Аннотация: Терпение и еще раз терпение! Зарубите себе на носу, что труд волшебника - это полпроцента таланта, полпроцента умения и девяносто девять процентов упорства. Так что стойте и ждите.
Злоключения дома номер тринадцать.
Часть первая
Чудеса в решете.
Глава первая,
в которой вдруг появляется не очень добрая
фея Алевтина Леонидовна.
Кто не знает дома номер тринадцать на улице Барочной!
Хотя... если честно, читатель, то этого дома никто не знает. И, если вы вдруг решите приехать к нам в Питер и пройдетесь вдоль улицы Барочной, то вы убедитесь лично, что эта не слишком-то длинная и не слишком красивая улица заканчивается домом номер двенадцать.
Но было так не всегда. Давным-давно на улице Барочной имелся и дом номер тринадцать, а в доме этом проживал Владимир Кириллович Шкандыбайкин.
Владимир Кириллович был очень умным и очень взрослым мальчиком и учился в первом "а" классе. Хотя в самом-самом начале нашей истории он еще нигде не учился. В самом-самом начале нашей сказки - т. е. в воскресенье 29-го августа Владимир Кириллович сидел у себя во дворе и, подперев ладонью курчавую голову, думал, что очень, очень, очень и очень скоро - через каких-нибудь два с половиной дня - он наконец-то станет всамомделишным учеником настоящего первого "а" класса.
Если бы на месте Владимира Кирилловича была какая-нибудь девчонка-задавака, то она бы, конечно, мечтала о разной там ерунде: о клетчатой юбочке, о синеньких бантиках, о новеньком сотовом телефоне и о прелестненьких розовеньких туфлях. Но Владимир Кириллович был человеком серьезным и думал о самом главном.
То бишь - об учебе.
Владимир Кириллович естественно, знал, что будет учиться лучше всех в школе. Сплошь на пятерки. Но учиться сплошь на пятерки - это еще не фокус. Мальчиков, учащихся на пятерки, в городе Санкт-Петербурге, словно собак нерезаных. На одной, наверное, улице Барочной проживает штук, наверное, пятьдесят мальчиков, учащихся сплошь на отлично.
Как бы тут выделиться?
И Владимир Кириллович, немного подумав, решил сделать вот что: он решил стремиться к тому, чтобы за все-все время учебы в школе вообще не получать ничего, кроме пятерок.
Вы меня поняли?
Вообще - НИЧЕГО.
По всем школьным предметам.
И по самым-самым главным предметам, вроде математики и русского.
И по предметам не главным, но нужным, вроде физкультуры или английского.
И даже по предметам совсем уже шуточным, вроде рисования или ДПИ.
Изо дня в день и из года в год - ТОЛЬКО отлично.
Все ДЕСЯТЬ лет
И в самом-самом первом классе.
И во втором.
И в третьем.
И даже в самом-самом трудном пятом, в котором начинается алгебра и история древнего мира, Владимир Кириллович решил не получать ничего, кроме отлично.
И вот слава о Владимире Кирилловиче разойдется по всей России, и в конце концов даже в Москве, в Государственной Думе на специальном заседании, посвященному успеваемости в российских школах, самый-самый красивый и самый упитанный депутат не спеша взойдет на трибуну и, откашлявшись, вымолвит:
- Га-аспада! Наряду с позитивными процессами во вверенной нам державе имеются и отдельные... гм... не-до-стат-ки. В частности во всей... гм-гм... Рос-си-и не нашлось ни единого ученика, получающего ТОЛЬКО отличные отметки. Хоть одна четверочка-троечка да у каждого... гм... най-дет-ся.
- А вот и неправда! А вот и неправда! - закричит со своего места самый высокий и самый худой депутат. - Во вверенном мне городе Санкт-Петербурге проживает ученик шестого "а" класса Вэ Кэ Шкандыбайкин и вот этот самый вверенный мне Владимир Кириллович за все время учебы в школе получает ТОЛЬКО отлично. По ВСЕМ предметам. Включая ДПИ и физкультуру.
- Вы в этом уверены? - недоверчиво спросит солидный.
- Да я уверен! - фальцетом пискнет худой. - Факт успеваемости Владимира Кирилловича подтвержден Счетной палатой и специальным справкой от ФСБ.
- Это неслыханно! - запричитает упитанный. - Давайте-ка наградим Владимира Кирилловича Орденом за Заслуги перед Отечеством!
- Думаю, что и этого мало. Полагаю, что вверенный мне Шкандыбайкин Вэ Кэ вполне заслуживает звания Героя России, а так же...
Но додумать эту мысль до конца без пяти минут Герой не успел.
- Мо-ло-дой че-ло-век! - вдруг раздался у него над ухом чей-то скрипучий голос. - Вы бы не были настолько любезны, чтоб подсказать мне дорогу к ближайшей подземке?
Владимир Кириллович поднял голову.
Перед ним стояла ОЧЕНЬ старая женщина в глухом черном платье с пелеринкой.
- Видите ли, мо-ло-дой че-ло-век, - как-то очень чудно выговаривая слова, продолжила старушка, - я всю свою жизнь прожила на Песках и здесь, у вас на окраине самую малость... теряюсь. Так что скажите мне честно, к вам уже проложили подземку?
Владимир Кириллович вытаращил глаза и ничего не ответил.
(Честно говоря, из речи этой ОЧЕНЬ старой и ОЧЕНЬ странной женщины он не понял ни единого слова).
- Мо-ло-дой че-ло-век, - укоризненно покачала головою старушка, - но это же просто невежливо. Во-первых, вообще невежливо не отвечать даме, а, во-вторых, вдвойне невежливо игнорировать даму столь превосходящую вас по возрасту. Моим годам не пристало кокетство, и я вам прямо скажу: я старше вас на двести одиннадцать лет. Впечатляет?
- Впе... чатляет, - ошарашено выдавил Вова.
- О, слава Тебе, Господи! - всплеснула руками таинственная незнакомка. -Вы таки умеете говорить! А я-то грешным делом подумала, что вы вообще не владеете великорусским наречием. Видите ли, моя домработница Марфушка не раз говорила мне, что здесь, на Петербуржской в преизрядном числе проживают китайцы, татары, чухонцы и прочие инородцы, практически не разговаривающие по-русски. Вот я и подумала, что наткнулась на татарчонка. А вы, стало быть, великоросс?
- Да... - растерянно вымолвил Вова.
- Charmant! - довольно кивнула старая дама. - Я искренне рада, что обмишурилась. А теперь скажите мне честно: к вам уже проложили подземку?
- А что такое подземка? - осмелев, спросил Вовочка.
- Странный вопрос! Подземка - это... подземка. Подземка - это такая чугунка, но... под землей. Вы меня поняли?
- Нет.
- Ну, подземка - это такая огромная конка без лошади, скрытая в земных недрах! Теперь-то вам ясно?
- Н-нет...
- О, Боже ж ты мой... - закусила губки старушка и вдруг с размаху хлопнула себя по лбу ладонью. - Вспом-ни-ла! Наконец-то я вспомнила это модное слово! Мет-ро! Подземка - это метро. Теперь-то вы уяснили?
- Ага, - закивал Шкандыбайкин, - теперь уяснил. Только вам на какую станцию: на Петроградскую или Чкаловскую?
- О, решительно безразлично! Мне бы только скорее бы выбраться из этой клоа... из этой ужасной окраины и вернуться к себе на Пески. Вы бывали у нас на Песках, милый юноша? Это лучшее место на свете. Лично я живу на четвертой Рождественской улице. Дом семнадцать, квартира четыре.
- Это станция метро "Площадь Восстания"?
- О да-да-да! Вы снова правы! Именно так и называется остановка нашей подземки.
- Ну... тогда, - нерешительно начал Вовочка, - тогда вам, наверное, лучше на Чкаловскую. Вы... - он надолго задумался, - вы, короче, бабуся, сначала вернитесь на Барочную и шлепайте прямо-прямо-прямо. А потом дойдете до Большой Зеленина и свернете... налево. А потом опять себе шлепайте прямо и в самом конце вы увидите страшную медную бошку, а за ней - павильон. Это и есть Чкаловская.
- Charmant! - расплылась в улыбке старушка. - Charm... А как вас, кстати, зовут?
- Владимир Кириллович Шкандыбайкин, - с достоинством ответил ей Вова.
- Шкандыбайкин? Владимир Кириллович? Это прелестно! А что касается меня, то меня зовут Алевтина Леонидовна Скавронская. Я доцент действительной магии. И знаете что, Владимир... а вы ведь без шуток спасли мне жизнь! Ваньки сдирают втридорога, и о том, чтоб нанять экипаж, не могло быть и речи, и, соответственно, не найди я метро, я бы просто навечно застряла на Петербуржской. Вы представляете? На Петербуржской! Навеки! Так что я у вас в неоплатном долгу. И как бы мне вас отблагодарить?
- Да ладно уж ... - великодушно махнул рукою Вовочка.
- Нет, не ладно! - неожиданно вспылила старушка. - И не надо, Владимир Кириллович, смотреть на меня, словно рекрут на вошь. Ведь вы, понятное дело, думаете: а чем меня может отблагодарить эта... эта удивительная старушка. А, между тем, старушенция может. И может - зело, а не чуть. Во всяком случае, и Виктор Михайлович Толстиков, и Андрей Андреевич Жданов не считали в свое время зазорным обращаться за помощью к этой старушке. Ибо дело, дорогой мой Владимир Кириллович, в том...
Старая дама испытующе посмотрела на мальчика.
- Ведь вы, естественно, пионэр? И в чудеса не верите?
- Почему "пионэр"? - удивился В. К. Шкандыбайкин. - Я... беспартийный.
- Беспартийный? - испуганно выдохнула Алевтина Леонидовна. - Ох, и смотрите, Владимир Кириллович, большевики вас за это не похвалят! Ну, да ладно... ладно... в политику я не лезу. Короче, слушайте меня... как это по-модному? ...в оба. Дело, Владимир Кириллович, в том, что я - фея. Вы в это верите?
- Нет, - честно ответил В. К. Шкандыбайкин.
- О, Боже ж Ты мой! - осуждающе покачала головою волшебница. - Какое ужасное время! Решительно всем нужны доказательства. Даже крошечным беспартийный детям. Ну, хорошо-хорошо. Будут вам доказательства. Будут. Смотрите со всею внимательностью.
Старушка порылась в сумочке, достала из нее небольшую хрустальную палочку с рукояткой из чистого золота и, сделав пару странных движений, произнесла захлебывающейся скороговоркой:
Хиккори-диккори-док,
Э маус ран ап вэ клок,
Э маус ран ап вэ клок,
А потом прошмыгнула между ставнями.
А ну, тополек, золотой мой дружок,
Покройся на срок
Бананами!
После чего торжественно поднесла палочку к росшему рядом с площадкой дереву.
Сперва не произошло ничего.
- Ну, и где же ваши бананы? - разочарованно выдавил Вовочка.
- Терпение, юноша! - гордо ответствовала старая дама. - Терпение и еще раз терпение! Зарубите себе на носу, что труд волшебника - это полпроцента таланта, полпроцента умения и девяносто девять процентов упорства. Так что стойте и ждите.
И Владимир Кириллович, хочешь - не хочешь, принялся стоять и ждать. Достаточно быстро он убедился, что волшебника из него бы не вышло. Ибо терпеть Владимир Кириллович не любил и не умел. Да и вообще, колдовство этой странной старушки было колдовством каким-то странным... не фирменным. В отличие от красивых и быстрых чудес в американских мультфильмах, ее волшебство протекало на редкость скучно и размеренно.
Прошло уже минут семь, а с росшим рядом с площадкой деревом ровным счетом ничего не случилось.
- Ну и... ? - еще раз не выдержал и поторопил волшебницу В. К. Шкандыбайкин.
- Тер-пе... - привычно заголосила старушка, и здесь чудо наконец-то произошло.
НАСТОЯЩЕЕ чудо.
Росший во дворе дома тополь вдруг целиком - от корней до макушки - покрылся бананами. К самому нижнему и самому спелому фрукту был приклеен скотчем ярлык:
Бананы эквадорские
(волшебные)
БЕСПЛАТНО.
Цена за кг:
00 руб. 00 коп.
- Вот это да! - восхищенно протянул Шкандыбайкин. - Вот... это... я понимаю! Можно попробовать?
- Пожалуйста, - пожала худыми плечами фея, - ешьте, сколько хотите. Хоть всё.
Ну, всё - не всё, а три с половиной банана Владимир Кириллович Шкандыбайкин скушал. Бананы были сладкие, вкусные и очень-очень большие. Пожалуй что СЛИШКОМ большие. Такие большие, что половину четвертого банана пришлось обернуть в кожуру и незаметно положить на скамейку. Доесть его до конца Владимир Кириллович не сумел.
- Ну теперь-то вы верите? - улыбнувшись, спросила старушка.
- Ага, - утирая измазанный белой мякотью рот, ответил ей Вова. - Теперь-то я верю. Вы, ясное дело, волшебница. И, естественно, добрая. Вы ведь добрая, Алевтина Леонидовна?
Старушка надолго задумалась.
- Знаешь, Владимир, - неожиданно перейдя на "ты", вдруг сказала она, - а ведь я, говоря по совести... просто не знаю, злая я или добрая. Добрыми или злыми волшебники бывают преимущественно смолоду. Ну а с возрастом все мы начинаем хотеть одного: чтобы люди оставили нас в покое. Так что всего честнее было б назвать меня не очень доброй волшебницей.
- Короче, ясно, вы добрая, - бесшабашно махнул рукой Вова. - Можно загадывать три желания?
- Нет, нет, погодите, Владимир. Давай-ка лучше сядем.
И Алевтина Леонидовна, аккуратно оправив шуршащие складки платья, присела на скамью.
Рядом с нею (незаметно откинув завернутый в кожуру банан), вздохнув, уселся и Вовочка.
- Ну, во-первых, Владимир, - торжественно произнесла старушка, - желание вам положено только одно.
- Как... одно?
- Так. Одно. Я фея, а не золотая рыбка. Это раз. А, во-вторых... ну, Вова, голубчик, подумайте ... а так ли вам нужно использовать это желание всенепременно сразу? Ну что вы там можете сейчас пожелать? Да какую-нибудь ерунду, вроде этих несчастных фруктов. Так не лучше ли отложить загадывание на потом? На какой-нибудь не слишком обременительный срок. Лет, скажем, на сорок.
- Но... почему? - возмутился В. К. Шкандыбайкин.
- Да потому! Потому! - взмахнула руками фея. - Представьте, насколько же больше пользы вы извлечете из этой возможности, став человеком и мудрым и взрослым. Ну, например, когда вам стукнет лет шестьдесят. Хотя... - старушка задумалась, - хотя, знаете что, Владимир, многие и в шестьдесят способны на весьма и весьма опрометчивые поступки. Сто! Вот возраст истинной мудрости. Так что давайте-ка подождем до вашего первого столетнего юбилея.
- Но...
- Никаких "но"!
- Но, может быть, подождать, пока мне исполниться десять?
- Вы что, - удивилась старушка, - всерьез полагаете, что в день своего десятилетия вы достигнете мудрости?
- Ну... десять с половиной, - заканючил мальчик.
- Ну, ладно-ладно! Уговорили. В тот самый день когда вам стукнет ровно... четырнадцать, я снова с вами встречусь и исполню любое ваше желание. Или почти любое. А пока удовольствуйтесь фруктами. Поверьте, что так будет лучше. Я старше вас на двести одиннадцать лет и я вам со всею ответственностью заявляю: так будет лучше для нас обоих. Прощайте, Владимир Кириллович. Ровно через семь лет состоится наша новая встреча.
Алевтина Леонидовна встала и, по-балетному ровно держа свою спину, направилась прочь.
- Постойте!!! - крикнул вдогонку ей Вовочка. - А как вы узнаете мой день рождения?
- Поверьте, Владимир, что для доцента действительной магии это не составляет больших затруднений, - улыбнувшись, ответила фея. - Ровно через семь лет, 24 августа 2... года мы с вами вновь встретимся, - произнесла она и продолжила шествовать к выходу.
Шкандыбайкин вздохнул и сорвал свой пятый банан. Банан был такой здоровенный и сладкий, что стало даже противно.
Глава вторая,
повествующая о бесчисленных бедах,
причиняемых волшебной палочкой в руках младенца.
Страшный сон увидел дед:
К чаю не дали конфет.
Вадим Шефнер
I
Итак Алевтина Леонидовна направилась прочь. Но на пути ее встала песочница. Стенки у этой песочницы были настолько низкими, что мы-то с вами наверняка предпочли бы их просто перешагнуть. Однако Алевтина Леонидовна, будучи человеком весьма и весьма пожилым, немного подумав, решила-таки обойти препятствие. При этом она машинально поправила висевшую сбоку сумку и...
ЧИТАТЕЛЬ, ВНИМАНИЕ!
КРАЙНЕ ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ!
Висевшая на боку у Алевтины Леонидовны сумочка была ОЧЕНЬ красивой. С витой серебряной ручкой, из настоящей крокодиловой кожи и золоченым фигурным замком. Но у этой шикарной сумки был один недостаток. Она была вещью НЕ НОВОЙ. Алевтина Леонидовна купила ее в 1889 году на первой Всемирной Выставке в Париже.
Миновавшие с той поры сто с лишним лет не прошли для сумочки даром. На самом днище она чуть-чуть прохудилась. И хотя Алевтина Леонидовна не раз и не два наказывала домработнице Марфушке наложить наконец заплату, языкастая Марфушка каждый раз отговаривалась: "Да, помилуйте, барыня, и чего там латать-то? Гнилье на гнилье. Не легче ль купить другую?".
И вот довольно недавно (в 1954 году) практичная Марфушка действительно приобрела для Алевтины Леонидовны новую сумку - ярко-красную, на хрустящей бумажной подкладке, из вечно стоящего колом и за версту припахивающего галошами коленкора.
О том, чтоб носить эту гадость, естественно, не могло быть и речи, и Алевтина Леонидовна упорно продолжала таскать с собой свою старую, купленную еще в Париже сумочку, закрывая прореху на дне большим и плотным листом картона. И вот...