Наконец-то я был направлен на большой морозильный рыболовецкий траулер БМРТ "Союз-5". Это был мой первый самостоятельный рейс в должности гидроакустика. Я входил в состав судовой радиослужбы, которая насчитывала всего три человека: начальника рации - мой непосредственный шеф, второй радист, и я, любимый.
Жаль, что дневник, который я вёл в те годы, пропал при переездах. Там всё было так подробно описано. С возрастом память слабеет, образы тускнеют, подёргиваются дымкой, заволакиваются туманом или вовсе исчезают бесследно...
Женьку помню смутно. Небольшого роста, среднего телосложения, черноволосый. Любил играть на гитаре, пел. Работал матросом палубной команды. На таких больших судах, какими являются БМРТ (большой морозильный рыболовецкий траулер), матросы палубной команды - элита. Чтобы попасть в их число, нужно было многое знать и уметь, например, - как готовить трал к постановке, как выбирать его, как его починить или зашворить. Работали матросы палубной команды круглые сутки, посменно (6 часов через 6 часов), на открытой всем ветрам и волнам палубе, в любую погоду. В палубную команду страстно мечтали попасть все матросы.
Даже вид их, как и положено элите, был удалой и залихватский: хорошо подогнанные брюки и рыбацкие куртки, высокие сапоги с ботфортами, широкие пояса с ножнами. В штормовую погоду поверх всего этого одевали водонепроницаемые прорезиненные яркооранжевые костюмы с капюшоном. Блеск!
Женька как раз и был палубным матросом, гордился этим, хотя работа и была очень тяжёлой и опасной. Но, на судне и работали, и отдыхали. Смеялись и ссорились. Заводили романы с немногочисленными девчатами и с нетерпением ждали очередной весточки из дому. Смотрели фильмы и читали библиотечные книги. Ныряли в рыбцех на подвахту, на обработку рыбы, и резались в домино, шахматы, нарды, карты. В общем, - жили маленьким, отрезанным на долгие месяцы от Большой земли колхозом, - всего около ста человек! с присущими только ему особенностями.
У меня до сих пор хранится полуразорванная старая общая Женькина тетрадь, где он писал свои стихи вперемежку с записями результатов карточной пульки. Женькины стихи написаны от души и очень искренни. Даже сейчас, как и много лет назад, они не потеряли для меня своей свежести и необычности. Его стихи по-прежнему волнуют меня, быть может, ещё и потому, что напоминают о далёких молодых годах, о морях, о судах, о людях... Господи, как же давно всё это было!
Судя по подписям под некоторыми стихами, Женька был родом из Черкасс, а может, просто бывал там проездом, не знаю. Думаю, нет нужды много говорить о чьём-то творчестве своими словами. Стоит предоставить слово автору. Перечитаем Женины стихи вместе.
02.10.1980г.
Не зная, что получится,
Просто от нечего делать,
Сижу, и дурью мучаюсь,
И киснут душа и тело.
Час ночи уже по-местному,
А дома ещё обедают.
Кровать не скрипит двухместная,
По телу ладонь не бегает.
За тысячи вёрст на западе
Ещё не пришла бессонница,
Ещё намечают загодя
С кем к вечеру быть захочется.
А я уже сутки выплеснул,
Спокойно отбросил в прошлое,
Сейчас развлекаюсь мыслями,
А мысли всё больше пошлые.
Замёрзли ступни разутые,
Сержусь по такому случаю.
Жалею себя, "надутого",
Пью кофе, и дурью мучаюсь...
Вроде бы, ничего особенного, но умел, чёрт, изложить. А вот ещё:
Берингово море, 02.07.1981г.
Вот теперь я пожалел,
Что за много дней на суше
Не сумел иль не хотел
Доверять бумаге душу.
Что досуг свой заполнял
Бездуховным отчужденьем,
А любимой не писал, -
Не хватало вдохновенья.
Только много дней спустя
Белой ночью путь туманный
Мне напомнил шум дождя
И весенние поляны.
Вспомнил я, как в свой подъезд
Ты поспешно уходила.
Вспомнил звёздный благовест, -
И макнул перо в чернила...
А вот это мне особенно нравится:
Кунашир, 07.12.1980г.
Не жалейте меня. Я сам
От домашнего очага
Не единожды убегал
На далёкие берега.
Странно, все норовят в тепло,
Уберечься от забот,
Я же словно кому назло
Поступаю наоборот.
От тепла убежать в туман,
На ночь тело укрыть дождём.
Променял я на океан
Тихий солнечный водоём.
Пусть однажды девятый вал
Мой навек похоронит след.
Я хочу осушить бокал
За таких же, как я, непосед.
Не буду больше перебивать чтение стихов своими комментариями. Почитаем Женькины стихи, которые сам он не считал чем-то особенным, писал их на первых попавшихся клочках бумаги и тут же забывал о них, выбрасывал.
Просто выплескивал, как мог свои эмоции. Он и не думал собирать свои стихи. Для него это было просто своеобразное времяпрепровождение, отвлекающее от тяжёлого судового быта. Он был удивлён моей просьбе - подарить мне тетрадь с его стихами.
Этой тетради уже почти тридцати лет, я никогда не увижу матроса Женьку, не узнаю его дальнейшую судьбу, но меня и сейчас волнуют его простые, искренние и, безусловно, талантливые стихи.