Михалина Юлия : другие произведения.

Переходя границы. Давай начнем вместе новую жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.90*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ЗАВЕРШЕНО 16. 04.2016 ДОБАВЛЕНЫ 27, 28 главы и Эпилог!!!
    FATALНАЯ ЛЮБОВЬ - 4
    Её жизнь - череда взлетов и падений. Она привыкла получать все и даже больше, не особо взирая на запреты. Для нее нет слова "НЕТ"! Его жизнь - вечная память о ней. Его смысл и способность радоваться жизни ушли вместе с ней. Он не живет - существует. Её упрямство и взрывной характер, доставшийся от родственников толкают к самостоятельности... Его одиночество, боль и чувство вины не позволяют впустить в свою жизнь ярких красок... Казалось бы, между этими двоими не могло бы быть ничего общего. Кроме одного... То, что для взбалмошной девчонки стало очередной прихотью, перевернувшей её жизнь с ног на голову, для него стало спасением. То, что навсегда изменит их жизни... Сможет ли она понять, что самостоятельность вещь эфемерная и не настолько проста, как зачастую кажется на первый взгляд? Что она будет делать, если вместо желанной свободы станет еще более зависимой от человека, связь с которым можно сразу причислить к разбитому моральному облику? Удастся ли ему противостоять соблазну? Или он все-таки попытается выполнить некогда данное обещание и начать новую жизнь?Клип к роману


Её жизнь - череда взлетов и падений. Она привыкла получать все и даже больше, не особо взирая на запреты. Для нее нет слова "НЕТ"!

Его жизнь - вечная память о ней. Его смысл и способность радоваться жизни ушли вместе с ней. Он не живет - существует.

Её упрямство и взрывной характер, доставшийся от родственников, толкают к самостоятельности...

Его одиночество, боль и чувство вины не позволяют впустить в жизнь ярких красок...

Казалось бы, между этими двоими не может быть ничего общего. Кроме одного...

То, что для взбалмошной девчонки стало очередной прихотью, перевернувшей жизнь с ног на голову, для него стало спасением. То, что навсегда изменит их судьбы...

Сможет ли она понять, что самостоятельность вещь эфемерная и не настолько простая, как зачастую сдается на первый взгляд?

Что она сделает, если вместо желанной свободы станет еще более зависимой от человека, связь с которым можно сразу причислить к разбитому моральному облику?

Удастся ли ему противостоять соблазну?

Или он все-таки попытается выполнить некогда данное обещание и начать новую жизнь?

  

Пролог

   Осторожно ступая по набережной, погрязая в зыбкий песок ногами, обутыми в легкие сандалии, мужчина задумчиво всматривался вдаль, за горизонт. На ходу поднимая с земли мелкие камушки, и запуская их в бездонную гладь реки, пытаясь забросить как можно дальше, при этом подольше продержав над поверхностью воды.
   Глупое и бессмысленное занятие. Но как не странно, это всегда успокаивало мужчину. Особенно когда хотел побыть один и подумать. Приносило умиротворение. Мысленно возвращало в прошлое...
   Сегодня это казалось особенно необходимым.
   Ведь сегодня был ровно год, как её не стало... Бессмысленный год ожиданий и попыток вернуться к нормальной жизни. Год пустоты и боли... Когда ощущаешь внутри такую ничтожную никчемность и надрыв, а потом в какой-то момент понимаешь, что и не живешь вовсе. Существуешь.
   Год, когда все его мысли сводились, к сожалению, и непониманию, почему именно она? Почему она, а не он сам, оказался на этом роковом месте? Проявление слабости? Потому как всегда проще быть на месте уязвленной жертвы. Куда сложнее и больнее наблюдать за всем со стороны. Видеть мучения любимого человека и понимать, что сам ты не в силах что-то предотвратить... Забрать хоть капельку той боли себе... Да, наверное, в этом и было основное проявление слабости мужчины. Но быть сильным он уже не мог. Старался, делал вид, что все в порядке... Ради неё. Только бы она продержалась еще немного...
   Невыносимо, страшно, больно... Наблюдать за тем, как любимая угасает на твоих глазах, но при этом еще и пытается приободрить, уверить, что все будет хорошо. Не он, здоровый и взрослый мужик во всех смыслах этого слова, а его маленькая и хрупкая девочка. Через силу улыбаясь, мучаясь от невыносимой боли, но делая все, только бы он не сломался...
   Но он-то знал, что ничего уже не будет хорошо. И она знала. Но, тем не менее, когда улыбалась, ласково сжимая за руку, такая убежденная и уверенная... на какие-то мгновения он позволял себе подаваться слабости и поверить, что самое страшное и правда можно предотвратить, будучи вместе. Рядом. А с остальным они бы справились...
   В какой-то миг, настолько окрыленный надеждой, он уже и не верил, что может быть как-то по-другому. И тут... происходит самое страшное. И тогда осознаешь, что это действительно конец... Вернуть время вспять нельзя. И её вернуть тоже нельзя. Но и смирится просто нереально.
   Как, скажите на милость, можно смириться с тем, что ты продолжаешь жить, встречая рассвет, слушая пение птиц, видя прибой, а она... Она больше никогда не увидит и не услышит всего этого. Никогда не обнимет и не поцелует. Никогда не будет рядом, хоть и обещала, что они всегда будут вместе... Просто никогда больше не будет жить...
   Сейчас всматриваясь куда-то вдаль, мужчина не мог понять, как ему удалось прожить целый год без неё... Сила воли? Жажда жизни? Нет. Ему ничего этого было не нужно. Не раз за все это время он собирался покончить с собой. Скажете, не по-мужски? Может и так. Но жить дальше он не видел смысла. Вот только и тут всякий раз проявлял свою наибольшую слабость. Останавливался. Лишь потому, что однажды поклялся ей, что, несмотря ни на что, будет жить. Без неё, но будет. Пообещал, что станет счастливым...
   На счет последнего он очень сильно сомневался. Скорее даже совсем не верил. Потому во имя памяти о ней, понял, что должен сдержать хоть половину своего обещания. Жить. Ради чего и кого? Непонятно. Просто жить. Ради неё...
   Устало прикрыв глаза, мужчина сразу и не заметил, как с утра светлое небо затянуло грозовыми тучами, и уже сейчас на землю стали опускаться редкие, но тяжелые капли дождя.
   Егор никогда не любил дождь. Но за последний год он стал для него спасением. Наверное, потому, что только под ним можно было спрятать свои истинные эмоции, свои чувства, не боясь быть осмеянным.
   Растрепав на затылке волосы, мужчина поднял лицо к небу, надеясь, что и сейчас холодные струи смогут смыть боль. Но, как и ранее, это оказалось всего лишь иллюзией. Очередная попытка выдать желаемое за действительное. Такая никчемная и незначительная...
   Открыв глаза, мужчина мимолетным взглядом окинул набережную. Он уже собрался уходить, как вдруг на глаза ему попался силуэт девушки, что чуть выше, на пристани, поспешно пыталась собрать мольберт и еще какие-то вещи. Судя по всему, краски. Художница, значит.
   Наверное, можно было пройти мимо, но... Видно некое природное благородство вперемешку с нежеланием оставлять незнакомку на волю судьбы под дождем, было сильнее. Да и хрупкая фигурка, облаченная в легкий ситцевый сарафан, что, промокнув насквозь, облепил тело, словно второй кожей, светлые кудри, что повисли мокрыми сосульками..., казалось бы, ничего особенного, но что-то в ней было до боли знакомым и таким... близким. Что-то, что напоминало о ней... Он, наверное, сходит с ума?
   И прежде чем сообразить, что творит, мужчина бросился к незнакомке. Какие-то мгновения, и вот он уже стоит рядом с ней. Под дождем. А она все так же пытается поспешно закрыть крышечки на красках, запихивая банка за банкой в рюкзак. Наверное, в этот миг, если бы даже рядом с ней взорвалась бомба, не заметила. Не говоря уже о незнакомом мужчине...
   - Давайте помогу, - схватив мольберт, Егор, не дожидаясь ответа, поспешно сложил его, продолжая бормотать - что же вы так задержались? Видели ведь, что дождь. Нужно было раньше собраться.
   - Просто с грозовым небом пейзаж более эффектным выходит, - вздрогнув от неожиданности, растерянно выдохнула блондинка, с интересом взглянув на мужчину. В синих бездонных глаза сквозило недоумение и растерянность.
   Совсем еще юная. Наверное, нет и двадцати. В чем-то наивная, неискушенная. Он не мог знать всего этого наверняка, но что-то в этой девушке было такое, что говорило само за себя. А еще... он, наверное, однозначно сумасшедший, но почему он видит в незнакомке какое-то сходство с ней? Вроде внешне общего, кроме цвета волос и стройной фигурки нет ничего, но... в сердце отчего-то защемило. И напрашивалось невольное сравнение незнакомки с ангелом... С покинувшем его ангелом...
   Резко махнув головой, желая избавиться от безумного наваждения, мужчина ладонью стер с лица капли дождя. Но блондинка, очевидно, расценила этот жест на другой счет.
   - Ой, вы уже и сами насквозь промокли! Как вы-то в такую погоду решились на прогулку? - казалось, и не замечая проливного дождя, защебетала девушка, не без интереса рассматривая Егора.
   - Заметьте, какой-то час назад не было и намека на дождь, - мужчина не мог сдержать легкой улыбки от одного лишь вида искренней обеспокоенности незнакомки, - да и кто бы говорил о прогулках в такую погоду.
   - Вы правы. И спасибо за помощь, - поспешно согласилась блондинка, и, выхватив из рук Егора мольберт, развернулась с намерением уйти.
   - Ей, погодите! - окликнул мужчина, не уверенный в правильности своих дальнейших слов и действий, - куда же Вы в такой дождь? Давайте я Вас хоть подвезу, у меня тут машина недалеко. Все-таки не самое удачное время бродить по улицам одной. Сейчас хоть и лето, но заболеть не так-то и сложно.
   - Нет, спасибо, не нужно, - обернувшись к Егору, усмехнувшись, уверенно выдала девушка.
   - У Вас зонт хоть есть? - не унимался мужчина, мысленно ругая себя за странное беспокойство по отношении к абсолютной незнакомке. Неужели на него так подействовала эта непонятная схожесть с любимой? Нет, так дальше определенно продолжаться не должно. Скоро будет бросаться на всех подряд, кто так или иначе может напомнить о прошлом...
   - Нет, - пожав плечами, девушка свободной рукой отбросила мокрые пряди назад.
   - Тогда может...
   - Нет, спасибо, - прервав Егора на полуслове, отрицательно закивала головой блондинка, и словно заметив его недоумение, поспешно оправдалась, кивнув в сторону прибережного кафе - меня просто уже, наверное, ждут там!
   И послав на прощание мужчине озорной взгляд, быстро отвернулась и побежала прочь, неловко размахивая со стороны в сторону рюкзачком. И уже через пару минут, скрылась за углом кирпичного здания.
   Какая -то мимолетная случайная встреча, но всколыхнула столько воспоминаний, возвращая все новую и новую боль... Возвращая в прошлое, когда он по-настоящему был счастлив. Когда она была рядом. Жива...
   Егор так и стоял, недоуменно глядя вслед незнакомки. Он не мог точно сказать, сколько прошло времени. Но лишь когда дождь постепенно стал прекращаться, а тучи рассеявшись, выпустили солнечные лучи на свободу, мужчина не спеша направился к своему авто....
  

Глава 1

  
   Громкие басы электронной музыки отбивали заводные ритмы, не оставляя равнодушными даже самых больших зануд. Желание пустится в пляс, и зажечь этот зал возникало в этот вечер хоть единожды у каждого посетителя.
   Сейчас трудно сказать, что больше вызывало это самое желание. Непринужденная атмосфера самого популярного клуба столицы, крутой диджей из Лондона, что, будучи в городе проездом, устраивал модный сет, либо выпитый алкоголь. Да и разве это так важно? Куда более важным было то, что творилось этой ночью в клубе. Была важна сама атмосфера, составляющей которой были все выше перечисленные ингредиенты. И самое главное - безудержные и далеко не скромные танцы девушек, которые не могли не привлечь внимания парней...
   Но в какой-то момент все взгляды присутствующих стали поворачиваться к миниатюрной и на первый взгляд неприметной посетительнице, что с самоуверенностью и даже некой наглостью отдавалась танцу. Единственная их всех танцующих, контролирующая каждое свое движение, и в то же время не боявшаяся казаться глупой. Она отдавала всю себя музыке, извиваясь и приседая тоненькой змейкой. Каждый жест, словно отрепетированная сцена, каждый взгляд в толпу, будоражащий умы мужчин... И в то же время так легка и изящна, как юный, нежный цветок... Светлые задорные кудряшки, подпрыгивающие и повторяющие малейшее движение... Короткие шортики, тоненькая маечка, подчеркивающие каждый изгиб стройного тела... все это будоражило умы мужчин не хуже выпитого алкоголя...
   В эту ночь она, однозначно, была королевой танцпола, и вряд ли здесь был хоть один представитель противоположного пола, не желавший заполучить её хоть на пару часов, но... она была слишком независимой и самодостаточной, чтобы опускаться до подобных авантюр. Одно дело доводить мужчин до сумасшествия одним взмахом ресниц, и совсем другое самой пользоваться данными привилегиями...
   Подобное девушке на данном этапе было просто не нужным. Ей целиком и полностью хватало того, что она имела. Она танцевала, и была счастлива в танце. Ей доставляло удовольствие уже то, что её танцы могут кому-то нравиться. Тем более, если этот кто-то добрая половина зала.
   Казалось, даже девушки смотрели на неё с завистью. Ну и пускай! Она любила повышенное внимание к себе. Это поднимало самооценку. И пускай она и так не хромала, но разве снова ощутить себя желанной и сексуальной бывает когда-то лишним? Вот и Анжелика считала, что нет.
   На какой-то миг зажмурившись, отпуская ситуацию из-под контроля во власть собственного тела, что всегда было чутким и послушным, девушка вдруг вздрогнула, ощутив, что кто-то сзади, по-собственнически ухватил её за талию, пытаясь прижать к себе.
   Реакция на подобное своеволие и наглость была мгновенной. Резко обернувшись, выскальзывая из чужих объятий, Анжелика не глядя, кто перед ней, залепила неизвестному мужчине крепкую пощечину.
   - Ты дура, что ли? - растирая ладонью больное место, заорал парень. Кстати, довольно неприметный. Точнее слишком смазливый, явно считающий себя здесь и царем и богом, уверенный, что ему можно все. Но Анжелика подобных личностей никогда не любила. Потому для неё он был явно неприметным.
   - Сам такой! - фыркнула уверенно девушка, - иди, приставай к кому-то другому!
   На какие-то доли секунды даже показалось, что утихла музыка, заставляя всех зевак повернутся к ней, ожидая продолжения представления. Но, решив, что на этом пора завязывать с сегодняшними приключениями, девушка снова отвернулась, и, не желая больше искушать судьбу, быстрым шагом направилась к своему столику, за которым веселилась компания её друзей.
   Компания друзей, на самом деле, это громко сказано. Из десятка молодых людей она была знакома только с четырьмя. И то лишь потому, что одной из них была подруга детства с парнем, еще одна школьная подруга и друг, а по совместительству еще и парень, который ухлестывал за ней самой.
   - О, Лика! Что надоело зажигать толпу? - при виде приближающейся девушки, воскликнул Йозеф, приподнимая бокал.
   - Представь себе! - плюхнувшись на диван, раздраженно воскликнула девушка, недовольно сверкнув глазами в сторону светловолосого парня.
   Вот он как всегда! Не может без язвительных замечаний. И как только Ясмина выдерживает это чудо природы, и еще умудряется с ним встречаться? Анжелика точно уже чем-то прихлопнула бы его.
   - Что-то случилось? - наклонившись ближе к блондинке, обеспокоенно спросила подруга.
   - Ясмина, вот скажи мне на милость, почему меня здесь окружают одни идиоты? - задумчиво глядя куда-то в толпу, заприметив, среди них того самого, что пытался так грязно подкатить к ней, пробормотала девушка, слегка пригубив коктейль.
   - Ты мне скажешь, что произошло вообще? - с недоумением уточнила подруга, проследив за взглядом Анжелики.
   - Да так, - поспешно повернувшись к Ясмине, отмахнулась блондинка, - надоело мне все это.
   - Если хочешь, можем уйти? Хоть ты и виновница торжества, но чувствую, и без нас будет весело, - Ясмина кивнула в сторону друзей, что шумно о чем-то разговаривали, в перерывах между распитием алкоголя.
   - Нет, ты оставайся. Йозеф не перенесет твоего отсутствия, - хихикнула Лика, поднимаясь с дивана, - а я хочу побыть одна.
   - Ты уверена? - не унималась подруга, - с моим-то ничего не случится. Переживет. А вот ты сегодня меня чего-то реально беспокоишь...
   Вот за что Анжелика любила Ясмину, так это за то, что та знала её, как облупленную и всегда, в любой момент пыталась поддержать и помочь. Невзирая на свои какие-то личные дела. Дружба, прежде всего. Даже Петра, с которой они дружили еще со школы не была им настолько близка. Другое дело Ясмина. Единственная, кому Лика могла всецело доверять абсолютно любые секреты. И та, в ком девушка была уверена на все сто. Симпатичная шатенка, с длинными волосами и озорным взглядом.
   - Более чем, - после секундного раздумья, уверенно выдала Анжелика, - к тому же родители, наверное, заждались. Для них ведь праздником именуется только то пафосное торжество, которое они собираются устроить в выходные. А это все так, напрасная трата времени. Боюсь, что теперь до следующего года будут меня пилить и попрекать, что я с вами отмечать сбежала.
   - О, представляю, - понимающе закатив глаза, протянула подруга, и мгновенно повернувшись к друзьям, выкрикнула, захлопав в ладоши, тем самым привлекая к себе внимание - Ребята! Лика уже уходит!
   - Как? Зачем ты нас бросаешь? А кто-то обещал на совершеннолетие гулять всю ночь напролет? - один за другим послышались возмущенные вскрики.
   Хотя Анжелика могла поклясться, что им было на самом-то деле глубоко наплевать, уйдет она или нет. Просто какие-то правила приличия не могли отпустить до конца, чтобы они со спокойной душой с ней попрощались, и продолжили свое веселье. Веселье, День Рожденье которому, судя по всему, было только поводом.
   - Тихо! - поспешно оборвала всех Ясмина, - давайте лучше еще раз поздравим нашу именинницу на прощание!
   - Happy Birthday too you! Happy Birthday too you! Happy Birthday deer Lika! Happy Birthday too you! - словно сговорившись, запели ребята. Чем не могли не вызвать у девушки довольную улыбку.
   Все-таки зря она себя накручивает. Друзья у неё есть. И очень даже неплохие. А все остальное это её идиотские помыслы.
   - Спасибо, дорогие мои! - послав всем воздушный поцелуй, Лика развернулась с намерением уйти, но снова была остановлена громким окликом.
   - Лика, ты домой? Давай я тебя подвезу, - нагоняя девушку, с надеждой протянул Мирко.
   Да уж, глупо было надеяться, уйти незамеченной от этого парня. Кажется, что он никогда не уймется. И главное, никакие уговоры и отказы на него не действуют. Нет, он, конечно, был довольно симпатичным парнем. Сыном друзей её отца. Всего на пару лет старше её самой. Нордическая внешность. Врожденный голубоглазый блондин, но... он так же не был во вкусе Анжелики. Ни капельки. Как друг, сойдет. А вот для чего-то большего она не готова была его к себе подпускать. Только, судя по всему, Мирко это не особо отталкивало, и он, оптимист по жизни, не терял надежды...
   - Слушай, я могу и сама, на такси, - пробираясь к выходу, равнодушно бросила девушка.
   - Ну, сдалось тебе это такси. Неужели тебе так противна моя компания? - не унимался парень, - к тому же я ведь всего лишь хочу доставить до дома в целости и сохранности нашу именинницу!
   - Слушай, я ведь тебе уже сотни раз говорила, что... - договорить Лика не успела, потому как прямо перед ней возникла внушительная фигура парня, что довольно протянул, перекрикивая музыку:
   - Вот ты и попалась, куколка!
   Угу, чего и следовало ожидать. Все тот же слизняк из танцпола. Видно ему показалось мало полученного, и он желает получить еще и в глаз.
   - Прямо так страшно! - оценивающим взглядом пробежавшись по худощавой фигурке, язвительно воскликнула Анжелика. И прежде, чем кто-то из парней успел опомниться, резко ухватила Мирко за руку, потащив к выходу, со словами - ладно, считай, что сегодня уговорил! Поехали уже!
   К счастью, тот незнакомец, ошарашенный прытью Лики, не додумался пойти следом. Не говоря уже о каких-то потасовках. Потому к спортивному Jaguar Мирко они добрались быстро и без приключений.
   - И что это было? - включая зажигание, наконец, спросил парень.
   - Ты о чем? - сделав вид, что не понимает, Анжелика отвернулась к окну.
   - Этот парень. Он что приставал к тебе? - недовольно скрипнул зубами Мирко, со свистом колес, срываясь с места.
   - Да ну. Скорее, пытался. Но ты же знаешь, что со мной этот номер не пройдет, - резко повернувшись к другу, Лика игриво улыбнулась.
   - Знаю, - нехотя согласился Мирко, - только все равно стоило мне сказать!
   - Ну что бы ты сделал? Бросился в защиту? Устроил драку? - заранее ожидая положительный ответ, фыркнула блондинка, - вот только этого мне и не хватало для полного счастья в подарок к совершеннолетию.
   В ответ парень благоразумно промолчал, очевидно, признавая правоту Анжелики. Теперь он, сконцентрировав все свое внимание на ночной трассе, мчался в тьму. В любое другое время подобная перемена настроения и нечто похожее на игнорирование, могло бы разозлить девушку. Но явно не сегодня.
   Откинувшись на сиденье, наслаждаясь скоростью, Лика, задумавшись, прикрыла глаза. Её жизнь все время только и состояла из подобных передряг. Она давно привыкла к повышенному вниманию противоположного пола и зачастую пользовалась этим. Но, честно говоря, в последнее время это реально начинало надоедать. Причем, не всегда ведь это внимание было основано исключительно на интересе к ней. Это даже хорошо, если парни, не зная имени, просто видели в ней просто смазливую мордашку. А ведь порой было и хуже. Некоторые, услышав фамилию, проявляли нездоровый интерес к её отцу, а в частности к бизнесу того.
   Вот только Лика до сих пор не могла понять, как так вышло, что выходец их советской страны, стал в Праге столь известной личностью. Хотя, она и не вникала особо в перипетии становления семейного бизнеса и причины переезда в Чехию. Девушка всегда считала себя истинной чешкой. И плевать, что родители к чехам не имели ни малейшего отношения. Она тут родилась, тут выросла и по праву считала эту страну родной. Вот только в последнее время все чаще стал просыпаться нездоровый интерес к тому, а как там? Как в той стране, где родились её родители? Это могло бы стать отличным шансом для обретения свободы...
   - Лика? - голос Мирко вырвал девушку из размышлений. Судя по его обеспокоенному выражению лица, обращался он к ней не в первый раз.
   - Что?
   - Говорю, что теперь будешь делать? - повторил вопрос парень.
   - Что ты имеешь в виду? - с недоумением уточнила девушка.
   - Ну, школу ты у нас закончила, теперь вот стала совершеннолетней. А дальше чего?
   - Учится, буду, - пожала неуверенно плечами Анжелика, - высшее образование все-таки никто еще не отменял.
   - И кем же ты планируешь быть? - заинтересованно протянул Мирко.
   - Мм... пойду по семейным стопам, скорее всего, - отмахнулась Лика.
   Она если честно даже не уверена была, кем же хочет быть в будущем. Ей ведь и, правда, пора задуматься. Уже давно стоило этим заняться. Хотя тут, наверное, хоть думай, хоть нет, по милости матери, её ждет факультет журналистики в Карловом университете. В принципе, не такая уж и плохая перспектива, если подумать. В конце концов, куда же ей еще поступать, если не на журналистику?
   - А как же твое увлечение рисованием? Решила закопать свой талант?
   Вот же Мирко! Знал, куда бить. Да, Лика с детства мечтала стать знаменитой художницей. К тому же все предпосылки к этому были. Рисовать она не только любила, но и умела. Довольно неплохо. Даже с отличием окончила художественную школу. Вот только на этом все и закончилось. Потом родители отдали в музыкалку на класс скрипки, желая, чтобы дочь была всесторонне развитой. И не важно, нравилось ей это или нет. Затем были всевозможные языковые курсы, танцы. Подготовки к выпускным экзаменам. Для детского увлечения не осталось ни времени, ни места... А потом как-то и позабылось. Но вот Мирко напомнил, и так захотелось взять в руки кисть... прямо до зуда в ладонях. Но...
   - А что от него толку? Все равно особо на жизнь этим не заработаешь, - повторяя давно заученные слова родителей, нервно бросила девушка. И прежде чем друг смог что-то возразить, облегченно выдохнула, заметив, что они уже стоят у ворот её дома, - Приехали. Спасибо, что подвез. Я пойду.
   - Лик, - когда девушка уже собралась выскользнуть их автомобиля, Мирко резко потянул за запястье на себя, и прежде, чем девушка успела опомниться, робко прикоснулся к её губам.
   Первая вольность с его стороны. Первый поцелуй. Легкий и острожный, как дуновение ветра, или взмах крыльев мотылька. Это, наверное, могло бы понравиться Анжелике. Вот только это был Мирко. Старый добрый друг, поцелуи с которым никак не входили в жизненные планы девушки.
   Мгновенно отстранившись, она, не говоря ни слова, быстро выскочила из автомобиля. Не оборачиваясь, она скользнула во двор, стремглав направляясь к дому. Голова слегка кружилась. То ли от выпитых сегодня коктейлей, то ли от странного поцелуя с Мирко.
   Прижав ладошку к губам, Лика вбежала в дом, молясь, чтобы родители уже спали, и не заметили её столь позднего возвращения.
   В холле вроде темно. Значит, пронесло и она может...
   Продолжить мысль и спокойно подняться наверх, Анжелике было не суждено. Яркая вспышка света, заслепившая глаза, и недовольный вскрик матери:
   - Ангелика! Почему ты так поздно?
   Черт! Ну почему её успели заметить? Всего-то нужно было проскочить незаметно наверх... Еще и эта Ангелика! Девушка ненавидела, когда её называли чешской версией имени. Но, похоже, родителям, в частности матери, напротив, доставляло удовольствие её злить. Особенно, когда она в чем-то была, по их мнению, виновна. Как сейчас. И ведь спорить бесполезно! Только хуже потом будет.
   - Мам, ты еще не спишь? - часто заморгав, пытаясь привыкнуть к свету, наигранно бодро выкрикнула девушка.
   - Как видишь, не сплю! - гневно отрезала женщина, посильнее запахивая полы халата, - ты не ответила на мой вопрос!
   - Мам, ну ты же знаешь, что мы с ребятами сегодня собрались, отметить мое совершеннолетие и немного засиделись... - жалобно, все еще надеясь вызвать понимание, взвыла Лика.
   - Час ночи, это, по-твоему, не поздно? - вздернув бровь, фыркнула мать, - и что это еще за парень тебя подвозил?
   Отлично, мать еще и следила. Будто только и выжидала её появления. Можно будет даже не удивляться, если она видела тот невинный поцелуй.
   - Мам, это ведь Мирко. И уверяю тебя, ничего страшного в том, что мы немного погуляли, нет, - отчаянно пролепетала Анжелика.
   - О, Ликусь, ты уже дома? - добродушный голос отца откуда-то со стороны, заставил девушку с облегчением вздохнуть. Все-таки с отцом договориться ей было проще. Он ко многому относился лояльнее. Хотя, зачастую и шел на поводу у матери.
   - Папочка, привет, - бросившись с объятиями к мужчине, что, судя по всему, вышел из кухни, радостно воскликнула Анжелика.
   - Как погуляли? - чмокнув дочь в носик, уточнил мужчина.
   - Паш, ты что такое вообще говоришь? - не давая возможности Лике ответить, прикрикнула мать, - ты еще одобри эти её похождения!
   - А что здесь действительно, такого? - спокойно уточнил мужчина, прижимая дочку к себе, - можно подумать, ты и сама не была молодой.
   - Была. И не только я. Тебе напомнить, чем все это закончилось? - с нажимом переспросила женщина.
   Ответом была тишина. Очевидно, отец все вспомнил. Только Лика явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она с трудом представляла, что имеет в виду мать. Только эти намеки слышала регулярно. С поводом и без. Иногда это вызывало приступ любопытства. Сегодня же это не вызывало ровным счетом ничего. Лишь желание поскорее закончить этот бессмысленный разговор, и поднявшись к себе, пойти спать.
   - То-то же, - продолжила Лариса Викторовна, - так что лучше помолчи, Паша. А ты, - поворачиваясь к дочери, настоятельно фыркнула, - вместо того, чтобы бродить, черт знает где, лучше к поступлению готовилась! К тому же, зачем было устраивать все эти посиделки, если в субботу будет официальный праздник с кучей нормальных гостей?
   Еще бы! Как она могла забыть? Мать все-таки, невзирая на отказы Анжелики, решила, что совершеннолетие дочери нужно отметить с размахом. Чтобы в гостях все влиятельные люди столицы. Нудные поздравления, куча неизвестных личностей, наигранно умиляющихся и повторяющих один за другим, как быстро Лика выросла с маленькой задиры в такую раскрасавицу. И вечер сам по себе нудный до ужаса. Но даже в этом случае спорить бесполезно... Посчитают неблагодарной, не ценящей то, что ради неё делают. Только вопрос, просила ли она об этом?
   - Ларис, ну что ты, в самом деле? - встал на защиту девушки Павел Борисович, - это будет в субботу. И это будет явно не самое большее веселье. А так девочка с друзьями нормально отметила. Или ты думаешь, что это помешает Лике и в субботу принимать поздравления? Правда, дочь?
   - Угу, - методично закивала девушка.
   - Ну ладно, - нехотя согласилась женщина. Но все-таки привыкшая, что последнее слово должно было остаться за ней, поспешила добавить, - все равно нужно уже думать о поступлении! Ангелика, я хоть и разговаривала сегодня с председателем приемной комиссии, и он пообещал, что ты без проблем поступишь на журналистику, но это не устраняет тебя от обязанностей готовиться к экзаменам! Сдавать тебе все равно все на общих основаниях. Просто отношение будет полояльнее.
   Ну вот, опять за неё все решили! И ведь даже не поинтересовались, хочет она туда поступать, или нет... Черт! Отчего-то желание взбунтовать именно теперь, вмиг стало настолько сильным, что Лика не смогла удержаться от комментария:
   - Мам, а я еще наверняка не решила, хочу ли я поступать на журналистику.
   - Как это не решила? - Лариса Викторовна, до этого, рсчитавшая, что разговор окончен, собралась направиться наверх, резко застыла и с удивлением воззрилась на Анжелику, - что это все значит?
   - Лик, ты серьезно? - вмиг напрягшись, переспросил Павел Борисович.
   - Да, я серьезно! - высвободившись из объятий отца, девушка гордо вздернула подбородок.
   - И куда же ты собралась? - не без любопытства, но с некой насмешкой переспросила мать.
   - В художественный! - недолго думая, выпалила Анжелика, с удовлетворением отмечая какой эффект произвела своими словами на родителей. В большей степени, конечно, на мать, что от удивления даже рот приоткрыла. Отец как раз таки даже на миг улыбнулся. Или ей показалось уже...
   Да неважно собственно! Важно то, что, Лика вдруг поняла, что ей надоело подчиняться беспрекословно словам матери. А еще, не без помощи Мирко, вдруг осознала, что действительно хочет от этой жизни. И в её планы уж точно не входит закрывать себя на всю жизнь в кабинетах и строчить бесконечные и нелепые статьи.
   - Ты в своем уме? Какой художественный? - опомнившись, закричала Лариса Викторовна, - да от твоего художественного толку никакого! Глупое детское увлечение, что скоро тебе надоест, как только ты туда поступишь!
   - И вовсе нет, мама! - прикрикнула Лика, взмахнув руками, - я все для себя решила! Я хочу быть художницей, понимаешь?! Я всегда об этом мечтала! Об этом! А не о той идиотской журналистике!
   - Как ты разговариваешь с матерью? Паша, скажи ей! - разозленная от неожиданного непослушания дочери, закричала женщина.
   Лика и сама понимал, что перегибает палку. Она никогда не спорила и не повышала голос на родителей. Всегда старалась сглаживать острые углы конфликтов, тактично умалчивая, либо соглашаясь. Но сегодня... в ней словно что-то надломилось... А может это возраст так влияет на неё? А говорили, что от совершеннолетия по сути ничего не меняется...
   - Дочь, ты уверена? - только и смог уточнить Павел Борисович.
   - Уверена, папа, - тяжело вздохнув, Лика сделала шаг по направлению к лестнице.
   - Ты куда? Мы не договорили! - недовольно пробормотала мать, - ты учти, что я это не поощряю! И помогать тебе не собираюсь! Ты ведь потом прибежишь посреди года и будешь умолять, чтобы тебя взяли на журналистику! Только краснеть я за тебя больше не буду! В таком случае, всего самой придется добиваться!
   - Мам, я и не прошу ничьей помощи, - неожиданно спокойно проговорила Анжелика, - сама поступлю туда, куда хочу. И будь уверена, не собираюсь жалеть. И еще... - прикусив губку, девушка задумалась на мгновение, словно решаясь, стоит ли озвучивать внезапно появившуюся мысль, или лучше подождать... Но все-таки решилась - я буду поступать не в Праге.
   - А где? - ожидаемый вопрос, прозвучавший от родителей практически одновременно.
   - В Киеве, - пожала неуверенно плечами Лика.
   Зачем ей Киев она и сама толком не понимала. Вряд ли она сможет получить там лучшее образование, нежели здесь. Вне зависимости от специальности. Наверное, в больше степени из-за стремления к самостоятельной жизни. А еще из чувства протеста. Наверное.
   - Что ты там забыла? - на придыхании уточнила Лариса Викторовна, - зачем?
   - Хочу посмотреть город и страну, где выросли мои родители. А после учиться там буду, - и, не давая возможности что-либо возразить, девушка поспешила уточнить, - К тому же, насколько мне не изменяет память, у меня там живет родной брат. Я так, подозреваю, не выбросит же он меня на улицу?
   - Он тебе не родной брат! - сощурившись, резко выкрикнула мать.
   - Учитывая, все перипетии, что в свое время происходили в нашей семье, можно считать, что родной, - усмехнулась неожиданно пришедшей идеи Анжелика.
   Все-таки это идеальный вариант. И самостоятельность, и новые места, и опять, как ни крути, а близкие люди под боком. Но в то же время, по идее, менее приставучие, чем родители. Как она раньше не вспомнила о братце?
   - Но ты видела его последний раз лет в десять! - привела, как казалось, самый веский аргумент, женщина.
   - Ну и что? Не враг же он мне? К тому же насколько я успела запомнить, он очень прикольный!
   - Лика, ты вообще с ним хоть говорила по этому поводу? - замешкавшись, отозвался неуверенно отец, - боюсь, что он не будет в особом восторге от такого расклада.
   - Завтра и поговорю, - нашлась Анжелика, - в детстве он мне ни в чем не отказывал. Думаю, что и теперь особых проблем тоже не будет, - считая разговор законченным, девушка, перепрыгивая через ступеньки, стала подниматься наверх.
   - Ангелика, я не позволю! - опомнившись, взвыла Лариса Викторовна, - слышишь! Куда угодно, только не к нему!
   - Мам, - обернувшись уже на верхней ступеньке, спокойно вздохнула Лика, уже зная наверняка, что не отступится от своих целей и желаний. Рано или поздно, родителям придется принять её решение. И брату, кстати тоже. От своего она не отступится, чего бы это ей не стоило, - мне уже не три года, что за меня можно все решать. Я совершеннолетняя! И ты меня не остановишь. Хочешь того, или нет, но я поеду в Киев в ближайшее время! И еще... хватит уже называть меня Ангеликой. Ты же знаешь, как я это не люблю.
   С этими словами Лика быстро забежала наверх, не желая больше слышать протестов. В голове пазлами стала складываться картинка её недалекого безоблачного будущего. Теперь уже точно решено! Сразу после официального празднования Дня рождения она вылетает в Киев. Нужно ведь еще будет обжиться у брата, узнать о поступлении, подготовится, в конце концов...
   Боже, оказывается, совершеннолетие не так уж и плохо! Теперь можно все решать самой! И больше никто не сможет стать на её пути к мечте всей жизни... Никто не сможет помешать её самостоятельности и новой, однозначно счастливой, а иначе и быть не может, жизни. Или она не Анжелика Громова!
  

Глава 2

   Забрав скромный, как девушке казалось, чемоданчик из пункта выдачи багажа, Анжелика, окрыленная перспективой окунутся в самостоятельную жизнь, направилась в зал ожидания. Воображение уже вовсю разыгравшись, выстраивало тактику поведения и картинки из новой жизни.
   Да, да! Она таки уговорила родителей отпустить её в самостоятельное плавание. Уговорила это громко сказано. Скорее добила своей упрямостью и поставила перед фактом, дав ясно понять, что в противном случае вообще никуда поступать не будет, наплевав на все на свете. Затем были многочасовые причитания матери, вперемешку с криками, упреками и даже слезными мольбами одуматься. Так похоже и так не похоже на мать одновременно.
   Быть может если бы против выступил еще и отец, то Лике ничего не осталось, кроме как сойти с дистанции и согласится, но... к преогромному удивлению девушки он таки поддержал её. В открытую. Можно сказать впервые в жизни так явно выступив против жены, утверждая, что Анжелика давно не маленькая девочка и ей и, правда, пора решать самой, как жить дальше.
   Наверное, понятно, что после этого дома был грандиознейший скандал. Такой, свидетельницей которого Лика была, пожалуй, впервые в жизни. Она, безусловно, не этого добивалась. Не хотела настраивать родителей друг против друга. Но ведь она не виновата, что мать настолько упряма и непреклонна. Еще ко всему прочему то и дело приплетала брата, повторяя, что ни к чему хорошему проживание у этого, дословно "самонадеянного эгоиста" ни к чему хорошему ни приведет.
   Несколько дней ада, после чего, Анжелика уж даже представить себе не могла, что произошло, но в день официального празднования совершеннолетия, мать появилась сутра на удивление спокойной и едва ли не взмахом руки, одобрила поездку дочери. Точнее не совсем одобрила, а просто перестала возражать. Правда при этом кислое и недовольное лицо говорило совсем об обратном. Но честно, на последнее девушке было уже наплевать. Главное, что не возражает и то хорошо.
   Поэтому, как и грозилась, Лика в аккурат после выходных отправилась покорять украинскую столицу, самостоятельным существованием. Самостоятельным его назвать можно было с натяжкой, учитывая, что жить она будет с братом. Но все-таки это лучше, чем то, что могло ожидать Лику под родительским крылышком.
   Все-таки она молодец, что сумела отстоять свою свободу. Пускай и с помощью папы. Ведь как ни крути, а семейное упрямство и взрывной характер ей удалось унаследовать. Причем, по словам отца, в большей степени от старшего братца. Ну и еще от мамы. Разве что в более мягком его проявлении и с возможностью хоть иногда пойти на уступки, если это на самом деле необходимо...
   Остановившись у входа в зал, девушка с любопытством осмотрелась вокруг. Десятки незнакомых людей кого-то ожидающих и куда-то спешащих. Где-то среди них должен быть и её брат. Только как его узнать среди всего этого народа? Лика была очень смутно знакома с ним. А по фотографии, как, оказалось, узнать в реальности человека не так уж и просто. Зря она не взяла у него номер мобильного... Кстати, а почему она этого не сделала? Видимо все-таки малость растерялась. А еще, наверное, потому, что все переговоры с ним опять-таки вел отец, и договаривался обо всем тоже отец.
   Черт, а вдруг брат решил, что Лика ему совсем ни к чему? Или забыл? Или хуже того, решил предоставить её самой себе? Вдруг он пообещал отцу принять её лишь для того, чтобы отстали? Как там мама говорила... "беспечный, не думающий ни о ком эгоист...". Откуда ей знать, что у него на самом деле, на уме? Ведь Анжелика и правда слишком долго его не видела...
   Паника потихоньку начинала охватывать девушку, и ей уже не казалась такой заманчивой перспектива оказаться одной в чужом городе. Более того, не просто в чужом городе, но и чужой стране. Тогда уж точно будет не до смеха. И что ей делать, если Антон сейчас и правда не появится? Нет, Лика, конечно, не пропадет. Чего-то придумает, но... не такой самостоятельности она желала. Для начала хорошо бы хоть немного освоится...
   Она уже готова была взвыть от безнадежности, как вдруг:
   - Анжелика? - мужской оклик откуда-то со стороны, заставил облегченно вздохнуть. Но это только на мгновение.
   Обернувшись на голос, девушка, расширив от недоумения глаза, уставилась перед собой, на прибиравшегося к ней сквозь толпу, мужчину. Надо отметить довольно привлекательного и... взрослого мужчину. Вот только вид у него был явно не такой восторженный и довольный, как у самой Анжелики. Хмурый взгляд, прожигающий насквозь и сжатые в кулаки руки... Какой-то слишком настороженный и недовольный... Да уж, по описанию мамы, как раз подходит. Только вот внешне полнейшая противоположность. Никакого сходства с ней самой. И что все это значит, хотелось бы узнать?
   - Ты Анжелика? - остановившись на расстоянии не более полуметра, повторил вопрос мужчина.
   - Да. Громова, - нервно кивнув головой, пояснила девушка.
   - Отлично, - выхватывая из рук Лики чемодан, равнодушно бросил мужчина, махнув головой на багаж - это все?
   - Ну да, - машинально согласилась Анжелика.
   - Замечательно, - словно отметив мысленно что-то для себя, судя по всему, все-таки брат, резко развернулся и направился к выходу из аэропорта. При этом, даже не особо заботясь, идет Лика следом, или нет.
   Несколько мгновений девушка с недоумением смотрела вслед отдаляющемуся мужчине. И это что, её брат? А где же родственные объятия-поцелуи? Или на крайний случай хотя бы приветствие. Вот так он встречает родную... ну практически родную сестру? Да это уже выходит за всякие рамки приличия! Даже если он на самом деле не рад ей, то мог бы хоть сделать вид, что рад... Банальную вежливость еще никто не отменял! И неужели ей предстоит жить под одной крышей с этим... хм... грубияном?
   - Чего застыла? - обернувшись, недовольно прикрикнул мужчина. На что Лика тяжело вздохнув, поспешила следом.
   - Вот значит, так ты меня встречаешь, дорогой братик? - нагнав Антона, язвительно выкрикнула девушка, пытаясь заглянуть в его лицо, - а где же твоя вежливость, а? Радость встречи?
   - Слушай, Лик, у меня сегодня в офисе еще дел невпроворот. Несколько деловых встреч и ко всему прочему, после обеда обещал жене отвезти детей на аттракционы, - не останавливаясь, стал перечислять мужчина, - какие к черту радости встречи? Если ты еще не заметила, то весь мой ребяческий восторг от подобных нежданных появлений родственничков погас еще в том же ребяческом возрасте!
   - Ты мне не рад, - не могла не отметить и так очевидных вещей, девушка.
   - Почему же не рад? Рад, - равнодушно пожал плечами Антон, сворачивая к стоянке - примерно так же, как и выходу нового номера любимой газеты, или вкусному обеду. Сейчас порадовался и забыл. Устраивает ответ?
   - Зачем же ты тогда согласился на мой приезд? - непонимающе переспросила Анжелика, - мог бы отказаться, и не было бы тебе сейчас со мной лишних проблем.
   - Мог бы, - честно признался Антон, остановившись у огромного Land Rover, загружая чемодан сестры в багажник, - ты хочешь откровенно? Тогда слушай. Я действительно не в восторге от твоего приезда, потому как мне и без того, чтобы следить за мелкой девчонкой есть чем себя занять. Работа, семья и прочее-прочее... Хлопот, выше крыши! И ко всему прочему я не видел тебя лет... десять, кажется?
   - Чуть больше восьми, - машинально поправила Лика, испуганно уставившись на Громова.
   - Не важно, - отмахнулся мужчина, - так вот, я не видел тебя, скажем лет восемь. С твоими родителями, точнее с матерью, не общался примерно столько же времени, и честно говоря, до сих пор не горю особым желанием это делать. Но ко всему прочему я не буду отрицать, что ты моя сестра. Пускай и двоюродная. А родственникам, как известно, нужно иногда помогать. К тому же зная твою мать... не удивляюсь такому яростному желанию поскорее сбежать от неё. Только учти, я с тобой церемониться все равно не намерен. И если ты приехала учиться, то ты будешь именно учиться. Ты меня поняла? - изучающее прожигая взглядом, Антон, выдержав театральную паузу, продолжил - Это не упреки, просто предупреждаю, что полностью самостоятельная жизнь для тебя начнется только в том случае, когда ты съедешь от меня. А пока... Пока тебе придется мирится с теми условиями, которые выставлю я. Понятно?
   - Да, - нервно сглотнув, вновь согласно кивнула девушка.
   В голове круговоротом смешивались странные мысли и представления. В большей степени от непонимания и неверия, что все это происходит с ней. Честно сказать не такой встречи ожидала Лика. Быть может и не слишком восторженной, но хоть не столь явно агрессивной. Она совершенно не могла понять, зачем Антон вообще согласился, чего бы там он не плел о родственных связях.
   И где скажите на милость, тот человек, которого она помнила еще с детства. Да, Анжелика явно погорячилась, назвав Антона прикольным. Прикольным в нем было только одно - машина. И то какая-то слишком... большая и брутальная что ли...
   - Ну и долго ты будешь стоять столбом? - начиная злиться, прикрикнул Громов, открывая свою дверцу, - извини, но ждать пока ты надышишься свежими выхлопными газами у меня сейчас времени совершенно нет.
   Зло сверкнув глазами в сторону брата, девушка, тем не менее, молчаливо забралась в автомобиль, намеренно громко захлопнув дверцу. Пускай знает, что не один он тут недовольный. Подумаешь, занятой какой! Можно подумать к нему каждый день приезжает сестра. Родная. Ну, почти родная! Какая к черту разница. И этот человек, по словам папы, окольцевавшись, вот уже почти три года, как стал совершенно другим человеком. Идеальный семьянин, мать его! Типа подобрел и все такое прочее. Вот только если это называется, подобрел, то страшно даже представить, каким он мог быть до этого. Да уж, его жене явно не позавидуешь. Вытерпеть такого... нужно однозначно иметь просто неиссякаемое терпение и спокойствие. Ну, или очень сильно любить человека. Даже слишком любить.
   Покосившись на Антона, что прыгнув следом в авто, включив зажигание, уже сорвался с места, Анжелика лишь недовольно фыркнула. Сложив руки на груди, отвернулась к окну, не без интереса рассматривая проплывающие мимо панорамы города, который в скором времени должен стать для неё если не родным, то очень близким.
   Все-таки, плевать на то, как воспринял её брат. Она ведь сюда приехала не для того, чтобы налаживать и так сомнительные отношения. Она приехала начать новую жизнь. Учится, в конце концов. И никто и ничто теперь не сможет ей помешать и отговорить от этого. А этот упрямец... не хочет разговаривать нормально, и не надо. Если ему так неприятно её общество, Лика сегодня же позвонит папе и втайне от мамы попросит помочь подыскать более оптимальное жилье. А первое время уж как-то перекантуется у Антона.
   Вот так она и сделает! Папа точно ей не откажет. Особенно теперь, когда первые шаги в направлении достижения цели сделаны. А матери и не обязательно будет знать, что она съедет от брата. Все равно они не общаются. И вряд ли она расстроилась бы из-за этого факта. Разве что присмотра, пускай и не самого желанного, за Ликой в таком случае не будет. Ну и пускай! Разве это так важно?
   Но это все потом. А пока... озорная мысль мгновенно осветила светлую головушку девушки, заставляя улыбнуться своим коварным задумкам. Да, пока можно-таки подоставать "любимого братишку". С него не убудет.
   - Антон, вот скажи честно, это отец настоял, чтобы ты поселил меня у себя? - лукавая усмешка, и оценивающий взгляд на мужчину.
   - Меня никто не может заставить что-либо делать, если я сам не посчитаю это нужным, - фыркнул Громов.
   - Но...? - попытка возразить со знанием, что все-таки с отцом они поддерживают неплохие отношения, и именно он помогал в свое время, и возможно до сих пор в некотором роде помогает, Антону.
   - В том числе и отец! - сказал, как отрезал, и потянулся было к приемнику, всем своим видом показывая, что дальнейшие разговоры его мало интересуют.
   Но Анжелика тоже не собиралась так просто сдаваться!
   - Боже, какой ты грубиян! Как тебя только жена терпит! - возмущенно закатив глаза, девушка, довольная собой, мысленно усмехнулась, краем глаза наблюдая за реакцией Антона, что не заставила себя долго ждать.
   - А вот мою жену трогать не стоит! Ты меня поняла? - сощурившись, мужчина резко повернулся к Лике, буквально прожигая насквозь своим испепеляющим взглядом.
   - Ой, да, пожалуйста, - передразнила девушка, стараясь не показать, что её хоть немного задела, или тем более напугала реакция Громова, - твоя жена меня сейчас интересует в последнюю очередь. И не бойся, её доставать или донимать я тоже не собираюсь. У меня немного другие планы на жизнь. В частности на пребывание в Киеве и твоем доме особенно.
   - Вот и отлично, - переводя взгляд на дорогу, спокойно выдал Антон, - только учти и запомни, что это именно Владу ты должна благодарить за то, что ты здесь.
   Опаньки! А вот это становится все интереснее. Неужели с виду злой и недовольный мужик находится под каблуком некой Влады. Теперь, после слов брата, любопытство Анжелики возросло в несколько десятков раз. Ей и раньше хотелось посмотреть на девушку, присмирившую, как часто говорила мать, гулящего и непутевого Антона. Но теперь это любопытство возросло до небес.
   И этот мужчина будет говорить, что его никто не может заставить. Так, кажется, временное проживание в этой семейке должно быть занятным и совсем не скучным. Во всяком случае, хоть понаблюдает за кардинальными переменами брата. Если таковые вообще существуют. И посмотрит какой должна быть женщина, сумевшая покорить ловеласа. В качестве примера. Так на всякий случай. Авось пригодится.
   - А кто-то только говорил, - не могла удержать язык за зубами девушка, тем самым снова выводя Антона из себя, - что никто никогда не может тебя что-либо...
   - Так и есть! - на полуслове резко перебил мужчина, - заставить и уговорить это немного разные вещи. Улавливаешь разницу?
   Да, разница все-таки была. И весьма серьезная. Это Лика могла знать наверняка. Хотя в данном случае это не казалось столь значительным и важным. Так или иначе, Антон согласился на её приезд под влиянием. Правда, теперь непонятно каким. Зачем этой Владиславе вообще все это? Что ж... похоже с этим предстоит еще разобраться.
   - Отец сказал, что ты собралась поступать в художественный? - спустя пару минут бесполезного молчания, вдруг спросил Антон с вроде как почти искренней заинтересованностью.
   А быть может, он не так и плох, как показалось на первый взгляд? Все же в детстве он ей вроде нравился и был достаточно адекватным. Ладно, видно рано пока судить и делать выводы, толком его не узнав, что он из себя представляет.
   - Хотелось бы, - равнодушно пожала плечами Лика.
   - Почему именно художественный, а не скажем... журналистика? В этом направлении, со связями нашей семьи есть весьма неплохие перспективы.
   - И ты туда же? - возмутилась девушка, - не нравится мне ваша журналистика! Не хочу! И точка.
   - А своими художествами, думаешь, много на жизнь заработаешь? - фыркнул насмешливо Громов, - прости, но это более чем несерьезно. Как-то больше смахивает на детский каприз.
   - Слушай, Антон, если бы я хотела, чтобы меня поучали, то с таким раскладом могла прекрасно остаться дома, и слушать ежедневные зудения мамы, - раздраженно окинув мужчину взглядом, прошипела Анжелика, - а каприз, или нет, так это вообще не твое дело!
   - Ну и куда конкретно намерена поступать? - не унимался мужчина, игнорируя замечание.
   Вот все-таки что за человек? То молчит, слова не вытащишь. То устроил тут допрос, понимаешь ли! Тоже нянечка нашлась. Вот тебе и намерение подоставать. Только вышло все в частности да наоборот.
   - Это допрос?
   - Это искренняя заинтересованность по отношению к человеку, который судя по всему, будет жить у меня долго и нудно, - расплываясь в улыбке, выдал Антон.
   - А вот это, кстати, совершенно лишнее! Я сегодня же попрошу папу подыскать чего-то, чтобы не стеснять тебя, - съязвила Лика.
   - Ты серьезно? - удивился брат, перестраиваясь в крайнюю левую полосу, и включая поворотник, с явным намереньем развернутся обратно, - могла бы это сказать и раньше. Чтобы я сразу мог отправить тебя обратно в Прагу.
   - Это еще зачем? - нахмурившись, напряглась девушка, с ужасом отмечая, как Антон резко затормозил. Еще немного и он реально будет разворачиваться! Черт!
   - А затем, что твои родители разрешили тебе сюда приехать лишь с условием жить со мной. Малейшая оплошность с твоей стороны и... извини, но я пообещал Павлу, что ты тут же будешь доставлена домой, - и словно желая оправдать себя и свое беспокойство, поспешно добавил, - и не считай это заботой с моей стороны. Я не меньше твоего не в восторге от этой затеи, если ты не забыла.
   - Да уж такое забудешь! - съехидничала Анжелика. Но когда Громов начал прокручивать руль, умоляюще выкрикнула, - ладно, хватит уже! Я поняла все! Я согласна на твои условия. Только не надо обратно в Прагу.
   Вместо ответа Антон лишь снисходительно фыркнул, и вновь уставившись на дорогу, все-таки поехал прямо.
   - То есть родители приставили тебя за мной следить? - нервно барабаня по коленке, вдруг спросила Лика.
   - Скорее настоятельно рекомендовали, - отмахнувшись, мужчина снова с любопытством уточнил, - Так куда собралась поступать?
   - Может, хватит строить из себя мега-заботливого братишку, когда тебе по сути дела наплевать? - злясь от безысходности, в которую попала по собственной глупости, передразнила Анжелика.
   - Вообще-то помимо того, что ты будешь жить у меня, мне необходимо проследить, чтобы ты для начала поступила. Причем не в какую-нибудь дыру, как ты умеешь.
   Ну вот! И это самостоятельность? А как же слова мамы, что всего придется добиваться самой? А оно вот как... Вечная слежка. Хотя... быть может с Антоном можно будет договориться? На это только и надежда... Во всяком случае, он до сих пор не развернулся обратно в направлении аэропорта. Уже это хоть что-то должно значить.
   - Ну а что у вас тут приличное имеется? - как бы, между прочим, спросила девушка, отворачиваясь от брата к окну.
   - Так ты даже не знаешь, есть ли у нас чего-то подходящее? - брови Громова удивленно взметнулись вверх, - ты, что решила мне голову морочить? Может мне еще поискать для тебя учебное заведение, а потом привести тебе туда за ручку?
   - Поверь, это совершенно излишне, - передразнила Лика, - мне вполне будет достаточно общей и исчерпывающей информации о ваших ВУЗах.
   - Черт возьми, Анжелика, ты доведешь меня до белой горячки, - с силой сжав руль, пробубнил про себя Антон.
   Было ли у него намерение быть услышанным, девушка не знала. Но, тем не менее, услышала. Хотя решила оставить без комментария подобное заявление. Подумаешь, она его доведет до белой горячки? А что он её доводит непонятно до чего? Это уже как бы и не важно? Честно говоря, Анжелика еле сдерживала себя, чтобы не послать братца куда подальше. Но рано. Слишком рано. Может быть, при хорошем использовании ситуации ей удастся перетащить Антона на свою сторону. Все же союзники ей не помешают. А еще одного надзирателя, типа матери, в лице этого мужчины, она всегда успеет получить.
   Очевидно посчитав, что дальнейший разговор будет совершенно бессмысленным, брат таки включил приемник, больше не встретив никаких возражений со стороны Лики. Ей надо подумать. Хорошенько подумать. В особенности над тактикой своего дальнейшего поведения.
   Потому остаток дороги они провели в молчании и тишине, нарушаемой лишь негромкой музыкой, звучавшей из приемника. Что же, по крайней мере, хоть что-то общее у них имеется. Как, например, вкусы в музыке. Во всяком случае, очередной заигравший трек любимой группы Лики, подтверждал это и радовал. Должна же она сегодня хоть чему-тол порадоваться!
   Размышляя обо всем, о чем только можно было думать, и ни о чем одновременно, Анжелика и не заметила, как они добрались до дома Антона. И видимо дома, который и самой Лике скоро предстоит считать своим.
   Ну а что? Пока вроде неплохо. Большой, даже можно сказать, огромный двухэтажный особняк. Гораздо больше чем родительский дом. Великолепие первозданной природы, естественность во всем. Начиная от шикарных клумб и газонов, что выглядели так, будто это все создано природой, до натурального камня, из которого был построен сам дом. Черепичная крыша, множество балконов, высокие окна... Великолепие, да и только. И это лишь внешне. Страшно даже представить, что внутри. И хоть Лика в Праге далеко не бедствовала и бывала во всяких местах, она не могла не отметить, что была под впечатлением. Интересно есть ли тут хоть какой-то недостаток, помимо того, что дом находится практически за городом, и что хозяин у него немного... наглый и самовлюбленный тип?
   - Ну чего опять застыла? - фыркнул Антон, когда Лика выбравшись из машины, осматривалась по сторонам.
   Ему легко говорить! А у девушки, между прочим, начиналось нечто похожее на мандраж. Как-то все-таки страшновато идти дальше. Учитывая, что неизвестно, как еще её воспримет жена брата. Да и дети ведь у них есть... Вот об этом Лика как-то и не подумала раньше. Она понятия не имела, как можно и нужно обращаться с этими мелкими неприятностями. Хотя... наверное, лучший выход, держатся немного в стороне. Точно, так она и поступит! Главное, чтобы Антон не понял, что она боится.
   - Иду! - нагоняя мужчину у крыльца, выкрикнула Анжелика, собрав всю волю в кулак.
   Но... её уверенность в себе вмиг рассыпались крахом, когда они только переступи порог дома, и к Антону, на слегка пошатывающихся от неуверенности в собственных шагах, ножках, выбежала на встречу маленькая девчушка, лет двух. Черноволосая, с маленькими хвостиками, торчащими в разные стороны, что были подвязаны огромными белоснежными бантами, размером с головку этой девчонки, каждый.
   - Папочка! - радостный визг, и озорная улыбка, что вмиг озарила все вокруг.
   Протягивая ручонки, она подбежала к Антону, не видя больше ничего и никого вокруг.
   - Сонечка, моя красавица! - бросив сумку Лики на пол, мужчина ухватил малышку на руки, закружив в объятиях. При этом умудряясь чмокать в пухленькие щечки, на что девочка довольно захихикала.
   Странным образом, но какие-то мгновения, появление девочки, и Антон так переменился. Буквально на глазах. Куда и делась вся его хмурость и недовольство. Напротив, сжимая в объятиях дочь, он выглядел таким счастливым, что могло показаться, что перед Ликой снова находится совершенно другой человек.
   - Папочка, папочка! А мы поедем сегодня на аттракционы? - залепетала Соня.
   - Конечно, мое золото! - поправляя съехавший, от кружений, в сторону бант, пообещал мужчина.
   - О, Тош, вы уже приехали! - с этими словами в холл, судя по всему их кухни, вышла молодая женщина, удерживая на руках еще одного ребенка. Похоже, мальчика. Что недовольно сопел, пытаясь стянуть с себя слюнявчик.
   - Привет, Владусь, - подойдя навстречу жене, не отпуская при этом с рук дочери, Громов, поцеловал её в губы, и тут же потрепав по щеке мальчика, наигранно возмущенно пробормотал, - а ты чего бандит? Опять капризничаем и отказываемся обедать? Маму надо слушать, а не привередничать.
   - Да, Антон, у твоих детей как обычно персональные капризы, - поддакнула Владислава. И тут же, словно опомнившись, поспешно перевела взгляд на Лику, и добродушно поприветствовала, - ты, стало быть, Анжелика? Я Влада, жена этого упрямца. Ты проходи, не стесняйся. Будь как дома. К тому же на ближайшее время это и так будет твоим домом.
   - Да, спасибо, - смущенно кивнула девушка, мысленно благодаря эту Владиславу за её с виду вроде как, радушие. А то ведь еще немного, И Лика была готова сбежать от этой семейной идиллии, явственно ощущая себя здесь лишней.
   - Мам, а кто эта тетя? - бросив свое бесполезное занятие, мальчик с интересом уставился на девушку. Уже сейчас в нем отчетливо просматривалось сходство с отцом. И под этим хмурым детским взглядом и неожиданностью вопроса, Лика невольно поджалась.
   - Саш, это ваша тетя, Анжелика. Она будет жить теперь с нами, - улыбнувшись малышу, пояснила Влада.
   - А я Соня, - вывернувшись в объятиях Антона, и выглянув из-за его плеча, довольно воскликнула девочка, протягивая ручку.
   - Я Лика, - подойдя ближе, девушка осторожно пожала маленькую ручонку, улыбнувшись краем губ.
   - Вот и познакомились! - в некотором роде пытаясь разрядить странную обстановку и повисшее неловкое молчание, воскликнула Владислава.
   - Я бы с удовольствием продолжил знакомство, но мне нужно еще в офис, - поспешил ретироваться Антон.
   - Только не говори, что опять задержишься допоздна? - разочарованно вздохнула Влада.
   - Нет, маленькая. Я же обещал, что сегодня повезу сорванцов на аттракционы. Так что я смотаюсь ненадолго, решу некоторые вопросы и часам к трем, максимум, четырем, думаю, буду дома.
   С этими словами, Антон, быстро распрощавшись с детьми и женой, в тоже время полностью игнорируя Лику, поспешил уйти, бросив лишь последней вместо прощания:
   - А с тобой мы поговорим вечером! Чтобы к этому времени определилась с местом поступления!
   - Анжелика, ты на него не обижайся, - когда за мужчиной захлопнулась дверь, ободряюще попросила Влада, опуская на пол сына, к Соне, что наматывала круги вокруг матери, - для него это все так неожиданно. Скоро он попривыкнет и будет более доброжелательным.
   - Надеюсь, - вздохнула девушка, улыбнувшись жене брата, - просто я сама уже себя немного неловко начинаю чувствовать. Может зря я все это затеяла...
   - Не переживай, все нормально, - не позволяя сомнениям Лики полностью завладеть сознанием, отмахнулась Владислава, - Ты, наверное, устала с дороги? Давай, я тебе покажу твою комнату.
   - Да, пожалуй. А... - кивнув в сторону малышей, что уже вовсю резвились, визжа, и гоняя друг друга по холлу.
   - Любовь Марковна? - окликнула вместо ответа Влада, - присмотрите за детьми?
   - Иду, Владочка. А Антоша где? - послышался голос из кухни, и спустя какие-то секунды оттуда выпорхнула симпатичная старушка, на ходу вытирая руки полотенцем. Но увидев Лику, вдруг застыла, и, хлопнув в ладоши, воскликнула, - Матерь Божья, неужели это Анжелика выросла в такую красавицу?
   - Да, как видите, - пресекая возможные удивленные вопросы со стороны Лики, пояснила Влада, представляя женщину - это наша помощница по хозяйству, Любовь Марковна. Она помнит Антона еще с пеленок. И судя по всему, тебя так же.
   - Конечно, помню! - поддакнула женщина, - уже и не думала, что доживу до того момента, когда смогу снова тебя увидеть, девочка!
   - Бросьте Вы глупости говорить, - отмахнулась Владислава, и, подмечая неловкость Лики, поспешила добавить, - я сейчас спущусь. Покажу Лике комнату. Она устала с дороги. А поговорить всегда успеем.
   - Да, конечно, - согласно закивала домработница.
   - Идем, - махнув рукой в сторону широкой витиеватой лестницы, Владислава стала подниматься вверх. На что Анжелике не осталось ничего другого, кроме как, подхватив чемодан, пойти следом.
   - Вот это теперь будет твоя комната, - оказавшись на втором этаже, пояснила Влада, остановившись у одной из дверей.
   - Спасибо, - участливо кивнув, поблагодарила девушка.
   - Надеюсь, что тебе понравится. Если что-то потребуется, то и я и Любовь Марковна внизу. И если будет желание, то спускайся через час к обеду, - с этими словами, не дожидаясь ответа, Влада развернулась и зашагала обратно. Так, будто чувствовала неловкость Лики и понимала, что последняя сейчас мало настроена на разговоры.
   Тяжело вздохнув, Анжелика, осторожно приоткрыла дверь. Зайдя внутрь, и поставив чемодан, с облегчением прижалась к стене, невидящим взглядом осматриваясь по сторонам. Видно, она и, правда, не так плоха эта Влада. Быть может, у них даже получится подружиться. Во всяком случае, Лике этого очень хотелось бы. И, наверное, это проще, чем подружится с Антоном...
  

Глава 3

  
   Раз... два... три... четыре... пять...
   Быстро поднимаясь наверх по ступенькам, мысленно давала отсчет времени Лика.
   Так, у неё есть еще секунд пятнадцать, чтобы успеть спрятаться в своей комнате, до того, как братец разразится истерическими криками. Еще немного. Пара шагов и она практически в безопасности, но...
   - Анжелика! - громкий истошный крик, что казалось, эхом раздался по всему дому, - что это, черт возьми, такое?! Ты хоть иногда думаешь головой?!
   Поморщившись, девушка так и застыла у двери в спальню, с зажатой в ладошке ручкой. Судя по всему, она недооценила Антона. Или переоценила себя. Видно, прятанье в спальне бесполезно. Нужно либо убегать из дома, и не показываться брату на глаза дня три, либо... выслушать и принять на себя весь его гнев. А там... рано или поздно он успокоиться, и останутся только сокрушающие и недовольные взгляды. А это Анжелика как-нибудь точно переживет. Наверное.
   - Антон, что произошло? Ты чего так кричишь? - внизу послышался обеспокоенный голос Владиславы. И по совместительству персональной спасительницы Лики. Быть может, хоть она успокоит своего муженька, и он не будет так сильно орать. А то ведь иногда ведет себя, как истеричку, ей Богу!
   - Что произошло? - взвыл мужчина в ответ, - да ты посмотри на это? - Лика готова была поспорить, что при этом Антон мечется по гостиной, размахивая перед женой испачканным пиджаком, - Что эта идиотка сделала с моим пиджаком! - ага, ну девушка и не сомневалась, - Это же... это уму непостижимо! Мне что теперь от неё прятать все свои вещи, или что? И это в собственном доме? И как я теперь на работу поеду? Я уже опаздываю, между прочим!
   И чего спрашивается, так визжать? Можно подумать, у него один пиджак? Трагедию нашел! Или Анжелика виновата, что его дети такие проныры и то и дело умудряются сунуть нос не в свои дела? Но, тем не менее, все равно выходит, что виновница именно она! Естественно, этих мелких засранцев он ругать никогда не станет. То ли дело Лика! А что ей будет! На ней можно отыгрываться! При этом Антон еще и возмущается! Радовался бы, что в его доме появилась та, на ком можно срывать свою злость.
   - Тош, успокойся! - снова попыталась вмешаться Влада, - я сейчас тебе принесу другой пиджак, а этот отправим в химчистку, если он тебе так дорог. Ничего смертельного не произошло. И успеешь ты на свою работу, никуда она не денется. Ты директор, или кто, в конце концов?
   - Блин, Влада, смертельно, не смертельно! Меня просто бесит, что в моем доме происходит черт знает что!
   Возмущенно закатив глаза, Анжелика готова была взорваться возражениями. До сих пор её сдерживало лишь расстояние, в виде целого этажа, и еще, пожалуй, инстинкт самосохранения.
   - С чего ты взял, что это вообще Лика? - тем временем не унималась Владислава.
   - А кто? Ни я и ни ты разбрасываем по всему дому эти жуткие банки с красками! Или я чего-то не знаю? - продолжал разъяренно возмущаться Антон.
   Ага, как раз таки Лике делать больше нечего, кроме как мокать ладони в краску, а потом оставлять отпечатки на пиджаке Антона, и любых других подручных предметах. Авангардизм, чтоб его! И словно в подтверждение мыслям девушки, внизу послышались довольные визги малышей.
   - Мама-мама! Плавда класиво мы сделали с Сонькой?
   - Папуль, тебе нлавится? - наперебой перекрикивая друг другу.
   Лика невольно хихикнула, представляя эту картину. Она готова была поспорить, что сейчас эти сорванцы наматывают круги, вокруг отца, размахивая по сторонам маленькими ручонками, перепачканными в краски цвета украинского флага. Можно даже не сомневаться, что сейчас на лице Антона застыло, как минимум, недоумение.
   - Так это вы? - ошарашено переспросил мужчина.
   - А ты до этого момента считал, что это Лика выкрасила твой пиджак во все цвета радуги? - с трудом сдерживая смех, Влада, тем не менее, пытаясь подать пример строгости, прикрикнула, - Саша, Соня? Что это такое? Ну-ка идите сюда, пойдем умываться! Додумались ведь! Перепачкались, как поросята!
   - Это все тетя Лика! Она лазлесыла! - жалобно протянул Сашка, заставив девушку удивленно вскинуть брови.
   Ну, естественно, и эти туда же! Она с ними по-человечески. Подружиться хотела. Разрешила поиграть рядом, в то время, когда сама на террасе пыталась писать утренний пейзаж. Специально ведь пораньше встала, чтобы поймать красивую игру света и тени. А в итоге, ни толком ничего не нарисовала, еще и вляпалась в очередную передрягу. Будто ей и так мало причин, по которых Антон готов её прибить.
   - А вот с тетей Ликой я еще разберусь! - фыркнул брат.
   - Папочка, тебе что не нлавится? - захныкала Соня.
   - Солнышко, не то, чтобы это мне не нравилось, но, пожалуйста, давай так больше не будете делать, хорошо? - на удивление спокойно пробормотал Антон, - а теперь идемте умываться...
   Вместе с этим голоса стали удалятся. Очевидно, повели мелких в ванную. Фух, ну, слава Богу, есть еще хоть несколько минут спокойствия, прежде чем Антон заявиться сюда со своими возмущениями. А он заявиться. В этом Лика даже не сомневалась. За последнюю неделю она успела досконально изучить привычки и нрав дорогого братца. Надо сказать довольно идиотский нрав.
   И хоть Анжелика всегда была привычная к странностям матери, странности Антона были для неё в новинку. Постоянные срывы, попытки накричать, когда ему лишь вздумается. Причем по делу и без дела. Но вот поражало в большей степени даже не это. Поражали его кардинальные перемены, когда на горизонте появлялась либо Влада, либо дети. А еще лучше все вместе взятые. Куда и девалась его злость и раздражение. Отличным примером можно назвать сегодняшнюю ситуацию.
   Но Лика не жаловалась. Напротив, её это даже забавляло. Девушке, как ни странно нравилась её новая жизнь. Нравилась эта сумасшедшая семейка. Их нестандартность, куча тараканов и бесконечная, немного сумасшедшая любовь этих двоих. Анжелике нравилась эта, все еще до конца неизведанная для неё страна. Этот такой незнакомый, но от этого не менее величественный город. Ей нравился её новый дом. Первоначальный страх перед неизвестностью и непониманием, что появился у Лики, как только она впервые переступила порог этого дома еще неделю назад, каким-то странным образом ушел. Девушка даже не могла наверняка сказать, когда это произошло впервые.
   Когда поймала в отношении Влады к себе не полное безразличие, как ожидала встретить, а искреннюю заинтересованность и желание помочь приспособится ко все еще незнакомому и непонятному для Анжелики месту? Когда на её некие страхи перед детьми, желание обходить их стороной, Соня и Саша, совершенно забыв о скромности и о боязни пока что чужой для них девушки, стали проявлять к ней непосредственный интерес, вперемешку с каким-то детским восторгом от того, чем она занимается? Или все-таки когда поняла, что равнодушие и злость Антона спроецировано в больше степени даже не на неё, а на какие-то былые обиды и неприятные воспоминания о матери? Что во всем этом скрыта даже некая, вполне своеобразная, но все-таки забота? Да и разве важно теперь это?
   Важно было другое - то, что её приняли. И как бы Лика не пыталась себя убедить, что ей плевать на отношение к ней в этом доме, это было далеко не так. И с каждым днем осознание данного факта все отчетливее въедалось в мозг.
   Если бы её тогда здесь не приняли, она бы однозначно взвыла от тоски и одиночества. Одна, в незнакомом городе. Как минимум до того момента, прежде, чем смогла бы поступить и найти себе новых друзей. А так... имеет довольно неплохую поддержку в лице Влады. И немного ворчаний со стороны Антона. Хотя даже хорошо, что он такой. А то не было бы и с кем поспорить. А если не на ком сорвать злость, испорченное и настроение и недовольство гарантировано. Ну, или, как вариант, можно сорвать на ком-то еще, но потом ведь может быть так стыдно. И насколько Лика успела убедиться, в этом доме если и есть кто-то достойный подобного отношения, то только Антон со своими тараканами, что и сам не прочь лишний раз устроить кому-то разнос.
   Вспомнить даже их разговор о поступлении в первый вечер нахождения Анжелики в Киеве. И хоть девушка до последнего очень надеялась, что брат, утомленный прогулками с детьми, не будет её доставать, надежды не оправдались. Поздно вечером вызвав Лику к себе в кабинет, начались причитания. С тем расчетом, что с её стороны было крайне необдуманно не подготовиться к поступлению и не определиться. Затем пошли возмущения, что в няньки он не нанимался, и не собирается возиться с ней. Лика тоже не осталась в долгу, сообщив, что сама взрослая и во всем может разобраться. В итоге сошлись на мнении, что если к следующему дню девушка не подберет себе учебное заведение, Антон сделает это сам, не особо считаясь с мнением сестры. И если с этим она могла смириться, то с очередными причитаниями вряд ли.
   Потому в аккурат к следующему вечеру Анжелика смогла с уверенностью сообщить, что намерена поступать в Национальную академию изобразительного искусства и архитектуры, собственно на факультет изобразительного искусства. ВУЗ с приличной историей и отличной художественной школой. Девушке сразу понравилось это заведение и в дальнейшем вопросов или каких-то метаний больше не должно было быть. Антона подобное решение вроде как устроило. И началась активная предвступительная кампания. Изучение требований, расписания подготовительных курсов и экзаменов. Первое посещение своего будущего места обучения, знакомство с деканом и оформление документов для приемной комиссии. Самое интересное, что это все происходило под жестким, недовольным контролем Антона. И как Лика не пыталась убедить его, что справится сама, он категорически отмахивался, продолжая гнуть свое. В итоге девушка практически смирилась. И пускай ссоры с братом все так же имели место быть, Лика больше не сомневалась, что Антон о ней беспокоиться, хоть и пытается всячески скрыть это беспокойство. И дело тут даже не в наставлениях и просьбах отца. И данное открытие не могло не радовать.
   Между тем были и знакомства с городом. Прогулки по историческому центру. Как в одиночку, так и с Владой, что любезно согласилась помочь Лике освоиться, и ко всему прочему неплохо ограждала от возможного гнева мужа. К примеру, как сегодня.
   Усмехнувшись, Анжелика бросила еще один взгляд в сторону лестницы, намереваясь скрыться в комнате. Но мелькнувшая тень, вслед за которой появилась фигура брата, явно дала понять, что она опоздала. Нужно было быстрее шевелиться и прятаться, а не прислушиваясь к каждому шороху, окунаться в воспоминания.
   - Опа, на ловца и зверь бежит! - мрачно отозвался Громов, приближаясь. И в руках его был... черт, только не это! Все тот же измазанный пиджак.
   - Доброе утро, Тош, - лукаво улыбнулась Лика, скорчила невинно жалобную рожичу, преднамеренно назвав брата ласковым сокращением, которое, насколько она успела заметить, тот мог терпеть исключительно от жены.
   - Как жизнь? Как творчество? - вопросительно приподняв бровь, наигранно участливо уточнил Антон, игнорируя... ну или почти игнорируя вызов Лики, - А, Ангелика?
   Черт, как только узнал?! Тоже додумался! Ангелика! Еще бы, он не останется в накладе и явно не смолчит! Можно, конечно, возмутится и возразить, но... все же лучше так явно не нарываться. С этим человеком надо действовать более... тонко.
   - Великолепно, - подавив желание разозлиться, усмехнулась Лика, - я смотрю, ты уже в полной мере смог наладится не только моим, но и так сказать коллективным творчеством? - осторожно кивнула на пиджак.
   - Анжелика, давай откровенно! - вмиг посерьезнев, раздраженно выплюнул брат, - ты меня уже откровенно достала своей наглостью!
   - Я тоже тебя очень люблю, братик дорогой, - расплываясь в куда более откровенной улыбке, отметила девушка.
   - Долго я намерен терпеть все это? - сощурившись, махнул вещью перед лицом сестры, - или ты решила меня доконать окончательно? Мало того, что развела тут в доме бардак, так еще и детей впутываешь?
   - Антон, да твои дети сами куда хочешь, впутаются, - недовольно фыркнула, показательно отворачиваясь в сторону Анжелика, - можно подумать, я их заставляла нырять в краски!
   - Могла бы и присмотреть за ними! Раз расставила кругом свои краски и знала, что Соня с Сашей такое вряд ли пропустят!
   - С какой такой радости? - округлив возмущенно глаза, - я им не нянька! Или может мне в качестве платы за проживание, устроится к вам на полставки? Больно надо! Я на это не нанималась!
   Тут Анжелика явно лукавила. Общество племянников в целом ей нравилось, и она была совсем не прочь играть с ними, и в принципе зачастую, когда Влада была чем-то занята, и так присматривала. Но претензии Антона откровенно задевали. Пускай девушка и не совсем у себя дома, но все же с расчетом на долговременное проживание. И она явно не хотела, чтобы за это проживание её то и дело попрекали.
   - Анжелика, не передергивай!
   - А что? Ты же так и норовишь лишний раз меня поставить на место! Так ведь? - передразнила Лика, и отвернулась, намереваясь уйти, - только знаешь что? Я ведь сразу тебе сказала, что готова съехать на отдельное жилье, но это не я, а вы же с папой уперлись рогом!
   - Блин, тебе не переспорить, - устало выдохнул Антон.
   - Не меньше, чем тебя!
   - Ладно, ты чего еще не одета? - на удивление спокойно поинтересовался брат, тем самым заставив Анжелику неподвижно замереть у двери.
   - То есть?
   - А ты уже не собираешься, сегодня идти в академию, подавать документы, и узнавать по поводу экзаменов? - вопросом на вопрос ответил брат.
   - Собиралась, но позже... - замялась неуверенно девушка, удивленная очередным приступом проявления заботы со стороны Антона.
   - Тогда давай в темпе. Подброшу до города. У тебя есть полчаса, - бросив мимолетный взгляд на часы, - все равно по твоей милости уже опоздал на совещание.
   - Я и на такси могу, - огрызнулась Лика.
   - Собирайся, говорю. На такси она может, - возмущенно передразнил, и, бросив на сестру испепеляющий взгляд, прошагал дальше по коридору, к своей спальне, тут же скрывшись за дверью.
   Только и фыркнув, Лика все же послушно направилась к себе. Спорить с решительно настроенным Антоном пропало всякое желание. Да и с чего бы ей спорить? Она вообще ожидала худшего. А брат, как ни странно, и не ругал особо. В остальном его вполне можно понять. Кому, опаздывая, понравится обнаружить свои вещи в мало приглядном состоянии?
   Решив не искушать судьбу и Антона на новые возмущения, Лика, нарядившись в легкое летний сарафан и прихватив с собой сумочку с документами, ровно через полчаса была внизу. Без лишних слов, попрощавшись с Владой и детьми, брат сразу же дал понять, что пора выезжать. А так же, что идею подвезти Лику до академии подала никто иная, как Владислава. Наверное, глупо было надеяться, что основная инициатива исходила от Антона. Хотя, пожалуй, это уже и не так важно. Главное, что хоть с помощью невестки, но в этом доме с Анжеликой вообще как-то считаются. Да и не придется тащиться на такси. А общество несносного брата, как-то переживет.
   Всю дорогу до города, никто из них не проронил и слова. Мужчина делал вид сосредоточенности на дороге, а Лика просто пыталась представить, чего ждать от будущей учебы. Последний факт девушку волновал на данный момент даже больше периодических раздраженных выпадов братца. Если честно, то Анжелика периодически начинала побаиваться, что может не поступить. Подготовительные курсы, влиятельная семья, это все, безусловно, очень хорошо, но не самое главное. И пускай девушке говорили, что она на самом деле талантлива и достойна обучения в одной из лучших художественных школ страны, порой она все же очень сильно сомневалась в своих способностях...
   - Ты документы никакие хоть не забыла? - подъезжая к академии, поинтересовался Громов, вырывая тем самым Лику из тяготящих размышлений.
   - Да нет, вроде, - на всякий случай, дрожащими руками проверила сумочку, с облегчением выдохнув, - все на месте.
   - Тогда давай, удачи тебе, - поторопил мужчина, нервно пробарабанив пальцами по рулевой коробке.
   - Спасибо, - выбираясь из авто, отозвалась Анжелика.
   - Ты назад когда? - окликнул вдруг Антон.
   - Не знаю даже... - обернувшись, неуверенно пожала плечами девушка, - я потом хотела еще погулять по городу.
   - Я не знаю, смогу ли тебя забрать потом. Сегодня завал на работе, - словно оправдываясь, пробормотал Громов. А ведь может, если хочет, - но ты все равно, если что звони.
   - Да ладно, Антон, я и на такси доберусь, - осторожно улыбнулась, - спасибо тебе за все.
   С этими словами девушка, захлопнув дверцу, и послав брату на прощание некое подобие улыбки, поспешно побежала к академии. Величественному старому зданию, выполненного в украинском стиле, из красного кирпича и декорированного белыми вставками. Нет, все-таки Анжелика должна здесь учиться, чего бы ей это не стоило! Она не привыкла сдаваться. И она не будет этого делать! Ни сейчас, ни потом, ни когда-либо еще. Как бы трудно не было.
   Возле центрального входа столпилось довольно большое количество народа. Это и молодые люди, примерного возраста Лики, очевидно поступающие. И люди постарше, видимо родители, пришедшие поддержать своих детей. Девушке стало неловко на мгновение, что она в весьма ответственный момент своей жизни, одна. Даже как-то жаль, что она не имеет возможности ощутить вот такую же поддержку со стороны своих родных. Но с другой стороны... она ведь сама хотела самостоятельности, вот и получает теперь. Ну и черт с ней, с поддержкой! Самостоятельно справится.
   Стараясь не смотреть по сторонам, Анжелика поспешила внутрь здания. Без труда, так как уже бывала здесь ранее, найдя приемную комиссию и заняв очередь, девушка, запасаясь терпением, устроилась на свободном стульчике. Да уж... судя по количеству народу, и очередям, здесь принимают не документы, а раздают ценные денежные вознаграждения. Не меньше. Неужели в стране столько художников? Или раньше Лика просто не задумывалась обо всем этом? И ведь, судя по всему, никого из присутствующих не пугает тот факт, что количество, как и бюджетных, так и контрактных мест, весьма ограничено. Кажется, что это вообще их волнует в последнюю очередь, так как каждый выглядит настолько уверенным в собственных силах, что становится слегка не по себе. Здесь каждый сам за себя, и вряд ли порадуется успеху другого, так как это будет означать уменьшение шансов для первого. Как аквариум с пираньями. Сожрут, и не подавятся. Судя по всему, конкурс и борьба за место под солнцем предстоит приличная. Одна лишь надежда, что среди всех эти людей есть хоть кто-то более менее нормальный...
   - Ждешь? - словно в подтверждение мыслей Анжелики, обреченно спросила незнакомая девушка, плюхнувшись, на соседнее сиденье, привлекая к себе внимание.
   - Жду, - неуверенно пожала плечами Лика, оценивающим взглядом пробежавшись по незнакомке. Однозначно не старше её самой. Стройная, с каштановыми волосами, чуть длиннее плеч, с карими глазами. В общем-то, весьма симпатичная, и с виду вроде бы милая и приятная. Первое впечатление вполне положительное. А дальше видно будет...
   - Еще не подавала документы? - неловко теребя сумочку, уточнила шатенка.
   - Еще нет, - односложно отозвалась Анжелика, уставившись в сторону компании молодых людей, столпившихся у дверей приемной комиссии.
   - А я только что справилась, - облегченно выдохнула незнакомка.
   - Поздравляю, - фыркнула Лика.
   - На какой факультет поступаешь? - желая хоть как-то поддержать беседу, не унималась девушка.
   - Изобразительного искусства. Монументальная и станковая живопись.
   - Да ладно? - изобразив лицо полное изумления, довольно воскликнула шатенка, - я тоже! Вот так совпадение.
   Лика лишь в очередной раз хмыкнула про себя. Действительно, учитывая, что академия сама по себе изобразительно искусства, очень удивительно, что они обе поступают на один и тот же факультет. Но, не решаясь обидеть ту, что, судя по всему, искренне пытается найти с ней общий язык, Анжелика благоразумно удержалась от язвительно комментария.
   - А ты здесь одна? - не получив какого-либо ответа, не унималась незнакомка, вместе с тем бросая заинтересованные взгляды в толпу, пытаясь найти подтверждение или опровержение собственным словам.
   - Одна, как видишь, - добродушно ответила, наконец, Лика.
   - Ох, я тоже, - громко вздохнув, девушка пояснила, очевидно, ожидая подобного и от самой Анжелики, - родители каждый в своих заботах и по уши в работе, а больше и некому. Вот и приходится одной.
   - Понятно, - не желая так сразу объяснять, почему так же одна, только и протянула Лика, с нетерпением поглядывая на продвигающуюся очередь, надеясь поскорее справиться и покончить с этими бессмысленными разговорами.
   - Ты спешишь? - как-то вмиг поникнув, пробормотала про себя незнакомка, тем самым заставляя Анжелику смутиться.
   Может, зря она так? Эта девушка вроде не так и плоха. А что... чем черт не шутит. Все равно у Лики здесь нет друзей. А так быть может, попытается обрести если не друга, или подругу, то хотя бы приятельницу. Просто единственно верные друзья, в которых даже не стоит сомневаться, все же остались у неё в Праге. Но с другой стороны это ведь не повод быть белой вороной среди всех этих людей...
   - Да нет, - отмахнулась Анжелика, заговорщицки добавив, намереваясь хоть как-то разрядить обстановку, - просто терпеть не могу эти жуткие очереди. Такое впечатление, что нам хотят показать все "прелести" времен Советского Союза. Или будто мы ни поступающие абитуриенты, а старушки, пришедшие лечится в бесплатную поликлинику.
   - О, ну это ведь у нас приравнивается к одному и тому же, - хихикнула девушка, и протянув руку, серьезно представилась, - кстати, Полина.
   - Анжелика, - пожав руку в ответ, улыбнулась Громова, уточнив, - но можно просто Лика.
   - Очень приятно познакомится, Лика. Надеюсь, что мы найдем общий язык, - робко улыбнувшись, с надеждой вздохнула Полина.
   - Я тоже очень надеюсь...
   - Громова, следующая! - женский голос, прозвучавший откуда-то из-за дверей приемной комиссии, не дал возможности Лике договорить. И она со словами "Моя очередь!", поспешно бросилась в кабинет.
   Все происходящее дальше для Анжелики было словно в тумане. Очередные расспросы строгой женщины средних лет, что, как, да почему. Почему поступает здесь, а не в Праге? Почему именно изобразительное искусство, а не та же архитектура? Вплоть до того, где, как и с кем собирается жить. Затем перепроверка наличия всех необходимых документов. И, наконец, заполнение анкеты, и написание заявления.
   Подобная процедура все больше напоминала собеседование. Нет, Лика, безусловно, понимала, что они просто физически не могут взять всех абитуриентов, да и ни к чему это вовсе. Но зачем усложнять настолько саму подачу документов, она не понимала. Ведь отсеивать можно было уже по ходу вступительных экзаменов. Хотя, кто знает их систему. Тут уж у каждого ВУЗа своя политика и правила вступительной кампании. Быть может, к ней проявляли такое пристальное внимание исключительно потому, что, по сути, гражданка другой страны. Хорошо хоть вообще документы приняли, а остальное должно волновать Лику в последнюю очередь.
   Справившись, наконец, с анкетой, девушка не менее чем через двадцать минут смогла выйти из душного кабинета в не менее душный коридор, но который, по крайней мере, вел на свободу. И каким удивлением для Анжелики было обнаружить на том же стульчике все ту же Полину, что заметив вышедшую Лику, вмиг оживившись, подхватилась и подошла к девушке, со словами:
   - Ну как, все нормально? Приняли?
   - Куда они денутся, - отмахнулась Анжелика, - ты-то чего здесь?
   - Так тебя хотела подождать, - смутившись, Полина неловко опустила глаза, - узнать, есть ли надежда, что здесь останется кто-то хоть немного мне знакомый.
   - Вообще-то не забывай, еще впереди вступительные экзамены, так что рано радуешься, - фыркнула Лика, пробираясь к выходу, почему-то уверенная, что новая знакомая следует за ней.
   - Ой, да ладно, тебе-то чего переживать? В любом случае поступишь, - отозвалась где-то сзади Полина.
   - Чего это? - резко обернувшись, Анжеликка остановившись, уставилась на шатенку.
   - Ну, ты же Громова! - как само собой разумеющееся, будто это может объяснить если не все, то очень многое, воскликнула Полина.
   - И что?
   - Как что? - расширив от удивления глаза, - только не говори, что ты просто однофамилица того самого Громова?
   - Какого того самого? - решив сыграть в непонимание, переспросила Анжелика.
   - Антона Громова, владельца "Тренд-медиа", - словно неразумному ребенку, пояснила Полина, - таких совпадений просто не бывает!
   Черт, вот только этого ей не хватало! Лика-то наивная думала, что здесь все будет спокойно и легко, без акцентов на её имени. Сама всего будет добиваться, показывать, чего стоит и без звучной фамилии. А в итоге... неужели она чего-то не знает и её братец настолько известная личность, что его, грубо говоря, знает каждый встречный поперечный.
   - Допустим, - размыто согласилась Анжелика, окидывая придирчивым взглядом приставучую знакомую, - ты вообще откуда его знаешь?
   - У меня мама искусствовед, в свое время... да в принципе не так давно организовывала печать альбома с работами Серебрякова. А печатались как раз в издательской группе Громова, - затараторила девушка, - и если верить словам мамы, Громов весьма влиятельная личность. Да и как не быть влиятельными с таким-то холдингом. Да и вообще, кому я сейчас это говорю, ты и сама все знаешь!
   - Так, стоп, Полина! - сделав характерный жест руками, выставляя ладони вперед, - во-первых, не тарахти! Я все равно не успеваю за ходом твоих мыслей. Во-вторых, - еще раз пробежавшись оценивающим взглядом по шатенке, в уме подкидывая полезность возможной дружбы с ней, - мы сейчас пойдем в какое-нибудь кафе, и ты мне все подробно расскажешь. И о маме-искусствоведе, и о влиятельности Громова, и о Серебрякове.
   - Как? Ты не знаешь, кто такой Серебряков? - поспешно бросившись за Ликой, пытаясь не отставать, удивленно воскликнула Полина.
   - А почему собственно, я должна о нем что-то знать? - в некоторой степени даже забавляясь своей новой приятельницей, бросила на ходу Анжелика.
   - Ну как? Гран-при на Международном конкурсе живописи? Art-Connection-2010? Десяток самых перспективных художников страны? Нет, не знаешь?
   - Впервые слышу, - честно призналась Анжелика, остановившись лишь когда они оказались на улице, на приличном расстоянии от основного скопления людей.
   - Лика ну ты даешь! И этот человек собирается поступать на изобразительное искусство! - Полина удивленно всплеснула в ладоши, - ты так говоришь, будто тебя даже в стране не было.
   - Не было, - равнодушно пожала плечами.
   - Да ладно! А где ты была?
   - Прага. А что тебя удивляет?
   - Хорошо, - удовлетворенная ответом, девушка согласно кивнула, после чего ободряюще выпалила, - ты главное не переживай, я сейчас обо всем тебе расскажу.
   Можно подумать Лика переживала. Да уж, страшная потеря не знать, кто такой Серебряков, или прочую не нужную ерунду, которой Полина за последние минут пятнадцать успела нагрузить девушку с ног до головы. Жила как-то без этих знаний, проживет и дальше. Но раз уж шатенка так настырно пытается быть полезной, то почему бы и нет.
   - Ну, давай, просвети, необразованную, - хмыкнула Анжелика.
   - Нет уж, для начала ты, - неожиданно выдала Полина, - кто тебе Антон Громов?
   - Брат он мне. Всего лишь брат, - решив, что пора удовлетворить нездоровое любопытство новоиспеченной подруги, иначе ведь не отстанет, пояснила Лика.
   - Да ладно! Прям родной?
   - Прям двоюродный. Но могу сразу тебя разочаровать. На самом деле он старый, ворчливый идиот. К тому же женатый, до безумия влюбленный в собственную жену, и с двумя мелкими нахлебниками в придачу, - расценив интерес по-своему, пояснила Лика, - так, что можешь даже не мечтать.
   - Да ты что? - задыхаясь от негодования, возмутилась Полина, - я и не собиралась! У меня парень вообще-то есть! А Громов интересует меня всего лишь в качестве потенциального работодателя, - и, поймав во взгляде Анжелики немой вопрос, пояснила, - иллюстратором хочу быть.
   - То есть я могу расценивать твои попытки со мной подружиться, одним из пунктов на пути к достижению твоих корыстных планов? - усмехнулась Лика.
   - Вообще-то, когда я к тебе подсела, то понятия не имела, кто ты такая, - раздраженно передразнила Полина, - ты мне просто показалась довольно приятной девушкой и потенциальной приятельницей в будущем, если я таки поступлю сюда. А интерес к твоим родственным связям всего лишь пришелся к слову, - последние слова прозвучали с укором и явным намерением обидится.
   - Да ладно, Полин, я же шучу, - поспешно оправдалась Громова, - в любом случае, я тебе не помощник. Так что если ты еще не передумала со мной общаться, то пойдем уже куда-то посидим и нормально обо всем поговорим.
   - Здесь неподалеку есть шикарная кафешка у набережной. Ты там вряд ли была, но уверена, тебе понравится! - вместо ответа, довольно пробормотала Полина. И подхватив Анжелику под руку, потащила её куда-то за угол академии, в малоизвестном для последней направлении, на ходу рассказывая о себе, своих родителях, и тому, что её привело к решении связать свою жизнь с творчеством...
   Что же... похоже, день обещает быть удачным, не считая мелких утренних недоразумений. Во всяком случае, первый шаг на пути к одной мечте, как-то подача документов в академию, сделан. Да и судя по всему, если не подруга, то приятельница у Лики уже имеется. Видимо проживание в Киеве обещает быть куда более занятным, чем девушка предполагала изначально...
  

Глава 4

   - Ликуська! - довольный визг Полины, что завидев Анжелику среди толпы, заставил последнюю вздрогнуть. И прежде чем Лика успела как-то отреагировать, Короткова бросилась с объятиями, едва не сбив девушку с ног.
   - И тебе привет, - позволяя чмокнуть себя в щечку, отозвалась Громова, - ты чего сегодня такая довольная?
   - Так ведь начало семестра! Новые впечатления! Новые знакомства! Новая жизнь! - округлив глаза, восхищенно перечисляла Поля. И тут же, словно спохватившись, удивленно переспросила, - а ты что, не рада, что ли?
   - Рада-рада! - пробежавшись мимолетным взглядом по огромному количеству нарядных студентов, что кучками толпились у академии, не могла не согласиться Анжелика.
   Боже! Даже поверить трудно - она добилась своего! Она студентка одного из лучших художественных ВУЗов страны. Всего два вступительных экзамена, по живописи и композиции, и все волнения и сомнения давно позади. Впереди лишь увлекательное обучение наравне с наслаждением от творческого процесса. Разве не об этом она мечтала? Об этом, и еще о капельки самостоятельности. И вот она это получила.
   Лика до сих пор с содроганием вспоминала свои вступительные экзамены. Волнение, которое несколько дней кряду буквально преследовало девушку, заставляя трястись от страха в ожидании вердикта. Поступила или нет? Давненько она не испытывала подобного мандража. В итоге поступила. Как и предрекала Полина.
   Забавная девчонка, что за последние два месяца стала для Лики здесь единственным другом. И хоть порой наивность и детская непосредственность Коротковой казались слишком даже для Анжелики, она была рада этой дружбе. Потому как, если честно, то с трудом представляла, чем бы занималась все это время в одиночестве. Влада, с которой девушка действительно нашла общий язык, не в счет. Все-таки, какой бы дружественной невестка ни была, у неё масса семейных и домашних хлопот, и вряд ли есть возможность гулять по городу и где-то пропадать днями напролет. Дети и муж, что едва ли менее хлопотней мелких, сделали свое дело.
   Потому, как казалось, изначально не самое желанное знакомство с Полиной в итоге стало самым оптимальным и очень даже удачным выходом из сложившейся ситуации. К тому же Поля, благодаря родителям, часто ворочалась в творческой среде и могла рассказать Анжелике много полезного. Да и вообще с ней было весело и забавно дружить. Конечно, не сравнится с Ясминой, что осталась в Праге, и с которой они совместно пережили всякое, но в принципе, тоже весьма неплохо. Короткова запросто могла учудить чего-то такое, что волосы дыбом становились, и Лике потом приходилось еще очень долго приходить в себя. Это не могло не забавлять, каждый раз невольно вызывая благодушную улыбку. Наверное, именно такой подруги, как Полина, и не хватало Анжелике.
   Так что уже после экзаменов, когда стало ясно, кого зачислили, а кого нет, и распределили студентов по группам, девушка очень обрадовалась, что Поля оказалась не просто среди поступивших, но и среди ребят её группы. Теперь Лике точно не будет скучно. Ведь хоть и минимальная, совсем крохотная, но зато своя компания, у неё имеется уже в первый день учебы.
   - Ох, Лика, мне уже не терпится узнать, что нас ожидает, - переминаясь с ноги на ногу, не унималась Полина.
   - А что там, кстати, у нас сегодня будет по плану?
   - Вообще по идее вроде сначала торжественная часть, а потом вводная лекция-знакомство с нашим художественным руководителем, - задумчиво протянула подруга, - вот это для меня сейчас самое волнительное. Мастерская-то у нас одна из лучших на факультете, а вот что будет с преподавателями, страшно и подумать. Надеюсь, что нашей группе достанется кто-то действительно именитый. Не особо хочется, чтобы всем тонкостям живописи нас обучал какой-то Вася Пупкин, окончивший в лучшем случае художку.
   - Ты же сама говорила, что преподавательский состав здесь именитый. И согласись, в лучшей мастерской просто не может быть плохих преподавателей, - уверенно отметила Лика, - так что не думаю, что твой вариант хоть кем-то даже рассматривался.
   - Ой, да это я уже от волнения говоря всякую чепуху, - нервно разглаживая незримые складочки на платье, пробормотала Полина. За что была удостоена лишь коротким смешком со стороны Анжелики. Потому Короткова поспешно добавила, кивнув сторону толпы, что массово ринулась вовнутрь здания, - ладно, идем в актовый зал. Судя по всему, скоро начнется.
   Действительно, предположения девушек оказались верными, и едва они основательно побегав по коридорам, добрались-таки до актового зала, началось приветствие студентов. Недолгая вступительная речь ректора, пары деканов, в том числе и их факультета. Затем торжественное посвящение в студенты, с выдачей студенческих билетов и зачеток. И, наконец, небольшой праздничный концерт.
   Все это могло бы показаться даже интересным, если бы ни было так утомительно. И лишь когда девушки, уставшие от этой бессмыслицы, надеясь хоть как-то отвлечься, стали рассматривать разношерстных студентов-первокурсников, гадая, кто окажется в их группе, объявили об окончании концерта, попросив группы перейти в аудитории, согласно расписанию.
   Аудиторию Лика с Полиной искали недолго, так как к счастью уже были знакомы с ней, ведь именно там сдавали один из вступительных экзаменов. Это была небольшое, но довольно симпатичное помещение с парой десятков мольбертов, расставленных по всему периметру комнаты, стульчиками к ним, и огромным количеством гипсовых скульптур. Начиная от небольших голов личностей древнегреческой мифологии, заканчивая полноразмерными бюстами, в человеческий рост. Здесь все способствовало настрою на творчество. От правильно выстроенного света, до шикарных видов столицы, открывающихся из широких окон.
   Застыв в дверях лишь на мгновение, чтобы осмотреться, подруги прошли к свободным мольбертам у окна, что стояли в непосредственной близости, слегка под углом, от места для преподавателя. Судя по количеству сидящих здесь людей, собралась уже вся их группа.
   Бросив сумочку на свободный стульчик рядом, Полина, бегая взглядом по комнате и десятке скучающих ребят, заговорщицки прошептала:
   - Интересно, среди них есть какая-то мерзкая заноза, сующая нос куда попало?
   - Ну, ты и додумалась, - хохотнула Лика, так же украдкой рассматривая незнакомых ей ребят, среди которых, помимо них с Полиной, было пятеро парней и три девушки.
   На первый взгляд вроде бы все скромные и довольно нормальные. Даже слишком скромные. Все, кроме пары парней, что о чем-то тихо болтали, одиноко сидели и бессмысленно пялились либо по сторонам, либо куда-то пред собой. Создавалось такое впечатление, что никто, кроме Лики с Полей даже не пытался завести новые знакомства и подружится с кем-то. И с этими людьми им учиться шесть лет? Вот тебе и творческие личности. Как-то слишком у себя на уме. Хотелось верить, что так продолжаться долго не будет, и так или иначе хоть кто-то проявит инициативу к знакомству с другими.
   - А что? - расширив глаза, недоуменно шикнула Полина, - ты только глянь на них.
   - Вот именно, ты глянь на них. Кажется, что все на своей волне и вряд ли могут обидеть хоть муху.
   - Пф, внешность, знаешь ли, обманчива! - громче, чем следовало, воскликнула Короткова, надеясь привлечь к себе внимание остальных. И когда пара парней и девушка, повернулись к ним, расплываясь в улыбке, выдала, - ну что вы ребята, как не родные? Знакомится, будем?
   Казалось, что все только и ждали подобного предложения, так как сразу наперебой стали представляться и знакомится между собой. При этом Полина выглядела такой довольной и гордой, будто открыла для всех Америку, не меньше, пытаясь с каждым из ребят переброситься парой фраз. На что Анжелика продолжала только снисходительно фыркать.
   - Лика, а ты чего? - повернувшись к Громовой, с укором прикрикнула Короткова, - не собираешься представляться?
   - Верно, Поль. Как ты уже сама сказала, я Лика, - поднимаясь со своего места и направляясь ближе к ребятам, девушка с удивлением поймала на себе несколько восхищенных взглядов от парней, и изучающих и любопытных от девушек.
   Вот что-что, а подобный этап знакомств Анжелике нравился меньше всего. Порой создавалось такое впечатление, что её выставили на рынок для всеобщей оценки потенциальных покупателей. Нет, парни вроде были настроены весьма благосклонно. Да это не так уж сильно и задевало Лику. Она зачастую была объектом внимания противоположного пола.
   А вот пара девушек, что как-то незаметно зашли в аудиторию, и без стеснения стали её рассматривать, едва ли не обсуждая вслух, начинали нервировать. Но стараясь не показывать своего недовольства, Анжелика попыталась непринужденно завести разговор с более приятными, как ей показалось личностями. И это почти получалось, но...
   - Анжелика, значит. Уж не Громова ли? - писклявый голос, прозвучавший где-то за спиной, и сходу озвучивший прямой вопрос, заставил Лику, нервно дернувшись, обернуться.
   Как и стоило ожидать, это была одна из тех девиц, что не очень-то приглянулись Лике с первого взгляда. Кажется, одну она видела пару раз мельком еще во время вступительных экзаменов. Тоже блондинка, но в отличие от Анжелики, сразу видно, крашенная. С пухлыми губами, огромными ресницами, и бюстом, что выпячивался сквозь до неприличия откровенный вырез блузки. Барби местного разлива, да и только. Тогда Лика особо не обратила на неё внимания, а сейчас прекрасно понимала, что эта девица явно считает себя здесь королевой. Ну что же... придется ей немного посторониться. Лика не намерена терпеть какие-то ни было замечания от подобных куриц.
   - Громова. А что-то не устраивает? - сложив руки на груди, уверенно сухо выдала Анжелика.
   Казалось, что все вмиг умолкли, гадая, чем же может обернуться этот... "дружеский" разговор. Такое впечатление, что от Лики ожидали совсем не такой реакции.
   - Да нет, ничего, - сощурившись, блондинка вальяжно прошагала к свободному стулу, с противоположной стороны от места Анжелики, на ходу бросив, - я Карина Козырева. Мне кажется, мы можем найти много общего.
   - Я бы ни была в этом так уверена, - фыркнула Лика, показательно отвернувшись к Полине, не желая не иметь вообще ничего общего с этой неприятной личностью.
   Услышала ли Карина ответ, Громову интересовало меньше всего. Она, безусловно, не хотела быть зачинщицей скандалов на ровном месте, но и присмыкать, кем бы эта девица ни была, не намерена. А уж она явно не из простых, раз позволяет себе подобное наглое и самоуверенное поведение.
   Анжелике совсем не понравилась эта Барби-Карина. И дело даже не во внешности. Чувствовалось в ней что-то, подтверждающее, что натура с гнильцой. Лика не могла утверждать это наверняка. Просто чувствовала и все тут. И теперь, на контрасте, могла отчетливо сравнить, и сказать, что подобные Козыревой подруги, или даже просто приятельницы, ей совершенно ни к чему.
   - Наша чешская мадам нарывается? - в спину девушке окликнула Карина.
   Вот этого и стоило ожидать. Куда и делась приторная дружественность со стороны самовлюбленной блондинки. А Лика, оказывается, ко всему прочему неплохо разбирается в людях.
   - Нет, - ехидно усмехнувшись, Анжелика, не оборачиваясь, послала веселый, с пляшущими смешинками, взгляд Поле. После чего равнодушно бросила, - чешская мадам всего лишь не лучшая кандидатура для облачения в свиту всяким крашенным Барби.
   Повисло неловкое молчание. Даже перешептывающиеся девчонки спереди замолчали, уставившись с удивлением на Лику. Не говоря уже о Карине, что видимо в буквальном смысле потеряла дар речи. Наверняка меньше всего ожидала получить подобный ответ. И потому все заготовленные ядовитые слова вмиг испарились, и она стояла, недоуменно расширив глаза и неловко хватая ртом воздух.
   Довольная собой, Лика подмигнув одному парню, кажется Денису, что с явным восхищением не сводил с неё глаз, отвернулась и прошла к своему месту. Плюхнувшись на стул, девушка, как ни в чем не бывало, достала мобильный из сумочки и сделала вид, что увлечена им, давая всем понять, что спектакль окончен. И то ли все реально оказались такими понятливыми, то ли осознали, что молчать бессмысленно, и ожидать от Лики чего-то еще, тоже. Потому через какие-то мгновения аудитория загалдела, и даже Карина безвольно опустилась на стул, чего-то недовольно обсуждая со своей безликой подружкой, бросая на Громову косые взгляды.
   - Это что сейчас было? - приземлившись рядом с Анжеликой, ошарашено переспросила Полина.
   - Ничего особенного или сверхъестественного, - не отрывая взгляда от экрана телефона, безэмоционально пожала плечами, - если мне не нравится человек, то я не намерена улыбаться ему в лицо, чтобы при любом удобном случае плеваться.
   - Я понимаю тебя, но все же... - Полина замолчала на полуслове, подбирая нужные слова.
   - Что все же? - наконец, поднимая лицо на подругу, серьезно спросила Лика.
   - Никто такого не ожидал, - еле слышно выдохнула Короткова.
   - И плевать. Теперь будут ожидать, - безразлично хмыкнула, и осторожно кивнув в сторону Козыревой, уточнила, уверенная, что всезнающая Полина знает и это, - а кто эта Барби хоть?
   - Дочь Евгения Козырева, одного из популярнейших столичных архитекторов, - подтверждая мимолетные предположения Анжелики о высоком положении этой девицы, тихо пояснила Поля, - У него есть свое архитектурное бюро. Надо сказать весьма раскрученное и востребованное. Да и сам он весьма востребованный, и далеко не последний человек в своих кругах. Говорят, водит какие-то дружеские отношения с нашим ректором. Наверное, поэтому никто особо предпочитает не связываться с ним. И уж тем более так откровенно противостоять ему, или его любимой дочурке, что, видимо, та еще фифа.
   - Блин, Полька, ты что боишься? - ошарашено выдала Лика.
   - Да нет, - бросив мимолетный взгляд в сторону Карины, - просто не очень-то хотелось связываться.
   - С кем? С ней? Я тебя умоляю! - отложив в сторону телефон, Лика поморщилась, - ты вообще видела, из-за чего она хотела навязаться мне в подруги? Жажда выгоды так и прет! Причем не понятно, зачем ей вообще это. Хотя готова поспорить, что не услышь она подтверждения, кто я, вильнула бы хвостом и тут же забыла о своих видах на эту абсурдную дружбу. Кстати, интересно, откуда, она настолько хорошо осведомлена обо мне?
   - Я так думаю, что это не самая большая сложность, - задумчиво пробормотала Полина, - к тому же в определенных кругах слухи распространяются довольно быстро.
   - Весело, - но выражение лица Анжелики видывало отнюдь не веселье.
   Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то вообще имел хоть малейшее представление о её происхождении. А выходит опять та же история, что и в Праге. Если не хуже. Одна лишь надежда, что её не будут считать ни на что не способной, и поступившей благодаря связям влиятельных родственников. Ведь грязная болтовня такое дело, попробуй, отмойся и докажи, что все совсем не так. И никакие реальные убеждения на деле, или тем более простые возражения не пройдут. А подобной славы Лике хотелось бы меньше всего. Она действительно сюда поступила самостоятельно, без какой-либо протекции со стороны брата, или отца, и учиться собирается так же. Судя по всему в отличие от этой Карины...
   Звонок, прозвучавший на всю академию, оповещающий о начале первого занятия, заставил Анжелику вынырнуть из своих размышлений. И она, послав в сторону Козыревой испепеляющий взгляд, поспешно сунула мобильный в сумочку, бросив Полине, как бы между прочим и желая тем самым сменить тему на более жизнеутверждающую:
   - Поль, как на счет похода в кафе после занятий?
   - Отличная идея! - как и следовало ожидать, глаза подруги загорелись довольными огоньками, и она вмиг забыла о любых опасениях.
   - Мороженое, пирожное и любимые коктейльчики? - расплываясь в довольной улыбке, продолжала Анжелика.
   - О! А давай всех ребят позовем? - неожиданно предложила Короткова, - а что? Заодно познакомимся лучше со всеми в более непринужденной обстановке. А то боюсь без этого все так и будем шугаться друг друга.
   - Всех? - настойчиво переспросила Лика, намекая на Барби, - ты так уверена, что это необходимо?
   - Ну, или почти всех, - невинно захлопала ресницами девушка.
   - Хорошо, если тебе удастся это сделать, то я только "за", - согласилась Громова, усмехнувшись.
   Ведь, по сути, довольно неплохо со всеми обзнакомится и возможно завести еще парочку если не друзей, то приятелей. Полина видимо тоже считала так же. Потому как сразу повернулась к аудитории и открыла было рот, чтобы озвучить свое предложение, как дверь снаружи открылась, привлекая к себе внимание студентов.
   Какие-то мгновения, и в помещение вошел мужчина лет тридцати, с папкой в руках. Высокий, вполне в хорошей физической форме. Не перекачанный, но и не слишком худой, что отлично подчеркивал светло серый костюм, надетый поверх черной рубашки навыпуск. С короткими темными волосами и по-мужски красивыми, четко очерченными, чертами лица.
   Осмотревшись вокруг, он уверенно представился:
   - Добрый день, ребята. Меня зовут Серебряков Егор Борисович. И я буду вашим художественным, или творческим, как вам удобнее называть, руководителем.
   Вмиг тишина, что возникла в аудитории при его появлении, разразилась громким перешептыванием, обрывки фраз которого с трудом доносились до Анжелики. И дело даже не в том, что она не могла их расслышать. Просто скорее даже не пыталась. Взгляд с удивлением сродни недоумению был прикован к вошедшему мужчине. Странное ощущение дежавю, словно переворачивало сознание. Она его где-то видела...
   - Лика ты слышала? - толчок, куда в район ребра со стороны Полины, и ошарашенный взгляд.
   Но Анжелика на мгновение лишь повернувшись к подруге, снова уставилась на мужчину, что усевшись на краюшек стола, как-то смущенно перелистывал страницы в своей папке-журнале.
   Полину видимо подобное невнимание подруги мало устраивало, потому она снова толкнула Громову под бок, шикнув:
   - Это же сам Серебряков! Ты хоть представляешь, что это значит?
   Лика не представляла. Более того, её мало волновал данный факт. Да и честно говоря, она слабо припоминала, кто этот Серебряков. Да и это так неважно. Какая к черту разница?
   А потом... этот, как говорит Полина, Серебряков, оторвал взгляд от бумаг, и уставился прямо на Анжелику, от чего её словно током ударило. Этот взгляд... какой-то до боли умудренный опытом, с небольшой капелькой грусти... И она поняла. Вспомнила. Не могла не вспомнить! Такой взгляд не забывают... Вспомнила, где и при каких обстоятельствах могла видеть этого мужчину... Тот день она не забудет никогда...
  
   До оглашения списков поступивших оставались считанные часы. Еще немного и все для неё решится! Но Лику это мало успокаивало. Всю ночь напролет она бродила по саду, пытаясь хоть как-то успокоиться. Сон в эту ночь совершенно не шел. Хотя, кажется, сон от волнений не шел уже практически целую неделю.
   Все чего-то выжидала. Ожидала вердикта, будучи вся на нервах. Ведь от этого будет зависеть абсолютно все. Начало новой жизни, или что весьма вероятно, возвращение обратно в Прагу? Последнего девушка хотела меньше всего. Даже убеждения Влады, что в случае чего Антон что-то придумает, слабо действовали. Конечно, Антон придумает... Не тот случай.
   Наверное, еще и потому, что боялась услышать от брата если не прямое утверждение, то намеки, что ей можно сразу собирать вещички, если она не поступит, и заставили девушку ни свет ни заря сбежать из дома. Вызвав такси, и прихватив с собой рюкзак с красками и мольберт, Лика отправилась в город.
   С Полиной они договорились встретиться ближе к обеду, в кафе, потому девушка, желая хоть как-то отвлечься, направилась прямиком к набережной, где как раз и находилось это самое кафе. А еще открывались великолепные виды на реку и противоположный берег.
   Оказалось, что осталась еще одна вещь, которая могла позволить Анжелике избавится от навязчивых мыслей. Все же когда она рисовала, то отдыхала душей. Мысли как будто улетучивались куда-то, и все остальное казалось таким неважным и нелепым.
   Увлеченная пейзажем, девушка не сразу сообразила, что с утра еще совсем чистое небо давно затянуло тяжелыми и темными тучами. Более того, Лика так увлеклась, что эти тучи казались ей лучшим спецэффектом, позволяющим сделать картину более яркой и насыщенной. Позволяя выместить на холсте все свои эмоции и переживания, которых, как оказалось, скопилось огромное количество...
   Опомнилась Анжелика лишь когда поняла, что громадные холодные капли, жутко размазывают только что наложенные краски по холсту, а волосы и платье стали мерзко прилипать к телу. Она так растерялась, что не сразу сообразила, что делать. Складывать краски? Спасать незаконченную картину? Или прятаться от дождя самой?
   Дрожащими руками, девушка с трудом бросилась закрывать крышечки на разноцветных банках, все еще надеясь, что небо смилостивится над ней и дождь прекратится. В этот момент она проклинала все на свете. Свою глупость. Плохую ориентации во времени. И не самое сознательное отношение ко всему окружающему миру, когда увлечена творчеством.
   Да и сейчас Громова мало обращала на происходящее вокруг. Потому как едва ли не подпрыгнула, когда услышала где-то совсем рядом с собой мужской голос:
   - Давайте помогу, - и прежде чем девушка смогла чего-то возразить, самоуверенно схватил мольберт, поспешно складывая его. И даже не глядя на Лику, продолжал бормотать - что же вы так задержались? Видели ведь, что дождь. Нужно было раньше собраться.
   - Просто с грозовым небом пейзаж более эффектным выходит, - растерянно выдохнула Анжелика, первое, что пришло в голову, с интересом взглянув на незнакомца.
   По сравнению с ней это был уже довольно взрослый мужчина. Однозначно не меньше тридцати. Довольно подтянутый и симпатичный. Мужчина с большой буквы. Но поражало даже не это. Поражал его взгляд. Карие глаза, казались, словно пустыми. Безжизненными. Такие, что бывают у человека, много пережившего и испытавшего в этой жизни. А еще скрывающие какую-то тайну, знать о которой не стоит никому. И эти глаза пристально всматривались в её лицо, заставляя сердце замереть в ожидании чего-то... Чего Лика и сама не могла понять до конца. Просто так и продолжала смотреть ему в глаза, позабыв обо всем на свете. Потеряв счет времени, и невзирая на ледяные капли, что словно пронзали насквозь...
   Лишь когда незнакомец резко махнул головой, и ладонью стер с лица капли дождя, Анжелика осознала, насколько должно быть сейчас глупо выглядит. Мокрая, как облезлая курица, и продолжает здесь стоять, пялится на совершенно незнакомого человека, предложившего помощь, заставляя тем самым и его мокнуть под дождем.
   - Ой, вы уже и сами насквозь промокли! - пробормотала девушка, продолжая рассматривать незнакомца, сама уже напрочь не реагируя на ливень, - Как вы-то в такую погоду решились на прогулку?
   - Заметьте, какой-то час назад не было и намека на дождь, - улыбнувшись краешками губ, укоряюще отметил мужчина. Создавалось впечатление, что он уже сотни раз пожалел о своем желании помочь, но при этом то ли из-за вежливости, то ли еще чего-то, продолжал - да и кто бы говорил о прогулках в такую погоду.
   - Вы правы, - выдала Анжелика, понимая до конца, что просто неприлично задерживать чужого человека из-за собственной непредусмотрительности. Это, по крайней мере, эгоистично, - И спасибо за помощь,
   С этими словами поспешно выхватила из его рук мольберт, и резко развернулась с намерением уйти. Сбежать. От чего конкретно она пока с трудом соображала. От собственной нелепости? От этого изучающего пристального взгляда? Или от того, что именно этот пристальный взгляд заставлял её чувствовать себя нелепо?
   - Ей, погодите! - голос сзади заставил Анжелику остановиться, - куда же Вы в такой дождь? Давайте я Вас хоть подвезу, у меня тут машина недалеко. Все-таки не самое удачное время бродить по улицам одной. Сейчас хоть и лето, но заболеть не так-то и сложно.
   Последние фразы прозвучали с некоторой степенью беспокойства. Или Лике уже начинает мерещиться то, чего нет, и в помине быть не может? Действительно, с чего бы это вдруг совершенно незнакомый ей мужчина проявлял к ней беспокойство? Боже, наверное, у неё точно помутился рассудок. Правильно её убеждали выспаться, а она упрямая... Вот теперь и мерещится всякое...
   - Нет, спасибо, не нужно, - уверенно оборвала Лика, обернувшись, и приложив максимум усилий, чтобы улыбнуться.
   - У Вас зонт хоть есть? - не унимался мужчина, чем не мог не вызвать у девушки очередной, в этот раз совершенно искренней, улыбки.
   - Нет, - пожав плечами, Лика свободной рукой отбросила мокрые пряди назад.
   - Тогда может...
   - Нет, спасибо, - прервав незнакомца на полуслове, отрицательно закивала головой Анжелика. И, заметив на его лице искреннее недоумение, поспешно оправдалась, кивнув в сторону прибережного кафе, вспомнив, наконец, о Полине, - меня просто уже, наверное, ждут там!
   Послав на прощание мужчине озорной взгляд, быстро отвернулась и побежала прочь, неуверенно размахивая рюкзачком из стороны в сторону.
   Каждый шаг все больше отдалял её от этого странного мужчины, но вместе с тем она продолжала чувствовать на себе его взгляд. Одновременно холодный, безжизненный, и в то же время прожигающий насквозь. Лика не понимала, почему её так затронул этот незнакомец? Тот, который в принципе не мог её заинтересовать. И причин тому можно было привести массу. Не самое лучшее время и место для знакомства. Не самый интересный для Лики тип мужчины. Возраст. Некая странность в его поведении. Этот взгляд... А еще растерянность, которая никогда не проявлялась у девушки, какой бы мужчина ни был перед ней.
   Она никогда не терялась перед противоположным полом, и всегда знала, что ответить и как вести себя. Возможно, причиной тому была уверенность в собственной привлекательности и явной интерес мужчин к ней.
   Так что же произошло сегодня? Быть может, она вообще напрасно себя накручивает? И вся странность её ощущений от этой встречи кроется в банальной неожиданности? Да, пожалуй, это единственное верное объяснение. К тому же других объективных причин попросту не имеется.
   Отчасти боясь развенчать свои убеждения, которые она откопала на самых глубинах сознания, а может еще чего... но, тем не менее, девушка так и не обернулась назад, прежде чем скрылась за углом любимой кафешки. Опасаясь снова встретиться взглядом с этим странным незнакомцем...
  
   Да! Это был однозначно он! И никто иной больше. И пускай после той случайной встречи Лика так никому и не рассказывала о ней, желая в будущем списать ситуацию на свою развитую фантазию, лихорадку от неожиданного, совсем не летнего, дождя, все же очевидное скрыть нельзя.
   Лика неоднократно вспоминала этого мужчину. Мимолетно, случайно, но все же... Его взгляд... С одним лишь желанием, разгадать его тайну. Глупо и нелепо! Она ведь не могла утверждать наверняка, что вообще есть какая-то тайна. Что этот мужчина на тот момент вообще был реальностью, а не действительно разбушевавшимся лихорадкой от холодного дождя, воображением...
   Интересно, он помнит её? Судя по тому, как он дольше положенного смотрел именно на Анжелику, все возможно. А еще по тому, как поспешно перевел взгляд куда-то в сторону, на кого-то из ребят, продолжая чего-то говорить, что девушка даже не пыталась расслышать.
   Похоже, он пытался познакомиться со студентами, так как послышались слова от кого-то из парней с их возрастом и именами...
   - Лик, ну ты чего? - в очередной раз пробормотала недоуменно Полина.
   - Ты что-то говорила? - махнув головой, избавляясь от наваждения, над которым будет размышлять после, неуверенно переспросила Громова.
   - Ну как чего? Ты хоть слышала, что я тебе говорила?
   - Не особо, - честно призналась девушка, бросая украдкой взгляды на, как он сам представился, их худрука.
   - Говорю, ты хоть представляешь, как это круто! Сам Серебряков! Я даже не ожидала, что он может здесь преподавать, - восхищенно закатив глаза, прошептала Короткова.
   - И что, если Серебряков? - непонимающе уточнила Анжелика.
   Она с трудом припоминала, что когда-то Полина упоминала это имя, но вот что-то большее сейчас не возвращалось в мысли. Девушка теперь даже жалела, что в свое время была настолько невнимательной, что позволяла себе не слушать того, что ей говорят.
   - Как что? Я же тебе рассказывала. Ты что не помнишь? - удивленно расширив глаз, фыркнула Поля. И сообразив, что права в своих предположениях, недовольно пробубнила, - он же не просто крут! Он мега-крут! Хотя последний год о нём и мало было что слышно, а вот оказывается как. В преподавательство подался...
   - Девушки, может, и мне расскажете, чего там такого интересного обсуждаете? - заставляя Короткову замолчать на полуслове, поинтересовался Серебряков, пытливо уставившись на подруг. Но при этом, стараясь не смотреть в глаза Лике, что последнюю немало удивило.
   Да уж, знал бы он что они тут обсуждают... Хотя, вряд ли удивился бы. Тут и дураку ведь понятно, что на данный момент единственной сенсацией является его появление.
   - Да так, ничего, - сделав вид, что рассматривает собственный безупречный маникюр, замялась Полина.
   - Действительно, что я о себе не слышал, - спокойно фыркнул.
   Еще и проницательный. Уже интересно.
   Негромко пробарабанив пальцами по столу, Егор встал со стола, и короткими шагами измеряя аудиторию, предложил:
   - Может, теперь вы представитесь? Мы вроде как знакомимся.
   - Полина Короткова, - на выдохе сказала подруга, очевидно довольная сменой темы, и тем, что преподаватель решил больше не допрашивать её, ставя в неловкое положение.
   - И? - вздернув бровь, мужчина остановился в десятке сантиметров от Полины и Лики.
   - Что и? - удивленно глянув на Серебрякова, переспросила Поля.
   - Анжелика Громова! - с вызовом уставившись на возвышающегося перед ней мужчину, пришла на помощь подруге Лика.
   - Громова? - словно отмечая для себя что-то, повторил Егор Борисович, позволив себе на мгновение посмотреть в сторону Лики. После чего резко отвернулся, и направился к своему столу, на ходу бросив, - отлично. Теперь вроде со всеми познакомились.
   Да уж... отличней некуда! Если честно, то Анжелика не знала, куда теперь себя девать. Меньше всего на свете она ожидала увидеть этого мужчину в академии. Более того в роли собственного преподавателя. И это не то чтобы удивляло... Это огорчало? Да, именно! К чему бы это? Какая ей вообще разница? Наверное, есть какая-то, раз продолжает бессмысленно пялится на него, жадно хватая каждый его взгляд, движение, и каждое слово. Ну, точно идиотка! Это же совершенно незнакомый и неизвестный ей мужчина.
   Хотя почему неизвестный? Очень даже известный. Серебряков Егор. Борисович. Не стоит забывать. Как там говорила Полина? Кажется, память решила вернуть некоторые обрывки услышанных некогда фраз. Один из десятка перспективных художников страны... Призер международного конкурса живописи, и еще какой-то там арт-выставки. Стало быть, известный мужчина в определенных кругах. А вот это еще больше странно и неожиданно.
   Как-то не особо вяжется с тем незнакомцем, которого Анжелике чуть больше месяца назад посчастливилось встретить на набережной. Да девушка готова была поклясться, что это совершенно другой человек. Очень похожий. Просто до жути. Но не он. Если бы не эти карие глаза, что так же были пропитаны насквозь холодностью и безжизненностью. Как ледяные айсберги.
   Мда... с такими поэтическими сравнениями ей впору идти было в писатели, а не в художники. Хотя и то и то творчество. В принципе здесь тоже фантазия пригодится...
   А этот Егор все говорил и говорил. В больше степени рассматривая аудиторию и скульптуры, нежели студентов. Словно опасаясь опять посмотреть на Лику. Рассказывал что-то о том, из чего будет состоять учебная программа. Какие будут требования, задания. Что еще за предметы, помимо профиля им придется изучить... В общем, всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытался наладить контакт со своими студентами, что очевидно будут находится под его опекой целых шесть лет...
   - ... Честно признаться, для меня это первый опыт преподавания, и я пока с трудом представляю, как должен происходить этот процесс... - до Лики донеслись некоторые слова Серебрякова, заставляя кое-что соображать. А он, постукивая кончиком ручки по столу, продолжал признания, - Точнее я понимаю и знаю, но в большей степени со студенческой стороны. Правда, было дело в аспирантуре. Но, кажется так давно, что и не со мной. Да и тогда все было проще...
   Егор тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями. А в аудитории повисла такая тишина, будто все замерли в ожидании открытия неизведанного секрета. Но... звонок, оповещающий, что пара закончилась, нарушил момент некого таинства. И Серебряков, подводя итог, добродушно попросил:
   - Поэтому, ребят, я на вас надеюсь. Давайте друг другу будем помогать и, думаю, что все у нас получится. На этом все. Спасибо за внимание. Встречаемся завтра в это же время, в этом месте, но с уже настроем на работу, - на этом мужчина кивнул всем и никому одновременно, разрешая уходить, а сам принялся чего-то отмечать у себя в журнале.
   - Лик, ну как на счет кафе? - поднимаясь, поинтересовалась Полина о более насущных вещах. Кажется, уже совершенно забыв о известном художнике, что сидел буквально у них перед носом.
   - Да, можно, - отстраненно кивнула Анжелика, даже не пытаясь встать, чтобы уйти.
   - Так идем, пока не все разбежались, - бросив мимолетный взгляд в сторону выходящих в коридор ребят.
   - Ага, ты иди, - не сводя глаз с Егора, согласилась Громова, - я сейчас буду.
   - Что значит...? - громче, чем следовало, воскликнула Полина, привлекая взгляд Серебрякова, что на мгновение оторвался от бумаг и глянул в их сторону, снова уткнувшись обратно. После чего, переходя на громкий шепот, продолжила, - что значит, сейчас буду? Лика, пошли!
   - Я сказала, подожди меня в коридоре! - выдала девушка тоном, не терпящим возражений, прожигая подругу сощуренным взглядом.
   Быть может её просьба и правда прозвучала грозно, а может Короткова опять решила обидеться, но, тем не менее, упрямо поджав губы, лишь буркнув Егору "До свидания", быстро вышла из аудитории, вслед за остальными.
   А Лика, дождавшись, пока Поля исчезла, прикрыв за собой дверь, решительно поднялась со своего места и шагнула в направлении преподавательского стола, при этом с неким удивлением бросив:
   - Егор Борисович, значит? Вы меня, стало быть, совсем не помните?
  
  
  
  

Глава 5

   - Егор Борисович, значит? - девичий голосок, прозвучавший откуда-то со стороны, заставил Серебрякова отвлечься от заполнения журнала. А вот последующие слова буквально повергли его в шок, - Вы меня, стало быть, совсем не помните?
   Медленно подняв голову, Егор встретился взглядом с большими синими, словно васильковое поле, глазами некогда загадочной незнакомки, а теперь вполне приземленной для него студентки, Анжелики Громовой. В какой-то момент в сознании мужчины мелькнула странная мысль, что это имя действительно ей подходит. Не со всеми так бывает. А вот у этой девушки... смотришь и сразу понимаешь, что да, она действительно Анжелика. Такая же величественная и гордая. Лика. И одновременно такая же светлая и непосредственная. Как будто небесные блики солнышка. И ко всему прочему невольно напрашивалось сравнение с небезызвестным литературным персонажем. Анжелика, маркиза ангелов... Непокорная и прекрасная.
   Черт возьми, и что он сейчас несет? Пускай всего лишь мысленно. Наверное, весь его идиотизм написан на лице и выглядит сейчас, как полнейший дурак. Пора избавляться от сумасшедших сравнений и невразумительных сопоставлений.
   А девушка все так же и стояла, уперев руки в бока, и задумчиво глядя на него. Ожидала ответа. Странно, Егор сам посчитал, что Анжелика его не запомнила. Да и после чего там помнить? Мимолетная встреча под дождем. Без имен и приветствий. Так, как ежедневно встречаются сотни прохожих. Случайно, уже даже не пытаясь запомнить лиц, смешивая всех и вся в безликую серую массу. А она его запомнила. Удивительно, правда? Более того, запомнила и даже не побоялась подойти с такими странными и нелепыми на первый взгляд вопросами.
   Хотя, чему он удивляется, если сам, сразу же, как только переступил порог этой аудитории, узнал в светловолосой девчонке, сидящей в дальнем углу, ту самую, что стала невольным напоминанием прошлого.
   Вот она и разгадка. Ответ на простой вопрос, почему помнит её до сих пор, спустя пару месяцев, исключительно после одной единственной встречи. Эта Анжелика стала той самой ниточкой-проводником к былому, которое, по сути, Егор никогда и не забывал. Которое изводило и доводило до сумасшествия и оцепенения. Ночи и дни напролет. Но оставалась одна лишь существенная разница - Лика была проводником не к той боли, что испытывал он последние месяцы, если не сказать больше, годы. Лика стала проводником к тем мгновениям, когда он еще был счастлив со своей любимой.
   Такой абсурд! Совершенно чужая, незнакомая девушка... да что там, еще совсем юная девочка... Почему? Зачем? Непонятно... Быть может просто потому, что она напоминала ему Олесю... Даже не внешне. Хотя и это тоже. Но был еще какой-то внутренний стержень, задорный огонек... Что-то, что довольно трудно объяснить словами. И хоть Егор не мог наверняка быть уверенным в данном факте, он это чувствовал... Подсознательно. Каким-то шестым чувством...
   - А я вот хотела Вас еще раз поблагодарить... - смущенный? Да все-таки именно смущенный тон Лики, вмиг разительно и кардинально отличающийся, от того, что звучал в вопросе каких-то пару минут назад, заставил Егора вырваться из собственных неожиданных умозаключений.
   - Меня есть за что благодарить? - буквально заставляя себя отвести взгляд от девушки, хмуро поинтересовался Серебряков, вновь уткнувшись глазами с журнал.
   - Ну как же... - замялась Анжелика. Но это было лишь на мгновение. После чего она словно встрепенувшись, решительно, слегка шутливым тоном, выпалила, - не каждый день узнаешь, что от проливного дождя тебя спасает, сам творческий руководитель группы, в которой будешь учиться.
   - Прям таки и спасает, - попытался отмахнуться Егор.
   - Не скромничайте, - оживившись, воскликнула девушка, - я бы тогда еще неизвестно столько собирала свои вещи. И наверняка промокла не то что до нитки, а до самого мозга костей...
   - Анжелика, - решительно перебил мужчина веселое щебетание восхищенной девушки, - не думаю, что эта история стоит того внимания, которое Вы ей уделяете. Ничего сверхъестественного не произошло. Любой на моем месте поступил бы так же.
   - Но согласитесь, все же любопытное совпадение, - не сдавалась Лика, хоть её последние слова и прозвучали слегка понуро.
   - Да, неожиданно как-то получилось, - вновь уставившись на девушку, вздохнул Серебряков, не в состоянии отрицать очевидного факта. А про себя подумал, что для него это наверняка едва ли не неожиданней, чем Громова могла себе даже представлять. Хотя её любопытный внимательный взгляд, что как-то странно и изучающе рассматривал Егора, мог говорить совершенно об обратном.
   Повисло неловкое молчание, нарушить которое вряд ли кто-то их них мог решиться. Причин для этого со стороны Анжелики, мужчина знать наверняка не мог, а вот сам... Кажется он опять невольно начинает ассоциировать эту девушку с Олесей. Опять какие-то попытки сравнить. Пока что внешне, потому, что знать что-либо про её характер он точно не может. Остаются одни лишь домыслы и догадки. Хотя эта проскальзывающая в её тоне и взгляде дерзость, тут же сменяющаяся смущенностью, одновременно и возвращают в прошлое, и еще больше запутывают в паутине боли и личных потерь. Анжелика... девушка-загадка...
   - Егор Борисович? - первой, полувопросительно, смогла нарушить молчание Громова.
   - Я Вас слушаю, Анжелика, - собрав всю волю в кулак, мысленно напоминая себе, что эта девчонка не имеет ничего общего с любимой, и всего-навсего его студентка, пробормотал Серебряков, - Вы еще чего-то хотели?
   - Я... - озадачено нахмурившись, уверенно закивала головой, невнятно замялась - да. То есть, нет. То есть не совсем... В общем...
   - Ладно, Анжелика, - резко захлопнув папку с журналом, мужчина решительно поднялся со стула, на ходу бросив, - если у Вас будут впредь вопросы, или когда Вы сможете сформулировать уже существующие, думаю, Вам не составит труда найти меня на кафедре, чтобы их озвучить мне лично. А сейчас, прощу прощения, но мне необходимо идти. У нас еще... - стараясь не смотреть на девушку, направился к двери, поспешно придумывая и вспоминая, чем сейчас будет занят, - заседание кафедры. Да, - обернувшись лишь у самой двери, Егор, с удивлением отметил, что Лика все так же стоит у его стола и смотрит в одну точку, а именно туда, где он сам не так давно находился, - В общем, да завтра. И не забудьте, пожалуйста, ничего к следующим занятиям. Будем вникать во все тонкости живописного искусства.
   С этими словами Серебряков быстро выскользнул из аудитории, неплотно прикрыв за собой дверь. И прежде чем успел оказаться в коридоре, наткнулся на несколько пар любопытных глаз. Буквально у самой двери караулила, очевидно, Анжелику, Короткова. А немного поодаль, у подоконников, перешептывались слегка нахальная, как Егору показалось еще на лекции, Козырева, и еще одна студентка из его группы, кажется Ольга.
   Эти странные взгляды и тотальное внимание, которое, словно отовсюду было направлено исключительно на его персону, слегка смущало. Оказывается, за последний год Егор успел подзабыть каково это, когда тобой интересуются. Даже если на тебя просто обращают внимание, как на живого человека, частичку общества. Видно слишком, непростительно долго, как для окружающего мира, он прожил отшельником.
   Или быть может, просто отвык от всего этого? От внимания? Интереса? От полноценной жизни, в конце концов? Раз теперь так остро все воспринимает и во всем ищет какой-то подвох. А может он как-то неправильно себя ведет? Вдруг по нему заметно, что с ним происходит? Так сказать, написано на лице, что этого мужчину воспринимать всерьез не стоит. Что он едва ли не как умалишенный, продолжает со дня в день страдать по умершей жене, и готовый отдать полжизни, только бы вернуть её...
   Нет, Егора не волновало, что на этот счет могут думать другие люди. Более того, ему было плевать, как его воспринимают окружающие. Просто он с уверенностью мог сказать, что вместе со знаниями, люди начнут испытывать к нему жалость. К нему и его несчастной судьбе. А жалость была последним чувством, которое ему хотелось на себе испытать. Да, возможно, он сам неоднократно клял провидение, жалея самого себя. Но это всегда было дома, в одиночестве. Всегда скрыто от любопытных пронырливых глаз. Находясь наедине с собой, мужчина мог себе позволить подобное. Но никак не среди толпы многочисленных личностей, так и норовящих найти слабое место в других. Чтобы зацепить, задеть, притворно пожалеть и понасмехаться. Или быть может, чтобы иметь какой-то важный козырь, который при случае возможно использовать против... Неважно. Просто Егор ничего из этого не желал чувствовать...
   Черт! Ему однозначно нужно поменьше зацикливатся на подобных вещах. Да и вообще проще относится к жизни. Вполне вероятно, что и жизнь тогда начнет относиться к нему более лояльно...
   - Егор! - оклик откуда-то со стороны, вслед за которым последовал легкий шлепок по плечу, - Дружище, ну как ты? Как тебе в новом амплуа?
   Остановившись, Серебряков обернулся, наткнувшись взглядом на подоспевшего, и слегка запыхавшегося, друга. Хоть одно знакомее лицо, и хоть кто-то, кто в состоянии развеять пускай и совсем чуть-чуть, но закрадывающиеся сомнения о правильности собственного поведения и выбора дальнейшей жизни.
   - А, Ромка, это ты, - с неким облегчением вздохнув, мужчина пожал протянутую руку.
   - Я, а кто же еще, - улыбаясь во все тридцать два, хмыкнул Заславский, - а ты чего такой напряженный? Видок у тебя будто не на лекции был, а на пытках. Чего группа буйная попалась? Сильно мурыжили?
   - Ох, Ром, я уже не совсем уверен, что из этой затеи получится чего-то толковое, - устало сжимая пальцами переносицу, вздохнул Егор.
   - Так, Серебряков, ну-ка пойдем, расскажешь, что с тобой происходит, - окинув взглядом снующих и спешащих куда-то студентов, Заславский закинул руку на плечо другу, кивнув куда-то вперед, указывая направление дальнейшего пути, - что опять не так?
   - Да нечего рассказывать, - отмахнулся мужчина, - не обращай внимания на мои слова.
   - Тогда на кафедру? Там все наши собираются отмечать начало трудовых будней.
   - Нет, Ромка, увольте. Меньше всего мне сейчас хочется кого-либо видеть и выслушивать если не любопытные расспросы, то ловить изучающие взгляды, - отрицательно закивал Егор.
   При этом мысленно почему-то вспомнил о своих же словах, что не так давно озвучил Анжелике, убеждая, что торопится на это самое нелепое заседание кафедры, как говорят официально для студентов. А на самом деле обыкновенное сборище всего преподавательского состава, чтобы чего-то отметить. С поводом и без. Мероприятие, посещение которого совершенно не входило в планы мужчины, даже если это будет считаться отделением от коллектива и нарушением корпоративной этики.
   - Егор, ты опять что ли? - обеспокоенно переспросил друг, уставившись на Серебрякова.
   - Ром, ну ты же прекрасно знаешь, что я и раньше-то не особо любил подобные мероприятия, хоть тогда они были просто необходимы, но сейчас... прости, но давай как-то без меня.
   - Так, дружище, ты что решил, что я тебе брошу в таком состоянии одного ради какой-то массовой попойки? - фыркнул Заславский, - это, безусловно, один из любимых моментов в моих рабочих буднях, но не до такой степени. Ты же сегодня все, занятий больше нет? Идем тогда в кафе, что здесь неподалеку, посидим, поговорим.
   - Хорошо, я только журнал отнесу, - не в силах возражать и сопротивляться, согласился Егор, слегка улыбнувшись от искренней обеспокоенности друга.
   Вот за что Серебряков любил Романа, так это за то, что тот никогда ни кривил перед ним душой. Всегда искренне говорил, то, что видит и слышит. И всегда поддерживал. Пожалуй, Заславский оказался едва ли не единственный, кто из множества знакомых и мнимых друзей, оказался рядом в трудную минуту и смог разделить с Егором горе и личные потери. Не наигранно поддержать, ни посочувствовать, как делали многие из окружающих, притом, что не всегда искренне. А именно разделил в буквальном смысле эту потерю. Наверное, потому, что любое сочувствие в данной ситуации было совершенно излишним. Какое Егору было дело до чьего-то сочувствия, которое все равно не могло бы помочь ему вернуть Олесю.
   А так... просто дружеское плечо, что в нужный момент было подставлено Романом. В которое можно было поплакаться, без стеснения и страха быть осмеянным. И плевать, что говорят, настоящие мужчины не плачут. Как раз настоящие и плачут, не боясь показать свою слабость. Вот так и Егор... А Ромка терпел все это. Изо дня в день выслушивал пьяные бредни, и на пару напивался с Серебряковым.
   Хотя быть может, причиной данного участия было и то, что Роман, холостяк до мозга костей, в свое время так же был влюблен в Олесю. Об этот факте никогда не говорилось вслух, никогда и нигде не упоминалось, но Егор это точно знал. Все же дружба предполагает подобные нюансы. Когда не просто догадываешься о чувствах близкого тебе человека, а можешь знаешь наверняка. Подмечаешь в каких-то мимолетных жестах, взглядах, случайно брошенных фразах...
   Ревновал ли Егор Олесю к Роману? Нет. Подобного никогда не было. Наверное, в большей степени от того, что для этого и повода никогда-то не было. Особенно если учесть, что объектом пылких чувств друга является собственная жена. К тому же если знаешь этих людей еще со времен учебы в институте, и с которыми, как говорят, пуд соли съели в свое время. Когда эти двое всегда на виду.
   Да и Серебряков всегда был уверен, что Заславский не полезет разрушать чужую семью, после того, как выбор окончательно и бесповоротно был сделан в пользу другого. Равносильно, как и знал о том, что любимая никогда не придаст.
   Так оно и было до поры до времени. Любовь. Практически идеальная семья. И просто хороший друг. Казалось, что еще нужно для счастья? Живи да радуйся. Но видно судьбы решила, что столь совершенная жизнь роскошный подарок, который Егор не особо и заслуживает. И как итог от всего остались лишь осколки погребенной, невозвратимой любви и настоящая мужская дружба, хоть и окрепшая со временем, но не настолько необходимая, чтобы в состоянии заменить другие жизненно необходимые чувства.
   Но с другой стороны без поддержки друга Егор вряд ли смог бы справится со всем в одиночку. А уж тем более пойти на такую авантюру, как то преподавание в художественной академии. Именно Роман уговорил Серебрякова принять, наконец, предложение профессора Гайского работать в его мастерской, которое неоднократно было озвучено еще во времена некогда головокружительной карьеры Егора на творческом поприще художника.
   Но если тогда подобное казалось мужчине скучным, неинтересным и малоперспективным, то теперь должно было значительно скрасить его серое и практически никчемное существование. Последняя соломинка, хватаясь за которую хотелось изменить собственную жизнь к лучшему. Авантюра чистой воды, под которую Егор подписался собственноручно. И теперь давать задний ход и сбегать уже поздно. А ведь этого хотелось. Но он обещал Олесе попытаться начать все заново. И только ради памяти о ней, он сделает это. Во всяком случае, попытается...
   - Егор, ну чего ты опять поник?
   Оказавшись в кафе, позволил себе снова поинтересоваться Роман, что всю дорогу от академии без умолку трещал, рассказывая какие-то нелепые и совершенно бессмысленные байки из собственного опыта преподавания в академии. А уж чего-чего, а опыт у друга был, будь здоров. В отличие от Егора, Заславский сразу же по окончании учебы, остался в ВУЗе, сначала в качестве аспиранта, затем помощника старшего преподавателя. До тех пор, пока сам не стал полноценным преподавателем.
   - Ром, я все сомневаюсь... получиться ли у меня, - усаживаясь за свободный столик, неподалеку от входа, честно признался Серебряков, - и людей подводить не хочется, все же Гайский рассчитывает на меня, но... Черт возьми, мне кажется хреновый из меня препод будет.
   - Позволь поинтересоваться, - принимая меню от подошедшего официанта, нахмурил брови Роман, - откуда такие странные выводы? Ты великолепный признанный художник, твои работы ценятся. Да о таком преподавателе, как ты, студенты могут только и мечтать!
   - Какая разница, признанный или нет, - огрызнулся Егор, - одно дело писать самостоятельно, исключительно для себя, в своей тихой мастерской, уверенный, что за косяки ничего не будет. И совсем другое пытаться донести и поделиться своими знаниями с другими.
   - Сегодня был всего лишь первый день. Это вполне нормальные страхи. Со временем пройдет, - продолжал успокаивать Заславский.
   - Вот именно. Понимаешь, сегодня был всего лишь первый день, а меня стойко не отпускало желание сбежать куда подальше оттуда.
   - Ну и куда ты собрался бежать?
   - Да хоть куда, - нервно барабаня пальцами по столику, пробормотал Егор, - как только я оказываюсь где-то на людях, мне кажется, что все вокруг знают о том, что со мной происходит, и только из-за каких-то остатков приличия не тыкают в меня пальцами.
   - Дурак ты Егор, - сложив руки на груди, заключил Роман, откинувшись к спинке кресла, - а я давно тебе говорил, что твое заточение живьем в четырех стенах не приведет ни к чему хорошему. Но ты же у нас упрямый, самостоятельный. Всегда знаешь, что для тебя лучше. И вот в итоге, что мы видим? Ты боишься людей. Да-да, и не смотри на меня так! Ты же прекрасно понимаешь, что я прав.
   О, да! Знал и понимал, это не то слово! И не мог не согласиться с Романом. Только проблема в том, что и как-то пересилить себя и свои страхи тоже не мог. Казалось, что что-то внутри специально сдерживало его от шагов вперед. Возможно какие-то внутренние барьеры и блоки, что не хотели отпускать, сомневаясь, что отворившись, и впустив какую-то новизну в его жизнь, опять не будет так же больно...
   - Более того, знаешь, в чем твоя основная проблема? - продолжая, Заславский вопросительно приподнял бровь. И прочитав в лице друга немой вопрос, пояснил, - ты не просто боишься людей. Ты боишься отпустить прошлое и начать новую жизнь. Без Олеси. И не нужно отрицать очевидного. Ты и сам знаешь, что я говорю правду. Но пора уже понять, её не вернуть, а жизнь, как банально не звучит, продолжается. И нужно научиться жить по-другому. Без неё.
   - Роман, ты не понимаешь... - не желая признавать правоту друга и в этом, попытался возразить Серебряков.
   - Нет, Егор, это ты не понимаешь, - тяжело вздохнув, Заславский без зазрений совести честно признался, - наверное, глупо отрицать очевидный факт и что-либо скрывать. Тем более, сейчас, когда мои слова уже не составляют ни малейшей угрозы не для чего. Олеся мне всегда была небезразличной, и я не меньше твоего переживал и переживаю из-за этой потери. Но знаешь в чем дилемма? Мне так же небезразличен и ты, потому что именно ты мой единственный настоящий друг. И именно ты сейчас хоронишь себя заживо. А терять еще и тебя я не хочу.
   Вот оно, первое признание вслух о чувствах к Олесе. А так же еще одно подтверждение тому, на что способна настоящая мужская дружба. Та самая, ради которой можно пренебречь остальным. Даже своими собственными чувствами. И хотя бы за то, что у него есть такой друг, Егору стоит благодарить Господа Бога. Хоть в этом аспекте Серебряков может по праву считаться счастливчиком...
   - Ладно, Егор, - так и не дождавшись ответа, махнул рукой Заславский, - твоя жизнь. И учить, как правильно жить, я тебя не буду. Делай, как знаешь. Только перед этим хорошенько подумай, хотел бы ты, чтобы Олеся видела тебя таким? Да, так случилось... Страшно. Больно. Если ты думаешь, что мне все равно, то ты очень сильно ошибаешься, и я снова повторюсь - далеко не все равно! Только пойми ты, жизнь, она одна, и нужно ценить хотя бы то немногое, что имеем.
   И снова друг прав, как никогда. Опять кишит разумными мыслями. И опять пытается вернуть к жизни. Наверное, стоит хоть чуть-чуть внять его словам.
   - Спасибо тебе, Ром, - грустно улыбнулся Серебряков, - за все.
   - Вот только давай без этого, хорошо, - мужчина, недовольно поморщившись, пресек дальнейшие благодарственные речи со стороны Егора, и, махнув официанту, серьезно предложил, - давай лучше выпьем.
   - Нет, Ромка, я же вроде как завязал, - отмахнулся Егор, и под удивленным и недоверчивым взглядом друга, пояснил, - я же теперь на работе. Не положено.
   - Но смотри, как знаешь, - удовлетворенно отметил Заславский, и, повернувшись к официанту, добавил, - я менее правильный, поэтому выпью. Сто грамм водки, и чего-то приличного закусить, пожалуйста. А этому, - кивок на друга, - лимонада какого-нибудь.
   Серебряков ухмыльнулся, но прокомментировать заявление Романа не успел, так как ввалившаяся в кафе компания, невольно привлекла его внимание. Нет, вот только этого не хватало! Его на самом деле преследуют, или это уже галлюцинации на почве его замкнутости и скрытности от людей? Вот теперь и мерещится всякое.
   - ... вот я и подумал. Так как ты относишься к этому? - вопросительный взгляд Романа, вместе с толчком носком туфли по ноге, возвратил Егора из размышлений, тем самым давай понять, что он чего-то пропустил.
   - Ты что-то говорил? - переспросил удивленно.
   - Ты меня совсем не слушал, что ли? Я вот думаю, что если организовать в академии выставку твоих работ. По-моему, будет интересно и познавательно для многих. Не только студентов, но и преподавателей и... - поспешно повторил свою идею Заславский, но замолчал на полуслове, сообразив, что Егор опять его не очень-то слушает, переводя взгляд куда-то в сторону входа, - Серебряков, ты, где опять летаешь? Чего ты там увидел? - оборачиваясь, желая понять, что так привлекло внимание друга, Роман, уточнил, - ты чего их знаешь? - Кивок на небольшую компанию молодых людей, что продолжали толпиться, осматриваясь вокруг, очевидно в поисках свободных мест.
   - Кажется, моя группа студентов, - нахмурившись, Егор изучающе пробежался взглядом по молодым людям, на миг остановившись на стройной фигурке блондинке, что хоть и была в центре толпы, отчего-то казалась такой одинокой и беззащитной. И вообще в этом миг чем-то напоминала его самого...
   - Кажется, ребята тоже решили отметить учебный год, - заметил друг, - да чего ты? Боишься, что строгого руководителя увидят в непринужденной обстановке? Расслабься. Рабочий день на сегодня закончился. К тому же сегодня пью только я, - пододвигая к себе пустую рюмку и графин, принесенные официантом.
   - Знаешь, я, наверное, пойду, - отворачиваясь даже не от входа, а в большей степени от небесного взгляда Анжелики, что заметив его, прожигающее и без стеснения, стала его рассматривать.
   - Эй, Егор, ты шутишь? С каких пор стал таким правильным? Завязывай ты с этим делом, - без смущений и совершенно не опасаясь быть замеченным студентами, наливая себе выпивку, хмыкнул Ромка.
   Вот всегда он так. Никогда ничего не стеснялся и не смущался. А Егор... да, видно все же Заславский прав, и он слишком правильный. Хотя... где и была его правильность весь последний год, когда он только и делал, что глушил боль спиртным. А сейчас, наверное, пора чего-то менять в этой жизни. Да и как ни крути, но не хотел он, чтобы его видели в компрометирующей обстановке. Теперь он вроде как преподаватель, пример для студентов. Еще и эта Громова! Черт, почему он категорически не хотел быть замеченным ею в подобном состоянии. Так, будто это была Олеся... Она ведь на дух не переносила алкоголя...
   - Нет, Ром, правда, я лучше домой, - поднимаясь, пробормотал Серебряков, - для меня и так подобное количество людей и впечатлений за раз многовато будет. Да и честно говоря, нужно как-то настроить себя на завтрашние занятия. По сравнению с сегодняшним днем предстоит продержаться целый день. А я пока не уверен, что способен на это.
   - Ладно, так уж и быть, буду сегодня бухать в одиночестве, - пожимая протянутую руку, ухмыльнулся Заславский, - только ты это, веди себя прилично. И завтра чтобы, как штык в восемь ноль-ноль, был в академии.
   - В десять, - поправил Егор, - у меня занятия со второй пары.
   - Так тем более.
   Согласно кивнув, Серебряков, попрощавшись с другом, направился к выходу с кафе, на ходу краем глаза отмечая, что компания его студентов вместе с Анжеликой, что отчего-то не давала даже мысленно ему покоя, уже давно разместились в самом дальнем углу, скрытом от посторонних взглядов мимолетных посетителей. На мгновение Егору даже показалось, что ему снова, в который раз за сегодняшний день, удалось поймать на себе взгляд васильковых глаз блондинки. Но быстро махнув головой, желая избавиться от наваждения, отвернулся и вышел на улицу.
   Остановившись у парапета, на ступеньках входа, мужчина нервно вытащил из кармана брюк пачку сигарет. Машинально прикурив, блаженно затянулся, выпуская в небо сизые облачка дыма. Еще одна невыносимая вредная привычка, которой ему удалось обзавестись за последний год. До смерти любимой ведь никогда не курил, а потом... Видно хватался за все, что можно было лишь придумать, в надежде спастись и заглушить боль. Включая и спиртное и сигареты. А в итоге никакого спасения, только лишня головная боль и никотиновая зависимость, от которой, как оказалось, не так уж и легко избавится. Хотя Егор пока и не пытался. На данный момент его полностью устраивал его образ жизни. Насколько вообще мог устраивать в ситуации полной мобилизации от людей и постоянного отрешенного одиночества.
   Ну и черт с ней с этой зависимостью!
   Поморщившись, мужчина окинул взглядом остаток сигареты, и небрежно смяв в руке окурок, выбросив в урну. После чего, не оборачиваясь, поспешил к стоянке, где стоял его Nissan Navara.
   Уже собираясь сесть в авто, Серебряков отчего-то замер, ощутив каким-то шестым чувством сверлящий спину взгляд. Он даже готов был поклясться, что знает, кто является его обладателем. А если быть точным, то обладательницей. Или это ему снова мерещится?
   Спустя мгновения, Егор все же заставил себя медленно обернуться. Так и есть. Мерещится. Никого, кто мог бы наблюдать за ним ни со стороны кафе, ни в ближайшей округе не предвидится. Исключением были лишь случайные прохожие, что куда-то спешили по своим делам и вряд ли интересовались сомнительными незнакомыми личностями. Но с другой стороны... мужчина готов был поклясться, что какая-то тень мелькнула куда-то вглубь кафе... Господи, что же с ним творится то? Еще немного и станет похож на параноика с шизофреническими наклонностями.
   Поспешно забравшись в пикап, Серебряков включил зажигание, одновременно с этим ударяя по газам, и резко сорвался с места. Домой. Только домой. Причем чем скорее, тем лучше. И какая к черту разница, что там его никто и ничто, кроме всевозможных напоминаний о жене, не ждет. Туда, где каждая деталь интерьера, каждая мелочь напоминала о ней.
   Тихий и блаженный мирок, который Егор не мог, да и не хотел нарушать, как его не убеждали, что нужно что-то делать, и хотя бы сменить обстановку, чтобы слегка разбавить горечь потери. Но, не смотря ни на какие уговоры, в их... его... нет, все-таки все так же их с Олесей квартире все было по-прежнему. Так же, как и было при ней. Да, это очередное напоминание о том, что он потерял, очередная боль, но еще это единственное, что оставалось от любимой...
   Глупо, но Егор, опасался, что лишь немного сменив чего-то в своей жизни, окружающей обстановке, он позволит памяти о жене приглушиться, ослабнуть, а возможно местами и совсем стереться. Да говорят, память стереть нельзя, равносильно, как и забыть то, что однажды с тобой происходило, если этого не хочешь. Но тогда почему зачастую самые счастливые моменты своей жизни мы воспроизводим в памяти лишь короткими, маловразумительными картинками, а самые страшные и жуткие события можем помнить в мельчайших деталях? Воспоминания странная штука, практически непостижимая для человека. Что-то можно помнить годами, десятилетиями, а что-то забыть спустя какие-то мгновения... И это невозможно контролировать, как ни пытайся. Сознание само выбирает за нас что помнить, а что нет. И зачастую это, увы, не совсем сопоставимо с нашими собственными желаниями. Как ни крути, а память со временем притупляется.
   А Егор так не хотел, чтобы и память об Олесе так же растворилась в небытие, как многие другие прекрасные мгновения жизни... Пожалуй, Роман прав. Он не хотел начинать чего-то заново, потому, что боялся этим самым разрушить призрачные замки прошлого. Возможно, даже невольно осквернить память о любимой женщине. И пускай она сама просила его жить дальше, но... Сознание все так же, по-прежнему отчетливо возвращало в прошлое. Счастливое прошлое, отпустить которое было пока что не в силах Егора...
  

Глава 6

  
   - Черт! Черт! Черт! - быстро, почти срываясь на бег, Анжелика поднималась по лестнице и недовольно бормотала себе под нос проклятия, - Дура! Какая же я дура!
   - Бог мой, наконец, моя любимая сестра признала эту простую истину? - спускаясь вниз, навстречу девушке, удовлетворенно хмыкнул Антон.
   - Отвали, а! - едва ли не отталкивая брата с прохода, раздраженно выдала Лика, - без тебя тошно!
   - Эй, ты поосторожнее с выражениями. Мне все еще ничего не стоит отправить тебя обратно домой, - без особого недовольства, скорее чтобы подразнить, остановившись, заметил Громов.
   Судя по всему, сегодня он явно был в настроении, раз даже замечания девушки его особо не затронули. Хотя, кажется, этот мужчина с каждым днем все больше и больше превращался в белого и пушистого домашнего кролика. Во всяком случае, в кругу семьи так точно. Даже наличие такой досадной неприятности, как вечно неугомонная сестрица, не мешал процессу одомашнивания. Но честно сказать последний факт в данный момент Лику волновал меньше всего. Её сейчас вообще ничего не волновало. Ни окружающий мир, ни какие-либо замечания, ни тем более очередные и безосновательные угрозы Антона. Ничего, помимо одного... Черт, и это "одно" раздражало гораздо больше и сильнее, чем все остальные проблемы вместе взятые.
   - Антон, иди ты со своими угрозами знаешь куда? - остановившись, на миг оборачиваясь к брату, выдала девушка, смерив его безразличным взглядом.
   И не дожидаясь какой-то реакции с его стороны, поспешно отвернулась, и побежала наверх, желая поскорее скрыться в собственной комнате от всего на свете. От нравоучений, которые сейчас всенепременно на неё посыпаться. От неустанных жужжаний братца. От своей же глупости и опрометчивости, за которую теперь не сносить головы и придется поплачиваться... пока что даже смутно понятно, чем конкретно.
   - Анжелика, твою мать! Ты охренела, что ли? - вслед взревел Громов.
   Да уж, запоздалая реакция, тоже реакция. Он, как обычно, пока сообразит, что ему вроде как посмели "перечить". Как до жирафа, честное слово!
   - Лика, что случилось?
   Кажется, Анжелике сегодня явно не суждено спрятаться от назойливых и приставучих расспросов. Влада, так не вовремя появившаяся из детской, преградила путь и, поставив руки в бока, обеспокоенно уставилась на девушку.
   - Почему Антон опять кричит? Сколько можно грызться? - не дождавшись ответа, не оставляла попыток чего-либо разузнать Владислава, - как маленькие, ей Богу!
   - Влад, пожалуйста, хоть ты не приставай, - закатив возмущенно глаза, взвыла Лика, - пожалуйста, оставьте меня в покое. Хотя бы на сегодняшний вечер! - с этими словами девушка уверенно обошла невестку и направилась к себе.
   - Лик, что с тобой происходит? Ты сама не своя, который день, - следуя за Громовой по пятам, Влада очевидно таки решила своим долгом помочь или, по крайней мере, утолить собственное любопытство. Как же не вовремя! - что-то в академии?
   О! Она даже представить себе не может, что академии. И лучше ей даже не то, что не представлять, лучше ей вообще этого не знать! Это вообще лучше никому не знать! Даже самой Лике... черт, и угораздило же так вляпаться! И где скажите на милость, были сегодня её мозги? Они явно еще не вернулись с летних каникул.
   - Нет, все отлично, - неуверенно пожав плечами, спокойно бросила Анжелика, - просто был тяжелый день.
   - Ты уверена? - очевидно, Владислава не очень-то и поверила такому ответу.
   Ну и пускай. Это уже её проблемы. Лика не намерена с ходу выкладывать каждому встречному поперечному о своих проблемах. Тем более такие "проблемы" вряд ли найдут понимание, или тем более одобрение у любого думающего и благоразумного человека.
   - Да, я уверена, - с нажимом повторила. Но поймав в который раз на себе пытливый взгляд жены брата, раздраженно прикрикнула, - и вообще какая тебе разница? Чего вы ко мне все пристали? Я вас не трогаю, вот и вы будьте добры оставьте меня в покое!
   На этом, пока ошарашенная Влада, пыталась подобрать нужные слова, девушка, поспешно отвернулась, и скользнула в свою комнату, громко захлопнув дверь.
   - Анжелика, да как ты так можешь? Мы же с Антоном беспокоимся о тебе... - послышалось вслед.
   Но дальнейших причитаний Лика, к счастью, уже не слышала. Закрывшись на замок, она скрылась в ванной. Включив воду в кране, облокотилась к холодной кафельной стене, и, обхватив себя руками за плечи, медленно сползла вниз.
   Господи, как же она запуталась! Это просто сумасшествие какое-то! Прошла какая-то неделя с начала учебы, а она уже просто не понимает как себя вести и что делать. И самое фиговое, что дело даже не в учебе. С этим у девушки, к удивлению, складывалось все как по маслу. И тут даже тот незначительный аспект, как поначалу чужая страна, чужой менталитет и даже, о, ужас, деловой украинский язык, не мешал этому.
   Как говорили многие преподаватели, Лика схватывала все на лету. В большей степени получалось практически все, и складывалось в некоторой степени лучше и удачнее, чем она себе представляла ранее. Если так пойдет и дальше, то даже перед мамой не будет стыдно. И Лариса вполне сможет гордиться успехами дочери. Конечно, когда вообще примет подобные вещи и соизволит счесть их за достижения. И по идее это должно было бы польстить самолюбию девушки, но... Вот уж воистину ирония судьбы! Лика даже перестала понимать, зачем ей это... Она так запуталась...
   Где только и взялся этот... Серебряков Егор Борисович? Творческий руководитель, чтоб его! Ну не бывают такими творческие руководители! Не бывают и все тут! Где полупомешанные и слегка двинутые на искусстве дядюшки пенсионного возраста в шляпке набекрень, седой щетиной и измазанные с ног до головы яркими масляными красками?
   И дело ведь даже не в том, чтобы Егор плохой в своем деле... даже скорее наоборот. Уж действительно, как и рассказывала Полька, художник он отличный и все свои награды получил вполне заслуженно. Это Анжелика поняла сразу, после первого полноценного занятия. С первого взгляда нельзя не заметить, что уж этот мужчина наверняка знает, что делает, чем занимается и для чего. Талантливый и одаренный человек, если вкратце. И тут не поспорить. А еще... Все бы ничего, если бы он не был таким... таким... мужчиной? Да, тут другого слова и не подберешь. Мужчина с большой буквы. И, пожалуй, именно в этом он был совершенно далек от давно устоявшихся стереотипов о творческих личностях.
   Кто вообще додумался поставить его на такую ответственную должность? Да глядя на
   этого мужчину, хочется либо учиться с еще большим рвением, чтобы показать и показать, что ты все можешь, или наоборот... забываешь об учебе напрочь. Пока что целеустремленность и упрямство Лики толкали её только на первое. Но вот проблема в том, что она уже и сама чувствовала, что недалек тот час, когда она без зазрения совести скатится до второго пункта. Еще совсем чуть-чуть и действительно забудет обо всем на свете. И девушка категорически отказывалась понимать и принимать то, что с ней происходит...
   Любовь? Влюбленность? Желание? Разбушевавшиеся гормоны? Черт, да какая тут разница, когда все так же продолжаешь отчаянно сходить с ума. С каждым днем все больше и больше. А ведь причин тому даже несколько.
   Во-первых, Лика, как, оказалось, отчаянно теряется в присутствии Серебрякова. Это же надо такому случиться! Анжелика Громова, всегда уверенная в себе, всегда самая отчаянная и не пасовавшая ни перед какими трудностями, как глупая, наивная девчонка, растерялась перед обыкновенным мужчиной. Хотя нет, не совсем обыкновенным. Надо сказать, весьма странным и загадочным мужчиной. Но и это не самое страшное...
   Взять хотя бы первый учебный день. Лика ведь с уверенностью подошла после лекции к Серебрякову, чтобы... ох, кажется, она и сама теперь не понимает, зачем подошла. В любом случае, хотела поговорить, возможно, даже по-дружески. Учитывая, что прошлая их встреча выглядела более непринужденной, и тогда Егор смотрел на неё несколько иными глазами. А на деле что вышло? Он обломал девушку самыми безразличными и хладнокровными фразами, сразу устанавливая дистанцию.
   Хотя с другой стороны чего она ожидала? Что Серебряков при десятке студентов расплывется в счастливой улыбке и бросится к ней с объятиями. Нет, конечно, не ожидала. Зато ожидала, что уже после лекции поведет себя более... непринужденно, что ли. А он, молодец, решил сохранить субординацию а-ля преподаватель-студентка. Нет, Лика не могла упрекнуть его за вполне естественное поведение в той ситуации, но все же... Это так досаждало и нервировало! Её просто решили кинуть. Черт, Громова, как полная дура, даже толкового ничего не могла сказать. Просто мялась нелепыми и бессмысленными фразами...
   А потом... Что вы думаете, было потом? Это только в кино бывает, ну и еще у Анжелики, что из всех сотен кафе столицы, после занятий они с группой завалились именно в то место, где сидел и Серебряков. Тут уж Лика хотела изобразить из себя оскорбленное равнодушие. А что? Маленькая, женская хитрость. Вполне действенная практически для всех типов мужчин. Но видимо, этот мужчина либо слишком толстокожий, либо просто относится к категории непробиваемых. И Анжелика пока не понимала, что хуже.
   Зато с каждым днем и все отчетливее осознавала, что Егор её избегает. Если тогда в кафе это можно было бы списать на простое, пускай и очередное, совпадение. Ну, подумаешь, человеку нужно было срочно уйти. То теперь, когда Лика питалась хоть как-то пойти к нему на контакт, он уверенно и регулярно уходил от разговоров. Но беда в том, что её, этакую упрямицу, это подстегивало еще больше.
   С такими темпами недалек тот час, когда Лика превратится в психа. Какое ей дело до, по сути, взрослого и вполне странного (тут уж даже Громова себя не могла отговорить от этой навязчивой мысли) мужика? Нет, ну действительно. Ну, преподаватель, ну пересекаются они регулярно в академии, ну не хочет он с ней общаться... Да и собственно для чего ему переходить дозволенную грань и нарушать обыкновенную субординацию? Лика ему никто. Он ей тоже... Но тогда почему ей так отчаянно хотелось узнать его поближе? Почему она ни разу так и не смогла унять бешенный стук сердца всякий раз, когда видела его?
   Анжелика еще никогда не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине в жизни. Ни к своей первой детской влюбленности Стефану, который подобно Егору, был старше, и, учась в старшей школе, регулярно игнорировал приставания мелкой и тогда еще угловатой шестиклассницы. Ни к верному другу Мирко, который все так же, судя по частым звонкам, надеялся на какие-то отношения с Ликой. Ни даже к любимому актеру, постерами с которым так и осталась обвешена комната в родительском доме...
   Да и что она сравнивает? Этих мужчин нельзя сравнивать. Потому что в любом из сравнений победителем все равно выйдет взрослый и загадочный преподаватель. Ох, это, наверное, ненормально? Постоянно думать об одном и том же. Что же с ней творится-то?
   Еще и эта Козырева! Как же эта девица раздражала Анжелику. Причем настольно сильно, как её с каждым днем все больше привлекал Серебряков, так она и обрастала неприязнью к Барби-Карине. И не то чтобы эта девица постоянно что-то строила или, так или иначе, мешала Лике. Просто эти её ехидные насмешки, все из-под тишка и вскрытую. Эти улыбочки в глаза и сплетни вслед... С этим Анжелика еще могла бы вполне смириться. Подумаешь... В Праге у неё тоже были такие заклятые "друзья". Хоть там все же больше предпочитали не связываться.
   Дело скорое в том, что эта девица в наглую и более того, даже в открытую подбивала клинья к Серебрякову! И это на глазах у всей группы. А он-то, добрая душа и святая простота, удивленно хлопал глазками и отмахивался своими коронными преподавательскими фразами. Вот чего-чего, а такого Анжелика стерпеть не могла. Это даже не подтрунивания над ею самой! Это... это... Слов даже приличных не подобрать.
   Но даже это еще ничего. А вот сегодня эта идиотка перешла все мыслимые и немыслимые границы! На перерыве, между двумя парами живописи с Серебряковым, когда он уже успел выйти из аудитории, а остальные все еще не разбрелись по столовкам-буфетам, эта белобрысая стерва не стесняясь ничего и никого, как бы мимоходом, в разговоре с одной из своих прихвостней, но так, чтобы смогли услышать все, самоуверенно выдала:
   - Видела, как меня Егорушка пожирал глазами всю пару?
   - Еще бы, - не скрывая восхищения, поддакнула подружка Козыревой.
   Пропустить такое мимо ушей Лика так просто не могла. И виной всему не только собственный непосредственный интерес в Серебрякову, но и тот факт, что хвасталась Карина явно невидимыми никому достижениями. Какое к черту смотрит, если кажется, Егор попросту не знает, куда себя деть, когда Барби как бы невзначай вступает в атаку. О каком смотрит, может идти речь!
   Возможно, Лика и оставила все на самотек, просто потом повозмущавшись Полине, если бы не фраза, прозвучавшая следом...
   - А спорим, что ровно через месяц наш красавчик будет моим? - подобная уверенность в самоуверенном тоне не могли не привлечь внимания ребят. Навострив уши, все, кажется, даже перестали разговаривать и шуршать, чтобы подробнее расслышать, что еще может выдать наглая дамочка Козырева.
   - Кариночка вот в этом я не сомневаюсь, - запричитала Ольга, - только он же староват для тебя. Нет?
   - Что ты несешь? Самый смак такого мужчину захомутать, - с явным превосходством фыркнула Карина, - и вот посмотришь, я это и сделаю
   - Ты так уверена в этом? А спорим, что нет? - отложив в сторону баночки с красками, которые до этого с безразличным и скучающим видом сортировала по цветам, не могла умолчать Анжелика.
   Краем глаза заметила неодобрительный кивок Полины, но уже мало контролировала себя. То ли азарт, то ли желание заткнуть эту стерву, но все же горячая и вспыльчивая кровь взяла свое. Поднявшись со стула, девушка, под слегка удивленными взглядами своих одногрупников, сделала шаг в сторону Козыревской компании.
   - Ой, Громова, ты бы помолчала и не лезла в дела взрослых, - презрительно поморщившись, решила отмахнуться Карина.
   Но не тут-то было. Теперь Лика считала просто своим основным долгом доказать этой блондинке, что она ей и в подметки не годится. Даже если в ход пойдут столь изощренные или даже запрещенные моралью и здравым смыслом действия.
   - А, по-моему, в дела взрослых как раз лезешь ты, - наступая, не унималась Лика, - не мелковата ли цепляться к взрослым дядям? Да он от тебя уже шарахается, а ты говоришь, будет твоим. Не смеши меня и не позорься перед людьми.
   - Громова, прости, если оскорбляю твое непомерное европейское достоинство, но в отличие от тебя, я действительно нравлюсь мужчинам, - Карина самодовольно расплылась в ухмылке, явно насмехаясь.
   - Боже упаси, какое достоинство! Куда уж мне до вас, столичных, - сложив руки на груди, елейным голосом пропела Лика, но тут же нахмурившись, раздраженно прошипела, - да Серебряков даже в сторону, такой как ты, не глянет!
   - Откуда столько уверенности? - Барби явно забавлялась ситуацией и злостью Анжелики.
   Действительно, с чего бы ей знать, какие девушки нравиться Егору? Вдруг, как и большинству мужского племени, с избытком силикона во всех выдающихся местах, но с огромным недостатком мозгом? Только вот девушка с трудом себе представляла Серебрякова с подобной Козыревой девушкой. Ну не такой он. Верила она в это и все тут!
   - Или считаешь, что ему нравятся подобные тебе замухрышки?
   Здесь Карина явно лукавила. Лика никогда не страдала от недостатка мужского внимания. И академия не была исключением. Взять того же Дениса, что даже сейчас пожирал Громову глазами. Вот только разубеждать Козыреву в том, что она отчаянно вбила в свою пустую голову себе дороже. Пускай, раз ей так нравится, считает себя здесь королевой красоты. Точнее абсолютно везде. Только где дело не касается Серебрякова.
   - А почему бы и нет? - теперь пришел черед забавляться реакцией оппонента со стороны Громовой, - что в тебе есть такого, чего нет у меня? Силиконовая грудь и пухлые губы? Поверь, это далеко не последний и не самый ключевой критерий в оценке девушки. Наличие мозгов, которыми ты, как видимо, особо не блещешь, как ни странно, тоже считается.
   - Да ты... ты... не сможешь привлечь его внимание, как девушка, даже до Нового года, не говоря уже за месяц! - не найдя более приемлемого ответа на вопрос, фыркнула Козырева, злостно сверкнув глазами. Радует, хоть отрицать очевидного не стала.
   - А если смогу? - ухмыльнулась Анжелика, чувствуя и определенное превосходство перед этой Барби, и одновременно с этим некое предчувствие, что лезет туда, куда не стоит влезать. Но обычно она не привыкла пасовать. Сегодняшняя ситуация не исключение. Слишком поздно давать задний ход, разу уже влезла.
   - Ой, Громова, да ты шутница! - поморщившись, махнула наманикюреной кистью рук, Карина.
   - Не больше чем ты! - в ответ Лика лишь равнодушно пожала плечами.
   - Хорошо, давай так - вдруг посерьезнев, согласно кивнула Козырева, - за месяц тебе точно с таким экземпляром, как наш Егорушка, не правится. Даю тебе время до Нового года. Ровно до того момента, как бой курантов отсчитает свой бег. Если за это время ты не влюбишь Егора в себя, и не заставишь, ну предположим, как минимум поцеловать тебя по собственной воле, по-настоящему, на виду у всей академии, то ты собираешь свои скромные пожитки, и укатываешь обратно в свою Чехию.
   В какой-то момент в голове Лики мелькнула мысль, что Барби все это затеяла исключительно для того, чтобы избавится от неприятной надуманной соперницы, потому как изначально, или хотя бы до сегодняшнего дня, Анжелика не собиралась ничего делить с Кариной. В какой-то момент здравый разум даже отчаянно засопротивлялся. Но видно очередная вспышка упрямства, а еще огромное количество глупости, взяли свое...
   - Допустим. А если все же влюбится и даже поцелует?
   - Ну, к примеру... сможешь остаться здесь, не опасаясь моих подтруниваний, - как само собой разумеющееся, выдала самодовольно Карина.
   - Э-э, нет. Так не пойдет. Какая-то неравная сделка выходит, - Лика была бы не Громовой, если бы так просто сдалась, - в случае твоего проигрыша, для начала ты объявляешь на всю академию, что ты крашения, тупая, силиконовая Барби. Желательно по радио. Хотя еще можно будет сделать газету и повесить где-то у входа. Чтобы все видели выдающихся звезд нашей ВУЗа.
   - Да как ты...? - на миг опешив, задыхаясь от негодования, попыталась возмутиться в этот раз Козырева.
   - А что? По-моему справедливо. Не все же одной мне страдать.
   - Хорошо, - скрипнув зубами, нехотя согласилась блондинка, - только учти, это лишь в том случае, если Егорушка полностью проигнорирует меня.
   - Естественно.
   - Аналогично и с тобой. Если он на меня первую обращает внимание, даже раньше истекания строка, то ты тут же собираешь манатки и валишь.
   - Всенепременно, - довольная собой, согласно кивнула Громова, запихивая остатки последнего разума куда-то на задворки сознания, который буквально вопил, что лучше остановится, пока не поздно и пока не вляпалась по самое не могу в очередную безысходную ситуацию.
   - Тогда, - Козырева протянула руку Лике. И когда последняя скрепила ответным рукопожатием, Барби скомандовала, - все слышали? Олька разбивай!
   Вот и все. Выбор сделан. Пасовать теперь действительно поздно. И теперь у Лики даже нет выбора. Либо выиграть сделку, влюбить в себя Серебрякова и остаться в Киеве и уже успевшей полюбится, академии, либо... да собственно тут и нет другого выбора. А все потому, что она не привыкла сдаваться и проигрывать. Не тот характер. И уж тем более не та ситуация.
   Черт, но чем дальше, тем хуже! Не хотела она этого. Точнее совсем не этого хотела. Влюбить Егора ради какого-то паршивого спора! Детский сад какой-то! Иначе просто и быть не может! Об этом Лика поняла уже после, когда отступать было нельзя. Об этом же стала твердить ей после пар и Полька.
   - Громова, я, конечно, догадывалась, что ты дура! Но чтобы до такой степени! - пытаясь нагнать подругу, не унималась Короткова, - ты вообще чем думала, когда на это соглашалась? Да тебе ни за что не влюбить в себя Егора! Ты что так хочешь обратно в Прагу? Да даже если и влюбищь? Оно тебе надо? Взрослый мужик, со своими какими-то проблемами, почти незнакомый толком... втюрится в тебя, и поминай, как звали! А потом что? Разобьешь мужику сердце и бросишь? Ты жестокая, Лика! Очень жестокая.
   - Поль, не причитай, а? - остановившись у окна, и всматриваясь в знакомый силуэт, мелькнувший где-то внизу, у входа академии, спокойно бросила Лика, - я и сама не понимаю, зачем это мне. Но... когда эта мымра стала доказывать, что она круче всех, что подцепит Серебрякова, - на этих словах девушка брезгливо передернулась, - нет, ты только представь - он и эта жаба.
   - Это все понятно, - проследив за задумчивым взглядом Анжелики, не могла не согласиться Полина, - но чай не маленький, разобрался бы и с ней. А теперь она запросто может подключить и влияние папика и все что угодно. Не забывай, в контактах с ректором и все дела. Такая запросто пойдет даже на шантаж и угрозы.
   - А у меня типа нет контактов?
   - Ой, Лик, ты прости, но тут даже твой великий и ужасный братец, Антончик Громов, не поможет. И вот так просто с этим не справится. Ты теперь как выкручиваться собралась? Или потом просто кинешь эту Козыреву и всего делов, а? Как идея?
   - Да никого я не собираюсь кидать, - в голове Анжелики уже каким-то загадочным образом прокручивались победные картинки, когда она раз и навсегда поставит на место Козыреву. Хотя... даже это не так важно, как то, что данная ситуация лишь подстегнет её к Егору, к которому девушка и так всеми фибрами души желала быть хоть ненамного ближе, но все же не могла подступится.
   - А что тогда? Неужели и правда да здравствует Прага и разгневанная маман? - Короткова по-своему растолковала слова Громовой.
   - А кто сказал, что я собираюсь проигрывать? - повернувшись к подруге, вопросительно приподняла бровь Лика...
   Мда уж... Сдаваться не собирается. Но как теперь из этого выкручиваться? Полька ведь была права. Так просто с этим не справится. Более того... Черт, она ведь и правда не хотела впутываться в такие интриги и уж тем более, чтобы их с Егором взаимоотношения начинались с этого...
   И о чем она опять думает? Какие нафиг взаимоотношения! Ей до Серебрякова, как до луны! Да и вообще, зачем ей он? Недоступный и неприступный, и ко всему прочему еще и далеко не юный. В то время, когда вокруг неё вьется масса молодых и привлекательных. Но видно есть дело, раз она так отчаянно рвется в бой. И раз она так близко к сердцу принимает совершенно, на первый взгляд, незначительные вещи...
   Но с другой стороны как ей еще можно было оградить его от интриг Козыревой? Уж лучше самой впутаться в эти интриги и так сказать изнутри, предотвратить самое неприятное. Но опять же дилемма... Полина права и здесь. Какое ей, Лике, дело до того, впутается ли Серебряков в сомнительные планы Карины или нет. Ведь и, правда, сам вполне мог бы справиться с её возможными приставаниями. А быть может, и вообще был бы не очень-то и против них. Так нет же!
   И что теперь делать-то? Ответ так просто вряд ли появится, прежде чем она хоть как-то начнет действовать. Так что выход один - если не влюбить в себя Серебрякова, то, по крайней мере, сделать так, чтобы он попросту не клюнул на Карину. Вот только для этого наверное надо как-то сблизится с Егором, наладить контакт, какие-то дружеские отношения и все такое... В академии это вряд ли получится, а вот...
   Внезапная шальная мысль озарила и без того сейчас не самое здоровое сознание Анжелики. Резко подхватившись, она выключила воду, и прислушалась к тому, что творится в доме. Кажется тихо. Скорее всего, брату либо надоело с ней вступать в очередные споры, либо куда-то укатил по делам, либо, что наиболее вероятно, благоразумная и обычно все понимающая без слов Влада в очередной раз утихомирила своего мужа. Ну и отличненько. С родственничками он разберется немного позднее. Нужно будет хотя бы извиниться. Все же они не виноваты в том, что она сама такая дура. К тому же продолжают терпеть её почти детские выходки, не смотря ни на что, можно сказать со снисхождением... Но это все потом. А сейчас...
   Вытащив из кармана мобильный, Анжелика поспешно набрала номер Коротковой. Уж кто-кто, а бойкая Полька всегда поможет найти выход из сложившейся ситуации.
   - Громова, чего ты уже удумала? - после пары длинных гудков, с ходу выдала Полина. Все же эта девушка как никто иной, понимала все странности Лики. И все же просто замечательно, что последняя в свое время не отвергла предложения этой, как теперь оказалось, такой необходимой и важной дружбы.
   - Поль, помнишь, ты мне рассказывала, что твоя мама занималась печатью альбома работ Серебрякова? - решив не ходить вокруг да около, сразу выпалила Анжелика.
   - Ну, допустим и что? - неуверенно пробормотала подруга. После чего, очевидно, сообразив, что к чему, разразилась раздраженными ругательствами, - Блин, Лика, ты опять за свое? Ты что всерьез решила воспринять этот спор? Если да, то давай как-то без меня! И вообще причем здесь моя мама? Я ничегошеньки не понимаю и знаешь, что...
   - Короткова, не кричи! - закатив глаза, оборвала Анжелика нескончаемый поток, - во-первых, я не собираюсь тебя никуда впутывать. Ну, или почти не собираюсь... Ты мне лучше скажи, каким образом это все происходило? Как Серебряков вышел на твою маму, или она на него вышла. Как в итоге они вышли на моего брата. И как вообще происходила вся сделка.
   - Как-как? Обычно, - передразнила Полина, - Егору нужен был специалист, разбирающийся в этом деле. Подвернулась моя мама. Всего и делов. А почему именно в "Трэнд-медиа"? Так всем известно, что они лучшие в своем деле...
   - Так, понятно, - измеряя шагами комнату, закусив губу, вслух размышляла Анжелика, - сама сделка происходила через Антона, или каких-то его заместителей?
   - Офигеть! Анжелика, откуда мне знать такие подробности? - в трубке послышалось недовольное ворчание, - наверное, через Антона все же. Контракт был немаленький, да и клиент слишком именитый, чтобы так просто взять и спихнуть все на замов.
   - Отлично, - расплываясь в довольной улыбке, и понимая, что бредовая на первый взгляд идея, это её единственный выход на данный момент.
   - Чего отличного-то? Я не понимаю, зачем ты у меня все это расспрашиваешь?
   - Все очень просто. Мне нужно, чтобы твоя мама снова свела Серебрякова с моим братом, - словно само собой разумеющееся, отметила Лика.
   - И что будет? - по всей видимости, Поля была слегка удивлена. Хотя слегка это слабо сказано, - ты чего хочешь через Антона заставить влюбиться в тебя Серебрякова? Ты точно сумасшедшая! Да Антон первый надерет тебя за это ремнем!
   - А кто сказал, что Антон вообще об этом узнает? - лукаво улыбнувшись собственному отражению в зеркале, усмехнулась Лика.
   - Но как... Громова ты в своем уме? И вообще, как ты себе это представляешь? Может мне заставить маму пойти к Серебрякову и уговорит его еще чего-то напечатать? Или договорится с Антоном, а потом Егора просто поставить перед фактом? Да мама меня прибьет за одно лишь предложение!
   - Да никто не говорит, заставить. Просто намекнуть, - да уж, вот эта часть плана будет видимо самая сложная, - ну скажи, что у нас он теперь творческий руководитель. Намекни, что, мол, многие студенты не прочь купить какое-то пособие по живописи под его редакцией. Посетуй, что, мол, как жаль, что такого нет и... Хотя знаешь, что?
   - Что? - голосом, полным обреченности, вздохнула Полина.
   - А ты просто пригласи меня к себе в гости, когда твоя мама будет дома, и я сама с ней обо всем поговорю!
   - Допустим. Но смысла я все равно в этом особого не вижу.
   - Поль, все просто как божий день! Мне нужно пообщаться с Егором в более непринужденной обстановке. В академии это явно не получится. А других вариантов, я как бы не вижу.
   - Можно ведь просто где-то в городе с ним вроде как случайно пересечься и... как ты говоришь, пообщаться... - задумчиво протянула Короткова.
   - И как ты себе это представляешь? Следить за ним, что ли? - порой Анжелику слегка нервировала заторможенность осознания столь простых, как ей казалось, вещей, со стороны Полины, - да он сразу же поймет это! Он и так меня шарахается и избегает. Причем непонятно почему. А так, вроде бы все совершенно случайно.
   - И все же я не понимаю, даже если все получится организовать, ты-то каким боком до работы Антона и издательства? - не сдавалась подруга.
   - Все со временем узнаешь. Ты просто доверься и помоги мне. Пожалуйста. Я ведь прошу не так много...
   - Хорошо, - тяжело вздохнула Полина, явно чувствуя, что еще пожалеет обо всем и вполне возможно не один раз, - когда планируешь приступать к действию?
   - Чем раньше, тем лучше! - едва ли не захлопав от радости в ладоши, воскликнула Лика.
   - Ох, что же с тобой поделаешь, подруга... Собирайся, жду сегодня вечером в гости.
  

Глава 7

  
   - Владааа, - утянув кусочек свежего огурца прямо из-под ножа невестки, вопросительно протянула Анжелика, при этом бросая на жену брата косые взгляды.
   - Тебя все же что-то беспокоит, - оторвавшись от своего занятия, как то нарезка овощей для салата, и замерев на мгновение, сделала вывод Владислава.
   - Да нет, с чего ты взяла? - решила пойти на попятную девушка, сомневаясь, стоит ли вообще вступать в столь тесный контакт с женой брата. Может и зря она все затеяла.
   - Лика, уж я не Антон, меня можешь не обманывать, - добродушно улыбнулась Владислава. Действительно проницательности у неё не отнять, - за все время твоего пребывания у нас, ты впервые сама, по собственной воле подошла ко мне, вызываясь помочь, ну или на крайний случай, просто посидеть и поболтать.
   Что есть, то есть. Этого Анжелика не стала даже отрицать. А ведь и правда чего она сидит здесь, на кухне с Владой, вместо того, чтобы заниматься какими-то своими делами? Ответ прост. Просто вдруг поняла, что пора налаживать контакты с близкими. Ну и еще... что немаловажно, сейчас у неё вряд ли получится заняться чем-то своим. Хотя бы потому, что останься девушка наедине с собой, как тут же либо начнет изводить себя различными ненужными мыслями о Серебрякове, которые мучают её уже больше двух недель. Либо, хуже того, будет готовиться к сегодняшнему ужину, который состоится не много и не мало, а через каких-то полтора часа, перемеряя весь свой гардероб, подбирая подходящий наряд, и делая какой-нибудь зазывающий макияж...
   Но, ни первого, ни тем более второго, ей делать сейчас категорически нельзя. Еще нахватало, чтобы все сегодня поняли, как она ждет этого вечера, а в частности того, кто будет на нем присутствовать. Это пока рано знать и самому виновнику торжества, лучше пускай считает, что все получилось совершенно случайно. И братцу, который и так слишком подозрительный и проницательный.
   Вляпалась, что называется. А самое идиотское, что любая бесстрашность, кажется, испарилась. И теперь, чем ближе час "Х", тем сильнее мандраж... Но надо себя хоть как-то отвлечь и отговорить от глупостей.
   - Влад, я просто хотела извиниться перед тобой, что веду себя порой, как свинья, - тяжело вздохнув, не решаясь поднять взгляд на девушку, пробормотала Лика. Она как всегда, очень вовремя со своими извинениями. Хотя, наверное, лучше так, чем вообще никак. - Мне нужно благодарить вас с Антоном, а я...
   - Брось ты, - присев напротив, отмахнулась Владислава, - если откровенно, то пускай с тобой и бывает сложно в общении, но я ведь вижу, что ты просто запуталась. Характер у тебя такой вспыльчивый. Возможно, все еще не можешь свыкнуться до конца с новой жизнью. И это нормально, поверь мне. Было время, когда я сама истерила еще похлеще, когда в моей жизни появился твой несносный брат. А уж про него... знаешь, я вообще лучше умолчу. Он сложный человек, и к счастью, этого не скрывает. Но все-таки, что бы порой не говорил, и не делал, но он любит своих близких, и беспокоиться о них. И я вижу, что о тебе он тоже беспокоится, хотя зачастую и отмахивается от этого. И знаешь, в чем-то вы с ним похожи. У вас обоих слишком крутой нрав. Я не говорю, что это плохо. Просто... делай выводы.
   Лика, переборов себя, с любопытством взглянула на невестку. Она, честно сказать, и сама во многом понимала, откуда такое поведение у Антона. И сейчас её даже беспокоило не совсем это. Хотя, узнать такие подробности о старшем "мега-заботливом" братце тоже не помешает. Да и вообще существует еще много всего, в чем ей стоило бы разобраться...
   - Влада, а как ты поняла, что влюбилась? В Антона, - вопрос, что уже который день волновал Анжелику. В большей степени в глобальном плане. Как вообще можно понять, что значит слово "любовь". И что оно влечет за собой после...
   Почему девушке понадобилось это понимание именно сейчас? А черт его знает. Видимо до боли захотелось отыскать оправдание и объяснение странным чувствам, испытываемым к загадочному Серебрякову. Даже если это объяснение будет настолько нелепым. Уж лучше сразу все принять и понять, чем... В общем, еще одно отличие, помимо внешности, у них с Антоном есть, чего бы Влада там не говорила. Лика не собиралась тугодумничать, как в свое время, насколько она знала, это делал брат.
   - Ой, ну вообще, пожалуй, если сейчас оглянутся на прошлое, то в целом поняла я это достаточно быстро, - окунулась в воспоминания сноха, - учитывая, что наши отношения развивались достаточно стремительно... Какой-то месяц от притворной, как потом выяснилось, неприязни, до крепкого брака. Хотя сейчас, по истечении времени я осознаю, что влюбилась-то сразу. В Антона вообще нельзя было не влюбиться. Весь такой самоуверенный, искушенный, зрелый, умный, но при этом по-хорошему псих. И, пожалуй, именно за последнее я его больше всего и люблю. Правда тогда всячески и пыталась отрицать этот факт. Но с другой стороны, согласись, трудно так просто взять и признать в одночасье любовь к самоуверенному наглецу, коим был Антон, когда собираешься замуж за другого.
   Казалось, Владислава могла вечно рассуждать на эти темы. И ведь от этого буквально светилась от счастья. И это... восхищало. Такая сумасшедшая и беззаветная любовь...
   Как много в этом коротком слове. Говорят, настоящая, она дается лишь единожды, и то не всем. Наверное, нет большего счастья, чем испытать подобное чувство на себе. Какие бы фортели эта самая любовь порой не выбрасывала...
   - А почему ты спрашиваешь? - вдруг спохватилась жена брата, и тут же расплываясь в блаженной улыбке от собственной догадки, выдала, - ты влюбилась!
   - С чего ты взяла? - испугавшись больше, чем следовало, Лика от неожиданности буквально подпрыгнула на стуле.
   - И кто этот счастливчик? - словно и не слыша отрицания, наседала Владислава, - какой-то мальчик из группы? Или кто-то постарше, просто из академии? Или вы так где-то в городе познакомились?
   Мда... Все вместе взятое. Почти мальчик. Почти из группы. Чуть постарше. Просто из академии. И почти где-то в другом месте познакомились. Приплыли, называется! Даже спросить ничего нельзя! Уже обвиняют в любви! Вот так и откровенничай просто потому, что хочется посплетничать с кем-то чуть более умудренным опытом.
   - Влада, не говори ерунды! - поморщившись, фыркнула Анжелика. Но в голове почему-то ярко-красным маячком замигало это, нелепое на первый взгляд, предположение.
   Влюбилась? Может она и вправду влюбилась в загадочного преподавателя? Иначе как еще объяснить тот факт? Что она изводит себя целыми днями мыслями о нем? Ох, нет! Это невозможно! Блондинка нервно махнула головой, желая избавиться от нелепого наваждения.
   Азарт. Интерес. Как к умному человеку. Как к хорошему преподавателю. В конце концов, как к привлекательному мужчине. Влечение даже. Возможно легкая влюбленность-восхищение и обожание. Но никак не любовь! Любовь это у Влады с Антоном. А у неё так... расшалившиеся гормоны.
   - Лик, да ну чего ты? Я тоже первое время пыталась отрицать и отмахиваться, но поверь от себя далеко не убежишь. И можешь говорить сейчас что угодно. Время все равно расставит все по местам, - убеждала Владислава. А потом, вдруг поморщившись, резко подхватилась с криками, - Курица! Я же совсем забыла о курице!
   Анжелика с трудом удержалась, чтобы не прыснуть от смеха, когда невестка судорожно бросилась к духовке, из которой неожиданно повалил дым, в попытках спасти сегодняшний ужин.
   - И не надоело тебе целыми днями у плиты? - передернувшись подобной перспективе, пускай и в далеком будущем, отметила невзначай Лика.
   - Ну, вообще не целыми днями, - хмыкнула Влада, вытащив противень из духовки, на котором к счастью всего лишь вспыхнула фольга, а сама курица, кажется, успела оказаться спасенной, - есть еще Любовь Марковна, которая сейчас и не часто, но наведывается. Мама Антона... Да и вообще, мне нравится заботиться о своих близких и любимых. Поверь, когда-нибудь подобное желание появится и у тебя...
   - Дурдом, - про себя пробубнила Лика, подумав, что как-то сомнительно, что она и сама когда-то будет мыслить подобно Владе. Потому поднимаясь, как бы невзначай, бросила, - ладно, ты заботься. А я пойду к себе. Пока и меня не настигла столь странная и непонятная мне участь.
   - Ты к ужину ведь спустишься? - с беспокойством, уточнила Владислава.
   - Да, наверное, - Лика как можно беззаботнее заметила, - думаю, будет полезно пообщаться с таким человеком.
   И не давая возможности невестке что-либо спросить, или попросту заподозрить, поспешила удалиться, бегом бросившись к лестнице. Да уж. Полезно пообщаться, не то слово. Знали бы брат с женой, чего будет стоить это их общение, возможно даже на порог не пустили этого так ожидаемого гостя...
   Лика, оказавшись у себя, прошла к туалетному столику, несколько мгновений всматриваясь в собственное отражение в зеркале. Ох, а щечки-то вспыхнули отчего-то!
   Прижала ладошки к лицу, пытаясь холодом почти, что ледяных рук, избавится от пожара, полыхавшего внутри. Что же творится-то с ней? Почему так отчаянно сопротивляется тому, чего нет? Почему так переживает по этому поводу? Ей ведь всего-то нужно выиграть спор. Всего-навсего влюбить в себя, старшего на десяток лет, мужчину, преподавателя. Хотя ведь даже не обязательно влюбить. Просто привлечь внимание и заставить поцеловать. Исключительно для того, чтобы не возвращаться в Прагу. По крайней мере, сейчас. И вовсе не потому, что ей действительно хотелось бы увидеть Егора, влюбленного в неё по уши. Юную, глупую и капризную...
   И опять мысли не туда! Опять какие-то нелепые мечтания и желания... Надо с этим завязывать. Нужно быть хладнокровнее и не принимать все слишком близко к сердцу, иначе успеха ей не добиться.
   Лика вообще до сих пор с трудом соображала, каким образом ей удалось провернуть эту авантюру. Точнее пока не совсем авантюру. Но начало ведь положено. А в её ситуации это уже довольно много.
   В вечер того самого дня, когда произошел роковой и судьбоносный спор, Анжелика после разговора с Полей, помчалась к Коротковым. Как подруга и обещала, её мама была дома. И вот таким образом, начиная из невинного якобы знакомства с мамой новой подружки, за чаепитием, Лика добралась до самого главное, начиная естественно издалека. Для начала поинтересовалась родом деятельности Светланы Николаевны. Затем, тут уже не без помощи Полины, как бы случайно обронила, что её брат и есть тот самый Антон Громов, с которым Светлана Николаевна ранее сотрудничала. И как отметила последняя, не один раз, включая специфику своей в некоторой степени научной деятельности. Завершилось все, как и следовало ожидать, разговором о Серебрякове. В частности намеками от Светланы Николаевны о том, как было бы неплохо поработать с ним еще, и единогласными уверениями девчонок, что многим студентам в академии, учитывая новую работу Егора, было очень интересно и полезно почитать книги под его редакцией.
   Как итог, сложилось все как нельзя лучше. Мама Поли вдруг заявила, что еще тогда, во время первой их совместной с Серебряковым работы, он намекал на какую-то книгу-пособие, которую вследствие каких-то личных проблем, забросил. А вот сейчас, как уверяла Светлана Николаевы, самое время о ней вспомнить.
   Мама Поли так загорелась этой идей, что тем же вечером позвонила Егору, пытаясь уговорить его подумать заняться делом снова. Он отмахивался, до последнего, как мог, но пообещал подумать.
   А уже сегодня Анжелика узнала, что Антон лично позвонил и пригласил к ним домой на ужин новых возможных клиентов, с каким-то особым заказом. Утверждая, что якобы непринужденная атмосфера больше поспособствует налаживанию контакта. Но как Лика подозревала, брат просто хочет похвастаться своей чудесной женой и детишками. Он стал до одури помешан на том, чтобы всем, кому не лень, показать, как счастлив! Но была еще причина, не менее веская, как заметил сам Антон. Чтобы банально поговорить о её успеваемости в академии с её же творческим руководителем в спокойной, ненавязчивой обстановке. Воспитатель хренов!
   Хотя в данном случае это лишь сыграло Лике на руку, и брат сам того не подозревая оказал ей медвежью услугу, о которой девушка не смела и мечтать. Разве может быть что-то более непринужденное, как то ужин у себя же дома? А все потому, что тем загадочным клиентом оказался ни кто иной, как сам Серебряков! Лучше и не придумаешь. И плевать, что помимо них двоих, сегодня на ужине будут присутствовать и её родственники, и Короткова-старшая, как главный куратор и зачинщик организации всего мероприятия.
   Кстати, когда Лика об этом сообщила Полине, та едва ли не визжала, умоляя позвать и её. Но Светлана Николаевна быстро осадила дочь, тем самым успокоив совесть Анжелики, которая считала, что две студентки на не официальном ужине будет слишком даже для Серебрякова. А так и Полину не обидела, и положение Егора будет не столь неловким.
   Теперь главное не упасть лицом в грязь. Не нужно, чтобы Серебряков сегодня хоть как-то заподозрил у Лики интерес. Это однозначно может его спугнуть. Тут необходима более тонкая и продуманная тактика. Здесь нахрапом не возьмешь. В этом девушка так же успела убедиться за последнюю неделю, когда наблюдала за отчаянными попытками Козыревой захомутать мужчину.
   Вытащив наружу весь свое боевой арсенал, то бишь силикон, силикон и еще раз силикон, несносная девица, не стыдясь никого, буквально в наглую пыталась к нему подкатить. Так, что только слепой не заметил бы её мотивы. А Серебряков всего лишь безразлично пожимал плечами и говорил что-то сухим и холодным тоном, снова и снова показывая, что подобные Карине, его не интересуют. Как только не послал, покрывая благим матом. Интеллигентность на лицо, чтобы его! И, кажется, именно эта самая интеллигентность и правильность нравилась Анжелике в нем больше всего. Как там говорила Влада... "Антон немного псих, и за это я его люблю больше всего". Так и Лика. Только наоборот. Егор слишком... кхм... не псих и за это...
   - Так, стоп машина! Громова возьми себя в руки! - взвыла девушка, измеряя шагами спальню. Хватит киснуть и разглагольствовать. Нужно действовать! До ужина осталось совсем ничего! Надо хотя бы переодеться, что ли. Не идти же ей в домашнем спортивном костюме. Это, по крайней мере, невежливо.
   Убедив себя тем, что она совсем не принаряжается, а просто выдает дань уважению хотя бы... брату, ну или маме Полины, Анжелика поспешно нарядилась в бледно-голубые джинсы, с широким поясом, украшенным стразами, и в ярко желтую футболку с цитатой на английском. Волосы небрежно заколола на затылке, и ограничилась легким макияжем, подчеркивающим глубину и цвет её глаз. Да, так самое оно. Вроде без излишеств, но в то же время, довольно симпатично. Главное, чтобы Егору понравилось... И опять её мысли куда-то не туда движутся. Надо отвлечься. Иначе от ожидания совсем сойдет с ума. Как вариант, пойти поиграть с мелкими.
   На том и решив, Лика вышла из комнаты. Но спускаясь вниз, с недоумением застыла на предпоследней ступеньке, так как вдруг раздался дверной звонок, оповещая, что такие долгожданные гости таки нагрянули. Причем в самый непредвиденный и неожиданный для девушки момент. А может это еще и не гости? Как узнать? Надо пока что спрятаться. Понаблюдать со стороны за сегодняшним настроем Егора, а уже потом...
   - Лика, ну чего застыла? Открой дверь, люди ждут ведь! - раздался откуда-то из гостиной возмущенный голос Антона. И как только заметил её здесь?
   Бросив мимолетный взгляд в сторону зала, девушка увидела, что брат пытается утихомирить расшалившихся близнецов, и пожалела, что не вышла от себя раньше. Тогда быть может, ей не пришлось бы сходу бросаться на амбразуру. Хотя, ходу назад нет. Она это все затеяла, ей и разгуливать.
   Вздохнув, Анжелика сделала несколько последних шагов, разделяющих её от заветной цели, и, не давая себе опомниться, резко распахнула входную дверь.
   - Добрый вечер, я... - сходу прозвучал мужской голос, но так и замолчал на полуслове, заставляя девушку поднять на него взор.
   - Добрый вечер, Егор Борисович, - делая акцент на имени, пробормотала Лика, с благоговеньем уставившись на мужчину.
   Сейчас он выглядел как-то по-особому. И вроде ничего особенного... Все так же гладко выбрит, так же аккуратно причесан. Правда на смену деловому костюму, что бы на нем сегодня в академии, теперь пришли темно-синие джинсы, черная рубашка и серый пиджак. Но при этом все такой же привлекательный, манящий и такой же... сексуальный? Лика мысленно застонала от навязчивости собственных мыслей.
   - Анжелика? Но что ты здесь делаешь...? - слегка опешив, Серебряков, медленно смерив девушку удивленным взглядом, все так же не решался пройти внутрь. Кажется, он меньше всего ожидал увидеть здесь именно её.
   - Добрый вечер, Егор Борисович. Я Антон Громов. Не знаю, помните ли вы меня... - практически вместе с тем, как где-то за спиной девушки послышался голос брата, рядом возник и сам Антон собственной персоной, протягивая при этом руку гостю.
   - Добрый, - отстраненно поздоровался Егор, машинально пожимая протянутую руку, но при этом не в силах отвести взгляда от Лики, - а вы... ? Анжелика... - запутавшись в каких-то личных предположениях, замялся мужчина.
   - Анжелика моя сестра, - с гордостью, или это уже девушке мерещится от изучающего её магнетизма карих глаз, пояснил Антон, по-братски обняв её за плечо одной рукой. Да уж, какое-то сумасшествие сплошное получается.
   - Ах, да... Громова... и как я сразу не догадался, - скорее для себя, отметил тихо Серебряков.
   - Тош, Лик, чего вы держите гостя на пороге? - словно где-то за глухой стеной, воскликнула непонятно откуда взявшаяся Владислава. Поспешно поздоровавшись, она весело, тем самым разряжая странную обстановку и натянутость, появившуюся с приходом Егора, бросила - Антон, пойдем со мной, поможешь мне с курицей. А ты, Лика, проводи гостя в гостиную и пока развлеки Егора Борисовича.
   Бросив какие-то короткие извинения, которые Лика практически не расслышала, Антон послушно последовал за женой. А сама Анжелика несколько мгновений так и продолжала изучать уже такое знакомое до малейших складочек на лбу и у губ, лицо Серебрякова. Может эта натянутость между ними, всего лишь её воображение? Антон с Владой, кажется, ничего не заподозрили. Хотя Егор тоже выглядит по меньшей мере... странно. Ну да ладно.
   - Идемте, - махнув головой, весело защебетала девушку, жестом приглашая мужчину проходить.
   - Да, конечно, - согласно кивнув, Серебряков следуя за Анжеликой в дом, попутно осматриваясь по сторонам.
   Оказавшись в гостиной, девушка присела на диван, словно прилежная ученица, сложив аккуратно руки на коленках. Егор последовал её примеру, усаживаясь напротив. Между ними воцарилась, уже входящая в привычку, слегка давящая тишина. Но, пожалуй, в данном случае взгляды были гораздо красноречивее любых слов...
   Лика хоть и старалась не смотреть на мужчину, но чувствовала каждой клеточкой своего тела, что он продолжает свое занятие, начатое еще на пороге дома. А именно, продолжает изучать её. И это было так странно и необычно. Вроде бы надо радоваться... Это значит, что возможно уже сейчас она интересует Серебрякова гораздо больше... той же Карины. Но в то же время было до жути неловко. И как она собирается его соблазнять, если уже сейчас не имеет ни малейшего представления, как себя вести с этим мужчиной... Если она теряется до такой степени, что все, ранее заготовленные фразы, испаряются из головы, как предрассветный туман...
   - Не ожидал тебя здесь сегодня увидеть, - снова зачем-то повторил Егор.
   - Я если честно тоже... - поднимая глаза на мужчину, практически честно призналась Лика, встречаясь с обычно холодным, но сейчас каким-то странным... словно ностальгирующим, взглядом карих глаз.
   - Имея чуть более чем недостаточно,
   Более того, что меньше любви,
   Меньше того, о чём ты мечтаешь,
   Этого достаточно... - вслух процитировал Серебряков знакомые девушке строки.
   Первой мыслью Лики было спросить преподавателя, к чему он это говорит и вообще откуда знает эти слова. Но потом, проследив за его взглядом, она поняла, что мужчина попросту переводит цитату с её собственной футболки.
   Черт, и как она сразу не додумалась! Натянула на себя эту вещь исключительно потому, что она была одновременно яркой, и в то же время не слишком вызывающей. А на деле оказалось, что очень даже наоборот. А ведь когда-то, выбирая футболку, ни о чем таком и не думала. Просто эти слова показались какими-то загадочными, что ли. Но сейчас представлялись Анжелике отчего-то как нельзя кстати. Точнее даже не конкретно сейчас, а относительно Серебрякова в целом, но все же... Это было трудно объяснить словами, потому девушка, улыбнувшись сама себе, просто закончила за Егора:
   - Когда твоя сделка, заключённая с любовью,
   Стала односторонней,
   И ты чувствуешь, что перейдёшь границу...
   - А ты веришь в любовь, Анжелика? - пристально всматриваясь в глаза девушки, неожиданно спросил мужчина, тем самым поставив девушку в еще более неловкое положение.
   Что же за день-то такой! Сначала Влада, теперь еще и Серебряков. И если невестке Лика могла наплести каких-то нелепых отговорок, не особо заботясь о том, поверила Влада или нет, то почему-то подобное с Егором казалось практически невозможным. Иногда, в аналогичные сегодняшним, моменты, когда он так смотрел на неё, Лике казалось, что мужчина видит её насквозь. И это как-то не добавляло уверенности в своих силах...
   - Не знаю... - честно призналась Громова, - верить в то, что никогда не испытывал... По крайней мере странно. Вы так не считаете?
   - Я считаю, что если не верить даже в любовь, то зачем тогда и жить, - вопросительно приподняв бровь, задумчиво бросил Серебряков. Вопрос, который окончательно поставил девушку в тупик. Действительно странное представление у Егора о жизни. Но с другой стороны, возможно, оно и имеет место быть...
   Невольно поморщившись, Анжелика открыла рот, чтобы что-то возразить, хоть пока и не имела представления, что конкретно. Как в комнату, словно ураган, ворвались двое маленьких сорванцов, с визгами и криками, тем самым становясь невольными спасителями девушки.
   - Лика, Лика смотри, что я налисовала, а Сашка говорит, что это елунда, - подбегая к девушке, жалобно затараторила Соня, протягивая альбомный лист.
   Поймав краем глаза удивленный взгляд Егора, Анжелика подхватила, подбежавшую малышку, и, усадив на руки, стала рассматривать рисунок, который-то и рисунком назвать было сложно. Странные палочки да черточки, создающие видимость человечков. И, похоже, в представлении Сони не просто человечков, а их семейства. Девушка невольно улыбнулась, вспоминая себя в возрасте малышки. Она так же мазнячила всякую ерунду с единственной лишь разницей, у неё не было тогда брата одногодки, который бы издевался и насмехался.
   - И вовсе не ерунда, - как можно серьезнее отозвалась Лика, поправляя бантики на черных косах Сони. И обращаясь к мальчику, что неловко мялся немного поодаль у дивана, добавила - Саш, извинись сейчас же перед сестрой.
   - Да ну её! Она плотивная! - отступая назад, выкрикнул Сашка.
   - Александр! - одернула Анжелика
   - Так, что здесь происходит? - появление брата, как всегда было для всех спасением. Во всяком случае, кажется, только он способен утихомирить своих сорванцов. Хотя логично - сам разбаловал, сам пускай теперь и успокаивает.
   - Твои дети, как всегда, веселятся, - хихикнула Лика, мимолетно взглянув на Серебрякова, что все с таким же интересом смотрел на неё.
   - Так, я кому сказал, сидеть у себя в комнате, - хватая на ходу на руки Сашку, строго фыркнул Антон. А затем, подойдя к Лике, и забрав Соню, усадил дочь на другую руку. И уже обращаясь к Егору, удовлетворенно отметил, - Вы извините. Дети, сами понимаете. Я сейчас их отнесу наверх, уложу спать и вернусь.
   - Все нормально, - устало вздохнул Серебряков, что не могло укрыться Анжелики, пробуждая в ней еще больше любопытства и интереса.
   - А ты Лика, проводи пока гостя в столовую, - продолжил тем временем брат, - Там уже пришла Светлана Николаевна и Влада накрыла на стол.
   С этими словами Громов вышел из гостиной, а Лика, поднявшись с дивана, пригладив незримые складки на футболке, как можно более непринужденно бросила:
   - Ну что, идемте, Егор Борисович. В этом доме непослушание его хозяина грозится вылиться в одно большое недовольство.
   В ответ мужчина лишь согласно кивнул, и последовал за Анжеликой.
   Как только молодые люди переступили порог столовой, все потекло в какой-то нелепой череде обыденности. Поздоровавшись с мамой Полины, все уселись за стол. А когда вернулся Антон, приступили к ужину, при этом разговаривая о совершенно непримечательной ерунде, вроде погоды и политики, которую Анжелика слушала вполуха. Хотя приблизительно так же она и ужинала, потому, как откровенно в горло не лезло ни кусочка. Быть может потому, что она перед этим перебила аппетит тем, что удалось утащить у Влады, пока та готовила. А быть может, что более вероятно, потому, что сидела она напротив Егора, и время от времени ловила на себе какой-то странный взгляд. И кажется, ему, как и самой Лике, тоже не особо хотелось есть. Во всяком случае, как успела заметить девушка, он уже полчаса как ковырялся в тарелке, а еда оставалась практически целой.
   - Егор Борисович, что же Вы ничего не едите? Неужели Вам совсем не понравилось? - похоже, данный факт заметила не одна Лика. Влада, прижав ладошки к груди, обеспокоенно уставилась на Серебрякова, ожидая ответа.
   - Что? - Егор сначала даже не сообразил, что конкретно от него хотят, а потом, отвернувшись от Анжелики, поспешил ретироваться, - нет, что Вы, Владислава. Вы прекрасная хозяйка. Ужин просто великолепен. Вашему мужу действительно повезло. Просто как-то аппетита нет особо...
   - Да ну что Вы... спасибо, - зарделась Влада.
   Лика перевела взгляд на брата, что сидел во главе стола, и кажется, только и ожидал подобной похвалы для своей жены, потому как расплылся в блаженной улыбке, удовлетворенно сжав ладошку Влады, что занимала место по правую сторону от него. Да уж, видимо Анжелика никогда не перестанет удивляться влюбленности этой парочки...
   - Егор Борисович, прежде чем мы перейдем к делу, собственно ради которого мы собрались, я бы хотел с Вами поговорить об успеваемости моей сестры, - неожиданно для самой девушки, вдруг посерьезнев, выдал Антон.
   - А что Ваша сестра... - сложив ладони вместе, и подперев ими подбородок, Серебряков, не сводя взгляда с девушки, спокойно произнес, пожимая плечами, - очень способная девочка. Схватывает все на лету, все преподаватели ею довольны. Думаю, что её ждет великое будущее. А почему Вы спрашиваете? - резко откинувшись к спинке стула, Егор повернулся к Антону.
   - Понимаете, до последнего Лику готовили для учебы в несколько иной сфере. Все были уверены, что она пойдет по семейным стопам, в журналистику. А она вот сказала - хочу быть художницей и все тут. Упрямая, - ухмыльнувшись, отметил Громов, - вообще это наша главная семейная черта. Упрямство и целеустремленность я бы сказал.
   - Я уже заметил, - отметил про себя Егор, едва заметно кивнув Лике, заставляя её снова занервничать.
   Но дабы хоть как-то скрыть свои истинные эмоции, девушка потянулась за кусочком помидора, стараясь сделать вид, что увлечена поглощением пищи, а вот эти разговоры её интересует меньше всего...
   - Так вот, - продолжал брат, - мало того, что решила в одночасье изменить свои предпочтения, так еще и, бросив все в родной для себя Праге, приехала сюда. Поэтому я опасаюсь, что как Вы, должно быть, понимаете, после европейской столицы и тщательного контроля родителей, новая обстановка, да и что скрывать, наша страна, как бы так помягче выразится... Немного не соответствует...
   - Боитесь, что Анжелика встрянет в дурную компанию? - предположил Егор.
   - В точку, - согласился Антон.
   - Мне кажется, совершенно напрасно. Анжелика не из тех, кто может опуститься до подобного, - с уверенностью выдал Серебряков.
   Возможно, для всех... точнее Лика надеялась, что для всех остальных, присутствующих за этим столом, эти слова не значили ничего такого и не имели никакого скрытого подтекста. Но она почему-то не могла не уловить в голосе Егора некую заинтересованность... Или это опять её параноические предположения...
   - Я очень на это надеюсь, - хмыкнул Громов, - но сами понимаете, сейчас ответственность за Лику лежит полностью на мне. А как оказалось, это предполагает подобные беспокойства.
   - Отлично понимаю Вас.
   - Так вот я тут подумал... - переглянувшись с Владой, и получив одобрение в виде быстрого кивка, предложил Антон, - если Вы говорите, что она весьма способная и можно надеяться, что сейчас не зря марает холсты красками, то быть может, Вы позанимаетесь с ней дополнительно?
   Анжелика от неожиданности прозвучавшего вопроса даже выронила вилку, к счастью, всего лишь обратно на тарелку, и чуть было не поперхнулась так не вовремя взятым кусочком салата. Вот чего-чего, но такое она могла ожидать меньше всего... Но видимо, вмешиваться сейчас не самое лучшее время.
   - За отдельную плату естественно, и в свободное от работы время, - тем временем продолжал брат, - Просто Вы отличный профессионал своего дела. Думаю, Лике будет чему поучится у Вас. Да и честно говоря, я буду гораздо меньше волноваться за неё, если смогу знать, где и с кем она, зная наверняка, что уж точно в данный момент она не влипает ни в какую передрягу. Так как, Егор Борисович?
   Анжелика, подобно брату, вопросительно уставилась на Серебрякова, ожидая, что он может вообще ответить на подобное. Ей казалось, что все происходит либо не с ней, либо в каком-то самом реалистичном, но слишком неправильном сне. Ну не мог Антон, будучи в здравом уме, предложить подобное. Или мог? Он ведь не знает, куда и к кому толкает Лику. Что возможно, это будет покруче любой дурной компании...
   - Я даже не знаю... - похоже, Егор был не менее ошарашен таким предложением, - если только Анжелика сама не против...
   - Анжелика, ты не против? - переспросил резко Антон, поворачиваясь к сестре.
   Ох, могла ли она быть против? Против регулярного близкого общения с Серебряковым? Против сближения с ним? Против установления хотя бы каких-то дружеских отношений? Против возможности влюбить его в себя и выиграть спор, имея для этого едва ли не официальное разрешение?
   - Анжелика не против, - выдержав недолгую паузу, и так и не дождавшись ответа, безапелляционно выдал Громов.
   - Ну что же... это самое главное. Тогда, думаю, после мы сможем договориться более конкретно о занятиях, - пробормотал Егор, в этот раз, стараясь избежать столкновения взглядом с Ликой.
   - Отлично, - удовлетворенный тем, что его идея пришлась по вкусу, расплылся в довольной улыбке Антон, - тогда если с этим более менее все решили, то можем перейти к главному.
   - Тош, я пока что уберусь и принесу десерты, - громким шепотом отметила Влада.
   - Не суетись, - ободряюще заметил Громов жене, и, поднимаясь из-за стола, предложил, - тогда пройдемте пока с гостиную.
   - Влада, я помогу тебе, - подхватившись вслед за невесткой, нервно бросила Лика. И собирая на ходу грязные тарелки, что попались на пути, поспешно бросилась на кухню.
   Нужно поскорее спрятаться от этого пытливого и изучающего взгляда Серебрякова... Нужно поскорее успокоиться, иначе из-за этого предложения Антона нервы совсем ни к черту. А ведь вечер еще только в самом разгаре. Видимо, она переоценила свои силы, посчитав, что подобное непринужденное общение с Егором пойдет на пользу. Оно-то может и пойдет, вот только до этого вымотает так, что уже ничего не захочется...
   - Лик, ты в порядке? - оказавшись на кухне, следом за девушкой, с беспокойством уточнила Владислава.
   - Да, просто великолепно, - пожав плечами, фыркнула Анжелика, - прости, я сейчас вернусь. Мне просто нужно... освежиться. Я быстро...
   И с этими словами Лика мгновенно выскочила через веранду в сад... И плевать, что о ней сейчас подумают... Плевать, что кто-то в чем-то её заподозрит... Нужно просто взять себя в руки. И прийти в себя. Чтобы потом хладнокровно и без лишних эмоций подойти к выполнению намеченного плана.
  

Глава 8

   Невидящим взглядом уставившись в окно, рассматривая белоснежные пушистые облака и как-то вмиг пожелтевшие верхушки деревьев, Егор мысленно находился где угодно, но только не в этой аудитории. Даже постоянные перешептывания и шуршания студентов, увлеченных рабочим процессом, не мешали его терзающим изнутри переживаниям. Он так запутался... попросту перестал понимать, что правильно, а что нет... А в последние дни так вообще каждый новый шаг, каждый поступок казался Серебрякову странным, неверным. А всему виной банальное появление Анжелики Громовой в его жизни.
   Да что там... даже не в его конкретно жизни, а просто где-то поблизости. Где-то в пределах видимости его личного пространства. Еще не переходя саму границу, ограждающую от окружающего мира, но уже нарушая такие привычные грани его существования. Хотя... учитывая, что ему предстоит в ближайшее время видеться с Ликой еще и помимо занятий в академии, то, наверное, все же и в его жизни тоже...
   Он так запутался. Зачем только и согласился на это нелепое и, по сути, ничем конкретным не обоснованное предложение Громова относительно дополнительных занятий с его сестрой? Зачем вообще согласился на тот ужин? Ту встречу... Сотрудничество... Возможный выпуск его пособия по живописи?
   Да, о подобном стоит только мечтать. Прекрасный шанс получить добрую славу в сфере с уклоном более связанным с научной деятельностью, нежели той, чем он занимался ранее. А что? В принципе у Егора вполне хватит опыта, чтобы учить, давать указания, наставления, можно называть как угодно, другим начинающим художникам. Причем, не только преподавая в академии, но и с помощью той самой собственной книги. Только не это было главной целью в жизни Серебрякова. Совсем не это...
   В его жизни вообще последнее время не было особых целей. И, пожалуй, вряд ли он бы согласился на предложение Светланы Коротковой, которое поступило настолько неожиданно, что мужчина поначалу даже и не понял ничего. Если бы не Ромка, который как раз в это время сидел у него на кухне и слышал почти весь разговор. Уж этот человек обладал воистину великолепным даром убеждения. А в конечном итоге Егор и сам понял, что это еще один неплохой способ немного отвлечься и забыться от прошлого. Предполагай только он, чем в итоге все обернется... Кто знает, дошел бы вчерашним вечером до дома Антона Громова, или нет...
   Громов. Громова... Как же он сразу не сопоставил-то все? Почему не предположил? Даже не попытался... Но с другой стороны, разве мог он предположить что-то подобное? Не мог. А стоило бы... Тогда, вероятнее всего, ему не пришлось здесь дергаться и изводить себя который день пустыми размышлениями об этой девушке. Девушке, до боли напоминающей Олесю... А может и не только Олесю... Может в Анжелике есть что-то еще...? Что-то более... черт, Серебряков даже понятия не имел, как охарактеризовать всю странность собственных мыслей и ощущений, что вызывал в нем один лишь небесный проницательный взгляд...
   - Егор Борисович? - полувопросительный призыв томным голоском, заставил мужчину вздрогнуть, отдернувшись от размышлений и созерцания осеннего великолепия.
   - Да? - обернувшись, Егор встретился взглядом с серыми глазами блондинки.
   Еще одной блондинки. Яркой и эффектной для окружающих, но какой-то слишком неприметной. Именно для него. Еще одна его студентка. Карина Козырева. Которая уже не один день ведет себя довольно наглым образом относительно его. Так, словно только и делает, что пытается обратить на себя внимание... Еще одна его головная боль.
   - Егор Борисович, Вы не могли бы мне помочь? - упираясь ладонями в преподавательский стол, Козырева слегка наклонилась вперед, позволяя короткому пиджачку откровенно расстегнуться верхней пуговичке на груди. При этом она, не моргая, и откровенно рассматривала Серебрякова.
   - Что случилось, Карина? - стараясь не обращать внимания на странность в поведении девушки, Егор безразличным взглядом окинул аудиторию. Все были настолько увлечены процессом рисования, что кажется, не замечали ничего вокруг, нарушая тишину лишь редкими перешептываниями с просьбами оценить работы друг друга, или поделится гуашью.
   - Дело в том, что мне кажется у меня небольшие проблемы с композицией, - закусив губу, Карина буквально сверлила взглядом мужчину. От чего у последнего по спине пробежал неприятный холодок.
   Ох, как же ему все это не нравилось. Куда больше запутанных размышлений о Громовой. Потому как Громова хотя бы вела себя нормально. А эта... Карина... Хотелось бы, конечно, ошибаться, да вот только какой никакой, а жизненный опыт мужчины твердил, что неспроста все это.
   Слишком повышенное внимание к собственной персоне. И тут дело не только в том, что он преподаватель, а она любознательная студентка. Обычно студентки не ведут себя так откровенно. Если Егору, конечно, не изменяет память, и он попросту не отвык от постоянного нахождения в коллективе... Может просто сказывается его долговременное заточение в одиночестве? Отвык от людей. Забыл, как оно бывает...
   Легонько встряхнув головой, мужчина направился к мольберту Карины, со словами:
   - Ну, давайте посмотрим, что тут у Вас за проблемы с композицией...
   - Егор Борисович, можно просто Карина и на "ты", - не давая мужчине возможности закончить, выпалила Козырева. Достаточно громко, чтобы привлечь к себе внимание остальных ребят. Что они тут же и произошло, и любопытные, заинтересованные взгляды были устремлены в их сторону.
   На мгновение застыв, ошарашенный наглостью подобного заявления, Егору, тем не менее, удалось спрятать свое недоумение за показным равнодушием и попросту проигнорировать слова девушки. Отвечать что-то на подобное он пока что был не в состоянии и честно признаться, даже не понимал, как себя после этого вести. Тем более на глазах у всей группы.
   На мгновение Серебрякову даже показалось, что все так и притихли в ожидании его ответа. В частности Анжелика. Взглядом, с которой ему удалось обменяться, пока он оценивающе осматривался по сторонам. Казалось, она с наибольшим интересом ожидала от него дальнейшей реакции... Хотя казалось бы, какая ей разница? Но... отчего-то встретившись с этими проницательными, василькового цвета, глазами, захотелось послать куда подальше Карину с её идиотскими намеками!
   - Честно говоря, я не вижу здесь никаких особых проблем, - остановившись у полотна Козыревой, безразлично выдохнул мужчина, - конечно, есть моменты, над которыми стоит еще работать. В частности над тоновыми переходами, размерами мазков. Но вот с композицией у Вас, - делая акцент на обращении, Егор обернулся к Карине, - на мой взгляд, проблем особых нет. Разве что на Вашем месте я бы немного "опустил" графин. А то создается впечатление, что он парит в воздухе.
   - Егор Борисович, тогда может, поможете мне с этим? - пробормотала блондинка, казалось, даже не вникая в советы Серебрякова. При этом слишком откровенно и зазывно хлопая ресницами, что даже Егор, убеждающий себя все это время в собственной странности и умении накручиваться на пустом месте, не мог этого не заметить.
   - Карина, давайте... - и прежде чем мужчине пришлось придумывать ответ, словно спасение прозвенел звонок, оповещая, что на этом пара закончилась, - давайте с этим разберемся на следующей паре, завтра. Тем более с этой постановкой спешить не стоит, и мы будем работать над ней несколько занятий подряд. Так что еще успеем устранить мелкие недочеты
   - Егор Борисович... - озадачено округлив глаза, протянула Козырева, явно подбирая веские аргументы дабы убедить мужчину помочь ей именно сейчас.
   Но в этот раз Серебряков не намерен был сдаваться. И потому отвернувшись от девушки, уже обращаясь ко всем, объявил:
   - На сегодня все. Все свободны.
   С этим Егор вернулся к преподавательскому столу. Облокотившись о столешницу, мужчина поспешно отметил в журнале присутствующих, украдкой подмечая озадаченность Козыревой, что была видна на лицо. Да уж, если такое пристально внимание ему будет обеспечиваться регулярно, то страшно и представить, чем все может обернуться дальше... Не этого он хотел. Совсем не этого.
   Захлопнув журнал, Серебряков сложил руки на груди, дожидаясь пока его студенты соберутся, и покинут аудиторию, чтобы закрыть двери. И взгляд как-то против воли снова приковало к Анжелике. Недовольно хмурясь, и с явным раздражением скидывая вещи в сумочку, она о чем-то перешептывалась с Коротковой. Отчего-то подобная картина не могла вызвать у Егора ничего, кроме легкой непринужденной улыбки. Удивительно... он так давно не улыбался. Просто так. Потому что хотелось. А тут...
   - Егор Борисович? - увлеченный созерцанием Громовой, он не сразу и заметил, как пробираясь к выходу, у него в который раз притормозила Карина, - я тут подумала... а когда Вас можно будет поймать в академии вне наших занятий, чтобы быть может дополнительно позаниматься и...
   Окидывая блондинку взглядом, Серебряков невольно нахмурился. Пытаясь изобразить невинность и заинтересованность, Козырева явно не выглядела таковой. Примерять овечью шкуру ей не особо подходило.
   - Карина, о дополнительных занятиях для всех желающих я сообщу позже, когда удастся разузнать о свободных аудиториях, в зависимости от количества желающих, - отмахнулся мужчина первым, что пришло на ум. Потому как ему слабо представлялись эти самые занятия с Козыревой... Именно с ней лично. Да и вообще слишком странно было слышать именно от Карины о подобном рвении к обучению.
   - Жаль... - замявшись на месте, вздохнула девушка, не особо торопясь уходить.
   Зато Анжелика, резко ухватив сумочку, на ходу буркнув "До свидания", бросилась к выходу. Подобное не могло оставить равнодушным Егора. Он и хотел бы, да не получалось. И вообще выглядело все происходящее для него слишком удивительно. Как будто попал в детский сад, где каждый, ну или почти каждый, пытается обратить внимание воспитателя именно на себя, становясь любимчиком. И если выбор был в пользу кого-то одного, другой распылялся необоснованной обидой или даже порой злостью.
   Или может в этом возрасте они все такие? Уже не дети, но еще не до конца взрослые, не сформировавшиеся личности. Реагирующие на происходящее слишком остро. С непредвиденной настороженностью и злостью? Как-то Серебряков смутно помнил себя в возрасте девушек. А до этого ему не доводилось общаться со столь юными барышнями. Это, можно сказать, первый опыт... Наверное, попросту не стоило бы на это обращать внимания, но тем не менее....
   - Анжелика, останьтесь, пожалуйста, - окликнул Егор девушку у самой двери. Тем самым давая понять Карине, что её присутствие здесь больше не желательно.
   Обернувшись, Громова с любопытством уставилась на Серебрякова. Казалось, что она только этого и ждала. Потому как гордо вздернула подбородок и с явным превосходством прошагала обратно, послав удовлетворенный взгляд Козыревой, что словно пораженный враг, вышла прочь.
   Или быть может, Егору опять все это мерещится? Да, явно нужно меньше пить, и замыкаться в себе... иначе.... это грозится вылиться в параноидальные наклонности. А ходить еще и к психиатру, выслушивать надоедливые лекции и рассказывать о наболевшем, оставалось последним, чего бы хотелось мужчине в этой жизни... Хватит, что его и так уже лечат все кому не лень, считая, что имеют на это какие-то основания...
   - Что-то не так? - когда за последним их одногрупников захлопнулась дверь, вопросительно вздернув бровь, фыркнула Лика, с вызовом глядя Серебрякову прямо в глаза.
   - Ты еще не передумала на счет дополнительных занятий? - сам не понимая, почему говорит именно об этом, уточнил Егор, переходя на "ты". Оттолкнувшись от стола, он подошел ближе к Громовой.
   - Вы же сами только что сказали Карине, что об этом сообщите попозже, поэтому... - пожала плечами девушка.
   - Ты же понимаешь, что я сейчас не об этом - лишь сказав, Серебряков понял, насколько двусмысленно прозвучала данная фраза. Но что-либо исправлять было поздно.
   Ибо Анжелика мгновенно оживившись, переспросила:
   - О чем тогда?
   - Помнится, несколько дней тому назад твой брат лично просил меня об индивидуальных занятиях с тобой, - меряя шагами аудиторию, напомнил мужчина.
   - Егор Борисович, я не хочу Вас обременять только по причине того, что Вас попросил мой братЈ - явно лукавя даже перед самой собой, вздохнула блондинка, - поэтому раз занятия будут со всеми, значит со всеми. Мне как-то не принципиально...
   - Анжелика, - прерывая бесконечный поток слов девушки, выдохнул с нажимом Серебряков, повернувшись к девушке.
   Он хотел что-то еще сказать... Он собирался... Но... почему-то, как только снова посмотрел на Лику, то все заготовленные фразы разом растерялись по сторонам, разбиваясь вдребезги...
   Нахмурив бровки на красивом лице, она выглядела так, словно была чем-то недовольна. Раздражена. Васильковые глаза расширились и метали искры недовольства... И в этот момент она была... до жути похожа на Олесю...
  
   - Егор, я же вижу, что ты не хочешь мне помогать! Так что я и сама как-нибудь справлюсь, уж поверь! - нервно запихивая мольберт в сумку, бормотала девушка, с трудом пытаясь скрыть злость на мужчину.
   - Олесь, я не говорил, что не хочу! С чего ты вообще это взяла? - фыркнув, Серебряков выхватил у девушки сумку с мольбертом, - я просто сказал, что сегодня вряд ли это получится, потому что, мне позарез надо на выставку Гайского. Это отличная возможность проявить себя и завести полезные знакомства для...
   - Ну и вали на свою выставку, - вырывая свои вещи, фыркнула презрительно девушка, - а мне может помочь и Ромка. Главное поскорее закрыть этот чертов зачет, иначе Гайский меня завалит окончательно! Так что кто мне поможет с экзаменационной работой, ты или все же Ромка, мне как-то не принципиально!
   - Олеся, а ты не подумала, что эта выставка отличная возможность поближе познакомится с Валентином Степановичем и уладить все ваши недоразумения?
   - Егор, я же сказала, мне не принципиально... - Олеся снова попыталась отмахнуться, но так и замолчала на полуслове. Внимательно взглянув на Серебрякова, переспросила, - ты, что меня зовешь с собой на выставку?
   - Почему бы и нет? Тебя что-то в этом удивляет?
   - Нет. То есть да, - замявшись, пробормотала девушка, - просто ты меня никогда не приглашал и... я подумала. И еще ведь я договорилась с Ромой... И вообще...
  
   Искра воспоминаний на мгновения вернула Егора в прошлое. То самое, когда Олеся не просто была жива... Когда у них все только-только закручивалось. В стенах этой же академии. Этой же аудитории. Когда двое лучших друзей наставляли, оберегали, помогали... можно назвать как угодно, тогда совсем юную, молоденькую первокурсницу, Олесю Шелишевскую. На самом деле уже тогда имея на неё далеко не дружеские виды... Оба. Но выбрала она одного его. Егора...
   Черт, и почему воспоминания об этом, еще счастливом и безоблачном прошлом всплывали в памяти Серебрякова именно сейчас? Когда для этого нет ни малейших оснований! Кода он находится на работе, не имея возможности залить собственное горе бутылкой коньяка или виски. Когда перед ним стоит и изображает раздраженность его собственная студентка! Анжелика Громова! Почти так же, как когда-то это делала Олеся...
   Почему в этом своем раздражении Анжелика похожа на его любимую? Его Олесю...
   - Егор Борисович, - расценив молчание мужчины по своему, тем самым прерывая повисшую паузу и зрительный контакт, возникший между ними, спокойно проговорила Лика, - давайте откровенно. Я не хочу навязываться и отбирать Ваше личное время. Тем более Вы сами сказали, что занятия дополнительные будут позже, со всеми...
   - Анжелика, - снова попытался вмешаться Серебряков.
   - Но вы не беспокойтесь по поводу уговора с Антоном, - словно и не слыша возражений, затараторила девушка, - он в любом случае Вам заплатит. Я же прекрасно понимаю, что дополнительные занятия будь то с одним студентом, будь то с группой, никоим образом не поощряться и никаких дополнительных премий Вы не получите ни от деканата, ни от учебной части, ни даже от ректората. Но и любой труд должен быть вознагражден. Тем более уж кто-кто, а мой любимый братишка не обеднеет если чуточку Вам поможет...
   - Анжелика, что ты несешь? - округлив глаза от удивления, возмутился Егор.
   - А что не так? - вмиг остудив свой пыл, неуверенно переспросила Громова.
   - Причем здесь деньги? Если ты еще не поняла, то даже ради денег никто и ничто не может заставить меня делать то, что мне неприятно и неинтересно. И если тебе не нужны эти дополнительные занятия, то можешь так прямо и сказать, а не придумывать всевозможные нелепые отговорки, - фыркнул мужчина, облокотившись о стол и сложив руки на груди, - я же не настаиваю. Но если ты так боишься гнева брата, то о том, что занятия не состоятся, он даже не узнает. Во всяком случае, от меня.
   - Почему не нужны? - озадаченно захлопав глазками, совсем тихо выдохнула Лика.
   - Ну, я же не знаю, почему, - равнодушно пожал плечами, мысленно прогоняя от себя очередное наваждение из прошлого, - тебе виднее.
   Пытаясь убедить себя, что ничего такого не происходит... Прошлое, оно ведь на то и прошлое, чтобы там оставаться... И Анжелика не имеет к нему никакого отношения. Ни к его прошлому, ни к Олеси... Равносильно, как и не имеет особого влияния на настоящее... Не должна иметь.
   - Нужны, - с неожиданным пылом, вдруг выпалила Громова.
   И честно говоря, после такого Егор даже понятия не имел, как ему относится ко всему происходящему... Казалось бы, почему не вздохнуть с облегчением, что едва не избавился от навязанного общения с этой девушкой, что явно подкашивала его эмоциональное состояние, которое и так балансировало на грани. Так нет же... пытался заставить её согласится... И ведь это, вроде как, получилось. Ради чего спрашивается? Хотя... это будет единственный способ и возможность хоть как-то отвлечься... Во всяком случае, мужчина очень на это надеялся...
   Отвлечься с помощью творчества, в общении с другими людьми... Это было бы идеально. Если только Анжелика так не напоминала ему о любимой... А может именно поэтому она и привлекает его? Именно поэтому и согласился на дополнительные занятия, лишнее, внеклассное встречи? Поэтому хочет продлить с ней общение? Нет, он сейчас слишком взвинчен, чтобы в одночасье дать однозначный ответ на многочисленные вопросы, вращающиеся в голове...
   - Хорошо, тогда как на счет... - Серебряков бросил быстрый взгляд на наручные часы, мысленно прикидывая, когда будет полностью свободен, - как на счет завтра, где-то часиков в два?
   - Да мне в принципе все равно, - озадачено глядя на мужчину, уверенно закивала Лика. При этом машинально и незаметно теребя ремешок сумочки, - точнее, когда Вам только будет удобно... И я готова в любое время...
   Нервничает. Странно так. Егор и сам непонятно почему нервничал. Как будто сейчас договаривается не со своей студенткой и совсем не о дополнительных занятиях... Как будто вернулся в прошлое. Лет этак на десяток назад...
   И потому, пытаясь сохранить внешнюю невозмутимость и спокойствие, Серебряков поспешил отвернуться от Анжелики. И делая вид, что собирает свои немногочисленные вещи, как то журнал и ручку, со стола, спокойно отметил:
   - Тогда завтра в два, на набережной. Там же, где и... сама понимаешь...
   Черт, оказывается, он нервничает гораздо сильнее, чем мог предположить. Сдалась ему эта набережная? Место воспоминаний и сожалений о былом счастье... Место утерянной любви... Место, где у них все только завязывалась с Олесей. И где он впервые увидел Анжелику... В чем связь? Почему именно так? Ответа на сей вопрос у Егора не предвиделось. Впрочем, как и на остальные.
   - Понимаю, - прозвучал тихий голос за спиной.
   - Просто там реально очень красивые пейзажи, - словно оправдываясь, заговорил Серебряков словами, не так уж и давно услышанными от самой Громовой.
   - Я знаю.
   - Тогда до завтра? - повернувшись снова к девушке, полувопросительно уточнил Егор, выжидающе уставившись на Лику.
   - М-мм... пожалуй, да, - прикусив губку, согласилась Громова, и, помявшись на месте еще доли секунды, отвернулась с намерением уйти. Но так и застыла в дверях, словно решаясь, говорить дальше или нет.
   Мужчина и сам замер в ожидании чего-то... Чего конкретно, он не соображал. Но, тем не менее, едва ли не выдохнул облегченно, когда Анжелика резко повернувшись к нему, и улыбнувшись своей самой ослепительной и чарующей улыбкой, не без насмешки выдала:
   - Егор Борисович, а Козырева-то запала на Вас!
   - Анжелика! - расширив от удивления глаза, прикрикнул мужчина.
   - Но Вы классно с ней... - не подобрав подходящего слова, каким можно было охарактеризовать действия Серебрякова, блондинка сжала ладошку в кулак, и приподняв перед собой, характерно взмахнула, - уважаю!
   - Анжелика!
   - Ладно, до завтра, Егор Борисович! - осознав всю степень неловкости положения, в которое поставила преподавателя, Громова поспешила ретироваться, кивнув на прощание. И не давая возможности мужчине что-то добавить, выскользнула из аудитории, тихонько прикрыв дверь.
   Вот и все объяснения. Вот и разложила по полочкам Лика все то, что Егор так тщательно пытался понять... Козырева "запала". Слово-то, какое придумала... Хотя, логично. Только этого Егору не хватало для полного "счастья". Одно дело, когда не знаешь, догадываешься, списываешь на что-то более безобидное. И совсем другое, когда люди со стороны начинают подмечать данный факт. Наверное ему стоит что-то предпринимать... Только что он может предпринять, когда в это же время постоянно сравнивает другую свою студентку с любимой женщиной?
   Устало прикрыв глаза, Серебряков задумчиво сжал пальцами переносицу. Он не сразу и заметил, как дверь снова скрипнула, и в аудиторию кто-то вошел. Лишь знакомый голос, почти что над ухом, заставил его встрепенуться:
   - Привет, дружище! Что на сей раз?
   - Черт, Ромка, ты предупреждай, прежде чем подкрадываться так, - подняв голову на стоящего неподалеку друга, и протягивая ему руку для пожатия, облегченно выдохнул Егор.
   - Да ладно тебе, - ответив на пожатие, отмахнулся Заславский, и, пройдя к стулу вальяжно уселся, закидывая ноги на стол, - что с тобой происходит? Ты какой-то нервный. Как там у тебя дела с Громовым?
   - Ничего не происходит. Нормально дела, - пожал плечами мужчина, едва ли не вздрогнув от упомянутой фамилии, - рассказывать особо пока нечего.
   - Ну не хочешь, как хочешь, - рассматривая карандаш, и проверяя грифель на прочность, пробормотал Роман, - надеюсь, ты только сообщишь мне, хотя бы когда твоя книга выйдет в свет.
   - Всенепременно, - думая об этом в последнюю очередь, машинально кивнул Серебряков.
   - Отлично. Скажи тогда мне другую вещь, - резко отложив карандаш в сторону, Заславский внимательно уставился на Егора, - что это за девчонка только что вышла отсюда? Мне кажется, я уже её где-то видел.
   - Студентка из моей группы. Анжелика Громова, - нервно сглотнув, ответил Серебряков, стараясь не отвести взгляда от всепонимающего и проницательного друга.
   - Громова значит? - сощурившись, переспросил Ромка, - она имеет какое-то отношение к тому самому Громову? Дочь? Жена? Любовница...?
   - Сестра, - оборвал самые нелепые предположения друга, Егор.
   - Любопытно, - откидываясь к спинке кресла, протянул мужчина.
   - Не вижу ничего любопытного! - фыркнул Серебряков, проходя к окну, - по-твоему, у Громова не может быть сестры, которая учится на художественном?
   - Я сейчас не о родстве с Антоном, - поднимаясь со стула, Роман проследовал за Егором. Остановившись рядом с другом, он, внимательно глядя на Серебрякова, обеспокоенно, но при этом не док конца уверенный в своих словах, негромко заметил, - она похожа на Олесю...
   - С чего ты взял? - глотая неприятный комок, застрявший в горле, Егор вопросительно уставился на Заславского, надеясь, что сможет хоть раз в жизни просвети того вокруг пальца и не выдать истинных эмоций.
   - Только не говори, что ты этого не заметил? - не отвечая, перепросил Роман.
   О, Егор и не замечал! Не тот случай. Скорее он даже представить себе не мог, что этот факт сможет заметить еще кто-то, помимо него. Учитывая, что во внешности девушек не так уж и много общего. И теперь Серебряков не понимал, как реагировать. Как расценивать слова Заславского. С одной стороны, это даже хорошо, что сходство с Олесей увидел не один он. Ведь это может значить только одно - он не сходит с ума. Во всяком случае, не так явно. Но с другой... Мужчине не хотелось это обсуждать. Даже с Романом. Или тем более с Романом...?
   - Ром, давай сейчас не будем об этом, - все же не выдержав изучающего и словно сканирующего насквозь его размышления, взгляда, Серебряков отвернулся, - она просто одна из студенток моей группы. Её брат просто попросил меня дополнительно с ней позаниматься. Не более того. И не стоит искать в ней никакое сходство с Олесей. Олеся это... Олеся...
   - Дополнительные занятия, значит, - словно что-то отмечая про себя, повторил Заславский, и тут же с воодушевлением прикрикнул, - Вот именно, что Олеся это Олеся!
   - Ром, давай не будем... - не желая продолжать этот нелепый и не к чему не ведущий разговор, Серебряков подхватив со стола тетрадь, направился к двери, на хочу бросив, - извини, мне пора. Потом как-нибудь поговорим. Я спешу.
   - Хорошо, - согласился Роман, бросив вместо прощания, - только прошу тебя, Егор, не наделай глупостей...
   Что еще друг мог добавить ко всему вышесказанному, Серебряков не хотел и не собирался слушать. Дожили, теперь он сбегает от разговоров с собственным другом, от которого никогда и ничего не скрывал. А почему же сейчас сбежал, словно преступник с места преступления? Почему не поговорил по душам. О своих впечатлениях, сомнениях, размышлениях и переживаниях... Вместо этого сбежал.
   Быть может просто потому, что говорить-то толком было не о чем? Хотя, когда этого его останавливало? С Романом Егор мог говорить когда угодно и о чем угодно. Даже о самых нелепых и ненужных никому вещах. Сегодня же не смог признать элементарно подмеченное сходство. Или именно поэтому и не смог поговорить? Потому что лучший друг, когда-то влюбленный в его любимую, теперь заметил её сходство с другой...
   Что же тогда будет дальше?
   А впереди лишь сплошная неизвестность. А еще... слова, что словно отбойными молоточками монотонно и размеренно, как секундная стрелка часов, повторялись в голове снова и снова...
   ".... прошу тебя, Егор... Не наделай глупостей...."
   Если бы мужчина только мог знать, в чем заключаются эти самые глупости...
  

Глава 9

  
   - Лик, ох что-то мне не нравится предстоящее занятие, - неловко переминаясь с ноги на ногу, бормотала Короткова, оглядываясь назад, к выходу из академии, - может, ну его, пока не поздно?
   - Поль, ты так говоришь, будто наставляешь меня не на дополнительные безобидные занятия по живописи, а на военные действия, - бросив взгляд на наручные часы, фыркнула Анжелика.
   На самом деле, она только храбрилась. На деле переживала и боялась не меньше, чем трусливая порой подруга. Полине то что? Она сейчас постоит еще с ней минут пятнадцать, может, проводит до набережной и домой, отдыхать. А Лике... черт, её пугала ни сколько перспектива позаниматься еще, сколько перспектива снова оказаться рядом с Серебряковым. В этот раз наедине. Она ведь даже понятия не имела, что сказать. Как вести себя рядом с этим мужчиной, который невольно заставлял сердце замирать, а всю адекватность поведения и мысли теряться в неизведанном направлении.
   Но с другой стороны, она ведь именно этого хотела. Непринужденного и более частого общения с Егором. Борисовичем. Вот этот момент пока что не стоит упускать из вида. Пока что для неё он не больше, чем просто преподаватель. Серебряков Егор Борисович. В конце концов, она должна пока сохранять невозмутимость и сделать так, чтобы у Серебрякова пока не возникло лишних подозрений на её счет. Хватит с неё уже того, что вчера и так невольно сорвалась и едва не выдала свои истинные чувства. А все потому, что снова эта Карина...
   Нет, Серебряков, безусловно, дал Козыревой отличный от ворот поворот. Но все-таки Лику до глубины души задевало то, что эта девица ведет себя подобным образом, относительно Егора. Егора, которого по определению Анжелика не могла отпустить и так запросто уступить этой наглой девице. Почему? Неважно. Важно уже то, что Анжелика не намерена была сворачивать с намеченного пути.
   Инициатива, которой теперь уже не удивишь никого, от девушки, в данном случае была не самым удачным способом добиться желаемого. Похоже, Егор как раз из тех, кого больше привлекает неприступность и строптивость, чем навязчивость. Поэтому куда лучше, если первые шаги будут непосредственно с его стороны. Лике просто необходимо его к этому как-то подтолкнуть.
   Кажется, вчера у неё это не совсем осознанно получилось. Ведь именно Егор, первым заговорил и напомнил о дополнительных занятиях. Именно он настоял на их проведении. В отличие от той же уловки с Козыревой, предложение которой оказалось безапелляционно отвергнутым. Уже данный факт можно считать маленькой победой. Хочется верить, что впредь ситуация будет тоже складываться исключительно в пользу Лики.
   - Знаешь, мне иногда кажется, что то, куда ты ввязываешь, иначе, кроме как боевыми действиями и назвать нельзя, - спустя пару минут, тяжело вздохнула Полина, - чует мое сердце, что кое-кто об этом еще не раз пожалеет...
   - Ой, что стоим, стены подпираем? - внезапное появление из академии Карины, заставило Полину замолчать на полуслове, и с немым удивлением уставиться на подошедшую.
   - Легка на помине, - не глядя в сторону мнимой соперницы, отозвалась Громова, и уже громче, добавила, - ты куда-то шла, Козырева? Вот и иди, будь добра.
   - Я-то пойду, - елейным голоском запела блондинка, насквозь пропитывая каждую свою фразу фальшью и ядом, - да вот переживаю за вас. Занятия ведь давно закончились. Шли бы домой, отдохнули. Откуда столько рвения к учебе?
   - Хотя бы потому, что в отличие от некоторых, мы учимся, а не протираем штаны на заблаговременно купленном папочкой месте, - раздраженно зыркнув на Козыреву, не удержалась от едкого комментария Анжелика. И взглянув еще раз на часы, которые показывали ни много, ни мало, а уже начало второго, повернувшись к подруге, спокойно добавила, - пойдем, Поль. Не хочу опаздывать.
   - И куда же, если не секрет? - не унималась Барби.
   - В отличие от некоторых, Егор Борисович не против лишних занятий со мной! - хватая Короткову под ручку, и таща в противоположную сторону, откровенно призналась Лика.
   Хотелось вцепиться этой наглой дамочке в волосы и хорошенько встряхнуть, выбив всю наглость. Но подобное Лика не могла себе позволить. Карина ведь пока не делала в её сторону столь открыто агрессивных выпадов. К тому же приличным девушкам не положено ввязываться в драки. Да и Егору подобное вряд ли может понравиться...
   Господи, опять она все сводит к Егору. Хотя ведь логично. Разочаровывать и злить Серебрякова не входило в планы Анжелики. Скорее даже наоборот. И как раз этим в ближайшие пару часов она намерена заняться.
   Кое-как отмахнувшись от нравоучений и упреков сознательной Полины, и спровадив ту к ближайшему метро, домой, Лика предвкушая и одновременно опасаясь сегодняшней новой встречи с Серебряковым, поспешно направилась к набережной. Как бы она не терялась, оттягивать момент встречи не имело смысла. Да и опаздывать не хотелось. Особенно после слов Егора. Когда он сегодня, после занятий, тактично, пока никто из ребят не мог слышать, напомнил о предстоящей встрече и попросил не опаздывать. Как после такого опоздаешь? Да и вообще, он был последним из тех, кого хотелось подводить...
   Что же с ней творится-то? Скажи Анжелике кто-то пару месяцев назад, что её будет заботить и волновать хоть еще какой-то мужчина, помимо, к примеру, собственного, отца, она наверняка устроила хорошую промывку мозгов. Хотя, сравнение с отцом не самое удачное. Отец её волновал, как близкий и родной человек, любимый папа и этим все сказано. А вот Серебряков... вызывал отнюдь не дочерние чувства. Равносильно, как и не исключительно восхищение собственным преподавателем. Все было гораздо более странно и непонятно. Серьезнее? Пожалуй, так.
   Черт, с каких пор её стали волновать мужчины постарше? Умудренные жизненным опытом. Перед такими сложно оставаться самой собой, не боясь упасть в грязь лицом. С ними уже не подурачится, как с ровесниками, иначе посчитают глупой маленькой дурочкой. С ними, прежде чем что-то сказать, лучше несколько раз подумать. Иначе рискуешь выставить себя не в самом удачном свете. Их нужно если не добиваться, то делать все, чтобы быть достойной нахождения рядом с таким мужчиной... С ними... все намного сложнее. И интереснее...?
   А может, как раз с таким, как Егор, становишься настоящей? Перестаешь глупить и снимаешь горделивую маску капризной стервы, привыкшей получать все по мановению волшебной палочки...
   Лика не могла ответить на эти вопросы. Но и не могла не заметить, что рядом с Серебряковым не просто терялась. Преображалась. Менялась до неузнаваемости. Готовая с восхищением раскрыв рот слушать все то, что он говорит. И совсем неважно, каких тем касается. Рядом с ним девушка забывалась обо всем на свете. Куда и девалось умение дерзить и колко отражать любые выпады в собственную сторону. С ним все было по-другому. И Анжелика не знала, как стоит воспринимать подобные изменения в себе. Хорошо это или плохо? Но только отчетливее с каждой минутой осознавала, что еще немного и назад пути не будет. Даже если захочет. Водоворот странных чувств с головой затягивал в бездонный омут. Безумная игра? Которая постепенно превращалась в жизнь...
   Добравшись до места назначения, и осмотревшись по сторонам, Лика с удивлением и неким разочарованием обнаружила, что на набережной одна. Точнее, не совсем одна. Вокруг довольно много людей. Случайных прохожих, медленно прогуливающихся парочек, задорно играющих детей... Но здесь не было Егора. И это омрачало всю картину. Оставалось лишь надеяться, что он просто опаздывает. Ну, или сама девушка пришла раньше.
   Но взглянув на часы, Анжелика уверилась скорее в правдивости первой догадки. Она как раз таки пришла в аккурат к двум часам. Значит, опаздывает Серебряков. Оставалось надеяться, что у него есть на то веские причины, и он попросту не решил её кинуть.
   Пройдясь туда и обратно вдоль набережной, Лика вернулась на уговоренное место, и обреченно опустилась на одинокую лавочку. Время неумолимо двигалось вперед. А Егора по-прежнему не было. С каждым новым шагом секундной стрелки вперед, девушка все больше сомневалась в том, что Серебряков вообще сегодня появится. Что он не способен так поступить. Назначить встречу и забыть. В конце концов, что ему мешает передумать? Дел у него больше других нет, кроме как возится с глупой девчонкой. Дополнительные занятия... чтоб их!
   - Анжелика? - знакомый голос, прозвучавший где-то совсем близко, заставил девушку вздрогнуть, - Я боялся, что ты не дождешься. Прости, что опоздал. В академии задержали.
   - Ничего страшного, - медленно отвернувшись от созерцания пейзажа, состоящего из реки и проплывающего мимо парома, на выдохе пробормотала Лика, - я и сама...
   Она еще хотела что-то сказать. Наверное, что сама пришла пораньше, боясь опоздать. Что все равно не ушла. Что ждала бы до тех пор, пока он не соизволит объявиться. Или, по крайней мере, как-то сообщить о том, что не придет. Если не придет... Хотела, да только встретившись с мужчиной взглядом, так и потеряла дар речи и способность связно мыслить.
   Его глаза... они, будто, прожигали насквозь. Испепеляя и переворачивая все внутри. Вроде бы ничего особенного. Все те же карие глаза. Все та же неиссякаемая грусть. Но... что-то в них было еще такое... Что неумолимо заставляло сердце замирать.
   Что с ней происходит? Какое-то сумасшествие, да и только... И Егор... кажется, он тоже что-то собирался сказать. Но так же был не в состоянии отвести взгляда. Не в состоянии прервать странный, возникший между ними зрительный контакт. Эту непонятную и невообразимую связь...
   Девушке даже на мгновение показалось, что в его глазах в какой-то момент вспыхнул странный, доселе неизведанный огонек... Как будто в этом мире они одни. Как будто в этом мире все крутится исключительно вокруг них одних... Интересно, Егор чувствует то, что и она...?
   - Ой, простите! - слегка толкнув Егора, мимо пролетел паренек лет пятнадцати на роликах. Разрушая все очарование иллюзорности мгновения. Возвращая в реальность... Опуская на землю...
   - С такими темпами и в столб недолго врезаться, - встрепенувшись, недоуменно пробормотал Серебряков, проводив паренька невидящим взглядом, - ничего их не страшит.
   - Вот когда врежется, тогда и испугается, - равнодушно предположила Громова, оценивающе окинув взглядом стоящего напротив мужчину.
   Кажется, он в любом виде выглядел великолепно. Что в официальном костюме. Что в самых обыкновенных джинсах и свитере, как сейчас. И эти взъерошенные на ветру волосы... Господи, нет, такие преподаватели однозначно не бывают! И как рядом с ним ей вообще можно думать об учебе? Нужно было придумать что-то более реальное и приземленное для лишних встреч. Согласившись на дополнительные занятия, она явно погорячилась...
   - Хотя, наверное, в их возрасте все мы были немного безответственными, - оборачиваясь к Лике, тяжело вздохнув, бросил Серебряков.
   - Да, наверное, вы правы, Егор Борисович, - с трудом вникая в услышанное, девушка утвердительно кивнула. И быстро подхватилась, поправляя невидимые складки на платье.
   Оказывается, гораздо комфортнее быть с ним на равных. А сидя, Анжелика, словно лишний раз показывала, что она совсем еще маленькая. По сравнению с ним. Не ростом. Возрастом. Разумом. Жизненной мудростью...
   - Ты, небось, тоже так гоняла? - кивнув в сторону, где скрылся паренек, спросил неожиаднно Егор, с любопытством уставившись на Лику.
   - Я? - не сообразив сначала, о чем идет речь, девушка нахмурилась. После чего вдруг задорно рассмеявшись, сквозь смех призналась, - нет, что Вы! Боже упаси! Я такая трусиха, Вы себе представить не можете! Самым большим экстримом в моей жизни была секция по танцам. И то исключительно из-за маминого желания, чтобы я была всесторонне развитым ребенком. И из-за того, что там максимум можно было упасть от неудачной поддержки партнера. А так ни за что ни согласилась на это гиблое изначально дело...
   Лика говорила и говорила. С каждой новой фразой становясь все более серьезной и откровенной. Настолько открытой и беззаботной она давненько и ни с кем себя не ощущала. А тут... словно прорвало. Но она так и замолчала, не договорив до конца. Да и вообще позабыв, что конкретно имела в виду. Потому что Егор... он вроде и слушал. Но в то же время так смотрел на неё... Как будто пожирал взглядом. Словно это была она и не она одновременно. Его взгляд словно затуманился. И, кажется впервые за все время их знакомства, грусть в них была не столь явной... Скорее даже наоборот. И это поражало и удивляло одновременно. Как к этому относится? Как реагировать? И стоит ли вообще хоть как-то обращать внимание?
   - Я даже на велосипеде кататься не умею, - почему-то тихо призналась девушка, сообразив, что должна хоть как-то разрядить обстановку, которая то и дело накалялась до предела. Или ей опять это просто чудится?
   - Правда? - улыбнувшись краюшками губ, удивленно переспросил Егор, все так же глядя в глаза Анжелики.
   - Угу, - машинально кивнула, - я всегда боялась упасть и переломать себе все кости. Хотя друзья зачастую приставали, уговаривали, что в этом ничего смертельного нет. Но я не поддавалась. Поэтому мои коленки почти не познали испытаний зеленкой.
   - Ты не перестаешь меня удивлять, - скорее для самого себя, пробормотал Серебряков.
   Но Лика не могла не расслышать его слов. Тем более находясь в непосредственной близостью с мужчиной. Не услышать его было невозможно... И не понятно почему, но девушка понимала, что сейчас именно тот момент, когда как нельзя, кстати, и довольно удобно воспользоваться ситуацией в свою пользу. На миг словно стена, состоящая из субординации и ограничивающая Егора куда-то пала, и он готов был приоткрыться. Но... Анжелика и сама не поняла, в какой-то миг испугалась. Того, что за всем этим может последовать. К чему приведет. Чем обернется... И какое-то внутренне чутье подсказывало, что не стоит сейчас ничего предпринимать для достижения своих корыстных целей. Только не сейчас. Иначе... а что иначе, она даже не предполагала...
   - Егор Борисович, - словно зачарованная, девушка, резко мотнув головой, избавляясь от нахлынувшего наваждения, поспешно затарахтела, - я не знала, с чего мы конкретно начнем первое занятие, поэтому взяла с собой маленький мольберт, чтобы с большим не таскаться. Да и красок по минимуму.
   - Занятие? - нахмурившись, переспросил Серебряков. Похоже, он напрочь забыл, ради чего вообще находиться здесь. После чего шутливо хлопнув себя по лбу, поспешно уточнил, - да, Анжелика, ты правильно сделала, что взяла небольшой мольберт. Я думаю, сегодня мы вряд ли возьмемся за что-то серьезное.
   - А что тогда? - нервно теребя ремешок сумки, Лика осмотрелась по сторонам, пытаясь скрыть свою нервозность и задерганность от того, что Егор так близко. От того, что он ведет себя не менее странно, чем она сама... - просто сделаем парочку набросков?
   - Наброски успеется, - отмахнулся мужчина, провожая взглядом взор Анжелики, - к тому же... неужели ты правда решила, что мы будем рисовать посреди улицы?
   - Я... не знаю, - замявшись, честно призналась Громова.
   В который раз за последние несколько минут оказавшись в неловком положении. Действительно, странно было проводить уроки на набережной. Здесь, безусловно, красиво. И вполне неплохое место для написания пейзажей, но никак не регулярных занятий.
   - Вот и я не знаю, - тяжело вздохнув, Серебряков на автомате вытащил из кармана джинс пачку сигарет и зажигалку, с намерением прикурить, - я впервые в жизни буду проводить дополнительные занятия. Я понятия не имею, с чего стоит начинать.
   - Егор Борисович... - на мгновение уставившись в сторону реки, Анжелика круто обернувшись к мужчине, машинально поморщилась, когда сигаретный дым подул в её сторону. И слегка закашлявшись, пробормотала, - зачем Вы тогда повелись на эту затею?
   - Хотя знаешь, - невидящим взглядом глядя куда-то вдаль, мужчина резко смял в руке сигарету, так толком и, не затянувшись. И игнорируя вопрос, предложил, - как на счет мастер-класса?
   - От Вас? - недоверчиво уточнила Лика, хмыкнув, когда практически целая сигарета полетела в ближайшую урну.
   - Ну да, - пожав плечами, неуверенно подтвердил Серебряков, - трудно чему-либо научить, не показав на собственном примере.
   - Но ведь в академии Вы пытаетесь, - с упреком заметила девушка.
   - Академическое обучение это нечто иное, - задумавшись, предположил мужчина, - а если твой брат попросил о дополнительных занятиях, значит, хотел, чтобы тебя научили чему-то большему, - снова сконцентрировав взгляд на Лике, Егор понял, насколько двусмысленно могли прозвучать его слова, поэтому поспешно добавил, - значит, хочет, чтобы ты стала действительно стоящей художницей.
   - Я... не знаю, - в который раз повторила Громова. Снова и снова мысленно удивляясь и задавая вопрос - действительно, зачем? Вряд ли Антон был в большом восторге от того, чем она собиралась зарабатывать себе на жизнь.
   - Анжелика, мне кажется, у тебя все получится, - слегка склонив голову набок, на выдохе заметил Серебряков.
   И снова этот взгляд. Господи, от него у Лики внутри все переворачивалось. И идея постоянных встреч с этим мужчиной уже не казалась столь удачной. Точнее отчего-то внутренне создавалось впечатление, будто это она попадается в ловушку. Не Егор, как планировалось ранее. Именно она. В ловушку омутов его глаз. В ловушку его легкой, подрагивающей улыбки. В ловушку его голоса... Просто в ловушку, из которой трудно будет выбраться... Если вообще возможно.
   - Егор Борисович, - втянув в легкие воздух, Громова снова разорвала зрительный контакт, отвернувшись в сторону, провожая невидящим взглядом проходящую мимо парочку, - но в таком случае, где мы будем заниматься? Может, стоило остаться в академии? Там наверняка найдется свободная аудитория.
   - У меня есть идея получше, - с вмиг вспыхнувшим энтузиазмом, предложил мужчина. И лишь когда Лика с интересом снова взглянула на него, пояснил, - ты была когда-нибудь в мастерской настоящего художника?
   - Честно признаться, - стыдливо опуская голову, - никогда. Хотя всегда мечтала посмотреть на тот увлекательный беспорядок, который царит в творческой обители великих.
   - Ну, великих я тебе не могу пока обещать, - хмыкнул Серебряков, - но кое-что интересное, могу показать. Как ты относишься к тому, чтобы посетить подобную мастерскую прямо сейчас?
   - О, - удивленно нахмурив бровки, Громова даже не знала, что стоит отвечать в подобных случаях. Конечно, она хотела. Разве тут могут быть другие ответы? Тем более она мечтала, что когда-нибудь, настоящая мастерская будет и у неё. Все, хоть малость приличные художники, имели собственные мастерские. Но, наверное, прямо заявлять об интересе будет слишком большой наглостью. Потому только и смогла уточнить, - а это будет удобно?
   - Более чем, - уверенно кивнул Егор. И отбирая у Лики сумку с мольбертом, пояснил, - идем. Я на машине, поэтому в считанные минуты будем на месте. Здесь недалеко.
   Только и кивнув, девушка позволила Серебрякову помочь с сумкой. И когда он направился к стоянке, быстрым шагом засеменила следом. В голове сменялись сотни мыслей в минуту. Одна за другой. Все безумнее и безумнее. Кажется, Егор ей что-то говорил. Что-то о том, если ей понравится, можно будет проводить занятия и там. Затем еще что-то, что девушка уже практически не разбирала, лишь утвердительно кивала головой и бормотала какие-то бессвязные ответы.
   Сейчас куда больше её волновала предстоящая поездка. В мастерскую. Стало быть, мастерскую Серебрякова. По сути, в этом ведь ничего такого сверхъестественного нет. Ну, подумаешь, он покажет ей место, где работает. Только отчего-то это казалось важным. Необычайно важным. Впервые в жизни она испытывала столько эйфории от одного лишь факта, что просто мужчина... нет, не просто! Интересующий её мужчина куда-то позвал... Нет, даже не куда-то. В святая святых. Обычно художники не часто жалуют гостей в своей творческой обители.
   Пытаясь взять себя в руки, девушка всю дорогу нервно теребила подол собственного платья. Украдкой поглядывая на серьезный профиль мужчины, который уверенно и легко управлял автомобилем, направляясь к цели. Всю дорогу Анжелика молила высшие силы, чтобы Серебряков не заметил, как губительно действует на неё одним лишь своим присутствием. Пыталась взять свои странные чувства под контроль. Заставить самообладание вернуться... Пыталась что-то говорить. О Киеве. Об обучении. Об академии. О собственной группе и одногрупниках. Растерянно и невнятно.
   Кажется, Егор что-то невнятно отвечал. Так же путано и бессвязно. Не особо вникая в сказанное. Похоже, он не меньше её самой нервничал. К чему бы это? Вообще все было так непривычно... Взрослый и серьезный мужчина дергался и робел, как мальчишка. Рядом с ней? Или это опять домыслы её больной фантазии? Переоценивает свои способности. С чего Егору робеть перед глупой наивной первокурсницей? Нет, видимо она совсем уже не в себе, раз надумывает то, чего и быть не может. Не с ней. Не с ним. Не с ними...
   - Вот и приехали, - спустя минут пятнадцать езды по переполненным городским улицам, с неким облегчением выдохнул Серебряков, паркуя свой пикап у небольшого исторического здания, в узкой улочке, неподалеку от центра.
   - Здесь? - с удивлением осматриваясь по сторонам, переспросила Лика. Она ни за что и предположить не могла, что в подобном месте может быть какая-то мастерская. Наверное, она ожидала чего-то более современного, - неожиданно.
   - Идем, - слегка усмехнувшись, только и сказал мужчина.
   Не дожидаясь ответа, быстро выпрыгнул из авто. И прежде чем Лика успела опомниться, обогнув капот, оказавшись у её стороны, уже галантно открывал дверь, помогая выбраться наружу.
   Поблагодарив машинальным кивком головы, Анжелика позволила ему взять себя за руку. Но сразу едва не одернула её обратно. Это прикосновение оказалось сродни пытке. Будто сотни маленьких токовых разрядов вмиг пронзили тело. А взгляд Егора словно испытывал на прочность. Только поэтому она заставила себя, глубоко втянув воздух, выдержать это маленькое испытание, и старясь сохранить маску беззаботности, последовала за мужчиной внутрь здания.
   К нужному этажу они поднимались по старинной винтовой лестнице. Молчаливо. В этот раз отвлечься девушке от путанных размышлений помогла атмосфера старинного здания, в котором они оказались.
   Резные потолки с розетками, широкие балюстрады, вычурная каменная кладка стен, имитирующая какой-то загадочный рисунок, и великолепные витражные окна, высотой в пол. Создавалось впечатление, что время здесь не властно, и дом сохранил свою первозданную чистоту еще с царских времен. Мелькнула мысль, что, скорее всего, именно в таком помещении и должна находится мастерская. Особая атмосфера казалось, воодушевляла и настраивала на творческий лад. Что-то подобное она хотела и для себя...
   - Нравится? - обернувшись на миг, удовлетворенно переспросил Серебряков, что все это время шел впереди, и заметил восхищенный взгляд Анжелики лишь сейчас.
   - Еще бы! - на выдохе честно призналась девушка, застыв на последней ступеньке, и повернувшись вниз, - но здесь так... - она замолчала, подбирая правильные слова.
   Тихо? Пусто? Одиноко? Ощущалось, будто кроме них двоих здесь нет больше никого. Что само по себе удивляло. Снаружи здание казалось не столь маленьким, чтобы можно было использовать его одним лишь человеком. Тем более исключительно в качестве мастерской. Если только ты не миллионер, выкупивший все для себя.
   - Пустынно? Нелюдимо? Глухо? - нашел, казалось, наиболее точную характеристику увиденного, Егор. И получив в ответ очередной кивок, пояснил, - да ты права. Но именно это как нельзя лучше настраивает на творчество. Когда никто не мешает и не отвлекает.
   Пройдя к одинокой двери, спрятанной в полутьме этажа, поспешно открыл двумя поворотами ключей, и махнул рукой, приглашая Лику, продолжая рассказ:
   - Еще после окончания академии с этим помещением мне помог профессор Гайский. Говорят, еще в конце девятнадцатого столетия, здесь жил какой-то граф отшельник. После революции он бесследно исчез. Затем война, разруха... Дом забросили...
   С интересом ловя каждое услышанное слово, Анжелика осторожно зашла внутрь, и с восхищением уставившись перед собой, рассматривала возникшую перед ней удивительную картину.
   - Сейчас, если ты не успела заметить, со стороны главного входа есть небольшой ресторанчик, - тем временем продолжал Егор, - к счастью, он из тех немногих тихих и спокойных в столице...
   Комната была достаточно просторной и неплохо освещенной. Слегка скошенный потолок, прорезанный парой больших зенитных фонарей, напоминал о том, что они находиться на последнем этаже.
   - ... Поэтому, это практически не мешает...
   Белоснежные стены и потолок, украшенный красивой лепниной. И много... Нет, очень много холстов самых разнообразных размеров. Несколько практически закрывающих всю стену. В чехлах и без. Уже готовые картины и совершенно чистые. Несколько едва ли начатых набросков на упорядоченно стоящих мольбертах по центру. Одиноко стоящий столик в углу, у окна, и крохотный старинный диванчик. На этом вся меблировка комнаты заканчивалась. И огромное количество баночек с красками. Так же аккуратно расставленных...
   - ... Со стороны черного входа, - проходя внутрь, с некой ностальгией в голосе, продолжал Серебряков, - на первом этаже есть дверь в помещение, где иногда проводят художественные выставки среди определенно круга. Ну а здесь... - сунув руки в карманы, мужчина остановился у окна, всматриваясь вдаль, - моя мастерская...
   Медленно пройдя вглубь комнаты, девушка еще раз осмотрелась. Мало того, что она впервые в жизни видела вживую настоящую мастерскую художника, она впервые в жизни видела её настолько аккуратной. Анжелике всегда казалось, что у творческих людей в подобных местах царит полнейший хаос и разруха. Да что там, у неё дома, в собственной комнате, особенно когда она рисовала, трудно было найти хоть малость чистый и не разгромленный уголок. Здесь все было с точностью да наоборот. Словно человек только и делал, что убирал за собой. Или...
   - Егор Борисович, - пройдя к стопке холстов, Лика, проведя рукой по ним, тем самым оставляя след на запыленной поверхности, осторожно предположила, - Вы что, здесь давно не были?
   - Я? - круто обернувшись, Серебряков, заметив, как девушка с недоумением рассматривает остатки пыли на пальцах, откровенно признался, - да, к сожалению, так получилось, что довольно длительное время я не занимался творчеством.
   - Почему? - выпалила прежде, чем успела подумать, стоит ли задавать такие провокационно-откровенные вопросы.
   - Не знаю, - после мимолетной паузы, Егор, пожав плечами, снова отвернулся к окну, - оказывается, бывают такие эпизоды в жизни, когда даже творчество не помогает. - И словно колеблясь, стоит ли говорить еще что-то, только и смог выдохнуть, - Анжелика...?
   - Лучше просто Лика, - закусив губку, почему-то не удержавшись, попросила девушка. И поймав на себе вопросительный взгляд обернувшегося мужчины, пояснила, - просто мне так привычнее. К тому же все, близкие люди называют меня исключительно Ликой.
   - Близкие? - похоже, Егор хотел спросить, какое он имеет отношение к подобному статусу. Но Громова его опередила, пояснив:
   - Мы ведь с вами теперь будем часто встречаться. На занятиях. Думаю, так будет гораздо удобнее.
   - Да, ты права, - тихо согласился Серебряков, - так будет удобнее.
   Вздохнув, девушка, не зная, что еще сказать, прошлась по периметру комнаты, остановившись у одной начатой картины, изображающей морской шторм. Хотя, может и не совсем это. Трудно понять, когда картина не закончена. Но Лике показалось, что это именно шторм. Во всяком случае, резкие мазки и темные цвета, использованные в тоновом решении, вызывали странное чувство опустошенности и безысходности. Она хотела было что-то сказать. Быть может спросить. Но резкая трель мобильного, раздавшегося в кармане, словно гром среди ясного неба, прервала все возможные размышления.
   Пробормотав быстрое "извините", Анжелика без особой радости ответила на звонок. Брат был, как всегда, несказанно "вовремя".
   - Дорогуша, где ты шляешься, позволь поинтересоваться? - сказать, что Антон был не в настроении, ничего не сказать. Кажется, сегодня ей здорово перепадет.
   - У меня занятия, - поджавшись и зажмурившись, осторожно отозвалась Лика.
   - Какие на хрен занятия? Почему я узнаю об этом только сейчас? Ты раньше могла мне сказать, чтобы я не ждал тебя, как идиот, у академии?
   Черт, как она могла забыть, что сегодня дома намечался какой-то торжественный обед по случаю юбилея матери Антона, и по совместительству её тетки, Валентины Викторовны. И как она могла забыть сказать, что именно сегодня у неё начинаются занятия с Серебряковым?
   - С Егором Борисовичем. Дополнительные, - стараясь на смотреть на стоящего у окна мужчину, прошипела Громова.
   - Ты бы еще раньше сказала! - прикрикнул Антон. И... отключился, заставляя девушку около минуты с недоумением вслушиваться в длинные гудки.
   - Что-то случилось? - первым нарушил молчание Егор.
   - Звонил брат, - спешно сунув телефон обратно в карман, призналась виновато Лика, - кажется, мне сейчас стоит вернуться домой.
   - Хорошо, - без эмоционально бросил Серебряков, не глядя на девушку, - тебя подвезти?
   - Нет, спасибо, - поборов искушение согласится и, понимая, что это будет выглядеть по крайней странно, отрицательно закивала головой Громова.
   - Анжелика? - когда девушка подошла к двери, вдруг окликнул мужчина. И лишь когда она, обернувшись, встретилась с Егором взглядом, мягче повторил, - Лика.
   - Да?
   - Встретимся завтра...? - полувопросительно, с некой ноткой просьбы.
   - Да, - заворожено кивнула.
   - Тогда до завтра, - сверля девушку хмурым взглядом.
   - До завтра, - отозвалась Анжелика, и поспешно отвернувшись, выбежала из мастерской...
  

Глава 10

   - Егор, как же все-таки здорово, что я согласилась пойти с тобой на ту выставку, - на миг отвлекаясь от еще практически чистого холста и прекратив напевание известного мотива, с восхищением выпалила блондинка, обернувшись на парня и улыбаясь ему своей самой очаровательной улыбкой.
   - А я тебе говорил, что все не так плачевно, как тебе казалось, - ухмыльнулся Серебряков, прокрутив в руке зажигалку, - Виктор Степанович вполне адекватный человек, и при надобности готов войти в положение своих студентов и помочь.
   - Да-да, ты как всегда прав, - снова отворачиваясь к мольберту, согласно закивала девушка. И лишь спустя пару минут молчания, осторожно отметила, - я, кстати, и подумать не могла, что Вы с ним в настолько хороших отношениях.
   - Что ты имеешь в виду? - спрыгнув с подоконника, удивленно уточнил Егор.
   - Ну как же? - мимоходом взглянув на парня, вкрадчиво проговорила, - эта мастерская... не каждому состоявшемуся художнику выпадает счастье иметь такой уголок для творчества. Не говоря уже об обыкновенном студенте. Пускай и подающем надежды.
   - Брось ты, Олесь, - изучая красивый, практически идеальный, словно высеченный из камня лучшим из скульпторов, профиль лица девушки, - просто Виктор Степанович хочет передать кому-то весь свой опыт и все еще верит и мечтает, что из меня выйдет толк.
   - Мне кажется, не зря он так считает, - выдохнула девушка. И поправив мизинцем правой руки, выбившийся светлый локон за ушко, отвернулась к мольберту. При этом снова возвращаясь к тихому напеванию под нос смутно знакомой песни...
  
   - Егор Борисович, - словно за глухой стеной, послышался вкрадчивый девичий голосок.
   Возвращая в реальность. Проводя незримую параллель с прошлым. Вновь и вновь напоминая о былом. И одновременно с этим показывая, что происходящее сейчас, нечто иное, чем было в прошлом... Заставляя разум осознавать, что возврата назад нет. Что перед ним не Олеся. Не его любимая жена. Перед ним Анжелика. Его студентка.
   Только от чего этот профиль кажется до боли знакомым? От чего этот голос звучит так же звонко и одновременно осторожно, как и когда-то... Эти светлые локоны так же ярко светятся в, закравшихся сквозь легкие занавески, солнечных лучах... Почему Анжелика так, как и когда-то Олеся, рисуя, напевает эту чертову мелодию? Ту самую. До боли знакомую. Но ту, которую мужчина так никогда и не смог распознать. Узнать у Олеси, о чем конкретно она поет. Или ему мерещится и песня просто похожая?
   Милая привычка, которую Серебряков до умопомрачения любил в Олесе. И странное подражание Анжелики, к которому он даже не понимал, как относится...
   Наваждение. Безумие. Сумасшествие. Но такое... необходимое. Спасительное и губительное одновременно. Такое одно... Олеся. Такая одна. Но почему тогда которую неделю подряд его не покидает странное ощущение дежавю? Во время каждой из встреч с Ликой... Такой же ангельски чистой и юной. И в то же врем такой... манящей и искушающей.
   Господи... о чем он снова думает? Егор не должен даже мысли подобной допускать. Олеся это одно. Анжелика... Это нечто совсем другое. Запретное и недостижимое. Грешное и непостижимое... Грань, которая так и должна остаться гранью.
   - Егор Борисович? - обернувшись к Серебрякову, снова позвала блондинка, - можете посмотреть. Мне кажется, я немного неправильно показала тень.
   Резко тряхнув головой, желая поскорее вернуться в реальность, мужчина на автомате отложил пачку сигарет на подоконник, и в пару широких шагов пересек разделяющее их расстояние.
   Несколько секунд всматриваясь в васильковые глаза Лики, и пытаясь убедить себя, что необходимо что-то менять в этой жизни. Что он ведет себя крайне неправильно. Он допускает мысли о Громовой не совсем как о студентке. Точнее совсем не как о студентке. Снова и снова сравнивая её с Олесей. А это неправильно. Совсем. Если Анжелика заметит что-то неладное, то это будет... по крайней мере, странно. Она не должна этого видеть. Знать. Чувствовать...
   - Что тут у тебя? - поспешно отводя взгляд от девушки, Серебряков невидяще уставился на холст.
   Пожалуй, будь сейчас там изображено что-то бессмысленное и сюрреалистичное, он вряд ли это заметил. Не говоря о такой незначительной детали, как слегка неправильно построенная тень. Но, тем не менее, Егор заставил себя сосредоточиться на работе, и осторожно забирая из хрупкой ручки девушки кисть, попытался исправить положение на натюрморте.
   - Егор Борисович, с Вами все в порядке? - заметив некое волнение, которое выдавала предательски подрагивающая рука, обеспокоенно уточнила Анжелика, где-то совсем рядом.
   - Да. Почему ты спрашиваешь? - делая резкие мазки на картине, пытаясь казаться беззаботным, переспросил мужчина.
   - Вы сегодня какой-то странный... - осторожно, словно боясь сказать что-то не то, пробормотала блондинка.
   - Просто сегодня ребята в академии немного вымотали, - отмахнулся Егор, - все нормально, - и, заколебавшись лишь на пару секунд, добавил - Лика.
   Отчего-то ему нравилось, как звучит сокращенно имя девушки. Нет, ему нравилось, как звучит оно в принципе. В том числе и полное - Анжелика. Было в этом что-то такое... аристократичное. Царское. Величественное. Но вот в сокращенной форме отражались отголоски некой нежности, трепетности, мягкости. Солнечности и даже... чистоты...
   Серебрякову нравилось называть её по имени. Но за время их знакомства, мужчина позволял себе делать это не так уж и часто. Несмотря на памятные слова девушки с просьбой называть её исключительно Ликой. Наверное, потому что это было еще одной маленькой, незначительной деталью, делающей их ближе. Делающей то, чего делать совсем ненужно...
   - Может, тогда не стоит нам так часто заниматься? - стараясь скрыть, звучавшее в каждом слове, разочарование, пробормотала Громова. Отступая назад, и осматриваясь в мастерской.
   Может и не стоит. Если бы Егор сам знал на это ответ. Умом-то он понимал, что не стоит. Совсем не стоит. Ему вообще не стоило соглашаться на подобную авантюру с регулярными занятиями. Анжелика ведь, сама того не ведая, только и делала, что бередила так и не зажившие раны. Тревожила и разрывала изнутри. Вот только Серебряков ничего не мог поделать с собой. Он боялся и хотел этих занятий одновременно.
   Порой мужчина с трудом соображал, что творит. Казалось, рядом с этой девушкой всякая способность трезво мыслить улетучивалась в небытие. Растворялась высоко в облаках. Иначе как еще объяснить тот безумный шаг, когда в день первого занятия, Егор, не раздумывая, привел Лику именно сюда. В мастерскую, которая всегда была для него священным местом. Еще с юности. Творческая обитель, куда ход простым смертным был воспрещен. Кроме Олеси. И, пожалуй, разве что Романа.
   Место его творческих мук и истязаний. Место, куда после смерти жены он пришел лишь однажды. В миг одного из своих самых больших отчаяний и разочарований. В миг, когда боль потери стала настолько невыносимой, что мужчина даже представить себе не мог, как от этого спасаться. Умереть? Он не имел права.
   В тот памятный день ноги сами привели его сюда. Тогда Серебряков написал ту странную картину, изображающую бушующее море. Не имея никаких прототипов или примеров. Просто изливал на холст то, что скопилось за последнее время у него на душе. Боль. Горечь. Опустошенность. Одиночество...
   После того случая двери этой мастерской были закрыты практически на целый год. Год, когда он напрочь забросил творчество. Когда он попросту боялся сюда вернуться. Потому как воспоминания о прошлом были еще слишком живы. Воспоминания об Олесе. Слишком много было связано у них именно с этим местом. И вряд ли Егор рискнул сюда прийти в ближайшее время, если бы не Анжелика...
   Странным образом, но почему-то идея привести её сюда не казалась абсурдной или неправильной. Не казалась предательской относительно Олеси. Хотя, казалось бы, как еще назвать происходящее, если не предательство? Привести другую девушку, пускай и всего лишь студентку, в место, которое было только их с Олесей местом... Но, не смотря на это, мужчина не считал происходящее предательством. Напротив, все словно в порядке вещей.
   И сейчас, глядя на Лику, создавалось впечатление, будто она всегда была одной из тех редких людей, имевших право быть ближе к нему. Эта девушка выглядела на удивление органично и правильно в его мастерской. Словно так было всегда. А по-другому быть не может...
   Не поэтому ли Серебряков настоял, чтобы занятия проходили именно здесь? Не поэтому ли настоял на новой встрече... а потом еще и еще... Сколько у них уже было таких занятий? Шесть? Семь? Кажется, мужчина давно сбился со счета. Одно он знал наверняка - теперь их встречи с Ликой стали регулярным еженедельным и таким необходимым ритуалом. Раз в два дня. Не пропуская ни единого занятия. Они стали, словно глотком свежего воздуха. Помогая отвлечься и окунуться в воспоминания одновременно. Для Егора они стали действительно важными и необходимыми. И отчего-то он был уверен, что для Лики они значат не меньше.
   Дни, за которые между ними словно протянулась незримая нить. Делая ближе друг к другу. Понятнее... И в то же время, не раскрывая до конца. Оставляя между ними место для неловкого молчания и так до конца и неизведанных тайных уголков души и разума. Тех самых, которые отчего-то до зуда хотелось познать. Понять саму Лику? Или все же найти в ней еще больше сходства с Олесей? Которое не просто напомнит о прошлом, но лишний раз убедит и заставит поверить, что это было в его жизни. Что Олеся не канула в лету. Что она жива не только в его сердце и памяти. Что её смерть это не конец...
   - Ты устаешь от такого количества занятий? - вдруг застыв с кистью в руках, Егор обернулся на девушку, стоящей к нему спиной, и рассматривающей одну из картин.
   - Я? - обернувшись, неуверенно протянула Анжелика, нахмурившись.
   - Академия. Еще и эти наши частые встречи, - пояснил Серебряков, почему-то мысленно умоляя девушку дать отрицательный ответ.
   - Нет-нет, - сообразив, о чем идет речь, Лика методично закивала головой, - просто я подумала... - и так и замолчала на полуслове, явно не в силах найти какое-то логическое подтверждение.
   Очередная неловкость. Черт, он сам, Егор, и никто иной, поставил её в это неловкое положение. Странно так... разговор ни о чем. Заводящий друг друга в тупик. Неприкрытое беспокойство Лики, сменяющиеся непонятно откуда взявшейся заботой со стороны Серебрякова. Но, пожалуй, ему просто необходимо знать, что Анжелике тоже важно происходящее. Кажется, он снова ходит по кругу. И хочет и одновременно боится увидеть у девушки ответную заинтересованность...
   - Ладно, - желая перевести разговор в более вразумительное течение, мужчина повернулся к холсту, со словами, - иди сюда. Смотри, мне кажется, так будет лучше.
   - Да, - согласилась Лика, подходя ближе, и заглядывая на картину из-за плеча Серебрякова. Жадно впитывая в себя знания, который давал ей мужчина, - вот этот момент я и не могла уловить.
   Хотя вряд ли на картине что-то кардинально переменилось. Вот только ни Егор, ни Анжелика не замечали ничего. Потому как все это казалось настолько незначительным... Гораздо важнее было нечто иное. Незримое, но постоянно витающее где-то в воздухе. Совсем рядом. Каждый раз, когда они оказывались рядом.
   - Анжелика, - отдавая девушке обратно кисть, и отходя на более безопасное расстояние, мужчина, встрепенувшись, поинтересовался, - а расскажи что-нибудь о Праге.
   - В смысле? - ошарашено уставившись на Егора.
   Честно признаться, мужчина и сам не понимал, зачем задает такие странные вопросы. Просто находиться и дальше в молчании было невыносимо. А разговор о Праге мог хоть немного отвлечь. А еще, что немаловажно, хоть немного приоткрыть ему занавес на девушку. Отчего-то ему казалось это важным. Узнать Лику ближе.
   - Ну, я не знаю, - присаживаясь на подоконник и вытягивая из пачки сигарету, - как тебе там жилось? Почему сбежала? - разглядев в глазах Громовой немое удивление, поспешно пояснил, - просто интересно. У нас ведь обычно наоборот, все за границу сбегают.
   - Мне кажется, ничего особенно, - пожав плечиками, Анжелика крутанулась к холсту, и, принявшись за картину, заговорила, - такая же жизнь, как и здесь. Просто язык другой. И быть может, люди немного иные. Менталитет более европейский, что ли. Да что я Вам говорю, Вы и сами прекрасно понимаете.
   - А тебе больше по душе советские пережитки прошлого, от проявлений которых нашей стране так и не удалось избавиться после многих лет независимости? - зажав сигарету между зубами, и щелкая зажигалкой, усмехнулся мужчина.
   - Честно, я пока не особо понимаю разницы, - отмахнулась девушка, забавно поморщив носик, - просто мне здесь нравится. Больше свободы, если так можно сказать. Даже не смотря на порой жесткий и навязчивый контроль брата.
   - Почему всем в твоем возрасте так хочется свободы-то? - затянувшись, хмыкнул Егор, - взрослой жизни, которой при случае пересытишься настолько, что еще не раз будешь жалеть о ранних попытках повзрослеть.
   - Наверное, потому что если не пытаться взрослеть, то можно всю жизнь так и прожить по указке матери, - выпалила прежде, чем сообразила, что слишком разоткровенничалась. Хотя, может Лике как раз и не хватало подобных разговоров по душам.
   - Думаю, она просто о тебе заботится и хочет, чтобы все было хорошо.
   - Егор Борисович, - обернувшись к мужчине, блондинка с вызовом в голосе и во взгляде, выдала, - а я и сама знаю, что для меня хорошо. Не маленькая давно.
   - Порой знания и опыт родителей могут уберечь от серьезных ошибок, - встречаясь взглядом с глазами девушки, с уверенностью отметил Серебряков.
   - А я хочу учиться на собственных ошибках, понимаете! - в васильковых глазах зажегся безумный воодушевленный огонек, - пускай я сделаю что-то, о чем после буду жалеть, но, по крайней мере, я сделаю. Меня не будут преследовать мысли о том, что я упустила что-то важное. Из-за собственного страха. Из-за указаний или запретов родителей. Да, возможно, это будут ошибки. Но они будут только мои и ничьи больше. Я хочу и готова принимать жизнь во всех её проявлениях. Даже падая и набивая шишки.
   Анжелика говорила с полной уверенностью в собственной правоте. Каждое слово, еще насквозь пропитанное юношеским максимализмом и жаждой жизни.
   Лика верила, что её слова полны неписанных истин. Егор же, оглядываясь на собственную жизнь с какого-никакого опыта, мог с практически полной уверенностью сказать, что в некоторых ситуациях лучше учится на чужом опыте. А некоторые шишки лучше вообще не набивать. Потому как порой они имеют свойство расширяться и раскрывать глубокие раны, которые впоследствии оставляют ноющие рубцы на всю оставшуюся жизнь.
   Пожалуй, он мог бы сейчас попытаться донести до Лики все это. Только стоит ли? Вряд ли она согласится с его убеждениями. Прежде чем набьет хоть малюсенькую шишку. Прежде чем сама сможет прийти к подобному выводу. А еще потому, что в каком-то, самом дальнем и потаенном уголке души, Егор понимал, что слишком серьезно и с предостережением относится ко всему. Да, после определенных событий в жизни, он не может иначе. Но с другой стороны видимо ему очень не хватает хоть капельки той беззаботности, которая есть у Лики. И как ни странно, мужчина не прочь научится у девушки этому...
   - Простите, - вздернувшись, прерывая неловкое молчание, затараторила Громова, - я говорю сейчас совсем не о том. У нас все-таки занятия по живописи, а не по философии восприятия жизни во всех её проявлениях.
   - Ну почему же, мне очень интерес... - начал, было, мужчина.
   Но практически сразу был перебит категоричным и обезоруживающим:
   - Егор Борисович, я бы на Вашем месте курила поменьше, - кивок на тлеющий окурок в руках Серебрякова, - это вредно для здоровья и повышает нервозность. И вообще, Вы-то хоть преднамеренно гробите себя. А мне страдать, будучи пассивным курильщиком, не очень-то улыбается.
   По-хорошему, это можно назвать небывалой наглостью со стороны студентки. Тем более, если бы замечание прозвучало в стенах академии, то его можно еще понять. Но здесь... на его территории, оно звучало, как минимум, удивительно. Но странным образом, Серебряков не мог подобрать правильных слов, чтобы возразить. Да и что тут возразишь, если Анжелика бесконечно права. В который раз.
   Мужчина не мог, да и не особо хотел ей перечить. Возможно, потому что её мнение было для Егора... важным? Или потому что некогда, подобно Громовой, Олеся отчитывала его за подобные вредные привычки?
   Как бы там ни было, Серебряков, лишь хмыкнув, нещадно смял в руке окурок, и, спрыгнув с подоконника, выбросил его в ящик для мусора.
   - Егор Борисович, - сообразив, что слегка перегнула палку в своих рассуждениях, осторожно протянула Анжелика, - я видела у Вас там, возле стола, еще какие-то оконченные картины. Можно я посмотрю?
   - Конечно, - нахмурившись, согласно кивнул Серебряков, удивленный тому, с какой легкостью эта девушка способна перескакивать с одной темы на другую. Совершенно противоречивую предыдущей, - ты на сегодня все? - кивнув в сторону мольберта.
   - Думаю, да, - согласилась Лика, и прежде, чем Егор успел подойти ближе и оценить работу, с явным энтузиазмом бросилась к стопке небольших холстов, которые за время предыдущих занятий еще не успела рассмотреть.
   - Неплохо, - сложив руки на груди, отметил Серебряков, - есть некоторые нюансы. Но над ними мы поработаем на следующем занятии. Поэтому пока не буду тебе забивать ими голову.
   - Хорошо, - послушно соглашаясь, девушка присела на корточки, вытаскивая картину за картиной.
   Замолчав, Егор с легкой, подрагивающей улыбкой, наблюдал за тем, с каким восхищением Анжелика рассматривала его работы. Если ему не изменяет память, довольно давние. Вон, парочка Киевских пейзажей. Среди которых один с предрассветных сумерек, и один с ночными видами. Эти картины он писал вместе с Олесей. Кажется, когда впервые помогал ей подтянуться по учебе.
   Тогда они могли бродить по городу сутки напролет. Тогда он написал её первый и единственный портрет. Тайком, украдкой, пока Олеся была занята своими работами. Но портрет, который так и не решился ей показать. Отчего? Серебряков до сих пор не мог ответить на данный вопрос. Может потому, что любимая скептически относилась к подобного рода вещам и всегда отказывалась, когда неоднократно после этого Егор предлагал написать её портрет. Потому и этот, словно сворованный, просто запрятал среди кипы других картин и... Черт!
   Словно в замедленной киносъемке, мужчина видел, как, рассмотрев очередной пейзаж, Анжелика вытаскивает небольшой холст. Окидывает придирчивым взглядом... Как машинально сходятся тонкие бровки на переносице, а лоб рассекает пара морщинок от того, что она, нахмурившись, смотрит в упор на девушку с портрета...
   Сознание озаряет ошарашивающая мысль, что Лика не должна видеть этот портрет. Почему? Об этом мужчина подумает после. Сейчас главное другое - не дать рассмотреть ей Олесю настолько, чтобы... разглядеть их странное сходство, которое он сам уловил с первого взгляда?
   Едва ли соображая, что творит, Егор, в несколько широких шагов, преодолел разделяющее их расстояние, и не давая возможности Анжелике опомниться, выхватил из рук той портрет.
   Дернувшись от неожиданности, девушка с немым вопросом в глазах, в упор уставилась на Серебрякова. И в этот миг на мужчину словно вылили ушат ледяной воды. Потому что в сидящей на корточках блондинке, в отражении васильковых глаз, он видел совсем другую девушку. Словно вернулся на несколько лет назад, в прошлое. Когда однажды Олеся едва не обнаружила этот портрет.
   Тогда он зарделся, как мальчишка. Не желая смущать любимую. Опасаясь, что ей это может не слишком уж понравится. Что она разозлится за его маленькое самоуправство... Только тогда он успел её отвлечь. Сегодня... реальность словно исказилась, давая возможность взглянуть на любимую в момент злости, раздражения и недоумения... Умом понимал, что перед ним другая. Но сердцем... Сердцем был с Олесей...
   - Красивый портрет, - на выдохе пробормотала Лика, - и девушка красивая...
   - Тебе не стоило туда лезть, - холодно отрезал мужчина, резко срываясь с небес на землю. В реальность. Где Олеси больше нет. И ведь уже никогда не будет.
   - Егор... Борисович... - с трудом выдавила Анжелика, медленно поднимаясь, - я что-то сделала не так?
   Вряд ли она могла предположить, чем вызвана подобная, столь непонятная реакция мужчины. Но он не намерен был ничего объяснять Громовой. Более того, Серебряков сейчас ощущал себя так, словно вторглись в его личное пространство. Куда-то слишком глубоко. Выворачивая душу наизнанку. И тот факт, что это была именно Лика, нервировал еще больше.
   - Анжелика, не задавай глупых вопросов! Лучше займись натюрмортом! - сощурившись, концентрируя взгляд на блондинке, прикрикнул Егор.
   - Но Вы сами сказали, что мы будем дорабатывать его на следующем занятии... - с недоумением пробормотала Лика, переводя глаза на холст, бережно прижатый мужчиной к груди.
   - Тогда на сегодня все! - пресекая возможные расспросы, холодно бросил. И отодвигая Громову в сторону, присел, поспешно складывая картины обратно. Запрятывая портрет подальше, за стол.
   - Хорошо, - сжав в кулачки вздрогнувшие ладошки, девушка, вздернув подбородок, круто развернулась на каблучках от мужчины, и, хватая сумочку со стола, поспешно бросилась прочь, на ходу раздраженно обронив - До свидания. Егор. Борисович.
   Сидя к двери спиной, Серебряков не мог видеть, как на мгновение Анжелика обернулась на пороге, словно сомневаясь в чем-то. Лишь когда входная дверь с грохотом захлопнулась, а из коридора послышался удаляющийся стук каблучков, мужчина машинально обернулся. Убеждаясь в том, что Лика ушла. Толком не сложив свои вещи. Оставив на стульчике, рядом с мольбертом, мобильный телефон. Уход, который больше напоминал побег. Побег от него. Из-за него. Из-за его идиотского поведения.
   Горько усмехнувшись странной иронии судьбы, Егор, резким движением руки, выгреб из-за стола стопку картин, которые минутами ранее туда нервно складывал. Не особо заботясь об их сохранности. Позволяя разлететься по углам мастерской.
   - Идиот! - подхватившись и пнув ногой стол, прорычал Серебряков.
   В глаза, в который раз бросился портрет жены. Вместе с остальными разбросанными картинами, он валялся посреди комнаты.
   С небольшого холста на него смотрели красивые серо-голубые глаза. С озорством и весельем. Словно насмехаясь. Издеваясь. Такие настоящие и в то же время такие неживые. Словно в очередной раз повторяя, что это конец. Назад возврата нет...
   Подойдя ближе, мужчина медленно опустился на корточки. Приподнял дрожащей рукой портрет, всматриваясь в любимые черты лица, которые знал наизусть. Каждую мелочь, каждую незначительную деталь... Бережно провел большим пальцем по щеке. Так, словно перед ним был живой человек, а не безжизненный холст.
   - Олесенька... - едва слышно прошептал Егор, жмурясь. Желая избавить от неприятного жжения в глазах, - почему же все так получилось... - Падая коленями на пол, словно молясь о чем-то несбыточном, мужчина, снова и снова повторял, как заведенный, - Почему, Олеся...? Почему это произошло именно с нами? Почему...?
   А перед глазами пелена. Из давно высеченных в памяти образов. Вся их жизнь...
   Вот они с Олесей гуляют по городу... Вот она торопливо бежит к нему на встречу, позволяя заключить себя в крепкие объятия... Первый поцелуй... Первые признания... Первая ночь... Его предложение руки и сердца. Переезд в новую квартиру.
   Солнечная улыбка... Звонкий смех по утрам, вместо будильника. Кофе в постель... Счастье, которое было в его руках. Счастье, которое разрушалось в одночасье. Которое разбилось об одно лишь слово. Страшный диагноз. Слово, что отныне в любом своем проявлении вызывает дикий озноб и содрогание. Попытки бороться... Безрезультатно. Безнадежно. И... конец... Конец его нормальной жизни... Или почти конец...?
   Отчего в памяти всплывает другой образ. Совершенно идеальный. До безумия похожий на предыдущий. Похожий на Олесю. Анжелика... Как продолжение. Возврат обратно. Мимолетная возможность ощутить себя как прежде счастливым. Или все же нечто совершенно новое? Другое...?
   Встряхнув головой, пытаясь возвратиться в реальность, Егор быстро поднялся. Затуманенным взглядом окинул пустую мастерскую. Отложив портрет Олеси на стол, вытащил из самого потаенного ящика небольшую флягу с коньяком.
   Все же хоть в чем-то Ромка был прав - в мастерской любого, уважающего себя художника, должно быть что-то спиртное. До сегодняшнего дня Егор был не особо согласен с подобным утверждением. Но сейчас... ему нужно забыться. Хоть как-то избавится от горечи, разъедающей душу. Пока что это единственный, известный мужчине, способ. Напиться так, чтобы не помнить собственного имени. Правда вряд ли даже в таком состоянии он сможет забыть об Олесе. Но, по крайней мере, он избавится от так не вовремя всплывающих размышлений об Анжелике. От нелепых и безумных сравнений...
   Открутив флягу, Серебряков, прикрыв глаза, сделал глоток. Затем еще один. А потом еще. И еще. До тех пор, пока согревающее тепло не растеклось обжигающими волнами по крови. Сегодня он определенно будет пьян. И плевать на принципы. Плевать на уговоры и убеждения, что это не поможет. На собственные уверения, что отныне его жизнь будет другой. Плевать на трезвый и относительно правильный образ жизни, который он пообещал соблюдать во имя памяти Олеси...
   Сегодня он сорвался. В первый раз после обещания возвратится к жизни. Но в последний ли? И кто был тому большей причиной... Олеся, или все-таки Анжелика, Егор старался пока не думать...
  

Глава 11

   - Лика, ну наконец-то! - отталкиваясь от подоконника и бросаясь на встречу девушки, обеспокоенно воскликнула подруга, - где ты была? Почему я второй день не могу тебе дозвониться?
   - И тебе привет Поль, - снимая солнечные очки, Анжелика позволила Коротковой чмокнуть себя в щечку.
   - Что-то случилось? - оценивающе пробежавшись взглядом по Громовой, обеспокоенно протянула Полина.
   Случилось ли? Лика и сама пока толком не понимала. Просто со вчерашнего дня чувствовала себя как-то до боли странно. После того непонятного занятия с Серебряковым. И до сих пор трудно разобрать, что больше зацепило девушку... Портрет неизвестной девушки, обнаруженный среди других картин? Реакция Егора? Его неожиданная и ничем необоснованная грубость и даже злость? Или какое-то невразумительное внутреннее чутье... Что-то неизведанное и удивительное, проскользнувшее во взгляде мужчины в тот момент...
   Эти и другие вопросы не давали покоя Лике весь оставшийся день. Целую ночь она ворочалась в постели, не в силах заставить себя выбросить навязчивые мысли из головы и уснуть. А когда все же сделала это, прозвенел будильник, который она нагло проигнорировала. И как следствие пропустила не только первую пару, но и безбожно опаздывала на вторую.
   Теперь, похоже, спешить им с Полиной, решившей последовать примеру Анжелики и дожидавшейся в коридоре, некуда. Только отчего-то признаваться о причинах подруге, Громова пока была не очень-то и готова...
   - Нет, вроде, - равнодушно пожала плечами блондинка, окинув беглым взглядом светлый просторный коридор академии.
   В это время здесь было практически пусто, что и не удивительно. Кажется, прошло не меньше двадцати минут с момента, как началась вторая пара.
   - Лика, я видимо чего-то не поняла... - приседая обратно, нахмурилась Полина, - с телефоном-то что? Да и сама ты какая-то... странная. Вон круги какие под глазами.
   - Просто не выспалась, - отмахнулась девушка. Хоть тут не пришлось врать. А круги... черт, из-за своего опоздания она не успела даже толком накраситься.
   - Что-то ты не договариваешь, - подозрительно отметила Короткова, - именно поэтому не отвечала на звонки?
   - Блин, я, кажется, потеряла телефон, - хлопнув растеряно себя по лбу, выдохнула Анжелика.
   - Где? Как ты умудрилась? - расширив удивленно глаза, не унималась Полина.
   На самом деле это было последнее, о чем могла сейчас думать Лика. Ну, потеряла и потеряла. Она вообще пришла к подобному выводу лишь когда утром ехала в академию, и желая позвонить и предупредить Короткову, перерыв всю сумочку, так и не нашла мобильный. Вероятность, что он остался дома, отметалась сразу.
   Вчера вернувшись от Серебрякова, Анжелика даже не разбирала свои вещи. Просто бросила сумку на стол, а сегодня впопыхах подхватила и все. Правда после слов подруги мелькнула мысль, что телефон остался в мастерской Егора. Но если это так, значит, телефон к ней скоро вернется. Не может Серебряков его заныкать в самом деле. В любом случае отдаст. Либо сегодня на парах, либо завтра на дополнительных занятиях.
   - Эй, Лика? - щелкнув пальцами у девушки перед глазами, позвала Поля, вырывая из размышлений, - ты где витаешь?
   - Прости, - вздрогнула Громова, - просто думала, где могла его задевать.
   - И к какому выводу пришла?
   - Может вчера у Серебрякова в мастерской оставила, - как можно более равнодушнее пожала плечами Анжелика. Молясь только об одном - чтобы голос предательски не дрогнул. От упоминания вчерашнего дня. И от упоминания имени этого мужчины...
   - Что так заработались, что забыли обо всем на свете? - хмыкнув, неверяще уточнила подруга. Явно намекая на двусмысленность ситуации.
   После начала этих занятий Полина только и делала, что неоднозначно намекала на какую-то возможность протекания занятий немного в ином русле. Короткова беспокоилась. Но эти замечания... не смотря на изначальную причину, ради которых Ликой и были затеяны встречи с Егором, немного задевали. Почему-то осознание того, что с Серебряковым так нельзя, не покидало. Да и вообще, будучи рядом с ним, Анжелика с трудом могла связно мыслить, не говоря о каких-то намеках и желаниях достичь сомнительных целей.
   - Скорее всего, просто выронила, - фыркнула блондинка, и, пресекая возможное продолжения расспроса, потянув Полину за руку, бросила, - пойдем уже на пару. Мы и так жутко опаздываем.
   - Не хочешь, чтобы Егорушка ругался? - следуя за подругой, поддела Короткова, - так можешь сильно не спешить, все равно...
   - Просто хочу доработать предыдущую картину, - оборвала Анжелика, торопливо сворачивая к лестнице, ведущей на нужный этаж.
   - ... я же говорю, все равно его сегодня нет, - слегка умерив пыл, закончила начатую фразу девушка.
   - Что, прости? - как только смысл услышанного дошел до разума Громовой, она, резко остановившись, обернулась к подруге, - как нет, Полин?
   - Ну, я не знаю, как, - пожала плечами Короткова, - сегодня мы всю предыдущую пару так и просидели в ожидании чего-то. А точнее кого-то. Правда, мы нашли, чем заняться - сделали по паре набросков. Но никто из преподов к нам так и не пришел. Даже, чтобы сказать, что Борисыча сегодня не будет. Про замену я вообще молчу.
   - Черт! - зажмурившись, прошипела девушка.
   Лика наверняка не могла знать, что что-то случилось. И случилось ли... Может быть, Егор банально проспал. А что? Преподаватели тоже люди. Никакие человеческие слабости им не чужды. Или на крайний случай куда-то вызвали по работе... Да вообще на самом деле может произойти что угодно! Только отчего-то неосознанное предчувствие какой-то неприятности окутало сознание.
   Что-то случилось. Анжелика чувствовала. И это вероятное "что-то" ей уже сейчас не нравилось... Егор, за пускай пока что недолгий период своего преподавания, еще ни разу так нагло не забивал на студентов. Да он вообще по мере возможности не пропускал никакие занятия. Было пару раз. Но тогда его вызывали куда-то в ректорат по делу. И он сам предупреждал заранее. А тут...
   Перед глазами сразу появился его вчерашний, до боли опустошающий и какой-то слишком обезумевший взгляд, когда он вырывал у неё тот странный портрет. Портрет девушки. Молодой, довольно симпатичной, но девушки... Господи, неужели Лика сейчас его ревнует? Очень вовремя, ничего не скажешь. Но было еще нечто иное... Его реакция. Его поведение. Анжелика вчера готова была поклясться, что причина в той незнакомке. А сейчас она могла себе предположить, что и причина сегодняшнего отсутствия мужчины в академии все в той же незнакомке...
   - Ты чего, Лик? - встряхнув подругу за предплечье, обеспокоенно переспросила Полина. И словно читая мысли Громовой, поспешила добавить, - ты что переживаешь, что ли? Да брось ты! Могло произойти что угодно. Банально трубу дома прорвало, вот и не успел никого предупредить.
   - Ты, наверное, права, - вздрогнув, пробормотала Лика, невидящим взглядом уставившись на подругу.
   - Так что, может тогда в буфет? - оживившись, предложила Короткова.
   - Нет, давай, сходим в аудиторию, - уверенно отрезала Анжелика, - вдруг Серебряков все-таки пришел ко второй паре.
   - Ну, идем, если так хочешь, - обреченно согласилась Поля.
   Похоже, она не разделяла энтузиазма Громовой, и считала походы туда-сюда по этажам бессмысленным занятием. Но перечить не стала. И поплелась следом, когда Лика поспешно, перепрыгивая через ступеньки, поднималась наверх.
   Добравшись до нужной аудитории, Анжелика на всякий случай постучалась, и, приоткрыв дверь, заглянула вовнутрь. Как и следовало ожидать, преподавательское место пустовало, и Егора в помещении не было. Зато были несколько ребят, явно увлеченных какими-то набросками. А еще была Козырева, сидящяя на подоконнике, болтающая ногами и о чем-то возмущенно переговаривающаяся с Ольгой.
   Обреченно вздохнув, Лика уже развернулась, чтобы закрыть за собой дверь с обратной стороны, как Карина, заприметив её в дверях, спрыгнув с насиженного места, ехидно протянула:
   - Ой, кажется, начинают сходиться отстающие любимчики нашего руководителя. Что совсем доконала Егорушку, раз даже на занятия не явился сегодня? - подходя ближе.
   - Барби, я не поняла, чего тебе надо? - закатив глаза, и понимая, что так просто от Карины сейчас не отвязаться, протянула Анжелика.
   - Мне? - картинно удивившись, на выдохе уточнила Козырева, - мне - ничего. Просто хотелось бы получать знания, за которые плачу, по максимуму. А не торчать здесь в ожидании чуда.
   - Я тут причем? - окинув наглую блондинку безразличным взглядом.
   - Ну, я же не знаю, причем ты. Но почему-то именно после ваших сомнительных занятий, Серебряков не приходит на пары, - сложив руки на груди, девушка расплылась в злорадной ухмылке.
   - Тебе завидно, что ли? - пытаясь держать самообладание под контролем, спокойно уточнила Громова.
   - Мне? - поджав губы, удивилась Козырева, - Господи, было бы чему завидовать! То, что Серебряков согласился с тобой на дополнительные занятия, еще ничего не значит. Такая, как ты, ему и в подметки не годится! Готова поспорить, что он помогает тебе из жалости. Видит, совсем плоха девочка, вот и пытается подтянуть. Или может твой братец отвалил ему кругленькую сумму за это? - наступая ближе, - ну же, колись? Сколько, а? - подойдя на непростительно близкое расстояние, - учти, в таком случае, выигрыш в споре может и аннулироваться...
   Барби все никак не могла смириться, что Егор ей отказал, и всяческим образом пыталась поддеть. Похоже, сегодня у Козыревой это вышло как нельзя лучше. Анжелика и так была на пределе после вчерашнего, а тут еще эта назойливая девица!
   Желание стереть с её наглой рожи явную удовлетворенность сегодня у Лики вышло за все мыслимые пределы. И когда Карина, как бы, между прочим, в разговоре, толкнула её слегка в плечо, Громова не смогла спокойно отреагировать.
   - Клешню убрала! - вмиг переменившись в лице, сменяя равнодушие откровенным раздражением, Анжелика, вздернув плечиком, сбросила руку Карины.
   - А то, что будет? - фыркнула Козырева.
   - Лик, пойдем уже! - похоже, почуяв неладное, подала голос откуда-то сзади Полина.
   - А то сейчас поцелуешь своими силиконовыми губами пол! - не слыша подругу, Лика уже бросилась с кулаками на Барби.
   В тот момент Громова понимала, что ведет себя глупо. Но импульсивность в этот раз взяла верх. Больше сдерживать свою откровенную неприязнь она была не в состоянии. Сзади послышался ошарашенный визг Полины, с невнятными мольбами не связываться. До этого притихшие одногрупники громко загалдели. Карина с ужасом отступая назад, чего-то тараторила, обзывая Громову сумасшедшей. А сама Лика, словно разъяренный бык, неслась на Козыреву, как на красную тряпку.
   Но не успела она достигнуть цели и хорошенько потрепать Барби за волосы, как сзади послышался ошарашенный мужской оклик:
   - Эй, что здесь происходит?
   Вместе с этим Анжелика почувствовала, как чьи-то руки схватили её за талию, и оттащили в сторону от Карины, которая размахивая руками, словно изгоняя нечистую, визжала:
   - Заберите отсюда эту сумасшедшую! Ей не место среди приличных людей! Её в психушку определить надо, а то прибьет кого-то в припадке и все...
   Дальше Лика не слышала. Гневно брыкаясь, она пыталась освободиться. Но неизвестный спаситель Барби был настроен решительно. И не особо обращая внимания на возмущения, потащил её в коридор. Лика только и успела поймать на себе сочувствующий взгляд Поли, что, посторонившись с прохода, пропустила её с неизвестным в коридор.
   - Что за хрень ты творишь? - отнеся Анжелику на безопасное расстояние от аудитории и соблазна вновь броситься к Карине, прикрикнул мужчина, отпустив её на пол.
   - Вам вообще, какая разница? - тяжело дыша, девушка уперла руки в бока, и повернулась лицом к помешавшему ей сотворить праведный суд.
   - Ты что проблем хочешь, дура! - не спрашивая, а скорее констатируя факт, ворчливо отметил мужчина, игнорируя вопрос.
   Приподняв голову, Лика смогла, наконец, рассмотреть мужчину. Это был и вправду незнакомец. Точнее Громова могла поклясться, что где-то его уже видела. Но думать и заострять внимание на этом моменте не стала. Она точно не знала его лично, и это главное.
   Незнакомец был почти на две головы выше самой Лики. С густой светловолосой шевелюрой, которую впору завязывать в хвостик. Крепкий, широкий в плечах. Но этого стоило ожидать. Другому вряд ли удалось её отодрать от свершения столь важной миссии. В целом довольно симпатичный. Но не настолько, каким был Егор. А вот по возрасту приблизительно такой же...
   - Извините, просто Лика немного не сдержалась, - послышался приближающийся голос подруги.
   - Ни хрена себе не сдержалась! Она чуть мордобой тут не устроила! - несколько мгновений пытливо изучая Анжелику, мужчина обернулся на подошедшую Короткову.
   В какой-то момент Громовой показалось, что во взгляде незнакомца мелькнула заинтересованность, от которой Полина как-то неуверенно поджалась, опуская глаза. В другой ситуации Лику это могло запросто заинтересовать и вызвать массу вопросов. Но сейчас у неё были проблемы поважнее. Среди которых первым пунктом стояло избавиться от этого самого незнакомца.
   - Слушайте, какое Ваше дело...? - начала Лика.
   - Хотя бы то, что я преподаватель! - обернувшись к девушке, перебил мужчина, - имей совесть, хорошо? - и не дождавшись ответа, пользуясь мимолетным замешательством, нервно уточнил, - Чего вообще на парах без дела слоняетесь? Где Ваш преподаватель?
   - А он... - словно решаясь, стоит ли говорить, замялась Анжелика. Отчего-то выдавать Егора с потрохами, а значить обеспечивать ему лишние проблемы, не особо хотелось.
   - Нет его, - ответила за Громову Полина. За что получала осуждающий взгляд от подруги.
   - Как нет? - возмутился незнакомец.
   - Да вот уже вторую пару как, - пожала плечами Короткова.
   - Полина! - прикрикнула Анжелика, желая заставить ту молчать.
   - А что Полина? - надув губки, возмутилась, - я виновата в чем-то, можно подумать.
   - У вас кто? Серебряков? - не обращая внимания на разногласия девчонок, мужчина, вытащив из кармана брюк мобильный, уже во всю чего-то набирал там.
   - Это имеет значение? - став в позу, фыркнула Лика, вздернув подбородок.
   - Да, Серебряков, знаю, - отмахнувшись от блондинки, как от назойливой мухи, бросил незнакомец. И прижав к уху телефон, едва слышно пробубнил, - ну же Егор, отвечай, давай! Ты же знаешь, чертяка, найду, не поздоровится...
   С этими словами, совсем забыв о девушках, мужчина двинулся прочь к выходу. Переглянувшись удивленно с Полиной, Анжелика не ведая, что творит, бросилась за ним следом.
   - Погодите! Эй! - почему-то в голове отчаянно билась мысль, что она должна догнать этого незнакомца и все выяснить. Похоже, этот человек может что-то знать, и быть как-то связан с Егором. А это уже довольно много значило. Это казалось важным...
   Но он либо не слышал Лику. Либо не хотел её слышать. Поспешно сбежав вниз по лестнице, выскочил на улицу. Стараясь не отставать, Громовой, тем не менее, удалось нагнать его лишь во внутреннем дворе академии. Правда, только потому, что он остановился у машины, в поисках ключей.
   - Да погодите же Вы! - взмолилась Анжелика, запыхавшись, и хватаясь за живот.
   Только сейчас она полностью осознала, как удачно сегодня проспала, и не успела нарядиться в любимые каблуки, натянув первые попавшиеся кеды.
   - Опять ты, - смерив девушку равнодушным взглядом, буркнул мужчина, все еще набирая что-то на телефоне и одновременно с этим открывая дверцу машины, - что надо?
   - Вы знакомы с Егором? - поймав на себе вопросительный взгляд, быстро поправила, - Борисовичем.
   - Допустим, - кивнул незнакомец.
   - А Вы... Вы не знаете, почему его сегодня нет? - не найдя, что можно сказать более подходящего в данной ситуации.
   - Вот как раз сейчас я это и пытаюсь выяснить, - ворчливо отметил мужчина, забираясь внутрь авто, явно намереваясь покончить с этим бессмысленным разговором.
   - Просто я... - подходя ближе, и не давая мужчине захлопнуть дверцу, - не знаю, в курсе Вы, или нет, но... я Анжелика. Егор Борисович дает мне дополнительные уроки.
   - Я рад, и что? - раздраженно поторопил.
   Ошарашенная столь явным недовольством, Лика ощутила откровенную неприязнь мужчины относительно себя. На короткие мгновения. Но этого вполне хватило, чтобы окончательно выбить девушку из колеи. Только времени, чтобы разбираться в причинах сейчас не оставалось. Незнакомец смотрел на неё своими голубими глазами так, словно говоря - "Или ты сейчас же скажешь, что хочешь, или я уеду".
   Потому недолго думая, девушка выпалила:
   - У нас вчера было занятие и мне показалось, что под конец Егора Борисовича кое-что задело. Он немного вспылил. Я ушла. А он там остался один, немного не в себе.
   - Так, стоп! - вытянувшись в лице, прикрикнул мужчина, - не понял. Что произошло? Можешь толком объяснить?
   - Я увидела один портрет. А Егору Борисовичу это, кажется, не очень понравилось...
   - Вы в мастерской занимаетесь, что ли? - выдохнув с искренним удивлением, незнакомец сжал пальцами переносицу, пробормотав про себя, - этого еще не хватало...
   - Мне не стоило оставлять его одного? - виновато переспросила Лика.
   Она не понимала в чем причина. Не знала и не могла знать. В чем причина вчерашнего поведения Егора. В чем причина такой понимающей и ошарашенной реакции этого незнакомого мужчины. Но на задворках сознания крутилась странная мысль, что во всем виновата именно она. И от этого сердце сжималось еще сильнее. До боли скручиваясь в тугой узел.
   - Тебе не стоило появляться в этой академии, - смерив девушку затуманенным взором, буркнул мужчина, и, заставляя Лику посторонится, не давая ей возможности удивится или возмутится, захлопнул дверцу. Одновременно с этим включая зажигание.
   Громова поняла, что он сейчас уедет. Так ничего не объяснив. И быть может она оставила все, как есть. Если бы не последние слова...
   "Тебе не стоило появляться в академии..." Это что вообще такое? К чему? Что имеет в виду?
   - Анжелика! - прокричала со стороны входа в здание, выскочившая на улицу, Полина.
   Взглянув на подругу, затем на новенькую ауди незнакомца, что медленно выруливала к воротам, Громова недолго думая, бросилась к машине. Догнав автомобиль, и подбежав к правой стороне, Лика на ходу дернув дверную руку на себя, запрыгнула в салон.
   - Эй! - возмутился мужчина, резко затормозив у самых ворот, - ну-ка брысь! - шикнув, повернувшись к девушке.
   - И не подумаю! - сложив руки на груди, Анжелика удобнее уселась, откинувшись к спинке сиденья.
   - Ты чё совсем офигела! Я сказал, вылезла быстро! - выходя из себя.
   - А вот и не вылезу! Вы ведь сейчас к Егору? Так вот я с Вами! Хотите того, или нет.
   - Не понял юмора, - мужчина удивленно таращился на Лику.
   Она и сама не до конца понимала себя. Ей после вчерашнего вообще обидится на Серебрякова и попросту забить на занятия. И, пожалуй, если бы не странное предчувствие и отсутствие Егора сегодня в академии, Громова так и сделала. Но сейчас было важнее кое-что другое. И это "кое-что" явно не собственная гордость.
   - Я забыла у него свой телефон! - выпалила первый, как показалось, наиболее веский довод, - ну чего стоите, езжайте уже! Вон машина сзади сигналит! - поторопила девушка, с благодарностью бросая взгляд через боковое зеркало назад, где и вправду в паре метров от них стоял автомобиль, тоже желающий выехать в город.
   - Упрямая, чтоб тебя! - выругавшись под нос, мужчина, дав по газам, сорвался с места, выезжая на улицу.
   - Мы сейчас в мастерскую? Я дорогу могу показать, - спустя пару минут, когда они влились в поток бесконечно торопящихся автомобилей, предложила Лика. И когда мужчина послал ей удивленней взгляд, уточнила - ну к мастерской.
   - А то я не знаю дороги! - раздраженно прикрикнул.
   - Мало ли, - отвернувшись к боковому стеклу.
   - Мало ли, - махнув головой, передразнил, - девочка, ты вообще соображаешь куда ввязываешься?
   - Что Вы имеете в виду? - с интересом уставившись на мужчину, который кажется, был полностью увлечен дорогой, - и что Вы имели в виду, когда говорили, что мне не стоило появляться в академии?
   - Анжелика, давай откровенно, - с силой, до белеющих костяшек, сжимая руль, - тебе чего надо от Егора?
   - Мне? - неуверенно переспросила.
   В мыслях проскользнули десятки поводов, объяснений. И к огромному удивлению, это был вовсе не спор. Не желание утереть нос Козыревой. В причинах Лике трудно было признаться даже самой себе. Не говоря уже о том, чтобы рассказать этому все еще незнакомому мужчине. И плевать, что, похоже, о Егоре он знает гораздо больше её самой...
   - Тебе! - зыркнув на Громову, с нажимом повторил.
   - Забрать телефон, - нервно отвернувшись, пояснила девушка, - сегодня Серебрякова нет в академии. Дополнительные занятия у нас только завтра. А телефон мне нужен сейчас.
   - Дура ты еще, Анжелика, - хмыкнув, только и смог равнодушно отметить мужчина, - прешь, как танк. А куда и сама не понимаешь. Как бы потом жалеть не пришлось.
   - Да что Вы заладили, дура и дура! - вспыхнула Лика, стукнув себя кулачком по коленке, - слов больше не знаете других что ли? И вообще о чем мне жалеть? О забытом телефоне? Или о том, что собираюсь его забрать? Хватит нести чушь! Кто Вы такой, чтобы указывать мне, что стоит делать, а что нет?
   - Я и не собиралась указывать, - сворачивая к уже знакомой улочке, на которой находилась мастерская, - твоя жизнь. Тебе жить с этим. Просто поверь, на правах друга Егора я имею кое-какое представление о том, что говорю.
   Значит, друг. Точно, как Лика могла забыть! Она ведь однажды видела их в академии вместе. И потом, в первый день учебного года, именно с этим мужчиной в кафе сидел Серебряков. Вот откуда беспокойство. Чисто дружеское. Только все равно эти странные фразы, сказанные им, не давали покоя.
   - Роман, - резко притормозив у нужного здания, мужчина, взглянув на Громову, протянул ей руку, - Заславский, - и когда девушка неуверенно подала ручку в ответ, пояснил, - что-то мне подсказывает, что нам еще не раз предстоит с тобой встретиться.
   Странно, но в этот момент Анжелика не ощутила той изначальной неприязни, которая сквозила во взгляде мужчины какие-то десятки минут тому назад. Вроде вполне добродушный тон. Вполне обычное знакомство. Но было еще что-то, не дающее покоя девушке... Что-то неосязаемо-необъяснимое...
   - Ладно, посиди здесь, я сейчас вернусь, - пожав ручку, Роман, не давая опомниться, выбрался из автомобиля, и направился в сторону мастерской.
   Вроде бы спокойно. Но с каждым шагом все больше срываясь на бег. С каждым шагом все больше отдаляясь. И лишь когда он почти скрылся в дверях подъезда, Лика, встрепенувшись, быстро выпрыгнув из машины, помчалась следом.
   - Роман, подождите! - но мужчина вряд ли её уже слышал.
   Забежав в здание, Анжелика поняла, что Заславский бегом поднимался вверх по лестнице. В голове крутилось сотни десятков странных мыслей, среди которых, словно красный маячок, ярче всего горела лишь одна. Егор.
   Перепрыгивая через ступеньку, девушка, почти как совсем недавно, спешила. Только в прошлый раз она сбегала отсюда. Сегодня она изо всех сил желала вернуться. Ни она, ни Роман не могли быть уверены в том, что Серебряков именно здесь. Но отчего-то с каждым шагом, с каждой новой ступенькой, приближающей девушку к заветной цели, сердце все отчаяннее стучало в груди. А неприятный привкус горечи во рту обострялся. Предчувствие какого-то нового, не самого приятного открытия, обжигало изнутри...
   Ей бы вернуться. Но Анжелика не привыкла отступать. Наверное, это качество потом еще не раз сыграет с ней злую шутку. Но все это будет потом. А сейчас...
   Добравшись до нужного этажа, Громова бросилась к приоткрытой двери мастерской, в которой секунды назад скрылся Роман. Заскочив вовнутрь, она с беглым взглядом окинула помещения, пытаясь зацепиться за что-то... особенное. Важное. Пытаясь глазами отыскать Егора. На пути к цели ей удалось поймать разбросанные по полу картины. Те самые, которые вчера она рассматривала, прежде чем Серебряков её прогнал. А потом она увидела Романа, присевшего на корточки у небольшого диванчика. Он сидел к выходу спиной, и было трудно разглядеть, что там происходит.
   Застыв лишь на секунды, Лика сделала решительный шаг вглубь комнаты. Сердце пропустило один глухой удар, когда она услышала знакомое и ставшее таким важным, имя:
   - Егор, твою мать! - прорычал Заславский. Вместе с этим раздался глухой шлепок.
   Нервно сглотнув, Анжелика сделала еще один шаг. Осторожно переступая через очередную картину. Краем глаза поймала вчерашний портрет незнакомки, стоящий на столике. Словно на алтаре. Девушка потом еще не раз будет думать, откуда на тот момент у неё возникло столь странное сравнение. Но в тот миг это выглядело именно таким образом. Небольшой стол, и посредине портрет, прислоненный к стене. Только вместо стандартного жертвенного набора, вместо цветов, свечей, на столе лежала перевернутая металлическая фляга. Обычно в такой носят... спиртное?
   - Что здесь происходит? - едва слышно выдохнула Анжелика, застыв на месте, словно прирастая к месту.
   - Ёлки-палки! - обернувшись на девушку, прокричал Заславский, - я же сказал тебе ждать в машине!
   Кажется, он говорил что-то еще... Но Лика больше не слышала этого. С ужасом расширив глаза, она смотрела за Романа. В сторону дивана. Где свернувшись в какой-то безжизненной позе, лежал... Егор?
   - Что. Здесь. Происходит? - закусив губку, дрожащим голосом повторила вопрос девушка.
   - О, Ромка пришел... - зашевелившись, заплетающимся языком, пролепетал Серебряков.
   Привлекая к себе внимание друга. Развеивая самые неприятные предположения. И давая понять, что он просто напросто... пьян. В стельку. В хлам. До чертиков. Просто пьян. И видеть мужчину таким было... неожиданно. Удивительно. Поразительно. Неприятно. Страшно...?
   - Егор, что же ты творишь, чертяка! - снова отвернувшись к Серебрякову, Роман попытался усадить мужчину, и привести в чувства, резкими пощечинами.
   - Роман, что с ним...? - не желая признавать очевидное, едва слышно протянула Лика.
   Короткие мгновения, и она поняла, что Егор слегка оживившись, уже не сопротивляясь, позволил Заславскому помочь себе привстать. И вместе с этим, он, резко поднимая голову, попытался сконцентрировать свой взгляд на ней самой. В его состоянии это получалось не самым удачным образом. Но когда, Серебряков, отмахнувшись от очередной попытки Романа привести его в чувство, сощурившись, уставился в упор на Лику, её буквально передернуло от этого взгляда.
   Карие глаза походили на глаза сумасшедшего, получившего, наконец, нечто важное. Необходимое, желаемое. Светясь странным огоньком вожделения. Губы тронула легкая полуулыбка. А он сам, протягивая руки в её сторону, словно пытаясь ухватить, или развеять видение, счастливо пролепетал:
   - Олеся...? Олесенька...?
   - Да не Олеся это! - взревел Заславский, пытаясь заслонить собой девушку, - успокойся уже! - и быстро обернувшись на Лику, прикрикнул, - пошла отсюда! Быстро!
   - Но я...? - хмурясь и подбирая какие-то слова, Громова, тем не менее, отступила назад, снова окидывая беглым взглядом мастерскую.
   - Анжелика, я сказал пошла вон отсюда! - снова пытаясь образумить Серебрякова.
   - Олесенька... - пытаясь выглянуть из-за друга, бормотал Егор, - девочка моя...
   - Забирай свой телефон и уходи! Ты что не видишь, в каком он состоянии?! - настаивал Роман.
   И Лика поняла, что спорить бесполезно. Да и нужно ли? Заметив на стульчике свой телефон, девушка, хватая его, резко отвернулась и выбежала прочь.
   Прижимая мобильный к груди, она в который раз убегала отсюда. В этот раз не с горечью обиды. С болью, сжимающей тисками сердце. Глаза застилала пелена слез. И хотелось провалиться куда-то глубоко, под землю. Чтобы не чувствовать всего того разнообразия чувств, что ощущались теперь.
   Егор назвал её другим именем. Принял за другую. Что тому стало причиной? Неадекватное состояние, вызванное алкоголем? Или нечто более серьезное? Еще этот чертов портрет. Теперь Анжелика практически уверена, что причина в той девушке. Причина вчерашнего поведения. Сегодняшнего. В этой... судя по всему, Олесе... И это оказалось неприятно. И больно.
   Сегодня Лика впервые увидела Егора таким... Сегодня она открыла для себя его совершенно с иной стороны. И это открытие совсем ей не понравилось. Лике тяжело было видеть его таким. Куда и подевался всегда правильный, спокойный и практически идеальный Егор Борисович. Сегодня его место занял мужчина, страдающий от чего-то... Испытывающий страшную, разъедающую изнутри боль...
   Сегодня он впервые, пускай и неосознанно, приоткрыл Лике свою душу... И она пока не представляла, как относится к этому открытию. Как воспринимать происходящее? Похоже, именно от её решения будет зависеть все. Попытаться что-то выяснить? Попытаться помочь избавится Егору от чего-то? Чего именно девушка пока не знала... Или отступится и забыть? Просто жить, как раньше? До появления Серебрякова в её собственной жизни...
   Пока ответить себе что-то вразумительное Анжелика не была готова. Но уже сейчас одно она знала наверняка. Какое бы решение не приняла - как раньше больше никогда не будет...
  

Глава 12

   - Твою мать! - схватившись за голову, мужчина, сидел, раскачиваясь со стороны в сторону, - ты хочешь сказать, что она тоже все это... - неопределенный кивок, - видела?
   - А как ты хотел? - измеряя мастерскую широкими шагами, равнодушно бросил Роман, - раньше стоило думать.
   - Зачем вообще было ехать сюда вместе с ней? - возмутился Егор, не глядя на друга.
   - Это ты сейчас у меня спрашиваешь? - резко остановившись перед сидящим мужчиной, Заславский, сунув руки в карманы, глядя на того с высоты своего роста, прикрикнул - Серебряков, ты в своем уме? Это я должен спросить, что за хрень ты здесь устроил? - резко отвернувшись, подошел к столику, где, как и вчера стоял памятный и дорогой сердцу портрет. Взяв его в руки, невидящим взглядом рассматривая изображенную девушку, проворчал, - опять за старое? - обернувшись, вернулся к другу, и взмахнув портретом у того перед лицом, - когда уже ты поймешь, что прошлого не вернуть?! Олесю не вернуть, понимаешь?!
   - Я сорвался, - безжизненно признался Егор, отворачиваясь.
   Ему было стыдно за вчерашнее происшествие. За то, что Роману снова, как когда-то, как он уже считал, в прошлом, приходилось вытаскивать его из подобных передряг. За то, что его лучший друг снова видел его таким. Но еще больше за то, что его видела таким Лика.
   Господи, что она теперь о нем подумает? Кем посчитает? Захочет ли продолжать занятия? Наверное, как и любой другой адекватный человек, пошлет его куда подальше после такого. Кому нужен преподаватель, который не способен держать себя под контролем? Который при случае может напиться по самое не могу. И тут даже опыт или талант не сыграет большой роли. А ведь ко всему прочему он назвал её Олесей. В пьяном угаре. В неадекватном состоянии, но все-таки... Успела ли Лика что-то понять? Успела ли разглядеть сходство с портретом...?
   - Сорвался он... - передразнив, Заславский, положил портрет на подоконник, и присел рядом, - ты почему мне не сказал, что проводишь занятия с ней в мастерской? Что в принципе решил вернуться в мастерскую.
   - Это имеет значение? - мысленно проклиная себя за опрометчивое решение, переспросил Серебряков.
   Он и сам не понимал, почему ничего не сказал лучшему другу. Почему решил скрыть этот факт. В который раз за последние недели. В который раз из-за Анжелики. Может потому что боялся осуждения? Боялся, что Ромка не поймет. Посчитает предательством по отношению памяти Олеси. То, что он привел сюда кого-то еще... И что этот кто-то девушка. Весьма симпатичная и привлекательная. Девушка, которая до безумия напоминает ему Олесю.
   - Судя по этому, - пнув ботинком валяющийся неподалеку холст, - имеет.
   - Я не думал, что так получится, - откровенно признался Егор, - мне казалось, что у меня все под контролем. Но в тот вечер... она... черт! - с отчаянием растирая лицо ладонями.
   - Она увидела портрет Олеси, - закончил за мужчину Ромка.
   - Откуда ты знаешь? - с интересом взглянув на друга.
   - Вообще-то по всему этому не так уж и сложно догадаться.
   - Я не хотел, чтобы она его видела, понимаешь... - о ком и о чем шла речь, было не так уж и сложно догадаться. Егор не хотел, чтобы Лика знала об Олесе. И скрывать это от Заславского больше не имело смысла.
   - Ты не хотел, чтобы она узнала об Олесе в принципе, или чтобы Анжелика увидела сходство? - задал логичный, казалось бы, вопрос Роман.
   Но тот, который Егор больше всего боялся услышать. Потому что ответить на него по-прежнему не мог. Если Лика узнает о сходстве, то это равносильно, что она узнает об Олесе. Значит, узнает о том, что именно почившую жену он пытается разглядеть в собственной студентке. Если узнает просто об Олесе, без ненужных ей подробностей о сходстве... при хорошем раскладе, это менее опасно. Вот только еще бы разобраться, в чем заключалась опасность... Замкнутый круг получается...
   - Я не знаю... - выдохнул Серебряков, - я уже ничего не знаю.
   - Зато я знаю, - перебил Роман, - Егор, прекрати искать сходство там, где его нет! Прекрати искать лазейки в прошлое. Возврата назад нет, и не будет. Неужели ты не понимаешь, что своими срывами, своим безумством делаешь больно не только себе, - Серебряков с удивлением уставился на друга, - ты делаешь больно и ей.
   - Я не понимаю тебя, - отмахнулся мужчина.
   Он не хотел слышать Романа. Он не хотел напрасно надеяться. Строить воздушные замки и тешить себя пустыми иллюзиями. Потому что это могло принести лишь одно - новое разочарование, пережить которое Егор был не уверен, что сможет...
   - Егор, я не знаю, что там между вами происходит, - тем временем заговорил Заславский, - но эта девочка переживает из-за тебя. Очень сильно переживает.
   - Ромка, лучше не надо... - попытался возразить Серебряков.
   - Это, кстати, она вчера первая забила тревогу, что ты пропал, - фыркнув, продолжал мужчина, - рассказала о портрете. Потом наглым образом вызвалась ехать со мной. И главное предлог нашла какой, не подкопаешься. Телефон она забыла.
   - Ромка, зачем ты позволил ей приехать? - повторял, как заведенный Егор, - ты хоть понимаешь, что она могла подумать...
   - Серебряков я не понял, мне, что стоило её вытолкать на ходу из машины, что ли? - возмутившись, прикрикнул Роман, подхватившись с дивана.
   - Хоть бы и так! Она не должна была видеть меня таким!
   - Да эта девчонка такая упертая, что танком не остановить, - сощурившись, Заславский уставился куда-то в окно, - готов поспорить, даже вытолкай я её, она сама приехала бы сюда.
   - Господи, мне не стоило соглашаться на эти занятия, - передернувшись, Егор откинулся к спинке дивана, поднимая голову куда-то вверх, к потолку.
   - А я думаю, тебе стоит перестать их сравнивать, - словно читая мысли друга, поддел Роман, - Егор, - поворачиваясь к мужчине, - Олеся... Анжелика... может внешне они и схожи. Да что там может? Они реально похожи! С первого взгляда я не мог этого не отметить. Но в остальном... черт возьми, друг, неужели ты не видишь, что они разные?! Очень разные!
   - Ты не понимаешь, - передернувшись, возмутился Серебряков, - ты не знаешь всей ситуации...
   - Егор, мне хватило каких-то десяти минут, чтобы ощутить эту явственную разницу, - словно не слыша, продолжал гнуть свое мужчина, - почему ты сам не желаешь её увидеть? И это после регулярного общения с девчонкой.
   - Она так часто говорит словами Олеси, - слегка улыбнувшись, вдруг признался Егор, - она не переносит табачный дым. Она не умеет кататься на велосипеде. Она всегда что-то напевает, когда рисует. Она такая же максималистка. Хочет от жизни либо все, либо ничего...
   Прикрыв глаза, мужчина перечислял, казалось, незначительные детали. Но для него это все было важно. Все вместе. Относительно того, что все это было связано с ней. С Олесей. И с Анжеликой.
   - Но теперь, после вчерашнего... не удивлюсь, если она не захочет меня даже видеть.
   - Дурак ты, Серебряков, - фыркнул Роман и направился к выходу, на ходу бросив, - если бы ты видел её глаза вчера, когда назвал её Олесей... Боюсь, друг, что она не отступится. Пообижается, поплачет, попереживает, но не отступиться. Я пока с трудом представляю, зачем ей, молодой девчонке, все это. Но она упертая.
   Трудно сказать, какие чувства вызвали у Егора слова друга. Не доверять Ромке у него не было оснований. Заславский всегда говорил, что думал и видел. Проблема в том, что это открытие нельзя назвать до конца радостным. Серебряков не хотел впутывать в свою странную жизнь еще и Лику. Может и лучше, если бы после вчерашнего, она отвернулась от него... Хотя с другой стороны, Анжелика уже давно, сама того не ведая, впуталась. И теперь, если Роман прав, то путаница лишь усугубится...
   - Чего расселся? - обернувшись на пороге, ворчливо переспросил Заславский, - еще и сегодня прикрывать тебя в академии я не намерен. Хватит с меня вчерашнего.
   - Я, наверное, не пойду.
   Егор боялся. Даже не возможного гнева руководства. Лишних расспросов коллег или ребят. Он боялся встречи с Ликой, которая была неизбежна. Понимал, что оттягивать смысла нет. Если она не разочаруется в нем окончательно, то придет сегодня на занятия. И все равно разговор будет неизбежен. А если разочаруется... то им тоже необходимо поговорить, чтобы расставить все точки над "и".
   - Ты в своем уме, Серебряков? - прикрикнул Роман, - чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы с работы выперли? И тогда что? Опять в запой? В чем тогда смысл этого твоего существования? И не спорь! Именно существования! Жизнью все вот это, - махнув рукой, окидывая разгромленную мастерскую, - назвать нельзя. Я что зря вчера весь день приводил тебя в чувства? Надо было не слушать и не везти тебя сюда с утра. Хотел, чтобы ты испытал чувство стыда, а ты вон... нюни опять распустил!
   - Хватит, Роман! - подхватившись, прикрикнул Егор.
   Он понимал справедливость слов друга. Он понимал причины его возмущения. Пожалуй, будучи на его месте, наверняка возмущался еще не так. За исключением недоразумения с Ликой, Роман вчера очень здорово помог Серебрякову. Забрал его из этого сплошного сосредоточения воспоминаний. Привез к себе домой, привел в себя способ ледяного душа, таблеток, рассола. Всего того, что может вернуть трезвость мысли. Потом отчитал, как пацана. И стоит отметить, правильно сделать. А потом позволил отоспаться. И лишь сегодня с утра, когда Егор спросил, что же натворил вчера, потому как помнил только отдельные эпизоды, вместо рассказа, притащил в мастерскую. Позволяя Егору самому все вспомнить.
   Вспомнил. Лучше и понятнее не стало...
   - Если она сегодня придет сюда, а здесь... - после короткой паузы, добавил мужчина, кивнув на разбросанные холсты.
   - Если хочешь, ты езжай, а я здесь приберусь немного, - облегченно вздохнув, предложил Ромка.
   - Ты думаешь, это будет нормально? - вопрос прозвучал неоднозначно. И оба мужчины прекрасно понимали, что речь идет сейчас далеко не об уборке.
   - Нормально, - уверенно кивнул Заславский, - хватит уже сбегать от проблем.
   - Наверное, ты прав, - согласился Егор. И кивнув на прощанье другу, направился к выходу. Лишь остановившись у выхода, зачем-то попросил, - и Ром, пожалуйста, портрет... убери его куда-нибудь...
   - Я знаю, - отозвался Заславский, - иди уже.
   - Ром, - обернувшись, неуверенно позвал Серебряков.
   - Чего? - стоя спиной к двери, Роман рассматривал портрет Олеси, держа его в руках.
   - Ты считаешь меня предателем? - слова вылетели прежде, чем Егор успел осознать их смысл.
   - Нет, друг, - повернувшись, хмыкнул мужчина, - я считаю, что тебе давно пора выбираться из пропасти и начинать жизнь заново. Если тебе для этого нужна она... что ж, пускай так. Только не забывайся и помни, что она совсем другая.
   Больше не задерживаясь, опасаясь, что это может пошатнуть его уверенность и решительность, Егор поспешно бросился прочь. Оставляя слова Романа без ответа.
   Почему он попросил спрятать портрет? Надеялся, что Лика еще сюда вернется? Неужели и здесь Заславский прав? Ему нужно хотя бы попытаться начать жить заново. Проблема в том, что в этой возможной жизни отчетливо представлялась только Анжелика. Вместо Олеси? Или сама по себе? Просто Анжелика. Как напоминание. Как возвращение назад... И в качестве кого бы она ни была, Егор не хотел, чтобы Лика его отталкивала...
   Найдя на стоянке свою машину, которую оставил здесь еще позавчера, когда сорвался, Серебряков, резко давая по газам, сорвался с места. Быстрый взгляд на часы. У него менее пятнадцати минут до начала пары. Хорошо, что сегодня ему ко второй. Иначе было бы второе опоздание подряд.
   Всю дорогу до академии Егор придумывал какие-то слова, оправдания, ответы на возможные вопросы Лики. Получалось это откровенно не особо удачно. И в аккурат во время звонка на пару, поднимаясь в аудиторию, мужчина по-прежнему не понимал, как должен себя вести при случае.
   Какие-то десятки метров к заветной цели. Шаг. Еще один... Замедляя скорость. Оттягивая время. И вот Егор уже стоит у двери кабинета, не решаясь войти. Втягивает глубоко в легкие воздух, и на секунды зажмурившись, все-таки поворачивает ручку и заходит в кабинет.
   Галдение его ребят тут же затихает и все с любопытством оборачиваются на вошедшего. Машинально кивнув, здороваясь, Серебряков пробегает взглядом по кабинету, пытаясь отыскать ту, ради кого вообще сегодня пришел сюда. Одновременно и желая и опасаясь её увидеть. Но когда понимает, что её здесь нет, из груди вырывается тяжелый вздох разочарования.
   Может просто не увидел? Не заметил? Но не мог не заметить... Вон Денис... Вон Димка. Вон Козырева с Ольгой... Вон Полина Короткова. Лучшая подруга Анжелики. Рядом с ней должно быть место Громовой. И оно сегодня пустует. Впервые за весь семестр. Анжелика не пришла на занятия.
   Сотни мыслей проносятся в голове, сменяясь одна за другой. Она сбежала от него. Она испугалась. Она разочаровалась. Она не хочет его видеть... Кажется, все остальное становится неважным. Нелепым. Ненужным. Но необходимо пережить как-то целых две пары. Две пары, которые впоследствии стали для мужчины самыми долгими часами в жизни. Практически самыми долгими. Прошлое, когда проводились бесчисленные операции в борьбе за жизнь Олеси не в счет...
   Егор мало что соображал. Все его действия и поступки происходили на автопилоте. Он пытался что-то рассказывать ребятам. Пытался как-то помогать... К счастью, они словно чувствуя, что он на пределе, сильно не выматывали и не особо докучали вопросами и просьбами чем-то помочь. Даже Козырева. Только один раз спросила о дополнительных занятиях для всех. Но получив от Егора короткое и строгое - "Я позже сообщу", успокоилась. Что было необычайно странно относительно этой девушки в принципе. Но разбираться в характере столь разительных перемен мужчина был не в состоянии.
   И лишь когда прозвенел последний, освобождающий звонок, Серебряков с облегчением смог выдохнуть. Дождавшись, пока все соберутся и разойдутся, он не удержался, чтобы не остановить у выхода Короткову:
   - Полина, можно тебя на минутку?
   - Да, Егор Борисович? - подойдя ближе, девушка с интересом уставилась на преподавателя.
   - Ты это... не знаешь, почему сегодня нет Анжелики? - Господи, Егору в этот момент показалось, что он вернулся в глубокую юность. Что он сейчас походил на краснеющего школьника, приглашающего понравившуюся девушку на свидание.
   - Она звонила с утра, сказала, что неважно себя чувствует, - пожала плечами шатенка.
   - Хорошо. Спасибо, - хмурясь, кивнул мужчина, давая понять, что больше не задерживает.
   Вот, теперь он знал, почему не пришла Анжелика. Только почему-то он был более чем уверен, что плохое самочувствие это всего лишь отговорка. Нелепая, детская. Только бы не появляться здесь. Не показывать на его глаза. И эта догадка еще больше вкоренилась в сознание, когда мужчина, проходя в коридоре мимо окошка, заприметил знакомую фигурку, что торопливо направлялась в сторону академии. Вероятность ошибки или того, что Серебряков попросту обознался, отпадала сразу.
   Почему-то он был уверен, что ни с кем не спутает эту девушку. Что-то было в её походке, в манере держаться такое... легкоузнаваемое. И потом... с высоты второго этажа нельзя не разглядеть ту, что грезится наяву. В частности, когда его мысли обрели явное подтверждение в лице Коротковой, вышедшей на встречу подруги.
   Едва слышно выругавшись себе под нос, Серебряков, прежде чем сообразил, что творит, бросился к лестнице. Пытаясь не пуститься на бег, мужчина, волнуясь и нервничая, спустился вниз. Осмотревшись в холле, опасаясь упустить Анжелику, которая вероятнее всего, проигнорировав его пары, все же решилась прийти на остальные.
   Но в холле, как назло, кажется, был кто угодно, только не тот, кто так необходим Егору. Кто-то все время заходил и выходил. Студенты. Преподаватели... Но все не то... И вот дверь в очередной раз открылась, и глаза почти сразу поймали светловолосую головку.
   Хмурясь и осматриваясь по сторонам, она выслушивала невразумительное щебетание Полины. А сама, словно кого-то выискивала глазами. И вот... мгновение и их взгляды пересекаются. Облегченный, карий. И безжизненно-безразличный, васильковый. Первоначальное желание подойти, разбивается, как только Анжелика, тряхнув головой, отворачивается куда-то в сторону.
   Но, кажется, Егор, позабыв о всяческих правилах приличия, делает шаг в направлении идущих девушек. В какой-то момент ему показалось, что Громова сейчас пройдет мимо, даже не посмотрев в его сторону. И мужчине хотелось провалиться сквозь землю. Но, к его неожиданности, Лика резко остановившись прямо напротив него, с вызовом посмотрела на Серебрякова. И снова делая еще один шаг, уводящий прочь, на ходу бросила:
   - Добрый день. Егор. Борисович.
   - Лика, - нахмурившись, позвал мужчина. Уже в спину Анжелики. Чувствуя себя, по меньшей мере, глупо. Но желание если не объяснится, то хотя бы попытаться это сделать, было сильнее, - можно тебя на минутку.
   - Егор Борисович, - резко обернувшись, Лика, кивнув Полине, знаком показывая, чтобы та подождала в стороне, без эмоционально выдала, - если Вы хотите отчитать за то, что меня не было на занятиях, то прошу прощения. Просто я сегодня с утра себя неважно чувствовала. И я сегодня вообще не пришла, если бы не модульный тест по украинскому языку.
   Анжелика говорила спокойно, без тени волнения или смущения. Вроде на первый взгляд выглядело как обычное объяснение пропуска занятий. Но отчего-то Егору казалось, что она оправдывается. Хотя ведь, по сути, оправдываться перед ней должен он. Хотя бы за устроенную вчера по пьяни сцену.
   - Я знаю, - машинально кивнул, - мне Полина сказала. Лика...
   - Егор Борисович... - почти одновременно, после короткой паузы, пробормотала девушка, опуская взгляд.
   - Лика, - пытливо сверля Громову взглядом, - я хотел извиниться за то, что было на занятии и вчера тоже...
   - А что было вчера? - с вызовом уставившись на Серебрякова, - я не в том положении, чтобы передо мной извиняться. Все в полном порядке.
   Как же она сейчас лукавила. Перед самой собой. Перед Егором. Такая уверенная в себе. Гордая. Правильная. Но в то же время такая... беззащитная. Ангельски чистая...
   - И все же Лика, я считаю, что должен...
   - Вы никому ничего не должны, Егор Борисович! - уверенно оборвала, - и, кстати, о занятиях...
   Пока Лика мялась, подбирая слова, Егор, кажется, перестал дышать. Сотня самых неутешительных прогнозов. Сотня мыслей, сменяясь в бесконечном хороводе. И все имеют один лишь исход - Анжелика отказывается от этих занятий. Оставляет его ни с чем. Без общения и встреч, к которым он так успел привыкнуть. Привязаться. Оставляя его без Лики...
   - Простите, но сегодня, наверное, не получится, - выдохнула, отворачиваясь куда-то в сторону, - Я обещала Владе посидеть с детьми, а то они с Антоном приглашены на какое-то чрезвычайно важное мероприятие. Поэтому сами понимаете, я не могу им отказать.
   - Понимаю, - нервно сглотнув, Серебряков кивнул. Не решаясь спросить, а что будет потом? Есть ли шанс на новую встречу? Можно ли рассчитывать хоть на что-то, - тогда быть может завтра...?
   - Завтра? - нахмурившись, неуверенно переспросила, - я не знаю... На завтра у нас с Полиной были кое-какие планы. Давайте, если что по рассписанию, послезавтра. Думаю, ничего страшного не произойдет, если один день мы пропустим.
   - Да, ты права, - пытаясь скрыть разочарование.
   - Тогда договорились. До встречи, - напоследок взглянув прямо в глаза мужчине, Анжелика, отвернувшись, прошагала, к дожидавшейся её подруге.
   А Егор... так и стоял, глядя вслед. Переваривая услышанную информацию. До тех пор, пока хрупкая фигурка не скрылась с его взора, теряясь в толпе студентов. Пока не осознал, что Анжелика просто решила его проигнорировать... Хотя, что он хотел? Если после истории с портретом, еще можно было ожидать снисхождения и понимания, то после вчерашнего...
   Господи, что же с ним творится? Почему он испытывает эти странные чувства? Почему настолько не хочет терять общения с Ликой? Почему, несмотря на боль потери Олеси, которая словно оживает рядом с этой девушкой, он не может отказаться от этих встреч? Почему Анжелика настолько ему необходима? Когда наступил этот момент? Когда он стал переходить допустимую грань - преподаватель-студентка?
   Когда впервые увидел у реки? Когда заметил это легкое, неуловимое для обычного человека, сходство с Олесей? Когда познакомился ней ближе? Когда стал находить в ней все больше и больше общего с любимой? Когда стал воспринимать Лику как продолжение Олеси? Её возрождение? Возвращение в другом обличье?
   Сегодня Роман опять что-то там говорил о новой жизни. Явно намекая на Анжелику, как единственно-верный и подходящий способ для её начала. Сегодня друг с уверенностью убеждал, что Лика другая... Черт, Егор и хотел бы поверить. Да только отчего-то не получалось. Быть может потому, что он знал Лику немного больше, чем знал Заславский. Потому что, как ни старался, не мог воспринимать её раздельно от Олеси. Так глупо, нелепо и неправильно. Но по-другому не получалось. И от этого мужчина даже не представлял, что делать с собой и своими чувствами.
   С одной стороны Лика, как продолжение Олеси... Вероятность вернуть прошлое. Хоть немножко. Чтобы если не исправить его, то хотя бы просто ощутить вкус того самого, такого необходимого счастья. Такого призрачного и далекого. Кажется, за последний год Серебряков позабыл напрочь, каково это вообще быть счастливым.
   Но с другой стороны... где гарантия, что в этот раз все будет иначе? Что в этот раз его счастье не разрушится так же беспощадно. Без права на возрождение и способность вернуться обратно. Где гарантия, что Лика будет с ним все время? И где гарантия, что Лика будет для него Ликой? Что в один прекрасный момент он не признает в ней Олесю, как сделал это вчера. Пускай и в пьяном угаре.
   А Лика... она этого не заслуживает. И ведь ко всему прочему она его студентка. Она младше его на двенадцать лет. Слишком юна для него. Слишком невинна и неискушенна. Для него, испытавшего столько боли и страданий. Слишком далекая... Между ними слишком глубокая пропасть.
   Так быть может Анжелика права? Быть может не стоит переступать эту самую пропасть? Может, стоит остановиться, пока не поздно? Ограничить их общение до минимума. И с занятиями Лика тоже права... Не нужно так тянуться друг к другу. Это вряд ли приведет к чему-то хорошему...
   Глубоко втянув воздух, Серебряков даже дернулся, когда где-то в кармане зазвонил мобильный телефон. Не глядя на дисплей, мужчина машинально принял вызов.
   - Добрый день, Егор Борисович, - послышался приятный женский голос, - это Светлана Короткова. Я хотела узнать, как там у Вас обстоят дела с книгой?
   Черт! Растерянно растрепав волосы на затылке, мужчине, мысленно выругался. Со своими внутренними переживаниями он и думать забыл об этой идиотской книге. Зачем только согласился? А все опять же Ромка со своим - "Это поможет тебе отвлечься, соглашайся!". А что теперь делать с этим согласием? Заславскому то что? Не ему же писать это пособие...
   - Да потихоньку, - невнятно отозвался Егор, - а возникли какие-то проблемы?
   - Да нет, - отмахнулась женщина, - просто надо бы встретиться, обсудить еще кое-какие детали касаемо контракта.
   - Это срочно? - бросая взгляд на наручные часы.
   - Не совсем. Но желательно сделать это в ближайшие дни.
   - Хорошо, - обреченно вздохнул Серебряков, - тогда если возможно, давайте встретимся через час и все обсудим.
   На том и договорившись, мужчина поспешно попрощался с Коротковой. Кажется, в ближайшее время намечается хоть что-то, способное малость отвлечь от тяжелых размышлений. Пожалуй, лучше, чем сидеть дома и выносить себе мозг размышлениями о том, как жить дальше.
   Первоначальное желание позвонить Ромке и рассказать о встрече с Ликой, тут же улетучилось, толком и не сформировавшись. Наверняка, Заславский будет отчитывать его за глупое поведение. А еще придется снова обсуждать с другом свои чувства к Лике. А обсуждать их, самому толком не разобравшись, Егору пока не очень хотелось...
  

Глава 13

  
   - Ликусь, что-то случилось? - усаживаясь на диван рядом с девушкой, что укутавшись в плед, бессмысленно перещелкивала пультом каналы, явно не разбираясь в том, что происходит на экране, обеспокоенно поинтересовалась Владислава. И сунув блондинке тарелочку с орешками, предложила, - будешь?
   - Да нет, - равнодушно пожала плечами Анжелика, даже не глядя на золовку, отвечая одновременно на оба вопроса, - с чего ты взяла, что что-то должно случиться?
   - Лик, я не слепая, - слабо улыбнувшись, заметила девушка, бросив в рот пару орешков, - хотя бы тот факт, что вчера ты так запросто согласилась посидеть с детьми в наше с Антоном отсутствие, игнорируя даже собственные занятия по живописи. Сегодня тоже, вернувшись из академии, не бежишь куда-то с Полиной, или хотя бы просто рисовать, а сидишь дома, киснешь, говорит о многом.
   - Иногда посидеть, покиснуть тоже полезно, - остановившись на каком-то сериале, блондинка с притворным интересом уставилась в экран.
   Ей сейчас не очень хотелось пустых разговоров. Тем более тех, которые могут в итоге перейти в откровения и обнажить душу. Лике вообще сейчас ничего не хотелось. Провалится сквозь землю? Уснуть беспробудным сном? Забыться? Да что угодно. Только бы избавится от нелепой пустоты, разъедающей сердце от одной лишь мысли о Егоре...
   После того памятного дня, когда Анжелика впервые увидела его другим, когда впервые увидела мужчину пьяным, прошло уже несколько дней. А она по-прежнему так и не могла решить для себя, как относится к происходящему. Не то чтобы для неё было шоком увидеть пьяного мужчину в принципе. Слава Богу, не в Средних веках живем, иной раз и не такое доводилось видать. Но проблема в том, что впервые она видела пьяным мужчину, который был для неё небезразличным.
   Её отец никогда не вел себя подобным образом. Он вообще всегда придерживался относительно правильного образа жизни. Мог, конечно, выпить по праздникам. Но чтобы так... А может, причиной было отношение мамы к подобному. Девушка никогда об этом не задумывалась.
   Антон... Лика знала его не так давно. Но за все время пока она здесь жила, он никогда не скатывался до пьяных угаров. Да и смысл? У него семья. Любимая жена, дети. Тут уж явно не до алкоголя. А больше у Лики не было близких ей мужчин.
   Но вот теперь, кажется, близким ей стал Егор. И сказать, что было шоком увидеть его в подобном состоянии, ничего не сказать. Она и подумать ведь никогда не могла, что Серебряков, всегда правильный и праведный, скатится до такого. Но ведь и задевало не только это. Задевало это имя... Олеся...
   Посвятив размышлениям не один день, Анжелика теперь с уверенностью могла сказать, что основная причина неадекватного состояния мужчины именно в этой... Олесе. Это цепляло. Нервировало. Беспокоило. Местами раздражало. Что же это за девушка такая, ради которой Егор способен на любые глупости?
   Да, Лика ревновала. Как сумасшедшая. Прекрасно понимала, что не имеет на это ни малейшего права, но поделать с собой ничего не могла. И ведь ладно бы Егор сразу отмахнулся от неё, не давая ни малейшей надежды... Так он напротив... так смотрел, что трудно было поверить, что она, Лика, ему настолько уж безразлична. Иначе не стал бы извиняться. Не стал настаивать на занятых. Занятиях, от которых так бездумно отказывалась второй раз... Вчера, сославшись на занятость. Хотя ведь Влада особо и не просила сидеть с Соней и Сашей. Сама вызвалась. Сегодня вообще придумала какие-то мифические дела с Полиной...
   Господи, да какие могут быть дела, если каждая клеточка тела, каждая мысль тянется к одному лишь ему. Но признаться в этом девушка никому не могла. Даже Полине. Да она, как ни странно, и не настаивала после Ликиной поездки с Заславским в мастерскую. Словно чувствовала, что лучше пока не вмешиваться. Только легче от этого не было... Но и признаться лучшей подруге в том, что влюбилась, не могла... да-да! Теперь даже отрицать не стоит! Влюбилась в собственного преподавателя. Гораздо старше. Гораздо непонятнее... Между ними с Егором была целая пропасть. Пропасть, которая существенно осязаема, и вырыта не только субординацией. Чем-то гораздо более важным и серьезным...
   И рассказывать о портрете, об этой... Олесе тоже не могла. Да и не хотела. Почему-то ощущалось, что это не удачная тема для разговоров. Поначалу и хотела спросить у Полины что-то... Быть может, она знает, кто та девушка. А потом... поняла, что если и должна будет об этом когда-то узнать, то должна узнать именно от Егора. Раз это так важно для него. Значит и для неё тоже важно. И обсуждать с посторонними, пускай и близкими, Анжелика не станет ничего...
   - Да, но только если тебе не восемнадцать, - спустя пару минут молчания, откинувшись к спинке дивана, отметила Владислава, - если перед тобой не открыты бескрайние горизонты и нет осознания, что впереди еще вся жизнь. Или если ты влюблен, - добавила лукаво улыбнувшись.
   - Можно подумать, если влюблен, то киснуть, это особо правильный вариант, - не в силах оставить подобное без ответа, фыркнула Лика.
   - Не знаю, - передернула плечами Влада - у меня не было времени на подобные глупости. А так... по рассказам знакомых-подруг, многие и вправду сидят и киснут.
   - Может потому и киснут, что больше другого выхода нет, - выключив телевизор, Анжелика с интересом уставилась на золовку.
   - Выход есть всегда, - изучающе рассматривая девушку, выдохнула Владислава, - проблема лишь в том, что порой этот самый выход нам не особо нравится. Тогда действительно проще посчитать, что его в принципе нет.
   - Влад, вот ты всегда такая умная, - передразнила Лика, отбросив пульт на кресло, - тогда скажи, какой, по-твоему, может быть выход в ситуации, когда человек, в которого влюблен, ведет себя, как идиот?
   - О, в этом у меня опыта хватает, - хохотнула брюнетка, отставляя тарелочку на столик, - в таком случае лучше просто смирится и полюбить его таким, какой есть. А он сам, если ты ему дорога, со временем сможет немного измениться и избавится от самых явных признаков идиотизма.
   - А если я не знаю, дорога ему или нет? - нервно сглотнув, с отчаянием выпалила Лика, прежде чем сообразила, что, не смотря на свое нежелание говорить, первая завела запретную тему.
   Но, как бы она себя не убеждала в обратном, совет от более умного и опытного человека ей не помешает. А Влада... она вроде неплохая. Да что там... она хорошая, и с ней, в общем-то, можно поговорить, не боясь быть высмеянной. Она поймет. И никому не расскажет. Тем более, Лику ведь никто не вынуждает признаваться, кто именно является тем самым объектом её влюбленности.
   - Я бы предложила спросить тебе у него напрямую, но боюсь, это вряд ли увенчается успехом, - посерьезнев, Влада протянула руку, и осторожно поправила за ушко выбившуюся из хвостика Лики прядь, - на прямой вопрос ответом, скорее всего, будет отрицание. Им и так сложно признаться в собственных чувствах. А уж если на них надавить... ничего хорошего не выйдет. Он сам того не желая, может сделать тебе больно...
   - Влада, понимаешь, даже при огромном желании, я не могу спросить у него напрямую, - обреченно опустив глаза, и рассматривая свои руки, как школьница, призналась, - не потому, что боюсь боли. Потому что это заранее проигрышный вариант. Даже если он ко мне не безразличен, то ни за что не признается в этом.
   Выдержав короткую паузу, ожидая каких-то расспросов, Лика взглянула на золовку. И поняв, что та не собирается допрашиваться или, тем более, давить, просто ждет продолжения рассказа, пояснила:
   - Понимаешь, мы слишком разные. Уже сейчас я смотрю и осознаю, что это бессмысленно. Он никогда не решится переступить через какие-то нравственные предрассудки. Хотя... до последнего мне казалось, что он слишком правильный. Недавно я поняла, что это не совсем так. И я... я уже ничего не знаю... - умоляющий взгляд на брюнетку, - Влад, я так запуталась... Я не знаю, что мне делать.
   - Ликусь, - сжимая холодные ладошки девушки в своих, участливо позвала Владислава, - но ты-то сама к нему что чувствуешь? Ты его любишь?
   - Не знаю, - пожав плечами, честно призналась блондинка. И вырвав руку, машинально потянулась за орешками, - наверное, я в него влюблена. За действительно короткий строк он стал мне по-настоящему важен и дорог. Со мной такого еще никогда не было. Мне не все равно, что с ним происходит. Мне хочется, чтобы у него все было хорошо... Мне хочется постоянно видеть его, быть рядом. Но когда он рядом - я теряюсь... Я забываю обо всем на свете и постоянно несу полнейшую чушь. И не смотря на все это, сейчас я опять избегаю с ним встреч...
   - Боже, девочка, да ты действительно влюбилась, - и, заметив, как заблестели глаза Лики, осторожно стерла пальцем со щеки слезинку, - ну чего ты? Это ведь прекрасно!
   - Я уже ни в чем не уверена, - пытаясь взять себя в руки, и покончить с мимолетными слабостями, огрызнулась Громова, - быть безнадежно влюбленной не самая удачная перспектива.
   - Лик, ну не будь такой, - улыбнувшись, попросила Влада, - я ведь знаю, что ты настоящая совсем не та язвительная девушка, которой хочешь всем казаться. А на счет безнадежности... ты ведь сама говоришь, что наверняка не можешь знать. Значит, есть надежда на взаимность. А пока она есть, нужно бороться. Чего бы там не происходило.
   - Ты так думаешь? - недоверчиво переспросила Лика.
   - Я уверена.
   - И что мне тогда делать? - закусив губку, Анжелика, закинув в рот пару орешков, устроилась поудобнее на диване, явно настроенная на разработку возможного плана по завоеванию Егора.
   - Наверное, тебе для начала стоит выяснить, как он сам к тебе относится, - предложила Влада, - только для этого тебе стоит перестать избегать встреч.
   - И как ты себе это представляешь? Я же говорю, что сам он и под дулом пистолета не признается. Хотя... - мечтательно закатив глаза, представляя возможную пытку для мужчины, хохотнула Лика.
   - Давай все же оставим это на крайний случай, - засмеялась Владислава, и, посерьезнев, предложила, - как на счет того, чтобы вызвать у него ревность?
   - Каким образом?
   - Лик, ну что ты как маленькая, - удивилась Влада, - пофлиртуй у него на глаза с кем-то другим. Я не знаю... сходи на свидание с кем-то. Только с условием, чтобы он об этом узнал. Чтобы не получилось лишних, ненужных жертв. А с ним как-то похолоднее веди себя. Ну, чтобы он сообразил, что может потерять тебя. И проследи за его реакцией. Если не совсем дурак, то она последует сразу. Уж поверь мне.
   - Мамочки, Влада, откуда столько познаний? - искренне удивилась Анжелика, ошарашено расширив глаза, - неужели, чтобы заарканить моего братца, тебе пришлось опускаться до таких методов?
   - Мне, честно говоря, и не приходилось до них опускать, Антон меня и без этого ревновал к каждому столбу, - призналась девушка, улыбнувшись, - так что, думаю, и этот твой мистер "Х" не устоит, если ты ему важна.
   - А если нет? - нахмурившись, Анжелика впервые за весь разговор предположила самое неприятное.
   Если вправду она сама себе чего-то надумала, а на самом деле триста лет не сдалась Егору. Не зря же он упоминал эту Олесю... Может быть, он уже влюблен в кого-то? И этот кто-то не совсем Лика...
   - Давай не будем загадывать. Будем решать проблемы по мере их поступления. Хотя мне почему-то кажется, что уже с ревностью он не устоит...
   Закончить Влада так и не успела. Потому как раздался приглушенный звонок мобильного Лики, который лежал где-то под подушкой.
   Переглянувшись с золовкой, Анжелика, достала мобильный. Взглянув на дисплей, нахмурилась. Вот чего не ожидала, так не ожидала. Но, тем не менее, нажала на клавишу принятия вызова, при этом прошептав Владиславе:
   - Влюбленный одногрупник. Да, привет, Денис, - обращаясь к звонившему.
   - Привет, Лика, - послышался голос парня, - ну что ты, решила?
   Нахмурившись, девушка пыталась сообразить, о чем речь. Поняла лишь когда парень добавил:
   - Ну, на счет завтра? Сходим куда-нибудь?
   Как она могла забыть, что Денис уже второй день пытается её вызвать куда-нибудь на свидание. Точнее второй день за последнюю неделю. Так-то он уже не раз пытался оказывать ей знаки внимания. Но Лику они, откровенно говоря, мало интересовали. Как и сам парень. Хотя бы уже потому, что все мысли её были заняты Егором. Но сейчас, кажется, его предложение, как нельзя кстати.
   - Приглашает на свидание, - прикрыв ладошкой трубку, прошипела Анжелика для Влады, что с интересом смотрела на неё, - что мне делать?
   - Соглашаться? - пожав плечами, предположила девушка.
   - Денис, - кивнув, лукаво протянула Анжелика, - давай завтра в академии решим, что да как.
   И не давая парню даже возможности возразить, быстро попрощавшись, отключилась.
   - Ты чего не согласилась? - удивилась Влада.
   - Так сама же говоришь, согласится, чтобы кое-кто другой стал свидетелем, - с нажимом пояснила Лика, - вот завтра в академии и буду соглашаться.
   - Ну тут ты права... - замолчав на полуслове, Влада встрепенулась, когда вместе с шумом откуда-то с холла, послышался голос Антона.
   - Опа, девочки, - подходя к жене и целуя ту в щечку, шутливо фыркнул, послав сестре предупреждающий взгляд, - придумываете очередную пакость?
   - А что сразу я? - нахмурившись, Анжелика подхватилась с дивана, хватая мобильныйЈ- между прочим, секретничаем. А ты братишка, как всегда вовремя, - и поправив на себе плед, направилась к лестнице.
   Мешать этим двоим не хотелось. Потому как Антон только вернулся с работы, и сейчас, скорее всего, начнутся традиционные поцелуи и обнимашки. Поначалу Лику это слегка удивляло. Потом стало умилять. А сейчас она уже привыкла и относилась к подобным ритуалам, как обычному порядку вещей в этом доме. Равносильно, как и Антон, вполне спокойно относился к её задирательствам, что теперь больше походили на шутливые и такие, которые и должны быть между братом и сестрой.
   Остаток вечера Анжелика провела за книгой. Каким-то слезливым любовным романом зарубежного автора. На самом деле читала она по диагонали, не особо вдумываясь и вникая в сюжет. И спроси у девушки кто-то на следующий день, как называется книга и о чем, вряд ли вспомнила. Но в тот момент она здорово помогала отвлечься от навязчивых мыслей и чем-то себя занять. Этого было достаточно.
   Ночью Лика, впервые за последние дни, спала относительно спокойно. Мысли о Егоре одолевали, но теперь, приняв решение, как будет действовать хотя бы первое время, девушка смогла успокоиться.
   Спокойное расположение духа и уверенность в успехе присутствовало и утром. Только до тех пор, пока Громова не оказалась в академии. Переступив порог родного альма-матер, спокойствие Лики таяло со скоростью мороженого в микроволновке. Чем ближе наступал час выполнения плана в действие, тем меньше он казался настолько удачным, как вчера.
   И когда уже традиционно сидя в аудитории с Полиной, и готовясь к предстоящей паре с Серебряковым, к ней подошел Денис и поинтересовался, надумала ли девушка хоть что-то, она, напрочь растерявшись, даже не знала, что ответить.
   - Я чего-то не знаю? - на удивление вовремя пришла на помощь Полина, заметив растерянность подруги, и переводя взгляд с неё, на Дениса.
   - А почему ты должна что-то знать? - вздернув бровь, хмыкнул парень, и снова обращаясь к Громовой, настойчиво проговорил, - так как?
   - Денис, я, наверное...
   Замявшись, Анжелика уже готова была послать свои планы к чертовой матери. Но именно в этот момент дверь аудитории открылась, и вошел Егор. Как прежде, уверенный в себе. Серьезный, строгий. В черном деловом костюме. С неизменной папкой и журналом в руках. Прежде, чем одногруппники заметили его, на секунды их взгляды с Ликой встретились. Мгновение, за которое девушка готова была распознать в Серебрякове что угодно, только не призрачно-холодное равнодушие.
   И когда Денис, развернулся с намерением вернуться к своему месту, так и не дождавшись ответа, Анжелика негромко окликнула:
   - Дэн, - парень обернулся, - я согласна.
   Он, расплываясь в удовлетворенной улыбке, благодарно кивнул. А Полина во все глаза уставилась на Громову. На последнее пришлось искать оправдание:
   - Я тебе потом, после пары, все объясню.
   Объяснить после пары не удалось. Потому как, учитывая, что она была последней, Денис вызвался дождаться Лику. Причем, уже явно не скрывая от кого-то из ребят.
   Кажется, даже Егор, увлеченный заполнением журнала, услышал столь наглое заявление. И потому, прежде чем Лика сама решилась подойти и сказать мужчине о еще одном пропуске занятия, Серебряков подозвал её к себе.
   - Лика, как там у тебя сегодня? - провожая взглядом уходящих ребят, машинально кивая им на прощание, как можно равнодушнее уточнил Егор, присев на краюшек стола, - надеюсь, сегодня ничто не помешает нашим занятиям?
   - Егор Борисович, - прокашлявшись, Анжелика проследила за его взглядом, и резко встрепенувшись, повернулась к мужчине. Заглядывая в пытливые глаза, с деланным равнодушием выдала, - извините, пожалуйста, но сегодня у меня тоже вряд ли получится.
   - Причина? - резче, чем следовало, прикрикнул Серебряков, и уже мягче добавил, - надеюсь, ничего серьезного не произошло?
   - Да нет, - вздернув плечиками, борясь с желанием плюнуть на все и согласится на эти чертовы занятия.
   - В чем тогда дело? - сощурившись, с раздражением уточнил мужчина.
   - Понимаете, у меня сегодня свидание, - выпалила, как на духу.
   Словно это было в порядке вещей. Словно придумывала не отговорку для преподавателя, чтобы найти отмазку для пропуска, а беззаботно болтала с подружкой. И все ничего, если бы не реакция Егора, которая мало походила на реакцию довольной за подругу, или на крайний случай, завистливой девчонки.
   Резко переменившись в лице, на скулах Серебрякова заходили желваки. А глаза затуманились от злости. Эта перемена, мелькнула на короткие мгновения. Но её Анжелике хватило с лихвой для того, чтобы понять - не все потеряно. Может быть, это еще не совсем ревность. Злость, раздражение. Но это гораздо лучше, чем вообще ничего. Напротив, это довольно много.
   Девушка с трудом сдержалась, чтобы не расплыться в удовлетворенной улыбке.
   - Свидание? - фыркнув, Егор, резко оттолкнувшись от стола, отвернулся к окну, - и ты считаешь это уважительной причиной для того, чтобы пропускать занятия по живописи?
   - Ну, я так думаю, что занятия были, есть и будут, - втянув воздух, Анжелика с деланной беззаботностью выдала, - а вот на свидание симпатичные парни, к сожалению, не так уж часто приглашают.
   Господи, что она несет? Какие симпатичные парни? Какие свидания? Да если бы она хотела, то ходила на них каждый день. И вероятнее всего, с разными людьми. Но ей это было попросту не нужно. До сегодняшнего момента. Да и сейчас ненужно. Несет полную чушь, только бы привлечь внимание интересующего мужчины. Детский сад какой-то. Но отступать... кажется отступать уже поздно.
   - Что же... - спустя пару минут молчаливого созерцания уличных пейзажей, обернувшись к девушке, спокойно отметил Егор, - если свидания тебе важнее - пожалуйста. Только учти, при случае я не намерен прикрывать тебя перед братом. И если он поинтересуется, как у тебя успехи, я так и скажу, что ты куда больше преуспеваешь в прогулах и свиданиях.
   С виду могло показаться, что Егору совершенно плевать на происходящее. Что говорит он так лишь потому, что не хочет проблем от великого и ужасного Громова. Что он просто предупреждает о возможных последствиях. Но внутри у него извергался вулкан из непонятных, и даже ему самому неизведанных, чувств. И как ни старался скрыть, на мгновение Анжелике удалось прочитать это на его лице.
   - С Антоном я уж как-нибудь разберусь, - огрызнулась Громова.
   - Тогда, - разводя руками, - пожалуйста. Я тебе больше не задерживаю
   С этими словами мужчина развернулся к столу и стал собирать свои бумаги в папку, казалось, совсем игнорируя Анжелику.
   Около минуты она так и стояла, сверля спину мужчины взглядом. Ожидая от него еще чего-то? Какого-то возражения, возмущения... Быть может, криков и уверений, что не отпустит её на это странное свидание, на которое она не особо и хотела идти. Но... ничего не последовало. Не сейчас. Разве только в мечтах.
   И Лика, даже не прощаясь, обкрутившись на каблучках, с гордо вздернутым подбородком прошагала к выходу. Не успела закрыть за собой дверь, как к ней наперебой, словно соревнуясь, подлетела Полина и... Денис.
   - Ликусь, так что происходит? - поставив руки в бока, возмутилась Короткова, - ты мне когда-нибудь объяснишь? У тебя вроде сегодня занятия с Серебряковым?
   - Лика, так как? - с немного меньшим пылом, уточнил Денис.
   Сейчас, глядя на этих двоих, ожидающих от неё каких-то слов, и судя по всему выбора, с кем она намерена сегодня уйти из академии, Анжелика с большей радостью выбрала бы Полину. Но... она ведь уже пообещала. Она сказала об этом Егору. И она должна дойти до конца. Играть, так играть. В противном случае, кто знает... может Серебряков почует неладное и раскроет обман.
   - Поль, ну я ведь уже пообещала Денису, - виновато глядя на подругу, пробормотала Громова, - поэтому если ты не против, я сегодня вечером тебе позвоню и мы все-все обсудим. Обещаю.
   - Хорошо, - немного поколебавшись, Полина послала Дэну предупреждающий взгляд. Мол, сделаешь что-то не так, убью. И с этим чмокнув подругу в щечку, поспешно развернулась и зашагала прочь.
   - Все нормально? - уточнил Денис, когда Лика протянув ему руку, позволила провести себя к выходу.
   - Да, - отмахнулась, на миг обернувшись. Все еще надеясь, что Егор её остановит, - а что должно быть ненормально?
   - Не знаю. Полина сказала о каких-то занятиях с Серебряковым. Надеюсь, у тебя из-за меня не будет проблем?
   Боже, как же это все звучало... по-детски наивно, что ли? Разве нормальные мужчины так говорят? Разве они ведут себя словно кисейные барышни? Так и подмывало ответить какой-то резкостью. Потому что ей не нравилось то, что возомнил Денис. Неужели решил, что она ради него согласилась на эту авантюру? Ага, мечтай наивный!
   - Обычно у меня, если и бывают проблемы, я их создаю себе сама. Равносильно, как и решаю тоже, - все-таки не удержалась от едкого комментария девушка.
   - Так куда пойдем? - решив оставить без ответа слова Лики, дергано поинтересовался Денис, когда они оказались на улице.
   - А много вариантов? - обреченно уточнила Анжелика.
   - Кафе, кино, парк, - перечислил на пальцах парень.
   - Кино, - не раздумывая, выпалила Громова.
   Не потому что ей так уж хотелось посмотреть фильм. Не потому что это было самым романтичным или интересным времяпровождение. А потому что только в кино у неё будет повод не разговаривать с Денисом.
   Почему-то сейчас, глядя на этого парня, выслушав порочку его странных фраз, Анжелика поняла, что вряд ли у них найдется достаточное количество подходящих тем для разговоров. А если они и найдутся, то от неловкости все равно не избавится. Хотя бы потому, что готова поспорить - он имеет на неё своеобразные виды, и скорее всего разговор будет вестись к этой плоскости... И угораздило же так влезть...
   - Тогда пойдем, - похоже, довольный одной лишь перспективе предстоящего времяпровождения именно с Ликой, Денис спорить не стал, и послушно повел её к кино.
   Точнее повез на такси. За что девушка ему была премного благодарна. Хоть не заставил толкаться в общественном транспорте, и то хорошо. Может, гляди когда-то из него и выйдет толк в качестве чьего-то кавалера.
   Всю дорогу парень рассказывал Анжелике какие-то совершенно бессмысленные истории, которые она в большей степени слушала через раз и в пол уха. Затем был выбор фильма в кинотеатре, который парень галантно переложил на саму девушку.
   В другой ситуации она бы порадовалась, ведь обычно мужчины любят выбирать сами и выбирают надо сказать не самое приятное для девичьих глаз и сердца. Но сейчас Лике было совершенно все равно, что смотреть. Единственное чего не хотелось, так это мелодрамы. В её жизни и так уже сплошные мелодрамы пошли. Хватит с неё пока что.
   Наверное, поэтому Громова остановила выбор на какой-то отечественной комедии. И в общем-то не пожалела в итоге. Просмотр фильма действительно помог отвлечься и вопреки ожиданиям, это были не самые бесполезные полтора часа, как изначально предполагалось. Правда время от времени мысль о том, что не будь такой упертой, в это время сидела у Егора в мастерской, не покидала. Но Лика благополучно всякий раз отгоняла её от себя и возвращалась к сюжету.
   Уже после фильма, когда Денис предложил зайти в какое-то кафе, Анжелика поспешила отказаться, мотивировав это очередными неотложными делами дома. На просьбу встретится потом еще разок, честно пообещала подумать. Не отказывать ему уже сейчас, в самом деле?
   Пускай звучит немного эгоистично, но Денис может ей еще пригодится. Кто знает, как Егор поведет себя завтра. К тому же парень то, по сути, неплохой. Как друг вполне сгодится. Если бы еще не извечные взгляды и желание то и дело взять за ручку, или поцеловать на прощание. Пускай в щечку, но Лика не хотела этого. Потому в последний момент культурненько увернулась и запрыгнула в подъехавшее такси.
   И вечером, добираясь до дома, Анжелика не могла сказать, что провела совсем уж бесполезный день. Во-первых, она... посмотрела достаточно интересный фильм. А почему бы и нет? В Праге она с Ясминой не пропускала ни одной более менее громкой премьеры и по праву могла считать себя киноманом. Почему не вернуть старые традиции? Пускай не с подругой детства, так с кем-то другим.
   Но это все, безусловно, меркло перед тем фактом, когда осознала, что все-таки не безразлична Егору. Во всяком случае, есть надежда. Хоть на что-то.
   Правда после сегодняшнего Анжелика понятия не имела, как себя стоит вести. Снова воротить нос от Егора? А вдруг он больше не будет пытаться у неё спросить что-то на счет занятий? Вдруг теперь он пошлет её лесом?
   Нет, он не может. Не должен. В конце концов, если что Лика сама пойдет и задаст Серебрякову все интересующие вопросы. Главное, чтобы это не выглядело слишком глупо...
   Черт, сейчас она вряд ли придет к толковому решению. Правильно Влада сказала - будем решать проблемы по мере их поступления. Вот и завтра в академии Анжелика будет решать, что делать, в зависимости от поведения Егора...
  

Глава 14

   - Добрый день, - машинально кивнув паре проходящих мимо студентов, бросил Серебряков, а про себя подумал, что день не такой уж и добрый, как хотелось бы.
   Кажется, эта простая и до банального обыденная фраза давно перестала хранить в себе истинный смысл. "Добрый день" теперь было что-то вроде того же "хорошо", в качестве ответа на стандартное "Как дела?". И совсем неважно, что на самом деле все могло быть не так хорошо, как представляется. Хотя, что уж там... Сейчас даже "люблю" утратило свое первоначальное значение. Такое же обыденное и праздное. В наше время буквально со второй встречи все всех любят, и даже не пытаются понять, что же на самом деле значит это слово. Это чувство...
   Егор знал. Несмотря на всю боль, что любовь принесла ему, даже будь возможность вернуть время вспять, ни за что от неё не отказался. А все потому что, как глупый и наивный романтик верил - если никогда не любил, то и не жил толком. Именно в любви сосредоточение всего.
   Любовь... Кажется, сейчас это чувство беспокоило мужчину с новой силой. Любовь, которую последний год он прятал глубоко в сердце, стараясь хоть немного отречься от неё. Не потому что не хотел любить. Потому что так было проще. Так боль хоть немного притуплялась. Боль, которая вросла в его сердце. Где-то рядом со все той же любовью. Егор практически научился жить с ней. Почти смирился. А что теперь? Теперь она снова возвратилась, с новой силой раздирая сердце. И ведь причина-то какая... всего лишь появление её... Девушки, до безумия напоминающей Олесю. Окунающей в прошлое и дарящей надежду. А затем так же беспощадно отбирающей её...
   Анжелика. Девушка, ставшая за столь короткий строк настолько значимой для него. Важной. Плевать, в качестве напоминания об Олесе, или сама по себе. Просто важной. И близкой. Она была такой же необходимой, как воздух. Такой же значительной. Она дарила жизнь. А еще она доводила до умопомрачения.
   Господи, как эта девчонка осмелилась вступить с ним в странную и невразумительную игру? Лика смотрела на него такими глазами, что земля уходила из-под ног... Она тянулась к нему. И в то же время день ото дня избегала. Словно дразнила. Изводила. Проверяла терпение, быть может.
   Анжелика бессовестно пропускала дополнительные занятия. И причины главное, какие находила. Ладно, в первый раз, дома попросили остаться. Плюс эта обида за случай в мастерской. Но потом-то? Свидания у неё! Черт бы побрал этого Дениса! Где он взялся только? Вечно назойливый и маячащий перед глазами студентишка!
   Чего Лика добивалась этим? Неужели просто хотела вызвать ревность? Мол, смотрите, Егор Борисович, не одни Вы тут такие умные. Или все-таки там было что-то посерьезнее?
   После первой подобной отговорки, Серебряков больше склонялся к первому варианту. Почему-то мужчина не представлял, что такую девушку, как Анжелика Громова, может тянуть к подобному Денису. Не сказать, что он был плохим парнем. Просто он не совсем тот, кто нужен Лике... Слишком простой. Слишком молодой и слишком глупый. Слишком... никакой...?
   Боже, о чем только Егор опять думает? Если молодой, подходящий по возрасту, возможностям и интересам Денис не тот, кто нужен Лике, кто тогда? Неужели такой, как он, Серебряков? Психически неуравновешенный, слишком старый для неё мужик? Видящий в ней безвременно почившую любимую супругу? Нет, такой ей однозначно не нужен! Совсем!
   Может оно и к лучшему, что Анжелика решила медленно, но уверенно порвать с их встречами. Пускай и в качестве одних лишь дополнительных занятий. Егор ведь изначально предполагал, что ни к чему хорошему они не приведут. Но согласился. И она согласилась. Вот результат.
   Нет, нужно что-то со всем этим делать. Необходимо избавляться от преследующего наваждения. Нужно выбросить Лику из головы. Ведь даже если она к нему неравнодушна, то вряд ли это приведет хоть к какому-то праведному исходу. Они изначально слишком разные.
   Тридцатилетний вдовец. Все еще живущий в прошлом. И восемнадцатилетняя девчонка, не знавшая в этой жизни истинных проблем и горя. Пускай так оно и остается. У каждого свой путь и предназначение в этой жизни. Между ними даже теоретически не может быть ничего общего. К тому же взять хотя бы элементарную субординацию. Его выпрут из академии. В Лику все будут тыкать пальцами... Нет, не такая жизнь ей нужна... Похоже, девушка и сама это понимает, раз старательно избегает его. Раз снова и снова уходит от разговоров. Оно и к лучшему. Значит, будет гораздо проще убедить её в правильности собственных рассуждений.
   Сегодня, если Лика подойдет к нему, или он сам увидит её, то просто поставит перед фактом, что ей лучше поискать другого преподавателя для дополнительных занятий. Ведь что ни говори, а девочка талантливая. Нужно просто развиваться. А, к сожалению, академических часов вряд ли будет достаточно. Для того чтобы стать действительно стоящей, известной художницей. Но опять-таки, решать только Анжелике. Его задача - ограничить их общение до минимума.
   С такой мыслью Серебряков решительно направился в аудиторию, закрепленную за ним. К счастью, сегодня у него нет пар с группой Лики, и можно спокойно посидеть и поработать. Не думаю о предстоящих часах неловкости.
   Почти добравшись к цели, мужчина даже вздрогнул, когда за спиной послышался знакомый девичий голосок:
   - Егор Борисович, я хотела с Вами поговорить.
   Обернувшись на зов, Серебряков встретился взглядом с парой васильковых глаз. Лика. Все же сегодня встречи избежать не удалось. Но может оно и к лучшему? Чем скорее они расставят точки над "и", тем быстрее смогут забыть о так и не начавшейся совместной истории и продолжат жить, как раньше. По-отдельности.
   - Я слушаю тебя, Анжелика, - окинув взглядом полупустой коридор, выдохнул мужчина.
   - Я хотела поговорить о наших занятиях, - нервно теребя ремешок сумочки, девушка опустила глаза куда-то в пол.
   Нервничает. Переживает. В подобном состоянии она всегда отводила взгляд и что-то теребила в руках. Кисточку, листы бумаги, тетрадь, собственное платье, или как сейчас сумочку. Что угодно. Все, что попадалось под руку. Милая привычка, к которой мужчина уже успел привыкнуть. Изучить.
   Отчего-то всякий раз в подобные моменты ему хотелось вырвать этот предмет из хрупких ручек Лики и, сжав её ладони в собственных, расцеловать... И откуда такие мысли? Он не имеет права поддаваться слабостям.
   - Что-то опять случилось? - хмыкнул Егор, - что на сей раз? Семейный ужин или очередное свидание? - заметив у окна Дениса, поглядывающего в их сторону, не удержался Серебряков от едкого замечания.
   И куда подевалась его чертова выдержка? Куда пропали трезвые рассуждения и решения, к которым он пришел каких-то пару минут назад?
   - Нет, - вздернув подбородок, с вызовом возразила Громова, - как раз наоборот. Я подумала... - втягивая воздух, решительно выпалила, - если у Вас нет никаких планов, то может быть, проведем сегодняшнее занятие?
   - Анжелика, как раз по этому поводу я и хотел с тобой поговорить.
   Как же в этот момент мужчине хотелось поддаться на уговоры девушки. Как же хотелось согласиться на эти занятия. Вновь стать ближе... Но... еще один взгляд в сторону окна. На Дениса.
   Нет, все-таки тот парень, каким бы ни был, больше подходит Лике. Со временем она и сама поймет. Тем более парнишка последнее время только то и делает, что таскается за ней следом. Значит, на что-то рассчитывает. А может Анжелика сама дает ему какую-то надежду...?
   - В общем, я думаю, что тебе стоит подыскать другого преподавателя, - поворачиваясь к девушке, без каких-либо эмоций, выдал Серебряков.
   - В смысле? - нахмурив бровки, Лика недоуменно уставилась на него.
   Явно не ожидала подобного от Егора. Скорее всего, сейчас обидится, расстроится. Но если уж рубить, то по горячим следам и до конца.
   - Так будет лучше, - уклончиво предположил Егор.
   - Кому лучше? - подозрительно сощурившись, Анжелика раздраженно сжала руки в кулачки.
   - Всем будет лучше, Анжелика.
   - Значит всем, да? - переспросила, и, закусывая губку, часто заморгала. Только бы не разрыдалась, иначе он... не сможет устоять? После чего презрительно поморщившись, прошипела, - что ж, Егор Борисович, раз Вы так считаете, то пускай...
   С этим круто развернулась, и, семеня мелкими шажками, поспешила в сторону Дениса.
   С одной стороны Егору до безумия хотелось её окликнуть. Сказать, что погорячился, что ему нужны эти занятия не меньше самой Лики. Если не больше. Но с другой понимал - так действительно будет лучше. Во всяком случае, должно быть...
   Только отчего-то так и не смог заставить себя отвести взгляд от хрупкой фигурки. Даже когда та подошла к Денису, Серебряков жадно ловил каждое её движение.
   Вот она дрожащей рукой поправила выбившуюся прядь из прически... Затем одернула платьице... Равнодушно кивнула, когда Денис чего-то у неё спросил шепотом... Мгновение и она, застыв, осторожно обернулась в сторону Егора. Но поймав его взгляд, так же быстро отвернулась. Словно опасалась чего-то. Быть замеченной, скорее всего... А потом до мужчины донеслись обрывки фраз, сказанных Ликой...
   - ... а знаешь, Денис... - похоже, она специального говорила гораздо громче, чем следовало, - я сегодня полностью свободна!
   В ответ парень чего-то пробормотал, и, кивнув в сторону лестницы, хотел было пойти туда. Но почти сразу был остановлен Анжеликой, что, схватив его за запястье, заставила повернуться к себе.
   Серебряков понимал, что должен уходить. Теперь ему совсем нет дела до того, что творит эта девчонка. Но ноги словно приросли к месту, а любопытство, совместно с желанием узнать, чего она учудит в этот раз, не позволяло этого сделать.
   Секунда... и Анжелика снова взглянула в сторону Егора, словно убеждаясь, что он еще здесь. Усмехнувшись, удовлетворенная увиденным, спешно потянулась к Денису, и, обхватив его лицо ладонями, не давая тому опомниться или сообразить, что происходит, прижалась к губам парня с поцелуем...
   Что испытал в этот момент Серебряков, трудно описать словами. Казалось, что сердце упало куда-то вниз и замерло навечно. Хотелось все крушить и ломать. А еще бросится к этой парочке и, оторвав этого наглеца от Лики, начистить ему рожу! И плевать, что Денис, в общем-то, не виноват, Анжелика первая все затеяла. Плевать, что Денис младше его. Что он студент, а Егор преподаватель. Плевать на все...
   Но... даже этой простой слабости мужчина не мог себе позволить. Попросту не имел на это никакого права. Потому, не желая больше смотреть это представление, явно разыгранное специально для него, поспешил скрыться в аудиторию.
   С грохотом захлопнув за собой дверь, Серебряков, бросив папку на стол, с силой сжал ладони в кулаки. Прикрыл глаза на несколько мгновений, словно в борьбе сам с собой. В голове пульсируя и разжигая воображение шальная мысль... Лика и этот Денис... Нет, этого не может быть! Это не должно быть! Лика она ведь... такая чистая. Такая светлая. Такая... его. Его одного, Егора. И черт бы побрал всех, кто еще посмеет к ней прикоснуться! Он позволит этого! Лика. Она ведь словно ангел, спустившийся с небес. Только для него одного. Она послана для него. И плевать на предрассудки! Плевать на всех тех, кто посмеет хоть слово сказать против! Он никому её не отдаст!
   Стиснув зубы, мужчина резко распахнул глаза. И в несколько широких шагов пересек кабинет, возвращаясь к выходу. Внутри лишь одно желание, целиком и полностью завладевшее Егором. Вернуть! Заставить быть рядом. И не отпускать. Больше никогда и ни к кому не отпускать! Не позволить истории повторится!
   Выскочив в коридор, Серебряков уставился на место, где совсем недавно была Анжелика. Но теперь у того окна стояла совсем другая парочка студентов. Неужели ушли? Далеко не должны. Физически не могли успеть.
   Еще раз осмотревшись по сторонам, Егор, срываясь на бег, помчался к лестнице. Не обращая внимания на удивленных студентов, все больше ускоряясь и расталкивая всех с пути. Неважно, что о нем могут подумать. Неважно, если в нем узнают преподавателя... Главное успеть. Главное догнать...
   И вот ОНА! Этажом ниже. Медленно спускающаяся вниз и что-то нервно объясняющая спешащему следом Денису. Его девочка. Такая хрупкая и беззащитная...
   - Анжелика! - нагоняя девушку и отталкивая Дениса, позвал Серебряков. Одновременно с этим хватая её за запястье.
   - Егор...? - застыв, Громова удивленно, не моргая, устаивалась на мужчину, - Борисович?
   - Анжелика, идем со мной, - кивнув куда-то вверх, приказным тоном выдал Егор.
   - Что происходит? - вмешался Денис, переводя взгляд с запыхавшегося преподавателя на девушку.
   - Мы не договорили, - слабо улыбнувшись, нашелся Серебряков. И не давая Анжелике возможности возразить, развернулся и потянул её следом.
   - Лика! - позвал парень.
   - Денис, ты это... - едва поспевая за Егором, Громова обернувшись на ошарашенного парня, неуверенно попросила, - иди, пожалуйста. Похоже, планы меняются и все-таки сегодня у нас не получиться погулять...
   Ухмыльнувшись про себя, Серебряков лишь ускорил шаг, игнорируя невнятные и сбивчатые вопросы девушки, которые посыпались на него, как только Денис затерялся в толпе.
   - Егор Борисович, что происходит? Да отпустите же Вы меня, - пытаясь вырвать руку, возмущалась девушка.
   - Ты сама сказала, планы меняются! - добравшись до нужного кабинета, и затолкав Анжелику вовнутрь, прикрикнул Егор. И только когда за ними закрылась дверь, отпустил руку девушки.
   - Я не понимаю, что происходит? - отступая назад, и растирая запястье, затравленно пробормотала Лика.
   Она не то чтобы боялась Егора, скорее была озадачена подобным поведением. Наверняка, не ожидала столь явной резкости. Особенно в свете последнего разговора.
   - Значит, не понимаешь? - вздернув бровь, фыркнул мужчина, делая шаг в направлении Анжелики.
   - Нет, - окидывая взглядом взъерошенного Серебрякова, - Вы ведете себя, по меньшей мере, странно. Сначала отказываетесь давать дополнительные занятия. Теперь вот тащите меня через всю академию, ну виду у кучи народа, как собачонку. Зачем?
   - А сама как думаешь? - хмыкнув, Егор, сунув руки в карманы, меряя шагами комнату, ходил взад вперед. После чего остановившись в паре метров от девушки, и повернувшись к ней, спокойно бросил, - у вас действительно сегодня с Денисом не получится погулять. И завтра тоже. И послезавтра. И послепослезавтра... И даже через неделю или через месяц. Вообще никогда.
   - Егор Борисович, какое вообще Ваше дело? Вы не имеете права мне указывать! - расширив глаза, возмущенно воскликнула Лика, размахивая руками, - кем себя возомнили? Чего Вы хотели этим добиться?
   - А чего хотела ты? - одной фразой мужчина ввел Анжелику в ступор.
   Теперь она, растерянно хлопая ресницами, хмурилась и сжимала и разжимала ладошки, пытаясь подобрать достойный ответ. Такая милая... И Егор, больше не в состоянии себя контролировать, глядя в эти удивленные глаза, понял, что больше не может сдерживать своих чувств и желаний. А сейчас у него было только одно желание...
   Пара коротких шагов, пресекая разделяющее их расстояние, и мужчина, хватая Лику за ручки, притягивает к себе. Буквально впечатывая в грудь. Одной рукой обхватывает девушку за талию, а другой, приподнимая за подбородок лицо, заглядывает в ошарашенные глаза... Несколько секунд глаза в глаза. Подчиняя и призывая...
   - Ты же этого хотела? - слова машинально слетают с губ.
   Не позволяя Лике ответить, Егор резко наклоняется и впивается в манящие приоткрытые губы. Нежные и сладкие. Такие необходимые ему... Какие-то мгновения, Анжелика, не понимая, что происходит, так и стоит неподвижно, позволяя мужчине делать с собой, что вздумается...
   Несколько мгновений, прежде чем она, распробовав вкус доселе неизведанного, настоящего поцелуя... Вкус желанных губ... С не меньшим отчаянием и пылом отвечает Егору. Раскрываясь навстречу.
   Обхватив руками шею мужчины, притягивает ближе. Зарываясь в короткие волосы пальцами... Прижимаясь еще ближе к крепкой груди. Когда казалось бы ближе уже невозможно. Но этого мало... Хотелось раствориться. В собственных чувствах. В этом необузданном и таком желанном поцелуе...
   Наверное, именно поэтому девушка не смогла сдержать вздох разочарования, когда Серебряков резко прервал поцелуй. Несколько секунд глядя ей в глаза. После чего тяжело дыша, ухмыльнувшись краюшками губ, уточнил:
   - Ведь этого?
   Правда, теперь мужчине ответ был не нужен. Он и так все понимал. По взгляду Анжелики. Прочитал в её глазах все то, что так желал, но одновременно с этим боялся. Она не меньше его самого ждала этот поцелуй. Иначе не смотрела бы так проникновенно и желанно. Не продолжала стоять в объятиях, не предпринимая попытки вырваться. Не прижималась так откровенно и требовательно...
   Лика... Она дурманила и кружила голову. Цветочным ароматом своих волос. Вкусом трепетных и сладких губ. Близостью и теплотой своего тела...
   В какой-то момент она нахмурилась, чем в одночасье вызвала у Серебрякова сомнения, правильно ли он поступает? Нужно ли все, что он творит? Ответ был однозначным и беспрекословным. О какой правильности может идти речь в их ситуации? Он, взрослый мужчина, преподаватель, совращал собственную студентку прямо в стенах академии. Но, кажется, даже осознание этого не могло заставить мужчину отпустить Анжелику... Не говоря уже о дальнейших словах девушки...
   - Егор... - прикрыв на миг блаженно глаза, выдохнула Лика, - Борисович... - быстро опустив голову, хихикнула. И прежде чем мужчина успел опомниться, обхватила его лицо ладошками, и, потянувшись к губам, выдохнула, - Вы даже не представляете, насколько...
   Вместе с этим прижалась жадным и страстным поцелуем. Так, словно хотела взять ситуацию под контроль. Словно боялась, что если еще чуть-чуть помедлит, то Егор лишит её этой необходимой и томительной пытки. В мгновенье, развеивая все сомнения и предрассудки. Заставляя поверить, что в этом мире они одни.
   И Егор поверил. В особенности, когда Лика, нехотя отстранившись, хрипло пробормотала, изучая мужское лицо ловкими пальчиками:
   - И этого... - покрывая легкими, порхающими поцелуями его лицо, - и этого... - перемещаясь с одной щеки на другую, - и этого... - снова возвращаясь к приоткрытым губам, - и этого...
   В этот раз медлить мужчина был не в состоянии. Резко притянув Анжелику к себе, он снова поцеловал её. При этом медленно наступая и притягивая к себе, отстранил ближе к преподавательскому столу. И слабо соображая, что творит, подхватив Лику за талию, усадил её туда. При этом продолжая целовать, исследуя руками хрупкую фигурку.
   Казалось, что он, дорвавшись до такого желанного и необходимого живительного источника, теперь не мог насытиться им. Он не мог насытиться Ликой. Её поцелуями. Её близостью. Оказывается ему всего-то и нужна была она, чтобы снова ощутить себя живым. И когда девушка, то ли действительно не соображая, что творит, то ли специально, обхватив его ножками за талию, притянула ближе, едва не завыл от блаженства...
   - Я уже думала, ты никогда не решишься на это, - отметила девушка, проворно шаря пальчиками в густых волосах мужчины, при этом блаженно откидывая голову куда-то вверх, когда Егор, опаляя горячим дыханием, переместил губы к её шее.
   Кажется, она и мечтать о подобном ранее не смела. Господи, а Лике ведь должно быть стыдно за происходящее. До сегодняшнего дня казалось, что она будет робеть и краснеть перед мужчиной, посмевшим пойти на такие откровенные действия с ней. Но сейчас, с Серебряковым, девушка позабыла обо всем на свете. Ей было настолько хорошо, что казалось еще немного, и она вспорхнет над землей. На крыльях собственных чувств. К одному лишь Егору...
   Вдруг слегка отстранившись, мужчина, заключая лицо Громовой в своих ладонях, и заглядывая в глаза, серьезно проговорил:
   - Ты больше никогда не будешь так поступать.
   - Как? - удивленно вздернув бровь, уточнила Анжелика.
   - Ты больше не будешь целоваться у меня на глазах со всякого рода Денисами, - презрительно поморщившись, фыркнул Егор. И поймав на себе еще более удивленный взгляд девушки, добавил, - вообще не будешь целоваться ни с кем другим.
   - Это еще почему? - игриво забегав глазками, Лика стала нервно теребить пальчиками ворот рубашки Егора.
   - Потому что я тебе не разрешаю! - приподнимая лицо Громовой за подбородок, не повышая тона, уверенно отрезал мужчина.
   Но в голосе сквозило столько металла, что перечить или возражать не возникало ни малейшего желания. Зачем он говорил все это? Почему поступал именно так, а никак иначе? Сейчас Егор пока не мог ответить на данные вопросы. Он слишком запутался в себе и собственных ощущениях. Одно он знал наверняка - Лика ему нужна. Это было единственным ответом на любой из вопросов. Как заведомо известная и верная аксиома, не нуждающаяся в доказательствах.
   Для чего? Зачем? Просто нужна. В качестве заменителя Олеси? В качестве возвращения в былую счастливую жизнь? Просто необходима. Как возможность избавится от изнуряющей боли? Как вероятность начать все заново? Просто до оцепенения необходима.
   Лика. Доверчивая и импульсивная. Местами еще такая глупая и спонтанная. Такая уверенная в себе и ранимая. Такая до невероятного похожая на Олесю и в то же время... такая другая? Другая ли? Разве важно все это, если именно с Ликой он забывает о боли? Если только с Ликой ему хочется идти дальше? Пускай не без оглядки на прошлое... Но хотя бы просто жить...
   - Ты меня поняла? - спустя десятки секунд, хмуро уточнил Серебряков, сверля задурманенным взглядом лицо Анжелики.
   - Поняла, - несмело кивнув, едва слышно согласилась девушка.
   - Умница, - коротко чмокнув губы Лику, кивнул Егор.
   - И тебя... кхм... - закашлявшись, неуверенно вопросительно уточнила, - то есть Вас...? Или тебя...?
   - Тебя, - прижавшись лбом ко лбу девушки, уверенно поправил.
   Она была такая милая в этой своей неуверенности. Некой нерешительности. И этих довольно странных вопросах. Учитывая то, что между ними мгновения назад происходило и как странно целовались, не особо взирая на субординацию.
   - Тебя даже не смущает, что я твоя студентка? - решив озвучить вопрос до конца, с вызовом выдала Анжелика.
   Кажется, на счет нерешительности Егор очень погорячился. А еще этот вопрос куда больше ввел в ступор, чем все предыдущие.
   Смущает ли его? По логике вещей должно смущать. Он преподаватель. Где еж его блюститель нравственности? Куда и подевалась его пресловутая праведность и правильность, с которой он жил все эти годы? Почему рядом с Анжеликой ему совсем не хочется об этом думать?
   Егору сейчас, наверное, необходимо что-то ответить на данный вопрос. Только что ответить, если он и сам не понимал до конца.
   И именно в этот момент, словно сообразив, что затронула не самую приятную и правильную тему, что именно этими вопросами может разрушить то, что еще толком не началось, Анжелика с яростной уверенностью припала к мужским губам. Снова лишая возможности связно мыслить. Заставляя забыть о том, что было какие-то секунды назад.
   Новый живительный поцелуй, который грозился перерасти в нечто большее. Если бы не такой неприятный и разрушительный звук, доносящийся откуда-то из кармана брюк мужчины.
   Телефон. Ему кто-то звонил. Как же "вовремя". И этот кто-то был либо самоубийцей, либо слишком самонадеянным и самоуверенным. Первоначальное желание не отвечать, испарилось, как только Анжелика вздрогнув, поджалась в его руках, сперва не сообразив, что происходит. Тогда и сам Серебряков понял, что они просто обязаны остановится. Причем не только из-за звонка. По крайней мере, потому что находятся в стенах учебного заведения.
   - Я отвечу.
   Осторожно отстранившись, мужчина медленно отступил назад, когда получил незамедлительное подтверждение неуверенным кивком. Подальше от искушения, которое целиком и полностью было сосредоточено в одной единственной девушке. Которая сейчас вся взъерошенная и возбужденная восседала на его рабочем столе.
   Блаженно втянув воздух в легкие, и машинально пригладив торчащие в разные стороны волосы, Серебряков вытащил из кармана все еще трезвонящий мобильный. И едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Он предполагал, что может звонить кто угодно, но это... Неужели кто-то свыше решил надавить на его моральность и нравственность? Не самым удачным способом, надо сказать.
   Поймав вопросительный взгляд Лики, пока решался, отвечать сейчас или не стоит, мужчина все-таки решился. Не успел нажать на клавишу принятия вызова и поднести телефон к уху, как на том конце послышалось слегка раздраженное:
   - Добрый день, Егор Борисович. Простите за беспокойство. Но вы случайно не в курсе, где Анжелика?
   - Анжелика? - нахмурившись, переспросил Серебряков, удивленно уставившись на сидящую напротив девушку. Кажется, от одного лишь упоминания собственного имени, она невольно поежилась и обхватила себя за плечи.
   И что должен ответить сам Егор на этот вопрос?
   - Я понимаю, что Вы вовсе не обязаны знать, - примирительно продолжал мужчина, - просто я не могу ей дозвониться. А у вас на вторник через раз назначены занятия. Я как-то запутался. Если занятия сегодня есть, то все нормально. А если нет, то как-то хотелось бы выяснить, где шастает эта засранка...
   - Антон Павлович, - перебивая, казалось бы, бесконечную тираду Громова, спокойно заговорил Егор, краем глаза отмечая, как Лика с ужасом закатив глаза, спрятала лицо в ладонях, - не стоит беспокоиться. Лика со мной.
   - Ага, - повисла неловкая пауза, после чего Громов с облегчением выдохнул, - значит, занятия. Ну, хорошо. Раз она с Вами, тогда я спокоен. Кстати, как там успехи? Хоть не зря с ней мучаетесь? Хоть чему-то дельному научилась за последнее время?
   И вновь вопрос, не просто вводящий в ступор. Загоняющий в угол. Что, скажите на милость, ответить на это Серебрякову? Человеку, который высказал ему несказанное доверие. Доверив кого-то, по всей видимости, действительно важного для себя. О каких успехах Лики в живописи может идти речь? В то время, когда Егора куда больше волнует в ней нечто иное. Не скажешь ведь, что эта девчонка все схватывает на лету. И не исключительно в плане живописи.
   - Егор Борисович? Так как? - поторопил Антон.
   - В общем-то, думаю, что не зря, - послав ободряющую улыбку Анжелике, - она способная ученица, - мысленно во фразе Егора прозвучала еще и оценка её способности к умению целоваться. Но вслух выдал, - когда-нибудь она Вас неоднократно удивит своим талантом.
   - Кхм... - невольно прокашлявшись, Громов безапелляционно заявил, - что же, доверюсь профессионалу. Я вот еще чего звонил. С Вами связывалась на днях Короткова?..
   Дальнейшие расспросы пошли о делах, и Егору стало как-то полегче ориентироваться. Во всяком случае, не приходилось настолько краснеть и нервничать из-за собственного вранья. Лишь когда Антон, напоследок в очередной раз, уточнив, что с Ликой все в порядке, отключился, Серебряков смог вздохнуть спокойно.
   Колеблясь лишь доли секунд, мужчина, спешно сунув телефон обратно в карман, быстро подошел обратно к девушке, что так и сидела на столе, стыдливо закрывая лицо руками. Неужели осознала всю глупость ситуации? Поняла, насколько неправильно происходящее? Или попросту испугалась вероятного гнева брата? Ответ мужчине еще предстоит выяснить...
   - Это был твой брат, - зачем-то отметил Серебряков и так явную истину. При этом осторожно отводя девичьи руки в сторону от лица.
   - Я поняла, - боязливо приподнимая глаза на Егора, пожала плечами Лика.
   - Он спрашивал о тебе. Беспокоится, - сжав ручку девушки, машинально притянул к своей щеке, - тебе сейчас, наверное, стоит вернуться домой.
   - А как же...? - окидывая взглядом мужчину, Громова не решилась озвучить до конца единственный вопрос, что наиболее волновал её. Но его суть Егор успел уловить. Так называемые занятия. Вот что волновало девушку. И, похоже, не только её...
   - Мы обязательно встретимся завтра, - уверенно кивнул Серебряков, прижавшись губами к руке девушки. При этом, не сводя глаз с красивого лица Лики, что по-прежнему недоверчиво хмурилась, не веря до конца в вероятность продолжения случившегося.
   - Да, конечно, - быстро спрыгнув со стола, пытаясь высвободить руку, равнодушно заметила Анжелика, - у нас ведь завтра пары с тобой. То есть Вами.
   - После пар, - слабо улыбнувшись, поправил Серебряков, не позволяя ей до конца отстраниться, - мы встретимся завтра с тобой после пар.
   При этом откровенно забавляясь тем, с какой скоростью менялись эмоциональное состояние этой девчонки. Десятки минут тому назад, она со всем своим пылом и страстью прижималась к нему. И вот сейчас снова была явно чем-то недовольна. Хотя и так понятно, что стало причиной её недовольства. Звонок Антона. Опасение дальнейшего поведения Егора. Собственные страхи на счет их ближайшего будущего...
   - Все-таки занятия будут? - вздернув бровь, лукаво переспросила Лика.
   - Я просто не хочу тебя отпускать, - откровенно признался Егор, прежде чем сообразил, что, скорее всего, совершает в этот момент одну из самых огромных и непоправимых своих глупостей.
   Нужны ли Анжелике сейчас эти откровения? Стоило ли вообще впутывать её во все происходящее? Но это было сильнее него. Особенно теперь. Попробовав вкус её поцелуев. Почувствовав её близость. Мужчина действительно не мог отпустить от себя Лику. Не сейчас, когда так нуждался в ней.
   - Так не отпускай, - вмиг посерьезнев, на выдохе пробормотала Громова, - что мешает?
   - Тебе нужно идти. Брат будет волноваться, - вопреки сказанному, Егор все еще продолжал держать руку девушки в своей.
   - Он всегда волнуется, когда что-то выходит из-под его контроля, - фыркнула Лика.
   - И все-таки давай попробуем не волновать его хотя бы по этому поводу, - проводя свободной рукой по щечке Анжелики, вздохнул Серебряков. И осторожно прикоснувшись к приоткрытым губам, быстро отстранившись, поторопил, - иди, Лика. Иначе я за себя не ручаюсь.
   - Хорошо, - поправив прическу, неуверенно пожала плечами, - тогда... до завтра?
   - До завтра, - давая согласие одним лишь движением век, Егор позволил Анжелике на прощание в очередной раз прижаться к его губам торопливым поцелуем. Чтобы еще раз ощутить себя по настоящему счастливым. Кому-то нужным. Чтобы вернуть короткие мгновения блаженства и подпитать себя силой и жаждой жизни до новой встречи.
   И когда Лика, не говоря ни слова, отступая назад, провела пальчиком по влажным губам, томно глядя на него из-под опущенных ресниц, Егор в который раз отчетливо понял, насколько далеко зашел. Насколько серьезными могут быть последствия его вероятной связи со студенткой. Причем не просто студенткой, а еще ко всему прочему с девушкой, имеющей весьма влиятельные родственные связи. Но, как ни странно, это не пугало. Напротив, когда за Громовой, закрылась дверь, мужчина окончательно осознал, что уже не сможет отступиться от Лики. Ведь отныне в ней было сосредоточение его спасения. В Анжелике было сосредоточение всего...
  

Глава 15

  
   - Ликусик, может, сегодня где-то посидим? - выходя из просторной аудитории, после очередной лекции, с надеждой попросила Полина, хватая блондинку под ручку, - а то за последнюю неделю, после этих твоих свиданий с Денисом, мы толком и не поговорили. Ничего не хочешь рассказать?
   - А что я должна рассказывать? - вздернув плечиками, отмахнулась Анжелика.
   - Ну как же? - настойчиво допрашивалась подруга, пробираясь сквозь толпу студентов, спешащих поскорее покинуть храм знаний, - в телефонном режиме ты не хочешь со мной ничем делится. В академии находишь десятки причин, чтобы меня проигнорировать. А после занятий и того хуже, все время куда-то тащишься с этим... Денисом. Кстати, - выискивающее осматриваясь вокруг, - где это он сегодня? После регулярного мельтешения пред глазами, в его отсутствие я начинаю ощущать душевную пустоту и дискомфорт.
   - Да? - Лика последовала примеру Коротковой и тоже огляделась, - я как-то не заметила. Вообще, причем здесь Денис?
   Остановившись у окна, Громова присела на край подоконника, и мечтательно наматывая на указательный пальчик выбившуюся из хвостика прядку волос, выглянула на улицу.
   - Как причем? - застыв на месте, ошарашено выдохнула Поля, - откуда мне знать причем. Это я у тебя хотела спросить. Судя по всему, ты с ним встречаешься последнюю неделю, не я.
   - Что? - повернувшись к Коротковой, Лика несколько секунд всматривалась в серьезное выражение лица шатенки, и, сообразив, что та ни капли не шутит, и реально надумала черти чего, задорно рассмеялась.
   - Я что-то смешное сказала? - Полина не разделяла веселья подруги. Напротив, сложив руки на груди, выжидающе уставилась на Анжелику, надеясь получить ответы на все волнующие вопросы, - прости, я, наверное, лезу не в свое дело. Но на правах твоей подруги - я все-таки осмелилась себя считать таковой - волнуюсь. Сначала ты ввязываешь в идиотский спор с Козыревой. Затем связываешься с Денисом ради того, чтобы вызвать ревность Серебрякова. В итоге удачно увиливаешь от последнего. Начинает создаваться впечатление, что ты стала разумнее и передумала на счет Борисыча. Я, конечно, только "за"! Сама знаешь мое мнение - я изначально сомневалась, что из этого выйдет нечто толковое. Но в то же время меня смущают перемены в тебе. Я меньше всего ожидала, что ты так быстро сможешь переключить внимание с Егорушки на другого. Тем более на Дениса.
   - Все сказала? - когда Полина закончила свою, казалось, бесконечную тираду, спокойно уточнила Громова, - теперь скажу я - можешь быть спокойна, ни на какого Дениса я не переключала внимания. Более того, если тебя так волнуют наши якобы свидания, готова тебя разочаровать - это лишь дружеские встречи, которые впредь вряд ли повторяться.
   Наблюдая за тем, с какой скоростью сменялись эмоции на лице подруги, Анжелика про себя отметила, что "вряд ли повторяться" это мягко сказано. Отныне это встречи однозначно в прошлом. Девушка и сама не горела особым желанием столь тесно общаться с Дэном. А уж после вчерашнего, после реакции и слов Егора, с чистой совестью могла запросто отшить парня. Что собственно и сделала прошлым вечером по телефону, когда Денис снова позвонил, с намерением поинтересоваться чего же такого хотел от неё Серебряков.
   Только о том, чего хотел Серебряков лучше никому не знать. Целее нервная система будет. Именно по этой причине Громова с ходу выдала Денису, что это совершенно его не касается, и он может закатывать губу обратно и забыть о встречах, в частности вчерашнем поцелуе.
   Поцелуй вообще вынужденная мера. Во благо дела, так сказать. Лика его совершенно не планировала. Но когда после очередных походов под ручку с Дэном, Егор с каждым разом все усиленнее и убедительнее сторонился её, когда вчера и вовсе решил отказаться от занятий, так откровенно нагло и равнодушно, Анжелику захлестнула не просто очередная волна обиды - ярость. Самая настоящая ярость и желание доказать не только Серебрякову, но и самой себе - на нем свет клином не сошелся. Кто виноват, что под рукой никого лучше, кроме Дениса, для этих целей не оказалось. Конечно, об этом девушка не стала рассказывать парню, дабы сильно не травмировать. Но и дальше тешить его иллюзиями, представлялось напрасной тратой времени.
   Да, Анжелика нагло воспользовалась симпатией этого парня в собственных целях. Да, она, как последняя стерва, получив желаемое без зазрения совести, бросила его. Наверняка, оскорбила его чувства, гордость... Что там еще обычно оскорбляют у парней? Но Лика не чувствовала ни капли угрызения совести или стыда. Более того, ей было совершенно наплевать, как воспринял происходящее Денис. И вообще, откуда Громовой знать, что невинная игра настолько скажется на его, как оказалось, ранимой натуре, и парнишка даже забьет сегодня на академию.
   Может, стоило как-то поделикатнее сообщить Дэну о, как он сам посчитал, расставании. Не рубить с плеча равнодушными фразами - "Денис, извини, но то, что я тебя поцеловала днем, еще ничего не значит. Давай забудем об этом случайном инциденте и будем общаться, как общались ранее. Как одногруппники. Только без обид".
   Судя по всему, без обид не получилось. Хотя, что уж теперь сожалеть о сказанном или сделанном? Время вспять не вернуть и теперь у Лики есть дела и проблемы поважнее сомнительных отношений с Денисом.
   - Хочешь сказать, что эти встречи были исключительно очередной ступенькой на пути к главной цели? - задумчиво уточнила Короткова.
   Но получить ответ девушка не успела. Появившийся из ниоткуда Серебряков, окончательно расстроил мирный ход дружеской беседы.
   - Добрый день, девушки, - остановившись в десятке метров, Егор, уперев какой-то загадочный взгляд прямо на блондинку, слегка прокашлявшись, позвал, - Анжелика, можно тебя на пару минут?
   Несколько мгновений Громова озадачено смотрела на мужчину. Сегодня он выглядел как-то по-особенному. По мальчишечьи. Вместо привычных деловых костюмов, в которых старался появляться в академии, на Егоре были светлые, потертые джинсы, синяя футболка с каким-то незадачливым рисунком. Волосы слегка взъерошены, на щеках легкая щетина. А наличие черной кожаной куртки поверх, только добавляло внешности неряшливости и даже некой дерзости. От прежнего солидного и делового мужчины не осталось и следа.
   И стоит вроде весь такой серьезный, нахмуренный. Только во взгляде, обращенном к Лике, читалось нечто особое. Это был не простой взгляд, обращенный к очередной студентке. В нем читалась... нежность?
   - Иду, - расплываясь в блаженно улыбке, Лика на секунду повернулась к озадаченной подруге, поспешно переводящей взгляд с преподавателя на неё саму, добавив, - Поль, встретимся на живописи. Егор Борисович ждать не будет.
   Ловко спрыгнув с подоконника, блондинка со скоростью звука подлетела к Егору. Остановившись на допустимом расстоянии, чтобы не вызывать никаких пересудов, посмотрела на Полину, убеждаясь - та находится достаточно далеко и вряд ли расслышит предстоящий разговор. Снова обернувшись к Серебрякову, игриво закусив губку, поинтересовалась:
   - Егор Борисович, Вы что-то хотели? Я вся внимание.
   - Лика, - глубоко втянув воздух, мужчина, стараясь сохранить невозмутимый вид, отвел взгляд в сторону, словно его там что-то очень заинтересовало, - у меня сейчас занятия с твоей группой.
   - Я знаю.
   - Так вот я хотел сказать, - сощурившись, уставился в глаза Анжелики, и машинально подхватив её под ручку, потянул вглубь коридора, - точнее попросить... чтобы после ты далеко не убегала.
   - Я собственно и не собиралась, - пытаясь украдкой заключить руку Серебрякова в свою, Лика торопливо шагала следом, - мы же вроде как собирались... позаниматься. Или я что-то путаю? - вздернув бровь, с вызовом посмотрела на мужчину.
   - Нет, что-что, а память у тебя отменная.
   Застыв посреди коридора, Егор в очередной раз осмотрелся по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет. Неожиданно переплел пальцы с Анжеликиными. Прежде чем успела и ойкнуть, толкнул её к приоткрытой двери, ведущей в пустую аудиторию. Снова осмотрелся по сторонам. Удовлетворившись увиденным, спешно закрылся изнутри. Не отпуская руки девушки, прижал к той самой двери.
   - Егор Борисович, откуда у Вас эти метаморфозы к повелительным замашкам? - игриво уточнила Лика, не только забавляясь происходящим. Буквально паря над землей от счастья.
   Оказывается, до боли приятно, когда тебя вот так, без должного повода, уводят от подруги. Когда, не стесняясь быть застуканными кем-то из студентов или преподавательского состава, ведут к ближайшему укромному уголку и так сладостно и мучительно прижимают к себе. После такого все сомнения и опасения, одолевающие предыдущую ночь и первую половину сегодняшнего дня, относительно того, что Серебряков может передумать, заявив, что погорячился вчера - вмиг улетучились.
   - С тех самых пор, как одна маленькая язва засела откровенной занозой в моей голове, - ухмыльнувшись, с придыханием признался Егор.
   Провел тыльной стороной ладони по щеке Анжелики, заставляя ту едва ли не мурлыкать от радости. А другую сильнее сжал на талии девушки, притягивая ближе к себе.
   - Егор Борисович, да у Вас тяжелейшая форма язвенной болезни, - пытаясь дерзить, Лика блаженно прикрыла глаза, ощущая, как волна желания накрывает с головой. И явно не соображая, что несет, пробормотала, - плюс заноза в голове. Вы знаете, что оттуда её достать будет не так уж и просто? Некоторые занозы бывают просто до умопомрачения настырные.
   - Анжелика, я пока не решил, стоит ли избавляться от этой занозы. Впрочем, поговорим о моем здоровье в другой раз, - хрипло отмахнулся Серебряков.
   Приподнял подбородок Лики, заставляя открыть глаза. Лишь после этого, медленно наклонился, касаясь легким, почти невесомым поцелуем к девичьим губам. Но так же быстро отстранился, лаская горячим дыханием щечки Анжелики.
   - Я опасалась, что ты сегодня будешь вести себя иначе, - забираясь руками под куртку мужчины, Громова, обняла так, будто хваталась за спасательный круг.
   - Боялась, что я передумаю? - потерся носом у уха. Когда Лика смогла только кивнуть в ответ, шутливо отметил, - а я боялся, что ты посчитаешь меня маньяком, питающимся молоденькими, симпатичными студентками и сбежишь от меня.
   - И именно поэтому притащил, посреди рабочего дня, в пустой кабинет? Чтобы... м-мм... - уткнулась в шею мужчины, - подобными угрозами заставить молчать?
   - Потому что как и говорил вчера, - Егор надавил на затылок девушки, заставляя ту посмотреть на него, - не хочу тебя отпускать.
   - Но видимо придется, - прислушавшись к приглушенному, оповещающем о начале пары, звонку, с сожалением выдохнула Анжелика.
   - Придется, - согласно кивнул Серебряков.
   Едва касаясь, очертил линию скул, прошелся большим пальцем по приоткрытым устам, провел по щеке. Еще раз легонько коснулся приоткрытых губ, вызывая новую волну дрожи и трепета в теле. После чего резко отстранившись, отошел на приличное расстояние, борясь с искушением сжать девушку в крепких объятиях и зацеловать до умопомрачения.
   - Иди, Лика, - отворачиваясь к окну, взъерошил и так непослушно торчащие волосы, - после пары встретимся во дворе академии.
   - Хорошо, - несколько мгновений зачарованно рассматривая горделивый профиль, выдохнула, наконец, Анжелика, - я буду ждать.
   Оттолкнувшись от двери, неслышно выскользнула в коридор. Оглянулась по сторонам и, поправляя на ходу прическу и одергивая платье, направилась на пару.
   Пока поднималась на нужный этаж, несколько раз дергано осматривалась вокруг. Не идет ли следом Егор? Не смотрит ли кто-то косо и с подозрением? Отчего-то Лике казалось, что все вокруг что-то знают, или, по крайней мере, подозревают. Так, будто не только старые стены академии стали свидетелями их с Егором встречи. Девушка себя не чувствовала настолько странно даже после того, как на глазах толпы студентов пробежалась за ручку с разъяренным Серебряковым.
   Молясь о том, чтобы щеки не горели ярким пламенем, а губы не слишком выдавали недавние поцелуи, Громова зашла в аудиторию. Там вовсю кипела работа. Ребята, очевидно, решив не дожидаться преподавателя, принялись за незаконченные на прошлом занятии картины.
   Сделав глубокий вдох, девушка прошагала вглубь помещения, к своему месту. Краем глаза отмечая присутствие на паре Карины и Дениса. Было все-таки наивно полагать, что эти двое лишат Лику радости созерцать их сегодня, пропустив одно из профилирующих занятий. И если у Козыревой на то были свои определенные мотивы, которые в ближайшее время просто обязаны потерпеть крах, то Денис... Судя по недовольному взгляду, которым смерил проходящую мимо Анжелику, ничего хорошего от него ожидать не стоит. Ну и черт с ним! Она ведь не давала Дэну поводов считать, что тот имеет какие-то особые права на неё. В остальном сам виноват - нечего ушами хлопать.
   - И что это было? - когда Лика без лишних слов и приветствий, уселась на место, вытаскивая из сумочки кисти, громким шепотом поинтересовалась Полина.
   - Ничего, - не глядя на подругу, пожала плечами Громова, не в состоянии скрыть улыбку, которая моментально озарила лицо при воспоминаниях о Егоре и недавних поцелуях.
   - От ничего не светятся, как елочные гирлянды, - со знанием дела, ворчливо заметила Короткова, с деланным любопытством рассматривая новенькие кисти для живописи, - ты таки добилась своего, и Егорушка возобновил занятия?
   - Можно сказать и так, - отобрав у Полины нужную для работы кисть, Анжелика повернулась к мольберту, с намерением заняться картиной.
   Она очень сомневалась, что Полю это остановит на пути к допросам, но и рассказывать, кому бы то не было, пускай даже подруге, о том, во что сама с трудом верит и не понимает, чем ситуация обернется в итоге, тоже не собиралась. По крайней мере, не здесь. Где все вокруг только и ждут очередной сенсации. Которых, к слову, после злополучной перепалки с Кариной, когда Лике так и не позволили начисть её рожу, было не так и много. Точнее вообще не было. Во всяком случае, без участия Громовой.
   Козырева как ни странно не возмущалась, не поддевала, даже не пыталась придумать козней, чтобы отомстить. Просто обходила Анжелику стороной. Это немного настораживало. Создавало ощущение затишья перед надвигающейся бурей. Но размышлять еще об этом и искать подвохи, девушка не настроена. Её никто не трогает и то хорошо. Теперь главное от Дэна отвязаться без проблем.
   - Добрый день, ребята! - своевременно появление Серебрякова спасло Лику от нового вопроса, который вот-вот готов был слететь с губ Полины.
   Усмехнувшись про себя, Громова послала многозначительный взгляд Егору, который он и хотел бы - не мог не заметить.
   - Сегодня мы закончим старую композицию, а в конце пары будет оценивание с проставлением оценок, которые пойдут в первый модуль, - после секундной паузы обмена взглядами с Анжеликой, мужчина прервал зрительный контакт.
   Присел на край стола, и, уткнувшись в журнал, торопливо вещал о том, что по плану пойдет на последующих занятиях. Лика слушала вполуха, не вникая ни в суть услышанного, ни в происходящее вокруг в принципе.
   Все трудились, стараясь довести работы до идеала, и стремясь получить высокую оценку. А Громова только и отвлекалась, бросая жадные взгляды на Егора. Который хоть и пытался изображать видимость ужасной занятости, что-то торопливо выводя в тетради размашистым почерком, периодически посылала девушке не менее заинтересованные взгляды.
   Это до безумия заводило. Анжелике казалось, что они с Серебряковым, словно какие-то шпионы. Усердно делали видимость откровенного равнодушия и спокойствия, но только слепой не мог не заметить, какие искры пролетали между ними. И плевать - пускай замечают. Девушка сейчас ощущала себя такой влюбленной дурочкой, что даже упади рядом метеорит, не вздрогнула и не задергалась так, как дрожала под нежным взглядом и под трепетными руками желанного мужчины.
   - Егор Борисович? - в какой-то момент, Лика перестала контролировать свою выдержку, желая только одного - почувствовать его близость где-то рядом с собой.
   - Что? - вздрогнув, как от кнута, Серебряков, отрывая взгляд от тетради, с недоумением уставился на Анжелику.
   - Вы не могли бы подойти... - облизнув пересохшие губки, выдохнула Громова, - мне тут... надо немного помочь, - Егор вопросительно вздернул бровь, - с композицией.
   Тяжело вздохнув, мужчина несколько мгновений колеблясь, все-таки поднялся. Окинул взглядом аудиторию, в которой царило единодушное молчание, а творческая атмосфера буквально витала в воздухе. Над каждым. Кроме него и Лики. Между ними царила какая угодно атмосфера, только не творчества. И Козыревой. Над последней царила атмосфера недовольства и раздражения, что особенно ощущалось, когда та хмуро посматривала на Серебрякова и Громову.
   Анжелика мало что замечая, кажется, даже дышать перестала, когда Егор медленной, хищной походкой, направлялся к ней. А уж когда почти над ушком прозвучал приглушенный вопрос:
   - И в чем проблема? - и вовсе соображать перестала.
   - Дело в том, что мне кажется, - закусив губку, вполоборота повернулась к Серебрякову, - некоторые объекты в сложившейся композиции, слишком отдалены друг от друга, - многозначительно захлопала ресничками, - Вам не кажется? Может быть их стоит... как бы это сказать... приблизить?
   - Ты так думаешь? - переводя взгляд с девушки на мольберт, - по-моему, ты сама вполне удачно справилась с приближением объектов друг к другу?
   - Разве? - театрально удивившись, как бы невзначай махнув рукой, задела плечо Серебрякова, - а я думала, Вы поможете мне чуточку совместить вот этот графин, - осторожно проводя пальчиками по холсту, - к вот этому цветку.
   - Думаешь, это в моей компетентности? - оценивая изображенную картину, - на мой взгляд, ты сделала все возможное и невозможное, чтобы их приблизить.
   - Егор Борисович, Вы явно скромничаете, - настаивала на своем девушка, - человеческим возможностям нет пределов. Было бы желание.
   - Егор Борисович, - приторно-сладкий голосок, прозвучавший с другого угла аудитории, вернул и Серебрякова и Анжелику на землю, напоминая, что пока они здесь не одни. К их огромному сожалению.
   - Что такое, Карина? - резче, чем следовало, прикрикнул Егор, обернувшись на зов.
   - А может быть, тогда Вы поможете мне? - вздернув бровь, уточнила Козырева, послав победный взгляд Лике, - раз ситуация Громовой не в Вашей компетенции?
   - Это вряд ли, - Серебряков взглянул на часы, и не без облегчения, выдохнул, - пара подходит к концу. Поэтому, ребята, кто что сделал - выставляемся на просмотр. У нас и так было четыре занятия на данную композицию.
   Опустив глаза в пол, Громова удовлетворенно ухмыльнулась. И ни сколько от очередной победы над Козыревой, сколько от победы над Егором. Именно ей, Анжелике, он хотел помочь. Именно к ней он подошел. А подкат Карины, плевать, что та такая же студентка - просто проигнорировал, найдя для этого веские причины.
   Хотя, если откровенно, было бы весьма забавно понаблюдать за действиями Серебрякова, когда Карина стала применять все свои неприкрытые методы соблазнения на людях. За его неловкостью, смущением, и тем как начнет беситься Козырева, когда не получит желаемого. Но все это потом. Может, когда Анжелика будет наверняка знать - Егор только её, и никакие Карины не являются для них угрозой. Когда она в полной мере насытится его обществом, его близостью, поцелуями, объятиями...
   Господи, поскорее бы остаться наедине. Иначе скоро Громова перестанет себя держать под относительным контролем и все узнают об их особых отношениях. Если еще не начали догадываться.
   - Лик, ты хоть это... немного держи себя в руках что ли, - подтверждая мысли девушки, тихонько прошептала Полина, ставя свой мольберт в ряд, возле Ликиного, - или ты решила одним махом, не дожидаясь окончания спора, поставить Козыреву на место?
   - Причем здесь Козырева? - вздрогнув, Громова, поспешно осмотрелась по сторонам, словно боясь быть услышанной. В первую очередь Серебряковым.
   Спор был последним, о чем ему нужно знать. И не потому, что в таком случае вероятен проигрыш. Потому что теперь её стремление стать ближе к Егору вышло за рамки этого дурацкого недоразумения.
   - Полина, вот давай только без этого, - одернув вероятные возражения Коротковой, возразила Анжелика, - у нас просмотр.
   К счастью, больше ничего доказывать подруге не пришлось. Одногрупники выставили картины в ряд, давая возможность каждому объективно сравнить собственные работы с другими и найти существенные недочеты или выявить особые достоинства. Этим занялся и Егор.
   Проходя от мольберта к мольберту, мужчина попутно комментировал работы, и выставлял оценки. К Анжелике очередь дошла в последнюю очередь, так как её работа стояла в самом конце. Застыв, Серебряков несколько мгновений задумчиво рассматривал картину. После чего, безапелляционно и без лишних слов, вывел в правом углу работы изящную пятерку.
   - Эй, а почему это Громовой пять, а мне четыре? - налетев на Егора, возмутилась Козырева, - у неё же с композицией проблемы! Она сама только что признавалась!
   Недоуменно закатив глаза, Лика только перевела взгляд с настырной Барби, на Серебрякова, с не меньшим интересом дожидаясь ответа.
   - Карина, я вроде сказал тебе о твоих недоработках, - сунув руки в карманы, Серебряков уверенно прошагал к преподавательскому столу, - у тебя откровенно сырая работа. И ты хочешь за неё пять? - резко обернувшись к Козыревой, шедшей по пятам.
   - Но у Громовой работа не лучше! - не унималась Барби, не стесняясь перешептываний и удивленных взглядов ребят.
   - Если у Анжелики работы была действительно столь ужасной, она не получила бы высокой оценки, - одернул Егор.
   - Конечно, - сложив руки на груди, надула губы Карина, - Вы ей помогали, а мне нет! Она у Вас на особом счету! Сколько за это платит? Я могу и больше.
   - Карина, я не намерен с тобой спорить на эту тему, - устало вздохнув, мужчина с сожалением посмотрел на Лику, - если у тебя есть конкретные претензии к моей работе, как преподавателя, будь добра высказывай их в открытой, конкретной форме. Можно письменно. А сейчас, - приподняв указательный палец и прислушиваясь к вовремя прозвеневшему звонку, - занятия на сегодня закончены. Не смею никого задерживать.
   Улыбнувшись про себя, Громова, собираясь, не без удовлетворения наблюдала за несколько секундным ступором Козыревой. А когда Серебряков отвернулся к столу и увлекся журналом, очевидно, сообразила, что её проигнорировали. Пробормотав нечто вроде "Вы еще пожалеете", Карина, крутанувшись на каблуках, схватила на ходу сумку и вылетала из аудитории.
   - Да уж, за этой не заржавеет, - где-то неподалеку послышался тихий комментарий Полины.
   С этим Короткова машинально кивнув на прощание, вышла из аудитории. Обиделась. Что и следовало ожидать. Ну и ладно. Лика объяснит ситуацию подруге после. Сейчас у неё есть интересы поважнее. К примеру, Егор...
   Переведя взгляд на мужчину, блондинка, несколько мгновений мялась, решаясь - уходить и ждать в назначенном месте, или все-таки здесь. Судя по жутко занятому виду Серебрякова и паре лишних глаз и ушей, в виде одногруппников, собирающих вещи, лучше первое.
   Тяжелов вздохнув, Громова, прошагала прочь, на ходу обронив короткое, но очень многозначительное "До встречи". В какой-то миг Егор поднял на неё глаза. Задерживая зрительный контакт на дольше, чем следовало. И утвердительно кивнув, осторожно улыбнулся.
   Игриво закусив губку, Лика спешно вылетела в коридор. Как же её заводила вся эта конспирация и таинственность их пока только зарождающихся отношений. Девушка чувствовала себя какой-то шпионкой, или женой Штирлица, не меньше. Интересно, насколько окружающим заметно происходящее?
   - Анжелика, постой! - нетерпеливый оклик заставил девушку замереть на пути к лестнице, - нам поговорить надо.
   Денис. Только этого не хватало! Как же надеялась, что обойдется без выяснения отношений. Которых, по сути, и не было. Но не тут-то было. Какой здравомыслящий парень так запросто позволит девушке кинуть его без объяснений? Вот именно - никакой. Да, наивности Громовой не занимать.
   - Чего тебе? - нервно сглотнув, Анжелика не оборачиваясь, сделала пару решительных шагов по ступенькам.
   - Мне чего? - нагоняя девушку, возмутился Денис, - с твоей стороны это так мило звучит. А ты оказывается, та еще штучка, Громова. В какие игры играешь, а?
   - Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, - не глядя на парня, Лика все больше ускоряла шаги, почти срываясь на бег.
   - Дурочку только не включай! - совсем грубо прикрикнул Денис, - сначала бросаешься мне на шею с поцелуями. Потом так же, без объяснений, кидаешь. Это как вообще называется, Громова? - когда девушка почти добралась до выхода, парень резко дернул её за запястье, разворачивая к себе.
   - Дэн, я тебе вчера по телефону все сказала, - пытаясь выдернуть руку, раздраженно пробормотала Анжелика, - извини, но нас вряд ли может связывать что-то общее.
   - Да ладно? - наигранно удивился парень, осматриваясь вокруг, - а почти неделю ты, кажется, считала иначе.
   - Ключевое слово - кажется! - с вызовом взглянув на Дениса, - и вообще, отпусти уже меня! Я тороплюсь!
   Вырвав, наконец, руку, Громова, растирая запястье, вылетела на улицу. Отошла немного в сторону. Осмотрелась вокруг. Егора еще не было. Зато, кажется, Денис не намерен её так просто отпускать.
   - Торопишься, значит? - подходя ближе, недовольно уточнил парень, - уж не к нему ли? - кивок в сторону академии, откуда как раз появился Серебряков.
   - Тебе какая разница? - встрепенувшись, возмутилась Лика, глазами пытаясь поймать блуждающий в поисках неё, взгляд Егора, - откуда у вас, мужчин, идиотская привычка воспринимать все происходящее настолько буквально? Ну, сходили мы с тобой пару раз в кино, прогулялись в парке, что с этого?
   Сообразив, что Серебряков её заметил, немного запнулась. Выглядел, Егор, по меньшей мере, недовольно. Но так и продолжал стоять на месте. Считал, что вряд ли имеет право подходить и выяснять, что происходит. А может выжидающе наблюдал, насколько умело справится сама Лика? Так, как совсем недавно наблюдала она. Только на месте Карины, теперь был Дэн.
   - Лично для меня это было обычное дружеское общение. У меня в Праге остался хороший друг, ты мне напомнил его. Вот и все, - затараторила Громова пуще прежнего, заметив смешки во взгляде Дениса, обращенном в сторону Егора, - а если ты надумал что-то другое - извини, это твои проблемы. Я тебе изначально не обещала ничего серьезного.
   - А тебя крепко зацепил этот спор с Кариной! - выкрикнул парень, когда девушка сделала пару шагов вперед, - неужели желание утереть Барби нос настолько велико, что готова вешаться на шею взрослому мужику, которому и на хрен не нужна?
   - Спор здесь ни при чем, - приостановившись, Громова прикрыла глаза, благодаря Бога, что Егор физически не может услышать этого разговора, - судить о том, чего не знаешь неблагодарное дело.
   - Конечно, - фыркнул Дэн, - у тебя же помимо огромного желания и самомнения, еще и большие амбиции, требующие удовлетворения. Это я тоже заметил.
   - Знаешь, что Денис?
   - Что?
   Глубоко вздохнув, Лика приготовилась выдать огромную оправдывающую тираду. Но обернувшись, уличив Дениса в еще более насмешливом расположении духа, поняла - бесполезно это. Не должна она никому и ничего объяснять. Тем более Денису.
   - Пошел к черту! - махнув рукой, девушка, отвернувшись прошагала в направлении Егора.
   Что сегодня за день такой? Почему все только и делают, что напоминают ей об этом глупом споре? Будто говорить больше не о чем. Ладно, Карина. Она без особого наличия мозговых извилин и тема, в общем-то, волнующая её. Потом еще Полина. Вот что за человек? Любопытство берет верх над всем, что только можно. А теперь еще и Денис. Помошничек! Конечно, за то, что с его помощью Лике удалось добиться от Серебрякова взаимности, она была ему неимоверно благодарна. Но вот за эти его большие уши... и умение подслушать то, чего не надо, прибить хотелось!
   - Все? - вопрос Егора, прозвучавший прежде, чем Анжелика подошла на достаточно близкое расстояние, слегка ошарашил.
   Затаив дыхание, девушка, уставилась во все глаза на Серебрякова, дожидаясь пояснения. Но нахмуренное выражение лица не предвещало ничего хорошего. Неужели, ревнует? Час от часу не легче. Это, безусловно, льстило. Но... не к Денису же!
   - Поговорила? - не дождавшись ответа, равнодушно бросил мужчина.
   - Да я собственно и не собиралась... - хмурясь, Громова растерялась, подбирая достойный ответ. Не собиралась говорить? Или не собиралась давать повода для ревности? Во всяком случае, не в данной ситуации.
   - Ладно, - кивнув в сторону стоянки, Серебряков оборвал вероятные разъяснения и направился к своему автомобилю.
   - Егор! - позвала Анжелика, бросившись следом, - Борисович! Подождите! Куда же Вы? - умоляюще провожая глазами каждое движение мужчины, что как раз забирался в авто, - а как же... я? - недоуменно захлопав ресницами, - Вы же говорили, что...
   - Лика, садись в машину, - уверенно выдал мужчина, выглянув из окошка.
   - В машину? - недоверчиво уточнила, покосившись на соседнее сиденье, - зачем?
   - Увидишь, - улыбнувшись краюшками губ, - это сюрприз...
  

Глава 16

   - Что ты собрался делать? - неуверенно поинтересовалась Лика, когда мужчина, выбравшись из автомобиля, вместо того, чтобы предложить место для прогулки или наметить программу мероприятий, полез в кузов пикапа.
   - Сейчас увидишь, - оживленно ухмыльнувшись, Егор вытащил из авто и поставил на землю... велосипед. За ним следом второй.
   - Это еще зачем?.. - с опаской поглядывая на диковинные способы передвижения, девушка на всякий случай отступила на пару шагов назад.
   Происходящее слабо напоминало обещанный сюрприз. Она предполагала, к чему клонит Серебряков, но пока не воспринимала данную идею с особым энтузиазмом.
   Не то чтобы не рада... Рада, еще как. Возможности провести целый день рядом с мужчиной, который переворачивая сознание, заставлял сердце стучать быстрее. Но предпочла, чтобы день проходил без столь неожиданных и странных потрясений.
   Да Лика попросту не умеет кататься! Честно признаться, не горит желанием научиться и испытать на себе все прелести последствий этого чуда передвижений.
   - Они, конечно, не самые новые и не горные скоростные, - не заметив реакции Громовой, мужчина спрыгнул на землю, - Обычные, дорожные. Но вполне пригодны эксплуатации. Я заехал в сервис, проверил.
   - Я рада, - вопреки сказанному, выражение лица девушки не отражало ни грамма счастья.
   - Тормоза на месте, колеса накачаны, потому можем смело приступать к процессу обучения, - уперев руки в бока, с умным видом разглагольствовал Серебряков.
   - Давай ты сам.
   Сведя бровки на переносице, Анжелика переводила озадаченный взгляд с велосипедов на, до жути довольного собой, Егора. Неужели, в самом деле, считает, что она решится хоть на метр приблизиться к сему жуткому транспорту?
   - Что сам?
   - Покатаешься, - выдавив подобие улыбки, вздернула плечиками Громова.
   - Вообще-то это специально для тебя. Кто из нас жаловался, что не умеет ездить?
   - Вот я и посмотрю, как это делают профессионалы, - поспешила выкрутиться, невинно захлопав ресницами.
   - Лик, ты что? - подозрительно сощурившись, Серебряков сделал шаг в направлении девушки: - боишься, что ли?
   - Я? - нахохлившись, словно боевой петушок, Анжелика схрабрила: - вот еще! Ничего и не боюсь! - но под проницательным взглядом карих глаз долго сопротивляться не смогла. Взмахнув руками, виновато затараторила: - да, боюсь. Я боюсь упасть, счесав все лицо об асфальт. Я боюсь больно удариться или переломать кости. В конце концов, мне не три годика, чтобы бегать с содранными, залепленными зеленкой, коленками и локтями. Это Соньке с Сашкой простительно. А я выросла для подобных развлечений и...
   Девушка замолчала на полуслове, когда Егор подошел настолько близко, что становилось трудно дышать. Огромное открытое пространство в одночасье сузилось до одного единственного мужчины, заставляя позабыть обо всех доводах и разумных возражениях, которых минуту тому назад было огромное количество.
   - Да что ты говоришь? - передразнил Серебряков, опаляя щеку горячим дыхание. Приобнимая за талию, притянул ближе, впечатывая в грудь: - Прямо-таки и взрослая?
   - Угу, - переводя взгляд с глаз на губы мужчины, утвердительно закивала.
   - Такая взрослая девочка и боишься такой ерунды? С первой нашей встречи мне казалось, что храбрая Анжелика Громова не боится самого черта.
   - Черта не боится, потому что живет с ним под одной крышей, - подшутила Лика, намекая на несносного братца.
   Но вышло, мягко говоря, не удачно. Егор и не пытался изобразить веселье, не отпуская девушку ни сколько физически, а скорее глазами.
   - А вот адского средства передвижения - очень! - закусив губку, опустила взгляд к мужским губам.
   Господи, она однозначно сходит с ума! Плевать, чем закончится нелепый спор о прогулке. Сейчас важнее ощутить вкус упрямо поджатых губ на своих. Точно влюбленная дурочка!
   - Это не так страшно, как кажется, - хрипло пробормотал, делая вид, что не замечает знаков и импульсов, которые Лика посылала всем естеством. - Просто садишься, отталкиваясь от земли, ножки на педали и осторожно покрутила. Старайся удерживать равновесие и следить, чтобы руль не косило в сторону.
   - Я не соглашусь на велосипед... - наклоняясь ближе, выдохнула в губы: - разве что моим инструктором станет самый привлекательный и желанный мужчина столицы.
   Вместо ответа Егор усмехнулся, и, запустив пятерню в девичьи волосы, прижался к её губам неторопливым и томительным поцелуем.
   Боже, как он целовался! Так нежно и одновременно с тем властно, подчиняюще, Анжелику никто еще не целовал. Хотя, что удивляться, более ранний опыт и опытом-то назвать нельзя, так баловство на интерес.
   Серебряков - полноценное воплощение мужчины её мечты. Опытный и настоящий. С виду строгий, но порой, как сегодня, по-мальчишечьи юный и интригующий. Девушка теряла голову от его присутствия неподалеку, а уж поцелуи... Стоит ли говорить, что за поцелуи голова душу продать? Не говоря о такой мелочи, как согласие на велосипедную прогулку.
   Да-да, она согласилась. Не потому что ниоткуда появился самый привлекательный и желанный мужчина столицы, решив проинструктировать. А потому что таким мужчиной для Громовой стал Егор. Ему готова довериться во всем.
   Этому мужчине открыла сердце и душу... Этому мужчине готова доверить и физическую безопасность. С ним ничего не страшно. Детские опасения отступали перед настойчивостью и уверенным спокойствием Серебрякова.
   Неважно, что через каких-то десять минут неудачных проб проехаться вдоль набережной, едва не плакала, пожалев о спонтанности согласия на безумную авантюру. Все из-за Егора. Для Егора. Потому что понимала - этому мужчине ни в чем не способна отказать.
   - Так-так, держи равновесие! - повторял Серебряков где-то за спиной, когда Лика, медленно прокручивая педали, пыталась продержаться хоть пару метров.
   Получалось не важно. Руль то и дело косило в сторону, девушка спрыгивала с сиденья, опасаясь полететь на тротуар вместе с несчастным транспортом. Не помогало осознание, что Серебряков все время где-то рядом, придерживает сзади за багажник - при большом желании упасть нельзя. Разумом понимала, а страх не оставлял.
   - Егор, хватит, а? - вцепившись мертвой хваткой в руль, жалобно протянула Громова.
   - Когда самостоятельно проедешь пару метров, я подумаю, - не поддавался мужчина. Все пытался строить из себя серьезного учителя, а в тоне плясали смешливые нотки: - а то вон смотри, дошкольнята лучше катаются, чем ты. Ты же не хочешь быть отсталее дошкольников?
   Нахмурившись, Анжелика машинально осмотрела многолюдную набережную. Погожий солнечный денек бабьего лета выгнал на прогулку многих, вплоть до заядлых домоседов. Всем хотелось насладиться теплотой, которая совсем скоро превратится в истинную роскошь для горожан. Среди прохожих действительно много пар с маленькими детками, а несколько из них неплохо летали на велосипедах, правда, в основном трехколесных.
   Хотя... прежде чем открыла рот, чтобы возразить, мимо пролетел маленький вихрь на гоночном. Вот черт! Как, стало быть, она глупо выглядит! Здоровая дылда, едущая со скоростью полтора метра в час, побив рекорды древнейшей черепахи. Едет - громко сказано. Поддержку Серебрякова нельзя сбрасывать со счетов.
   Хорошо, после убедительных поцелуев, Егор сообразил, что два велосипеда это слишком. Он-то помчится навстречу ветру, а за Ликой кто проследит? Взялся учить - надо учить, а не беззаботно разъезжать вокруг ничего не смыслящей девушки. Потому второй велосипед, предназначенный Серебрякову, отправился обратно в багажник пикапа. И сейчас Громова жалела лишь о том, что этот не полетел следом.
   - Мне кажется, в живописи ты более способная ученица, чем здесь, - донеслось досадное мужчины, - там ты, по крайней мере, не визжишь и исполняешь все указания. Наверное, стоило организовать свидание с красками и мольбертом. Совместили приятное с полезным.
   - Егор не издевайся!
   - Тогда попробуй увеличить скорость и проехаться одна, - не унимался Серебряков.
   - Что мне за это будет?
   Чувствуя, что Егор крепко держит за багажник, попыталась покрутить педали чуть быстрее. К огромному удивлению ехать стало проще - руль не косило, колеса тоже.
   - Что захочешь, - весело отмахнулся.
   Такое заявление стоило дорогого. Можно и рискнуть. Со словами "Ну, сам напросился!", Анжелика усиленнее закрутила педали, вырываясь вперед, стараясь при этом не сбить никого из прохожих.
   С каждым мгновением происходящее нравилось все больше. Страхи разом отошли на второй план, уступая место желанию доказать Серебрякову, что готова преуспевать не только в живописи, а велосипед такая штука, что с легкостью может покориться даже ей.
   - У меня получается! - расплывшись в счастливой улыбке, заголосила Анжелика.
   Так и не поняла, кого хотела оповестить: себя, Егора, или улыбающихся встречных, которые при виде неумехи на велосипеде, забавлялись представшей картиной, откровенно смеясь и тыкая пальцами.
   В другой ситуации Громова запросто разозлилась подобной реакции окружающих. Но сейчас и самой становилось забавно. Создавалось впечатление, что вернулась в детство, напрочь забывая о совершеннолетнем возрасте. Куда больше походила на меленькую девчонку, которую впервые пытались научить чему-то жизненно-необходимому.
   Лика громко смеялась, быстрее и быстрее прокручивая педали. Время от времени нажимая на звонок, чтобы освободить впереди путь движения. Веселилась, как могла, ровно до тех пор, пока не сообразила, что приободряющие оклики Егора отдалились.
   - Молодец, Лика! Давай-давай, вперед!
   Серебряков явно кричал издали. Это значило только одно - отпустил, позволяя ехать без сторонней помощи. Судя по всему, давно. Все ничего, если бы не осознание, что, пропустила мимо ушей указания, как правильно тормозить и ничего не отбить при падении.
   - Его-о-ор! - захныкала, мимолетно оглянувшись назад.
   Этого хватило, чтобы снова лишится, с таким трудом обретенного, равновесия. Руль мгновенно скосило вправо. Переднее колесо последовало за ним. Анжелика, с громким визгом, который, казалось, разнесся по всей улице, зажмурившись, подчинилась воле случая.
   Но в миг, когда падение представилось неизбежным, почувствовала, как сильные руки, подхватив за талию, подняли в воздухе, вырывая из груды металла. Еще секунда, Лика, уверенная, что участь велосипеда постигнет её, услышала где-то под собой громкий звук, оповещающий о падении. Вроде без неё. Потому что сама оказалась прижата к мужской груди.
   - Я забыл сказать тебе главное правило, - прежде чем девушка решилась открыть глаза, у ушка послышался томный шепот: - пока не научилась правильно держать равновесие - никогда и ни на что не отвлекайся.
   - Ты мне не рассказал, как правильно затормозить, - выдохнула, нерешительно приоткрыв веки.
   Взглядом встретилась с взором Егора. Они так близко. Непозволительно близко... Дыханием опаляя лица друг друга. А сердца, бешено колотятся в унисон.
   - Что-то подсказывает, велосипедных прогулок на сегодня достаточно, - переводя взгляд на губы Анжелики, мигом посерьезнев, пробормотал Серебряков.
   Вопреки ожидаемому поцелую, руки, до этого удерживающие навису, поставили на землю, отпуская талию. Подходящий момент для поцелуя упущен. Девушка не могла скрыть разочарования. Но вместо того, чтобы напрямую заявить об этом, жалобно уточнила:
   - А как же урок о торможении?
   - В следующий раз, - выдержанно заверил Серебряков. Отступив на пару шагов, обратил внимание на лежащий на земле велосипед с перекошенным рулем: - сегодня ты и так проявила себя необычайно способной ученицей.
   - Правда? - заламывая руки, проследила за дальнейшими действиями мужчины, который спешно поднял транспортное средство, поворачивая до нужного угла искривленный руль.
   - Самая лучшая, - посмотрев на Анжелику, нежно улыбнулся.
   - Тогда как на счет твоего обещания?
   - Какого? - осмотревшись вокруг, наигранно удивился Егор.
   - Ты сам сказал - могу просить что угодно взамен за то, чтоб проехаться одной, - цокнув языком, поторговалась: - так вот я проехалась.
   - И? - приподняв бровь, мужчина еле сдерживался, чтобы сохранять невозмутимое выражение лица.
   Еще и издевается, паразит такой! Ну ничего, Лика не Громова, если не получит своего. Сегодняшний день в первой половине и так был слишком неоднозначен, поэтому во второй девушка собиралась в полной мере компенсировать переживания и растраченные нервы. По возможности в присутствии Егора. И если последний вдруг решил, что сегодняшнее свидание (а это все-таки свидание, Серебрякова никто за язык не тянул) закончилось после скорой велосипедной прогулки, он сильно ошибается.
   - И я хочу еще где-нибудь погулять. Потому что не намерена возвращаться домой из-за неудачной поездки на этом, - кивнула на транспорт.
   - Хоть бы и не хотела гулять, кто тебя отпустит? - фыркнув, Егор забрался на велосипед. Проехавшись вокруг озадаченной девушки, пригласительным жестом махнул на багажник: - садись. Отвезем велик к машине и пойдем дальше гулять. У нас сегодня обширная программа.
   - А куда дальше? - оживилась, чуть не захлопав в ладоши от радости.
   А то неосторожное заявление Егора о прекращении урока на сегодня, грешным делом толкнуло на мысль, что на этом весь сюрприз и закончился.
   - В зоопарк.
   - В зоо... что? - расширив глаза, ошарашено выдохнула Анжелика, едва поспевая следить за Серебряковым, нарезающим вокруг неё круги.
   - Зоопарк, - невозмутимо пояснил: - это как парк, только там, в больших таких клетках или вольерах, держат разных экзотических животных, на которых можно поглазеть и если повезет, погладить.
   - Я вообще-то в курсе, что такое зоопарк.
   - Так в чем проблема? Не любишь зоопарк?
   - Люблю, - машинально согласилась, - просто как-то неожиданно и...
   - Есть вариант смотаться на ВДНХ, - добавил мужчина, - но туда лучше ехать с утра и на целый день. Потому что пока доберемся в пик пробок, будет поздновато для просмотров местных достопримечательностей. А пешком туда уж точно не вариант.
   - К зоопарку значит, можно и пешком?
   - Почему нет? - притормозив напротив: - ты ведь хочешь погулять - вот тебе и прогулка.
   - Вроде как далековато, - очередная "гениальная" идея Егора сильнее озадачила Громову. Умеет, оказывается, вводить в ступор.
   - Это только кажется, - махнув рукой, побарабанил пальцами по рулю, - уверяю, с хорошим гидом время пролетит незаметно. Но выбор только за тобой. Можно и в Ботанический сад, к нему ближе всего.
   - Нет, в Ботаническом была, не впечатлило. Но Полька сказала, в это время там мало интересного.
   - Видно вы рановато туда сходили, - со знанием дела, прокомментировал Серебряков, - когда деревья позолочены листвой, там красиво.
   - Все равно не хочу. Давай для начала, - зажмурившись, мысленно прикинула, какой вариант более удачный: - в зоопарк. Сто лет не была там!
   - Тогда садись.
   - Только можно я на... раме? - по-детски заканючила, - мне сзади страшно.
   - Можно и на раме, главное, чтобы попу не отдавила, - хохотнув, Егор позволил Лике поудобнее устроиться перед собой.
   На самом деле на счет страхов поездки на багажнике сильно приукрасила. В качестве пассажира её тоже никто и никогда толком не возил на велосипеде. Просто находясь спереди, казалось, будет намного ближе к мужчине. На багажнике возят всех кому не лень: друзей, знакомых, детей, а вот на раме... Это отчего-то представлялось более сближающим.
   Откуда в голове взялась подобная мысль, Анжелика не поняла. Зато буквально через пару метров езды, уяснила, насколько ошиблась. Возможно, со стороны они выглядели романтично, как настоящая пара, только Серебряков оказался прав - металлическая рама здорово врезалась в филейную часть. Малейшая выямка, или камушек, встретившиеся на пути колес, вероятно, оставляли на мягких местах Лики великолепные синие отметины. Но она стойко терпела, ни разу не ойкнув. Благо к машине Егора недалеко.
   Через несколько минут, мужчина загружал любимый транспорт в багажник. Еще через несколько, взявшись за руки, неторопливо шли к Парковой дороге, направляясь в самую желанную сказку детства любого ребенка и самое забавное место для свиданий взрослых. Если в возрасте Анжелики поход в зоопарк можно посчитать почти нормальным, то Егор, в подобном желании выглядел, по крайней мере, неожиданно.
   Громова все никак не в состоянии была избавиться от параллели, проведенной между мужчиной, который находился ныне рядом, и тем, который оставался за стенами академии. Два противоположных обличия, совмещенных в одном человеке...
   Всегда выдержанный, серьезный, элегантный преподаватель живописи из Академии искусств. Егор Борисович. Только на "Вы" и с отчеством. Иначе язык назвать не поворачивался. Спокойствие, уверенность и неимоверно печальный взгляд потерявшегося человека. Лишившегося надежды и смысла для существования...
   Но какова разница с мужчиной, держащим её сейчас за руку! Кардинальная! Просто ошеломляющая! Долой скучный преподавательский имидж! Мужчина напоминал беззаботного мальчишку, забавляясь происходящим не меньше Лики. Взгляд будто изменился, преображаясь. Куда-то исчезла вселенская печаль, сменяясь нежностью и игривой веселостью.
   Анжелика была полностью счастлива. И готова с уверенностью сказать - это взаимно. Её давно не смущал вариант прогулки к зоопарку пешком. Пускай путь не самый близкий - на машине занимал не менее пятнадцати минут, а сколько займет в неспешном шаге загадывать страшно. Но плевать на такие мелочи. Главное, это позволит пробыть наедине с Егором гораздо дольше запланированного времени.
   Это была безумнейшая прогулка по столице, которую когда-либо совершала Лика. Площадь Независимости, Крещатик, добрая половина проспекта Победы мимо упомянутого Ботанического сада... Все преодолели пешком. Километраж считать бесполезно. Зато такого количества фото, сделанных сегодня, у девушки не соберется за все время пребывания в Киеве. Хоть не особенно любила фотографироваться, перед уговорами Серебрякова устоять не могла.
   Надо же, Егор к свиданию подготовился по всем параметрам. Взял фотоаппарат, мотивируя, что они, как художники, просто обязаны носить с собой камеру. Вдруг захочется запечатлеть чего-то необыкновенное. Надо сказать, сравнение с неимоверным и желание мужчины запечатлеть её, невероятно польстило Анжелике.
   Они смеялись, как дети. Болтали обо всем и одновременно ни о чем. Рассказывали друг другу забавные истории из детства. Егор все отмалчивался, когда Лика делилась впечатлениями о жизни в столице, под присмотром брата. Фотографировал у каждой более менее примечательной достопримечательности. Несколько раз сфотографировались вместе: самостоятельно, корявенько направив объектив в нужную сторону и пару раз попросив прохожих. А вот снимать самого себя, Серебряков не позволил. Зато позволил пройтись по высокому бортику еще работающего фонтана, придерживая за руку. Покружил за талию на глазах у сотни прохожих, прямо посреди площади. Закрепил все это поцелуем.
   Отдавали они себе отчет в происходящем? Вряд ли. Скорее подчинившись инстинктам, наслаждались новым мигом, проведенным вместе. Плевать, что будет завтра. Сегодня на всем белом свете есть только они, и никто другой...
   К зоопарку добрались равно за час до закрытия. Продажа билетов в кассе прекратилась буквально пару минут назад. Но натянув самую обаятельную улыбку, Серебряков пытался уговорить билетершу пустить их внутрь:
   - Миленькая, ну пожалуйста, - состроив гримасу ну точно аки кот из излюбленного многими Шрека, заканючил Серебряков, заглядывая в окошко: - продайте нам по билетику. Просто понимаете, вон девочка стоит, - обернувшись к хихикающей позади Лике, - она ни разу в жизни не видела слоника. Очень нужно, чтобы она посмотрела его именно сегодня. Понимаете, вопрос жизни и смерти.
   - Молодой человек, не положено, - проследив за взглядом Егора, женщина подозрительно покосилась на Лику.
   - А мы быстренько, - клятвенно сложив руки на груди, пообещал мужчина, - только слоника поглядим и обратно.
   - И еще крокодильчика, - поддакнув, закивала головой Громова, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться во весь голос, - и сладкой ваты поедим и все. Я просто никогда не ела сладкой ваты, - пожав плечами, жалобно уставилась на кассиршу.
   - Вот видите, - с притворным ужасом Серебряков округлил глаза, - и эта девочка прилетела из самой Праги. А сладкой ваты и словников отродясь не видала. Вся надежда только на Вас.
   - Ну, если только слоника, - женщина нехотя потянулась за билетами, едва скрывая улыбку.
   - И крокодильчика? - переспросила Анжелика.
   - И крокодильчика, - согласилась билетерша и протянула Егору две заветные бумажки.
   Давненько Громова так не хохотала, до последнего искренне полагая, что этому мужчине чужды всяческие шалости. Но раз сама не устояла перед столь умиляюще-жалостливым взглядом, что говорить о несчастной женщине на кассе.
   - Так значит, бедная девочка слоника не видела? - передразнила Громова, когда молодые люди преодолели ворота, ведущие на территорию зоопарка.
   - И крокодильчика, - увлекая центральной аллее, напомнил Серебряков.
   - Почему именно слоник?
   - А почему именно крокодильчик? - хватая ладонь Лики и переплетая пальцы со своими.
   - Ну, я же должна была подыграть тебе, - уткнувшись по интимному близко Егору в плечо, хихикнула девушка.
   - Вот и я должен был как-то уговорить женщину пустить нас, - как само собой разумеющееся, пояснил Серебряков.
   - Ты оказывается талантливый актер, - позволив себя потянуть к клеткам с обезьянками, констатировала факт, - и часто тебе так приходилось уговаривать? - не скрывая нотки, мимолетно скользнувшей в сознании, ревности.
   - Честно? - остановившись напротив симпатичного шимпанзе, любопытно взирающего на посетителей, мужчина признался: - впервые в жизни. Твое присутствие рядом все чаще толкает меня на безрассудства.
   - Правда? - заглядывая в отстраненные глаза.
   - А ты действительно никогда не ела сладкой ваты? - игнорируя вопрос, встрепенулся Егор.
   - Угу, - нахмурившись, пожала плечами. И на вопросительно удивленный взгляд пояснила: - мама всегда считала, что это вредно. Она мне шоколад через раз разрешала, списывая на вредность - от него портятся зубы, возможно развитие сахарного диабета и вообще занимаясь танцами, нужно вести здоровый образ жизни. Вату и подавно. Типа того, что изготовленная в неизвестных условиях, она губительно повлияет на организм. На деле перечитав идиотских научных статей о вреде сладкого детям, хотела быть правильной родительницей.
   С трудом скрываемым недоумением, и со словами " Сейчас это исправим", Серебряков потащил девушку к выездному киоску, где продавали любимое детское лакомство и бессменный атрибут, сопровождающий всякий нормальный поход в зоопарк.
   И когда продавщица, с легкой руки Егора, наградила Анжелику палочкой с огромным облаком сладости, у неё исчерпался лимит предела счастья. Не сказать, что осталась от ваты в восторге, но это было прикольно. Будто окуналась в детство, где всегда хотела подобных безрассудств, но со строгой мамой не получала. Зато Серебряков с радостью утаскивал с её порции кусочки лакомства.
   После, выполняя обещание, данное билетерше, посетили вольер со слоником. А вернее целым семейством слонов: маму, папу и маленького слоненка, который, судя по праздничным вывескам рядом, совсем недавно увидел свет. Затем был крокодильчик. В отличие от предыдущих, менее приветлив, и все время пытался улизнуть под воду. Потом львы, тигры, верблюды, и даже жирафы. Последние особенно понравились Анжелике, и она прикормила их благоразумно купленными хлебцами. Белых медведей, коал и пони навестить не успели.
   Час до закрытия пролетел незаметно и потому при всем нежелании, пришлось уйти. Повторить подвиг и вернуться к машине Егора пешком не рискнули. За каких-то полдня столько находились, что ног практически не чувствовали. Назад, уставшие, но счастливые, возвращались на такси.
   Сидя на заднем сиденье в обнимку, периодически не удерживаясь от поцелуев, ловили в зеркале заднего вида добродушный взгляд водителя на себе. Наверняка выглядели, как настоящая влюбленная пара, возвращающаяся со свидания.
   Хотя ведь так и есть... Егор сам сказал, что это свидание. И Лика никак не желала, чтобы оно заканчивалось. Но все, самое хорошее, рано или поздно должно завершиться.
   Солнце скрылось за горизонтом. Яркие фонари освещали вечернюю столицу. Теплый осенний денек перешел в не менее теплый, удивительный вечер, который просто создан для того, чтобы провести его вместе, но... И Анжелика и Егор понимали - пора сворачиваться.
   Если последний самолично в ответе за свои действия, то Анжелику дома заждались. Учитывая, что сегодня решила немного схитрить и выключила телефон, чтобы не разрушать очарование встречи глупыми звонками и расспросами. Скорее всего, близится час, когда девушке попадет за маленькую хитрость.
   Подъехав к стоянке, без лишних разговоров, уселись в автомобиль, и Серебряков констатировал факт, что отвезет Лику домой. Хотелось возразить, возмутится, но пока не имела на это права. Сегодняшнее свидание и так предел мечтаний.
   Этот день, как первый, рядом с дорогим мужчиной, запомнит навсегда. Неважно, что ждет дома, что будет завтра, через день, через неделю, месяц... Главное, сегодня растормошила и покорила Егора.
   Или он её покорил?.. Такой вывод окончательно засел в сознании Анжелики во время прощания у ворот дома Громовых...
   - Беги, пока нас никто не заметил, - подарив торопливый и нежный поцелуй, мужчина нехотя отстранился, продолжая удерживать её лицо в своих ладонях, - спасибо тебе за чудесный день, мой Лучик.
   - Лучик? - глядя в глаза Серебрякова, не нашла ничего лучше, кроме как спросить Анжелика: - почему Лучик?
   - Потому что ты делаешь мою жизнь ярче, - просто признался, проведя пальцем по нижней губе девушки.
   Не зная, что и ответить на подобное признание, Лика, ловко вывернувшись из рук мужчины, пробормотав невнятное "До завтра", выскочила из машины и побежала к дому.
   Сердце быстро отстукивало в груди, а сбитое дыхание не давало дышать в полной мере. Волнение не оставляло ни на мгновение. Она опасалась оглянуться, но была уверена, что Серебряков не спешит отъезжать, дожидаясь, пока скроется за воротами.
   Наверняка, во время побега, Егор посчитал её маленькой глупой девчонкой, но как реагировать на столь откровенное и неожиданное признание просто не представляла. О собственной влюбленности и так знала, но признаваться ему не готова. Не то, что услышать нечто подобное из его уст...
   Видимо, выглядела Анжелика точно, как победитель многомиллионной лотереи. Но заскочив в дом, как не старалась, не могла стереть счастливого выражения с лица. Глаза искрились счастьем, а руки, невольно подрагивали в такт тяжелым стукам сердца...
   Вопреки желаниям, проскочить к себе незаметно и бесшумно не получилось. Едва ступила на лестницу, услыхала недовольное возмущение:
   - Анжелика, и где ты была, позволь поинтересоваться? На звонки не отвечаешь. Домой явилась поздно.
   Обернувшись, Громова наткнулась на хмурый силуэт брата, возникшего из гостиной. Опершись о дверной косяк и сложив руки на груди, он невозмутимо сканировал глазами Лику, будто пытался застукать на горячем.
   В другой ситуации девушка с превеликим удовольствием поспорила с Антоном. Но сегодня она хотела поскорее остаться наедине со своими мыслями, чтобы в который раз прокрутить и навсегда отпечатать в сознании каждое мгновение встречи с Егором.
   - Тош, - расплывшись в искренней улыбке, вздохнула: - не будь букой. Я не сотворила ничего незаконного. Банк не ограбила, никому не накостыляла и никого не убила. Всего лишь погуляла. Свежий воздух он, знаешь ли, полезен. Ты потому такой угрюмый и есть, что целыми днями сидишь в душном офисе.
   Не дожидаясь ответа от, явно ошарашенного спокойным ответом, брата, развернулась и быстро взбежала вверх по лестнице.
   Спустя пару мгновений, Антон удивленно взревел:
   - Анжелика! Что происходит, твою мать?!
   Еще через пару секунд, с низу донеслось благодушное и спокойное пояснение от Владиславы:
   - Тош, ну чего ты опять кричишь? Влюбилась девочка, что не видно?..
   Усмехнувшись про себя, Лика пожала плечами. Разве на такое что-то возразишь?..
  

Глава 17

   Посвистывая, Егор торопливо шагал по коридору в направлении аудитории и листал журнал посещений, когда из-за очередной страницы выскользнул листик в клеточку и, покружив в воздухе, приземлился на пол. Притормозив, мужчина склонился, хватая сложенную вдвое бумажку. Машинально развернул, расплываясь в блаженной улыбке.
   Вместо ожидаемого собственного размашистого почерка, попался кропотливо выведенный рисунок: розовый, лопоухий слоник, чем-то напоминающий мамонтенка из одноименного мультика, и зеленый крокодильчик - хорошо хоть не похож на Гену из мультика - стоящий на двух лапках с выпученными глазами. Посередине подписать: "Я слоник, ты - крокодильчик".
   Позабыв, что находится в стенах академии, Серебряков искренне рассмеялся. Эта девчонка когда-то сведет с ума. Казалось, что может быть проще - привыкнуть к по-детски наивным и забавным выходкам? Он понемногу начинал привыкать, но Анжелика снова и снова находила способ удивить. Слоник и крокодильчик. Как додумалась?
   - Дружище, что тебя так развеселило?
   Неожиданное появление Заславского напомнило поимку злоумышленника за особо тяжким преступлением.
   - Ничего, - встрепенувшись, Егор наспех свернул рисунок, собираясь спрятать подальше от любопытных.
   - Серебряков, не выделывайся, - поддел Роман, вырывая листик из рук друга, - От "ничего" не светятся, как начищенный самовар.
   - Ромка, не надо, - попытался возразить Егор, когда Заславский развернул бумажку, с недоумением рассматривая изображение.
   - Это что? - переводя на Серебрякова вопросительный взгляд, друг несколько мгновений находился в откровенном ступоре, - Уже покорил всех девчонок на потоке? Любовные записки тайком получаешь?
   - Неважно, - отмахнулся Егор.
   Нахмурившись, Роман снова уставился на бумажку. После чего с уст сорвался смешок. Затем еще и еще один. И вот мужчина откровенно хохотал, не в силах остановится.
   - Крокодильчик, говоришь? - сквозь смешки, пытаясь сравнить рисунок с другом, поддел Заславский, - А что? Похож чем-то, чертяка!
   - Дай сюда! - злясь от вроде невинной шутки друга, вспыхнул Серебряков, вырывая листик.
   - Чего ты? - посерьезнев, переспросил Ромка, - Прямо такие мы неприступные, и пошутить нельзя. Вы, кстати, симпатично смотритесь вместе. Крокодил со слоником.
   - Извини, я на пару опаздываю, - игнорируя расспросы, Егор, сунув рисунок в журнал, продолжил путь.
   - Эй, другу ничего не расскажешь? - нагоняя, возмутился Заславский.
   - Что ты хочешь услышать?
   - Хотя бы кто этот слоник? - указав на журнал, усмехнулся друг.
   - Нечего рассказывать! - пытаясь придать тону уверенность, Егор не удержался, чтобы не сверкнуть глупой улыбкой, сравнив Лику с нарисованным слоником, как только что его сравнивал Ромка с крокодилом.
   Мда, хороша парочка. Это вам не Дельфин и Русалка.
   - Как нечего? А что это озарило Ваше хмурое лицо, Егор Борисович? - забежав наперед, Роман заслонил дверь аудитории, в которую собрался войти мужчина: - Колись, иначе придется после пар терпеть моё присутствие с ярыми требованиями подробностей. Это то, о чем я думаю?
   - Я не экстрасенс, чтобы предвидеть, о чем ты думаешь.
   - Егор, не гони беса. Это Громова?
   Вопрос явно лишний. Не нужен ответ, чтобы понимать - это Громова. Реакция Егора говорила сама за себя. Сколько не пытался изображать равнодушие, прекрасно отдавал отчет: уж кто-кто, а Заславский раскусит любые махинации, если уже не раскусил. Но пока рассказывать о том, что самому виделось вилами по воде писано, считал бессмысленным и преждевременным.
   - Извини, - бегло глянув на часы, в попытке скрыть ухмылку, мужчина пробормотал: - У меня лекция. Я и так задержался.
   - Эх, мог хоть от друга не скрываться, - отступая от двери, ворчливо подметил Заславский, - Можно подумать, я тебе зла желаю. Или девчонку собираюсь уводить. Максимум, на что способен - расцеловать её, что друга мне растормошила. Я может, впервые за долгое время вижу тебя счастливым.
   - Послушай, Заславский, - положив ладонь на плечо Ромке, спокойно проговорил Егор: - Не преувеличивай раньше времени и не передергивай.
   Ступив к двери, к Серебрякову донеслось:
   - Упертый баран! Что с ним будешь делать. Все равно увижу этого твоего слоника - расцелую.
   - Только. - Мигом обернувшись, Егор ткнул пальцем в грудь Романа, - Попробуй!
   После чего отвернулся, на сей раз скрываясь в шумной аудитории. Но прежде чем полностью окунуться в поток шебутных студентов, услышал тихое:
   - Что и требовалось доказать. Она права - настоящий крокодильчик. И что с людьми делает влюб...?
   Окончание фразы утонуло в гуле голосов. Серебряков, закрыв аудиторию, начал последнее на сегодняшний день занятие: лекцию о современном искусстве для пятикурсников. Но напрасно пытался сосредоточиться на происходящем и поделится со студентами знаниями - внимание постоянно возвращалось к более интересующим размышлениям. В конечном итоге плюнул на всё и выдал ребятам незапланированную самостоятельную работу по предыдущей лекции, позволяя себе окунуться в мир грез. Точнее не грез, а серьезных мыслей и анализов.
   Егор с трудом понимал, что с ним твориться на протяжении второй недели. Хотя нет, гораздо больше. Второй недели официально, а по факту с начала учебного года - второй месяц. Не ощутить происходящие в жизни метаморфозы не мог. Что говорить о себе, если даже окружающие узрели перемены. Еще Заславский с расспросами... В другой ситуации Серебряков, быть может, и поделился новостями, но пока не убежден, есть ли чем делиться, и есть ли повод для хвастовства.
   Вытянув листик из журнала, развернул, несколько мгновений рассматривая изображение.
   "Слоник и крокодильчик... Хм... Когда успела подбросить?"
   Воспоминание об утреннем занятии в её группе, когда Лика вместо того чтобы сосредоточится на задании, стреляла глазками, расставило всё по местам. Недвусмысленные намеки шепотом, чтобы слышал лишь он сам, неловкие касания руки... А по окончании задержавшись дольше всех в классе, пока консультировал по работе другую студентку, непринужденно листала этот самый журнал - похоже, тогда и оставила сюрпризик.
   Увидев изображенных на бумажке зверушек, Егор сразу вспомнил их первое свидание с катанием на велосипедах и походом в зоопарк. Прошло менее двух недель, а кажется, еще вчера они словно дети беззаботно прогуливались по аллейкам и подкармливали животных, подкалывая друг друга. Мужчина так и не понял, откуда в нём взялись юмористские задатки и способность, как и прежде, довольствоваться простыми человеческими радостями.
   Видно, юношеская непосредственность и максимализм Лики заразная штука. Сначала Серебряков пошел на поводу эмоций и позволил себе открыться девушке, показать далеко не преподавательское влечение к собственной студентке. А уж получив в ответ взаимность, стоило соответствовать.
   Захотелось бесшабашности, глупых поступков. Захотелось, преобразившись, сбросить с себя скорлупу безнадежности и замкнутости. Перестать быть тем безразличным к жизни стариком, в которого превратился за последний год. Роман прав - Анжелика его растормошила. Вообще стала менять жизнь Егора до неузнаваемости.
   Мужчине вспомнилось - будучи строгим преподавателем высшего учебного заведения, вовсе не обязательно всякий раз натягивать строгие костюмы. Когда следующим утром, после первых признаний Лике, Серебряков придирчиво копался в гардеробе в поисках чего-то более интересного и соответствующего, ощутил себя неискушенной барышней, собирающейся впервые на свидание. В какой-то мере это правда - после действительно было свидание. Потому из дальних ящиков вынул более демократичные вещи. В ход пошли даже потертые джинсы, которыми и по молодости не особо увлекался. Но после памятного дня не вылезал из немного неряшливой и дерзкой одежды, бросающей вызов классичности преподавательского этикета.
   А велосипеды? Боже, Егор сто лет не катался на велосипеде! Но вспомнив слова Анжелики во время первого занятия на набережной, что вообще не умеет кататься, посчитал долгом научить этой мелочи. Сам-то лет с трех катался. Сначала на трехколесном, после на обычном. Это так естественно и легко, что хотелось стать для Лучика первооткрывателем.
   Какая нелепость! Первое свидание с претензией на оригинальность и непосредственность. Такой, которая исходила от Анжелики.
   Тот день что-то изменил в восприятии друг друга. Они, наконец, смогли открыться. Быть самими собой. Егор осознал - вот он его настоящий Лучик света и тепла, которого не хватало долгое время и который не променяет ни на что на свете.
   Потом пошли нескромные поцелуи в скрытых от любопытных взоров углах академии. Ясные двоим намеки. Ликина дерзость прямо на парах, которая каждый раз сходила с рук и которую наверняка заметили другие ребята. Долгие свидания после занятий по живописи. Разговоры, в которых пытались стать еще ближе. Окружающий мир перестал существовать. Во всяком случае, для Серебрякова.
   Он боялся забегать наперед и просчитывать, во что способна вылиться запретная связь. Что подумают другие, узнай, с каким багажом позарился на неискушенную молоденькую девочку. Что о себе подумает сам, когда слетит ореол первоначальной эйфории и чувственности.
   Мужчина будто отключился. Если изначально общение с Анжеликой помогало вернуть прошлое, представить будущее, сложись в своё время всё менее драматично, то ныне вообще не думал ни о чём, живя единственным днём.
   Теперь Егор боялся размышлять о прошлом и об Олесе, хотя иной раз не мог отвлечься и не проецировать ситуации с Ликой на умершую жену. Но в такие мгновения старался гнать сомнения прочь. Умом понимал - это чрезвычайно несправедливо как к Лике, ставшей чуть ли не заменой прошлого, так и к Олесе, которую никто не заменит. Понимал, что назад возврата нет. Не посредством общения с Анжеликой.
   Идти вперед, оставляя Олесю навсегда позади, не мог, ощущая себя предателем. Но и оставлять всё как раньше, тоже не хотел. Особенно, сообразив, что и после потерь, после боли и горечи, жизнь способна играть новыми красками. Сейчас подобные краски превозносила Лика. Разве не в этом заключается счастье, которого когда-то так желал? И какая разница, что будет потом, если в данный момент счастлив?..
   Попытаться разобраться в себе, в Анжелике, в отношении окружающих, в частности её брата, который вряд ли сильно обрадуется такому повороту, еще успеет. Предпочитал хвататься за последнюю спасательную соломинку, протянутую светлым Лучиком...
   Звонок, оповещающий о конце лекции, вернул Егора в реальность. Собрав у студентов самостоятельные работы, с чувством выполненного рабочего долга вышел из аудитории. Нужно еще проверить задания, но ими займется дома вечером, когда возникнет нужда в спасении от навязчивых мыслей от одиночества. Пока необходимо забросить на кафедру журнал и найти Анжелику, которую до зуда хотелось увидеть, а в идеале крепко-крепко обнять и расцеловать...
   - Егор Борисович! - Девичий оклик, прозвучавший позади, вырвал из составления приятных планов, - Погодите, пожалуйста!
   Обернувшись на зов, Серебряков с удивлением заметил спешащую к нему на всех парах блондинку. Как ни хотел сбежать куда подальше, терпеливо подождал, пока девушка подойдет поближе и прояснит, что ей нужно.
   - Я слушаю, Карина.
   - Я хотела с Вами поговорить на счет дополнительных занятий для меня, - запыхавшись, выдала Козырева, сканируя томным взглядом.
   - Карин, для таких разговоров у нас есть пары. К тому же я говорил - занятия будут происходить на общей основе, когда появиться возможность, - мимолетно глянув на наручные часы, поторопил Серебряков.
   Ему никогда не симпатизировала эта студентка. Точнее раньше, пока не лезла и не оказывала знаков внимания, была параллельна. Но с каждой попыткой обратить на себя внимания, раздражала сильнее. В частности после искренности и непосредственности Громовой. Трудно представить, чтобы Козырева на месте Лики решилась быть нелепой, сев впервые на велосипед в восемнадцать лет, не говоря уже обозвать себя Слоником.
   Интересно, с кем бы Анжелика сравнила Карину? По внешнему виду та нынче напоминала какого-то выхухоля, всячески кичащегося внешними данными и положением. Даже венок из желтых цветов играющий роль обруча и имитирующий своеобразную корону, нацепила на голову. Хотя, не исключено, что Лучик не станет оригинальничать, обозвав блондинку примитивным русским - проворная крыса.
   От мысли, которая точно не должна посещать солидного преподавателя, но все-таки посетила, Серебряков невольно хохотнул.
   Реакция Карины последовала мгновенно. Встрепенувшись, девушка оглядела себя с ног до головы, опасливо переспросив:
   - Со мной что-то не так? Или я сказала что-то не то?
   - Всё нормально. Но мне нужно идти.
   - Егор Борисович, - состроив жалобную гримасу, заканючила Козырева, - Я, конечно, понимаю - индивидуальные занятия с Вами дорогое удовольствие, но...
   - Карина, я считал, что последний наш с Вами разговор на подобную тему, расставил всё по местам, - уверенно оборвал Егор, - никаких занятий не будет.
   - Но я подумала, что Вы могли передумать. Мой папа готов заплатить, сколько нужно... - стушевавшись, проговорила девушка.
   М-да, ничего её не учит. За последние две недели Егор успел обрадоваться, решив, что Козырева отстанет после того, как почти публично послал её высказывать претензии в письменном виде.
   - Деньги здесь не причем, - продолжив путь, открестился Серебряков, - Давайте закончим переливать с пустого в порожнее. Мой ответ окончательный и изменениям не подлежит.
   - Если деньги не причем, почему тогда с Громовой Вы занимаетесь, а меня выслушать не хотите? - нагоняя мужчину, не унималась Карина, - Неужели её братец отвалил Вам так много, что дополнительный заработок уже не нужен?
   - Прошли те времена, когда я реально нуждался в деньгах! - твердо отрезал Серебряков, - А с Ликой, не поверишь, занимаюсь безвозмездно.
   - Ах, безвозмездно! - оскалившись, Козырева забежала наперед, - Вы хоть в курсе, чем способна обернутся Ваша мнимая доброта? Да она разводит Вас, как лоха! Извините, за выражение.
   - Карина, я в состоянии разобраться с кого брать деньги за занятия, с кого нет.
   - Если бы дело было в занятиях! - прикрикнула девушка, - Вы ей интересны далеко не как профессионал!
   - Что ты говоришь? - ухмыльнулся мужчина.
   Будто он сам не знал, в каком контексте интересен Анжелике. Что кривить душой, она ему тоже интересна далеко не как ученица. Но обсуждать подобные вещи с кем-то, а тем паче с Козыревой, не намерен.
   - Егор Борисович, дело в том, что несколько недель назад я слышала, как она разговаривала с этой своей подругой... как там её... Коротковой. Так вот в разговоре фигурировало Ваше имя вместе с каким-то спо...
   - Егор! - появление Анжелики, очевидно, дожидающейся его, заставило Карину умолкнуть, а самого мужчину предусмотрительно нахмуриться. Громова же, сложив руки на груди и гневно осмотрев соперницу, добавила: - Борисович. Я Вас заждалась.
   - Подождешь, принцесска! - с неприкрытой насмешкой пригрозила Козырева, - Пора прекращать твое царствование!
   - Карина! - осадил Серебряков.
   - А тебе завидно, что ли? - став в позу, отбрила Лика, напрочь игнорируя вмешательство Егора.
   - Тебе? Было бы кому завидовать!
   - Ну, ты же считала, что раз нацепила похоронный венок на голову, будешь царевной?
   - В отличие от тебя, я не думаю! - выпалила Козырева, однозначно, не подумав.
   - Я не сомневалась! Тогда подобрала свой силикон Барби, и котись отсюда колобком!
   Карина ошарашено захлопала ресницами, а Лика, похоже, и не планировала прекращать разборки, которые грозились иметь нешуточные последствия.
   Приподняв ладони, мужчина жестом приказал замолчать, спокойно подмечая:
   - Анжелика, прекрати! А ты, Карина, надеюсь, в этот раз поняла меня, - сделав шаг к Лике, вспомнил о злосчастном журнала, ради которого и шел на кафедру. Снова оглянувшись, сунул тот в руки ошарашенной Козыревой со словами: - Не в службу, а в дружбу - занеси в преподавательскую, на полке оставь.
   Не дожидаясь возражений, прошагал к Громовой. Кивнув в сторону лестницы, последовал вниз.
   - Что это было? - спускаясь следом, громким шепотом, поинтересовалась девушка.
   - Попросил Козыреву занести на кафедру журнал.
   - Я не об этом! Точнее об этом, но... Что она хотела?
   А девочка-то ревнует! Оказывается, осознание подобного до чертиков радует.
   - Спрашивала о занятиях.
   - Опять? Что ж ей не иметься-то, - пробираясь сквозь группку студентов, застывших на лестничном марше и что-то бурно обсуждающих, - И всё?
   - Должно быть что-то еще? - широко распахнув входную дверь, пропуская Анжелику вперед.
   - Не знаю, - на секунду замешкавшись, блондинка взволнованно уставилась на Егора, - Мне показалось, она говорила не совсем о занятиях.
   - Тебе показалось, - подталкивая Лику вперед.
   На самом деле Серебряков попросту не помнил, о чем шла речь в словоизлияниях Карины хотя бы потому, что ему не было интересно. Тем более, когда речь касалась Лики, точно знал, что дружбой, или приятельскими отношениями там не пахнет. Не так давно Роман проговорился, как однажды разнимал девичью драку. В чем причина столь ярой неприязни Серебряков догадывался, но предпочитал не вникать в подробности. Девчачье соперничество существовало спокон веков.
   - Всё равно... она меня бесит! - насупившись, Громова застыла на крыльце академии, сложив руки на груди, провожая выходящих из здания.
   - Лучик, идем отсюда, - увлекая девушку вниз, шикнул Егор, - Не обращай внимания. Она того не стоит.
   - Естественно не стоит! - послушно следуя за Серебряковым, Анжелика взметнула руками: - Силиконовая Барби! Раздавила бы, как жабу! Клумба несчастная! Фу!
   - Ликусь, откуда таких слов нахваталась? - не сдерживая смешков, удивился мужчина, - Ты, оказывается, жестокая девушка, когда злишься.
   - Нет, а ты видел, что она на себя нацепила? - округлив глаза, Громова состроила невразумительную гримасу, растопырив пальцы и приложив к голове, имитируя корону, - Венок из пластмассовых цветов! Она вся ненастоящая!..
   Слова Анжелики напомнили, что Козырева, в самом деле, выглядела странно. Но Серебрякову параллельно - нацепи Карина хоть горшок на голову, хоть останься в одних трусах. Единственная, кто волновала, стояла перед ним и грозно размахивала ручками от ревности.
   Господи, он и позабыл, какого это, когда тебя ревнуют. Хотя это скорее удел Серебрякова - ревновать ко всем и вся, кроме лучшего друга...
  
   - Ребят, смотрите, что у меня есть! - подлетев к удаляющейся от академии паре, воскликнул Роман, размахивая несколькими билетами.
   - Чего тебе, Заславский? - остановившись, девушка бросила раздраженно взглянула на часы, всем видом показывая, что торопятся.
   - Билеты на сегодняшний до премьерный показ нового фильма с Джекманом! - приобнимая друзей, объявил Роман, - Кто со мной?
   - Заславский! - визгнув, Олеся повисла на шее друга, легонько чмокнув в щеку, - Конечно, я! Ты ведь знаешь, я его с зимы ждала! А тут еще такой эксклюзив раньше премьеры.
   - Егор, ты как? - скрывая довольную улыбку, уточнил Заславский.
   - Вообще-то мне нужно на Art Connection. Это хороший способ засветиться, - без особо энтузиазма наблюдая за радостью Шелишевской, мужчина напомнил: - Лесь, ты вроде собиралась со мной.
   - Ой, блин, точно, - обиженно надув губы, протянула девушка, - Егор, а может реально как-то переиграть?
   - Олесь, вообще-то сегодня закрытие фестиваля, - хмуро зыркнув на Ромку, пояснил Серебряков, - Следующий только в новом году.
   - Друг, я забыл, прости, - виновато пожал плечами Заславкий.
   - Ну что же, - отстраняясь от Романа, сокрушенно пробормотала Олеся, - Art Connection, значит, Art Connection. Фильм посмотрим как-нибудь потом. Извини, Ром. Вот она, незавидная доля избранницы непризнанного гения. Вместо развлечений - серьезные нудные мероприятия для взрослых дядек.
   - Леська, ты, правда, так хочешь на этот фильм? - с сомнением переспросил Егор, понимая, что ожидал несколько иной реакции на напоминание. Поддержки, но никак не обреченности.
   - Да так, не сильно, - пытаясь изобразить равнодушие, вздохнула блондинка.
   - Если для тебя это важно, иди с Ромкой, я, к сожалению, не могу пропустить нудное мероприятие для серьезных дядек ради очередного голливудского шедевра.
   - Правда? - оживившись, Олеся подпрыгнула, переводя взор с одного мужчины на другого. После чего повиснув на Серебрякове, пролепетала: - Ты у меня самый лучший, котька!
   - Правда! Но веди себя прилично и от Ромки никуда, - ворчливо приказал Егор, - Не заставляй меня весь вечер представлять, что решишь променять меня на кого-то из любителей Джекмана.
   Олеся, коротко поцеловав в губы на прощание, ухватила за руку ошарашенного Романа, молчаливо наблюдающего за происходящим, и потянула в сторону метро, оставляя Серебрякова одного...
  
   Задело ли тогда несколько легкомысленное поведение собственной девушки готовой променять возможность поддержки любимого на премьеру долгожданного фильма? Возможно. Но не признался себе и под угрозой расстрела. Её интересы стояли в приоритете. А Заславский единственный, кому доверял, как себе...
   Впрочем, это другая история, возвращаться в которую не самой удачный час. Желание сжать Анжелику в крепких объятиях гораздо своевременнее, но доля здравого смысла не позволяла этого сделать посреди двора академии. Потому подпихивая девушку к салону авто, подстегнул:
   - Лика, обсудим это потом как-нибудь. У нас занятия живописи, если ты не забыла.
   - Это сейчас так называется? - изумленно вскинув бровку, Громова закусила губку. Добровольно закинув ноги в салон, провозгласила: - Что же, Егор Борисович, поехали уже, навстречу знаниям!
   "Навстречу знаниям" оказалось громко сказано. Едва оказавшись в мастерской Серебрякова, Лика набросилась с жадными поцелуями, которые грозились перерасти в нечто большее. Но мысль о том, для чего вообще сюда приехали и что нынче не лучшее время для подобного поворота, отрезвили Егора - последующие несколько часов он честно пытался заставить Анжелику порисовать. Получалось, скажем, не особенно удачно. Учитывая, что Громова приставала с просьбами подойти помочь, во время которых не удерживалась от очередных чмоков.
   Когда на часах было около семи вечера, мужчина уразумел, что на сегодня с такими "занятиями" пора завязывать, иначе ему окончательно сорвет крышу от девчонки, которая, кажется, наслаждалась произведенным эффектом. Потому напомнив, что Лику должно быть, дома заждались, вызвался отвезти до дома.
   Пока преодолевали долгие городские пробки на пути к элитной Конча-Заспе, где обосновалось семейство Громовых, Егора осенила гениальная, как на тот момент показалось, мысль. Причем о последствиях подумал, когда озвучил предложение.
   - Лучик, какие у тебя планы на выходные? - Переводя взгляд с дороги на Анжелику, тихо подпевающую попсовой песенке, играющей по радио.
   - Есть предложения? - оживившись, девушка обратила внимание на Серебрякова.
   - Как на счет того, чтобы съездить ко мне на дачу?
   - Зачем? - потрясение, насквозь читающееся на лице Лики, дало мужчине уяснить, что несколько неверно выразился или более того, поторопился с предложением.
   - Там, конечно, не Конча-Заспа, но красивая природа имеется, - немного стушевавшись, пояснил Егор, постукивая пальцами по рулю, - Речка, лес. Осенние пейзажи просто восхитительны. Я в свое время написал там не одну картину...
   - Я согласна, - перебила Громова.
   - Еще можно пожарить шашлыки, по грибы сходить. Если не ошибаюсь, сезон начался, - не слыша, не унимался мужчина.
   - Егор, я согласна, - громче повторила.
   - Правда? - Серебряков озадаченно накуксился, сжав руль.
   - Ты думал, я откажусь от столь заманчивого предложения?
   Перспектива провести с Анжеликой целые выходные несказанно радовала, но уже не казалась столь гениальной. Два дня наедине. Похоже, придется всё время торчать в лесу, в поисках грибов, подальше от соблазнов.
   - А как брат отнесется ко всему этому? - сворачивая к улице поселка, ведущей к нужному дому, привел веский аргумент Егор.
   - Ой, кто его спрашивать будет, - поморщившись, словно от зубной боли, отмахнулась Лика.
   - Лучик, он твой брат и ты живешь в его доме, - напомнил Серебряков, притормозив у кованых ворот.
   - Ага, вот, кстати, и он! - кивнув на дорогу, где показался сначала ослепляющий свет фар приближающегося автомобиля, а потом и вовсе послышались нетерпеливые гудки клаксона, оповещающие, что Егор припарковался не особо удачно.
   - Твою мать! - скрипнул зубами мужчина, - Ты знаешь, с такими темпами я начну шарахаться Антона. И так чувствую себя старым козлом, совращающим его малолетнюю сестру вместо того, чтобы учить уму разуму.
   - Забей, - фыркнула Анжелика, махнув рукой, - Мне не пять лет, сама в состоянии решить, чему хочу научиться у лучшего в мире преподавателя живописи.
   Не позволяя возразить, выскочила из автомобиля как раз в тот момент, когда из не заглушенного внедорожника выбрался Громов. Силуэт мужчины, недовольно упревшего руки в бока и что-то громко кричащего, не предвещал ничего хорошего.
   - О, Егор Борисович! - несколько поприветствовал раздраженно Антон выбравшегося из машины Серебрякова. - А я-то думаю, какой наглец посмел занять мое законное место у дома.
   - Добрый вечер, Антон Павлович, - пожимая протянутую руку, поздоровался Егор, стараясь не смотреть брату стоящей позади девушки в глаза, - Извините, ради Бога. Уже удаляюсь.
   - Да ничего страшного, - спокойнее пробубнил Громов, - Раз приехали, идемте в дом, поужинаете как раз с нами. Дела обсудим.
   - Спасибо за приглашение, но, пожалуй, откажусь. Как-нибудь в другой раз. Поздно уже.
   - Кстати, а чего это вы разъезжаете в такое время? - стрельнув веками в сторону Анжелики, возмутился Антон, - Я думал, ты давно дома сидишь.
   - У нас вообще-то занятия, - приврала девушка, подходя ближе, - Заработались. Вот Егор Борисович великодушно и вызвался меня подвезти. А то, знаешь ли, время позднее, маньяки не дремлют. Или ты вовсе обо мне не заботишься? Мог бы и позвонить, узнать, где я и что я.
   - Ты мне поговори еще! - огрызнулся Громов, - Боишься маньяков, телохранителя тебе найму, чтобы не напрягала Егора Борисовича и не блудила черти где ночами.
   - Да мне несложно, - подал голос Серебряков.
   - Тоша, я чего-то не пойму, - незаметно пнув Егора в спину, Лика, сложив руки на груди, с вызовом передразнила: - Сам-то, почему в такое время шляешься где попало? В отличие от меня, не обремененной детьми, у тебя семья. Целых двое детей и всего лишь одна жена. Или ты забыл?
   - В отличие от тебя, мне нужно зарабатывать деньги, чтобы обеспечить, как говоришь, целых двое детей, аж одну жену и маленькую занозу в придачу, которая стоит здесь и качает права! - не зло крикнул Антон.
   - Ах, я еще и заноза!..
   - Антон Павлович, - прокашлявшись, вмешался Серебряков, - я все же поеду.
   - Егор Борисович, может все-таки к нам? - подмигнув, настаивал Громов, - моя Владюська обещала сегодня настоящий итальянский ужин приготовить. Уверяю, это объеденье!
   - Я успел убедиться в кулинарных способностях Вашей жены, но все-таки в другой раз.
   - Ну что же, - развел руками Антон, - жаль. Но настаивать, и задерживать не стану. - Поворачиваясь к Лике: - Вот видишь, ты своими визгами человека напугала. Он теперь от нас шарахаться будет.
   - А я причем? Это всё ты со своими расспросами нелепыми! - вспыхнула девушка.
   - Антон Павлович, Анжелика, всё нормально. Мне, действительно, пора, - успокоил Егор.
   Наспех попрощавшись, Серебряков забрался в автомобиль и осторожно вырулил на дорогу, подмигнув фарами парочке, продолжающей о чем-то увлеченно спорить у ворот дома. Да уж, эти двое, определенно, стоят друг друга. Истинные брат и сестра. Пускай, внешнего сходства как такового нет, зато характер говорит сам за себя. Оба упертые и вспыльчивые.
   Чем больше Егор узнавал Анжелику и какие-то мелочи о семье и близких из первых уст, тем больше поражался происходящему. Его жизнь по сравнению с этими нешуточными, почти итальянскими страстями, схожа с вечным штилем и покоем. И оказываться в настоящем эпицентре заварушек первое время было странно и непривычно. Неловко. Он и так лишний раз боялся встретиться с Громовым, чтобы не выдать настоящее отношение к Лике, а уж становиться причиной конфликта, сам того не желая, и вовсе. А что будет, если Антон узнает, что Серебряков не оправдал ожиданий и подумать страшно...
   Господи, они с Анжеликой такие разные! Говорят, противоположности притягиваются. Мужчина никогда не задумывался над истинностью слов, но с каждым днем отчетливее осознавал, что его тянет к своему Лучику. Что с этой тягой делать, тоже не знал... Ведь ко всему прочему добровольно подписался на выходные в её компании. Мир сошел с ума. Егор вместе с ним...
  

Глава 18

   - Это, безусловно, не президентская резиденция, но, как говорится, чем богаты, - открывая старую скрипучую калитку, пробормотал мужчина за спиной девушки, пропуская вперед.
   - Здесь прикольно, - мимолетно оглядев небольшой дворик, в центре которого находился кирпичный одноэтажный домик, вынесла вердикт Анжелика.
   Вместо ответа Егор ухмыльнулся. А Громова, с любопытством рассматривала окружающую обстановку. Чего скрывать, по сравнению с шикарным особняком Антона и родительским домом в Праге, дача казалась крохотной и практически неприметной. Такие видела в старых советских фильмах о деревне. Но, наверное, в этом и есть особый шарм и романтика предстоящего уик-энда. Золотая осень, яркие краски, практически пустой дачный поселок, они с Егором. Только вдвоем.
   В голове машинально прокрутился утренний побег из дома. Когда мысленно перекрестившись и подхватив с кресла увесистый рюкзачок, напиханный необходимым, выскользнула из комнаты. Попутно оглянулась по сторонам и направилась вниз. Не было и восьми. Достаточно раннее время как для субботы.
   Вероятно, домочадцы спят, что девушке на руку. Главное улизнуть, пока никто не видит, а там разберется. Лично объясняться с братом куда направляется, не видела ни смысла, ни тем более не имела желания. Лучше потом позвонит, приврет и...
   - О, Ликусь, ты проснулась? - сверху послышался мелодичный голос невестки. - Что-то ты сегодня рано.
   - Я? - застыв на последней ступеньке, Анжелика, закашлявшись, обернулась. - Ну да. А ты чего не спишь?
   - Да что-то не спится, - отмахнулась Владислава, спускаясь. - Хотела побаловать вас чем-то вкусненьким.
   - Понятно.
   У Громовой мелькнула язвительная мысль, что Влада и без того ежедневно балует своего охломона-муженька. С такими темпами разжиреет, и прощай спортивное телосложение, да здравствует обвисший живот. Но решила оставить выводы при себе, надеясь поскорее избавиться от расспросов и сбежать из дома.
   - Ты куда-то собралась? - кивнув на рюкзак, уточнила брюнетка, остановившись в паре ступенек от Лики.
   - Да так, к Полинке. - Задергавшись, блондинка попыталась спрятать несчастные вещи, проклиная себя за глупость, что досиделась до последнего и не успела вовремя свинтить. - Мы это... сегодня с ней на дачу, порисовать.
   - В такую рань? Ты что все краски решила из дома унести? - указав на вещи.
   Черт, кажется, кое-кто здорово вымуштровался допросному делу у главного полицейского этого дома.
   - А я это... с ночевкой, - стараясь сохранить эмоциональное равновесие и мысленно приказывая сердцу биться тише, не выдавая волнения, Анжелика расплылась в хитрой улыбочке.
   - С ночевкой значит? - оценивающе осмотрела Владислава. Получив подтверждение: - Вдвоем, к Полинке?
   - Угу, именно к ней, - как китайский болванчик замахала головой Анжелика. - Вдвоем.
   - Ликусь, - остановившись на одном уровне с девушкой, Влада осторожно взяла ту за плечи, и наклонив голову к уху, прошептала: - Будь осторожна там. У Полинки. Чтобы не пришлось после жалеть о незапланированной ночевке. Ну, сама понимаешь, мало ли что. К тому же надеюсь, Полинка твоя осознает всю степень ответственности в данной ситуации?
   - Полинка? - нахмурив бровки, Анжелика недоуменно уставилась на загадочно ухмыляющуюся невестку.
   - Да, Полинка-Полинка, - подтвердила женщина.
   - Ну а чего там непонятного-то? - фыркнув, вздернула плечами Лика, - Мы просто погулять. Порисовать, за грибами сходить, шашлыки пожарить...
   - Ясно, - перебила Владислава. - Можешь дальше не объяснять. Иди к своей Полинке. Небось, заждалась там.
   - А Антон...? - подозрительно сощурившись, опомнилась Громова.
   - Можно подумать, ты ему сказала, если бы не я?
   - По крайней мере, позвонила и...
   - Иди, - легонько подтолкнув в бок, поторопила Влада. - Я скажу ему, что ты у Коротковой.
   - Точно? - выглядывая из-за невестки ко второму этажу.
   - Точнее некуда. Беги уже.
   Повторять дважды не пришлось. Анжелика, подчиняясь неконтролируемому порыву радости от участия со стороны Владиславы, спешно чмокнув ту в щечку, вылетела из дома.
   В другой ситуации наверняка злилась двусмысленным намекам Влады. Но тогда не сообразила, каким образом жена брата смогла столь точно вычислить её намерения относительно данных выходных. Точнее не так... сама того не ведая, просветить Лику о вероятных последствиях подобной поездки. Глупо полагать, что два дня исключительно наедине с Егором смогут держать дистанцию и контроль. Учитывая их далеко нецеломудренное поведение в стенах академии. И на месте в полной мере осознала весь смысл сказанного Владиславой.
   Господи, страшно представить, как она выглядит? Малолетняя глупая дурочка, приехавшая не пойми куда, и не пойми чего... Наверное, после согласия, Егор считает её легкомысленной, навязчивой и приставучей. Впрочем, давно считает, скорее всего. И что скрывать, ведь таковой является. Но когда дело касается собственного счастья и судьбы, выбирать не приходится. Он ведь её судьба?..
   - Ну чего застыла? Пойдем в дом. - Вырывая из размышлений, Егор привлек к себе и потащил вглубь двора.
   Не сопротивляясь, Громова на ходу цеплялась взглядом за каждую деталь, попадающуюся на пути. Хотелось рассмотреть буквально всё. Запомнить, запечатлеть в памяти происходящее сегодня. В день, когда впервые за время их знакомства имеет возможность стать настолько близкой к любимому мужчине.
   Анжелику интересовало всё, так или иначе касающееся Серебрякова. Как и чем жил. Ведь, по сути, знала только его профессиональные стороны, достижения и немногое из рассказанного о юности и детстве. Бывала исключительно в мастерской старого исторического здания. А домой ему либо не приходило мысли пригласить, либо отдавал отчет, что на тот момент рановато. Приезд на дачу первая попытка чуть больше раскрыться. Это конечно место, где бывает ни так часто, как в городской квартире, но хоть что-то, приоткрывающее занавес скрытого от посторонних.
   Оказавшись внутри по отсутствию пыли, сравнимо с той же мастерской в первый приезд туда, и по вполне приглядному виду, Громова осознала, что Егор бывает здесь достаточно часто. Не могла объяснить почему, но дом производил впечатление полностью обжитого.
   - Ты, наверное, проголодалась? - Выгружая из пакетов продукты в холодильник, поинтересовался Серебряков. - Может, что-то по-быстрому приготовить?
   - Как же шашлыки? - очаровательно улыбнувшись, потянула на себя небольшое ведерко с замаринованным заранее мясом.
   - Когда это они будут. Не сидеть же тебе до вечера голодной? - Оборачиваясь к девушке, обеспокоенно предположил: - Небось, и не завтракала.
   - Не-а, - Усевшись за столик, подперла кулаками подбородок, зачарованно рассматривая Егора, - И не хочу.
   Честно говоря, она ни о чем, кроме этого мужчины думать не могла. Он рядом, на расстоянии вытянутой руки, а остальное бессмысленно и второстепенно.
   - Так, понятно! - Захлопнув дверцу холодильника, Серебряков в пару шагов преодолел расстояние, и прежде чем Лика успела опомниться, подхватил на руки со словами: - Значит, быстро собираемся и идем в лесок, разжигать костер.
   - Не хочу в лесок. - Затеребила ногами Анжелика. - Ты мне еще дом не показал!
   - Все потом, Лучик! - Чмокнув в носик, под протестующие визги и возмущения, быстро прошагал с девушкой на руках на улицу. - Все потом...
   Интересно, он догадывался каким образом Анжелика воспринимает услышанное? Судя по всеобщему напряжению, передающемуся и ей - более чем. Дальше - больше. Девушка сомневалась, что с такими темпами их надолго хватит.
   - Чего так смотришь? - Толкнув ногой дверь, выходя на улицу, сдавленно подобрался Серебряков. - Что-то не так?
   Обвив его руками за шею, робко улыбнулась.
   - Люблю тебя...
   Слова вырвались прежде, чем успела сообразить, что произносит вслух.
   Егор резко остановился посреди двора, недоуменно всматриваясь на неё. Видимо поспешила с признаниями. В который раз поторопила события. Но... как ни странно, не жалела ни о чем. Она ведь сама ранее особо не задумывалась, как стоит назвать её чувства к Серебрякову, а теперь всё осмыслила и совершенно неважно, что он ответит.
   Мужчина отвечать не торопился. Более того, выглядел довольно ошарашено. Естественно, не каждый день студентки признаются в любви. Ухмыльнувшись, отчасти от опасения услышать что-то, что может не понравиться, отчасти не желая больше ждать, Лика обхватила его лицо ладошками и крепко, со всем пылом и неистовством, поцеловала.
   Первые мгновения боялась, что оттолкнет. Боялась, что не поймет. Не оттолкнул, не отпустил. Сжал до хруста костей, отвечая на поцелуй. Яростно, неистово, настойчиво. А потом так же быстро отстранился, опуская на землю.
   - Я пойду в сарайчик за дровами, - не давая опомниться, бросил Серебряков, отворачиваясь. - А ты сходи, возьми там, на кухне за столом, пару газет, чтобы разжечь огонь.
   И скрылся за углом дома. Анжелика несколько секунд недоуменно моргала, пытаясь сообразить, что произошло. Она призналась в любви, а Егор... он её оттолкнул? Или нет? Нет, вроде не оттолкнул, поцеловал, но ответить не ответил...
   Глупая, наивная девчонка. Он изначально не обещал ничего, клясться в любви в том числе. Да и какая разница? Главное, что он рядом. Человеком, в которого влюблена всей душой. Который если и не способен ответить взаимность, по крайней мере, немного небезразличен к ней.
   Громова решила не портить выходные, потому оставив размышления на потом, побежала внутрь. Вернувшись, нашла Серебрякова за домом, чуть поодаль в рощице, где выкладывал поленья для будущего костра.
   Она замедлила шаг по мере приближения. Боялась замешательства с его стороны, боялась, что спугнула миг непринужденности. Но вопреки страхам, ничего такого не произошло. Егор, будто ни в чем не бывало установил мангал, забрал у неё газеты, распалил костер, и приобняв, шутливо-приказным тоном выдал, что можно идти за мясом...
   Потом каких-то полтора часа возни у огня с непрерывной болтовней и частыми поцелуями, и всё готово. Шашлык получился отменным. Ароматное сочное мясо, пропахнувшее дымком, приятно щекотало ноздри, пробуждая аппетит. Лика нетерпеливо кружила вокруг мангала, когда Егор снимал шампуры с блюдом.
   - Проголодалась? - протягивая один девушке, улыбнулся Серебряков.
   - Есть немного, - отбросив волосы, небрежно развеваемые ветерком, благодарно приняла мясо, усаживаясь на плед. - Так вкусно пахнет, что трудно удержаться.
   - Я же говорил. - Устраиваясь рядом, Серебряков взял бутылку вина. - Мы еще с тобой по грибы в лес сходим, потом как нажарим. Вообще надо было сразу к речке идти.
   - Потом сходим. - Лика откусила кусочек шашлыка. - Мне здесь очень нравится.
   - Правда? - застыв со штопором в руках. Девушка кивнула. - Я очень рад. Честно признаться, думал, ты будешь не в восторге.
   - Зря. С тобой куда угодно.
   Сказала и опустила голову, наблюдая исподлобья за реакцией Серебрякова. Кто её сегодня тянул за язык! Будто неведомая сила выуживала возможные и невозможные признания. Но почему-то ей это было необходимо. Именно сейчас.
   Егор резко вытащил дернул штопор на себя, за чем последовал характерный звук открывшейся бутылки. Анжелика от неожиданности вскрикнула, когда пробка пролетела над головой.
   - Эй, ты решил меня убить? Учти, если после выходных я не появлюсь, мои забьют тревогу, а Полинка тебя сдаст. - хохотнула Громова.
   - Прости, - притягивая к себе, Егор коротко поцеловал в волосы. - Тебя не задело?
   - Если бы меня задело, я бы так спокойно не рассуждала. - Подняв голову к мужчине, поморщилась от лучиков солнца, светящих в лицо.
   - Давай бокал, вина налью. - Когда Анжелика подставила сосуд, наполняя тот красным вином, Егор проворчал: - Куда катиться моё благоразумие - спаиваю собственную студентку.
   - Скажу тебе по секрету, - устаиваясь в руках мужчины поудобнее: - это не самое страшное. Тем более студентка совершеннолетняя и сама кого хочешь споит.
   - Хитрюга! - целуя в нос.
   - Я Лучик, ты забыл? - лукаво передразнила.
   - Забудешь тут, - пряча улыбку за бокалом, пригубил вина.
   Снова разговоры обо всем и ни о чем. Теплые, какие-то даже семейные. Рядом с Егором не было неудобства. Все легко, по-настоящему. Словно такие посиделки на природе с вином и шашлыком, без присутствия ненужных людей, были в порядке вещей. Словно, иначе не бывает.
   Справившись с едой, отправились гулять в лес. После к речушке, которая выявилась такой маленькой. По сравнению с Днепром почти ручеек. Но чистый-чистый, дно видно. И вода холодная-холодная. Что не удивительно - осень вступала в свои права. Лес пестрел яркими солнечными красками. Оранжево-красная листва приятно шуршала под ногами, а паутинки, летающие в воздухе, напоминали о приходе бабьего лета.
   Впрочем, в душе у Анжелики буйствовала весна. И для этого совершенно не нужно, чтобы вокруг всё цвело или распускалось. Именно в этом золоте осени вся прелесть первой, самой настоящей любви. Не зря говорят - осень пора романтиков. Но не единых безответно влюбленных страдальцев.
   Они дурачились, бросались сухой листвой. Лика сплела импровизированный венок из кленовых листьев, пытаясь примерить Серебрякову, когда он предложил нарисовать её.
   - Меня? Зачем? - предложение стало для Лики неожиданностью. Она догадывалась, что в выходные предстоят уроки рисования, но никак не догадывалась, что получит мастер-класс, выступив натурщицей.
   - Красивая потому что. - Не желая выслушивать возражений, мужчина, принеся из дома мольберт и краски, усадил её на поваленное дерево. - Вот так, - поправляя на голове венок из листьев, приподнял подбородок. - Сиди, и не дергайся.
   Поцеловав в нос, Егор стал за мольберт и взялся за краски.
   - Ты сразу акварелькой? - удивленно наблюдая за ловкими действиями мужчины, поинтересовалась Громова.
   - Акварелькой.
   - А как же карандашный эскиз? - Пытаясь привстать, чтобы получше видеть работу мастера. - Слушай, я тоже хочу, как ты. Научишь меня?
   - Научу-научу, - жестом показываясь сесть на место. - Не дергайся.
   Подчинившись, Анжелика притихла. Хватило её ненадолго.
   - Нет, погоди, я хочу посмотреть, как ты работаешь, - намереваясь встать.
   - Так, Лика, сядь на место! - прикрикнул Серебряков. - Потом будешь смотреть.
   - Я сомневаюсь, что это хорошая идея, - поморщив носик, приняла нужную позу. - Ты хотя бы пишешь, а мне сиди, как пень, и не шевелись.
   - Не ворчи, ворчунья, - выглядывая из-за планшета, усмехнулся мужчина.
   Фыркнув, разгладила на джинсах невидимые складки и, уставившись в одну точку, замерла. Поначалу было забавно, но спустя время шея стала затекать, а само сидение в недвижимой позе поднадоело. Глядя, как солнце неумолимо движется к горизонту, Анжелика отсчитывала минуты, когда Егор решит остановиться. К тому же еще недавно чистое небо, всё больше затягивало дождевыми тучами.
   - Кажется, дождь собирается, - не шелохнувшись, пробормотала голосом известного мульт-персонажа.
   - Или кое-кто просто слишком нетерпелив, - включаясь в игру, перефразировал Кролика Серебряков. - Ладно, - подняв голову к небу, - действительно, пора на сегодня заканчивать.
   - Хорошо, что не слишком много ест. Ох, - покрутив головой в разные стороны, Громова встала и потянулась: - Могу с уверенностью утверждать, как адски сложен труд натурщицы.
   - Это ты час посидела, - подметил мужчина, вытирая руки и кисточку о салфетку. - А представь, люди по восемь-десять часов сидят. Но они не так как ты, а действительно сидят в одной позе.
   - А что я? - наигранно возмутилась, подошла ближе. - Между прочим, я самая лучшая в мире натурщица. - Придвинувшись впритык к Серебрякову, запустила ладошки ему под свитер, обнимая и вместе с тем пытаясь согреть их о горячую кожу.
   - Лиса ты, - улыбнулся, сжав за плечи.
   - Ну а что? Разве я не права? - потянувшись на цыпочках, поцеловала в подбородок.
   - Права, Лучик, - наклонившись, нежно прикоснулся к губам. - Еще как права. - Не отрывая взора: - А на себя любимую не хочешь посмотреть, самая лучшая натурщица?
   - Ой, точно! - спохватившись, отпустила мужчина и повернулась к мольберту.
   С холста на Лику смотрела... она. Что не удивительно, но что-то неуловимое, смущало. Вроде и сходство - точная копия, будто в отражении, на лицо. Но что-то не то. Хотя возможно ищет тайный смысл там, где его нет?
   - Ну как? - Подкравшись сзади, обвил за талию. - Ты такая холодная. Замерзла?
   - Красиво, - искренне похвалила, рассматривая аккуратно вырисованное личико в обрамлении разноцветной листвы на холсте. Отвечая по порядку на вопросы, поежилась: - Угу, немного.
   - Чего молчала? Давай тогда забирай мольберт и в дом, а я дров прихвачу, будем камин топить.
   - Правда? - девушка довольно оглянулась на Егора.
   - Правда-правда, - подпихивая вперед.
   И как раз вовремя. Вместе с порывами ветра стали срываться первые капли дождя, совсем скоро переходя в полноценный ливень. Быстро ухватив вещи, молодые люди рванули к дому. На пороге, под козырьком крыши, девушка остановилась и, глядя вдаль, сквозь стену дождя:
   - Как в нашу первую встречу. - Оборачивая лицо к Егору - Помнишь?
   - Конечно, помню. Но сейчас мы немного поменялись ролями.
   - Мог ли тогда подумать, к чему нас приведет та встреча? - зачарованно глядя на мужчину.
   - Ну, я уж точно не предполагал, что ты окажешься моей самой непослушной студенткой.
   - Нуу, - захнылакала недовольно. - Не нуди! Ты разрушаешь всю романтичность момента.
   - Иди внутрь, романтичность момента моя, - открывая дверь.
   - А ты?
   - А я по дрова. Или думаешь, камин сам натопится?
   - Там дождь, Егор. Потом возьмешь.
   - Лучик, если не схожу, потом точно не захочу выходить на улицу. Дождь, похоже, обложной.
   - Вот тебе и уикэнд, - выхватив из его рук мольберт, ринулась в дом.
   Весь день провели на улице, и Егор не успел провести экскурсию внутри, потому пришлось ориентироваться самой. Но зная, где находится кухня, в небольшом домике не составило труда найти гостиную.
   Вечерние сумерки непреодолимо сгущались, наполняя комнату темнотой.
   Поставив мольберт в углу, с интересом осмотрелась. Первым, что углядела - камин. Несоизмеримо большой для относительно маленькой комнаты. По обе стороны два кресла. На одном через спинку переброшен плед. На втором закрытая книга, в толстом кожаном переплете. Пара книжных шкафов, столик и небольшой диванчик в противоположном углу. Вроде обычная такая обстановка, вроде первый раз здесь, но девушка не ощущала себя здесь чужой. Здесь было как дома.
   - Чего в темноте стоишь? - появившись, Егор проследовал к камину, выгрузив рядом большую стопку дров.
   Вздернув плечиками, Громова проследила, как мужчина, совершенно не заботься о том, что насквозь мокрый, ловко выложил поленья в камине и, щелкнув зажигалкой, распалил огонь.
   - Не стой там, - оглянувшись, позвал Серебряков, когда языки пламени весело заплясали, а дерево, разгораясь, затрещало. - Иди ближе, - похлопал по креслу.
   Подчинившись, Лика вместо того, чтобы устроится в кресле, опустилась у камина рядом с мужчиной на пушистую шкурку, служившую ковриком. Протянула руку к его лицу, провела по щеке, стирая дождевые капли, скатывающиеся с волос.
   - Ты весь промок. Я же говорила, нужно переждать, пока дождь прекратится.
   - Не сахарный, не растаю, - огрызнулся.
   - И свитер мокрый, - проводя другой рукой по груди, встречаясь с мужским взглядом.
   Наверное, должна чувствовать себя неловко. Но неловкости не было. И смущения не было. Кажется, она с самого начала готовилась к тому, что должно произойти. Во всяком случае, отчаянно хотела верить, что произойдет. Присутствие Егора ближе, чем расстояние вытянутой руки, наполняло все естество каким-то волшебным предвкушением.
   - Снимай его, - прикусив губку, с придыханием промолвила. - Нужно переодеться, чтобы не заболел.
   Вместе с тем рука скользнула вниз, приподнимая свитер вверх, собираясь помочь стянуть вещь.
   - Не нужно, Лика, - перехватив ладошку, строго буркнул мужчина.
   - Почему? - наигранно удивилась, но руку не убрала.
   - Потому что не нужно. - Поднимаясь. - Подбросишь поленьев в костер, я схожу, переоденусь и потом покажу тебе твою комнату.
   - Я не хочу, - ухватив Серебрякова за руку, не позволяя встать. - Не нужно вести себя со мной, как с маленькой девочкой. Я давно не маленькая и всё прекрасно осознаю. Может быть, я хочу этого?.. - полувопросительно, и замолчала, выжидая реакция.
   Боялась в первую очередь того, что оттолкнет, накричит, возмутится. Но Егор нахмурился, не сказав и слова. Для девушки это стало своего рода одобрением. Придвинувшись ближе, запустила ладошки под свитер. Не разрывая зрительного контакта, просипела:
   - Егор, не нужно отталкивать меня, пожалуйста...
   - Лика-а, - прикрыв веки, застонал мужчина. - Ты хоть представляешь, что делаешь со мной? Я ведь не железный.
   - Угу, - уткнувшись носом ему в шею, едва касаясь, провела губами. - Именно поэтому и прошу...
   - Нет, Лика, - пытаясь увернуться. - В том-то и дело, что не понимаешь... Ты слишком многого не понимаешь.
   - Так позволь мне понять, - заключая лицо в кольцо своих рук, посмотрела внимательно в зрачки, в которых отражались языки пламени из камина.
   Несколько мгновений глаза в глаза. Умоляющие и непреклонные. Несколько мгновений, прежде чем Егор, подчиняясь порыву, сгреб Анжелику в охапку и впился в уста яростным настойчивым поцелуем.
   У них и раньше поцелуи были полны вожделения. Но так никогда еще не целовал. Никогда с такой самоотверженностью и нетерпением. Может, потому что ранее поцелуи не должны были переступить грань. Ранее, но не сегодня. Сегодня грань размылась, разорвалась, позволяя делать друг с другом, что заблагорассудится.
   Языки сплелись в бесконечном страстном танце. Лика, запустив одну руку в его волосы, другой пыталась стянуть злосчастный свитер, который никак не хотел поддаваться, кажется, сливаясь с кожей. Егор, тоже забрался ей под кофту, поглаживая по спине. А потом... просто повалил её на пол, устраиваясь сверху.
   Задыхаясь, отстранился, и прежде чем успела возмутиться, стянул с себя свитер, отбросив куда-то в сторону, и вновь набросился с жадными поцелуями. Его руки были везде. Поцелуи жадными, а ласки до безумия нетерпеливыми и рваными. Но Лике это нравилось. Она не хотела, чтобы к ней относились, как к маленькой хрупкой девочке. Она хотела настоящей яростной страсти, которая может быть между двумя взрослыми людьми. И получая её, с благодарностью отзывалась и отдавала не меньше.
   Приподнявшись, позволила стянуть с себя кофту, оставаясь в одном кружевном бюстгальтере. Но ненадолго. Вскоре и тот Егор, ловко расстегнув, отправил к другой одежде. И когда сначала меж пальцами перекатив по очереди соски, а потом коснулся губами, проводя языком, Анжелика дернувшись и застонав от блаженства, ныне как никогда поняла, почему в глупых женских романах написано, что подобные ласки доставляют колоссальное удовольствие. У неё в глазах потемнело, а внизу живота стало до ужаса жарко. Осознание, что это малая доля того, что может получить, подталкивали к более решительным действиям.
   Откинув голову назад, обхватила ногами мужчину за бедра, сильнее обнимая за плечи. Но вопреки ожиданиям, подействовало на Егора это не совсем правильно. Резко встрепенувшись, отодвинулся, пытаясь высвободиться.
   - Что такое? - хмуря бровки, девушка попыталась привлечь его обратно.
   - Не нужно этого, Лика, - тяжело дыша, недовольно поморщился Егор, растирая лицо ладонями.
   - Ты издеваешься, Серебряков? - приподнимаясь на локтях, чтобы лучше видеть мужчину.
   Внутри всё горело от желания и нетерпения и она уж никак не рассчитывала останавливаться на достигнутом.
   Не получив ответа, вопреки словам Егора, расстегнула свои джинсы и уверенным движением спустила вниз.
   - Лика, - поднимая на неё затуманенный взгляд. - Ты понимаешь, что все происходящее очень серьезно?
   - В противном случае меня бы здесь не было, - огрызнулась, и не желая слушать возражения, притянула к себе, положив его руку себе на грудь, впилась в губы поцелуем.
   Несколько мгновений он, опешив, не реагировал. В другой ситуации засомневалась, хочет ли её настолько, насколько она его, если бы не внушительное подтверждение, упирающееся в низ живота.
   - Ликуська, ты ведь сводишь меня с ума, - убрав со лба влажную прядку, Серебряков слегка отстранился. - Я ведь не могу больше сдерживаться.
   - Не надо сдерживаться, - вторила девушка, покрывая легкими, порхающими поцелуями его грудь.
   И он больше не сдерживался. Освободившись от брюк, помог стянуть с неё трусики. Упираясь руками по обе стороны от головы Лики, немного приподнялся, на выдохе уточнил:
   - Готова?
   - Угу, - ухватившись ладошками за шкурку, зажмурилась.
   Было не страшно, нет. Но волнение в самый ответственный момент не обошло стороной. Давалось в знаки, что это её первый раз. Хотя первый раз с любимым мужчиной. Разве можно мечтать о чем-то еще? Ему она доверяла целиком и полностью. Ему она готова отдаться не только душой и телом, ему готова жизнь свою отдать...
   Анжелика невольно вздрогнула, ощутив, как Егор стал медленно погружаться в неё. Она читала, что в первый раз должно быть больно, но боли пока не было. Было лишь непривычно. Необычные ощущения захватили так, что когда мужчина, прижав её голову к своей груди, с придыханием заметил:
   - Сейчас может быть больно...
   Несуразно хмыкнула, поддаваясь вперед. Она сомневалась, что те приятные чувства, которые ныне испытывала, могут принести физический дискомфорт. Впрочем, очень скоро постигла, что ошиблась. Резкий толчок пронес по телу острую вспышку боли, вынуждая дернуться.
   - Ты в порядке? - обеспокоенно спросил Егор, приостановившись.
   - Да, - через силу выдавила слабую улыбку, и, поцеловав мужчину, попросила: - Продолжай.
   Дальше все происходило слишком быстро. Быстрые поцелуи, быстрые ласки, сбившееся дыхание и почти яростные, вбивающие движения. Лика даже умудрилась получить наслаждение в конце вопреки устоявшемуся мнению, что в первый раз ничего кроме дискомфорта не получит. Хотя, в какой-то степени ей доставляло наслаждение уже то, что наслаждался Егор.
   Она видела его восхищение, отзывалась на ласки, ловила на губах тяжелое дыхание и более ни в чем не нуждалась. Вообще для неё всё вокруг исчезло. Остались два человека, сливающихся воедино в полумраке комнаты. Слабый рассеянный свет от огня, игра света и тени, размеренное потрескиванье поленьев в камине, тихие вздохи и слова, отчетливее в полутьме...
   Они смогли оторваться друг от друга, когда ночь окончательно вошла в свои права. Когда Лика удобнее устроилась в объятиях мужчины, тот поцеловав в носик, стянул с кресла плед и заботливо укутал.
   - Чтоб не замерзла, - пояснил Серебряков.
   - Рядом с тобой я точно не замерзну, - передразнила, тем не менее, укрываясь.
   - Ты не проголодалась?
   - Не-а, - отрицательно качнула головой, склонив голову набок. - А вот выпить чего-то можно.
   - Чаю? - вставая, предложил мужчина.
   - Фу, как неромантично, - хмыкнула шутливо. - Вино неси.
   - Ты романтики хочешь?
   - Конечно, - еле заметно качнула головой, - У нас сегодня весь день сплошная романтика. Давай не будем уходить с намеченного курса.
   - Хорошо, будет тебе романтика, - Серебряков вышел из гостиной.
   Проводив мужчину взором, Лика счастливо улыбнулась. Вщяв с кресла подушку, чтобы подложить под голову, вновь зацепилась за книгу. Рука машинально потянулась к ней. Собралась открыть, когда вернулся Егор, и, углядев, чем занята, как-то слишком раздраженно прикрикнул:
   - Положи на место!
   - Что такое? - не сразу сообразила девушка. - Я просто взяла посмотреть, - махнув книжкой. - Чего сразу кричишь?
   - Лика, - приближаясь, отчетливо проговорил Серебряков, - Положи, пожалуйста, на место.
   - Ладно, - пожав плечами, кинула вещь обратно на кресло. И надув губы, выдала: - И кто тут из нас ворчун? Чуть что, сразу кричишь.
   И хоть за последнее время вроде свыклась с порой чересчур резко меняющимся настроением Егора, иногда не могла понять причину такого поведения.
   - Прости, Лучик, - поставив початую бутылку вина и бокалы на пол рядом с девушкой, взял книгу и отнес на полку шкафа. Вернувшись, устроился рядом: - Я не хотел.
   - Да ладно, чего уж там, - сунув полено в огонь. - Мне не привыкать.
   - Лику-усь, - обнимая за плечи, притянул к себе. - Ну прости, а?
   - На дураков не обижаются, - повернувшись к мужчине, коротко поцеловала в губы.
   - Вот это правильно, - улыбнувшись, мужчина усадил Анжелику на колени. Погладил по волосам, перебрался к лицу, проводя большим пальцем по губам: - Ты ведь любишь меня?
   - Люблю, - честно призналась.
   - Поцелуешь?
   - Не знаю, - шутливо, с насмешкой.
   Но разве могла долго сопротивляться? Ему она вообще не могла сопротивляться, поэтому скоро прильнула к устам. Но в душе поселился огонек тревоги смешанного с любопытством. Что такого было в той книге, раз Серебряков так отреагировал?..
  

Глава 19

   Яркое осеннее солнышко заглядывало в окошко, когда Анжелика сонно потянувшись, приоткрыла веки, натыкаясь на спящего рядом Егора. Распластавшись на животе и обняв подушку, мужчина забавно морщился. Размеренное дыхание еле слышно нарушало утреннюю тишину.
   Когда успели перебраться в спальню на кровать? Одно помнила хорошо - оторвались друг от друга под утро. Да и то далось с трудом. Прошедшая ночь стала лучшей в её жизни. И Лика смела надеяться, в жизни Егора тоже.
   По всему телу разливалась приятная усталость, что хотелось проваляться в постели, если не целый день, до обеда точно. Но желание побаловать любимого мужчину было сильнее. Готовит она, конечно, препаршиво, но сделать омлет и сварить кофе сможет. Любовь творит чудеса и вдруг получиться даже вкусно...
   Осторожно, чтобы не разбудить Егора, выбралась из-под одеяла. Холодок сразу покрыл кожу мелкими "мурашками". Сейчас не помешали шерстяные носочки, что мирно лежат дома в шкафу. Осмотрелась вокруг в поисках того, что можно надеть до похода в ванную. Спасибо Серебрякову, оказался запасливым - рядом на стуле обнаружился длинный махровый халат. То, что нужно.
   Одевшись, тихонько выскользнула из комнаты. Первым делом решила навести порядки в гостиной и собрать вещи, что так и остались валяться на полу после бурной ночи, а потом отправиться на поиски ванной.
   До ванной девушке добраться было не суждено. Аккуратно сложив одежду Егора на кресле, а свою прихватив, собралась выйти, когда взгляд зацепился за книжный шкаф. Точнее не сам шкаф, а то, что было на нём - увесистая книга, в толстом кожаном переплете. Та самая, что вызвала у Серебрякова довольно бурную реакцию. Ей бы плюнуть на всё и уйти. Но невнятный, неконтролируемый порыв был сильнее.
   Сама не ведая, что творит, машинально положила вещи рядом с Егоровыми и короткими шажками подошла вплотную к шкафу. Провела ладошкой по обложке. Что-то кольнуло в груди. Будто обожглась, отдернула руку. Колебалась доли секунды, после чего решительно взяла книгу и повертела в руках. При ближайшем рассмотрении она не так сильно походила на книгу. Во всяком случае, названия и имени автора, как обычно, не наблюдалось.
   Недолго думая, раскрыла на первой попавшейся странице. Лист в мелкую клеточку исписан аккуратным почерком. Поняла, что это и не книга вовсе. Судя по датам перед каждой записью, ежедневник. Стоило из-за него так дергаться? Можно подумать, она никогда не видела записных книжек. Или такое впечатление, что Егор записывал сюда свои незаконные дела.
   Анжелика мысленно успела посмеяться глупой шутке. Собралась закрыть и отложить на место, но глаза вырвали из текста собственное имя. Неприятный холодок пробежался по телу, а любопытство выявилось настолько велико, что оставить блокнот не могла. Разгадала подсознательно, что это не простой блокнот. Дневник. Самый настоящий дневник.
   "Лика... Такая солнечная и светлая девочка. Моя полная противоположность... Я всё еще не могу понять, за что мне такое счастье?"
   Первая строчка вызвала на устах теплую улыбку. Она еще сомневалась в чувствах мужчины. А он здесь её счастьем называет... Может дальше и в любви признается?
   "...Порой ловлю себя на мысли, что та, первая встреча с ней на набережной не была случайной... Неужто кто-то смилостивился на небесах и решил даровать мне спасение. Но достоин ли я его? Нужно ли оно мне?"
   Нахмурившись, Анжелика крепче сжала пальчиками переплет, надеясь уразуметь, что это значит.
   "Наверное, нужно, раз Лучик появилась в моей жизни. Спустя ровно год после Её ухода... После ухода самой любимой и единственной. После ухода моей Олеси..."
   Воздух вышибло из легких, а кислород перекрыло, не позволяя спокойно дышать. Хотела найти признание в любви. Кажется, нашла. Но не самой себе. Любимая и единственная здесь некая Олеся.
   Глянула - запись двухнедельной давности. Они с Егором уже регулярно встречались, хотя встречи и имели тайный характер.
   Дрожащими руками перелистывала страницу за страницей. Что хотела найти? Кто его знает. Хотя скоро, добравшись до последней записи, датированной парой днями ранее, постигла что именно.
   "Сегодня я пригласил Анжелику поехать на выходных ко мне на дачу. Чем думал, идиот? Целых два дня наедине с ней будет пыткой. И морально и физически..."
   Громова хорошо помнила тот вечер. Еще столкнулись у ворот с Антоном - тот отчаянно хотел заманить поужинать. Егор отказался, теперь ясно почему. В тот вечер он был здесь. Писал чертов дневник! Вот почему ощущение, что дом не заброшен. Вот почему дневник лежал, небрежно оставленный на кресле. Приехал, записал свои мысли, а потом, наверняка, впопыхах собираясь утром в академию, забыл убрать.
   Лика так отчетливо представила всё, что сердце защемило в груди. Оглянулась, боясь, что Серебряков мог проснуться, и снова вперила взор в записную книгу.
   "Мне порой кажется, что вся выдержка и самоконтроль летит к чертям собачьим! В такие моменты останавливает одно - осознание, что я не могу предать Олесю. Эта женщина слишком мне дорога..."
   Черт-черт! Опять эта Олеся! Да кто она вообще такая?!
   Невольно навернулись слезы.
   "Но и Лика дорога мне. Иногда задаюсь вопросом, возможно ли любить двух женщин одновременно? Я готов поверить в это утверждение. Так легче. Но потом... потом понимаю, что любить двоих невозможно. Это противоестественно. Глупо. Нелепо. Но Лика... Она так похожа на Олесю..."
   Соленые слезинки бесшумно скатывались по щекам.
   Вспомнилось, как однажды в пьяном угаре Егор назвал её этим ужасным именем. Олесей. Тогда Лика не сообразила, что это значило. Роман Заславский выставил на улицу, ничего не прояснив. Потом... как-то забылось, отошло на второй план. Свидания с Егором захватили, заполонили буквально, и думать о чем-то еще не оставалось ни возможности, ни сил. Выяснилось, напрасно...
   "Порой мне становится страшно от их сходства. Ладно, внешне. Бывают все-таки двойники. Можно предположить, что судьба сыграла с нами злую шутку и подсунула вместо моей Олеси её двойника - Анжелику. Но как можно быть так похожей характером, нравом, в каких-то привычках, жестах, словах... Лика тоже постоянно подпевает радио в машине. Лика не умеет кататься на велосипеде. Лика постоянно выдумывает всякие забавные глупости. Слушает меня с открытым ртом, будто не человек вовсе... Точно, как Олеся...."
   Слезинки одна за другой капали на бумагу, расплываясь и оставляя после себя ужасные пятная смазанных чернил.
   "Порой я смотрю на Лику, а вижу Олесю. Умом знаю, что она другая, но она возвращает меня в беззаботное прошлое с Леськой и ради этого я готов наплевать на всё. Я готов забыть о разнице в возрасте в двенадцать лет. О том, что я преподаватель, а она студентка. Что это аморально и неправильно. Что ей нужен нормальный, полноценный мужчина, а не почти свихнувшийся за год и ставший едва ли ни заядлым алкоголиком. Мне самому противно от собственных мыслей. Вроде вижу, что должен отпустить её, а не могу. Веду себя как эгоист. Потому что она нужна мне. Лика нужна мне. Ведь она заменяет мне Олесю. Мою любовь..."
   Резкий хлопок закрывшегося дневника вернул Анжелику в реальность. Машинально закрыла его. Подсознательно. Потому что больше не способна вынести ни строчки из откровений Серебрякова.
   Это больно. Невыносимо больно. Она не догадывалась раньше, что так бывает. В груди что-то жгло, испепеляя изнутри. Сердце стучало, словно после бегового марафона. А еще оно сжималось. Болезненно, скручиваясь в тугой узел.
   Хотела узнать Егора поближе - узнала. Какая ирония! Могла ли подумать, что всё столь... странно, запущенно. Могла ли предположить, что она лишь замена. Вторая. Девчонка, которая подходит в качестве заменителя настоящей любви.
   Черт! Так паршиво Анжелика себя еще не чувствовала. Кинула дневник обратно на шкаф. Не попала, не долетел до полки. Грохнулся на пол, развернувшись на первой попавшейся странице. В насмешку, когда присела, чтоб подобрать его, увидела выпавшее оттуда фото.
   Сомневаться не стоило, что увидит на нём. На титульной стороне подписано красивым почерком: "Любимому от солнечной девочки"
   Не стоило смотреть. Но перевернула, глянула и оторопела. С фото на неё смотрела молодая пара - Егор и миниатюрная блондиночка. Эта самая Олеся, повисшая на шее Серебрякова и шутливо лезущая к нему с поцелуем. Он так улыбался. Искренне, неподдельно... С ней, Ликой, никогда так не улыбался...
   Но ужасало не это. Ужасало, что ведь и, правда, они с Олесей чем-то схожи. Не полное совпадение, но что-то общее есть в чертах. Вспомнился и портрет, который однажды обнаружила в его мастерской и реакция, которая не заставила себя долго ждать. Тогда внимания не обратила, а нынче все-все осознала.
   Вспомнился и вчерашний день, когда Егор рисовал. Вроде её, а на самом-то деле... Вот откуда туманные предчувствия. Рисовал в большей степени Олесю.
   Вот он, ответ на вопросы, объясняющий порой странное поведение Серебрякова.
   Она, Анжелика, - Олесезаменитель!
   Криво усмехнувшись сквозь слезы, поморщилась от гадкого сравнения.
   Будто новая игрушка, медвежонок, которого покупают маленькому ребенку взамен плохого, с оторванной лапой. Вначале ребенок страдает за старой игрушкой, потом начинает мириться, свыкается и относится к новой хорошо, ведь теперь она главнее. Отныне её можно прижимать ночами к груди, чтобы не было так страшно.
   Она, Лика, как второсортное кофе. Когда заканчивается лучшее, приходиться пить остатки. Оно сначала кажется более горьким, менее вкусным, а со временем разбираешься, что разница с каждым глотком всё неощутимее.
   Как подделка известной картины Рембрандта. Вроде красивая, вроде точь-в-точь, а другая. Не имеет великого исторического прошлого, как оригинал. Но покупаешь её, потому что в сотни раз дешевле. И неважно, что оригинал писался великим творцом во дворце, а подделка в темном подвале пьяным в стельку художничком, бесспорно талантливым, но способным только подделывать чужие работы...
   Стало погано. Как после прочитанного сможет посмотреть на Егора? По сути, должно быть стыдно ему. Конечно, он может обвинить, что полезла в чужие вещи. Анжелика сама прекрасно уяснила, что неправильно поступила. Но это ничего не меняет. Правда, которую стоило узнать давно, раскрыта. Возможно, многое было проще, случись это ранее. Может, не позволила себе влюбиться в этого мужчину, не зашла вчера так далеко... Или, по крайней мере, повела себя осторожнее. Хотя не жалела, нет. Опять же было мерзко. Он ведь, наверное, занимаясь с ней любовь, представлял эту... Олесю!
   Где только взялась! Или куда делать? Почему, если Серебряков её так любит, сейчас с ней, Ликой, а не с Олесей? Почему так отчаянно пытается сделать вид, что всё нормально, когда ничего не нормально! Если сам бросил, чего ныть? Если Олеся его бросила, как можно продолжать так любить?..
   Вопросов было много, но вряд ли один из них решилась озвучить Егору. Оставлять все, как есть, тоже не смогла. Притворяться и делать вид, что ничего не случилось не в её правилах.
   Решение сбежать пришло моментально. Лика не успела взвесить все "за" и "против". Наспех натянула одежду, схватила рюкзачок, оставленный днем ранее на кухне и, молясь, чтобы Егор не проснулся раньше, чем выйдет за калитку, выскочила из дома.
   Девушка отчаянно хотела выговориться, поплакаться кому-то в жилетку, но отдавала отчет, что не может этого сделать. Некому. Все нормальные девочки маме жалуются, у неё не тот случай. Полинке? Не лучший вариант. Домой возвращаться страшно - Антон запросто допрос устроит. Хотя... какое ей дело до Антона?
   Выскочив на трассу, Громова поймала первую попавшуюся машину до города. Вызывать такси и ждать, пока оно приедет, времени не оставалось. Без того бежала и оглядывалась, опасаясь, что Егор обнаружил пропажу. Главное, подальше отсюда, а потом разберется.
   Всю дорогу водитель то и дело озадачено посматривал на неё в зеркало заднего вида. Лика плакала, растирая слезы по лицу и всхлипывая, не обращая внимания ни на что. Сколько времени прошло не знала, но подъезжая к городу, зазвонил мобильный. Догадаться кто это, не составило труда. Егор трезвонил и трезвонил, не обращая внимания, что всякий раз сбрасывала вызов. Вскоре девушке надоело это занятие, и она отключила телефон. Попросила остановить на въезде в столицу, где поймав такси, отправилась домой.
   Лика думала и думала, за что в её жизни происходит такая несуразица. Ведь вчера готова была поклясться, что считает Серебрякова судьбой. А сейчас? Как последняя дурочка, столь нелепо обманулась. Никогда не слыла наивной. Выслушивая стенания знакомых и подруг из-за мужчин, про себя не раз повторяла, что никогда не будет такой. Уж она, Анжелика Громова, сумеет поставить на место любого мужчину. Поставила, называется...
   Странно так, но чем ближе добиралась до дома, сильнее сомневалась в верности своего поступка. Возможно, стоило дать ему шанс объясниться? Нечто необъяснимое сеяло внутри зерно сомнений, которому отчаянно сопротивлялась.
   Всё она правильно сделала. Любит, не любит Егора - какая разница? Зачем ей мужчина, для которого она безликая тень другой? Зачем ей человек, который не ценит в ней индивидуальность? Правильно, не нужен такой. Ей вообще никто не нужен!
   Расплатившись, вылезла из автомобиля. Прежде чем зайти во двор, отыскала в рюкзаке зеркало и попыталась привести себя в порядок. Получалось из ряда вон плохо. Вопреки уговорам не реветь, слезы то и дело набегали на глаза, которые и без них были довольно красными, а нос припух, как у алкоголика. Под веками синие круги, а губы тоже припухшие... Но это уже последствия прошлой ночи. Не сделать ей из себя красавицу. Ну и черт с ним!
   Открыв ворота, решительно вошла внутрь. Тихо так кругом, спокойно. Маленькие сорванцы, наверное, еще спят. Начало десятого - рановато для воскресенья. Оказавшись в доме, увидела, как ошиблась. Не утихающее галдение маленьких племянников в гостиной периодически прерывалось возмущениями старшего братца. С кухни доносились вкусные запахи свежей выпечки. Влада, как всегда, колдует.
   Мелькнула мысль, что в какой-то мере завидует невестке. У той есть всё, о чем может мечтать настоящая женщина: уютный дом, желанные дети, любимый, а главное, пускай противный, но такой любящий муж... Лике, с её неразборчивость в связях, вряд ли светит хоть что-то.
   Подчиняясь мимолетному порыву, заглянула на кухню, где Владислава вытаскивала из духовки пирожки.
   - Привет, Влад. - Натянуто улыбнувшись, оперлась о дверной косяк. - Я дома.
   - Лика? - Нахмурив брови, молодая женщина удивлено застыла у печки. - Что-то ты рано. Я думала, тебя в лучшем случае, к вечеру ждать.
   - Я тоже думала. Но... - пожала плечами, - так получилось.
   - Что-то случилось? - Отставив на стол лист, обеспокоенно поинтересовалась. - Ты сама не своя. Ты плакала?
   - Да нет, нормально всё. Просто немного поменялись планы. - Махнула небрежно рукой Анжелика. И уходя от темы, поинтересовалась: - Антошка сильно возмущался?
   - Ой, нет, что ты! - Заулыбалась Владислава, подходя ближе и вытирая руки о фартук. - Я ему популярно объяснила, что к чему. Сказала, что ты у меня отпросилась заранее, но мы забыли ему сказать, - заговорщицки подмигнула.
   - Спасибо, - улыбнувшись в ответ, искренне поблагодарила девушка. - Я пойду к себе.
   - А завтракать?
   - Нет, я не голодна, - отмахнулась Анжелика. - Я попозже.
   - Может хоть пирожочек? - Указав на румяную блестящую выпечку. - С капустой и с рисом есть. Сейчас с джемом рогалики поставлю.
   - Спасибо я знаю, что они очень вкусные, но потом. - Отвернулась, чтобы уйти.
   - Лик! - позвала Владислава. Блондинка обернулась, и женщина серьезно уточнила: - Может, все-таки расскажешь, что случилось и что тебя тревожит?
   - Не сейчас. Хорошо?
   Невестка кивнула в знак согласия и Анжелика, пока Антон занят детьми, проскользнула на второй этаж.
   У себя первым делом разделась и пошла в ванную, смывать страсть и нежность прошлой ночи. Терлась мочалкой, закрыв веки, а вспоминались прикосновения Егора. А потом - дневник, признания об Олесе и начинала тереть кожу еще сильнее, до красноты, до жжения. Чтобы не помнить, что стала заменой какой-то девицы. Не помогало, ничего не помогало.
   Закуталась в теплый халат, забралась в кровать. Устроилась поудобнее и бессмысленно уставилась в потолок. В голове такой хаос. Что делать? Как жить дальше?..
   Девушка не знала, сколько пролежала в таком положении. Не ощущала слез, что прожигали дорожки по щекам. Не ощущала боли, тисками сковывающей сердце. Было обидно. До такой степени обидно, что остальные эмоции притуплялись...
   Когда раздался стук, Анжелика не сразу сообразила, что происходит, посчитав очередным плодом разыгравшейся фантазии. Спустя минуту дверь отворилась и в спальню заглянула Владислава.
   - Ликусь, к тебе можно?
   - Заходи, - не отрываясь от созерцания потолка, в котором умей воспламенять глазами, дыру бы проделала.
   - Тебе тут это... кое-кто звонит...
   Слова подействовали, как ушат ледяной воды. Вздернувшись, девушка резко села, замечая в руках невестки телефонную трубку.
   - Кто? - хрипло выдохнула.
   - Преподаватель твой, Егор Борисович, - виновато пожав плечами, Владислава внимательно следила за реакцией блондинки.
   Та не заставила долго ждать. Стукнув кулачками по кровати, Лика яростно прошипела, поддаваясь вперед:
   - Скажи, пускай катиться на все четыре стороны!
   - Ликусь, ты чего? - отпрянув назад, ошарашено вымолвила женщина. - Это ведь Серебряков. Он переживает, судя по голосу.
   - Влада, я тебя по-хорошему прошу! Скажи, что я не хочу с ним говорить! Что меня нет дома! - На грани срыва: - А еще лучше - что я умерла!
   Покачав предосудительно головой, Владислава ретировалась.
   Анжелика, откинувшись обратно на подушки, пряча лицо в ладонях, разрыдалась. Громко. В голос. Не боясь быть услышанной. Ей на все плевать. Даже зайти сюда Антон и начни возмущаться - плевать!
   Звонит он! Переживает! Ага, как же, переживает! Исчезла новая игрушка! Заменитель ненаглядной Олесеньки! Если так переживает, пускай катиться к ней и сидит там! Придурок!
   Опомнилась, когда смекнула, что кто-то тянет её за руки, пытаясь открыть лицо.
   - Пусти! - рыкнула, пытаясь спрятаться.
   - Ликусь, девочка моя, давай ты поделишься всем. Легче станет, по себе знаю...
   Монотонный, ласковый голос Влады подействовал успокаивающе и блондинка, сдаваясь, убрала ладони. Затуманено глядя на невестку, не ведая, что творит, прохрипела:
   - Он меня использовал... Понимаешь? Использовал!
   Прижалась к брюнетке, уткнувшись носом в плечо. Та отреагировала молниеносно, заключая в объятия и поглаживая по голове:
   - Солнышко, ну с чего такие выводы?
   - Потому что! - Шмыгнув носом. - Я знаю! Он любит другую! А я... а я... - Сжимая ткань на свитере невестки, завыла пуще прежнего, глотая соленые слезы. - Я думала, что он любит меня... После сегодняшней ночи я была почти уверена в этом. А потом узнала, что всего лишь Олесезаменитель!
   - Лика! - слегка отстранившись, чтобы глянуть на девушку, охнула. - Что ты выдумываешь?
   - Я не выдумываю, это правда!
   - Он тебе сам сказал, что ли?
   - Почти, - жалея о секундной слабости, Лика попыталась отодвинуться, вытирая тыльной стороной рук лицо.
   - Милая моя, в свое время мне твой брат вот так "почти" чего только не говорил! - Затараторила Влада, не отпуская из объятий. - И что теперь? Мужчины в пылу эмоций, или из-за каких-то личных страхов и переживаний готовы нести такую чепуху! Порой волосы дыбом встают! Если каждый раз реветь, никаких нервов не хватит.
   - Лучше бы он и, правда, был таким вспыльчивым, как Антон. Мне было проще. Но, Влад, здесь другое. Понимаешь, я прочла это в дневнике... Черным по белому. Самое сокровенное. Не в пылу эмоций сказанное, а то, что от души...
   - Господи, откуда ты дневник-то взяла?
   - Не важно. - Отмахнулась, отворачиваясь. - Долгая история. Важно, что в действительности узнала, почему он так странно вел себя. Я очень похожа на эту его бывшую... Он ведь однажды меня назвал её именем.
   Повисла пауза. Лика соображала, что наговорила лишнего. Вполне возможно вскоре пожалеет об откровениях. Но потребность поделиться и получить, если не совет, поддержку, сильнее.
   Влада взвешивала каждое слово Анжелики, пытаясь разобрать, как в подобной ситуации поступила сама. Но как назло ничего путного в голову не приходило.
   - Что ты думаешь делать? - спросила брюнетка. - Тебе рано или поздно придется с ним поговорить.
   С кем с ним, уточнять не стоило. Влада отныне точно знает, кто тот самый мистер "Х", в которого Лика влюбилась без памяти. Радовало одно - ни в голосе, ни в едином взгляде невестки не сквозило осуждения. Девушка видела, что они на одной волне и становилось непередаваемо легче.
   - Не хочу с ним говорить! - Сложив руки на груди, надула губы. - Вообще ничего не хочу. Видеть его не могу!
   - А как же академия? - осторожно переспросила.
   - И в академию не пойду!
   Расправив одеяло, Анжелика забралась под него. Отвернувшись, показала, что разговор закончен. Хватит с неё на сегодня признаний.
   - Лик, - осторожно тронув за плечо, - может, хоть спустишься поужинать? Или давай я тебе сюда чего-то принесу.
   - Я сказала, что ничего не хочу! - дернув плечом, фыркнула Анжелика.
   - Хорошо, - Влада поднялась. Прежде чем уйти, напоследок бросила: - Я скажу Антону, что ты приболела. Завтра возьму у своего доктора тебе справку на пару дней, а там видно будет.
  
   Впоследствии несколько дней Анжелика официально была освобождена от занятий. Но в академию не пошла ни на следующий день после истечения действия справки, ни через день, ни через неделю.
   Она максимально изолировала себя от общества. Общалась в основном с Владой. Антон пару раз заглядывал узнать, как самочувствие, но видя не лучшее расположение духа, быстро исчезал. Звонила Полинка, твердила, что приедет, но Лика уверенно осадила её рвение. Звонил Серебряков. Но Лика ни разу не рискнула поднять трубку. Когда он обрывал домашний, миссия послать его далеко и надолго перекладывалась на Владиславу.
   За эти дни девушка несколько раз подумала, если бы он реально хотел поговорить нормально, давно приехал. Потом одергивала себя, осознавая, что приедь Егор - разговора не избежать. Но встречаться с ним лично еще большая пытка, чем разговор по телефону.
   Кто знает, сколько времени так продолжалось, если бы в один прекрасный день Влада не заглянула в спальню, и не ошарашила:
   - Ликусь, там к тебе гости...
  

Глава 20

  
   - Абонент не может принять ваш звонок, или находиться вне зоны действия сети. Перезвон...
   Сбросив вызов, мужчина откинулся к спинке дивана, глотнув из горла водки. Знает, где находиться этот абонент! Говорить не хочет, вот и всё.
   Черт подери, десятый вызов! За одно утро. Сколько до этого было? Не сосчитать. Результат один и тот же, вот что ужасно. Впрочем, ужасно другое - ужасно, что он, придурок такой, допустил ситуацию до подобного. Собственными руками разрушил всё. Абсолютно всё!
   Серебряков хорошо помнил, как прошлым воскресным утром проснулся от телефонного звонка. Заславский наяривал, уговаривая встретиться днем, пропустить по бокальчику пива и поболтать. Егор догадывался, что чертяка намерен выведать подробности о Лике. Тут-то дошло, что находиться на даче и предыдущую ночь они провели вместе.
   Клятвенно пообещав повидаться с Ромкой посреди недели, мужчина отправился на поиски Лики. Вопреки устоявшемуся мнению, что после страстной ночи любимая девушка должны спать под боком, её там не обнаружилось. Её вообще нигде не обнаружилось. В доме тихо и пусто. Это настораживало.
   Заглянул на кухню, надеясь, что девушка надумала сварганить завтрак, - ни намека на какую-то деятельность. Зашел в гостиную - его вещи аккуратно сложены и на том конец. Оделся, вышел на улицу. Позвал - безрезультатно. В дом вернулся и как током шибануло. Как увидел дневник, брошенный раскрытым прямо на полу, а рядом фото - всё сразу понял. Пазлы сложились в единую картину. Сбежала его Лика. Прочла содержимое дневника и просто взяла и сбежала. И чего делать?
   Эмоции хороводом сменялись одна за другой. Сначала вспыхнула неконтролируемая злость. То ли на Лику, что не послушалась и полезла смотреть, что таится за кожаным переплетом. То ли на себя, что не хватило ума спрятать дневник подальше. После пришло сожаление - сам виноват. Возможно, впервые в жизни сам полностью виноват, что жизнь летит под откос.
   Когда делал записи, не предполагал, что они попадут кому-то в руки. Тем паче Анжелике. Заурядный способ избавиться от тяжких дум и излить душу сыграл с ним злую шутку.
   Мужчина не представлял, что испытывает к Анжелике, но отчаянно не хотел, чтобы едва появившись, исчезала из его жизни. С него достаточно потерь. Однажды жизнь рухнула на сотни мелких осколков. Повторения никак не хотел.
   Болезненные воспоминания, вспыхнув, кинолентой прокручивались в сознании. Егор прекрасно помнил день, когда их с Олесей бытие исказилось и перевернулось. Жизнь изменилась. Столько горя никогда ранее не познавал. Это после всё срослось, боль стала извечным спутником. От начала до конца. Весь последний год не лучше. До тех пор, пока появилась Она, - Анжелика.
   Жутко звучит, кощунственно по отношению к Олесе, но сейчас было не легче. Серебряков снова терял ту, что необходима, как воздух... Обнаружив побег Лики, уяснил как дорога ему. Потеря не сравниться с потерей усопшей жены. Не дай Бог кому пережить подобное. Но легче не становилось.
   Опустившись, уселся прямо на пол. Прижался головой к дверце шкафа и уставился на давнее фото с Олесей. Помнил каждый момент дня, когда оно было сделано. За считанные часы до оглашения диагноза. Тогда весь день гуляли по парку, катались на велосипедах... Леська уговорила пофотографироваться. Еще озорная, живая, улыбчива... Не представляющая, что вскоре жизнь рухнет.
   Егор помнил, как после прогулки забежали в ближайший фотосалон, распечатать фото. После чего Олеся, прямо на улице, вытащила из сумочки ручку и подписала одно...
   На следующий день прозвучал страшный диагноз...
  
   - Лейкоз.
   - Это должно быть ошибка, - опускаясь на стул, пробормотал Егор.
   Кажется, он ослышался. В реальность происходящего трудно поверить.
   - Я сожалею, - качнув головой, нехотя признал седовласый мужчина в очках. - Олеся пересдавала анализы, которые мы неоднократно перепроверили. Ошибки быть не может. Это лейкоз.
   - Что теперь?
   Серебряков хоть и далек от великой медицины, не так глуп, чтобы не разуметь, что значит слово из шести букв, прозвучавшее, как приговор.
   - Егор Борисович, Вы так не переживайте, - встрепенувшись, поспешил оправдаться врач, торопливо листая медицинскую карточку. - Это еще не приговор. Необходимо сделать химиотерапию, возможно, радиотерапию с последующей пересадкой здоровых донорских клеток. Чем скорее мы приступим к лечению, тем большая вероятность не только приостановить, но и избежать развития болезни. Здесь главное грамотно подобрать тактику лечения. Врачи у нас хорошие, проходили практику в лучших израильских клиниках. За это не переживайте и...
   Доктор говорил и говорил, убеждая, что не всё так страшно, как звучит. Что и после подобного диагноза люди проживают полноценную и счастливую жизнь, пройдя определенный курс реабилитации.
   В голове Серебрякова прокручивается одно слово, перечеркнувшее всё. Разделившее жизнь на "до" и "после". Полноценную, счастливую. И жизнь, превратившуюся в ад на земле. Жизнь, в одночасье ставшей неутомимой борьбой. Борьбой за жизнь. Её жизнь...
   Наверное, подсознательно знал - это конец...
  
   "Любимому от солнечной девочки"
   Запустив пятерню в волосы, Серебряков грязно выругался. Сам того не подозревая, называет Лику аналогично Олесе. Солнечная девочка... Лучик...
   Или он сходит с ума, или реальность делает его таковым. Черти что творится! В нелепом дневнике правду писал - не соображает, кто для него Анжелика.
   Они так похожи. До безумия. Ему самому противно от постоянных сравнений, а поделать ничего не мог. Гулял с Ликой, а порой наваждение как накатит и впечатление, что рядом Олеся. Рисовал портрет Анжелики, а вышла Леська.
   Громова признавалась в любви, а он не представлял, что ответить, не готовый к ответному признанию. Не уверенный - это любовь к Лике Громовой, как индивидуальности, или как к Лике Громовой, девчонке заменяющей Олесю. Даже если чувства к Лике, боялся в них признаться. Ему нравилось слышать и вкушать признания Анжелики.
   Вроде хотел отпустить ситуацию и позволить себе трезво глянуть на происходящее и по возможности принять, внутри что-то тормозило. Ощущение предательства не покидало. Памяти любимой женщины, их общего прошлого. Признаться в любви другой равносильно, что отодвинуть Олесю на задний план. Сделать её менее значимой...
   Как реагировать на прошедшую ночь? Не сказать, что жалел о случившемся. Если откровенно, последнее время, лишь делал, что грезил, как прикоснется к нежной девичьей коже своего Лучика. Впервые за последний год думал о ком-то в столь... неприличном контексте. Точно извращенец.
   Везя Лику на дачу, не планировал ничего. Не был уверен, что сдержится, что выходные пройдут спокойно, но старался не допускать мыслей об обратном. Когда девушка первая проявила инициативу, как сдержаться? Любой нормальный мужик не удержался. После года воздержания-то. Удивлялся, как не набросился на неё, и удалось по возможности не причинить сильной боли.
   Сомневался. Во всём сомневался. Оправдывался, что однажды пообещал Олесе не хоронить себя заживо и продолжать полноценную жизнь без неё. А другая часть мужчины вопила, что чрезмерно скоро последовал советам жены.
   Рвало на части. От бесконечных сомнений и от навязчивых воспоминаний, что в насмешку возникали в голове. Будто кто-то свыше напоминал, что не имеет права страдать из-за Лики. Когда память о любимой еще жива. Когда прошло совсем мало времени. Но Серебряков отчаянно сопротивлялся, воскрешая наименее болезненные из них...
  
   - Егор...
   Хриплый девичий зов встрепенул мужчину. Подпрыгнув на кресле, взъерошил волосы, растер лицо. Переводя затуманенный взор к кровати, на которой лежала жена, пробормотал:
   - Прости, я уснул, да? Стоило меня разбудить.
   - Егор... - безжизненно выдохнула Олеся.
   - Да, солнышко, - поддавшись к постели, Серебряков машинально сжал хрупкую ладошку в своей. - Ты что-то хотела? Тебе плохо?
   - Нет. - Дернув головой в попытке отрицательно кивнуть, пробормотала: - Я хотела тебя кое о чем попросить.
   - Что? - обеспокоенно проводя свободной рукой по осунувшемуся лицу. - Ты что-то хочешь? Что-то принести? Может воды? А, Лесь?
   - Нет, - возразила, слабо улыбнувшись.
   На миг прикрыла веки, под которыми, кажется, давно приписались большие синие круги. Облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы. Пальчики робко переплелись с его. Было видно, насколько тяжело дается малейшее телодвижение.
   Олеся. Его девочка. Всегда жизнерадостная и счастливая, мало походила на саму себя. Такая маленькая, хрупкая. Обессиленная нескончаемыми ремиссиями, сопровожденными химиотерапиями и поддерживающими жизнеспособность курсами лечения. С каждым днем сгорала, как свеча. Вместе с ней - остатки надежды на лучшее.
   Егор пытался верить. Пытался надеяться. Противился. Всеми силами и фибрами души. Проводил у её ложа столько времени, столько представлялось возможным. Старался поддерживать, вселять уверенность, возвращая её стремление к жизни. С каждым днем становилось сложнее и сложнее. Иной раз казалось, что сам расклеивается гораздо больше Олеси.
   Видеть её такой... практически невыносимо. Несоизмеримо больно. Но не видеть еще больнее. Что-то незримое уходило, уплывало. Что-то терялось, исчезая в небытие.. Что-то, еще манящее яркими цветами радужных перспектив счастливого будущего, что никогда не воплотится в жизнь...
   Всё происходило слишком быстро. Каких-то несколько месяцев от цветущей, полной жизни девушки, к бледной, будто тень, медленно угасающей на глазах.
   Сглотнул комок слез, застрявших в горле. Наклонился немного, чтобы поцеловать тоненькую ручку, затем поднял лицо к любимой.
   Как хотелось забрать у неё хоть частичку боли. Не мог! Ничего не мог поделать! Это доводило до оцепенения. Мужчина сомневался, что вынесет - вместе с ней сломается... Но держался. Во имя неё держался...
   - Егор... - когда забыть забыл о просьбе, позвала Олеся. Вновь облизнула губы, и, выдавливая едва заметную улыбку, прошептала: - Пообещай, когда я уйду, ты не станешь страдать.
   Серебрякова перекосило от жуткой фразы.
   - Леська, - чуть крепче стискивая руку, пригрозил: - Не смей так говорить! Слышишь? Все будет хорошо, ты выздоровеешь.
   Его коробила одна мысль, что будет иначе. Умом постигал, что в Олесиных словах доля истины. Рано или поздно, хотя судя по тому, как последнее время её состояние стремительно ухудшалось, скорее рано, это случится. Она навсегда уйдет из его жизни. Покинет. Сердце отчаянно не верило до последнего. И сейчас сопротивлялось.
   - Нет, Егор. - Тихо, но отчетливо возразила, разрубив воздух. - Я же знаю. Чувствую... Совсем немного нам осталось. Но ты главное, не иди следом за мной. У тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Я знаю. Ты у меня сильный, со всем справишься...
   - Нет, Леська. - Отрицательно закивал головой. - Не выдумывай.
   - Егор, - Взглянула на него так ясно, будто и не было болезни, будто вернулась в прошлое. Страшно как-то стало. - Пожалуйста, пообещай, что сумеешь начать новую жизнь. Без меня. Но ты станешь счастливым...
   Спорить бесполезно. Олеся умела быть упрямой, когда хотела. В данной ситуации упрямость не на руку. Отбирает и без того мизерные силы.
   Зажмурился и, страшась сам себя, выдохнул:
   - Обещаю...
  
   Понимал, что должен выполнить обет. Не имеет право не выполнить. Всегда выполнял, а что-то внутри бунтовало. Разгромленная обстановка вокруг и несколько пустых бутылок, валяющихся на коврике, где совсем недавно под ним от страсти стонала Лика, подтверждала, что паршиво выходит.
   Который день подряд изводил себя, наказывал. Как ушла Лика, так и просидел в гостиной, раздумывая о прошлом и об ошибках. Звонил и звонил Анжелике... В итоге Владислава Громова тактично заявила, что ближайшее время его не хотят знать.
   На следующий день с трудом заставил себя поехать в академию. Надеялся, что застанет Лучик там. Обычно она не пропускала занятия. Но предположение оказалось чересчур наивным - не пришла. Полина сказала, что заболела. Конечно, удачное и выигрышное оправдание для других, но которому ни капли не поверил.
   Не дождавшись окончания пар, вместо того, чтобы поехать домой, отправился на дачу. Место, где воспоминания смешивались. Олеся. Лика. Где пережил самые больши?е моменты отчаяния и горя. Где познал новую вспышку счастья и где потерял его.
   Дни тянулись за днями. Медленно, как тягучая резина. Смешивались с ночами. Серебряков ненавидел себя. Не замечал ничего, кроме бутылки водки. Это с появлением Лика, не принял ни капли, исчезла необходимость заглушать душевную боль. Но когда и её нет рядом, алкоголь не сильно избавлял от мучений, но немного притуплял. Главное нетрезвое сознание менее навязывалось, мысли разбегались, не концентрируясь на чем-то одном. Другого и не нужно.
   Вчера приходил Ромка. Чего приходил, Егор не взял в толк. Влетел в дом, застав за распитием очередной бутылки на кухне. Наорал, что исчез, не предупредив. Про академию всё твердил. Мол, студенты радуются, пользуясь отсутствием преподавателя, а декан в шоке, ректор в шоке... И если бы не он, Роман, поперли Серебрякова, невзирая на рекомендации.
   Возмущался долго, руками размахивал. Потом сел напротив, налил граненый стакан водки до краев, залпом выпил, занюхал последним кусочком соленого огурца, сиротливо лежащим на тарелке, и потребовал объяснений.
   Дважды просить Егора не стоило. Без того пожаловаться кому-то хотелось на непутевую жизнь. Друг идеальная кандидатура. Всегда выслушает, когда надо совет даст, а когда и подзатыльник. Что немаловажно, никуда дальше замыкающих их стен, разговор не выйдет.
   В тот раз Заславский ни совета не дал, ни подзатыльника. Кивал да поддакивал. А выслушав, подхватился и со словами:
   - Ясно всё с тобой, Серебряков. Вечно из-за баб с катушек слетаешь! Завязывай! - вылетел из дома.
   Егор порадовался, что обошлось без ненужных нотаций. Как вскоре прояснилось, рано обрадовался. Дня два прошло с момента первого визита Заславского, когда его нелегкая вновь принесла. Без лишних предисловий подхватил под белы рученьки, засунул в машину и увез в город.
   Наученный опытом, Серебряков прекрасно знал, что последует дальше. Обильный ледяной душ, пока дурь немного не вышибет. Парочка таблеток растворимого аспирина. Пробежка вокруг дома, снова душ. Так до тех пор, пока программа по возвращению в трезвый божеский вид не будет воплощена до конца и Егор не предстанет в привычном и нормальном облике.
   Но и здесь Ромка удивил. Вместо того чтобы потащить к себе домой, привез в городскую квартиру Серебрякова. Под осуждающее перешептывание старушек у подъезда завел домой, усадил на диван и вышел. Через несколько минут вернулся, держа в руках... бутылку водки. Не очень походило на привычные способы возвращения к жизни.
   - Держи! - Сунув Егору еще полную бутылку, прикрикнул мужчина.
   - Зачем? - Недоуменно зыркнул на этикетку, затем на друга.
   Хмель за время поездки с открытым окном автомобиля немного вышел. Да и сегодня не успел еще нализаться до такой степени, чтобы не соображать, чего творится.
   - Ты у нас любитель страдать под градусом. - Сложив руки на груди, Заславский хладнокровно сверлил глазами. - Вот, пожалуйста, всё как ты любишь. Бутылка водки, обстановка - обвёл рукой вокруг - как в музее имени Олеси. А то засел на своей даче. Там и не скажешь, что ты траур держишь. Здесь - Прошелся по комнате, схватил первое попавшееся фото жены, которых на столике было полно, вернулся к Егору и ткнул рамку в нос: - самое оно!
   - Смеешься? - рассматривая фотопортрет, фыркнул Серебряков.
   Почему-то желание пить резко пропало.
   - Я смеюсь? - Мгновенно вспыхнул Роман, размахивая руками. - Хочешь сказать, это я себя извожу второй год? Это я, веду себя как придурок, отталкивая из-за того, что в башке сидит прошлое ту, кому реально нужен?!
   - Ромка, ты не понимаешь...
   - Это я не понимаю? Да я может, любил Леську не меньше тебя! Да я может, тоже еще переживаю! Может она мне до сих пор ночами снится?! - Обхватив голову сзади руками, поморщившись, выплюнул: - Но я держусь! Я стараюсь жить дальше! Потому что как банально не прозвучит, жизнь продолжается. Тебе грех жаловаться! В тебя втрескалась такая девчонка! Молодая, красивая, умная. Она ради тебя на всё пойдет, а ты... как идиот! Всё почему? Потому что у тебя вот здесь, - подлетев к Егору, присел на корточки и постучал пальцем тому по виску: - Олеся! Не отпускает. Вернее ты не хочешь её отпустить!
   - А ты хочешь, чтобы я так взял и забыл её? - Морщась, как от зубной боли, прохрипел Егор, всматриваясь в позитивное фото любимой.
   - Нет, ты точно придурок! - Подхватившись, взорвался друг и мечась из угла в угол: - Хорошо, давай будешь всю жизнь страдать по Олесе, а лет в шестьдесят, если доживешь, конечно, что весьма сомнительно при твоем нынешнем образе жизни, - ты оглянешься назад, а вспомнить кроме мук нечего. Да какой там вспомнить! Тебе воды подать некому будет!
   - Ромка, хватит нести чушь! - Возмутился Серебряков, отбросив рамку на диван и поддавшись вперед.
   - Чушь? - Обернувшись, фыркнул Заславский, и спокойно продолжил: - Хорошо, чушь. Учти, тебе в любом случае пора решать что-то для себя. Ты либо дальше продолжишь медленно сгорать из-за неё - той, которую не вернуть! И извини, конечно, друг, но ей там не холодно, ни жарко от твоих стенаний! - Скривился, но прорычал: - В любом случае не воскреснет! Или отложить дурь и попробовать заново. Побороться за счастье, но с Анжеликой. Не как с Олесей-2, а как с Ликой Громовой!
   Егор глаза закрыл и уши, не желая слышать больше нравоучений. В комнате повисла немая тишина. Несколько минут давила, прежде чем, признавая долю истины в словах Романа, приоткрыл веки. Друг стоял, нервозно растирая лицо руками и тяжело дыша. Кажется, он тоже выдохся, не спеша продолжать.
   Первым молчание нарушил Серебряков:
   - И что ты предлагаешь?
   - Я? - Опустив руки, Ромка изумился. - Я ничего не предлагаю. Твоя жизнь, тебе выбирать, не маленький мальчик. Вон какой лосяра вымахал, слава Богу.
   - Хочешь сказать, всё это, - Егор хмыкнул, обведя рукой гостиную, остановившись на бутылке водки, лежащей рядом: - Для того чтобы показать, что я не маленький?
   Не верил, что Ромкино поведение не обусловлено ничем, помимо того, чтобы взвалить очередную порцию нравоучений.
   - Толку-то, Серебряков? Ты ведь меня не хочешь слышать.
   Махнув рукой, Заславский отвернулся, собираясь уйти. Остановившись на пороге оглянулся и без эмоционально выдал:
   - Если Она тебе чуточку важна, ты засунешь свои страдания в одно место и завтра же явишься в академию. В нормальном, - осмотрев друга с ног до головы, отчеканил: - я повторяюсь, нормальном состоянии. Считай, твой последний шанс вернуть Анжелику. Впрочем, в любом случае, выбор за тобой.
   Не дожидаясь ответа, скрылся в коридоре. Спустя минуту хлопнула входная дверь, оповещая, что Ромка ушел. Егор всё сидел, прокручивая последние слова.
   Последний шанс...
   Кто знает, что именно повлияло на Серебрякова - наставления или собственное осознание, но действия Заславского возымели эффект. Егор много думал. Воскрешая далекое и не очень прошлое. Вспоминая разговоры и с Олесей и с Ликой. Вспоминая первую и единственную ночь с последней...
   Сидел, казалось, бесконечно. Так и не притронулся к бутылке, лежащей под боком. Смекнул в какой-то момент, что не готов терять Лику. Если есть еще хоть маленький шанс вернуть то время, когда были вместе, воспользуется им...
  
   Возвращение к нормальному состоянию, как выразился Роман, далось нелегко. Но воспользовавшись методами друга, Серебряков к утру был если не как огурчик, как вполне нормальный среднестатистический человек, которому с утра пораньше в понедельник нужно встать на работу.
   Собравшись, вышел из дома, уверенный, что придется добираться до академии на такси, поскольку машина осталась на даче, но обнаружил ту у подъезда. Сомнений нет - и здесь Заславский постарался. Егор усмехнулся, вспоминая слова Ромки, что выбор в любом случае принимать самому. Судя по всему, друг заранее знал, в какую пользу он будет. Но за беспокойство был премного благодарен.
   Спустя еще полчаса заезжал во двор академии. Почему-то чем ближе цель, тем больше сомнений. Страшно возвращаться на работу после недельного отсутствия. Скорее всего, серьезного разговора с деканом не избежать. Но главное, что Лике скажет? Как объяснится? Если Ромка ошибается, и она не захочет слушать?
   С другой стороны и так последнее время прожил в страхе. Дальше так продолжаться не может. Пришла пора расплачиваться за свою глупость, принимать с достоинством любые повороты и действовать, не взирая ни на что.
   С этой и еще парочкой жизнеутверждающих мыслей, мужчина выбрался из авто и направился в академию. Доходя до центрального входа, заметил неподалеку Полину Короткову, что увлеченно жестикулируя, о чем-то разговаривала с какой-то брюнеткой, стоящей к нему спиной. Подумал, что неплохо полюбопытствовать у девчонки, появится ли вообще Лика. Они подруги, должна знать.
   В паре метров от девушек Серебряков подметил, как энтузиазм Полины угас, стоило той увидеть его.
   - Добрый день, девушки! - поприветствовал Егор. Удалось даже натянуть доброжелательную улыбку.
   - И Вам того же.
   - Полинка, скажи-ка мне, Громова сегодня будет в академии? - сунув руки в карманы, поинтересовался мужчина, не замечая, как Короткова покосилась на собеседницу, что не спешила оборачиваться.
   - Да как бы она... - перетаптываясь с ноги на ногу, замялась Полина.
   - Добрый день, Егор Борисович, - резко повернувшись, поздоровалась брюнетка. Очаровательно улыбнувшись: - Я как бы здесь.
   Брови Серебрякова поползли вверх. Он ожидал всякого, но... но не этого, черт побери! На секунды показалось, что спит. Встряхнул головой - нет, не спит. Хватаясь рукой за голову, ошеломленно выпалил:
   - Лика?!
  

Глава 21

   Не моргая, Егор смотрел на неё и выглядел, по меньшей мере, удивленным, если сказать грубо - офигевшим знатно.
   Изначально, решившись на столь отчаянный шаг, Анжелика довольно долго сомневалась - было непривычно видеть себя брюнеткой. Будто совсем другим человеком стала. Но наблюдая за его реакцией, понимала, что поступила правильно. Иначе до этого упертого барана не достучаться.
   Хотелось верить, что больше у Серебрякова не хватит смелости сравнивать с Олесей. Невзирая на то, что узнала о несчастной девушке, оставаться её тенью Лика не намеривалась. После разговора с человеком, который регулярно помогал Егору справиться с горем, решительно настроилась бороться. За его любовь, за его жизнь, за их будущее.
   Всё произошло спонтанно и неожиданно. Целая неделя заключения в четырех стенах спальни с полным отсутствием желания выходить в белый свет. Ровно до тех пор, пока на выходных Влада не заглянула в комнату и не сообщила о неизвестном посетителе. Охоты разговаривать с кем-то ни было, но спасибо невестке - настояла. Привела мужчину и удалилась. Большего ему не нужно.
   Вообще трудно не выслушать человека, рассевшегося в твоей комнате и не собирающегося уходить, не поведав истории.
   - Вас Серебряков прислал? - Подозрительно покосившись на мужчину, небрежно развалившегося в кресле напротив кровати, где сидела Анжелика, поджав ноги к груди.
   - Жизнь заставила. - С интересом рассматривая обстановку зачем-то подметил: - Ты смотрю, ко всему прочему, завидная невеста.
   Девушка фыркнула. Сощурившись, с недоумением глядела на человека напротив и никак не могла сообразить, зачем его принесла нелегкая. Вообще, когда Влада сообщила о посетителе, ожидала чего угодно, приготовилась к худшему - к встречи с Егором, а тут такая неожиданность. Уж кого-кого, но Заславского, с которым пересекалась-то лично от силы раза два: однажды заменял у них отсутствующего преподавателя и когда оттягивал от Карины, впоследствии отвезя в мастерскую Серебрякова.
   Хотя появление у Лики дома было как неожиданно, так и ожидаемо. Насколько знала - Роман единственный лучший друг Егора. Вполне логично, что тот, струсив сам, прислал извиняться друга. Конечно, самому-то сложно объясниться, а Заславский за словом в карман не полезет, навешает лапши, сразу и не поймешь, где правда, где ложь.
   - Вы пришли, чтобы оценить состояние моей семьи? - Спустя пару минут молчания, когда вопреки ожиданиям, Роман не торопился заводить разговор, начала Анжелика.
   - Я бы рад, чтобы это стало основной целью моего визита, но нет, дорогая моя. Всё не так просто. - Постучав пальцами по подлокотниках, тяжело вздохнул мужчина.
   - А как?
   - Егор целую неделю, как беспробудно бухает, - сверля взглядом, невозмутимо выдал.
   Сердце предательски дрогнуло. Стараясь не подать виду, что её хоть каплю это волнует, Анжелика выдержанно подметила:
   - Что с того? Я, к примеру, целую неделю болею, в академию не хожу. Считаете это повод подсылать мне к Серебрякову, к примеру... Полинку?
   - Из-за тебя, между прочим, бухает. - Словно не слыша, продолжал Заславский.
   - Смешно, - скривившись, передразнила. - Что мне с того?
   - Анжелика, давай начистоту. - Поддавшись вперед, Роман сомкнул руки в замок. - Я в курсе всего, что происходит между вами с Егором.
   - А что происходит? - Задергавшись, Лика сползла с постели, опуская ноги на пол. Старалась не смотреть на проницательного мужчину: первые минуты разговора с ним дали понять - заметит малейшую ложь и всё. - Ничего не происходит. Обыкновенный отношения студент-преподаватель. Иногда брала у него дополнительные уроки. Но сдается, я больше не нуждаюсь в его услугах. Так что можете ему передать, что...
   - Громова, - оборвал резко Заславский, - ты умная девка! Чего корчишь из себя курицу безмозглую?!
   - Не поняла, - повернувшись к Роману, удивилась блондинка.
   Не прокатило.
   - Чего не понятного? Знаю всё - значит всё! И про встречи ваши, тайные. И про чувства твои к нему. И про прошлые выходные! И про то, как сбежала, не дав возможности оправдаться.
   По мере того, как мужчина перечислял факты, Громова чувствовала, как краснеет до кончиков волос. Неважно, что Заславский друг Егора, ей-то совершенно посторонний человек. И этот посторонний человек в курсе всех её личных тайн. Первой ночи.
   Серебряков еще больший идиот, чем считала изначально! Еще бы в стенгазету академии объявление дал: "Я отымел свою студентку!"
   - Тогда, наверное, в курсе и почему я сбежала? - Подскочив, взорвалась Анжелика. - Ну же, скажите? Вы знаете про дневник Егора?! Про его душещипательные откровения! В курсе того, что я оказывается Олесезаменитель?!
   Кажется, завизжала так, что стекла задрожали. Заславский даже не дернулся. Наблюдал из-под нахмуренных бровей только, да постукивал пальцами по коленке.
   - Всё сказала? - Когда сообразив, что крики не действуют, Анжелика замолчала, равнодушно уточнил Роман.
   - Ф-ф, - сдула противный локон, лезущий в лицо. - Нет, не всё! Передайте своему дружку, что пускай не надеется, не поведусь на его слова! Может больше не присылать ни Вас, ни кого-то другого! И пускай не звонит! Халява закончилась, не буду я больше ему заменять его драгоценную Олесеньку! Если он её так любит и она ему так нужна, пускай собирает манатки и катится к ней, где бы ни была!
   - Она умерла.
   Фраза прозвучала спокойно. Тихо. Без эмоций. Но сотрясла воздух громче, чем сделала любая самая сильная молния. Воздух, казалось, до предела накалился. Разом дышать стало нечем.
   Лика машинально опустившись на кровать, переспросила:
   - Что?
   - Олеся умерла, - четче повторил Заславский.
   - Как? Когда? Почему?
   Невнятные вопросы сыпались из уст Громовой, а она сидела и не могла взять в толк, что услышанное правда. Она была готова к любой правде... Черт подери, она почти смирилась, что где-то в этом мире существует девушка, которую Егор любит по-настоящему, а не так, как её. Но что выходит? Девушка мертва и она, Лика, всё время их знакомства заменяла Серебрякову покойницу? Соревновалась с мертвой?
   - Чуть больше года назад. - Сжав пальцами переносицу, заговорил Роман. - Они с Егором поженились, а потом у неё лейкоз обнаружили. От полной жизни, всегда веселой зажигалочки за полгода не осталось ничего. Чего не делали, как ни боролись - бесполезно.
   - Ужас какой... - Спрятала лицо в ладонях.
   За последнюю неделю чего не передумала, чего в голове ни прокрутила, какими словами не назвала Олесю. До абсурда дошло: представляла, как однажды встретятся и выскажет несчастной девушке всё, что думает. Мало хорошего желала. Знала бы, что с Олесей давно приключилось куда более жуткое...
   С другой стороны внутренне что-то сопротивлялось. Мысль, что если бы Олеся не умерла, Егор на неё внимания не обратил никогда, не покидала. Будь хоть чуточку другой, к примеру, брюнеткой, ныне тоже не обратил, потому что не напоминала бы ему Олесю. Но напоминает... Потому и коварная судьба свела их вместе.
   - Всё равно выходит, что я для Егора вторая? - Робко, выглядывая из-за рук, пробормотала Лика.
   Боялась смотреть на Заславского. Боялась увидеть на его лице подтверждение своей догадки. Вообще много чего боялась. Вроде после признания Ромки и стало чуточку легче. Соперницы в реальности нет. Но зато есть соперница в памяти, а порой это куда хуже. Кощунственно соперничать с Олесей. Слова плохого нельзя сказать, потому что та мертва. О мертвых либо хорошо, либо никак. Тем более Егор её любил, она и при жизни была для него лучшей, а теперь-то... Божество да и только.
   - Лика, давай начистоту, - поднявшись, мужчина измерил комнату широкими шагами. - Никто не говорил, что будет легко. Но я считаю, раз ты сыграла в жизни Егора весомую роль, вправе знать всё. По-хорошему, Серебрякову стоило с самого начала рассказать о своем прошлом, чтобы ты сразу знала, на что идешь. Так было бы честнее. Но он не рискнул. Даже знаю, почему. Я бы на его месте, вполне вероятно, поступил так же.
   - Почему? - с придыханием уточнила.
   - Скажи, - остановившись напротив, - ты бы ввязалась во всё, стала с ним встречаться, знай изначально, что воспринимает тебя не совсем как тебя?
   - Не знаю, - пожала плечами, пытаясь понять, как в действительности поступила в таком случае.
   - Вот и он не знал, - продолжал Заславский. - Более того, я много могу рассказать о чувствах Егора к Олесе, как ему херово было, когда её хоронили. Как его ломало целый год, как его из хмельного угара не раз вытаскивал. Но оно тебе надо? - Лика нахмурилась сильнее, а мужчина, сделав выводы, продолжил: - Вот и я думаю, что не надо. Подробности ни к чему. Захочет Серебряков - сам расскажет. Я тебе вот что скажу, с твоим появлением он стал меняться, возвращаться к жизни. Да, напился, когда ты Леськин портрет обнаружила и вот, когда сбежала из-за дневника. Думаешь это много?
   - Понятия не имею.
   - Мало, Лика. Очень мало. По сравнению с прошлым годом - ничто. Зато за последние несколько месяцев он снова научился искренне улыбаться, радоваться мелочам, которые давно утратили всякий смысл. Благодаря тебе.
   - Я должна этим гордиться? - Встав, Громова прошла к окну и бессмысленно уставилась вдаль.
   - Отнюдь, - отозвался мужчина. - Ты считаешь, что нужна ему как девушка, напоминающая об Олесе, но я знаю, я вижу, что ты ему нужна, как Лика Громова. Он сам не соображает, но без тебя загнется. Уже начал загибаться. Не подумай, будто к чему-то принуждаю или уговариваю тебя. В любом случае, выбор за тобой. Но ты должна соображать, что за последнее время ты так въелась в его сердце, что исчезнув, не причинить боли невозможно.
   - Я не хочу быть тенью Олеси, - словно заведенная повторила Анжелика.
   - Никто не заставляет. Что мешает тебе доказать ему, что ты другая?
   - Я не уверена, получится ли у меня? - вполоборота обернувшись к Заславскому.
   - Ты любишь его?
   - Люблю, - закусив губу, прикрыла веки, сжимая ладони в кулачки до хруста костей.
   - Значит, получится, - сунув руки в карманы, Роман направился к выходу.
   - Рома? - позвала, и когда он оглянулся, переспросила: - А что мне делать-то? Я не могу к нему так взять и поехать...
   - Приходи в понедельник в академию, а там разберемся, - подмигнув, мужчина вышел, плотно прикрыв дверь.
   Долго Лика думала о его словах. Взвешивала всё, разбиралась, стоит ли оно того или нет? Стоит ли бороться за Егора? Если стоит, сможет ли посоревноваться с умершей и выйти победительницей? Ответов не было. Как и гарантий. Но была надежда. А еще признания, дающие капельку веры, что получится. Если уже понемногу начало получаться возвращать его к жизни, и дальше непременно получится.
   Она всегда добивалась поставленных целей! Невзирая на трудности. Когда приходилось останавливаться, тормозить, собиралась с духом и шла дальше, напролом, сквозь глухие стены. Неужели не сможет и здесь? Бесспорно, завоевывать любовь мужчины это не переть против вечно несогласной родительницы, но все же...
   Анжелика не знала, каким будет разговор, когда придет в академию. Не представляла, что делать. Но одно решила точно - попробует использовать все шансы. Еще покажет сразу же, что другая. Не похожа на Олесю. Чтобы Серебрякову в голову не пришло сравнивать её с покойной женой.
   Идея возникла спонтанно. Вспыхнула ярким огоньком в сознании и с каждым мгновением разгоралась до больших масштабов. Сомневалась сначала, а потом пошла к Владе и честно рассказала обо всём, уже не боясь осуждения, заранее зная, что найдет в лице невестки поддержку и не ошиблась.
   Та сначала покрутив волосы Лики и так и сяк, походив кругами, решительно заявила, что отправляются к стилисту, у которого сама частенько бывала. На месте мужчина пытался отговорить портить волосы и предлагал парик, который сходу был отметен. В ход пошли захваливания всевозможных тоников и временных красок. Но и здесь девушка настояла на своем - она не просто хотела доказать что-то там Егору, она хотела для самой себя знать, что отличается. Кардинально отличается от Олеси во всем.
   И вот результат, превзошедший любые ожидания - она брюнетка. Исходя из отражения в зеркале, этот цвет тоже к лицу. Но судя по отражению эмоций на лице Егора, он так не считает.
   - Лика?!
   - Она самая. - Расплываясь в самодовольной улыбке, согласилась девушка.
   - Господи, Лика! - Закатив веки, Серебряков схватился за голову: - Что ты с собой сделала?
   - Вам нравится, правда? - Игриво накрутив локон на палец, входила в роль Громова.
   Мимолетно заметила, как стоящая сбоку Полина скривилась, пряча лицо за рукой.
   Еще одна нашлась... Короткова увидев Лику с утра в новом облике, тоже долго отходила, хотя видно так до конца и не отошла. Во всяком случае, восторга не наблюдалось.
   - Анжелика, - прокашлявшись, мужчина попытался как можно тактичнее подобрать слова. - Как бы так сказать... - подходя ближе, взял её за локоток. - Пойдем со мной, поговорим.
   - А Полинка? - Махнув в сторону подруги, хихикнула Громова.
   - Я думаю, Полинка особо возражать не станет, - огрызнулся мужчина. - Правда, Полинка?
   - Да, конечно, - отступая назад, пробормотала девушка. - Мне вообще-то еще в библиотеку нужно забежать...
   Что она говорила еще, услышать не довелось. Егор на всех парусах мчался в академию, таща за собой Лику и совершенно не обращая внимания на любопытство посторонних. Похоже, это скоро войдет у них в привычку. Впрочем, внимание со стороны и реакция Серебрякова девушке сильно льстила.
   К нужному кабинету шли молча. А потом мужчина затолкал её туда и, закрыв дверь изнутри на ключ, прикрикнул, взмахнув рукой:
   - Анжелика, мать твою, ты что творишь?!
   - Я что творю?
   Улыбка моментально исчезла с лица и снова навалилась обида. Захотелось высказать ему абсолютно всё! Дать понять, что в его игры она играть не намерена! Или они вместе по её правилам и он видит в ней, наконец, индивидуальность, или... не хотелось думать об "или".
   - Это ужас какой-то! - Скривился Серебряокв. - Сначала ты сбегаешь, избегаешь меня. - Подходя ближе, и беря в руку смольно-черную прядку волос. - Теперь вот это... Ты любишь надо мной издеваться?
   - Нет, Егор! - Дернув головой, не позволяя к себе прикоснуться. - Это ты издеваешься! Если ты считаешь, что я стану мириться с ролью тени другой, сильно ошибаешься!
   - Лика, послушай, - сжимая пальцами виски: - Всё слишком сложно и запутанно... Я сам порой не могу понять, что происходит и... Просто ты, и Олеся... вы так...
   - Егор, я знаю, что Олеся мертва! - Перебивая нелепые потуги объясниться, воскликнула Громова.
   - Откуда? - Встрепенувшись, взглянул на неё.
   - Друг у тебя хороший. - Подметила девушка, ухмыльнувшись. - Если бы не он, я бы с тобой вряд ли говорить в ближайшее время решилась. Не то, что сейчас...
   - А что сейчас? - с надеждой.
   - Сейчас я хочу показать и доказать тебе, что я не Олеся! - Сложив руки на груди, отвернулась и прошла к окну. - Никогда не была Олесей. И никогда ею не стану. - Резко обернувшись: - Жаль, правда?
   - Лик, пожалуйста, не говори глупостей... - приближаясь, взмолился мужчина.
   - Разве не так? В твоих записях я прочла достаточно, чтобы понять, кем всё это время являлась для тебя.
   - Нет, Лика, не так. - Остановившись в полушаге. - Я много понаписал там лишнего... неправильного...
   - Докажи! - С вызовом бросила девушка, гордо вздернув подбородок. - Докажи, что я нужна тебе любая, а не из-за цвета волос или что там у нас еще совпадает! Научись любить меня такой!
   - А может, я люблю?.. - Обхватив её лицо ладонями, не до конца уверенно, но с теплотой и нежностью.
   Лика дернулась, не веря собственным ушам. Она не ожидала этого признания. Хотела, но не ожидала. Причем такого, с нотками вопроса. И хотела придраться к неискренности, нечестности, да не могла. Верила каждому слову. Его глаза... они не врали. Точно знала.
   - Докажи. - С придыханием повторила, перекладывая ладошки ему на плечи, не разрывая зрительного контакта.
   - Ликуська, - зарываясь пятерней в волосы, прижался лбом к её лбу и несколько раздраженно пробормотал: - Этот твой цвет волос... он... правда, ужасен... Пообещай, что ты вернешь свой натуральный.
   - Опять ты о волосах! - Тряхнув головой, пытаясь избавиться от его касаний. - Если ты действительно любишь МЕНЯ, тебе должно быть безразлично, блондинка я или брюнетка!
   - Ты же со своими волосами, как ангелочек. Они тебе подходит целиком и полностью. А с этим... как чертенок.
   - Значит, быть брюнеткой мне больше подходит. По нраву я точно не ангел!
   Но Егор, крепче притягивая к себе, буркнул:
   - Глупая ты девчонка...
   - Может и так, но я люблю тебя, несмотря ни на что... - не собираясь сдаваться, бормотала Лика, прикрыв глаза от блаженства, которое приносила его близость. Его дыхания, размеренно ласкающего кожу. - А ты, чего бы ни говорил, любишь меня за цвет волос и за сходство с Олесей.
   - Лучик, не надо, - тоже прикрыл веки, продолжая рыться в её волосах пальцами.
   - Ты хоть знаешь, как мне было больно, когда я прочла твой дневник? - Чистым и ясным взором глянув на мужчину, вымолвила девушка. - Я до сих пор не уверена, что поступаю правильно. Ты ведь не возразил, что любишь меня не за сходство с женой! Я словно двигаюсь в темноте, не представляя, что будет, когда сделаю еще шаг. Я не хочу лететь в пропасть. - Сильнее сжимая плечи Егора. - Я не хочу быть девочкой для замены.
   - Ликусь, ты себе представить не можешь, что я пережил, когда терял Её. - Переходя на громкий шепот, с дрожью в голосе начал Серебряков. - От потерь прошлого не так легко избавиться, как может показаться...
   - Я тебя не заставляю её забывать! И мне жаль... правда, жаль, Олесю. И то, что случилось... это ужасно... - Замешкалась, решаясь, стоит ли озвучивать, что вертелось на языке и в мыслях. Сказала: - Но она умерла, а ты жив. Ты не виноват ни в чем, так сложилась судьба. Но ты не должен из-за этого наказывать себя и хоронить заживо...
   - Замолчи, Лика... - Скривился, как от зубной боли. И придвигаясь ближе, вынуждая попятиться.
   - Нет, выслушай! - Не планируя сдаваться. - Я готова бороться за тебя. Даже с ней. С памятью о ней. Только если буду точно знать, что тебе это хоть чуточку нужно...
   - Лика-а... - Хрипло простонал, наступая и заставляя упереться мягким местом в подоконник. - Ты мне нужна...
   Провел шершавой ладонью по щеке, всматриваясь на неё. Переместился ниже, погладив изгиб шеи, грудь, обнял за талию. От его близости разом дышать стало трудно. Особенно когда мужчина, уткнувшись носом в шею, втянул воздуха и слегка прикусил мочку уха. Подхватил руками под попу, усаживая на подоконник, заставляя упереться спиной в стекло и жадно, настойчиво впился в её уста поцелуем.
   Целовал с напором, резко, почти яростно. Так еще никогда ранее не целовал. Не зря говорят, одинаковых поцелуев не существует. Такого безумного между ними еще не было. Так же неожиданно, как поцеловал и оторвался. Прикусил нижнюю губу ей, зализнул и тяжело дыша, признался:
   - Не смогу без тебя... - Надавил подушечкой большого пальца на щеку девушки, улыбнулся робко: - Я с тобой тоже, как в омут с головой. Окунаюсь, но не знаю, чего дальше будет. И знаешь, мне это нравиться. Единственное... мне важно знать, что ты меня не предашь. Никогда.
   - Не предам. - Отрицательно качнула головой, забывая обо всем на свете.
   Рядом существовал только этот мужчина. На остальное наплевать.
   Взъерошив ему на затылке волосы, притянула ближе и поцеловала. Окончательно разумея, как сильно соскучилась по мужчине. По его ласкам, рукам, дыханию. Обхватила ногами Егора за бедра, почувствовала, как его плоть говоряще упирается между ног и крышу совсем сорвало.
   Забыла обо всех обидах и страданиях. Забыла о мерах предосторожности и стыде. Даже то, что находиться не просто в академии, а у окна, из которого открывается шикарный обзор как изнутри, так и снаружи, тоже забыла.
   Не прекращая целовать, опустила руки с его плеч ниже. Резкими рывками вытащила рубашку из джинс. Потянулась к ремню, расстегивая, а сама застонала, когда Егор, задрав её платье, проник в трусики и уже совсем скоро его пальцы оказались в ней. Выгнулась навстречу.
   Его было катастрофически мало. Лика снова хотела ощутить мужчину в себе полностью. Еще несколько рваных ласк и резких движений и совсем скоро извивалась в его руках, чувствуя резкие, глубокие толчки внутри. Голову откинула к стеклу, разметав волосы, наслаждалась каждым движением, каждым мгновением.
   В этот раз всё по-другому. Не так, как впервые. В этот раз не было боли, лишь наслаждение, что кровь скорее гоняло по венам и вызывало такую порцию адреналина, что не снилось. Оно, наслаждение, накрыло девушку с головой, а сследом и Егора. Лучшего примирения, чем яростный секс в экстремальных условиях и ждать не стоило.
   - Ну как? - Рвано дыша и поглаживая Егора по щеке, спросила Лика, спустя несколько минут после случившегося, когда так и стояли, не в силах оторваться друг от друга: - Тебе все еще важен цвет моих волос?
   - Не совсем. - Ухмыльнулся Серебряков, поглаживая её по волосам. - Но блондинкой тебе все равно больше идет.
   - Привыкай ко мне такой. - Передразнив, спрыгнула с подоконника, одергивая платье и поправляясь.
   - И что мне прикажешь с тобой делать, Лучик? - Отступая на пару шагов назад и застегивая рубашку.
   - Любить, Серебряков, - роясь в сумке, в поисках зеркальца, - Любить.
   Ответить Егор не успел - противный звонок, звучащий одновременно со всех сторон и оповещающий о перерыве, напомнил о том, где находятся.
   - Черт! - выругался мужчина. - Как теперь идти на занятия?
   - Можно не идти, - пожав плечами, хохотнула Анжелика.
   - А тебя не смущает, что здесь тоже будут занятия? - Пытаясь привести себя в порядок, разглаживая торчащие волосы, возмутился Серебряков.
   - На-а. - Подходя ближе, повисла на шее. - Можем закрыться и провести весь день исключительно вдвоем.
   - Ага, до тех пор, пока кто-то не додумается сбегать к вахтеру и взять запасной ключ, - обнимая за талию.
   - Не будь букой! - Надув губки, передразнила Громова.
   - Как ты думаешь... нас мог кто-то увидеть у окна?
   Нахмурившись, Егор перевел взгляд к стеклу, которое минутами ранее запотевало от их ласк и стонов. Не вовремя проснулся стыд.
   - Даже если и видел, мало ли психов.
   - Действительно. - Коротко чмокнув Лику в губы, мужчина отстранился и, хватая её за руку, потащил к выходу: - Расходимся каждый по своим делам, чтобы, когда началось занятие, нас здесь не было, и никто ни о чем не догадался.
   - Конспиратор. - Поморщившись, игриво надула губы.
   - Лишние проблемы ни к чему. - Серьезно пробормотал, открывая замок и выглядывая из кабинета, чтобы не столкнуться ни с кем.
   - Кое-кто совсем недавно об этом не думал. - Поймав укоряющий взор мужчины, приподняла руки, ретируясь: - А я что? Я вообще с Полинкой в библиотеке была во время окошечка!
   - Вот так-то лучше. - Подпихнув в спину, - Иди сначала ты.
   Пожав плечиками и послав Егору воздушный поцелуй, Анжелика вышла в коридор. Не особенно осматриваясь по сторонам, направилась на поиски Полины.
   Девушка не представляла, как после случившегося сможет настроиться на волну занятий и как вынесет целый день безумно скучных лекций. Еще не догадываясь, что скучать долго не придется...
  

Глава 22

   - Лика-а, ну расскажи, что между вами с Серебряковым происходит! - спеша следом и чуть ни спотыкаясь, канючила Короткова.
   - Ничего не происходит. - Поправляя на плече ручку от сумки, фыркнула Громова, сдерживая улыбку.
   - Ага, как же ничего не происходит! - Возмутилась девушка, забегая наперед и вынуждая остановиться. - Сначала вы оба отсутствовали целую неделю в академии, затем твоя сомнительная смена имиджа. Теперь ты второй день ходишь, светишься, как гирлянда.
   - На прошлой неделе я болела, если не помнишь. Смена имиджа, - накрутила на палец темный локон, - давно хотела проверить теорию, что брюнетки умнее. Посмотрим, как быстро поумнею. А свечусь, как гирлянда, потому что когда на выходных ездили к стилисту Влады, он забабахал мне тайную масочку из светлячков, после которой начинаешь светиться, как они.
   Несколько секунд Полина смотрела на Лику, не моргая. То хмурилась, то подозрительно щурилась. А после, толкнув шутливо в плечо, рассмеялась:
   - Да ну тебя! Я серьезно, между прочим!
   - Я тоже серьезно, - ухмыльнувшись, Громова обошла подругу собираясь продолжить путь к остановке, где ждало такси, чтобы отвезти домой после занятий.
   - А вчера, когда ушла с ним? - Окликнула вслед девушка. - Поговаривают, можно было наблюдать интересную картину в окошке, что выходит из класса Егор Борисыча. Неизвестную парочку в самой что ни на есть щекотливой ситуации.
   Застыв на месте, Лика обернувшись, равнодушно бросила:
   - Это кто интересно поговаривает?
   - Очевидцы, - вздернув плечиками, хмыкнула Короткова. Подступив ближе, подозрительно щурясь, уточнила: - Лик, только не говори, что у вас с Егорушкой отношения дошли до столь... хм... интимной стадии?
   - Поль, какая интимная стадия? - Стараясь сохранить безучастность. - Бери выше!
   - В смысле?
   - Думаешь, почему вчера вместе с академии ушли? Заявление подавать в ЗАГС ходили!
   - Чего? Серьезно? - удивление подруги дошло до критической точки.
   Судя по задумчивому взору, мысленно прикидывала, что из услышанного правда, а что плод больного воображения. Огромная доверчивость грозила Полине вскипеть, как чайник.
   - Да расслабься, - по-дружески хлопнув Короткову по спине, усмехнулась Анжелика. - Шучу я!
   - Про ЗАГС или вообще, про всё?
   - Вообще про всё.
   На самом деле Анжелика лукавила, отмахиваясь от подруги. Но делиться тайнами пока не входило в её планы.
   Оглянувшись к остановке, убеждаясь, что такси не "увели":
   - Ладно, Поль, мне пора. Давай как-нибудь в следующий раз. Сегодня меня ждет серьезный разговор с братцем. Видать, решил обсудить мою успеваемость. У нас подобное мероприятие происходит раз в месяц.
   - Может я с тобой? По дороге расскажешь?
   Скорчив жалобное выражение лица, Полина сообразила, что не всё так просто и любопытство дало о себе знать по новой.
   - Полиночка, солнышко моё ясное, если Тошеньку сегодня на работе довели, (а его довели, потому что по датам пора выпуска новых номеров) лучше, когда дома не будет лишних ушей и глаз. Всё, - чмокнув подругу наскоро в щечку, - я побежала.
   Не дожидаясь возражений, помчала прочь, перескакивая небольшие лужицы, оставленные утренним дождем. Уже через пару минут машина, в которой сидела, мчалась в направлении дома. Анжелика улыбалась про себя, радуясь, что практически без потерь сбежала от расспросов подруги. Хватит с неё этих самых "очевидцев".
   После вчерашнего их с Егором бурного примирения прямо в стенах академии, многие студенты шептались по углам, что некая неизвестная парочка занималась сексом прямо на подоконнике.
   До сих пор девушка не могла уразуметь, как эти проныры умудрились разглядеть на пятом этаже хоть что-то. Одно радовало, что знать наверняка, кто являлся участниками события, не могли. Кто поверит, что один из них преподаватель? Да никто. За себя Лика не боялась, у неё в ВУЗе репутация примерной отличницы, и вряд ли кто просек момент, когда перекрасилась в брюнетку. Однозначно, смена имиджа пошла на пользу.
   С каких пор Громова стала такой развратницей? Впрочем, и раньше никогда не была скромницей, а теперь подавно. Все-таки Егор сам того не желая сделал из неё весьма раскрепощенную и бесстыдную особу. А всевозможные слухи вместо того, чтобы заставить краснеть, вызывали смех.
   На самом деле Анжелика не до конца понимала, что делать и как их с Серебряковым взаимоотношения сложатся дальше. Отступать однозначно не собиралась. Конечно, Егор еще не мог напрямую признаться в чувствах или без остатка раствориться в них, но вчерашнее поведение о многом говорило.
   Лика действительно хотела от него ответных чувств. И, несмотря на искренние соболезнования касаемо Олеси, уступать мертвой своё счастье не планировала. И, похоже, Серебряков не был особенно против. Почти признался в любви. А когда после занятий, отправились в мастерскую для дополнительных занятий официально, а неофициально продолжить начатое, в том числе разговор, Егор добавил:
   - Знаешь, Лучик, - проводя ладонями по девичьим волосам, - После твоего появления в моей жизни, я впервые со смерти Леськи почувствовал себя по-настоящему живым. До этого ведь как было... она ушла, и земля из-под ног будто тоже ушла. Смысл жизни, планы, мечты - всё потеряно, упущено. Сам не понимал, почему живу. А ты... ты вправду стала моим путеводным лучиком, вытащившим из тьмы. Одного боюсь - что в один прекрасный момент исчезнешь, а жизнь снова наполнится мраком. Знаю прекрасно, со мной сложно, я эгоист. Но не смогу без тебя.
   - Не надо без меня, слышишь... - покрывая короткими поцелуями его лицо, бормотала в ответ девушка. - Не надо.
   - Но, Ликусь, если происходящее для тебя не столь важно, как для меня, лучше скажи сразу, чтобы я готовился к худшему повороту...
   - Замолчи, Егор! - Приложив палец к губам, прикрикнула. - Не смей думать так! Будь для меня всё неважно, меня не было рядом с тобой...
   Лика верила себе и когда произносила эти почти что клятвы в любви, и после, осознанно прокручивая в голове сказанное. Все представлялось правильным. Иначе никак. Светлое счастливое будущее маячило на горизонте совсем близко. Осталось его не упустить. А еще рассказать близким, по крайней мере, Антону, о планах на дальнейшее и что, вероятно скоро, придется принимать в семью еще одного человека.
   Представляя радужное будущее, Громова с приподнятым настроением выбралась из авто и вприпрыжку, совершенно не обращая внимания на хмурое небо, поторопилась к дому. И даже Антон с вероятными нравоучениями не испортит настроения. По крайней мере, так считала не оказавшись в холле.
   - Ну, привет, сестренка! - Встречая у порога, выплюнул Антон.
   - Привет, Тошка! - Проходя мимо брата, чмокнула в щеку, надеясь растопить незамысловатым вниманием его холодность. - Где Влада?
   - К маме детей повезла. - Непоколебимо отчеканил мужчина, продолжая стоять на месте со сложенными на груди руками.
   - Чего хмурый? Соскучиться успел, что ли? - Хихикнула, бросив сумочку на диванчик, и направляясь на кухню: - Пошли обедать? Или ты уже?
   - Неголоден. Удивляюсь, как тебе кусок в горло лезет. - Следуя по пятам. - Хотя... чего это я? Твоему расходу энергии сейчас можно позавидовать.
   - В смысле? - Обнаружив на столе булочку, незамедлительно откусила. - Это к чему было?
   - Вот и я думаю, к чему это было? А девочка-то, оказывается, выросла. Вопрос в том, оправдывает ли возложенных на неё надежд. Ладно, не захотела в журналистику идти - хрен с ней журналистикой. Решила в Киев махнуть? Да, пожалуйста. Каляки-маляки мазюкать? Ладно, так и быть! Родители пойдут на поводу! Родители всё устроят для любимой капризной дочурки!
   Невозмутимый тон с каждой фразой пошатывался, и девушка прекращала улавливать ход разговора. Выжидала паузу, чтобы вставить хоть слово, а вместо этого, мимолетное молчание разразилось громким вскриком и раздраженным взмахом руки:
   - Всё! Абсолютно всё тебе на блюдечке с голубой каемочкой! Ликуся то, Ликуся сё... тьфу, аж противно! А ты?!
   - Антон, если ты о моей успеваемости, поверь, там проблем ника...
   Попытка возразить не удалась.
   Настрой брата настораживал. Одно из двух: либо на работе совсем плохо, вывели как никогда, и решил отыграться на Лике; либо случилось что-то из ряда вон выходящее. Но вот что, предстояло понять.
   - Это как называется? - Сжал в кулаке прядку смольных волос. - Протест? Или это нынче в моде у девиц с окружной?
   - Очень смешно. - Чуть не поперхнувшись, закашлялась девушка. - Имидж решила сменить. Или это у нас под запретом? Учти, Влада лично меня возила к стилисту.
   - Замолчи! Последнее время ты слишком много на себя берешь! Я, конечно, хорош, облапошился, как пацан. Дал слабину. Теперь что?! Скоро вся столица будет гудеть, что у Антона Громова сестрица ведет себя как последняя шлюха! Да что там столица! С такими темпами и в Чехию новости быстро дойдут!
   - Антон, ты можешь нормально сказать, что случилось? - Отложив булку, отряхнула крошки с рук. Внутреннее чутье подсказывало, что реальность серьезнее ожиданий. - Это ты меня шлюхой обзываешь? Какая я тебе шлюха? Ты в своем уме?
   - Как еще назвать девицу, которая без капли стеснения трахается с преподавателем, который в отцы годиться, на глазах всей академии?!
   - Что?! Кто тебе наговорил подобное? Что за чушь? - задыхаясь от негодования, Анжелика уперла руки в бока. - У нас с Егором разница всего двенадцать лет!
   - Ах, всего двенадцать! - Передразнил Громов. - Это, безусловно, в корне меняет дело! Восемнадцатилетняя студентка и тридцатилетний мужик - это нормально. Остальное, значит, не отрицаешь, да?!
   - Слушай, Антон, я взрослая! Это моя жизнь! Я сама вправе решать, что мне делать и с кем!
   - Да что ты говоришь? Взрослая, значит? - Подскочив, брат ухватил за локоток, дернул на себя. Наклонившись, гневно прошипел: - Послушай сюда внимательно, деточка! Пока ты живешь в моем доме и за мои деньги, ты ни хрена не в праве решать, что тебе делать и с кем! Был бы какой ровесник, еще куда ни шло, а так... Я не позволю тебе себя позорить и крутить шашни на глазах всей столицы с взрослым мужиком!
   - Может, я люблю этого, как ты называешь, взрослого мужика? - Вспыхнула Громова, вздернув подбородок.
   Не так представляла разговор с братом и признание о своих отношениях с Серебряковым, но видит Бог, Антон первый начал. Она была готова многое перетерпеть, но оскорбления в сторону Егора переходят границы. Она была готова к возмущениям, но не в такой форме. В конце концов, не Антону с Егором жить, и даже не родителям, чтобы указывать и делать выбор вместо неё.
   - Люби себе на здоровье! - Резко отпустив, шикнул Громов, отворачиваясь. Хватаясь за голову и растрепывая волосы на затылке, устало пробормотал: - На хрена это показывать, кому не лень?
   - Я никому ничего не показывала. - Отчеканила девушка, упрямым взором сверля спину брата.
   - А это? - Разворачиваясь обратно, Громов скривившись, указал рукой на обеденный стол, где лежало несколько фотографий.
   Анжелике было достаточно бросить взгляд на фото, чтобы сложить картинку происходящего до конца, вставив недостающий пазл, не дававший покоя с самого начала разговора. Стало ясно, с чего Антона прорвало и откуда он раньше времени, не смотря на конспирацию, узнал про неё с Серебряковым. Всё бы ничего, не будь запечатлены на фото самые пикантные кадры вчерашнего дня.
   В голове мелькнули слова Егора:
   "Нас мог кто-то видеть из окна?"
   Никто... На тот момент была уверена в этом. Сейчас выходит, нашелся ушлый человек, который подглядев, постарался сделать так, чтобы об этом узнали другие. И из академии это мог сделать один человек.
   - Твою мать! Урою Козыреву! - Стиснув зубы и сжав ладони в кулаки, прошипела Лика.
   - Нет, деточка, ты ошибаешься! - Снова заорал мужчина. - Это твою мать! С которой предстоит разбираться и тебе и мне, прости Господи! А все из-за чего? Из-за того, что ввязался как последний лопух в эту авантюру! Ты хоть представляешь, случись что, кто будет отвечать перед твой матерью? Я! А поверь, мне и без того хватит забот! Оно мне нахер не надо! Надрать бы тебе хорошенько задницу ремнем, да взрослая шибко стала!
   - Антон, ты только и делаешь, что печешься о своей репутации, а на меня тебе плевать! Но это моя жизнь и я буду жить так, как захочу!
   - Я тебе сказал, что пока ты живешь под моей крышей, твоя жизнь целиком и полностью зависит от меня!
   - Если для свободного распоряжения своей жизнью съехать отсюда обязательное условие, можешь не переживать, я сделаю это немедленно!
   Показательно обкрутившись, Анжелика направилась к выходу из кухни.
   - Разговор не окончен!
   - Так, что здесь происходит? - одновременно с Громовым, воскликнула преградившая проход невестка. - Что за шум, а драки нет?
   - Еще немного, и ты бы как раз поспела к драке. - Зыркнув на Антона, недовольно подметила Лика.
   - Так, я не поняла что-то. Антон? - Вопросительно уставившись на мужа, Владислава выглядела озадачено.
   - Что Антон? - Состроив безразличную гримасу, фыркнул мужчина. - Почему чуть что, так сразу Антон? Ты, к примеру, знала, что она, - кивок на Лику, - спит с мужиком, старше её на двенадцать лет?
   - Что ты такое выдумываешь, Тош? - Усмехнулась брюнетка, переглянувшись с Анжеликой.
   - Так знала или нет? - с нажимом повторил, чувствуя неладное.
   - Тош, согласись, Егор Борисович весьма видный и солидный мужчина. - Затараторила Влада. - К тому же двенадцать лет не такая большая разница. У нас с тобой, к примеру, вон...
   - Ах, Егор Борисович видный мужчина! - Не обращая внимания на неловко мнущуюся посреди комнату Лику, Антон стал наступать на жену. - Значит, все-таки знала?
   В такие моменты девушка сочувствовала невестке. Она-то что, в любой момент, который видать настал, может собраться и уехать, а Владе еще жить с этим тираном. Строит вечно из себя великого хозяина дома и чуть ли не вселенной.
   - Я просто к слову сказала. - Вздернула плечами, мол, я не я.
   - Просто даже кошки не родятся! Как давно ты покрываешь это безобразие?
   - Тошенька, какое же это безобразие? - Протянув руки, желая обнять мужчину за шею, ухмыльнулась Влада. - Вспомни себя на их месте. Любовь чувство непредсказуемое.
   - Я спрашиваю, давно или нет?! - оттолкнув Владиславу, пуще прежнего взревел Антон.
   Действие мужчины подействовало, словно красная тряпка на быка и женщина, еще секунды назад готовая заладить конфликт чисто по-женски - хитростью и лаской, вмиг превратилась в разъяренную тигрицу.
   Пожалуй, в этот момент Анжелика в полной мере осознала, что такой несносный неправильный тип, как Антон, нашел в правильной, на первый взгляд, Владиславе.
   - Сам как думаешь?
   - Значит, решили поиграть со мной в секретики! Отлично! Великолепно! Обвели меня вокруг пальца! Конечно, мне не привыкать всё узнавать последним!
   - Когда ты ведешь себя как неотесанный неандерталец, пропадает любое желание делиться с тобой какими-либо секретами! - Наступая, Влада ткнула пальцем мужу в грудь. - Готова поспорить, что узнай ты об отношениях Лики с Серебряковым с самого начала, ты с радостью испортил им жизнь, как чуть не испортил мне и себе, любимому! А всё из-за своей упрямой, эгоистичной и несносной натуры всё контролировать! Тебе же всегда необходимо, чтобы все поступали исключительно, как хочешь ты! И плевать, страдает от этого другой человек или нет!
   - Конечно, куда лучше поступать как ты! Пустить ситуацию на самотек и строить из себя великого Купидона! Да я, между прочим, - Громов схватил Лику за руку, что пикнуть не успела, и будто заложника предъявил жене, - не хочу, чтобы она, - постучал пальцами по голове сестры, - после одного такого Егор Борисовича, когда он её кинет (а он её обязательно кинет), разочаровавшись в мужиках, побежала себе вены вскрывать! Или чего доброго притащила в пазухе маленького Егорчика, которого по милости её же мамочки, воспитает чужая семейка! А все потому, что Лике едва восемнадцать исполнилось!
   Повисло молчание. Антон, закончив пламенную речь, которую судя по выражению лица, сам от себя не ожидал, переводил дыхание. Влада, едва не раскрыв рот, стояла шокированная. А Лика, стараясь адекватно мыслить, наскоро придумывала объяснение, которое заставит поверить в серьезность намерений Серебрякова относительно неё.
   Но объясниться было не суждено. Неожиданно отпустив руку девушки, Громов вылетел прочь.
   - Ты куда? - первой опомнилась Владислава.
   - К Серебрякову!
   - Зачем? - Взвилась Лика, кинувшись следом.
   - Поговорить, - хватая на ходу ключи со столика. - Если до вас не доходит, может у него хоть капля разума осталась!
   - Антон, не лезь! Не вздумай! - завизжала Анжелика.
   - Тебя забыл спросить.
   - Антон, послушай, ты ведь многого не знаешь и...
   Входная дверь захлопнулась у носа девушки. Еще через мгновение со двора послышался рев заводящегося мотора и свист тормозов.
   - Черт! - стукнув кулачком по дереву.
   - Бесполезно. - Раздался позади спокойный голос Владиславы. - Пока пар не выпустит, слушать не станет.
   - Да ты хоть представляешь, что он может наговорить Егору, если действительно поедет к нему?
   - Более того, я знаю, что он наговорит.
   - У нас только стало налаживаться. - Лика безжизненно опустилась на корточки у порога, пряча лицо в ладонях. - А Антон всё испортит...
   - Если твой Егор умный мужик, - присаживаясь рядом на порог, - не испортит. Повздорят немного, а потом сядут, выпьют, поговорят и всё будет нормально. Не переживай, - приобнимая за плечи.
   - Ты не понимаешь, Влад... - жмурясь, не позволяя себе заплакать, - Там и без того всё очень хрупко, а если еще и давление со стороны...
   - Кстати со стороны. Лик, я, конечно, понимаю, любовь и прочие радости, но вы с Егором сами виноваты, что Антон так отреагировал. Не будь я в курсе и будь на его месте, не знаю, как отреагировала на подобную новость, да еще и от сомнительного адресата.
   - Ты видела фото? - Лика стыдливо подняла глаза на невестку.
   - Краем глаза.
   - Откуда они у Антона?
   - Понятия не имею, - пожала плечами Влада. - Он приехал с офиса уже разъяренный с каким-то конвертом. Как я поняла, прислали с рабочей почтой.
   - Там были только фото или еще что-то?
   - Без понятия.
   - А конверт где, не знаешь?
   - В кабинете, скорее всего.
   Не говоря ни слова, Анжелика подскочила с места и рванула в кабинет. Никогда ранее не заходила туда одна, подчиняясь негласным правилам и запретам брата. Но сегодня ситуация чрезвычайно щекотлива, чтобы обращать внимания на какие-то правила.
   На столе, как всегда идеальный порядок, лишь одна бумажка выбивалась из всего. Ухватив ту, спешно пробежалась глазами:
   "Сестра медиа-магната Антона Громова застукана в щекотливом положении с собственным преподавателем на подоконнике учебного заведения. Путь от европейской леди до украинской шлюхи. Чем еще удивит столичный бомонд? Фото прилагается".
   Как Вам заголовки для утренней прессы?
   Шутка. Просто совет предпринять меры и решить проблему до Нового года, иначе в следующий раз конверт с подобным содержанием получат уже издательства.

С уважением, доброжелатель"

   Доброжелатель значит... Желающий решить проблемы до Нового года. Ответ на вопрос, кто больше всего заинтересован в подобном, находился сам собой. Только одного человека из окружения Громовой до такой степени волновало происходящее между ней и Егором, чтобы всякий раз выискивать лазейки и продумывать новые ходы, чтобы нагадить.
   Черт возьми, окрыленная своими чувствами и замученная проблемами Егора, Анжелика упустила из виду главную занозу. Точнее сказать, позабыла, с чего для неё началась эта история. Но сокрушаться поздно, важно не запустить до точки не возврата...
   Нужно что-то делать. Но что? Предупредить Егора? Да, желательно поговорить с ним раньше, чем поговорит Антон. Или вообще до того, как с какой-либо другой стороны до него дойдет вся грязь.
   Торопливо набрав нужный номер, девушка с ужасом услышала автоматический голос автоответчика. Как же не вовремя!
   Скомкав записку в кулачке и гневно кинув на пол, побежала на кухню, где на столе осталось лежать компрометирующее фото. Внимательно изучив ракурс съемки, Анжелика с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процентов могла сказать, что фотографировали с того же этажа, на каком были они. Но, судя по легкому отсвечиванию стекла, с противоположного крыла.
   Черт! Окна аудиторий второго крыла выходили как раз к окнам аудитории Серебрякова. Радовало, что саму её трудно опознать со спины. А вот Егора видно более отчетливо и не прилагая особых усилий. Вот влипли.
   С таким раскладом, видеть их мог кто угодно, находящийся в то время в аудитории напротив. Вопрос в том, кто там был. В одиночку выяснить вряд ли получится. Похоже, рано на сегодня распрощалась с Коротковой.
   Особо не раздумывая, набрала подругу.
   - Привет, Поль, - услышав после длинных гудков тихое "алло". - Ты дома?
   - Да, пришла как раз. А что?
   - Нужна твоя помощь. Давай через час в нашем кафе...

Глава 23

  
   - Так, хватит на сегодня работать. - Взглянув на наручные часы, Егор потянулся и потер разболевшиеся виски.
   День выдался какой-то... нервный, что ли. Вроде, как обычно. Пришел в академию, отчитал положенные часы, посидел немного над книгой, а голова уже раскалывалась, и безумно хотелось спать. Видно погода так действует, угнетающе. На часах половина четвертого, а на улице темень и дождь монотонно барабанит и барабанит в стекла.
   Устал. Не физически, морально. Нелегкие выдались последние дни. Что там дни, недели. И сейчас, кажется, всё стало налаживаться, а что-то мешало окончательно расслабиться, раскрыться, дать волю чувствам и эмоциям.
   Впрочем, не что-то, а кто-то. Лика... Маленькая, вредная девчонка. Но такая родная и близкая. Не представлял больше жизни без неё. Себя не представлял. Надо позвонить ей кстати. Сегодня толком не виделись. Лекции, пары, после убежала домой, ссылаясь на срочные дела с братом.
   Эта девушка не переставала удивлять. Чего стоит вчерашний день. Сначала цвет волос. Смольно-черный. Как обухом по голове. Признания, которые оказались слишком неожиданными. Про дальнейшее вспоминать стыдно.
   Мужчина, невольно глянув на подоконник, усмехнулся. Потянулся к мобильному, с разочарованием понимая, что тот разрядился. Не вовремя. Все-таки придется ехать домой, хотя не очень и хотелось - зарядка от телефона осталась там, а Анжелике стоит позвонить, чтоб не волновалась. Вдруг набирала, а он не доступен...
   Захлопнув крышку ноутбука, Серебряков поднялся со стула, накинул пиджак, и собрался было уходить, когда дверь аудитории широко распахнулась и, заслоняя дверной проем, застыла фигура... Антона Громова.
   - Антон Павлович?.. - Откровенно удивившись, Егор протянул руку вошедшему. - Здравствуйте.
   - И Вам не хворать! - Игнорируя приветствие, мужчина прошагал к окну.
   Выглядел он, мягко говоря, взвинченным и раздраженным. Что не могло не настораживать.
   - Не ожидал увидеть Вас здесь. - Взъерошив волосы на затылке, недоуменно пробормотал Серебряков.
   - Я тоже много чего не ожидал. Но не переживайте, - мимоходом оглядев стол: - надолго Вас не задержу.
   - Да я собственно на сегодня закончил. Чем обязан?
   - А ты считаешь, нечем? - Обернувшись, неожиданно переходя на "ты", прошипел Громов.
   - Простите? - Вздернул бровь.
   Серебрякову в голову закрались не самые радужные мысли.
   - Вот и я говорю, - преодолев разделяющее расстояние, Антон, неожиданно для Егора, ударил того кулаком под дых: - простите. Но ничего другого с тобой за Лику сделать не могу. - Похлопав мужчину по плечу, ударил еще раз.
   - Антон Па... - закашлявшись от недостатка кислорода, Серебряков слегка согнулся: - Павлович, что случилось?
   - Это я должен спросить тебя, что случилось! - Ухватив за ворот и потянув к окну, взревел Громов. - Раз ты мою сестру прям на этом подоконнике имел! Здесь же, да?!
   - Антон Павлович...
   У Егора аргументов в свою защиту не оказалось. И нужны ли они? Глупо оправдываться, когда вправду виноват. Для Громова он подлец. В принципе, учитывая определенные факты его биографии, иначе не скажешь. Сам себя корил за многое. За опрометчивость, импульсивность и нетерпение. За одно не корил - за любовь. За любовь нельзя корить. За чувства можно простить всё и даже больше.
   Но для Антона Громова ситуация выглядела в ином свете и молчание Серебрякова расценил по-своему.
   - Чего молчишь, а? - Встряхнув Егора еще раз. - Правильно, сказать нечего. Правда в глаза колет. Но я никогда и никому не позволю валять свое имя в грязи. Тем более тебе.
   - Антон Павлович, - Серебряков, со свистом втянув воздух, заговорил: - Я могу всё объяснить.
   - Да что тут объяснять? - Перебил Антон. - Ну, зачесалось в одном месте, понимаю. С кем ни бывает. Но какого, скажи мне, хрена, - оскалившись, мужчина склонился ближе к лицу Егора: - ты решил, что имеешь право удовлетворять свои потребности с Анжеликой? Тебе шлюшок мало? Или на студенточек тянет? Так их у вас здесь полно, куда ни глянь одни студентки. Почему Анжелика-то? Нет, я понимаю, она далеко не подарок, но ты башкой думал хоть чуть-чуть? Или захотелось трахнуться - котелок отключился?!
   - Антон, - решив, что глупо соблюдать формальность в сложившейся ситуации. Тем более, что Громов давно перешел на "ты": - Ты не прав.
   - Конечно, черт подери, я не прав! Особенно я был не прав, когда доверил тебе свою родную сестру! Вот они какие, значит, дополнительные занятия по живописи! Я-то наивный дурак предположить не смел. А оказывается вот чему учат в вашей гребаной академии! Вот к чему эти дополнительные занятия!
   - Антон, не нужно утрировать и обобщать. - Гнул свое Серебряков.
   - Нет, ты мне скажи, ты со всеми своими студентками спишь? Или только с теми, с кем выгодно?
   - Со мной такое впервые, мне не нужна любая другая. - Осмелился признаться мужчина, умом понимая, что никому не сдались его откровения, но надежда не отпускала.
   - Ах, конечно, тебе не нужна любая другая! Как же сразу не догадался, баран такой! - На секунды разжав кулаки и выпустив пиджак Егора, Антон хлопнул себя по лбу. И тут же вновь хватая за ворот, отчеканил: - Но зарубите себе на носу, Егор Борисович. Если Вы пеклись о будущем своей книги, уверяю, не стоило так стараться! А то шибко перестарались!
   - Антон, хватит городить чушь! Книга последнее, что меня интересует в данный момент!
   - Это тебе хватит городить чушь! Заруби себе на носу, Егор Борисович! Чтобы я тебя больше не наблюдал рядом с Анжеликой за километр. Иначе пеняй на себя.
   - Егор Борисович! - Звонкий женский голос и отворившаяся дверь аудитории застала мужчин врасплох.
   Оба повернулись к вошедшей. Ею оказалась молодая шатенка, которая, насколько Серебрякову известно, работала при деканате.
   - Ой, простите, вы заняты? - То, что Громов продолжал удерживать Егора за грудки, явно поразило женщину.
   - Не волнуйтесь, - Натягивая самую обаятельную улыбку, Антон вновь повернулся к оппоненту. Разжав руки, пригладил смятое самим же место на одежде и смахнул невидимые пылинки с плеч: - мы закончили.
   Прокашлявшись, Серебряков отступил от Громова на безопасное расстояние.
   - Что случилось, Наташ? - Обращаясь к секретарше.
   - Там это... звонили с ректората, вас ректор вызывает.
   - Что-то случилось? - Наспех прикидывая, зачем мог понадобиться целому ректору.
   - Егор Борисович, идите скорее и сами всё узнаете. - Переводя взор с Егора на Антона и обратно, шикнула женщина. - Срочно! - И разом скрылась за дверью.
   - Вот! Иди! Сам ректор вызывает! Главное не забудь о моей ма-аленькой просьбочке.
   Похлопав на прощанье Серебрякова по плечу, Антон вышел из аудитории.
   - Твою мать! - Вспыхнул Егор, смахивая со стола бумаги на пол, оставшись наедине с собой.
   Кругом какой-то сплошной абсурд происходит. Вот тебе и наладилась жизнь.
   Откуда Громов вообще узнал про случившееся? Лика? Нет, глупости это. Лика не стала бы. Она и сама старается скрыть всё от брата. Но кто? Неужели их действительно видели в окне академии? Как такое возможно?
   Еще этот ректор так некстати. Но лучше не заставлять себя ждать, чтоб не свалилась еще одна ненужная проблема.
   Заперев аудиторию, спустя несколько минут мужчина мялся у нужного кабинета, дожидаясь пока взволнованная секретарша оповестит ректора о посетителе. И глядя на табличку, где позолотой сверкало имя, чувствовал себя нашкодившим школьником у кабинета директора. Впрочем, сегодня ему не привыкать. Разом больше, разом меньше отчитали, разницы особой нет.
   - Олег Григорьевич Вас ждет. - Протеснившись сквозь приоткрывшуюся дверь, пробормотала девушка, как-то подозрительно осмотрев Егора.
   Не придав тому внимания, мужчина вошел к ректору.
   Седовласый мужчина - Шумский Олег Григорьевич глаз не поднял, продолжая всматриваться в какие-то бумаги.
   - Олег Григорьевич? - Застыв посреди комнаты, позвал Серебряков. - Вызывали?
   - Садись. - Кивнув на стул напротив, буркнул ректор. Когда Егор приземлился, подсунул тому чистый лист бумаги и ручку: - Пиши.
   - Что писать?
   - Заявление по собственному желанию.
   - Не понял. - Нахмурился.
   - Я тоже многое не понял, - Зыркнув на Егора: - но вдаваться в подробности и копаться в твоем грязном белье не намерен. Скажи спасибо, что позволяю уйти тихо-мирно, а не по статье.
   - Олег Григорьевич? Вы шутите?
   - Нет, дорогой мой друг, это ты, должно быть, шутишь! - Подхватившись, прикрикнул Шумский. - Мне и академии такая слава из-за твоих шуточек совершенно ни к чему! Мы не нуждаемся в преподавателе, который не просто спит со студентками, а еще и выставляет это на всеобщее обозрение! Или ты думал, что твоя последняя выходка прямо на подоконнике аудитории, останется незамеченной?
   - Откуда вы знаете? - Закашлявшись, промямлил Серебряков. В голове один возможный вариант: - Громов?
   - Да причем здесь Громов? - Стукнув кулаком по столу. - Мне еще тут Громова с разборками не хватало для полного счастья! Молись Богу, чтобы он замял всё по-тихому, а не поднимал бучу. Хотя, не дурак он, свое имя полоскать в общественности. Свалились же на нашу голову. Ему - сестренка, а мне - ты. Знал бы, чем закончиться, ни за что не пошел на поводу Гайского и не принял тебя в академию.
   - Простите, что подвел Вас. - Лишь смог ответить Егор.
   Скрипнув зубами, взял ручку и наспех размашистым почерком написал заявление об уходе. Возражать или спорить желания не было. И чему возражать? О чем спорить? Приговор - виновен и обжалованию не подлежит. Стоило раньше думать о возможных последствиях своих поступков, поздно сокрушаться.
   Эти чувства... чересчур поглотили его. Слишком затмили разум, чтобы осталась хоть капля сознательности, не позволяющей творить необдуманные поступки. Уход из академии - иного он не заслужил. Единственное, что не позволяло так просто взять и уйти - мысль о том, что будет с Анжеликой. Что будет с ними?
   - А Лика?.. - Осторожно озвучил самый волнующий вопрос Серебряков.
   - Тебя действительно волнует, что будет с этой девчонкой? - Язвительно фыркнул ректор, усаживаясь на место.
   - Вы её не отчислите? - С нажимом повторил мужчина, словно не слыша Шумского.
   - Если саму стыд не заест, кому она сдалась. Отчислять Громовскую сестру себе дороже.
   - Спасибо.
   Протягивая заявление Олегу Григорьевичу, Егор встал, собираясь уйти, но был остановлен одним взмахом руки ректора. Тот, быстро просмотрев бумажку, ловко подписался.
   - Мой тебе совет - устроишься на другую работу, работу работай, а не по бабам прыгай.
   - Олег Григорьевич, Вы же знаете, что я... - возразил было.
   - В том-то и дело, что знаю Серебряков. - Тяжело вздохнул Шумский. - Не знал бы, уходил бы ты с академии иначе.
   Благодарно кивнув, Егор на разом подкосившихся ногах поплелся к выходу. Нужно забрать вещи с кафедры и аудитории. И попрощаться с остальными для приличия. Хотя нет, какой там прощаться? Мужчине и без того, бездумно бредя по коридору, казалось, будто все вокруг знают, что с ним происходит, что видели, а теперь злорадно насмехаются.
   Нет, нужно поскорее убираться отсюда. И с Ликой стоит объясниться. Она первая, кто вправе знать, что их отношения вышли далеко за рамки личного. Впрочем, наверняка уже знает. Захочет ли и дальше иметь с ним что-то общее? Да и как иметь, когда общественность против их союза? Он заигрался. Знал же, ни к чему хорошему отношения студентка-преподаватель с разницей в возрасте, с его жизненной драмой, не приведут. Но позволил себе еще раз поверить, попытаться...
   Захлопнув за собой дверь аудитории, мужчина стал быстро собирать вещи, желая поскорее покинуть это здание. Взгляда на злополучный подоконник хватало, чтобы хотеть исчезнуть отсюда навсегда. Жалел ли? Вряд ли. Наверное, напрасно. Он допустил ошибку, которая стоила ему очень дорого. И дорогая цена отнюдь не увольнение...
   - Егор Борисович? - Девичий голос, раздавшийся за спиной, вернул в реальность.
   Этого еще не хватало. Меньше всего хотел увидеть этого человека.
   - Карина? - Обернувшись, дергано уточнил Серебряков. - Что-то хотела?
   - Да, поговорить. - Прикрыв за собой дверь, Козырева как-то хитро ухмыльнулась, проходя вглубь комнаты.
   - Если ты опять на счет дополнительных занятий, ничем не могу помочь. - Вновь переключаясь с девушки на свои вещи.
   - Да-да, я помню. - Нагло усаживаясь на преподавательский стол, будто бы случайно задевая коленкой ногу Егора, томно выдохнула Карина. - Никаких индивидуальных занятий. Это не в Ваших принципах и всё такое.
   - Именно. - Посмотрев оценивающе на девушку, Серебряков, надел сумку с ноутбуком на плечо, еще раз, на прощание осмотрел аудиторию, прикидывая, ничего ли не забыл и с тем направился к выходу: - Если на этом всё, мне пора.
   - Эй, Егор Борисович, Вы уходите? - Спрыгнув на пол, изумилась Карина. - Давайте я Вас провожу.
   - Не стоит утруждаться. - Отмахнулся мужчина. - И вообще, не советую тебе за мной бегать. Еще неправильно поймут.
   - А что там понимать? Студентка не имеет права поговорить с собственным преподавателем?
   - С бывшим преподавателем. - Фыркнув, поправил.
   - Это из-за Анжелики, да?
   Упоминание любимой заставило Егора застыть на пороге. Сам не понял, почему не отмахнулся, а продолжил стоять, дожидаясь дальнейших комментариев Козыревой.
   - Так и знала, что ни к чему хорошему она не доведет Вас.
   - Слушай, тебе какое дело? - Оглянувшись к девушке, вспыхнул Егор. - Я не намерен обсуждать с тобой свою жизнь, а Лику тем более.
   - Да мне как бы никакого. - Вздернув плечами, Козырева пройдя мимо Серебрякова, как бы между прочим обронила: - Но я бы на Вашем месте так слепо не доверяла человеку, для которого Вы всего лишь выигрышный лот.
   - Что? - Встряхнул головой недоуменно.
   - Мы с Громовой поспорили. Вы разве не знали? - Наигранно округлив глаза и прикрыв ладошкой губы: - Ой, простите-простите. Я думала, она Вам давно рассказала.
   - Стоп! - Хватая девушку за локоток и разворачивая к себе, когда та, взболтнув лишнего, собралась скрыться.
   - Егор Борисович, - театрально захлопав ресницами: - Вы правы, мне не стоит вмешиваться в Вашу жизнь. Анжелика умная девочка, сама знает, о чем рассказать, а о чем лучше умолчать, поэтому извините еще раз, что влезла куда...
   - Я сказал - стоп! - Крепче сжав девичью руку, прикрикнул Серебряков. Когда та, замолчав, поджалась: - Давай обо всем и по-порядку.
   - Да, пожалуй, Вы имеете право знать. - Переводя веки с лица мужчины на руку, которой продолжал удерживать её: - Но отпустите для начала.
   - Говори. - Скрипнул зубами, отпуская.
   - В общем, в начале учебного года мы в шутку поспорили, точнее я думала, что в шутку, а оказалось, что Анжелика всерьез решила взяться за дело. Я и подумать не могла, что у неё все так далеко зайдет и...
   - Короче! О чем спорили?
   - Скорее на что. - Невинно поправила Карина, заламывая руки. - Мы поспорили, сможет она до Нового года Вас... кхм... извините, захомутать, или нет.
   - И?
   У Егора дар речи пропал. Обескураженный, он с трудом воспринимал услышанное.
   - Я считала, что нет, но она для всей общественности доказала обратное. Мне жаль Вам это говорить, но у Громовой к Вам с самого начала был исключительно спортивный интерес, а Вы повелись, как юнец, ей Богу.
   - Чушь какая. - Растрепав волосы, отмахнулся Серебряков в попытке разубедить самого себя. - Лика не могла. Нет. Не могла.
   - Увы, прискорбно, но факт. - Порывшись в сумке, Козырева достала листик и протянула мужчине. - Вот, смотрите. Однажды это она предоставила в качестве подтверждения того, что Вы встречаетесь. Даже хвасталась, как Вы водили её в зоопарк.
   Выхватив бумажку, Егор несколько секунд изумленно всматривался в рисунок, который неделями ранее Анжелика рисовала для него. Слоник и крокодильчик. Черт подери, откуда?
   - Вернее как хвасталась, - продолжала тарахтеть Карина, - смеялась с Вашей бурной фантазии, что додумались до такого, а не повели её просто в кафе, мороженого поесть.
   - И в чем смысл данного спора? - Отказываясь верить, переспросил мужчина.
   - Ни в чем. Можно сказать так, спортивный интерес. - Отмахнулась девушка. - Вы думаете, почему все знают, что Вы с ней прямо в академии на подоконнике? Ей нужно было подтвердить выигрыш горячими фактами. Не удивлюсь, если и в брюнетку перекрасилась именно сейчас не случайно, чтоб не возникло лишних вопросов. Все привыкли видеть Громову блонди - за рамки не выйдет, не узнают в ней её же, а кому надо поймет.
   Несколько мгновений Серебряков стоял на месте, пытливо уставившись на Карину. Что хотел увидеть? Малейшее подтверждение вранья. Но факты говорили об обратном. Такой явный, неприкрытый интерес Лики к его персоне с первой же встречи. Постоянные провокации его в академии. То, с какой легкостью вчера отдалась ему на этом чертовом подоконнике и то, что сегодня об этом знали абсолютно всё! Даже этот идиотский рисунок...
   Смяв в руке листик и бросив на пол, мужчина, как ужаленный, вылетел в коридор. Расталкивая студентов, помчался вниз по лестнице. Нужен свежий воздух. Надо взять себя в руки, осмыслить услышанное. Самому окончательно прояснить для себя ситуацию.
   Поговорить с Анжеликой? А смысл? Антон отчетливо дал понять, что Егор лишний в их круге, в их семье, рядом с Ликой. Какой смысл пытаться лезть туда, где его не ждут? Какой смысл снова говорить с предательницей?
   Лика его предала. Предала так, как не предавал никто ранее. Ладно, изначально, не зная всей предыстории (да и то спорить на человека ради спора, гнусное дело), но вчера... буквально вчера он просил, умолял не врать, быть честной, говорил, что не вынесет предательства. И черт подери, Анжелика с честным видом убеждала в своей искренности. А он повелся. В который раз, как последний дурак повелся на красивые слова.
   Чертовы чувства. Чертова любовь. Знал, ни к чему хорошему не приведет. Знал, ничего хорошего не выйдет, сопротивлялся до последнего, но велик был соблазн вновь стать счастливым. Понадеялся в который раз. Ухватился за эфемерные чувства, выбрал мираж. Поверил в её любовь. Любовь, которая на самом деле оказалась ни чем иным, кроме как простой насмешкой.
   Господи, Громова, наверное, каждый раз после их встреч сидела и смеялась тому, как легко и просто он поддается её чарам. Боже, почему с ним это происходит снова? Почему он снова теряет свою любовь? Любовь, которая однажды уже чуть не утащила в смертельную бездну, вслед за Олесей, сбросив с огромной высоты вниз. Еще чуть-чуть и разобьется. Почти разбился...
   - Егор, ты куда? - Призыв друга снова, в который раз за день, вернул Серебрякова на землю.
   - Ромка? - Оглянувшись к Заславскому, который обеспокоенно мчался из академии следом.
   - Дружище, я в курсе о случившемся. - Запыхавшись, выпалил сходу мужчина. - Мне жаль, что так вышло. Я не хотел, чтобы ваше примирение с Ликой обернулось для тебя такими проблемами в академии.
   - Не бери в голову. - Похлопав Ромку по плечу, отмахнулся Серебряков.
   - Ну как не бери в голову? Хреновый из меня Купидон вышел, раз не смог помирить без плохих последствий. Хотя с другой стороны, вы с Ликой вместе, а это уже хорошо.
   - Уже не вместе. - Уверенно оборвал Егор.
   - Как не вместе? Не понял. Из-за этой хрени с ректором? Да ну их к чертям собачьим! Все такие правильные, аж тошно! В чужом глазу соринку видно, а в своем бревно не могут различить.
   - Ромка, успокойся. Эта, как ты выразился, хрень с ректором не причем.
   - А что причем?
   - Неважно, Ромка. Извини, мне нужно идти. Не хочу видеть эти косые взгляды. - Кивнул на группку студентов, которые перешептываясь, посматривали в их сторону.
   - Да погоди ты, Егор! - Прикрикнул друг, но Егор больше ничего не хотел слышать.
   Быстро запрыгнув в автомобиль, сорвался с места со свистом тормозов. Крепко сжимая руль до побелевших костяшек, летел так быстро, настолько позволяло движение по трассе других машин.
   В голове будто дыра образовалась. Ничего не соображал. Хотелось исчезнуть. Впасть в небытие. Уснуть, в конце концов, чтобы проснувшись, всё было по-другому, по-новому, иначе...
   Понимал одно - было больно. До зуда, до дрожи. До оцепенения. Было страшно терять любовь. Вновь. Почему-то в голову опять приходило сравнение с прошлым, проводя параллель между Олесей и Ликой. Первая однажды сбросила с небес на землю. Но тогда умирала она, Леська. Ныне полет вниз грозился разбить его. Из-за Лики и её предательства.
   И как бы ни звучало кощунственно, не покидало ощущение, что происходящее внутри сейчас гораздо больнее того, что было со смертью Олеси. А может, он так втянулся в эту новую любовь, что просто позабыл, каких усилий стоило тогда не загнуться вместе с любимой...
  
   Вечерний полумрак и тишину комнаты нарушало пиканье прикроватного монитора, где на экран выводило кардиограмму сердцебиения. Пока что монотонного сердцебиения. И это не могло не радовать.
   Эта ночь выдалась непростой. Олесе снова стало хуже. Да так, что вначале врачи полночи бегали туда-сюда с дефибриллятором, а потом и вовсе пришлось перевести Леську с палаты интенсивной терапии в реанимацию. Настоящую реанимацию. С кучей медицинских приборов и аппаратом искусственного дыхания. Вчерашний рецидив не прошел даром. Теперь его девочка не могла дышать без аппарата.
   Последний период ремиссии оказался чрезвычайно коротким. На прошлой неделе их отпустили из больницы домой. Не столько из-за улучшившегося состояния, сколько из убеждений и просьб любимой поехать домой хоть ненадолго. Хватило действительно ненадолго. Вчера днем ей стало хуже и пришлось возвращаться в клинику. Ну а ночью... ночью Егор едва выдержал происходящее кругом безумие.
   Даже после, когда состояние Олеси стабилизировалось, ну как стабилизировалось - вывели до стабильно тяжелого, врач вышел и честно сказал, что ничего гарантировать не может.
   В том, насколько прав доктор, Серебряков вскоре убедился сам. Уже то, что его пустили в реанимацию, невзирая на обычные запреты для посетителей, говорило о многом. Он не дурак и прекрасно понимал - если дали беспрепятственный ход в реанимацию, дело очень плохо...
   - Леська, родная... Не стоило тебя слушать и забирать домой, - Легонько сжимая безжизненные пальчики, другой рукой мужчина погладил по запавшей щеке.
   Он винил себя. Винил абсолютно во всем. От того, как Олеся заболела до предыдущей ночи. Может, не согласись с её идеей отправиться в столь слабом состоянии домой, заставил остаться в больнице, всё было иначе. Во всяком случае, возможно, по крайней мере, была бы в сознании.
   - Как же я люблю тебя, родная моя... - зажмурился, не позволяя скупым слезинкам помутить взор. - Ты главное живи, слышишь? Живи. Не оставляй меня одного. Я не смогу без тебя... Слышишь? - Крепче сжал ладошку. - Не смогу.
   Почему-то сомнений в том, что она его слышит, не было. Несмотря на прикрытые глаза. Иначе быть не могло.
   Господи, как они дошли до такого? Почему именно его любимая девочка?
   С каждый днем от прежней Олеси в этой хрупкой девушке оставалось всё меньше. Многочисленные химиотерапии, операции сделали свое дело. Давно не было длинных белокурых волос. На исхудавших щечках не читались озорные ямочки.
   Тень. От прежней Леськи осталась тень. И видит Бог, Егор бы сделал всё, чтобы иметь возможность вновь вдохнуть в неё жизнь. Жизнь, которая почти погасла...
   - Лесенька, держись... Я обещаю, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы ты выжила...
   Поддаваясь эмоциям, Егор не заметил как маленькая слезинка, скользнув вниз, упала на руку девушки.
   Всё произошло слишком быстро. Где-то сзади чаще запиликал аппарат, а хрупкая ручка, вцепившись в его широкую ладонь, крепче сжалась.
   - Леська? - Встрепенувшись, мужчина поддался вперед к девушке. - Лесь, милая, ты слышишь меня, да?
   Короткое мгновение, когда её веки затрепетали и открылись. А на лице, сквозь ужасную маску для дыхания, показалась слабая улыбка. Через силу, но такая искренняя, теплая. Любимая.
   Короткое мгновение и вместе с нескончаемым писком приборов всё исчезло. Веки опустились, а слабая ручка бессознательно упала на койку. Это был конец... конец всего.
   В палату ворвались врачи. Кто-то силком оттащил Егора в сторону.
   Суетясь вокруг Олеси, они вновь и вновь предпринимали какие-то действия, способные вернуть жизнедеятельность. Дефибриллятор с самым мощным разрядом. Уколы. Снова разряд...
   Это казалось бесконечным. Мужчина будто впал в прострацию. Видел происходящее своими глазами, видел, как она умирала.... Уже умерла, а поверить не мог. Принять не мог. Вот какие-то минуты назад она смотрела на него так ясно и отчетливо и конец - нет Олеськи.
   Не мог сказать, сколько простоял, прислонившись к стене и наблюдая за происходящим вокруг постели. Но навсегда запомнит, когда все разом как-то бросив попытки оживить её, вышли в коридор. А лечащий врач, под непрекращающийся писк аппарата, подойдя ближе, легонько встряхнув за плечо, устало пробормотал:
   - Мне очень жаль, Егор Борисович... Крепитесь...
   Тут Серебрякова будто прорвало. Подлетев к Олесе, упал рядом на колени и, сжимая вмиг охладевшую руку, что называется, завыл. Навзрыд, до скрежета зубов, до онемения. Поверить не мог, что это случилось. Любимая оставила его одного в этом никчемном и бессмысленном мире. Она ушла. Холодным осенним утром. На рассвете. На сей раз навсегда...
  
  

Глава 24

   - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя!
   Влетев в дом, хлопнув, что есть силы дверью, закричала Анжелика. Не заботясь, что в столь поздний час переполошит дом. Ад последнего дня не прекращался. Мало того, становилось хуже. Почему в таком случае её должно волновать чье-то спокойствие?
   Дневной разговор с Полиной ничего, кроме шока последней, не дал. Короткова знала не больше самой Лика. Хотя сразу указала на единственно возможный вариант стукача - Карину. Клинический случай, когда добиться малейшего здравомыслия со стороны Козыревой не стоит и мечтать.
   Попытка поговорить с Егором тоже успехом не увенчалась. Надежда дозвониться разбилась в прах, когда спустя десяток звонков без ответа, Серебряков попросту отключил телефон. По-видимому, после разговора с "драгоценным" братцем.
   Что этот воспитатель хренов наговорил Серебрякову, что его с собаками не отыскать, оставалось догадываться. В мастерской не было, адрес квартиры Анжелика не знала, как и номер Романа - единственного человека, который мог быть в курсе происходящего и мог помочь.
   Громова с ума сходила. Словно без того проблем мало. Только удалось Егора вернуть в реальность, убедить в искренности чувств и выбить смутное, но признание и на тебе... Из-за "заботливого" Антона как сквозь землю провалился! Не оставалось ничего, кроме вернуться домой и выяснить, как далеко всё зашло.
   - Ликуся, что случи...? - Начала выбежавшая из гостиной Владислава, но была остановлена решительным напором Анжелики.
   Отталкивая невестку с дороги, на ходу сбрасывая туфли, девушка шикнула:
   - Где этот нравоучитель?
   Влетев в комнату, застала братца вальяжно расположившегося на диване с газетой.
   - Что ты ему наговорил? - Выхватив у Антона свежую прессу и отбросив на пол.
   - То, что у самой ума не хватило сказать. - Устало фыркнул мужчина, сложив руки на груди и безучастно оглянув Лику.
   - Ты соображаешь, что натворил? - Взвыла, топнув ножкой от отчаяния
   Почему-то вместо заготовленной заранее твердой речи, которой планировала дать понять, что личность и вправе самостоятельно решать, как жить, на языке вертелись сплошь сопливые признания и наворачивались коварные слезы.
   - Я тонко намекнул уважаемому Егору Борисовичу, - Растягивая слова, наверняка издеваясь. - Что негоже путаться с девами юными, которые и жизни не видали ранее.
   - Придурок! Он из-за твоей идиотской привычки вмешиваться, вообще на контакт не идет!
   - О, осталась у мужика капля здравого смысла. - Антон поднялся с дивана. - Значит, чуйка меня не подвела. Надеюсь, он написал заявление по собственному?
   - У него, чтобы ты знал, кроме этой работы... кроме меня и нет в этой жизни ничего! - Выпалила, прежде чем поняла - зря. Ой, как зря. Не поймет, Антон. Расценит, как всегда, со своей колокольни.
   - У меня, знаешь ли, почти до тридцати пяти ни черта, кроме работы не было. Но ничего, пережил эту ужасную трагедию. Вон женился даже, детей завел.
   - Угу, но есть малюсенькое отличие. - Сжав ладони в кулаки, опасаясь расплакаться или хуже того - врезать по наглой роже брата, выплюнула в лицо: - Пока ты до своих тридцати пяти скакал как племенной жеребец из койки в койку, Егор успел жену похоронить и себя заживо вместе с ней!
   В комнате повисло молчание. Тишина, хоть ножом режь. Лишь стрелка часов тикала, неумолимо двигаясь вперед.
   Ошарашила Громова. По лицу видела, что ошарашила. Сбила всю спесь. Толку от того? Свой "неоценимый" вклад в её отношения с Серебряковым сделал. Разгребать и разгребать.
   Не дожидаясь запоздалой реакции, отвернулась и выбежала из комнаты, поймав сочувствующий взгляд Влады, что молча наблюдала сцену с порога.
   - Тош, зачем ты так с ней? - Раздалось позади.
   - Откуда я мог знать? - Гаркнул мужчина. - Сама виновата. Нечего было с мужиком тридцатилетним связываться. Можно подумать, это повод, чтобы...
   Что звучало далее - Лика не слышала. Да и не имела малейшего желания слышать. Убежав наверх, закрылась в спальне, впервые за день давая слезам волю.
   Устала. От всего устала. От того, что вопреки стремлению к самостоятельности и уверенности, что получила её, обязана всякий раз что-то доказывать. Отстаивать точку зрения. Отстаивать любовь, в конце концов! Давно не ребенок, но отчего-то у всех обратное мнение. Сначала мать, потом Антон... Все кругом умные и всезнающие! За своей жизнью смотрели, а не в чужую лезли. И Егор, хорош...
   Опустившись на пол у кровати, дрожащими руками набрала Серебрякова. Глухо в очередной раз.
   Черт бы его побрал! Вот у кого детство вовсю продолжается. Запретили играть в песочнице с девочкой, и мы такие послушные... Что за дурацкая привычка не отвечать на звонки? Нашел авторитет - Антон. Как будто с Антоном встречаться!
   Не находя себе места, Анжелика перемещалась из угла в угол. Эмоции били через край. Нервы, раздражение, злость, отчаяние, обида - полный спектр одновременно. Как его погасить, не представляла. Вернее, представляла, но невозможность поговорить с Егором доводила до истерики.
   Идею поехать искать любимого прямо сейчас, остановило незнание киевского адреса и не понимание где Егор может находиться. Не бегать же по улицам, ей Богу. Ночное время не располагало к подобным прогулкам. Утро вечера мудренее. Правда, особой мудрости в тщетном ожидании, не замечала. Внутреннее беспокойство не позволяло расслабиться. Что-то подсказывало - ничего хорошего утром не ожидает. И дело не в словах Антона, сказанных Егору, а в реакции последнего. Этот дурак вечно в крайности. То за бутылку, то еще что-то...
   Так и просидела до рассвета, не сомкнув век. С телефоном в руках. Чем больше думала, тем сильнее запутывалась. С вечера стучалась Влада, хотела поговорить. После Его Величество сам Громов приходили. Никому не открыла. Разговорами делу не помогут. Ей бы с Егором поговорить. Плевать хотела на предупреждения Антона! Анжелика могла отказаться от чего угодно, но не от любимого человека. Тем более, в какой-то мере чувствуя ответственность за него. Толку, что Серебряков старше? С таким прошлым беззащитный, как ребенок.
   Ночь была бесконечной, потому едва светало, Громова начала собираться, приводя себя в порядок после бессонной ночи. Приняв душ, смыв вчерашнюю косметику и не успев нанести новую, оценила масштаб трагедии и вникла в правоту высказываний Егора, что с темными волосами ей, мягко говоря, не очень. В зеркале ведьма какая-то, не иначе. Круги под глазами, замучена и волосы возраст знатно прибавляют. Сразу и не рассмотреть разницу в возрасте.
   В тот момент Анжелика поклялась, что, как только объяснится с Серебряковым и всё наладится, перекраситься обратно в блондинку. Так привычнее.
  
   Из дома убегала, когда все спали. У Егора по расписанию первая пара, потому надеялась застать его пораньше. Но в академии ожидал неприятный сюрприз. На стоянке машины не было, на кафедре пусто.
   Явившись к нужной аудитории за десять минут до начала занятий, решила покараулить у входа. Со звонком на лекцию вместо любимого почему-то пришел старый профессор.
   - Извините, Вы не подскажите, а разве здесь занятие не у Серебрякова? - Преградив путь пожилому преподавателю, поинтересовалась Громова.
   - Я его сегодня подменяю. - Пристально уставившись на девушку, прокряхтел профессор.
   - А что с ним, не знаете? - А в голове мысль: "Запил. Как пить дать, запил".
   - Понятия не имею. - Пожав плечами, двинулся дальше.
   Анжелике не осталось ничего, кроме как вернуться на кафедру в надежде встретить Заславского. Ждать пришлось недолго. Десять минут и заметила в коридоре спешащего Романа.
   Спрыгнув с подоконника, где сидела, метнулась навстречу мужчине:
   - Рома, привет. Очень нужно с тобой поговорить! Это касается Егора.
   - Так, во-первых, - Ухватив девушку за локоток и потянув к арке, прикрытой от посторонних, Заславский: - Не Рома, а Роман Степанович. За стенами академии называй, как влезет, а здесь не советую фамильярничать. Особенно в свете последних событий. А во-вторых, какого черта вы творите? Задолбали, вас миришь-миришь, а вы опять за своё. Разбегаться решили?
   - Стоп! - Выдернув руку, оборвала изумленно Анжелика. - С этого места поподробнее, пожалуйста. Где Егор?
   - Я у тебя хотел спросить, где Егор. С каких пор вас волнует мнение окружающих? Я думал, у вас отношения важнее всей этой хрени.
   - Я ни с кем не разбегалась! - Ужаснувшись, к каким выводам пришел Серебряков. - Это Егор сказал? Это из-за Антона? Прибью барана!
   - Стоп машина! - Встряхнул за плечи Громову. - Какой еще Антон?
   - Мой Антон. Брат. Этот придурок узнал про наши отношения и оказался слегка против. - Провожая глазами проходящих мимо студентов, тараторила: - Вчера поперся к Егору и боюсь, наговорил гадостей, уверенный, что поступает верно. Корчит из себя заботливого и переживающего братика. Тьфу, противно.
   - Приехали! - Поморщившись, выругался мужчина. - Значит, был еще и Громов. Начинаю соображать, откуда растут ноги у доноса.
   - Погоди, какого доноса? Что ты имеешь в виду?
   - Пойдем на улицу, на нас обращают внимание. - Подпихнул девушку. - Там расскажу.
   - Объясни внятно, что происходит? - Нехотя сдвинувшись с места, Лика не желала ждать ни секунды. Воображение вырисовывало безумные картинки случившегося. - Какой донос? Ты знаешь, где Егор? Почему его нет на лекции?
   - Не работает Борисыч в академии. - Наклонившись к девушке, заговорщицки признался Роман. - По собственному написал.
   - Как по собственному? - Остолбенев посреди холла, Анжелика испуганно уставилась на Романа, не замечая, что бурной реакцией привлекает внимание посторонних.
   - Точнее, заставили написать. Сам ректор. - Указав пальцем куда-то в небо. - Идем, скорее. Не хватало, чтоб еще и меня в чем-то заподозрили.
   Послушно кивнув, Громова двинулась к выходу, складывая дважды два. Получалось с трудом. Неужели Антон её до такой степени ненавидит, что решил вмешать сюда ректора? Как-то не похоже на него. Он никакими методами не брезгует, но не когда дело касается репутации. Хотя говорил вчера что-то про заявление...
   - Хочешь сказать, Антон вчера ходил прямиком к ректору? - Оказавшись во внутреннем дворе академии, выдохнула Лика.
   - Понятия не имею. Знаю, что какой-то умник, ставший свидетелем вашего с Серебряковым неоднозначного примирения, сообщил обо всём ректору и тот, струсив запятнанной репутации ВУЗа, по-быстрому избавился от возмутителя спокойствия. - Роман достал сигареты и зажав одну меж зубами, раздраженно скривился. - Нашли крайнего.
   - Почему меня не отчислили?
   - Не знаю. - Прикурив, пожал плечами. - Братик твой видать постарался. Кстати, - Указав куда-то на Громову, нагло заявил: - Темный тебя старит. Ты бы под шумок вернулась обратно в блонди, никто и не просечет, кто на подоконнике с Егором был.
   Подозрительно посмотрев на Заславского, Лика отыскала в сумке телефон и торопливо набрала нужный номер. Пара длинных гудков и на том конце провода шорох.
   - Антон! Какого черта ты поперся к ректору? - Без приветствий, возмущенно воскликнула.
   - Какому ректору? - Сонно буркнул мужчина.
   - Моему, из академии. Шумскому. Или как там его...
   - А должен был? Что я там забыл?
   - Я не знаю, что! Но почему-то твоя опека мне дорого обходится! Знала бы, ни за какие коврижки не связалась с тобой.
   - Лика, ты там с утра уже бухаешь, что ли? - Безразличным тоном, следом за которым зевок. - Что ты от меня хочешь?
   - Егора уволили с академии.
   - Прекрасно, поздравляю. Я тут причем?
   - Ты вчера ходил к Шумскому и обо всем рассказал, чтобы наказать нас. - Засомневавшись в правильности своей теории.
   - Ага, и войну в Иране я затеял. - С привычной язвительностью. - Анжелик, послушай, для того, чтобы по-мужски решить проблемы, мне никакие ректоры не нужны. Я вчера пошел к этому твоему Егору, популярно всё пояснил, съездил пару раз по роже.
   - Тогда откуда Шумский знает?
   - Понятия не имею. Какой-то волшебный доброжелатель умудрился мне доложить. Почему считаешь, что ему не мог?
   Анжелика задумалась. Их, действительно, с Серебряковым тогда пол академии лицезрело. Настучать мог кто угодно. Но определенно сделал тот, кому не всё равно...
   - Всё? Вопросы еще имеются? - Поторопил Громов.
   - Нет... - Обреченно вздохнула и, опомнившись, поспешила: - Но это не значит, что я перестала на тебя злиться!..
   Кажется, брат этого не услышал - из трубки короткие гудки. Черт с ним. Если это не Антон, получается... Ну, Козырева! Ну, зараза.
   Прокляв мысленно Карину за все ухищрения и вспомнив, что ближайшие несколько часов начистить рожу этой самодовольной хамке не удастся, поскольку пары с обеда, Анжелика обернулась к Заславскому. Тот не без любопытства наблюдал за её общением с братцем.
   - Мне срочно необходимо найти Егора и поговорить с ним.
   - Прекрасно. - Затянувшись дымом очередной сигареты, Роман развел руками. - Вперед и с песней. Но дома его нет, в мастерской тоже. Я наведывался и вчера и сегодня. На звонки, как и тебе, не отвечает
   - А на даче? - Нервно теребя ремешок сумочки.
   - А на дачу не успел. - Быстрый взор на часы.
   - Можешь сейчас туда меня подбросить?
   - Подождешь часок? - Жалобный вид Анжелики дал понять, что нет, и Заславский пояснил: - Мне через десять минут в ректорат на собрание, посвященное судя по всему, вопросам нравственности.
   - Пропустить нельзя? - Сложив руки в мольбе. - Ради друга?
   - Боюсь, если пропущу, полечу следом за другом в никуда. Поверь, Лик, за час с Серебряковым ничего не случится. Если он на даче, то хорошенько накидался и сидит, страдает - знаем, проходили. Не хочу, чтобы к тому всему добавились и мои проблемы с работой. Мне Серебряковских хватает разгребать.
   Оглянувшись, Анжелика прикинула, что Ромка прав - какой-то час вряд ли что-то решит. Но она была взвинчена, что минута шла за вечность. За час с ума сойдет.
   - Я ждать не стану. Поеду на такси.
   - Тогда запиши мой номер. - Мужчина выбросил окурок в урну. - Отзвонишся, как доберешься. Если Егор там, максимально быстро постараюсь подъехать.
   - Хорошо. - Дрожащими руками вбивая цифры в мобильный, закивала как китайский болванчик.
   Хотела без прощаний рвануть к стоящему неподалеку такси, но была остановлена очередным заявлением Заславского:
   - Главное, прошу тебя, не бойся. Если он пьян, закрой в доме и жди меня. Он обычно не буйный, но дров по пьяни может наломать. Потом сам жалеть будет.
   Слова подействовали, будто ушат ледяной воды. Анжелика как приросла к земле. Последствия одинокого визита к Егору не просчитала. В памяти всплыл, казавшийся таким далеким, злополучный день, когда впервые увидела Серебрякова даже не с состояния алкогольного опьянения - в состоянии помутнения разума. Тогда предстала в его воображении покойницей-женой. Что будет сегодня? Если Рома прав и Егор вновь взялся за бутылку? Как на сей раз встретит её, Лику?..
   Первые осознания реальности не особенно радовали. Но имеет ли право отступать? Всё зашло слишком далеко. В каком бы ни был состоянии Серебряков, на сей раз Анжелика главная виновница случившегося.
   Неопределенно качнув головой в знак согласия, Громова сначала медленно, но с каждым шагом ускоряясь, направилась вперёд. В итоге сорвалась на бег. Совсем скоро ехала на такси в загородном направлении.
   Сидела, прислонившись к стеклу. Глаза пеленой заволокло. Страшно отчего-то было. Что увидит, добравшись до места назначения? Сложится ли разговор? Застанет ли Егора на даче? Что-то подсказывало - застанет. Негде ему быть. Наверное, негде. Как оказалось, Лика не так много знает, как хотелось. Ничего, по сути, не знает.
   Не особо буйный, но дров может наломать...
   В мыслях то и дело прокручивались напутствующие слова Романа.
   Черт с ними, с дровами. Хоть бы всё наладилось.
   - Девушка, дальше я не поеду. - Вернул в реальность голос водителя.
   Анжелика, вздрогнув, недоуменно уставилась в окно.
   - Тут дождь ночью был, грязища. Боюсь, не выеду обратно. - Пояснил таксист. - Здесь, судя по навигатору, к нужному Вам дому метров триста по грунтовке.
   Громова сообразила, что машина притормозила на трассе у поворота к улочке, где располагался дом Егора. Сквозь безликие кроны деревьев виднелся огромный пикап.
   Авто на месте. Значит, не ошиблась. Не прогадала.
   Машинально вытащив деньги - больше, чем требовалось, протянула мужчине. Намереваясь выйти, в последний момент попросила:
   - Вы это... подождите меня, пожалуйста, полчаса. Если не вернусь, езжайте сами.
   Выскочив на улицу, быстро, насколько позволяла дорога, побежала вдоль домов. Дождь, действительно, прошел хороший. Грязь хватко прилипала к кроссовкам, отскакивая в стороны. Но дышалось здесь иначе. Не так, как в Киеве. Не так, как у Антона дома. Легко, что ли.
   Громова осознала, насколько глубоко осень вступила в права. Золотая листва почти осыпалась с деревьев и не шуршала звонко под ногами. Серо всё было, тускло. И пусто. Редкий человек рискнет в такую погоду выбраться за город. Только Серебряков.
   Подумалось, что это хороший антураж для драматичной сопливой мелодрамы.
   Притормозив у ворот, Анжелика осторожно открыла калитку, с удивлением обнаружив, что в отличие от первого визита сюда, та не скрипит. Сделала шаг во двор. Сердце на миг замерев, отчаянно забилось. Не сразу поняла, что громкие стуки, отдающие в ушах, не пульсация в висках. Бахало где-то за домом, и весьма хаотично.
   Не давая себе время на раздумья, направилась на шум. Завернув за угол, с недоумением уставилась на развернувшуюся картину. Там был Егор. И он... колол дрова.
   В легкой, не по погоде, футболке, прилипшей от пота к спине и с топором, он уверенными, отточенными движениями рубил толстые поленья, позволяя тем мелкими щепками разлетаться в стороны. Не пьяный. Сомнительно, что в нетрезвом состоянии потянет на подвиги. А если потянет, не будет твердости в каждом движении. Но Серебряков выглядел... устрашающе. Если не сказать, страшно.
   Несколько минут Громова недоуменно наблюдала за происходящем. Прежде чем мужчина мимолетно уловив силуэт, замер и неторопливо повернулся. Смотрел в упор, прожигая насквозь. Никогда раньше так не смотрел. И пока Лика не знала, как расценивать подобное. Стояла и сражалась с ним взглядом. Минуту, две ли? Но опомнившись, ринулась к нему.
   - Егор, слава Богу, ты здесь! Я чуть с ума не сошла!..
   - Не надо! - Вытянув ладонь вперед, оттолкнул прежде, чем успела повиснуть на шее.
   - Егор, я знаю, что к тебе вчера приходил Антон. Я не причем, он сам откуда-то узнал. - Жмурясь и жестикулируя, отчаянно тарахтела, оправдываясь. - Не знаю, что именно наговорил, но масштабы катастрофы представляю. Он такой дурак, вечно лезет не в свое дело, уверенный, что помогает, а на деле выходит хуже. Поверь, он остынет, отойдёт и всё будет нормально. Еще посмеетесь вместе над этой глупостью.
   - Мне плевать на слова Антона.
   - Правда? - Удалось выдавить нелепую улыбку. - Я ему вчера всё высказала и поставила на место.
   - Правда. Всё сказала? - Равнодушный тон резанул по живому: - Теперь уходи.
   - Ты из-за увольнения? - Закусив губку, Громова часто заморгала. - Я знаю, что очень виновата перед тобой. Вся эта каша в первую очередь из-за меня, но Шумскому рассказал не Антон. Я не знаю, как всё совпало.
   - А я знаю. С тобой одни проблемы. - Серебряков бил словами больнее и больнее, не позволяя прийти в себя. - Уходи отсюда.
   - Почему ты меня гонишь? - Не зная, как реагировать, огрызнулась Лика. Столь упрямым и непоколебимым Егора не видела.
   - А почему ты на меня поспорила?
   Всего ожидала, к разному готовилась, но как последняя идиотка, думать забыла о споре. Чушь, в которую ввязалась по глупости, неопытности и... черт знает чего, нерушимой стеной разом отгородила её от Егора. Почувствовала. Узрела. Вот откуда безразличие, вот откуда холодность.
   - Молчишь? - Мужчина расценил реакцию Лики по-своему. - Значит, возразить нечего.
   - Откуда ты знаешь?
   - Какая разница? - Печально ухмыльнулся. - Главное, отныне точно знаю, что это правда. Ты ведь даже не отрицаешь.
   Карина. Стерва. И здесь постаралась. Громова недооценила мнимую соперницу. Что за человек такой? Все пакостить, пакостить... Не так себе Лика представляла момент, когда придется объясниться с Егором по поводу спора. Да что там... Не задумывалась, что когда-то вообще придется объясняться. Отношения с Серебряковым были столь естественными, настоящими, что остальное ушло назад, в прошлое. Почему он не видит очевидного?
   - Егор, - Осторожно ступив к мужчине: - позволь мне объяснить тебе...
   - Уходи! - Дернув рукой, прикрикнул.
   Лика вздрогнула, с ужасом подмечая, что у любимого в руках по-прежнему топор.
   - Может, положишь топор? - Нервно сглотнула.
   - Боишься? - Презрительно хмыкнул, но орудие отбросил на землю. - Дура ты, Анжелика. Я умом не тронулся, чтобы убивать женщину, которую люблю.
   Люблю... Слово эхом отозвалось в голове, и сердце пустилось вскачь, как сумасшедшее. Любит. Он её любит! А она...
   Не сдерживая слез, девушка снова бросилась к Серебрякову, на сей раз ухватив за плечи. Покрывая короткими поцелуями мужское лицо, забормотала:
   - Егор, миленький мой... Прости меня, идиотку. Я не хотела в это ввязываться. Я не понимаю, как так получилось...
   - Хватит, Анжелика! - Изворачиваясь, схватил Лику за запястье и отодвинул от себя. - Лишнее это. Я попросил уйти - будь добра, хоть раз послушай.
   - Но как же?.. - Не разумея, попыталась прорвать оборону, но мужчина был непреклонен. - Ты сам сказал, что любишь.
   - Сказал. Дальше что? Помнится, ты тоже говорила, что никогда не предашь. Напомнить, что в итоге?
   - Но этот спор... Это так бессмысленно. Это было так давно, в прошлой жизни. Я тогда тебя совсем не знала. - Протягивая к Егору ладони. - Я мало соображала.
   - Но, когда сообразила, не поторопилась мне рассказать. - Обрубая попытки приблизиться.
   - Разве имеет значение, что было ранее, когда есть ты и я. Я тебя люблю, ты меня любишь. Что не так?
   - Уходи, Анжелика. Не вынуждай меня применять силу, чтобы выпихнуть тебя отсюда.
   - Но почему? Вот так значит любишь? - Срываясь на крик, Анжелика еле держалась на ногах. - Любишь и гонишь, да?
   - Я не хочу жить в постоянном ожидании подвоха или ножа в спину. Предавший единожды, предаст второй раз.
   Громова отдавала отчет своей вине, но представить не могла о расплате. Что Егор во имя принципов рискнет разрушить свою жизнь, её жизнь, их общую, возможно, совместную жизнь...
   - Ты говоришь, что не хочешь меня терять, что не сможешь без меня, но при малейшей трудности гонишь, без права на помилование. Неужели из-за обид, или не знаю чего, ты готов всё перечеркнуть? Или тебе так нравится сидеть в одиночку и упиваться страданиями? - Не контролировала себя, говорила лишнее. Но от вида отрешенно-безразличного, без тени эмоций, лица любимого человека, впадала в крайнюю степень отчаяния. - Ты уже потерял Олесю, ты гонишь меня... Хочешь остаться один? Это твоя любовь, да? Я же твой Лучик... Ты забыл?
   - Свой Лучик я потерял.
   - Что ты говоришь? Вот же она, я! - Ударив себя по груди, из последних сил сдерживая рыдания. - И я, в отличии от Олеси, жива!
   Несколько мгновений Серебряков сверлил упрямо глазами. Решал что-то для себя, просчитывал ходы. Безучастный и равнодушный до состояния Анжелики.
   - В отличии от тебя, Олеся никогда так со мной не поступала.
   Очередное сравнение с почившей. Далеко не в её, Ликину, пользу. Как удар под дых.
   Попытка возразить, но из уст едва слетает рваный вздох отчаяния. Вместо того секунды и слова, впивающиеся рваным ножом в сердце:
   - Мне проще представить, что тебя тоже нет, чем жить, ожидая очередного вероломства. Со смертью одной любимой женщины я как-то смирился. Второй раз должно быть легче. Мой Лучик для меня вчера погас навсегда.
   Пара фраз и мир вдребезги. Жизнь, планы, мечты - всё разрушилось как карточный домик. На секунды показалось, земля ушла из-под ног. Впереди всё поплыло, размывая образ некогда любимого и родного, а ныне совершенно постороннего, с удовольствием разрушающего жизни. Как опытный иллюзионист, подаривший волшебство, превращался в лютого разоблачителя.
   Это был неё её Егор. Её Егор чуткий, нежный, любящий, всегда с трепетом относящийся к ней. Стоящий перед Громовой человек не имел ничего общего с ним. Свирепый, безжалостно бьющий наотмашь словами...
   А был ли Егор вообще её? Хоть на миг? Знала ли его, настоящего?..
   - Знаешь, ты прав. - Чувствуя, как по щекам покатились солёные капли. - Твоего Лучика больше нет. Но убил его ты сам. Только что.
   Смерив Серебрякова затуманенным взором, девушка отшатнулась и побежала прочь. Без оглядки, без остановок, вылетела со двора. Подальше отсюда. Подальше от мужчины, безжалостно потоптавшегося по её чувствам. В глубине души лелея надежду, что он бросится следом. Остановит, успокоит, обернет в шутку. Но какие шутки?
   Мой Лучик для меня погас навсегда...
   Без колебаний и сомнений приписал её, живую, к мертвецам. Из-за глупости. Чуши несусветной, которую всерьез воспринимать нельзя. Она боролась за Серебрякова как могла. С ним самим же. Но получается для него собственное ущемленное самолюбие важнее всего.
   Можно сколько угодно долбиться в глухую стену, но с каждым разом удары становятся больнее. В итоге, вместо того, чтобы пробить оборону - разбиваешься сам. На мелкие осколки. И не собраться, не склеиться. Именно так сегодня разбилась Анжелика. Она уже ничего не хотела. Ни бороться, ни выяснять, ни тем более, доказывать что-либо.
   Скользя по мокрой траве, падала, но поднимаясь, мчала далее. А ведь единожды убегала отсюда. Так же, в слезах и с крайней степенью отчаяния. Но тогда это место еще хранило отголоски её персонального рая, сегодня же полностью обратилось в ад.
   Казалось, путь отсюда бесконечен... Главное, чтобы таксист дождался.
   На трассу вылетела, когда автомобиль разворачивался в сторону города, но ехавший навстречу, преградил путь. Сквозь лобовое стекло узнала Романа. Резко затормозив, тот выбрался на улицу в момент, когда девушка, заскочив в такси, заорала:
   - Поехали отсюда, скорее! Умоляю Вас!
   - Но как же... - указав на Заславского, что торопился к ним.
   - Ну же, прошу Вас!
   И водитель, не задавая лишних вопросов, послушно сорвался с места, объезжая стоящего на дороге мужчину и его машину.
   Зазвонил телефон. Роман. Сбросила. Потом еще и еще раз. Пока не отключила мобильный. Не хотела разговаривать. Ни с Заславским, ни с кем-то еще. Объясняться выше её сил. Пускай идет к Серебрякову и тот высказывает свою версию. Жалуется, обвиняет, проклинает, в конце концов! Пускай делают что хотят. Главное, оставят её в покое.
   Анжелика хотела остаться одна. Или умереть, тем самым воплотив пожелания Серебрякова в жизнь. Чтоб не пришлось ничего представлять...
   Девушка впервые за время пребывания в Киеве, пожалела о своем приезде сюда...
  

Глава 25

   Утро для Анжелики началось с хмурого неба и обложного дождя, что бесцеремонно стучался по крыше и в окна. Бабье лето закончилось, погода прозрачно напоминала о нынешнем времени года.
   Впрочем, с бабьим летом оборвалось и мимолетное счастье, преподавая урок - взрослая жизнь не так безоблачна и радужна, как кажется. Уже не спрячешься за мамину юбку: за каждую ошибку придется отвечать самостоятельно. После вчерашнего девушка отлично усвоила жестокий урок судьбы.
   Поступила вчера как трусиха, сбежавшая с места преступления. Но сколько бороться? Доказывать что-то человеку, для которого как была жалкой тенью покойной жены, так всегда и останется. Не могла Громова забыть безжалостных слов Егора. Не про смерть, про очередное сравнение. Как прискорбно ни звучало, Антон прав - не пара они с Серебряковым. Совсем не пара. Ей жить, жизни радоваться, любить и быть любимой, а не вытягивать постоянно из глубокой пучины не желающего освобождаться.
   Вернувшись в город, Лика обошла весь центр. Много всякого передумала. Но верного умозаключения, как быть, найти не могла. Продолжать жить, как ни в чем не бывало? Ходить на учебу, встречаться со сверстниками, веселиться? И каждый божий день находиться в месте, где все уголки напоминают о Егоре. Где стены помнят каждую встречу и расставание. Ходить и делать вид, будто ничего не было? Ныне, когда Серебрякова уволили из-за неё.
   Можно догадаться, какие слухи пойдут по ВУЗу, если правда всплывет. Что всплывёт, Громова не сомневалась. Некоторые постараются. И одно решила точно - рожу набить Козыревой стоит. Пускай потом побои идет снимать, в ментовку заявляет, ректору жалуется. А что делать с остальными? Заславский вряд ли отстанет, будет лезть с нравоучениями, будто дома мало достается...
   Приехала Лика домой поздно. Возможно, вообще не вернулась, если бы не гроза и ливень. Не желала новых расспросов, разговоров, объяснений. Их не избежать, но как могла, оттягивала неприятный момент. Потрясений на её душу хватит с лихвой.
   Сдохнуть хотелось. Реализовать пожелания Егора. Будь чуточку слабее - пошла бы спрыгнула с моста или таблеток наглоталась. Но до того, как влюбиться в Серебрякова, слишком любила жизнь, чтобы так бездарно её растратить.
   Пора вставать. Хоть тьма на улице походила на предрассветную, стрелка часов давно перевалила за десять. Сегодня занятия с обеда. Пусть вовсе не до учебы, отказать себе в удовольствии разобраться с Кариной не могла. Необходимо выпустить пар. Пострадать - после пострадает. Для этого освободилась уйма времени.
   С трудом поднялась с кровати - вторая ночь без сна далась в знаки. С удивлением отметила несвойственную в такой час для дома тишину. Обычно мелкие во всю бегали, визжали. Влада давно бы заглянула. И поразительно, но Антон не орет. Всё напоминало затишье перед бурей. Но Лику ничем не испугать. Так думала, но скоро предстояло убедиться, насколько жестко ошиблась.
   Кое-как собравшись, Громова собиралась выйти, когда внизу послышался шум и словно гром, ударивший в уши, крик, который не спутает ни с чьим другим. Показалось? Новая вспышка дала понять - ошибка исключена. Слов не расслышать, но что она, Анжелика, является главной причиной ора - сомнений нет.
   Этого не хватало! Ну, Антон! Предатель!
   Выскользнув из спальни, побежала к лестнице. Спуститься вознамерилась, но невольно застыла на верхней ступеньке удостовериться, что не послышалось. Десяти секунд не прошло, как оказалась замеченной.
   - Ах, Господи ты, Боже мой! Ангелика!
   - Мама? Вот так сюрприз! - Попытка обрадоваться выдалась нелепой, вместо улыбки лицо озарила непонятная гримаса. - Ты не говорила, что приедешь.
   - И ты не предупреждала, что едешь сюда развлекаться, а не учиться. Ты ли это? Что с собой сделала?
   - Ты, о чем? - Не сразу сообразила. Но поймав изучающий взгляд: - Ты о волосах? Так, поэкспериментировала.
   - Ты бы на лысо постриглась или в малиновый перекрасилась. - Хватаясь за голову, запричитала: - Ужас какой. Отправляла нормального ребенка. А тут... Ну чего стоишь? Спускайся скорее! Хочу посмотреть в твои бесстыдные глаза поближе!
   От новой вспышки гнева Громова вздрогнула, крепче вцепившись в перила. Вот какими бывают встречи с родным человеком, спустя более четырех месяцев разлуки. Разом ощутила себя маленькой и беззащитной перед собственной матерью. Словно не стоит этажом выше, а так, путается под ногами, как нашкодивший котенок. Причины приезда женщины были ясны как божий день. И что дальше представляла с ужасом.
   Спускаясь вниз, оттягивала время идя медленно, как на каторгу. Будто мгновения спасут. За секунды успела обрушить мыслимые проклятия на драгоценного братца. Надумал избавиться от неё под шумок? Настучал матери. Стоит, хмурится, недоволен чем-то. Это Лика должна быть недовольна. Без того каша.
   - Антон, отнеси мои вещи наверх! - Распорядилась Лариса Викторовна, небрежно махнув рукой в сторону стоящего посреди холла огромного чемодана. На Громова не глянула, продолжая "сверлить" дочь. - Мы с Ангеликой поговорим.
   - Я смотрю, ты к нам надолго. - Выпалила девушка прежде, чем сообразила - напрасно. Сейчас обрушится очередная порция возмущений.
   - А я смотрю, ты тут в край распустилась! - Прикрикнула Лариса. Обернувшись, наконец, к Антону, стоящему позади и не спешащему выполнять поручения: - Куда ты глядел? Взрослый мужик, целой компанией воротишь, а за одной девчонкой уследить не смог! Хотя, о чем я? Полжизни прожил как в борделе и мою девочку решил испортить! Чем я думала, когда соглашалась на этот абсурд! - Оглядевшись, брезгливо поморщилась, подмечая то ли об окружающей обстановке, то ли о внешнем виде дочери: - Сплошная безвкусица!
   - Так, Лариса! - На скулах Громова заиграли желваки, и он четко, с расстановкой, обрубил: - Я бы попросил! Тебя никто не заставлял приезжать. Если здесь всё не соответствует твоему изысканному европейскому вкусу - в городе полно отелей.
   Любопытно. Если Антон доложил, должен был предполагать, что мама примчится первым рейсом. Но выглядел, будто столь почтенные гости не входили в его планы.
   - Ты еще здесь? - Не слыша замечания, фыркнула женщина. - Мне самой чемодан тащить на второй этаж, что ли?
   - Слушаюсь, и повинуюсь! - Состроив шутливо-показной поклон, скрипя зубами, Громов взял чемодан и понес наверх. Остановившись у Анжелики, незаметно для Ларисы Викторовны провел большим пальцем у горла и раздраженно шикнул: - Я тебя убью за это!
   - Антон, а я при?.. - Взбунтовала, было, во весь голос. Но испепеляющий взор Антона и вопросительный матери вынудили исправиться на полуслове: - А Влада с детворой где? Что-то тихо сегодня.
   - У мамы. - Сбавив тон, буркнул мужчина.
   - У Валентины, что ли? - Вставила свои пять копеек Лариса. Закатив веки, хмыкнула: - Прячешь от меня свою женушку?
   - Им ни к чему выслушивать твои придирки. - Не оборачиваясь, обрубил Антон и быстро, перескакивая со ступеньки на ступеньку, поднялся наверх.
   Когда скрылся из виду, Лариса, разведя руки, вздохнула:
   - Иди ко мне, обниму тебя. Непутевую мою, доченьку.
   Подойдя ближе, Громова позволила себя сжать в объятиях. Вместо желанной родительской теплоты и поддержки - неловкость. Впечатление, что приехала троюродная тетушка с Сибири, которую и выгнать жалко, все-таки родственница, но знать её не знаешь и приходится радоваться по повинности. Чувствовала нутром, что "теплая" встреча начало всей эпопеи. Лучше пошла Козыреву за волосы оттаскала, честное слово, чем выслушивать не пойми чего... И так тошно.
   - Ладно, хватит телячьих нежностей. - Отстранившись, безапелляционно заявила Лариса. - Идем, куда-нибудь присядем, расскажешь, как скатилась к такой жизни.
   Анжелика промолчала. Если и захочет рассказать, мать не поймет. Без лишних слов провела в гостиную. Женщина с нескрываемым любопытством рассматривала обстановку.
   - В принципе, ничего так. - Как бы между прочим, отметила. - Ожидала худшего. Видимо, эта его жена на него впрямь неплохо влияет.
   Кого "его" и чья жена понятно без слов. Чего спрашивается, негодовала?
   Что особой любви к Антону мама не испытывала, Анжелика знала давно, но при личной встрече напряженность в воздухе пробирала насквозь. Чего тогда мать приперлась немедля? Неужели Антон, правда, настучал? Понаблюдав за диалогом этих двоих, девушка засомневалась, что подозрения оправданы.
   - Владу у Антона очень хорошая. - Зачем-то подметила Лика, усаживаясь на диван напротив Ларисы Викторовны.
   Вспомнилось, что за короткий период знакомства с невесткой, получила от той куда больше понимания и советов, чем от матери за всю жизнь. Вроде и хотела радоваться встрече, да не могла.
   - Толку? Если она такая хорошая, чего не уследила за тобой, раз Антон не в состоянии?
   - Мам, я не понимаю... - Попытка включить дурочку, была изначально провальной.
   - Что не понимаешь? - Вскрикнула женщина, сощурившись. - Что в твоем возрасте об учебе думать, а не спать с взрослыми мужиками, что в отцы тебе годятся? Или что от этого бывают серьезные последствия?
   - Мам, он один. - Огрызнулась, оборонительно сложив руки на груди.
   - Может, ребенка родишь и бросишь нам с отцом на попечение на старости лет? Нам не привыкать! - Игнорируя слова, бесилась женщина. А после, опомнившись, уточнила: - Кто один?
   - Взрослый мужик, как ты говоришь. И не годится мне никто в отцы. У нас с Егором разница всего в двенадцать лет.
   Какого лешего обязана оправдываться за всё?
   - Господи, Боже мой... Егор! - Театрально пустив глаза вверх, женщина схватилась за сердце. - Егора нам не хватало для полного счастья.
   Не случись событий накануне, Анжелика рассмеялась. Мать изумляла поведением. Но с сожалением понимала, что воистину - Егора для полного счастья ей как раз не хватает. Беда, что стоит смириться и выбросить навсегда из мыслей несбывшиеся иллюзии.
   - Ангелика, ты иногда думаешь своей головой, или от этой прерогативы освободилась? - Причитала Лариса. - Мужики в наше-то время непостоянны, как ветер, а теперь подавно. Ты думаешь, нужна ему? Этот твой Егор поматросит и бросит! Егор. Тьфу! Тоже мне, нашелся.
   - Мам, давай не будем. Я взрослая и в состоянии решить, что мне делать и как жить.
   Сил на споры, попытки доказать правоту, не оставалось. Смысл? Серебряков вчера "тонко" дал понять, что не желает её знать. Сражаться за уже несуществующие отношения с матерью? Нет уж, увольте. Но безропотно внимать всему не намеревалась. Это её жизнь, а не советчиков и учителей.
   - Ага, вижу, какая взрослая. Что о твоих шашнях с преподавателем узнаю от посторонних людей.
   Вот так поворот!
   - Погоди, кто тебе сказал?
   - Письмо на электронную почту пришло. Какая разница? Я сначала не поверила. Чтобы не расстраивать отца, самой пришлось звонить твоему брату.
   - А он?
   - Ой, да что он. Обкрутит вокруг пальца кого угодно, но не меня. Я его вранье за версту чую. Боже, какой позор! Ради этого стоило уехать из Праги? Спасибо тебе, милая доченька, что не выкинула такого фортеля дома, где все нас знают...
   Лариса продолжала возмущаться, а в голове Лики зрел коварный план отмщения. Какой надо быть су*ой, чтобы и сюда влезть? Ну, Козырева, держись! В ректорат настучала, Егору выложила, теперь еще и матери?.. Избавиться по всем фронтам от неё, Лики, хотела? Стерва.
   - Мам, мне пора на занятия. Вечером договорим. - Поднявшись, категорично оповестила Анжелика.
   - Стоп! - Женщина выпрямилась во весь рост. - Какие занятия? Деточка, ты не понимаешь, как всё серьезно? Злые языки и сплетники тебе все косточки промоют! Ноги твоей в том рассаднике разврата не будет! Я лично пойду к ректору. Я лично заставлю его уволить этого твоего совратителя. С выговором и всем полагающимся. Я лично заберу твои документы и первым же рейсом мы вернемся домой.
   - Во-первых, - Вздернув подбородок, Лика воинственно возразила: - Егор не совратитель. Чтоб ты знала, я первая вынудила его со мной переспать. Во-вторых, его и без тебя поперли с академии. А в-третьих, я никуда не вернусь!
   - Что? Ангелика, что за ужас ты говоришь? Он тебе совсем голову заморочил! Нет, я еду в эту твою академию! - Лариса Викторовна бросилась вперед.
   - Мам, успокойся! - Ринувшись следом, девушка ухватила мать за руку в попытке остановить. - Никто мне голову не морочил! Мне не пять лет! Я давно совершаю поступки осознано. И с Егором и остальными, я в состоянии разобраться!
   - Знаю, как разберёшься! Я сказала - я детей на старости лет воспитывать не стану! - Выдернув руку, прошипела мать. - Все вы такие, умные на словах, а как до дела доходит - Лариса помоги. Хватит! Надо пресекать всё на корню!
   - Действительно, хватит!
   Помощь пришла, откуда не ждали. В дверях, сложив руки на груди, стоял Антон, преграждая путь. Кто знает, как давно там стоял и что успел услышать.
   - Уйди с дороги. Не видишь, мы с дочерью разговариваем! - Отмахнулась, как от назойливой мухи, женщина.
   - Лариса, не много ты на себя берешь? - Не сдвигаясь с места, спокойным, но хладнокровным тоном, поинтересовался Антон. - Лика права, ей не пять лет. Пора самой отвечать за поступки. Не получится - попросит помощи, если посчитает нужным.
   - Антон, ты ничего не понимаешь.
   - Конечно, куда мне понимать. Не я же покупал ребенка у родной сестры за квартиру.
   - Антон... что ты за человек такой. - Опешила Лариса Викторовна. - Не говори чушь. Это здесь совершенно не причем.
   - Конечно, не причем. Так, к слову. Чтоб понимала, иногда людей не стоит загонять в рамки, а давать право выбора. Иначе ничего хорошего не выйдет.
   - Лика? - Выкрикнула разобижено женщина. - Собирай вещи, мы сейчас же уезжаем из этого дома! Так и знала, ждать поддержки здесь не от кого. Чтоб я еще когда-то сюда приехала!
   - Тебя никто не держит. - Опираясь плечом о дверной косяк, Антон глянул на Анжелику, с недоумением наблюдавшую за происходящим, сообщил: - Лик, ты, кажется, собиралась в академию?
   - Угу. - Закивала машинально головой.
   - Так вперед. Такси у дома ждет.
   - А как же?.. - Кивок на мать.
   - Мы пока немного пообщаемся. - Ободряюще ухмыльнулся Громов.
   - Лика, только попробуй уйти! - Взвизгнула Лариса.
   - Мам, я через пару часиков вернусь. - На ходу заверила девушка, чмокнув мать в щеку.
   - Без грубостей там. - Напутствовал совершенно искренне Антон.
   Лика по-новому взглянула на него. Впервые по-настоящему ощутила, что не чужой человек. В самом деле, родной брат, протянувший в сложный момент руку помощи. Именно тогда, когда требовалось. Сама не сообразила почему, выбегая, поддалась порыву, чмокнула на прощанье и Громова. Он скривился для виду, но ругаться не стал.
   Выходит, снова ошиблась в нём. Антон не так плох, как желает казаться. Или это временное потепление и примирение в целях противостояния общему врагу? Какая разница. Главное, пока Лика выиграла время до нового противостояния с мамой и вышла победительницей.
   Дорога до ВУЗа дала хороший тайм-аут на раздумья. Странно было стать свидетельницей разговора брата с матерью. Девушка вкратце знала, что долгое время родители воспитывали Антона как родного сына, при живой матери - младшей сестре Ларисы. Лика не посвящена в детали, почему так сложилось, но, когда история всплыла, непростые отношения Антона с Ларисой испортились, и он в конечном итоге признал тетю Валю мамой. Санта-Барбара, ей Богу.
   Громов человек сложный, её мать своеобразная. И непонятно, с кем тяжелее. Да и неважно. Семейная драма разыгрывается на протяжении не одного десятка лет и похоже никого особо не отягощает. А её, Ликина, личная драма за несколько месяцев умудрилась разрушить и спокойное существование, и мировоззрение. С Егором следовало что-то предпринимать. Но что? Или не следовало? Почему же так сложно?
   Громова надеялась, что поездка в академию поможет прояснить всё. Не знала как, но верила, что определит для себя модель будущей жизни.
  
   Заходя в академию, не покидало ощущение, что все рассматривают её то ли с любопытством, то ли с осуждением. Хорошо пальцами не тыкали и в открытую ничего не говорили. Пара еще не закончилась, шатающихся без дела студентов было не так много.
   Крепче сжав в руках сумочку, Лика твердо направилась к аудитории, где у них проходили занятия. Громкий звонок оповестил о перемене и спустя мгновения в коридор со всех кабинетов вывалились толпы студентов. Её одногруппники не стали исключением. Остановившись у двери, Громова не поперла против движения, надеясь поймать главную виновницу её визита на выходе.
   - О, Лика! - На горизонте замаячила Полина, пробираясь к девушке. - Тут такое без тебя творится!
   - Козырева здесь? - Без приветствий, всматриваясь в толпу.
   - Да, кажется, не выходила. - Неопределенно кивнула Короткова и поддаваясь вперед, заговорщицки: - Ты представляешь, Егорушку нашего турнули!
   - Представляю. - Скривилась, двинувшись вперед. - Я даже знаю, из-за кого.
   - Лик, ты себя не вини. - Послышалось сзади Полинино. - Он взрослый мужик, сам понимал, во что влезает и что в случае чего по голове не погладят.
   - Не кричи, а! - Оборвала Громова, заметив, что на них начали оборачиваться, понизив тон: - Ты не соображаешь или прикидываешь?
   - Ты, о чем?
   - Не только вопрос с Антоном дело рук Козыревой, но и с ректором. Более того, эта стерва умудрилась и маму мою в известность поставить.
   - Да ладно! И что мама?
   - Первым рейсом в Киев и сегодня с самого утра воспитательная беседа.
   Лика резко затормозила посреди лекционного зала и Короткова, врезавшись той в спину, ошарашено выдохнула:
   - И что будет?
   - Ничего. - Фыркнула, заприметив в самом дальнем углу Карину, что, опираясь о стол пятой точкой, о чем-то увлеченно беседовала с Денисом. - Я убью эту су*ку и срок мне не впаяют. - Сложив руки на груди, замерла: - Антоша отмажет.
   - Да ты что? - Всерьез запричитала подруга. - Это грех! Оно тебе надо?
   - Включи диктофон у себя на телефоне. - Озвучила внезапно озарившую мысль Анжелика.
   - Зачем? Что ты собралась делать?
   - Говорю же, убивать Козыреву. Мне нужны вещественные доказательства, что иначе я не могла.
   - Но, Лик...
   - Я сказала - включай!
   Аудитория опустела и в этот момент Козырева, учуяв, что за ней наблюдают, замолчала и повернувшись к девушкам, расплылась в приторной усмешке.
   - О, к нам пожаловала сама чешская принцесска! - Воскликнула, шагнув навстречу и хлопнув в ладоши: - Ой, какая досада! Принцесска больше не принцесска, а скорее темная ведьма. Ты чего в черный перекрасилась? Траур по чему-то устроила?
   - Что, курица, наслаждаешься победой? - Лика с места не шевельнулась, бровку вопросительно изогнула, презрительно осматривая соперницу.
   - Я? Какой победой? - Притворно удивилась, оглянувшись к Денису: - Был какой-то футбольный матч, где Украина обыграла Чехию?
   - Нет, вроде. - Отозвался парень равнодушно.
   Этот туда же. Быстро переметнулся. Хотя обиженные мужики нынче хуже баб. Сплошное нытье, истерики да стремление насолить коварной обидчице.
   - Дуру не включай! - Переводя взгляд с Козыревой на Дениса и обратно. - Тебе не идет. Выглядишь тупее обычного.
   - Громова, что ты себе позволяешь? - Карина уперла руки в бока.
   - Констатирую факт. Ничего не хочешь мне сказать?
   - А должна?
   - Какого черта тебе не сидится спокойно? - Наступая на Козыреву. - Испугалась, что придется на всю академию признаться в своих умственных способностях? Поэтому рассказала Серебрякову про спор?
   - Допустим. - Сложив руки на груди, не стала отрицать блондинка. - Считаю, что бедный мужчина вправе знать, что является разменной монетой европейской золотой девочки в игре на чувствах.
   - Не говори, что имеешь малейшее понятие о слове "чувства". Это наши с тобой разборки, какого хрена впутала Егора? Зачем к ректору понеслась?
   - К ректору? Ты о чем?
   Барби старательно изображала непричастность к увольнению Егора. Наглость зашкаливала. Врет и не краснеет.
   - Не понимаешь, значит? Как на счет того, что из-за тебя его уволили.
   - Из-за меня? Ты хочешь сказать, я с ним прямо на виду всей академии трахнулась?
   - Я хочу сказать, - Сжав руки в кулаки: - что лишь у тебя бы хватило ума пойти и настучать. Тем более, тебе не впервой. Сначала моему брату новость сообщила, Егору, ректору, маме... Кто следует на очереди? Президент?
   - Ха-ха-ха. - Откинув голову назад, рассмеялась блондинка. - Ничего себе спектакль разыгрался! Боже упаси! Я не выжила из ума, чтобы связываться с твоей больной семейкой. Мне тебя хватает с лихвой. Об остальных, спасибо папе, наслышана. Я не хочу, чтоб меня вместе с Егорушкой в цемент вкатали.
   - Погоди, Карина. - Вмешался Денис, подскочив с места. - Ты же сказала, что это невинный розыгрыш?
   - Заткнись, придурок! - Грубо оборвала Козырева.
   - И ты туда же! - Возглас Полинки прозвучал быстрее, чем Лика успела сопоставить услышанное. - Ах, ты козел! - Вылетев вперед, набросилась на парня с кулаками.
   - Поля, стоп! - Оттягивая разъярённую подругу от несчастного. Когда дело было сделано, размахнулась и со всей силы дала Денису пощечину: - Ну и скотина ты! Мега-мужской поступок, поздравляю.
   - По-твоему нормально использовать человека, чтобы привлечь внимание другого? - Запричитал парень, растирая раскрасневшуюся от удара щеку.
   Оказывается, вместо одной Барби нажила здесь целых двух врагов. Вот уж не думала, что незадачливый ухажер окажется таким нюней и потерпев неудачу, побежит крысить. Знала, не связалась и под дулом пистолета.
   - А-ха-ха. - Не могла удержать смех, наблюдавшая со стороны Карина. - Громова, ты бы Дениске тоже дала разок где-то за последней партой или в темном уголке, он не прибежал ко мне, как жалкая собачонка, поджавшая хвост в поисках приюта.
   - Твою ж мать! - Хватая со стола тетрадь, воскликнул Денис. - Ничего что я здесь? - Смерив Барби презрительным взглядом: - А Громова права - ты та еще су*а!
   С тем и метнулся из аудитории, хлопнув дверью. Карина продолжала хохотать, как умалишенная. Лика с Полиной недоуменно переглянулись, каждая сделав свои выводы.
   Получается, Козырева тупо использовала разобиженного Дениса в личных целях. Чтоб не мараться, письма заставила родным отправить и к ректору сходить. Кто знает, пообещала чего-то, или из-за ущемленной гордости и обиды на Лику, Дэн повелся, как лопух. Типичное поведение мужиков двадцать первого столетия.
   Когда их коварные планы мести летят под откос, таких не жаль. К таким не остается никакого чувства, кроме равнодушия. Мстить или наказывать - гиблое дело. Да и бесполезное. Другое дело - зачинщица.
   - Ладно, девчонки, с вами весело, но я должна идти. - Успокоившись, Карина вытащила из сумочки зеркало и вытирала набежавшие на глаза слезы. - Надеюсь, вопросы ко мне исчерпаны?
   Анжелика мечтала сорваться. До чертиков. Стереть кулаком с лица блондинки нахальную улыбочку. Выбить пару зубов, чтоб не скалилась; за волосы оттаскать хорошенько, чтоб только машинка под ноль помогла. Но для такой как Карина, это чрезвычайно просто. Деньги есть - и зубы восстановит, и волосы, даже печень, если понадобится. А репутацию звезды академии - вряд ли. Вариант отмщения пришел спонтанно.
   - Дорогуша, а тебе не кажется, ты кое-что забыла? - Остановила Громова, подхватив новенький афйон Козыревой, оставленный на столе.
   - Ах да, телефон! - Стукнув себя по лбу, протянула руку, желая забрать вещь.
   - Ответ не верный. - Передав мобильный Полине, Анжелика, поставив руки в боки, преградила путь.
   - Громова, чего тебе? Говори, давай. - Блондинка негодующе топнула ногой. - Я не намерена играть в загадки.
   - Раз речь зашла о споре, - Лика расплылась в очаровательной улыбке, предвкушая веселый концерт. - Ты помнишь, к чему всё сводилось?
   - Ой, я тебя прошу. Этот спор на самом деле такая чушь. Было и было, забыли.
   - Нет, милочка. Не забыли. Раз ты так серьезно ко всему отнеслась, побеспокоилась, чтобы Егор знал правду, выходит не такая и чушь. По счетам нужно платить.
   - И чего тебе надо? - Сложив руки на груди, Карина подозрительно сощурилась.
   - Свой выигрыш. - Озирнувшись к Полине, Лика подмигнула.
   - Какой выигрыш?
   - М-м... Я не столь жестокий человек, чтобы вынуждать тебя кинуть академию и любимое дело. - Наблюдая за тем, как менялось выражение лица Козыревой от насмешливого до серьезно-озадаченного, Громова уточнила: - Любимое ведь? Не то впечатление, что пришла сюда исключительно пакостить.
   - Ближе к сути.
   - Напомнить? - Забавляясь нервозностью Карины, Анжелика откровенно насмехалась. - Ты обещала в случае проигрыша объявить на всю академию, что ты тупая, крашенная, силиконовая Барби.
   - Детский сад. - Отталкивая с дороги Лику. - Дай пройти.
   - Стоять! - Ухватив за запястье, повысила голос девушка. - Мы так не договаривались. Я выполнила свое обещание? Выполнила. Егор поцеловал меня на виду всей академии? Поцеловал. Твоя очередь.
   - Мало ли кто кому что обещал! - Вырвав из захвата руку.
   - Фу, как не красиво! Выходит, ты не только силиконовая долина, а ко всему прочему врунишка?
   - Думай, как хочешь. - Поворачиваясь к Коротковой, чтобы отобрать телефон. - Никому ничего не докажешь, всем давно плевать.
   - Ну да. Подумаешь, полгруппы свидетели спора. - Безразлично вздернула плечами Анжелика. - Подумаешь, все в курсе. Поля свидетель.
   - Да-да! - Методично закивала подруга, отдавая айфон Громовой раньше, чем до того добралась Козырева.
   - Я не намерена такую чушь заявлять на всю академию!
   - Перед группой? - Подбросив телефон и поймав его.
   - Я что камикадзе? - С ужасом наблюдая за кульбитом мобильного в воздухе. - Не-ет! Козырева не дура. Козырева не проигрывает, Козырева чуть-чуть меняет правила.
   - Хорошо. Выбирай - или ты выполнишь условия спора перед нами с Полей, или я подброшу твой айфон, но случайно не поймаю, и он... - покрутила, с интересом рассматривая: - Последняя модель, да? Так вот он смачно шмякнется о плитку и разобьётся.
   - Ой, не трогай телефон! - Визгнула Карина. - Ты не отстанешь, да?
   - Именно!
   - Ладно, что я должна сказать?
   - Я тупая крашенная силиконовая долина. - Подсказала Короткова.
   - Не силиконовая долина. Там Барби вроде было. - Скривившись, поправила Козырева.
   - Где Барби? Я давно в куклы не играю. - Хохотнула Анжелика, переглянувшись с подругой. Полинка ловила на лету.
   - Анжелика, ты дура? Там Барби было! - Злилась Карина.
   - Где Барби?
   - Я тупая крашенная силиконовая долина. Так вроде. Разве нет? - Вновь напомнила Полина, едва сдерживая смех.
   - Да нет же! - Взмахнула остервенело руками блондинка. - Я тупая крашенная силиконовая Барби.
   - А ты кто? - Добивала Короткова.
   - Да Карина я! У вас из-за своих дебильных фантазий склероз образовался? Задолбали! Психопатки две.
   Выхватив телефон у Полины, Барби разгневано выбежала из кабинета. Вместе с грохотом захлопнувшейся двери, подруги прыснули от смеха.
   - Ты записала? - Чуть успокоившись, уточнила Лика.
   - Естественно! - Покрутив в руках мобильный. - Это будет растянуто на цитаты!
   - Так! Пойдем! - Не желая терять ни минуты, Громова потянула Короткову к выходу.
   - Куда?
   - В актовый зал. Там должен быть кто-то, кто сможет нам помочь.
   С идеей похода в актовый зал Анжелика не ошиблась. Немножко девичьего обаяния и местный умелец с профкома, просиживающий на должности ди-джея академии и запускающий в свет важные объявления, любезно согласился помочь вырезать нужную фразу. Правда запускать в эфир парень не горел желанием, утверждая, что рискует головой. Пришлось включить хитрость и выманить из радио кабинки.
   На Полину возложили ответственную миссию: пустить во все колонки ВУЗа столь важное объявление. Анжелика же, пропустив с десяток звонков от матери и парочку от Антона, вынуждена была бежать домой. Чувствовала, что перепадет. Но теперь по крайней мере самолюбие немного потешено.
   Выходя на улицу, расплылась в победной улыбке, когда из ближайшего динамика донеслось:
   - Я что камикадзе? Не-ет! Козырева не дура. Козырева не силиконовая долина. Да Карина я Козырева - тупая крашенная силиконовая Барби.
   Студенты с любопытством прислушались, вначале не понимая, о чем речь. А когда самокритичные слова Карины раздались вновь, стали шушукаться и посмеиваться. Третий повтор - гоготали абсолютно все, кто попадал в поле зрения.
   Аудио редакторы творят чудеса. Жестковато вышло, бедная Карина не переживет позора. С другой стороны, Анжелика не смонтировала ничего криминального. Так, восстановила справедливость. После того, что учудила Козырева, признание лишь цветочки. Обычная плата за чертов спор. Барби стоит поблагодарить Лику, что подняла той популярность. О Козыревой не дуре, а силиконовой Барби, будут говорить до новой сенсации.
   Довольная собой, Громова намерилась свернуть к остановке, когда увидела, что во двор въехал автомобиль Егора. В груди защемило, дыхание перехватило. Напрасно надеялась, что после вчерашнего удастся включить гордость и забить на попытки повоевать за любимого еще раз.
   Застыла на месте, ожидая пока мужчина выберется из пикапа. Следила за каждым движением, каждым шагом, сокращающим расстояние между ними. Осталось пару метров, поняла - Серебряков не намерен ни останавливаться, ни подходить к ней.
   - Егор! - Позвала прежде, чем подумала, что не стоит этого делать. Не стоит в очередной раз унижаться и надеяться на понимание.
   - Что-то хотела? - Остановился рядом, но голову не повернул.
   - Ты вернулся? - Осторожно, не найдя ничего лучше спросить.
   - Забрать некоторые документы.
   От каждого слова веяло холодом. Когда из колонок снова послышалось Козыревское признание, так сверкнул глазами на Лику, что внутри всё заледенело.
   - Это что такое?
   - Не обращай внимания, маленькая женская месть. - Выпалила как на духу и тут же сообразила - зря сказала.
   Егор как-то подозрительно нахмурился, хмыкнул. Со словами:
   - Понятно, ты в своем репертуаре. - Продолжил путь.
   - Ты не хочешь ничего сказать? - Окликнула, чувствуя, что пропасть между ними становиться шире.
   Как раньше никогда не будет. И вроде еще можно возвести мост друг к другу. Другой вопрос - захочет ли сам Серебряков.
   - Лика, извини, мне некогда. - Стоя спиной к Громовой.
   - Раньше у тебя на меня находилось время.
   - Раньше я пытался верить в наше будущее. - Упрек, ножом по сердцу.
   - Больше не веришь? - Заранее зная ответ.
   - Анжелика, если у тебя по делу нет вопросов, я пошел. Хватит сплетен. Ты же не хочешь уйти из академии следом за мной.
   - Мне плевать, кто что скажет! - Сжав сумку, как спасительный круг, с вызовом выдала девушка. - И на академию плевать.
   Показалось, или Серебряков усмехнулся на последнюю фразу? Уверенный шаг вперед с его стороны дал понять - не показалось. Не верит, или попросту не хочет верить. Поговорить нормально не желает.
   - Егор! - Крикнула, глотая подступающий комок слез к горлу. Когда мужчина соизволил обернуться, не сомневаясь в верности своего решения: - В ближайшие дни я возвращаюсь в Прагу.
   - Твое право. - Ни тени эмоций на лице.
   - Навсегда. - Моля себя не разреветься перед ним.
   - Хорошей дороги.
   Пожав плечами, Серебряков отвернулся и зашагал к академии, отдаляясь от Анжелики. Шаг за шагом разрывая ту хрупкую, всё еще связующую их нить.
   Что за человек такой?! Мало того, что жестокий, так и черствый, как неотесанный чурбан! Господи, угораздило влюбиться в такого!
   Сомнений не осталось - ответ на вопрос, что делать дальше, нашелся сам собой. Не нужна Лике теперь ни свобода, ни самостоятельность, ни Киев, ни тем более академия. Вообще ничего не нужно. Пора заканчивать киевскую историю. Попытка независимости выдалась провальной. Это конец. Прага, так Прага.
  

Глава 26

   За окном шел дождь, непрерывно роняя тяжелые капли и барабаня по металлическим отливам, эхом отдавая в комнате. Второй, третий ли день вода лилась с небес бесконечным потоком? Кажется, всю неделю. Под стать настроению и внутреннему состоянию. Словно, оплакивая какое-то горе.
   В помещении, освещенном тусклым светом настольной лампы, с каждым днем становилось теснее. Стены небольшой комнатушки будто с каждым мгновением сужались, давя на голову и сознание, окончательно лишая трезвости. Даже алкоголь для того не нужен. Непочатая бутылка водки покоилась на столе со свернутой крышкой рядом со старым граненным стаканом, некогда полным льда. Как поставили её, бутылку, туда недели две назад, так и пылилась, пропитывая всё вокруг едким ароматом.
   На удивление пить не хотелось. Ни тогда, ни сейчас. Вообще ни черта не хотелось. Разве что крушить, да рушить. Но крушить нечего. Бардак стал еще одним извечным спутником жизни: посреди комнаты, на полу, перевернутый мольберт; краски, в порыве злости, размазанные по паркету от удара. Куча листов, разлетевшихся по полу - изрисованные и нет. Табурет тоже не на месте. Стены и те прочувствовали гнев хозяина, получив пару вмятин от кулаков.
   Выть хотелось от безысходности. Волосы на голове рвать. Но каков толк? Хоть головой о стену бейся - времени вспять не вернуть. Слов, сказанных в порыве злости, не позабыть. Прощения не вымолить. Поздно. А может и не поздно? Не уверен, что стоит. Вообще ни в чем не уверен. Заблудился в трех соснах, а как назад - черт знает?
   Сегодня на рассвете c каким-то особым упоением ждал, когда взойдет солнце. Пускай не грея, зима все-таки. Но хотя бы чуточку лаская робкими лучами. Вопреки ожиданиям этим днем, как и прежде, право властвования снова не хотел отдавать дождь.
   Тогда мужчина поймал себя на мысли, что перестал любить дождь. Кажется, каких-то несколько месяцев назад молиться на него готов был, пряча в холодных каплях соленые слезы горечи, а теперь с ума сходил от монотонного постукивания в стекло. Серая и однообразная жизнь не виделась спасением от всех бед.
   Напиться пытался. Столько раз за последний месяц - не счесть. Не получалось. В горло не лезло, будто что-то отвернуло. Как открывал крышку, вдыхал спирт и всё, пригубить не мог. Вообще ни хрена не мог. Сидел в четырех стенах, изнемогая от боли, наизнанку выворачивающей душу, да дымил, как паровоз, выкуривая сигарету за сигаретой. Будто едкий дым, заполняя легкие, способен спасти. Ничего подобного. Хуже становилось. Никотиновая зависимость, от которой безуспешно пыталась избавить Анжелика, усугублялась.
   Анжелика. Глупая маленькая дурочка. Девчонка совсем, жизни толком не повидавшая. Жила играючи и продолжает так жить. Стоит ли её за это винить? Что за какие-то восемнадцать лет не вкусила горечь потерь? Что жила, лелеемая безграничной теплотой и любовью, видя жизнь исключительно в светлых тонах?..
   Девчонка-взрыв. Фейерверк эмоций. Лучик солнца. Его Лучик.
   Глубоко затянувшись сигаретным дымом, мужчина зажмурился. Смял в руке окурок, туша о собственную ладонь, схватился за голову и завыл в голос.
   Дура двуличная. Никогда ей не понять его. Слишком разные. Будучи из другого мира, не знающего бед, никогда не сможет полноценно войти в его мир и понять его горе. Расчетливая в своей, неведомой игре. Думала придет, поплачется, извинится и всё - примет Егор с распростертыми объятиями? Черта с два! Хватит предательств.
   Верно решил. Правильно. Лучше одному, чем подпустить к себе вероломную, заведомо позволяя нанести новый удар в спину.
   Но отчего от этого, так называемого, верного решения ни разу не становилось легче? Почему, вместо того чтобы, просто закрыв за предательницей дверь, продолжать жить, замкнулся в мастерской, где каждый уголок до боли напоминает о ней, и сидит безвылазно которую неделю?
   Были потери потяжелее. С Олеськиной смертью не так давно смирился. Но Олеська не по его воле ушла. А тут... собственноручно отказался, обрубил концы, а будто в одночасье лишился чего-то жизненно необходимого. Словно кислород перекрыли, дышать нечем стало.
   Когда Лика появилась в его жизни, представить не мог, как далеко всё зайдет. Что страдать будет о ней, маленькой блондинке с яркими и чистыми глазами, вселяющими надежду и наполняющие жаждой к жизни, как живительным источником в засуху.
   Может потому и страдает что, прогнав Анжелику, с ней ушло желание жить?
   Странно так... Сам не понял, как получилось, что наговорил на даче, что самому стыдно. Сравнил с покойницей. Он, взрослый мужик и такую чушь... Кому, как не ему, лучше знать, что как раз лишь смерть лишает возможности исправить ошибки. Пока человек жив, можно преодолеть любые проблемы и трудности. Сколько раз убеждал в этом Олесю, когда та находилась на грани. Сколько раз убеждался сам, когда за ней закрылась крышка гроба. И тут... такое своей маленькой девочке. Своему Лучику.
   Погано. Мерзко на душе. Да случись с ней что, сам в первую очередь следом рухнул. На сей раз точно.
   Но узнав тогда о споре, не удержался. Как бес попутал - понесло в дебри. Уж лучше она не приезжала, может за день-другой поуспокоился, умерил пыл и обиду. Не то вышло, что намеренно прогнал, желая сделать побольнее за всю, пережитую некогда ранее боль, а сам на задворках подсознания молил остаться.
   Разве возможно остаться после таких слов? Ушла и правильно сделала. Нечего ей, молоденькой девчонке, убивать жизнь на повидавшего и потрепанного.
   После была встреча у академии. Как подъехал, увидел свой Лучик у порога, первая мысль подойти и сжать в крепких объятиях. Удержался. Голос Козыревой, звучащий в динамиках, вернул на землю, напоминая о не до конца утрясшихся обидах и предательстве. И хотел поверить до боли родному взгляду. Не смог. В очередной раз испугался последствий. В какой-то момент убедил себя, что проще сразу вычеркнуть, вырвать из сердца с корнями... Ошибся. Как жестко ошибся.
   Анжелика уже, должно быть в Праге. Казалось вот он, итог, которого добивался. Всё возвращалось на круги своя: избалованная маленькая девочка вернулась под крылышко родителей, оставив киевские приключения позади, а он вновь остался у разбитого корыта, упиваться собственной болью. Но что-то шло не так... упиваться не хотелось. Выхода иного не видел. Ехать к Громовой после всего, что натворила? После всего, что он, Егор, наговорил ей? Глупая идея. Да и нужно ли это ей?
   Здесь ей казалось, что происходящее любовь. И то, какая любовь? Как выяснилось так, интерес спортивный, не более. А вернулась домой, небось думать забыла. Ей по клубам гулять, с ровесниками встречаться...
   Как ни крути, у Громовой с Олесей одно кардинальное различие: Леська никогда с ним так не поступила бы. Не стала играть его чувствами, строя из себя невинную овечку. Она всегда была предельно честна. Лике этому поучиться. Впрочем, какая разница? Ушла и ушла. Нужно учиться жить без неё. Вообще без кого-либо. Наверное, судьба у него такая - быть одиночкой. Второй раз носом жизнь тыкает, а он, дурак, не поймет.
   Открыв веки, Серебряков безразлично оглядел мастерскую. Везде бардак: в жизни, в голове, в комнате. Нужно наводить порядок. С чего начать?
   В поле зрения попался портрет Анжелики, который ранее в порыве злости постигла участь остальных вещей, разбросанных вокруг. Возможно и не Анжелики вовсе. Сам запутался. Тот самый портрет, который писал на даче с неё, но после понял, что не Лику изображал. Как-то оно всё смешалось: прошлое, настоящее, будущее. Может из-за прошлого не верил в возможность нормального будущего?..
   Поднявшись с дивана, Егор уверенно подошел к холсту, пышущему яркими огненными цветами. Улыбка, изображенной девушки завораживала. Там - девушка-мечта, девушка-озарение, девушка, способная вернуть к жизни, но... Теперь далекая от него, чужая.
   Не сообразил зачем, потянулся в карман к маленькому складному ножику, всегда висящему на брелоке с ключами. Щелкнул, обнажая холодное лезвие и неуверенным движением поднес к холсту. Еще раз окинул взглядом портрет, будто решаясь. Только хотел раз и навсегда покончить со всем, вычеркивая её из жизни навечно, когда послышался громкий и настойчивый стук в дверь.
   Опешил. Гостей ожидал меньше всего. Почти месячная изоляция от внешнего мира отучила от людей. И некому приходить. В первую неделю после разрыва с Ликой и единения с собой, единственный друг всячески пытался добиться аудиенции, регулярно названивая и наведываясь в гости, но и от него Серебряков отказался. Послал далеко и надолго, когда Заславский, узнав причину обид на Громову, принял её сторону. Черт знает почему, единственный человек, которому считал, что мог доверять и который всегда поддерживал, вытаскивая из пучины, вместо того чтобы, отругав и указав на его, Егора неправоту, поддержать, сказал одну единственную фразу:
   - Если считаешь, что твоя идеальная Олеся, на самом деле была такой идеальной, ты очень жестко ошибаешься.
   Задел Серебрякова. Очень задел. Уж кто-кто, а Ромка прекрасно знал Леську. Кто угодно, но точно не он, имел право так говорить. Сорвало крышу Егору нереально. Психанул. Врезал тому по роже и выставил прочь.
   Пожалел после, конечно. Но гордость не позволяла первому позвонить и извиниться. Тем паче не считал себя виновным. Олеська она ведь... почти святая. Настоящая, живая, правильная. Ромка не имел права осквернять о ней память, когда причина в иной девушке. И эта девушка точно не стоила, чтоб из-за неё очернялась Олеся.
   Оттого еще больше удивился нежданному гостю. Особенно, когда за дверью послышался несдержанный крик Заславского:
   - Серебряков, мать твою! Я знаю, что ты здесь! Открывай двери, иначе вынесу их к чертям собачьим!
   В способностях друга не сомневался. Потому неохотно, но поплелся к выходу. Чувствовал, что ничего хорошего приход Романа не принесет и их, как минимум, ждет серьезный разговор.
   - Не ори. - Распахнув дверь, устало выдохнул Серебряков. - Соседи не Бог весть что подумают.
   - С каких пор тебе беспокоит мнение соседей? - Отталкивая Егора с порога и Заславский ворвался внутрь.
   Вид у него был не лучше, чем у самого Серебрякова. Потрепанный, помятый, с синяками под глазами и, похоже, в отличии от самого Егора, подвыпивший. Неужели Ромку настолько задела их размолвка?
   - Ты всех, кто за тебя беспокоится, так встречаешь? - Заметив в руках Серебрякова нож, фыркнул Заславский, в очередной раз напоминая о случае с Ликой на даче.
   - А, это так. - Отмахнулся мужчина, пряча нож обратно в карман и кивая на спасенный Ромкой портрет.
   - Долго ты собрался херней маяться? - Оценив обстановку, грубовато, но по делу, отчитал Заславский. - Она жива. Ты, слава Богу, не инвалид, не умалишенный. Живите да радуйтесь. Какого выкобениваешься и строишь из себя разобиженную барышню?
   - Я тебе говорил. - Измученно буркнул Егор, прислонившись к столу и сложив руки на груди. - Если сразу не понял, сейчас навряд ли поймешь.
   - Ну, накосячила девка по молодости-дурости. - Будто не слыша, продолжал тираду Рома. - С кем в этом возрасте не бывает. Но любит она тебя. Да и ты ее любишь.
   - Если я понятия не имею, что она там могла или не могла ко мне чувствовать, ты тем более.
   Не нравился этот разговор Серебрякову. Хотел забыться и снова ножом по живому. Будто специально вынуждая прокручивать в памяти одно и то же. Причем абсолютно бессмысленно - ничего не изменится - он отдельно, Лика отдельно.
   - Да и я... - Переводя взор с друга куда-то к окну, не до конца уверенный в правдивости слов: - Никогда не видел в ней личность. Громова всегда была для меня тенью Леськи. Как любил её, так и продолжаю любить.
   - Дурак ты, Серебряков. Я тебя знаю, лучше самого себя. Не любил - не было бы всего этого дерьма вокруг. - Роман машинально пнул перевернутый табурет ногой. - И по*ер бы тебе было спорила она на тебя, или по зову души. И не замыкался снова здесь от всего мира. Вот портрет, - Присев на корточки у холста, взял картину в руки, рассматривая с особым интересом: - Ты ведь порезать его хотел? - взгляд на Егора.
   Тот с показным равнодушием пожал плечами, отворачиваясь.
   - Думаешь, этим вырвешь её из сердца? - Не унимался друг.
   - Думаешь, Леська со мной могла поступить подобным образом? - Вопросом на вопрос, буквально пригвоздив глазами Заславского к полу.
   Тот как-то подозрительно хмыкнул. Положив картину обратно, медленно поднялся, бросив с неким раздражением:
   - Может достаточно сравнивать девчонку с Леськой?
   - Вот, видишь. Тебе ответить нечего, потому как знаешь - не поступила бы.
   Реакция Романа показалась Серебрякову единственно-верным доводом правоты.
   - Да мало ли, что я знаю, а что нет? - Заорал мужчина. - Нечестно с твоей стороны спускать всех собак на Громову потому, что она жива! И делать из Олеси божество из-за того, что она трагически ушла, тоже!
   Егора передернуло. Всякого ожидал, но друг сумел удивить.
   - Как ты можешь с таким пренебрежением говорить о женщине, которая, как мне казалось, была тебе небезразлична?
   - А как ты можешь настолько не уважать женщину, которую любишь сейчас? Олеся то, Олеся сё... Эти твои постоянные сравнения в пользу жены, когда на самом деле понятия не имеешь, как бы поступала она, будь жива.
   После речи Заславского, кулаки зачесались. Захотелось снова врезать. Но скрепя зубами решил для начала уточнить:
   - Что ты хочешь сказать?
   Выдерживая молчание, Роман бегло окинул мастерскую. Вырвав глазами среди прочего хлама бутылку водки, в два шага преодолел расстояние к столу и с горла сделал несколько глотков. Тут же, не оборачиваясь, огорошил:
   - Я спал с Олесей.
   В комнате повисла удручающая тишина. Заславский, не решаясь взглянуть на друга, стоял с бутылкой, ожидая вердикта. Егор, не вздрогнув ни единой мышцей, с трудом осознавал услышанное. В голове что-то переклинило. Всего четыре коротких слова, а в сознании в одну фразу не укладывалась. Отдельно - пожалуйста. А так чтоб всё сразу и осмысленно - не хотели. Лучший друг и любимая женщина. Два человека, которым доверял больше, чем самому себе. Два самых близких и родных и вдруг обоюдное предательство.
   Может, ослышался? Крыша совсем едет. Это же... невообразимо.
   - Ничего не хочешь сказать? - Спустя несколько минут затянувшегося молчания, не выдержал и подал голос Ромка. - Переспросить? Наорать, в конце концов?
   - Не самая удачная из всех твоих шуток. - Оттолкнувшись от стола, у которого стоял, выдохнул Серебряков без эмоционально.
   - К сожалению, это не шутка. Я действительно спал с твоей Олесей. - Отозвался Заславский и опять приложился к бутылке.
   Повторный хлесткий удар по сердцу и до Егора стало доходить, что на самом деле не шутка. Куча вопросов разом заполонили мысли. Почувствовал себя идиотом. Выходит, что его столько времени водили за нос. Столько времени, как придурок, смотрел на былую жизнь под одним углом, не замечая очевидного. Очевидного, которое по сути не имеет больше никакого значения.
   Наверное, человек, которому рассказывают о прошлых жизнях, чувствует себя именно так. Странно, неприятно, что так было. Но это было где-то там, в иной реальности, которую никто изменить не в силах. Да и не нужно. Ныне жизнь наполнена иными, более реальными и близкими проблемами. Можно столько угодно негодовать. Но каким образом высказать его, это свое негодование? Главное - кому?..
   Сотни вопросов, но задал один единственный, значащий хоть что-то:
   - Почему я узнаю об этом именно сейчас?
   - Я не хотел, чтобы ты вообще когда-то узнал. Тем более после смерти Леськи. -Признания давались Роману нелегко, но он, прерываясь на поглощение алкоголя, продолжал: - Она была для тебя всем, и я не хотел, чтобы память о ней оказалась оскверненной. Это произошло только один раз. Вы тогда еще не были женаты, но дело шло к свадьбе. В тот день ты уехал на какую-то выставку во Львов, а Леська одна зашивалась с подготовкой. Она попросила забрать приглашения. Вечером я привез их, она была немного подвыпившей и... не знаю, как так получилось, что не сдержался. В какой-то момент в голове что-то переклинило и мне показалось, что это единственный шанс. К тому моменту давно был влюблен в неё и молча наблюдать, как любимая женщина выходит за лучшего друга, делая вид, что рад, было чертовски тяжело... На утро мы оба поняли, какую глупость совершили. Леська слезно молила ничего не говорить тебе. Я понимал, что разрушу её жизнь и со мной она точно не будет. И ко всему прочему потеряю лучшего друга. Первое время было неловко. В глаза тебе смотреть не мог.
   По мере повествования, перед Серебряковым мелькали картинки прошлого. Вспомнилась и злополучная выставка, куда не особо и хотел ехать, потому что накануне поругался с Леськой. Взвинченная из-за предстоящей свадьбы, она обвинила Егора в черствости, упрекая, что работа для него важнее её присутствия рядом. А он, спокойно возразив и пообещал вернувшись, исправиться, уехал. Тогда казалось, что во Львове его присутствие важнее. Как выявилось - нет.
   Вспомнился день возвращения. Когда вопреки ожиданиям продолжения ссоры, Олеся сама сгладила конфликт. Вспомнились и встречи с Ромкой, которых долгое время Заславский избегал. Егор тогда всё понять не мог, чем обидел. Выходит, обидел не он.
   - С Леськой боялся столкнуться при тебе. - Сжимая руками столешницу, продолжал каяться Заславский. - Боялся, что ты что-то углядишь, прочувствуешь. Понял - такого друга как ты не готов променять на женщину. Да и Олеся, думаю, поняла, что кроме тебя ей никто не нужен. А рассказать тебе о случившемся после, со временем, означало пошатнуть доверие, дружбу, вашу жизнь семейную. Да и не до того стало, ни к чему...
   Молча, скрепя зубами, Егор выслушал признание друга. Хотя друга ли?.. На душе стало еще более мерзко и погано. Разговаривать дальше с Заславским отпало желание. Но одно был обязан узнать:
   - Я не просил тебя мне рассказывать подробности. Ответь на один единственный вопрос и можешь проваливать. Почему именно сейчас?
   - Потому что память о любимой женщине - это хорошо, но не ценой настоящего. Ты дошел до паранойи, лелея идеальность Олеси и сравнивая с ней Лику. Исключая легкое внешнее сходство, они совершенно разные. Но это вовсе не значит, что Лика плохая, а Олеся хорошая. Все, слышишь? - Оттолкнувшись, наконец, от стола, Роман обернулся в профиль и двинул на Серебрякова. Тыкая в того пальцем: - Абсолютно все совершают ошибки. Лика, я и даже Олеся. Потому что мы люди, а людям свойственно ошибаться. А еще людям свойственно прощать ошибки других, в противном случае человечество давно вымерло, дуясь друг на друга в разных пещерах. Наверняка ты меня возненавидишь. Возможно решишь оборвать все контакты и вычеркнуть из списка друзей, но говорю это с надеждой, что ты призадумаешься, прекратишь гоняться за призраками и посмотришь на вещи реально.
   Пока Заславский с воодушевлением говорил, Егор с недоумением всматривался в глаза Ромки. Сколько с ним было пройдено. Со скольких передряг вытащено. Сколько раз спас от падения на дно. А что теперь?.. Однажды потерял любимую женщину. Теперь терял друга. Ужасно, что терял его, когда по сути делить нечего.
   Всякое мог простить, но не предательство. Много навалилось за последнее время. Сначала Лика. Роман туда же. Неужто добить решил? Хотя, вряд ли можно добить того, кто растоптан до изнеможения.
   - Уходи, Заславский. - Тихо, но отчетливо, с расстановкой, произнес Егор.
   - Это мы проходили. - С отчаянием выдохнул Ромка, но с места не сдвинулся. - Так оно проще да, Серебряков? Убегать от проблем самому и прогонять всех, кому ты небезразличен?
   - Убирайся, я сказал! - Стукнул кулаком по столу, с трудом сдерживаясь, чтоб не набросится на Заславского. - Пока не вмазал тебе.
   - Бей, - Расставив руки, как-то радостно заявил Роман. - Или хочешь сюда, - Ткнул себе пальцем в скулу. - Или еще сюда: - Опустил руки к грудной клетке. - Имеешь право. - Переходя на крик: - Только возьми себя в руки и начни бороться за свое счастье!
   - Не буду бить. - Хмыкнул Егор. Отталкивая друга с дороги, прошел вперед.
   В голове будто перемкнуло. Как-то разом то, что сжимало изнутри в тугой узел, порвалось. Пружинка, сжатая до упора, наконец, разомкнулась, расправляясь по всей длине. С одной стороны, больно было, тяжело от осознания, что получил очередной удар. С другой, как будто пришло облегчение. Освобождение. Словно и не рану получил, а обрубили кусок. Чего-то важного, родного, но отжившего свое. Тянущего назад, в пропасть. Груз прошлого, прижимающий к земле, сбросили.
   Сам-то не мог этого сделать: всё дорого, да и жалко. Нелепое сравнение, но как будто старые вещи, которые хранишь до последнего. Понимаешь, что пора избавляться, а не можешь этого сделать, пока не придет кто-то, для кого они не имеют ни малейшего значения, и не выбросит.
   Ненавидеть должен Ромку. И ведь ненавидел. Или хотел ненавидеть. Но не мог.
   Опустился на корточки рядом с портретом, который так и лежал на полу, и сам не ведая, что творит, вновь вытащил из кармана нож и нещадно полоснул по тугому холсту, вскрывая и разделяя пополам четко по центру.
   - Серебряков, зачем? - Послышалось позади отчаянное. - Лика-то в чем сейчас виновата?
   - А это и не Лика. - Прикрыв на миг веки, избавляясь от очередного наваждения, заполонившего сознание в виде покойной жены. - Это призрак.
   Глотая горький комок в горле, мужчина еще раз вонзил нож в холст. В считанные секунды некогда красивая картина превратилась в мелкие и невразумительны лоскутки.
   Избавлялся от прошлого? Вымещал злость из-за случившегося между Романом и Олесей? Или же злился на самого себя, что, не признавая очевидного, так глупо и нелепо перечеркнул возможность будущего с Ликой? Четкого ответа дать не мог.
   Одно единственное вдруг понял: не суди, да не судим будешь. Сколько времени искал подвох в отношении Лики, приравнивая ту с Олесей. Чуть ли не ведя счет между ними. И всегда без суда и следствия проигрывала Лика. Но правильно ли? Как, черт возьми, жить дальше?..
   Леську не вернуть. А если и вернуть, после признания Заславского, не понимал, как воспринимал её. Смог бы простить измену или нет.
   О мертвых либо хорошо, либо никак. Плохо у Егора не поворачивался язык сказать. Долгое время она была для него идеалом. Как верно Ромка сказал - божеством. Корил себя жутко, что при жизни не успел дать чего-то. Что не уберег, не спас. Но винить её за что-то не хотел. Понимать, что не такая она идеальная и была при жизни, оказалось весьма непросто. Это как два абсолютно разных человека. Олеся - изменившая с лучшим другом и Олеся - любимая жена. Но и та и другая уже призраки. А призраки - существа, которых рано или поздно пора отпускать от себя.
   Заславский прав, он слишком много сравнивал и слишком долго жил с прошлым.
   - Оставь меня одного, пожалуйста. - На выдохе, усаживаясь на пол по-турецки и пряча лицо в ладонях, попросил Серебряков.
   Ответа не последовало. Тишина удручающе давила в висках. Несколько минут (или секунд?) и вслед за легкими шагами и ветерком где-то совсем рядом, стукнула входная дверь.
   Ромка ушел. Как всегда, без лишних слов понимающий его состояние. Егор мог себе представить, каково Заславскому далось признание ценой в дружбу. Сам не соображал, что тяжелее: расставаться с прошлым или терять друга?
   Потом они обязательно поговорят. Серебрякову предстояло смириться с новой реальность. Принять и понять, что делать дальше. Если до прихода Ромки голова шла кругом, то ныне предпочел бы с ней вовсе расстаться, чем выносить бесконечный круговорот мыслей. Похоже, придется либо напиться, либо застрелиться. Иначе в сложившейся ситуации не выкарабкаться.
   Но времени свыкнуться и поуспокоиться Егору не дали. Совсем скоро раздался телефонный звонок, на который мужчина благополучно не ответил. Потом еще и еще один. Раза с пятого до Серебрякова дошло, что, пожалуй, стоит дать понять настырному, что говорить с ним не хотят.
   На ватных ногах едва добрался до дивана, где валялся мобильный и с удивлением обнаружил, что входящего именно от этого абонента ожидал меньше всего. Чтобы узнать, чему обязан такой чести, на последних секундах поднял трубку:
   - Слушаю.
   - Серебряков, а скоростью ты тоже не блещешь, как и смекалкой. - Сходу послышался разраженное в трубке. За коротким вздохом, риторическое: - Что в тебе девки находят?
   - Полагаю, Вы позвонили не для того, чтобы обсуждать девушек. - Фыркнул Егор. Вести бессмысленные беседы с человеком, не имеющим ни капли сдержанности, желал в последнюю очередь. - Чего Вам надо?
   - Правильно полагаешь. Точнее не девушек, а одну девушку. - На удивление спокойно выдал собеседник. - Думаю, нам нужно встретиться.
   - Хорошо. - Не раздумывая согласился Серебряков. Может это его последний и единственный шанс. Похоже, пора действительно хотя бы попытаться вернуться к жизни. - Где и когда?..

Глава 27

  
   -... В первую очередь, - Лихорадочно теребя в руках микрофон, мужчина бегло осмотрел переполненный зал. - Хочу поблагодарить за содействие и помощь в издании моей книги известного далеко не в узких кругах - Антона Павловича Громова. Без его поддержки и наставлений вряд ли что-то получилось.
   Нужно отдать Громову должное - к организации мероприятия подошел со всей ответственностью. Множество именитых гостей, богема столицы и бесчисленное количество прессы, освещающей столь скромное, по мнению Серебрякова, событие. Он вообще не понимал смысла в данной презентации. Не считал себя великим творцом и на лавры Макаренко не претендовал. Ему было достаточно тихого представления где-то в одном из художественных вузов столицы.
   Но без размаха Антон не умел. Стыдно ему по-другому. Мол, раз взялся за это неблагодарное дело и полез, как сам сказал - в науку, то идти стоит уверенно и масштабно. Егору, согласившемуся на данную авантюру, приходилось играть по правилам.
   Произнесение заученных речей со сцены, благодарности, позирование на камеры, подписи эксклюзивных экземпляров книги для присутствующих в зале...
   Ужасный день. Суета вокруг его персоны загоняла в ступор. Впрочем, не только сегодняшним вечером мужчина пребывал в состоянии нервного напряжения. Последние два с половиной месяца для него прошли будто в тумане. Жил ли? Вроде жил. Результат этого периода жизни Серебрякова ныне покоился рядом на столике высокими стопками.
   Глубоко втянув воздух, в попытке перевести дыхание и успокоиться, Егор снова осмотрел зал. Многие из присутствующих знакомы, с некоторыми доводилось работать, но большинство абсолютно чужды.
   Всматриваясь в толпу, в какое-то мгновение показалось, что среди прочих лиц мелькнуло то самое, родное и важное, из-за которой собственно и затеял весь сыр-бор. Но так скоро, как появилось, исчезло. Мужчина даже не мог с уверенностью подтвердить она это была или нет. Приехала, или решила навсегда вычеркнуть его из своей жизни?..
   Больше всего на свете желал узнать ответ на вопрос и больше всего на свете боялся.
   Потому, прикрыв на секунды веки, чтобы вновь воскресить перед глазами любимый образ, продолжил:
   - И, пожалуй, хочу сказать главное. Всему, что здесь происходит, я обязан одной девушке. Если бы не она, черт знает, где я сейчас был. Но точно, не в этом зале. И книга вряд ли увидела свет. К сожалению, я слишком поздно понял это. Но все равно хочу сказать ей огромное спасибо. Эту книгу, - Подхватив увесистый красочный томик со стола, и повернув к гостям: - Я посвящаю ей. Своему Лучику.
   Не в силах больше выдержать на себе всеобщее внимание, Серебряков бросил книгу и, резко подскочив со стула, рванул со сцены вниз. Что вообще здесь делает? Какого черта два с лишним месяца сидел и ждал чего-то?!
   - А ты неплохо держался! - Перехватив среди толпы, с восхищением выдал непонятно откуда взявшийся Громов и похлопал мужчину по плечу. - Молодец, с такими темпами сделаем и из тебя человека. Гляди, еще что-то стоящее выпустим с тобой.
   - Да, позже. Потом об этом поговорим. - Отмахнулся Егор, намереваясь продолжить путь.
   - Стоять! - Шикнул Антон, салютуя бокалом шампанского и обводя рукой с выпивкой зал: - Куда собрался? У тебя мероприятие в самом разгаре. Или предлагаешь мне за тебя отдуваться? Хватит, что организацию на себя взял.
   - Антон. - Дёргано сжимая и разжимая кулаки, выдохнул Серебряков. - Мне реально не до этого. Я устал. И потом Лика... она ведь... Мне казалось, я видел её среди гостей.
   - Увы. - Посерьезнев, закончил за него Громов, разводя руками. - Должен тебя разочаровать, но она не приехала. Пора признать, мой план оказался таким себе и слегка провалился.
   - Я на него не очень-то и надеялся. - Фыркнул Егор, отворачиваясь от камеры.
О том, что "план Б" от Громова будет провальным, Серебряков понял еще когда чуть более двух месяцев тому, в один из переломных дней в жизни, Антон позвонил и попросил о встрече. На ту встречу Егор шел без особого энтузиазма, памятуя минувший опыт, когда за зря схлопотал от старшего брата любимой девушки. Но с надеждой и некой уверенностью, что Громов сможет как-то помочь.
   Встретились мужчины на нейтральной территории, в одном из кафе в центре столицы. Громов, как всегда отличился показным пренебрежением и хамоватостью, с ходу заявив:
   - Художничек, дятел ты, конечно, редкостный и в купидоны я не записывался. Но из-за тебя Анжелика едва не затопила весь дом, рассорилась с матерью и согласилась заниматься тем, что ей, откровенно, на хрен не нужно. Возможно, я пустил бы всё на самотек, но Анжелика моя сестра. А я очень не люблю, когда мои близкие так или иначе страдают. Надо что-то с этим решать.
   - Надо. - Усаживаясь напротив собеседника, хмуро сверлящего его исподлобья глазами, согласился Серебряков.
   На больший ответ не хватило. Мужчина ведь и до мимолетного откровения Громова предполагал, что навряд ли Анжелика в восторге от их разрыва. Хоть всячески и отгонял подобные мысли, считая, что ей будет лучше без него. Но не предполагал, что все настолько плохо, как говорил Антон. Уж тот наверняка не пришел на встречу из-за пустяка.
   - Ну и? Мне долго ждать предложений? - Постучав пальцами по столешнице, поторопил Громов.
   - Какого рода предложений ты от меня ждешь?
   Егор искренне не понимал, что от него требовалось. Нет, точнее понимал, что наломал дров, дурак. Довел Лику. Но что со всем делать?.. Чересчур долго упиваясь своим горем и печалью. А когда старые скелеты повалились из шкафа, не успел подумать, как быть с Анжеликой.
   - Да уж не руки и сердца! - Шикнул раздраженно Антон, поддавшись вперед. - Во всяком случае, не для себя. - И отмахнувшись от не вовремя подошедшего официанта, как от назойливой мухи, стукнул кулаком по столу. - Черт побери, Серебряков, хватит включать Иванушку-дурачка. Кто мне недавно втирал про любовь-морковь неземную? Или всё, натворил делов и слился? Пускай теперь девчонка хоть с окна прыгает, хоть вены режет...
   - Что?! - Подскочил на месте Серебряков. - С Ликой все хорошо?
   Всего одна фраза, вырванная из контекста, и внутри что-то щелкнуло. Жизнь непредсказуема. Страх потерять еще и Лику, Его Лику, накрыл с головой.
   - Нет, ты точно придурок! - Присвистнул собеседник, постучав себя кулаком по голове. - Характером Анжелика, конечно, в меня, но под раздачу мозгов явно не попала, раз втрескалась в такого недалекого, как ты. Выше перечисленного, как например несчастливое существование, тебе недостаточно? Тогда грош цена твоим чувствам. Вообще не пойму, какой черт дернул вызвать тебя на разговор...
   Продолжая возмущаться себе под нос, Громов поднялся из-за стола с намерением уйти. Последний шанс вернуть Анжелику уплывал прямо из рук, и Егор решился:
   - Антон, погоди!
   - Чего еще тебе? - Состроив недовольную гримасу, Громов притормозил.
   - То есть ты не против меня в качестве избранника для Лики?
   - Да я уже и не знаю. - Оценивающе окинув взглядом, неохотно: - Других вариантов ближайшее время всё равно не предвидится. А я устал ежедневно выслушивать упреки от её мамашки, до чего довел ребенка.
   В какой-то момент Серебряков перестал сомневаться. Может совершит очередную ошибку и всё будет напрасно. Но, по крайней мере, попытается.
   - Хорошо. Как мне её вернуть?
   - Для начала давай разберемся, какая кошка между вами пробежала, что заставила вернуться Лику в Прагу. - Усаживаясь обратно, со знанием дела выдал указания Антон.
   Серебряков, улавливая, что утаивать что-либо от единственного человека, который способен поспособствовать и помочь если не примирению, хотя бы встрече с Анжеликой, решил поведать всю историю до чиста.
   - Анжелика на меня поспорила с другой студенткой.
   - Та-ак... - Глаза Громова удивленно округлились. Похоже, для него это признание стало сюрпризом. Жестом попросив официанта принести выпить, уселся поудобнее: - Рассказывай.
   - А я до определенного времени видел в Лике лишь сходства с покойной женой...
   В тот вечер Егор изложил Антону обо всем. Как потерял жену; как отходил, пока не встретил Лику; как впервые понял, что она ему не безразлична; как узнал о споре и измене...
Встреча, начавшаяся днем с чашки кофе и взаимной неприязни, закончилась глубокой ночью под бутылку коньяка и клятвенными обещаниями помочь. Тогда на пьяную голову Громова снизошла мысль, что и Лике и Егору необходимо немного времени, чтобы побыть порознь, убедиться в чувствах друг к другу и подумать. Завершилось идеей не терять напрасно время и закончить работу над книгой. Приезд Лики обратно, аккурат к презентации, Антон обещал взять на себя.
   Не на менее пьяную голову Серебряков согласился, хоть изначально и рвался первым рейсом махнуть в Прагу, чтобы вымолить прощение и убедить вернуться. Показалось, что время действительно необходимо. Сейчас, оглядываясь назад, возникало ощущение напрасно потраченного времени. Да, каким-то невероятным образом удалось отключиться от реального мира на пару месяцев и с головой окунуться в работу. Об этом не жалел в общем-то. Жалел, что эти два месяца с ним не было Анжелики.
   Ныне, углядев среди толпы призрачный образ, окончательно осознал, насколько важна и дорога ему Лику. Мужчина понял, что время не прошло даром - время научило ценить. Но больше на пути к дорогому сердцу человеку ничто не остановит. Нужно сделать еще один маленький шаг, оставить прошлое в прошлом навечно и хоть сегодня в Чехию вечерним рейсом...
   - Ты полетишь в Прагу? - Озвучил желание Серебрякова Антон. - За ней?
   - У меня есть выбор? - Изучая переполненный зал.
   Не прошло и десяти минут, как мужчина спустился со сцены, а большинство гостей позабыло о главной цели вечера. Теперь примерно видел, в чем основная суть богемных вечеринок - халявная выпивка и возможность засветиться на камеру.
   - Тогда езжай и сделай её, наконец, счастливой. - Ободряюще усмехнулся Громов и как-то по-братски похлопал по плечу Егора.
   Еще один плюс двухмесячного ожидания - Серебрякову удалось завоевать поддержку и сблизиться с половиной семейства Анжелики. С самой неоднозначной и пугающей половиной, надо сказать. Кто мог подумать, что он и сам Громов будут пить ночи напролет и находить общие темы для разговоров и оказывать друг другу поддержку?
   - Я только что разговаривала с Анжеликой. - Сходу выдала подошедшая к ним Владислава. Обнимая мужа, с улыбкой оповестила: - Она, конечно, всё еще делает вид, что зла и больше слышать о тебе ничего не желает. Но похоже, ждет не дождется, когда ты приедешь.
   - Спасибо вам огромное.
   Чмокнув на прощание Владу в щеку и пожав руку Антону, Егор поторопился к выходу. На пути к Анжелике предстояло еще одно препятствие. Но сегодня настала пора его преодолевать.
   За исключением пары приставучих журналистов, карауливших кого-то у выхода, побег Серебрякова с ресторана, где проходила презентация, прошел незамеченным. Запрыгнул в машину и, резко давя на газ, рванул за город.
   Поездка к месту назначения казалась, как никогда, долгой. Наверное, потому что впервые в жизни ехал не для того, чтобы в очередной раз поплакаться, а торопился покончить со всем раз и навсегда.
   Может с его стороны поступок будет более чем странным и в какой-то степени кощунственным, но во имя будущего необходимым. Пора делать выбор: оставаться в прошлом или жить дальше. Если ранее сомневался, теперь выбор стал очевидным. Раз более полутора лет тому не лег в могилу, отныне тем паче не намерен себя туда загонять. Есть еще ради чего жить. Во всяком случае, очень надеялся.
   Приехал с первыми сумерками, когда солнце почти закатилось за горизонт. Поздновато, но не критично. С первыми весенними днями сумерки не казались такими угнетающими. Хотя там, куда направлялся Серебряков, атмосфера печали и уныния присутствовала независимо от времени суток. Даже птицы, поющие на ветках, не добавляли жизни, а подчеркивали безысходность данного места.
   Боялся опоздать, но высокие кованые ворота были еще открыты для посетителей. Но судя по пустующей стоянке, желающих оказалось мало. В такой час сюда приходили либо совсем отчаявшиеся и не верящие в суровую реальность, каким был сам недавно. Или имеющие какой-то повод, чтобы навестить родных и близких. Повод Егора месяца два как дожидался в Праге.
   Удивительно так, но нынче сопоставляя Лику и Олесю, Егор видел сплошные отличия. Непосредственность и открытость, что зачастую становились причинами всех бед - качества присущие обоим. Но одна искренняя во всех своих, пускай и глупых поступках, а вторая... да черт теперь разберет, что вторая. Кардинальное различие заключалось в ином: одна наполняла жизнью, вынуждая летать, вторая, неосознанно и напрямую не участвуя, тянула вниз. Жизнь против смерти.
   Смерть - странная штука, никогда не знаешь, когда придет и что повлечет за собой. Однажды Серебрякову довелось разглядеть ту во всех красках, едва не пойдя на поводу следом. И он не знал, что будет завтра, но предпочитал выбрать жизнь. Пока есть возможность и время. Не ложиться же рядом с Олесей. Это никого не спасет и никому не поможет. Не теперь.
   Словно оттягивая момент истины, мужчина зашел в небольшой киоск на территории и купил два десятка огромных ромашек, так любимых Леськой. Глубоко вдыхая и выдыхая воздух, борясь с волнением, прошел через ворота, разделяющие два миры: мир живых и мир мертвых.
   Кладбище. Странное место. Сотни могил, памятники всевозможных форм, но одинаково тусклых тонов. Сотни неизвестных имен и лиц, с улыбками смотрящих с фотографий на надгробиях. Мужчины, женщины, старые и совсем юные... У каждого была своя жизнь, заботы, близкие люди... Но судьба сделала выбор за них. А оставшиеся на этом свете, монументально выделяя место захоронения, приходили молиться сюда словно богам. Дань уважения... Кому нужна эта дань уважения? Им там легче не станет. Назад не вернуться. Но живым нужно жить.
   Торопливо шагая по идеально чистой аллее, Серебряков с каждым метром замедлял шаг. Давно его здесь не было. Последний раз, кажется, на годовщину смерти Олеси. Раньше часто сюда приходил. Но как появилась в жизни Анжелика, хоть и делал культ из жены, но кладбище обходил стороной. Неосознанно, но видимо уже тогда подсознание решило бороться, чтобы вытащить из зыбучего дна.
   Подул ветер. Поежился. Как-то разом холодно стало, сыро. Но почки, едва-едва пробуждающиеся на деревьях, напоминали, что с началом весны всё вскоре оживет от мертвой зимней спячки. Так и Егор находился на незримой грани. Осталось совсем немного и душа выйдет разморозится.
   Шаг, еще один и мужчина замер, как вкопанный, перед белоснежным мраморным надгробием из которого смотрела красивая и счастливая девушка. Почти, как живая. Вроде еще близкая и родная, но больше не его. Далекая и недостижимая. Реальность, ставшая вдруг миражом, растворяющимся в небытие.
   - Леська... - Со свистом выдохнул.
   Присел на корточки рядом. Машинально смел сухие листья с могилы и положил цветы. Боялся, что с его отсутствием здесь, могила порастет травой. Но та, как и прежде, выглядела ухоженной. Родители, скорее всего. Упиваясь своим горем, ранее и не думал, каково было им потерять дочь. Каково остальным. Каково было Роману...
   Странно, но первоначальная злость на друга притупилась. Раньше, при Леське, начистил бы и рожу Заславскому, и вычеркнул навсегда из жизни. Что сделал с Олеськой, думать не хотел. Какая теперь разница. Одно точно понял - идеальный образ, хранимый в сердце, разом перестал быть таковым.
   Смотрел на её портрет и осознавал: Олеся Серебрякова была обычной женщиной, со своими тайнами и пороками. Не было больше всегда правильно поступающей идеалистки. Вообще никогда. Это он, Егор, сам сделал её таковой в своей памяти. И с разрушением иллюзий, пришло осознание, что пора переступать и шагать далее. Прошлое на то и прошлое, чтобы оставаться где-то там, позади и не мешать строить нечто новое, не менее важное.
   - Знаешь, родная... - Заговорил, будто с живым человеком, а не с холодным надгробием, с красивым, но не живым ликом. - Я не хочу винить тебя в прошлом... В измене. Поздно. Ничего не исправить. Видит Бог, я бы всё отдал, чтобы тебя вернуть. Измена по сравнению со смертью такое... ничто. Окажись ты жива, я бы всё простил, обо всём забыл, но... чудес не бывает.
   Со свистом втягивая воздух, зажмурился. Было всё еще больно. Верить, что её больше нет и никогда не будет. Что возвышал её до небожительницы, когда она была простой грешницей. Было больно отпускать, с корнями вырывая из сердца. Но он обязан. Во имя другой девушки. Не менее родной и необходимой. Во имя живой.
   - Я и так почти два года жил какими-то пустыми надеждами, воспоминаниями. - Пряча лицо в ладонях, Егор завыл в голос от безысходности. - Но я не могу, понимаешь?! - Вновь вскинув голову к образу и заорал: - Не могу! Не могу вернуть тебя! И лечь рядом тоже не могу, понимаешь?! - Со всей силы ударил кулаком по мрамору и смел на землю принесенные собой же цветы. - Мне нужно жить! Я должен жить, понимаешь?! Ты сама этого хотела, не так ли?! Так какого черта ты день за днем преследуешь меня? Какого черта ты не можешь отпустить меня?!
   Скупые мужские слезы покатились по щекам. Когда ехал, не предполагал, насколько будет сложно. Будто часть себя отрывал. Наверное, так и должно быть, когда прощаешся с частью собственной жизни. Кажется, нечто подобное испытывал и тогда, пару лет назад, когда за Олесей навсегда закрылась крышка гроба. Тогда были реальные похороны некогда живого человека. Ныне были похороны его любви...
  
   Тот день был бесконечным. Долгим, хмурым, странным. Егор с отчаянием ждал, когда всё завершится, но в то же время боялся. Когда закончится день - закончится всё. Есть человек, и тут же нету. Только вещи да фото смогут напоминать о её существовании.
   В комнате приторно пахло ладаном и еще какими-то пряными травами и было много цветов. Живых цветов. Никто из присутствующих, как и он сам, не верил и не представлял, как еще недавно жизнерадостной и звонкой Олесе, сегодня приносить искусственные, пластиковые цветы.
   В тот день было много людей. Вереницей сменяясь, некоторые заходили попрощаться, тут же исчезали, растворяясь в толпе. Некоторые, присутствуя с момента, когда привезли гроб с телом, то пригвоздив себя на одно место, не сводили глаз с Олеси, то измеряя широкими шагами зал, слонялись с угла в угол. Кто-то рыдал навзрыд. Кто-то позволял слезам молчаливо катиться по щекам. Кто-то пытался сдержать любые эмоции, со скрежетом сжимая зубы.
   Егор сидел на стульчике рядом с гробом в ступоре и не сводил отрешенного взора от любимой жены. Еще не верил, что здесь находилась именно она. Что его Леська больше никогда не откроет веки.
   В огромном гробу она казалась особенно хрупкой и маленькой. И бесконечно красивой. Как фарфоровая куколка. Чуть прикоснись и разобьется.
   Глядя на неё, Серебряков не знал, как жить дальше. Вся жизнь была сосредоточена в одном единственном человеке, а сейчас её больше нет. Хотелось лечь рядом и раствориться с ней в небытие. Но это было бы слишком легко. Впереди предстояло самое страшное. Когда большая похоронная процессия направилась на кладбище, где Олесю ждало место её последнего пристанища.
   Всё происходило, как в тумане. Удивительно, но Егор не плакал. Слезы будут потом, когда тело любимой навсегда будет погребено под толстым слоем земли. А когда на кладбище все прощались с покойницей, стоял в сторонке и отказывался принимать происходящее.
   В тот момент было плевать на окружающих. На родителей Леськи, что, крича и плача, бросались на гроб. На друзей и близких, что тряслись в нервной лихорадке. На всех было плевать. Серебряков упивался своим, личным горем. Кто-то терял дочь, кто-то сестру, подругу, знакомую... Он терял всю жизнь. И это было страшно.
   Страшно было на прощание прикасаться к холодному безжизненному лбу губами. Страшно было смотреть, как медленно, будто в замедленной киносъемке, за ней закрывалась крышка гроба. Навсегда. Еще страшнее оказалось, когда гроб стал опускаться в землю, а затем присутствующие по очереди стали бросать туда землю. На неё. Его Леську.
   Егор до последнего упирался и не хотел становиться участником странного и бессмысленного ритуала. Он жаждал запомнить её живой и настоящей, но картинки похорон навсегда въедались в память. Он отказывался, но пришлось. Последним забросил ту несчастную горстку сырой земли и упал на колени рядом с ямой, не желая отпускать.
   Кто-то, кажется, Ромка, пытался поднять и оттащить в сторону. Но мужчина, упираясь и отмахиваясь, продолжал сидеть, с ужасом наблюдая, как любимую засыпали землей. Тогда внутри что-то оборвалось, и хлынули слезы бесконечным потоком. Тогда это был конец...
  
   - Я не могу так больше жить, Олеся. - Спустя несколько минут, отгоняя от себя горькие воспоминания, спокойно заговорил Серебряков. - Ты должна понять меня. Я больше жизни любил тебя, и частичка этой любви навсегда останется в моем сердце и памяти. Но если для тебя жизнь закончилась, это не значит, что должна закончиться и для меня. Ты должна меня понять. Может быть там, - Машинально кивая куда-то вверх. - Мы с тобой когда-то снова встретимся и будем вместе. Но это будет потом. А сейчас... - поднявшись с колен, Егор еще раз окинул невидящим взором фото девушки на памятнике. - Я отпускаю тебя, Олеся Серебрякова. Твоя душа должна покоиться с миром, а моя - жить дальше. Иногда я буду вспоминать о тебе с легкой грустью и улыбкой на губах, но ты не заставишь меня вновь опуститься на дно. Ты мое прошлое. Лучшее прошлое из всех, что могли случиться со мной. Но жизнь продолжается и мое будущее заключено в другом человеке. И ради неё и её любви я сделаю всё возможное и невозможное. Прости за всё. Но ради неё я отпущу даже тебя. И ты... если любила меня хоть на малую долю, как я любил тебя, тоже отпусти меня...
   Смахнув тыльной стороной ладони со щеки слезы, мужчина резко отвернулся и пошагал прочь от места, где навеки обрела покой его любовь. Высказав всё, уходить было проще. Да, внутри всё еще горело огнем, но этот огонь был очищающим. Он выжигал то, что мешало спокойно жить дальше, освобождая место для нового.
   Впервые в жизни Серебряков ни капли не жалел о принятом решении и сказанных словах. Он уходил с твердым убеждением больше никогда сюда не возвращаться. Оставляя Олесю позади. В сознании ярким маяком маячила одна мысль: И без неё жизнь продолжается...
   Вышел за ворота, когда вечерняя тьма полностью окутала землю. Не успел сделать пары шагов, как услышал металлический скрип. Это кладбищенский сторож закрывал ворота мира мертвых на ночь. Весьма символично, будто подтверждая, что отныне у Егора пути к отступлению не будет. Сказанное минутами ранее не вернуть обратно. Ты либо отвечай за свои слова и иди дальше, либо грош цена тебе, как мужчине...
   Пока направлялся к машине, оставленной на стоянке, не замечал ничего вокруг. Да и сложно заметить - освещение прилегающей к кладбищу территории было весьма скудным. Пара слабых фонарей при входе, да еще пара на аллее. Оттого, наверное, еще больше удивился, когда услышал знакомый голос:
   - Егор, мне кажется, нам пора поговорить.
   Подняв голову, Серебряков увидел Романа, что, опираясь на капот его автомобиля, втягивал сизый сигаретный дым. Встретиться именно здесь, было и неожиданно и ожидаемо одновременно. Теперь Егор не понаслышке знал, что чувствовал Заславский. Человек, поддерживающий и всячески пытающийся вытащить из зыбучей пучины прошлого, сам находился примерно там же. Но в отличие от Серебрякова, не имел возможности кому-то высказать переживания, чтобы хоть чуточку облегчить внутреннюю боль. Видно такой себе из Егора друг, раз ранее ни на минуту не задумывался об этом.
   - Что ты здесь делаешь? - Подойдя ближе, Серебряков стал рядом с Ромкой, так же устроившись у капота.
   - Наверное, то же, что и ты. - Пожав плечами, равнодушно отозвался Заславский, всматриваясь куда-то вдаль.
   - Я только что сделал это. - Зачем-то признался Егор, забирая из рук друга пачку сигарет и вытаскивая одну. - Я отпустил Леську навсегда.
   - Ты ненавидишь меня? - Повернувшись к Егору, спросил Заславский.
   - Нет. - Осознавая лишь сейчас, что говорит правду, признался мужчина, прикуривая. - Я даже благодарен тебе. Живя в своем придуманном идеальном мире прошлого, отказывался замечать и принимать очевидное. Ты раскрыл мне глаза. И я очень надеюсь, что еще не поздно всё исправить.
   - Ты поедешь за ней?
   - Я поеду к ней. - Машинально взглянув на часы, уточнил. - И останусь в Праге до тех пор, пока она не согласится простить меня. А потом, если захочет вернуться, приедем обратно, а нет - значит, я останусь с ней в Чехии.
   - Ты молодец, что решился начать всё заново. - Искренне похвалил Заславский с грустью в голосе.
   - Не думал, что когда-то скажу тебе это, - Вдохнув никотиновый воздух, поморщился и смял в руке сигарету, вспоминая, что Лика не очень-то одобрялся эту его зависимость. - Но тебе пора сделать то же самое.
   - Я подумаю об этом. - Хмыкнул Заславский. Было заметно, что говорить на данную тему не особенно хотел, потому и поторопился перевести разговор: - Я был сегодня на твоей презентации. Это хороший старт. Ты прекрасный художник, отличный педагог, а теперь еще и неплохой автор учебной литературы. Может, стоит вернуться в академию?
   - Вряд ли. У меня на этот счет немного другие соображения.
   - Не поделишься?
   - Когда вернусь - обязательно. - Отталкиваюсь от машины, Серебряков полез в карман за ключами. - Если захочешь, сможешь поучаствовать в моем начинании. А пока извини, мне пора. Рейс через пару часов, а еще нужно заскочить домой и собрать вещи.
   - Да, конечно. - Отступая от пикапа, с сожалением согласился Заславский. - Ты прости, что и так тебе задержал.
   - Все нормально. - Чуя повисшее напряжение между ними, некогда лучшими друзьями, успокоил Егор. И имел в виду не только вынужденную задержку в этом не самом удачном для общения месте.
   Прошел было к водительской дверце, снял с блокировки и хотел уехать, но что-то остановило. Оглянулся к Заславскому, так и стоящему растеряно на одном месте и смотрящему вслед и понял, что простил. Жизнь Ромку и так помотала. Возможно, больше чем его самого. Глупо лишаться лучшего друга из-за былого, если решил начать с чистого листа.
   - Ромка. - Позвал, улыбнувшись. - Может, хоть пожелаешь удачи лучшему другу на дорожку? Если я, конечно, еще считаюсь таковым?
   - Обижаешь! - Обрадовался Заславский, бросившись к Серебрякову с крепкими мужскими объятиями. - Я ж за тебя... Для тебя... Да я любого порву. Ты же мне, как брат!
   - Ты мне тоже.
   - А то, что было между мной и Олесей?.. - Отстранившись, виновато затараторил Роман. - Сможешь ли ты когда-то простить мне?
   - Уже простил. - Признался Егор. - И потом запомни - прошлое в прошлом. Впереди нас обоих ждет еще много чего. И я хочу, чтобы ты по-прежнему оставался рядом со мной, мой лучший и самый настоящий друг.
   - Спасибо тебе, чертяка! - Крепче сжав Серебрякова в объятиях.
   - И тебе спасибо. И запомни - жизнь одна. Начни, наконец-то, тоже жить...
  
   Вернулся домой Егор поздно. До самолета оставалось совсем мало времени, и сделать всё запланированное не успевал. Пришлось выбирать: либо собрать необходимые вещи в поездку, либо довести начатое прощание с прошлым до конца. Ни капли не колеблясь, мужчина выбрал второе. Если уж возвращать Анжелику, то полностью освобожденным от оков былого.
   Пускай поступки были спонтанными и абсурдными, но мужчина выгреб из шкафа оставшиеся от Олеси вещи и всё напоминающее о ней. Злосчастный портрет, свой дневник, где описывал боль от потери жены, даже свадебный альбом. И погрузив в пикап, направился в сторону аэропорта.
   Там, за городом, не доезжая до Борисполя, не составило труда отыскать пустырь, куда и вывалил всю груду вещей из прошлого. Обильно залил бензином, и отойдя на безлопастное расстояние, вытащил из портмоне фото Леськи, которое постоянно носил с собой, и поджег.
   Шустрый язычок пламени скоро окутал фото, превращая в тоненькую серую пленку, а после и вовсе рассыпая пеплом. Наблюдать за тем, как собственноручно убирал любое напоминание о жене из своего существования было странно, но необходимо.
Когда фото почти догорело, бросил в кучу с вещами. Огонь вспыхнул моментально. Потрескивая и вздымаясь вверх яркими пламенями, выжигал путь к чему-то неизведанному и новому.
   Не зря говорят, что огонь очищает. Силу его воздействия Серебряков чувствовал на протяжении всего ритуала. На протяжении минут пятнадцати наблюдал за пляшущими языками пламени. И чем больше костер охватывал, чем больше вещей уходило в небытие, превращаясь в пепел, тем легче становилось внутри. Чувствовал, что не только он отпускал Леську, но и его отпускали.
   Когда огонь "съедал" последние вещи в кострище, мужчина подбросил туда фотоальбом с совместными фото и дневник. Казалось, последний плавился особенно долго. Кожаный переплет никак не хотел пропускать огонь к листам. Но когда это, наконец, случилось, Серебряков понял - это конец.
   Вот и всё - больше ничего не держало его на пути к новому счастью. Наверное, стоило опасаться, чтобы не оказалось поздно. Но Егор знал точно - поздно бывает, когда приходит смерть. С остальным можно справиться. Нужно просто захотеть.
  

Глава 28

   Тот день для Анжелики должен был стать особенным. Она сама не понимала почему, но впервые за долгое время проснулась с улыбкой.
   Может приход весны действовал? Ласковые лучики солнца с рассветом дразнили лицо, просачиваясь в комнату сквозь неплотно задернутые гардины. Или возможно предчувствие чего-то необыкновенного давало о себе знать? Тем днем бесконечные ворчания матери по поводу безделья, не смогли испортить настроения. Что-то должно было произойти и это "что-то" сглаживало острые углы.
   Прошло чуть более трех месяцев с момента возвращения из Киева в родной дом, а Громовой до сегодняшнего дня не удавалось выйти из ступора и сообразить, как жить далее. Мать день ото дня напоминала, что слушай девушка взрослых, ничего подобного не случилось не потеряла год и заканчивала бы первый курс лучшего факультета журналистики в стране. Следом за ворчаниями шли нравоучения и рассказы о планах на ближайшее будущее. Например, курсы до вузовской подготовки и поступление куда укажут. А главное - никакого упоминания о рисовании.
   Лика не сопротивлялась. Бессмысленно. Как потеряла Егора, жизнь утратила былой вкус. Стало без разницы как жить, где жить и с кем жить. Полная равнодушия и безразличия, стала принимать ухаживания старого друга Мирко. Потому что родная мать, пересмотрев свое отношение к парню, вдруг решила одобрить его кандидатуру на роль будущего зятя. Громова, конечно, замуж за этого человека выходить не намеревалась, но пока предпочитала смириться, дабы не вынуждать лишний раз мать нервничать.
   Первый месяц было особенно тяжело. Как будто Прага была случайным пристанищем, а не прожила здесь всю сознательную жизнь. Скучала. По Киеву, по окружающим её там людям. По учебе. По Егору скучала особенно сильно. В такие моменты припоминала обидные слова, сказанные им на прощание, и чуть отпускало. На смену тоске приходила злость, что он так глупо и бездарно всё разрушил. Первое время помогало, а позже перестало. Чувства и сожаления о несбывшемся оказались сильнее.
   Отец несколько раз пытался вывести на откровенный разговор, искренне желая помочь и вернуть к жизни, но Анжелика старалась избегать опасных тем. Вряд ли разговорами можно исправить ситуацию, а лишний раз ворошить былое не хотелось.
   Лучшие чешские друзья стали случайными знакомыми. Не безосновательно. Вернувшись в Прагу, Лика пыталась открыться некогда ближайшей подруге Ясмине, а в ответ вместо поддержки наткнулась на непонимание. Как-то разом здесь всё стало чуждым.
   Зато регулярно переписывалась и созванивалась по скайпу с Полинкой, которая то звала обратно, то напрашивалась в гости. Ежедневно звонила Влада, интересуясь самочувствием и рассказывая последние новости: начиная от домашних о Соньке и Сашке, заканчивая новостями о Серебрякове. Даже Антон периодически давал о себе знать. Хотя, в отличии от жены, не мог похвастаться красноречием и ограничивался угрюмым вопросом: "Как дела?". Было немного странно, но в не многословии брата чувствовалось беспокойство.
   Семейству Антона Анжелика была особенно благодарна. За поддержку. За понимание. И за тоненькую связующую нить с той частью жизни, где она обрела своё место и хоть ненадолго, хоть призрачно, но сумела стать счастливой.
   Именно от них Анжелика недавно узнала, что Егор решил взяться за ум и дописывал свое пособие. Они же поведали о предстоящей презентации. Почему-то миссию сообщить о мероприятии взял на себя Антон, закончив предложением приехать. Любые вопросы и утверждения о бессмысленности подобного поступка отметались, а попытка выведать подробности у Владиславы не увенчивалась успехом. Невестка юлила, но категорично отмалчивалась, как партизан. До вчерашнего дня.
   Вчера утром отправив Антона куда-то по делам, невестка позвонила и как на духу выпалила, что затея с книгой и презентацией начата ради Лики. Из бесконечного потока слов Влады поняла, что брат каким-то чудным образом сдружился с Серебряковым. Сам Серебряков сожалел, что у них с Ликой так получилось и хотел её вернуть, но слабо понимал каким образом.
   Закончилась беседа очередной попыткой уговорить приехать и Лика согласилась. Впервые после возвращения наврала матери, сказав, что едет на целый день с Мирко за город, совершенно не думая о последствиях. Сама рванула в аэропорт и первым рейсом вылетела в Киев.
   Невзирая на сложные взаимоотношения с Егором, не знай о его желании всё вернуть, не смогла бы пропустить столь важное и значимое для него мероприятие. Ему была нужна поддержка. Пускай незримая. Но Серебряков обязан был её почувствовать. Хотела, чтобы почувствовал.
   На презентацию приехала в самый её разгар. Но сообщать кому-то, кроме Влады о визите, не хотела. Было всего пара часов до того, чтобы успеть вернуться этим же днем в Прагу. И эти пару часов предпочла украдкой понаблюдать за любимым мужчиной.
   Как увидела Егора там, на сцене, хотела плюнуть на принципы и бросится к нему. Наблюдать со стороны, как родной человек краснеет перед камерами и нервничает, теребя микрофон, и не иметь возможности подойти, выявилось тяжело. Учитывая, что разделял их какой-то десяток метров и толпа неизвестных зевак.
   Но не подошла. Не смогла. Глупая гордость так не вовремя напомнила, что пора прекращать бегать за мужчиной. Что этот самый мужчина обязан в первую очередь сам для себя решить кто и что ему нужно. Без её помощи и уговоров.
   Сбежала с ресторана, так и не дождавшись окончания речи. Поняла, что, если еще задержится, её кто-то узнает или хуже того, сама не сможет противостоять искушению. Попрощавшись с Владой - единственной свидетельницей маленькой слабости, и услышав на прощание убеждения, что невестка берет Егора на себя и уладит ситуацию, уехала в аэропорт.
   Несколько раз порывалась вернуться, сойти с рейса, но... Сегодня Анжелика вновь была в Праге. И странным образом не чувствовала сожалений, что, совершив марш-бросок в Киев, не решившись поговорить с главным в жизни человеком и трусливо сбежала.
   Что-то странное творилось на душе. Утром, плюнув на запреты родительницы, впервые за бесконечно долгие и холодные месяцы без Егора, девушка достала из чемодана мольберт с красками и пошла на Карлов мост. Рисовать.
   Начало марта радовало прекрасной погодой. Весна намечалась ранняя. Почки на деревьях наливались, а сочная зелень проклевывалась на городских клумбах. И ветерок хоть и срывался, но был достаточно теплым, чтобы не приходилось кутаться от него в шапках.
   Как земля пробуждалось от зимнего сна, так и Лика чувствовала, что начинает вырываться со своего кокона боли и печали и возрождаться к жизни.
   Часы показывали десять утра, но на мосту оказалось довольно много людей. С приходом тепла миграции туристов в Чехию резко увеличились. Громовой составило большого труда отыскать относительно спокойное и одновременно открывающее красивые виды на столицу, место. А когда устроилась и начала рисовать, её уже не волновали ни окружающие люди, ни былые проблемы. На несколько часов Лика будто вернулась в беззаботное прошлое. Существовала она, мольберт, краски и восхитительная городская панорама.
   Оказывается, так скучала по этому. Как только глупая соглашалась бросить рисование в угоду матери?..
   На несколько часов Анжелика выпала из реальности. Несколько часов, а пролетели, как мгновение. Она рисовала еще, если бы не резкий порыв ветра, что чуть не унёс подставку для красок вместе с лежащим на нем художественным инвентарем во Влтаву.
   Оглянувшись вокруг, подметила, что людей поубавилось, а небо затянуло тяжелыми тучами. Вот-вот пойдет дождь. Нужно собираться.
   Закрывая и складывая баночки с гуашью в рюкзак, Громовой показалось, что вернулась в прошлое, когда услышала совсем рядом до боли родной и знакомый голос:
   - Можно я помогу?
   Обернулась на звук и чуть не обомлела. Земля пошла кругом, когда увидела перед собой - Его. Чувство ужасного дежавю или сон? Иллюзия или мираж? Впереди всё поплыло. Вздохнуть боялась, не то чтоб заговорить. Главное не спугнуть видение. Только бы этот момент длился вечно...
   - Давай сюда. - Забирая из рук банки с гуашью, с лукавой полуулыбкой заговорил мужчина. - Сейчас дождь начнется, а еще не лето, чтоб мокнуть. Не дай Бог заболеешь, что тогда скажу твоим родителям?
   Моргнула, когда руки оказались пустыми, а он продолжал стоять рядом. Говорил и говорил, не исчезая, не растворяясь в туманной дымке, не превращаясь в кого-то иного - чужого и безразличного. Он продолжал находиться рядом. Живой и настоящий. Егор Серебряков собственной персоной стоял перед Анжеликой.
   Не в силах поверить своему счастью, расплылась в идиотской улыбке и в ответ на ворчания, глуповато выдохнула:
   - Ты приехал?
   - Правильнее сказать - прилетел. - Принявшись складывать мольберт, поправил Егор.
   - Зачем?
   Вопрос был резким и прямолинейным. Но Громова предпочла сразу выяснить цель прибытия Серебрякова, чтоб в случае чего не возникло напрасных надежд.
   - Сама как думаешь? - Замерев с холстом в руках, с вызовом выдал, уставившись на неё.
   - Не знаю. - Пожала плечами. - Прага дает множество возможностей.
   - К тебе, глупая. - Поставив мольберт на землю, мужчина шагнул к Лике. Положив руки на хрупкие плечи, осторожно сжал. Заглядывая в глаза: - Сможешь ли ты когда-то меня простить?
   - За что? - Нервно сглотнув, сходя с ума от его близости.
   Увидела его, почувствовала прикосновение и как-то всё остальное отошло на второй план. Прошлое не казалось больше важным. Но это для неё. Что касается самого Егора, нельзя быть уверенной ни в чем. Сегодня он просит прощения, а завтра? В очередной раз сопоставив с покойной женой, исчезнет?
   - Что обидел тебя. Отказался выслушать. Наговорил гадостей, за которые до сих пор стыдно. За то, что... сравнивал. - Каждое слово давалось Егору тяжело. Но, проведя ладонью по девичьим светлым волосам, блаженно выдохнул: - Хорошо, что ты вернула свой натуральный цвет. Тебе очень идет.
   - Если ты снова за старое, больше со мной этот номер не пройдет. - Вздрогнув, как от удара хлыстом и уклоняясь от жизненно необходимых прикосновений.
   Вернувшись в Прагу, Анжелика снова перекрасилась в блондинку. Но не потому что так нравилось Серебрякову, а потому что была такой до него. Это её цвет, её натура. И жизнь прекрасно показала, что подстраиваться под кого-то себе дороже.
   - Нет. - Отрезал четко, уверенно, с расстановкой. - Я был таким идиотом, когда искал в тебе сходство с ней. Вы совсем разные. Это не значит, что кто-то хуже, кто-то лучше. Просто вы два разных человека. Она в определенный период жизни была моим центром вселенной. Я слишком долго не мог понять, что вечно так продолжаться не может. Когда она ушла, я, как обезумевший, продолжал проецировать всё на неё. Так случилось, что именно ты встретилась на моем пути и я по привычке тебя туда же. Не понимая, что с тобой нельзя так, ведь ты другая...
   - А сейчас? - Не моргая, смотрела на Егора и понимала, что центр её вселенной в нем. Если он снова исчезнет из её жизни, не выдержит, с ума сойдет. - Разве сейчас что-то изменилось?
   - Изменилось. Эти несколько месяцев без тебя помогли понять мне, что Олеся должна остаться в прошлом. Мне нужна именно ты - Анжелика Павловна Громова. Со всеми своими тараканами, загонами, ошибками и глупыми поступками. Я знаю, что очень обидел тебя, но возможно ты сможешь меня простить. Я не хотел тогда говорить то, что сказал. Ляпнул, не подумав. Да если бы с тобой что случилось, я бы сам там рядом лег...
   - Я-то смогу, а ты? Ты сможешь простить меня?
   - За что? - Теперь Егор выглядел непонимающим.
   - За спор. - С вывозом вздернула подбородок. Любовь любовью, но, если дошли до откровенности, стоит разобраться во всем раз и навсегда.
   - Глупышка. - Нежно погладил по голове. - Ты слышишь, что я говорю? Ты нужна мне. Плевать на остальное. Если так подумать, спор такие глупости.
   - Ты в самом деле так считаешь?
   Подчиняясь мимолетному порыву, девушка обкрутилась вокруг себя, вырываясь с объятий Егора и бросилась к перилам моста. Ухватившись руками, перегнулась до половины вниз, отрывая ноги от моста. Опомниться не успела, как крепкие мужские руки сжались на талии, возвращая на землю.
   - С ума сошла?! - Испуганно воскликнул Егор. - Если бы упала?
   - Не упала же. - С вызовом передразнила. - Ты ведь меня удержал. Всегда удержишь, правда?
   - Дурочка. - С силой прижав к груди, скрипнул зубами мужчина. - Я испугался, что ты сама надумала прыгать.
   - Нет. - Смыкая руки за спиной Серебрякова, уткнулась носом ему в шею. - Пока нет.
   - Что?! - Отстраняясь, чтобы взглянуть на Лику.
   - Ты не ответил. Всегда удержишь или нет?
   - Всегда. - Уверенно закивал, убирая локон с лица девушки. - Я тебя больше никуда не отпущу и никому не отдам.
   - А ты уверен, что прошлое в один прекрасный день снова не станет между нами? - С опаской пробормотала Громова. - Мы ведь проходили это. Я не хочу снова оказаться на вторых ролях. Я боюсь услышать упреки, что я не она и поступаю как-то не так. Если я снова переступлю границы, ты...
   - Уверен. - Резковато оборвал Серебряков. Подобравшись, как-то нарочито заявил: - Анжелика Громова, я люблю тебя. Оставим прошлое в прошлом. Границы мы с тобой давно уже переступили вместе. Давай начнем вместе новую жизнь?
   Глядя на Егора, Лика стояла в его объятиях и не знала, что ответить. Голос отказывался ей подчиняться. Стояла и то приоткрывала, то закрывала рот, как рыбка, выброшенная на землю. Она так долго ждала признания, что, услышав, растерялась.
   Неизвестно сколько еще стояла так, если бы не телефонный звонок. Хотелось проигнорировать, но звонящий оказался настырным, и мелодия в кармане куртки повторялась раз за разом. Егор кивком показал, что нужно ответить. И Лика, вытащив мобильный, с ужасом увидела, что звонила мама. Естественно, кто, как не она, будто чувствуя, что не время, будет названивать и разрушать момент блаженства.
   - Да, мам. Привет. - Со свистом втягивая воздух, пытаясь унять бешенный стук сердца, ответила девушка.
   - Ты где? - Без приветствий, недовольно поинтересовалась женщина на том конце провода.
   - М-м... - Зыркнув на Егора. - Гуляю.
   - Там же где и вчера? - Повышая тон.
   - Не совсем. - Закусив губку, уклонилась от прямого ответа.
   - Ага, но не стоит вешать лапшу, что ты опять с Мирко. Я знаю, что вчера ты с ним не виделась. Где ты, признавайся?!
   Черт! Вот и попалась. Вранье раскрылось. Но какая разница? У неё есть Егор и придется огорчить маму, что с её планами придется повременить.
   - Мам, - Ухватив Серебрякова за руку, решительно призналась: - Не злись и не обижайся, но я больше не буду жить, как хочешь ты. Я не буду встречаться с Мирко и поступать на журналистику потому, что ты считаешь это правильным. Это моя жизнь и я сама буду решать, что для меня правильно, а что нет. Пускай будут ошибки. Но это будут мои ошибки.
   - Ангелика! - Оборвала Лариса раздраженно. - Что за чушь ты несешь?! Где ты находишься? Я отправляю за тобой водителя и дома мы еще раз поговорим!
   - Нет, мам. - Спокойно возразила. - Не нужно никого никуда отправлять. Я с любимым мужчиной. И я останусь с ним, хочешь того или нет! А еще я возвращаюсь в Киев.
   - Ангелика, послушай сюда... - Продолжала орать мать, но девушка больше не желала слушать. Отключив мобильный, сунула обратно в карман и повисла на шее Егора.
   - Твоя мама звонила? - Обеспокоено уточнил мужчина. - Кажется, она слегка против моей кандидатуры в качестве твоего избранника?
   - Не важно. Я не маленькая, сама разберусь.
   - Похоже, это моя карма - пытаться понравится твоим родственникам. - Ухмыльнулся Серебряков, чмокнув девушку в лоб.
   - Тебя это сильно тревожит? - Нахмурилась.
   - Ни капли не тревожит! - Заключив лицо Анжелики в кольцо своих рук, впился губами в её уста осторожным, исследующим поцелуем, который очень быстро перерос в жадный и страстный.
   Им обоим казалось мало друг друга. Месяцы расставаний не прошли даром. Они целовались бесконечно долго, если бы хмурое небо, наконец, не разразилось проливным дождем, разом пробирая до нитки.
   - Дождь. Я говорил, что нужно уходить, иначе промокнем. - Оторвавшись от девичьих уст, тяжело дыша, пробормотал мужчина.
   - Ну и пускай! - Восторженно воскликнула, поднимая голову к небесам, подставляя лицо под холодные капли.
   Этот дождь был спасением. Очищая, он окончательно смывал всё плохое, что было когда-либо раньше. Отныне Громова была уверена, что прошлое действительно уходит и начинается новая эра. Их с Егором эра.
   Встряхнув промокшими насквозь волосами, уставилась на Серебрякова. Расплываясь в довольной улыбке, выдохнула:
   - Я люблю тебя, Егор Борисович Серебряков. Давай начнем вместе новую жизнь.
  

Эпилог

5 лет спустя

   - Егор! - Послышался девичий визг с соседней комнаты. - Егор, где тебя черти носят?!
   - Давай, иди к своей благоверной. - Кивнул в сторону Заславский, продолжая мастерски орудовать кисточкой, окрашивая рельефные обои на стене в приятный мятный цвет. - Небось опять хочет пирожных с селедкой.
   Положив свою кисть на газету рядом с банкой краски, Егор только хохотнул. Вытерев на ходу руки о старый комбинезон, направился в соседнюю комнату, где хозяйничала любимая жена.
   - Серебряков, вот почему тебя не дозовёшься, когда ты особенно необходим? - Встретила на пороге возмущениями Анжелика.
   Уперев руки в бока, выглядела глубоко оскорбленной. Для пущего эффекта, топнула ножкой.
   - Вдруг я уже рожаю? А ты прохлаждаешься там, совершенно позабыв, что жена глубоко беременная.
   Глубоко беременной она была исключительно в своем собственном воображении. Находясь в начале пятого месяца беременности, Лика имела едва округлившийся животик, но зато знатно подпорченный характер. Но Серебряков знал, на ком женится. Потому винить некого и приходилось стойко выдерживать скверный характер благоверной. Тем более ныне ее маленькие безумства имели более чем серьезное оправдание - девушка носила под сердцем его будущего сына. А это, согласитесь, веская причина.
   - Лучик мой. - Подходя ближе и осторожно привлекая жену к себе, заговорил. - Не выдумывай. Нам рожать почти через полгода. Что опять случилось?
   - Серебряков, вот вечно ты. - Уклоняясь от поцелуя, фыркнула Анжелика. Погладив животик, проворчала: - Видишь, сыночка. С таким папочкой, как наш, мы будем с тобой как слоны, три года ходить. А еще говорит, что ждет тебя.
   - Хорошо, родная, нам рожать через 4 месяца и 3 недели. Так нормально? - Поспешил исправиться Егор, опять пытаясь поцеловать Лику в щеку. - Теперь скажешь, что случилось?
   - Фу. - Упираясь ладонями в мужскую грудь. - От тебя краской воняет.
   - Я говорил, что с твоим токсикозом стоило оставаться дома, а не бродить здесь и нюхать краску. - Отпуская девушку, хмыкнул Серебряков.
   - Мне нравился запах краски!
   - Я так, понимаю, уже не нравится?
   - Мне нравилось, как пахнет персиковая краска, а это мятная! - Злилась Анжелика.
   Егор недоуменно закатил веки. Иногда ему казалось, что привык к странностям беременной Лики. Но в моменты, подобные этим, готов был с ума сойти. По его мнению, так краска хоть персиковая, хоть серо-буро малиновая, имеет одинаковый запах. Причем весь далеко не цветочный. Но если жена имела иное мнение, лучше не спорить.
   - И вообще, ты хочешь, чтобы я и открытие школы пропустила? - Надула губы, показательно отворачиваясь.
   - Ликуся, лучик мой, любимый. - Предприняв очередную попытку обнять любимую, ласково заговорил Серебряков. - Официальное открытие через неделю и тогда здесь точно не будет этих гадких запахов, что так раздражают тебя. Мы с Ромкой отлично справились бы сами.
   - Ага, знаю вас, мужиков! - Смерила мужчину пренебрежительным взглядом, но вырываться с объятий больше не стала. - Сначала краской не той стены в холле покрасили, а потом картины неправильно развесите в художественном классе.
   - Родная, но ты сама выбирала цвет стен для холла. - Напомнил Егор.
   - Я выбрала изумрудно-зеленый, а вы взяли мятный!
   Закинув голову вверх, мужчина едва не завыл в голос, теряясь в женской логике. Да, определенно глупой идеей было выбрать период беременности Анжелики для открытия детской художественной школы. Серебряков был настолько счастлив узнать, что вскоре станет папой, что к рождению малыша решил перейти с преподавания частных уроков рисования в своей старой крохотной мастерской на новый уровень и открыть полноценную школу для одаренных детей, не подумав о возможных последствиях. Кто знал, что всегда идущая навстречу и поддерживающая любое безумное начинание Лика, вдруг включит капризную маленькую девочку. Но всё равно не жалел ни дня.
   С момента, когда Егор решил отпустить былое и рискнув, махнуть за Анжеликой в Прагу, прошло целых пять лет. Вроде приличное время, но с ней годы пролетели, как мгновения. Обещал больше никогда не отпускать Лику и не отпускал - всегда был рядом. Обещал, что прошлое никогда не напомнит о себе и до этого дня с успехом сдерживал данное слово. Когда они воссоединились, стало не важно, что было "до" и что будет "после". Главное, что они вместе.
   Как приехал в Прагу пять лет тому назад - опешил, сообразив, что даже не спросил у Громова, где искать любимую. Растерялся разом, а получится ли у него вернуть её? А нужен ли будет ей? С такими невеселыми мыслями и побрел по городу, куда глаза глядят. Так вышел на Карлов мост. Сам не понял, как среди множества прохожих разглядел её. Тогда понял - небеса решили смилостивиться над ним и подарить еще один шанс. Шанс, который мужчина сумел не упустить.
   Первое время было сложно. Родители Лики, в частности мать, категорически не желали признавать Егора в качестве избранника дочери. Но Антон, однажды заявивший, что Лика пошла характером в него, оказался прав. Как истинная Громова, она включила режим борьбы за свое счастье и, если не переубедила мать до конца в правильности своего решения, заставила смириться, так точно.
   Почти сразу вернулись в Киев. Анжелика восстановилась в академии, а Серебряков занялся частным преподаванием. Благо, после издания пособия, получившего успех в определенных кругах, желающих научиться писать картины под его руководством было предостаточно. Подобное занятие оказалось по душе мужчине и приносило неплохие деньги. Вскоре удалось, продав старую квартиру, приобрести новую, гораздо большую и уютную, и забрать любимую из дома брата к себе.
   Первый год жили без штампа в паспорте. А потом одним прекрасным утром Егор проснулся и глядя на сонную Лику, покоящуюся на его груди, понял, что хочет, чтобы эта девушка была его полностью душой и телом и, нося его фамилию, всем вокруг давала понять, что она лишь его женщина.
   В тот же день махнули в загс и после долгих уговоров и нескольких сотен гривен, подсунутых в карман регистраторше, уговорили их расписать. В чем были - в джинсах и футболках. Без платья, праздничного макияжа и прически для Лики. Без фрака для Егора. Без белых лимузинов, больших тортов и пьяных гостей. Для того, чтобы быть вместе счастливыми, эта банальщина оказалась попросту ненужной.
   Хотя если бы Анжелика захотела, Серебряков напялил не только фрак, но и вытерпел ужасные традиции, как выкуп невесты. Но любимая оказалась непохожей на других девушек, разумея, что пышная свадьба не гарантия счастливого будущего.
   Удивительно, но рядом с ним, Лика становилась взрослее и мудрее, отказываясь от глупостей и шалостей, на которые способна была пойти до встречи с Серебряковым. Егор рядом с ней, напротив, чувствовал себя более молодым и беззаботным, уяснив, что хоть самое главное еще впереди, жить стоит сегодняшним днем.
   Все пять лет они наслаждались друг другом. А потом, чуть более четырех месяцев тому, Анжелика узнала, что беременна. Новость стала ошеломительной. До этого Серебряков не задумывался о детях. Нет, задумывался, конечно, в глобальном смысле. Но предположить, что сам вскоре станет отцом, не мог. Да и Лика ни разу не заикалась, что готова родить. Мужчине казалось, что еще рано. Она молодая, ей еще погулять, а дети -- это все-таки ответственность. Но позже понял, что именно этой ответственности она ждала. И он тоже ждал. Дети - одна из важных составляющих счастья. Только находясь в предвкушении рождения малыша, постигнул сей факт.
   Грядущее отцовство заставило Егора серьезнее задуматься о будущем и начать воплощать давнюю мечту о собственной художественной школе. За каких-то пару месяцев, не без помощи лучшего друга, мужчина готовился к открытию. Сняв в аренду небольшое двухэтажное здание в историческом центре столицы, они с Ромкой взялись за ремонт. Конечно, глобальные работы, как-то укладка плитки, смена труб канализации и установка вентиляции, были возложены на специально обученных людей. А вот малярно-красочные действия они с Заславским с радостью выполняли собственноручно. И куда без Лики. Она занимала почетную должность руководителя процесса, подбирала мебель и облагораживала территорию.
   Сегодня, к примеру, пока мужчины находясь на завершающем этапе, докрашивали последнюю комнату, Анжелика в подготовленном классе добавляла последние детали в интерьер - правильно расставляла книги на полках в шкафу и развешивала маленькие картины на заранее подготовленные гвоздики на стенах.
   - Ладно, Лучик. - Глубоко вдыхая и выдыхая, чтобы успокоиться, пробормотал Серебряков. - Ты поэтому меня звала? Сказать, что цвет в холле не подходящий?
   - Не совсем. - Обкрутившись в руках Егора, оглядела свежий и красивый класс. - Мне кажется, я прогадала, выбирая сюда персиковый цвет. Он как-то слишком бьёт в глаза, не находишь? Давай, перекрасим в песочный, м? - Расплываясь в лукавой улыбке, умоляюще посмотрела на Серебрякова. - Как считаешь?
   - Анжелика! - Застонал Егор. - Ты издеваешься?
   - Чуть-чуть. - Коротко чмокнув мужчину в губы. - Я пошутила. На самом деле позвала сказать, что звонила Влада - они с Антоном и детьми сейчас заедут. У них на завтра билеты и к открытию никак не успевают вернуться.
   Серебряков лишь отмахнулся, впиваясь осторожным поцелуем в губы жены.
   Но уже скоро с холла послышался шум и звонкие голоса. Еще через пару минут в класс наперегонки ввалилось двое озорных ребят лет восьми, наперебой тараторя:
   - Лика!
   - Как у вас тут класиво! - Мелкая Соня никак не могла избавиться от картавости.
   - Егор!
   - Мы плиехали!
   Маленькие безобразники, кружась вокруг Серебряковых, бросались обнимать то одного, то другого.
   - А кто тут к нам приехал? - Присаживаясь на корточки и разводя руки, с улыбкой воскликнула Анжелика.
   И малышня бросились к девушке, повиснув на шее. Егор, оперся на стол и сложив руки на груди, с восхищением наблюдал за общением любимой с племянниками, в который раз убеждаясь в правильности своего выбора и осознавая, насколько хорошей мамой станет Лика.
   - Саша, Соня! - Заходя следом за детьми, грозно воскликнула Владислава. - Что за дела? Я вам столько раз говорила, чтобы не висли на Лике. У неё в животике маленький ребеночек, а вы как безумные!
   - Ну, ма-ам! - Заканючили ребятня.
   - Влад, все нормально, правда. - Поднимаясь, успокоила Лика.
   - Так, что тут у нас? - Вошел Громов и дети, приутихнув, бросились к нему. - Опять достаете? Идите к дядь Роме поиграйте.
   - Папочка, мы плосто поцеловали теть Лику. - Строя невинные глазки, сообщила маленькая Соня.
   - Разбаловал я их. - Отмахнулся Громов, обращаясь ко взрослым.
   Усмехаясь, Егор вслед за женой, поздоровался с её родственниками, обнявшись с Владой и пожав руку Антону. И если раньше этот бесконечный табор из близких Лики немного пугал, теперь мужчина забавлялся, когда они с Громовыми встречались семьями.
   - Ну что, Лика еще не проела тебе весь мозг? - Наклонившись к уху Егора, поинтересовался Антон.
   - Да как-то справляюсь. - Махнул рукой Серебряков.
   - А мы тут шампанское принесли и конфеты. - Доставая из пакета, оповестила Влада. - С этими путевками никак не успеем к открытию школы. Поэтому решили, что можно отметить сегодня.
   - Если вы захватили с собой стаканчики. - Развел руками Егор. - К сожалению, мы не настолько освоились, чтоб содержать здесь бокалы на подобные случаи.
   - У нас собой. - Владислава достала пластиковые из сумки.
   - А на эти ваши Мальдивы в другой раз никак нельзя поехать? - Обнимая мужа, заканючила Лика.
   - Сестра, ты сама знаешь, что путевки брались задолго, как узнали о вашей школе. - Вмешался Антон, открывая бутылку шампанского и разливая в стаканы, что вовремя подставила Влада.
   - А я ему говорила! - Поддакнула невестка, покосившись на Громова. - Но традиция на годовщину свадьбы, сама понимаешь...
   - Ну и ладно. - Потянулась за стаканом с алкоголем Лика.
   - Эй, родная, ты ничего не попутала? - Отбирая шампанское, шутливо прикрикнул Серебряков. - Кто-то у нас здесь глубоко беременный, тебе не кажется?
   - Серебряков, не нуди! - Огрызнулась Анжелика, потянув стакан на себя. - Я чуть-чуть. А чуть-чуть ради праздника можно!
   - Нельзя. Ты хочешь, чтобы мой сын с пеленок вместо молока матери к бутылке тянулся? - Не поддавался мужчина.
   - Сын? - Вмешалась в перебранку Серебряковых Влада. - Вы узнали пол ребенка?
   - Да. - Отпустив, наконец, стакан, Анжелика погладила животик. - У нас будет мальчик.
   - Маленький Димка. - Поддакнул Егор.
   - Молоток, Серебряков. - Отсалютовал Громов. - Рано я тебя со счетов списывал.
   - Эй, мы еще не решили точно, как назовем! - Пнув мужа в бок локтем, шикнула Анжелика.
   - Так, ребят, я не понял. Вы тут без меня уже пьете, что ли? - Оборвал разгорающийся спор между супругами, ввалившийся в комнату с Сашей и Соней на руках, Заславский.
   - Еще не пьем. Ты вовремя успел. - Забирая у Ромки Соню и передавая шампанское, заметил Громов.
   - Так, всем налили? - Скомандовала Влада, оглядывая стаканы у присутствующих.
   - Нам не налили! - Нахмурился Сашка.
   - Сиди! - Шикнула женщина. И оборачиваясь к компании, довольно уточнила: - За что пьем? За школу или за вас с Ликой? - Кивая на Серебрякова.
   - Подождите, я сам скажу. - Посерьезнев, остановил Егор. Привлекая любимую жену к себе, чмокнул в висок. И поднимая бокал, с чувством полного удовлетворения от собственной жизни, выдохнул: - За нашу новую, счастливую жизнь!
  

Оценка: 7.90*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"