Точка пресечения
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Мартын пролистывал в руках кипу газет, посыльный принес все, что выходило в Якутске.
Просмотрев заголовки, отложил в сторону для прочтения: Якутскую окраину, Областные Ведомости, Ленский край. Остальные бросил в угол, где уже лежали несколько номеров за прошлую неделю.
"Якутская окраина" - была новой газетой, основанной на прошлой неделе.
За рассматриванием заголовков, его и застал Густав, ссыльный поляк, состоящий, как и Мартын в социал-революционном кружке "Маяк".
- Ну как, Мартынушка? - энергично потирая ладони, осведомился он.
- Прав ты Густав, профессор прибудет завтра. И судя по всему, область интересов у него все та же.
- Старую собаку - новым трюкам не обучишь, - пробормотал Мартын, рассматривая передовицу "Якутской окраины".
- Извини, не расслышал, что ты сказал, - вешая пиджак в гардеробной, Густав не расслышал последние слова.
- Да говорю, что поздновато профессор за изучение истоков взялся, - протягивая подошедшему Густаву газету, сказал Мартын.
"Ученый Даниэль Бюссон едет в Якутск!" - жирно блестел заголовок передовицы.
- Все успокоиться не может, - хмыкнул Густав. - Прав был товарищ Блюмкин, не дорос капитализм до истинно научных чудес природы.
- Ну, судя по содержанию статьи, если и не дорос, то идет семимильными шагами, - бегло просматривая статью, возразил Мартын.
- Вот, только послушай! - вдруг воскликнул он. - Ученый, французский путешественник Даниэль Бюссон, командированный на север якутской области, французским Министерством народного просвещения...
- Как же, как же, - ехидно вставил Густав. - Знаем мы это.... Якобы "народное просвещение".
- Подожди, дослушай, - остановил его Мартын. - Здесь упоминается - что, "господин Д.Бюссон будет присутствовать при раскопках кургана, близ дома господина Кушнарева. Раскопка будет фотографироваться кинематографическим аппаратом".
- Это хорошая новость, - потер переносицу Густав. - Надо подготовиться.
- Я поговорю с Анной, кружок соберется у Касьяна завтра. - после недолгой паузы сказал Густав.
- Лады, - поднимаясь из-за конторки, сказал Мартын. - Нужны надежные товарищи.
***
- Тайга, тайга - ты без краю, без конца, - пропел слова русской песни помощник профессора Мирэ, устанавливая на палубе парохода штатив фотоаппарата "Хомеос-3".
Даниэль искоса посмотрел на него, и в который раз спросил себя, зачем же добрейший Жюи из МИДа, прямо таки навязал ему в помощники этого молодца. Предупреждали же его коллеги, будь осторожен, Жюи не раз видели на улице Варенн, в особняке Матиньон, занимаемый консульством Австро-Венгрии.
Но Даниеэль только отмахивался от пустых, как ему тогда казалось, наветов.
Только после длительного путешествия через всю Россию до Якутска, профессор был готов согласиться с предупреждениями друзей.
Частые отлучки помощника, нельзя было объяснить только страстью к "искусству алхимиков" - как иронично отзывалась его милая жена Шанель, о фотографии, имея в виду химическую проявку в темной комнате.
Особенно ярко впечатался в память обыск, учиненный во время их отсутствия в их купе пограничной стражей Киевского округа. Вернувшись из вагона-ресторана, французы только диву дались беспардонности русских таможенников.
Все это казалось досадным недоразумением, пока Даниэль не заметил, что при выборе пейзажей, Мирэ отдает предпочтение не самобытным крестьянским постройкам и действительно уникальным резным узорам на избах, а старается запечатлеть встречающиеся по пути войсковые эшелоны, буксируемые артиллерийские орудия и прочую подобную чепуху.
Вдобавок, каждые три дня отправлял письма во Францию, любящей супруге, как он говорил, но почему-то шифруя любовные письма ключом, обычно использовавшимся торговыми фирмами при коммерческой переписке.
Даниэль махнул рукой на все странности своего помощника, Министерство оплатило все расходы, а Мирэ - человек министерства.
Несколько лет, Даниэль безрезультатно обивал пороги высоких кабинетов Академии, но нигде не находил понимания. Более того, так называемые "светочи академической мысли", не желали слышать не только доводы самого Бюссона, но даже не изъявляли желания ознакомиться с результатами многолетних исследований французских археологических экспедиций, проведенных учеными с действительно мировыми именами - Жака де Морана, Луи Габриеля.
Когда, отчаявшийся было, Даниэль решился отправиться в далекую Сибирь на свой страх и риск, на него вышли люди с набережной Кэ-д Орсэ - МИДа Франции, предложив содействие его начинаниям.
***
"Среднего роста, седоватый брюнет, с короткими седоватыми усами, несколько выдававшимися скулами, улыбающимися вкрадчивыми глазами, вся наружность слащавая. Речь гладкая, мягкая, угодливая, движения расчетливые, медленные. Занимал призовые места в фехтовальных турнирах. Отличный стрелок. Более хитер и фальшив, нежели умен и талантлив. Циник. Женолюбив...", - вслух прочитал выдержки из досье полковник граф Александр Федорович Игнатьев, начальник Иркутского губернского жандармского управления.
- Теперь вы, дорогой капитан, понимаете, что за птица этот Мирэ?
- Господин граф, испугали вы меня, согласно ориентировке - этот Мирэ, просто дьявол какой-то! - улыбаясь, развел руками Михаил.
- Не забывай, агенты Эвиденц бюро - специалисты широкого профиля, в случае прямого контакта - будь осторожен, - хмуро посмотрев на офицера, сказал граф.
- Обижаете, Александр Федорович, австрийцы это те же немцы, - широко улыбнулся Михаил. - А что русскому хорошо, то немцу - смерть.
- Будь осторожен, - повторил граф. - На всю территорию от Урала до Амура, у меня всего семнадцать толковых офицеров контрразведки...
- Так точно, ваше сиятельство, - вытянувшись в струнку, отрапортовал Михаил.
- Брось выделываться, - раздраженно махнул рукой полковник. - Иди! Бумаги возьмешь в канцелярии. Елисея я предупредил.
- До свидания, Александр Федорович, - уже спокойно сказал Михаил и, выйдя в коридор штаба округа, тихо прикрыл за собой дверь кабинета.
- Бог в помощь! - прошептал граф, смотря вслед уходящему капитану.
Потом, взяв из стопки бумаги чистый лист, быстро набросал примерный циркуляр для кондукторских бригад и дежурных по станциям об обязанности сообщать станционным жандармам сведения о "подозрительных лицах" и по мере возможности оказывать содействие жандармской полиции в слежке за иностранцами.
***
Даниэль открыл блокнот, и записал примерные координаты одинокой скалы, торчавшей над лесом обломком донжона павшего замка.
Позже, самое меньшее через два - три месяца, он вернется в эти места во главе настоящей экспедиции. Если подтвердятся вычисления, его ждет слава, пред которой померкнет открытие Шлимана!
Положив блокнот и морской сектант на стоящий, перед ним столик, Даниэль допил давно остывший чай и, взяв с подставки трубку, раскурил, окружив себя дымкой ароматного виргинского табака.
Профессор, несмотря на сырость присущую всякому путешествию водным транспортом, проводил почти все время на верхней палубе парохода "Витим", что курсировал от Усть-Кута до низин реки Лены, благо - белые ночи были восхитительны!
Пятилетняя работа подходила к завершающей стадии. Все необходимые расчеты были уже сделаны.
Оставался только, как там называли коллеги-ученые - "острый опыт"?
Как знать, может, именно в этой глуши, свершится его триумф.
***
В торговом доме купца Г.В. Никифорова работало свыше двадцати продавцов, и кроме того, четыре приказчика, но работы хватало на всех.
"Ещё бы! Господин купец первой гильдии, Почетный инородец коммерции, советник Императорского двора, меценат Гаврил Васильевич Никифоров, тесно сотрудничает с китайскими и японскими торговыми фирмами, имеет деловые связи с Лондонской пушной биржей, с пушными аукционами Парижа, Токио и Сан-Франциско. А сейчас ходили слухи, что господин Гаврил Васильевич, намеревается избираться гласным городской Думы, бывают же у богатых причуды!" - думал про себя доверенный по северным улусам Николай Иванович Ходолевич, ожидая приема Гаврила Васильевича.
Перед входом в кабинет, в кадушке росла пальма, Ходолевич посмотрел на неё, вздохнул, откинулся в кожаном кресле и привычно начал прикидывать стоимость транспортировки иноземного чуда, положим, да хоть из самой Африки!
Дверь кабинета тихо скрипнула, прервав размышления поверенного.
На входе появилась коренастая фигура Гаврила Васильевича, провожавшего ни разу ещё не встречавшегося ему в конторе человека азиатского типа, несмотря на мягкое освещение, Николай заметил, что у незнакомца отсутствует одно ухо.
Почему-то Николай решил, что незнакомец - кореец по национальности.
- Здравствуй, Николай! - приветливо поздоровался хозяин, жестом приглашая в кабинет.
Тот споро вскочил из глубокого кресла, запоздало поздоровавшись с купцом.
- Быстро же ты приехал из Булуна, - садясь за стол из черного дерева, сказал хозяин кабинета.
- Да ты садись, Николай, - придвигая к Ходолевичу серебряный кофейник, продолжил он. - Вот кофейком себя побалуй, редкий сорт.
Николай поблагодарил и, наклонив кофейник, налил в чашку ароматный напиток.
- Как там идут дела в Булуне? Трофимов все не успокоится? - сев за стол спросил Гаврил Васильевич.
- Объемы добычи остались на прежнем уровне. Трофимов продолжает попытки подкупа, уже не только меня, но и приемщиков на местах.
- Очень хорошо, - сняв очки, сказал Гаврил Васильевич. - Поднимай цену. Накажи своим людям следить за каждым шагом приемщиков. К осени Трофимов попадет к нам на крючок. Лишим мы его патента.
- Конечно, Гаврил Васильевич, вот только...
- Что еще, - нахмурился Никифоров.
- Люди из контрразведки зачастили с проверками, - подняв голову и взглянув на Гаврила Васильевича, сказал Николай. - Много у нас китайцев и корейцев работают, у многих толкового документа нет. Грозят высылкой.
- Ну, с этим мы что-нибудь сделаем, - поднялся из-за стола. - Давай, показывай, что за бумаги принес?
Кивнув, Николай расстегнул свой портфель и начал доставать акты сдачи-приемки, статистические выкладки и сделанные на их основе долгосрочные прогнозы.
***
- Хэй-хо! Хэй-хо! - единый возглас слышен со скамей гребцов. Слитно бьют весла, каждым толчком посылая галеру вперед.
Рослые, как на подбор, не ведающие усталости, воины Великого Осириса плыли на конец света, в самое сердце проклятой богами Гипербореи.
Совет Оракула повелел спрятать Омфал Тота в горе Пильхуэрти - Нэйку, у самых южных границ проклятой Гипербореи - для сева семян будущего возрождения.
Три месяца плыли две галеры, все, что осталось от некогда могучей эскадры, вышедшей из порта города Прихт.
- Хорошо, что несмотря на протесты судового механика, капитан настоял на минимальных модификациях и усовершенствованиях командной галеры. Как в воду глядел. Настоящий морской змей! - подумал Нефер-Птах.
Плывя по территориям, некогда принадлежавшим государству атлантов, впередисмотрящий заметил вдали парящий над водой коралловый островок, служащий пограничной крепостью. Подумав, Неферх-Птах приказал отправить курьерный галер, демонстрируя уважение сынов Сияющего Бога.
Когда над эскадрой сгустился туман - прямо посреди ясного дня, первым делом сдохли направляющие водометы. Буквально сразу после этого, корабли были атакованы странными тварями, выныривавшими из тумана.
До самой смерти не забудет Неферха-Птах, как прямо перед ним выскользнуло из лоскутка тумана существо ночного кошмара, напоминающее паука и змею, молниеносно выхватив из судовой команды сразу несколько человек.
Остальные спаслись благодаря повару Джеди, сноровисто плеснувшего горящее масло из жаровни на носу корабля, в морду ожившего кошмара.
Мгновенная заминка позволила абордажной команде развернуть станковый стреломет, прислугу которой сожрало чудовище. Раздалось шипение выстрелов, на палубу полетели опустошенные обоймы.
Раздался заунывный, на грани слышимости вой.
Но будь ты трижды живучей тварью, противостоять десятку раскрученных, раскаленных добела, летящих быстрее ловчего сокола железных стрел, с руку человека толщиной, не может даже монолитный базальтовый блок твердынь Лемурии! Был такой город - полис - государство... Когда-то...
Не обращая внимания на разодранную в клочья утробу, кошмар продолжал сучить шупальцами, пытаясь утащить в ЗаГрань людей.
Бешено стучало сердце, отмеряя время жизни.
Томительно долго обслуга перезаряжала стреломет.
И когда казалось, что все они останутся в проклятом тумане навсегда, боцман Ясхи гортанно выкрикнул оставшимся в живых матросам:
- Живей, лоботрясы! Мигом на весла! - подкрепляя свои слова затрещинами и зуботычинами.
Стряхнув какое-то оцепенение, часть матросов бросились к уключинам, остальные расчехливали весла, оставленные на корабле по прихоти старика-капитана.
Та, ночь среди дня, запомнилась плохо. Как выбирались из круговерти морского ада, не мог вспомнить даже корабельный жрец, славящийся знанием всех канонов, дополнений и исключений устава морского служения. Только благодаря веслам, командная галера сумела выйти из морского сражения. Остальные корабли, с поврежденными водометами остались в бурлящем тумане.
Со дня гибели эскадры прошло больше недели, когда к ним присоединился курьерный галер эскадры, замешкавшийся у дозорной крепости атлантов.
Новости, принесенные им были неутешительными. Крепость была разрушена, все солдаты были мертвы и обращены в неупокоенных. Из живых в гарнизоне не осталось никого. Судя по характерным признакам, было применено нечестивое оружие арктидов.
Услышав эту новость, Нефер-Птах только стиснул зубы и спустился в грузовой трюм, там, в несокрушимом ларце из обсидиана хранилось главное сокровище сынов Осириса. Предмет, исполненный воистину божественной мощи - Омфал Тота!
Он был похож на шар из железа, величиной с головку младенца, но неожиданно легкий для своего размера.
Поговаривали, что только благодаря ему, сыны Осириса, смогли возвеличить Сияющего Бога своим служением.
По крайней мере, Нефер-Птах точно знал, что в нем заключена частичка силы, дарованная Осирисом своим сынам.
И теперь, после появления из ЗаГранья - подземной страны арктидов. Неизвестной доселе опасности, Совет Мудрейших - предвидя неминуемое падение Страны Сияющего Бога, решил спрятать Омфал Тота.
***
Сидя в каюте парохода "Витим", капитан Михаил Романович Куйбышев, рассеянно перелистывал журналы, оставленные соседом, сошедшим на берег в Олекминске. До Якутска оставалось еще три дня.
Вспомнилась первая встреча с полковником. Тогда, после боев под Шахэ и Муденом, его батальон отправили из Маньчжурии в Норильск-Уссурийский, где они и застряли, якобы потому, что перегружены Сибирская и Забайкальская дороги.
Среди солдат уже начало зреть недовольство: они настойчиво требовали скорейшего возвращения домой. То там, то сям вспыхивали потасовки. Ощущение скорых перемен носилось в воздухе: революция пятого года, Кровавое воскресенье в Петербурге, баррикады Красной Пресни в Москве.
Тогда то и повстречался капитан с графом Александром Федоровичем.
Пытаясь скоротать время, Михаил зашел в лавку корейца, торговавшего искусственными цветами.
Рассматривая выложенные на навесные стеллажи товары, Михаил заметил, что в подсобное помещение зашли два человека, судя по форме из состава унтер-офицеров.
Раздалась громкая перепалка, слышимая и в торговом зале.
Чувствуя, что поступает совершенно по-мальчишески, капитан прошел за стойку и приоткрыв занавесь, через щелочку заглянул внутрь.
Согбенный старик азиат с морщинистым лицом, без одного уха, стоял у стола, нервно теребя длинную трубку. Один из прибывших, показывал ему какие-то бумаги, в то время как другой - один за другим выворачивал ящики секретера.
Михаил почувствовал, как чувство негодования охватило его.
Все было ясно как день - унтер-офицеры пытались поправить свое материальное положение за счет трудяги-корейца, пользуясь своим служебным положением.
Более не колеблясь, Михаил раздвинув тяжелую штору вошел внутрь
- Будьте любезны объясниться.
Не ожидавшие его, солдаты только переглянулись.
- Предъявите документы, - подходя к ним, продолжил Михаил.
- А вы кто будете? - положив руку на кобуру, спросил у него один из унтеров.
Кляня себя за то, что оставил китель в отеле, Михаил уверенно ответил.
- Капитан отдельного саперного батальона Восточно-Сибирского Корпуса Российской Армии.
Нимало не смутясь подобной тирады, второй унтер, пролистывавший бумаги потребовал предъявить документы.
А подошедший к Михаилу солдат, предъявил удостоверение жандармского корпуса.
Никто не следил за стариком.
Когда, просмотрев протянутое Михаилом удостоверение, ротмистр оглянулся на старика, того уже след простыл.
Вечером к арестованному по подозрению в соучастии Михаилу зашел сам полковник.
Оглядел его, усмехнулся в усы, и напрямую спросил, - Жалеешь, небось, что в лавку зашел?
Михаил угрюмо промолчал.
-Эх, молодость , молодость... - протянул полковник. - Как вину свою искупать будешь? Связник японцев ушел сегодня от нас.
Покачав головой, полковник вышел.
На следующий день Михаила отпустили. Выйдя из кутузки, он пошел к себе в номер, надел китель, прицепил ордена, и отправился искать отделение Жандармского корпуса в Норильск-Уссурийске.
***
Якутск очаровывал. Казалось, что они прибыли в сказочный город. В воздухе раздавался малиновый звон колоколов. Кафедральный собор будто висел над водой, создавая совершенно незабываемое впечатление.
Даниэль, стоя на верхней палубе, наслаждался утром, которое было тем более незабываемым, что несло в себе вершину его исканий - кайрос, как определили этот момент человеческой жизни древние греки.
Пристань была полна народу. Стояли извозчики. Прибывали и отчаливали барки с товаром. Люди стояли в очередях на переправу, или просто болтали друг с другом.
Было много встречающих. Кроме товаров и путешественников, пароход привез и срочную корреспонденцию.
На берегу профессора и его помощника ждали. Были корреспонденты местных газет, представитель губернатора и несколько членов общественного собрания и областной архивной комиссии, а также толпа любопытствующих.
Несмотря на то, что профессор рвался к месту раскопа, его уговорили перенести все дела на завтра.
***
На собрании, проведенном в доме Касьяна, что на Логовой улице, Мартын открыл письмо от товарища Блюмкина, возглавлявшего в боевой организации РСДРП отдел перспективных разработок, и огласил товарищам прямой приказ ЦК партии.
***
Михаил, сойдя с "Витима" сразу же направился в полицейское управление Якутска, где, предъявил удостоверение и приказ начальника жандармского губернского управления о всяческом содействии.
После заверений о полной готовности поднять в ружье гарнизон Якутского полка. Михаил перебил засуетившегося служку, - Нет, нет, я прошу о выделении четырех человек. Этого вполне будет достаточно.
- Где тут у вас можно остановиться на ночлег? - тут же продолжил он.
- О, для дорогого гостя, - начал было начальник.
- Помилуйте, господин Иевлев, - капитан устало выдохнул. - Меня вполне устроит гостиница.
- Ну, хорошо, - деланно выдохнул Иевлев и вызвав караульного, распорядился насчет извозчика.
Через полчаса, выпив чаю, и плотно отобедав в кафе находящемся в здании жандармского управления, Михаил отправился в Гостиный двор, известном в просторечии как "Кружало".
***
На следующий день, собрав все необходимое, и проследив за тем, чтобы рабочие, нанятые на раскопки ничего не забыли, французы отправились к кургану, стоявшему буквально рядом с городом, и домом купца Кушнарева, в частности.
При большом стечении любопытствующих, нанятые люди начали снимать верхний слой почвы.
Установив кинематографический аппарат на треногу, Мирэ повернулся к профессору.
- Милейший, чем ещё я могу быть полезен? - быстро окинув взглядом людей, собравшихся возле раскопа, спросил Мирэ.
- Терпение, дорогой, - отдуваясь и вытирая лоб шелковым платком, ответил Бюссон. - Я вам еще не рассказывал об одном удивительном открытии сделанном мной?
- Ну, вы мне рассказывали о многих вещах, - после недолгого раздумья Мирэ.
- Про страну описываемую эллинами - Гиперборею, - успокоив дыхание, профессор открыл саквояж и разложил на плоском камне навигационные инструмент. - Понимаете, дело в том, что сами эллины, слышали только легенды о стране, существовавшей непредставимо давно.
- Если даже эллины не видели Гиперборею, то не стоит даже говорить о....
- Прошу вас, будьте терпеливы, молодой человек, - закончив все приготовления, Бюссон выудил из саквояжа бутыль темного стекла.
- Полагаю, это бутылочка выдержанного вина? - Мирэ заинтересованно посмотрел на профессора. - Урожая примерно ... цатого года, чтобы отметить триумф?
- К сожалению нет, это окись железа - водный раствор, - ответил Бюссон.
Мирэ недоверчиво хмыкнул.
Откупорив притертую пробку, профессор налил несколько капель в пиалу из дымчатого стекла.
- Если верить оккультным книгам, этот ритуал должен привести нас к определенному месту, своеобразной грани между мирами.
- То есть, вы хотите сказать, что верите во всю эту чепуху? - улыбаясь, спросил Мирэ. - Полно, уж я-то думал, что мы серьезные люди.
- Дело в том, что я тоже не верю в чепуху, - серьезно ответил профессор, начиная рисовать на камне руны. - Просто смиритесь с тем, что в некоторых местах, эта методика работает. Вы же не пытаетесь разжечь трубку под водой?
Мирэ отвернулся и посмотрел на реку.
- Профессор, вы только взгляните! - взволнованно вскрикнул он.
Даниэль, мельком посмотрел, удовлетворенно потер ладони.
- Первая фаза прошла успешно.
Густой туман стремительно наползал на место раскопа. Внезапное появление его было удивительно. Погода с утра стояла безоблачная, дул легкий ветерок.
Николай разочарованно покрутил головой, жалея о своем решении остаться на денек в городе, чтобы понаблюдать за раскопом, о котором прочитал в газете. Если погода в конец испортится, то придется задержаться, а летом, как говорится: день - год кормит!
***
Им удалось незаметно пробраться к южным границам появившейся всего поколение назад государства. Помог густой туман, постоянно висящий над страной арктидов. Повезло и с пограничной заставой, одним залпом удалось накрыть всех солдат Владыки С Ледяным Взором. Но далее, удача вся вышла - при приближении к Пильхуэрти - Нэйку отряд напоролся на патруль.
Более половины воинов остались у подножия горы. Времени совершить необходимые ритуалы погребения не было. Стало быть, неупокоенных, жаждущих крови стало больше.
Беспокоило больше не количество возрожденных, а их способность вытягивать жизненную силу людей.
Возможно, все сыны Сияющего Бога лягут здесь, достигнув момента истины - кайроса, как его называли атланты.
Нефер-Птах, перекинул реактивный стреломет на спину, и с грустью оглядел изрядно поредевшие ряды воинов.
Благословенный Оракул, в измеримой мудрости своей точно подсчитал необходимое количество воинов. Но и на старуху бывает проруха!
От этой мысли Нефер-Птах невесело рассмеялся.
- Надо же, на старости лет становлюсь безбожником, - вслух вырвалось у него.
***
Поднялся ветер, принесший невесть откуда запах горького миндаля. Только стрекотание кинематографа нарушало воцарившуюся тишину.
Ротмистру Рожову, туман не понравился с самого начала.
- Никола, разожгите костры вокруг раскопа, - приказал он, склонившись с лошади.
Мартын сжал руку стоявшего рядом с ним Густава.
- Будь готов действовать по моему сигналу, - шепнул он. Поляк кивнул головой, подтверждая приказ.
Туман стал густым как взбитые сливки.
***
Казалось, что они здесь целую вечность. Подъем все продолжался. Нефер-Птах, оперся плечом о скалу, и кинул взор вверх. До вершины оставалось недолго.
Внизу раздался торжествующий вой.
Боевые кадавры напали на след.
Нефер-Птах поморщился, - Распорядись оставить группу прикрытия, - крикнул он жрецу. - Я попытаюсь прорваться к Грани.
Жрец в знак согласия поклонился.
Взвалив закрепленный на ремнях Омфал, Нефер-Птах рванулся к вершине.
***
Мартын, вытащил из кармана медный компас, внимательно следя за стрелкой. В какой-то момент, стрелка дрогнула, и начала вращаться вокруг своей оси.
Мартын поднял взгляд на Густава.
- Сейчас начнется!
Густав бросил заступ. Члены боевой ячейки отбросили свой инструмент. Стоявшие рядом с ними рабочие недоуменно переглянулись. Только одноухий кореец, как автомат, продолжал работу.
В этот момент, туман над самым раскопом исчез, образовав идеальный пятиугольник. Сквозь него проглядывал незнакомый скальный ландшафт.
Мирэ повернул кинематограф, чтобы снять на пленку. Профессор радостно всплеснул руками, что-то крича.
Густав выжидательно посмотрел на Мартына.
- Пора, - только губами приказал он.
Пять человек, из числа рабочих, выхватив спрятанные доселе револьверы, ринулись в проем.
Мирэ выругался, вытащил из-за пояса пистолет и ринулся за ними.
Профессор изумленно смотрел вслед.
Николай решительно развернулся и начал пробираться сквозь толпу, намереваясь выйти к гостиному двору и поймать извозчика.
***
Михаил, придержав гнедого жеребца, оглядел четырех полицейских выделенных ему начальником полицейского управления.
- Ребята, нам необходимо задержать австрийского шпиона. Вещи находящиеся при нем собрать. Ни в коем случае не допустить его побега. Все понятно?
- Так точно, господин капитан, - четко отрапортовали полицейские.
Повернув коня, Михаил возглавил маленький отряд, направляясь к кургану.
Некстати подумалось, что штаб все-таки не сильно обеспокоен
***
Перед Нефер-Птахом раскрылся портал. Он успел присесть и перекатился под защиту скалы. Снял с плеча стреломет, приятная тяжесть оружия успокаивала.
Сзади доносились отчаянные крики. Значит, к врагам подоспела подмога.
Из портала показались люди, к удивлению Нефер-Птаха это были не арктиды: без доспехов, без магических символов.
Изумленный, он чуть было не выпустил в них обойму болтов, но Счетный Оракул избрал его командиром Сапирового крыла не зря. В голове созрел план дальнейших действий, главное, успеть до того, как портал схлопнется, его нестабильная природа бросалась в глаза посвященному человеку.
- Товарищи, не надо забывать, Яковом Михайловичем нам поставлена четкая задача. Найти некий предмет металлического цвета, круглой формы. Скоро здесь должен пройти человек с ношей. Нам предстоит захватить его.
Боевики, привычные ко всякому, согласно кивнули и рассыпались по склону.
- Густав, отправь троих вниз, а сам со мной, надо проверить вершину.
Нефер-Птах, затаившийся в тени нависшей скалы, наблюдал за высоким человеком в странной одежде, безошибочно определив в нем командира.
Время текло с быстротой горного потока.
Совсем скоро, убив последних сынов Сияющего Бога, сюда придут гиперборейцы с неупокоенными.
Решив выждать ещё немного, Нефер-Птах замер в тени.
***
Отряд полицейских под предводительством Михаила пробирался сквозь туман, место раскопа к этому времени уже совсем опустело, только несколько едва горящих костров отмечали его место.
Спешившись, Михаил огляделся. Над дном раскопа стояло легкое марево. Рядом с лопатами лежало тело профессора.
Михаил спустился в раскоп. Профессор был еще жив, но ему оставалось недолго. Такие раны на войне он видел не раз.
Подойдя к нему, капитан увидел, что профессор силится что-то сказать. Наклонившись к нему, и приподнял ему голову, подложив под затылок сложенный китель.
- Милейший, запомни, надо захлопнуть портал, - произнес он по-французки и закашлялся.
Михаил огляделся, но не отметив ничего необычного решил, что профессор бредит или его французский вконец захромал.
- Кто вас ранил, Даниэль Бюссон, - стараясь четко выговаривать фразу на французском, спросил он.
Профессор, собравшись с последними силами, выдохнул несколько слов.
Внезапно, в раскопе появилась фигура, облаченная в сверкающие доспехи и сжимавшая в своих руках массивный предмет. То, что это оружие, капитан почувствовал сразу, как поняли это и полицейские.
Кто из них первым выстрелил, осталось загадкой. Туман скрал вспышку выстрела, человек в доспехах дернулся и упал на землю.
- Придурки, - в сердцах закричал капитан. - Приказа стрелять не было!
- Вашблагородие, - развел руками сидящий на вороном мерине полицейский. - Уговора лезть под пули тоже не было.
- Под трибунал пойдешь, - сплюнул Михаил.
- Лучше под трибунал, чем в могилу, - ответил уже другой полицейский.
В этот момент человек в доспехах застонал.
- Повезло вам, салаги, - с облегчением сказал Михаил.
- Берите его и профессора, и езжайте отсюда, - скомандовал он. - Запомните, сегодня я добрый, замолвлю словечко за каждого, но ежели помрет кто, пожалеете, что божий свет увидели.
Подождав, когда стихнет звук копыт, он устроился поудобнее, нацелив карабин на раскоп ожидая появления Мирэ и корейца, о котором упомянул профессор.
Буквально через несколько минут, из зыбкой дымки на дне раскопа появились неясные фигуры, некоторые из них были похожи на человека с доспехами, как две капли воды, но движения их напоминали больше движения марионеток, чем живого существа.
Выстрелив в воздух, капитан встал во весь рост, направив карабин в их сторону.
Звук от выстрела не произвел на них ни малейшего впечатления, с глухим рыком, они направились к нему.
- Приказываю остановиться, - выкрикнул он, сперва на русском, затем на французском и английском.
Существа продолжали неотвратимое движение.
Михаил на миг вспомнил леммингов - мышей, живущих на Лабрадоре и бросавшихся один раз в год в море безудержным потоком. Своим стремлением добраться до него, эти существа напоминали их. Расстояние сократилось настолько, что капитан мог сосчитать их оскаленные зубы.
Хмыкнув, Михаил передернул затвор карабина и навскидку всадил пулю в голову ближайшего кадавра. Беззвучно дернувшись, тело медленно завалилось на землю. Вторую пулю он всадил в грудь его соседа, но упав на землю, он стал подниматься. Подумав, что люди находятся под воздействием морфия или подобного ему наркотика, Михаил начал методично всаживать пулю за пулей в головы "леммингов", как невольно окрестил он их.
Бросив на землю уже опустошенный, после карабина, наган, Михаил отступил на шаг. Огляделся вокруг, и приметив валяющиеся на земле возле раскопа лопаты, бросился к ним, на ходу кувыркнулся, уворачиваясь от растопыренных рук, старающихся схватить его. Схватив лопату, Михаил ударил фехтовальным punta reversa, одним движением снося голову с ближайшего "лемминга". Следующим botta dritta, развалил подобравшегося слишком близко. Развернувшись, нанес imbrocatto поверх вытянутых к нему рук. Отклонился, и идеальным stocatto пронзил голову следующего.
Прыжком выскочив из ямы, он обнаружил, что остался один. Больше никто не лез из раскопа. Удивившись, накатившей слабости, капитан кулем свалился на землю.
***
Очнулся Михаил в больничной палате Якутской областной больницы, что на Мархинской улице.