Два стража смерти стояли у входа в жизнь потустороннюю по эту от нее сторону. День выдался погожий - солнце в промежуточном мире светило вовсю, снежные пики гор на горизонте блестели жемчужными бусинами. Просителей было немного - кто же станет заглядывать за порог вечности в такую погоду... Но некоторые решились, и им было все равно, в какой день уходить. Просители приближались к порогу, не замечая стражей, переступали черту. Стражи не возражали. Они опускали алебарды, открывая дорогу вновь прибывшим.
Шла размеренная работа, час проходил за часом, ничего вокруг не менялось. Но стоило красному диску солнца упасть за горы, как подул холодный ветер, с ветром пришло беспокойство, а с беспокойством - кутающаяся в газовую шаль юная девушка.
- Мне нужно попасть туда! - девушка силилась перекричать вой ветра, - Пустите!
Стражи не шелохнулись. Девушка не должна переступить порог, по крайней мере, сейчас. Такая уж у них работа. Нетерпеливые всегда норовят раньше срока отбыть в жизнь вечную. Но возвращаются сразу - как только видят, что алебарды остаются поднятыми и скрещенными. Девушка же оказалась на удивление упрямой.
- Я не хочу возвращаться! - она бессильно упала на колени, лицо исказила гримаса отчаяния.
- Время твое не пришло! - прогромыхал страж, слова слились с воем ветра.
- Что, что ты сказал? - девушка уронила руки, плечи вздрогнули.
Страж повторил нехитрую фразу. Она долго молчала, уставившись невидящим взглядом в пыль дороги.
- Я должна что-то сделать, да? Я согласна, только пустите!
- Уходи и возвращайся, когда время придет! - отчеканил страж.
- Да вы хоть знаете, как это - брести по выжженной проклятой земле? Я не смогу... У меня нет сил! Слышите, вы, бездушные чурбаны!
Газовая шаль прикрывала одни лохмотья - все что осталось от одежды девушки. Под лохмотьями дрожало исхудалое, измученное тело в синяках и ссадинах. Усталость обвела глаза темными кругами, босые ноги сбиты в кровь.
- Я все готова отдать! Только помогите мне! - прошептала девушка.
И ее услышали. Глаза обоих стражей сверкнули бордовым огнем заходящего солнца.
- Что отдашь взамен? - прогудели стражи и наклонились к растерянной девушке.
- У меня ничего нет, кроме ненужной жизни, которую я... которую вы не хотите брать, будь вы прокляты! - она внезапно разозлилась, в глазах тоже заиграли закатные блики. - Забирайте, что есть, но верните меня хоть в какой-то мир!
- Согласны! Вернешься в мир людей, но жизнь твоя принадлежит нам!
В один миг девушка успокоилась. Стражи замерли в неподвижности, ветер стих, сумрак чернилами разлился в пространстве.
-Кхе, кхе - девушка резко обернулась на звук.
Перед ней стоял одетый с иголочки молодой человек. Набриолиненные волосы, в руке - инкрустированная дорогими камнями трость. Лицо выражало доброжелательность. Исключительную доброжелательность. Неестественную и подозрительную доброжелательность. Особенно для такого богом забытого места.
- Меня зовут Наварр, - молодой человек ослепительно улыбнулся и слегка поклонился, - я Ваш друг, буду сопровождать до места назначения!
- Амелия, - устало бросила девушка.
Наварр предложил ей руку и они вместе шагнули в темноту промежуточного мира.
***
Встреча с промежуточным миром была неожиданной и страшной... Она умирала. Амелия просидела три дня на вершине черной каменистой скалы. Она не помнила, как туда добралась, да это ее и не занимало. Тогда Амелия пыталась уйти из своего несчастного изуродованного тела, и не могла.
Подробности той жизни виделись смутно. Она попала в автомобильную катастрофу. Ее уже не спасут. Она видела себя, распростертую на асфальте со стороны, иногда возвращалась в тело и теряла сознание от боли и страха. Настал миг, когда изматывающие путешествия закончились, и Амелия вспомнила о Пьере. Через неделю они должны были пожениться. А теперь она даже не знала, погиб ли он, выжил? И сестры... Они вместе ехали на примерку ее свадебного платья... Связь с тем миром была очень хрупкой. Она слышала голоса сестер - те звали ее за порог. Пьер молчал, сестры отказывались о нем говорить. И Амелия не хотела даже думать, почему так происходит.
А потом была дорога - тропа меж черных холодных гор. Сорвавшийся на второй день ветер истрепал одежду в клочья, и Амелия всю ночь просидела без сна, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Чуть рассвело, она решилась идти, и только тогда заметила, что за ней шпионят странные твари. Они выжидали, когда Амелия падала без сил, впивались в тело, укусы оставляли глубокие кровоточащие ранки. Амелии было все равно - пусть бы твари ее загрызли насмерть. Она потеряла Пьера, ее не слышат сестры - зачем ей эта дорога? Но как ни жаль, дважды умереть не получалось. Ранки заживали, и твари снова шли в атаку. Редкое забытье не приносило отдыха. Она тысячу раз заново переживала катастрофу, слышала надрывный крик матери: 'Она выживет?! Скажите, что она выживет!'
Она думала, конца пути не будет. Но в один день на горизонте заблестели снежные пики гор, и Амелия увидела стражей.
***
Звезд этому миру не полагалось, и тьма бы осталась кромешной, не разведи Наварр костер. Да, да - там, где Амелия видела только камни да пустоши, Наварр с легкостью находил сухой лес, а в карманах безупречного костюма всегда водилось несколько коробков со спичками. Временами у Наварра появлялся саквояж, откуда он выуживал необходимые в данный момент вещи. В первый день путешествия Наварр, как фокусник, извлек оттуда для Амелии шерстяное платье, непромокаемый плащ с капюшоном и пару крепких сапожек. Амелия растрогалась до слез. Теперь будет тепло!
Кровожадные твари отстали. Испугались Наварра? Треска костра? Зато вместо тварей ее стал преследовать сон. На ней свадебное платье, но почему-то нет фаты, а рядом Наварр, сверкающий белым костюмом жениха. Сестры Амелии укоризненно смотрят на них, печально качают головами. Амелия поворачивается к жениху, и вспоминает - Пьер ждет ее... А Наварр все улыбается, и пластилиновая улыбка превращается в оскал. Вот почему она без фаты - с ужасом понимает Амелия. Фата осталась на голове, а голова - в руках у сестер. Наварр женился на обезглавленной невесте!
Каждый раз она просыпалась в слезах, но Наварр, предупредительный и внимательный, уже был рядом - успокаивал, промокал платком слезы. Кто же он на самом деле? Амелия не знала.
Она хотела спросить прямо, но слова застревали в горле, а сам молодой человек делал вид, что ничего не происходит. Да только все он замечал... Наварр никогда не рассказывал, как сюда попал, и почему здесь застрял, и откуда у него это умение доставать все из воздуха. Если Наварр и раскрывал рот, то нес околесицу о погоде, коряво читал стихи неизвестных авторов, иногда пел песни - не очень в такт, как считала Амелия.
Но любопытство пересилило, и Амелия все же открыла саквояж. Наварр возился с костром, ничего не замечая вокруг. Она ожидала обнаружить там все, что угодно... Но такое! Впервые за время их путешествия Амелия испугалась. В саквояже лежали два свертка - подвенечное платье с фатой, и белоснежный фрак с бабочкой, манишкой и манжетами. Значит, сон исполнится, и она второй раз продаст свою жизнь? Душу?! И что останется от Амелии, некогда счастливой девушки, окруженной заботой и любовью? Шерстяное платье, сапожки и полное забвение? Может, если повезет, сестры положат фату на ее могилу! Ей надо бежать! Стражи обещали, она сможет вернуться.
***
Легче решить, чем сделать. Наварр не нуждался в сне, а в последнее время и вовсе дальше двух шагов от Амелии не отходил.
А потом пришел новый сон. Они с Пьером поднимались по крутому склону. Подъем давался легко, Амелия вдохнула полной грудью, пряный аромат цветов дурманил голову. Так спокойно, хорошо...
- Зачем ты это сделала? Зачем? - Пьер тряс ее, как тряпичную куклу, пальцы вцепились в плечи.
Останутся синяки - совсем не к месту подумала Амелия. И тут же опомнилась - какие синяки? Она же тень бестелесная. Тень... Искаженное страданием лицо Пьера нависло над ней, он что-то кричал, а она не слышала. Нет, Пьер не может так говорить. Нет, это не Пьер...
- Убирайся, уходи!
Амелия застыла. Он прогоняет ее. А она думала, хуже смерти ничего и быть не может. Что же случилось? Почему...
Она открыла глаза, оглянулась по сторонам - Наварра нигде не было. Амелия облегченно вздохнула. Только его здесь не хватало. Самой тошно. Зачем Пьер так с ней? Амелия всхлипнула, но слез не было. Снова вспомнила, что и ее нет. По мрачным дорогам ходит лишь тень. Но есть же у тени воспоминания, она может страдать. А еще у тени была жизнь. Далекая, ненужная. И она ее отдала. Амелия вздрогнула. Нет, не отдала - променяла. На свадебный саквояж Наварра! Так еще противней. Но она все исправит.
Наварр застал ее врасплох - бесшумно вышагнул из мрака, как из полуоткрытой двери. С ним явно что-то было не так. Казалось, вместо лица - плохо прилаженная маска, дорогая трость смахивала теперь на стариковскую палку, всегда аккуратный костюм висел мешком, в ботинках зияли огромные дыры. Показалось? Амелия протерла глаза, несколько раз моргнула, но странный персонаж никуда не исчез.
- Перестань смотреть на меня так! - вдруг завопил псевдо-Наварр и бросился бежать.
Амелия за ним - рваные лохмотья путались в ногах, газовая шаль упрямо цеплялась за колючие кусты. И все же она быстро догнала Наварра - тот сильно прихрамывал и, в конце концов, остановился сам. Беглец тяжело дышал, его согнутую спину сотрясали то ли всхлипы, то ли каркающий кашель. Амелия подошла ближе - древний уродливый старик, морщинистое лицо свела судорога отчаяния.
- Кто ты?
- Меня действительно зовут Наварр, - старческий голос дребезжал, - но я тебе не друг, и лет мне гораздо больше, чем тому сопляку, которого я обычно изображаю перед девушками. Ах, сколько их прошло через эти земли со мной, и все стали невестами Наварра! - в голосе старика вдруг прорезалась нотка гордости.
- И ни одна из них, слышишь, ни одна из них, не имела покоя в жизни с другими мужчинами! Я приходил к ним ночами, я соблазнял их, я владел ими! Ни один мужчина из настоящей жизни не может сравниться со мной, самим Наварром! - на этих словах старик ударил себя кулаком в грудь, отчего закашлялся, и еще долго не мог оклематься.
Амелия едва удержалась от улыбки - надо же, престарелый Наварр, оказывается, герой любовник! Но вспомнила, что сама чуть не поддалась ему, и смех пропал.
Наварр откашлялся, замолчал, пожевал губами.
- Я сделал еще большую глупость, чем ты, - пообещал стражам смерти душу. И эти подлые твари без стеснения согласились на сделку. А взамен пожелал любви. Они ведь тоже не пускали меня на порог, отправляли назад, в жизнь. А я не хотел... Рита ушла, я напился снотворного. Так и превратился в вечного жениха...
- А я попала в автокатастрофу, - Амелии стало жаль Наварра, из страшного демона он превратился во вполне обычного несчастного человека.
- Я хочу в жизнь, я готов поплатиться за все, но мне нужна жизнь, настоящая, с воздухом, светом, травой, женщинами... - старик заплакал, острые плечи судорожно вздрагивали.
- Я знаю, куда нам идти... Держись! - Амелия протянула Наварру руку.
***
Вновь начался холод, ветер и пронизывающий дождь. Наварр по-стариковски брюзжал, капризничал, но как мог шел вперед.
- Думаешь, погода испортилась? - заговорщически подмигивал он Амелии, - да тут она всегда такая. Это я морок раньше наводил, будто сухо и тепло. Стражи поделились секретом, все в обмен на душу мою драгоценную.
Твари снова выползли из мрака и жутким эскортом брели за ними. Стоило кому-то ослабнуть, как стервятники тут же нападали... Иногда удавалось отбить атаку, но чаще терпели боль от ран. А потом начались кошмары. Амелия побелевшими губами шептала имя Пьера, умоляла не оставлять ее. Наварр все понимал. Жаль, теперь ничего не исправить. Он сам еле держался на ногах. Он пытался трясти, тормошить девушку, но видел - ей все равно. Что-то внутри умирало, навсегда затихало в ней.
Наварр не сразу понял, что они идут обратной дорогой. А когда понял, возвращаться уже было поздно... Ноги с трудом отрывались от земли, но останавливаться нельзя. Эта девчонка совсем истаяла, ее почти не осталось, как и надежды вырваться отсюда. А он поверил... Ладно, он ее здесь все равно не оставит. Сожрут ведь. Наварр оглянулся назад - странно, стервятники исчезли. Только что были.
- Ах, вот оно что...
Сердце екнуло - впереди блестели на солнце стражьи латы. Делать нечего, он побрел к воротам. Наварр поравнялся с ними - он очень устал, еще сильнее согнулся, рука на которую опиралась Амелия предательски тряслась. Он не сможет больше бороться, пусть Рита его простит.
- Пустите ее! - тихо попросил он, и подтолкнул Амелию к вратам.
Стражи опустили алебарды. Девушка легко переступила порог. Наварр рванулся было за ней, но напоролся на острые пики.
- Не время! - прогрохотал стражник знакомые слова.
Наварр потоптался на пороге, пожевал беззубым ртом, и вдруг затрясся в приступе смеха.
- Чего мне, старику, бояться? Я все давно потерял!
Развернулся и ушел. За его спиной садился красный шар солнца.
***
Еще несколько шагов. Амелия подняла голову и увидела Пьера. Тот протянул ей руку, помог взобраться на плато. Они долго не разнимали объятий. Пьер гладил спутанные волосы, озябшие плечи. Газовая шаль потерялась в дороге, ну да теперь все равно.
- Помнишь, как ты сидела на этой горе среди черных камней? Я брал тебя за руку, говорил с тобой, но ты отворачивалась. А потом ушла, и я пошел следом. Так хотел докричаться, но ты не слышала.
- И ты видел все наши скитания, стражей, Наварра? - выдохнула Амелия.
- Нет, я видел только тебя... - Пьер взял ее за руку, - Пойдем!
Им навстречу шли двое детей - оглядывались по сторонам, держались за руки. 'Как похожи на нас!' - сердце Амелии подпрыгнуло. В воздухе запахло весной и жизнью.
***
Главврач детской больницы ?2 повесил рабочий, то есть белый халат на вешалку, поправил галстук, положил несколько документов в пухлый портфель, легко толкнул дверь кабинета. Вспомнилась старая песенка, он принялся насвистывать мотив - мелодия эхом разнеслась по пустому коридору. Сегодня был исключительный, прекрасный, великолепный день! Нет, дело не в погоде, такие мелочи главврача больницы ?2 давно не волновали. Еще вчера он думал, что без смертельного случая, а то и двух на этой неделе не обойдется...
Десять дней назад в больницу привезли трехлетних детей - девочку и мальчика. Оба с зашкаливающе высокой температурой. Лучшие специалисты больницы разводили руками. Главврач понимал - не бывает такой высокой температуры без причин, не бывает! Но она была. Дети сгорали на глазах, а он ничем не мог помочь. Но сегодня все изменилось к лучшему. Температура у обоих упала почти до нормальной. Он был на осмотре, видел детей - выживут оба! Все-таки чудесный выдался денек!
***
- Амелия, девочка, как я рада! Хоть ты у меня осталась!ѓ
Наварр открыл глаза. Увидел склонившуюся над ним заплаканную женщину. Неловко оглянулся - вокруг никого... Амелия? Его назвали Амелией?! Нет! Он, конечно, любил женщин, но... Впрочем, если подумать, Наварр был согласен и на это.