Сто лет не был в городе. Нет, когда нужно куда-то нестись и кого-то спасать - это да, а вот просто погулять - хренушки. Последняя попытка развеяться закончилась не то чтобы плачевно, но и хорошего в ней было мало. Сходить с девушкой на дискотеку, чтобы выяснить, что она засланный казачок, да еще и вампир в придачу - такого и врагу не пожелаешь. Так что с отдыхом у меня в последнее время не очень. А развеяться хотелось.
После очередной "чертовой" проверки в душе остался мутный осадок. Словно макнули в бадью с дерьмом, а потом обвинили, что мелко хлебаю.
- Если сразу не шлепнули, значит доверяете. А если доверяете, какого хрена измываетесь?
Привычка озвучивать мысли в моменты душевного раздрая никуда не делась, и утробное рычание заставило очередную старушку шарахнуться в сторону, прожигая меня испуганным взглядом. Оборотень внутри напомнил о себе, и слова больше подходили зверю, нежели человеку. Не сдержав эмоций, бабка ругнулась:
- Что ж ты творишь-то, ирод проклятый?
Надсадно кашлянув, я усилием воли загнал очередную вспышку раздражения поглубже и произнес, стараясь чтобы голос звучал нормально:
- Простите.
Без толку извиняться, бабка только ускорила шаг, бормоча себе под нос что-то нелицеприятное и поминутно крестясь. Напугал. Ну и пусть ее.
После инцидента со старушкой адреналиновый запал куда-то исчез, и вместо агрессии на меня навалились тоска и апатия. Медленно спускаясь на эскалаторе, я пытался придумать себе занятие поинтересней, чтобы, наконец, отвлечься. Ну действительно, не драться же мне?! Этим развлечением меня и так обеспечат. Как назло в голову ничего кроме прогулки не шло.
- Да и плевать. Значит, буду гулять. - Кажется, эту мысль мне удалось удержать в себе.
Благо до вечера было далеко, а бродить по городу оказалось неожиданно интересно. За последний месяц в людях что-то неуловимо изменилось, но как я ни старался уловить это отличие, оно постоянно ускользало. Я его и заметил-то не сразу. Только спустившись в метро и проехав несколько станций, до меня дошло, что привычная толпа куда-то пропала. Вагон скорей напоминал растревоженный улей, нежели читальный зал, где каждый сам за себя. Были, конечно, и уткнувшиеся носом в книжку, были и отрешенно слушающие музыку, но даже они слегка отличались от прошломесячных. На атмосферу сложно не обратить внимания, и я бы сразу почувствовал разницу, не встряхни меня старик.
Люди улыбались. Их взгляды светились надеждой.
Вынужден признать, что на общем фоне я выглядел весьма уныло. Даже стоящий в дальнем углу вагона священник не выбивался из картины. Весь какой-то подтянутый, без привычного брюшка, уже примелькавшегося по телевизору и намертво вросшего в образ. Сознание мимоходом отметило, что обступившие его ребята слушают внимательно, лишь время от времени перебрасываясь негромкими фразами.
- Не проповедует. - Решил я.
По себе знаю, стоит эдакому, заоблачно просвященному открыть рот, и у бедолаг вокруг остается два выхода: либо немилосердно зевать, либо столь же немилосердно спорить. Да и святой отец скорей на волкодава похож, чем на проповедника. И жесты скупые, как у военного, и глазами нет-нет, да и проведет по вагону. Взглядом по спине мурашит.
- Патрульный же, елки-палки! - Я мысленно завопил и чуть не хлопнул себя по лбу.
Один в один по повадкам с нашими боевиками. Ну не копия, конечно, но сходство определенно чувствуется. И чего он в одиночку катается? Успокоилась Москва? Помнится, раньше они тройками передвигались. Батюшка и пара армейцев в прикрытии, с серебром в рожках. Вполне себе ударная группа. Насколько я слышал, церковных бойцов не без нашей помощи натаскивали - могут постоять за себя. Да и серебро на нашего брата действует замечательно, а упырей и младших вампиренышей едва не пополам рубило и, что характерно, обратно твари уже не срастались. При некотором везении можно и с одаренным справиться. Что-то мне подсказывает, что последнее слово в этом споре останется за снайперской винтовкой. Это у нас в конторе через одного параноики, а большая часть магов еще не пуганная, без щитов гуляют.
Последствия эмоциональной встряски еще ощущались, поэтому я ни капли не удивился извилистой кривой собственных мыслей. После того как меня чуть не угробили собственные товарищи, сумбурные размышления о войне с церковью пришлись как нельзя кстати. Минут десять я развлекался, в красках представляя последствия такого противостояния.
Не скажу, что мне стало не по себе, все-таки ситуация маловероятная, но глядя на мирную беседу священника с молодежью я оценил наши шансы как мизерные. Как ни крути, у церкви есть то, что нам еще только предстоит наработать - поддержка народа. Если можно так выразиться, они - зло насквозь знакомое и привычное. Мы же, что называется, темная лошадка. Времена инквизиции давно миновали, но однажды инструмент - всегда инструмент.
В последнее время церковники все чаще мелькали на улицах, активно набирая баллы в глазах народа. А в нашем деле любой союзник на вес золота, даже такой ненадежный. Даже в столице катастрофически не хватало людей, чтобы обеспечить безопасность населения. Про глубинку я вообще старался не думать, тамошние филиалы редко насчитывали десяток-другой одаренных. Не взирая на вопли протестов, Власов железной рукой сгонял всех более-менее способных в Москву. Получив дар и слегка набив руку, маги через одного рвались сюда в поисках лучшей жизни. Многих удавалось образумить, и нередко "черти" от этого только выигрывали. От остальных были одни неприятности.
Вампирский андеграунд был делом насквозь знакомым и привычным, а вот сбивающиеся в кучки неофиты от магии - это проблема. За такими охотились все. "Черти", церковники, сатанисты, вампиры, олигархи и еще бог весть кто. Как это ни глупо звучит, но магию хотели все. Привычные границы стерлись, и город вовсю лихорадило. Неудивительно, что начальство предпочло закрыть глаза на эпизод с Эльвирой. Старые счеты всплывут позднее, когда все устаканится, а сейчас надо заткнуться и молча делать свою работу.
Может быть, именно по этой причине я и остался в "чертях", не взирая на огромное желание громко хлопнуть дверью. Причастность к великим свершениям и победам - неслабый стимул знаете ли. Наверное, именно поэтому у всех вдруг загорелись глаза, а на лицах появились искренние улыбки. Серость и отсутствие глобальной, единой для всех цели давненько подтачивали народ. Медленно, исподволь. Ломая волю и способность к сопротивлению. А в такой ситуации любые перемены - к лучшему. Волей-неволей задумаешься, как все вовремя произошло. Чего уж там говорить, если вон, даже неформалы со священниками мирно беседуют на отвлеченные темы.
Кстати, о птичках. Отбросив в сторону философские размышления, я пересел поближе к святому отцу. Судя по обрывкам фраз, речь шла о событиях последних дней, а послушать церковную версию событий было бы интересно. По крайней мере - официальную.
- ... не поможет. Зуб даю! - Длинноволосый паренек эмоционально взмахнул рукой и вызывающе уставился на собеседника.
- Зубы твои мне ни к чему. Но, в принципе, ты прав, распятие на нежить не действует.
В отличие от парнишки, разрываемого на части гормональными всплесками, ровный голос священника даже не дрогнул. Но прежде чем собеседник победно вскинулся, священник поднял ладонь, и спокойно пояснил:
- Крест не действует, когда веры нет. Поэтому вам, ребята, я бы не рекомендовал выходить против вампира с распятием в руках. Ничем хорошим это не кончится. С кровососами я пока не сталкивался, но восставшие кладбища усмирять приходилось. И не будь со мной веры, я бы тут не стоял.
После этих слов священник плавным жестом закатал правый рукав да самого плеча, открыв взорам окружающих рваный и бугристый шрам. Его изломанная линия поднималась от самого запястья, а заканчивалась в районе предплечья изрядной выемкой. Не знаю как студентам, а мне не надо объяснять, откуда берутся подобные шрамы. Из мужика просто выдрали изрядный кусок мяса. Зрелище неприятное и малоаппетитное. И шарахнувшаяся в стороны молодежь мое мнение полностью разделяла.
- Кто это вас так?
- Оживший мертвец. - Слова прозвучали глухо. - Двое, если быть точным.
- Зомби что ли?
- Нет. - Отрезал священник. - Безмозглый, оживленный магией труп. Зомби - это живой человек с подавленной волей, а эти твари к зомбированию отношения не имеют. Нежить. Как вампиры.
- А я вот слышала, что вампиры - хорошие. Они же не виноваты, что так получилось. И вообще, говорят, во всем маги виноваты. С ними вы сражались? - Вперед вылезла блондинистого вида девчонка, сосредоточенно жующая жвачку.
- С колдунами. - Поправил девушку священник.
- Маги, колдуны. Какая разница? - Девушка прищурилась и выдала совсем другим, не блондинистым тоном. - Это как с разведчиком и шпионом. Наш - хороший, а ихний - плохой. Так получается?
- Да. - Твердо ответил чернорясый. - Он хороший не потому, что наш, а потому, что человеком остался. Со зверями, пусть и в людском обличии, разговор другой.
- Вот как? А как же всепрощение? - Ехидно уточнила девушка.
- Прощение подразумевает истинное раскаяние, а не безнаказанность. - Ответ сухой и холодный. Как лед.
Священник задумчиво провел ладонью по плечу, где под тканью скрывался шрам. Что-то мне подсказывало, в его случае всепрощением и не пахло. И неизвестно, чем бы дело закончилось, встреть он виновного в темном переулке. Если верить моему опыту, раскаянье редко приходит отдельно от наказания.
Впрочем, жест святого отца не остался незамеченным и среди студентов. Очень уж характерно блеснули глаза у белобрысой. В моей голове отчетливо прозвучал гонг, с которым она собиралась открыть второй раунд словесной дуэли, когда священник вдруг протянул ей небольшой кусочек картона, со словами:
- Я понимаю, вам сейчас нелегко. Вокруг все меняется, откуда неуверенность и агрессия. К сожалению, на следующей мне выходить, а я очень устал после дежурства. Вот, возьмите. Здесь адрес, там многое объяснят и постараются успокоить. По крайней мере, ясности прибавится.
- Очередные проповеди? - Резко вскинулся кто-то.
Против моих ожиданий, в ответе я не услышал ни капли раздражения. Только констатация факта.
- Проповедей не будет. Для этого есть церковь, а это собрание - не только наша инициатива. Там много людей из ММИ, хотя и нашего брата, - священник устало улыбнулся, - тоже хватает. Учебный год еще не начался, а успокаивать молодежь необходимо. Телевизор не заменит живого общения, а интернет в последнее время больше напоминает помойку слухов и баек.
Чуть ли не насильно всучив карточку девушке, он настойчиво произнес:
- Полезное мероприятие, я бы на вашем месте посетил. Так сказать, информация из первых рук.
- ММИ? - С вопросительной интонацией повторила девушка.
- Министерство Магического Искусства. Сборище так нелюбимых вами магов.
В этот момент электричка начала притормаживать, и торопливо распрощавшийся священник двинулся к выходу из вагона. То, что наши станции совпали, иначе как нелепым совпадением объяснить нельзя. В последнюю минуту мне в голову пришла мысль, что неплохо бы прогуляться в парке неподалеку. Настроение незаметно исправилось, и подземка начала давить на психику. Сменить обстановку показалось мне хорошей идеей. Знать бы наперед, чем это все закончиться...
Пока я катался погруженный в думы тяжкие, прошло немало времени, и спешащие домой с работы начали подтягиваться в метро. Пропихиваясь через толпу, священник не торопясь двинул к выходу, я же отправился к газетному киоску. Спустя минуту я про него и думать забыл. В данный момент меня больше интересовали городские новости. Задержавшись у ларька, я начал просматривать заголовки на предмет чего-нибудь информативного. Как обычно, титульные страницы желтой прессы цепляли глаз душещипательными подробностями и громкими фразами из жизни столицы. И как обычно, ничего толкового среди них не попадалось. Политик продал душу, звезда и мертвый любовник, вампиры написали петицию в адрес президента. Одним словом - бред полный и привычный. Ну, разве что кроме последнего, с этих станется.
Идея прогуляться в парке меня не оставила, и прихватив для очистки совести наименее пеструю газету, я двинул к выходу. Если на меня так умиротворяюще подействовала атмосфера электрички, что же будет в парке на солнышке? Среди резвящихся детей и спокойных, деловитых мамаш. Именно это я и собирался выяснить, втайне надеясь подзарядиться положительными эмоциями.
Первое время лавочка у фонтана казалось самым прекрасным местом во вселенной, оправдывая мои самые потаенные надежды. Я даже мобильный телефон отключил, чтобы какая-нибудь скотина опять не испортила мне настроение. Есть у нас в конторе парочка индивидуумов, которым за счастье испортить любой праздник. Особенно этим Коста грешил.
- А чтоб не заскучал.
Фраза получилась неожиданно похожей, отчего я повеселел еще больше. И даже газета, не смотря на обилие ерунды и дезинформации, помогла расслабиться. Минут десять я потратил на безуспешные попытки вычленить зерно истины из вороха слухов и сплетен, пока не плюнул на это дело, решив просто наслаждаться отдыхом. Детский крик донесся, когда макулатура уже отправилась в свое законное место - мусорную корзину возле лавочки. И почти одновременно меня накрыло волной детской паники и чего-то мощного и агрессивного. Растревоженное сознание оказалось неожиданно чувствительно к потустороннему. Раньше, чем я успел сообразить что к чему, мои ноги уже несли меня вперед быстрым, срывающимся на бег шагом.
День не торопился заканчиваться, суля новые приключения.
Место, откуда доносился крик, было видно издалека. Судя по всему, толпа хоть и старалась держаться от происшествия подальше, но любопытство в очередной раз победило. С каждой минутой в нее вливались все новые участники, стремящиеся выяснить, что же там происходит. Люди жаждали зрелищ, еще не понимая, что не все они одинаково безопасны. А может наоборот, слишком хорошо понимали, но все равно пытались помочь. Зрелище рыдающей девочки, из ладошек которой то и дело вырываются всполохи пламени мало кого оставит равнодушным. Ее пытались спасти не понимая, что спасаться нужно самим.
Инициация. Она опасная для мага и вдвойне опасна для окружающих. Особенно в юном возрасте, когда ребенок не может осознать, что же происходит вокруг и хочет только одного - к маме. Вот и эта девочка тянула ручки к мечущейся вокруг нее женщине. Полноватая мама металась вокруг ребенка, не решаясь подойти и заламывая руки. Жар был такой, что ближе чем на пять метров никто и соваться не смел. Даже на облившихся водой спасателях одежда начинала дымиться. Единственным, кто хоть как-то выдерживал напор этого хаоса, оказался уже знакомый мне священник. Но даже он, не смотря на поставленную церковными умельцами защиту, выглядел не лучшим образом. Сполохи пробивали ее чуть ли не навылет, доламывая последние крохи ненадежной обороны. Святой отец уже не пытался загасить пламя, он лишь удерживал обезумевшего от страха ребенка. Стоит разжаться этим на глазах покрывающимся волдырями ладоням, как девочка бросится к маме. И тогда вышедшая из-под контроля магия рванет как хорошая граната. Огненных не даром считают сильнейшими боевиками, десяток метров никого не спасет. Первые ряды прожжет до костей, но и задним тоже не поздоровится. А чернорясый даже предупредить никого не мог, все силы уходили на борьбу с пробуждающимся даром.
Понятно, что священника нужно выручать, но кто даст гарантию, что даже с моей помощью ребенок не шарахнет вокруг чем-нибудь убойным. Опыта у меня нет. Не подводившая до того звериная интуиция молчала, так что я может быть и выживу, а вот людям придется туго. Чернорясый держался из последних сил, так что действовать пришлось быстро, полагаясь на всегдашний русский "авось". Рванув за плечо стоящего рядом со мной мужчину, и стараясь перекричать вопли толпы, я максимально внушительным тоном отчеканил ему прямо в ухо:
- Уводи людей. Слышишь? Разгоняй их к едреням! Шагов тридцать, не меньше. Она всех пожжет!
Тряхнув его за плечи и дождавшись более-менее осмысленной реакции, я несколько раз повторил эту фразу. У любого в такой ситуации наступает некоторый ступор, но этот очнулся довольно быстро. Интуиция меня не подвела. Приказ я повторял до тех пор, пока он, наконец, не кивнул в ответ:
- Понял я! Понял!
Уже ныряя в огненную купель я расслышал, как за спиной начали раздаваться команды. Кажется, я выбрал подходящего кандидата.
Против моего ожидания, пламя не обжигало. Напротив, организм блаженно заурчал, словно окунувшись в привычную, естественную среду. Воспоминание о ревущих огнях зачарованного леса мелькнуло и пропало в глубинах памяти. Разбираться в причинах огненного иммунитета буду потом, сейчас есть дела и поважней. Спасти девочку, например, а так же святошу и себя самого.
Между тем, священник уже не видел перед собой ни черта, да и соображал, похоже, с трудом. Он прижимал к себе бьющуюся в истерике девочку и что-то бормотал как заведенный.
- Бегите. - Он повторял как заведенный, снова и снова.
Мне самому пришлось напрячься, чтобы разобрать, что он там бормочет. Что уж про остальных говорить, когда нарастающий рев пламени забивал даже крики толпы. Под наплывом паники и чужих, но таких ярких эмоций, инициация полностью вырвалась из-под контроля. Глядя на огнем горящие глаза малышки даже мне стало понятно, что успокоить ее словами не выйдет. Думаю, именно это и пытался сделать мой чернорясый помощник, отдавая себя на заклание. Уж в чем-чем, а в красноречии мне с ним не тягаться. Подготовка другая. И все же, попробовать стоило. Ухватив кроху за ладошки и глядя ей в глаза, я тихонько шепнул:
- Замри.
Лучше бы я этого не делал. Легко пробив взглядом тонкую пленку защиты, и сам того не сознавая, я создал канал, по которому и рванула сдерживаемая до того сила. Девочка обмякла, словно из нее вытащили пружинку, и повисла на руках у священника. Мужик в дымящейся рясе вспыхнул как факел, диким воплем распугав остатки еще не разбежавшейся толпы. И все-таки я успел. Вместо того, чтобы плеснуть вокруг обжигающим смерчем, инициация ударила прямо перед собой, сквозь пробитый мною канал.
И вот тут я взвыл. Напор был такой, что все чувства погасли разом. Я мгновенно ослеп, а звуки улицы доносились издалека, как через толстую подушку. Зато девочку я чувствовал как себя самого. Ее паника и боль, ее желание прекратить все это - они стали моими. А заодно я ухватил и чувства бедолаги священника.
Сумасшедший коктейль. В то мгновение в меня вливалась совершенно невероятная смесь двух личностей. Пока только верхний слой, состоящий в основном из обрывков инициации, но даже в нем, словно айсберги несомые течением, то и дело мелькали обрывки эмоций и воспоминаний. Странное ощущение, когда чужая боль и паника оборачиваются силой, утоляя поселившийся во мне глубинный голод. Такой чужой, и такой родной одновременно.
Сомнений не было. Я, наконец, наткнулся на подарочек от затаившегося внутри вихря. Помнится, поглощать чужую силу это совершенно в его вкусе. И вот тут мне стало страшно. Не буду врать, в тот момент я чувствовал себя превосходно. Бодрость ошеломляла. Чужая сила вливалась мутным потоком, в котором было все меньше от инициации, и все больше от личности. Именно то, чего мне не хватало. Я нутром чуял, что через время муть устаканится и останусь только я. Сильнейший.
Страшно было по другой причине. Нет сомнений, что выпив их досуха, я потеряю и семью, и работу, и прошлое с будущим. Не знаю, сколько там останется от Сашки Стальнова, но вряд ли очень много. Следующим в этот поток свалюсь я. И переварюсь за милую душу вместе с остальными.
Странно это. Я приготовился сражаться, через силу выдавливать реку обратно, плюясь и захлебываясь, но самым трудным оказалось осознать и принять решение. Стоило мне дернуться, и тело само перестало всасывать в себя эту муть, чуть ли не с удовольствием возвращая украденное. Не все конечно, только основное. Чужое и мне не принадлежащее. Вспышка инициации осталась внутри меня, теплым ручейком распространяясь по венам.
Не знаю, сколько это продолжалось, но в себя я пришел от рывков. Мои пальцы крепко обхватывали запястья девочки, и трое дюжих мужиков пытались отодрать меня от ребенка.
- Все! Отвалите все. Сейчас отпущу.
Разжать пальцы удалось только приложив значительные усилия. Стоило мне это сделать, как добровольцы тут же подхватили девочку и передали матери. Один из особо ретивых схватил меня за грудки и принялся было трясти, но тело среагировало мгновенно. От удара доходягу скрючило в три погибели, и он медленно завалился на траву. Удивительно ловкий удар, это притом что конечности с трудом повиновались. Во всяком случае до скамейки я еле доковылял. И хоть бы одна скотина помощь предложила. Кстати, насчет скотины. Далеко ходить не надо, вон, напротив священника вдесятером суетятся. Ряса в сторонке догорает, самого отпаивают наперебой. Что и требовалось доказать, в противостоянии с церковью народ за магами не пойдет. Имидж наше все! Не обращая внимания на неприязненные взгляды, я плюхнулся на траву рядом с чернорясым. Хотя, какой он теперь к бесам чернорясый, в семейных-то трусах и носках обгоревших. Голодранец!
- На себя бы посмотрел. - Огрызнулся святоша, протягивая бутылку с минералкой. - Всю паству распугал своей физиономией. Чистый демон.
Знал бы он, насколько точно подметил. Хотя, может и знает. Вон как поглядывает.
- Ты как вообще? - Осторожный, ни к чему не обязывающий вопрос.
- Твоими молитвами. Нормально. Вовремя ты остановился.
Священник благодарно кивнул и судорожно закашлялся, разбрызгивая минералку. Напрасно я его по спине хлопнул, только навзничь опрокинул, не рассчитав силу. Ладно, потерпит. Он даже обгорел не так уж сильно. Разве что бутылку в левой держит руке, а так ничего. Будет жить. Свидетель, блин. Знает же, что я их чуть не угробил. Может я бы и пожалел, что святоша выжил, но додумать эту мысль мне не дали. Тьфу, пропасть! Внезапно вскочивший на ноги погорелец мало того, что забрызгал меня водой, так еще и напугал до усрачки.
- Стойте! Девочку нельзя уводить!
Расталкивая толпу, он с протестующими криками бросился к мамаше. Сердобольные горожане уже вызвали скорую и на руках тащили потерпевшую к выходу из парка. Идиоты! А вдруг ей двигаться нельзя? Подниматься пришлось в несколько этапов. Сперва встал на одно колено, и только потом, полностью разогнувшись, устремился в погоню за ковыляющим священником. Вот уж точно марафон инвалидов.
- Вы не понимаете! Это сорвавшаяся инициация, она же незакончена. Нужно ждать помощи!
Кто-то упомянул врачей, но святой отец только отмахнулся:
- Какая... - От ругательства он удержался в последний момент. И только прокашлявшись, смог продолжил: - Какая скорая? О чем вы? Чтобы она в больнице рванула?
Вокруг боевого священника сомкнулась толпа, наново отсекая меня от спасенных. Пожав плечами, я достал мобильный телефон. Что делать дальше я понятия не имею, но кризис, судя по всему, миновал, а значит, у меня есть время посоветоваться с опытными товарищами. До Косты я не дозвонился, а Василек ответила почти сразу, вклинившись в мое "здравствуй" фразой:
- Привет-привет. Волнуешься все-таки?
- В смысле?
- Да у тебя по голосу все понятно. Не переживай ты так, все с твоей сестренкой нормально. Дар средненький, под лечение заточенный. Никаких проблем не предвидится. Как раз ее домой везу.
- Это конечно замечательно, но я по другому поводу. Проблема у меня.
Я отчетливо выделил последнее слово, отчего настрой у Василька тут же переменился.
- Что случилось?
- Девчонка в парке. Маленькая. Огневка. Или огневик? Короче, она чуть толпу народа не сожгла. Священник твердит "сорванная инициация".
- Я поняла. Не тараторь. Всплеск давно был? Что с ней? Адрес?
В этом вся Василек. Не понимаю, как ей удается балансировать на грани между приятелем и командиром, но факт есть факт. Секунда и шутки как отрезало, только короткие вопросы по делу. Уважаю! И завидую, чего уж там.
- Минут пять назад. Я ее... типа вдохнул, инициацию эту. Не знаю, как по-другому описать.
- Поняла. Дальше давай. Что с девочкой?
- Без сознания. Там священник крутится, толпу заговаривает, чтобы в больничку не тащили.
- Адрес? Поняла, жди. Буду через десять минут. Увозить не давай, ее по дороге накроет. Отбой.