Михалев Игорь Валентинович : другие произведения.

Стройбатовские рассказки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказы отставного офицера строителя

"Автор заранее предупреждает:

Почти все данные события

в свое время имели место быть,

тогда как фамилии героев, увы..."

"Вымысел не есть обман..."

Булат Окуджава

  
  

Пролог.

   Данное сочинение не есть история военно-строительных частей или мемуары автора это, наверное, больше зарисовки с натуры эпизодов из жизни, службы и работы моих коллег - солдат, офицеров и генералов, просто сохранившиеся в памяти. Поэтому, да простят меня читатели, хронологии здесь не будет. Хотя, как сказать...
  
   Много лет тому назад, когда еще хорошо жила-была Великая Страна, руководимая мудрым Политбюро и лично, Четырежды Звездоносным Генеральным секретарем, в состав Вооруженных Сил входили различные рода и виды войск. Но самым многочисленным из них был непобедимый "Стройбат". А непобедимым он был потому, что никогда и нигде не воевал. Оружия стройбату не доверяли ни Политбюро, ни Генеральный секретарь, ни тем более, чины пониже рангом. Из-за боязни. Не то врагов жалели, не то лучшие кадры берегли. Автору это не известно.
  
   О том, как комплектовались части "Стройбата личным составом рассказов много до сих пор ходит. Мол, и ловили то людей по аулам и степям. И засады на них ушлые военкомы, в предгорьях устраивали. Не давали молодым людям ни за солью в магазин, ни на танцы в райцентр спуститься.
   Людская молва зла. И поэтому Автор категорически заявляет:
   - Исходя из правила: - "Чего вижу, то пою", - про данные глупости он петь не будет. Не видел. А видел Автор следующее.
  
  

Рассказка первая.

С чего все началось.

   В составе Великой Страны, была огромная пустыня. Весна там начинается рано - в феврале. Все зеленеет, розовые фламинго и скворцы прилетают. А в целом весна и весна. Речь не о ней. Речь о том, что пятый курс политехнического института сдал последний экзамен. Да непростой экзамен, а государственный. Догадайтесь с 3-х раз, какой предмет студенты-строители сдают перед самым началом преддипломной практики, после пяти лет обучения всяким сопроматам, архитектурам и геодезиям? Правильно угадали! Научный коммунизм. Что это за наука, кому интересно, пусть идет в библиотеку. Там, наверное, еще сохранились учебники и пособия. А студенты сдали экзамен с отличием и обмыли его по всем правилам. Сначала Саша Чуйков наливал прямо в аудитории по полстаканчика с яблочком. Потом красиво, в ресторане, до криков: "Ура!". Все прилично и культурно ведь, без пяти минут, инженеры. Не какие-то там, работяги! Только Юрка Старцев почему-то пришел домой, измазав супермодное белое пальто в мазут. Да ладно пальто. Живот и майку тоже. В целом хорошо обмыли сдачу последнего ВУЗовского экзамена. До массовой утренней боли в головах.
   На утро группа 5 ПГС "Д" собралась в институте с двумя мыслями на всех: - получить направления на преддипломную практику и, быстренько перейти к исполнению второй - попить пивка.
   Но не тут-то было. Громом среди ясного неба прозвучали слова секретарши декана:
   - Мальчики! Всем срочно пройти на военную кафедру. Пока вы туда ходите, я подпишу у декана ваши направления.
   Народ поворчал и побрел на "военку". Пиво отодвигалось. И никто не подозревал той глубины подвоха, который устроила каждому Великая Страна с ее мудрым Политбюро и Вооруженными Силами в придачу.
   На военной кафедре вдруг обнаружился в наличии присутствия весь выпуск инженерно-строительного факультета.
   - Привет!
   - Привет!
   - Мужики, а что это вы здесь делаете?
   - А ща узнаете...
   - А точнее нельзя?
   - А ща увидите.
   Открылась дверь в одну из аудиторий, и все увидели внутри ее длинный стол. А за ним! Бог ты мой! Генерал. Военком республики. Куча полковников и свои офицеры с кафедры. Из аудитории вышел молодой майор со списком в руках и громко объявил:
   - Аманов Анна Гельдыевич!
   - Я, - пискнул Аманов.
   Он и так-то все пять лет ходил маленький ростом и злой. Хотя папа и был у него в одной из областей партийным шишкой, не давалась мужику наука. А тут с бодуна - и выглядел вообще не очень, и с разумом было туго. Он зыркнул злым глазом, и первым вошел в эту злополучную дверь. (Будь она неладна). Дверь закрылась, и все вдруг увидели на ней табличку "Мандатная комиссия". Народ навострил уши
   - Лейтенант запаса Аманов. Командир минометного взвода. Гражданская специальность - инженер-строитель. Средняя оценка обучения на военной кафедре - удовлетворительно. Государственный экзамен по военному делу сдал - удовлетворительно. Характеристика ВУЗа - удовлетворительная. Средняя оценка обучения по специальности удовлетворительно, - бубнил за дверью майор.
   - Ну что, товарищ Аманов, не очень то Вы утруждали себя изучением военного дела на кафедре, да и в целом в институте не блистали. У комиссии есть мнение, что для Вашей пользы, в целях повышения уровня Вашей военной подготовки, Вам просто необходимо закрепить свои теоретические знания военной науки практической службой в войсках. Как Вы к этому относитесь?
   -Не очень..., -промычал Аманов. - Вы что?! Против Закона о Всеобщей воинской обязанности?
   - Да нет. Но почему я? Я не слишком военную службу люблю.
   - А Вы и учебу не очень любили. Так что, Вам зачитать выдержки из Уголовного кодекса? Рассказать, что Вас ждет в ближайшее время за уклонение от военной службы?
   - Не нужно. Знаю.
   - Ну и хорошо! Садитесь и пишите рапорт.
   - Какой еще рапорт?
   - А вот Вам образец.
   "Военному комиссару республики.
   Рапорт
   В соответствии с Законом "О всеобщей воинской обязанности", исходя из лучших патриотических побуждений, прошу Вас призвать меня на два года на службу в ряды Вооруженных Сил. Обязуюсь, с достоинством и честью нести гордое звание советского офицера.
   Лейтенант запаса. Подпись"
   - Почему лейтенант? Нам что уже звания присвоили?
   - Нет еще. Поэтому дату под подписью не ставьте. Вам ее в военкомате поставят. В день призыва.
   За дверью наступила гробовая тишина.
   - Ну, вот и чудно! Поздравляем Вас, будущего защитника Родины! Ждите повестку. Идите! Что нужно отвечать?
   Дверь резко распахнулась, из нее вылетел потный и злой Аманов, обвел всех мутным взглядом, громко сказал по-русски: " У!У!У!У!!" И пулей вылетел на улицу, чертыхаясь на местном наречьи.
   Народ лихорадочно соображал:
   - Берут в армию кого?
   - Троечников?
   - Конечно. А зачем там отличники?
   - А женатых?
   - Ну..., ну эти-то точно не нужны...
   - А у меня в управлении треста уже стул ждет. Отцу министр обещал...
   - А мне квартиру на строительстве ГРЭС пообещали, если я с женой приеду.
   Дверь открылась вновь.
   - Атаев Геннадий Атаевич!
   - Я, - ответил Гена и, расправив плечи, вошел. Аккуратно прикрыв дверь, четко доложил:
   - Младший сержант запаса Атаев!
   Голос за дверью забубнил:
   - Атаев Геннадий Атаевич. Командир минометного взвода. Гражданская специальность - инженер- строитель. Средняя оценка обучения на военной кафедре - отлично. Государственный экзамен по военному делу сдал - отлично. Характеристика ВУЗа отличная. Средняя оценка обучения по специальности - 4,5. За период обучения деканатом характеризуется отлично. 2 года получал Ленинскую стипендию. Подает большие надежды как строитель сейсмолог. По результатам дипломного проекта, вероятно без экзаменов, будет зачислен в аспирантуру.
   - Ну что, товарищ Атаев. Очень и очень похвальные характеристики. Поэтому у комиссии есть мнение, что для Вашей пользы, в целях повышения уровня Вашей военной подготовки, Вам просто необходимо закрепить свои теоретические знания военной науки практической службой в войсках. Как Вы к этому относитесь?
   Гена, явно не ожидавший такого поворота событий вяло буркнул:
   - Не очень...
   - Вы что, товарищ Атаев против Закона о всеобщей воинской обязанности?
   - Да нет, но почему я? Я как - то, больше науку люблю.
   - Но нужно же кому-то нести разносторонние знания личному составу! А, судя по блестящим характеристикам, данным Вам военными преподавателями, Вы и службу полюбите. Надеюсь Вам не нужно читать Уголовный кодекс и рассказывать, что Вас ждет за уклонение от военной службы?
   - Спасибо. Знаю.
   - Ну, вот и хорошо! Садитесь и пишите рапорт.
   - Какой рапорт?
   - А вот Вам образец. Только дату не ставьте. Вам ее в военкомате поставят в день призыва. Вот и чудно. Поздравляем Вас товарищ лейтенант. Ждите повестку. Идите.
   Гена уныло ответил: - Есть, - и вышел.
   - Орел! - раздалось в спину.
   Гена аккуратно закрыл дверь. Обвел всех ничего не понимающим взглядом и тихо сказал:
   - Ну, и суки.
  
   Почти весь выпуск, кроме женатых, с детьми и отслуживших в армии до ВУЗа, написали однотипные рапорта. Они поняли: - сегодня судьба преподнесла им неожиданный подарок. Некоторым длиной в жизнь, кому меньше. И если еще вчера будущее было чисто и ясно - практика, диплом, последние каникулы. Затем кому стройка, кому аспирантура, кому кабинет в тресте. Теперь никто не мог сказать, что с ними будет в ближайшие месяцы, ни за какие коврижки. Они уходили служить. Хотя здесь им, наверное, повезло. Служить все попали не в артиллерию, которую изучали на военной кафедре три года, а по специальности - в "элитный" стройбат. Правда, в разные концы Великой Страны.
   Когда "за речкой"* началась война. Двухгодичники* призыва лета 78 года уже стали матерыми лейтенантами. Тогда как их однокашников оставшихся тогда, в феврале, за "бортом", летом 79 года аккуратно призвали, дали по чуть-чуть попрыгать с парашютом и направили служить в воздушно-десантную дивизию. По военной специальности - артиллеристами. Но, слава Богу, все они вернулись домой живыми.
  

Как теперь поживают ветераны далекой войны и

прочие стройбатовские "двухгодичники"*

к сожалению сведений нет.

Десятилетняя война "за речкой", перестройка, перестрелки, перекличка.

Все мы в разных странах.

Увы, в гости теперь просто так не съездишь.

  

Рассказка вторая.

Технический эксперимент.

Если делать,

так делать по большому!

   Бригада монтажников споро поднимала башенный кран. КБ-403 - серьезная машина не то, что БК-100. Там как, поставил колеса на рельсы, задрал трубу, поднял стрелу и привет. А тут - самоподъем. По секционно. На любую установленную паспортом высоту. В общем, поднимают. Сунули вставку башни в приемное место, завировали*, хоп-12 метров. Всунули вторую, хоп-18 метров. Всунули третью вставку, хоп - застряла. Ни вверх, ни вниз зараза.
   - Товарищ майор! Вас к телефону из управления!
   - Вы тут пока ничего не крутите. Я сейчас вернусь.
   Начали смотреть. Тут нормально, там нормально, здесь удовлетворительно. Что за черт? И решил бригадир Петрович, поднявший за свою жизнь не одну сотню кранов, опустивший, правда, на два десятка меньше (сами падали), заглянуть внутрь приемного места. Может снизу, что виднее будет? И заглянул. Навсегда. Башня, состоящая из трех шестиметровых вставок, с противным скрежетом в одно мгновение переместилась сверху на посадочное место вниз. Башка Петровича упала внутрь конструкций между рельсами, а тело, брызгающее кровью, на снег к ногам бригады. И обуял бы ужас обывателя но.... Но рабочие Советской Армии не лыком шиты. Никто не бросился тащить тело Петровича. Никто не заорал благим матом. Все только разом сказали: "Еламать!". Но, негромко. И дружно побежали в прорабскую, звать прораба и главное - звонить. Кто помоложе, - в скорую помощь. А кто постарше - домой. "Собирай любимая узелок в дорогу дальнюю, не скоро свидимся".
   Часа через три съехалась комиссия. (Благо все происходило недалеко от столицы). Полковник - начальник отдела охраны труда военно-строительных частей. Подполковник - начальник отдела охраны труда строительного управления. Два инженера по технике безопасности - строитель и механизатор. Майор - прокурор гарнизона. И еще двое штатских - Главный и просто технический инспекторы Центральной инспекции охраны труда ЦК профсоюза отрасли. (Были в наших частях и профсоюзы, и их ЦК, и прочие прибамбасы). А также другие "необходимые" в подобных случаях разномастные командиры и начальники.
   До самого темна - лазили, смотрели, мерили, фотографировали. Беспрерывно курили и совещались. Путем перекрестного опроса свидетелей, тех самых совсем замученных четверых членов бригады, оставшихся в живых, был сделаны выводы:
  
   1. Башня рухнула вниз через 5, или через 7, максимум 10 минут после зависания.
   2. Зависла башня в 5 сантиметрах от места штатного крепления.
   3. Видимых повреждений конструкций башенного крана нет.
   4.Механизм самоподъема и спуска башни исправен.
  
   Доки механики и прочие инженеры, обнюхав и облизав, все и вся, навязали, ближе к ночи, членам комиссии свою версию:
   - Все исправно. Башня не падала. Голову бригадиру отрубили лопатой сами члены бригады. Вероятнее из-за неуставных взаимоотношений царящих в бригаде, которая кстати, состояла теперь из двух рабочих и двух военных строителей.
   Прокурор насупился. Однако инспектора ЦК ребята были не промах. Они возмутились и потребовали провести "технический" эксперимент. Все опять долго курили, ругались и решились. Выпустили из бытовки членов бригады. Председатель комиссии зачитал решение о незамедлительном проведении эксперимента. Уставший от нескончаемого рабочего дня, многочасовых допросов народ, бурча себе под нос, вежливые слова благодарности за оказанную честь, разошелся по рабочим местам. Строительную площадку осветили, невесть откуда взявшимися, прожекторами так, что видно стало все до неприличия.
   В общем, поднимают. Сунули вставку башни в приемное место, завировали*, хоп-12 метров. Всунули вторую, хоп-18 метров. Всунули третью вставку, хоп - застряла. Ни вверх, ни вниз зараза.
   Стало слышно, как падает снег. Прокурор вел отсчет времени.
   - Пять минут! Нормально.
   - Семь минут! Нормально.
   - Десять минут! Нормально.
   - Двадцать минут...
   Члены комиссии и примкнувшие к ним разномастные специалисты стали потихоньку отходить от крана и членов бригады, стыдливо опуская глаза. Мужики, стоящие на рабочих местах, с тревогой наблюдали за странными перемещениями. Тут Старший инспектор ЦК профсоюза решительно подошел к ходовой части крана, забрался к приемному месту башни и со словами, обращенными к прокурору:
   - Да майор, инженеры видимо, правы, - решил заглянуть внутрь приемного места. Может снизу, что виднее будет? И заглянул. Навсегда. Башня, состоящая из трех шестиметровых вставок, с противным скрежетом в одно мгновение переместилась сверху на посадочное место вниз. Башка Инспектора упала внутрь конструкций, между рельсами, а тело, брызгающее кровью, на снег к ногам членов комиссии. Вот тут ужас и обуял, как присутствующих обывателей, так и членов Комиссии. Технический эксперимент удался на славу.
  
   Рабочих оправдали. Три года условно дали майору - начальнику участка, который, за 10 минут до несчастного случая ушел с монтажной площадки в прорабскую, его вызвали из УНР* к телефону. Поскольку ни командир, ни его главный инженер факт данного телефонного звонка не подтвердили, стало быть, ушел без причины, проявив при этом грубую халатность в исполнении служебных обязанностей и инструкции по сборке и монтажу башенного крана. Контроля, за действиями монтажников не осуществлял, что и привело к несчастному случаю на производстве с гибелью человека.
   В течение этих трех лет майор благополучно спился от обиды, за что и был с треском изгнан и славных рядов защитников Отечества.
   Представители завода - изготовителя крана, обследовав все его детали, через полгода нашли в одной детали дефект. Дефект не то конструктивный, не то эксплуатационный, не важно уже. Дефект устранили.
  

И этот башенный кран еще долгие годы служил военным людям,

ни чем, не выделяясь среди сотен себе подобных.

Рассказка третья.

Любимая женщина механика Чарыева.

  
   На любом отдаленном строительном объекте, не говоря уж о строительном участке, который ведет сразу несколько объектов в каком-нибудь городишке или лесу-поле, центром движения производственного процесса является РБУ. "РБУ" есть растворо-бетонный узел. А попросту: 2 мешалки. На раствор и бетон. Если повезет, то под крышей и с бытовыми помещениями. Если нет - то и без них. К ним склады цемента, песка, щебня и извести. Данному РБУ повезло. И только одна мелочь омрачала жизнь, как начальника участка, так и личного состава его обслуживающего. В приемные бункера мешалок все составляющие было необходимо грузить вручную. И если песок и щебень, раз в день, поближе к мешалкам заталкивал бульдозер, а цемент после открытия заслонки сам тек рекой, что к стати тоже чревато; то известь, нужно было доставать из гасильной ямы в ручную, через люк - лаз. Пока яма полна - ковшом. Потом ведром. А когда она слеживалась, приходилось лезть в бункер, грузить известь лопатой в ведро, поднимать ее наверх и тащить к мешалкам. Та еще проблема. Поскольку работа тяжелая, да не благодарная (то мешалка сломалась, то цемент кончился, да мало ли что, а за все получите досыта), на РБУ посылали, скажем мягко, нарушителей трудовой и воинской дисциплины. Считалось, что направить военного строителя на РБУ на неделю все же лучше, чем сажать его на трое суток на гауптвахту. Тут он хоть что-то будет делать, а там только строевым шагом ходить. Ни себе зарплаты, ни Родине пользы. (У военных строителей отсидка на "губе" считалась отпуском при части. Работать не надо!) Естественно военные строители платили отцам командирам за ссылку на РБУ сторицей. Каждый штрафник чудил по своему. То цемента в раствор насыпать "забудут", то в растворомешалку* щебня подадут, а ее потом три механика неделю восстановить не могут. То воду зимой так "аккуратно" закроют, что за ночь под течкой выдачи ледяной горб, машины не въезжают. Вот и мучался участок. Доходило до того что летом, в штурмовые сдаточные месяца, раствор возили из города за 100 верст. Тут вам и рентабельность производства, и качество работ, ну и естественно "ордена и медали с бантами" начальникам и отцам командирам.
   И вот однажды, как и должно быть в сказках, начальник участка, целый майор, был переведен куда-то на повышение. Вместо него назначили старшего лейтенанта, который до этого успел побыть в шкуре "двухгодичника" и решительно послужить заместителем командира строительной роты. А потом, дабы развить тихо тлеющие карьерные страсти, попросился перевести его "на линию". Начальство на удивление не стало возражать. Оно только сказало:
   - Что Старлей, хочешь воз? Тащи. С Богом.
  
   Покрутился Старлей месяц, наполучал устных и в приказах "замечаний - выговоров" больше чем за первые два года службы, сел и задумался. А в чем собственно суть? И додумался. В двигателе - в РБУ. Пообщался он с участниками творческого процесса, так сказать с глазу на глаз (некоторые глаза заплыли, а что толку?). Ну не хочет солдат здесь трудиться, несмотря на наличие душа с горячей водой и военторговской чайной в 50 метрах. Где же выход? И он естественно нашелся.
   Пошел Старлей по ротам. Нашел Старлей четверых земляков. Азиатов. Сержанта - Деда, ефрейтора - Черпака, рядовых - Молодого и Духа. Для справки: эти имена собственные, есть числительные обозначающие сроки службы солдата. Есть еще, в этой иерархии - Дембель, но это почти генерал у офицеров. Побеседовал, как мог, доходчиво все аргументировал:
   - Или вы честно работаете на РБУ и каждый Черпак, через год службы идет в отпуск, а дослужившись до Дембеля в первой команде едет домой, и в субботу, взамен опостылевших всем политзанятий, на РБУ будет проводиться профилактика оборудования, или..., или я вас всех четверых по землячески сгною на земляных работах. Работа там не легче, а зарплата ниже.
   "Аргумент" - черенок от лопаты, стоял без нужды в это время в углу прорабской. Народ повозмущался для приличия, но идеей проникся. Больно посулы хороши. Отпуск, да дембель!
   На завтра по рапорту Старлея был издан приказ по УНР о повышении статуса РБУ. Это уже стал не просто РБУ, а производственная единица.
   Начальник РБУ - механик, категория - старший сержант.
   Слесарь РБУ 4 разряда, категория - младший сержант.
   Дозировщик РБУ 3 разряда, категория - рядовой.
   Дозировщик РБУ 2 разряда, категория - рядовой.
   Оплата рабочих РБУ - сдельная, аккордно-премиальная. В принципе как у всех. Штатное расписание части ломать не нужно.
   Начали с того что, отобрали на складе совковые лопаты (они же разные бывают) под руку.
   Притащили складские весы. Взвесили по очереди по паре сотен лопат песка, щебня, цемента, извести. Определили средний вес одного броска. Инженер участка на листе ватмана перечертила таблицу, которую до этого без высшего образования понять было невозможно, с нормативным содержанием составляющих в две колонки: - в одной мелко - килограммы, в другой крупно - броски лопат. Килограммы для инженера по качеству УНР и кладовщика участка. Броски лопат для исполнителей. И приступили к работе.
   Первый месяц ежедневно отправляли с оказией в лабораторию образцы растворов и бетонов на испытания, по их результатам внесли коррективы в таблицы. С качеством разобрались.
   Наступил сентябрь. А что это значит? Это значит - конец квартала, то есть сдача. Сдвигаем график работы. Подъем в 5-00, бегом на РБУ, делаем машину раствора, бегом на завтрак. У всех уже развод, по плацу топ-топ, а экипаж в это время, чинно кушает и глядит в окно. Расход завсегда оставят, так как даже если прапорщик про РБУшников забудет, дежурная смена ни за что. Бригадир то, без пяти минут - Дембель.
   Подошел ноябрь. Засобиралась домой элита. Водитель комбата, секретарь комсомольской организации, фельдшер, пара тройка передовиков. Договор дороже денег, в первой партии, уехал старшим сержантом начальник РБУ, сдав по Акту материалы, механизмы и оборудование Черпаку. Перед убытием он снял головную боль со Старлея: - Кого брать четвертым?
   Дембель привел Духа и сказал:
   - Он наш земляк. Не подведет.
   Черпак, ставший Дедом, поднялся к пульту управления и стал начальником. Молодой с песка переместился на щебень. Бывший Дух стал кидать на верху песок. Цемент и известь достались новому Духу. И отныне данный маршрут перемещения по служебной лестнице стал правилом на годы. Теперь, даже когда очередной Черпак уходил в отпуск, а было это по обыкновению в январе-феврале, экипаж не ныл и никого не брал на подхват. Справлялись.
   Прошло несколько лет. Сменились члены экипажа. И однажды в декабре, (опять сдача, штурм, работа от темна до темна), Старлей давно ставший Капитаном, и честно ждавший присвоения майора, после серьезного подписания "процентовок"*, шел часа в два ночи домой. Поскольку путь через территорию РБУ сокращал дорогу в двое, решил не мудрить, а проскочить побыстрее.
   Глядь, а на РБУ свет горит. Начальник есть начальник.
   - В чем дело? Давно уж все должны быть в казарме. Дай загляну. Не случилось ли чего? Или новоиспеченный Дед забыл цех перед уходом обесточить?
   Заглянул. Картина, увиденная Капитаном была достойна кисти, если не Глазунова, с его любовью к массовым портретам, то уж как минимум какого-нибудь члена Союза художников. В машинном отделении тепло, чисто. Пахнет цементом и известью. В бытовом - красота! Под зеленым абажуром мягко горит настольная лампа. И где они ее только взяли? Свет верхней лампы освещает на стенах портреты девиц из всяческих журналов, календарь, на котором каждый отмечает свой срок службы, и остекленевшие глаза солдат.
   - Вот черти, даже задницы не оторвали - подумал Капитан. Дух как подшивал четвертый подворотничок, так и застыл с ниткой в губах. У Черпака с кисточки сползал клей на чье-то фотолицо, вставляемое в дембельский альбом. Молодой, видимо писавший письмо, просто ростом стал ниже стола, за которым сидел.
   - Сидите, сидите, - сделав вид, что он не заметил "бурости" личного состава изрек Капитан.
   -А где Дед? Чего это так поздно и не в казарме? Завтра вставать ни свет, ни заря, а они тут письма пишут, да альбомы клеят!
   Тут он услышал шум воды в душевой и постучал в дверь. Шум воды прекратился, но из-за двери раздался какой-то писк.
   - Дед! Что у тебя там? Выходи.
   Народ вжал головы в плечи по самые уши.
   - Пьяный что ли? А ну, выходи живо!
   Медленно открылась дверь, в протянутую руку сунули форму и незамеченный Капитаном куль женской одежды, который мирно лежал на скамейке все это время, прямо перед его глазами. Через минуту из душевой боком выполз Дед, одетый по всей форме, только что без шинели, с Небесным Созданием неопределенного возраста, в веселеньких вязаных штанах и балахонистом свитере. Создание близоруко щурилось и пыталось то протереть стекла, то надеть, потеющие очки, то и то и другое одновременно. У Капитана от изумления пропал дар речи. Много чего видел. Но, чтобы в расположении! Баба! В душе!
   - Это что за б...?! - выдохнул Капитан.
   Близорукое создание уронило очки, Черпак перевернул банку с клеем, Дух и Дед застыли по стойке "Смирно". И в этой дикой тишине, когда вдруг стал слышен писк, невесть откуда взявшегося в декабре комара, всю инициативу на себя взял Дух. От волнения он, успевший закончить два курса института у себя на родине по специальности "Русский язык и литература, зараза забыл, что уже два месяца служа в армии "еле-еле" говорит по-русски, четко доложил:
   - Товарищ капитан! Военный строитель - рядовой ....Разрешите доложить? Это не то, что вы имеете в виду. Это любимая женщина механика Чарыева!
   - Что она здесь делает?
   - Принимает душ после окончания второй смены. На ткацкой фабрике горячую воду уже три дня как отключили. Авария на теплотрассе. А в цеху пыльно.
   - Разговоры! Марш в казарму! Чарыев в 7 утра ко мне! Барышня домой!
   Через 20 секунд все вылетели на снег. Дед, успев легонько шлепнуть Небесное Создание по попе, рявкнул:
   - Отделение, в казарму бегом марш!
   Военные строители, пробив дорогу в снегу своими телами, ускакали спать. А Создание, потерявшее очки, шмыгая носом, побрело в сторону города.
   В семь утра, начищенный под дембельскую пряжку, Дед стоял перед дверями кабинета начальника участка. Остывший за ночь Капитан сказал:
   - Входи. Докладывай.
   Чарыев долго мялся, вздыхал, потом решился.
   - Понимаш, товарищ каптан, этот дэвушка с Дэмбелем гулял, который уехаль домой месяц назад. Он женися на нем обещал. А когда РБУ давал, у него песок 50 кубов не хватил, да цемент почти два тонн. Я просил отдать. Вот он и отдал его мне по Акт.
   - Совсем сдурели? По какому еще Акту?
   - Да вот по этот. Вы же сам его и утверждаль.
   ...?
   Акт. Мы, такие сякие, нижеподписавшиеся, один сдал, другой принял: бетономешалку - 1 шт., растворомешалку - 1 шт.,... цемент - 42 тн., известь..., всего пятнадцать пунктов. Подписи: Сдал - Дембель. Принял - Дед. Члены комиссии: механик участка, кладовщик участка. Утверждаю - Капитан.
   - Ну и где здесь твоя девушка?
   - Да воть, пункыт пят "Клад.дэвушка"
   - При чем здесь кладовушка?
   - Да не кладовушка, а "Кладу дэвушка". Вы читай хорошо.
   - Что...!?
   - Да он сказал: "Ну, нет цемент и песок, дэвушка возьми?". Я и взял. Так что теперь это мой любимый женщин до дембел.
   Орать расхотелось. Смеяться тоже. - Чарыев, черт с тобой, встречайся с ней, где хочешь. Но на РБУ чтобы, я ее даже запаха не чуял. Понял?
   - Так точно.
   - Свободен.
  
   На РБУ до весны ее действительно больше не было. А в июне, после увольнения старшего сержанта Чарыева, Капитан встретил ее с новым Дедом, под ручку гуляющими, в воскресный день в городском парке.

Эстафета любви продолжалась.

Опять, стало быть, на РБУ недостача?

  
  

Рассказка четвертая.

Чего ж я не сокол?

Чего ж не летаю?

  
   В середине девяностых голов из западной Европы неотвратимо, безнадежно, с честью и позором выходили войска. Шли они в точном соответствии с Графиком, подписанным, Первым Президентом Советского Союза и под бравурные марши бундес оркестра, управляемого, Первым Президентом Российской Федерации. Если читатель не возражает, то в целях сокращения времени рассказа в дальнейшем мы их будем обозначать "ППС" и "ППР". Войска катились в эшелонах, плыли по морю, летели по небу на Родину. Туда, где их никто заметьте, не ждал. И не только не ждали, а даже и не готовились к ожиданию. Потому, что после подписания Графика "ППСом", была встреча его ближайших соратников, но без него, в Беловежской Пуще. В этой Пуще "товарищи" ликвидировали СССР как державу, а про "ППСа" просто забыли. Где уж тут ему стало обдумывать судьбу своих верноподданных, если самый ближайший сподвижник, назвал себя "ППРом", а следом и кабинет отобрал, да и из Кремля на посмешище выставил. А назвался груздем, полезай в кузов! У новоявленного "ППРа", естественно, начались серьезные рабочие будни. Оно ведь всем известно, что ППР он везде "ППР". Даже в Африке, не то, что в России. Ведь как ни повернись, а Свободу он своему народу вручил? Вручил. Демократизацию и обновление внутренней и, главное, внешней политики начал? Начал. Да и то, все прежние враги враз, стали заклятыми друзьями. Естественно и к другу Колю германскому рейхсканцлеру, нужно съездить, пивка баварского попить. И к красавцу Биллу американскому президенту слетать, обсудить, не завЕтрил ли дух, возле стАтуя, Свободы? Да и к Ее Величеству английской Королеве, с визитом вежливости, прямо скажем, позарез нужно. Знамо дело "ППРом" работать, это Вам не пальцы загибать. Поэтому если просто, без глупой критики, то продолжаю.
   Войска перемещаются, а у районных, областных и даже республиканских властей нет еще ни одной, мало-мальски УказнОй бумажки на тему: А что же делать Родине с этой армией здоровенных мужиков, умеющих только командовать и убивать? И куда девать эту кучу оружия, техники, а самое главное, отлежавших все мыслимые сроки хранения смертоносных боеприпасов?
   Первые квартирьеры, начавшие появляться в местах будущих дислокаций своих частей, были крайне неприятно удивлены. Ни сами части, ни людей в ранге демобилизованных, ни их жен и детей, не ждут радостные и счастливые власти со слезами умиления на лицах. Не готовят торжественных встреч с ключами от квартир, рабочими местами на заводах, стройках и школах. Их, даже приболевших по мелочи, стыдно сказать, диареей и лечить то никто не собирается.
   - Куда приперлися?! По наприехали! Нам здесь своих безработных и без квартирных хватает. А у Вас еще, прости Господи, понос, да бомбы проржавевшие.
   И совсем было бы наследникам боевых традиций победителей самой страшной мировой войны ХХ века кранты. Если бы не два события. Первое - ППСу к Графику вывода войск буржуинские немцы, догадываясь о всамделишной любви Советского народа к ее могучим Вооруженным Силам, приложили График финансирования вывода войск и их обустройства. В нем они брали на себя обязательства о выделении некоторой толики немецких денег на строительство жилья и переквалификацию офицерского состава, ставшего ненужным у себя на Родине. И второе - к тому времени непобедимый Стройбат еще не был до конца уничтожен. Процесс, правда, уже шел полным ходом. И стойкие стройбатовцы, немного загодя до отхода эшелонов от Берлинского вокзала, были брошены в те места, куда ткнул пальцем в карту начальник Генерального штаба. Строительные генералы, ни хрена не понявшие мудрых стратегических замыслов НГШ, ответили "Есть!" и маховик начал раскручиваться.
   До эпохи ППСа*, недалеко от захудалого городишки, славного своими химическими комбинатами, стоял авиационный полк противовоздушной обороны. Прикрывал небо над столицей. При ППСе*, воздушное прикрытие неба в связи со всеобщим мировым миролюбием стало лишним и полк куда-то тихо переместили. Военный городок полка, состоявший из довольно большого количества домов офицерского состава (ДОСов) и аэродрома, влачил тихое существование. Суть существования сводилась к самовыживанию и самообеспечению.
   Но приехали квартирьеры, появились забытые часовые на КПП* и у пустых капониров. Народ задумался:
   - А что это такое нам готовит мудрый ППР? Если опять авиаполк, то куда собираются селить массу офицеров, коих в авиаполку больше чем солдат? ДОСы заняты летными пенсионерами, отлетавшими свое еще до войны. Народ шептался, ждал, но не роптал. И тут, всем на радость, на пяти Камазах, с песнями в городок прибыла военно-строительная рота.
   - Ура! Чтой-то будут строить. Из квартир пенсионеров не выселят!
   В первый день, под предлогом общей неразберихи, расселения, обживания и наведения связей с местными жителями, лихие военные строители посетили все сады-огороды окружающие ДОСы. Яблоки были еще зелены, огурцов мало. Зато клубника, редиска и всякая петрушка личному составу понравились однозначно.
   С утра офицеры установили нормальный рабочий порядок и рота начала перестраивать 4-х этажную казарму под общежитие. По обычному стройбатовскому распорядку: с 8-00 и до заката. Так что, огурцы с прочими овощами в массе своей уцелели. Не до них стало.
   Однажды небо над городком почернело и затряслось от металлического грохота. Откуда-то из-за горизонта прилетела целая стая, нет, не вертолетов, а огромных рычащих "пепелацев". (Помните фильм "Кин-дза-дза?). "Пепелацы", рыча "гравицапами", мотая несуразно лопастями, умудрились встать в круг и начали по одному падать на посадочную полосу. Народ, глядя на торжество железа в небе, считал:
  -- Один, два, три, ... пятнадцать ...
   Не успела первая стая расползтись по рулежным дорожкам и местам стоянки, как из-за горизонта причудила вторая стая. Она точно также сначала закольцевалась, а затем по-машинно тяжело заплюхалась на землю. Следом прилетела третья. За ней четвертая, состоящая из каких-то уж очень грязных, хищных, и обвешанных чуть не по смотровые окна оружием, машин. Кончился гул только ночью. Гравицапы - Ми шестые, восьмые, и двадцать четвертые прибыли к месту новой дислокации.
   У офицеров строителей первые проблемы начались вечером того же дня в столовой. За три недели до этого, встав на котловое довольствие в батальон обеспечения, (за три машины кирпича и пару кубов доски), они заняли два стола в лучшем углу столовой летного состава. Летчиков в гарнизоне все равно не было. Теперь же придя на ужин, как обычно к 20-00 обнаружили, что на одном из их столов стоят таблички: "КП" (командир полка), "ЗКП", "НШ" (начальник штаба). А за вторым столом какие-то наглые летчики жрут ИХ пайку! Не будем скромничать, паёк строительного офицера во всех столовых всех видов и родов войск не чета летному. За него заплачено сторицей, в твердой валюте: - кирпичом, доской, цементом командиру батальона обеспечения, а не девальвированным рублем в кассу.
   Шуметь строители не стали. Заслали делегата к начальнице столовой. Та, измученная обвалившимся, давно ожидаемым счастьем в пятьсот голодных мужиков, увидев делегата, чуть не заплакала в голос.
   - Я за Вас от КП и то выслушала, и это. И такие-то вы оказывается и сякие. А я глупая, командира ОБАТО послушала и, вас кормила. Теперь ваши столы вон там, в углу, у двери. А кормить вас приказано по "земной" норме за деньги, через кассу.
   Старший военный строитель изрек:
   - Товарищи офицеры, мы не нищие. Всем деньги на стол. Лейтенант бери и в магазин. Бегом! Ужинаем в общежитии.
   Утром, заместитель командира части - главный инженер военный строитель подполковник Кузякин отправился представляться новоиспеченному начальнику гарнизона. Им, со вчерашнего дня, стал командир, прибывшего вертолетного полка, то же подполковник, по фамилии Хмуров. Выслушав доклад - представление Кузякина, Хмуров с ходу начал перечислять все нарушения воинских уставов, которые он вчера прибыв в гарнизон, обнаружил у военных строителей.
   - Люди идут вечером по городку. Это не солдаты, а военнопленные. Куртки пыльные, сапоги не чищенные, у прапорщика рукава на рубахе закатаны. Отдельно идущие солдаты офицерам летчикам, честь не отдают. Ремней нет!
   Ну не знал он бедный, что по форме военного строителя в рабочее время ремень не положен. Хмуров на секунду замолк, переводя дух. Кузякин, наливаясь в лицо кровью, спросил:
   - Все?
   - Вы как, товарищ подполковник, со мной разговариваете? Я еще не закончил! На каком основании Ваши офицеры питаются в летной столовой? Почему общежитие для летного состава еще не готово к заселению? Почему в штабе полка канализация не работает?!
   Вот здесь Хмуров допустил стратегический просчет. Он спутал два вечно враждующих клана. Строителей и Эксплуатацию. А такие ляпсусы не прощаются. Кузякин ухмыльнулся, встал и молча вышел. Через минуту вернулся со словами:
   - Я тут головной уборчик оставил, - взял со стола забытую фуражку и аккуратно закрыл за собой дверь.
   Пройдя по объекту, Кузякин вызвал начальника строительного участка. Тот был толстым и в очках. Майор. Специалист по "что-где невозможно достать".
   - Слышь, Прямков, ты в батальоне обеспечения у комбата сегодня был?
   - Был.
   - Ну, и?
   - Комбат в ужасе. Они все за вчерашний день наполучали строгачей от Хмурова по первое число. Все здесь не так, как было два дня назад в Германии. Нас кормить он больше не может.
   - Понятно.... Тогда так. Солдат из подсобного цеха офицерской столовой снять. Ни в полк, ни в АБАТО* ничего не давать. Людскую машину за хлебом не посылать. А самое главное, не вздумай дать наших сантехников им в штаб. Я слышал, ты вчера обещал.
   - Главный, а жрать что будем? Зарплата третий месяц где?
   - Три дня не помрем, а там видно будет. Исполняй!
   - Ну, ладно...
   - Я тебе дам "ладно"!
   - Есть.
   Через три дня в гарнизон прилетел командующий авиацией округа. В штабе полка - вонь. Авиаспециалисты не сумели прочисть канализационный засор. Бабушки-рабочие по кухне в летной столовой, отвыкшие готовить на такую ораву, картошку чистить устали. Элитных, орденоносных летчиков кормили в три смены. В связи с окончательным выходом из строя двигателя на хлебовозной машине, хлеба в гарнизоне два дня не было. А не в спецмашину завод в городе хлеб не отпускал. По санитарным нормам не положено. (Им же новые ворота на въезде не летчики поставили). Ни одна палатка под временное размещение личного состава собрана не была. Ну что с них взять элита армии - голубая кровь, они везли с собой в вертолетах из-за бугра все что угодно: - подержанные автомобили, телеаппаратуру, гарнитуры, а вот гвоздей ящик захватить никто не догадался. Думали они в России на земле валяются.
  
   Генерал ходил, глядел и становился чернее. Походив по полку, он естественно пришел на строящееся общежитие. Что и кто там делал, было абсолютно не понятно. Но грохот компрессора, беспрерывный стук молотков, висевший в столбовой пыли командирский мат, и запах свежей краски, внушали уважение.
   -Ну, подполковник, - повернулся он Кузякину, - и когда МЫ с тобой заселим сюда семьи летчиков?
   - В соответствии с графиком, через восемнадцать дней, товарищ генерал.
   - А сколько времени уже работаете?
   - Двадцать второй день сегодня.
   - А на неделю раньше сможете? Осень скоро. Холодно будет женщинам и детям в палатках.
   - Нет, товарищ генерал. Не сможем.
   - Чего не хватает? Денег? Материалов? Людей?
   - Да нет, товарищ генерал. Просто на голодный желудок у мох офицеров энтузиазм не очень то...
   - Хамишь подполковник?
   - Нет, говорю, как есть. Командир полка велел моих офицеров в летной столовой не кормить. Другого общепита в городке нет. Военторг к двадцати двум часам, когда мы идем с работы, "Ассы" уже опустошили, и он чаще всего закрыт. А в город ездить за продуктами ни времени нет, ни честно сказать, готовить негде.
   - Ладно, разберемся. А специалистов и гвоздей на установку палаток дать можешь? Ящик.
   - Давно бы дал, не просили.
   Лицо Генерала стало багрово-синим.
   -Так. Сейчас всё. Обед. В 15-00 в штабе проведем "разбор полетов". Пошли подполковник, за обедом договорим.
   - Не могу, товарищ генерал.
   - ???
   - Не прилично. Я в столовую, а мои шесть орлов куда?
   - Всех приглашаю.
  
   После серьезного генеральского разбора "любовь" Хмурова к подполковнику Кузякину усилилась несказанно. Но, слава Богу, без продолжения развития сюжета: "Я АСС. И я здесь Хозяин. А ты - так себе - военный строитель". Военные люди они понимали, что задачу по размещению офицеров полка, им решать вместе. А насчет любви друг к другу, так они мужики нормальной ориентации, все на женщин поглядывают.
  
   Жизнь встала в нормальное русло. Рядовым военным строителям стали перед отбоем, в столовой готовить "Полдник", с горячим чаем, и хлебом с маслом. Да и в обед не обделяли, в счет своих, мясом. Офицеров вновь поставили на котловое довольствие, правда на общеармейский стол. Засорившийся канализационный колодец два бойца прочистили за пол дня. Пятнадцать палаток прапорщик - строитель с тремя нелетающими летчиками установили махом. Гвозди на стройке не кончились. Через 15 дней, тихо, без криков: "Ура!", Кузякин пришел к Хмурову и доложил, что работы он закончил. Можно завтра собирать приемочную комиссию.
  
   Летчики конечно ворчали. Одни:
   - Как это так, в 18-ти метровую комнату, да с женой и ребенком? А мебель остальную куда?
   А другие:
   - А почему мне комнату не дали?
   Но это уже другая рассказка. И мы здесь ее рассказывать не будем.
  
   Через два месяца Хмуров досрочно получил воинское звание полковник, "За успешное выполнение задания командования по передислокации и размещению вертолетного полка". И Кузякин, со товарищи, сподобились первыми поздравить новоиспеченного полковника. (Строительная разведка раньше летной вызнала в кадрах номер и дату приказа Министра обороны). В связи с полной неготовностью виновника торжества к приему поздравлений и отсутствием материальной части Кузякин снял со своих погон рубашки две звезды и бросил их в стакан. Приняв представление полковника по случаю присвоения очередного воинского звания, вилкой продырявил летные погоны и нацепил на них свои строительные звезды.
   Перегон авиатехники рождения 1955 года из Европы в Россию, он и в самом деле выполнил блестяще. Долетели все. Без глупых ЧП и потерь. И кто-то там, в их высоченном синем небе, наконец понял, что эти раритетные машины свое отлетали. "Шестерки" больше от земли не отрывались, их разобрали. Все остальные со временем куда-то рассосались, полк расформировали. В городке через два года вновь жили одни пенсионеры.
  

Каток уничтожения Вооруженных Сил,

запущенный, славными ППСом и ППРом

продолжал катиться по просторам страны.

Рассказка пятая.

Про темно синий лес.

  
   По какому-то то ли контракту, то ли договору, в конце 77 или начале 78 года прошлого века, получили наши доблестные Вооруженные Силы несколько комплектов металлических конструкций для быстрого монтажа цехов - ангаров. А получали не просто откуда-то, а с венгерского завода находящегося в городе Секешверешвареш. По семидесятым годам - чертовски западные технологии. И зря вы смеетесь. Качество конструкций, точность и чистота изготовления каждого элемента вызывали восхищение. Собирая эти железяки, юный прораб - лейтенант первогодок, умудрился на стометровых диагоналях (это когда промеряют с угла на угол здания) по верху здания дать расхождение - аж 12 миллиметров. Потом, он более двадцати лет собирал и монтировал различные железобетонные и стальные конструкции отечественного производства. И на меньших диагоналях, чаще всего, отклонения были гораздо решительнее. Но речь идет не о качестве конструкций и строительства. Речь, как всегда про людей.
   Эти венгерские металлисты все детали выкрасили в красивый синий цвет. Затем разложили их по маркам. Увязали в пачки. Колонны к колоннам, связи к связям, болты с гайками к шайбам. Аккуратисты!
   Передавая на таможне вагоны с конструкциями, венгры шепнули Военпреду:
   - Мы Вам подарок к шестидесятилетию Вооруженных Сил, в один комплект, положили. Но об этом, тсс...Молчок.
   А русские люди подарки, да сюрпризы ужас как любят. Искать. Даже если не знают что именно. Это же из русской сказки - поди туда не знаю куда, найди то не знаю "чево". Вот и дал, естественно, командир - отец базы, на которую поступил один из комплектов приказ:
   -Найти его, во что бы то ни стало, Для вас!
   После полугодовых поисков, естественно проведенных тщательнее тщательного, из комплекта испарился ящик с ключами и гайковертами. (Числился в рабочих чертежах, а так бы даже и подозрений ни на что не было).
   Хотя хранилось все это на "Четвертой" территории, которая словно младшая матрешка, находилась внутри трех рубежей спецсистем охраны. Туда идешь, сплошная проверка на каждом КПП, обратно - еще хуже. В общем, чудеса по нематериальному перемещению специального инструмента в материальные закрома хороших людей. (А вдруг это и есть тот самый подарок? Видимо решили хорошие люди). А вот гайки и шайбы очень тщательно были просеяны по сортам, диаметрам-длинам, а потом на хранение аккуратно уложены на траву, мимо ящиков под огромной сосной. Вы можете себе представить самосвал болтов и гаек в одной куче? Нет, не можете. Два военных строителя - месяц! сортировали их, раскладывая заново по ящикам. Хорошо ещё эти венгры весь крепеж придумали, начиная с диаметра 20 миллиметров. Поэтому ни гаечки, ни болтики эти никому, и на фиг, не нужны оказались. Хотя и не ржавели. А конструкции, которые еще в Секешверешвареше увязали, так и лежали у железнодорожной ветки. Краном выгрузили из вагонов, ну и лежат. Два года.
   В общем, в Главном артиллерийском управлении Министерства обороны выбили и утвердили лимиты финансирования. Разработали проект Того, для Чего в будущем данное здание требовалось. Дали отмашку военным строителям. Они приехали, начали рыть ямы под фундаменты, лить бетон, раскладывать детали, проводить укрупнительную сборку, а про сюрприз то все уже и забыли. Месяц чего-то строят, два, на третий сооружение стало вырисовываться. Каркас синий. Панели серебристые. Лес дремучий. Снег в округе не тронутый. Красота. Только холодно на отметке плюс восемнадцать метров. Поэтому час работы и все вниз. Бегом в бытовку греться.
  
   - Ты там боец что, замерз?
   Идет монтаж несущей фермы. Длина ее 30 метров, высота 6. Серьезная такая штука. Чтобы её не мотало под краном, четыре монтажника держат растяжки. А задача тех, кто наверху - посадить опорные части фермы на посадочные места. Крепится все болтами. Но прежде болта, снизу в посадочное место вставляется "Оправка" - арматура, заточенная под карандаш. Вот на нее то и нужно опустить ферму.
   - Не замерз. У меня оправка не лезет. Там что-то есть.
   - Доставай быстрее! Застыли уже эту железяку держать на одном месте!
   Солдат чертыхается и вытаскивает изнутри синий ящик, очень похожий на патронный.
   - Сейчас! Майнуй* по - малу! Есть, на одну поймал! Давайте другую сторону!
   Левую сторону тоже благополучно усадили. Резво насовали два десятка болтов. Затянули. Раскрепили ферму. Отцепили захваты.
   - Вира!* Все вниз! Бегом марш в вагон! Ящик тащи собой!
   - Товарищ лейтенант, а вдруг там взрывчатка?
   Вопрос конечно интересный. Во время монтажа иностранных конструкций, на высоте восемнадцати метров, из внутренностей одной из них, вдруг вытащили ящик. С взрывчаткой? И это на Четвертой территории?! Отвезти в Особый отдел? А там гайки, или утерянный комплект чертежей! Засмеют! Вскрыть? А он рванет! Хорошо если не сильно, моих не поубивает. А если сильно? Вокруг столько всего! Не только Базу, всю округу разнесет. Зато не посадят. Некого будет.
   - А! Бог не выдаст, свинья не съест! Всем выйти из вагона! Марш вон туда за штабель конструкций. И бАшки в снег!
   Личный состав, ворча и сгорая от любопытства, спрятался за штабель. Лейтенант отщелкнул замки, открыл крышку, разгреб стружку. Батюшки! Три бутылки шампанского, с золотой этикеткой "GLADIATOR", ворох стекла и бумаги. А это что такое? - Лист вощеной бумаги, на которой золотом выведено:
   - Уважаемый начальник строительства! Уважаемые товарищи строители! Рабочие и инженеры нашего завода, выполняя заказ Великого Советского Союза, досрочно отправляют первый комплект строительных конструкций! От всей души поздравляем Вас с 60-ти летием доблестных Вооруженных Сил, освободивших нашу страну от фашистского рабства! В знак глубокой признательности венгерского, советскому народу примите в подарок эти шесть бутылок прекрасного шампанского!
   Подписи: Директор,
   Секретарь партийного комитета,
   Секретарь профсоюзной организации,
   Секретарь молодежной организации.
   - Вот это да! Это же тот самый легендарный сюрприз! А где же еще три? Ага, стекло и этикетки на месте. Стало быть, не выдержали бедные бутылки морозов прошлого года. А жаль.
   - Взвод! Ко мне! Бегом!
  
   Одну бутылку выпили на всех. Каждому по глотку. Вторую лейтенант подарил на следующий день своему командиру - начальнику УНР*, при его посещении площадки.

А третью он вскрыл через неделю дома, встречая новый 1980 год.

  

Рассказка шестая.

Про первый день.

  

Старшему лейтенанту Анатолию Чучайкину за науку.

ПОСВЯЩЯЕТСЯ

   Ослепительным августовским утром лейтенант прибыл к своему первому месту службы, которое располагалось в центре огромной пустыни на левом берегу тысячекилометрового канала.
   Войдя на КПП, лейтенант вежливо спросил у рослого дежурного:
   - Товарищ солдат, я сюда попал?- и протянул документы. Солдат прочел предписание и лениво ответил:
   - Сюда. Пойдемте, провожу.
   В тридцати шагах от КПП, за углом, перед входом в здание штаба военно-строительного отряда цвела шикарная клумба. В клумбе среди цветов, задумчиво стоял пузатый мужик в синих армейских трусах и внимательно изучал какую-то растительность, находившуюся у него в руках. Солдат браво подошел и доложил:
   - Товарищ подполковник! К нам в часть прибыл новый лейтенант! Разрешите идти?
   Мужик в трусах обернулся, оглядел лейтенанта с ног до головы, изрек:
   - Т-а-к...,- и степенно ушел в здание штаба. Солдат, откозыряв, удалился. Лейтенант остался на утреннем солнцепеке с чемоданом и в галстуке. Через какое-то время из дверей штаба вышел другой солдат.
   - Товарищ лейтенант! Вас командир батальона приглашает.
   В кабинете за столом сидел мощный подполковник, с плечами шириной со столешницу и молча глядел на лейтенанта. Тот доложил:
   - Товарищ подполковник! Лейтенант Колосов прибыл для дальнейшего прохождения службы, - и положил на стол документы.
   Командир так же молча взял их со стола, прочитал от корки до корки и буркнул:
   - Садитесь. Откуда родом?
   - Местный.
   - Женат?
   - Женат.
   - Дети есть?
   - Нет пока.
   - Что закончил?
   Как-то незаметно комбат перешел на "ты". И почему в армии, старшие командиры всегда, "тыкают" подчиненным? Мол, не дворяне - стерпят?
   - Дежурный! Вызови зама по тылу.
  
   - Вызывали Иван Иванович?
   -Рассели мне сегодня нового заместителя командира первой роты до двенадцати часов. А после двенадцати, с дежурной машиной пусть шурует на "Школу" знакомиться. Ротный его сегодня к пограничникам уехал. На объекте вообще никого нет. Кроме прапорщика Бурханова.
   - Есть! - весело ответил зам по тылу
   - Пошли лейтенант. Женат?
   - Женат.
   - Так. В санчасти долго не разживешься. Инженер?
   - Инженер.
   - А печку в доме восстановить сумеешь?
   - Не знаю, по книгам попробую.
   - Ну, вот и молодец. Абдуллаев! Давай сюда из каждой роты по одному дневальному и машину вызови из гаража. Лейтенант! Ты вон тот дом в поселке видишь?
   - Это где во дворе только одно дерево?
   - Он самый. Его и будем сейчас аннексировать.
   - Это еще зачем?
   - Увидишь.
   Солдаты и офицеры, погрузившись в машину, поехали в поселок. Дом как дом. Типовой. Целинный. На две квартиры. У дома шикарный огород соток на сорок. Там тебе и баклажаны, и помидоры, и огурцы и много еще чего. Дерево - одно. Осокорь чахлый. В одной из квартир человек десять чумазых детей дошколят с бабушкой, тип - Баба Яга.
   - Салам алейкум Апа! Всё. Офицер прибыл. Как договаривались. Прошу Вас перенести вещи и увести детей по домам. А солдаты Вам помогут. "Баба Яга" поджав губы, молча собрала детей и куда-то отвела. Вернувшись, стала, кряхтя собирать пыльные кошмы с пола. Кроме них, в доме черном от копоти, были еще: - печка "буржуйка", казан да какие-то чашки-тарелки. Машина не понадобилась. Бойцы махом перенесли все пожитки туда, куда ткнула костлявым пальцем бабка.
   - Спасибо. До свидания Апа*. Ты, лейтенант недельку поживи один в санчасти. Завтра ротный тебе пару человек выделит. За неделю, отремонтируешь хоромы, и завози со склада мебель для молодой жены. А пока поехали в часть. Там, вижу уже, машина за обедом пришла. Поедешь с ней на объект. Сегодня на объекте старшим, прапорщик Бурханов, он тебе все и покажет. А вечером ротному доложишь обстановку. Едем.
   Лейтенант пересел у КПП в другую машину и через пол часа был на объекте.
  
   Как и положено быть на стройке все крутилось само - собой. Кто-то куда-то тащил носилки с раствором. Кто-то с кем-то ругался. Кто-то молча забивал гвозди. Где-то тарахтел компрессор. В общем, милая русскому сердцу бестолковщина.
   Застучали железкой по рельсу. Обед!
   Перед дверями (будущей школьной) столовой прапорщик Бурханов "построил" роту. Две сотни голых, лоснящихся от пота загорелых тел, стоящих "в строю". (Про строй очень сильно сказано). Бурханов полушепотом переспросил:
   - Как Ваша фамилия товарищ лейтенант?
   - Колосов.
   - Равняйсь! Смирно! Товарищи солдаты! К нам в роту назначен заместителем командира лейтенант Колосов. Вот он перед вами. Вопросы у Вас есть товарищ лейтенант?
   Лейтенант смотрел. Потный личный состав ждал, он хотел жрать.
   - Здравствуйте товарищи... как там по уставу то? - мелькнула мысль, - Бойцы! - закончил лейтенант, приложив руку к фуражке.
   - Ну!.... Во дает!...- послышались смешки из строя.
   Лейтенант ждал с поднятой к козырьку рукой.
   - Здрав жлам, трищ лейтенант! - лениво ответил "строй".
   - А вопрос можно?
   - Можно.
   Погоны прямые, звезды золотые, галстук "железный", рубаха зеленая!!!
   - А с какого Вы года рождения?
   - С 1956 - честно ответил Колосов.
   - Ну!!!... - с восхищением выдохнули двести глоток. И "строй" мгновенно, киселем обволок лейтенанта и прапорщика, словно их здесь и не "стояло". Застучали тарелки, черпаки, ложки.
   - Во банда! - подумал Колосов.
  
   Часам к пятнадцати на объект приехал ротный. Старлей. Худой. Жилистый. Молчаливый. Рубаха белесая, погоны мятые. На выцветших галифе стрелки - для бритья. Сапоги зеркально начищены. Это в пустыне то! Встретились, в каком то классе.
   - Ну и как тут дела, лейтенант?
   ( Мы что, знакомы? Это, вообще, кто?)
   Грохот строительного процесса на объекте за последние минуты явно усилился.
   - Товарищ старший лейтенант! Лейтенант Колосов! Вхожу в курс дела.
   - В курс дела входишь? Ты же здесь уже два часа.... Пошли. Молча.
   Ротный шел "волком по следу оленя". Сержанты, уже одетые в форму, пытались что-то докладывать. Он выслушивал и, не проронив ни слова в ответ, шел дальше. Школа большая. Лейтенант подумал:
   - Куда идем? Зачем?
   - Здесь его точно нет, - обронил ротный.
   - Виноват, товарищ старший лейтенант, не понял.
   - Я же тебе сказал: - Иди молча. Смотри, запоминай и молчи.
   Вышли на улицу. Крайняя, самая дальняя от школы бытовка. На новой двери, аккуратно положенной на кирпичи, сладко спит человек в военных брюках. Резкий пинок. Военный строитель вскакивает, хватает форму и сапоги, лежащие под головой и орет:
   - Не я! Не я! Я только сплю!
   - А по сопатке? - хрясь, сопли в стороны.
   - Кто?
   - Оразов, - и боец сбежал.
   Ему вдогонку:
   - Позови мне сюда прораба.
   Пришел толстый, старый, сожженный солнцем прораб Байрамов. Увидев новую дверь, раскрыл рот.
   - Да я же ее здесь искал!
   - Не в то время, Аманыч, ты ее искал. Забирай. Пошли лейтенант.
   - ???
   - Чего сопишь?
   - А разве можно... так...
   - Что?
   - Ну, это...
   - Что?
   - Это... солдата по сопатке?
   Ротный долго с удивлением глядел на Колосова. Молчал. Потом ответил:
   - Нельзя. Тебе это не поможет, - вздохнул, - постарайся их ценить.
   - Этих?!
   - Всех, - как отрезал.
   Через час.
   - Лейтенант, ты вообще откуда?
   - Да прямо из строительного института, как у вас в армии говорят - "Двухгодичник".
   - Тогда запоминай и думай. Если ты через неделю, ну через десять дней эту роту не поставишь раком, через две недели они поставят тебя. Опыт твоего предшественника, уволенного недавно в запас, это подтверждает.
   Мелькнула мысль: - Пугает? Или вообще у меня настолько глупый вид, что он в меня искренне не верит?
  
   Вечер. 19-00. Контрольная проверка личного состава, после возвращения с работы.
   - Аманов! Я! Абдуллаев! Я! ... Ягдаев! Я! Яшин! Я!
   - Иди, лейтенант в канцелярию, знакомься с личными карточками подчиненных. Постарайся дня за три запомнить звания, фамилии, имена, год рождения, срок службы, и для начала хотя бы кто, откуда родом.
   К отбою, просмотрев карточки, лейтенант понял:
   - Серьезная публика. Самым молодым в роте был рядовой Ким 1955 года рождения. Теперь он. И он их командир.
   22-00. Толи еще вечер, толи уже ночь?
   - Товарищ старший лейтенант! В первой строительной роте вечерняя проверка произведена. Лиц незаконно отсутствующих нет. Дежурный по роте военный строитель - сержант Комусов.
   - Рота! Справа по одному, в казарму, шагом марш! И чтобы я вас через десять минут не слышал
   Пришел к ночлегу в санчасть лейтенант после ноля часов. Ротный, наконец, отпустил. Лег в постель. Голова поплыла. Последняя мысль первого дня службы:
   - Куда меня занесло?
   На следующий день, придя "домой" для постановки задач по ремонту двум "крупным" специалистам отделочных работ, Колосов увидел, что ВСЕ помидоры, баклажаны и огурцы растут. На кустах аккуратно подрубленных кетменем по корень.
   - Это то зачем и за что?
  
   Через три дня, придя на подъем роты, лейтенант самостоятельно вывел роту на физзарядку почти за время указанное в распорядке дня. В стройбате это один из показателей уровня дисциплины в подразделении.
   - Дневальный! Команду!
   - Рота! Подъем!
   - А кто сегодня на подъеме? - из дальнего угла казармы. Дневальный громко, в голос:
   - Заместитель командира роты лейтенант Колосов!
   - А пошел он ...- из того же угла.
   Лейтенант побледнел, взял две армейские тяжеленные табуретки, встал в середине "взлетки"* и сказал:
   - После повторной команды дневального, кого убью, не пеняйте.
   И треснул одной из табуреток по ближайшей колонне. Табуретка разлетелась в хлам.
   - Дневальный повторить команду!
   Рота поднимаясь, заскрипела кроватями, и откуда-то издалека, четко раздалось:
   - Только второго м....ка нам под дембель не хватало.
  
   Через неделю на объекте поразило электротоком солдата. Лейтенант двадцать шесть минут делал ему искусственное дыхание и массаж сердца. Рота в шоке стояла рядом. Ждала. Солдат выжил. Личный состав оценил.
  
   Через две недели он добился "закрытия" нарядов роте по факту выполненных объемов работ, а не по понятиям прораба Байрамова. Рота задумалась.
   - За месяц одинаковой работы 105 рублей, или 350? Это что же, нас всегда обманывали?
   Дембеля, человек сорок, пришли на беседу. Ушли довольные. Поверили, что приближающийся "дембельский аккорд"*, будет не липой, а возможностью заработать денег перед увольнением в запас.
  
   Через три недели на Колосова бросился пьяный мингрел с ножом. (Хотя алкаши большая редкость среди грузин). Лейтенант утихомирил пьяного бойца. В качестве вещдоков в военном трибунале предъявляли потом тот самый нож и выбитый солдатский зуб. Военному строителю дали три года.
  
   - Ой, и дурак! Жизни не знает! Пацан! А жмет!
   - Дятел не русский, он тебе за месяц денег "закрыл" больше чем за предыдущие три месяца.
   - А чё, он меня на зарядку, с очка водой из пожарного шланга выгонял?
   - Замерз что ли в жару? Хоть под дембель по утрам побегай.
   - Пришибу где-нибудь, козла молодого.
   - Ты сначала тысячу рублей, которые благодаря лейтенанту, уже в кассу отряда поступили, получи.
   - Откуда знаешь?
   - Нормировщик сказал.
  

И все встало на свои места. Служба. Дом. Жена. Родившаяся дочь.

  

Рассказка седьмая.

О Любви.

Мы жили

не громко,

Грешили

не сильно,

Но нас не минули

паденья и взлеты...

   Жил был Серега. За первые пять лет офицерской службы он год прокомандовал танковым взводом, год - ротой. Потом уехал "за речку". Оттуда вернулся капитаном и начальником штаба танкового батальона. С медалью и орденом. А потом что-то стало не так. То ли жена надоела, то ли он жене. Стал Серега скрашивать тяготы и лишения военной службы. Думаете запил? Увы. Поскольку он был большой и толстый, то выпить и до этого мог столько, что желающие с ним потягаться, опохмеляясь утром, думали только об одном:
   -Почему я вчера не умер?
   Нет, не запил Серега, а загулял. Да так решительно, что не стал жалеть ради баб ни свободного времени, ни служебного. С этого, с использования служебных, времени и места не по назначению, и начался обратный отсчет Серегиной карьеры. Сначала он неожиданно для всех, а главное для себя самого, как-то вдруг стал командиром строительной роты. А еще через некоторое время - заместителем ее командира. Нонсенс какой-то. Боевой офицер, орденоносец, не пьющий, слетает вниз туда, откуда в генералы не возвращаются однозначно.
   Дома жена, естественно видевшая его если не комбатом, то уж как минимум майором и слушателем академии в Москве, была "счастлива" от его карьеры до умопомрачения. От ее умопомрачения Серега на новом месте службы стал гулять еще пуще. А его усатая рожа, потихоньку начала лосниться. Еще бы -
   Стройбат это тебе не танковые войска. Физическую подготовку регулярно сдавать не нужно. И вообще - офицеры в основном с гражданки, уставов практически не знают. А здания и личный состав строят! Вот армия!
   Пять лет до этого, Серега с женой мыкались по квартирам и углам. А тут, получил "развратный" Серега, без скандалов и женсовета, ордер на однокомнатную квартиру. И ремонт сделался как-то сам собой. Даже думать не пришлось.
   Рожа лоснилась, а кошки в душе все равно скребли:
   - Меня! В стройбат!... ну и, так далее в основном непечатно, в адрес каких-то мифических начальников.
   Но службу Серега, слава Богу и Аллаху, знал. Это заметили и офицеры, и солдаты. Заметили и зауважали. Не понятно только за что. За то, что он такой большой и сильный? Или за то, что чувство удовлетворения, получаемого им от жизни, лилось не только с его усов, но и даже с хлястика шинели?
   Как было сказано выше, - получил Серега квартиру. Однокомнатную. В панельном доме. В крайнем подъезде. На первом этаже. Балкона нет. Цоколь, прошу запомнить, высокий. Устроил обеих дочерей в детский сад. А жене, впервые за его службу, в отделе кадров городского завода, просто сказали:
   - Техник-технолог? Давайте документы. Через две недели выходите на работу в конструкторское бюро.
   Ну, не бывает такого! Поэтому, дабы удержать упавшее в руки счастье и не сглазить его глупыми разговорами, Серега отправил семью на две недели к родителям. Отвлечься от трудной гарнизонной жизни.
  
   Терпел Серега два дня. На третий, в субботу, сходил в ресторан "Нептун", расположенный неподалеку от гарнизона и привел оттуда гостью. Все чин-чином. Ноль часов. Гостья шумит водой в ванной. Серега разливает заготовленный с вечера алкоголь, зажигает свечу, гасит свет, расстилает семейный диван. Барышня, завернутая в простыню, вплывает в комнату. В общем, что я вам ерунду всякую рассказываю. Кто не "котовал"? Все, эти примочки знают. И только голубки собрались познакомиться поближе - звонок в дверь. Серега, уже изучивший стройбатовские порядки, решил:
   - Посыльный. Опять какой-нибудь боец с работы не прибыл,- но выработанный механизм действий бабника не дал ему открыть дверь, а заставил взглянуть в глазок. И, о чудо! Что он там увидел? Правильно! Ни что, а кого! Жену! Правда, без детей. Не жена, а снайпер. В яблочко попала.
   Первой мыслью было:
   - Что-то случилось. Чего ради, приехала на десять дней раньше?
   Вторая мысль точнее:
   - Проверять принеслась, раз одна.
   Серега на цыпочках вернулся в комнату, быстренько шепотом разъяснил гостье ситуацию. Та мгновенно оделась. Он собрал постель до нужных размеров и открыл окно.
   А вот вам вид ситуации с улицы: - почти двухметровый цоколь, еще метр до окна. Всего три. Девица высовывает ноги в туфлях на шпильках и пытается достать ими землю. Тщетно. Возвращается назад. Серега берет ее за руки, перевешивается из окна и опускает. Та болтает ногами, но земли не достает еще с полметра. Скулит. Так как в темноте земли не видит, - боится. Серега втаскивает ее обратно.
   Оба молча думают. Звонок разрывается! Из подъезда слышен разъяренный шепот жены:
   - Серега! Открой! Я знаю, что ты дома. Открой гад, немедленно,- и все это шепотом. Свистящим. Знаете же какая у нас в домах слышимость. Зачем соседей будить? Вдруг им завтра на работу? Не выспятся.
   После часа беспрерывного трезвона стало тихо. Серега глянул в глазок и увидел сидящую на чемодане жену, напротив двери. Но зазор был. Подождали еще.
   - Уснула...
   - Удачи, воин...
   - И тебе того же.
   Серега открыл дверь. Гостья тенью, на пальчиках, выскользнула, держа в руках туфли. Дверь тихо закрылась.
   - Пронесло...
   Но вдруг грохнуло в подъезде. В глазок было видно, как жена барсом кинулась к входной двери, и все стихло. Серега выпил из горла сразу всю бутылку и лег. Как бы спать. Минут через семь звонок залился не просто трелью, а колоколом громкого боя. Делать нечего - встал, включил свет, скорчил в зеркало "пьяную рожу", рявкнул:
   - Солдат! Прекрати звонить! Всех разбудишь, - и открыл дверь. Жена бросилась в него.... Автор не будет приводить те "слова любви", которые она из своих уст аккуратно переложила в уши и на лицо Сереге. Когда спустя порядочное время Серегу стал разбирать алкоголь, да и сон тоже, он наконец разобрал в общем вое фразу:
   - Ты! Зачем! Гад! Домой! Бабу! Привел!
   - Какую бабу?
   От эдакой, наглости супруга просто опешила, обездвижила и впала в ступор. Потеряв на секунду дар речи. Этого Сереге хватило, чтобы произнести:
   - Мы на объекте двое суток бетон непрерывно укладывали. Потом немножко выпили, я и уснул. А ты откуда взялась? Раздевайся. Пойдем спать.
   Жена покорно разделась, легла и заплакала.
  
   Историю эту, о внезапном возвращении жены и присутствии ночной гостьи в квартире, автор слышал от обоих участников данной ночной встречи. И знаете почему? Потому, что после этой ночи Серега перестал ходить "налево". И каждый раз, собираясь семьями, гости под занавес, просили на сладкое рассказать знаменитую историю. И они, с небольшими отклонениями, но каждый раз с большими подробностями рассказывали свое видение той ситуации. С двух сторон. Одной двери. Вот только Серега всегда говорил, что никого не было. Он с устатку выпимши спал беспробудно. А супруга, хохоча, вспоминала, как высоко задирала бедняга ноги, дабы унести с собой и их, и туфли на шпильках.
   Была ли гостья на самом деле, не была ли гостья на самом деле, автору сиё не известно. Вероятно, он все придумал. Известно ему лишь то, что через много лет спустя Серега уволился из армии подполковником, жил к тому времени в большой трехкомнатной квартире и вырастил с женой троих красавиц дочерей.

А красивые дети, всем известно, получаются только по любви.

  

Рассказка восьмая.

Об отце командире.

  
   Жил был на свете двухзвездный строительный Генерал. Их с одной то звездой на перечет. А уж с двумя...! Это вот если взять небо, облака и землю, как раз где-то между небом и облаками. И от земли ого-го! Буду честным - звезды свои на погоны он получил по праву. Слыхали наверное, о ракетно-космическом комплексе "Буран"? Так вот почти все, что не взлетало с космодрома, а стояло на нем, было построено под его командованием и руководством. Заслуженный, прямо скажем, Генерал.
   И вот после трудовых подвигов на космическом поприще, назначили Генерала на должность в Москву. Как раз чуть выше облаков. Обжился Генерал. Осмотрел подведомственное хозяйство, а здесь то, в центре, прямо процветает разбазаривание народных средств! Металлоемкость возводимых объектов - велика. Дорогостоящие строительные материалы - сплошь и рядом. Простые панельные жилые дома, а каких только излишеств от архитектуры на них нет! Вот о них то и пойдет речь в дальнейшем.
   В Министерстве обороны, строящем во всех концах Великой страны один и тот же тип панельных домов, хоть в пустыне, хоть на полюсе, началась массовая замена серии на серию. На более современную. (Это как на телевидении - шило на мыло). Квартиры просторней, потолки выше, кухни, лоджии, санузлы, как у людей. Да и строить можно до двенадцати этажей. Но вот архитектурных излишеств эти проектанты нарисовали многовато. У каждого подъезда: - холл-тамбур с красивой крышей, ограждения лоджий вычурные, волнообразный парапет над техническим этажом. И все это из железобетонных панелей. То, что первые экспериментальные "девятиэтажки" выглядели в гарнизонах дворцами - это ерунда, не в счет. Про внутреннюю отделку, разговор не ведем. Её уровень всегда был одинаков.
   Глянул, стало быть, хозяйским глазом Генерал на все это, взял в руки карандаш, и элементарно просчитал: - если убрать парапет, тамбуры, лоджии на каждом вводимом в эксплуатацию 144-х квартирном доме, то в кубатуре железобетона они дают плюсом два жилых дома в год.
   Мысль вроде бы и государственная. И цель благая. Хотя известно, что в России благими намерениями выстелена дорога в Ад. Но это лирика. А физика процесса такова. Проектные институты, экспертизы и прочие строители всё под руками:
   - А подать их всех сюда! Вот вам москвичи, заевшиеся, идея! Нечего в военных городках застывшей музыкой офицерский глаз радовать. Им жить негде, а вы тут красоту наводите! Парапеты высоченные - убрать. Холлы-тамбуры - ликвидировать. Ограждения лоджий выполнить из плоских шиферных листов. Не красиво? Покрасить!
   И в стране "дураков" закипела работа.... Проектировщики с красивого дома срезали все излишества. Стал он плоским, но своего назначения естественно не изменил. Сэкономленный цемент и арматура пошли на стеновые панели, и заводы стали выпускать дополнительные целых три дома в год. На тех же фондах и за те же деньги. Всем хвала и почет. А некоторым даже ордена и медали. Даешь!
   Однако на любом производстве, в том числе и строительном, одна из главных составляющих - безопасность труда. А с ней, почему-то стало хуже. Травматизм среди личного состава, в основном с гибелью, рос. Вроде все как было. И люди, и оснастка, и процесс подготовки - обучения. Всё тоже. А травматизм выше.
   - В чем дело, товарищи офицеры? Вы что, совсем о людях забыли? Научить! Обеспечить! Проконтролировать! Остановить гибель людей на строительных объектах нашего Главка!
  
   Увы, но на второй год, когда обрезанные дома начали строиться массово, - гибель людей на площадках опять возросла. А на третий - ещё!
   - Война "за речкой" давно закончилась, а вы людей в мирное время гробите! Этого - снять! Этого - понизить! Того - под суд! За не обеспечение мер безопасности на стройках карать безжалостно!
   А потом нашелся один "умник". Все проанализировал и пришел к выводу: - в условиях потогонной военно-строительной системы, на обрезанных домах, практически не возможно эту безопасность для людей обеспечить. В чем суть? Пожалуйста...
   - Не стало высоких парапетов, а на кровле работы не початый край. На высоте 30 метров. Перед сдачей кровля основной вид работ по графику. Есть кровля, отделку спасли, дом вводим. Нет, весь труд дожди уничтожат. На каждой захватке по десятку людей. Лифт монтируют, стяжки тянут, кровлю клеят, консоли навесных люлек ежедневно переставляют.
   Раз, и нечаянно, подчеркиваю, нечаянно смахнули ведро с раствором. Кровля то, практически плоская. И оно обязательно попадает на голову стоящего под стеной человека. Груз двести.*
   Два, и уставший солдат присел на чуть-чуть выступающий парапетный камень (а прапорщик в это время на другом конце крыши), затянулся сигаретой, голова поплыла и он внизу. Вновь груз двести.
   Три - башенный кран цепляет растворным ящиком другой. Тот летит вдоль стены. Все кто на земле видит этот полет, разбегаются. А из подъезда, на грохот, выходит лейтенант и с крыльца кричит: "Что случилось?". Ящик пробивает деревянный защитный козырек. Груз двести, да еще и с офицером.
   Четыре - ковер кровли наклеили, пошел дождь. Приморозило. Скользко. Переставили консоли навесной люльки. Закрепили. Испытали. Люди сели поехали красить стены. Консоли, естественно вибрируют. Поползли по наледи. Групповой груз двести.
   Пять - вышел солдат на лоджию, поглядеть, не привезли ли обед. Зацепился за монтажную петлю ногой и вниз. Опять груз двести.
  
   - Кто!!? Ведро сбросил? - ответ не печатный, краткий перевод, - никто не видел.
   - Почему!!? Прапорщик ты стоял там, а не тут? - ответ не печатный, но понятный, - там был нужнее.
   - Почему!!? Машинист ящик спихнул? - ответ не печатный, - машинист устал, не заметил.
   - Почему!!? Ящик сумел козырек защитный пробить? - ответ не печатный, - из нормальной доски был сделан.
   - Почему!!? Выход на лоджию не был огражден? - ответ не печатный и честный - да погибший с утра и должен был его поставить,
   - Что!!? С люлькой случилось?
   - Она упала...
  
   "Обрезанные" дома строили ещё года три. До тех пор, пока Двухзвездный генерал не получил Звезду Героя Социалистического Труда на грудь и был отправлен с почетом на пенсию.
  
   Хотя, если задуматься, вряд ли рационализатором был Двухзвездный генерал. Вероятнее всего, эти этажи просчитали те, кто сидел в том месте Неба, где оно уже и не небо, а почти Звезды.
  

Рассказка девятая

Про лесную рыбалку.

   В середине августа, в понедельник, с самого утра на площадку приехал "Куратор объекта" - подполковник Мохов. Молча, выслушав доклад начальника участка капитана Горохова, лениво процедил:
   - Планерка в восемнадцать. Предупреди офицеров. И занимайся, пока. Нужен будешь, найду.
   Мужик подполковник был старый и наглый. Он оставил сумку в вагончике и пошел осматривать объект. Лазил во все "дыры" подвала и чердака. Курил, молча что-то записывал в книжку. Вечером, когда все расселись на скамьях в ожидании "разбора полетов", ужина и проводов нагрянувшего начальства; Мохов смотрел на своих подчиненных и думал:
   - Да, после отпуска мне задачку подкинули не слабую. А молодежь эта ждет, когда я им проведу планерку и аккуратно, желательно побыстрее, съеду.
   Он покашлял:
   - Ну, что ж. Прошу всех внимания.... Первое. График работ видите? - он ткнул пальцем себе за спину, - срок сдачи с декабря сдвинут на сентябрь. Сдаем дом "под ключ". Работы по пуску тепла начинаем сегодня. С составления поэтапного графика. Второе. До сдачи выезд с площадки, только с моего разрешения. И не только домой, но и за территорию городка. Третье. Водку втихую не жрать. Вопросы?
   - Товарищ подполковник, а что за аврал?
   - Да так, мелочь. Десятого октября прибывает часть из Германии. Жить им негде. Зима на носу. Все. Давайте теперь думать. График, люди, материалы, механизмы, топливо. Да, Горохов, не забудь завтра, сюда в прорабскую, телефон от узла связи протащить. А то сидите тут в лесу, и не слышно вас никому.
   К часу ночи все наорались, накурились, откорректировали и общий график по площадке, и объектные, и расстановку людей и машин. Отдали все ротному - чертите к утру. И пошли спать.
  
   Придя в общежитие, Мохов оглядев помещение, и забитый бутылками балкон спросил:
   - Начальник. И это весь ваш досуг? А еще что?
   - В четверг баня. С двадцати и хоть до утра.
   - А почему в четверг?
   - В пятницу командир полка местного с замами парятся, в субботу батальон охраны, а в воскресенье наши.
   - Скучно живете. Водку непомерно с тоски пьете. А тут, глянь за окно, природа есть. Река, рыба, зайцы и всякие грибы. Так что по воскресеньям, часов с пятнадцати, давай-ка, организовывай офицерам досуг. А балкон с утра освободите. Не солидно.
  
   Целую неделю капитан Горохов ломал голову: что же такое устроить на "досуг"? Потом решился спросить. И в ответ услышал:
   - Да не мудри ты. Посмотри, какая река! Свози всех на рыбалку.
   Было бы приказано. А там...
  
   В воскресенье, закончив работу, и отправив личный состав в баню, офицеры строители загрузившись в машину, уехали из городка. Ехали по полям и лесам час. Высадились на пологом берегу реки. Сосны кругом высоченные, течение реки плавное, солнце садится. Не досуг - сказка! Чудная деревушка о трех домах, в коих живут один старик, да две старухи. У каждого дома навес, а под навесом вялится рыба. Много рыбы. Всякой.
   Дед всех проинструктировал, расставил, и рассадил в лодки. За три часа пятеро "рыбаков" не только не поймали ни одной рыбки, но даже поплавки не шевельнулись. Ну что ж, бывает. Дед только руками развел. Шумно мальчишески поплавали, поплескались в теплой реке. Чинно со стариками отужинали, закусив привезенной с собой килькой в томате. Погрузились и поехали в гарнизон. Рыбаки лесные. Тьфу!
   Через неделю Горохов с утра сказал:
   - Прошлый раз место не рыбное попалось. Мне тут аборигены другое показали. Поближе. Клюет жуть.
   В воскресенье, закончив работу, и отправив личный состав в баню, офицеры строители загрузившись в машину, уехали из городка. Ехали по полям и лесам полчаса. Высадились на крутом берегу реки. Сосны кругом высоченные, течение реки плавное, солнце садится. Не досуг - сказка! Только до воды почти 100 метров вниз по травянистому скользкому склону. Развели костер. Шумно мальчишески поплавали, поплескались в теплой реке. Чинно отужинали, закусив привезенной с собой килькой в томате. Попели песен под гитару. Погрузились и поехали в гарнизон. Рыбаки лесные. Тьфу!
   Через пять минут движения, машина сломалась. После досуга, в кромешной темноте поломку не нашли. Подполковник обматерил всех и пошел к гарнизону пешком. Благо он был не далеко - за лесом. Звезды в небе с кулак размером, да еще и сыпятся, чуть не на голову. Небо чернее ночи. Ну, ни зги не видать! Уперся в стог. Забрался на него - тепло. Да и уснул. (Все едино не ведомо, куда идти). В августе, в четыре часа утра не очень жарко, но уже чего-то видно. Проснулся, а городок то вот он, сто метров не дошел. Прибежал в общежитие, пока умывался, брился - остальные члены рыбацкого экипажа подтянулись. Тяга, видите ли, с педали газа соскочила!
   - К проведению досуга материальную часть нужно готовить самому и заранее, а не надеяться на подчиненных, товарищ капитан!
   Спустя семь дней капитан Горохов виновато доложил Главному:
   - Сегодня клев будет - закачаетесь! Стопроцентный!
   - Ну, ну. Пой ласточка, пой..., только не забудь - ночи уже холодные, а бушлатов ни у кого нет. Далеко уж не вози.
   - Да Вы что! Это тут, совсем рядом. Там все ловят. Все рыбаки гарнизона.
   В воскресенье, закончив работу, и отправив личный состав в баню, офицеры строители загрузившись в машину, уехали из городка. Ехали по полям и лесам пять минут. Высадились на берегу реки. Сосны кругом высоченные, течение реки плавное, солнце садится. Не досуг - сказка! По поляне ручей бежит, в реку впадает. И мангал дымиться.
   - А удочки?
   - С нами.
   - И куда ты привез? Здесь же кто-то уже хозяйничает. А поплавать где?
   - Прошу прощения, товарищ подполковник, это я рыбу заранее прикормил. Вот они и того...Клев думаю, позже начнется. А плавать сегодня.... Уж больно вода холодная.
   За высоченными соснами, Мохов сразу и не увидел стайку "рыбок" - малярш набранных на работу по соседним деревням, для сдачи объекта. Умыты, чистенькие, хорошенькие они о чем-то щебетали, и дружно накрывали на стол. Стол этот стоял здесь, с момента первого пришествия военного человека в данную глухомань. Офицеры из машины вопросительно смотрели на Куратора. А ему стало грустно. Он вдруг ощутил себя старым, старым дедом в сорок то лет, которому уже и "щебечущие рыбки", готовые ко всему, сегодня, к сожалению, не вовремя. Подполковник улыбнулся.
   - Черт с вами. Рыбаки лесные. Чтоб утром все как штык на месте были, - и окинув взглядом молодежь ожидающую досуга, чинно выпил водки, закусив привезенной с собой килькой, пошел в общежитие.
   Дней через пять, ближе к обеду, подполковник Мохов сидел в прорабской и ждал. Ждал доклада: - "Тепло в дома подано". Бежать никуда уже было не нужно. Набегались. Орать тоже. Наорались. Сиди себе и жди, когда эта вода из котельной приползет.
  
   В прорабскую вошел командир местного авиаполка. Спросил: - Мохов! Чего кислый сидишь?
   - Тепло в городок пускаю.
   - Ну, ну..., а слабо на рыбалку?
   - Попозже. Может завтра...
   - Ты что! У меня завтра полеты. А сегодня до шестнадцати тишина. Поехали. Все равно уже почти обед. Через два часа вернемся
   - И что это за рыбалка такая? Два часа?
   - Поехали, увидишь. Снасти у меня в машине. Садись.
   - А, ладно. Надеюсь это не далеко. Только я на своей. У меня в ней связь. Дежурный! Если что позвонишь в машину!
   Езды чуть. Сосен нет. Узкая протока. Вода ледяная. Достали бредешок. Встали по два человека с каждой стороны и потащили. Протянули по двадцать метров дважды - ведро раков, ведро рыбы разной. Радиотелефон в машине заныл.
   - Товарищ подполковник! Все. Городок с теплом. И наш дом тоже.
   - Ну вот, Мохов, а ты переживал. С победой тебя. Умеете работать, когда хотите. Забирай улов. Я себе чуток на уху отсыплю и все.
   Довольный, главный инженер произнес в трубку радиотелефона:
   - Горохов! Коли все в норме, я сегодня днем занят. Планерку проводим в 19-00 в общежитии. И не вздумайте на радостях к благодарным жителям по кухням расползтись. Ясно?
   - Так точно...
   - Больно кисло отвечаешь! Все. Конец связи.
  
   Приехав в городок, Мохов занес ведра с уловом в кухню общежития. Хорошо, когда водитель гражданский, это тебе не боец за рулем. Его и на спецзадание послать можно.
   - Вот тебе родной деньги. Езжай в город и вези ящик пива и бутылку водки.
   - Одну на всех? Мы же тепло сегодня дали...
   - Ладно, две. И не забудь укропчика и перчика с лаврушкой.
   А сам приступил к священнодействию. Пустил раков в ванну, - пусть моются. Начистил картошки и лука. Почистил рыбу, отмыл каждого рака. Поставил на огонь два ведра с водой. Дождался, пока закипит вода. Насыпал в одно ведро картошечки, нарезанной кубиками. Поварив ее ровно двенадцать минут, загрузил ведро рыбой. Еще через десять минут насыпал резаного луку. За окном стемнело, по стеклам забарабанил холодный осенний дождь. Приехал водитель, принес укропчика - банный веник и лаврового листа полкилограмма.
   - Ты это где взял? Зачем столько?
   - А я когда поехал, бойца попросил поискать. Он и нашел. Укроп на чьем-то огороде, а лист, в столовой. Не маловато?
   - Смеешься?
   Порубил укропу, всыпал его две горсти в ведро, добавил пять листов лаврушки и треть пачки перца. Сыпанул соли из коробки. Выключил плиту. Подождал. Вскрыл бутылку водки и налил из нее половину в уху. Понюхал. Накрыл ведро фанеркой.
   - Учись, пока я жив, - сказал, заворожено глядящему за его действиями водителю, - так и быть раков тебе доверю в воду запускать. Давай! Раки проще - кидай в воду да вари, да укропу побольше, и соли не забудь в ведро бросить. Вот и вся наука.
  
   Раков выложили в армейские бачки, послойно пересыпая резаным укропом, и тоже прикрыли полотенцем. Накрыли на стол. Истекая слюной, от запахов ухи и раков, ушли в комнату. Сели ждать личный состав.
   Офицеры пришли грязные, мокрые и злые от некстати начавшегося дождя. Бурчали:
   - Опять этот... чудит..., все планы на вечер сломал. Сегодня мог бы и не "планироваться" до ночи.
   - Все? Переоделись? Умылись? Марш в кухню! - Мохов распахнул дверь - Товарищи офицеры! Прошу! Досуг! Рыбаки лесные!
  
   У них у каждого были семьи и их проблемы. Дети - ясноглазые. Жены - форсистые. Тещи - любимые. А их уже два месяца нет в доме, до которого всего то сто верст. Так не войне ведь!

Что, им за круглосуточную работу прикажете медали, что ли давать?

Рыбакам лесным.

Рассказка десятая.

Про факира.

  
   Едут, понимаешь, по военно-грузинской дороге потрепанные, но рабочие "Жигули". За поворотом шашлычная.
   - Что, мужики, поедим?
   Остановились. Вышли. Размялись. К машине подскочил пацаненок и, со знанием дела, стал протирать стекла.
   - Ишь, шустрый какой! На тебе десять рублей! Пошли с нами.
   - Вах! Юра, майор! Здравствуй! Ти балшой камандыр тэперь да?
   - Ну, большой не большой - комбат.
   - Слюшай! А много получаишь? Жигули ездищь.
   - Здесь отец, много. Триста рублей.
   - Адын ден, да?
   - Ну, нет. В месяц.
   - Вах! Вах!
   - Садытес пжалста. Шашлык - машлык, киндзушка - петрушка, хилеб. Пжалста.
   - Спасибо отец. Ты налей моим гостям три по двести.
   - Э! Зачэм тры па двэсти? Бери бутилка.
   - Ну, нет! Ты дядя Вано, уваж, налей, пожалуйста, гостям три по двести, - а сам в сторону усмехается.
   - Эхе-хе... Маладёш... Пжалста.
   Шашлычник протер и поставил на стойку три стакана, достал мензурку, глянул на просвет, дунул в нее, открыл бутылку. Все действия степенны, чинны, без суеты, с удовольствием. Улыбаясь, на глазах у всех, разлил точно по рискам мензурки ровно по двести граммов, в каждый стакан. Из одной бутылки.
   - Синок! Вазми паднос, атнеси ваеным. А этот бутилка "Баржома" передай им от мэня. И дэсять рублэй верни.
   Ани здесь нашу Родину охраняют.
  
  

Рассказка одиннадцатая.

Опять про башенный кран.

"Трудности нужно создавать самостоятельно,

для их дальнейшего героического преодоления!"

(Из социалистической действительности)

   Как обычно в половине седьмого утра, майор Лапин Михаил Иванович вышел из дома и сел, в ожидающий его УАЗик. Водитель Володя поздоровавшись, сказал:
   - Михаил Иваныч! Уже минут десять Маронов эфир разрывает. Хочет с Вами поговорить, - майор взял трубку радиотелефона, - "Кауля"! Что там у вас?
   В одном русском городе была улица имени Кауля, а на ней строился жилой дом. И вот как- то незаметно, "позывной" и прижился.
   - Здравия желаю товарищ майор! У меня тут проблема появилась под утро. Можете приехать прямо сейчас? По голосу Маронова чувствовалось, что проблема приличная.
   - Хорошо. Еду.
   Через двадцать минут из темноты вынырнула громада здания, на фасаде которого что-то было не так. А не так было то, что башенный кран стоял, накренившись в ту сторону, в которую ему даже поворачивать, было запрещено. Стрела крана висела, аккуратно нацелившись в окно верхнего этажа стоящего напротив дома. Маронов ждал у въезда на площадку.
   - Товарищ майор! В 5-00 кран сошел с рельсов. Разрушений пока нет.
   - Люди?
   - Все на месте.
   - Почему сошел?
   - Да вот, - махнув куда-то рукой, буркнул Маронов, - Уразбаев в кабине заснул.
   Рядовой Уразбаев - машинист башенного крана, стоял неподалеку и ждал своей участи.
   - Ну, солдат, докладывай, - тот вздохнул и скороговоркой произнес:
   - Я чуть-чуть спаль, а он ехаль, патом упаль, я бистро бежаль.
   - Почему стрелу не развернул в обратную сторону?
   - Я чуть-чуть спаль, а он ехаль, патом упаль, я бистро бежаль,- уже прошептал Уразбаев.
   - Струсил, значит со сна.
   У солдата затряслись губы, он опустил голову и зашмыгал носом.
   - Так, стоит уже почти два часа...- подумал Лапин, - и не упал еще...
   - Ладно, пошли оба со мной смотреть будем, - сказал он, стоявшим рядом Маронову и Уразбаеву.
   Увиденная картина оптимизма вызывала мало. Тупиковые упоры, намертво закрепленные между шпалами в полутора метрах от краев рельс, теперь валялись на земле. Крановый путь был высоким, около метра. Две ходовые тележки соскочили с пути. Их передние колеса лежали на земле, а задние чуть висели на рельсах.
   - Снизу, от щита управления башню развернуть сумеешь?
   Уразбаев, сглотнув слюну, только головой кивнул.
   - Маронов, иди к соседям, они с семи работают. Я видел к ним вчера "стотридцатый" бульдозер пришел. Если тракторист там, попроси, может поможет?
   У Маронова остановились глаза. - Вы что, почти сто тонн трактором вытащить хотите?
   - А,ты ... (не для печати), что хочешь?
   - Домкратить надо.
   - А упирать домкраты куда будешь? В талый грунт? И где ты сейчас найдешь два стотонных домкрата? Через час сюда приедет тысяча "советников" и следователь из военной прокуратуры. А через два, начнет теплеть и, тележки поползут за талым грунтом вместе с краном прямиком вон в то окно. На просвет видишь, дама одевается? Не для тебя ли красуется?
   Так что Сергей Иванович, шуруй-ка ты к соседям.
   Через пятнадцать минут пришел дядька, непонятного вида и возраста. Тракторист. Походил, поглядел, не задавая вопросов, покурил молча.
   - Так что говоришь, начальник хочешь?
   - Да вот дядя, хочу кран на рельсы поставить.
   - Шутишь?
   - Слушай, цепляешь кран тросом за раму. Встаешь вот здесь. Включаешь передачу и стоишь в "натяг".
  
   Уразбаев разворачивает башню стрелой к тебе, и цепляем контрольный груз. В нем восемь тонн. По чуть-чуть, в "натяг", Уразбаев тянет груз, ты давишь на газ и выезжаем!
   Дядя еще покурил. Сплюнул.
   - Литр.
   - Идет. Так, Маронов, мне двух человек стропальщиков. Всем каски. Мою, белую, из машины принеси, а то не видно меня будет ни черта.
   -Ты дядя, встаешь здесь. Гони быстро бульдозер. И проверь сразу - видишь ли ты меня из кабины.
   -Уразбаев! Лезешь к панели, и по команде разворачиваешь башню. Чего губами затряс (не для печати)? Спать на работе не нужно. Убрать сопли! Ты же солдат! А ну улыбнись. Вот и молодец, орел (не для печати).
   - А вы тащите трос и цепляйте его за раму крана. Когда стрела развернется, цепляйте крюк за контрольный груз и убегайте.
   - Уразбаев, башню повернешь, груз вируешь по сантиметру и только по моей команде.
   - А теперь, дорогие вы мои, слушайте самое интересное. Если кран начнет валиться, то вероятнее вон туда - на жилой дом. Тогда там всем (не для печати). Или туда - на площадку складирования панелей. Это никому не страшно. Бегите подальше, и пусть падает. А вот если он начнет падать в сторону нашего строящегося дома - ты дядя, ногами бежишь в ворота и с площадки. А мы с тобой, Уразбаев при падении башни в любую сторону, по моей команде прыгаем вот сюда под лоджию. Будем надеяться, что там он нас не достанет и до первого этажа дом наш не разрубит. Ну! Все всем ясно?
   Двое рабочих и двое военных строителей как-то неразборчиво ответили: - Угумтакточно!
   - Тогда с Богом. Еще раз повторяю:
   - Все действия только по моей команде. Даже бегство. Прошу без самодеятельности. И знайте, если мы с вами сейчас его не поставим на рельсы, через два часа этого не сделает уже никто.
  
   Уразбаев стиснул и так узкие глаза до того, что скулы стали шире ушей. Дядя подогнал бульдозер в нужную точку. Стропаля зацепили за него кран. Майор рявкнул: - Маронов! Убрать всех, до единого, с территории площадки!
   Сам взял лом и встал между упавшими каретками. Почему-то стало тихо. Вдруг стало слышно, как на соседней улице прозвенел трамвай. Лапин снял свою белую каску и махнул трактористу: - Натяг! Уразбаев, давай.
   Тот по щелчку, по сантиметру начал поворот башни...Торчащая вниз стрела крана проходила ориентиры: - Хорошо. На жилой дом уже не упадет. И улицу проехали. Четверть круга есть.... Стрела вытянулась в небо вдоль кранового пути и кривой тенью нависла над стропальщиками и бульдозером.
   - Майнуй, - почему-то шепотом скомандовал Лапин.
   Гак пошел вниз, крюки легли на снег. Стропаля, упираясь ногами, потащили их за стропы к грузу. Зацепили.
   - Есть. Стропаля свободны!
   Кран издал железный стон из самой своей сердцевины. Тоже жить видимо хотел.
   Натяг. Каретки дрогнули. Еще чуть. Колеса на сантиметр оторвались от земли. Удар ломом. Каретка повернулась поровнее. Натяг груза, натяг бульдозера, два удара ломом по колесам. И так по чуть-чуть каретки, сначала одна, затем вторая, вползли на рельсы. Уразбаев включил ходовые двигатели и перегнал кран на середину пути. Стропальщики махом отцепили все тросы. Маронов, с кем-то из членов бригады ночной смены уже выставлял тупиковые упоры на место.
   - Уразбаев, слезай, все.
   Майор и солдат вышли из тени здания и вдруг заметили, - рассвело. Лапин глянул на часы, циферблат был разбит, стрелки остановились на семи тридцати.
   - Где-то я зацепился и не заметил даже, - подумал он.
   - Дядя, а который час?
   - А семь сорок, дядя, - в тон ему ответил бульдозерист.
   - Володя! У тебя водка есть или ехать нужно?
   - Привез уже, - обиженно ответил водитель.
   - Интересно, и где это ты ее в такую рань прикупил? Ну что, Дядя! Спасибо. Бери. Выручил, - майор протянул ему пакет с парой бутылок.
   - Молодой ты майор, так не делают. Где у вас тут прорабка? Там? Пошли. И этого Раздолбаева возьми.
   - Да мы, Дядя, вообще то на службе.
   - Ага, а я с вами тут в домино играю...
  
   Зашли в вагончик. Тракторист разлил бутылку по кружкам.
   - Ну, ребята скажу я вам, вы и придурки! - вместо тоста произнес Дядя. У Уразбаева опять задрожали губы.
   - Ты давай глотка три выпей. И можешь теперь даже поплакать, если хочешь. Мы не видим, - сказал майор. У солдата кружка лязгала по зубам. Выпили. Закурили чью-то "Приму", оставленную на столе.
   - Без десяти восемь. Я пошел. А то наш прораб, наверное, уже меня с "учнЫми" собаками обыскался.
   - Тебя хоть как зовут то, дядя?
   - Да так, вот все и зовут, Дядей. А фамилия у нас с вами теперь одинаковая - Раздолбаевы. Пока, военные!
   На стройплощадке, Маронов проводил развод утренней смены. Начинался новый рабочий день.
  

Майор долго хранил те часы, не ремонтировал. А потом они просто где-то затерялись. Жаль, приносили удачу.

  

Рассказка двенадцатая.

И снова о любви.

  
   - Подполковник! Я вам, что? Еще и людей искать должен? Вы что, задачу не уяснили? По-вто-ря-ю! Первого сентября сдаете! Третьего вселяете! Все ясно?
   На утро в окрестных деревнях на дверях магазинов появились объявления: "Войсковой части на временную работу требуются плотники, маляры, штукатуры. Оплата сдельная. Еженедельно".
  
   - Ты мужик вообще то, что делать умеешь?
   - Все...
   - По конкретнее.
   - Ну, это... Мы в селе все могём.
   - Свободен.
   - А ты?
   - Тоже также. Но в армии сапером служил.
   - Свободен.
  
   - Ты чего тетка такая не улыбчивая? Что в селе делаешь?
   - Дою.
   - Кого?
   - Коров.
   - Прости, но увы..., не стой. У тебя уже ребенок описался. Не видишь? Иди давай. Ну, чего тебе еще надо?
   - Малярить...хочу.
   -Тетенька, дорогая, ты хоть когда-нибудь кисть в руках держала? А обои от шпаклевки отличишь?
   - Я полгода маляром работала. Дом культуры строила, когда за мУжем в городе жила.
   - За тариф второго разряда, на месяц, пойдешь?
   - Пойду.
   - Неси дитё домой, завтра к восьми приходи.
   И так три дня подряд. Живая река. Довели людей в деревнях до ручки, они и согласны за обещание "живых" деньг на любую работу.
  
   Хорош чай из кружки. Горячий. Народ чего-то суетится, в прорабку входит - выходит. Суета..., а в окно все видно.
   - Громов! Эти два подъезда мы с тобой людьми прикрыли. Здесь успеваем. Вшхб! - Вздох чаю. (Автор сознается, что не может произвести звук вхлебываемого горячего чая),- а вот в третьем явно людей у нас маловато. Надо бы еще парочку маляров. Хотя какие это маляры!
   - Не скажите товарищ подполковник, стараются до синевы лица.
   - Вшхб! Это то я вижу. Качество, если следить и подправлять будем, они дадут приличное. Не избалованные люди. Ты, дорогой еще не все казну доверенную родиной "на покупку кораблёв" спустил? В эту субботу рассчитаемся с народом? Хватит? Вшхб.
   - На покупку кораблёв нам не хватит трех рублёв, - в тон начальству ответил Громов, - придется Вам в пятницу за деньгами в часть ехать.
  
   Вдалеке, на дорожке появилось Фотомодель. Белый плащ до пят. В августе. Под ним - мини юбка. Решительный подиумный шаг от бедра. Взгляд целеустремленный.
   - Громов! Девушку, вон там, на дорожке видишь?
   - Ну.
   - Не нукай. Придет, не приставай, и на работу не берем.
   - А почему? Издали очень хороша.
   - Майор, Вы совсем наглость потеряли. Вам начальник приказал не приставать. А Вы что себе позволяете?
   - Да ладно Вам. Я и не думал.
   - Вот и не думай. О ней больше.
  
   - Вам барышня чего?
   - Маляром хочу к вам устроиться.
   - А вы когда-нибудь, что-нибудь своими руками делали?
   - Конечно. Кухню с мамой ремонтировали.
   - Увы, но мы уже набрали специалистов.
   - Тогда до свидания. Я пошла.
  
   В пятницу с утра, шеф уехал в часть. К вечеру вернувшись, пошел по объекту. Что это? В одной из квартир, на полу в строительной робе лежала Фотомодель и ручником* пыталась сделать аккуратный маникюр на плинтусах.
  
   - Я же приказал: тебе не думать о ней! Зачем взял на работу?
   - Шеф, а вдруг повезет?
   - На букву "М" ты, Громов. С большой буквы.
  
   Через три дня наступал День строителя. Накануне закончили пораньше. Народ поздравили и отпустили по домам.
   - Заготовились вы братцы хорошо. А кто это все резать и накрывать будет? Должно все быть прилично. Сейчас летчики поздравлять придут.
   - А там еще кто-то есть в бытовке. Во, малярши! Шеф, приглашаем? Вчера бы пригласить надо было. Да что-то я опростоволосился. Девчонки! Идите сюда!
   - Нет, нет, что Вы! Нам домой нужно.
   - Иди уж к черту, приглашатель, дай я сам с ними, пообщаюсь.
   - Девушки, помогите нам, пожалуйста. Быстренько в три ножа, все по тарелочкам разложите, красивенько. И не вздумайте уходить, а то Громов от стыда под землю провалится.
   Пришли летчики. Все расселись вокруг стола.
   - Ну, за военных строителей! Здоровья товарищи офицеры вам и вашим подчиненным! Хорошие квартиры получаются, а уж мы их ждем! Жены все глаза проглядели! За вас!
  
   - Вы не будете возражать, если я вас провожу? А заодно и погуляем, воздухом подышим.
   - Так темно уж...
   - А куда со взлетной полосы затеряться можно?
   - Ты что-нибудь видишь?
   - Вижу. Ой! А это что?
   - Вертолет.
   - Стой, кто идет?
   - Часовой, это мы, гуляем.
   -Товарищ подполковник, я Вас попрошу, Вы от техники отойдите подальше, я все-таки на посту.
  
   - Ты здесь давно?
   - Видела, когда они даже летали.*
   - А что раньше не появлялась?
   - Буряки на бабкиной делянке полола. А замуж меня возьмешь?
   - Тебе это зачем?
   - На вшивость проверяю.
   - Тогда возьму. До свидания.
   - Пока.
  
   На следующее утро.
   - Вещи собрала?
   - Какие?
   - Ты же замуж собралась!
   - А Вам это зачем?
   - На вшивость проверяю. Сегодня еду к твоим родителям свататься.
  
   Вечером того же дня.
   - Мама! Я замуж выхожу!
   - Прямо сейчас?
   - Ага!
  
   Лето закончилось. Первого сентября, после госкомиссии подполковник увез Фотомодель в город. О чем она всю жизнь жалела. Она юная, у него седеющая лысина. Ей бы на танцы, ему выпить. Ей погулять в парке, ему на службу. Но притерлись. Живут.
  
   Спустя два года уже в другом УНР* и другом городе произошел случай. Утром, встречая на входе в штаб командира части, дежурный доложил:
   - Управление смирно! Товарищ полковник! За время моего дежурства произошло происшествие! В нашей части вчера в 19 часов 10 минут, родился мальчик! На земле одним будущим военным строителем стало больше! Вес ребенка четыре четыреста! Мама и новорожденный, здоровы, чувствуют себя хорошо! Поздравляю Вас с сыном товарищ полковник!
  
  

Рассказка тринадцатая.

Про мЫшей.

   Когда военные строители прокладывали оросительные каналы в южных краях Великой Страны, это было понятно. Ибо после прихода воды пустынные земли давали невиданные урожаи риса, хлопка и прочих овощей - фруктов. А вот когда кому-то пришло в голову бросить клич: "Молодежь! На Нечерноземье!" и половина "рисовых" отрядов перебросили с юга на север, стало понятно менее. Здесь, в этих северных лесах, и так то людей на селе не было. А доблестные мелиораторы леса вырубили, болота осушили, напахали полей, и говорят: "Нате Вам товарищи колхозники еще посевных площадей!"
  
   Мужики северные народ степенный. Затылки эдак чешут и в ответ: - У нас, однако, и на старые то поля всего пятьдесят мужиков, да три трактора с комбайном. Мы на них уж как-нибудь, свои семь центнеров с гектара соберем, да план то и выполним.
   - Так мы ж Вам эту землю так, задаром! По решению ЦК!
   - А на фига? У нас тут страна не цветущего картофеля. Нам ваша земля и задаром не нужна. Только план на нее прибавят.
  
   Но это в глобальном масштабе. А если поближе к сути нашей рассказки, то происходит следующее.
   "Сидит" военно-строительная рота в отрыве от села Никольское, где дислоцируется отдельный строительно-технический батальон. "Сидит" хорошо. На опушке леса. Живет с весны в вагончиках. Раз в неделю личный состав ездит в баню в ближайший колхоз. Ну и, лес валят, его же тут же жгут, отводные каналы роют, дренажные системы прокладывают. Занимаются обычным для себя в летнее время делом. Осушают огромное болото. Живут, работают. Тихо без происшествий. До магазина и девчонок (у бани) двадцать километров. Чисто мужская творческая атмосфера. И приезжает в роту проверяющий, заместитель командира батальона по тылу. Первым делом снимает остаток продуктов по складу у старшины роты прапорщика Джурабаева. А к вечеру кладет на стол ротному старшему лейтенанту Пучкину Акт. В Акте том черным по белому выведены недостача и излишки продуктов, да и приличные. Яиц, масла сливочного, тушенки и рыбных консервов. Командир роты - Акт, в штыки.
   - Не правда Ваша. Не может быть. У меня на 160 человек ни одного вора. Хулиганка есть, разбой есть, браконьерство тоже есть, угон автотранспорта. Даже алиментщик есть. Все нормальные солдаты. Да и не много их, всего то 45 человек. Куда им сбывать краденое? Людей в округе нет. Лес.
   Вызвали старшину. Прапорщик был высокий, с круглым, обезображенным ожогом лицом, таджик. Кличка в роте - Квазиморда. Тот долго сопел, краснел, мялся:
   - Нэ знаю трщ, майор. Нэ знаю трщ, майор.
   - Ладно. Мы с Пучкиным пройдемся по спальным помещениям, а Вы товарищ прапорщик, напишите объяснение.
   Вышли. Через час вернулись. Джурабаев протянул тетрадный лист.
  

Зам-ль к-ру 1886 ОСТБе*

М-ру Волкову П.А.

Рапор*

   По Акыт ревизия гаварю:
   - яайса - 360 шт. подвергались гиниению,
   - масла сливовов - 1 ясшик там жа,
   - тушен - 60 шт. с.ел Мищи,
   - рыб минтай - 120 шт. лищиний. В/стр. не кушаль.
   Старшина 1 вср пр-к Джурабаев
   Дата. Подпись.
  
   Майор прочел. Задумался. Молвил:
   - Ну ладно, яйца протухли, а масло прогоркло. Хотя холодильник здесь и летом не нужен. Да и продукты вам по два раза в неделю подвозят. Какая сейчас температура воздуха на улице? - обратился он к Пучкину. Ротный глянул на термометр, висевший за окном:
   - Плюс десять, а днем четырнадцать было.
   - Вот, вот. Но тушенка то куда делась? Какие еще мыши ее съели?
   Джурабаев, которому шел пятый десяток лет, и где-то в далеком южном краю его ждала жена и четверо детей, грех на душу брать не стал.
   - Нэ мищи трщ майор, а Мищи: комрот Мища Пучкин, замкомрот Мища Опарин, старщина Мища Джурабаев.
   Майор тихо открыл рот..., сглотнул воздух. Помолчав, спросил:
   - Сколько вы здесь уже торчите?
   - Завтра юбилей. Шестьдесят дней.
   - Ну, тогда все верно. Миши съели: по паре яиц на завтрак, по 100-150 граммов масла в день, ну и тушеночки баночку лишнюю к ужину на что-либо более существенное обменяли. А минтай отцы командиры не "кушаль". Ну не идет у них этот минтай. Не любят они его. Чем же вы господа офицеры личный состав кормите? Морды у них, как и у вас лоснятся, веселые. Ни один боец, про жратву не стукнул. Про мыло было. А про жратву, нет.
   - А здесь товарищ майор кабанов, как на юге арбузОв. Я ружье с собой прихватил. Вот по паре поросят в неделю и валю на доппаек, - сказал ротный, доставая из под кровати ящик с двустволкой.
   - Браконьерите, значит?
   - Ну не то что бы уж очень. Их же видно, кто мама, а кто поросенок.
   - Так они же у вас почти все азиаты! И едят свинину?
   - А тушен какой? Такой жа - встрял Джурабаев
   - Ладно, старшина, иди на вечернюю поверку, - майор, смяв рапорт, бросил его в ведро, стоявшее в углу канцелярии. - Нарвешься ты когда-нибудь Пучкин, со своими выкрутасами. Могли бы, и найти способ списать недостачу. Чего начальство дразнить? Вон у тебя зам после института, небось ученый!
   - Так нам тут еще два месяца торчать. Под "дембель" все и подчистим. А сейчас товарищ майор, приглашаю отужинать. У нас тут плов с тушенкой и белыми грибами, шашлык из дичи. Чаек, маслице. Хлеб свежий, вы сами сегодня привезли. Минтай не только мы и солдаты не едят. Мы его в деревенском сельпо на всякую мелочь для личного состава меняем. Ну, на зубную пасту там, например. А утром обычно яичницу жарим. Ученый зам большой специалист по этому делу. Не побрезгуйте откушать, товарищ майор.
   Пучкин опять полез под кровать и достал оттуда бутылку.
   - Вот и тушенка нашлась, товарищ майор.
   - Ты еще по ёрничай! Старшина уже пришел. Все нормально? Ну, тогда кормите хозяева. Весь день сегодня с вами "мЫщями" на ногах, крошки хлеба во рту не было, пора и честь знать.
  
  
   Рапорт прапорщика Джурабаева, вынутый из "корзины для бумаг", еще в девяностые годы хранился как реликвия, у одного из участников той злополучной проверки.
  
  

Рассказка четырнадцатая.

О необходимости секретных частей

и особых отделов.

  
   Среди Муромского леса дислоцировалась ракетная база. Прямо за ее ограждением жила своей жизнью деревушка. Мимо них куда-то вглубь леса, уходила не очень нужная населению железная дорога, со стрелкой и одиноким зданием, вмещающем в себя кассу и жилье станционного смотрителя.
   Хотя, наверное, наоборот. Жила была деревня, мимо которой проходила железная дорога, а за околицей деревни сонно расположилась ракетная база. Ведь, железная дорога там была раньше базы, а деревня еще и до нее.
   Жили соседи сонно, не мешая, друг другу. Грузы: разные удобрения и "мирные трактора", приходили на станцию ВеселО. Частные письма писали на деревню Петряевка. Военным - на улицу Ленина, деревенским - на улицу Совхозная. А деловые бумаги на базу шли секретной почтой через Москву. Москва ХХХ, проспект Калинина 999. И все всем было ясно без подсказок. Но даже если вдруг, приходило письмо с витиеватым адресом: Московская область, Починковский район, станция Весело, деревня Петряевка, улица та или другая; местный "Печкин" доставлял его хоть военному, хоть селянину безошибочно. Трудно ему было старому, на одном квадратном километре не запомнить всех в лицо, да и по фамилиям. Но это так к слову, только для сохранения истины. Ибо случаи поступления писем со странными адресами бывали крайне редки.
   Военному строителю работать в таких условиях - "сплошной кирдык". Едешь работать. В командировочном предписании написано: Место назначения - Москва ХХХ, в/часть 00000. Отмечаешь: прибыл, убыл. Сдаешь билеты с авансовым отчетом, до станции ВеселО Муромской железной дороги.
   - А Вы где были то? - удивленно спрашивает новенькая расчетчица в бухгалтерии, принимая документы.
   - А что? Что-то, не так?
   - Да нет, мы тут все думали, что Вы по вечерам в столице по театрам ходите. Любуетесь городом после работы. Ведь это же Москва!
   - Точно, именно любуюсь. Особенно парковыми ландшафтами.
   Но это не самое неприятное. Чертежи дорог и наружных сетей хранятся в секретной части базы. А это значит:
   - привези с собой справку на допуск к работе с секретными документами (Это на канализационный коллектор от казармы!);
   - получи разрешение на рассмотрение секретных чертежей. ( А у кого хочешь у того и получи: - хоть у командира, хоть у главного инженера базы);
   - бери их, эти чертежи под роспись, с 10 до 12 дня, смотри, сколько хочешь. (Они все равно кроме тебя никому не нужны). Но из помещения с ними не выходи. И не перечерчивай все. А только по частям. От пикета до пикета. И без координат. Остальное запоминай. (Все равно все отметки не запомнишь);
   - иди строй.
   А если что не ясно приходи завтра с 10 до 12. Всегда рады по заявке подписанной командиром, тебе показать твои чертежи.
   В общем, не стройка, а сплошная тренировка зрительной памяти. Естественно через неделю все это чертовски надоело. Коллектор ладно, не длинный. А дороги? Уклоны, профили, направления? Я куда этот участок веду? Кругом лес, ни одного ориентира. Чертежи нужны здесь, а не в "Секретке". Собрался с духом пошел к главному инженеру. Побить челом и поплакаться на секретчиков.
   -Товарищ подполковник! Разрешите?
   - Чего тебе, Строитель?
   - Да проблема у меня вот такая...
   Выслушал. Вздохнул. Достал из стола бутылку, явно со спиртом.
   - Будешь?
   - Что Вы, товарищ подполковник.
   - Как хочешь капитан, - налил себе, опрокинул в рот, выдохнул, закурил,- разве это проблема? Она у тебя будет, когда я разрешу тебе чертежи инженерных сетей из секретки на площадку выносить.
   - Да мне хоть по пикету.
   - На, - протянул два листа бумаги. Один белый плотный, с каким - то текстом на буржуазном языке. Второй явно наш, сероватый с рукописными строчками. - По английски читаешь?
   - Нет, - немецкий учил.
   - Тогда читай сразу перевод. Это я сам, как сумел, перевел.
  

"Уважаемый мистер Земляникин!

   Департамент аннексий и контрибуций Министерства обороны ЮАР* направляет Вам претензию по факту отказа при боевом применении выпущенного Ваши заводом изделия марки ААА, N 000000.
   Предлагаем Вам принять самые действенные меры по привлечению мастера (клеймо N 00), начальника ОТК (клеймо N 000) и выпускающего (клеймо N 0000) к строгой ответственности. А также ужесточить контроль, за качеством, выпускаемой продукции.
  

Начальник Департамента аннексий и контрибуций полковник Джонсон

Дата"

  
   - Прочел?
   - Прочел.
   - Клеймо N 00 ставится внутри ее башки. Неужели они сумели башку вскрыть? А Выпускающий N 0000, это я. Откуда фамилию, гады узнали?
   - А Вы где это взяли?
   - Как где? Почтальон в ящик опустил.
   - А он где?
   - Где, где! В гнезде. По почте пришло.
   - Из Африки?
   - Совсем ты Строитель сдурел. Из деревни Тарасиха Нижегородской области.
   - Во, дают! - восхитился капитан.
   - Чего ржешь?
   - Да Вы что, товарищ подполковник! Наоборот переживаю, как бы чего Особист не прознал.
   - Молодой ты еще. Вероятнее всего он сам это письмо и придумал. Проверяет. Может, все же выпьешь?
   - Спасибо, правда, не могу.
   - Как хочешь.
   Налил себе, прокинул в рот, выдохнул, закурил.
   - Ты, давай иди. И молчи.
   - Я уже забыл. Я вообще в секретку шел. Вот заявка. Подпишите, пожалуйста.
   - Ну, будь. Пойду Особисту сдаваться.
  
   Земляникин, через неделю незаметно был переведен к новому месту службы. Куда неизвестно.
   Разрешение на вынос строительных чертежей за стены секретной части, естественно никто не дал.
  
   А все таки интересно, каким - таким "Томагавком" наши дружественной Африке помогли? И куда он прилетел, не взорвавшись? А может ушлые расисты его просто нахально утащили или в карты выиграли, у наших миролюбивых друзей?
  
  

Рассказка пятнадцатая.

Короткая.

В газету "Комсомольская правда НН"

Уважаемый Главный редактор!

   Посылаю Вам маленькую зарисовку случая, нечаянно подсмотренного мною 22 июня 2001 года на площади Минина. Полагаю, что людям военного поколения, будет интересно прочесть ее в Вашей газете.

С уважением, Иван Бабаев.

БЫЛЬ

   Молодой полковник, в красиво сидящей форме, быстро шел через площадь. А навстречу ему с другой стороны к автобусной остановке, опираясь на палочку, подходила маленькая, сухонькая старушка. На старушке был надет вязаный жакет фасона "Прощай молодость" непонятного цвета. На голове её изящно красовался черный берет морского пехотинца с крабом. Подходя к старушке, полковник улыбнулся, принял строевую стойку и, отдавая честь, пошел парадным шагом. К удивлению людей, толпившихся на остановке, старушка не изменившись в лице, быстро переложив палочку из правой руки в левую, встала по стойке "Смирно" и ловко, по уставному, подбросила руку к берету. А когда полковник промаршировал мимо неё два шага она, приняв импровизированный парад войск в колонне из одного человека, звонко скомандовала: "Вольно!".
   Полковник удалился не оборачиваясь. Но, спустя несколько минут он вернулся. С цветами. Подойдя к старушке, печально стоящей на прежнем месте, он подарил их ей. Старушка взяла цветы, прошептала то ли "Благодарю", то ли "Спасибо" и тихо, как-то очень горько заплакала.
   Это Вам спасибо - ответил полковник. Наклонившись, он поцеловал старушку в клочковатый, седой висок, под беретом, козырнул и пошел своей дорогой.
   Через какое то время на остановке стояли уже новые люди, и они с удивлением смотрели на плачущую старушку, в берете морского пехотинца, бережно прижимающую цветы к груди, на которой уместилось не менее дюжины боевых наград времен Великой Войны.
  
  

Рассказка шестнадцатая.

Вокзальная.

  
   Прослуживший два года на берегу южной рукотворной реки лейтенант был направлен в командировку. И проездом очутился в Москве. Поезд вечером, можно спокойно побродить, посмотреть столицу.
   Хромовые сапоги на небольшом каблучке элегантно сжаты в гармошку, начищены до зеркального блеска. Галифе и выцветшая белёсая рубаха наглажены. Рукава её до локтя поддернуты. Стрелки на брюках и рукавах, обрежешься. Мятые, "служивые" погоны с поцарапанными звездами и эмблемами. Новейший галстук, цвета темного хаки (взял у старшины перед командировкой), блестящая уставная заколка на нем. Фуражечка - чудо! И пил он из неё, и под голову при необходимости подкладывал, да и заломлена с форсом. А стрижка! Все парикмахеры отдыхают - классический бокс. Аромат вокруг..., не пресловутый "Шипр" - прибалтийский "Командор". Одно слово - не сопливый выпускник, а видавший виды стройбатовец.
  
   Стоит вот такой "образец" ношения военной формы одежды на втором этаже Ярославского вокзала у огромного стенда с расписанием движения поездов. Читает. Думает. А в это время (все планы враз спутал), подходит к нему солдат. Тоже начищенный и наглаженный. В кителе, белом ремне, с бляхой на груди.
   - С парада что - ли? - мелькнула мысль.
   - Товарищ лейтенант! Разрешите обратиться? - вежливо так, козырнув, произнес солдат.
   - Слушаю.
   - Вас вызывает начальник патруля. Вон туда.
   Обернувшись, лейтенант увидел метрах в десяти, у эскалатора майора. Товарищи, автор официально заявляет, что за два года службы лейтенант даже по телевизору таких военных не видал. На двухметроворостом майоре, как влитой бронежилет, сидел китель со штампованными блестящими пуговицами. Портупея белоснежная. Сапоги хромовые - стоят! Под самые колени. Фуражка, размером с совковую лопату. Бляха яркая на груди, шеврон красный на рукаве!
   Чем ближе подходил лейтенант, тем быстрее вылетали из головы праздные мысли о бытие. Но стройбатовец, на то и стройбатовец. Готов ко всему. Приложив руку к фуражке, браво доложил, находясь в полушоке от увиденного.
   - Товарищ майор! Военный строитель лейтенант Барсуков по Вашему приказанию прибыл. В Москве нахожусь проездом из города "А" в город "Я", куда следую в служебную командировку.
   А представление со слов "Военный строитель" было обязательным только рядовым и сержантам. Из уст офицера представление "Военный строитель" обозначало: или совсем неуставной офицер, или явно издевается.
   После доклада он застыл, с портфелем в руке, в стойке "Смирно". О! Это надо было видеть: - лицо комендантского патрульного майора, когда он услышал - "Военный строитель". Его перекосило, словно перед ним стояла "бомба, ёж и бритва обоюдоострая".
   - Двухгодичник?
   -Так точно!
   - Ваши документы, - тихо так, сквозь зубы. Взяв удостоверение и командировочное предписание, полистал, вернул. И опять сквозь зубы, но жестко:
   - Исчезни...
   - Куда, товарищ майор? У меня билета нет.
   - А хоть в ателье, хоть в военторг. Но что бы я тебя такого нарядного, здесь не видел. Не забудь сапоги расправить и рукава на рубашке одернуть. Кругом!
   Стоя в вокзальном туалете, перед огромным зеркалом, и разглядывая себя со всех сторон - и чего не так? - лейтенант увидел вошедшего, уже знакомого солдата.
   - Товарищ лейтенант!
   - И здесь что ли нельзя?
   -Да нет. Я Вам просто сказать хотел, у нас через час дежурство заканчивается. Вы в любом кафе, здесь на вокзале, посидите. Мы в них без вызова не заходим. А на улицу пока не выходите. Там подполковник, ох лютый, он Вас сразу заметет в комендатуру.
   Отсидев положенное время в кафе, лейтенант взял билет. Поезд был аж, через пять часов. Что - бы не искушать судьбу, выскочил на привокзальную площадь, сел в экскурсионный автобус и четыре часа проездил в нем по Москве. Мечта сбылась. Столицу посмотрел. Даже бассейн "Москва" видел, которого сейчас нет.
  

Тяжело линейному офицеру в столице!

Ну, а кому в армии легко?

  

Рассказка семнадцатая.

Про ласковое слово.

  
   Сосед у автора тоже военный. Подполковник. Пенсионер. Главным строительным механиком всю службу считай оттянул. А уволившись, куда - то работать устроился. Поработал с год, и что - то такое для фирмы сделал. За что директор ему новую "Волгу" отвалил, в качестве премии. А у соседа и старая машина была еще ничего. На радостях он сообщает старшей дочери, которая уже жила отдельно, мол, как только новую оформлю, старую тебе подарю. Та счастлива. Устраивается на двухнедельные курсы "Выстрел водителей чайников", и шустро так, начинает учиться крутить баранку.
   Сосед машину пригнал, оформил. Ждет визита дочери, дабы торжественно завершить, обещанное. На ту беду наступило 23 февраля. В ХХ1 веке это День Защитников Отечества. Всех без исключения. А в бытность нашу службы в Вооруженных силах, праздник сей назывался: "День Советской Армии и Военно-морского флота". И никакие пограничники, эмведешники - кагебешники к нему отношения не имели. Так, если вечером по сто граммов выпить. А в Советской Армии это был законный праздник и выходной. Построение на плацу, прохождение торжественным маршем, праздничный обед. Все как положено у военных людей.
   Так вот сидит сосед с утра за столом и естественно ждет поздравлений. А дочери утром нет, к обеду нет, да и вечером тоже нет. Что уж там в её молодой семье случилось, только ни прямых поздравлений, ни телефонного звонка, ни телеграммы сосед не дождался. И как-то аккуратно, незаметно так, со зла и обиды, ушел в запой. Правда, он и раньше отличался любовью к огненной воде. А тут, как с цепи сорвался. И на третий день, пока еще голова соображала, продал он не дорого старую машину. И продолжил.
  
   В общем, когда через две недели, дочь появилась перед мутным взором любящего отца, он вместе с "Белкой"*, трясущимися руками пересчитывал оставшиеся деньги. А хватит ли их ему, "Белке" и жене что бы дожить до получки?
  

Любимые, дорогие наши детки! Не забывайте старую поговорку:

"Ласковое слово оно и кошке приятно".

А если еще и к месту, да во время, то оно всегда к вам вернется.

Сторицей.

Рассказка восемнадцатая.

Ревизор (Не по Гоголю).

  
   Командир танковой дивизии после удачно проведенного дня на полигоне (инспектируемая рота отстрелялась очень прилично), приехав в гарнизон, решил проверить, а что там военные строители на возводимой ими казарме творят? Казарма большая, на строительном слэнге: "Восьмисотка". Т.е. на полк. И полк тот в скором будущем должен был в нее переехать, из многочисленных бараков. Работы в ней уже шли к завершению. То, что строители ведут отделочные работы, генерал в принципе знал. Но одно дело, ходить по объекту со свитой из своих замов и строительного начальства, а другое вот так придти и посмотреть самому. Без показухи. Увидеть все изнутри.
   УАЗик остановился у входа. Комдив, одетый в новую черную танковую куртку, без погон, степенно вышел. Облокотившись на машину, огляделся, подождал. Метрах в двадцати от него отделение солдат дорожников выставляло бордюрный камень. Благо погода позволяла. Стоявший у визирки сержант, как стало принято говорить, из лиц кавказской национальности, внимательно оглядел вышедшего из машины, аккуратно на всякий случай, козырнув и, наклонившись к визирке рявкнув: - Вище, табе сказал! Блт, - тут же забыл о постороннем.
   Докладывать, явно никто не спешил.
   - Дисциплинка..., что ж пойду смотреть, - аккуратно сунув папаху под мышку, решил Комдив.
   Поднявшись на четвертый этаж, он встретил распахнутую дверь, в которой стояла двухсотлитровая бочка, наполненная вонючей массой. В дверной проем было видно только ровно отштукатуренные стены и чистые дощатые полы. Слышался барабанный стук молотков. Бочку в помещение пытались впихнуть два военных строителя, а перед ними метался, злой капитан и орал:
   - Гуроны* бестолковые! Я же вам сказал: один входит внутрь, второй отсюда! Сейчас или шпаклевку разольете, или порог бочкой изуродуете! Ну, уроды! Беги зараза, безмозглая, через тот вход по третьему этажу! Убил бы обоих. Блт! Здрась трищ гнл. Вам чего? Шпаклевки? Ведро есть? Боец, наложи товарищу танкисту шпаклевки, все бочка полегче будет,- выплеснул на одном дыхании и убежал.
   Комдив промолчал. Поскольку дверь была намертво забаррикадирована бочкой, и войти было нельзя, он пошел вниз на третий этаж. Решительно распахнул дверь (лучше бы он этого не делал), и застыл. На этаже шла массовая подготовка стен под окраску. А это значит: зашпаклеванные стены сотня солдат в марлевых повязках на лицах, зачищали наждачной бумагой. Мало того, что на этаже дышать от пыли было абсолютно не чем, не видно было ничего кроме силуэтов и лампочек под потолком. Черная куртка Комдива в мгновение ока, стала белеть. Он хлопнул рукой по рукаву, на нем отпечатался жирный белый след. Развернувшись, Комдив вышел на лестничную площадку. В спину ему кто-то крикнул:
   -Танкист! Не чисть! Шпаклевка "под масло"!
   Стиснув зубы, Комдив двинулся на второй этаж. Дверь была закрыта. Он постучал. Через какое-то время ее открыл военный строитель в интеллигентных очках и в тапках, со связкой ключей в руках. Внутри помещения взору предстало: - этаж отделан начисто, у дверей в рядок стоит с десяток пар сапог с навернутыми на них портянками, в середине огромного спального помещения стоит сержант в тапках, хмуро курит и сплевывает в консервную банку, которую держит в руке. Босые солдаты, под его хмурым взглядом молча моют окна. На вошедшего, сержант даже не прореагировал. Добродушно глядя на белоснежного танкиста, "ключник"* вежливо спросил:
   - Вам щетку? Пройдите дам. Но самим Вам лучше не чистить. Шпаклевка "под масло". Отдайте, я ее Вам почищу. Вот тут у нас туалет. Мы его уже почти отмыли. Вот вода.
   Туалет блестел новой плиткой, арматурой, фаянсом. Ярко горели плафоны.
   - Ну, надо же! Эти..., как их обозвал капитан, оказывается, умеют работать.
   Оглядев себя белоснежного в зеркало, Комдив стал аккуратно открывать двери туалетных кабин и заглядывать в них. Третья кабина не открылась, потому что дверная ручка оторвалась и осталась в руке.
   - Что такое?
   Он заглянул в кабину через верх перегородки. На чаше сидел солдат. Спиной к двери держась руками за смывную трубу и, справлял нужду мимо чаши на пол. Поняв, что он обнаружен, солдат не оборачиваясь, вскочил и стал натягивать брюки. От дверей раздался голос, очкастого ключника*:
   - Почистились? Нет? А что случилось? - схватившись руками за перегородку, он подпрыгнул и заглянул внутрь кабины:
   - А!!! Чурка не русский! Ты тут очко моешь? Или ты его гадишь? Можешь не выходить! Дедушка тебя сразу убьет!
   Комдив сплюнув в писсуар вышел. На первом этаже уже просто автоматически дернул ручку двери. Здесь военные строители жили. Так часто бывает, сами строят, сами первыми и обживают недостроенное. Как и положено, у тумбочки стоял дневальный. Комдив расправил плечи. Солдат молча смотрел.
   -Ну и...
   -Чево?
   -Вы, товарищ солдат, почему меня не приветствуете? Команду не подаете?
   -Боец прищурился... ???
   - Вы знаете кто я?
   - Солдат поморгал...???
   -Ну, хорошо, - Комдив надел папаху на голову,- кто ходит в таких головных уборах как у меня?
   Солдат, втянув голову в плечи, уже начал понимать, что тут что-то не так. И поэтому негромко спросил:
   - Гуцулы? Дяденька...
   В глазах Комдива потемнело. Издав звериный рык, он вышел.
  
   На улице, два капитана "переростка" стояли возле УАЗика и пытали водителя:
   - Где Хозяин?
   И сапоги, и бушлаты, и усталые лица капитанов были засыпаны пылью. Но серой. Увидев испачканного шпаклевкой Комдива, с перекошенным лицом, из-за спины которого испуганно выглядывал "ключник" очкарик, капитаны браво подошли и, один из них доложил:
   - Товарищ генерал! На объекте ведутся отделочные работы, в соответствии с графиком. Начальник участка капитан Скрипник. Второй, сорокалетний, представился: - Командир первой роты капитан Плесовских. Разрешите узнать, что случилось? Кто это посмел Вас так обелить?
   - Кхм..., - прокашлялся Комдив, - я посмотрел тут, что и как вы делаете. На втором и четвертом этажах чистенько, ровно. Почти не плохо. На третьем пыль столбом, ничего не понять. Ну, а на первом, слов нет. К Новому году сдадите?
   - Постараемся, товарищ генерал. Вы снимите, пожалуйста, куртку. Боец ее сейчас стряхнет и отчистит. А то шпаклевка "под масло", не умеючи только вещь загубите.
  -- А как вы сами то, умудряетесь не выбелиться?
   Капитаны переглянулись.
   - Понимаете, процесс подготовки стен под окраску, или как говорят наши воины: "Щикурение щипаклевки щикурком" - прост. И проходит он под наблюдением сержантов.
   Оба стояли с невозмутимыми, спокойными лицами, наблюдая, как солдат чистит куртку.
   Комдив, взяв вычищенную одежду, расхохотался:
   - Так вы, черти туда и носа не суёте!
   Откозыряв, друг другу они расстались. Плесовских, в след отъезжающей машине сказал: - Мы принимаем готовую работу. Утром. После проветривания.
   Капитаны закурили и задумались, что-то им готовит завтрашний визит своего командира, начальника УНР?
  
   Ну, а что думал о военных строителях в тот вечер Комдив, один из участников данной рассказки через десять лет, выросший до командира части и полковника, узнал в красках от него самого, ставшего к тому времени Трехзвездным генералом. При встрече на другом конце страны.
  
  
  

Рассказка девятнадцатая

Снова про рыбалку.

   Ясным апрельским днем, апосля субботника, Комбат и Замполит военно-строительного отряда взяли клубный "Газ-66" и поехали на рыбалку. Благо воскресенье.
   Приехали на близлежащее озеро, достали снасти, надули лодки. Уложив снасти в лодки, Комбат предложил:
   - Давай-ка комиссар, перекусим. А то моя половина генеральную уборку затеяла, обед сухим пайком выдала. Не возражаешь?
   Замполит не возражал. Водитель ловко накрыл газетой стол в кунге, офицеры достали свою снедь, поделили ее на троих. И только Замполит хотел откусить от своего бутерброда, как Комбат снова выдал идею:
   - А может по пятьдесят капель?
   А времена, надо сказать, стояли суровые. Самый разгар битвы ППСа* супротив зеленого змия.
   Замполит поперхнулся и, как бы в шутку, сказал:
   - Так ведь сегодня как раз все православное население самый строгий пост держит.
   - То-то я гляжу у тебя из под шмата сала хлеба не видать. Темный ты, хоть и Замполит. Законов Божьих не знаешь. Церковью освобождены от поста 5 категорий верующих.
   - Это, какие же?
   - Докладываю. Воины раз, путешествующие два,
   больные три, дети четыре и беременные пять, - торжествующе выложил Комбат.
   - Ну, с воинами понятно. Хотя какие мы воины? Военные строители мы. А остальное то все, каким к нам боком?
   - Нет, брат. Воин он и в Африке воин. А остальное...так это все про нас. Вот гляди: - Мы с тобой сейчас где? На рыбалке. То есть уехали от дома. Значит, путешественники мы и есть. Далее, тебя язва, а меня радикулит уж, по сколько лет мучают? То-то же. Стало быть, и больные тоже мы. В-четвертых, ты забыл профессиональную поговорку: "Военный строитель отличается от ребенка только размерами детородного органа". Так что и "дети" это тоже про нас.
   - Понятно, - усмехнулся Замполит, - а насчет беременности ты предлагаешь сходить в санчасть провериться, в свете последнего разбора в Политуправлении? Думаешь, повезло?
   - Догадливый! Ну, так что? По рюмке домашнего "вина"?
   - Уговорил...
   - Солдат! Ну-ка достань заветную фляжку. И не гляди. Тебе еще рано.
   Разлили, - Ну что б с беременностью пронесло! - выпили, начали есть.
   - Так ты командир еще и самогонку втихую гнать успеваешь?
   - Что ты! Окстись. Это все жена умелица.
   Перекусив, стали собираться. Комбат, поглядев в дверь на небо, сказал:
   - Вы идите, ловите, а я чуток посплю здесь на диване. Что-то меня ваша трапеза в сон потянула.
   Замполит с солдатом сели в лодки и разошлись бесшумно на веслах в разные стороны. Не успели закинуть удочки, как начался вечерний жор. Рыба попадалась не большая и не маленькая. Ровная. Граммов на триста. Мордастенькие караси и плотва - красноперка. Отъелись на сапропеле*.
  
   Лодка Замполита стояла метрах в тридцати от противоположного городу берега, и панорама его была видна как на ладони. Сидит он, ловит рыбу, глядит на воду, думает думы и спорит мысленно сам с собой.
   - Надо же, забросила судьба за год до увольнения в этот холодный край. Мало двадцати лет в пустыне, так теперь ещё: "Молодежь на Нечерноземье!" Тьфу! И город какой-то мелкий...
   - Ну почему мелкий? Это он с виду такой. Но ведь Великий! Русь отсюда пошла. Тысячу лет стоит и ничего ни военные, ни мирные времена не сотворили.
   - Вот, вот. А чего же они эти жители, за тысячу лет возвели? Кроме храмов, лабазов, да пятиэтажек? Это что, квартиры что-ли? В них разве жить можно? Ни то, ни сё..., три окна на всё.
   - Вообще-то, двухкомнатная.
   - А кухня? Не развернуться...
   - Зато с нее выход на лоджию. Конечно не азиатская веранда. Но летом на ней чай пить можно.
   - Каким летом? Конец апреля, а я в бушлате и шапке сижу. Здесь десять месяцев зима, остальное осень. Ни участка перед домом, ни огородика...
   - Но есть садовое товарИщество. Яблони посадишь. Сад вырастишь
   - Какой сад, если кроме цикория и лука ничего не растет?
   - Домик можно построить. Дорога прямо к участку подходит. От дома до сада на машине...
   - На какой машине? Тебе что командир бригады про нее сказал? - Очередь в следующем году, тогда и купишь.
   - А на что купишь? Деньги, что из теплой Азии привез, текут песком сквозь пальцы. Дочка вон замуж собралась. Сейчас жена в ее свадьбу все их и вложит.
   - Зато тесть видный! Большой, с усами и майор.
   - Ну и что майор? За двадцать четыре года календарной службы одни юбилейные медали. Вот если бы я на свадьбу к дочери Героем Советского Союза пришел, тогда да!
  
   Поплавок зарыскал, запрыгал из стороны в сторону, леска натянулась, удилище напряглось и задергалось в руках. Подсечка, рывок, рыбка в сачке.
   - Что это за карась такой, с умной мордой? Да и золотой какой-то. Весь прямо переливается.
   - Отпусти меня, воин, - молвил карась человеческим голосом.
   - ??? - рот открыт, воздух туда сюда, а слов нет - ты кто? - наконец сумел выдавить из себя Замполит.
   - Золотая Рыбка. Могу любое твое желание выполнить.
   - Любое? Ну, а зачем...? Квартира у меня есть, огород тоже, служу в центре России, дочь на выданье, машину и пенсию через год дадут. Что же мне надобно то? А, вот! Сделай меня Рыбка Героем Советского Союза! - Хорошо, мил человек. Отпускай.
   В воду шлеп, хвостиком плюх и ушла.
   - Обманула...
   Небо закручинилось, поднялся ветер, выдернул Замполита из лодки, об землю бац! Аж коленку ушиб. Присел. Огляделся. Камни вокруг серые. Горы. Жара. Пороховая гарь - дышать нечем. На груди автомат без рожка, да граната Ф-1 с разогнутыми усами в руках. Сзади обрыв, где-то река шумит, а в пяти шагах десяток душманов с оружием, хохочут. - Майор! Шурави! Сдавайся!
   - Рыбкаааааа!!!!!! Я же не просил посмертно!!!
   Рывок, взмах, бросок. "Фенька"* под ногами духов. Толчок, прыжок, нырок. Ледяная вода обожгла лицо. Вынырнул. Доплыл до лодки и, держась за нее до берега, выполз, лег, закрыл глаза. Через какое-то время замерз. Сел, посмотрел вокруг. Ни гор, ни пыли. Ни-че-го. Камыши, берег, березовый лес. Вдалеке такой милый и родной русский город. Осенило: - Да я тоже заснул! В лодке. Зыркнул взглядом по сторонам, не видит ли кто? Трижды неумело перекрестился на далекие купола и, глядя в закатное небо, цвета жениного бедра, распаренного баней, заорал:
   - Прости меня Господи, я и не знал, КАК у меня все хорошо!
  
  

Рассказка двадцатая

Про исполняющих обязанности.

  
   Когда ППС* и ППР* закончили между собой борьбу за право развала Великой страны, жившей до этого вне рыночной экономики, то куда-то вдруг делись в ней, в стране т.е., деньги. Ну ладно в стране. Деньги пропали в Министерстве обороны. Денежное довольствие офицерам и зарплату служащим стали выдавать редко и чаще всего частями. Что-нибудь из положенного, да не додадут.
   Строить сразу стало несколько не удобно. По давно заведенному алгоритму, заводы строительных материалов еще продолжали выпускать и отправлять строителям свою продукцию. Как бы в долг. А строителям эти конструкции и материалы уже были
   вроде как бы и ни к чему. Работать месяцами на энтузиазме, желающих становилось все меньше и меньше.
   Естественно во многих строительных частях управленцы, включая командиров, были абсолютно не готовы к предложенным " правилам игры". Это когда ты Родине план, выработку и ввод объектов, а она любимая тебе не только зарплату, но и "Спасибу" полгода не посылает. А государственные задачи выполнять все равно нужно. Поэтому одни ломались, другие увольнялись, третьи изучали правила. Ох уж, порезвились в девяностых годах кадровики!
   - Этого вверх! Того вниз! Этого в бок! Того в Заполярье! А там уже нет строительных частей, красота!
   В одной из частей ломка, социалистических экономических отношений, шла по полной программе. Зам по снабжению сказал командиру:
   - Мне сорок пять лет, выслуги как у собаки блох. Все. Я свое отслужил. Отпускай меня во все положенные и не использованные отпуска, и клади в госпиталь на ВВК* на списание. Я в этом дурдоме служить больше не желаю.
   Через месяц главный инженер доложил:
   - Командир. Язва желудка у меня открылась. Боль терпеть мочи нет. Ложусь в госпиталь. Потом мне отпуск положен по болезни, да и за этот год пора сходить. А через пять месяцев у меня выслуги двадцать лет. Прости, но это не армия. Семью прокормить не могу. Ухожу.
   Еще через какое-то время, оставшийся один без заместителей командир, сломался. И его просто отстранили от должности, без объяснения причин.
   А в одно с этими событиями время, в разных городах страны служили три подполковника. Полков - главным инженером, где-то на Байконуре. Михлёв - начальником отдела строительного управления, аж в самой столице. Токарчик командиром строительного батальона в Рязанском лесу. У Полкова была мечта - на третьем десятке лет службы в Вооруженных Силах приблизиться своим местом службы к родительскому дому; Михлев после пятнадцати лет совместной жизни вдруг развелся с женой, и мечтал куда-то законно отселиться. Комбату Токарчику очень хотелось под "дембель" осесть в областном центре. Устал он по захолустьям, да спецобъектам. Мечталось поближе к цивилизации. Туда, где трамваи звенят по утрам.
   И проходят они с интервалом в неделю один и тот же кадровый орган. И слышат одни и те же речи:
   - УНР тяжелый. Идёте с перспективой на командира. А пока будете исполнять обязанности. Поглядим на Вас, по результатам работы может быть вы, и будете назначены командиром. Идите. Полков - исполняющим обязанности командира, Михлев - исполняющим обязанности главного инженера, Токарчик - исполняющим обязанности заместителя по снабжению. Они и пошли.
   Беседу в кадрах все помнят: - Чем черт не шутит? Может меня, и назначат, - думает каждый. А это в перспективе третья большая звезда.
   Один прибыл в часть в начале марта, второй в середине, третий в конце.
  
   Познакомились. Пригляделись друг к другу. Люди как люди: не жлобы, не хамы, не из блатных любимчиков. Поработали. Получилось. Друг другу понравились. И даже в дальнейшем подружились. Чем удивили подчиненных. В предыдущей троице, этого не замечалось.
   Ну, а куда деваться с этой военной стройки? Не дети. У каждого есть цель. С точки зрения Великой Страны - мелкая. А с точки зрения одного офицера, вроде бы и не очень. И хочется честно ее достичь.
   Месяц все И.О., три И.О., пять И.О. Интересно, а почему? Работа идет. Плановые дома в эксплуатацию вводятся. ИТР и рабочие не разбежались. Офицеры не спились. Что не так то?
   - К вам товарищи офицеры, через неделю начальник строительного управления с проверкой внезапно нагрянет. Готовьтесь.
   К проверкам в армии всегда готовы. Проверки завсегда в радость.
   Полгода три И.О., как ломовые лошади, тащили УНР из болота. До высот еще далеко. Но на сушу уже вытянули, не утонет. И анализировали, и считали, и сами учились, и подчиненных учили. Организацию производства, бесперебойную поставку материалов отлаживали. Дисциплину среди солдат - рабочих и инженеров - офицеров укрепляли. Со всеми финансирующими органами Заказчиков дружбу завели. И пришли к выводу, что нужно внести чуток корректив в правила игры советских времен, поправочку на рождающийся дикий "рынок". Тут кое-кому кое-чего построят, там кое-что кое-куда перевезут. Без ущерба для основного строительства. По прямым договорам для богатых штатских заказчиков. Денежка живая в кассу начала поступать. Понятие "Зарплата" стало возвращаться. И все не для показухи начальству, а для себя. Кушать то хочется, и цель есть. Какие еще стимулы нужны? Теперь вот волнуются. Не скрывают: промахов много, но все это только начало. И сами уже знают: - их УНР* боевая строительная единица. И они этим гордятся. Ждут оценки начальства.
   Начальство прибыло хмурое. Не заходя в штаб части, поехало смотреть хозяйство. Все было не так.
   - Почему у штабелей железо-бетонных конструкций нет табличек с указанием марок хранящихся изделий?
   - Почему рядовой военный строитель не знает, сколько стоит один кирпич и пять половых досок?
   - Кто разрешил работать по прямым договорам со сторонними заказчиками? И пошло, и пошло...
   - А собрать весь личный состав УНР в клубе.
   Усадить не только офицеров и прапорщиков, а всех штатских служащих и ИТР!
   - Давай Полков, докладывай!
   - Товарищ полковник! За девять месяцев текущего года частью достигнуты следующие показатели...
   - Плохо. Это не показатели. Садитесь. Послушаем Михлева.
   - Товарищ полковник, в части внедрена система комплексной подготовки строительного производства...
   - Отвратительно внедрена. Садитесь. Докладывайте подполковник Токарчик!
   - Нами заключен новый договор с железной дорогой на бесперебойную выгрузку железобетонных конструкций, поступающих в наш адрес...
   - Довольно. А теперь кто из вас мне ответит: - кто Вам разрешил работать на прямых договорах? Кто разрешил применять материалы, принадлежащие Министерству обороны на договорных объектах? Кто разрешил использовать автотранспорт Минобороны на перевозках сторонних грузов? Почему на вводном объекте этого квартала, не организована трехсменная работа? Как это с вами Заказчики стали проводить расчеты напрямую? Забыли, где служите?
   И поехало, и поехало... на полтора часа.
   - Полков - хапуга. (При подчиненном личном составе). Когда все Строительное управление сидит без денег, он имеет наглость выдавать личному составу и себе регулярно денежное довольствие, идя на прямое нарушение приказов Министра о запрещении не целевого использования сил и средств Министерства обороны. Михлев - безграмотный. Понятия не имеет об организации строительного производства. Не знает, как и чему нужно учить военного строителя. Токарчик - вообще далёк, от службы снабжения. Торчал бы в своем лесном батальоне и носа не показывал.
   Вывод: - УНР не рабочая единица. Всю тройку на аттестационную комиссию. Там решат, кого куда вернуть.
   Зал безмолвствовал, глядя на стоящих по стойке "смирно" троих отцов командиров. Начальник управления уехал, не сказав никому "До свидания". Подчиненные тихо удалились. В штабе установилась гробовая тишина.
  
   Три И.О. приехали в общежитие. Помолчали. Нажарили картошки с салом. Токарчика прорвало:
   - Мужики! А он ведь решил, что нас сломал. А ну доставайте новую форму!
   - Какую еще форму?
   - Да вы что, забыли? Мы же на той неделе новую Российскую форму одежды получили! - а она надо сказать, сильно отличалась от советской. И цветом, и кроем, и накладными карманами на груди, - поскольку, ее еще мало кто видел на людях, она завтра сойдет за высший класс!
   Пришили погоны, шевроны. Нацепили знаки "Отличник военного строительства". Нагладились и легли спать, вычеркнув день из памяти.
   Утром, как обычно в семь утра, они уже были на службе. Командир в штабе, Главный на вводном объекте, Токарчик в автобазе. Без шума и крика, ровно, начали раскручивать маховик трудового дня. По части пошел шепот:- Во дают, после вчерашнего! На службу, среди недели, в парадной форме! И черт им не брат!
   К вечеру, вчерашнего дня не стало не только для троих И.О., но и для всего УНР*. Так сказать: "За предыдущие сутки в части происшествий не произошло".
   Через неделю, прибыв в Управление на аттестационную комиссию, Михлев пробежал по ее членам, не зря же он с ними пять лет прослужил. Задал каждому по два вопроса:
  
   - За что?
   - Хорошо жить захотели.
   - Ваше мнение?
   -Живите как живете....
  
   - За что?
   - Не вы одни под каток попали.
   - Твое мнение?
   - Нету мнения. Мне квартира в Москве нужна. Как прикажут.
  
   - За что?
   - Обнаглели, премии получать хотите.
   - И каким же будет Ваше решение?
   - Принципиальным. По результатам рассмотрения предъявленных вам обвинений, и фактических результатов вашей работы.
  
   Ну и на том всем спасибо. За честность.
  
   В 10-00 аттестационная комиссия не началась в связи с отсутствием председателя - главного инженера управления. В 12-00 то же самое.
   - В чем собственно дело? Что случилось?
   Дежурный по управлению тихо, глядя в сторону, произнес:
   - Оба в аппарате заместителя министра.
   - По нам?
   - Идите к черту! На кой вы заместителю министра? Весь год управление план по вводу жилья не выполняет.
   К 16-ти часам главный инженер вернулся. Один. Начальником управления. Аттестационную комиссию распустил. Пригласил в кабинет троих И.О. и кадровика.
   - Вы продолжаете служить в должностях. А Вы, постарайтесь, как можно скорее провести документы о назначении офицеров. Вопросы есть?
   - Никак нет!
  
   Прошло: полгода - Полков получил полковника; год - Токарчик въехал в новую квартиру; два - Михлев был назначен командиром части - начальником УНР на другом конце военного округа, и тоже заслужил новые погоны.
   В итоге же, все они были уволены в запас через семь лет после первого упоминания о них в этой рассказке в связи с организационно-штатными мероприятиями, проводимыми в Вооруженных силах некогда Великой страны.
  
   ПРИКАЗ
   " Командиру войсковой части"
   Ниже сего сообщаю выписку из Приказа
   Министра Обороны Российской Федерации
   (по личному составу)
  
   Начальник отдела кадров Полковник Н.Тарантасов
  
   ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА
   МИНИСТРА ОБОРОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
   (по личному составу)
   N00000
   $ 2
   в СООТВЕТСТВИИ С ФЕДЕРАЛЬНЫМ ЗАКОНОМ "О воинской обязанности и военной службе" и восполнение Указа Президента Российской Федерации N4 от 4 Января 1999 года нижепоименованных офицеров проходящих службу по контакту, Досрочно уволить с военной службы с зачислением в запас
   -в связи организационно- штатными мероприятиями ( под пункт "а" пункта "2" статьи "51" ФЗ)
   25. звание, фамилия, имя ,отчество, должность;
   26. звание, фамилия, имя, отчество, должность;
   27. звание ,фамилия, имя, отчество, должность.
  
   За безупречную службу в ВООРУЖЁНЫХ СИЛАХ выше поименованным офицерам
   ОБЪЯВЛЯЮ БЛАГОДАРНОСТЬ.
  
   ОСНОВАНИЕ: Директивой Начальника генерального штаба должности офицеров сокращены.
  

П.п. МИНИСТР ОБОРОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Маршал РФ

  

И.Сергеев

  

Рассказка двадцать первая

Про охотников

  
   Мелиорация, это когда люди приходят на лесное болото, долго терзают природу, пугают местную живность железом, оставляя после себя ровное, никому не нужное поле. Но это летом. Зимой, землю не угрызешь никакими "Камацу". Поэтому военные строители строят мосты через неизвестные Географии реки. А поскольку в Нечерноземье зимой не очень жарко то, по правде сказать, больше сидят в бытовках - отогреваются.
   Но вот незаметно подошла весна. Ночью мороз, днем плюс. Солнце. Ветра нет. Работа спорится, арматура варится, опалубка ставится. Курорт!
   Вдруг из леса к площадке, с другого берега
   реки, вышел лосёнок. Размерами с обычного телёнка, только уши в разные стороны, да губастый. Все бросили работу и стали за ним заворожено наблюдать. Лосёнок помотал башкой и, нетвердо ступая по снегу голенастыми ногами, пошел по весеннему льду через реку, к людям. Он их еще никогда не видел. Познакомиться решил... Подойдя метров на двадцать, качал головой влево - вправо, и внимательно смотрел на диковинных двуногих зверей. Он бедный, и не представлял себе, что это действительно Звери!
   - Товарищ лейтенант, - раздался чей-то шёпот, - а давайте его поймаем.
   - Зачем? - также шёпотом.
   - В часть привезем, откормим, а потом шашлык на всю роту...
   Загадку по военного строителя знаете? - Чем отличается военный строитель от ребенка? Ответ - Ничем, кроме размеров причинного места. А чем отличается лейтенант от рядового? - Правильно - звездами на погонах. Одно слово - Пацаны.
   - Так, вы слева, вы справа. Отсекаем от реки и леса, не даем убежать через поле. Всем вперед!
   Двадцать двуногих зверей рванулись цепью отсекать и ловить. Лосёнок изо всех сил прыгнул, и хотел было, бежать. Но Звери уже встали со всех сторон кольцом. Лосёнок крутил головой, слушал исходящие со всех сторон крики "Шашлык!", недоверчиво озирался и, наверное думал, что "Шашлык", это название новой для него игры. Кольцо медленно сжималось. И быть бы ему
   пленённым, если бы не мама, которая неслышно вышла из леса, и теперь галопом неслась к месту Зверской охоты. Не чуя под ногами подвоха, она решительно скаканула с берега на лёд и тот мгновенно проломился под её полутонной тушей. Лосиха встала как "Челюскин" во льдах. Ни туда, ни сюда...
   Лейтенант заорал - Ура! И лосиху щас завалим! Лом тащите!
   Но не тут то было. Животное собралось с силами, взбросило могучее тело и, проламывая лёд, добралось до вражеского берега. Глаза и ноздри её не предвещали безоружным охотникам радостного знакомства.
   - Взвод! В бытовку! Всем!
   Охотники позорно рванули к стоящему в двух десятках метров бытовому вагону. О! Как далеко он вдруг оказался...! Дверь за двуногими Зверями лбом прикрыла лосиха. А последним за дверью был лейтенант, ему не пристало трусливо бежать с поля боя впереди солдат. Поэтому он, получив мощный удар дверью в спину и чуть ниже её, аккуратно пропахал носом дощатый пол, пискнул - Дверь держите...- и затих в общей тишине.
   Но лосихе, выведения из стана охотников предводителя двуногих, показалось мало. Роняя пену, она начала носиться вокруг вагона. Затем, видимо подумав, начала бодать вагон головой то в один, то в другой бок. Когда до неё дошло, что удары головой мало эффективны, она развернулась и начала лягаться, да так метко, что стекла из окон враз вылетели. Вагон, в котором находились двадцать человек, был смещен с промороженных подкладок основания и покосился. Месть двуногим длилась с полчаса. Находящиеся внутри "охотники" поняв, что в принципе им ничего не угрожает, отпускали в адрес взбешённого животного после каждого удара в стену язвительные шуточки. Однако желающих стукнуть лосиху ломом по лбу через разбитое окно, не нашлось. Утомившись, лосиха брезгливо перевернула стоящий на колесах сварочный аппарат в реку, и развалила выставленную опалубку. Затем вылизала телёнка и, гордо задрав голову, увела его за собой через поле в лес.
   Приехавший к вечеру начальник участка был поражен представшим его взору разгромом.
   - Лейтенант! Вы здесь что, воевали? Афганские душманы уже в Ярославскую область дошли?
  

Бытовку отремонтировали. Сварочный аппарат списали. Опалубку восстановили.

Но память о дикой охоте осталась на всю жизнь.

  
  

Расказка двадцать вторая

Вторая вокзальная.

  
   Павелецкий вокзал столицы. Посадка на тамбовский поезд. У выхода из вокзала на перрон, стоит комендантский патруль. Майор и два солдата. Автор, дожидаясь проверки билетов проводником, наблюдает картину: - из дверей вокзала вываливается пьяный подполковник. Шинель расстегнута, фуражка набок, глаза мутные, но Он даже не замечает, что патруль вежливо его приветствует. Военный идет к своему поезду. Патрульный майор, опешив от скотского состояния шагающего мимо него подполковника, посылает вдогонку солдата. А подполковник уже у крайнего вагона: - нагнув голову, волочет по асфальту портфель и уходит все дальше. Солдат его все же догнал и, тихо так, из-за спины, говорит: - Товарищ подполковник! Вас вызывает начальник патруля.
   Подполковник остановился, хмуро, через плечо оглядел человека в военной форме, и буркнув: - Солдат, обращайся, как положено, - продолжил движение.
   Патрульный, обежав качающегося офицера, двинулся навстречу строевым шагом. Подойдя, отдал честь и громко произнес:
   - Товарищ подполковник! Разрешите обратиться?
   Подполковник, обойдя солдата стороной, прорычал: - Не разрешаю! - и ввалился в дверь ближайшего вагона. Стоящие на перроне люди, свидетели происходящего, засмеялись. Засмеялся солдат, захохотал вдалеке, пославший его майор.
  
   Пока на перроне веселились, поезд тронулся.
  
  
  
  
  

Рассказка двадцать третья

Что такое не везет.

  
   Если водку пили всей бригадой, а до работы утром не допустят только одного; если на остановке стоит толпа народу, а подошедший автобус окатит водой именно его; если вдруг с неба ему упадет на голову кирпич; то будьте уверены - этот товарищ наш герой. На одной военной стройке трудился дяденька, которому вечно не везло. Фамилия его была Охапкин. Безобиднейший, я вам скажу мужик, бульдозер свой знал и любил, как другой жену. Но вот что-то у него всегда случалось, не как у людей. Может поэтому, жена от него и ушла?
   Как-то под зиму, направили Охапкина в командировку. Приехал он, начальник поселил его в местной гостинице. А гостиница так себе: - шесть комнат в бараке. В пяти приезжие живут, а в шестой директриса. Холл, кухня, прочие места общие. Хозяйка дама степенная, железно-строгих правил. Порядки как у старшины в роте, не забалуешь. Но женщина одинокая и любит кошек, поэтому две сиамские кошки в гостинице и проживали. Такие же строгие и необщительные. Любили эти кошечки, по вечерам в холле, в одном из двух кресел отдыхать. Вместе, рядышком, клубочком.
   Пожил Охапкин неделю, поработал и приносит в понедельник справку из больницы, которая сразу за забором части стояла. "Справка. Дана гражданину Похабкину в том, что у него действительно звериный укус указательного пальца левой руки. Освободить от работы на один день. Дата. Подпись врача. Печать".
   -Какой еще укус? Какого зверя? Охапкин, ты что, на охоту вчера с офицерами ходил? Так они по зайцам. Ну-ка, покажи руку. Охапкин, грустно положил на стол правую руку, с перевязанными ладонью и мизинцем. Они и вправду были опухшие.
   - Давай, делись. Что, где, когда?
   - Дык, я это, вчера решил после обеда телевизор поглядеть.
   - В мире животных...?
   - Дык, ну... я, это, в кресло сел...
   - А из кресла волк?
   - Дык, нет... там эти, Муська с Люськой...
   - Кто!?
   - Дык, эти, зверюги сиамские...
   - Ну и что?
   - Что, что! Еле еле, её заразу Марьванна вместе с моим мясом от руки оторвала.
   - А справку, такую чудную, тебе кто выписал?
   - Дык этот..., доктор местный. Я с собою тайком чуток самогону, для наркозу у Марьванны взял. Мы его с доктором и того, обезболили. Он мне потом назад все и пришил.
   - Пальцы?
   - Не-а. Мясо к ним...
   - А анестезировали кого? Тебя или доктора?
   - Одновременно. Обоих.
   Прорабская содрогнулась от хохота присутствующих.
   Пролетело время. Пышно и тихо снег лег, сначала заскрипел, затем завизжал под ногами, наступили морозы.
   - Товарищ старший лейтенант! Охапкин трактор утопил.
   - Как? Где?
   - В болоте, за поворотом. Вот он и сам мокрый у печки сидит.
   Возил Охапкин строительные конструкции. Цепляли за трактор "пену", это такой лист железа - шесть на два метра, грузили на пену конструкции, он их и таскал, от железной дороги к строительной площадке. По накатанному снежному зимнику, который сам и пробил. По льду болота. Ездили по нему, уже дней десять все, включая и трактор с пеной. Но именно под Охапкиным лед треснул, трактор по крышу, не просто в воду, а в торфяное болото. От пены только верх конструкций торчит. Хорошо хоть сам выкарабкался. Теперь сидит голый, вонючую одежду пытается сушить. И смешно и глупо. Трактор утопил, это плохо, строгача прорабу наверняка влепят. А вот строительные детали для спецобъекта штучные, индивидуальный заказ. Их с другого конца страны привезли. Монтаж завтра встанет, строгачем не отделаешься.
   - Я пошел в полк, А ты дорогой сохни и грейся. БАТ* пригоню, нырять будешь.
   - А почему я? Я и так простыл уже. Наверное. Или воспаление легких получил.
   -Сейчас! Я вместо тебя восемнадцатилетнего пацана в ледяную воду пошлю! Как утопил, так и доставать будешь! Я ушел. Жди.
   Прибежал старлей к зампотеху* полка.
   - Товарищ подполковник! Дайте, пожалуйста, БАТ на день. Очень нужен.
   - Завтра дам. Сегодня самим позарез...
   - Завтра. Завтра у меня там все занесет, и он не расчистит...
   - Ты чего несешь? Синоптики снегопада не обещали, а у тебя мощнейший бульдозер. А ну рассказывай, зачем тебе БАТ? Что случилось?
   Вздохнув, старлей рассказал.
   - Ясно, - полез в сейф, чего-то достал,- поехали, поглядим.
   - А это у Вас, что за бутыль? Зачем?
   - Спирт. На всякий случай.
  
   Да уж, - увидев картину произошедшего, только и сказал зампотех, - а кто в воду полезет цеплять? Кто на нем рулевой то? Боец?
   - Нет гражданский.
   - Покажи.
   Зашли в бытовку. За этот час Охапкин согрелся и видимо где-то внутри себя уже принял решение.
   - Пригнали?
   - Чего?
   - Вы что, инженеры, ждете, что бы их в усмерть засосало? Завтра, мы и вашим БАТом ничего не вытянем!
   - Смотри старшой, он у тебя прямо орел! Ну-ка, дай телефон. Зампотех позвонил в парк и через полчаса, сотрясая лес гулом, приполз БАТ. Его подогнали в нужное место. Солдаты растянули трос, на котором одна серьга весила пуда три. Охапин скинул, одетый на голое тело бушлат, и собрался лезть в воду.
   - Стой! - скомандовал подполковник, - его самого привязать нужно. Не дай бог, судорогой сведет.
   Бегом принесли из бытовки монтажный пояс и веревку, облачили Охапкина. Он уже начал замерзать и уже уныло глядел на стылую воду.
   - Лезь, давай.
   Охапкин кивнув, молча пошел в воду. Через пять шагов, шумно вздохнув, скрылся с головой. Даже стоять в зимней одежде и смотреть на этот ужас, было холодно. Прошла вечность. Из воды появилась голова Охапкина:
   - Расцепил.
   И опять пропал. Вынырнул:
   - Зацепил, тяните.
   БАТ взвыл и без надрыва вытянул на берег пену с конструкциями.
   - Все! Хорош! Вылезай!
   - Ага, вылезай, в воде теплее...
   - Вылазь старый черт, застынешь!
   Но Охапкин, стуча зубами, заорал: - Трос! Я сейчас трактор попробую зацепить.
   Долго возился скрываясь с головой, наконец высунулся из воды, и полез на снег. Его махом выдернули за веревку. Накинули на чумазого и мокрого бушлат, и сунули в УАЗик зампотеха.
   - Не уж то зацепил?
   - Угу.
   - Давай! - зампотех махнул рукой.
   БАТ опять взвыл, и медленно, чадя словно паровоз, вытащил трактор на поверхность, и отволок его извергающего воду, подальше от болота.
   Охапкина, отвезли в гостиницу, прямо в машине влив в него кружку спирта. Там отвели под горячий душ. Минут через пятнадцать в тепле его развезло, он спьяну упал и разбил себе все лицо.
   - Мария Ивановна! Помогите! Он не шевелится!
   Старший лейтенант, совместно с хозяйкой гостиницы, притащили бездыханное тело на кровать, спиртом промыли ссадины на лице.
   - А может его растереть?
   Но не тут то было.
   - Вы что, сдурели? Спирт на ж... тратить. Дайте сюда.
   Прикрывшись одеялом, он вылил остатки спирта в стакан, выпил и упал замертво.
   Проснулся Охапин через день. Было ему плохо. Сушит, голова болит, синяк в пол лица, но на работу пришел. Молча стал возрождать замоченный и промороженный трактор к жизни. К Новому году возродил.
  
   После Нового года он приехал на объект на трайлере с новым механизатором и с другим бульдозером. Свой трактор загнал на телегу и убыл.
  
  

Рассказка двадцать четвертая

Про сроки службы.

  
   Во времена развитого социализма военный строитель был не солдат. Хотя и имел воинское
   звание. Он был военный строитель. Находясь на государевой службе, военный строитель платил сполна Великой родине за оказанную ему честь, быть допущенным в ряды исполняющих священный долг по ее защите. Думаете анекдот? Ан нет. Военный строитель самоокупаем. За нижнее белье и верхнюю одежду, стирку, баню и прочее, включая питание, из заработка среднестатистического военного строителя денежку живую удерживали. А он, дурак, ее платил. Для того чтобы нахождение военно-строительного отряда в управлении или тресте не было убыточным, рядовой военный строитель должен был зарабатывать минимум 105 рублей в месяц. Тогда, если память не изменяет, он мог получать на руки, не как рядовой Вооруженных Сил три рубля восемьдесят копеек, а как военный строитель, зарабатывающий деньги - четыре пятьдесят. И еще, на так называемую "сберкнижку", рублей пятнадцать ложилось. С нее по увольнении солдата домой, деньги переводились по месту жительства. Поднять бы приказы министров, да ведомственные инструкции тех лет, можно было бы и точнее цифры назвать. Но суть всех тех приказов сводилась к одному: - За время службы в армии военный строитель озолотиться не может. Это вам не шабашная бригада, и не студенческий стройотряд.
  
   Поскольку у нас тут все-таки рассказки, то нам хватает и принципиальной схемы. По данной схеме служа в центре страны раздолбай уходил после двух лет службы с долгом Вооруженным Силам, который потом тихо списывался на себестоимость строительства. Специалист, пахарь, или ротный нормировщик, редко, но мог увезти домой 500-1000 рублей. Иногда больше. В середине девяностых годов, в целях повышения престижности службы в стройбате, и стимуляции личного состава, данное издевательство отменили. Военному строителю на сберкнижку стали перечислять весь заработок. Однако прищла другая беда. В связи недофинансированием Вооруженных Сил в целом и капитального строительства, в частности, заработанные солдатом деньги, просто перестали перечислять со сберкнижки ему домой. А уж выдавать на руки тем более.
   - Хочешь получить заработанные за два года десять тысяч? Подавай сынок, в суд. Он у нас самый гуманный и справедливый.
   Победивших в тех судах военных строителей Автор не встречал.
  
   Маляры в военно-строительных частях, это не ахти какие редкости. Это специалисты массовые. Руки есть ума не нужно. "Терком тирем, щипаклевком щипаклюм, затем щикурим и кирасим". Все! Естественно требовалось их много, а заработная плата у них всегда была не очень.
   Комплектовали отделочные роты в наших батальонах, почему-то всегда из узбеков. Приходили они из солнечного края все как один худые, жилистые. Работали по двенадцать часов и не падали. А пайку лишнюю, не то что бы потребовать, даже попросить ни-ни. Гордые были. За два года они отъедались, крепли, мужали, расправляли плечи и уезжали домой крепкими мужиками, храня в кармане чек на предъявителя, для получения по месту жительства в сберкассе своих честно заработанных рублей.
   Призывали же военкоматы людей в строительные части, обычно в последние дни призыва. Ну и увольняли их, в массе, в конце июня да декабря.
  
   Получили дембеля документы и чеки. Попрощались с комбатом и дежурными, (остальные все на работе) и двинули на вокзал. Вай, вай, поезд давай! Домой! Здравствуй родной Узбекистан!
   Дома кишлак. В кишлаке колхоз. Народу тьма. Маляры, умеющие сделать из дома конфетку, никому не нужны. Зачем саманную штукатурку красить или оклеивать обоями? Все и так красиво. На
   комбайнах, убирающих хлопок, - орденоносцы. У каждого арыка мираб* с пятидесятилетним стажем.
   - Ата*, а мне куда?
   - Тебя дорогой я очень люблю. Но вот какое дело.... Всех пятерых твоих старших сестер мы с мамой замуж выдали. Осталась еще одна младшая. Калым, сам видишь, мы пустили в хозяйство. Баранов купили, мотоцикл, ишака, телевизор.... Но вот твой брат жениться собрался, а ему осенью в армию. Как ему жениться?
   - Ата, но ведь старший я. Меня сначала женить нужно.
   - Молодой ты еще, хоть и в армии отслужил. Ты старший и шестой. Он младший, но последыш. Ты уже в России жил, а ему туда зачем? Он там пропадет.
   - Хорошо, как скажете, так и будет.
   - Вот и хорошо, сынок. Еще разик послужи в армии за брата. Ты уже все это видел. Тебе не трудно будет. Сам видишь, работать негде.
   Подошла осень. Пришла повестка. Поехал солдат с документами брата в военкомат. Кому он там нужен в военкомате? Все рожи на одно лицо.
   - Собирайся. Через неделю на сборный пункт с вещами.
  
   - Батальон! Равняйсь! Смирно! Командиру третьей роты привести молодое пополнение к военной Присяге!
   - Я, военный строитель рядовой... принимаю Присягу и торжественно клянусь...
  
   - Эй, солдат!
   - Воена стротел радавой...
   - Что-то мне морда твоя знакома? По-русски, ты конечно не говоришь, - отрицательный кивок головой.
   - Врешь, боец. Я тебя знаю.
   - Нэ панмаю...
   - Ой! Врешь! Но не хочешь говорить, иди, служи.
  
   Через какое-то время солдат стал командиром отделения. Ко Дню Победы получил младшего сержанта. Летом заработал отпуск. Домой не поехал. Провел его в гарнизоне. Утром уходил в город, к отбою возвращался. Раскололся через четырнадцать месяцев. Узнав правду, комбат расчувствовался. Ротный посопев, сказал:
   - Не мой был боец. В другой роте служил.
  
  
   По окончании второго срока службы "Дедушка Советского стройбата" поступил в школу прапорщиков, и взводным продолжил карьеру в родном батальоне. Вскоре женился. На русской. На родину поехал в отпуск в 1993 году. Там его переманили в "самостийные" Узбекские вооруженные силы, он и остался.

А жаль, хороший был взводный.

Настоящий стройбатовец.

Рассказка двадцать пятая

О пользе пожаров.

  
   Кому война, а кому мать родна. Кому горе - кому деньги. Едет строительный полковник утром на службу, глядь, что такое? Красивейшее здание медицинского института дымится.
   - Стой! Что случилось? Идем смотреть.
   А на что смотреть? За ночь главный корпус института выгорел до тла. Остались наружные стены, торчащие злыми зубами двенадцатиметровые колонны и завалы перекрытий в середине. Пожарные уже сворачивались.
   - Капитан! Что у вас тут случилось?
   - Не у нас, товарищ полковник. У института. Сгорел напрочь.
   - Помощь нужна?
   - Уже нет, спасибо.
   - Водитель! Быстро в городскую администрацию. Так не бывает, чтобы сгорел лучший ВУЗ города, и помощь была не нужна.
   Явно не спавший сутки постовой милиционер, с трудом оторвал мягкую часть тела от стула и козырнул.
   - Мэр здесь?
   - Только что домой уехал.
   - А первый заместитель?
   - Здесь.
  
   - Разрешите? Доброе утро.
   - Шутишь полковник, какое оно доброе?
   - Ей богу не знал. Без глупых соболезнований - помощь нужна?
   - Конечно нужна. Завалы разбирать, для начала, да и восстанавливать затем...
   - Я весь к Вашим услугам. Позвоните, как начнете
   работников собирать. И разберем и восстановим.
   - Ладно, полковник. Буду тебя иметь в виду. К сведению: - у нас сейчас даже деньги есть. Не придётся в долг работать. На днях из федерального бюджета на реконструкцию корпуса поступили. Не так хотели но, чего уж теперь... Ты иди, а тут поспать чуток попытаюсь, на диване.
   Утром следующего дня звонок из городской Администрации. Приглашение на совещание по вопросу восстановления медицинского института. Долго рассказывать все перипетии данного совещания. Но право на проведение работ по разбору
   завалов и восстановление корпуса получили военные строители. Отмечу: - не в виде модной уже тогда спонсорской помощи, а за деньги.
   - Дежурный! Ну-ка найди и вызови ко мне главного инженера да лейтенанта Гигалапина.
   Минут через десять, первым появился Гигалапин.
   - Что лейтенант! Говоришь, жена от безденежья домой к маме запросилась? Пусть едет. Тебя все равно в ближайшее время она часто в семье видеть не будет.
   - Да я бы её давно отправил, товарищ полковник, но где денег на дорогу взять?
   Командир снял трубку телефона:
   - Главбух! Выдай Гигалапину из моего резерва двухмесячную задолженность по денежному довольствию. А ты юнош, сегодня же отправь жену на родину!
   - Товарищ полковник! За что Вы так со мной? Что случилось? Семья это мое дело...
   - Было твое, до вчерашнего дня, а теперь наше. Дежурный! Бегом возьми товарищу лейтенанту билет для жены в СВ, и отправь мою машину за час до отхода поезда к его дому. А Вы товарищ лейтенант не горячитесь, садитесь и слушайте. Первое: деньги, полученные от главбуха, отдайте дежурному, позвоните жене, пусть не ждет и собирается. Второе: про мединститут слыхал? Вот ты дорогой, и будешь его восстанавливать. А вот и главный инженер. Слушайте оба боевой приказ: - прямо сейчас отправляетесь на объект. В 15-00 докладываете свои соображения по технологии и очередности разборки завалов. К утру разрабатываем проект производства работ и смету, а в 8-00 несем его на утверждение в Администрацию. Вопросы есть?
   - Никак нет.
   - Разрешите идти?
   - Сынок, куда? Телефон вот, звони жене. Дежурный вот, отдай деньги. И забудьте оба пока о том, что у вас есть семьи. Вы на острие главной задачи. Идите.
   Походили, полазили, подумали, начертили, подсчитали. На разборке работы на три недели. К утру составили ППР* и смету. Представили властям. Те рассмотрели и утвердили. И проект, и смету. ( Оказалось на удивление всем - сроки короче, в деньгах дешевле, чем у прочих желающих "помочь"). В течение двадцати четырех часов организовали: - транспорт, людей, погрузку - выгрузку, маршруты движения техники к объекту и от него, место свалки развалин, и еще кучу всякой, неизвестно откуда появившейся ерунды. В итоге, на вторые сутки, приступили к работам, на третьи получили аванс, на четвертые выдали месячную задолженность по зарплате.
  
   И кто бы только знал, сколько контролеров появилось на площадке!
  
   ГАИ - не так въезжаете - выезжаете! Где согласование с дорожной службой?
  
   Трудовая инспекция - где бытовые помещения в соответствии с требованиями правил?
  
   СЭС* - почему у вас нет анализа сгоревших конструкций на пригодность их к выгрузке на свалке?
  
   ГАСН** - как вы посмели приступить к выполнению работ без нашего разрешения?
  
   ГУАГ*** - кто разрешил выполнять работы по вашему ППР, без нашего рассмотрения его на градостроительном совете?
  
   МЧС, или как там они в девяностые годы назывались, - это не ваши работы, у вас на их выполнение нет нашей лицензии.
  
   Росгортехнадзор - почему ваши грузоподъемные механизмы не зарегистрированы в городе, а только в ГГТН Министерства обороны?
  
   Но шелест уже положенных в карман купюр, которые еще нужно было отработать, придавал участникам работ по восстановлению, определенную смелость, смекалку и наглость. Отбились от мздоимцев без потерь.
  
   Когда через неделю откопали десяток сейфов, интеллигентная профессура вежливо стала просить: - Будьте так любезны, вон тот сейф, да, да, вон тот, вскройте, пожалуйста сейчас, пока никого нет, там в нем серая папочка (сумочка, коробочка с завязочками), вы уж передайте ее мне. В ней материалы докторской диссертации кандидата Пупкина (фотографии детей, подарок жене к новому году), они крайне важны для меня...
   - Обязательно вскроем и всё Вам вернем. Если получится.
   Но ректор ВУЗа распорядился: - все сейфы вскрывать в присутствии комиссии. И издал приказ в письменном виде, о ее составе. И пусть комиссионно составляют опись и её подписывают!
  
   А сейфы, как один, выпущены до первой мировой войны на Путиловском заводе. Во где
   механизмы! Ни огонь, ни вода, ни мороз их не взяли.
  
   Все замки открылись легко. Автогеном. И ничем больше. Вскрыли в присутствии замерзшей комиссии первый, в нем пепел. Второй - пепел. Все остальные - картина та же. А его в руки не возьмешь. Хотя он и напоминает каждому что-то знакомое.
   Самой большой потерей для института было то, что в пяти сейфах хранились личные дела всех студентов. Кто теперь учится? На каком курсе - факультете?
   Профессура, комиссионно, увидевшая внутренности своих железных друзей, тихо поплакав, гордо подняла головы и, пошла учить разумному, светлому тех, кто остался.
   Грешно злословить над чужим горем. Но этот пожар дал возможность тридцатью рабочими, за три недели трехсменной работы заработать, минуя Министерство обороны, денег на выплату зарплаты всему коллективу части за квартал.
   По окончании разборки рухнувших конструкций и закрепления от обрушения сохранившихся, Мэр города направил благодарственное письмо начальнику строительного управления за профессионально оказанную помощь, подчиненными ему военными строителями. На основании данной благодарности, командир УНР получил выговор в приказе: - за "не целевое использование сил и техники Министерства обороны".
  
   Не смотря на то, что деньги в бюджете города еще не закончились, полковнику пришлось вежливо отказаться от выполнения дальнейших строительных работ на объекте, чем он крайне удивил городскую администрацию. Одно радует, лейтенант Гигалапин, "победитель" медицинской академии, всего через десять лет уже был начальником СУ в Сибирском военном округе.

Учитель воспитал ученика.

Рассказка двадцать шестая

Про любимого солдата

  
   Военный строитель-рядовой Аннаев. Среднего роста, шея тонкая, плечи узкие, румянец во все щёки, ресницы девичьи, улыбка застенчивая. Интеллектуальное развитие - три класса русской начальной школы в туркменском кишлаке. Ребёнок бескрайней пустыни, безграничной любви многочисленных родственников и почтенных уважаемых родителей. Дутарист*. Виртуоз.
  
  
   Стоит сиё дитя на краю траншеи и тихо сам, про себя плачет. Вот дела! Солдат среди бела плачет!?
   - Аннаев! В чём дело?
   - Меня сержант Моллаев ногой в жоп стукнул...
   - Сержант! Что случилось?
   - Да этот бездельник за два часа работы даже на штык лопаты свой участок не углубил! Я что-ли за него копать буду!?
   - Аннаев?- тот молча протянул руки, на обеих кровавые волдыри, - рука болит...
   - Солдат!!! Ты как умудрился в голицах за два часа ТАК себе руки натереть!?
   - Не знаю...
   - Моллаев! В санчасть его. А ещё раз тронешь, я тебе сам по "отечески" ногом жоп так двину, мало не покажется.
  
   Через неделю забежал случайно в роту. Ну, так, по нужде. Не на улице же. А в туалете тихо плачет Аннаев.
   - В чём дело, солдат?
   - Мне дэмбиль грязной тряпком морда дал...
   - Куда я тебе дал! Я тебе робу грязную кинул Чурка не ловкий! Ловил бы! Кто меня сегодня с ног до головы из краскопульта мелом облил? Ты в своей пустыне хоть раз краскопульт вообще видел? Зачем его трогал? Стирай робу! Гад!
   - Отставить ор!. Петров, хоть ты и дембель, но если только косо ещё раз на него поглядишь, я тебя на шланге от того краскопульта за то самое место и подвешу! Понял!? Ответа не слышу!
   -Так точно...
   - Иди, стирайся сам. А ты солдат, зачем его так мелом уделал?
   - Краскопульт сам... Так получился...
  
   Спустя какое-то время, от тихого, застенчивого Аннаева отстали ВСЕ. Не интересно. Ни приколоться, ни построить, ни погонять этого "духа". Отойдет, стряхнет слезы с мохнатых ресниц и, забыл. Вновь улыбается. Если никто из офицеров не спросит - так и пройдет, а спросят - расскажет всё без утайки. А по вечерам он давал сольные концерты землякам. Со всей дивизии народ стекался. Слушали голос далёкой родины...
   Служба шла, и шла как-то рядом с Аннаевым. Служба сама по себе, а он сам по себе... Он и в строю стоял, как все. И в форме вроде, и в сапогах начищенных, и воротничок подшит, а как был человеком пустыни, так им и остался.
   -Аннаев! Чего стоишь?
   -Замерз...
   -Так работай! Здесь тебе не пустыня, двигаться нужно.
   Рукавички спли-ли...
   -Чего?
   - Эта... унесли.
   -Моллаев! Кто у него рукавицы упер? В такой мороз?
   - Да он, растяпа, их в столовой оставил. Я всё ждал, вспомнит или нет?
   - Отдай. Обморозится.
   Через час.
   - Аннаев! Что опять с тобой?
   - Ноги смерз.
   Ты же в валенках!
   - Ага! А они сырой, холодный...
   - А ты где их сушишь?
   - Под краватем
   А почему не в сушилке?
   - Там воняет.
   - Во, интеллигент дает! А ты в сортир ходишь? Там тебе не воняет? Моллаев! Влепи ему три наряда в не очереди от меня, "через день на ремень". Пусть "на тумбочке" постоит пока морозы.
  
   Лето. Жара. Рота ушла на обед, а Аннаев решил поспать на крыше строящегося девятиэтажного дома. Прилег за будкой выхода на кровлю и задремал. Сквозь сон слышит голос ротного:
   -Давай руку! Старшина всех на обед увёл. Гляди, какая от сюда красота! И не переживай ты! Дом самый высокий в городке, парапет метровый, нас никто ни откуда не видит, раздевайся, заодно и позагораем. Будешь внукам рассказывать о высокой любви на крыше!
   Аннаев не вытерпел, решил посмотреть, что там ротный делает и с кем. Молодой, глупый. Бежать бы ему надо было сразу, а он... выглянул из своего схрона. И зачем спрашивается? Ведь не нужное ему совсем увидел: - По середине плоской крыши, на солнцепеке, голый ротный обнимал голую же нормировщицу. Его форма и её одежда лежали расстеленными рядом.
   - Вах! Вах! Какой у командир роты спина белый! Как хлопок... Не испугался бы он меня. А нормировщиц совсем худой, длинный, тонкий, поп нет. Не люблю. Мой Джемал лучше!
   Бежать поздно. Ума хватило прикинуться спящим, и досмотреть эротический служебный роман, сквозь полу припущенные ресницы до конца. Минут через сорок, поняв, что влюбленные могут его обнаружить, сел тихонько по-туркменски сложив ноги. Обхватил ладонями, сложенными лодочкой лицо, закрыл глаза и стал молиться на лежащие перед ним кирпичи. В конце концов дождался окрика ротного:
   - Аннаев! И давно ты здесь на кирпичи с закрытыми глазами смотришь?
   Не вставая, медленно открыл глаза, ну прям Йог после медитации, безмятежно улыбнулся и ответил:
   - Не давно, с обед.
   - и ЗАЧЕМ?
   - Думаю...
   - О чём?
   - О женщин...
   - О какой?
   - Об Джемал.
   -???
   - А я о нём всегда думаю!
   - Так ты у нас батенька любовью озабочен! Это ладно, это нормально в твоем возрасте. А здесь на крыше ты ничего такого не видел?
   - Нет. Не видел.
   - Пойдем дорогая, а то любимый солдат начальника участка уже с обеда пришел и молится здесь в тишине своему Аллаху на любимую Джемал.
  
   - Аннаев!
   - Ага!
   - Ты мне скажи, как вы этих Каракумах живете, у вас же 45 градусов жары в тени!
   - А мы тень не ходим, так и живём...
  
   - Аннаев!!!???
   - Рука вот сломал... И улыбка до ушей.
   - Покажи. Солдат!!! Ты как находясь в рукавицах сумел так руку разорвать !? Один бревно тащил?
   - Ага...
   - А я как приказал носить?
   -Он маленький был. Петров свою сам понёс и я хотел. А он мне на рук упал острым палком.
   - Так, иди вон туда за ёлку, помочись на ладонь, зажми её в кулак и шуруй в санчасть.
   -Ага.
   Через одну минуту вернулся.
   - Что, уже?
   - Нет - на лице виноватая улыбка, там бумажка был. И я вот...
   Раскрыл ладонь. Прямо на живое мясо приклеен клок газеты со свежими следами, сами понимаете чего.
   - Урод!!! Я что мамам скажу, когда тебе руку из-за гангрены оттяпают!? Кругом! Балбес. Бегом марш! Моллаев! Гони его хоть пинками до санчасти, пока он заражения крови не получил!
  
   Слышь, старлей! А что это ты курицей наседкой над Аннаевым скачешь?
   Прямо шефство какое-то ведешь!
   - Да я, ротный, как это ни странно родом с ним из одного туркменского кишлака. А моя мама его в начальной школе русскому языку учила. А потом их семья на каракумскую целину уехала. Там дома быстро строили. А у них семья ого-го, почитай его личную карточку. Очень впечатляет. У моей мамы есть фотографии всех её выпусков третьих классов, так вот в последнем отпуске я их просмотрел, и его нашёл среди других таких же сопливых. Он каким в десятилетнем возрасте был, таким и к нам с тобой и пришёл. И вообще знай, он восемнадцатый ребёнок в семье. Последыш. Ты вот скажи, какой дурак его в армию призвал? Зачем он здесь? Для чего? Пас бы своих баранов в пустыне, пел песни под дутар своей Джемал и радовался бы жизни. А его сюда!!!
  
   Через год, Аннаев съездил на родину в отпуск. Вернувшись, прямо с поезда зашёл к старлею домой.
   - Я к тебе домой приходил. У Вас очень мама хороший, трищь старшлейтенант! Он мне свою посылку давала. А от моей мамы один дынь Яшлыкский* твоему жене. На, бери.
   Спасибо. Это моя Мама тебе передать велела.
  
  
  
  

Рассказка двадцать седьмая

Про строителей спецназначения

  

Стук в дверь.

-Кто там?

-Вам повестка.

-Так я уже сидел!

-Сидеть сидел, так поди-ка послужи!

  
   Когда в сороковые годы на полях сражений не хватало бойцов, в бой шли резервы: - те, кому это было и не по штату. Музыканты, парикмахеры, повара. А вот когда в восьмидесятые годы, из логова врага возвратились первые двадцать тысяч победителей, оказалось - сил военных строителей для выполнения поставленных задач по обустройству войск, явно не хватает. И тогда, решением Командующего войсками округа в одном из гарнизонов, на базе учебной танковой дивизии был сформирован военно-строительный отряд из солдат и офицеров строевых частей. Естественно, каждый командир роты получив приказ передать одного - двух солдат - сержантов в данный ВСО*, с лёгким сердцем отправлял в него "свои лучшие кадры". "Отличников боевой и политической подготовки" имевших честь прославиться на поприще грубых нарушений воинских уставов. Командиры полков, тоже не мудрствовали лукаво. Откомандировали в батальон самых своих "любимых" офицеров. Любителей либо женщин, карт и алкоголя; либо правды.
   Командовать данным "сбродом войск" было доверено уставнику. Капитану-карьеристу. Имел он крайне зверское выражение лица и носил смешную фамилию - Очередь. Толи из автомата, то ли за пивом. Как хочешь, так и понимай. В общем "тёмный". Все решили - из "блатных".
  
   Немного отойдя от сути повествования, Автор дает справку: - на военных стройках всегда старшим воинским начальником был инженер. Инженер - голова, а командир любого ранга - руки. Инженер думает, организует, командиры обязаны всеми имеющимися в их распоряжении ресурсами исполнять поставленные задачи.
   Первый конфликт между Командиром и Начальником произошёл уже на второй день. Начальник участка сорокалетний капитан Жирнов, пришёл в штаб батальона. Узнать хотел, когда прислать своих инженеров для расстановки личного состава по объектам работ и проведения инструктажа по технике безопасности, да и познакомиться заодно с новыми сослуживцами. Он открыл дверь в канцелярию и вошёл.
   - Здравствуй, ты капитан Очередь?
   - Товарищ капитан! Выйдите и войдите, как положено!
   - Ты что, молодой! С ума сошёл? Я начальник участка!
   - В соответствии с Уставом внутренней службы военнослужащие должны обращаться друг к другу на "Вы" и при общении соблюдать правила вежливости. Поэтому, товарищ капитан, выйдите и войдите как положено. И не забудьте застегнуть все пуговицы на бушлате.
   Жирнов развернулся, хлопнул дверью и ушёл.
  
   На третий день своего существования, батальон "спецназначения" кривым расхристанным строем сквозь пелену тихо падающего снега приполз на строительную площадку. Майор, начальник штаба, разыскал Жирнова, и к удивлению того, браво доложил:
   - Товарищ капитан! Личный состав батальона, в количестве трехсот пятидесяти трех человек для получения задачи прибыл. Начальник штаба майор Пупкин!
  
   Жирнов, надо прямо сказать, за восемнадцать лет службы после окончания института, так и не стал военным. Ну не понимал он и не любил все эти строи, портупеи и уставы. Жирнов любил жизнь, стройку и водку. И всего полгода назад, из-за любви к последней, он расстался с такими же звездами, что сидели сейчас на плечах молодого майора. Другого бы вышибли из Вооруженных Сил, за десятидневный запой без пенсии, а ему за бывшие и будущие заслуги, простили. Отделался малой кровью. Потерей звезды.
   - Это... майор...
   - Товарищ майор, - подсказал начальник штаба.
   А снег тихонечко, но шёл.
  
   - Ну да, товарищ майор,- поправился Жирнов, первым делом, нужно всех по технике безопасности проинструктировать. Только рассадить солдат на инструктаж негде. А тут снег идет. Сам... видишь. Холодно и пусто, голо пока.
   А снег тихонечко, но шёл.
   - Чего тут рассиживаться, - удивился майор, сами будете инструктировать, или я?
   -А...Вы, наконец - то сломав себя выдавил Жирнов, - это умеете?
   - Чего тут уметь? "Не прыгайте, не бегайте, там где идет строительство, или подвешен груз", - бодро процитировал он фразу из известного мультфильма.
   - Ну уж, нет. Погодите чуток...
  
   Строй бестолково мотаясь стоял все время их разговора. Люди рассматривали округу, но с места
   пока не сходили. С разных мест, строительной площадки, по команде Жирнова, сбежались офицеры - инженеры. Прорабы.
   - Так, молодежь. Каждому из вас по роте. Инструктаж по всем инструкциям сразу. Потом некогда будет. А запомнят не запомнят, это их дело.
   А снег тихонечко, но шёл.
   - Товарищ майор, - окликнул он Пупкина, ротные писаря пусть немедленно переписывают личный состав в журналы инструктажа, и сразу по его окончании люди пусть расписываются, где положено. Задача ясна? Приступить к инструктажу!
   Триста пятьдесят три будущих каменщика, плотника, бетонщика и десяток офицеров, более двух часов слушали монотонное чтение инструкций о том, что можно, а в основном чего нельзя делать на строительной площадке. Потом прорабы объясняли командирам кто, где и что будет выполнять, и каким числом бойцы будут осваивать строительные профессии.
   А снег тихонечко, но шёл.
   Командиры и инженеры, разошлись по своим сооружениям, для постановки задач. Оставшиеся под надзором лишь одного начальника штаба "спецстроители" взбунтовались.
   - Майор! Хорош стоять! Замерзли! Или работу давай, или в роту веди! Хуже чем на зоне! Мы уже не зеки!
   Майор на секунду потерял бразды управления, а в этот момент где-то вдалеке радио пропикало и сказало:
   - Московское время двенадцать часов.
   Из строя раздалось:
   - Ура! Двенадцать! Айда на обед!
   И "спецстроители", и не пытаясь соблюдать строй, дружно двинули в сторону столовой.
  
   - Эй! Вы куда? - увидев эвакуацию личного состава с территории площадки, заорал один из инженеров, - Бетона три машины!
   - Война войной, обед по распорядку, - раздалось в ответ.
   Подтянувшиеся с обеда, в разброд, роты, расползлись по фундаментам зданий и растворились
   в пространстве. Кто? Где? Куда? Нет людей. Совсем Стройка вымерла. Первый рабочий день был загублен напрочь, с причинением убытков Родине в виде нескольких машин бетона и раствора.
  
   Вечером, Жирнов не стал повторять ошибку. Он послал в штаб батальона своего лейтенанта, из имеющих понятия о воинских уставах, с приказом: - Доставить к 18-00 часам на площадку комбата и ротных.
  
   - Товарищ капитан, разрешите войти?
   - Входите.
   - Товарищ капитан, производитель работ лейтенат Чупахин! Начальник участка капитан Жирнов вызывает Вас и командиров рот на оперативное совещание к 18-00. Разрешите идти?
   Прибыли. Наглажены, начищены, свежие, улыбаются. Расселись степенно вдоль стен прорабской. Интересно и где пол дня болтались?
   - Это...Мужики, то есть товарищи офицеры. Довожу: - у нас распорядок дня такой: - рабочий день начинается в восемь, заканчивается в восемнадцать, это при условии выполнения задания бригадой на 100%. Взводные находятся на объектах весь день, командуют личным составом и добиваются от него безусловного выполнения дневного задания. Вечером, как получится. После работы, подведение итогов дня и постановка задач на завтра. Здесь. В этой прорабке. В том составе, в котором вы прибыли сегодня. Вопросы есть?
   - Товарищ капитан, майор Шубин, разрешите обратиться?
   - Вы, вот что, перестаньте бравировать этим своим показным милитаризмом. Знаю я кто вы, откуда, и как сюда попали. Поэтому, зовут меня Николай Андреевич, и нам с вами здесь придется в ближайшие годы не в войнушки глупые, с этими пацанами, на полигонах играть, а ежедневно выполнять государственную задачу. Вы и ваши люди здесь нам вот как нужны, - он провел рукой по шее, поэтому нет у Вас личных вопросов, переходим к постановке производственных щадач.
  
   Через полтора месяца батальон было не узнать. Утро, 8-15.
   - Товарищ лейтенант! Разрешите обратиться, сержант Петров! Прошу уточнить задачу на день.
   - Кирпич сегодня придет. Разгрузите. Дополнительно к заданию.
   - Разрешите приступить к работе?
   - Трудитесь.
   Переоделись, взялись, "пашут".
   Вечер 17-45.
   - Товарищ лейтенант! Разрешите обратиться, сержант Петров! Задание выполнено! Отметьте в бригадирской книжке
   - Это как выполнено?
   - Десять кубов кладки, геодезист обмерял.
   - А почему еще целый ящик раствора не тронутый стоит? А ну марш на рабочее место!
   - Да, Вам хорошо говорить -"Ящик раствора"! Во первых этот раствор пришел только в четыре часа, а во вторых у нас теперь жизнь по правилам. Правило Первое гласит: - отделение должно быть в роте на построении в 18-15 с отметкой в бригадирской книжке о выполнении дневного задания на 100%.
   - Ну и что? Так всегда было и не только у вас.
   - Ага! А если мы опаздываем, то вступает в действие Правило N2, которое уже конкретно:
   - Если мы не появляемся в роте в 18-15, автоматом ставится в таблице контроля "опоздание", что приравнено к не выполнению нормы выработки.
   - Почему? Опоздаете, зато процент у вас выше будет!
   - Ага, это все равно - опоздание. И ближе к ночи мы будем или уголь разгружать, или к утру бордюры красить, или ОН еще чего-нибудь придумает.
   - Кто?
   - Комбат.
   - Ладно, добивайте раствор, а я сам схожу в роту, предупрежу командира, что вы на час задерживаетесь, по техническим причинам. Придумали какую-то ерунду, а я мучайся.
   Раствор солдаты выработали, прибыли в расположение перед самым ужином, в 19-30, с записью в бригадирской книжке о выполнении дневного задания на 110%, за что майор, ротный устроил им послабление в наказании. После отбоя всего лишь до 24 часов изучал с ними Устав внутренней службы. Норма нормой, а опоздание опозданием. Правило N2.
   А при невыполнении отделением нормы по любой причине вступало в действие правило N 3:- не хочешь работать днем, не будешь спать ночью. Долго.
  
   Инженерам данное нововведение понравилось.
   Даже за грубейшие нарушения воинской дисциплины никто никого больше не сажал на гауптвахту. Зачем солдату на "губе" здоровье портить? Хлоркой вонючей в камере дышать, кушать меньше положенного, строевым шагом весь день ходить? Нервы портить себе и караулу?
   Упившегося в усмерть от тягот и лишений военной службы солдата матерными словами старались не ругать. Так только по привычке, без злости. Перед ним ставили ведро с водой, тазик и кружку.
   - Товарищ солдат пейте!
   - Не буду..., не хочу...
   А его раз и башкой в это ведро. Мычит, барахтается, воздуху хочет. А ему снова:
   - Приказываю, пейте!
   Если с первого раза не понял, башка снова в ведре, но чаще всего хватало одного. Куда деваться, эти командиры хуже вертухаев, того и гляди здесь утопят. С презрением к самому себе пьет. Пять кружек внутрь себя, затем все наружу в тазик. И так до дна. Ведра. Затем пол помыл. Воду, или что там от нее осталось, вынес и пошел в ленкомнату учить Устав. Утром с "бодуна", не спавши, после вчерашнего промывания мозгов через желудок, на пищу глаза не глядят, всем на работу, ему:
   - Смирно! Товарищ солдат, расскажите статью такую-то Устава наизусть. Ах, не помните, тогда читайте вслух и учите "Обязанности солдата".
   - Не имеете права издеваться! Вы на "губу" меня должны посадить!
   - Ишь умник, какой! Ты здесь дурака не валяй, здесь тебе не зона, а армия. И не боевая часть, а батальон "спецназа". И все "залетчики", такие же, как и ты! Один комбат в белом. А работы по ночам в гарнизоне хоть отбавляй и без "губы". Мы с Вами дорогой мой товарищ солдат, служить будем строго по Уставам, которых Вы, к сожалению не знаете. А Устав гласит - Приказ начальника - Закон для подчиненного. Понял? Закон! И командир обязан всеми имеющимися в его распоряжении силами и средствами добиться от подчиненного беспрекословного выполнения приказа, а стало быть, и поставленной задачи! И в этом, в изучении Уставов и я, и все остальные офицеры Вам искренне помогут. А Вы воду вчера пить отказывались! Я же не бодяжной водкой поил, а чистейшей водой из-под крана! Смирно! Ишь, рот до ушей! Продолжайте читать обязанности солдата вслух, а то со вчерашнего дня, когда их рядовой Лампочкин читал, я может и сам уже чего-нибудь забыл.
  
   Вы думаете, что капитан Очередь так полюбил военное строительство после вступительной речи Николая Андреевича? И она проняла его командирскую душу до почечных колик? Или он решил, что на этом доморощенном стройбате он полковника получит? Увы. Все гораздо проще, или наоборот сложнее. Он армию любил. Её дух и своё место в ней. А его, не так давно хотели, от неё, от армии избавить. Капитан, командир мотострелкового батальона, конечно не редкость в Вооруженных силах, но и не каждому такая карьера удается. А ему удалась. Он год прокомандовал своей пехотой и уже начал мечтать об академии имени Фрунзе. Но однажды, на ночных стрельбах, один из его экипажей БМП* потерял ориентировку, и шарахнул по движущейся в дали подсвеченной цели. И попали ведь, в самый центр, вагона проходящей электрички. Хорошо пассажиров было то ли мало, то ли вообще не было, в общем, без жертв. А поскольку, Очередь бы сильным, подающим надежды офицером, "дело" его спустили на "тормозах". Взводного отдали под суд, ротного с понижением перевели в "тьму таракань", а его вместо увольнения в запас по несоответствию занимаемой должности, назначили командиром внештатного строительного батальона. С условием: - сумеешь справить с поставленными военным строителям задачами, вернешься в свой полк, а нет, на нет, и суда нет.
   Очередь честно прокомандовал батальоном два года, вернулся в свою часть, поступил в академию. После её окончания, говорят, получил орден "за речкой". Установленные им три, обязательных к исполнению, Правила продолжали жить и действовать уже и без него.
  
   Не спившиеся от обиды, а были и такие, "искупившие" свои прегрешения перед Вооруженными силами заместители комбата (бабы, карты, водка с мордобоем это же не измене Родине), со временем были переведены назад в строевые части.
   Завершающие службу и не имеющие своего "угла" офицеры под "дембель", получили построенные с их участием, честно заработанные квартиры.
   Якобы бесперспективные взводные, стали лучшими ротными в Строительном управлении округа.
   Батальон, в который каждые полгода, вливалась свежая кровь из числа отвергателей воинской дисциплины, верой и правдой обустраивал гарнизон в течение пяти лет.
  

Рассказка двадцать восьмая

Госпитальная

  
   Девяностые годы, Москва, курский госпиталь. Четырехместная офицерская палата в травматологическом отделении. Три тяжело травмированных старших офицера. Четвертый солдат. Одного самолетом привезли из Африки, второго на поезде из Чечни, третьего машина скорой помощи доставила с Волгоградского шоссе.
   У Африканца все конечности на месте, ходить может, только нужду самостоятельно справить, нет. Руки, начиная от пальцев, по локоть в виде белоснежных кулей болтаются.
   Чеченец и нужду самостоятельно справить может. В судно. И руками чего-нибудь взять..., а вот ходить никак не получается. Ноги на "этажерке" гирями растянуты.
   Москвич легче всех. И руки, и одна нога целы. И писать когда захочется, пожалуйста. Вот только сесть. Никак. Нога до плеча в гипсе. Не гнется.
   Поэтому для оказания мелкой бытовой помощи "Тяжелым" офицерам, умные врачи положили вместе с ними в одну палату выздоравливающего бойца, с уже работающими руками и ногами. Прошу не путать сиё с "дембелизмом"* и "неуставщиной".
   Поскольку в основном то мужики здоровые, так поломанные чуток, то и мысли у них естественно о живом. Через неделю после операций, наложения швов, гипсов и выхода из наркоза, перед ужином, заигрывая, спросили у медсестры:
   - Барышня, а мы где есть?
   - Да на Садовом кольце, оно вон рядом, а за ним Курский вокзал.
   - А магазин где?
   - За углом ...
   - А КПП далёко?
   - Пока все успевали...
   Переглянулись, перекинулись парой фраз.
   - Дочка, вот тебе дорогая денежки, не в службу, а в дружбу, принеси нам, пожалуйста, чего-нибудь к ужину, и закусочки поострей. А на сдачу от нас "женихов убогих" цветок себе купи и шоколадку. Молодому мы не нальем. Ему еще рано.
   Боец переставил стол поближе к кроватям. Москвич нарезал принесенной закуски - принесенный медсестрой соленый стручковый перец и колбасу. Чеченец разлил. Африканец сказал тост и открыл рот. Двое махнули сразу залпом и закусив соленым перцем и колбасой, приступили к поглощению госпитальной рисовой каши. Третьему, боец аккуратно перелил содержимое стакана в рот, дал пожевать перчик, затем скормил бутерброд. Положил себе в рот целую перчину, зажмурился от ожога, и стал есть кашу с колбасой, вместе со всеми, при этом привычно подкармливая офицера второй ложкой.
   За ужином впервые разговорились. Африканец - артиллерист, продавец советского оружия, проводил показательное "шоу" с боевой стрельбой из установок залпового огня "Град" для местного короля и его кабинета министров. При заряжании, и что-то у них пошло не так, да и упало. Пытаясь спасти себя от живосъедения, а также репутацию Великой страны наш герой поймал руками что-то тяжелое. Не только поймал, но и подержал какое-то время, вот мышцы на руках и разорвал. Хотя, чего такого он там тяжелого ухватить мог? Боевой заряд всего-то 100 килограмм весит. И теперь, после операций, лежит на кровати жив, здоров, радуется.
   Чеченец - пехотинец, строевой командир, прибыв по тревоге на "блок-пост" обнаружил там дерущихся, пьяных в усмерть "контрабасов", которые палили из всех стволов во все стороны света. Бросившись наводить прикладом порядок, поймал очередь сразу обе ноги, падая, кого-то из них подстрелил. Теперь смирено ждал сообщения из части: - под трибунал его отдадут или к медали представят.
   Москвича - строителя, штабиста, со службы домой решил подвезти на УАЗике начальник. Думали будет быстрее, чем на метро. Военный водитель первого года службы, на перекрестке подставил свой бок под груженый УРАЛ, и вот. Он здесь. Начальник с оторванной и размозженной почкой в "Бурденко", а бойцу хоть бы хны. Ни царапины.
   Естественно их навещали друзья и жены. Приносили передачи, рассказывали о новостях на "белом" свете, сочувствовали. А однажды их посетили кадровики. Они появились в один день, с разницей часа в два. Подполковники. Коренастые, пузатые и краснорожие. Шутили и посмеивались. Передавали приветы от командования и пожелания скорейшего выздоровления. В итоге, каждый (как сговорились) закончил свой визит фразой:
   - Да ладно Вам переживать, с кем не бывает. Разберемся. Главное, живой. Вы к завтрашнему дню объяснение напишите по факту произошедшего, я вечерком забегу, заберу. Оно понятно: - служба, есть служба.
  
   Выписали их всех троих, как и положили в один день. Через два месяца. На троих у них на КПП было два костыля, и подвешенная на перевязи рука.
  

Низкий поклон военным врачам.

  
  

Рассказка двадцать девятая

По отель четыре звезды

  
   Накануне заката расцвета Великой Страны Первый Президент Советского Союза принял решение о проведении Большого Военного Совета Вооруженных Сил. Пригласить на него было решено командующих и членов военных советов все военных округов, флотов, армий, флотилий, видов и родов всех войск страны. Верховный Главнокомандующий, он же Президент, за пол года до проведения Совета, отдал приказ нижестоящим генералам, и беличье колесо армейской машины завертелось.
   Местом поведения Военного Совета был выбран один из элитных гарнизонов столичного военного округа. При подготовке к проведению данного мероприятия военные люди провели огромную работу: - и современную военную технику, и полигоны, и зал заседаний к показу подготовили. И всё бы ничего, но вот одна недолга. Не было в том гарнизоне гостиницы надлежащего уровня, способной принять единовременно такое количество высших военных чинов. А выяснилось это только тогда, когда Главковерх заявил:
   - Не гоже Совет такого уровня проводить под Москвой, а его членов возить ежедневно из Москвы. На время проведения Совета необходимо его членов максимально приблизить к месту проведения Совета. Т.е. поселить их необходимо в гарнизоне.
   А куда поселить? До мероприятия менее двух месяцев, за это время отель не построишь. Но решение, естественно нашлось. Оно, в виде недостроенного здания офицерского общежития, брошенного строителями год назад из-за отсутствия финансирования, стояло мертвым каркасом у всех на глазах.
   - Жить генералитет будет здесь - решил Заместитель Министра обороны по строительству и расквартированию войск. И, естественно, 15 мая поставил задачу военным строителям столичного военного округа.
   - Приказываю! Ввести в эксплуатацию данное здание 25 июня, со 100% готовностью!
   А Военный Совет назначен на 5 июля! Здесь же кроме коробки в пять этажей - НИ-ЧЕ-ГО! Ни кровли, ни коммуникаций, ни перегородок, ни благоустройства!!!! Но куда деваться Начальнику строительного управления столичного округа? Ему нужно выполнять поставленную задачу, а не причины выискивать. УНР*, который находился в данном гарнизоне, самостоятельно данную задачу выполнить не сумеет, даже при наличии у него необходимого количества личного состава. А где взять прорабов способных это всё вытянуть? Решение опять лежало на поверхности.
   Собрал Начальник строительного управления столичного округа своих заместителей и начальников отделов, из "дикорастущих". Скомплектовал команду.
   - Вот Вам товарищи офицеры по этажу. Вам - кровля. Вам - инженерные сети и благоустройство. Срок окончания работ понятен? А что бы материалы шли бесперебойно, вот Вам начальник отдела снабжения нашего управления, в качестве кладовщика. Вопросы?
   - Оптимист Вы товарищ полковник! - вздохнул один из "дикорастущих".
   - Ну! Раз Вы такого низкого мнения о своих способностях, вот Вам, в таком случае, личная задача, посложнее. На Вашем этаже будем готовить помещения для Министра Обороны, заместителей и его аппарата. Отель - четыре звезды. И не ниже!
   Команда "избранных" поняла:
   - Ни задача, ни сроки - не шутки. Их придется выполнять.
   Майору, высказавшему сомнение в возможность выполнения работ в указанные сроки,
   достался второй этаж, рота военных строителей и вольнонаемная прорабша Татьяна в помощь.
   Женщина - прораб на стройке, это вообще явление уникальное, а на военной стройке тем более. Однако, кроме привлекательной внешности, стройной фигуры и модной стрижки Татьяна к своим тридцати голам уже имела пятилетний опыт работы с военными строителями. Обладала жестким, решительным характером и хорошо разбиралась в технологии и организации строительного производства.
   Денёк повыясняв, для приличия, кто из них круче, Майор и Татьяна составили крайне профессионально слаженную пару. И дело у них, прямо, скажем, пошло без раскачек. Ежедневные - пыль, грохот, мат стоявшие столбом на этаже, воплощались в реальные дела - стены, перегородки, полы. Кстати, на других этажах аналогично. Но на втором, показушном, быстрее и лучше. Через неделю отрыв в выполненных объемах работ был виден даже не предвзятым взглядом. А дабы служба медом не казалась, Начальник управления ежедневно с 21 до 22 часов лично проводил разборы и планерки на объекте, предварительно обойдя все здание сверху до низу. И, естественно, ежедневно сдвигал График выполнения работ на день, два в сторону сокращения.
   Через две недели Майор, заросший щетиной, заметил, что рабочий день с 8-00 до 23-00 дает о себе знать. Спать хочется все время. А сонливость, она чревата травматизмом.
   Растянули военные строители кабель по этажу, для подключения шлифовальной машины, а соединительная фишка разбита.
   - Почему фишка разбита? Как машину включить умудрились?
   - Наверное, наступил кто?
   - Рубильник включал?
   - Нет ещё...
   - Ну-ка отойди. Я своей контролькой* проверю.
   Майор ткнул отверткой в оголенный контакт. Вспышка, в руке только сантиметр от ручки отвертки остался.
   - "Коротыш"! Мать вашу! Бегом к рубильнику! А тот, горит себе, синим пламенем, славно так, с ревом, с дымом и искрами. Сигнальная ракета, одним словом.
   Потушили электрощит, отремонтировали фишку, продолжили работы. Глаза только слипаются сами собой от ожога и недосыпа.
   - Что, Майор! Бороду не спалил? Глаза целы?
   Пойдем, я их тебе промою, - участливо предложила Татьяна, - ты так больше не экспериментируй, пожалуйста. На этаже электрик есть. Ты нам здесь живой нужен.
   - Тань, да ты никак меня клеишь?
   - Больно надо! У меня самой дома такой же решительный!
   - Ну и ладно. А то я прям размечтался.
   - Ага! Жди! Не хочешь глаза мыть, иди в пятом номере гидроизоляцию прими у бойцов. А то они с этим пожаром, уже целый час ничего не делают. Спят прямо на битуме.
   Самому Майору, спать последнюю неделю приходилось урывками, между пересменками личного состава, да в обед пол часа. Татьяна, как вольнонаемная, имела полное право соблюдать КЗоТ и после 18 часов могла спокойно идти домой к семье. Но, толи дома было что-то не так, толи ещё что - то, но она по двенадцать часов в день юлой вертелась на объекте, уходя домой только спать. А за чуток до назначенного времени "избранные дикорастущие" не спали практически вообще. Подбирали "сопли": - там паркет ободрали, там дверь не прикрывается, тут вода течет не там где нужно...
   Приехавший однажды, почему-то днем, начальник СУ, часа три ходил по зданию, смотрел, думал, никого не тревожил. Все ждали бурю. Но... обошлось без неё.
   - Ну, что, товарищи офицеры! То, что через неделю все этажи будут выглядеть одинаково это уже видно. Но сейчас пока готов только второй. Майор! Завтра расставляете на этаже мебель и всё что положено. Двадцать пятого с утра на объект прибудет Министр Обороны. Будете представлять объект.
   Как в сказке про Буратино: - "Над страной дураков, опустилась ночь, и закипела работа"! Целые сутки заносили, собирали и расставляли мебель. Вешали шторы, отмывали горячей водой полы, стелили начисто ковры и дорожки. Затем их чистили и застилали бумагой, дабы к посещению НИКТО! не сумел нарушить их чистоту.
   Часа в три утра назначенного дня, после того, как в двух местном номере "Люкс" были расставлены и разложены по местам: - посуда, столовые приборы, бритвенные и "мыльно - рыльные" принадлежности. Развешены полотенца, заправлена кровать, проверены на работоспособность холодильник, утюг, и электросамовар, Майор с Татьяной перевели дух.
   - Домой то, пойдешь?
   - А как? До дома пешком больше часа ходьбы по тёмной дороге. Транспорта нет. Давай здесь, как-нибудь перекантуемся.
   - Что ж, мысль. Я согласен.
   Майор вызвал ключника*, которым был солдат армянин, дослуживающий четвертый год срочной службы, после двухлетней отсидки в дисбате* и приказал:
   - Без моего разрешения на этаж никого не впускать. Даже генералов. Утром скатай всю укрывочную бумагу с дорожки в коридоре. Нас разбудишь в половине седьмого. Все, иди!
   Помылись под душем в "показушной" ванной комнате и завалились на широченную кровать. Майор, действительно недооценивал свои силы, ибо и эти три часа прошли без сна. Силы, все, кончились в шесть часов утра. Спать было поздно. Татьяна, собрав мятое бельё, сложила его в пакет: - Иди , меняй, - и закрылась в в ванной. Майор пошёл искать ключника.
   Ключник, по детски улыбаясь, "нес службу" на кожаном диване в холле. Под головой он держал в руке заведенный будильник.
   - Солдат вставай! Седьмой час!
   Тот поморгал глазами, спросонья ориентируя себя в пространстве.
   - Не выспался ?
   - Чуть-чуть нет...
   - Ничего, дома отоспишься! На вот, замени, комплект и прихвати большое мохнатое полотенце, то же на обмен. Ещё найди зубные и сапожную щетки, пасту и крем для обуви. Всё понял? А если ещё и чаю с утра организуешь, цены тебе не будет.
   Минут через пятнадцать, боец вежливо постучав, принес новые комплект две зубные щетки, замурзанную сапожную щетку и полтюбитка пасты. На стол поставил чайник с чаем, полбуханки хлеба и газетный фунтик с изюмом.
   - Ну, солдат! Спасибо! И за что же ты такой сообразительный в "Дисбат" попал?
   По ошибке, как и все? Садись с нами чай пить!
   Чай пили из тонкостенных генеральских стаканов в подстаканниках, заедая его черствым хлебом с изюмом.
   - Да...одного борзого дембеля* стукнул..., он думал маленького армянина обидеть можно...
   - Это как же ты его стукнул, на два года отсидки?
   - Да, табуретом по башке...
   - И, что?
   - Говорят, сильно. А я вот, маленький такой, в дисбат... Дураки были, жизни не знали. А теперь и Дембеля жалко, и свои два года. Да, ладно, чего уж там. Всё прошло. Давайте я все унесу, да пойду бумагу скатывать. Спасибо за чай!
   Татьяна привела в первозданный вид ванную комнату, кровать, номер и собралась уходить.
   - Слышь, Тань! Спасибо тебе, ты здесь мне очень здорово помогла....
   - Молчи Орло!*, я за пять лет работы в Части, столько мата не слыхала, сколько за месяц на этом этаже..., А начет " Спасибы" - "Пожалуйста". Мы работу с тобой сделали, сдавай теперь!
   Пожелав друг другу удачи, он ей при встрече с мужем, она ему с Министром, они расстались. Как потом оказалось навсегда.
   Проводив Татьяну, Майор проинструктировал ключника, выгладил мятую "афганку", достал из тумбочки, стоявшей в прихожей, хозпакет. Взял из него нитки и белоснежный подворотничок..., пришил его себе на куртку... (неужели Маршал, будет пришивать себе подворотнички?). А у многа взять немножко, есть не грабеж, а дележка. Затем вышел в подъезд и начистил сапоги. Сказав Ключнику:
   - Двери во все номера открой, и ключи оставь в дверях. А я пойду, в "показушный номер" посижу, немного телевизор погляжу, придут, позовешь; сел в широченное Маршальское велюровое кресло, закрыл глаза и... уснул крепким сном праведника.
   Проснулся оттого, что кто-то его сильно бил головой обо что-то мягкое.
   - Боец! Перестань! Мозги вышибешь!
   - Тр-ищь, майор! Они!!! Здеся, уже!!! Прошептал ключник и исчез из номера.
   - Проспал начальство, зараза...
  
   Майор встал. Протер глаза, одернул куртку, приложил руку к предусмотрительно надетой кепи.
   - Товарищ Маршал Советского Союза! На объекте строительные работы завершены. Руководитель работ, имярек!
   Не отрывая руку от виска, Майор, пожирал потухшими, красными глазами, живую легенду Вооруженных Сил. Маршал, с улыбкой разглядывая Майора, протянул руку:
   - Здравствуй, Майор! Проспал гостей! Устал?
   - Так точно, Товарищ Маршал Советского Союза, проспал, чуть-чуть...
   - Ничего, дома отоспишься!
   Министр, оглядев номер, похлопал по кровати рукой и молча вышел. Свита за ним. Затем зашел еще в два-три номера на этаже и, обращаясь к начальнику Строительного управления, сказал:
   - Умеете, когда хотите, а сомневались...
   Сел в машину с сопровождающими его лицами и укатил.
  
   - Товарищи офицеры, всё! Тридцать минут на сборы, и все в автобус. На службу всем прибыть двадцать девятого.
   - Товарищ генерал! Прошу принять мои извинения!
   - По какому поводу?
   - За высказанное вслух неверие в наши и собственные силы, и не реальность сроков!
   - Принимаю! Бороду не забудь сбрить. И руку три дня не мой! Не каждый день с Министром Обороны здороваешься!
  
   В конце данного эпизода военно-строительной жизни произошло три происшествия. Смешное, радостное и трагическое.
   Во время проведения Мероприятий, один из прославленных флотоводцев, принимая ванну, умудрился протопить живущего под ни не менее прославленного полководца. Флотским людям им ванны мало, им море подавай!
   Через месяц, на торжественном собрании личного состава Управления, по поводу празднования "Дня Строителя", команде "Избранных" были вручены подарки от имени Министра Обороны. И самое главное то, что "кадровики" предварительно вежливо опросили всех, а чтобы они хотели в пределах отведенной суммы? Все, захотели часы с гравировкой. А Майор, недавно получивший квартиру, набор инструментов в чемоданчике. Часы все уже давно детям раздарили, а инструмент исправно служит до сих пор.

Ещё через три месяца умерла Татьяна.

Её сжёг рак.

Рассказка тридцатая

Про встречу друзей

  
   Командование Туркестанского военного округа однажды собрало в одной из учебных дивизий всех двухгодичников*, проходящих службу на его территории. Команда собралась не малая, человек триста, и почти двести - офицеры военные-строители. Целый месяц им вкладывали в штатские головы тонкости премудростей военной службы. И уставы изучали вновь, и строевым, как бойцы ходили, и по тактическим полям бегали да из разных видов оружия стреляли. И туда строем, и оттуда строем, и здесь не уйди без разрешения командира взвода, и сюда возвратись не позже. Смешные они, строевые генералы. Ну, как можно практически гражданского человека, на которого теперь, одеты лейтенантские погоны со звездами, да он ещё и успел за полгода - год почувствовать их ВЕС - поднимать в шесть часов утра словно "духа" воплем:
   - Рота подъем! Выходи стоиться на зарядку!
   Естественно, лейтенанты взроптали:
   - Это зачем вставать в шесть утра, если завтрак в половине девятого? А построение на развод и занятия в десять? И почему нужно выключать свет в кубрике ровно в двадцать два часа, если фильм в ближайшем кинотеатре заканчивается на пол часа позже?
   - Мы, что солдаты? Или уже на военном положении? Нет? Тогда соблюдайте права человека!
   - Да мы Вас!!!
   - Вы нас??? Чё, Вы нас? Из армии без выходного пособия выгоните? По дискредитации офицерского звания? Ждём с нетерпением Дембеля досрочно!
  
   - Черт с вами. Но на построении в 9-30 что бы все, как штык!
   - Есть, как штык! - и заржали.
   Учёба естественно, пошла на пользу. Народ, отоспался, отдохнул. Прямо отпуск при части. У кого не хватало обмундирования, приоделись на дивизионном складе, на все сто по форме. Поездили в Южный хлебный город, походили в цирк, театры и кино. Даже на горных лыжах с Чимгана покатались. А самое главное, то, что на этих сборах встретились, однокашники, выпускники одного из ВУЗов. Вот уж где, рассказок и баек с анекдотами о своей стройбатовской жизни они порассказали! Вот уж где они были Героями нашего времени!
  
   - И тогда, я этого дембеля, так, зачмырил*, что он даже пискнуть не мог!
  
   - А я ему говорю: - Ты шлаг Муродов! Поэтому я из тебя шлангит вот этим шлангом выбивать и буду!
   - Эт-то врят-ли. Шлангит, болезнь не излечимая...
  
   - Представляешь! Этот, гурон,* в кабине башенного крана чефир* себе варит! Из бритвенного лезвия кипятильник соорудил, и воду в кружке кипятит! А мы, под его стрелой весь день ходим!
  
   - А мои апачи,* в бытовку девок притащили, ну и развлекаются! Пока я, будучи дежурным по отряду, на них не набрел! В гарнизоне, после посадки сына иранского шаха, муха на аэродром не пролетит, а у них бабы!!!.
  
   - А у меня у одного бойца левая нога короче правой на десять сантиметров! Спрашиваю, зачем тебе армия нужна? А он мне: - Папа сказал надо...
  
   - Это, что! У нас один военный строитель за обедом сожрал норму на всех десять человек! Бачёк супу, бачёк каши, мясо, компот не допил две кружки и уснул за столом! И еще две буханки хлеба! А сам худющий как нож. Но в шахматы играет со всей ротой одновременно.
  
   - А знаешь почему он у тебя сразу за столом уснул?
   - Ну!
   - Он пищей себе пузо набил, кожа натянулась, веки сами и закрылись. Научный стройбатовский факт! Не вру.
  
   - Это что, у нас один боец после родовой травмы. У него координации движения конечностей вообще нет. Он ручку носилок по десять минут ловит и то, только после того, как на первую сумеет ногой наступить. Зачем парня в армию призвали?
   - Чтобы мучался.
  
   А знаете кто такой мингрел?
   -Грузин, что ли?
   Э, нэт, эта грузын, со знакой Качества!
  
   Сборы эти проходили осенью. Осень в Средней Азии благодатная пора. Уже не жарко, овощей и фруктов завались, дождей нет, воздух запахом хлопка пропитан.
   Подошла пора праздновать приближающийся день Великой октябрьской революции. Забыли, небось. А был такой государственный праздник. " День седьмого ноября, красный цвет календаря!". Занятия шестого числа были закончены пораньше. Двухгодичников*, никто в парадные коробки вставить не решился, и до девятого ноября им объявили выходные дни. Народ нагладился, набрился, кому не далеко поехали по домам, а оставшиеся разбрелись кто куда. Небольшая группа офицеров решила провести вечерок в ресторане "Заравшан" Южного хлебного города. Купили билеты на варьете с "Канканом", погуляли по городу и в назначенное время прибыли к "Заравшану".
   - Молодые люди, к нам в форме нельзя, - хмуро объявил им дядька в галунах, стоящий у дверей.
   -Это почему? Мы, что неряшливо одеты, наглажены плохо? Или ты дед армию не уважаешь?
   - Приказ начальника гарнизона, - так же хмуро произнес швейцар.
   Стройбатовцы народ сообразительный, дали дядьке толику денег и естественно вошли. Посадили их за стол в углу зала, дабы не сверкали своими звездами. Не пускали зайчиков в глаза бесстыжим танцовщицам. "Канкан" поглядели, сами потанцевали. Глядь, а за соседним столом такие же лейтенанты - десантники. Довольно крепкие ребята, надо отметить. И тоже шесть человек. Столы быстренько сдвинули и, за содружество родов войск, продолжили. Танцовщицы или кто другой, на них похожий, разглядев компанию, стали слетаться поближе. Пришлось еще стол придвинуть. И пошла гулянка! И пели, и плясали, и тосты красивые говорили, и адресами менялись. Здорово, одним словом. Однако данная горячая встреча наступающего праздника не очень стала нравиться остальным посетителям заведения. Мужское население взроптало:
   - Это как так? Барышни наши, мы их ужинали, а эти их танцуют!
   В общем какой-то нехороший человек позвонил куда следует и прибыл военный патруль. Человек с десять. Капитан начальник патруля, прямо скажем, порядочный человек оказался. Он подошел к столу и попросил:
   - Товарищи офицеры, пожалуйста, ведите себя потише и поспокойней. Посетители на вас жалуются.
   - Ах, эти штатские морды! Они на нас еще и жалуются! Мы тут, понимаешь, их покой бережем, а они козлы жалуются! А подать сюда нам эту жалобу в письменном виде! Ща, мы на неё печать синюю поставим, не одна санчасть не отмоет!
   Догуляли, правда, без происшествий. Рассчитались, подхватили девиц под руки. Вышли в холл, а патрульные, тут как тут. Ждут. Куда лейтенантам деваться? Выходить то на улицу надо. Кому в часть, кому общежитие, кому домой. Не резон как-то возврат через гауптвахту* производить. Да еще перед праздником. Как быть? Инженерный расчет строителей, сила и мощь десантников дали решение. Два самых хилых с виду военных строителя подошли к капитану и предложили:
   - Товарищ капитан, разрешите, мы с Вами выйдем на улицу переговорим? - вышли.
   - Ну не будете же Вы нас прямо в ресторане вязать. Мы же не буяним. Сами сдаемся. Подгоняйте Ваш грузовик к дверям поближе. У нас двое парней плоховаты, мы и их погрузим, и сами спокойно усядемся. Дабы тут, на площади вождя революции, в форме не светиться. Что уж делать, попались, так попались.
   А попался то на ласковые речи патрульный капитан. Он, выйдя на улицу, свиту своих бойцов оставил в холле и, растяпа, пошел к стоящему метрах в пятидесяти грузовику. Сразу за этим, офицеры оттеснили солдат патрулей от двери. Солдат не станет связываться с офицером ни за какие коврижки, если это только не касается его лично. Да и то, сто раз подумает. А дабы бойцы быстро из холла не выбежали, один из десантников подпер стеклянную дверь могучим плечом и крикнул:
   - Бегите! Я оторвусь!
   Народ бросился в рассыпную. А один из них к стоянке такси.
   - Мужики! Выручайте! Наблюдавшие сию "Барыню с выносом" таксисты, почуяв наживу, быстро подсуетились и подобрали на бегу все кандидатов на арест. В одну из машин, уже метрах в двухстах от ресторана, втиснулся шестым десантник, прикрывавший отход.
   - А ещё капитана успел с праздничком поздравить!
   - Это как?
   - А молча! Помахал ему издали ручкой!
   - А девчонки как?
   - Как, как. Никак! За неимением времени, пришлось расстаться без поцелуев и слез. До новых встреч.
  
   К утру все были "дома". Кто в казарме, кто в общежитии. И от нечего делать, ведь праздничный день, посмотрели по ТВ на мощь Вооруженных Сил. Сначала трансляцию из Хлебного города, затем из Москвы. Мощь впечатляла.
  
   Наивные. Они не знали, что уже "горит звезда над городом Кабулом".* И эти сборы организованы не для проформы, а для повышения их уровня боевой подготовки.
   Они не знали, что Генеральным штабом ужу спланированы маршруты выдвижения боевых колонн через Аму-Дарью, и Кушку,* для оказания интернациональной помощи дружественной соседней стране.
   Не знали, что специалисты из группы "Альфа" уже проводят рекогносцировку боевых позиций у дворца "Дорогого товарища Амина"*.
   Не знали, что до десятилетней войны "за речкой"* осталось менее двух месяцев.
   Не знали, что эта война половину из них затащит в свои объятия. Как десантников, так и строителей.
   Один из них погибнет в знаменитой "автопробке" на Саланге*. Другой, со своим минометным взводом повторит "подвиг" лейтенанта Колли, только увеличенном в три раза. На встрече друзей через два года, он будет пить водку рюмку за рюмкой и, не хмелея рассказывать и рассказывать об этом. Оправдываясь в основном, перед самим собой. Третий построит где-то в горах заставу, передаст её пехоте и уедет. Прибыв через день со взводом своих "гуронов и апачей"* в часть, узнает, что ни заставы, ни её личного состава больше нет. Их по ошибке накрыла залпом батарея наших "Градов". Четвертый на пути в отпуск, по знаменитой дороге на север попадет с колонной в засаду. Взрывом снесет голову водителю, а у него от удара о землю остановится сердце. После боя, спецкоманда собрав трупы, доставит его со всеми вместе в полевой морг. Там он откроет глаза и выживет. О данном случае, ни жене, ни новым сослуживцам не расскажет. Умрет позже, через пять лет. После ссоры со старшим сыном сердце остановилось второй раз.
   Но кое-кому повезло. Один из них построит "за речкой" обычную школу. Её неоднократно покажут по телевизору, рассказывая, как и чем Вооруженные Силы Великой страны оказывают интернациональную помощь братскому народу. Вернется домой с орденами - советским и ихним.
  
  
  

Рассказка тридцать первая

Про соблюдение уставов

"Мы бренны в этом мире

под луной,

Жизнь - только миг,

небытиё навеки,

Кружится во Вселенной

шар земной,

Живут, и исчезают

человеки..."

Андропов Ю.В.

   Офицеров "Афганцев" в жизни было много. Но двое из них оставили в ней неизгладимый след.
   Первый - Жора Чатбаев. Прибыл в 82 году в прожженной шинели с войны к нам в гарнизон командиром роты. Про его знаменитую шинель даже в дивизионной газете писали, а может даже и в "Красной звезде". Он был настоящим Ротным. Я передавал ему в эксплуатацию казарму и могу подтвердить это хоть на Библии, хоть на его Коране. В конце девяностых я видел его по телевизору, дающим интервью в роли заместителя Министра обороны Республики Киргизия.
   Второй - прапорщик Абдуллаев (Ни имени, ни Отчества, увы, не помню).
   Он пришел к нам из пехоты простым командиром строительного взвода в отделочную роту.
   Однажды, случайно, зайдя в подразделение, в воскресенье, для проведения занятий по технике безопасности наблюдал картину: -
   Прапорщик сидит на стуле, перед ним взвод по стойке "Смирно".
  -- Вы кто ?
  -- мы никто!!!
  -- Вы что?
  -- мы ничто!!!
  -- Так слушайте уроды! Вы все!!!! ..... НИЧТО!!!! Поняли?
  -- Так точно!!!
  -- Слушать сюда! До тех пор пока Я! не научу вас русских, узбеков, чеченцев и прочих чурок, выполнять требования командиров и начальников беспрекословно, и в срок вы все здесь кто ??7
  -- Г_ _ _ о !!!!!
  -- С_ _ _ ь, и то, только с моего разрешения!
  -- Так точно!!!
   Оказалось, это была утренняя "молитва" для молодого пополнения.
  
   Недели через две, на одной из вечерних планерок:
   - Абдуллаев, а Вы не перебираете? Мы все-таки не на войне - задает ротный вопрос.
   - Никак нет, товарищ капитан! - рявкает Абдуллаев.- Они ВСЕ должны вернуться домой живыми!
   -Да уж...., у Вас и подход...как в американских кино...
  
   Служба пошла своим чередом. Адуллаев вывел свой взвод в передовые, и никто, даже ротный, не знали каким таким путем. Они ВСЕ соблюдали правила техники безопасности, всегда ходили в защитных касках, и выполняли норму. Где брал раствор командир взвода, если его не хватало, это было его личной тайной. Но факт, есть факт, - взвод в передовиках!
  
   Но у нас, у офицеров - строителей, есть одно неубиенное правило: -
   "Куда и сколько солдата не целуй, у него везде ЖОПА". На том Абдуллаев и попался...
  
   Участок сдал пехотному полку столовую на 1200 посадочных мест. И, со 2 января, в ней должен был питаться целый полк, но у наладчиков чего там не получалось, и в том числе не работала котлетоделательная машина. Мы все, офицеры, солдаты за эти две недели на котлеты и смотреть не могли. Я лично два года (теще не читать).
   Так вот два наших "Гурона" решили подкормить сидящего на гауптвахте земляка сослуживца, благо котлет в казарму после работы чуть не тазик принесли. Дождались отбоя, тишины в казарме, показали кулак дневальному на тумбочке, насыпали пакет этих злосчастных котлет и тихой зимней ночью сквозь снегопад добежали до караульного городка. А гауптвахта была внутри его. Не долго напрягая свои незагруженные знаниями уголовного кодекса степные головы, постучали в дверь и такой же "урюк- земляк" часовой им ее открыл вход в караульный городок.
   - Мужики! Я на посту! Сюда нельзя!
   А они ему дабы замаслить свои действия:
   - Салабон, жрать хочешь? Хочешь. Возьми десяток котлет, у нас, их много. Мы только земляку поесть передадим. Чё уставился, там нет ничего, те же   котлеты в пакете, пока ты жуешь, мы уж уйдем. Оставили часовому котлеты на газетке, да и пошли дальше в помещение гауптвахты*. А в караулке все спят, и часовые, и помначкары, и начкар, и арестанты естественно. Прошли тихонько по коридору, шепотом спросили, в какой камере "Гурон из их племени", сунули в кормушку пакет, прикрыли двери и были таковы.
   И все бы было ничего, но об этом ночном посещении спящего караульного городка кто-то настучал "Особистам". На то они к стати и нужны. По "запаху" этих то котлет всех лиц причастных к происшествию "особисты" и нашли. Сволокли на гауптвахту* и "Гуронов", и часового, и помначкаров, и естественно того, кого кормили темной ночью. Это же дело окружного масштаба ЧП: - нападение на караул!
   Дали для начала по десять суток. Стали на допросы водить. А там " Мы Моя-твоя не понимаю" сплошным потоком. Три дня выясняли, кто дверь караульного городка открыл. Часовой:
   - Мой нэ открывал...
   Стройбатовцы по очереди:
   - Ми нэ знаем, сам отрытый стоял...
   - Зачем часового били?
   - Ми нэ били, ми ему катлет давали, а он чесный не брал...
   - Часовой они тебя били?
   - Нэть, катлет приносил, а я не брал. Часовой естьпытькурит нэ имеет прав...
   Оголодавший на губе, честно, как на духу:
   - Я двер нэ открывал, катлет взял, весь камер кушал, часовой мине не обижал, дембель помначкар тоже, всэм спасыба...
   И такая дребедень по кругу целую неделю. Кто открыл двери, зачем пришли на губу, почему никто в караульном помещении не видел и не слышал, как по помещению ходят два военных строителя, зачем эти котлеты? Кругом сплошная порука и вранье.
   Но следствие следствием, а календарь не остановишь. Приближается Новый год. И начальник гарнизона объявляет местную амнистию для арестантов, отбывающих свои сутки за несерьезные провинности. И попадает под нее тот самый военный строитель, которого кормили ночью котлетами.
  
   А далее все как в видеокино на двойной скорости просмотра:
   Прапорщик Абдуллаев 31 декабря ровно к 18 часам в связи с амнистией идет принимать нарушителя воинской дисциплины. На ту беду в караульном городке находится комендант гарнизона (из молодых да ранних, звезды не обязательно за речкой получать).
   -Вы кто?
   Прапорщик Абдуллаев из ВСО*, прибыл за своим нарушителем.
   -Да Вы прапорщик, сами устав не соблюдаете! Поэтому они у Вас и идут на тяжелейшие преступления! Это надо же, на карпом напасть!
- ???
   - Портупеи на Вас нет! Фуражка вместо шапки!!!!!
   - Товарищ капитан Вы мне моего солдата отдайте, а 3 января меня накажите, амнистия ведь.
   - Как стоишь прапорщик!!?
   -Капитан, полегче, у меня 2-го свадьба, я бушлат специально для тебя расстегну, видел? ( А там колодки ордена "Красной звезды", и медали "За отвагу") отдай бойцов!
   - Начкар! Арестовать этого наглого прапора!
   - Кеп! Ты Ох....л? Да целуйся ты здесь сам с моими Гуронами* на Новый год, они мне и 100 лет не нужны!
   -Начкар! Я приказал прапора арестовать!
   - Урод, ты капитан! Я пошел! А ты тут тренируйся в знании устава с подчиненным личным составом. Вызовешь третьего января!
   Прапорщик Абдуллаев вышел из караульного помещения и пошел среди людей по центральной улице гарнизона.
   - Лейтенант, он уходит, стреляйте! Я приказываю!
  
   Через пятнадцать секунд юный лейтенант, начкар, выполняя волю коменданта гарнизона, подал часовому команду:
   - "Огонь"!
   Первой же пулей орденоносному прапорщику разнесло башку на тысячу частей. Слава АЛЛАХУ, он этого уже и не понял.
  
   Ни "Гуронов"; ни часового - открывшего дверь, ни и нажавшего на курок; ни начкара - проспавшего "нападение на караул", ни подавшего команду "Огонь", ни коменданта гарнизона; ни в тюрьму, ни даже в дисбат* не посадили. Все это запутанное дело, как - то, тихо ушло в небытие.
  

Вот и все. Только свадьбы не было.

  

Рассказка тридцать вторая

Про круглую землю

   Ранней весной не то 76-го, не то 77-го года на один из приграничных аэродромов Туркестанского военного округа приземлился легкий одномоторный самолёт. Прилетел он из соседнего, не очень дружественного, по тем временам, Великой стране исламского государства. Самолет прокатился по ВВП, и на глазах у изумленных хозяев, постояв пару минут в раздумье, вновь взлетел в небо.
   Для пресечения столь наглого предшественника Матиуса Руста* вслед ему немедля был послан перехватчик, ибо до границы рукой подать, лету до неё нарушителю несколько минут. Но нахальный нарушитель, не бросился стремглав обратно в своё зарубежье. Он решил поиграть с грозной боевой машиной в кошки-мышки в ущельях близ лежащих гор. А у подножья этих гор, по названию Копет-Даг, и располагался военный аэродром.
   Сверхзвуковой истребитель, естественно догнал и перегнал эту летающую газонокосилку, да к тому же неоднократно. Но, сами понимаете, при такой разнице в весовых категориях победа досталась не сильнейшему, а более ловкому. При очередной попытке остановить нарушителя, МиГ чиркнул брюхом по некстати подвернувшемуся склону горы Душак и затих, разметавшись по его ущельям и контрфорсам. Копет-Даг горы не высокие, а Душак, так себе - вершинка. Тысячи полторы, над уровнем моря. Но и её, торчащей на краю пустыни перехватчику хватило. Нарушитель, безнаказанно ушёл.
   Через несколько часов, после данного происшествия в политехническом институте столицы, одной из южных, тогда ещё братских, республик Великой страны, в ректорат были вызваны двое студентов. Строитель и Нефтянник. Секретарша ректора, зазноба Сереги Балаяна, на вопрос:
   -Зачем? - молчала рыбой на льду.
   Ректор, завидев вошедших студентов, пробормотал, что-то невнятное и куда-то засобирался, оставив их в своём кабинете на попечение незнакомого молодого человека. Незнакомец, "лондонский хлыщ" в модном костюме и при галстуке, молча сунул под нос каждому красное удостоверение. Строитель успел разобрать на нем только одно слово "Комитет...".
   - вы Нам нужны. Поехали. - многозначительно сказал Комитетчик и вышел. Строитель с Нефтяником, переглянулись и потянулись следом.
   Когда все уселись в поджидавший на улице "Рафик" "Хлыщ" спросил:
   - Альпинисты?
   - Ну...
   - Тогда слушайте. Вы прямо сейчас отправитесь выполнять важную государственную задачу. Суть задачи - найти в горах упавший самолёт и пилота. Дальнейшее по обстановке.
   - На гору, на вертолете?
   - Нет, там туман откуда-то нанесло. Вертолет уже пытался, не сумел сесть. Пойдете снизу.
  
   В семидесятые годы в стране не было министра по фамилии ЭмЧеэС. И спасатели были, каждый при своем ведомстве. Пожарные спасали погорельцев. Моряки матросов. Альпинисты своих, а при случае и прочих. Вот такой случай и подвернулся.
   Приехали на альпбазу. Там уже находились половина членов команды, надерганных с работы и учебы, аналогичным способом. Собрали снаряжение, загрузили в машину.
   - Эй, мужик! А домой что сообщить? На сколько дней уезжаем?
   - Не надо сообщать. Сами свяжемся с вашими домашними.
   - Народ, ну мы попали...
   Сели, поехали. К утру были на месте. У подножья. Поставили свои палатки в уже разбитом военном лагере. Чуть поспали. Подъем. Постановка задач и... "Вперед, наверх, а там! Ведь это НАШИ горы. Они помогут нам!". Одна недолга. Каждому альпинисту в "помощь" выделено по десять человек из того самого авиа полка. Народ - спортивный, слов нет. Но экипировка! Ни подходящей обуви, ни рукавиц, ни касок.
   - Отцы командиры, вы как в гору то пойдете? Это не плац, и даже не парк. Нам поиском заниматься, или обеспечивать вашу безопасность?
   - Идите, идите. За нас не беспокойтесь. Мы люди военные, везде пройдем.
   - Ну, ну.... Только еще кого-нибудь из вас сверху тащить не хочется.
   Самолет нашли быстро. Через несколько часов.
   Он не взорвался и не сгорел. Просто развалился на части. Метрах в двадцати лежало кресло, а чуть выше пилот, на полураскрытом парашюте. Катапульта видимо сработала от удара о планету, или пилот успел в последний миг. Но выстелила она не в небо, вверх по склону. Альпинистов поразили не обломки самолета, не тело погибшего летчика, а то во что он был одет. На погибшем были уставные коричневые ботинки, брюки с кантом, форменная рубашка с галстуком, и кожаная куртка. Пришёл человек на службу, а тут война. Он и переодеться не успел. Полетел Родину защищать. Так и погиб не для воздушного боя, а в повседневную форму одетый. Впечатление, от увиденного, было тяжелое.
   Тело спустили. Три дня еще искали пресловутый "Черный ящик". Никто толком не рассказал, как он должен выглядеть, летчики, наверное, и сами не знали, поэтому и не нашли. Собрали рассыпавшиеся снаряды, все до последнего, под счет. А кто знает, сколько их в той пушке осталось? Летные инженеры сняли с борта какие-то приборы, оружие и...всё. Отломившийся хвост поставили и закрепили камнями вертикально, как памятник. Позже, на него привинтили табличку с фотографией летчика.
   По вечерам измотанные все спускались в лагерь. Там каждую группу встречал радушный дядька, и прежде чем люди успевали снять с себя снаряжение и сдать принесенные находки, чуть не силком, вливал в каждого по пятьдесят грамм неразбавленного спирта.
   - Виктор Викторович! Да мы хоть рюкзаки сбросим!
   - Потом, всё потом. А пока это с устатку.
   - Да я пойду, хоть руки помою. Весь в керосине, и руки прованяли.
   - Потом, потом...А сейчас выдохни, раз - один глоток, и родниковой водичкой запей. Молодец! Иди, "распрягайся".
   После этого глотка, запитого ледяной водой, и впрямь, делалось легче. И душе, и телу.
   Снимали снаряжение, сдавали находки, умывались, мыли ноги в ручье. Затем и военные, и штатские подходили к столу на ужин и расползались по палаткам.
   По окончании поисковых работ, альпинисты дали подписку "О не разглашении" полученной информации и гордые этим вернулись домой. В городе, на каждом углу, обыватели с мельчайшими подробностями обсуждали случай посадки иностранного самолета на военный аэродром, и сожалели о погибшем в неравном воздушном бою пилоте.
   За ту "спасаловку" ребята альпинисты получили от командующего войсками округа часы и грамоты, в которых черным по белому было написано:
   - Награждается за оказание помощи терпящим в горах бедствие военнослужащим.
   И тут, военная тайна. Какая помощь? Кому?
   Строитель, верный данной подписке, о том, чем он занимался те четыре дня, дома не распространялся. Но полученную награду родителям показал. Отец молча пожал руку. Мама весь вечер плакала и пила валерьянку. Затем спрятала грамоту и хранила её всю жизнь.
   А чего им было рассказывать? Они и так всё знали.
  
   По окончании института и Нефтяник, и Строитель были призваны в армию. Один ушел за "речку" второй в "непобедимый стройбат". Дороги разошлись.
   По правде сказать, Строитель даже начал забывать о той спасательной экспедиции. И вот спустя два десятка лет он был назначен командиром УНР в Ярмарочный Волжский город. Хозяйство большое, подчиненных много. При первом знакомстве с управленцами части, показалось, что лицо начальника центрального склада, Виктора Викторовича Нехваличко, знакомо. Где-то он видел этого человека раньше. Но за служебными и производственными делами, как-то недосуг было спросить. И только на "отвальном" банкете, по поводу увольнения Строителя в запас, поговорили с ним по душам.
   - Командир, а Вы родом откуда?
   - С самых крайних Югов.
   - А я там служил, почти до увольнения.
   - Где?
   - В энском авиа полку.
   - Ну, это же рядом со столицей. Мы с Вами оказывается земляки.
   Слово, за слово, стали вспоминать родные места.
   И Виктор Викторович начал рассказывать о случае посадки иностранца на их аэродроме. О гибели перехватчика, его пилота, и операции по их поиску. С позиции начальника продовольственной службы полка.
   - Вы понимаете, приехали семь пацанов и девка. И начали нас учить. Альпинисты, видете ли. Обувь не та, одеты, не так. А где, мы что-то взять то можем? Что было, в то и оделись. Но, пацаны, пацанами, а лазили по скалам туда, куда ни один из наших, ни за что бы не забрался. Весь Душак перерыли. Я в тот раз тыл всем поисковикам обеспечивал. Они по вечерам приходят не живые, чуть не падают от усталости, так я для поднятия тонуса им спирт выдавал. А они, представляете, его не пьют! Ни руками ногами, ни языком от усталости не ворочают, а спирт не хотят! А без него после такой каторги, ни один усиленный спец паек в рот не полезет. Ох, уж я с этими спортсменами намучался.
   - Виктор Викторович! Знаете, как я Вас тогда не любил за этот спирт! Я водку в те времена, лишь по престольным праздникам пригублял. А Вы со своим спиртом! Брр...
   -Не понял, командир...
   - Так я был одним из тех пацанов. И всё время, пока мы здесь с Вами работали, пытался вспомнить, откуда мне Ваше лицо знакомо. Оказывается знакомству нашему, уж более двадцати лет!
  

Хотите, верьте теперь Джордано Бруно, хотите нет, но Земля круглая, и она вертится!

  
  
  
  

Рассказка тридцать третья

Про гипертонический криз

   Ну, как всегда в наших рассказках, жил да был. Строительный Директор, служивший раньше в армии. Не молодой, не старый, так себе. И начала вдруг, ну как в сказках, болеть время от времени у него голова. С одной стороны отрадно, если голова болит, значит, она у тебя есть. А с другой, ну больно выматывает эта боль за день. Стало быть терпел СД полгода, год, больше, а однажды едет с работы на своем автомобиле и видит, что к 16-00 все кругом потемнело. А ведь лето, июль, светлый день до 22-х часов. Задумался и остановился у аптеки.
   - Барышня, а нельзя ли мне давление измерить?
   - Легко...У нас и такой вот приборчик, и такой, и даже вот какой.... А на любой из них мы Вам скидочку предложим если у Вас давление выше чем 150 на 110.
   И улыбка во весь рот.
   - Барышня, я не о покупке. Если можно давление померяйте, пожалуйста...
   Барышня с умным лицом сняла с витрины аппарат, в который ткнул пальцем ДС, и изрекла:
   - Этот аппарат показывает завышенное артериальное давление.
   А состояние у СД такое плоховатое, что он говорит в ответ:
   - Девушка, да плевать мне на его параметры завтра, сколько сегодня, хочу знать.
   Девушка видимо, была не дура (зачем ей в аптеке инсульт?) быстренько достала и собрала другой аппарат, надела нарукавник на руку СД, включила, и задумалась. Аппарат пожурчал, погудел и выдал результат 220/150. Глаза у барышни стали "железными" и она уже командирским голосом выпалила:
   - Результат не верный. Через 5 минут проверим еще раз. Сядьте ровно, руку вот так, не двигайтесь. Включаю.
   Мерзкая машина показала чуть меньше, чем в первый раз, но все равно солидно. Жить пациенту уже поздно. Давление - 200/140.
   Медивумен, округлив глаза, тихо так, спросила:
   - А может я Вам "Скорую" вызову?
   - Вы барышня мне лучше таблеточку дайте и этот приборчик в бумажку заверните, а я уж сам, как-нибудь...
   Медивумен стремительно, безостановочно начала тараторить что, как и сколько нужно сейчас СД принимать.
   - Вот это быстро глотайте сейчас. И стоит все это всего ничего. А приборчик Вам с гарантией на 5 лет. Придете домой сразу ещё вот эту таблеточку примите и ложитесь в постель, а жена пусть не спит, наблюдает. Утром снова давление померяйте, если до приличных параметров не снизится обязательно вызывайте скорую помощь.
   - Спасибо дочка...
   СД встал. Забрал таблетки и прибор.
   Через десять минут СД приехал домой. А жена собирается уходить на работу на третью смену. Поужинали, расцеловались, расстались. И потянулась рука эСДа к таблеткам, да вспомнил он случай, из своей предыдущей длинной военной жизни...
  
   Лет 20 тому назад служил он в Советской армии, аж целым начальником отдела огромного Строительного Управления военного округа. И стало ему однажды худо, прямо с утра. Сидит он на стуле, смотрит на подчиненных, а все они ему абсолютно безразличны. И вдруг одна из них, мудрая Евгения Васильевна, глядя прямо в глаза, говорит:
   - Начальник, а иди-ка ты к врачам, больно вид у тебя неважнецкий...
  
   И пошёл их Начальник к военным эскулапам. Приперся. Так его там все и ждали...
   Терапевт:
   - Чё, болит?
   - Ни чё...
   - Идите к отоларингологу, у Вас видимо ангина...
   Отоларинголог:
   - На что жалуемся?
   - Не знаю...
   - Идите на УВЧ. Терапевт написал - у Вас ангина...
   Приполз Начальник в процедурную. А там "Бабулечка-красотулечка" спрашивает:
   - Майор, а тебе кто-нибудь давление измерял?
   - Нет...
   - Садись, смеряю.
   Смерила. 90/50.
   - Сынок, иди родной на Павелецкий вокзал, там слева кафе, закажи 50 грамм коньяку и большую чашку кофе, лучше с шоколадкой в прикуску...
   - Ну, и...
   - К твоим 30-ти годам нужно уже знать эти правила:
   - давление упало - выпей 50 грамм коньяку и закуси шоколадкой.
   - давление взлетело - выпей 50 грамм коньяку и закуси лимоном.
   И вообще, при любых серьезных перепадах давления выпей 50 грамм коньку, не обращая внимания на закуску.
   Начальник, он же майор, кое-как добрел до кафе у Павелецкого вокзала, заказал и выпил рюмку коньяка, заел его шоколадкой и запил чашечкой кофе.
   Через два часа он вернулся в отдел, где в спину услышал восхищенный шёпот:
   - Во, что медицина творит! За два часа на ноги мужика поставили.
  
   Ну, так вот.
   Отправил СД в 21-00 жену на фабрику на работу в ночную смену. Сходил в ближайший супермаркет, купил 100 грамм коньку и молча за ужином выпил.
   В 22-00 измерил давление- 160/110.
   Походил СД, подумал, телевизор поглядел и в 23-00 вновь измерил новым приборчиком свое давление - 140/100.
   - Не лягу спать. Понаблюдаю...
   В 24 часа прибор показал - 130/90!!!
   Наша взяла!!!
  
   Вот и не верь старым бабушкам и прочим британским Черчилям, когда они говорят, что коньяк, он при любых болезнях полезен. Кто - бы из них еще объем этого "лекарства" определил. У Бабулечки:
   - 50 грамм в период обострения,
   - а у Черчилля литр в день.
   Утром приборчик показал - 140/100. Давление конечно повышенное, но не смертельное. Можно идти на работу.
  

Как нам русским офицерам,

от гипертонии лечиться знает, наверное, только Всевышний.

  
  
  
  

Рассказка тридцать четвертая.

Северная

   Однажды двум старшим офицерам выпало счастье съездить по служебным делам в далекий город Ухта, что на севере страны в Коми. Собрались они, за ранее взяли билеты и на поезд до Москвы, и далее на самолет.
   Не сговариваясь, оба решили в далекие края ехать в гражданке. Встретились в вагоне, устроились, достали из сидоров командировочный запас, переглянулись, и положили обе бутылки обратно. Дорога дальняя, то-то еще их ждет. Водка, слава Богу, не прокисает. Утром в Москве их встретила дочь одного из них и, с форсом, отвезла во Внуково на новенькой "Тойоте". До отлета самолета оставалось три часа.
   Офицеры походили по аэровокзалу, зарегистрировали билеты, сдали багаж, прошли спецконтроль и уселись на скамеечку в зале "Вылета" напротив табло "УХТА" в ожидании объявления посадки на рейс. До отлета самолета оставалось два часа.
   Чтобы в дальнейшем читатель как-то мог отличать героев друг от друга, автор, как обычно, присвоит им имена. Один из них пусть будет Бородатов, а второй Толстых. Выглядели они под - стать фамилиям. Бородатов - не высокого роста, худощавый для своих лет, в элегантной офицерской бороде, флегматик. Толстых - коренастый, с наметившимся пузиком, полу лысый, холерик.
   Сидят, ждут. За час до отлета Толстых говорит:
   - Пойду погляжу, может не там сидим? Чего они молчат?
   Бородатов в ответ:
   - Сиди. Это Москва. Все скажут, когда надо будет.
   Минут за десять до обозначенного в билетах времени их приспичило сходить. В зале ожидания заведения типа "М-Жо" не было. Пришлось идти в соседний зал. Через весь аэровокзал, на первый этаж. А там рев во все динамики:
   - Повторяю!!!! Пассажиры рейса на Ухту Толстых и Бородатов !!! Ваш рейс улетел!! Получите свой багаж на терминале "Прилета"!
   Приплыли....
   Подбежали, заискивающе поглядели стюардессам в глаза, мол, а "чё" делать? Может, он ещё не взлетел? Может, мы успеем, его на полосе догнать?
   - Ага! Он уже три минуты как колеса от земли оторвал. А ваши вещи мы еще 30 минут назад с борта сняли. Идите, получайте. Получили обратно вещи, подошли к кассам, узнали у красивейшей кассирши "Аэрофлота" есть ли билеты на вечерний рейс. Билеты были. Два.
   - "Ура" (молча).
   - Девушка мы эти сдаем, Вы удержите, пожалуйста, сколько положено, и выпишите нам два билета на вечерний рейс.
   Суперстар компании "Аэрофлот" с обворожительной улыбкой приняла билеты, просмотрела и еще более, обворожительно улыбаясь,
   объявила:
   - Товарищи, у Вас в билетах написано: "Возврат денег только в кассе приобретения", я не могу Вам вернуть деньги. Вы их, без проблем вернувшись, получите дома. Не волнуйтесь, правило действует в течение всего года. А сейчас с Вас **** рублей и билеты до Ухты Ваши! Улыбка стала не только обворожительной, но сексуально зазывающей.
   Когда билет до Ухты стоит твою месячную зарплату, а командировочные не учитывают флегматичный характер их получивших, то даже в складчину, денег естественно, не набралось и на один билет. С улыбкой, мол, какая ерунда, обратились к Суперстар компании "Аэрофлот":
   - Барышня, запомните, пожалуйста, наши фамилии, подержите билеты часа четыре, мы вернемся. Нам очень нужно в Ухту.
   - Улыбка стала не только обворожительной, сексуально зазывающей, но и прямо таки на месте укладывающей мужиков в штабеля:
   - Конечно! Жду до 19-00!
  
   Грустно выйдя из здания аэровокзала, поразмыслив, отцы командиры, которые в своей суровой жизни и не такое видывали, принимают командирское решение:
   - Поскольку задачу, поставленную командованием выполнить необходимо, а денег на двоих нет, то: - один едет поездом домой, а второй прямо сейчас возвращается в аэропорт, и улетает к месту выполнения задачи
   - Решение принято?
   - Принято!
   - Толстых, ты едешь домой, а я к друзьям!
   - Да черт с тобой.
   Сели в такси. Доехали до дома друга, он к его несчастью, оказался на месте. На том и расстались.
  
   Толстых приехал на вокзал, отстоял очередь, лето, сами понимаете, взял билет до дому и позвонил дочери. Та долго обдумывала, как это можно было опоздать на самолет, находясь в здравом уме и в зале "Вылета" одновременно. Явно не поняла, но сказала:
  -- Папа! Я в таком случае для брата подарки часа через два подвезу, хорошо?
  -- Хорошо дорогая.
   И стоит вот весь из себя в галстуке и светлом костюме старший офицер строительных частей Толстых на площади перед Ярославским вокзалом, наблюдает за перемещениями по площади пьяных мужиков в пограничных фуражках, (а что, 28 мая - профессиональный праздник, им дембелям можно) думу думает. И вдруг ему прямо в лицо микрофон, он от неожиданности:
   - Аккуратней, б...!
   - Товарищ, Вас снимает ОТР передача "Скрытая камера", пожалуйста, без мата. Вооон туда посмотрите, видите красный глазок? Это телекамера. А теперь, как говорит Леонид Аркадьевич, вопрос:
   Вы, такой спортивный, в строгом костюме, с суровым лицом, стоите у вокзала, почему? ( И тихо в сторону : Только без мата...)
   - Да,...я...это...жду поезда. Вот...
   - Куда если не секрет?
   - В город НН.
   - Ну! Да это же самая любимая наша губерния! (Смотрите в камеру!) Там есть Дзержинск, Починки, Кулебаки, а в них замечательные детские дома, а мы для них проводим сегодня акцию, "Подарки бесплатно"! Вот все что у меня в руках это Ваше, абсолютно бесплатно для детей, для Вас это обойдется в 13% подоходного налога от их стоимости, согласно прилагаемого товарного чека. Вы же честный человек, Вы довезете это все до детских домов и передадите детям сиротам, абсолютно бесплатно для них. Вся тирада с улыбкой, на одном дыхании. Сквозь зубы: - Смотрите в камеру.
   - Так не бывает, чтобы эта куча подарков бесплатно, - пробормотал Толстых
   А ему улыбкой в ответ сквозь зубы:
   - Смотрите в камеру, улыбайтесь.
   - Уважаемые телезрители, товарищ из НН не верит в абсолютную честность канала ОРТ, ведущего Леонида Аркадьевича Якубовича и редакторов передачи "Скрытая камера"! А мы сейчас ему это докажем!!!
   Смотрит на Толстых и говорит:
   - Берите все! Это все Ваше. Что хотите, передадите в детский дом, а остальное Ваше! Телезрители, внимание! Товарищ понял, он берет подарки, он их рассматривает, достает деньги и платит подоходный налог!!! Аплодисменты нашему уважаемому герою из города НН.
   Как только Толстых выпустил из рук денежную купюру у него, из под ног, исчезли все сумки набитые бесплатными подарками, тележурналисты и глазок телекамеры. В руках осталась только маленькая коробочка с игрушечной "Хренорезкой" (авторство данного названия принадлежит жене Толстых) ценой в один доллар.
   Злой на себя, за опоздание на самолет, беспечность, при общении с вокзальными прохиндеями, Толстых решил зайти в ближайшее кафе на вокзале и чего-нибудь поесть. Благо водка в портфеле не тронутой лежала. Зашел, заказал салат и жареную курицу, попросил стакан, налил себе сто грамм, спрятал бутылку назад в портфель и, только приготовился выпить и закусить, позвонила дочь:
  -- Папа я здесь, на вокзале, куда подойти?
   Объяснил дочери, где его искать, попросил официантку не убирать со стола и приглядеть за портфелем, вышел из кафе. Принял от дочери: - подарки для сына, немой укор её глаз за опоздание на самолет; и через четыре минуты вернулся за стол. Портфель под столом стоял не шелохнувшись. Курицы, салата и ста грамм водки на столе не было. Где они не знал ни один человек в кафе.
   Через двадцать минут Толстых сел в поезд, допил с соседями оставшееся в бутылке, успокоился и мирно доехал до НН.
  
   В то время, когда Толстых развлекался на вокзале в обществе репортеров ОРТ и официанток, Бородатов пообщался с другом, занял денег и вернулся в аэропорт. Подойдя к кассе, он увидел ту же Суперстар компании "Аэрофлот" с обворожительной улыбкой поставил свой портфель под ноги к стенке кассы и сказал:
   - Ну, вот я и пришел, как обещал.
   - А я Вас ждала, Ваше время истекало через сорок минут. Давайте документы.
   Он достал из нагрудного кармана удостоверение, Суперстар оформила билет.
   - С Вас *** рублей.
   Бородатов опустил руку к портфелю, а портфеля то на месте и не было. Он поглядел вниз. Портфеля на самом деле нет. А в нем бумажник с деньгами, телефон, и самое главное "командировочный запас".
   Он, конечно, сходил в милицию, написал заявление, повеселив своим рассказом дежурных. И ушел из здания аэропорта. Без копейки в кармане. Но каким-то образом сумел убедить таксиста довезти его без денег в НН, за 400 верст, что тот и сделал.
   Оба они появились в городе "НН" утром следующего дня. Что уж им там рассказали их отцы командиры по поводу не выполнения задачи по поездке в Ухту, автору сие не интересно. Автор лишь точно знает, что в связи с их не прибытием в установленный срок в Ухту мировая война не началась и родственники их все как были, так и есть, живы - здоровы.
  
   Да и то - 28 мая День пограничника, это Вам не 14 августа - День строителя.

В общем и целом то был явно не их день.

  
  

Рассказка тридцать пятая.

  

ПРО ЛОМ, КОМПЬЮТЕР, САМОЛЕТЫ И МАСЛЯНУЮ КРАСКУ

   Предисловие к Рассказке.
  
   Десятилетний сын спрашивает:
   - Папа! А какая в моем возрасте у тебя была самая любимая компьютерная игра?
   Папа, выросший, кстати сказать, в забытом Богом азиатском кишлаке, очень серьезно и, как ему казалось, доходчиво объяснил, что:
   - В шестидесятые годы в стране не было персональных компьютеров. А были игры на воздухе в футбол, прятки, казаки-разбойники, лянгу, альчики (кеши). Дома по вечерам играли в домино, шахматы и другие настольные игры.
   На что сын вновь спрашивает:
   - И что, вы по вечерам даже телевизор не глядели?
   - Нет, не глядели, его в нашем кишлаке тогда тоже не было, как и сейчас там нет Интернета.
   - А что же вы смотрели?
   - Диафильмы через фильмоскоп во дворе под открытым небом.
   - Почему под небом?
   - А жарко очень, поэтому на открытом на воздухе.
   Сын задумался и вновь задал вопрос:
   - Ну, а самолеты тогда хоть летали?
  

Ну, это была присказка, а сказки вот они.

  
   В восьмидесятые годы, автор сдавал построенную школу. Все знают, что строителям, как и студентам, для сдачи всегда не хватает чуть-чуть времени. Ну и, обычная штурмовщина и аврал. Одни моют, другие докрашивают помытое, третьи долбят отверстия в покрашенном, четвертые протягивают в эти отверстия забытый кабель. Вторые возвращаются и вновь заделывают эти отверстия и вновь их закрашивают, а первые в очередной раз моют вокруг.
   - Боец! Срочно лом в руки и за мной! (Всяких фрез, электробуров и прочих подобных инструментов, тогда на военных стройках и в помине не было).
   В кабинет директора школы, естественно, забыли проложить из приемной (через гипсокартонную стену) телефонный кабель. Прибегают. А там один из восемнадцатилетних супер маляров, лениво катает валиком стены в чистовую окраску.
   - Так! Вот сюда легонько стукни, а затем с той стороны сюда же. Телефонисты уже там за стеной, сразу кабель просунут, а я здесь вытащу. Понял? Бей.
   А за спиной сопение.
   -Боец, ты чего там, уснул?
   - Лома нет...
   - Как нет? Ты же его на моих глазах сюда принес?
   - Принес... А его нет...
   Оглянулись оба по сторонам и захохотали. Лом аккуратно покрашенный маляром в цвет стены, смирно ждал своей участи там, где его и оставили. В углу.
  
   Прошло десять лет. По Программе вывода войск из Германии, это когда бывшие злейшие враги немцы, ставшие заклятыми друзьями, дали нам денег на строительство военных городков под выводимые из их буржуинства воинские части, идет строительство очередного городка. Параллельно строим мы и финны. Городок и рядом стоящие дома. Обычные панельные пятиэтажки. А поставка их из Эстонии. В общем - старые враги дали денег, новые враги на них приперли конструкции, а Заказчики пригласили из солидарности нейтралов, ну и работают все. Тратят немецкие деньги.
   А эстонцы, уже стали работать по западному. Положено на здание N-ное количество элементов - нате. И ни грамма больше. Не в Союзе живете. Мы теперь в НАТО рвемся. Нам экономить нужно.
   Автор это к чему поясняет, потому, что для связи панелей применяются так называемые закладные детали. Иногда очень причудливой формы. Они, как и панели, были эстонцами посчитаны и доставлены на объект штука в штуку. Их естественно и наши и финны приняли и уложили. Финны, в ящики и в склад, а наши поближе, под башенный кран, на землю. Короче, у нас они как-то быстро затоптались, затерлись и кончились. И стали наши эти закладухи у финнов потаскивать. В итоге и у тех они раньше времени исчезли. Завели нейтралы с нашими новыми врагами переписку.
   - Вы, господа, нам недопоставили элементы марки "111" столько то штук. Просим срочно довезти.
   А эстонцы, быстрые на подъем, через три дня отвечают:
   - Мы вам все отправили. Ничего не знаем.
   И такая беллетристика две недели. Финны стоят. Монтаж не идет. Межгосударственный конфликт назревает. Заказчик за темпы давит:
   - Президент военным обещал.... А Вы... финны... срываете... мы не ожидали от вас...
   А у наших этажи растут.
   - Как так? Закладных на всей площадке нет. Где русские их взяли?
   Пришел финский прораб к нашему, и задает глупый вопрос:
   - Где берешь изделие марки "111"?
   Нашему, что жалко? Мы со всеми в мире живем. И не жлобы по жизни. Наш и отвечает:
   - Литр.
   - Какой литр?
   - Финской марочной водки! (Во урыл нейтрала, так урыл!).
   Тот молча сбегал, принес. Наш говорит:
   - Пошли, покажу.
   Приводит к башенному крану, а там с краю, у тупикового упора, у ограждения пути туда-сюда перемещается боец и мурлычит песню. Но не просто ходит, а чего-то делает под краном.
   Поглядел финн и задумался. На тупиковый упор сверху приварена рваная стальная пластина, а к ней три вертикальных стержня. "Кулибин" рядовой Вася закладывает в них куски арматуры, обрезком трубы в мгновение ока выгибает S-образное изделие марки "111" и кидает его сидящему на панелях напарнику, который лениво красит их цинковой краской.
   Наш гордо говорит модное слово:
   - Ноу хау!
   Финн привел инженера старшего по иерархии. Оба долго наблюдали за действиями "Кулибина", потом спрашивают:
   - А перечертить "Ноу хау" можно?
   - Чего ж нельзя? Литр то вы отдали. Валяйте, рисуйте.
   Два инженера час производили замеры между этими торчащими кусками арматуры, как по длине-высоте, так и углы между ними; расстояния от края ходовой платформы крана до рельса; от корявого листа до чего-то там еще. Утром наш прораб в надежде опохмелиться "на халяву" пошел к ним на объект и спрашивает:
   - Ну что, сделали станок?
   Ихний, серьезно так отвечает:
   - Сделали, но рабочие не хотят на нем работать.
   - Почему?
   - Боятся.
   - Ну-ка покажи, не пойму чего-то.
   Догадайтесь, где финны установили гибочный станок? В мастерской? Под навесом? В арматурном цеху? Черта с два! Они приварили все железяки так же на тупиковый упор крана. А кран у них другого типа, и ограждение стоит ближе к рельсам, человеку опасно там находиться, под колесо попасть можно.
   - Ты зачем дурь моего "Кулибина", которому лень в арматурный цех добежать, точно повторил?
   - Так ведь "ноу хау", русский патент - ответил финн.
  
  
   Прошло еще лет пятнадцать. Совсем другой объект, но опять сдача, опять штурмовщина и срочно нужно покрасить шестиметровые стойки воздушной теплотрассы. Двум серьезным сорокалетним мужикам выдается краска, инструмент, ставиться задача и они приступают её выполнять. Ну что за работа, красят и красят, прораб и не подошел к ним за день ни разу.
   А вечером пошел проверять и... "Здравствуй молодость моя!"
   Поскольку штурм, а одна из стоек не видна из-за угла, очередной "Кулибин", но теперь из сантехников, втихую приварил к ней гибочный станок для плавного изгибания труб. Ну, и что вы себе думаете? Стойки естественно выкрашены но! Вместе с этим трубогибом на одной из них. Лом и финский гибочный станок воссоединились.
  
   Вот и думай: есть телевидение или только фильмоскоп? Есть компьютер с Интернетом или без? Летают самолеты или падают? Все это вторично. Человек остается человеком тысячелетия потому, что глупость человеческая вечна. И предается она генетически из поколения в поколение, без посторонней помощи, не взирая на национальности и госграницы.
  
  

Рассказка тридцать шестая.

  

Про мифы и легенды.

   В недрах Вооруженных сил, в целях поддержания их морального духа и гордости за причастность к великому боевому братству из поколения в поколения передаются мифы о совершенно не возможных на гражданке фактах, действиях и событиях.
   О том, как генерал, застукав в офицерской столовой летчиков, спокойно пьющих за ужином спирт из графина для воды, приказал заму полковнику самому проверить, что там, в этом графине. Тот на виду всего офицерского состава полка проверил. Выпил залпом взятый со стола полный стакан и на выдохе громко доложил: "Вода! Товарищ генерал!". Неверующий генерал, глядя в перекошенное лицо коллеги, проверил лично, также махнул полстакана. И не сумев закрыть обожженный рот, дабы не осрамиться, втянул воздух носом и подтвердил: "Действительно, вода. Продолжайте ужин товарищи офицеры!". И о том, как этот же экипаж после учебной выброски десантной техники, посадил "Антей" с открытой аппарелью (закрыть якобы забыли, выкинув БМДешки) на Ивановской авиабазе военно-транспортной авиации рассказывали лет сорок. А сколько лет еще и до меня?
   О том, что осколки гранаты Ф-1 (оборонительного действия, бросается только из укрытия) разлетаются на 200 метров. Об этом во всех наставлениях со времен английской гранаты системы Лемона образца 1915 года написано. Вот только наших офицеров, видевших этот разлет, в жизни автора не случилось.
   О том, как сидя в (немецком, польском, венгерском, вьетнамском) кабачке, после трудов ратных, советские лейтенанты чуток перебрали и получив замечание от полицейского патруля, сбегав быстренько в парк танковой техники пригнали могучий Т-34 (Т-54, Т-55, Т-62...) и раздавили к чертовой матери полицейскую машину (уличный пост, отдел полиции). Об этом случае считал своим долгом рассказать каждый вернувшийся из любой зарубежной группы наших войск.
   О том, как при строительстве жилого дома он лично вварил лом вместо трубы в стояк водоснабжения (отопления), или заложил кучу дерьма в кладку (в панельный шов, в вентиляционный канал) в квартире ненавистного командира роты (замполита), не рассказывал, только немой военный строитель.
   Самой любимой байкой автора была байка про денежный начет за героически потерянную в бою (на учениях, в боевом походе, при передислокации) военную технику. И звучала она примерно так: В некотором гарнизоне, одинокий лейтенант решил жениться. Ну, раз решил, значит - пора. Женился. Отдал жене в первый месяц все 220 рублей, во второй и, загрустил. Ни на курево, ни на цветы жене, ни на какую другую мелочь, денег в кармане нет. Как-то эта честная жизнь, не очень честно к нему повернулась. Кормилец, поилец, за квартиру плателец, а в кармане денег нет. Задумался лейтенант и придумал. Приходит однажды домой после ночных стрельб грустный, грустный. И рассказывает жене, что в его взводе один из механиков-водителей в темноте в болото заехал. Экипаж то он, командир взвода героически спасти сумел, а вот танк, так и утоп. Теперь наверняка ему как главному виновному в потере танка, начет денежный командование наложит. Жена поахала, поохала, мужа утешила, ну и забылось вроде. Ан нет. В день получки лейтенант выдает ей только 200 рублей. На вопрос, где двадцатка, он ей зло говорит: " Вот ведь гад командир, все-таки, наложил начет! Чего моргаешь! Танк 10 тыщ стоит! Это же на полжизни!". Опять ахи, охи, вздохи, плачь, но... дело молодое, так и зажили с облегченным на 20 рублей семейным бюджетом. Годы шли, должности, звания и денежное довольствие росли, а 20 рублей продолжали удерживать в счет погашения причиненного в молодые годы материального ущерба Родине. Плохо ли, хорошо ли, прошло 25 лет. Лейтенант подполковником, уволился в запас. Пенсия, хоть и военная, но и она все равно ниже ежемесячного оклада. А тут дети подросли, внуками обзаводиться начали. В общем, денег в разросшемся семействе катастрофически стало не хватать. В один прекрасный день, получив из рук мужа ежемесячный взнос, супруга рассвирепела, схватила его под руку и поволокла в военкомат. Как уж тот подполковник не отбивался, как уж он ее не уговаривал, женщина, всю жизнь, ущемляемая в деньгах этим проклятым Министерством обороны, решила поставить если не все министерство, то хотя бы его официального представителя - военкома на уши. Прекратить финансовое издевательство над собственным мужем, своей семьей, а самое главное над собой! Преодолев с ором и ревом, дежурную службу и молча отодвинув бедром секретаршу она, волоча за собой за руку отставного подполковника, ворвалась в кабинет вонкома и закатила ему нет, не истерику, а громогласное порицание всех и всяческих уставных и этических армейских норм в полном объеме известного ей гарнизонного лексикона не только свирепых по содержанию, но и в грубейших лексических формах. Но и военком оказался не лыком шит. Он сквозь шумовую завесу созданную женой Военпенса уловил суть поднятого вопроса. Перехватил руку возмущенной дамы, усадил за стол, напоил водой и ласково попросил её выйти на 10 минут в коридор. Мол секретные тонкости данного щепетильного вопроса он хочет обсудить с товарищем подполковником запаса лично. После чего он тотчас же сообщит ей о принятом решении. Как только дверь за громоподобной женщиной закрылась, он ласковым шипящим шёпотом спросил у Военпенса:
   - Ты чего же это так хамишь военный? Я, полковник, за случайно потопленную моей батареей "Градов" атомную подводную лодку всего десятку начета плачу, а ты за танк 20!!!! Это жлобство!!! Отменяю начет. Сейчас справку выпишу.
   На что попавший меж двух огней отставник взмолился:
   - Полковник! Не рубите с плеча! Это что же мне теперь ни пивка, ни сто грамм после бани без её повеления себе не позволить? Я за что Родине жизнь в гарнизонах положил, а? Что бы и на пенсии себя подневольным чувствовать? Я может, как портупею снял, разваливаюсь совсем от потерянного здоровья без пива. Нет, нельзя мой начет отменять!
   Теперь задумался Военком. И то верно, как мужику без карманных денег? Мужская солидарность взяла верх.
   - Ладно, десятку оставлю, и более ни-ни!
   Сел за стол, достал бланк военкоматский и написал справку следующего содержания:
   - Справка, дана подполковнику запаса Военпенсу, в том, что начет, наложенный на него за потерю боевого танка в тридевятом году на сумму 10 000 рублей погашен. Частично. В размере: 20 руб. х 12 мес. х 25 лет = 6000 рублей. В связи с переходом подполковника из разряда действующих в разряд офицеров запаса дальнейшее удержание производить в сумме 10 рублей ежемесячно, до полного возмещения ущерба причиненного Вооруженным Силам. Дата. Подпись. Поставил печать.
   Запасный пенсионер выкатился из кабинета и махая бумагой, забасил на жену:
   - Ну что? Докричалась? Доискалась правды? Вот и плати теперь еще десятку из моей пенсии!
  
   Автор за свою жизнь поменял косой десяток гарнизонов и в каждом! Подчеркиваю, в каждом, находился человек, который лично знал того смышленого подполковника, или военкома, или того, кто это ему рассказал. А некоторые даже и справку военкома видели.
  
   Но это все мифы и легенды. Офицерский фольклор, так сказать. А мифы то слагаются не на пустом месте. В одном из городов "дождей, людей и мотоциклов" военный гарнизон, находившийся на окраине, от мирской суеты отделяла дорога. Тут за длиннющим бетонным забором военные, там вольные гражданские. Рубеж - разбитая дорога. Построив жилой дом за территорией городка, военные строители и дорогу привели в порядок. Обновили рубежи, так сказать. А город этот славился тем, что на одном из местных заводов в довесок к основной продукции выпускали знаменитые на всю страну мотоциклы, с зайцами-эмблемами на бензобаке. Естественно городская молодежь летала на этих трещотках по всему городу с ранней весны до поздней осени, разнося грохот и вонючий дым. И особенно эти мотоциклисты любили ночные прогулки, когда улицы пустели, и обыватели укладывались спать.
   Времена были те еще: закат расцвета социалистического строя. Соответственно и дорожная техника и оснастка были простенькими. Без современных излишеств. Ставились дорожные знаки "Ведутся работы" с двух сторон рабочего участка, самосвал привозил асфальт, бойцы его лопатами укладывали, мотокатком прикатывали. Утром знаки переставлялись, и работа продолжалась на следующем участке. И так несколько дней. Все довольны, и военные и штатские. И тем и другим нравилось ездить по обновленному покрытию. Понравилось это и тогдашним рокерам. Одного эти гонщики не учли, вернее один гонщик, что на стыке старого и нового покрытий - искусственный ухаб. Сейчас их специально делают. "Лежачий полицейский" называется. А в те времена это был последний, непрокатанный холодный асфальт, который утром вырубается, и продолжение ровненько примыкается ко вчерашнему слою. И вот прямо по А. Блоку: "Ночь, улица, фонарь, аптека". Один рыцарь ночного родео на этом самом стыке вылетает из седла, припадает к родной земле и верещит на всю улицу. Большое спасибо его папе и маме за то, что родили и воспитали крепким этот молодой организм. Но папа ко всем своим достоинствам, оказался на беду хоть и не первым, но и не десятым номером в городской иерархии. И отличался среди коллег особой вредностью и склочностью. Именно по склочности своего характера, а не по злобе вовсе, накатал этот папа утром заявление в милицию. Мол, так и так, сыночек, кровиночка прогуливался в целях поглощения недостающего растущему организму кислорода по городским вечерним улицам. В 4 часа утра. На допустимой в городских условиях скорости 60 км в час. Любуясь закатом восходящего солнца, он не заметил под фонарем уличного освещения оставленную строителями колдобину, которая выбила из неокрепших молодых рук руль мотоцикла, оборудованного экспериментальным форсированным двигателем, что и привело к получению ребенком 18-ти лет от роду множественных ушибов, ссадин и испуга. Требую найти и привлечь к ответственности виновных, в причинении физических и моральных страданий сыну и моей семье, должностных лиц. Заявление есть? Есть. Травмированный есть? Есть. А где виновный? Нету. К обеду нашли и его. Милиция у нас или зачем? Им оказался Капитан, начальник строительного участка ремонтирующий данную городскую дорогу. Позвонили, пригласили в околоток. Хорошо еще, что в наручники сразу не заковали.
   - Дорогу, твои архаровцы асфальтируют?
   - Мои...
   - Знаешь, что ночью тут разбился сын одного... городского лица?!
   - Так ничего же страшного, я этого парня и его пацанов час назад видел, они приходили советы нам давали, как стык финишный без следа сделать! Ну, разодрал лицо и руки. Летать потише будет. И вообще, шрам на роже мужику всего дороже.
   Гаишный дознаватель, такой же капитан, вздохнул. Достал из ящика стола затертый Уголовный кодекс РСФСР издания 1961года, положил перед собой.
   - Травмированный есть? Есть. Заявление есть? Есть. Факт нарушения правил при производстве строительных работ есть? Есть. Приказ начальства тебя найти и привлечь есть? Есть. Вопросы есть?
   - Есть! И что, ты меня за это в тюрьму, что ли посадишь?
   - Не я посажу, а суд.
   - За что поясняй?
   - А вот на, читай, вот обложка: "Уголовный Кодекс РСФСР" принят третьей сессией ВС РСФСР пятого созыва 27 октября 1960 года. А вот твоя статья: - N 215 "Нарушение правил при производстве строительных работ ...если оно причинило вред здоровью людей, наказывается лишением свободы на срок до 1 года или исправительными работами на тот же срок".
   - Сильно! И чего делать?
   - Ничего пока. Подписывай протокол и иди на службу, строй. Только по аккуратней. Я дней 5-7 это "помариную", как очень делами загруженный, а потом позвоню.
   Дознаватель не соврал. Приехал на пятый день сам. Вошел в прорабку. Молча достал из портфеля папку-скоросшиватель с надписью на обложке "ДелоN__". Присел на стул. Достал из папки лист бумаги и положил его перед Капитаном.
   - Читай...
   Лист назывался "Протокол об административном нарушении N___". На листе стояла резолюция" "Направить в А/К". И размашистая подпись.
   - Ну и что это за китайская грамота?
   - А ничего. Легко отделался. Сходишь на административную комиссию. Посидишь молча, головой покаянно покиваешь. Потом пристыжено лично возьмешь бланк штрафа, и в соседнем кабинете, сразу этот полтинник оплатишь. Меньше не дадут.
   - Так я же военный! Меня нельзя по закону штрафовать! А ты целый полтинник! Я что жене скажу?
   - Ага! А год исправительных работ и судимость не хочешь? Не хочешь...Вот именно поэтому придешь в гражданке, удостоверение свое зарегистрируешь до заседания у секретарши, а ей все равно паспорт у тебя или военная ксива. И тихонечко, молчащей мышкой, пройдешь через это аутодафе. И помни, там бабка одна пенсионерка грозная, бывший секретарь горкома партии, ух злая ведьма. Драчунов и пьяниц, страсть как не любит. Ты хоть и не из их оперы, но все равно, не спорь с ней. Запросто может все с ног на голову поставить и в суд дело передать. А если сам сразу заплатишь и квитанцию им принесешь, то и по месту работы ничего сообщать не будут.
   - Ну дела...- только и вымолвил Капитан.
  
   В назначенный день Капитан в штатском прибыл в здание ГорИспокома, зарегистрировался у секретарши и присев на скамейку перед дверью с табличкой "Административная комиссия" огляделся. В коридоре маячили двое хмурых мужиков, видимо шоферов-нарушителей и интересная семейная пара. Тощий мелкий дед и полная невысокая, но крупная бабка. Персонажи прямо с картинки из русских народных сказок. Бабка громко, явно рассчитывая на реакцию окружающих, пилила деда.
   - От ужо они тебе драчуну покажут! От они с тебе спесь пьяную собьют! Ишь пьянь, бить меня надумал! Буш знать, как руки распускать. И все это несколько раз, гордо оглядывая окружающих. Мол, вот как его, супостата сейчас накажут. Будет знать наших! Дед сопел, втягивал голову в плечи, но молчал.
   Капитана пригласили первым. Молча и скорбно отстояв под испепеляющими взглядами членов комиссии 5 минут, выслушал "приговор", получил постановление о наложении штрафа в размере пятидесяти рублей, и пошел в кассу платить.
   Вернувшись из кассы к кабинету секретаря, он застал ревущую навзрыд, враз постаревшую бабку и совсем сникшего, ставшего даже вроде еще ниже ростом, деда. Тот неловко гладил бабку по плечу и беззлобно бубнил:
   - Ну что? Докричалась? Доискалась правды? Вот и плати теперь пятьдесят рублей из моей пенсии!
  

В советские времена штраф в 50 рублей был и для Капитана большим, а

для пенсионера это был удар ногой ниже пояса.

Жестокий штраф.

Рассказка тридцать седьмая

   Куборыл*.

(Дембельский аккорд)

   Еженедельный разбор хода строительных работ начальником УНР* полковником Ефремцевым был закончен на удивление мирно. Без ритуального показа офицерскому составу "Огнедышащего дракона" и "Укротителя тигров". Командир произнес:
   - Товарищи офицеры все свободны.
   А когда все встали и пошли к двери он, явно подражая киношному герою изрек, кивнув Комбату и одному из начальников площадок:
   - А вас, я попрошу остаться...
   Дождавшись, когда офицеры вновь усядутся за стол, без всяких вступлений и экивоков спросил:
   - Комбат, сколько человек увольняются в запас этой осенью?
   - 195 из 483-х.
   - Почти половина...
   Ефремцев достал из стола папку с графиками, развернул один из них.
   - Так..., а ты отвечай как на духу, без протокола, казарма "восьмисотка", на каком уровне?
   - Первый этаж заканчиваем.
   - Остаток кладки в кубах?
   Начальник СМУ помялся...
   - Понятно...
   - Сколько людей вообще сейчас на объекте?
   - Взвод, 15 днем и 25 ночью, плюс по два гражданских инструктора.
   - Стало быть, худо-бедно, в день по 25-30 кубометров дают?
   - Ну, когда как а, в общем, идем в графике. Казарму то во втором квартале следующего года сдавать, а сейчас пока сентябрь. Чего рвать то?
   - Чего рвать? А того, что я в пятницу в Строительном управлении был. Военную тайну рассказываю. Первое - обычное дело. Казарму сдавать будешь декабрем. Она считанная. В перечень замминистра попала. Второе. Осенний призыв уволим, а пополнять отряд не будут до июня. Ну-ка отнимите 195 бойцов? И как вам расклад? Подводим итог. На площадке сейчас вводной жилой дом, за который я уже отчитался. А у вас там еще благоустройство не доделано. И заселять вы его раньше ноября не начнете. Финревизоров с контрольным обмером факта ввода ждите с 10-го октября. Если снимут с сентябрьского, я вам всё, что можно сначала по отрываю, а потом обратно прибью с другой стороны. Декабрем "Технологическую линию" пехотного полка сдавать. Со ввода не снимается. Люди увольняются. Март, крупнопанельный дом в микрорайоне. Ну, и кем вы сейчас собираетесь "восьмисотку" с "техлинией" делать? А затем дом? Не даст нам Управление легкой жизни. А люди откуда? Вот поэтому, ставлю вам товарищи командиры и начальники задачу. Сроки ввода ближайших плановых объектов не подлежат сомнению. Вот такой вот вам сегодня подарок ко Дню танкиста. Идите, думайте. Завтра к вечеру к вам приеду.
   Прибыв на площадку каждый уточнил для себя условия задачи...
   Начальник участка: объем оставшихся работ. Получилось - ого-го!
   А времени до Нового года - квартал. И если к ноябрьским праздникам коробку не понять, то казарму не сдать. На все, про всё до седьмого ноября на это 50 календарных дней. Если считать нормативный темп - 1 куб кладки в смену на человека, то получается каменщиков 35 человек, как раз к Новому году и закончат. Но то, что эти цифры (выполнение нормы военным строителем) от лукавого он знал. Ну, нет таких бригад в его распоряжении, которые в течение трех месяцев дадут в среднем нормативные объемы кладки. Это в день можно норму бригадой сделать, на второй кран сломается, на третий растворный узел, на четвертый эпидемия гриппа, на пятый понос либо золотуха, и получается на круг 80-85% на человека. А нужно почти по 2 нормы ежедневно в течение пятидесяти дней. Рассказал Комбату.
   - Выручайте товарищ подполковник. Хоть Приказа еще и не было, без дембельского аккорда никак.
   Комбат перетряс списки увольняемых в запас. Набрал обойму каменщиков, подходящую под его морально-этический кодекс "дембеля" пофамильно 20 человек.
   - Если Командир узнает, что мы с тобой до приказа Министра обороны дадим людям слово уволить их по завершении работ в такой ситуации, он нам оторвет все раньше, чем пообещал.
   Перед обедом собрали нужных солдат и сержантов в ленкомнате одной из рот.
   - Слово предоставляется Начальнику участка.
   Короткая беседа, утряска бойцов разных рот в новой бригаде и, добровольно-принудительно, созданная ударная группа отправились в столовую. Не включенные в список дембеля, дико завидовали счастливчикам.
   Автор в одном из своих рассказов вскользь останавливался о сути дембельского аккорда. О том, что после выхода приказа Министра Обороны о призыве на военную службу лиц достигших призывного возраста и увольнении в запас отслуживших, в военно-строительных частях формировали бригады из военных строителей подлежащих увольнению согласно данного приказа. Их ставили в так называемый "аккорд на дембель". По неписанным правилам аккордно-премиальный наряд* выписывался не менее чем на 60 календарных дней - со дня начала выполнения работ и до крайнего дня службы. Им для осеннего призыва было 31 декабря, а для весеннего 30 июня. Осенью это обычно происходило в конце октября, и к 20 - 25 декабря бойцы на неделю-две раньше других уезжали домой. Объемы считались по-честному. Норма плюс 20%. Т.е. по максимуму. Выходные и праздники для дембельских аккордов отменялись. Единственная возможность отдышаться у бойцов была по субботам. С 8 до 11 утра - политзанятия. Замполиты здесь были непреклонны. Но зарплату по таким нарядам не жали. Премия составляла до 40% от суммы заработка. И кое-то из разгильдяев, умудрялся за эти полтора-два месяца неплохо "подлататься" перед возвращением домой. Уехать домой к ноябрьским праздникам никто и не мечтал, это была прерогатива элиты - секретаря комитета комсомола, водителя комбата и фельдшера. В данном случае нормативный срок наряда назначался на 105 суток. В общем дембелям подкатило давно ожидаемое, но такое вдруг неожиданное счастье.
   Что давал "дембельский аккорд"? Каждому своё.
   Линейщикам, т.е. инженерам:
   - возможность вырвать невозможные объемы работ или прибрать "хвосты", на которые постоянно не хватало людей и материалов.
   Ротному звену:
   - как можно более раннее избавление от категории "дембель" в подразделениях. Ведь очень часто в "аккордно-дембельские" команды рвались самые отпетые нарушители воинской и трудовой дисциплины. И тут они два месяца паиньками работали как волы, стараясь поменьше попадаться на глаза начальству со своими выкрутасами. Ибо было правило: "Залетчики" из аккорда выбывают, увольнение в последней партии, в крайний день в 23 часа. И хорошо, если не через гауптвахту;
   - улучшить показатели рот и батальона в целом по выработке, выходу личного состава и заработной плате.
   Дембелю военному строителю:
   - возможность подработать напоследок;
   - некоторое послабление в распорядке дня. Обязательным для аккордников было только построение на утренний развод. Вечерние и дневные построения, если не было ЧП в части, чаще всего их не касались.
   - освобождение от нарядов по кухне и подразделению.
  
   Возвращаясь к теме данного повествования скажу, что сформировать "аккордную" бригаду было пол дела. Главное было озадачить военных строителей так, что бы у них мысли отвертеться, от данной "почетной" миссии в головах не возникло. Ибо на казарме был возведен лишь один этаж. Трех еще не было. А чего штукатурить и где полы стелить? В голубом небе? Да и на первый этаж без двух перекрытий людей не поставишь. У Начальника участка был опыт отрыва колонны с крюка башенного крана, когда она пробила бетонное перекрытие и ушла в подвал. Поэтому перекрытый второй этаж нужен позарез. Только после этого можно начинать штукатурить и стелить полы.
   И вот команду каменщиков отдельно от всех сначала целый вечер обрабатывал сам Комбат, а на второй день Начальник участка, разъясняя суть и объемы предстоящей работы. И тот и другой вторили друг другу эхом:
   - Сделать всё нужно до ноябрьских. Делаете, получаете деньги не на лицевой счет, а на руки вместе с документами и увольняетесь в тот же день. Не успеваете, после 7-го ноября аккордный наряд не действует, премия не выплачивается, служите и увольняетесь как все.
   Бойцы видимо прониклись своей значимостью и незаменимостью, до такой степени, что закончили второй этаж через две недели.
   А потом вдруг что-то произошло. Сначала компания друзей попалась на утреннем разводе старшине роты со следами вчерашней встречи чьего-то дня рождения. Выхлоп бил на три метра. Залет! Затем кто-то неудачно сходил в "самоход" и нарвался на патруль. Залет! Глядя на резкое сокращение количества членов бригады, двое военных строителей честно попросили перевести их назад в свои постоянные подразделения. И осталось через 20 дней всего двенадцать кандидатов на звание "Почетного каторжанина". И вместо ожидаемых полутора куборылов в день, нужно класть почти по 3 на человека. Это очень много. Но народ "не вскулил, не взвыл", он хотел домой.
   Для общего развития читателя расскажу. Кирпич в те вспоминаемые времена с заводов возили самосвалами. Для того чтобы его поднять к месту работы башенным краном, применялся футляр-захват. А под футляр кирпич необходимо было укладывать в пакеты определенного размера. Нудная, трудоемкая, мало оплачиваемая работа. Но без нее не выполнишь основного. И вот отцы командиры обнаружили, что по вечерам, в личное время, казармы пустеют. Из них исчезают все, кто не прослужил года. Обнаружен личный состав был на укладке кирпича под башенным краном. И так изо дня в день. Замполиты естественно засуетились. Это ж дембелизм в самом его махровом виде. Здесь дисбатом, а не досрочным дембелем пахнет. Однако не зря говорят, что "дембель" у солдат, все равно, что генерал, для офицеров. Слово - закон. Как не придумывали офицеры всякие "подготовки к праздничному дню" для отвлечения личного состава от дембельского "обаяния", как не пытались выбить из молодежи признание, что это дембеля их заставляют, ничего не вышло. На одном из таких допросов-бесед, автор услышал потрясающую фразу:
   - Моя военна-страител радовой оченна любит ночем кирпич таскать носилкам.
  
   Поскольку жалоб от личного состава не было, офицеры махнули на это рукой. Не отощают за месяц.
   К слову, вот так, именно офицеры, под предлогом выполнения государственной задачи, для достижения которой якобы хороши все подручные методы, исподволь незаметно для себя и личного состава формируют "дембельское" мышление у солдат. Боец, работавший по ночам месяц на дембеля знает, что когда он станет дембелем, все должно повторится обязательно.
  
   Работа на объекте шла практически круглосуточно. Стены и этажи росли. Правда, надо быть честным. Начальник участка, видя такое дело, на монтаж колонн и ригелей ставил тех самых четверых гражданских инструкторов. Муторное это дело. Монтажный кондуктор, теодолит на вертикалях, нивелир на каждое основание, точность стыков, ванная сварка. Богу богово, а кесарю кесарево. И кладки бойцам за глаза хватает.
   В итоге, 4 ноября утром коробка была поднята. Не хватало парапета и вентиляционных шахт.
   В прорабку постучавшись, вошел сержант. В прошлой жизни заместитель командира одного из взводов, а ныне бригадир "аккордной бригады".
   - Тебе чего в такую рань?
   - Товарищ капитан, мы закончили. Подпишите наряд и обходные листы, пожалуйста.
   - Это как закончили? А парапет где?
   Сержант достал замУсленную тетрадку и, как ему казалось, толково все разъяснил:
   - Нас на аккорде было 20?
   - 20...
   - Это вот столько мы должны были отработать человеко часов до 30 декабря?
   - Столько.
   - И мы должны были сделать вот столько кубов кладки?
   - Подтверждаю.
   - Нас сейчас 12. Мы отработали... вот смотрите мой табель, и сделали все, за что брались. Правильно?
   - Нет.
   - А кран 2 дня не работал?
   - Не работал...
   - Минус и часов, и кубов. Цемента сутки на РБУ не было?
   - Не было....
   - Еще минус часов и кубов. В итоге, если бы нас было, как и в начале 20 человек, и не стоял кран и РБУ мы бы сделали все на 100%. А сейчас на 12 человек все свое, что обещали, мы выполнили. Все по-честному.
   - Понятно. Однако есть поговорка: Если бы у бабушки было бы это, то она звалась бы дедушкой. Коробка здания где?
   - Так там еще 100 кубометров! Это же минимум нам на четыре дня работы!
   - И как, по-твоему, без парапета кровлю сделать? Утеплитель в середку сыпать, а с краев пусть вниз летит?
   - Ну, товарищ капитан, это не честно. Это уже шантаж.
   - А ты решил, что я добрый дядя? Тебе сейчас "спасибу" скажу, попрощаюсь, а сам потом кирпичи класть буду? Сегодня 4 ноября. Время 7 утра. Вы все, где живете?
   - Четверо в Туле, трое в Смоленске, трое под Казанью, один в Тюмени, и один в Ташкенте.
   - Значит так. Наряд ваш, я уже подписал, со всеми объемами. На, табель смотри и подписывай. Сегодня нормировщица везет все наряды сдавать в УНР*. Сейчас подписываю вам обходные листы, и отдаю Комбату. Мол, вы работу заканчиваете 6-го, но документы пусть в штабе готовят сегодня. Ты завтра бегаешь по инстанциям, а бригада завершает работу. Если 6-го утром демобилизуетесь, 7-го к вечеру все будете дома. Даже Узбек на самолете успеет.
   - За что Вы нас так, товарищ капитан? Я пойду с людьми поговорю.
   - Иди, иди, только не долго беседуйте. Сам сказал, что вам трое суток нужно. Времени уже половина восьмого. Мне на "техлинию" пора.
   Сержант вышел. Начальник участка задумался. А ведь действительно - не честно. Но если их сейчас выпустить, то эти кубы, другие люди десять дней делать будут. Да еще и гордиться собой. Мол, мы все по норме выполняем. И "плакала" моя кровля, а за нею и вся сдача.
   Дверь прорабки грохнула, и в помещение ворвался боец. Лицо белое, перекошено, слюни во все стороны, чуть не с визгом:
   - Фашист, работорговец, эксплуататор! Да мы...! Да я...! Да вас самих всех на зону!
   И вдруг лицо стало красным, скукожилось. Солдат заревел навзрыд, и выскочил на улицу.
   Тут же прибежал Сержант.
   - Что у вас тут произошло? Вы его что ударили? Он чего так плачет то?
   Начальник участка хмуро достал из стола аптечку, из неё флакон с таблетками валерьянки, отсыпал половину в ладонь.
   - На, пусть под язык положит. Сломался твой боец. Нервный срыв. Смотри, как бы не начудил чего. Ты его в казарму сейчас отведи. Только сам отведи, и попроси старшину, чтоб спать не мешали. Отоспится, пусть ко мне зайдет. Поговорим, по душам.
   И как решенный вопрос сказал:
   - Вон, вижу вторая машина с раствором пришла, а вы все сидите. Иди, командуй. Обходные листы я забрал. Вышел, глянул на бойцов. Бригада стояла перед прорабкой молча, в полной прострации.
   - Что? И вам всем, слабо? Не берете, так отправляйте раствор на "техлинию", я туда пошел.
   Зло сплюнул под ноги и удалился.
   Но часов в 11 Сержант его нашел.
   - Где раствор то наш? Народ отдышался, за сутки выложим. Только нас теперь только десятеро.
   - Это как?
   - Петров спит, будить не стали. Плачет. У Оразова приступ аппендицита. В медсанбат увезли. Говорят, оперировать будут.
   - Петрова не буди. Он тебе дома сто грамм нальет за сегодняшний день.
   - Ага! В Тюмени купит, и в Туле нальет. Сачкануть решил на последок.
   - Врят ли. Он у тебя такие интеллигентные слова знает, я даже сначала и не понял, чего он сказать хотел. Этот "отличник политической подготовки" с тобой не поделился, темой нашей беседы?
   - Да нет, его так трясло, еле валерьянку проглотил, и спать лег.
   - Ну и ладно...
   Что творилось в ближайшие сутки под краном и на перекрытии четвертого этажа - ни в сказке сказать, ни пером описать. Одно слово - лебединая дембельская песня. Закончили часам к пятнадцати часам 4-го. Сдали выполненную работу прорабу и...
   Баня в душе ближайшей котельной.
   Беготня по кабинетам батальонного штаба.
   Последний марафет на форме. Значки!!!! Аксельбанты!!! Глянец на ботинках.
   Получение денег и документов.
   Торжественное построение. Прощание с друзьями.
   Ровно в 00 часов пришли к дому Начальника участка, рявкнули в 11 глоток в гулком ночном подъезде:
   - Спасибо! До свидания!
   На глазах выскочивших на шум соседей вручили ему ошалевшему бутылку коньяка, плюшевого зверя для дочери и цветы жене. Пожали руки. "Отличник политической подготовки" Петров с красным от стыда лицом. Всё.
   Для них служба закончилась сегодня, в 00часов 30 минут 5-го ноября.
   - Счастливой вам дороги... Жалко не сфотографировались на память.
  
   Военный строитель рядовой Оразов уехал один. Двадцатого ноября. После выписки из госпиталя.
  
   Если быть честным, то не все закончилось так радостно, и справедливо, как каждому хотелось.
   - Комбат, прочитав в "Комсомольской правде" статью о грабежах колымских золотодобытчиков, возвращающихся с приисков в Магадан, приказал выдать на руки не все заработанные за 2 года деньги, а только по 200 рублей сверх положенных проездных. По почте сохраннее дойдут.
   - Начальник участка 10% заработка аккордников вписал в наряд гражданским считая, что среднем по 600 рублей на брата и так хватит.
   - Аккордная бригада не доложила парапет на 2 ряда по всему периметру. Эти два куба потом, за неделю до госкомиссии заносили вручную на готовую кровлю два бойца, проклиная и Начальника участка, и Дембелей за подстроенную им "каторгу".
  
   Вроде обычная рутинная стройбатовская деятельность, а в памяти этот "аккорд" остался. Остался потому, что эти пацаны, которых научили за два года стойко переносить тяготы и лишения военной службы, оказались уже и настоящими специалистами. Их не зря учили. Эти три цифры потом долго передавались от призыва к призыву самими военными строителями, не говоря уж об офицерах:
   - Норма, это норма.
   - Если напрячься, то можно спокойно и две сделать.
   - А "на слабо", можно десять "куборылов" в сутки.
  
  

Авторская ремарка.

В процессе создания данной рассказки, автор два вечера составлял по памяти эскизные чертежи и считал объемы работ, выпавшие на долю тех аккордников. И цифры эти в тексте проставил. И сколько кубов, и за сколько дней, и с каким процентом перевыполнения нормы выработки работали люди. В итоге, перечтя текст, все вычеркнул и оставил всего три цифры: 1-2-10.

  
  
  

Рассказка тридцать восьмая.

Новогодняя сказка

  

Мы рождены,

чтоб сказку сделать былью...

  
   Если офицерский состав ротного звена в батальоне вчерашние "пиджаки" выпускники институтов, а "Бате" - комбату уже целых 30 лет, то естественно возраст офицерских детей, живущих в гарнизоне, затерянном среди лесов, не превышает десяти лет. В соответствии с этим, в маленьком, но военном городке иногда происходят почти невероятные для могучих Вооруженных Сил сказочные происшествия.
   В первой строительной роте на 160 человек личного состава был почти штатный комплект офицеров и прапорщиков.
   Командир роты:- старший лейтенант Дудайкин, выпускник военно-инженерного училища позапрошлого года, за что-то повышенный назначением на должность командира строительной роты и находившийся сейчас в отпуске.
   Заместитель командира роты: - лейтенант Махалов,
   три месяца назад призванный исполнять священный долг перед Родиной, и до сих пор не понявший, почему в этих лесах болота для сельского хозяйства должны осушать именно военные.
   Заместитель командира по политической части:
   - лейтенант Абдикадиров, собирающийся в запас через два месяца, и уже видевший себя в сладких снах: - вторым секретарем Бухарского горкома партии.
   Прапорщик Бурханов, который по неуживчивости характера за год после окончания "Школы прапорщиков" успел побывать старшиной как, во второй, так и в третьей ротах. А теперь, не спеша, командовал первым взводом в первой роте.
   Взводами, с переменным успехом командовали "Замки" - заместители командиров взводов по штату - сержанты.
   Старшиной роты также был сержант срочной службы - Гогоридзе.
   В двух словах для понимающего человека - не рота, а золото.
   Городок был не велик, располагался в глухой деревне, и магазина ни в нем, ни рядом не было. А был он родной, или в поселке за семь километров, (но транспорт туда зимой не ходил), или в древнем русском городе в двадцати пяти километрах от части. Утром туда, а вечером оттуда, машины ходили ежедневно. И для решения насущных семейно-бытовых вопросов по части снабжения мужей ерундой вроде продуктов питания, мыла, книг, или, прошу прощения посещения "дамской больницы", женсоветом отряда" был придуман "ДДС"- дежурный детский сад. С вечера продукты, пеленки, штаны, горшок в дежурную квартиру. Утром самого ребенка дежурной Мамаше и в 8-00 в машину, типа Газ-66 "Кунг". Обычно больше двух-трех детишек ни кому не покидывали, и жизнь текла без происшествий. Незаметно за тоскливым ноябрем, все засыпало снегом и в воздухе запахло стоящими вокруг деревни промороженными елями. Приближался Новый Год.
   На каких-то посиделках, юная супруга одного из молодых двухгодичных лейтенантов поинтересовалась: - Подруги, а как мы Новый год здесь в лесу встречать будем? С этого робкого вопроса все именно и началось.
   Женсовет, во главе с женой замполита, майоршей Татарчук, составил план и приступил к его выполнению. По данному плану, все пятнадцать фотомоделей гарнизона (а других военные строители в жены и не берут), до наступления праздника нужно было сделать следующее:
   - купить или сшить в городе новое платье (не встречать же Новый год в этом лесу, да ещё и в старье);
   - сходить в дамский салон и сделать прическу (насчет салона автор врать не будет, но парикмахерская в городе была);
   - приобрести подарки себе, мужу и детям, а также чего-нибудь вкусненького к столу, (а это по тем временам была проблема).
   Детей с утра в ДДС, всех двенадцать человек, от младенца, до десяти лет; где они ползали, играли,
   ссорились и мирились; делали с дежурной мамой подарки для родителей и друг для друга. А мамы все разом в город, и так несколько дней.
   Дети, естественно в меру своего возраста вели беседы на волнующую их всех тему - когда же придет Дедушка Мороз? Утром после Нового года, вечером до его наступления, или ночью, когда все дети спят? Есть ли олени в нашем лесу? И успеют ли они вовремя привезти Деда Мороза? Десятилетняя дочка комбата Маша, бывшая все эти дни основной помощницей дежурной "Мамы", как могла, подыгрывала детям. Но увы, она ведь тоже была пока ещё ребенком. И однажды её прорвало. Устав от недельного галдежа, требований ежедневно меняющихся дежурных мам, она вдруг закричала:
   - А ну, тихо! Глупые вы дети! Не бывает никаких живых дедов морозов! Это всё враки! Взрослые все это придумали, что бы вас малышей дурить!
   В квартире стало тихо. Все дети, как-то разом, сбились в один угол комнаты, явно собираясь зареветь в один голос от столь жестоких речей. И только маленький трехлетний Ваня нахмурил брови и, глядя в лицо Маше, тихо произнес:
   - Неть, Дед Моёз бывает.
   Маша всплеснула руками, и ответила:- Нет, нет и нет! Ну, подумайте! Как! Он может один за одну ночь и день разнести подарки всем детям Земли? Он же один!!! А Земля огромная!
   На что Ваня, нахмурившись ещё больше и, ещё тише произнес:
   - Неть, бывает...
   День был всем испорчен напрочь. Маша тихо плакала на кухне. Дети вдруг стали ожесточенно драться из-за каждой ерунды и реветь в голос. И только Ваня ходил один и повторял, как заклинание: - Бывает, всё явнО бывает.
   Вечером дежурная мама рассказала это родителям, а мама Вани мужу. Тот задумался, почесал переносицу и изрек:
   - Катя, ты пробегись по соседкам, пусть завтра на развод детей выведут. Только тихо, без информации мужьям. А я в роту пойду "Ответственный"* я сегодня.
   Придя в роту, Махалов провел вечернюю поверку, отбой, доложил дежурному по части и, зайдя в канцелярию, вызвал к себе двух сержантов. Друзей земляков - Нечененного и Гогоридзе. ( И где они в Краснодарском крае - хохол и грузин - в одну школу ходили, только Богу известно). Нечененный был высок, светел, широк в плечах и мужиковат. Гогоридзе - черноглазый, крепкий как пень, с живым, всегда улыбающимся лицом. ( Ой! Барышни Краснодарского края, они скоро будут дома и вы пропали!)
   Войдя, они степенно доложились и вопросительно глянули на лейтенанта. Весной их служба заканчивалась, а у лейтенанта ещё так много впереди...
   - Садитесь, - сержанты присели на стулья в канцелярии, - у нас проблема! - молвил лейтенант.
   Нечененный подумал: - Вот черт молодой, заметил на вечерней поверке, что Каликин поддатый стоит. Пришибу алкаша завтра.
   У Гогоридзе мелькнула мысль: Не ужели замкомроты нашел в сушилке валенок с пяти литровой грелкой "Улыбки"* привезенной ими из отпуска и бережно хранимой к Новому году?
   Однако лейтенант Махалов не был ни замполитом, ни сильным психологом. У него действительно была проблема, и он думал, как довести её до подчиненных в виде задачи.
   Сержанты "старики" за двухлетнюю службу в стройбате научились ничему не удивляться и быть готовыми, к любой офицерской выходке. За 24 часа
   до наступления Нового дембельского года, они ожидали команды о внезапной ночной проверке личного состава, проверки казармы, на предмет хранения алкоголя в расположении, команды о проведении воспитательной работы с "алкашем" Каликиным, да все чего угодно они ожидали.
   Лейтенант кашлянул, отвлекая сержантов от грустных мыслей.
   - Понимаете, их в гарнизоне всего двенадцать человек. И им здесь в лесу скучно. Они ещё маленькие.
   -???- молчали сержанты.
   - Ну, Вы даете! Я же о наших детях говорю!
   - ???- молчат сержанты. Ну не понимают они желания командира.
   - Ладно, молчите. А мы с вами завтра можем подарить им Сказку на праздник.
   Сержанты переглянулись: - Чудит лейтенант, мелькнуло в головах и на лицах. Но сумбурную речь лейтенанта выслушали. Разговор вроде не служебный, и спать по распорядку уж как полчаса положено, но кому охота, в наступающем Дембельском году, неприятностей на свою Ж.....?
   Поставив задачу, прощаясь, Махалов спросил:
   - А где возьмете красную материю?
   - Найдем.
   - А "Елочку" наши азиаты к утру сумеют выучить?
   Сержанты захохотали:
   - А куда они из казармы в двадцатиградусный мороз денутся?
   Лейтенант пошел домой. Жена не спала. Колдовала над каким-то спец майонезом.
   - Ну, как соседки?
   - Если не сильно приморозит, выведут на плац всех.
   - Только они спрашивают:
   - Зачем все это?
   Махалов промолчал.
   Поскольку "ответственному" офицеру достается не только "отбой", но и "подъем" в казарме Махалов утром ушел из дому в пять утра. Выслушал доклад дежурного по роте, узнал у Гогоридзе, как идет подготовка к утреннему спектаклю. Скомандовал "Подъем". Сбегал с личным составом на зарядку, откуда неожиданно был вызван в штаб части к замполиту отряда майору Татарчуку. Татачук был дядя грозный. Его боялись не только солдаты, но и большинство офицеров.
   - Вы, лейтенант были сегодня ответственным в первой роте? А вы знаете, что в Вашей роте процветают махровые дембелизм* и неуставщина?
   - Ни как нет!
   - Сегодня после отбоя, весь четвертый взвод, стоя в лестничной клетке, разучивал и пел! Строевую песню! И командовал этим безобразием Ваш любимец сержант Нечененный! А Гогоридзе, находясь в казарме, мер к прекращению данного издевательства над личным составом не принял! Тоже мне старшина! Образец для подражания! После развода и отправки личного состава на работу предъявите мне объяснение по данному факту. Я всей вашей первой роте устрою сегодня Новогодне-Варфаломеевскую ночь! Свободны! Пока.
   - Какая-то зараза уже заложила, и чувствуется, до конца не договорила. А может эта зараза, и цели то не знала. Вот конспираторы! Восхитился Махалов.
   Придя из штаба в роту, сержантам он ничего говорить о беседе с замполитом не стал. Только уточнил:
   - Всё готово?
   -Так точно!
   Маховик операции продолжал раскручивать уже без внешнего руководства.
   Развод проходил по заведенному ритуалу, довольно буднично. Поскольку, в одном пятиэтажном доме, построенном в деревне, специально для размещения строительного батальона, одновременно располагались три роты, каждая в своем подъезде, в среднем штаб, а в двух крайних жили офицерские семьи. То и плац, вмещавший в себя и стадион, и летнюю танцплощадку для местных красавиц, обрезался габаритами дома. Так вот, на этом плацу, перед домом, войсковой частью, как обычно выстроился личный состав.
   - Батальон равняйсь! Смирно! - доклад.
   - Вольно! Командиры рот ко мне! Товарищи офицеры, мороз за двадцать градусов, сегодня последний день года, прошу без эксцессов! Рабочий день до 15-00. В семнадцать все должны быть здесь на контрольной проверке, как солдаты и сержанты, так и все офицеры. Хочу в последний день года увидеть всех Вас живыми и здоровыми. С наступающим, Вас! Встать в строй!
   Офицеры неуклюже топая валенками разбежались к своим подразделениям. Повторили инструктаж взводным, те личному составу взводов.
   - Равняйсь! Смирно! По взводно! Дистанция десять шагов! Первый взвод прямо, остальные На пра-во! С места с песней шагом марш!
   Пошла первая рота. Впереди Махалов, за ним на шаг сзади замполит Абдикадиров, затем Бурханов со свом взводом. Что было в конце строя, Махалов не видел. Он шел, приложив руку к виску, и пел вместе с первым взводом песню: " А мы военные строители, нам снег и ветер не почем..", косил глазом к пятому подъезду, где неожиданно для всех в такую рань, стояли мамаши с детьми и на что-то требовательно им указывали. Взрыва ничего не предвещало. Но тут, откуда-то сзади, раздалось не свойственное воинскому строю оживление.
   - Ясно, четвертый взвод первой роты идет мимо строя второй роты, и те все увидели, - понял лейтенант - и подал команду:
   -Рота!
   Рота ожесточенно рубила снег, но петь... перестала.
  
   За секунду до начала движения сержант Нечененный сумел таки напялить на себя и красную шубу, в которой запутался по началу, и колпак, и бороду, вовремя переданную ему из задних рядов. И подал команду:
   - Взвод! Песню запе-вай!
   Взвод, мгновенно сняв шапки и облачившийся в красные колпаки, накинув на плечи, невесть откуда взявшиеся мешки, запел:
   - В ле-су ро-ди-лась ёлочка! В ле-су она рос-ла!" Коробка шла боевым шагом тяжелой пехоты римского легиона, держа четкое равнение на право. Бойцы пожирали веселыми глазами начальство, стоящее на трибуне, и тянули, хрустя валенками по снегу: - Зи-мой и ле-том строй-на-я, зе-лё-на-я бы- ла!"
   По плацу волной пошел и взорвался хохот. Но четвертый взвод, ревя песню, хладнокровно и сурово продолжая движение по плацу, шел уже мимо трибуны.
  
   Положение спас Комбат. Он подал команду:
   - Батальон, стой!
   Смех начал стихать от середины строя к его флангам. Над деревней повисла нехорошая, да ещё и морозная тишина.
   - Командир четвертого взвода первой роты ко мне!
   Сержант Нечененный, облаченный в Деда мороза, подхватив полы импровизированной шубы, строевым шагом вышел из строя и подойдя к трибуне встал напротив комбата по стойке смирно. Махалов понял: - Пора, - и побежал к трибуне.
   - Первая рота смирно! Равнение на право!
   Перейдя с бега на строевой шаг, он лихо подбросил руку к шапке и громко на весь плац доложил:
   - Товарищ майор, командир четвертого взвода первой роты, Дед мороз сержант Нечененный в соответствии с полученным от командования заданием в сопровождении хора подчиненных ему гномов направляется в новогодний лес за подарками для детей и личного состава батальона! Заместитель командира первой роты лейтенант Махалов!
   Лейтенант краем левого, а комбат краем правого глаза видели, как у крайнего подъезда веселятся дети и хлопают в ладоши их мамаши.
   Вечером того же дня, офицеры батальона свободные от дежурства с женами и детьми, набились кильками в квартиру замполита майора Татарчука встречать Новый год. Естественно пришел Дед мороз, тот самый сержант Нечененный, со Снегурочкой, в которую переодели одну из мам. Дети рассказывали им стихи, пели песни и получали
   долгожданные подарки.
   Маленький Ваня подошел к Маше, потянул её за руку и торжествующе выпалил:
   - Видала! Дед Моёз бывает!
   Та только счастливо засмеялась ему в ответ.
  
  
  

Рассказка тридцать девятая

Вместо эпилога

  
   Служба в военно-строительных частях, конечно же, не сахар. Ибо в мирное время в боевых частях то тактические в поле, то политические в классе, то строевые на плацу, то физподготовка где-то еще. Все выше перечисленное называется - занятия. И все это как бы, понарошку. Занятие мужскими играми на свежем воздухе. Масштабные же войны бывали редко, а локальные, в основном проходили незаметно для жителей Великой страны. И не всем военным доводилось в них поучаствовать. Большинству из них (военных) за двадцать пять лет календарной службы так ни разу и не удалось применить свои профессиональные знания и навыки в практическом деле. Глупый вопрос но:
   -Ты же воин. Расскажи, что такое ты разрушил или сжег за двадцать пять лет календарной службы? Ну, али кого защитил, али спас от супостатов?
   - Э,Э,Э... Да ничего и никого впрочем. Так. Служил себе потихонечку.
   В стройбате же, каждый день - это обязательное выполнение "боевой Государственной
   задачи". И не просто задачи, а такой, которая нужна и Великой стране в целом, и отдельным гражданам в частности. Но! Каждый день одно и тоже: "Ми терком тирем, щипаклевком щипаклюм, щикурком щикурим, а потом кистем красим. Это всё ми!".
   Сама по себе фраза "военный строитель" вызывает у обывателя смех. Ведь военный он всегда разрушитель. Его только к этому и готовят. А тут воин - созидатель, так не бывает. Это же нонсенс.
   Но, за военным строителем тысячи и тысячи построенных объектов. Автор не берет в расчет возведение оборонительного щита. Автор несколько мельчит. Жилые дома, школы, больницы, столовые, гостиницы, котельные и прочие водозаборные и очистные сооружения, да мало ли из чего того, что будет служить людям многие годы после полной ликвидации военно-строительных частей, самого многочисленного в свое время вида войск.
   В стройбате, в отличие от других видов и родов войск, не готовили ни пушечное мясо, ни специалистов для бандитских группировок.
   Наш солдат, за мелким исключением не умел щеголевато носить военную форму, да и знак отличия у нас был один: "Отличник военного строительства". Заслужить его рядовому, все равно, что получить "за речкой" орден. Но зато когда солдат - "дембель" ехал домой! Из тысяч лиц узнать было мальчонку!
   Когда стройбатовский офицер с первого дня службы вбивает солдату в голову:
   - Уметь хорошо штукатурить лучше, чем плохо стрелять,
   - Строить дома гораздо важнее, чем их взрывать;
   - Вдвоем занести носилками машину раствора на девятый этаж, превышает по физическим нагрузкам дневную норму нагрузок на физподготовке спецназа ВДВ;

- И вообще, через два года ты имеешь лучшую мужскую профессию - строитель.

   Уволишься и умеючи построишь себе дом, приведешь в него жену, с которой нарожаешь детей. И день рождения каждого ребенка будешь отмечать посадкой нового урюка или яблони.
   Вот ты и Мужчина, а не головорез, из спецназа.
   И последнее. Строевые офицеры, после всех своих боев, побед и поражений возвращались домой. В дом, который построил для них военный строитель.
  
   И дабы закончить свои, не очень веселые, рассказки на оптимистической ноте, Автор, перефразируя любимого солдата Аннаева, у Вас спрашивает:
   - Так почему военный строитель, глядя на кирпич, думает о любви?
   И вам же отвечает:
   - Да потому, что он о ней думает всегда!
  
  
  
  

Словарь терминов и сокращений

  
   Апа - (мать, мамаша) уважительное обращение к пожилой женщине в Средней Азии
   Ата - отец
   Аму-Дарья, Мургаб - реки в Средней Азии
   БАТ - большой артиллерийский тягач
   БМП - боевая машина пехоты
   Бетономешалка - механизм для инерционного перемешивания песко - гравийно-цементной смеси
   Белка - белая горячка
   ВВК - военно - врачебная комиссия
   Вира - команда: Поднимем вверх
   ВСО - военно-строительный отряд трех-четырех ротного состава
   Взлетка - пространство между рядами кроватей для построений в казарме
   "Видела когда они еще летали" - аналогично фразе "Когда деревья были большими"
   Гуроны и Апачи - индейские племена в Северной Америке
   "Горит звезда над городом Кабулом" - знаменитая песня времен афганской войны
   Пепелацы и "шестые", и "восьмые", и "двадцать четвертые" - вертолеты Ми-6; - 8; -24
   ГАСК - Государственный архитектурно- строительный контроль
   ГУАГ - городское управление архитектуры и градостроительства
   Губа - гауптвахта, гарнизонная краткосрочная тюрьма
   Груз двести - гроб с трупом
   Дед - солдат второго полугодия второго года службы
   Дембель - тот же солдат, после выхода приказа МО об увольнении личного состава, прослужившего установленные сроки, готовящийся к увольнению в запас
   Дембель - день увольнения в запас
   Дембельский аккорд - в строительных частях: - наряд-задание на выполнение работ с мая по 1 июля, крайний день увольнения последнего бойца призыва. Бригада выполнившая "дембельский аккорд" увольнялась в день завершения работ незамедлительно
   Дембелизм - слэнговое слово, обозначающее конгломерат действий и поступков, связанных с неуставными действиями старослужащих солдат в отношении солдат более позднего призыва
   Двухгодичник - офицер, призванный на военную службу из запаса на два года
   Дух - солдат первого полугодия первого года службы
   Дутар - музыкальный инструмент, типа балалайки
   Дисбат - настоящая военная тюрьма окружного значения
   Зампотех - заместитель командира по вооружению
   За речкой - в Афганистане
   Зачмырить - глагол от слова "ЧМО" (См. далее)
   Зябиров - начальник Горьковской железной дороги в начале ХХ1 века
   КПП - контрольно-пропускной пункт
   Ключник - солдат с ключами, охраняющий этаж, подъезд, блок и т.п.
   КСП - контрольно-следовая полоса
   Колли - лейтенант ВС США. Во времена вьетнамской войны, приказал личному составу сжечь деревню Сонгми. Был за это осужден мировым сообществом, за не гуманные методы ведения войны.
   Контролька - отвертка для определения наличия напряжения в электросети
   Коротыш - короткое замыкание
   Куборыл - норма каменщика, один куб на человека (слэнг).
   Майна - команда: Опускаем вниз
   Мираб - поливальщик, хранитель воды в Азии
   Молодой - солдат второго полугодия первого года службы
   ОСТБ - отдельный строительно-технический батальон трех-четырех ротного состава
   ОБАТО - отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения
   Орло - существительное от глагола "орать"
   Ответственный - дежурныйофицер, контролирующий личный состав в казарме в не рабочее время
   Процентовка - Акт приема выполненных работ Заказчиком от Подрядчика
   Посадка сына иранского шаха - был такой случай в семидесятые годы. Этот самый, или чей то другой иностранный сын, приземлился на легкомоторном самолете на военный аэродром "Ак-Тепе".
   ППР - проект производства работ
   ППР - Первый Президент России
   ППС - Первый Президент Советского Союза
   Ручник - малярная кисть
   Рапор - орфография прапорщика Джурабаева произведена по памяти
   Растворомешалка - механизм для принудительного перемешивания песко-цементной смеси
   Сапропель - донный ил на озере Неро в Ярославской области
   Саланг - перевал в Афганских горах
   СЭС - санитарно-эпидемиологическая станция
   СУ - строительное управление: - для штатских граждан многопрофильный трест; для военных: - дивизия имеющая в своем составе до 25 УНР
   УНР - управление начальника работ: - для штатских граждан: - СМУ, ПМК, СМП; для военных: - полк имеющий в своем составе один или несколько ВСО
   "Улыбка" - краснодарское вино;
   Чефир - очень крепко заваренный чай
   Черпак - солдат первого полугодия второго года службы
   Чмо - никчемный солдат
   Шланг - солдат сачок, прикидывающийся непонимающим никакого языка
   Шлангит - "заразная болезнь" передающаяся от "шланга" личному составу
   Фенька - ручная граната "Ф-1"
   ЮАР - Южно-Африканская Республика. В ней процветал расизм и нелюбовь к неграм
   Яшлык - рабочий поселок на левом берегу Каракумского канала.
  
  
  

Ну, вот теперь всё.

  
   Здесь рассказкам и конец. Кто прочел их - молодец! А если кому интересно узнать, какие еще происшествия и приключения происходят с военными строителями - милости просим на военную службу в строительные части. Там Вам всегда будут рады! И мир посмотрите, и профессию получите, и себя покажете.

И всё за казенный счет.

  
  

ОГЛАВЛЕНИЕ

  
  
  
  
   Пролог
   Рассказка первая
   С чего все началось.
   Рассказка вторая
   Технический эксперимент.
   Рассказка третья
   Любимая женщина механика Чарыева.
   Рассказка четвертая
   Чего ж я не сокол? Чего ж не летаю?
   Рассказка пятая
   Про темно синий лес.
   Рассказка шестая.
   Про первый день.
   Рассказка седьмая
   О любви.
   Рассказка восьмая
   Об отце командире.
   Рассказка девятая
   Про лесную рыбалку.
   Рассказка десятая
   Про факира.
   Рассказка одиннадцатая
   Опять про башенный кран.
   Рассказка двенадцатая
   И снова о любви.
   Рассказка тринадцатая
   Про Мышей.
   Рассказка четырнадцатая
   О необходимости секретных частей и особых отделов.
   Рассказка пятнадцатая
   Короткая
   Рассказка шестнадцатая
   Вокзальная.
   Рассказка семнадцатая
   Про ласковое слово.
   Рассказка восемнадцатая
   Ревизор (Не по Гоголю).
   Рассказка девятнадцатая
   Снова про рыбалку.
   Рассказка двадцатая
   Про исполняющих обязанности.
   Рассказка двадцать первая
   Про охотников.
   Рассказка двадцать вторая
   Вторая вокзальная.
   Рассказка двадцать третья
   Что такое не везет.
   Расказка двадцать четвертая
   Про сроки службы.
   Рассказка двадцать пятая
   О пользе пожаров.
   Рассказка двадцать шестая
   Про любимого солдата.
   Рассказка двадцать седьмая
   Про строителей спецназначения.
   Рассказка двадцать восьмая
   Госпитальная.
   Рассказка двадцать девятая
   По отель четыре звезды.
   Рассказка тридцатая
   Про встречу друзей.
   Рассказка тридцать первая
   Про соблюдение уставов
   Рассказка тридцать вторая
   Про круглую землю.
  
   Рассказка тридцать третья
   Про гипертонический криз.
   Рассказка тридцать четвертая
   Северная.
   Рассказка тридцать пятая
   Про лом, компьютер и масляную краску
   Рассказка тридцать шестая
   Про мифы и легенды
   Рассказка тридцать седьмая
   Куборыл (Дембельский аккорд)
   Рассказка тридцать восьмая
   Новогодняя сказка.
   Рассказка тридцать девятая
   Вместо эпилога.
  
   Словарь терминов и сокращений
  
   Оглавление
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Иван Бабаев Стройбатовские рассказки
  
  

104

  
  
  
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"