Я сидел на лавке, глядя на автобус, который меня высадил. Я только что вернулся из регионального центра. В кармане у меня хрустела бумажка из военкомата, подтверждавшая, что я негоден к военной службе.
- М-да, молодой человек, - сказал врач на медкомиссии - сердце ваше в любом случае протянет максимум лет пять - то же самое сказал и кардиолог в больнице.
- Вполне достаточно - ответил я.
Врач не придал большого значения моему ответу, он понимал, что менять я ничего не буду, начеркал мне что-то в приписное и отправил в другой отдел, где резюмировали: негоден.
В сущности, мне не было никакого дела до того, годен я или негоден. Кто-то говорит, что армия - это один потраченный впустую год, но какая разница, когда вся жизнь потрачена впустую?
День выдался не самый лучший. Осень сдавала свои позиции, опавшие листья еще не успели погнить, а на пороге уже стояла зима. Небо затянули серые тучи из которых, казалось, должна политься ртуть. Редкие хлопья снега проносились по улице, гонимые промозглым ветром. Прохожие поглубже кутались в свои пальто и ускоряли шаг, спешили домой на обед.
Я закурил и задумался. Пять лет. Хоть я и сказал, что этого достаточно, но не до конца понимал, для чего достаточно? Что можно успеть сделать за это время? Наверное, много чего. Кто-то за подобный срок успевает жениться, развестись, еще раз жениться и еще раз развестись, попутно наделав пару-тройку отпрысков. Кто-то может написать несколько романов или снять фильм. Кто-то отучиться в университете. Но все эти абстрактные кто-то меня не очень-то волнуют. Вопрос в том, что Я могу сделать за пять лет? Вот тут уже полет фантазии заканчивается.
Вроде бы как, мы сами пишем историю своей жизни. Однако, как и с любой книгой, после нескольких написанных строк, круг возможных сценариев сужается, и чем больше слов написано, тем уже круг становится, а удавка на шее стягивается все сильнее и в конце концов ты становишься заложником собственного текста.
Свою же книгу жизни я писал настолько бездарно, что теперь даже рад тому, что близится её финал. По крайней мере теперь появилась уверенность хоть в чем-то: пять лет и конец. Славно.
Ветер усиливался, но вставать с лавки совсем не хотелось. Вроде бы нужно было пойти домой, ведь идти больше некуда, но при мысли о доме, силы вдруг покинули меня. В душу и тело проникла глубочайшая усталость. На миг показалось, будто я уже умер, просто не до конца осознал это. Я достал из внутреннего кармана пальто фляжку и сделал два больших глотка. Коньяк хорошо прогрел меня. Кажется, я все же пока живой. Поглубже укутавшись в пальто, я лег на скамейку и, несмотря на вой ветра и холод, уснул. Сон был глубокий, глубже чем тот, что бывал у меня дома в теплой кровати.
2
Различные образы то приходили, то уходили. Я пытался ухватиться за один, но он как кусок мыла выскальзывал у меня из рук и тут же исчезал, за ним появлялся новый, такой же неуловимый. И так раз за разом, сон за сном. Наконец что-то проявилось, я все еще ничего не мог увидеть, но я чувствовал. Я ощущал давно забытый мною уют и какое-то особое тепло. Такое тепло, которое может ощущать человек полноценный, не тот, что таскает с собой повсюду флягу с коньяком. Эти чувства настолько разбередили меня, что сквозь сон захотелось блевать. Затем все исчезло и я погрузился во мрак и во мраке было шумно. Очень шумно.
Бум-бум-бум-бум-бум. Так громко, будто небеса раскалываются и по частям падают на землю.
Бум-бум-бум-бум-бум.
Я открыл глаза.
Хоть солнечному свету и приходилось пробиваться сквозь плотные тучи, я все равно прослезился. Передо мной стояла маленькая девочка лет пяти и колотила своими ладошками по лавке. Стоило мне только дернуться, как тут же к девочке подбежала девушка, видно мать, и отбежала с девочкой в руках в сторону. Я немного смутился, но как только мои мозги немножко прочистились, я осознал, что наверное не стоит детям приближаться к людям спящим на лавке. Я сел и немного размял затекшие руки. Мать что-то объясняла своей дочери, пока я протирал глаза.
- Простите, моя дочь вас разбудила - сказала мать немного смущенно.
Вежливость - это хорошо, подумал я.
Я довольно сильно замерз и поэтому вновь прибег к волшебной силе фляжки.
- Наконец-то проснулся! - воскликнула девочка и уперла руки в боки - Моя бабушка говорит, что если ты уснешь на улице, то забудешь дорогу до дома. - Она пару раз усердно кивнула, поддакивая себе. Манерами она почему-то напомнила мне Муссолини.
- Я и так не знаю дороги домой - сказал я.
Девочка развела руки в сторону, излишне широко.
- Ну вот, все как бабушка и говорила! - прокричала она.
Я рассмеялся. Почему-то дети всегда мне нравились. Рядом с ними я ощущал себя чуть более спокойным. Наверное потому что верил в то, что они меня не будут осуждать.
- Какой-то ты помятый - сказала мать девочки
Я перевел взгляд на неё и удивился. Катя!
Тут же захотелось сбежать, но ноги подвели и не сдвинулись с места.
Странное дело, она ничуть не поменялась за эти годы, хотя, наверное и не должна была. Она смиренно смотрела на меня и будто бы чего-то ждала.
- Он, наверное дурачок, мама. Пошли уже домой - сказала девочка Кате.
Катя положила руку на плечо дочери, чтобы та не перевозбуждалась.
- Раз уж ты не знаешь дороги домой, то, думаю, не против зайти к нам поужинать? - спросила она.
Маленькая мисс Муссолини удивленно покосилась на мать, но ничего не сказала.
- Поужинать?
- Ну, да. Знаешь, ужин - это вечерний прием пищи - подтвердила она
- Погоди,- я немного задумался. - А который сейчас час?
Делать было особо нечего. Домой идти все еще не хотелось, а ужин мне все таки был необходим.
-Хорошо, - сказал я- буду благодарен.
И мы пошли к Кате домой. Городок наш был маленький, и от остановки до практически любого дома можно было дойти минут за пять-десять, максимум пятнадцать.
Катя с дочерью шли впереди, а я следом. Кажется, ни я ни Катя не могли понять о чем говорить, поэтому мы молчали, а маленькая мисс Муссолини то и дело оборачивалась поглядеть на меня.
- Странный он - сказала девочка Кате, а та усмехнулась
Пока мы шли в памяти всплыла какая-то смутная картинка с Нового года. По-моему это было лет пять с половиной назад. В воздухе пахло порохом, только что отгремел салют. Я лежал в сугробе, наслаждаясь пьяным забвением. Небольшая компания моих одноклассников, которых я случайно встретил в ту ночь, обсуждала сплетни об остальных моих одноклассниках: кто-то с кем-то расстался, кто-то с кем-то сошелся, кто-то подсел на мефедрон, кто-то отчислился из университета. Ничего особенно интересного.
- А знаете, что Катя скоро рожает? - Сказал один парень, чье имя я не помнил
Эта новость подействовала даже на меня.
- Да ладно? - воскликнула одна девчонка - Та самая, Белова? - Ей было явно приятно смаковать эту тему. Удивительно, что подобная зависть существует где-то вне подростковых фильмов, а девчонки и правда завидовали Кате Беловой, было чему.
- Ага - продолжал парень - Вроде, от парня, с которым она в прошлый раз была - он обратился к радовавшейся девчонке - долговязый такой, с дредами - Девчонка закивала. - Ну так вот, парень её после беременности бросил, а Катя вернулась в наш город.
- Странно, - сказала радовавшаяся девчонка - я её ни разу тут не видела - А ты что скажешь, Коль? - обратилась она ко мне
В это время я все еще сидел в сугробе, пытаясь понять услышанное. Почему-то мне захотелось врезать этому парню, но вместо этого я поднялся из снега и побрел куда-то в сторону. Ребята что-то кричали мне вслед, но я не обращал на них внимания. В тот день пришлось еще изрядно выпить, чтобы выкинуть из головы эти мысли.
3
Мы подошли к подъезду. Типовой советский дом в пять этажей, такой же серый как и небо. Подъезд выкрашен зеленой краской, кое-где отколовшейся, открывшей широкие белые пятна на стенах и потолке. Идя по лестнице то и дело попадались разные надписи, цензурные и не очень, сделанные маркером или зажигалкой. Одну из надписей года четыре назад сделал я. Мы с друзьями постарше распивали здесь водку с яблочным соком. Взглянув на эту надпись, на языке появился привкус кисло-сладкой блевотины, что изверг мой желудок в тот день.
Подъем по лестнице дался мне нелегко. Взобравшись на последний этаж я подумал, что мой земной путь окончится здесь и сейчас. Сердце колотилось так, будто мне вкололи пару-тройку шприцов адреналина.
- Спорт никогда не повредит - произнесла девочка, когда я, скрючившись в три погибели, пытался отдышаться.
Иногда все же повредит, подумал я, но произнести не смог, воздуха не хватало.
Дверь открылась. Я еще немного постоял, пытаясь отдышаться, и ступил через порог.
На стене между кухней и гостиной был небольшой рисунок собаки, выполненный пластилином. Мазня явно работы маленькой мисс Муссолини.
- Мыть руки! - скомандовала Катя, которая каким-то образом уже очутилась на кухне. Я так и не понял ребенку или мне она это сказала, и, раздевшись, я сразу пошел за девочкой в ванную. Вымыв руки мы сели за стол.
На ужин был куриный суп с лапшой. Весьма аппетитный, пускай мне он и показался жиденьким. На второе подали две сосиски, разогретые в микроволновке, с пюре и соленым огурцом. Надкусив сосиску я сделал вид, будто забыл о чем-то важном, пошел в прихожую, взял из пальто фляжку и сделал три больших глотка. Фляжка опустела. Я вернулся за стол. Доев свою порцию я подумал, что все еще не наелся, чему был сильно удивлен. Давно у меня не было такого аппетита.
Возможно, материнский инстинкт открывает в людях скрытые способности, но Катя взяла мою тарелку и положила мне еще такую же порцию, хотя я и слова не сказал. Ну прямо провидица!
Маленькая мисс Муссолини покончила со своим ужином, у неё был такой же хороший аппетит, как и у меня.
- Мама - сказала она с жутко серьезным видом.
-Что?
- Бабушка наругает тебя за то, что ты привела домой бомжа.
Я рассмеялся, наверное слишком громко.
Катя тоже улыбнулась.
- Это не бомж, Маша. Он мой школьный друг.
Так вот как её зовут, подумал я.
- А выглядит как бомж- упорствовала Маша
-Ты почти права - сказал я
- Не надо её раззадоривать - Катя взяла салфетку и протерла дочери рот - Раз поела, то иди посмотри мультики.
Маша еще немного поглядела на меня с явным подозрением, но желание посмотреть мультики пересилило и она ушла.
- Классная она у тебя - И я действительно так думал.
- Да, - вздохнув сказала Катя, - но егоза еще та.
- И бабушку слушается
- Ну, мы же с ней вдвоем с Машей возимся. Хотя, мама почти все время на работе или на даче, да и заходит к нам редко, но Маша бабушку обожает. Да без неё, пожалуй, и мне было бы тяжелее со всем справиться.
Я вдруг понял, что мне не стоит об этом расспрашивать. Не мое это дело.
Катя встала из-за стола и убрала тарелки в раковину. Затем достала с верхней полки пыльную бутылку вина и два таких же пыльных бокала. Что-то в виде этой бутылки показалось мне неприятным.
- Её маме еще твой отец подарил, помнишь?
Я не помнил, да и вспоминать особо не хотелось.
Я взял бутылку и штопор. Открыл и разлил вино по бокалам.
О чем еще говорить я не понимал. На самом деле, я даже не понимал, зачем Катя меня сюда привела.
Я медленно пил вино. Медленно, потому что не любил сухое, пил, потому что в крови недоставало спирта.
Катя сидела и тоже пила вино, глядя в окно на разыгравшуюся метель, первую в этом году.
- Сколько же мы с тобой не виделись? - спросила Катя.
- Пожалуй, около пяти лет? - Я ответил наугад, стараясь не влезать нарочно в терновник памяти.
-Шесть лет - сказала она - С самого выпускного
- Наверное, - ответил я и одним глотком осушил бокал. Лицо мое скривилось в какую-то совсем странную гримасу, слишком уж кислое было вино. Я протянул бокал и Катя вновь наполнила его.
- Почему ты меня ни о чем не спрашиваешь? - она посмотрела мне прямо в глаза
- Не знаю
На самом деле спросить мне хотелось о многом, но я просто не мог, не имел права. Я больше не принадлежу этой жизни. Я отстранился от нее по своей воле. Или вернее будет сказать из-за недостатка воли. И это произошло задолго до того, как врачи дали мне свой прогноз.
Где-то в квартире было открыто окно и сквозняк шумно завывал меж дверей.
- Я недавно была у твоих родителей.
- Ммм- ответил я.
- Я вообще-то каждый год к ним хожу!
Это она злится что ли?
- Ммм - я решил испытать судьбу
Она не разозлилась, просто грустно вздохнула
- Давно ты у них был?
Я промолчал
Она снова уставилась на меня. Как приятно, когда все внимание подобной красоты приковано к тебе.
- Не помню, - ответил я - не люблю кладбища.
- Я заметила. Каждый раз прихожу - лежит только один букет и то мой, прошлогодний.
- Да неужели? - я действительно удивился - На похоронах столько народу было, а цветы им носишь ты единственная?
- Да, единственная я, даже не родной сын! - Вскрикнула она, но сразу же извинилась.
Она меня не осуждала. Я знал это. Просто ей действительно хотелось, чтобы я таки повидал родителей.
Мне захотелось курить.
Из соседней комнаты донеся взвизг раненого кота Тома из "Тома и Джерри", маленькая мисс Муссолини залилась хохотом.
- Хватит об этом - еще немного и разговор стал бы для меня невыносимым, а ведь вино только начало действовать. - Не хочу об этом говорить.
- Да что с тобой? - продолжала она - У меня такое ощущение, будто бы ты помирать собираешься, или уже считаешь себя мертвым.
Ну правда, откуда эта проницательность?
- Спишь на лавке в мороз, коньяком от тебя несет за версту, да и что это за " я и так не знаю где мой дом"? Кем ты себя возомнил? Или ты из тех "мертвых внутри" детишек?
Я рассмеялся. Катя в ответ на это выплеснула мне вино в лицо.
Она немного постояла в замешательстве, затем взяла полотенце и подошла ко мне обтереть голову.
- Прости - сказала она
- Да нет, ты во всем права. Прости.
- Знаешь, - заговорила она почти шепотом - когда ты решил бросить меня, я подумала, что так тебе будет легче. Я считала, что причиняю тебе боль, напоминаю о родителях и просто мешаю. Но глядя на тебя сейчас я уже не знаю, нужно ли мне было...
Я взял полотенце из её рук и отбросил в сторону.
-Прости, я сам решил сбежать от всего. Не стоило мне приходить - я пошел к выходу
В дверях стояла Маша и наблюдала за нами.
- Прости, - сказал я и ей. Она в ответ надула щеки, скрестила руки и пошла к своей матери, цыкая языком при этом. Цык-цык-цык, доносилось мне в спину, пока я сбегал по лестнице, ощущая во рту кисло-сладкий привкус.
4
Метель разыгралась не на шутку, дорожные знаки дребезжали под напором ветра, а липкие хлопья снега облепляли пальто будто глина.
Катя, конечно, права. Я просто слабак, не способный принять действительность и вместо этого прибегаю к самому банальному способу - утопиться в алкоголе. Но у меня просто нет сил. Я уже давно принял то, что я жалкое существо и именно поэтому решил ото всего отстраниться, чтобы боль не могла ко мне подступиться. Если так подумать, то моя жизнь уже давно превратилась в тупое ожидание смерти, потому что сил убить себя у меня тоже не было.
Я бродил по улице, не понимая, куда мне идти. Встреча с Катей подействовала на меня слишком сильно. В груди что-то сильно сжималось.
"Да неужели до сих пор?" - спросил я себя - "Надеюсь, больше я с ней не встречусь" - я пытался убедить себя в этом, хотя в тайне от самого себя надеялся на новую встречу.
Не знаю сколько я так бродил, но ноги жутко устали. Идти мне было попросту больше некуда, а потому я повернул домой.
В прихожей меня встретил привычный запах копоти. Странно, сколько квартиру не отмывай, этот чертов запах так никуда и не девается. Снег быстро таял, впитывался в пальто и падал на пол. Раздевшись, я сразу же прошел на кухню и отыскал бутылку с вином. Та оказалась почти пустой, не хватит для того, чтобы забыться. Я перерыл всю квартиру в поисках спиртного, но ничего не нашел. Я взглянул на часы, было уже одиннадцать.
-Черт! - крикнул я. - Надо было забрать бутылку у Кати.
Мне стало страшно. Паника овладевала мной все сильней. Пытаясь бороться с ней я ополоснул голову холодной водой. Только сейчас я вспомнил про вино, что Катя выплеснула на меня. Умывшись, я понял, что это не сильно помогло. В аптечке я отыскал снотворное, взял побольше, чтобы уснуть наверняка.
"Утро вечера мудренее" - повторял я про себя словно мантру.
Уснуть оказалось труднее, чем мне бы хотелось. Меня вдруг пробило в жар, пот стал течь ручьем, от чего футболка прилипла к телу, я стянул её с себя и бросил куда-то, но меня тут же стало знобить. Все тело трясло. Зуб на зуб не попадал. Ворочаясь, и то кутаясь поглубже в одеяло, то сдергивая его, я впал в полудрему.
На грани сна и яви снился какой-то бред. В какой-то момент казалось, подо мной хрустит сугроб, затем вдруг взвыл ветер, где-то засмеялась маленькая мисс Муссолини, цык-цык-цык, повторяла она и смеялась.
5
Пожар случился внезапно среди ночи. Забытая газовая конфорка и попытка закурить, и в результате полыхнуло. Я был в дальней комнате, а потому меня не зацепило. Проснувшись и поняв, что происходит, я быстро натянул штаны и побежал к выходной двери. Кухня и родительская комната уже были охвачены пламенем. Из-за дыма я почти ничего не видел, глаза слезились, а воздуха не хватало. Из комнаты родителей послышался истошный крик матери и визг нашей собаки. В нос ударил запах дыма и горелой плоти. Я стоял у двери в квартиру и смотрел как пламя медленно пробирается по деревянной мебели.
-Зачем нам все эти старые шкафы в квартире? - спрашивала мать отца.
-В суровые годы на дрова пойдут - отшучивался он.
Пожарные приехали быстро. Перекрыв во всем доме газ и управившись с огнем, они вынесли на улицу обгорелое нечто, что еще двигалось и хрипло дышало.
Это был наш пес, он протянул еще два часа. Почему нельзя было избавить его от мучений раньше, я не понимал. Хотя, с той ночи я вообще перестал что-либо понимать.
Вскоре началось разбирательство и я узнал про конфорку и вспомнил, что это я оставил её открытой. Я сказал, что я виноват, но суд решил, что это была случайность. Я даже наказания не понес.
На похороны пришло много людей. Все они хлопали меня по плечу и говорили "соболезную", причем совершенно искренне. Когда я говорил, что я виноват в пожаре, те лишь качали головами и повторяли "такое случается, такое случается".
Я проснулся. По щекам текли слезы. Я пытался остановить их, но они все текли и текли.
Я сидел в кровати и сквозь слезы осматривал комнату. В том пожаре она единственная уцелела, а в остальных комнатах сделали ремонт. С этим помогала бабушка, но от потрясения её здоровье тоже подкачало и через полгода после похорон родителей умерла и она. На похоронах бабушки я расстался с Катей.
-Хорошо - сказала она, почти не переменившись в лице, но через пару секунд закрыла ладонями лицо и тихо заплакала. Мне хотелось утешить её, обнять и сказать: "не переживай, все будет хорошо", но у меня не было права на такие слова. А потому я просто ушел.
Моим опекуном стал дедушка, с которым я увиделся в первый и последний раз, когда он приехал подтвердить опекунство. Нам с ним не о чем было разговаривать и он сразу же уехал. Так я погрузился в одиночество и самобичевание.
Слезы наконец прекратились. Я пошел в ванную и умылся. Захотелось выпить, но я решил повременить с этим. На кухне сделал себе крепкий черный кофе без сахара и вышел на балкон. Сюда, когда пожарные разрешили нам заходить в квартиру, мы с бабушкой перенесли все уцелевшие вещи. Их было немного, но кое-что все же осталось.
Я сел на табуретку, закурил и раскрыл одну из трех коробок.
Пыль поднялась в воздухе, заклубилась и вертелась в струйках сигаретного дыма. Я взглянул в окно. Утро было солнечным, на улице был плюс и все, что вчера намело, начинало таять. Сверху лежали какие-то ткани, та одежда матери, что была более-менее цела, внизу в коробке лежали книги - медицинские исследования, которые читали родители. Я отодвинул первую коробку и принялся за следующую.
Сверху второй коробки лежала старая газета. На первой странице была большая фотография, на ней стоял мой отец, снизу его халата виднелось какое-то пятно. Рядом на больничной койке лежала еще совсем маленькая Катя. Ей тогда было лет пять. В статье писали об открытии в нашем городе первого хирургического отделения и первой спасенной жизни. Катя тогда быстро пошла на поправку и очень прониклась моими родителями и часто заходила к нам домой, просто так, поболтать. Так мы с ней и подружились.
Я стал вспоминать то время.
Мы часто играли с Катей на площадке, неподалеку от моего дома, а потом, измазавшись в песке и грязи мы бежали ко мне домой, где мама, пришедшая с работы пораньше готовила нам ужин. Отец приходил поздно, но Катя никогда не уходила, пока не дожидалась его возвращения. Встретив его, она быстро одевалась и бежала домой.
Отец тогда говорил мне:
- Проводи её, как мужчина.
И я нехотя одевался и бежал за Катей.
Потом время побежало незаметно. Уже не помню как так вышло, что мы с Катей впервые поцеловались. Затем, нам наверное было по четырнадцать лет. Дождавшись, когда родители уйдут на ночную смену мы заперлись у меня в комнате и медленно, неловко и неуклюже, познавали друг друга.
А сейчас у Кати есть ребенок от непойми кого. Она стала матерью. Странно. Наверное, многие люди жалеют её, но все же мне кажется, что она ушла от меня так далеко. Слишком далеко.
В сознание стал проникать яд. "А если бы я остался тогда с ней...".
Отринув эти мысли я открыл последнюю коробку. В ней лежали мои грамоты и медали, которые я получал в школе и на соревнованиях по плаванию. Приходя домой с очередной грамотой, я обычно бросал её в мусорку. Меня не сильно волновали все эти вещи, к тому же я не испытывал никакой гордости за победы. Наверное, высокомерно это говорить, но они давались мне слишком легко, поэтому я чувствовал, что не заслуживаю наград, ведь я почти не прилагал усилий для их получения. Однако мама сохраняла все мои грамоты и вот они пережили тот пожар, а мама - нет.
Мама... Ни одна из её фотографий не сохранилась. Я попытался вызвать её образ в памяти, но появлялись лишь очертания, цельный портрет не выходил.
Вздохнув, я перестал шарить в коробках и закурил сигарету.
Внутри меня неистовствовала боль, которую я сдерживал все пять лет. Как легко оказалось разрушить броню, что я так старательно выстраивал. Вернее, мне казалось, что выстраивал.
Нестерпимо хотелось выпить, поэтому я оделся и вышел на улицу.
Людей было довольно много, должно быть суббота. Всюду была вода. Снег таял буквально на глазах. Повсюду образовались огромные лужи, а кое-где текли шустрые ручейки.
Проходя мимо детской площадки, находившейся прямо напротив нужного мне магазина, я заметил маленькую мисс Муссолини, прыгавшую по лужам.
"Вот ведь странно, три года я ни разу с Катей не пересекался, а теперь вот второй день подряд вижу её дочь"
Я было хотел пройти мимо, но вдруг услышал:
- Бабушка, вон там тот бомж, о котором я говорила.
"О, нет" - подумал я, но на самом деле был искренне рад вновь повидаться с этой маленькой грубиянкой.
- Коля! - Воскликнула Машина бабушка
-Здравствуйте... - Я попытался вспомнить её имя, но совсем забыл.
Машина бабушка, то есть Катина мать, была все такой же энергичной, какой я её помнил с детства, разве что морщин на её лице прибавилось. Я подошел ближе.
- Сколько лет о тебе ни слуху ни духу - говорит бабушка - а тут вдруг заявляется пьяный, грубит моей дочери и убегает, поганец такой.
Я покосился на Машу. Ей явно нельзя доверять пересказ таких вещей.
- Там было немного не так- сказал я, но осекся.
"А ведь, в сущности, так и было" - подумал я
- Ты мне тут не мудри. Пойди лучше к Кате да извинись. Она бедная уж извелась там - бабушка махнула рукой, в сторону Катиного дома. Маша при этом очень усердно кивала, мол, верно все говорит.
- Да я вот в магазин шел, вообще-то... - говорю я
- Бегом! - сказала бабушка
- Бегом! - повторила маленькая мисс Муссолини
Делать нечего, пришлось идти. Все же по дороге был один табачный и я хоть сигарет купил.
Подойдя к подъезду я замялся.
"Откроет ли она мне дверь? Да и вообще, что я тут делаю?". Снова захотелось бежать, но какой в этом толк? Жить мне осталось недолго, так может хоть раз мне стоит встретиться лицом к лицу со своими проблемами?
Руки были уверенней головы и пока я размышлял над этими вопросами запиликал домофон. "Вот черт" - подумал я.
Дверь открылась. Катя даже не спросила кто идет.
Я медленно поднялся на пятый этаж, памятуя о прошлом разе, когда сердце выскакивало из груди. Дверь в квартиру тоже была открыта. Переступив порог я почуял очень слабый, но до боли знакомый запах. Спирт.
- Мам, - прокричала с кухни Катя, пока суетливо что-то мыла в раковине - помой Маше руки, пожалуйста. Я посуду мою, не могу пока выйти.
-Мама в отпуске, я за неё - сказал я.
Катя перекрыла воду и вышла в коридор с рюмкой в руках.
- Фу, черт. Не пугай меня так - сказала Катя
Я рассмеялся.
- Заходи - она махнула рукой, приглашая меня на кухню.
- Пьешь спозаранку? - спросил я, садясь за стол
Катя достала рюмку для меня и налила коньяк.
- Кое-кто подал мне подобный пример
Мы выпили. Катя сморщилась, на глазах у неё выступили слезы. Видно пьет она нечасто.
- Как ты вообще пьешь эту дрянь? - спросила она.
- Обычно ртом, хорошо бы еще и с закуской.
Она достала из холодильника огурцы, колбасу и хлеб.
- Расскажи - сказал я
- О чем? - Катя покосилась на меня
Я задумался. "А о чем ей вообще нужно мне рассказывать?"
- Ну, скажем, - почему-то слова было очень трудно подобрать - как ты жила все эти годы? Откуда взялась Маша и почему ты живешь в этом городе?
Катя налила еще коньяку и мы снова выпили.
- Нет, не моё это,- сказала она, жуя огурец и убрала свою рюмку.
Я не отрываясь смотрел на неё. Боль внутри меня не утихла, но теперь я хотя бы мог быть уверен в том, что она не вырвется наружу.
- Странно, - сказала она - странно я жила. Она встала и вскипятила чайник. - После того как мы расстались... Знаешь, я ведь любила твоих родителей как своих. Как никак они спасли мне жизнь. Когда ты ушел, я перестала понимать что к чему, словно земля из-под ног выскочила. Ты понимаешь о чем я?
Я кивнул
- Последние два года школы было невыносимо. Видеть тебя в школе, наблюдать за тем, как ты медленно погружаешься в... не знаю, отчаяние, наверное. И самое поганое то, что я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Ты оттолкнул меня и я боялась приближаться. - она глубоко вздохнула - Как-то раз, заходя в подъезд, я увидела компанию парней, один из них блевал, а двое остальных гоготали над ним и фотографировали. Только поднявшись к себе я поняла, что ты был там. В тот момент я решилась вновь заговорить с тобой, но спустившись вниз, никого уже не было.
Катя налила себе чай.
-А что было потом? - спросил я
- Потом я поступила в университет. Думала, что начну новую жизнь, как бы банально это не звучало. Собственно, я и правда начала новую жизнь, правда, не такую какую хотела.
Катя немного покраснела и посмотрела на меня.
- Знаешь, история довольно обычная. Я встретила парня, думала, что с ним у меня все наладится, но я вдруг залетела. Когда я узнала, что беременна, я чуть с ума не сошла. Хотела тут же сделать аборт, но парень меня останавливал. Вот, говорит, не волнуйся, я поговорю с родителями и всем тебя обеспечим, только ребенка не бросай. И я решила оставить ребенка. Парень мой был из очень богатой семьи, да и казался довольно надежным, поэтому я засомневалась и решила ребенка оставить. Но, как сам видишь, обещания он своего не сдержал. Он бросил меня, когда аборт уже был невозможен.
Катя усмехнулась.
- Знаешь, все винился передо мной, умолял простить его. Мол, родители заставили его бросить меня. Но мне то что? Я собрала вещи и вернулась домой. Благо хоть деньги на ребенка присылают. И на этом спасибо.
"Действительно, слишком банально", подумал я.
- Правда, - продолжала Катя, - сейчас я действительно рада тому, что у меня есть Маша. С ней чертовски сложно, но когда думаю о том, что могла когда-то сделать аборт реветь хочется.
- А как мама отреагировала?
- Мама-то? Ты же её знаешь, её ничем не прошибешь. "С пузом приехала? Ну так и рожай, горе ты мое"
Катя рассмеялась.
Я вдруг вспомнил кое-что. В тот самый день, когда репортер должен был сделать фотографию моего отца рядом с малюткой Катей. Отец вышел из своего кабинета и направился в палату, проверить Катю. Рядом с кабинетом сидел и маленький я. Из-за угла вдруг выбежала Анна Васильевна вся в слезах и упала отцу в ноги.
-Спасибо вам, спасибо вам большое! Она же единственная у меня осталась! - и все терлась лицом о его халат.
Отец явно тогда смутился и не сразу понял, что делать со странной женщиной.
"Ах, вот как её зовут. Анна Васильевна", подумал я
Я выпил еще коньяку, но, странное дело, он и мне показался противным. Я положил свою рюмку в раковину и налил себе чаю.
- Ну, ты все услышал?
- Пожалуй, - сказал я
Честно сказать, трудно было переварить услышанное. Я был уверен, что её жизнь сложится совсем по-другому. Как и мои родители, она мечтала стать врачом, но мечту, видимо, ей придется оставить. Когда в Новый год я услышал ту сплетню, я подумал, что подобного просто быть не может, но встретив вчера Катю, я был совсем ошеломлен.
В прихожей послышались звуки.
- Пришли, - сказала Катя.
Маленькая мисс Муссолини радостно топала ногами.
- Мамааа!- прокричала она - Мы пришлиии!
-И как я могла перепутать тебя с ней?! - сказала мне Катя. - Бегу!
Пока Катя приводила дочь в порядок, в кухню зашла бабушка.
- Ну, алкоголики, помирились?
- Еще нет, вроде
- Все бы вам на месте топтаться! - она всплеснула руками - А еще молодежь называется!
- Мам, - Катя зашла, а на руках у неё была Маша, - можешь сегодня побыть с ней?
- А ты, чай, на дискотеку собралась? Кавалера, правда, ты себе паршивого нашла. Уж больно он тухлый у тебя.
- Мы на кладбище съездим - сказала она не моргнув и глазом
Я поперхнулся чаем.
- На кладбище? - спросил я
- Да - Катя посадила Машу за стол, а сама взяла со стула кофту и пошла собираться
Я посмотрел на Анну Васильевну, но та, похоже, была не сильно удивлена.
- Тогда я её к себе заберу, у меня еще дела дома есть - крикнула она
- Хорошо - крикнула Катя из другой комнаты.
- Ура, к бабушке! - развеселилась маленькая мисс Муссолини.
Вскоре Катя оделась и зашла в кухню. Анна Васильевна как раз разогревала кашу для Маши.
- Может поедите чего перед дорогой? Не коньяком же одним...