Метс Михаил : другие произведения.

Несовременные сказки.Окончание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Когда пришел его час и Небесный Отец вызвал Абрамыча на Высший Суд - самый последний суд всех его ошибок и преступлений - Абрамыч к этому срочному вызову горних инстанций оказался, если честно, совсем не готов. Краем уха слыхал Абрамыч, что писатель Ф. М. Достоевский собирался идти на Суд с томиком "Дон Кихота", и - поэтому - когда Небесный Отец прислал ему свой, повторяем, достаточно срочный и неприятный вызов, Абрамыч принялся судорожно искать хоть какую-то книгу. Прихватив второпях лежавшее у изголовья "Возвращение Бешенного" В. Доценко, он как был - в трусах и очках - предстал перед Господом.
  I LOVE ABRAMICH
  (повествование в анекдотах)
  
  КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩИХ ЧАСТЕЙ.
  
  В АНЕКДОТАХ 1-4 ОПИСЫВАЕТСЯ ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ГЕРОЯ: УЧЕБА В ШКОЛЕ, СЛУЖБА В СОВЕТСКОЙ АРМИИ, РЕШАЮЩАЯ РОЛЬ В ПОИМКЕ МАТЕРОГО МЕЖДУНАРОДНОГО ШПИОНА МИСТЕРА СЕКСУАЛА ХАРРАСМЕНТА. ЗА ЭТОТ ПОДВИГ МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ АБРАМЫЧ БЫЛ УДОСТОЕН ЛИЧНОЙ АУДИЕНЦИИ У САМОГО МИНИСТРА ОБОРОНЫ. А ПОТОМ...
  
  
  Анекдот Љ5
  Начало карьеры
  
  
  Когда Абрамыч выходил из министерской Приемной, произошла еще одна встреча, которая, собственно, и сделала его тем известным всему миру Абрамычем, о котором вот даже и мы принялись вдруг сочинять анекдоты.
  
  Абрамыч встретил вице-премьера Майданникова.
  
  А надобно вам сказать, что в огромной Приемной толпилась целая пропасть народу: на тонких эротических ножках бегал взад и вперед профессор Синявский, деловито шурша бумажками, проносились различные шахрайки и шумейки, важно выпятив толстые брюхи, посапывали в креслах члены Политбюро вперемежку с важнейшими олигархами, скромно, вдоль стеночки, стояла декоративная знать - Юрий Антонов, Таня Буланова и Анатолий Карпов.
  И отдельно от всех, в плотном кольце личной охраны, стоял вице-премьер Майданников.
  Вице-премьер был печален. Его тревожило любимое детище - ВАЗ. Ведь народный автомобиль "Жигули", выпускаемый волжским автогигантом, давным-давно устарел и требовал модернизации.
  
  И особенно огорчали вице-премьера Майданникова тормозящие втулки на 3/4, некогда слизанные с еще муссолиниевского "Фиата". Втулки сии устарели безнадежно.
  
  - Давным-давно устарели, мать их так, - пробурчал печальный вице-премьер своему самому первому и самому верному заму.
  
  - Да, ваше сяс-с-ство, - послушным и громким эхом отозвался самый первый и самый верный зам.
  
  - Над этими втулками вся Европа хохочет, - грустно продолжил Майданников.
  
  - Да, ваше сяс-с-ство.
  
  - Требуется их заменить, мать их так.
  
  - Да, ваше сяс-с-ство.
  
  - Заменить? - мужественное лицо вице-премьера чуть-чуть затуманилось. - Заменить ... тебе легко говорить, мать твою так... Положим, сделаем мы их ... ну на 5/8. Так?
  
  - Так, ваше сяс-с-ство.
  
  - Погоди, не части.
  
  - Да, ваше сяс-с-ство.
  
  - Не части, говорю. Положим, сделаем мы их на 5/8. Так?
  
  - Так, ваше сяс-с-ство.
  
  - Технологическую линию придется менять на хрен. Ведь так?
  
  - Так, ваше сяс-с-ство.
  
  - А где деньги взять? Денег-то у нас нету.
  
  - Нет, ваше сяс-с-ство.
  
  - И что же нам делать?
  
  Самый первый и самый верный зам недоуменно пожал плечами. Он не знал, что им делать.
  Зато это понял наш юный герой - младший сержант Абрамыч. Дело в том, что несмотря на страшный шум, царивший в приемной (а шум этот в основном подымал бегавший взад и вперед и жутко стучавший своими валенками профессор Синявский), наш герой таки услыхал последнюю брошенную вице-премьером фразу и его холодный аналитический ум тут же принял единственно правильное решение.
  
  Абрамыч подошел к сплошному кольцу охраны и громко позвал:
  
  - Ваше сяс-с-ство!
  
  - Чего тебе? - удивленно буркнул Майданников.
  
  - Ваше сяс-с-ство! - вытянув руки по швам, отчеканил Абрамыч. -Разрешите обратиться.
  
  - Ну... обращайся, мать твою так.
  
  - Ваше сяс-с-ство, я знаю выход.
  
  - Что ты сказал?
  
  - Я доподлинно знаю, ваше сяс-с-ство, как модернизировать втулки на 3/4, не затратив НИ КОПЕЙКИ.
  
  - Ну и как?
  
  - Надо втулки на 3/4 заменить втулками на 12/16.
  
  - Что ты сказал?
  
  - Надо втулки на 3/4 заменить втулками на 12/16, ваше сяс-с-ство.
  
  - Го! Ло! Ва! - только и смог простонать вице-премьер. - Ну и голова у простого сержанта!
  И Абрамыч, которого две недели спустя тут же, естественно, комиссовали из армии, возглавил на волжском автогиганте совершенно секретную лабораторию, где в процессе кропотливой и долгой работы не только заменил давно устаревшие втулки на 3/4 куда как более современными втулками на 12/16, но и эти втулки на 12/16 впоследствии заменил втулками на 48/64, а втулки на 48/64 - втулками на 96/128, и так далее, и тому подобное, вплоть до сверхсовременных, почти не уступающих европейским стандартам супервтулок на 384/512, внедрить которые ему помешала проклятая Перестройка.
  
  А так и не дождавшийся аудиенции профессор Синявский с горя уехал в Париж.
  
  
  
  Анекдот Љ6,
  рассказывающий о том, как Абрамыч заработал . свои первые сто миллионов
  
  
  Однажды наш - увы! - не такой уж и юный герой стоял в длинной очереди в пункт приема стеклотары. Стоя он, по обыкновению, предавался различным отвлеченным размышлениям. В частности, напряженно думал, а почему это авторы различных литературных произведений так часто посвящают их описанию никогда не встречающейся в жизни херни, как то: неожиданным двухмиллионным наследствам, появляющимся ровно в полночь призракам и половому влечению к собственной теще, и - в то же время - напрочь игнорируют сюжеты, регулярно встречающиеся в действительности. Вот, например, почему ни один литератор не сочинил психологический триллер о том, как герой сдавал восемнадцать винных бутылок, а одна из них оказалась с отбитым горлышком и ее не приняли. Почему?
  
  Остальные же мысли Абрамыча были намного более конкретными и, в основном, сводились к тому, как прокормить семью. Дело в том, что супруга Абрамыча недавно родила третьего, а зарплата Абрамыча оставалась прежней. И вот на двести четырнадцать долларов в месяц предстояло кормить семью. А как прокормить семью?
  
  Очередь двигалась убийственно медленно и настроение Абрамыча из неважного постепенно становилось скверным. Дело в том, что приемщиком в этом пункте работал никто иной, как прекрасно известный читателю т. Бабушкин. И, хотя со дня их совместной воинской службы прошло уже много лет, и, несмотря, опять же, на то, что во время этой совместной воинской службы наш герой не делал т. Бабушкину ничего, кроме хорошего, последний сохранил к Абрамычу весьма устойчивую неприязнь и, при случае, чем мог, ему гадил.
  Вот и сейчас он грубо захлопнул перед самым носом Абрамыча решетчатое окно и прилепил к стеклу криво подписанную от руки табличку: "Прием закрыт. Тары нет".
  
  Абрамыч вздохнул и уже приготовился чуть-чуть поунижаться перед бывшим салагой, но - буквально минутою позже - он об этом своем намерении раз и навсегда позабыл, ибо к скромному приемному пункту вдруг, завизжав тормозами, подкатил бронированный БМВ, а из него вылез вице-премьер Майданников.
  
  (Какой уж шайтан занес вице-премьера в эти края, пишущий эти строки и посейчас не ведает. Но буквально через полчаса жизнь Абрамыча переменилась кардинально).
  - Мать твою так! - радостно вскрикнул вице-премьер, узнавая бывшего начальника своей тайной лаборатории. - Мать твою так! Как там тебя? ... А, Владимир Абрамыч! Мать твою так, ты откедова?
  
  - Ва-а-аше сяс-с-ство! - расплылся в улыбке Абрамыч. - Вы-то, вы-то какими судьбами?
  
  - Да уж я от народа не отрываюсь!!! - прогремел на весь пункт вице-премьер. - Не то что... некоторые. Ты где сейчас вкалываешь?
  
  - Да так, - разом погрустнел с лица Абрамыч, - в одном... учреждении.
  
  - В государственном?
  
  - В... в частном.
  
  - Кем?
  
  - Ме ... неджером...
  
  - Каким?
  
  - Средним.
  
  - Сколько платят?
  
  - Двести.
  
  - Рублей?
  
  - Долларов!
  
  - В час?
  
  Абрамыч опешил.
  
  - В час, я тебя спрашиваю?
  
  - Не ... ет.
  
  - В день?
  
  - Да нет... в м-месяц.
  
  - Ма-а-ать твою так!!! - вновь оживился вице-премьер.
  
  Абрамыч осторожно поставил на пол два распираемых стеклотарой пакета и приложил ладошку к часто-часто застучавшему сердцу.
  
  - Ма-а-ать твою так! - продолжал грохотать Майданников. - Двести паршивых америкосских рублей за полный месяц! Мать твою так! Довели страну!
  
  Абрамыч виновато вздохнул. Ему вдруг показалось, что это лично он - мать его так! - довел страну до того, что средним менеджерам в кооперативе "Рупор" стали выплачивать по двести паршивых америкосских рублей в месяц. И все его прежние успехи и достижения: и доставшееся ему по великому блату место среднего менеджера, и его оклад, которым он, глядя на нерегулярно выплачиваемые зарплаты ближайших друзей, втайне гордился, и его обшарпанный, маленький, но все же сугубо индивидуальный кабинетик, все это теперь - на фоне вальяжного вице-премьера, его бронированного БМВ и мордатых охранников - вдруг показалось Абрамычу такой ерундой, что стало нестерпимо больно и стыдно.
  
  - А помнишь нашу лабораторию, а, Владимир Абрамыч? - продолжил вице-премьер. - Помнишь, как мы с тобой вкалывали? Жопа в мыле! Нет, до чего же, сволочи, довели страну!
  При этих словах Майданникова Абрамыч чуть-чуть погрустнел. Ведь до этой минуты ему почему-то казалось, что вальяжный вице-премьер, ругательски ругая его, Абрамыча, грошовое жалованье, в конце концов предложит ему место с иной, чуть более достойной оплатой труда (ну, скажем, - чем черт не шутит! - баксов шестьсот, а то восемьсот в месяц), но сейчас, в этом чересчур задушевном: "Ты помнишь, а, Владимир Абрамыч?", в этом чересчур проникновенном: "Довели страну! Довели страну!" опытное ухо Абрамыча выловило некую безнадежно философскую нотку, на фоне которой те двести долларов в месяц, что получал лично он, значили, в общем, не больше, чем ежегодные отключения тепла и света в Приморье.
  
  - Довели страну! - продолжил кипятиться вице-премьер. - До ручки довели, сволочи! Вот, например, у нас на ВАЗе. Ты думаешь, мне легко, а, Владимир Абрамыч? Да чтоб тебе так каждое утро срать, как мне легко! Ты отпускную цену новой девятки знаешь? Правильно. Шесть тысяч шестьсот у. е. А себестоимость новой девятки знаешь? Ну это, конечно, строжайшая тайна, но лично тебе, Владимир Абрамыч, я, как старому другу, скажу.
  Вице-премьер поманил Абрамыча пальцем и прошептал ему на ухо:
  
  - В зависимости от целого ряда факторов от четырех восемьсот до пяти пятисот у. е. А налогов я плачу на нее, - здесь вице-премьер, не отрывая губ от Абрамычева уха, вдруг заговорил в полный голос, отчего наш герой на какое-то время оглох, - А НАЛОГОВ Я ПЛАЧУ НА НЕЕ ТЫСЯЧА ВОСЕМЬСОТ!!! Т. Е., В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ, ВЛАДИМИР АБРАМЫЧ, Я ИГРАЮ В НОЛЬ, А В САМОМ ХУДШЕМ МИНУСУЮ НА СЕМЬ СОТЕН ЗЕЛЕНЫХ. ПОНЯЛ ТЫ МЕНЯ, А, ВЛАДИМИР АБРАМЫЧ?!
  - Да-да, - ответил Абрамыч, беспомощно улыбаясь и тряся головой, - понял.
  
  - И что же мне делать?! - продолжал неуемный вице-премьер. - Что же мне делать, дорогой мой Владимир Абрамыч? Снижать налоги? Я тебе кто? Дядя Вася? Я - четвертый человек в Правительстве, я вице-премьер, у меня все схвачено, и чтоб тебе так каждое утро срать, как мне эти налоги снизят. Хоть сдохни, а сдай государству тысячу и восемьсот убитых енотов. И что ж мне прикажешь делать? Снижать себестоимость? Владимир Абрамыч - куда?! Чтоб эта девятка вообще не ездила? Повышать цену? Да кто ее на хрен купит? Черняшить? Я тебе кто? Хачик в ларьке? Я четвертый человек в Правительстве!
  
  - Надо, - вдруг тихо-тихо сказал Абрамыч, - надо, ваше сяс-с-ство, СНИЗИТЬ цену.
  
  - Э? - только и смог ответить вице-премьер.
  
  - Надо, ваше сяс-с-ство, СНИЗИТЬ цену. Тысяч до трех. Но деньги брать предоплатой и машину давать через двенадцать месяцев.
  
  - Че-го?
  
  - Надо брать за девятку не больше трех тысяч у. е. А машину давать через год. И всю эту кампанию проводить под лозунгом: "КАЖДОМУ РОССИЯНИНУ - СВОЙ ЛИЧНЫЙ АВТОМОБИЛЬ".
  
  - Го! Ло! Ва! - простонал восхищенный вице-премьер. - Ну и голова у простого среднего менеджера!
  
  И уже на следующее утро Абрамыч возглавил в концерне Майданникова торговый отдел и где-то через полгода, истратив на телерекламу порядка ста миллионов, он начал осуществлять обещанный им проект: "КАЖДОМУ РОССИЯНИНУ - СВОЙ ЛИЧНЫЙ АВТОМОБИЛЬ". Поначалу, как честно предупреждал Абрамыч, дела шли довольно вяло, ибо подавляющее большинство россиян не верило, что люди, взявшие у них в долг три тыщи зеленых, за целых двенадцать месяцев эти деньги не прогуляют и не пропьют. Но, когда первые семь-восемь тысяч самых доверчивых действительно получили машину за полцены, от желающих просто не стало отбоя, и где-то уже через год, чтобы перевести в отдел продаж эти несчастные три тысячи зеленых, нужно было либо месяц подряд отмечаться в очереди, либо дать, кому надо, немалую взятку - баксов пятьсот.
  
  Само собой, что где-то еще через год воздвигнутая Абрамычем пирамида рухнула, и все полтора миллиона состоявших в ней вкладчиков, расставшись с кровными баксами, не получили вообще ничего, но Абрамыч к тому времени давно уже не работал на ВАЗе. За эти два с половиной года он не только успел повозглавлять "Главросстрой", где с блеском провел кампанию: "КАЖДОМУ РОССИЯНИНУ - СВОЙ ЗАГОРОДНЫЙ КОТТЕДЖ", но даже успел поработать в "Аэрофлоте", где начал было промоушен: "КАЖДОМУ РОССИЯНИНУ - СВОЙ ЛИЧНЫЙ САМОЛЕТ", но закончить этот смелый проект он, увы, не сумел - ему помешали события, изложенные в следующем анекдоте.
  
  А несчастный т. Бабушкин, чтобы наскрести на взнос 3,5 тыс. у. е., не только потратил все, что скопил за жизнь, но еще занял целых четыреста долларов у сквалыги-тестя.
  
  (Каковые четыре сотни зеленых сквалыга-тесть вымаливает у зятька до сих пор).
  
  
  
  Анекдот Љ7,
  рассказывающий о том, почему в Москве до сих пор нет памятника Неизвестной Старушке
  
  
  Однажды Ю.М. Лужков присутствовал на открытии памятника Неизвестной Старушке. Речам на открытии памятника был просто потерян счет. Ораторы все поднимались и поднимались на обитую красным кумачом трибуну, и каждый оратор, как правило, начинал свою речь с того, что ему очень и очень жаль Неизвестную Старушку, а потом обещал возрождать отечественную экономику и всецело поддерживать отечественного производителя, а заканчивали все свои речи они, как правило, тем, что нужно побольше делать пушек, танков, пулеметов и - особенно! - ракетно-стратегических ракет.
  
  Собравшиеся слушали ораторов очень и очень чутко. И если собравшиеся вдруг замечали, что оратор неискренне, не всей душой жалеет Неизвестную Старушку, что он просто прикидывается и нагло делает вид, а на самом деле абсолютно равнодушен к отечественному производителю и не любит ни пушек, ни танков, ни пулеметов, ни ракетно-стратегических ракет (каждый второй был такой!), то такого оратора тут же стаскивали с трибуны за ноги и больно-больно били по голове.
  
  И вот на трибуну взошел сам мэр Лужков.
  
  Никто из присутствующих, конечно, и думать - не думал стаскивать его с трибуны за ноги, или, тем более, бить по голове. Присутствующие, естественно, знали, что уж кто-кто, а мэр Лужков всем сердцем жалеет Неизвестную Старушку, всю жизнь поддерживает отечественного производителя и просто жить не может без пушек, танков, и ракетно-стратегических ракет. Так что с трибуны его не сбрасывали. Совсем, читатель, наоборот.
  Собравшиеся в едином порыве встали и начали хором скандировать:
  
  - Ура-наш-мэр-ура-наш-мэр!
  
  Поначалу народное ликование было не слишком бурным.
  
  Можно даже сказать - вялым.
  
  В огромном зале заседаний всего-то лопнул один плафон.
  
  Но вот что началось, когда всенародно любимый градоначальник завершил свою речь.
  
  Что тут началось. Что - началось!
  
  Ведь заканчивая свою речь, Ю. М. Лужков пообещал учредить Отдельную Дивизию Бронетанковых Войск им. Неизвестной Старушки и вечно содержать ее на свой (совместно с З. К. Церетели и В. А. Яковлевым) счет.
  
  Что тут началось. Что - началось!
  
  Перекрикивая всеобщий рев, на трибуну поднялся известный всей Москве фабрикант Пупков-Задний и моментально охрипшим от нечеловеческого волнения голосом сообщил, что он, известный всей Москве фабрикант Пупков, завтра же учредит Особый Краснознаменный Черноморский Флот им. Неизвестной Старушки.
  
  Что тут началось. Что - началось!
  
  Фабриканта принялись было качать, но практически сразу бросили, потому что практически сразу его перешиб банкир Хренков, посуливший послать в космос Ордена Ленина Корабль Союз-Аполлон им. Неизвестной Старушки и вечно вращать его в космосе на свой банкир-хренковский счет.
  
  Что тут началось. Что - началось!
  
  Всеобщее ликование!
  
  Лобызание!
  
  Христосование!
  
  Всеобщее братание, местами переходящее в мордобой.
  
  К трибуне уже пробивался старый-битый-частично-ломаный олигарх А. Я. Членский, но здесь ... здесь, оттолкнув олигарха, на трибуну взобрался Абрамыч и твердо сказал:
  
  - Нет.
  
  - Что нет? - миролюбиво переспросил его мэр Лужков.
  
  - Лично я ничего учреждать не буду, - все так же спокойно ответил ему Абрамыч.
  
  - Почему? - удивился мэр Лужков.
  
  - Потому.
  
  - Почему "потому"?
  
  - А потому, что я не люблю Неизвестную Старушку.
  
  - К-как?! Как вы сказали?!
  
  - Так. Я НЕ ЛЮБЛЮ НЕИЗВЕСТНУЮ СТАРУШКУ.
  
  Раздался возмущенный и одновременно на смерть испуганный гул голосов. Ведь если б Абрамыч (подобно всем предыдущим ораторам) мямлил, юлил и люлил, короче, прикидывался бы дурачком и скрывал бы под лжепатриотическими фразами свою нелюбовь к Неизвестной Старушке, то тогда (о-го-го!) тогда собравшиеся, естественно, знали б, что делать: они стащили бы его с трибуны за ноги и больно-больно ударили бы по голове.
  
  Но поскольку Абрамыч - как назло - не мямлил и не юлил, а честно, в лоб сформулировал: "НЕ ЛЮБЛЮ НЕИЗВЕСТНУЮ СТАРУШКУ", то собравшиеся испытали жесточайший мировоззренческий шок и долго (неприлично, читатель, долго!) пребывали в полнейшей растерянности.
  
  - Что ты сказал?! - гася назревающую в зале панику, выкрикнул мэр Лужков.
  
  - Что слышал, - твердо ответил Абрамыч. - Я НЕ ЛЮБЛЮ НЕИЗВЕСНУЮ СТАРУШКУ.
  
  - Как не любишь?
  
  - А ТАК.
  
  - Может ... может, ты и меня не любишь? - в отчаяньи возопил всенародно любимый мэр Лужков.
  
  - НЕТ. НЕ ЛЮБЛЮ.
  
  - Да что ты вообще тогда любишь?
  
  - Я люблю деньги, - еле слышно ответил Абрамыч.
  
  Повисла такая тишина, что ее можно было резать ножом.
  
  Повисла такая тишина, что стало вдруг слышно, как в лампе накаливания еле слышно скворчит готовый перегореть волосок.
  
  Собравшиеся молчали.
  
  Собравшиеся молчали и молчали.
  
  Собравшиеся молчали так долго, что чья-то сердобольная рука наконец потушила в зале заседаний свет.
  
  Так, в темноте, все собравшиеся и разошлись. Среди них так и не отыскался человек, который осмелился бы встать и соврать, что лично он денег - не любит.
  
  А памятник Неизвестной Старушке так и остался не открыт.
  
  
  
  Анекдот Љ8
  про Америку
  
  
  Однажды Абрамыч без единой копейки денег оказался на Брайтон Бич.
  
  - Как это без копейки? - удивленно спросите вы.
  
  А вот так... ведь мы же, читатель, с тобой люди взрослые и понимаем, что Юрий Михайлович своего публичного унижения Абрамычу отнюдь не забыл и, предварительно его разорив, из России выжил.
  
  - Но почему без копейки? - упрямо продолжите вы. - А счета в швейцарском банке? А заграничная недвижимость? А то да се?
  
  Ах, читатель-читатель. Так взрослые мы с тобой люди или не взрослые?
  
  А взрослые люди знают, как Юрий Михайлович умеет мстить.
  
  Короче, Абрамыч без единой копейки денег оказался на Брайтоне. Как материальные, так и моральные дела Абрамыча шли с каждым днем все хуже и хуже. Ведь те же самые люди, которые раньше уважали, любили или, на самый худой конец, хотя бы просто терпели его, теперь стали прямо в лицо называть его подлецом и жуликом. Не проходило и дня, чтобы тот или иной товарищ не излил на не имеющего ни цента Абрамыча всю свою ненависть к богатым. Люди на чем свет ругали, а, случалось, и просто били его. Дошло до того, что Владимир Абрамыч в любую погоду был вынужден ходить в плаще и надвинутой на нос черной шляпе.
  Но не это самое страшное. Самым все-таки неприятным было постоянно испытываемое Абрамычем чувство голода. Это чувство постепенно довело его до того, что он начал всерьез подумывать о хлебном месте посудомоя и даже однажды сходил в эмигрантский ресторан "Самовар" (совладельцами коего являлись в те времена Михаил Барышников и Иосиф Бродский), где и провел с величественным, словно английский лорд, метрдотелем необходимые деловые переговоры. Выяснив условия найма (триста пятьдесят долларов в неделю плюс харч) и познакомившись со своими будущими коллегами (тремя здоровенными пуэрториканцами и одним похожим на старого мальчика филиппинцем), Абрамыч в не слишком приподнятом настроении возвращался к себе домой. И вот здесь, на углу Тридцать Второй авеню и Шестнадцатой улицы, у него и произошла одна встреча, вновь (в который уже, читатель, раз!) круто переменившая всю его биографию и нежданно-негаданно возвратившая его на привычные этажи социальной лестницы.
  
  
  
  Анекдот Љ9
  про мистера С. Харрасмента
  
  
  Итак, Абрамыч шел по Шестнадцатой улице, как всегда, задрав воротник плаща и надвинув на самый нос велюровую черную шляпу. На дворе был май, и жара в Нью-Йорке стояла под тридцать градусов, так что бедный Абрамыч обильно потел и чувствовал себя распоследним идиотом, но снимать свой наряд он все-таки не решался, ибо не далее как вчера с ним как раз произошел один случай, закончившийся весьма и весьма чувствительными побоями.
  
  И вот на углу Тридцать Второй авеню и Шестнадцатой улицы Абрамыч вдруг ощутил у себя на затылке чей-то пристальный, но, в общем и целом, весьма благожелательный взгляд. Абрамыч искоса обернулся и удостоверился, что взгляд принадлежит одному на редкость прилично одетому господину, удивленно пялившемуся ему вслед. Что-то вдруг подсказало Абрамычу, что этого господина бояться не следует. Наш герой широко раскинул руки и радостно заорал:
  
  - Хэллоу, олд чэп !
  
  Господин возбужденно и быстро что-то прокаркал по-местному.
  
  - Хэллоу, олд чэп, хау айм глэд ту мит ю ! - доверяясь своей интуиции, продолжил Абрамыч.
  
  - Ab-ra-mich? - наконец, выговорил хоть что-то членораздельное этот седовласый осанистый джентльмен, чей один коричневый галстук стоил, как минимум, баксов четыреста. - Ab-ra-mich? Are you really named Abramich?
  
  - Йес! - во все тридцать два искусственных зуба улыбнулся Абрамыч, но все же отодвинулся на пару шагов назад (на случай, если его интуиция обмишурилась). - Йес-йес... обэхээс... ю"д бэттэ... говорить по-русску.
  
  - По-русску? - вдруг не хуже Абрамыча возопил седовласый. - По-русску? Yes!!! I"m really mad about speaking по-русску ! Oh, yes, obahaas!!! Эбайт тот мэнт! Век воли не видать! Гражданин начальник, за что десять суток?
  
  - Хар-рас-мент? - наконец, догадался Абрамыч. - Вы - Харрасмент? Are you really named Harassment?
  
  - Yes-yes, obahaas! Век воли не видать! I"m really mister Harassment! О, если б не your dirty eyes! О, если б не my damned пу-го-ви-ца ! Хрена лысого вы б закрыли меня в Мордовию!
  
  - А Краснознаменная N-ская часть тебе что - не Мордовия? - вдруг не на шутку оскорбился Абрамыч. - Не та же зона? Или ты, может быть, Харя, думаешь, что мы там, в N-ской части, меды распивали? И чупа-чупсом закусывали? Я что - служил там по доброй воле?
  
  - Pass it down, Abramich ! Нам не хюй теперь делить. Давай лучше выпьем!
  
  - Где?
  
  - Здесь один ресторанчик. Named "Samovar". It"s something special! I"m really mad about Russian kitchen .
  
  И наши друзья, обнявшись, пошли в ресторан "Самовар", совладельцами которого являлись Михаил Барышников и Иосиф Бродский.
  
  
  
  
  
  Анекдот Љ10
  Про мультимиллионера Бик Мака
  
  
  Начнем, как говорится, с начала. В одно далеко не прекрасное утро американский мультимиллионер мистер Бик Мак получил по электронной почте довольно странное сообщение.
  "Ёр лутчий фрэнд Абрамыч, - гласило оно, - настоятельно советовайт вас купить эз мач эз ю кэн акций компании "Пепси". (Бикоз олл вис акций очень скоро подорожайт)".
  
  Мистер Бик Мак подивился диковинному стилю послания и бестрепетно его стер. Какой-то чокнутый русский брался учить его биржевой игре. Забавно!
  
  Однако на следующий день утром акции корпорации "Пепси" действительно поднялись на семь пунктов.
  
  А еще через день подоспел и новый е-мэйл.
  
  "Ёр лутчий фрэнд Абрамыч, - гласил он, - настоятельно советовайт вас продать эз мач эз ю кэн акций компании "Норильский никель". (Бикоз олл вис акций очень скоро подешевейт)".
  Мистер Бик Мак в очередной раз хмыкнул и удалил письмо, но на следующий день специально полез в газету и проверил колебание курса неведомого ему "Норильского никеля". Акции опустились на одиннадцать пунктов.
  
  В течение следующих четырнадцати дней пришло еще шесть писем с бизнес-подсказками. В некоторых случаях котировка упомянутых акций менялась в разы. В некоторых - на один-два пункта. Но самое главное - направление изменения курса неведомый фрэнд Абрамыч угадывал безошибочно.
  
  В девятом письме говорилось:
  
  "Ёр лутчий фрэнд Абрамыч настоятельно советовайт вас купить эз мач эз ю кэн акций ООО "Сексуал Харрасмент и сыновья". (Бикоз олл вис акций очень скоро подорожайт)".
  Мистер Бик Мак немного подумал, потом снял трубку, набрал номер брокера и велел ему вкладывать в акции ООО "Сексуал Харрасмент" всю имеющуюся у него наличность.
  
  
  
  Анекдот Љ 11,
  являющийся объяснением к предыдущему
  
  
  Читатель, ты, верно, не прочь узнать, в чем все-таки соль предыдущего анекдота? Тогда, давай, - на волшебных крыльях фантазии - перенесемся в ресторан "Самовар", совладельцами которого в те давно миновавшие годы являлись Михаил Барышников и Иосиф Бродский.
  ...Итак, ресторан "Самовар". Посреди ресторана возвышается трехметровое чучело белого медведя. Некрасивая и маленькая женщина, чуть оперевшись на чучело, высоким и сильным голосом поет "Бесса ме мучо".
  
  "Ох, ч-черт, - подумал господин Сексуал Харрасмент, вдыхая аромат девяностодевятидолларовой гаваны, - умеют все-таки жить эти русские!"
  
  - Вы, вероятно, желаете знать, как все это получилось? - прервал его размышления бархатный голос Абрамыча.
  
  - О, да! - горячо закивал головою мистер С. Х.
  
  - Хорошо, - ответил ему некурящий Абрамыч, нагревая в ладони тяжелую рюмку с "Хеннеси", - вы в состоянии возвести двойку в восьмую степень?
  
  - О, нет! - замотал головой мистер С. Х.
  
  - Тогда поверьте мне на слово. Это 256. Дома проверите. А теперь скажите, найдется в Америке 256 мультимиллионеров?
  
  - Естественно!
  
  - Итак, мы выбираем 256 очень-очень богатых людей и посылаем им 256 е-мэйлов. В 128 из них мы пишем, что акции корпорации, скажем, "Пепси" подорожают, а в 128 - что подешевеют. В 128 случаях мы, так или иначе, угадываем, ибо возможности всего две.
  
  - Нет, три! - горячо возразил Сексуал Харрасмент. - Курс акций может остаться без изменения.
  
  - Нет, - уверенно ответил Абрамыч, - не может. За все восемь столетий биржевой игры еще не было случая, чтобы курс акций не изменился совершенно.
  
  - Oh, yes! - согласился мистер Харрасмент. - Right you are! How bright of you! What a head you"ve got on your shoulders !
  
  - Ю"д бэттэ говорить по-русску, - смущенно уточнил Абрамыч. - Итак, оставшихся 128 богачей мы вновь разделяем на две части и 50 % из них сообщим, что акции компании, скажем, "Норильский никель" подешевеют. А 50 - что подорожают. В 64 случаях мы опять правы. Потом ту же операцию мы проделываем с компанией, скажем, "Найк". Потом - с "Рибок". И т. д., и т. п. Короче, к восьмой попытке мы имеем одного-единственного мультимиллионера, который верит всему, что мы скажем, как в Библию. И мы предлагаем ему вложить все свои деньги в вашу фирму.
  
  - Го! Ло! Ва! - только и смог произнести мистер Сексуал Харрасмент и от изумления уронил дымящуюся гавану в початое блюдо с осетриной по-монастырски. - Ну, и голова у этого русского!
  
  А в это время красивый, высокий - косая сажень в плечах - официант разом смел со стола чуть не сотню тарелок и отнес их на кухню. Там, на тесной и грязной кухоньке, в компании трех пуэрториканцев и одного филиппинца бывший мультимиллионер Бик Мак обучался нелегкому искусству мытья посуды.
  
  
  Анекдот Љ 12
  Заключительный
  
  
  Когда пришел его час и Небесный Отец вызвал Абрамыча на Высший Суд - самый последний суд всех его ошибок и преступлений - Абрамыч к этому срочному вызову горних инстанций оказался, если честно, совсем не готов.
  
  Краем уха слыхал Абрамыч, что писатель Ф. М. Достоевский собирался идти на Суд с томиком "Дон Кихота", и - поэтому - когда Небесный Отец прислал ему свой, повторяем, достаточно срочный и неприятный вызов, Абрамыч принялся судорожно искать хоть какую-то книгу. Прихватив второпях лежавшее у изголовья "Возвращение Бешенного" В. Доценко, он как был - в трусах и очках - предстал перед Господом.
  
  Потом без малого тысячу лет ждал Абрамыч своей очереди и немало поучительного и интересного он увидел за это время.
  
  Видел он, например, тележурналиста Сергея Доренко, стоявшего по самую шею в вульгарной кипящей смоле с приклеенным на лоб ярлычком "Чернильный Чикатило". Видел он и Самого Страшного Грешника - Коллективного Матроса, Бравшего Зимний, которого расстреливали горохом из трубочек сто тридцать шесть разъяренных диссидентов. И, наконец, с изумлением узнал Абрамыч, что из всех российских президентов, царьков и генсеков самой жестокой каре неизвестно за что подвергся тишайший К. У. Черненко - до скончания века был вынужден он обедать в столовой для простых инструкторов и возить на службу собственного шофера.
  
  И вот именно в тот момент, когда со слезами смотрел Абрамыч на несчастного Константина Устиновича, широко распахивающего перед водителем дверцу своего персонального ЗИМа, могучая шуйца Отца вдруг ухватила нашего героя за поясницу и вырвала из сгрудившейся у Золотого Престола толпы грешников.
  
  Долго-долго Небесный Отец смотрел на Абрамыча, но все не мог подобрать ему подходящей кары. Ибо выскальзывал Абрамыч из любой привычной Отцу системы критериев.
  
  - Грешен ли ты, Абрамыч? - спросил наконец отчаявшийся Господь у самого подследственного.
  
  - Грешен, - поспешно согласился Абрамыч. - Само собой, грешен. Естественно.
  
  - Делами ли? Помыслом?
  
  - Небрежением. Полным игнорированием нравственной стороны дела.
  
  - И какой... - немного помедлив, с неясной надеждой спросил его Вседержитель, - какой... на твой взгляд, ты бы заслуживал кары?
  
  - Какой-нибудь небольш... - привычно заюлил Абрамыч, но вдруг осекся и произнес. - Кара моя мне, Отче, неведома. Не дано человеку судить себя самого.
  
  Рассердился Небесный Отец на столь неуместную принципиальность столь, казалось бы, закоренелого грешника и зашвырнул Абрамыча в геенну огненную. Но - поскольку по поводу окончательной и безусловной его виновности все же остались у Вседержителя кое-какие сомнения - то, в самую последнюю минуту, в качестве спасительного плотика, Он швырнул ему том В. Доценко.
  
  С тех пор миновала чертова уйма времени.
  
  То ли месяцев шесть.
  
  То ли лет десять.
  
  То ли пара-тройка тысячелетий.
  
  (Ведь там, у Золотого Престола даже и время течет по-особому).
  
  Но - по имеющимся у нас сведениям - Абрамыч все плывет, плывет и плывет, используя томик Доценко в качестве подручного средства.
  
  Том В. Доценко, как вы понимаете, плохо приспособлен для такого рода передвижений. Книжица жиденькая, тоненькая. Чуть не соплями слеплен ее переплет, да и напечатана она на бумаге, по правде сказать, туалетной. Стихия ж вокруг серьезная, огненная, да и Абрамыч мужчина солидный, тяжелый.
  
  А с другой стороны... Абрамыч - он ведь и в аду Абрамыч.
  
  Выруливает.
  
  Плывет.
  
  Кумекает.
  
  Уж больно ему пропадать неохота.
  
  А чем же все это закончится, знает один Господь. Вернее, даже и Он не знает, ибо смотрит Господь на Абрамыча, удивленно щиплет седую бороду и с нетерпением ожидает, когда же будет конец (и будет ли хоть когда-то конец) у всего этого.
   С полным текстом "Несовременных сказок" можно ознакомиться по адресу: http://www.ozon.ru/context/detail/id/4231658/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"