Мы с тобой под черной пеленой,
Черной простыней и покрывалом ночи.
Прости, любимая, меня,
Всего лишь восемь строчек.
Но на нежность-близость нету мочи.
Как свирепый и измученный пророк
Я стремился знать.
И упускать мне было поздно свет ночей
Что приобрел я, 
Наслаждаясь ночью средь гостей.
Пробита палуба моя
И гости падают туда
И я упал, и я страдал
И я как старый дед, всё знал,
Что укрыться в черной яме - 
Значит быть таким упрямым,
Быть хитрее всех других
И глупее всех чужих.
Но за счастье сие, нет мне радости уже.
Я склонился над окном, что на верхнем этаже
И глазел на свет чужой, и глазел на свет лихой,
Будто вместе с дорогой я спустился на покой.
И узнал куда глядел.
Это зеркало. Удел
Лишь мой теперь - расстрел.
Где стреляться, револьвер?
Как мучительна стрела,
Купидона-молодца.
Как мучительный пророк,
Что несет могущий рок.
Как язвительны слова,
Что твердим мы за глаза.
Мой удел теперь - уйти
Вместе с радостью в крови.
Ну а ты мне не мешай.
Пей свой сладко-горький чай.