Мерзлякова Наталья Александровна : другие произведения.

Часть 1. Мальчик с севера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Часть 1. Мальчик с севера
   Глава 1. Тропа с норовом.
   Серое небо мешалось с серыми застывшими полями у горизонта; серая голая полоса тракта вилась меж стерни и крытых стогов, под ногами хлюпало.
   Далек ускорил и без того не медленный шаг - дело явным образом шло к дождю. И ничего в том удивительного - конец северной осени, ноябрь на дворе.
   До этой поры Далек никогда не думал о себе, как о жителе севера. Спору нет, Форнтиол - самый северный из Великих Островов, Вершки - почти в центре острова, родные Озерки - те вовсе у подножия Белогорья... Однако, север, по мнению Далека, лежал за Белыми горами. Север - это там, где никто не живет, где снег держится почти всю зиму, где солнце не отличишь от недопеченного блина, который и не светит и не греет.
   Но за те три дня, что продолжалось его путешествие, Далек начал предполагать, что север располагается значительно ближе, может быть, даже там, где он сейчас находится. Холодно было до невозможности. С неба наконец посыпались ледяные капли, юноша поежился.
   Он вымок давно и всерьез; в каждом лапте по ковшу вода, куртку уже и выжимать бесполезно, а шапки совсем нет. Холщовая сумка за плечом была не суше всего остального, и Далек жалел бы - будь в ней хоть что-нибудь посущественнее пары луковиц и да черствых сухарей - таких, что никаким дождем не размочит. Но нет, собираться в путь по-настоящему ему не пришлось, а единственная стоящая вещь - отцовский нож - висел в кожаном чехле на шее.
   Дождь усилился, но Далек вместо того, чтобы побежать, остановился. Справа в серо-желтой стерне стояли стога, слева - тоже, но с тем различием, что за грузными шапками, за колючей щетиной стерни, совсем близко к тракту подходил синеватый язык Заповедного леса.
   Вот она - стежка, что ведет от тракта а деревьям... Всего-то ничего - спуститься с большака - и через сотню шагов окажешься в лесу... Но Далек стоял.
   Все три дня он думал об этой стежке, об этом лесе. Будь он чуть помладше - бежал бы уже через поле бегом, сломя голову, а теперь вот стоит.
   Первый раз в жизни Далек увидел эльфа лет в пять. Как, почему забрел Старший в Озерки и что там ему понадобилось - ничего Далек не знал. Он не помнил даже, как эльф тот выглядел и был ли один. Запомнил только сапоги да косички. Сапоги, а вернее будет - ботинки - приходились по тогдашнему росту Далека самым удобным предметом для рассматривания, да и выглядели занятно. Невысокие, чуть выше щиколотки, из неведомого материала - блестит, а видно, что мягкий-мягкий; очень узкие и зашнурованные не впереди, а сбоку, с внутренней стороны. Было чему поразиться в пять лет.
   Во что был одет эльф, кто его знает, Далекова память сразу после ботинок переходила к прическе, словно голова у Старшего от колен росла. Хотя, нет, не от колен, потому что поразившие маленького Далека разноцветные шарики и блестящие ниточки, вплетенные в волосы, находились где-то чуть не под облаками. Далек усмехнулся - сейчас бы ему взглянуть, наверное, засмеялся бы, а тогда только рот раскрыл на такие невиданные игрушки.
   При второй встрече ему было лет десять-одиннадцать. Видел он эльфа мимолетом, но разглядел и запомнил лучше, чем в первый раз. Далек тогда пришел в лес к отцу, помочь бревна перевезти, вышел к делянке и увидел, что отец с кем-то говорит. Слов Далек не услышал, да и не старался, подслушивать было не в его характере, но понял, что собеседник издалека.
   Плащ на нем был - до пят, капюшон откинут и волосы по плечам. Далек сначала подумал, может, кто из города или еще откуда, дорогу спрашивает. Выйдя же на вырубку, он заставил отца и незнакомца обернуться - и только тогда понял, что перед ним - не человек.
   Эльф кинул на мальчишку один-единственный взгляд, кивнул отцу, повернулся и ушел. Отец молчал, а Далек стоял и смотрел вслед Старшему. Теперь он тоже не обратил внимания на одежду, только плащ и остался в памяти, но поразило его лицо эльфа. Узкое, бледное, да не в том дело... Глаза удивительные. Большие, словно велики по лицу, немного косо поставленные... Не в том дело. Удивительные. Страшные. Как омут - и манит, и страшно, и вода чиста, и ледяные ключи со дна...
   Отец не рассказывал, что нужно было эльфу и о чем они говорили, а Далек не спрашивал. Любопытно было, да не чересчур и к тому же знал - сам отец не скажет - ничем у него не дознаешься.
   И вот три дня Далек все вспоминал: что сам видел, что от других слыхал - все-все об эльфах. И какие они бывают, и чего хотят, и стоит ли к ним в Заповедный лес без крайней нужды соваться.
   Дождь вдруг, без предупреждения из мерзкой мерзлой слякоти превратился в ливень. И тоже ледяной. Далек отбросил последние сомнения и со всех ног припустил по стежке к лесу.
   Пока бежал - вымок пуще прежнего. Продрался сквозь кустарник и начал отсчитывать шаги. Мокрые листья хлестали по лицу, ветки цепляли за одежду и суму - словно решимость проверяли. Далек взмок к пятидесятому шагу, как вдруг кустарник и подрост закончились. Далек поскользнулся на траве, съехал с обрыва по корням и упал мало не носом на тропу.
   Широкая, утоптанная, она поднималась вверх и по ту сторону оврага исчезала за деревьями.
   Далек поднялся, вытер ладони о куртку, отряхнулся, поправил суму и направился по тропе вглубь леса. Поначалу он оглядывался и прислушивался, но что можно услыхать в лесу во время ливня. Да и лес - не страшнее любого обыкновенного, совсем не эльфийского. Деревья те же, трава - хоть мокрую ее трудно разобрать - а вроде та же. Ни ям, ни корней, ни голосов, никаких страшилищ - хорошая тропа, иди себе и иди.
   Дождь кончился, но с веток продолжали падать капли; листья с каких-то деревьев почти облетели, на каких-то только вяло повисли и пожелтели.
   Трава уже поникла, пожухла, согнулась под грузом капель, как древняя старуха под ношей... Ни птиц, ни зверей... Лес как лес - мокрый, пустой и обыкновенный. Оно и хорошо, что неправдой выходили козни эльфов и разная нечисть, которая тут вроде чуть не под каждым кустом поджидает. А только скучно будет идти, и вроде как обидно. Думал, боялся, глупости вспоминал - а все попусту. Думал героем стать, эльфийский лес пройти, а это дело и карапузу бесштанному по силам.
   Тропа петляла меж деревьев, причудливо вила узор: то в овраг ныряла, то наверх уводила - а только все по хорошим местам, где идти - одно удовольствие. Если бы не дождь, да если бы с припасами - песни впору петь. Однако Далеку было не до песен - слишком он вымок и замерз. На юноше ни нитки сухой не осталось, а зубы так и чакали.
   Во всем лесу - ни одного сухого листа - сырость, слякоть, холод... Преодолев очередной подъем, Далек понял, что выбился из сил.
   Полдня без остановок он шел по тракту, теперь по лесу шатается - без крошки во рту, под дождем. Далек укорил себя за нытье, но все же остановился. Ноги гудели, и юноша, не раздумывая уселся под дерево в трех шагах от тропы.
   Есть не хотелось, дрожь становилась все сильнее и зубы стучали на весь лес. Обхватив руками колени, Далек прислонился затылком к стволу в надежде немного отдохнуть. Капли падали за шиворот, ползли по спине, а голова становилась тяжелой. Тропа мутнела, расплывалась...
   "Не сходи с тропы!".
   Отец никогда не бранил эльфов, но и хвалы им не пел, он вообще о Старших и пары слов за много лет не вымолвил. Но о тропе - говорил.
   "Тропа та надежная, приведет в город - не сомневайся. Но с тропы не сходи. Не знаю я что и почем в том лесу, врать не стану, а негоже без пути шастать. Да и - сам посуди - где ж видано, чтоб гость в доме хозяина шарил или сам по комнатам бродил".
   - А в лесу, Далек, слышь, есть тропа!
   - Ну, знаю...
   - Много ты знаешь! Сходить с нее нельзя...
   - И это знаю.
   - А зачем нельзя - тоже знаешь?!
   Тикки улыбается, блестит зубами - точно знает, где у товарища дыра в заборе.
   - Нет...
   - Вот то-то. Слушай, мне человек надежный говорил. Не трепло какое приходящее, нормальный мужик.
   - Кто?
   - Да не знаешь ты его.
   - Ты откуда знаешь, что я не знаю?
   - Тебе про мужика или про тропу?
   - Про тропу. Потом про мужика.
   - Дался тебе он. Ладно... В общем, та тропа эльфами вроде как заговоренная. Чтоб чужим по лесу - а ведь они думают, что лес-то ихний! - не шататься, они ее заговорили. И теперь всякий, кто с нее в сторону свернет - без следа сгибнет.
   - Как это без следа?
   - А вот так.
   - Э-э... нет, мужик, ты говорил, нормальный был, а так треп выходит. Болота там, что ли, вдоль тропы понасажены?
   - Какие болота?! - Тикки всплескивает руками, как-то суматошливо, по-бабьи, но задорно и смешно. - Эльфы же! Какие им болота, им раз плюнуть - и нет человека.
   - Чего тогда ради тропу чаровать?
   Далеку очень хочется поверить другу, но он знает Тикки и попасть впросак не улыбается. Поэтому он с самым серьезным видом ждет ответа.
   - Тебе, Далек, надо в эти... в схилосы податься.
   - Куда податься?
   - В схи... а нет, в схилосовы - вот. Люди ученые такие, ходят в черной хламиде до пят и с бородой по колено, - Тикки изображает согбенного Далека с бородой. - И ни во что не верят. Скажешь им - "ночь", а они - "день". Скажешь - "черно", а они - "бело". Вот тебе бы к ним, авось, ты им сгодишься.
   - А ты сгодишься байки по ярмаркам рассказывать. Чего тропу чаровать, силу волшебную тратить, когда, я слышал, эльфы ночью зяблику в глаз попадают. Человека-то углядят как-нибудь.
   - От кого слышал-то?! - Тикки хохочет так, что чуть слезы не текут. - От схилосовов своих! Ночью... зяблику... в глаз... Мудрено!
   Далек и сам понимает, что сморозил чушь. Вот так всегда, с Тикки языком не померяешься, любого уболтает.
   - Известно - мудрено. Попади-ка в закрытый глаз. Днем-то, когда зяблик глаза откроет, туда, поди, любой дурак попадет...
   - А ну-ка, попади! Хоть с трех шагов!
   - Я не попаду, - сознается Далек, - но речь-то ведь не обо мне. Про тропу доскажи.
   - Доскажи... - Тикки разводит руками. - То "байки", а то "доскажи"... Ладно, - берет он другой тон, - я тоже знаю, что эльфы стрелять мастаки. Да и не только стрелять, вообще, сказывают, с оружием - о-го-го.
   - Еще бы, - как бы про себя замечает Далек, - навостришься за сотни-то лет.
   - Ну вот, это все знают, а только эльфы мастерство свое казать не хотят. Даже если не по нраву им, что по ихнему лесу шляются, сами они за луки не возьмутся. Они лучше волшебством.
   - Но почему?
   - А ты сам подумай! - Тон Тикки в третий раз меняется. Из мерного, хорошо знакомого тона баечника превращается в обыкновенный, выкриками. Он придвигается к самому уху друга. - Волшебством-то страшнее. А? И еще - если стрелы полетят, так ты хоть знаешь, что это такое.
   - Мне это уже без разницы тогда будет.
   - Тебе - может, а другим?! Наши-то тоже не из дерева тесаны, руки на месте, глаза - тоже.
   - Ты что, хочешь...
   - Ну да, ну да - на стрелу хоть ответить можно. А на чары-то ты как отвечать станешь? И вины эльфовой вроде нет никакой. Сам утоп, или там с обрыва сверзился, или в яму угодил. Не доглядел. Не пускайте, мол, в лес слепых да убогих.
   Далек молчит. И у эльфов так же - туда не ходи, сюда не смотри... Свернешь - и тебе голову свернут. Тошно.
   Тикки шепчет удрученному товарищу:
   - Да ты не бери... Так-то эльфы вроде ничего, кто на тропе - не трогают, даже и на глаза не показываются. А велика ли трудность - с тропы не свернуть, пути всего-то дня два.
   - А по нужде придется - как быть - тоже на тропе?
   - А-а... ну, попробуй. В зад-то они точно попадут.
   Голосок у Тикки становится совсем тоненьким, пискливым, да и сам он мельчает на глазах. Только что был ростом с Далека - а уже по пояс, по колено... Далек наклонился, хотел ухватить друга за шиворот, удержать - ведь на нет сойдет - и промахнулся. Рука схватила воздух, а Тикки кувыркнулся назад и расхохотался.
   Далек вскочил на ноги и ... открыл глаза.
   Миг он хлопал ресницами, глядя на мокрые листья. Заснул он, что ли? И привидится же... Всякое. Далек поморщился, о Тикки даже думать не хотелось, не то что во сне его видеть. Юноша отлепился от ствола - на щеке остались кусочки коры - и встал по-настоящему.
   Нога онемели, Далек наклонился растереть и вдруг сверху послышалось:
   - Ты на тропу-то больше не вернешься? Лесом пойдешь?
   Далек подскочил, глянул вверх и остолбенел. Открыл рот и забыл закрыть. Прямо перед ним, на уровне макушки сидел на мокрой ветке ясеня человечек. Сидел, ногами болтал, щурился - а сам не больше 2 ладоней ростом и какой-то синеватый.
   Одет человечек был хорошо: в штаны, рубашку, поверх - черный бархатный сюртучок. На ногах остроносые туфли, только шапочки нет. Волосы черные, по плечи, личико сголуба, остренькое, а глаза большие, зеленые и уголки к вискам.
   Эльф эльфом, только маленький и синий как покойник. Человечек усмехнулся насмешливо - зубки крохотные, острые, как у землеройки. И в самом деле, чем-то похож на Тикки. Потому и ответил Далек грубо.
   - Тебе-то какое дело? В провожатые набиваешься?
   Человечек засмеялся - тоненько, как мышь пищит.
   - Ох и грубый ты, Далли. Тебя вежливо спросили...
   - Я тебе не Далли, слышать этого имени не хочу! Куда надо, туда и пойду, тебя не спрошу.
   - Пойди. Далеко ли уйдешь?
   - Не твое дело.
   Далек вышел на тропу и зашагал по ней. Он был зол, очень зол, и сам не знал на кого. На себя, на Тикки - предателя или на этого синего болтуна - колдуна.
   - Эй, Далли! Ты даже не спросишь, откуда я знаю твое имя?
   Далек не обернулся. Зачем спрашивать, если и без вопросов ясно. Сон подсмотрел. Синий человечек не отставал. То ли с ветки на ветку он прыгал, то ли колдовство - а только голос его, как ни быстро Далек шел - тише не становился.
   - Ну, ладно, друга ты не слушаешь, так хоть отца с матерью пожалей. Герой выискался. Сгинешь - и хоронить будет некому. Ни тебя, ни родителей твоих.
   Этого Далек не стерпел. Резко обернулся - конечно, человечек был тут как тут, на ветке над головой.
   - Я тебя хоронить не попрошу, не бойся. И родителей моих не трожь, коли не знаешь. Отцепись, пристал как блоха.
   - Ух, какой смелый! - нисколько не смутился человечек. - Распетушился, перышки взъерошил. Это поначалу так, а прижмет - живо домой запросишься, к мамке под крылышко. Нет уж, послушай, я хоть и ростом пониже, зато возрастом постарше. Голова у тебя на плечах или чурбан еловый - ни еды у него, ни одежды - ты бы еще голым вышел. И нет бы по тракту, нет бы через деревни, где хоть добрые люди помогут - нет, через лес полез. Горит у тебя, в Форне, что ли? Или боишься, как бы совесть не извела, что стариков одних бросил?
   - Закрой рот! Некого мне бросать! Нет у меня родителей! Чего рот открыл? Гляди, с ветки не навернись. Колдуешь - колдуй с умом. Нашел, кого мне во сне показывать. Друга! Не друг он мне, а хвост собачий!
   Далек сам не заметил, как сорвался на крик.
   - И я дойду до города, что бы ты мне тут не плел! Не боюсь я! Некуда мне бежать - потому я и не побегу, а пойду, и дойду, куда надо. Понял?!
   Человечек молчал. Он даже не смотрел Далеку в лицо, все глазами туда-сюда бегал.
   - И отцепись от меня, нечего пугать, и следить за мной нечего. Еще раз появишься - сухарем пришибу!
   Молчание в ответ. Далек слов и не ждал, развернулся и пошел. Теперь он был рассержен прежде всего на себя самого. Выговорился!
   Не собирался Далек никому говорить о беде - само вырвалось. И еще как вырвалось! Получается, что сирота - нечто вроде героя. Может, так оно и есть, только Далек ни гордиться, ни стесняться не собирался, он просто не хотел, чтобы знали. А вот один уже знает. А ведь не раз и не два еще спросят его - зачем ему одному в конце осени в город понадобилось, да еще на корабль. Если так каждому отвечать, весь Форнтиол узнает. И еще Тикки этот! Ну синий паршивец, это надо было так обвести. То ли он сон подглядел, то ли сам его и навел... Лучше от того не станет.
   Со злости Далек шел быстро, ни на что не глядя, словно убегал от кого-то. В лесу быстро темнело, день осенний умирал на глазах - вот скоро и тропы не будет видно, а Далек все шел. Спотыкался, натыкался на стволы и ветки, а шел. Продолжил шагать он и в полной темноте, как в угаре - лишь бы идти, только бы не сидеть на месте. Глаза сами закрывались, и иной раз лес пропадал куда-то и только, ударившись о дерево или споткнувшись, Далек опамятовался.
   В очередной раз он, видимо, все же заснул на ходу. Когда открыл глаза - поздно было, он уже летел куда-то под гору. Юноша стукнулся коленом, лбом, потом затылком и под конец обрушился спиной в воду, подняв брызги, которые на него же и упали.
   Только теперь Далек пришел в себя. Встал, огляделся - темень кругом, лес вокруг молчит, под ногами воды по щиколотку и не видно ни зги.
   "Вот дурень, - выругал себя Далек. - Не зря говорят, злой - что дурной. Правда. Наломал дров. Как выбираться-то теперь?". В ветвях что-то зашевелилось, посыпались капли. "Белка", - сказал себе Далек, а сам уже спрашивал:
   - Ты, что ли?
   - Я. Сухарь при тебе?
   - В сумке лежит. Не понравится - наугад кину.
   - Не надо наугад, - послышался вздох. - Я виноват - мне и отвечать. Кидай.
   Но Далек не то что кинуть, а и из рук бы сухарь выронил. На ветке словно свечу кто-то зажег - свет стал расходится полукругом. Впрочем, нет, от свечи совсем другой свет, а этот яркий, сголуба и видно, что холодный. Свет сложился в шарик, взмыл над веткой - а на ветке, конечно же, сидел тот самый "болтун - колдун". Только ногами уже не болтал и зубы не скалил.
   - Ну, что на этот раз?
   Далек уже не сердился, злость прошла, а какая-то досада оставалась.
   - Извиниться хочу, - остроносые туфли с серебряным шитьем качнулись в воздухе.
   - Хочешь - извиняйся, - пожал плечами Далек. - Я тебя не просил, - и отвернулся.
   Он стоял в небольшом, почти круглом овражке, в гнилой воде, над головой в голубоватом свечении высились деревья с вывороченными корнями.
   Человечек молчал. Далек полез вверх по обрыву, цепляясь за корни деревьев.
   - Не в ту сторону, - послышалось за спиной. - Тропа по другую сторону.
   Далек съехал на животе со склону и повернулся на голос. Человечек уже стоял на ветке, держась за верхнюю и серьезно смотрел на юношу.
   - Я не лгу, - как-то умоляюще добавил человечек.
   - Я вроде тебя во лжи не уличал.
   - Нет... Но ведь ты думаешь...
   - Я тебе уже раз сказал, колдуешь - колдуй с умом. Читаешь мысли - читай толком. Это мое дело, что я думаю, а не твое.
   - Не мое, - согласился человечек, оглядывая Далека как нечто удивительное. - Ах, ты, наверное, просто не знаешь...
   - Чего я не знаю?
   - Кто я такой.
   - Не знаю и знать не хочу.
   Далек лукавил, а попросту - безбожно лгал. Он очень хотел знать, с кем говорит. Ни разу он не слышал о таких человечках - ни от отца, ни от деда, ни от всезнающего и гораздого на байки Тикки.
   - Ты слышал об эльфах - пикси?
   - Об эльфах - слыхал, а чтобы другое название было...
   - Это не другое название, - вздохнул неведомо от чего человечек, - это мой народ - эльфы - пикси...
   - И что с того? Ложь-то тут при чем? По мне, хоть как вы назовитесь.
   Человечек молчал, а Далек понял, что до сих пор стоит в проклятом овражке. Начал карабкаться с другой стороны, эльф - пикси за спиной все молчал, не мешал. Выбравшись, юноша поднялся на ноги, хотел отряхнуться да понял - без толку будет, огляделся и увидел тропу. Совсем радом с овражком. Вспомнились слова Тикки, слышанные и во сне и на яву: "Не доглядел. Сам в болоте утоп, с обрыва сверзился или в яму угодил". Вот и он не доглядел.
   Далек обернулся, против воли ища эльфа - пикси. Овраг был темен, хоть глаз выколи.
   - Я здесь!
   Человечек стоял на тропе, и светящийся шарик висел у него над головой, на уровне пояса Далека.
   - Ты куда-то собрался?
   - Тебя провожу. Без света идти опасно.
   Далек только сейчас понял, что идти никуда не сможет. Он устал, устал как собака, он вымок, вымазался в глине, продрог до костей и жутко хотел есть.
   - Не пойду я никуда. Ноги уже не ходят.
   Эльф - пикси улыбнулся и неожиданно подмигнул юноше.
   - Не ходи, - сказал он, все еще улыбаясь во все зубы. Их было будто бы вдвое больше, чем у людей. - И здесь неплохо: холодно, сыро... А скоро и темно будет. Чем не место для ночлега.
   Далек онемел, а потом спросил:
   - Ты другое место знаешь, что ли?
   - Знаю, но там сухо и тепло - понравится ли еще тебе?
   - Ох и язык у тебя... Тебе его оторвать не обещали?
   - Не только обещали, но и пытались.
   - Не мудрено. Куда ты меня зовешь-то?
   - К себе, - эльф - пикси поклонился. - Милости просим.
   - Ты в своем уме? - опешил Далек.
   - Уж не в твоем, - хихикнул человечек, подпрыгивая на месте. - Глаза у меня на месте, твой рост я вижу. А ты, прежде чем говорить, посмотрел бы на мой дом.
   - Он что, прямо на тропе? - поинтересовался Далек. Он, оказывается уже шел за резво подпрыгивающим на ходу эльфом - пикси.
   - Почему - "прямо"? нет, чуть в стороне.
   - Кто-то сам говорил...
   - На тебя законы не действуют, ты и так дважды сошел, от третьего раза хуже не станет. Да и недалеко совсем, не заметят.
   Кто не заметит, Далек спрашивать не стал. Шли они и в самом деле недолго, шагов двести от овражка отошли, и провожатый свернул в лес по левую руку от тропы. Далек - за ним. Эльф - пикси, не смотря на небольшой росточек, обогнал человека на пару шагов и обогнал бы еще больше, если бы не оборачивался и не дожидался Далека.
   По лесу прошли всего шагов тридцать. У огромного дерева - пятерым не обхватить - эльф - пикси остановился и хлопнул в ладоши. Тотчас же в стволе дерева раздалась трещина, и все ширилась, пока Далек не понял, что сможет протиснуться.
   - Прошу, - эльф - пикси поклонился мало не до земли и указал на трещину.
   Юноша глянул на него, на дерево, снова на него и кивнул. Боком он протиснулся в ствол, чувствуя себя донельзя глупо. Под ногой образовались какие-то уступчики. Далек оступился, заскользил вниз, ударился затылком в потемках и сел.
   - Извини, пожалуйста, - пискнуло в ухо. Откуда-то сверху вылетел светящийся шарик, а за ним спрыгнул эльф - пикси.
   Свет усилился, Далек в изумлении огляделся. Он сидел в комнате на полу, под ногой у него лежал ножками кверху крошечный столик, голова почти упиралась в потолок, а спина в стену. В стену ли только? Далек понял, что находится под землей, среди корней дерева - вон выпирают - огромные, словно сказочные застывшие змеи. У самого локтя Далек увидел какие-то обломки и отодвинулся. Сидел он тоже на останках чего-то твердого, наверное, мебели.
   - Извини, - Далек подобрал ноги, обняв колени руками. - Я не хотел тебе убытки чинить...
   - Какие убытки, - замахал на юношу гостеприимный хозяин. - Не беспокойся, все это поправимо. Располагайся, как тебе удобно. Я сейчас.
   Эльф - пикси метнулся к стене и словно просочился сквозь нее. Далек огляделся еще раз, привстал, выгреб из-под себя груду деревянного мусора. Разложил его на коленях и понял, что перед ним бренные останки раздавленного им кресла. Гнутые ручки, сиденье из цветастой материи, ножки... точь-в-точь как кукольная мебель, какую отцы своим малолетним дочерям мастерят.
   Стена вдруг раздалась и в проем из темноты влетела бочка. Далек только рот раскрыл - бочка размером была не больше средней кружки. Влетела, покружилась и ровненько встала на пол возле юноши. Следом и хозяин появился. Личико его имело виноватое выражение.
   - Прости, ничего съестного не могу...
   - Не надо. Ты вовсе не обязан меня кормить. Тем более, это сколько же ты на меня всего изведешь.
   - Ты тоже не был обязан мне верить, - серьезно ответил эльф - пикси, глядя на Далека снизу вверх своими большущими глазами. - Но ты поверил. Я у тебя в долгу.
   - Не понимаю, - покачал головой Далек.
   - И хорошо, что не понимаешь, - коротко ответил собеседник. - Ты лучше разденься, сними мокрое, а то простудишься. Лекарств для людей у меня нет.
   - Как же я разденусь...
   - А как обыкновенно раздеваешься, - усмехнулся эльф - пикси, показал зубки. - Ну, если хочешь, я отвернусь.
   - Смотри, от меня не убудет, - пожал плечами Далек. - Только куда я одежду положу? - он огляделся.
   - Одежду... А во-он туда.
   Хозяин махнул ручкой, вновь открылась щель в темноту и видно, что глубокая.
   - Толкая туда, я потом разберусь.
   - Как понять - разберешься?
   - По-своему. Не бойся, ничего с твоей одеждой не станет. Снимай-снимай, с тебя уже море натекло.
   Далек принялся разоблачаться, что в такой тесноте было непросто.
   - И разувайся. Лапти у тебя не суше остального. Их здесь оставь.
   Далек послушно столкал одежду в щель, лапти поставил у стены, остался в одном исподнем, латанном - перелатанном.
   Эльф - пикси смотрел на нож - с уважением и пониманием.
   - Отцовский, - объяснил Далек.
   Он вынул из кожаного чехла прямое блестящее лезвие и поддел им крышку бочонка. Та скрипнула, посопротивлялась и слетела.
   - Здорово! - восхитился маленький хозяин. Он пошарил где-то под ногой у гостя, там где лежал опрокинутый стол и нашел что-то вроде ковша - совсем крошечного и на диво искусно сработанного. - Ты пей, не стесняйся, - добавил он, зачерпывая себе из бочонка.
   - Что это?
   - Пей - узнаешь.
   Далек посмотрел на ухмыляющегося и утирающегося эльфа - пикси, на бочку, снова на хозяина - наконец взял бочонок и осторожно отхлебнул. И ничего не понял.
   - Ну?
   - Не разобрал.
   Эльф - пикси расхохотался. Далек сделал второй глоток, подержал жидкость во рту прежде чем проглотить - и все равно мало что разобрал. Нет вкуса, да и только. Вода, и та ощутимей пьется.
   - Не спеши, - сквозь смех выговорил крошка - эльф. - Это питье с хитринкой. Не смотри, что оно вроде воды.
   И действительно, в горле и желудке у Далека потеплело, голова закружилась и сердце чаще застучало.
   - Что это? - повторил прежний вопрос изумленный и чуть обеспокоенный юноша.
   - Тебе рецепт дать? - рассмеялся хозяин. - Или посоветовать пить помедленней?
   - От рецепта толку не будет - там, наверное, одни волшебные слова плавают.
   - Твоя правда. Почти так. Заговоренное питье, но полезное. Не беспокойся, пей потихоньку, тогда оно не хмелит.
   Далек кивнул и пить погодил. Повисло молчание. Эльф - пикси и человек дружелюбно смотрели друг на друга. Далек наконец сказал:
   - Давай знакомиться, а то как-то по-дурному выходит. Меня, ты знаешь, Далеком зовут.
   - А меня Альдойо, - фыркнул собеседник, - но я терпеть этого имени не могу. Зови меня Дори. Хорошо?
   - Как скажешь. Дори так Дори.
   Они еще помолчали. Далек отхлебнул странного питья и насмелился.
   - Послушай, Дори, скажи, чего ради ты поначалу придуривал?
   - Как догадался?
   - Я не догадался. Сперва я думал - ты серьезно, меня такая злость взяла. А теперь смотрю - ты совсем другой. И говоришь иначе. Почему так?
   - Потому что там, на тропе, я ошибся, - пояснил Дори и отпил из своего ковша. - Я думал, ты из этих малолетних героев, недоумков - переростков, которые все никак не наиграются. Много таких у нас ходит - и все в Форн. То юнгой, то в солдаты, то еще куда... А на деле, - эльф - пикси запнулся, словно едва лишнего не сказал, - не так все выходит. Ты меня извини, я тогда не разглядел. Теперь вижу - ты не в игрушки играешь. Тебя я заворачивать не стану и своим накажу, чтобы присматривали.
   - За мной?
   - За кем же еще? Места у нас не то, чтобы опасные, но для людей непривычные. Да и неровен час - чур-чур, не здесь сказано - тропа свернет. Тогда мы и пригодимся.
   Далек, только собравшийся пошарить в сумке, остановил руку на полпути.
   - Как это - тропа свернет? Разве она не сворачивает?
   - Не бери в голову, - отмахнулся хозяин. - Забудь. Не случится - и хорошо, а рассказывать я не стану.
   - Ну, как знаешь...
   Далек покопался в сумке и нащупал на месте сухарей мерзкую раскисшую массу. Дори наблюдал за гостем.
   - Подожди-ка, - сказал он, оценив, видимо, выражение лица Далека. - Я придумал кое-что.
   Дори исчез, а Далек задумался. Что-то он слышал о тропах, которые ведут не туда, куда надо и даже не туда, куда кажется. Только при чем здесь эльфийский лес? О заколдованных тропах и дорогах рассказывал Далеку дед Тинка - известный всей озерковской детворе знаток сказок и былей. За что прозвали деда Тинкой, никто не мог вспомнить, а только всякой небывальщины помнил старик - даже удивительно. Имена детишек не мог упомнить, хотя видел их из вечера в вечер годами, вчерашний день забывал, а вот сотни сказаний, баллад, басен - наизусть помнил.
   Этот дед и рассказывал как-то притихшей малышне, а вместе с ней и Далеку, о потаенных эльфийских городах. В те города нет дороги смертным, эльф - и то не всякий дойдет, а все потому, что тропа понимает, кто и каким умыслом по ней идет и чуть что не так - меняет направление. Может и в обратную сторону увести, к болоту или в горы вывести - это как придется. И никогда, мол, та дорога в одном месте дважды не показывается. Не знаешь - ни за что не найдешь.
   - Далек, - прервал размышления тоненький голосок, - попробуй вот это.
   Юноша вздрогнул и посмотрел вниз. Дори стоял перед ним с большой по своим меркам корчагой, доверху полной каких-то незнакомых красных ягод.
   - А это что? Тоже волшебные?
   - Нет, сами выросли, хотя, ты снова прав - необычные. Пробуй. Бери сразу горсть, - добавил Дори, гладя, как гость его выбирает одну ягодку.
   Далек уговаривать себя не заставил, бросил в рот горсть, стал жевать. То же, что с питьем - нет вкуса у ягод. Пресные - ни кислые, ни сладкие, с толстой кожицей, с семечками внутри. Невкусные.
   Дори внимательно смотрел на юношу, словно лекарь на больного - дескать, подействует ли лекарство. Далек не понимал, чего от него ждут, неужели Дори полагает, что сможет накормить шестнадцатилетнего парня горстью ягод?
   - Не спеши разочаровываться, - посоветовал эльф - пикси, отдавая всю корчагу Далеку. - Не подействовало еще.
   Он сел и снова отпил из ковша, словно тот был бездонным. Далека начало разбирать любопытство - что это за народец такой: и волшебством владеют, и ягоды какие-то разбирают, и за эльфийскими тропами приглядывают - и не слышать о них. Любопытно. Не принято, конечно, хозяина о нем самом расспрашивать - невежливо это, ну а как они больше не встретятся. Тогда и спросить будет не у кого.
   - Дори, - насмелился Далек, - я у тебя хочу спросить...
   - Знаю, о чем, - кивнул тот с мимолетной улыбкой. - Кто мы такие, да почему ты раньше о нас не слышал?
   - Да.
   - Почему не слышал - не знаю, мы вроде не таимся от людей. Хотя, с другой стороны, и на глаза не лезем. Мы - эльфы - пикси, - в голосочке зазвучала гордость, - хотя многие называют нас просто "пикси". Мы - жители этого леса, исконные жители, на опушку немногие из нас выходят, да и то редко. Без деревьев, - Дори пожал плечами, - как-то не так.
   - Исконные жители, - повторил Далек. - Старше эльфов? Тех, обычных.
   - Да, нет, конечно - возрастом мы помоложе, но этот лес заселили одновременно. Почти.
   - Вы вместе живете?
   - Нет. Нам чащи нравятся, а эльфам поляны по душе. Мы и не встречаемся почти.
   Сожаления по поводу нечастых встреч с соседями Далек в голосе Дори не услышал.
   - Вы все колдовать можете? - спросил он первое, что на ум пришло.
   - Колдовать? Да. Но то, что ты видел и волшебством совестно назвать - так, баловство. Эльфы в этом деле великие мастера - это правда, - вот теперь Далек уловил неподдельное восхищение и нотку зависти.
   Юноша рассеянно ел ягоды и, не глядя, запивал их из бочонка. Эльф - пикси сидел напротив и слегка улыбался.
   - Дори, а разве в чужой сон залезть - это не колдовство? Или ты сон и навел?
   - Ах... за это тоже прости. Навел - было дело. Сон, но не сновидение - нам это не под силу. Хотел тебя... изнутри увидеть, да плохо вышло. А подглядеть чужой сон - невелика премудрость, и люди иные так умеют. Учиться надо, только и всего.
   - У кого?
   - У волшебника, конечно. Не у знахаря, прости, деревенского и не у шарлатана на ярмарке, а у настоящего мастера, который не только сам дело знает, но и передать его умеет.
   - Чем тебе знахари не по нраву? - слегка обиделся Далек. - Они людей лечат, и неплохо это у них получается.
   - Я и не говорю, будто не получается. А только знахарь - еще не волшебник. Да, знает он травы, болезни, как и что лечить, а чтобы без трав да без снадобий - многие ли так смогут? Нет, у человека сила должна быть, от рождения. Редко среди людей такие рождаются.
   - Понятно, - буркнул Далек, за всю жизнь не встретивший ни одного волшебника, даже и поддельного, - а среди эльфов, что ли, каждый?..
   - Да, каждый.
   Далек вздохнул.
   - Дори, а почему так? Почему среди нас волшебники редко бывают? Чем мы эльфов хуже?
   - Вы не хуже, - слегка нахмурился Дори. - просто у вас, людей, другая сила. Волшебство вам не особенно нужно, вы и без него весь свет перевернете.
   - Бодливой корове Бог рог не дал, так, что ли?
   - Почти, только в хорошем смысле. У каждого есть свое, понимаешь, и не след за чужим гоняться. Вот эльфы те же - сила волшебная у них есть, а вот физической - не слишком. Или вот кобольды - на что сильны и выносливы, больше себя вес могут нести и не пикнуть, а колдовать и совсем не умеют. Вы, люди, живете немного, но зато ярко, заметно. След оставляете. Видел звезду падающую?
   - Видел. Мы вроде нее?
   - Да. Пролетело - и нет, а след в душе остался - не забудешь, не изгладишь. И еще - есть у вас один дар, тот, что никому и не снился. Тот, что вас бессмертными делает. Понимаешь, о чем я?
   - Не совсем.
   - Любовь.
   - Что?
   - Ты же слышал. Да-да, не морщись. Любовь - тебя без нее бы не было. Это великая дар, могучая сила, и в каждом народе она есть, но разное количество. Чем больше любви, тем больше готов человек - или нечеловек - другим отдать и тем больше он приобретет. Вы, люди, умеете любить как никто на свете не умеет. За то вам и награда.
   Дори замолчал, словно надеялся, что Далек договорит за него. Юноша молчал.
   - Дети, - торжественно сказал эльф - пикси. - Дети, Далек.
   - Не понял. Дети - награда.
   - Великая. Самая великая награда на свете. Сам поймешь. Когда свои будут.
   Далек молчал, Дори продолжил.
   - В детях родители продолжают свою жизнь - вечно, вечно, пока род не угаснет. Дети, если добрые - вечная слава родителям, памятник им. Такой, какой вовек не разрушится. И все ж дети - не родители. Другие. Они мир населят и другим его сделают - без всякого волшебства. Вот так, Далек. Вот ваша сила. Берегите ее.
   - А эльфы? - отчего-то шепотом спросил юноша. - У них ведь тоже дети рождаются.
   - У всех рождаются, - пожал плечами Дори, - но у эльфов реже, чем у кого другого. Очень, очень редко. Только если сами захотят.
   - Как это? - вырвалось у Далека.
   - Эльфы - народ предусмотрительный. И по природе своей - очень холодный. Не их вина в том, но они редко влюбляются, редко женятся. Да и последнее чаще бывает не по любви, а по уму. И детей так же зачинают. С умом, не на авось.
   - Как же так можно, ведь дело-то... оно, - Далек замялся. В деле продолжения рода он был не силен, - ... как получится... случайное.
   - У людей. Но не у эльфов. Они все продумывают - кого им надо, сына ли, дочь ли, ну и так далее, высчитывают срок - ну, ночь, в которую зачинать хорошо, разные средства готовят - ну и делают... И только так.
   - А-га, - пробормотал Далек, - ага... Ну и выдержка, наверное, у них - у мужчин, особенно.
   - Выдержка здесь при чем?
   - Ну... нечасто ведь так-то выходит... Если так всего много надо, то... Как они только терпят?
   - Ах, вон ты о чем, - Дори усмехнулся, но невесело и смущенно. - Беречься можно и иначе.
   - Как?
   - Вырастешь - узнаешь. Разные есть способы.
   Далек почувствовал, что краснеет. С девушками он был лопух лопухом. Пока с отцом жили - маловат был, потом нужда, потом отчим - то недосуг, то спросить не у кого, а то и охоты нет. Но питье действовало, хитринка заработала, стыд поугас, наглости прибыло.
   - Какие способы?
   - Далек, - тон Дори мгновенно переменился и странно было слышать от эдакой малявки взрослые нравоучительные речи. - Не пей больше. Или ты не понял моих слов?
   - Понял, но...
   - Дети - это дар Божий. Дар, Далек! Ребенок должен зачинаться по воле Небес, по любви родителей, а не по холодному расчету. Сегодня хочу, завтра не хочу. Нельзя так поступать! Вам, людям, особенно нельзя. У эльфов - у них бессмертие, они и без потомков обойдутся, а вы? Вы что делать станете?
   - Погоди, Дори, - Далек даже отодвинулся от рассвирепевшего эльфа - пикси, - я же только спросил...
   - Все с вопросов и начинается. Как девушку огулять, чтоб потом возиться не пришлось? Как парня заарканить да самой с пузом не сделаться? Надумаешь гулять - узнаешь, а нет - и знать тебе незачем. Без мерзости проживешь, ничего с тобой не сделается.
   "Мерзости... Мерзость...",- вертелось в голове у Далека. Значит - мерзость. Неужели Тикии прав был? Быть не может! Как же они Старшими именоваться могут? После такого? Но ведь который по счету уже говорит, что... На все идут...".
   - Дори, - с усилием сказал Далек, - ты прости. Я, видно, и впрямь, лишнего... Хватит. Я... в общем, не спрашивал я ни о чем и вообще... Мне, наверное, лучше будет... если заснуть...
   Дори махнул рукой, мо, не собирай слова, понял.
   - Спи. Тебе еще идти и идти завтра, а время позднее. Неудобно тебе, правда, будет спать... Да ты ноги вытяни сколько сможешь, Бог с ним, со столом, он не из золота.
   - Вот именно, золотой я, поди, не раздавил бы.
   - Вытягивай ноги и спи, - велел эльф - пикси и встал. - Не думай... ни о чем. Доброй ночи.
   Дори махнул рукой и шарик - светлячок, рассыпался дождем быстро гаснущих искр.
   - Доброй ночи, - сказал Далек в темноту. - Спасибо за все.
   - Спи, - отозвался Дори и, судя по чавкающему звуку, исчез в стене.
   Далек повернулся на бок. Ощупал пол - бочонка не было. Осторожно вытянул ноги, насколько места хватило. На душе было странно. Так же тошно и мерзко, когда Тикки отказался пойти. Не так сильно, а все же противно, и горько, и обидно. Старший Народ, Старшие Братья, Первые, Вечные, Мудрые - как только эльфов не называют. Равняться на них надо бы, а они.. одну мерзость придумали... Далек горько вздохнул, он не верил, до сих пор сомневался, но знал, что именно, какую именно мерзость называли "по-эльфийски".
   Наутро, проснувшись в крайне неудобном положении, юноша все же почувствовал себя отдохнувшим, как никогда. Он сел, приложившись о корень затылком. Перед глазами замаячил вчерашний волшебный шарик - свет, по-видимому, Далека и разбудил. Он огляделся.
   - Дори!
   Раз шарик светился, стало быть и хозяин здесь недавно побывал. Чавкнула, раскрываясь, стена меж двумя корнями и появился пресловутый пикси, в том наряде, что и вчера и с полным туеском ягод - небольшим, с горсть человека вместимостью.
   Далек, взглянув на ягоды, вспомнил о еде и неподдельно удивился. Есть не хотелось. В животе царило сытое спокойствие, будто он вчера в одиночку навернул котелок похлебки, а не пригоршню пресных ягодок.
   - Утро доброе, - сверкнул зубками Дори. - Ничего не отлежал?
   - Бока разве что. Нет, спасибо, Дори, не хочу. Сытый совсем.
   - Ничего, вчера был ужин, а сейчас завтрак. Ешь, здесь совсем немного.
   В трещину в стене влетела знакомая бочечка. На дне ее плескался ровно один глоток.
   - Спасибо, - повторил Далек и кивнул пикси. Поклонится не хватило бы места.
   - Не дури, Далек, не голодом же тебя морить. Готов? Солнце уже высоко.
   - Который час? - встрепенулся юноша и ощутимо стукнулся макушкой о потолок.
   - Начало девятого. Погода - любо посмотреть, ни дождя, ни ветра. Хорошо.
   Далек осмотрелся в поисках одежды.
   - Ты одежду ищешь? Она тебя снаружи дожидается, и сумка там же. Ну, ты готов? -повторил Дори и лукаво ухмыльнулся.
   - К чему?
   - К выходу наружу, - рассмеялся пикси. - Ноги подбери, ушибешься.
   Далек послушно притянул колени к груди, Дори махнул рукой - резко и повелительно, сзади чавкнуло, пахнуло сквозняком, и Далек, не меняя положения, кубарем покатился куда-то. Ободрал локти, порвал подштанники и выкатился на поляну, в сыроватую траву под ленивое осеннее солнышко.
   - Руки - ноги целы, голова на месте?
   Дори был тут как тут, и тон его был чересчур веселым и беспечным. Будто и не говорили они вчера ни о чем. Далека отчего-то это неприятно укололо. Он поднялся, потянулся и рядом обнаружил собственную одежду, аккуратно, уложенную стопочкой.
   Юноша растерянно посмотрел на Дори - когда успел? Тот ухмыльнулся в ответ. Далек расправил пожитки - чистые, сухие, даже дыра под мышкой была искусно заштопана.
   - Дори! Ты как... Когда успел?
   - Одевайся, не стой. Не лето, голым ходить.
   Далек оделся, не спуская глаз с пикси. Тот покачал головой.
   - Не в мокром же тебе было ходить. Впрочем, если не нравится, можешь еще раз искупаться.
   - Спасибо, - не отвечая на шутку, серьезно сказал Далек.
   - Тебе спасибо, - тихо отозвался Дори и исчез за деревом.
   Второй раз Далека хвалили ни за что. Это было неприятно и тревожно. Дори не договаривал, что-то таил. Далек подозревал, что живется эльфу - пикси в соседстве со Старшими несладко. Из-за дерева выплыла Далекова сума, тоже чистая, сухая и явно содержащая побольше, чем накануне.
   - Что там?
   - Так. Кое-что в дорогу. Потом посмотришь.
   - Нет, Дори, я так не могу, - юноша потянул шнурок сумы. - Я не привык на дармовщину... Нечем мне отквитаться.
   Он вынул из недр сумы бочонок - точную копию вчерашнего и вновь погрузил руку, на пикси старался не смотреть.
   - Далек, ты меня обидеть хочешь? - спросил тот странным голосом.
   - Нет. Просто я не хочу пользоваться гостеприимством больше, чем надо. Это надо же, что же я - саранча, прилетел, пожрал и был таков.
   - Далек, ерунды-то не говори. Не обеднею и по миру не пойду, за это не беспокойся, - послышался легкий вздох. - Возьми, очень прошу, я... от всего сердца...
   Далек содрогнулся от голоса Дори, настолько тот взял за душу. Рука так и замерла в суме, забыв, для чего она там оказалась. Далек поднял голову, пикси стоял совсем близко с ожидающим и грустным личиком. Пикси и человек с минуту смотрели друг другу в глаза.
   - Дори, - тихо сказал Далек, - что происходит? Что за пакость тут у вас творится?
   - Незачем тебе знать, - так же тихо ответил тот.
   Юноша неспешно уложил в суму бочонок, закинул суму на плечо, поднялся.
   - Идем, - все еще шепотом сказал Дори и кивнул за деревья.
   Поднялись по склону вверх (и как это они очутились не там, откуда пришли?), пришли с десяток шагов, тут и тропа отыскалась.
   Не сговариваясь, молча, Далек и Дори двинулись вперед. Пикси не спешил прощаться, а Далеку того и не надо было. Он все ждал, что пикси разговориться и объяснит, кто его обидел. Впрочем, кто - это уже ясно, в этом лесу кроме самих пикси только один народ живет. А вот чем обидели, почему Дори так удивился, юноша поверил его словам? Нет, не все хорошо в этом лесу, нехорошо и хуже - подло, нечисто и мерзко.
   Шли они недолго, с четверть часа. Дори не прыгал, как вчера, а бежал - мышь мышью, и лицо его было серьезным. Далек ни о чем не спрашивал, только поглядывал изредка на спутника - здесь ли еще. День выдался против вчерашнего чудесный: солнечный, почти без ветра - на диво погожий. Сквозь мокрую еще листву промелькивали лучи, небо голубело над головой меж крон - хорошо вокруг, только на сердце неспокойно. Идти бы да радоваться, а Далек будто ждал чего-то. На сердце ворочались нехорошие и мутные чувства, словно ждало что-то впереди, что-то злое и опасное.
   - Далек, остановись, - послышалось за спиной.
   Юноша замер и обернулся. Дори стоял посередине тропы и словно искал что-то взглядом.
   - Отойди, - прошептал он, делая шаг назад.
   Далек попятился, одновременно глядя и на испуганного пикси, и на тропу, вперед. Внезапно произошло такое, что едва волосы на голове не зашевелились. Показалось юноше, что провалился он в сон, потому что только во сне да в горячечном бреду такое и привидится. Деревья заколыхались, от тропы поднялось дрожание - как в летний день от горячей земли - все сильнее и сильнее. И вот уже ни деревьев, ни тропы, а в пяти шагах одна муть плавает, кисел, туман, болото какое-то. И ни звука во всем лесу.
   Далек не выдержал, отступил еще на шаг. А дрожание уже ослабевало, деревья все яснее проступали из тумана - сначала средняя часть, потом комель, а там и верхушки показались. Какое-то время лес еще колыхался, плыл в глазах, а затем успокоился, остановился, стал прежним. С одним только отличием - тропа прежде шла прямо, а за третьим от Далека стволом сворачивала вправо; теперь же утоптанная дорожка вела сразу влево, круто в сторону, за деревья, а куда дальше - не видно.
   Далек беспомощно оглянулся к Дори - тот стоял с виноватым видом.
   - Сглазил я, - сказал пикси наконец. - Наговорил прежде времени - вот и случилось.
   - И куда она теперь ведет? - задал юноша единственный беспокоивший его вопрос.
   - Не знаю, - покачал головой Дори. - Не представляю. Куда угодно.
   - То есть, может и не в город?
   - Может, теперь все может случиться.
   - Как же теперь быть? - понизил голос Далек. - Не могу я кругами по лесу бродить.
   - Один путь остался, - кивнул Дори на тропу за спиной, она не изменилась, будто и не было ничего.
   - Это что значит?
   - Это что-то вроде знака. Предупреждение.
   - Мол, убирайся подобру-поздорову? Так, что ли?
   - Сказать бы другое, да не могу. Так, - кивнул Дори.
   - Я, может, и убрался бы, - рассвирепел Далек, - коли шишки бы собирать пришел. Да я за другим. Мне в город надо, и чем скорее, тем лучше. Не могу я по лесу плутать, некогда мне на тракт возвращаться! Так и порт закроется.
   Дори смотрел на юношу снизу вверх своими зелеными глазищами - так смотрел, словно хотел насквозь проглядеть.
   - Очень надо? - спросил пикси наконец таким голосом, что Далек позабыл возмущаться глупости вопроса.
   Наоборот, еще миг думал, а надо ли. А куда ему, если не в город. Куда, если не долой с этого острова, глаза бы на него не глядели, подальше от Тикки, от отчима... от родительских могил. Последнее и остановило, не дало тут же ответить: "Надо!". Кто за могилами станет ходить - некому. Сердце сжалось в комок, и игла и него - хрясь. Покинул, дескать, сукин кот, последний материн приют; зарастет могила травой, осыплется, обветшает... "Я в храм пойду! - возразил сам себе Далек. - Я молиться стану - все лучше, чем штаны на погосте просиживать. Не жить ведь мне там... а если останусь, мне одна дорога - к матери... Нет уж, не дождетесь!".
   - Надо! - твердо сказал Далек. - Очень надо. Некуда больше идти.
   Дори помолчал, он и на юношу не смотрел. Уставился в землю, будто тоже сам с собою спорил. Наконец поднял глаза.
   - Я тебе скажу, а ты еще раз подумай. Стоит ли... Ты, наверное, сейчас думаешь, что я вовсе дурак или ленивец - дороги показать не хочу. Конечно, знаю я, как к Форну лесом пройти, знаю, где тропа проходить должна, да и короче путь мне знаком. Только закон есть - людям нигде, помимо тропы, по лесу не ходить. Непреложный закон, не переделаешь его.
   - Да она сама свернула! - выкрикнул Далек в полный голос, будто Дори был за версту. - Как же нигде не ходить, если тропа куда не надо ведет?! Ежели мне не туда надо!
   - Ну, значит - не надо тебе туда.
   - Надо! Я сам...
   - Не дойдешь ты сам. Лес этот не шуточный и до незваных гостей не охоч. Не поймет он тебя. Сгинешь ни за что. Я тебя провожу. Не до Форна, а до следующего нашего караула. Не передумал?
   - Нет. Неправильный это закон, несправедливый.
   Дори грустно улыбнулся, но ничего не сказал. Он все еще медлил, Далек понял это по-своему.
   - Дори, ты из-за меня под беду себя не подводи. Будет. Я не слепой, вижу, что не все у вас с эльфами ладится. Нечего из-за меня...
   - Ты считаешь меня трусом! - вспискнул пикси и глаза его блеснули. - Впрочем, я боюсь, но никак не за себя. Скажи, ты решил идти?
   - Да, - твердо, не задумываясь ни мига, ответил Далек.
   - Хорошо, идем.
   Дори зашагал в ту сторону, куда раньше вела тропа. Далек стоял на месте.
   - Идем, - поторопил его пикси. - Нельзя медлить. Авось, не заметят.
   Далек не стал спрашивать, а что будет, если заметят. Какое наказание можно было придумать за хождения по лесу в неположенном месте. Или не наказание - сразу... того... Предупреждали ведь, тропу отвели. Ясно сказано - уходи из леса. Горбатого, говорят, могила исправит, а непонятливого - стрела в глаз.
   "Нет, - ответил Далек сам себе, - не клепи на эльфов. Мерзость мерзостью, а ни в одной легенде, ни в одной сказке не сказано, чтобы эльфы могли стрелять без предупреждения. Наоборот, они вроде как всегда трижды мимо стрелы пускают, прежде чем выпустить одну-единственную, последнюю. Ну и что ты станешь делать, когда мимо тебя третья стрела пролетит? Назад повернешь? По тракту, который неведомо в какой стороне...".
   И отчего бы не пойти по дороге, коли не задается? Почему нужно лезть на рожон? Потому что закон - неправильный. Далек слишком насмотрелся на подлость в виде отчима, чтобы спустить подобное кому-то еще. Ни за что. Ему надоело молчать, когда обижают невиновных, надоело делать вид, будто он слепой, глухой и немой. До смерти надоело. Раньше он не смел возразить, раньше причина была... Теперь страх прошел, мать не вернешь... Теперь можно.
   Передвижение сильно замедлилось, только поначалу идти было легко, словно под ногами и впрямь невидимая тропа лежала, а затем и она пропала. Пошли какие-то дебри - страшный кустарник выше Далека ростом, ветви переплелись, перепутались - пролезай как знаешь. От чистой и сухой одежды не осталось и следа. Тонкие веточки цепляли ткань, рвали волосы, воды с листьев лилась за шиворот. Дважды хлестнуло по глазам так, что слезы выступили. Юноша вымок, упарился и никак не мог найти дыхания.
   Дори приходилось не слаще. Пикси по макушку утопал в сырой траве и подпрыгивал ежеминутно, чтобы видеть дорогу. Сюртучок на нем висел вкривь и вкось, рубашка посерела, а штаны он порвать ухитрился.
   Далек только начал придумывать, как бы необидно сказать Дори, чтобы он не маялся. Что его можно и на плече поднести, как пикси отколол нечто невероятное. Он замер среди травы, как заяц, почуявший лису, а затем вдруг лучше всякого зайца скакнул вверх и вперед фута на три и оказался далеко впереди человека. Далек аж отпрянул, ничего не сообразив, а в следующий миг в воздухе свистнуло, но Далек не понял, что это. Не понял, потому что рядом с Дори землю клюнула длинная стрела, оперенная серым. Так быстро, едва ли не прежде свиста, потому и звук сорвавшейся тетивы со стрелой не вязался.
   Дори замер, глядя на стрелу с него ростом. Далек резко развернулся и чуть не упал. В шаге от него безмолвно стоял эльф. Эльф без всяких добавок. Старший. После маленького пикси Вечный показался особенно высоким, хотя и сам Далек был не из недомерков. Лук эльф держал в одной руке, опущенным, за плечом в колчане топорщились серым пером тонкие стрелы. Старший будто и не заметил юноши, который стоял к нему почти вплотную, а смотрел на Дори. Так смотрел, словно гадюку увидел или кого похуже.
   Далек глянул себе за спину, на пикси и вторично содрогнулся. В трех шагах позади Дори стоял второй эльф, тоже как окаменевший. У того лук вообще был за спину закинут, зато на поясе - Далек вмиг разглядел - плохо заслоненный одеждой, висел кинжал или длинный нож.
   Стояла тишина. Эльфы молчали, глядя куда-то на пикси и мимо него, Далек замер в развороте, Дори потупился.
   - И долго ли ты собираешься стоять? - неприязненно спросил эльф с кинжалом у Дори.
   Пикси вздрогнул, словно от удара, съежился, но ничего не ответил, головы не поднял и с мета не двинулся.
   - Альдойо, не на ласто, - тихо сказа тот, что с луком в руке. - Нэлах!
   - Не заставите, - ответил на всеобщем Дори.
   - Нэлах, Альдойо... - дальнейших слов юноша не разобрал, эльфийская речь слилась в одно.
   - Нет! - Дори вскинул голову, глаза его загорелись зелеными звездами. - Никогда! Вы не имеете права.
   - Имеем, - усмехнулся тот, что стоял впереди по ходу тропы. У эльфа были длинные волосы, заплетенные в косички по вискам. Странного цвета волосы, как у кошки: один волосок темный, другой пепельный, третий срыжа.
   - Ты, Альдойо, не дури и трагедию здесь не разыгрывай. Не тот у тебя зритель, не поверим.
   - И не надо, прошептал пикси, - мне уже верят. Мне поверили на слово.
   - Вот это новость, - хмыкнул кошачий эльф. - Можно полюбопытствовать, кто именно?
   - Далек, - Дори указал на паренька так, будто с того уже не одну сотню икон написали.
   - Ах, Далек, - протянул эльф, выговорив имя с какими-то странными интонациями. - Низко же ты пал, пикси, уже, наверное, и о пятилетних подумываешь. Кого поумнее не обмануть? Старость одолела или последняя совесть пропала?
   - Никого я не обманывал! - взвился Дори.
   - Если для тебя пол-леса - никто... Чего ты наплел этому мальчику? Что мы человеческих детей похищаем, путникам пройти не позволяем или на сей раз нечто поинтереснее выдумал?
   - Ничего я не выдумывал! - с отчаянием воскликнул Дори.
   - Спасибо на добром слове. Мы, так по твоим словам получается, и в самом деле изверги и людоеды.
   - Ничего такого он не говорил, - не вытерпел Далек. - Ни слова такого не было. А про извергов - сами же и сказали.
   Эльф - кот сделал вид, что не услышал, а вот товарищ его сощурил глаза и прошипел:
   - Мальчик, тебе не кажется, что говорят не с тобой. Или тебя мать вежливости не научила?
   - Далек! - Дори опередил возглас. - Не перечь.
   - Разумный совет, - кивнул пестроволосый. - Наверное, первый в жизни.
   - Перестаньте! - заорал Далек в полный голос. - Оставьте его в покое. Он правду говорит.
   - Правду? - со зловещими интонациями переспросил пестроволосый. - А про тропы, что с пути сбивают, был разговор? Может быть, ты и своими глазами видел? А, Альдойо! - в голосе появилась неподдельная злость. - Ты мальчика, не приведи Небо, обогрел, приютил, накормил, так? И проводить собрался?
   Дори опустил голову, Далеку показалось, что в глазах у пикси стояли слезы. Сам юноша растерялся от такого точного описания произошедшего с ним.
   - Проводит он тебя... На тот свет! Пшел отсюда, тварь, я за себя не отвечаю!
   Эльф скинул с плеча лук и две стрелы с разницей в доли мгновения вонзились туда, где только что стояли остроносые черные туфли с серебряным шитьем.
   - Вы что, взбесились! - заорал Далек, не помня себя. - Сволочи!
   Ярость, затопившая ум, была сродни той, с какой он кинулся когда-то на отчима. Но тогда в руке была кочерга... Отчим ответил, ответил так, что Далек, помнится, еле жив остался и сейчас бы не удивился, если бы эльфы и в него выпустили по стреле, но те луки тотчас опустили. На Далека так и не смотрели, все внимание их было приковано к подрагивающим ветвям кустарника. Словно не крошка - пикси ростом в две ладони туда шмыгнул, а зубастая ядовитая тварь, к тому же еще и бешеная. На "сволочей" эльфы не отозвались, как не услышали, как если бы Далек был пустым местом.
   - Вы меня слышите?
   - Не кричи, - ровно ответил тот, что стрелял первым - темноволосый. Глаза у него были какого-то необычного, страшного цвета. - Глухих здесь нет.
   - Глухих, может, и нет, а бессовестные есть!
   - Мальчик, - повернул голову пестрый, - не бери больше, чем в силах унести. Не стоит нам грубить.
   - Это почему же? - спросил Далек самым наглым, чужим голосом.
   - Потому что общаться с грубиянами - не мед, и нам может не понравиться. Тогда ты пойдешь один, и пойдешь в сторону тракта.
   - Тогда? - опешил Далек.
   - Тогда. Сейчас ты идешь с нами, - отрезал темноволосый.
   Глава 2. Эльфийское гостеприимство.
   - Куда вы меня ведете? - спросил Далек эльфов после часа очень быстрой ходьбы.
   Те даже не поинтересовались, куда юноше нужно - идем с нами и разговору конец.
   - Ведем? - тотчас отозвался пестроволосый. - Ты, если я верно вижу, сам идешь.
   - Так куда?
   - Вперед, - отрезал темноволосый и быстро добавил. - Даэргиль, нэ ласта амин.
   Пестрый мотнул головой, что можно было воспринять двояко, но ничего не ответил и вообще замолчал.
   Далеку стало тревожно, но раздумывать о своей судьбе и намерениях эльфов он мог недолго. Скоро думать пришлось лишь о том, как бы не отстать от провожатых. Эльфы не церемонились, отличий в физических возможностях не принимали во внимание, и Далек очень устал уже через часа полтора. Неведомо как, но эльфы проскальзывали сквозь кустарник без усилий; там, где юноша продирался, оставляя клочья волос, лохмотья одежды и кровь, Старшие просачивались невесомее лунного света. Им ничего не стоило пройти по траве, не отставив следов, преодолеть бурелом, не сдвинув с места и веточки, проскользнуть - с луками за спиной! - там, где и мышь бы застряла. При том при всем выглядели эльфы непринужденно, бодро и словно развлекались, глядя на потуги человеческого мальчишки тягаться с ними, исконно лесными жителями.
   Путь тянулся как многолетняя пытка. Далек не просто устал, он измучился до предела. Он, привыкший работать от зари до зари: в поле, в огороде, в саду, по дому, во дворе (отчим в последние полгода совсем взбеленился и пальца о палец не ударил) - он вымотался, обессилел так, что хоть на месте падай.
   Эльфы не замечали, не сбавляли шага, не оглядывались. Но Далек не мог отстать. По двум причинам. Одна - он чувствовал, что даже упади он, его заставят встать и идти - эльфы спешат, примеряются или ко времени или к месту определенному. Они только вид делают, что не видят его и о мучениях не подозревают - еще как видят. Не хватало еще, чтобы его силой вели. Вторая же и главная причина заключалась в том, что при Старших Далек не мог явить усталости и выказать боли - это борьба, это проверка на выносливость. Юноша твердо решил, что лучше упадет и умрет на месте, чем отстанет от эльфов или откроет рот пожаловаться.
   Сколько они шли, Далек не знал - он ничего уже не соображал и не заметил даже, когда мучители его остановились и продолжил путь. Остановили его только крепкие руки, ухватившие за плечи и удержавшие на месте. Оклика мгновением ранее юноша попросту не услышал. Несколько раз Далек еще перебрал ногами, идя на месте, затем с усилием остановился, поднял голову и мутно взглянул на придерживающего его темноволосого.
   - Мы пришли, - хмуро сказал тот. - На сегодня достаточно. Отдыхай, - и убрал руки.
   Далек медленно отошел под дерево и так же неспешно сел, хотя хотелось ему со тоном повалиться на траву. Он прислонился к стволу, сдерживая судорожное дыхание и закрыл глаза. Мышцы дергало, болью отзывались все ссадины, царапины и синяки. Ни есть, ни пить не хотелось, хотелось сидеть так до скончания века и никогда не вставать. Эльфы негромко переговаривались, слов Далек не понимал - говорят и все.
   - Поднимайся, - послышалось над головой. Далек и ухом не повел. Ему глаза было не под силу открыть, не говоря уж о более серьезных телодвижениях.
   - Вставай, - настаивал голос. - Тебе нужно умыться, иначе завтра и шагу не сделаешь.
   - Что сделать? - прошептал Далек, через силу поднимая голову.
   - Умыться, - повторил темноволосый.
   Он смотрел в упор, не мигал - не в глаза, а куда-то в район переносицы, а у Далека что-то перевернулось внутри. Глаза у эльфа были насыщенного... янтарного цвета. В сочетании с бледной кожей и почти черными волосами это выглядело настолько жутко, что юноша встал на ноги.
   Темноволосый дернул уголком рта, прищурился насмешливо и кивком головы указал за деревья.
   Далек, пошатываясь, отправился в указанном направлении и шагов через тридцать наткнулся на широкий ручей. У ручья сидел Даэргиль - так, кажется зовут этого пестроволосого - и ничего не делал, смотрел на воду.
   - Снимай одежду, - объявил он Далеку, - и умывайся.
   "Мойся, скорее", - подумал тот, но возражать не осталось сил. Он разделся до исподнего и наклонился над ручьем.
   - Все, все снимай, и забирайся в воду полностью, - послышался совет.
   Далек отрицательно помотал головой и плеснул в глаза пригоршню воды. Не сразу до него дошло, что определенно что-то не так. Плеснув в третий раз, юноша понял - вода... теплая.
   - Ну как, разобрался? - спросили за спиной. - Тебе на всеобщем говорят - раздевайся и лезь в воду. Меня можешь не стесняться: во-первых, я одного с тобой пола, во-вторых, голых мужчин видел не единожды, так что бурной реакции не обещаю. Могу и отвернуться.
   Далек, не оборачиваясь, стащил через голову нижнюю рубаху и, не глядя, бросил на траву. Не хотел он видеть лица пестроволосого. Отчего-то стало противно и мерзко. Портки снимать не стал - обойдется Старший Брат - и полез в воду.
   - Что у тебя со спиной?!
   Впервые в насмешливом голосе эльфа прозвучало неподдельное, человеческое изумление, смешанное с отвращением. Еще бы, эльфы, наверное, и с пасынками своими так не обращаются. "Разве что с пикси", - влез непрошенный голос.
   - Ничего, - ответил Далек, совершенно не склонный к объяснениям.
   Он молча и не глядя на берег выполоскался в тепловатой и чуть с горчинкой на вкус воде. Было это не слишком удобно - ручеек в самых глубоких местах едва колени закрывал. Вымывшись, Далек наконец обернулся - не задом же наперед на берег выбираться. Даэргиль, пестроволосый эльф, все сидел на траве и очень похоже, что все это время смотрел на моющегося человека не отрываясь. Игла сомнения с кончиком, словно в навозе выпачканном, вонзилась в душу. Лицо эльфа мало что выражало, но и презрительная усмешка исчезла.
   - Зря ты это сделал, - Даэргиль кивнул на ноги Далека. - Я брюки, то есть, штаны твои имею в виду. Спать тебе будет не слишком уютно. Уверяю тебя, я не питаю страсти к человеческим мальчишкам. Хотя... после общения с пикси, ты, вероятно, иного мнения.
   - За что вы с ним так? Зачем вы над Дори издевались?!
   Далек сам не заметил, как слова спрыгнули с губ. Он замер с рубашкой в руке. Даэргиль ухмыльнулся, возвращая себе прежний вид подгулявшего мартовского кота.
   - Дори! Славно придумано. Стало быть, для людей он Дори... Соображает, стервец, с чего начать...
   - Да вы можете объяснить, за что вы с ним так, за что вы о нем так говорите?
   - Мы, казалось мне, уже все объяснили, - Даэргиль поднялся и жестом указал Далеку следовать за собой. - Или тебе непонятны мотивы нашего поведения? Думаю, что понятны. А в том, что ты не хочешь поверить, мы, прости великодушно, не виноваты.
   - Поверить в то, что Дори - лжец?!
   - В то, что все пикси прирожденные лжецы и бессердечные циники. Ни больше, ни меньше.
   Далек не знал, кто такие циники, но по тону догадался, что это кто-то, не слишком от подлеца или змеи подколодной отличающийся. Если ему предстоит поверить в то, что Дори - один из таких... Далек предпочел бы верить, что солнце встает на западе, а люди ходят вверх тормашками.
   Даэргиль не спрашивал мнения человека, видимо, усмотрел красноречивый ответ на его лице и вообще прекратил разговор. Далек вспомнил, как утром темноволосый одернул товарища - уж не затем ли, что не хотел, чтобы его друг с людьми беседовал?
   Вернувшись с купания, Далек и Даэргиль застали костерок, весело пылающий среди мокрой травы и склонившегося над ним темноволосого. Далек вновь сел под дерево, неподалеку от огня, но подальше от эльфов. Странный был вообще костер - пламя какое-то переливающееся, текучее и дыма совсем не дает. Колдовство, не иначе.
   - Альтандир, дай фляжку, - на всеобщем обратился к спутнику Даэргиль. - Пока он совсем не заснул.
   В ответ послышалось фырканье.
   - Дай, не глупи... Нэллья амин, хэлад, Альтандир, - и снова на всеобщем. - Господин притворщик, открой глаза. Я же вижу, что ты не спишь. Выпей - и спи пожалуйста.
   Далек разлепил веки, Даэргиль протягивал ему блестящую фляжку изумительной красоты. Даже сквозь дремоту и усталость юноша поразился легкости гравированного металла, четкости рисунка, удобству и необычной форме фляжки. Горлышко было слегка вытянуто и изогнуто, по боку тянулись выемки - точь-в-точь под пальцы. Сделав глоток, Далек подождал делать второй. Питье было теплым, немного жгучим и как бы подпрыгивающим на языке. Вкуса особого нет, но есть ощущение, что проглотил остывший огонь. Второй глоток Далек все же сделал, а там и фляжку отобрали.
   Юноша увидел, как Даэргиль, прежде чем вернуть ее владельцу, вытирает горлышко рукавом. Брезгуют, подлецы! В затылок что-то легко, но в то же время ощутимо стукнуло, в кончиках пальцев закололо, по телу разлилось тепло, а лес решительно накренился и поплыл в сторону.
   Далек хотел удивиться, но в следующий миг сполз по стволу на траву, а еще через мгновение спал под деревом беспробудным сном.
   Утро наступает обычно слишком рано, особенно после трудного и долгого дня накануне, но это утро пришлось как раз вовремя. Далек почти проснулся, уже слышал шорохи, голоса, плеск воды и только начал задумываться, не пора ли проснуться по-настоящему, как его окликнули.
   - Просыпайся, любитель верить на слово. Пора в путь.
   Далек тотчас же вскочил на ноги. Чудо, но те совсем не болели, хотя после вчерашнего переходя должно все тело ломить. Нет, ничего, ни единого неприятного покалывания - он бодр, свеж и полон сил. Юноша посмотрел на эльфов - странный все же народ - сначала едва не до полусмерти доведут, после сами же на ноги поставят. И все это делается так, походя, невзначай. Словно, не хотели, а само вышло.
   Костра не было, да что там, и кострища не осталось. Время было ранее, почти совсем темно, за ночь наполз под деревья мокрый туман и начал пробирать холодок. Далек сходил умыться и по другим нуждам, а когда вернулся, обнаружил свою суму под деревом - и не под тем, где спал. Когда он ее вчера снял - юноша, хоть убей, не помнил.
   - Есть чем завтракать? - отрывисто осведомился темноволосый Альтандир.
   - Н... Да, - Далек вспомнил, как Дори собирал его в дорогу.
   - "Да" - это надо понимать так, что припасами тебя Альдойо снабдил? - ухмыльнулся Даэргиль.
   - Что в этом плохого?
   - Ровным счетом ничего, за исключением факта, что лучше принять заведомый яд из рук друга, чем нечто, пусть и съедобное, от пикси. От пикси, мой дорогой, нельзя и листа мятого принимать.
   - Покажи, что в сумке, - все тем же неприятным, не принимающим возражений тоном потребовал Альтандир.
   Далек подчинился. Он понимал - отказ ничего не изменит - сумку все равно перероют, да еще что-нибудь ехидное добавят - о пикси - лжецах и о глупых человеческих мальчишках. Юноша вынул знакомый бочонок, поставил на траву, далее последовали: закрытый туесок, какой-то крошечный сверток и моток веревки. В туеске лежали красные, так хорошо утоляющие голод ягоды, а в свертке оказались непонятного назначения сухие твердые трубочки. Эльфы переглянулись.
   - Неплох набор, - пробормотал Даэргиль. - Предметы первой необходимости... Вот стервец. Головой клянусь, в бочонке аниэл.
   Альтандир не ограничился осмотром, он присел на корточки, провел ладонью над разложенными вещами - туда-сюда. И еще раз, будто искал что-то. Далек помнил, очень похожие движение делала бабка - Зайчиха, знахарка, когда искала порчу на младенцах.
   - Он не так глуп, - хмыкнул Даэргиль. - Можешь не проверять.
   Альтандир с крайне недовольным видом поднялся.
   - Нет ничего. Чисто, - бросил он с таким раздражением, словно его в лучших чаяниях обманули. - Собирать станешь?
   Янтарные глаза пронзили Далека насквозь, на лице эльфа явственно проступило презрение. Юноша почувствовал себя вшивым нищим, копающимся в гнилых отбросах.
   - Стану. Вы же сказали - "чисто".
   Альтандир дернул головой и отвернулся. Даэргиль что-то быстро заговорил на своем языке. Кажется, теперь он убеждал товарища не связываться с человеком, - так, по крайней мере, из интонаций выходило.
   Далек назло Альтандиру демонстративно бросил в рот горсть ягод, тщательно прожевал, отхлебнул из бочонка - все не спеша, не торопясь. Забил снова деревянную крышечку, завязал туесок, все аккуратно сложил в суму и только тогда встал и дал понять, что готов идти.
   Эльфы не сердились. Альтандир посмотрел на далека скорее жалостливо, как на убогого какого, а Даэргиль только что вслух не рассмеялся. Далек смолчал, хоть и тянуло сказать. Двинулись в путь.
   Нынче пришлось полегче - кустарник и бурелом кончились, пошли овраги - хвала Небу, сухие; и хотя хождения вверх-вниз были не из легких, со вчерашним и в сравнение не шло. Далек даже к спутникам начал присматриваться, вчера не до того было. Даэргиль чуть пониже своего товарища ростом, а все равно выше Далека. В косичках не виделось никаких украшений, как волосы вообще держались - непонятно. Плащ мутно-зеленоватый, не новый, а лук светлый, простой, без узоров. Глаза у Даэргиля, как виделось, тоже отливали зеленью, под стать плащу. У Альтандира вид был более грозный - и одежда темная, и лук темный, и волосы покороче. Даэргиль еще по сторонам смотрел, а Альтандир ни на что не отвлекался, шел себе вперед - и почти всегда первым.
   К полудню по далековым представлениям, они вышли на сухой продуваемый бугорок. Деревья стояли далеко друг от друга - высокие, мощные, старые, а трава, напротив, пожухла вся, скорчилась, едва щиколотки прикрывала. Лес стал виден на версты в стороны - сплошное море листвы и редкие прогалы.
   Далек озирался по сторонам, довольный местом и внезапно понял, куда они отсюда отправятся - за деревьями желтой змеей вилась прежняя тропа - избитая стежка в мертвой траве. Юноша попятился назад, эльфы, до тех пор его не замечавшие, немедленно обернулись.
   - Я не пойду по тропе.
   - А что же ты станешь делать? - усмехнулся Даэргиль.
   - Не пойду. Она ведет неведомо куда.
   - Тебе, может статься, и неведомо, а мы знаем. Этого тебе достаточно?
   - Нет. Мне нужно в город - в Форн, - Далек продолжал отходить от тропы. - В Форн, и как можно скорей.
   - "Скорей", - пошипел Альтандир. - Что же ты на месте стоишь? Идем, довольно задерживаться.
   - Идем, - более миролюбиво повторил Даэргиль, но Далека это не охладило.
   Он стоял на месте, не зная, кому и чему верить. Дори, старику - сказочнику и собственным глазам или двум эльфам - гордецам, не желающим ничего по-человечески объяснить.
   - Ты сам пойдешь или тебе помочь? - Альтандир, видно, рассердился всерьез.
   - Идем же, - поторопил Даэргиль. - По тропе придем гораздо быстрее и устанешь меньше. Идем. Далек вздохнул про себя и деревянно пошел к тропе Альтандир заметно облегченно перевел дух, Даэргиль сделал ему знак рукой. Держи, мол, себя в руках, или что-то другое?
   Эльфы, словно желая отвлечь человека от сомнительных мыслей, задали бешеный темп. Хоть бегом за ними беги. Далек на ходу развязал суму, кинул в рот горсть - другую ягод - никогда бы прежде не подумал, что можно прожить на одних ягодах и голода не чувствовать. Можно, как видно.
   Только он успел завязать сумку, как что-то приключилось - эльфы, шагов на десять Далека опередившие, встали как вкопанные. Миг, и оба разом вскинули луки. У Далека внутри так и оборвалось - перед Старшими в траве метнулось маленькое, темное.
   - Не стреляйте!
   Крик вырвался у Далека и Дори одновременно. Молчание. Юноша кинулся вперед, к пикси. Тот стоял в траве, одетый как прежде, только почему-то грязный, в глине выпачканный. Далеку пикси кивнул, мол, смогу - помогу. Эльфы замерли с наложенными на тетивы стрелами. Дори прерывисто не то от страха, не то от волнения, а, может быть, просто запыхавшись, заговорил:
   - Господа эльфы, я прошу вас - не делайте того... что собираетесь сделать. Не надо. Этот мальчик не пустой прохожий, не шаловливый маменькин сынок - он сирота.
   Далека передернуло, но он смолчал. Даэргиль нехорошо усмехнулся, Альтандир словно совсем ничего не слыхал, но оба они слегка опустили луки. Дори продолжал:
   - Ему нужно в Форн, и вам не хуже него известно, что навигация не сегодня - завтра закончится. Почему же вы не хотите помочь ему? Да, я знаю законы, но закон слеп, глух, он не знает ничего о человеческой душе, не ведает сострадания. Иной раз выпадает так, когда не только можно, но и необходимо нарушить закон. Тем более, что он вами и принят.
   Пикси хотел еще что-то добавить, но его перебил Даэргиль:
   - Принят! И вами тоже, если тебе не изменяет память. Но, я уже говорил, тебе изменяет совесть, если она когда-нибудь у тебя имелась. Уйди с дороги, Альдойо, не мешай пройти. Тропа тропой, а от стрелы ты на сей раз не уйдешь.
   - Да, не уйду, я и не стану этого делать. Стреляйте, чего вы ждете! Или думаете, как же убийство Далеку преподнести?
   - Ух, как заговорил! Образ сменил? Прежде, я понял, был "послушный слуга", а теперь - "борец за правду"? В следующем акте появится "невинно убиенный во лесу" или "мученик людей ради"? Еще немного постоишь - и действительно появится.
   Дори смотрел на эльфов во все глаза, смотрел - смотрели как будто вдруг что-то увидел.
   - Ах, - сказал он со смешком, в котором звучала боль, - какой я глупец. Извините, господа эльфы, я запамятовал. Говорю об убийстве, в то время как...
   Пикси, сказав такую, ясную лишь для себя, околесицу, повел себя еще невразумительней. Снял кафтанчик, положил на траву. Вылез из рубашки, уронил ее на кафтан. В груди у Далека больно екнуло, эльфы обменялись быстрыми взглядами. Пикси снял брючки и остался в исподнем, когда Даэргиль ехидно спросил:
   - Неужели я ошибся с твоим амплуа? Теперь ты - "жертва сексуального надругательства"? Или, напротив, растлитель... м-м-м... далеко не малолетних?
   Исподнее, к великому счастью Далека, пикси оставил, да и было оно чересчур забавным. То ли из волокон листьев сплетенное, то ли из чего-то похожего. Словом, к остальной, очень приличной одежде, совсем не подходящее.
   - Заканчивай спектакль, - поморщился Альтандир. - Одевайся и вон отсюда.
   Дори стоял на месте.
   - Это что на тебе такое? - поинтересовался с издевкой Даэргиль. - Новый фасон нижнего белья? Или это теперь среди пикси считается привлекательным?
   - Господин Даэргиль, не старайтесь казаться хуже, чем Вы есть, - тихо ответил Дори. - Далек и впрямь может решить, что...
   - Далек по твоей милости уже много чего решил! Прости, Дори - Альдойо, но ты должен быть в курсе, что мы не обладаем соответственными ситуации пристрастиями. Ты нас, извини, не привлекаешь - ни одетый, ни, тем более, в непристойном виде.
   - Перестаньте кривляться, господа, - Дори говорил все отчаяннее. - Господин Альтандир, Вас же уже трясет от нетерпения - в чем же дело? Клянусь, я не двинусь с места. Или, если вам это неинтересно, могу, если пожелаете, побегать.
   - Замолчи! - рявкнул Альтандир.
   Даэргиль засмеялся, но настолько ненатурально, что Далека едва не стошнило.
   - Не останавливай его, Альтандир, пусть говорит. Послушаем, что он скажет еще, не всякий же час узнаешь о себе так много нового. И я, кстати, еще не уразумел, куда он клонит, меня любопытство разбирает.
   - Что я еще скажу! - взвился пикси тоненьким визгом. - То, что давно хотел сказать! Забирайте все свои атрибуты! Я не ваш!
   Крик сорвался на слезы.
   - Что ты городишь... - растерялся Даэргиль.
   - Правду! Не нравится?! Да-да, правду! Могу я хоть раз в жизни это сделать?! Я не буду больше этого носить - никогда! Я больше не собираюсь быть рабом!
   - Прости, кем?
   - С меня довольно, я не намерен слушать бред! Убирайся!
   - Нет!!! - заорал Дори. - Придется выслушать.
   - Ничего подобного, - Альтандир сделал неуловимое движение, хотел схватить пикси.
   Тот отскочил, но недостаточно быстро и оказался схвачен. Не поперек туловища, как изначально задумывалось, а за ногу и повис в воздухе вниз головой.
   - Отпустите его! - завопил Далек отталкивая Даэргиля, который уже перехватил лук и прицелился в Дори. От толчка в грудь юноша едва не упал.
   - Не лезь!
   Зеленовато-серые кошачьи глаза Даэргиля сощурились, в голосе не осталось ничего, кроме злобы - в этот миг Даэргиль показался много опаснее своего немногословного товарища. На один краткий миг Далека поразил страх, но юноша сейчас же опамятовался.
   - Отпустите Дори!
   Далек влетел между Альтандиром, все держащим пикси за ногу головой вниз и Даэргилем, вновь наладившимся стрелять.
   - Или меня заодно пристрелите!
   - Далек, уйди!
   - Отойди, не вмешивайся! - одновременно заорали Дори и Даэргиль.
   - А-а, провались ты, мразь, - Альтандир к ужасу Далека мало не раскрутил пикси над головой, размахнулся и со всей силы запустил Дори в кусты.
   Мелькнули крошечные, бледные до синевы ноги - пикси вниз головой провалился в дальний колючий кустарник. И тишина - ни вскрика, ни стона, ни шороха.
   - Альтандир, ты с ума сошел? Что о тебе можно подумать?
   - Хуже, чем есть, уже не подумать, - огрызнулся темноволосый. - А ты, тварь синерожая, еще раз появишься - схлопочешь стрелу в горло. Плевать я хотел на договор, еще раз увижу - убью! Хорошо расслышал? Идем! - без перехода бросил Альтандир спутникам.
   - Никуда я не пойду, - вполне спокойно сказал далеко не успокоившийся Далек.
   - Пойдешь.
   - Альтандир, ты можешь быть чуточку вежливее? Ты и так напугал мальчика до полусмерти.
   "Мальчик", он же Далек просто потерялся от такой двуличности. То откровенная злоба в глазах, то вновь появилась улыбка, то он готов был собственными руками пристрелить пикси, а то "напугал".
   - Ты меня вовсе за недоумка держишь? - обращаться к эльфу на "Вы" Далеку и в голову не пришло. - Что мне от твоей вежливости, или я слепой, или я глаз твоих не видел?
   Даэргиль совсем как недавно растерялся и не нашел, что возразить. Альтандир глухо и едко рассмеялся.
   - Получил, миротворец! Ну, Даэргиль, не пропало желание все объяснять, во всем разбираться?
   - Не ерничай, и так тошно, - сквозь зубы ответил тот, недобро глядя на Далека. Брошенная юношей фраза явно выбила эльфа из привычного русла. - Далек, ты... ты все не так понял, - начал он невыносимо лживым тоном.
   Далека передернуло, даже Альтандир поморщился.
   - Мы... мы не убийцы. И, тем более, не рабовладельцы...
   - И видел я не то, и слышал я не так, - продолжил Далек. - После драки кулаками махать поздно. Не поверю.
   - Не трудись, Даэргиль, - почти спокойно сказал Альтандир, - не стоит того. Тебе только что высказали все в глаза, а, кроме того, если честно, твои извинения и в самом деле звучат неискренне.
   Даэргиль вздохнул и прямо-таки прожег Далека взглядом - тот демонстративно отвернулся.
   - Ну что ж, идем, - неохотно сказал наконец Даэргиль.
   - Идите, - ответил Далек, точно зная, что за его словами последует.
   - Иди за Альтандиром, - негромко приказал Даэргиль, - я за тобой. И не советую делать глупостей.
   - Выстрелите?
   - Нет. Иначе справимся. Альтандир, продемонстрируй, прошу тебя, - попросил эльф товарища с ударением на слове "продемонстрируй".
   Темноволосый Альтандир, не сбавляя шага, не оборачиваясь, махнул рукой у себя за спиной и громко сказал:
   - Нара ласта!
   Из ладони выметнулась алая светящаяся веревка, беззвучно обвилась вокруг пояса Далека, сноровисто привязав его к эльфу. Альтандир, для вящей убедительности, махнул рукой к себе - веревка немедленно потащила юношу вперед, быстро, сильно, не перетянешь. Далек стиснул зубы. Как хорошо все придумано.
   - Я сам пойду, - произнес он, еле разжимая зубы.
   Будучи свободным, легче предпринять что-то, а на привязи, словно дрессированный медведь, много не сделаешь.
   - Умное решение, - прокомментировал за спиной Даэргиль, - но не надейся, что мы ошибаемся насчет твоего внезапного благоразумия. Сбежать тебе не удастся.
   Альтандир сделал кистью замысловатое движение, на этот раз без слов, и веревка исчезла.
   Поначалу Далек, как дурак, эльфам не поверил - озирался по сторонам, прикидывал что-то в уме - дурак - дураком. Взгляд Даэргиля так и жег спину, а Альтандир шел все быстрее и останавливаться не собирался.
   Очень скоро вчерашние мучения возобновились - пуще прежнего. Казалось бы, что - тропа, иди по ней и иди, а далек уже на каждом бугорке спотыкался. А Альтандир все шел и шел - не бежал, а именно шел, очень быстрым упругим шагом, а в затылок дышал Даэргиль. Далек и мига передохнуть не мог. Он знал, чего добиваются эльфы, они хотят вымотать его вдвое против вчерашнего, так вымотать, чтобы он упал и уснули ни о каких попытках к бегству и не помышлял.
   Какое-то время юноша думал и о пикси. Остался ли тот жив? Сильно ли покалечился? Так и стоял в ушах жуткий разговор: "Я не ваш! Заберите свои атрибуты". Что такое "атрибуты", Далек не знал, пришлось догадываться. Почему пикси, как только снял нормальную одежду, стал вести себя куда более вольно, почему заявил, что теперь он не раб? Разве может одежда быть символом рабства, да еще такая... красивая? Раб в сознании Далека надежно крепился к кандалам или по меньшей мере к веревкам, находился где-то неподалеку от лохмотьев, крови, грязи... Ничего подобного в эльфийском лесу не было: все чисто, прилично, достойно. Однако голос внутри твердил свое. "Это какой же умом обиженный рабовладелец станет своих... свои вещи в неприглядном виде содержать? Вот кувшин: он служит - его моют. Собака - двор сторожит, воров отгоняет - умный хозяин ей и будку справит, и косточек подкинуть не забудет. Собаку хозяйскую - кормленную, гладкую всегда от бродячего шелудивого пса отличишь. Нет хозяина - вот и запаршивел".
   Не так ли и здесь? Пикси - такие маленькие, где ж им ткань сработать, кожу выделать? - эльфы наверняка тем и пользуются. Старшие для пикси и одежду добрую, и обувь, и еще чего подкинут, а те в ответ - что? Куда они годны, такие малявки? "Вот в том и дело, что невелики ростом, - влез разумный голос. - Ты, дуралей, умом-то пошевели: маленькие, верткие, колдовать хоть как-то, а умеют... Чем же они тогда от слуг в богатом доме отличаться будут? У тех тоже, говорят, работа непыльная, а прыти требует - подай, сбегай, унеси - принеси. Ну а вспомни, как тебя Дори в первый день с толку сбивал, идти отговаривал. Вот его работа - привратник он. Чужих людей с улицы в дом не пускать. А он, так выходит, бродягу не только впустил, но еще напоил - накормил и прямиком через хозяйские комнаты повел. Яснее ясного, отчего эльфы взбеленились. Не по нраву, когда по их лесу, по их тропам посторонние бродят, да и еще какие посторонние - люди.
   Что же с Дори теперь будет? Из слуг его выгонят? На первый взгляд - хорошо и лучше не надо, а вот выставь-ка какого лакея на улицу - сладко ли ему придется? Особенно, когда ни земли, ни дома, ни родных - ничего нету. Поневоле назад к барину побежишь - да барин-то ворота на засов и собак спустит.
   Эх, и попали же они. Дори, как бы нищим не сделался, бездомным не остался, а сам он - увидит ли город, а если и увидит - когда?".
   К вечеру Далек уже ни о чем не думал. Ни о Дори, ни о своей судьбе, ни об эльфах - сил не осталось. Он шел как во сне, пошатываясь, ничего не замечая. Стволы то сливались в сплошной забор, то сверкали щели в этом частоколе; плащ Альтандира грезился то черной тучей, то ночной птицей.
   "Иди, - говорил себе Далек. - Иди. Шаг. Другой. Шаг. Другой. Лист. Трава. Шаг. Сапог. Эльф. Пикси. Шаг. Отчим. Шаг. Отец. Шаг. Другой. Иди, Далек, иди. Рано тебе падать. Шаг. Другой. Дерево. Трава-трава. Шаг. Край плаща. Ветви. Небо-небо-небо. Облака".
   Далек открыл глаза от того, что его хорошенько встряхнули. Он лежал на тропе, над ним нависало удивленное лицо Даэргиля, а над пестрой шевелюрой его высился темноволосый Альтандир. Юноша моргнул, сглотнул. Эльфы смотрели на него с испугом и непониманием.
   Внутри Далека что-то взволнованно прыгало, трепыхалось. Пусть не понимают.
   - Что с тобой? - глупо спросил Даэргиль.
   Далек помотал головой. Он и сам не знал, что произошло: померещилось ему с усталости или вправду было? Как бы ни было, а говорить Старшим он не собирался.
   - Выпей-ка, - Альтандир сунул в зубы юноше знакомую уже фляжку.
   Вчера питье, помнится, в миг усыпило, теперь же как за шиворот подняло на ноги. Удар в затылок, кровь в висках, и сил вдруг прибавилось и перед глазами прояснилось.
   - Теперь лучше? - почти заботливо спросил Даэргиль, вставая вслед за юношей.
   - Д-да... Спасибо, - Далек решил быть вежливым и не навлекать лишних взглядов и сомнений. - Устал, видно.
   - А языка у тебя нет? - фыркнул Альтандир.
   - Мог ты попросить остановиться? Мы же не палачи, не изверги, нам совсем не хочется тебя уморить, - Даэргиль говорил, будто оправдывался. - Просто... Забываем мы о некоторых отличиях. Нечасто людей видим. Извини, что так получилось.
   Далек не то помотал головой, не то кивнул - сам не понял.
   - Идти ты можешь? - Альтандир, как всегда, думал о деле.
   - Могу. Если не так быстро.
   - Хорошо, - кивнул темноволосый эльф и ни о чем больше не спрашивал.
   Что ж, хотя бы не притворяется. Ему безразлично: хорошо человеку, плохо ли - лишь бы сам шел, нести бы не пришлось, он и не скрывает того. Даэргиль вот - другое дело. Заботу выказывает, извиняться придумал. "Мог попросить..."... А сам без глаз, что ли, не видел - человек с ног валится. Непременно попросить нужно было, слабость показать - дескать, сжальтесь, не могу больше... Не бывать такому!
   Теперь Далеку пришлось полегче, эльфы сбавили шаг, да и питье действовало. Особенно же подогревала выпавшая нечаянно-негаданно возможность сделать что-то против эльфов. Не обморок это был, не бредовое видение - Далек в самом деле говорил с Дори, говорил и твердо решил поступить по совету пикси.
   Сумерки быстро сгустились в темноту цвета самых лучших чернил, коими Далек не умел пользоваться. Вчера он ничего необычного не заметил, не до того было, а сегодня, благо, стало полегче, только рот раскрыл. Под сапогами Альтандира желтоватая сбитая трава начинали слабенько мерцать. Тускло, как едва живой светлячок, но и с пути не собьешься. Не утерпев, Далек обернулся - тропа светилась и за его спиной, под ногами Даэргиля. Тропа ли так хитро устроена, что лишь под ногами хозяев, сами ли эльфы свет наколдовывают? Спрашивать юноша не стал - как эльфы не ответь, ему без пользы.
   Скоро Алтандир свернул в сторону от проторенного пути, за ним Далек и Даэргиль вышли на поляну меж красивыми большими соснами. Откуда они взялись, - невольно задумался Далек. Не видел он сосен за три дня пути - ни единой, а тут сразу кучей. Нарочно, что ли, посажены?
   Запылал костер - Альтандир разжег пламя одним мановением руки, Далек опустился на холодную землю, покрытую желтоватой хвоей.
   - Есть хочешь? - поинтересовался Даэргиль.
   Далек передернул плечами. Почему эльфы не называют его по имени?
   - Хочет, - перевел Альтандир, - но не будет. Наше - не будет.
   Далек хмыкнул, как бы говоря: "Молодец, догадался" и развязал суму. Горсть ягод и глоток невесомого напитка из бочонка - вот и весь ужин. Но к нему еще - и это "еще" стоило целого пира - тоненькие твердые трубочки в обертке из листвы.
   Юноша не стал таиться, от этих разве утаишься, и демонстративно положил в рот одну палочку. Та звонко на зубах хрупнула, эльфы переглянулись с таким видом, будто оставленный на их попечение великовозрастный идиот в сотый раз сходил под себя.
   - Я не знаю, что тебе Дори по этому поводу говорил, - не смог промолчать Даэргиль, - только после хал... после этого ты точно не заснешь. А завтра еще идти.
   Далек смолчал, упорно жуя и делая вид, что не слышит непрошенного советчика. Палочка же, похрустев, быстро растворилась во рту, была она чуть сладковатой, чуть напоминающей леденец, что когда-то ему, карапузу, привозил их города отец.
   - Кстати, почему Дори? - со смешком спросил Алтьтандир.
   - Чем тебе не нравится? В самый раз псевдоним, на человеческий манер.
   - Верно. А насчет халайдина ты зря, я уверен, Альдойо объяснил действие верно. И применяется халайдин сейчас по прямому назначению. А ну как мы задумаем мальчика во сне зарезать.
   В продолжении этой речи, для Альтандира необыкновенно длинной, эльф так и сверлил потупившегося Далека своими страшными глазами. Далек вытерпел, не ответил, виду не показал, что слышит - молчал и смотрел на хвою.
   - Да, ты прав, - рассудил Даэргиль. - Хорошо, поступай как знаешь, - обратился он уже к юноше, - тебя предупредили.
   Далек собрал все силы, чтобы не рассмеяться. Надо же, разрешили! Разумеется, Альтандир был прав - Далек знал о действии палочек, как бишь их там на эльфийском... Язык в узел заплетешь, а не скажешь. Дори все объяснил ему во время Далекова краткого "обморока" на тропе, и юноша согласился с пикси. Не спать. Лежать, слушать...
   Справа от поляны болото, слева - лес, но по лесу от эльфов не убежать. Это и мышу новорожденному ясно. Будь хоть четыре ноги - не убежишь. Болото... Оно болото, конечно, и есть - опасно, но Дори указал верную примету, по которой можно выйти. Далек лежал, то открывал, то закрывал глаза, глядел на листья, сон и впрямь не шел. Эльфы тоже спать не собирались, сидели у огня, разговаривали негромко, настолько тихо, что Далек не только слов не разбирал, но и не мог понять на каком языке они говорят. А затем, то ли ветер поутих, то ли эльфы погромче заговорили - услышал.
   - Ну и что ты думаешь делать? - спросил Даэргиль.
   - Что теперь делать, - Далек как раз открыл глаза и увидел, как Альтандир пожал плечами. - Закон есть закон. И для людей в том числе.
   - Устал я, - признался пестроволосый товарищу. - Честное слово, устал. Мало нам пикси, теперь еще детей неразумных подбросило.
   - Они и прежде были.
   - Были, но я, наверное, другим был. Проще относился. Ну, думал, люди, ну, бывает... Бывает и проходит. Только вот отчего-то все не проходит.
   - Мне можешь не сообщать, с памятью у меня все хорошо. А с другой стороны, кто мог подумать, что мы наткнемся на этого дурачка. Я, к примеру, на такое везение не рассчитывал.
   - Он не дурачок, Альтандир, - предостерегающе заметил пестрый.
   Далек закрыл глаза. Пусть не думают, будто он следит.
   - А кто же он? - ядовито осведомился темноволосый. - как называется тот, кто сам в расставленную сеть ныряет? Кто сам, добровольно, в могилу идет? Я лично иного эпитета не придумаю.
   Повисло молчание. Даэргиль, не найдя слов возражения, через минуту снова тихо пожаловался:
   - Когда же все это кончится? Как подумаю...
   - Когда совсем кончится - не знаю, - ответил Альтандир, - а об одном могу сказать наверняка. Завтра. К завтрашнему вечеру мы будем свободны.
   - Хорошо бы, - почти равнодушно сказал Даэриль.
   - Так и будет, - с холодной твердостью завершил разговор Альтандир. - Завтра все кончится.
   Далек лежал, глядя вновь широко раскрытыми глазами в темному. Что эльфы имели в виду? "Все кончится" - это как понимать прикажете? Путь завершится, помеха в виде "дурачка" пропадет или сам Далек "кончится"?
   Эльфы вновь заговорили, но юноша, сколько ни прислушивался, ни слова больше не разобрал. Шум вечнозеленых ветвей над головой усилился, ветер откуда-то налетел... Далека словно по голове ударило: "с секретом палочки", - так Дори ему сказал. Он-то думал, что их действие, сон отгонять - это и есть секрет, только какая же тайна в том, что всем эльфам известно. Секрет в том и должен быть, чтобы Старшие его не распознали. Они и не сумели. В палочки слух обостряют, на малое время, правда... Что ж, спасибо на том.
   Далек пошевелился - разговор затих; встал - и оба эльфа тотчас же обернулись. Юноша, ни слова не говоря, направился за деревья.
   - Ты далеко?
   - Надо.
   - Надо, так надо... Нара ласта!
   От руки Даэргиля к Далеку в доли мгновения протянулась виденная уже юношей алая веревка. В темноте она казалась слепяще яркой.
   - Вы что? Я же не убегу.
   - Мы этого и не говорили, - пожал плечами Даэргиль. - Иди, тебе же надо было.
   Поминутно оглядываясь, Далек отошел на приличное по его мнению расстояние и зашел за сосну. С ума, что ли, эльфы спятили? Или догадались, что он разговор слышал? Какая уж тут нужда (которой и не было, если честно), когда такие мысли в голове. Веревка на поясе не терла, а немного жгла, вроде крапивы - наверное для того, чтобы не задерживался.
   Стало быть, правильно он разговор понял. Против людей эльфы замышляют, против людей и против него. Потому что, если не так, для чего веревка? Эльфы, кажется, и ночью видят не хуже, чем днем, и так бы его не упустили... Решили посторожиться или бегать им не хочется - вот и выдали себя с головой. Но зато теперь и возвращаться придется ни с чем.
   Далек не дошел пяти шагов до костра, когда веревка исчезла. Он сел под дерево и стал смотреть на эльфов. Те смотрели на него и молчали. Что же говорить - все ясно и без слов. Волноваться Далек не волновался, был уверен - Дори рядом, видел неудачную попытку отойти и наверняка что-нибудь придумает.
   Время, судя по ощущениям, перевалило за полночь, когда Далековы ожидания сбылись. Пламя костра, до тех пор ни разу под ветром не дрогнувшее, заметалось в стороны. Эльфы отпрянули от огня, Альтандир схватил лук, Даэргиль вскочил, озираясь. Сердце Далека восторженно прыгало под стать пламени, но он усидел на месте. Только насмешливо посмотрел на засуетившихся эльфов.
   Внезапно пламя легло горизонтально и потухло. И вот теперь Далек себя ждать не заставил - вскочил и со всех ног бросился бежать вправо.
   - Стой, дурак! - крикнул ему вслед Альтандир.
   - Наэнор! - в два голоса прозвучало сзади, что-то громыхнуло, обрушилось, покатилось.
   Юноша на бегу обернулся, волосы встали дыбом. Огромная сосна потеряла свою макушку и теперь обломок этот - в два обхвата в самом широком месте и аршина три длиной лежал в точности там, где миг назад стояла его нога.
   Сосны росли редко, бежать было легко даже в темноте. Далек еще поразился, где же быть болоту, если сосны песок любят, не заметил в ночи крутого обрыва и с разбегу нырнул головой вниз. Покатился, кое-как успев притянуть колени к груди и молясь, чтобы дерева на пути не стояло. Хорошенько приложился виском о шершавое, едва искры не посыпались, но сейчас же вскочил и побежал вперед. Медлить было нельзя - эльфы отстали всего ничего.
   Внезапно, как порыв ветра налетело головокружение, одолела мгновенная сонливость - все тотчас же как рукой сняло, но голос Дори юноша все же расслышал. "Беги! Беги, не останавливайся! Я покажу - куда".
   Показать и впрямь не мешало, темень стояла жуткая, а деревья росли не в пример чаще, чем наверху. Далек уже споткнулся раз, потом другой, эльфы были совсем рядом и вдруг - чудо! - прямо из-под ног выметнулась мерцающая узкая дорожка, прихотливо запетляла меж деревьями, указывая путь.
   - Стой! Стой дурак!
   Далек, напротив, не был таким дураком, чтобы остановиться.
   - Рина вэнор!
   Дорожка мигнула и погасла, но тотчас зажглась заново.
   Новое мигание, подольше. Далек невольно замер, после света он вообще очень плохо видел что-либо вокруг.
   - Назад!
   - Нет! Далек отпрыгнул по наитию в сторону, упал, алая веревка скользнула мимо.
   - Беги! Далек, беги!
   Живой голос Дори показался оглушительным, но слаще музыки Небес. Юноша вскочил.
   - Я их задержу!
   - Ах ты, мразь! С-сшаэт!
   Свистнула стрела, еще, и еще. Далек заозирался без опаски, конечно, пикси не увидел - разве разглядишь в такой тьме, только смутно силуэты эльфов и разобрал. Под ногами вновь вспыхнула дорожка, и Далек бросился бежать без оглядки.
   Сзади что-то рушилось, что-то грохотало и свистело, пару раз округа освещалась вспышками белого света ярче дневного, слышались крики на эльфийском - шел колдовской бой, но смотреть зрителей не нашлось. Про поединки колдунов сказки занятно слушать, а самому рядом оказаться... Нет, и врагу не пожелаешь. Разве что отчиму.
   Пару раз дорожка угасала, видимо, достигали заклинания эльфов цели, но сейчас же принималась светить с новой силой. Далек невольно искренне восхитился - молодец Дори. Мал - мал, а двоим рослым не уступает.
   Под ногами давно уже хлюпало, когда Далек, оступившись на дорожке, провалился разом по колено. Высвободив ногу, он выругал себя за неосмотрительность. Сказано же было ясно, человеческим языком - "болото". В оба теперь глядеть следует.
   Дорожка сузилась - только-только ногу поставить, юноша сбавил шаг, пошел точь-в-точь по полосе света, ни на полпальца не отклоняясь в сторону. Впереди и справа от дорожки, куда и свет как следует не дошел показалось что-то белесое. Словно заячий хвост. Вот оно! Вот заметка!
   Подойдя ближе, Далек увидел белую, поросшую странным мхом кочку. Он верно идет. Но для чего же ему дорожка, если заметки есть... Не успел Далек додумать, как светлая дорожка мигнула и погасла. И не вернулась вновь.
   "Дори!", - взвилось в голове. Внутри что-то перевернулось, неужели Альтандир исполнил, что обещал? Неужто убил?
   Юноша, стоя на месте лишь миг, погрузился по щиколотку. Вокруг стало совсем светло, Далек увидел бегущих к нему эльфов, но что еще важнее - увидел и белые кочки. Он присмотрелся к ближайшей, аршинах в трех в стороне, подобрался, прыгнул и ...
   - Даро ло!
   Свет погас. Далек от внезапного перехода от дня к ночи растерялся уже в прыжке и упал в самую трясину. Погрузился по грудь. Холодные липкие руки тотчас же ухватили и жадно потянули вниз. По закону жизни Далек дернулся вверх, и хватка болота стала железной. Кричать нельзя, нельзя двигаться, нельзя дышать глубоко - затянет. Но как же можно не сопротивляться, когда так и чувствуешь, как тебя вниз тянет. Медленно, медленно, грудь сдавливает, уже захочешь, а не вздохнешь, и страх наваливается.
   Далек старался не шевелиться, изо всех сил старался, но все равно погружался в жадную, бездонную трясину.
   Рядом зачавкало - Даэргиль. Бледный, хуже мертвеца, злой как собака...
   - Ты что творишь, - прошипел он сквозь зубы, - совсем разум потерял? Дай руку!
   Далека затрясло, он еще погрузился в жижу.
   - Дай, что ты смотришь!
   Эльф, не дожидаясь действий Далека, лег на живот, дотянулся и крепко ухватил юношу повыше кисти. - Держись!
   Далек, как ни противно было, сжал протянутую руку и вторую протянул, а толку что? Даэргиль сам скорее провалится, чем его вытащит - сил не хватит.
   - С-сшаэт! - прошипел эльф, едва напрочь не выдернув Далеку обе руки. Миг он думал, затем быстро огляделся по сторонам, будто вор, собирающий в мешок хозяйское добро, и резко дернул Далека вверх.
   - Даруин арало!
   Далека потащило вверх с неудержимой силой, чавкнула холодная ненасытная пасть трясины, Даэргиль вскочил на ноги и жестом указал рядом с собой. Юношу поначалу вздернуло прямо, а через миг обрушило прямо на эльфа. Оба упали, но сейчас же принялись подниматься. Далек вскочил первым, Даэргиль, которого он вмял в болото, задержался.
   "Помоги! - крикнуло внутри. - Он ведь тебе помог. Помоги встать". "Сам встанет", - отрезало отвращение, и Далек побежал вперед, к следующей белой, всего в десятке шагов замершей кочке. Теперь-то он не промахнется, а там и следующая кочка...
   - Нара ласта!
   Далека страшно дернуло назад и он плашмя навзничь свалился в болотную жижу. Подняться не удалось. Руки - ноги свободны, но от беспорядочного дергания толку - чуть.
   Сверху закапало, явился мокрый Даэргиль, стоял с усмешкой глядя на бесплодные попытки человека подняться.
   - Велико искушение, - тихо сказал он с металлом в голосе, - в таком виде тебя здесь и оставить. В науку. Вы, люди, всегда так за спасение благодарите? Или я, может быть, еще легко отделался?
   - Ты не спаситель, - ответил Далек. - Ты убийца.
   - О да, разумеется. Убийцы обыкновенно тех, кого желают отправить на тот свет, для начала из болота вылавливают.
   - Сами же...
   - Что - "сами же"?! - глаза Даэргиля загорелись. - Сами же в болото тебя толкнули?
   - Можно и так сказать.
   - Ну и подлец же ты, - тихо, с удивлением заметил Даэргиль. - Спасибо за теплые слова. Поднимайся, хватит лежать! - прикрикнул он вдруг.
   Далек поморщился, но понял, что может подняться. Даэргиль стоял, ждал, пока мокрый, грязный, злой Далек окончательно встанет на ноги. Впрочем, и сам эльф был немногим краше, да и зол был не меньше.
   - Иди вперед, - приказал он.
   Юноша подчинился. Куда денешься - не пойдешь сам, волоком потащат. Обрушилась на голову ночь, и Далек только теперь понял, что до тех пор было светло.
   - И куда же я пойду?
   - За мной. Искренне надеюсь, света больше не будет.
   Эльф обошел Далека и потянул его за собой. Веревка освещать - ничего не освещали, Далек запинался через шаг.
   "Больше света не будет. Значит, и вправду, это Дори ему волшебством помогал. А эти два - ночь возвращали, долго ли впотьмах по болоту голову оставить. Но если света больше не будет... это надо понимать так, что... Дори...
   Отчего Даэргиль его, Далека, в болоте и не оставил, когда такая возможность выпала? Ну и ушел бы... Нет, нет - было бы все так просто - ему бы стрелу в глаз еще в первый день пустили. А, может, так: его считают преступником - сошел с тропы, верит пикси, заступался за Дори - а что принято делать с преступниками? Не убивают же их средь бела дня на улице - а лес для эльфов, верно, то же, что для людей город... Преступников принято судить. Тоже не в чистом поле, а где же... Вот там, куда его ведут - к здешнему судье или правителю, и тот решит участь человека по всей справедливости. Теперь все понятно: эльфы не имеют права убить его. Договор еще какой-то поминали... Однако, утони он в болоте... ведь не докажешь, что помогли... или можно доказать... Или в обязанности эльфов входит сохранить преступника живым до суда? Вытащил его Даэргиль - что это? Совесть в эльфе взыграла, долг он вспомнил или что-то недоброе у него на уме?
   Из болота вышли быстро, продрались сквозь деревья - Далек мало себе глаза не выколол, (и как только он раньше по такой же тьме здесь не покалечился), и поднялись на знакомый пригорок с соснами.
   - Ну что, вытащил, я вижу, - произнес голос из мрака и смутной тенью появился из-за сосны Альтандир. Тон его сомнений не оставлял, эльфы не по собственному желанию спасли человека от смерти. - У меня, как видишь, тоже приобретение.
   Эльф поднял то, что держал в опущенной руке, Далек дышать перестал. Были видны лишь одни алые витки веревки, а весь моток вершка в два длиною, так что и думать нечего. Моток безжизненно покачивался в руке эльфа, а тот слегка щурил в усмешке свои оранжевые глаза. Даэргиль хотел что-то сказать, но и рта не успел открыть. Далек рванулся к Альтандиру, забыв о веревке на собственном поясе. Зверь! Мразь бессердечная!
   Даэргиль не стал одергивать веревку, он сам бросился на Далека. Альтандир и отступить не успел, а неудавшийся нападающий уже лежал на земле. Однако сдаваться так просто теперь не собирался. То - он сам, а то - Дори. Даэргиль сам еще стоял на корточках, юноша извернулся, под руку попала какая-то часть одежды противника - он дернул что было сил. Теперь он лежал навзничь, а на нем - нос к носу - Даэргиль. Ни рукой, ни ногой Далек шевельнуть не мог и не пытался, а головой, что было сил, едва шею не свернув, ударил в бледное с тонкими чертами лицо.
   Ответный удар пригвоздил человека к земле. Снова заклинание!
   Даэргиль вскочил, из разбитой губы быстрой струйкой стекала по подбородку кровь. Эльф поморщился и судорожно утер лицо. Этот нервный жест отчего-то привел Далека в злобный восторг: и у них есть кровь, и им бывает больно и не по себе! Что, не ожидал, Старший Брат?!
   - Та-ак, это уже за гранью, - произнес невидимый сейчас Альтандир. - Сдается мне, теперь у нас два опасных трофея.
   - Ради Неба, выбирай слова!
   - И не подумаю, - надменно возразил Альтандир. - Пусть что хочет, то и думает, мне все равно.
   - Даруин арало!
   Далека резко поставило на ноги, веревка, следуя за движениями руки Даэргиля, опутала юношу от плеч до пояса.
   Альтандир критически осмотрел получившуюся статую и изрек:
   - Маловато.
   - Знаю! - фыркнул Даэргиль. - Половил этого дурачка по болоту, знаю.
   Эльф быстро заговорил на своем языке. Далек не успевал даже отдельные слова различать. Он только почувствовал, как тело отказывается ему повиноваться. Постепенно, начиная с ног, одолевала его тягучая трясина пострашнее той, где он едва не утонул. Мысли остались прежними, но Далек знал, скажет Даэргиль: "шагни" - он шагнет, скажет: "упади" - на землю бросится...
   Отчего бы с этого и не начать? Ответ был написан на лицах эльфов - серьезных, сосредоточенных и напряженных. Так выглядят те, кто совершая проступок, точно знают, где и в чем они нарушают закон и что за подобные дела их ждет. Видимо, теперешние действия эльфов тоже были запрещены неким договором, на который, впрочем, эти Старшие давно грозились наплевать.
   Шли долго: и ночью, и на рассвете, и днем. Далек двигался как кукла, не ощущал тела, сам себе напоминая воздушного змея на веревочке. Эльфы молчали, они очень торопились. Дори так в себя и не приходил, может быть, и к лучшему. Шли без тропы, но без буреломов эльфы понимали - упадет их пленник, самим же поднимать придется. Шли и шли, грязные (Альтандир, при свете это стало видно, тоже где-то вымазался, точно из печной трубы недавно вылез), уставшие, голодные - но не останавливались.
   Ближе к полудню Далек, не отрывавший взгляда от спутанного так, что от веретена с пряжей не отличишь, пикси, был вознагражден за терпение и внимание. Пальцы на голой ноге чуть дрогнули, едва шевельнулись, и сердце Далека прыгнуло от горла в пятку и обратно. В себя приходит!
   Рано он начал радоваться. Признаки возвращения жизни к пикси не укрылись и от Альтандира с Даэргилем. Эльфы на ходу принялись что-то бурно обсуждать и наконец, похоже, пришли к согласию. Маршрут изменился, эльфы взяли влево и ускорили шаг. К тому времени как Дори пошевелился всерьез и тихо застонал, эльфы и человек вышли к тропе. Здесь Старшие разделились: кивнули друг другу, обменялись улыбками и парой фраз, и Альтандир зашагал влево, беспечно помахивая пикси, а Даэргиль остался на месте, глядя вслед товарищу.
   Даэргиль махнул рукой и двинулся по тропе вправо, Далек неживым дерганым шагом - за ним. Пришли немного, когда порыв ветра донес сзади, с той стороны, куда ушел Альтандир, жуткий визг. Даэргиль сильно вздрогнул и оглянулся, хотя смотреть было уже не на кого. Далек облизал пересохшие губы, это он мог сделать самостоятельно. Даэргиль стоял на месте, замерев не хуже Далека и все вглядывался в лес. Губы его дрогнули, но эльф ничего не сказал, только перевел на юношу внимательный, вопрошающий взгляд. Еще постояли.
   - Идем же, - мотнул Даэргиль головой вдоль тропы, как будто они остановились по воле Далека и будто юноша мог решать, идти ему или нет. Они двинулись вперед, и Далек так и видел напряжение в спине эльфа, кожей ощущал, насколько тому неуютно.
   "Что же это он? Боится, как бы друг его не стал убийцей? Наверное, так".
   Прошли еще немного, и вновь прорезал уши дикий животный крик - крик замучиваемого существа. Далеко, но слышно хорошо. Даэргиль и теперь остановился. Юноша хорошо видел, насколько хочется эльфу все бросить и бежать в ту сторону, где сейчас Альтандир. Что же там происходит? Далек полжизни не пожалел, лишь бы узнать.
   - Что же ты, - сказал юноша эльфу - способность говорить тоже осталась при нем, - иди, помоги товарищу.
   Выражение лица Даэргиля стало непередаваемым, а глаза вспыхнули угольями.
   - Я был бы уже там, если бы не ты, мой дружок, - ответил он ядовито, еле сдерживаясь. - Но я, спасибо тебе за науку, теперь знаю, на что ты способен. Потому, пойдем вместе. В противоположную сторону.
   "Интересно, - подумал Далек, - на что это я способен? Удрать из-под носа? Или не дать извести Дори?".
   Тропа стала прямой как стрела, деревья расступились перед нею, и Далек, хоть и не знал этих мест, а понял - цель их похода близко. Там, впереди, лежало открытое пространство, но дойти в компании до него не удалось. Даэргиль, на сей раз без всяких видимых причин, оцепенел на месте. Потряс головой, будто услышал что-то, но не мог поверить ушам. Помедлил, вздохнул и обернулся. Глаза его, почти человеческого серо-зеленого цвета смотрели на Далека в упор.
   - Дальше ты пойдешь один, - сказал эльф.
   У Далека глаза на лоб полезли. Это что же такое приключилось?
   - Да, один, - ответил Старший на недвусмысленную гримасу человека. - Там, впереди, опушка. Чуть левее - тракт. Там до тебя, надеюсь, дойдет, что мы не убийцы, не растлители и не палачи.
   Даэргиль был собой, не мог не поговорить, не мог не оправдаться.
   - Иди, - эльф поднял руку снять заклятие.
   - Нет, - неожиданно для себя самого отрезал Далек.
   - Что?
   - Нет. Я хочу знать, что с Дори.
   - С Дори все более, чем в порядке! Ручаюсь, он и сопротивление в состоянии оказать.
   - А-а, так твой приятель не может совладать с пикси. Тебя на подмогу позвал?
   Теперь Далек понял, к чему прислушивался Даэргиль - эльфы ведь, когда захотят, могут и без слов друг с другом говорить.
   - Да, позвал, - сказал Даэргиль, хотя юноша не ждал ответа от эльфа. - Но, к твоему сведению, не за тем, чтобы твоего Дори поскорее переселить в иной мир. Скорее, чтобы самому туда не отправиться.
   - От злости, что ли? Или от чего? Пикси они забоялись! Чего другого, посмешнее, не придумать?
   - Нет. Я ничего не придумываю. Однако, веришь ты или нет, меня теперь мало волнует. Ты...
   - Я никуда не пойду! Я хочу видеть Дори!
   - Мало ли...
   Даэргиль запнулся на полуслове, глаза его расширились, на лице проступил страх.
   - Я не пойду... - упрямо повторил Далек, но договорить не успел.
   - Пойдешь! - заорал Даэргиль.
   Эльф одним движением снял с Далека и веревку, и заклятие безволия. И не успел юноша пошевелиться - развернул его лицом по нужному направлению движения. Будь на месте Даэргиля человек, дал бы Далеку пинка пониже спины, а эльф воскликнул:
   - Райдо! - и сильно толкнул юношу обеими руками в спину. Далека словно ветром подхватило и понесло вперед. Как не упирался он, как не пытался схватить ветви, а не помогало. Одно стало ясно, скорее покалечишься, чем остановишься.
   Впереди показался серый просвет, минута - и Далек мог рассмотреть голое безжизненное поле за деревьями. Наколдованный ураган вынес его на опушку, хлопнул с размаху ничком оземь и сейчас же утих. Миг спустя Далек стоял на ногах. А еще через миг бежал по тропе - со всех оживших ног, со всей мочи, до колотья в боку, до вкуса крови во рту.
   Разумеется, он никого не догнал, да и не стремился. Вот то место, где они расстались с Альтандиром. Первый крик раздался, когда они отошли совсем недалеко, надо думать, и темноволосый эльф не бегом бежал. Тропа же оставалась пустой, безмятежной и немой. Неужели Альтандир свернул в лес?
   Все же Далек, не смотря на сомнения, продолжал бежать. Он хотел лишь одного - убедиться собственными глазами. В чем? Этого юноша не знал.
   Через какое-то время он опомнился. Зря он бежит, ничего толком не видит, одно мелькание. Далек облизал губы и перешел на шаг. Теперь он оглядывал каждое дерево, каждый куст по обеим сторонам тропы, да и саму тропу вниманием не обделял. Ничего. Пусто, чисто, гладко. Далек начал уставать, уже приходило в голову, а не пора ли повернуть назад, а не зря ли он идет, все равно не найдет ничего... Юноша остановился, оглядел место и на глаза ему попалось темное пятно на листе, на уровне его груди.
   Внутри екнуло. Далек тронул пятно, на пальце остался след. Еще не веря, он как дурак сунул палец в рот - солоноватый мерзкий привкус рассеял сомнения. Кровь. Чья же?
   Далек помотал головой. Связанный по рукам и ногам двухвершковый пикси и совершенно свободный, вооруженный эльф ростом под два аршина. Так чья кровь? Скорее уж - чья-то чужая. Случайная. Мало ли, кто здесь проходил и что делал.
   Юноша пошел вперед. Медленно, осматривая каждый вершок, каждый лист, каждую пядь тропы. Вот и еще - на траве под ногами - целая россыпь кровавых пятен. Свежие, совсем недавние.
   Сердце билось и трепыхалось, а ноги сами шли вперед и глаза видели, кажется, сквозь траву и стволы деревьев. Вон, на листе. Еще на траве. Что за притча? Кто, истекая кровью, будет скакать от травы к деревьям? Странно, нехорошо.
   Скоро Далеку стало нехорошо по-настоящему - от сомнений в своем здравом рассудке. Стрела. Тонкая стрела с серым оперением, родная сестра тех, что он виде в колчанах эльфов. Наконечник чист. Разве эльфы промахиваются? А вот еще, и еще одна. Что этот эльф, с ума спятил? Чего ради стрелять вокруг, да все мимо?
   Но вот не мимо - вот она, серая стрела с темным наконечником. Теперь еще остались сомнения, чья кровь? А крови натекло немало, целая лужица. Для пикси, наверное, и вовсе нехорошо. Кровавая цепочка капель в сторону, - Далек за нею, за деревья - да, да, вот кровь - по траве, к дереву, на стволе... И... нет ее. Нигде больше нет. Не улетел же Дори с этого дерева.
   Далек облазил весь ясень - нет больше следов, и нигде поблизости нет - ничего. Только одно есть объяснение - Альтандир все-таки догнал раненого пикси. Догнал - и что?..
   Далек сел на траву. Хоть сто лет гадай - не угадаешь, хоть двести лет ищи - не отыщешь.
   А, может быть, это все же не они, не Дори и не Альтандир. Не два же эльфа во всем лесу живут, не только Альтандир с луком по тропам ходит. Мало ли что? Далек сам себе не верил, но продолжал уговаривать. Взгляд его бездумно уперся в кустарник. На ветках, почти совсем обнажившихся, каким-то чудом задержалось несколько листьев. Желтые, мятые и один торчит как-то странно, словно неловко привязанный.
   Далек сорвал этот неправильный лист, и внутри что-то окончательно оборвалось. Не лист это был и не сорвал его юноша, а попросту снял с ветки, на которой он случайно задержался. На ладони лежал обрывок исподнего - из непонятной, невиданной ткани, словно сотканной из жилок листьев.
   Глава 3. Странные знакомства.
   Вечером Далек вышел к городу. Тракт упирался прямиком в огромные деревянные ворота, в два далековых роста - еще открыто. Впрочем, в город и ночью можно войти, отец говорил - назови себя и дело свое - и заходи. Далек все же порадовался, что успел до закрытия ворот, не хотелось ему объяснять кто он такой, откуда взялся и что ему в городе надобно. Не хотелось и точка.
   Из-за забора не было видно почти ничего, кровли да верхние окна кое-где. Башня вот была видна хорошо, ее юноша издалека приметил. И колокол видно...
   Пойди Далек по траку, не спрями через лес, он, возможно, поразился и порадовался бы резным воротам, невиданным окнам, сверкающим так высоко от земли, и Башне с колоколом... И дюжим молодцам, с ног до головы оглядевшим путника при входе, непременно сказал бы что-то доброе... После виденного днем ни удивляться, ни радоваться, ни шутить не хотелось. Далеку было тошно и горько, еще вчера он считал опостылевшей только деревню, а теперь ему опротивел не то что остров, а и весь белый свет. Всегда так бывает, когда встречаешься с подлостью и бессердечием и ничего не можешь поделать. Когда на твоих глазах унижают слабого, а ты как куль муки, без рук, без ног... Когда те, что должны быть лучше тебя, потому что - старше, оказываются ниже скотов...
   В таких растрепанных чувствах Далек вступил в Форн. По-настоящему город назывался Форн-на-Тегуле, но так его даже эльфы, не признающие сокращений имен и названий, не именовали. Форном звался город в устах приезжих, те часто и не подозревали о полном варианте названия, а местные жители говорили кратко и просто - город. Благо, путать не с чем, других городов на Форнтиоле нет и не было.
   Далек шел по выложенной досками улице и озирался по сторонам. Ему было все равно, куда идти - денег ни лички.
   Дома, дома, дома - тесно лепятся друг к другу, крышами крыши задевают. Первые этажи каменные, вторые - деревянные. Богато живут. На окнах занавесочки, не беленькие, как у них хозяйки навешивали, а всякие - разные. И желтые, и синие, и в горошек, и со цветами-узорами. А вот веселые окна - занавески с кисточками, с оборочками, точно девичья праздничная юбка. Была и у матери когда-то такая юбка - оборки до полу... Далек тогда пешком под стол ходил, а до сих пор помнил - очень ему те рюшки нравились, так трепыхались, что хотелось ловить их как котенку бабочку.
   Занавески разные, а окна почти одинаковые. Наличники-то голые, простые, ничем не украшенные. Интересно, как у них тут заезжие нужный дом находят? В Вершках-то просто: во-он та изба с коньком да в зеленых с листьями наличниках, там тебе, государь и... в общем, все что надо. А тут как? Дома ростом вровень, наличники пустые, двери темные, на один вид, а занавески и перевесить недолго.
   Пока Далек гадал, что да как, хорошие улицы кончились. Прошел он красивые двухэтажные дома, прошел ненужные ему пару постоялых дворов и таверн, вышел куда-то к портовым амбарам.
   По привычке поименовав строения амбарами, Далек сильно усомнился, что это они и есть. Огромные, из вековых стволов срубленные избы без окон, с чудовищными засовами на дверях...
   Народу убыло, и сильно потемнело. На хороших улицах окна домов светились, а здесь давать свет было нечему. Далек брел без разбору, то и дело влетая в грязь, но после болота ему не привыкать...
   Днем, не войдя еще в город, он пробовал отмыться в мутной ледяной воде какой-то безымянной речушке, отвилке Тегула, вся речка воробью по колено. Не слишком хорошо вышло. Грязь размазал, вымок пуще прежнего, замерз, а все одно - на убогого похож или на разбойника. То-то на приличных улицах на него косо поглядывали, а кое-кто и сторонился...
   Только теперь Далек начал задумываться - а где же он ночевать станет? Не то что денег, у него и сумы нет, один нож за пазухой и остался из всего имущества. "А нигде не буду. Холодно, сыро, ни сесть, ни лечь - разве уснешь. Вот и буду бродить до свету. А там увижу, что к чему".
   Но увидеть, что и как, пришлось гораздо раньше. Из мрака дорогу Далеку заступили темные фигуры - не слишком высокие и крепкие, но наглые. Хрипловатый мальчишеский голос произнес:
   - Здорово, мышь амбарная.
   - Здравствуй, крыса портовая, - в тон ответил Далек.
   Приди юноша по тракту, десять раз бы подумал, прежде чем отвечать. Со шпаной он, конечно, не сталкивался ни разу, а вот тон такой слыхал не раз. Таким слова не ответишь - без портков останешься, а возразишь - в портках похоронят. Но после эльфов городские малолетние разбойники ровно никакого впечатления не производили.
   Несколько фигур дернулись к Далеку, но тот, что говорил только отрывисто захохотал.
   - Ишь ты, ... - недоносок загнул длинное непристойное ругательство, - говорящая мышь, тв-вою ... А ну, иди-ка сюда, ...
   Далек не понял последнего, несомненно к нему обращенного, бранного слова, ничего не ответил и не пошевелился.
   - Чего стоишь, целка! - рявкнул главарь. - Шаг вперед, выблядок!
   Сзади, Далек слышал, сомкнулись ряды - отступление ему отрезали наглухо.
   - Чего орешь? - по возможности спокойно спросил он главаря. Рассмотреть бандита - малолетку по причине кромешной тьмы юноша не мог, видел только длинный нос да гнилые корявые зубы. - Нечего у меня брать, видишь ведь, коли не слепой.
   - Нечего! - заржал главарь, а за ним и вся округа загоготала. - Не-че-го! Я и брать не стану, а ты мне сам дашь.
   До Далека мигом дошел смысл последнего слова - очень уж недвусмысленным, даже в темноте узнаваемым жестом сопроводил его главарь.
   - Дам. - сказал юноша. - Пинок под зад.
   Шпана едва не умерла от хохота. Было над чем смеяться. Считать Далек умел не слишком хорошо и темно было, но в шайке не меньше дюжины, а пожалуй что и больше.
   - Ладно, ... с ним, - копируя чье-то барское великодушие, сказал главарь. - Я седня добрый. Иди, мышь патлатая, сюда - выпьешь эглезского игристого - и свободен.
   Далек неосознанно сделал шаг назад. Сразу четыре руки вцепились в него, дернули вниз. Далек молча саданул кулаком в чей-то живот, кому-то коленом в пах - шпана вмиг озверела.
   При том, что дралась лишь половина - так, чернушки, а главарь и бельки стояли и смотрели в темноту, слушали крики и брань, Далека опрокинули в грязь очень быстро. Чья-то нога пришлась по уху, Далек закрыл голову руками - защищаться иначе смысла уже не было. Удары посыпались с частотой капель при хорошем ливне. Кому-то щиколотку Далек выкрутил, но и самому пришлось туго. Когда главарь крикнул:
   - Хватит! - у него и сил подняться не достало. Все тело страшно болело особой ноющей, обрывающей что-то внутри болью - очень знакомой и привычной даже, но от того не делающейся слабее. Один глаз, Далек чувствовал, заплывает с каждым мигом все больше, тошнило, плыло в глазах и голова кружилась.
   Его сноровисто, без каких-либо дополнительных приказаний, поставили на колени, задрали подбородок и силой, мало челюсть не сломав, открыли рот.
   Главарь без слов полез в ширинку. Далек замер. И пошевелиться ведь нельзя. Можно! В тот же миг, когда главарь приступил к действию, Далек отдернулся в сторону - желтая пахучая струя вместо того, чтобы угодить в рот, изгадила щеку и полилась за шиворот.
   Отдернулся - просто сказано, а далось это юноше неимоверной ценой: левое запястье как каленым железом пронзило, глазах потемнело от боли, Далек завалился на бок и от новых ударов не закрывался совершенно.
   Он с трудом помнил, что его вновь подняли и поставили перед главарем Форнской портовой шпаны. Чернота сменялась то желтым, то алым, сверляще, дико болело в боку и внизу живота. Далек даже поморщиться не мог, только внутренне напрягся, но горячей струи в лицо все не было. Вместо того кто-то заорал: сначала нагло и басом, потом он же - звенящим визгом, как резаный поросенок. Крики, беготня по грязи, брань до неба... Далек упал на бок, закрыл глаза и твердо решил здесь умереть.
   Умереть ему тоже не довелось. Очнулся юноша в тишине и мягком тепле. Ничего не поняв, дернул головой - все тело пронзила боль. Значит - не сон. Где же он тогда? Кто-то, получается, шпану пуганул, а потом и его подобрал... Голова закружилась, Далек закрыл глаза и спустя минуту заснул.
   Спал он плохо: ворочался, поминутно вздрагивал и морщился от боли, просыпался и засыпал вновь. Только к самому утру заснул крепко, без сновидений и метаний из стороны в сторону.
   Разбудили Далека шаги и звон посуды. Спросонья вспомнилась мать - она всегда вставала до свету, и Далек просыпался под мелодичный звон ухвата, горшков, под треск поленьев, раскалываемых на лучины, под скрип половиц и стук двери. Юноша открыл глаза - было совсем светло. Лежал он в чистой светлой комнате, в окно за беленькой занавесочкой било солнце и зайчики, неожиданные для осени, прыгали по столу и кувшину. Далек глянул на себя - чистое одеяло, край подушки, даже простыня есть. Ничего себе.
   Он набрал воздуху в грудь и сел. Покачнулся, охнул от боли, но усидел.
   Комната была пуста и невелика. Кроме кровати, на которой он и лежал да стола, у стены примостились два стула и какая-то лежанка с вещами. Превозмогая боль, Далек обернулся. Окно было единственным, поверх занавески смотрела в комнату ветка ясеня с чудом уцелевшими листьями; на противоположной стене - крючки с плащом и еще какой-то одеждой, а рядом на гвозде, будто барахло какое - меч в ножнах.
   "Ничего себе!", - прыгнуло в голове, но сейчас же все встало на свои места. Шпана да еще такой оравой, простого горожанина не что не побоится - простой горожанин сам удерет так, что пятки засверкают. А вот меч, да в умелых руках - дело иное, здесь и шпану можно в два счета разогнать.
   Дверь легонько скрипнула, отворилась.
   - Ого, молодец! Так дело быстро пойдет.
   В дверь протиснулся плотный мужчина среднего роста, немолодой уже, но и далеко не старый, с тронутой проседью шевелюрой, с щетиной и в усах.
   Мужчина жизнерадостно улыбнулся Далеку, будто знал его лет сто, грохнул на стол большую глиняную миску и сверху насыпал ворох тряпок.
   - Ну, герой, погулял по темным закоулкам?
   Голос звучал нисколько не насмешливо, хотя мужчина продолжал улыбаться. Далеку он отчего-то в единый миг очень понравился. Неведомо, отчего.
   - Погулял, - кивнул юноша и не поморщился. - Больше не хочу.
   - И не надо, - мужчина стал серьезным. - Ведь едва не убили тебя, подонки. Отребье! Их счастье, что малолетки, иначе... не ушли бы, в общем.
   - Ты кто? - сейчас же спросил Далек.
   - Как кто - человек. Или не видно?
   - Хорошо, что не эльф.
   - А где тебе эльфы дорогу перешли? - нахмурился спаситель. - Ты их видел вообще?
   - Видел. И тоже больше не надо. Нагляделся.
   Глаза мужчины сузились, миг он смотрел на юношу совсем иначе: недобро, будто Далек что-то кощунственное сказал, Небесного Владыку оскорбил или публично малую естественную надобность справил.
   - Ладно, будет. Про эльфов еще и не то говорят. Ты-то как?
   - Живой.
   - Ага, а то я пришел мертвому припарки ставить! Точнее, не припарки, а наоборот... запамятовал, как их по-ученому... - по голосу мужчины было ясно, что с памятью у него все в порядке. - В общем, ложись, герой, лечиться станем.
   Далек не заставил себя упрашивать, убрал одеяло, лег. На нем были чужие исподние штаны и больше ничего. Судя по ширине, подштанники раньше принадлежали его спасителю.
   Спаситель тем временем бултыхнул тряпки в миску, поставил ее на стул возле кровати.
   - Повернись.
   Далек подчинился. Краем глаза он наблюдал, как мужчина вынимает тряпки из миски, чуть отжимает их и сейчас же чувствовал как тряпки прикладывают к его спине. Никогда юноша такого не видел, а на себе и подавно не испытывал. Лекарство на тряпках приятно холодило, успокаивало, а через минуту и боль почти унялась и дышать стало полегче.
   - Вот, четверть часа так полежишь - снимем, повернешься.
   - С... спасибо...
   - Не благодари, герой, не за что. Случай меня в те сараи завел, не думал я по тому болоту ползать...
   - Ты их один...
   - А на что мне подмога? Будь я мельником или, к примеру, купцом - вот тут ты по адресу меня бы благодарил, для мирного человека это и в самом деле - подвиг - такую ораву в одиночку разогнать. А я... м-м, можно сказать, что и воин, это мое ремесло - ублюдкам, которые вдвадцатером над одним измываются ума добавлять.
   - И добавляется?
   - Почти всегда, - хмыкнул невидимый Далеку собеседник. - Как говорится, что в башку нам не втемяшишь, через задницу дойдет. Да мы все что-то не о том, вещи-то у тебя были?
   - Нет, - ответил Далек. - Не было. Только нож.
   - Ну, нож я видел - во-он он, на столе. Ты что его в вход-то не пустил?
   - Забыл, - честно признался Далек. - Я... не привык им пользоваться... а чтобы в человека... Я так и не умею.
   - Хороший ты парень. И страха немного, и за сталь не хватаешься - немного таких. Ты откуда родом?
   - Родом из Озерок. А так - с Вершков. А ты здешний, что ли?
   - Ну да, я с севера, с Зазимок. Слыхал?
   - Слыхал. А теперь в городе живешь?
   - В городе. Только не в этом. И лучше будет сказать - в городах, мотает меня по свету... Вот и до родного острова добрался. А тебя-то каким ветром сюда занесло?
   - Да... - Далек помолчал и решился. Все равно спрашивать надо, а этот воин много знает и наверняка дурного не посоветует. - Мне надо наоборот... с острова...
   - Чего это вдруг? Вот сейчас, по осени, чуть не к зиме?
   - Вот именно. Мог бы ждать, дождался бы лета.
   - Вот как... Ладно, сейчас сниму, повернешься и все толком объяснишь.
   Мужчина собрал тряпки со спины Далека, вытер спину чем-то, Далек повернулся - на сей раз вышло гораздо легче, почти без боли.
   Сноровисто облепляя живот и грудь тряпками с лекарством, мужчина спросил:
   - Ну, что у тебя стряслось?
   - Мать умерла, - просто ответил Далек. - А отец еще раньше. А с отчимом жить - лучше живьем в землю закопаться. Вот я и ушел... И пришел...
   - Вот как, - повторил воин. - М-да, не задалось у тебя, парень, поправлять надо. Ты куда хочешь-то?
   - Не знаю. Отец мой из Телегуина родом - я хотел туда. Может, помнит кто, или родственники... Да и рассказывал он о том городе... что да как, а кроме этого я и не знаю, куда еще можно.
   - Можно-то хоть куда, да если толком не знаешь - лучше не соваться. Выйдет как у тебя вчера или того похуже. А на родину отца - это ты неплохо решил, не совсем чужой город будет. Да и Телегуин город-то неплохой, спокойный, в самый раз по тебе. Да и... В общем, если в три дня встанешь - отправишься на Альданиор, покажу, с кем.
   - Встану. Надо будет, я и сейчас встану.
   - Не надо. Геройство, оно не везде к месту. Ну, встанешь ты, верю, - воин хмыкнул и помотал головой, - сделаешь пару шагов, свалишься и уж недели две проваляешься, как пить дать. Не торопись, через себя не прыгай. Сказал, покажу, стало быть - сделаю.
   - Спасибо. Нет, не отговаривайся, - настоял Далек. - Там, со шпаной, ты воин был, ладно, а теперь-то ты вовсе со мной возиться не обязан.
   - Точно. Не обязан. Не обязан я быть человеком, да, знаешь, сволочью называться не хочется.
   Далек усмехнулся, мужчина тоже. С минуту они смотрели друг на друга.
   - Слушай, герой, а ведь я совсем из ума выживать стал... Зовут-то тебя как?
   - Далек. А ты?
   - Харфек.
   Далек кивнул. Да, самой здешнее имя; и сам мужчина, - кажется, на любом перекрестке таких с десяток, самый обыкновенный мужик. И вместе с тем - необыкновенный очень, хоть сотню перекрестков обойди, похожего вряд ли найдешь.
   Харфек снял наконец с Далека примочки, выпоил юноше кружку какой-то несусветной гадости, воняющей болотом и настоятельно посоветовал уснуть.
   "Да я же только проснулся", - поразился про себя Далек, но через минуту понял - Харфек прав. От компрессов ли, от питья ли мерзкого, но спать захотелось невозможно. Настолько, что Далек и глаза едва успел закрыть - сразу же заснул. Спал он долго и с наслаждением. Иногда внутри сквозь дрему дергалось суматошное "где я!" или "мне же надо...", но сейчас сменялось ленивым спокойствием. Он там, где можно отдохнуть, ему никуда не нужно - и Далек поворачивался на другой бок, вздыхал и вновь крепко засыпал.
   Проснулся он ровно через сутки - ранним утром следующего дня. На этот раз за окном капал дождь и ветка ясеня совсем поникла. Харфек сидел на лежанке, полуодетый и надевал второй сапог. Далека уколола совесть: заставил человека ютиться на жестком топчане, а сам на кровати развалился.
   - Утро доброе, - сказал он немного смущенно.
   - Ага, доброе! А я тут как мышь, таюсь, думаю, ты еще спишь.
   Харфек смачно стукнул обутой ногой об пол.
   - Ну, полегчало?
   - Да.
   Далек сел, уже без судорог и внутреннего оханья, хотя и не без напряжения.
   - Однако, не совсем. Не храбрись, я вижу, немало ран приходилось видеть - не здоров ты еще. Поправим, было бы что поправлять. Как говорится, остались бы кости, а мясо нарастет. Через день будешь как новый.
   А чтобы обещание Харфека сбылось, Далеку пришлось подчиниться требованиям воина - лекаря. Никогда юноша не бездельничал три дня подряд - пришлось учиться. Зато теперь он не завидовал больше тем богачам, которые по слухам годами ничего не делали. Очень скучно. И днем не знаешь, куда себя деть, и ночью сна нет. Питье из болотных ягод, как выяснил Далек, сон вовсе не нагоняло, оно сил прибавляло и утихомиривало боль. Харфек ухаживал за Далеком так, словно тот сыном ему приходился, а сам воин неожиданно превратился в бабку - знахарку. Вставал юноша исключительно по нужде, даже похлебку Харфек притащил ему в постель. Но лучше всего помогали примочки, - Далек даже рецептом заинтересовался - раны, ушибы, ссадины, шишки и простые синяки - все как рукой сняло.
   Утром обещанного дня Далек проснулся совсем рано - и был здоров. Он соскочил с кровати, в боку кольнуло, но и только. Харфек еще спал, неудобно лежа на топчане. Юноша прошелся по комнате и с радостью убедился, что двигаться ему лишь немногим труднее, чем до драки.
   Камин потух, по комнате расползался сырой холодок. Далек поежился, подобрал сползающие подштанники. Одежды его нигде в комнате не было видно, надо думать, Харфек первым делом отправил ее к огонь.
   Скрипнула, отворяясь, дверь.
   - Доброго утречка, - расплылась в улыбке, еще не войдя, рыхлая, словно из сдобного теста, белая пухлая тетка в чепце и оборках. Что у них, в городе, обычай такой - рюшки на все нашивать? И юбка, и чепец, и рубашка - все топорщится оборками и тетка от того кажется втрое толще. Даже светлые волосы из-под чепца, и те кудрявятся под стать одежде.
   - Ох ты, Владыко Небесный! Он уж ходит! - всплеснула руками хозяйка, словно забыв, что в руках держит кувшин и полотенце.
   - А что ж ему, хозяюшка, делать, - ответил с лежанки Харфек, - летать-то он не обучен.
   - Разбудила я Вас, господин! - без сожаления и громко воскликнула тетка. - Ох, простите великодушно. Вы обычно-то раненько подымаетесь, да вот тут опередили Вас... Милый, ты б лежал, тебе б лежать, а ты бегаешь, да еще босой...
   Она тараторила на одной ноте, каким-то пронзительным голосом, не останавливаясь, не делая пауз между словами и, кажется, забыв дышать. На то, что босой Далек не обулся и ходить не перестал, хозяйка не обратила ни малейшего внимания.
   - А то ночью, позавчера, да - ох и напугал ты меня. Весь в крови, грязный... Я уж и думать не знала что... Нездешний ты, кто ж по ночам ходит... Я сразу говорю, поди обидел кто - много тут бродит, ни отца ни матери, подонки всякие... Одежду-то твою я постирать хотела, да там земля комьями, и где ты эдак-то выпачкался, негоже ведь, да вот господин Харфек не дал мне, выкинул...
   Далек как встал, так и застыл на месте. Тетка стояла перед ним, на юношу не глядя, и слова лились из нее нескончаемым потоком - ни о чем. Впервые в жизни Далек видел человека, которому все равно, что говорить, и все равно, слушают ли - лишь бы слов побольше растерять.
   - Хозяюшка, - насмешливо улыбнулся Харфек и встал, - нам бы умыться. Не позволите ли?
   - Конечно - конечно, - жеманно захихикала та, поводя пухлым плечиком. - В порядок себя привести... вам, мужчинам, это больше чем бабам надо...
   - Хозяюшка, - понизил голос Харфек, - я бы еще поговорил, да, кто знает, прислуга Ваша без догляду...
   Он подмигнул тетке, та вспыхнула и вихрем унеслась. Харфек шумно выдохнул и с грохотом задвинул засов.
   - Ну, баба! Хуже репья. Не удивительно, что дела у нее кое-как идут - от ее болтовни постояльцы разбегаются быстрее крыс накануне кораблекрушения. Минуту ее послушаешь, потом весь день голова трещит. Съехать бы к чертовой бабушке...
   - А что не пускает? Я?
   - Да нет, дурачок, не ты. Я поначалу не знал, что она помешанная, а потом, - Харфек вылез из выреза рубахи, - интерес в ней нашел.
   - Ну да, ты ей вроде глянулся.
   - Да ей разве что мерин сивый не глянется, так и вешается на мужиков. Я вообще-то люблю женщин горячих, но эта как вовсе мужиков никогда не видела, так и кидается. Больная, одно слово... Но я не про то - она ж вмиг раззвонит по всей округе, что живет у нее такой-то, и зовут так-то, и как выглядит, и в какой комнате... Ну, приплетет, конечно, кое-чего, да ну ее, пусть развлекается. А мне ведь того и надо.
   - Чтобы о тебе все узнали?
   - Все мне не к чему, а если спрашивать станут - любой покажет.
   - Ждешь кого?
   - Ну да. Друга своего. А каждый день на пристани околачиваться недосуг. А так, я спрошу, он поинтересуется - живо найдемся.
   - Так ты сюда по делу? - спросил Далек, поднимая ноги над холодным полом.
   - А то как же! - весело хмыкнул Харфек, пробуя пальцем воду в кувшине. - Вот, зараза! Опять холодной налила. Мстит, значит, за невнимание... Да ну ее!
   Далек засмеялся. Судя во виду и голосу Харфека, он был очень не прочь оказать хозяйке это самое внимание, да и на холодную воду ему было плевать. Харфек умывался заразительно и с видимым наслаждением: фыркал, плескался, мотал головой - целый столб брызг поднял. Но, как ни странно, этот столб в таз и вернулся, на полу было сухо.
   Утеревшись с неменьшим смаком, Харфек мотнул головой на кувшин. Мол, умывайся, а сам стал копаться в вещах.
   Вода была и впрямь прохладной, Далек не жаловался, такое умывание быстрее сон прогоняет.
   - Держи, я, вроде, ничего не забыл.
   Харфек кинул умытому Далеку целую кучу одежды.
   - Это еще что?!
   - Посмотри. Или ты веры какой особой - голым почти по зиме разгуливать?
   - Опять я тебя в расходы втянул.
   - Ох и расходы же! А хоть бы и они. Я же не нищий, от пары порток да подштанников по миру не пойду. Ты чего? Не подходит, что ли? Быть того не может.
   - Да нет, как раз, - признал правду Далек и здесь же солгал. - В боку тянет, так...
   Не говорить же новому знакомому о Дори, сказавшем как-то те же слова. О Дори, которого милые Харфеку эльфы...
   - Пройдет, - уверенно сказал Харфек. - Поешь как следует - все как рукой снимет. Забудешь, в которой стороне у тебя бок.
   - Вниз пойдем?
   - Для чего нам вниз? Сюда принесет, не надорвется. Ей за то и плачено.
   Воин отдернул засов, распахнул дверь и, высунувшись, гаркнул на весь постоялый двор:
   - Хозяюшка, завтрак!
   - Так звать будешь - она от тебя ввек не отстанет, - улыбнулся Далек.
   - Да ну ее к лешему! - хохотнул Харфек. - Позабавлюсь чуток. Друг у меня, видишь ли, высокоморальный, за такую он со мной, пожалуй что и разговаривать перестанет. Так что, пока его нет...
   - У тебя же еще минуту назад от нее голова болела.
   - И сейчас болеть не перестала. Ты, герой, не беспокойся, наследников у меня от этой бабы не будет, не дойду я до такого зверства. Так, пусть потрепыхается слегка, может, говорить будет поменьше.
   Кого другого Далек, возможно, и осудил бы за подобные нечестные намерения, но Харфек сказал все с таким добродушием, да и хозяйка на несчастную овечку не походила настолько, что беспокоиться не стоило. Не тот случай.
   Вскоре говорливая хозяйка явилась с подносом, уставленным тарелками, чашками и кружками. В прохладном воздухе разлился упоительный аромат, у Далека внутри все скрутило от голода. Шутка ли: сначала три дня сухари, потом три дня ягоды, а под конец - жидкая похлебочка нарочно для больных. Завоешь тут.
   Хозяйка, громко и бессвязно треща, сноровисто расставляла по столу все потребное для завтрака: хлеб, масло, чай, жареные маленькие колбаски и что-то еще такое... сахар, что ли.
   Наклонившись к Харфеку так, что внушительная грудь стала совершенно потрясающей, хозяйка пропела:
   - А вот для Вас, господин Харфек, как Вы любите, - она указала на сахарницу, - отличный сахарок. Я ведь знаю, Вы до сладенького, ох, охотник...
   - Есть грех, - со смешком ответил тот, нежно выпроваживая тетку за порог. - До скорой встречи, сладенькая, - задвинул засов и обернулся к Далеку. - Налетай, чего жмешься. У тебя в животе урчит на всю округу.
   Уговаривать себя юноша не заставил. В другое время принесенного ему и пообедать хватило бы, и на ужин бы осталось, но сегодня Далек готов был и быка с костями, рогами и копытами сожрать и не подавиться. В общем, ел он так, что за ушами трещало, и Харфек ненамного отставал.
   - Люблю утром поесть как следует, - проговорил воин с колбасой в зубах. - Первое дело - завтрак. Дальше можно уже не есть.
   Далек не был согласен, по его мнению, важнейшей трапезой был обед и ничто не могло с ним сравниться и его заменить. Он так и сказал.
   - Ну, это каждый по-своему думает. Вот друг мой, он тоже вроде тебя, утром он не ест, вечером тоже, а возьми каких-нибудь вельмож - тем ужин подавай, ближе к ночи, а до того и голодом можно погулять.
   Далек не стал объяснять, что он-то ест и утром, и вечером, просто днем как-то способнее... Утром еще не совсем голод разгулялся, а к ночи - на что, все равно спать.
   Покончив с основной едой, Харфек добрался до сахара и тогда Далек понял, что хозяйку можно и нужно было понимать в прямом, совсем приличном смысле. Он-то еще считал себя сладкоежкой! Это он-то, от двух кусочков уставший - сластена, а Харфек, едва не умявший и сахарницу заодно, тогда кто?
   - Не смотри так, - ухмыльнулся воин, хрупая последним, десятым по счету куском. - Люблю я сладкое, ничего поделать не могу. Знаю, вроде как дите, а нравится. Сахар так вообще обожаю.
   - Так это ничего, - пожал плечами Далек. - Кто вон, вино любит - это похуже будет.
   - Верно, но за этим не ко мне. Нальют - выпью и спасибо скажу, а и пронесут - не обижусь. Ну, попили - поели, будет. Спасибо этому дому, а мы сейчас сходим к другому.
   - Куда? - Далек поднялся вслед за Харфеком.
   - На пристань. Поговорим с кое-кем. Хороший мужик, понятливый.
   - Он кто, этот мужик, капитан?
   - Ну, капитан, это сильно сказано. Кормчий он, ну и частью яхтанги владеет.
   - Яхтанги!
   - Ага, ну да, - кивнул Харфек, когда они шли по лестнице вниз. - На большом-то корабле место покупать надо, да заранее, они уж месяц как разобраны все, а яхтанга - погребешь чуток, тебе же еще и спасибо скажут.
   Далек кивнул, минутное разочарование сменилось жгучим интересом. Яхтанга! Верткая большая лодка: косой парус, три - четыре пары весел, семь - девять добрых мужиков - и на морских просторах она не уступит хорошо оснащенному большому кораблю. Так отец говорил. Пролив между Фортиолом и Альданиором морскими просторами не назовешь, зато коварный нрав его всем известен. Весь пролив всего ничего, и полсотни верст не будет, а потонуло на нем немало. Надо же, время буйных ветров, штормов и туманов... да на яхтанге! Далек выскочил на улицу в полном восторге.
   Дождь прекратился, но ветер пробирал до костей, Далек поплотней запахнул плащ (нет, не обошлись расходы Харфека одними подштанниками) и огляделся. Конечно, не та, красивая, двухэтажная, на каменных фундаментах, часть города, но все же и не самая плохая. Дома деревянные, добротные, большей частью в один этаж, но встречаются и в два, как их постоялый двор. Деревянные мостки исправные, в грязи не утопающие, окна приветливые, в разноцветных занавесках.
   - Идем, - кивнул Харфек, - успеешь еще наглядеться.
   Далек и по пути неплохо нагляделся. Жителей на улицах было немного, и на этот раз юноша ничем среди горожан не выделялся, разве что волосами, обстриженными под горшок да не совсем сошедшим синяком под глазом.
   Одна девчонка - хорошенькая, с ямочками на щеках, в светлой юбке из-под плаща насмешливо и в то же время игриво оглядела Далека с головы до пят. Он подмигнул девчонке, улыбнулся, та сверкнула зубками, плеснула юбкой - и была такова.
   - Ладная, правда, девчонка? - толкнул Харфек юношу в бок.
   - Красивая...
   - Твоя правда. Эх, староват я уже для таких козочек. На меня теперь только бабы шириною в баржу засматриваются, - лукаво пожаловался воин.
   Далек засмеялся, настолько неубедительной вышла жалоба.
   Дома тем временем стали совершенно одинаковыми. Одноэтажные, но на избы не похожи, зато друг на друга похожи - не отличишь, даже занавески одинаковые. Мостки заскрипели и зашатались, новешенькие ботинки залепила грязь.
   - Харфек, а как городские дома различают? Они же совсем похожие.
   - Здесь - по числу домов от моря или от суши. "Суша" - это приличная часть города, - пояснил Харфек. - На суше - по владельцам, кому то есть дом принадлежит. Что морщишься?
   - Неудобно ведь. А если ты чужой?
   - Твоя правда. Неудобно, да здесь так заведено. Вот в больших городах, там на каждом доме жестяная табличка висит, на ней номер - не ошибешься. И если краску дождем смоет, а владелец вовремя не почешется, не подновит - ему штраф положен, и немалый - за то, что приезжих в сомнения вводит.
   - Вот это правильно, - восхитился Далек, представляя себе упомянутые таблички величиной с полстены дома. - А что это за большие города? Больше нашего?
   Харфек захохотал.
   - Это разве город - так, деревня большая! Настоящий город - это и дома каменные, и мостовые, и порт, если есть, то человеческий, а не причал для банных шаек, и жителей не меньше тысячи. Вот это - город!
   - Тысячи?! - не поверил Далек.
   Он не мог представить себе такое количества людей разом - не умел.
   - Это так, не слишком много. Телегуин, вот, к примеру, такой - тысячи полторы наберется. А вот, скажем, Нириах или, того лучше, Саккар-Акат - в них, пожалуй, не меньше семи - восьми тысяч. В Саккаре, вообще-то, и все десять наберется.
   - Быть того не может, - прошептал Далек, потрясенный до глубины души.
   Отец много рассказывал о городах, но ничего не упоминал об огромном количестве людей. Десять тысяч! Да муравьев в муравейнике меньше.
   - Может, - хмыкнул Харфек. - Таких огромных, конечно, немного - хотя, смотря как считать. Я тебе только человеческие назвал, а если брать города двойные, да сосчитать разом в Верхнем и Нижнем городах, то их куда больше наберется. И Рианлот, и Селагуин, и Теленн-Ванн...
   - Погоди, Харфек, - прервал юноша поток иноземных, непривычных уху названий. - Что еще за двойные города?
   - А, ну, смешанного поселения, если по-правильному. Верхний город эльфийский, нижний - человеческий. Таких по западному побережью Альданиора и в Кассире много. Ну, и в Ирисной Низине, конечно, есть.
   Харфек сыпал названиями государств и земель так просто, будто Далек с ходу должен был понять, о чем идет речь. Тем интереснее было слушать, лучше всяких сказок - потому что правда. Странные названия кружились в голове, рождали щемящее желание немедленно сорваться с места и податься в те неведомые края, о которых говорил воин. Тем более тот говорил так, будто во всех тех землях и городах не по разу побывал. Лет сорок ему, и где он только не был. И воин, и лекарское дело знает, и краев повидал - иной и домов-то столько за свою жизнь не увидит...
   - Харфек, - спросил юноша как только воин замолчал, - а как вышло, что ты, с Зазимок родом, столько повидал?
   - А я вроде тебя, сирота, - объяснил тот без запинки. - Только не отчим у меня был, а мачеха. Вроде баба, добрая должна быть, а хуже дикого быка в охоте. Вот я, как и ты же, из дому ушел, только раньше, мне тогда десять, одиннадцать ли было... И мотаюсь с тех пор, никак на месте не осяду.
   Харфек жизнерадостно ухмыльнулся. Ясно, нравится ему края менять, нигде не задерживаться. Есть такие люди, вроде ветра в поле или сокола в небе - пойди, поймай. А и уловишь - хорошего не получится. Сокол или вот та же ласточка, они только в небе и живут, даже птенцов иной раз на лету выводят, а по земле совсем ходить не умеют. Поймай таких, посади в клетку, и как ни корми, в день зачахнут, ничем не поможешь.
   Но пока разговоры да размышления, они и пришли. Причал, возможно по мнению Харфека и предназначался для шаек, а Далека впечатлил. Еще бы - бескрайнее серое море, все в пене, в бурунах, брызги летят... На неспокойной воде яхтанги, лодки, лодочки - это ближе к берегу, большие корабли с мачтами, крутобокие, с обвисшими парусами - подальше. И тысяча вещей, которым юноша не знал названий: канаты в руку толщиной, катушки какие-то огромные, ящики, тюки... - глаза разбегаются. И чайки над водой, Далек их издалека заметил: крылья узкие, уголком, длинные, белые... и кричат птицы так, будто потеряли кого-то.
   - Идем, - оторвал Харфек юношу от удивительного зрелища. - Поговорим, покажемся, и гуляй на здоровье.
   Они подошли к невысокому деревянному дому, неказистому, но на снос не просящемуся. Харфек толкнул тяжелую разбухшую от сырости дверь. Внутри сразу без перехода, без ступеней или порога начиналась большая, освещенная только слабо коптящим камином, комната. Харфек вгляделся в полумрак.
   - А, вон они, - шепнул он Далеку, кивнул на дальний столик, занятый пятеркой крепких мужчин.
   Далек сразу их приметил, посетителей, кроме этих пятерых да его с Харфеком можно сказать, что и не было. Один у противоположной камину стены, двое по центру - и весь народ.
   - Харфек, ты, что ли? - за стойкой вырос кряжистый мужчина, лысый, с усами и гладким подбородком. - Не рановато?
   - В самый раз, Зарни. Здорово! Нет, нам ничего не надо, мы по делу да и поели только что.
   Хозяин пожал плечами, Харфек с Далеком прошли к пятерке в углу.
   - Здорово, ребята.
   - Здравствуйте, - вежливо сказал Далек.
   - Здорово, Харфек, - ответил за всех разом длинноусый седой мужчина с темным морщинистым лицом. - А ты, парень, кто будешь?
   Харфек смолчал.
   - Я Далек, с Вершков...
   - На Альданиор собрался? - немедленно спросил темнолицый.
   - Да. А Вы как узнали?
   - Вижу, - хмуро ответил кормчий (это он, больше некому быть). - А мамка твоя знает, куда ее сынок подался?
   - Моя мать три недели как в земле.
   - А отец?
   - Отец три года как там же.
   - Сирота, стало быть... По себе выбирал приятеля, а, Харфек? С Вершков, говоришь... Там у вас одни холмы, рек-то хороших нет... Плавать-то хоть умеешь?
   - Умею, - уверенно кивнул Далек, - и грести могу. Я в Вершках два года жил, а родом я из Озерок.
   - Ну, добро... - кормчий пронзил Далека взглядом - любой эльф позавидует, и словно увидел что-то его устроившее. - Парень ты крепкий. А что за красота у тебя под глазом?
   - Подрался.
   - Один с двадцатерыми, - пояснил Харфек.
   - На шпану портовую, что ли, нарвался?
   - Да,- кивнул Далек. - А вот Харфек...
   - Мимо я шел, - быстро перебил тот, - ну и вмешался чуток. Так что, Стакор, берешь парня?
   - Беру. Тебе куда надо-то, Далек?
   - В Телегуин.
   - Так чего же лучше, - кивнул кормчий, - дойдешь с нами до Касита, оттуда по тракту через Дофинор и до Телегуина доберешься, не заплутаешь. Ты вообще-то обскажи, Харфек...
   - Ты, Стакор, полегче, я ж тебе не пьянь портовая и вместо головы у меня не таз дырявый. С чего я стану незнающего человека наобум в незнакомую страну совать?
   - Ладно, извиняй, Харфек. Привык сам думать, вот и забываю, что другие иной раз тоже кое-что соображают.
   - Командовать ты, кормчий, привык, - фыркнул воин. - Когда отправляетесь?
   - Через три дня. Нынче у нас что, второе... Утром пятого, часиков в восемь и отправимся. Слышишь, Далек? Ждать не станем.
   - Слышу. С ночи приду, - ответил довольно нахально Далек.
   Кормчий усмехнулся в длинные усы, команда яхтанги переглянулась.
   - Сильно, я гляжу, парень, тебе надо с острова утекнуть, - сказал один.
   - Вы правы, - серьезно ответил юноша, не смигнув от пристального взгляда. - Очень надо.
   На том разговор и закончился. Харфек и Далек попрощались с яхтангарами и вышли на причал.
   - Ты, Далек, погуляй, - сказал его благодетель. - Мне в другую сторону. Дел по горло. Проголодаешься, иди на постоялый двор, меня не жди, я, может, до вечера задержусь. Не беспокойся насчет платы - за все заплачено сполна, даже с излишком. Ладно, гуляй, я пошел.
   Харфек махнул рукой и скорым шагом удалился в сторону "амбаров", где произошла встреча с портовыми подонками. Далек понял это так, что следом идти не стоит даже на расстоянии и пошел в город.
   К полудню юноша исходил Форн вдоль и поперек, несколько раз думал, что заблудился, но наконец разобрался, где и что. Был возле Башни: черной, громадной, с гигантским колоколом наверху. Сходил на рынок, да нашел его закрытым. Работали только богатые торговцы, у кого свои лавки были, зачастую в жилых домах. Далек целую улицу такую нашел. Походил, посмотрел, а что толку. Денег не прибыло и не убыло. Спросил цену пары исподнего и верхней одежды, узнал, за что ботинки отдают - теперь хоть ясно, во сколько он Харфеку обошелся. Дорого. Целых три суна, если Далек верно счел. Самая большая сумма, что он видел в жизни одновременно - три сотни сунов - не пригодилась ему никак. Чтобы заплатить долг, они с матерью продали все за исключением избушки да самих себя, и еле-еле наскребли. Вот тогда-то Далеку и довелось увидеть то невиданное количество звенящих желтоватых кружочков. С тех пор он и одного суна ни разу не видел.
   Надо было что-то делать. Три суна здесь, да еще постоялый двор, еда, лекарство - все денег стоит. Не годится начинать самостоятельную жизнь с долгов. Да и без долга деньги ох, как нужны. Не всегда же его будут за так кормить, одевать и спать укладывать.
   Надо думать, где и как заработать, хотя бы немного. Рынок не работает, у лавочников таскать нечего, остаются таверны да постоялые дворы. У той визгливой тетки работать - себя не уважать, да и Харфек ясно сказал - разбегаются постояльцы. В другом месте пробовать надо.
   Далек сначала отправился на их постоялый двор - поесть все же следовало, а сразу за тем решил наведаться в виденные уже гостиницы. С обедом юноша управился куда быстрее, чем хотелось бы - хозяйка все чесала языком, аж уши опухли. Последний кусок Далек дожевывал на улице, направляясь в нужную ему сторону.
   В первом месте - постоялом дворе с какой-то бадьей на вывеске не повезло. По зиме постояльцев было немного, сами управлялись. Зато один их этих самых управляющихся, светловолосый длинный парень, посоветовал наведаться в "Рыжую кошку" - там, мол, все с ног сбились. Далек так и сделал. "Кошка" упомянутая располагалась через две улицы и сразу бросалась в глаза из-за вывески. Рыжая со вздыбленной шерстью кошка была не просто нарисована, а и сама вывеска имела форму тела шипящей сердитой киски.
   Далек не стал заходить в общий зал, прошел сразу на задний двор и улыбнулся. Не метено давно, дрова наполовину еще в бревнах, а те, что наколоты, свалены под навесом как попало. Дело найдется, можно и о цене поговорить.
   Хозяина Далек поймал в общей зале, уже начинающей наполняться народом. На улице зима, холодно, темнеет скоро, а тут и пиво, и что покрепче, и огонь, и компания - отчего не зайти скоротать вечерок. Ну и кормят, наверное, неплохо, раз народ валом валит. Ясно, что хозяева не успевают. Хозяин Далека даже не дослушал, до того спешил. Только юноша успел договорить "работа на три дня", как длинный мужчина в переднике перебил его:
   - Сегодня двор вымети, воды в бочки набери, корму гусям задай. Завтра дровами займешься, а через день - посмотрим. Коли с дровами управишься, на кухне поможешь. За все про все - сун.
   Далек стоял, он не ожидал разом такой высокой цены. Хозяин понял его по-своему.
   - Ладно, Небо с тобой, коли хорошо управишься - полтора. И пиво, ну или там квас - вечером, как закончишь - большая кружка. Чего стоишь, больше ни лички не добавлю, хоть век простой.
   - Не стою, уже бегу.
   Далек выскочил на задний двор. Неплохо. Вот так-то можно работать.
   И он честно работал до позднего вечера. Хозяин тоже не дурак, двор большой, грязный, метла не новая, не понять, метет она или еще больше пачкает. Бочек дюжина без одной, все по 10 ведер, хорошо еще, за водой далеко не ходить. Только с гусями одно удовольствие вышло, трудно ли ведро зерна взять, да в корыто высыпать.
   Слегка запыхавшийся, но довольный, Далек вернулся в залу, набитую битком до отказа. Хозяина нашел в чаду еле-еле, да и то потому, что тот был на полголовы выше других.
   - Ты уже? - удивился хозяин.
   - Конечно, - кивнул Далек. - Чего кота за хвост тянуть.
   - Ладно, я гляну, ты посиди, выпей. Эй, девчонки, - крикнул трактирщик бегавшим с кружками обносчицам, - плесните-ка работничку... - и сделал паузу.
   - Квасу.
   - Большак квасу!
   Хозяин исчез, Далек с трудом втиснулся на скамейку перед общим столом. Нескоро, но перед ним все-таки поставили огромную ледяную, запотевшую кружку. Квас был отличный, немного крепче, чем Далек привык, даже в голове на миг зашумело. Половину кружки он выпил в три глотка, вторую половину смаковал, тянул потихоньку. И только вылил в себя последнюю каплю, как к его радости добавилась еще одна. Как жердь возник за спиной хозяин, стукнул по столу тремя квадратными монетками.
   - Неплохо работаешь, - сказал он, наклоняясь из-за шума к уху Далека. - Три алата, как договаривались. Завтра - дрова.
   - Помню. Спасибо.
   Далек встал, убрал деньги.
   - До завтра, - сказал он исчезающей в толпе худой спине трактирщика и двинулся к выходу.
   Харфек ждал его на постоялом дворе, в комнате.
   - Ну, наконец-то, - сказал воин на появление Далека. - Я думал, тебя уже в море смыло. Нет и нет. Открой секрет, где можно так гулять, ведь даже если весь Форн по кругу обходить, и то так не припозднишься.
   - Да, так... ходил... Заблудился, - побормотал Далек.
   - Есть хочешь? - сейчас же переменил тему Харфек.
   - Очень!
   Харфек вдруг расхохотался.
   - Ну и сколько тебе заплатили? - спросил он, отсмеявшись.
   - А... - Далек раскрыл рот.
   - Не умеешь врать - не стоит и стараться. У тебя на лбу написано, что ты денег решил заработать. Так?
   - Так.
   - Что ж, это неплохо. Деньги - такая штука, что лучше с ними, чем без них. Только вот мне их отдать не выйдет. Можешь не пробовать. Не возьму.
   - Почему?! - воскликнул Далек, даже с какой-то обидой. - Ты же столько потратил, я же узнавал... Ем, пью, сплю - и все задаром, как клещ какой...
   - Эх, герой, - вздохнул Харфек, - вроде правильно говоришь, а все равно мимо. Я тебе говорил, не обеднею, с деньгами у меня лучше, чем ты думаешь. А потом... ты прости, но вот только с сирот я денег не брал. Смеешься, что ли?
   - Даже не улыбаюсь.
   - Ты сядь, - Харфек кивнул на стул. - Я тоже серьезно. Люди должны помогать друг другу, иначе и до зверей докатиться недолго. Глотки друг другу рвать начнем. Вот я тебе хочу помочь, понимаешь, глянулся ты мне. Ты не забудешь, кому-то другому в беде поможешь, тот - следующему, так и ко мне, может, вернется. А и не вернется, плакать не стану. Понимаешь меня?
   - Хороший ты человек...
   - Какой уж есть, - вновь не дал поблагодарить себя Харфек. - Слушай, ну ни детей у меня, ни жены - куда мне деньги? Гулять не люблю, золота не ношу, друг всего один и тот в долг не попросит, не на девок же продажных мне все тратить. Надо же и попристойнее цель найти.
   - Спасибо, - сказал искренне взволнованный Далек.
   Он не привык брать денег от кого бы то ни было, тем более от того, с кем знаком без году три дня. И все-таки Харфек - случай особый, он не чужой. Не чужой, хоть что сделай. На малознакомого человека, когда он еще втрое старше, всегда смотришь с ожиданием, что, дескать, скажет и как поступит, а с Харфеком все просто, все само собой. Будто сто лет знакомы. От такого и деньги взять не грех, и даже больше - грех не взять. Потому как от чистого сердца, без умысла; потому что попробуй вернуть - не на шутку оскорбишь.
   - Ладно, будет, - Харфек, кажется, угадал мысли юноши и немного смутился. - Я тоже есть хочу, спасу нет. Жди-ка, я скоро.
   Воин вышел и действительно очень быстро вернулся с подносом и тщательно запер дверь.
   - Вот ненормальная, - негромко сказал он в усы сквозь звон расставляемой посуды. - Она так меня когда-нибудь отт... - воин споткнулся и поправился, - из терпения выведет. Вот баба: все равно где, хоть кто смотри...
   - Ты сильно-то над ней не шути, - тихо ответил Далек. - Не такая она и... противная.
   - Ох, защитник нашелся! - хохотнул Харфек. - Не ту защищаешь. Ладно, вся еще ночь впереди, посмотрим.
   Принялись за еду, нечто среднее между похлебкой и кашей, непривычное, но хорошее: и вкусно, и сытно. И вновь на подносе было сладкое: теперь мед, большая чашка. Далек подумал, что хозяйка недаром их так откармливает, надеется, что Харфек по-мужски с ней рассчитается.
   Харфек же уплетал с утренним аппетитом и чему-то улыбался.
   - Ты что такой веселый? - поинтересовался Далек. - Или друга нашел?
   Спросил он просто так, к слову пришлось, а воин удивленно замер с горбушкой в зубах.
   - Ты, часом, не пророк? Ясновидящих в роду не было? Или, может у тебя видения случаются? Точно, нашлись мы с ним.
   - А что тогда ты здесь? Или друг твой где-то там?
   - А не по нраву ему такие постоялые дворы и особенно, такие хозяйки. Я ж говорю, высокоморальный он и брезгливый на этот счет. А мне и здесь хорошо, меня и здесь кормят.
   - Так ты здесь и останешься?
   - Ну да, авось, не выгонит, и тебе не бегать. Живи, не беспокойся...
   - Я чего-то не понял, если ты тут остаешься...
   - Это только так говорится - "останусь", я здесь раньше полуночи теперь и появляться не стану. Дел - по горло. Проводить тебя я выберусь, путь до Телегуина объясню по-человечески, можешь не сомневаться. А пока что комната твоя, накормят вовремя...
   - Да я и сам поем, не забуду, - сказал Далек. - Удачи тебе с делами...
   Оба замолчали. Все уже сказано, добавить нечего. Харфек поедал ложкой мед, без хлеба, без чаю - как кашу . Далек мед тоже любил, а и у него челюсти свело.
   - Не бойся, - перехватил его взгляд Харфек, - тебе оставлю.
   - Не хочу, - поморщился Далек. - Я уже, на тебя глядя, наелся. Как ты так умеешь?
   - Шут его знает! Я мед бочками ем - и хоть бы что, сердце у меня как у быка, зубы в порядке, отчего бы не есть.
   После ужина воин составил посуду на поднос и поднялся.
   - Ладно, тебе доброй ночи, а я пойду. Отдам хозяюшке, - он тряхнул подносом и недвусмысленно ухмыльнулся, - что причитается. А то, чего доброго, не вытерпит, сердечная, сюда прорвется, на дверь не посмотрит.
   Харфек исчез. Далек еще посидел, гладя в огонь камина, но слишком устал, чтобы о чем-то думать. Не совсем отошли последствия драки, да и устал он за день - в тепле и сытости быстро потянуло в сон. Далек не сопротивлялся ни минуты, разулся, лег и уснул, не донеся головы до подушки.
   Весь следующий день Далек провел на заднем дворе "Рыжей кошки". Встал рано утром, позавтракал в одиночестве (Харфека не было, а завтрак принесла сама хозяйка - довольная как кошка, упавшая в бочку со сливками) и отправился разбираться с дровами. Пришлось повозиться. То дуб, то береза, то ясень - вперемешку, кто же так делает? И наколоть, и разложить... Далек и об обеде забыл, вспомнил, когда и время ужина прошло. Спину к тому времени ломило, в бок вернулось колотье и в груди ныло. Поморщившись, юноша присел на последнюю баклашку, и сейчас же, как по волшебству, явился хозяин. Далек довольно усмехнулся, а долговязый трактирщик мало не упал.
   - Ты когда успел?
   - Сегодня, - пожал плечами Далек.
   - Я думал, до ночи не управишься.
   - Я тоже думал, да глаза боятся, а руки делают.
   - Ну, парень, пошли, накормлю. Стоит того работа.
   - Это Вы правы. Стоит.
   - Ладно, сочтемся.
   Хозяин и в самом деле не поскупился на еду: Далеку принесли жареного мяса, какого он отроду не едал - с корочкой, сочной. Дух от него на весь таверну... Квасу, хлеба - бери сколько хочешь. Далек остановился, когда живот на сторону повело. Появился хозяин, положил на стол четыре алата и тихо спросил:
   - Может ты, парень, подольше задержишься? Я бы не поскупился.
   - Не могу, - честно ответил Далек. - Рад бы, да не могу. Уговорился уже. Спасибо на добром слове.
   - Ну, как хочешь... Можешь еще сидеть, ты свое еще не выпил. Снова квас?
   - Да. Не выпью, вам больше останется, а хмельного я не пью.
   Хозяин ушел.
   - Правильный ты парень, я гляжу, - ни с того ни с сего сказал Далеку сосед, уговоривший уже третий большак пива.
   - Какой есть, - осторожно ответил юноша. - Мне мать наказывала не пить.
   - Перед тем, как сынка в дальний путь отп-пущать...в-верно?
   - Перед смертью, - тихо поправил Далек.
   Сосед резко замолчал и, кажется, слегка протрезвился.
   - Ох, ты, парень... извиняй, извиняй... Сирота, значит...
   - Не зови меня так, не люблю это слово. Руки - ноги на месте, голова - не чурбан, - проживу.
   - В-верно... В-верно ведь мыслишь, - мужик нагнулся к Далеку, обдал перегаром. - Голова - самое нужное. Кто соображает, того не проведешь... тот завсегда в люди выбьется...
   Дальнейшие полчаса полупьяный сосед, приобняв Далека за плечо, сетовал на судьбу, ругал кого-то и жаловался, что у хороших людей никогда ничего путного не выходит. Нет им жизни, нет им ремесла, одни подонки вокруг. Купцы - те же воры, лекари - шарлатаны и обманщики, воины - убийцы, моряки - пьяницы и блудники...
   - Не скажи, - возразил Далек вежливо. - Вот я вчера кормчего видел, и ничего он не пьяница.
   - Эт-то кто такой?
   - Стакор.
   - Ну-у, парень, ты б еще Саду Блаженного помянул. С-стакор мужик, что надо, нету больше таких - не делают. Бабы не те пошли.
   Сосед поговорил немного о женщинах, не сказал ничего хорошего и вдруг, будто опомнившись, спросил:
   - А ты откуда Стакора знаешь? Он вроде недавно с моря...
   - Я его и не знаю, наверное. Со Стакором меня Харфек познакомил. Вот тоже твоя неправда - Харфек хоть и воин, а человек хороший.
   - Харфек! Эт-то тот, что у Язычихи верхнюю комнату снимает?
   - Ну да, он самый. Разве плохой человек?
   - Человек, может, и неплохой, - понизил голос мужик, - а только дела у него разные...
   - Что? - беззаботно переспросил Далек, почему-то думая о своеобразной плате Харфека за постой.
   - Ты не думай, - зашептал сосед с самое ухо юноше, - я не то, чтобы... я к Старшим со всем уважением... Да все равно, непонятные они. Я понимаю, дело вместе делать... Старшие, они с плутом не свяжутся, но свербит, веришь?.. Почему бы с нашими дел не делать? Почему с ними? С чужими?
   Далек молчал, словно под лавку провалился.
   - Харф-фек этот - не-е, не плут, а ох, какой не простой человек. Нешто связались бы они с простым воином? Что им за корысть?
   Далек молчал. Конечно, Харфек не простой воин, не рядовой... Но эльфы... Юноша помнил взгляд Харфека при своих неласковых словах о Старших. Само же напрашивалось, что знаком воин с эльфами, хорошо знаком. И сейчас же у Далека свернуло в голове молнией - друг! Кто друг Харфека?! Сам же тот говорил: "друг приехал, дел по горло", а дела-то с эльфами. Что же это значит?
   - Слушай, а что у него за дела со Старшими?
   - А то я зн-наю! Он мне не сказывался, а только седня его весь день с одним из них видели.
   - Сегодня?
   - Да, до того он один туда-сюда бегал.
   Далек все же решил уточнить еще.
   - А, может быть, это просто его... приятель?
   Сосед едва пивом не захлебнулся.
   - Ну ты скажешь, как в лужу головой... Разве Старшие могут быть приятелями? Разве с ними дружат? Головой-то подумай.
   Сосед еще что-то говорил, все о том, что с эльфами дружить нельзя, невозможно, опасно, не принято, неприлично... Далек сидел как оглушенный. Ему необходимо было подумать, хорошенько, без хмельного дыхания в ухо и пьяных подсказок. Юноша огляделся, будто соображая время.
   - Ох, слушай, ведь поздно уже!
   - Какое... посиди еще... Выпьем!
   - Не-е, не могу. Меня ждут... Понимаешь?
   Мужик понял, как и следовало, ухмыльнулся, похлопал юношу по плечу.
   - А-а, да, эт-то дело такое... Нельз-зя... Иди, иди пока ждет. Бабы, они долго не ждут.
   Далек не слушал, выскочил из-за стола и за дверь. До постоялого двора шел медленно, размышлял. Все эти дни Харфек "бегает" в одиночку, а стоит его другу найтись - и все видят его с эльфом. Весь день вместе... А как же иначе, если это друг? Как сам Харфек там говорил: "высокоморальный, брезгливый, за хозяйку и разговаривать не станет. В долг не берет, постоялые дворы выбирает...". Это же или вельможа какой или эльф! Эльф - потому что не с вельможей видели Харфека, а со Старшим.
   Что так взволновало его, Далек и сам не мог себе объяснить. Ну, эльф, ну, друг, да хоть горный кобольд, его-то, Далека, какое это дело? А все равно в душе словно заноза появилась. Харфек, такой простой, понятный, стал непонятным вовсе, хуже грамоты, которой юноша не знал ни буквы.
   "Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты" - верно говорят. Ну и если друг - эльф? Если друг из того же народа, что Альтандир с Даэргилем, из породы спесивцев с холодным умом и вообще без сердца? Кто же тогда Харфек?
   Далек в затмении, не замечая никого и ничего, поднялся в свою комнату на знакомом постоялом дворе. Юноша даже не заметил того, что отворила ему служанка, а не хозяйка, как вчера, и поэтому облегченно вздохнул, не застав Харфека в комнате.
   Разделся, лег, но сон не шел. Смущало Далека еще одно, он не слыхал, чтобы с эльфами люди дружили. В этом был прав пьяненький сосед по столу - это не принято, и в первую очередь не принято Старшими. Дела с эльфами, да, ведут многие люди и не без причин тем гордятся. Эльф-соратник - это почетно и выгодно. Во-первых, эльфы, говорят, народ обязательный, платят исправно, в полной мере, в срок, без обману; товары опять же у них только первого сорта, без недоделок, и всякие чудные вещи, какие ни у кого больше не достанешь. Во-вторых - слух хороший пойдет. Всем известно, эльфы придирчивы и переборчивы, с кем придется, они и говорить не станут, не то что дела вести. Старшие, чуть не по ним, вмиг все отношения прекращают, а потому, когда у человека несколько лет дела с эльфами не расстраиваются - это лучше всяких клятв. Если уж эльфы ничего зазорного не нашли, если уж их все устраивает, то людям за честь с таким дело провести.
   Но как с эльфами дружить? Друг - это кто-то близкий, равный тебе, а эльфы смотрят на людей сверху вниз. Друг для друга они, может быть, и неплохие товарищи, но для людей...
   Долго Далек не мог уснуть, да и спал плохо. Покоя - как ни бывало. То ли Харфек - навроде лесных эльфов, то ли эльф ему не друг, а если и друг, то оба сумасшедшие.
   К счастью, друг эльфа наутро не появился, а то Далек все гадал, как воину в глаза смотреть. Едва проглотив завтрак, юноша отправился в "Кошку". Хвала Небесам, хозяин ему столько работы придумал, что только успевай поворачиваться. Одной только воды на кухню Далек перетаскал ведер сто. В обед, когда трактирщик разрешил передохнуть, юноша заглянул в общую залу, так, для интереса. Послонялся туда-сюда или посидеть, отдохнуть. У дальнего столика он увидел Харфека с двумя мужчинами почтенной наружности, в богатых нарядах. Далек приземлился на лавку, для отвода глаз взял кружку сам не понял чего. За столиком шла беседа, Харфек юношу не замечал и только Далек успокоился, как дверь распахнулась. На пороге образовался худощавый мужчина в длинном плаще и длинными же черными волосами.
   - Харфек, ты скоро? - вопросил появившийся, не проходя.
   - Щас - щас, пару деталей обсудить, - скороговоркой ответил ему воин, чуть привстав с места.
   Мужчина в дверях для чего-то обернулся, скользнул по невидящим Далеку взглядом - тот замер. Мужчина был эльфом. Сам же Старший юношу словно и не заметил, повернулся и вышел. Далек задал себе странный и нелепый вопрос - а как он отличает людей от эльфов? Похожи вроде. Похожи. Но люди между собою еще больше сходны, а человека с Форнтиола с энортиольцем и слепой не перепутает. Разбирать начнешь, чушь выходит, мелочи какие-то: глаза немного иного разреза, лицо не такое... а вместе сразу заметно - эльф. Совершенно точно. Старший.
   Харфек тем временем закончил обсуждать свои детали, раскланялся с собеседниками и направился к выходу. Заметив Далека, он приостановился было, но затем махнул - мол, вижу, рукой и вышел. Далек подошел к окну, как бы невзначай. На дворе Харфек о чем-то говорил с эльфом, запросто, потом засмеялся, похлопал Старшего по плечу и пошел. Эльф - за ним. Юноша остолбенел. С деловыми знакомыми так не говорят, вон с теми, за столом, воин беседовал учтиво, так говорят с теми, кого знают давно и хорошо. С друзьями, к примеру. Но чтобы подобное обращение было возможным с эльфом, Далеку даже во сне присниться не могло. Честное слово, кто-то из этих двоих, а скорее всего - оба, давно и основательно спятил.
   Получив вечером свои три алата, Далек даже кваса не пил, в горло не шло. Распрощавшись с долговязым трактирщиком, он вернулся к себе. На сей раз отсутствие хозяйки бросилось в глаза. Внизу была только служанка - тощая женщина неопределенного возраста. Можно дать и двадцать, можно и все сорок. Далек не знал даже ее имени. Женщина впустила постояльца и, ничего не говоря, направилась к черному выходу.
   - Подождите, - остановил ее Далек. - Мне нужна Ваша помощь.
   Женщина остановилась, чуть обернулась и посмотрела так тупо, что Далек усомнился, поймет ли.
   - Хозяйка уже сегодня не появится, так ведь? Да и утром, навряд ли, а мне с утра рано в море, я хотел бы собраться. Кое-что... припасы кое-какие...
   - Принесу, - коротко ответила женщина.
   - И сумку, у меня нет...
   Служанка не дослушала, ушла, шаркая подошвами. Далек пожал плечами и сел на лавку. Ждал -ждал и когда решил, что о нем забыли и хотел отправиться на поиски, служанка вернулась. Молча, не гладя на Далека, она выложила на замызганный стол заплечный мешок не первой новизны, хлеб, сыр, сморщенные зимние яблоки, какие-то мешочки, узлы - будто целый десяток дюжий парней в дорогу собирала. Когда Далек отошел от удивления настолько, чтобы спросить, неужели это все ему и сколько с него причитается, служанки уже не было.
   - Спасибо! - крикнул юноша во тьму помещения. - Большое спасибо! - и стал разбирать принесенное.
   В холщовом мешочке лежали сушеные резаные овощи и сушеное же мясо: кинь в кипяток, вот и похлебка. Еще Далек нашел смену исподнего, не новое, но чистое, ложку, миску, фляжку и совсем крошечный, туго завязанный мешочек. В последнем оказались сухие листья, Далек понюхал - ага, заячье ухо - от кашля и жара, если застудишься. Опять его собрали в дорогу от чистого сердца! Юноша подергал черную дверь, все другие едва приметные двери - везде заперто, благодарить некого.
   Поднявшись, юноша не удивился уже отсутствию Харфека. Наоборот, поразился бы, окажись воин в комнате. Лег, заснул, проснулся утром - все как в полудреме, не соображая. И только одевшись, он понял, сегодня все переменится. Где-то на причале ждет его темнолицый кормчий, ждет на волнах крутоносая яхтанга, и через каких-нибудь несколько часов и сам Форн закачается на волнах, отдалится и поплывет назад, в воспоминания. А там и весь Форнтиол станет белой полосой на горизонте, и впереди из пены восстанет крутой берег Альданиора, большого острова, на котором в петлях неведомых дорог лежит Телегуин.
   - Утро доброе, мореплаватель, - вырос на пороге Харфек. - Готов?
   - Да. Доброе утро, - немного натянуто ответил Далек, стараясь не показать того, до чего додумался за два дня.
   - Идем, - нетерпеливо мотнул головой воин. - О завтраке не беспокойся, навряд ли Стакор со своими уже поели, а я ждать не могу. Идем, я тебе по дороге все расскажу.
   Только теперь Далек припомнил, что Харфек обещал ему и кормчему подробно рассказать о дороге в Телегуин.
   - Идем, - юноша закинул мешок за спину и поспешил за Харфеком.
   По дороге Далек заставил себя отбросить все ненужные мысли и внимательно слушал провожатого. Ничего трудного не предстояло. От Касита по тракту, а тракт в одну сторону, дойти до Дофинора, там передохнуть, и вновь на тракт. Через лес идти не стоит, хотя это помогло бы неплохо спрямить - там пикси, а эльфов нет. С другой стороны, лес невелик, за день пройти легко, и если в чащу не соваться и нарочно пикси не искать, они могут и не повстречаться, их там немного. От леса обязательно нужно выйти на тракт, он огибает Зачарованную Долину или Чародол, и уж тогда идти напрямик нельзя ни в коем случае - смерть неминуемая. А тракт сделает петлю, отойдет от него одна ветвь, потом вторая, а Далеку нужна третья. Она в Телегуин и приведет. Вход бесплатный, но с собой должно иметь не менее суна, нужно будет упомянутую сумму показать. Не нищий, значит, побираться не пойдешь. Попрошаек там не любят, а в остальном хороший, законопослушный город, жители радушные. Градоначальником там Телах Тагайн или Телах Брюхатый, мужик справедливый и честный. Далеку лучше всего сразу сказать, что он издалека - телегуинцы очень ревнительно относятся к соблюдению обычаев и всяческих устоев, но чужеземцу, да еще едва шестнадцати лет отроду, простят многое и будут рады помочь.
   Все эти слова Далек десять раз повторил про себя, мерно поднимая и опуская весла. Яхтанга шла на юго-восток на веслах, без паруса; взлетали пенные брызги от недалекого еще прибоя, холодный ветер трепал волосы, высокий нос яхтанги парил над волнами подобно чайке. Далека вновь одолели сомнения. Когда они уже отошли, он оглянулся проводить взглядом причал и весь город и замер с поднятым веслом. На пристани, у таверны он увидел двоих мужчин - и тотчас узнал. Усы Харфека и длинные волнистые волосы эльфа хорошо различались и с яхтанги. Эти двое что-то обсуждали, и эльф вдруг обернулся. Может быть, почувствовал, что на него смотрят. Яхтанга взлетела на волне, Далек впился глазами в красивое, как и у всех Старших, лицо и понял, что запоминает. Что хочет долго помнить, как этот эльф выглядит.
   Яхтанга ринулась вниз, причал взмыл вверх, и эльф вместе со своим другом исчез из виду.
   - Ну и приятели у этого Харфека, - сказал кто-то.
   - Да, может, дела у них.
   - То-то они по делам целыми днями не расстаются.
   Кормчий не дал разговориться, заворчал. Попало всем, в том числе и Далеку: мол, грести - не кашу есть, там-то ложку мимо рта не пронесешь, а тут - море... Яхтангары беспечно отшучивались, а Далек задумался. Харфеку, от которого виделось только добро, хотелось верить - это одно. Но было и другое, как червь грызла дума - а стоит ли доверять тому, кто водит дружбу с эльфом?
  
  
  
  
   Глава 4. Заколдованный город
   Весь путь до Касита Далек размышлял над странным знакомством Харфека и последним его советом. "Спрямить, что ли...", - подначивало что-то внутри. "Ты уже однажды спрямил, - хмуро отвечал сам себе Далек. - Мало тебе?".
   В Касите спор продолжился. Яхтанга ушла на запад, высоко задирая нос и взлетая на волнах под небеса, Далек проводил ее взглядом, отвернулся от причала и пошел в город.
   Странные, очень странные и неприятные у Харфека друзья, не убавить, не прибавить, так стоит ли доверять? Слушаться советов? А может... А что - "может"? - в чем мог обмануть воин Далека? В том, что чужой лес на незнакомой земле может быть опасен? Без пикси, без эльфов, сам по себе.
   Долину по тракту обойти, что же плохого? В чем подвох, в том, что путь на несколько дней длиннее станет? Или что: в той долине реки из сладкого молока текут, а берега деревьями с монетами вместо листьев усажены и кому попало туда ходить не положено? И вот договорился Харфек со Старшими: Далека, паренька из захолустья, нипочем к тем берегам не пускать? С чего бы? Лестно конечно, когда о тебе договариваются, но только чушь все полная. Тогда может быть все, что угодно: что Далек не Далек, а бес рогатый. Или, наоборот, вся Великая Семерка по плоти, раз альданиорские эльфы его забоялись, ни разу не видев. Словом, все сомнения - чушь полная, и совет правильный, на себе проверенный. Не суйся, куда не просят, иди по тракту и на рожон не лезь.
   В Касите пришлось задержаться. Как ни манили Далека распахнутые на юг деревянные резные ворота, а идти как есть, почти без денег - на это он не был способен.
   Оттого и задержался. Как бы ни обзывал подобные Форну и Каситу порты Харфек, а работа нашлась и здесь. Неделю кряду Далек не разгибал спины и почти не спал, его будто что-то подгоняло, кто-то сидел в сердце твердил: "Быстрее, быстрее. Что ты копаешься, что ты как гусеница ползешь! Быстрее, не успеешь!". Сердце от этих слов билось неровно и часто, сон не шел, а в мозгу жило неистребимое видение широкого тракта, убегающего на юго-запад от Каситских резных ворот.
   К концу тяжелой седмицы Далек был вознагражден сполна. Честно заработанные монеты легли перед ним на грязноватую выщербленную столешницу и нечистый металл показался ярким как солнце, а неправильные формы приобрели очертания идеального солнечного диска.
   Действия Далека стали уже лихорадочными. Он даже не помнил по каким лавкам и торговцам ходил, а нашел себя уже стоящим перед открытыми створами с крашеными птицами и невиданным зверьем. На лице - улыбка до ушей, за спиной сильно потяжелевший мешок и не новый, но в полной исправности котелок, а во внутреннем кармане лежат нагретые тяжеленькие монеты. Общим числом в восемь сунов. Три суна, их собратья, уже перекочевали в руки торговцев, но ни лички не отдал Далек зазря. Это-то он помнил.
   Сделав серьезное лицо, что, к слову, получилось очень скверно, и приняв вид человека, для которого восемь сунов в кармане - мелочь (это удалось еще хуже), Далек не спеша вышел за ворота.
   Хотел - не спеша, получилось - вприскочку. Вообще юноша со стороны имел вид новоявленного богача, у которого внезапно и кстати умерло с десяток богатых и родовитых родственников. Но со стороны оценить себя Далек не мог, а кроме него на дороге были ветер и сухие оборванные листья. Жители Альданиора, как видно, предпочитали не разгуливать зимой по дорогам. То ли померещилось Далеку от радости, то ли погода исправилась, а, может быть, на Альданиоре и впрямь было теплее, а только идти стало весело и вольготно. Ветер под одежду не забирался, шапка сидела как положено, ногам было сухо и хорошо, а листья, стаями слетавшие с деревьев, радовали не хуже добрых спутников.
   Недурно начиналась жизнь на новом месте. Далека даже не трогало, что он один на всей дороге и что из оружия у него - нож, которым он против живого все равно пользоваться не умеет. Словно не слыхав ни разу о разбойниках, грабителях и убийцах, Далек преспокойно спал по ночам и кроме как для того, чтобы поддержать начинающий гаснуть костерок, просыпаться не думал. Он почему-то был уверен, что дорога безопасна и ничего страшнее дождя со снегом с ним приключиться не может.
   Пошел четвертый день пути, Далек оставил по правую руку от тракта городок, наверное, это был Дофинор, о котором упоминал Харфек. На ярком зимнем солнце Далек рассмотрел черепитчатые крыши и золотистые игольчатые верхушки храмов. Ничего более интересного с того пригорка, куда запрыгнул тракт, не высматривалось. Зато впереди выглянуло что-то черное, напоминающее грязное пятно на полотенце. Одолеваемый любопытством, юноша прибавил шагу, однако достиг "пятна" нескоро и к тому времени основательно запыхался.
   Достигнув же, не слишком обрадовался. Он, конечно, рассмотрел уже, что пятно - не пятно, а бревно поперек тракта и люди возле бревна, но о цели стояния на пустом тракте не догадался. Не станут же разбойники и прочий лихой люд открыто стоять на одном месте, завидев одинокого путника. Для того, чтобы это понять, не нужно быть разбойником и не обязательно их в лицо видеть. Только, подойдя почти вплотную к преграде, юноша осознал, что, скорее всего, придется поворачивать назад.
   За бревном с той стороны стояли трое мужчин в одинаковых коричневых плащах, куцых шапочках с неразборчивыми знаками и, как показалось Далеку, с одинаковыми же суровыми лицами. Такие лица бывают у сборщиков податей и у городской охраны, когда к ним неожиданно нагрянет с проверкой градоначальник со всей управой. На Далека все трое посмотрели как на пустое место и даже удивительно было, что заговорили первыми.
   - Ты, парень, куда прешь? - спросил один из близнецов за бревном таким тоном, будто в государственной измене обвинял. - Не видишь шлагбаум?
   - Вижу бревно, - ответил юноша. Подумал и сказал: - Здравствуйте.
   Близнецы молчали.
   - Я вижу ваш шлаганум, - начал объяснять Далек, - но...
   - Но ты думал, что тебя-то мы пропустить обязаны, - язвительно заметил второй близнец, слева.
   - Я думал, вы мне скажете, - быстро ответил уязвленный саркастическим тоном юноша, - зачем шл.. бревно посреди дороги. Я нездешний, может, у вас так принято.
   - А идешь ты, нездешний, откуда? - перебил Далека третий охранник бревна.
   - Вам именно сейчас? Или вообще? - буркнул Далек, но все же сказал. - Сейчас я из Касита, а так - с Форнтиола.
   - Что ж, господин-с-Форнтиола, придется тебе обратно до Касита прогуляться. И как можно скорее.
   - Это почему?
   - Потому что с часу на час и на Касит дорогу перекрыть могут.
   Далек вытаращил глаза на сказавшего, тот, судя по надменному лицу, не шутил и вообще не знал, что такое шутка и как она выглядит.
   - Да что тут у вас происходит? Каторжников ловите? Или мор начался?
   - Не то и не другое и не твоего ума это дело. Тебе надо знать одно - путь закрыт.
   - А если мне надо?!
   - Мало ли чего тебе не надо. В следующий раз спрашивай, прежде чем куда-то отправляться.
   - Не стой столом, - вновь заговорил тот, что слева. - Дуй назад, иначе придется на тракте неделю - другую жить.
   - Вы с ума сошли? - у Далека ноги подкосились, как он представил себе возвращение в Касит. - Я ж так полгода туда и обратно ходить стану.
   - Ну здесь стой, - пожал плечами средний близнец. - Это тебе больше нравится?
   Далек понимал, что пора идти назад, что восемью сунами даже белку не подкупишь и, кто его знает, вдруг и впрямь, и обратную дорогу перекроют, но еще медлил.
   - Иди - иди, - средний близнец нарушил строгую заградительную линию и сел на бревно. - И не вздумай, кстати говоря, завернуть в Дофинор. Все равно не пустят.
   - Ага, - хмуро и зло ответил Далек. - И не подумаю. Тут у вас, видно, и в нужник только по верительным грамотам пускают.
   Трое близнецов - сторожей даже не подумали ни улыбнуться, ни нахмуриться, а будто совсем не услышали. Далек сплюнул и поплелся в обратную сторону. Сомнения насчет Харфека ожили было, но сейчас же были затоптаны здравым рассудком. Харфек не знал о творящихся на тракте между Каситом и Дофинором безобразиях. Когда он в Форн прибыл, Бог его знает, да еще из Касита ли... Во всяком случае, смешно предположить, будто Харфек мог знать о том, что такого-то числа декабря в таком-то часу тракт перекроют бревном.
   Проходя мимо черепитчатого Дофинора, Далек остолбенел. Солнце скрылось, настроения не стало совсем, а тут еще и черный дым, столбом бьющий в серое небо, а внизу расползающийся по коричневым черепитчатым крышам и когда-то золотым шпилям.
   Ветер не доносил ни единого тревожного звука, но ясно представилось, какая суматоха царит сейчас на улицах, затянутых черным угарным дымом.
   Вот она - причина неудачи. Что уж в городке приключилось - один Бог ведает, но дорогу перекрыли именно поэтому. Больше не из-за чего. Только вот что странно, неужели кто-то заранее знал о пожаре, что выставил преграду до того, как загорелось? Нет, конечно, да и не поможешь при пожаре бревнами на дороге. Скорее, повредишь. Нет, здесь что-то другое, дым - только видимая с дороги часть беды, и в Дофиноре творится что-то похуже пожара.
   И только теперь Далек осознал, насколько медленно идет. Ползет хуже больного червя. На Касит-то дорогу обязательно перекроют!
   Юноша припустил во всю прыть, с пригорка он не разглядел на тракте никаких пятен или бревен, и надеялся успеть. Пробежав с десяток верст, он еле перевел дух и сбавил шаг. Ничего. Никаких бревен.
   Однако в этот день, уже клонящийся к концу, Далеку не везло. Бревна не было, его заменяла веревка, натянутая поперек тракта между двумя придорожными ясенями. Крученая пенька обосновалась где-то на уровне груди и провисать не собиралась. Конечно, и здесь нашлись каменнолицые молодцы, стерегущие веревку и скупо отвечающие на негодование. Раньше они, видимо, предусмотрительно прятались под деревьями вдоль дороги.
   - Я не из Дофинора, я из Касита, - пытался втолковать юноша, зная наперед, что не поможет. - Шел в Телегуин, да не дошел.
   Стража молчала.
   - Что мне теперь, на тракте жить?!
   - За три - четыре дня не умрешь, - заметили Далеку на его возмущение.
   - А неделю - другую не хотите!
   - Станешь ждать открытия тракта на юг, может и дольше выйти, - хладнокровно поведали стражники. - А на Касит дольше четырех дней нет смысла закрывать, туда все равно никто не идет. Вот разве что ты. Запасов-то хватит?
   - Хватит! - рассердился юноша и развернулся прочь от веревки.
   Стражники впервые проявили человеческие чувства.
   - Ты куда? - послышался оклик хором.
   - К черту на рога, - грубо ответил Далек, не оборачиваясь.
   - Постой!
   Один из хранителей веревки подскочил к юноше и попытался ухватить его за лямку мешка. Ухватил за локоть. Далек досадливо выдернул руку и отмахнулся как от назойливой мухи.
   - Да постой же ты! Далеко собрался? - стражник, мужчина лет двадцати пяти, развернул Далека лицом к себе. - Тебе по-человечески говорят - останься, подожди три дня. Что же ты прыгаешь, как блоха на сковороде?
   Юноша хмуро посмотрел на мужчину, глянул на его приятелей и разом все решил.
   - Погулять хочу, - буркнул он. - Можно?
   - Не нагулялся еще?
   - Нет! Отстаньте! Дайте в себя прийти, тут одуреешь с вашими веревками!
   Далек вторично отмахнулся от заботливого стражника и зашагал на юг уже во второй раз за этот длинный день. Он был зол и на себя на Харфека, и, но главным образом на неведомую силу в образу бревен и веревок, преграждающих путь.
   Ждать больше не хотелось, тем более что ожидание могло затянуться на неопределенное время. Не зря же его подгоняло в Касите трепыхание внутри, он все же опоздал. Дурень треклятый! И теперь, когда все пошло кувырком и шиворот-навыворот, теперь плевать он хотел на советы и советчиков, на лес и на чужеземные обычаи, на эльфов и пикси... Плевать на все!
   Далек в раздражении стукнул по воздуху кулаком, оглянулся и ничего, кроме серого выщербленного камня в раме из деревьев не увидел. Решительно поддернул мешок и полез с тракта в гущу кустарника и сухой травы на склоне насыпи.
   Он не намеревался возвращаться в Касит и ждать там неизвестно чего, к примеру, того, что звезды покраснеют и яблоками попадают с неба. Отгоняя хлесткие ветви, Далек ломился напролом, кое-как выдирая ноги из травы и путаницы низкого стланика. Дважды юноша опасно поскользнулся, едва не вывихнул щиколотку и трижды едва не остался без глаза, но не останавливался и не искал хорошего пути. Злость, кипевшая внутри, стала утихать, растраченная на неповинную растительность. К тому времени, как склон перешел в овраг, а овраг - в более или менее приличную луговину, Далек обрел способность думать и почти успокоился. Оглянувшись, юноша увидел широкую посеку на насыпи, словно не человек прошел, а медведь, одуревший от зимней спячки, ломился со всей силы.
   Это отчего-то насмешило Далека, он рассмеялся и уже не петляющей пьяной вязью, а быстрым ровным шагом направился навстречу еле видному в зимних сумерках лесу.
   К ночи дошел лишь до опушки, да и то уже в полной темноте. Лучшего, однако, и не надо было, все равно шастать по незнакомым дебрям в темноте по меньшей мере без толковое занятие. На опушке, у протянувших черные руки к небу деревьев Далек и заночевал. Спал он плохо. День ли суматошный покоя не давал, слова ли Харфека из головы не шли, а только юноша каждый час вздрагивал, просыпался, обводил мутным взглядом черноту кругом, подкидывал сушняка в умирающий костер и вновь ронял тяжелую голову. К рассвету он совсем вымотался от такого отдыха.
   С трудом дождавшись, пока станет светло настолько, чтобы себя не потерять, Далек заушил костер и направился в лес. Поначалу шел с опаской, приглядывался и прислушивался, замирал на месте от каждого шороха в сухом ветреном лесу. К полудню, после привала, осторожность стала казаться излишней.
   Сколько Далек ни вглядывался в сучья и ветви, но и следа пикси не усмотрел. И еще, лес был чересчур прозрачен, для путешествий легок и удобен, а Дори говорил, что его сородичи предпочитают чащобы. Да и Харфек о том же упоминал. Одним словом, таиться юноша передумал. Если и будут пикси, не съедят же они его, малы слишком - подавятся.
   Неяркое солнце показывало часа три пополудни, когда Далека сквозь треск и шорох своих шагов настиг истошный писк. Юноша даже вздрогнул и остановился. Резкий, с присвистом визг, словно по железу пилой водят, прерывался отрывистым стрекотанием, взахлеб, со злостью. Далек недоуменно пожал плечами. Он знал, кто так кричит - лесная крыса: свистит она, когда в добычу вопьется, а стрекочет из злости или от страха. Вот дура. Видимо, ухватила кого-то не по размеру, а отпустить жалко, вот и кричит, будто ее режут.
   Далек усмехнулся, но сделать новый шаг не успел, и самая усмешка сползла с его лица. В режущем уши визге послышались и куда более членораздельные крики.
   Раздумывать Далек не стал, и скоро, продравшись сквозь некстати выросший невысокий кустарник, увидел источник дикого шума. По крошечной поляне между деревьями катался клубок из коричневатой с подпалинами шерсти, ног - одной босой, другой в остроносом сапожке, зубов, хвостов и всего прочего. Далек несколько мгновений медлил, разглядывая мелькание в траве, а когда клубок подкатился к ногам, ловко ухватил пикси за торчавший клок одежды и поднял в воздух. Поднялся еще больший гвалт. Пикси заорал дурным голосом, а крыса, лишенная добычи, словно взбесившись, дико стрекоча, набросилась на ботинок человека. Острые игольчатые зубы вмиг прохватили кожу, Далек заорал "пшла прочь!" и пинком отшвырнул ощетинившуюся ежом крысу за дерево.
   Пикси в руке трепыхался, извивался, вмиг выпутался из рукавов курточки и мягко приземлился на траву.
   - Ты чего... - начал юноша и осекся. - Сдурел! - завопил он спустя миг, отскакивая назад и со всей силы прикладываясь затылком о ствол столетней липы.
   Пикси подскочил так, что оказался вровень с лицом человека и перед глазами Далека белой молнией метнулась узкая полоса стали.
   - Уйди, придурок! - Далек инстинктивно заслонил глаза ладонью. - Чтоб я еще раз помогал всякой твари. И иголку свою убери!
   Пикси в самой воинственной позе замер в траве, изготовив свое оружие - и в самом деле напоминающее толстую булавку, но острое и при таких способностях его владельца к прыжкам опасное. Далек глянул сверху вниз на крошечного противника и, забыв о всякой угрозе, не утерпел - расхохотался. Пикси одеждой напоминал теперь базарного нищего с той разницей, что вместо грязи светлую когда-то ткань рубашки покрывали алые и ржавые пятна. Тем более нелепо смотрелось остренькое испачканное личико со свирепым выражением кровожадного великана - людоеда, вооруженного по меньшей мере двуручным мечом.
   Далек смеялся и никак не мог перестать. Наконец, прислонившись к липе, он кое-как отдышался, утер глаза и посмотрел в траву. Пикси был все еще там, у ног, но по личику его разливалось безмерное удивление, а глаза распахнулись широко-широко.
   - Ну и чего смотришь? - выговорил юноша. - Человека ни разу не видел?
   Пикси молчал.
   - А если не видел, что сразу с оружием кидаешься? Или ты с этой крысой какие важные дела решал, не стоило вам мешать?
   Пикси молчал. Далека взяла досада.
   - Ну, извини, в другой раз не буду. Но и ты в следующий раз не ори на весь лес, мало ли кто еще услышит, помочь соберется.
   Пикси молчал.
   Далек издал приглушенный смешок.
   - Язык ты себе, что ли, откусил, пока прыгал? А, леший тебя разберет. Что я, как дурак, с пустым местом разговариваю, - юноша махнул рукой на остолбеневшего пикси, развернулся уходить. - Стой, авось, лет через сто до тебя дойдет, что к чему.
   Но далеко уйти не пришлось. Окликнул тонкий пискливый голосок:
   - Подожди!
   Юноша не замедлил шага и ухом не повел.
   - Подожди, человек. Остановись, я хочу поговорить.
   - Что же ты когда надо не говоришь?
   - Я... я думал... - забормотали за спиной. - В общем, я принял тебя за лесника.
   Далек, сбитый с толку, остановился и обернулся. Что за чушь, как его можно принять за лесничего, будь ты хоть десять раз пикси. А главное, что не понятно - так тон, с каким крошечный лесной житель произнес это невинное слово. Будто для пикси лесник - хуже, скажем, палача. Пикси же от резкого движения человека отпрыгнул назад, как лягушонок, и будто смутился.
   - За кого ты меня принял?
   - Извини, - пробормотал пикси, теребя раньше бывшую черной курточку, надетую неведомо когда, но вкривь и вкось. - Извини, но что еще я мог предположить?
   - А с булавкой ты на меня кидался тоже потому, что я лесник? Или у вас тут лесники какие особые?
   Теперь пришла очередь Далекову собеседнику удивляться. Пикси вскинул яркие зеленые глаза и недоуменно шарил ими теперь по лицу Далека. На личике его царила растерянность.
   - Ну, объясняй, - заявил юноша. - Или опять молчать собрался?
   - Хотел бы промолчать, да разговор слишком занятный получается.
   - Ну вот, опять надулся, - Далеку уже приелись причуды маленького народца и он снова прекратил сдерживаться. - Вы, пикси, с первого разу вовсе толком не умеете поговорить! Что вам все кажется да мерещится, что вы на людей кидаетесь? Ни словам не верите...
   - Как же вам верить? - вскинулся пикси. - Наших ты видел, на тебя они уже кидались, а о лесниках даже не слышал?
   - Нет, я слышал! Об обычных, простых, а какую ты чушь разумеешь, не знаю и знать уже не хочу. Тебе пока чего втемяшишь - пнем обернешься. Не хочешь верить - не верь, плакать не стану. Или объясняй толком или проваливай!
   - Подожди...
   - Опять извиняться станешь, не надоело еще?
   - Ты, откуда, человек, такой странный?
   - С Форнтиола. И это не я странный, я-то как раз нормальный, это вы здесь все помешались.
   - Неужели ты и в самом деле ни о чем не знаешь?
   - И, видно, помру прежде чем узнаю.
   - Узнаешь, - пикси вдруг шмыгнул носом и утерся почти напрочь оторванным рукавом. - Тебе ведь на юг, петлю тракта срезать? Ты немного не туда идешь, я знаю путь короче.
   - Находился я уже короткими путями, спасибо. А правда, что тут у вас эльфов нету?
   - Правда. И у нас короткие пути ведут, куда надо. Не сомневайся.
   - Как же не сомневаться, - передразнил Далек пикси, - прыгаешь на меня, обзываешься, после извиняешься, потом орешь, чушь городишь и проводить обещаешь. Голова кругом идет...
   - Я тебя запутал, я и распутаю. Идем, я тебе по дороге объясню.
   Через полчаса Далек резво шел по все такому же прозрачному лесу и оживленно беседовал с лесным жителем. Последний уютно устроился у человека на плече, сидел, болтал босыми ногами и пищал прямо в ухо.
   - За кого же было тебя принимать? - втолковывал Дани - так назвался пикси - Далеку. - Местные в наш лес не ходят, хоть тракт под землю уйди, нипочем не пойдут напрямик. Разве вот что эти скоты...
   - Ага, а что же я тебя от крысы оттаскивал, раз уж я такая скотина?
   - Что такое крыса по сравнению с человеком, - резонно ответил пикси. - Лучше десяток крыс, поверь мне. Я решил то, что любой из нас решил бы на моем месте.
   - Ну а почему бы мне, раз уж я сволочь последняя, - допытывался Далек, - просто не посмотреть как вы деретесь. И прибил бы я тебя после, если бы ты, конечно, ту крысу одолел. Так было бы проще.
   - Проще! - пискнул Дани. - Но ты и в самом деле ничего не понимаешь. Хотел бы ты убить меня, конечно, так бы и поступил, а...
   - Стой, ты опять заговариваешься. Ты же сам только что говорил, будто лесники вас изничтожают.
   - Изничтожить, то есть уничтожить можно и не убивая, - в голосе послышался ядовито-горький смешок, - ну, сам посуди, какая с меня в случае убийства польза.
   - А какая от тебя вообще может быть польза? - удивился Далек и поправился. - В смысле - для людей. Не поле же на вас пахать.
   - А ты поразмысли, подумай.
   - Ну... - Далек попытался думать подло, - ну...
   Он обернулся, сколько мог и оглядел пикси на своем плече. Что с него взять? Что может такая малявка? Прыгать? И сейчас же вспомнился Дори с тропинкой, светом и снами.
   - На ярмарках разве что показывать, - осторожно выговорил юноша, не глядя на собеседника. - За деньги.
   - Ясно, что за деньги. Даром на ярмарках никто ничего показывать еще не додумался. Угадал. Или раньше знал?
   - Опять ты за свое, - устало сказал Далек. - Надоело. Как у вас тут - не знаю, а у нас таким паскудством не занимаются. Я у нас и пикси-то видел лишь раз, и то в лесу.
   О том, что на ярмарке он ни разу не был, Далек умолчал.
   - И люди в тот лес не ходят?
   - Нет, ходят, но редко. И уж не за тем, чтобы кого-то ловить и за деньги показывать.
   Дани не то хихикнул, не то вздохнул.
   - Хорошо, должно быть, жить в мире с людьми. Везет же некоторым пикси.
   - Может везет, а может и нет. С нами-то у них все нормально, у них с эльфами не ладится.
   Дани так и подпрыгнул. Глазенки его загорелись болотными огнями и он быстро зашептал Далеку в самой ухо:
   - Так стало быть, у вас на Форнтиоле пикси рядом с эльфами живут?
   - Ну да. В одном лесу. Про Старших я всегда знал, а вот про вас...
   - Нет, я беру свои слова обратно! Не везет же некоторым пикси, очень не везет. Люди придут и уйдут, но жить бок о бок с эльфами, постоянно...
   - Что же они, эльфы то есть, все такие?
   - "Такие" - ты имеешь в виду - не слишком радушные? - пискнул Дани. - Это смотря какие эльфы и смотря для кого.
   - Сами для себя они, наверное, поприветливей.
   - Эльф для эльфа, - торжественно ответил пикси, - всегда первый друг и помощник. Своих они никогда, ни в беде, ни в радости не бросят, слова дурного не скажут. Между собою у эльфов ни войн, ни раздоров нет, споров и тех почти не бывает. Умеют обходится без склок.
   - А остальным? Не надо, не говори, сам знаю - видел. Ты мне одно скажи, имеют право эльфы убить кого-то?
   - Нет, - резко ответил юноше пикси. - То есть, они считают, что правом таким наделены от рождения, но крови не проливают. Терпеть этого не могут.
   У Далека немного отлегло от сердца.
   - А отчего пикси с эльфами Хартию не подпишут? - осенило его вдруг. - Как мы с ними? Теперь у них против нас никаких прав нет, хоть что они не думай.
   - Хартию можно подписать, если обе стороны того хотят, - ответил Дани. - Людям и эльфам пришлось подписывать - иначе ни тех, ни других уже и на свете бы не было. А с нами они нечего не станут подписывать. Не тот у нас масштаб.
   - Ага, - тупо сказал Далек, не поняв последнего слова, но хорошо уяснив общий смысл фразы.
   Повисло тягостное молчание. Далек не знал, о чем еще спросить и что сказать.
   Пикси заговорил первым.
   - Куда ты же ты собрался?
   - В Телегуин.
   - Неблизко. Почему же все-таки не по тракту?
   Далек объяснил, почему. Дани заболтал ножками. Пикси не слишком интересовали отношения людей между собою и тем более он не мог знать о причинах переполоха и перекрытия тракта. Зато Дани мог посоветовать насчет дороги за опушкой леса. Лесной народец, оказывается, знал окрестности своих владений довольно хорошо.
   - Не стоит идти через Чародол, - к облегчению Далека серьезно сказал пикси. - Не стоит. Но и бояться этого места не следует. Днем там не опаснее, чем в любой другой долине.
   - А ночью?
   - Ночью - дело другое. Место все же нехорошее, колдовское, и колдовство там древнее, могучее, такое и эльфам не под силу разрушить. Они пытались, несколько раз, я слышал пробовали освободить Чародол, но все напрасно.
   - А что там происходит?
   Далеку показалось, что он вернулся в Озерки и вновь слушает на печке длинную, наполненную давними временами и дивным волшебством сказку.
   - Точно не могу сказать, - пискнул Дани. - Я, сам понимаешь, там не бывал. Но, говорят, странные и жуткие дела творятся: то тени оживают и бродят, то огни появляются и манят за собой, а иной раз и тропа завьет и закружит.
   - Это и в эльфийском лесу бывает.
   - То в лесу и то обычные эльфы, а это колдовство кто посильнее создавал. Недаром Старшие совладать не могут. Но днем в Чародоле бояться нечего, пока светит солнце, злые чары бессильны.
   Далек промолчал, хотя пикси нарочно приостановился.
   - Вот ты спрашивал, - продолжил он спустя миг, - все ли эльфы к другим народам неласковы. Теперь - очень возможно, а раньше было иначе. В Чародоле днем до сих пор всем хорошо: и человеку, и эльфу, и зверям с птицами.
   - Разве там эльфы жили?! - воскликнул юноша громче, чем собирался.
   - Да, они самые. Только особенные, потому доброе волшебство слабо, а еще держится в тех краях. Эльфы были солнечные - перламутровые или им под стать, их сила не скоро рассеивается.
   - Кто же их одолел?
   - Не знаю. И никто - даже собственные сородичи чародольцев - не знают. Некому рассказывать. Эльфы из Чародола любили день и яркое солнце, перламутровые и теперь такие, а вот против ночи ничего поделать не смогли. Говорят, когда-то давно, две - три тысячи лет тому назад, на месте Чародола лежало небольшое государство и его бессмертные жители чем-то прогневали богов.
   Далек хмыкнул. Нетрудно понять, чем именно. Пикси же продолжал, не обращая внимания на саркастическую ухмылку собеседника.
   - Не Великую Семерку, конечно, а кого-то из злобных мелких божков. Ты о таких и не знаешь, наверное. Кажется, показалось этим божкам обидным, что королевская чета превосходит их красотой. И тогда на долину опустилась колдовская ночь, время заплелось в косу и тропы потеряли направление. Ожили тени и призраки, и солнечные эльфы исчезли навеки. То ли уснули, то ли ушли - не знаю, а только с тех пор никто о чародольцах не слышал и их самих не видел. А Чародол до сих пор все обходят стороной.
   - Дани, а возможно пройти всю долину за день, до темна.
   - Трудно, - покачал головой пикси, - долина немаленькая. Но знаешь... есть средство защититься от колдовства. До темноты нужно успеть хотя бы до королевского дворца.
   - Там есть дворец?
   - То немногое, что от него осталось. Страшные развалины, как я слышал, но, говорят, это единственное место в Чародоле, где ночные призраки не властны даже ночью.
   "Справедливо, - подумал Далек. - Раз во дворце жил сам король, то там доброе волшебство должно быть всего сильнее".
   Поздним вечером у самой опушки леса ярко пылал костер, над огнем в пахучем дыму плавали булькающий котелок и кукольные одежонки. Человек и пикси - сытые, уставшие и довольные сидели рядом и дружелюбно молчали.
   Проснувшись же на холодном липком рассвете у погибающего огня, Далек не обнаружил ни изодранной рубашонки, ни самого ее невеликого обладателя.
   Путь на юг занял ровно неделю, прежде чем перед Далеком, утомленным бесконечными подъемами, спусками и разбросанными тут и там каменистыми выползками, открылась замечательно ровная местность.
   Сквозь обезлиствевшие ветви деревьев, купами разбросанных по долине, открывался восхитительный, подернутый дымкой пейзаж. Юноше внезапно стало грустно, просто так, без причины, и только через несколько минут он понял, насколько безрадостной и одинокой выглядит красивая долина без малейших признаков жилья.
   Медлить Далек не стал, солнце хоть и взошло недавно, а зимний день короток. Да и где еще королевский дворец... В этот день Далек не делал привалов, торопился, да и есть расхотелось. Бросил в рот горсть - другую сушеных плодов - и довольно. К полудню солнце рассветилось по летнему, пригрело, вызолотило долину, но грусти не изгнало. Давно рассеялась рассветная дымка, давно воздух стал ярким и прозрачным, а долина не оживала, не радовалась лучам, она оставалась сонной и печальной. Далек же этого почти не замечал, он предпочитал видеть сухую желтую траву, по которой так удобно идти и синее приветливое небо над нею.
   За полдень Далеку привиделось впереди что-то белое, неясных, ни на что не похожих очертаний. Юноша ускорил шаг, гадая, что к чему и вышел наконец к белым нагроможденным в беспорядке камням. Теперь - в беспорядке, а давным-давно порядок у кладки явным образом имелся.
   Далек обошел развалины кругом, если это дом, то странноватые здесь жили эльфы. Стены когда-то шли вкруговую, в кверху, очень похоже, образовывали купол. Теперь осталась часть стенной кладки - ровная, гладкая, загибающаяся полукругом, а вместо всего прочего валялись в беспорядке камни и торчала мелкая мертвая трава. Где были окна? Где были двери? Да и вообще, были ли они в этом странном доме? Да и дом ли перед ним? Далек пожал плечами и двинулся вперед, на юг.
   Скоро пришлось признать, что или первые встреченные руины все же были раньше домом, или здешние эльфы отличались чересчур большими странностями. Разрушенные временем почти до неузнаваемости купола стали попадаться все чаще и чаще, наверное в целости и сохранности они напоминали бы половинки яичных скорлупок, расставленные неведомым чудаком по всей долине. Затем начали встречаться и другие руины, совсем ни на что не похожие, не поддающиеся внятному описанию и определению былого облика и значения. Между куполами - скорлупками иной раз пролегали на диво ровные дорожки битого камня, будто с высоты обрушившиеся. Что там, между домами могло быть? Мост? Или что-то для красоты?
   Некогда было раздумывать. Солнце падало к горизонту быстрее камня, брошенного с обрыва, - Далек почти побежал. Пришло неожиданно в голову - а как он узнает искомый дворец? Он и человеческих-то дворцов не встречал, а эльфийских - и подавно. Да еще, если дома такие интересные, то дворец может оказаться совсем неузнаваемым.
   Однако, увидев в последних лучах покрасневшего солнца развалины чего-то грандиозного, Далек оставил все сомнения.
   Дворец был огромен. Левое крыло его полностью обрушилось, раскрошилось на каменную труху. Со стороны казалось, будто кто-то откусил, оторвал с голоду кусок пирога, о оставшееся бросил догнивать в долине. Правое крыло каким-то чудом уцелело. Далек видел большие оконные провалы, изогнутые лестницы и тонкие высокие колонные, поддерживающие пустоту... С откушенной стороны открывалась внутренность королевских покоев - коридоры, ступени и части комнат - все темное и неживое.
   Вход находился, по-видимому, именно с разрушенной стороны, но Далек медлить не стал. Было уже почти совсем темно. Стараясь не думать о ветхой кладке, юноша пробрался по камням к уцелевшей стороне и замер в раздумье. Стоит ли соваться под белые камни древних стен? Стоит, если жить надоело. А здесь, среди обломков, и спрятаться можно, и на голову ничего не свалится.
   Что заставило обернуться, никогда потом Далек не вспомнил. То, что он увидел за белыми растрескавшимися камнями, долгое время спустя не забывалось. Сбоку от руин дрожал, понемногу наливаясь силой, жуткий свет поднимающейся луны, а долина еще больше почернела. О солнце напоминало лишь красное зарево на западе, почти угасшее.
   Белый, взявшийся ниоткуда, рваный туман клочьями поднимался над долиной. На миг почудилось Далеку, что это лунный свет обернулся липким маревом, которое жило и двигалось в полном безветрии. Прогалы меж клочьев белесой пелены стали чернее сажи, чернее ночи в угольном погребе, они-то и напугали юношу. Ясные, четкие силуэты образовали эти пятна: то протянутые когтистые лапы, то изогнутые клыки, то храпящие черные кони - все ближе и ближе.
   Стало вдруг очень холодно, воздух отсырел, словно кто-то окунул Далека головой в ледяную воду. Ноги сами прыгнули, руки уцепились за камни - Далек в одно мгновение вскарабкался по раздробленной стене до второго этажа. Выше лестницы не существовало, да и то, что было под ногами, уже покачивалось и постанывало.
   Слева в стене чернел провал - комната, обрушенный край не виден в темноте, может там и вовсе нет никакого края, но бежать было некуда. Распрямившись сколько возможно на шаткой лестнице, Далек раскачался, стиснул зубы и прыгнул.
   Сбрякал за спиной котелок, а пальцы ухватились все-таки за выкрашивающиеся острые обломки. Упереться ногами не пришлось, Далек не чувствуя никакой боли, отчаянно стал карабкаться в спасительный проем. Он не боялся обрушиться вниз, прихватив с собой часть стены, ему мерещились липкие пальцы на щиколотках, и он хватался то за штукатурку, то за камень, то за воздух - когда забрался наконец-то в проем, лег на живот и очень быстро на четвереньках пополз внутрь.
   Юноша хотел оказаться как можно дальше от страшного ночного кошмара - ожившей ночи снаружи. Оглядываться не хватило духу. Сырой холод не оставлял даже теперь, зубы начали непроизвольно стучать, Далек нащупал выход из комнаты и пополз вперед, в непроглядной ледяной тьме.
   Сердце бешено стучало одновременно в висках, животе и груди, голова начала кружиться, но и холод начал отступать. Далек для чего-то сменил направление движения, направился вбок - чего он хотел, сейчас же вылетело из головы и желудок комом прыгнул к горлу. Под ногами и руками не оказалось ничего, весь камень внезапно и бесследно пропал и воздух рванулся навстречу из темных недр разрушенного дворца.
   Эхом разнесся по руинам дикий крик, все, что сумел Далек - сорваться вниз вместе с искрошившейся в пальцах кладкой. Исполнилось желаемое - ударившись о твердое, юноша кубарем покатился куда-то вниз, в глубину, куда сам ни за что бы не забрался. Не думая даже задержаться, Далек только прикрывал голову и сжимался в комок. Наконец ступени кончились, Далек обрушился на спину, на самый котелок, пришедшийся краем как раз поперек позвоночника.
   Тьма вспыхнула яркими разноцветными огнями, Далек света не взвидел от боли. Кое-как перевернувшись на бок, он закрыл глаза, приходя в себя.
   Сколько лежал - не помнил, но наконец открыл глаза, пошевелил рукой и ногой и решил, что более или менее уцелел. Очень осторожно, отчасти от боли, отчасти из страха вновь провалиться, юноша сел и заново себя ощупал. Все на месте, ничего не сломано. Просто чудо.
   Глаза привыкали к темноте, Далек различал смутно нависшие над ним громады и узкий тоннель впереди. Сам он сидел на площадке внизу бесконечной витой лестницы, с которой и упал.
   Мрак окутывал ступени, уходящие вверх, а коридор смутно светился. Жидкий лунный свет плавал перед глазами, и Далек встал на ноги. Держась за стену и пошатываясь, он направился вперед, отмахиваясь от лунных лучей.
   Эта часть дворца сохранилась лучше всего остального. Пол был гладким, но не скользящим, а на стенах в сумраке проступала небывалая цветная роспись. Плохо было видно в тусклом свете, да Далек и соображал не слишком хорошо, может быть потому ничего знакомого не разобрал юноша, но тем более удивительные образы проплывали перед глазами. Облако ли, звезды ли, вода или туман... Как ни плохо было Далеку, а на миг очень захотелось увидеть роспись при свете солнца и не осыпающейся, а свежей, новой... Ничего - будет завтра, будет день - там посмотрим и увидим.
   Коридор все светлел, словно впереди в коридоре взошла луна. Свет плавал между стенами полосами, как водоросли в пруду. Коридор вильнул, далека шатнуло, он оперся на стену, прикрыл глаза, а, открыв, увидел большую комнату, от пола до уцелевшего потолка залитую луной.
   Время обошло эту комнату, непогода пощадила и настолько она казалась жилой, что Далек невольно замер на пороге, ожидая приглашения войти. Сообразив все же, что приглашать некому, юноша сделал робкий шаг и заглянул внутрь. Как заглянул, так и рот открыл. Всю дальнюю стену комнаты занимало огромной окно и за ним...
   - Здравствуйте, - промолвил Далек заплетающимся языком.
   Ответа не последовало и через несколько минут, только по полной неподвижности семьи за окном Далек понял, что перед ним не живые эльфы.
   Не дыша и забыв обо всем, он медленно пересек комнату и так же медленно вытянул вперед руку. Пальцы коснулись прохладного и твердого, но вовсе не стекла. Не отводя взгляда от яркого солнечного дня, Далек повел пальцами, словно слепец. Не стекло. Легкая шероховатость поверх камня... Картина.
   Далек очумело повертел головой, ощупывая поверхность обеими руками. Может быть, он так сильно ударился, что теперь ему мерещится? Невероятно. Так не бывает. Нельзя, невозможно так нарисовать - как бы гениален ни был художник - он все же не Бог. Но вот они, зеленые листья, вот невидимые, но освещающие все лучи солнца, вот они - эльфы, живые до невозможности.
   Юноша отошел, чтобы рассмотреть удивительную картину без помех. На ней жили ("были нарисованы" язык не поворачивался сказать) те, кому когда-то принадлежал дворец и сама долина. Солнечные эльфы.
   Не случайно и не зря уцелела именно эта часть дворца и именно эта комната - есть кому охранять. Что, казалось бы, необыкновенного: мать с маленькими детьми... И день не гаснет, и листва не вянет, и бессильна ночь снаружи над этим кусочком тепла и света.
   В резном кресле с такой ажурной спинкой, что ее оставалось не видеть, а угадывать, сидела вполоборота самая прекрасная из всех женщин на свете. И не в том дело, что сказочно красивая. Нет - прекрасная. Далек не мог тогда сказать, и никогда не смог точно понять, отчего так решил. Красота, вот она: волосы, частью уложенные затейливыми волнами, частью гладким шелком спускающиеся по плечам, очень светлые, с перламутровым радужным блеском; серые с ободком глаза, идеальные черты, тонкие пальчики на спинке кресла... Все не то. Прекрасна не потому что красива, а потому что одновременно с красотою добра и умна, потому что лучше всех. Нет, не объяснить...
   Королева с легкой улыбкой смотрела как ее дети играют среди кустов, покрытых большими белыми цветами. Стояли в саду качели - на тонкой с виду, но прочной цепочке взлетало к небу сиденье со спинкой. На спинке стоял парнишка по представлению Далека лет восьми - десяти - наследник! - он-то качели и раскачивал. А у ног брата, испуганные и хохочущие, держались друг за друга, за цепочку и за что придется две маленькие девочки. Совершенно одинаковые. Те же волосы, что у матери, голубые глаза, белые платьица, у одной, правда, цветок торчал из-за уха, а у другой боком сидел на встрепанных волосах целый венок. И еще одно, та, что с цветком, стояла, одной рукой схватив цепочку, другой - штанину брата, а вторая с веночком - сидела, прикрыв ладошкой лицо. Но перепутай им цветок с венком - ни за что не скажешь, где какая.
   Хорошая семья, только недостает кого-то. Далек всмотрелся внимательнее. Рука королевы на спинке кресла словно касалась того, кто стоял за нею. Золотые волосы наследника и голубые глаза девочек - не с неба же они упали. И вполоборота королева сидит неспроста, почему бы ей кресло к детям не развернуть - нет же, нет, потому что не только детей хочет видеть женщина. Раз есть дети - должен быть отец, если есть жена - где же муж? И раз уж есть дворец и королевство, то должен быть король. Должен быть. И был. И есть - для королевы и детей, есть в памяти неведомого мастера, создавшего картину. Но только не на самой картине.
   Только насмотревшись на неполное эльфийское семейство досыта, Далек смог обратить внимание на всю комнату целиком. В волнении он не заметил погустевших лунных лучей, теперь более всего напоминающих туман. В стене по левую руку от картины разверзлось окно - высокое, тускло светящееся - настоящее. Далек, не думая ни о чем, выглянул наружу и в какой уже по счету раз забыл сделать очередной вдох. Долина переменилась совершенно - в окно, прямо юноше в глаз била светом луна, но ни клочка страшного тумана не осталось на нерадостных руинах внизу. Вместо тумана замелькали огни: не факельные или пожарные и не зеленоватые, холодные, болотные, а теплые, желтые, будто свет из окон домов.
   Дохнуло из окна вдруг душным, тяжелым - Далек хватанул воздух как вытащенная на берег рыбина и отдернулся. Лучше не стало. Огни взметнулись, на миг сделались ослепительными и донеслось из окна далекое - далекое пение. Словно не с равнины внизу, а из-под земли или из-за моря. Юноша охнул и задышал как прежде, ничего не мешало. На всякий случай он отошел от окна подальше и краем глаза поймал движение за спиной. Резко обернулся и в третий раз испытал ощущение сродни падению с лестницы. Ноги подкосились и сердце замерло.
   Картина ожила. Самым настоящим образом. Дрогнули в улыбке губы королевы, пальцы ее пробежали по спинке кресла в ожидании прикосновения, блеснули глаза под затрепетавшими ресницами. Взлетели, опустились и вновь взлетели, крутанулись едва ли не полным кругом качели. Разлетелись по ветру золотые локоны наследника, съехал венок на ухо принцессочке, но ни звука не услышал Далек. Ни визга девчонок, ни озорного смеха мальчишки, ни полусмешка - полувздоха их матери. Раз качнулись качели, два, а на третий взлет одна из сестренок - близняшек пропала. Была и не стало. Осталась та, что с венком и не заметила пропажи сестры. Ни брат, ни мать - королева не обеспокоились, не шевельнулись, словно и не пропадал никто.
   Далек помотал головой, протер глаза. Нет девчонки. Может, они так все, один за другим исчезнут?
   Лунный свет бил в картину, такой яркий, но страшно становилось. Не бывает от луны такой яркости. Не колышется лунный свет волнами, не липнет, не опутывает.
   Юноша будто внезапно прозрел. Вся комната была уже залита светом, и вновь разливалась духота и одолевало тяжкое удушье. Далек рванулся к выходу, в темноту, но не смог оторвать ног от пола. Все тело налилось свинцовой тяжестью и одновременно стало ватным, слабым, не способным нести свой вес. Обман! Картина проклятая! Это надо же, прятаться от луны и тумана в комнате с окном!
   Лунные лучи встали в дверном проеме, лишая пути к бегству, и потянулись липкие пальцы к горлу. "Чтоб эти эльфы сдохли!". И сейчас же вслед за проклятием что-то легонько коснулось плеча - Далек, несмотря на туман, сумел развернуться, а ну как эльфы из картины повыходили. Развернулся и уже не знал, куда ему деваться.
   Свет переплетался, перетекал наподобие киселя, складывался в человеческую фигуру. Точнее говоря, в фигуру эльфа. Страх вдруг отступил. Может быть, вновь увидел Далек сквозь мглу лицо королевы и очень грустным показалось оно; может быть, потому что в явившемся мороке не виделось ничего страшного, отвратного или жуткого. Тот самый эльф. Муж и отец. Король. Хоть и был сейчас правитель полупрозрачным и зыбким, весь серебристого цвета, но очевидно как небо - волосы когда-то сияли чистым золотом, а глаза были синие - синие, намного ярче, чем у дочек.
   Главное же, лицо эльфа показалось смутно знакомым. Точнее не лицо, а его выражение. Очень знакомым, виденным уже и рвущим что-то внутри на клочки.
   Призрак шевельнулся, или качнуло его ветром, и Далек содрогнулся - видит. И сейчас же, словно уловив человеческий страх, туман, висящий по комнате, набросился на добычу. Так, наверное, чувствует себя щенок, выброшенный в мешке в воду. Ничего не сделать. Ни-че-го. Даже не закричать.
   Призрак короля эльфов стал ярче, лицо его дрогнуло и рука взлетела вверх. Из-за спины его, из окна донеслось слышанное уже пение, теперь оно не утихало. Путы ослабли, Далек рванулся что было сил, до боли в суставах и освободился. Голоса не утихали и юноша не думая ни о чем, не гадая, вмиг оказался у окна. Он не помнил как ухватился за оконный край, как подтянулся, он сразу и без перехода с пола вылетел в черную, расцвеченную огоньками, пустоту.
   Падать было не так высоко, но Далек и не упал. Странное дело, он летел вниз, и лунный свет вперемешку с далекими голосами рвался ему навстречу, но упасть все никак не мог. Так бывает во сне и как во сне и положено, юноша не удивился. Голоса стихали, огоньки приближались, лунный свет хотел их погасить, уничтожить, но недоставало ему сил. Огоньки становились ярче, росли, размазывались в разноцветные пятна, дышали теплом. Наконец стали попросту жаркими, Далек не утерпел и открыл глаза.
   Глава 5. Телегуин.
   По высокому чистому небу солнце щедро разбросало свои лучи, едва переносимые, жаркие. Далек зажмурился. День.
   Удивительно тихо было вокруг, тихо и тепло. Светлые чары вступили в силу и даже следа не осталось от ночных кошмаров. Только тишина и покой.
   Далек сделал над собой усилие и сел. Через один тошнотворно долгий миг он стоял, дико озираясь по сторонам.
   Долина совершенно преобразилась. Над головой громоздились руины королевского дворца, сбоку и слева виднелись яйцеобразные останки домов, но не та была это долина. Не та!
   В его долине стояла зима, деревья уже полностью обнажились, и рано темнело, а здесь: плещется молодая листва, тянутся изо всех сил вверх травы, и нещадно светит высокое солнце. Май, не меньше.
   Далек, тяжело дыша, стянул шапку и утер лицо. Жарко. Он стукнул себя по лбу - больно, наклонился, сорвал травинку, сжевал - трава травой. Сон? Морок? Или он, Далек, выпал ночью из окна, ударился головой и не сходя с места сошел с ума?
   Юноша посмотрел вверх, над головой зиял голый оконный проем, не так и высоко. Безумная мысль одолела на мгновение - взобраться, посмотреть, проверить, не приснилось ли. Нет. Далек потряс головой, отряхая наваждение. Не стоит дважды искушать Создателя, не стоит нырять в омут, из которого тебя только что чудом вынесло течение.
   Надо идти. Сон - не сон, а еще одну ночь в Чародоле ему не пережить. Далек понял это совершенно отчетливо. Не появись вчера (или когда теперь?) король - призрак, не загорись огни - он бы сейчас здесь на травке не сидел.
   Далек быстро разулся, ботинки закинул за плечо; снял верхнюю одежду, засунул в мешок и быстрее прежнего пошел на юг, по молодой траве, покрывшей останки былого эльфийского великолепия.
   Самое неудачное заключалось в том, что Далек не представлял, где кончается Чародол. Спросить можно было разве у солнца, а настолько юноша еще не спятил. Вот он шел и шел, не сбавляя шага, не позволяя себе останавливаться, ведь и ежу понятно, чем дальше от дворца, тем страшнее темные чары. Когда же зарозовел западный край горизонта, юноша побежал. Майские ночи не так темны, как в декабре, но здесь нет короля, ни его семьи, ни домов-куполов и небольшого сумрака хватит, чтобы одолеть путника.
   Один раз пришлось остановиться, нужда пришлась не вовремя. Тогда все и кончилось. Только пристроился Далек у дерева (а деревья эти: дубы, ясени, клены, и какие-то еще незнакомые встречались все чаще и чаще), как померещился ему лукавый взгляд в спину. Юноша только плечами передернул, и не то еще будет мерещиться, когда с минуты на минуту ждешь нападения темного колдовства. Над головой вдруг явственно хихикнуло. У Далека разом всякая охота пропала. Что еще за чертовщина! Оглянулся - ну конечно, никого. А голосок-то девчоночий... Не успел Далек привести себя в порядок - захихикало снова, громче, на попытки юноши разглядеть невидимку хихиканье перешло в заливистый хохот. Точно, девчонка! Слышал, ох, слышал Далек о таких голосах, помнил и способ прогнать морок. Блазнится, значит... Ну, держись, нечистая!
   - Мать твою гнилым копытом через...
   Далек загнул такое неслыханное и непристойное ругательство, что самому стыдно стало.
   Смех оборвался. Так тебе, нечисть, знай наших!
   Но не успел юноша отойти от дерева, как его нагнал тот же голосок, теперь порядком растерянный.
   - Повтори, что ты сказал насчет моей мамы?
   Далек обернулся и едва не расхохотался. За нечисть принял! Конечно, разве углядишь ее среди листьев.
   Перед юношей на высоте его роста висела в воздухе, резко взмахивая пестрыми крыльями, крошечная девчонка в наряде из листьев. Рыжие кудри вздрагивали и разлетались при ударах крыльев и вид у крошки был примерно как у воробья из лужи.
   - Что же ты молчишь? Я же ничего не поняла.
   - Так, ничего, - хмыкнул Далек. - Просто слова... А вот ты мне лучше скажи, Чародол уже закончился или еще нет?
   - Чародол? - фея склонила голову набок. - Он там... - пальчик ткнул на север.
   - Я это знаю, я и пришел оттуда. А здесь, я тебя спрашиваю, здесь, - юноша для пущей убедительности топнул ногой, - еще Чародол?
   - Конечно же, нет! - возмутилась фея и подлетела вверх. Далек поднял голову вслед за нею. Что-то в одежде девчонки его сильно смущало и тревожило. - Какой ты глупый. Здесь же я, как же здесь может быть Чародол!
   - Ага, то есть ты в Чародол не летаешь?
   - И никто не летает. Там нельзя летать.
   - А днем? Днем тоже не летаете?
   - Вот глупый! - повторила фея, спускаясь к самому лицу человека. - "Нельзя летать" - это же значит, что и днем тоже.
   - "Нельзя летать" - в смысле, что не запрещено, а не получается, - сообразил Далек. - Крылья, что ли, не махают?
   - Ну конечно! Наконец понял. Там воздух тяжелый, и дышать плохо и крыльев не поднять.
   Далек кивнул и отвел глаза, чувствуя, что против воли краснеет. Он разглядел наряд феи: не одежда была на ней, одежда бы развевалась на ветру, поднятом двумя парами крыльев, а эта не шелохнется. Это рисунки. Рисунки прямо по голому телу. И ничего, кроме краски, на девчонке нет.
   Фея же как нарочно перекувыркнулась в воздухе, захлопала крыльями.
   - А здесь хорошо! - она завертелась волчком, рыжие кудри сбились в копну.
   - Ага, вижу, - выдавил Далек. - Ты скажи лучше, тракт далеко?
   - Там, - кивнула фея в сторону и вперед.
   - Я знаю, что там. Ты мне скажи, далеко ли.
   "Ну что за бестолковая попалась!".
   - Как же я тебе скажу, - хлопнула крыльями девчонка, - откуда же мне знать, далеко ли это для тебя? Для меня - недалеко, но я ведь летаю, по земле, наверное, дальше... Хотя вон какой ты огромный... раз шагнешь... Не знаю.
   - Да есть же меры! Верст до тракта сколько?
   - Нашел, кого спрашивать, - обиделась почему-то фея. - Вот своих встретишь, их и спрашивай. Как будто мы верстами меряем... Как будто нам делать больше нечего, как только мерить...
   - М-да... Ладно, сколько верст ни будь, все мои. - Далек нерешительно помолчал. - Слушай! - выпалил он через миг. - Какой сейчас год?
   - Как понять, какой?
   - По числу какой.
   - Не знаю, - покачала головой фея, гладя на Далека, словно у юноши рога выросли. - Ты какое-то все спрашиваешь... От моего рождения двадцать второй, но ведь тебе не это нужно.
   - Вы и года не считаете?! - завопил Далек на всю округу.
   Фея испугалась. Мелькнула - и нет ее.
   - Эй, - огляделся юноша. - Эй, ты где? - шепотом спросил он. - Ты что, обиделась? Ну, прости. Вылетай, слышишь, я ведь просто удивился.
   - А ты больше не будешь?.. - пискнуло из-за листвы.
   - Да нет же говорю, я не хотел тебя пугать, - Далек тщетно пытался рассмотреть что-то за зеленью. - Ну где ты?
   - А ты меня не видишь? - девчонка кокетливо захихикала.
   - Не вижу. А увижу - поймаю.
   - Ой-ой, напугал! Так я и позволила тебе. Большой, неповоротливый, грязный, пахнешь...
   - Ничего я не пахну!
   - Нет, пахнешь, - фея изящно выпорхнула из-за листьев и кокетливо подмигнула. - Я тоже пахну, но хорошо и красиво, а ты - нет.
   - Спасибо на добром слове.
   Далек прекрасно понимал, что после дня пути по жаре и недавних занятий иначе от него пахнуть и не может, но столь бесцеремонное заявление показалось все же обидным.
   - Хорошо, что понимаешь, - всерьез обрадовалась фея. - А вот скажи нашим - обижаются.
   - Да ты что? - прыснул Далек. - Вот дураки.
   - Я тоже так ему сказала, а он надулся, будто я что-то придумала.
   - Кто - он? Жених твой?
   - Жених - это еще рано. Друг. Кажется, так.
   - Да не друг, а ухажер.
   - Кто-кто?
   - Тот, кому ты нравишься. С кем ты гуляешь, то есть летаешь. Ухажер.
   - Это так правильно называется? - распахнула глаза фея. - Я запомню. И ему скажу.
   - Скажи - скажи. И привет передай. Чтобы в другой раз он тебя одну поздно вечером не отпускал.
   - Это еще почему - "чтобы не отпускал"?
   - Мало ли, - усмехнулся юноша. - Летаешь, подглядываешь, с кем придется говоришь.
   - Не говорю я с кем придется! - возмутилась фея. - Только с эльфами и с людьми, и то не со всеми. Или ты думаешь, я стала бы с пикси говорить?
   - Пикси в лесу живут, - озадачился Далек.
   - Знаю, - фыркнула фея. - Им не пройти через долину. Но все равно, если бы они пришли, не стала бы с ними разговаривать. Улетела бы, честное слово.
   Фея говорила тоном малыша, уверяющего няньку, что он никогда-никогда-ни за что в тот страшный лес не пойдет, а у самого ноги на месте не стоят.
   - Ну и правильно, - брякнул Далек, - нечего со всякими говорить.
   - Вот и бабушка моя так говорит, - заговорщицки зашептала фея. - Говорит, что от дедушки своего слышала - пикси - ой-ой какие сильные волшебники. Что хочешь наколдуют. Захотят, и цветы облетят, захотят, и мы летать не сможем. Да-да, на кого пикси посмотрит, у того крылья складываются, и все - не расправляются, склеиваются.
   Далек кивнул, а сам подумал: "Вот бред-то. На него два пикси смотрели, и ничего не отпало и не склеилось. Да и откуда бы феям знать, пикси в лесу, за Чародолом, а через долину феи не летают, наверное, все те тысячи лет, что он поражен тьмой. Бред одним словом, чушь собачья".
   - Права твоя бабушка, - сказал он вслух. - Не стоит доверять всяким-разным... Ладно, мне недосуг с тобой разговаривать. Идти надо.
   - Иди, - легко согласилась фея. - Ты ночью видишь как эльфы, да?
   - Нет, - опешил Далек, - но ведь еще не ночь.
   - Темно, - пожаловалась фея, скроив совершенно невозможную рожицу. - Я бы тебя проводила, но страшно. Сам иди.
   - Сам и пойду. Спасибо, лети уже домой. Скоро солнце совсем сядет - еще потеряешься.
   - О, а вот меня наверняка уже потеряли! - с восторгом пискнула фея. - Прощай, человек! Доброго пути!
   Мелькнули в сумерках красочные бабочкины крылья, и рыженькая девчонка умчалась быстрее ветра. Только ее Далек и видел.
   На тракт юноша вышел утром, часам в девяти. Солнце припекало вовсю, попадались пешеходы, всадники, телеги - все выглядело обыкновенным. Не похоже, чтобы Далек провалился куда-то лет на двести вперед или назад. Однако, и спрашивать не станешь, за сумасшедшего примут. Так Далек и мучился, присматривался, осторожничал, хотя, как и подобает, вежливо здоровался со всеми встречными.
   У ворот Телегуина, что показались из-за поворота на третий день пути на дороге стоял народ. Видно, пускали медленно, почему-то отворив лишь одну створу ворот. Юноша стал перебирать праздники, не нашел ни одного, хотя здесь могли найтись и свои. День рождения градоначальника, день основания города, да мало ли что. Народу много, не хотят столпотворения на улицах, вот и не открывают ворота полностью.
   Не успел юноша пристроиться в хвост ожидающему люду, как бешеный стук копыт заставил вздрогнуть всю очередь. Из-за поворота вылетели трое всадников, вся очередь отшатнулась. Вороные храпящие кони вихрем пронеслись мимо, им навстречу распахнулась вторая створа, и они исчезли в сумрачной пасти города.
   Очередь вздохнула. Однако ни один человек их тех, кто недобро смотрел вслед неуловимым всадникам, не проронил ни слова. Ни ворчания, ни недовольного шепота не уловил Далек, а потому не придал увиденному особого значения.
   Очередь продвигалась не так уж и медленно, Далек не слишком устал от стояния, когда и его спросили: "Кто? Зачем в город?". Далек радостно ответил, кто, откуда и для чего и немедленно получил другой вопрос.
   - Деньги есть?
   - Есть немного.
   Юноша разжал ладонь с запрашиваемыми по словам Харфека монетами. Стражник, к изумлению и недовольству Далека, любованием на деньги не ограничился. Он взял алат с ладони и опустил в квадратную сумку у себя на поясе. Далеку, вытаращившему глаза, взамен был выдан обрывок шнурка, не стоивший и половины лички.
   - На руку, на запястье повяжи, - усмехнулся стражник, глядя как деревенский паренек вертит шнурок в пальцах. - Не снимай, пока в городе.
   - А если я тут жить соберусь? Так и ходить со шнурком?
   - Ты серьезно? - переменил тон стражник.
   - Да. Я хотел тут поселиться. Тут когда-то мой отец жил.
   - Что же... Тебе, парень, тогда надо сперва в управу - там бумагу выпишут, что ты к нам надолго.
   - А так нельзя?
   Далек впервые слышал, чтобы кому-то писали бумаги за житье в городе.
   - Можно, но не больше трех месяцев, - ответил стражник, - делая знак помолчать начинающей возмущаться очереди.
   - Спасибо, - поклонился юноша. - А где найти управу, не скажете?
   - Скажу. На главной площади, серок такое здание, в три этажа. Только, знаешь, парень, сразу туда тебе, пожалуй, не к чему. За бумагу немалые деньги просят - пятнадцать сунов. Так что думай, может, сперва заработать придется.
   - Спасибо, - повторил ошеломленный и немало огорченный Далек. - Спасибо за совет.
   Он быстро вошел в город, потому что сзади снова послышалось ворчание.
   Хорошенькое начало! Вместо вполне приличной суммы - только половина от того, чтобы только-только из города не выгнали. Однако смутных дум хватило шага на три, не больше, а всему виной город, Телегуин.
   Правду, сущую правду говорил Харфек, Форн против открывшегося великолепия кажется деревней. Улицы вымощены камнем, а дома до чего красивые! Каменные, в два, в три этажа, с балконами, с колоннами, с лестницами при входе. Огромные окна светятся, у лестниц фонари - ничего себе. А как люди одеты, особенно женщины. Платья, уму непостижимо, как такие шьют и как их потом надевают: с шитьем, с самоцветами, в кружевах. И расцветок ну совершенно любых: и желтые, и красные, и даже белые. Запачкать не боятся. Туфельки на каблучках, так стучат, что сердце отзывается. Эх, ну и город! Пятнадцать тысяч сунов не жаль отдать, лишь бы остаться. Шляпу завести, вон как у того щеголя в сером костюме. И не ботинки носить, а как их... тоже туфли, что ли. И костюм, и лошадь завести - тогда точно все девушки оборачиваться станут.
   Далек с удовольствием бродил бы по Телегуину неделю кряду, но с мешком за плечами было тяжело и неудобно на улицах, да и поглядывали на него не без усмешек. Пришлось первым делом искать жилье.
   Сообразив, что в дорогих кварталах за восемь сунов на него могут разве что собак спустить, юноша углубился в переплетение улиц и улочек. Трактиров отчего-то не попадалось, зато попался переулок и на одном из домов - белая доска с надписью. Далек осмотрел доску, ничего, разумеется, не понял, пожалел только в очередной раз, что не знает грамоты. Шага прочь он сделать не успел, его окликнули. В окно на втором этаже выглядывал пухлый розовый старик с улыбкой во весь рот, хоть и половины зубов недоставало.
   - Молодой человек, послушайте! Хорошие комнаты, не сомневайтесь. И цена невысокая, за такую лучше не отыщешь, а вот хуже - это всегда пожалуйста.
   "Знать бы еще, сколько это - невысокая цена", - вздохнул про себя Далек.
   - Да Вы взгляните, - засуетился толстяк, видя что потенциальный жилец задумался. - Сами увидите. Сейчас, сейчас, я спускаюсь, да и Вы заходите, дверь не заперта.
   Далек вошел и попал на темную прохладную лестницу. После света снаружи первый марш прошел ощупью, а там и толстяк встретился. Живот мужчины выглядел еще внушительнее щек, так весь и колыхался.
   - Идемте, идемте, молодой человек, - ухватил хозяин юношу за руку. - Идемте же, - и поволок наверх.
   Цена к облегчению и немалой озабоченности Далека выяснилась очень скоро. Хозяин дома, таская юношу по этажам, прямо называл цену каждого жилья, что, конечно, упростило задачу. Но вот сама называемая цена, напротив, все усложняла. Половина суна в день за самую плохонькую комнату над третьим этажом, под крышей.
   - Вы знаете, я пожалуй, пойду, - покачал головой Далек, глядя из-под неба на далекую улицу внизу. - Еще поищу.
   - Зачем искать?! - воскликнул толстяк и по-бабьи всплеснул руками. - Отличные комнаты. Платы вперед не беру, только за день; воров нету; а вода, полотенца, лампа - это всегда, это непременно!
   - Два алата.
   - А белье! - всполошился хозяин. - А мебель какая.
   - И крыша течет... - задумчиво протянул Далек, глядя в скошенный потолок.
   - Ни капли не течет.
   - И очаг в одно полено. Два алата.
   - Зато тяга какая! И никто топать над головой не станет.
   - Кроме котов да птиц. Гроза случится, совсем очумею, наверное. Если молнией не прибьет. Два алата.
   - Ох и настырный же ты, - радостно перешел на "ты" толстяк. - Будь по-твоему. Два алата. С половиною.
   По глазам торговца комнатами Далек понял, что ни лички больше не сбавить, разве что в другом месте.
   - Согласен.
   - Вот и хорошо. Я сейчас за ключом схожу, осмотрись. Воды принести?
   - Нет, мне сейчас только вещи оставить. Город посмотрю.
   - А оставляй, молодой человек, оставляй. Воров нету.
   Хозяин обернулся чрезвычайно быстро для своей тучности. Протягивая юноше медный ключ, он улыбался как именинник.
   - Спасибо, - Далек хотел пересыпать деньги в пухлую ладонь.
   - Нет-нет-нет, - затараторил толстяк, снова обнаруживая что-то бабье, суматошное. - на стол, на дерево положи, денежки, они ласковое обхождение любят.
   Только ссыпав монеты со столешницы себе в руку, хозяин успокоился.
   - Ну, будь здоров, молодой человек. Живи хоть все три месяца. И кушать здесь же можешь. Кухарка у меня не хуже, чем в трактирах, да и чище у меня. И недорого - полалата за день, за завтрак, обед и ужин, и мясо, и суп, все как положено.
   - Я подумаю.
   "Вот лиса, не знает, как бы ему свои три алата урвать".
   - Подумай, погуляй. На цены посмотри. Да и как в трактирах готовят, все знают. Много народу, не успевают. И в суп сырой воды плеснуть, и кашу третьего дня подать... У меня все хорошее, я гадости не ем.
   "Ну, ты сам, может и не ешь, а что постояльцам суешь - еще неизвестно. То-то все уловки знаешь".
   - А как тебя, молодой человек, по имени звать? На будущее.
   - Далек, сказал Далек почему-то без особой охоты. - А Вас?
   - А зови Нелах. Господин Нелах.
   - Хорошо. Спасибо.
   "Ты, значит, господин, а я просто Далек... Ну и шкура".
   Сжевав всухомятку сухарь и заперев комнату, юноша отправился на прогулку. Город большой, до темноты и трети не увидишь, а так хочется. И Далек бродил и бродил по улицам Телегуина, бродил, уже борясь с усталостью и голодом. Он купил у торговки два пирожка с мясом и, отдав две лички, задумался. То ли у Нелаха и в самом деле кормят очень дешево, то ли он суп не водой разбавляет, а чем похуже.
   Заблудиться Далек не боялся, потому что и здесь Харфек не солгал. Были таблички, совсем не такие большие, какими их раньше представлял юноша, но были. Читать он, конечно, за прошедшие часы не научился, но это и не к чему было. На табличке кроме номера дома (а цифры юноша худо-бедно помнил) и названия улицы буквами стояло то же название, но в виде рисунка. Далек понял это еще на выходе с той улицы, где обосновался - она называлась Сапожной и на табличках был сапог. Он и на других улицах проверил - совпало. Очень удобно, ни за что не потеряешься.
   В трактиры и прочие интересные заведения юноша пока не заходил, туда зайдешь - нескоро выберешься, а хочется увидать побольше. На рынке ничего хорошего, как ни странно, не нашлось. Большая часть лавок была закрыта, часть вообще пуста, а там, где торгуют, смотреть было не на что. Одна лавка с книгами, другая с перьями, бумагой и тому подобным, а третья - так вообще с какими-то не то шнурками, не то побрякушками. Кому такие нужны? И также как и в Форне, встречались здесь лавки прямиком в домах - большие, богатые. И не одну улицу они занимали, а пять, как насчитал Далек. Может быть, и еще были. И тоже все понятно и без чтения, как и в Форне: сапожник, так сапог и висит; оружие - меч на вывеске, а, к примеру, кольцо с самоцветом - и дураку понятно, золотых дел мастера, драгоценными камнями торгуют. Драгоценности были Далеку без надобности, как впрочем и сапоги, а в лавку с оружием не пустили - он через стекло насмотрелся.
   И чего только в лавке не было! Луки: поменьше, побольше, темного дерева и светлого; топорщащиеся оперением стрелы и мечи, мечи: разные, но одинаково прекрасные. Отсвечивала голубоватая сталь, золотились эфесы и гарды, лениво переливались самоцветным огнем богатые ножны... Да что там ножны! Сам такой клинок стоит, наверное, как каменный дом со всеми припасами. Далек долго, глотая слюну, торчал у тусклого стекла лавки, ощущая уже теплую удобную рукоять в ладони и слыша свист воздуха, который режет закаленная сталь.
   Кое-как юноша совладал с собой и пошел дальше. Были, конечно, и другие оружейные лавки, но не такие занятные. В них отчего-то были собраны копья, алебарды, гизармы и прочее вооружение, которому Далек и названий не знал. Такого оружия юноша не любил. Сам не понимал отчего, но даже смотреть душа не лежала. То ли дело меч - сразу видно, благородное, честное оружие, не то, что все эти... чудовища.
   Изредка Далеку попадались особенно нарядные лавки с затейливыми вывесками, но без соответствующих рисунков, с плотно закрытыми ставнями - неграмотному не было совершенно никакой возможности понять, чем там торгуют. Наверное, чем-то таким, что неграмотным не требуется. На двух таких интересных лавках Далек разглядел две вывески: одна, как и положено, на всеобщем - буквы юноша, хоть и не мог прочесть, а узнавал, а вот вторая - буквами-не буквами, а завитушками какими-то. Даже сомнительно, надпись ли это. Далек внезапно увидел во встречном людском потоке что-то знакомое. Миг юноша приглядывался, затем понял - он узнал плащ - темно-вишневый бархатный плащ, очень красивый и запоминающийся. Видел он этот самый плащ на одном из всадников, что обогнали его и множество другого народа на тракте у ворот. Поравнявшись с владельцем плаща, юноша понял, что и всадник, и оба его приятеля - не люди. Отчего-то задержавшись, Далек обернулся вслед эльфам и увидел, как вся троица входит в одну из тех лавок под двойной вывеской.
   Так вторая надпись - на эльфийском? Далек поразился собственной тупости, хотя она была извинительна: он ни разу не видел эльфийского письма и не мог предположить, что оно такое занятное. Конечно, для чего к лавкам вывески с рисунками? Людям, тем паче, не умеющим читать, в лавках для эльфов делать нечего, а неграмотных Старших не бывает - это всем известно.
   Далек пошел вперед. Все вернулось, откуда и пришло - эльфы ему снова очень не нравились.
   Юноша вернулся на улицу Сапожников поздно вечером, среди зажженных фонарей и неяркого света окон. Он не обошел и трети города. Поднялся на свой чердак на гудящих ногах, и не обратив внимания на отсутствие обещанного белья, уронил тяжелую голову на мягкий валик топчана и сейчас же заснул.
   Наутро начались тревоги и волнения. Сколько Далек не бегал, как проклятый, по Телегуину, а работы найти не мог. Что за место такое! В трактирах, на постоялых дворах, в лавках - везде смотрели на паренька как на давно и безнадежно помешанного. Не успевал Далек и заикнуться о работе, как его уже выставляли со словами: "Нет, нет, не требуется".
   Потом он догадался, что всему виной красный шнурок на запястье. Телегуинцам достаточно было взгляда на знак нездешнего, чтобы выдворить чужака восвояси. Далек после восьмой лавки, не долго думая, затолкал шнурок под рубашку. Лучше не стало.
   Теперь заговорить позволяли, но ничем помочь не могли. "Сами управляемся", "своим детям работы нет".
   Далек обошел рынок, торгующих на площади не прибыло. И так - три дня подряд. Он возвращался на свой чердак только ночевать, все ходил по улицам и утром на четвертый день понял, что уже не столько хочет найти работу, сколько разобраться в творящейся неурядице.
   Отчего нездешним шнурки выдают и бумаги пишут, прояснилось, но вот как случилось, что в городе, где работы нехватка, рынок стоит пустым и голым - ни за что не уразуметь.
   Сходил Далек и в управу и понял две вещи. Да, платить придется, и именно пятнадцать сунов - это первое. Второе - нельзя шнурок носить под одеждой. В управу юношу не пустили до той поры, пока он шнурок не повязал как следует и предупредили - если городская стража застанет чужака со шнурком не на виду, тот вылетит из Телегуина птицей.
   Одного Далек не мог понять, как же узнают стражники, что он в Телегуине, скажем, уже третий месяц, а не вчера приехал. Не всех же они в лицо помнят. И здесь ответ нашелся. Вечером того же дня, после посещения управы, Далек, раздеваясь, убрал шнурок с рукава и увидел на светлой ткани размытую красную полосу.
   М-да, за три месяцы и без бани краска на нет сойдет, только слепой не заметит. Только вот нельзя ли перекрасить заново?
   И вот на четвертый день Далек ходил по Телегуину расстроенным. Если так пойдет и дальше, убираться восвояси придется гораздо раньше положенного срока, а именно через двадцать дней, когда иссякнет последний алат. Далек шел по хоженым уже улицам и огромный город показался вдруг не больше наперстка. И здесь он был, и там он спрашивал. Много раз, как и в другие дни, попадались Далеку местные мальчишки - эти смотрели с откровенной злостью, но он не обращал внимания. Поначалу дело, каким были заняты многие мальчишки - а служили они зазывалами в лавки отцов или торговали в разнос - казалось привлекательным, но теперь стало недоступным. Кто же возьмет чужого вместо собственного сына.
   - Эй, ты! Эй, ты, мышь деревенская! - крикнул один, совсем мелкий пацаненок.
   Далек и головы не повернул. Улица была почти пуста, никто не обернулся на крики. Привыкли, надо понимать.
   - Эй, мышь, с тобой говорят, - произнес бас совсем рядом.
   Здоровый детина, наверное, одного с Далеком возраста, с лотком на ремне, мрачно оглядел новоявленного горожанина с головы до пят.
   Этот не орал на всю улицу, не привлекал внимания. Далек шепотом же ответил:
   - А ты заслужил, чтобы тебе отвечали?
   Детина дернулся к нему. Далек отпрыгнул.
   - Вали, вали отсюда, лапоть. Че приперся, звали, что ли?
   - Я пришел - тебя не спросил и уйду - не спрошу. А ты не прыгай, товар потеряешь, отец уши надерет.
   - Ты моего отца не трогай, вошь запечная! Я тебе не только уши, я тебе голову оторву!
   Детина бросился на Далека, но лоток мешал, Далек нагнулся, хорошенько стукнул снизу неширокий поднос и обрушил его и весь товар - платочки, финтифлюшки какие-то на незадачливого нападающего. Тот повалился, но успел ногой поддать Далеку в колено, так что тот рухнул сверху. Пока Далек вставал, уворачиваясь от пинков, пока детина под лотком ревел быком, подскочил белобрысый зазывала, сохватал с запястья шнурок и задал стрекоча.
   Юноша вскочил не хуже кузнечика.
   - Стой, сволочь!
   Мелкая белобрысая "сволочь" не ответила, она улепетывала во все лопатки.
   - Стой, придурок! Поймаю - убью!
   Бегал пацаненок быстро, знал всяческие закоулки, но Далека подгонял страх вылететь из Телегуина сегодня же. Воришка юркнул в какую-то подворотню, миновал тупичок, вскарабкался по стене, а уж вниз он упал вместе с Далеком.
   - Отдай шнурок!
   - А беса лысого не хочешь!
   - Отдавай!
   - Обойдешься. Это наш город.
   - Чей? - таких придурков, как ты!
   - За придурка ответишь!
   - Убери руки, свинья белобрысая! Это мой город, мой отец тут жил.
   - Кобель тут твой жил, а не отец!
   - Ах ты сволочь!..
   Если бы кто-то мог заглянуть на задний двор одного из домов по улице Жестянщиков, то мало бы что разобрал в мелькании рук и ног по пыли и сору. Далек кое-как выдрал из кулака противника шнурок, сжал так, словно масло хотел из ниток выжать. Белобрысый в ответ вознамерился откусить Далеку ухо. На спину юноше вдруг свалилось тяжелое и ударило в затылок. Далек, до боли сжимая кулак со шнурком, ткнул наугад вверх со всей силы. Что-то смялось и хрустнуло, в ухо заорали, за шиворот закапало. По всему видно, тот здоровенный наконец выбрался из-под лотка и решил помочь товарищу.
   Под животом пищал и брыкался белобрысый бегун, детина со спины съехал на землю, и Далек живо вскочил на ноги. Все началось заново, только зазывала сидел теперь на сору, утирал лицо, шмыгал носом и не думал вмешиваться. На этот раз Далеку пришлось хуже. Детина уродился с излишками силы и молотил кулаками как мельница крыльями - бестолково, но сильно. Раза два он угодил в голову, до ломоты в глазах, но отступать Далек не собирался. Неизвестно, чем бы закончилось побоище, но неожиданно белобрысый что-то вякнул и резко замолчал.
   Детина отшвырнул от себя Далека, тот не устоял и свалился в пыль спиной.
   - Вот ты где, мерзавец!
   Детина, помятый и расхлюстанный, пятился от седеющего короткого и квадратного мужчины в коричневом костюме.
   Зазывалу держал за ухо мужчина помоложе, лет тридцати, длинный и тощий. Зазывала скулил и тихонько выбрыкивался.
   - Бестолочь! Дармоед! Водовоз! - наступал на верзилу квадратный, сведя брови в одну суровую линию.
   - Батя...
   - Батя! - взревел отец. - Вспомнил! Дубина, столб верстовой! Вымахал с дуб и ума столько же. Одни убытки, дар-рмоед.
   Отец, приподнявшись, схватил сына за шиворот, замахнулся, но не ударил. Сынок-переросток опасливо втянул голову, хотя отец мог дать ему по шее, да и то если бы подпрыгнул.
   Далек опасливо косясь на разгневанных отцов, поднялся, проверил, на месте ли шнурок и деньги и стал отряхиваться. Кажется, до их драки на дворе было куда больше пыли и сору, теперь большая их часть перекочевала на трех драчунов.
   Отцы разом повернулись к Далеку, тот сглотнул, но не отступил. Он-то ни в чем не виноват. Оба мужчины быстро переглянулись, оглядели стоящего перед ними юношу с ног до головы и что-то сразу поняли.
   - Работу ищешь, - не то спросил, не то сказал долговязый.
   - Да, - сипло ответил Далек.
   - Давно в городе?
   - Четвертый день.
   Мужчины еще раз переглянулись и двинулись со своими присмиревшими отпрысками прочь со двора (в обход, разумеется), Далек - за ними.
   - Ты откуда? - спросил квадратный, так и не отпускающий своего верзилу.
   - С Форнтиола.
   - Откуда? - все четверо разом обернулись
   - С Форнтиола, - пожал плечами юноша.
   - Как же тебя сюда занесло?
   - Мой отец отсюда родом, он и рассказывал.
   - Так ты с отцом?
   - Нет. Я один.
   - А что ты делать умеешь?
   - Мышам хвосты крутить, - пробормотал белобрысый и получил подзатыльник.
   - Все. Только торговать не умею.
   Белобрысый прыснул. Отцы в третий раз переглянулись и остановились.
   - Значит договоримся, - кивнул коричневый. - Попробуем тебе помочь, но и ты не подведи.
   - Не поведу.
   - Вот и хорошо. Приходи завтра, там видно будет. Зовут-то тебя как?
   - Далек. Я и сегодня могу.
   - Не лезь поперек батьки в пекло. Сейчас дела для тебя все равно не сыщешь. Да и куда я тебя, такого, возьму, - коричневый ткнул пальцем в Далека, - людей пугать, что ли? Так у меня свое пугало есть.
   Верзила получил-таки по шее, но не сильно, для видимости.
   На том и распрощались. Далек поклонился торговцам, заверил, что не подведет и придет с утра и отправился в баню. Затем ждал, пока высохнет его выстиранная одежда - одним словом, и день прошел, и деньги ушли. Переодетый в чистое, юноша выглядел не так предосудительно, пугать им кого-то стало бы сложно, но и благочестия синяки и шишки не прибавили.
   Хозяин дома, господин Нелах, только охнул и скроил постную физиономию, увидев постояльца при украшениях. Далек поздоровался, сделал вид, что не понимает смысла рожи толстяка и вдруг спросил:
   - А отчего, господин Нелах, в вашем городе, так работу трудно найти?
   Упомянутый господин выдавил из себя улыбку идиота, не понимающего, о чем спрашивают.
   - Большой город, - продолжал Далек, - а в Касите и то работы больше.
   - Так ведь в Касите вот именно, что людей меньше, - пояснил хозяин с той же идиотической улыбкой, - работников меньше. То ли дело у нас, все заняты.
   - Я понял, - сказал Далек, кожей ощутивший, что еще один вопрос и толстяк быстрее оленя побежит жаловаться в управу. - Спасибо.
   Заснул юноша поздно. Что там говорил Харфек, градоначальник здешний, как бишь его, справедлив и честен. Почему же в городе такая неразбериха? У мальчишек хорошо бы спросить, да станут ли разговаривать.
   Утром Далек, как и было условлено, явился на улицу Жестянщиков и постучал к коричневому торговцу. Дверь открыл вчерашний детина - мрачнее тучи.
   - Явился?
   - Тебя не спросил.
   - Нид, кто там?
   - Мышь вчерашняя.
   - Опять ты за свое! - отец вылетел из низкой боковой дверцы. - Сколько раз говорить? По миру пойти хочешь?
   Нид потупил глаза.
   - Иди, иди, чтоб я тебя до обеда не видел. Там с вечера не разобрано.
   Отец затолкал непутевого сына в дверцу и со стуком ее захлопнул.
   - Ну а ты, не повел?
   - Не подвел, - не понял вопроса Далек. Разве не видно - вот он, пришел как и обещал.
   - Точно ли? - торговец подошел к юноше вплотную и принялся рассматривать его в упор.
   Тот не отвел взгляда.
   - Точно? - повторил торговец вопрос. - Не ходил в... на площадь?
   - Нет, - ответил Далек так, чтобы ответ не прозвучал растерянно.
   - Добро. Верю. Ты исполнил и я исполню. До обеда походи-ка за Нида моего, пока он, бездельник, товар разберет.
   Далек струхнул.
   Говорил же, что торговать не умеет. А квадратный лавочник, к слову, сегодня не коричневый, а серый в крап, уже выволок лоток и товар.
   - Дело нехитрое, - говорил он, раскладывая вещи на лотке. - И цена круглая. Платки по алату, ленты по половине, тесьма однорядная по полтора алата за отрез, а дальше за каждый ряд по полалата надбавляй. Понял?
   - Понял. Да Вы бы сейчас-то не раскладывали, как я в дверь-то пройду?
   - Тьфу, и верно. Поживешь с остолопом, весь ум потеряешь. Раскладывай сам, да чтобы видно было, не кучей.
   Лавочник быстро пересчитал товар, сунул все Далеку и лоток на него повесил.
   - Хорошо.
   Далек шагнул за порог и его осенило.
   - А в лавке Вы ведь тем же торгуете?
   - Ну да, галантерейная у меня. Ткани...
   - Я к тому, что, если будут спрашивать похожего товару, я могу показать. Да и не спросят, сам скажу.
   - Соображаешь, - обрадовался торговец. - А еще, мол, торговать не могу... Что же, зазывай, говоришь ты вежливо, должно получиться. Дом семь, и имя можешь сказать - я Нидам Ведайн. Только с улицы никуда не ходи.
   - Да Вы не опасайтесь, господин Ведайн, воровать я и вовсе не обучен.
   А торговать оказалось не так уж и страшно. Что-что, а лички с алатами юноша перепутать не мог и до дюжины считать умел, а что еще в мелкой торговле надо?
   Зазывать покупателей, в смысле орать на всю улицу, вот, дескать, платки расписные, задешево, дешевле только даром, он не умел, но зато всякому подходящему объяснял - ежели желаете, господин хороший, то вон лавка в доме номер семь, там вам товару куда больше предложат.
   Соседний мальчишка же, тот самый белобрысый, старался вовсю. Уж чем только его отец и мать не торговали. Молока птичьего да сапог на змею у них разве что не было, да и то, если под прилавком поискать...
   Проходя мимо, мальчишка корчил рожи и показывал непристойные жесты. Далек в ответ погрозил ему кулаком. К обеду пацаненок притих и было отчего. Видел ведь, не слепой, как товар расходится, как горожане в лавку соседа заходят, понял, что Далек не спать и не гулять сюда пришел.
   Нидаму - старшему работа Далека тоже пришлась по душе. Он заорал:
   - Нид, иди обедать, - а когда сын с трудом вылез из дверцы, с гордостью ткнул в поредевшие платки. - Вот как работать-то надо. Эх, ты...
   Нид - младший с ненавистью поглядел на соперника. За обедом торговец определился: Нид снова идет на склад, а Далек на улицу. Юноше такое доверие польстило, но и показалось несправедливым. Когда торговец отошел, он шепнул верзиле:
   - Ты, если не хочешь, иди на улицу, а я пойду на склад. Мне-то без разницы.
   - Ишь, добрый какой выискался. Ты платки-то в карман, поди, прячешь?
   - Ага, а выручку их уха достаю. Ладно, тебе как лучше предлагали.
   - Да ты откуда знаешь, что лучше? Ты, может, денежки сгребешь и в управу побежишь жаловаться.
   - Чего?
   Только теперь до Далека дошло, почему его взяли на работу и о чем с ним договаривались. Отцы побоялись, как бы приезжий не нажаловался на их сыновей. Видимо, торговцам, крепко досталось бы. "По миру хочешь пойти?". Далеку стало обидно.
   - Может, ты и сбегал уже?
   - Да иди ты!..- не на шутку разозлился юноша. В подлости его не обвиняли ни разу в жизни. - Может, ты бы и сбегал. Может, ты сволочь, а я нет.
   - Я - сволочь! Отец ему и работу, и все... Гнида паршивая!
   Вечером пришлось торговать больше и дольше. Далек едва с ног не сбился и более всего боялся ошибиться с деньгами.
   - Да ты их в разные карманы положи.
   За юношей, жонглирующим монетами, с несомненным интересом наблюдал белобрысый зазывала.
   - Суны подальше - на что они тебе, алаты с личками поближе. И не разбрасывайся алатами, личками сдавай, их тебе еще надают.
   Далек кивнул и последовал совету. Стало легче. "Так я и считать навострюсь. Правда, все равно не дальше дюжины".
   Нидам - старший отпустил работника часов в девять, накормив ужином. Судя по всему, он был вдовцом, ни жены, никакой вообще женщины в доме не было видно. Нида Далек так и не увидел сегодня, и к лучшему, меньше гадостей о себе услышал.
   Платить хозяин обещал два алата в день да сколько еще от продажи набежит. Нынче вышло общим числом четыре алата, Далек повеселел и бегом убежал на улицу Сапожников.
   Работа ладилась. Во второй день Далек заработал те же четыре алата, в третий - пять. Юноша перестал волноваться. Так он расквитается с управой раньше положенных трех месяцев. Более того, наладилось приятельство с двумя бывшими недругами. Сначала Далек сошелся с Селахом, шустрым белобрысым сыном торговца различной домашней утварью. Мальчишка разговорился первым, он не умел долго молчать. При том, что весь день рта не закрывал. Спросил, точно ли Далек с Форнтиола, на том и разговор получился. Обедали они уже вместе, на ступеньках лавки родителей зазывалы. Села был прирожденным торговцем: и разговорчивый, и шустрый, и сметливый. Соображал он, несмотря на разницу в годах, получше Далека, а деньги считал быстрее своего отца. Потому работа была ему в шутку, вроде интересной игры, за которую еще и деньги идут.
   Не таков оказался Нид. Названный по отцу, сын явным образом не оправдывал возлагаемых на него родителем надежд. Мало что по внешности трудно было заподозрить в отце с сыном хотя бы отдаленное родство, у них и нрав отличался как черное и белое. Нид был молчалив, неразговорчив, но если уж вспыхивал, то хуже пожара. Отцовское занятие не доставляло сыну никакого удовольствия. Разговор у него с Далеком вышел после того, как Далек возмутился на предположение Нида, будто "мышь амбарная" в будущем откроет лавку. "Сам открывай. Не собираюсь я всю жизнь купи-продаем работать". Нид удивился. "У тебя же выходит". "Да я ж так, - ответил Далек, - только потому что денег надо. Да и то надоело. А чтобы своя лавка - и где-то покупать, и везти, потом продавать - нет, спасибо". Нид удивился еще больше и поведал собеседнику, что давно уже решил уйти из лавки, и ушел бы, да времена теперь трудные, отцу в одиночку не потянуть. И все равно, вот будет ему семнадцать, уйдет, биться выучится и станет на боях зарабатывать или в вышибалы пойдет. Там хорошо платят, особенно на боях. Тогда и самому хватит, и отцу поможет. На вопрос, отчего и почему настали "трудные времена" Нид ответа не знал. Он никогда о том не задумывался. Просто почему-то отцу пришлось платить за лавку гораздо больше, не стало покупателей, а отчего - неизвестно. На вопрос, давно ли такое произошло, Нид пожал плечами. "А пес его знает. Месяца четыре будет. Не помню".
   На третий день работы в обед Далек сидел на ступенях лавки с утварью, жевал крошащийся пирог и разговаривал с сыном лавочника. Селах мигом сообразил, о чем речь.
   - Я-то скажу, - подмигнул он Далеку, - а ты не трепись, где не надо. Услышит кто не надо, хлопот не оберешься.
   - Не скажу.
   - Ладно. Смотри только, если что - я тебя не знаю. Сам выкручивайся.
   - Что ты с присказками говоришь. Так и обед кончится.
   - Ладно, - повторил Селах, очень довольный тем, что нашлось, кому тайну доверить. - Хочешь знать, отчего в большом городе не стало работы?
   - И почему рынок закрыт.
   - Да не закрыт он, торгуй на здоровье.
   - Почему же...
   - Потому что денег таких не напасешься. Там ведь какая цена была: от дальгена за место и налог с продаж, десятая часть. Все торговали, еще зимой было не протолкнуться.
   - А теперь? - отчего-то шепотом спросил юноша.
   Села шмыгнул глазами по улице, проверил дверь в дом и прошептал прямо в ухо:
   - От десяти дальгенов за место и с продаж вдвое подняли. Соображаешь? Какой дурак станет торговать себе в убыток.
   - Потому и работы приезжим нет?
   - Что - приезжим! Своим не хватает.
   - Зачем же так сделали? Я был на рынке, там чушь какую-то продают. А в лавках - дорого.
   - Еще бы не дорого. С продаж-то для всех одну цену сделали, хоть ты в подворотне торгуй. И за лавку цену подняли. Вон, Нидов батя служанку рассчитал, а небедный человек. Мои батя с матей хотели третьего человека нанять, да куда, хоть этим бы заплатить.
   - Ничего не понимаю. Зачем в своем городе гадить? И почему на рынке всякими книжками и шнурками торгуют, им не дорого?
   Селах готов был целиком забраться Далеку в ухо.
   - Вот в том и главная причина. У них же не просто книжки, ты их смотрел?
   - Нет.
   - Они для эльфов писаны, на ихнем языке.
   - И что? У вас в городе столько эльфов не наберется, чтобы все книги купить. Я только троих и видел.
   - Я тебе говорю, в том и причина. Эльфов нет, а все для них - есть. Тем лавкам, где товар для Старших или которые ими же и устроены - цена прежняя. А кое-кто говорит, что и вовсе даром.
   - Обалдели, что ли?
   - Молчи, дурак! Ты еще на середину улицы выйди и заори. Вон, Стин Горбатый, - Села ткнул куда-то по улице, - вышел так, его до сих пор нет.
   - Сел, слушай, - сбивчиво начал Далек. - Я слышал, что у вас градоначальник хороший. Как его...
   Юноша сделал вид, что забыл имя, а на самом деле боялся, что сейчас выяснится - Телаха Тагайна не было никогда на свете или он умер лет сто назад.
   Селах зажал Далеку рот ладонью.
   - Тише. Ты что, не знаешь ничего? А, да, откуда тебе...
   - Ш-ш-то, - невнятно пробормотал юноша, избавляясь от липкой и не слишком чистой ладони.
   - Кабы Телах... Ни одна бы сволочь...
   - Умер? - выдохнул Далек.
   - Кто его знает. Только если и умер, то не сам. Уехал он в конце декабря, и с концом. Вроде как заболел, да так, что приехать не смог. Вроде отписал, чтобы Вилина главой сделали - так и вышло. Вилин теперь начальник, а он всем эльфам не только зад вылизать готов, а и где укажут.
   - Ты думаешь - не Тагайн ту бумагу писал?
   - Не знаю, только я главу, Телаха то есть, на Главу осени видел, и ничего он не болел. Кто знает. Может, напоили чем, может просто по голове стукнули и печать отобрали. Телаха даже эльфы боялись, и никакой разницы между ними и нами не было. Им, видно, это поперек горла стало.
   Далек кивнул. Теперь ясно, отчего всадников в вишневых плащах в город без очереди пускают.
   - Ты молчи, понял, - шепнул Селах. - О таком говорить нельзя.
   - Понимаю. Не дурак.
   Далек вздохнул и нехотя отправился торговать. Поскорее бы прошли три месяца, тогда по-настоящему разобраться можно будет.
   По возвращении на улицу Сапожников Далека ждал сюрприз. Мало, видимо, было до сих пор неожиданностей. Юноша до тех пор ни с одним из постояльцев толстого Нелаха не встречался, видел только самого хозяина да служанок, а сегодня повезло. Едва не столкнулись на лестнице: Далек и высокий худощавый мужчина в длинном плаще.
   - Ты смотри, куда идешь, - тихо посоветовал мужчина, едва глянув на юношу.
   Он уже прошел полный марш, а Далек стоял на месте. Вот так встреча. Может быть, и Харфек здесь? В мужчине в плаще юноша узнал эльфа с Форнтиольского причала, странного знакомца Харфека. Он, совершенно точно - он.
   Раздвоение охватило душу Далека. Ему и хотелось увидеть Харфека, и эльфы надоели хуже горькой редьки. А этот отчего-то вовсе не нравится. И Далек, вместо того, чтобы идти к себе, спустился на кухню. До сих пор он был здесь только раз. Среди чада, пара, кастрюль и сковородок хозяйничала дородная тетка - кухарка и бегали две девчонки: постарше, Далековых лет и помладше.
   Сначала Далек поймал младшую.
   - Тебе чего? - серьезно спросила та.
   - Я сейчас на лестнице эльфа встретил, он здесь живет?
   - Не знаю, какого ты встретил, а один Старший живет. Во втором этаже.
   - С черными волосами?
   - И зелеными глазами. Красивый такой.
   - Наверное, он. Слушай, ты не видела, к нему гости не приходили?
   - Были. Вчера еще были.
   - Люди?
   - Люди. А тебе какое дело?
   - Интересно.
   - За интерес кошке нос прищемили, - съехидничала служанка и убежала.
   "Ага. Прищемили...".
   К Далеку подошла вторая служанка, Илида, трепыхнула ресницами.
   - Ты что же, господин жилец, к маленьким пристаешь? Или ты какой неправильный?
   - Я совсем неправильный, - неуклюже сострил Далек. - Я эльфами интересуюсь.
   - Ой-ой!
   - Точнее, гостями того эльфа, который во втором этаже.
   - А на что они тебе? - девушка показала зубки. - Они ж не эльфы, простые люди.
   - Мне люди и нужны. Точнее, один человек.
   Далек описал Илиде Харфека, та засомневалась. И то сказать, что за приметы - цвет волос и усы. Мало ли у кого усов нет.
   - Слушай, этот эльф очень похож на знакомого того, кого я ищу, но я и сам не уверен. Не спрашивать же у него самого. Мол, не знаете ли, господин эльф, такого-то, без имени...
   Девушка хихикнула.
   - Ладно, я поняла. Если увижу его гостей, дам тебе знать. Дальше сам их разбирай.
   - Спасибо.
   - На что мне твое спасибо.
   - Ну, так я тебе пряник куплю.
   - Нужен мне твой пряник.
   - Цветов куплю, - шепнул Илиде на ухо смущенный Далек. Та снова захихикала.
   - Илька, будет лясы точить! Не всех еще к юбке прибрала. Марш отсюда!
   Илида скроила рожицу, подобрала юбки и убежала.
   - А вы, молодой человек, есть будете? Или только за сладким приходили?
   Два дня от Илиды не было вестей, видимо, не приходили к эльфу гости или она занята была, а утром третьего дня, спускаясь к завтраку, Далек застал безобразный скандал.
   Господин Нелах, помятый и расхлюстанный, орал на сжавшуюся Илиду, потрясая кулаками.
   - В публичный дом пойдешь, стерва! Подстилкой в кабак!
   Далек оцепенел, чувствуя как вся кровь приливает к щекам, а в животе становится прохладно и липко.
   - Господин...
   - Молчи, сучка! За жильцами следить горазда, умей и ответить.
   Далек сорвался с места, оттолкнул белую девушку и перехватил кулак Нелаха. Еще женщин при нем не были.
   - Она не виновата!
   - Что-о-о?
   - Господин Нелах, - Далеку именование далось с трудом. Он чуть не оговорился и не назвал хозяина как хотел, свиным потрохом. - Это я, я виноват. Я ее попросил.
   В наступившей тишине Далек быстро рассказал о знакомом, якобы не имеющем имени, об эльфе, который вроде тот и не тот, о неудобстве спрашивать напрямик. Пунцовый хозяин постепенно приобрел розовый цвет и в самом деле стал похож на ошпаренного поросенка.
   - Меня спросить не мог? - тоном пониже спросил Нелах.
   - Не хотел беспокоить по пустякам, - быстро ответил Далек.
   - Вперед думай лучше, а то живо отправишься на улицу ночевать.
   Ничего не ответив хозяину, Далек опустился на корточки рядом с всхлипывающей Илидой. Погладил по рукаву. Та разревелась пуще. Но пощечину не дала, значит, не очень сердится.
   - Ты не плачь. Не плачь из-за этой скотины.
   Илида утерла слезы.
   - Илька, хватит реветь. Дел по горло.
   - Да подождите вы! - заорал Далек. Не мог он, когда женщин обижают. Слишком уж это было... знакомо. - Дайте ей в себя-то прийти. Чуть не убили человека, будто она отравила этого эльфа. И то, наверное, тогда крику было бы меньше.
   Кухарка заворчала, Далек не слушал.
   - Ты не плачь. И меня прости, хорошо. Я тебе вечером...
   - Пряник принесешь? - встала и отряхнула юбку Илида. Она уже пыталась улыбаться.
   - Увидишь. И ну этого эльфа, к бесу. Пропади он пропадом.
   - Ладно, иди уже. И спасибо тебе.
   Весь день Далек вспоминал улыбку Илиды на прощание, а вечером, запыхавшись, влетел сразу на кухню. Вручил Илиде огромную конфету в красной обертке. Но поговорить толком не пришлось, на кухне царила суета, беготня, мешала кухарка.
   - Ты утром приди. Утром спокойней, - шепнула сладкими губами девушка.
   - Ага, очень спокойно. Прямо тишь да гладь.
   - Чего ты... не всегда же он орет. Придешь?
   - Приду.
   Наутро плохо выспавшийся юноша явился вниз самым первым.
   - Во втором этаже твоя краля, - уронила кухарка, едва увидев постояльца. - Бежи, а то не поспеешь.
   Прыгая через ступени, Далек взлетел наверх. Огляделся. Дверь, прежде всегда запертая, была приотворена. Войдя, он неслышно прикрыл дверь. Нет, это вам не чердак. На полу, несмотря на весну, ковер. Стол круглый на резной ножке, кресла, камин втрое больше, чем захудалый Далеков очаг. Недурно кто-то обустроился. На цыпочках пройдя дальше, юноша увидел во второй комнате, занятой большой кроватью с пологом, Илиду. Девушка встряхивала подушки, мелкое перо летело в стороны.
   - Тук-тук, - сказал Далек негромко. Илида подскочила.
   - А, это ты... Что, цветы принес?
   - Нет, цветы вечером принесу. А вот это пока, вместо них.
   Далек протянул Илиде вторую, купленную вчера конфету, квадратную и на палочке.
   - Спасибо. Ты меня так закормишь.
   - А я слышал, что сладкое от всякой грусти помогает.
   - Я же тебе толком не поблагодарила. Спасибо, что заступился. Этот боров жирный...
   - Да пропади он, гадюка. Что мне было делать, он орал, будто ему орган в двери прищемили.
   Илида фыркнула, откусила конфету.
   - У него и органа нет никакого. Говорю тебе - боров. У него там заместо всего шматок сала висит.
   Далек хихикнул.
   - А ты не волшебник? Не прорицатель, случаем?
   - Нет, а зачем тебе волшебники?
   - Да не за чем, а только твои слова сбываются. Вот эти комнаты того самого эльфа...
   - Да ну!
   - И сам видишь, нет никого и не было всю ночь. Он как вчера утром ушел, так я его больше не видела. Пропал он, как ты и хотел.
   - И бес с ним.
   Илида протянула Далеку обкусанную конфету.
   - Хочешь?
   Пахло вкусно, тем более, что на голодный желудок. Юноша откусил чуть-чуть. Илида смотрела так... как-то... со значением.
   - Это, значит, здесь эльф живет, - выговорил ни к селу ни к городу Далек.
   - Да, - кивнула девушка. - То есть жил, пока не пропал. Вещи здесь, а самого нет. И знаешь еще что...
   Илида охнула, приложила руку к губам. В соседней комнате послышались грузные шаги.
   "Идет боров", - понял по губам Далек. Он лег на живот и мигом заполз под кровать. Илида дернула покрывало вниз, закрывая своего гостя от посторонних глаз.
   - Вот ты где, егоза.
   - Где же мне быть, господин Нелах. Постель взбиваю, как видите.
   - Так и не было эльфа?
   - Я за ним, господин Нелах, уже не слежу. Не знаю. А только постель нетронута.
   - О постели ты вовремя вспомнила...
   Илида взвизгнула.
   - Да тише ты, дура.
   - Ну, господин Нелах... Ну и шутки у Вас...
   Послышался сдавленный возглас толстяка и хихиканье. Далек стукнулся с досады носом в пол. Больно. Да еще пыль попала. Шаги - и Илиды, и толстяка оталились.
   - Господин Нелах, мне еще работы много, сами потом ругаться станете.
   Далек переполз ближе к стене. Под рукой катнулось что-то, стукнуло.
   - Господин Нелах, слышите, Вас зовут.
   - Потерпят.
   - Денежки уйдут!
   - Ну, егоза...
   Слова хозяина заглушил смех Илиды. Стало тихо, потом, быстрые-быстрые шажки.
   - Вылезай! Вылезай скорее!
   Далек сунул найденное кольцо в карман и выбрался на свет.
   - Ох и хорош, весь в пыли! Мне меньше уборки.
   Илида отряхнула Далека, потащила к двери.
   - Нелах наверх поднялся. Спускайся быстрее.
   Далек через силу посмотрел на девушку.
   - И часто он так, свинья недошпаренная...
   - Да иди, иди уже, потом ругать его станешь. И говорю, ничего он сделать не может, только сказки рассказывает. И щекотки боится.
   Далек фыркнул от последних слов, Илида силой вытолкала его из комнаты и закрыла дверь. А юноша спустился вниз, прошел мимо кухни и быстрым шагом отправился на улицу Жестянщиков.
   Работалось ему сегодня плохо. Во-первых, Илида покоя не давала, а во-вторых находка. Под кроватью нашлось кольцо с печаткой, на печатке закорючки-буквы. Кто он теперь, вор? Или кто? Почему эльф к себе не вернулся, где его нечистая носит?
   Вечером, как и обещал, Далек купил на половину заработанных денег цветов для Илиды. В кухне девушки не оказалось, вышла куда-то. Младшая служанка прищурила глазки на букет.
   - Илидке цветы принес, а мне?
   - А тебе - щелчок в лоб. Мала еще.
   Далек поднялся с букетом к себе. Умоется и отдаст.
   Дверь внезапно отворилась сама собой, без ключа. Далек замер, не войдя. На его топчане, среди его разбросанных вещей сидели два здоровенных вооруженных мужика. Они поднялись, юноша отступил назад и его ловко схватили за плечи. Далек дернулся, тот, что держал, смачно хмыкнул.
   - Сопротивление будешь оказывать? - спросил он с таким предвкушением, что Далек замер.
   - Вот умница. Ты Далек будешь? С Форнтиола?
   Юноша кивнул.
   - Вот и хорошо. Пойдем.
   Третий мужик развернул его к лестнице. И где он только так прятался, что Далек мимо него прошел и не заметил?
   - Куда? Я же ничего такого не сделал.
   - Там разберутся, - ласково сказал стражник, подталкивая юношу к ступеням. На предпоследней ступеньке в дверь влетела Илида. И сразу стала белее мела.
   - Вы бы посторонились, барышня.
   Илида прижалась к перилам и не мигая, смотрела на Далека. Тот хотел не то, что провалиться, а умереть на месте.
   - Достойная барышня, достойная. Цветы, по-видимому, для Вас предназначались.
   Стражник вынул букет, сейчас более всего напоминающий веник, из онемевшей руки Далека, церемонно вручил девушке и засмеялся.
   Хлопнула дверь. Один из стражников громко свистнул. Из-за поворота на улицу Лудильщиков вылетела крытый экипаж, запряженный парой вороных. Далека мрачный саркофаг на колесах напугал почему-то более всего, его прошиб холодный пот. Когда же, подталкиваемый стражей, он полез в черное нутро и оглянулся напоследок, ему на краткий миг показалась в окне розовая физиономия господина Нелаха.
   Глава 6. Все наоборот.
   Стоя в тесной комнате перед столом очень худого господина в сюртуке, Далек лихорадочно соображал, что бы соврать. Откуда у него эта печатка? Нашел. Нашел и нашел. Ничего не брал. А Илиду спросят? Что ж, как спросят, так и без ответа останутся, разве Илида видела, что он под кроватью делал? И вообще, не был он к комнате у этого эльфа. Не был и все тут. Он вообще никаких эльфов не видел и не знает.
   Однако, последовавший разговор совершенно сбил юношу с толку. Поначалу его спрашивали простые вещи: кто, откуда, зачем. Далек честно отвечал, только о Чародоле не сказал. Еще за умалишенного посчитают. Скрипело перо и очень быстро появлялись на серой бумаге строчки. Почти так же быстро, как Далек говорил.
   Тощий господин некоторое время молчал, а затем вдруг спросил:
   - Ну и что же ты своим приятелям говорил?
   Далек опешил.
   - К-каким приятелям?
   - Тебе лучше знать, - скверно усмехнулся господин в сюртуке. - Говори и по порядку. С кем собирался, как часто, что говорили. С именами, разумеется.
   - С какими именами?
   - Собственными! - рявкнул сюртук. Далек вздрогнул, а писарь - тот и ухом не повел.
   - Ни с кем я нигде не собирался, - заговорил Далек. - С кем мне собираться, я и не знаю почти никого. Не собирался я и не про что не говорил.
   Юноша злился сам на себя, потому что вместо убедительной речи выходило какое-то испуганное бормотание. А в голове прыгало - неужели узнали о разговоре с Селахом? Но как? Ведь они вправду никому не говорил и даже не собирался.
   - Ну да, ну да, и не был, и не говорил... И говорить ты, наверное, не умеешь. Об Илиде тоже первый раз слышишь?
   Сердце Далека прыгнуло вниз и ударилось о желудок. И она здесь?!
   - Н-нет, о ней знаю.
   - Что знаешь?
   - Ничего, - понес несусветицу Далек. - Только то, что она служанка у господина Нелаха.
   - И все?
   - И все.
   - И поручений ты ей не давал?
   - Нет.
   - А цветы за что дарил?
   - Я не дарил. Я только один раз. И ни за что-то, просто так.
   - Просто так, молодой человек, и чирей не вскочит.
   - Красивая она...
   - Может быть, речь о другом. Подумай-ка хорошенько, признание смягчает наказание.
   Далека прошиб пот. "Сознайся, может...", - заныло внутри. "В чем? - огрызнулся юноша. - Нет уж, назвался рыбой - не жалуйся, что плавать не умеешь".
   - Не в чем мне сознаваться.
   - Не в чем?
   - Да.
   - Так. Ну, хорошо, - господин немного привстал и потер ладони.
   Далек внутренне задрожал. Больше всего он боялся, что откроется дверь и стражники введут Селу с Илидой.
   - Объясни тогда, молодой человек, - сюртучный удобно уселся и разгладил бумагу перед собой, - почему же хозяин дома номер семь по улице Сапожников, господин Нелах Тугай, сообщил, что в снимаемую комнату ты приглашал вечерами приятелей, с которыми вел предосудительные беседы?
   - Какие беседы?
   - Кра-моль-ны-е. В прямую нарушающие Хартию, - пояснил сюртук. - Слыхал о такой?
   - Конечно. Только я не ругал Старших, тем более, при ком-то. И нет у меня приятелей. Я вечером приходил, поздно...
   - Господин Тугай о том и сообщил, что проходили ваши собрания по вечерам и затягивались до поздней ночи.
   - А спал я когда? - воскликнул несчастный Далек. - Днем работаю, ночью собрания собираю...
   - Я в твои годы, бывало, по неделе не спал, - ухмыльнулся сюртук.
   "Тоже, гадюка, собрания устраивал, с девками".
   - Что же, по-твоему, уважаемый господин лжет? Не скажешь ли, для чего ему эта ложь?
   - Не знаю.
   - Ну-ну. Не знаешь. Оболгал тебя достойный человек, указал чего не было. Бывает. С Илидой-то что? Ей ты тоже не поручал за жильцами следить?
   - Да не говорил я, чтобы она за ним следила!
   - За кем - ним, - быстро спросил сюртук.
   Перо заскрипело вдвое быстрее. "Ох, дурак".
   - За эльфом.
   - Эльф все-таки был?
   - Это жилец господина Нелаха. Он во втором этаже жил.
   - Почему - жил? Съехал?
   - Не знаю. И сейчас, может быть, живет. Я его всего один раз видел, а потом не встречал.
   - И что с ним?
   - Ничего. Я встретил его на лестнице, удивился - ну, эльф же, я их до сих пор редко видел. Я и спросил у Илиды, здесь ли он живет. Нелах, видно, и подумал невесть что.
   - Так следить ты ей не поручал?
   - Да нет же! - заорал Далек. - На что мне эльф? Я потом утром спускаюсь - Нелах на Илиду орет, мол она за эльфом следила. Я и сказал, что это я виноват, чтобы он на нее не орал. Он же чуть не убил ее.
   - Девушку защищал?
   - Ну да.
   - А работаешь ты, защитник, где?
   Далек назвал. Сюртучный господин покивал, мол, сходим, проверим. Помолчал, бумаги поперебирал. Наконец сказал:
   - Что же, дело твое, я вижу, пустяковое. Долго тебя задерживать не за что. Можешь идти.
   Далек молчал, не веря в чудо. Но чуда не случилось, у самой двери его настиг страшный вопрос.
   - Подожди. Простая формальность. Где ты, молодой человек, этот перстень взял?
   Далек кукольно обернулся. Сюртук держал в пальцах печатку и даже не смотрел на юношу.
   - Нашел.
   - Ага. Это бывает. И где, не в матушкином ли ларце?
   - У моей матушки и ларца никогда не было, - зло ответил Далек. - Нашел я это... на улице.
   - Да ну? Это на какой же улице дорогие кольца валяются? Не сходить ли и мне? Ну, где нашел?
   - Около нашего дома.
   - Улица Сапожников, семь, - перебил сюртук.
   - Да.
   - Как нашел? Подробно. И когда.
   - Вчера вечером, - начал придумывать юноша, стараясь попасть глазами в лицо вопрошающего. Но глаза так и норовили посмотреть в сторону, в крошечное окно, на шкаф с бумагами.
   - Как это было?
   - Да как... Обычно...
   - Ну-ну, расскажи, как обычно находят драгоценности. Мне как-то не случалось.
   - Мне тоже раньше не случалось! Я шел домой, как всегда, задумался, в канаву чуть не наступил. Ну и что-то ногой зацепил, думал, камень. А оно покатилось, заблестело, я и поднял.
   - Молодец. И себе оставил.
   - А кому его надо было отдавать? - вполне искренне удивился Далек.
   - Хорошо бы - владельцу. Перстень-то с монограммой.
   - Вы бы сначала спросили, умею ли я читать, - обиделся Далек.
   - Конечно, не умеешь, как я сразу не догадался. Хорош твой рассказ, но верится отчего-то с трудом. Так что отпустить я тебя, голуба, увы, не могу. Посидишь, подумаешь, может и еще что вспомнишь.
   - Что же я вспомню?
   - Что-нибудь поинтереснее, чем перстень в сточной канаве. И с эльфом у тебя не ладится. Компанию свою вспомни, а мы тем временем все проверим.
   Тощий встал, опираясь пальцами на столешницу и резко позвонил в колокольчик, притаившимся где-то среди бумаг. Дверь отворилась, вошел здоровяк в темной одежде и почему-то в маске на лице. Далек отшатнулся.
   - В пятую его. Иди-иди, голуба, завтра встретимся. Утро вечера мудренее.
   Далек даже не понимал, куда идет, вправо, влево ли поворачивает коридор. Ему стало страшно. Что бывает за нарушение Хартии. - он знал. Не знал только, под какую же часть подпадает сочиненная уважаемым господином жирным боровом компания. Параграф восьмой, это понятно, но вот часть... Если публично высказанное неуважение или порицание- это еще ничего, однако, кажется, Нелах хотел, чтобы сошло за "ежели призывать других станет". Вот это уже плохо, это уже злостное лжесвидетельство. "А вдруг, - стукнуло в голове и разлилось холодным жаром по телу, - а вдруг это - "пойдем, истребим братьев..."? ведь неизвестно, чего эта гадюка наплела, о чем он там договаривался. Может, он этого эльфа спящим зарезать хотел? Тогда - все, тогда - лучше в петлю. Потому что это - заговор на убийство и не меньше того. И еще кольцо это, ну дернула же нечистая поднять. Воровство у Старших, это, конечно, не Хартия, но от того нисколько не легче".
   У очередной из массивных дверей с зарешеченным окошком Далека ткнули носом в стену. Звякнули ключи, отодвинулся с лязгом и скрежетом засов.
   - Проходи.
   Юноша прошел и замер по причине полной темноты. Слышал только сопение и его вновь пробрал озноб. О нравах в иных тюрьмах он тоже слышал, и тоже лучше в петлю.
   Желтый маслянистый кружок едва-едва разогнал тьму, далек смог различить лежанки по стенам. Его толкнули к правой.
   - Наверх.
   Далек послушно забрался на деревянную плохо струганную лежанку. Назвать ее нарами язык не поворачивался. Дверь заскрипела и закрылась. Что, так и спать без ничего, на одном дереве? Впрочем, Далеку приходилось еще и не так спать. Не от твердой шершавости под позвоночником невозможно было закрыть глаза. Мысли не давали покоя.
   "Может быть, стоит соврать, да, мол, собирался, но не за тем, чтобы вести беседы. Скажем, чтобы вот это колечко добыть. И кого в сотоварищи взять? Селу с Илидой? Или Нида с его папашей? Нет уж, на переправе коней не меняют, иначе и хоронить будет нечего. Будет говорить, что говорил - "не было, нашел, не знаю". Сам виноват. Дернул бес дурака". Далек не возражал против своей дурости и безусловной виновности, но легче от того не было нисколько.
   У той стены кто-то поворачивался и всхрапывал, юноша всякий раз затаивал дыхание. Ночь тянулась долго-долго, не меньше года и только перед самым рассветом Далеку удалось задремать. Заснуть удалось, а вот поспать и часа не дали. Заскрипела дверь, заскрежетал засов. Далек встрепенулся и открыл глаза.
   - Ветличник, на выход!
   На собственную фамилию, услышанную второй или третий раз в жизни, Далек отреагировал не сразу. "Ветличник? Это же я!".
   В дверях стоял, потрясая гремящей связкой ключей, дюжий человек, конечно, в маске. Торопясь спрыгнуть, юноша едва ногу не вывихнул. Кое-как протерев глаза и не успев даже разглядеть обстановки, он вышел за порог. Все повторилось в обратном порядке. Носом в стену, коридор, дверь в допросную.
   На этот раз Далек был не один в узком коридоре, его толкнули к стене, юноша так и замер. Грязный старик напротив шамкал беззубым ртом. Рядом - какой-то обросший черный разбойник с носом на сторону. Дальше - того хуже, в кандалах, пристегнутых к стене, к специальному кольцу. Далек проверил, и позади него такое же есть. Стражник, что его привел, ушел в комнату в конце коридора - комнату с массивной решеткой в половину двери и присоединился к своим товарищам.
   Никто в коридоре не разговаривал. Далек рассматривал пол и стены. Из-за двери, за которой прятался тощий в сюртуке, вдруг резко и громко задребезжал звонок.
   Двое стражников наперегонки бросились по коридору, вломились в дверь, она аж хрустнула. Послышались крики и звуки ударов.
   Через четверть часа стражники выволокли что-то более напоминающее мешок с требухой, нежели человека. Из-за двери как ни чем не бывало донеслось:
   - Данал, Дидах!
   Из зарешеченной комнатушки неспешно вышел еще один стражник, отстегнул скованного от стены, затолкал его к тощему и сам вошел. Далек же с ужасом смотрел на тяжелые черные капли, остающиеся на каждом шагу от удаляющихся охранников.
   Ждать пришлось очень долго. Охранник из допросной вышел, часа через два снова вошел, снова вышел, через час вернулся за скованным. Далек уже не знал, чего больше хочется: по нужде или есть. Охранники в своей каморке что-то жевали, дух шел, у юноши слюнки потекли.
   Еще двое перед ним - пока с ними возились - и время обеда подошло. Что-то где-то загремело, напахнуло горелым зерном, юноша и ему бы сейчас обрадовался.
   Наконец пришел и его черед.
   - Ветличник!
   Далек подавил испуганное трепыхание внутри и вошел. Тощий сюртук сидел за столом и жевал хлеб с мясом.
   - А, вот и ты, - сказал он невнятно, - ну, что, надумал?
   - О чем мне было думать? Я вчера все сказал.
   - Конечно, сказал. Стало быть, поумнее ничего в голову за ночь не пришло?
   - Нет.
   Сюртук долго жевал, потом пил из кружки.
   - Ну, на нет и суда нет. Торопиться мне некуда. Как видишь, и ем, и пью, и сплю здесь. А тебе тем более спешить не надо. Повтори-ка мне, что у тебя с господином Тугаем вышло и как ты колечко приобрел.
   И Далек повторил. Да не раз, а не меньше трех. Господин в сюртуке, перебивал, переспрашивал об одном и том же, заставлял повторять вновь и вновь. А перо так и скрипело, так и бегало по серой бумаге.
   - Ну, что же, попробуем мы найти владельца печатки. У него и спросим, где потерял. Да, к слову, и терял ли.
   Внутренности Далека заплелись морским узлом. Как же он сразу-то не подумал!
   - А ты иди, иди, мой хороший.
   Зазвенел колокольчик.
   - Ты, кстати, сотоварищей по камере видел? Нет еще, наверное.
   Далек пребывал в полубессознательном состоянии и не ответил.
   - Вот и познакомитесь. Обратно его.
   По дороге юноше выдали тюфяк, набитый не то травой, не то булыжниками с мостовой. Ему же было все равно - хоть иголками.
   Зайдя в камеру, Далек забрался к себе наверх, лег и отвернулся к стене. Что же еще оставалось делать? Правду говорят, не умеешь врать - не берись. Вот выходит он теперь вором. Начнут дознаваться, а как в комнату попал, и Илида на том попадется. На улицу Жестянщиков сходят, и хватит ли у Нида ума не говорить, какие ему Далек вопросы задавал. Ох, не хватит. И плакали Нидовы бои и вышибалы, будет он с крысами бои устраивать. И все из-за него, дурака, и сам пропал, и стольких людей подвел.
   - Эй, парень! Чего загрустил?
   Далек подскочил. Он в угаре и не заметил, что в камере кто-то есть. Сев на край лежанки, он увидел напротив себя, тоже наверху, черноволосого щетинистого мужчину. Мужчина сидел по-портновски и чему-то легко улыбался. Он не был похож на оборванцев из коридора, видимо, недолго сидит.
   - Ну, что молчишь? За что тебя?
   - Ни за что, - огрызнулся Далек.
   Мужчина коротко рассмеялся.
   - Не хочешь - не говори. И так понятно. И что у тебя было: восемь - один, восемь - два или, не приведи Бог, восемь - пять?
   - Не знаю.
   - Что, неужели я похож на подсадного? Я здесь неделю, ты вчера объявился. Так что, не обессудь, ты больше подходишь на эту должность.
   Далек только плечами передернул. Силы как-то разом оставили его, стало тошно и безразлично.
   - Впрочем, мне скрывать нечего. Я, что мог, все сказал. И еще могу повторить. Конец придет Телегуину с такой властью. Так и можешь передать.
   - Отстань, а! Без тебя тошно!
   Далек лег на спину, глядя в потолок. Липкий комок из живота поднимался к горлу.
   Сосед спрыгнул со своей лежанки и проворно поднялся к юноше.
   - Я вижу, у тебя и впрямь неприятности, - понизил он голос и стал серьезным. - Что случилось-то? Что тебе, кроме восемь - один, можно приклеить?
   - А то, где про "кто призывать станет", - неожиданно для себя ответил Далек. Держать слова в себе стало очень больно и горько.
   - Че-го? Тебе - восемь - пять! Что за бред?
   - Я же говорю - ни за что. Хозяин у меня выискался хуже гадюки.
   Далек сам не заметил, как все рассказал совершенно незнакомому человеку. Только про кольцо и Илиду смолчал. Если и наушник, ничего нового он тощему не расскажет.
   - М-да, и свезло же тебе, - почесал подбородок мужчина. - Ну, ничего, если сам не сознаешься или хозяин твой ту компанию не соберет, не могут тебя надолго задержать. Месяц, не больше. И если никого не найдут - выпустят. Да ты не вешай нос, - Далека хлопнули по плечу. - Не один ты такой здесь, им и возиться не захочется.
   Далек через силу кивнул. Найдут, еще как найдут. И упекут лет на пять.
   - Ты хоть ел сегодня? Нет ведь, ты же еще до завтрака ушел.
   Юноша вновь кивнул. Упоминание о еде вызвало желание противоположного направления. Мужчина же спрыгнул на пол и начал копаться под своим тюфяком. Далек все озирался, сосед словно спиной увидел.
   - Вон там, - ткнул он куском черного хлеба в соринках в дальний угол.
   Когда было покончено со всеми естественными надобностями и половина куска комом легла в Далеков желудок, юноша немного пришел в себя, смог как следует оглядеться и познакомиться с неожиданным благодетелем.
   Комната (как предпочитал именовать камеру Далек) была невелика. По стенам лежанки в два яруса, у окошечка с решетками - стол, привинченный к полу. Для чего он, шут его знает, ни стульев, ни лавок не было.
   - Неплохо, неплохо, - с улыбкой заметил сосед. - Это хорошая камера. Чистая. Видишь, даже мебели избыток. Ну что, будем знакомы, я - Гартах Гаттал, можно просто - Гарх.
   Мужчина протянул большую мозолистую ладонь.
   - Далек. И просто, и всяко - Далек.
   Юноша крепко пожал руку нового знакомого.
   - А фамилии на тебя не заведено? - рассмеялся тот.
   - Заведено, но не люблю я ее, мне и так хорошо, - и, чтобы покончить с дурацкой фамилией, Далек быстро спросил, - а для чего здесь стол, сидеть-то за ним все равно нельзя?
   - Когда-то можно было. Сейчас, видишь, в тюрьме переполох, чересчур много несогласных с кое-какими нововведениями. Про налоги слышал?
   - Это которые вдвое подняли?
   - Они самые. Живем теперь как свиньи, ни рынка, ничего, у ворот торчи, в бумаге пишись... Не знаю, чего они ждали, почему сразу тюрьму новую не построили. Могли же предположить, что не все будут молчать да хвосты поджимать. Ну, ладно... Я не про то, эта камера раньше для эльфов предназначалась, тут и стулья были и, говорят, даже простыни с одеялами. Но не хватает мест, а по двадцать человек в камеру запихивать - сами же от эльфов и получат. Вот и приспособили под нашего брата. Под таких, что не уголовники и не слишком буйные. Как мы с тобой.
   - А кто тут еще? - Далек кивнул на нижнюю лежанку.
   - А один из прежних завсегдатаев камеры. Ага, он самый, - кивнул с неописуемой ухмылкой Гартах на недоуменный взгляд юноши. - Собственной персоной его величество Старший Брат.
   - Что?
   - Да. Вернется - сам убедишься. Только запомни, для своего же блага - не говори с ним, ни полслова.
   - А что с ним такое?
   - Здесь слухи быстро расходятся. Слышал я краем уха, в чем его обвиняют, - Гартах поморщился, - да и просто, на всякий случай. Видишь ли, он тут на особом счету.
   - Как он вообще сюда попал? Если все так с эльфами носятся? И почему вместе с людьми?
   - Тесно, я тебе же говорю. Он и был один, да ведь и меня надо было куда-то девать. Сюда и сунули, я сам, веришь, не просился. А что до того, как он здесь оказался... Знаешь, если то, что о нем говорят - правда хотя бы на треть - ему не сидеть, ему висеть давно пора.
   - Что же он сделал? - прошептал Далек.
   Гартах огляделся и тихо-тихо, в самое ухо прошептал одно слово. Далек издал звук, будто его сейчас стошнит.
   - Таких вообще-то вешают, и обычно безо всякого суда. А он, видишь, живой, кушает, спит, бессонницей не мается. Пока суд да дело, его уже и родичи явятся выручать. Заплатят, что для них деньги - вот тогда, глядишь и новую тюрьму построят, и этот ублюдок опять по земле гулять станет.
   Далек не захотелось после этого ни о чем спрашивать. Сосед понял, так они и досидели до ужина. Однако случилось одно явление, такое, что начисто отбило у Далека появившийся было аппетит. Только-только Гартах успел сообщить, что должны ужин принести, где зазвякало и потянуло утренней гарью - распахнулась дверь камеры. Но вместо вожделенной каши или иной еды на пороге возник тот самый эльф. Тот, о ком говорил Гартах. Тот, кому надлежало не сидеть, а висеть. Тот, кого Далек хотел бы видеть последним в этом мире. Он! И в "Кошке", и в порту, и на лестнице - он! Друг Харфека, жилец Нелаха, владелец пропавшей печатки.
   Далек поспешно опустился на нижнюю правую лежанку - не подвернись она, упал бы. Эльф сделал такое лицо, будто находится в камере в гордом одиночестве. Физиономия Гартаха тоже радушием не поражала.
   Дверь захлопнулась только для того, чтобы почти тотчас же отворилось в ней зарешеченное окошко и откинулся деревянный подоконничек.
   По подоконнику стукнула миска с куском хлеба поверх бурого месива и торчащей ложкой - Гартах взял ее, протянул Далеку. Вторую взял себе. Эльф подошел к окошку с тем же непроницаемым видом, забрал свою миску и окошко с грохотом захлопнулось.
   Несколько минут слышалось жевание, чавканье и сопение - в основном со стороны Гартаха. Далек ел нехотя, только из понимания, что больше до утра еды не будет. Эльф поковырял кашу, кстати недурную, несмотря на вид, попробовал и, поморщившись, отставил миску.
   Только-только осела каша в желудке, окошко открылось вновь. Гартах сунул в него свою и Далекову миски и большой кувшин со стола. Эльф отдал свою посуду самостоятельно. Кувшин вернули почти тотчас же, истекающий каплями, загрохотала решетка.
   - Все, теперь до утра, - заметил Гартах.
   Далек кивнул.
   Эльф не горел желанием общаться с людьми, лег на свой тюфяк, отвернулся к стене и накрылся неположенным сокамерникам тощим одеялом.
   Далек и Гартах переглянулись и, не сговариваясь, забрались на правую верхнюю лежанку. Молчать юноше было страшно, а соседу его хотелось поговорить с кем-то помимо тюремщиков. Вот они и говорили - каждый о себе: кто, да откуда, да что прежде делал. Негромко говорили, но эльфу и это не понравилось.
   - Нельзя ли потише? - зло спросил он, вдруг вылезая из-под подчеркивающего особое положение владельца одеяла.
   - Можно, - ехидно отозвался Гартах и перешел на трагический шепот.
   Он рассказывал, что в молодости плавал по морям на торговых судах, повидал разные страны, узнал несколько языков - не так, чтобы хорошо, но изъясниться хватит. Потом надоело шататься и товары уже присмотрел, где и чем торговать сподручней, и купил на все скопленные деньги небольшую лавочку. Сначала в Касите, а потом и в Телегуин перебрался. Продажи были невелики, товар недорог, а на жизнь хватало. Покуда Вилин треклятый...
   - Или ты, Гартах, сам рот закроешь, - прошипел снизу эльф, - или я тебе помогу.
   Гартах пожал плечами, а когда эльф отвернулся показал Старшему непристойный жест. Делать стало нечего, и собеседники тихонько разошлись.
   Далек лежал - лежал, а ничего путного в голову не приходило. Раз эльф здесь, стало быть, есть за что. А уж если то самое, о чем Гартах говорил, тем более. Перстень свой он видел или нет? Вот бы узнать. Сказал ли тощему, что не терял его на улице? Того, что именно Далек кольцо взял, эльф, конечно, знать не может. Это с испугу помстилось. Сказать ему могут, но подтвердить эльф не сможет. Да и само кольцо, как оно под кроватью оказалось? Если случайно упало, тогда эльф может и не помнить где и как его потерял. Если же он его туда нарочно закинул... Тогда он сам ни за что не сознается, что это его вещь. А, может быть - вспыхнуло в мозгу - и впрямь не его? Чужая. Вот и закинул куда подальше, чтобы вину от себя отвести. Может быть, на том перстне что-то похуже кражи. Убийство, скажем. Может ли так случиться, что эльф вскорости выйдет, а Далек за его грехи на всю жизнь сядет? Если еще на виселице не окажется. Сказать бы надо, но как?
   "Вот тогда ты точно здесь надолго поселишься. Убийство - это ты сейчас придумал, стал бы эльф, как придурок последний, перстень с убийства себе же под кровать закидывать? А вот кражу, коли ты в ней сознаешься, и доказывать не будет нужды. Про Илиду, дурень, подумал? Ее-то тоже посадят, и вовсе ни про что. Говори, что и раньше, не открывайся раньше времени".
   Совсем не поздно было еще, часов девять, а Далек, измученный стояниями, допросами и постоянными сомнениями, уже спал. Во сне он то и дело ворочался, вздрагивал, слышался ему то скрип двери, то звон ключей. А то вдруг видел он Илиду, такую же белую, как тогда у двери, но уже в тюремном коридоре, как она навстречу идет. И не убежать, и глаз не отвести...
   Наутро все началось заново. Снова Далек простоял в очереди полдня и пропустил и завтрак, и обед. Тощему господину он говорил все то же, уже по десятому кругу. О владельце перстня тот ничего не сказал, нашли ли, как обещали. А вот об эльфе спросил. Далек ответил правду, да, мол, тот самый, что с ним на лестнице столкнулся. И снова спросил его тощий - точно ли печатка была найдена в канаве? "Да, - ответил Далек, и голос его дрогнул, - да, я уже сто раз вам говорил". А у самого так и гудело - "скажи, скажи, видишь же, дело у них застопорилось. Может, это кольцо - единственное доказательство, а ты "нашел да нашел". Выкрутится ведь эльф, уйдет от наказания".
   "А, может быть, он и не при чем? С чего я стану невинного человека, то есть эльфа, обвинять? Скажу - ему убийство припишут, а он, может, и не знает ничего".
   "Не знал бы - не зашвыривал бы кольца под кровать".
   Но Далек уже сказал, и колокольчик позвонил - переделывать стало поздно. Вернувшись в камеру без ног и без языка, Далек застал ссору в разгаре. Пока его впускали, эльф и Гартах стояли напротив и мерили друг друга ненавидящими взглядами. Как стихли шаги снаружи, Гартах заорал:
   - Ты тут не выгибайся, не дома! Сделал - умей ответить.
   - Вот как ты, - неприятно усмехнулся эльф.
   - Хотя бы. Я к тебе не напрашивался. Не нравится - жалуйся начальству, авось, тебя в допросной поселят. А еще насчет людей острить начнешь - я пожалуюсь, и не начальникам. Здесь суд скорый.
   - Что-то ты разговорился нынче. Или нашел благодарных слушателей?
   Эльф с неприязнью глянул на Далека.
   - Ты его не трогай! - взвился Гартах. - Тут я тебе сам глотку порву.
   Старший усмехнулся.
   - Мне он как раз не нужен, я к мелким воришкам симпатии не испытываю, не то что иные.
   Далек похолодел. Знает про печатку. Сказал ли - этого не узнать, но сам понял, кто его кольцо присвоил.
   Ужин юноша проглотил, как мочалку сжевал. Хорошо, что еще Гартах рядом, а то впору в дверь ломиться и кричать: "Откройте! Спасите, я сознаться хочу!".
   Эльф вновь ел - не ел, и вновь лег очень рано. Что за привычка у него такая?
   В этот вечер Далек с соседом не разговаривали, а придумали бороться на руках. Самой сложное в этом деле было даже не наклонить руку соперника, а сделать это молча, абсолютно беззвучно. Не успели они и пяти раз сыграть, как зазвякали ключи.
   - Не понял, - вслух удивился Гартах. - Мы что, горим?
   - Господин Ирис, пожалте на выход, - пробормотал охранник, явно не привыкший выговаривать столь вежливые слова.
   Эльф поднялся и, не говоря ничего, быстро вышел за мгновенно захлопнувшуюся вслед дверь. Шаги удалились.
   - Как его зовут?
   - Ты же слышал. Ирис - цветок такой. Только не думаю я, - как бы про себя отметил Гартах, - что бы такое имя было настоящим. Слишком чудное, и для эльфов - тоже. Перевод, разве что.
   - Перевод чего?
   - Настоящего имени, которое он говорить не желает. У эльфов все имена переводятся, но чтобы они на всеобщем детей называли, я о таком не слышал.
   - Кому он так поздно понадобился?
   - Это разве поздно. Самое время. В коридоре ему не торчать, еду не пропускать, глаз посторонних меньше.
   - Что у вас с ним сегодня вышло? Чего вы ругались?
   - Да ну его к бесу паршивому, - махнул рукой Далеков сосед. - Я да я, пуп земли, нам, мол, повезло неслыханно, мы, мол, ему ноги мыть и воду пить... Занесло, в общем, маленько. Я ему и объяснил, как с людьми нужно разговаривать. Ладно, прошло, вспоминать этого проходимца тошно.
   Далек едва не рассказал все о печатке, так надо было совета спросить, но удержался и предложил вместо этого сыграть заново - теперь вслух.
   Эльф вернулся только поздно ночью, за полночь, наверное. Далек слышал, как дверь открывали, но не повернулся. А и повернулся, вряд ли смог бы рассмотреть, что Старшего ощутимо пошатывает.
   Утром Далека никто не разбудил. Он сам проснулся, вскочил к отворяющейся двери и услышал:
   - Пжалте, господин Ирис, выходить.
   Господин Ирис, белее полотна, поднялся и шагнул к порогу. Под глазами у Старшего появились синяки и испарина на лбу выступила. Далек смотрел на такие узнаваемые признаки и не мог ничего понять. Запаха не было.
   - Хорошо Вам опохмелиться, господин Ирис, - сказал сверху Гартах.
   - Разговорчики...
   - Ты думаешь, он вчера пил? - едва не бросился на соседа Далек, едва дверь закрылась.
   - Пил. И не воду. Видишь, какой он. А вчера, то есть сегодня ночью ты его видел?
   - Нет.
   - Его ж шатало, как корабль без якоря в бурю.
   - А... не пахнет ведь...
   - Эх, ты, дуралей. Есть средства, даже собака не унюхает.
   - Это какие же? - удивился Далек.
   И пьяных он видел, и очень пьяных, и наутро, но там и собакой не стоило быть, чтобы самому захмелеть от запаха.
   - Травы разные есть, особенно те, что не наши. Мне энортиолец знакомый говорил. Один пучок, и все - хоть на жену дыши, хоть целуйся. И еще есть способ, попроще, как раз для всякой твари. Обратным путем вливать.
   - Че-го?
   - Чего слышал. Берет, говорят, так же, а запаха нет. Ну тут уж я не пробовал, за что купил, за то продаю.
   Далек только головой покачал. В последнее средство он верил слабо, а все-таки мало ли придурков земля носит.
   Вторым после эльфа вызвали Гартаха, Далек остался в одиночестве. Дождался завтрака, съел, и все думал. Если эльф с тюремщиками водку пьет, то хоть говори, хоть молчи о печатке - все едино. Выпустят господина Ириса, точно выпустят.
   Упомянутый господин вернулся довольно скоро. Против ожидания, эльф стал бледнее прежнего. Далек подобрался на своей верхней лежанке, но Старший ничего не сказал. Только посмотрел так, словно в душу хотел заглянуть. Глаза у него, теперь стало заметно, и впрямь были темно-зелеными, того самого оттенка, который очень нравится женщинам. Далек взгляд выдержал и все твердил про себя: "ничего ты не увидишь, ничего не увидишь". Эльф первым отвел глаза, губы его сжались. Не вышло! В том, что Старшие могут у людей без спросу мысли читать, в этом Далек еще в Заповедном лесу убедился. А этому-то как надо, наверное, подглядеть. Сам ведь ничего про кольцо наверняка не знает. Стало быть, верно - не его печатка. Вот он и не знает, сказал Далек где взял или утаил. А спросить напрямик не может, себя выдаст.
   К обеду вернулся Гартах, тоже бледный и возбужденный. Однако, пояснять ничего не стал. Обед еле полез Далеку в рот, мало не стошнило. Почему же его не зовут? Что за новые уловки? Или решил тощий господин, что будет с неразумного, поговорил и довольно. Теперь пусть посидит годок - другой, опомнится. Все равно никто не хватится.
   И после обеда за Далеком не пришли. А явились вновь за эльфом. Юноша даже позавидовал, будет хотя бы чем заняться, все лучше, чем ждать. Только эльф вышел, Гартах бросился к Далеку.
   - Тебя кто допрашивает? Усатый?
   - Нет, наоборот, побритый. Тощий такой, с длинным носом.
   - А, все еще в сюртуке ходит! - обрадовался сосед. - Стрижен коротко.
   - Ну да, а что такое?
   - Ничего, хороший человек. Справедливый. Здесь ведь всё про всех знают. Вот усатый - тот стерва, за деньги кого хочешь выпустит и кого хочешь повесит, хоть мать родную. Все едино. А я интересное услышал...
   - Что?
   - С нашим эльфом работает как раз тощий - и что-то не клеится у него. Скользкий, эльф, зараза, так этот усатый хрен теперь под сюртука копает. Зря, что ли он вчера водку задницей пил и эльфу наливал? С умыслом, чтобы наш старший подонок сподлил чего, чтобы тощего от дела отстранили, а его, усатого, пригласили бы. Ох и развернулся бы он тогда.
   - Успокоил.
   - Да ты-то здесь при чем, дуралей? Твое дело маленькое. Видишь, тебя не вызывают, разобрались, поди.
   - Нет, - покачал головой Далек, - не разберутся они.
   - Тебе говорят, твой начальник правильный. Он похлеще дела решил, твоему не чета.
   - Правильный - неправильный, дело не в том. А в том, что...
   И Далек сам не заметил, как во второй раз поведал соседу свою историю. Теперь без утаек, все вплоть до Харфека и встречи в Форне. Гартах только подбородок почесал.
   - Умеешь ты, парень, сам себе неприятности строить. Давно все надо было рассказать, да не мне.
   Как ни стыдно было, пришлось признаться в страхе обвинения в воровстве.
   - А обвинения в пособничестве убийце не боишься? Тем более, ты не крал, а взял, и взял у преступника. Теперь уж докажут, что он преступник. Да тощий этот сильно не злобствует, полгода тебе отмеряют и то в крайнем случае.
   Далек похолодел. Он за три дня насмотрелся на всю оставшуюся жизнь, а тут полгода!
   - Ты, конечно, сам смотри, но, по мне, лучше полгода, чем всю жизнь...
   Гартах не договорил. Тюремщики будто за дверью подслушивали, явились за Далеком.
   Ждать на этот раз пришлось недолго. Только один человек был в коридоре, да и с тем не рассусоливали. Юноша не дал сюртуку спросить, сам начал. Сюртук не перебивал спотыкающийся рассказ, писец аж прилип у перу, так спешил перенести слова на бумагу.
   - Как, говоришь, того человека зовут?
   Далек запнулся, он ничего не говорил об имени Харфека.
   - Или запамятовал?
   В дверь постучали, передали какую-то бумагу. Сюртук бегло осмотрел ее и отложил.
   - Харфек.
   - Как?
   - Хар-фек, - выдавил Далек.
   - Вот это уже интересно. Опиши-ка его подробнее.
   - Да он-то здесь при чем?
   - При чем или не при чем - это нам решать, - наставительно сказал тощий. - Ты говоришь, он знаком с эльфом, с Ирисом?
   - Да и хорошо знаком.
   - Вот и славно. Вот и опиши этого знакомца. Только без выдумок, как есть.
   С полным ощущением мерзости содеянного, Далек рассказал о Харфеке все, что знал. Занятием форнского благодетеля тощий заинтересовался особо.
   - Стало быть, воин?..
   - Да. И меч у него был, и сам он говорил.
   - Прелестно, что же... Прелестно. Ну как, приятно правду говорить?
   Далек не ответил. Он сам не знал.
   - Что же, ты очень помог. Хоть и поздновато, но спохватился, этого я не забуду.
   Ударил колокольчик.
   - Пока туда же, - объявил охраннику сюртук и добавил отдельно для Далека. - Пока. Ненадолго. Обещаю.
   - Ну что, рассказал? - первым делом спросил вернувшегося Далека Гартах.
   Тот кивнул. Странное было ощущение, тошное. Вроде всю правду сказал, а тошно, совсем мерзко стало, словно вдесятеро хуже солгал.
   - Всю правду?! - вскричал Гартах.
   Одеяло на нижней лежанке дрогнуло, но и только.
   - Всю. Чего ты кричишь?
   - А теперь можно. Он сегодня невеселый, - сосед кивнул на скрытого под одеялом эльфа.
   - Давно он вернулся?
   - Перед тобой. Хвост, видно, ему прищемили, даже не огрызается.
   Очень скоро принесли ужин. Эльф не шелохнулся. Далек смотрел на Гартаха и не узнавал. Слишком изменилось лицо, какая-то улыбочка в щетине объявилась, не слишком хорошая. И с эльфом что-то странное. От борьбы на руках юноша отказался, говорил невпопад, слушать - не слушал.
   - Ты что невеселый такой? Ведь радоваться должен, - Гартах запрыгнул к Далеку наверх.
   - Знаю, - тихо ответил юноша, - знаю. Но будто предал кого-то. И даже знаю...
   - Ясное дело - знаешь, - весело ответил Гартах. - Трех - как пить дать.
   Далек ошалело посмотрел на соседа, тот продолжал:
   - Девку эту, знакомца форнского, спасителя своего и вот этого, - палец указал на горб под одеялом внизу. Гартах посмотрел юноше прямо в глаза. - Ну и торговцев, у которых работал, ты тоже крепко подставил. Теперь, если выйдешь, тебе никто и дерьмо черпать не доверит. Только ты не выйдешь.
   Далек все смотрел на переменившееся лицо Гартаха, когда сосед его нагнулся и очень быстро, каким-то хищным неуловимым движением приставил к горлу юноши нож.
   Далек дернулся назад и сильно ударился затылком о стену. Гартах наклонился ниже и прошептал в лицо - такое, что Далек предпочел быть зарезанным. Он попытался оттолкнуть Гартаха, не тут-то было.
   - Не прыгай, - Далека припечатали к каменной кладке. - И привыкай, с доносчиками еще и не то делают.
   "Не прыгать" Далек не мог. Что-то настолько знакомое мелькнуло в чертах Гартаха, что-то настолько мерзкое, что юноша озверел. Не обращая внимания на сталь, он вцепился в правую кисть соседа и стал ее выкручивать, а головой как баран в ворота резко ударил Гартаха в грудь. Тот пошатнулся, хотел отшвырнуть Далека, но не удержался на узкой лежанке - и оба свалились вниз.
   От удара у юноши слегка помутилось в голове, он вскочил, но поздно, Гартах уже был на ногах и изготовился для удара. Как когда-то ничего не мог поделать Далек с отчимом, так и теперь ему нечего было противопоставить Гартаху. Силы и ловкости мужчина был неимоверных, да еще и черный огонь мерзости изнутри жег. Отступать Далек не собирался, тем паче, что и некуда было, но и то, что Гартаха не осилить, понимал хорошо. Дважды он едва не напоролся на сталь, наконец Гартах ловкой подсечкой заставил юношу навзничь. От удара искры из глаз посыпались, Далек почти потерял сознание, чувствовал только, что еще немного - и его или придушат или прирежут.
   Ни того, ни другого не случилось. А произошло неслыханное. Тот самый эльф, что еще минуту назад казался покойником, ожил. Ожил разом и очень вовремя. Далек, конечно, не видел и не слышал, как Старший легко соскочил на пол, но того, как Гартах внезапно отпустил его горло, отлетел и обрушился на стол, упустить не мог.
   За то мгновение, которое понадобилось Гартаху, чтобы прийти в себя, эльф успел поднять задыхающегося юношу за шкирку и отшвырнуть его на нары. Гартах зарычал псом и с ножом кинулся на эльфа, тот только усмехнулся. Кашляя и утирая слезы, текущие ручьем, Далек тем не менее восхитился. Эльф одной рукой остановил летящий нож да так сжал пальцы, что сталь покатилась по полу, а другой рукой несильно, как показалось со стороны, ударил нападающего под дых. Гартах согнулся пополам, эльф ребром ладони резко ударил в основание черепа, человек издал то ли бульканье, то ли хрип, плашмя упал и больше не двигался. Старший повернулся к Далеку и тот увидел, насколько эльф бледен, хуже мертвеца. Болен он, что ли? Но разве хвори берут Старших?
   Зеленые глаза, обведенные синими кругами, заскользили по Далеку, проверяя все ли в порядке. Сам Далек поспешно закивал и тут же закашлялся, горло перехватило.
   - Живой?
   - У-гу...
   - Молчи-молчи, вижу, что живой.
   Далек кивнул на распростертого Гартаха. Эльф передернул плечом.
   - Я его предупреждал. Одной мразью меньше.
   Эльф внезапно побледнел еще больше, пошатнулся и оперся на вертикальную стойку нар.
   - Что?.. - прохрипел Далек, поднимаясь.
   За дверью забухали шаги и послышались голоса. Эльф помотал головой, мол, ничего, пройдет и медленно сполз по стойке на пол. Дверь со скрипом отворилась и на пороге образовался тощий господин в сюртуке. Кроме сюртука на нем были черные брюки, заправленные в невысокие сапоги. Желтый свет фонаря тускло заблестел, маслом потек по стенам.
   - Так, - сказал тощий, увидев Гартаха. - Прелестно. Это ты? - обратился он к эльфу.
   - Разумеется, я, - негромко, с нотками превосходства ответил тот. - Я вас предупреждал и его, кстати, тоже. Он, как и вы же, не внял.
   Тощий неприятно усмехнулся. Взгляд его переместился на расхлюстанного Далека.
   - Мальчика не поделили?
   - Слова выбирайте, - еще тише и угрожающе ответил эльф.
   - Это тебе сейчас их придется выбирать, - радостно сообщил сюртук. - Или ты еще не понял?
   Эльф только смотрел на тюремщика снизу вверх и молчал.
   - Я вижу, ты вступился. Похвально, но зря.
   Далек облился холодным потом. Эльф не сказал ни слова.
   - То, что хотел сделать Гартах, конечно, некультурно, но справедливо. С доносчиками именно так и принято поступать. Вам, господин эльф, все ли понятно?
   - Мне уже давно все понятно.
   Эльф с трудом поднялся и направился к двери.
   - Помогите ему, - тощий посторонился, пропуская охранников - те ловко вытолкнули эльфа в коридор.
   Тот у самого порога обернулся и посмотрел на юношу. Далек едва не заплакал. Тощий задержался лишь для того, чтобы обрадовать Далека еще больше.
   - Я тебе, мой хороший, кое-что обещал, - выставил сюртук мелкие желтоватые зубы, - и слово свое сдержу. Очень скоро ты эту камеру покинешь и в другую перейдешь. Я вижу, у тебя талант к доносам. Вот и потрудишься на благо города.
   Далек помотал головой.
   - Не дури. В другую камеру ты все равно отправишься и, поверь мне, - для тебя же лучше, если никто из сотоварищей твоих о роли твоей не узнает. А слухи здесь быстро распространяются.
   Тощий напоследок ухмыльнулся и вышел. Один из охранников вернулся, выволок за ноги тело Гартаха, на полу осталась темная полоса. Скрылся масляный свет, лязгнула дверь.
   Далек откинулся назад и снова едва не расшибся о стену. Нет, он не просто дурак, он опасный дурак. Сколько народу ни про что загубил. И сам попал - теперь совсем непонятно, как выбираться. Сразу, что ли, сказать к кому попадет, чтоб убили. Все меньше мороки. Внезапно Далек насторожился как собака, почуявшая дичь. Мысль об убийстве сама собою привела мысль об оружии. Где нож Гартаха? Ведь ничего же с полу не подбирали. Далек проворно опустился на четвереньки. Не видно ни пса. Под своими нарами юноша обнаружил только грязь, а вот под соседними...
   Вот он, кривой тяжелый нож с плоской рукоятью. Чтобы в ботинке, в рукаве, где угодно спрятать. Не нож даже, а обломок чего-то стального, заточенный не по всему лезвию и снабженный небольшой рукоятью.
   Быстро разувшись, Далек спрятал оружие под стелькой ботинка и вдруг обнаружил, что руки у него дрожат. "Ну что же... По крайней мере, он точно знает чего ждать. Предупрежден - значит вооружен. Вооружен".
   Спать нынче Далек, конечно, не собирался. Он и к себе не поднимался, а сидел на тюфяке Ириса, на самом краю, словно боялся нечистую дерюгу запачкать. Почему эльфа так долго нет? И что с ним такое, что за припадки? Ведь эти знают, не удивились, отчего эльф на полу сидит. Наверное, он точно болен, чем-то нешуточным, а этим и дела мало. Под Хартию такие дела, наверное, не подгонишь, ведь не трогал никто Старшего, сам заболел.
   Время близилось к полуночи, когда дверь отворилась. Далек шустро соскочил и метнулся в дальний угол. На него и внимания не обратили. Юноша отказывался верить тому, что предстало его глазам. Двое стражников, прежние что ли, шут их в масках разберет, вволокли под руки тело эльфа и грузно опустили на каменный пол. Развернулись и ушли.
   Далек опустился на корточки перед лежащим, повернул на спину. Ладони стали мокрыми. Кровь? Юноша помотал головой. Хартию нарушили? В жизни Далек о таком не слышал и совсем невозможно было поверить в подобное в Телегуине. Эльф тем временем открыл глаза. Далек вздрогнул, подскочил и развил бурную деятельность. Стащил Ирисов тюфяк, скатал в рулик и пристроил пострадавшего в полусидящем положении. Принес кувшин с остатками воды, помог напиться. Что еще делают в подобных случаях, юноша не знал.
   Эльфу, впрочем, было не так худо, как показалось поначалу. Смотрел он вполне осмысленно, кивнул Далек в ответ на воду. Далек отставил опустевший кувшин, уселся рядом на полу, не зная что делать теперь.
   - Как к тебе попала моя печатка? - спросил вдруг Старший - внятно, хоть и хрипловато.
   Далек объяснил, как именно. В третий раз за сутки он говорил одно и то же, и впервые по адресу. Эльф прищурился на слова о Харфеке, словно запоминал или сомневался. Юноше подумалось, что воин наверняка упоминал с другом о нем, но спрашивать не стал.
   - Вот дурак, - усмехнулся Ирис, когда повесть была окончена.
   - Дурак, - горько подтвердил Далек, не глядя на эльфа. - Я думал, это не Ваше кольцо.
   Эльф рассмеялся.
   - Да я не о тебе, хотя и ты хорош. Только я еще дурней.
   Далек поднял голову.
   - А вообще хорошая компания подобралась: молодой наивный дурак и старый, из ума выживший слепец. Как наши сторожа от смеха не полопались...
   Эльф покачал головой и попытался сесть выше. Далек помог.
   - Видел, видел ведь с самого начала - не похож ты на вора.
   - Я и не вор! - вырвалось у Далека.
   - Я о том и говорю, - кивнул эльф. - Видел, а словам подонков поверил больше, чем собственным глазам. И с Гартахом позволил приятельство завести, точнее, позволил ему тебя одурачить.
   - Вы его убили? - прошептал юноша.
   - Надеюсь, хотя вряд ли. Такие скоро не умирают. Я слышал, он говорил, будто работает торговцем...
   - И торговцем тоже.
   - Что ж, человеческими жизнями он и вправду торгует, и цена расхожая... Видел ведь как эта мразь тебе в друзья набивается - видел и молчал. И что ты от меня шарахаться начинаешь, видел. - По лицу эльфа мелькнула тонкая усмешка. - Что он про меня наговорил?
   - Ничего хорошего, - пробормотал Далек, совсем не собираясь повторять слова Гартаха.
   - Можешь не говорить. Судя по твоему лицу - не меньше растлителя. М-да, небогатая фантазия... Что ж, всякий судит по себе.
   - Он здесь нарочно сидел?
   - Конечно. Ради меня, разумеется, старались, а попался ты.
   - Ловко Вы его...
   - Ловко... Будь я в себе, он и ножа не успел бы вынуть. Ты, кстати, подобрал?
   Далек кивнул, указывая на ботинок.
   - А что с Вами такое? Разве не боятся они Хартию нарушать?
   - Нет, Хартию пока никто не нарушил. По крайней мере, явным образом.
   - Да ты же весь в крови! - завопил Далек.
   - Это не моя кровь, большей частью не моя, - спокойно возразил эльф.
   - А-а... И синяки тоже не... Ваши?
   - Нет, они мои собственные, - усмехнулся эльф, - только ведь это не то что не третья, а даже и не вторая степень дознания. Так, полуторная. Пустяки.
   - Ничего себе - пустяки.
   - Я - почти воин, - тихо пояснил Старший. - И то махание, какое нынче изображалось, в самом деле мелочь. Спектакль. В основном, наверное, для тебя. Может быть, думали, ты мне не поверишь, может быть, что-то еще - я в таких делах не силен. Но нам с тобой, представляется мне, дурить уже опасно для жизни. И еще раз повторяю - практически вся кровь - не моя. Чья - не знаю, и к лучшему.
   - Как - не знаешь... не знаете?
   - На "ты", на "ты", - поправил эльф. - Познакомимся, кстати. Я - Ирис.
   - Меня ты знаешь. Я - Далек, - юноша запнулся. - Я думал, у тебя ненастоящее имя.
   - Не то, что родители дали, но настоящее.
   Эльф хотел было подняться, но охнул и остался сидеть. Переведя дыхание, он ответил на взгляд юноши.
   - Это не прямое нарушение Хартии. Это способ ее обойти. Дополнения, параграф четвертый, часть пятая - помнишь?
   - Это о высшей мере дознания?
   - Да. Способы добывания правды у наших народов различны, и весьма. У людей способы сии основаны на страхе: боли, смерти или всего разом. У нас - совершенно иначе. Но куда отнести средство, сочетающее качества и тех способов и других? Третья степень человеческого допроса безусловно хороша, кто угодно разговорится и эльф не в последнюю очередь, но вот беда - следы ее применения невозможно скрыть, - Старший говорил легко, почти весело, но в то же время глаза его были серьезны. - К тому же есть помеха - Хартия. Здесь нет дураков, что хотели потом все эти способы на себе же и испытывать. Нет, здесь придумали кое-что другое. Сильное средство, ни под одну категорию не подходит и следов не оставляет. Разве что недешевое, насколько я могу судить.
   - Что же оно делает? - шепотом спросил Далек.
   - На сердце плохо действует, - на сей раз усмешка сильно отдавала горечью.
   - На сердце?
   - Да. Сердце заходится. Вообще-то оно призвано язык развязывать, но если сопротивляешься...
   - Так ведь и умереть недолго.
   - Твоя правда, - кивнул эльф, возвращаясь к прежней непринужденной манере разговора. - Средство новое, неопробованное и потому чересчур сильное. Сопротивляться можно, но в таком случае оно способно убить быстрее, чем разговорить.
   - И ты готов был умереть?
   Ирис пожал плечами.
   - Я к самоубийствам не склонен, к истерии тоже, и жить мне пока не надоело, но есть такие ситуации, что лучше умереть, чем открыть не свою тайну.
   - Но ты эльф, - пробормотал пристыженный Далек, - вы же живете...
   - Очень долго, - подтвердил Старший. - В том и дело. Вот, скажем, умри я сегодня на допросе - тебе каково бы пришлось? Не надо, не говори. И мучился бы ты со своей совестью еще... лет шестьдесят. А если наоборот, - зеленые глаза наконец поймали взгляд Далека. - Вот в том и суть - мне пришлось бы так жить не одно тысячелетие. Я не герой, но бывают такие случаи, когда лучше один раз достойно умереть, чем потом всю жизнь желать себе смерти.
   - Ты прав, - тихо отозвался Далек.
   Эльф, сидя уже совершенно прямо, с полминуты молча смотрел на Далека. Наконец сказал:
   - Что же, если ты со мной согласен, я полагаю нам здесь больше нечего делать.
   - Что?!
   - А то, - как бы про себя заметил Ирис, - что допроса третьей степени я все равно не выдержу, не стоит и пытаться. И тебе, как понимаю, было обещано светлое и радостное будущее.
   - Да.
   - Не говори. Примерно представляю, они всегда обещают одно и то же. Самое неприятное заключается в том, что это единственное обещание, которое здесь принято выполнять.
   - Как же можно убежать? - зашептал, не в силах поверить, Далек.
   - Можно. Но ты правильно меня понял? Может случиться такое, что придется один раз достойно умереть. С беглецами не церемонятся.
   - Я понял. Мне такое пообещали, что я лучше сто раз умру.
   - Совершенно с тобой согласен. Тогда - слушай. Прежде всего, на случай, если нас разнесет в стороны - ты улицу Птичников знаешь?
   Далек представил себе узкий переулок с почти смыкающимися вверху черепитчатыми крышами.
   - Да.
   - Прекрасно. Туда нам и надо. Восемнадцатый дом. Его и в темноте узнаешь, он там единственный с балконом и мансардой. Хозяина зовут Тенеир Валадахт. Он с Энортиола. Запомнишь?
   - Ва-ла-дахт. Тенеир.
   - В правом ухе у него золотая серьга, а на левой руке недостает указательного пальца. Скажешь, что ты от меня или со мной там и встретишься. Человек надежный, не подведет. Но и ты погоню не приведи.
   Далек кивнул.
   - Прекрасно, - повторил Ирис и наклонился к самому уху юноши. - Поступим так...
   Далек с замиранием внутри слушал план. И то он казался слишком рискованным, то чересчур простым, то не по силам сложным. Наконец Далек понял, что план великолепен.
   - Все понял?
   - Да.
   - Ну что же, удачи нам. Стучи!
   Глава 7. Побег.
   Дверь загрохотала на полгорода. Далек поморщился - было чувство, будто он не в дверь кулаком стучит, а железным молотом по железной же бочке.
   Ничего не слыша сквозь жуткий грохот, юноша усмехнулся. Кричать что-либо не стоило - все равно не слышно, да и некому пока.
   Как недавно в Касите (ничего себе - недавно, полгода прошло!) сердце отплясывало что-то дикое, торопясь подстроиться к нестерпимому железному лязгу. Быстрее! Быстрее! Ну, где вы там, весь город уже слышит...
   Далек потер онемевшую уже кисть, мельком оглянулся на Ириса и испуганно остолбенел. В следующий миг он едва не расхохотался. Ничьей предсмертной агонии юноша ни разу не видел - Бог миловал - но голову готов был заложить, что жить эльфу от силы минут десять. Последняя заноза выскочила из души - он, Далек, без содрогания смотреть не может. Ему, минуту назад предупрежденному, холодно внутри и все лезет мысль, как вор в окно - "а вдруг умрет, а вдруг - в самом деле...". Что ж говорить о тюремщиках - поверят. Поверят!
   С трудом и облегчением отвлекаясь от слишком уж натуральных судорог (показалось, вечность прошла), Далек продолжил бить - теперь ногой в неповинную дверь.
   Железная решетка откинулась настолько внезапно, что Далек отскочил.
   - Ты что, ...
   Обрывая брань в свой адрес, Далек заорал в ответ.
   - Да, спятил! Глаза раскройте. Ну, кто из нас спятил...
   За дверью выругались вновь, но тихо и испуганно. Юноша отошел в сторону, чтобы стражники смогли без помех насладиться жуткой картиной. Наконец кто-то их двоих сообразил:
   - Эй, ты, что это с ним?
   - Спросите у своих, они его под руки приволокли.
   Эльф и здесь не просчитался. Караул сменился, для новых стражников умирающий эльф явился неожиданным и крайне неприятным явлением. Докажи потом, что ты здесь не при чем.
   - М-мать, ноги оторву! Сволочи, на нас решили повесить... Что встал! - заорали за дверью. - Дуй за Кеалахом, пока он не окочурился.
   Зазвякали ключи. Дверь приоткрылась, но стражник не вошел - соблюдал правила. Далек напрягся, но устоял на месте. Эльф продолжал умирать. Не слышит он, что ли - стражник один и дверь, можно сказать, открыта.
   "Не дури, - сказал сам себе юноша. - Не будь кретином. Далеко не убежите - в одной одежде на двоих. Второй через несколько минут вернется, вы и во двор не уйдете. Стой. Стой и не торопись, как слепой на льду".
   Пока Далек ждал мигом обернувшегося стражника, по его подсчетам прошли сутки. Они уже на том краю Альданиора могли быть. Сердце зло и горячо прыгало, долбя в ребра, но Ирис все умирал и Далеку оставалось подчиниться.
   Сообразив, что стоять столбом негоже, юноша сделал вид, будто хочет помочь.
   - Стой на месте, полудурок! - гаркнуло в дверную щель. - Угробишь.
   - Он и так уже... почти...
   - Заткнись! Накаркай только - язык сожрать заставлю.
   Далек обрадовался грубости как ласковому слову не всегда радовался. Трусит, ох трусит, все поджилки трясутся. Уж и штаны, поди, мокрые. Никому, никому не хочется связываться со Старшими и трудно сыскать проклятие страшнее чем "чтоб тебя в смерти эльфа обвинили". Далек слыхал, будто на пресловутое "а кто будет говорить о братьях..." сами эльфы частенько не обращают внимания, считают недостойным связываться с болтунами и обрывать пустые речи. Засадить в тюрьму за нарушение первой части восьмого параграфа могли только люди, которым от эльфов что-то надобно. Но вот чего Старшие не прощают - так это убийства или истязания никого из своего народа. Никому. Никогда. Даже приди кому-то в голову скрыть виновного - отыщут, из-под земли достанут. Не самого, так потомков, благо вечная жизнь позволяет.
   Не зря орал стражник, не зря матерился и боялся не дождаться прихода лекаря - были причины. А раз боится - значит обязательно чего-нибудь не заметит или глупостей наделает, это Далек по себе понял.
   Наконец, и века не прошло, явились второй стражник с искомым лекарем. Врачеватель этот оказался очень низеньким и пухлым, от бега он вспотел и запыхался и одет был в исподнюю рубашку, мятые штаны и какие-то туфли с острыми носками.
   Далек отошел в угол и оттуда стал наблюдать за доктором, опустившимся на корточки и замершими охранниками. Лиц не было видно, Далек все никак не понимал, почему бездействует Ирис, точно и впрямь умер...
   - Воды! - неожиданно приказал лекарь. - Быстрее! - заорал он, испугавшись, по-видимому, не меньше охраны.
   Стражник схватил кувшин со стола, тряхнул его, выругался матом, через миг за дверью забухали удаляющиеся шаги. Далек замер и перестал дышать.
   - А ты помоги...
   Второй охранник склонился над "умирающим".
   - Берись, ну... А-ах-кх...
   Далек и сам не понял как оказался за спиной лекаря, завернул ему руку за спину и приставил нож к горлу. Стражник уже медленно, мешком сползал по тюфяку, на который упал головой. Эльф двигался быстрее змеи в броске, юноша и не заметил, что именно он сделал с охранником, видел только - Ирис безоружен.
   Лекарь молчал и не пытался сопротивляться - восставший полупокойник напугал его более живого Далека со сталью. Эльф махнул юноше, тот опустил оружие. Лекарь не пикнул. Ирис мягким движением приобнял врача за горло, Далек дернулся, ему показалось, что эльф свернут лекарю шею, но тот только легонько нажал пальцами - и грузный человек тихо сполз на пол.
   Затем, действуя очень быстро, они поставили стражника на ноги, уперев спиной в нары, а лекаря утвердили на четвереньках - боком в тюфяк. Очень мало похоже, но в первый миг в темноте замечено не будет. А только одно мгновение и потребуется эльфу - ничуть не больше.
   Далек присел на самый край лежанки, противоположный от стражника, а Ирис вновь лег. Очень вовремя. Только юноша подумал, что долго где-то водоноса носит, как этот последний и явился. Влетел в камеру, остановился и... Впервые в жизни Далек такое видел. Только что эльф лежал на полу словно мертвый, не шевелясь, разбросав руки - и вот он не только уже вскочил, но и неведомым образом оказался вплотную к стражнику. Не упал на пол тяжелый кувшин, не сплеснулось и капли, и обмякший охранник не грохнул головой об пол, а повинуясь удерживающей его руке, беззвучно опустился к ногам эльфа.
   Все произошло в единый миг, юноша и привстать не успел. Ирис как ни в чем не бывало обернулся, подмигнул Далеку и кивнул на стражника у нар. Он словно и не заметил полувосторженного - полуошарашенного выражения лица сообщника. Ждать себя Далек все же не заставил. Очень скоро их с Ирисом было не отличить друг от друга: одинаковая темная одежда, маски, скрывающие и волосы тоже... Хорошо, что стражники не слишком отличались от заключенных ростом.
   Зазвенели ключи в руке у Ириса, щелкнул замок, засов заскрежетал, будто где-то внутри. Первым порывом Далека было вдарить по коридору что было силы, но Ирис остановил. Кивнул на двери вокруг. Далек понял.
   - Куда его? - громко спросил он эльфа так, будто держал что-то тяжелое.
   Ирис улыбнулся, глаза его в темноте сквозь прорези маски вдруг блеснули ярко-зеленым.
   - Не ори, - сипло ответил он в ответ, - куда же еще... - он понизил голос до едва различимого шепота, - на свободу.
   Далек, медленно переступая ногами, а ему казалось - он не движется вообще. А, скорее всего, и назад отползает. Невидимая в сумраке ниша, в которой пряталась лестница словно издевалась, убегала от безумцев, решивших достойно умереть. Свет, что давали маслянистые лампы был куда хуже сияния летних светлячков в лесной чаще. Но даже и этот жирный свет представлялся Далеку чересчур ярким. Он в трудом видел, куда идет и совсем ничего не мог разобрать в трех шагах, но отчего-то был уверен - со стороны его видно великолепно.
   Черный провал ниши был тих, шаги отдавались гулким эхом, юноша сильно сжал рукоять Гартахова ножа. Самое опасное - им наверх, на второй этаж, туда, где расположены допросные, где обитает тощий сюртучный подлец - там находится и выход на свободу. Бродить же и искать черный выход им некогда.
   Коридор второго этажа просматривался с обоих концов и ночью - особенно хорошо, Далек помнил об этом обстоятельстве. И думал о нем, пока еще на лестнице не услышал приближающихся шагов. Ирис, шедший по пятам, хлопнул вздрогнувшего юношу по плечу. Тот разозлился на самого себя. Тьма вокруг, он в одежде стражника, в маске, у него есть оружие - так нет же, он хуже бабы, осталось только заорать: "вот он я, сбегаю, держите меня!".
   Мимо по ступеням прогрохотали трое - и вниз. Далек шел как ни в чем не бывало. Они с Ирисом позаботились, чтобы нечаянные узники не подняли шума раньше времени.
   Коридор второго этажа не был пуст. Мимо прошел один, обогнал другой, кивнул третий. Ирис нагнал Далека, они прошли две трети пути, когда их остановили.
   - И вы на арест? - спросил поравнявшийся с беглецами безликий, как и они сами, черный стражник. Голос его прозвучал устало и глухо.
   Далек нервно кивнул. Ирис негромко ответил:
   - И мы.
   - Ни днем, ни ночью нет покоя...
   - И не будет, - пророчески шепнул Ирис, минуя стражника.
   Вышли по-прежнему не таясь. Двор был огромен и черен как угольный погреб. Впереди скелетом торчали стальные ворота, поодаль от крыльца шевелилось и фыркало, пахло лошадьми и кожей.
   Ирис прищурился, вглядываясь в темноту, замер на минуту. Затем быстро направился в темноту. Прошел мимо выстроившихся в шеренгу экипажей, подошел к третьей с дальнего края. Далек, не отстававший от эльфа понял, почему тот выбрал именно этот, а не какой-то другой. Возница спал на козлах, свесив голову и завалившись на бок. Ирис резко хлопнул его по плечу, бросил, пропуская Далека:
   - Третья Мещанская! - и прыгнул внутрь. Возница с трудом поднял голову, зевнул с судорогой и поморщился. Ничего этого беглецы не увидели, до них долетел бас с сонной хрипотцой:
   - Мещанская, что ли?
   - Третья.
   Тьма вокруг качнулась, застучала копытами и колесами по камню, прицокнула, вздохнула и поплыла. Сдвинув темную плотную шторку, Далек увидел в неверном свете факелов отбегающие назад костистые ворота и будто составленный из чугунных исполинских копий забор.
   Сердце шатнулось от восторга. Получилось! Он посмотрел на Ириса и удивленно притих - эльф стал серьезнее, чем был в коридоре, этого и под маской не скроешь. Старший внимательно вглядывался в темноту снаружи, готовясь выпрыгнуть в любой миг.
   Далек не помнил, далеко ли Третья Мещанская, он не помнил даже, чтобы ему встречался какой-то подобный рисуной на табличке, но далеко и ехать не пришлось. За спиной в ночи что-то грохнуло так, что экипаж подскочил и Далек прикусил себе язык.
   - Что там?
   Ход замедлился, возница явным образом оглядывался назад. Ирис в тот же миг толкнул дверцу и вскочил на подножку. Далек со своей стороны выпрыгнул, поскользнулся на подножке, но удержал равновесие.
   - Ты что? - заорал возница, когда Ирис вырвал у него вожжи из рук.
   - Ти-хо, - угрожающе прошипел эльф, вспрыгивая на козлы, - если жизнь дорога.
   Воница попался не из трусливых, одной рукой вцепился в вожжи, другой ударил эльфа, тот еле увернулся. Лошади заволновались, дернулись, экипаж начал заваливаться. Ирис ответил на удар кучера - гораздо точнее и скинул мужчину на мостовую. Да так, что тот покатился и замер без движения.
   Далек ухватился за козлы, вспрыгнул наверх. Эльф выровнял экипаж, хлестанул вороную пару - лошади пошли хорошей рысью. Захлопали дверцы, застучали колеса. Далек оглянулся - их возница перекатился на бок и пытался встать. Вот надо же - смелый человек, беглому разбойнику не побоялся дать отпор - а какая им помеха. Будь же на месте смельчака трусливая хлипкая тварь - они бы порадовались. Как странно...
   Миновали поворот, впереди показался мост над оврагом. Ирис вместо того, чтобы погнать пору вскачь, натянул вожжи. Вороные умерили шаг перед самым мостом.
   - Прыгай! - шепнул эльф и выпрямился на козлах.
   Далек примерился, чтобы не зацепить головой опору моста, наклонился и с силой оттолкнулся. Экипаж полетел дальше, навстречу помчался крутой склон и черный зев оврага под мостом. Далек перекувыркнулся раза три, стукнулся обо что-то и приземлился на живот. Вмиг встав на четвереньки, он осторожно вскарабкался наверх и выглянул. Экипаж, вихляя во все стороны, с вожжами, зацепленными за фонарь, уносилась прочь, растворялась во мраке.
   Далек живо скатился под мост, собрав разом всю грязь. Ирис был уже здесь и уже без маски. Далек сорвал с себя чужую черную одежду, нож зажал в руке.
   - Куда теперь?
   Эльф указал в самую гущу деревец и кустарников, заполонивших глубокий нечистый овраг.
   - Выйдем ближе к Птичникам, где-нибудь среди домов. Там овраг помельче...
   Ирис внезапно замолчал и упал, прижимаясь к земле. Далек последовал его примеру. Над головой загремели подковы, мелькнул свет, один факел упал неподалеку, но почти тотчас же потух. Погоня стояла на мосту, Далек перестал дышать. Умирать, пусть и достойно, отчего-то расхотелось. Долгий-долгий миг смотрели преследователи вниз и когда, наконец, не высмотрев ровным счетом ничего, двинулись вперед, бешеная дробь подков и стон досок показались юноше дивной музыкой.
   Далек вскочил, подгоняемый вновь пустившимся в пляс сердцем, сделал шаг и остановился, не видя спутника. Ирис лежал на склоне лицом вниз и не шевелился.
   Сердце страшно стукнуло и стихло. Далек перевернул эльфа и несколько тягучих мгновений смотрел в белое-белое лицо в потеках грязи, с закрытыми глазами. Доигрались в покойничков! Сердце эльфа билось - но как! Далек для сравнения приложил руку к собственной груди - он ощущал один удар на три Ирисовых. Как остановить безумный стук, юноша не имел ни малейшего представления, но отлично представлял, что случится, найди их здесь, рядком под мостом.
   Хочешь - не хочешь - нужно идти. Далек оглядел кусты и страшненький овраг - иной возможности нет. Он перевернул эльфа вновь, с трудом взвалил Ириса на спину и упираясь руками в склон, медленно поднялся. Выпрямиться он уже не смог. Да и то хорошо, что они с эльфом примерно одного роста и сложения, иначе Далек и десяти шагов не прошел.
   Оскальзываясь, юноша двинулся вперед и врезался в кусты. Ветка угодила в лицо, как кнутом ожгло. Юноша зло поглядел на мерзкую растительность и ломанулся как сквозь стену. Сердце Ириса стучало в спину, ветки били в глаза и рвали одежду, а ноги разъезжались в липкой непросыхающей грязи.
   Основной задачей стало не упасть, Далек пошел осторожнее. Кусты скоро закончились, но овраг приятнее не стал. Ирис норовил сползти в грязь, Далек начал опасаться упасть уже на спину. Кроме того, очень на то похоже, что окрестные жители использовали овраг вместо выгребной ямы, помойки и пивнушки разом. Запах стоял соответствующий первому месту, да и хлюпало под ногами отвратительно; но под ноги же то и дело подворачивались еще и разные обломки, ошметья, всяческая рухлядь и дрянь, плохо видимая и оттого вдвойне опасная. Сил не прибывало, Далек что-то отвлекся, поскользнулся и остановиться не сумел. Въехав боком в останки кареты, он упал на Ириса, а, пытаясь встать, порезал руку, так что кровь хлынула. Выругавшись, юноша вытащил из-под ладони битую бутылку и понял, что коленом стоит на другой. Тут третье сравнение оврага и пришло.
   Юноша оторвал рукав рубашки, перевязал ладонь. Ирису, хоть тот и упал, хуже не стало. Лучше эльфу тоже не было. Далек поднял голову и увидел над зелеными макушками розовое небо. Впервые он понял, что ненавидит солнце.
   Сколько он шел, Далек осознал потом, а в овраге ему показалось, что он уже вечно бредет в грязи, еле переставляя ноги. Над краем оврага поплыли крыши, и Далек остановился. Пристроив эльфа на склоне, он забрался наверх. Там увидел пустую улицу, пересекаемую другой. Где-то уже гремели ведра, слышались голоса в домах - Далек выскользнул из оврага, огляделся и бросился к табличкам. На рисунке ближайшей был изображен какой-то разлом, и Далек тупо соображал, к чему бы. Не сообразив, он перешел на другую улицу, увидел табличку и устало вздохнул. Она, улица Птичников. Знать бы еще, в какой стороне номер восемнадцать. На том доме, возле которого он стоял, цифра была ни на что не похожа, и юноше на миг захотелось не то что оштрафовать, а прямо-таки придушить хозяев. Бегать же по домам он опасался, мало ли кто увидит его, такого красивого... Эльф не подсказчик, ему бы сейчас не помереть - и то хорошо.
   Через миг юноша нашелся и начал дубасить в ставень дома, сопровождая действие нечленораздельным бормотание. Внутри заскрипело, заворчало, ставень распахнулся, чуть не ударив Далека. Повисши на крашеной доске, юноша ухмыльнулся на явившуюся в окне старуху.
   - Ш-шурин, - сказал он ей, стараясь держаться подальше. - Ты что, зараза, не открываешь?
   Как и следовало ожидать, старуха завопила на пол-улицы о пьяни подзаборной, мешающей добрым людям спать.
   - Солнце встало, - сообщил Далек, указывая на противоположный ставень и раскачиваясь на своем туда-сюда. - А ты кто?
   Еле дождавшись, пока старуха выговорится, Далек сделал удивленно-идиотический вид.
   - А где шурин?
   - Отойди, мать, - послышалось изнутри. Выглянул бодрый старичок с очень недружелюбным лицом. - Тебе чего? - рявкнул он на Далека.
   Тот отшатнулся и упал.
   - Ш-шурина... Куда вы его подевали?
   - Нет здесь твоего шурина. Тебе какой дом нужен?
   - Ш-шуринов...
   - Номер какой? - взвился старичок, отпихивая свою жену, рвущуюся поговорить.
   - Улица Птичников, дом номер восемнадцать, с балконом, - радостно сообщил Далек и развел руки, силясь показать, какой-то умопомрачительный балкон, не показал, хотел хлопнуть в ладоши и промахнулся.
   - А это - номер шесть, понимаешь!
   - К-как - шесть... А балкон... Тетенька, не хо-ро-шо обманывать...
   - Мать, дай кочергу! - крикнул старик в дом. - Выметайся, и чтоб духу твоего здесь не было. Топай к своему шурину, - хозяин дома указал по улице вправо, - только проспись прежде.
   - Ой-ой-ой... какие злые, - пробормотал Далек, отползая от дома. - Спросишь... они кричат... уйду я...
   Ставни захлопнулись под скрипучее ворчание о недоносках - пропойцах, далек пьяно отполз от дома, вскочил и что было духу припустил к оврагу.
   Ирис за время Далекова кривляния не только не умер, но и пришел в себя. Юноша опустился рядом, переводя дыхание. Левая рука эльфа словно примерзла к телу и лицо по-прежнему оставалось белее снега. Он выразительно глянул на светлое небо и тихо шепнул:
   - Далеко еще?
   - Нет. Мы почти пришли.
   Далек помолчал, соображая.
   - Ирис, ты встать сможешь? - спросил он дрогнувшим голосом.
   Эльф кивнул и сейчас же пояснил:
   - Но идти - вряд ли.
   - Не надо тебе будет идти, - заметил Далек. - Ты только совсем не падай. А что шататься будем - это даже хорошо.
   Ирис мимолетно улыбнулся и сейчас же поморщился. Несомненно, он понял.
   Через пять минут на улице Птичников, уже наполняющейся первыми, рано встающими жителями, показались два пешехода. Путь их по и без того не совсем прямой улочке был извилист и труден. Один из пешеходов, тот что моложе и со светлыми волосами, еще мог идти вполне самостоятельно, но старший собутыльник просто повис на плече приятеля и бесцельно перебирал ногами. Толку от перебирания было примерно столько же, сколько оказалось бы у окуня, вздумай он пройтись на хвосте. Бормоча и загибая дивные петли, два приятеля собрали все заборы и палисадники, сколько их нашлось на пути. Дважды оба едва не свалились друг на друга и дважды неходячий почти падал, словно так и норовил пойти на четвереньках. Когда два чучела в измызганных лохмотьях и синяках поравнялись с чистеньким и ухоженным домом под номером восемнадцать, молодой затянул песню.

При ста-арой дороге

Стояли ду-уб с ветлой...

   Надтреснутый голос стукнул в ставни и сломал утро, превращая его в какую-то кабацкую дребедень.

Прощался добрый молодец

С родимой сто-ороной...

   Песня, длинная, заунывная и печальная, рождала в невольных слушателях вовсе не грусть и желание смотреть в окно на пыльную дорогу, укравшую жениха у красавицы. Совсем наоборот, горожанам хотелось совсем обратного, например, вернуться в дом, взять лопату и намять бока певуну.

И милый на чужбинушке

В земле сыро-ой лежит.

   С последней душераздирающей строкой, спетой особым фальцетом, от которого закудахтали куры и закричали петухи, растворились резные ставни красивого дома по левой стороне улицы. Чернобородый и черноусый, однако, с совершенно лысой головой человек заорал на всю улицу:
   - Я тебя самого похороню, собака паршивая! Шакал на луну, и тот приятней воет!
   - Шурин? - послышался безмерно удивленный возглас певца. - Ты как тут...
   - Ишак плешивый тебе шурин!
   - Не ругайся, - вдруг добавил другой голос. Очевидно, второй приятель при виде родственника частично протрезвел.
   - Это мы... не узнаешь...
   - М-мать... Ир... тьфу, бес пустынный! М-мать, это вы, что ли?
   - М-мы! Своих не узнаешь, шурин. Ты не пил?
   - Неделю в запое! - гаркнул мужчина в окне. - Сейчас открою. Стойте, чтоб вас, не падайте!
   Очень скоро отворилась зеленая с красным петухом дверь, мужик выскочил на улицу в исподнем и босой. Ранние прохожие останавливались, в окнах окрестных домов уже виднелись любопытные глаза соседей, но многого увидеть не довелось. Тенеир приобнял своих не совсем трезвых гостей и затолкал в дом.
   "Шурин-шурин, пьянь беспробудная... Чтоб вас!", - долетели до соседей возмущения энортиольца, и красочная дверь захлопнулась. Минуту спустя захлопнулись и все ставни, представление кончилось, и улица Птичников вновь погрузилась в обыкновенное, ничем не примечательное утро.
   Далек врезался в стену, после утра прихожая выглядела особенно темной. Не успел он повернуться - на него свалился Ирис.
   - Вы осторожней! - зло сказал Далек, поддерживая эльфы и опуская его на пол. - Не дрова швыряете.
   - Я - осторожней?! - возмутился хозяин. - Я?! Что за выходки, что за бред? Ирис, ты объяснишь, наконец? Ирис... Что с тобой?
   - Ничего хорошего, - ответил все еще раздраженный Далек. - Видите ведь, на ногах чел... эльф не стоит.
   - Это я вижу, - обеспокоился хозяин и опустился рядом. - Что с ним такое? Кровь?
   - Сердце, - коротко ответил юноша.
   - Что?
   - У тебя от сердца что-нибудь есть? - вдруг прошептал Ирис.
   - Для тебя... - хозяин приложил ладонь к груди эльфа, - для тебя разве что кинжал. Тебе лекарь нужен.
   Энортиолец поднялся.
   - Какой лекарь!
   - Тогда и гробовщика захвати, - шепнул эльф. - Пригодится.
   - Нет, - покачал головой Далек, - если будет лекарь, то гробовщика уже не надо... Нас так повесят и без гроба похоронят.
   - Не понял, - сказал разом все уяснивший чернобородый. - Вы откуда?
   - С того света, - через силу ухмыльнулся эльф.
   - Оно и видно... Что, неужели и впрямь...
   - Да.
   Чернобородый скривился, выругался и защелкнул засов на двери.
   - Угораздит тебя... всякий раз... Да лежи, куда встаешь! Ты же весь синий. Сами управимся.
   Далек вдвоем с энортиольцем перенесли Ириса в комнату и уложили на разобранной постели хозяина.
   - Не надо - не надо, - остановил тот юношу, попытавшегося снять с эльфа хотя бы обувь. - Не здесь. Я скоро.
   Чернобородый растворился в коридоре. Далек упал в кресло у стены. Устал он, оказывается, хуже собаки.
   - Далек, - донеслось с кровати, - спасибо.
   Юноша дернулся.
   - Не надо. Не надо, ты меня два раза спас.
   - Кто кого спас? - хозяин вернулся с дымящейся кружкой. По комнате разнесся сильнейший лекарственный запах.
   - Да мы друг друга, - неохотно пояснил Далек.
   Хозяин не ответил, только кивнул.
   - Пей, - сунул он кружку Ирису, помогая тому сесть. - Медленно, потихоньку.
   Затем посмотрел на юношу.
   - Ты кто такой? Откуда ты взялся?
   - Вам как - сейчас или вообще?
   - Сейчас - это я вижу, не слепой.
   - Я с Форнтиола, - сказал Далек и назвался.
   - Ого, соотечественник Харфека! - обрадовался чернобородый. В ухе у него, Далек наконец обратил внимание, действительно висела круглая тяжелая серьга. - Я Тенеир Валадахт.
   - Да, я знаю, - кивнул Далек.
   - Ну, что, коли ты Ирису друг, значит - и мне друг, - Тенеир протянул юноше руку.
   - Да, благодаря, - не своим голосом и словно не за себя ответил тот и пожал руку.
   Далеку стало отчетливо ясно, что теперь он будет другим. Теперь все будет другое, и говорить нужно иначе.
   Тенеир улыбнулся.
   - И хорошо. Ирис, ты как?
   - Ничего.
   - "Ничего" тебе будет, когда ты выпьешь ведро. Уж я позабочусь. А сейчас говори как есть - тебе паршиво.
   - Нет, - покачал головой эльф. - Нет. "Паршиво" уже прошло.
   - Много ты болтаешь, господин эльф. Помолчи-ка. Нечего рассиживаться, вас уже с фонарями ищут. Лежи, куда прыгаешь! - прикрикнул энортиолец на приподнявшегося эльфа и отобрал у него кружку.
   - Нет, - упрямо помотал головой Ирис, - я лежать не собираюсь, - и стал спускаться с кровати.
   - Да это не эльф, это осел, - проворчал хозяин, подхватывая друга слева.
   Далек поддержал эльфа справа. В таком порядке и направились по коридору, не заходя ни в одну комнату. Коридор уперся в дверь, хозяин сдвинул засов, и на Далека пахнуло прохладой и влажной затхлостью погреба. Тенеир прошел вперед, в темноте появилось светлой пятно лампы.
   Погреб был невелик, весь заставлен мешками, бочками и ящиками, а в дальнем углу обнаружилась еще одна дверь. На сей раз загремели ключи, дверь распахнулась и явила огромное помещение, в полумраке казавшееся еще больше. Здесь от влажности и затхлости не осталось и следа. Тщательно заперев дверь, Тенеир помог Далеку довести Ириса до ряда чудовищных бочек, лежащих на боку и даже в таком положении превышающих человеческий рост. Чернобородый хозяин поставил лампу на пол и резко вдруг повернул кран на третьей с крою бочке. Что-то хрупнуло, Тенеир с силой дернул на себя, еще раз и круглая крышка отошла, закачалась как дверца. Валадахт вытащил из просвета между бочками лестницу и сунул ее в темноту. Далек уже и не слишком удивлялся.
   Бочка была лишь видимостью, под ее дощатыми боками в каменном полу зияла черная яма, ведущая в уютную небольшую комнатку, совсем не похожую на подземелье.
   В мягком свете ламп по стенам Далек осмотрелся с восхищением. Стол, две лавки, две широкие кровати, есть даже кресло в углу, в стене пытаются спрятаться еще три дверцы - до чего все продумано.
   - Нравится? - ухмыльнулся хозяин, позволяя Ирису упасть в кресло.
   - Очень, - искренне ответил Далек. - Здорово придумано.
   - Ну хоть кто-то оценил мой труд, - притворно вздохнул Тенеир и открыл одну из скромных дверок.
   Далек заворожено смотрел, как на столе появляются кувшин, кружки, колбаса, пирог в полотенце и еще какая-то снедь.
   - А как Вы умудрились сюда стол протащить?
   - Тогда бочки еще не было, - на ходу пояснил хозяин. - Подождите-ка, я сейчас. И не спи, Ирис, погоди еще.
   - Я не сплю.
   - Вот и не спи. Вы бы умылись пока - ведь как бесы черные. Все - там.
   Хозяин поднялся наверх, Далек сунулся в указанную дверь и обнаружил целый ворох самой разнообразной одежды. За средней дверью пряталась уборная - до ужаса чистая и вода для умывания.
   Пока приводили себя в пристойный вид - а Ирису это было сделать нелегко, пока одевались - вернулся Тенеир. С кувшином, издававшим тот самый лекарственный запах и пучком трав.
   - Вот, теперь хоть на людей похожи, - оглядел Валадахт гостей.
   - Ну, спасибо, - ответил Ирис, принимая новую кружку с отваром.
   - Потихоньку пей, а то вовсе худо станет, - остерег энортиолец эльфа, глядя на быстро пустеющую кружку. Траву он для чего-то повесил Ирису на шею. Далек все ждал, когда хозяин потребует более вразумительных объяснений, но тот, видимо, был нелюбопытен. С заботливостью матери, но ухмылкой с бороде, он заставил эльфа лечь в постель и даже сам накрыл одеялом.
   - Вот так и лежи. И не прыгай.
   - Ты меня еще привяжи.
   - Надо будет, я тебя, господин эльф, прикую - лишь бы не сбежал.
   Эльф хихикнул.
   - Что с тобой, Тенеир, материнские чувства обуяли?
   - Жить захотелось, - отрезал тот. - Мне на тебя плевать, ты тысячу лет прожил, а ума не нажил - значит и не будет его у тебя никогда. Только ведь Харфек душу из меня вытрясет, если ты тут помрешь.
   Лицо эльфа стало серьезным.
   - Он здесь? Мы же договаривались...
   - Не знаю, о чем вы договаривались, но здесь. Вчера объявился. Что-то у него не склеилось, а что - сам разбирай.
   Далек вцепился в край лавки, на которой сидел. Этого не хватало! Ведь, наверное, уже весь город переполошился.
   - Тенеир, его ищут.
   - Сам понимаю, у вас все одно, даже неприятности. Да скажу, скажу я ему, не прыгай. Он же не дурак, он в надежном месте, по улицам не бегает, в кабаках не гуляет. Что ему сделается...
   - Тенеир, - приподнялся на локте эльф.
   - Знаю-знаю, - махнул тот рукой уже у лестницы. - Коли опоздаю - ты из меня душу вынешь. Потому и предупрежу. Не извольте беспокоиться.
   Хозяин поднялся, убрал за собой лестницу и Далек услышал стук заколачиваемой крышки. Он вздохнул, с каким-то странным чувством глядя на миг назад привлекательную еду. Эх, еще и Харфек...
   - Не волнуйся, - услышал он шепот. - Харфек не дурак, Тенеир прав. И он его предупредит, он уже не раз так поступал.
   Далек промолчал, не знал, что возразить, ему пришло на ум слишком многое разом. Эльф понял.
   - Этот подвал имеет выход не только на улицу, - многозначительно улыбнулся он на встрепенувшегося юношу. - Чтобы попасть сюда, не обязательно ходить по городу и стучать Тенеиру в дверь. Нам так было необходимо, а Харфек может и иначе прийти.
   Юноша кивнул.
   - Тенеир надежный человек. Мы знакомы лет пятнадцать, и он ни разу не подвел. Поверь мне, это, - эльф обвел взглядом комнату, - самое лучшее укрытие в Телегуине. Да и не только в нем.
   Далек вновь кивнул. От сердца отлегло, хоть не окончательно. Хорошо будет, если Харфек найдется; Далеку захотелось увидеть усатого воина немедленно. "Ну а втроем вас арестуют?" - влез какой-то голосочек. "А пусть! Пусть попробуют! - ответил Далек и сам себе улыбнулся. - Ни беса не выйдет. Это же армию сюда придется согнать".
   Он хотел сказать что-то Ирису - в том духе, что не сомневается в удаче, но не произнес ни слова. Эльф спал и через мгновение Далек понял - это самое умное, что только можно сейчас сделать.
   Проснувшись, Далек еще сколько-то лежал, наслаждаясь тишиной вокруг, хотя это было не в его привычке. Наконец, решив, что лениться станет как-нибудь потом, юноша сел на кровати. Ирис все спал, и лицо его можно было уже отличить от белой наволочки.
   Еда со стола, конечно, никуда не пропала, Далек решил не дожидаться эльфа. Пока он впервые за несколько дней ел и пил с аппетитом (в кувшине оказалось слабенькое вино), вспомнились слова Ириса. О том, что из комнаты есть и другой выход. Мысль показалась соблазнительной и Далек, отставив кружку и вмиг проглотив нежеваным кусок пирога, отправился на поиски. Он осмотрел пол, ничего не обнаружил и сейчас же в голову пришло - "комната и без того под землей, стоит ли еще зарываться?". Обыскав нужник, юноша нашел палку сомнительного назначения и принялся ею методично простукивать все стены, начав все с того же нужника. При этом он старался не разбудить Ириса.
   Нигде не обнаруживалось и намека на пустоту. Последним делом Далек простучал кладовую, ему думалось, что среди сухарей и пирогов тайного хода точно не будет. На то, видимо, и рассчитывали. За средней секцией полок стена забухала под палкой. Далек потянул по наитию полки на себя и они поддались. Вся середина вместе с пирогами и сухарями отъехала, обнажая голую шершавую стену. Никакой двери. Обшарив стену, юноша не нашел ничего, вернулся в комнату и принес лампу. Даже свет помог не сразу - тонкую темную полосу в камне было очень нелегко заметить. И ни замочной скважины, ни ручки - ничего. Или она изнутри не открывается? Вряд ли, глупости какие-то.
   Припомнив все сказки о потайных дверях и ходах, Далек стал дергать и нажимать на все вокруг. Безрезультатно. Нет, не может того быть, чтобы дверь открывалась только снаружи. Если бежать приспичит - куда деваться?
   Далек незаметно для себя взял с полки пирожок и жуя, уселся на пол. Не сходится что-то. Или он что-то пропустил? Шуршание за стеной заставило вскочить. Раньше, сидя в кладовой, разве стал бы он так прыгать - ну, мышь... Здесь же, в вершке от потайного хода - какие мыши!
   Юноша приложил ухо к стене - да, кто-то скребется. Это кто же? Хозяин, Харфек или те, кого совсем не надо? Вне себя от волнения, Далек юркнул в комнату и вернулся уже с ножом. В стену постучали - три раза: два быстро и один через паузу. Ага, это что же! Далек взял палку и повторил стук. Для чего он это сделал - сам ни за что бы в жизни не сказал. За стеной немедленно стихло. Далек замер в ожидании, рука с ножом сама собой поднялась, а ноги шагнули в сторону - так, чтобы между ним и тайным ходом оказались полки.
   Недоуменное молчание прервалось, стук повторился - быстро, дважды, тот, что прежде. Дверь скрипнула тихонько и начала отъезжать назад сама по себе. Далек, до боли сжав нож, высунулся из-за полок посмотреть кто это, и клинок рванулся ему навстречу. Разум ничего не понял, а тело отпрыгнуло назад, уклоняясь от смертельной стали, которую юноша и рассмотреть не успел. Руки сами собой толкнули полку, стойка повернулась, ожила и приняла встречный удар. Сталь вошла в дерево как в масло, но застряла.
   - Твою мать!
   Обрушились сухари и пироги, обрушились и сами полки на Далека, но он уже узнал голос.
   - Харфек! Это я! - заорал он сквозь грохот полок. - Это я, Далек!
   Через миг воин уже помогал юноше выбраться из-под дерева и крошек.
   - Ты, герой, никак совсем одурел, - вспомнил прежнее обращение Харфек. - Так и убить недолго. Тебя, - добавил он через паузу и сейчас же спросил: - Это ты стучал?
   - Я, - кивнул Далек, отряхиваясь.
   - Я чуть с ума не спятил, думал - все, уже ждут.
   - Я тоже принял тебя за...
   - Чего же тогда стучал?
   Меч лязгнул о ножны.
   - Думал, что это условный знак.
   - У Ириса с тюремщиками, что ли? - хмыкнул Харфек. - Да понял я, понял, - махнул он рукой. - Это не знак, это код, чтобы дверь открыть.
   - А-а, то-то я не мог...
   - Я ее и сам еле открыл, - Харфек хладнокровно переступил через остатки еды и полок, взял лампу и шагнул в комнату. - Факел, мать его, погас, я скребусь как мышь, не вижу ни пса, а тут еще ты стучишь...
   - Почему же ты назад не вернулся?
   - Хотел было, - Харфек повесил лампу на место и принялся снимать ножны. - Да, думаю, если тут ждут, на том конце мне и подавно делать нечего. А меч при мне.
   Ножны стукнули, падая на лавку. Ирис открыл глаза и приподнялся.
   - Что вы все грохочете?
   - А! - Харфек обернулся. - Здорово, дружище! - воин с маху сел на кровать к эльфу и хлопком по плечу уложил друга обратно. - Ты как? Тен что-то совсем паскудное врал.
   Харфек придирчиво осматривал друга, эльф усмехнулся.
   - Ну и физиономия у тебя... Погоди, Тен что-то про сердце врал, про кровь, - Харфек стал вдруг совершенно серьезным. - Хартию нарушили?
   Ирис фыркнул.
   - Я разве похож на покойника? Никто ничего не нарушал. Да встань же, дай мне выбраться.
   Воин поднялся и прищурился, глядя на движения Ириса.
   - Так что там насчет крови? Или ты миской порезался?
   - Кровь не моя...
   - А сердце, - перебил эльфа человек, - тоже не твое?
   - Мое, - кивнул тот, наконец садясь на кровати прямо. - И не смотри так на меня. Умирать я не собираюсь. Это всего-навсего неудачная попытка обойти Хартию.
   - Ага. Вот как... А что у тебя в таком разе с физиономией? Где это тебя не твоей кровью облили?
   Эльф не ответил на вопрос.
   - Сядь, - посоветовал он другу, - не застилай свет.
   - Сесть я всегда успею, - буркнул Харфек. Воин хотел было упасть на лавку рядом с ножнами, но глянув на попытку Ириса двигаться как все здоровые люди и нелюди, вновь поднялся.
   - Да что вы все! - вспыхнул эльф, когда друг не позволил ему самому отодвинуть кресло. - Как с больным...
   - А ты и впрямь больной, - Харфек толчком усадил Ириса в кресло, - если думаешь, будто я не понимаю.
   Харфек внезапно заговорил по-эльфийски, так быстро, что Далек не мог даже слова друг от друга отделить и только восхитился. Ирис усмехнулся одними губами и коротко ответил. Харфека это не слишком успокоило.
   - Ладно, разберемся, - вернулся воин к всеобщему. - Далек, слушай, глянь, там хоть что-нибудь уцелело? Я как год не евши.
   И вопреки своим словам, Харфек вновь встал и первым отправился в кладовую. Скоро стол начал напоминать фигуру для игры в городки. Посуда и снедь громоздились друг на друге горой и покачивались. В продолжении ужина Ирис рассказывал, а Харфек слушал, не веря ни единому слову. Далек же молчал и боялся шелохнуться.
   - Ты мне уши медом не заливай, - сквозь колбасу сказал наконец Харфек. - Я-то не больной. Что ты все врешь?
   - С чего ты взял? - и глазом не моргнул Ирис. Харфек, не отрываясь от колбасы, внимательно посмотрел на друга.
   - Тебя по голове не били? Что ты выделываешься, что ты пикси из себя корчишь? Делать мне нечего - только загадки отгадывать. Если все так плохо... Да какого лешего ты молчишь! - заорал он вдруг.
   - Это из-за меня, - не своим голосом сказал Далек. Молчать стало невмоготу. Харфек резко обернулся.
   - Что - из-за тебя?
   - Все. Я печатку узнал, я и про тебя рассказал.
   - Какую печатку?
   - Мою, - спокойно пояснил Ирис.
   - Ну и что, - пожал плечами Харфек. - При чем...
   Эльф быстро сказал что-то на родном языке. Лицо Харфека окаменело, упало молчание. Далек понял, что запутался. Сейчас, в спокойном состоянии становилось ясно - вина его не так велика, как думалось. Да, он узнал кольцо, ну а для чего Ирис его носил, если это примета почище отрубленного уха? И еще - эльф, что с кольцом, что без, он эльф и есть, и Хартия одна. Только вот из слов Ириса выходило, что для него писана какая-то особая Хартия, где указано, что буде найдут у такого-то печатку с такими-то буквами - и сейчас же на дыбу его. Бред же, однако Ирис сам проговорился... Далек не мог навредить, однако навредил...
   Харфек посмотрел наконец на юношу - у того засвербило внутри, но взгляд он выдержал.
   - Что у тебя такой вид? Ждешь, когда бить начну?
   Далек не ответил.
   - Ну или в глаза плюну?
   Далек и на сей раз смолчал, хотя знал - ни первого, ни, тем более, второго не позволит никому и никогда.
   - Да только, по-моему, ни того, ни другого ты не заслуживаешь. И, по-моему, я тоже не заслуживаю, чтобы меня сволочью считали.
   Далек открыл рот, но ответить не успел.
   - А как иначе сказать, если у тебя на лбу написано, - ждешь, когда я тебя материть начну.
   Юноша усмехнулся.
   - Я не жду, я только... На всякий случай опасаюсь.
   - Говорит - "друг", а за спиной кнут, - ответил поговоркой воин.
   - Наоборот.
   - Да понял я, не дурак. Ну, герой, - Харфек хлопнул Далека по спине, едва не уложив носом в миску, - спасибо тебе.
   - А теперь ты говоришь зря. За что благодарить - за то, что из дурости хорошее вышло?
   - Ты не понял, - Харфек ответил серьезно, - не за дурь спасибо, а за то, что друга моего спас. Тенеир ведь не смолчал, так что я знаю.
   Ирис возвел глаза к потолку, Далек поморщился.
   - Ирис меня тоже спас, про это Тенеир не говорил? Да если бы и не спас - что же, мне надо было одному идти, а Ириса в овраге...
   - Ладно-ладно, не оправдывайся, герой. Сделал хорошее дело - умей признать. Видишь, как все вернулось, я же тебе говорил...
   - Да, кстати, - перебил Ирис Харфека, - о вашем знакомстве. Я кое-чего не допойму. Вы познакомились в Форне?
   - Слушай, в ту дрянь тебе, я посмотрю, настойку макового корня добавляли. Что ты все ерунду какую-то несешь? Я же тебе говорил про него.
   - Говорил, - кивнул Ирис. - И в частности, ты сказал, что отправил Далека в Касит в конце декабря. В дальнейшем Далек немедленно собирался в Телегуин - так?
   Далек молчал, хотя понял, что именно смущает эльфа. Харфек не понимал.
   - Так. В чем дело-то?
   - В том, что или я сошел с ума, или Далек появился в Телегуине недели две назад.
   - Не понял, - Харфек изумленно оглядел и Далека, и Ириса, силясь сообразить, кто из троих спятил. - Это что, правда?
   Юноша кивнул.
   - Ты ползком полз, что ли?
   - Даже если ползти, - вмешался в усмешкой эльф, - все равно путь от Касита до Телегуина полгода не займет. Может быть, ты сюда через Энортиол полз?
   - Хуже, - ответил Далек. - Я не через Энортиол, а через Чародол...
   - Где ты шел? - воскликнул Ирис, вскакивая, но слова эльфа потонули в реве Харфека.
   - Что-о-о?!
   Далек содрогнулся.
   - Тебе жить надоело? Или ты человеческого языка не понимаешь! Я же на всеобщем сказал - "не хо-ди". Какого же лешего ты поперся?
   Юноша, ошеломленный реакцией воина, счел за благо пикси не упоминать.
   - Харфек, сейчас уже поздно нотации читать.
   - И ты замолчи! - гаркнул Харфек на эльфа, который все стоял, опираясь на столешницу. - Ты-то знаешь, а этот дуралей - нет.
   Ирис улыбнулся и подмигнул Далеку.
   - Насколько я понял, Далек как раз все знал. Просто он не учел масштаба опасности.
   - А надо было!
   - Не ори, не поможет. Далек, не молчи, что ты там видел?
   - Ты сдурел! Какая, к бесу, разница?
   Ирис хихикнул.
   - Сядь. Сядь и замолчи. Можешь потом его выпороть - если удастся, конечно, но потом, слышишь. Я впервые вижу того, кто живым и невредимым вернулся из Чародола. Что ты там видел, Далек, ну, что?
   Эльфа даже трясло от нетерпения и юноша стал рассказывать. Харфек сопел, зато Ирис подался вперед и ловил каждое слово. Еще бы, ведь и его родичи тоже... Но при словах о королевском дворце глаза его стали круглыми.
   - Ты, - прошептал Ирис с ужасом, - ты... зашел внутрь? В сам дворец?
   - Да.
   - Зачем?
   Харфек хмыкнул так, будто говорил - "а потому что придурок".
   Далек объяснил - зачем, упустив то, что воспользовался советом Дани.
   Ирис помотал головой и устало опустился в кресло. Он больше не улыбался, и до юноши начало постепенно доходить, какую ошибку он совершил.
   - Да, Харфек, он и в самом деле сумасшедший. Здесь ни лекарства, ни магия не помогут. Далек, - серьезно обратился к юноше эльф, - в Чародоле есть множество опасностей, но ты почему-то выбрал самое страшное место.
   - Где же мне было спрятаться?
   - А кто тебя вообще просил туда соваться, - проворчал Харфек.
   - Где угодно, - ответил Ирис, - только не там, куда ты отправился. Я знаю лишь два места, откуда не возвращаются: с того света и из королевского дворца в Чародоле.
   - Но я вернулся!
   - М-да, и с того света иной раз приходят, раз в тысячу лет, да и то отчего-то в виде призраков. Вышел бы ты тысячу лет назад или двести лет спустя - и по частям.
   - Но почему так? - воскликнул Далек, опять запутавшись. - Там же эльфы жили, хорошие...
   - Ты откуда знаешь?
   - Видел.
   - Что? - прошептал Ирис так, что люди испуганно переглянулись - как бы не хватил эльфа удар.
   Далек же миг спустя торжествующе улыбнулся - эльфу вновь стало не до нотаций.
   - Я видел, - повторил он.
   - Ты был в комнате с окном?
   - Да.
   - Так что же ты молчишь? Ну говори, говори же! Что ты видел?!
   Далек подробно рассказал. Теперь внимательно слушали и эльф, и человек. Ирис почему-то бледнел на глазах и смотрел большей частью себе в колени, но не пропускал ни слова. Наконец юноша сказал как исчезла девочка с цветком в волосах.
   - Может, это морок был? Поблазнилось?
   - Нет, - покачал головой эльф. - Теперь я знаю... Теперь я знаю наверняка. Ты не первый, Далек, кто вернулся с того света, - Ирис наконец поднял глаза.
   -А? - только и смог сказать юноша.
   - Я видел эту девочку, много лет спустя, и видел не однажды. Маленькая девочка выросла и превратилась в одну из самых прекрасных женщин из всех, что я встречал. Ходят слухи, что она не уступает красотой своей матери.
   - Как же она выбралась?
   - Не знаю. И она не помнит - была слишком мала и слишком много лет минуло. Может быть, ты подскажешь?
   - Мне помог король-призрак, но я не о том. Как она из картины-то вышла?
   - Какой призрак? - встрепенулся Харфек.
   - Там только один и есть. Да, Далек, тебя хоть сейчас в анналы заноси. Знаешь, если ты выучишь все сорок четыре языка, обучишься всем наукам и искусствам, изобретешь эликсир бессмертия и выведешь способ получать золото из грязи - тебе и тогда будет трудно угнаться за тем, что ты совершил по глупости. По-моему, гораздо больше насчитается тех, кто беседовал с Богом, чем тех, кто встречался с королем Чародола.
   - Почему?
   - Говорят, он появляется лишь на одну ночь в году - и только если она приходится на полнолуние. Сам понимаешь, нечасто бывает, а уж угадать посетить дворец так, чтобы все сошлось...
   - Но я его видел!
   - Тебя, по-моему, только это и спасло. Может быть, он и дочери своей помог сбежать. Впрочем, что это я за тебя говорю.
   Далек окончил рассказ и еще какое-то время все молчали.
   - Ирис, - не выдержал наконец юноша, - скажи что-нибудь.
   - При чем здесь я, я в Чародоле не был.
   - Но ты же эльф.
   - М-да, эльф... Я же не Дальний, и лет мне не столько.
   - Да говори уже, не тяни кота за хвост, - хмуро, всеми силами скрывая нетерпение, бросил Харфек.
   - Я немного знаю, - пожал плечами Ирис. - Что и отчего произошло - не ведаю. Я только слышал, что в Чародоле, когда он еще назывался Лиго-Талом, Домом Песен, жили Дальние. Почти половина из всех, а тот самый призрак - их король, Лир-Идал, Золотой Луч на всеобщем. Настоящего имени я не знаю. Супруга его была из перламутровых, и город был смешанным - из двух народов. Дальние, насколько я знаю, вообще схожи с перламутровыми нравом, а здесь правители общие, и дом один - в общем, государство было на диво дружное. Ты упоминал огни - понял, что это такое?
   Далек перевел дыхание:
   - Они? Эльфы?
   - Да. В лунные ночи они возвращаются - слышны голоса, песни, музыка, а вот огни, кажется, бывают опять-таки раз в году или того реже.
   Далек вздохнул.
   - Значит, ты, - он споткнулся, едва не сказав "тоже", - не знаешь, отчего все приключилось?
   - Нет. И не встречал тех, кто знает. Я не знаю, кто и как им может помочь. К несчастью. Дальние вообще мне нравятся, это очень достойный народ, и мы им многим обязаны, а с этими стряслась беда и не по нашей ли вине. Теперь спрашивать не у кого.
   Далек сделал вид, что всю жизнь только и слышал, что о каких-то дальних эльфах. Спрашивать отчего-то не хотелось.
   Разговор сам собою закончился. Скоро пришел Тенеир, одетый в очень красивый черно-красный костюм - и пока гости объясняли причину разгрома в доме, пока сей разгром устраняли - и время прошло.
   А потом это же самое время поползло улиткой. Далек думал, что спятит от безделья - целую неделю жить, никуда не выходя из единственной комнаты. Ирис тоже начал хмуриться, на четвертый день он и огрызаться стал - ведь из-за него задержка и вышла. Далек понимал, что на месте эльфа и он бы взбесился - и куда заметней. Один Харфек был весел, беззаботен и, глядя на постные физиономии друзей, только хохотал и советовал в другой раз из тюрьмы не бегать. На замечания эльфа он советовал тому поберечь сердце, что злило Ириса пуще прежнего.
   Наконец, неделю спустя Тенеир пришел позже обыкновенного. И принес два клинка - слегка изогнутых, с небольшой гардой, в простых темных ножнах. Ирис вмиг ожил, глаза его блеснули. Оба клинка запели, рассекая воздух - Ирис взмахнул раз, другой, закрутил мельницу - Далек глаз не мог отвести.
   - Неплохо, - сказал эльф через минуту. - Отлично. А луков там не было?
   - Ты что, предпочтения изменил? Там еще много чего осталось.
   - Я о Далеке, мои предпочтения неизменны. Мне думается, что лук был бы для него лучше меча.
   - Кто же на него выбирать станет, Вига его не видел, а я не мастер.
   - Это правда, - кивнул Ирис, рассматривая клинки, поворачивая их то так, то эдак.
   - У меня есть нож, - сказал Далек с сожалением, - а мечами я все равно не умею...
   - А ножом - умеешь? - фыркнул эльф.
   - Нет. Но надо будет - научусь.
   - Такому лучше не учиться. Тенеир, у тебя не хорошего ножа или кинжала?
   - Зачем мне второй?
   - Затем, что первый с собой брать не стоит. Мало ли что на этом ноже, а оружие со скверной историей - не шуточки, - пояснил Ирис.
   - Что за нож? - бодро спросил Харфек.
   - Да ублюдка одного, - передернул плечами эльф. - Некоего Гартаха Гаттала... Я вижу, вы о нем знаете! - воскликнул он, глядя на лица Тенеира и Харфека.
   - Кто его не знает, - прошипел хозяин, вклеив непонятное слово. - Разве что ты, Ирис.
   - Так, - кивнул эльф и, обращаясь к Далеку, добавил. - Похоже, у нас был знаменитый сосед, а мы и не знали.
   - Сосед? - опешил Харфек. - Это ты имеешь в виду в одной камере?
   - Ну не в соседней же. Мои отношения с заключенными так далеко не распространялись.
   Тенеир поморщился, будто узнал, что эльф сидел в одной камере с прокаженным, а Харфек сказал:
   - Ну ты, Ирис, и даешь. Об этом подонке все знают. Помнишь, Денерскую историю?
   Ирис фыркнул.
   - Я таким не интересуюсь. А то, что он подонок и извращенец - для этого и историй никаких не требуется. Достаточно посмотреть на его, с позволения сказать, лицо. Что ж, Далек, нож и в самом деле оставлять нельзя. Слишком много крови может на нем оказаться.
   Юноша и сам все понял. Уродливый нож и без того ему не нравился, а теперь и взять противно.
   - Что за Денерская история? - спросил он, у все на глазах спуская нож в нужник.
   - Да, паскудство одно, - неохотно ответил Харфек. - Семью вырезал - шесть человек, а взять - ничего не взял. Там, к слову, и брать-то было нечего. Да еще такое рассказывают, что лучше не повторять.
   Далек почувствовал тошноту. Очень даже понятно, о чем лучше молчать и на что такое именно Гартах способен. Был.
   - А сейчас он где? - спросил Тенеир. - Вы как сбежали?
   - Сбежали мы ногами, - ответил Ирис, - а Гартах сейчас примерно там же, где его нож. Я, по крайней мере, на это очень надеюсь.
   - Убил? - обрадовался хозяин.
   - Точно не скажу. Вполне возможно, я старался, да и тюремщикам он больше не нужен. Так что они могли и продолжить мое начинание.
   - За такое дело ничего не жаль, - решился Тенеир. - Есть у меня кое-что, - и исчез из комнаты.
   Очень скоро вернулся и принес тонкий узкий кинжал в серых ножнах на сероватом же поясе.
   - Держи, - протянул он оружие Далеку. - Пригодится. С этими свяжешься - пригодится. Хороший клинок.
   - Спасибо, - заворожено прошептал юноша, вытягивая синеватый клинок замирая от восхищения.
   Рядом тихо охнул Ирис.
   Клинок был прост, ничем не украшен, и гарда не отличалась чрезмерной изысканностью, но весь он так и светился спокойной силой и благородством. Легкий, удобный, теплый, очень, очень надежный - такой, что просто так, в обыкновенной драке не достанешь. Стыдно станет. А вот против врага, против какого-нибудь подонка, вроде Гартаха или даже нескольких - ничего лучше и не надо.
   - Ну, Тенеир, - прошептал Харфек, - уважаю...
   - Мне-то он ни к чему, - с сожалением сказал хозяин. - Лежит. И, кажется мне, не по нраву ему это. Мне еще прежний владелец говорил, что этот клинок дело любит, но только правое и не пустячное. Ты, парень, запомни, а то он, вроде как и против владельца обернуться может.
   - Может, - подтвердил Ирис. - Глориндольская работа. Тамошние клинки что угодно могут. Береги его.
   - Да что вы все! - обиделся Далек. - Я маленький, что ли. Сам не вижу. Это же... он же все понимает... он же не простой...
   - Твоя правда, - наклонил голову Тенеир. - Вот и владей, если так быстро сообразил. Я-то только через несколько лет догадался.
   - Спасибо Вам, - Далек наконец сообразил поклониться.
   - Да перестань... Это он выбрал, я-то, видно, не тем делом занят.
   И точно, Тенеир Валадахт был торговцем, держал винную лавку.
   К вечеру восьмого июня все было готово. И провизия собрана, и вещи, и оружие. Ирису вместе с клинками Тенеир принес очень интересную перевязь - на спину. Далек о подобном и не слышал, а эльфу так было сподручнее. Денег Тенеир не взял, да ему и никто не предлагал, так что Далек не мог понять, как они рассчитаются с гостеприимным энортиольцем.
   За полночь гости простились с владельцем потайной комнаты, Ирис первым вошел в кладовую и выстучал в трех местах двери тот же ритм, что Харфек неделю назад, но наоборот. Сначала один удар, затем два быстрых. Дверь отъехала назад и в сторону на каком-то железном стержне и замерла. Трое друзей вошли по очереди в темноту хода и дверь сама встала на место.
   Зажглись заготовленные факелы и осветился неширокий коридор с неровными стенами и горбатым полом.
   Шли в молчании. Факелы потрескивали в сырости подземелья, коптили и глухо отзывался эхом каждый шаг. Далеку отчего-то пришло в голову, что всегда вот так происходит - идешь куда-то, думаешь, там мед и молоко, а там на проверку оказывается деготь с ослиной мочой. Отцовский город. Ничего себе, хороший городок, и жители добрые. Однако, получается и наоборот: знать не знаешь, ведать не ведаешь, само складывается; тот, кого ты считал недругом и кому не доверял, превращается в честного и порядочного... пусть не человека, но товарища. Разве мог загадывать Далек, что будет у него, еще в ноябре от отчима шарахавшегося, свой клинок, да еще и едва ли не волшебный, и будут у него друзья, и лягут перед ним дороги и города, острова и государства... И во сне бы не приснилось. Эх, Тикки - Тикки, дурак ты набитый, что остался в этих дурацких Вершках. Обиды не было, осталось только сожаление и что-то сродни жалости к бывшему другу. Бывшему. Потому что теперь есть другие. Лучше.
   Миновали два ответвления (вот интересно, кто же этот ход копал) и юноша наконец спросил:
   - А вот этот Тенеир, почему он нам помогает?
   - Потому что человек, - ответил Харфек.
   - Есть резон, - правильно понял вопрос эльф. - Мы теперь сюда нескоро вернемся, у нас есть сбережения, и немалые - деньги в полном распоряжении Тенеира, он это знает. Ну и Харфек прав, потому что человек, поэтому в первую очередь. Будь иначе, он бы нас и сдал.
   Далек кивнул, не получив того ответа, на который рассчитывал. Ну и что, он тоже не все говорит. Вопросов у него много, но и дорога впереди немалая. Коридор заканчивался круглой стеной, казавшейся совершенно монолитной. Ирис ощупал ее и быстро стукнул в пяти разных местах по разу. Стена дрогнула и ушла вверх. Открылось серое отверстие в предрассветную мглу и край какого-то куста.
   Эльф быстро нырнул наружу, за ним и люди.
   Камень опустился, едва не прищемив Далеку пятку. Они были за городской стеной, среди чахлых кустов и сора. За спиной спал Телегуин, а впереди почти вплотную к городу подступал лес - весь еще мокрый от росы и тумана с Телега, но звенящий уже сотнями птичьих голосов.
  
  
  
   Глава 8. Мысли и пикси.
   Поначалу лес был редким, исхоженным, местами вырубленным - сказывалось соседство с большим городом. Однако, чем дальше шли друзья, тем реже попадались тропки и тропинки, тем гуще смыкались кроны, тем старше и громаднее вырастали деревья. Шаг задавал Ирис, он один знал, на что способно его поутихшее за неделю сердце, да и находить путь по лесной чаще у эльфа получалось быстро и легко.
   А все же, отметил про себя Далек, до Даэргиля с Альтандиром Ирису далеко. Ведь те, помнится, шли так, словно и леса никакого вокруг не было.
   К полудню троица забралась на верховое, почти высохшее болото, полное белого мха и небольших кривых деревец. За обедом разговорились. Поначалу говорили Ирис и Харфек о своих делах, но беседа пошла такая занятная, что и Далек присоединился.
   - Я почти всех проверил, - сказал Ирис. - Из эльфов, те, кто близко - совершенно точно Телах никому не нужен. А тем, кто далеко - им зачем?
   - Вот уж я не знаю, - почесал подбородок Харфек, - я же не эльф. Ты насчет Низины не спрашивал?
   - Нет, - помотал головой Ирис. - Зачем? Слишком далеко - раз, а во-вторых, Шеанодар, может быть, и мразь, но не дурак.
   - Не дурак, но Хартия ему давно поперек глотки.
   - Мало ли что ему не поперек, - фыркнул Ирис. - Если по Хартии подозревать, то, к примеру, Эрдин лучше многих других подходит. Он такое во всеуслышание о людях говорил, сам знаешь, Шеанодару и во сне не приснится. Ты еще предложи Глориндол проверить, они там Хартии и не читали, наверное.
   - Значит, ты уверен, что все-таки люди? - недовольно спросил Харфек.
   - Не уверен, - покачал головой Ирис. - А все же эльфам совершенно нет резона убирать Телаха. А если и есть, то такой, о каком мы все равно не узнаем.
   Далек не выдержал.
   - Телах - это глава Телегуина? Так его убили?
   - Официально - нет, он пропал, - ответил Ирис. - Неофициально - да, убили, или упекли в тюрьму лет на двести. Что, в сущности, одно и то же.
   - Почему же ты думаешь, что эльфам незачем его убивать? Ведь кому в Телегуине и стало хорошо, так только им.
   - Вот мне, к примеру, - усмехнулся эльф.
   - А ты не зря сидел, я вижу, - весело сказал Далеку Харфек. - И ты считаешь, что эльфы виноваты?
   - Да весь город так думает.
   - Вот именно, - остановил юношу Ирис. - А много ли эльфов ты видел в Телегуине? Кроме меня.
   - Трех.
   - Великолепно. Ради трех случайно, по ошибке забредших эльфов градоначальники нагородили эту кучу: поправки, налоги, места эти треклятые. А эльфов меж тем больше не стало. Я тебе вот что скажу, если и дальше так привечать станут - их там вообще не останется. Еще парочка нововведений - и любой из нашего народа станет объезжать Телегуин за сто верст стороной.
   - Это еще почему?
   - Сам посуди, - ответил Харфек. - Будь ты эльфом, захотел бы жить а Телегуине?
   - Ну... не знаю. Выгодно, наверное, но и неприятно...
   - Опасно, скажи лучше, - поправил Ирис.
   - А эльфы риска не любят, - наставительно заметил Харфек. - Разве что Ирис.
   - Однако, жить в городе, где что ни час, то жди бунта - на такое даже я не способен. Притом, что у меня ни семьи, ни торговли, ни дома нет.
   - Кто же тогда убил Телаха?
   - Тот, кому эльфы в Телегуине не нужны, - ответил Ирис. - Телах был умным, горячим, но в меру, и не без гордости. Он никогда не забывал, что сам - человек и тем гордился. С такими всегда приятно вести дела и просто жить рядом.
   - А разве...
   - Не разве, - оборвал Далека эльф. - Мы еще не настолько выродились, чтобы предпочесть нормального человека завистникам и лицемерам. Хартию не одни только люди подписывали, но и мы тоже!
   Далек немного смутился от неожиданной атаки и впервые задумался, что подлизывание и лесть в глаза может быть омерзительна и для Старших.
   - Ты, Далек, забудь, что они эльфы, - вдруг посоветовал Харфек. - Вообще забудь, что эльфы существуют.
   Ирис дернулся возразить, воин не дал ему и рта открыть.
   - Молчи, я именно таки делал. Вот нет эльфов - есть люди и... люди. Другие люди, спятившие слегка, которые считают себя какими-то иными. А они на самом-то деле точно такие же.
   Ирис и не думал уже перебивать, только невесело усмехнулся на слова друга.
   - Вот когда ты так себе представишь, ты начнешь их понимать. И перестанешь бояться.
   Далек хотел сказать, что не боялся и не собирается, но Харфек продолжал:
   - В Хартии написана правда - они наши братья. Понимаешь, старшие братья, чересчур серьезные и умные. Они давным-давно забыли, что значит быть молодыми, им кажется, что мы сошли с ума. Они ведь тоже нас не понимают. И самое главное - им тоже есть чему завидовать.
   Далек кивнул. Знать бы еще, каким образом совету последовать. Ирис рассмеялся.
   - М-да, неплохой отзыв о моем родном народе. При том, что почти верный. Теперь ты, - сказал он юноше, - понимаешь? Когда люди не хотят исполнять предписанное Хартией - это предсказуемо и мы это понимаем, но когда они бегут впереди нее и готовы ноги нам лизать - вот это, знаешь ли, настораживает. Как бы не укусили.
   - Тебя за это и посадили? За то, что ты с Телахом разбирался?
   - Да, и за Телаха тоже.
   Повисла пауза. Далек не знал, как спросить о кольце и странном отношении Ириса с Дополнениями к Хартии. Эльф сам догадался.
   - О печатке думаешь?
   - Не только. Почему ты говорил о дознании третьей степени? К тебе же все равно нельзя...
   Ирис помолчал, видимо, обдумывая ответ. Наконец сказал:
   - Можно.
   Далек вытаращил глаза, усы Харфека встопорщились - воин явно и очевидно не желал слушать.
   - Можно, но именно ко мне. Кольцо я не снял по глупости - сначала оно мне было необходимо, затем забыл, не подумал, что в Телегуине его заприметили.
   - На нем твое имя?
   - Монограмма: полное имя и место рождения. У нас так принято. Проверить несложно, монограммы строго индивидуальны - что-то вроде фамильных гербов у человеческой знати.
   - То есть, они не могли нарушить Хартию только пока не знали, что ты - это ты?
   - Да, - кивнул Ирис с той же легкостью, что некогда в камере.
   - Но ты же...эльф.
   - Эльф, конечно, - усмехнулся на сомнения юноши Ирис, - но такой, для кого Хартия не писана. Большего сказать не могу.
   - Да кончайте уже! - рыкнул Харфек и поднялся. - Идти пора, засиделись.
   И сердито собравшись, воин против заведенного порядка ринулся первым. Ирис тихо хихикнул, подмигнул Далеку и легко последовал за другом. Далек шел последним и в голове его мутилось. Эльф, против которого можно без опаски нарушить Хартию, эльф - лучший друг человека. М-да, это почище призраков и оживающих картин. О призраках хотя бы сказки есть, а вот о Старших, не подпадающих под Хартию, Далек ни в одном сказании не слыхал.
   Ни о Телахе, ни об эльфах - ни о чем таком больше не говорили. К слову, и некогда стало. Лес пошел страшноватый, наполнился странными звуками - то уханьем, то стонами, и сильно потемнел. Ирис вновь пошел первым и часто останавливался, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Харфек не убирал ладони с рукояти меча - воин теперь замыкал цепочку. Далеку стало немного не по себе, он опасности не чувствовал, хоть и видел, места дикие, нехоженые. Пикси, наверное, здесь бы понравилось. Свой красивый кинжал юноша пока не трогал - не видел в том надобности и не понимал спутников.
   Чащоба начала редеть к вечеру. Пропали многовековые великаны с лишайниками на боках, пропал бурелом и невероятные овраги, идти стало легче. Харфек перевел дух.
   - Бабушку бесову... чтоб я еще раз... Ну и лес, ну и дичь. Самое им место...
   - Не накликай, - ответил Ирис, все так же настороженно озираясь. - Нам еще ночевать здесь, и еще дня два самое меньшее идти. Не поминай лихо, пока оно тихо.
   - Да, староват я уж, видно... чего-то нет у меня охоты с ними видеться.
   - Вы о ком? - не понял Далек.
   - О пикси, о ком же еще,- ответил Ирис. - Видишь ведь, какие дебри - самые их излюбленные места. Прежде их здесь не встречалось, но кто теперь скажет. Я бы их тоже видеть не хотел.
   Юноша и глазам прежде верил с трудом, а ушам совсем верить не было возможности. Два воина, вооруженных, ловких и смелых боятся попадаться на глаза пятивершковым крошкам.
   - А чем они так опасны? - задал Далек вопрос с самым невинным видом.
   Ирис фыркнул. Харфек хмуро пояснил:
   - Колдовать чересчур мастера. Против чар мечом особо не помашешь, а колдуны из нас как из веника топор. Ты пикси не видал, что ли, ни разу?
   Далек не успел ответить, то есть соврать поубедительней. Харфек вспомнил.
   - А, ну откуда... Я в твои годы о них и не слышал. Сволочи редкостные, паскуды, каких мало. Одно хорошо - лес редеет. Да и Ирис с нами, эльфов они хоть немного опасаются. Ирис только ехидно усмехнулся, мол, что им меня опасаться, но ничего не сказал.
   Тем временем становилось все темнее и решено было остановиться. Лес дышал тишиной, только переговаривались ночные редкие птицы да слегка шуршало в ветвях.
   Костер - во избежание уловок со стороны пикси, как ни странно это звучало - должен был гореть всю ночь, потому хвороста требовалось немало. Только начиналось лето, высохнуть ничего не успело, приходилось заходить все глубже и глубже от предполагаемого места ночлега.
   Над разложенным костерком забулькал котелок, а троица друзей разбрелась в поисках топлива по округе. Далек пошел в одну сторону с Ирисом. Скоро они зашли куда-то в кусты, откуда света огня не было видно, зато и веток сухих было собирай - не хочу.
   Внимание Далека привлекла вдруг нора - не нора, а что-то вроде огромной кротовины среди кустов. Земля была насыпана конусом примерно по колено, и наверху - отверстие. Никогда ничего подобного Далек не видел.
   - Ирис, - позвал он, - иди сюда. Посмотри.
   - Что там? - отозвался эльф из-за деревьев слева.
   - Посмотри, какой холм. Кто его сделал?
   Ирис выскользнул из-за стволов быстро и бесшумно. Едва увидев насыпанную конусом землю, эльф выронил хворост и взялся за оружие.
   Далек встревожился.
   - Что такое? Чей это ход?
   Эльф приложил палец к губам.
   - Молчи, - шепнул он еле слышно. - Молчи и двигайся бесшумно.
   Ирис скользнул прочь от кротовины, ничего не понимающий юноша, уже без хвороста - за ним.
   Как он ни оглядывался, ничего подозрительного не заметил. Ирис тоже шел не прямо, а выписывал какие-то зигзаги и поминутно замирал на месте. Наконец Далек пошел первым, а эльф попятам. Под ногой юноши неожиданно хрупнула ветка, Далек на миг замер и сейчас же услышал новый, неподходящий к лесу звук. Словно пар из-под крышки выбивается - такое же свистящее шипение, но громче. Далек оглянулся было на Ириса, эльф зажал ему рот ладонью. Далек оцепенел: за деревьями что-то скользило - большое, серое, не то кошка, не то змея. Шипение стало отчетливей.
   Ирис убрал руку, но не сделал ни шагу. Далек потянул из ножен свой новый клинок, эльф перехватил руку, толкнул оружие обратно. Так они и стояли, неведомый зверь отошел, стал невидимым, а они все не шевелились. Далека беспокоило только то, что Харфек не знает о всякой твари, разгуливающей по лесу. Предупредить не было возможности. Что за зверь им повстречался, юноша не помнил, но что-то смутно всплывало в памяти, какие-то давно забытые слова о тварях, которые лучше слышат, чем видят.
   Где-то захрустело, зашуршало, что-то мигнуло среди ветвей. Неужели Харфек решил выяснить, где они пропали? Далек повернулся на звуки и закоченел. Из-за валежника вылетело, вытекло, выметнулось самое жуткое существо на свете. Чешуйчатая серая неопрятная шкура мокро поблескивала, лапы Далек плохо рассмотрел, но, кажется, их было больше положенного. Голова скорее кошачья, но без усов, с жуткими белесыми глазами и почти совершенно круглой пастью. Зверь прислушался, втянул воздух и ринулся навстречу шорохам. Ирис вновь зажал рот юноше.
   - Тише, - шепнул он в ухо. - Ти-ше.
   Неведомый зверь двигался прыжками, словно большая кошка, абсолютно бесшумно, но в отличии от кошки, некрасиво и нелепо из-за длинного тела. И все-таки Далек чувствовал - лучше голодная взбесившаяся рысь, нежели подобная тварь. Где, где же он слыхал о таких?
   Впереди блеснул свет - это был Харфек с огромным пылающим факелом. Зверь заскрежетал, туловище его изогнулось дугой, но на огонь он не кинулся. Рванулся в сторону от искр и жара, Харфек ткнул факелом почти в круглую слизистую морду.
   Тогда Далек вспомнил. Срываясь с места одновременно с Ирисом, он уже знал - нужно добежать до огня, до Харфека, потому что единственное на свете, чего боится шерн - это огонь. Харфек побежал к ним, размахивая факелом, тесня шерна к кустам, отрезая ему путь к друзьям. Далек вытянул кинжал, рукоять легла в ладонь как влитая. Шерн вдруг сделал невиданно длинный прыжок в сторону, намного обогнал Харфека и бросился на них. Ирис оттолкнул Далека и отпрыгнул сам. Дальнейшее юноша помнил смутно. Неописуемо мерзкая пасть оказалась совсем близко, блеснула шкура в клочьях слизи. Далек ударил, но кинжал только жалобно зазвенел и соскользнул по чешуе, не причинив шерну и царапины. Пасть оскалилась, зубы были посажены в несколько рядов, треугольные, мелкие, острые. Откуда-то сверху прямиком на спину шерна упал Ирис. Сверкнули оба клинка, ударили куда-то под лапы, хлестнула черная кровь.
   Шерн встал на дыбы (а лап все-таки четыре), Далек вскочил на ноги, его тотчас же оттолкнул с дороги прочь Харфек. Желтый факел заставил шерна заскрежетать, но не отступить, а броситься на стоящего уже на траве Ириса. Эльф ушел раз, другой, шерн не отставал, не показывал брюхо и не падал, хоть кровь и текла, заливая траву. Харфек с Далеком кинулись на помощь, воин ткнул факелом прямо в морду зверя, шерн рассвирепел, забыл страх, а, может быть, именно от страха и боли - но вцепился всеми зубами в горящее дерево, резко мотнул головой, вырвал факел из рук человека и вдруг завертелся на месте волчком. Ириса сшибло с ног, Харфек отпрыгнул сам, а Далек поскользнулся на черной от крови траве. Пасть оказалась перед лицом, юноша не почувствовал никакого страха, а вогнал свой кинжал прямо в нёбо, под верхние ряды зубной мелочи. Руку едва не вырвало из сустава, шерн дернулся вверх - и сейчас же глубоко в глотку ему вонзился прямой длинный меч, и там повернулся ребром. Кровь хлынула из пасти, Далек с трудом вырвал оружие и отскочил. Левый рукав стал мокрым и черным, кинжал же блестел как ни в чем не бывало.
   Трое друзей сгрудились вокруг серого чешуйчатого тела. Ирис вновь сильно побледнел и казался смущенным.
   - Это шерн, - прошептал Далек, пряча кинжал.
   - Он самый, - кивнул Харфек. - Не слышал я, чтобы они тут раньше были. Отвратные твари, все им нипочем.
   - А та нора, Ирис?..
   Эльф не ответил.
   - Вроде кротовины? - спросил Харфек. - Это он, должно быть, воздушный ход вырыл, воздухом подышать.
   - А как они из-под земли выходят? Это какая же нора должна быть?
   - Не особенно большая, эти твари куда хочешь протиснутся, - возразил воин. - Но выходы чаще бывают по склонам логов и оврагов, не на ровном месте. А ты молодец, герой, сообразил.
   Далек пожал плечами. Ничего он не соображал, рука сама дернулась.
   - Сними рубашку, кровь у шернов часто бывает нехорошая. Ирис, ты чего как воды в рот набрал? Ты живой?
   Эльф кивнул, не глядя на людей.
   - Черт, ты аж синий...
   - Харф-фек, - прошипел Ирис, поднимая глаза.
   - Молчу. Терзайся в гордом одиночестве, - пожал плечами человек. - Идем, Далек, пока и этот нас не покусал.
   Когда подошли к умирающему огню с выкипевшей водой, Далека осенило.
   - Харфек, а как ты узнал, что на нас шерн напал? Ты что, мысли читать умеешь?
   Воин захохотал.
   - Читать не могу, а вот услышать - это другое дело. Да не смотри ты так, я не колдун. Ты вон, у надутого господина эльфа спроси, что и отчего я узнал.
   Далек посмотрел на Ириса, тот невесело усмехнулся.
   - Так это ты Харфека предупредил? Мыслью?
   Эльф кивнул, он был все еще подавлен из-за своей неудачи с шерном.
   - А наоборот ты можешь?
   - Нет.
   - Как это "нет", - встрял Харфек. - Со своими-то ты умеешь.
   - Что вы ко мне пристали?
   - К тебе пристанешь... ты словно ерш перед зеркалом. Нормально объясни, скорее выйдет.
   Эльф вздохнул, но за едой, которую все же сварили, принялся объяснять. Выходило очень интересно. Да, Ирис мог, когда требовалось, передать свои мысли, а Харфек умел их услышать, иной раз на расстоянии в сотню - другую шагов. На том волшебные способности друзей и заканчивались. Никому из людей, кроме Харфека, Ирис мыслей не передавал - учеба требует немалого времени, а те, кто сами по себе слышат чужие мысли, среди Младших - огромная редкость.
   - И что же, любого можно научить? - загорелся Далек.
   - Любого - не знаю, я только одного и научил. Но, думаю, почти любого, если он не совсем дурак.
   - А меня можешь научить?
   Ирис хмыкнул.
   - Так можешь?
   - Попробовать можно, - сказал он наконец, - но в способности это разовьется нескоро.
   - А чтобы мне другим мысли передавать?
   - Нет, вот телепатии я тебя не научу. Я сам к ней не слишком хорошо способен. А люди и вообще плохо телепатией овладевают.
   - Ты когда-то говорил, что они и слышать не могут, - вставил Харфек.
   - А эльфы? - заинтересовался Далек.
   - Если друг с другом, то намного легче, - пояснил Ирис. - Что вызов, что прием - труда особого не составляет. Некоторые, очень способные, могут таким образом через сотни верст общаться, но это, разумеется, исключения. А чтобы люди с людьми обменивались мысленной речью - это вообще из ряда вон, на такое способны только исключительно сильные волшебники.
   - Что же, выходит, что для человек мысли эльфа услышать легче?
   - Намного. Если эльф того, разумеется, захочет. И передать легче - если ты сам способностями обладаешь.
   - А без ведома можете вы мысли читать?
   Ирис усмехнулся.
   - Смотря кто. Я - очень слабо, когда мысль, что называется "на лбу написана". Кое-кто другой - да, вполне может. Кое-кто, кстати, и абсолютной телепатией обладает. То есть, - пояснил эльф для Далека, - ты его мысли не захочешь, а услышишь.
   Далек и Ирис переглянулись, оба думали об одном и том же, о тюремной камере и попытке эльфа услышать мысли о печатке. Теперь, узнав столько всего, юноша не мог терпеть.
   - Научи меня слышать мысли, - снова пристал он к Ирису.
   - Прямо сейчас? - не обрадовался тот.
   - Да!
   Эльф хотел было возразить, но, видимо, не придумал весомых причин для отказа.
   - Хорошо. Но будь готов - с первого раза не получится.
   Далек кивнул. Харфек удобно лег на траву и приготовился смотреть.
   Ирис подумал, с чего бы начать и сказал:
   - Что же, первое условие - ты должен заставить умолкнуть все свои мысли. Иначе моих попросту не услышишь.
   - Как?
   - Не знаю, как ты будешь управляться с собственными мыслями, но в голове у тебя должна быть тишина, - Ирис помолчал и пояснил подробнее. - Представь себе дом, где обитает множество народа. Каждый болтает о своем: кто орет, кто поет, кто о деле говорит, кто ругается, а снаружи кто-то стучит в дверь. От чего будет зависеть, услышат ли в доме?
   - От того, как стучат.
   - Верно, это одно. Учти, мои мысли стучат тихо, ломиться и дербанить в дверь ногами они не научены. Теперь понимаешь, почему в доме должна быть тишина?
   - Да.
   - Каждый устраивает ее по-своему, одного способа нет. Ты должен научиться управляться со своими мыслями, изгнать их, конечно, невозможно, да и не нужно, но заставить помолчать можно. Им от того вреда не будет, а тебе будет польза. Потому с первого раза никогда не получается, ты должен разобраться со своей головой. Начнем?
   - Да!
   - Закрой глаза.
   Ирис взял юношу за руку, крепко сжал.
   - Слушай.
   Далек прислушался - ничего. Потрескивает огонь, шумит ветер. "Вот дурь-то, ничего не получится". "Получится, лучше слушать надо...". "Да что ты услышишь? Тоже мне, эльф выискался". Только теперь юноша понял, что разговаривает с самим собой - внутри. А сказано было - замолчать. Вот бы еще знать, как это сделать. "Замолчите все!". "Интересно, а о чем я сейчас думаю?". "Все замолчали, что ли?". Нет, не то. Далек испробовал много способов, пока не догадался - не слушать себя. Не слушать, что говорит голос внутри. Забыть обо всем, не вспоминать ни о чем, сознательно делать вид, что не понимаешь ничего. Обычно, лишь мысль подаст голос - ты ее понимаешь, а сейчас - нет. Нет, не понимаю я тебя, дурак от рождения. И вообще, ты по-эльфийски говоришь. Не по-ни-ма-ю! Стало легче.
   Далека встряхнули, он словно проснулся.
   - Ну как?
   - Не услышал, - помотал головой юноша. - Ты был прав, я со своими мыслями разбирался.
   - Понял, как их утихомирить?
   - Вроде...
   - Попробуем еще?
   Далек кивнул.
   И на второй раз не получилось, и на десятый. Тишины юноша добился, но прислушиваться к "стуку снаружи" не мог. Мысли сейчас же выпархивали и начинали гомонить. Более того, чем дальше, тем хуже получалось.
   - Все, больше не могу, - сознался Далек, чувствуя шум и гул в ушах.
   Ирис кивнул и внимательно посмотрел на ученика.
   - Не дожидайся, пока устанешь. Хуже будет, потом не соберешься.
   Далек кивнул, ему вдруг очень захотелось спать.
   - А долго надо учиться? - спросил он то, о чем надо спрашивать в самом начале.
   - Кому как. Харфек научился за месяц. Ничего конкретно обещать не могу.
   - И не надо, - Далек вновь закрыл глаза и улыбнулся от блаженства - ничего не надо приказывать своим мыслям. - Я научусь.
   Перед рассветом его разбудил Ирис - настал черед Далека дежурить, и юноша три часа кряду тренировался в мысленном молчании, не обращая внимания ни на что вокруг. Будь пикси поблизости - не преминули, наверное, воспользоваться беспечностью часового, но в этот ранний час все спали и пикси - тоже.
   Наутро путешествие продолжилось. Еще два дня провели друзья в лесу, тянущемся вдоль Телега, и на каждом привале Далек учился слушать мысли Ириса, а между привалами старался привести в порядок мысли собственные. На третий день, на полуденном привале, юноша почувствовал себя странно. Чувство было знакомым, такое метание в животе бывает, если чего-то долго ждешь и это вот-вот исполнится. Но вот так, ни с чего Далек подобного не испытывал. Чувство оказалось настырным и неприятным, оно не давало покоя, мешало дышать и все внутри заплетало узлом. По лицу юноши стало понятно - что-то не так, и Харфек спросил напрямик. Далек отмахнулся.
   - Чушь какая-то, тошно как-то.
   - С чего?
   - Ни с чего. Как будто ждешь чего, а оно все не исполняется.
   - Ого! - вырвалось у обоих спутников.
   - Что?
   - Такое противное ощущение, - уточнил Харфек, - будто ерша живьем проглотил?
   - Похоже... Наверное.
   - У тебя, парень, ясновидящих в роду не было? Хотя я, вроде, спрашивал уже.
   - Да что это такое?!
   - У тебя скоро получится, - объяснил Ирис. - По крайней мере, очень похоже, что еще немного, и ты услышишь.
   Далек обрадовался, затем усомнился.
   - Как же, трепыхается где-то в животе, разве я им услышу?
   Ирис расхохотался.
   - Мне лично все равно, чем - лишь бы услышал. Одно могу сказать точно, если ты услышишь, то чем угодно, но не ушами.
   И Далек дал себе слово - хоть треснуть, а к вечеру ни одного лишнего голоса в голове не оставить. Хоть чем, а он должен услышать. Сегодня же.
   К вечеру друзья вышли на тракт. Нужны были лошади, да и обстановку не мешало бы выяснить. Засады и погони вооруженные Ирис и Харфек не боялись, эльфу, кажется, вообще хотелось какой-никакой заварушки - рассчитаться за шерна. Вышли не где придется, а почти прямиком у трактира. Темное большое, полыхающее изнутри, строение стояло на отшибе, поодаль от раскинувшегося вдоль тракта, в полверсте от него, села. Внутри, в общей зале, было душно; несмотря на довольно прохладный вечер, горел огромный камин.
   Отыскав в полумраке и чаду свободный стол в глубине у стены, троица уселась. Харфек немедленно потребовал мяса. Далеку не елось и не пилось, не волновали угрюмые люди с оружием, в странной одежде, со шрамами; не интересовало ничего, кроме ерша внутри, который оживился и распрыгался совсем неприлично. Ирис глянул на юношу, и отодвинул блюдо к Харфеку. Воин уписывал за троих, лениво глядя то на друзей, то в зал.
   - Ну, - прошептал Далек, - я готов.
   Эльф скользнул взглядом по дымному залу и положил ладонь на руку Далека. Тот привычно закрыл глаза, быстро установил в голове тишину и стал ждать. Ерш внутри прыгал, но Далек не позволил себе о нем говорить. Мысли высовывались с замечаниями, но послушно стихали, понимая, что пока не нужны. Внутри вдруг наступила какая-то особая звенящая тишь, Далек в тот момент нечем было ее назвать и среди этой звени совершенно не к месту сказал Ирис:
   - Встань. Ну, встань же.
   Далек, раздосадованный, открыл глаза.
   - Зачем? У меня почти получилось.
   Ирис открыл рот, Харфек замер с ложкой, не донеся ее до усов.
   - Что - зачем?
   - Сам говоришь: "встань", я и спрашиваю...
   Эльф расхохотался так, что едва не упал. Харфек уронил ложку в миску и хлопнул Далека от всей души по спине. Юноша едва в стол носом не клюнул.
   Отсмеявшись, Ирис приобнял Далека и сказал:
   - Ты даешь! Я такого от тебя не ожидал - на третий день. У тебя точно ясновидящих в роду не было? Очень сомнительно, должны быть.
   До Далека дошло.
   - Так я услышал? Ты... ты мысленно это сказал? У меня получилось! - заорал он на весь зал.
   - Конечно, - зашептал юноше в ухо Ирис. - Теперь можно и кое-что потрудней придумать...
   - Эй вы, двое! Другого места не нашлось?!
   Далек, с трудом возвращаясь в трактир, с удивлением посмотрел на плюгавого неухоженного мужичонку, который образовался перед их столом. Морда у новоявленного собеседника была пьяная и наглая.
   - Валите отсюда, это приличный трактир.
   Ирис с Далеком переглянулись. С каких это пор слушание мыслей считается неприличным занятием? Необычным - возможно, но где же они приличия переступили? Мужичонка продолжал хорохориться, глядя в основном на Ириса.
   - Слышал я, что эльфы извращенцы и блудники, но чтоб у людей на виду... И чтоб с людьми!..
   Пьяные заплывшие глазки неопределенного цвета уперлись в Далека. Ирис сжал плечо юноши и тихо сказал:
   - Шел бы ты, мужик, мимо. Молча. Я бы, глядишь, и забыл о тебе.
   - Молча! - внезапно заорал мужик, за три шага обдавая троицу перегаром. - Молча! Вы тут паскудничаете, а мы молча?! Может, нам еще отвернуться, чтоб вам потрах...
   Далеку показалось, что он провалился в полынью среди зимы. Словно со стороны юноша увидел себя с Ирисом две минуты назад. Рука в руке, он, как последний придурок, с закрытыми глазами, эльф непременно на него смотрит... И рожа, конечно, у него, Далека, глупая и восторженная. "А потом ты заорал - "получилось, получилось!". Вот и получай".
   Ирис подался вперед, все удерживая Далека на месте.
   - Мужик, послушай хорошего совета - закрой рот. Ты ошибся. Мне бы не хотелось никого убивать, но если ты не замолчишь - придется.
   Плюгавый нехорошо захохотал.
   - Слышали все! - он все же отступил от стола. - Слышали, говорю?! Ошибся, а! может, я слепой.
   "Сейчас станешь", - подумал Далек.
   - Что, эльфов мало, на людей потянуло! Чего выпялился? - последнее относилось к Далеку. - Для своих задницы жалко? Господин эльф, поделитесь, не убудет с вас.
   - Я щас с тобой поделюсь! - заорал Далек, вскакивая. - Ножом в брюхо!
   Ирис не дал юноше выскочить из-за стола, поэтому Далек запустил в оскорбителя кувшином. Зацепил ухо.
   Рядом вырос Харфек, положил руку на рукоять меча. Плюгавый заорал, будто его убивали. За спиной его собрался весь зал, кто-то уже с подручными средствами.
   - Я их знаю, - орал мужик, тыча пальцем и брызгая слюной. - Этот эльф в одной камере с Гартахом Чокнутым сидел, и щенок с ними. Весело было втроем? По-очереди его пользовали или враз?
   Ирис оперся рукой на столешницу и легко перемахнул через стол. Толпа попятилась.
   - Сейчас расскажу, - негромко сказал он, делая шаг к плюгавому. - Но прежде я покажу, что я сделал с Гартахом.
   И вновь все произошло в доли мгновения. Эльф дернул мужика на себя, последовали два быстрых удара - и оскорбитель стоял перед всем залом на четвереньках в самой недвусмысленной позе. Толпа дернулась к Ирису, тот ногой поддал плюгавому так, что тот завыл и свернулся в клубок, сам отпрыгнул назад и разом выхватил из-за спины оба клинка.
   - Не суйся, - бросил Харфек Далеку и не спеша направился к другу, доставая на ходу меч.
   "Как это - не суйся!". Далек дернул кинжал, тот застрял в ножнах. Юноша в ажитации рванул клинок сильнее, едва не оторвал ножны и схватил первое, что под руку подвернулось.
   Все смешалось в единый миг. Основная масса нападающих пришлась на Ириса, эльф рассмеялся, не глядя, вспрыгнул на стоящий позади него стол. На Далека кто-то обрушился, тот со злостью пнул нападающего в живот, отскочил, загородился столом. Глориндольский кинжал как приклеился к ножнам. Харфек же с Ирисом, хоть и были вооружены, ни капли крови пока не уронили. Такое чувство, что клинки им были нужны больше для красоты и для отпугивания противников. От закрученной двумя мечами мельницы люди так и шарахались. Харфек же орудовал мечом как палкой - ударял плашмя, а Ирису и того не требовалось. Неосторожно сунувшегося ближе мужика эльф сшиб точным пинком в челюсть, а сам спрыгнул в самую толпу.
   На Далека и противников не хватило, к счастью, верно, потому что он не умел так драться - с оружием, но не убивая, даже не калеча серьезно.
   "Далек! - громыхнуло в голове без всяких подготовок. - Не мельтеши здесь. Выбирайся и найди лошадей".
   Юноша кивнул для чего-то и, схватив свой мешок, нырнул под стол. Про него все точно забыли, но специально обращать внимание на свой уход не хотелось. Прошмыгнув под столами и лавками, обогнув гущу драки, юноша толкнул черную дверь и выскочил в летнюю ночь. Снаружи не было людей, он огляделся, пригнулся и шмыгнул к коновязи. У длинной жерди стояло несколько лошадей, Далек заколебался, какие лучше. Две особенно понравились - гнедые, лоснящиеся, красивые, они волновались, притопывали и фыркали. Их-то юноша и начал отвязывать. Казалось бы, долго ли отвязать пару, а еле поспел - из окна выпрыгнул Ирис, Харфек показался одновременно из-за угла.
   - Хватит двух! - крикнул эльф, и Далек молниеносно перерезал подпруги у остальных лошадей. Клинок вынулся легко, словно ножен не было и резал кожу как воздух.
   Харфек взлетел на одну лошадь, Ирис на другую, эльф нагнулся, помог Далеку вскарабкаться впереди себя - и кони сорвались по тракту. Верхом Далек ездил плохо, лошадь была для Вершков роскошью, но падать не собирался. Где-то он слыхал, что ворованные кони - хуже, чем свои две ноги - ноги не подведут, а лошади и скинуть могут и идти откажутся. Враки все. Те кони, что под ними, шли так, словно трое друзей приходились им хозяевами не одно десятилетие. Только копыта стучали, и летел навстречу ветер с темнотою вперемешку.
   Довольно скоро, к удивлению Далека, Харфек направил свою лошадь с тракта, на вытоптанную множеством ног тропу.
   - Что он делает?
   - Все верно, - отозвался Ирис из-за плеча. - По тракту только коней загоним. А по лесам нас вечность можно искать и не найти.
   Лошади перешли на быстрый шаг, впереди блеснула лента воды, туда и направились. Речушка была мелкой, воробью по колено, лучше было бы назвать ее большим ручьем. Она прыгала по камням и бодро журчала. Лучшего придумать было трудно. Лошади шли по мелкой воде, деревья скрыли из виду тракт, речушка забиралась все глубже в лес. Наконец продвигаться верхом не стало никакой возможности.
   Ирис соскочил в воду, Далек с Харфеком сделали то же самое. Не выходя на берег, эльф посторонился, пропуская людей вперед, а сам заговорил с лошадьми на родном языке. Лошади, по всему похоже, поняли куда больше Далека, они фыркали и тянули морды к поглаживающей гривы руке.
   - Эндо! - приказал вдруг Ирис, указывая назад по реке.
   Лошади заволновались, затопали на месте.
   - Эндо! - повторил Ирис, резко хлопая ближайшую по вздрагивающему боку.
   Лошадь сорвалась с мета, полетели брызги.
   - Эндо! - второй шлепок, и вторая гнедая помчалась, разбрызгивая воду и звеня стременами. Выйти из воды лошади и не пытались, словно по берегам выросли каменные стены.
   По колено в воде, друзья пошли в противоположную сторону.
   - Что ты им сказал? - спросил Далек эльфа.
   - Чтобы не выходили из воды, к чему нам лишние следы.
   - Ты со всеми зверьми там умеешь, или только с лошадьми?
   - С умными животными, - объяснил Ирис, - с лошадьми, собаками... Кошки и крысы понимают не хуже, но не подчиняются, они себе на уме. Почтовые голуби - дураки, с дикими не пробовал.
   - Почему голуби - дураки? Они же свою голубятню знают.
   - Мало ли чего они не знают. У них от природы память хорошая, как почти у всех птиц. Своего же ума у них почти совершенно нет. Хотя бывают исключения, как и везде.
   Далек замолчал, пораженный градацией умственных способностей животных.
   На берег вышли по камням, довольно далеко от места, где отпустили лошадей. Затем вновь пошла густая растительность, юноша оглянулся на расправляющуюся траву и высказал мучившее его опасение.
   - А если собак по следу пустят?
   - Пусть попробуют, - фыркнул Ирис. - Во-первых, по какому следу - в трактире сам бес ничего не унюхает, лошадей мы отпустили. Во-вторых, с собаками я договорюсь быстрее, чем с их хозяевами. Собаки бывают иной раз сообразительней людей.
   Все же шли друзья быстро, ночь была не темной, и она уже начинала светлеть. На рассвете не останавливались, все шли и шли по бескрайнему лесу, через бурелом, по мелким овражкам и по каким-то камням, выползшим из-под земли.
   Скоро Далек начал спотыкаться и засыпать на ходу. Лес ожил и наполнился светом и гомоном, от этого в сон потянуло еще больше.
   Привал устроили около полудня, разложили крошечный костерок, но приготовления еды не дождались - сжевали что пришлось всухомятку. Ирис остался часовым, а Харфек с Далеком, еще и не дожевав хорошенько, уже спали.
   После привала, к вечеру, все началось заново, а на следующее утро повторилось. По ночам друзья больше не бродили, но в остальном ничего не изменилось. Бесконечный лес, краткие привалы, нытье в ногах, а главное - продолжающиеся тренировки с улавливанием мыслей.
   Ирис задачу усложнил, теперь ни глаз закрывать, ни касаться друг друга не полагалось. Казалось бы, что трудного, услышал же Далек в трактире, однако не получилось. Ничего юноша больше не слышал. Ерш внутри оживал, принимался трепыхаться и прыгать, но все трепыханием и ограничивалось. Может быть, потому что всякий раз вспоминалась та пьяная рожа и их глупый с Ирисом вид. Далеку так хотелось избавиться от неожиданного препона, он так надоел эльфу, что тот был готов уже бежать куда глаза глядят.
   Погони не было и духу, а друзья спешили. Припасы таяли как снег на весеннем солнце. А кроме того, где-то впереди на юго-западе, за лесом и равниной, при слиянии двух рек, лежал город с непривычным названием Рианлот. Туда-то и хотелось друзьям как можно скорее попасть.
   Как понял Далек из разговоров, Рианлот чаще других городов служил приютом для Ириса и Харфека и те считали его своим родным городом. Искать там их никто не станет, Риалот принадлежит уже Кассиру, там другие порядки.
   На вопросы Далека, как выглядят двойные города, Ирис только смеялся, а Харфек твердил одно: "увидишь". При этом в усах у воина таилось такое лукавство, что становилось понятно - есть на что смотреть. На четвертый день Ирис отказался давать уроки по подслушиванию мыслей. Полдня он объяснял обиженному Далеку, что без перерывов учиться нельзя, но отстал от него юноша лишь тогда, когда услышал, что занятия возобновятся через два - три дня.
   Тем же вечером они сидели у костра на поляне и смотрели на неяркие летние звезды. Из всех созвездий Далек знал Ладью, но она появлялась зимой; из всех звезд Путеводную, но и ее сейчас не было видно.
   Ирис же легко объяснил, что, дескать, четверка звезд справа - Лилия, с десяток над вершиной ясеня - Малая Кирия, а хвост над головой - часть длинного созвездия Змея, растянувшегося на полнеба. По положению звезд удобно определять время суток - вот, скажем, теперь Змей идет к зениту, а Альдар-Ниор еще не появился - стало быть, до полуночи еще час - полтора. Перед рассветом уйдет из вида Змей, Лилия станет еле видной у южного горизонта, тогда над головой окажется Альдар-Ниор, а с востока, опережая солнце, поднимется Ниалланта, одинокая белая звезда.
   Далек слушал, затаив дыхание. Раньше он наивно полагал, что любовь Старших к звездам происходит от малой любви последних к земле. Однако, кто бы мог подумать, что эти холодные блесточки могут сильно пригодиться тем, кто смотрит на них снизу вверх. Не морякам, не ученым-звездочетам - обыкновенным людям.
   - Неужели ты каждую звезду знаешь?
   - Да, сколько могу увидеть - все знаю, - пожал плечами Ирис.
   Далек кое-что припомнил.
   - Знаешь, а говорят, будто вы, то есть эльфы, раньше жили на звездах.
   - Ну да, потом упали, ударились головой и до сих пор не придем в себя, - фыркнул "звездный житель".
   - Тебе лучше знать, - парировал Далек. - Я только хотел узнать, откуда такая история взялась?
   Ирис не успел ответить, да и не особенно собирался, когда сзади громыхнуло:
   - Эй, парочка голубков! Кончайте свое свидание.
   Далек подпрыгнул и шарахнулся в сторону. Оказывается, опять они с Ирисом сидели рядышком, едва не в обнимку. Эльф не пошевелился.
   - Тьфу ты, дурак, - сказал он без выражения.
   - Что вы там на небе углядели? - продолжал издеваться Харфек. - Свою звезду ищете? Или ты ему, Ирис, стихи наизусть читаешь?
   - Тебя, пока ты ходил, змея укусила? - эльф так и не обернулся. - Или ты пикси увидел и разумом от страха повредился?
   - Вы поосторожней, что ли, - не отставал воин. - Ладно я, я всякое видел. Но если вы опять в людных местах так станете себя вести - быть вам битыми. Это к гадалке не ходи.
   - Тебе точно быть битым, если не перестанешь чушь нести, - наконец обернулся к другу эльф. - Что у вас, людей, все шутки к одному сводятся! Самим не надоест?
   - Ладно-ладно, после драки кулаками не машут. Чего вы там рассматривали? - Харфек внимательно посмотрел вверх, словно хотел разглядеть что-то поверх неба.
   - Звезды, - серьезно ответил Ирис.
   - А-а, конечно, заразная эльфийская болезнь. Ты, парень, осторожней - эльф может неделю кряду в небо смотреть, были бы звезды.
   - Оттуда и сказка? - сейчас же спросил Далек.
   - Какая?
   - Про эльфов со звезд.
   - А, нет, - Харфек уже перестал шутить, заговорил обыкновенным своим голосом, - сказка про другое. Ирис, расскажи, у тебя хорошо выходит.
   - Сам рассказывай, у тебя тоже неплохо получается. Языком молоть.
   - С обидчивыми знаешь, что делают... Ладно... В общем, есть байка, будто Дальние пришли со звезд - оттого они и Дальние эльфы, издалека то есть. Со звезд, это, конечно, чушь, а только откуда она на самом деле взялись, никто толком не знает. И почему им на прежнем месте не посиделось - тем более.
   Ирис слушал речи Харфека с жалостливой гримасой, наконец, не выдержал.
   - Дальние эльфы пришли из другого мира - это совершенно очевидно. Почему - в самом деле неизвестно. Всякое говорят: то их кто-то предал, то они кого-то, то их изгнали, то они сами от чего-то сбежали. Выдумывать можно до бесконечности, а сами они не распространяются.
   - Это они были в Чародоле?
   - Они самые. Половина в Чародоле и исчезла вместе со своим королем, часть живет где-то на востоке, на острове, кажется. Там уже начинаются откровенные легенды, повторять не стану. Ну и по городам, особенно в Глориндоле, с сотню наберется.
   - Вы их сами видели?
   Ирис пожал плечами.
   - Эльфы как эльфы.
   - Несколько отличий все же есть: рога в два вершка во лбу, клыки по подбородка. И еще ходит и орет: "Я дальний эльф, я дальний эльф!".
   Далек хихикнул. Ирис чему-то, явно не словам Харфека, вдруг улыбнулся.
   - Рога - не рога, а, может быть, и мы кое-что здесь увидим. Если мимо не пройдем.
   - Это что же? - не поверил Харфек.
   - Сам точно не знаю. Знаю только, что впервые наши встретились с Дальними именно в этих лесах.
   На том все объяснения и закончились. Ничего путного из Ириса вытянуть не удалось.
   Лес продолжался, и тянулись дни. Далек вопреки пожеланиям эльфа продолжал освобождаться от мыслей на ходу и оттого имел сонный и потусторонний вид.
   По ночам все так же дежурили по очереди, хоть днем не встречалось ничего тревожного и сам лес дебрями назвать было сложно. Ну а раз требовался костер, требовался и хворост. Шерны здесь никогда не водились и не завелись бы по словам спутников и через тысячу лет. Почва была глинистой, тяжелой, непригодной для этих тварей.
   Далек в очередной раз собирал хворост и размышлял о Дальних эльфах. Прежде он о таким не слыхал, но он вообще много о чем не слыхал. Прийти из другого мира - разве такое возможно? Легче и впрямь со звезд спуститься. Может быть, с этим с связана беда Чародола - с королем - пришельцем? Ведь почему-то покинул его народ родной дом, отчего-то бежал. Может быть, и в другом мире настиг беглецов рок или возмездие - и тьма накрыла Чародол?
   В раздумье юноша отошел довольно далеко. Заблудиться он не боялся, помнил, откуда пришел. Задумавшись, он шел и шел - не торопясь - и сам не понял, как и что случилось. Показалось на миг, будто окунули его в холодную воду - аж озноб пробрал, - Далек вздрогнул и сейчас же все пропало. Что за чертовщина? Оглядевшись и абсолютно ничего нового не углядев, Далек собрать еще немного сушняка и тогда идти назад. Мерещится уже всякое... Или прохлада ночная добралась.
   Выйдя из кустарника на небольшую поляну, юноша поразился ее ровным очертаниям. Словно нарочно здесь поставлена - круглая, на чистом месте, а вокруг густой лес. Вязанка с хворостом оттягивала плечи, собирать на поляне было нечего, оставалось возвращаться. Хватит бродить, скоро совершенно стемнеет.
   Далек поддернул вязанку, повернулся к кустам, из которых вышел, и глаза полезли у него на лоб. Кусты были в пяти шагах слева, а прямо впереди выросли огромные деревья, из-за которых он никогда не выходил.
   Все, догулял по лесу, на ходу засыпать начал. Далек протер глаза, сделал три шага и влепился в дерево. Кусты по-прежнему были в пяти шагах справа, а он утыкался носом и лбом в лесного великана с грубой и шершавой корой.
   Еще не поняв, юноша пошел с поляны - и вновь едва не расшибся о ствол. И тогда ему стало страшно. Кусты торчали сбоку, не приближались и на вершок и дойти до них не было никакой возможности. Со страху Далек начал творить шут знает что - решил проскочить в другом месте, где придется. Разбежался и... так треснулся о ствол, что искры из глаз посыпались и в голове помутилось. Поднявшись, Далек хмуро оглядел колдовскую поляну. Угораздило. Сверху послышался смех, очень знакомый, звонкий, пискливый.
   - Эй! - крикнул Далек в листья. - Эй, помогите выбраться!
   Смех перешел в хохот.
   - "Помогите...". Сам зашел, сам и выходи.
   Говорящего не было видно, но ни с чем юноша не мог спутать эти интонации.
   - Я бы вышел, да не пускает. Слушай, мне недосуг тут стоять! Меня ждут.
   - Подождут, - отрезал голосок. - Тебя сюда не звали.
   - Да покажись! - заорал Далек. - Что я с пустым местом говорю! У вас тут надписи не было приклеено, мол, вход только по верительным грамотам. И вообще, предупреждать надо, что у вас тут всякое творится.
   - Пре-дуп-реж-дать?!
   На ветке в аршине над головой Далека из ничего явился пикси. Такой же, как и его сородичи: в короткой курточке, в кукольных щегольских одежонках и остроносых туфлях. Правда, на этом была еще - для пущего виду - шапочка с пером, сдвинутая набекрень.
   - Предупреждать мы должны? - повторил он, оскаливая зубки. - С чего бы это? Это наш лес, и это ты нам кое-что должен.
   Далек онемел от наглого тона крошечного человечка. А тот скалился все шире, оглядывал юношу, словно мерку снимал.
   - Это что же?- угрожающе спросил Далек, хотя ничем повредить пикси не мог.
   - Тон поменяй, - приказал пикси, раскачиваясь на ветке. - Грубишь ведь... Ты должен извиниться.
   - За что? За то, что ветку в лесу подобрал?
   - За то, что взял ветку - и не одну без спроса в нашем лесу; за то, что зашел туда, куда не звали. За то, что неуважительно разговариваешь со мною
   - Может, еще за то, что человек?!
   - За это в первую очередь.
   - Не буду я извиняться!
   Пикси довольно рассмеялся.
   - Тогда сиди здесь, пока борода не отрастет. Хотя, ты еще раньше с голоду помрешь.
   - Ты что, с ума спятил?! - заорал Далек. Пикси едва не захлебнулся от хохота. - Выпусти!
   - Извинись.
   - Ну, извини, - скрипя зубами, сказал Далек.
   - Ну, не извиню, - передразнил насмешник человека. - Скажи красиво, от души, с чувством, - я, может быть, и поверю.
   - Может, тебе еще и поклониться?!
   - Неплохая мысль. Поклонись. Земным поклоном.
   - Да пошел ты! - Далек продемонстрировал пикси непристойный жест. - Я лучше тут сдохну!
   Далек скинул вязанку и вне себя от злости плюхнулся под дерево.
   Лесной человечек вновь рассмеялся.
   - Думаешь, позволим? Толку от тебя, дохлого!.. Ты прежде извинишься, а потом делай, что хочешь. Встань, когда с тобой пикси говорит!
   - Сам вставай, а мне и так хорошо, - огрызнулся Далек, гадая, скоро ли он проснется.
   - Ты меня, видимо, не понял. Встань-и-выйди-на-середину-поляны! - четко и громко, по слогам сказал пикси.
   Юноша встал и сделал шаг - к своему огромному ужасу - не сам. Ноги как будто стали чужими, а свои провалились к лешему.
   - Не пойду я никуда!
   Далек вцепился в ветви дерева, стараясь удержаться на месте. Не тут-то было. Ноги сделали прыжок, юношу оторвало от дерева и так приложило о землю, что ночь показалась светлее дня.
   - Встань, - послышался голосок.
   Далека вздернуло как тряпичную куклу. Он и в самом деле стоял в центре поляны, но пикси был уже не один. Их собралось десятка полтора. Все в красивой одежде, в шапочках или беретах, словно нарочно приоделись, и все показались на одно лицо. Одинаковая голубоватая кожа, одинаковые мелкие зубы в паскудной усмешке. Да когда этот идиотский сон кончится! Ведь на яву такого не бывает.
   - Бывает, ох как бывает, - сказал первый пикси. - Ну что, будешь извиняться, деревенщина, или тебе помочь?
   - Я уже сказал - пошел ты...
   Пикси развеселились.
   - Поклонись!
   Спина само собой согнулась.
   - Ниже, остолоп!
   Далек услышал хруст позвонков, от боли в спине, когда выпрямился, навернулись слезы. Шиш им! Пусть подавятся!
   - Повторяй за мной: "Я приношу самые искренние и глубокие извинения за причиненные неудобства и готов искупить вину любым угодным вам способом".
   Далек повторил, но очень невнятно, потому что со своей стороны пытался выговорить: "Да пошли вы все...".
   - А теперь спляши нам! - выкрикнул кто-то из лесных извергов. - Да повеселей!
   - Что-нибудь свое, народное!
   Ноги Далека начали выделывать невиданные кренделя. Он и в самом деле пустился в пляс - дикий, страшный и ни на что не похожий. И чем больше старался остановиться, тем более резкими и быстрыми получались движения.
   - Ну... разве это пляски...
   - Музыка!
   Откуда-то грянул целый хор свирелей, барабанов и скрипок. Движения Далека подстроились к ритму. Пикси попрыгали на траву, образовали круг и завертелись в хороводе.
   Очень скоро юноша понял, что стыд - не главная беда. Беда в том, что силы у него на исходе, что еще пара - другая подобных колен - и он себе что-нибудь сломает или вывихнет, а музыка ни за что не остановится. От отчаяния в голову пришла дикая мысль.
   - Помогите! - заорал юноша на весь лес.
   Эхо разнеслось по поляне, словно не лес ее окружал, а горы. Пикси пришли в восторг.
   - Кричи-кричи! Громче!
   - Помоги, спасите!
   - Убивают!
   Далек понял, что у него остался один шанс. Если не получится - он пропляшет неделю кряду и упадет замертво. Плевать, что бы там ни говорил Ирис - он в тюрьме не дал эльфу подслушать свои мысли, значит - сможет и наоборот. Должен.
   Сознание юноши раздвоилось. Одна половина твердила: "Пошли вы все" - для пикси. Ничего более оскорбительного не придумалось. Вторая же половина кричала: "Ирис! Помоги!". Далек как можно ярче представлял себе эльфа, представлял, как тот вслушивается в лес и надеялся услышать отклик.
   "Ирис! Помоги! Я на поляне у пикси! По-мо-ги!".
   А ноги уже не слушались, каждое насильственное движение причиняло страшную боль в мышцах и суставах. Это сбивало с мысли и крик о помощи обрывался, уходил в никуда.
   Внезапно трава подвернулась и бросилась в лицо, Далек всем телом упал ничком. Встать не было сил.
   - Ну, как? Понравилось? Может быть, ты хочешь что-то сказать?
   Юноша немыслимым усилием приподнялся. Поляна светилась разноцветными плавающими в воздухе шариками, свет не хуже, чем днем. Пикси столпились вокруг. Далек сел. Он вспомнил о кинжале. Рука его дернулась к рукояти и замерла на полпути.
   - Ого! Кажется, этот деревенский дурачок хотел нас убить!
   - Пусть попытается!
   - Нет, пусть еще спляшет!
   - Пляши! Теперь нашу пляши!
   Темп музыки ускорился вдвое, появились какие-то подскоки, перевороты и дергания ногами. Далеку ни за что бы такое не вытворить самому - а теперь он еще и не то выделывал. Сопротивляться стало попросту опасно, в ответ на попытку удержать ее нога так дернулась, что едва из сустава не выскочила. Во рту начал ощущаться мерзкий привкус металла, а свет обернулся тьмою. Далек все продолжал твердить мысленное заклинание о помощи, но обращался теперь неведомо к кому.
   Он был настолько измучен страшными забавами пикси, что не услышал, как совсем рядом свистнула сталь и как завизжали его мучители. Он только через какое-то время осознал, что не пляшет уже, а лежит в траве. Над головой слышались крики, ругань, визг, смех и какие-то громкие хлопки.
   Превозмогая боль, Далек приподнялся и огляделся. Жуткая картина предстала его взору: Ирис, действуя клинками так, что тех и не видно было, отбивался от трех пикси, которые, кажется, зависли в воздухе безо всякой опоры. Харфек же выделывал черт знает что, было впечатление, что воин не может справиться с собственным мечом. Остальные пикси носились вокруг, не соблюдая никаких законов для передвигающихся по земле. То летали, то прыгали, то исчезали и появлялись. Шары искрились и лопались с треском, один едва не поджег Ирису волосы, эльф с трудом увернулся.
   Харфек, завидев, что Далек пришел в себя, схватил его за руку, рывком поднял и потащил прочь с поляны. Пикси - четверо или пятеро, завопили и кинулись следом. От меча толку почти не было. Крошечный лесной народец уворачивался шутя, кажется, новая игра пришлась им по вкусу.
   Далек выхватил все-таки кинжал, теперь ничто не помешало и наотмашь полоснул ближайшего пикси. Тот взвизгнул и свалился в траву. Впрочем, сейчас же вскочил. Кинжал замерцал холодным лунным блеском и сам ринулся в бой. Пикси уворачивались, но не так легко, а часто и совсем падали или отлетали в сторону. Большего вреда причинить не удавалось.
   На бегу размахивая клинком, Далек еле поспевал за Харфеком. Куда они так торопятся? Вокруг стоял тот же лес, ничуть не отличающийся от самого себя на многие версты вокруг. Куда бежать?
   - Направо!
   Из-за деревьев вынырнул Ирис. Правая его кисть была окровавлена, а одежда местами прожжена. Следом вылетел слепящий огненный шар, ударил в ствол позади эльфа, разломил и поджег дерево.
   Следующий шар Ирис отбил - прямиком в пикси, его наколдовавших. Кинжал вдруг рванулся из рук Далека, тот с трудом удержал оружие. Пикси расхохотались, кинжал же ожил, встрепенулся и ринулся к черту на рога. Далек, не осознавая того, заорал на весь лес - отпустить теплую рукоять не было сил. Пальцы намертво приклеились к металлу и коже, едва не срослись с ними. Со скоростью полета арбалетного болта кинжал летел между деревьями, волоча за собой не поспевающего двигать ногами владельца, и наконец по рукоять ушел в ствол сосны, пришедшейся на пути. От удара у Далека потемнело в глазах. Он извернулся, уперся ногами в ствол и что было сил потянул кинжал на себя.
   - Далек, берегись!
   Юноша инстинктивно согнулся пополам, что-то свистнуло над головой, раздался ужасающий треск и ствол на глазах стал накреняться, расщепленный огненным шаром. Далек отчаянно рванулся, кинжал выскочил из расщепленной древесины, юноша упал и откатился в сторону. Со страшным скрипом, скрежетом и стоном многовековое дерево рухнуло, подминая подрост и кусты своим гигантским телом.
   Далек вскочил, сжимая кинжал. Дымилась местами трава и смятые кусты, Ирис и Харфек отбивались с трудом. Причем абсолютное большинство пикси приходилось на эльфа.
   - Бегите! - раздалось в голове. - Бегите!
   - Нет! - заорал Далек в ответ, кидаясь на помощь Ирису.
   Под ноги бросился корень дерева, Далек перескочил его, перепрыгнул открывшуюся пасть в траве и наотмашь ударил ближайшего пикси кинжалом. Что-то брызнуло, но не кровь - что-то гораздо более темное, пикси завизжал, упал в траву и скорчился.
   В тот же миг начался ад. Сразу три шара ринулось на Далека с Ирисом - один ударил эльфа прямо в грудь. Ирис вскрикнул и отлетел назад. Пикси кучей кинулись на него. Далек начал размахивать кинжалом как попало, стараясь их отогнать. Задело только двух.
   - Знак! - завизжали вдруг нападающие. - Знак!
   Что за знак и чему они так обрадовались, Далек не успел понять - Ириса как пружиной с травы подкинуло.
   Взвились клинки, пикси на миг отшатнулись.
   - Бежим! - крикнул Ирис и не успел Далек хоть что-то сообразить, его потащили в сторону.
   Деревья заступили беглецам путь - совершенно как недавно на поляне. Гибкая ветвь обхватила меч Харфека и вырвала его их руки воина. Далеку ветка хлестнула по лицу так, что он сам отступил и выронил оружие. Ирис успел отпрыгнуть назад и обернулся к пикси. Зеленые глаза его ярко вспыхнули. Далек вытер выступившие от боли слезы, увидел как Ирис вдруг охнул и согнулся пополам словно от удара в живот и услышал вдруг тихий знакомый свист. Тонкая серая стрела клюнула ствол в полувершке от юноши. Пикси разом разлетелись, кто куда и попрятались в листве. Далек пригнулся, поднял свой кинжал, стрелы полетели чаще, со всех сторон, но стрелков он не мог разглядеть. Ирис поднял клинки и бросился в открывшийся прогал между замершими деревьями.
   - Бежим! Нам здесь нечего делать!
   Харфек выдрал свой меч из переплетения ветвей, подтолкнул Далека в спину на бегу.
   - Быстрее! - крикнул он. - Быстрее, пока не очухались!
   Снова Далек не понимал, что толку в быстроте бега, если преследователи твои умеют летать, но побежал, как никогда в жизни. Внезапно Ирис, бывший на шаг впереди, исчез, как провалился сквозь землю. Замершего было Далека настиг толчок в спину, юноша сделал шаг и его вновь точно окатило ведром ледяной воды. Он захлебнулся воздухом, охнул, потерял равновесие и лес метнулся вверх, мелькнули выше головы трава и мох, что-то сильно ударило в висок и в бок. Далек успел понять, что упал откуда-то с высоты и потерял сознание.
   Глава 9. Лесное братство.
   Под обрывом, заросшим ползучими травами и стлаником, горел веселый костер. Далек, не совсем еще пришедший в себя, мутно и ошарашено глядел на собравшуюся вокруг него компанию. Поодаль теплели еще два костра, слышались разговоры, смех, и плавал в воздухе копченый дым, сливаясь с ароматами целебных трав.
   Странные люди окружали Далека и его друзей. В зеленой одежде, в зеленых масках или с полосами на лицах, и все как один с луками. Впрочем, странными люди казались только юноше, а Ирис и Харфек как ни в чем не бывало разговаривали с лучниками, а с предводителем их, кажется, вообще были в близком знакомстве.
   - Так как вас угораздило? - допрашивал этот предводитель - единственный из всех лучников без капюшона или маски, а в щегольской шапочке с пером.
   - По глупости, - хмыкнул Ирис. - Прошли Барьер.
   - Это я понял, как вы вообще здесь оказались?
   - Как всегда - по роду деятельности. Обстоятельства вынуждают нас избегать трактов. По крайней мере, на территории Княжеств и у их границ.
   - Ага, - предводитель прищурился, но не продолжил. - Так. А этот юноша кто? Или вас теперь больше двух?
   - Угадал, - кивнул Ирис. Поморщившись, он снял прожженную и окровавленную рубашку. - Это Далек. И он теперь с нами.
   Юноша кивнул, предводитель вскинул на него яркие карие глаза.
   - Далек, - повторил он. - Нездешнее имя.
   - Я с Форнтиола.
   - Да, - не удивился предводитель. - Что же, будем знакомы - я Эледин - Стрелок, - и протянул руку в зеленых полосах.
   Видимо, имя не произвело на Далека должного впечатления, потому что Стрелок усмехнулся и добавил:
   - Я предводитель Лесного Братства. В просторечии - лесников.
   - А-а...
   Улыбка стала чуть самодовольной в ответ на удивление Далека. Стрелок получил, что хотел.
   Вообще выглядел он более странно, чем вся его зеленая братия, вместе взятая. Далек видел, что перед ним человек, но какие-то черты тревожили. Слишком светлая кожа, слишком яркие и глубокие глаза, слишком странное имя.
   - Где ты о лесниках успел услыхать? - спросил Харфек не вовремя.
   - В Телегуине, - соврал Далек. - Я тогда, правда, не совсем понял...
   - Чем мы занимаемся, - продолжил Стрелок, пряча свои удивительные глаза. - Мы охраняем лес и покой людей.
   Далек кивнул, в голове у него царил полный разброд и раздрай. Наверное, схожее ощущение испытал бы садовник, набросься на него бешеная яблоня или покусай спятившая земляника.
   В смятении юноша стал смотреть по сторонам и разглядывать других лесников у костра. Все молодые люди - лет двадцать - двадцать пять, все улыбаются. Луки занятные - с резьбой по ложам - причем резьба у всех разная, явно самостоятельно нанесенная, у кого-то по концам, у кого-то во всю ложу. У многих вырезанные углубления были выкрашены в более темный цвет, коричневатый или золотой - для яркости и красоты, надо полагать. Один из лесных братьев подмигнул Далеку - был он не намного старше, но шире в плечах и как-то по-взрослому жилист и крепок.
   - А что, - спросил он юношу, - на Форнтиоле у вас лесников нет?
   - Нет, - покачал головой Далек. - Я не слыхал ни разу. Я и о пикси-то не слыхал...
   Юноша осекся, едва не сказав "пока не увидел".
   - Здорово! - лесник перехватил взгляд Далека и не без гордости кивнул. - Хороший лук. Эльфийская работа. Хороший и удачливый.
   - Это как понять?
   - А так - из прежнего я только одного достал, а из этого, видишь - уже трех.
   И лесной брат провел ладонью по резной ложе - действительно, узор повторялся трижды.
   - Не в луке дело, - ответил лесник сосед, с пятью насечками на светлом дереве лука, - просто ты, когда пришел, из лука стрелял хуже, чем из задницы.
   - Скажи спасибо, что вообще стрелял.
   Далек открыл рот.
   - Вы их убиваете?
   - Реже, чем хотелось бы, - ответил лесник с тремя насечками. - Что ты смотришь, что же с ними еще делать?
   - А где твой кинжал? - спросил кто-то. - Очень уж он был интересный. Посмотреть бы.
   Далек поглядел вокруг - кинжала не было, он так и подскочил и оказалось, что сидит на нем. Юноша поднял клинок и в задумчивости уставился на темные разводы по блестящему, но уже обыкновенным металлическим блеском, лезвию.
   - Что же ты его разбросал? - укорили Далека. - Непростой клинок, эльфийский.
   - Да. Из Глориндола.
   - Можно? - протянул руку первый собеседник.
   - Да, конечно.
   - Ты бы его хоть почистил, что ли! - сказал тот же, что укорял за разбрасывание. - Оружие ведь, не тряпка.
   - Когда бы он тебе чистил, он едва очухался, - первый лесник вертел кинжал, глядя с восхищением и завистью. - Да и грешно так сразу первый трофей смывать.
   Далека как снова в прорубь окунули.
   - Что первый?
   Лесники засмеялись.
   - Ты, поди, и сам не понял. Да, парень, это ты ловко - не слыхать о пикси, не видеть их, и в первом же бою кровь им пустить.
   - Да еще кинжалом!
   - Тут из лука-то не всегда...
   Далек сглотнул, хотя во рту стало сухо.
   - Так это, - он кивнул на черные разводы, - это... кровь?
   Смех заглушил его вопрос.
   - Конечно, кровь!
   - Что же еще!
   - Погодите, - выговорил первый, - если человек пикси отродясь не видел, где это он их кровь-то посмотрит?
   - Черт! Забудешь тут все!
   - Вот леший, как-то забывается, что еще не все видели.
   Далек беспомощно оглянулся. Ирис пришел на помощь, прервав беседу с главарем.
   - Кровь у пикси изначально синеватая. На воздухе, особенно на металле, очень быстро темнеет, становится темно-синей, затем черной. Действительно, не видев, ни за что не поверишь...
   В голове у Далека случилась карусель. Мир встал на дыбы. Кровь синяя! Синяя, а не красная! Все было наоборот.
   - Эй, парень, ты чего?
   Далек вздрогнул. Лесники смотрели на него с удивлением, но и сочувствием тоже, а вот Стрелок, Ирис и Харфек - настороженно и проницательно.
   - Ничего. Так... я не думал...
   - Что пикси настолько паскудны, - закончил предводитель. - Верно?
   - Верно.
   - Ничего, зато теперь ты знаешь, - главарь отвел наконец взгляд. - На, выпей, легче станет.
   Далеку протянули фляжку, чем-то напомнившую Альтандирову, наверное, красотой и искусством работы. Юноша отхлебнул, в затылок стукнуло и мягким шаром прокатилось по горлу в желудок тепло. После двух глотков улеглась окончательно тошнота и пропало головокружение, а на третьем стало хорошо и тепло.
   Фляжка перешла к Ирису. Далек взял вернувшийся кинжал и принялся вытирать его пучком травы. Что-то еще он хотел узнать...
   - Слушай, Эледин, - спросил Харфек, - может, я совсем дурак, но объясни, отчего эти паскуды за нами не пошли?
   - Они бы рады были, - ответил Ирис, - да Барьер мешает.
   Харфек уставился на друга.
   - Ты что, знал?
   - Нет. То есть слышал, что где-то в этих лесах поставлен Барьер против пикси, но где именно и что из себя представляет не знал. Теперь знаю.
   - Так ты об этой выдумке Дальних говорил?
   - Да, - Ирис пристально взглянул на Стрелка. Тот наклонил голову.
   - Это работа Дальних. Совершенно точно, местным подобное мастерство не под силу.
   - Но ведь ты говорил, они где-то далеко живут, - встрепенулся Далек.
   - Да, здесь их нет, - спокойно ответил Эледин. - Барьер Дальние ставили не для себя, это был их Дар хозяевам леса, благодарность за гостеприимство. Они видели пикси впервые, но очень быстро поняли, кто перед ними и в чем здешние эльфы нуждаются более всего.
   - Видели первый раз, и сразу Барьер сделали? - усомнился Далек. - Они так хорошо колдуют?
   "Почему же в Чародоле расколдоваться не могут?".
   - Неплохо, - отозвался Стрелок, склоняя голову набок. - К тому же чары у них другие. Попросту другие, непривычные, а для пикси, что радует, непреодолимые.
   - Теперь я понял, откуда про Дальних столько небылиц взялось, - хмуро сказал Харфек. - Вот паскуды синерожие.
   - Необычайно лестная характеристика, - усмехнулся Стрелок. - Но боюсь, как бы небылицы теперь не пошли про кого другого.
   Карие глаза в упор смотрели на Ириса. Тот повторил усмешку Эледина.
   - Не бойся, небылицы уже ходят. И ходит кое-что поосновательней баек. Не привыкать.
   - Ребята, - негромко сказал Стрелок. Его лучники уже поднимались. - Надо бы отыскать вещи наших гостей. Я понимаю, господа путешествовали налегке, но не до такой же степени.
   - Спасибо, Эледин, - наклонил голову Ирис.
   - Пустяки, - отмахнулся тот и, дождавшись, когда отойдет последний лесной брат, продолжил шепотом. - Ты прав, Эр... Ирис, небылицы уже ходят. И кое-какие я слышал.
   - И как?
   - Тебе стиль описать или суть изложить?
   - Стиль я себе представляю - что-нибудь полуофициальное, с упоминанием сильных имен, со ссылками на близкое знакомство с некоторыми из владельцев этих имен. Да и суть знакома - ничего хорошего.
   Эледин коротко рассмеялся.
   - Не сам ли ты их сочинял?
   - Нет, я мог бы придумать кое-что поинтересней. Ну и что из последнего ты слышал?
   - Самое последнее - сказание о Тагайне, главе Телегуина.
   - Не тяни, - попросил Харфек, - говори как есть.
   - Ходят слухи, что вы оба, - Эледин приподнял бровь, - замешаны в странном, нелепом и до крайности подозрительном исчезновении упомянутого градоначальника.
   Ирис и Харфек переглянулись. Харфек пожал плечами.
   - А чего другого вы хотели? Собаки лают - ветер носит.
   - Все бы хорошо, - медленно произнес Стрелок, - но откуда-то вдруг всплыли особые приметы, - он слегка поклонился Ирису.
   - Знаю, - ничуть не удивился тот. - Что мне теперь, "караул" кричать? Ты лучше скажи, кого среди заказчиков исчезновения называют.
   - Ага, и тех, кто с нами в деле, - добавил Харфек.
   Стрелок покивал.
   - Вас ничем не проймешь, вы отчего-то все уже знаете... А заказчиков разных называют, один интереснее другого: от Шеанодара до Дайлена.
   - Кого? Шеанодара? - поморщился Ирис. - Хотел бы я знать, кто настолько спятил, чтобы такое придумать?
   - Почему же - спятил?
   - Потому что, по-моему, каждому пню давно известно, что Шеанодар скорее публично признает себя человеком, чем даст мне поручение. А я лучше удавлюсь, чем его приму.
   - Известно, - улыбнулся Стрелок. - Это-то известно всем, но с недавних пор суть ваших с Шеанодаром отношений трактуется несколько иначе.
   - Бьет - значит любит? - вновь вспомнил поговорку Харфек.
   - Милые бранятся - только тешатся, - ответил Стрелок.
   - Не знаю, что там за чувства у Шеанодара, это его внутреннее дело, а я питаю к нему только одно. Противоположное любви. Ну а с подельниками что? Такая же блажь?
   - Нет, здесь лучше, фантазии меньше, правды больше.
   - Хорошо, - кивнул Ирис, - Итак: мы, ты, Эледин... Кто еще? Эрдин?
   - Совершенно верно, он самый. Еще называют группу Тальгентила и Альдира из Старого Леса на Форнтиоле.
   - Откуда? - влез не в свой разговор Далек.
   - Из Старого Леса, - прищурил глаза Стрелок.
   - Заповедный лес, - пояснил Харфек. - Альдир - правитель тамошних эльфов.
   - Однако, последние два звучат реже, - продолжил Эледин.
   - Это хорошо, - кивнул Ирис. - Хорошо, хотя должно быть наоборот.
   - Почему? - удивился Стрелок. - Чем я хуже Тальгентила?
   - Вообще-то я не о тебе, а об Эрдине и Альдире. Этих стоило бы поменять местами.
   - Эрдина хорошо бы совсем из списка вычеркнуть, но чересчур уж колоритная фигура, чересчур известная. О таком сказки вдвойне занятней.
   - Ты еще начни ему завидовать, - посоветовал Ирис. - Кстати, я и о тебе кое-что слышал.
   - Эрдину я стану завидовать последним в этом мире, и ты это знаешь. Ну, рассказывай, что ты слышал.
   - До Эрдина тебе, Стрелок, еще далековато, но первый шаг сделан. Ты, оказывается, теперь путников грабишь. В промежутках между беготней за пикси.
   - Граблю, - кивнул Эледин. - Убиваю. И головы отрезаю.
   - Вот и молодец. Скажи лучше, сказочник, ты в Риане давно был?
   - Спроси лучше, давно ли не был. Давно.
   - Но ведь что-то слышал?..
   - А как же, - по лицу предводителя лучников мелькнула прежняя чуть самодовольная усмешка. - Сибар вас ждет, ему вести о Тагайне спать мешают. В Верхнем Городе все спокойно, до сих пор решают - зло мы или добро в форме зла; все Дофинорскую историю пересказывают - в общем все по-старому, все как прежде.
   - Ага... Это неплохо. А у тебя самого как дела?
   Вопрос был с подвохом, и Ирис, и Харфек давно догадались, как именно обстоят дела у лесных братьев, а Эледин со своей стороны, понял подвох. Поэтому улыбнулся и наивно ответил:
   - Как и всегда. Видите: треть - новички , - он кивнул на костры поодаль, - место на луках еще есть, и стрел хватает, и силы не кончились...
   - То-то вы теперь такой оравой таскаетесь, - хмыкнул Харфек. - Сибар, что ли, с ума сошел?
   - А вот этого не знаю, - ответил Эледин. - Не знаю, кто с ума сошел. Были стычки пару раз - нехорошие, честно скажу, но кто - не пойму. Одеты, будто бы из Княжеств, у кого-то даже Телегунский герб видели, но да ведь это не доказательства.
   - Думаешь, диверсия?
   - Я все думаю. Только знаете, - Эледин перестал улыбаться, - в последнее время мне отчего-то становится все безразличным, и думать мне не хочется. Это раньше я трепыхался: то ли Княжества, то ли Сибар рехнулся, то ли в Верхнем Городе наконец пришли к соглашению. А, может быть, местные в нас конкурентов увидели или объявили пикси особо охраняемым видом. Теперь я вижу - это все одно. И я решил - отвечаю тем же. А по возможности и упреждаю удар.
   - Вот откуда байки об ограблениях, - вздохнул Ирис.
   - Да, - подтвердил Стрелок и поднялся. - Будете в Риане - так Сибару и передайте. Если это его фокусы, пусть призадумается. Мне надоело разбирать, где свои, где чужие, а стреле - ей все равно.
   Эледин поклонился и отошел к другому костру. Друзья помолчали. Далек не мог больше ни удивляться, ни думать, ни разговаривать. Хоть и было уже светло, а глаза у юноши слипались. Он боролся со сном, но тот одолел и последнее, что слышал Далек, был необычайно горький смешок Харфека:
   - Придурки. Последнего нормального мужика извести надо. Кретины недоделанные.
   Далек проснулся около полудня. Солнце било сквозь редкую листву прямо в глаза. Юноша потянулся и внутренне охнул. Ожили все ссадины, ушибы и проснулась боль в мышцах. Не приснилось.
   Далек сел. Костер догорел, оставил только золу в траве. Рядом, завернувшись в плащ, спал Харфек. Ириса видно не было. Исчезли и лесные братья во главе со своим странным предводителем, точно они и впрямь были сном.
   Далек встал, не без усилий. Поодаль темнели проплешины кострищ, еще не поднялась примятая трава - нет, не померещились лесные стрелки. У склона юноша нашел свои пожитки, мешки лежали аккуратно рядком и дожидались хозяев. Далек принялся отыскивать что-нибудь съедобное, тут и Харфек проснулся.
   - А, здорСво, - сказал он, садясь.
   Далек кинул ему сухарь.
   - Ты видел, когда они ушли?
   - Нет, я только сейчас проснулся.
   Юноша уселся напротив Харфека, хрустя сухарем. Воин молчал, а потом вдруг сказал:
   - Дельные ребята. Надежные. Только не каждый дурак это понимает.
   Далек вспомнил вчерашний не совсем ясный, но отчасти все же понятый им разговор.
   - Я так понял, что они тоже... прячутся. От людей?
   - И от людей, и от эльфов, - вздохнул Харфек. - Не от всех, конечно, от власть имущих. Простой-то народ понимает, что без лесников никуда.
   - Но почему так?
   - Потому что дураки. Не лесники, понятно, а эти разные главы-князья-министры-советники и прочая шушера. Вот Сибар - нормальный мужик, пикси не только на картинке видел, меч в руках держал, а и тот сомневается. Что о других говорить. Стрелок - сам видел - себе на уме, никого не спрашивает, ни под кого не подделывается. Многим такое поперек горла. Да и ребята у него не лыком шиты, не по монастырям собраны - на ком что. Вплоть до убийства. А про Хартию и говорить нечего - каждый первый ее нарушал.
   - Но они вроде и эльфам помогают?
   - Да некоторые эльфы того вроде не понимают. Не здесь, конечно, а в Риане, вообще в городах. Они там пикси-то последний раз в позапрошлом тысячелетии видели, да и то в книжке. Ну и конечно: ах, маленькие, ах, жалко... Как его - негуманное отношение к представителям разумных рас... Еще и лесу урон...
   - А городские-то эльфы тут при чем? - удивился Далек. - Им-то какая разница.
   - Им до всего всегда есть разница, - хмыкнул Харфек. - Дай-ка еще чего, - оборвал он сам себя, - а то что ел, что в небо глядел.
   Далек протянул воину весь его мешок.
   - Там вообще сложно, долго объяснять. Люди не поймут, почему лесники эльфам помогают, эльфам не нравится, что их не спрашивают, а пикси и рады стараться - раздувают свару, слухи поддерживают. Им-то прямая выгода.
   - Конечно, - кивнул Далек. - Больше лесники со своими разбираются, меньше пикси убьют.
   - И это тоже, но вообще-то у этой мрази прицел дальний. Недаром около эльфов живут, научились на сотни лет вперед думать. Хартия им поперек глотки, они на все готовы, чтобы люди и эльфы опять сцепились.
   - И друг друга поубивали?
   - Ну да, как перед принятием Хартии было. Да и теперь, то одно делим, то другое... Вот о лесниках договорится никак... вот и проверяют их то так, то эдак. Стрелку, ясное дело, не по нраву. Только тем, кто предавать и обманывать привык, честного не понять. Вот и устраивают засады и подвохи.
   - Стрелок же сказал, что больше не верит.
   Харфек кивнул.
   - Это-то и плохо. Я его понимаю, ему надоело меж двух огней скакать, будто он в чем виноват, а не пикси. Да ведь дело-то в другом. Ответит он раз, ответит другой - на него настоящую охоту объявят, с двух сторон. Пикси от смеха лопнут.
   - Харфек, а этот Стрелок, он вообще-то кто? - спросил Далек, не зная, что ответить на предыдущую фразу.
   - Ты расу имеешь в виду? Шут его знает - то ли полуэльф, то ли четверть... Всякое говорят, да байки все: половину пикси сочинили, половину, голову даю, он сам. Что на деле было - не знаю, а только крови эльфийской в нем немало. Сам же его видел, да и имя самое для эльфов обычное.
   - И давно он главарь лесников?
   - Сколько себя помню. Но так, с большим отрядом, почти открыто - лет двадцать - двадцать пять. Сколько до того, не ведаю. Но лесников он собрал, больше некому. От него и другие отряды пошли, вот, Тальгентил, к примеру - он на юге больше действует, на Энортиоле кое-кто есть. В Старом Лесу призадумались. Лесные-то эльфы быстро поняли, что к чему, им-то не надо объяснять, кто такие пикси.
   - Почему же в лесниках одни люди?
   - В этих - да. Эледин со своими, в смысле, с эльфами - не очень. Да и не станут чистокровные подчиняться полукровке. У Тальгентила, наоборот, почти все Старшие. Но там и порядки другие, и толку меньше.
   - Почему?
   - Потому что эльфы предпочитают пикси не убивать, у них неписанный закон такой. Пикси на чистокровных Старших не очень взъедаются, а те их щадят. Порочный круг. А Эледин - не эльф, он не церемонится, он и лес поджечь может, и что угодно. Вот еще и за это его не любят.
   Далек ошарашено молчал. Ничего себе - не взъедаются. Не объявись Эледин с отрядом - от Ириса бы и мокрого места не оставили. В голове вдогонку вспыхнули разом две слабо связанные между собой мысли. "Знак! Пикси увидели какой-то знак" и "Как же Стрелок-то подоспел? Как меня вообще нашли?".
   Далек открыл рот, чтобы спросить о первом, но споткнулся. Ирис уже говорил, Хартия не о нем, вряд ли Харфек станет пояснять. Да так ли и важно, знака он все равно никакого не видел, а относиться к Ирису иначе - с чего бы. Потому Далек спросил о втором.
   - Харфек, а как Стрелок так вовремя успел? Как вы вообще меня нашли?
   Воин усмехнулся в усы. Юноша видел, что тот отлично все понял: и сомнения, и незаданный вопрос, но тоже промолчал и ответил на спрошенное.
   - Тебя, парень, видно впору учеником чародея отдавать. Звал?
   - Звал, - кивнул Далек.
   - Ирис услышал. Как это у тебя вышло-то?
   - Очень захотел, - объяснил юноша. - Деваться было некуда.
   - Все бы, когда деваться некуда, такое творили... У тебя, видно, и в самом деле способности нешуточные - не только Ирис услышал. может, тебе и вправду в волшебники податься? В Риане есть...
   - Нет, - покачал головой юноша. - Не хочу быть колдуном.
   - А кем хочешь?
   - Не знаю, но не колдуном. Вот вы с Ирисом кто?
   Вопрос побудило задать проснувшееся честолюбие, а разум подсказывал, что подобного ремесла лучше не приобретать. Харфек усмехнулся в усы.
   - Шут его знает, как нас назвать. Другим проблемы решаем, себе создаем. Вот кто мы после этого?
   - Герои, - подсказал Далек.
   По ответу Харфека было яснее ясного - воин совсем не хочет, чтобы Далек занялся тем же, что и они с другом.
   - Скорее, глупцы, - из-за деревьев вышел Ирис со своеобычной ухмылкой на лице. - А насчет мага, Далек - подумай. Вполне серьезно, у тебя есть способности.
   - Ну и что. Торговать у меня, может, тоже есть способности, а я не хочу.
   - Магом он не хочет, торговцем он не желает... Что ж тебе, парень, нормальные-то дела не по нраву?
   - Не знаю, может, я сам ненормальный.
   - Вот это вполне вероятно, - сказал Ирис. - Ладно, в Риане видно будет, а мы, кстати, еще не там. А пора бы...
   - Тебя где носило? "Пора бы"... Мы куда бы уже ушли...
   - С Эледином разговаривал. Он просил нас чуть задержаться. Он нам компанию хотел собрать.
   - Оба-на! Это еще зачем?
   - Небольшую компанию - человек с пять, - будто бы ответил на вопрос Ирис.
   Харфек прищурился.
   - Он на живца ловить собрался, что ли?
   - Не совсем, какие из нас лесники. Так, проверить, кое-что хочет.
   - Эх, черт!.. Был нормальный парень, теперь свихнется.
   - Я ему так и сказал, - заметил Ирис. - Он ответил, что свихнется раньше, если позволит убивать своих людей каким-то политическим карусельщикам.
   - Ладно, у Стрелка своя голова на плечах. Где эта компания? Они может, неделю собираться станут.
   - Не ворчи. На, лучше, глотни - Эледин подарил.
   Ирис вручил Харфеку вчерашнюю фляжку. Воин глотнул, передал Далеку. Сегодня хватило и одного глотка: и голод унялся, и сил прибыло.
   - Ирис, а что это такое?
   - Лассах, - объяснил эльф, забирая фляжку. - Местная выдумка. Как и из чего делают, понятия не имею - секрет пострашнее тропы в Глориндол.
   - Откупается, зараза, - буркнул Харфек. - Золота он не предлагал?
   Ирис не счел нужным отвечать. Неделю ждать не пришлось, и четверти часа не ждали. Новых спутников было действительно пятеро, все без масок и капюшонов, но с полосами на лицах и руках. И луки все резные, ни одного свободного дюйма. Все луки, кроме одного, шестого. Далек не поверил глазам, когда новенький светлый, без единой зарубки лук протянули ему.
   - Я так понял, что ты умеешь стрелять, - сказал негромко Ирис.
   - Умею, - Далек взял и колчан с легкими стрелами. - Только давно не пробовал.
   - Вот и попробуй, - предложил кто-то из лесников.
   Юноша погладил теплое дерево, натянул тетиву, попробовал ее - внутри что-то сладко сжалось от восхищения. Далек почувствовал, что улыбается. Из такого лука можно попасть и зяблику в глаз, даже и ночью. Хороший лук, да что там - превосходный.
   - Во что стрелять? - азартно спросил Далек, вскидывая удивительный подарок.
   Лучники - лесники переглянулись.
   - А во-он в тот сучок.
   Далек сосредоточенно кивнул. С того места, где он стоял, указанный слом ветки выглядел не больше дальгена. Прежде юноша и не в такое попадал, но с тех пор, как перестал ходить на охоту с отцом, он почти не видел луков.
   - Странно ты лук держишь, - заметил кто-то за спиной.
   Далек кивнул, он знал, что стреляет не по правилам. Так ему было удобнее. Тускло блеснул наконечник стрелы, замер на миг, глядя в цель, упруго вырвалась из пальцев тетива и тоненько дзинькнул воздух.
   - Неплохо, - прокомментировал один лесник. - Почти в яблочко.
   - Нравится лук? - спросил другой.
   - Очень! - искренне восхитился Далек.
   - Вот и забирай. Пригодится.
   - Спасибо, - прошептал юноша, гладя округлые мягкие обводы лука. Глаз нельзя оторвать, до чего замечательный. - Спасибо.
   Лесники только пожали плечами - не за что, мол. Далек слазил на дерево за стрелой (впилась глубоко, еле выдернул, а бросать было жаль) и все вместе двинулись в путь.
   До Рианлота, называемого попросту Рианом, оставалось немного: день - два по лесу и полдня по тракту. В компании лесников Далек совершено успокоился насчет пикси, а замечания Харфека по поводу свихнувшегося Стрелка отчего-то не трогали. Может быть, потому что внутренне юноша был согласен с предводителем зеленого братства - никакая политическая чехарда не стоит человеческих жизней. И если союзники проверяют, да еще такими способами, о которых говорил Эледин, тогда они хуже врагов. И обращаться с ними нужно соответственно.
   Шли быстро, лесные братья знали эти места как свои пять пальцев, да и ходить по лесу умели. День промелькнул, едва замеченный, Далек и оглянуться не успел, а уже спать впору. Разговаривать они почти не разговаривали, Далек любовался луком, а между его друзьями и лесниками словно стену выстроили. Юноше было не до того дела, он и без того устал за день, чтобы еще думать о чем-то не своем. Не обращая внимания на тягостное молчание и хмурую физиономию Харфека, Далек улегся у костра в обнимку с новым луком и очень скоро спал.
   На следующий день, будто договорившись за ночь, спутники перестали коситься друг на друга и разговорились.
   Далек не особенно слушал - он все равно ничего не понимал из перечисления имен и названий. А то, что у лесников прибавилось неприятностей и без разговоров было ясно. К полудню стали подумывать о привале, точнее, Далек стал подумывать, а не намекнуть ли, как Ирис и идущий рядом с ним лесной брат остановились. Разом замерли, как окаменели. Где-то бухал топор - резко, смачно и слышалось потрескивание. Лесники переглянулись так, словно услыхали шипение шерна или гул верхового пожара. Низкий скрип и тяжкий грохот возвестили о падении дерева; почти сразу следом рухнуло несколько еще, топоры смолкли.
   Харфек без слов вытащил меч и пошел вперед, кусая кончик уса. Никто другой оружия не приготовил, хотя Ирис стал очень серьезен, а лесники рассыпались кругом, почти теряясь среди листвы.
   - Убери меч, - шепнул Ирис другу.
   Харфек, не оборачиваясь, упрямо помотал головой. Сам не зная, для чего, Далек считал шаги.
   Впереди забрезжил прогал, в животе что-то ухнуло, на миг показались перебегающие между деревьями тени и послышались голоса. Затем разом все стихло, до поваленного дуба осталось шагов тридцать, когда Харфек отпрыгнул назад и резко взмахнул мечом. Далек отлетел к дереву и едва не получил стрелу в глаз. Дружно запели тетивы резных луков - прямо перед юношей из кустов выпал человек, захрипел и задергался - стрела пробила горло.
   Юноша отшатнулся, и новая стрела - не тонкая серая, а темнее и более грубая, прошила листву совсем рядом. Далек вскинул лук, еще не видя цели, и тут на поляну повалили люди с клинками, с луками, с топорами - человек десять. Прижавшись к стволу, Далек натянул тетиву, стрела сорвалась и ударила нападающего куда-то в бок, под ребро. Тот закричал, но упал уже мертвым - в глаз вонзилась серая стрела, пущенная сзади. Ирис и Харфек с лету врубились в гущу противников, успевая еще и стрелы отбивать. Кто-то указал на Далека, юноша, не думая, спустил тетиву и уложил человека на месте. Внутри что-то завернулось - как это несложно, человека убить, а рука сама нашла в колчане и наложила новую стрелу.
   Противники смешались, они явным образом не ожидали такой атаки, они, кажется, вообще их не ожидали или, скорее всего, не теперь. Стрелы Далека и лесников били точно в цель, а клинки Ириса и Харфека оказывались и того страшней. Эльф вообще выделывал уму непостижимые вещи. То в прыжке даст ногой противнику в лицо - и тот напорется на меч Харфека, то, наоборот, так неожиданно нагнется, что нападающий кувыркнется и на лезвие попадет.
   Далек начал думать, что еще немного - и можно будет снова идти вперед, но очень и очень ошибся. Откуда-то сбоку вылетел целый десяток стрел. Один из лесников упал замертво, товарищи его быстро собрали полукруг и дождь стрел превратился в ливень. С противоположной же стороны на поляну вломился отряд с мечами.
   Все смешалось, от криков и хрипов зашевелились волосы, и Далек перестал видеть остальных. Он видел только очередную мишень и подрагивающий слегка наконечник очередной стрелы. Много раз стрелы противников свистели совсем рядом, пару раз волосы прогладили, но юноша не отходил от своего дерева и не сбивался с темпа.
   Он не видел, что творил Ирис - эльф, уходя от окружившей его со всех сторон стали, несколько раз перекувыркнулся в воздухе через голову назад. Не видел как Харфек одним ударом снес голову противнику и, не прекращая движения, вогнал клинок в грудь другого.
   Что-то горячее ударило в плечо, лук сам собой опустился, а ствол стукнул в спину. Темное древко стрелы с поломанными перьями дико торчало из плеча. Далек сгоряча и очень сильно дернул стрелу, та осталась в пальцах, и сейчас же от боли помутилось в голове. На миг, но и мига было достаточно, чтобы ноги ослабели, и кто-то уже понесся на него, занеся длинный меч. Вот это было страшно - дождаться того мига, когда нужно нанести удар. Не раньше, потому что отобьют, не позже, потому что пригвоздят к дереву. Меч почти коснулся его, когда Далек поднырнул под лезвие и одним махом погрузил эльфийский клинок в мягкое и пульсирующее. Спустя миг понял, что не убит, а совсем даже наоборот, но ноги ослабели окончательно и сил хватило опуститься рядом с мертвецом у подножия дуба.
   С какой-то отрешенностью, очень странной в разгар битвы, Далек оглядел доступную глазу часть поляны. Все замедлилось и подернулось туманом: и враги, и Харфек, бьющийся с удивительным спокойствие и будто бы даже ленцой, и схоронившийся за кустами единственный видимый лесник.
   Далек перехватил кинжал поудобней и хотел было подняться, но передумал. Стоя, он будет отличной мишенью (хоть и сейчас в него можно ради забавы стрелять), да и силы быстрее потеряет. Стрелы ему все равно не отбить, в бой не нырнуть, но и зарезать себя как поросенка, он не позволит. Далек оттолкнул мертвое тело от себя, приподнялся, чтобы найти положение, из которого удобнее было бы нанести удар - сейчас же черный наконечник стрелы глянул ему прямо в лицо.
   Юноша дернулся, ушел от смерти, но и упал. Очень неудобно, больно, прямиком на левое плечо. Наполовину ослепленный болью, он видел, как медленно натягивает тетиву его противник и знал, что теперь от стрелы не уйти. Далек стиснул зубы и заставил себя не закрывать глаза, но выстрела так и не дождался. Противник его вдруг дернулся, схватил рукой воздух, бесполезный лук упал в траву, а на него грузно опустилось мертвое уже тело владельца. Серая стрела торчала из-под левого ребра. С трудом приподнявшись и опершись на ствол, Далек поразился произошедшей словно в доли мгновения перемене. Противники их падали точно колосья под косой. Ни Харфека, ни Ириса Далек не видел, только летели со всех сторон и с неба тонкие светло-серые стрелы - и ни одна не знала промаха.
   Нападающие заметались по поляне, кто-то ринулся прочь, но так и остался в кустах. Часто человек не успевал не то что обернуться или попытаться отбить стрелу, он и понять ничего не успевал и мешком валился на траву.
   Далек сполз по стволу, отчасти от слабости, отчасти потому что не доставало еще от своих стрелу заполучить. В почти лежачем положении юноша видел лишь колыхание ветвей, от которого закружилась голова, все поплыло в глазах, и крики и свист стрел стали далекими и чужими.
   Сознания Далек не потерял, но происходящее осознавал очень и очень смутно. Ни один из противников, устроивших засаду, не ушел с поляны между поваленными дубами, и очень скоро воцарилась тишина, словно боя и не было. Далек понял, что его поднимают, усаживают, что вокруг ходят и говорят, но ничего из слов не разбирал и муть все так же колыхалась перед глазами. Он не видел, как на поляну быстрым шагом вышел из-за деревьев бледный сосредоточенный Стрелок. Не видел как он быстро, но глубоко поклонился Ирису и Харфеку.
   Сквозь муть и головокружение юноша чувствовал, что рану перевязывают, но пошевелиться не смог. Наконец в зубы ткнулось холодное.
   - Пей - пей, - сказал в ухо знакомый голос.
   После первого же глотка лассаха Далек пришел в себя окончательно, а на четвертом понял, что может встать самостоятельно.
   - Сиди, герой, - Харфек легонько толкнул привставшего юношу обратно. - Не торопись.
   Воин подмигнул Далеку, глотнул из фляжки и отдал Ирису. Эльф рассеянно взял, все так же с ожиданием глядя на Далека. Тот помотал головой.
   - Я ничего. Я нормально.
   - Вижу, - улыбнулся Ирис. - Ты и в самом деле герой. Редко кто достойно ведет себя в первом бою. Молодец.
   Харфек что-то хмыкнул, в том смысле, кто бы сомневался, и в избытке чувств похлопал Далека по здоровому плечу. Отдалось в больном.
   Юноша ничего еще не ответил на приятные, но, по его мнению, не вполне заслуженные похвалы, как из-за дерева вынырнул Эледин. Яркие карие глаза скользнули по Далеку, тот решил, что снова начнут хвалить, но Стрелок сказал только:
   - Неплохо стреляешь.
   - Лук хороший, - в тон предводителю лесников ответил юноша. Стрелок чуть-чуть понимающе усмехнулся и сейчас же исчез из виду.
   Ирис и Харфек повернулись, глядя ему вослед, Далек сел прямо. В тот же миг голос Эледина прозвучал за спиной, спокойный, но очень твердый и властный.
   - Кто послал?
   Тишина.
   Эледин повторил вопрос. И вновь в ответ - молчание и чье-то судорожное с хрипом дыхание.
   Далек вздрогнул и выглянул из-за своего дерева. Эледин на корточках сидел возле лежащего неподвижного человека и абсолютно серьезно и спокойно, не отрываясь, смотрел на раненого. Лица человека - голова его была неестественно запрокинута - Далек не мог рассмотреть, но хорошо видел, насколько пропиталась кровью одежда, край куртки и штаны казались мокрыми и блестели.
   - Можешь молчать, - неторопливо сказал Эледин, слегка отвлекаясь от рассматривания поверженного противника, - и подыхать как собака. А можешь ответить на вопрос - и покинуть мир достойно, как мужчина. Времени на раздумья у тебя почти не осталось.
   - Будь ты проклят. Я... - фраза оборвалась хрипом. У Далека внутри что-то оборвалось, а Эледин и бровью не повел.
   - Дурак, хотел ты сказать? Можешь не говорить - вижу, - хмыкнул Стрелок. - Ты дурак, как и твои приятели. Вас послали на смерть, на смерть верную, точно зная, что ни один из вас не вернется. Молчишь. Вам ведь даже не заплатили, верно? - зачем бы платить покойникам. Молчишь?
   Раненый трудно и часто дышал - громко, на всю поляну, но молчал. Эледин прищурился и вдруг спросил:
   - Семья есть?
   По распростертому у ног полуэльфа телу прошла судорога.
   - Тебе их не достать. Ты и меня скоро не достанешь.
   - Ты дурак, я тебе уже сказал, - усмешка Эледина стала яснее. - Я все равно узнаю, кто вас послал. Не вы первые, не вы и последние. И не надо дергаться. Не надо. Ты меня с кем-то перепутал, я не палач и не изувер - тем более, что в изуверствах надобности нет, ты сам через четверть часа околеешь. Пока ты сам над собой издеваешься, мне за тобой не поспеть. О семье же я спрашивал только потому, что - при условии, конечно, что ты заговоришь - мне не составит труда уберечь ее от голода.
   - Лжешь...
   - Лгут те, кто вас послал, - холодно возразил Стрелок. - И лгут весьма неискусно. А насчет тебя я ошибся, ты не дурак, ты попросту урожденный идиот, раз веришь, что я способен вырезать мирных жителей и пытать умирающих.
   Эледин сделал движение подняться, человек выдохнул:
   - Поклянись.
   - Я не клянусь. Я сказал - мое слово крепче любых клятв. Я сказал, твоя семья не будет голодать - я сделаю.
   - Сделай, - раненый, видимо, решился и теперь говорил со всей доступной быстротой. - Сделай. А обманешь, я тебя с того света достану, так и знай.
   - В том не будет надобности. Не трать силы попусту, говори по делу.
   - Я из Налаты, из Нижней Налаты... Знаешь?
   - Знаю.
   - Спросишь Тила Негатту - это мой отец. Скажешь... - раненый задохнулся.
   Эледин покачал головой.
   - Уж найду, что сказать. Теперь я спрашиваю, ты отвечаешь, иначе время потеряем зря. Имя.
   - Анат Негатта.
   - Кто вас послал?
   - Я его не знаю...
   - То есть прежде ты его никогда не встречал?
   - Да.
   - Опиши его, - быстро сказал Стрелок.
   - Нос на сторону... худой... чернявый... усы такие... усишки как у крысы...
   - М-да, красочно.
   - Он игрок, - заторопился раненый, силясь вспомнить все, - у него отметина на руке. Шулер.
   - Вот это уже что-то. Он назвал себя?
   - Нет.
   - Сказал, по чьему приказу говорит?
   - Да. Сказал, что он от градоправителя Риана, от господина а'Донавесты.
   - Недурно.
   Эледин остался совершенно невозмутим. Далек же растерянно посмотрел на друзей. Ирис и Харфек переглянулись с крайне недоверчивым видом. Эльф, кажется, вообще с трудом удержался от замечания. Стрелку же было словно все равно, кто хотел его убить, словно он спрашивал только от скуки.
   - Сколько обещал?
   - По десять дальгенов каждому.
   - Негусто, - хмыкнул Эледин. - Я стою куда дороже. И где же должна была произойти оплата? И каким образом?
   - В трактире "Золотой Петух" в Риане. Мы там и договаривались обо всем... Там и деньги должны были ждать.
   - Вот так попросту должны лежать и ждать?! - воскликнул Эледин, впервые за время разговора проявляя видимый интерес.
   - Сначала надо к хозяину подойти. Сказать: "Стрелы не гнутся", он ответит - "Зато ломаются", тогда и брать можно. Там вроде как корзина должна быть...
   - Какая чушь! И вы поверили? А сам трактирщик в доле?
   - Не знаю. Я его не видел, - раненый вдруг зашелся таким кашлем с хрипом, что сердце ..Далека вновь сжалось.
   Эледин терпеливо дождался окончания приступа и как ни в чем не бывало задал следующий вопрос.
   - Какие-то доказательства нужно было предоставить?
   - Да, - очень тихо ответил Анат. - Лук, как у твоих ребят. И колчан со стрелами...
   - Которые не гнутся, а ломаются, - закончил Стрелок. - Ясно. Лук такой, как у ребят, ты уверен? Не как у меня?
   Далек только сейчас обратил внимание - на траве в шаге от Стрелка лежал темный, почти черный лук без резьбы и вообще без каких-либо украшений.
   - О тебе и речи не было. Нет. Тебя мы не ждали.
   - Оно и видно. Что-нибудь еще помнишь?
   Вопрос пропал впустую. Анат издал звук, будто хотел ответить, но захлебнулся словами, захрипел, дернулся и затих.
   Эледин миг вглядывался в его невидимое для Далека лицо, затем легко поднялся на ноги и со странной улыбкой посмотрел на Ириса и Харфека. Все его показное равнодушие как ветром сдуло.
   - Слышали, - пожал плечами эльф. - Изумительная чушь.
   - Ты о корзине с золотом? - усмехнулся Эледин.
   - Я обо всем. Кривоносый шулер, Сибар, пароль этот дурацкий...
   - Да, пароль не ахти, - согласился предводитель лесников. - Наши стрелы не ломаются. Но речь не о том. И даже не о Сибаре. Вопрос - кому это нужно?
   Вопрос этот Эледин адресовал Ирису, но тот не ответил. Эльф словно что-то внезапно вспомнил, он оглядывал поляну и молчал. Ответил Харфек.
   - Ты и сам не хуже нас знаешь. Кому угодно. Княжества, Ксарра, эльфы - откуда сейчас не скажешь. Только Сибар тут не при чем, он еще не настолько спятил.
   - Почему? - спросил Далек, уяснив одно: Сибар и а'Донавеста, упоминаемый умирающим - одно и то же лицо.
   - Почему не спятил-то? - усмехнулся Харфек. - Шут его знает, голова, должно быть, крепкая или воздух в Риане особый.
   - Харфек, ты же меня понял, - обиделся Далек. - Сами же говорили - эльфы лесников не любят. И Сибар с ними, со Старшими то есть, город пополам делит. Может, ему надоело с ними ругаться? - Далек говорил быстро, чувствуя, как хорошо у него все складывается. - Вы же там полгода или больше не были. Может, Сибар теперь с эльфами заодно? А что глупо, так на то и рассчитано. Мол, все знают, что я на такую дурь не способен, а я вот возьму и сделаю, все равно никто не поверит.
   Эледин и Харфек смотрели на замолчавшего Далека, будто на том цветы выросли. Наконец Стрелок произнес:
   - Неплохо. Было бы похоже на правду, если бы не было полной ерундой.
   - Почему - ерундой?
   - Потому что Сибару на эльфов плевать. Молчи, Эледин, я сам объясню.
   - Ну, объясни, - все еще недовольно разрешил Харфеку Далек.
   Воин пожал плечами. Он и не думал шутить.
   - Эльфы, даже из Верхнего Города, Сибару не указ. Не то, чтобы он совсем мог их побоку пустить - нет, конечно, но ничего приказывать Верхний Город не вправе.
   - Можно и без приказов обойтись, - упрямился Далек.
   Мысль о причастии эльфов к покушению на полуэльфа отчего-то казалась заманчивой. И ничуть не смущало присутствие одного из этой самой расы на поляне.
   - Можно, они так и делают, - кивнул Харфек, будто довольный Далековым упорством. - Только здесь случай особый. Сибар - всего лишь градоправитель, в Кассире и повыше него найдутся. И владыка Кассира, кстати говоря, ничего против лесников не имеет.
   Далек вздохнул. Не получилось. Никакой, даже самый преданный эльфам градоначальник не сойдет с ума настолько, чтобы идти поперек власти собственной страны. По крайней мере, настолько явно.
   - Сибар родственник Кассирскому правителю, - продолжал Харфек, - но тут и братом мало быть. И никакие эльфы в случае чего не помогут, даже если и захотят.
   - Понял, - кивнул Далек. - значит, выходит, что кто-то хотел Сибара перед родственником - владыкой дураком выставить?
   - Предателем, - поправил Эледин.
   - Перед а'Солавертой - совершенно точно и очень возможно - перед Верхним Советом, - сказал внезапно Ирис, о котором почти забыли.
   - Ничего не понимаю! - запутался и немедленно в том признался Далек.
   Харфек кивнул, Эледин же, наоборот, помотал головой.
   - Нет, - сказал он, - нет. Разве что случайно.
   - Ты так считаешь? - быстро спросил Ирис, оборачиваясь к Стрелку.
   - Да, я в этом уверен, - ответил тот. - Ты что-то потерял, Ирис?
   - Возможно, - отозвался тот. - А, может быть, показалось...
   Далек, Харфек и Эледин переглянулись, ни на миг не веря в мороки у Ириса. А тот и в самом деле продолжил что-то искать среди мертвых тел. И пока безуспешно. Далек вдруг почувствовал - хотя на поляне из живых были только они вчетвером, что все вокруг стихло и прислушалось. Ни один лист не дрогнул, ни одна ветка не пошевелилась, но за каждым деревом почудился юноше лесник с луком за плечом. Потому он прошептал Харфеку:
   - При чем здесь Верхний Совет? Как же можно подвести Сибара перед эльфами, если он сделал то, что они хотели?
   - Не сделал, не сделал еще... - отозвался воин. - И то да не то. Лесники им как в горле рыбья кость, это верно, но чтоб самого Эледина убивать!..
   - А как же тогда?.. - растерялся Далек.
   - За решетку меня хотели бы упечь, - ответил Стрелок, следя за Ирисом, - да так, чтобы и через двести лет не выбрался. Но убивать, да еще так, из-за угла, именем другого - это чересчур. В Верхнем Совете господа щепетильные на сей счет. Такой крик поднимется...
   - Но... - в голове Далека что-то не укладывалось, - но, подождите... Ведь тебя сегодня могли убить?!
   - Могли, - кивнул Стрелок, - потому как не все еще, подобно вам, осведомлены о моих новых методах.
   - Или осведомлены чересчур хорошо, - вновь внезапно, когда никто не ждал, вставил Ирис.
   - Нет, - твердо сказал Эледин. - Некому говорить, кроме меня, а в своих людях я уверен. И не будем об этом.
   - Не будем так не будем, - судя по тону эльфа, Стрелок совсем его не убедил. - Иди лучше сюда, полюбуйся.
   Эльф стоял у трупа, который только что вытащил за ноги из кустов и лицо у Ириса было такое, что подошли все, а не только званый Эледин. На тощем крысином лице с тонкими усишками Далек не разглядел ничего примечательного или необычного; из живота убитого торчали две стрелы, что тоже удивления не вызывало. Харфек пожал плечами, а вот Стрелок пристально вгляделся в мертвое лицо, словно узнал.
   - Вспомнил? - спросил негромко Ирис.
   Эледин промолчал, тогда эльф нагнулся и закатал правый рукав убитого. Стрелок издал приглушенное восклицание. От запястья до локтя шел страшный в два пальца толщиною, в буграх и рытвинах шрам. Далек не знал и знать не хотел, что может оставить подобный след.
   - Ну и глаза у тебя, Эр... Ирис. Я бы его ни за что не узнал.
   Далек про себя завязал еще один узелок на память. Первый был о том Знаке, что не виден людям, зато виден пикси, а этот - о том, что Стрелок вот уже дважды оговаривается, обращаясь к Ирису. Словно хочет назвать его иначе, но спохватывается.
   - Поздравляю, - пояснил Эледин Харфеку. - Вам есть, что сообщить Сибару. Ксарра.
   - Эледин, - еле слышно прошептал Ирис, - ты точно уверен в своих людях? У тебя ведь не только кассирцы...
   - Ирис, сколько раз тебе повторять, - да, уверен! - Стрелок в упор поглядел на эльфа. - Я скорее поверю, что это проделки Сибара, чем кого-то их моих ребят.
   - Сибару это совершенно не на руку.
   - Также как и моим людям. Да, у меня есть выходцы из Ксарры, и из Княжеств есть, но никого из них не ждут дома с распростертыми объятиями. Ты кое о чем забыл, - Эледин заговорил горячо, но в то же время с немалой долей горечи. - Ты забыл, что почти все здесь живы и свободны только благодаря мне. Да, я уверен в своих людях, чего не могу сказать о Сибаре.
   - Извини, Эледин, - вздохнул Ирис. - Извини, против твоих ребят мы ничего не имеем - ты знаешь. Однако, лучше предусмотреть все.
   - Все, в том числе и Сибара, - кивнул Стрелок. - Далек, если подумать, не такую уж чушь сказал. Что-то слишком гладко получается: Сибара со всех сторон угнетают, прямо слезы наворачиваются.
   - Предусмотрим. И Сибара предусмотрим, - не ответил на сарказм Ирис. - А только всего угадать невозможно.
   Эледин уже успокоился, покачал головой и сказал:
   - Иногда мне кажется, что ты, Ирис, работаешь на Совет Верхнего Города. За мной присматриваешь.
   - За тобой присматривать, это не одну сотню таких как я нужно. Что теперь делать собираешься?
   - Как - что? Посетить славный город Рианлот, выпить вина в "Золотом Петухе". Да и на корзинку с золотом любопытно посмотреть.
   Эледин говорил серьезно и в то же время так улыбался, что Далек не смог понять, шутит Стрелок или нет.
   - С тебя и не то станется, - фыркнул Харфек. - Вечно ты на рожон лезешь.
   - Кто-то упрекал меня, что я толкаю на рожон других, - с усмешкой ответил Эледин и вдруг громко свистнул.
   Через полминуты траву на поляне били копытами три лошади: гнедая, вороная и рыжая. Далек подошел к рыжей, та ткнулась ему в руку горячей мордой.
   - Предупредите Сибара, - сказал на прощание предводитель лесников, - если он не поторопится, то рискует не застать одного из кабаков на своем месте. И вообще - передайте привет от лесного братства.
   - Передадим, - кивнул с вороной лошади Ирис. - Смотри, как бы он тебе чего не передал.
   Далек прыгнул в седло и внутренне охнул от боли в плече.
   - На какое время Сибара уговаривать? Часам к девяти подойдет?
   - Можно и раньше, да вы сами вряд ли поспеете.
   - С восьми до девяти, - решил Ирис и хлопнул по шее своего воронка. Лошадь сорвалась с места, словно ее овод с раскаленным жалом укусил. - До встречи!
   Далек едва успел махнуть на прощание Эледину, его лошадь ни за что не хотела отставать от Ирисовой вороной.
   Даже в лесу лошади шли на диво ровно и быстро, хоть и попадались им под ноги корни и поваленные деревья. Когда же путники выбрались на тракт, у лошадей точно крылья выросли. Или их Стрелок лассахом напоил? Лес по сторонам тракта так и мелькал, даже в голове кружилось, а лошади бежали и бежали, легко и красиво, цокая копытами и пофыркивая.
   До Рианлота было уже недалеко: часа два - три по тракту, но все же скоро Далеку стало нехорошо. А еще через какое-то время он понял, что если бы не он ехал на лошади, а она на нем, то ему и тогда не стало бы хуже. Плечо разнылось, хуже некуда, и каждый шаг лошади по твердому камню отзывался в руке. Повязка пропиталась кровью, и снова начала кружиться голова. Ирис, обернувшись, приостановил свою вороную, протянул Далеку фляжку. Лассах помог, да не слишком. Перестало кружиться в голове, да рука немного ожила - только и всего. Дергание в плече и слабость остались, но и до ворот Риана было рукой подать.
   Ворота эти вынырнули из-за поворота неожиданно. Далек все всматривался вдаль, в петляющую среди зеленых холмов и цветных полей дорогу, но никаких признаков большого города не замечал до тех пор, пока носом не ткнулся в городскую стену.
   Стена эта удивила и разочаровала юношу. Он-то ожидал чего-то небывалого, грандиозного, а перед ним красовались едва ли десять локтей в высоту серой унылой кладки. Кладка была древней, кое-где камни выкрошились и вид являли довольно неприглядный. К тому же Далек не совсем понимал, как такая невысокая стена может служить защитой. Здесь и лестниц-то не понадобится, достаточно подпрыгнуть повыше.
   Лошади уже стучали копытами по мостовой, когда юноше вновь сделалось дурно. Теперь действие лассаха закончилось быстрее. Видимо, он сильно побледнел, потому что Харфек с волнением посмотрел в его сторону и прошептал:
   - Недолго осталось. У Сибара передохнешь. Там и лекарь недурной, поможет.
   Далек выпрямился в седле насколько мог и сделал вид, что с интересом смотрит по сторонам и не слышит воина. Не хватало еще, чтобы его жалели.
   Смотреть же было почти и не на что. Юноше показалось, что друзья его что-то перепутали и вместо большого города (а по словам Харфека с Ирисом он понял, что Рианлот намного превосходит размерами Телегуин) заехали в средних размеров село. Дома утопали в зелени, которая уместнее смотрелась бы в саду. Улицы все время петляли, точно пьяные и поминутно огибали то ручей, то маленький пруд, то водопад, а иной раз какие-нибудь особенно дикие заросли. Жителей почти не встречалось, точно вымерли все. В ответ на мысли Далека из-за моста, повисшего над быстрым ручьем, донеслись смех и обрывки песни. Сами же весельчаки были надежно укрыты среди надоедливой зелени.
   Далек хотел уже спросить, неужели весь Рианлот, и Верхний Город тоже, так сильно напоминает деревню, как пьяная улочка вильнула, оставила позади невысокие дома и высокими деревьями, выпрямилась и превратилась в то, что Далеку было приятно считать городской улицей.
   По обеим сторонам выросло по ряду огромных домов, куда там Телегуину; выстроились шеренгами причудливые фонари, побежали навстречу экипажи, понеслись всадники и всадницы - у Далека в глазах зарябило. Зелени вряд ли стало меньше, но теперь подстриженные, ровнешенькие кусты, усыпанные белыми цветами, не затеняли роскошных особняков: то с колоннами, то с бесконечными лестницами, то с окнами во всю стену. А один из домом очень напомнил юноше дворец в Чародоле, напомнил размерами, а не степенью разрухи.
   Жителей теперь стало даже чересчур много, и слишком многие были одеты до того невообразимо роскошно, что Далек едва рот не разинул. Пару раз ему казалось, что крупные самоцветы сверкают не только на одежде самих благородных рианлотцев, но и на сбруях их холеных коней.
   Они же втроем: пыльные, грязные, в крови и поту, выглядели здесь менее уместно, нежели кусок угля в бриллиантовом ожерелье. Впрочем, ни Харфека, ни Ириса это не смущало ни в малейшей степени.
   Улица, и без того широкая, тем временем превратилась в площадь - так и пестрящую цветами, и Далек задохнулся от аромата. В глубине площади, за сложными до ряби в глазах цветниками, за фонтанами возвышалось мрачноватое, неподходящее к месту здание темного камня. К нему и направили друзья своих разномастных лошадей.
   Примерно в тридцати шагах до массивных ворот все веселье как ножом отрезало. Стало понятно и дураку: вот здесь работают, а там, среди фонтанов и бабочек - отдыхают. Харфек и Ирис, а за ними и Далек обогнули угол здания и спешились у боковой лестницы, ведущей в глухую тяжелую дверь.
   Откуда-то вынырнул человек в темной с серебром одежде, забрал лошадей - друзья поднялись к двери, и та сама собою распахнулась навстречу. В прохладном полутемном коридоре очень вежливый и обходительный слуга забрал их замызганные плащи и неслышно растворился, казалось бы, на ровном месте. Далек усмехнулся про себя - наверное, не всякий ночной вор сумеет исчезнуть там, где и кошке спрятаться негде. Неизвестно, может ли вор стать слугой градоправителя, но то, что слуга после такой школы будет без слов принят в любую шайку - без сомнения.
   Освещенный небольшими полукруглыми светильниками коридор сделал три мягких поворота, перешел в лестницу, в новый, более светлый коридор и наконец закончился круглой залой с десятком дверей по сторонам. Ирис выбрал центральную, с двумя створками, она бесшумно распахнулась и друзья оказались в большой светлой и красиво убранной комнате.
   Далек застыл на месте, он еще ни разу не видел паркетного пола и зеркал от этого самого пола от лепнины под потолком. Ирис и Харфек попадали в кресла, а юноша все стоял и таращился на собственное отражение: рубашка в крови, пыльные волосы дыбом и физиономия грязная и глупая донельзя.
   - Садись, - хмыкнул Харфек. - Сибар не привередливый.
   Далек осторожно примостился на край алой блестящей подушки кресла, не кружилась бы голова - остался бы стоять.
   Ждали недолго, дверь скоро распахнулась вновь и пропустила высокого плотного человека с внушительным горбатым носом и еще более внушительными залысинами на лбу.
   - А! - радостно воскликнул он при виде друзей Далека. - Наконец-то! Да сидите, не прыгайте, - градоначальник махнул рукой на попытку юноши встать и поклониться.
   - Здравствуй, Сибарра, - наклонил голову Ирис.
   - И вам того же, - усмехнулся градоначальник. - Хоть в последнее время здравствовать трудновато. И от вас больше мороки, чем толку. Вот, например, это что за молодец? Откуда он взялся?
   - А ты у него и спроси, - ответил Харфек. - Мы попросту живем, без церемоний.
   Темные глаза внимательно смотрели на юношу.
   - Меня зовут Далек. Я с Форнтиола, - быстро сказал тот.
   - Он с нам, - негромко добавил Ирис. - Во всем с нами.
   - Это я вижу, - поморщил нос Сибар. - А лук свой ты, Далек, тоже на Форнтиоле подобрал?
   - Нет, - помотал юноша головой. - Нет, не на Форнтиоле. Здесь, в ваших лесах, где всякая мерзость творится.
   Харфек довольно хмыкнул в усы, Сибар саркастически приподнял одну бровь.
   - Далек прав, - заговорил Ирис. - В здешних лесах действительно творятся мерзость и несусветица. И хуже всего то, что ты в них замешан.
   - Ну-ну, - повернулся Сибар к эльфу, - что еще там этот полуэльф выдумал? Убить я его хотел?
   - Хотел, - кивнул Ирис. - Очень хотел. До такой степени, что едва не убил и нас заодно.
   Градоначальник явно не то ожидал услышать. Он замер, глядя на Ириса, потом машинально опустился в кресло, по прежнему не сводя с эльфа глаз.
   - Ну-ка, объясни. А то мне кажется, я сошел с ума.
   Ирис очень коротко рассказал о засаде и битве и лесу и добавил:
   - Один из нападавших утверждал, что действует именно по твоему приказу. И рассчитывал на десять дальгенов из городской казны.
   - На десять бесов за шиворот он не рассчитывал?! Что за идиоты! - кулак Сибара опустился на резной подлокотник. - Всему верят, лишь имя мое было. Так и переворот недолго организовать, и на меня покушение устроить - и все моим именем.
   - Не волнуйся, - улыбнулся Ирис. - Есть следочки. И ведут в Ксарру.
   - Точно знаешь?!
   - Совершенно точно. Повезло. Я встречал одного из нападавших ранее. Давно, лет с двадцать назад, но не думаю, что он мог сильно изменить своему ремеслу. А уж совести у него и подавно не прибавилось.
   - Кто такой? - подался вперед Сибар.
   - Некий Каррал Шедерра, его должны хорошо помнить в посольстве Ксарры.
   - Хорошо, я у них спрошу. Поинтересуюсь, не потерялся ли... Что еще интересного?
   - Интересного... Пожалуй, кривоносый шулер без имени да корзинка с дальгенами в "Золотом Петухе".
   - Что-о-о?! - Сибар взревел медведем и соскочил с кресла, едва его не перевернув.
   Трое друзей вздрогнули.
   - Как ты, черт тебя задери, узнал о "Петухе"? К бесу всех отправлю! Какая сволочь проболталась?!
   Далек охнул про себя. Прав оказался Стрелок. Харфек же вдруг расхохотался, а Ирис расплылся в лукавой улыбке. Сибар ничего не понимал, Далек - тоже.
   - Сволочи здесь не при чем, - со смешком пояснил эльф. - А нам бы хотелось знать - тебе откуда известно о "Петухе" и золоте? Мы-то точно никому не сообщали.
   - То есть как это - "откуда"?! Это же мое золото! То бишь, еще хуже - городское, там каждая личка посчитана.
   - То есть, если не ошибаюсь, ты платишь за собственную опалу? - осведомился Ирис. - По десять дальгенов каждому? Только учти, убийства-то не получилось, Стрелок не только не мертв, а совсем наоборот.
   Сибар дико смотрел на эльфа, словно не в силах поверить услышанному.
   - Ну и кого ты там ждешь? Вряд ли призраков этой наемной оравы.
   До Далека начало доходить, Сибар уже понял.
   - Суки! - рявкнул он, отшвыривая многострадальное кресло. - Выродки! Лично четвертую, когда найду!
   Сибар потряс головой, собираясь с мыслями.
   - Этот чокнутый полуэльф уже там? - спросил он Ириса.
   Эльф кивнул.
   - Но ты его не увидишь. По крайней мере, если управишься до девяти.
   Сибар немедленно вытащил из кармашка расшитого жилета часы с крышкой. Далек впервые видел подобное и вообще о том, что вынутый предмет показывает время, юноша понял, когда градоначальник, заглянув под крышку, буркнул:
   - Начало восьмого, - успеваем. Пароль тот же?
   - "Стрелы не гнутся", ответ - "но ломаются". Кстати, Стрелок с этим не согласен.
   - Он вообще хоть с чем-то бывает согласен? Ладно, хоть одно сошлось... - Сибар явно думал о деле и еле замечал троих друзей. Взгляд его задержался на светлом лесном луке Далека. - Одолжи-ка свой лук. Состряпаем спектакль. Да не волнуйся, верну. Моим людям луки не в диковинку, они ими не гвозди забивают. И колчан...
   Далек отдал требуемое, не совсем понимая, для чего. В голове замутилось невиданно, стены качнулись и запульсировали.
   - Ладно, надеюсь, исправим положение. Там и благодарность будет, - Сибар уже стоял у двери. - Вы трое - сидите тише мыши и носа наружу не высовывайте. Будет с вас. Ночуйте здесь, сейчас все принесут. Утром поговорим. А ты, парень, погоди в обморок падать, - донеслось уже из-за двери. - Я пришлю Саллатту - вмиг оживешь.
   Далек хотел возразить, что и не думает падать в обморок, ни с Саллаттой, ни без него, но не смог выговорить ни слова. Плечо думало иначе, чем его обладатель.
  
   Глава 10. Нехорошие разговоры.
   Утром, едва рассвело, Далек проснулся и понял, что более спать не в состоянии. Мутно оглядевшись, он миг вспоминал, что делает на паркетном полу перед гигантским зеркалом, отразившем его помятую со сна физиономию. С текло бил яркий солнечный свет - окна выходили на восток, и Далек, улыбнувшись, припомнил вчерашний день.
   Он приподнялся на правом локте, левое плечо екнуло - и только. Вчерашнее обжигающее дерганье улеглось, и в голове прояснилось - куда как приятно после вчерашней мути.
   В красивой комнате царила кутерьма: круглый стол был выдвинут на середину, на нем громоздились тарелки, огрызки и пузатая пустая бутылка. Далек ощутил зверский голод, вчера вечером есть он не мог. Юноша вообще не мог вспомнить, когда и как его друзья устроили этот ужин, он, скорее всего, тогда уже спал.
   А теперь спали Ирис и Харфек - Далек встал и усмехнулся, глядя на друзей. Ирис попытался свернуться клубком в кресле, что при его росте и размере мебели было трудновато; Харфек, наоборот, развалился в кресле, как на кровати, а ноги удобно разместил на сиденье другого. Хорошо еще, что сапоги снял.
   Далек отыскал на столе необгрызенный кусок хлеба и ничейный ломтик мяса и жуя, задумчиво поглядел в окно. Через площадь, залитую светом, увидел крыши домов, горбатый мостик и неизменные покачивающиеся деревья. Странный какой-то город, на город как будто и не похож.
   Насмотревшись на Рианский пейзаж, Далек перед зеркалом пригладил волосы, поправил рубашку и поморщился от собственной немытой физиономии. Не мешало бы умыться и попросить хотя бы чаю. Вопрос один - у кого? Юноша живо припомнил колокольчик тощего господина из Телегуинской тюрьмы - вот сюда бы такой. Далек оглядел все углы, нет, ничего похожего на колокольчик не нашлось. Зато на стене обнаружился толстый золотой с алым, в тон обивки стен и мебели, шнурок с шикарной кистью на конце. Повертев шнурок так и сяк, Далек понял, что он уходит за стену, может быть, это ему и нужно. Юноша несколько раз дернул шнур: первый раз очень осторожно, затем сильнее и стал с интересом ждать, что произойдет.
   Вряд ли он потревожит Сибара - это градоначальнику впору вызывать их колокольчиком, но никак не наоборот. Может, конечно, отряд вооруженных охранников вломиться, но, даже и вломившись, навряд ли они станут так сразу, не дав объясниться, его в капусту крошить. А хорошо, если бы явился кто-нибудь из тех слуг с замашками ночных воров, у них и можно спросить всего нужного.
   Далек недооценил здешнюю прислугу. Ничего спрашивать не пришлось. Не прошло и трех минут, как обе створки распахнулись и появились три самых предупредительных человека в мире. Один, ни о чем не спрашивая, поклонился мало не до пола и принялся ловко и бесшумно убирать со стола. Второй в изысканнейших выражениях поинтересовался, чего желает господин. Далек промямлил что-то самому малопонятное, что-то насчет того, как бы господину умыться. Ответом был поклон и шикарный приглашающий жест в сторону двери. Третий слуга тем временем навел порядок среди мебели и с тем же поклоном спросил, стоит ли подавать завтрак немедленно. Юноша рассудил так, что Харфек с Ирисом спали достаточно и ответил согласием. Будут ли у господина какие-то особые пожелания насчет завтрака? "Нет, - растерялся Далек. - Ничего такого не будет. Ничего особого мне не нужно". Слуга исчез, а Далек отправился за тем, которого спрашивал об умывании.
   Юношу привели в небольшую комнату с решительно всеми удобствами. Многими из них Далек не сумел бы воспользоваться, даже и возникни такое желание. Слуга не давал сделать ни одного лишнего шага, Далек очень скоро ощутил себя убогим калекой, который ничего не может сделать самостоятельно. Воду ему согрели, волосы какой-то дрянью полили, потом водой смыли, полотенце подали - все вежливо и с поклоном. В конце умывания Далека подташнивало. Он кое-как утерся, слуга стоял за спиной и ждал. Юноша ткнул ему полотенце и шагнул к двери, открыть которую самому, конечно же, не пришлось. Интересно, а если бы ему приспичило заняться кое-чем помимо умывания, слуга тоже торчал бы рядом? Что-то подсказывало - да, торчал бы и еще наверняка попытался бы помочь. Вот гнусная работенка! Лучше и впрямь ночным разбойником, чем кого попало ублажать.
   В комнате недовольного Далека ждал завтрак. Дверь стукнула за спиной - к громадному облегчению юноши его оставили в покое. Не успел он подумать, что пора бы разбудить друзей, как Ирис потянулся совершенно по-кошачьи и открыл глаза.
   - А, привет, - улыбнулся он и живо вскочил на ноги. - Как твоя рука?
   - Никак. Нормально.
   - О, я вижу ты не терял времени, - Ирис кивнул на стол, потом на шнурок. - Разобрался?
   - Да. Но больше их видеть не хочу. Ведь шагу не дают ступить.
   - А, это издержки роскошного образа жизни. Что ж, в таком случае, у нас тебе понравится. Прислуги у нас никогда и не было.
   - Это хорошо.
   - Очень. Особенно, если ночь и есть нечего. Прелестно, - рассмеялся эльф. - Саллатта у тебя был?
   - Нет, - помотал Далек головой. - А должен?
   - Должен. Обещал утром навестить - стало быть, скоро придет, а я бы не хотел с ним встречаться, - признался Ирис.
   Далек хихикнул. Вчера Саллатта, оказавшийся очень бодрым и очень маленьким старичком, устроил нешуточный разгон Ирису и Харфеку. Сначала - за то, что промедлили, разговаривали с Сибаром и сразу за ним, лекарем, не послали. А потом, узнав о применении лассаха, того самого, так хорошо действующего лассаха, доктор разгорячился до того, что Далек начал опасаться за жизнь своих друзей. Саллатта орал что-то насчет дурости и самонадеянности, насчет того, что лассах не лечит, что он только кровь гонит... И этой дрянью они воспользовались при стреляной ране!.. Дураки! Трижды дураки! Безголовые ослы!
   Ирис и Харфек не возражали, они согласны были с тем, что являются чурбанами, кретинами и бессовестными подлецами. Саллатта выговорился быстро и приступил к искоренению последствий неправильного лечения. Далеку тогда было так скверно, что он и не понял как именно действовал лекарь. Помнил только какую-то желтоватую мазь и теплое травяное питье, которое в момент усыпило. И еще помнил, что Саллатта ухитрился сменить повязку, совершенно не потревожив раны. И в самом деле, отличный лекарь.
   - Там вода осталась?
   - Кажется, да, - Далек попытался привычно пожать плечами и остановился на полудвижении. - Тебе помощники не нужны? - он протянул руку к шнурку.
   Эльф очень многообещающе усмехнулся.
   - Только попробуй! Определю тебя к Сибару главным ничегонеделателем - не то что умываться, жевать самостоятельно разучишься.
   - Я же только спросил.
   - А я всего лишь предупредил, - рассмеялся Ирис и улетучился.
   - Харфек, вставай, - от нечего делать Далек решил растолкать оставшегося лежебоку. - Вставай, мы уже все съели.
   Воин что-то промычал и даже глаз не открыл.
   - Там "Золотого Петуха" по бревнышку разобрали, - перешел к более сильным средствам юноша, - Сибар взбесился, велел тебя повесить, если не встанешь.
   Харфек спал.
   - И вообще, сейчас Саллатта придет.
   - А?.. Мать его!...
   Харфек резко дернулся, кресло под его ногами поехало, упало и сам воин едва не оказался на полу. Далек расхохотался.
   - Чего хохочешь! - Харфек недовольно встал и поднял кресло. - Тебе смеяться противопоказано. Куда ты Ириса дел?
   - За водой отправил. Тебя будить.
   - Ох, я смотрю, тебе сильно получшало... Ты, когда больной, чтоб знал - намного симпатичнее. Тихий, спокойный, вежливый. А здоровье тебе во вред.
   Харфек надел сапоги и в этот самый миг в дверь без единого стука вошел, а вернее - влетел, - маленький, с утра чем-то недовольный Саллатта.
   - Вы почему не в постели? - с порога набросился он на Далека.
   Харфек хохотнул и преувеличенно учтиво сказал:
   - Доброго Вам утра, господин доктор.
   Саллатта свирепо глянул на воина, у которого свободно прошел бы под мышкой и что-то неразборчиво буркнул.
   Счастливо улыбаясь, Харфек помахал Далеку рукой и исчез за дверью. Надо полагать, ранее, чем через полчаса его и Ириса ждать было глупо.
   - Вы, молодой человек, языка лишились? - ядовито напомнил о своем существовании лекарь. - Я Вас спросил, отчего Вы гуляете, когда Вам следует лежать?
   - Я хорошо себя чувствую! - искренне воскликнул Далек и добавил. - Спасибо Вам, господин доктор.
   Саллатту благодарность ничуть не смягчила.
   - "Хорошо чувствую"... - проворчал он, копаясь в принесенных баночках и скляночках. - А хотите чувствовать плохо? Вам показан покой, покой и неподвижность, а Вы скачете как горный козел с утра пораньше. Ну что Вы встали столбом, сядьте! Или мне прыгать?
   Далек поспешно упал в кресло, не возражая. Видимо, единственно возможным способом отделаться от Саллатты было полное повиновение крошечному старикашке. Создать вид, что ты полностью и целиком с ним согласен и выполнить все, что он скажет, а потом - переделать все по-своему. В противном случае, начни Далек возражать - с доктора вполне сталось бы приставить к пациенту стражу, во имя строгого и неукоснительного выполнения предписаний.
   Саллатта на диво быстро и ловко сменил повязку. Плечо захолодило от наложенной мази с сильным болотным запахом.
   - Господин доктор, - неожиданно для себя самого заговорил Далек, - а из чего эту мазь делают?
   - Из чего надо, из того и делают, - буркнул тот, будто юноша хотел уличить доктора в шарлатанстве. - Вам зачем знать?
   - Интересно, - сознался Далек.
   - От любопытства кошка сдохла.
   - Я же человек, а не кошка, - не дал договорить лекарю Далек.
   - Ох и разговорчивый Вы, молодой человек. Ну, извольте... Экстракты пузырника болотного и трехлистки весенней, а также вытяжка из корня амера в соотношении 1:2:5. Довольно с Вас?
   - Да, спасибо, господин Саллатта, - улыбнулся Далек, про себя повторяя услышанную галиматью. Отчего-то все эти незнакомые названия звучали для юноши песней.
   Дверь стукнула и против всякого ожидания ввалились Ирис и Харфек, оба страшно довольные. Нетрудно догадаться, чем именно. Лекарь недовольно посмотрел на друзей и сердито стал собирать свои баночки.
   - Что, господин Саллатта, - не утерпел Харфек, - будет он жить?
   - Будет, - совсем нахмурился старикашка.
   "К сожалению", - одними губами прошептал Далеку Ирис.
   - Будет! - словно выплюнул Саллатта. - Не смотря на все ваши старания - будет! А на Вашем месте, молодой человек, я бы сто раз подумал, прежде чем водиться с теми, кто хотел Вас в гроб вогнать.
   - Мы все там будем, - миролюбиво сказал Харфек. - И Далек - не раньше нас с тобой.
   - Я бы не был так в этом уверен.
   - Не кипятись, - продолжил попытки помириться воин. - Как бы он без лассаха до Риана-то добрался, ты подумал?
   - А у вас загорелось - именно вчера в Риан поспеть? - сварливо ответил Саллатта.
   - Именно загорелось, - подтвердил Ирис. - И именно вчера. В противном случае нам можно было не приезжать вовсе.
   - И очень скоро у Риана мог бы появиться новый глава, - добавил Харфек.
   - Герои, - с невыразимым сарказмом произнес лекарь и скривился. - Спасители. Остолопы, тьфу ты, последние!
   Дверь с треском захлопнулась, друзья хором расхохотались.
   - Он всегда такой вежливый?
   - Сегодня он и впрямь вежлив, - сквозь смех сказал Ирис. - Обычно он такими лестными характеристиками не обходится.
   Эльф отсмеялся и стал серьезным.
   - Ты, Далек, за лассах извини. Это и в самом деле не лекарство, как бы не наоборот. Так что подобного опыта лучше не повторять.
   - Но он же помог.
   - Помог, да не совсем. Это обман, Саллатта совершенно прав. Лассах не прибавляет сил, он лишь заставляет сердце чаще биться, кровь гонит - вот и кажется, что сил прибыло. Часто такого лучше не делать, а с кровотечением и совсем бы не стоит.
   - Потому ты его и не пил почти? - дошло до Далека.
   - Да, - сознался Ирис. - Я даже подумал, а не на основе ли лассаха телегуинцы ту дрянь делали.
   - Вряд ли лесные с ними поделились, - фыркнул Харфек. - Они скорее удавятся.
   - Ты бы у Саллатты капель каких спросил, - глупо посоветовал Далек Ирису.
   Тот в ужасе замахал на юношу руками.
   - Ты с ума сошел! Саллатта же меня здесь прикует и через сто лет не выпустит. И Сибару непременно разболтает.
   - Ты не хотел говорить? - удивился Далек.
   - Хотел, но то я, а то Саллатта. Он так распишет - выйдет, будто мне впору гроб заказывать. Благодарствую, мне пока не до этого удовольствия. Я еще пожить хотел.
   - А бы хотел поесть, - перешел к существенному Харфек.
   Друзья сочли предложение своевременным и какое-то время в комнате слышалось только мощное жевание хором. Затем Далек решил наверстать упущенное и недопонятое вчера и пристал к друзьям с вопросами. Выяснилось следующее. Сибар, а точнее - Кондатир Сибарра а'Донавеста стоял во главе Рианлота вот уже почти двадцать два года. Нрав господина градоначальника был вполне понятен и по вчерашней встрече, а Харфек добавил - "упертый, хуже осла. Если что задумал - мир перевернет, а сделает. Если в чем сам уверен - хоть расшибешься, а не переубедишь". Само собою, что на Совет Верхнего Города, периодически, с завидным тщанием осаждающий градоначальника наставлениями и указаниями, Сибар обращал внимания гораздо меньше, чем того хотелось эльфам. В этом, судя по словам Ириса, он был схож с наверняка покойным Тагайном. Потому внезапное и донельзя подозрительное исчезновение Телегуинского главы взволновало Сибара не на шутку.
   Ирис и Харфек получили распоряжение выяснить, что возможно по этому поводу, чем они и занялись, не закончив последнего дела и не возвращаясь в Риан. Благо, оба были как раз на пути в Телегуин. По исчезновению Телаха тьма не развеялась, зато выяснилось, что Телегуинская история будет иметь интересное продолжение в Кассире. Проблемы одного города Свободных Княжеств кое-кто желал бы превратить в неприятности для целого государства. Собственно, пояснил Ирис, недоброжелатели известны давно и хорошо: Ксарра и сами Княжества. Первая до сих пор не может простить Кассиру пятисот лет зависимости; вторые очень желали бы называться самым влиятельным и богатым государством на Островах, а не плестись в хвосте у Кассира. Но дело не в том, кто что предполагает и кого в чем подозревает. Дело в другом - сможет ли этот кто-то что-либо доказать.
   У Ксарры почти получилось. История с корзиной золота и Стрелком выходила еще занятнее, чем казалось поначалу. Сибар вчера кого-то собирался в "Петухе" ловить и явно, что явившихся за золотом. А за золотом могли явиться немногие...
   - Те, кого наняли, - согласился Далек. - Ну, и лесники, наверное.
   - Не "наверное", а обязательно. Эледин не из тех, кто спускает с рук покушение на себя.
   - И там бы их схватили!
   - Разумеется. И пока то да се... Весь Кассир бы узнал, что Сибар покушался на лесников. Я более чем уверен, - продолжал Ирис, - что соответствующие сведения уже дошли и до Верхнего Совета и до Кассавирта. И не сегодня - завтра от Сибара потребуют объяснений. Не думаю, что свидетели покушения в городской тюрьме явились бы оправданием. А'Солаверта после Телегуинских налоговых вывертов тоже сам не свой, так что отблагодарил бы Сибара по-родственному.
   - Он и вправду может Сибара места лишить?
   - Да Сибар потом в холерных бараках горшки сменять за радость почтет, - ответил Харфек. - А'Солаверта не любит, когда его обходят в смысле власти и особого отношения, хотя бы и эльфы. И характер у него тот еще: он сперва голову отрубит, а потом приказ о казни пишет.
   Далек вздохнул.
   - И часто такое бывает?
   - Что?
   - Часто вот так подставляют?
   Харфек фыркнул, Ирис скривился.
   - Часто. Постоянно. Мне иногда кажется, что Эледин не на тех охотится.
   - Теперь будет на тех, - напомнил Харфек. - Где это Сибара носит? - поинтересовался он у стены, обитой тканью.
   - Так ведь рано еще.
   - Для тех, кто спал - конечно, но Сибар наверняка не ложился, так что теперь для него, скорее, очень поздно, - ответил Ирис.
   - А что вы делали до того, как случилась беда с главой Телегуина? Тоже на Сибара работали?
   - Мы всегда только на него и работали, - пожал плечами Ирис. - Иногда еще на себя подрабатывали.
   Харфек понял вопрос куда лучше.
   - Хочешь спросить, что мы делали в Форне? Отвечу - собирали настроения.
   - Что? - Далеку показалось, что он ослышался.
   - Да, - кивнул Ирис. - Такие настроения, какие не всякому покажут. В частности, о лесниках. О пикси, об эльфах, о людях.
   - Удобно получается, - заметил Далек. - Один человек, другой - эльф.
   - Ага, очень, - зевнул Харфек. - Ты не торопись, еще наслушаешься. Нам Сибару столько всего сказать надо - уши опухнут слушать.
   Далек кивнул, они помолчали, доели завтрак и только приготовились говорить о какой-нибудь ерунде, как объявился долгожданный градоначальник.
   Выглядел он немного утомленным, но в целом довольным и жизнерадостным. На человека, которому предстоит всю оставшуюся жизнь выносить горшки, он никоим образом не был похож.
   - А, проснулись! - Сибар с ходу в кресло. - Ну, спасибо вам, ничего не скажешь, отвели проклятую. Ночка выдалась - сплошная беготня. Зато не без толку.
   - Задержали? - быстро спросил Ирис.
   - Обоих! - похвастался Сибар, с интересом глядя на стол. - И этого шулера кривоносого, и трактирщика. Зараза! Не стоял бы кабак в моем городе - спалил бы к чертовой бабушке!
   - Со Стрелком не встречался?
   - Вот чего не было, того не было. Бог миловал. Мне только этого полоумного вчера не хватало. Да, хорошо, что напомнили. Далек, сделай одолжение, позвони.
   Далек послушно поднялся и с силой дернул ало-золотой шнурок.
   - Сейчас тебе вернул лук, - объяснил Сибар. - И вина неплохо бы выпить. Отметить удачу.
   И лук с колчаном стрел, и вино с фруктами (в такую рань) появились чрезвычайно быстро.
   Градоначальник жестом отпустил слуг и сам налил себе вина и с видимым удовольствием выпил.
   - Господин, а'Донавеста, - обратился к нему Ирис. Тот аж вздрогнул. - Не соблаговолите ли Вы продолжить Ваш увлекательный рассказ о золоте в корзине? Или позволишь нам умереть от любопытства?
   - Черт тебя подери, Ирис! Неужели ты умеешь вежливо разговаривать?
   - Я еще и поклониться могу, - рассмеялся эльф.
   - Кланяться ты в другом месте станешь. Если тебе, конечно, захочется работу сменить. Но я на твоем месте бы не менял.
   Сибар сделал паузу, как хороший певец, подогревая нетерпение слушателей, налил еще вина и принялся рассказывать. Выходило очень похоже на предположения Ириса.
   Третьего дня господина а'Донавесту предупредили о жалобе некоего владельца "Золотого Петуха" на подозрительные сборища в его заведении. Дескать, покушение готовится или что похуже. И замешаны в том лесники или кто-то на них похожий. Сибару не впервой было сталкиваться с досужими домыслами, но он велел проверить, велел начальнику городской охраны ввести в трактире ввести в трактире дежурство, а трактирщику - сговориться со подозрительными посетителями. И едва не поймал сам себя. На свое собственное золото. И все бы ничего, да утром, еще до рассвета, часа в два, прибыло из столицы письмо. А в письме - настоятельная просьба объяснить слухи об охоте на лесников и подкрепить свою непричастность к упомянутым действиям твердыми доказательствами.
   - Теперь жди от Совета ноты, - обрадовано говорил Сибар. - "Ах, как же так, господин а'Донавеста, Вы нарушаете прежние договоренности, - ехидно процитировал градоначальник. - Мы вынуждены напомнить Вам об исключительности положения Эледина, называемого Стрелком...". Тьфу! Будет им Эледин! Будут им лесники!
   - Кстати, тебе Эледин привет передавал.
   - А-а, он-то уж был уверен, что это я устроил, - фыркнул Сибар.
   - Да, был уверен. Я разубеждал, но, по-моему, безуспешно.
   - Вот и хорошо, что безуспешно, - кивнул градоначальник. - Отлично! Потому как терпение мое на исходе.
   - Знаешь, - грустно улыбнулся Ирис, - он нам то же самое сказал.
   - Что? - привстал Сибар. - Что он вам сказал?
   - То же, что и ты, - подтвердил эльф. - Терпение его иссякло. И теперь он не станет разбирать, где свои, где чужие; где Кассир, а где Ксарра. Ему надоело, как он выразился, смотреть на гибель своих людей. Он устал...
   - Он устал! - вскричал Сибар, вскакивая. - Ему надоело! А не боится он, что мне надоест?! Людей ему жалко... За справедливость он борется... Никто его не понимает... Обрыдаться впору!
   Далек не верил ушам, насколько одинаково мыслили Эледин и Сибар. Настолько, что и слова подбирали схожие.
   - Он сказал почти слово в слово тоже самое, - заметил тихо Ирис.
   Сибар не услышал, он продолжал орать.
   - В следующий раз, как увидишь этого убогого, передай, что плевать я хотел, кого и что ему жаль, и что он там решил. Люди! Добро были бы в самом деле люди, а то понабрал ублюдков, по которым петля плачет... Разбирать он не станет... Какой господин! А если я перестану разбирать?! Да его на ближайшем дубу на суку вздернут!
   Далек хлопал глазами. Только что Сибар радовался тому, что Стрелок жив и покушения не получилось, а теперь грозился повесить.
   Сибар все бушевал. Видно, настроения Эледина очень совпадали с его собственными.
   - В Ксарре, в Княжествах, да хоть под Кассавиртом - пусть выделывается, сколько душе его угодно. А здесь я хозяин! И если он мне еще такие шутки шутить станет, как нынче весной - я ему сам задницу порву. Так и передай. И напомни, что я пока еще разбираю. Разбираю пока, где этот полоумный наследил, а где нет. Но мне тоже надоедает.
   Сибар единым духом опрокинул бокал вина, поперхнулся, прокашлялся и заговорил спокойней.
   - Лес горит - Стрелок виноват, сволочи какие-нибудь с каторги сбежали - Стрелок помог, грабят на дорогах - опять он. Это ж просто - не разбирать! А ты поди, найди, кто ограбил. А, может быть, лес сам загорелся, или местные по пьяни подожгли, или на этого окаянного полуэльфа опять хотят поклеп возвести... Придурок этот думает, если владыка за него, так и изгаляться можно? А не думает он, если я в Кассавирте докажу хоть что-то из приписываемого ему, он на свете не заживется. Колесуют. Идиот. - Сибар выдохся и снова опустился в кресло. - Разбирать он не станет...
   - Передам, - усмехнулся, но невесело Ирис. - Не дословно, но передам. Что он весной учудил?
   - Да, - с досадой махнул рукой градоначальник, - опять лес поджег. На этот раз точно он, без сомнений. И выбрал же место, сукин кот, возле Красной Балки, как раз у Озера.
   На Далека эти слова не произвели впечатления, а друзья его только охнули.
   - Вот именно, - вздохнул, припоминая неприятное, Сибар. - Эльфы вой подняли, будто их самих в том лесу хотели поджарить. Не знаю, есть ли там пикси, а вот зайцы эти треклятые!..
   - Какие зайцы? - не понял Харфек.
   - Да черт их знает, какие! Четырехногие, с ушами. Я-то их не видел, да по мне все зайцы одинаковые. А эльфам они, видимо, родственниками приходятся. Особые какие-то зайцы.
   - Что же в них особого?
   - Не знаю! - страдальчески вскричал Сибар. - Не знаю. Я их спрашиваю: чем же зайцы эти так хороши; что, может они о восьми ногах, может они гнезда вьют, а может мед приносят?! Нет же! Зайцы! Безо всякой пользы! А-а, вру, не зайцы. Это мы, люди, ни пса в природе не смыслящие, так их зовем. Об их настоящее название язык вывихнуть можно. Только по мне, если зверь с ушами, без хвоста и прыгает - это заяц. А не белка и не мышь.
   - Не мышь, - согласился Харфек. - И не корова. Но при чем тут эльфы?
   - Да при том, что они, Ирис, извини конечно, окончательно свихнулись. Раньше хоть что-то убедительное выдумывали, а теперь: вот сгорят зайцы и наступит конец света. Таких зайцев днем с огнем больше не сыщешь, вот изжарим последних и все, за ними отправимся. Что, Ирис, еще скажи, ты согласен?
   - Не со всем, но согласен - серьезно ответил эльф. - За зайцами мы, конечно не отправимся, но вот то, что не стоит лес губить, особенно такой, как у Красной Балки - это верно. Такого и впрямь больше нигде нет.
   - Ну а почему этот спятивший полуэльф этого не понимает? Отчего ему зайцев не жаль?
   - Он рассуждает не как эльф, а скорее как человек.
   - Вот в том-то и дело: "скорее как"! Он не человек. Не эльф. Он ни то, ни се! Вот он и бесится, и творит черте-что. То, чего ни эльфы, ни люди не понимают.
   - Людям-то что не понятно? - с легким нажимом произнес Ирис.
   - А то, для чего ему беглые каторжники понадобились. И не какие-нибудь карманники - нет: грабители, разбойники, убийцы!.. Ему осталось только насильников да растлителей повыпускать...
   - А ты, Сибар, кого бы хотел, чтобы он к себе собирал? - хмыкнул Харфек. - На что ему карманники? Ему как раз нужны те, кто оружие не только в руках держал, но и биться умеет, и от крови не морщится. Убийцы и грабители ему в самый раз.
   - Ты еще спасибо ему скажи! Я уже и не знаю, что хуже: пикси эти синерожие или шайка выродков с луками по лесам.
   - Не такие они и выродки! - услышал Далек собственный голос. Сибар насмешливо сморщил горбатый нос и пристально взглянул в глаза юноше. Тот не смутился. Стало обидно за дружелюбных парней, без которых он был бы покойником. Хорошо, если бы еще был.
   - Ну, что же ты замолчал? Надо же, еще один защитник выискался.
   - Мне нечего говорить, кроме того что без лесников и Стрелка Вы бы еще долго вестей из Телегуина ждали. И не дождались бы.
   - Ого, ты и о Телегуине знаешь...
   - Знаю, - Далек нарочно не обращал внимания на насмешку в голосе градоначальника. - И знаю, что Ирис с Харфеком по Вашим приказам тоже крови попроливали - а их Вы что-то никак не ругаете.
   Ирис улыбнулся, а Харфек откровенно и довольно оскалился. Сибар покачал головой.
   - Если бы люди Стрелка проливали кровь так, как эти двое - они давно бы на меня работали. Но у меня нет каторжникам и грабителям веры. И на Стрелка надежды нет.
   - Вот это ты, Сибар, зря, - перестал показывать зубы Харфек. - Стрелок парень с головой. И с сердцем. Он напрасно ничего не делает, тем более не убивает.
   - Сам-то он - вполне возможно, - нетерпеливо перебил Сибар. - Ему, конечно, реки крови лить не с руки, как-никак наполовину Старший, да и в роль чересчур вошел - защитник убогих и покалеченных, благородный спаситель... Только вряд ли все его люди таковы. Не понимает он людей. Не понимает!
   Сибар вновь встал и быстро заходил вдоль стола, резко жестикулируя.
   - Ну побегают они за пикси по лесам годок-другой - а дальше что? Сейчас они Стрелку в рот смотрят, а через пару лет стрелу меж лопаток ему пустят. Надоест им комаров по болотам кормить, голову даю! Жизни легкой захочется, денег чужих, сапог новых... Да бабу захочется, в конце концов! Не с пикси же они развлекаются, и вряд ли их Стрелок по борделям водит.
   Ирис помотал головой и ткнулся лбом в сложенные ладони.
   - Эльфу человека не понять, - спокойно заметил на это Сибар. - Хочешь - верь, хочешь - нет, а бордели не на пустом месте вырастают.
   - По-моему, они вырастают из излишнего самомнения, - фыркнул Ирис. - И из желания прослыть жеребцом, когда даже жене удовольствия доставить не в состоянии.
   - Что-то рановато вы о борделях речь завели, - невинно заметил Харфек.
   - Это верно, отвлеклись, - Сибар помотал головой. - Выпил я, что ли, лишку?.. - Он в который раз уже уселся в кресло. - Теперь вы рассказывайте, не зря ли я вам деньги плачу. Да покороче, а то я еще усну.
   Ирис принялся перечислять имена градоначальников, эльфийских правителей и советников, князей, министров и прочих облеченных властью людей и нелюдей, Далек очень скоро потерял нить рассказа. Ни одного имени он ранее не слыхал (единственным исключением явился Альдир из Заповедного Леса), сути их взаимоотношений с Сибаром и Кассиром не знал, а потому ничего не понимал.
   Сибар же понимал с полуслова: эльф и договорить не успевал, а градоначальник уже начинал хмуриться или ухмыляться - в зависимости от новостей. Ощущать себя бревном Далек перестал только к окончанию рассказа. Ирис как раз говорил о Телегуинской тюрьме. Новость о том, что эльфа там едва не извели, привела Сибара в восторг.
   - Ну и получат они у меня! Ирис, ты перед Советом подтвердишь?
   - Надо будет - конечно, - сдержанно ответил тот.
   - Спасибо. Вот за это - спасибо, - Сибар сделал такое движение, будто хотел обнять эльфа, но опомнился. Ирис был тому только рад. Харфек быстро отвлек Сибара на себя. Воин. Покопавшись в куртке, вынул письмо в порядком смятом и не слишком чистом конверте и подтолкнул по столу к градоначальнику. Тот взял и вопросительно поднял брови.
   - Читай, - хмыкнул Харфек. - Только держись крепче.
   Сибар осмотрел вскрытый конверт, глянул на Харфека (тот кивнул), развернул письмо и побежал глазами по строчкам. Далек испытал привычный приступ зависти по отношению к грамотным людям.
   Лицо Сибара вытягивалось по мере чтения, наконец он поднял глаза на Харфека.
   - Ирис все уже сказал, а это - для тех, кто не понял.
   - Кто писал? - тихо и жутко спросил Сибар.
   - Я взял это письмо у личного гонца главного министра Княжеств, хотел помочь. Письмо-то, Сибар, тебе, а этот дурень его зачем-то в Кассавирт вез.
   - Суки! - негромко, но с чувством сказал Сибар.
   Повисло молчание. Сибар смотрел на стол, Ирис и Харфеком - на градоначальника, Далек - в стену. Ему стало вдруг очень тошно и противно. Будто его обманули, будто вместо настоящего меча вручили крашеное дерево. Какой дурак, он думал, что работы лучше, чем у его друзей и на свете не сыскать; что это нужно, интересно и благородно, а на деле - хуже, чем отхожие места чистить. Оно, может быть, тоже нужно и полезно, только с души воротит. Точно так же, как от бесконечной череды обманов и предательств, без которых, видимо, властителям живыми не быть. Правду сказал Ирис, не в тех Эледин стреляет. Вовсе не в ту сторону.
   - Ладно... Хорошо же, - прошипел Сибар, все также упершись взглядом в столешницу. - Я им устрою веселые поминки. В открытую меня дурить!.. Ладно же...
   Градоначальник вдруг поднялся.
   - Ладно, - в третий раз сказал он, видимо еще не придя в себя и не набрав нужного количества слов, - ты меня, Харфек, совсем с толку сбил. Я и поблагодарить вас не могу, как вы того заслуживаете. Хорошо, тогда так! Лошади у вас есть, дом есть - я вам денег добавлю. Земли, что ли, купите... Мало ли что. По вашу душу здесь уже приходили, а после этого письма, думаю, валом повалят. Отдохнуть вам пора. С эльфами, с а'Солавертой и с этими свободными ублюдками я сам разберусь. А вы отдохните...
   - Не путайтесь под ногами, хочешь сказать, - немного ненатурально сказал Ирис.
   - Не путайтесь, - кивнул Сибар. - Затопчут. А мне жаль будет.
   На том и распрощались. Сибарра а'Донавеста с мрачновато-предвкушающей ухмылкой отправился в лабиринт дверей и коридоров, а друзья - на воздух, прочь от этих стен.
   - Что было в том письме? - спросил Далек, хотя и сам догадывался.
   - Предложение о том, что хорошо бы Стрелка извести. То бишь лесников, о самом Эледине ни слова.
   - Так теперь это одно и то же. Начнут за его ребятами охотиться - и самого Стрелка подстрелят.
   - Вот-вот, - кивнул Харфек. - Вот тут-то Княжества вместе со своим министром и просчитались. Осведомители у него паршивые, не чета ксаррским крысам.
   - Министр этот хотел, чтобы письмо попало к владыке Кассира...
   - А попадет оно, не без комментариев, конечно, в Верхний Совет Риана, - закончил Харфек. - А оттуда - прямиком до Совета Сил. А там шуток не понимают.
   - Что такое Совет Сил? - Далеку смутно казалось, что где-то он слышал нечто подобное.
   - Ты с неба упал, что ли? Хартию позабыл?
   - Хартию я помню, но там такого нет.
   - Точно, нету! - кивнул Харфек. - Подписывал ее, видно, бес лысый.
   - Откуда я знаю, кто ее подписывал! - возмутился Далек. - На что мне это?
   - На то, что сейчас бы не спрашивал. Хартию подписывал со стороны эльфов Ниах-Ахал - первый в Совете Сил. Это Всеэльфийский Совет, - пояснил Харфек на тот случай, если Далек совсем утратил разум.
   - Не всеэльфийский, - поправил его Ирис, до тех пор упрямо молчавший. - Только для тех, кто входит в Большой Круг.
   - Не путай человека. На что ему твои круги.
   - А на что мне этот ваш Ниах-Алах, или как там его? Все уж говорите, если начали.
   Ирис обогнал Далека с Харфеком по коридору и обернулся на ходу.
   - Большой Круг - это объединение самых крупных эльфийских городов и государств. Совет Сил складывается из представителей от каждого члена круга, по одному от каждого плюс Ниах-Ахал как глава. Всего в Круге восемь государств, а в Совете, стало быть, девять членов.
   - И что? Кого-то в том Круге нет?
   - Да. В него не входят Глориндол, островное поселение Дальних эльфов и три небольших города на Энортиоле.
   - Подожди! - испугался Далек. - Но ведь получается, что им на Хартию наплевать. Какая им разница, что там Ниах-Ахал подписывал, если он им не указ.
   - А Кассир Форнтиолу указ? - поинтересовался Ирис. - Со стороны людей Хартию подписывал император Кассирский, предок нынешних властителей Кассавирта. Империи давным-давно нет, а Хартию все соблюдают, хоть не ими подписана.
   - Просто даже Ксарре пока жить хочется, - уронил Харфек. - И даже глориндольцы - хоть Хартии в глаза не видели и в войне не участвовали - условия приняли. Дураков нет.
   Далек скривился. Судя по услышанному четверть часа назад этих дураков было больше нужного. Однако промолчал. Отчасти, потому что стыдно было жаловаться, отчасти потому что видел - друзьям его и без того неприятно.
   У знакомой двери им вернули прежние истрепанные плащи и троица, спеша покинуть пропахшее душным предательством здание, вышли под солнце. У крыльца их ожидали лошади: сытые, довольные и нетерпеливо пританцовывающие. Грива рыжей лошади горела под лучами солнца и Далек, не сходя с места, окрестил кобылу Искрой. И без промедления спросил товарищей, а думают ли они как-нибудь называть своих лошадей.
   Ирис и Харфек миг смотрели на Далека как на недоумка, затем опомнились. Харфек пожал плечами.
   - Мне без разницы. А ему, думаю, тем более.
   - Конем, что ли, назовешь? - хихикнул Далек.
   - Зачем же - конем, - воин критически осмотрел гнедого жеребца. - Гнедко разве что...
   - Да, а то не каждый заметит, что он не вороной.
   - Я гляжу, тебя опять на шутки потянуло. Гнедой - значит Гнедко. Я-то, конечно, могу его и Соловым назвать, да только тогда каждый заметит, что я спятил.
   - Или со зрением у тебя нехорошо, - пришел в себя Ирис. - Ты, Далек, сам-то как своего Рыжика назвал?
   Юноша сказал.
   - О, красиво! Нетривиальное мышление и поэтический склад ума...
   Далек промолчал, поскольку не понял ни слова.
   - Чего же тут нетривиального? От рыжего до огня недалеко, а до искр и вовсе рукой подать. Вот если бы он кобылу Красной Девицей обозвал...
   - От красного до огня еще ближе, - даже не улыбнулся эльф, поглаживая гриву своей вороной. - Герада...
   Кобыла довольно фыркнула и ткнулась в плечо эльфа.
   - Герада, - повторил тот и вскочил в седло. Лошадь с места, как и вчера, взяла в галоп. Будто иначе бегать не умела.
   - Да уж, похожа, - проворчал Харфек, погоняя Гнедка. - Летать умеет. Как бы ей гнездо лепить охота не пришла.
   - Как он ее назвал? - выкрикнул Далек, поравнявшись с воином.
   - Нетривиально, бес его забери. Ласточка.
   Догнать лошадь с птичьим именем оказалось непросто. Та словно хотела еще сегодня же, до захода солнца добежать до края света. Миновав лабиринт зеленых улочек, лошади их пролетели - бешеным галопом - крошечную площадь, пару мостов и вынесли хозяев на шумную улицу, полную народа и повозок.
   Здесь поневоле и Ласточка умерила бег. Далек удивился, он-то думал, что они направляются домой - туда, где нет прислуги, но Ирис, видимо, решил иначе. Пробравшись сквозь толпу, что Далек с великим удовольствием сделал бы пешком, люди вслед за эльфом спешились у странноватого крыльца. Неопределенное какое-то крыльцо. Трактир - не трактир, кабак - не кабак, а на постоялый двор и совсем не похоже. Ирис бросил поводья стоящему у крыльца слуге и взбежал по ступеням. Харфек с Далеком -за ним.
   За широкой темной и на диво тяжелой дверью располагалась огромная светлая комната, отдаленно напоминающая обширные сени. По стенам у небольших окон рядами стояли бесчисленные кресла, крошечные столики, - то чистые и пустые, то заваленные бумагами, книгами и прочей грамотной утварью. Странная комната, непонятная. И спросить не у кого.
   Но то для Далека - не у кого, а Ирис знал, куда идти. Прошел до конца комнаты - там, у самой стены в нише притаился стол. За ним - ящички на стене, бумажки и небольшая приотворенная дверца.
   Ирис бесцеремонно взял со стола колокольчик, на звон из дверцы вынырнул радушный, пухлый и очень улыбчивый человек.
   - Что угодно, господа? Чем могу помочь? - человек, казалось, готов был птичьего молока гостям принести, и сам тому обрадоваться.
   - Нас должен ждать один господин, - пояснил эльф. - Наверное, со вчерашнего вечера. Мое имя - Ирис, а...
   - Конечно - конечно, - восхитился человек. - Все верно! Один эльф и два человека: постарше и помоложе... Господин Ирис, - мужчина поклонился эльфу, - господа, - последовал поклон в сторону людей, - вас ожидают в комнате под номером 231. Второй этаж, сначала прямо, потом направо. Первая дверь слева от поворота.
   Человек шикарно указал на лестницу и темными перилами и белыми ступенями и еще раз улыбнулся. До Далека дошло предназначение странного дома. И он уже не сомневался в том, кого увидит в номере двести тридцать один.
   Так и вышло. Увидеть юноша увидел, а узнал Стрелка не сразу. Никакого волшебства - Эледин только костюм сменил, и вместо лесного охотника на пикси явился на свет не то вельможа, не то вообще особа королевских кровей. То-то же им так улыбались... Впрочем, и сам Стрелок повеселел.
   - Доброе утро, - поднялся он навстречу гостям.
   Те вразнобой ответили.
   - Как здоровье славного градоначальника? Хорошо ли нынче спал господин Сибар?
   - Недурно, - усмехнулся Ирис. - Могло быть и хуже - если бы он заснул.
   - Могло, - согласился Стрелок. - Садитесь, что стоите.
   - Давай покороче, - заявил Харфек, усаживаясь первым. - Сил нет, одна болтовня!
   - Как скажешь, - пожал плечами Эледин. - У меня к вам три вопроса. Первый - вам Сибар подробно о вчерашней попойке в "Петухе" рассказывал?
   Ирис вздохнул.
   - Понятно, достаточно красноречиво.
   - Говори, Эледин. Говори, если начал.
   - С Сибаром что-то происходит. А, может быть, уже произошло. Мне раньше казалось, у него иммунитет к дурману власти, но, похоже. Я ошибался. Стареет он, может быть...
   - Да короче! - оборвал излияния Стрелка Харфек. - Понятно уже.
   - Что понятно? Мои мысли или то, что с Сибаром творится? - прищурился Эледин.
   - Он перестарался? - устало и тихо спросил Ирис.
   - Как будто нет. Как будто все было чисто. Но... одно настораживает - отправили их в Глубокий Карман. Для чего, спрашивается?
   Под "ними", как понял Далек, предводитель лесников разумел кривоносого шулера и горе-трактирщика.
   - Ты хочешь, чтобы мы спросили у Сибара? Или ждал, что он их под домашним арестом оставит?
   Эледин покачал головой, глядя на Ириса с упреком.
   - Ну, хорошо... Второе - Сибар не предлагал вам залечь в спячку?
   - Предлагал. И мы согласились.
   - Ага...
   - Да, Эледин, как там наша покупка? - спросил Харфек.
   - Вы наконец-то вспомнили? Все в порядке. Домик неплох, как и просили: и стоит на отшибе и в глаза не бросается. Верстах в двухстах по западному тракту к югу. Хутор Старая Гора. Как раз между Гаталином и Векулой. Верст тридцать - сорок от переправы.
   - Спасибо.
   - Не за что. И последнее - собираетесь ли вы в ближайшее время воспользоваться своим приобретением?
   - Если честно, мы хотели дождаться окончания истории со стрелами, которые не гнутся. Сибар же, как я его понял, советовал не ждать.
   - Еще бы. История обещает иметь продолжение, а ваше присутствие в городе - лишняя головная боль, - Эледин помолчал, словно решая, стоит ли говорить. Наконец медленно сказал. - Ирис, я не хотел бы вмешиваться, но... вы ходите по лезвию клинка.
   - Как и ты, - ответил эльф. - Как и большинство в этом мире.
   - Я серьезно, Ирис! Ты не задумывался - с такими связями вы скоро станете очень неудобны даже Сибару. А кое-кому вы чересчур мешаете прямо сейчас.
   - Эледин, - не дал договорить Стрелку Ирис, - не продолжай. У тебя есть конкретные доказательства? Сибар подписал приказ о нашей казни и ты его видел? Нет ведь. Тогда, сделай милость, не говори того, что я и так знаю. Слова ничего не изменят.
   - Слова - конечно. Но можно и к делам перейти.
   - К твоему отряду присоединиться? Благодарю. Знаешь, Эледин, у меня после разговора с Сибаром нет ни малейшего желания шутить. Тем более, Сибар определенно сказал, что думает о тебе и в особенности о твоих ребятах.
   - Представляю. Утешает одно, я о нем примерно такого же мнения. Только вот не обещаю вступить с ним в противоестественную связь. Поскольку выполнить сие буду не в состоянии. Только ведь я и не шучу. И не предлагаю присоединиться к нам, хоть от таких, как вы, не отказался бы никогда. Ирис, скажи начистоту - я ведь не Сибар, - что, изменился градоначальник?
   - Если я отвечу - "да", тебе станет легче?
   - Намного.
   - Эледин, - Ирис говорил все так же негромко и почему-то грустно, - не нужно думать, что я идиот. Или слепой, или еще каким-то образом покалеченный. Да, Сибар отчего-то говорил с нами странновато. И я предполагаю - отчего именно. Никому не понравится столь близкое с тобою знакомство.
   - И все же ты здесь. И лук, я вижу, Далек не выкинул.
   - Если мы не слепые и не глухие, это еще не значит, что мы подонки, - холодно заметил Ирис.
   - Извини. Извини, я у вас в долгу.
   - И хочешь расплатиться столь сомнительным образом?
   - Это точно, - брякнул Харфек. - Ты нас чуть не угробил.
   - Ты мне еще на могилу приди об этом напомнить, - парировал Стрелок. - Просто я хочу предупредить. Не уезжайте пока из города. Пока. А там и затеряться можно... Тем более, что все готово.
   - Ты где будешь?
   - Здесь. Мне вся эта история не нравится.
   - Хорошо, - кивнул Ирис. - Сибар орал насчет санкций против тебя, но как-то чересчур... не знаю, неубедительно. Если бы не орал, я бы беспокоился, а так - отошло. Здесь тебе опасаться нечего.
   - Я того же мнения. У Сибара сейчас не те отношения со столицей, чтобы зубы показывать. Сейчас ему и чих не простят, не то что мою смерть. А вот вы двое... точнее, трое...
   - Да говори уже! - рявкнул Харфек. - Ты уже час вожжу тянешь!
   - Словом, я слышал краем уха о том, что красочные описания ваших подвигов дошли до Кассавирта.
   - И что? Что мы сделали в ущерб Кассиру?
   - Не знаю, что именно, но описание очень живописное. А фантазия у а'Солаверты и без того буйная. Еще решит, что его где-то обошли.
   - Ясно - ясно, - буркнул Харфек. - Поняли. Поостережемся.
   - Вот единственное разумное слово за весь разговор! А ты, Далек, что молчишь?
   - Боюсь, как бы не стошнило, - честно ответил юноша. - Все на свете предатели и подлецы... Свихнуться можно.
   - Не надо, - посоветовал Эледин. - Придется привыкать. Привыкать к тому, что наша работа - это одно из двух. Либо разгребаешь чужую грязь...
   - Золотари, короче, - прокомментировал Харфек.
   - ... либо себя продаешь подороже.
   - Проститутки, - заключил Ирис. - Спасибо на добром слове.
   - М-да... Эледин, ты прав, - хмыкнул Харфек. - Но если вы не заткнетесь - вам точно придется разгребать чужую грязь. Мы на пару с Далеком вам весь пол заблюем. Разнылись. Бабы.
   Эледин криво усмехнулся. Ирис издал приглушенный смешок. Через миг все четверо расхохотались, но смех тотчас же стих. Ирис поднялся, за ним Харфек и Далек.
   - Ладно, бывай, Эледин. Удачи. И сам поберегись.
   Стрелок двусмысленно улыбнулся.
   - Спасибо за все, - Ирис слегка поклонился Стрелку. - Не пропадай надолго.
   - Сами не пропадайте. До встречи.
   - Да свидания, - вежливо сказал Далек и последним вышел в коридор.
   - Ну, как ты себя чувствуешь? - спросил на лестнице Ирис.
   - Паршиво. Лучше бы плечо болело. Все приятней.
   - Тебе же по-человечески говорили - иди в чародеи, - сказал Харфек.
   - Что я там потерял? Я не хочу быть колдуном?
   - А кем хочешь?
   Далек передернул плечами (и не заметил того) и промолчал. Он знал, теперь уже наверняка знал, какое ремесло ему по нраву. Только легче до луны допрыгнуть и за бок ее укусить.
   Друзья вышли на шумную улицу и там, уже занеся ногу в стремя, Ирис негромко сказал:
   - Есть одно достойное занятие - всем хорошо, только характер портится. Закончишь как Саллатта.
   Далек онемел. Этого было достаточно, чтобы Ласточка успела пролететь мало не половину длинной улицы.
   - Рот закрой, - посоветовал Харфек.
   - Как он догадался?
   - Не знаю, - воин обстоятельно уселся в седле. - А вообще, неплохо придумано. Ты чего нос морщишь?
   - Да без толку все это.
   - Это почему же? Без толку с голодухи пирог нюхать, а тут что?
   - Сам будто не понимаешь, - расстроился Далек. - Там столько всего знать надо, а я и читать вовсе не умею.
   - Вот беда! - хохотнул Харфек. - Все, в пору в гроб.
   - В гроб - не в гроб, а как читать, когда я одни цифры знаю, да и то не все.
   - А голова у тебя на что? И на что нам эльф? Или ты думаешь, что я, к примеру, грамотным родился?
   - Тебя Ирис научил?!
   - Чего ты орешь? Ну, Ирис... Не мне же его учить.
   Далек от волнения не мог произнести ни слова. Дурак он, что сразу об Ирисе не подумал. Если уж эльф сумел заставить его, человека, мысли читать, то грамоте как-нибудь научит. И уж если Далек исхитрился мысли передать, надо думать, он не такой осел, чтобы буквы не осилить.
   Воодушевленный замерцавшей надеждой, Далек пустил Искру в галоп, и та быстро поравнялась с Ласточкой.
   - Ирис! Ты меня читать научишь?
   Эльф ехидно ухмыльнулся.
   - Так научишь?
   - Интересно, что произойдет, ответь я "нет".
   - В пруду тебя утоплю. Их тут как нарочно нарыли.
   - Утопленный, я тебя точно ничему не научу.
   - А и не надо. Харфек тоже грамотный, мы сами справимся.
   - Безграмотный, ты хочешь сказать. После его науки тебе разве что надписи на заборах по силам будет читать, а писать ты и это станешь с ошибками.
   Далек расхохотался.
   - Каков учитель - таков и ученик, - объявил подоспевший Харфек. - Ты же до сих пор не знаешь, что половина этих надписей означает.
   - Мы куда сейчас?
   Далек понял так, что учить его все же станут.
   Ирис и Харфек переглянулись. Воин неторопливо посмотрел в небо.
   - Рано еще... У "Беса" нет никого...
   - Надо же! - вырвалось у эльфа. - Это ты верно заметил. А лошадок все же надо где-то оставить. И не у "Беса".
   - Молодец, догадался, - немедленно ответил Харфек. - Умный - аж страшно. Поехали к Седому, такого коня я больше никому не доверю.
   Седой оказался, что не удивительно, седым и, что вовсе необычно, совсем еще не старым. Однако, лицо у него было сухое и желтое, а руки мелко подрагивали. Содержал Седой большую конюшню на окраине Рианлота и согласился приютить еще трех лошадей. Не бесплатно и даже дорого, но все же, залюбовавшись на сытых, холеных и довольных коней в отдельных стойлах, Далек подумал, что цена справедливая. Тем более, их лошади того стоят.
   Возвращаться пришлось почти через весь город пешком. Друзья прошли по недавно открытому и еще полупустому рынку и на выходе их окликнули. Трое дюжих мужиков, судя по виду. Обитали здесь со вчерашнего вечера. Все были изрядно навеселе, а потому, завидя друзей, шумно обрадовались.
   - Харфек! Ирис! - гаркнул один на весь рынок. - Че морду воротите?! Загордились?
   - А-а, Садар! С тобой загордишься. Здорово, мужики, че празднуете? - отозвался Харфек.
   - Это может ты так празднуешь, - самодовольно ответил Садар, - а мы пока только отдыхаем. Перерывчик у нас небольшой. Передышка.
   - Вы смотрите не передСхните от такой передышки. Давно здесь околачиваетесь?
   - "Околачиваетесь"... Мы смирно гуляем...
   - Говори скорее, морда пьяная! Я сегодня на всю жизнь слов наслушался.
   - У Сибара были?
   - Мать!.. Да тебе какое дело! Нормально можешь сказать - наших видели? У "Беса" были?
   - Конечно, были, - ответил Ирис. - Разве по ним не видно, что они только что оттуда.
   - Оттуда, - подтвердил второй мужик. - А чего вы спрашиваете-то? Приходите - и все дела.
   - Было бы еще к кому приходить, - фыркнул Харфек в усы. - Если у "Беса" кроме самого Беса только ваши рожи, я лучше под забором напьюсь.
   - А те кого надо-то? - осклабился третий пьяненький приятель. - Ты и так, я гляжу, компанию себе набегал.
   Далек ничего не ответил, хотя говорили о нем.
   - Ты, гляди, геморрой себе не набегай, - посоветовал Харфек. - Чем тебе моя компания не нравится?
   - Может, у меня уже в глазах двоится, - ответил Садар, - но раньше, вроде, у тебя друзей было поменьше.
   - А у тебя раньше, вроде, мозгов было побольше. Пока не пропил.
   - Парень, ты-то че молчишь?
   - А о чем с вами разговаривать?
   - Ох, ты... Ну хоть имя скажи. Есть они у тебя?
   - Есть, - кивнул Далек. - А вы мне ваши имена сказали?
   Мужики тотчас и с великим удовольствием представились, даже и Садар, которому это было излишне. Непривычные имена, кроме все того же Садара, юноша сейчас же забыл. Удобней было про себя называть одного Жердью, а другого - Бараном. Чересчур шевелюра мужика напоминала овечью закрученную шерсть. Однако, пришлось и свое имя сказать. Собеседники вслух и хором удивились.
   - Ты откуда же такой взялся, Далек?
   - Да и вообще, кто ты такой?
   - Человек, - ответил юноша. - Взялся я с Форнтиола. Довольны?
   - Далековато же вы за ним ездили, - сказал Садар Харфеку.
   - А за другом и на край света смотаться не жалко, - ответил тот.
   Мужики захохотали.
   - А, все ж таки друг!
   - То-то я смотрю, не больно он на вас походит. Для наследника-то.
   - Зато ты больно на человека походишь. Для барана-то, - не задумываясь, брякнул Далек.
   Теперь рассмеялись Харфек с Ирисом. Баран насупился было, но его осадили свои же приятели. Сравнение, как видно, пришлось по вкусу.
   - Не-ет, - никак не мог остановиться Жердь. - Не, ребята, я, конечно, ничего... но, по-моему, кто-то у вас кому-то изменил. Вовсе парень на вас не похож.
   - Я смотрю, у тебя матушка отцу с ослом изменяла. Или он ей с какой кухонной утварью. Ума у тебя вровень как у пустого горшка.
   - Че ты сразу...
   - А вы говорите, да не заговаривайтесь, - сказал Харфек. - Я все утро нынче разговоры слушал, меч уже в ножнах заржавел.
   - Заржавел, говоришь... - Баран осекся под взглядом Харфека и не продолжил, хоть язык и чесался.
   - Ладно, ребята, вы че... Мы ж шутим...
   - У нас настроения нет ваши шуточки слушать, - заговорил Ирис. - Если у "Беса" только вы и бываете, то в самом деле, лучше под забором...
   - Да, ладно, ладно, остыньте, - почти резво сказал Садар. - У Беса народу к вечеру - не протолкнуться, вы нас и не заметите. Ну че, придете?
   - Кто еще там есть? - начал разговор заново Харфек.
   - Я те по именам лет сто перечислять буду! Сибарова гвардия - почти вся, из охранки бывают, кто-то из ксаррского подразделения сменился, да и вообще какие-то мимоходящие - я таких и не видал ни разу.
   - Ага. А кто-нибудь с Кармана бывает?
   - Они-то вам на что? - Садар даже ухмыляться позабыл.
   - Разговор есть один. Знаете там кого?
   Трое приятелей переглянулись.
   - Вам кого поболтливей? - сообразил Баран.
   - Нам бы кого поправдивей, - поправил Ирис. - Чтобы байки не слушать. А они почему-то к байкам очень способны.
   - Работа такая, - пожал плечами Садар. - Только если вам чего закрытое надо...
   - Нет, - покачал головой эльф. - Никаких страшных государственных тайн, так что горы золота можешь не обещать. Просто нужно кое-что уточнить, а не у Сибара же спрашивать.
   - Ну так вы придете?! - обрадовался Садар.
   - Придем, - кивнул Ирис. - Не сегодня, но обязательно.
   - Я седня вам никого и не найду. Вот... послезавтра приходите, все сладиться должно. То есть, вы-то можете и завтра прийти...
   - Еще успеем, - ответил Ирис.
   - Надолго, что ли, в Риан?
   - Не знаю. Это ты у Сибара спроси.
   Трое приятелей загоготали, и Ирис с Харфеком даже не улыбнулись.
   На том и распрощались. Полупьяные приятели остались на рынке, благо, там становилось все веселей, а трое друзей отправились домой.
   Далек ни о чем не спрашивал, он устал слушать, да и без вопросов все было понятно. Харфек с Ирисом тоже молчали. Еще раз миновав роскошную центральную часть Рианлота, троица свернула и довольно скоро зеленая улица привела в тупичок. С одной стороны пошел огромный заросший лог, за ним виднелась другая улочка, а на их стороне вразброс стояло несколько небольших домов - довольно далеко друг от друга.
   Друзья направились вдоль лога к самому дальнему. По пути Ирис завернул на минуту в соседний дом и вернулся с ключами. По еле видной тропинке они прошли к двери и пока Ирис возился со старым замком, Далек оглядывался. Дом был очень похож на деревенскую избу, собственно, это и была изба. Бревенчатая добротная изба, с небольшими окнами и побеленными стенами. И деревья перед домом напоминали заброшенный сад, тем более, что в глубине притаилось нечто, схожее с баней. В другое время Далек счел бы такой дом чересчур скучным - ну отчего бы не поселиться в каменном доме на нормальной улице, но сейчас, после услышанного и увиденного, он только мысленно поблагодарил Ириса с Харфеком за то, что им не пришло в голову завести себе жилье где-нибудь в другом месте.
   Замок мерзко заскрипел и поддался, дверь же распахнулась бесшумно, и на юношу пахнуло пыльной прохладой полумрака.
   - Наконец-то, - выдохнул Харфек, оттолкнул Ириса и вошел первым. Сапоги его гулко забухали по доскам.
   Ирис растроганно посмотрел на распахнутую дверь.
   - Да, наконец-то дома.
   Они с Далеком вошли, закрыли дверь, и сейчас же упала такая тишина, что юноша блаженно зажмурился.
   - Черт меня побери, до чего хорошо, - тихо через минуту сказал Харфек. - Пусть мне отрубят голову, но это самый лучший дом во всем Риане.
   До вечера оставался еще целый день, и дел нашлось по горло. Нужно было придать дому, где полгода не было никого, кроме мышей, жилой вид. Нужно было навестить соседей и поблагодарить за то, что присматривали за чужим добром. В конце концов, нужно было привести в порядок самих себя. Потому что, если не считать мытых волос Далека, не всякое огородное пугало было их грязней.
   Строение в "саду" и в самом деле оказалось баней, крошечной и со странным пристроем. Всем бы этот пристрой напоминал нужник, если бы не цельный пол и дырявое решето на потолке. Далек долго рассматривал это приспособление, пока не заметил сбоку решета крошечного крана, как на бочке с пивом. Недолго думая, он повернул кран, и не успел отскочить. Вверху фыркнуло, чихнуло и из решета на Далека обрушился ливень из вонючей склизкой протухшей воды. От неожиданности юноша резко отпрыгнул, и чуть не растянулся на полу, споткнувшись о порог. На шум выглянул из бани Харфек и тоже едва не упал - от смеха.
   Отплевываясь, Далек встал и потянулся к крану.
   - Оставь! Пусть выбежит, - сквозь смех выговорил воин и вдруг заорал. - Эй, Ирис! Это тебе в голову пришло воду в баке оставить?
   - Что? - донеслось откуда-то снаружи.
   - Воду в баке, говорю, ты, дурень, оставил?! Сгниет же к чертовой бабушке!
   - Бак ему жалко, - сказал Далек, отряхиваясь, как собака, вылезшая из пруда. - А то, что я едва не утонул... Что это за ерунда?
   - Дождь искусственный.
   - Вам, что, настоящего мало?
   Далек смотрел на последние капли, разлетающиеся по стенам.
   - Это Ирисова придумка, у него и спрашивай, - ухмыльнулся Харфек.
   - Ирис! Зачем тебе дождь?!
   - Что? - эльф заглянул в дверь, замер, увидев мокрого Далека, потом рассмеялся. - Ты ведь уже понял - зачем.
   - То есть ты его нарочно придумал - все ждал, когда я к вам в гости пожалую?
   - Если честно, придумал я его из более эгоистичных соображений. То есть - для себя, - пояснил Ирис.
   - Вот я и спрашиваю - зачем?
   - Затем, что эльф, - не дал ответить Ирису Харфек.
   - А у эльфов принято под дождем мыться?
   - И в луже белье стирать, - кивнул воин. - А ты как думал?
   Ирис только хмыкнул, но ничего не объяснил. Сказал только, что в одежде его искусственный дождь оценить трудновато.
   - А когда воде полгода - тем более, - добавил Далек тихо.
   И все же оказался прав Ирис. Дождь после горячей бани Далеку понравился. Нововведение было оценить тем легче, что одежды на юноше не осталось, а бак они вымыли и решето почистили.
   - И это в самом деле эльфы придумали? - юноша потряс головой, вытряхивая воду из уха.
   - Да, - кивнул Ирис. - У нас, правда, конструкция совершенно иная, но смысл тот же.
   - А ведь удобно. Летом можно каждый день купаться - и топить не нужно.
   - Вот, дошло, - ухмыльнулся Харфек. - Вообще-то эльфы и купаются каждый день, в любое время года.
   - И не раз, - добавил Ирис.
   - Зачем так часто? Это что же надо делать, чтобы несколько раз в день в грязи вывозиться?
   - Этот дождь энергетическую грязь смывает.
   - Что делает?
   - А, это эльфийские заморочки. Вода, видишь ли, должна падать сверху вниз, с головы до ног - тогда она уносит с собой всякую дрянь: глаз дурной, мысли нехорошие, да и просто усталость снимает.
   - Что, правда?
   - Да, - ответил Ирис, - только нужно очень четко представлять, как все негативная энергия - все дурное, что за день накопилось - вода подхватывает и уносит. Тогда и толк будет.
   Далек промолчал. Оказывается, он не зря думал о чем-то схожем всякий раз, когда попадал под дождь. Думал дурь какая-то, сама в голову лезет, а выходит - польза.
   Вечером явился человек от Сибара, но не с поручением, а наоборот. Градоначальник, словно взявшись возместить ущерб от самого себя, прислал громадную корзину, из которой торчали бутылочные горлышки, исполинский свиной окорок и еще много всего. Среди пузатых бутылок лежала записка. Одно слово. "Отдыхайте", - прочел Ирис. На самом дне, под матерчатыми салфетками притаились три позванивающих кошелька.
   - Остроумец, - усмехнулся Харфек. - Корзинка с золотом.
   "С золотом", - поразился Далек. Кошельки были пухлыми и не верилось, что в них лежит столько золотых монет.
   - Начнем урок грамоты, - сказал Ирис. - Вот это - буква "Д", - он сунул юноше кошелек.
   - Так я же ничего не сделал.
   - Конечно. Мы ничего никогда не делаем. А деньги получаем.
   Далек перевернул кошелек и на колени ему потекли тяжелые блестящие дальгены. Первое в его жизни золото. Может быть, Сибар не так и плох, а ремесло только поначалу показалось противным?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   167
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"