... неприютно?
   - Почувствовал?
   - Да. Такое чувство, будто невесть что приключилось словно умер кто или еще хуже.
   - Что еще было? - спросил Ирис. - Те люди что-нибудь говорили?
  Харфек подвинулся ближе.
   - Нет, - помотал головой Далек. - Ничего они не говорили. Принесли ящики и все. А! ирис, лошади могут знать, что место заколдованное?
   - Не знать, но чувствовать. Могут, разумеется. А почему ты спрашиваешь? Или ящики привезли?
   - Да! Лошадь никак к воротам не шла, я подумал, она просто строптивая.
   - Нет, она всего только хотела жить. Конечно, не шла... Хотел бы я знать, каково теперь носильщикам. Они никаких знаков, движений странных не совершали?
   - Да нет... Я ничего такого не видел.
   - Знаешь, Ирис, даже если они лампадами перед собой не махали, вряд ли здесь мор начнется. Есть амулеты.
   - Верно, - кивнул эльф. - Верно. Тем более, что амулет можно замаскировать под что угодно. Носителю и знать не обязательно... Еще что-нибудь необычное было? - вновь обратился Ирис к Далеку.
   - М-м-м... Там крысы дохлые валялись, прямо грудами...
   - Ого! Крысы!
   - Да. А что? Чего в них хорошего?
   - В них - ничего. Кроме того, что кто-кто, а они враждебную магию за версту чувствуют. Если они не ушли с того места...
   - Значит, не могли, - закончил Харфек. - Круг?
   - Да. Теперь очевидно. Это Ахар-эль-Телар.
   - Что?
   - Петля Телара, - невесело пояснил эльф. - Древнее заклинание... И мерзкое донельзя.
   - И что оно?..
  Эльф почему-то вздохнул и объяснил, что заклинание в незапамятные времена придумал некий Телар Даггарат - один из самых сильных и беспринципных магов за всю человеческую историю. Работает оно просто - это и в самом деле невидимая петля. Можно обвести ларец, можно - полгорода, достало бы сил у чародея. Пройти сквозь петлю - ни туда, ни обратно, труда не составит; самая большая трудность состоит в том, чтобы потом выжить. Убивает петля быстро и так хитро, что ни один целитель, если только он не маг и не эльф, волшебства в хвори не распознает. Заклинание отыскивает в человеке больное место: сердце, скажем, слабое или, вот как у Далека - недавняя рана, - и бьет по нему. Лечение простое, но до него еще додуматься нужно. Как правило же, никто ничего необычного заподозрить не может. Удар у человека случился. Заражение крови от гноящейся раны. Или еще какая-нибудь обыкновенная хворь. Бывает.
  Если же человек здоров или сам он способен к магии, то петля или покалечит или, что еще вернее - оставит без памяти.
  Такие петли запрещены среди волшебников и никто открыто применять их не смеет. Хотя, чем еще заклинание хорошо, найти создателя все равно будет очень сложно. Здесь, в Кассавирте, петлю ставил маг сильный, но, похоже, неопытный. В противном случае, нашли бы Далека не в "Кабане", а где-нибудь между теми воротами и лавкой "Птица".
   - А, может, нарочно ослабили, - вставил Харфек. - Могут ведь...
   - Могут, - согласился Ирис. - Трудно усилить заклинание, а ослабить практически всегда можно. Что ж, кто знает... А"Солаверте, конечно, не понравились бы трупы на улицах.
  Далеку же не понравилось предположение Харфека. Что же, получается, он как сноп соломы от слабого заклятия свалился и едва не помер.
   - Нет, ты, Ирис, наверное прав. Неопытный колдун - может, он это проклятие не пользовал никогда, если оно такое запрещенное.
   - Все может быть, - кивнул Ирис, очень на то похоже, не веря ни себе, ни друзьям. - Можно вечно гадать. Пойдем, Харфек, проверим.
  Эльф порывисто встал с Далековой кровати, Харфек кивнул и тоже поднялся.
   - А вас-то не стукнет? На вас ведь амулетов нет.
   - Не надейся, - правильно понял юношу Харфек. - Не дергайся и не вздумай выйти. Мы там караул из девок выставим - мимо них не проскочишь.
   - Петля Телара еще тем хороша, что обладает памятью, - как бы невзначай уронил Ирис. - И уж второй раз они жертву не упустит.
  Далек не ответил и сделал вил, что и не услышал. Будь проклят этот Телар, сиди теперь из-за него взаперти!
  Долго сидеть, однако, в одиночестве не пришлось. В дверь общей комнаты постучали и сейчас же, не успел Далек ни привстать, ни крикнуть, что входите, мол, не заперто - дверь стукнула, открываясь и послышалась учтивая скороговорка хозяйки.
   - Прошу Вас, прошу, Ваше сиятельство... и Вас, господин доктор. Да-да ушли, вот-вот только, и четверти часа не прошло. Конечно, молодому человеку получшало, а иначе куда бы они... два дня ведь взаперти сидели. Да, Ваше сиятельство, пожалуйте сюда...
  Далек подскочил и почти испугался. Что это Сибару вздумалось справляться о его здоровье? Юноша догадался взглянуть на себя - он ведь в одних подштанниках - и едва успел юркнуть под простыни.
  Дверь распахнулась и явилась красочная группа: разодетый грузный Сибар впереди, щуплый, весь в черном человек за его спиной и где-то почти под мышкой головы Риана виднелась пухленькая маленькая хозяйка с блестящими от любопытства голубыми глазами.
  Последняя, впрочем, быстро сообразила, что является лишней и справившись у его сиятельства господина а"Донавесты, не нужно ли чего, удалилась забавным танцующим шагом. Сибар проводил ее долгим взглядом, а вот темный его спутник, кажется, ухода хозяйки и не заметил - он смотрел на Далека и лицо его было серьезным. Сибар наконец очнулся.
   - Здравствуй, - хмыкнул он, падая на стул, который еще недавно ронял Харфек. - Тебе, я слышал, нездоровится...
   - Все почти прошло, - довольно неучтиво перебил Сибара юноша.
  Тот не успел и рта вновь открыть, как вмешался врач.
   - Не, молодой человек, ничего не прошло! У Вас нездоровый цвет лица... да-да, и белки глаз сероватые... и... - доктор потянул носом как собака, - и запах специфический.
  Далек совсем не хотел знать, что еще в нем не так, но доктор и не заметил недовольного лица пациента. Саллатта, хоть и ругался и орал, не перечислял во всеуслышание различных пороков. Спас Далека Сибар. Он поднялся и, слегка усмехаясь, сказал:
   - Не утомляйте человека, Галана. Тем более, что он не доктор, все равно не поймет. Осмотрите, я в соседней комнате подожду.
   - Ваше сиятельство! - воскликнул названный Галаной. - Ваше присутствие нисколько не помешает.
   - Я подожду, - повторил Сибар и вышел, притворив за собой дверь.
  Далек посчитал, что Галана сейчас, как и Ирис начнет расспрашивать, где он ходил и что делал, но доктор только осматривал юношу и непрерывно бормотал себе под нос.
   - Мышцы дряблые, кожа землистого оттенка, язык обложен...
  Он вертел Далека во все стороны, смотрел в глаза и в рот, сгибал и разгибал руку, мял живот, и не переставал перечислять пороки. Юноше все это осточертело в первую же минуту, а Галане, кажется, очень понравилось находить в пациенте то, чего у обыкновенных людей не бывает. Через пять минут Далек возненавидел врача, а спустя четверть часа твердо решил - если ему суждено когда-нибудь приобрести одно с Галаной ремесло, такого с больными он никогда делать не станет.
  Наконец доктор с явной неохотой оставил Далека в покое. Не сказав ни слова юноше, Галана направился прямиком в соседнюю комнату к дожидающемуся Сибару. Это понравилось юноше еще меньше, чем осмотр. Что в нем углядели? И почему ему самому не сказали - ведь болен-то он, а не Сибар. Из шепота в соседней комнате Далек ничего не разобрал, но решил не врать. Всего не говорить, но не врать. Петля Телара посреди столицы - плохо, а заметь Сибар ложь - будет значительно хуже.
   - Ну, - Далек изобразил нетерпение. - Господин доктор, что Вы нашли? Мне-то ведь тоже интересно. Рана загноилась?
   - Да, - кивнул Галана. - Неосторожно Вы с нею обходитесь, молодой человек. Горячка, вызванная гноящейся раной... - с удовольствием произнес врач, - это опасно. Может и руки стоить. А может и к летальному исходу привести.
  Юноша кивнул, словно понял незнакомое слово.
   - Остаточная магия есть - и нехорошая, темная магия...
  Далек кивнул. Брови Сибара, наблюдавшего за ним, поднялись.
   - Ирис тоже что-то увидел, - сказал юноша осторожно. - Ему не понравилось.
   - Где тебя зацепило? - нахмурился Сибар.
   - Не знаю, - помотал головой Далек. - Я и Ирису же говорил. Я был на рынке, потом пошел сюда, да заблудился. Ходил - ходил какими-то дворами, закоулками, вышел к лавке с жареной птицей и сразу нашел дорогу.
   - А заболел ты?..
   - Сразу, как пришел. Я подумал, что от жары...
   - Ваше сиятельство, - вмешался Галана, - на рынке, к сожалению, всяких людишек околачивается... И колдуны есть.
  Сибар кивнул, но Далек видел, что не поверил.
  Около получаса или чуть больше затем они говорили ни о чем. Сибар спрашивал, Далек отвечал, Галана ни к селу ни к городу давал юноше советы и лез к главе Риана с льстивыми замечаниями. Юноша понимал, что Сибар ждет Ириса и Харфека, но не знал, как сказать, что те, возможно, вернутся только утром.
  Друзья вернулись скоро, едва пошел второй час с их отсутствия, и совершенно не удивились, застав у кровати Далека градоначальника в компании доктора. Оба поклонились, Сибар едва кивнул в ответ и сказал:
   - Благодарю за помощь, господин Галана. Ваше дело исполнено, можете быть свободны.
   - Не благодарите, Ваше сиятельство, - встрепенулся тот, - это мой долг... - он осекся под взглядом главы Риана, поклонился, распрощался и исчез.
   - Далек влип в петлю Телара, - сказал Ирис, едва захлопнулась дверь в коридор.
   - Что?!
   - Да, похоже на то.
   - Куда я влип? - догадался открыть рот юноша.
   - Потом объясню.
   - И где же она? - приподнялся на стуле Сибар.
   - Никаких следов. Мы прошли от "Птицы" в обе стороны - ничего, совершенно ничего подозрительного. Впрочем, у нас почти нечем подобное проверять.
   - О "Птице" я слышал, - кивнул Сибар. - Так, говорите, ничего...
  Ирис хмыкнул.
   - Мы, возможно, поискали бы еще, но нам помешали. Неудобно искать темную магию, когда в затылок дышат.
  Глава Риана сморщил горбатый нос.
   - Это государь... бдит. Но раз вы заметили...
   - Стало быть, в государственной измене нас еще не подозревают, - закончил Ирис.
   - Вот именно. Хорошо, что вы так скоро. Я лично хочу вам троим сказать, - Сибар поднялся, - пора вам в Рианлот возвращаться. Пока и в самом деле в чем не заподозрили. И чем скорее, тем лучше.
  Далек кивнул, выражая готовность ехать тотчас же, но вышло неубедительно.
   - Я дам коляску с возницей.
  Далек дернулся, но Ирис еле заметно помотал головой - и юноша промолчал.
   - Завтра к девяти утра все будет.
  Ирис и Харфек безмолвно поклонились.
   - Хорошо, - повторил Сибар, взявшись за ручку двери. - Возвращайтесь от греха подальше, - добавил он, не прощаясь, вышел.
  Какое-то время царило напряженное молчание. Харфек покусывал усы, а Ирис смотрел в сторону. Далек шепотом спросил наконец:
   - Вы и вправду ничего не нашли?
   - Представь себе, - ответил Ирис. - Ни следа.
   - Ни ворот, ни дворов, ни петель, ни даже крысы дохлой, - добавил Харфек. - Как ветром сдуло.
  Далек не мог себе представить, чтобы сдуло ветром дом, двор и ворота, но легко представлял, что друзья его могли ошибиться.
   - А, может, вы не там искали?
   - Не там, - кивнул Харфек, - и не то. Мы от рождения идиоты. И глаза у нас... под мышками.
   - Я не о том, что идиоты! Просто, вдруг Ирис не так увидел...
   - Я же говорю - глаза под мышками.
   - Да Харфек!..
   - Далек, успокойся, - тихо сказал Ирис. - Глаза у нас там, где положено. И с головой все в порядке. Я видел то, что видел ты - и ошибиться не мог. Но прошло три дня, как ты попал в петлю. Неужели они моли этого не заметить? Нет, не могли.
   - Место поменяли, что ли?
   - Да. Я на их месте так бы и сделал. Риск невелик, а все же есть, и с тобой он оправдался - ты жив и память у тебя в порядке.
   - И что теперь? Их не найти?!
   - Нет, - помотал головой эльф. - Не стоит и пытаться. Лично я хотел бы закончить жизнь более романтично, нежели на виселице.
  Харфек издал смешок.
   - Четвертуют тебя. Так нравится?
  Ирис не ответил. Далек все не мог успокоиться.
   - Ты сказал, за вами следили?..
   - Да, следили, практически от самой гостиницы. Потому мы и не решились продолжить прогулку по столице.
   - Но для чего государю посылать слежку? Если он поверил...
  Эльф пожал плечами.
   - Слишком много причин. Я эльф, мы чересчур хорошо осведомлены и слишком малым связаны, ты чересчур внезапно и подозрительно заболел, мы с Харфеком решили прогуляться туда, куда не следует... Я еще сотню могу перечислить.
   - Как это - куда не следует? Он знал, государь, что ли?..
   - Знал. И знает, - кивнул Ирис. - Я уверен. Ты, Далек подсмотрел какое-то дело, которое владыка Кассира не хотел бы выставлять на всеобщее обозрение.
   - И Сибар знает? - спросил юноша тихо.
   - Конечно. Я не удивлюсь, если слежку он и посылал, а совсем не а"Солаверта. Владыке не к лицу заниматься такими пустяками, к тому же мы подчиняемся непосредственно Сибару.
   - Как же?
   - Да вот так, - пожал плечами Харфек. - Обычное дело. Лет двадцать назад, - добавил он через паузу.
   - Двадцать лет назад он нас проверял, - пояснил Ирис Далеку, - и мы не возражали. Я бы и сейчас не возражал, если бы не приказ уехать.
   - Да ведь он же о нас заботится, - запутался окончательно Далек.
  Харфек захохотал. Ирис невесело усмехнулся.
   - Если о тебе заботятся властители, значит ты покойник или скоро им будешь, - отсмеялся воин. - Сроду Сибар о нас не пекся.
   - Это верно, Далек. Достаточно неприятно, но верно. Если такие люди как Сибар или а"Солаверта отказывают тебе в деле или отсылают прочь, под любым, самым невинным предлогом, стало быть - тебе просто не доверяют. Коляска - лучшее тому доказательство. Много о твоем здоровье заботился Сибар, когда ты в Риан в полуобмороке явился? Много он потом спрашивал?
  Далек кивнул. Действительно... Сибар прислал Саллатту, но сам ни о чем спрашивать и не собирался. Далек еще мог объяснить подобное отношение к себе (на что он градоначальнику сдался), но ведь и о Ирисе, на котором совсем недавно пробовали смертельную отраву, Сибар не побеспокоился. А теперь - сам пришел, сам доктора привел, коляску обещал...
   - Коляска с возницей - это чтобы точно доехали, чтоб с полдороги не вернулись?..
   - Конечно. Но вот по какой причине - не знаю. Сибар не сказал, чтобы а"Солаверта приказал избавить город от нашего присутствия. Это одно из двух - или с Сибаром что-то случилось, он пытается бежать вперед столицы и Эледин насчет него оказался прав... Или - еще хуже - он пытается сделать вид, что бежит...
   - Ладно, - махнул рукой Харфек. - Всякое бывает, а гадать нечего. Я есть хочу, да и пива здешнего я не распробовал.
  Пока друзья ждали ужина, Ирис тихо сказал:
   - Хотел бы я все же знать, что означает "от греха подальше"? очень хотел бы.
   - Да, - продолжил Харфек, - то ли он нас от петли спасает, то ли с глаз долой, чтоб под ногами не путались...
   - И не поймешь, - заключил Ирис, - что из этого хуже.
  
  Глава 3. Игры с "Огоньком".
  По возвращении в Рианлот Далек принялся наверстывать упущенное в учении. По наивности он предполагал, что самое трудное позади и, выучив буквы, тотчас начнет писать и читать не хуже Ириса. Ничуть не бывало.
  Сначала выяснилось, что выучил он не все пары букв. Затем оказалось, что существуют еще и тройки и аж сочетания четырех букв подряд, а читать их следовало одной. Хуже того, встречались подобные сочетания не во всех словах, тем труднее было их запомнить. Поэтому, кстати, юноша и не мог как следует прочесть "Птицу" - звук "ц" в этом слове обозначался тремя следующими друг за другом буквами. А ведь была и отдельная буква "ц". Далек этого никак не мог уразуметь.
  Когда же Ирис решил, что пора учиться письму - настал ад кромешный. Уже по одному тому, что существовали сочетания нескольких разных букв для одного звука, становилось ясно - грамоту сочинял умалишенный. Когда же выяснилось, что очень многие слова пишутся совсем не так, как слышатся, Далек убедился - сочинитель был не простым невинным сумасшедшим, но еще и отъявленным извергом.
  Это же уму непостижимо! - читаешь одно, а видишь и пишешь другое. Слышишь "о", пишешь "а"; слышишь один звук, а пишешь три буквы, и все разные. Дальше - больше. Одна и та же буква могла читаться пятью разными способами - смотря где ее напишешь. Прочитать Далек еще мог - он перебирал в уме все варианты, пока не находилось того, с которым читаемое из набора бессмысленных букв превращалось в хорошее привычное слово. Медленно, но верно. А ведь писать-то так не станешь - там надо наверняка знать, что поставить. Иначе выйдет такая белиберда, что и эльф не разберет.
  Кстати, Ирис пока понимал все. Далек же никак не мог уразуметь, зачем он должен обязательно писать правильно, если Ирис и без того может прочитать. Стало быть, и другие смогут.
  "Смогут, - отвечал эльф в ответ на возмущения ученика. - Смогут, но неуважительно о тебе подумают".
  На вопрос кто же и для чего придумал такую зверскую грамоту, Ирис ответа не знал. Кто придумал эльфийское письмо, он сказать мог, да Далеку было все равно, а насчет человеческого знал лишь, что теперешний вид буквы приняли примерно лет полтораста - двести назад. То есть, совсем недавно.
  На замечание о душевном нездоровье сочинителя эльф расхохотался и рассказал, что раньше, до перемен двухсотлетней давности, алфавит насчитывал сорок букв, а письмо было в два раза запутанней. В то, что запутанное могло быть еще запутанней, Далеку верилось с трудом, а что до сорока букв - так, может быть, раньше все же для каждого звука имелась отдельная буква? Ирис разочаровал. Почему же нельзя было придумать хорошую азбуку? Понятную. И писать так, как слышишь, а не как велел спятивший древний мудрец.
  Эльф пожал плечами и начал объяснять. Он долго и упорно говорил о том, что язык нельзя упрощать, ибо упростится и разум говорящего. Мол, чем письмо и речь запутанней и сложней, тем народ умней и изобретательней. С последним трудно было не согласиться. Только умный и изобретательный человек мог запомнить все дикие правила, да еще применить их в деле. Однако, по мнению Далека, еще больше, нежели тренировке ума, подобная грамота способствовала сумасшествию. Возможно, будь письмо проще, юродивых, блаженных и дураков встречалось бы куда меньше. Ведь эдакое напряжение не каждый выдержит, перенатрудит мозги - и все, спятил.
  Ирис возразил. Он сказал, что не народ выбирает речь, но наоборот. И изменить письмо, как кому хочется, нельзя, а оно само понемногу меняется. Человечество становится другим, и всеобщий за ним превращается во что-то другое. Потому эльфам приходится всякие двести лет переучивать язык людей; потому человек, живший лет пятьсот назад, теперешнего жителя Островов ни за что бы не понял.
  Далек, естественно, спросил, а как же эльфийский язык? "Тоже меняется, - ответил Ирис, - но гораздо медленней. Сообразно эльфам".
  "И ваш язык такой же сложный?"
  Ирис усмехнулся.
  "Гораздо сложней".
  "Хочешь сказать - вы умнее?!".
  Эльф рассмеялся.
  "Наверное, нет. Мы всего лишь консервативны. Традиции соблюдаем, - перевел он. - А вот алфавит и правила чтения у нас, кстати, проще. Как раз то, что ты хотел: один звук - одна буква".
  Единственное, что уразумел Далек из разговоров с Ирисом - к дикостям науки письма и чтения следует относиться примерно так же, как к тому, что жизнь когда-нибудь кончится. Так задумано - и ничего не изменишь.
  Одно было в учении хорошо - наука о счете. Или математика, как ее называл эльф. Если был Ирис прав насчет трудностей письма и количества ума у народа то, должно быть, счет придумали круглые дураки. И Далек был им за то благодарен. Сразу ясно - хорошие люди, ничего выше разума не выдумывают, не над кем не измываются. А совсем наоборот - хотят, чтобы считать было легко и просто. Красота: запомнил несколько правил - и считай какие угодно длинные цифры (числа, поправлял Далека Ирис).
  Особенно Далека восхитил хитрый вид счета, при котором вместо того, чтобы до отупения прибавлять одинаковые цифры друг к другу и путаться, нужно было их перемножить. То есть запомнить определенные цифры (или числа?) для каждого последующего прибавления. Очень удобно. Кроме того, цифры всегда остаются на месте. Как ни поверни: три раза по четыре или четыре по три - а одно выйдет. Если же ты совсем дурак и не веришь, возьми что-нибудь, хотя бы яблоки, и пересчитай. И сойдется!
  Далеку это очень нравилось. Хорошо, что человек, придумавший математику, не заботился о том, как бы его народ не отупел. И с тем, кто грамматику сочинял, не советовался. Потому что в противном случае, скорее всего, сегодня дважды два было бы четыре, завтра - шесть, а через неделю - тридцать три с половиной.
  Юноше единственному было в эти дни не до развлечений, голова к вечеру гудела, а друзья его скоро соскучились. Неделю после возвращения они были откровенно довольны ничегонеделанием: ходили по рынку, заглядывали то к "Бесу", то к Рианнару и просто так гуляли по городу. Иногда и Далек, чтобы совсем не спятить, присоединялся. Иногда Харфек сам, не спрашивая, юношу из дома вытаскивал. Зеленый, весь в прудах и ручьях, Риан теперь, знойным летом, нравился Далеку значительно больше прежнего и уж несравненно больше пыльной сухой столицы.
  На запутанные улочки солнце проникало плохо, и еще - Далек заметил недавно - деревья высаживались не как придется, а с умом и расчетом. Зелень закрывала дома и улицы именно с самой солнечной стороны и не мешала пролетать даже самому захудалому ветерку.
  Тогда же Далек впервые увидел вблизи Верхний Город. К югу от обители Сибара, в глубине улиц шла круговая посадка из тесно расположенных красивых стройных деревьев со светлой корой и аккуратными кронами, похожими на канделябры. Вдоль деревьев вела ухоженная дорога, больше напоминающая тракт, чем внутреннюю улицу города. Местные жители все это - и деревья, и дорогу называли Кольцом, хотя вернее было бы назвать Дугой. За деревьями юноша рассмотрел останки полуразвалившейся стены высотой едва ли ему по плечо, а в глубине белое кружево стен мешалось с зеленью и цветами, усыпающими незнакомую породу высоких кустарников.
  За деревьями и стеной начинался эльфийский город, живущий своей, обособленной жизнью и будто задремавший под ярким летним солнцем. И хотя ветхая кладка не представляла препятствия, Далек понимал - за нею любопытных гостей из Нижнего Города никто не ждет. На том знакомство с эльфийской половиной Рианлота и закончилось.
  А очень скоро и закончилось терпение у Харфека с Ирисом. Оба, как выяснилось, отдыхать толком не умели, а потому начали скучать и маяться от безделья. Им очень быстро надоели пьяные завсегдатаи кабака "У Беса", бесцельное хождение по улицам и даже пение под литарну.
  Стрелок исчез, Рианнар при всем желании не смог бы приходить каждый вечер - да и он покинул город недели через две после их приезда из столицы. Ириса хоть немного развлекало обучение Далека, и потому Харфек решил последовать примеру друга. Чтобы совсем не отупеть от скуки, воин вознамерился обучить Далека простым приемам обращения с оружием. Очень вовремя, юноша с луком управлялся, а вот своим эльфийским клинком мог разве что бестолково размахивать по сторонам. Поначалу юноша хотел потратить оставшиеся деньги и купить настоящий меч, но Харфек отговорил. Воин резонно спросил, на что Далеку столь дорогая игрушка, если ремесло юноша выбрал себе такое, при котором меч будет разве что на стене хорошо смотреться. Пришлось признать правоту Харфека и от покупки отказаться.
  Ирис не захотел показывать своих странных приемов - как не сходя с места противнику пяткой в глаз дать, - сказал, что научить все равно не сможет. Да и поздно Далеку уже учиться, вырос он. Харфек на сказанное заметил, что он-то сможет и научит и не такому. Пяткой - не пяткой, а от большинства противников юноша отобьется.
  Так и получилось, что лишь у одного из троих день был занят с утра до вечера. С утра, пока голова работала, Далек воевал с безумными правилами письма, днем - в самую жару! - набивал себе синяки и шишки (набить хоть один синяк Харфеку в отместку пока не удавалось), а вечером перемножал числа.
  Харфеку, занятому меньше других, такое положение осточертело, и он начал пропадать по вечерам - и на всю ночь. Возвращаясь под утро, воин постоянно и непременно будил друзей грохотом двери, словно говоря, что грешно спать в такой час. Далек, естественно, понял, куда пропадает друг - куда еще можно пойти вечером, а вернуться трезвым в три - четыре часа утра. Не улицы же он дозором обходит и не молоко "У Беса" пьет. Впрочем, молоком, если бы его подавали в знакомом кабаке, наверняка можно было отравиться насмерть.
  Прогуляться вместе Харфек не предлагал, а Ирис упорно делал вид, будто ничего не видит и не понимает. Это немало забавляло и юношу, и Харфека, но эльф на шутки почему-то не отвечал. Далек прекрасно помнил, как "У Беса" поминали какую-то Зарину и что Ирис тогда рассердился, но как спросить - не знал. В конце концов (их скуке уже месяц исполнился) юноша решил, что сегодня он хоть треснет, а пойдет с Харфеком. Надоели цифры. Харфеку, видимо, тоже наскучило бродить одному по ночам. Он уже одеваясь, нежданно-негаданно спросил, не выходя в общую комнату:
   - Эй, подвижники! Вы прогуляться не хотите?
   - Хотим! - не дослушал Далек, вскакивая.
   - Подожди, - осадил его Ирис. - Ты-то здесь при чем?
   - Как это - при чем?! - хором вскричали Далек и Харфек.
  Воин, в одних штанах, вылетел в общую комнату.
   - Я же не только тебя, господин эльф, спрашиваю. Или, по-твоему, Далек ненормальный какой?
   - Он нормальный! - возмущенно ответил Ирис. - Но он еще малень... - эльф споткнулся и поправился, - молод еще.
  Далек задохнулся от возмущения и не сразу нашелся с ответом. Харфек на миг тоже опешил и дико посмотрел на друга.
   - Ты с ума, что ли, сошел... - начал он, но тут пришел в себя "слишком молодой".
   - Ирис, я уже не ребенок! В мои годы у некоторых уже дети есть! А ты...
   - Дети - это одно, - ответил эльф, - а заведения подобного толка - совсем другое.
   - А если я детей вовсе не хочу?! Мне что, оскопиться теперь совсем?!
  Зеленые глаза Ириса блеснули, но Харфек предупредил что-то явно обидное.
   - Ирис, не дури, не строй из себя монаха. Как стрелы в бок получать да в петли лезть - он не мал, он уже вполне взрослый, а как в девушками повеселиться - разом помолодел. Так выходит?
   - Но... - никак не хотел отступать эльф.
   - Не "но"! - Харфек понял друга без слов. - Я ведь тоже еще не спятил.
  Воин вдруг принялся стаскивать штаны.
   - Ради первого раза можно и в "Огонек" наведаться.
   - Без штанов? - спросил Далек.
  Харфек хохотнул.
   - Рад бы, да без штанов туда не пускают - сам не знаю, почему. Туда даже в таких, - Харфек помотал далеко не старой и еще очень приличной парой, - не пустят. Так что одевайся прилично, а то если что и обнимешь, так только фонарь у входа. Ты, Ирис, идешь? Или Заринке от тебя поцелуй передавать?
   - У тебя денег таких нет, - негромко заметил эльф, все еще недовольный. - Иду.
   - Денег у меня достанет, чтобы неделю от нее не выходить, да только мне такая и задаром не нужна. И даже, если сама приплачивать станет - не нужна, - не остался в долгу Харфек. - Я те деньги лучше другой, нормальной девочке отдам.
   - Тем более, что других девочек за те деньги можно приобрести не одну сотню, - завершил спор Ирис.
  "Огонек" располагался на другом конце города, дорога была знакома, но прежде для Далека вела к рынку, а от него - во владения Седого, к оставленным на его попечение лошадям. Однако, в тех местах было кое-что поинтереснее конюшен. Рынок обогнули теперь с другой стороны, оставили его по левую руку и углубились в богатые кварталы. Дома здесь располагались не по улицам, а почти как в их тупичке - в беспорядке среди деревьев и прудов.
  Только эти дома могли бы вместить по десятку их трехкомнатных домишек каждый. Миновав затейливо вьющуюся меж особняков тропинку, троица вышла на ярко освещенную прямую улицу, полную экипажей всех сортов, всадников и пеших. Что-то напоминало о центральной части, окружающей ратушу, но здесь, верно, было еще больше блеска и роскоши. Вот куда бы пойти в прежнем золочено-голубом костюме. Здесь бы эти дикие позументы смотрелись бы скромно и ненавязчиво.
  Теперь Далек поверил Харфеку. А ведь еще полчаса назад, когда воин назвал ему цену за ночь, далек был уверен, что его разыгрывают. Сейчас он готов был поверить, что Харфек разыграл его в обратную сторону и, напротив, преуменьшил требуемое количество золотых.
  Никаких вывесок и надписей на домах не существовало и с виду, снаружи все они выглядели довольно прилично. Интересно, а как другие заведения называются? Далек спросил, Харфек пожал плечами и начал перечислять, иногда поясняя:
   - "Сокровища Тенерха" - это игорный дом; "Девятые врата", "Ночная роза" - это понятно, что; "Старый замок" - та же таверна, только раз в сто дороже; "Красавица и чудовище" - для всяких больных, у кого с головой непорядок; "Медовый месяц" - специально для супругов; "Огонек" - его-то нам и надо.
  К удивлению юноши, очередное здание не поражало роскошью и размерами по сравнению с другими, стоящими по соседству. Однако, глянув на кареты и лошадей у крыльца, Далек переменил мнение. Надо полагать, заведение было с сюрпризом - внутри лучше, чем снаружи.
  Дверь им открыл благообразный седой и представительный мужчина. Поклонился, поприветствовал дорогих гостей, пожелал хорошо время провести...
  Далек же подумал, что какими бы дорогими ни были гости, а обитательницы этого дома, верно, еще дороже. Из прихожей, как назвал ее Далек, друзья прошли в круглую комнату, обитую веселым синеватым шелком, и совершенно пустынную. Откуда-то доносился девичий смех и звон бокалов.
  Из-за портьеры неслышно, будто золотое облачко, выплыла женщина - яркая, красивая, улыбающаяся. Не той предупредительной улыбкой, что седой привратник, а уверенной и даже немного снисходительной.
   - Ирис! Харфек! Здравствуйте, господа. Добро пожаловать, молодой человек.
  Черные с искоркой глаза оглядели далека с головы до пят.
   - Здравствуйте, - выдавил тот.
   - Я Эрихат, - представилась женщина, улыбка ее стала почти материнской. - Хозяйка этого дома. Удачный выбор, молодой человек. Вы не пожалеете, что зашли именно к нам. И еще - для тех, кто у нас впервые, - Эрихат лукаво подмигнула, - десятая часть времени бесплатно.
  Далек искренне пожалел о том, что еще не дошел в своих математических упражнениях до действия, обратного перемножению.
   - А для тех, кто новых клиентов приводит, у тебя ничего бесплатного нет? - усмехнулся Харфек.
  Эрихат рассмеялась.
   - Есть. Мое добродетельное общество.
   - Остаться, что ли, здесь... - как бы про себя громко заметил Харфек.
  Хозяйка насмешливо фыркнула.
   - Гостей станешь встречать? - игриво подмигнула она воину. - Смотри, еще не так поймут. Решат, Эрихат на старости лет потеряла разум.
   - Отчего же - потеряла? Наоборот, дело расширила, теперь еще и женщин ублажает.
   - Ох, Харфек, совсем не меняешься! Шинах свидетель, что в двадцать, то и в сорок! Может быть, ты тоже из Старших?
   - С кем поведешься, сама знаешь... - вздохнул Харфек.
   - Вам как всегда? - перешла к делу Эрихат, все еще вздрагивая от внутреннего смеха.
   - Конечно. От добра добра не ищут.
   - Проходите, - смуглая обнаженная до локтя рука хозяйки отодвинула боковую портьеру. - Веселой ночи, господа!
  Ткань с шорохом упала, друзья сделали три шага по тесному напоенному странноватым сладким ароматом коридорчику и нырнули за очередную портьеру.
  Комната за нею, такая же круглая, лишенная окон и утопающая в неярком свете ламп, как и предыдущая, переливалась всеми оттенками бирюзового и синего. Недоставало только шума волн, чтобы представить себя на берегу моря. Впрочем, в тот миг юноша о море и не подумал. Нашлось занятие поинтересней.
   - Харфек! Ирис! Вернулись!
  Друзей окружили со всех сторон, одна из девушек с разбегу бросилась в объятия воину и радостно взвизгнула, когда тот слегка приподнял ее и закружил. Далек начал потихоньку терять разум.
  Эти девушки были совсем не похожи на Дальку из "Лысого Беса" и все же чем-то ее напоминали. Не было на них юбок выше пупа и кофточек без пуговиц, ничего не просвечивало и не открывалось, и это отчего-то захватывало куда больше. Эти девушки были красивыми, с них не сыпалась краска вперемешку с грязью, некоторые, кажется, и совсем никакой краской не пользовались. Пахло от красоток медом, цветами и еще чем-то таким, что голова кружилась, а не перегаром, не потом и не нестиранной год мужской нижней рубахой.
  И все же было в них что-то от Дальки, было. Потаскушка из "Беса" расплывалась в улыбке, если Далек смотрел в ее сторону, она по-настоящему радовалась их приходу в грязный подвал и плакала, слушая Ирисовы песни. И хотя девушки, окружившие друзей, плакать не собирались, совсем наоборот, для юноши они были такими же простыми и понятными, как и Датти.
  Тем более, что и здесь Далек произвел умилительное впечатление. Три красотки так и прилипли, и нельзя сказать, чтобы это не нравилось.
   - Ты откуда такой? - шепнула одна на ухо.
   - Какой - такой? - подмигнул ей Далек.
  Девчонки захихикали.
   - Симпатичный.
   - Такие волосы у тебя, м-м-м... - рука той, что стояла сзади, легонько прошла по шее, - как шелк.
  У Далека аж дыхание прервалось. Он сам не понял, как девчонки почти уронили его на один из многочисленных диванчиков, но, слегка придя в себя, обнаружил одну уже у себя на коленях. Вторая пристроилась сбоку на валике, третья сидела на покрытом ковром полу в обнимку с его ногой.
  Разумом Далек понимал, что так они и должны себя вести - именно так, будто втроем влюбились в него еще сто лет назад и наконец дождались. Именно так, а не иначе. Здравый голос внутри подсказывал, что не он один в Риане со светлыми волосами и голубыми глазами, что кого-кого, а мужчин девушки перевидали всяких, что, в конце концов, они могли сравнить людей с эльфами. Но сладкая истома шептала свое - мол, и физиономия его не так глупа, и есть в нем нечто по-настоящему привлекательное, и вообще, он всегда девчонкам нравился.
  Три красотки перешли в наступление, и голова у Далека закружилась. Рука той, что внизу, медленно поползла вверх по его ноге; та, что на коленях отстегивала пуговки на его модной рубашке, а с валика в ухо зашептали такое... Юноша только в отчаянии успел подумать, что на трех у него денег не хватит, как портьера по правую руку, с противоположной входу стороны поднялась, словно по волшебству. Далек открыл рот и забыл и о деньгах, и о проблеме выбора, и о самих девушках забыл.
  В бирюзовой раме тяжелых портьер стояла женщина неземной красоты. Только раз до того Далек видел нечто подобное - в Чародоле, на картине. Но то - картина, то - эльфийка, а здесь - живая и настоящая женщина. Миг прошел в совершенной тишине и неподвижности, Харфек, и тот перестал целоваться со своей девчонкой.
   - Здравствуй, Зарина, - тихо сказал Ирис и этим привел всех в чувство.
  Харфек крепче обнял свою девушку, Далек сморгнул и закрыл рот, а по комнате словно сквозняк прошелестел. Странно: лица куртизанок не изменились, ни одна не перестала улыбаться и ни одна ничего не произнесла вслух, а юноша явственно услышал шуршащий шепот:
  "Стерва бесстыжая! В белое вырядилась... С-сучка!".
  Снежно-белый подол платья колыхнулся.
   - Здравствуй, Ирис, - также негромко ответила Зарина. - Ты вернулся...
  Эльф промолчал, он не спеша подошел к ослепительной красавице и поклонился ей. Та протянула руку для поцелуя, и бирюзовая портьера обрушилась вниз, скрывая не предназначенное для посторонних глаз.
  Далек не смог удержаться от завистливого вздоха. Разум подсказывал, симпатия Зарины относится совсем не к Ирису и не к тому, что тот эльф, а к количеству золота в его кошельке, но все равно было обидно.
  Харфек обиды не разделял, воин, напротив, был очень доволен, что находится по эту сторону портьеры. Проводив друга взглядом, он негромко, но смачно заметил:
   - Красивая... Стерва!
  Именно так, с ударением на последнем слове. Далеку и это не понравилось, будто его оскорбили.
  В ухо влез шепоток:
   - Понравилась она тебе?
   - Да, - не подумав, брякнул юноша.
   - Зря, - не смутилась девушка на валике. - Такие любить не умеют. Они как куклы - холодные, неживые.
   - А, значит, чем страшней - тем с нею лучше!
  Девчонка закатилась от хохота.
   - Страшная готова будет ради тебя вдребезги разбиться - лишь бы понравиться. Может, и лучше...
   - Зачем же я сюда пришел? - подначил куртизанку Далек. - Я бы лучше к "Бесу" сходил - там как раз есть такая, страшней нее разве только пьяный горный кобольд.
   - Не думаю, чтобы с кобольдом было весело! Хотя врать не стану - не пробовала. Может, нам все-таки вдвоем попробовать, без кобольдов. Ты не смотри, что я красивая, я могу и...
  Девушка состроила такую рожицу, что Далек согнулся от смеха.
   - Тебя как зовут, красавица?
   - Далита!
  Юноша мысленно присвистнул от удивления. Такое же имя носила бы и потаскушка из "Беса", если бы все не звали ее попросту Датти.
   - А я Далек.
   - Надо же, как у нас имена сходятся. Может, и что другое сойдется...
   - Может, и сойдется, - повторил юноша, поднимаясь за Далитой с диванчика. Оглянулся - и ни одной из прежних девушек не увидел. Даже и Харфек со своею уже пропал. Только неподвижно замерли в ожидании тяжелые портьеры.
   - Пойдем, - хихикнула девушка, дергая Далека за рукав. - Или ты любишь при свидетелях? Учти, это дороже.
  Она юркнула за портьеру, словно играла в прятки, Далек - за ней, и следующая внутренняя драпировка - вишневого цвета, мягко обрушившись, слегка задела его по затылку.
  На рассвете, которого, впрочем, Далек не мог заметить за наглухо закрытыми ставнями, Далита провела юношу полутемными коридорчиками назад в круглую комнату, где они разговаривали с Эрихат. Хозяйка и теперь была здесь и приветливо улыбнулась посетителю.
  Далита присела в шутливом реверансе и скользнула, плеснув цветными юбками, назад за портьеру. Юноша открыл было рот, но Эрихат предупредила вопрос.
   - В чайной он, тебя дожидается. С полчаса, должно быть.
  Унизанная кольцами рука указала нужное направление; из круглой комнаты Далек попал в обитый деревом уютный зальчик с множеством столиков и крошечными - на одного, на двух, диванчиками. Здесь в воздухе витали не те дурманящие и кружащие голову ароматы, что везде в доме, а новые, свежие и бодрящие. За столиками по одному тихо и скромно сидели трое дорого одетых господ, наверное, тоже кого-нибудь ждали.
  Харфек помахал рукой, улыбнулся во все усы.
   - Иди, иди сюда, - отчего-то шепотом сказал он. - Хозяюшка, сделайте нам еще по кружечке!
  Далек упал на диванчик. Теперь, время спустя, его беспокоили двойственные чувства. С одной стороны, было очень хорошо и даже лучше, но с другой - стоило это "лучше" таких денег... Что, может быть, лучше было бы просто "хорошо".
  На стол поставили две запотевшие кружки. Далек скривился. В чайной, судя по названию, чай должны подавать, а раз чай - почему холодный?
   - Пей - пей, не морщись, - хмыкнул Харфек и отхлебнул полкружки разом. - Ну и как? Сожалений нет?
   - Не знаю...
   - Да, тебе пока не с чем сравнивать. А денег-то жаль? - подмигнул воин юноше.
   - Есть немного.
   - Ничего, - Харфек еще понизил голос. - Мне здесь их всегда жаль. Не стоят они того.
   - Ну... А вот эта Зарина?..
   - Тьфу ты! - воин мало не сплюнул на пол. - Нашел, на что засматриваться! Красивая баба, спору нет, да ведь не на стену же ее вешать. И потом, это надо год копить, чтобы потом все за ночь спустить. Эта стерва меньше ста не берет.
   - Что?!
   - А вот и то. Не стоят здешние девки таких денег, даже самые умелые, а она и подавно не стоит. Не люблю я этого места.
  Харфек допил холодный чай и поднялся.
   - Пойдем. А то голова уже от этих курений чертовых болит.
  Далек с долей удивления проглотил последние капли терпкого освежающего напитка.
   - Подожди, ты ничего не путаешь? Когда мы пришли, нас словно больше было. До трех-то я считать умею.
   - Третьего ты можешь ждать хоть до светопреставления, а я лучше посплю.
   - А... - только и сказал Далек и вышел вслед за воином в резную низкую дверь на расцвеченную фонарями улицу.
   - Давно он... Ирис...
   - Лет пять - шесть, - не дослушал Харфек. - Я узнал -чуть не упал. Да кому ведь что нравится. Я этот "Огонек" терпеть не могу, а Ириса никуда, кроме него и палкой не загонишь.
   - Да что тебе не нравится-то?!
   - А, - махнул рукой Харфек. - В твои-то годы я тоже на таких козочек засматривался, а теперь... Переигрывают, заразы. Не верю я им.
   - Да таким разве вообще можно верить?
   - Иной раз и смотря каким. Таким, как в "Огоньке" - нет, нельзя. Никогда.
   - И Зарине, выходит, в первую голову, нельзя? А Ирису нравится?..
  Харфек внимательно посмотрел на Далека сквозь свет фонарей. Они шли по опустевшей и гулкой улице, фонари таяли в рассветной дымке.
   - Ну, он вообще привередливый... - сказал наконец Харфек. - Да и... Я раньше тоже не понимал, а теперь потихоньку ловлю, что к чему. Ему, Ирису то есть, может, того и надо - чтобы можно было не верить. Чтобы заведомо невсерьез. Тогда лучше Заринки по всему Кассиру не сыщешь.
   - Почему? - спросил Далек.
  Он не слишком поверил другу. Очень хорошо помнилось, как быстро и резко отвечал Ирис всякий раз, когда его цепляли с этой Зариной "У Беса".
   - Да стерва она последняя. Тварь продажная.
  Юноша молчал. Странное обвинение для публичной женщины.
   - Ведь сколько ей платят -уму не постижимо. Видел на ней побрякушки? - там каждый камушек половину Кассира стоит.
  Далек кивнул, хотя за красотой куртизанки не рассмотрел никаких камушков.
   - Нет, ей мало. Власти хочется. Она с тебя сотню за ночь сдерет, а на утро за грош продаст. О ней чего только по городу не говорят - не всякий палач удостоится, да и палача скорее совесть заест. А этой хоть бы хны!
   - И Ирис с ней!.. Но ведь...
   - А, брось! Я тоже трепыхался, да ведь эльф-то у нас не дурак. Может, иные мужики и выбалтывают в постели государственные тайны, только Ирис еще не спятил. Нет, он скорее саму Заринку вокруг пальца обведет, чем хоть слово ей лишнее скажет. Да и выгодно даже, если с умом подойти - от такой ведь что угодно можно узнать.
  В этом Далек сомневался еще больше, чем в предыдущих Харфековых суждениях.
   - Но в первый-то раз она ему не за бессовестность понравилась?..
   - А... ну, наверное, - неохотно согласился воин. - Эльф все же... На какую угодно и не взглянет, не то что...
  Юноше и это объяснение показалось дурным. То Ирис не дурак, чтобы тайны выдавать, а то от последней змеи отстать не может - и все потому, что он, видите ли, эльф. Да и по наблюдениям Далека, прежде Ириса от обычных девушек не тошнило.
  Так, не договорившись, Далек и Харфек дошли до дома и во второй раз юноша ощутил неожиданный прилив нежности к запущенному саду и осыпающейся побелке стен. Первый раз был когда они вернулись из пыльной и негостеприимной столицы, и вот теперь, когда они покинули веселый, но неискренний дом желаний.
  Ирис вернулся тихо и незаметно, и, наверняка, очень поздно. Дверь они не закрывали, потому и сказать точнее не могли. Разбудить его удалось далеко не сразу, да друзья и не особенно старались. К полудню эльф все же соизволил встать, а Далек предпочел, чтобы он спал весь день.
  Красивая Зарина подействовала на Ириса очень странно. В противоположность оживленным друзьям, он проснулся мрачнее тучи. Таким эльфа Далек еще не видел: тот огрызался по малейшему поводу и временами словно проваливался куда-то - ничего вокруг не видел и не слышал. Чем-то Ирисово состояние напоминало "затяжные роды" песни, с той разницей, что не имело достойного повода и было еще неприятнее для окружающих. Харфек на сей раз шутить и не пытался и вообще делал вид, будто с другом все хорошо.
  Очнулся Ирис только вечером. К тому времени у Далека были выбиты из головы все буквы и цифры, но и он отличился, достал-таки Харфека пару раз. Однако и сам не понял - то ли он навострился, то ли Харфек рассеянностью от Ириса заразился. Эльф же стал таким, как прежде и странности свои объяснил просто и непонятно:
   - На душе нехорошо, будто в выгребной яме искупался.
  На замечание Харфека, что, мол, Зарина не вчера стала сродни золотому нужнику, Ирис только головой покачал.
   - На этот раз я ее не понял. На то, наверняка, и рассчитано, чтобы я вернулся... Может быть, я дурак, но раньше на подобную мерзость она не намекала.
   - И вернешься? Она ж ошалеет, два раза сподряд!..
   - Хоть десять! Я все деньги отдам, но узнаю, куда она клонит. Чересчур мерзко это так оставлять.
  Большего от Ириса не добились, он упорно отказывался говорить конкретно и что-либо объяснять и только твердил, что лучше бы ничего не сложилось, и вышло бы так, что Зарина всего-навсего деньги нужны.
  Следующая неделя проходила в кутерьме. Харфек решил доказать Далеку, что не зря не терпит "Огонька" и что имеются в Риане места и повеселей. Ирис уже не спорил, тем более, что и бесполезно было, но ночными похождениями друзей оставался недоволен. Свои ночные похождения эльф в расчет не брал, хотя, по мнению Далека, и очень следовало это делать. В среду поклонник Зарины вновь вернулся только около восьми утра, причем с таким лицом, будто всю ночь провел, беседуя с владыкой Кассира, а не в объятиях прекрасной женщины.
   - Ну? - только и спросил Харфек.
   - Чем дальше в лес, чем злее пикси, - ответил поговоркой Ирис.
   - Ты опять толком не скажешь? - в упор задал вопрос Далек.
  Ирис вскинул на юношу зеленые глаза. Сегодня они, как некогда в Телегуине, были обведены синими кругами.
   - Нет, не скажу. Пока то, что она говорит касается лишь меня - не скажу. Лучше о том не знать никому, а вам - особенно.
   - И когда следующая встреча? - Харфек произнес последнее слово, будто хотел сказать "схватка".
   - Послезавтра.
   - Денег-то хватит?
   - Не обеднею.
   - Это с ее запросами трудновато. Или у тебя где фамильные бриллианты зарыты?
   - Бриллиантов у меня нет, - невесело усмехнулся Ирис, - а вот у кого-то их, по всей видимости, уже в избытке. Зарина едва не вдвое снизила цену.
  Харфек открыл рот и с ужасом уставился на друга. Вот тогда-то Далек, все еще недовольный ответом эльфа, начал понимать - Ирис впутался во что-то по-настоящему нехорошее.
  Они смогли убедиться в этом в субботу, ранним утром. Точнее - еще ночью. Часа в три Далека и Харфека разбудило громкое бряканье засова наружной двери. Кто-то колотил кулаком в дверь со всей силы. Харфек впрыгнул в штаны и отправился открывать, когда Далек открыл глаза на шум. Со сна он подумал, что вернулся Ирис, но через миг и сам вылетел в общую комнату. Какой может быть Ирис так рано и с таким грохотом! Грабители не стучат, от Сибара - почему среди ночи? Случилось что? Все мысли вихрем пронеслись в голове за долю мгновения, пока Харфек со свечой в руке спрашивал "Кого несет?" и отдергивал засов свободной рукой.
   - Господин... хм... Ирис здесь проживает? - врезался в тишину коридора громкий начальственный голос.
  Харфек слегка посторонился, пропуская пришельцев, - но не дальше порога.
  - Я задал Вам вопрос!
   - А я жду, когда вы извиниться соизволите, - ничуть не смутился Харфек. - Или у вас в обычае вваливаться среди ночи в чужие дома?
   - В обычае, - более миролюбиво объяснил другой голос, потише, - если есть на то приказ.
   - Так что дайте нам пройти, господин, - вмешался первый. - Или Вы плохо расслышали?
   - Расслышал я хорошо, - по тону Харфека Далек понял, что воин рассердился всерьез. - Да и пороком зрения не страдаю, только, господин хороший, вы ведь не к лавочнику и не к вдове вламываетесь.
   - Вы угрожаете?! - радостно вскричал первый.
   - Нет. Вас я только предупреждаю - еще слово услышу, и останетесь за дверью. Пока я с Вашим товарищем говорить стану.
  Судя по тишине, возражений не нашлось, и Харфек пропустил незваный гостей в комнату. Далек обменялся с вошедшими, оба в серых плащах и такого же цвета шляпах, едва заметными поклонами.
   - Ну, господа, что же вы имеете сообщить господину Ирису?
   - Это Вы?
   - Нет. По крайней мере, когда ложился - был собой. Но большего предоставить вам не могу, вы бы еще какое интересное время выбрали.
   - Ночью обыкновенные люди спят по домам, - улыбнулся второй, пониже, с ядовито-бархатным голосом, - но господин Ирис к обыкновенным не относится. Не так ли? И где сей господин находится?
   - Представления не имею. Гуляет.
  Тот, что повыше громко фыркнул, но второй, а он явным образом был начальником, и ухом не повел.
   - И когда же вернется?
  Харфек передернул плечами.
   - Утром.
   - Утро - понятие растяжимое.
   - Вот именно. Но раньше семи ждать его не стоит.
   - Вот как! Но утром он непременно придет?
   - На улице он еще ни разу не ночевал.
   - А Вы ему кто? - брякнул первый.
   - Двоюродный дед, разве не видно.
   - Видно, - кивнул начальник, делая знак товарищу помолчать. - Так передайте внуку своему - буде тот все же вернется, что надлежит ему с семи до десяти часов утра сего дня явиться в левое крыло городского суда.
  На стол под подсвечник легла большая бумага строгого вида с цветными печатями.
   - В чем дело?
   - Там узнает, - с удовольствием сказал высокий.
   - У Высокого Суда имеется несколько вопросов к господину Ирису, - поклонился главный. - Суть же дела мне, как Вы понимаете, неизвестна. Так что господин Ирис в самом деле все узнает только на месте. Передадите?
   - Он не слепой. Придет - увидит. И не безграмотный - прочтет. У вас, господа, все?
   - Да, простите за беспокойство. Доброй ночи.
  Последние слова прозвучали откровенной издевкой. Стукнула дверь, Харфек упал на кушетку, Далек вытащил бумагу из-под оплывающей свечи.
  Ничего прочесть не смог, слишком прихотливыми завитушками писали бумагу. Ясна была только красная надпись поверху - Высокий Суд Рианлота и внизу, перед размашистой подписью - Глава Совета Трех Судей.
   - Зачем Ирис им понадобился? - шепотом спросил Далек.
  Харфек помотал головой.
   - Ты мне лучше скажи, зачем им понадобился он один?
  Далек сел на кушетку рядом с другом, оба долго молчали, глядя на медленно оплывающую свечу. "Зарина тут не при чем. Она пока не судья, просто сошлось", - упорно твердил внутри Далек и сам же себе не верил.
  Харфек упорно молчал, и глаза у Далека в тишине и полумраке, едва нарушаемом светом, начали слипаться. Юноша с полчаса клевал носом, затем задремал на минуту и сейчас же проснулся от еле слышного стука входной двери. В комнату быстро вошел Ирис, но не успел и слова сказать.
   - Что, она теперь за половину платы делает только половину работы? - встретил друга Харфек с мрачной усмешкой. - Или "Огонек" сгорел?
   - Нет, у меня закончился энтузиазм. Актер из меня не такой хороший, чтобы изображать страсть, когда подташнивает.
   - Тебе-то изображать зачем? Пусть бы она старалась. Однако, ты вовремя успел.
   - Да, я вижу, у вас собрание посреди ночи...
   - Ага, тебя поминаем.
   - Неужели...
  Ирис наконец достал из-под подсвечника бумагу и пробежал глазами. Улыбка его застыла.
   - Сучка.
   - Что ты сказал?! - подпрыгнул Харфек.
  Ирис очнулся и даже вздрогнул.
   - А я что-то сказал?
   - Да. Правду. Ну, нравится?
   - Очень. Давно принесли?
   - И часа не прошло.
   - Прелестно! Для чего я им понадобился, конечно, не объяснили?
   - Тебе лучше знать, что там Заринка врала.
  Ирис улыбнулся абсолютно неподражаемо.
   - Что, повесить тебя хотят?
   - Почти. Посадить на неопределенный срок.
   - И ты туда пойдешь?! - вырвалось у Далека.
   - Не пойду - за мной придут. И тогда житье за счет Сибара мне точно обеспечено. Не, по-моему, она привирает. Не за что меня сажать и не за что меня вешать.
   - Есть, - возразил Харфек. - За шею. А шеи не найдут - за иное повесят. Но, по-моему, не теперь.
   - Вот именно, - Ирис сунул свернутую бумагу во внутренний карман. - Ко скольки мне нужно явиться?
   - С семи.
  Ирис с треском распахнул ставни - в комнату влился бледный розовато-серый рассвет, и задул свечу.
   - Допустим, я явлюсь даже раньше... Еще часа два... - сам себе сказал эльф.
  Харфек впервые на памяти Далека неверно понял друга.
   - Успеем, - сказал он, поднимаясь.
   - Я успею, - поправил его Ирис. - Прогуляться по нашему славному городу. Сядь.
  Харфек стоял. Ирис серьезно кивнул.
   - Никаких попыток. Ни одной. Лучше вам совсем не выходить из дома. Только... если до вечера не вернусь...
   - Я заставлю Сибара сожрать кишки всех трех судей.
  Ирис хихикнул. Он исчез на миг в кухне и вернулся с бутылкой вина и тремя бокалами.
   - Ирис, тебя, может, Харфек и понял... - начал Далек.
  Эльф подмигнул юноше и до краев наполнил его бокал.
   - Скажем так, - весело, но серьезно сказал он, - в тот день, когда я перестану доверять друзьям, я сам попрошу меня придушить.
   - Я не... - хотел соврать юноша.
   - Просто я не хочу вернуться в пустой дом. Так что, если спросят, скажи, что терпеть меня не можешь.
   - За удачу, - тихо сказал Харфек.
  Ирис кивнул, залпом опустошил свой бокал и вдруг со смаком ахнул его об пол.
   - На счастье! - и вышел за дверь.
  Все утро до полудня друзья провели в страшной тревоге. Далек взялся за письмо, Харфек решил проверить - и оба честно выполняли свое дело, но внутренне вздрагивали от каждого стука и прислушивались к каждому голосу снаружи. Далек выводил непослушным пером прыгающие и кривляющиеся строчки, отгоняя мысль - а что они станут делать, не вернись Ирис к вечеру? Чем-чем, а волнением и оханьем другу тогда не поможешь. Но Харфеку не пришлось кормить главу города внутренностями судей - Ирис вернулся ровно в полдень.
   - Ну?! - Далек не дал эльфу и войти как следует.
  Ирис повалился на кушетку.
   - Жив! Здоров! И слегка повредился в уме, - радостно сказал он.
   - И что, тебя вызывали только для того, чтобы уточнить год рождения твоей бабушки? - послышался голос Харфека с кухни.
   - Ты знаешь - нет, - сел Ирис. - Представляешь, Суду отчего-то потребовались от меня весьма своеобразные сведения.
   - Тебя, я смотрю, так просто отпустили, - Харфек вошел в комнату с кочергой. - Ну, со мной это не пройдет.
   - Харфек, читай сказки, это полезно. Как там: "напои, накорми, а потом спрашивай". Очень мудрый совет - вот и действуй. Именно в этой последовательности.
   - Тогда вставай, иначе к последовательности прибавится "и кочергой приложи".
  Последовательность удалась частично. "Напои" в самом деле было первым, а вот "накорми" и "спрашивай" слилось в одно. Ирис теперь рассказывал, не таясь, и Харфек удивлялся с каждой минутой все больше.
   - Те, что бумагу принесли, Ирисом меня назвали?
   - Да...
   - Хм... Моя раса как будто оказалась в новинку Суду. Не знаю, кого они ожидали увидеть... особенно, учитывая направленность вопросов.
   - И?
   - Суд отчего-то интересовали мои взаимоотношения со всевозможными сильными мира сего. Эльфийской его части.
   - И что, ты убедил Суд, что Шеанодар тебя не любит?
   - А о Шеанодаре меня спросили раз, для формальности. Нет, Суд интересовали совсем иные имена.
   - Кто же? - нахмурился Харфек.
  Ирис тоже стал посерьезней.
   - Альдир из Старого Леса, Эттэалад и вся тройка из Совета Сил во главе с Ниах-Ахалом.
  Харфек присвистнул при словах друга.
   - Вот именно. Гилладар и иже с ним, Тальгентила раз упомянули... Но более всего интересовали судей мои отношения с Глориндолом.
   - Что-что?
   - Да. Меня с час на разные лады переспрашивали, что я думаю о Дайлене, что Дайлен думает обо мне, не был ли я, часом, в Глориндоле и не давал ли мне его повелитель поручений.
   - Дайлен? Поручений? А почему не король Чародола?
   - Не знаю. Должно быть, призраки им не так мешают.
   - Бред! - рявкнул Харфек. - Дайлен им помешал! Облака в небе никому не мешают?!
   - Кто такой этот Дайлен? - вмешался Далек.
   - Правитель Глориндола, - ответил Ирис.
   - И что?
  О Глориндоле юноша слышал только то, что там сделали его чудесный кинжал и что сей город не входит в какой-то там Круг.
   - Глориндол - закрытый город. Фактически, это уже небольшое государство. Более тысячи лет Глориндол отделен от всего мира - попасть туда сложнее, чем на свидание с Творцом, - не всех пускают.
   - Людей?
   - И людей, и эльфов. Город закрыт - для всех. Я говорил, Дайлен не состоит ни в одном из эльфийских советов или других собраний правителей, он не покидает своего города, по крайней мере, такого никто не может припомнить.
   - И зачем он кому-то нужен? Если он не выходит и ничего ему не надо? Ведь и Эледин о нем говорил... Короля Чародола и то резона больше бояться, - заявил Далек, понимая, что говорит слишком поспешно.
   - Дайлену не слишком доверяют, - объяснил Ирис. - Люди. Хотя повода к тому он не подавал. Возможно, людям кажется подозрительным, отчего эльфы относятся с уважением и почтением к тому, кого не видели тысячу лет.
   - Он чересчур много знает, - сказал Харфек.
   - О чем? - не понял Далек.
   - О внешнем мире: обо всем, что творится в свете. Правитель Глориндола далеко не дурак.
   - Ну и правильно делает, должен ведь он знать, чего ждать.
   - Прав-то он прав, да некоторым все мерещится подвох... Но ты-то, Ирис тут каким боком?
   - И я хотел бы знать, - вздохнул эльф. - Не нравится мне суета вокруг Глориндола. Дайлен Дайленом и подозрения подозрениями, но ведь это уже паранойя!
   - А мне не нравится суета вокруг тебя, дорогой эльф, - заявил Харфек. - С чего они взяли, что ты мог бывать в Глориндоле?
  Ирис покачал головой.
   - Меня проверяют, - сказал он наконец.
   - Сибар чудит? Или а"Солаверта?
   - Зарина и на моих сородичей намекала. Но ведь дело не в том, кто... вернее, это не столь важно. Дело в том - за что? Вот этого я, признаться, никак не пойму. Такое ощущение, что в эльфа я превратился вчера, а до того был горным кобольдом или, еще вернее, пикси.
   - Телегуин, - негромко сказал Харфек. - Зелье это твое треклятое.
   - Думал. А как же тогда с Ксаррой, и с Берегуном, и с...
   - М-да...
   - Вы по-человечески можете говорить? При чем здесь Телегуин?
   - Да как видно, не при чем, - отозвался Харфек. - Подозрительно вроде для Сибара с а"Солавертой - что не догадались тюремщики об особом положении арестанта и такое дорогое средство использовали... Как нарочно подстроено. Да прав Ирис - было такое и не раз - отпускали только потому, что принимали за чистокровного эльфа.
   - А я какой?
   - Да ты же понял! И ничего Сибар не бесился, воды не мутил. Может, и странно ему казалось, я виду он не показывал. А здесь - вроде тоже, да еще яснее: Ирис на службе пострадал, надо бы вознаграждение, а тут кутерьма... Во что-то не в свое ты, друг любезный, в телегуинской тюрьме влез.
   - Влез, - усмехнулся Ирис. - Влез, а что хуже всего - вылез невредимым. Нужно было, наверное, скончаться от удара. Только подобная смерть в мои планы не входит.
   - Ирис, - тихо спросил Далек, - а если тебе из города уехать... Скажем, мы в ссоре с тобой...
   - Нет, - покачал головой эльф. - Сейчас уеду - потом совсем не вернусь. Покину я Риан только в крайнем случае, в самом крайнем.
  Далек кивнул.
  - Станешь делать вид, будто не понимаешь ничего?
   - Да - сколько смогу. Если кто-то хочет, чтобы я сам с повинной прибежал - не дождется. Поскольку я не в чем не виноват.
  Субботу прижили спокойно, если не считать, что Ирис заставил Далека сначала вслух читать книгу о тварях, а затем своими словами сказать, что понял. Допрос получился не хуже, чем в телегуинской тюрьме, и ничего Далек не запомнил.
  В воскресение утром, около девяти в дверь громко постучали, но когда Далек открыл, то снаружи никого не увидел. В ручке дверного молотка торчал беленький конвертик с закругленными краями. Юноша повертел его - никакой подписи, понюхал - от плотной бумаги пахнуло сладким дурманом "Огонька".
   - Ирис! Тебе от Зарины привет.
   - Что?
  Далек протянул эльфу конвертик. Ирис закрыл дверь и вскрыл письмо. Зашуршала тонкая, полупрозрачная вложенная бумага, сильнее запахло неведомыми курениями. Ирис хмыкнул и сунул прочитанное юноше. Всего одна строчка синими чернилами стояла на бумаге. Красивые четкие буковки. "Сегодня в полдень".
  Далек потряс головой, решив, что очитался. Перечитал снова, надпись не изменилась.
   - Ну что там, в монастырь она, что ли, собралась? Чего вы молчите?
   - "Сегодня в полдень", - сказал Далек. - Правильно?
   - Конечно, правильно, - пожал плечами эльф.
   - А днем они разве... работают?
   - А кто им мешает? Какая разница?
   - Ну как... - Далек споткнулся.
  Он не знал, как объяснить, почему считает утехи подобного толка в дневное время чем-то нехорошим. Разум подсказывал, что ночью попросту свободного времени больше, но какая-то деревенская часть юноши возмущалась самой возможностью таких свиданий днем.
   - Эк ее разобрало! - откликнулся Харфек из комнаты. - А вообще, в самом деле, что мешает заниматься любовью днем?
   - Харфек! Слова выбирай! - внезапно обиделся Ирис.
   - Что он такого сказал? - поразился Далек.
   - Терпеть не могу этого выражения, - поморщился эльф. - Почему люди упорно именуют любовью то, что не имеет к ней ни малейшего отношения?
   - Так уж и не малейшего! - хохотнул Харфек. - Ни малейшего - это если бы тебе мужик написал. А так - ведь должна девушка хоть немного нравиться, иначе...
   - Мало ли что мне не нравится! - оборвал Ирис друга. - Никто же других слов не придумывает. "Нравится" - это еще не любовь.
  Далек с удивлением и подозрением посмотрел на эльфа. "Как же... ведь говорят "люблю деньги", а деньги - не люди".
   - Ладно, не любишь и не надо, - весело ответил Харфек. - Одной дурью меньше.
  Ирис ничего не сказал в ответ, а Далек уверился в мысли, что не один сбор сведений заставляет эльфа посещать веселый дом под названием "Огонек".
  На этот раз вернулся Ирис вечером и с совершенно растрепанных чувствах. Ни слова не говоря друзьям, он взял последнюю Сибарову бутылку и, не утруждая себя наливанием в бокал, принялся пить прямо из горлышка. Как воду. У Далека глаза полезли на лоб, а Харфек пошевелил усами.
   - Ты нам-то оставь, - сказал он, глядя на стремительно убывающую жидкость. - Что она еще сказала?
  Ирис потряс головой и сунул бутылку Харфеку.
   - Сегодня она назвала конкретное имя. Сибар.
   - А? - поперхнулся воин.
   - Он якобы хочет меня извести.
   - Плохо хочет.
   - Я ей тоже самое ответил. Тогда она выдала такие сведения, какие, ума не приложу, как можно получить, минуя Сибара.
   - Например? - Харфек передал бутылку, пока там еще что-то булькало, Далеку.
  Ирис сел на стул боком.
   - Например, рассказала мне душещипательную историю о Телегуинских нравах, о том, как они эльфов не любят и так и норовят какой-нибудь гадостью опоить. Затем - о тех же телегуинцах, мол, они, кроме эльфов, не любят, если из их тюрьмы сбегают.
   - Ну...это...
   - Кто?! Или Сибар, или сами телегуинцы. Так?
   - Так.
   - И самое интересное - она посвящена в мою личную жизнь. Вплоть до точной формулировки приговора!
  Ирис споткнулся, Далек чуть не откусил горлышко от неожиданности, но сообразил сделать вид, будто ничего особенного не услышал.
   - Что?!
   - Вот именно. Одно дело - догадаться о моих неурядицах с родичами, это доброй половине Острова известно, а вот точная формулировка - это совсем другое. Мне так и казалось, она сообщит, что и отчего произошло - но нет. А в остальном права, даже о сроке осведомлена, вслух не сказала, но видно было - знает.
  Ирис оборвал сам себя - не хотел говорить лишнего даже друзьям. Но по лицу было видно - наговорила Зарина немало. Далек сунул пустую бутылку на стол, Ирис проводил ее взглядом, затем поднял глаза на друзей.
   - Напьюсь! - сказал он решительно, гладя сквозь Харфека в стену. - Напьюсь. Видит Небо, это единственное, что мне остается. Трезвый, я уже ничего не понимаю.
  Эльф вскочил на ноги, исчез в соседней комнате и миг спустя появился с литарной на плече. А еще минуту спустя все трое уже направлялись к "Бесу" кратчайшим путем.
  Через три часа Далек в первый (и последний) раз в жизни смог полюбоваться на пьяного эльфа. Впрочем, не настолько уж пьяного и не так и любоваться - ничего эдакого Ирис не выделывал. Просто после какой-то там бутылки было объявлено, что к Зарине он больше ни ногой, а песни становились все печальней и откровеннее. И если на замечание весь кабак грянул хохотом и Ирису вмиг перечислили, какие еще части тела, кроме ноги можно использовать в тех делах и посоветовали во избежание искушения лишить себя упомянутых частей, то над песнями не шутил никто.
  Поначалу, пока певец был в полном сознании, пели знакомые песни, и пели хором. Про войну, про бастарда, про кораблик мечты, про двух друзей, про шлюху, берущую плату жизнью и много других. Чем больше действовало на Ириса вино, тем лучше становились песни. Постепенно голоса смолкли, видимо, слов не знал никто, и Ирис пел один. Даже пьяный, в такт он попадал. Ни разу не сфальшивил и не перепутал ни единого слова. Далек слушал, слушал -и остался почти совершенно трезвым. Слишком песни были хороши и слишком странно Ирис себя вел.
  Поначалу юноша не сомневался (как почти никто вокруг), что эльф влюблен в прекрасную и бессердечную продажную девицу, в чем боится признаться даже себе самому. Куда как занимательно, хоть сейчас новую песню пиши. Смущало одно - и Далек, и завсегдатаи "Беса" Ириса знали плоховато. Далек - всего три месяца, а "У Беса" его раз в полгода и видели. Харфек же, четверть века друживший с эльфом, имел насчет Зарины и любви к ней свое, особое мнение. Когда же Ирис спел "Одиночество", Далек засомневался всерьез. Если бы был певец влюблен, пусть в проститутку, пусть тайно от себя - вряд ли стал бы петь такое.
  ...И в хмелю, и в бою, и в беде, и в тоске
  Своей суженой видел я лик.
  В королевских чертогах, в любом кабаке
  Взгляд ее узнавать я привык.
  
  Я в смятеньи бежал от внимательных глаз
  И с порога я прочь ее гнал.
  Я боялся - мне в бледной улыбке не раз
  Мнился смерти зловещий оскал...
  Разговор между песнями крутился ни о чем. Вспоминали и по десять раз пересказывали бои и стычки, пьянки и гулянки, свадьбы и похороны.
  ...Мне теперь все равно, пусть уходят года,
  Пусть кричит по полям воронье -
  Своей суженой буду я верен всегда.
  Одиночество - имя ее.
  Юноша рассказывал знакомой, опять разревевшейся потаскушке об "Огоньке" и доказывал - лишь на словах, что ее тезка, вся в шелках и духах, и в подметки Дальке не годится. Особо Далек упирал на то (он повторил для пьяной девушки раз десять), что в "Огоньке" он был однажды и больше не пойдет, а сюда, к Бесу, к ней - какой уже раз приходит? У Дальки всякий раз получалось другое число.
  Ирис все пел и пел и на одной из последних песен Далек почти убедился - Зарина не при чем.
  По холодному небу поплывут облака,
  Ветер сгонит их в стою и смешает с тоской.
  Я считал, друг меня не предаст никогда,
  Но один сказался на дороге пустой.
  
  Облака под ногами, мокрый плащ за спиной,
  Осень вытрет мне слезы перелетным дождем.
  Рухнет время скалою, хлопнут створы за мной -
  Мой единственный город меня больше не ждет.
  
  Ну так что же теперь, пусть иссякнет печаль,
  Пусть растают все чувства в холодной воде.
  Сердца нет у меня и нисколько не жаль -
  На прощанье я сердце оставил тебе.
  Последняя строчка навела юношу на простую, но прежде где-то прятавшуюся мысль. Ирис не живет со своими не потому, что ему так хочется, а потому что был приговор. Изгнали его. За что, почему - дело третье, но не бревном ведь он жил до того. Мог же он любить девушку из своего народа, ту, которая осталась там, в прежней жизни, в городе, куда нельзя вернуться.
  А Зарина - прах, мелочь. Красивая, на эльфийку и впрямь похожа... В общем, верно, он должно быть, сказал - чем-чем, а любовью они не занимались. Это по-другому называется.
  Стол их понемногу пустел, кто заснул, кто пересел туда, где веселее, да и самому Ирису петь прискучило.
   - Спой свою, - неожиданно брякнул кто-то за соседним, вплотную стоящим столом.
   - То есть? А я чьи пою?
   - Не-е! Эльфью... чтоб эльфы сочинили...
   - А я кто?
   - А ты наши, человеческие поешь... А ты давай вашу...
   - Ладно, только не поймешь ведь ни слова.
   - А-а... мне все едино!..
  Не дав договорить соседу и не узнав, для чего тому понадобилось слушать непонятную песню, Ирис просьбу выполнил. Слов не понял вообще никто, за исключением Харфека, который кивал в такт и что-то мычал в усы.
  Далек замер, открыв рот и прокляв все, потому что тоже не знал эльфийского. От песни, казалось, даже прояснился полумрак и чад разошелся, и захотелось встать и выйти в ночь, под летние неяркие звезды. В дальнем углу, от стола у низкого закопченного окна отделилась вдруг темная неясная в жутком освещении фигура в плаще с капюшоном. Никто не обратил на то ни малейшего внимания, а человек направился прямиком к троице друзей.
  Только смолк последний аккорд, Ирис хотел повесить литарну на плечо, но его остановил голос.
   - Здравствуй, Эриэссэль.
  Негромкий, еле слышный среди гула, смеха, брани и храпа со всех сторон. Ирис же подскочил, будто ударил пудовый колокол. Человек в черном плаще откинул капюшон и Далек внутренне присвистнул. Ирис же побледнел хуже покойника и разом протрезвел.
   - Здравствуй, Эриэссэль, - негромко повторил эльф и слегка наклонил голову. Глаза его чуть сощурились и блеснули.
   - Здравствуй, - еле слышно прошептал Ирис в ответ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 4. Эриэссэль из Ирисной Низины.
  Прошел томительный миг - пришелец ничего не добавил, но улыбка его стала явственней. Однако не сказать, чтобы приятнее. Ирис молчал, глядя на эльфа в плаще, словно на привидение, Харфек отчего-то мрачно усмехался, а у Далека в голове прыгало: "Эриэссэль! Эриэссэль - вот на каком имени спотыкался Эледин - Стрелок. Эриэссэль!".
  Пришелец, не дождавшись от Ириса ничего вразумительного, заговорил вновь:
   - Эриэссэль, ...
   - Ирис.
   - Как? - протянул оборванный на полуслове незнакомец.
   - Ирис. Теперь меня зовут именно так.
   - И-рис, - повторил эльф так, будто это слово на его родном языке означало нечто неприличное.
   - Да.
   - Нет! - воскликнул собеседник Ириса. - Нет. Возможно, для них, - он обвел рукой зал, но глазами указал на Харфека с Далеком, - для них ты и Ирис и еще Небо ведает кто, а для меня ты Эриэссэль. И никто иной. Для себя, надеюсь, тоже.
  Ирис покачал головой.
   - Нет. Нет, я давно не называю себя прежним именем. Даже глубоко внутри.
   - Я не верю, - отозвался пришелец. - Я не верю в то, что ты перестал считать себя эльфом. Называть - возможно, но не считать. Я не верю, что тебя можно сломать за столь короткий срок.
  Ирис побледнел еще больше, Харфек сжал кулаки и стиснул зубы. Пришелец продолжал.
   - Ты можешь называть себя кем угодно, ты можешь хотеть стать человеком, но ты эльф. Ты Старший, Эриэссэль, и...
   - Поздновато вы об этом вспомнили, - рыкнул Харфек. - Или у тебя помилование в кармане лежит?
  Теперь пришла очередь незнакомцу меняться в лице. Всего на миг промелькнуло в холодных глазах нечто человеческое, и вновь эльф заговорил как ни в чем не бывало.
   - К сожалению, нет. Подобное не в моей власти. Эриэссэль, ты не представишь ли мне своих спутников?
  Далека передернуло от неестественности тона. Харфек с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть на пол. Ирис же кивнул и начал именно с предложившего представиться.
   - Хэлладар из Ирисной Низины, э-э... Третий...
  Пришелец едва заметно кивнул.
   - Третий в Высшем Совете Ирисной Низины и один из помощников при Совете Сил. Ничего не забыл?
   - Один из личных помощников Главы Совета Сил, - странным тоном добавил Хэлладар.
   - Уже?.. Личный помощник Ниах-Ахала, - повторил Ирис, - и... некогда... мой лучший друг.
  Далек открыл рот. Ничего себе - друг! Харфек смотрел на советника, помощника и так далее уже с откровенной ненавистью. Ирис продолжил знакомство.
   - Это Харфек, - последовала пауза, но воин не привстал, как того явно ожидал Хэлладар и даже не кивнул, - а это Далек. Мои друзья. Фамилии, думаю, тебе не нужны.
  Хэлладар наградил Харфека ответным презрительным взглядом и наконец решился сесть за стол. Повисла жуткая тишина, когда никто не знал как и что говорить. Далек кожей ощущал страшную взаимную неприязнь двух друзей - давнего и очень давнего, и мысленно посочувствовал Ирису.
  "Я считал, друг меня не предаст никогда", - уж не об этом ли друге, сидящем напротив, шла речь в песне. Хороший друг, ничего не скажешь. За столом все длилось глухое кладбищенской молчание, Далек вспоминал Тикки. Тоже ведь некогда лучший друг... А появись он здесь сейчас? Нет, не стал бы ему юноша морду бить, как еще полгода назад хотелось. И ругаться бы не стал. Поздоровался бы и мимо прошел - не оглядываясь. Потому что теперь Тикки ему не друг. Не друг, не враг, а никто. Просто никто, такой же как тысячи других людей, Далеку незнакомых.
   - Хэлладар, - заговорил в конце концов Ирис, - ты специально меня искал?
   - Да. Я хотел тебя видеть.
   - С чего это вдруг? - брякнул Харфек. - Совесть замучила?
  Глаза высокопоставленного эльфа блеснули.
   - Я хотел видеть своего друга, - ровно ответил он, подчеркнув последние слова. - Если Эриэссэль меня видеть не желает, то, думаю, сможет сказать об этом сам
  Ирис потряс головой и зажмурился как от головной боли.
   - Хэлладар... я честно признаюсь, я и сам не понимаю, рад тебе или нет. В любом случае, ты вряд ли ожидал, что я буду рыдать от счастья.
   - Не ожидал, - кивнул тот. - И все же, такой реакции не ожидал.
   - Не знал о смене имени? - очень тихо спросил Ирис. - Или не ожидал, что у меня появятся друзья? Хэлладар, прежняя жизнь закончилась, почему ты считаешь, что я должен жить прошлым?
   - Я знал о твоем имени, - ответил советник Ниах-Ахала, - и я рад, что ты не один. Но... не слишком ли глубоко ты выжигаешь в себе эльфа? Не слишком ли рьяно пытаешься сделать из себя человека?
   - Если люди для тебя ассоциируются с этим, - Ирис кивнул в зал, - то ты ошибаешься. Хэлладар, поверь, я ничего не забыл, но это не повод проливать слезы и кидаться на шею первому встретившемуся сородичу. Тем более, что около девяноста процентов сородичей этого не поймут. Может быть, я и не человек, но иногда я о том забываю. Забываю искренне, потому что с людьми могу чувствовать себя равным. Люди от меня не шарахаются.
  Далек слушал бывших друзей, понимал, что оба лгут себе и друг другу, но молчал. Грустно и тягостно было за столом, как на поминках.
   - Эриэссэль, - поморщился Хэлладар, - не говори напраслины. Мы не настолько глупы и циничны, чтобы от тебя шарахаться. Я, к примеру, не шарахаюсь. И, кроме того, если ты не забыл, отчего же ты ни разу, хотя бы на день не вернулся домой?
   - Домой! - Ирис вскинул голову. Впервые за весь разговор голос его прозвучал искренне и с такой болью, что Далек вздрогнул.
   - Хэлладар, ты с ума сошел! Как ты себе подобное представляешь! Может быть, мне еще и Шеанодара нужно было навестить, поболтать по старой памяти?!
   - Дом у него теперь здесь, - встрял Харфек. - Здесь! И вы сами о том позаботились.
   - Харфек, подожди, не вмешивайся, - оборвал друга задетый за живое Ирис. Дай мне договорить. - Хэлладар, ты сумел отыскать меня в Риане после стольких лет... ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты хотел меня видеть. Не спорю, ты хотел, но для чего? Почему ты встретился со мной здесь - не дома, не просто даже на улице? Если ты нашел этот кабак, где я живу, ты должен знать.
  Помощник в Совете Сил побледнел. Харфек не выдержал и вновь вмешался.
   - Да потому что нарочно хотел убедиться, как низко ты пал. Поешь с людьми, пьешь с людьми, друзьями их зовешь! Мордой ведь ткнуть надо! Так?! Нехорошо, мол, некрасиво. Ты, Ирис, по его мыслям, наверное, рыдать где-нибудь в углу должен - ах, простите, ах обратно возьмите, ой-е-ой, не могу с людьми. Может, он и руки на себя должен был наложить?!
   - Харфек...
   - Помолчи! Что ты с ним возишься?! Он тебе в глаза плюет, а ты от него правды добиваешься?. Друг! Таких друзей в море топить надо. Ты где был, когда приговор оглашали, а сволочь?! Ты как голосовал! - что память отшибло? Зато я помню! Заткнись, Ирис!
  Харфек хватил кулаком по столу и вскочил на ноги.
   - Заткнись! Только слово в его защиту скажи - я тебе сам в глаза плюну! Ты, что ослеп, оглох - тебя с дерьмом смешивают, а ты молчишь! Ты по ихним словам на коленях должен ползать, прощения просить, - ты, может, и поползешь?!
   - Харфек, замолчи! - теперь поднялся и Ирис.
   - Не замолчу! Где этот твой друг был четверть века, где его носило, кому он там помогал?! "Зачем приехал?" - и пню ясно, зачем. От тебя чего-то ему надо. Не все еще взяли. Щас он тебе напоет, мол, ты такой-сякой, не эльф, друзей позабыл, а потом окажется, что ты им поэтому должен. И обязан. Ежели ты все-таки эльф и друзей не бросаешь. Только вот что я тебе скажу - пойдешь на поводу у этого сукина сына, - Харфек ткнул в иссиня-бледного Хэлладара, - ты мне больше не друг. Понял!
   - Понял, - кивнул Ирис. Зеленые его глаза засветились как у кошки. - Понял. Только рановато вы меня делите. Я вам не публичная девка, чтобы в разные стороны дергать.
   - Ты еще хуже будешь...
   - Ты дурак, что ли, Харфек, совсем? - громко сказал Далек.
   - Что?!
   - А то, - юноша огромным усилием воли усидел на месте, но голов его задрожал. - Вы, господин эльф, извините, но оба вы и ты, Харфек, тоже, как две бабы. Одного мужика поделить не можете. И мне он друг, и мне тоже... Вы бы промеж себя разобрались сперва - вон, выйдите на улицу, и там разберите, кто кому больше друг. А к Ирису-то хоть не цепляйтесь, он-то за вашу дурь не в ответе.
  И вновь повисла тишина. Глаза Хэлладара округлились, он словно не ожидал, что юноша умеет говорить, а не то, что возражать. Ирис сел и вымученно бледно улыбнулся заступнику, Харфек же все никак не мог отойти.
   - Может, я и дурак, но одно хорошо понимаю - этот сюда с умыслом явился.
   - Харфек, - тихо прошептал Далек, - да ведь Ирис то же самое сказал.
   - Господа люди, - обрел дар речи советник Ниах-Ахала, - может быть, вы все же позволите этому вставить хотя бы слово? Или продолжите ваш высокоинтеллектуальный спор о неизвестном вам?
   - Ну, скажи, просвети убогих, - отозвался Харфек, для которого слово "высокоинтеллектуальный", очевидно, не представляло трудностей.
   - Только если скажешь, что тебя внезапно тоска обуяла - я тебе эти слова обратно в глотку вколочу.
   - Если я позволю, - заметил на угрозу Хэлладар, насмешливо оглядывая воина.
  Ссора пошла по новому кругу.
   - Замолчите, оба! - Ирис нервно усмехнулся. - Спасибо, я уже давно понял, что страдаю прогрессирующей шизофренией.
  Замечание охладило спорщиков, оба разом уставились на друга.
   - Что? Разве не так? Вы очень наглядно демонстрируете мою внутреннюю неполноценность. "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты" - так? И кем же я выхожу, если два моих друга слова доброго сказать друг другу не в состоянии, одни ругательства...
  Тон Ириса изменился вновь - теперь эльф был попросту рассержен, грусть и тоска из его голоса пропали, как не было. Харфеку это, кажется, понравилось больше всего. Он хмыкнул и вдруг протянул руку Хэлладару. Тот вздрогнул и на миг замешкался, но не от презрения или недоверия, а от растерянности. Далек готов был поклясться чем угодно, - эльф вспоминал, что следует делать, когда тебе протягивает руку человек. Наконец вспомнил, и слегка пожал протянутую руку. Далеку стало интересно, как же у эльфов друзья здороваются.
  Впрочем, до дружеских отношений Харфеку и Хэлладару было как до небес. Оба пришли в себя, оба перестали чудить и сыпать обвинениями, но взаимного недоверия рукопожатие снять не могло.
   - Ну и зачем же Вы, господин эльф, явились? - более миролюбиво, но все о том же заговорил Харфек. - Только лгать не надо.
   - Я не стану лгать, - ответил тот и медленно перевел взгляд на Ириса. - Однако, и кому-то другому хорошо бы перестать притворяться.
  Ирис неубедительно изобразил удивление.
   - Не старайся, актер из тебя не слишком хорош, - заметил Хэлладар. - Я не говорю правды, ты лукавишь - в результате получается ссора. А ссориться с тобой, Эриэссэль, у меня нет ни малейшего желания.
   - Зачем же ты здесь?
   - Я отвечу. Отвечу правду, но и ты признай свое притворство. Ты не знаешь, рад ли меня видеть, а я не знаю, рад ли тому, что наконец нашел тебя.
  Хэлладар заговорил очень быстро, словно боялся, что его решимости не достанет надолго; голос его порой срывался.
   - Я нарочно пришел сюда, а не к тебе в дом. Хотел увидеть твою новую жизнь и решить, могу ли я тебе доверить то, что собирался. Я едва не ушел, но - хвала Небу! - что-то меня не пустило. Эриэссэль! Ты можешь сколь угодно долго доказывать мне, что ты человек и тем доволен, но я слышал твои песни! Потому я никуда и не ушел. Я слышал о чем и как ты поешь... Эриэссэль, ты такого никогда не писал!
   - Так плохо? - усмехнулся Ирис.
   - Не знаю, как и сказать. Много лучше, чем до того, но... честно признаюсь, лучше было бы тебе писать по-прежнему и хуже.
   - Вряд ли теперь это возможно. Мне понравилось.
   - Я заметил. Эриэссэль, ты меня уличил, я тебя... Я скажу, скажу, почему я здесь, - отозвался Хэлладар на нетерпеливое поерзывание Харфека. - И ты здесь и сейчас решишь, станешь ли мне помогать. Да! Твой друг прав - я пришел за помощью. Однако суть дела могу изложить только если ты ответишь согласием.
   - Неплохо! - вырвалось у Харфека. - Головой в полынью!
   - Да почему же в полынью! - Хэлладар порывисто вскочил на ноги. - Да, я помню, как и за что голосовал! - Сверкающие глаза эльфа обратились к Харфеку, тот уже не ухмылялся. -Я помню, чем все закончилось! Но я знаю - почему я так голосовал и знаю, что тогда у меня не было выбора.
   - Выбор всегда есть, - тихо ответил Харфек.
   - Нет. Я вхожу в Совет и не могу принимать решения, руководствуясь чувствами, хотя бы и к лучшему другу. А кроме чувств, иных доказательств у меня не было.
  Харфек ничего не возразил. Далек вцепился в стол. Ириса осудил собственный друг?! Хэлладар тем временем перевел взгляд на Ириса, мог оба молча смотрели друг другу в глаза.
   - Я не видел тебя лет двадцать, Эриэссэль, - шепотом сказал Хэлладар и Далек понял, что эльф имеет в виду время до приговора. - Ты ведь не захотел хотя бы однажды приехать... Я не знал, чем ты занимаешься, а слухи ходили самые темные. Поверить в то, что ты подлец было трудно, да я и не поверил, но... на другом конце цепи для меня был Шеанодар. Поверить же в то, что подлец он, когда я видел его каждый день в отличие от тебя - и не просто видел, но работал с ним - это было совершенно невозможно. И факты, Эриэссэль, факты!..
   - Я знаю.
   - Я решил тогда - всерьез решил, что ты - нет, не подлец, разумеется, но где-то ошибся. Ты же не соизволил ничего объяснить.
   - Я не мог.
   - Конечно. Выбора не было, - Хэлладар вновь взглянул на Харфека. - Для тебя на другом конце были люди. Поэтому с формулировкой я до сих пор согласен, другое дело, что срок...
  Хэлладар взглянул на Ириса и резко оборвал фразу. Несколько мгновений он молчал, словно собираясь с духом.
   - Словом - решай. Да, мне нужна помощь, и мне не к кому больше обратиться. Ты и человек, и эльф - теперь я вижу, и не смейся, я вижу в том еще и лик Судьбы. Да, я нашел тебя, потому что нужда заставила, и признаю это. Нам не быть больше друзьями, Эриэссэль, я голосовал против и у тебя новая жизнь... Но будь я проклят, если забуду нашу дружбу! Эриэссэль, я клянусь тебе - всем тем, что у нас было, что лучше соглашусь умереть, чем задумаю что-то против тебя! Потому что у меня не было лучшего друга, потому что у меня теперь совсем нет друзей... Потому что я всегда тебя любил и не было дня, когда бы я не вспоминал о тебе.
  Хэлладар внезапно замолчал, и Далек понял, что вновь может дышать. Признание далось эльфу нелегко, он вновь смертельно побледнел и едва сдерживал страшное волнение, сейчас заметное лишь в дрожи кончиков пальцев, которыми советник касался столешницы.
  Ирис, и сам в растерянности от неожиданных воспоминаний, хотел что-то сказать, но скользнул взглядом по залу и хихикнул. Далек только что заметил, какая стоит тишина - такой, наверное, не было "У Беса" со дня его открытия, - а, стало быть, все слышали последние слова Хэлладара. Юноша фыркнул, это как же можно их понять!
  А публика, судя по всему, именно так и поняла. Все, кто мог, проснулись и страшноватым становилось уже полное молчание пьяной толпы. Один Хэлладар ничего не понял. Он воззрился на Ириса и, конечно же, обиделся.
   - Я что-то не так сказал?
   - Так, так, - поспешно поднялся Ирис. - Так, но не там, - он кивнул за спину Хэлладара и тот догадался посмотреть по сторонам.
   - В чем дело, господа? - обратился удивленный всеобщим вниманием эльф к посетителям кабака. - Я что-то не то сказал?
  Трудно было придумать фразу и тон, более неподходящие в такое время. Далек охнул, а Харфек дико расхохотался. Ирис фыркнул и подтолкнул непонятливого друга к выходу.
   - Пойдем, пойдем, Хэлладар. Видишь же, нам здесь больше не рады.
  Хэлладар медлил, не в силах уразуметь произошедшее. Далек же для себя решил, что все слухи о непотребных иной раз предпочтениях эльфов - не более, чем сказки пикси.
   - Хэлладар, не заставляй тащить тебя к двери, - прошептал Ирис, разворачивая эльфа в нужном направлении и хватая свою литарну. - Может случиться непредсказуемое. А мы, как видишь, безоружны.
  Помощник Ниах-Ахала наконец оценил степень опасности и направился к выходу. Недостаточно быстро. Вслед все же полетело самое грязное ругательство из всех, что могут быть. Хэлладар, впрочем, вряд ли слово понял, а вот Ирис развернулся на каблуках к сказавшему. Выражение лица эльфа слегка привело в чувство даже этого, вдребезги пьяного мужика.
   - Скажешь еще слово - убью! - звенящим шепотом произнес Ирис.
  Хэлладар вздрогнул, словно убить обещали его, что окончательно убедило завсегдатаев "Беса" в мерзких предположениях относительно хотя бы одного эльфа из двух. Однако, ничего подобного драке в придорожном трактире, когда Далек учился читать мысли, не последовало. Там Ириса и Харфека видели впервые, а здесь, видимо, очень хорошо знали, на что друзья способны. Кроме того, одна половина знала, а вторая догадывалась, кто за троицей стоит, а потому никто с места не двинулся.
  Харфек шумно выдохнул и грохнул на место лавку, которую приподнял на всякий случай. Хэлладар в беспомощном изумлении посмотрел на Ириса.
   - Объясню, объясню, - шепнул тот, - но не здесь. Сделай милость, поторопись. Ты же видишь, терпение уважаемой публики на исходе.
  Помощник в Совете, сохраняя ошарашенный вид, все-таки добрался до двери, в которую его уже просто вытолкнули.
   - В чем дело? - возмутился Хэлладар, едва успела дверь захлопнуться. Видимо, в многочисленных советах с подобным обращением эльф не привык сталкиваться.
   - В том, что во Вашей милости нас здесь теперь разве что кольями встретят, - отозвался Харфек. - Где Ирис станет выступления давать?
  Сам Ирис прислонился к стене, сотрясаясь от беззвучного смеха.
   - Вы, может быть, соблаговолите объяснить...
   - Соблаговолим, - кивнул Ирис. - Идем, Хэлладар, идем. Не стоит задерживаться.
   - ... что я не так сказал?
   - Ты сказал не там, я уже говорил. Это не Совет по Хартии и не собрание глав городов.
   - Я заметил, - Хэлладар опустил капюшон на самые глаза.
   - Правда? Хэлладар, - Ирис приостановился и повернулся к бывшему другу. - Это наемники, солдаты, охранники, то есть те, кто сегодня есть, а завтра может и быть. И обычаи у этой публики соответствующие.
   - Обычаи, при которых зазорно говорить правду?
   - Не всякую, лишь ту, что отдает сентиментальностью. Сие чувство здесь не приветствуется.
   - Очень интересно. Забавная логика. Мои слова сентиментальны, а строка "осень вытрет мне слезы" - нет?
   - Ты не понял, Хэлладар. Говорю откровенно - слово "любовь" вообще не принято употреблять в сей культурной среде. Разве что в песнях или в переносном смысле.
   - И что же это слово означает в переносном смысле?
   - Не более, чем физическую близость. Да-да, ту самую.
  Хэлладар помотал головой.
   - Эриэссэль, как у этих людей со зрением? Хотя освещение там... Плохо видно было, какого мы с тобой пола?
   - Как раз наоборот, видно было чересчур хорошо. Контакты... подобного рода...
   - Сам знаю, как воспринимаются, но при чем здесь я?!
   - Ты сам, можно сказать, признался. Если насчет меня они вынуждены были разочароваться еще давно и признать нормальным, то ты сам сказал. И довольно громко.
   - Но не могут же они все разом быть умалишенными? Разве контекст не был ясен?
   - Какой контекст?! Хэлладар! Я тебе еще раз повторяю - слово "любовь" даже по отношению к женщине означает только физическое влечение. А по отношению к мужчинам оно вообще не употребляется, поскольку употребляющего убивают на месте.
  Хэлладар не ответил.
   - Теперь понимаешь, что они подумали? И чем это могло закончиться?
  Помощник в Совете Сил только головой покачал и что-то едва слышно пробормотал на своем языке. До поворота на приличные улицы он молчал, а затем все же заговорил:
   - Но по крайней мере двое из людей поняли меня правильно... Или я ошибаюсь?
   - Не ошибаешься, - опередил Харфека Ирис. - Это мои друзья, Хэлладар, и они все всегда правильно понимают.
  До дома добрались в молчании. Звякнули ключи, скрипнула дверь, и Ирис с шутливым поклоном пропустил в коридор Хэлладара.
   - Гости вперед, - прокомментировал тот. - Может быть, ты мне и ужин предложишь?
  Далек поразился тону сказанного, будто Ириса упрекали в вопиющей невежливости.
   - Нет, не предложу. Хотя бы потому, что нечего предлагать.
  Странные встречи Рианнара немного прояснились. Трудно поверить, но, видимо, у эльфов угощать гостей не только не принято, но и нехорошо, может быть, столь же нехорошо, как у людей - не угощать.
  Хэлладар скинул свой беспросветный плащ и в свете зажженных уже свечей оказался в типичной для эльфов одежде: узкие светлые брюки и в тон им рубашка с высоким воротником. Ирис же посмотрел на обыкновенно одетого друга так, словно тот в женское платье вырядился.
   - Ах, да, - перехватил Хэлладар удивленный взгляд. - Пришлось переодеться. Не хочу, чтобы к утру весь город знал о приезде кого-то из Совета Сил.
   - О, Небо! - воскликнул вдруг Ирис. - Ох, какой же я идиот!
   - Правда? - невинно заметил Харфек.
   - Правда! Истина! Хэлладар, это ты меня искал?
   - Да, а в чем дело?
   - Уже ни в чем. Зарина - дура! - Ирис расхохотался. - Нет, Хэлладар, я был не прав - я рад тебя видеть. Прямо камень с души.
   -Ты ожидал кого-то другого? - догадался советник.
   - Да. Я, признаться, думал, это Шеанодар старое вспомнил.
   - Боюсь, он ничего и не забывал, - негромко отозвался Хэлладар, обозревая обстановку комнаты.
   - Взаимно, - пожал плечами Ирис, - но ведь это ничего не меняет. Садись, Хэлладар, не волнуйся, здесь не Бес командует.
   - Вижу. Но, может быть, как раз, и принимая во внимание последнее местопребывание, стоит постоять.
   - Стол мы неделю не вытирали, - в пространство сказал Харфек. - Не до того было. Это Вас успокоит?
  Хэлладар пожал плечами и сел, отодвинул стул далеко от стола.
   - Вина не предлагаю, - сказал ему Ирис. - По причине полного его отсутствия, но могу сделать Хрустальный Родник. Будешь?
   - Только хотел сказать, что не пить пришел... но мозговые стимуляторы мне бы сейчас очень не повредили. Буду.
  Ирис управился быстро. Хрустальным Родником по неведомой причине называлась знакомая уже жижа с болотным запахом. Хэлладар благодарно кивнул другу и сделал глоток с видимым удовольствием. Далек отхлебнул и умудрился не поморщиться. Странные все же привычки у эльфов и обычаи странные. Только сейчас юноша понял, что незаметно для самого себя выполнил давний наказ Харфека и перестал относить Ириса к Старшим. Когда это произошло, Далек сам не заметил, но он давно и искренне стал считать Ириса человеком. И вот теперь от напоминания, что друг его не человек откуда-то прокралась грусть и нечто напоминающее жалость, но ни в коем случае не сомнения или подозрения.
   - Итак, Хэлладар, о чем ты хотел поговорить? - спросил Ирис самым будничным тоном.
   - Ты согласен?
   - Я - да...
   - Вот именно - ты... А друзья твои? - Хэлладар посмотрел на Харфека.
   - Ты поклялся, что попросишь не во вред Ирису - то есть и людям не во вред, - напомнил воин.
   - Да.
   - Ну так и мы согласны. Говори.
  Хэлладар медлил, он в сомнении смотрел на Далека. Выручил Ирис.
   - Считаешь, сколько Далеку лет? Шестнадцать.
  Хэлладар резко обернулся к другу.
   - Но это не тот случай, чтобы мериться годами. Он с нами - до тех пор, пока сам не решит иначе.
  Хэлладар миг раздумывал. Затем сказал:
   - Многие сочли бы меня сумасшедшим. Шестнадцать... А, возможно, я и в самом деле лишился разума, но мне кажется, все к лучшему. Я прошу помочь не только Эриэссэля, а вас всех, всех троих. И, - странная улыбка появилась на губах эльфа, - теперь я уверен - вы можете помочь лучше кого бы то ни было. Потому что в одиночку мне с Шеанодаром не разобраться.
   - Что?! - разом воскликнули Ирис и Харфек.
   - Да. У меня накопилось множество претензий к главе Совета Низины, и полностью высказать их я могу только вам.
   - И ты так долго собирался это сказать?! - возмутился Харфек. - Или думаешь, я испытываю к этой мрази какие-то особо нежные чувства?!
   - Ты хочешь, чтобы я мстил? - тихо спросил Ирис с совершенно иными интонациями.
   - Нет. Не хочу. Я прошу не о мести - ни в коем случае, но о помощи. О помощи сведениями.
   - Ах, ты знаешь, чем мы занимаемся...
   - Да, понял. На Острове творятся иной раз необъяснимые вещи, а сведений мне не хватает.
   - Тебе?
   - Да, лично мне. Никого, кроме Главы Совета Сил я в подозрения насчет Шеанодара не посвящал, но и Ниах-Ахал не знает, что я давно мечтаю поймать теперь уже Главного Помощника за руку.
   - Хэлладар, ты же говорил, что поверил ему?.. Или я чего-то не понял?
   - Я верил Шеанодару - искренне верил! - и даже после вынесения приговора не усомнился в его честности и объективности. Однако что-то не давало мне покоя, что-то точило мою душу. Может быть, я не мог смириться с необходимостью считать тебя подлецом, а, возможно, уже тогда стал обращать внимание на подозрительные перемены.
   - Какие перемены?
   - В Ниариатте, в Низине, в самом Совете Сил. Шеанодар упорно идет вверх и можно бы порадоваться, только мне в последнее время становится страшно. От людей мы отдаляемся, хотя, казалось бы, Шеанодар говорит об обратном; пикси чувствуют полную свободу действий; по Островам ходят чудовищные слухи о Тагайне и Дофиноре; еще Эледин и Тальгентил...
   - Что - Эледин? - встрепенулся Ирис.
   - Оба говорят, что им мешают, мешают как никогда раньше. И оба утверждают, что виновных скорее всего следует искать среди нашего народа. Двои разом, согласись, померещиться не может.
   - Да, Эледин говорил, что у него трудности. Но я понял, что с человеческими властями. Хотя... когда и кому он говорил все.
   - М-да... Нам Эледин не сообщал о людях, - успокоил Ириса Хэлладар. - Более того, мне очень не нравятся нападки на Глориндол и Дальних. Это уже сильно отдает принципом "разделяй и властвуй".
   - О Глориндоле мы слышали, а что с Дальними? Они в чем провинились?
   - Наверное, в том, что многое знают, многое пережили и никому не дают отчета в своих знаниях. Дошло до совершенно бессовестных слухах, за которые и пикси пришлось бы краснеть. Вплоть до рассуждений о низком уровне культуры и вообще цивилизации Дальних.
   - Что?! - и вновь Ирис и Харфек возмутились хором.
   - Да, именно так. Было бы очень смешно, если не было бы грустно.
   - А "Разбитую высь" Шеанодар, что ли, написал? - фыркнул Харфек.
   - Должно быть, - кивнул Хэлладар. - Кстати, он-то обязан знать, что оригинал "Выси" невозможно сыграть без применения магии.
   - Стало быть, правда, что у нас играют лишь пародию? - усмехнулся Ирис.
   - Да. Текст перевели достойно, ты сам слышал, но музыка... Партитура оригинала рассчитана на одиночное исполнение, но исполнить ее в одиночку невозможно. Никоим образом. Так что необходимо магическое вмешательство или... как наверняка кое-кто думает, партитура сфальсифицирована. Однако, никто Дальних во лжи пока упрекнуть не может и я никак не могу себе представить эльфов с низким уровнем культуры и понимания прекрасного, которым удалось додуматься хотя бы до фальсификации. Но, допустим, о существовании оригинальной аранжировки к "Разбитой Выси" немногие знают, но сама-то песня - в переводе и нашем исполнении известна абсолютно всем. Как и то, что автор - Дальний эльф. А теперь предлагается поверить, будто те, что создали Барьер против пикси; те, что исчезли в Чародоле; те, что написали добрую треть шедевров музыкального искусства являются едва ли не дикарями.
   - Чушь все это, - сказал Харфек. - Один треп. Никто в здравом уме не поверит. Дикари пока что между мирами гулять не умеют.
   - В несовершенство культуры Дальних поверить действительно сложно, - кивнул Хэлладар, - а вот упомянутое происхождение из иного мира кое для кого уже не является доказательством выдающихся магических способностей народа. Дескать, Дальние могли повредить в своем мире некие первоосновы и случайно открыть межмировой портал.
   - Я не знаю, может, тот, кто это придумал и сумеет, повредившись в уме, случайно все сорок четыре языка выучить, да вряд ли. По-моему, повредившись в уме, он сможет только ходить под себя и пузыри пускать.
   - Возможно, - улыбнулся Хэлладар. - Грубовато, но верно. Конечно, в подобные сказки пока не верят, но в менее парадоксальные суждения уже начинают. Скажем, отчего бы не обвинить Дальних в трусости и предательстве и отчего бы в это не поверить. Или не в предательстве, но в слабости и нерешительности - дескать, они покинули на произвол судьбы свой прежний, родной мир и сбежали в другой. И так далее и тому подобное.
   - Не понимаю, что дадут слухи, даже распространившись. Дальних слишком мало, чтобы кому-то повредить. Даже если этот кто-то Шеанодар.
   - Самих Дальних мало, разумеется, но есть дети и внуки. Которые, надо ли напоминать, чтят своих предков и уважают их выбор.
  Ирис поспешно кивнул, словно говоря Хэлладару не продолжать. Далек отметил еще раз про себя, что немало, очень немало осталось у их друга в прежней жизни.
   - Дальних упорно связывают с Глориндолом, - продолжал Хэлладар, - и я, конечно, понимаю отчего...
   - И отчего же? - перебил эльфа Харфек.
   - Ты мне хотя бы договорить позволил, - упрекнул воина Хэлладар, но ответил. - Жена Дайлена, давно покойная, была, говорят, чистокровной Дальней. С тех пор владыку Глориндола считают едва ли не покровителем ее народа.
   - Я слышал, что Дальних в Глориндоле довольно много, - сказал, а точнее, спросил Ирис.
   - Все так считают, кто в Глориндоле не бывал. Дальних там ничуть не больше, чем где бы то ни было - истинных, чистокровных. А вот потомков их, во втором, в третьем уже поколении и в самом деле немало. Это дети, Эриэссэль, дети, напуганные страшным рассказом родителей. Заметь, сами Дальние ни от кого прятаться не собираются.
   - Как же быть с их островом? Или снова легенды?
   - Нет, остров Бабочки существует. Однако закрыт он ничуть не более Рианлота или Ирисной Низины. Другое дело - туда никто не едет, слишком далеко, да и боятся. Сами же Дальние, уверен, никого назад не поворачивают и чужих кораблей не топят.
   - Хэлладар, ты сказал - "страшным рассказом" - так известно, что на самом деле с ними произошло?
   - Наверняка - нет, - покачал головой советник, - но я слышал версию, которая все объясняет. Дальние и в самом деле сбежали из родного мира, сбежали от войны, но не потому, что не захотели сражаться, а потому, что проиграли. И все, кто уцелел - жалкие остатки целого народа - ушли из мира, в котором были обречены. Потому они почти и не говорят с нами о родном мире - до сих пор больно вспоминать; потому и спрятались в Глориндоле их потомки - их напугала страшная судьба родителей и они думают уйти от судьбы за магическими стенами и полной изоляцией. Потому родители и не последовали за детьми и внуками, они знают, что никакие стены и заклинания не помогут. Помочь может одно - добрые отношения с людьми, а устройство закрытых городов мало способствует доверию с обеих сторон.
   - С людьми? - переспросил Ирис шепотом.
   - Да. По той версии, что мне известна, воевали Дальние как раз с людьми. Та же война, что до принятия Хартии, но во много раз страшнее унесла жизнь целого народа, а, возможно, и двух. Так что Ниах-Ахал в самом деле достоин звания спасителя мира.
   - Он знал о судьбе Дальних?
   - Не знаю. Может быть - предвидение, может быть, и они подсказали, чем заканчиваются войны с людьми. Во всяком случае, я слышал, что Глава Совета Сил был дружен с правителями Дальних, едва ли не с королем Чародола. И уж ни разу я не слышал ни слова нелестного ни о Дальних, ни об их потомках.
   - Почему же на них напраслину возводят? - не выдержал Далек такой очевидной галиматьи. - Наоборот же должно быть, раз они от людей пострадали.
   - Наоборот может быть, если стремишься к хорошим отношениям с людьми или по крайней мере, не желаешь ссоры, а к Шеанодару последнее отнести затруднительно. Мне упорно кажется, что он вообще стремится к обратному результату. В этом плане клевета на Дальних оправдана. Я не удивлюсь, если скоро их вкупе с Дайленом обвинят в особо циничном расизме, античеловеческих настроениях или крупном нарушении Хартии. Сбросить все свои грехи на неудобного противника - такое Шеанодар уже проделывал. И версию с войной подать можно, ведь если ее вывернуть, Дальние еще и извергами окажутся. И Дайлен со своей изоляцией очень к месту подойдет, и рассыплются все начинания Ниах-Ахала прахом.
  Никто не прерывал Хэлладара, напротив, друзья сгрудились вокруг стола, забыв о давно остывшем Хрустальном Роднике.
   - Шеанодар хорошо все рассчитал, ведь на словах он первый поборник Хартии, и кому придет в голову заподозрить подвох. Кому из людей придет в голову, что Дайлен, несмотря на всю абсурдность идеи Вечного Города в чем-то прав? Что кто-кто, а владыка Глориндола против человечества имеет несравненно меньше других, самых болтливых. Совет по Хартии едва ли не преклоняется перед Главным Помощником и Главой Совета Низины, а тот и рад стараться. Кому придет в голову копать под Совет по Хартии, кто может предположить, что Хартия, та самая, что спасла мир, может так же легко его погубить.
   - Идущий все время на восток в конце концов выйдет на западе, - заметил Ирис.
   - Да. Я думаю, нет, я уверен, что Шеанодар не зря старается - он и иже и ним хотят преувеличить роль Хартии и, соответственно, Совета при ней. Ниах-Ахал над этим Советом уже не властен, начнет возражать - его совсем не поймут. А ведь глава Совета Сил мудр, он-то отлично понимает, что написать - одно, а исполнить - другое. Он-то отлично знает, что люди - не эльфы, а мы - не люди и что объединить оба народа возможно лишь уничтожив один из них. Ниах-Ахал никогда не настаивал на буквальном исполнении Хартии, она и написана с юридическими лакунами, чтобы можно было легко оправдать провинившегося.
   - Оправдать! - вырвалось у Далека. Он-то отлично помнил, как легко любой параграф и каждая строка оборачивались против невиновного. - Оправдать?!
   - Сталкивался? - немедленно спросил эльф.
   - Да.
   - Где?
   - В Телегуине.
   - О-о-о... Вот она - победа Шеанодара и этих дурачков при Хартии.
   - Они хотят, чтобы так было везде?
   - Да. Хотят. Хотят соблюдать Хартию до буковки, хотят вешать людей за косой взгляд в сторону эльфа, хотят заткнуть рот всем эльфам, кто может что-то возразить.
   - И первым в списке Ниах-Ахал?
   - Уверен, что да. И боюсь, он сам понимает это, но готов пожертвовать местом и даже головой, лишь бы не довести дело до крайности.
   - Но зачем? Зачем это все? - не мог успокоиться Далек.
   - Свалить Главу Совета Сил, - ответил Харфек.
   - Да. Шеанодар туда и метит, а приспешники его или того не замечают, или им обещано теплое местечко. Но это лишь первый шаг - на уме у Главного Помощника наверняка кое-что похуже.
   - Куда уж хуже? - выдохнул Далек.
   - Преднамеренное провоцирование людей, - сказал Ирис. - Дофинор.
   - Да. Люди не выдержат давления первыми - очевидно и начнется смута. Польется кровь эльфов, загорятся леса - вот тогда-то Шеанодар и восстанет из мрака со своим аналогом Хартии. Вот тогда-то все эльфы увидят, что сближение невозможно и пора устроить людям по паре резерваций на Форнтиоле и Скорпионовом архипелаге и взять, наконец, власть в свои руки. Под чутким руководством небезызвестного Главы Низины.
  Харфек мрачно усмехнулся. Хэлладар понял его верно.
   - Конечно, люди такого не потерпят и начнется вторая война - страшнее той, что мы избежали. Потому что не будет Ниах-Ахала и не будет Хартии, будет битва до смерти - неизвестно, чьей именно.
   - Но тогда все вспомнят, что Дальние были правы и не надо было сориться с людьми!
   - Не вспомнят, не до того станет. Да еще - останутся ли к тому времени Дальние?..
   - Я бы их на месте Шеанодара не оставлял, - хмыкнул Харфек.
   - Но ведь они могут подсказать... раз уже воевали... - Далек все не мог поверить в подобные действия эльфа, пусть и подлого. - Ведь откуда Шеанодар может знать, что выиграют эльфы? А если нет? Начнется смута, а он-то где будет в это время?
   - Очень подозреваю, что смута начнется не везде. Шеанодар рассчитывает, я думаю, позволить людям уничтожить неудобных ему самому сородичей, а затем открыть компанию по планомерному, простите, геноциду человечества. На его месте я перво-наперво уничтожил бы чужими руками Дальних, а затем...
   - Отрубил бы эти руки, - закончил Харфек. - По самую шею.
   - Может быть, я становлюсь параноиком, но мне не один год мерещится именно такой исход. Но я не желаю губить собственный народ, я не желаю видеть смерть сородичей ради власти какого-то проходимца. Я в Совете - и я просто обязан что-то сделать!
   - И давно ты пришел к такому светлому видению будущего? - спросил Ирис.
   - Не слишком. Я сомневался, я и сейчас сомневаюсь - чересчур отдает душевной болезнью, но опять же - факты, Эриэссэль, факты! И более того - я чувствую, что на верном пути. Пусть я не вижу конечной цели, как не вижу солнца с закрытыми глазами, но отличить свет от мрака я и не открывая глаз смогу. Пусть я не вижу следов, но как собаке, идущей по следу, мне не нужно их видеть. Я чувствую запах - запах подлости и лжи, я не один год иду по следу и я уверен - впереди меня Шеанодар.
   - Знаешь, - вдруг сказал Харфек, - если впереди и не он, то все равно, и жизни не жаль будет, чтобы такого выследить. В таком деле помощь - честь, а не одолжение.
   - Благодарю, - серьезно сказал Хэлладар. - Вы мне верите. Уже за одно это - спасибо. Я ведь сам себе иногда не верю.
   - Почему же ты начал подозревать именно Шеанодара? - спросил Ирис.
   - Потому что всех уже перебрал, включая Ниах-Ахала, Дайлена и правителя Дальних эльфов. Все эти странности - и слухи, и Хартия, и Телегуин, очевидно, имеют один источник. Начались они не так давно, лет восемнадцать назад, точнее - я тогда стал обращать на них внимание. Изменения должны быть связаны со сменой власти, ведь не изменится же столь кардинальным образом взгляды уже существующих правителей. Я стал проверять, кто, когда и по какой причине сменил свое место, должность, особенное внимание уделял повышениям - и никого, кроме Шеанодара не нашел. Я и людей проверил и перепроверил, вплоть до смены фавориток - нет же, никто не подходит: то поздно к власти пришел, то переворот произошел, то еще раз фаворитку сменил - а изменения остаются. И только Шеанодар как шел наверх, так и идет, и с каждым его шагом наш Остров сотрясается все больше. Когда я обнаружил Шеанодара, то, помню, неделю кряду не мог заснуть. И тогда я заставил себя вспомнить и твое дело.
   - Тогда ты и понял, то Ирис не подлец? Что вы, - Харфек сглотнул, - ошиблись?
   - Да. Я понял, что у дела могло быть и иное решение, но доказать не представляется возможным.
   - Не представляется, - откликнулся Ирис. - Вот ты и провел параллель с Дайленом?
   - Да. Судя по тому, как гладко Шеанодар лгал на суде, ему не впервой приписывать собственные поступки невиновному. Он подставил тебя - так, что не оправдать, он сделал то же с кем-то до тебя, а теперь, я вижу пытается проделать это и с Дайленом. Но я не позволю. Я сделаю все, чтобы его остановить - я должен.
   - Хэлладар, - тихо сказал Ирис. - Шеанодар - страшный противник. Страшный своей беспринципностью. К тому же, он наверняка уже понял, кто идет по следу.
   - Разумеется, понял! И что теперь, я должен отказаться от преследования?! Ниах-Ахал мне сказал слово в слово тоже самое, но, по-моему, вы льстите Шеанодару. Он не всемогущ. Умен - да, но не всемогущ.
   - Хэлладар, если тебя сам Ниах-Ахал предупредил...
   - Пусть! - с внезапной горячностью воскликнул Помощник Главы Совета. - Пусть хоть звезды с неба посыплются - я не отступлюсь! Его нужно остановить. Эриэссэль, наша родная Низина становится похожей на человеческий погост: также серо, скучно и душно.
   - Мне казалось, тебе по душе спокойствие и стабильность.
   - Спокойствие - да, но не кладбищенское молчание. Мы когда-то сочиняли куплеты о Глориндоле, помнишь...
  Ирис кивнул.
   - Так вот, их еще помнят, но уже не поют. Слишком фальшиво звучат они на теперешнем фоне. Теперь, я уверен, в Глориндоле сочиняют куплеты о нас. Скоро наша молодежь начнет сбегать к Дайлену - за разнообразием. Вот это мне совсем не по нраву. Я не хочу, чтобы история с Дофинором и Тагайном повторилась не дважды и не трижды, я не хочу войны с людьми! В конце концов я не желаю, чтобы моим начальником был тот, кто погубил моего лучшего друга!
   - Погубил - это чересчур, - ответил Ирис. - И насчет начальника не беспокойся - когда Шеанодар займет место Ниах-Ахала тебя в Совете уже не будет.
   - Буду, - твердо заявил Хэлладар.- Я не позволю выжить себя с необходимого поста. Никому, хоть трем Шеанодарам. Да, он умней, но я не собираюсь сдаваться.
   - Почему Шеанодар - умней?
   - По природе, наверное, - Хэлладар замолчал и допил холодную жижу из чашки и не поморщился. - Я не успеваю за ним, потому и обращаюсь за помощью. Я бегу, бегу - вот, кажется, уже настиг, хватаю - и оказывается, я схватил пустоту. Шеанодар все уже предусмотрел, и след запутал, и ложной тропой увел... он все время впереди, - Хэлладар невольно вздохнул и Далек понял, что эльф впервые и, возможно, в последний раз говорит о своих трудностях откровенно. - На шаг, на два, но он опережает меня. Я бегу по пятам, я уже перестал думать о чем-либо кроме погони. Честное слово, со стороны, наверное, можно решить, что я влюблен: на уме у меня один Шеанодар, я сплю и вижу его во сне. Я говорю с тобой, Эриэссэль, а в мыслях у меня снова он.
   - Когда-нибудь Шеанодар споткнется, - сказал Ирис. - Никто не в силах вечно бежать впереди. Он споткнется - и тогда ты схватишь его.
   - Вот потому я и прошу - помогите мне. Нет, бежать за ним - мое дело, о вашем присутствии он и знать не должен.
   - Мы в кустах придорожных прихоронимся, - кивнул Харфек. - Так? Скроемся из виду, а мимо побежит - выпрыгнем.
   - Нет, не стоит прыгать. У Шеанодара и ядовитое жало может быть припрятано. Нет, вам нужно кинуть несколько камней на его пути. Из тех самых, что он сам и поразбросал по Острову. Мне нужны сведения. Не слухи и сплетни, не досужие домыслы, а достоверные факты. Шеанодар может споткнуться только о проверенный и существующий факт, а по части сплетен он и сам мастер.
   - Достоверные сведения - наша работа, - улыбнулся Ирис. - Кстати, я могу и сейчас кое-что подкинуть.
   - На счет?..
   - На счет Телегуина и любви тамошних жителей эльфам. Сделать еще? - Ирис собрал чашечки.
   - Да, если не трудно. Холодный, он совсем не действует. Так что в Телегуине снова случилось? - спросил Хэлладар, когда Ирис вернулся из кухни с целым ворохом приспособлений.
  Крошечную кастрюльку с длиннющей ручкой для Хрустального Родника он установил на стол в хитром приспособлении: будто бы другая кастрюлька на высоких гнутых ножках, с горлышком в точности под первую, меньшую по размеру. В другое время Далек непременно поразился бы таким интересным приспособлениям - теперь же нашлись дела поважней. Юноша не хотел ни слова из разговора упустить.
   - Спасибо, - вежливо сказал Хэлладар, и по комнате вновь разнесся болотный лекарственный запах. - Так что с Телегуином?
  Ирис подробно рассказал другу о зелье и вольном обращении с Хартией. Хэлладар же вновь забыл о том, что Хрустальный Родник надлежит пить горячим. Глаза у него так и засверкали.
   - Это точно? Эриэссэль, это достоверные сведения?!
  Реакция напоминала вопли Сибара, который так и не удосужился пригласить Ириса ни на какие подтверждения.
   - Самые достоверные.
   - И оно работает?
   - Плоховато, но работает.
   - То есть? - не понял Хэлладар.
  Ирис объяснил. Теперь до Помощника дошла и не только суть действия зелья. Лицо его вытянулось.
   - Откуда тебе известны такие подробности? Эриэссэль?..
   - Я сказал - сведения достоверные, из первых рук. Меня приняли за обыкновенного эльфа.
  Хэлладара передернуло.
   - Чудовищные методы, - сказал он наконец словно самому себе. - Будь моя воля, я давно бы запретил все эти высшие меры и третьи степени. Это проявление изуверства и животного начала - и не более того.
   - Хвала Небесам, что ты не всемогущ. Если бы телегуинцы пользовались заклинанием Истины - ты бы со мною сейчас не говорил. Я зелью возможно сопротивляться.
   - Тебе! Я не удивлюсь, что ты третьей степени человеческого допроса умудришься сопротивляться, но обыкновенные, не столь упрямые наши сородичи!..
   - Шансов почти нет, - ответил Ирис. - Я ведь и не защищаю телегуинцев, мне и самому не понравилось.
   - Чудовищно, - повторил Хэлладар. - Это... это уже все рамки перешло. Я непременно сообщу Главе Совета Сил.
   - А Объединенному Совету по Хартии? - подмигнул ему Ирис.
   - А они пусть сами поработают. Может быть, им Шеанодар что-нибудь подскажет. Спасибо.
   - Совершенно не за что, - искренне сказал Ирис. - Да вот еще, может быть, пригодится. Прими на всякий случай к сведению.
  Ирис в двух словах повторил о Петле Телара в столице, об Эледине и странных взаимоотношениях Княжеств, Ксарры и Кассира. Хэлладар выслушал внимательно и, кажется, запомнил дословно.
   - Обещать многого не могу, - сказал он. - Постараюсь проверить... Ахар-эль-Телар... но вряд ли удастся. Кассир плохо идет навстречу. Что же касается Телегуина и вообще Княжеств и Кассира, то очень странно... я слышал о сближении.
   - Сближении? - нахмурился эльф.
   - Да, именно, - спокойно подтвердил Хэлладар. - Странно...
   - Действительно, странно, - сквозь зубы ответил Ирис. - Даже чересчур.
   - Мы проверим, - повторил Хэлладар, - проверим Телегуин и я сообщу результаты.
   - Как? И, кстати, каким образом нам с тобой связываться?
   - Очень просто - через перемещаемый визор.
   - Ничего себе - просто! Где же мы его возьмем?
   - Эриэссэль, если я пришел за помощью, должен ведь я был предусмотреть возможность твоего согласия.
  Хэлладар встал, ушел в коридор, чем-то пошуршал в своем плаще и вернулся с небольшим куском зеркала в руке. Так, по крайней мере, показалось Далеку. Зеркало как зеркало, плоское, без рамки. Далек хотел заглянуть, проверить, хорошо ли отражает, но Хэлладар быстро перевернул осколок темной стороной вверх.
   - Это зеркало Дагона, - с улыбкой объяснил Ирис. - Или зеркало двух сердец.
   - Или перемещаемый визор, - заключил Хэлладар, - для общения на большом расстоянии. И я бы не рекомендовал, - он посмотрел на юношу, - заглядывать в него попусту. Мало ли кто может случиться с той стороны.
   - Как же им пользоваться? А слышать оно может?
   - Слышать может живое существо, - наставительно сказал Хэлладар, - а это магический предмет. Эриэссэль знает, как им пользоваться.
  Ирис кивнул и быстрым неуловимым движением сунул осколок зеркала во внутренний карман рубашки.
   - Отличная у тебя реакция, - будто с удивлением заметил Хэлладар и вернулся к делу. - Я сам выйду на связь, меня не ищите. И еще, - Помощник Ниах-Ахала нерешительно оглядел комнату, - Эриэссэль, ты позволишь снять кубатуру?
   - Конечно, - пожал тот плечами. - А отклика не заметят?
   - Заметят, - кивнул Хэлладар, - но не здесь.
  Он произнес несколько отчетливых, но для Далека непонятных и непроизносимых слов и развернул правую руку ладонью вверх. Юноша не смог сдержать вздох изумления. С кончиков пальцев эльфа сорвалась с легким шелестом пестрая волшебная змея, вся переливающаяся цветными всполохами и заметалась в воздухе. Хэлладар легким движением направил змею к стене, и та побежала вдоль нее с тем легким треском, что исходит обычно от умирающего огня. Добежав до закрытой двери в соседнюю комнату, змея просочилась сквозь дерево, через несколько секунд вернулась и побежала по другой стене в обратном направлении.
   - Она наш дом запоминает?
   - Я запоминаю, - поправил юношу Хэлладар. - С её небольшой помощью. Откройте, пожалуйста, окно.
  Харфек, проводив взглядом волшебную змею, встал и распахнул ставни в ночь. Огненная змейка тем временем успела обежать кухню и зашуршала по стене над кушеткой. Далек поспешно повернулся и успел рассмотреть светящиеся огненные пятна на цветистой спинке и движущееся жало, как у живой змеи.
  Хэлладар протянул руку, змея сорвалась со стены и словно бы просочилась в пальцы эльфа, причем те даже не порозовели. Советник на миг прикрыл глаза, запоминая все, что успела увидеть его помощница. Как странно, нельзя разве посмотреть своими глазами? Или змея видит то, чего даже эльфийское зрение не берет? Хэлладар открыл глаза и направил руку ладонью вверх в сторону окна. Змея прыгнула в ночь, брызнула искрами в мокрой листве и где-то вдали юноша увидал неяркую вспышку.
   - Вот и все, - улыбнулся волшебник. - И никаких следов, никакого отклика.
   - Да, Хэлладар... превосходно...
   - Стараюсь, - чуть наклонил тот голову на Ирисовы слова. - Положение обязывает. Что же касается непредвиденных ситуаций... Если случится что-то нехорошее или попросту чересчур интересное, то...
   - То я еще не забыл вызова, - продолжил Ирис. - Или уже не имеет смысла им пользоваться?
   - Отчего же... Есть, - улыбнулся Хэлладар. - Только будьте аккуратны. Можете и письмо написать: долговато получится, но почта у меня надежная. Проблемы не исключены, но весьма маловероятны.
   - Свяжемся. Надо будет - мы тебя и в Совете Сил найдем.
   - Вот там не надо! И еще Эриэссэль, я бы не рекомендовал носить визор при себе постоянно, это небезопасно для здоровья. Раньше, чем через неделю, все равно ничего не произойдет.
   - Твои бы слова да Шеанодару... кое-куда. Хорошо - хорошо, будем ждать через неделю.
  Хэлладар словно хотел что-то добавить, но передумал и поднялся из-за стола. Ирис тоже встал, за ним и все. Советник и помощник поклонился поочередно каждому, и все скопом направились в коридор.
   - Куда ты сейчас?
   - К Эттэаладу, в Верхний Город. Завтра планирую выехать в Низину.
   - Проводить тебя?
   - Нет, не стоит. Скоро рассветет, - Хэлладар запахнул свой беспросветный плащ.
   - Прости за слова в кабаке, - вдруг сказал Харфек. - Погорячился.
   - Ничего, - улыбнулся Хэлладар, - я не в обиде. Сам виноват. И, кстати, - улыбка стала чуть лукавой, - напугать меня трудно, а человеку особенно.
   - Знаю, - ответил Харфек, - я же не дурак.
   - Да, не дурак... Благодарю за гостеприимство, - Хэлладар низко поклонился. Трое друзей повторили. - Я рад знакомству с вами. Искренне рад.
   - Еще бы, - прошептал Харфек, - мы же такие полезные.
  Хэлладар покачал головой и повернулся к Ирису. Оба эльфа одновременно сделали одинаковое движение - легкий поклон, почти кивок, правая рука прижата к сердцу. Хэлладар что-то сказал на своем языке, Ирис ответил на всеобщем:
   - И я не прощаюсь.
  Друг его снова качнул головой, видимо ждал эльфийских слов. Ирис же, верный своей половинчатой природе, совершенно по-человечески крепко обнял ошарашенного советника и повторил по-эльфийски то, что нужно. Помощник Ниах-Ахала на миг замер, затем надвинул на глаза капюшон и что-то едва слышно прошептав, исчез за дверью в бледнеющей темноте.
  "О Небо, какая путаница!", - шепнул Харфек на ухо Далеку перевод.
  Стукнула, закрываясь дверь; все трое вернулись в комнату и Далек понял, что уже некоторое время пристально смотрит на Ириса.
   - Спрашивай, - сказал тот, падая на кушетку. - Спрашивай все, что хочешь.
   - Ничего не хочу. И так почти все понятно, - соврал Далек.
   - Спасибо, но получается нечестно. Спрашивай, я не хочу рассказывать все заново - слишком долго.
   - Что спрашивать-то?.. - Далек опустился на стул. Спросить хотелось многое и ясно было, что на все Ирис не ответит. - Тебя по-настоящему зовут...
   - Эриэссэль.
   - А почему тогда Ирис?
   - Не знаю, может быть, похоже...
  По мнению Далека "Эриэссэль" походило на "Ирис" менее, чем "эльф" на "человек".
   - Потому что из Ирисной Низины, - вставил Харфек. - Ну и да, похоже чуть-чуть...
   - Так ты не сам себя назвал?
   - Нет, конечно. Меня так назвали люди еще до знакомства с Харфеком и до отлучения. Почему - не спрашивал.
   - За что тебя...
   - Отлучили. Официально называется именно так. Тебе официальную формулировку? Или истинную причину?
   - И то, и другое.
   - Официальный приговор вынесен за предательство собственного народа. За то, что предпочел людей эльфам, и очень сильно предпочел. Истинная же причина - и для большинства неочевидная - за то, что не вовремя оказался в неподходящем месте.
   - Наоборот, очень вовремя. Для этой суки Шеанодара.
   - Что произошло? Ты, Харфек, тоже видел?..
   - Из-за меня все и случилось, - ответил воин. - Ирис мне жизнь спас, да так, как не надо бы по эльфийским законам.
   - Я убил эльфа, - просто сказал Ирис.
   - И за это?..
   - Далек, ты и сам понимаешь - для нас убийство себе подобного нечто едва ли возможное... невообразимое... самое страшное, что только можно совершить.
   - Но ты же не просто спящим его зарезал!
   - Это не имеет особого значения. Смертной казни у нас нет и быть не может - ее заменяет отлучение. Нет-нет, Далек, мне никогда не вынесли бы подобного приговора, если бы не вмешательство Шеанодара. Я вполне мог рассчитывать на снисхождение, я на него и рассчитывал, ведь были весомые аргументы в мою пользу. Я защищал друга, противник напал первым, да и, к слову, покойник был тем еще подонком... что-то вроде Гартаха на эльфийский манер... В результате же приговор был все тем же, в котором я и не сомневался - отлучение, но... навечно.
   - То есть... никогда...
   - Нет, никогда. Шеанодар все повернул так, что покойный оказался новым воплощением Святой Семерки в одном лице; он, видите ли, выполнял какое-то сверхсекретное и сверхвлажное задание, а я вовсе и не спасал никого, мне плевать было на Харфека, а убил я непорочного сородича исключительно из мерзких побуждений. Дабы помешать всем эльфам процветать и здравствовать.
   - И ты не смог ничего ответить?
   - Шеанодар умен. Очень умен, он умеет говорить. Выступил он самым последним, после меня - и каждое мое слово обернул против меня. Бесполезно было что-либо возражать, да и... прав Хэлладар, я не мог... не имел права говорить слишком много. А без объяснений даже сам Хэлладар поверил, а об остальных и говорить нечего.
  Далек долго ничего не мог сказать. Харфек убрал чашки и все кастрюльки, Ирис сидел и смотрел в окно. Для чего Шеанодар поступил так с Ирисом и без вопросов ясно - очередная ступень наверх, очередная возможность свалить свои дела на другого.
   - Слушай, Ирис, - сказал Далек наконец, - мне кажется, что все неспроста... ну, что этот Хэлладар так вовремя нашелся.
  Эльф отвлекся от созерцания рассветных листьев и повернулся к юноше.
   - Пусть даже и не споткнется этот Шеанодар, хотя мы очень постараемся... все равно, ведь помешать такому наверх забраться, это же намного лучше, чем для Сибара подслушивать и подглядывать.
  Ирис рассмеялся.
   - В самую точку! Намного лучше! Хотя бы для того, чтобы просто потрепать нервы Шеанодару.
   - Не говоря уж о том, чтобы походя мир спасти, - добавил вернувшийся в комнату Харфек. - А что до Сибара, то неизвестно, нужны ли ему еще наши глаза и уши.
  Со спасением мира, однако же, пришлось повременить. Хэлладар выполнял обещание - ту часть, где говорил, что свяжется лишь через неделю. Ирис все-таки не вынул зеркало из рубашки, но это не помогало. Вестей от Сибара по-прежнему не было, по-прежнему градоначальник не давал разрешения друзьям покинуть город (а без него, как понял Далек еще месяц назад, уезжать настоятельно не рекомендовалось), но и новых дел не предлагал. Скучно стало как никогда.
  Неизвестно, как бы дожил до конца недели Далек, если бы не его книги. Решив, что читать он умеет, а пуще того, чтобы избавиться от навязчивых мыслей о зеркале и Хэлладаре, юноша раскрыл книгу о народах и странах, на самой первой странице и принялся усердно отыскивать знакомые буквы. Это было совсем не то, что читать под присмотром Ириса; к удивлению юноши, медленно, но верно стало получаться. Буквы укладывались в слова быстро, Далек даже поначалу не верил и перепроверял прочитанное. Названия Великих Островов и их число в комментариях не нуждались, а вот на дальнейших сведениях Далек замучил друзей.
   - А что, мелких островов в самом деле больше тысячи?
   - Наверное, - откликнулся из соседней комнаты Харфек, - я не считал.
   - А на Энортиоле есть пустыни? Вы же говорили, там болота?
   - Там все есть. Кроме снега.
   - Ирис! Сколько у вас закрытых городов?
   - А сколько там написано? - отозвался эльф с кухни.
   - Семь.
   - Значит, семь и есть. Ты учился читать только для того, чтобы не верить прочитанному?
   - Нет, но...
   - Вот и читай молча!
   - Шут с ним! Читай, Далек, вслух. Мне тоже интересно, есть ли на Энортиоле пустыни.
  Читать про себя было трудно, но так интересно, что Далек увлекся, что позабыл переспрашивать. Медленно - медленно за словами, за набором бессмысленных букв вырастали неведомые земли и города, ходили эльфы и люди, слышалась незнакомая речь.
  На Энортиоле никогда не бывает зимы, а вместо нее есть время дождей. Там в самом деле есть болота - тянущиеся на сотни верст, поросшие корявыми деревьями и кишащие ядовитыми тварями. Скорпионовы острова лежат в океане к юго-западу от оконечности Энортиола и образуют силуэт скорпиона - ядовитого насекомого из жарких пустынь, потому так и называются. Океан же под ними - настоящая пучина без дна, и водятся там огромные безглазые рыбы и многорукие морские чудовища. Ворота у них в Форне сделаны из редкого дерева, которое растет высоко в северных горах, и древесина его плотная и не горит. Ирисная Низина - красивый край у западного побережья Альданиора, там есть один закрытый и пять смешанных городов, но даже в последних живут в основном Старшие. Управляется край Советом из наиболее уважаемых представителей всех городов - числом двадцать пять: по четыре от каждого города и Глава.
   - Ирис! Хэлладар у себя в Низине какой советник? Третий?
   - О Небо! - донеслось из соседней комнаты. - О Семеро Всемогущих! Зачем я научил его читать! Ты времени другого не мог выбрать, ведь ночь?!
   - Так третий?
   - Третий - третий. Кстати, если есть еще вопросы - задай сейчас.
   - Нету. А нет, есть - сколько ему лет?
   - Хэлладару? - Ирис все же встал и вышел в общую комнату. - Зачем тебе знать?
   - Ну больше, чем тебе?
   - Ненамного. По нашим меркам, разумеется.
   - И как он только успел... Ведь их там всего двадцать пять.
   - А ты думал, в помощники в Совет Сил кого попало берут? Хэлладар очень добросовестный, даже чересчур, и, кроме всего прочего, очень недурной маг. Все?
   - Все.
   - Ложился бы ты... Глаза испортишь.
   - Нет.
  Ирис весело улыбнулся Далека, а тот уже снова читал, ведя по строчкам пальцем. В горах Востока, очень глубоко живут кобольды с серой кожей, без волос, бровей и ресниц; на заснеженном же плоскогорье, высоко над землей, среди облаков находится один из немногих известных городов Скальных эльфов. Там трудно дышать, там не растет ничего, кроме жестких кустарников и несъедобных трав, но тамошние эльфы живут в горах многие тысячи лет и не променяют их ни на одну из плодородных теплых равнин. Есть и Дальние эльфы, пришедшие из неведомых земель, великие поэты и музыканты, с синими глазами и удивительными волосами ярче солнца. А еще: феи - лесные и равнинные; пикси - мастера на козни и злые шутки; лепреконы в красных колпаках; дриады, не показывающиеся на глаза никому, кроме редких эльфов; и люди - люди разных языков, земель, обычаев, разного цвета кожи. Куда там сказкам и эльфийским песням! Далек так зачитался, что опомнился утром, когда свеча догорела, а проснувшийся Харфек неслышно подошел, хлопнул юношу по затылку и уронил носом в книгу.
  Всю неделю Далек почти не спал, он читал, читал и читал. Ирис попытался усадить юношу за другие занятия, но мысли ученика были так далеко, что не то, что буквы не писались, а и два с двумя не складывалось. Эльф отступил, решив, что рано или поздно, а Далек не выдержит бессонных ночей и жажда к чтению поутихнет.
  К началу новой недели юноша одолел всю книгу, а особенно интересные места прочитал по два и три раза. Взял новую, про тварей, раскрыл и понял - не может читать. Стал смотреть картинки, но и те расплывались и туманились. Не хотелось смотреть, хотелось спать. Зевнув до хруста в челюстях, Далек бережно закрыл книгу, задул свечу и в темноте открыл дверь в спальную комнату. Открыл и замер на пороге. В темноте светилось желтым неярким светом пятно, Далек даже попятился. Через миг он понял, что на спинке стула лежит Ирисова рубашка, а из-под нее выбивается призрачный свет.
   - Ирис! Харфек! Зеркало светится!
  Далек сорвал рубашку со стула, осколок зеркала выпал - прямиком в руку моментально вскочившего эльфа.
  Друзья сгрудились вокруг небольшого окошечка, зеркало же ожило. В нем отразилось лицо Хэлладара, а позади - комната с огромным окном от пола до потолка.
   - Уже поздно, - слова слышались так, будто Хэлладар стоял рядом, - но вам необходимо знать. Эриэссэль, мы опоздали с Телегуином.
   - Что?!
   - Да, к сожалению. Мы планировали начать проверку завтра к вечеру, а сегодня утром туда нагрянули господа из Совета по Хартии. Открыто, с официальным запросом, и с той же информацией, что ты мне дал. Нам остается лишь дожидаться официальных результатов проверки. Кому ты еще сообщал о телегуинском зелье?
   - Сибару, то есть а"Донавесте, главе Нижнего Рианлота. Только ему и владыке Кассира, а"Солаверте - лично, наедине. Сибар обещал, что подсуетится, но до сих пор - ничего... по крайней мере, для нас - ничего. А"Солаверта же не докладывает нам о своих решениях.
  Хэлладар в зеркале кивнул, лицо у него было усталое и осунувшееся.
   - Я сообщал лишь Главе Совета Сил - тоже наедине. Так что возможностей у нас немного. Со своей стороны я постарался проверить, откуда информация - безрезультатно.
   - Хэлладар, свяжись с нами к вечеру, - вдруг сказал Ирис. - Сможешь?
   - Вечером - нет, у нас собрание Совета. Разве что снова ночью, примерно в это же время.
   - Хорошо, будем ждать.
   - Что ты, Эриэссэль, задумал? - нахмурился Хэлладар.
   - То, что нужно было сделать месяц назад. Сибар изображал радость при известии о Телегуине, хотел кого-то за руку поймать, много чего хотел, но пока водит нас за нос. Или он нас повесит, или мы вытрясем из него, кому он сообщал о телегуинском зелье и сообщал ли вообще.
   - Ну шути так, Эриэссэль.
   - Я не шучу, дело серьезное. Да не беспокойся, никто нас не повесит - хотели бы, давно бы сделали. А пока мы еще не настолько бесполезны. К ночи мы узнаем все, что можно узнать от Сибара. Обещаю.
  Хэлладар кивнул, вдруг вздрогнул, обернулся и зеркало в тот же миг без предупреждения погасло. Друзья остались в полной темноте, но сна не осталось ни в одном глазу.
  Глава 5. Сомнения.
  До утра Ирис уговаривал друзей отпустить его одного, но безрезультатно. Далеку казалось, что Ирис в чем-то прав; что, оставшись дома, они могли бы в случае чего помочь, но юноша промолчал. А все потому, что Харфек уперся хуже осла на горной дороге, а в одиночку Далек мог разве что следом за друзьями в тюрьму угодить. Нет, куда бы ни было, а лучше всем вместе.
  Ирис наконец устало вздохнул и поднялся.
   - Пора.
  Далек выглянул в окно.
   - Так ведь еще и семи нет. Неужели Сибар встает так рано?
   - Нет, но когда встанет, будет слишком поздно. Харфек, ты точно...
   - Точно и хватит об этом! Я все равно к нему пойду, если что случится, да только к тому времени тебе помощь может уже не понабиться. А троих разом он на дыбу не отправит, кишка тонка.
   - И в самом деле, довольно об этом... Далек, кинжал не забудь.
   - Зачем?
   - На всякий случай, - ответил Ирис.
   - Если на Сибара дурь найдет, - объяснил Харфек.
  Далек не совсем понял, как может помочь Сибаровой дури эльфийский клинок, но совету внял. Тем более, что и друзья вооружились точно также - кинжалами. На душе у юноши стало нехорошо, но он отогнал муторное чувство.
  Около семи часов утра все трое были на площади, совершенно пустынной в такое время. Цветы за месяц изменились, расцвели новые, увяли прежние, но фонтаны били в небо все так же весело и беспечно, и так же беззаботно солнце купало в прозрачной воде свои пока еще нежаркие лучи.
  К Сибару их, разумеется, не пустили. Ирис нисколько не смутился и заявил, что они подождут. Вежливый до отвращения слуга попытался возразить в том смысле, что, дескать, как скоро господин а"Донавеста соблаговолит встать, он станет завтракать, потом...
   - Тебе же по-человечески сказали - "мы подождем". Столько, сколько потребуется. Надо будет, и заночуем здесь. Твоя забота - предупредить хозяина о нашем присутствии. Не забыли еще наших имен?
  Слуга исчез и скоро друзей проводили в небольшую комнату, совсем не ту, где они были в прошлый раз. Неужели отношение к ним Сибара за месяц и впрямь изменилось едва ли не до противоположного? Или только по отношению к Ирису? Ждали довольно долго. Солнце поднялось высоко и вовсю уже плавило цветной витраж в окне - прошло не менее трех часов, - когда за ними явились.
  "Господин а"Донавеста ждет". Проходя прохладными коридорами, Далек еще раз с отчетливостью убедился в перемене взглядом градоначальника - сам он прийти не соизволил. Сибара друзья нашли в его личном кабинете. Тогда юноша не знал, как именно называется эта уставленная книгами комната, но понял, что разговор будет тяжелым. Таким же, как взгляд Сибара из-под насупленных бровей.
  Закрылась высокая темная дверь, и друзья остались стоять посреди мрачноватой комнаты перед огромным столом. Присесть градоначальник не предложил.
   - Вы передали, что хотите видеть меня, - хмуро сказал Сибар, - что же теперь молчите? Говорите, у меня мало времени.
   - Зато у нас его вдруг появилось чересчур много, - негромко ответил Ирис.
   - И вы этим недовольны? Я, кажется, ясно сказал - можете отдыхать.
   - Не покидая города? Это больше похоже на арест, нежели на отдых. Сибар...
   - А"Донавеста! - рявкнул градоначальник. Он сделал движение, будто хотел вскочить, но остался на месте, однако лицо его покраснело. - А"Донавеста - это во-первых! Во-вторых, неужели я должен перед вами отчитываться в своих поступках? И третье - если я сказал, что пока вы не нужны, это значит - не нужны! Или я должен изощряться и придумывать для вас работу, лишь бы вам не скучать!
  Ирис наклонил голову и очень вежливо заметил:
   - Господин а"Донавеста, я не подвергаю сомнению Ваши решения, я лишь - пусть по недомыслию или от скуки, это как Вам будет угодно, - решил удостовериться, что о нас не забыли.
  Сибар поморщился, будто хотел плюнуть эльфу под ноги и побагровел.
   - Не забыли... - прошипел он. - Забудешь вас! Хватит юлить! - кулак обрушился на гладкую столешницу, Сибар вскочил, оттолкнув кресло. - Ты пришел сейчас - не вчера, не третьего дня - почему?!
  Ирис поклонился ниже.
   - Хватит кланяться!
   - Я услышал все, что хотел, - ответил эльф, - и я тоже буду говорить начистоту. Отчего наш отдых затянулся, я примерно представляю...
  Губы Сибара презрительно скривились при этих словах, сам градоначальник перевел дух и сел.
   - ... я только не понимаю, отчего ты мне не доверяешь? Что же до того, почему я пришел сегодня, а не третьего дня... Ты и сам прекрасно знаешь - Телегуинская проверка...
   - И после этого ты осмеливаешься спрашивать, почему тебе не доверяют? Я сам узнал об этой треклятой проверке два часа назад!
   - Разве впервые мы узнаем что-то одновременно с тобой или раньше? Прежде ты благодарил...
   - Не перебивай меня! - Сибар оперся о стол и подался вперед. - Одновременно! Кто тебя просил совать нос не в свое дело?! Я по-человечески сказал - разберусь, какого же рожна ты лезешь вперед. На виселицу захотел?
  Ирис слегка побледнел, но в остальном остался спокойным.
   - За что? За то, что повторил рассказанное тебе?
   - Не валяй дурака! Если я молчу о том деле, значит есть причины! Или ты все мозги в своей шлюхе оставил?!
   - Мозги мои при мне, - ответил Ирис, - и я знал кому и что говорить.
   - Конечно! Знал! Прямиком этим сукам из Хартии! Молчи! Ты знаешь, что творится в Телегуине, ты знаешь, что делается в Княжествах?! А ты знаешь, кретин, что с тобой сделает а"Солаверта, если узнает?!.
   - Понял. Петли Телара по столице по пустякам не разбрасывают. Телегуинцы обещали зельем с Кассиром поделиться, или рецепт дали? Или что еще?
   - Не твоего ума дело. Ты влез в чужую игру, эльф, и как бы мне уже не надоело тебя покрывать.
  Губы Ириса дрогнули в саркастической усмешке, но ответить он не успел. Заговорил Харфек, до того стоявший, чуть прислонясь к стене.
   - А ты, Сибар, и не покрывал его никогда. Ни его, ни меня, - разве что, когда тебе было выгодно, - тебе и теперь выгодно, ведь иначе ты сообщником пойдешь. Будь иначе, ты бы нас еще тогда из столицы не выпустил.
   - Еще один умник нашелся, советовать решил. Запомни, я сам знаю, что мне выгодно, а что - нет. И молчи, когда не о тебе разговор идет.
   - Стало быть, все дело во мне, - сказал Ирис с какой-то грустью. - В чем я виноват?
   - Я уже сказал, или ты еще и оглох?
   - Нет, я не оглох, но и ответа не услышал. Сибар, дело ведь совсем не в том, что и кому я говорил, это лишь стало последней каплей. Так? Ты перестал мне доверять сразу по возвращении из Телегуина и недоверие твое усиливалось. В Кассавирте ты уже в открытую лгал. Сибар, объясни, чем я заслужил подобное отношение, потому что я искренне не понимаю. Тем, что двадцать лет был верен Риану и Кассиру? Чем?
   - Или ты хорошо играешь, или ты и в самом деле - дурак, - нехорошо усмехнулся Сибар. - Верен был... Был. Слишком много накопилось следов твоей "верности", отмыть нечем.
  Далек опешил и посмотрел на Ириса. Эльф был ошарашен ничуть не меньше.
   - Как это прикажешь понимать?
   - А как хочешь, так и понимай. Иди - и будь благодарен, что я тебя в Карман не отправил.
   - Я не уйду!
   - Что?! - привстал Сибар.
   - Я не уйду, - повторил бледный от негодования Ирис. - Хочешь казнить - подписывай приказ! Хотя бы на эшафоте узнаю, в чем меня обвиняют.
   - Как трогательно, - Сибар вновь упал в кресло. - Сейчас заплачу.
   - Скажи, Сибар. Скажи - если я предатель, мне все твои слова должны быть известны. Или ты думаешь, что это все-таки не так?
   - Не твое дело, что я думаю. Я скажу, хоть в глаза тебе посмотрю, - тон градоначальника стал наигранным, напоминающим то время, когда глава Риана орал о претензиях к Стрелку и лесникам. - Ты упорно защищаешь эльфов, ты упорно, раз за разом приносишь сведения их лояльности...
   - Но...
   - Молчи! Сам напросился! Дайлен, Альдир, Эрдин, Стрелок - все как на подбор людям лучшие друзья и товарищи. Надежда и опора!..
   - Но...
   - Стрелок, ладно, бес с ним, но остальные! Рыльце-то в пушку, да в нередком!
  По округлившимся глазам Ириса и вытянувшейся физиономии Харфека Далек видел, что друзья ничего не понимают.
   - Княжества и Ксарра козни строят! Ксарра - ну еще ладно, с них все станется; Княжествам-то зачем? Рубить сук, на котором они удобно сидят, - особенно телегуинцы!- на такое, знаешь ли, не каждый врожденный идиот способен.
   - Так была договоренность с Телегуином...
   - Была! И есть! Не все ты со своими сородичами из Хартии поломали.
   - И сколько зелья обещали?
   - Тебе лучше знать, мне а"Солаверта не докладывает. А ты знаешь о том, что Тальгентил в пособничестве пикси замечен?!
   - Что?!
  - Что слыхал. Про договор, что Альдир со своими пикси заключил, ты тоже умолчал.
   - Какой договор?! - воскликнул Ирис. - Сибар, ты о чем?!
   - О том, что или вы дурите меня или сами полные дураки. Альдир заключил с пикси союз - о том, чтобы поменьше допускать свои владения людей.
   - Это неправда! - услышал Далек свой голос.
   - А я все ждал, когда третий заговорит. Ты-то куда суешься?
   - Господин а"Донавеста, - запинаясь, заговорил юноша. Он старался не смотреть на Харфека с Ирисом. - Вы... Вам неправду сказали! И я это знаю!
   - Ах, знаешь ты... Откуда, интересно?
   - Я был в Заповедном лесу, в Старом, как вы его называете, - краем глаза Далек уловил взгляд Харфека и начал краснеть. - Был и слышал о договоре и о том, что тамошние эльфы людей с пути сбивают и в болото направляют. Только знаете, кто это говорит? - сами пикси и говорят! Может, у них, Старших, и есть какой с пикси договор, но точно не про то, как людям вредить. Потому что, если б был такой договор, я бы в том лесу и остался. Плюнули бы эльфы и утоп бы я в болоте.
   - В каком болоте? - спросил Сибар тоном пониже.
   - В обыкновенном болоте. Меня эльфы силком оттуда вытащили, они же и от писки охраняли. Я им тогда не поверил, да после сам убедился.
   - В чем?
   - Что пикси - сволочи. И врать чересчур горазды.
   - Как бы некоторые люди их не переплюнули.
   - Я не лгу, господин а"Донавеста!
   - Откуда мне знать? - ответил Сибар.
  Далек открыл рот, но Ирис положил ему руку на плечо. Юноша не обернулся, но рот закрыл.
   - То, что пикси прирожденные лжецы, это и без тебя известно. А насчет Дайлена - тоже пикси наболтали? А, Ирис?
   - Что именно насчет Дайлена? Говорят многое, но не всему же верить.
   - Вот именно! Насчет того, чтобы в крови ради бессмертия купаться - это бред. Вам и без крови неплохо живется. О магической силе, которая из девственниц получается - тоже дурь. Вряд ли эльфа уговоришь человеческую девушку поиметь, хоть и девственницу, хоть и за магическую силу. Хотя некоторые, - глаза Сибара уперлись в Ириса, - не брезгуют.
  Ирис стиснул зубы, но промолчал.
   - А как насчет рабов? Прислуги?
   - Сибар, ты с ума сошел?
   - Может быть, и сошел. К людям он хорошо относится! А то, что оттуда не возвращаются! Не возвращаются из этого проклятого города!
   - Сибар! - не выдержал эльф. - Что ты говоришь?! Ты слышишь себя?! У Дайлена - рабы, Дайлен заманивает людей?! Чем это правдивей крови и девственниц?
   - А что ему мешает? Он Хартии не подписывал.
   - Мало ли кто ее не подписывал! Сибар, у эльфов никогда не было и не будет рабства! Мы не люди!
   - Ты вспомнил, что не человек?
   - В этом смысле я им и не был, - глаза Ириса сверкнули зелеными болотными огнями. - Хотя бы ради собственной безопасности эльф никогда не станет рабовладельцем, потому что это ударит в первую очередь по нему. Никогда и нигде ненависть и страх не приносили тому, что их вызывает ничего хорошего. Никогда. И каждый из нашего народа это знает.
   - Умного хозяина рабы любят, а не ненавидят, - пошевелил горбатым носом Сибар. - Другие, не столь слезоточивые аргументы у тебя есть?
   - Есть. Глориндол - закрытый город; он был основан как раз перед войной - в страхе перед этой войной, в страхе перед людьми, если хочешь. И после этого Дайлен, отгородившись от человечества и всего мира, станет заманивать людей в город, чтобы поработить?.. я не был в Глориндоле, но не думаю, что бы за прошедшую тысячу лет его правитель настолько основательно повредился в уме.
   - Все это слова, - хмыкнул Сибар. - Нет доказательств.
   - У противоположной точки зрения их и быть не может, однако же ты предпочел поверить именно ей. Ты предпочел думать, что я перешел на сторону эльфов и даю тебе неверную информацию, а верную, напротив, им. Ты считаешь меня предателем?
   - Доказательства есть, - хмуро сказал Сибар, не отвечая на вопрос прямо. - Тот дохлый шулер заговорил перед смертью, и указал на Дайлена - конкретно на него. И конкретно на тебя.
  В глазах Ириса появился ужас.
   - Что же до того предатель ты или нет - сейчас проверим, - глава Риана подвинул себе стопку бумаг с печатью и гербом. - Кому ты сказал о телегуинском зелье? Имя.
  Ирис помотал головой.
   - Имя.
   - Нет. Я не могу сказать.
  В глазах Сибара сверкнул алчный огонек, а изогнутый нос показался клювом хищной птицы. В этот миг градоначальник стал очень схож со своим августейшим родичем. Далек понял, что все пропало.
   - Какие еще нужны доказательства, - прошептал Сибар, обмакивая перо в чернильницу в виде крепости с четырьмя башнями. - Удивительная преданность, до гроба... аж слезы наворачиваются...
  Перо черкнуло залихватскую подпись, но Далек видел руки у градоначальника дрожали.
   - Три подписывай, - хмуро сказал Харфек.
   - Подпишу, - взгляд Сибара, далеко уже не красного, уперся в Ириса, бледного до синевы. - Подпишу.
  Перо клюнуло чернила, хотя в том не было надобности.
   - Решайся, решайся, ты ведь и друзей за собой тянешь.
   - Тянут корову! - не сдержался Харфек. - А мы пока в состоянии сами выбрать путь.
  Глава Рианлота ухмыльнулся то ли саркастически, то ли страдальчески.
   - Сибар, выслушай меня, - заговорил Ирис. - Выслушай, пока не стало слишком поздно. Я не могу назвать имени интересующего тебя лица. Не могу! - в голосе эльфа послышалось почти отчаяние. - Но я клянусь тебе, клянусь всем для меня святым, что это лицо никоим образом не причастно к проверке в Телегуине. Более того, ему эта проверка еще неудобнее, нежели тебе.
   - И я должен верить?
   - Должен. Ты всегда нам верил, какие бы неудобные сведения мы не приносили, почему же не веришь теперь? Я - эльф?! Сибар, я не вчера им стал, и прежде тебя это не смущало. Мы приносили только те сведения, за которые готовы ручаться головой, именем и честью! Если они и отличались от расхожих слухов, наша ли в том вина?
  Лицо Сибара сморщилось.
   - Ирис, у меня нет выбора. Ты не вовремя вспомнил, к какому народу принадлежишь. Ты - эльф, и если раньше тебе удавалось понимать людей, то теперь - нет. Может быть, ты стареешь? Или пытаешься заслужить прощение? Я человек и меня через тридцать лет не будет, а для тебя и три сотни - всего ничего. Чего же не сделает отлученный ради возможности вернуться назад.
   - Благодарю за напоминание, - прошипел Ирис. - Отчего бы не припомнить всего, что было забыто... Только у тебя вспоминается лишь удобное теперь. Жизнь длинна и можно пренебречь сиюминутными отношениями со смертными? Может быть, и так. Но ведь я могу и возразить. Жизнь коротка, всего тридцать лет осталось, можно и поступиться честью, совестью и справедливостью ради лишних мгновений на земле.
   - Выбирай слова! Поступись я совестью, ты бы давно в яме сгнил! Я предложил тебе выбор...
   - Какой?! Стать предателем?!
   - Ты уже стал им однажды.
  На всю комнату у Харфека хрустнули сжатые кулаки, а у Далека свело челюсти от ненависти и непроизнесенных слов. Ирису же стать бледнее не представлялось возможным, потому он не изменился.
   - Ты вспомнил? - тихо сказал эльф. - Ты вспомнил, кого я предал... Как же ты можешь утверждать, что я пытаюсь вымолить прощение. Каким образом, скажи на милость, можно уменьшить бесконечность?
   - Имя. Ирис, имя, - Сибар (Далек едва верил ушам) почти умолял.
   - Нет, - еще тише ответил эльф. - Нет, Сибар, никогда.
   - Ты выбрал. В Кармане вспомнишь. Слава Небу, здесь не Телегуин и я знаю, что ты...
   - Не эльф! - воскликнул Ирис.
  Сибар замешкался.
   - Это ты хотел сказать!
  Далек видел, что эльфа трясет и глаза его горят как в лихорадке. "Последняя попытка. Последняя. Если и теперь не поверит - нам конец".
   - Как удобно! Когда меня нужно обвинить в заговоре, в предательстве, в сговоре с врагом и Бог весть в чем еще - тогда да, тогда я эльф. И на меня можно смело повесить все грехи моего народа - явные и вымышленные. А еще можно меня унизить, можно напомнить о существовании друзей, можно отправить на дыбу. Можно меня упрятать в тюрьму, можно пытать и казнить любым способом на выбор - и тогда я человек!
   - Ты сам выбрал.
   - Да, выбрал! Но выбрал и ты! Ты выбрал путь овцы, которую ведут на скотобойню. Звони, зови стражу!
  Сибар поднялся, Далек похолодел.
   - Ты знаешь, я клялся тебе в верности двадцать лет назад и у меня и в мыслях не было клятву нарушить. Ты знаешь - Рианлот мой единственный дом, мне некуда больше идти. Ты все знаешь, но предпочел не вспоминать. Я не сказал о тебе в Телегуине под страхом смерти, отчего же я должен говорить теперь? Да, ты знаешь, что я не выдержу допроса третьей степени. Ты знаешь, я не маг и не смогу впасть в транс или уйти по собственной воле, ты знаешь, у меня есть друзья, ради которых я готов на все...
  Далек почувствовал липкий холод внизу живота. Он ясно, с ужасающей отчетливостью осознал, что не то что третьей, он и первой степени, наверное, не выдержит. Он скажет все.
   - Все так, и ты прав, но ты забыл об одном - мы тоже все о себе знаем. Ты услышишь ни слова! - глаза Ириса блеснули. - Звони, зови стражу! Они все равно не поспеют!
  Молниеносным, неуловимым движением Ирис выхватил из ножен кинжал и приставил острие к своей груди. Далек едва не подпрыгнул, страх как рукой сняло. Вот для чего советовали друзья вооружиться. Эльфийский кинжал сам прыгнул из ножен в ладонь, видимо, уловив безвыходное положение своего владельца.
  Сибар замер, не протянув руки в шнуру. Ни Далек, ни Харфек с решительными действиями не торопились, и где-то глубоко юноша усомнился, хватит ли у него духу вонзить клинок в собственное сердце. Градоначальник, не дыша, смотрел на Ириса, - тот так и замер с ладонью на рукояти и, Далек не сомневался, уж у него решимости достанет вполне. Сибар по всей видимости думал так же.
   - Дурак, - прошептал он, падая в кресло. - Дурак. Сумасшедший.
  Ирис тем же неуловимым движением опустился пред столом главы Рианлота на одно колено.
   - Я клянусь, что не замышлял и не замыслю впредь ничего против тебя. Равно как против Риана. Против Кассира. Против людей. Я не предатель, Сибар, и я не предам ни один из народов, к которым волею судьбы принадлежу. Я не предавал эльфов и не предам никогда. Я был верен людям и останусь верен и впредь. Я сказал.
   - Встань, - севшим голосом уронил Сибар. Теперь градоначальник, казалось, разом постарел на те тридцать лет, которые сам себе отмерил. - Будь ты проклят... Я хочу тебе верить, но и верить не могу.
  Сибар, не глядя, порвал подписанную бумагу на две, затем на четыре, затем на восемь частей. Клочки как и руки главы Рианлота бессильно опустились на столешницу. - Даю вам неделю. Убедите меня. Видит Бог, я хочу этого более всего.
   - Из города... - начал Ирис.
   - Ни шагу. У вас неделя - идите.
  За порогом Далек прошептал.
   - А если за неделю не убедим? То тогда...
   - Тогда нам стоит подыскать себе по месту на погосте, - отозвался Харфек. - Сибар потом может и не побеспокоиться.
  Как они добрались до дома, юноша не помнил. Еще и полдень не наступил, а, казалось, миновала целая жизнь. Ирис, все еще бледный и взволнованный, набросал на листе бумаги несколько имен -и напротив каждого по две - три строки мелкой прописью. Далек с Харфеком заглянули другу через плечо, обыкновенно эльф этого не терпел, сейчас же и внимания не обратил. Юноша не узнал почерка Ириса, мелкие-мелкие витые буковки прочитать ему не удалось. Единственное, что Далек понял - имена: Тальгентил, Альдир и другие. Имя правителя Глориндола Ирис дважды подчеркнул.
   - Бред пьяного ежа, - буркнул Харфек, глядя в записи, - в полночь в новолуние. Сука все-таки этот Сибар, прав был Стрелок.
  Ирис потыкал пером в надпись "Дайлен", но промолчал. Потом принялся писать третий столбец, но напротив лишь некоторых имен. Напротив Дайлена написал крупными буквами "бред", а напротив Альдира - "Далек сказал". У юноши екнуло внутри, он успел благополучно забыть о своем признании. Харфек глянул на Далека, тот взгляд выдержал -сделал, так не отказываться же. Тем более, что и бесполезно теперь.
   - Дать бы тебе в лоб, да поздно. Конспиратор, чертова бабушка...
   - Зато про Альдира теперь наверняка знаем, - отозвался Ирис.
   - Все равно не поверили, - буркнул Далек.
   - За неделю до него, надеюсь, дойдет. Потом еще раз расскажешь, подробнее.
   - У-гу...
   - Потом - потом, не сейчас, - "успокоил" юношу эльф, все не отворачиваясь от своих записей.
   - Итак, Альдир есть, - Ирис поставил напротив имени жирный "плюс". - А больше никого и нет. Улики, что называется, косвенные. Вряд ли домыслы Эледина убедят Сибара.
   - Убедят. Тогда тебя точно вздернут.
   - А вот это может быть... Слушайте, - Ирис наконец обернулся, - а ведь у нас и в самом деле ничего нет. Да и как можно опровергнуть очевидный больной бред?
   - А никак, и Сибар это знает. По-моему, он просто не хочет нас публично казнить. И срок нам дан вовсе не для оправданий. К бесу Сибару никакие оправдания не нужны.
   - Может быть... а может быть, и нет. Ты видел, что с Сибаром творилось?.. Это кто же ему наговорил, что он так верит?
   - Уж не Шеанодар. Плевал он на Шеанодара.
   - Кто его знает. Не сам Шеанодар лично, разумеется... но источник должен быть очень влиятельный и достоверный. Надежный источник.
   - Думаешь, в Совете кто еще подлит?
   - А вот это мы сможем узнать только одним способом - дождавшись ночи.
   - А пока...
   - Пока... - повторил Ирис и нахмурился. - Пока я, пожалуй, дойду до Верхнего Города. Эх, Рианнара нет!..
   - Рианнар здесь не помощник, - фыркнул Харфек. - Нам доказательства нужны, а какие доказательства нужны, чтобы галиматье не верить? Как ты, чертова бабушка, докажешь, что в Глориндоле людей живьем не едят?! И как объяснишь Эттэаладу свой визит?
   - Как-нибудь объясню, - отмахнулся Ирис. - Вы что делать станете?
   - По городу погуляем. С ума же спятишь так сидеть. Заглянем кой-куда...
   - Ладно, - Ирис поднялся из-за стола. - Идем, там видно будет.
  Друзья расстались по дороге к рынку - Далек с Харфеком двинулись на площадь, заполненную народом, а Ирис - к Кольцу, к Главе Совета Верхнего Города Эттэаладу. На рынке двое друзей сразу направились в чайную (в ней, к слову, чай подавали изредка, незнающим) и застали там всего трех посетителей. Перекинулись парой слов с хозяином, выяснили, что ничего не изменилось: заходят и охранники, и служивые, и купцы - словом, кого только нет, но вечером, не сейчас. Харфек кивнул тому, что итак было известно и они с Далеком двинулись по рядам. Ходили друзья много дольше, чем в день знакомства с продавцом книг. Заговаривали со всеми встречными и поперечными, вмешивались во все склоки и споры, удивительно, как остались не битыми. Харфек, в зависимости от общества, или ругал эльфов на чем свет стоит, или намекал на несправедливость, или, наоборот, начинал Страшим бессовестно льстить. Вызывало это такие же противоречивые ответы: начиная от того, что эльфы едва ли не людоеды и кончая горячими речами в защиту Старших Братьев и уверениями, что "эльфы - тоже люди". Но то были слова, слова и слова. Слухи, сплетни, сказки и байки. Один услышал, да не понял, другому приснилось, третьему по пьяни померещилось.
   - Меня больше всего вот что волнует, - сказал Харфек, вытирая мокрый лоб, когда они остановились купить воды. - Что это Сибар врал про Дайлена и Тальгентила? Ведь что-то конкретное знает, собака.
   - Это про то, что уходят и не возвращаются?
   - Да. Ну это еще как-то можно объяснить. Защита вокруг Глориндола магическая, тропа заколдована, да так, что сотня колдунов сломать не сможет. Может, и теряется кто по своей же глупости или еще как... Говорят еще, и не врут наверняка, что ворота не всех пропускают, а только чистых сердцем, без злого умысла. А что с теми, кто не прошел, делается - не знаю. Может, с этим и байка связана.
   - Харфек, разве такое может быть?
   - Может. Ты эльфийскую магию не видал, вот и сомневаешься. Их волшебники почти все могут. Да и заклинание есть такое, точно знаю - зло в человека высматривает. Это надо у Хэлладара спросить, он-то точно знает, как такое работает. Но меня Дайлен и Глориндол волнуют меньше, а вот то, что Тальгентила в сговоре с пикси обвиняют - вот это, знаешь ли, совсем паршиво.
   - Ну... - сказал Далек. Для него сговор какого-то Тальгентила с пикси был несомненно более убедительным, нежели существование ворот, отличающих добро от зла.
   - Бублики гну, - ответил Харфек. - Опять ты ничего не понимаешь. Ты Тальгентила видел? А ребят его? Хотя их лучше воинами назвать... Нет. Вот тебе и "ну". Там почище, чем у Стрелка, такие и беса со всей родней нагнут, не постесняются; и Шеанодара вместе со всей Хартией и всеми советами пошлют туда, куда и у Эрдина язык не повернется сказать. С чего бы таким с пикси договариваться?
   - Ты же сам говорил, они эльфы! Сам говорил, что они пикси жалеют!
   - Они их не жалеют. Да ты же сам у Альдира был, что я тебе говорю! Видел тамошних эльфов? - а, что я спрашиваю, болото же...
   - Видел, - Далек вспомнил Альтндира и понял, что имел в виду Харфек.
   - Ну и?.. Потакают они пикси?
   - Нет, но... Эльфы пикси убить готовы, но их будто кто-то силой удерживает.
   - Совесть, - тихо ответил воин. - Эльфы без крайней на то нужды не убивают. Ненавидеть могут - и гораздо хуже людей, и презирать, и препятствовать как только возможно... Но убить! А тем более, в сговор вступить! Все равно, что людям с крысами договоры подписывать.
   - Понял, - сказал юноша через минуту.
   - Вот и сообрази - Сибар ведь тоже все это знает, с чего бы он на Тальгентила поклеп возводил? Прав Ирис - это кто же и что должен был сообщить?..
   - А если все же насчет Тальгентила правда?
   - Ну тогда придется все-таки Ирисова дружка утопить, а потом самим утопиться. В любом случае, надо знать наверняка.
   - И как узнаем? Опять в чайную пойдем?
   - Ты пойдешь. Я еще пару приятелей навещу, и к "У Беса" попробую показаться.
   - Ты с ума сошел?
   - Нет, я же без эльфов, один пойду. Точнее не один, а в компании с мечом. Пусть хоть одна сволочь что-нибудь вякнет.
   - Она, может, и не вякнет, так ведь ты и не узнаешь ничего.
   - Может, и не узнаю. А, может, сам Бес что слышал. Забулдыги все эти ему не пример, ему плевать, а слух - тот еще, да и голова на месте.
   - Хорошо. Так, что у нас... - Харфек глянул в небо. - Ну, еще часок погуляем и разойдемся.
  Так и сделали. Около шести часов вечера Далек вновь вошел в пахучую уютную чайную и место нашел с трудом. Где-то в середине, в самой сутолоке. В другое время юноша предпочел бы вернуться, а теперь как нельзя лучше пришлось. Далек поглядел на соседей - люди как люди, ничего себе; он поздоровался и стал знакомиться. Взял себе того же, что и соседи: некрепкого светлого пива, булочек с сыром внутри и мелких раков (чушь какая-то, а не еда) и еще чего-то, сам не помнил. Постепенно разговорились. Соседи никуда не спешили, меж собой знакомы почти не были - чего же лучше. Далек рассказал о себе все, что мог, не разболтав при этом лишнего и не чересчур приврав. На слова о том, что хочет стать лекарем, трое из пяти мужчин посмотрели на юношу как на буйно помешанного. Соседи были в охране у купцов - трое и охотниками - это оставшиеся.
  Далек изо всех сил гнул в сторону эльфов. О Глориндоле собеседники и слышать не захотели - не верят они в сказки и ему пора бы повзрослеть. Тогда Далек заговорил о лесниках. Этих все знали. Купцы нанимали себе охрану не в малой степени из страха перед лесными братьями Эледина. Впрочем, за столом и не знали, что у Стрелка есть имя; слышали только краем уха о не совсем человеческом происхождении предводителя лесников, чему, впрочем, тоже не верили.
  Далек пошел в открытую. Почти. Он рассказал о встрече с лесниками, об Стрелке - Эледине, о стычке (неизвестно, с кем) в лесу и о том, что предводитель лесного братства никогда по дорогам не грабил. Естественно, историю сочли враньем.
  Тогда юноша вылез из рубашки. Соседи притихли, в стреляных ранах они понимали и согласились, что иначе, чем в бою такой след получить трудновато.
   - Я просто слышал, - сказал Далек, надевая рубашку, - что где-то еще похожий отряд есть. Что Стрелок не один с этими тварями бьется.
   - Похожие есть, - ответил один охранников, парень лет двадцати с длинными волосами в пучке. - Да бьется Стрелок все равно почти один.
   - Как это?
   - Да остальные отряды эльфские, а эльфам это ни к черту не нужно.
   - С чего это им не нужно? - вмешался охранник постарше. - Я слышал другое, что у эльфов отряд неплохой и пикси они бьют не хуже наших.
   - Это ты видно, чересчур хорошо слышал, - ответил один из охотников, а второй кивнул, - или кто-то тебе соврал. Правду Нитарра говорит - ник черту, ни к чертовой бабушке Старшим это не надо. Они-то ведь с пикси не очень и цапаются, все больше мы.
   - На что же эльфам тогда вообще отряд создавать понадобилось? Для отвода глаз, что ли?
   - Может, - сказал молодой охранник. - А, может быть, совесть успокоить - мол, и мы стараемся, да не выходит.
   - Выйдет у них, щас, - хмуро бросил молчавший до сих пор охранник. - Они сами этим тварям еще и помогают. Выйдет там, - и охранник скверно выругался.
  За столом зашумели. Все скопом, кроме Далека, набросились на охранника и из слов хором ничего нельзя было разобрать, разве только, что не все эльфы - сволочи. Далек молча, молчал и смотрел на темноволосого с тяжелой челюстью мужчину, который и не отругивался от соседей. Наконец охранник встал и, не говоря ни слова, направился к выходу. Далек пошел следом и у дверей догнал.
   - Чего суешься куда попало? Мал еще.
   - Я не суюсь, - ответил Далек. - И я не мал, и с головой у меня все в порядке. Просто... просто ты не первый, от кого я похожее слышу.
   - Шпионишь... Овцой прикидываешься.
   - Я не овца, но и не волк. Не хочешь - не говори, только тогда и заговаривать было нечего. Молчал бы себе. А мне надо знать, на что эльфы способны. Понимаешь ты - надо.
   - Пошли.
  Далек вышел следом за охранником, тот направился в сторону рыночных ворот.
   - Я те много не скажу. Можешь думать, что я спятил, но я сам видел. Тальгентиловы люди... тьфу, эльфы... пикси защищают.
   - От кого?
   - Ото всех. Ч-черт, они носятся с ними как бабник со своим... Мелкие пикси, делают, что хотят, а те чуть не лижутся и с ними.
   - Мелкие?
   - Ну, не выросли еще! Детеныши, что ли. Выродки сучьи!
   - И эльфы их защищают?
   - Да! - рявкнул охранник. - Они их приручают! Скоты! Можешь на меня в Совет подавать!..
   - Я не собираюсь, - пробормотал Далек, но его не слушали.
   - Все одно скоты! - последовало еще одно очень скверное слово и охранник дерганым шагом направился в сторону.
  Домой юноша вернулся запутавшимся, с головной болью и гадостным чувством внутри. Давешнее мерзкое и жуткое ощущение, будто все вокруг подонки и никому верить нельзя, поднялось откуда-то и растеклось гнилым болотом под сердцем.
  Ни Ириса, ни Харфека, конечно же, еще не было. Далек пошарил по кухне, ничего съестного не нашел кроме крупы неведомого происхождения и от злости сварил из нее неведомо что - не кашу и не суп. Главное, чтобы не оказалась крупа чьим-нибудь семенем и не была бы ядовитой. По запаху не отраву не походило и наконец-то Далек почувствовал голод; сутки у него во рту не было ничего кроме булки и дурных раков с палец величиной.
  Хлопнула входная дверь.
   - Далек...
   - Ирис! Что ты узнал?! - вынесло юношу в коридор. - И как ты понял, что дома именно я?
   - Вообще-то первый вопрос я задал, - устало ответил эльф. - Тем более, что мне делиться нечем. Ничего. Совсем ничего.
  Ирис опустился за кухонный стол, но почти тотчас же поднялся.
   - Ты чего?
   - Пойду умоюсь. С такими мыслями, как бы не отравиться.
  Ирис вернулся скоро, было впечатление, будто он только что тонул в реке, хотя эльф всего лишь забрался под свой дождик.
   - Ты в одежде, что ли, купался?
   - Почти.
  Ирис ушел переодеваться, Далек усмехнулся про себя, собирая на стол странной особенности эльфа. Ну что стоило, снявши одежду в бане, там ее и оставить, хотя бы частично. Не зима, дома только Далек, в саду вообще никого нет - нет же, Ирису непременно нужно было одеться полностью, чтобы пройти десяток шагов, раз уж он не взял сухой одежды. Харфек, например, и голым не постеснялся бы выйти из бани. Далек на такой подвиг способен не был, но рубашку ни за что бы не надел.
   - Ирис, так как ты догадался, что вернулся я, а не Харфек? - спросил юноша, стоило эльфу появиться в кухне.
   - По запаху.
   - Чего?
   - Во всяком случае, не твоему запаху. Вот этой... - Ирис с интересом рассматривал полученное блюдо, - м-м-м, как это называется?
   - А кто его знает.
   - Неплохое название. Харфек эту крупу терпеть не может.
   - Ох, потому она одна и осталась.
   - Ничего, съест, не отравится. Где он, кстати? Да еще и с оружием?
   - "У Беса".
   - Ясно.
   - У тебя совсем ничего?
   - Нет, нет, - покачал головой Ирис, - и я не хотел бы говорить об этом дважды. Придет...
  Дверь ахнула со страшной силой.
   - Кто ту дрянь сварил?! Далек, ты сам ее жрать станешь!
   - Я тебе только спасибо скажу.
   - Жрать будешь ты, а мы уже едим. Что ты орешь, "У Беса" тебе все же досталось?
   - Смотря чего! - Харфек, улыбаясь, вломился на кухню, разя дымом, пивом и рухнул за стол. - Ну, чего смотрите, кормите меня. Я подошву готов сожрать, не то что эту ересь.
   - Ясно, - повторил Ирис. - Начнем с меня. Третий раз повторяю - у меня ничего. Если не считать напоминаний о собственной мерзкой сущности.
   - Ну так ты же нашел, куда пойти. В следующий раз к Шеанодару сходи, еще не то услышишь.
   - У меня складывается полное ощущение, что это неплохо бы сделать. По крайней мере, узнаем все и сразу.
   - Скорее, ты отправишься на тот свет - весь и сразу. А вот к Хэлладару у меня вопросы будут и немало.
   - И у меня, - добавил Далек.
   - Может быть, вы хотите задать один и тот же вопрос? И, может быть, вы что-нибудь и мне скажете? Далек, ты долго собираешься молчать?
  Юноша в двух словах пересказал разговор с охранником из чайной. Харфек усмехнулся.
   - То же самое, - сказал он в усы. - И вопрос к Хэлладару будет одним и тем же. Не пытается ли он чужими руками нужники чистить?
   - Опять начинается, - вздохнул Ирис, - ведь договорились уже...
   - Договорились, да только странно...
  Ирис поморщился и возвел глаза к потолку.
   - Ирис, если серьезно, без обид - ты сколько его не видел? - а с кем поведешься, от того и наберешься.
  Эльф так глянул на Харфека, что тот поспешно сказал:
   - Молчу - молчу. Вечером, то есть ночью выясним.
  Ирис поднялся.
   - тебе в бродячем театре надо играть, - бросил он другу через плечо. - Ревнивых жен.
   - Отчего же сразу жен?
   - Потому что столько говорить об одном и том же способна только женщина.
   - То есть ты хочешь, чтобы я вас на пару с Хэлладаром сразу, без вопросов зарезал? Или отравил?
   -Хоть что. И, клянусь, это будет лучше, чем разговоры, - отозвался Ирис уже из коридора.
   - Старый друг лучше новых двух, - громким шепотом заметил Харфек, подмигнув Далеку, но ответа не получил.
  Зеркало Дагона засветилось ровно в два часа пополуночи, поначалу дрожащим бледным мертвенным светом, затем ярче и ярче. Взглянув на осунувшееся лицо Хэлладара, Далек подумал, что Харфек не прав со своими упреками.
   - Эриэссэль, как дела?
   - Как сажа бела, - отозвался Харфек.
  Хэлладар вопросительно посмотрел из зеркала на друзей. Ирис досадливо помотал головой.
   - Немного запутались, - сказал он. - И похоже, теперь нам понадобится твоя помощь. Прежде всего - Сибар... а"Донавеста ничего никуда не сообщал, равно как и а"Солаверта. Более, оба не собирались делать этого в ближайшую сотню лет.
   - Как не собирались?
   - А так. Сибар нас едва не убил, решив, что в Совет по Хартии пожаловался именно я.
   - Гуманное отношение к... помощникам, ничего не скажешь. А я чем могу помочь? Что случилось?
   - Ничего, - соврал Ирис.
   - Но случится, - не дал договорить другу Харфек. - У нас неделя, чтобы опровергнуть самую дурную дурь из всех, что я слышал. Если не поспеем, то, боюсь, помогать тебе не сможем. Разве что через вызывающего духов.
   - Что? - переспросил Хэлладар.
   - Повесят нас, - просто сказал Харфек.
  Ирис поморщился.
   - И ты, Эриэссэль, молчишь?! Клянусь, если Шеанодар еще хотя бы раз скажет мне об отсутствии здравого смысла у людей - я отправлю его к вам! Это правда?
   - М-мм...
   - Так правда?
   - Вряд ли нас повесят...
   - Эриэссэль, я должен тебя поздравить, - с раздражением сказал Хэлладар, - ты окончательно сошел с ума. Что случилось? Говори же!
  Далек видел, что советник зол, но еще больше напуган. Нелегко, наверное, все же Старшему привыкнуть к мысли, что одного из них можно лишить жизни. Да еще по закону.
   - Сибар перечислил нам ряд нелепостей - с тем, чтобы мы доказали, фактически доказали их несостоятельность. Не покидая при этом города. В том числе такие байки, как...
  И Ирис принялся перечислять. О Тальгентиле он намеренно упомянул в последнюю очередь и не ошибся. Хэлладар, рассеянно кивавший на предыдущие имена, вздрогнул и глаза его расширились.
   - Что? Я не ослышался? - с трудом прошептал он через несколько секунд.
   - Нет.
   - О Небо, - с неподдельным ужасом прошептал советник и вдруг сказал совершенно другим тоном. - Ждите, я сейчас буду.
  Зеркало потухло. Далек не понял ничего. Ирис и Харфек моментально убрали стол с середины комнаты и рядком уселись на кушетке.
   - Не торчи посередине. Помешаешь.
  Далек отошел к стене, по прежнему слабо понимая, чему он может помешать.
   - Чего нам нужно ждать? - спросил он почему-то шепотом.
   - Хэлладара, - хмыкнул Харфек. - Зря он, что ли, мерки снимал. Говорить, видимо, по зеркалу не может.
   - То есть...
   - Хэлладар специально снимал кубатуру, - более внятно объяснил Ирис, - чтобы в случае необходимости быстро сюда телепортироваться. Телепортация в неопределенное место займет больше времени и будет ненадежной.
   - Что займет больше времени?
   - Смотри.
  Далек хотел спросить "куда смотреть?", но запнулся, потому что прямо в центре комнаты воздух сам по себе задрожал, потек сверху вниз и очень скоро обрел очертания фигуры Хэлладара. Эльф сделал движение, будто отбрасывал с глаз прядь волос, дрожание пропало и комната стала прежней. Теперь Далек понял, почему Ирис удивлялся обыкновенной одежде друга - помощник и советник был одет в мантию серого цвета до пола.
   - Быстро, - сказал Ирис.
   - Я экранировал, время ушло, - невпопад ответил Хэлладар. Вблизи он выглядел еще хуже, чем в зеркале и движения его были нервозны.
   - Садись, - кивнул на стул Харфек. - Что, правда с Тальгентилом?
  Помощник Ниах-Ахала горько вздохнул и упал на стул.
  - Я не представляю, откуда а"Донавеста может знать то, что неизвестно девяти десятым Совета Сил.
   - Не только а"Донавеста. Многие говорят о том же. Утверждают, будто сами видели.
   - Видели что? - подскочил Хэлладар.
   - Что эльфы из Тальгентилова отряда охраняют малолетних пикси.
   - И не только. - добавил Харфек. - Они их вроде чему-то обучают, причем происходит такое не везде, а...
   - В резервациях, - с отчаянием сказал Хэлладар.
  Он на миг закрыл лицо руками, Далек замер с открытым ртом.
   - Нет, это невозможно, - тихо прошептал Хэлладар. - Это... Клянусь, не иногда хочется его отравить! - воскликнул он вдруг. - Уму не постижимо - разболтать о резервациях! Людям!
  Помощник Главы Совета Сил наконец заметил, с каким выражением смотрит на него Харфек и горько усмехнулся.
   - Резервации, - повторил он, - для детей пикси. Нет, не секретные отряды и не тайная разведка. Эксперимент.
   - Что? - не понял Далек последнего слова.
   - Да, эксперимент. Опыт, о котором не знает практически никто в Совете Сил.
   - За исключением Шеанодара?
   - Шеанодара, меня и еще двоих. Это была идея Ниах-Ахала, - тихо продолжал Хэлладар, глядя в пол. - Очень неглупая, хоть и спорная идея. Перевоспитание.
   - Что?
   - Да, звучит несколько... фантастично, но, - советник поднял глаза на друзей. - Ниах-Ахал считает, что моральные качества пикси, вернее, отсутствие таковых - есть результат воспитания в соответствующих условиях. Не рождаются же они такими... Магические способности, разумеется, врожденные, но характер... весьма маловероятно. И весьма сомнительно, чтобы пикси в ближайшем обозримом будущем поменяли систему воспитания подрастающего поколения.
   - И вы решили, - сказал Ирис, - сделать это за них?
   - Да. Ниах-Ахал издал секретный указ, видел который воочию, наверное, лишь сам Тальгентил о создании особых резерваций, где бы можно было проверить состоятельность его гипотезы.
  Никто не произнес ни слова, Ирис, Харфек и Далек как онемели.
   - Ничего о методике воспитания я не знаю, но, в принципе, нетрудно догадаться. О способах получения, если говорить цинично - материала для эксперимента тоже догадываюсь. Что ж, информация вполне может исходить и от пикси... они, разумеется, заподозрили неладное, и теперь пытаются обернуть все в свою пользу.
   - Как же так? - обрел дар речи Далек. - Если взрослые пикси поняли, что творят с их детьми, почему не пытаются прекратить? Почему не пытаются вернуть себе детей?
   - Они им не нужны, - грустно сказал Хэлладар. - Если гипотеза Ниах-Ахала верна, то такие дети совершенно им не нужны. Ведь из них никогда уже не вырастет циничных и жестоких шутников. Другие же дети пикси не надобны. Ниах-Ахал считает, что вся система воспитания у пикси направлена именно на воспитание жестокости, беспринципности и мстительности, при которой обладающие иными качествами просто не имеют шансов выжить.
   - Мне другое интересно, - сказал Харфек, - как эти эльфы - перевоспитатели объясняют своим нареченным детишкам отсутствие родителей настоящих? На пикси-то вы, мало сказать, не слишком похожи.
   - Мне любопытней, как воспитанники ответ воспримут, - хмыкнут Ирис. - Или у Тальгентила должны воспитывать совершенных идиотов, или должны лгать - и то, и другое когда-нибудь обернется против них. Да и вообще, слишком сильно отдает не то работорговлей, не то селекцией.
   - Я не спорю, - быстро сказал Хэлладар. - Конечно, идея неоднозначная, особенно с моральной точки зрения. Недостатков много. Но не больше, чем у вечной войны с пикси. Потому Совет Сил не знает - Ниах-Ахалу такой поступок может и поста стоить.
   - Однако, - усмехнулся Харфек, - отчаянные господа у вас в Совете. Хартии подписывают, пикси перевоспитывают... М-да... Еще одно имя псу под хвост, с Тальгентилом-то ерунда выходит. Скажи мы Сибару такое - нас колесуют.
  Хэлладар вздрогнул.
   - Неделя? - переспросил он.
   - Да.
   - Я постараюсь найти доказательства, хотя бы по Альдиру. Насчет Дайлена обещать не могу. Нет... точно знаю, что не найду ничего. Вы правы, о нем сочиняют откровенный бред. Если уж в него кто поверил, никакими разумными доводами не переубедишь.
   - Ты прав, - кивнул Ирис. - Спасибо.
   - не за что, пока совершенно не за что. И вот еще... Эриэссэль, я понимаю ваши чувства, но вам хорошо бы пока ничего не предпринимать.
   - Сидеть и ждать?!
   - Да, - сказал Хэлладар, - к сожалению, мне так будет проще. А вы уже к кому-нибудь обращались?
   - Да. К Эттэаладу.
   - Ах... и безрезультатно... ну, разумеется... А ведь у него должно что-то быть, непременно должно. Будь проклята эта конспирация!
  Далек кивнул. Конечно, теперь Хэлладару будет очень сложно обратиться к Главе Совета Верхнего Рианлота так, чтобы не вызвать подозрений. Помощник Главы Совета Сил, общающийся с преступником - неплохое подспорье для Шеанодара.
  Ирис тоже прекрасно все понял, и значительно раньше, он и возмущался до того больше по привычке.
   - Хорошо. Ты, Хэлладар, снова прав. Не будем мешать.
  Усталое лицо советника осветилось улыбкой. Он поднялся.
   - Я все сделаю. Непременно. Если не найду веских доводов - телепортирую вас от греха подальше.
   - Куда? На заседание Совета?
   - Хотя бы и туда. Или придумаю что-нибудь для вашего градоначальника, чтобы он в ближайший год о вас и не вспомнил. Только а"Донавеста под ногами не путался!
  Хэлладар повелительно вскинул правую руку и что-то громко сказал на своем языке. Казалось, содрогнулся весь дом, у Далека пробежали по спине мурашки.
   - В воскресение. Утром.
  Подрожал воздух вокруг Хэлладара, расплылись очертания фигуры и помощник Ниах-Ахала растворился как кусок льда под лучами летнего солнца.
  И снова потянулась неделя ожидания, еще более томительная от вынужденного бездействия. Далек, до сих пор где-то в глубине души сомневавшийся в чистоте намерений Хэлладара, уверился в его желании помочь. А главное - в возможности это сделать. Казалось, помощник Ниах-Ахала знал все и всех; он мог добраться до заоблачных высот власти, перед которыми и владыка Кассира и, тем паче Сибар - неприметные болотные кочки; мог свободно получить почти любые сведения; и что важнее всего - сам искренне был заинтересован в удаче. Пятки бегущего впереди Шеанодара все близились; если бы получилось опровергнуть его ложь - правда легла бы на пути скользкого Главного помощника увесистым булыжником. Не то что споткнуться, расшибиться нетрудно. Харфек после ночного разговора и фокусов с телепортацией во всеуслышание извинился перед ирисом за сомнения в Хэлладаре, чем друга страшно смутил и тому обрадовался.
  Далек, чтобы не умереть от ожидания, начал книгу о морях и кораблях и споткнулся на первой же странице. Он решил, что внезапно сошел с ума. На огромной - в две страницы - картинке был изображен корабль, словно разрезанный пополам вдоль. Все части были подписаны, Далек узнавал буквы, читал, но слова от того понятнее не становились. Пришлось обращаться за помощью.
   - Правильно читаешь, - кивнул Ирис. - Только ударение не туда ставишь.
   - Так ведь я все равно ничего не понимаю!
  Ирис пожал плечами.
   - Ничем помочь не могу. Я не виноват, что вся оснастка называется таким образом, не я это придумывал.
   - То есть, если читаешь слово и не понимаешь его...
   - Это еще не повод бежать к лекарю. Совершенно верно. Тем грамота и хороша - можно непрерывно узнавать новое, о чем раньше и понятия не имел.
   - Ага... ладно...
  Далек вспомнил, что в книге о народах и странах ему частенько попадались незнакомые слова, но тогда он не удивлялся. Правда, ни одно, даже самое запутанное название местности или города не шло ни в какое сравнение с самым незатейливым именованием какой-нибудь корабельной снасти. И кто только такие придумал?
  На следующий день странные названия начали нравиться, а обозначения ветров и течений читались как заклинания; казалось, произнесешь и перенесешься как Хэлладар в неведомые земли или куда-нибудь на середину океана. Далек как раз читал о теплых водах где-то в необозримой дали от родных Островов и дошел до упоминания о рыбах, летающих по воздуху; и как раз в тот миг, когда юноша силился представить летающего карпа, в ставень что-то с силой ударило. Далек вздрогнул и уставился на ставень, словно об него и впрямь расплющило рыбу из теплого дальнего моря. Куда там рыбе, в дереве торчала знакомая серая стрела. Далек подскочил, вырвал стрелу, едва не лишив окно ставня и принялся разглядывать древко. Конечно, буквы, вырезанные ножом. "Нужно поговорить. Приду в полночь".
   - Ирис, Харфек! - заорал Далек, выскакивая в сад. - Идите сюда!
   - Чего ты орешь, - воин появился из-за угла. - Горим?
   - Если бы! Ирис, ты где?!
   - Да здесь, что такое? - эльф выглянул из пристройки для дождика.
   - Иди сюда, покажу.
   - Оп! - воскликнул Ирис, увидев стрелу. - Чует лисица дым!
   - Или орел - падаль, - добавил Харфек.
   - Орел падаль не ест.
   - Я и не говорю. Что ест. Но чуять-то чует. От нас, наверное, за сто верст разит мертвечиной.
   - "В полночь"... Романтик.
   - Скорее, вор.
   - Харфек! Ты укус по ошибке выпил! Что с тобой?
   - Да... сегодня уже среда...
   - И что? - насторожился Ирис.
   - Ничего! Придет - узнаем, кто он там. Может, вообще воробей.
  Ирис посмотрел на друга, но ничего не сказал. Нечего было говорить.
  Ровно в полночь в дверь постучали. Стрелок не изменился с июня, разве что был взволнован.
   - Ирис, - начал он без предисловий, еще не войдя как следует, - помнишь наш последний разговор?
   - Такое не забывается.
   - Это хорошо. Как у тебя дела с Сибаром?
   - Неважно.
   - Это еще лучше.
   - Эледин, ты хотя бы сядь.
   - Нет, я всего на минуту, - яркие глаза Стрелка обежали друзей. - Не хочу показаться трусом или сплетником, но...
   - Нас хотят убить, - хором сказали Ирис и Харфек.
   - Снова вы все знаете. И в курсе, кто?
   - Тебе всех перечислить? - усмехнулся Ирис. - Телегуинцы, ксаррцы, а"Солаверта, Сибар, Шеанодар...
   - Хватит! Ирис, то, о чем я слышал, на шутки похоже мало. Телегуинцы совсем взбесились, на тебя объявлена настоящая охота.
  Далеку стало не по себе от серьезного тона Эледина, который и по поводу смерти умел шутить.
   - Предлагаешь из города уехать?
   - Так, - Эледин миг помолчал. - Так. Вы теперь под домашним арестом? Чего же ждете, пока продадут подороже?
   - Нет. Ждем, когда от клетки отвернутся.
   - И долго намерены сего счастливого события дожидаться?
   - До конца недели - максимум.
  Стрелок чуть улыбнулся, довольно нервно.
   - Хорошо, не медлите. Кассавирт с Телегуином имеют какое-то общее дело, им невыгодна ссора.
   - Знаем, Эледин, - кивнул Ирис. - И о цене промедления знаем, но сейчас нам нельзя уехать, ни в коем случае нельзя. Иначе на нас еще и Сибар охотиться начнет. Спасибо за предупреждение.
   - А сам как? - спросил Харфек. - Вид у тебя...
   - Тот еще, - закончил Стрелок. - В курсе. Все как с цепи сорвалось, за моими ребятами какие-то подонки бегают, от нас мирные люди начинают шарахаться. Слышали о Трех Соснах?
   - Нет, - хором ответили друзья.
   - Того, кто это устроил, я бы лично пристрелил. Причем далеко не с первой стрелы и даже не с первого десятка. Деревню кто-то сжег. Дотла.
   - как? - выдохнул Далек, живо представляя спаленные Озерки.
   - Да вот так, - Эледин поморщился, словно от боли. - Никого не оставили, только грибники чудом уцелели. Вот они и видели якобы моих ребят: и одежда, и луки - все идентичное.
  Харфек грязно выругался, Ирис что-то пробормотал на родном языке.
   - Я ошибся насчет Сибара. В том смысле, что ему как раз, по-видимому, до меня нет дела. А есть дело кому-то повыше.
   - Шеанодар, - шепотом сказал Ирис.
   - Что?
  Ирис безмолвно кивнул. Эледин задумался.
   - Откуда ты знаешь?
   - На сто процентов не уверен, но очень близко. От кого узнал, сказать не могу.
   - Понимаю, - с уважением кивнул Стрелок. - Шеанодар... Интересно...
   - В цепи пострадавших и Дайлен, и Тальгентил, и Альдир, и Дальние...
   - В принципе... сходится. Особенно с Дайленом. У них с Шеанодаром давний раздор.
   - По поводу? - удивился Ирис.
   - А ты не знал?- чуть улыбнулся предводитель лесников. - Шеанодар давно выступает против Дальних, а у правителя Глориндола покойная жена того рода. Шеанодар что-то когда-то не то сказал, Дайлен не забыл, на том и рассорились. Дальше - больше, и во взглядах различия, причем неистребимые. Нашему дорогому Помощнику Главы Совета в рай легче будет попасть, чем в Глориндол. Скорее, его пропустит Огненный страж, чем Дайлен.
   - Ясно. Чем больше я узнаю о Шеанодаре, тем краше становится портрет. Впору пикси им пугать.
   - Кстати, о пикси. О Тальгентиле слышали? Красивые истории об отрядах пикси?
   - Слышали. И знаем, что это на самом деле.
   - На самом деле это чушь! Их не переделать, уж поверь мне!
   - Эледин, а ты не знаешь ли, откуда это все стало известно? Информация-то закрытая.
   - Закрытая, но кто-то ее открыл. В Тальгентиловы леса ни с того ни с сего явились телегуинские купцы или еще кто-то в этом роде с кучей охраны и прочего народа. Девять десятых, конечно, ничего не поняли, но кое-кто сообразил, что видит.
   -Что они там, прошлогодний снег потеряли? - сказал Харфек. - Какой бес их туда понес?
   - Тот, что хотел открыть секрет. Что-то им про дорогу сболтнули.
   - Идиоты! Какая дорога?! С Тальгентиловыми ребятами они поторговать не хотели?
   - Может быть, и хотели, я не в курсе. Факт в том, что дело обстояло примерно так.
   - Спасибо, - поклонился Ирис. - Спасибо, Эледин.
   - Тебе спасибо. За Шеанодара. Итак, до воскресения?
   - Это в самом крайнем случае. Возможно, уедем раньше.
   - Хорошо, - Стрелок уже стоял у двери. - Доброй ночи. И поаккуратней с Сибаром, вы дорого стоите.
   - Сам поберегись, ты стоишь не меньше, - ответил Харфек. - Удачи.
  Эледин поклонился.
   - Удачи, - хором сказали затворившейся двери Ирис и Далек.
  Друзья думали, что не заснут после разговора, но ошиблись. Неизвестно как Харфек с Ирисом, а Далек заснул довольно скоро, несмотря на тяжелые мысли. Около пяти часов, на рассвете друзей разбудил стук в соседней комнате. Все трое вскочили, за стеной послышались шаги.
  Харфек инстинктивно протянул в поисках рукояти меча, дверь распахнулась - на пороге, еле видимый в свете свечи на дальнем столе, образовался Хэлладар.
  Ирис опустился на кровать. Хэлладар был смертельно бледен и его отчетливо трясло.
   - Что случилось? - прошептал Ирис.
   - Пришли результаты проверки, - с видом умалишенного сказал помощник Ниах-Ахала. - Пока предварительные, но верные. В зелье найдены компоненты, которые можно найти в одном месте на Островах - в окрестностях Глориндола.
  Далеку показалось, что разум его отделился от головы и парит где-то под потолком. Сердце теперь бухало в области желудка. Глориндол! Дайлен! Дайлен снабжал Телегуин зельем?!
  Ирис потел лоб.
  - Бред.
   - Нет, на откровенный подлог из Совета по Хартии не пойдут. Результаты верные.
  - И что? -опомнился Харфек. - Ну, торговал Глориндол с Телегуином какими-нибудь травками - и что? Не сам же Дайлен зелье стряпал.
   - Эти компоненты, - голос Хэлладара звучал так, будто эльфа пытали, - имеют узкий круг действия. Они применяются... для очень сильных средств. Надо окончательно выжить из ума, чтобы торговать подобными вещами с людьми.
   - Хэлладар, это еще ничего не доказывает.
   - Знаю, знаю, Эриэссэль, но теперь, когда будет официальный повод подозревать Дайлена хоть в чем-то... Впрочем, до Шеанодара мне пока дела нет, ему понадобится время, чтобы из такой нелестной для себя ситуации выкроить нечто, позволяющее по прежнему делать из Дайлена ненавистника людей. Вы теперь вне подозрений! Люди подозревают Глориндол в страшных преступлениях против человечества, ну а что они скажут на столь явное предпочтение и доверие роду людскому? Вплоть до нежелания думать о последствиях для рода собственного. Пока нет официальных результатов...
  Хэлладар вынул из складок своего одеяния строгого вида бумагу и положил на стол.
   - Ты хочешь?.. - прошептал Ирис.
   - Да, я хочу! Я настаиваю, я требую, я, наконец, умоляю. Спасите себя. Дайте ответ раньше официальных результатов...
   - Хэлладар! - Ирис вскочил. - Дайлен, может быть, и предатель, а я - нет!
   - Я и не говорю о предательстве, - советник попробовал улыбнуться, что вновь навело на мысль об испытываемом им внутреннем мучении. - Проверка не тайная, результаты все равно будут оглашены и среди людей, бумага эта не такая уж и секретная и имени моего на ней нет. Зато она для предназначена внутреннего пользования в Совете Сил, этого, надеюсь, для вашего градоначальника и его родственника будет достаточно. Вы успеете раньше официальных результатов, вы подтвердите факт беспрецедентной лояльности Глориндола к людям, вы, наконец, намекнете на намечающуюся всеобщую проверку Советом по Хартии - тем самым отведете подозрения от себя. Успейте, я вас очень прошу.
  Ирис сглотнул.
   - Хорошо. Хорошо, Хэлладар. Постой, еще пара слов! В полночь мы виделись с Эледином -Стрелком и он сообщил мне странные вещи.
  Ирис пересказал слова предводителя лесников. Хэлладар кивнул, выражение сдерживаемой муки на его лице чуть поблекло.
   - Телегуинские купцы... снова телегуинцы... Я проверю, информация и в самом деле может оказаться полезной. Похоже, ничто в этом городе не проходит без ведома Совета по Хартии и его негласного руководителя.
  Последние слова прозвучали пусто и бесцветно, словно до Шеанодара другу Ириса и в самом деле уже не было дела.
   - Спасибо, до встречи, - наклонил Хэлладар голову. - И прошу вас, не медлите, - прозвучали слышанные уже слова заклинания.
   - Не промедлим, - поднялся Харфек. - Тебе спасибо. За все.
  Друзья все разом поклонились тающему силуэту помощника Ниах-Ахала и молча стали одеваться. Далек поймал себя на мысли, что хочет поскорее попасть к Сибару не за тем, чтобы избавиться от маячащей впереди виселицы, а чтобы только выполнить просьбу Хэлладара. То же, по видимому, чувствовали и Ирис с Харфеком, потому что они отлично видели - насколько Хэлладару приходится нелегко с погоне за неуловимым Шеанодаром.
  
  
  
  Глава 6. Изгои.
  В половине шестого друзья были у Сибара в опочивальне. Посланная сл слугой записка возымела действие, Сибар принял их немедленно, не покинув постели. Из одежды на градоначальнике был изумительно расшитый лазоревый балахон и того же цвета расшитые туфли без задников, однако глаза сверкали так, будто Сибар и не спал совсем.
   - Ну! - рыкнул градоначальник, когда дверь почтительно закрыли снаружи. - Ну, говорите!
   - В зелье обнаружены компоненты, которые можно найти только под Глориндолом, - почти дословно процитировал Хэлладара Ирис.
   - Что?! - взревел Сибар.
   - Под Глориндолом, - повторил Ирис.
   - Под Глориндолом... под Глориндолом... Суки! Паразиты!
  Последние слова были обращены явно не к трем друзьям, смирно стоявшим у стены и, подумалось Далеку, не к повелителю Глориндола и его жителям.
   - Это точно? - опомнился Сибар и повел в сторону Ириса горбатым носом, словно клюнуть хотел.
   - Да.
   - Откуда?
   - Я уже сказал, что не выдам источник. Но вот это отдать могу, - и эльф подал главе Риана бумагу.
  Голова Рианлота засопел, но ничего не сказал, несколько мгновений читал, а затем резко дернул шнур на стене, едва не оборвав его.
   - Чернила, бумагу, голубя! Лучшего! А вы, - палец Сибара указал на Ириса, - все со мной в столицу. Немедленно! Перед государем и всем Великим Конвентом повторишь...
  Ирис наклонил голову.
  - И если окажется, что это не так...
   - Тебе не нужно будет беспокоиться о нашей казни, - тихо ответил эльф. - Это я тоже говорил.
   - Верно, мне не нужно будет - государь за меня побеспокоится. И отнюдь не о казни. Клянусь, - с какой-то внезапной ненавистью выкрикнул градоначальник, - ты сам дыбой будешь управлять!
  Ирис презрительно усмехнулся.
  В семь часов запряженная четверкой чистокровных лошадей дорожная карета с гербом Рианлота на дверцах и крыше стрелой неслась по полусонным улицам, распугивая прохожих и будя спящих.
  Карету раскачивало и потряхивало, за окном бешено улетали назад деревья, поля и деревни, а внутри среди мягких подушек и цветной обивки царило холодное кладбищенское отчуждение. Сибара, раньше верившего словам, теперь как будто и бумага из Совета Сил не слишком убедила. А скорее всего еще добавила недоверия. Такой способ путешествия очень не понравился Далеку: было душно от подушек, муторно от непрерывной болтанки, но хуже всего пришлось на сердце от упорного молчания спутников. Одно хорошо - добрались быстро, неслыханно быстро. Лошадей на подставах меняли в мгновение ока, сами лошади будто с крыльями родились; в столицу карета ворвалась перед закатом, когда по улицам легли тени, а небо порозовело. Люди шарахались от бешеных взмыленных коней; свистел кнут и били копыта по серым камням, высекая искры.
  Во дворце государя Кассира Сибар оставил троих друзей внизу, а сам бегом, несообразно титулу, но сообразно ситуации, бросился вверх по лестнице. Государь получил известие. Разговор в прежней комнате, куда они поднялись позже, был совсем коротким.
   - Повтори, - велел а"Солаверта Ирису.
  Тот повторил - одной фразой - о результатах проверки в Телегуине.
   - Эта бумага?
   - Да. Это неофициальные результаты, официальные будут такими же.
   - Поклянись.
  Владыка Кассира приблизился к Ирису, тот опустился на одно колено.
   - Клянись. Жизнью своей и своих дружков.
  Ирис опустил глаза, но Далек успел заметить злой зеленый огонек в их глубине.
   - Я клянусь. Перед владыкой человеческим и небесным я клянусь, что говорю правду. Пусть порукой тому послужит жизнь моя и моих... друзей.
  А"Солаверта скривил губы, будто Ирис что-то неверно сказал и протянул ему руку, унизанную перстнями. Эльф, не дрогнув, но и без особого почтения поцеловал большой красный камень, едва-едва касаясь губами. Владыка Кассира скривился еще больше и почти отдернул руку. Ни Харфека, ни Далека государь не удостоил даже простого взгляда.
  Юноша даже слегка растерялся от откровенного презрения и теперь был не столько зол, сколько обижен таким обращением. Ладно он, он здесь без году неделю, он всего-то деревенский парень, но Ирис-то с Харфеком! Или Сибар со своим великородным родичем думают, если станут почаще оскорблять и унижать им преданных, то к ним начнут относиться с большим уважением?
  Друзья молчали, Ирис был бледен, Харфек покусывал ус, пока ожидали открытия заседания Великого Конвента. Государственные мужи и вельможи собирались около часа. Ждали в маленькой каморке, слушая гул наполняющегося народом огромного зала за стеной. Далек наивно считал разговор с владыкой Кассира и последующее разоружение худшим для Ириса унижением, но как только отодвинулись драпировки и юноша смог увидеть глаза собрания - так сразу понял, что сильно ошибся. Истинную же величину ошибки он понял позже. Их с Харфеком вновь как не заметили, усадили где-то сбоку от возвышения на дне гигантской ямы, по бокам замерла стража. Спасибо, что хотя бы не связали. Стены ямы были образованы рядами кресел, громоздящимися все выше и выше, уходящими куда-то под необъятные своды зала. На дне - возвышение, отчего-то напомнившее Далеку эшафот, на него и поднялся Ирис. Стража замерла внизу. Эльф поклонился полукругам кресел, в центре которых возвышалось резное дивное кресло для государя, и замер. За спиной эльфа, а для Далека по правую руку на огромном золотом полотнище горел медью оперения и кровавым золотом клюва и когтей орел, пожирающий змею - герб Кассира.
  Началось собрание неплохо: Ирис рассказал все, что знал, а присутствующие начали задавать вопросы. Странный звук ходил по залу - гулкий, раскатистый; даже и малейший шепот слышался едва ли не криком. Через четверть часа ни следа уважения к верхушке Кассира в Далеке не осталось. Собрание, пришедшееся на поздний час, могло бы закончиться втрое быстрее, если бы не глупые и подчас очень жестокие замечания государственных мужей. Видимо, спать вельможам нисколько не хотелось спать и, видимо, большая часть их относилась к врожденным изуверам, которым положение Ириса доставляло удовольствие.
  Эльф отвечал вежливо, спокойно, но холодно донельзя. Как ему это удавалось, далек не понимал, потому что вместо нужного спрашивали всякое. Ирис несколько раз повторил вынесенный ему четверть века назад приговор; объяснил для глухих и дураков исключительность своего положения (да, конечно, его можно казнить и можно применить третью и любую степень дознания, да, он не сможет появиться в закрытых эльфийских городах); рассказал о службе Кассиру (этого никто не слушал) и о преданности людям (на этих словах многие засмеялись).
  Далеку хотелось провалиться на месте. Он чувствовал себя облитым помоями и не знал, куда деваться от жгучего стыда - ведь Ирис отбивается один, а они просто смотрят. О чувствах же эльфа оставалось лишь догадываться. Ну зачем, для чего спрашивать, не осталось ли у Ириса друзей и как теперь относятся к нему сородичи. То есть, зачем - понятно, но не так же спрашивать, не таким же гнусным тоном!
  Было впечатление, что какой-то Старший крепко насолил Великому Конвенту и теперь вельможи отыгрываются на единственном эльфе, которому нечего возразить. Далек стиснув зубы, изо всех сил сдерживал себя, чтобы не вскочить и не заорать чего-нибудь оскорбительного. Ирису этим не поможешь, а повредишь - непременно. А собрание словно давно забыло, для чего собралось изначально, поток гнусных вопросов и издевательств становился все гуще.
  Если Ирис предал свой родной народ, как же он смеет рассчитывать на доверие людей?
  Если уважаемый господин эльф ни разу не был в Глориндоле (куда его, к слову, и не пустят), на каком основании он защищает и выгораживает его правителя и утверждает, что тот может и не может делать? Уж не докладывает ли Дайлен о своих решениях и намерениях отлученным?
  Сегодня ответчик служит Кассиру, то есть Сибарре а"Донавесте, но что он станет делать, когда упомянутый градоначальник покинет сей мир? Можно ли быть уверенным, что ответчик не переметнется на сторону Ксарры, Княжеств или иного государства, политика коего придется ему выгодной?
  Господин эльф утверждает, что у него не осталось прежних связей, как же он умудрился получить информацию прежде обнародования результатов? Уж не приснились ли ему эти результаты во сне?
  И так далее и тому подобное и все в том же духе. Далека уже тошнило от отвращения и стыда за всех людей на свете, когда он случайно глянул на Харфека. Глянул и испугался. Воин находился в последней стадии бешенства, и убийства не произошло только потому, что меча при Харфеке не было. Однако, еще немного, и Далек видел, Харфек вполне способен будет убить весь Конвент великих мерзавцев во главе с а"Солавертой одним своим креслом.
  Однако, к счастью для него же, владыке Кассира, наверное, захотелось отдохнуть. Или прискучило слушать одно и то же. Во всяком случае, а"Солаверта поднял руку и установилась звенящая тишь.
   - Мы приняли к сведению сообщенное тобой, эльф, но, учитывая твою неблагонадежность, мы оставляем за собой право в случае неподтверждения информации рассматривать твои слова как государственную измену. Со всеми вытекающими последствиями. До официальных результатов проверки ты, эльф, и твои спутники будете находиться под домашним арестом, об окончании коего вам будет сообщено особо. Вопросы?
  Ирис покачал головой.
   - У меня нет вопросов. Благодарю Великий Конвент за то, что выслушал меня.
  Эльф поклонился.
  По рядам прошел шепоток, государь дернул щекой. Очевидно, Ирис вновь сказал не то и не так, как следовало бы в его случае. Далек поморщился, Сибар теперь казался очень даже неплохим и снисходительным властителем, не в пример этому собранию государственных подонков. Стоящий рядом стражник в коричневом с золотым орлом на груди сделал знак юноше следовать за собой. Далек подчинился, заметив, что Ирис идет в противоположную сторону. Что еще за шутки? До лестницы их проводили, а дальше разрешили идти самостоятельно, и то правда, не улетят же они из дворца.
  Спускаясь по ступенькам, Харфек что-то бормотал сквозь зубы и судорожно искал несуществующий эфес. Далек молчал и все думал, что они станут делать, если владыке Кассира придет в голову не выпускать их из столицы при любых результатах проверки. Хэлладар не поможет, как он умудриться телепортироваться в незнакомое место, не говоря о том, чтобы их всех с собой забрать. И вряд ли помощник в Совете Сил сумеет помешать а"Солаверте, пожелай тот избавиться от неудобных осведомителей.
  Ириса они нашли внизу, эльф рассматривал роспись на стене, но когда обернулся, далек остолбенел. Ирис улыбался. Да он был бледен, но улыбался. Может быть, с ума сошел? Харфек, видимо, подумал то же.
   - Что ты смеешься? - зло спросил он.
  Ирис и в самом деле рассмеялся.
   - Мне плакать? Не дождутся!
   - Этого, может, и не дождутся, а вот головы твоей на плахе очень даже просто могут дождаться.
   - Если ты думаешь, что я боюсь смерти...
   - Тьфу, идиот! - в сердцах громко сказал Харфек.
  Проходящий мимо мужчина с удивлением глянул на странную компанию.
   - Спасибо, мало я наслушался.
  Харфек зверем глянул на Ириса, дико пошевелил усами, резко развернулся и зашагал к выходу.
   - Разве нас выпустят? - шепотом спросил Далек.
   - Конечно, - пожал плечами Ирис, почему-то не глядя на юношу. - Мы же не самоубийцы. Пока нет... Харфек, подожди!
  Догнали воина только на улице. Тот только головой помотал, когда Ирис попытался остановить его и все что-то ворчал. Наконец эльф не выдержал.
   - Харфек, перестань! - прошептал он. - Ты что, ежа за пазухой прячешь, что с тобой твориться!
   - Творится! Черт те что со мной творится! Лучше меня не трогайте, а то и вам достанется.
   - Вообще-то уже досталось...
   - Заткнись! Не каждый день, - Харфек выругался, как никогда не ругался, - убеждаешься в паскудности собственного народа. Сволочи высокородные, мать их, надежда, опора и защита! Черт, черт, черт! Паскуды, рожи поиметые, выродки!
  Ирис расхохотался так, что какой-то одинокий прохожий шарахнулся в сторону и ускорил шаг. Харфек перестал ругаться.
   - Зря я не взял тебя с собой к Эттэаладу. Мы были бы квиты. А так придется тебе на слово поверить - среди высокопоставленных особ у эльфов сволочей не меньше, чем у людей. Естественный отбор. Выживают подлейшие.
   - Вот чертово семя, значит Хэлладара скоро сожрут. Или сам вымрет.
  Ирис грустно вздохнул и молча кивнул. Далек вспомнил бледное с затаенной болью лицо помощника Ниах-Ахала и вынужден был согласиться.
   - Но прежде мы поймаем Шеанодара, - услышал он собственный голос.
  И Харфек, и Ирис вздрогнули и будто только что увидели юношу.
   - Тише, - шепнул Ирис, - без имен. Мы здесь не одни.
   - А вы как будто имен не называли? Что с вами?!
  Друзья упорно избегали смотреть на Далека и тот замолчал, на улице разговаривать по душам было сложно, но почувствовал себя донельзя мерзко. Ему было совсем непонятно, за что на него можно обидеться и отчего можно в упор его не замечать.
  Остановились друзья, конечно же, все в том же "Кабане". Хозяйка, несмотря на поздний час, приветливо улыбнулась посетителям и спросила, не нужно ли чего господам. Друзья заверили ее, что нет, ничего, кроме отдыха им не требуется, поблагодарили и поднялись наверх. В тех же самых комнатах, что они занимали в первый приезд троицу ожидало бережно сложенное на столе оружие. Далек наконец заговорил. Юноше показалось, он понял причину странного поведения друзей и ему стало невмоготу терпеть.
   - Да что с вами?! Чего вы все отворачиваетесь? Думаете, я допроса не выдержу - так и скажите! И я не выдержу, я знаю, только лучше я на собственных подштанниках повешусь, чем... - Далек запнулся на имени, - ... выдам!
  Ирис покраснел и смутился, а Харфек нехорошо усмехнулся.
   - Я тебе повешусь! Я лучше весь этот поиметый город перережу, включая а"Солаверту и начиная с него! Ты совсем дурак, что ли?! Повесится он!
   - Далек, - с трудом сказал Ирис, - ты неверно нас понял. Мы не сомневаемся в тебе, но... не надо, не надо было тебе с нами связываться! Тебе еще жить и жить...
   - Да вы сами дураки! - с невыразимым облегчением воскликнул Далек. - Нашли о чем думать!
   - Самоубийца, - сказал Харфек.
   - Мазохист, - непонятно добавил Ирис.
   - Сами вы такие. Ты же сам, Ирис, говорил - есть такие случаи, когда лучше достойно умереть. Чего в этом плохого?
   - Плохого - ничего, - покачал головой эльф, - но и хорошего не больше.
   - Когда ты такую чушь нес, а, господин эльф? Неудивительно, что он всякой дури набрался. Герои, умереть они решили! Придурки!
   - А что делать, если...
   - Думать! Головой! Умереть ты всегда успеешь. Смерть, зови - не зови - сама придет.
   - Я не боюсь смерти.
   - Ее и не надо бояться, - фыркнул Харфек, - она того не стоит. Но и звать ее - много чести, она этого и подавно не заслужила. А уж сдаваться на милость этой твари! - тьфу, лучше вовсе не родиться. Она сроду никого не миловала.
  Никто ничего не возразил. Далек, потому что целиком и полностью был согласен, Ирис оттого, что родной его народ относился к смерти совершенно иначе, чем их недолговечные братья.
  Харфек выглянул в окно, словно хотел высмотреть что-то в на диво темной ночи.
   - Не видно ни пса, - захлопнул он ставни. - Даже ты, Ирис не углядишь. Днем смотреть надо. Ладно, вы как хотите, а я - спать. Осточертела всякая дрянь...
   - А... - запнулся Далек, - а если?..
   - Нет, - отрицательно покачал головой Ирис. - До официальных результатов даже а"Солаверта ничего с нами не сделает. Ведь благодаря Хэлладару, - эльф чуть улыбнулся, - он понимает кто за нами может стоять. А если нас станут искать?
   - Ну да...
  Далек поразился, почему не додумался до этого раньше.
   - Так что надо выспаться, если, конечно, получится заснуть.
  Сон не шел долго. Все понимали, сейчас решать что-либо бессмысленно, но тревога не унималась. Далек то и дело вздрагивал; он ждал то стука в ставень второго этажа, то распахнувшейся двери, то света от зеркала Дагона - это в лучшем случае. Юноша боялся заснуть здесь, а проснуться в тюремной камере или на эшафоте, и от этого в животе становилось неуютно и холодно, а сердце билось часто и нервно.
  Харфек, как-то умевший отодвигать неразрешимые сейчас проблемы, захрапел, а юноша все пялился в невидимый потолок и твердил: "шел один баран, шел второй баран...".
  Утром, когда служанка внесла поднос с завтраком, среди тарелок обнаружился белый продолговатый конверт без подписи. Ирис разорвал плотную бумагу, развернул письмо и прочел вслух.
  "Вести частично подтверждаются. Государь в добром расположении духа, но не смейте двигаться с места. Не смейте, я вас знаю! Ни единого шага по городу, иначе петля Телара превратится в скользящую петлю на шее. Не мните о себе, государю ведом каждый ваш чих. Сидите тише мышей, не лезьте на рожон и вам воздастся".
  Ирис кинул письмо на стол, Харфек и Далек по очереди рассмотрели его. Далек вот именно что только рассмотрел - он только мысленно присвистнул, увидев вместо человеческих букв эльфийские завитушки. В самом конце вместо подписи стояло нечто похожее на змею, обвившую столб - неужели тоже буква.
   - И это от Сибара?
   - Почерк его, - пожал плечами Ирис, - монограмма его - если только он кому-нибудь о ней не говорил, эльфийский он знает...
   - Что - его?
   - Монограмма, - Ирис указал на змею в конце письма. - Первые буквы имени - по-эльфийски, разумеется, написанные вместе. Дьявол, как все некстати!
   - Да, вот в городе сейчас суматоха... - усмехнулся Харфек, за ночь обретший хорошее настроение. - Петли Телара убирают, зелье выливают, глориндольские травки жгут... Пока и к ним не нагрянули. Всю потеху пропустим.
   - А раньше этого нельзя было сделать? Сразу, как в Телегуине проверка началась? Для чего было ждать?
   - Мне кажется, Кассир был уверен, что уж он-то вне подозрений, был уверен до той поры, пока не пришли результаты проверки. Думается, а"Солаверта ожидал чего-то иного, вероятнее всего, в Княжествах нарочно кое-что перепутали. Скажем, при совершении сделки забыли упомянуть, что упомянутые травки растут всего в одном месте на Островах и использовать их можно по одному-единственному назначению. Как яд. Одно дело - найди Совет по Хартии в Кассавитре какое-нибудь лекарственное сырье, происхождение которого еще доказать надо, и совсем другое - обнаружь они составляющие глориндольского происхождения. Кассиру до сей поры было все равно, откуда травки, хоть из-за пазухи Творца, теперь дошло, что оправдаться в случае обнаружения не представляется возможным.
   - Да уж, - добавил Харфек. - Если кого-то застали в чужом доме, он может что угодно сказать: и дверь была не заперта, и спросить хотел и вообще, к другу в гости пришел. Но вот если у гостя в руках мешок и веревка, а зашел он ночью и через окно, сомневаюсь я, чтобы ему поверили.
   - Ага, понял, - кивнул Далек. - И что нам, здесь теперь сидеть? И сколько?
   - А сейчас глянем.
  Харфек поднялся, быстро составил на поднос остатки завтрака (Ирис к еде и не притронулся) и пинком открыл дверь в коридор. Вернулся он через минуту, без подноса и с усмешкой в усах.
   - Тройное оцепление, - пояснил он, захлопнув дверь. - Едва не весь кабак сбежался. Так что, я понял, по нужде легче будет в окно, а то пока объяснишь... неладное может приключиться.
   - Так что же, совсем не выходить?
   - Очень желательно, иначе донесут. Или запрут снаружи. Тогда точно придется - в окно...
   - Дуры, - сказал Далек, не в силах хуже сказать о женщинах.
   - Да нет, наоборот. Дурами они были бы, если бы нас выпустили. А так, вежливые, предупредительные - "ах, зачем же благородным господам утруждать себя, не нужно, все принесут - унесут", а ты лежи и в потолок плюй.
   - Чтоб на тебя и попало!
   - А то, - усмехнулся Харфек. - Эй, Ирис, тебе ночью не Заринка ли снилась?
   - Что?
   - То, что ты такой только после нее и бываешь. Словно живым ежом подавился.
  Ирис помотал головой, словно разгоняя несуществующую дремоту.
   - Предчувствие нехорошее. А если честно, то очень скверное. Не знаю, с чем его связать...
   - Ну... может мы выйдем отсюда в строго определенном направлении...
   - Ты сам веришь? - фыркнул эльф.
   - Нет, - признался Харфек. - Вешали, вешали и за меньшее, но чтобы перед тем сто раз напомнили и погрозили, чтобы вместо охраны девок с подносами приставили... Такого я еще не слыхал.
   - Вот именно. Пока лают, не укусят. К тому же и тревога как будто не с нами связана, а с кем - не пойму. Скверное, темное чувство. Куда хуже живого ежа.
   - И что делать с твоим чувством?
   - Ничего. Пройдет. Далек вот у нас давно не практиковался.
   - В чем?
   - Не в письме, не волнуйся. Чернил нам вряд ли дадут, а мысли можно и без чернил слушать. Что, и забыть успел?
  Когда дверь бесшумно распахнулась, далек вздрогнул. Солнце светило вовсю, било в окно... часа два пополудни... На пороге стоял Сибар и молча оглядывал друзей. Те не встали итак же пристально смотрели на явившегося.
   - Государь оказывает вам честь, - сказал градоначальник, не проходя, но затворив дверь, за которой угадывалась охрана.
   - На этот раз что? - ядовито отозвался Ирис. - Камнями побьют? Или просто в лицо плюнут?
  Сибар дернул щекой.
   - Не забывайся! Думай, где находишься и о ком говоришь!
  Градоначальник изобразил возмущение, но, судя по его лицу, хотел лишь успокоить свою совесть.
   - И в чем честь заключается? - спросил Харфек.
   - В особом спешном задании, выполнением коего вы займетесь немедленно.
  Далек открыл рот, Харфек хмыкнул, глаза Ириса округлились. Ничего себе поворот - не государь, а петляющая лесная тропа.
   - Вы недовольны? - настал черед Сибара ухмыляться.
   - Не то чтобы... а хоть предупреждайте. Чтоб нам от удивления не скончаться.
   - В чем задание заключается? - поднялся Ирис.
   - Наконец-то... Вы сопроводите груз, - Сибар приподнял бровь, - до условленного места и проследите, чтобы его захоронение произошло в тайне. Вернетесь и доложите.
   - Груз? - шепотом переспросил Ирис.
   - Груз, - повторил, кивая, Сибар. - Именно он. Сопроводите его до лесов Выемки, где-то там на границе в Княжествами есть схрон. Везущие груз знают...
   - Знать бы еще, где там граница, - пробормотал Харфек. - Там ее сроду не было.
   - Вот как. Что же передать государю - отказ?
   - Нет, - ответил Ирис. - Нет. Мы выполним задание. Слыши... те, Сибарра а"Донавеста, мы выполним его. С честью.
  Нос градоначальника поморщился, Сибар отлично понял сарказм и прозрачный намек. Вслух же сказал:
   - Чего же стоите? Спускайтесь, вас ждут. На все про все - неделя. Лошади готовы.
  Внизу в самом деле ждали три оседланные гнедые лошади, снедь на несколько дней, бережно упакованной в корзинку заботливой хозяйкой и три небольшие крытые полотном повозки. Ткань по бокам топорщилась, словно внутри лежали туго набитые мешки. С зерном, скажем.
  Харфек покрутил ус, а Ирис так глянул на повозки и возницу, будто хотел, чтобы и те и другие, не сходя с места, провалились ко всем чертям. Далек понимал друзей, но не совсем разделял их настроения. Странно и подозрительно - да; владыка Кассира что-то задумал - без сомнения, но все же лучше выполнить какое-никакое задание, чем сидеть в комнате и пялиться друг на друга как три сыча.
  Из города выехали в гробовом молчании. Потянулся тракт, далек чувствовал себя полным дураком, держась за медлительными повозками. Обогнать их значило не исполнить обязанности охраны, ехать совсем рядом - привлечет внимание. Вот и плелись друзья по пыльному тракту, делая вид, будто повозок не замечают и не желают их обгонять.
  Когда же свечерело и тракт мало по малу опустел, они подъехали знакомиться. Возчики назвались двоюродными братьями, сказали имена, но в разговор вступать не спешили. Толи приказано им было помалкивать, то ли подозрительной казалась вооруженная троица, то ли просто попутчики от рождения были неразговорчивы. Когда же совсем стемнело, повозки направили с тракта в сторону леса, вытянувшего язык к дороге.
  Ирис, хорошо видящий в темноте, стал во главе отряда, направляя первую повозку в объезд ям, рытвин и прочих дорожных пакостей.
   - Спасибо Вам, господин эльф, - вежливо поклонился Ирису возница, самый старший их трех с утомленным лицом и странноватой для этих мест окладистой бородой, когда повозки остановились.
   - Не за что, - передернул плечами эльф. - И на "ты", просто Ирис.
   - Непривычны мы так со Старшими, - ответил возница, опять с легким поклоном.
   - А ты откуда? - удивился Ирис.
   - С юга, с Синих Холмов.
   - Там будто бы и эльфов немного...
  Возница промолчал.
  Харфек копался в корзинке и вдруг издал возмущенный вопль.
   - Что там, сена тебе положили?
   - Мясо. Вот дуры!
   - Почему? - оживился Далек, возившийся с костром. Хворост собирать его не тянуло.
   - Потому что лето! Черт, да тут на целый отряд.
   - Нет, благодарствуйте, - вежливо покачал головой старший возница на протянутую Харфеком куриную ногу. - У нас свое есть.
   - Смеешься, что ли! Нам все не одолеть, даже если ночь напролет жрать станем. Не пикси же прикармливать. Помогайте!
  При слове "пикси" возчики переглянулись, но промолчали и сдержанно согласились разделить ужин со своими странными спутниками. Несколько раз Далек замечал взгляды, обращенные на его лук, но никто его не спрашивал, а самостоятельно напрашиваться на расспросы юноша не стремился.
  На следующий день колеса повозок весело катились среди деревьев по хорошо утоптанной тропе, а трое верховых друзей держались по сторонам.
  Все вместе напоминало какую-то игру. Далек упорно не понимал, что опасного или хотя бы подозрительного может встретиться в этих лесах, разве мало Стрелка с ребятами. Тем более, что... Далек догнал Ириса.
   - Слушай, я не пойму, мы ведь еще по нашу сторону Барьера?
   - И сильно, - кивнул эльф. - До него еще верст пятьдесят.
   - А зачем?..
   - Только не говори, что не понял, - нехорошо усмехнулся Ирис.
  Откуда-то из-за деревьев подъехал Харфек.
   - Что, шансы прикидываете?
   - Подождите, я ничего...
   - Понимаешь, - возразил Ирис, - только признать не хочешь. Ну, давай по порядку.
   - Чего по порядку... Нас едва со свету не сжили, чуть не повесили... а тут дело... Я так понимаю, Кассиру надо от телегуинского зелья избавиться, пока у здесь не нашли.
   - Избавиться - это в реку вылить? - усмехнулся Ирис. - Или самим выпить?
   - Я бы вылил, - признался Далек. - А они... - юноша перешел на трагический шепот. - Мы, что же, эту отраву и везем? А зачем ее куда-то везти, да еще на границу? Я понимаю, вылить - дорого...
   - А не хотел бы ты на месте а"Солаверты Княжествам тумака ответного дать? - отозвался Харфек. - Чтоб в другой раз правду говорили.
   - Схрон на границе?!
   - Не кричи. И думай, думай, ты еще не все сказал. Ты ведь чего-то не понимал.
   - Да, я не понимал, для чего нужны именно мы. Не говорить возчикам, что в повозках - и дело с концом.
   - Еще?
   - Еще... Еще вчера мы были почти как в тюрьме, а сегодня нам дело доверили...
   - Доверили!.. Доверил бы ты неблагонадежным людям, отлученным эльфам и вообще всякому сброду хотя бы иголку нести?
   - Что же - опять обман? И схрона нет?
   - Схрон, может быть, и есть. Но, сильно подозреваю, он все-таки уже на земле Княжеств. А в Княжествах нас очень хотели бы видеть, правда, в одном, очень неудобном состоянии.
   - А настоящее зелье?
   - Едет сейчас куда-нибудь в противоположном направлении. До лучших времен.
  Далек помотал головой. Ирис произнес последнюю фразу так, будто этот двойной или тройной обман его нисколько не трогал. Какие тут пикси! Правду сказал Сибар - некоторые люди их переплюнули. Пикси остается только с зависти удавиться.
   - И что мы тут?..
   - Ну, назад поверни, - предложил Харфек. - Тем более, есть кому на тебя смотреть.
   - Что теперь делать?
   - Ничего, - пожал плечами Ирис. - Были наблюдатели, стали преступниками, а теперь превратимся в актеров. Будем играть. Вдохновенно!
   - Господа, - послышался сзади голос среднего возчика, назвавшегося Ниваттой. - Господа, вы нас охраняете или совет устраиваете?
   - Мы устраиваем совет по поводу того, как вас лучше охранять, - немедленно отозвался Харфек. - Только что решили, что хорошо бы связать да засунуть в повозки для пущей сохранности.
  Головная повозка замедлила ход.
   - Опасности нет, - заметил Ирис. - Никакой, на многие версты вокруг. Можете поверить. Пикси здесь нет...
   - Да если бы и были - это территория Стрелка, а там где лесники, там ни пикси, ни разбойников.
  Харфек сказал последние слова громко и с умыслом и немедленно получил в ответ бормотание в том смысле, что лесники прекрасно управляются за тех и за других.
   - Ты их видел? - нахмурился воин.
   - Самим-то не довелось, - степенно ответил старший, Хидданта.
   - Ну и не говори лишнего.
   - Самих-то не видел, - повторил возчик, - а видал, что после них от леса остается. Они словно последний день на свете живут, словно после них и не будет никого.
   - Это ты про Красную Балку? - прищурился Харфек.
   - Были?
   - Нет, не были. Не довелось, - ехидно ответил воин.
   - Мы не были в Красной Балке, - объяснил Ирис, - но слышали немало. Стрелок сжег лес...
   - Сжег, - отозвался младший брат - возчик, Недатинна. - Сжег! Да так, что и через сотню лет смотреть страшно будет.
   - Вот Вы, господин эльф, - чуть усмехнулся в бороду Хидданта, - будто и не удивляетесь. А еще говорят, будто Старшие губительства природного не прощают.
   - "Не прощают" - это как понимать? Мне кровную войну Стрелку объявить? "Не допускают" - когда получается, так правильней. Только в Красной Балке эльфов нет, а вот пикси - есть.
   - И это из-за пикси они эдак лес выжгли?
   - Да, - холодно отозвался Ирис. - Из-за них самых.
   - А что значит - "эдак"? - поинтересовался Харфек, подъезжая ближе к повозке. - "Эдак" - это как?
   - Это так, что в глубину земли на вершок, если не больше... Все корни сожгли, а про то, что над землей и говорить нечего. Стволы на глазах рассыпаются.
   - Как это - рассыпаются?
   - Да так! Рукой тронешь, и кусок в ладони. Крошится древесина, как хлеб плохой. Не простой был огонь, наколдованный. А не верите, в другой раз не спрашивайте.
  Харфек пожал плечами и посмотрел на Ириса. Тот будто ничего не заметил, глядя в сторону.
   - Может, пикси сами и наколдовали? - предположил Далек.
   - Нет, - очнулся Ирис. - Нет, это именно лесники. Странно, конечно, но у Стрелка все может найтись. Одно могу сказать совершенно точно, - эльф посмотрел в упор на Хидданту, - по доброй воле, из трусости ил глупости, Стрелок подобного творить не станет. Никогда. Если ему пришлось сделать - стало быть иного выхода не было.
  Хидданта кивнул и спрятал в бороде ухмылку. Мол, понял, понял, что господин эльф близко знаком с господином Стрелком.
   - И перестаньте на меня смотреть! - не выдержал Далек, поймав очередной взгляд в сторону своего лука. - Я не лесник.
  "Оно и видно", - был ответом недоверчивый вид братьев - возчиков.
  Больше в тот день охранники и возчики друг с другом не заговаривали. Молчание длилось и на следующий день. Повозки шли медленно, точно не лошади в них были впряжены, а волы. Лес не густел, а напротив, появились явные признаки близкого жилья. Харфек и Ирис насторожились. Граница в этой глуши была условной, без каких-либо пограничных столбов или иных опознавательных знаков. Но условности условностями, а кто может знать, о чем именно договаривались владыка Кассира с министром Княжеств и главой Телегуина и успел ли сообщить им об игре под названием "отправка ценного груза".
  По тому, что видел Далек (а проехали они мимо пасеки), совсем недалеко впереди лежало село или хотя бы деревня, но кому принадлежало селение - не знали даже возчики. Юноша засомневался в их способности найти схрон, но вслух не сказал.
  Первым насторожился Ирис. Он несколько раз приостанавливался, оглядывался и как будто принюхивался.
   - Ничего не замечаете? - обратился он наконец к спутникам.
  Возчики, тревожно следившие за действиями эльфа, помотали головами. Далек пожал плечами и тоже принюхался. Ничего. Харфек посмотрел на верхушки деревьев, на чуть трепыхающиеся листья и облизал палец.
   - С севера ветер.
   - Знаю. - помотал головой эльф и дал очередной круг, объезжая повозки. - Знаю. Мерещится, что ли..
   - Что?
   - Дым.
  Через полчаса забеспокоился и Харфек.
   - Черт, вроде напахивает изредка.
  Повозки остановились. Если впереди пожар, то самое время повернуть назад, иной тропы здесь нет.
   - Вряд ли пожар, - сказал Ирис, вглядываясь в листья. - Вряд ли. Неспокоен был бы лес, да и лошади давно бы почуяли... Скорее всего, недавняя гарь, не выветрилось еще. Может быть, местные поле расчищали?
   - Ты, Ирис, с ума сошел? Так лет триста уже не расчищают!
   - Стало быть, не помешает проверить, я съезжу...
  И не договорив, эльф исчез из виду. Через четверть часа повозки медленно тронулись в путь. Все решили, найди Ирис что-то действительно опасное, он давно бы вернулся. Запах горелого усилился, но был он запахом вот именно что сгоревшего, а не горящего теперь.
  Далек, озиравшийся по сторонам, вдруг ощутил внутри живого прыгающего ерша.
  "Будьте осторожны, - эхом отдалось в голове. - Смотрите по сторонам".
  Юноша вздрогнул и, поймав вопрошающий взгляд Харфека, кивнул. Воин обнажил меч, сам Далек скинул с плеча лук, соображая, сможет ли попасть в цель на скаку. Хидданта натянул вожжи.
   - Нет, двигаемся вперед, - сказал Харфек.
   - Стряслось что?
   - Тише.
  Так проехали еще четверть часа, Харфек слева, наравне с головной повозкой, Далек справа и чуть позади последней. Из-за деревьев вдруг вылетел Ирис, и лицо у эльфа было таким, что все разом оцепенели.
   - Все тихо, - шепотом сказал Харфек. - Что ты нашел?
   - Кошмарный сон. Наяву. Поблизости пока безлюдно, но будьте крайне осторожны, - последние слова были обращены к возчикам. Для Хафека и Далека они были излишними.
  Ирис пустит лошадь вскачь и вновь пропал из виду, а скоро за деревьями зачернел прогал меж деревьями. Харфек выругался. Хидданта что-то беззвучно прошептал, глядя вперед. Далек понял последним. То, что открылось ему от опушки леса, юноша запомнил на всю жизнь.
  В деревне не осталось ни единого дома: лишь чернели уцелевшие в огне каменные печи. Их дымоходы слепо смотрели в небо, то ли спрашивая "за что?", то ли взывая к отмщению. Далек попятился. По черной улице летал пепел и тошнотворный запах, который решительно не с чем было сравнить.
  Не с чем - Далеку, не видавшему таких бед, а вот остальные спутники быстро сообразили. Ирис как будто что-то искал по середине дальней улицы, к нему и двинули фыркающих шарахающихся лошадей. Колеса повозок зашуршали за спиной, и Далек предпочел бы дать большой круг по лесу, чем спрямить и ехать, как сейчас через страшную деревню. Юноша все гадал, отчего могла выгореть вся деревня дотла и где сейчас ее жители, когда глянул вперед и не увидел Ириса. Только что эльф был на виду, теперь же осталась лошадь, а всадник как сквозь землю провалился. Подъехав ближе, Далек понял, что так оно и есть. Ирис выпрыгнул навстречу им из ямы, служившей погребом, а сейчас черной от пепла и обрушавшихся обугленных досок. Эльф отряхнул руки и поднял глаза на друзей - у Далека что-то толкнулось в животе. Он понял, Ирис скажет сейчас что-то страшное.
   - Это не случайных пожар, - эльф кивнул на яму.
  Харфек спрыгнул с лошади, быстро подошел к краю и вдруг резко остановился, словно натолкнулся на невидимую стену. В следующий миг он низко поклонился яме. На сей раз далек понял прежде, чем увидел глазами, но поверил не сразу. В яме громоздились друг на друге обугленные до полной черноты человеческие тела. Порыв ветра бросил в лицо такой смрад, что юноша с трудом подавил тошноту. Он смотрел на оскаленные зубы, на мешанину из черных изогнутых руг и ног, а в голове у него прыгало только: "Люди! Люди! Это же люди!".
   - Творец Всемогущий! - раздалось над ухом. Далек вздрогнул. - Отец мира! Эдакое злодейство учинить...
  И Ирис, и Харфек, и Далек разом резко повернулись к Хидданте, потому что одно и то же послышалось в причитании старого возчика. "Знаю, знаю я, кто эдакое мог сотворить".
   - И кто? - спросил Харфек.
   - Кто? - не понял возчик.
   - Кто. Ты так говоришь, будто своими глазами поджигателя видел.
  Хидданта пошевелил бородой, но промолчал.
  Ирис же вновь спрыгнул в яму и к ужасу и отвращению Далека, попытался вытащить одно обугленное тело из-под груды других. Раздался хруст, будто ломали сухарь или лучину, и черная рука осталась в ладони Ириса. Эльф отшатнулся к краю ямы.
   - Что за дьявольщина? - пробормотал Харфек. - Что за черт?
  Далек почувствовал нехорошее шевеление внутри. Это какой же жар должен быть, чтобы тело рассыпалось как сухая кора?
   - Это не черт, - тихо и упрямо сказал Хидданта. - Это его брат.
   - Ты что имеешь в виду?!
   - Да понял ведь. Господин эльф, Вы ведь для того и проверяли?.. только тут и проверять не надо - одно к одному. Колдовское пламя, страшный жар, сами же видите. И в Красной Балке так же было. Вот только там не люди живут.
   - Стрелок не делал этого! - заорал Далек, словно Хидданта стоял в версте от него и был глухим. - Он не мог!
   - Мать твою, зараза, - только и смог сказать Харфек.
   - Чего он не мог? - не смутился возчик, по обе стороны которого стояли братья. - Красную Балку...
   - Да что ты привязался к этой Балке! - Далек забыл, что все время до того обращался к пожилому возчику на "вы". - Чего тебе в ней! Там деревья, а тут люди!
   - Вот вы говорите, Стрелка видели... Ты, парень, тоже видел?
   - Видел! И говорил, - Далек едва не добавил "и бился вместе", но остановился. Нечего хвастать. Впрочем, его и без слов поняли.
   - Лук-то не он ли тебе дал? - усмехнулся Ниватта.
   - Он. И что же теперь? Я не лесник, говорю вам, у меня тогда просто оружия не было. Да что я вам рассказываю! Не хотите - не верьте! - далека затрясло от недоверчивых насмешливых взглядов. - Лесник так лесник. Я не против. Там настоящие ребята, смелые, они не станут деревни жечь, да еще вместе с людьми. Они же сами - люди!
   - С каторги сбежавшие. А Стрелок-то, говорят, вовсе нечеловек.
   - Я тоже нечеловек, - выпрыгнул из ямы Ирис, бледнее покойника, но в остальном спокойный, даже чересчур. - Может быть, это я поджег? В теперь стою и думаю, не зарезать ли мне свидетелей.
   - Господин эльф...
   - Что, господин человек? - горечь в голосе Ириса стала отчетливой. - Неплохое отношение к Старшим на ваших синих холмах, уважительное. Как там... "В глаза - всем хорош, а за глаза - в спину нож". Да, Эледин - Стрелок полуэльф, и только на этом основании вы считаете его способным заживо сжечь людей в избе?
   - А...
   - Молчи, зараза! Не знаешь - молчи! - Харфек разозлился как злился всякий раз, когда задевали Стрелка. - Он таких, как ты из нужды вытягивает, он, сволочи, ваш покой бережет, а вы - "не человек, не человек..."! ты сам не человек после этого, а тварь последняя!
  Хидданта пожевал губами. Братья его нахмурились, но возражать вооруженному и злому воину не решились.
   - Друг он вам?
   - Рады бы, да нету у него друзей. У него есть соратники, те, что одно дело с ним делают и есть противники. Всё.
   - Кто ж, кроме него?.. - буркнул Недатинна.
   - Мало ли у Стрелка врагов!
   - Колдунов?
   - Может, и колдунов.
  В голосе Харфека уже не слышалось прежней убежденности. И в самом деле - кто?
  Ирис сидел на краю ямы, смотрел вниз, Харфек его окликнул. Тот только головой помотал.
   - А пикси сами не могли...
   - Нет, они не дураки. Подонки, но не дураки. Должны понимать, что за такие штуки Элединовы ребята с шкуру живьем начнут сдирать.
   - Ну, лесники, конечно, начнут. Но другие-то люди на самих же лесников могут подумать. Вот уже подумали.
   - Нет, не пикси это. Непохоже. Ирис, ты чего молчишь? Что думаешь?
   - Я много чего думаю, одно хуже другого, - отозвался эльф. - Вы мне лучше скажите, остальные жители где?
   - Ох, черт!..
  Далек ощутил будто бы удар по голове. Огляделся - деревня дворов на сто. Яма мала!
   - В деревне было минимум пятьсот...
   - Больше.
   - Тем более. А здесь, - Ирис кивнул себе под ноги, - от силы пятьдесят. Куда же подевались остальные?
   - Других ям нет?
   - Нет, проверял.
   - Может, ушли, - Харфек вгляделся в черные останки, - а эти прикрывать остались.
   - От кого? - живо спросил Ирис.
   - Черт! Да не знаю я! Но как по-другому, ведь это мужчины...
   - Да. Но оружия я не вижу. Чем они прикрывали?
   - Так обезоружить могли. Чего зря металл переводить? Да и... черт! - совсем ты меня запутал - какое тут оружие-то. Разве что луки.
   - Хотя бы и луки. Ты хоть один наконечник видишь? Хоть одна стрела на улице валяется? Кровь где?
   - Какая кровь?! Что за ерунда, ты в своем уме, Ирис, - помотал головой Харфек. - Ты на Энортиоле, что ли? Ты еще скажи, что остальных в рабство увели.
  Ириса передернуло, Далека тоже.
   - Не шути так, - эльф поднялся. - В самом деле, чушь полная, ничего не понимаю. А вот что делать - знаю точно.
  Ирис достал из нагрудного кармана кусок зеркала.
   - Отойдите, - сказал он возчикам. - Отойдите подальше и не смотрите в мою сторону. Вам же лучше будет. Станут после спрашивать - говорите, заставил.
   - Колдовать станете, господин эльф?
   - Стану.
  Харфек отошел с невозражающими возчиками уже мало не на тот конец улицы, когда Ирис провел над зеркальной гладью ладонью и сказал:
   - Веданта. Веданта а"силеэ, Хэлладар.
  Зеркало потихоньку начало светиться, свет набрал силу, и вдруг приугас вновь.
   - Веданта, - повторил Ирис, проводя ладонью над зеркалом туда и обратно. - Веданта а"...
   - Слышу! Что случилось? Где ты?!
   - Со мною все в порядке, Хэлладар. Можешь говорить?
   - Не слишком. Я вышел с заседания Объединенного Совета. Прости, я не мог с тобой связаться...
   - Перестань, я все понимаю. Ниах-Ахал на совете присутствует?
   - Разумеется, - невидимый Далеку Хэлладар сделал паузу. - Что у тебя за спиной, - спросил он вдруг, избегая называть друга по имени. - Где ты находишься?
   - Ради этого я тебя и вызвал. Помнишь слова Стрелка о сожженной деревне...
  Наверное, Хэлладар кивнул, потому что ответа Далек не услышал.
   - Так посмотри вокруг, - громко сказал Ирис, поворачивая зеркало к обугленным печам и пеплу.
  С полминуты он водил зеркалом туда-сюда, затем вновь повернул к себе.
   - Это не Энортиол, это какая-то лесная деревушка на границе Княжеств и Кассира. И это не случайный пожар, Хэлладар. Не гроза и не беспечность. Это...преступление. И еще - смотри внимательно, Хэлладар, очень внимательно и скажи мне, каким образом можно сделать то, что сделано?
  Ирис спрыгнул с зеркалом в яму, полную человеческих обугленных трупов. Далек подошел к краю и сел на корточки. Ирис показал ломающиеся останки и юноше подумалось, не упал бы непривычный советник и помощник в обморок. Затем стало обидно за останки - пусть люди мертвы, но довольно уже крошили и ломали. Ирис, видимо, думал схоже, ограничился лишь черным пальцем, искрошившимся в его руке в труху.
   - Хэлладар? - Ирис добавил что-то на родном языке, должно быть, справлялся о самочувствии.
   - Со мною все в порядке, - на всеобщем ответил тот. - Ты сможешь показать это еще раз? Через минуту.
   - Ты хочешь?..
   - Да, я хочу! Я обязан! Я хочу посмотреть в глаза этому подонку, который еще день назад уверял Совет и Ниах-Ахала в недостоверности моих сведений!
   - Но, Хэлладар, можно и впрямь подумать на Эледина.
   - Только не тем, кто его хорошо знает! Только не Ниах-Ахалу! Я не могу о подобном молчать. Это должны видеть все! Каждый в Совете! Через минуту.
  Ирис повторил все заново - обошел яму, приблизился к обугленной печи, показал безжизненные улицы, лес за деревней, и снова - близко - страшные тела, выжженные неведомым пламенем. Наконец негромко сказал что-то по-эльфийски и зеркало угасло.
   - Ирис, ты показывал это Совету?
   - Да.
   - Что случилось?
  Выражение лица Ириса напомнило о Хэлладаре в ночь его внезапного появления в Риане. Такое лицо бывает у того, кто сдерживает сильную боль.
   - Случилось? - повторил эльф. - Случилось... Если бы я знал... Я совсем запутался.
   - Но этого же не мог сделать Стрелок.
   - Не мог, - кивнул Ирис. - Этого не мог сделать Стрелок и этого не мог сделать никто другой.
   - Из-за огня?
  Ирис промолчал. Он молчал и пока они забрасывали землей пополам с пеплом братскую могилу (с помощью всего, что удалось обнаружить несгоревшим), и пока выезжали из жуткой деревни, ставшей кладбищем, и пока отыскивали тропу. Лишь вечером, когда друзья вновь слегка отделились от медлительных повозок, Ирис тихо сказал:
   - Или я сошел с ума, или произошло такое, чего давно не бывало. И лучше сойти с ума, честное слово, но... - в голосе послышалась мука и за друга продолжил Харфек.
   - Но приходится верить глазам. Это или Стрелок, чего быть не может, легче пикси перевоспитать, или...
   - Эльфы, - еще тише закончил Ирис. - Эледин - не Эледин, в любом случае, Риан-Нар можно достать только у эльфов. Других возможностей нет.
  Несколько минут все молчали.
   - Но если... если эльфы, то Ирис, в Совете наверняка кто-нибудь да замешан. А ты им показал...
   - Если в Совете кто-то замешан, то он и без нас знает. Хэлладар прав, он обязан был показать. Помимо всего прочего, не весь Совет, даже и Объединенный по Хартии, состоит из шеанодаров. В Совете должны знать, обязательно должны. И потом, как бы выглядел Хэлладар, сообщи он такое кому-нибудь одному - двоим, даже если и Ниах-Ахалу. В таком случае можно и на него подумать.
   - Он прав, - согласился Харфек. - Иначе нельзя.
  Весь следующий день повозки колесили по лесу; тропа то появлялась, то пропадала, и верховым приходилось ее отыскивать. Чаще всего Харфек оставался с повозками, а Ирис с Далеком искали проезжие места, иной раз довольно долго. Насколько они продвинулись, трудно было судить; юноше казалось, они топчутся на одном месте. Наутро все повторилось заново. И дебри кустарника, и пропадающая тропа, и низины с хлюпающей гнилой водой, заросшие тростником - самое место для игры в прятки.
  К середине дня они нашли схрон, причем нашли едва ли не случайно. Дорога пропала совершенно, повозки уткнулись в какое-то болото среди чащи чахлых деревец и кустов в колючках с палец величиной. Ирис с Далеком разъехались в стороны, но не успели отъехать и на сотню шагов, как услыхали знакомые чертыханья. Можно было подумать, Харфек сел на семейство ежей. Повернув назад, Далек расхохотался. Ежи - не ежи, а Харфек что-то делал посреди колючих кустов.
   - Чертово семя, да поскорее же! Что вы встали как столбы!
  Неизвестно, что завело Харфека в колючки, может быть, и у него в роду попадались ясновидящие, но только он нашел глубоко утопленную в земле крышку схрона.
  Совместными усилиями, с помощью рычага из деревца крышку удалось поднять за кольцо. Вниз, в черную глубину вели сырые земляные ступени, все вместе неприятно напоминало свежую могилу.
  В повозках нашлись тщательно упакованные фонари, полотно откинулось и обнажились мешки. Теперь командовали возчики, а друзья - охранники скромно помалкивали. Лошадей привязали, мешки сбросили - под ними плотно и неподвижно рядами стояли небольшие, наглухо забитые деревянные ящички.
  При виде ящиков лицо Ириса вытянулось, а Харфек усмехнулся. Возчики взяли по ящику и спустились вниз, беззаботно оставив друзей с грузом наедине.
   - Это что? - спросил Харфек у Ириса. - Тряпки? Или камни?
   - Есть только один способ выяснить.
  Вернувшиеся братья к своему ужасу застали один из ящиков без верхней крышки. Они аж оторопели и не нашлись, что сказать.
   - Можете на нас доносить, - сказал им Ирис, - но мы должны убедиться в том, что именно привезли.
  В ящике, набитом соломой, стояли шесть пузатых темных бутылей с широкими горлышками, залитыми сургучом.
   - Сколько всего ящиков?
   - Девяносто шесть.
   - То есть четыреста восемьдесят шесть бутылок, - моментально посчитал Ирис. - Я не думаю, что кто-то станет возражать, если их останется четыреста восемьдесят пять.
  Эльф рукоятью своего клинка отбил у бутылки горлышко прямо в ящике и только потом достал ее. В полной тишине он отлил содержимое на ладонь, понюхал и чуть попробовал. Его передернуло. Стеклянная крошка от бутыли вперемешку с темной жидкостью полилась обратно в ящик.
   - Разбилась, - прокомментировал Ирис.
   - Точно, с трещиной была.
  Ящик забили вновь и прошли мимо онемевших возчиков в схрон. Внизу был устроен настоящий погреб по всем правилам: полки, укрепленный потолок, сухой пол...
   - Голову даю, что мы на земле Княжеств, - пробормотал Харфек. - Хитрый... - воин оборвал фразу и не договорил явно нелестного слова, предназначенного для владыки Кассира.
  Далек одного не понимал - для чего они носят эти ящики и складывают аккуратно на полки, когда проще утопить их в болоте. Он так и сказал, как только они вновь остались втроем.
   - Соблазнительная мысль, - усмехнулся Ирис, - но неосуществимая. Свидетелей ты куда денешь, вслед за ящиками отправишь?
   - Ну и пусть видят.
   - Далек, это откровенное предательство, - грустно сказал Ирис. - В данный момент мы защищаем интересы Кассира и не в этих интересах топить ящики в болоте.
   - А"Солаверта хочет, чтобы они нашлись?
  Разговор прервался явлением возчиков, далек едва дождался, пока те исчезнут.
   - Да, - сказал Ирис. - Ящики должны найтись и найтись на чужой земле. Возможно, не именно сейчас, а, скажем, когда Княжества еще что-нибудь забудут сказать... Так, средство для улучшения памяти и отношения к Кассиру и его владыке. Подло, ничего не скажешь, в духе а"Солаверты, но... правду узнают. Непременно узнают, пусть очень немногие. И пусть я стану предателем, узнают от меня.
   - Ты...
   - Да, - Ирис полез во внутренний карман. - Мы все выгрузили, так что не пускайте их сюда. Я недолго.
  Эльф и впрямь управился с разговором очень быстро, очевидно все советы отсоветовались и Хэлладару разговаривать не мешали. Далек уже ничего не понимал. Поначалу выходило, что их обманывают, теперь получается, что доверили важной дело. Не сходится. Не доверяют важных дел тем, в ком еще день назад очень сильно сомневались. Но в бутылках настоящее зелье, и они выполнили задание... В чем же подвох? Или все честно? В последнее, как ни противно было, Далек совсем не верил.
  Возчики, едва тронувшись в обратный путь, заметно повеселели, а вот Ирис с Харфеком насторожились. Оба обнажили клинки и стали предельно серьезны. Глянув на растерянного юношу, Ирис, подъехав вплотную, шепнул:
   - Плохи наши дела. Держи лук наготове.
   - Почему? Ирис, почему я не верю, что все честно?
   - Правильно не веришь, потому что все не честно. Если бы с нами играли, мы были бы куклами, шутами, посмешищем - неприятно, но не смертельно. Теперь же мы свидетели. Более того, свидетели понимающие то, что увидели. Да, мы всегда исполняем задание, но иногда мы исполняем его по-своему. А"Солаверта обязан понимать, что я сообщу куда надо, и что любой расклад в его пользу. Если я успел сообщить - ему и шевелиться не придется, Княжества и без него накроют; или убедятся в недостоверности моих сведений, найдя пустой схрон, откуда все уже успели вывезти. Если не успел сообщить - того лучше, он и сам повернет так, как будет удобно. В любой случае - Кассир в выигрыше и в любом случае - мы не должны вернуться в Кассавирт. Без нас доложат. А вот это в мои планы не входит, я совсем не намерен умирать.
   - Да и я не намерен.
   - Будь осторожен, не ослабляй внимания. И держись и средней повозки.
  Ирис пришпорил лошадь и унесся вперед, Харфек занял место чуть позади замыкающей повозки. Братья - возчики попытались поговорить, но Харфек их оборвал. Довольно грубо, но зато действенно. Ход ускорился, тропы, хоть и пропадающие, были один раз пройдены, повозки полегчали, и за день до темноты успели покрыть приличное расстояние. Ночь выдалась неспокойной, трое друзей дежурили по очереди, вслушиваясь в шорох листвы, храп спящих и крики ночных птиц, однако ничего подозрительного не заметили.
  На следующий день, довольно рано, миновали они сожженную деревню. Она так и стояла пустой и незаметно было, чтобы хоть кто-то возвращался на пепелище.
  В лесу же было тихо, тихо и тепло, переговаривались птицы, веяло травами, но волнение не оставляло. Далек не выпускал лука из рук и до боли в глазах всматривался в зеленый лесной купол. Почему-то ему казалось, что если и прилетит стрела, то сверху. Ирис, как всегда, ехал впереди, его и видно не было, Харфек - мрачный и на себя не похожий, отстал от повозок шагов на десять.
   - В круг! - раздался вдруг громкий голос, далек даже не сразу сообразил - откуда.
   - Ирис! - вырвалось у него.
  Возчики посмотрели на юношу диковато, а том уже остановил головную повозку. В голове прыгало: "В круг! Защищайтесь!".
   - Что?..
   - В круг! - заорал Харфек. - Живо! Выпрягайте лошадей! За повозки! Не высовывайтесь!
  Последнее относилось только к трем братьям.
  Впереди свистнул воздух, лязгнула сталь - Харфек пришпорил лошадь и скрылся за деревьями. Далек же оглянулся на возчиков и спешился. Он присел на корточки за колесом стоящей боком к тропе повозки и вытащил стрелу. Долго ждать не пришлось.
  Серая стрела, родная сестра его собственных, клюнула борт повозки в двух - трех вершках над головой, а через миг Далек и стрелка увидал. Точнее, заметил шевеление за деревьями и спустил тетиву. Крик сказал, что даром выстрел не пропал. Из-за ствола выпал человек в зеленой одежде с полосами на лице, у юноши трепыхнулось внутри. Но разум переборол неуместную жалость. Лесники не спятили и не станут стрелять по тому, у кого такой же лук, что у них. Лесники не косорукие и не слепые и хотели бы убить - давно бы убили.
  Впереди за деревьями лязгала сталь, что-то неразборчиво орал Харфек, свистели стрелы. Внезапно на повозки обрушился настоящий дождь оперенной стали, Далек едва успевал отвечать. Он забыл обо всем, о страхе тем более - он старался лишь точнее попасть, чтобы зря не тратить кончающихся стрел. И все же те закончились. Вовремя, первую атаку он отбил, но вторую или с голыми руками встречать, или сейчас выйти из укрытия. Далек собрал стрелы, какие лежали неподалеку, набралось всего шесть. На тропе впереди он видел еще с десяток, оглянулся и ползком добрался до тропы. Собрал стрелы и хотел возвращаться, но приподнявшись и повернув голову, увидел смотрящий прямо в глаза наконечник стрелы. Как он успел спустить тетиву первым - неизвестно, но успел. Противник заорал, но не упал, а, наоборот, выхватил кривой длинный кинжал и кинулся на юношу. Тот встретил врага глориндольским клинком. Подаренный Валадахтом кинжал обрадовался битве, точно празднику и сам рвался в бой. Из плеча противника торчала Далекова серая стрела, но сил мужчине она не убавила. Юношу отшвырнуло на землю как котенка, он вскочил, но снова только сталь о сталь лязгнула. Противник Далека, крупный мужчина за тридцать, зарычал и вдруг, сделав обманный финт, нанес удар в бок. Юноша успел увернуться, удар пришелся вскользь, но и этого было достаточно, чтобы рухнуть вместе с противником. Тот свободной рукой со страшной силой ударил Далека в висок, так что у того в глазах потемнело, но воспользоваться клинком все же врагу не позволил. Не дал возможности привстать, чтобы освободить руку с клинком. Однако и сам Далек оказался точно в таком же положении и ударить не мог. Левой рукой его противник вцепился в горло юноше и начал душить, тот стиснул рукоять глориндольского клинка, быстро перекатился на бок, освободив и себя и противника и нанес удар. И вновь он успел первым, двигался Далек куда быстрее, и всадил эльфийскую сталь по рукоять куда-то наугад. Наугад, потому что в глазах было темно и дыхания не хватало.
  Мужчина захрипел, задергался, Далек рванулся и вскочил на ноги. Противник дергался на траве, хрипел сквозь кровь, бьющую из горла, юноше стало противно, а затем на какой-то миг он возненавидел себя. Но в следующее мгновение он был уже за колесом со стрелами и луком наготове.
  Из-за деревьев вынырнул вдруг Ирис, оба меча были в крови, а за ним - пятеро с обнаженными клинками. Двоих Далек уложил сразу же, третьего чуть погодя. Оставшихся трогать не решился, боялся задеть Ириса. Затем появился Харфек, тоже пеший, и тоже не один.
  А затем начался ад. Ударили в повозки горящие стрелы, сухое дерево вспыхнуло огромным жарким костром.
   - Ложитесь! - закричал Далек возчикам. - Не вставайте!
  Он опустился на одно колено по ту сторону тропы, так, чтобы свет не резал глаз - и только успевал накладывать новые стрелы на тетиву. Кто-то набросился сзади, далек упал, перекатился и вонзил кинжал со всей силы в живот. Потом был еще один, и еще, и еще, потом Далек перестал вести счет. Он поднимал чужие стрелы, уходил от чужих клинков, он много раз напоил эльфийский кинжал человеческой кровью - и все это в угаре, в полусне. Движения юноши были точны и быстры, он понимал все ясно и четко, но страха не испытывал; он видел друзей и врагов, но перестал испытывать что-либо и к тем и к другим. Где-то на краю сознания он знал, что еще жив и делал все, чтобы жить дальше.
  Далек так и не узнал, кто нанес ему тот страшный удар. Только увидел, как переворачиваются небо и земля, почувствовал, что летит и лишь потом дошла боль. Боль с и сразу вослед пустота. "Меня убили", - успел подумать на краю пустоты Далек, но и эта мысль не вызвала ни страха, ни облегчения.
  Очнулся он под вечер. Очень болела голова, что-то под ним прыгало и тряслось и весь мир прыгал и трясся, заставляя морщиться и закрывать глаза.
   - Далек, ты меня слышишь? - над ним склонился Ирис и юноша с трудом кивнул.
  Эльф был в крови и саже, левой предплечье перевязано грязной пропитавшейся кровью тряпкой и на груди - черные и ржавые пятна.
   - Где Харфек?
   - Там, за возницу.
   - А...
  Лицо эльфа дернула судорога.
   - Нет, никого кроме нас не осталось. Ни врагов, ни друзей. Мы подобрали трупы как сумели, по жаре не довезти.
   - Кто это был?
   - Не знаю, не у кого было спрашивать, но до лесников им как пикси до Творца.
  Ирис вынул фляжку и помог Далеку напиться.
   - Голова болит?
   - Болит.
   - Ничего, скоро остановимся. А ты молодец...
   - Нет, я просто не думал... - прошептал Далек, которому вдруг стало тяжело говорить.
   - Постарайся заснуть, - услышал он голос Ириса и закрыл глаза. - Так боль быстрее пройдет.
  Второй раз юноша пришел в себя ночью. Горел костер, глаза слепило светом, юноша отвернулся в сторону.
   - Далек, - окликнули его.
   - Что?
   - Да ничего, - отозвался Харфек. - Выпей-ка вот, помогает от головы.
  Юноша сделал несколько глотков, подступила тошнота.
   - Пей - пей. Все, до дна.
  Он подчинился и снова лег, превозмогая тошноту и головокружение. Фыркала лошадь, в свете костра что-то чернело, вероятно, повозка (и как только уцелела), подошел Ирис.
   - Не мешай, - сказал ему Харфек. - Выпил он уже.
   - А, хорошо, - тихо ответил эльф и исчез из виду.
  Далек лежал, не в силах ни ответить, ни приподняться, слушал треск костра и еле слышный шепот друзей и наконец заснул.
  Утром он проснулся почти здоровым, по крайней мере, голова не болела и не кружилась. В тот же день, немного за полдень, они достигли Кассавирта. А в два часа пополудни уже выходили из дворца а"Солаверты. Грязные, окровавленные, но пуще того уставшие и опустошенные, друзья вынесли отмерянное им золото как грязь или что похуже. А"Солаверта встретил их настолько милостиво, насколько это для владыки Кассира вообще было возможным. Он не удивился ни крови, ни саже, ни нападению, ни гибели возчиков. Владыку Кассира интересовала судьба груза и как только он узнал, что тот доставлен благополучно, так сразу потерял интерес к рассказчикам.
  От дворца друзья прямиком направились в баню, но даже трое суток непрерывного эльфийского дождя не смогли бы избавить от муторного осадка на душе и от мыслей о себе как о собаке, которой хозяин кинул подачку и которая теперь должна преданно вилять хвостом и лизать руки. И хорошо бы руки.
  Сибар предоставил своим верным слугам (а в ином наблюдателей качестве, кажется, градоначальник и не воспринимал) карету с гербами и подставами на дороге и в тот же вечер четверка быстрых лошадей уносила друзей в Рианлот, единственный город, о котором думалось, как о чем-то родном и хорошем. Все трое молчали, Ирис выглядел так, будто все уже решил и бесполезно его отговаривать, да никто и не пробовал. И Харфеку, и Далеку просьба Хэлладара стала теперь не просто хорошим делом, она стала единственным, за что еще можно было сражаться; стала в тысячу раз дороже приказов, отданных сквозь зубы и с одолжением. Помогая Хэлладру очень легко можно было прослыть двойными предателями; можно было еще легче распрощаться с домом, покоем и жизнью, но все трое были благодарны судьбе, которая завела помощника Ниах-Ахала в грязный подвал "У Беса". Иначе - лучше и в самом деле прогуляться до эшафота или камеры - одиночки, чем помогать одним лжецам обманывать других.
  Глава 7. Старая Гора
  Вернувшись в Рианлот, друзья, не сговариваясь, решили, что более им в городе - ни в этом, ни каком другом делать нечего. Риан был хорош, но без Сибара, а тот обещал прибыть со дня на день. Потому остаток дня провели в сборах и к вечеру были у ворот, ведущих на запад. Здесь их ждал сюрприз. Никто из города троих наблюдателей выпускать не собирался. "Таков приказ", - твердо объявил начальник стражи и глупо было спрашивать, чей. Когда же Харфек попытался настаивать, стража дружно обнажила клинки. Харфек натянул поводья Гнедка.
   - Тарина, ты нас знаешь, - тихо сказал он. - Мы, что, похожи на преступников?
   - Знаю, - наклонил голову начальник стражи, неоднократно выпивавший с друзьями "У Беса" и во все горло подпевавший Ирису. - Но я знаю и свой долг и приказы не обсуждаю. Хотите ехать - сражайтесь.
  Тарина побледнел, он действительно знал друзей и представлял, на что те способны; он понимал, что хотя бы двое из троих да прорвутся за ворота, если захотят, но клинка не опустил.
  Троица же оружия так и не обнажила. Зарубить знакомых ради того, чтобы выбраться из города и избавиться от осточертевшего градоначальника... Как сказал Харфек, он лучше зарубит Сибара.
  Проверять восточные или южные ворота не имело смысла, и друзья не долго думая, направились к "Бесу". Поначалу встретили их не слишком дружелюбно. Но когда Харфек на оскорбительный вопрос ответил трехэтажной бранью, а Ирис вынул клинок и спокойно предложил оскорбившему проверить на себе все свои предположения, кабак вздохнул с облегчением. К полуночи отношения стали почти прежними, какими были до явления Хэлладара; пиво, вино, сивуха текли реками, но на душе не становилось легче, а слонявшаяся вокруг Далька как была уродиной, так и оставалась.
  Домой вернулись на рассвете, лошадей оставили в саду на привязи и мешки не стали разбирать. Далек понял это так, что друзья его хотят все же добиться от Сибара разрешения покинуть город. Однако, Сибар в тот день не вернулся, не вернулся и на следующий. А ночью их разбудило ржание и стук в дверь. Человек в плаще, которого и рассмотреть не успели, передал конверт Ирису и сейчас же исчез.
  Эльф пробежал глазами по строкам и бросился одеваться. На листе стояли крупные впопыхах накарябанные буквы.
  "Немедленно ко мне! В полной готовности!". И та же самая закорючка, что оканчивала письмо в Кассавирте.
  Собираться было излишне, предчувствие не обмануло и через минуту все трое уже седлали лошадей. Ласточка фыркала, била копытом и все толкала Ириса мордой. Мол, быстрее, хозяин, быстрее. Подгонять эльфа тоже нужды не было, тот не мог собраться быстрее, даже загорись Риан со всех концов. Очень скоро сонные улицы вздрогнули от бешеного стука копыт, лошади Харфека и Далека неслись быстрее ветра, но не могли догнать вороную Ласточку. Лошадь Ириса словно хотела унести хозяина от гибели, унести во что бы то ни стало.
  Сибар ждал их в кабинете. Он был взволнован и бледен. При виде вошедших наблюдателей он вздрогнул и быстрым движением сунул Ирису свиток с сургучной печатью.
   - Бегите, - сказал градоначальник каким-то не своим голосом. - Бегите немедленно.
  Ирис пристально глянул в глаза Сибару.
   - Вас продали и купили, - хрипло объяснил тот. - Я не хотел выпускать вас из города... вас ищут люди Княжеств... Но все изменилось сегодня утром. С часу на час сюда явятся телегуинцы с купчей, подписанной... рукой моего родича и потребовать предъявить товар лицом. Потому - бегите. Есть куда?
   - Есть, - кивнул Ирис. - Но...
   - За что? За Телегуин, за зелье Правды. Им нужен лишь ты один, остальные мешают. Ты один, Ирис, можешь подтвердить, что Телегуин действовал по отношению к тебе гуманно и не думал нарушать Хартию. Ты - шпион, ты - человек, они всегда это знали, но они милостивы и не желали тебя пытать... Они и не думали никогда пробовать зелье на эльфах. Надо ли говорить, что ты подтвердишь... Кассиру же такая версия на руку, ведь и от государя подозрение в заговоре против Старших отпадет. Это то, что я знаю, а мне известно немногое. Княжества вновь что-то обещали Кассиру, а вы монета, оплата. Я вами платить не хочу.
  Ирис молча низко поклонился градоначальнику, но уходить медлил.
   - Что еще?
   - Ты. Ведь это прямое предательство.
   - Нет, - усмехнулся Сибар. - Не прямое и не предательство. Я ничего ни о какой оплате и знать не должен, а потому вполне могу отправить вас на спешное дело. В свитке так и сказано, отдадите его при воротах. И даже если пострадает кто, так это Княжества, которые останутся без оплаты. Не думаю, чтобы государь за них сильно переживал. Идите.
   Да, и еще!
  Ирис вздрогнул.
   - Увидите Стрелка, передайте - пусть не лезет на рожон. Пусть он десять раз полуэльф, его происхождение перестало кого-то смущать. И скорее всего - его же сородичей на нечеловеческую половину.
   - Он знает, - ответил Ирис и Сибар кивнул.
  Друзья поклонились еще раз, низко, Сибар поморщился и махнул рукой, мол, идите, не задерживайтесь.
  Из города их выпустили беспрекословно. Бумага с печатью сделала свое дело и осталась у начальника стражи оправданием Сибару.
  Навстречу рванулся ночной воздух, наполненный пылью, травами и прохладой, грянули подковы о камни тракта. И понеслись прочь версты и мили, отделяющие Риан от неведомого домика в глухой деревушке. Домика, что купил для них Эледин - Стрелок.
  До рассвета лошади мчались вскачь, затем умерили бег. Все было тихо и спокойно, никаких признаков погони, никаких покупателей из Княжеств, но останавливаться друзья не намеревались. Тракт шел вдоль реки Гаталин, иногда довольно близко от нее, и у местных рыбаков троица узнала названия всех ближайших сел и деревень. Нужная им Старая Гора упомянута не была, и хорошо - даже будь погоня, не поймут, куда беглецы направились.
  Местность изменилась, резко пошла под уклон. Появились какие-то странные деревья с темно-зеленой листвой, высокая трава, напоминающая осоку, полетели незнакомые черно-белые птицы с длинными шеями и ногами. И только тракт как был мощеным серым камнем полотном, так и остался. Дорога петляла, Гаталин то выблескивал во всей своей красе - необозримая голубая река, то совершенно скрывался из виду за частоколом деревьев и проплешинами стариц.
  К вечеру попался трактир, он стоял недалеко от развилки тракта. Правая ветвь уходила к побережью, к океану, в родные места Ириса, левая следовала за голубой водой Гаталина по Кассирским землям дальше на юго-восток. Остановиться решили здесь, все равно к переправе до ночи не поспеть. Радушный хозяин предложил гостям комнату наверху и ужин. Путники не отказались ни от того, ни от другого. Народу было немного: несколько купцов да полудикого вида наемники - четверо, вот и все посетители. Те, кто следовал по Кассиру на юг предпочитали останавливаться у самой переправы, а эльфы и прочие спешащие в сторону Ирисной Низины знали - немного на запад и обнаружится уютный постоялый двор, не чета этой развалюхе.
  Утомленные днем, проведенным в седле на жаре, друзья быстро заснули, причем Ирис настежь распахнул ставни, да так их и оставил. Меч же положил рядом. Ночь прошла спокойно, на рассвете Далек лениво открыл глаза, увидел светлеющее небо и пустую постель эльфа и снова закрыл глаза. Снизу вдруг донесся страшный грохот, Далек вскочил, Харфек уже был на ногах. Дернув на себя дверь, воин грязно выругался - она была заперта снаружи. Сквозь лязг и дребезг снизу долетел отчаянный крик Ириса.
   - Харфек, Далек, бегите!
   - Черта с два! - Харфек схватил меч и как был в подштанниках, так и бросился к окну. Ему навстречу влетел в комнату, словно упав с неба, человек с обнаженным клинком. Влетел и напоролся на меч. Далек наложил стрелу на тетиву и подстрелил второго, лезущего в окно. Нет, они были не с неба, а, судя по веревкам, с крыши. Юноша уложил пятерых, да стольких же зарубил Харфек - и нападающие закончились. Внизу наступило затишье. Воин, недолго думая, высунулся из окна, огляделся и выпрыгнул со второго этажа. Далек немедленно последовал за ним, ведь тишину внизу можно было понимать и так, что Ириса наконец одолели.
  Ног ломать не пришлось, очень пригодился карниз и какие-то древние деревянные завитушки под ногами. На заднем дворе и на крыше никого не оказалось, что насторожило еще больше. Друзья двинулись в обход трактира: Харфек справа, Далек слева.
  И сразу же за поворотом юноша натолкнулся на вооруженных людей. Стрела была на тетиве, потому среагировал Далек быстрее противников, последнему юноша выстрелил прямиком в лицо и попал в глаз. Его едва не вывернуло наизнанку, но на вопли умирающего живо сбежались новые противники. Далек подстрелил одного и бросился бежать, лихорадочно высматривая хоть какое-нибудь укрытие. Внутри у него похолодело - у противников были луки, но они не спешили стрелять. Надо понимать, убивать не хотят - это понравилось юноше меньше всего. Он нырнул за конюшню, пролетел между какими-то развалинами и из-за угла сумел подстрелить еще одного. Оставалось четверо.
  Началась игра в прятки. Противники выскакивали неожиданно, число их росло, двоих юноша убил, но стрелы кончились. Сжав в руке глориндольский клинок, Далек изо всех сил припустил к главному выходу трактира. Там вновь слышались крики и лязг мечей.
  Что-то свистнуло, горло Далека перехватило будто бы каленой удавкой, дернуло назад и он упал, ударившись затылком. Что его уронило, Далек сразу не понял, слишком сильным был удар от падения, но то, что к нему подошли, почувствовал. Инстинктивно он стиснул рукоять клинка и сейчас же оружие едва не выбили из руки. Далек, все еще ничего не видящий и полузадохнувшийся, собрал все силы, сжал онемевшие пальцы и всадил клинок в ногу стоящего рядом. Глубоко, по рукоять. Крика он не услышал, а новый удар отшвырнул навзничь, и зрение неожиданно вернулось. Далек увернулся от стали, благо аркан забыли держать и вскочил. Веревка упала на землю, но с пятерыми противниками юноше было не сладить. На него навалились кучей, кто-то выбил из рук глориндольский кинжал и вновь Далека повалили на землю. Очень хорошо помня о телегуинской тюрьме, юноша отбивался как мог, но подняться ему не дали. Успели связать руки, когда послышалось знакомое, но очень яростное ржание.
  Рыжая Искра с оборванными удилами, яростно визжа, напала на обидчиков хозяина, словно была не лошадью, а голодным шерном. Далек закрыл от ужаса глаза, когда меч обрушался на поднявшуюся на дыбы Искру, но вместо предсмертного визга лошади услышал дикий человеческий крик. Мечник упал с раскроенным черепом, тяжелое копыто пришлось в висок. Искра прыгала и била копытами, она не боялась стали, и Далек в сотый раз поразился, откуда Стрелок взял таких лошадей и в тысячный поблагодарил его про себя. На глориндольский клинок не единожды наступили, но эльфийская сталь не хрупнула, только заискрилась злым блеском. Далек, уворачиваясь от мечей и копыт Искры в один миг перерезал веревки, а в следующий вонзил сверкающую сталь в грудь врагу. Ни жалости, ни сомнений в нем не осталось - это не люди.
  Мимо вихрем пронеслись Ласточка и Гнедко, - тоже сорвались, почуяли, что с хозяевами беда.
  Далек прикончил последнего, опрокинутого Искрой, противника, подобрал лук, колчан и бросился к друзьям. Искра уже унеслась, фыркая и сверкая гривой.
  Обогнув угол, Далек попятился. Здесь царил ад. Все крыльцо было в липкой крови, на ступенях головой вниз лежал хозяин гостиницы в одном исподнем. Рядом громоздились трупы нападавших - не менее десяти, хоть Далек и не считал их. Лошади горячились, фыркали у крыльца - дверь была заперта изнутри.
  Далек полез в окно.
   - Уйди! - заорал Харфек.
   - Как бы ни так! - ответил юноша и спрыгнул на пол. На него бросились двое, Далек, недолго думая, перепрыгнул через лавку и загородился столом. Одного из противников настиг Харфек, второму, тому что ближе, Далек метнул в горло кинжал. Ни до ни после он так не поступал, но глориндольский клинок сам знал куда лететь и как разить. Противник рухнул без звука и почти без головы.
  Харфек уже вогнал меч в последнего врага и почти пригвоздил того к полу. Далек выбрался из-за стола и поднял, содрогнувшись от отвращения, из лужи крови свой кинжал.
   - Где Ирис, - спросил он, озираясь.
  Все, что могло разбиться или сломаться в общей зале было разбито или сломано. На лестнице, ведущей наверх, Далек с ужасом увидел лежащую в окровавленной нижней рубахе жену трактирщика. Эльф обнаружился под столом: со связанными руками и без сознания. Поначалу Далеку даже показалось, что мертвый. Харфек, видимо, со страху подумал то же самое, потому что встряхнул друга как следует. Что-то забрякало, голова Ириса бессильно мотнулась, Харфек стащил с друга рубашку (Ирис был полностью одет) и на пол посыпались осколки разбитого в крошку зеркала.
  На шее у Ириса темнела полоса, кровоточила рана, полученная в лесу и весь бок был в крови. Взять его живым, как рассчитывали нападавшие, было очень непросто, а тихо, без шума и потерь - невозможно.
  Харфек спешно разорвал нижнюю Ирисову рубашку и сделал из чистой части бинты. Далек тем временем отыскал воду на дворе в колодце. Лошади сунулись было в открытые двери, но шарахнулись от запаха крови. Харфек перевязал рану Ириса (вообще, было очень похоже, что эльфа били сапогами, а клинком зацепили случайно), Далек сумел найти целую бутылку вина и кое-как открыл ее кинжалом. Ирис наконец пришел в себя, посмотрел на друзей и облегченно вздохнул. Харфек едва не силой заставил его сделать несколько глотков из бутылки, потом глотнул сам.
   - Сможешь встать?
   - Смогу, - кивнул Ирис. - И ехать смогу.
  Воин помог другу подняться, эльфа заметно пошатывало.
   - Как же мы через Гаталин переправимся? - спросил юноша, допивая вино. - В таком виде?
   - Вид недолго и поправить, да ведь мы не на пароме станем переправляться. Там брод есть, верстах, наверное в двух, а, может, и больше от парома. Только узкий он, ненадежный, потому им почти не пользуются. Были бы у нас какие другие лошади - ни за что бы не полез, а с этими...
   - С этими можно и к черту на рога, - закончил Далек. - Они и там выручат.
   -Истинная правда, - улыбнулся Харфек, поддерживая Ириса и обратился к нему. - Ну что, господин эльф, дурак ты последний, идем, пока сюда еще кто не сбежался.
  Далек мигом обернулся с вещами (внутри дважды что-то скрутилось и он дважды поклонился телу женщины), друзья оделись и у колодца кое-как придали себе пристойный вид. С эльфом это было особенно трудно сделать. Ласточка все взволнованно тыкалась хозяину в грудь, а потом поднимала на него морду, дескать, стоишь ли еще.
  Далек, пока Ирис пытался удержаться в седле, а Харфек помогал, гладил Искру по солнечной гриве и когда показалось, что друзьям не до него, поцеловал лошадь в рыжую теплую морду. Сознанием того, где бы он сейчас был без нее, вызывало в юноше чувства, которые обычно принято испытывать к людям или другим разумным существам, но не к животным. Хотя, если на то пошло, Искра была умнее и лучше многих и многих людей, не говоря, скажем, о пикси. Те и сломанной подковы ее не стоили.
  Ехать пришлось медленно. Ласточка, вчера обгонявшая ветер, теперь упорно шла шагом, словно понимая и чувствуя, насколько ее хозяину плохо. Ирис побледнел, его затрясло, но с седла он падать не собирался.
  Наконец простым глазом стало видно, что местность сильно понизилась, а река помелела. Течение же оставалось приличным и ширина нисколько не убыла.
   - Где-то здесь, - сказал Харфек, кивая на реку. - Ну, Гнедко, ищи брод. Смотри хорошенько.
  Гнедой конь направился в воду и спустя четверть часа нашел переправу. К удивлению друзей, Ласточка уперлась и не желала переходить Гаталин. Уговаривал ее Ирис. Он что-то объяснил лошади - иначе не скажешь на своем языке, и та послушно пошла в оду, пофыркивая и мотая головой.
  Лошади шли очень медленно и осторожно. Далек чувствовал как скользят копыта Искры и как та напряженно ощупывает каждый вершок дна, прежде чем сделать следующий шаг. Все шло хорошо до того, как две трети реки не остались позади. Гнедко, передовой, вдруг остановился, зафыркал и попятился.
   - Что там? - буркнул Харфек. - Размыло, что ли?
  Гнедко, мотая головой, не желал идти и тогда Харфек спрыгнул с седла в воду. До берега оставалось немного, но течение было сильным. Воин сразу возле тропы окунулся с головой. Далека передернуло. Он-то плавать умел, а вот как поплывет раненый Ирис? Харфек сделал три взмаха и вновь выбрался на тропу. Течение мешало ему стоять, он медленно отошел подальше и позвал коня.
  Гнедко попятился, помотал головой и вдруг прыгнул. Взлетели брызги, передние копыта коня обрушились рядом с Харфеком, Гнедко в точности попал на тропу.
   - Молодец! - восхитился Харфек, обнимая коня за шею. - Молодец, Гнедко! Добрый конь. Ну иди, иди вперед. Ласточка, иди ко мне. Прыгай! Прыгай!
  Вороная кобыла зафыркала.
   - Прыгай, Ласточка, - попросил Ирис. - Я удержусь.
  И Ласточка прыгнула. Ириса шатнуло в сторону, это сбило лошадь с толку и она не допрыгнула совсем чуть-чуть. Задние копыта ушли под воду, но Харфек был начеку и бросился кобыле на помощь. Он удержал ее, схватив за удила, а Ласточка резко прыгнула вверх и вперед и встала на все четыре копыта.
   - Умница! Ирис, не падай!
   - Я и не падаю, - еле слышно ответил эльф и прижался к гриве лошади. - Иди, иди, моя хорошая...
  Искра перепрыгнула безо всяких трудностей и скоро были на том берегу. Словно нарочно для беглецов близко к реке подходил лес, и все еще вздрагивающих лошадей направили в полумрак под деревьями. Как только Гаталин скрылся из виду, Харфек спешился.
   - Ну, друг! - обратился он к коню. - Спас ты нас. Спасибо тебе.
  И усатый немолодой воин, ничуть того не стесняясь, поцеловал коня чуть не со слезами на глазах. Далек вторично поблагодарил Искру и тоже спрыгнул с седла, давая лошади отдохнуть. Для Ириса спешиться возможности не было, но Ласточка в обиде не осталась. Эльф и без того разговаривал с ней вежливее, нежели с владыкой Кассира.
  Через полчаса Харфек и Далек вернулись в седла, лошади прибавили шагу. На ходу закусили захваченным в утопленном в крови трактире сыром и хлебом, Ирис отказался. Он поначалу слегка пришел в себя после прыжков Ласточки, но чем ближе к вечеру, тем хуже становилось эльфу.
  Лассаха на сей раз не было и последние версты до деревни Харфек с Далеком поддерживали друга по бокам, тот был почти без сознания. И только Харфек сказал:
   - Через четверть часа не доберемся - остановимся, - как ветер донес собачий лай и запах топившихся печей.
  Ирис немыслимым усилием воли выпрямился, лошади прибавили шагу и скоро трое друзей въезжали на главную улицу хутора. К колодца стояли девушки и с вежливым интересом смотрели на путников. К девушкам Харфек и обратился.
   - Красавицы, не подскажете, как хутор ваш называется.
   - Старая Гора, добрый человек, - с поклоном и улыбкой ответили ему.
   - А, вот и славно! А где бы нам старосту найти?
  Староста оказался немногословным и понятливым. Да, у него купили дом - вон тот, на отшибе. Да, уплатили вперед. Ни о чем беспокоиться не нужно, сейчас все будет. Не нужны ли какие лекарства? Что он скажет, если спросят? - были, были такие-то, но уехали. Уехали на восток, к Глубокому Логу.
  Через полчаса у друзей было действительно все: добротный дом (до щемления внутри похожий на избу в Озерках), соломенные тюфяки, молоко, пирог и целый стог целебных трав.
  Ирису тем временем стало совсем худо и непонятно, отчего. Рана в боку была не так страшна, как выглядела, крови эльф потерял немного, однако в избе сознания лишился окончательно.
  Друзья развили бурную деятельность. Уложили Ириса на лавку, вскипятили воды, промыли и заново перевязали раны, Харфек состряпал какой-то отвар. Далек внимательно следил за действиями воина и считал сколько и чего кладет тот в снадобье. За незнанием местных трав юноша звал их про себя "вон та, с голубенькими цветочками" и "вот эта, разлапистая".
   - Это от чего?
   - От кровотечения внутреннего, - мрачно буркнул Харфек.
   - Так ведь... кровь бы горлом пошла...
   - Не всегда. Когда горлом пойдет - только добить останется. А с чего бы ему только хуже делается? Отбили ему, суки, какую-нибудь внутренность. Ведь аж зеркало расколотили, а оно не бьется, хоть его об пол швыряй.
  Ночь они не спали, а только успевали менять компрессы. У Ириса поднялся такой жар, что мокрая ткань едва ли не тотчас же становилась сухой. Глядя на Харфека, Далек был уверен, умри Ирис, и в Княжествах не останется не только главного, а и вообще ни одного министра, а Кассир лишится государя. Очень даже просто. Но судьба благоволила к владыке Кассира и министрам Княжеств, - к рассвету Ирис не только не умер, но и спокойно заснул. Харфек с Далеком перевели дух и принялись приводить в порядок дом, довольно долго стоявший без хозяина.
  Когда же юноша вернулся со двора, отряхивая руки от древесной крошки (наколотых дров не было), Харфек уже разговаривал с Ирисом.
   - ... зеркало? - услышал юноша обрывок вопроса.
   - Разбилось. Точнее - разбили. В крошку, не собрать...
   - Это я помню. И теперь понимаю, почему Хэлладар насчет него предупреждал.
  Далек вспомнил, что Хэлладар предупреждал Ириса, чтобы тот не носил зеркало при себе.
   - Как ты из-за зеркала? - Харфек приподнялся от удивления.
   - От чего же еще. Какой же я дурак, не сообразил...
   - Ну, дурак ты и в самом деле, тот еще, - согласился Харфек. - Столько дури и все в один день. Ты лучше скажи, чем тебя теперь лечить? Что с тобой, собственно?
   - Не знаю точно... Заклинание на Зеркале Дагона достаточно мощное...
   - Зеркало разбилось и вся эта волшба по тебе и шандарахнула? Так, что ли?
   - Можно и так сказать. Далек, травник с тобой?
   - Да!
   - Найдите что-нибудь, помогающее при обратном ударе заклинания. Должно быть...
   - Сам не помнишь?
   - Нет. Заклинания знаю, но они не к чему, а травы я не изучал, я не собирался быть целителем.
   - Черт тебя возьми, Ирис! Фонетику с этой... лингвистикой паршивой ты помнишь, а что надо - нет! Да дай ты мне, ты же год искать станешь.
  Далек немного обиделся, хотя друг был прав. Зашуршали страницы, юноша решил заняться ужином. Ирис же, кажется, заснул или хотя бы задремал. Через некоторое время Харфек встал и не говоря ни слова, вышел вместе с книгой. Ходил воин долго, видимо, травка требовалась редкая. Вернувшись, он выложил на стол два сморщенных корешка и смятые чахлые листья.
   - Это она?
   - Она. Пескожилка какая-то хренова... И никто не знает, как ее пользовать.
   - И в книге не написано?
   - Корень - внутрь, листья - наружу, а как именно, не сказано.
   - А если сок из него выжать? - Далек помял мясистый корешок.
   - А листья? Заварить да обтереть? Мало ведь только...
   - Мало. А что, если их только туда, куда зеркало ближе пришлось? Компресс сделать.
   - Соображаешь, лекарь. Давай, попробуем, хуже мы все равно не сделаем.
  Далек же всерьез опасался, что хуже сделать можно и еще как, но другого способа применить растение придумать не мог. Наутро выяснилось, что поступали они верно. Ирис очнулся от своего полузабытья, а к полудню и встать смог. К вечеру же ему получшало настолько, что друзья решили, не откладывая, навестить старосту и поблагодарить за гостеприимство.
  Только собрались, в дверь постучали. Староста прислал своего сына - спросить, не пожалуют ли гости, коли смогут, конечно, к нему на огонек.
   - Пожалуем, - кивнул Харфек. - Сейчас и пожалуем. Только неудобно с пустыми руками...
   - Ничего себе - с пустыми. Вы нам какой подарок подарили - за пустой дом деньги платить! Так что пожалуйте, без стеснения, чем Бог послал...
  При этих словах Ирис вздохнул - эльфу и слышать о еде не хотелось, но отказываться было невежливо.
  Дом старосты встретил их распахнутыми воротами, словно друзей ждали в карете. В доме, в чистой просторной горнице собралась на первый взгляд половина деревни. На второй и последующий взгляды число людей не убавилось. Стол ломился от пирогов (неправильных, с открытой начинкой), рыбы, солений - варений и прочего. Гостей усадили в дальний почетный угол, так что из-за стола они могли выбраться или последними или по головам соседей. Как и положено (здесь все понятно, как дома), поначалу никто ничего не спрашивал, только имена узнали и сами представились. Все верно, сначала гостей нужно напоить, накормить, оказать почет и только потом переходить ко всяким разговорам.
  Хозяева ревностно следили, чтобы Харфек и Далек попробовали всего и все оценили. За Ирисом столь пристальной слежки не было: во-первых, староста не слепой и видит, что эльфу сильно нездоровится; во-вторых, гость вот именно что не человек, а вкусы, всем известно, у Старших другие. К середине трапезы староста все же не вытерпел, и дочка его (или невестка) принесла целый кувшин пахучего парного молока. Ирис улыбнулся девушке так, что та порозовела и потупилась; вежливо кивнул хозяину. Далек усмехнулся про себя. Ирис не то что не любил молока, а ненавидел его. Парное же молоко не могло вызвать у эльфа ничего, кроме тошноты.
  Наконец староста учтиво спросил, откуда гости будут и тут же добавил, что те могут и не отвечать. Заговорил Ирис.
   - Мы ответим, было бы по меньшей мере невежливо поступить иначе. Но и всей правды сказать не можем. Мы из города, и дом этот купил наш хороший друг. Надолго ли мы здесь - не знаем, вы сейчас сами решите. Скажу честно, нас ищут и если найдут, то в живых оставят ненадолго. Да, и меня в том числе. Мы не преступники, не беглые каторжники, не предатели. Нас ищут враги Кассира, мы слишком им мешаем. В больших городах скрыться невозможно, нас слишком многие знают, а здесь - не станут же каждый дом в каждой деревне обыскивать. Так и людей не хватит, и двести лет можно искать и не найти. Словом мы просим не выдавать нашего присутствия, кто бы ни спрашивал. Были, были, но проехали мимо. Спасете не только нас, но еще многие жизни, и свои тоже. Если же условие слишком тяжело, мы немедленно и действительно уедем.
  Молчание прервал староста.
   - Куда же Вы, господин эльф, поедете? Вас и сидя-то качает.
   - Сюда я добрался, стало быть, смогу и отсюда уехать.
   - Чем же вы помешали?
   - Тем, что не позволили обмануть нашу страну и ее владыку.
  О том, что тот самый необманутый владыка и продал друзей, Ирис умолчал.
   - И теперь вас убить ищут...
   - Смерть - самой последнее и самое милостивое, что нас ожидает.
  Лицо старосты изменилось.
   - Верю, - сказал он, глядя прямо в глаза Ирису. - Верю. Не выдадим, будьте покойны. Живите, сколько надо.
  Друзья встали и разом поклонились хозяину и всем его односельчанам.
   - Не надо, - поморщился староста. - Не надо. Будь вы даже каторжанами, а чужеземцам своих на пытку отдавать... Я же человек, а не пикси какой!
  На том и сошлись. Изба на отшибе стала домом, пока на неопределенный срок, и Далек нисколько не жалел. Ему надоели города. В деревне же, даже и устроенной несколько иначе, чем он привык, было лучше и спокойней.
  Уже на следующий день после разговора со старостой юноша поспорил с местными у колодца. Его назвали горожанином, в ответ Далек, не долго думая, сказал, что от такого и слышит. На вопрос, как дрова колют, он ответил, что не знает, как здесь - может, здесь они пальцем изощряются или чем другим, может, зубами грызут, а он до сих пор колуном обходился. И не обухом колол, не обратной стороной и не шиворот-навыворот. А кто проверить хочет - милости просим к ним во двор, дров не колотых много. Там и посмотрим, кто горожанин, кто белоручка и кто только и умеет, что хлеб ест. Девушки, стоящие тут же, захихикали. Слова Далека пришлись по нраву, парням тем более отступать не хотелось.
   - Мы и придем...
   - Приходите, хоть сейчас приходите. Только колуны не забудьте. Или вам головой сподручнее?
   - Это же только тебе выгода будет, - сказала вдруг девочка лет четырнадцати, как-то затесавшаяся среди взрослых подруг. - Дрова-то тебе останутся.
   - А я их подарить должен, что ли?! Не я же тут обзываюсь. Жалко рук, пусть не ходят, я упрашивать не стану.
   - Чего ты сразу как ерш! Есть дела, где вам удаль показывать и помимо дров.
   - Это ты про что?
   - Это я про отрез и Тониды. Вы же обещались.
   - Обещались!
   - Вот и покажитесь, - блеснула зубками девчонка, - какие вы есть работники. Вчетвером возьметесь - до вечера, может, и осилите.
  Девушки расхохотались.
   - Надорвутся!
   - К вечеру их коса перевесит!
  Далек почему-то подумал, что на этом теплом острове он и забыл, что уже осень на дворе. У них на Форнтиоле о косьбе в сентябре и не слышали, а здесь вон какая жара, и трава в пояс.
   - До вечера?! - возмутились парни хором. - Да до вечера мы еще с вами сплясать успеем!
   - Это кто же вам позволит!
   - Ну, сами с собой пляшите, - ответил Далек, подмигивая девушкам. - А мы до вечера еще до Косого Брода съездить успеем, там девушки, наверное, посговорчивей.
   - Про Косой Брод ты откуда знаешь?
   - Оттуда. Я же не глухой. Ну, где этот ваш отрез...
  На отрез отправились вместе: четверо парней и пятеро девушек. Парни взяли косы, девушки рукоделие. Тонида, как понял Далек, приходилась кому-то двоюродной сестрой, кому-то троюродной, в общем - родня. Они с мужем только-только отделились, избу поставили, сам-то он еще весной уехал на заработки, а Тонида сильно тяжелая, скоро родить... Надо бы помочь. Далек не возражал - надо, ничего не скажешь, не с животом же женщине косой махать.
  Косы, кстати, были здесь какие-то диковатые, изогнутые, кривые, не хуже кочерги.
   - Чего они у вас такие гнутые, от нечего делать вы их, что ли, загибаете? Чего смеетесь! Коса, она с прямым череном бывает, а это чудо-юдо какое-то!
   - Ты откуда свалился?! - захохотали все хором. - С неба или откуда выше? Косы прямые, это ты здорово выдумал!
   - Ничего я не придумал. А откуда я- так неужели не видно, что не из соседней деревни.
  Смех поутих. Слепых вокруг не было, а светловолосых голубоглазых парней в соседях - и подавно. Может быть, и вправду есть на свете места, где черены кос делают прямыми?
   - Голубые глаза - самые на девок падкие, - сказал вдруг один из парней. Приревновал, что ли?
   - Это не я, это ты откуда-то упал. Так про черные глаза говорят.
  Далек соврал, вообще-то так говорили про зеленые глаза, но возводить напраслину на Ириса не хотелось.
  Отрез был немал, девчонки знали на что подначивать. Тут бы и до ночи управиться. Поначалу Далек с непривычки к странной косе отставал, но затем приноровился. Солнце жарило так, как на Форнтиоле разве что в июле бывает, рубахи парней почернели от пота, но ни один не отставал, ни один не сплоховал. Девушки, хоть и сидели в стороне, смотрели во все глаза и пуще всех - младшенькая.
  К вечеру далек не чувствовал ни рук, ни ног, но никто и не думал звать его горожанином или еще как-то. Теперь он сам мог обозвать кого угодно, ведь закончил свою полосу вторым. А потом все вместе пошли купаться, и снова Далек удивился. У них никто не лез в воду в чем мать родила, а здесь это, по всему видно, никого не смущало. Хорошо еще, что девушки не раздевались полностью, но нижние рубахи в здешних краях шили короткими, а мокрые - они вообще ничего не скрывали.
  Придя в себя от смущения, юноша разделся (еще посчитают каким недоделанным) и со всей возможной быстротой забрался в воду. Через минуту он забыл стесняться, потому что едва не захлебнулся от почти забытого восторга. Плавал он лучше всех других, вместе взятых, и потому снова спросили, откуда он родом. Далек сказал, ему не поверили. А потом, накупавшись, они сидели на траве и слушали рассказ пришельца о далеком северном острове, где много озер, где черены у кос прямые и почти у всех жителей светлые глаза и волосы.
   - Ну что, лекарь, - встретил Далека новым обращением Харфек, - нашел себе невесту?
   - Я и не искал. Хотя девушки здесь и вправду хорошие...
   - Да наши лучше! - расхохотался воин.
   - Лучше, - искренне ответил Далек.
   - Ну, если так дальше пойдет, то мы можем и до Форнтиола добраться. Там-то не растеряешься?
   - Наоборот, там все девушки красивые... А где Ирис?
   - Да гуляет где-то. Знакомится с бытом крестьян юго-востока Кассира. Этнограф, бес его...
  Далек не спросил, кто такой этнограф, а сел читать книгу. Читалось плохо, в ушах звенел смех девчонок и вспоминалось, что назавтра его позвали... Прав был когда-то Харфек, да не совсем. Не только в "Огоньке", а и вообще публичные девицы обыкновенных не стоят. Нисколько.
  Ирис вернулся скоро и в компании полосатой кошки необычной коричневой окраски. Кошка терлась о ноги эльфа и мурлыкала, Ирис улыбался.
   - Где ты ее подобрал?
   - Сама подошла, я не звал.
  Ирис едва успел опуститься на лавку, как кошка прыгнула ему на колени и начала умащиваться поспать.
   - Что это она?
   - Они же болезнь чуют, а тут еще волшебством отдает. Да и не дура, соображает, кошачий благодетель объявился.
  Ирис тихонько гладил кошку за ухом и улыбался уголками губ, кошка мурлыкала на всю избу.
   - Нравятся они мне, не спорю... Никогда не понимал, почему людям они не очень...
   - Не просто людям, а мужчинам.
  Ирис саркастически приподнял бровь.
   - Ну-ну, интересно... Продолжай.
  Харфек оскалился.
   - Есть такая народная мудрость: тот, кому нравятся кошки, из баб выбирает одних стерв.
  Ирис даже бровью не повел.
   - Ладно, есть и другая. Кто любит кошек, тот выбирает красивых, а кому по нраву собаки - ищет верную.
   - А-а, тоже мне, глас народа... Кто любит собак - ищет в женщине послушание, а кому нравятся кошки - уважает мнение избранницы.
   - Это что, эльфийская народная мудрость?
   - Нет, это мое личное наблюдение.
  Далек не понимал, что такого сказал Харфек, но видел, что Ирис не чтобы обиделся на шутку, но как-то загрустил и улыбаться перестал. Кошки ему нравятся... А Зарина-то все же красивая, очень красивая.
  Неделя пролетела незаметно, дома Далек почти не показывался, Харфек тоже мигом отыскал себе компанию, а вот Ирис остался не у дел. Далек ничего не понимал. Эльф не брезговал, нет, а на девушек вообще смотрел с искренним восхищением, но из дома выходил редко да и только днем, когда все заняты. Вечером же его невозможно было вытащить, песен он своих есть не желал (будто здешние могли понять его хуже, чем пьянь "У Беса"), и вообще эльф погрустнел и стал странным. Однажды он ни с того ни с сего спросил Далека, когда тому исполнится семнадцать. Или уже исполнилось?
   - Нет, еще нет. Будет скоро, пятнадцатого сентября.
   - И ты молчишь!
   - А чего говорить? Мне еще год добавится, если скажу?
   - Ох, я и забыл, ты же у нас, как и Харфек, с севера.
   - И что, мы не люди после этого?
   - Люди, - усмехнулся Ирис, - но нецивилизованные. Дни рождения не отмечаете.
   - А зачем их отмечать?
   - Ничего себе! Новый человек появился, новая жизнь началась, - что же может быть большим поводом для праздника?
   - Ага, - сказал Далек. - И что в день рождения делают?
   - Подарки дарят. Тому, кто родился, конечно. Хотя, я слышал, изредка бывает наоборот.
   - Нет, мне больше нравится первое. И что ты мне дарить будешь?
   - Не знаю, сам скажи.
  Далек засмеялся.
   - Чувствую, ты сейчас дворец в Глориндоле закажешь и место Ниах-Ахала в Совете Сил.
   - Нет, это я себе, когда помирать соберусь, тогда пожелаю. Не знаю я, ничего мне не надо. Ты и так...
  - Не начинай. Придумай скорее, сделай милость.
   - Ладно, я-то придумаю... А вот вы с Харфеком - когда у вас дни рождения и почему вы мне ничего не сказали?
   - У Харфека зимой, в январе. А мой уже прошел, он был в конце июля.
   - Выходит, мы тебе должны. Чего же ты ничего не праздновал?
   - Сколько же его можно отмечать?! - воскликнул Ирис. - Надоело, хуже занозы.
   - Сколько же тебе лет?
   - Много, - засмеялся эльф, - не поверишь.
  Далек не настаивал, ему приятней было считать, что Ирису лет двадцать пять, от силы - двадцать семь.
  К вечеру о дне рождения знал и Харфек, а еще через день Далек выдумал себе подарок от Ириса. Он уже договорился со всеми и всех пригласил и радостно выдал эльфу:
   - Ирис, я хочу, чтобы ты пришел на мой день рождения. С песнями или без - это все равно, но приди. Вот и подарок будет.
   - Да, это точно будет подарок, - согласился Харфек. - А от меня тогда - пинками его пригнать, если сам не пойдет.
   - Изверги, - сказал Ирис. - Изверги, тираны и деспоты. Ни малейшего уважения к Старшим. Приду. Придумывай, Харфек, другой подарок.
  И Ирис пришел, пришел на околицу хутора вместе с Харфеком и литарной. Невиданный инструмент вызвал интерес и оживление, а уж когда услышали... "Господин эльф" едва не охрип, перепев все знакомые ему веселые песни чуть не по пять раз. Своих он не пел, зачем бы грусть нагонять, а потом стал выбирать одну музыку, без слов, чтобы плясать под нее удобней было. Далек вспомнил все пляски родного Форнтиола, даже выдумал какие-то новые - никого это не смущало. Харфек отплясывал так лихо, что скоро остался один в кругу восхищенных девушек. Не нашлось ни одного парня помоложе, способного тягаться с усатым воином. Впрочем, для девушек и воина-то не было, был обыкновенный немолодой мужчина, ведь меч видели всего минуту и успели забыть.
  Потом играли в "Родную семью", в какую-то помесь жмурок, пряток и догонялок, а затем - в новую для Далека игру - "Царский чертог". Как понял юноша, игра называлась так оттого, что нужно было проходить под сводом, образованным десятками рук. Да не одному, а с девушкой. Стоящие по бокам помогали как могли: то подножку поставят, то скажут что-нибудь эдакое в ухо, то так сомкнутся, то хочешь - не хочешь, а накрепко к своей паре припечатаешься. А то, что круг от круга пары менялись, и надо было успеть, чтоб не остаться одному... В общем, хорошая игра.
  Харфек с Ирисом, конечно, не участвовали. Харфек ухмыльнулся двусмысленно и сказал, что, дескать, староват. Ириса же попросту стеснялись. Впрочем, и сам эльф смутился немало. Когда он исчез, Далек не заметил, а заметив - не расстроился. Им уже и так весело, да и купаться лучше в самом деле без эльфа, ведь иначе все девушки на берегу и станутся.
  Только перед восходом солнца, по мокрой траве Далек вернулся в домик на отшибе. Ириса отчего-то не было, а, Харфек, похоже, сам пришел только что. Улыбаясь до ушей и не чувствуя рук и ног, Далек, не раздеваясь, рухнул на тюфяк.
   - Устал? - ехидно спросил воин.
   - На себя посмотри, - весело ответил юноша и невинно добавил. - Красивые тут девушки, правда.
   - Хорошие, - не то возразил, не то согласился Харфек.
   - А Ирис где? Ему-то девушки, кажется, не очень...
   - Вот именно, что кажется! А где он - шут его знает. Гуляет, видно, тоску разгоняет.
   - Понравился ему, что ли, кто? - подавил зевок Далек.
   - Вряд ли. Просто... он все же не человек, хоть и старается вовсю...
  Юноша не совсем понял, может быть, потому что наполовину спал. Или Харфек имеет в виду, что девчонки Ириса стесняются? Так это понятно: и эльф, и петь умеет, и красивый... и лет ему - неизвестно сколько.
   - Надо ему почаще за околицу выходить - и не днем. А так, когда к нему привыкнут...
   - Может, и надо, а, может, и нет. Вовсе загрустит.
  Этого Далек не понял совсем, да и понимать не пытался. Не было ему дела ни до Ириса, ни до тоски его, ни до чего другого. Поскольку Далек спал.
  Разбудил его, как показалось, через несколько минут, чужой и страшный звук. Далек вскочил, не понимая ничего, кроме одного - случилась беда. Харфек уже успел одеться и вооружиться, юноша спросонья огляделся в поисках одежды, вспомнил, что та на нем, и что в колчане не осталось ни единой стрелы.
  Воздух вокруг гудел страшным ревом громадного подземного быка - не чтобы очень громким, но отзывавшимся даже в пятках. Далек не знал, что могло издавать такой звук, разве только большое несчастье.
  На ровной лужайке перед домом старосты собралось все взрослое мужское население хутора, человек сто. Все молчали, не было суеты. Какая случается при пожаре или нападении зверей. Гул перекатывался в голове, как камень в жбане, и Далек увидел, что так страшно звучит. На крыше дома старосты стояли трое парней с чудовищными, не виданными и в бредовом видении трубами, до того огромными, что и поднять их было невозможно. Расширенный конец трубы упирался в скат крыши и из него изливался дрожащий гудящий жуткий полувой - полустон.
   - Что случилось? - спросил Харфек громко, перекрикивая трубы. На него странно посмотрели.
   - Что вы, бес вам за шкирку!..
   - А ты не бранись, - угрюмо посоветовали сзади. - Где дружок-то твой?
   - Друг! - рявкнул Харфек, круто разворачиваясь.
   - Враг на нас идет... А друг твой где ни на есть шатается.
  Неизвестно, чего ждали от чужака, может быть, оправданий или ругательств, но того, что он сделал, не ожидали явно. А Харфек заорал на трубачей, перекрикивая вой труб.
   - Хватит дуть! Хватит, мать вашу, недоумки глухие! Враг идет, а вы чего дуете, вы еще вперед побегите, предупредите - мол, знаем, ждем!.. Кр-ретины!..
  Воин бегом бросился к воротам и пинком распахнул калитку. Далек влетел следом. Что за враг?! Что, война началась?! С кем? Или по их души явились - и с войском?
  Во дворе было пусто, а в избе Далек и Харфек замерли. Местных здесь было немного, человек десять, но изба была полным - полнехонька. Далеку сделалось муторно и неуютно на душе от вида женщин и девушек - грязных, растрепанных и заплаканных. И ни детей с ними, ни единого мужчины - ни годовалого, ни столетнего. Протискиваться не пришлось, друзей протолкнули бы в центр и без их желания.
   - Кто напал? - тихо, совсем другим тоном спросил Харфек.
   - Лесники, - тихо же ответил староста.
  Далека бросило в дрожь. Опять! Опять сгоревшая деревня! Опять трупы и невесть куда подевавшиеся женщины и дети!
   - Не они. Кто-то, под них играющий.
   - Вот и друг ваш тоже сказал...
   - Где он?! - воскликнул Харфек.
   - Нету. Нету пока еще. Да и ждать ли?
   - То есть... "ждать ли", - опешил Харфек и спустя миг заорал. - Куда он пошел?! На разведку?
   - Может, и на разведку. А, может, и за чем другим. Вам, наверное, лучше знать.
  Харфек, судя по лицу, с великим трудом поборол желание грязно выругать всех собравшихся до седьмого колена.
   - Лучше знать... Мы, т-твою бабушку, раздваиваться не умеем. Спросите девок своих, они-то видали... Или что, одна моя задница с ними хороводы водила, а голова с руками тем временем чужие деревни жгла!
   - Видно, так оно и было, и девок спрашивать не надо, - говорил староста спокойно и вежливо. - Откуда же ты знаешь, что с Затонью стряслось?
   - Да потому что вижу! - Харфек ткнул с испуганных беглянок. - Не слепой! И голова у меня при себе, а не по полям шастает! Видели мы такое, собственными глазами видели, на северной границе, рядом с Княжествами. Дотла! Ни ниточки целой! И слышали уже - ходят какие-то паскуды, жгут деревни вместе с жителями и за лесников себя выдают. Только этих тварей мы тоже встречали, и лесники из них, как из дохлых вшей славные воины.
   - Ты, может, и знаешь, что теперь делать?
   - А что с вшами делают - давить их! Не целоваться же с этими подонками.
  Староста медленно подошел к Харфеку и посмотрел прямо в глаза.
   - Со мною бабы, девки, ребятишки. Сражаться, давить... - щека старосты дернулась. - Уходим. И вы с нами.
   - Нет, - покачал головой Харфек. - Нет. Мы останемся. Ириса подождем. И вшей этих двуногих. Если вы сами за себя постоять не хотите...
   - Не хотим! Против стрел огненных с вилами и косам; бабы вперед?!
   - С вас станется и баб вперед выпустить. Сколько еще деревень надо пожечь, чтоб дошло?! Вы мужики, - Харфек впечатал-таки грязное ругательство, - хоть бы их постыдились! Они к вам за подмогой, а вы хуже тряпок.
  Кое-кто из беглянок вздрогнул и опустил глаза. Хафрек не дал хуторянам опомниться.
   - Как все было? А, бабоньки? Сразу жечь начали, или так вошли? Ну, говорите, чего молчите.
   - Ты, - послышался тихий надломленный голос, - ты прям как тот эльф. То же спрашиваешь...
   - И что вы другу моему, то есть эльфу этому, ответили?
   - А что, - немолодая уже женщина смотрела в пол, но говорила спокойно, ровно. - Не видали мы огня. Вы поле были... Вон, Кале пришло в ум сбегать... и я с нею... мы и увидали...
  Женщина вдруг упала лицом в ладони и крик ее прорезал тишину как нож живую плоть.
   - Детоньки мои! Родненькие! Чтоб я сдохла, собака трусливая!
  Далек дернулся, ударился с силой о стол и не заметил того. Харфек присел перед женщиной на корточки и осторожно, но настойчиво приподнял ее голову.
   - Ну, перестань, мать. Так мы ничего не узнаем. Не было огня?
  Женщина покачала головой.
   - Убили кого?
   - Не знаю я... Кого-то... вроде посреди улицы...
   - Не начинай! - строго сказал воин. - Грабили? Добро выносили?
   - Ты словно сам видел...
   - Видел. Повидал я таких ублюдков. Людей куда дели? Мужики-то ваши где были?
   - Там и были... Только звери эти всех в кучу собрали и стрелы направили... - речь женщины прервалась рыданиями и не только ее.
   - Да не реви ты! - Харфек поднялся. - Понял.
   - И мы поняли, - кивнул староста. - Давно. У нас то же будет, если еще подзадержимся. Выходите во двор - или тут и останетесь. Навечно некогда нам ждать.
  В глазах старосты мелькнул блеск и говорил он странновато, на кого-то очень похоже. Харфек положил ладонь на рукоять меча.
   - Не глупи, - сказал староста, и Далек немедленно вспомнил, кого ему напоминал старик.
  Сибар! Когда он орал на Ириса, что тот, мол, предатель и надо бы его немедленно на дыбу, а у самого руки тряслись и голос обрывался. Вот и староста - и знает, что Харфек прав, что надо остаться и сражаться с грабителями, и боится, а вдруг чужак с разбойниками заодно. Неизвестно, чем бы закончился этот день для всего хутора Старая Гора, а в особенности, для Далека с Харфеком, но послышался шум снаружи, дверь в сени распахнулась, едва не слетев с петель и в избу влетел Ирис. Лицо старосты просияло надеждой, но она сейчас же сменилась прежней недоверчивой маской. Эльф перевел дыхание, староста задал вопрос первым.
   - Что ты узнал? Повредил им?
   - Никому я не вредил, - объяснил Ирис. - Я не собирался выдавать своего присутствия. Есть, куда уйти женщинам и детям?
   - И ты туда же, - староста и забыл, что раньше почтительно называл Старшего "господин эльф" и обращался на "вы". - Чтобы мы бились...
   - Иначе невозможно, но, если примите совет, потерь не будет. Да и сражаться почти не придется.
   - Задумка есть? - оживился Харфек.
   - Есть, - кивнул Ирис. - Есть на уме кое-что... Людей понадобится немного, тридцати должно хватить, лишь бы из луков хорошо...
   - Вы гляньте! - выкрикнул кто-то из хуторян. - Он уж про нас все решил! И людей ему, и луки... А почем знать, может, ты сволочей этих по нашим следам отправишь? Может, ты один из них?!
   - Заткнись! - рявкнул Харфек, выхватывая меч. Кто-то из женщин взвизгнул, хуторяне попятились. Староста не сделал ни шагу. - Еще слово скажешь - язык отрежу! Вместе с головой!
   - Успокойся, Харфек, отрезанная голова не поможет и никого не спасет, - Ирис посмотрел в глаза старосты, словно хотел заставить того услышать свои мысли.
   - Успокойся! То градоначальники, то правители, то крестьяне, то люди, то эльфы - ни одна сволочь не верит! Пока мордой не ткнутся! Тошнит уже.
   - Кто они такие? - тихо спросил староста, будто слышал не воина, а кого-то другого.
   - Уводи всех, кто не может сражаться, - не ответил прямо на вопрос Ирис, - и треть мужчин с ними. Я так понял, эти выродки плохо знают здешние места, но на всякий случай... Лучников, самых лучших, оставь. Пригодятся.
   - Ну, чего стоите, - напустился староста на замерших рядом односельчан. - Соберите всех, и сами ведь знаете, кого в защиту поставить. Ты, Кидан, в голове становись и уходите. Не медлите.
   - Ты веришь ему? Веришь эльфу?! Да ведь вожак лесников - сам эльф!
   - Наполовину, - ответил Ирис так, что оравший замолчал. - Это раз. Два - Эледин - Стрелок мой хороший знакомый, и уж я отличу его от всякого раскрашенного выродка. Три - я сам не совсем эльф.
   - А кто же?
   - Эльф - по рождению. По закону - человек.
   - Отлученный, что ли? - прошептал староста и Далек поразился, откуда этот человек может знать подобное.
   - Да.
   - А срок...
   - Навсегда.
  Староста дернул щекой и слегка наклонил голову перед Ирисом.
   - Верю. Верю я ему! - добавил он для односельчан, словно для глухих. - Таким не шутят. Идите. Через полчаса чтоб и след ваш простыл.
  Изба опустела быстро. Ушла половина из десятка мужчин и все убитые горем беглянки, которые, наверное, ждали добрых - кивнул вестей да не дождались.
   - Садись, - кивнул староста на освободившуюся лавку, - на ногах ведь не стоишь.
  Ирис помотал головой, Харфек опустился на лавку, Далек подошел ближе.
   - Это бандиты, - сказал эльф. - это грабители, которые привыкли, что им не сопротивляются. Кого-то смирение утихомиривает, а этих, напротив, раззадоривает. Кто-то собирал эти ватаги наспех, быстро, без толку и набрал отчаянных выродков. И, хвала Небу, среди них немало трусов. Им нужно ваше добро, они позабыли, что должны в первую очередь играть под лесников, им понравилось грабить. Поэтому они в той деревне подзадержались - пока делились, пока то да се... Здесь они будут через два - три часа. Надо бы их встретить.
   - Сколько их?
   - Около сорока.
   - А не мало ты лучников оставил?
   - Этого будет достаточно. Грабители они, конечно, грабители, но в первую очередь, говорю же, трусы. И им есть чего бояться, а вернее - кого. Не думаю, что они могли видеть Стрелка, но ведь описание его слышали.
  Ирис улыбнулся совсем как Эледин - чуть лукаво, чуть самодовольно. Понял и староста, тоже не видевший Стрелка в лицо.
   - Ты хочешь... - начал старик.
   - Да, я хочу их напугать! Сбить с толку. Это тем легче, что мне показалось, что орда эта почему-то без начальства. Они прекрасно знают, что Стрелок долго им подобное спускать не станет, что он их ищет. Вот пусть и убедятся, будто нашел! Они его заранее боятся, а тот, кто боится - тот не воин. Тем более, грабитель, у которого лишь деньги да собственная шкура в мыслях.
   - А остальных людей, еще треть ты куда хочешь?.. В город оповестить? Так и нескольких хватит.
   - Это понятно, что нескольких, я не о городе - хотя предупредить нужно. Я о Затони. Эти ублюдки решили, - голос Ириса дрогнул, - что здесь Энортиол. Мало им награбленного...
   - Что-о?! - из всех слушателей только Харфек понял Ириса сразу. Потому что один из всех и был с эльфом на южном острове.
   - Да. Они решили поторговать.
   - Что? - теперь дошло и до Далека.
   - Да! Там, на границе Кассира мы не успели, но здесь мы обязаны успеть. Нам только работорговли не хватало! - Ирис впервые на памяти Далека выругался на родном языке.
   - Будет треть. Больше будет, - кивнул староста. - Не позволим, верно ты сказал.
   - Отправляй людей к Затони; охраны там остается немного, с десяток, но нужная вам изба в самом центре.
   - Я с ними пойду, - поднялся Харфек. - Ни один гад не успеет стрелу пустить.
   - И я пойду! - выпалил Далек, ища на плече лук, который остался дома.
   - Нет, ты останься, - попросил Ирис. - Должен ведь быть на виду хотя бы один настоящий лесной лук. И хоть один человек, на лесника похожий.
   - Оставайся, - буркнул Харфек. - Неприятное будет у нас дело, грязное. Мне молодежи, прости, не надо. Я этих гадов...
  Вон сделал красноречивый жест и вышел собирать себе ополчение.
   - А мы что же? Ждать станем?!
   - Ждать - да. Отдыхать - нет.
  Через два часа деревню стало трудно узнать, улицы вымерли, будто всех жителей подкосил мор или унесла буря. Ревела некормленая скотина, ветер гонял по улице какую-то тряпку, да скрипела впопыхах незапертая калитка.
  Далек стоял за перевернутой телегой и нагроможденным на нее барахлом, стоял так, чтобы и ему стрелять, и в него бы, если и попали, то не сразу. Именно стоял, на виду, не прячась, так задумал Ирис. Остальные лучники расположились вдоль перекрытой посередине улицы, юноша даже не знал, где именно. Когда он шел к баррикаде, никого не заметил, а Ирис утверждал, что там полным-полно народу. Вторая улица также была перегорожена телегами и чем еще пришлось, и там тоже хоронились парни с луками, из которых до сих пор целились лишь в лесных зверей и птиц.
  Нашествие началось неожиданно, откуда-то поналезли люди в зеленых плащах с полосами на лицах - и вот уже целая толпа шагает по улице. Известно, не слепые, баррикаду издалека заметили, захохотали, подошли ближе и остолбенели. Далек отчетливо видел, как изменились рожи первых под полосами. Прав был Ирис, боятся они Эледина - Стрелка! Так боятся, что принимают эльфа за полуэльфа, что забывают о том, что нет у Эледина никаких клинков, один только лук. Нет же, самодельная шапочка с пером, полосы и нечеловеческие глаза (совершенно другого цвета!) и все - спасите, помогите, убивают, Стрелок пришел!
   - Явились? - и впрямь очень похоже на Эледина спросил Ирис. - Молодцы, ценю сотрудничество. Что же стоите, не поджигаете, не грабите? Что мешает, неужели совесть?
  Кто-то из опомнившихся в числе первых схватился за лук, Далек, внутренне сжавшись от напряжения, поспел прежде - и несостоявшийся лесник рухнул вдоль улицы.
   - Стоять! - рявкнул Ирис, когда грабители вскинули луки. - Или сдаетесь и остаетесь живыми, или я вас воронам скормлю. Если не побрезгуют.
  В Ириса полетели стрелы, эльф отпрыгнул в сторону, успев отбить две в полете. Грабители шарахнулись. Далек, стиснув зубы, бил, не останавливаясь, не видя ничего, кроме очередной цели и жалея только о том, что одной стрелой нельзя уложить разом нескольких.
  Отовсюду - сзади, со всех сторон полетели стрелы, и некогда разбойникам стало разбирать, что попадает в цель одна из трех и совсем стрелы не серые, а всякие и разные. Страх одолел, нападающие смешались и ринулись назад. Никто, хотя и к этому были готовы, не попытался полезть на баррикаду, которую защищали только двое.
  Но и убежать далеко не получилось - рухнули поперек улицы подпиленные деревья, нарочно поставленные и державшиеся на одном колышке столбы - и двоих придавило, остальные повернули обратно. Ирис с лету врезался в кучу "лесников", более напоминающих стадо и те рассыпались в стороны. Клинки у них были разномастные, ничуть не лучше крестьянских стрел и для эльфа никакого препятствия не представляли.
  Вовремя загорелась баррикада - Далек потратил полминуты. Среди головорезов началась откровенная паника. То ли они решили, что их сейчас по их собственной привычке заживо сожгут, то ли было у них с собой что-то хорошо горящее, а только побежали они так, что угнаться невозможно. Никто, кстати, догонять и не пытался. За баррикадами с обеих сторон беглецов поджидали может быть, не слишком меткие, зато очень злые крестьянские стрелы.
  С другой улицы слышались такие же крики, и Ирис забеспокоился. Он строго наказал - всех не убивать, а теперь усомнился, что наказ помнят.
   - Не убивать! - заорал он на всю деревню. - Хватит!
  Убегающих это подстегнуло, будто Ирис приказал им вслед горящие стрелы послать. Ни один из разбойников не ушел. Кого не убили - человек десять - связали и посадили под замок, но о том Далек узнал позже. Первого же из выживших Ирис нашел сам. Грабитель неудачно пытался прикинуться мертвым, но эльф моментально привел его в чувство. На лице, изукрашенном полосами, отразился такой ужас, что Далек растерялся. Это был не понятный сейчас страх смерти или пытки, это был ужас от встречи с призраком или ожившим бесом. Ирис понял правильно.
   - Что, не ожидали меня здесь увидеть?
  "Лесник" помотал головой, зубы у него заклацали.
   - А главарь ваш?...
   - Как условились, - прошептал грабитель. - Ушел к тебе.
  Ирис усмехнулся.
   - Я же не дурак, чтобы сидеть в клетке.
  Раненый содрогнулся. Далек похолодел: если разбойник считает, что разговаривает со Стрелком, который оказался в двух местах одновременно, то где же настоящий?
   - Как давно он ушел? И ушел ли? Может быть, уехал?
   - Н-на рассвете. Как условились. Не уехал, п-пешком...
   - Как условились? - с нажимом произнес эльф.
   - Да! Да, к Синим Холмам! В заимку! Поверь, он ушел, точно! Сам видел!
   - А по дороге не свернет?
   - Куда ему сворачивать?
   - Ну... скажем, за подмогой.
   - Ты и так все знаешь... Зачем ему подмога, он и без подмоги, так...
   - Как именно?
   - Не знаю точно. Правда, не знаю! Не дурак он, чтоб говорить. Он как из Тената вернулся, так все гоголем ходил, все посмеивался, мол, мы скоро настоящими лесниками станем. А как сладится - не говорил.
   - Привез он что-то из Тената?
   - Я не видел. Может, и привозил, но нам не показывал. Говорил, что сладит теперь как пить дать... Придурок хренов, пень недоделанный! Сладил он!
  Ирис многообещающе ухмыльнулся поднялся. Далек понял все за исключением того, где искать эти синие треклятые холмы и заимки.
  К полудню, пока ожидали Харфека, выяснилось все. Хуторяне хорошо знали дорогу на Синие Холмы, и не одну и описали кратчайшую. Лесников стерегли в сарае и кто-то побежал за ушедшими на болота, а к Ирису подошел староста. Подошел и поклонился в пояс. Бледный, уже не полосатый эльф только помотал головой.
   - Предупредите Стрелка - возвращайтесь. Возвращайтесь и живите хоть сто лет. Ни одна живая душа не прознает.
   - Спасибо. Спасибо, но не обещаю. Не суждено нам, видимо, жить на одном месте.
   - Я все спросить хотел...
   - Спрашивай.
   - Ты провидец? Будущее видишь? Как тебя в лес навстречу затоненкам вынесло?
   - Судьба. Вывела меня судьба, я никого специально не искал. И провидец из меня неважный, я всего лишь гулял.
   - И часто ты на рассвете по лесам гуляешь? - улыбнулся староста.
   - Нечасто, потому что леса не случается. А серьезно - Далека благодари, он меня на гуляние вытащил. Если бы не оно, то и тоски бы не было, и пошел бы я спать.
   - Если честно, я хотел наоборот, - пробормотал Далек.
  Ирис хмыкнул и отошел за своей Ласточкой, а старик прошептал, наклонившись к самому уху юноши:
   - Когда своего счастья нет, на чужое ох как тяжко смотреть.
  Далеку размышлять над словами не пришлось - вернулся Харфек. Он обогнал возвращающихся хуторян - освободителей и освобожденных затонцев, словно чувствовал, что ждут. А, скорее всего - знал, ведь Ирис мог и поторопить друга.
  Через четверть часа три лошади - вороная, гнедая и рыжая неслись так быстро, как только позволял лес и его кривые тропы. Где-то верстах в тридцати к северо-востоку лежали Синие Холмы, а за ними, в низине - Заимка. Бывшие охотничьи угодья какого-то местного правителя, имя которого Далек слышал впервые и сейчас же забыл. Между верховыми друзьями и пешим (если пешим) главарем разбойников было шесть часов разницы, и надо было не только обязательно, во что бы то ни стало догнать, но и прийти первыми. Первыми, чтобы сказать Эледину - Стрелку - капкан вот-вот захлопнется. И хорошо бы клетка, а то наверняка - скользящая петля на шее.
  
  
  
  
  
  Глава 8. Петля затягивается.
  До сих пор Далек наивно полагал, что хорошо умеет ездить верхом. Оказалось - льстил себе. Одно дело тракт, и совсем другое - лес. Вороная Ласточка с околицы Старой Горы перешла на бешеный галоп и не сбавила его, когда начался лес. Далек всерьез заопасался, что или отстанет или свалится с седла. Видел он иногда только круп мчащегося впереди Гнедка, а Ласточка обошла их неведомо на сколько.
  Деревья неслись мимо, Далек едва успевал поворачивать; попадались то поваленные деревья, то корни, то рытвины - Искра птицей через них перелетала. Будь лошадь обыкновенной, непримечательной конягой, каких юноша привык видеть на Форнтиоле, вылетел бы он из седла еще на опушке. Искра же хозяину этого не позволяла.
  Однако же у путь до заимки показался юноше бесконечным. У Синих Холмов ( и в самом деле - холмы, но не синие, а обыкновенные зеленые) друзья пересекли низину, заросшую высокой травой наподобие осоки. Только тогда, на открытом пространстве Далек смог рассмотреть передовую Ласточку, но в лесу вороная вновь растворилась за деревьями. Через четверть часа тишину леса прервал переливчатый свист, непонятно откуда доносящийся. Далек натянул поводья, Искра, тяжело дыша и вздрагивая, перешла на шаг. За деревьями юноша натолкнулся на друзей; перед мордой храпящей Ласточки торчала из ствола дерева тонкая серая стрела.
   - Нам нужно к Эледину! Пропустите! - крикнул Ирис вверх.
  С дерева спрыгнул лесной брат - так неожиданно и бесшумно, что Далек вздрогнул. Зеленая в пятнах одежда и полосы на лице с земли не различались совершенно.
   - Что случилось?
   - Эледин в ловушке!
   - Точно. Для Кассанты.
  Далек перевел дух. Неужели они успели?!
   - В ловушке для себя! Пропустите!
  Лесник заколебался.
   - Мы только что виделись с бандой этого Кассанты и у нас есть все основания считать, что встреча обойдется Эледину чересчур дорого. Ты пропустишь или нет?
   - Пропущу, - кивнул лесник, - только пешком. Кассанта вот-вот явится, и ваши, то есть наши лошади у хижины совсем не нужны.
  Ирис молча соскочил с седла и бросил поводья леснику.
   - Где он?
   - В хижине, - лесной брат мотнул головой за деревья. - На поляне. Увидите, там недалеко.
  Угнаться за Ирисом Далеку было не проще, чем его Искре за Ласточкой. Харфека юноша и догнал и перегнал, а вот эльф, кажется, решил поспорить в скорости со своей лошадью.
  Лесник сказал сущую правду, очень скоро деревья разошлись в стороны, освобождая поляну и открывая глазу небольшой добротный, хоть и старый домик с черепитчатой остроконечной крышей, из мощных светлых бревен, с небольшими пятиугольными окошечками; Далек впервые видел охотничий домик и поразился его виду.
  Ирис обогнул домик и пропал, стука Далек не услышал. Дверь, видимо, заперта не была, что понятно, раз Стрелку назначили встречу.
  Дверь оказалась распахнутой настежь. Ирис неподвижно стоял на пороге, юноша натолкнулся на него с разбега.
   - Ты чего, - начал Далек и запнулся.
  Эледин сидел за столом, к ним боком, но сидел неподвижно, будто слишком долго ожидал и заснул. внутри у Далека нехорошо похолодело. Не спят люди, даже и наполовину, перед важной встречей, а если и спят, то от шагов и хлопанья дверью сразу просыпаются.
   - Эледин!
  Ирис наконец ожил и бросился к Стрелку. В спину Далека врезался Харфек.
   - Эледин! Только не ты!
  "Он. Только он", - подумал Далек, глядя как заваливается Стрелок назад и как бессмысленно смотрят его широко открытые глаза.
  Ирис опустился на колени возле неподвижного тела предводителя лесников и долго пытался найти пульс. Зря. Все теперь зря. Они не успели. Эледин - Стрелок был... Мертв.
  От этого слова к горлу Далека подступил ком. Они не успели. Они не могут спасти того, кто спас их. Будь проклят Шеанодар, и Глориндол, и вся эта чехарда и беготня, если она стоит такого!
  Ирис закусив губу, начал расстегивать зеленую куртку из дорогой материи. Руки у него дрожали. Глаза Далека неумолимо наполнялись слезами, но он отчетливо видел, что на одежде нет крови, что вообще нет следов убийства. Но ведь отчего-то Эледин умер!..
   - Отойди от него!
  Юноша резко обернулся на голос - в дверях стояли четверо лесников, все с наложенными стрелами. Ирис поднялся.
   - Он был один? Все время?
   - Пока вас черт не принес!
   - Не двигайся, щенок!
  Далек вздрогнул и замер, не дотянувшись до лука.
   - Ребята, дурить не надо, - тихо сказал Харфек. - Убив невиновных, делу вы не поможете.
   - А делу все одно уже не поможешь!
   - Особенно, если стрелять в кого придется, а не в того, кто заслужил. Ведь видели же все, дверь открыта была...
  Лесники медлили с убийством, но луков не опускали. Ирис молчал, но взгляд его не предвещал ничего хорошего.
   - Вы видели, чтоб Ирис его убил? Видели? Или чтоб мы с Далеком что-то делали? Мы его только на пол и положили. Не верите - сами проверьте. Он уже холодный.
  Лесники не опускали луков и смотрел на Ириса. Тот усмехнулся.
   - Чего ухмыляешься, паскуда! Ты-то ведь эльф!
  Зеленые глаза Ириса загорелись болотными огнями, сверкнули оба клинка, лесники дрогнули.
   - Эльф! Эльф - мне об этом уже в тысячный раз напоминают! Потому придержите языки, пока не поздно!
  Такого тона от Ириса Далек еще не слышал, но и в убийстве друга никто эльфа пока не обвинял, по крайней мере, на глазах юноши.
   - Мы не убивали. Оправдываться я не намерен.
  Лесники опустили луки, Ирис молча вернул клинки в ножны.
   - Кто ему встречу назначил? Сам Кассанта или...
   - Да никто не назначал. Стрелок сам этого ублюдка вызвал. Условие поставил - или явишься тогда-то и туда-то или костей твоих и через сто лет не найдут.
   - Сам?
   - Да. И место сам выбрал, и время. Все сам.
  Ирис в задумчивости покачал головой, Харфек нахмурился.
   - Кассанта был недавно в Тенате и получил там некие инструкции насчет встречи... и не только инструкции, но и кое-что более опасное. Но для чего убивать уже мертвого?
   - Значит, он не знает, что Эледин мертв. Подставляют его.
   - Может быть. А может быть, что за Эледином охотились разом несколько, и один успел прежде других.
   - За ним всегда много разом охотятся, - вставил один из лесников. - Охотились, - поправился он через миг.
   - Всегда, но не таких как теперь. Замешаны эльфы, это очевидно...
   - Но как его убили? - не понимал Далек.
   - Яд. Других возможностей нет.
   - Теперь ты нас обвиняешь? - вскинулись лесники. - Кто бы его травил, чем, когда вокруг только мы.
   - Не вы, конечно... Ездил он куда-нибудь в одиночку?
   - Ездил, и все больше к эльфам. У него надежные поставщики были, не шваль, случайно отравить не могли.
   - Были... - повторил Ирис с горечью. - Были... Мало ли что могло произойти. Обман, подкуп, шантаж... В конце концов, подмена средства, поставщик мог и не догадываться. У людей он что-нибудь покупал?
   - Нет, только у эльфов. Он им больше доверял.
  Губы Ириса дрогнули в нервной усмешке, но он ничего не сказал. Хотя в осмотре тела Стрелка большой надобности не было, решили убедиться. И убедились. Никаких повреждений, ни одного, даже самого маленького пятнышка крови, ни ссадины, ни синяка не нашли. Заодно под пристальным надзором лесников проверили все карманы и тоже ничего не обнаружили. Далек для чего-то мял в руках куртку Эледина и вдруг нащупал за подкладкой как будто что-то лишнее. Прощупав обе полы, он вынул глориндольский кинжал и одним движением вспорол подкладку.
   - Что там? - выдохнули все разом.
  Далек достал небольшой прямоугольный кусок пергамента, сложенный вдвое, развернул.
   - Карта какая-то... Ой!
  Юноша вздрогнул, не веря глазам. Карта, изображающая тропинку по лесу, ожила. Тропинка зазмеилась среди деревьев, быстро, неуловимо - вперед и все выше, по поляне, по равнине, по камням и обломкам скал... А затем замерла, словно натолкнулась на невидимую стену и в тот же миг рисунок начал бледнеть и расплываться.
   - Ирис, что с ней?
   - Ничего особенного, - странным голосом ответил тот и, взяв пергамент из рук ошарашенного Далека, передал его Харфеку и столпившимся вокруг лесникам.
  Рисунок продолжал бледнеть, пока не растаял совсем. Последней исчезла рамка вокруг карты, в руках у Харфека остался обыкновенный кусок пергамента и ничего более.
   - Что это было?
   - Ничего особенного, - повторил Ирис. - Карту дороги в Глориндол нельзя брать в руки никому, кроме владельца.
   - Куда? В Глориндол? - прошептал один лесник.
   - Да, других подобных карт на свете нет. А Эледин что-нибудь говорил?
   - Да вроде говорил что-то, вроде на короля тамошнего напраслину возводят, чуть ли не прикончить хотят. Но, чтоб он туда сам собирался...
   - Не для красоты же он носил с собой карту. Стало быть, собирался. И, по-моему, он там уже бывал. Иначе, откуда у него карта.
  - А если он... - Далек споткнулся. - Не для себя их брать что, вообще нельзя?
   - Можно в принципе. Карта дается из рук в руки либо самим Дайленом либо прежним ее владельцем, причем дается строго определенным образом и с определенными словами. Только в таком случае она признает нового владельца и не исчезает. Но если не для себя, то для кого же? Кто Стрелка по лесам искать станет? Не для Кассанты же он берег карту, того не во всякий человеческий город пустят, не то что в Глориндол. И для чего, для чего он собирался в Глориндол?!
   - Быстро отсюда! Кассанта идет!
  Хижина в один миг опустела, дверь закрылась, и Далек, уже стоя за деревом на другом конце поляны с горечью подумал о том, что мертвый уже Эледин продолжает служить приманкой для какой-то мрази, не достойной ловиться и на грязный Элединов сапог.
  Главарь бандитов оказался невысокого роста, чуть полноватым, с жидкими волосами и поросячьими глазками на широком розовом лице. Полная противоположность Эледину: и внешне, и по характеру - наверняка, а уж по количеству совести - без сомнения. Кассанта, озираясь, миновал открытое пространство (не дурак, понимает, сколько стрел на него сейчас нацелено), вошел в дом и плотно закрыл за собой дверь. Будь Стрелок жив, вряд ли позволил бы последнее сделать.
  Далеку послышался приглушенный вопль из домика и он, не скрываясь, вышел из-за дерева - к хижине уже бежали. Интересно, как рассчитывал расправиться Кассанта с Эледином и как хотел потом убраться, если теперь, при виде уже сделанной за него работы так испугался.
  Из домика бандита вытащили силой. Далек содрогнулся было от жалости к живому пока еще человеку, но когда тот завизжал резаным поросенком:
   - Вы сами его убили! Сами, выблядки! - ничего, кроме омерзения, внутри не осталось.
  Лесники встали кругом, каждый со стрелой на тетиве и лица их под коричневыми и зелеными полосами были неподвижны и спокойны. Кассанта трясся, орал, матерился и брызгал слюной. Неплотный круг разорвал Ирис.
   - К кому ты ездил в Тенат? Негромко спросил он. - Кто вам платит?
  Кассанта сделал непристойный жест и отправил Ириса очень далеко. Ответ был единственно возможным - в ногу грабителя впилась серая, пущенная в упор стрела. Тот заорал на весь лес и рухнул в траву.
   - Так кто?
   - Скажи, чтоб не трогали меня! Я согласен в тюрьму!..
   - По тебе десяток виселиц плачет, а не тюрьма. И приказывать я ничего не могу, не я здесь хозяин.
   - Тогда пошел ты, сукин... А-а-а!
  По уху Кассанты чиркнула стрела, потекла кровь. Ирис не шелохнулся.
   - Нешелахт! Тенех Нешелахт! С Энортиола!
   - Работорговец?
   - Посредник.
   - Отлично. Адрес. Где живет?
   - Вторая Портных, от рынка через улицу.
   - Приметы. Как он выглядит?
  Разбойник запнулся.
  - Честно, не привирай. Да и, на то пошло, найти энортиольца в Тенате не так и сложно.
   - Низкий такой, курчавый, борода...
   - Ты еще скажи, что кожа смуглая и имя нездешнее.
   - Татуировка у него, вот тут, - ткнул Кассанта себе в пульс. - Круг, внутри буква какая-то, не наша. Вокруг как следы, продавлинки такие...
   - Точно, сукин сын, посредник, - сказал в ухо Далеку Харфек.
   - Это он вас надоумил под лесников играть?
   - Ну да... Сука!
   - И он же приплачивал за это?
   - Из него приплату пинками не вытрясешь.
   - Однако вы не слишком по этому поводу переживали, как я вижу. И последнее - как ты рассчитывал справиться со Стрелком? Да еще и уйти невредимым?
  Глаза Кассанты сверкнули, он злорадно оглядел стоящих вокруг неподвижных лесников.
   - Говори! Что за дрянь тебе дали?!
  Кассанта ухмылялся под взглядом Ириса, тот пристально рассматривал сидящего на траве бандита, словно хотел разглядеть кинжал под одеждой или склянку с ядом. Впрочем, кинжалом со Стрелком не сладить, а ядом еще нужно умудриться накормить.
   - Не стреляйте, - попросил Ирис. С лица разбойника сбежала глумливая ухмылка. Эльф смотрел ему на ноги. - Я угадал, верно?
   - Ребята! - огляделся Харфек. - Он кого-нибудь из вас пнул, пока вы его вытаскивали?
  По ряду лесников прошло движение, но ни один круга не покинул и ничего не сказал.
   - Снимай сапоги.
   - А зачем, ты и так ведь понял. Углядел... тварь!
   - Ругательствами ты себе не поможешь, - ответил Ирис, - а вот повредить - повредишь. Как бы твои сапоги на тебе же и не попробовали. Хочешь?
  Кассанта, ругаясь и кривясь от боли, снял невысокие с толстой подошвой сапоги. Ирис глянул на их носки и аккуратно отставил обувь в сторону.
   - Противоядие есть?
   - Нету! - злорадно ответил грабитель. - Так что троим конец. Нету от этого средства, это энортиольская отрава, тайная!
   - Дурак ты, Кассанта. Сам себе смерть выбрал.
  Разбойник съежился и дико заозирался под остриями десятков стрел, но его всего лишь привязали пока к дереву. Были дела поважнее. Пока лесники набивали хижину хворостом, Ирис разбирался с сапогами Кассанты. В подошве скрывались лезвия, смазанные темным; эльф осторожно тронул, понюхал и на лице его отразилась безнадежность. Он растер в пальцах яд, еще понюхал, рассмотрел...
   - Это смертельно, - тихо сказал эльф наконец. - Сарат-Сатал, яд без противоядия.
   - И не помочь? - вырвалось у Далека.
   - Только убить.
  Последующий час юноша запомнил на всю жизнь, как и сгоревшую дотла деревню на границе Кассира и Княжеств. Одна - единственная разбрасывающая искры стерла, несколько минут ожидания - и из окон охотничьего домика, последнего приюта Стрелка - полуэльфа вырвалось буйное пламя. Очень яркое, очень горячее - хижина стала таять под огнем на глазах. Языки пламени лизали лопающуюся с громким треском черепицу и стены, когда на домик хлынул дождь из стрел. Стрел, что не гнутся и не ломаются, но так хорошо горят. Ослепленный пламенем и слезами, Далек тоже вскинул лук, и темные стрелы полетели следом за серыми. Может быть, так будет легче... Пусть он потратит все... Без Эледина не было бы ни стрел, ни лука, ни самого бы его не было.
   - Погоди, оставь нам по одной. Попрощаться.
  Далек молча ткнул лук и две оставшиеся стрелы Харфеку. Не глядя в лицо, потому что понял по голосу - Харфек тоже плачет.
  Они стояли, пока хижина не рассыпалась золой. Не осталось от нее, как в деревне, ни одной доски, ни одного бревна - все, что могло гореть, стало пеплом. Загадочного огня, как и стрел, лесники не жалели.
  Больше здесь друзьям делать было нечего. Пока Эледин, хотя бы его тело, оставался на земле, лесники сдерживались, но как только от того, кто и их спас, остались дым и пепел, Далек понял, что вокруг - бывшие каторжники и убийцы. Трое из них были обречены, и товарищи собирались как можно лучше скрасить им последние часы жизни. Скрасить же было тем легче, что у лесников оставался живой и почти невредимый Кассанта.
  Присутствовать при том, что обязательно должно было последовать за огненным погребением, друзьям совершенно не хотелось, поэтому лошадей пришпорили. Те как будто обиделись и устремились вперед, желая доказать, что в понуканиях не нуждаются. И все крик до них долетел, не крик даже, а визг, ни на что не похожий. Далек поморщился и зажал уши ладонями, Искра зафыркала, запрыгала, замотала головой. Вороная Ласточка с ржанием поднялась на дыбы. Гнедко, и тот шарахнулся.
   - Успокойся, девочка, успокойся, - прошептал Ирис, похлопывая кобылу по холке. - Тише, он заслужил.
   - И не он один, - буркнул Харфек.
  Далек был с другом полностью согласен и подозревал, что скоро Тенат тоже проснется от таких же страшных воплей. Может быть, конечно, что глава Тената поторопится с расследованием, лично найдет, арестует и препроводит в столицу татуированного Нешелахта со Второй Портных. За посредничество или хоть какую-то помощь в работорговле в Кассире полагалось, как сказал Ирис, нечто очень неприятное, причем на главной площади столицы. Только сомнительно, что владыке Кассира было под силу придумать худшую участь, чем та, что определили осиротевшие лесники. И, кроме того, лесные братья обещали узнать и сообщить о том, кто же первым так изобретательно подкинул идею о игре в Элединовых людей и кому сбывал живой товар неудачливый Нешелахт. А"Солаверта тоже, конечно, узнал бы, но вряд ли удосужился бы сообщить о результатах проданным наблюдателям.
  У самих же друзей не было времени разъезжать по Тенатам и прочим городам Кассира. Предстояло сделать две вещи и сделать немедленно: предупредить обо всем Хэлладара и найти способ попасть в Глориндол. Совершить все можно было разом и одним способом - отправиться в Ирисную Низину, где старый друг Ириса занимал должность третьего в Совете. У Хэлладара наверняка должна была найтись карта дороги в Глориндол, а никто кроме него не доверил бы отлученному подобное сокровище.
  Лошади, напуганные криком Кассанты, мчались в сторону Старой Горы и домчали быстро. Теперь, на обратном пути Далек не замечал ни деревьев, ни корней, ни хлещущих по лицу ветвей. Все это мелочи и глупость, прах по сравнению с горящей хижиной и вонзающимися в огонь стрелами, по сравнению со стеклянными глазами Эледина, по сравнению со страшными забавами обреченных лесников.
  "Куда же они теперь?", - думал юноша. "Беглые каторжники, воры, убийцы, разбойники... Куда они пойдут, когда разделаются с Нешелахтом? Или запылают очередные деревни, но уже под руками настоящих лесников?".
  Все эти вопросы Далек разом задал в Старой Горе, когда они, одуревшие от скачки и горя, сидели за столом в доме старосты и не могли даже через силу улыбнуться радушным хозяевам.
  - Не думаю, - ответил Ирис, - тем более, что Нешелахт не конец цепи, а ее начало. Не думаю я, чтобы посредник работорговцев мог жить в Тенате хоть сколько-нибудь продолжительное время. Беспорядки вот-вот начались... За ними стоят не одни работорговцы, есть и свои, кто-то из альданиорцев. Откуда же каким-то энортиольцам стало известно, кто такие лесники и чем опасен Эледин.
   - Ну, найдут они наших... Узнают имя самого первого, он же с Энортиола. Что же они, туда отправятся?
   - А почему бы и нет. Какая им теперь разница. Здесь их знают, здесь на каждого петля или топор припасены. А на Энортиоле они и отомстить смогут, и разживутся на славу. Города там не чета нашим, богатые, торговля людьми - дело прибыльное.
   - И что, все знают, что там людьми торгуют? - поморщился Далек, вспомнив свои давние страхи в Заповедном Лесу. Легенды оживали и оживали нехорошо и мерзко. - Все знают и никто ничего не делает?
   - Делают, - возразил Ирис. - Делают, но пока не слишком успешно. На Альданиоре справились, а вот Энортиол пока не поддается.
   - И у нас когда-то было?!
   - Было и, к сожалению, не так давно. Лет двести назад было. В Ксарре, в Салавеста, по южному побережью до сих пор иногда случается. Но редко, тихо, вне закона.
   - Деньги, - хмуро уронил Харфек. - Денежное это дело. А у кого деньги, тот все купит. И глаза, и руки, и честь, и совесть...
   - Хорошо сказал, - невесело усмехнулся Ирис. - И сущую правду. Люди не связываются с работорговцами, потому что боятся или подкуплены, эльфам противно. Ниах-Ахал старается, ввел контроль, альнаров...
   - Какой контроль?!
   - Обыкновенный, - объяснил Харфек. - Разное об альнарах, надсмотрщиках над работорговцами сочиняют, но враки все. Сами торговцы и говорят. Туда продажных и слабых нервами не берут. А смотрят они за обращением... Без них невесть сколько еще до рынка бы сгинуло, просто не дошли бы. А так, хоть смертей не бывает. Почти.
   - И они вот так смотрят... - прошептал Далек, леденея от картины в голове. - А перебить всех этих...
   - А толку что? Во-первых, мало альнаров, очень мало. Какой эльф полезет разбирать человеческую грязь. Старшими не торгуют и спасибо. Во-вторых, были погромы рынков, но оборачивались они погромами эльфийских городов и кварталов. И далеко не на Энортиоле.
   - Что?
   - А то. У работорговцев руки длинные и помощников больше, чем надо. Эльфы - альнары знаешь, кого в первую очередь ненавидят? Не тех, кто на рынке хозяйничает или посредничает, а кто своих продает. Кассанта этот - тоже ведь наш, и орда его. Да мало ли ублюдков по Альданиору. Не было бы таких, и торговали бы энортиольцы друг другом, им, глядишь, и прискучило бы скорее.
   - Но как эльфы могут быть замешаны в этом деле, если хотят прекратить... торговлю?
   - Не уверен, что этого хотят все. Чем больше продадут, тем меньше останется. Уж не потому ли Шеанодар еще когда к Эрдину цепляться начал.
   - Кто такой этот Эрдин? Вы уже какой раз его поминаете.
   - Его не помянешь! Без него энортиольцы на полмира бы расторговались, а так - со своего острова не вылазят.
   - Он начальник?
   - Не совсем, - покачал головой Ирис. - Начальник одного из отрядов, официальная должность высокая, но не слишком. Неофициальная же и реальная власть - неимоверная. Стоит на одном конце Энортиола произнести его имя - на другом будет слышно.
   - Почему же он тогда не самый главный?
   - А для чего? Главные в Советах сидят, бумажки пишут, заседания устраивают, их и не знает никто. А Эрдина боятся. Его отряд для работорговцев хуже чумы, он всегда в самых трудных областях, в самых опасных рейдах, в неожиданных проверках. Появись так кто-нибудь из высшего начальства - камнем по голове, камень на шею, и в море. Хоть тысячу лет ищи - не найдешь. С Эрдином такой номер не пройдет, он и сам может в море утопить и место не сказать.
   - Молодец!
   - Молодец. Только свои от него шарахаются, а те, кого он защищает бояться иногда больше, чем работорговцев.
   - Почему?
   - Характер у него паршивый и обхождение чересчур интересное. По сравнению с его словами речи а"Солаверты - сладкий мед и больше ничего.
   - Да, это верно. Очень странный эльф. Хотя другого характера при такой работе и быть не может. С ума сойдешь.
  Далек не стал спрашивать, что еще есть паршивого в нраве Эрдина, ему и сказанного хватило. Уснуть юноша ночью не мог долго, хоть и страшно устал. Перед глазами попеременно вставали то огненная могила Эледина, то никогда не виденная воочию, но всплывающая откуда-то из недр памяти предков, площадь, где людьми торгуют как вещами. И где товар со светлыми волосами и голубыми глазами стоит всего дороже.
  В Ирисную Низину выехали наутро, провожать собрался едва ли не весь хутор, вмещающий теперь еще и жителей Затони. В кои-то веки их благодарили - и от души, и от всего сердца, но лучше от того не становилось. Далек попрощался со всеми парнями и девушками, но улыбаться себя заставлял через силу. Харфек поклонился стоящим вокруг него затонским жителям, пожелал им доброго здоровья и пожал руки всем, кто помогал ему затонцев выручать. Ирис же сначала простился с теми женщинами, которых встретил в лесу - эти эльфа благодарили особо, а потом с лучниками, что так ловко расправились с разбойниками. Наконец трое друзей вместе поклонились старосте. Тот ничего не сказал, лишь ответил на поклон. Спустя миг все трое были верхом, лошади сорвались с места, а жители замерли. Ни ребятишки, ни беспокойные деревенские псы не побежали вослед. Староста ее раз поклонился удаляющимся всадникам, все повторили, и долго еще не расходились старогорцы и затонцы, глядя туда, где пропали среди листвы те, что спасли две деревни в один день. Спасли более тысячи человек, а одного - своего товарища, не смогли.
  Гаталин друзья миновали по тому же ненадежному броду, промчались мимо злосчастного трактира - вокруг было пусто и голо, окна забиты крест-накрест, а над дверью висел клочок чего-то белого.
  Вскоре начался западный тракт, ведущий в родные места Ириса. Они условились с лесниками, что будут ждать их известий на постоялом дворе в Ниариатте, а Нижнем Городе, в трактире у восточной заставы. Точнее, Ирис будет ждать, а Харфек с Далеком отправятся в Город Верхний, искать Хэлладара. Придумал это Ирис, никто с ним не спорил. Было ясно, покажись Ирис - Эриэссэль у двери друга после стольких лет отсутствия - об этом весь Ниариатт и через сотню лет не забудет.
  Чем дальше к западу и югу, тем сильнее менялась местность, тем непривычнее делалось все окружающее. Появились небольшие городки с невиданными остроконечными крышами домов и полукруглыми крепостными стенами. Попадались отдельно стоящие дома, а лучше - замки, настолько красивее и богатые, что дворцу а"Солаверты, придись он рядом, не оставалось бы ничего другого, как прикинуться большим раскрашенным сараем.
  Вырастали деревья - выше любого дома, с пучком ветвей на необозримой высоте. Пробегали кусты, несмотря на сентябрь, сплошь усыпанные белыми цветами с сильным одуряющим запахом. На тракте встречалось все больше эльфов, и все чаще стали среди обыкновенных в Нижних Городах мужчин попадаться и женщины. Причем многие их них не в платьях, а в брюках, не таких, конечно, как у мужчин, а поинтереснее, с выдумками.
  Лошадей погоняли не слишком, те и так набегались за предыдущие дни. Постоялый двор, где днем останавливались передохнуть, поразил Далека до немоты. Каждый (!) стол был покрыт скатертью, да не какой придется, а чистой, с вышивкой. На окнах висели симпатичные, перехваченные лентами, занавески в тон скатертям. Обед подали не в горшке, не на сковороде, а на фарфоровых тарелках, а к нему - кучу невиданных приборов. Из всего Далек узнал только ложку. Еду, как стало понятно, руками здесь брать не полагалось. Никакую и никогда; даже яблоко, не говоря, скажем. О мясе. И ничего, что внутри котлеты кость - изволь изощриться и нарезать мелкими кусочками. Иначе сочтут невежей и дикарем, у которого еще отец с гиканьем вокруг елок бегал и шишки жевал. Далек по случайным взглядам посетителей трактира почти уверился, что эльфы (большинство, но не Хэлладар и, разумеется, не Ирис) относятся к людям примерно так же, как сами люди с Великих Островов относятся к черным полуголым дикарям со Скорпионовых. Да, люди, да, вроде разумные и, кажется, братья и связываться с ними лучше не надо, а все равно - грязные, дикие и отсталые. Это некоторые, вроде Харфека, которые с теми раскрашенными воинами встречались и говорили, думают иначе, но большинство-то людей их и на картинках не встречало. Так и эльфы: те, что часто людей видят или живут с ними бок о бок, те не чураются, но это явно не про здешних здесь, ясно сразу, людей видели редко.
  К Ирисной Низине выехали девятнадцатого утром. С холма, последнего в округе, открывался дивный вид: залитая неярким солнцем все еще зеленая пышная долина, простирающая вперед на сколько хватает глаз. Ниариатт, первый город по пути в Низину, высверкнул подобно драгоценному камню в зеленой оправе и скрылся из виду, стоило спуститься с холма. Ириса увиденное великолепие нисколько не воодушевило.
  Тракт запетлял, обходя многочисленные речушки и озерца, сырые ложбины и густые леса из неведомой породы деревьев, но задержка была лишь на руку путникам, к Ниариатту лучше всего было выехать вечером. Так и получилось.
  Здесь все было иначе, не так, как в Риане. Рианлот - город человеческий с эльфийским внутри, а Ниариатт, напротив, почти полностью Старший, и только где-то в глубине от центральных ворот, по периметру между восточными и западными воротами был размазан узкой полосой город Младший. По словам Ириса, здесь так и говорили - Старший и Младший Город, а совсем не Верхний и Нижний.
  В центральные ворота соваться было бы глупо, там стояла эльфийская охрана, а Ирису совсем не хотелось объяснять, что он забыл в родном городе после долгих лет отсутствия да еще с двумя людьми в спутниках. Да и восточные ворота располагались ближе, к ним и направились. Темнота здесь отчего-то казалась еще чернее, чем по всему Альданиору; к вечеру упал такой непроницаемый мрак, что друзья едва не проехали ворота. Далек и решил, что уже проехали, обернулся.
   - Это Старшие Восточные ворота, - тихо сказал Ирис, - а нам нужны Младшие.
  Вот так-так, еще и ворота разные.
   - Эти ведут в восточную часть Старшего Города, и охрана тоже эльфийская.
  Далек кивнул и что-то согласно промычал. Конечно, Старшие ворота - те, что ведут в город эльфов, а совсем не те, куда людей не пускают. Что это ему в голову взбрело?
  В Младшем Городе никто Ириса не знал и знать не мог, эльфы же в человеческие кварталы по ночам благоразумно не совались. И тем более, не бродили по кабакам у заставы.
  Ночью рассмотреть город (это вам не Риан, фонарей почти нет) могла разве что сова, да у друзей и рассматривать что-либо охоты не было. Постоялый двор у заставы был один - единственный, комнаты нашлись мигом, и не одна. Похоже, дела у хозяина шли неважно, потому что он не сходя с места, принялся навязывать посетителям не одну комнату на троих, как просили, а по одной на каждого. Или вот, хотя бы господину эльфу, отдельную... То ли видел хозяин, что деньги у пришельцев есть не на одну комнату, то ли странным ему казалось, как эльф будет ночевать вместе с людьми. Взяли две комнаты. Не хватало еще, чтобы трактирщик по всему человеческому городу раззвонил и странной компании и ненормальном Старшем.
  Утром Далек и Харфек, как и уговаривались, отправились в Старший Город. Дом Хэлладара располагался в центральных кварталах (еще бы, не у стены же советнику ютиться), в квадрате под названием Лиад. Что за квадраты, Далек понял, когда еще вечером ему Харфек объяснял, а увидел как только миновали узкие ворота в стене, отделяющей один город от другого. Дома в Старшем Ниариатте стояли не улицами, не в правильных или хотя бы кривых рядах, а вразброс. Почти вразброс. Порядок все же был, дома располагались отдельными группами - квадратами (хотя были какой угодно, но не квадратной формы).
  Вообще, от эльфийского города юноша ожидал чего угодно, но не того, что увидел. Теперь понятно, откуда в человеческом Риане столько зелени. Мало! В Ниариатте, кажется, вообще мощеных дорог не существовало. Тропинки среди деревьев - лес, а не город. Хоть босиком ходи. Дома все разные, но в одном квадрате схожи все же больше, чем в разных. В ветвях беззаботно щебетали птицы и Далек не удивился бы, повстречайся им стадо кабанов или оленей.
  Попадались пруды и водопады, но мостов не в пример Риану почти не встречалось. Еще чаще, чем водоемы, привлекало внимание что-то, что Далек и словами назвать не мог. Беседки? Но внутрь не войдешь. Что-нибудь святое? Но не заметно, чтобы к этим полупрозрачным кружевным сооружениям их белого камня часто ходили.
  - Для красоты, - пояснил Харфек, видя недоуменный взгляд спутника. - Ни для чего больше.
  Далек кивнул. Он не мог объяснить сам себе того, что видит. Дома среди деревьев, камень среди травы, водопады, весело прыгающая по специально уложенным плитам и обломкам диких скал вода... "Красиво? Да, очень, но "красота" -слово неподходящее. Не красота, не великолепие, тем более, не роскошь... А вот какое чувство бывает, когда ты по осеннему лесу идешь? Тоже, казалось бы, деревья растут без порядка, не рядами и все разного цвета и породы, словами начнешь рассказывать - чепуха получится, а ведь глаз не оторвать. И какое-то такое чувство, особенное, как в храме...".
  Жителей попадалось навстречу не то, чтобы много, но и не мало. Естественно, все Старшие. Определить ранг и положение их Далек не мог, он не знал ни эльфийской системы различий, ни символов, обозначающих принадлежность к семье или личные заслуги; видел только, что одежда, как это часто бывает у эльфов, на вид проще человеческой, но по качеству и сложности отделки превосходит ее во много раз.
  Не встречалось ни карет, ни верховых, ни удивительных переносных ящиков с занавесками, на какие Далек насмотрелся в Кассавирте. Все вокруг ходили, как с Харфек с Далеком, пешком. Или, может быть, здешние эльфы недостаточное знатны и богаты? Нет, если судить по выражениям лиц, они могли бы купить весь Кассир без особого ущерба для себя.
  Лиад нашли без труда, хоть и пришлось пройтись. Квадрат этот имел сероватый оттенок домов и камня, что придавало строгости и грусти одновременно. Нужный им дом примостился у берега пруда, невесомый и, казалось, способный плыть по волнам не хуже любого парусника.
  Навстречу непрошенным гостям вышел из дома чинный эльф и очень вежливо осведомился, не угодно ли чего господам людям. На всеобщем эльф говорил правильно, но с акцентом, не то что Ирис или Хэлладар. Беседу вел Харфек.
  Оказалось, что господина Третьего Советника Хэлладара нет дома и вообще в Ниариатте. И в ближайшие две недели не будет совершенно точно. Нет, неизвестно, куда господин советник отправился. Что-то передать? Харфек отдал эльфу письмо в конверте без подписи. Тот ничуть не удивился. Разумеется, он передаст господину Хэлладару лично и, конечно, он не забудет имен и внешности господ людей. Харфек уточнил, точно ли через две недели Хэлладар появится. Неизвестно. Господин Третий Советник может и задержаться. Харфек объяснил, где они остановились, и эльф все понял, прежде чем человек добрался до середины фразы. Если господин Хэлладар вернется через две недели или даст о себе знать - их немедленно известят. Ибо трактир у восточной заставы один и путать его не с чем.
  На том и согласились. Оставалось лишь поблагодарить учтивого собеседника, поклониться и отправиться восвояси. Теперь им снова придется ждать. Так все бы и случилось и ждали бы они вестей от Хэлладара две недели или больше, если бы не случай. Или Судьба. Судьба, очень ловко прикинувшаяся эльфийской женщиной.
  Она шла друзьям навстречу по тропинке, одна, без спутников. Колыхалось длинное, до земли голубое платье (как в нем эльфийки ходят и не падают, уму не постижимо), но наряд Далек заметил позже чего-либо другого. И не красота женщины заставила его оцепенеть на месте (иных женщин у Старших и не бывает) и не легкая улыбка, явно предназначающаяся ему, человеку. Волосы, волосы ярче золота и сравнимые разве что с полуденными солнечными лучами. И лицо! Далек замер с открытым ртом, не в силах вздохнуть и поверить своим глазам. Одно лицо! Даже будь волосы не солнечного, а любого другого цвета, все равно - лицо женщины было точной копией полупрозрачного лика Чародольского короля.
   - Ты с ума сошел? - влез в ухо шепот Харфека.
  Далек понимал, что поступает невежливо, что стоит и пялится на эльфийскую красавицу, как черный полуголый воин пялился бы на белокожую и белокурую девушку с Форнтиола. Заговорить! Придумать все, что угодно, но заговорить с нею! Потому что если она уйдет, не обернувшись... Она обернулась. Улыбка ее стала ярче, теплей и чуть лукавей.
   - Что же ты молчишь? - спросила красавица вдруг. - Скажи что-нибудь.
   - Я спрошу! - выпалил Далек, пользуясь неожиданным разрешением. - Госпожа, я... извиняюсь, но нет ли у Вас в родственниках Дальних эльфов?
  Серые с голубым ободком глаза эльфийки расширились, миг спустя она рассмеялась.
   - Ты судишь по цвету волос?
  Юноша настроился ответить "да", но губы его сами сказали:
   - Нет. Нет, не по лицу. Вы очень похожи на... - Харфек толкнул Далека в спину, тот споткнулся. Эльфийка перестала улыбаться.
   - На кого? - тихо спросила она. - На кого же?
  Далек вздохнул. Попал кот в суп, нечего было нос совать.
   - Можете не верить... можете и за лекарем послать, но... На короля Чародола!
  Сзади шумно вздохнул Харфек, явно костеривший про себя юношу последними словами. Женщина так и замерла. На лице ее отразились страх, недоверие и удивление одновременно.
   - Как же ты можешь судить о внешности короля Чародола? Где же человек мог видеть изображение...
   - Я не видел изображение. Я видел... это глупо звучит! - его самого.
  Последние слова Далек выпалил с каким-то отчаянием. Ему не просто хотелось, чтобы эльфийка поверила, он чувствовал, что это необходимо. Что он должен ее убедить во что бы то ни стало.
   - Его самого, - прошептала женщина, лицо ее дрогнуло. Она смотрела на юношу и явно не понимала, как ей себя с ним вести. - Его самого... Смешная шутка, но...
   - Я не шучу! - почти закричал Далек. - Я не лгу, я не хочу Вас обманывать! Но я видел его, видел короля Чародола, как вижу сейчас Вас. Можете считать меня сумасшедшим, но я видел.
   - Кажется, я сама сошла с ума... Для чего ты мне говоришь подобное?
  Эльфийская красавица сделала какой-то не тот акцент, какого ждал Далек. Вернее, сделала именно тот, на который он надеялся. Она не спрашивала "для чего ты беспокоишь меня чепухой?", она спрашивала "для чего ты хочешь обмануть меня?". Далек понял - она хочет верить, хочет и боится.
  Серые глаза встретились с голубыми и юноша как когда-то на поляне пикси отчаянно зашептал: "Я его видел. Видел короля Чародола, и он спас мне жизнь. Поверьте же мне, Вам же это нужно. Я видел его. Видел".
  Эльфийка вдруг обернулась по сторонам. Тропинка же, на которой они стояли, словно враз пропала для всего Ниариатта и никто не желал по ней идти.
   - Ты говоришь невозможные вещи... это даже не ложь... но я хочу тебе верить. Я не знаю, для чего тебе это нужно, но, надеюсь, не ради смеха...
   - Почему я должен над Вами смеяться? - Далек не обиделся, а скорее пожалел женщину. У нее был такой вид, будто она решали доверить последнее золото шулеру и карманнику.
   - Прости. Нам нужно поговорить, но не здесь. Здесь могут увидеть. Не возражаете, если мы отойдем? - обратилась она к воину.
   - Вот против этого не возражаю, - хмыкнул Харфек. - Вы бы еще на большой дороге о таком говорить придумали.
  Эльфийка покраснела.
   - Идемте.
  Она направилась в сторону от тропинки, за деревья, по высокой траве.
   - Идемте, здесь близко.
  Близко оказалась беседка. Настоящая а не та, для красоты. Далек видел, что эльфийка побледнела - может быть, от волнения, а, может быть, и от страха. Все-таки далековато от тропы, двое мужчин, люди... И все же она сама их позвала, значит или видит, что ничего дурного на уме у людей нет, или Далек не ошибся и вести о короле Чародола для нее важнее страха.
  Далеку не пришлось рассказывать. Эльфийка, смущаясь, попросила его о том же, о чем попросил Ирис, когда искал петлю Телара. Чтобы Далек позволил посмотреть. Юноша согласился. Он спиной чувствовал раздражение Харфека и понимал, что воин наверняка убьет его за такую глупость, но обманывать женщину не собирался. Позволить посмотреть было легко, Далек помнил все до мельчайших подробностей и тщательно следил, чтобы ничего лишнего в память не попало. Довольно с эльфийки и Чародола.
  Оторвав наконец взгляд от самой глубины серых глаз, юноша вздрогнул. Красавица едва не плакала.
  Через миг она порывисто схватила Далека за рука.
   - Благодарю! Благодарю тебя! Нет, у меня не хватает слов!.. Прости, прости, что не верила, это очень больно... Благодарю за смелость - сказать такое, такую правду... - не каждый решится. Теперь и я могу сказать, теперь я знаю...
  Она запнулась, заметив, с каким недоверием смотрит на нее Харфек.
   - Да, у меня есть родственники среди Дальних. Король Чародола - отец моей матери.
  Харфек вытаращил глаза, Далек перестал дышать и поклонился.
   - Благодарю, - повторила женщина. - Теперь я знаю, что не сошла с ума, что дед мой - не плод воображения моей матери, не фантазия и не пустые детские мечты. Я уже стала сомневаться... Но я не глупа, не больна, не... Простите. Не слушайте меня.
  Далеку послышалось что-то настолько знакомое в сбивчивой речи и особенно - в последних словах, что он вздрогнул.
   - Вы думали, что я нарочно упомянул Вашего дедушку, чтобы... посмеяться?
   - Не то, чтобы посмеяться, но... так скажем, взглянуть на реакцию. Прости, так и бывает - лжецов мы привечаем, а честным не верим. Правда иной раз куда неправдоподобней любой лжи.
  Далеку очень не понравились эти слова, было понятно, женщину не раз и не два проверяли таким образом. Не найдя, что сказать, юноша спросил:
   - Как же Ваша мать выбралась из картины? Ведь это она - сначала была, а потом исчезла?
   - Да. Как выбралась - не знаю, и она не знает. Была слишком мала. Отец мой думает, что она могла соскользнуть с качелей и случайно преодолеть грань между реальным миром и картиной. Да и сама мама помнит, что, кажется, упала. Из дворца же выбралась наверняка также, как и ты - благодаря королю Чародола, своему отцу, моему деду.
   - Но разве ваши родители не доказательство, что все это - не сказки?
   - Мои родители живут далеко отсюда, приезжают редко и о происхождении своем не рассказывают. Да и все равно, кто поверит... Мама, повторяю, была крошкой и могла что-то перепутать, а отец мой, конечно, потакает слабостям жены.
  Последние слова эльфийка произнесла так, словно процитировала кого-то. Но процитировала не с обидой или раздражением, а каким-то равнодушием.
   - Что же случилось с Вашим дедом? Вы не знаете?
   - Не знаю. Никто не знает. Есть только догадки. Мама не помнит ничего страшного или странного, никаких подозрительных или хотя бы незнакомых эльфов или людей, никаких ритуалов, никакой вражды. Многое говорят, но правда осталась там, далеко. Один мудрый правитель сказал мне - и я ему верю, что дед мой хотел защитить свою семью от чего-то. Спрятать, укрыть во что бы то ни стало. Что-то пошло не так или ему помешали и он спрятал жену и детей от самого себя на долгие сотни лет. Если не навсегда.
  Друзья не произнесли ни слова. Нечего было сказать, даже Харфек перестал едва заметно скептически усмехаться в усы. Внучка короля Чародола помолчала и спустя минуту произнесла совершенно другим тоном.
   - Довольно же говорить о грустном. Вы мне помогли, хотя не знали меня и не должны были доверять, - последние слова явно относились к Харфеку. - Сказать о короле Чародола, как о виденном собственными глазами... не всякий сумасшедший на такое согласится и любой лжец откажется. Вы не побоялись прослыть не теми, не другими. Что могу сделать для вас я?
  Далек пожал плечами.
   - Нам ничего не нужно, - ответил Харфек.
   - Так не бывает, - улыбнулась эльфийка. - Не думайте, что я мало могу. У меня достаточно богатств, а у мужа моего - власти, чтобы исполнить практически любое желание.
   - Нет, благодарим, - сказал Харфек. - Нам не нужна помощь, тем более деньгами.
   - И все же? Помощь вам нужна - я вижу, а денег я вам и не собиралась предлагать, хотя... и без них сложновато...
   - Нам нужна карта дороги в Глориндол! - выпалил Далек.
   - Что?!
  Харфек наградил Далека крепким тычком меж лопаток, эльфийка же звонко рассмеялась.
   - Для этого вам ни деньги, ни муж мой не нужны! У меня есть карта и я охотно вам ее подарю. Подождите, прошу вас, здесь. Я живу недалеко, скоро вернусь. Домой же не приглашаю... могут не так понять.
  Внучка короля Дальних эльфов не договорив, убежала, чуть приподняв подол, чтобы не запнуться в траве.
   - Ты спятил? - прошипел Харфек, едва женщина скрылась.
   - Почему - спятил? А если она и впрямь карту добудет. Не надо будет Хэлладара просить, тем более, неизвестно, когда он вернется.
   - Может, и добудет. А, может, к муженьку побежит жаловаться. Ты хоть представляешь, дурень, кто у нее мужем может быть. Живет недалеко... А здесь одни советники понасажены!
   - И что она мужу скажет? Приходили, мол, люди - молодой и не очень, рассказывали о моем чародольском дедушке - призраке и глориндольскую карту просили? Да муж ее тут же к лекарю и завернет!
   - А может, захочет выяснить, какие такие люди к его жене приставали? Пошли-ка отсюда, пока можно.
   - Никуда я не пойду! Ты боишься - ты и иди.
   - Ты думай, что говоришь! Хоть изредка. Я не боюсь - бабы я не пугался! -ни ее, ни ее муженька - советничка, я лишь опасаюсь, что слухи пойдут идо Шеанодара доберутся. А это нам вовсе не на руку. От Заклятия Истины никто еще не отвертеться не сумел.
   - Ты меня не пугай. Сам-то веришь, что говоришь. Заклятие Истины - к людям применить?!
   - Ты Шеанодару это скажи.
   - И скажу! Если увижу. Хэлладар же говорил, он Хартию на словах очень даже соблюдает, в открытую пусть попробует нарушить.
   - Если он попробует, об этом никто не узнает, кроме тебя и его, - буркнул Харфек, сам прекрасно понимая абсурдность своих слов. - Ну кой же бес тебя за язык тянул? Рехнулся ты, что ли!
  - Я не рехнулся, а так надо было. Я сразу знал, что она поможет.
   - Ах, ты знал! А знаешь ты, что некоторые эльфы внушением обладают. Ирис ведь говорил тебе, из башки вылетело? Не передача мыслей - внушение. Захочет она - ты в нее влюбишься, пожелает - про Хэлладара скажешь, наскучит - в огонь кинешься.
   - Да что с тобой! Чем она так тебя напугала? Обыкновенная женщина, несчастливая только.
   - Очень несчастная! Прямо убогая вдова с тремя детьми.
   - Не вдова, а хуже. Не любит ее муж.
   - Да ты, видать, точно умом тронулся. Пророк...
  Харфек замолчал, но все ерзал на месте, словно желая сбежать. Далек же сам не знал, откуда взял, что муж у эльфийки нехорош, но был в этом уверен. Что-то родное было в серых глазах внучки короля-призрака, что-то знакомое, понятное и близкое; что-то для Харфека, похоже, чужое и опасное.
  Эльфийка вернулась быстро, запыхавшаяся, с румянцем по щекам - кажется, она бежала туда и обратно, не останавливаясь. В руке ее был зажат небольшой свиток пергамента.
   - Двоим сразу я карту передать не смогу...
  Харфек отступил назад.
   - Протяни правую руку, - сказала женщина Далеку, - ладонью вверх. Когда я скажу, ты ответь "да будет так, пока я в этом мире" - поймешь, когда говорить и закрой карту левой ладонью.
   - Хорошо.
  На ладонь юноши лег расправившийся под рукой эльфийской красавицы пергамент.
   - Передаю по доброй воле, передаю в уме и силе, передаю для доброй доли...
   - Да будет так, пока я в этом мире, - эхом отозвался Далек и накрыл пергамент ладонью.
  Что-то зашевелилось под рукой, защекотало, как будто он умудрился отсидеть ладонь и по ней побежали мурашки.
   - Не бойся. Карта запоминает твои руки. Теперь никто, кроме тебя, не сможет коснуться ее. Точнее, сможет, но не увидит ничего, карта исчезнет. Навсегда.
   - А просто смотреть другим на нее можно?
   - Конечно. На карте показано место, где ты сейчас находишься и путь до Глориндола, до самых Врат.
   - А у этих врат надо что-нибудь говорить? Я слышал, они волшебные.
   - Да, они волшебные, но говорить ничего не надо. Врата сами увидят, стоит пропустить тебя. Если сочтут, что не стоит, ты их даже не увидишь.
   - Так это правда, что врата добро от зла отличают?
   - Не Врата, а Дайлен, их создавший. Врата лишь послушны его воле.
   - Тогда понятно...
   - Почему в Глориндол еще разной нечисти не набежало, - улыбнулась эльфийка, - раз карту можно показать любому. Да, именно по этой причине. Да, и еще - вы просто в Глориндол или к кому-то конкретному?
   - А что такое? - немедленно спросил Харфек.
   - Ничего, просто... если вам нужно будет говорить с Дайленом, то передайте это от меня.
  Харфек взял из рук неожиданной благодетельницы незапечатанный конверт (Далек все держал в ладонях карту) и вынул сложенный втрое лист.
   - Прочти. Вслух.
   - Чародол ожил для меня. Благодаря передавшим письмо, - с усмешкой прочел Харфек. - И подпись.
   - Иллирэн, Иллирэн из Золотой Долины, - чуть поклонилась женщина. - Дайлен меня знает, знает мою родословную и вопреки многим не считает ее вымыслом. Он был другом моему деду и ему тоже пришлось немало сплетен выслушать... Так что рекомендация не хуже любой другой.
   - Спасибо.
   - Так что, если вам выпадет честь увидеть владыку Глориндола и говорить с ним - передайте от меня поклон, благодарность и пожелания всего самого доброго - ему и его дочери.
   - Хорошо.
   - Чем еще я могу помочь?
   - Вы уже помогли больше прочих, - ответил Далек. - И просто так, ни за что.
   - За уверенность в себе, в Дайлене, во всех своих родных. За светлый луч из прошлого. Это дорогого стоит.
  Далеку вновь представилось, что этой женщине много раз говорили, что она сошла с ума и ему стало тошно. Он поклонился внучке призрака, она ответила тем же.
   - Прощайте, - сказала она тихо. - Или, как у нас говорят - расстаюсь, но не прощаюсь.
   - И мы не прощаемся, - сказал Далек, вспомнив ответ Ириса Хэлладару.
  Женщина улыбнулась, мелькнуло голубое с изумительной вышивкой по рукавам и горловине вышивкой платье, и эльфийская красавицы пропала как не было.
  Всю дорогу до постоялого двора Далек с Харфеком ожесточенно спорили. Харфек злился, что далек не слушает его убедительных доводов, а юноша бесился, потому что не мог доказать другу благие намерения внучки чародольского короля.
   - С чего ты взял, что у них с мужем разлад? На лбу у нее, что ли, написано!
   - Не на лбу, а по голосу понятно. Говорила она так, будто он вовсе ей чужой.
   - Она о муже только и сказала, что у него власти много. А говорила она о лжецах, которые ее проверяли, а таких, может сотни две, а, может и нет ни одного.
   - Нормальный муж над своей женой смеяться не даст. А она сказала - "дома не так поймут". Значит, муж не поймет.
   - Мало ли чего она не сказала! Бабы любят на судьбу жаловаться, эльфийские в том числе.
   - Чего-то ты в Старой Горе такого не говорил!
   - Там горе было! Там были нормальные бабы...
   - А эта чем тебе ненормальная?! Что ты к ней придираешься?
   - Красивая она чересчур. А красота некоторым молодым жеребцам ум застит.
   - Сам ты жеребец, - обиделся Далек. - Может, ты на нее как-то так и смотрел, а у меня и в мыслях не было. Она же мне в бабушки, наверное, годится!
  Так до самого порога трактира и не договорились. Харфек же, едва успел войти, тотчас же направился к стойке.
   - Чего угодно? - подскочил хозяин, вчера так успешно сплавивший две комнаты троим.
   - Обед нам наверх. А что эльф, спутник наш, спускался?
   - Дважды. И тоже обед заказал, как вы вернетесь. В его комнате.
   - Вот и ладно. Только ты, друг дорогой, не всучи нам по два обеда на брата. Нам столько не съесть. И не один по цене двух!
  Хозяин рассмеялся.
   - Не извольте беспокоиться, все будет в лучшем виде. И по цене, и по вкусу.
   - Стой-ка еще! - Харфек поманил к себе трактирщика. - Слушай, ты эльфийскую знать по именам знаешь?
   - А то как же!
   - А жен или дочек ихних?
   - Почти всех, которые тут живут неподалеку. А что?
   - Да, видели щас одну красотку... - Харфек удачно изображал недалекого вояку. - Повезло кому-то. Волосы такие... как золото блестят, я и не видел раньше таких у эльфок.
   - Золотые, говоришь... Ну, таких здесь немного. А глаза у нее какие были? Серые?
   - Не разобрал. Серые, голубые ли...
   - Но не черные?
   - Не, светлые. И имя такое заковыристое... Или... Ирли...
   - Иллирэн! Иллирэн Лир-Нитаэн, Иллирэн из Золотой Долины! Да, повезло вам! Первый день в городе и на первую красавицу натолкнулись.
   - Да уж, красивая, не убавить, не прибавить. Кому же такая картинка досталась? Или она незамужняя?
   - Замужем. Сколько себя помню. И муж ей подстать - не красотой, конечно, а положением. Он стоит во главе Совета всей Низины - не мало, а! Шеанодар Айрил-Нитаэн! - слыхали о таком?
  Далеку показалось, что он из раскаленной печи нырнул в полынью.
   - Слышали звон, да вот откуда он... Глава Низины, значит... Устроилась красотка!..
   - Еще бы! Я не видел, конечно, но, говорят, тут за ней эльфы табунами ходили, пока свободная была. Чуть не передрались. За такую красавицу и эльфы перекусаются.
   - Точно, - хмыкнул Харфек. - Ладно, тащи обед, а то чужими красотками сыт не будешь.
  В комнату к Ирису Харфек Далека натуральнейшим образом втолкнул.
   - Ну, объясняй теперь, - рыкнул он за спиной. - Кому и что ты наболтал.
  Глаза Ириса расширились.
   - Вы где так долго пропадали?
   - Щас узнаешь! Этот бабий благодетель нас чуть с потрохами не сдал.
   - Кому?
   - Сам скажет.
  Юноша уже успел прийти в себя и немного разобраться. Ну и что - жена Шеанодара? Что, у них не может быть разлада, если он Глава Совета? Тем более, если вспомнить все, что Хэлладар про этого главу говорил.
   - И скажу! Никого я не сдавал. А то, что она его жена, это еще ничего...
   - Ни-че-го?!
   - Да, ничего! Или, по-твоему, если жена Шеанодара, то такая же сволочь, как и он сам?
   - Муж с женой, что дождь с водой.
   - Не всегда!
   - Знал бы ты еще что-нибудь об этом.
   - А ты знаешь? Без жены?!
   - Замолчите оба!
  Далек и Харфек запнулись на ответных словах, посмотрев на друга. Ирис встал и отчего-то сильно побледнел.
   - Чья жена? - спросил он шепотом.
   - Шеанодара.
   - Вы ее видели?
   - Ты ее знаешь?! - рявкнул Харфек. - Так чего молчишь!
   - Вы ее, я спрашиваю, видели?
   - Видели. И не только...
  В дверь постучали, и друзья прервали спор, ожидая, пока принесут обед. Далек смотрел на Ириса, того аж трясло.
   - Ну, говорите! - набросился он на друзей, только захлопнулась за служанкой дверь. - Что произошло?
  Далек, то и дело прерываемый ехидными замечаниями Харфека, рассказал.
   - Письмо покажите.
  Ирис развернул поданную бумагу и снова сложил.
   - Ее почерк. И подпись ее.
   - Так ты ее знаешь?
   - Я всех в этом городе знаю.
   - По почерку?
  Далек задумался, отчего Харфек спросил о Шеанодаровой жене у какого-то там трактирщика, ведь и вправду, Ирис-то получше знает местных эльфов, в том числе и первых красавиц, и их необделенных властью мужей.
   - Бывает, что и по почерку. Карту, Далек покажи.
  Юноша вынул пергамент и сам залюбовался ярким и удивительно четким рисунком: был изображен город, этот самый Ниариатт, их трактир, а от него вилась тропка за ворота и куда-то на север.
   - Ну что же, осталось только дождаться вестей от лесников...
   - Ты ей веришь?! - заорал Харфек, обманувшийся в лучшем друге.
  Ирис побледнел уже смертельно и не ответил.
   - Да почему бы ей не верить? Только потому что ей Шеанодар в мужья достался? Откуда ты знаешь, как она за него вышла? Я тебе говорю, он ее не любит! И она его - тоже!
   - А ты у них на свадьбе гулял? С чего ты взял, что она его не любит, бабы мастерицы притворяться.
   - Она не притворялась! Притворялась - такого бы нам про мужа наплела. Знаю я таких, видел. Дома она с ним в обнимку, а за воротами полощет только так. Но ведь эта-то и не говорила о муже почти. Только если ей не верят - значит и муж не верит тоже!
  У Ириса сделалось такое лицо, будто ему с маху вонзили в сердце кинжал. Харфек не унимался. Что-то странное было в ненависти воина к красивым женщинам, вот и от Зарины его тошнило... Но там хотя бы было за что...
   - Верит - не верит... Я бы на месте Шеанодара тоже не поверил. Ну, сказал ты ей про Чародол, или там посмотрела она, увидала дедушку, и все, прослезилась, благодарность до неба, побежала за картой. Это ведь не игрушка, этот клочок, будь он из чистого золота, и то дороже не станет. Откуда ты знаешь, что она у тебя в голове высмотрела. Чародол? А, может, что другое?
   - Я другое ей не показывал.
   - Ох, бабушка чертова, эльф выискался! Колдун без году неделя!
   - Харфек, я тебе говорю, не врала она! Ну нельзя так врать. Ты понимаешь, плохо ей с Шеанодаром, она его не любит, потому что он ее не любит и понять не хочет. Разве позволит муж, чтобы кто-то над его женой потешался или реакцию ее проверял! Даже не в том дело - видел я, что... несчастлива она замужем. Среди эльфов такое тоже, наверное, бывает. Да ведь и Шеанодар - сволочь последняя.
   - Как же ты видеть мог? Откуда ты знаешь, как выглядит баба, которой замужем плохо, но которая об этом молчит?
  В тот же миг Далек понял, что родного усмотрел в незнакомой эльфийке.
   - Да потому что я такую женщину два года сподряд каждый день видел! - заорал он, стараясь заглушить внезапную сильную боль от воспоминаний. - Та, которую муж ни во что не ставит, но которая не болтает об этом по углам! Ты-то не видел, как тебе объяснишь!
  Далек с ужасом услышал в собственном голосе слезы и замолчал. Стало так тихо, что было слышно шум внизу и с улицы.
   - Прости, - вдруг тихо и совершенно другим тоном сказал Харфек. - Прости, я твою мать обидеть не хотел.
  Далек молча опустился на стул.
   - Красивая она была? - так же шепотом спросил воин.
   - Да.
   - А по нему не видно? - вставил Ирис.
   - Ну, всякое бывает, может, он в отца...
   - Нет, как раз не в отца. Хотя и на него тоже, конечно, похож.
   - Красивая, значит... И волосы светлые, и глаза голубые...
   - Серые.
   - А у моей мачехи были голубые. Как цветы болотицы... Разные у нас с тобой истории, вот и не поймем друг друга никак.
   - Вы уже почти поняли, - поправил Ирис. - Вспоминаете вы одно, а вспоминается у вас чересчур разное...
   - Да уж... Похожа эта Иллирэн на твою мать?
   - Не лицом. Взглядом и голосом. А внешне - не очень. Хотя мать тоже красивая была... по-другому... Отчим на ней и женился-то из-за красоты, на нее и моложе засматривались.
   - Думал от красивой бабы детей прижить, да не вышло?
   - Ну да... Если бы у него были дети, то тогда... он, наверное, лучше бы к матери относился. Зато меня бы точно убил.
   - Умная была твоя мать. Мне бы отца в свое время такого. У меня все наоборот. Мать померла, отец женился и взял первую красавицу - не только на деревне, а и по всей округе. Я и то понял, хоть и мал был, что лицом и фигурой она куда красивей матери. Ну и не дура оказалась, живо детишек себе состряпала. От отца, нет ли, а только через два года у нее двое было. Ох и страшная баба была! Смотришь - глаз не оторвать, говорит - голос сладкий, еще слушать хочется, а делает такое, что не всякому извергу в голову взбредет. Эту заразу хорошо было бы куда палачом пристроить - вот она бы разошлась. У ней, по-моему, болезнь какая-то была, ей от крови не плохо, как другим бабам, а хорошо делалось. Не от своей, понятно, от чужой. Я-то убежал, а вот батя, дурень слепой, остался. Не знаю, долго ли протянул...
   - Ты не возвращался домой?
   - Один раз, да там одни уехали, другие приехали... Знали, в общем, что помер батя, а где, когда... С тех пор, наверное, я красивых баб и не выношу.
   - Особенно со светлыми волосами.
  - Этих вовсе не терплю! А уж если и глаза голубые! М-мать, я помню, как Заринку первый раз увидел - едва на месте устоял, до того придушить ее захотелось.
   - Нет, Иллирэн вовсе на Зарину не похожа. Зарина, наверное, больше на твою мачеху смахивает.
   - А ты, Ирис, что молчишь?
   - Что мне говорить... Вы уже все сказали, да и не было у меня ни мачехи, ни отчима.
   - А вид у тебя, будто оба разом были, - начал приходить в себя Харфек.
   - Вид... У меня такое чувство, будто на моих глазах вешают моего злейшего врага - за дело, по заслугам. А сам я уже в петле и ноги до земли не достают.
  Харфек хмыкнул, но ничего не сказал. Минут десять никто не говорил, все наконец обратили внимание на стынущий обед. Вдруг Хафрек ни с того ни с сего сказал по новой.
   - Ирис, а если эта карта все же врет?
   - То другой у нас все равно нет. И если карта заведет не туда, то можешь меня от злости убить. Клянусь, тогда я не буду возражать.
  Все было решено, а на следующий день к вечеру пришли вести от лесников. Друзья спустились к ужину и их встретил хозяин с запиской, свернутой в трубку.
   - Это вот вам, господа.
   - От кого? Когда пришло?!
   - Да часа с три назад. Привез какой-то человек, я его и не рассматривал. Сказал - передать, когда сами спустятся. Вот и передаю. Вам, вам, не сомневайтесь. Трактир у меня здесь один, и эльфов в компании с двумя людьми я кроме вас не припомню.
  Записку развернули за столом, и Далек поморщился. Она была написана крупными корявыми буквами - кровью.
  "Алат Коранта из Тената и Даган Тенелахт с Энортиола. Первым это письмо писано, второго скоро самого продадут. На поля вместо навоза. Коранте огонь привозили от эльфов, из Глориндола. Соврать - не соврал, а его обойти могли, от рождения с умом не дружил. Бывайте". И вместо подписи неуклюжий рисунок - стрела и языки пламени.
  Больше в Ниариатте делать было нечего. Друзья выехали через северные ворота. У них была карта и была новая цель - Глориндол. Кольцо наветов, сплетен и обмана все туже сжималось вокруг его владыки, превращаясь в знакомую скользящую петлю.
  Первый день ехали по тракту, а затем пришлось свернуть. Тропа на карте вела по пустынной и нежилой местности. Скалы, ветер, песок, чахлые кусты... Здесь присутствие осени ощущалось намного острее, чем в тихой и теплой Низине. По ночам друзья не гасили костра и дежурили по очереди - днем им часто встречались следы крупных зверей, а в темноте иной раз слышался странный тоскливый полувой - полуплач.
  Жуткое было место, жуткое и неуютное. А уехать побыстрее не получалось. Путники петляли среди обломков камней, объезжали ямы с гнилой водой, прибирались в холодных затягивающих песках - и такое чувство, что все по кругу.
  На четвертый день после отъезда из Ниариатта друзья наконец-то выехали на тракт и скоро Ирис с Харфеком узнали земли Салавеста - небольшой прибрежной земли. И вновь пошла тропа крутить и петлять. Не по городам, самое большее, что проезжали - села, а все больше лесами, кручами и камнями. Так минули еще два дня.
  Далек понимал, что уехали они не так и далеко от Низины, но общим счетом одолели верст пятьсот - самое меньшее. И неизвестно, сколько их еще впереди. Запутывает их тропа, водит, чтобы место не запомнили.
  На седьмой день к вечеру друзья забрались в такую глушь, что пришлось спешиться. Лошади отказывались идти вверх по скалам и качающимся камням, их затягивали едва не силой. Далек старался не думать, что произойдет, отломись не вовремя обломок от скалы или увязни копыто какой-нибудь из лошадей в трещине. При спуске лошади чудом не переломали себе ног, и Харфек громко ругал Дайлена на чем свет стоит. Спустившись, троица прошла по каменному руслу пересохшей реки и уткнулась в сплошную стену из черных скал.
   - И как это, мать его за ногу, перелезать?
  Далек глянул в карту и остолбенел - та расплывалась и растекалась, как когда0то было с картой Эледина. Но ведь никто же, кроме него, к пергаменту и не прикасался.
   - Мы пришли, - тихо сказал Ирис. - Карта больше не нужна.
   - То есть, что, по ней только раз можно пройти?!
   - Да. Тропа меняется. Всякий раз она другая и нужна новая карта.
  Только сейчас Далек понял, какое сокровище отдала им Иллирэн из Золотой Долины. Сама-то она больше никогда своей картой не воспользуется.
   - Ну и куда тут входить?
  Никто Харфеку не ответил. Карта окончательно превратилась в обыкновенный пергамент, а зубцы скал не менялись. Неужели все было зря и напрасно, и они не настолько хороши, чтобы войти в Глориндол? А как же обратно вернуться - по тем уступам без тропы?
  Далек обернулся, словно ища подсказки и открыл рот. Не на зубцы черных скал им следовало смотреть. Слева и позади вместо каменного крошева вырастала из ничего крепостная стена.
  Ирис и Харфек разом вздрогнули от изумления. В полной тишине, еще дрожа и колыхаясь над скалами появились высокие ворота. Точнее, место для ворот, забранное камнем. Серые громады с зубчатыми острыми краями грозно смотрели на пришельцев и последними из воздуха появились и замерли перед Вратами две уродливые фигуры. Застыли стены, будто вечно здесь ожидали путников и не двигались и фигуры с оскаленными пастями и громадными глазами - собаки ли, бесы ли... Охранники. Привратники.
  Харфек первым направился к Вратам. Гнедко тревожно переступил на месте, но за хозяином не пошел. Как только воин очутился между фигурами, обе ожили. Резко повернулись уродливые головы, высунулись каменные языки, послышалось хриплое дыхание. Вот-вот кинутся. Глаза засветились кровавыми огнями. Харфек поднял обе руки в знак того, что не собирается прикасаться к мечу. Собаки следили за каждым его шагом, воин дошел до стены и остановился. Одна из собак низко с хрипом гавкнула. Харфек протянул руку, дотронулся до камня и вдруг шагнул прямо в стену. Шагнул и пропал.
  Все три лошади разом сорвались с места, вырвали поводья из рук хозяев и через миг прошли Врата насквозь. Собаки и мигнуть не успели.
  Далек уже шел следом. Так же как и Харфек, обе руки вверху, не касаясь оружия. Собаки - привратники алчно следили за каждым движением, смотрели прямо в лицо; юноша упорно шел, стараясь ничем не выдать страха. Собаки, что живые, что, наверное, каменные, страх очень хорошо чуют. Ожившие каменные изваяния водили боками, хрипло дыша, с языков их капала серая слюна, застывая каменной крошкой и Далек рассмотрел острые ощеренные клыки, способные перекусить человека не то что в шее, но и в груди пополам. Теперь ясно, отчего из этих мест не возвращаются. Хриплое дыхание перешло в рык, Далек едва не остановился. "Не возвращаются плохие", - поправился он. "А нам надо. Мы, может быть, тоже не слишком хорошие, но нам надо. Вашего же хозяина предупредить. Надо".
  Твердя как заклинание "нам надо", юноша добрался наконец до стены и только сейчас увидел, что она не каменная. Словно картина на воздухе нарисованная, а за нею что-то проглядывает. Далек набрал воздуху в грудь, затаил дыхание и шагнул вперед. Шаг, другой и уткнулся в кого-то. Глаза он тоже, оказывается, закрыл. Кто-то был, конечно, Харфеком.
   - Ну, жив?! - воин крепко встряхнул юношу.
   - Жив.
  За спиной Харфека высились зеленые склоны гор и был виден отчетливый спуск вниз, словно широкая лестница. Где-то шумела вода и тихо свистела птица.
  Далек вздохнул и обернулся, вспомнив об Ирисе. Стена с этой стороны была прозрачной, за нею как на ладони лежали серые неуютные скалы и последний из путников, решившихся пройти в заповедный город. Ирис как раз шел между собаками, и вдруг обе прыгнули.
  Далек и Харфек разом бросились к другу и натолкнулись на невидимую, но прочную преграду. Ирис замер с поднятыми руками - оба пса - стража обнюхали его, порычали и слегка посторонились. Из глаз их ударили красные лучи и впились в запястья эльфа, так что Ирис оказался привязанным к собакам кровавыми веревками. Лицо его стало похожим на маску - неживое и застывшее. Далек внутренне охнул от неприятного зрелища - запястья эльфа стали прозрачными и в них под властью красных лучей из глаз собак загорелись такие же огненные символы.
   - Сволочи, - тихо, но ясно сказал Харфек.
  Юноша понял так, что не собаки и не глориндольцы. И тотчас же он словно прозрел. Знак! Знак, что не видим людям, но отлично виден для пикси. Знак отлученного. Клеймо изгоя. Видят ли его эльфы?
  Огненные лучи исчезли, собаки отошли на шаг назад и в стороны, но не пропали кровавые знаки внутри запястий Ириса. Он что, теперь так и будет ходить? Шаг, другой - нет, хвала Творцу! - гаснут, проклятые. Далек с Харфеком еле догадались отойти от стены, чтобы дать войти другу, но войти толком не дали. Они втащили эльфа, словно боялись, что стена передумает или бросятся вслед собаки - привратники. Ириса, слегка ошалевшего, обняли так, будто он вернулся с того света.
   - Вы что? - прошептал смущенный эльф.
   - Уже ничего. Бес бы побрал этого Дайлена с его шутками. Так и умом тронуться недолго.
  Ирис покачал головой и улыбнулся в ответ. Знаки отлученного на его запястьях почти угасли и сквозь одежду видны не были.
  Стена за спинами друзей таяла, принимая вид скального утеса с нагромождением камней и трещинами.
  Друзья не спеша направились вперед, к тропе, ведущей вниз. Там у самого начала винтового спуска они замерли, не в силах сказать ни слова или сделать шаг. Перед ними внизу раскинулся Глориндол - самый красивый город на свете, больше похожий на самое прекрасное в мире небольшое государство.
  
  Глава 9. Глориндол.
  В полнейшем молчании друзья спускались по извилистым тропкам в долину, ведя коней в поводу. Быстро темнело, и только Далек про себя решил, что ночевать им придется под кустом, как тропа, выскользнув из-за очередного валуна, раздалась едва ли не впятеро. Забрезжил свет - непонятно, откуда, неяркий, но вполне достаточный для того, чтобы не спотыкаться и не сбиться с пути. Лошади недовольно фыркали, не понимая, отчего хозяева обходят их вниманием, но друзья продолжали идти пешком. Эльфийский город, тем более не город - страна, и порядки здесь те же, что и в Старшем Ниариатте и во всех эльфийских городах Островов. По городским улицам верхом передвигаться нежелательно. И совсем неприлично разговаривать верхом с тем, у кого коня нет - нужно прежде спешиться. Ирис еще перед посещением дома Хэлладара юноше объяснял, а Харфек и без объяснений знал.
  Под кустом ночевать не пришлось. Почти первый же встречный (а со всеми встречными, и первыми и десятыми, друзья раскланивались) объяснил пришельцам, как добраться до некоего Лидира - содержателя гостиницы для приезжих. Объяснили на эльфийском, так что Далеку после перевели. Вообще-то среди Старших считалось дурным тоном говорить на родном языке в присутствии людей, но касалось это тех, кто всеобщий знал. В Глориндоле же знать этот язык не было необходимости, и многие его и не учили.
  Вопреки ожиданиям и опасениям, никто из глориндольцев от друзей не шарахался. Однако, чтобы совсем не замечали - тоже нельзя сказать. Замечали, конечно, не каждый же день приезжали в закрытый город люди и странные эльфы. А то, что Ирис выглядит в глазах родичей непривычно и даже предосудительно, Далек как будто только что понял. Хотя мог бы додуматься и раньше.
  Эльф - но в человеческой одежде и, самое что интересное, с двумя клинками за спиной. На рукоятях клинков и останавливался чаще всего изумленный взгляд встречных, хотя ни меч Харфека, ни лук Далека никакого удивления не вызывали. Ирис изо всех сил делал вид, что не замечает взглядом и вообще нет у него с собою никакого оружия. Удивление удивлением, от него еще никто не умирал, а вот неприязнь Далек почувствовал лишь раз, и от сверстника. По крайней мере внешне эльфу невозможно было дать более шестнадцати. И вот он-то не сдержался и ухмыльнулся пришельцам настолько нагло и оскорбительно, что Далек опешил. Можно было подумать, что к ним в Глориндол не нормальные люди пришли, а заявилась дюжина голых дикарей с перьями в носу. Впрочем, дикарь в ответ на такую ухмылочку метнул, должно быть, в эльфа копье - и дело с концом, а друзьям пришлось делать вид, что они слепые. Наглый же юноша презрительно глянул Ирису в глаза и прошел, не думая поклониться, как все до него. Хэлладар себя так даже "У Беса" не вел, хотя там в самом деле было от чего морщиться. Неприятная и скользкая мысль влезла в голову - а что, если этот юноша просто - напросто не скрывает своих чувств, точно таких же, как у его взрослых сородичей. Что, если те по эльфийской привычке, собственных чувств не показывают, а думают точно также, как этот молодой наглец и, возможно, завидуют его бесшабашности и тому, что он еще может ухмыльнуться в лицо чужакам с той стороны. Однако, как бы то ни было, более ни один встречный эльф ничего предосудительного себе не позволил и Далек заставил себя не судить обо всех по единственному недоумку.
  До пресловутой гостиницы добрались глубокой ночью. Несмотря на более чем неподходящее время, хозяин засуетился, поднял на ноги едва ли весь дом - и очень скоро у путников (а теперь постояльцев) было все, чего только можно было желать: от полотенца до незнакомой еды на ужин. Лидир ни о чем не спрашивал, кроме имен, ничему, оружию в том числе, не удивлялся, на одежду Ириса даже и не взглянул. Только, выглянув за дверь, прищелкнул языком при виде лошадей. Наверное, если все приезжие здесь и останавливаются, то Лидир еще и не таких постояльцев видал. Сейчас же гостиница была пуста, но хозяина это не сказать, чтобы беспокоило. Он не стал навязывать друзьям две или три комнаты вместо одной, он вообще ничего не дополнительного или за плату сверху не предлагал, и взял недорого. Поднакопил, надо полагать, за тысячу лет, теперь что ему за лишним суном гоняться.
  Утром у Лидира долго выспрашивали дорогу до королевского дворца. Тот долго и обстоятельно рассказывал (уж он-то всеобщий знал без запинки), как туда проехать. Потому что, если идти, это займет как минимум весь день до вечера. Хозяина поблагодарили, заверили, что еще вернутся (в качестве доказательства оставили вещи и оружие - вряд ли они понадобятся эльфам, а к Дайлену вооруженными не пустят) и отправились в путь.
  Сегодня ни одного встречного им не попалось, путь пролегал по казавшимся нежилыми равнинам, среди все еще пышной зелени. Далек же начал понимать, откуда появились в иных городах водопады, мосты и соседство зелени с камнем. В Риан они, конечно, попали из эльфийских городов, а вот туда - теперь несомненно - отсюда, из Глориндола. Должно быть, кто-то из вечных пришельцев был так очаровал красотой владений Дайлена, что захотел устроить нечто подобное и в своем родном городе. И устроил. Подобное. Настоящее же, такое, как здесь - живое, бьющееся, неуловимое - мог создать только Творец. Даже эльфам не под силу превзойти или хотя бы повторить красоту природы, хоть глориндольцы и очень старались улучшить свой и без того прекрасный край. Здесь даже мосты через многочисленные звенящие речушки и ручьи казались не творением каменотесов или резчиков, а будто бы росли из земли от дней сотворения мира.
  Много раз потом, и сразу после отъезда из Глориндола и через годы Далек пытался передать словами увиденное, но ни разу ничего не получилось. Почему красив Глориндол? А почему для детей самая прекрасная женщина - мать? Почему красиво небо или закат или звезды? Как описать свет звезд, как рассказать словами о восходе солнца? Может быть, кто-то и умел, а у Далека не получалось. Не получалось до такой степени, что однажды он решил никогда больше о заповедном городе не заговаривать. Лучше совсем промолчать, чем давясь непослушными словами, заикаясь и экая, пытаться рассказать о самом прекрасном месте в мире. В ином случае будет одно оскорбление, а этого ни Глориндол, ни, как убедился позже юноша, владыка его, совершенно не заслуживали.
  Но все эти мысли пришли к Далеку на обратном пути, а сейчас он ни о чем не думал и куда больше окружающего великолепия юношу беспокоил предстоящий разговор с повелителем этих мест. Судя по псам - привратникам, Дайлен не слишком церемонился с чужаками, и станет ли еще говорить с людьми и отлученным сородичем. Если даже а"Солаверта Ирису не доверял, как же примет предателя собственного народа Дайлен? Невиновность Ириса не докажешь, тем более стоя на пороге, а собаки, пропустившие отлученного явно правителю не указ. И еще, о чем хотел говорить Стрелок с Дайленом, да и с ним ли? За тоскливыми раздумьями Далек и окружающего почти не замечал, и путь показался ему чересчур долгим. На последних верстах юноша был уже твердо уверен, что далее порога их не пустят. Редко он так ошибался.
  Дайлен, владыка Глориндола принял пришельцев и принял наедине, чего, по всему, не ожидали ни Ирис, ни Харфек. При первом же взгляде на Дайлена юноша растерял все мысли и слова и с трудом смог произнести свое имя. Он привык отличать человеческих властителей в первую очередь по одежде, пышности их покоев, властности речи... Рядом с владыкой Глориндола все эти отличия меркли и начинали казаться сущей ерундой, какой, впрочем, и являлись. Мало ли какой придурок не сможет нацепить на себя шитый золотом костюм, как у Сибара или пурпурную мантию и корону с рубинами, как у а"Солаверты. Мало ли какой глупец, лентяй или просто последний подонок, выросши в роскоши и власти не научится соответственно говорить. Такого же взгляда, какой был у владыки Глориндола не может быть ни у глупца, ни у тщеславного гордеца, ни вообще у человека.
  Далек в единый миг понял, отчего с Глориндолом считаются и отчего уважают мнение короля, не входящего ни в один совет и не показывающегося на глаза никому вне города уже тысячу лет. Да хоть и десять тысяч лет! Никто, однажды столкнувшись глазами с всепроникающим, всевидящим взглядом правителя тайного города, никогда его не забудет. Ни на миг не усомнится в мудрости и силе его обладателя.
  Неизвестно, как все остальные эльфы, но юноша не сомневался - Дайлен видит Знак отлученного, видит через одежду и плоть и для того, чтобы видеть, не нужны ни собаки с горящими глазами, ни заклинания. Однако, Дайлен, был вне сомнения, куда умнее всех известных Далеку властителей и не сказал по поводу увиденного ни слова. Доверял ли владыка своим стражам; сам ли видел, что Ирис не способен ни на что плохое, а только ни малейшего неприятия не заметил юноша ни в голосе, ни в лице правителя.
  И еще одно удивило до бесконечности - после представлений, после того, как друзья назвали себя, Дайлен предложил им сесть. Даже не предложил и тем более не приказал, а так сказал, что неловко стало отказывать.
   - Прежде всего, хочу извиниться за Стражей.
  Ирис чуть качнул головой, Дайлен продолжил.
   - Я понимаю, насколько встреча с ними... хм... неприятна но лучшего мне не сотворить. Стражи должны вызывать страх, ибо страх открывает истинные мысли и чувства пришедшего.
  Далек открыл рот спросить, но осекся. Владыка Глориндола внимательно посмотрел на юношу.
   - Спрашивай. Спрашивай, потому что я представляю, о чем ты хочешь спросить.
   - Государь, собаки... Стражи могут убить того, кто придет со злом?
  Ирис хмыкнул, Харфек прошептал:
   - Ты что, кости там видел?
   - Не видел, но...
   - Хороший вопрос, - серьезно сказал Дайлен, - и ожидаемый. Многие задают такой же. Что ж, ты прав в опасениях - Стражи могут убить и так, что и костей не останется. И убивали не раз.
  Далек замер. Вот откуда легенды об уходящих без возврата в Глориндол.
   - Стражи обязаны убить того, кто придет к Вратам с откровенно враждебными намерениями, с замыслом войны, с оружием... В таком случае Врата не появятся, а только Стражи, которые намерение убить чувствуют лучше всего в этом мире. В этом случае исход один.
  Далек поклонился в благодарность за ответ. Что ж, ни чем не хуже лучников на стене или вооруженной охраны у городских ворот. Для горожан же - много лучше. Люди-то, да и эльфы могут ошибиться, заснуть, их подкупить или отравить можно, а вот каменных волшебных собак не возьмут ни яд, ни посулы, ни дрема, ни угрозы.
   - Вам же смерть не грозила в любом случае. Если уж Врата появились, Стражи убить не в силах. Могут лишь прогнать, но и этого не произошло. Так что же заставило вас испытывать свои сердца, что привело вас в Глориндол?
  Ирис чуть заметно вздохнул.
   - Сложно объяснить, государь, возможно, наглость. Или желание сунуть нос не в свое дело. Может быть, и долг перед другом - как посмотреть. Ты волен выбрать любую из причин, но прежде разреши вопрос.
  Дайлен кивнул.
   - Государь, знаком ли ты с Эледином - Стрелком?
  Глаза правителя Глориндола чуть прищурились.
   - Знаком, знаком не понаслышке и не по переписке, а лично. Но ты, разумеется, хочешь знать, что я думаю о нем - отвечу. Скрывать мне нечего. Я уважаю Эледина. Мы не во всем сходимся, но он благороден и честен, и хотя бы поэтому достоин уважения.
  Ирис опустил глаза, но лишь на миг.
   - Что ж, тогда мы принесли скорбные вести. Теперь Эледин достоин еще и светлой памяти.
  Дайлен подался вперед.
   - Он мертв, государь.
  Правитель не произнес ни слова, но в глазах его увидел Далек вечное и отчаянное - "не верю!".
   - Да, - с трудом сказал Ирис. - Мы видели все своими глазами. И мы нашли при Эледине карту тропы, ведущей в Глориндол. И вот мы здесь. Для чего и почему - решать тебе, государь.
   - Как? - только и спросил Дайлен, неотрывно глядя на Ириса.
   - Яд. Мы не успели его предупредить, вернее, мы все равно не смогли бы отвести смерть. Нам стало известно об одной ловушке, но к тому времени, как мы поспели предупредить о ней, захлопнулась другая, нам неведомая.
   - Говорите, - тихо попросил Дайлен. Именно попросил, слова давались ему не легче, чем Ирису. - Расскажите обо всем, что вам известно. Я должен знать все, все о случившемся. Далее меня ни одно слово не уйдет, не сомневайтесь. Мы с вами на одной стороне.
  Ирис вздрогнул, далек немного растерялся, Харфек же спросил:
   - Вы знаете, кто мы?
   - Да. Знаю. Знаю от Хэлладара. И теперь вижу, что он не ошибся. Говорите, говорите так, как сказали бы Хэлладару.
   - В таком случае тебе, государь, известно о сожженных якобы лесниками деревнях.
  Дайлен кивнул.
   - Государь, я расскажу все, что знаю, но могу я просить сообщить о том же Хэлладару? Мы не застали его в Ниариатте и нам неизвестно, куда именно он отправился.
   - Что случилось с зеркалом Дагона?
   - Разбилось.
   - Хорошо, я разыщу Хэлладара. Но прежде... - Дайлен поочередно внимательно посмотрел на друзей. У Далека от взгляда в животе екнуло. - Будьте откровенны, - добавил словно только для Ириса правитель. - Я понимаю, это трудно перед тем, кого видишь впервые, но мы должны доверять хотя бы друг другу. Иначе победа останется за Шеанодаром и иже с ним. А мне того не хочется.
  - Прости, государь, - наклонил голову Ирис. - Прости, но в последние недели доверять стало особенно трудно. Однако ни к тебе, ни к Хэлладару это не относится ни в малейшей степени. Вам я верю.
  Ирис перевел дыхание и начал рассказывать, начиная с самого явления Хэлладара в кабаке "У Беса". Далек поначалу удивился, но затем понял, что друг его поступает верно. Все равно Дайлену известно обо всем от Хэлладара - пусть же сравнит, пусть убедится, что они не лукавят. Ведь у правителя Глориндола причин сомневаться не меньше, а больше, чем у троих друзей. Ирис ему не друг, видит его владыка впервые, приговора не слышал, на суде не был - ему известно только, что Ирис отлучен за предательство собственного народа. Навсегда. То есть гораздо хуже того, что слышали о самом Дайлене друзья. Пусть же знает их дела и намерения, пусть видит, что перед ним не предатели, не лжецы и не равнодушные наемники. Без помощи Дайлена вперед им не продвинуться, все пути сходятся здесь, в Глориндоле. Или они поверят друг другу, или лучше было не приезжать. Лучше было не обещать Хэлладару помощи. Если сейчас они с владыкой не договорятся о совместных действиях - можно смело уходить из дворца и из города. И Далек вдруг ясно осознал, что идти им из Глориндола некуда. Совершенно некуда.
  Дайлен понял все, в том числе и причины Ирисовой откровенности. Тот же поведал об огненном погребении Эледина и замолчал. Сразу говорить о другом он не мог.
   - И после этого вы направились в Ниариатт к Хэлладару. Я верно понимаю?
   - Да. Да, государь. Мы хотели рассказать ему о случившемся и попросить карту, но не застали его в городе.
   - И все же вы здесь, - улыбнулся Дайлен.
   - Случайно. Точнее - благодаря Далеку и Иллирэн Лир-Нитаэн. Внучке короля Чародола.
  Глаза Дайлена расширились - вот такого он от пришельцев он явным образом не ожидал. Ирис протянул владыке Глориндола незапечатанный конверт. Тот вслух прочел и на лице его появилась растроганная улыбка. Друзья, сами того не ведая, совершили нечто хорошее и принесли добрые вести. Если и оставалось еще недоверие, то и последняя тень его исчезла. Права была Иллирэн - рекомендация не хуже сотен иных.
   - Вернуть веру может лишь тот, кто сам верит, - словно про себя заметил Дайлен.
   - Мы не можем не верить, - еле слышно ответил Ирис. - Не имеем права.
   - Почему?
   - Потому что я знаю Иллирэн и ее семью и мне легче умереть, чем признать их сумасшедшими. Потому что мы знаем, что король Чародола существует; потому что один из нас видел его воочию.
  Взгляд Дайлена обратился к юноше, хотя Ирис не сказал, кто из троих видел короля - призрака. Владыка Глориндола вновь понял все, да и трудно было не понять.
   - Ты был во дворце Тайлидила, - не спросил, а именно сказал он. - Ты видел его семью... и тьму над Лиго-Талом...
  Далек слегка растерялся от забытых уже названий и промолчал. Дайлен же тем же тоном, будто говорил с собой, сказал:
   - Я не люблю нынешнего названия Чародола, оно мне не нравится. Точно также как прозвище его короля. Смысл, может быть, и верный, но для меня он навсегда останется Тайлидилом - так звучит его настоящее имя в переводе на наш язык, а город его - Лиго-Талом, Домом Песен.
   - Государь, - шепотом спросил Ирис, - неужели нет надежды? Неужели Лиго-Тал навсегда останется Чародолом?
   - Не знаю. Я жду, что однажды Лиго-Тал проснется, и не я один... это, может быть, неразумно, но я не могу не ждать... Мне слишком неприятно мысль, что одно из самых светлых и добрых мест покрыто тьмою и таит смертельную опасность.
   - Что же произошло? - не утерпел Далек, чтобы не задать свой обычный вопрос. - Государь, что с ними случилось?
   - Я уже отвечал Иллирэн и ее матери, и так же отвечу вам - я уверен, что Тайлидил пытался спасти свою семью. Поначалу я считал, что у него не получилось и вместо блага он обрел зло, но теперь думаю иначе. Тайлидил обладал даром предвидения, я уверен, он пытался спасти свою семью и свой народ не от настоящей опасности, а от той, что еще не ведома остальным. Хотел изменить ход времени - и изменил его, но вот вернуть прежний не смог. Почему - не знаю. Возможно, опоздал, или что-то помешало. Он говорил когда-то, что его народу в нашем мире трудно правильно рассчитывать силу даже простых заклинаний; наш мир гораздо более чувствителен к магическим вмешательствам и то, что в родном мире Дальних не затеплило бы и свечу, здесь может вызвать страшный пожар. А, возможно, не наступило время пробуждения, загаданное Тайлидилом, - кто знает, как глубоко он заглянул в грядущее в тот, последний раз.
   - Государь, - вырвалось у Далека, который уцепился за слова о пожаре, - а не могли Дальние научить кого-нибудь своим заклинаниям?
   - Сгоревшая деревня? - мгновенно понял Дайлен. - Нет. Очень маловероятно, никакого волшебства, если не считать использования магических средств.
   - Опять Ниах-Ахала уронить хотели, - сказал Харфек, - ведь огонь-то только у него или по его приказу достать можно.
   - Да, - кивнул Дайлен и почему-то спросил. - Вы не были в Красной Балке?
   - Не были, - покачал головой Ирис. Он, кажется, один из всех понял, что имеет в виду владыка Глориндола.
   - Да, - продолжал Дайлен, - и я не видел, лишь слышал... Дорого же я дал бы, чтобы увидеть и ту деревню, и Балку. Немыслимо достать Риан-Нар каким-то проходимцам, пусть и минуя Тиллина, пусть и с помощью Шеанодара...
   - А мыслимо им колдунами быть! - вырвалось у Харфека. - Или какой-то другой похожий огонь найти?
   - Это куда вероятнее, - пожал плечами владыка. - Вероятнее того, что Шеанодар будет настолько неосторожен. Но вы не договорили. Что с вестями от людей Эледина?
  Ирис без слов протянул правителю Глориндола записку с ржаво-коричневыми строчками. Дайлен брезгливо поморщился, но не от крови, а от смысла написанного.
   - Надо же, - вырвалось у него, - как низко я пал! Раньше я хотя бы заманивал людей для собственных корыстных целей, а теперь торговать ими начал! И не сам, а с помощью подручных среди людей же. Мало мне торговли смертельными зельями и заклинаниями, я теперь и работорговцам помогаю!
  Правитель брезгливо отложил записку, но назад Ирису не вернул.
   - Я хотел бы показать это Тиллину, - объяснил Дайлен. - Он обязан знать, что Шеанодар перешел все дозволенные границы, пора немного приструнить его.
  Друзья невольно переглянулись. Дайлен улыбнулся, как-то очень тепло и хорошо.
   - Я повторяю, мы с вами на одной стороне. Шеанодар изрядно надоел не только Хэлладару, но и многим иным. И если ему о том не сообщили, то, думаю, это его трудности. Он считает, что может поссорить меня - причем легко и просто - во всеми друзьями и единомышленниками. Он ошибается. В друзьях у меня нет ни глупцов, ни подлецов, ни страдающих забывчивостью, а вот среди окружения Шеанодара таких, по всей видимости, с избытком. Иначе по кому же он судит о других. Шеанодар считает, что, обливая грязью мое имя и мой город, может заставить меня нервничать и совершать глупости. Что ж, пусть считает, я просвещать его не намерен. Он ждет, что от сплетен и грязных слухов, пусть и подкрепленных столь же грязными "доказательствами", рухнет оплот тысячелетних дружбы и доверия. Что ж, это означает только то, что Шеанодар не имеет представления ни о том, ни о другом. Пусть ждет, впереди у него вечность. Я, со свой стороны, не намерен ссориться с друзьями и они - к их чести, не спешат верить слухам.
  Дайлен говорил о Шеанодаре насмешливо и у Далека отлегло от сердца. От отчаянных признаний Хэлладара веяло безнадежностью, и Глава Совета Ирисной Низины казался всемогущим. Сейчас же стало видно - Шеанодар, пусть и Личный Помощник Ниах-Ахала (ведь это Главу Совета Сил Дайлен называл Тиллином) не только не всемогущ, но и откровенно глуп по сравнению с теми, кого тщится обмануть.
  Ирис покачал головой.
   - Государь, Шеанодар распространяет грязные слухи о тебе и среди людей.
   - Разумеется, и это куда выгодней. Только ни одно человеческое государство не предъявило Глориндолу никаких претензий. Ни по поводу пропажи людей, ни по поводу компонентов для зелья - совершенно никаких. О себе я не беспокоюсь, меня как раз волнует судьба людей. Мне Шеанодар повредить бессилен - вот он и бесится. Что ж, а вредить другим мы не позволим.
   - Не позволим, государь? - повторил Ирис. - Много ли на нашей стороне?
   - Много. Больше, чем кажется и уж гораздо больше, чем считает Шеанодар. Личный Помощник доиграется, как бы уже не доигрался. Он забыл о совете не кидать камня в небо, иначе тот на тебя и упадет. На Шеанодара упадут все его сплетни и слухи, вместо достоверной информации он будет слышать лишь эхо собственного голоса. Он попадет в информационную блокаду - уже почти попал и, боюсь, спохватится слишком поздно.
   - Но, государь, все это действия вновь лишь со стороны эльфов...
   - Нас пока достаточно. Мы ищем доказательства, ищем опровержения слухов. С лесниками Шеанодар просчитался, с энортиольскими работорговцами - тоже.
   - Почему?
   - Потому что они выдадут его или тех, что с ним при малейшем намеке на опасность или звоне монет. Эрдин этим займется, у него отлично получается уговаривать, - по губам Дайлена скользнула легкая усмешка. - Хэлладар не один, хоть не знает о том. Не один.
   - Спасибо, - наклонил голову Ирис.
   - Не тебе меня благодарить. Шеанодар, повторяю, зашел слишком далеко. Ну а в том случае, если, - взгляд Дайлена потяжелел, - окажется, что он и к смерти Эледина причастен...
   - А он причастен, - вставил Харфек.
   - Если причастен - я сделаю все, чтобы доказать. И, клянусь, тогда одним приговором об отлучении станет больше. Прости, - быстро добавил Дайлен, взглянув на Ириса.
   - Ничего, я не буду возражать. Но вот на месте людей я бы возражал.
   - Я тоже, - совершенно серьезно ответил Дайлен. - Я бы тоже возражал, если бы существовал закон, по которому в эльфы рядили тех, кто не подходит в люди. У нас много еще недоработок и упущений и без Шеанодара много.
   - Государь, чего же он добивается? Войны?
   - Вряд ли. Не думаю, чтобы Шеанодар стал хорошим полководцем. Добивается он если не официальной отмены, то хотя бы существенного умаления Хартии. Разделяй и властвуй. Старый принцип.
   - Это очевидно, государь, но последствия...
   - Видимо, Шеанодар считает, что развязывает междоусобицу не на одно столетие, а то и до скончания времен и, видимо, ему по вкусу жить в болоте. Куда как удобно, смутные времена, люди воюют с людьми, иной раз - с неугодными Шеанодару эльфами, а сам Личный Помощник, а в мечтах, наверняка, всеэльфийский правитель наслаждается дерганием кукол за ниточки. Не получится. Хотя бы потому что у Шеанодара пока не миллион рук.
  - А не думает он, что в очередной "иной раз" эльфов попросту вырежут. Всех, - заявил Харфек. - Простите, конечно, но люди к войне куда способнее.
   - Разумеется. Наверное, Шеанодар надеется на короткую память людей. Загнать человечество в глушь, лишить цивилизации, а затем сделать вид, что так и было. Можно еще после культурную помощь оказать, милость проявить, снизойти... Снисходить по словам Тиллина Шеанодар отменно умеет, даже иные эльфы - эльфы! - чувствуют себя рядом с ним поглупевшими и помельчавшими. Что же говорить о людях.
   - Культ Шеанодара, - усмехнулся Ирис.
   - Да, но лишь в его наивных мечтах. И не только потому что мы ему не позволим. К сожалению, ему не позволят этого без нас. К сожалению, Шеанодар не конец цепи, как ему видится, а лишь ее начало.
   - Что?! - воскликнул Далек.
   - За ним есть и другие силы, - не особенно удивился Ирис. - Кто же?
   - Пока не знаем, но есть предположения. Предположения, потому я о них умолчу. Шанодар сам кукла, всего лишь кукла, которой приказали управлять другими. Он никто, и сам того не видит. Разубеждать же его мне не хочется. Когда-нибудь он поймет, что вместо того, чтобы использовать других, он сам, своими руками выполнил всю грязную работу и не получил ничего, кроме презрения. Когда-нибудь те, что за его спиною устанут получать сплетни вместо достоверных сведений. Настанет время и им надоест Шеанодар и тогда они отдадут его на расправу. Так бывает всегда, но мы и прячущихся в тени найдем.
   - Просчитался Хэлладар, - вздохнул Харфек. - Не сам Шеанодар вскарабкался наверх. Подтолкнули его.
   - Нет, напротив, - усмехнулся Дайлен, - протянули руку. Сверху.
   - То есть, государь, - опешил Ирис.
   - Тиллин еще до предупреждений Хэлладара заметил в Шеанодаре, тогда простом помощнике при Совете по Хартии, неуемную жажду власти. Он видел его стремительный взлет и принял верное решение - поднять гордеца еще выше, так, чтобы всегда, везде, каждый час иметь его в виду. Иметь возможность контролировать и наблюдать. Враг сбоку менее опасен, чем за спиною. Пусть Шеанодар думает, что почти достиг желаемой цели - Тиллину о причинах присутствия его в Личных Помощниках известно куда больше, чем Личному Помощнику самому.
  Друзья вновь переглянулись. Вот вам и всемогущий и неуловимый! Дайлен продолжал.
   - Шеанодар безусловно умен. Умен, расчетлив и честолюбив, но не мудр. Мудрость - не гибкость ума, но гибкость души. Способность понять и почувствовать душу другого. Это можно сделать только тогда, когда собственная душа умеет и сострадать, и чувствовать, и отзываться на чаяния... Шеанодару этого не дано. Совершенно не дано. Он расчетлив, но невозможно просчитать душу. Невозможно измерить дружбу, невозможно сосчитать любовь; ни интуиция, ни внезапный порыв души, ни благородство расчетам не подвластны. Можно принять их во внимание, не понимая, что они такое, но это будет слабо и бедно, неискренне и фальшиво и приведет к фальшивым результатам. Шеанодар упивается властью, он забыл, что она - медленный яд; он предан принципу "разделяй и властвуй", он забыл - это обоюдоострый меч. Во-первых, могут найтись те, что не поверят наветам - не поверят и ударят по разделяющему. Во-вторых, принцип этот заразнее водяной лихорадки. Когда-нибудь круг замкнется и Шеанодару придется испытать удовольствие от собственноручно разбросанных камней и вырытых ям. И еще одно - Личный Помощник преждевременно и в тяжелой форме заболел божественной слепотой. Это ему совершенно не на руку.
   - Божественная слепота - это избыточная гордость, - шепнул Ирис непонимающему Далеку.
   - Мы говорим так, - пояснил Дайлен, - о тех, кто не видит никого вокруг, кроме себя, да и себя видит лишь в ранге Бога. Неприятное заболевание, особенно для самого больного. Рано или поздно придет разочарование, но и это не самое страшное. Хуже то, что в ослеплении подобные Шеанодару перестают видеть в других разумных мыслящих существ и не считаются с ними. Вот это уже опасно и, быть может, смертельно.
   - Это точно, - усмехнулся Харфек. - Тот кто мнит себя лучшим воином - к вечеру будет покойником.
   - Разумеется, я упрощаю, - сказал Дайлен. - Шеанодар, надо думать, опомнится... Но будет поздно. В чем-то мне его жаль - он потерял все в погоне за властью, он принес в жертву своему ненасытному божеству все, что составляет смысл жизни. Поэтому он так и рвется наверх, ему не вернуться назад, не к кому. У него нет друзей - одни лишь исполнители; у него нет любимой - только супруга; у него нет и никогда не будет детей...
  Далек удивился, отчего владыка в таком интимном вопросе говорит так уверенно, а Ирис внезапно побледнел. Дайлен будто бы не заметил.
   - Шеанодар это понимает. Боюсь, когда он поймет, что против него не один Хэлладар, что его не допустят на место Главы Совета Сил - он станет страшен. Тогда он пойдет на все, терять ему нечего.
   - Как бы уже не пошел, - напомнил Харфек.
   - Я проверю, - сказал Дайлен. - Я проверю и, если не возражаете и согласны продолжать преследование, проверю с вашей помощью.
   - Согласны, - хмуро и твердо за троих ответил Харфек. - Что нам нужно сделать?
   - Пока - ничего. Ничего, до тех пор пока я не увяжу воедино все нити, которых становится все больше и больше. Нет, много времени это не займет. Я должен получить ответы на запросы, связаться с Эрдином, Хэлладаром и... многими иными. Вы ведь не торопитесь?
  Далек пожал плечами, Харфек помотал головой, Ирис ответил:
   - Нет. Теперь не торопимся.
  Дайлен на миг опустил глаза.
   - В таком случае я прошу вас не пренебречь гостеприимством Глориндола. Задержитесь. Хотя бы на месяц.
   - На месяц?!
   - Это невозможно? - быстро спросил Дайлен.
   - А вообще-то... - пробурчал Харфек, - кто нас ждет? Не Сибар, это точно... А"Солаверта и Княжества могут и еще подождать, ничего с ними не сделается.
   - Да, - будто в сомнении кивнул Ирис. - Да, конечно, государь, мы задержимся, если на то твоя воля, но ты должен знать, когда решишь дать нам поручение - в Кассире и Княжествах мы вне закона. Наверное, уже официально, хотя утверждать не берусь.
   - Выясним, - ничуть не удивился и не смутился Дайлен. - Я буду иметь в виду, хотя и изначально не планировал для вас никаких поручений на территории Княжеств или Кассира. Слишком рискованно, да и, как теперь очевидно, след ведет на Энортиол. Насчет же поручений обольщать не стану, у меня может их и не найтись. Но для вас и без меня довольно... хм... работодателей. Вероятно, Хэлладар сориентируется лучше меня. Однако, как бы то ни было, я прошу вас задержаться. Мы скоординируем действия, а вы отдохнете.
  Ирис хотел возразить, но владыка остановил его одним взглядом.
   - Вы утомлены - это видно, и я не физическую усталость имею в виду. Тяжело бороться с противником, не видя его, не зная, кто тебе друг, а кто враг. Того тяжелее друзей терять. После подобного страшно верить кому бы то ни было, но доверять необходимо. Иначе любимый принцип Шеанодара сработает. Я не могу заменить Эледина, но я говорю вам, у вас есть иные друзья. И у вас есть время в это поверить.
  Трое друзей молча - сказать было нечего, Дайлен поминал без слов - поднялись и поклонились. Владыка Глориндола, несмотря на ранг, поднялся следом и ответил на поклон. Так молча они и расстались и это не показалось Далеку неучтивым. Наоборот, неискренними и лишними были бы слова, пустые вежливые фразы, сказанные тому, кто, по всей видимости, умел видеть душу.
  Они остались в Глориндоле, не загадывая о сроке - остались даже не потому, что Дайлен был совершенно прав, говоря об усталости, но в первую очередь потому, что владыка о том просил.
  Ирис во избежание скуки на следующий же день после о разговора с владыкой Глориндола решил продолжить Далеково учение, но все шло вкривь и вкось. Далеку плохо соображалось в четырех стенах, да и погода стояла на диво хорошая. Казалось бы, уже и сентябрь кончился, а трава все зеленеет и солнце светит по-летнему. В Ирисной Низине, ближе к югу, это не слишком удивляло, а здесь - горы, и море далеко, и севернее... Или вновь волшебство? Ирис ответа не знал. Не добившись от ученика никакого толку в первые дни, эльф поменял тактику. Он сунул Далеку травник, лист бумаги, перо, чернила и разрешил идти на все четыре стороны. Самое главное, чтобы к вечеру Далек как и где угодно, но прочитал, написал и решил все требуемое. Юноше новый способ учения понравился. За чернила в хитроумной Рианнаровой чернильнице можно было не волноваться - ни за что не прольются, хоть открытой ее роняй; все же остальное и подавно труда не вызывало.
  Писать на травнике, сидя то на траве, то на упавшем дереве, было, возможно, не очень удобно, зато куда интереснее, чем сидеть в четырех стенах и таращиться в потолок. С каждым днем Далек заходил все дальше и дальше: по витым тропинкам, по зеленым лугам, через ручьи, мимо крошечных прозрачных озер и глубоких ущелий...
  Край казался почти нежилым, большинство глориндольцев жили ниже, в долине, но туда за день не дойти, да и не хотелось. Все равно эльфийского Далек не знал, да и после владыки - с кем и о чем ему говорить. Словом, юношу пока устраивали тишина и безмятежное спокойствие нетронутой природы вокруг. Но однажды его одиночество прекратилось.
  В своих прогулках юноша забрел в какой-то перелесок на склоне, где до сих пор не бывал. Там, в перелеске он обнаружил ледяное озерцо с прозрачной до нереальности водой. В глубине, отлично видимые, резвились чудные небольшие рыбешки с отчетливо синей чешуей, огромными прозрачными глазами и причудливо изрезанными плавниками. При звуке шагов рыбы не испугались и не спрятались, а продолжили заниматься своими рыбьими делами. Не удивительно, что им нечего бояться, ведь на месте эльфов Далек тоже поостерегся бы ловить синюю рыбу. Юноша так засмотрелся на непуганых рыбешек, что забыл обо всем на свете, а потому голос за спиной заставил его подскочить на месте.
   - Уй, саннэт илли тинах, - сказали сзади.
  Далек обернулся, слов он, конечно, не понял, но извиняющуюся интонацию уловил. Перед ним стояла девушка на вид одних с ним лет с пепельными распущенными волосами, и на лице ее застыла смущенная и заинтересованная улыбка.
   - Э-э-э... - выдавил Далек, - м-м-м... Фианнат анаэт диллано, - произнес он, заикаясь.
  Это было единственное приветственное выражение из выспрошенных у Ириса, которые юноша смог запомнить и повторить. Девушка улыбнулась, прижала обе ладони к сердцу и поклонилась.
   - Фианнат диллан анаэто!
  Далек повторил ее поклон и промолчал.
   - Хада инал ириато? - спросила девушка.
  Юноша помотал головой и развел руками, мол, не понимаю. Хотя, что можно сказать после того, как поздороваешься? Имя? Или "как дела?". Девушка не растерялась, указала на себя и четко произнесла:
   - Наринитаэль. И хада инал ириато? - повторила она вопрос, указывая, если так можно выразиться, на собеседника.
  Юноша поклонился и назвался.
   - Даль"ек, - повторила девушка со странными интонациями.
   -Ну, почти... Дал-лек.
  Установилось молчание. "Вот и поговорили", -с досадой подумал юноша. Девушка по имени Нарнитаэль так не считала. Она подошла ближе и, указывая на озерцо, спросила:
   - Хад арато?
   - На рыб смотрел.
   - Аратэно? - девушка подошла к самому берегу. - Си эрет хиналет. Соно!
  Она присела, подобрав платье и окунула в воду руку. Синие рыбешки бросились было в рассыпную, но скоро сообразили, что бояться нечего. Собрались вокруг пальцев девушки, удивленно тараща бессмысленные глаза. Нарнитаэль хихикнула и осторожно погладила ближайшую рыбу по спине - та хоть бы что, только хвостом пошевелила.
   - Ничего себе! И меня не испугаются?
  Далек через полминуты уже погладил рыбу - не сказать, что особенно приятно, ведь скользкая, но весело. Не рыбы, а кошки какие-то.
   - Хинател, - повторила девушка.
  Рыбы так зовутся? Или она говорит, какие они ручные? Или просто ласково их называет - "ах, вы мои лапочки"? Не поймешь. Нарнитаэль поднялась, отряхнула подол и в нерешительности посмотрела на юношу.
   - Даль"ек, конат а нила. А эль?
  "Даль"ек" только ресницами захлопал.
   - А-а... Сахаэн кона... Ниа-эн. Эль?
   - Не понимаю!
  Нарнитаэль решительно взяла юношу за руку.
   -Конат а ниа! Элларат!
  Теперь и пень бы догадался. "Пойдем со мной!".
   - Пойдем, - кивнул юноша. - Подожди, соберусь только.
  Нарнитаэль с интересом посмотрела на ворох Далековых принадлежностей и не удивилась.
   - Нало? - спросила она, указывая на травник.
   - Смотри.
  Девушка перевернула страницы. Рисунки в переводе не нуждались.
   - У-у-уй! Хэд нират!
   - Ну да, хорошая книга.
  Нарнитаэль вернула Далеку травник и теперь, кажется, человек вырос в ее глазах втрое. Великая вещь - грамота!
   - Конат а ниа, - повторила девушка, кивая за деревья. - Конаттэ...
   - Иду-иду...
  Далек рассудил, что ни одной традиции и ни одного приличия не нарушает, ведь это не он заговорил с незнакомой эльфийской девушкой, а совсем наоборот и ему, как мужчине, нельзя не ответить на приглашение. Пришли они быстро, Нарнитаэль почти бежала, одной рукой придерживая подол платья, а другой крепко держа Далека за запястье. Словно боялась, что человек сбежит. Тропинка поднималась вверх довольно круто, над головой нависли скалы и корни кривых деревьев, а еще через пятьдесят шагов юноша услышал голоса.
   - Аконатэ, - обернулась к нему Нарнитаэль.
  "Пришли".
  Тропинка вильнула, увела за громадный валун в форме поднявшегося на дыбы медведя и выскользнула с другой стороны на ровную укрытую от посторонних глаз среди отвесных скал площадку. Нарнитаэль прижала палец к губам, беззвучно вынырнула из-за камня и потащила за собой Далека. Видимо, появляться неожиданно было у девушки в обычае.
  На площадке за валуном спиной к нему расположилась небольшая компания: двое юношей и девушка, при появлении подруги они вздрогнули. Один что-то заметил, Нарнитаэль хихикнула в ответ и подтолкнула Далека вперед. Упала тишина. Трое эльфов смотрели на человека во все глаза, а у того даже и на всеобщем приветствие из головы вылетело.
   - Эно эрет Даль"ек, - послышалось за спиной.
  Юноша поклонился.
   - Здравствуй.
   - Добро пожаловать в Глориндол.
  В разнобой сказали темноволосый юноша - тот, что упрекал Нарнитаэль и девушка.
   - Вы знаете всеобщий?! - вырвалось у Далека. - Здравствуйте, - добавил он немедленно.
   - Знаем, - подтвердил очевидное эльф и поднялся. - Знаем в отличие от некоторых, - он кивнул на Нарнитаэль. - Она тебя специально к нам позвала?
   - Не знаю. Я ее не совсем понял. Я эльфийского совсем не знаю.
   - Вот и она всеобщий не понимает.
  Нарнитаэль что-то спросила, ее друг в ответ только помотал головой. Та возмутилась, все рассмеялись. Темноволосый что-то сказал ей сквозь смех, должно быть, посоветовал всеобщий выучить - девушка с досады даже ногой притопнула. Подруга ее тем временем тихо спросила:
   - Тебя Дальек зовут, верно...
   - Да. Дал-лек.
   - Давно, ты Дал... Далек здесь?
   - Недавно. Неделю.
   - А откуда ты? - спросил второй юноша, с русыми волосами. Этот говорил с заметным акцентом.
  Далек запнулся. Вот интересно, откуда он теперь?
   - Ну... если недавно, то из Рианлота. А если родом откуда, то с Форнтиола.
   - О! - вырвалось у юноши и девушки разом.
   - С Форнтиола? - переспросил, живо оборачиваясь, первый. У него, несмотря на человеческий оттенок волос, глаза были в крапинку - не то зеленые, не то карие.
   - Да. С Форнтиола.
   - Вот это да! Так далеко с севера у нас редко кто бывает. Ты один?
   - Нет.
   - Не спеши так, - остановил эльфа друг. - Что ты сразу спрашиваешь? Надо, наверное, сначала познакомится... Я - Тиадал.
   - Вэйриэнн, - девушка с пушистыми чуть рыжеватыми волосами поднялась и поклонилась, прижав ладони к сердцу.
   - Алидар, - кивнул темноволосый с усмешкой. - А с Нарнитаэль ты уже знаком.
   - Ты никуда не торопишься? - вежливо поинтересовалась Вэйриэнн.
   - Я - нет...
   - А мы -тем более, - заключил Алидар. - Присоединяйся к нам, если, конечно, не против. А то у Нарнитаэль привычка - не спрашивая, тащить знакомиться.
   - Я не против, - покачал головой Далек и уселся на камне. Книгу и прочее аккуратно положил возле и только теперь обратил внимание, что его травник - далеко не единственная книга на площадке.
  Поначалу разговор не клеился. Эльфы были слишком вежливы, а Далек стеснялся, потому и говорили о всякой чепухе, без интереса и часто замолкая. Да еще и каждую фразу нужно было перевести для незнающей всеобщего Нарнитаэль, что тоже разговора не оживляло. Наконец Далек придумал вопрос, который, говори он с людьми, задал бы, наверное, в первую очередь.
   - Где вы так хорошо по-нашему говорить научились?
  Вэйриэнн и Алидар были откровенно польщены.
   - Правда? Хорошо получается?
   - Я все понимаю. Вы говорите, если честно, лучше многих людей.
   - Мы были снаружи, - похвастался Алидар. - Трижды!
   - Даже не будь вы там, - вставил Тиадал, - это немногим бы помешало. Они с каждым человеком готовы говорить, кто бы ни пришел, - пояснил он для Далека.
   - Ну, допустим, с каждым не получится, но мы стараемся. Всеобщий чересчур быстро меняется - чуть упустишь время и все, говоришь как попало.
   - А для чего вам всеобщий? Ну, для эльфов, которые там, снаружи - понятно, а вам зачем?
   - Интересно! - сейчас же отозвался Алидар.
   - Полезно, - поправила его Вэйриэнн. - Всеобщий нужно знать непременно, - она словно процитировала чьи-то слова.
   - Полезно, - кивнул Далек. - Но люди-то к вам, наверное, очень редко заходят.
   - Нечасто, - согласился Тиадал, - но у них вся семья всеобщий знает. Причем - отлично.
   - Вы что, родственники? - удивился Далек.
  Вэйриэнн с Алидаром трудно было заподозрить даже в отдаленном родстве, настолько они отличались внешне, но оба кивнули.
  Тиадал сказал:
   - Они брат и сестра.
   - Что?! Вы же совсем не похожи!
  Все рассмеялись.
   - Мы не родные!
   - А-а... Двоюродные, что ли? Или еще дальше?
  Эльфы переглянулись. Наверное слово "двоюродные" было незнакомым. Алидар сказал:
   - Сам решай, какие. Ее мать и мой отец сестра и брат, родные.
   - Значит вы - двоюродные.
   - Хорошо. А если бы, скажем, было наоборот - ее отец и моя мать...
   - Тоже двоюродные, это без разницы - с материнской или отцовской стороны, лишь бы бабушка с дедом были общие.
   - А-а... А у нас разница есть. Теперь понятно.
   - Так вас родители уговорили всеобщий учить?
   - Нет, бабушка, - покачала головой Вэйриэнн. - Она говорит, что чужой язык, тем более, человеческий всегда пригодится.
   - Она права, наверное... Она с вами живет?
   - Нет, - вздохнула девушка. - Бабушка не захотела переезжать сюда, как ни уговаривали...
   - Она имеет на то право, - возразил Тиадал, - ведь ей пришлось бы оставить родных...
   - А мы кто?!
   - Я имею в виду - ее родной народ.
  Далек насторожился. Что-то знакомое...
   - А ваша бабушка... простите, конечно, но из какого она народа?
  Тиадал смущенно замолчал, двоюродные брат с сестрой замялись.
   - Из Дальних?
  На человека воззрились с изумлением.
   - Да. А как ты догадался?
   - Не знаю. Я только слышал, что Дальние эльфы не пожелали переселяться сюда, в Глориндол.
  Эльфы переглянулись и долго переводили Нарнитаэль смысл разговора - та, судя по выражению лица, упорно отказывалась верить.
   - От кого ты такое слышал? - спросил наконец Алидар.
   - А что, неправда?
   - Напротив! Но ты человек, а даже наши, даже эльфы думают, что у нас едва не пол-Глориндола - Дальние. Пока разубедишь - несколько раз поссоришься.
   - Если еще разубедишь...
   - Да, некоторые и слушать не желают, будто лучше нас знают, кто здесь живет! А ты, наверное, говорил с кем-то из наших, в смысле, из глориндольцев?
   - Нет, с тем, кто здесь бывал. Я... я лучше не буду говорить его имени.
   - Не говори, - нисколько не обиделись собеседники. - Это он тебе карту дал?
   - Нет. Карту нам дала, - Далек споткнулся, но затем решил, что здесь тайны нет, - дала Иллирэн...
   - Лир-Нитаэн?! - воскликнули все хором. - Жена Главы Совета Ирисной Низины?!
   - Вы ее знаете?
   - Конечно! - подтвердила Вэйриэнн. - Ты, так получается, видел ее совсем недавно... Как она, что говорила?..
   - О чем говорила? Мы с нею... только... о ее родственниках и разговаривали.
  Эльфы восхитились смелостью и познаниями Далека. Среди них никто ни мига не сомневался в родстве Иллирэн с королем Чародола.
   - И часто она у вас бывает?
   - Нет, не слишком часто.
   - Ей бы почаще приезжать, - вздохнула Вэйриэнн, - раньше она бывала гораздо чаще, а теперь...
  Нарнитаэль довольно резко что-то сказала, Вэйриэнн кивнула.
  - Нарнитаэль говорит, что все из-за замужества. Может быть, и так... Илирэн не едет одна, потому что теперь у нее есть супруг, а он... может быть, слишком занят или не хочет...
   - Или не сможет пройти через Стражей, - закончил Алидар. - Как она вообще с таким может жить!
   - Не говори такого, - неуверенно поправила брата Вэйриэнн. - Ты не знаешь наверняка. Иллирэн вышла замуж - стало быть, она его любит.
   - А он ее?!
   - Женился - значит, тоже любит, - вставил Тиадал. - А ты, мне кажется, неспроста о чужой жене думаешь.
   - Дурак ты! Сам на нее последний раз как смотрел!
   - Я не отрицаю, - рассмеялся Тиадал, - смотрел! Но во-первых, Иллирэн тогда не была замужней, а во-вторых, она заслуживает того, чтобы на нее смотрели. Однако же, про мужа ее не я небылицы сочиняю.
   - Два раза дурак!
  Нарнитаэль вновь заговорила, она, кажется, все не могла успокоиться насчет брака Иллирэн. Вэйриэнн коротко ответила, похоже попросила быть сдержанней, но Алидар вмешался.
   - Переводи - переводи, Нарнитаэль правду говорит.
   - Откуда ты знаешь, что правду? И нехорошо за глаза обсуждать...
   - Если ты о ее муже, то в глаза ты сможешь с ним поговорить лишь снаружи.
   - Слушайте, - сказал Далек. - Я, конечно, всего не знаю и обсуждать не хочу, но... Мне показалось, что Иллирэн не совсем счастлива замужем. Мне, первому встречному она подарила карту лишь потому, что я заговорил о ее родственниках...
   - Вот в том-то и дело! Нарнитаэль говорит правду - у нее и Иллирэн общая родня, многие говорят - Глава Совета Низины Иллирэн не пара. Слишком велика разница в возрасте.
   - Он ее старше?
   - Чуть не вдвое! Ей самой едва ли девятьсот будет, а Шеанодару - советнику - под две тысячи.
  Далек почувствовал, что челюсть его отвисает, а глаза становятся круглыми. Не зря же Ирис не говорил ему своего возраста!
   - Я не преувеличиваю, - не понял причину удивления собеседника Алидар. - В самом деле так. Иллирэн вообще рано было выходить замуж, тем более за того, кто ее не поймет. - Муж ее советник, он рационально мыслит, по крайнем мере, должен, - пожал плечами Тиадал, - ему история с родными Иллирэн и в самом деле должны казаться легендой. Однако, я не думаю, что твои обвинения справедливы. Для чего жениться на той, которой не станешь верить? Для чего выходить замуж за того, кто тебе не доверяет? Не понимаю.
   - Брак по расчету, - сказал Алидар.
   - Не уверен, - возразил Тиадал.
  Нарнитаэль, которой перевели, тоже возмутилась. Алидар молчал и перевел Тиадал.
   - Нарнитаэль говорит, что Иллирэн ошиблась. Однако, расчет, по ее мнению невозможен. Иллирэн из богатой семьи, ее отец занимает не последнее место в Золотой Долине, но ведь и сам Шеанодар не беден и не обделен властью. Кроме того, у него с Золотой Долиной натянутые отношения, так что на большую поддержку родных жены он рассчитывать не может. У Иллирэн же и совсем никакой разумной основы не было - она куда больше влияла на отца, чем на мужа, а денег, раз уж мы говорим о меркантильности, не прибавилось. Какой же тогда расчет выходить именно за советника...
   - А вы и рады!.. - вдруг воскликнула Вэйриэнн. - Обо всем можно спросить только у самой Иллирэн, а ее здесь нет, и может быть, она правильно делает, что не едет. Не услышит досужих сплетен о своей личной жизни и муже! Даже если не все хорошо у них - чему вы радуетесь?!
  Алидар опешил.
   - Ты, я еще могу понять - ты к Иллирэн неравнодушен, но и это не оправдывает собирания слухов о ее замужестве! А Нарнитаэль я совершенно не понимаю! Или у вас вся родня радуется, что у Иллирэн неудачная семейная жизнь?
  Вэйриэнн перешла на родной язык и принялась выговаривать своей подруге -та оправдывалась, но без особенного успеха.
   - Нисколько я не радуюсь, - обрел дар речи Алидар. - Ты, сестричка, прежде чем говорить, считай до десяти. А лучше - до ста. Я неравнодушен к чужой жене?! Ты с ума сошла!
  Тиадал хмыкнул. Алидар свирепо глянул на него и обратился к Далеку.
   - Ты не подумай ничего такого... Я еще не сошел с ума настолько, чтобы... И хватит об этом!
   - Вот, наконец догадался! - усмехнулся Тиадал. - Не доставало нам еще из-за чужих жен и мужей ссориться.
  Разговор свернул в сторону, эльфы уже не вспоминали о своей избыточной вежливости и заговорили все разом. Далек перестал смущаться; и в час его новые приятели выяснили все, что хотели: и с кем Далек прибыл (юноша умолчал о незавидном статусе одного из своих друзей), и где остановился (это сообщение было излишним), и для чего приехал (без подробностей) и для чего ему травник и сколько ему лет. Эти эльфы не стеснялись называть свой возраст и Далековым годам удивились, но не слишком. Кажется, они лучше Хэлладара понимали, что для людей время течет иначе. Заодно и сами похвастались - они еще могли хвалиться возрастом, а не скрывать его; Далек едва мог поверить: приятелям было от пятисот до шестисот. На вид же разницы не было видно почти совершенно. Лишь Нарнитаэль, самая младшая, выглядела чуть моложе, а между остальными словно и не существовало пропасти в двадцать-тридцать лет. В конце концов Далек плюнул и перестал обращать внимание на такое мелочи. Какая разница кому и сколько лет - выглядят эльфы ему ровесниками, говорят понятно, думают схоже - что же еще нужно.
  Разговор перешел на домашнюю тему и брат с сестрой начали усиленно зазывать нового знакомого в гости. Тот мялся и отнекивался, пока Алидар не понял причины и не воскликнул с облегчением:
   - Что ты думаешь? О чем здесь думать?! Идем - кроме нас дома никого не нет!
   - А где же все?
   - Уехали, еще летом. Навестить бабушку и дедушку, - пояснила Вэйриэнн. - Идем, нам вдвоем с братом скучно.
   - Вы вдвоем дома и не бываете, - возразил Тиадал. - Постоянно у вас кто-то есть.
   - Если мы были и в самом деле вдвоем - давно бы со скуки умерли. Идешь?
   - Иду, - кивнул Далек. - Вы, я так понял, вместе живете?
   - Да. Для чего нам разбегаться?
  Юноша не ответил, потому что жить по-отдельности семьям, находящимся в столь близком родстве действительно незачем. Идти пришлось достаточно далеко и пока добрались - стемнело. Дом стоял немного на отшибе и врезался задней стеной в скалу так, что с фасада разве что лестница различалась. Подойдя ближе, Далек увидел, что лестница не одна, а три.
   - Для чего вам столько лестниц?
   - Для удобства. Чтобы не мешать остальным. Да, дальняя - родителей Вэйриэнн, эта - моих, а средняя - наша с нею. Все равно у нас комнаты рядом, для чего нам две разные лестницы.
  По крутым ступеням четверо эльфов и один человек попали внутрь. Далек ни разу не бывавший в эльфийском доме, изумленно смотрел по сторонам. Лестница привела в подобие коридора с огромным зеркалом на почти голой стене, украшенной лишь странными выростами по бокам от зеркальной рамы. Только через пройдя коридор, юноша понял что выросты нужны, чтобы вешать одежду. Сейчас же в том не было нужды и компания сразу прошла в большую почти круглую комнату, заваленную разнообразными вещами. Нарнитаэль что-то насмешливо сказала, Алидар фыркнул в ответ, Вэйриэнн смутилась.
   - Извините, беспорядок...
   - Э-э... неформальная обстановка, - заметил Тиадал. - Все в порядке. Прости за каламбур.
  Далек оглядывался по сторонам. Очень хорошо, что брат и сестра не успели прибраться, иначе и любоваться было не на что. Почти в центре комнаты стоял большой круглый стол, загроможденный книгами, бумагой, перьями и диковинными вещами и инструментами. Венчал груду самый настоящий корабль с парусами, но величиной вершка с два с половиной в длину. По стенам чего только не было понавешено: и музыкальные инструменты, и картины, и безделушки какие-то.
  Две крутые лестницы, едва различимые в нишах, вели наверх, а между ними на полу лежали огромная карта Островов и что-то похожее на небольшие коврики. В углу притаился второй стол - меньших размеров, квадратный, тоже чем-то заставленный; в беспорядке стояли по комнате стулья: от нормальных со спинкой до малюсеньких... подушек на ножках.
  Пока гостеприимные хозяева рассовывали вещи по углам (Нарнитаэль все хихикала), далек ходил и смотрел.
  Корабль оказался на диво искусно сделан - абсолютно все было на месте: и руль, и лестница в трюм, и рубка - все, как на настоящем корабле, если судить по знакомым картинкам. Паруса же были чем-то пропитаны и держали форму, словно наполненные ветром.
   - Это мне друг подарил, - мимоходом бросил Алидар. - Он мастер на такие поделки. Хорошая копия, правда?
   - Очень похоже! Как он это сделал?
   - Точно не знаю, он еще и не такое делал. Жаль, познакомиться бы вас, но он, наверное, раньше, чем через год не вернется.
   - Угу, - сказал Далек, бродя по комнате. На толике в углу он нашел что-то интереснее даже корабля. Черная пирамида, напоминающая сырную горку, какую было принято готовить по праздникам по всему Форнтиолу. На вершине горки светился камушек, далек дотронулся до него и отскочил. Пирамида с шорохом карточной колоды разложилась в подобие пятилепестного цветка. Все треугольные лепестки были разного цвета, а середина имела цвет полупрозрачного серого тумана; все поле было поделено на крошечные клеточки и возвышались в центре стопки разноцветных плоских круглых фишек.
   - Умеешь в нее играть? - спросили за спиной. Далек обернулся к Тиадалу.
   - Нет. А что это за игра?
   - "Пять сил".
   - И как в нее играть?
   - Вот фишки, они символизируют пять стихий: воду, воздух, огонь, землю и природу. Центр ничей. У каждого игрока по семь фишек. Цель - перекрасить фишки соперников и центральный сектор в свой цвет.
   - Как?
   - Нужно не допускать противников в свой сектор и постараться пройти на чужую территорию. Если твоя фишка окажется в определенном положении по отношению к фишке соперника то та перекрашивается в твой цвет. Или наоборот. Смотря по силе.
  В следующий час Далека учили играть в "Пять Сил". Безрезультатно. Смысл юноша понял, но разом запомнить все сложные правила и условности, разумеется, не мог. Часа не хватило даже на то, чтобы новые друзья смогли более или менее внятно эти правила изложить, но говоря уже о запоминании. Кроме того, для игры нужно было знать отношения Стихий между собой - для эльфов это было чем-то само собой разумеющимся, а вот Далек не понимал, почему белые фишки должны делать четыре шага на один шаг коричневой. Более того, скорость передвижения фишек зависела от того, какие находились в непосредственной близости на поле и могла то увеличиваться, то уменьшаться.
  Далек по истечении часа окончательно запутался, Нарнитаэль заскучала, и тогда Алидар столкнул все фишки в центр и нажал центральную клетку. Пирамида собралась как ни в чем не бывало. В комнате сразу заметно потемнело.
   - Есть более простой вариант. День-и-ночь, в ней только два цвета.
   - Мы, пожалуй, пойдем, - сказал Тиадал. - Поздно.
  Только теперь Далек вспомнил, что ему еще возвращаться.
   - И я пойду.
   - Нет, куда же ты пойдешь на ночь глядя. До Лидира и к полуночи не доберешься, - возразила Вэйриэнн. - Не затем же мы тебя приглашали, чтобы в ночь отпускать.
   - Не уходи, - кивнул Тиадал. - Мы утром вернемся. Куда тебе торопиться.
   - Некуда, - за Далека ответил Алидар.
   - И никто тебя не потеряет не станет волноваться, - заявила его сестра. - У нас никогда ничего не случается, всем это известно.
   - Ну...
   - Остаешься?!
   - Ну... если вам не в тягость...
   - Отлично!
  Втроем они проводили Нарнитаэль и Тиадала до порога и на обратном пути в комнату Вэйриэнн смущенно шепнула Далеку на ухо:
   - Ты не обидишься, если мы... тебя... чай позовем пить?
  Юноша, не евший с раннего утра, удивленно посмотрел на девушку, но та совсем не думала шутить. Она всерьез была обеспокоена, что гость сочтет чаепитие чем-то неприличным.
   - Нет, не обижусь.
   - Правда?
   - Да, правда! Я же понимаю, - Далек едва не добавил "обычай у вас ненормальный", но вовремя споткнулся.
  За чаем выяснились две вещи. Во-первых, не только у Ириса с Хэладаром, но и, как видно, у всех эльфов был странный вкус. Чай отдавал лекарством и пить его было довольно противно, а брату с сестрой нравилось. Во-вторых, не такие уж и страшные у этих эльфов оказались манеры. Никто не предлагал Далеку по пять незнакомых приборов на одно блюдо и никто не препятствовал брать еду руками. Вэйриэнн, конечно, старалась соблюдать приличия; девушка поставила под каждую чашку небольшую тарелочку, положила салфетки и достала ложечки с причудливой гравировкой по ручкам, но этим изыски и ограничились.
  Поначалу Алидар и его двоюродная сестра явным образом стеснялись угощать гостя и самим угощаться в его присутствии, но затем, видя, что Далек не в обиде, забыли о смущении. Когда же Алидар утопил в варенье булочку с кремом, выловил ее, капающую, затолкал в рот и облизал пальцы, Далек тоже расслабился. Он спросил о странном обычае гостеприимства, эльфы задумались. Они не знали происхождения обычая не есть в гостях, слышали лишь, что у других народов иначе, но самим им казалось от рождения неприличным как угощать гостей, так и самим в угощаться в их присутствии. В гости ходят не есть, в гости ходят общаться с хозяевами. Далек ухмыльнулся. Он знавал очень многих, кто только поесть в гости и ходил. Вот им бы эльфов в соседи - с тоски бы удавились.
  У Старших насчет приема гостей были свои мысли: хозяева обязаны не дать заскучать гостю - любому, но предложение трапезы в качестве развлечение было бы оскорблением для обеих сторон. Наверное, предположил Алидар, эльфы никогда не знали голода; обнищавшие и думающие лишь о куске хлеба путники в их дома не стучались, а сами они настолько не привыкли считать каждый кусок, что никакой гость, даже самый прожорливый не мог стать им в убыток или почет.
  На ночь Далека определил в свою комнату, над общей справа. Здесь стены были сплошь увешаны рисунками и еще множество их валялось повсюду. Как выяснилось, Алидар с недавних пор занялся гравировкой по металлу - рисунки были эскизами. Далек понял нового знакомого так, что каждый эльф успевал перепробовать немало различных и даже очень отдаленных друг от друга занятий. И то правда, времени на все хватит. Пока разговоры, пока Далек перебирал рисунки (да, если это выгравировать по клинку - какая же красота получится!), уже и за полночь перевалило. На полке над столом стояло странное устройство - несколько непрерывно движущихся полукруглых блестящих дуг, входящих одна в другую. Каждый час дуги сходились и тогда раздавался недолгий переливчатый звон, а основание дуг немного приподнималось. Странный и казалось бы неудобный способ измерения времени, но во-первых хозяин свои часы понимал, а во-вторых, куда эльфу спешить.
  Заснул Далек в два часа пополуночи и еще слышал звон сходящихся дуг, а Алидар даже и не ложился. Утром же эльф был на ногах первым.
  Нарнитаэль и Тиадал обещание выполнили и явились точь-в-точь к окончанию завтрака. Всей компанией решили прогуляться и проводить Далека до гостиницы Лидира, но иным путем, нежели вчера. Дорогу избрали по подлиннее, но не столь трудную, по местам, обжитым более, чем лесистые склоны гор. Зря. Потому что на полпути их довольно шумной компании повстречался тот самый наглый эльф с мерзкой ухмылочкой, что неприятно поразил Далека в день прибытия.
  На сей раз ухмылкой наглец не ограничился и что-то сказал на родном языке - судя по лицам Алидара и Тиадала - нечто настолько же мерзкое, как его выражающая презрение физиономия.
   - Говори на всеобщем! - запальчиво воскликнула Вэйриэнн. - Или стыдно?!
   - А вы, как я вижу, и родной язык успели забыть с этим дикарем, - соизволили перейти на понятную человеку речь наглец.
   - Ты, Сереан, дурак! - сообщил ему Алидар, не придумав, по видимому от возмущения, ничего более оскорбительного.
   - Несоблюдения приличий, как мне кажется, оскорбляет в первую очередь несоблюдающего, - добавил Тиадал.
   - Тебе кажется! По-моему, оскорблением - и для слуха, и для языка и для разума является употребление этой примитивной речи.
   - Разума у тебя нет и никогда не было, нечему оскорбляться! Посторонись, дай пройти!
   - Куда вы так торопитесь! Не к Лидиру ли?
   - Тебе не все ли равно?
   - Мне - все равно, - ухмылка Сереана стала совсем паскудной. - Хотите общаться с преступниками и предателями - ваше дело. Но на вашем месте я хотя бы девушек с собою брал. Мало ли что...
  Вэйриэнн поморщилась, Далек тиснул зубы. Точно, эльфы видят Знак отлучения. Ведь не владыка же поведал этому подлецу о положении Ириса.
   - Ты не заболел ли? - заботливо спросил Алидар. - Неизлечимым воспалением мозга.
   - А этот ваш...хм... новый приятель вам не сказал, кто у него в друзьях? Неудивительно, впрочем.
   - Что ему было говорить! - рявкнул Алидар. - Какие у нас могут быть предатели? - кроме тебя разве что!
   - Не кричи, а спроси у своего дикаря. А, впрочем, что я вас отговариваю... Хотите проверить на что способны отлученные - проверяйте. Доброго пути.
  Сереан издевательски раскланялся и проскользнул мимо замершей компании. Далек смотрел себе под ноги и чувствовал, как уши его начинают пылать.
   - Идиот! - в сердцах сказал Алидар. - Ну почему нельзя выставить его за Врата?! Он ни за что бы не вернулся!
   - Да, сегодня он что-то... заговорился. Мягко говоря. Может быть, у него и впрямь воспаление мозга?
   - Далек, не обижайся! - тихо тронула юношу за рукав Вэйриэнн.
   - Прости за этого... дурака. он всегда такой, у него божественная слепота, причем от рождения.
   В смертельной форме, - фыркнул Алидар. - Не бери в голову, слышишь! Мыто воспалением мозга не страдаем и способны понять, что ни один отлученный никогда Стражей не минует.
  Этого Далек и боялся услышать. Будь проклят этот Сереан, будь проклят этот Знак! Юноша сделал шаг, другой, остановился и, не глядя на эльфов, глухо сказал:
   - Он прав. Прав в том, что Ирис, мой друг - отлученный. Это правда, а остальное... Можете меня не провожать, я сам дойду!
  Через пять шагов приятели - эльфы справились с изумлением, перевели для Нарнитаэль и догнали Далека. Тот молчал, и глориндольцы не знали, что сказать. Только завязавшаяся дружба разрушалась на глазах. До гостиницы, впрочем, дошли все же впятером. Лидир отчего-то встретил их еще на крыльце. Эльфы дружно поздоровались.
   - Здравствуйте, - ответил хозяин, улыбаясь. - Теперь понимаю, где мой постоялец задержался.
   - Как же ему было ночью идти?
   - Никак, разумеется, раз вы умудрились до темноты проболтать. Но боюсь, далек благодаря вашей теплой компании лишился возможности еще раз побеседовать с владыкой.
   - Что?! - раздался дружный вскрик.
   - Они уехали без меня?!
   - Да и нагонять не советовали. Выехали они еще утром, около семи, так что теперь, должно быть, они уже у владыки.
   - Так быстро? - усомнился Алидар.
   - Ты не видел их лошадей! Это птицы, это северный ветер во плоти, это самые чудесные животные, каких я видел! Прекрасные!
   - И когда они вернуться?
   - Не знаю, должно быть, к вечеру. Насколько я понял, владыка лишь хотел что-то сообщить твоим друзьям, задержаться они не должны.
   - Спасибо, -поклонился хозяину Далек и в нерешительности обернулся к приятелям.
  Те молчали, но видно было, что сообщение Лидира произвело огромное впечатление. Отлученный, которого дважды за неделю удостоил беседой сам Дайлен, явно и очевидно стоял в глазах эльфов много выше иных сородичей.
  Далек поборол приступ недоверия к своим знакомым и спросил первое, что в голову пришло - а не хотят ли они посмотреть на его Искру? Рыжая кобыла вызвала такой неподдельный восторг, что Далек почти пришел в себя. Глядя, как девушки, замирая от восхищения гладят Искру, как завистливо разгораются глаза юношей, Далек поймал себя на мысли, что ему приятно вызвать зависть у Старших, пусть и лошадью. Он поспешно отогнал скользкую и дурную мысль и позвал приятелей в гостиницу, в комнату. Те поупирались для вида, но вежливость требовала ответного визита, да и любопытство разбирало, потому Далеку быстро уступили.
  Ирис и Харфек вернулись значительно раньше, чем их ждали. Наверное, разговор с владыкой был совсем коротким. Послышались на лестнице быстрые шаги, распахнулась дверь и в комнату влетел Ирис.
   - Далек! Где тебя носило? - начал он и споткнулся, увидев сородичей. Несколько мгновений эльфы молча во все глаза смотрели друг на друга. Ни один, ни другие явно не ожидали подобного. Ирис, конечно, удивился столь быстрому знакомству друга с глориндольцами, но его изумления не шло ни в какой сравнение с тем, что творилось с четырьмя приятелями. Неизвестно, кого они ожидали увидеть, может быть, действительно чудовище, но на обыкновенного эльфа вытаращили глаза как на заморскую диковинку. Спляши Ирис голым на столе, на него и то не так бы дивились.
  Наконец Ирис поклонился, прижав ладони к сердцу. Знакомые Далека повторили. Далек же кое-как выдавил:
   - Это Ирис. То есть - Эриэссэль, мой друг.
   - Ирис. Просто - Ирис.
   - О, да тут весело! Здравствуйте, господа эльфы!
   - Это Харфек, тоже мой друг.
  Взаимные поклоны повторились. Далек представил всю компанию и те сейчас же заторопились уходить.
   - Подождите...
   - Нет-нет. Нам пора... У вас... есть о чем поговорить, - спотыкаясь, сказала Вэйриэнн.
   - Что-нибудь случилось? - спросил Далек Ириса.
  Тот улыбнулся.
   - Ничего страшного.
   -Мы все же пойдем... Не будем мешать...
  Эльфы пожелали Харфеку и Ирису всех благ и откланялись. Далек вежливо вышел проводить их на лестницу.
   - Мы не будем вам мешать, - прошептала Вэйриэнн. - Твои друзья хотят тебе что-то сказать.
   - Да, ты не думай, что мы убегаем.
  Далек именно так и думал.
   - А завтра вы придете?
   - Завтра?
   - Ну да. Или в вас дела?
  Эльфы переглянулись.
   - Нет у нас особых неотложных дел, - сказал Алидар. - А не помешаем?
   - У меня тоже спешных дел нету.
   - Мы зайдем. Постараемся, - заверил Тиадал. - До встречи.
   - Расстаемся, но не прощаемся, - хором сказали четверо приятелей.
  - И я не прощаюсь, - ответил Далек, уверенный в обратном.
   - Ну, герой, опять себе компанию приобрел! - встретил юношу в комнате Харфек.
   - Угу. Что вам сказал владыка?
   - Все-таки интересно. Девушки эльфийские еще не все мысли отбили.
   - Смешно, сейчас лопну.
   - Дайлен передал нам привет от Хэлладара, - ответил Ирис, быстро сообразив, отчего у друга нет настроения шутить. - Угадай, где находится в данный момент наш помощник в Совете Сил.
   - И где же?
  Ирис многозначительно улыбнулся.
   - На Энортиоле?!
   - Дошло, - прокомментировал Харфек.
   - Как он узнал?!
   - Не знаем. Он даже и владыке не сказал. Видимо, вышел на работорговцев раньше нашего по своим каналам.
   - Об Эледине ему владыка сказал?
   - Да. И по словам Дайлена, Хэлладар не очень и удивился, будто предполагал подобный исход. Он отказался от помощи и отказался комментировать цель своего пребывания на Энортиоле. Категорически.
   - Он что-то нашел?!
   - Очень на то похоже. Говорить не хочет или не может. Так что, пока он не вернется с Энортиола, мы побудем здесь. К тому времени Дайлен постарается выяснить, откуда и каким образом поступали компоненты зелья в Телегуин. Вернее, выяснил это владыка давно, теперь осталось доказать. Много времени отнять не должно, но все-таки впереди у нас по меньшей мере три совершенно свободные недели. А ты, я вижу, целых два дня прохлаждался. Придется наверстывать.
  Далек был благодарен другу за то, что тот понял его волнение без слов и постарался помочь. По-своему. Так завалил учением, что и вздохнуть было некогда. Юноша был уверен, что приятели - эльфы не вернутся, но где-то в глубине души ждал их. И не обманулся.
  Ранним утром раздался осторожный стук в дверь. Далек, поздно заснувший, подскочил на кровати, а Ирис уже распахнул дверь.
   - Здравствуй, - услышал юноша вежливый голос Вэйриэнн. - Мы не помешали?
   - Нет, как же могут помешать друзья? - поклонился Ирис. - Входите.
   - Ох, - только и смогла сказать девушка при виде полуодетого Далека. Покраснела и отвернулась.
   - Не помешали... - пробормотал Алидар. -Извини, моя сестра не могла усидеть дома.
   - Я не могла?! - еще сильнее залилась краской Вэйриэнн. - Я?! А не кто-то другой?
  Ирис весело рассмеялся. Далек наконец попал в рукава и протер глаза.
   - А где остальные?
   - Внизу.
   - Почему?
  Брат и сестра промедлили с ответом.
   - Опасаются, не кусаемся ли мы, - подсказал Ирис с улыбкой.
   - Вряд ли, - хмыкнул Алидар. - Скорее, они знали наверняка, что мы не вовремя. У Нарнитаэль родственники из перламутровых... Могла бы и нас предупредить!..
   - А разве те, у кого родные из Дальних, нуждаются в помощи провидцев со стороны? - подмигнул Ирис.
   - Как ты догадался? Далек сказал?
   - Нет, я сам вижу. Вы, кстати, друг другу не родственники?
   - Да, - Алидар сказал что-то на родном языке, Ирис кивнул.
   - Но как ты понял о Дальних?
   - Не знаю. Я отчего-то отлично вижу Дальних и их потомков. Не знаю... цвет глаз немного непривычный... нет, не могу сказать. Но вас видно, сразу видно.
  Брат и сестра переглянулись. Отлученный вновь несказанно удивил обоих.
   - А, вот вы где! - появился Харфек. - Доброго утра! У вас нынче, господа эльфы, разделение труда?
   - То есть? Чем там Нарнитаэль и Тиадал заняты?
   - Лошадьми. Не оторвать, да я и не пытался.
   - Вот это уже подлость! Можно и нам посмотреть?
   - Конечно. С лошадей не убудет, с нас - тем более.
  Ласточка вызвала у эльфов почти священный трепет. Ее даже не решились погладить, Вэйриэнн лишь подставила ладонь под теплое дыхание и тихо вздохнула.
   - Далек, - сказал вдруг Алидар, - а этот убогий, Сереан, ваших лошадей мог видеть?
   - Да. Он с нами в первый день столкнулся, по дороге сюда. Конечно, видел.
  Эльфы расхохотались так, что Ласточка зафыркала и замотала головой.
   - Нет! Нет, он и в самом деле болен! Или видит плохо. Грешно смеяться над убогими, - выговорил Алидар, преодолев душивший его смех.
   - Да, видеть эту лошадь - и говорить о ее хозяине гадости! - для этого мало быть просто глупым, доя этого нужно быть именно Сереаном.
   - А по-моему, он как раз хорошо ее рассмотрел и едва не умер от зависти.
   - Вот это ближе! Ему только завидовать и остается. Такая лошадь ему не то что сесть, подойти к себе не позволит. А друг твой хорошо с ней ладит? Давно она у него?
   - Недавно, - Далек посчитал, - четыре месяца, но она будто мысли Ириса читает; или он - ее. Она все понимает.
   - Конечно, понимает!
   - Далек, а твои друзья, они все-таки кто? - задал прежний вопрос Алидар, который еще вчера весь день рассматривал мечи Ириса и Харфека и не получил тогда от Далека внятного ответа.
   - Они... Раньше были наблюдателями, теперь - не знаю.
  Далеку не хотелось объяснять сложный путь от доверенных лиц до изгоев, и не потому что он не доверял новым друзьям, а потому что вспоминать о лжи в Глориндоле было особенно противно. Поэтому он вовремя вспомнил, как гадал насчет возраста Ириса.
   - Слушайте... только не смейтесь. Вы-то ведь понимаете, сколько Ирису лет. Нет, мне точного числа можно не говорить, мне примерно... Он намного старше вас?
  Улыбки с лиц эльфов сбежали разом, как будто кто-то стер их тряпкой. Нарнитаэль покачала головой, когда ей перевели вопрос. Вэйриэнн ответила:
   - Мы вчера с трудом поверили глазам. Нам отчего-то казалось, что ему много лет... а ему всего ничего... Вряд ли тысяча есть. Для нас это немного.
   - Нет ему тысячи, далеко нет. Ему, наверное, и девятисот нет, просто он выглядит старше своих лет. Да, это немного.
  Далек подавил вздох. Шеанодар не просто подлец, а законченный выродок.
   -Страшно вот так...
   - Да, - кивнул Тидал, - страшно. Что бы не совершил... Прости, не подумал!
   - Да нет, ничего. Знаете, можете считать, что я вру, но Ирис ни в чем не виноват. Я точно знаю. Просто суд... ошибся. Точнее, его заставили ошибиться.
   - Ложные показания?
   - Да. Ирис не мог возражать, он тогда выдал бы... тех, кого нельзя было выдавать.
   - Но как такое возможно?..
   - А возможно, - оборвал сестру Алидар. - Ты представь, что когда-нибудь Сереан станет судьей и ему выпадет судить, скажем, меня.
  С этого момента и у Далека, и у четырех приятелей рассеялись последние сомнения друг в друге. Два дня после этого эльфы жили у Лидира и от Ириса с Харфеком не отходили. Ирис - Эриэссэль к вечеру второго дня перепел все песни - не свои, а всяческих стран и народов, какие только мог припомнить - слушали его с восторгом. Глориндольцам все же очень не хватало общения с миром за стенами, а потому любое упоминание о других народах и землях завораживало их, а о песнях и говорить нечего.
  На третий день решили впятером прогуляться по долине. И конечно, как на зло наткнулись на Сереана - на сей раз наглый эльф был не один, а в компании двоих, столь же нахальных приятелей. Алидар немедленно припомнил Сереану все сказанное по поводу Ириса и не замедлил откровенное признаться, что думает по поводу самого сказавшего. Тот аж позеленел.
   - Что, я вижу, сошлись с отлученным? И девушки? Что, он настолько привлекателен?
   - Уж более привлекателен, нежели ты! - выпалила Вэйриэнн. - Не говоря о духовной разнице.
   - Да, у меня, в отличие от отлученных, есть душа.
   - Замолчи! - не выдержал Далек. - Нет у тебя никакой души!
   - Ой, он говорить умеет! - с деланным изумлением воскликнул Сереанов дружок.
   - Говорящая обезьяна, впервые вижу!
   - Я тоже двуногих крыс раньше не встречал.
   - Придержи язык, человек! - рявкнул Сереан. - Иначе станешь обыкновенной, немой обезьяной. Ты спятила!.. - завопил он в тот же миг, отскакивая в сторону. Мимо сверкнуло что-то красное.
  Далек обернулся - бледная от гнева Вэйриэнн сжимала кулаки, словно хотела броситься на Сереана, но в том ей не было нужды. Девушку окружала Сила, невидимая, но хорошо ощущаемая. Далек попятился. Вэйриэнн прошипела:
   - Не забывай, Сереан, я наполовину Дальняя. Последние мозги выбьет, я не виновата, я предупреждала.
   - Были бы еще у кого-нибудь из них мозги... - пробормотал Тиадал.
  Нарнитаэль лишь поморщилась.
   - Вот именно - ты Дальняя. Твои предки с этими... существами сражались, на смерть бились, а ты с ними дружбу водишь. Странное отношение к родной бабушке...
  Алидар и Вэйриэнн хором что-то выкрикнули и разом указали на Сереана и его дружков. Тех подняло в воздух, закрутило и уложило миг спустя в лужу у ручья.
   - Не смей упоминать мою бабушку! Не смей говорить о моих предках! Ты не достоин даже поклониться их следам! - завопила Вэйриэнн.
  Алидар едва удержал сестру на месте. Сереан и его дружки поднялись мокрые, грязные и вне себя от бешенства.
   - Успокойся, Вэйриэнн, - тихо сказал Тиадал. Тихо, но угрожающе. - А вы трое запомните и всем вашим передайте: будете болтать о том, чего вам не понять - пожалеете. А станете оскорблять нашего друга - все равно в глаза или за глаза - пожалеете вдвойне. Далек - наш друг, слышите, вы трое. Друг. Галаэт. Со всеми вытекающими последствиями.
  Сереан нехорошо усмехнулся.
   - Не ухмыляйся! Не поможет. Ты слышал правду. Далек человек, но он прошел мимо Стражей, которые разорвали бы тебя в клочки. Если бы не побрезговали. Его друг - отлученный, но его дважды удостоил беседой сам владыка. Тебя и на порог дворца не пустят.
   - Ты усынови его, Алидар, раз тебе настолько люди по нраву. Или женись на нем.
   - Заткнись! - заорал Далек.
   - Или я тебе помогу! - Вэйриэнн подняла руку.
   - Нет, вам стоит слышать. Он ваш друг, так? Вы сами сказали. Ну, что же, скоро вы сами о том пожалеете. Пожалеете о том, что назвали святым словом смертного дикаря.
  С ладоней Алидара и Вэйриэнн сорвались блестящие ленты, в единый миг обмотались вокруг головы Сереана так, что залепили ему рот. Дружки бросились на помощь - без особого успеха. Далек и его новые друзья расхохотались и отправились дальше. Не оборачиваясь.
  Наутро, проснувшись в комнате Алидара, далек спустился вниз и застал двоюродных брата и сестру в скверном настроении.
   - Что случилось?
   - Этот... сш-ш... - Алидар под взглядом сестры споткнулся на явно очень нехорошем слове, - решил отомстить за вчерашнее. Вот, - эльф бросил Далеку ленту о пяти цветах, завязанную сложным узлом. - Они, дескать, нас так же завяжут.
   - То есть?
   - Вызов. Очередной тур Противостояния.
   - Это такая игра, - сказала Вэйриэнн. - Просто игра. Но... эти подлецы потом тысячу лет будут вспоминать...
   - А кто сказал, что мы должны проиграть?
   - Они вообще-то рассчитывают, что мы откажемся и тем самым признаем поражение. Играть можно только впятером, Риандала нет... А мы уже дважды откладывали турнир, больше нельзя тянуть...
   - Вчера вы назвали меня своим другом...
   - И не жалеем о том! Но этот подлец хочет, чтобы ты заменил Риандала - самого старшего в незнакомой тебе игре.
  По тону Алидара было ясно, что ему очень хочется участвовать, но он боится, что Далек откажется. На лестнице послышались быстрые шаги.
   - Вы видели?! - влетел Тиадал в лентой в руке, следом запыхавшаяся Нарнитаэль.
   - Видели, - ответил Далек. - А эту игру кто-нибудь судит?
   - Конечно! Налицо будет подлость, может быть, дадут возможность еще раз перенести...
   - Будет выглядеть, будто я испугался. Я хочу участвовать! Только если проиграем...
   - Клянусь, тогда я свяжу Сереана и выкину его за Врата. Посмотрим, вернется ли назад!
   - Не клянись попусту, - перебил Алидара Тиадал. - Далек, ты серьезно?
   - Да, только... я не знаю правил.
  
  
  Глава 10. Лиа-Лиахет.
  Официально (то есть, как положено) игра называлась Лиа-Лиахет (с переводом эльфы затруднились, словосочетание примерно означало "тот, кто способен быть достойным"), но почти все звали ее Противостоянием. Тем более, что теперь второе название подходило куда больше. Играли только командами и только те, кто во всеуслышание именовали себя друзьями.
  Далеку долго объясняли, что одному всеобщему слову "друг" соответствует несколько эльфийских, с различными оттенками близости. Юноша понял так, что вчера эльфы назвали его почти братом - Тиадал употребил слово, означающего самого близкого друга, какой только бывает. Далек понимал, что ничем не заслужил такой чести, что его новые друзья лишь хотели прекратить насмешки - и в результате сами легко могут стать посмешищем. Вместе с ним заодно. Ну да деваться некуда. Назвался рыбой, не жалуйся, что плавать не умеешь.
  До вечера четверо эльфов рассказывали Далеку об игре и ее правилах и успокаивали его и себя, что не такое уж и страшное предстоит противостояние. Все зависело от того, в каком порядке выпадут раунды игры и какая пара окажется первой. От первой победы зависело многое, выигравшая команда могла выбирать себе противника и называть своего игрока на свое усмотрение. Самое главное, чтобы не достался Далеку Илит-Дан, состязание поэтов, а с остальным справиться вполне возможно и без Риандала.
  "Ничего себе - возможно!", - про себя сказал юноша. Кроме поэтического дарования в игре проверялись быстрота ума, ловкость, сила воли и умение колдовать. Очень сомнительно, чтобы колдовать он смог лучше, чем складывать стихи.
  Алидар ответил, что судьи на Противостоянии не слепые и Сереановой компанией не подкуплены, они знают, чем люди от эльфов отличаются. Если по всем другим качествам, кроме срока жизни, конечно, Старшие и Младшие примерно сходны, то вот в магической силе - пропасть. Заставить человека соревноваться в магии с эльфом все равно, что поставить безногого против бегуна о двух здоровых ногах. Кто, мол, будет первым?
  Далеку не понравилось сравнение с безногим калекой, хоть и был Алидар полностью прав.
   - Как же состязание на быстроту ума? - спросил он. - Ведь человек и сотой доли, наверное, не знает...
   - Так состязание не на фактические знания, - пожал плечами Алидар. - Раунд именно что на быстроту и четкость мышления - насколько быстро и ясно ты оценишь ситуацию и верное ли примешь решение. Совсем не на то, сколько и чего ты знаешь и какие книги прочел. Такой раунд тоже есть, но он был в предыдущем туре.
   - И кто тогда выиграл?
   - Мы, конечно! Никаких шансов - четыре к одному. Вот Сереан и бесится.
   - Слушайте, я не пойму, а какой смысл играть именно впятером, ведь каждый отвечает за себя?
   - Не совсем. Это теперь такой тур, а есть и другие, где без помощи никак не обойтись.
   - Да ведь и раунды известны заранее, - вставил Тиадал, - есть время подготовиться, и друзьям помочь овладеть прежде им недоступным. Сама игра, она, конечно, всего игра и есть, в ней можно и совсем никогда не участвовать...
   - Но вот если начнешь - не оторвешься.
   - Что же она дает? То есть, я понимаю, победить всегда приятно, да и тренировка...
   - А ты знаешь, кто в жюри присутствует?! - воскликнул Алидар, хотя знал, что человек не знает этого и знать не может.
   - Где присутствует?
   - В жюри, среди тех, кто судит игру. Ну, имена тебе все равно... В общем, там нет ни одного случайного, лишь самые влиятельные, самые одаренные...
  Далек кивнул. Лестно, но более того - очень полезно предстать в выгодном свете перед умными и сильными сородичами.
   - А мне разрешат играть? Я ведь не эльф.
   - Запретить не могут, - пожал плечами Алидар. - Странным посчитают, несомненно, но да мне все равно. Не мы же вызывали. Тем очевиднее будет Сереанова подлость. Дурак он, честное слово, дурак и ничего больше.
   - А в той компании никто умом не блещет, - ухмыльнулся Тиадал.
  Нарнитаэль как будто хотела возразить, но осеклась на полуслове. Друзья так посмотрели на девушку, что та покраснела и смутилась. Далеку смысла разговора без слов не поведали.
  После заката пришел ответ, поначалу слегка напугавший Далека. Вся комната вдруг наполнилась звоном, прямо в воздухе в вспышке света появился свиток, помедлил, покачался , развернувшись наконец, плавно опустился в ладонь подскочившего Алидара. Звон смолк, свет пропал. Алидар быстро читал, не давая другим и взглянуть.
   - Разрешили! - свиток полетел в потолок. - Они разрешили участвовать!
  Вэйриэнн, Нарнитаэль и Тиадал едва не разорвали свиток на три клочка, желая побыстрее удостовериться. Далек отчего-то не двинулся с места.
   -У-уй, - произнесла Нарнитаэль, заглядывая через плечо Вэйриэнн. - Хилли а наро...
   - Что?
   - Можно и не участвовать, - не отрываясь от свитка сказала Вэйриэнн. - Жюри и это разрешает, так как налицо несправедливый вызов. На наше усмотрение.
  Все взгляды обратились к Далеку.
   - Так все же решили... Зачем же теперь на попятную...
   - А кто говорит об отступлении! Ты все еще согласен?!
   - Лучше вы скажите - вы все еще хотите играть?
   - Да!
  Далек почувствовал, что против воли улыбается до ушей.
   - Тогда играем! Когда?
   - Завтра с утра. В Хитале - это лощина неподалеку. Чернила дайте!
   - Возьми, - рассмеялась Вэйриэнн, протягивая брату чернильницу.
   - Да ну тебя! Где перо?!
  Далек наконец подошел к столу. Нужно было написать свое имя в конце свитка - в знак согласия.
   - На всеобщем можно?
   - Конечно!
  Юноша видел, что друзья - эльфы пишут не полные имена, а эти... как их... монограммы. Первые буквы имени и фамилии (или что там вместо нее у эльфов), соединенные вместе. Значит, и ему нужно так же... интересно, как увязать Д и В в одно... К тому времени, как подошла его очередь Далек придумал: обе буквы состояли из палочки и дуги, но у В дуга была направлена влево, а у Д - вправо. Вот и написал он одну палочку и две дуги, в обе стороны. Как нравится, так и читай.
  Едва юноша отнял перо от бумаги, как свиток с шорохом свернулся и на сей раз беззвучно исчез. Все разом переглянулись, но никто не сказал ни слова. Наконец через минуту Тиадал выдавил:
   - Дальек, ты можешь не беспокоиться, твоим друзьям наверняка передадут известие об очередном туре Противостояния. Обычно извещают всех.
   - Вообще всех?!
   - Каждую семью и иногда еще приезжих. Это недолго.
   - Но... это сколько же соберется смотреть?
   - Немного. Это Противостояние все уже тысячу раз видели и сами в него играли. Никому и дела не будет. Наберется с полсотни в лучшем случае.
  Для Далека и полусотни зрителей было чересчур много.
   - А одновременно в нескольких местах в это Противостояние не играют?
   - Играют, но не теперь. Иначе нам бы уже пришло уведомление. Ты не волнуйся, кроме Противостояния в Глориндоле есть чем заняться - вот увидишь, нас никто и не заметит.
  Наутро Далек вспомнил эти слова Тиадала и внутренне его разобрал истерический смех. Никто! Вся просторная ровная луговина была занята эльфами- это и есть никто? Далеку в смятении померещилось около тысячи зрителей, позже он узнал, что ошибся наполовину, но и пять сотен - это в десять раз больше обещанной полусотни. Далек не понимал, где и как все будет происходить, каким образом на них будут смотреть, но ни о чем не спрашивал.
  Друзья его протолкались в дальний угол луговины и там нашли соперников в полном сборе и пресловутых судей также числом пять. Вот интересно, а если в команде не пятеро, а, скажем, семеро, и число судей увеличивается? Вчера Далек о таком не спрашивал, сегодня спрашивать стало некогда. У Далека поинтересовались, знает ли он эльфийский. На отрицательный ответ юноши Сереан ничего не посмел сказать и даже не ухмыльнулся, а лишь мотнул головой, изображая поклон. Оскорблять соперников каким бы то ни было образом было запрещено и каралось снятием очков или даже удалением из команды.
  Едва судьи (все они, за исключением одного-единственного даже на взгляд непонимающего эльфийского возраста Далека, выглядели на многие сотни или тысячи лет старше игроков) удостоверились, что все на месте - луговина разом переменилась.
  Обе команды разошлись по разным сторонам луга, шагов на сто друг от друга, а место до неузнаваемости изменилось за четверть часа. Далек изо всех сил старался не выглядеть чересчур глупо, но все равно оглядывался, не веря глазам. Прямо из травы выросли и застыли ступенями сиденья. Это неприятно напомнило заседание Конвента в Кассавирте. Для жюри, как именовали судей эльфы, сбоку выросло нечто напоминающее громадный стол, за которым они и разместились. Перед друзьями, невольно сгрудившимися под сотнями взглядов ближе друг к другу, в воздухе повисла полоса будто бы твердого огня, четко показывая границу, которую не следует переступать. Точно так же обозначили и территорию соперников, которых юноша и рассмотреть толком не успел.
  Оглядывался юноша еще и затем, чтобы увидеть (или не увидеть) среди зрителей знакомые лица. Он и сам не мог бы сказать - хочет ли присутствия Ириса и Харфека на игре. Одно дело опозориться перед незнакомыми эльфами, которых он видит первый и последний раз в жизни, и совсем иное - перед добрыми друзьями. И дело не в том, что станут смеяться - нет, конечно, не станут, но легче от того уже не будет. А, с другой стороны, если они все же выиграют...
  Из-за судейского стола поднялся, судя по всему, самый главный; его холодные стальные глаза неприятно поразили Далека еще когда судья спрашивал о знании эльфийского языка. Установилась тишина.
   - Приветствую собравшихся на очередном туре Лиа-Лиахет, - громко произнес судья на всеобщем. - Сегодня состязание проходит в несколько необычном составе, потому от традиционных правил будут, вероятно, некоторые отступления. Отступления эти, смею заверить, если понадобятся, будут носить формальный характер и на качестве состязания, равно как и на критериях оценивания некоим образом не отразятся.
  Далек сделал вид, будто понимает все без исключения слова судьи. Эльф тем временем повторил, надо думать, тоже самое на эльфийском, а затем вновь вернулся к всеобщему.
   - Во избежание недоразумений я просил бы нового... участника назваться и подтвердить знакомство с правилами.
  Далек шагнул к светящейся перегородке, в горле его пересохло.
   - Имя, э-э... фамилию и откуда ты родом, - шепнула за спиной Вэйриэнн.
   - Далек Ветличник с Форнтиола, - юноша поразился, насколько громко прозвучал его голос. - Да, я знаком с правилами, господа судьи.
  Эльф кивнул.
   - Хорошо, благодарю, - судья вновь перевел сказанное на родной язык и объявил. - В таком случае задерживаться не имеет смысла. Мы начинаем. Лиа-Лиахет. Да победит достойнейший.
  Все судьи поднялись, и высоко в небо, повинуясь согласному движению рук взлетели сверкающие шары разных цветов, закружились, перемешались и вдруг ярко вспыхнули, рассыпав вокруг искры. На месте двух шаров в воздухе висели пять сияющих полос, одна над другой, на каждой было что-то написано по-эльфийски.
  У команды далековых друзей вырвался дружный стон, а противники, издалека видно, приободрились.
   - Первый раунд - Илит-Дан, состязание поэтов.
  Верхняя полоса ярко вспыхнула чисто-голубым, небесным сиянием и поднялась над остальными.
   - Первая пара определяется, как всегда, случайным жребием.
  Главный судья сделал движение, будто рассыпал по воздуху невидимые семена, и посреди поляны засуетилась словно бы туча мошек. Через миг мошки стали расти, какие-то из них пропадали без следа, оставшиеся все росли и росли, и скоро Далек понял, что это не мошки, а буквы. Те самые, что они ставили в свитке в знак участия. У юноши невольно прервалось дыхание буквы толкались и перемешивались, и невозможно было рассмотреть, какие именно оставались. Последние же две пары распухли до размера большого яблока и вдруг остановили свое вращение. За спиной прошелестел единодушный отчаянный вздох, Далек понял, но еще отказывался верить, однако буквы все пухли и пухли, пока не приняли размеров большого блюда - и тогда только слепой не узнал бы в одной паре всеобщих букв В и Д, слитых воедино. Далек сглотнул, в животе стало неуютно и липко, а уши стали краснее ягод болотицы поздней осенью.
   - Не волнуйся, Далек. Все будет хорошо.
   - Не обращай внимания на этих... Покажи им.
   - Не эллья а"шитанаэ, Даль"ек. А эль"ат.
   - Удачи, Дальек.
  Юноша, не оборачиваясь, кивнул, и друзья вытолкнули его за светящуюся перегородку, которая беспрепятственно пропустила выбранного жребием игрока.
  Черные буквы пропали, Далек шел по лугу, не видя ничего вокруг и стараясь не смотреть на приближающегося приятеля Сереана. Вот кому праздник. Подавив сильнейшее желание убежать и спрятаться, юноша остановился точно в центре, напротив долговязого эльфа их команды соперников. Очень он Далеку не понравился, глаза у эльфа отдавали болотом, а волосы были пестрыми, словно нарочно покрашенными, как некогда у Даэргиля из Заповедного леса, только более неприятного оттенка.
  Эльф и человек молча поклонились друг другу. Главный судья сел, а поднялся самый молодой из жюри. Он, наверное, по молодости же, выглядел иначе от своих старших товарищей. Волосы судьи - темные и длинные, били частью заплетены в тоненькие косички и перевиты чем-то блестящим, словно серебро. Одеждой служила не длинная мантия, а обыкновенные узкие брюки и им в тон светлая рубашка с треугольным вырезом. Шею несколько раз обхватывала серебряная цепочка, оканчивающаяся полупрозрачным камнем непонятной формы. Может быть, так и должен выглядеть тот, кто судит состязание поэтов? Судья улыбнулся первой паре и сказал на чистейшем всеобщем:
   - Задание следующее: коль скоро здесь присутствуют человек и эльф, раскройте нам, пожалуйста, свое видение отличительных особенностей каждого народа. Любых, какие вам направятся. Времени - ровно четверть часа.
  Судья сел, все также немного лукаво улыбаясь. Далеку подумалось, что уж он-то смог бы за четверть часа целую... эту, как ее... поэму сочинить. Но то эльф, то судья, а сам-то Далек что сочинит?! Юноша видел, как пишет песни Ирис, как он мучается с рифмами и пересчитывает слоги на пальцах, и как редко, по словам Харфека, очень редко осиливал песню за день. Зато и песни поют потом хором - и день, и неделю, и год. А за четверть часа даже Ирис, наверное, ничего хорошего бы не придумал. Далеку же вообще в голову ничего не приходило. То есть совсем ничего. Он посмотрел на соперника, тот махал рукой в такт неслышимым слова, и поморщился. Ничего.
  "Эльфы - наши братья, эльфы наши братья...". Время тянулось мучительно долго, Далек не знал, куда девать глаза. Ну же, ну же... Братья, сватья, дать я... Чушь какая! Идиот безмозглый. Собралась ворона петь. Придурок! "Эльфы наши братья, эльфы наши братья... Потому на них на всех хотел с горы плевать я". "Эльфы наши братья, они сильны в заклятьях". Бред! Далек представил себе лицо Ириса, если он во всеуслышание скажет "эльфы наши братья..." и ему стало совсем нехорошо. Лучше промолчать, лучше откровенно признать, что не способен сложить две стихотворные строчки, чем при полутысяче незнакомых эльфов и друзьях нести полную дурь. Далек представил лицо Сереана при его признании и зажмурился от стыда. Сам виноват. Сам полез, сам имя написал. Никто не вал, еще переспрашивали - вот и терпи теперь, вот и получай свое превосходство над Старшими. Жри, пока не подавишься, недоумок!
   - Время вышло! - порывисто вскочил молодой судья. Полоса синего света рассыпалась искрами. - Представляйте!
  Юноша напоследок как-то обозвал себя, набрал воздуху в грудь и единым духом выпалил:
   - Мне нечего представлять, господин судья. У меня ничего нет.
  Смеха не последовало, краем глаза Далек заметил довольную ухмылку пестроволосого противника (это самое большее, что тот мог себе позволить), но судья только слегка вздохнул. М-да, судя по сдержанной реакции, ничего иного от человека и не ожидали.
  Противник Далека заговорил на эльфийском. В другое время юноша усомнился бы в честности поединка, но эльф говорил стихами, а одного этого было достаточно для победы. Неудавшийся же поэт старался не смотреть на судей и зрителей, но и разглядывать траву под ногами сил не было. Сереанов же приятель все говорил. Заранее, что ли он сочинил?..
  Подняв глаза, Далек изумился выражению лиц судей - восторга не было, а молодой судья, кажется, изо всех сил сдерживался, чтобы не прервать говорившего. Видно, не такой уж хороший поэт из приятеля Сереана, да что теперь толку, из него, далека - еще хуже. Наконец утомительный непонятный речитатив закончился, стихотворец низко поклонился судьям, но и это впечатления не произвело.
  Полминуты судьи тихо переговаривались между собой, наконец молодой с выражением презрения и жалости на лице объявил.
   - Ну, что здесь можно сказать... по-моему, ясно и без особенных комментариев. Потрясающий образец графомании!
  Пестроволосый соперник опешил.
   - Достойное занесения в анналы издевательство над родным языком. К сожалению, этот раунд первый и вычесть баллов я не могу, хотя и следовало бы. Вычесть у обеих команд - за излишнее самомнение. Нулевую оценку также выставить не могу, хотя, видит Небо, этого участники и заслуживают. Сравнивать нечего - у одного ничего, у другого то же самое, но в рифмованных строчках, однако сравнить я должен. Я не выставляю баллов - не за что, а просто констатирую выигрыш, именно выигрыш, а не победу Беретила.
  Ни названный Беретилом, ни команда его, ни зрители не пошевелились и не проронили ни звука.
   - Более добавить мне нечего, - судья оглядел зрителей и замерших игроков, - кроме выражения надежды, что это было первое и последнее столь сильное разочарование в жителях Глориндола. У меня все. Идите.
  Запинаясь, Далек добрался до своих друзей и за перегородку юношу втащили силой. Алидар и Вэйриэнн молча разом его обняли, а Тиадал шепнул:
   - Смело. По-настоящему смело. Намного благороднее, чем та чушь, которую нес Беретил.
   - Да уж, я поражаюсь, как Эйрентил вытерпел. Скажи Беретил подобное вне игры, такого бы о себе услышал...
  Алидара оттолкнули, он не договорил. Нарнитаэль ни с того ни с сего расцеловала Далека в обе щеки, так, будто тот выиграл раунд. Юноша покраснел еще больше; он стоял спиной к соперникам и не видел (да и не разглядел бы все равно), как поморщился Сереан и какой злостью вспыхнули глаза одного из приятелей, стоящего рядом с ним.
   - Второй раунд - Анор-Дан, состязание ума. Право выбрать соперника предоставляется выигравшей команде.
   - Нарнитаэль! - донеслось с того края прежде, чем судья успел договорить.
  Друзья Далека удивленно переглянулись.
   - Он что... совсем... - прошептал Алидар.
  Нарнитаэль побледнела. Даже в компании противников произошло волнение. Вызывающий настаивал на своем.
   - Нарнитаэль Эль-Далир и Виридин Синхаэт. Окончательно.
  И назвавшийся Виридином быстро зашагал в центр луга. Нарни - как называл девушку про себя Далек - презрительно улыбнулась, сбросила с плеча руку Тиадала и шагнула сквозь заграждение. Как в прорубь.
   - Проиграем, - услышал Далек за спиной шепот Алидара, когда подруга не могла его слышать.
  На раунд ума отвели полчаса, но уже через десять минут стало ясно, кто победит. Нарни отставала. Нужно было пройти лабиринт - не ногами, а разумом. Запутанные тропинки среди зеленоватого и серого вились выше и выше на повисшем прямо в воздухе... экране, как сказал Тиадал. И двигались по тропинкам две фигурки в такт мыслям своих живых двойников. Белая фигурка не успевала за зеленоватой, она все больше и больше отставала. А лабиринт был задуман хитро - на каждый перекресток полагалось задача. То путь верный выбрать, то очень быстро что-нибудь сосчитать, то преграду преодолеть... да еще можно было идти разными путями и дорогу сопернику отрезать. Далек сам не замечал, что отгадывает загадки и выстроить мост из обломков, единственным образом подходящих друг к другу у него получилось быстрее девушки, но помочь это никак не могло. Нарнитаэль выбрала путь длиннее, с меньшим количеством препятствий и, как выяснилось, напрасно. Ее соперник, Виридин, пролетел половину своего пути куда быстрее и - из вредности, что ли, перекрыл девушке дорогу. Той пришлось возвращаться едва ли не к началу. Для чего понадобилось пакостничать, Далек не уразумел, ведь Виридин и так безусловно выигрывал.
   - Баллы набирает, - прошипел Алидар и споткнулся на ругательстве. - То же мне, герой... Нашел, с кем соревноваться!
   - Он пожалеет, - сказала Вэйриэнн - не угрожая, а лишь сообщая, что будет. - Очень пожалеет, но будет поздно.
  Пока же сожалеть приходилось Далеку и его друзьям. Когда зеленовато-болотная фигурка Виридина покинула лабиринт, Нарни и половины не одолела. И лабиринт, и сверкающая серебром полоса Анор-Дана рассыпались искрами, и судьи объявили результат: семьдесят на тридцать. Виридин улыбнулся так, что его удавить было мало, поклонился Нарнитаэль и отправился к своим.
  Девушка же вернулась белее снега, вся дрожа и едва сдерживая слезы. Утешать ее толку не было никакого, она отмахивалась от друзей и их слов, а саму трясло все сильнее. Далек обернулся и скорее угадал, чем увидел глазами торжествующую улыбку на лице Виридина.
  В следующем раунде ожидало соревнование в ловкости. Вызвали Тиадала. Тот чуть пожал плечами и вышел вперед. Нарнитаэль проводила его взглядом, но Далек был уверен - она смотрит не только на друга.
  Центр луга быстро зарос чем-то напоминающим гигантскую паутину - часто переплетающиеся веревки с зияющими то тут, то там дырами. Нужно было пройти шагов пятьдесят, чтобы достичь противоположного края паутины. Здесь никто не считал времени и очков: кто первый, тот и победил. Друзья столпились у светящейся преграды вне себя от волнения. У Тиадала получалось очень неплохо. Он лишь слегка отставал от своего соперника. Далек поразился выдумке судей, задание было сложным и для человека, наверное, невыполнимым. Нужно было совсем не иметь костей, чтобы просочиться меж натянутых веревок, которые еще и озорничали. Стоило игрокам задеть хоть одну хотя бы рукавом, как сейчас же происходила пакость. Вырастала новая веревка в самом неподходящем месте; обматывались цепкие отростки вокруг руки или ноги; паутина начинали дергаться в стороны - попробуй, проскочи. Далек наивно считал пустые места среди путаницы веревок местами для отдыха, поэтому он вздрогнул и по-настоящему испугался, когда, стоило Тиадалу ступить на траву, как что-то взметнулось вверх, что-то разверзлось и Тиадал оказался стоящим на одной ноге на узком столбе. На месте зеленой травы чернела пропасть - навряд ли бездонная, но и вряд ли приятная для падения. Ну и шутки у судей, так и до смерти напугать недолго. Тиадал сумел сохранить равновесие и перепрыгнуть на другой столб, еще уже. Столб зашатался и пошел вниз, эльф едва-едва успел перескочить на другую сторону дыры в паутине, на зеленую траву.
  После прыжков ползать в веревках было труднее, Тиадал трижды путался и долго отмалывал потом от себя настырные отростки. Одно успокаивало - сопернику его тоже не особенно везло, он задержался, вылезая из подобия болота, устроенного в зеленой дыре.
  На втором пятачке Тиадала ждало нечто совсем чудовищное. У друзей и большинства зрителей вырвался вскрик. Мимо лица Тиадала просвистело что-то вроде широкой, но тонкой доски, тот едва успел отшатнуться. А доска была не единственной - еще пять таких же двигались с сумасшедшей скоростью по небольшому пятачку, скользя в воздухе без опоры. Неужели их надо пройти - ведь такая и череп может раскроить шутя.
  Тиадал постоял, видимо, соображая, в какой миг бежать. Был, был такой миг, когда все три первые доски расходились, а путь освобождался, но едва уловимым было это мгновение. Соперник же полз - иначе у него не получалось - по своему пятачку, потому что земля под ногами его вела себя хуже взбесившейся лошади и стоять на ногах эльфу не позволяла. Наконец Тиадал решился и не успели первые две доски как следует разойтись - нырнул в просвет. Навстречу ему понеслась третья, Вэйриэнн взвизгнула. Тиадал замер, доска пронеслась, едва не ли в волоске от него. Эльф же, не тратя ни мига, кинулся вперед, едва доска отошла. Как миновал две оставшиеся, далек не понял. Может быть, помогло чудо, но Тиадал выбрался живым и невредимым. Далек смог вздохнуть облегченно, рядом что-то шептала Нарнитаэль. Не трудно догадаться и не нужно знать эльфийского. "Успей! Успей. Пожалуйста, успей!".
  И вновь началась паутина, на сей раз нити были, видимо, сплошь липкими, и Тиадал с соперником сравнялись. Наконец кончились веревки, но не окончился раунд. Перед Тиадалом его соперником возникли рой не то маленьких птиц, не то больших мух. Среди этой толкотни нужно было, очевидно, схватить какую-то определенную, а оба эльфа после ползания в веревках точностью не отличались. Тиадал поймал что-то, зажал в руке, земля ушла у него из-под ног, но он успел, успел перепрыгнуть открывшуюся трещину, хоть и растянулся на той стороне со всего маху на траве.
  Красная полоса с названием раунда взорвалась, но даже этот грохот и треск не смог заглушить дружного вопля радости. Проигравший дружок Сереана едва не сплюнул с досады, но все было бесполезно. Они выиграли! Выиграли!
  Вернувшегося Тиадала едва не задушили в объятиях, не дав отдышаться. Рубашка на эльфе висела кое-как, рукав был порван, а все брюки и лицо в траве, но сам он запыхался - от радости и усталости.
   - Ты молодец, ты молодец! Тиадал, ты гений!
   - Право выбрать соперников предоставляется победившей команде.
   - Тиадал, ты был великолепен!..
   - Тише, сестричка. Кого тебе оставить?
  Вэйриэнн задумалась на миг.
   - Оставь Киллиадара.
   - Справишься?
   - Я от него и пыли не оставлю!
   - Хорошо, будь по-твоему. Мы выбираем Сереана. Я, Алидар Дар-Эдэль и Сереан Эр-Ниал, - громко сказал эльф и, улыбаясь, сделал шаг вперед.
  В воздухе сияла белая полоса - поединок духа, состязание воли. Далек не сомневался, что Алидар легко обойдет спесивого Сереана.
  Этот раунд был самым невыразительным сточки зрения зрителей, но, наверное, самым тяжелым для участников. Для начала оба соперника встали перед столом судей, из-за которого к ним вышел тот, самый главный, что объявлял начало игры. Он только пристально посмотрел в глаза участникам, однако оба вздрогнули и едва не попятились.
  Судья негромко что-то произнес и с Алидаром и Сереаном стало твориться что-то странное. Алидар сжал кулаки и стиснул зубы, будто пытаясь удержать себя на месте, а наглец Сереан зажмурился и почему-то заткнул уши. Рядом тихонько вздохнула Вэйриэнн.
   - Что происходит? - не выдержал Далек.
   - Заклинание Повелителя. Ему трудно, почти невозможно сопротивляться. Ох, Небо!..
  Алидар дернулся, словно хотел сделать шаг, но остановился. Сестра его вцепилась Далеку в руку.
   - Он хочет их заставить что-то делать?
   - Да.
   - Что?
   - Заставит - увидишь. - ответил Тиадал.
  Ничего зрители не увидели. Судья отряхнул руки, а оба соперника перевели дух. Алидар вытер лоб, Сереан нервно облизнул губы.
   - И что теперь?
   - Тише, это еще не все.
  Участники отошли шагов на десять от стола, судья поднял руку и властно и громко произнес непонятную Далеку фразу. Пространство между соперниками и столом заполнилось туманом. Судья опустил руку, Алидар и Сереан сделали по шагу вперед. На третьем шаге Алидар помотал головой и едва не бросился назад, на пятом закрыл глаза руками, на седьмом его трясло как в лихорадке.
  Казалось, должно быть смешно - два эльфа по пяти с лишним сотен лет каждый не могут пройти десяти шагов, но смешно не было. Ни капли, ни мига. Было страшно. Вэйриэнн не отпускала руку Далека и так же неотрывно смотрела на брата, словно мысленно хотела ему помочь. Что-то чудовищное и невозможно страшное таилось в тумане, раз обоим эльфам было так трудно идти. Далек видел, оба держатся из последних сил, оба заставляют себя идти ценой невероятных усилий. Сколько ж можно!
  Туман закончился. Ни один из соперников не повернул назад, ни один не остановился, оба сделали последний шаг одновременно и оба едва устояли на ногах. Судья одним взмахом уничтожил мерзкий туман и вдруг низко поклонился Алидару и Сереану. Те даже ответить не смогли.
   - Раунд окончен!
  Тихо рассыпались искры белой полосы.
   - Здесь нет проигравших - оба победили. Оба победили свой самый сильный страх, самую страшную слабость, оба более чем достойны уважения. Я благодарю вас за стойкость и прошу прощения за доставленную боль. Нет баллов, обе команды победили.
  Алидара бледного до синевы встретили молчанием. Только Вэйриэнн бросилась брату на шею и вдруг расплакалась. Тот что-то сказал ей по-эльфийски, Далек видел - у него самого слезы стояли в глазах. На Сереана, как разглядел юноша, приятели его взирали с восхищением и трепетом, зато сам Сереан изрядно подрастерял свою наглость.
  Алидар наконец пришел в себя и освободился от объятий всхлипывающей сестры. Вэйриэнн вытерла слезы и улыбнулась. Теперь не было нужды выбирать пару - только двое и остались.
   - Последний раунд. Галет-Дан, состязание магов.
   - Удачи, сестричка!
   - Покажи им всем!
  Вэйриэнн смахнула последнюю слезинку, встряхнула волосами и гордо направилась в центр луга. Этот поединок выдался самым зрелищным, даже для несмыслящего в магии Далека. Вэйриэнн была великолепна.
  Началось просто - девушка зажгла на ладони красный огонек, а ее соперник, какой-то Киллиадар попытался его потушить. Он наколдовал ветер, но Вэйриэнн рассмеялась, взмахнула рукой и колдуна едва самого не сдуло куда подальше. В следующий миг пошел дождь, но Вэйриэнн успела закрыться прозрачным куполом, от которого капли отскакивали. Киллиадар что-то выкрикнул, девушку закружило волчком, но она быстро сориентировалась. Каким-то образом остановившись, она указала на противника - то рухнул на месте, словно связанный. Огонек так и не погас.
  Киллиадар наколдовал с десятой змей, они попытались слизнуть огонек с ладони волшебницы, но девушка топнула ногой и змей раскидало по сторонам, завив шикарными спиралями. Соперник сделал еще попытку, огонь на ладони стал расти, грозя опалить хозяйку, та щелкнула пальцами и пламя опало. В тот же миг Вэйриэнн сделала движение, будто что-то перемешивала пальцем - Киллиадар отшатнулся и закрылся огромным щитом. Вдруг и щит, и сам он, и трава у него под ногами перекрасились в ярко-голубой цвет. Зрители рассмеялись. Вэйриэнн досадливо махнула рукой, Киллиадар щелчком вернул себе нормальный цвет. Из пальцев его вырвались белые молнии, слились в яростно жужжащие шары и понеслись на Вэйриэнн. Далек не успел испугаться. Внучка Дальних эльфов быстро обернулась вокруг себя и шары разбились о сияние внезапно ее окружившее. Зрители зааплодировали, многие и с мест повскакивали. Алидар завопил на весь Хитал.
   - Молодец, сестренка!
  Тиадал и Нарнитаэль захлопали а ладоши. Все было решено. Сколько ни пытался Киллиадар, что бы он ни наколдовывал - все было бесполезно. Ни дротики, ни огненные бичи, ни какие-то жуткие зубы без всего остального - ничто не могло причинить вреда сиянию вкруг Вэйриэнн. А огонек на ее ладони горел все ярче и ярче.
   - Впечатляет, - скупо сказал судья, оценивавший раунд, когда девушка убрала защиту, а последняя полоса рассыпалась в воздухе. - Семьдесят - Вэйриэнн, тридцать - Киллидару. - И Лиахет-Дан впереди, добавил главный судья. - Выбирайте соперников.
  Вэйриэнн вернулась с триумфом, но и несколько озадаченная. Они сравнялись по баллам с командой Сереана, и это означало, что назначается последний раунд, раунд, где неизвестно в чем придется соревноваться и неизвестно, кому из пяти. Друзья - эльфы посмотрели на Далека.
   - Всем, чем угодно клянусь, - шепнул Алидар, - они выберут тебя.
   -Тогда мы выберем Сереана, - с трудом ответил юноша из-за внезапно пересохшего горла.
   - Лучше Беретила, - возразил Тиадал. - Или Инордала. Меньше риска.
   - Тогда над нами все равно будут смеяться.
   - Знаете, а пусть будет Сереан, - сказал Алидар. - Пусть все будет честно. Магию вам не дадут, стихов в Лиахет-Дане никогда не бывало, а в остальном Сереану похвалиться нечем.
   - Да, я тоже согласна, - кивнула Вэйриэнн.
  Нарнитаэль что-то сказала ей, как перевели, было все равно. Сереан так Сереан. Далек видел, девушка вновь загрустила и расстроена едва ли больше, чем сразу после поражения.
   - Ты этого... Виридина вызвать хочешь?
  Нарнитаэль отчаянно помотала головой. Нет, нет, только не его. Кого угодно, Сереан очень даже подходит. Только не Виридина. На том и сошлись.
   - Итак, вы выбрали? - поднялся главный судья.
   - Да, - был дружный ответ.
   - Ваш выбор? - судья повернулся к друзьям Далека.
   - Сереан!
   - Хорошо. У вас?
   - Дальек! - выкрикнули противники.
   - принято. Возражений нет. Названные, выйдите на середину. Суть задания проста - вам нужно выбраться оттуда, где окажетесь, в настоящий мир. Сделать это будет непросто. Ваши друзья могут вам помочь, но лишь одним - послужить картой, ибо путь к выходу вам известен не будет. Готовы?
   - Да.
  Мир вокруг завертелся волчком, Далека оторвало от земли и понесло куда-то прочь от луга и Глориндола, все быстрей и быстрей. Юноша захлебнулся стремительно вращающимся воздухом, задохнулся, закашлялся и сейчас же все пропало. Он приземлился на четвереньки посреди темноватого, кое-как освещенного факелами бесконечного коридора. Встал, огляделся - ни единой двери, коридор в обе стороны одинаковый. Куда теперь?
   - Далек! Ты нас слышишь? - раздались голоса в голове. - Слышишь?! Дальек?!
   - Слышу, - вслух ответил юноша. - Не кричите так. Где вы? Куда мне идти?
   - Мы там же, где и были, в Хитале. С тобой все хорошо?
   - Да. Так куда идти?
   - Подожди, сейчас разберемся. Здесь целый лабиринт, хуже раковины улитки... Сейчас... сейчас... Вы скоро там?! - рявкнул Алидар на своих невидимых Далеку друзей.
   - Да, еще немного, - ответила Вэйриэнн. - Здесь развилка...
  Далек усмехнулся. Вот так и сходят с ума, начинают слышать разом несколько голосов, да еще когда некоторые их которые не с ними говорят... Удивительно, если он не будет потом слюни пускать да над пальцем смеяться.
   - Иди направо. Да-да, верно. Быстрее...
  Далек побежал, коридор перешел в лестницу, увел наверх; юноша перескакивая через ступени, поднялся на площадку. Вниз вели две лестницы и еще одна - вверх.
   - Тебе по левой вниз. Стой! - зазвенело в ушах через две секунды. Далек замер с поднятой ногой. Он едва не упал от неожиданности.
   -Следующая ступень - видимость. Прыгай через нее.
  Далек послушался.
   - Теперь через две.
  Юноша и теперь подчинился, хоть и чувствовал себя глупо донельзя.
   - Иди. Стой! Через три ступени. Сумеешь?
   - Сумею.
  Далек перепрыгнул, но не удержался и проскользнул дальше.
   - Там пустота!!
  Юноша зацепился за ступень и повис - ни выше, ни ниже нее и в самом деле не было ничего, кроме воздуха. Кое-как поднявшись, он сел на ступень и отдышался.
   - Через три, - тихонько сказала Вэйриэнн.
  Далек встал. Некогда сидеть, неизвестно, где Сереан, он, может, уже полпути прошел.
  Миновав скверную лестницу и заработав на ней еще два синяка, юноша очутился в новом довольно светлом коридоре, по обе стороны которого тянулись многочисленные двери.
   - В первую направо.
  Далек отворил дверь и отпрянул назад, инстинктивно захлопнув ее - в комнате бушевало пламя.
   - Что там?!
   - Да... так...
  Юноша потянул дверь на себя и осторожно закрыл ее настежь. В пламени на миг образовалось кольцо - и пропало. Ох и шутки у этих эльфов! Юноша дождался следующего появления просвета, зажмурился и шагнул вперед. Жар опалил лицо и руки, но и только. Рукав задымился, но и пламя пропало. Далек похлопал рукав и осмотрелся. Дверь за спиной исчезла.
   - А теперь куда?
   - В дверь. Прямо.
   - Нет там двери.
   - Как нет?!
   - Ну или я слепой.
  Далек обшарил стену - ни трещинки, ни глухого звука, ни секретных замков, ни рычагов - стена и стена. Слово, что ли, какое-то нужно знать?
   - А мне точно сюда?
   - Да. Другого пути нет, - в голосе Алидара звучала растерянность.
  Далек огляделся еще раз. Странно в комнате стояла мебель, как нарочно вразброс. Юноша подвинул к себе один стул, думая осмотреть стену под потолком; что-то зашуршало и один кирпич из стенной кладки пропал, как не было. В просвет освещение комнаты за стеной. Через миг Далек убедился, что от простого дергания стульев в стороны толку нет, что стулья нельзя перенести - их не оторвать от пола, а можно лишь передвигать. Столы же вообще не двигались. Так, стулья должны стоять вокруг столов - это ясно... В комнате было четыре стола и двадцать стульев и, конечно же, стояли стулья по-подлому, далеко от своих столов, да еще и какие-то лавки мешали...
   - Что ты там делаешь?
   - Тише. Думаю.
  Далек мучительно соображал, как ему передвинуть стулья и собрать по пять каждого вида вокруг определенных столов; прошло не менее четверти часа, прежде чем он догадался. Юноша приступил к "перестановке", но еще дважды ошибался, забываясь и двигая не тот стул. В конце концов все было готово и, замирая, игрок в Лиа-Лиахет обернулся и стены не увидел - впереди лежала новая комната, вся залитая белым светом.
  Здесь царила кутерьма. Комната была разделена многочисленными перегородками: узкими и широкими, низкими и под потолок на бесчисленное множество закутков. Далек бочком двинулся вперед и сейчас же свет начал меркнуть. Запомнить путь! Направо три шага, затем вперед, там низкая перегородка, ее перешагнуть, обойти следующую и... и упала тьма. До упомянутой перегородки юноша добрался, обошел, но дальнейшего пути ему с порога видно не было, а на ощупь тоже ничего не находилось. Он дошел до стены. Сплошная перегородка? А если внизу?.. да, под перегородкой была щель - только-только протиснуться. Юноша ободрал себе локоть и затылок, пока лез; в носу защекотала пыль и, конечно же, впереди выхода не нашлось. Пришлось ползти влево и там ждал тупик. Развернуться не было возможности, Далек пополз вперед ногами в обратную сторону. Наконец он нащупал рукой выход, изогнулся не хуже червя и выполз неведомо куда.
  Встал и влип во что-то макушкой - до искр в глазах.
  Искры единственным освещением и остались, судьи не спешили показывать человеку путь. Интересно, Сереан тоже в темноте ползает? В такой, что и эльфийский взор не берет?
   - Далек, повернись налево. Осторожно.
   - Что там?
   - Теперь иди прямо. Не сворачивая.
   - Что там? - повторил юноша.
   - Непонятно, - напряженным голосом ответил Алидар, - но не сворачивай.
  В полной темноте Далек прошел три шага, и его схватили за локоть чьи-то холодные липкие пальцы. У юноши вырвался вскрик, он отдернул руку и невольно замер на месте.
   - Не останавливайся!
   - Кто там есть?
  - Не видно! - с отчаянием ответил Тиадал. - Их нам почти не видно, но когда ты стоишь, их становится больше.
  "Того не легче".
   - Иду!..
  Вот это уже что-то знакомое. Может быть, слышали эльфийские судьи человеческие сказки? Во многих, Далек на вскидку вспомнил три, было такое испытание для главного героя - призраки, голоса вслед, вой, крики, смех и скрежет. А ведь в сказках еще и оборачиваться было запрещено. Ему легче. Через минуту Далек мнение поменял. Дьявольский смех и хватания закончились, они были лишь вступлением, предупреждением, а самое страшное ждало впереди. Голоса становились знакомыми, перед глазами, сменяя одна другую, возникали картины недавнего прошлого. Да такие яркие, что хочешь - не хочешь, а содрогнешься и остановишься. И тогда собственная память начнет тебя засасывать. И снова стрелы в лицо, снова кинжал у сердца, снова нужно убивать, чтобы не убили тебя; снова встает перед глазами мертвое лицо Эледина, снова всплывает мерзкая харя Гартаха и чувствуется на горле его стальная хватка; снова ему предлагают все рассказать начистоту, снова он тонет в болоте...
  Когда же перед глазами - в вершке впереди возник собственной паскудной рожей отчим, далек отпрянул назад и чуть не свалился с тропинки в пустоту. Удержав равновесие и стиснув зубы, далек шагнул вперед. В ушах рявкнуло знакомое: "Пшел вон, сучонок! Это мой дом!". Юноша, не боявшийся летящих в лицо стрел, зажмурился в ожидании удара; а в уши уже лезли хриплые взвизгивания рыжей потаскушки, дочки мельника, прерываемые хриплым дыханием отчима и скрипом материной кровати. Далек понял, что он сейчас услышит и увидит и бросился вперед со всех ног. Лучше свалиться с этой треклятой тропы!..
  "Сынок... послушай меня...".
  В сердце юноши вонзилась ядовитая игла, еще немного и она скажет... Далек точно знал, какие слова последуют и не хотел слышать их вновь, а ноги его вязли, словно он шел по колено в сиропе.
  "Сынок, выслушай...".
  "Мама, не надо!", - выкрикнул Далек, слезы уже душили его.
  "Ты уже совсем взрослый, а меня и на свете... нет...".
  Далек с разбегу остановился, словно натолкнулся на каменную стену. Вокруг царила та же самая темнота, юноша, не боясь упасть с тропы, резко развернулся и никого, конечно, не увидел.
  "Сынок, выслушай меня... а потом иди...".
  Далеку стало решительно все равно и наплевать и на Лиа-Лиахет, и на друзей.
  "Мама, что не так?".
  "Далек, дорогой... Я плохо вижу ваш мир... но что у тебя впереди... Куда ты идешь?".
  "Мама, ты видишь что-то плохое?".
  "Нет, пока не вижу, сынок, но... Ты уверен, что поступаешь верно?".
  "Что я сделал не так? Я ушел из дома?".
  "Нет. Нет, конечно. Но я не вижу твоей дороги... Не вижу конца твоего пути... Куда ты идешь, сынок? Куда и зачем?".
  "Туда, куда идут мои друзья".
  "А так ли тебе туда надо? Сынок, я ошибаюсь, скажи... я вижу... ты кого-то убил?".
  "Мама!", - выкрикнул Далек, которому всегда было очень трудно ей возражать - даже тогда, когда мать была жива и здорова, даже тогда, когда он был полностью прав. "Мама, иначе они убили бы меня!".
  "Сынок...".
  "Нет, мама, выслушай меня. Я не буду убийцей, я не буду воином. Я буду лекарем. Я уже умею читать".
  "Я вижу...".
  "И я стану лекарем, слышишь, обязательно стану! Я буду лечить людей. Я забрал у кого-то жизнь, а кому-то верну. Обязательно. Но прежде мы должны завершить одно дело".
  "Это обязательно, сынок?".
  "Да. Это мое дело, мое и моих друзей! Стрелка уже убили, и кто-то хочет развязать войну, хочет стравить людей и эльфов. Мама, если мы их не остановим, мне и лечить будет некого. Одни мертвецы и останутся".
  "А если, - голос дрогнул, - если и ты среди них окажешься?".
  "Значит - окажусь! Значит, верну долг всем, кого убил! Значит, так надо...". Далек не смог продолжать, сглотнул комок. "Мама, ты всерьез думаешь, что я не то делаю? И не туда иду?". Молчание. На душе стало пусто и горько. Далек вытер слезы. Вот так. Вот и выбирай теперь. И снова, как когда-то давно, еще на Форнтиоле, по дороге в Заповедный лес в голову влез голос: "Бросил ты мать. Наплевал на ее слова, на память о ней". "Я уже все решил, - ответил юноша сам себе. - я не могу пойти назад". "Без тебя разберутся". "Разберутся. И с жизнью моей, и с тем, в каком мире мне жить - со всем разберутся. Лучше я сам. Мама меня поймет - пусть не сейчас, так после. После того, как я тоже...".
  "Не нужно ждать так долго, сынок. Я не вижу конца твоего пути, но ведь я вообще теперь плохо вижу ваш мир. Я уже не понимаю, что у вас к чему. Зато я знаю тебя, мой хороший. Я знаю, что ты не способен на разбой, ни на подлость - ни на что такое. Если уж выбрал путь - иди, иди, не сворачивай. Береги друзей, и они тебя сберегут. Решай сам, не слушай никого - сам, сердцем и разумом своим смотри. Решай и живи так, чтобы мир детям своим оставить лучше, чем он был до тебя. Прощай, сынок, не грусти и не спеши сюда. Я ведь тебя везде люблю".
   - Мама!
  Молчание.
   - Мама, я тебя тоже!..
  Далек захлебнулся последним словом, его подхватил водоворот и потащил, повлек неведомо куда. Проиграли? Сереан первым пришел? У и бес с ним. Ярко блеснуло солнце, далек зажмурился, понимая, что падает на траву. "Ох и будет сейчас...".
   - Дальек! Дальек, а"эльдарил! Ты вернулся!
  Юноша открыл глаза, сморгнул последние слезы и увидел бегущих к нему друзей. Подняться он не успел. Вэйриэнн упала рядом и прижала его к себе - точно так же, как обнимала брата после поединка духа.
   - Далек! Ты справился! Ты вернулся!
   - Вставай, друг, - юношу поставили на ноги. - Жив?
   - Жив.
   -Молодец!
   - Не молодец, а герой!
   - Даль"ек, айя эринэ! - Нарнитаэль вновь расцеловала юношу. - Тинаэт!
   - Я и говорю - герой! Точнее - Лиахетил, достойнейший!
  - Мы победили?
   - Конечно! Ты был бесподобен, судьи даже прервали раунд - настолько велико было преимущество.
   - Здорово, - сдержанно сказал Далек. Радоваться он пока не мог.
  Видимо, судьи это понимали также очень хорошо, потому никакого особенного чествования не было. Во всеуслышание объявили победителя, назвали достойнейших, поблагодарили за победу - на том все и закончилось.
  К ним потянулись зрители - поздравить, и Далек услышал.
   - Ну, герой, ты сегодня сам себя перепрыгнул. Есть чем гордиться!
  Конечно, и Харфек, и Ирис были здесь.
   - Вы видели?
   - Разумеется, - улыбнулся Ирис. - Молодец. Вы все молодцы.
  При появлении отлученного, хоть и без мечей, толпа зрителей рассыпалась на диво быстро. Остались трое из пяти судей, Сереанова компания да с десяток самых любопытных, слоняющихся вокруг и около.
   - Что, победители, - выдавил подошедший Сереан, - выиграли с помощью человека? Докатились!
   - Замолчи! Мы победили с помощью друга!
   - Хорош друг, - усмехнулся Виридин. - Полезный, да, к сожалению, неграмотный.
   - Беретил у вас очень грамотный! Опозорился.
  Нарнитаэль что-то резко сказала на эльфийском. Виридин поморщился, но возразить не успел. Заговорил Ирис.
   - Можно упрекать в неумении, если сам что-то умеешь делать. Можно, тем не менее подло. Вам же с вашими стишками лучше помолчать.
   - Только мнения отлученных мы не спрашивали!
   - Не спрашивали, - рявкнул Харфек, - так спросите! Самое вам время ума набираться - потом поздно станет.
  Ирис же, не продолжая спора, вдруг заговорил стихами, на родном языке. Все замолчали, бродящие туда и сюда эльфы остановились и прислушались, а молодой судья вздрогнул и обернулся.
  Далек ничего не понимал, но по всеобщему молчанию понимал, что стихи хорошие. Впрочем, других Ирис и не сочиняет.
   - И давно ты это написал? - на всеобщем спросил Виридин, стоило Ирису замолчать. - И долго ли творил - год, десять лет?
  Ответила Нарнитаэль - девушка, конечно, не поняла слов, но по тону уловила, что Виридин не сказал ничего хорошего. Она начала отчитывать эльфа, тот даже опешил. Никто не вмешивался, Нарнитаэль злилась все больше, а Виридин начал ухмыляться. Наконец он сказал что-то ехидное, наверное, напомнил счет в Анор-Дане. Глаза девушки вспыхнули, лицо исказилось ненавистью и болью. Тут даже и Далек понял.
   - Алихэнэ! Ненавижу!
  Виридин побледнел.
   - А-ли-хэ-нэ а"дин! Не-на-ви-жу тебя!
  Слова прервались слезами, Нарнитаэль оттолкнула застывшего Виридина и бросилась прочь. Вэйриэнн дернулась следом, брат ее удержал.
   - Дурак, - тихо сказал Ирис Виридину. Тот вскинул голову. - Дурак. Из-за игрушек любовью жертвовать...
   - Да что ты себе...
   - Можно вас прервать?
  Все разом вздрогнули слегка поклонились судье. Компания Сереана сейчас же все поняла и растворилась без лишних слов.
  - Я прошу прощения, но я слышал твой, - судья поклонился Ирису, - ответ Беретилу. Весьма достойно.
   - Благодарю, - вернул поклон Ирис. - Меня задело...
   - Всех задело! - воскликнул молодой судья. - Я едва мог поверить ушам... Надо что-то менять... Но, простите, не представился. Я - Эйрентил Глор-Нират.
  Ирис и Харфек охнули и поклонились ниже.
   - Не кланяйтесь, не нужно! Вы знакомы с моим творчеством?
   - Еще бы! - опередил Ириса Харфек. У Эйрентила округлились глаза. - Читали, слушали! Только не пели, не обессудь - не спеть.
  Все эльфы посмотрели на воина. Будто на короля Чародола, восставшего тот сна.
   - Я не слышал стихов прекраснее твоих, - тихо сказал Ирис.
   - Так и не слышал! - воскликнул со смешком судья. - А "Разбитая высь"?! А "Вешние голоса"?!
   - Прекраснее - не слышал. А столь же прекрасные - да доводилось слышать.
   - Благодарю, - искренне ответил Эйрентил Глор-Нират. - Ты можешь оценить, ты ведь сам - поэт.
   - Немного.
  Друзья переглянулись. Ясно было, что сошлись двое одержимых и мешать им не стоило.
   - Мы праздновать-то вашу победу будем? - спросил Харфек и подмигнул эльфам.
   - Будем! - воскликнул Алидар.- И место знаем. Идемте!
   - Я... - начал Ирис.
   - А ты учись стихи писать. Не понадобится твое ремесло - будешь Рианнару книги продавать - все заработок.
  Эйрентил рассмеялся.
  Четверо эльфов и два человека покинули луговину Хитала, а Ирис и Эйрентил так и остались стоять, только перешли на родной язык.
   - Нарнитаэль надо найти, - сказала Вэйриэнн.
   - Не надо, - возразил Тидал. - Сама найдется. А еще лучше, если бы кое-кто ее раньше нашего нашел.
   - Спятил! Этот подлец...
   - Влюблен в нее по уши, - продолжил Харфек. - Вот пусть и мирятся, мешать тут не надо.
  Далек тихо спросил:
   - А вот в Лиахет-Дане, там все настоящее бывает? Или наколдованное? Выдуманное?
   - Как сказать, - покачал головой Тиадал. - В том-то и трудность, что там почти все настоящее - твои страхи, твои слабости, твоя память и твоя воля. Судьи делают скрытое явным, что-то, возможно, преувеличивают, но от себя обычно ничего не добавляют.
  Далек кивнул и ничего не ответил. Его память и его воля. Преувеличенные. Конечно...
  С того самого дня, когда пятерка друзей победила в Лиа-Лиахете, Далек почти не расставался с эльфами. Ирис не расставался с Эйрентилом, Харфек тоже стал пропадать, а вместе с ним - Нарнитаэль и Тиадал. Далек же все больше сходился с Алидаром и его сестрой. И в День-и-ночь научился играть, и кинжал свой продемонстрировал (Алидар едва не умер от восхищения и зависти), и полюбовался на гравировку нового друга, и на рукоделие его сестры, и о бабушке - Дальней рассказов наслушался. Дни полетали стремительно, владыка Глориндола вестей не сообщал, а потому делать можно было все, что захочется. Учиться юноша не забывал, тем более, что учителей прибавилось и втроем веселей было, но даже и с учением дома не сиделось. Алидар показывал юноше горы и каждый раз друзья забирались все выше. Однажды даже Вэйриэнн отказалась с ними идти. Наверху было холодно, там лежал снег и росли странные кусты с ядовитыми розовыми ягодами. Там облака иной раз плыли над самой головой, хоть рукой их трогай; разносилось жутковатое раскатистое эхо и пролетали огромные хищные птицы, высматривающие пищу внизу всевидящим взором. Далеку понравилось в горах, и Алидар только взялся выдумывать путешествие повыше и поинтереснее, как вмешался Сереан. С вездесущим наглецом встретились однажды на спуске и тот не преминул ехидно и глуповато заметить:
   - По горам ползали?
   - Ползаешь ты, мы ходим.
   - Немудрено, - не смутился Сереан. - По этим пригоркам и в самом деле можно ходить как по равнине.
   - Ты и на ровном месте споткнешься.
   - А ты, человек, что молчишь? Или выше твоего достоинства с нами теперь разговаривать?
   - О чем с тобой разговаривать? Опять ведь подначиваешь - мол, мы по настоящим горам ходить боимся. А ты не боишься?
   - Никого я не подначиваю, я лишь хотел предложить проверить свои силы на более достойном хребте, чем эти холмы.
   - Это где же? Уж не на Звездном ли? Тогда забирайся туда сам, можешь еще Виридина с собой прихватить - авось, сорветесь.
   - Надо же, какого блага ты мне желаешь! А я другое хотел предложить - не Звездный, разумеется, а Серый Хребет, над озером.
   - И что там - новые скалы выросли? Там с закрытыми глазами и связанными руками можно пройти и не споткнуться.
   - Вот и приходите. Когда Дайлен - владыка за вас, можно быть смелыми...
   - При чем здесь владыка?
   - Приходите - узнаете, - ухмыльнулся Сереан. - Уверен, Серый Хребет вам хуже поединка духа покажется. Только ты, Алидар, пожалуйста, не плачь на этот раз.
   - Когда?
   - Завтра. Встречаемся у озера в полдень. Успеете?
   - Если ползком поползем. Будем там к одиннадцати - самое позднее, так что не задерживайся.
   - Какие быстрые! - расхохотался Сереан. - К одиннадцати, вы сами сказали. Я приду.
   - Где это - Серый Хребет? - спросил Далек, когда Сереан скрылся за выступом скалы.
   - Там, - махнул рукой эльф. - милях в двадцати отсюда к востоку, если по прямой. Странно... что на него нашло? Хребет невысокий, неопасный, я там сто раз бывал.
   - А что это он про владыку говорил?
   - Не представляю. Серый Хребет - место открытое, туда всем ходить можно. Это не Звездный Пик, вот на него нам и в самом деле не позволили бы подняться. Странно. Что-то он задумал...
  Вечером выяснилось, что назавтра утром начинается фестиваль - именно так предстоящее действие брат и сестра, причем добавили, что это на всеобщем. Словом, должны были выступать самые хорошие музыканты, певцы, поэты и так далее. Тот же Эйрентил Глор-Нират должен был явиться непременно. Алидар вздохнул, но правды сестре отчего-то не сказал. Пусть она идет одна, им с Далеком что-то не хочется, они лучше погуляют.
   - Где? - удивилась Вэйриэнн.
   - Все там же, у Синей Осыпи. Захотим - придем.
   - Ну, как знаете... Вы точно решили?
   - Точно.
   - Тогда я пойду, найду кого-нибудь. Я не хочу идти одна.
  Вэйриэнн убежала, кажется, она слегка обиделась, Алидар и Далек бросились собираться. Девушка не вернулась, верно, нашла компанию, да с нею и осталась, поэтому никто не помешал выйти друзьям на следующий день с рассветом. Что-то в предупреждениях Сереана было нехорошее и, хотя до озера можно было добраться часа за два, лучше стоило запастись временем. На всякий случай.
  Через час оба друга были у подножия нужных им гор. Где-то у невидимого снизу озера лежал Серый Хребет, оставалось немного подняться, но Алидар вдруг резко остановился.
   - Что это за шутки!
   - Что случилось?
   - Видишь вон там, на склоне.
   - Вижу.
  На сером камне, далеко видимые, плясали огоньки, складываясь в буквы. Или мерещится?
   - Нет, не мерещится. Это знак предупреждения. Нам туда нельзя.
   - Как нельзя? Почему?!
   - Не знаю. Всегда можно было.
   - Об этом говорил Сереан?
   - Наверняка. У него отец в помощниках владыки, он всегда все первым знает.
   - И что теперь?
   - Знаешь, до озера все же добраться стоит. Чтобы этот подлец не решил, что мы струсили. Но дальше - пусть сам идет. Владыка попусту предупреждений не делает.
   - Тогда пошли.
   - Не туда. У обычного пути к озеру могли и охрану выставить. Будь проклят этот Сереан! И будь проклят мой язык! Быстрее!
   - Это далеко?
   - Не то, чтобы далеко, а места там трудные. А у нас не больше четырех часов.
  Друзья обогнули скалу и Алидар свернул на едва заметную тропочку вверх, среди камней. Тропа вела в обход, по опасным местам, мимо ущелья, уходящего в необозримую глубину. Алидар обвязался веревкой и кинул другой конец Далеку. Камни скользкие, мало ли что.
  Хвала Небу, никто из них не сорвался в пропасть, но подъем выдался на диво тяжелым. Многие скалы и уступы преодолеть в одиночку вообще было бы невозможно, но это дошло до Далека и Алидара не сразу. Только на самом верху, миновав каменную осыпь, где то и дело приходилось помогать друг другу, они поняли, какими дураками оказались. Сереану одному не пройти, а, стало быть, он не придет вообще.
  - А, может быть, он не один придет? - с сомнением сказал Далек. - Может, со своей компанией?
   - Так и полезут они в горы! Трусы? Разве что Виридин... Ох, и дураки же мы с тобой, Далек, - Алидар посмотрел в небо. - Так, вот что... поднимемся до вершины, оттуда будет видно озеро, и если у берега никого не окажется - спускаемся. Времени уже, наверное, за одиннадцать.
  Так и сделали, благо до вершины оставалась какая-то сотня метров. Наверху Далек восторженно охнул - горный кряж лежал как на ладони, сверкающий снегом, а внизу зеркалом блестело голубое-голубое, чистейшей воды озеро. И, конечно, берега его были пустынны.
   - Вот подлец! - Алидар опустился на камень. - Даже удивительно. Нет, передохнем и начнем спускаться. Не хватало еще, чтобы нас здесь нашли. Этот ненормальный наверняка разболтал о том, что мы нарушили запрет.
   - А что может быть за нарушение?
   - Ничего особенного. Просто... очень неприятно, неудобно перед владыкой... Очень мерзко потом становится.
  Далек совершенно понял друга и совершенно с ним согласился.
   - Тогда чуть-чуть посидим и пойдем. А что там, за горами? - Далек указал на север.
   - Граница Глориндола. Совсем недалеко. Может быть, уже у нас под ногами.
   - И что будет, если мы подойдем?
   - Пройдем насквозь.
   - А назад?
   - Мне можно назад тем же путем - ведь я здесь родился, а вот тебе - нет. Неглориндольцы могут войти только через Врата - если, конечно, Стражи не будут возражать.
   - Понятно.
   - Пойдем, пока никто не опомнился и не начал нас искать.
   -Пойдем, - Далек поднялся и в тот же миг горный хребет подпрыгнул.
  И его, и Алидара швырнуло на камни.
   - Что это?!
   - Не знаю! Здесь не бывает землетрясений!
   - Ничего себе - не бывает!
   - Держись, держись, Далек! Не вставай - сорвешься! Это не землетрясение, это магия!
  Далек вцепился одной рукой в камень, вросший в плоть земли, другой схватил руку Алидара. Не хватало еще, чтобы их раскидало в стороны. Их скала содрогнулась, будто в судороге - раз, другой, раздался грохот, мир накренился, зашатался и огромная каменная плита, служившая вершиной, отделилась от скалы и понеслась вниз по склону. Далек закрыл глаза, моля об одном - чтобы эта огромные салазки не перевернулись. Летели мимо обломки камней, Далека оторвало от земли и швырнуло обратно с такой силой, что тот почти потерял сознание. Очнулся он от того, что его трясли.
   - Далек! Ты жив?!
   - Жив. Что случилось? Где мы?
   - По ту сторону стены, - тихо ответил Алидар. - Это уже не Глориндол.
   - Точно?
   - Да. Мы чувствуем, если проходим сквозь стену, в любом ее месте. Ты как? Цел?
   - Да вроде... Как теперь быть?
  Далек растерянно оглядел зеленую с желтизной долину, у которой остановилась их плита. Всем хорошая долина, но не глориндольская.
   - Странное какое-то чувство, - пробормотал Алидар. - Нехорошее.
   - Почему?
   - Не знаю. Зло какое-то чувствуется...
   - Зло? - Далек встал. Ничего не болело, он прошелся по траве. - Какое зло?
   - Не знаю, - повторил Алидар и вслед за другом соскочил с плиты. - Странно... все тихо... А ведь здесь бывают люди.
   - Почему?
   - А вон трава измята, вон следы... Оп, вот это да!
   - Что?
   - Кому это рун-унар мог понадобиться?
   - Что понадобилось?
   - Видишь, вон трава, - Алидар указал на чахлую былинку бледно-зеленого цвета с пожухлыми листочками. - Не трогай! Это рун-унар, не знаю, как будет на всеобщем. Его собрали, это видно...
   - Ну да, собирали, - Далек видел, как измяты стебли. Здесь явно и очевидно недавно собирали эту траву. - И что?
   - Это страшный яд. Ее даже трогать нельзя голыми руками, и лучше не ходить по ней, даже и в обуви. Зачем ее собирать, да еще людям?
   - Я знаю, зачем!
  Далек рассказал Алидару о телегуинском зелье Истины, тот только охнул.
   - Наверное, владыка специально землетрясение устроил, хотел сделать горы проходимыми - на эту сторону. Если т говоришь, он знает, кто это делает.
   - Да, он сам сказал, что знает.
   - Тогда здесь скоро будут наши. Знаешь, Далек, сделаем так: ты оставайся здесь, а я схожу обратно. Я быстро - предупрежу. Владыка сможет снять Заклятие на стене специально для тебя. Может быть, он даже поблизости.
   - Как ты наверх-то заберешься?
   - М-да...
  Алидар посмотрел вверх, куда уходила гладкая скала - не зацепишься. Вряд ли все же землетрясение должно было проложить дорогу - дорога, если и была, то пропала окончательно.
   - Сейчас посмотрю... Попробую подняться...
  Никуда подниматься не пришлось. Послышались голоса, друзья юркнули за большой камень, а из трещины в скале появились трое людей в странной одежде до полу, в перчатках и с тряпками на лицах. Вышли, убрали тряпки, подышали, оглядели съехавшую плиту.
   - Вот черт! - сказал один. - Я уж думал, завалит. Разве тут трясет?
   - А еще не дошло?
   - Надо убираться, - вставил третий. - Закроем и ноги... Правитель тамошний, - человек ткнул вверх, в сторону Глориндола, - говорят, и горы может передвигать - они ж его.
   - Ну ты хватил!
   - "Хватил...". Вот набежит сюда толпа остроухих, чем от колдовства отмахиваться станете? Уходить надо.
  И тут тряхнуло еще и еще. Люди попадали на землю, Далек с Алидаром - тоже. Посыпалась каменная крошка, пыль, юноша закрыл глаза, а открыв, не увидел скрывавшего их валуна.
  - М-мать вашу! Что я говорил!
  Далеки Алидар вскочили. На них с откровенной злобой смотрели три пары глаз.
   - Зря же вы сюда притащились. Зря. Тут вас и похоронят.
   - Это вы зря сюда пришли! - выпалил Алидар. - Скоро здесь будут наши!
   - Значит, будет кому хоронить!
  Трое людей разом сделали одинаковое движение, но Алидар был быстрее. Эльф резко взмахнул обеими руками, что-то блеснуло, звякнуло сталью и Далек увидел лишь три полумесяца с острой кромкой, бессильно лежащие на камнях.
  Алидар так и замер с поднятыми руками, словно удерживал невидимую крышу.
   - И долго ты так собираешься торчать?
   - Сколько понадобится, - усмехнулся эльф.
  Противники замерли друг напротив друга - глупое положение; оставалось лишь с ненавистью смотреть друг на друга, сделать что-либо ни тем, ни другим не представлялось возможным. Далек огляделся. Укрытий, кроме пещеры, откуда появились трое, нет; не сможет же Алидар вечно стоять с поднятыми руками и не бегать же им среди камней, стараясь увернуться от стальных полумесяцев. Остается одно - пещера. Там явным образом никого нет, был бы хоть один - уже выбрался бы на шум. Может быть, удастся закрыть устье пещеры, тогда можно продержаться сколько потребуется. Алидар, по-видимому, думал очень схожею
   - Эй, остроухий, не устал еще?!
   - Ты, урод, на себя посмотри!
  Алидар указал на человека и единым духом выпалил что-то на своем языке. В ушах засвистел ураган, Далека качнуло в перед, а в троих противников будто морской прибой ударил. Ни один не устоял на ногах. Алидар схватил Далека за руку и поволок к пещере. Юноша обернулся и усмехнулся, глядя на тщетные попытки людей подняться с камней. Ни дать ни взять, три карпа на берегу - только рты разевают да хвостами шевелят, и без толку.
  Вход в пещеру Алидар очень остроумно завалил - вызвал небольшой камнепад и отрезал путь наружу.
   - И что теперь?
  Далек силился рассмотреть хоть что-нибудь в темноте.
   - А ничего. Наших подождем. А те все равно далеко не уйдут. Пойдем.
   - Куда?!
   - Вперед.
   - Знать бы еще, где здесь перед. Или ты что-то видишь?
   - А ты - нет? - поразился эльф. - Пойдем, - повторил он, беря Далека за руку. - Там впереди какой-то свет.
  Через три шага друзья поняли, для чего троим людям понадобились тряпки на лицах. Стало трудно дышать. Далек уткнулся носом в рукав, стараясь дышать ртом и неглубоко. Алидар не присочинил про свет впереди. Узкий проход в толще скалы раздался и превратился в большую округлую пещеру, тускло освещенную масляными лампами. Друзья замерли от удивления, Далек перестал дышать вообще - подобного ему не доводилось видеть никогда.
   - Вот это да! - воскликнул Алидар и сейчас же закашлялся. - Целая лаборатория, - все же выговорил он.
  Далек кивнул, будто понял последнее слово. Все пространство пещеры занимали прозрачные кубы, шары и иные формы, соединенные между собой переплетением полых трубок - их было здесь больше, чем нитей в паутине. В трубках что-то бежало или дымилось, а в кубах и шарах ворчало, плескалось, кипело, тряслось и било фонтаном. Алидар немедленно полез в гущу этого безобразия, Далек благоразумно остался на месте. Глаза уже начинали слезиться, а в горле невыносимо першило, а Алидар все бродил среди неведомых сосудов и, похоже, все понимал и восхищался. Обойдя все сооружение, эльф обнаружил что-то и замахал другу - мол, иди сюда. Юноша помотал было головой, но Алидар не успокаивался, Далек нехотя обогнул прозрачный шар едва не с него ростом и увидел на что указывает Алидар. На полу стояло с дюжину темных залитых сургучом бутылей и в такую же стекала по трубке темная густая жидкость.
   - Это оно! Зелье!
  Далеку очень захотелось грохнуть все бутылки о каменный пол, но он удержался. Пусть эльфы увидят, что у них под носом творится. Пусть Дайлен добудет доказательства того, какую отраву готовят из травок чуть не у него дома. Алидар серьезно кивнул и оба друга отошли подальше - дышать становилось все труднее. Незаметно для себя эльф и человек перекочевали в коридор, снаружи не доносилось ни звука. Странно. Не успел Далек так подумать, как послышались неразборчивые крики.
   - Наши! - воскликнул Алидар и кинулся к выходу.
  Далек за ним. В криках различилось:
   - Стоять! Именем владыки...
   - Тварь остроухая!
   - Стоять! Без глупостей!
  Вопли смолкли, Далек с разбегу чуть не уронил Алидара, натолкнувшись на него в темноте.
   - Осторожно! Отойди в сторону, я сейчас открою.
  Далек кивнул, сделал шаг назад и сейчас же:
   - Финира! - донеслось снаружи.
   - Аллара! - выкрикнул Алидар.
  Брызнул свет, полетели камни, закрывавшие устье, и в тот же миг пещера подпрыгнула, пол ушел из-под ног и страшно загудело в ушах. Далек видел как гигантский пласт обрушился с потолка и завалил противоположную сторону коридора, видел дым и брызги искр, слышал шипение и свист, заглушающие даже грохот камней. Он помнил, что прыгнул вперед изо всех сил, помнил какие-то фигуры впереди в свете дня, помнил как вдруг день обернулся ночью и после этого память пропала вместе со всем миром вокруг.
  Очнулся он в незнакомой комнате, снова в окно вливалась темнота, перемешанная с музыкой, а справа струился неяркий приятный свет. Далек глянул на высокий потолок, на вышитое покрывало, которым был укрыт и, пораженный, попытался подняться на подушке. Это удалось, хоть и навалилась слабость и отрешенность. Не успел юноша ничего разглядеть, как послышались шаги и из-за выступа стены вынырнула девушка серебристо-сером платье.
   - О-о, ты проснулся! Здравствуй! - девушка с достоинством поклонилась. - Как ты себя... чувствуешь?
  Говорила она с заметным акцентом и останавливалась, подбирая слова. Совсем юная девушка, почти девочка, лет тринадцати - четырнадцати на человеческий взгляд.
  Далек с запинкой произнес:
   - Хорошо... Спасибо.
  Девушка улыбнулась и подошла ближе. На юношу посмотрели огромные наполненные словно бы звездным светом глаза. Темные, почти черные, как и длинные ресницы. А волосы, разделенные на две пряди и перевязанные лентами, до удивления светлые. Странного серебристого, металлического оттенка. Странно, почему не звенят на ходу.
   - Где я? - тихо спросил юноша, хоть и понимал, где именно.
  Девушка рассмеялась.
   - Ты во дворце Дайлена, владыки Глориндола, - она вновь поклонилась и добавила. - Я - Аллариэн.
   - Владыка... твой отец? -прошептал Далек.
   - Да. А тебя Дальеком зовут, верно?
   - Да. Далеком. Почему же ты сама за мной ухаживаешь?
   - Почему? Ты - гость. И еще... ты и Алидар пострадали... за Глориндол, за моего отца.
   - Мы от глупости своей пострадали. А где Алидар? Что с ним?
   - Он спит.
   - Но с ним все в порядке?
   - Да, не волнуйся. Он будет здоров - совсем скоро. Как и ты. Ты еще не устал? Отец говорил, тебе лучше много спать.
   - Я не устал.
   - Можешь говорить еще немного?
   - Конечно.
   - Хорошо, - девушка выпрямилась. - Я позову отца. Он хотел говорить с тобой.
   - И ты... - опешил юноша, - ты спрашивала, смогу ли я говорить с владыкой?
   - Да, - не понимая удивления человека ответила дочь Дайлена. - Отец должен знать, сколько он может с тобой беседовать, чтобы разговор не был тебе... во вред.
   - Не будет. Я совершенно здоров!
  Аллариэн засмеялась.
   - Знаешь, - добавил Далек, - если бы все правители были хоть чуточку похожи на твоего отца, на Островах стало бы лучше, чем в раю.
   - Благодарю, - девушка поклонилась и исчезла. Только метнулись серебристые волосы и платье им в тон.
  Разговор с Дайленом был очень недолгим. Владыка Глориндола не стал спрашивать о самочувствии - он и без вопросов все видел. Далек почувствовал, что краснеет под пристальным взглядом.
   - Спасибо Вам, - тихо сказал он, - и простите нас. Мы... мы глупо поступили.
   - Тебе стоит благодарить не меня, а свою судьбу, - ответил владыка Глориндола. - И просить прощения нужно также не у меня, а у Алидара и его и своих друзей. И ему стоит сделать тоже самое. Вы едва не погубили друг друга.
   - Еще хуже, - вздохнул Далек. - Там, в пещере, была... лабо... лаборатория, там делали зелье Правды! Понимаете, мы сами видели, уже готовое! И все пропало... нет доказательств...
   - Доказательства будут. А насчет того, что лаборатория, зелье и прочая ерунда ценнее жизни - ты не прав. Совершенно не прав.
   - Но...
   - Все можно доказать, все можно преодолеть и со всем справиться - но только пока ты жив. И пока совесть твоя не запятнана кровью невиновного. Все остальное - поправимо или преодолимо. Запомни.
  Далек кивнул.
   - А сейчас спи. Тебе необходимо отдохнуть. Завтра ты должен быть совершенно здоров.
   - Я не хочу спать. Я только что проснулся.
  Дайлен слегка улыбнулся и посмотрел прямо в глаза юноше - у того легко закружилось в голове.
  - завтра утром вам предстоит отправиться в путь, - голос владыки звучал как будто из далекого далека. - Хэлладар возвратился с вестями, и вам предстоит встретиться с ним в Ниариатте. Я не представляю, какого рода вести, - предупредил Дайлен вопрос. - Хэлладар не пояснил ничего. Вести важные и спешные, вот все, что мне известно. Но, думается, Хэлладар напал на след тех, что оставались до сей поры в тени. Иначе его поведения я объяснить не могу.
   - Он в Ниариатте? - с трудом подавив зевоту, спросил Далек.
   - Нет. Он на пути в Линтолин, город, где в настоящее время находится Совет Сил. Да, разумеется, для того, чтобы встретиться в Тиллином Ниах-Ахалом. Затем он вернется в Низину, в Ниариатт - там и встретитесь.
   - А зелье? А эти... трое?
  - С этим позвольте мне самому разобраться. Мне хотелось бы напомнить кое-кому, что играть в "обмани эльфов" с Глориндолом не стоит.
   - Они были из Княжеств? - глаза Далека против его воли закрылись.
   - Разумеется, нет! Из Салавеста. Разве министры Княжеств стали бы так рисковать своим именем. Гораздо удобнее использовать для нечистой, и что говорить - опасной работы чужих людей небольшого небогатого государства. Но я выйду и на Княжества, и на Кассир - это лишь вопрос времени. Здесь все решено и ничего нового не предвидится. У вас же иная забота. У вас - Шеанодар и те, кто за ним.
  Далек кивнул, на большее сил не хватило.
   - Но все это - завтра. Сейчас же - спи. Завтра утром ты будешь здоров.
  Так и получилось. Владыка Глориндола слов на ветер не бросал. Наутро Далек проснулся на диво бодрым и живо соскочил на пол. За окном дрожал уже не летний, а осенний рассветный сумрак, было довольно прохладно. Далек улыбнулся, сам не понимая чему и принялся одеваться. Не успел он надеть рубашку, как явился Алидар. У юноши нехорошо екнуло в животе. Эльф был бледен и левая рука его висела на перевязи. Далек похолодел при мысли, что было бы, завали Алидара насмерть и выдавил:
   - Прости.
   - За что?! - воскликнул тот. - Это мне нужно прощения просить. Меня дернуло в эти горы...
   - А я не возражал. Так что...
   - Оба виноваты! В равной степени.
  В дверном проеме стоял Ирис - со своей обычной улыбкой и разглядывал смущенных приятелей. Далек мигом оделся и все трое вышли на открытую террасу в левом крыле дворца.
   - А! Исцеленные! Ну что, излечили вашу дурь? Или это не лечится!
  Возразить на приветствие Харфека ни Далеку, ни Алидару было нечего. Вопреки ожиданиям юноши возвращаться к Лидиру не пришлось. Все было готово для путешествия, и оседланные лошади нетерпеливо переступали копытами, пока их хозяева спускались вниз. Там, под влажной тенью огромных деревьев их ждали Тиадал, Нарнитаэль и Эйрентил рука об руку с незнакомой Далеку девушкой. Вэйриэнн же не смогла подождать и по ступеням кинулась навстречу брату. Образовалась небольшая суматоха, в которой Далека и Алидара едва не задушили от избытка чувств.
  Внезапно все эльфы замерли на миг, а в следующий низко поклонились - по аллее к ним шли Дайлен - владыка Глориндола и Аллариэн, его дочь.
   - Счастливого пути, - сказал Дайлен в полной тишине. - Но прежде, чем проститься я хочу, чтобы вы знали - Врата Глориндола распахнутся перед вами в любое время.
  Ирис вздохнул и даже в лице изменился, когда владыка Глориндола передал ему - первому - небольшой кусок пергамента. Кусок, дороже которого мало сокровищ сыщется по свету.
   - А сейчас... - Дайлен взмахнул рукой и среди травы под раскидистыми деревьями появилась чуть светящаяся тропа. - Пора.
  Далек последний раз обнял на прощание Вэйриэнн и Нарнитаэль, поклонился друзьям, правителю и его дочери и вскочил в седло.
   - Расстаемся, но не прощаемся!
   - И я не прощаюсь!
  Искра с места взяла в галоп, рванулся ветер навстречу и брызнули из-под копыт капли росы вперемешку со светом от тропы. Вперед - там, где начинается новый день, и новый путь и где, Далек был теперь уверен, все будет хорошо.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"