Поначалу я пользовал игрушки старшей сестры. Ну, как, пользовал. Куклы были из какой-то прессованной глины с наполнителем, и я усердно их точил зубами. Всё бы ничего, но однажды сестра развернула куклу и увидела, что кто-то ампутировал нижнюю треть всех конечностей. Всё списали на нехватку чего-то такого из таблицы Менделеева и скандал утих. Чуть позже я стал обладателем чудесных жестяных грузовиков с такими же жестяными пуговицами. В кузов я уже не помещался, но верхом на них ездил вполне сносно. Полы в нашем доме эпохи развитого социализма были покрыты плиткой вроде линолеума, но гораздо прочнее, я бы сказал даже, прочнее многих минералов. Ковры появились позже, а пока из комнаты в комнату я мчался верхом на жестяном грузовике совершенно без преград.
Этажом ниже жила Зинаида Захаровна, учитель музыки, и в её квартире был некий филиал музыкальной школы, где ученики разучивали на фортепиано мажорные и минорные композиции. Скажем честно, их гамы были не громче моих визгов тормозов на поворотах.
После совещания с мужем, Семеном Захаровичем, мне был подарен набор слесарных инструментов. В нем были плоскогубцы, отвертки, гаечные ключи, небольшой молоток и зубило. На некоторое время езда верхом сменилась ремонтом подвески, кузова, кабины одного, а потом другого грузовика. Тишина окончилась с окончанием ремонтных работ. Автомобили в ходе переустройства потеряли половину колес, кузова стали болтаться, а кабины норовили падать на пол на крутых поворотах. И, конечно, в ходе ремонтов я использовал твердые плитки пола вместо наковальни. Её в наборе не было.
Тогда мне подарили театр. Чудесная коробка разворачивалась и становилась сценой и задником с кулисами, рампой и набором марионеток-персонажей. Тишина снова воцарилась, пока не наступил кризис сценариев. Играть одно и то же не хотелось, а свежего ветра перемен всё не было. И я вернулся в водители грузового транспорта.
Этот ход вынудил подарить мне настоящие масляные краски. Думаю, это было преждевременно, и родители были с этим полностью согласны. Тогда в ход пошел пластилин. Ну, что ж, пластилиновый водитель ездил гораздо тише, но созвучия с минорами снизу не получалось.
Наконец, мне подарили самокат, чтобы я шумел во дворе. Дело было так.
Оставив позади выход во двор в сопровождении бабушек, мы носились компактной стайкой, подкармливая себя цветками акации. Всё новое, встречаемое во дворе, доставляло неописуемое удовольствие. Особое удовольствие мы получали, увидев кого-то из наших родителей. Вот появился дядя Слава из 7 квартиры, в руках были какие-то дощечки, инструмент и это моментально собрало нас вокруг него.
В одной доске дядя Саша выпилил паз и вставил туда подшипник на деревянной же оси. Вторую зафиксировал под прямым углом и отложил конструкцию неведомого назначения в сторону. Третья дощечка получила аналогичный паз с подшипником и струганную перекладину. Не до конца понимая манипуляции, мы с замиранием сердца смотрели на превращение двух узлов в транспортное средство. И вот, его сын Санька, к неописуемому восторгу детворы, уже загрохотал по асфальту на деревянном самокате.
Вдоволь набегавшись за самокатом, мы едва дождались прихода наших родителей с работы. В каждой квартире ребром стал вопрос срочного изготовления самокатов. В течение недели все желающие пополнили стайку на колесах, бодро разрывающую дворовую тишину шумом железного шарикоподшипника по асфальту.
Мне, естественно, потребовался такой же агрегат, чудесное средство перемещения. Но отец медлил, вызывая усиливающиеся жалобные просьбы. И вот, однажды, он принес ржавые подшипники, которые мы тут же поставили вариться в жестяной банке с солидолом. Подшипники стали блестящими, но в самокат не перевоплотились.
Я в отчаянии ожидал появления трех дощечек с перекладиной-рулем, но они запаздывали, и праздник день ото дня отменялся, пока родители не принесли домой нечто обернутое в серую упаковочную бумагу.
- Это тебе от Зинаиды Захаровны!- торжественно объявили родители и стали разматывать бумагу.
Это был самокат, настоящий, с тормозами, красным огоньком сзади, надувными колесами и регулируемым по высоте рулем. Я тут же его опробовал, но квартира не очень к этому располагала и, торопясь прокатиться по асфальту, я отказался садиться за обеденный стол.
Во дворе было не так много ребят, время не то, но те, что были, немедленно собрались у моего самоката. После некоторого знакомства с новой техникой, начались пробные заезды. Самокат легко скользил по асфальту, тормозил, быстро набирал скорость, обгоняя деревянных сородичей, но чего-то в нем недоставало. Вскоре, я разочарованно потащил самокат на четвертый этаж, едва сдерживая слезы. При всех своих достоинствах, самокат имел существенный недостаток - он оказался бесшумным.